Череп [Джойс Кэрол Оутс] (fb2) читать постранично

Джойс Кэрол Оутс Череп

Вопреки общераспространенному мнению, человеческий череп — не единая кость, формой похожая на шлем, а восемь соединенных вместе костей, лицевая же маска — четырнадцать соединенных вместе костей, и вот все они у жертвы были раздроблены тупым инструментом, раздроблены, вогнуты и пробиты, точно неведомый убийца хотел не просто прикончить свою жертву, но стереть ее с лица земли. На осколках черепа не осталось никаких волос, ибо не осталось черепа, который мог бы их удержать, однако со скелетом вместе нашли выцветшие от солнца их клочки каштанового цвета и теперь доставили ему в отдельном пластиковом пакетике. Поскольку полусгнившие лоскуты, тоже найденные на месте преступления, явно были остатками женского платья, жертву постановили считать женщиной. Женщиной или девушкой.

— Головоломка. Причем, трехмерная.

Он улыбнулся. Головоломки он любил с детства.

* * *

Старым он не был. Старым не выглядел, по-стариковски себя не вел и не считал себя стариком. Однако знал, что другие завидовали и хотели видеть его старым, — и это приводило его в ярость. Одевался он с шиком. Часто его наблюдали в темных свитерах с воротниками под горло, в винно-красном кожаном полупальто, спускавшимся ниже колен. Когда на улице теплело, он носил расстегнутые у ворота рубашки, иногда — футболки, выгодно подчеркивавшие его развитые руки и мускулатуру предплечий. После пятидесяти волосы начали редеть, поэтому он просто-напросто стал бриться наголо: голова была оливкового оттенка, пронизана венами, походила на воздетый мужской орган, пульсирующий силой, неистово и добродушно. Не замечать Кайла Кэссити и не реагировать на него было невозможно; называть такого человека «пожилым» не поворачивался язык. Нелепо и унизительно.

Теперь ему было шестьдесят семь — на них он себя и чувствовал. Приходилось признать — в молодости он частенько игнорировал старших: принимал их как должное, списывал за ненадобностью. Сам Кайл Кэссити, конечно, теперь был совершенно другим стариком. С ним никто не сравнится.

Изгой, думал он сам. Неклейменый. Родился в 1935 году в Харрисберге, штат Пенсильвания, всю жизнь прожил в Уэйне, штат Нью-Джерси, уникальный и незаменимый.

Для многочисленных родственников он всегда был загадкой: щедрый в пору семейных тягот; в прочие времена — далекий, безразличный. Это правда — репутация у него была отчасти бабника, до последних лет, однако он оставался верен одной-единственной, преданной ему жене четыре десятка лет. Его трое детей, пока жили дома, всеми силами боролись между собой за его внимание, однако любили его, можно даже сказать — обожали, хотя повзрослев стали ближе к матери. (Вне брака, о чем его семье известно не было, у Кайла был еще один ребенок — дочь, которую он никогда не знал.)

В работе своей доктор Кайл Кэссити тоже был изгоем. По штату — старший преподаватель университета Уильяма Патерсона в Нью-Джерси, он мог преподавать как на вечерних курсах для взрослых в обычной дневной средней школе, так и вести скульптурную мастерскую в школе искусств или семинар для старшекурсников в колледже здравоохранения, образования и точных наук. Среди его ученых степеней значились антропология, социология и судебная медицина; он по году учился и в медицинском, и в юридическом институтах. В университете Патерсон он разработал курс, который назывался «Социология „преступности“ в Америке»: на него записалось аж четыреста человек, пока профессор Кэссити, ошеломленный собственной популярностью, не отменил его вообще.

В Нью-Джерси он был известен как эксперт, выступающий свидетелем обвинения, и постоянный консультант Департамента судебной медицины штата. О нем часто писали в газетах очерки; в «Ньюарк Стар-Леджер» на первой странице даже напечатали его фото с броской подписью: «Скульптор Кайл Кэссити борется с преступностью кончиками пальцев». Скульптуры свои он раздавал направо и налево — частным лицам, музеям и школам. Бесплатно читал лекции по всему штату.

Как ученый, сентиментален он совершенно не был. Знал, что в своем биологическом виде человек мало что собой представляет; самое главное — выживание вида целиком. Но будучи судебно-медицинским экспертом, всегда сосредоточивался на конкретном человеке: на уникальности жертв преступлений и уникальности тех, кто эти преступления совершал. Если есть жертва, значит, есть и преступник или преступники. Все предельно ясно. Как доктор Кайл Кэссити, он работал с останками жертв. Те часто бывали совершенно разложившимися, изувеченными, изломанными, казалось бы, не только воссоздать по ним ничего нельзя, но и идентифицировать их вообще. Однако, работа ему удавалась, и с годами он становился все лучше и лучше. Хорошие головоломки он любил. Такие, которые не мог решить никто, кроме него, Кайла Кэссити. Смутных, безликих, пока безымянных злоумышленников он считал своей дичью, на которую не только мог, но и имел право охотиться.

* *