Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
военного корабля, щедро рассыпанных по ее страницам.
Перо Станюковича обретает наибольшую силу, когда он прямо и непосредственно рисует с натуры. Попытки же подчинить жизненный материал вымыслу, переиначить его в соответствии с общими идейными установками, даются ему труднее. Недаром в "Беспокойном адмирале" едва ли не лучшими вышли страницы, где автор рассказывает о том, как Корнев пытается "приручить" гардемаринов, проходящих нечто вроде стажировки на его флагманском корабле. Адмирал искренне расположен к этим юношам, он щедро угощает их изысканными блюдами, не жалеет дорогих папирос, полюбившихся начинающим курильщикам. Однако даже эти "приправы" не скрашивают для гардемаринов наставительности его застольных бесед и явной дидактичности отрывков, избираемых Корневым для совместных чтений. Юные флотоводцы являются на адмиральские обеды безо всякой охоты, идут по обязанности, словно на скучную вахту.
Эта линия повествования дышит живой жизнью, здесь веришь каждому слову автора. И не удивительно: именно так складывались в свое время взаимоотношения между Станюковичем и адмиралом А.А.Поповым, ставшим прототипом Корнева. В письмах, которые отправлял юный гардемарин сестре из разных портов мира, мы находим такие строки: "Он (Попов. - И.Д.) человек деятельный и добросовестный, любит меня очень, да мне не по нутру состоять при нем"...
Наверное, именно это умение писать прямо с натуры отменил в первую очередь Станюкович, когда прочитал "Письма из деревни" Гарина-Михайловского. Благодаря такой специфической особенности таланта ощутил он родственную душу в будущем авторе "Детства Темы", "Гимназистов", "Студентов", "Инженеров" - тетралогии, которую А.М.Горький назвал "целой эпопеей". Два эти писателя в русской литературе конца прошлого века занимают особое место. Они оба стали как бы предтечами того направления нашей прозы, которое А.Твардовский назвал позднее "прозой бывалых людей". Это, и верно, особый тип литературы: в нем профессия автора, доскональное знание дела, о котором пишет, умение передать на страницах своих книг особый профессиональный мир со сложной спецификой людских взаимоотношений занимает особо важное место.
И, думается, спешил Станюкович к Михайловскому, чтобы поделиться тем важнейшим открытием своим, на постижение которого затратил он так много лет.
Старания "крестного отца" оказались не пустыми. И хотя "крестник" попался ему норовистый, хотя далеко не все в их отношениях складывалось так, как хотелось бы Станюковичу, Гарин высоко ценил их общение. Они постоянно чувствовали близость друг к другу. И если судьба надолго разделяла, то шла между ними деятельная переписка. Последние письма Гарину написаны Станюковичем в конце 1902 - начале 1903 года из Италии, куда выехал он с надеждой поправить сильно пошатнувшееся здоровье. Надежде этой, однако, не дано было осуществиться.
Константин Михайлович умер в мае 1903 года. Похоронен на греческом кладбище в Неаполе, откуда в штормовые дни слышен гул моря...
ИГОРЬ ДУЭЛЬ
Последние комментарии
1 час 46 минут назад
1 час 50 минут назад
2 часов 2 минут назад
2 часов 3 минут назад
2 часов 17 минут назад
2 часов 34 минут назад