Последнее слово [Грэм Грин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Грэм Грин Последнее слово
1
Старик почти совсем не удивился — он привык к необъяснимому, — когда какой-то человек дал ему паспорт на чужое имя и визу в страну, в которую он не думал и не хотел ехать. Он и впрямь был очень старым и пообвыкся с тихой, одинокой жизнью, без людей и без общения, даже нашел в ней какое-то счастье. У него была комната, там он и спал и жил, и кухонька, и ванная. Раз в месяц приходило маленькое пособие — он не знал, откуда оно, а на жизнь хватало. Возможно, это было связано с несчастным случаем, который много лет назад лишил его памяти. Помнил он только резкий звук, вспышку и долгую тьму, полную смутных снов. Проснулся он в этой самой комнатке. — В аэропорт вас доставят двадцать пятого, — сказал незнакомец, — посадят в самолет. Там, куда вы летите, вас встретят, есть и жилье. Будет лучше, если в полете вы не станете ни с кем беседовать. — Двадцать пятого? Сейчас декабрь, да? — Ему было трудно следить за временем. — Конечно, декабрь. — Тогда это Рождество. — Рождество отменили двадцать с лишним лет тому назад. После вашей беды. Человек ушел, а он все думал, как же это можно отменить день. Оставшись в одиночестве, он поднял глаза к маленькому деревянному распятию над кроватью, словно ожидал ответа. Перекладина креста была отломана сбоку, не хватало одной руки — он нашел распятие два (или три?) года назад, на помойке, общей с соседями, которые никогда с ним не говорили. Сейчас он спросил вслух: «А Тебя? Тебя тоже отменили?» — и отсутствующая рука вроде бы ответила: «Да». Они ведь общались, помнили что-то вместе. А вот с соседями он не общался. С тех пор как он пришел в себя здесь, он ни с кем не говорил, чувствуя, что они этого боятся, словно знают о нем то, чего не знает он. Быть может, они знали о преступлении, совершенном тогда, до тьмы. Еще был человек на улице, уже не сосед, его каждый день сменяли, он тоже ни с кем не говорил, даже со старушкой сверху, которая любила посплетничать. Как-то, на улице, она произнесла имя — не то, которое стояло в паспорте, — и глянула искоса на них обоих, на него и на этого человека. Имя обычное. Однажды — может, потому, что долгий дождь сменился ясной погодой, — старик, отправляясь за хлебом, сказал человеку: «Благослови вас Бог, дорогой», а тот заморгал, как от внезапной боли, и резко отвернулся. Старик пошел, купил хлеб, он больше им и питался и давно заметил, что его провожают в булочную. Все это было довольно странно, но не очень страшно. Как-то он сказал единственному собеседнику: — Наверное, они хотят оставить нас с Тобой одних. Он даже радовался, словно когда-то, во тьме забытых лет, нес непосильное бремя, а теперь освободился. Пришел день, который он по-прежнему считал Рождеством; пришел и незнакомец. — Я за вами, — сказал он, — отвезу вас в аэропорт. Вещи сложили? — Вещей у меня мало, а чемодана и совсем нет. — Схожу куплю. Незнакомец ушел, старик завернул распятие в единственную кофту. Когда принесли чемодан, он положил его туда и прикрыл двумя рубашками. — Это у вас все? — В мои годы нужно немного. — А что в карманах? — Книжка. — Дайте посмотрю. — Зачем? — Так приказано. Он выхватил книгу прямо из рук, посмотрел на титульный лист. — Это нельзя. Как вы ее достали? — Она у меня с детства. — Почему не отобрали в больнице? Придется сообщить. — Никто не виноват. Я ее спрятал. — Вы были без сознания. Прятать не могли. — Наверное, они отвлеклись, спасали меня. — Преступная халатность. — Кажется, кто-то спрашивал, что это. Я не солгал. Я сказал, что это — из древней истории. — Запрещенной истории. Придется сжечь. — Это не так уж важно, — сказал старик. — Вы почитайте сперва немного, сами увидите. — Не буду. Я верен генералу. — Да, вы правы. Верность — великая добродетель. Вы не беспокойтесь, я за эти годы ее мало читал. Самое любимое — здесь, в голове, а ее вы не сожжете. — Не зарекайтесь, — сказал незнакомец и больше ничего не говорил до самого аэропорта, а там все изменилось.2
Офицер в форме поздоровался так учтиво, что старику показалось, будто он снова где-то в далеком прошлом. Он даже отдал честь. Он сказал: — Генерал просил пожелать вам приятного путешествия. — Куда вы меня везете? Офицер не ответил, он спросил штатского: — Это весь багаж? — Да, только я книжку забрал. — Покажите, — офицер взглянул на титул. — Да, конечно, так приказано, но можете ее вернуть. Особые обстоятельства. Он — гость генерала, да и вообще, какой от нее теперь вред? — По закону... — Закон может отстать от жизни. Старик спросил иначе: — Какая это линия? — Вы тоже отстали от жизни, сэр. Теперь одна линия — Объединенная Всемирная. — Сколько всего переменилось! — Не волнуйтесь, время перемен позади. Все тихо, спокойно, всюду мир. Менять ничего не нужно. — Куда вы меня везете? — Просто в другую область. Четыре часа лёту. Это — самолет генерала. Самолет был удивительный. В большом салоне стояли широкие кресла, всего для шести- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
1 час 39 минут назад
17 часов 43 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 13 часов назад