Нас убиваем мы сами [Татьяна Гребенюк] (fb2) читать постранично, страница - 3

тягой к истязанию собственными мыслями, но видя, как развивались отношения Кати и Паши, а потом случилось…То, что случилось, заставило меня немного окунуться в прошлое.

Моя жена, Настя…Я сам не заметил, как влюбился в неё. Это было ещё до эпидемии, до сраного апокалипсиса. Настя с самого первого дня была ко мне расположена. В кругу наших общих друзей она старалась уделять мне особое внимание.

Невозможно описать почему мы выбираем в качестве спутника жизни того или иного человека. Чувство или появляется само или не появляется вообще.

В день начала чёртовой эпидемии мы с Настей находились на разных концах города, примерно в двух часах езды друг от друга. Она не водила машину, а пользовалась общественным транспортом, поэтому я сразу рванул за ней на своей.

Шансов, что она осталась в школе, в которой работала учителем младших классов, было мало. Но я цеплялся за любую, даже самую призрачную надежду. Я не мог не попытаться найти её в этом сумасшедшем новом мире, ведь я уже однажды нашел её в прошлом.

В течении трёх часов я был возле школы. Пробки, суета на дороге удлинили мой путь, хотя я срезал его как мог.

Мне никогда не в силах забыть то, что я там увидел: учителя вперемешку с детьми жадно отрывали куски плоти от тел друг друга. Крики мольбы разносились вокруг здания. Я словно попал под купол иной, искаженной реальности, которой никогда не должно было существовать.

Я не мог открыть дверь машины и потому продолжал сидеть внутри, не успевая переключать взгляд с одного ужасающего действа на другое. Было беспощадно страшно даже подумать, что Настя может быть эпицентре кровавой бойни.

«Трус! Трус! Трус! Трус!» — отбивало ритм моё сердце, норовя выпрыгнуть из груди.

Спустя вечность, я потянулся дрожащей рукой к двери, но остановил её на полпути. Чем мне защищаться? Если я выйду — меня разорвут вместе со всеми. Это не поможет Насте.

Неизвестно, сколько бы я просидел в коконе собственного отчаяния, если бы в пассажирское окно моей машины не постучали. Настойчиво, громко.

Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока с на удивление спокойным в данной ситуации взглядом. Словно он прознал всю суть нового мироздания и уже ничему не удивлялся. За его широкой спиной, немного поодаль, шли с десяток существ в свежей крови, пару минут назад бывшие людьми.

Мужчина снова постучал по стеклу, на этот раз еще более настойчиво. Я нажал на кнопку и открыл ему дверь. Он пулей влетел в салон, громко хлопнул и прокричал что-то типа «газуй!».

Если в тот день я и мог хоть кого-то спасти — это был Миша, мой судьбоносный будущий друг. Очевидно, что добраться до Насти целым мне бы не удалось.

По дроге из города мы с Мишей разговорились. Он приехал к школе, чтобы забрать свою дочь с занятий, но сам едва не погиб. Дочь он не видел, но судил по творившемуся безумию и трезво смотрел на вещи — её было не спасти.

Бессмысленно ли наше выживание без наших любимых?

Могли ли мы вернуться за ними в надежде найти их живыми?

Вопросы, которые мы с Мишей старались не обсуждать.

Пока мы живы — живы те, кого мы потеряли. В наших воспоминаниях, мыслях, образах.

Мы с Мишей скитались по деревням долгое время, пока и туда не пришла напасть. Стаи зомби мигрировали из городов. Оголодавшие, они сносили все на своем пути.

Мне пригодилась служба в армии. Раньше я вообще не думал, что хоть когда-то еще буду держать оружие в руках, но мы никогда не можем с уверенностью заявить, что чего-то в нашей жизни не будет никогда.

Со временем, к нам с Мишей стали присоединятся другие выжившие. Их имена я преимущественно забывал. Мы основали первый лагерь, который не долго просуществовал. И мораль тут проста: как только люди начинают чувствовать себя в безопасности, они сразу нарушают установленные правила, наивно полагая, что закон им не писан и их обойдет стороной любая беда.

На горьком опыте мы убедились, что это не так. Из нашего поселения в двадцать человек выжили лишь десять.

Спустя год, Миша нашел старую заброшенную школу — новое место для лагеря. Нам пришлось выстроить систему схожую с военной, дабы избежать печального повторения ситуации. Миша с ребятами построили стену. Мы с моим другом стали негласными лидерами. И все было бы хорошо, если бы в один из дней на нас не напали.

Другие люди.

Мы потеряли троих. Они — всех пятерых. Три — пять выходит?

А победителей не было. Проиграли все.

Одним из погибших оказался Миша. Ему прострелили живот. Женщина из нашего лагеря, некогда работающая в больнице медсестрой, пыталась его спасти всеми силами, но тщетно.

Миша умер. А вместе с ним умерло и моё желание вести за собой группу.

Я передал управление лагерем Сергею, бывшему военному, который быстро включился в новую роль и сделал лагерь даже лучше, чем он был при нас с Мишей.

Каждому — свое место.

Моё новое место оказалось в охране лагеря и редких вылазках за припасами. Сергей видел, что, потеряв друга, я потерял веру, но не спешил возрождать мой