Часы смерти [Джон Диксон Карр] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Джон Диксон Карр Часы смерти

Примечание

Чтобы автора не обвинили (упаси Бог!) в фантазировании, следует объяснить, что часы в форме черепа, о которых идет речь в главе 13, не выдумка. Это подлинные часы, описание которых можно найти в бесценной работе Ф.Дж. Бриттена «Старинные часы и их создатели» и которые ныне находятся в частной коллекции. На них имеется надпись «Муаз, Блуа», но, дабы избежать осложнений, их изготовителем называли часовщика, жившего гораздо позже. Едва ли необходимо заявлять, что часы использованы только в интересах сюжета, персонажи которого никак не связаны с реальными личностями, живыми или мертвыми.

Февраль 1935 г.

Дж. Д. К.

Глава 1 ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ НА ЛИНКОЛЬНС-ИНН-ФИЛДС

— Странные преступления? — переспросил доктор Фелл, когда мы обсуждали дело о шляпах и арбалетах,[1] а затем еще более причудливую проблему перевернутой комнаты в Уотерфолл-Мэноре. — Вовсе нет. Такие вещи кажутся странными только потому, что факт преподносится вне должного контекста. Например, — продолжал он, дыша с присвистом, — вор забирается в часовую мастерскую и крадет стрелки от часов. К какой категории преступлений вы бы причислили сие происшествие?

Я подумал, что доктор всего лишь предается игре воображения, как с ним часто бывает, когда кружки наполнены пивом, а стулья удобны. Поэтому я ответил, что назвал бы это попросту убийством времени, и ожидал презрительного фырканья, но его не последовало. Доктор Фелл разглядывал кончик своей сигары, его широкое румяное лицо и характерный подбородок со множеством складок стали задумчивыми, насколько задумчивым может быть подбородок, а маленькие глазки прищурились под стеклами очков на черной ленте. Какое-то время он молча пыхтел, поглаживая разбойничьи усы, потом внезапно кивнул.

— Вы попали в точку! Хм! — Он взмахнул сигарой. — Вот что делало это убийство таким ужасным, когда оно произошло. Сама мысль о том, что Боском намеревался нажать на спуск только с целью убить время…

— Боском? Убийца?

— Всего лишь человек, признавшийся в намерении совершить убийство. Что касается подлинного убийцы… Это было скверное дело. Меня не назовешь нервным. — Доктор Фелл шумно высморкался. — Слишком много подкладки — здесь. — Он ткнул себя в живот. — Но даю вам слово, чертово дело по-настоящему пугало меня, и, насколько я знаю, это единственный случай. Напомните, чтобы я как-нибудь рассказал вам о нем.

Но я никогда не услышал об этом от него, так как мы, втроем вместе с миссис Фелл, тем вечером отправились в театр, а на следующий день я должен был уехать из Лондона. Сомнительно, чтобы он стал подробно рассказывать о том, как помог отделу уголовного розыска сохранить лицо, притом весьма необычным образом. Как бы то ни было, любой, кто знает доктора Фелла, стремился бы побольше узнать о деле, от которого ему могло стать не по себе. В конце концов, я услышал эту историю от профессора Мелсона, который наряду с доктором принимал в ней участие. Она произошла осенью, за год то того, как доктор Фелл переехал в Лондон в качестве консультанта Скотленд-Ярда (причины переезда станут понятными в конце этого повествования), и стала последним делом, которое официально вел старший инспектор Дейвид Хэдли перед его намеченной отставкой. Она не состоялась, и ныне он суперинтендент Хэдли, что также станет понятным. Поскольку определенная персона, фигурирующая в этой истории, умерла четыре месяца назад, больше нет причин для молчания. Когда Мелсон закончил рассказ, я понял, почему он, не будучи нервным, обречен всегда избегать окон в потолке и позолоты, почему мотив был настолько дьявольским, а оружие — уникальным, почему Хэдли говорит, что это можно назвать «Делом летающей перчатки», — одним словом, почему мы всегда будем считать проблему часов смерти величайшим делом доктора Фелла.

* * *
Был вечер 4 сентября, что хорошо помнил Мелсон, так как ровно неделю спустя, 15-го числа, он должен был отправиться домой к началу осеннего семестра. Мелсон устал. Трудно назвать это отпуском, когда в свободное от преподавания время вам приходится непременно что-нибудь публиковать для поддержания ученого статуса. Работа над «Кратким изложением «Истории моего времени» епископа Бернета»,[2] под редакцией и с примечаниями доктора философии Уолтера С. Мелсона» тянулась так медленно и он так часто не соглашался со старым сплетником, что даже удовольствие поймать епископа на лжи больше не могло стимулировать его энтузиазм. Тем не менее он благодушно усмехался. Причиной являлось присутствие старого друга, ковыляющего рядом с ним в своей обычной широкополой шляпе и черной накидке, чье объемистое туловище вырисовывалось силуэтом на фоне света уличных фонарей, как всегда, яростно спорящего, стуча для пущей убедительности двумя тростями по пустому тротуару.

Они шли по Холборну