Том 3 [Феликс Лопе де Вега] (fb2) читать онлайн
- Том 3 (пер. Ю. Корнеев, ...) (а.с. Собрание сочинений в шести томах -3) 1.8 Мб, 298с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Феликс Лопе де Вега
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Лопе де Вега Собрание сочинений в шести томах. Том 3
НАБЕРЕЖНАЯ В СЕВИЛЬЕ
Перевод Мих. ДОНСКОГО
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Донья Лаура. Дон Лопе. Лусинда. Альберто. Фахардо — капитан. Кастельянос — капитан. Урбана — дуэнья доньи Лауры. Толедо — слуга дона Лопе. Флорело — слуга Лусинды. Приезжий. Мулатка. Сержант. Карреньо, Ортис, Альварадо, Гильен — солдаты. Сервандо, Фелисьо — слуги. Гарридо — наемный убийца. Водонос. Вор. Альгуасил. Перевозчики, мавры-колодники, грабители, солдаты.Действие происходит в Севилье.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
НАБЕРЕЖНАЯ ГУАДАЛКИВИРА В СЕВИЛЬЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Донья Лаура, Урбана. Донья ЛаураНет на свете места краше
Этой набережной!
Да!
Чередой плывут суда
К пристаням Севильи нашей.
Погляди-ка: вдалеке
Вновь какая-то флотилья…
Будто новая Севилья
Здесь возникла, на реке.
Корабли, став борт о борт,
Мост устроили плавучий.
Людно как!
Толпой кипучей
Оживлен севильский порт.
Лучше нам пойти к таможне.
Все, что наш испанский флот
В страны дальние везет,
Увидать сейчас там можно.
Ящики, тюки да бочки?
Что за интерес, скажи,
Слушать там про платежи,
Про кредиты, про отсрочки?
Любопытно!
Нет, Урбана,
Мы побудем тут. Взгляни,
Сколько кораблей. Они
Знают штормы океана.
Все почти что страны мира
Здесь увидишь. Их суда
Торговать плывут сюда,
К берегам Гуадалкивира.
Погляди, как моряки
Перетаскивают грузы.
Падки с давних пор французы
На испанские клинки,
А из Франции для нас
Кружева идут и ленты,
Мишура и позументы,
Сукна, бархат и атлас.
Из Неметчины идет
Бумазея да холстина.
А туда вывозят вина,—
Им на севере почет.
Лес и руды ввозят баски.
А индийские купцы
Жемчугов везут ларцы,
Амбру, пряности и краски.
Кажется, что золотой
Этот берег, не песчаный.
С нами все торгуют страны!
К нам улов привозят свой
Рыбаки из Гибралтара;
Хоть иной рыбак, заметь,
Может сам попасться в сеть
Берберийского корсара.[1]
Суматоха, брань, свистки…
Многолюдно тут сегодня.
Видите, спустили сходни,
Сносят на берег тюки.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, дон Лопе и Толедо с сундуком. Донья Лаура (Урбане, тихо)Видный кавальеро!
Да!
Вы закрылись бы мантильей.
Он, видать, чужой в Севилье.
Пусть посмотрит, не беда,
Что такое севильянка.
Верно, сердцеед.
Сеньор!
Мы одни.
Отважный взор,
Благородная осанка.
Мне сказали — за рекой
Кормчий есть надежный.
Право?
Тут, кажись, и переправа.
Только лодки — ни одной.
Все у пристаней.
Покличь,
И придет оттуда лодка.
Эй!..
Какая-то красотка
Глаз не сводит с вас.
Вот дичь!
Не до женщин мне, Толедо.
Коль мужчина удручен,
Духом вмиг воспрянет он
От любви и от обеда.
Женщина тому виной,
Что бегу я из отчизны.
Пол неверный, пол капризный!
Навсегда он проклят мной.
Хороша, как ангел божий!
Поднимать не стану глаз,
Осенюсь крестом сто раз.
Обижать девиц негоже.
Подарите им хоть взгляд.
Мне мерзка вся их порода.
Вы еще в поре восхода,
А печальны, как закат.
Вы еще в расцвете мая,
А студёней декабря.
Юность пролетела зря…
О коварная! О злая!
Ревность я перебороть
Не сумел — и пал Альберто.
А лихой был кавалер-то!
Упокой его господь!
Но, сеньор, зато вы живы.
Да, но в Индию бегу.
Я поклясться вам могу,
Что иначе не могли вы
Поступить. Судьба!
Ну ладно.
Рассуждать нам недосуг.
Подтащи к воде сундук.
Очень было бы досадно,
Если бы я опоздал
К экспедиции примкнуть.
Флот уже собрался в путь.
Молод, правда, адмирал,
Но стяжал сан адмиральский
Славным не одним деяньем
Дон Херонимо, прозваньем
Кордовский и Португальский.[2]
Где ж он?
Говорит молва,
Что в Санлукаре, тут, близко,
Обсуждает дон Франсиско,
Здешней гильдии глава,
План похода с ним совместно:
Снаряжение, финансы…
А эскадра?
У Бонансы.
Не слыхал, сказать вам честно.
Это где Гуадалкивир,
Кончив путь, впадает в море.
Значит, на корабль? И вскоре
Пустимся в широкий мир?
Есть письмо для адмирала
От его отца: мол, рад
Будет он, когда отряд
Сын мне вверит под начало.
Кто ж его отец, дон Лопе?
Помоги, святой Маврикий!
Пусть дадут нам важный пост!
Слышно, он доступен, прост,—
Новый Александр Великий.[4]
Тут солдаты с корабля,
Слышал я, сеньор, так судят,
Что в краю заморском будет
Он заместо короля.
Верно.
За морем, слыхать,
Был уж он каким-то старшим?
И доверием монаршим
Облечен теперь опять.
А красотки смотрят. Право!
Отвяжись! Ты мелешь вздор.
Не монах ли вы, сеньор?
Или женский взгляд — отрава?
Тот, кого хотя бы раз
Молния ожгла, — боится,
Коль вдали блеснет зарница…
Черт! Ждем лодку целый час.
Не побрезгуем любым
Захудалым челночишком.
Наш сундук громоздок слишком,
Не поместимся мы с ним
В челноке контрабандиста.
Что там говорят? Про нас?
Вон, сеньор, большой баркас,
Да и лодочник плечистый.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и три перевозчика в трех лодках. Урбана (донье Лауре)Видно, в дальние края
Собрались.
Перевезти?
Вам куда, сеньор?
Пусти!
Очень бы хотела я,
Чтобы этот кавальеро
Задержался на денек.
Эй! Быстрее мой челнок,
Чем алжирская галера.
Он, должно быть, нелюдим.
Видите, как смотрит косо!
Зададим два-три вопроса
И его расшевелим.
Слушай! Сядем в ту же лодку.
Вам куда?
Прошу в челнок!
Доску придержи.
Мой бог!
Что это?
Прошу — в середку.
Вас считают волокитой.
А вернее — богачом.
В толк не взять мне нипочем:
Вы с чего такой сердитый?
Осенюсь крестом святым.
Это дьявольские козни.
Значит, дьявол грациозней
И нежней, чем херувим?
Знаем этих нежных дев!
Все в них лживо: речи, взгляды…
Может, от речной прохлады
Поостынет ярый гнев.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Первый и третий перевозчики в своих лодках, мулатка с провизией, Сервандо, Фелисьо. СервандоОтвечай, где шлялась? Ты!
Путь от рынка-то немалый.
Стерва! Ты язык чесала,
А мы ждем тебя.
Скоты!
Я сказала бы… Да надо ль
Отвечать на вашу брань?
Ладно, ладно, не горлань!
Вот так мясо! Эка падаль!
Дай сюда! Ах ты бесстыжий!
Разве угодишь на вас?
Мы домой зайдем сейчас
За гитарой.
Погоди же!
«Падаль»?.. Я киплю от злости.
Черномазая, уймись!
Ну, прохвост, поберегись!
Посчитают тебе кости.
Ах ты чертова чумичка!
Скажешь хахалю? Ну-ну!
Так его ножом пырну!..
Краткой будет наша стычка.
Я ведь сам боец не слабый.
Только, дурья голова,
Исповедайся сперва.
Брось ты связываться с бабой!
Лучше замолчать, иначе
Будет лай…
Эй, обормот! Ужинать свезешь господ
В Сан Хуан де Альфараче?[5]
Что орешь? Свезти — свезем.
Сколько?
Лишнего не спросим.
Дюжину реалов.
Восемь.
Вверх-то? С грузом? Дуролом!
Я согласен.
Ах ты шельма!
Ты согласен, говоришь?
На законный мой барыш
Пялишь ты, ублюдок, бельма?
Ты! Смотри, надсадишь глотку!
Молодец против овец!
Эй, вы!
Погоди, стервец!
Нам большую нужно лодку.
Значит, — десять? Пополам,
Никому чтоб не обидно?
Хоть еще реал!
Не стыдно?
Ах ты плут!
Ну, по рукам.
Мы сейчас придем обратно.
Жди. Уразумел, балбес?
Да смотри, поставь навес!
Ладно, ладно! Все понятно.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Мулатка, Гарридо, закутанный в плащ, с огромной шпагой. Гарридо (мулатке)Что ты плачешь?
Просто так.
Отвечай!
Отстань, приятель.
Тягу дал твой воздыхатель?
Кто обидел? Кто твой враг?
Можешь мне открыться смело.
Да тебе не все ль едино?
Только званье, что мужчина,
А когда дойдет до дела…
Тс-с!.. Чем ты огорчена?
На кого твоя обида?
Говори!
Про нас, Гарридо,
Сплетничают.
Вот те на!
На брехню не стоит злиться.
От нее велик ли вред?
Вот они, мужчины! Нет,
Чтоб за женщину вступиться!
Ты приметил тех двоих?
Свиньи!.. Брань бы я стерпела,
Ну их, да не в этом дело…
В чем же? А?
Один из них —
Мой дружок…
Ах вот как? Ладно!
Их настигну, и — конец!
На словах ты молодец.
Эта шпага беспощадна.
Для себя и на заказ
Многих я прикончил ею.
Верь мне — отомстить сумею.
Я их догоню сейчас,
И — конец!
Да, ты горяч,
Как огни святого Эльма.[6]
Ишь ведь грамотная, шельма!
Полно! Говорю, не плачь!
Вытри слезы, говорю!
Шпагу носишь ты для вида.
Если слово дал Гарридо,
То — конец!
Я посмотрю.
А обидчик мой — подлец,
Прощелыга, вор, разбойник!
Он уже почти покойник.
Только встречу, и — конец!
Буду ждать я скорой мести.
Ну, прощай, вон господа!
Завтра свидимся? Когда?
В два часа. На этом месте.
Значит, ты моя?
Конечно!
Мой защитник! Мой храбрец!
Шпагой в брюхо, и — конец!
До свиданья, друг сердечный!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Первый и второй мавры, сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен. Сержант (маврам)Шевелитесь, басурмане!
Ставьте здесь палатку. Вот!
Мы спеши.
Счастливец тот,
У кого бренчит в кармане.
Без монет на берегу
Скука: заперты все двери.
Скуки злей, чем на галере,
И представить не могу.
Жизнь солдата — сущий рай.
Богом поклянусь, Гильен,—
Не согласен на обмен.
Мы готов.
А стол? Лентяй!
Деньги взял, Карреньо?
Нет.
Лишней не беру обузы.
Складывайте аркебузы!
Обойди весь белый свет,
Лучше нашей караулки
Не найдешь, — не жизнь, лафа!
Сало!.. Спрячь-ка, Мустафа!
На руку не класть охулки!
Кости есть? Сыграть желаешь?
Я не прочь. Давай, мечи!
Выиграю на харчи.
Ну, а если проиграешь?
Чем ответишь, Альварадо?..
Для ремня подставлю зад.
Десять!
Десять? Скверно, брат!
Он те спустит шкуру с зада!
Эх, рискну!
Чтоб от чумы
Сдохли вы, собачьи дети!
Дай сюда гамаши эти,
Что продать хотели мы.
В торбу их засунь.
Чудно!
А к чему твоя затея?
Облапошим ротозея!
Тут разинь полным-полно.
Как так?
Денежки возьмем,
Торбу — в руки простофиле.
Хвать! — ан торбу подменили:
Эту я набил тряпьем.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и приезжий. ПриезжийЧудо-город!.. О, такой
И в Неаполе галеры
Не увидишь!.. Вот размеры!
Набережной и рекой
Восхищен я… Но галера!..
Э, да тут идет игра!
Ну, чего ты ждешь? Пора.
Благородни кавальеро!
Есть товар. Моя хоти
Предлагай для милость ваш
Гребни, шерстяной гамаш…
Нет, любезный, пропусти!..
Что? Гамаши?
Видишь, брат?
На крючок попалась рыбка.
Вот гамаш. Он мягкий шибко.
Шерсть от молодой ягнят.
Скажешь тоже!
У баран
Грубый шерсть. А ты потрогай,—
Мягкий. Мой проси немного.
Вещь отличный, для дворян.
А за сколько их отдашь?
За двенадесять реала.
Хочешь восемь?
Ой как мало!
Восемь — за такой гамаш?
Ладно, делай я уступка!
Деньги потихоньку дай,
Чтоб солдат не отнимай.
На!
Отличная покупка!
Мы еще приносим!
Нет уж,
Пусть поищет ветра в поле!
Взять вторую пару, что ли?..
Боже! Что это за ветошь?
Эй, неверный! Ротозей!
Что, гамаш хороший? Впору?
Я тебе, собаке, вору!..
Ну, иди сюда! Скорей!
Вот узнает капитан!..
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен, приезжий. КарреньоСлышь! Ограбили небось?
Не иначе.
Что стряслось?
Мавры… Нет, каков обман!..
Подменили вещь… Среди
Бела дня, тут, у палатки!..
Мавры? Знаем их повадки!
Пальца в рот им не клади.
Вместо шерстяных гамаш
Вот — тряпье!
Да, поздравляю!
Он простак, я замечаю.
Не обманешь — не продашь.
Надо этих псов повесить!
Поднимусь-ка на борт.
К ним?
Возвратитесь ли живым?
Отдали реалов десять?
Восемь.
Было бы умней
Не соваться на галеру.
Я бы не пошел, к примеру.
Это — логовище змей.
На чужих там смотрят косо.
Я не побоюсь угроз.
Кто туда свой сунет нос,
Вмиг останется без носа.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же, мавры и солдат. ПриезжийЭто их куда ведут?
В город, за водою пресной
Для похода.
Интересно!
Ротозей-то еще тут.
Чур, не красть, собачьи дети,
А не то…
Сам — песий сын!
Красть не красть, но горсть маслин…
А потом пускай хоть плети!
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен, приезжий. ПриезжийЧто за город! Я пленен
Набережной и рекою.
Нравится?
Он красотою
Превосходит Вавилон.
Собственными тут глазами
Можно видеть, ей-же-ей,
Как с прибывших кораблей
Серебро везут возами.
Много видел я чудес.
Видел храмы Сарагосы,—
Возвели каменотесы
Колокольни до небес;
Видел я твердыню Торо;[7]
В славном Бургосе, где Сид
Вечным сном в гробнице спит
Видел меч Кампеадора;
В Кóрдове я на мечеть
Устремлял с восторгом взгляды
И Альгамбру, перл Гранады,
Я сподобился узреть;
В сердце я своем несу
Усыпальницы Леона,
Блеск и пышность Барселоны
И Валенсии красу;
Память путника хранит
Горделивую Сеговью;
Вспоминает он с любовью
Шумный солнечный Мадрид.
Но скажу, увидев это
Сказочное изобилье:
Набережная в Севилье —
Вот восьмое чудо света!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен. АльварадоОн рехнулся, не иначе.
«Чудо! Чудо!» Что за черт?
Нет, он прав. Севильский порт
Всех морских портов богаче.
Это — в Индию ворота,
Путь в открытый океан,
И товары многих стран
Громоздятся тут без счета.
Он не зря пришел в восторг
Перед торжищем огромным,
Многолюдным, неуемным,
Где кипит вселенский торг.
Братцы! Драка!
Вот те на!
Корабельные солдаты
Лупят альгуасилов. Хваты!
Наше дело — сторона.
Это с той галеры, братцы.
Забияки, черт возьми!
Хлебом ты их не корми,—
Дай со стражею подраться.
Да, солдат и альгуасил —
Словно кошка и собака:
Встретятся, и сразу драка.
Так уж бог их сотворил.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же и вор; за ним гонится альгуасил. ВорНадо прыгать… Ну, дружок,
Не робей!
Держите вора!
Словит он его не скоро.
Молодец! Лихой прыжок!
Ишь, как рыбина!
Точь-в-точь.
Кукиш полицейским крысам!
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен, водонос с кувшином воды. ВодоносНу, кому воды? С анисом!
Выпьем?
Выпить я не прочь.
Дядя! Подойди сюда!
Мне бы, друг, винца! А воду
Я не пью и не пил сроду.
Проходи!
Вода!.. Вода!..
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Сержант, Карреньо, Альварадо, Ортис, Фахардо, Кастельянос. Фахардо (Кастельяносу)Как дела?
Поход решен.
Завершит писец работу,
И приказ объявят флоту.
Вот что! А каков же он?
Прислан нам указ державный:
В экспедицию наш флот
Новый адмирал ведет,
Граф де Ньебла достославный.[8]
Значит, вновь восход настал
Для испанского солдата,
Хоть отбыл в страну заката
Наш верховный адмирал?
Граф де Ньебла, наш восход,
От заката жар приемлет
И на подвиги подъемлет
Наш победоносный флот.
Предводитель наш достойный —
Солнце, а его лучи —
Иберийские мечи —
Африке грозят разбойной.
Да! Отец гордился б им,—
Так, как Доблестный Гусман,
Усмиритель мусульман,
Горд был отпрыском своим.[9]
Пусть враги об адмирале
Знают с самых первых встреч,
Что его победный меч
Скован из тарифской стали.
Увенчает нас победа.
Скоро, стало быть, отплытье?
Вероятно, ждут прибытья
Дона Педро де Толедо.
Возвратился он назад
Из Италии?
Бог весть.
Слух такой, однако, есть.
И упорно говорят,
Что Басан прибудет вскоре.[10]
О великий наш герой!
Совершит ли кто другой
Столько подвигов на море,
Как Басан де Санта Крус?
Да, урон терпели страшный
Бербериец бесшабашный,
И британец, и француз.
Вечной славы он достоин.
Столько взял в боях знамен!
На море был первым он,
А на суше первый воин —
Герцог Альба.[11] Тьма трофеев
У него в Сан Леонардо.
Значит, капитан Фахардо,
В море? Усмирять злодеев?
Флотоводца благородней
Не найти. За ним вослед
Ринуться путем побед —
Честь большая. Но сегодня
Жду я важного событья
И остаться должен тут.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Карреньо, Альварадо, Ортис, Гильен, Фахардо, Кастельянос. КастельяносПушка!
Что это? Салют?
Это, друг, сигнал отплытья.
Что ж, мой галеон! Плыви
Без меня.
Вон — флаг на мачте.
Вы попробуйте, назначьте
Срок — мечте, предел — любви.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Те же, сержант и двое мавров. Сержант (солдатам)В кости режетесь? Так, так!
Вам и невдомек, тетери,
Что на флагманской галере
Дан уже к отплытью знак?
Поднимают якоря,
Все гребцы уже у весел.
Спять палатку!..
Шлем кто бросил?
Мало жучат вас. А зря!
Живо!.. Я сгоню с вас жир.
Доигрались, Альварадо!
Да, брат. Экая досада!
Говорят, идем в Алжир.
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Фахардо, Кастельянос. КастельяносТак решили вы остаться?
Это решено судьбой.
Мне морской не страшен бой.
Но мне предстоит сражаться
С женщиной, и стынет кровь,
Будто нынче жду я смерти,
Не свидания.
Поверьте:
Не для нас, солдат, любовь.
Да, вы правы, капитан
Кастельянос. Отплываем
И судьбы своей не знаем:
Что сулит нам океан?
Жребий воина суров.
Труд, лишения, невзгоды
И опасные походы —
Вот что ждет нас, моряков.
Где застанет нас заря?
Вечно бодрствуем, ждем зова.
То мы в гавани, то снова
Поднимаем якоря.
На победных кораблях
Мы, воинственное племя,
Пеним волны. В наше время
Марс воюет на морях.[12]
Да, с Нептуном свел он дружбу.
Вроде выдры наш солдат:
Исправляет, рад не рад,
Земноводную он службу.
Непонятно мне одно:
Эти водяные звери
Почему-то на галере
Пьют не воду, а вино.
Пусть плывут себе галеры.
Я успею к вам примкнуть
В понедельник. Добрый путь.
Тáк вы влюблены?
Без меры
И без памяти, мой друг.
Я у Лауры во власти,
Хоть не жду от этой страсти
Ничего — лишь горьких мук.
Слушайте! Ведь отказаться
От похода мы вольны.
Мы еще хлебнем войны.
А на лето бы остаться
Здесь! Севилья — чудо-град,
Славою и красотою
Древнюю затмил он Трою.[13]
Ну, решайтесь, мой собрат!
Вы колеблетесь? Пройдет
Времени еще немало
До прибытья адмирала.
Не сегодня же в поход.
В гавани еще суда
Настоятся. И мы с вами
К ним примкнем.
А нет — под знамя
К дону Педро.
Но тогда
Нас товарищи осудят.
А дон Педро… Говорят,
Что не скоро он назад
Из Италии прибудет,—
Мол, отправился в Милан…
Впрочем, служба нам найдется:
Коль дон Педро невернется,
Нас к себе возьмет Басан.
Раз вы остаетесь здесь,
Я останусь тоже. Другу
Рад я оказать услугу.
Вы окажете мне честь…
Но взгляните!.. О проклятье!..
Лодка движется сюда,
Донья Лаура в ней…
Да.
И мужчина… Должен знать я,
Кто он… Ревность! Как ты зла!
Высадились по соседству.
Нет границ ее кокетству,
И причудам нет числа.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Те же, донья Лаура, Урбана, дон Лопе и Толедо. Фахардо (Кастельяносу, тихо)Вызвать на дуэль?
Бог с вами!
Повод мудрено найти.
Обменялся с ней в пути
Он двумя-тремя словами,
Только и всего. Юнец
Не опасен вам нимало.
Если упустить начало,
Будет пагубным конец.
Деликатный кавалер
Виден по вниманью к даме.
Мне ли состязаться с вами
В деликатности манер?
Прост обычай наш кастильский,
Андалусцы ж так учтивы!
Вы к себе несправедливы,
Восхваляя лоск севильский.
Столь изысканную речь я
Оценила.
И немой
Перед вашей красотой
Дар обрел бы красноречья.
Не такой уж нелюдим!
Взгляд приветливый и кроткий.
Лишь я вас увидел в лодке,
Вмиг развеялась, как дым,
Тягостная безнадежность,
Свившая гнездо в груди.
Радость мнится впереди,
Счастья видится возможность.
Буду помнить этот день я,
Если вам принес он мир.
Ныне стал Гуадалкивир
Для меня рекой забвенья.
С вашей помощью я в нем
Утопил воспоминанья,
Причинявшие страданья,
Сердце жегшие огнем.
Вы тоскуете, быть может,
По возлюбленной своей?
Я навек расстался с ней,
И тоска мне сердце гложет.
Женщины по большей части
Мучат, дразнят нас, любя;
И порою вне себя
Был я от ревнивой страсти.
Страсть — источник многих зол,
Ревность путает понятья;
Стал соперника искать я
И, казалось мне, нашел.
Мы сразились с ним тогда.
О противнике ни слова
Я вам не скажу худого:
Благородная вражда
Труп не станет оскорблять,
Мертвого не даст обидеть.
Мог его я ненавидеть,
Но не стану унижать.
Следуя веленью чести,
Но закону вопреки,
Мы скрестили с ним клинки —
И остался он на месте.
Тут мои отец и мать
(Пусть господь продлит им годы,
Отстранив от них невзгоды)
Оба стали мне внушать…
Но боюсь, я вам наскучил.
Переменим разговор.
Нет, я слушаю, сеньор.
Страх родителей измучил:
Месть моей грозила жизни,
Телу бренному — темница.
Должен был я подчиниться
И сказать «прости» отчизне.
Есть ли выбор у меня?
Мне бежать необходимо.
В Индии есть город Лима,
У меня там есть родня.
Если не пойду на дно
По пути, — жить буду с ними.
Утонуть ли, жить ли в Лиме —
Мне теперь уж все равно.
Я к отплытью опоздал,
Флот уже в Бонансе. К счастью,
Облеченный высшей властью
Доблестный наш адмирал
Выехал в Санлукар. Вскоре
(Как уверили меня,
Через три-четыре дня)
Флот свой выведет он в море.
Судно я решил нанять
Там, на правом берегу:
Флот ведь я тогда смогу
В гавани морской нагнать.
Так я, скорбью удрученный,
Думал. Но явились вдруг вы,
И печаль моя — как буквы
Грамоты уже прочтенной:
Стерли все, что было прежде,
Вы с пергамента души.
Вновь, о жизнь, на нем пиши
Сладостный призыв к надежде!
Но смятения не скрою:
Как мне жить вдали от вас,
Коль мечта моя сейчас…
Жизнь — одно, мечта — другое.
Как она воркует с ним!
В пять минут, судите сами,
Разожглось такое пламя,
Что глаза мне режет дым.
Не нажить бы вам беды —
Нетерпимость вас погубит.
Женщины хлыста не любят
И не признают узды.
Вмиг закусит удила
Это Евино отродье;
Если натянуть поводья,
Вылетите из седла!
Так нам рок судил, быть может,—
Встретиться и разойтись.
Чувством новым вы зажглись,
Пусть вас это не тревожит.
Над рекою, в самом устье,
Есть часовня. Имя ей —
«Избавленье от скорбей».
Там, избавившись от грусти,
Сможете легко вздохнуть,
На корабль взойти беспечно;
С грузом же тоски сердечной
Трудно плыть в далекий путь.
Истинно сказали вы.
Страшно плыть мне в путь далекий!
Отрывает рок жестокий
От любви меня, увы!
К сожалению, для вас
Не могу я сделать много,
Но просить я буду бога,
Чтоб изгнанника он спас.
Предстоящий ваш отъезд
Огорчил меня, признаться.
Я могу еще остаться.
Только слово… или жест…
Как советовать посмею?
Я лишь знака жду от вас.
Черт возьми! Она сейчас
Бросится ему на шею.
Где ваш дом?
К чему вам знать?
Я молю вас, умирая
От любви…
А та, другая?
Коль угодно умирать,
Разве я за то в ответе?
Красотой вам равных нет.
Грешный наш оставив свет,
Оживете в Новом Свете.
В вас нашел я вдруг, нежданно
Чувств и мыслей госпожу
И сейчас вам докажу,
Что любовь моя безгранна.
Хоть безделицу, хоть малость
Дайте мне на память, — вам
В дар ответный я отдам
Все, что у меня осталось
От любви, принесшей беды,
От былой любви моей.
Я вам подарю трофей
Горестной моей победы.
Что ж вам дать на память?
Ленту.
Только-то? Как вы скромны!
Понимаю: вы должны
Плыть к другому континенту;
Труден и опасен путь,—
Не найдет душа покоя,
Коль имущество чужое
Не удастся вам вернуть.
Все равно покоя нет.
Лишь помыслю об утрате,
Что грозит мне…
Вот вам, нате!
Я в обмен дарю портрет.
И отцу бы, вот вам слово,
Я его не подарил!
Ваш подарок очень мил.
Образ вашего святого?
Ах!.. Красавица!.. О боже!
Вправду такова она?
И она мне не нужна,
И портрет не нужен тоже.
Верю, что из дальних стран
Вы за ним вернетесь вскоре.
Ваша лента в бурном море
Будет мне как талисман.
Добрый путь вам!
Ангел мой!
Вы одна — моя опора.
Нам пора домой, сеньора.
Правда! Нам пора домой.
Ваша милость! Провожатый
Не потребуется вам?
Может быть. По вечерам
Тут бесчинствуют солдаты.
Шумного нет больше сброда:
Вниз уже суда плывут.
Да? А вы?
Остался тут.
Отказался от похода.
Почему же?
Из-за вас.
Вот как? Это слышать лестно.
Преданность моя известна.
Испытать ее сейчас
Этот кавальеро юный
Мог бы. Да не так я строг,
Бог уж с ним! Он вас развлек?
Нежные затронул струны?
Я иду сейчас домой.
Если бы вы проводили…
Вы не соблаговолили
На вопрос ответить мой.
Но какой вам дать ответ?
Познакомились мы в лодке,
Разговор возник короткий,
Вот и все.
Ушел он?
Нет.
Не осмелилась спросить я,
Где живет он.
А к чему?
Что со мною? Не пойму.
Неужели… Вот открытье!
Сердца моего броня
Так была крепка!.. Как странно!
Фехтовальщик безымянный
Ранил, кажется, меня.
Если б он за мной пошел…
Ой! Ведь были недотрога!
Может, в нем достоинств много,
Да ведь гол он как сокол.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Дон Лопе, Толедо. Дон ЛопеЗа нее я хоть сегодня
Смерть приму.
Ого, как скор!
Разве женщины, сеньор,
Не исчадья преисподней?
С ними в ад мы попадем.
С ней разлука — хуже ада.
Вам зажмуриться бы надо,
Осенить себя крестом.
Очарован слух и взор
Этим существом прелестным.
Право, знаменьем бы крестным
Осенились вы, сеньор!
Это — козни сатаны.
Шутки в сторону, Толедо!
Живо, не теряя следа,
Мчись за ней! Мы знать должны,
Где сеньоры этой дом.
А зачем? Что мы сеньоре?
Послезавтра выйдем в море,
На чужбину поплывем!
Ты пойдешь за ней, скотина,
Или я тебя убью!
Марш!
Я вас не узнаю.
Рассудительный мужчина
Может ли за полчаса
Изменить решенье? Стыдно!
Это — рок, Толедо. Видно,
Так судили небеса.
Не порыв минутной страсти,—
Нет, владеет мной любовь;
В ней душой омывшись, вновь
Я могу мечтать о счастье.
В жизни ясно вижу цель я.
Это — пир для чувств, пойми!
Вам-то пир, но, черт возьми,
Мне — в чужом пиру похмелье!
Как возьмется за меня
Капитан, хлебну я горя.
Кстати, кто они сеньоре?
Воздыхатели? Родня?
Ты пойдешь за ней, палач?
Да они еще ворота
Не прошли. Ох, неохота!
Ну!
Совсем сдурел, хоть плачь!
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ
Дон Лопе один. Дон ЛопеКазалось мне, что под покровом снежным
Окоченеть душа обречена,
Но к жизни вновь она пробуждена
Весенним ливнем, бурным и мятежным.
Севилья! На песке твоем прибрежном
Посеял я надежды семена.
Взрастит ли всходы новая весна,
И жатва будет ли серпам прилежным?
Река! Твоим песчинкам есть ли счет
На берегах и в русле многоводном?
Вот так не счесть скорбей мне и забот.
Истерзанный страданьем безысходным,
Отважусь ли я ждать, что прорастет
Зерно надежды на песке бесплодном?
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ
Дон Лопе, четверо грабителей, закутанных в плащи. Первый грабительЭй, сеньор!
Кто звал меня?
Мы. Нас четверо.
Плащами
Скрыты лица. Этой даме,
Может быть, они родня?
Верно, замышляют месть?
Или, проще, это воры?
Чем могу служить, сеньоры?
Вы чего хотите?
Есть.
Есть? Будь у меня еда,
Угостил бы вас обедом.
Или в лапы к людоедам
Я попался, господа?
Как тут быть? Я окружен.
Берег пуст. Уже стемнело.
Я в их власти. Плохо дело!
Вот — последний мой дублон.
Очень странный разговор
Вы ведете. Не хотите ль
Мне сказать, что я — грабитель?
Обижаете, сеньор!
Вы не поняли, как видно:
Деньги вам даю взаймы.
Попрошайки, что ли, мы?
Это нам, сеньор, обидно.
В предложении моем
Чести вашей нет урона.
Мало проку от дублона,
Будь мы даже вчетвером.
Мы ж для промысла ночного
Ждем девятерых коллег.
Как разумный человек,
Нас поймете вы с полслова.
А случится, не поймете,—
Мы обидимся, сеньор.
Что же вам, спрошу в упор,
Нужно?
По своей охоте
Скиньте плащ, отдайте шпагу.
Псы!
Тогда — чур, не пенять!
Он готов.
Ах!.. Мог ли знать,
Что в могилу здесь я лягу?
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ
Дон Лопе, донья Лаура, Урбана, Толедо. Толедо (донье Лауре)Из-за вас, поверьте мне,
Он совсем того… помешан.
Если он так безутешен,
Безутешна я вдвойне.
Как же вам от капитана
Отвязаться удалось?
Признаюсь, не обошлось
Без невинного обмана.
Где же… Или с нами в прятки
Поиграть задумал он?
Боже мой!..
Я слышу стон.
Ой! Душа уходит в пятки!
Не подняться мне… Как быть?
Голос моего сеньора.
Что? Опять тут эта свора?
Ты пришел меня добить?
Он как будто ранен. Боже!
Так и есть. Стряслась беда.
Это ты, Толедо?
Да.
Донья Лаура здесь тоже.
Что, сеньор, произошло?
Что со мной бы ни случилось,
Надо мною божья милость:
Вы — здесь, и душе светло.
Воры на меня напали…
Леденеет в жилах кровь…
Но едва, моя любовь,
Вы передо мной предстали,
Я забыл о том, что ранен,
Вспомнил я о том, что жив.
Ах, сеньора! Ваш порыв,
Смею вам заметить, странен.
Не ворчи! Мой долг, Урбана,
Позаботиться о нем.
Долг? Да вы-то здесь при чем?
Но пойми, что эта рана
Им получена, когда
Он слугу послал за мною.
Я одна всему виною.
И упрямы ж вы! Беда!
Коль предчувствие не ложно,
Я останусь жив.
В мой дом
Мы сейчас вас отведем.
Поднимайте! Осторожно!
Возмещу я кровью сердца
Кровь, что вами пролита.
Ангельская доброта!
Задал бы ворам я перца,
Будь я в этот миг при вас.
Знать, Толедо, не судьба нам
Побывать за океаном.
До того ли нам сейчас?
Тут и без заморских стран
Треволнений всяких много.
Жизнь — опасная дорога,
Смерть — бездонный океан.
Безрассуден ваш порыв.
Будут сплетни.
Ну так что же?
Жизнь его стократ дороже.
Капитан страсть как ревнив.
Сколько слуги-остолопы
Небылиц наговорят!
Он… двоюродный мой брат.
Донья Лаура!
Дон Лопе!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
НАБЕРЕЖНАЯ ГУАДАЛКИВИРА В СЕВИЛЬЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лусинда, переодетая цыганкой, Флорело. ФлорелоУф!.. Итак, конец пути:
Набережная в Севилье.
Надо приложить усилья,
Чтобы здесь его найти.
Повстречать, сеньора, тут
Дона Лопе вам нетрудно,
Хоть Севилья многолюдна:
Все к реке гулять идут.
А сегодня и тем паче:
Нынче наши корабли
Из Италии пришли,—
Нету зрелища богаче.
Раз уж написал в Медину
Он родителям своим
И в письме поведал им,
Как ножом был ранен в спину,
Здесь, на набережной где-то,
Встретясь с шайкою воров;
Раз Альберто жив-здоров,
И дон Лопе знает это,—
Значит, здесь он и остался,
Значит, ваша цель близка.
Разве только, что в войска
Он уже завербовался.
Я, Флорело, рождена
Под несчастною звездою.
Дни проходят чередою,
А на сердце — боль одна;
Боль, что ни на миг единый
Не дает легко вздохнуть
С той поры, как в дальний путь
Я пустилась из Медины.
Следую в цыганском платье
За возлюбленным своим,
Чтоб, неузнанная им,
Все о нем могла узнать я.
Но надежды нет мне в мире,
Я не верю ничему.
Пресловутому письму
Месяца уже четыре.
Или умер он давно,
Иль пустился в Новый Свет;
Разницы большой тут нет:
Смерть, разлука — все одно.
Разве мог он, получив
От родителей посланье,
Продолжать свои скитанья?
Я уверен, что он жив.
Более того, замечу:
Коль предчувствия не лгут,
То сегодня же он тут
Попадется вам навстречу.
В день, когда песок, что ныне
Устилает берега,
Превратится в жемчуга;
В день, когда из ясной сини
Ливень золотой прольется;
В день, когда мы, взяв ведро,
Сможем черпать серебро,
Словно воду, из колодца;
В день, когда мы сможем брать
Угли голыми руками,
А река, что перед нами,
Потечет от моря вспять;
В день, когда, как флот Энея,
Корабли, что тут стоят,
Превратятся в рой наяд;[14]
В день, когда на каждой рее
Розы расцветут живые;
В день, когда диск солнца вдруг
Обновит извечный круг,
Встав на западе впервые;
В день, когда слетят с небес
Наземь звезды и планеты,—
Здесь, на набережной этой,
С ним я встречусь. В день чудес.
Все устроит рок могучий.
Что в неведенье своем
Мы несбыточным зовем,
То подстраивает случай.
Здесь, как я уж говорил,
Встретишься с людьми любыми,
И не только что с живыми,—
С выходцами из могил.
Упования мои
Заблудились в дебрях горя.
В яростном житейском море,
Бросив руль своей ладьи,
На родные берега
Взором я гляжу усталым
И несусь, гонима шквалом,
В гавань своего врага.
Не довольно ль маскарада?
Я не вижу в нем вреда.
Что ж, пускай. Но уж тогда
Говорите так, как надо.
Если о любовной муке
Может рассказать цветок,
И луна, и мотылек,
Если скорбь есть в каждом звуке:
В диком реве водопада
И в журчании ручья,—
Может быть, смогу и я
Разговаривать как надо.
Хоть слова людские слабы,—
Грустной повестью своей
Из бесчувственных камней
Выжать слезы я могла бы.
Я, сеньора, не о том.
Вы цыганкою одеты,
И должна одежда эта
Быть в согласье с языком.
Вы могли бы без труда
Здесь прослыть цыганкой истой,
Если бы не слишком чистый
Выговор. Вот в чем беда.
Ну, а нравится тебе
Вид мой?
Вид? Он без изъяна.
Что ж, красавица гитана,
Погадай мне о судьбе.
Ручку мне позолоти,
Розанчик ты мой пригожий.
Браво! Вот теперь — похоже.
Ну, тебе пора идти.
Я же здесь, в тени укромной,
Притаюсь.
Да будет так.
О возлюбленный мой враг!
О дон Лопе вероломный!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Лусинда одна. ЛусиндаСвирепый ящер, обитатель Нила,
Умеет стонам подражать людским;
Стенаньем привлеченный пилигрим
Становится добычей крокодила.
Хоть я себя цыганкой обрядила,—
С египетским сородичем своим
Не сходна я: того, кто мной любим,
Притворной бы слезой не погубила.
Я — пилигрим любви. Пришла сюда
За ускользнувшим счастием в погоне.
Читать судьбу мне велено судьбой.
Твоя рука победою горда,
Но я по линиям ее ладони
Прочту свою победу над тобой.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лусинда в глубине сцены, Фахардо, Кастельянос. ФахардоОт нее мне столько мук,
Что теряю я терпенье.
Да. Любовь и треволненья
Ходят об руку, мой друг.
И откуда принесло
К ней кузена?
И какое
Выбрал место для постоя!
Вот уж правда — повезло!
Допускаю: был он ранен,
Но теперь здоров как бык.
Мне, скажу вам напрямик,
Этот случай очень странен.
Бог весть, кто ему сеньора,
Вправду ли тут есть родство,
Но она спасла его,
Как Анджéлика — Медора.[15]
Пробудит во мне, клянусь,
Он неистовство Роланда.[16]
Слышно, здесь какой-то бандой
Был подколот этот гусь.
Он два месяца спустя
Был здоров. Но слишком тяжко
Ездить летом. И бедняжка
Прохлаждается, гостя
У двоюродной сестрицы
Месяцев не меньше трех
Сверх того.
Да, тут подвох.
Все красотки — мастерицы
Воздыхателей морочить.
Да, но обвинять не след,
Если доказательств нет:
Смею ль честь ее порочить?
На ловца и зверь бежит.
Тот, высокий, стоит, чтобы
Погадать ему для пробы…
Клянчить деньги? Экий стыд!
Никакой он ей не брат.
К вам бесчувственна сеньора,
И, поверьте, очень скоро
Вас на свадьбу пригласят.
Дать хочу благой совет:
Если здесь живется худо,—
Двинуться пора отсюда.
Не сошелся клином свет.
На реке собрался флот;
Корабли ждут адмирала,—
Он возьмет их под начало
И на битву поведет.
И другие есть флотильи.
Мы могли бы, капитан,
Повидать десятки стран.
Что прилипли мы к Севилье?
Эти вот плывут в Алжир.
Будет бранная потеха.
Что же — дай им бог успеха.
Да, о них услышит мир.
В старину, при Карле Пятом,[17]
Там не преуспел наш флот.
Пусть несчастлив был поход,—
Славу он принес солдатам.
Разгромить Алжир! Легко ли?
Кто сотрет неверных в прах?
Тот, кто Август — на морях,
Тот, кто Цезарь — в ратном поле.[18]
Но теперь-то все отлично
Складывается для нас.
Думаю, на этот раз
Цель похода необычна:
Не войною спор давнишний
Будем мы решать, как встарь,
Но замыслил государь
(Да хранит его всевышний)
Постращать лишь африканцев.
Будут или нет бои,
Предложить мечи свои
Королю — долг всех испанцев.
Взнуздан я моей сеньорой
И артачусь, рад не рад.
Но ее любезный брат
Не послужит ли вам шпорой?
Масиниссе подражаю:[19]
Медлю я с войной, как он.
Ну, а я, как Сципион,
Вас к сраженью подстрекаю.
Вы на доводы сдались бы,
Если вас просил бы Рим.
Донье Лауре дадим
Роль прекрасной Софонисбы.[20]
Как мне робость подавить?
Ведь от этих двух военных
Много сведений бесценных
Я могла бы получить.
Мне бы впрямь сейчас хотелось
Нищенкою стать простой:
У знакомых с нищетой
И развязность есть и смелость.
Если бы могла украсть я
У того, кто нищ и наг,
Беззастенчивость! Бедняк
Всюду вхож. И в этом — счастье,
В этом — справедливость. Что ж,
Сам господь был неимущим,
Но в сердца ко всем живущим
Беспрепятственно он вхож.
Пусть же в сердце мне он вложит
Дерзкой нищенки задор,
В посторонний разговор
Пусть вмешаться мне поможет.
С флагманского галеона
Машут: скорой встрече рады
С предводителем армады,
Дон Хуаном де Кардона.[21]
Постарались моряки:
Лишь зардел восток — на реи,
В небесах лазурных рея,
Взвились пестрые флажки;
И на каждом корабле мы
Вместо парусов и вант
Видим тысячи гирлянд,
Вензеля, гербы, эмблемы…
Выводя свои рулады,
Дудки, трубы и рожки
Взволновали глубь реки,
И веселые наяды,
На поверхность стайкой юной
Вынырнув из лона вод,
Затевают хоровод
Близ монастыря Сан Бруно.
Слышно, этот адмирал —
Воин редкого таланта.
Первым в битве при Лепанто
Турок он атаковал.
В нем сам дон Хуан Австрийский
Видел равного себе.[22]
Есть ли смысл в моей борьбе
И в моем безумном риске,
Коль, недвижна и безгласна,
Я робею и дрожу?
Дай, судьбу тебе скажу,
Розанчик ты мой прекрасный!
Подари мне, что не жалко,—
Бог за то тебе пошлет
И богатство и почет.
Ах, прелестная гадалка!
Жгущая мне сердце боль —
Это все, чем я владею;
Попроси — не пожалею,
Поделюсь с тобой. Изволь.
Ну, монет такой чеканки
И в моей суме не счесть.
Хороша! Глаз не отвесть.
Часто нищие цыганки
Красотой и добронравьем
Превосходят знатных дам…
И верны своим мужьям,
Не покроют их бесславьем.
Нам приходится, сеньоры,
Зарабатывать на хлеб.
Обожгут всех, кто не слеп,
Эти пламенные взоры.
Дай, красивый капитан,
Денежку. Увидишь: скоро
Будешь в чине командора.
Нежный голос! Тонкий стан!
Прелесть!
Слушай-ка: здесь близко
Тот трактир, где я стою;
Скажешь там судьбу мою.
Там для чести много риска.
Я клянусь, что у меня…
Клятву мигом ты забудешь.
В безопасности там будешь.
Да, как пакля близ огня.
Розанчик! Вынь кошелек,
Подари цыганке бедной
За гаданье грошик медный.
Где, скажи, твой муженек?
Муж мой? Он недалеко.
Значит, каторжник галерный?
Вот пример супруги верной.
Здесь, у пристани, легко
Этих женщин отличают:
Лишь галеры подойдут,
Уж цыганки тут как тут,—
Муженьков своих встречают;
В облегченье их судьбы
Припасают им гостинцы.
Нет, не короли, не принцы,
Но галерные рабы
Знают: верность их подруг
Не боится испытаний.
Не пойти ли вам в цыгане?
Я бы согласился, друг.
Раз уж денег нет, придется
Даром погадать пока.
Твердая рука. Рука
Истинного полководца!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и вор. Вор (про себя)Вздумали гадать от скуки
По руке. Вот пустяки!
Но гаданье мне с руки:
Я на нем нагрею руки.
Ну, гадай. Да без обмана!
Проживешь ты много лет.
Страстно ты влюблен, но нет
Отклика…
Увы, гитана!
Ты забыт.
Да, ты права.
Дамою неблагодарной
Предпочтен твой враг коварный.
Вещие твои слова.
Хартию моей любви
По ладони ты читаешь.
Но соперника ты знаешь.
Кто он? Имя назови!
Славно помогла ты мне,
А тебе пусть бог поможет.
Ты, ей-ей, милашка! Может,
Встретимся наедине?
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Лусинда, Фахардо, Кастельянос Лусинда (к Фахардо)Под тебя ведут подкопы.
То, что сбудется с тобой,
Сплетено с другой судьбой,—
Некоего дона Лопе.
Ты, красавец, с ним знаком?
К сожаленью.
Боже правый!
О соперник мой лукавый!
Не напоминай о нем.
Ты — искусница. За это
Получай… Остер твой глаз.
Что вы ищете?
Сейчас…
Если вам нужна монета,
То возьмите…
Что за чудо?
Где же… Молния и гром!
Срезан кошелек! А в нем
Было пятьдесят эскудо…
Признавайся, ты, чертовка!
Это, верно, твой дружок
Подцепил мой кошелек?
Недурная мышеловка!
Не отдашь — убью на месте.
Вот чего я дождалась.
О злосчастный рок!
Тьфу, мразь!
Нет ни совести, ни чести.
Если кошелек украден,
Я тут ни при чем, сеньоры.
Запираются все воры.
Знаю, есть у этих гадин
Ловкий способ: на показ
Действуют одной рукою,
А исподтишка другою
Кошелек крадут у вас.
Разве, кошелек украв,
Денег бы у вас просила?
Позовем-ка альгуасила,
Он тут выяснит, кто прав.
Надо обыскать ее,
Вот и все.
Смотри, как ловко
Провела меня воровка!
Скидывай свое тряпье.
Удержитесь, господа!
Посмотрите, кто пред вами.
Причинять, надеюсь, даме
Вы не станете вреда.
Это что?..
Вы не цыганка?
Деньги, что похитил вор,
Вам вернут.
Как?
Я, сеньор,
Благородная испанка.
Раз вы по моей вине
Пострадали (я слыхала,
Что воришек здесь немало),—
Этот долг лежит на мне.
Происшествие тогда мы
Шуткою сочтем, игрой.
Я же счастлив быть слугой
Юной и прекрасной дамы.
Ваша внешность и манеры
Больше говорят, чем речи.
Всей душой я рада встрече
С благородным кавальеро.
Но, сеньора, маскарад
Может пищу дать злословью.
Я облачена любовью
В этот красочный наряд.
Я, сеньора, старый воин
И, поверьте мне, не льстец.
Этот молодой храбрец
Всяческих похвал достоин.
Имя друга моего —
Капитан Фахардо. Может,
Вы в беде? Он вам поможет,
Положитесь на него.
А пропажа — пустяки.
Он в отцовское поместье
Нынче же пошлет известье;
Не откажут старики.
Я сейчас вам расскажу,
Почему переодетой
Я по набережной этой
Словно нищенка брожу.
Рад услышать эту быль я.
Если вас не утомит…
Ждем.
Немало тайн хранит
Набережная в Севилье.
Родом, капитан Фахардо,
Я из города Медины;
Из семьи происхожу я
Благородной, именитой.
Как вы знаете, была
Волей короля Филиппа
Третьего в Вальядолид
Перенесена столица.[23]
Вслед за королем вельможи,
Каждый со своею свитой,
Двинулись на север, чтобы
Жить вблизи Вальядолида.
Понаехали дворяне
В город скромный наш и тихий;
В том была моих несчастий,
Всех скорбей моих причина.
Город процветал. Ремесла
И торговля оживились;
Не было домов, в которых
Постояльцы не гостили.
На беду и в нашем доме
Постоялец появился.
Холостяк; и речь и внешность
Истинного дворянина.
На хозяйку молодую
Устремил он взор свой пылкий,—
У приезжих кавальеро
Был в ходу такой обычай.
Но чем более искал
Встреч с глазами он моими,
Тем старательнее я
От него их отводила.
И не то, чтобы Альберто
Был мне чем-нибудь противен,—
Он поклонником был скромным,
Благородным и учтивым,—
Но имелась у меня
Для холодности причина:
Шесть неомраченных лет
Я была другим любима.
Звался этот кавальеро
Доном Лопе, и язык мой
Должную воздать хвалу
Качествам его не в силах.
Появление Альберто
Дона Лопе огорчило;
Новоявленный соперник
Возбудил в нем пыл ревнивый.
Наконец, решили оба
Встретиться у стен Медины,
Чтобы спор свой миром кончить,
А придется — поединком.
Тут открыл ему дон Лопе,
Что мы втайне обручились,
Что настойчивость его
Может повод дать к обиде.
И Альберто благородный,
В уважение приличий,
Слово дал свою любовь
Не выказывать отныне.
Обещанье он сдержал
(Оттого не став счастливей):
Жесты, взгляды и слова
Обуздал, смирил, утишил.
И потом, когда случалось
Нам порой друг друга видеть,
Вздохи на его устах
Умирали, не родившись.
Как-то с другом пожелал
Радостью он поделиться:
Удалось ему портрет мой
Раздобыть у живописца.
Как мне помнится, Гусман
Звали этого артиста;
Он меня во время фьесты
Подстерег волшебной кистью.
Но, к несчастью, друг Альберто
Другом был ему фальшивым:
Рассказал он дону Лопе
О портрете этом дивном
И прибавил, что сама
Я портрет, мол, подарила
И что я ему не только
Эту оказала милость.
И разгневался дон Лопе,
Клевете он внял бесстыдной,
Неповинного Альберто
Он на поединок вызвал.
Поразил врага дон Лопе
И почел его убитым.
С побежденного портрет мой,
Как трофей, снял победитель.
Не простясь ни с кем, дон Лопе
В тот же день бежал в Севилью,
Мне ж достался труд нелегкий:
Объяснить родным событья.
В Индию уплыть он думал,
Но наказан мой обидчик
Был судьбою: здесь упал он,
Раненный в кровавой стычке.
Он, кто столько зла мне сделал,
Слышно, в добром здравье нынче;
И его искать пустилась
В этом странном я обличье.
Говорят, он, став военным,
Хочет плыть в Алжир с флотильей.
Не знаком ли вам, сеньоры,
Сердца моего властитель?
Вот геройство!
Клятву дам,—
Памятника в храме славы
Стоите вы.
Боже правый!
Женщины — пример мужам…
Огорчило ваше горе
Тех, кто слышал ваш рассказ,
И стремление у нас
Общее: помочь сеньоре.
С доном Лопе тут знакомство
Свел я, на свою беду.
С неба моего звезду
Он украл… О вероломство!
Был он ранен, и с тех пор
В доме у моей любимой
Он живет — неотразимый,
Новоявленный Медор.
Все на вид весьма прилично:
Мол, двоюродный ей брат,
Но беседы их звучат
Что-то слишком гармонично.
Так воркует эта пара —
Донья Лаура и он,—
Будто рассыпает звон
Пятиструнная гитара.
Поглядеть, так в доме этом
Истинно пять струн звучат,
Но не все друг другу в лад;
Познакомлю вас с квинтетом.
Прима в нем звучит на диво,
Тон давая основной.
Как ни горько, лишь со мной
Донья Лаура фальшива.
Втора с терцией — дуэнья,
Тугоухая карга,
И вздыхателя слуга.
В нем — ни слуха, ни уменья.
Кварта, что звучит в октаву
С примой, — это сам кузен.
Для любовных кантилен
Он настроен. Звук — на славу.
Я — басовая струна,
Музыке служу опорой;
Я — та квинта, от которой
Есть в аккорде глубина.
Инструмент хорош иль плох,—
Рассудите на свободе;
Я же от его мелодий,
Признаюсь, почти оглох,
Истина! Как ты сурова!
Как язвишь ты не щадя!
Друга моего найдя,
Я его теряю снова.
Легче было б, господа,
Мне услышать, что любимый
Край покинул свой родимый
И уплыл невесть куда.
Если б он погиб, и это
Я снесла бы с сердцем твердым,
Но смогу ль внимать аккордам
Их фальшивого дуэта?
Чем беде я помогу?
Не слезами, будь слезинок
Даже больше, чем песчинок
На севильском берегу.
Пять уж месяцев прошло,—
Под одной живет он крышей
С этой женщиной!
Тс-с!.. Тише!..
Вот она. Вам повезло.
Не замедлит и сеньор,
В сердце вам нанесший рану.
Разыграйте вновь гитану,
С ней вступите в разговор…
Имя вам мое известно,
Здесь легко меня найти.
Раз сошлись у нас пути,—
Будем действовать совместно.
Вот она! Лишь взгляд, — и разом
Я забыла обо всем.
Хороша! Нет дива в том,
Что и он утратил разум.
Нам пора.
Поспешим же, Кастельянос.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Лусинда в глубине сцены; донья Лаура, Урбана. Донья ЛаураНу, куда ты? Все равно
Не увижу ничего я.
Разве зрелище такое
Проворонить не грешно?
Пестрых флагов сколько — страсть!
Как украшен город — чудо!
Сколько праздничного люда —
Негде яблоку упасть!
Как разряжена толпа!
Гляньте на франтиху эту…
Солнца моего здесь нету,—
Мудрено ль, что я слепа?
Ваша речь со смыслом здравым
Не в согласье. Коль дружок
Есть у вас, — так и шажок
Сделать без него нельзя вам?
Вы представьте сельский луг,
Кол, и от него — веревка,
А на привязи — коровка:
Ощипли хоть целый круг,
Но уж дальше не шагни.
Эта сельская корова —
Образец вам, право слово:
Дальше привязи — ни-ни.
Так должны пастись и вы:
Быть на привязи у друга.
Но, не выходя из круга,
Можно всласть поесть травы.
Ха-ха-ха! Вот насмешила!
Попаситесь на лугу.
Подойти к ней?.. Не могу…
Держит неземная сила…
Ах ты золотце мое!
Нету крова, нету пищи
У меня, цыганки нищей.
Дай мне грошик на житье!
Бог воздаст тебе за это.
И красива же цыганка!
Королевская осанка!
Что за косы!
Как одета!
Да пошлет тебе господь
Исполнение желаний!
Милостыньку дай гитане!
Как мне ревность побороть?
Дай монетку! От меня,
Яхонт мой, судьбу узнаешь.
Правда?
Дать? Как полагаешь?
Вздор! Пустая болтовня!
Золотце! Сними перчатку
С белой ручки поскорей,—
Я судьбу прочту по ней.
Уж задам тебе загадку!
Что же, погадай, не жалко;
Дар вещуньи прояви.
Неужели и в любви
Ты провидишь все, гадалка?
Что сулит мне день грядущий?
Счастье ты предскажешь мне?
Счастье? Той, по чьей вине
Я осталась неимущей?
Помоги мне, вседержитель!
Что за ручка!
Как атлас!
Так прильнул к ней в первый раз
Мой возлюбленный мучитель.
Начинай, без церемоний.
Яхонт мой, нельзя спроста!
Прежде знаменье креста
Я поставлю на ладони.
Чем же крестик начерчу?
Хватит, думаю, реала?
Чтоб судьба тебе послала
Стольких лет, как я хочу!
Если бы мои слова
Вещую имели силу,
Ты б уже сошла в могилу.
И, однако, ты жива.
Крест начертан. А теперь
Ручку поцелую снова,
Чтобы выгнать духа злого.
Повинуйся мне и верь.
Нынче днем — должна узнать я —
Прикасалась ли рукой
Ты к мужской руке?
К мужской?
Отвечай же!
Да.
Проклятье!
Целовал?
Ответь мне сразу.
Да.
Господь меня прости!
Ты кусаешься, пусти!
Это, яхонт мой, от сглазу.
Уж не ведьма ли?
Молчок!
Видит все насквозь гитана.
Ишь ты!
Звать тебя — Урбана.
Прикусила язычок?
Кто сказал ей, интересно.
Зайчик солнечный.
Вот плут!
Ну, а как меня зовут?
Все мне, Лаура, известно.
Влюблена ты… друг твой — рядом.
Свел вас вместе острый нож…
Хоть ты крестишься, но все ж
К нам не послана ль ты адом?
Что ж, отведай адских мук.
Страшно мне. Чур, злая сила!
Ты знакомым всем внушила,
Будто не сердечный друг,—
Родич он.
Молчи! Ни звука!
Вижу, что вздыхатель твой
Обручен давно с другой.
Горе мне!
За муку — мука.
Виден и второй обман,
Здесь, в сплетенье этих линий:
Лжешь и ты сама… мужчине…
Он военный… капитан…
Сгинь! Вот глаз-то чародейский!
Есть и для тебя кой-что:
Сохнут по тебе…
Ну, кто?
Два солдата и судейский.
Может, взять ее с собой?
Чародей в дому полезен:
Всех, кто нам двоим любезен,
В дом заманит ворожбой.
Жить ко мне ты не пойдешь?
К ласковой такой сеньоре?
В темной поселюсь каморе,
В погребе. Ты где живешь?
Здесь, у бани мавританской.
Что ж, идемте хоть сейчас.
Обучу обеих вас
Я премудрости цыганской.
Мне известны заклинанья,
Что прогонят злой недуг;
Знаю для лица и рук
Снадобья и притиранья;
Для волос и для зубов
Изготовлю вам отвары;
Свойства объясню и чары
Разных трав, камней, цветов;
Тайным научу словам
И секретному присловью:
Коль не повезет с любовью,
Вмиг оно поможет вам.
Целый короб наплела.
Славный перечень, по чести!
Помни, что со мною вместе
В дом судьба твоя пришла.
Вон и сам он, погляди,—
Мой возлюбленный, мой милый.
Боже мой! Пошли мне силы!
Сердце рвется из груди.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же, дон Лопе и Толедо. Дон ЛопеЛаура моя!
Любимый!
Думал, там ты ждешь меня.
Сердишься?
Там толкотня.
Люди словно одержимы
И стремятся упоенно
К набережной. Всюду речи
Лишь о предстоящей встрече
Дон Хуана де Кардона.
Занята ты разговором?
Вот, с цыганкой.
Недурна.
Право!
Всем взяла она:
Статью, косами, убором.
Погадай ему, дружок.
А потом и мне. Смотри,
Правду сказывай, не ври.
Я ведь сам почти пророк,
На вранье поймаю живо,
Вижу всю тебя насквозь.
Эй, Толедо!
Что стряслось?
Невозможно! Что за диво?
Нет, должно быть, это сон.
Погляди-ка на цыганку,
На лицо ее, осанку.
Ты ничем не удивлен?
Удивлен? В мои-то годы?..
Тьфу! Какая ерунда!
Что теперь ты скажешь?
М-да…
Странная игра природы.
Так граненое стекло
Можно посчитать алмазом.
С этим не мирится разум.
Что произойти могло?
Здесь Лусинда? Как? Откуда?
В этом виде? Иль возник
Предо мной ее двойник?
Так ли, этак ли, все — чудо.
Лижет ревности огонь
Сердце. Чем умерить муку?
Лопе! Протяни ей руку,
Пусть посмотрит на ладонь.
Он отвел в смущенье взор.
Как он руку даст в забаву,
Коль она — моя по праву?
Слышал голос?
Да, сеньор.
Нет сомнения теперь.
Тьфу!.. Аж пересохла глотка.
Разъяренная красотка
Хуже, чем голодный зверь.
Незнакома ей Севилья,
Труден и опасен путь.
Я не удивлен ничуть:
Страсть дает влюбленным крылья.
Не показывайте виду,
Что знакомы с ней.
О нет!
Может, важный есть секрет?
Иль нанес ты мне обиду
И боишься, что прочтет
Истину цыганка?
Что ты?
Просто… просто нет охоты.
Почему?
Она солжет.
Горе тем, кто ей внимает,—
Будут каяться потом.
Значит, с нею ты знаком?
Он меня еще не знает.
Эта женщина когда-то
Счастие мне предрекла.
За доверчивость ждала
Горькая меня расплата:
В бесконечные мытарства
Вверг меня ее обман.
Я с тех пор таких гитан
Презираю за коварство.
Бог предвидит все, но людям
Все предвидеть не дано.
В жизни многое темно,
Часто вкривь и вкось мы судим.
Может, понял ты превратно
Истину? Я не лгала.
Кто ж мне сделал столько зла?
Уж не сам ли я? Занятно!
Ты винишь меня? О стыд!
Да о чем вы?
О дуэли.
О своем неправом деле
Сам пускай и говорит.
Верно, он тебя просил
Предсказать исход сраженья?
На него нашло затменье.
Он сразиться поспешил,
Правды не узнав; верней —
Не желая знать.
Она-то
Пред тобой чем виновата?
Просто нет доверья к ней.
Зря браните вы гитану.
Я поверил бы тебе.
Ты? Тогда сама себе
Доверять я перестану.
Руку дай. На этот раз
Будет верное гаданье.
Ожидаю приказанья.
Руку дай — вот мой приказ.
Трепещу от нетерпенья.
Прикасаюсь, трепеща:
В этой злой руке — праща,
Что метнет в меня каменья.
Только дай сперва монету,
Надо крестик начертить.
Вот реал.
Не позабыть
Мне до смерти сцену эту.
Деньги эти руку жгут,
Словно продала я совесть.
Что же, будем слушать повесть.
Помни, не одни мы тут.
Помню.
Что же мне предскажешь?
Хоть она тебе мила,—
К ней я не питаю зла;
Если же себя ты свяжешь
С этой Лаурой — умрешь!
Тише!
Ярость бьется в жилах.
Обуздай ее.
Не в силах.
Ты сошла с ума.
Так что ж?
Тс-с!..
У скорби есть права.
Замолчишь ли ты?
Пугаешь?
Берегись!
Чем угрожаешь?
Смертью.
Я и так мертва.
Что вы шепчетесь?
Не верит
Он гаданью моему.
Ты не веришь? Почему?
Всех одною меркой мерят
Эти наглые цыганки.
Пусть поищет простаков,
Я же, право, не таков,
Чтобы верить шарлатанке.
Любит он меня? Ответь.
Можно в этом убедиться,
Поглядев на ваши лица.
Что мне на руку глядеть?
Влюблены друг в друга оба.
Правду мне скажи, открой,
Нет ли у него другой?
На сердце была зазноба,
Но сейчас тебя одну
Любит он.
Теперь гадалке,—
Чтоб не вышло перепалки,—
Я ладошку протяну.
Погадай-ка мне, сестрица!
Что ж, давай, хоть мне претит
Твой богопротивный вид.
Зря изволите сердиться.
Вас любил я беззаветней,
Чем хозяина… Точь-в-точь
Будто собственную дочь.
Разводить ты мастер сплетни.
Я? О вашей-то персоне?
Вот напраслина, ей-ей!
Гляньте на ладонь. На ней
Видно все… как на ладони.
Под чужую пляшешь дудку,
За реал отца продашь.
Вами управляет блажь,
Подчинитесь же рассудку!
Ты безмозглый балагур,
Потаскун, чревоугодник,
Мелкий плут, бесстыдный сводник…
Ну, уж это чересчур,
Неприличные поклепы!
Вот и пушечный салют.
Лаура! Смотри, плывут!
Пренебрег ты мной, дон Лопе.
Но отмстит тебе, злодей,
Небо за мои страданья.
О, какое ликованье!
Флаги! Тысячи людей!
Вон, смотри!.. Снопы огня,
Выстрелы и клубы дыма…
Взгляды, что ты шлешь любимой,
Это выстрелы в меня.
Адмиральский галеон
Отвечает. Стань поближе.
Ну, изменник, погоди же,—
Будешь мною посрамлен!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
НАБЕРЕЖНАЯ ГУАДАЛКИВИРА В СЕВИЛЬЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фахардо, Кастельянос. ФахардоДа! Сказать вам откровенно,
Мало нам принес поход.
Ограничился наш флот
Демонстрацией военной.[25]
Верю я, увидит мир
Мощь испанского солдата:
Мы приструним, как когда-то,
И французов и Алжир.[26]
Впрочем, дело государей —
Думать, наше — исполнять.
В божий замысел вникать
Непригоже смертной твари.
Мы сыграли, без сомненья,
Нам назначенную роль.
Я вам говорил: король
Нас послал для устрашенья.
Что ж, оправданы затраты.
Знает враг, что мы сильны,
Бдительны и — для войны
Это главное — богаты.
Как бы ни было, на суше
Мы опять.
И как я рад!
О Севилья! Чудо-град,
Город, радующий души!
Днем и вечером здесь людно,
И куда ты ни взгляни —
Всюду факелы, огни.
Воду и увидеть трудно —
Так теснятся корабли.
А дворцы, театры, храмы,
Памятники!.. Вот он — самый
Дивный уголок земли!
Не могу не вспомнить я,
Как Венеция красива,
Зыблема волной залива,
Словно гордая ладья.
Но из прочих городов
Вот прекраснейший! По праву
Громкую снискал он славу,
Он превыше всяких слов.
Даже города-колоссы
Кажутся куда бедней.
Меркнет по сравненью с ней
Пышность древней Сарагосы.
Что ж, Фахардо, тянет вас
Снова в дом к одной сеньоре?
Как перед отплытьем в море
Вы простились?
И в тот раз
Я у Лауры сидел
Сам-третей, с кузеном этим.
Значит, вместе их и встретим.
Коль он ей не надоел!
Ангельски она прекрасна,
Но не ангельски кротка.
Я ж опомнился слегка,—
Знать, был болен не опасно.
На камнях я хлеб посеял;
Первый же суровый шквал
Жатву за меня собрал,
По волнам ее развеял.
Разыгравшееся море
Залило сердечный пыл,
А бурун вспененный смыл
Память о моем позоре.
Рад выздоровленью друга.
Странствия, скажу я вам,—
Чудодейственный бальзам
От любовного недуга.
Отрезвляет он рассудок,
Чувствам возвращает лоск;
Словом, действует на мозг,
Как лакрица на желудок.
Так зайдем мы к ней?
Не скрою,
Что хочу ответить «да».
Признаюсь не без стыда:
Тлеют угли под золою.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Альберто, в плаще, со шпагой на перевязи. Альберто (про себя)Расспрошу у них.
Простите!
Верно, ждете вы кого?
Ну и что же?
Ничего.
А как вас зовут, скажите?
Это что, сеньор, допрос?
Мне, — я, право же, сконфужен,—
Капитан Фахардо нужен.
Э! Кого к нам черт принес?
Кто он — нам не все ль равно?
Коль злодей — сгребем за ворот.
Да, Севилья — чудо-город,
Но мошенников полно.
Ладно!
Это я и есть.
Что вам от меня угодно?
Как? Вы сами? Превосходно!
Вам письмо. Прошу прочесть.
Ну, возьмите же бумагу.
Я прочел бы с наслажденьем,
Но стеснен вооруженьем.
Правильно! Пугнул бродягу.
Для тревоги нет причины:
Пишет друг.
Да? Кто же он?
Наш Фабрисьо де Леон.
А! Откуда?
Из Медины.
Все хлопочет? Жаль беднягу.
Сколько зряшной беготни!
Слушайте.
Да, в наши дни
Без протекции — ни шагу.
Что же, в добрый час, сеньор!
Оба к вашим мы услугам.
Раз вы в дружбе с нашим другом, —
Мы друзья вам с этих пор.
Как Фабрисьо?
У вельмож
Обивает он пороги:
Ищет должность, ждет помоги,
Но ничем их не проймешь.
Опыт воинский, отвага
Там не ценятся. Нет мест.
Услыхав про мой отъезд,
Позавидовал бедняга.
Что, сеньор, произошло?
Кто нанес вам оскорбленье?
Вышла ссора. В столкновенье
Был я ранен тяжело.
Бой оружием неравным?
Или ждал в засаде враг?
Запятнал себя, коль так,
Он деянием бесславным.
Если ж в поединке честном
Вас противник одолел,—
Этот бой кладет предел
Оскорблениям словесным.
Есть, однако, основанья
У меня негодовать.
Нам причину важно знать.
Распростертый без сознанья,
Был я им…
Ограблен?
Да.
Нет обычая древнее.
Что ж тут гневаться? Трофеи
Мы в бою берем всегда.
Я, сеньор, не челобитчик.
Кто с мешком своих обид
Носится, — себе вредит
Больше, чем любой обидчик.
Рассказать?
Да. По порядку.
Тайно я хранил портрет
Некой дамы. Знал секрет
Друг мой. Мне и не в догадку,
Но сболтнул он о портрете,
Что хранил я на груди,
Моему врагу. Не жди
Честности на этом свете.
Шпагой враг пронзил мне грудь
И, едва не с жизнью вместе,
Взял портрет.
Но вашей чести
Не затронул он ничуть.
Как сказать!
Мне это ясно.
Спор решен, как меж дворян
Принято. Прав капитан
Кастельянос. Вы напрасно
Растравляете в себе
Кровью смытую обиду.
Воин опытный вы с виду.
Если даже вы в борьбе
Пораженье потерпели,—
Кто вас может упрекнуть?
С чести смыть пятно — вот суть
И значение дуэли.
Вы чисты, и кончен спор.
В том готов я дать подписку.
Вас не подстрекнул ли к иску
Тот же ложный друг, сеньор?
Знаю я таких подлюг,
Всю их мерзкую породу:
Им мутить бы только воду
(Наш Фабрисьо — верный друг,
Речь, понятно, не о нем).
Нынче же дворян достойных,
Жизнь свою проведших в войнах,
На совет мы соберем.
И пять-шесть сынов победы,
Кровью спаянных друзей
(В том числе — гроза морей
Дон Хуан Авельянеда),
Подтвердят вам на бумаге
То, что нет на вас пятна.
Но, коль встреча вам нужна
С тем, с кем вы скрестили шпаги,
Мы его разыщем тут.
Да, прошу вас.
Коли так,
Назовите, — кто ваш враг?
Кто мой враг? Его зовут
Доном Лопе.
Черт! Опять
Напоролись мы на братца.
Он ваш родич, может статься?
Было время — мог им стать.
Видно, я попал впросак.
Сожалею я, поверьте.
Сожаления умерьте:
Мне дон Лопе — злейший враг.
Фу! Гора свалилась с плеч.
Все, что с вами приключилось,
Знаем мы. Здесь, ваша милость,
Место самых странных встреч.
Повстречались мы однажды
С ней, с виновницею зла.
Как!
Она сюда пришла
Страстною гонима жаждой
Друга своего найти.
Но нашла ли, — должен знать я?
Здесь, бродя в цыганском платье,
Повстречала на пути
Нас. Открыли мы цыганке,
Что ее любимый — тут
И что он нашел приют
У прекрасной севильянки,
Коей предан я давно.
Как зовется та сеньора?
Лаура.
Так, значит, скоро
Свижусь я с Лусиндой!
О!
Вот где, стало быть, причина
Вашего сюда прибытья!
За нее готов пролить я
Кровь до капли.
Молодчина!
Вместе мы пойдем по следу.
Предстоит теперь дуэль
Мне с возлюбленной. Ужель
Я не одержу победу?
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Лопе, Лусинда. Дон ЛопеЯ сказал — не докучай!
Не нужны с тобой мне встречи.
С женщиной — такие речи!
Заслужила — получай.
Мнишь ты, себялюбец черствый,
Что в тебя я влюблена?
Мне душа твоя темна.
Может, в ней одно притворство?
Нет в тебе любви? Тогда
Где твой стыд? Чего же ради
В этом шутовском наряде
Ты змеей вползла сюда?
Ты здесь — лишняя, ты — третья.
Зря ты плачешь, зря ты ждешь.
Месяц, что ты здесь живешь,
Для меня длинней столетья.
Женщины! В вас воплощенье
Сатаны я вижу вновь:
Охлаждает вас любовь,
Разжигает вас презренье.
Будешь изгнана с позором
Ты отсюда, дай лишь срок:
Кто любовь иль кошелек
Захотел украсть — стал вором.
Пожалей себя! Ведь ты
Знаешь: время слепо, глухо;
Что на свете легче пуха,
Быстротечней красоты?
Подари ее тому,
Кто к тебе пылает страстью,—
Жив твой воздыхатель, к счастью.
Мне она уж ни к чему.
Здесь ее ты тратишь даром.
Кожу, как у всех цыган,
Солнце, введено в обман,
Обожгло тебе загаром.
Что, увы, с лицом твоим?
Так оно прекрасно было,
Что небесное светило
Мнилось тусклым рядом с ним.
Гордой ты была тогда,
А теперь ты стала жалкой.
Ты не солнце. Нет, гадалка,
Ты — померкшая звезда.
Сбрось-ка лучше ты личину;
Неужель не надоело?
И пускай тебя Флорело
Отвезет назад, в Медину.
Я женюсь. Господь с тобой!
Сколько есть песка в пустыне,
Сколько рыб в морской пучине,
Пташек в выси голубой,
Столько в этом сердце зла.
Мне теперь ты ненавистен.
Скучно мне от горьких истин.
До чего я дожила!
Скучно, говоришь? Так вот
За любовь мою награда?
Все: убожество наряда,
Месяцы тоски, забот,
Горе моего семейства —
Не сочувствие, о нет,
Скуку вызвали в ответ!
О холодное злодейство!
Я к твоей невесте в дом
Роком введена суровым;
Мы живем под общим кровом,
За одним сидим столом.
Я смиряю ежечасно
Оскорбленных чувств мятеж.
Гордость! Где же ты? Утешь!
Гордость! Что же ты безгласна?
Страстью мелкой, страстью мнимой
Жар мой прежний назови:
Ведь от истинной любви
Не отрекся бы любимый.
Нет любви. Но все же есть
Горестям моим причина:
Оскорбил меня мужчина,
Женскую поправший честь.
Раз уж по твоей вине
Я должна терпеть мученья,—
Ты хотя бы сожаленье
Мог почувствовать ко мне.
К Лауре я ревновала
Месяц лишь всего назад,
Но лекарством стал мне яд,
Исцеление настало.
От былой любви моей
Нету и следа, поверь;
Но взывает честь, — теперь
Помыслы мои о ней.
Ах, пойми: не так-то сладко
О достоинстве и чести
Говорить в подобном месте,
Изловив тебя украдкой.
Но что ж делать, — в доме ждет
Донья Лаура, хозяйка,
А цыганка-попрошайка
Клянчит грошик у ворот.
Если бы в твоей груди
Было сердце, а не камень,
То моих страданий пламень
Тронул бы тебя. Гляди:
Унижаюсь я впервые
И стою перед тобой,
Как ты сам стоял с мольбой
Предо мною в дни былые.
Жизнь изменчива, как дым.
Удивляться нет причины,
Что, уехав из Медины,
Я в Севилье стал другим.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Лусинда одна. ЛусиндаТы ушел? Ну что ж! Изволь!
Скорой ожидай напасти.
Я с цепи спускаю страсти,
Я пришпориваю боль,
С языка печать молчанья
Я срываю. Погоди!
Ты услышишь: из груди
Воплем вырвется страданье!
Больше я не верю в чудо.
Словно адские врата,
Эти двери. Заперта
Здесь моя любовь. Отсюда
Уж не выманить ее
Мне ни песней, ни слезами.
Пусть! Взметну теперь над вами
Ярой мести лезвеё.
Верный мой Флорело скоро
Явится сюда, и с ним
Мы вдвоем осуществим
Тайный замысел.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лусинда, Флорело с жезлом и в одежде альгуасила. ФлорелоСеньора!
Наконец! Да ты, Флорело,
Настоящий альгуасил!
Небо да пошлет нам сил
Для задуманного дела!
Этот жезл и весь наряд
Нынче я купил у вора.
Опасений нет, сеньора,
Что меня разоблачат.
Столько здесь со всей Кастильи
Приставов и полицейских,
Всяческих крючков судейских,
Что на улицах Севильи
Обличить меня трудней,
Чем сыскать иголку в сене.
Я решилась. Нет сомнений.
Местью наслажусь моей…
Я вернусь тихонько в дом,
Ты ж, согласно уговора,
Шум поднимешь.
Да, сеньора.
Действуй смело и с умом.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Флорело один. ФлорелоЭй, кто в доме?
Ну и глотка!
Дом весь переполошил.
Кто таков?
Я — альгуасил.
Дело спешное, красотка,
Доложи своей сеньоре.
Альгуасил, Урбана?
Да.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Флорело, донья Лаура, Урбана. Донья ЛаураЧто вас привело сюда?
Мы с властями не в раздоре.
Исполняя долг служебный,
Постучался я в ваш дом.
Смею вас заверить, — в том
Мысли не было враждебной.
Молодца средь многолюдья
Я искал. Но от людей
Слышал — здесь он.
Кто?
Злодей,
Скрывшийся от правосудья.
Как — злодей? Здесь? У меня?
Да. Вы были, без сомненья,
Введены им в заблужденье.
Вам допроса не чиня,
Заключаю по всему —
Вы невинны. Ваше счастье.
Будь не так, — за соучастье
Я бы вас отвел в тюрьму.
Тот преступник, о котором
Я вам сообщил сейчас,
Укрывается у вас.
Именуется сеньором
Доном Лопе сей нахал.
Он? Он знатный кавальеро.
Плачет по нему галера,—
Та, с которой он удрал.
Что?
Проверенное дело.
Правда, внешность хороша,
Но зато его душа
В преступленьях закоснела.
Дворянин? Держи карман!
Обошел он вас обманом.
Он с рожденья был цыганом.
Что? Дон Лопе?
Он цыган.
Как?
Вот новость!
Боже мой!
Он распутник и картежник,
Он отъявленный безбожник,
Хоть и носит крест святой.
Беспощаден и лукав,
Прячет когти он в перчатки;
Выпустит из мертвой хватки,
Лишь до нитки обобрав.
Как-то после грабежа
С ним повздорили партнеры.
Счеты, как известно, воры
Сводят с помощью ножа.
Раненный, доставлен был
Он сюда. Но вы, сеньора,
Укрывать не стали б вора.
Я известье получил,
Что его жена — пролаза! —
Здесь. Все — плод ее затей.
Знайте, кстати, что злодей
Был женат четыре раза.
От стыда я умираю.
Я от страха вся дрожу.
За цыганкой я слежу.
Ну, а вас предупреждаю:
Будьте с ними осторожней.
Коль придет к вам этот плут,
Задержите его тут.
Буду ждать вестей в таможне.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Донья Лаура, Урбана. Донья ЛаураГоре мне! В злосчастный миг
Вышла из дому тогда я.
Вот напасть еще какая!
Окаянный озорник!
Легче бы мне умереть.
Он едва не стал мне мужем.
Полно! Мы о прошлом тужим,
Что, смекнем-ка, делать впредь?
Допросить цыганку надо.
Где она?
Ушла с утра;
Ей вернуться бы пора.
Позови.
Эй, Мальдонада!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Лусинда. Лусинда (в сторону)Женщина, рассвирепев,
С дьяволом сравнится злобой.
Раздразнил меня, — испробуй
На себе мой правый гнев!
Подлая! А где же он,
Твой любезный?.. Вы в уме ли?
Дом мой превратить хотели
Вы в разбойничий притон?
Руку удержи, сеньора,
Все сама скажу. Жена
Мужа слушаться должна.
Но не раз меж нами ссора
Вспыхивала, ох, не раз!
Я обманщика стыдила:
Госпожа нас приютила,
Столько делает для нас!
Ты скажи спасибо мне:
Худшее могло случиться,—
Он ведь на тебе жениться
Думал, при живой жене.
Кто ж тебя предупредил
О его затее скверной?
Кто? Надсмотрщик ли галерный?
Городской ли альгуасил?
Значит, правда? Я злодею
Вверила судьбу свою!
«Проболтаешься — убью!» —
Он сказал мне, но жалею
Добрую мою сеньору
И открою дерзкий план:
Он и шесть других цыган
Встретятся в ночную пору
Здесь сегодня. Молодцы
Дом обчистят твой дотла.
Я вступилась, но была
Им избита. Вот рубцы.
О злодейство! Как спастись?
Хоть его насторожило
Появленье альгуасила,
Все-таки поберегись.
Верь, твоих благодеяний
Не забуду я вовек.
Странно… Этот человек —
И разбойники-цыгане…
Точно ль он цыган?
Как я.
В таборе его зовут
Бустаманте.
Ну и плут!
В дом ко мне вползла змея.
Двери на запор, Урбана!
Занялось! Не потушить!
Как мне в этом доме жить,
Где преступника-цыгана
Я любила? Завтра ж съеду.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Лусинда, Урбана. ЛусиндаДа! Ужасные дела!
Сколько в этом мире зла!
Слушай: а второй, Толедо,—
Он цыган?
Он малый ловкий.
Конокрад и коновал.
Дважды веру он менял,
Бегством спасся от веревки.
Ах прохвост! С ним уговор
Был у нас, чтоб пожениться.
Он давно женат.
Ослица!
Боже! Двери на запор!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Лусинда одна, потом дон Лопе и Толедо. ЛусиндаЗнай, дон Лопе: я жестоко
За обиду отомщу.
Примиренья не ищу.
Зуб — за зуб, за око — око!
Видишь? Здесь она опять.
Это ты?
Чего ты хочешь?
На меня все зубы точишь?
Я пришла тебя спасать.
Разве женщина заслужит
Благодарность от мужчины?
Жду тебя не без причины.
Слушай: возле дома кружит
Шайка — шестеро вояк,
До зубов вооруженных,
Видно, в битвах закаленных.
Их сюда привел твой враг.
Это капитан Фахардо!
Полно, милый мой, не трусь!
Заклюет вас этот гусь.
Тот из них, что с алебардой,
Предводителя назвал
Капитан Фахардо.
Шутка,
С алебардой! Так мне жутко,—
Аж цыганский пот пробрал!
Собери свою отвагу.
Не хотите ли, сеньор,
Сунуть шею под топор?
Нужно дать отсюда тягу.
Подойдешь к дверям — убьют,
Там, наверное, засада.
Но вернуться в дом мне надо.
Я уж подожду вас тут.
Спрашивали, кто живет
В доме Лауры.
Сказала?
Хоть, по совести, нимало
Ты не заслужил забот,
Я сказала, что со мною
Два цыгана-гончара.
Молодец! Ну и хитра!
«А дон Лопе со слугою?»
«Что вы! — говорю. — Давно
На дворе на постоялом».
Так и надо им, нахалам.
Что же, сказано умно!
Нарядитесь, как цыгане,
И легко войдете в дом:
Я сказала обо всем
Лауре, а та — Урбане.
Шутки мне претят такие.
Через город, как цыгане,
Мы пойдем в цветастой рвани?
Эка! Ходят же другие!
Не хочу.
Ведь так мы в дом
Проберемся с вами живо.
Два цыгана — эко диво
Для Севильи!
Ну, пойдем!
Это что — наряд цыганский!
Для спасенья от врагов
Вырядиться я готов
Как причетник лютеранский.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Лусинда одна. ЛусиндаО месть моя! Скачи во весь опор,
Как обезумевшая кобылица.
Пускай любовь отмщеньем исцелится,
Пускай возмездье смоет мой позор!
Я к небесам свой устремляю взор:
Намеренье мое да совершится!
Тогда опять надежда возродится
И будет жить скорбям наперекор.
О смилуйся, судьба! В твоей я власти,—
Меня от всех обетов разреши.
Погаснуть должен пыл ненужной страсти.
Для этого все средства хороши.
Несчастье тех, кто мне принес несчастье,
Бальзамом будет для моей души.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Фахардо, Кастельянос, Альберто, сержант, вооруженные, в плащах. ФахардоВот дом Лауры, приют
Дона Лопе.
Ваш знакомец,
Милосердных дам питомец,
Дышит и гуляет тут.
Господа! Для наблюденья
Эти два угла займем.
Мы вам указали дом,
Но, сеньор, прошу прощенья,
Мы не знаем вашей цели.
Вам ничем не поврежу.
Я надеюсь.
Дорожу
Вами крайне в этом деле.
Вы, равно как и ваш друг,
Лишь свидетелями будьте.
Но тогда не обессудьте:
Прилагать не станем рук
Ни к чему. И вы — ни слова
Лауре о нас.
Зачем?
Верьте мне: я буду нем.
Впрочем, что б я мог такого
Лауре сказать? Она
Знает вас, сеньор, прекрасно.
Вам так кажется? Напрасно.
Слишком уж низка цена
Мне в ее глазах.
Увы!
Дамам свойственны ошибки:
Женские сердца так зыбки!
Соблаговолите ль вы
С другом стать за тем углом?
А сержант и я — за этим.
Так мы с легкостью заметим
Каждого, кто входит в дом.
Хорошо. Но если с ним
Здесь вы встретитесь, — что будет?
Тяжбу вашу кто рассудит?
Встретимся, там поглядим.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же, дон Лопе и Толедо, переодетые цыганами. Дон ЛопеОт углов держись подальше.
Осторожней, не спеши!
Эх, цыгане! Хороши!
Хоть костюмы не без фальши:
Это пестрое тряпье —
Больше маскарад для танцев.
Пусть. Увидев оборванцев,
Их пропустят в их жилье,
Ссоры с ними не затеяв.
Правильно… Сеньор!
Ну, что ты?
Нет, сеньор, у вас охоты
Счесть: тут много ли злодеев?
Будь их даже три десятка,
Что тебе? Ведь ты не трус.
Все же намотать на ус
Не мешает для порядка.
Кто убийство ставит целью,
Чуть не полк с собой берет,
И совсем другой подход,
Если пахнет лишь дуэлью.
Крикни, пусть откроют двери.
Эй, Урбана! Поживей!
Крикни громче.
Э-ге-гей!
Вы оглохли? Вот тетери!
Тише!.. Вон в окне — Урбана.
Кто там?
Знать, наряд неплох.
Я, цыган!
Помилуй бог!
А точнее — два цыгана.
Полюбуйтесь! «Я, цыган»!
Этот пес еще глумится!
Ангел мой!
Как смел явиться
Ты опять сюда, мужлан?
Лаура!..
Ах кровопийцы!
Мало мне стыда от вас?
Это для отвода глаз,
Чтоб не поняли убийцы.
Лаура! Ты хочешь, верно,
Одурачить тех людей?
Мне известно все, злодей,
Каторжанин, раб галерный!
Поняли ее игру?
Да, конечно. Тут засада.
Нам остерегаться надо,
А не то — не быть добру.
Слышит нас вся эта свора.
Должен роль свою играть я,
Чтоб язык мой, как и платье,
Был попроще.
Да.
Сеньора! Брось-ка шутки, отвори!
Мы голодные, устали.
Мы, красотка, глину мяли
С самой что ни есть зари.
Изверг! Если б я была
Злобным, мелочным созданьем
(Тут служить бы оправданьем
Слабость женская могла),—
Я по-женски б отомстила
За дела твои, поверь!
Я б тебе открыла дверь,
И в руках у альгуасила
Был бы ты, злодей, сегодня…
Мне претит такая месть.
Тот, кем управляет честь,
Рассуждает благородней.
Я доверчивость мою
Больше, чем твое двуличье,
В том виню, что злоязычье
Жертву здесь нашло свою.
Хоть принес ты много бед,
Я казнить тебя не стану.
Но преступнику-цыгану
В этом сердце места нет.
Уходи и впредь не смей
Здесь, в Севилье, появляться!
Что я слышу!
Может статься,
Устрашит тебя, злодей,
Если я скажу, что ждет
Здесь тебя по крайней мере
Вновь колодка на галере
Или даже эшафот.
Ишь ты сыпет! Вот актерство!
Те-то, верят ей, поди!
Нет, Толедо! Погоди…
Это слишком для притворства!
У цыган с хозяйкой споры.
Смысла не могу понять я.
Подходящее занятье
Для изысканной сеньоры:
В дом пускает всякий сброд!
Грех ли, что цыган впустила?
Ведь людей, не крокодила.
В доме у нее живет,
Видно, целая орава.
Что тут, постоялый двор?
Месяц не был тут. С тех пор
Много изменилось, право!
Я пришел переодетым,
Нет опасности теперь.
Отоприте же нам дверь!
Я не узнан в платье этом.
Он не узнан! Ишь, бесстыжий!
Что-то тут не так, Толедо.
Сбили мы врагов со следа.
Я не узнан. Отопри же!
Поскорей!
Нет, узнан ты!
Мною узнан ты, преступник,
Душегуб, вероотступник!
Если я из доброты
Отпустить тебя готова
(Хоть ты петлю заслужил),
Что стоишь ты? Альгуасил
Может вдруг нагрянуть снова.
Думаешь, мне непонятно,
Кто там прячется в тени?
Воры! Пусть поймут они,
Что ни с чем уйдут обратно.
На двойных дверях сама
Я проверила запоры.
Лаура! Какие воры?
Кто из нас сошел с ума?
Что случилось? Ты о чем?
Может, ты сбиваешь с толку
Тех людей, что втихомолку
Караулят за углом?
Если в дом впустить не хочешь,
Мы с тобою у дверей
Объяснимся.
Ах злодей!
Ты опять меня морочишь?
Ты внизу меня убьешь,
И тогда конец Урбане.
Друг за дружкой прыг цыгане
В окна — и пошел грабеж.
Стойте! Понял! Тут Лусинда
Нам поставила капкан.
Ах раззява! Ах болван!
Ах я чертова дурында!
Бес — и то не так хитер,
Как ревнивая бабенка.
Ишь ты, обдурила! Тонко!
Да, конечно. О позор!
Как я одурачен ею!
Веришь ты, что я цыган?
Знай: раскрыт мне твой обман
Собственной женой твоею.
Как же мне не дать ей веры,
Если в дом мой приходил
За тобою альгуасил?
Ты — злодей, беглец с галеры!
Я попался, как младенец,
К ней в тенета. Мстит она —
И хитро!
Моя жена?
Да, ведь ты — четвероженец!
Ах, и это? Ну, теперь я
Ключ к разгадке отыскал.
От тебя, клянусь, не ждал
Я такого легковерья.
Подхватила слух нелепый,
Но подумала ль — о ком?
Иль тебе я незнаком?
Женщины! Вы глухи, слепы.
Не желая в смысл вникать,
Верите вы каждой басне.
Правду молвить вам опасней,
Чем с три короба налгать.
В плен берет вас плутовство.
Змей кому давал советы?
Еве. Верит кто в приметы?
Женщины. А в колдовство?
Женщины. А в гороскопы?
Женщины. Чем весть глупей,
Тем вам легче верить ей.
Твой возлюбленный дон Лопе
Не преступник, не цыган.
Жизнью докажу я это.
Ждут убийцы рядом где-то;
Что ж, сигнал им будет дан.
Эй! Цыган я лишь для вида.
Безоружен я! Один!
Я — дон Лопе, дворянин
Родом из Вальядолида.
Слышите? Готов я к смерти.
Убивайте! Все равно!
Я, сеньор, ищу давно
Встречи с вами, но поверьте,—
Не убийца я. Вас жду,
Чтоб решить наш давний спор.
Вы — Альберто?
Да, сеньор.
Чем же вашу я вражду
Заслужил?
Спросить об этом
Память надо вам свою.
Победив меня в бою,
Завладели вы портретом.
Вот зачем я вас искал.
А! Тогда мне все понятно.
Но, взяв копию, обратно
Вам верну оригинал.
Шутите? Черт побери,
Не довольно ли капризов?
Вам принять угодно вызов?
Дверь, Урбана, отопри!
Солгала нам Мальдонада.
Нужно отвратить беду.
Ведьма!
Подождите!
Жду,
Хоть берет меня досада.
С вами биться я готов,
Но, увы, я безоружен.
Полчаса иль час вам нужен?
Жду. Не тратьте лишних слов.
Умерла во мне вражда.
Хоть пришлось скрестить клинки нам,
Благородным дворянином
Я вас почитал всегда.
Предлагаю словопренья
Этим и окончить.
Как?
Я считаю, что ваш враг
Дал вам удовлетворенье.
Вы дрались. Один был ранен.
В чем же чести тут ущерб?
Чем же ваш запятнан герб?
Взгляд такой мне, право, странен.
Не тревожьтесь ни о чем.
Нет угрозы вашей чести.
Был бы я на вашем месте,—
Помирился бы с врагом.
Что ж, дон Лопе, я согласен
Руку дать вам.
В добрый час!
Этот жест достоин вас.
Небосклон отныне ясен.
Напишу, что вы друзья,
Я Фабрисьо де Леону.
Вашей чести не затрону.
Подпишусь и я.
И я.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же, донья Лаура и Урбана. Донья ЛаураЧто за странные событья
Происходят, господа?
Удалось не без труда
Избежать кровопролитья.
Стал сеньор Альберто другом
Дону Лопе.
И мой друг
Из моих получит рук
Возмещенье по заслугам.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Те же, Лусинда и Флорело. Лусинда (к Флорело)Что там? Видишь?
У дверей
Оба наших лжецыгана,
Лаура, два капитана…
Я боюсь, что из сетей
Ускользнул мой оскорбитель.
Вон цыганка!
Ты могла
Причинить мне много зла.
Значит, я цыган? Грабитель?
Как, Лусинда?
Нет портрета
У меня, но я сказал,
Что верну оригинал.
Ах, Лусинда! Вы ли это?
Ослеплен я вновь сияньем
Ваших лучезарных глаз.
Пусть подвергся из-за вас
Я тяжелым испытаньям,
Но меня не испугали
Ни страданья, ни труды:
Путь мой эти две звезды
Неизменно озаряли.
Упросил я смерть свою
Отступиться; кров родимый
Бросил, — и следы любимой
В дальнем отыскал краю…
Но сколь странен мне ваш вид!
Помощь вам моя нужна?
Ах, Альберто! Я полна
Горечью моих обид.
Оба мы, скажу открыто,
Честь спасать сюда явились.
Этой цели вы добились?
Да. С меня бесчестье смыто.
Что же для спасенья чести
Нужно вам? У вас есть враг?
Нужен мне совсем пустяк:
Чтобы о своей невесте,
О намереньях своих
Объявил дон Лопе честно
Всем.
Да будет всем известно,
Я женюсь.
Он — мой жених.
Так приди в мои объятья!
Я принадлежу тебе.
Подчинюсь моей судьбе:
От людей должна бежать я.
Как же так? Уйдете вы
Беззащитной и бездомной?
Знаю: я, идальго скромный,
Недостоин вас, увы!
Но коль скажете мне «да»,—
Буду стражем вашей чести.
Об руку в Медину вместе
Возвратимся, и тогда
С чести снимется пятно.
И мудрец умней сказать бы
Не сумел.
Мы обе свадьбы
Можем справить заодно.
Как бы хорошо!
Согласны?
Да.
Вот — скромная награда
Вам за преданность. Я рада!
Твой навек!
Конец прекрасный.
Может, взять пример с господ?
Я не прочь.
Сеньор Фахардо!
Что ж мы, вроде арьергарда?
Следующий — наш черед.
Захотелось вам насеста?
Захотелось отдохнуть?
А? В кругу семьи?
Ничуть.
Шпага — вот моя невеста.
Что там за пальба?
Салют!
Граф де Ньебла благородный,
Властелин стихии водной,
Якоря бросает тут.
Слава доблестной флотилье!
Заключает торжеством
Пушечный победный гром
Набережную в Севилье.
НОЧЬ В ТОЛЕДО
Перевод Ю. КОРНЕЕВАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Флоренсьо. Бельтран. Лусьо — слуга Бельтрана. Хозяин гостиницы. Капитан Асеведо. Поручик Каррильо. Лусиндо. Рисело. Херарда. Лукресья. Сельо — слуга Лукресьи. Лисена. Аурельо. Финео — кавальеро. Торивьо — слуга в гостинице. Судейский чиновник. Первый альгуасил. Второй альгуасил. Ночной дозор.Действие происходит в Толедо.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ДВОР ГОСТИНИЦЫЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Флоренсьо, Бельтран, Лусьо. ФлоренсьоПроведу в соборе день.
Так сними заране шпоры.
Коль велят, сниму без спора,
А пока снимать их лень:
Ведь в Ильескас нужно быть
Нам с тобою ночью этой.
Вон проехала карета,
Вид которой возбудить
Мог бы зависть в солнце даже:
Не бывало с тех времен,
Как разбился Фаэтон,
В мире краше экипажа.[27]
Он привез, конечно, дам?
Да, прелестных, как картина.
В этом слово дворянина
Я без колебаний дам.
Брось, я знаю твой обычай —
О любой ты скажешь то же.
Меж дурнушкой и пригожей
Нету для тебя различий.
Значит, скрылись эти Леды?[28]
Нет, в гостиницу вошли.
Но откуда ж привезли
Их на празднество в Толедо?
Дать тебе ответ берусь я —
Из гостиницы другой.
Друг Бельтран! Вопрос такой
Выяснять пошлем мы Лусьо.
Нам с красотками, возможно,
До Мадрида по пути.
Если так, то завести
С ними разговор — несложно.
Лусьо, марш! Но скромен будь!
Как не быть — ведь ваш слуга я!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Флоренсьо, Бельтран ФлоренсьоЯ в тоске изнемогаю,
Скорбь мою терзает грудь.
Чуть подумаю о дне
Бегства из родной Гранады,
Как опять все муки ада
Ревность причиняет мне.
Долго ли тебе постылы
Будут жизнь и белый свет
Из-за той, кто столько бед
И раздоров породила?
Да пошли ее ты к черту!
Лишь из-за нее, ей-ей,
Опасаюсь я судей
И горюешь до сих пор ты.
Нет, меня печалит рана,
Что нанес я по несчастью.
Жаль, что ты, пылая страстью,
Пыл свой выразил так странно
И ударом ножевым
Ревность утолить пытался.
Это чудо, что остался
В переделке ты живым.
Хорошо б, хоть здесь, к примеру,
Выждать нам какой-то срок,
Если только, дай-то бог,
Выжил этот кавальеро.
Если ж нет, — сочтут ваш бой
Грубой дракою из мести,
И, хоть вы дрались по чести,
Лучше нам бежать с тобой,
Ибо за дуэль такую
Судьи не похвалят нас.
Жив мой недруг иль угас,
От судьбы не убегу я.
Ты скажи мне, как забыть
Образ, что запечатлела
В сердце страсть?
Простое дело:
Случай научись ловить.
Так ли трудно догадаться,
Продружив шесть лет со мною,
Что любовною игрою
Можно мило развлекаться,
Что за новизной быстрей,
Чем Меркурий окрыленный,
Гонится любой влюбленный
И что больше есть ключей,
Чем у Януса в деснице,[29]
У прелестников речистых
К сердцу женщин самых чистых?
Буду я по гроб казниться,
Коль любимой изменю.
Ах, простак! На дам взгляни
И учись, как нам они,
Изменять сто раз на дню.
Поумней в конце концов!
Разве так уж неизбежно
Лгать должны мы в страсти нежной,
Чтоб не быть в числе глупцов?
Плутовать в игре любовной
Склонен я по той причине,
Что не выиграть мужчине,
Не плутуя хладнокровно.
Если крап нанес иголкой
На колоду банкомет,
Глуп понтёр, коль не рискнет
Сбросить карту втихомолку.
Если мне разжиться взяткой
У партнерши невозможно,
Прикупаю неотложно
У соседки я украдкой.
Любо нас, мужчин, кокеткам,
Как быков — лихим тореро,
Раздразнить, взбесить сверх меры
И сразить ударом метким.
Потому я и стараюсь
Быть хитрее их, каналий,
И срывать в любой из талий
Банк обычно ухитряюсь.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Лусьо. ЛусьоВыведал я без труда
У слуги тех двух сеньор,
Что они идут в собор,
А приехали сюда
По дороге из Мадрида
И остановились тут.
Коль оттуда их везут,
То они храбрее Сида,
Ибо людный встарь Мадрид
Всех пустынь мрачней с тех пор,
Как столице прежней двор
Предпочел Вальядолид.[30]
То-то всласть наговорятся,
Намолчавшись поневоле,
Эти дамы!
Следом, что ли,
Мне за ними увязаться,
Чтоб и посмотреть Толедо
И совету друга внять?
Шпоры вам придется снять.
Ну и что ж! Пусть до обеда
Он отправится в собор
И на дам приезжих взглянет,
Хоть и жаль мне, что предстанет
Им Флоренсио без шпор:
Ведь без них в глазах сеньоры
………………………………[31]
Нам цены особой нет.
Экий вздор! При чем тут шпоры?
А при том, что нужно нам
Шпор две пары.
Что нам в них?
Дам прельщаем мы в одних,
А в других бежим от дам.
Неужель к себе влечет
Взоры женщин встречный каждый?
Вот послушай, что однажды
Я прочел на этот счет:
«Только тем, что незнакомо,
Можно женщину пленить.
Ей несвойственно ценить
То, что у нее есть дома.
Птицу на зеленой ветке
Иль в лазури необъятной
Видеть более приятно,
Чем в докучной тесной клетке.
Точно также оттого
И желанен бесконечно
Каждой даме первый встречный,
Что нельзя поймать его».
Будет! Где хозяин?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и хозяин гостиницы. ХозяинЗдесь.
Как с едой?
Обед — в свой час.
А пока?
Едва ль на вас
Угожу я тем, что есть,
Ибо пищи, вам привычной,
Я готовить не умею.
Впрочем…
Где ж, спросить посмею,
Можем мы поесть прилично?
Куда?
На Сокодовер[33] и, пару
Куропаток там спроворя,
Угостит хозяев вскоре
Жирной дичью с пылу, с жару.
Разве есть, спросить посмею,
Что-нибудь вкусней на свете?
Неуместны шутки эти
Над горячностью моею.
Иль вопрос нельзя задать?
Можно, но не так сердито.
Лусьо! Да скорей иди ты!
С ним бегу я птиц искать.
Я обязан вам.
Итак,
Сходим мы в собор покуда.
Я на дам глядеть не буду.
О Лисена!
О простак!
УЛИЦА
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Херарда и Лукресья в дорожных плащах и шляпах; Сельо. СельоЗря спешили мы сюда —
Медлят с праздником в Толедо.
Как! Его не будет в среду?
Значит, он отложен?
Да.
Вот уж горя не хватало!
Что ж тому причиной служит?
Ходят слухи, что недужит
Педро Лопес де Айяла,
Чей отец — вельможа знатный,
Славный граф Фуэнсалида.[34]
Правда? Экая обида!
Впрочем, жить здесь так приятно,
Все здесь так мне интересно,
Что чем дольше ждать нам надо,
Тем я только больше рада
Этому.
А вдруг известно
Вздорному Финео станет,
Что уехали сюда мы,
И вздыхатель мой упрямый
В гости к нам с тобой нагрянет?
А, да ладно! Ну его!
Праздника согласна ждать я.
Видишь даму? Что за платье!
А мужчину вон того?
Что за плащ!
Что за манеры!
А какой достойный вид!
Не найти в тебе, Мадрид,
Столь изящных кавальеро!
Он и тот, кто вместе с ним,
Пожирали вас глазами,
Стоя рядом с вами в храме,
И угодно было им
Расспросить меня о вас.
В самом деле?
В самом деле.
Нас они глазами ели,
Ибо видят в первый раз,
На мужчин же новизна
Действует неотразимо.
Сколько их проходит мимо!
Улица черным-черна.
Люд наехал отовсюду…
Тс-с! Вон те, с кем я болтал!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Флоренсьо и Бельтран. ФлоренсьоВсе, что в храме я видал,
Даже герб над входом, — чудо!
Ну, еще бы! Есть преданье,
Что Альфонса, делу веры
Послужившего без меры,
Свыше на закладку зданья
Приснодева вдохновляла.[35]
Храмины, — о том нет спора,—
Краше здешнего собора
И в Эфесе не бывало.[36]
Как воздушны стрелы башен
На его могучих стенах!
Сколько там святынь бесценных,
И алтарь как изукрашен!
Стой! Неподалеку я
Двух прелестниц наших вижу.
Подойди-ка к ним поближе.
Неразумна речь твоя:
Можно ль даме докучать,
Если незнаком я с нею?
Навостри язык живее,
Чтобы разговор начать.
Закати глаза, скрои
Мину сколь сумеешь слаще
И для пользы дела вящей
Жесты повторяй мои:
То рисуйся без зазренья,
Стан качая, как былинку;
То снимай с сапог пылинку,
Словно хочешь скрыть смущенье;
То крути усы небрежно;
То касайся лба рукою;
То тайком вздыхай с тоскою;
То сияй улыбкой нежной,
И тогда любое слово
Путь найдет себе прямой
К сердцу тех, что с сатаной
За дублон сойтись готовы.
Друг! Тобой я удивлен.
Я ж тебе дивлюсь вдвойне.
Знай: не до приличий мне,
Если в даму я влюблен.
Нет, я просто в лавке шелку
Набираю ей на платье
(Хоть, впустую деньги тратя,
Сокрушаюсь втихомолку)
И с пажом ей шлю в подарок;
А затем ищу предлоги
Покупать для недотроги
То фазанов, то цесарок;
А затем, чтоб взять свое
С обольстительницы все же,
Я в таверне подороже
Ужином кормлю ее.
Разве женщины всегда
Таковы?
Чудак! Весь мир
Видит в деньгах свой кумир.
Так ли?
Будешь слушать?
Да.
Не здоровье пациента
Важно для врача, а плата;
Вдохновляет адвоката
Только кошелек клиента;
Не подмазав прокурора,
Не добьешься снисхожденья;
А судья без подношенья
Не рассмотрит дело скоро.
Мзду швырять им заставляют
И секретари в суде.
Деньги всюду и везде
Наш успех определяют.
Ведь и друг, коль мы дарами
Обошли его случайно,
К нам охладевает тайно
И дружить не хочет с нами.
Тот, кто жаждет обладать
Вещью, коей мы владеем,
Приравняет нас к злодеям,
Коль ее нам жаль отдать.
Если хочешь брать взаймы,
То ссужай и в свой черед.
Женщины на этот счет
Мыслят так же, как и мы:
Приходя с подарком к ним,
Вовремя придешь всегда ты
И окупишь все затраты
Полным торжеством своим.
Я сгорел бы со стыда,
Дав такому вздору веру.
Ах, какие кавальеро!
Это андалусцы?
Да,
Судя по обличью их.
Знаешь, из того, кто справа,
Вышел бы вояка бравый.
Ты права: на вид он лих.
Сущий ангел во плоти
Та, что ближе к нам.
Тем паче,
Что на безлошадье кляча
Может за коня сойти.
Он изящней и стройней
Всех, с кем в жизни я встречалась.
И того, с кем ты рассталась?
И его.
Тебе видней.
Впрочем, что же я лукавлю?
Он приятен мне самой.
Я всех женщин до одной
Ниже этой дамы ставлю.
И Лисену?
И Лисену.
Вот те на!
Такой красе
Нет цены!
Ты будь как все —
И узнаешь враз ей цену.
Та, что рядом с нею, тоже…
Хороша?
Да, недурна,
Хоть боюсь я, что она
Дорогонько стоить может.
Эти очи так…
Сверкают?
Нет, приводят в страх мужчин.
Чем?
Да тем, что в миг один
В кошелек их проникают.
Невысоко ж ты, Бельтран,
Ценишь женщин!
За любую
Дам я цену лишь такую,
Коей требует роман.
Ну, а если средств не хватит?
У другой возьму я ссуду,
Но банкротом ввек не буду
Из-за той, что долг не платит.
Я почти влюблен. Но как
Познакомиться?
Начав
Разговор.
Начну. Ты прав.
Все решает первый шаг:
Начал робко — кончишь скверно.
Смеет ли чужой мужчина…
Да не трусь же, дурачина!
Он мне нравится безмерно.
Потревожить слух сеньоры?
Смеет, если наделен
Благородным сердцем он.
Ох, и ловкая притвора!
Я, сеньора, чужд, поверьте…
Дамы! Слушать вам не след
Этот смыслу чуждый бред.
Жаль мне вчуже вас до смерти:
Друг мой как начнет болтать,
Так готов болтать часами.
О, да вы болтун и сами!
Вам, прелестная, под стать.
Зря ты вечно шутки тщишься
В речь серьезную вплести.
О серьезном речь вести
С дамами ты зря стремишься:
Так шутить — опасно с ними.
Я? Всю жизнь. А что?
Признаться,
Я сочла, что так прозвали
Вас в те дни, когда таскали
За собой слепцов сто двадцать
Вы на альколейский мост.[38]
Друг, спасайся! Слишком прытки
И начитаны мадридки.
Ты для них не в меру прост,
Да и я едва ль сумею
Сладить с ними.
Ради бога,
Помолчи ты хоть немного.
Жизнью я клянусь моею,
Этой дамой я пленен.
Мне ж не по душе вторая.
Почему?
Предпочитаю
Тех, кто менее умен.
Если нет у вас покуда
Никого, кто вам служить
Жаждал бы сильней, чем жить,
Я глубоко счастлив буду
Стать вам преданным слугою,
Ибо мне безмерно лестно
Праздник провести совместно
С дамой знатною такою.
А пока могли б вполне
Мы перекусить чуть-чуть
На балконе где-нибудь.
Ну, а что предложат мне?
Только скромную еду
У гостиничных окон,
Ибо где же я балкон
В городе чужом найду?
Требовать же, чтоб с собой
Я балкон возил в дорогу,
Было б глупостью, ей-богу,
И насмешкой надо мной.
Как вы нелюбезны, право!
Но зато мне чужд расчет,
И меня всегда влечет
Лишь к тому, кто мне по нраву.
Принимаю приглашенье,
Ибо человека чести,
Чуждого и лжи и лести,
Обличает предложенье.
Благородство ваших слов
Мой рассеивает страх:
Кто пристоен так в речах,
Тот и в действиях таков.
Верьте: рада я не столько
Праздник видеть, сколько вас.
Все в порядке.
В добрый час!
Знай: сдалась она.
За сколько?
За обед, что будет дан
Ей в таверне у окна.
Так. А из каких она?
Уж, наверно, из дворян.
Помни: где миногу удишь,
Там порой клюет акула.
Если дама и прилгнула,
Пусть…
Но ты ж обманут будешь!
Эх, Бельтран! Мужчина каждый,
Даже самый прозорливый,
Женщиной пустой и лживой
Был обманут хоть однажды.
Жребий мой — такой же точно.
Хоть я и надеюсь страстно,
Что душа у той прекрасна,
Кто на вид так непорочна.
Косы так черны и туги,
Лик так бел у вас, сеньора,
Стан так строен, что коль скоро
Иноходец мой и слуги
Завтра утром будут здесь,
Я, ручаюсь в этом вам,
На арену выйду сам…
Чтоб в мою сражаться честь?
Да. И если даже дики,
Словно львы, быки Харамы,
Каждому в загривок прямо
Я всажу четыре пики.
Выйдете ль и вы сражаться
На арене в честь меня?
Коль лакеев и коня
Я к утру смогу дождаться,
То, ручаюсь в этом вам,
Выйду днем… к нему в конюшню.
Ах, как вы великодушны!
Не партнер я игрокам,
У которых денег нету;
Не соперник я вельможам;
Не охотник зря из ножен
Вынимать я шпагу эту,
Море вброд переходить,
Звезды с неба доставать,
Ссору с другом затевать,
Дружбу с дураком водить,
Черни уступать безродной,
Прекословить людям знатным,
Сожалеть о невозвратном,
Верить выдумке бесплодной,
Портить настроенье людям,
Пачкать ближних клеветой,
Проникать в секрет чужой,
Угрожать оружьем судьям,
Сознаваться пред врагами
В слабости иль страсти низкой
И соприкасаться близко
С разъяренными быками.
Вы, как вижу я, хитрец!
Уж таким на свет рожден.
Хоть учил меня с пелен
Далеко смотреть отец,
Но, родную мне Гранаду
Покидая для Мадрида,
Упустил я все ж из вида,
Что надольше в нем осяду,
Чем был вынужден скитаться
Сын Анхиза на чужбине,[39]
Ибо встречу даму ныне,
С коей не смогу расстаться.
Умоляю, назовите
Ту гостиницу, в которой
Вы сейчас с другой сеньорой
И слугой своим стоите,
Чтобы вам в мою иль мне
В вашу перебраться жить.
Но удобно ль нам дружить
Так открыто?
О, вполне!
Здесь, где всем мы неизвестны,
Где надзора нет за нами,
Целыми хочу я днями
Созерцать ваш лик небесный.
Но в Мадриде я сказала,
Что к родным в Ильескас еду.
Чтобы это здесь, в Толедо,
Нам побыть не помешало,
Мы для посторонних глаз
Станем братом и сестрою.
Лестное родство, не скрою,
Но прошу запомнить вас:
Раз угодно вам занять
Место брата моего,
Должно в качестве него
Вам меня и охранять.
Я отнюдь не возражаю,
Ибо вас за чистоту
Всей душой глубоко чту
И безмерно уважаю.
Стали вы сестрой моею,
И коль скоро кто-нибудь
Вас посмеет хоть толкнуть,
Я отмстить ему сумею.
Рада, если это так,
Съехаться я с вами буду.
Это не любовь покуда,
Но к любви серьезный шаг.
Стоит ли о нем жалеть,
Если мне мужчина мил?
Разве нет у женщин сил,
Чтоб соблазн преодолеть?
Рядом с нами эти дамы
Поселиться согласились.
О цене вы сговорились?
Замолчи, болтун упрямый!
Торговаться обо всем
Мы предпочитаем сами.
Друг, пришедший в лавку с нами,
Лишь присутствует при сем.
Мы ему не склонны даже
Сознаваться, как умело
Обвели нас.
Что за дело
Мне до купли и продажи?
То, что на товар похожи
Эти куклы в пышных платьях.
Ладно, буду ублажать их
Угощеньем подороже,
Роль дворецкого усвою
И за те же результаты,
К коим мы пришли б без платы,
Заплачу тройной ценою,
Так что дно твоей мошны
Скоро станет видно взгляду,
И вернемся мы в Гранаду,
Словно блудные сыны.
Ах, сеньоры! Вам в обиде
На Бельтрана быть не след:
Шутника заядлей нет
И в насмешливом Мадриде.
В остальном он — безупречный,
Благородный кавальеро.
Что за странные химеры
Измышляет ум беспечный?
Как в гостинице своей
Объяснишь ты появленье
Этой дамы?
Без зазренья
Объявлю, что брат я ей
И встречал ее в Толедо,
Чтоб в Гранаду отвезти.
Друг! Ты с этим не шути:
От подобных встреч — все беды.
Вдруг столкнул тебя и даму
С той же целью некий бес,
С коей на Аранхуэс
Гонит Тахо и Хараму?[40]
Значит, ты ей брат?
До гроба!
Почему б и нам в родство
Не вступить?
Мы одного
И того же жаждем оба.
Какая честь!
Впрочем, эдаким родством
Вы себе вредите все ж.
Как?
Да так, что это — ложь,
А за ложь мы в ад идем.
Как зоветесь вы?
Херарда.
Вы?
Флоренсио.
А вы?
Знайте же…
Теперь, увы,
Затрещит на час петарда.
Звать меня, как ту, чье имя —
Символ женской чистоты.[42]
К счастью для меня, чисты
Дамы были только в Риме.
Сельо!
Здесь я.
Вещи наши
Переправь по назначенью.
Вот она.
Вашу!
Вот.
Нельзя без дрожи
Взять ее.
Но отчего же?
Оттого, что холодна.
ЗАЛА В ГОСТИНИЦЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисена, одетая как крестьянка, Аурельо АурельоНеужель служанкой стать
Хочешь ты, Лисена, здесь?
Раз удобный случай есть,
Стоит счастья попытать.
Нанялась я в этот дом,
Аурелио, на время,
Чтоб избегнуть встреч со всеми,
Кто мне может быть знаком.
Так как речь моя вполне
Схожа с говором крестьянки,
Поступить к нему в служанки
Предложил хозяин мне.
Здесь, в гостинице, остаться
Я намерена на срок,
Нужный, чтоб узнать, где мог
Мой любимый затеряться.
Это, видимо, несложно,
Ибо на столь бойком месте
Услыхать любые вести
От людей проезжих можно:
Ведь молва распространяет
Новости столь повсеместно,
Что гостиницам известно
То, чего дворец не знает.
Здесь я выведать сумею,
Не явился ли в Мадрид
Мой Флоренсио.
Претит
Мне подобная затея,
Но, всецело уповая
На находчивость твою,
Волю я тебе даю
И отсюда отбываю.
Тс-с: хозяин! Будь же с вида
Той, кем ты решила быть.
Вам ли женщину учить?
Править сердцем лишь одним
Я желаю всей душою.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и хозяин гостиницы. ХозяинЕсли ты уж осмотрела
Дом, где будешь жить теперь,
То входи вон в эту дверь
И берись, Инес, за дело.
До свиданья, дядя!
Будь
Счастлива!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Аурельо, хозяин гостиницы. ХозяинЗаверю вас,
Что меня добром не раз
Вам придется помянуть:
Девушку я не обижу.
Верю.
Если вы ей дядя,
Я отцом ей стану ради
Вас, мой гость почтенный.
Вижу.
Вы теперь куда?
В Мадрид.
Помнить вас прошу: она
Из дворян, хоть и бедна.
Весь ее достойный вид
Этому прямой свидетель,
Да и бедность не порок
В женщине, которой бог
Дал в замену добродетель.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Хозяин гостиницы, Лусьо. ЛусьоСеньор хозяин!
Что угодно?
Дамы,
В соседнюю гостиницу в карете
Приехавшие утром, — это те,
За кем в Мадрид мой господин и ехал:
Одной из них он — брат, другой — кузен.
Они сюда решили перебраться.
Для них и для слуги их приготовьте
По комнате, затем что здесь на праздник
Они хотят остаться.
В добрый час!
Торивио, Инес!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Торивьо. ТоривьоЧтоб черт побрал
Толедо, бой быков и праздник этот!
Мы, слуги, отдуваемся за все.
Какие комнаты еще свободны?
Три наверху, а также зал с балконом…
Тот, что выходит в коридор второй?
Да, тот, где жил заезжий индианец,
А также угловое помещенье…
Ну, будет.
Дам обеих — в зал с балконом.
Ступай за мной.
Иду.
Инес! Где носит черт плутовку эту?
Во всем Толедо девки краше нету.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Капитан Асеведо и поручик Каррильо в дорожных плащах; потом хозяин гостиницы. ПоручикЗдесь просторно.
Мало шума.
В дни обычные тут рай.
Корму лошадям задай
И уйти гулять не вздумай:
Скоро нам опять в дорогу.
Ба, вояки! Вот уж крест-то!
Эй, хозяин! Есть ли место?
Здесь его, хваленье богу,
Хватит вашей роте всей.
Да, но я добавить вправе:
В нынешнем ее составе.
Едете вы с ней?
Нет, к ней.
А куда?
В Оканью, брат.
Ну, как праздник?
Превосходен.
Все, кто сердцем благороден,
Выразить любовь хотят
Венценосцу своему
В день такого торжества.
Даже край заокеанский
Будет этим восхищен.
Если Индия иль Чили
Весть встречают с торжеством,
Дива нет большого в том:
Мы давно их покорили.
Но ведь радость охватила
Даже чуждые державы!
Да зальет сияньем славы
Землю новое светило!
Склонны ль нам обед собрать
Вы, хозяин?
Да, сеньоры.
Будем мы играть?
Коль скоро
Здесь найдется, с кем играть.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Капитан Асеведо, поручик Каррильо, Лисена. ЛисенаПомещенье капитану
Приготовлено вон тут.
Я, коль мне его дадут,
Лучшего желать не стану.
Ну и штучка! Загляденье!
Дочь хозяина ты?
Что вы!
От крестьянина простого
Родилась я, к сожаленью,
Выросла в глуши безвестной
И в служанки нанялась.
Как мне жаль, что обошлась
С ней Фортуна так бесчестно!
Разве стоит обладать
Столь небесной красотой,
Чтоб крестьянкой быть простой,
А затем служанкой стать?
Ей самой бы слуг иметь!
Ей бы от вельмож родиться!
Заставлять ее трудиться —
Значит вовсе очерстветь.
Что ж ты к нам стоишь спиною?
Дай взглянуть в лицо тебе!
Не угодно ли к себе
Вам проследовать за мною?
Нет, хотя б дворец мне дали:
Без тебя и он — трущоба.
Ну, поручик, с вами оба
Отродясь мы не видали
Девушки такой, как ныне!
Это ангел во плоти!
Иногда алмаз найти
Можно в самой грязной глине.
Как зовут тебя?
Меня?
Да, тебя.
Инес, сеньор.
Как у ней проказлив взор!
Сколько он таит огня!
За какие ж прегрешенья
Ты обречена судьбой
Быть здесь чуть ли не рабой?
Дело просто в невезенье.
Ах, не зря судьбу так метко
Наши сельские напевы
Представляют в виде древа,
На котором — что ни ветка —
Гроздьями плодов повисли
Яства, почести, доходы,
Кары, горести, невзгоды —
Словом, все, чем полны мысли
Смертных, что толпою жалкой
Окружают ствол могучий.
Тут же рядом дерзкий Случай
Наугад сбивает палкой
С сучьев все, что попадется,
И швыряет, зубы скаля,
То утехи, то печали
На того, кто подвернется.
Знать, не вовремя в тени
Древа этого я встала,
Раз царицей быть мечтала
И служанкой кончу дни.
Ну, поручик…
Что?
Ужасно
Разговор ее был мил!
Сердце вам Амур пронзил,—
Это и слепому ясно.
Объясните ей, что коли
Мне в Италию она
Дать увезть себя склонна,
Ждет ее иная доля.
Поведу ее я в лавку
Выбирать наряд богатый
Из материи камчатой.
А Марсела?
Ту — в отставку!
Повторите ей стократ,
Что ее одену я
В плащ миланского шитья
С вышивкой до самых пят;
Что воротника дороже,
Чем куплю я для подруги,
Не увидишь на супруге
Первого в стране вельможи;
Что накидкой из воздушной,
Словно вздох любовный, ткани
Я предмет моих вздыханий
Одарю великодушно;
Что Инес через неделю
Цепь украсит золотая
Вдвое толще той, какая
Запирает порт Марселя;[47]
Что за туфельки для милой
Заплачу я, ей в угоду,
Столько, сколько даст доходу
В год серебряная жила;
Что, дабы Инес увлечь
Странствовать со мной по свету,
Я готов в ее карету
Солнце светлое запречь
И за взгляд ее единый
С тысячью врагов схватиться,
В чем могу ей поручиться
Гордым именем мужчины.
Ладно.
С богом!
Отойдем
В сторону, Инес!
Иду.
Тот вон, с кем…
Ну-ну, я жду!
С кем шептался я тайком,—
В нашем войске и стране
Самый наглый фанфарон.
Он, как я, тобой пленен.
Лестно это слышать мне.
Но ведь он из тех, кто рад
Грош последний первой встречной
Бросить под ноги беспечно.
Вот уж истинный солдат!
Я же — человек с достойной
И возвышенной душой,
Скромник, домосед большой,
Щедрый, преданный, спокойный,
Не ревнивый и живущий
На доход с игры картежной —
Не чрезмерный, но надежный.
Не мужчина — клад вы сущий!
Значит, выбрать предстоит
Мне меж вами?
Ты права.
Дам я вам ответ, едва
Утро землю озарит.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Капитан Асеведо, поручик Каррильо. КапитанГде ж она?
Ушла.
А что
Говорит?
Что я ей нравлюсь…
Как!
Что коль в поход отправлюсь
За море я с вами, то
И она поедет вместе…
С кем?
С одним из нас.
Злодей!
Предоставить выбор ей
Мы должны, как люди чести.
Все военные ей милы,
И она уже с рассветом
Осчастливит нас ответом,
А пока предупредила,
Что в дорогу вместо платья
Нужен ей наряд мужской.
Видит бог, поручик мой —
Вечное мое проклятье!
Ах, зачем я с ним связался!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Капитан Асеведо, Лусиндо, Рисело ЛусиндоШел за ними я досюда.
Хороши?
Не дамы — чудо!
Я убить себе поклялся
В честь одной из них быка.
Охраняют их?
Едва ли,
Хоть вокруг них и сновали
Два каких-то чужака,
До гостиницы вот этой
Шедших вслед за ними тоже.
Глянь — военный!
И похоже,
Что его встречал я где-то.
Ба, милейший капитан!
Вы в Толедо?
Как и каждый,
Быть на празднике я жажду.
Где маркиз?
Отплыл в Оран.[48]
Вот как?
Да. И с ним наш друг
Дон Лоренсо.
Право слово,
Я в день торжества такого
Рад был вас увидеть вдруг.
Дивный праздник!
И не диво:
Повод-то каков к нему!
Но признайтесь: почему
К нам в гостиницу зашли вы?
Кажется, за этой дверью
Скрылись, выйдя из собора,
Две приезжие сеньоры,
Чтó сейчас я и проверю.
Да, я слышал стук.
Скажите,
Как с одной из тех сеньор
Завязать мне разговор?
Посмелей себя держите
И, найдя предлог любой,
Первый комплимент отвесьте.
А пока не худо б вместе
Отобедать вам со мной.
Счастлив буду друга всласть
У себя я угостить.
Не могу вас посетить.
Что же здесь вас держит?
Страсть.
Значит, я останусь с вами.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же, Флоренсьо и Бельтран. ФлоренсьоЧто, Бельтран, мы будем есть?
Все — иль превратимся здесь
Мы с тобой в мешки с костями.
Так за чем же дело стало?
Прикажи, пусть соберут
Нам на стол.
Неужель не надоело,
Друг, тебе шутить?
Отнюдь.
Видишь этих франтов?
Да.
На солдат они похожи.
Мне внимание дороже,
Чем вкуснейшая еда.
Впрок без ласки, как известно,
Корм нейдет.
Чего ж мы тянем?
Сходим на бабенок взглянем.
Кажется, одна — прелестна.
Не пойти ль и нам вослед?
Сколько можем ждать еды мы?
Кто влюблен, тем вид любимой
Должен заменять обед.
Погляжу-ка, что мошенник
Лусьо приволок в корзине.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Флоренсьо один. ФлоренсьоБыл я зряч — слепец я ныне,
Был свободен — ныне пленник.
Да, приходится сознаться,
Что любовь играет нами:
Там, где угасает пламя,
Новое спешит заняться.
Эй, хозяин! Пред едою
Мне б умыться не мешало.
Эй, Инес! Где ты пропала?
Сбегай живо за водою.
Руки освежить, конечно,
Очень неплохое дело,
Ибо охлажденье тела
Охлаждает пыл сердечный.
Эй вы! Долго ль ждать еще мне?
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Флоренсьо, Лисена с тазом, кувшином и полотенцем. ЛисенаНезачем кричать: я здесь.
Знай: в огне горю я весь
И себя уже не помню.
На руки мне воду лей,
Чтоб пожар во мне залить.
Что с тобой? Чем поселить
Мог я страх в душе твоей?
Не Флоренсио ли это?
Не Лисену ль вижу здесь я?
О несчастия предвестье!
О зловещая примета!
Ах, изменник! Он найти
Тут уже успел другую!
Ах, теперь уж не смогу я
Мир и счастье обрести!
Чтобы все не погубить,
Притворюсь, что я — не я.
Ересь, бред, галиматья —
Здесь ее не может быть!
Но коль это впрямь Лисена,
А не сон мне только снится,
То, чуть дело разъяснится,
Неизбежно будет сцена.
Значит, врать, что я — не я,
Мне придется поневоле.
Ты в гостинице давно ли
Служишь, милая моя?
Год.
Неужто год?
Сполна.
Лей же!
Лью, коль вам в охотку.
Как зовут тебя, трещотку,
А?
Инес.
Ты недурна.
То же мне твердил мужчина,
Изменивший мне бесстыдно.
Для измены, очевидно,
У него была причина.
Нас же обвиняет вечно,
Изменяя нам, ваш брат.
Нет, мужчины не чернят
Ту, кто с ними безупречна.
Почему ж дружком моим Зря оскорблена была я?
Я его не обеляю,
Если ты чиста пред ним.
Несомненно.
Сомневаюсь.
Грех питать сомненье в том:
Я ведь день и ночь по нем
И доныне убиваюсь.
Бог свидетель: вы неправы.
Он безбожно поступил.
Воду лей.
Сеньор! Свой пыл
Студите так рьяно зря вы…
Изменил с другой мне друг.
Видеть диво в том не след:
Сводит только яд на нет
Ядом вызванный недуг,
Клин лишь клином выгоняют.
Как! Измена за измену?
Да, для нас теряют цену
Те, что нам цены не знают.
Что ж, сеньор, пока вела
Я о том рассказ унылый,
Как меня покинул милый,
Вы отмылись добела.
Полотенце!
Вот.
Постой,
Кто тебя прислал сюда?
Сердцем чуяла всегда
Я, что здесь хозяин мой.
Ну, а если на беду
Место заняла другая?
Вновь его я оттягаю.
Хорошо, ступай!
Иду.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ДВОР ГОСТИНИЦЫЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Капитан Асеведо, поручик Каррильо, Лусиндо, Рисело. КапитанХоть добыть к столу успел
Я немного провианта…
Быстры вы, как Аталанта![50]
Но надеяться я смел,
Что друзья меня простят.
Где любовь, там и дерзанье.
В комплиментах состязанья
Дружбе истинной претят.
А мадридка правда чудо?
Не рискую спорить с вами,
Ибо сам я ел глазами
Ту, что подавала блюда.
Так она была прекрасна,
Что, скажу вам без прикрас,
Я из-за нее подчас
Вкус к еде терял.
Напрасно!
Разве то, что тешит очи,
Быть должно для тела пыткой?
Как же вас свести с мадридкой?
Был бы счастлив вам помочь я.
Ну, к тому возможность будет
Раньше праздника навряд,
Если волю даме брат
Дать не заблагорассудит.
Стражем быть сестре смазливой
Он не может безотлучно,
Как иной супруг докучный
Иль возлюбленный ревнивый.
Город он уйдет смотреть,
Чуть вечерний мрак сгустится.
Если б так!..
Плоха та птица,
Что не пробует взлететь.
Верьте: видел я на деле,
Что судьба и даже время
Совладать бессильны с теми,
Кто решил добиться цели.
Значит, нравится безмерно
Дама из Мадрида вам?
До смерти.
Не по зубам
Мне она была б, наверно.
Я не склонен в море плыть
Без надежд к земле причалить,
Иль глаза на солнце пялить,
Или феникса ловить.[51]
Ни богатство одеяний,
Ни притворных чар искусство
Не вздувают ветром чувства
Паруса моих желаний.
Но в одном мы с вами схожи:
Как и вы, я в доме этом
Нынче со своим предметом
Встретился впервые тоже.
Речь вести про ваш предмет
Скромность не дает мне права,
Хоть горжусь я, что меня вы
Посвятили в свой секрет.
Не держать любовь в секрете
И неверным быть в любви —
Это у меня в крови,
Как у всех солдат на свете.
Где в колете из Милана,
В новеньких цветных чулках,
В крепких белых башмаках,
На глаза надвинув чванно
Шляпу с дорогим пером,
Появляется солдат,
Там лишь на него глядят
И толкуют лишь о нем,
Лентами и галунами
Разукрашенном пестрее,
Чем на галионе рея
Флагами и вымпелами.
Где ж тут верность соблюдать?
Как тут думать о подруге?
То в Беарне он, то в Брюгге,
А ведь ей-то скучно ждать…
Вот таков удел и мой.
Вижу я, послушав вас,
Что проказит здесь сейчас
Некий милый домовой
И что от его затей
Зла вам больше может быть,
Чем способны причинить
Шесть взаправдашних чертей.
Так или не так оно,
Пусть мне станет жизнь постыла,
Коль в Инес влюбиться было
Мне на радость суждено:
Все мужчины, как на грех,
С ней сдружиться жаждут тоже.
На «аминь» Инес похожа —
На устах она у всех.
Пусть за нею капитан
Строже смотрит.
Верно.
Нет.
Мне другим мешать не след.
Должен быть ей выбор дан.
Он за женщиной по праву.
Что ж, замутим воду, ибо
В чистой не наловишь рыбы.
Как! И вам Инес по нраву?
Нет, но мне иным путем
Не сойтись с Херардой скоро.
Вон Инес.
Уйдем, сеньоры!
Мы договорим потом.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Капитан Асеведо, Лисена. Лисена (не замечая капитана)Мое несчастье — знать, что отреклась
Я от себя в минуту исступленья;
Моя отрада — предавать забвенью
Слова, в которых нежность излилась;
Мое проклятье — сознавать, что власть
Я над собой теряю от мученья;
Моя обида — помышлять о мщенье
И чувствовать, что месть не удалась.
Моя любовь и мой ревнивый пыл,
Несущие с собой такие беды!
Исчезните, как тот, кто был мне мил!
Мой лживый друг! Покинь скорей Толедо,
Затем что страх мой ум уже затмил
И мне в борьбе не одержать победы.
Ах, Инес!
Кто здесь?
Солдат,
Тут стоящий на постое.
Дверь вон там.
Чуть-чуть с тобою
Поболтать я был бы рад.
Коль чуть-чуть — я вся вниманье.
Но спешите: занята я.
Я дрожу, теряюсь, таю…
Выслушай мои признанья!
Не страшусь я вражьей стали,
Ибо с детства был не трус,
Чтó маркиз де Санта Крус,
А потом эрцгерцог знали.[52]
Турок я громил в сраженьях,
Бил мятежников фламандских,
Слыл задирой как в испанских,
Так и в чуждых нам владеньях,
А сегодня оробел
Пред служанкою простой.
Знай, Инес, тому виной —
Купидон, божок-пострел,
Перед кем равно бессильны
И воитель закаленный,
И мальчишка, и ученый,
Скрюченный над книгой пыльной.
Все сказали?
Нет, чуть-чуть
Мне еще сказать осталось.
Ну?
Ах, не в себе я малость!
Дай хоть миг передохнуть.
Что это со мной, однако?
Что приводит в страх солдата,
Для кого была когда-то
Сущим пустяком атака,
Кто один на эскадрон
Устремлялся с тонкой шпагой?
Что с моей былой отвагой
Сделал ты, о Купидон?
Мне ее верни опять,
Раз уж я тебе служу!
Все?
Еще чуть-чуть скажу,
Если я смогу сказать.
Кто же, собственно, мешает
Высказаться вам, сеньор?
Ты, Инес.
Я? Что за вздор!
Робость мне твой вид внушает,
Ибо говорит о том,
Что тобою я не понят
И что ты надменна.
Все?
Нет.
Ну?
Договорю потом.
Где и как?
Коль случай дашь ты
Ночью свидеться с тобою,
До конца я все открою.
Ладно, свидимся!
Куда ж ты?
Слушать ваши излиянья
Я, простите, не вольна,—
Я ведь подметать должна.
Подметать?
Да, двор и зданье.
Не метлу хотел бы я
Видеть в этой ручке белой!
Небо! Дай мне сил быть смелой:
Вон соперница моя!
Страсть и ревность! Пособите
Мне ее в обман ввести!
Вам, сеньор, пора идти.
Но, Инес…
Сеньор, идите:
Здесь Херарду вижу я.
Не забудь ко мне явиться.
Ладно.
Veni, vidi, vici.[53]
И теперь Инес — моя!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лисена, Херарда. ХерардаКто с тобой, Инес, был здесь?
Тот, кто разума лишился,
Так как завладеть решился
Тем, на что хозяин есть.
Убеждал меня он дерзко,
Что прийти должна к нему я
В эту ночь.
Хоть вещь такую
Предлагать девице мерзко,
Отпусти ему вину,
Ибо нелегко мужчине,
Как сама я вижу ныне,
У тебя не быть в плену.
Разве, будь у вас, сеньора,
Нежный друг иль муж законный,
Не пресекли б возмущенно
Вы такие разговоры?
Разве б тем, кто дорог вам,
Вы пренебрегать посмели?
Разве бегать захотели
Вы к другому по ночам?
Нет, затем что двух мужчин
Женщине любить невместно.
Той, кто слыть желает честной,
Мил быть должен лишь один.
Вот и жажду, слава богу,
Я лишь одного любить,
Как ни тщится перебить
Капитан ему дорогу.
Откровенность мне твоя
Лестна, дорога, приятна.
Это мне вполне понятно:
Женщины — и вы и я,
А любовь — такой вопрос,
Что волнует их всегда.
Значит, влюблена ты?
Да.
Неужель всерьез?
Всерьез.
Странно!
Вот уж, право, вздор!
Что я — каменная?
Нет,
Но слыхала с детских лет
Я, что страсть — удел сеньор,
И считала, что служанке
Некогда влюбляться страстно.
Чушь! Любви равно подвластны
И крестьянки и дворянки,
И у всех слепа она:
Предпочтем мы хвост коровий,
Коль нам эта пища внове,
Нежной ножке каплуна.
А к тому ж, поскольку страсть
С первого приходит взгляда,
Нам лишь дом покинуть надо,
Чтобы разом ей подпасть.
Вижу я, что в состоянье
Ты не только страсть вселить,
Но себя и обелить,
Подыскав ей оправданье.
Следует само собою
Из твоей горячей речи,
Что сегодня ночью встречи
Твой поклонник ждет с тобою.
Кто же это: капитан
Или тот, кем ты пленилась?
Чуть попозже, ваша милость,
Мной ответ вам будет дан.
Знай: вопрос такой прозрачный
Потому лишь задала я,
Что тебе, Инес, желаю
Сделать выбор поудачней.
Кто твой друг? Ответь мне честно!
Удался мой план сполна!
Это тайна, и она
Не должна вам быть известна.
Что имела право я
Рассказать открыто вам,
То в беседе по душам
Я открыла не тая.
Но могу ли чести друга
Болтовней ущерб нанесть я?
Что за вздор! В чем тут бесчестье?
Он — идальго, я ж — прислуга,
А ведь слиток золотой
Блеск теряет вполовину,
Коль завернут в мешковину.
Хватит скромности пустой!
Если б тут остановился
На постой сам Купидон,
То твоей красой и он
Непременно бы пленился
И тебе, Инес, в залог,
Как хозяйке заведенья
Постоялец на храненье
Отдает свой кошелек,
Стрелы отдал бы без спора:
Ведь естественно храниться
Им у той, сквозь чьи ресницы
Блещут молнии — не взоры.
Вижу я, что вы хотите
Вызнать, кто во тьме ночной
Нынче встретится со мной,
И поэтому мне льстите.
Я ж молчу по той причине,
Что нейдет из головы
У меня, как близки вы
Мной любимому мужчине.
Здесь мужчин, мне близких, нет.
Как! А брат ваш?
Мне все ясно!
Знай: любезник он опасный,
И внимать ему не след.
Раз Амур готов все стрелы
Мне отдать, то почему
Не задеть одной ему
Брата вашего?.. В чем дело?
Ой, что с вами?
Ничего.
Он — мужчина…
Да.
И он
Впрямь в тебя, Инес, влюблен?
Так же, как и я в него.
Значит, ночью на свиданье
Он явиться обещал?
Да, и перстень этот дал
В подтвержденье обещанья.
Я же, верьте, хоть бедна,
Но на шаг такой согласье
Не расчетом — только страстью
Дать была побуждена,
От нее сходя с ума.
Что ж, спасибо за доверье.
Изгоню любовь теперь я
Из своей груди сама.
Что вошло туда сегодня,
То сегодня и уйдет!
Ловкий сделала я ход!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Флоренсьо и Бельтран. БельтранМилостью клянусь господней,
Это бред ума больного,
Верить в это не могу я!
Вон они вдвоем.
Такую
Вещь услышав от другого,
Я бы небылицей ложной
Счел ее. Ужель Лисена
Предо мною?
Несомненно.
Тише!
Видно, все возможно
Для того, кто любит.
Надо
Мне идти, иль не поспею
Я постели взбить.
Вернее,
Вздуть огонь и пламя ада.
Ты горишь уже сейчас,
Я ж искусною игрою
Твой ревнивый пыл утрою.
Да хранит вас бог!
И вас.
Эй, Инес!
Сеньор?
В сторонку
Отойдем.
Призыв бесплодный!
Почему?
Я не свободна.
Дам тебе я…
Что?
Гребенку.
Вы — цирюльник?
Я? Отнюдь.
Просто рад тебе служить.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Херарда, Флоренсьо, Бельтран. ФлоренсьоМожно ль столь жестокой быть?
Можно ль к каждой юбке льнуть?
Что за спор? Какою тучей
Небо дружбы вдруг затмилось?
Я за что-то впал в немилость.
Ревность — признак страсти жгучей
И, увы, ее изнанка.
Вижу я, Херарда, ясно:
Вам соперницей опасной
Эта кажется служанка.
Но признаюсь, — раз житья
Не дают вам подозренья,—
Что имеет отношенье
К ней не спутник мой, а я.
Правило у нас такое:
С ним мы делим пополам
Все, что нужно делать нам
И в пути и на постое.
Нравятся ему сеньоры —
Он и сводит дружбу с ними.
Со служанками ж простыми
Я вступаю в разговоры,
Так что, — верьте слову друга,—
Юрисдикции моей
Подлежит Инес, а с ней —
Вся окрестная прислуга.
Если вам, Бельтран, сдается,
Что раз город наш в опале,
Мы, мадридки, глупы стали,
Мне поправить вас придется.
Кстати, устоял Мадрид
Под недавнею грозой.
Он — ковчег, где спасся Ной.
Иль сундук, в котором Сид
Подменил песком монету.[54]
Всякой твари в нем по паре.
Правильно! Там много тварей,
А людей почти и нету.
Кроликов в столице старой
Развелось невпроворот,
А двуногих всех пород
Есть лишь по два экземпляра.
Мудрецы и дуралеи,
Доктора и шарлатаны,
Карлики и великаны,
Царедворцы и лакеи,
Домоседы и гуляки,
Остряки и тугодумы,
Бедняки и толстосумы,
Скромники и забияки,
Жулики и прокуроры,
Простаки и лицемеры,
Голубицы и мегеры,
Судомойки и сеньоры —
Все они в былой столице
По двое затем остались,
Чтоб их дети постарались
Вновь помочь ей заселиться.
К лику дур меня, Бельтран,
Не удастся вам причесть.
Зря меня старался ввесть
Ваш Флоренсио в обман.
Вы, — пусть даже в самом деле
Отдан весь ваш пыл прислугам,
Поделиться с вашим другом
Юрисдикцией успели.
Он всецело завладел
Вашей сферою любовной,
В коей он — судья верховный,
Вы же — лишь докладчик дел.
Но пора ему понять,
Что не к чести, а к позору
Юноше любить сеньору
И служанок соблазнять.
Вам ли, коль Инес — прислуга,
Привилегией своей —
Юрисдикцией над ней —
Поступаться ради друга?
Обещал он на свиданье
К ней прийти во тьме ночной
И вручил ей перстень свой
В подтвержденье обещанья.
Но кто мил мне хочет быть,
Тот о женщинах подобных
И романах низкопробных
Должен начисто забыть
И блюсти себя так стойко,
Чтоб не смела никогда
Взор его привлечь звезда,
А не то что судомойка.
Боже! Что за вкус ужасный!
Что за пошлые влеченья!
Что за склонность наслажденье
Находить в грязи!
Напрасно
Вы черните вкус Бельтрана.
Люди не чета ему
По талантам и уму
Тем же увлекались рьяно.
Замолчи, иль будет ею
Мне твой вкус приписан.
Что ж,
Раз молчанье ты блюдешь,
Я охотно онемею,
Чтоб избегнуть перебранки,
Хоть не понял до сих пор,
Для чего любить сеньор,
Если в мире есть служанки,
Коих облегает нежно
Не одежда из парчи,
Бархата или камчи,
А передник белоснежный,
Словно молоко коровье,
Продаваемое ими?
Грех с красотками такими
Не потешиться любовью!
Разве можно связь с пастушкой
Называть интрижкой грязной,
Коль все дамы безобразны
Рядом с этакой простушкой,
Коли взглядом мимолетным
Удается ей подчас
Даже молоко для нас
Сделать зельем приворотным?
Хоть, Бельтран, и обращен
Весь ваш пыл на этих пав,
Но, их ноги увидав,
В них легко признать ворон.
Вкруг одной такой же крошки
Некий франт ходил павлином,
Но оставил с носом длинным
Он ее, взглянув на ножки.
Ведь и черт хорош собой
На картинах для того,
Чтобы вид копыт его
В нас вселял испуг двойной.
Словом, приравнять к чертям
Ваших судомоек можно.
Силитесь вы безнадежно
Их поставить ниже дам.
Помните, Бельтран, что всяк
Пахнет тем, чем он живет:
Кожей — тот, кто кожи мнет,
Рыбьей чешуей — рыбак,
И посудой — судомойка.
Пусть. И все ж милей вдвойне
Всех духов на свете мне
Свежесть судомойки бойкой.
Словом, спорить не охоч я
С вами об Инес моей.
Значит, впрямь вы близки с ней?
Нет, но стану этой ночью.
Но ведь мне она сказала,
Что мой брат увлекся ею.
Вас назвал сестрой своею
Я ей с самого начала.
Вот и приняла на веру
Ложь твою Инес, Бельтран.
Не к лицу такой обман
Истинному кавальеро.
Вы ж, Флоренсио, бесспорно
Оправдались предо мной,
И с повинной головой
Я должна просить покорно
Мне позволить вас в объятья
Заключить с глубоким чувством.
Мир скрепить, в том поручусь вам,
Счастлив я такой печатью.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Лисена. Лисена (в сторону)Ах!
Лисена здесь! Ну что ж,
Друга я собой прикрою.
Эй, Инес! Так отчего я
На цирюльника похож?
Прочь с дороги!
Неужели
Ты не дашь себя обнять?
Лучше дайте мне понять,
Как вы ширмой стать успели.
Прочь! Известно вам прекрасно,
Кто я.
Так ли уж точь-в-точь
Я похож на ширму?
Прочь!
Стой!
Я закричу!
Напрасно!
Что? Напрасно? Нет, дружок,
Вы меня не хороните!
Нас, Херарда, заслоните,
Чтоб Инес обнять я мог!
Хорошо. Но жду и я
При нужде от вас того же.
Как стерпеть все это, боже!
Ты — моя?
Да, я — твоя.
Я — твоя!
Моя?
Нет.
Нет?
Кто ж «твоя» здесь произнес?
Просто, услыхав вопрос,
Повторила я ответ.
Прочь!
Ты — свет очей моих,
О Флоренсио, отныне!
Свет очей моих!
Унынье
Не должно туманить их,
Раз, Инес, я стал их светом.
Я вам не Инес.
А кто?
Что с тобой? Ты чушь несешь.
Лишь тебя люблю я.
Верю:
Стою, милый, я того.
Мне за это хвастовство
Ты заплатишь в полной мере.
Лишь тебя люблю я!
Рад
Это слышать.
Откровенно
Говорю вам: я — Лисена.
Прочь с дороги, прокурат!
Жизнь моя!
О муки ада!
Как меня господь карает!
Ревность! Кто тобой сгорает,
Для того огонь — прохлада.
Жизнь моя!
Своим успехом
У тебя я горд весьма.
Вы, Бельтран, сошли с ума!
Я ведь только вторю эхом
Излияньям сумасбродным,
Коим страстно предается
Сей Нарцисс, кому придется
Утонуть в ручье холодном[55].
Вздор! Ручьев в Толедо нет.
Милый мой, уйдем отсюда!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Бельтран, Лисена. ЛисенаВы, Бельтран, не друг, а чудо!
Злиться зря, Инес, не след.
Ширмой им и впредь, как видно,
Чтоб совсем меня добить,
Сводник, вы решили быть.
Разве это так постыдно?
Хоть мы сводников виним
В самых низких прегрешеньях,
Но в любовных похожденьях
Вечно прибегаем к ним.
Лес ты любишь?
Всей душою.
А ведь часто так бывает,
Что влюбленных прикрывает,
Словно ширмой, он листвою.
Чист ли светлый лик небес?
Да.
А ведь они — покров
Для любых земных грехов.
Стал я ширмою, Инес,
Потому что в этом мире
Все хоть чем-нибудь прикрыто:
Вкруг монарха скачет свита,
Солнце плавает в эфире,
Всунута рука в перчатку,
Втиснута нога в башмак,
Спит под палубой моряк,
Ставят на дыру заплатку,
Золото в песке таится,
Прячутся алмазы в глине,
Снедь и скарб хранятся в скрыне,
Вьет гнездо под крышей птица,
Маскируют дряблость кожи
Притиранья и румяна…
Можно ль порицать Бельтрана,
Коль прикрыл он друга тоже?
Ах, Бельтран! Ужель возможно,
Чтобы обо мне мой милый
За четыре дня от силы
Позабыл так безнадежно?
Ах, Бельтран! Ужель сейчас
Перестала быть я вдруг
Той, с чьего лица ваш друг
Не сводил в Гранаде глаз?
Ах, Бельтран! Ужель обманом
Мне воздать имел он право?
Повторяете мне зря вы,
Что меня зовут Бельтраном,—
Это всем давно известно.
Но коль скоро мне опять
Можно вас Лисеной звать,
Должен я сказать вам честно,
Что явились, без сомнений,
Вы причиной ваших бед.
Ведь измена — рикошет
Ревности и подозрений.
Помнить женщина должна,
Что, влюбившись в одного,
Забывает для него
Всех других мужчин она.
Вы ж Эстасьо поощряли
И, Флоренсио дразня,
Ревность в нем день ото дня
Все сильнее обостряли.
Виноваты вы сугубо
В том, что взялся за клинок он
В миг, когда от ваших окон
Гнал его соперник грубо.
А теперь, когда спасенья
Ищет он вне стен Гранады,
На него свалить вы рады
Собственные прегрешенья.
Ну, что скажете?
Бесспорно,
Я повинна в том, что он
Был терзаться принужден
Ревностью пустой и вздорной,
Но, бежав из дома тайно
И служанкой став простою,
Искупила я с лихвою
Грех, содеянный случайно.
Нет, Бельтран, скажу вам прямо:
Здесь Флоренсио остаться
Вы подбили, чтоб спознаться
Со второй мадридской дамой.
Словом, вы, во всем виня
Лишь характер мой тщеславный,
Лицемерствуете явно.
Вы не знаете меня.
Верьте: если бы в одной
Даме вдруг слила природа
Все, чем красота и мода
Привлекают взор мужской;
Если бы у дамы этой
Были не уста, а лалы.
Не ланиты, а кораллы,
Не глаза, а самоцветы;
Если б рядом с ней казалась
Блеклой даже роза мая;
Если б мудрость неземная
На челе ее читалась,—
Я сумел бы не подпасть
И ее всесильным чарам.
Мне такой не нужно даром.
Я — и дама? Я — и страсть?
Я — и нежности пустые?
Я — и длинные посланья?
Я — и тайные свиданья?
Я — и ревность? О святые
Судомойки! Как глубоко
Чту я вас, как неизменно!
Лучше б вы меня, Лисена.
Изобидели жестоко,
Оскорбили, осрамили,
Пред друзьями оболгали,
Иль публично изругали,
Иль в сатире заклеймили,
Чем сказать, что пыл сердечный
Посвятил я знатной даме!
Хоть учтив, равно как с вами,
Я с мадридкою, конечно,
Страсть тут ни при чем совсем.
Полно! Спорить я не стану
С тою, кто нанес мне рану.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Лисена одна. ЛисенаСтойте! Злиться-то зачем?
Ах, ушел! Опять одна я
И опять грущу тайком:
Встало все теперь вверх дном,
И что делать — я не знаю.
Нет, притворщик криводушный,
Я с тобою все же слажу!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Лисена, поручик Каррильо, Финео в дорожном плаще. Финео (слуге, оставшемуся за сценой)С мулов снимешь ты поклажу
И поставишь их в конюшню.
Ба, Финео! Как отрадно
Увидаться с вами снова!
Первым выразили то вы,
Что сказать мечтал я жадно.
Ежечасно с теплотою
Вспоминал о вас я тут.
Это был напрасный труд,
Ибо я того не стою.
Как я счастлив, что, скитаясь,
Встретил друга!
А куда вы
Едете?
Не знаю, право.
Просто взад-вперед катаюсь,
Чтоб навербовать солдат.
В одиночку?
Нет, я еду
С капитаном Асеведо.
Если так, за вас я рад:
Он хороший друг и смелый
Человек.
А вы куда?
По делам, как и всегда.
Что ж, весьма благое дело.
Комната тут есть, наверно?
Да. Вот ключ.
Какая душка!
Прелесть!
А она, вертушка,
Привередлива?
Безмерно!
Ею капитан пленился
И остаться здесь решил,
Чтó он мне и сообщил,
Хоть я сам в нее влюбился.
Тут пробудем мы, покуда
Бой быков не состоится.
Не служанка — чаровница!
Не простолюдинка — чудо!
Я готов служить и сам
Той, под чей начал попали
Вы и капитан.
Едва ли
Впрок пойдет та служба вам:
У Инес крутенек норов.
Все ж попробую дерзнуть.
Ты грустишь, Инес?
Отнюдь.
Понял я из разговоров,
Что мой друг пленен тобой.
А поскольку с ним мы дружны,
Быть тебе, Инес, не нужно
Столь суровой и со мной.
Лучший номер вам дала я.
Вы одни?
Пока.
Пойду
В нем порядок наведу.
Что за стан!
О дева рая! Погоди! Мы знать хотим,
Кем огорчена ты ныне.
Я? Мужчиной.
Ах, богиня! Коль отринута ты им
И замены ищешь равной,
Выбирай меж нас.
Почто?
Не по нраву мне никто.
До чего ж ты своенравна!
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Поручик Каррильо, Финео. ПоручикНу?
Алмаз!
Спрошу я прямо,
Без ненужного стыда:
Что вас привело сюда?
Праздник?
Нет.
Так что ж?
За дамой
Мчусь я вслед.
Куда?
Не знаю.
Хоть твердил мне весь Мадрид,
Что в Аранхуэс спешит
Сердцеедка озорная,
Там ее я не застал.
А сады вы осмотрели?[56]
Да.
Они и в самом деле
Дивны?
Выше всех похвал!
Дон Филипп, король испанский,
От родителя и деда
Унаследовал немало
Гордых зданий и строений,
И, как если б это были
Люди — не сооруженья,
Новые собратья к ним
Прибавляются все время.
Эскурьяльский монастырь,
Как осьмое чудо света,
Всей земле и, вероятно,
Всей вселенной стал известен.
Об алькасарах высоких
В Сеговии и Толедо,
О дворце в Мадриде слышал
Каждый смертный несомненно.
Впрочем, я распространяться
Долго не могу об этом,
Ибо описать спешу
Красоту Аранхуэса.
По пути туда я днем
Васиамадрид проехал,
Чем весьма доволен, ибо
Нет в нем ночью освещенья.
Над рекою живописной
Там стоит дворец прелестный,
Но в гостинице старинной,
Уцелевшей по соседству,
Нет удобств и слишком грязно,
Что гневит всех дам проезжих.
Особняк посла в Арганде[57]
Осмотрев, нашел ночлег я
В Сан Мартине де ла Вега.
Вот вино. Прошу отведать.
Я с рассветом перебрался
На пароме через реку,
От разливов коей дамба
Охраняет низкий берег,
И, в Аранхуэс прибыв,
Первым делом загляделся
На деревьями обильный
Сад плодовый Тотипела,
Где сгибает ветви тяжесть
Яблок, груш, айвы, орехов,
Персиков и абрикосов,
Слив, и шпанки, и морели.
Видел мост я через Тахо,
Реку с именем столь древним,
Что оно и в годы власти
Злобных мавров уцелело.
Потому в Толедо Тахо
Впущен под собор в цистерны,
Как идальго с кровью чистой
Вплоть до пятого колена.
После улицей Толедской,
Главной улицею местной,
Вышел я на пруд, иль Море
Дураков.
Как? Как?
Не смейтесь.
Так он прозван, ибо часто
В нем топились и посмертно
Становились лебедями
Те, кто разуменьем беден:
Влюбчивые легковеры,
Бравшие невест без денег,
Скопидомы и гуляки,
Книгочеи и невежды,
Ябедники и спесивцы,
Скромники и сердцееды.
Правильно! Столь глупым птицам
В Море Дураков и место.
Дивный там дворец построен!
Славен он великолепьем
Коридоров, зал, покоев,
Множеством картин бесценных,
И твореньем Тициана[58] —
Алтарем дворцовой церкви,
И часами — образцом
Хитроумья и терпенья.
Видел я в садах французских
Сотни статуй несравненных,
Что играют на различных
Музыкальных инструментах,
Хоть души, и чувств, и вкуса
Лишены они, конечно.
Там еще, пожалуй, больше
Клумб фигурных и боскетов
В виде змей и крокодилов,
Птиц, собак, быков, медведей.
Привелось мне также видеть
В тутовом саду надменных
И заносчивых павлинов
С многоцветным опереньем.
С недостроенного моста
Через Тахо осмотрел я
Лабиринт и винтовую
Лестницу у побережья.
Вслед затем зашел в коровник,
Зданье красоты отменной,
И на площадь возвратился
По двенадцати аллеям.
Шесть верблюдов ассирийских
Я на площади приметил.
Привезти из стран восточных
Их в испанские пределы
Повелел Филипп, который
Вновь отвоевать намерен,
Как король ерусалимский,[59]
Гроб господень у неверных.
Побыл, наконец, и там я,
Где Харама с Тахо пенным
Браком, хоть и не церковным,
Сочетается навеки.
Умолчу я о фонтанах,
Бьющих в мраморных бассейнах,
И о водометах в виде
Нимф или детей прелестных,
И о цветниках роскошных —
Месте игр и развлечений
Юной дочери монарха,[60]
Светлой, словно день весенний.
Там, где раз она прошла,
Тотчас наступает лето;
Расцветают розы, споря
Белизной с самой Венерой;[61]
Аромат струит жасмин,
Дрок вздымает венчик бледный,
Распускаются жонкили
И нарцисс высокомерный;
Разливая благовонье.
Голубеют и алеют
И гвоздика, и ракитник,
И левкои, и лилеи.
У ручьев, журчащих в парке,
Можно птиц хохлатых встретить,
Именем арабским сайды
По ошибке наречéнных,
Ибо шлют их нам сюда
Не мориски, а индейцы.[62]
Но прерву я описанье
Этих мест благословенных
И скажу лишь, что пристало
Их назвать вторым эдемом[63]
И что пробудил их к жизни
Сам родитель незабвенный
Нынешнего венценосца,
Карла Пятого преемник.[64]
Довелось вам видеть много,
Хоть со мной расстались вы
Лишь шесть дней назад.
Увы!
Прогневил я, видно, бога,
Раз, обшарив парки эти,
Даму все ж не разыскал
И в Ильескас поскакал,
Проклиная все на свете,
Там узнал про праздник здешний
И примчал сюда за ней.
Верьте мне: в душе моей
Нынче прямо ад кромешный,
Так что лучше помолчу я.
Позабудьте огорченья,
Потому что развлеченья
Здесь найдутся, как я чую.
В номер поднимитесь свой,
Сбросьте сапоги и шпоры,
Ибо милые сеньоры
В город съехались толпой
Посмотреть на праздник чудный,
Так что будет им твердыню
Вашей грусти и унынья
Штурмом взять совсем нетрудно.
Ведь разнообразье — это
Соль, без коей пресен мир.
Кстати, знайте: на турнир
Созваны сюда поэты.
Всем любителям стихов
Можно выступить в турнире.
Сколько нужно строф?
Четыре.
А каков посыл?
Таков:
«Дай мне, боже, пыл витийский,
Чтоб воспеть непринужденно
Перл Испании, рожденный
От жемчужины австрийской».
Трудно даже догадаться,
Как такой посыл развить.
Ну, пойду наряд сменить.
Я ж хочу Инес дождаться.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Поручик Каррильо, Лисена. ПоручикАх, Инес! Ужели стать
Ты моею не согласна?
Ах, не тратьте слов напрасно!
Прочь! Мне нужно подметать.
Ты, чей лик звездой блистает,
В ком я вижу не служанку,
А зарю, что спозаранку
Мрак с небес лучом сметает,
Ты отправиться со мною
На войну должна, и верь,
Что…
Мне не до вас теперь.
Вот когда порой ночною
Навестите вы меня,
Всласть поговорим мы с вами:
Мне, сеньор, болтать с гостями
Не дают средь бела дня,
Да и я прослыть ленивой
Не намерена нисколько.
Вот теперь Инес не только
Хороша, но и учтива!
Верю слову твоему я
И молю творца смиренно,
Чтоб скорее над вселенной
Распростер он тьму ночную.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Лисена одна. ЛисенаЭх простак! Ты так же глуп,
Как твой чванный капитан.
Удается мне мой план.
Ревность! Рвись рыданьем с губ,
Брызжи влагой из очей,
Рви мне грудь, чтоб мог излиться
Гнев, который в ней таится!
Сердце! Скорбью пламеней,
Скорбно в пламени стенай,
Стань ретортой раскаленной
И свой пыл в раствор соленый
Слез моих перегоняй!
Сердце! Суждено сгореть
От обиды нам с тобою.
Раз уж я любви не стою,
Значит, стоит умереть.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Лисена, Херарда, Лукресья. ХерардаАх, Инес! Беда, беда!
Боже правый! Что случилось?
Что тревожит вашу милость?
Прибыл новый гость сюда,
И боюсь я встречи с ним.
Как? Ведь брат ваш — вам охрана.
Я Флоренсио обманно
Братом назвала своим.
А скажите, гость наш новый
Вам не брат? Вот было б счастье!
За такое счастье клясть я
От тоски судьбу готова!
Спрячь меня на эту ночь,
А с зарей опять в дорогу
Он отправится.
Ей-богу,
Случаи мне решил помочь!
Помещение вам дам
Я в одном из коридоров.
Скрыться от докучных взоров
Сможете легко вы там.
Дверь на ключ запру я, чтоб
Не вошли к вам, но в свой час
Ужин принесу для вас.
Будешь ты молчать?
По гроб.
В этом вам ручаюсь честью.
Мы ж тебе свою вручили.
В добрый час!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Лисена, потом Лусиндо и Рисело. ЛисенаВы угодили
В сети, что сумела сплесть я!
Мне она дала согласье
Передать им ваши речи.
Вон Инес.
Инес!
Вот встреча!
К вам-то ведь и собралась я.
Ты с Херардой говорила?
Хоть и при подруге, но
Без свидетелей.
Умно!
Как они держались?
Мило
И просили провести
Вас в гостинице всю ночь,
Коль вы видеть их не прочь
С полуночи до шести.
Где же спать нам здесь?
Могу я,
Чтоб Херарде удружить,
Комнатой вам услужить.
А к тому же в ночь такую
Не придется помышлять
Ни минуты нам о сне.
Вы пока не нужны мне.
Отправляйтесь-ка гулять
Или просто предложите
Капитану ужин с чаркой.
Ночь, надеюсь, будет жаркой!
Завтра все мне расскажите.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Лисена, Финео. Финео (не замечая Лисены)Странного на свете много,
Схожа явь порой со снами;
В том, что происходит с нами,
Сам лукавый сломит ногу.
Я вдогон за дамой мчался,
Ревновал, был сам не свой,
Но с прислугою простой
Здесь, в Толедо, повстречался,
И узду с себя сорвало
Сразу же мое желанье.
Хоть прочел негодованье
Я в глазах Инес сначала,
Ночью с ней любой ценою
Я увижусь… Вот она!
Мнит он, видно, что склонна
Ночью стать я с ним иною.
Я надеюсь, вам вполне
Номер ваш, сеньор, по нраву?
Да, он у меня на славу.
Будьте ж благодарны мне.
Ночь в Толедо проведу
Я один.
Вот и прекрасно!
А скажи, ты не согласна…
Ужин вам подать? Иду.
Нет, со мной о неком деле
Ночью обменяться мненьем?
С превеликим наслажденьем.
Где ты будешь?
Я? В постели.
А живу я в помещенье,
Что за кухней, чуть левее.
Так и быть, зайду к тебе я.
Заходите без стесненья,
Только уговор — молчок!
Выгонят меня с позором,
Коль узнают, что с сеньором
Провела я хоть часок.
Словом, так: ко мне спешите
Точно в полночь на свиданье,
Коль решенье в ожиданье
Изменить вы не решите.
Как взросла, дивлюсь, ей-ей!
Здесь такая красота,
Что бесхитростность — и та
Придает лишь цену ей?
Правда, лоск обыкновенно
Ценим выше простоты мы,
Но они же несравнимы:
Дешев он, она — бесценна.
Стольким враз порой ночною
Дать свидание должна я,
Что сама уже не знаю,
Чьею сделаюсь женою.
Капитан по мне томится,
Льнет ко мне поручик нудный,
Друг Херарды безрассудно
Обольстить меня стремится,
А Лусиндо и Рисело
Нужно с дамами свести…
Ночь! Скорее мрак сгусти
Над землею охладелой!
Стань помощницей мне, чтобы
Все уладились дела
И благословлять могла
Ночь в Толедо я до гроба!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЗАЛА В ГОСТИНИЦЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Флоренсьо, Бельтран, Лусьо. ФлоренсьоЧто, Лусьо, ты сказал?
Я говорю,
Что город вам пора покинуть, ибо
На площади я видел альгуасила,
Который справки наводил о вас.
Мой друг! Не сомневайся, что Эстасьо,
Противник твой, иль при смерти, иль мертв,
Раз правосудье гонится за нами.
Коль мы сейчас уедем из Толедо,
Придется плохо нам.
Но почему?
На улице темно: уж десять било.
Легко мы ускользнем под кровом ночи.
Нет, власти начеку. Нас перехватят.
Спешить теперь опаснее, чем медлить.
Хозяина нам, Лусьо, позови.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Флоренсьо, Бельтран. ФлоренсьоВсего удобней спрятаться надежно
Сейчас, когда все постояльцы выйдут
Во двор дышать вечернею прохладой
И меж собой затеют разговор.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Лусьо и хозяин гостиницы. ЛусьоПришел хозяин.
Удались на время.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Флоренсьо, Бельтран, хозяин гостиницы. ФлоренсьоХозяин! Мы надеемся, что с вами,
Как с человеком, жизнью умудренным,
Нам можно откровенно говорить.
К услугам вашим!
Буду очень краток.
Соперник мною был в Гранаде ранен
И, — как теперь мне кажется, — смертельно.
Есть слух, что власти ищут нас в Толедо.
Бежать отсюда поздно нам уже.
Не спрячете ли на ночь нас?
Охотно.
Я помещу вас в комнате, чьи окна
На церковь Непорочного зачатья
И кармелитский монастырь выходят.
Оттуда при нужде на дом соседний
Вы прыгнете и через скотный двор
По пустырю в обитель проберетесь.
Все ясно мне. Благодарю.
Хозяин!
А прыгать не опасно?
Что вы! Нет.
Признаюсь честно: я не слишком легок
И, так как не от ангелов рожден,
То и летать, как ангелы, не склонен.
Хозяин! Отоприте номер нам.
Инес!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
То же и Лисена. ЛисенаНу что ко мне вы привязались,
Как будто в доме нет других служанок?
О господи! Далась же вам Инес!
Иль думаете вы, я не устала,
Весь вечер ужин разнося гостям?
Открой им номер.
Для чего?
Копунья!
Где ключ? Дай мне всю связку!
Он потерян.
Что?
Нет его.
Да вот же он! Живей!
Зачем им этот номер? Есть другие.
Молчи, девчонка! Так угодно мне.
Входите же! Постели там найдутся.
А если постучатся альгуасилы,
Выпрыгивайте разом из окна.
Безмерно вам признателен, хозяин.
Ох как прыжки мне эти не по вкусу!
Схожу проверю, не видали ль нас.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Флоренсьо, Бельтран, Лисена. Бельтран (в сторону)А мне-то прыгать для чего?
Входи же!
Мой друг! Уж раз нам прыгать с высоты,
Надеюсь я, что первым прыгнешь ты.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Лисена одна. ЛисенаКто предвидеть мог возможность
Столь внезапной неудачи
В миг, когда в успехе близком
Я уже не сомневалась?
Только заперла я на ночь,—
Чтоб никто не помешал мне,—
Ту, присутствие которой
Мне казалось столь опасным,
Как Флоренсио хозяин
Прячет в номер тот же самый!
Впрочем, я за это злиться
На хозяина не вправе:
Разве угадать он мог,
Что мадридок скрою там я,
Благо все ключи от комнат
Мне доверил он при найме?
Нет сомненья, поместил
В этот номер он гранадцев,
Чтобы слуги правосудья
Не могли до них добраться,
И с мадридками — о горе! —
Свел их, сам того не зная,
Так что четверо влюбленных
Ныне вместе оказались.
Страсть и ревность! Убивайте
Меня, чье недомыслье виновато
В том, что сошлись Флоренсио с Херардой!
Боже! Как еще живу я,
Эту казнь претерпевая,
Как не падаю под грузом
Столь неслыханных несчастий!
Мой Флоренсио с другой
Женщиною вместе заперт!
Он ее в уста целует,
Обнимает и ласкает!
Я же это знаю, вижу
И терплю, храня молчанье,
Хоть должна была бы небо
Потрясти стенаньем страшным,
Разломать с безумной силой
Эту дверь, будь даже стали
Дерево ее прочнее,
И убить обоих разом!
Страсть и ревность! Убивайте
Меня, чье недомыслье виновато
В том, что сошлись Флоренсио с Херардой!
Ты, Флоренсио, меня
Бросил для нее коварно.
Для чего же лгать, что ревность
Поводом к разрыву стала?
Первая моя любовь!
Ты последней будешь также.
Ибо я тебя, жестокий,
Позабыть уже не властна.
Боже правый! Я дрожу!..
Неужель они узнают
В темной комнате друг друга
И восторгам предадутся?
Ведь Херарде неизвестно,
Кто вошел туда во мраке,
А Флоренсио подавно
Встретить там ее не чает.
Тщетная надежда, прочь!
Сердце, зря не обольщайся!
Кто-нибудь да шелохнется,
Кто-нибудь да слово скажет.
Чуть к Флоренсио дойдет
Шорох или шепот слабый,
Как воскликнет он: «Кто здесь?»
И рванет из ножен шпагу,
А Херарда, услыхав,
Кто к ней в темноте взывает,
Милому ответ на возглас
Даст объятьем — не словами.
Нет, не в силах примириться
Я с такою пыткой адской!
Я не дам спокойно им
Этой встречей наслаждаться.
Пусть сорвутся с петель двери,
Пусть весь дом охватит пламя,
Пусть я, как Самсон, погибну
Вместе с капищем разврата![65]
Стены! Рушьтесь, убивайте
Меня, чье недомыслье виновато
В том, что сошлись Флоренсио с Херардой!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Лисена, капитан Асеведо. КапитанВот ты где, Инес!
О небо!
Мне его лишь не хватало!
Я, с тех пор как ночь настала
И чело затмилось Феба,[66]
Жду тебя, но безуспешно,
Хоть стемнело уж давно.
Как мне быть? Не все ль равно
Той, в чьем сердце ад кромешный!
Впрочем, нет. Коль мы поладим
С капитаном, то… Смелей!
Пусть для ревности моей
Станет он противоядьем.
С вами, капитан, пробуду
Вон в том номере я ночь,
Коль вы склонны мне помочь
Вытурить гостей оттуда.
Штурмом брать готов с тобою
Я хоть стены Маастрихта![67]
Полно! Уж врагов таких-то
Мы прогоним и без боя,
Коль под видом альгуасила
Явитесь вы к ним туда.
Мне переодеться?
Да,
Это бы не повредило.
Слушаюсь. Однако помни:
Высажу ногой я двери,
Только молви слово.
Верю.
Но скажите: для чего мне
Друг с поломанной ногой?
Что ж, есть в этом свой резон.
Боже! Ну и фанфарон!
Ну и штучка, бог ты мой!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Флоренсьо, Херарда, потом Бельтран. ФлоренсьоХоть моя любовь — маяк,
Свет струящий даже ночью,
Мне увидеть вас воочью
Не дает, сеньора, мрак.
Как сюда найти сумели
Доступ вы, мой друг сердечный?
Вам пришлось Инес, конечно,
Подкупить для этой цели.
Я так рада нашей встрече!
Эй, Флоренсио! Ты где?
Не шуми иль быть беде!
Тс-с, Бельтран!
Я слышу речи,
Но не вижу ничего.
Здесь мы, здесь!
Что тут такое?
Почему, хоть вас лишь двое,
Встретил я в углу…
Кого?
Третью тень, что молчаливо
Кралась, за стену держась.
Тут я враз к постели шасть
И нырнул за полог живо.
Странно лишь, что мне, с рожденья
Столь несхожему с собакой,
Предъявила тень, однако,
В этом сходстве обвиненье,
Ибо в миг, когда попала
Мне она мизинцем в рот
И пустил я…[68]
вас обругала?[69]
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Лукресья. ЛукресьяАх, Бельтран! Неужто вам
Трудно в шутках быть пристойней?
Тише! Будьте поспокойней!
Где же наши?
А вон там.
Ну и тьма!
Мой ненаглядный!
Как попали вы сюда?
Хоть гнала меня беда,
Я обрел приют отрадный.
Упоенья сладкий миг
Принесли мне страх и горе.
Так порою в шторм на море
Феб сквозь тучи кажет лик.
Я пришел сюда, дабы
Спрятаться от цепких рук
Правосудия…
Мой друг,
В этом виден перст судьбы,
Что влюбленного и даму
Сводит столь же неизменно,
Как встречает Тахо пенный
На пути своем Хараму.
Время ль спорить втихомолку,
Что, да как, да отчего?
Случай свел нас, и его
Упускать грешно без толку.
Наш приезд в Толедо — это
Беспримерный дар Фортуны.
Ночь! Стократ твой мрак безлунный
Мне милей дневного света.
Здесь, в Толедо, ты затмила
Ночи Аттики красою,
Ибо блещет предо мною
В темноте твоей светило,
Что самой Дианы чище.[70]
Тише! Возгласов столь громких
Издавать нельзя в потемках,
Коль вокруг погоня рыщет.
Так как вы любовных слов
Мне, Бельтран, не говорите,
Вы, я полагаю, мните,
Что они — удел глупцов.
Нет, Лукресия, сомненья,
Что сеньоре столь пригожей
Насказал бы я их тоже,
Будь хоть капля в них значенья.
Но они, заверить смею,
И бессмысленны и ложны.
Разве солнцем звать вас можно,
Если льда вы холоднее?
Было б вам самой досадно
Фениксом именоваться:
Носа вашего раз в двадцать
Больше клюв его громадный.
Утверждать, что вы — алмаз,
Тоже комплимент неловкий,
Ибо, если так, шлифовке
Следует подвергнуть вас.
Вас с сокровищем сравнить
Я отнюдь не помышляю,
Ибо золото желаю
Расточать, а не хранить,
Твердо зная, что от вора
Клад свой не уберегу.
Словом, лестью не могу
Осыпать я вас, сеньора.
Эй!
Беда! Стучатся к нам.
Кто и чем? Жезлом судейский
Или вор рукой злодейской?
Подойди, Бельтран, к дверям.
Отоприте! Это власти!
Пробил наш последний час!
Наш хозяин выдал нас.
Власти? Боже! Вот несчастье!
Прыгай!
Всюду мрак безлунный.
Прыгать я боюсь до света.
Наш приезд в Толедо — это
Злая каверза Фортуны.
Над горячностью моей
Вновь ты, зубоскал, трунишь?
Прыгай!
Нет, дружок! Шалишь!
Тут невысоко. Смелей!
Я — не кот, и не суметь
Мне пройти по кровле.
Тише!
Полно! Все равно на крыше
Мне пришлось бы нашуметь:
Ведь ее и без прыжков
Продавил бы вес мой голый.
Экий человек тяжелый!
Прыгай же — и будь таков!
Да, тяжел я, друг любезный,
А не то бы по канату
Пред толпой ходил за плату,
Что для кошелька полезно.
Прыгай, трус!
Твой гнев напрасен.
Что я — пес ученый?
Нет.
Тот храбрей.
Тебе вослед
Прыгнуть я вторым согласен,
Хоть сейчас мы к небу ближе,
Чем, увы, к земле.
Вломиться
Могут к нам. Спеши.
В темнице
Мы и то сидели б ниже.
Чем ломать хребет о кровлю,
Лучше я в тюрьму пойду.
Прыгай!
Нет, я обожду
И сперва пославословлю
Ночь в Толедо, что затмила
Ночи Аттики красою.
Схватят нас сейчас с тобою.
Значит, так судьба судила.
Что же делать! При моем
Весе прыгать слишком трудно.
До свиданья!
Безрассудный,
Стой! Мы выпрыгнем вдвоем.
Другу верный до могилы,
Жизнью я готов рискнуть
За него.
А, будь что будь! Прыгаю!
Счастливо, милый!
Отопри!
Постойте, дамы!
Дайте спрыгнуть.
У, медлитель!
Ну зачем, о вседержитель,
Лезем черту на рога мы?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Херарда, Лукресья, Лисена. ЛисенаУспокойтесь! Он убрался.
Кто?
Какой-то альгуасил,
Что мошенника ловил.
Боже, как он в дверь стучался!
Где Флоренсио?
Сбежал.
Спрыгнул из окна во тьму.
А Бельтран?
Вослед ему
Выскочил, хоть и дрожал.
Кстати, кто свел их и нас?
Я, чтоб вас развеселить.
Альгуасила удалить
Мне же удалось сейчас.
Наше счастье!
Нам придется
Им вдогон Инес послать,
Чтоб они пришли опять.
Пусть сначала шум уймется.
После этого друзья
Сами возвратятся к вам.
Комнату свою отдам
До утра Херарде я,
А Лукресию в другую,
Что напротив, помещу.
Как без друга я грущу!
Вашу грусть понять могу я.
Ах, Инес! Устрой нам эту
Встречу!
Следуйте за мною.
Путеводною звездою
Будешь мне сиять во тьме ты.
Сил не пощажу я, чтобы
Все уладились дела…
И чтоб памятна была
Ночь в Толедо вам до гроба.
ДВОР СОСЕДНЕГО ДОМА. НА ЗАДНЕМ ПЛАНЕ ВИДНЫ КРЫШИ Флоренсьо, Бельтран. Флоренсьо
Ты цел?
Все кости мне переломало.
Где это мы?
А я откуда знаю?
Не существует в мире карты крыш
Иль лоции, которая учила б
Курс по конькам прокладывать меж труб,
И Птолемея нет по части кровель.[71]
Схож этот дом, как я могу судить,
С гостиницею.
Он и служит ею.
Их тут стоит вдоль улицы немало
От самой церкви до монастыря.
Вон тот сарай, по-моему, курятник.
Сдается мне, что где-то здесь под крышей
Есть улей.
Нет, не улей, а гнездо
Прожорливых шмелей иль хищных ос,—
Их жала мне вконец изрешетили
Лицо и руки.
Мне же, видит небо,
Одна из этих тварей в нос впилась
Так глубоко, что стал он словно хобот.
Быть может, нам в курятнике укрыться?
Ну, нет! Едва туда я заглянул,
Сеньор петух мне преградил дорогу
И, мня, что кур я воровать явился,
Украсил синяком мой правый глаз.
Я очень грязен?
Да, ты весь в навозе.
Куда ж это сперва мы угодили?
В свинарник, где насело на меня
Так много блох, что я чуть-чуть не помер.
А я к тому ж от пса лишь чудом спасся.
Тебе всегда везет!
А ты искусан?
Да, облегчил мне левую икру
Он ровным счетом на полфунта мяса.
Как это свояка он не узнал?
С ним не в свойстве я, ибо он — дворняга,
А я пусть и собака, но идальго.
Ох, что за ночь!
Будь я чуть-чуть умнее,
Давно бы уж зарекся я влюбляться.
Влюбляться? Да при чем же здесь любовь?
При том, что хорошо любить в Толедо,
Да только днем, а не во тьме ночной:
Тут слишком много крыш крутых и скользких,
Ос, петухов, курятников и блох,
Свинарников, собак и альгуасилов.
Здесь воры! Воры!
Не было несчастья!
Увы, перебудили мы весь дом!
Подай мне аркебуз! Спусти собаку!
Ты слышишь, друг? Речь обо мне идет.
Узнали нас.
Зайдем-ка мы в конюшню
И до зари от страха подрожим,
А коль и там найдут нас, убежим.
ДВОР ГОСТИНИЦЫ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Финео один. ФинеоО маска дня, о ночь, чьей красотой
Пленяются поэты так охотно!
Весь мир во мраке скрой бесповоротно,
Как скрыла лик планеты золотой!
Меня с Инес окутай темнотой,
И белый, как фламандские полотна,
Покров из ткани дорогой и плотной
Я возложу на твой алтарь святой.
Мгла! Помоги мне в этот тихий час
Взять верх над Аталантою моею,
Что ускользала от меня не раз.
Как встарь для Купидона и Психеи,
Стань простынею брачною для нас,[72]
Чтоб мой ревнивый пыл уснул под нею.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Финео, поручик Каррильо. Поручик (не замечая Финео)Пора, когда все спит, и лишь ручей
Звенит, не умолкая до денницы,
И в тишине слипаются ресницы
Всевидящих, как Аргус, матерей;[73]
Ночь, синий плащ, сокрывший от очей
Вселенную без края и границы;
Ночь, книга вечных тайн, на чьи страницы
Наносит знаки бог рукой своей!
Пусть мне, в чье сердце яд любви проник,
Твои благоприятствуют светила,
Чтоб от меня моя звезда свой лик
Из зависти к Инес не отвратила
И я вкусил блаженства сладкий миг,
Пока о дне заря не возвестила.
Видимо, с Инес прекрасной
Не один я жду свиданья.
Ухожу: ведь мне вниманье
Привлекать к себе опасно.
Был здесь кто-то из гостей,
И, ручаюсь головою,
Ждал того же он, чего я
У Инес просил моей.
Я исполнен гнева, но
Должен им кипеть в молчанку:
Ведь трактирную служанку
Ревновать к гостям смешно.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Поручик Каррильо, капитан Асеведо. Капитан (не замечая поручика)Час преступлений и нечистых снов,
Ночь черная, предательская, злая!
Завидуешь ты солнцу, расстилая
Над миром тьму, как гробовой покров.
Союзница распутниц и воров,
Бесстыдная, трусливая, гнилая!
Убийство поощряешь ты, вселяя
Испуг в овец и бешенство в волков.
О, хаоса излюбленная дочь!
Тебя я заклинаю: будь готова
Мой грешный пыл мне утолить помочь!
Пусть воспоют тебя за это совы
И пусть вовек день не прогонит прочь
Мрак, что затмил лик солнца золотого.
Кто-то из гостей тут бродит,
На окно Инес взирая.
Кто это, со мной играя,
С козырей моих же ходит
И, как я, во тьме ночной
Ждет Инес?
Неужто здесь
Капитан? Да, так и есть.
Э, да тут поручик мой!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Финео. Финео (в сторону)Возвращаюсь я в надежде,
Что убрался тот, кого я
Видел… Ба! Теперь здесь двое,
Хоть всего один был прежде.
Первый на меня глядит,
А второй ко мне все ближе.
Ими та же страсть, я вижу,
Что и мной руководит.
Вновь я удалюсь сейчас,
Чтоб себя не дать узнать.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Поручик Каррильо, капитан Асеведо. Капитан (в сторону)Видимо, Инес сыграть
Хочет много партий враз,
Что не трудно, ибо нами
Вертит эта штучка смело,
Словно шахматист умелый
Пешками или конями.
Раз, как мне известно, ею
И поручик мой пленился,
Значит, в плен я ухитрился
Сдаться вместе с ротой всею.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
То же, Лусиндо и Рисело. КапитанВон два рекрута бесславно
Тащатся во вражий стан.
Коль не стоек капитан,
То солдаты — и подавно.
Ночь, благостная кроткая богиня…
Ночь, гнусная носительница зла…
Раскинь над миром ясные крыла!
Яви вселенной лик свой трупно-синий!
Пусть в окна к милой месяц глянет ныне.
Пусть умыслам моим поможет мгла.
Херарда нежность в сердце мне влила.
Лукресии я алчу, как Тарквиний.[74]
Ночь! Ты и упоенье — неразрывны.
Ночь! Без тебя смешон любовный пыл.
Ночь! Исцели недуг мой неизбывный!..
Ночь! Сделай так, чтоб страсть я утолил!..
И возложу я на алтарь твой дивный…
Сапожный вар…
Агат…
Бутыль чернил.
Узнаешь вон тех двоих?
То Бельтран и друг его!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Финео. ФинеоБа, два новых! Итого,
Здесь я вижу четверых.
Коль и в третий раз на грех
Я уйду, — пиши пропало,
Ибо места будет мало
В комнате Инес для всех.
Что за мужество таится,
Как остер быть должен разум
В той, что с пятерыми разом
Поединка не боится!
Я не робкого десятка
И померяюсь с троими,
Но сражаться с четверыми
Было б даже мне не сладко.
С пятерыми же схватиться,
Да еще в столь поздний час,
Может только тот из нас,
Кто и черта не боится.
Нет, Инес перестаралась:
Кто-нибудь да сладит с нею.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Лисена. Лисена (в сторону)Верить я глазам не смею!
Сколько здесь глупцов собралось!
Видно, в сырости полночной,
Как грибы, они растут.
Эй, Инес!
Инес, я тут!
Нет, дивиться, что столь точно
Все явились, не должна я:
У мужчины — ум гусыни.
Что же я скажу им ныне?
О Инес!
Инес, родная!..
Что за вздор несу я?
Ах,
За свое они опять!
Но придется поискать
Им любви в других местах;
Я сообразила, к счастью,
Как от них освободиться.
Что стряслось? Кто здесь толпится?
Мы горим! Пылаем!..
Страстью!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же и хозяин гостиницы. ХозяинГде горит?
Сеньор! Огнем
В кухне озарилась дверь.
Черт! Не до любви теперь.
Ухожу. Вернусь потом.
Возвратимся чуть попозже.
Спятила девчонка эта!
В кухне я не вижу света.
Тс-с, сеньор! Горим, о боже!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Флоренсьо, Бельтран. БельтранНу, бежим!
Бежать? К чему?
А к тому, чтоб не догнали.
Ну и ночь была!
Была ли?
Разве день рассеял тьму?
Это верно. До зари
Долго ждать еще придется.
Время — час, как мне сдается.
Где там час! Давно уж три.
Нет, будь дело к утру близко,
Как ты мнишь, мой друг сердечный,
Семь сестер Плеяд, конечно,
Не стояли бы так низко.[75]
Боже мой! Нет горше пытки,
Чем в конюшне проваляться
Три часа и блох набраться!
Блох? О нет! Они так прытки,
Что весьма с чертями схожи.
Нет, скорее с палачами:
Жертву рвут они клещами.
Ну и ночка!
Ну и ложе!
Надо ж было нам влюбиться
В этом городе чужом!
Ночь зато прекрасна в нем!
Перестань, дружище, злиться!
Не могу.
Да что с тобою?
Погибаю я от блох.
Что за ночь, помилуй бог!
Не затей в Гранаде боя
Я с Эстасьо, мы теперь
Страху бы не натерпелись.
Мы б в конюшне отсиделись,
Не открой хозяин дверь
Так, что я от боли взвыл.
Взвыл? С чего б? Не постигаю.
Он, засов отодвигая,
Мне его в бедро вдавил,
Этою железной палкой
Так продрав мои штаны,
Что они сейчас должны
Выглядеть довольно жалко.
Я и сам не слишком цел,
Ибо так какой-то мул
По пути меня лягнул,
Что к дверям яотлетел,
Стукнулся во тьме кромешной
О косяк виском с размаху
И, не чуя ног от страху,
Выбежал во двор поспешно.
У меня вся голова
От удара посинела,
И брожу я одурело,
На ногах держась едва.
Ночь в Толедо и любовь!
Чтобы черт побрал вас!
Тихо!
Глянь: народ!
Хлебнем мы лиха!
Нам уже не скрыться вновь.
Как нам быть?
Стоять на месте.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, два альгуасила, судейский чиновник и ночной дозор. Первый альгуасилКто здесь?
Мы.
Кто — мы? Точней!
Люди чести, дуралей!
Спят давно все люди чести.
Значит, вы — не из таких.
Стойте! Вами суд займется.
В чем же нас винят?
Найдется
Обвинение у них.
Исхитрись себя назвать
Именем чужим.
Ты тоже.
Вы бежать хотите все же?
Нет, но я устал стоять.
Ладно, принести им стул!
Из каких вы оба, кстати?
Из приезжих.
Род занятий?
Кавальеро.
Эк махнул!
Вы куда держали путь?
Мы? В гостиницу.
Откуда?
Врут они, и вам не худо Было б плутов припугнуть.
Развести их не преминь:
Врозь нам допросить их надо.
Дай господь, чтоб про Гранаду
Не пронюхал он! Аминь!
Для того ли в суматохе
Мы по крышам убегали,
Для того ли нас лягали
Мулы и кусали блохи,
Чтоб так глупо и так скоро
Дать себя схватить властям?
Эх, и не везет же нам!
Поучтивее, сеньоры!
Мы — дворяне.
Ваше имя?
Дон Фернандо.
Кто был с вами?
Кавальеро. Вы ушами
Это слышали своими.
Как его зовут?
Марсалом.
Местожительство?
Хихон.
Так. Теперь, узнав, кто он,
…………………………….[76]
Кто вы?
Как понять вопрос?
Как зовут вас, я спросил?
В детстве я Томико был;
Стал Томе, когда подрос.
Что у вас за отношенья
С этим кавальеро?
С ним
Дружбу свято мы храним
Чуть не с самого рожденья.
Как его зовут?
Дон Блас.
Родом он?..
Из Талаверы.
Взять воров!
Что за манеры!
Он манерам учит нас!
Подлый лжец, мошенник гнусный!
Уж не тех ли мы словили,
Кто орудовал в Севилье?
Нет, те более искусны:
Трудно врать властям глупей,
Чем два эти дурня врут.
Пусть в тюрьму их отведут.
Но, сеньоры…
Марш, злодей!
На галеры из темницы
Угодят пройдохи эти.
Не отведать бы нам плети!
Все, конечно, разъяснится,
Но как хочется мне, чтобы
Поскорей заря взошла!
Только бы не довела
Ночь в Толедо нас до гроба!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисена; Херарда и Лукресья в крестьянском платье. ХерардаЗачем ты вас одела в эти платья?
Входите вон в ту дверь, и своего
Флоренсио вы примете в объятья.
Как! Он вернулся? Что за колдовство!
Прокрались, — в том могу вам слово дать я,—
Сюда по крышам он и друг его.
Ничто столь ловким людям не препона:
Вдвоем они осилят и Самсона.
Неужто он вернулся?
Здесь ваш друг.
Но говорите тише — слишком много
Вздыхателей моих снует вокруг.
Коль вас окликнут, отвечайте строго,
Что вы — Инес и что вам недосуг
Стоять и пустословить у порога.
Идите же к тому, кто красотой
В Гранаде всех затмил.
О страх пустой!
Бессмыслен ты! Ведь друг меня женою
Назвать поклялся!
Клятву сдержит он.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Лисена, Лукресья. ЛукресьяИнес! А где Бельтран, что стал звездою,
Чей свет мой озаряет небосклон?
Он, к вам стремясь и сердцем и душою,
Затем что в вас без памяти влюблен,
Ждет в комнате напротив встречи с вами.
Как спесь с него посбило!
Чем?
Прыжками.
Входите же! А если кто-нибудь
Вас перехватит возле двери самой,
Вы, как Херарда, сможете прилгнуть,
Что вы — Инес, и тем избегнуть срама.
Ну что ж, не грех и обмануть чуть-чуть
Поклонников твоих, что так упрямы.
Друзьям же вашим сказано, что им
Звать надлежит вас именем моим.
И, значит, ни одна душа живая
Не будет знать, кто мы такие?
Нет.
Иду.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лисена одна. ЛисенаО солнце, я к тебе взываю!
Ночному мраку не спеши вослед
Иль, сеть моих уловок разрывая,
В мой саван превратит ее рассвет,
Хотя должна — я твердо верю в это —
Победа мне достаться до рассвета.
Я верх возьму над милым мне врагом,
Сумев ту даму, что его пленила,
Вернуть ее поклоннику, о ком
Она так легкомысленно забыла
И чьею снова станет с первым днем.
О хитрость! Ты — бессильных женщин сила,
И за одну лишь ночь ход жизни всей
Мы изменяем с помощью твоей.
Я, честь храня, чтоб имя предков честных
Не запятнал их правнучки позор,
Себя от домогательств неуместных
Успешно ограждала до сих пор.
Когда же глянет Феб с высот небесных
И синей мглы раздернется шатер,
Надежд лишу я, как это ни грустно,
Всех, в ком подогревала их искусно.
Чу, стук в ворота! Чей это визит?
Ужели он сулит мне огорченья?
Откройте!
Кто там?
Живо!
То кричит
Флоренсио. Вот редкое везенье!
Иду!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Лисена, Флоренсьо, Бельтран. ЛисенаСеньоры! Что у вас за вид!
Я в жизни не переживал мгновенья
Ужасней этой ночи.
Почему?
Чуть было не попали мы в тюрьму
И столько прочих бедствий претерпели,
Что до утра не описать их нам.
Живого места нет у нас на теле.
Сюда, не будь со мной Бельтрана, сам
Я не дошел бы.
Поплутав без цели
По крышам, по дворам и пустырям,
На улицу мы выскочили все же,
В пыли и в том, что называть негоже.
Но тут двух альгуасилов черт принес,
И помню я дальнейшее неясно:
Когда нас пробирает страх всерьез,
Мы над собой становимся не властны.
Нам учинили тотчас же допрос,
Мы долго объяснялись, но напрасно:
В тюрьму ночной дозор нас поволок.
Чего нам только не готовит рок!
Когда нас к перекрестку подводили,
За шпагу удалось схватиться мне
И… Но, Бельтран, ужель освободили
Себя мы наяву, а не во сне?
Какой там сон! Двум стражам угодили
Плашмя две наши шпаги по спине,
И в тот же миг, гонимые испугом,
К алькáсару мы побежали с другом,
Но в ров упали, так что мимо нас
Погоня проскочила, вероятно,
И не лишились мы на этот раз
Свободы, человеку столь приятной,
А выбрались наверх и сей же час
Направились в гостиницу обратно.
Что с дамами?
Они вас обе тут
В двух помещеньях возле кухни ждут.
Прощай! Иду к Херарде, коей вечно
Служить почту за счастье и за честь.
Идите, раз вы так бесчеловечны,
Что мне ее решили предпочесть.
Инес! Ты нас проводишь?
Да, конечно.
Конец тебе, о ночь в Толедо, здесь!
Ну нет! Победу праздновать вам рано:
Верх я возьму при помощи обмана.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Альгуасилы, судейский чиновник, ночной дозор. Первый альгуасилНет, я не ошибся: здесь
Скрипнули ворота вдруг.
Да, и я расслышал стук.
Значит, основанье есть
В дом войти.
Откройте!
Живо!
Все молчит.
Инес!
Беспечно
Спит хозяин.
Ну конечно,
Все мы вовремя сонливы.
Он здесь ни при чем, и дать я
Слово не колеблюсь в том,
Ибо это честный дом,
Где встречают всех по платью,
Так что не нашел бы вор
У хозяина приюта.
Значит, оба наши плута
Сами забрались во двор.
Эй, Инес! Открой ворота!
Встали вы, хозяин?
Встал.
Ну и слуг мне бог послал!
Дрыхнуть — вот вся их забота.
Кто там?
Власти!
Очень рад,
Хоть мы ночью вас не ждали.
Номера кому вы сдали?
У меня сейчас стоят
Два гранадца, три мадридца
И военных двое.
Вам
Их созвать придется к нам.
Удалось гранадцам скрыться —
В том ручаюсь головой.
Все вставайте!
Что сеньорам
Нужно?
Ищем мы с дозором
Двух злодеев.
Страх какой!
Сбили нас они с пути,
Но следы сюда ведут.
Скоро там?
Жильцы идут.
Дайте нам во двор войти.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Альгуасилы, судейский, хозяин гостиницы, ночной дозор, капитан Асеведо, потом поручик Каррильо. КапитанРазве преступленье ночью
Ждать свиданья с той, кого
Незадолго до сего
Здесь же видел я воочью?
Эту даму сей же час
Нам представьте!
Вот я.
Вы?
Вы, Каррильо?..
Да, увы!
Ловко ж обманули нас!
Здесь Инес меня просила
Дожидаться с ней свиданья.
Точно то же приказанье
Отдано мне ею было.
Вот я и молчал, боясь,
Что меня тут обнаружат.
Сколько лет Инес вам служит?
День всего, как нанялась.
Кто вон эти два сеньора?
Капитан один из них.
С ним поручик.
А других
Мне покажут?
Вот умора!
Стало быть, пришлось нам тут
Не Инес — друг друга ждать?
Да.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Лусиндо. ЛусиндоЧто власти жаждут знать?
Ваше имя и маршрут.
Дама, бывшая со мной,—
Мне супруга.
Вот те на!
Это с коих пор?
Она
Стала мне сейчас женой.
Где же вы, Херарда, скрылись?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Лукресья. ЛукресьяЯ — Лукресия, Бельтран.
Я — Лусиндо.
Вы в обман
Оба даться ухитрились.
Но ведь мне Бельтран сказал,
Чтобы я его ждала!
Мне ж — Херарда.
Ну дела,
Чтобы черт вас с ними взял!
Что, хозяин, тут случилось?
Комнаты откройте нам.
Ничего попять и сам
Не могу я, ваша милость:
Здесь виной Инес — не я.
Ах чертовка!..
Отоприте!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Финео. ФинеоЗря не тратьте вашей прыти:
Там лишь милая моя.
Ну и ну!
О царь небес!
Не сносить мне головы!
Вот как ни при чем тут вы!
Кто же с вами был?
Инес.
Разве преступленье, коли
Проведет часок влюбленный
С судомойкой благосклонной?
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Херарда. Первый альгуасилЭто судомойка, что ли?
Где Флоренсио, кому
Отдана я навсегда?
Вы — Херарда? Вы?
Ну да!
Ничего я не пойму!
Как? Финео?
Я.
Грешна
Перед вами я безмерно.
Рад, что стали вы неверны.
Рада, что не я одна.
Я Инес обманут.
Вам,
Как и мне, она лгала.
В ней, как видно, корень зла.
К нам ее!
Эй! Где вы там?
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, Бельтран и Рисело. БельтранНет, с какой вам было стати
Заключать меня в объятья?
Только с той, что избежать я
Ваших не успел объятий.
Я с Лукресией обняться
Жаждал.
Встречи с ней я ждал.
Кто же вас сюда прислал?
Кто вам здесь велел скрываться?
Мне? Инес.
Меня? Она же.
Ну и девка! Смех и грех!
Провела она нас всех!
Как! И капитана даже?
Неужели до утра
Нам девчонку эту ждать?
Попрошу ее позвать.
Нанял я ее вчера,
Ибо знал, что на неделе
К нам гостей наедет сила,
А Инес тут всех взмутила!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Флоренсьо. ФлоренсьоДля чего шуметь без цели,
Если с точки зренья света
Я теперь Херарде муж?
Что вы мелете за чушь?
Нет, не чушь, а правда это.
Но Херарда — я, друг мой!
Значит, в эту ночь глухую
Принял я за вас другую.
То же вышло и со мной,
И Финео отдана я.
Я Инес был сбит с пути.
Как и я.
Где нам найти
Эту девку, я не знаю.
Нет, держать служанок в холе —
Грех: от этого все беды.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Лисена. ЛисенаЗдесь я — и сюда в Толедо
Прибыла своею волей.
Не Инес я, а Лисена,
Дама знатная, и в том,
Будь вы в городе моем,
Вы б уверились мгновенно.
За Флоренсио коварным
Я отправилась вдогонку
И в гостинице вот этой
Сделалась служанкой скромной.
Был мой друг неблагодарный
Встречен здесь случайно мною,
И, узнав, что той вон дамой
Он увлекся, я обоих
Женской хитростью своей
Победила.
Это новость!
В доме нет гостей других?
Нет. Все постояльцы в сборе.
Кто ж из них те два злодея?
Тут на них похожи двое,
Но поскольку все твердят
Нам, что это два достойных
Кавальеро из Гранады,
Лишь один задам вопрос я:
Равны ли по положенью
Эти дамы вам, сеньоры?
Все молчат.
Прошу ответить.
Да, с Херардою я ровня.
И с Лукресиею я.
И с Лисеной я.
Довольно!
Иль друг другу руки вы
Подадите полюбовно,
Иль тюрьма всех ждет.
Херарде
Я свою подам охотно.
Я — Лукресии.
Лисена
Пусть свою подаст мне тоже.
Мне — поручик.
Мне — Рисело.
Вы уж обнимитесь снова.
Соблаговолите с нами
Здесь отужинать сегодня
И от нас пятьсот эскудо
Получить за беспокойство.
Жить вам до ста лет!
Сказал бы
И не то я за пять сотен!
Здесь, почтенное собранье,
Ночь в Толедо мы и кончим.
МАДРИДСКИЕ ВОДЫ
Перевод Ю. КОРНЕЕВАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Лисардо, Рисело, Октавьо, Херардо, Флоренсьо — кавальеро. Пруденсьо — старик. Белиса — его дочь. Теодора — тетка Белисы. Марсела — дама. Бельтран, Салусьо — слуги Леонора — рабыня. Певцы и музыканты. Слуги.Действие происходит в Мадриде.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
УЛИЦАЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисардо, Рисело. ЛисардоЗдесь она должна пройти.
Как роскошно храм украшен!
День обрéтенья креста —
Чтимый у мадридцев праздник.
Нет, его не здесь, конечно,
А в Севилье видеть надо.
Верно, там его справляют
С благолепием и тщаньем.
Но гляди — она!.. Аврора
Мрак не ярче освещает,[77]
Чем ее краса глухую
Монастырскую ограду.
Огласи решетки этих
Келий-клеток, рой пернатый;
Улицы Мадрида, станьте
Шелковистыми лугами;
Кони, ждущие хозяев,
Ржаньем радостным встречайте
Юную зарю, что всходит,
Сыпля взоров жемчуг влажный!
Что за слог!
Любой влюбленный —
Чуточку поэт.
Однако
Вспомни, что теперь уж полдень,
Раз лишь без пяти двенадцать
Проповедь пришла к концу;
Так что ты с зарею ранней
Сравнивать свою красотку
Лишь с большой натяжкой вправе;
А уж влажным взор прелестной
В полдень не зови подавно —
В этот час и травы сохнут,
Ибо нынче третье мая.
Тс-с, Рисело! Вот она.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Белиса и Теодора, закутанные в мантильи. ТеодораСкромность — вот что женщин красит.
Первая ж ее примета —
Взгляд не отрывать от праха,
Где ступают наши ноги.
Ясно.
Что же ты бросаешь
Взор вон на того мужчину?
Вы же сами мне сказали,
Чтобы я на прах глядела,
А мужчина — прах, не так ли?
Прах-то прах, да не дорожный.
Тот, что я топчу ногами,
Платье мне мешает видеть.
Вновь уловки? Но, ручаюсь
Матерью твоей покойной,
Я от них тебя отважу.
Как! Опять глазеешь?
Я?
Подаешь ему ты знаки.
Нет, ищу, за что схватиться,
Ибо с ног валюсь под градом
Незаслуженных нападок.
Поддержи, Лисардо, даму.
Извините, я сорвать
Не успел с руки перчатку.
Вот наглец!
Без вас, сеньор,
Непременно б я упала.
Это было бы паденье
Ангела или ярчайшей
Из небесных звезд.
А мне
Лишняя напасть. Ступайте
С богом, кавальеро.
Пусть
Небо вас хранит…
А также
И меня от вашей злобы.
Вижу я, была ты рада
Взяться за мужскую руку.
Вижу я, что вам доставит
Это радость на неделю.
Вновь назад ты смотришь?
Право,
В том большого нет греха,
Ибо с местом, где однажды
Не упала я чуть-чуть,
Познакомиться должна я,
Чтобы не упасть вторично.
Долго ли, будь ты неладна,
Мне терпеть твои затеи?
Как! Опять?.. Иль вновь ты скажешь,
Что не смотришь на повесу?
Нет, смотрю.
Ага, созналась!
Не хотите ж вы, чтоб он
Счел меня неблагодарной?
Марш домой!
О боже! Сколько
Ждет меня увещеваний!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лисардо, Рисело. РиселоИх уже не видно.
Горе!
Что за гарпия под стражей
Твой предмет содержит?[78]
Тетка,
Смесь дуэньи и монашки,
Черной зависти прообраз,
В коей все напоминает
Выше поясницы птицу,
Ниже поясницы — гада.
Я из-за нее с Белисой
Не могу ни на бумаге,
Ни изустно объясниться —
Бдительней она, чем Аргус.[79]
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Бельтран. Бельтран (к Лисардо)Выждал я, чтоб вам, без риска
Эту ведьму всполошить,
На свободе доложить:
У меня для вас записка.
С вас алмаз могу я смело
Взять за каждое в ней слово.
Шутишь, друг Бельтран!
Да что вы!
Кто же шутит при Рисело?
Но сказал еще не все я.
Прилагается к письму
Нечто, от чего ему
Вы обрадуетесь вдвое.
В миг, когда с Белисой в храме
Я столкнулся, дама эта,
Заалев нежней рассвета,
Подала мне знак глазами.
Подошла затем плутовка
К чаше со святой водой,
Потянулась к ней рукой
И — но до чего же ловко! —
Письмецо в перчатку втиснув,
Чуть ее приподняла,
Словно на полу нашла.
Со смеху едва не прыснув,
Молвил всем стоявшим рядом
Тотчас я: «Моя перчатка» —
И за это был украдкой
Награжден прощальным взглядом
Исчезавшего светила,
Восхищенного моей
Ловкостью.
Природа в ней
Ум с красою совместила.
Равных ей меж смертных нет.
Это все? Благодарю.
За перчатку подарю
Плащ тебе я и жилет.
Чудеса! А я, невежда,
Не подозревал нисколько,
Что без рук, перчаткой только
Может делаться одежда.
Ну, а за письмо?..
Возьмешь
За него рубах шесть штук.
Стал клочок бумаги вдруг
С мельницей бумажной схож.
Та бумагу из лежалой
Ветоши изготовляет;
Он же разом обновляет
Туалет мой обветшалый.
Ах, перчатка! Не посетуй,
Что тебя я не лобзаю,
Что сперва вперил глаза я
В милую записку эту,
Хоть такой конверт красивый
Дивному под стать письму,
В чем, по мненью моему,
Нет особенного дива:
Ведь бумага-то была
Вложена в тебя рукою,
Что своею белизною
И бумагу превзошла;
Раз достойною оправой
Ты сумела ей служить,
То она в тебя вложить
И письмо имела право.
Ручки дамы хороши —
В этом нет, сеньор, сомненья.
Но они ничто в сравненье
С красотой ее души,
Ибо подлинною страстью
Внушено письмо. Читайте!
Сил, о небеса, мне дайте
Не сойти с ума от счастья!
«Уж за полночь. Спит тетушка моя,
Рабыню сон сморил. Везде молчанье,
И лишь тебе пишу во мраке я —
Ведь днем мешают нашему свиданью.
Послушай, милый, выход вот какой
Амур мне подсказал из состраданья:[80]
Чтоб нам не докучал родитель мой
И тетка нас оставила в покое,
Решила я прикинуться больной.
Коль средство по душе тебе такое,
Врача сумей найти и подкупить.
Заставлю пригласить к себе его я,
А он пусть скажет, что должна я пить
Мадридскую железистую воду
И организм ослабший подкрепить
Прогулками в хорошую погоду,
Хоть я не вод целительных глоток,
Но даже яд приму тебе в угоду.
Притворный мой недуг мне даст предлог
На Сото или Прадо утром рано
Ходить,[81] чтоб видеть там меня ты мог.
Коль будет плыть корабль мой под охраной,
Перед конвойным судном не робей:
Лишь с виду тетка набожна и чванна.
Возьми с собой кого-то из друзей
И, чтоб она с тобой нас не пушила,
Пусть он начнет ухаживать за ней.
Вот план, который мне любовь внушила,—
Ей страх неведом, и преграды нет,
Которой бы она не сокрушила.—
Твоя Белиса шлет тебе привет».
Ну, что скажешь?
Что с отвагой
И умом ее сравним
Только страстный пыл, каким
Дышит вся эта бумага.
План мне по сердцу.
Мне тоже.
Но найдется ль врач такой,
Что в затее плутовской
Нам поможет?
Непохоже.
Друг — и тот в подобном деле
Вам навстречу не пойдет,
Даже зная, что ведет
Ваш обман к похвальной цели:
Врач бы свой диплом утратил,
Если б помогать вам стал.
Раз Амур лекарство дал,
Даст и доктора.
Ты спятил?
Разрешите раздобыть
Мне наряд врача, и я —
В том порукой честь моя —
Вам сумею пособить.
Знаю я латынь чуть-чуть.
Этого довольно мне,
Чтобы девушке вполне
Я здоровье мог вернуть.
Ты, я вижу, слишком близко
Принял к сердцу мой роман.
Видит небо, прав Бельтран.
Нет любви без доли риска.
Безрассудства в ней не странны,
А, наоборот, законны.
Но ведь он, умалишенный,
Все мои разрушит планы!
Чем?
Да тем, что он, шельмец,
Может, пользуя больную,
Ляпнуть глупость пребольшую.
А тогда всему конец.
Глупость? Я, кому в притворстве
Равных нет и меж послами?
А вернее, меж ослами —
В глупом и пустом упорстве.
Все ж попробуйте.
Не трусь:
И Бельтран серьезным тоже
Быть в серьезном деле может.
Ты туда же? Я сдаюсь.
Марш, Бельтран! Наряд искомый
Раздобудь… Но как потом
Он войдет к Белисе в дом?
Кто его прислал?
Знакомый.
Чей?
Ее папаши.
Вздор!
Пусть придет он от подруги,
Коей о своем недуге
Знать дала она вечор.
В путь!
Нет, мы пойдем не скоро —
Пусть сначала этот плут
Роль разучит.
Мне прочтут
Курс лечения запора.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Пруденсьо и Октавьо в дорожном платье; Салусьо со шляпой и баулом в руках. ПруденсьоПозволь тебя как родича обнять —
Я в первый раз успел обнять лишь друга.
Хоть сотню раз, Пруденсио любезный!
Ведь вы, сеньор, мой вылитый родитель.
Надеюсь, он здоров?
Здоров, спасибо.
Салусио! На постоялый двор
Снеси баул.
Октавио, да что ты?
Иль дом мой осрамить тебе охота?
Останешься ты здесь. Эй, Леонора!
Эй, слуги!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Леонора. ЛеонораЧто прикажете, сеньор?
Прими баул и доложи Белисе,
Что брат ее двоюродный приехал.
Друг, дай баул!
Охотно я отдам
Вам и баул и…
Ну?
Все то, что там.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Пруденсьо, Октавьо. ОктавьоМне нравится ваш город.
Да, Мадрид —
Собранье всех красот страны испанской.
Все дивно здесь: и величавый вид
Широких улиц, и целебный воздух,
Который слаще речи царедворца…
И здания!
А город все растет…
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Теодора и Белиса. ТеодораСеньор, целую руки!
О сеньора!..
Вот это твой племянник, Теодора.
Белиса, обними кузена!
Рада
Знакомству с ним.
А я — знакомству с вами,
Чьим преданным рабом навек я стал.
Служанку вы во мне найдете.
Вряд ли
Такого гостя отпущу я скоро.
Всем предостереженьям вопреки
Рассеял ваш прием мои сомненья
В возможности осуществленья планов,
Которыми я приведен в Мадрид.
Недаром говорят, что те, кто прибыл
Сюда всего на месяц по делам,
Иль навсегда в столице застревают,
Или домой седыми отбывают.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Леонора. Леонора (к Пруденсьо)Там, сеньор, явился к вам
Незнакомый врач, который
Был подругою сеньоры
Прислан, по его словам.
Врач? Зови же, ради бога!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Пруденсьо, Октавьо, Теодора, Белиса. ОктавьоКто-то заболел? Вот горе!
Хоть и не дошло до хвори,
Неспроста моя тревога.
Португальской глины съела
Дочь моя[82] и с этих пор…
В голове моей запор:
Мысль о милом там засела.
Ничему она не рада
И бледнеет все сильней.
Вот беда-то!
Надо к ней
Пригласить врача.
Не надо.
Принесет лишь вред двойной
Ей лечение любое.
Знай вы сами, что такое
Чувствовать себя больной,
Звали б вы врачей всечасно.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Леонора, потом Бельтран и Лисардо. ЛеонораВот и доктор.
Стул подай.
В раж не чересчур впадай.
Помни — здесь шутить опасно.
Да хранит вас бог, сеньоры!
Где больная?
Вот она.
О любовь! Ты так сильна,
Что способна сдвинуть горы!
К вам Инес я прислан — дамой,
Что с Белисою близка.
Я лечил ее сынка
От болезни той же самой.
Плакалась на свой недуг
Нынче ей Белиса в храме.
Дайте пульс.
Судите сами,
Сколько выношу я мук,
Если — чуть вошли вы в дом —
Чаще стал мой пульс раз в пять.
Что же мне тогда сказать
О волнении моем?
Я — в жару, и если б врач
Пульса моего коснулся,
Он бы в страхе отшатнулся —
Так на ощупь я горяч.
Пульс неровен в самом деле —
Это ясно вижу я.
Не должна ли дочь моя
Полежать денек в постели?
Хоть ей это помогло б,
В этом нет нужды сейчас.
Пропишу я в этот раз
Вам, сеньора, лишь сироп.
Вы же мне свои мученья
Опишите не таясь.
Одиночеством томясь,
Жажду я с людьми общенья.
Но когда в окно гляжу я,
Вижу я под ним с досадой
Не того, кого мне надо,
А толпу зевак чужую.
Давит на сердце мое
Тяжесть больше глыбы камня
Так, что иногда нельзя мне
И вздохнуть из-за нее.
У меня в глазах стоит,
От меня весь мир скрывая,
Тень до странности живая,
С теткой схожая на вид,—
Да, с доподлинною теткой,
Чьи я слушаю укоры,
Стоит от земли мне взоры
Оторвать на миг короткий.
Запретила б с наслажденьем
Мне сварливица, ей-ей,
Будь под силу это ей,
Вовсе пользоваться зреньем.
Все это меня гнетет,
Мне мешает говорить
И на сердце, может быть,
Осложнения дает.
Но теперь уж нет сомненья,
Что словесный мой запор
Вы излечите, сеньор,
С божьего соизволенья.
Хоть об этом лишь мечтать
Можем мы пока, я вам
Вскорости возможность дам
И смеяться и болтать.
А скажите, подниматься
Вверх вам трудно?
Да.
На что ж
Жалуетесь вы?
Ступнешь —
И в груди начнет сжиматься.
Для больных такого рода
Курс леченья прост и краток.
Нужно только дней десяток
Пить железистые воды,
А потом гулять часок
Иль по Сото иль по Прадо,
Но лишь там, где есть прохлада,
А не лезть на солнцепек,
Ибо правило Галена:
«Коль железо уж tometur,
Sol in capite non detur» —
Справедливо несомненно.[83]
Чтоб в тебя ударил гром!
Я погиб, коль кто-нибудь
Знает здесь латынь чуть-чуть.
Курс мы завтра же начнем:
Нынче — противостоянье,
А как пишет врач Лагуна,[84]
Зной per opposita luna
Fiat non на нас влиянья.
Боже! Вздор понес он вновь!
Сверх того, я вас отныне
Излечу и от унынья,
Отравлявшего вам кровь.
Музыканты приходить
Станут к вам, а я покуда
Перстнем-талисманом буду
Рад, сеньора, вас ссудить,
Но могу вручить его
Вам лишь под залог большой,
Потому что он — чужой.
Что же дать вам?
Ничего,
Кроме перстня вашей милой
Дочки.
Дай кольцо.
Ужели
Перстень ваш и в самом деле
Наделен целебной силой?
Той же, что отвар из рога
Лося крупного?
Верней,
Из придатков тех зверей,
Коих и в Мадриде много.
Эти звери молодых
Женщин очень почитают,
Почему и обретают
Дар влияния на них.
Молодец! Как он умело
Выманил кольцо ее
И подсунул ей мое!
Значит, завтра же за дело.
Вод железистых пол-ложки
Рано утром выпивайте,
А затем размять ступайте
Застоявшиеся ножки,
И лечение на вас
Скажется столь благотворно,
Что меня добром, бесспорно,
Вы помянете не раз.
Пульс ощупайте у этой
Дамы, мой собрат ученый.
Сей лисенсиат смущенный —
Украшенье факультета.
Станет он светилом скоро,
Хоть пока еще робеет.
То почти совсем слабеет,
То ускорен пульс сеньоры.
Дернул черт меня завраться
Так нахально и открыто!
Нам пора — у нас визиты.
Поскорей бы прочь убраться!
Я надеюсь, извинит
Нас сеньор…
Какой пустяк!
Не бери!
Как бы не так!
Пусть всевышний вас хранит!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Пруденсьо, Октавьо, Теодора, Белиса, Леонора, Салусьо. ПруденсьоТы довольна, детка?
Очень.
Распознав недуг мой тайный,
Врач помог мне чрезвычайно.
Он в сужденьях быстр и точен.
Посылай-ка, Теодора,
За железистой водою,
Чтобы завтра же с зарею…
С милым я увижусь скоро!
Дочь моя могла б по Прадо
С Леонорой погулять.
Что? Вдвоем? Ну нет! Послать
Одного из слуг с ней надо,
Да и я пойду с ней тоже.
Все погибло!
Я кузине
Вызываюсь быть отныне
Провожатым.
Нет, негоже
Честь оказывать такую
Той, в ком спесь смешна была бы.
А теперь пойду я, дабы
Выбрать комнату, в какую
Столь достойный гость вселиться
За обиду не почтет.
Горд хвалою вашей тот,
В ком и ваша кровь струится.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Октавьо, Салусьо. ОктавьоАх, Белиса!..
Ах, сеньор!
Подобает в ваши годы
Знать и помнить, что два рода
Есть двоюродных сестер.
Мы для первого — мужчины,
Для второго — только братья.
Целый мир готов отдать я,
Чтоб снискать любовь кузины.
Как Орфей, сойти за нею
Я в геенну был бы рад.[85]
Я вам верю, ибо ад
Мук любовных не страшнее.
Что мне пламя преисподней,
Что мне жар его палящий,
Если брак с Белисой слаще
Для меня, чем рай господний!
Ваша верность другу честь
Делает вам несомненно:
Женщинам чужда измена,
Коль в них чувство чести есть.
Но разумна стойкость эта
Лишь тогда, когда известно,
Что возлюбленный вам честно
Платит тою же монетой.
Верность же хранить тому,
Кто погнался за другою,
Значит сделаться смешною
И не отомстить ему.
Изменяет вам Рисело,
И ему вы измените.
Зря, Флоренсио, черните
Вы его в глазах Марселы.
Вы, мужчины, поступать,
Как вам хочется, вольны;
Мы же, слабый пол, должны
Верность в страсти соблюдать,
Но не потому, что слыть
Добродетельною лестно,
А затем, что нужно честной
Пред самой собою быть.
Если б, ваш приняв совет,
Изменила я из мести,
Я сама своей же чести
Нанесла б ущерб и вред.
Сверх того, небезучастны
Вы к исходу дела сами,
Так что сказанное вами
Сказано небеспристрастно.
Если б, распалив вас вдруг,
Жалость иль негодованье
Вырвали у вас признанье
В том, что изменил мне друг,
Я бы, несомненно, право
Усомниться в нем имела.
Но сопернику Рисело
Не поверю я.
Куда вы?
Что еще сказать сейчас
Вы мне можете, сеньор?
Что отнимет разговор,
Кроме времени, у вас?
Разве женщин нет таких,
У которых отнимали
Все лишь потому, что вняли
Вам, мужчинам, уши их?
Были б вы нам не опасны,
Если б бог нам не дал слуха.
Разве я жужжу как муха,
Вам твердя, что вы прекрасны?
Но ничто не возбраняет
Правду мне сказать затем,
Что пора узнать вам, с кем
Вам Рисело изменяет.
Очень дружен этот фат
Стал с Лисардо, кавальеро,
С коим вкусы и манеры
И года его роднят.
В церковь Троицы ходить
Начали вдвоем они,
Но не для того, чтоб дни
Благочестно проводить,
А затем, чтоб видеть там
Двух сеньор. Зовут Белиса,
Как мне многие клялися,
Младшую из этих дам.
Говорят, богат и так
Родовит отец девицы,
Что Лисардо не решится
К ней посвататься никак,
Хоть Белиса — в том могу я
Поручиться вам — в уменье
Повергать мужчин в волненье
За пояс заткнет любую.
Как она играет ловко
Веером, как смотрит томно,
Как в мантилью чинно, скромно
Кутает свою головку!
В церковь с девушкой пригожей
Ходит вместе и другая,
Тетка первой, пожилая;
Та на вид гораздо строже,
Но, сдается мне, важна,
Неприступна, молчалива
Лишь затем, чтобы могли вы
Видеть, как она честна.
Неизвестно мне, насколько
Веер и вуаль скрывают
Мысли, что обуревают
Эту статую, но только,
Как вода сквозь двое сит,
Через них проходят взоры,
Коими тайком сеньора
Вашего дружка дарит.
Выходя вчера из храма,
У кропильницы с перчаткой,
Сдернутой с руки украдкой,
Встала молодая дама.
Тут у ней исподтишка
Некий малый продувной,
Служащий, как пес цепной,
Другу вашего дружка,
Взял перчатку и поспешно
Побежал Лисардо вслед.
О страшнейшая из бед —
Мук ревнивых ад кромешный!
Как! Ужель мой друг — предатель
И презрел свои обеты?
Да, теперь мне ясно это!
Покарай его, создатель!
Вас, Флоренсио, лжецом
Я сочла сперва — ведь тот,
Кто влюблен, на все идет
В ослеплении своем
И внушает нам порою,
Что соперник, кем был он
Наших милостей лишен,
Изменяет нам с другою.
Но сейчас, когда Рисело
Вами уличен вполне,
Честь не воспрещает мне
Вам довериться всецело.
Ах изменник бессердечный!
Видно, мной он тяготился,
Раз для друга поступился
Верностью моею вечной.
Но сочтусь я с ним!.. Где дом
Этих дам?
Недалеко.
Так идемте же!
Легко
Мы Рисело там найдем.
Хоть мы, женщины, о чести
Забываем иногда,
Постоянны мы всегда
И в любви и даже в мести.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисардо и Рисело в нарядных камзолах и цветных плащах; Бельтран. ЛисардоИх все нет… Она решила
Обмануть нас.
Не обманет!
Я боюсь, что солнце встанет
И затмит мое светило.
Нет, зарей позолотится
Небо только через час.
И успеют спеть не раз
Под окном Белисы птицы:
«Цветущий май, столь мирный
В часы рассвета!
Шепни моей любимой,
Что спать не время».
Вы, луга, чьи травы гнутся
Под ее ногой прелестной;
Вы, хрустальные фонтаны,
Как сквозь ставни, через зелень
Глазу видные отсюда
И взлетающие в небо,
Чтоб взглянуть на парк, который
Повелел разбить граф-герцог;[86]
Ты, ковер цветов, природой
Вытканный с таким уменьем,
Что уже пять тысяч с лишним
Лет ты покрываешь землю;
Ты, источник, чей немолчный
Звонкий и прозрачный лепет
Музыки Хуана Бласа
Слаще и великолепней,
Ибо гул воды, бегущей
По песку и гальке мелкой,
Разлагается искусно
На бесчисленные трели,—
Шепните моей милой,
Что спать не время!
Вы, ликующие птицы,
Чье сверкает оперенье
В воздухе, позолоченном
Первыми лучами света,
Чьи хохлатые головки
Весело кивают с веток,
Чье чириканье об утре
Возвещает нам с деревьев;
Нивы, в зелени которых
Маки крупные алеют,
Так, что яркость попугая
Это придает посевам;
Вязы, чьи стволы весной,
Вопреки всем ухищреньям
Беспощадной зимней стужи,
Вновь в зеленый цвет одеты,—
Помогите нам и, чтобы
Девушка сюда поспела,
Ее шепните тетке,
Что спать не время!
Вы, таверны, где сейчас
На столы, на этих резвых
Мулов Вакха,[87] как попоны,
Скатерти хозяйки стелят;
Вы, корзины булок сдобных,
И рассыпчатых и белых;
Водка на лотках французов
И закусочные хлебцы;
Тачки мусорщиков, с улиц
Убирающих всю нечисть;
Вы, старьевщики, чьи лавки
Разукрашены отрепьем
Столь торжественно, как будто
Нынче день господня тела;
Ты, сквозняк, который утром
Может наградить болезнью —
Кашлем, насморком, простудой,
Коль случайно мы вспотеем,—
Помогите нам и, чтобы
Пробудилась поскорее
Тетка и Белису разом
Подняла с ее постели,
Шепните-ка служанке,
Что спать не время!
Вижу я, что на свиданье
Не спешат к тебе, мой друг.
Ах, наитягчайших мук
Горше мука ожиданья!
Пусть, пока вздыхать о даме
Продолжаешь ты тоскливо,
Нам Бельтран на площадь живо
Сбегает за пирожками.
Было б, право, очень мило,
Если б это угощенье
Слишком горькие мученья
Ожиданья подсластило.
Варвар!
Нет. Но и не раб.
Подкрепляют пыл любовный
Только пищею духовной.
Может быть, но я ослаб,
Плоть не подкрепив телесной.
Для меня ж вблизи любимой
Мысль о пище нестерпима
И любое яство пресно.
Вон три женщины.
Да где ты
Их заметил?
На Каррере.[88]
Как! Они?
Схожу проверю.
Нет, Линкей, не нужно это:
Я уже их вижу ясно.[89]
Да, они сюда спешат.
Выше этой нет наград
Для того, кто любит страстно!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Теодора, Белиса и Леонора в шляпах с перьями, в платьях, укороченных на мадридский манер, и в туфлях с бантами. ТеодораХоть твержу я то и дело,
Чтоб до слепоты, — поскольку
От любви мы слепнем только,—
На мужчин ты не глазела,
Все ж ты к ним стремишься, словно
Бабочка на огонек,
Чтоб тебе, ослепшей, сжег
Крылышки их пыл любовный.
Боже, что за нрав несносный!
Не поможет мне леченье,
Если вы нравоученья
С миной скорбною и постной
Будете читать мне вечно.
Доктор сам мне дал совет
Выходить почаще в свет,
Чтобы поболтать беспечно.
Почему же вам угодно,
Чтоб с врачом я не считалась
И лечение осталось
Полумерою бесплодной?
Наконец-то мне блистать
Начала моя Аврора!
Этак ты захочешь скоро
И с мужчинами болтать!
Уж не со зверьми ли мне
Разговоры заводить?
Можешь ты гулять ходить —
И довольна будь вполне.
Нет, одних прогулок мало.
Врач сказал, что не должна
Я молчать и быть одна.
Это я сама слыхала.
Госпоже, храня молчанье,
Не избыть своей болезни.
Знаю я, чтó ей полезней.
Вон источник, чье журчанье
Душу от тоски целит;
Вон хрустальные фонтаны,
Чьею влагой непрестанно
Ветерок в лицо пылит,
Чьи струи неудержимо
Рвутся ввысь, к лазури ясной,
Чтоб взглянуть на сад прекрасный,
Графом-герцогом любимый
И увенчанный густыми
Кронами дерев больших.
Взор не отрывай от них,
Говори, Белиса, с ними
И от грусти навсегда
Сразу вылечишься тут.
И, по-вашему, дадут
Мне ответ деревья?
Да.
О деревья! Я пришла,
Чтоб излить свою кручину
Перед тем, в ком я причину
Для кручины обрела.
Чтобы срамом и уроном
Схватка с ним мне не грозила,
Грудь свою вооружила
Я железом растворенным.
По вине же той, кто тщится
Мне уста запечатлеть,
И терпеньем буду впредь
Я должна вооружиться.
Я всю ночь об этом дне
Промечтала, но напрасно.
Я его ждала так страстно —
Рот опять заткнули мне,
Как хранить своим обетам
Верность ни пыталась я.
Пусть же, лавр, листва твоя
Всем поведает об этом!
Как и вы, готов всегда
Соблюдать я свой обет.
Что это?
То лавр ответ
Шлет мне.
Лавр? Ответ?
Ну да.
Дерзкая!
Что раздраженье
Вызывает снова в вас?
Небо! Пусть и в этот раз
Не изменит мне терпенье!
Значит, о любви ведут
Речь деревья? Вот так чудо!
Видите обман вы всюду.
Кстати, нет и лавров тут.
Но зато они в обилье
В Сан Херòнимо.[90]
Ужель
Ты их видишь и отсель?
Полно! Где твоя мантилья?
Ты домой пойдешь со мною.
Ясно мне теперь, в чем дело:
Вовсе ты не заболела,
Хоть прикинулась больною.
Твой отец узнает вскоре,
Что железистые воды
Пьешь ты только для отвода
Глаз, ему и мне на горе.
Марш!
Бранитесь что есть сил,
Не скупитесь на попреки,
Чтобы мой недуг жестокий
Поскорей меня скосил.
В комнате моей меня
И тоску мою заприте,
В вечный сумрак претворите
Для меня сиянье дня,
И тогда, — бог вас прости,—
Быть мне через месяц ровно
Там, куда вам безусловно
Хочется меня свести.
Пусть же то, о чем молили
Небо вы, произойдет
И забвение найдет
Ваша жертва хоть в могиле!
Дай господь, чтоб мой недуг
Был час от часу сильней,
Чтоб стучать в груди моей
Сердце перестало вдруг!
Дай-то бог!..
Не в меру строги
Вы с племянницею кроткой.
Падает Белиса!
Тетка
Тоже мечется в тревоге.
Что стряслось?
Теперь едва ли
Встанет госпожа моя.
Чем ей повредила я?
Тем, что лгуньей обозвали
И притворством горячо
Принялись ее корить.
Эй, сеньор!
Что натворить
Ты намерена еще?
Окажите, ваша милость,
Помощь госпоже моей!
Новый фокус!
Ну, смелей!
Что с сеньорою случилось?
Обморок.
Где?
Здесь, на Прадо.
Да потрогайте ж ей руки!
Лед!
К чему все эти штуки?
А к тому, что руки надо
Чем-то госпоже согреть —
Это сердце оживит.
Кстати ж кровь во мне кипит!
Я попробую надеть
Ей мой перстень. Он от боли
В сердце — талисман.
Ну что ж,
Если любишь, то пойдешь
И на хитрость поневоле.
В чем бы нам сюда воды
Из источника принесть?
У меня кувшинчик есть.
Я надеюсь, что беды
С дамой все же не случилось.
За водой, Бельтран!
Лечу!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лисардо, Рисело, Теодора, Белиса, Леонора. ЛисардоА покамест я хочу,
Чтобы боль чуть-чуть смягчилась,
Два магические слова
На ухо шепнуть сеньоре.
Вижу я, ваш шепот вскоре
Ей вернет сознанье снова.
Коль целительная сила
Есть в бесчувственных камнях,
То подавно уж — в словах.
Вот бы не предположила,
Чтоб такая сила духа
Быть дана хлыщу могла.
Как легко мне!
Обрела
Речь она.
Посредством слуха.
Мне почудилось неясно,
Будто нежно зажужжала
Надо мной пчела, чье жало
Мне нисколько не опасно,
И в мои впустила уши
Нектар сладкий и душистый.
Слышите вы? Пес басистый
Стал пчелой у этой вруши!
Ах бесстыдница!
Сеньора!
Посидите здесь немного:
Сможет двинуться в дорогу
Сеньорита лишь не скоро.
Сядь, Рисело, рядом с дамой,
Я же сяду близ больной,
Чтоб — коль будет с ней второй
Приступ хвори той же самой —
Мог немедленно, на месте,
На ухо ей пошептать я.
Что, Белиса, за понятья
У тебя о женской чести?
Полно, тетя! Мне общаться
Врач велел с людьми другими.
Уж не именно ль вот с ними?
Не довольно ль возмущаться
Вам племянницей своей?
Что ж мне делать?
Случай дать
Мне вам кое-что сказать.
Говорите, да скорей.
Так мне все в вас мило стало,—
Ваше платье, ваши четки,
Нрав ваш благостный и кроткий,
Умягчить способный скалы;
Ваш серьезный, строгий вид,
Ваш рассудок прозорливый,
Дух ваш, чистый и стыдливый,—
Вашей чести верный щит;
Ваши очи, чье сиянье
Мне, кто, как голодный нищий,
Ищет в них для сердца пищи,
Доставляет пропитанье;
Непорочность, свежесть, алость
Ваших губ, с которых слова
Грубого иль просто злого
От рожденья не срывалось;
Носик ваш, столь драгоценный,
Столь слепительный рубин,
Что его от глаз мужчин
Нужно прятать несомненно;
Шея ваша, вкруг которой
Обвились концы вуали,
Как силок, куда попали
Помыслы мои и взоры;
Ваша грудь, два бастиона,
С коих прыщут то и дело,
Сердце мне пронзая, стрелы
Из колчана Купидона,[91] —
Что томлюсь я страстью к вам.
Иисусе! Так доселе
Говорить еще не смели
Ни с одной из честных дам!
Ухожу!.. За что бесславить
Дал меня ты, боже мой?
Стойте! К сказанному мной
Надо кое-что добавить.
Дерзостный ваш пыл умерьте —
Я ж в одежде покаянной.
Как порою ни пространна
Надпись на ином конверте,
Не она важна, а только
В нем лежащая бумажка —
Так что ваш наряд, монашка,
Не страшит меня нисколько.
До чего ж опасны вы!
Вразуми меня, господь!
Как мне слабость побороть!
Все влюбленные, увы,
Слабы, как сказали мне вы.
Вот и я не смог сдержаться.
Попрошу не приближаться.
Чем я повод дал для гнева?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Бельтран с кувшином воды. БельтранВот вода!
Молчи и рядом
Сядь со мною.
А куда
Деть мне воду? Вылить?
Да.
Иль не видишь ты, что ладом
Обе парочки воркуют?
Тетка унялась?
Вполне.
Сладимся и мы?
Пусть мне
Тот об этом не толкует,
Кто встречается тайком
С Каталиною нередко.
Но она ж твоя соседка,
И любимая притом.
Да, но ты-то ей чужой!
Это что еще за чудо?
Я держу ее — ей худо
Стало вновь.
Добряк какой!
Не мешайте тем, кого
Друг для друга создал бог.
Хворь ее — предлог, подвох,
Ложь, и больше ничего.
Ловко ж ты сыграл в тот раз
Роль врача!
А ты не врешь?
Я и вправду был хорош?
Ты не хуже и сейчас.
Врач и впрямь я.
Ну?
Лечил
Я не так давно конягу,
Рядом с коим конь Сантьяго,
Не имей он пары крыл,[92]
Показался бы ослом.
Знай: в Мадриде не бывало
Равного мне коновала.
Вы свободны?
Я рабом
В жизни не был.
Не об этом
Я спросила. Вы женаты?
Нет, я холостяк завзятый,
Хоть связать себя обетом
И не прочь, коль вроде вас
Я найду жену себе.
Вы молитесь, и мольбе
Внимет тот, кто всех нас спас…
И от вас меня спасет.
День настал, моя любовь,
И, покуда тучи вновь
Не затмили небосвод,
Уходи скорей домой,
Но сначала с Теодорой
Поболтай хоть миг.
Как скоро
Сделалась она ручной!
Эй, Рисело! Уходить
Время.
Милая! Прощайте!
Все ж меня не забывайте!
Легче мне себя забыть.
Нет, едва уйду я с Прадо,
Как забудете меня вы.
Что не доверять мне право
Вам дает, моя отрада?
Хоть сейчас и жарковато,
Отправляйтесь вслед за мной,
Чтобы дом запомнить мой.
Ну, как тетка?
Мягче ваты.
Девочка моя, пора!
Вы не сердитесь?
Отнюдь.
Просто же ее надуть!
Победили мы. Ура!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КОМНАТА В ДОМЕ ПРУДЕНСЬОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Октавьо, Салусьо. ОктавьоМне, коль принял я решенье,
Не нужны ничьи советы.
Кто ж оспаривает это?
Пусть читают наставленья
Мне друзья иль те, кто дольше
Прожил, — только не лакеи.
Не учу вас, а радею
Я о вас, сеньор, — не больше.
Правда, хороша собой
И знатна у вас кузина…
Если так, то, как мужчина,
Рад я партии такой.
А по-моему, она
Так порой себя ведет,
Что едва ли подойдет
Вам подобная жена.
Слишком интересоваться
Ты моими стал делами.
Я, чтоб не повздорить с вами,
В них могу и не соваться.
Что же скажешь ты дурного
Мне об ангеле таком?
То, что ангел ваш — с хвостом.
Как! Дерзить ты смеешь снова?
Нет, но можно ведь вполне
Воды пить не на рассвете.
Но ее прогулки эти
Краше делают вдвойне.
После них она румяней,
Чем заря, из тьмы ночной
Лик являющая свой,
И свежее розы ранней.
Ах, когда ее ланиты
Увлажняет пот, она
Белизною их сходна
С лилией, росой омытой!
Как она непринужденно
Шляпу и вуаль срывает!..
Часто так вас подмывает?
Всякий раз, как восхищенно
Взгляд задерживаю я
На ее пышноволосой
Голове, где вьются косы,
Словно черная змея,
Иль смотрю на туфли-крошки,
Те сафьянные темницы,
Где скрывает чаровница
Две божественные ножки,
Я утрачиваю разум.
То-то он ослаб у вас,
Чтó и вижу я сейчас
Невооруженным глазом.
Ну, а вдруг ее леченье —
Только повод для обмана?
Вдруг и цвет лица румяный,
Подсказавший вам сравненье
С розой, лилией, зарей,
Вызван не ходьбой по Прадо,
Хоть вы в это верить рады,
А причиною иной?
Вздор! У всякого свежей
Цвет лица после гулянья.
Почему недомоганье
Начинается у ней
Лишь при вас? А вдруг причина
Этой хвори и тоски
В том, что даме вы мерзки?
Ах ты, злобная скотина!
Почему святоша-тетка,
Что в одежде покаянной
Щеголяет постоянно,
Стала вдруг такою кроткой
С той, кого вчера ехидно
Донимала, и шпыняла,
И на все лады склоняла?
Дурень! Как тебе не стыдно
Женщину чернить святую?
Так ли уж она свята?
Что за бес в твои уста
Клевету влагает злую?
Знай, однажды захворал я:
У меня в висках ломило,
Но меня благословила
Эта дама, и воспрял я.
Нет, ее ты не порочь!
Как-то раз, когда с тоскою
Думал я, что мне покою
Зуб больной не даст всю ночь,
И, приблизясь к Теодоре,
Попросил благословенья,
Зубы все без исключенья
У меня заныли вскоре.
Это чудо!
Да, похоже,
Ибо силой чудотворной
Несомненно и бесспорно
Дьявол обладает тоже.
Нет, ты просто оскорбил
Бога недостатком веры
И за это для примера
Тотчас им наказан был.
Словом, больше не черни
Этих дам, болтун негодный,
Ибо и высокородны,
И в родстве со мной они.
А к тому же скоро брак
Нас с Белисой свяжет прочно.
Это точно?
Это точно.
Умолкаю, если так.
Да стоит сей дом не годы,
А столетья!
Врач!
Нет, плут!
Что ты говоришь?
Что тут
Все, увы, одной породы.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Бельтран в одежде врача. БельтранВстала ли, сеньор, больная?
Да, она уже была
На прогулке.
Что дела
Лучше у нее — я знаю.
Воды и сироп немало
Помогли ей.
Превосходно!
Но, чтоб вновь она свободно
Полной грудью задышала,
Пусть с людьми бывает чаще.
Доктор! Заболел я тоже —
Сон пропал.
И отчего же?
От тоски непреходящей.
Дайте пульс… Весьма неровный…
Но в такое состоянье
Не телесные страданья
Вас приводят безусловно,
А душевное томленье
По чему-нибудь, что вам
В данный миг не по зубам.
Что за острота сужденья!
Он Белисы добиваться
Тоже склонен — это ясно.
Это гений!
Наберите
Руты, тмина, розмарина
И, вина взяв полкувшина,
Собранное в нем сварите.
Обвяжите этим ногу
И начнете спать опять.
Не могли б рецептик дать
Вы и мне? Я хвор немного.
Что же с вами?
Здесь, в Мадриде,
Жизнь мне кажется такой,
Что страдаю я тоской
В самом наихудшем виде.
Все не по сердцу мне тут,
Всем я недоволен вечно.
Денег нет у вас?
Конечно.
Ну, так пусть вам их дадут,
Ибо желчь кипит обычно
У безденежных людей.
Этот доктор — чародей!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Теодора и Белиса. Белиса (делает вид, будто только что проснулась)Отдохнула я отлично.
Вот и врач пришел.
Сеньор!..
Ах дитя, я рад за вас!
Как румяны вы сейчас,
Как у вас сверкает взор!
Дайте-ка мне руку.
Что вы
Делаете?
Хворь снимаю,
Ваши пальцы так сжимая,
Чтоб вы не могли другого
Ею заражать.
Кого?
Вашего кузена.
Я же
Этого не знала даже.
Тем грустнее для того,
В ком немедля, как в зерцале,
Обретают отраженье
Ваши горести, волненья,
Нездоровье и печали!
Где гуляли вы?
Гуляла
Нынче я в Буэн Ретиро,
Где средь тишины и мира
Час на травке продремала.
Снилось мне, что под журчанье
Струй фонтана я внимаю
Некому посланцу рая,
Полному очарованья.
Он в любви мне вечной клялся,
И от страстных слов его
Пламень сердца моего
Все сильнее разгорался.
Но когда меня пришлец
Стал лобзать, я пробудилась.
Кровь очистил, ваша милость,
Мой сироп вам наконец…
А гуляния и воды
Помогли тоску забыть.
Ведь самой собою быть
Мне дана сейчас свобода.
Я воскресла — я имею
Все, что так мне было нужно!
Сверх того, я стала дружно
Жить и с тетушкой моею,—
Тетушка кротка со мной.
Я такой была всегда.
Интересно, кто ж тогда
Жизнь мне портил воркотней?
Ты, прогулки совершая,
Вновь здоровье обрела,
Ну, а я занемогла,
За тобою поспешая.
Заразила хворь твоя
И меня. Вот отчего
Не могу ни на кого
Напуститься больше я.
Хорошо, что так же скверно,
Как когда-то вам, ей стало.
Тетя! Небо покарало
Вас тоской затем, наверно,
Чтоб ее в вину другим
Не вменяли вы надменно.
Не волнуйтесь! Мы мгновенно
Вашу тетку исцелим.
Где слуга?
Я здесь, сеньор.
До аптеки протрусите
И лаванды там спросите.
Мчусь туда во весь опор.
Что за план у вас возник?
Все вам объясню потом.
Не оставит ли втроем
Ваша милость нас на миг?
Хоть на час.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Бельтран, Теодора, Белиса. БельтранУшел болван?
Да.
Узнали вы меня?
Со вчерашнего я дня
Поняла, кто ты, Бельтран.
В миг, когда предстал ты мне
В одеянии лакея,
Вашу хитрую затею
Разгадала я вполне.
Но, поскольку страсть к Рисело,
Кара божия за мой
Нрав сварливый и крутой,
Мной самою овладела,
Помощь мне твоя нужна.
Повторяй ему стократ,
Как мой древний род богат
И как я в любви верна,—
Ведь пристрастным он слугу
Друга своего большого
Не сочтет.
Готов дать слово,
Что во всем вам помогу.
Вы же траур свой унылый
Сбросьте — быть ханжой не след
Той, кому не столько лет,
Чтобы в жилах кровь застыла.
Если склоните вы братца
Стать папашей благосклонным
Нашим голубкам влюбленным,
Я клянусь вам постараться,
Чтобы и у вас был тоже
Друг столь знатный и красивый,
Нежный, верный и учтивый,
Как Рисело.
Дай-то боже!
Скоро я начну, наверно,
В свой черед бранить вас, тетя.
Предаетесь вы заботе
О самой себе чрезмерно.
Кое-что хочу и я
Нашему врачу шепнуть.
Ты права. Не обессудь —
Мне ведь внове хворь моя.
Передай Лисардо…
Тихо!
Твой отец идет. Вот горе!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же, Пруденсьо и Октавьо. Пруденсьо (к Октавьо)Неужель и к Теодоре
Привязалось это лихо?
Так сказал мне врач, клянусь!
Дайте мне ваш пульс.
Что с нею?
Та же хворость, но сильнее.
Я и сам уже боюсь
Заболеть.
Излишний страх!
Все пройдет. Не унывайте
И лаванду ей давайте.
Но меня в других местах
Ждут давно. Мое почтенье!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Теодора, Белиса, Пруденсьо, Октавьо, потом Леонора. Пруденсьо (Теодоре)Ты от дочери моей
Заразилась?
Раз мы с ней
Одного происхожденья,
Не могла я, с ней гуляя,
Хворь ее не подцепить.
Музыканты к вам. Впустить?
Брат, дозволишь?
Дозволяю.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же, певцы и музыканты. Первый певецМы развлечь, как врач велит,
Жаждем юную сеньору.
Развлекайте Теодору.
Как!..
Теперь она хандрит.
Я не сомневаюсь в том,
Что сестра хитрит со мною —
Не с чего ей быть больною.
Как я зол!
Мы вам споем.
Девушка! Ты иль влюбилась,
Или просто глины съела,
Раз твое лицо так бледно
В час, когда заря алеет
И, воздушная, ты мнешь
Ножкой белой зелень Прадо.
Да, так утверждают все,
Думая, что ты влюбилась
Или просто глины съела.
Я же, видя с удивленьем,
Как грустишь ты на рассвете,
Твердо говорю себе:
«Тут в любви — не в глине дело,
Ибо раз ты майским утром
Спать не можешь, ты влюбилась,
А не просто глины съела».
Как много ценных мыслей и уроков
Находим мы в поэзии певучей,
Изобретенной в назиданье нам!
Недаром же комедия впервые
Еще у древних греков появилась.
Как в зеркале, в ней жизнь отражена,
И учит нас быть мудрыми она.
Быть может, дочь моя недомогает
Из-за неутоленности желаний —
Ведь девушки теперь не то, что раньше,
И нам, отцам, блюдущим честь семьи,
Приходится смотреть за ними в оба.
В те дни, когда я молод был, считали
Девчонками тридцатилетних женщин,
И не стыдились те играть с детьми.
Теперь девчонка в десять лет — невеста,
В тринадцать — мать и бабка — в двадцать пять,
Чтó навести б уже должно нас, грешных,
На мысль о близком светопреставленье.
Да, музыканты правы: надо мужа
Белисе приискать — ведь от хандры
Нет лучше средства. Коль она по нраву
Октавио, ему не откажу я.
О чем вы рассуждали про себя?
О том, что иногда поэты могут
Нас мудрости житейской научить.
Внимая рассудительным словам
Исполненной сейчас прелестной песни,
Пришел я к убежденью, что пора
Мне дочь мою Белису выдать замуж.
Дай бог вам в нем и дальше пребывать!
Я ж разрешенье выхлопочу быстро.[95]
Да ты всерьез?..
Еще бы не всерьез!
С тех пор как я с Белисою…
Довольно!
Считай, что с ней уже вы обвенчались
И, раз она мне дочь, ты стал мне сыном.
Вы больше мне родитель, чем ваш брат.
Мы все с тобой обсудим чуть позднее
Без музыкантов, да и без Белисы:
Наш разговор не нужно слышать ей.
К нему вернемся мы после обеда.
Ухожу
И уведу с собою музыкантов.
Сеньоры! Не зайдете ли ко мне?
Охотно.
До свидания, сеньора!
Храни вас бог!
Прощайте, Теодора!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Теодора, Белиса, Пруденсьо. ТеодораА почему племянник нас покинул?
Сдается мне, что впал и он в хандру:
Весь дом вы ею перезаразили.
Но я с тобой поговорить хочу.
Не вздумал ли ты дочку выдать замуж?
Ты слышала, о чем шла речь?
Отнюдь.
Но, видя, как Октавио расцвел,
Я суть беседы вашей угадала.
Узнай, как примет дочь мое решенье.
Сперва спроси врача — она ж больна! —
Не будет ли какой от брака шкоды.
Вздор! Брак полезней, чем сироп и воды.
Скажи ей, кто ее жених…
Скажу.
Прибавь, что этим ей я угожу.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Теодора, Белиса. ТеодораГоре!
Не кузена ль прочит
Мой родитель мне в мужья?
Да.
Все, все слыхала я.
Тетя! Он мне смерти хочет —
Жить с немилым нестерпимо.
Коль вы дорожите мной,
Коль теперь и вам самой
Захотелось быть любимой,
Коль и вам знакома сила
Неизвестной прежде страсти,
Помогите мне в несчастье,
Или ждет меня могила.
Мой Лисардо мне важней
Жизни, чести и отца.
Быть готова до конца
Я союзницей твоей,
Раз и для меня, смиренной,
Стал теперь Рисело всем.
Бог свидетель, прежде чем
Станешь ты женой кузена…
Тетя! Неугодно богу,
Чтоб к нему взывали всуе!
Верь, дитя: тебя спасу я.
Вновь всели во всех тревогу
Мнимой хворью и тоскою,
Вновь просись гулять на Прадо,
Сделай дом преддверьем ада,
Не давай отцу покою.
Я ж Лисардо и Рисело
Обо всем пошлю известье.
Леонора! Где ты?
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же и Леонора. ЛеонораЗдесь я.
Говорить при ней, в чем дело?
Вам видней, как поступить.
Я Рисело напишу
И на Прадо попрошу
Завтра же с Лисардо быть,
Ибо твой кузен незваный
На тебе решил жениться
И должны мы сговориться,
Как его разрушить планы.
Хоть и дал на них согласье
Брат мой, браку не бывать,
Иль вовеки не видать
Мне с моим Рисело счастья!
Даст господь, я в свой черед
Вам когда-нибудь воздам.
Письмецо мое друзьям
Леонора отнесет.
Мнится мне, она к тому ж
Повидать врача склонна.
Женщина, как мы, она,
И, как нам, ей нужен муж.
Тетя, поспешите!
Скоро
Возвращусь я.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Белиса, Леонора. БелисаМягче шелка
Стала наша богомолка.
Ты согласна, Леонора?
Да, вам от нее влетало,
Но теперь она сама
Сходит от любви с ума
И терпимей сразу стала.
С виду-то она святая,
А внутри сам черт сидит.
Да, коль в дудку страсть дудит,
Пляшет женщина любая.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисардо, Рисело. РиселоЗнай, оскорбилась, — и она права,—
Моей изменой мнимою Марсела.
Ей донесли?
Нет, до нее молва,
Крылатая, как птица, долетела.
О горе нам!
Опасность такова,
Что я решил немедля бросить дело,
К которому припутан был тобой.
Я для тебя пойду на риск любой,
Но для меня страшнее, чем могила,
Жизнь без Марселы. Я же много дней,
Встречаясь по утрам с ханжой постылой,
Не виделся с возлюбленной моей,
И некому хлыщу она открыла,
Поскольку ревность закипела в ней,
Свой дом, который охранялся ею
Надежней, чем драконами Медеи.[97]
Я для тебя готов один на пять
И больше эскадронов устремиться,
Готов руками голыми поймать
В поднебесье парящую орлицу,
Но не решусь и дальше искушать
Мою разгневанную чаровницу
И с глупой старой девой, не любя,
Играть в любовь, чтоб выручить тебя.
Нет, я не допущу, Лисардо, чтобы
Флоренсио к Марселе зачастил!
Амур! Зачем, ко мне исполнясь злобы,
Ты тучи надо мною вновь сгустил?..
Друг! Помни, что в тебе твоя зазноба
Нарочно разожгла ревнивый пыл
И что не жить на свете мне, коль скоро,
Поверив ей, порвешь ты с Теодорой.
Напрасно я прибег к тебе, когда
Искал себе помощника!
Напрасно.
Гляди! Дверь отворилась.
Да.
Беда!
Флоренсио я различаю ясно.
Постой, Рисело, не ходи туда,
Не ссорься с ним.
Отмстить я жажду страстно.
За что? Вы даже не знакомы с ним.
Зачем я стал пособником твоим!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Флоренсьо и Херардо; они не замечают Лисардо и Рисело. ФлоренсьоОна помягче стала.
Без сомненья.
Не отступай, и цитадель падет.
Судьба упорных любит.
Да, терпенье
Всего верней здесь к цели приведет,
Тем более что дама посещенья
Рисело вот уж месяц тщетно ждет.
Он так в свою влюбился богомолку,
Что вретище предпочитает шелку,
Хотя, бывало, бархат и атлас
Марселе подносил не без охоты.
Избавлю я его на этот раз
От столь обременительной заботы:
Подарки делать выгодней подчас,
Чем быть Нарциссом иль потомком гота,[98]
И я намерен лавки обойти,
Чтоб было что мне даме поднести.
Что ж купишь ты?
Толедский бархат плотный
И тонкий шелк миланского тканья,
А к подношенью этому охотно
Прибавлю сотни две дукатов я,
Чтоб мною восхищалась безотчетно
Красавица суровая моя.
Разумно!
Как приятно, что и в страсти
Нам помогает кошелек отчасти!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Лисардо, Рисело. РиселоВидишь, ты меня сгубил!
Полно! Способов есть много
Сделать так, чтоб он дорогу
К дому этому забыл.
Нет, Марселы оскорбленной
У него нам не отбить.
Разве может в страсти быть
Женщина столь непреклонной?
Постучись. Я сам, коль надо,
Расскажу ей все как есть.
Мнится мне, что стены здесь
Толще крепостной ограды,
Что ворота цитадели
Этой двери не прочней,
Что и взрывом мины с ней
Можно сладить еле-еле,
Что бойницей для мушкета
Служит каждое окошко.
Стоит повздыхать немножко,
И падет твердыня эта.
Эй!
Да кто там?
Я.
Ответ
Краткий, но не слишком ясный.
Я молю…
Мольбы напрасны.
Как! Ты не откроешь?
Нет.
Что я говорил?
Сеньора!
Отоприте.
Вы сюда
Зря явились.
Мы?
Да, да.
Не живет здесь Теодора.
Далеко отсюда храм
Троицы, где каждый день
С вами видеться не лень
Самой нравственной из дам,
Той особе, чьи ланиты
Обесцвечены печалью
И шафранною вуалью
От нескромных взоров скрыты;[99]
Той, чьи помышленья чисты;
Той, чьи речи — звуки рая;
Той, кто обликом святая,
А душою — дьявол истый;
Той, кто, в грех любовный впавши
И обзаведясь дружком,
Щеголяет с образком
Девы, без греха зачавшей;
Той, кто так полна заботой
О племяннице своей,
Что проводит вместе с ней
Жизнь на Прадо или Сото,
Где в хорошую погоду
Эта юная девица,
Чтоб от хвори излечиться,
Пьет железистую воду,
Хоть, — поскольку там бывает
С нею юноша любезный,—
Непреклонности железной
Это в ней не развивает.
Уходите! Вам известно,
Где вас эти дамы ждут.
Мне же их друзьям приют
У себя давать невместно.
Скрылась?
Да, как в час рассвета
Тьма ночная.
Нет, как солнце,
Заглянувшее в оконце.
Но за что ж немилость эта,
Если не нанес сеньоре
Ты ущерба никакого?
Вновь стучись и дай ей слово
Позабыть о Теодоре.
Я ж Белису позабуду,
Чтоб тебе не повредить.
Погоди с ума сходить.
Хоть прогнали нас отсюда,
Я надеюсь, что потерь
Мы не понесем с тобою.
Эй!
Молчанье гробовое.
Как же быть?
Ломиться в дверь.
Эй!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Бельтран. БельтранСеньор! Вы — невидимка:
Час я проискал вас целый.
Врешь! Ты знал, где дом Марселы.
Вот посланье.
Поглядим-ка!
Для Рисело мне оно
Передано Леонорой.
Черт и с ним и с Теодорой!..
Отвори, Марсела!..
Но…
Отвяжись!
Послушай, друг,
Прочитай записку все ж!
Ты с Бельтраном вздор несешь.
Ведь Марсела может вдруг
Выглянуть опять в окошко
И запискуусмотреть.
Не мешает подогреть
Ревность в женщине немножко.
Ну, читай же ей в досаду…
Уступаю, как всегда, я.
И открой мне двери рая.
А верней — дорогу к аду.
«Дал Пруденсио согласье,
Чтоб племянник…».
Мне конец!
«…шел с Белисой под венец».
О нежданное несчастье!
«Но, любя вас всей душой,
Дело я улажу так,
Чтоб вступил с Белисой в брак
Ваш Лисардо, вы — со мной».
Что?
Да то, что в ней супругу
Предстоит вам обрести.
Помни, друг: трудней найти
Друга, нежели подругу.
Сам того же не забудь.
Нет, ты мне не прекословь:
Ты уже обрел любовь,
Я же лишь ищу к ней путь.
Нет, с Марселой я не стану
Рвать по прихоти твоей.
Должен я признаться ей,
Почему прибег к обману…
Отопри, Марсела! Ссора
Мне изрядно надоела.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Марсела. РиселоАх!
Вы слышали, Рисело,—
Не живет здесь Теодора.
Правду должен я сказать.
Правду? Вы?
В любви моей
Поручись, Лисардо, ей.
Ваш свидетель — вам под стать.
Девушку, что мне мила,
Бдительнее великана
Из старинного романа
Теодора стерегла.
Чтоб ее характер вздорный
Укротить всего вернее,
Друга я подбил за нею
Поухаживать притворно.
Вы же в безобидной шутке
Усмотрели повод к ссоре.
Видятся они?
Не спорю,
Но она уродец жуткий.
Ах, оставьте! Кто не знает,
Что казаться нам прекрасным
При общенье ежечасном
И уродец начинает!
Не лишилась я рассудка,
Чтоб коварство счесть за шалость:
Сотни раз всерьез кончалось
То, что начиналось шуткой.
Уходите! Все равно
Вам меня в обман не ввесть.
С ним быть близкой? Это честь
Мне ненужная.
Давно?
Я дружила с ним, покуда
Он хотел дружить со мною,
Но теперь ему женою
На одном условье буду:
Пусть при мне он на гулянье
Завтра ж утром объяснится
С этой ведьмой, с этой псицей
В покаянном одеянье
И признается ей честно,
Что ее дурачил он,
Что давно в меня влюблен
И что впредь ему невместно
Уступать ее желаньям,
Так как лишь меня он любит.
Но меня же он погубит
Этим искренним признаньем,
Ибо выстроить не можем
Мы с Белисой зданье счастья,
Коль в фундамент соучастье
Теодоры не заложим!
Брак расстроите вы мой
Бессердечностью своей!
Коль Рисело друг важней,
Пусть расстанется со мной.
Слава богу, есть другие,
Чьей подругой стать не стыдно!
Я не зря питал, как видно,
Подозрения глухие.
Ах, Марсела! Вызван был
Вами наш разлад нарочно,
Ибо вам известно точно,
Что всегда я вас любил.
Ловко ж приписали мне
Вы пристрастье к Теодоре —
Ведь оно предлогом к ссоре
Послужить могло вполне!
Где ж мне было угадать,
Что сошлетесь на услугу,
Мной оказанную другу,
Вы затем, чтобы воздать
За добро и верность злом
И бесчестностью холодной?
Пусть Флоренсио свободно
К ней отныне ходит в дом.
Мы же, друг, уйдем отсюда,
Чтоб завидовать она
Впредь всерьез была должна
Той, с кем я шутил покуда.
Не хочу соприкасаться
Я с Марселой с этих пор.
Вы меня убьете?
Вздор!
Можно вас не опасаться?
Все узнаете в свой час.
Прочь!
Постой!
Зачем?
Идите,
Полоумный!
Нет, простите,
Я умен на этот раз.
Не откажет в утешенье
Теодора мне.
Меня ж
Вылечит соперник ваш
От тоски и сокрушенья.
Прочь! Вас праведница ждет
И, наверно, истомилась.
Отправляйтесь, ваша милость!
Будьте лишь умней вперед
И сюда не суйте носу:
Где Флоренсио бывает,
Там бывать не подобает
Скверному молокососу.
Вот как? Ну, с меня довольно!
Смерть ей!
Боже!
Стой, Рисело!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Лисардо, Рисело, Бельтран. БельтранСкрылась!
Как она посмела
Оскорбить меня так больно?
Дверь я высажу!
На срам
Этим ты б ее обрек.
Как решились вы клинок
В ход пустить?
Не знаю сам.
Оказать я был обязан
Другу верному услугу
И за то теперь подругу,
С кем три долгих года связан
Чувством, что цепей прочней,
Должен навсегда утратить…
Как же было мне не спятить,
Между двух попав огней?
Лучше уж оставь меня:
Ведь, на это невзирая,
Тем же буду для тебя я,
Что до нынешнего дня.
Я на это б не решился
Ради сотни женщин даже,
И с моею милой слажу,
Чтоб своей ты не лишился.
Доказать Марселе надо,
Что не виноват я.
Эй!
Брось! Ты зря стучишься к ней.
Что вам?
Ах, моя отрада!..
Знайте, я уже успела
Написать ханже, вам милой,
Что в мой дом ломился силой
Из любви ко мне Рисело.
Этого лишь не хватало!
Мы с тобой погибли оба.
Полно, друг! Сейчас от злобы
Бешеной Марсела стала,
Но, тебя два дня не видя,
За тобой начнет гоняться.
Я боюсь, начнут смеяться
Недруги моей обиде.
Не помогут вам, клянусь,
Хитрости такого рода!
Пропадай он хоть два года —
Я за ним не погонюсь.
Возвратитесь!
На два слова!..
Глупо вы себя ведете —
Вы все время ей даете
Случай вас унизить снова.
Можете писать, сеньора,
Все, что в голову взбредет —
В грусть Рисело не впадет
Из-за столь нелепой ссоры!
Помни, мой милейший плут:
Пусть он злится хоть столетье —
Буду с ним тверда и впредь я,
Как бы ни хитрил ты тут.
Служит ей окно бойницей,
Чтоб держать нас под обстрелом.
Хоть ее маневрам смелым
Я не устаю дивиться,
Нам придется отступать.
Да, уйти необходимо.
Изменяю я любимой,
Чтобы друга не предать.
КОМНАТА В ДОМЕ ПРУДЕНСЬО
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Октавьо; Салусьо помогает ему одеваться. ОктавьоШпагу! Плащ!
Вот для параду
Ваши кружевные брыжи.
Зеркало подать?
Не надо.
Мне не до него — увижу
Скоро я мою отраду.
Плащ какой принесть?
Цветной.
Да куда же вы так рано?
Оставались бы со мной.
Ведь еще зарей румяной
Не рассеян мрак ночной.
Тс-с! Прими в соображенье,
Что на женской половине
Слышны говор и хожденье.
Для чего ж в моей кузине
Возбуждать нам подозренье?
Кстати, раз уже зажглось
Небо полосой багрянца,
Толковать о ночи брось:
День начался для испанца,
Если солнце поднялось.
За кузиной вас несет?
Я хочу, чуть-чуть ревнуя,
Встретить вместе с ней восход.
Кто ж в вас будит ревность злую?
Уж не солнце ль, что встает?
Коль Эндимион к луне
Это чувство мог питать,[100]
То и к солнцу, мнится мне,
Милую приревновать
Право я имел вполне,
Ибо, чуть из темной бездны
Встанет солнце, царь природы,
Ходит та, кто мне любезна,
На железистые воды
С неизменностью железной,
Что со мной ей помогает,
Как железо, быть холодной.
Но меня ли испугает
Холод, коль, безумью сродный,
Страстный пыл мне плоть сжигает?
Должен я узнать, куда
Направляется всегда
По утрам моя кузина.
Как ты мыслишь, есть причина
У меня на это?
Да.
Не твердил ли я при вас,
Что железо и в растворе
Может ранить честь подчас?
Это я проверю вскоре.
Дамы вышли?
Да, как раз.
Прадо я достичь им дам
И явлюсь туда вдогонку.
Только не спугните дам.
Не тревожься. Я в сторонку,
За деревья, спрячусь там.
Мне-то с вами прогуляться?
Да, идем. Ведь может статься,
Что, железистую влагу
Выпив, за стальную шпагу
Принужден я буду взяться.
ПРАДО
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисардо и Рисело в цветных плащах; Бельтран. ЛисардоЛегкий ветерок мадридский,
Приносящий с гор высоких
На заре и на закате
Влажную прохладу в город!
Нагони оттуда тучи,
Расстели их плотный полог
Над цветами, что раскрылись
Под лобзанием Авроры;
На траву дохни росой,
Брызни ключевой водою,
Сделай душный воздух свежим,
Ибо, если станет знойно,
Девушка, решив, что поздно,
Преспокойно путь направит к дому.
Ветерок, который поднял
Столь нежданный шторм на море
Безысходной и злосчастной
Страсти, овладевшей мною;
Ветерок, чье дуновенье,
Другу моему в угоду,
От Марселы ненаглядной
Унесло меня жестоко:
Ветерок, кем у меня
Клад неоценимый отнят!
Тучами окутай небо,
Ибо, если станет знойно,
Тетушка, решив, что поздно,
Преспокойно путь направит к дому.
Ветерок, который мчится
По мадридским грязным стогнам
И над мостовой вздымает
Мускуса и амбры больше,
Чем в десятке Португалий
Есть духов и благовоний;
Ветерок отрадный, чистый
И полезный для здоровья!
Принакрой-ка тучей Феба,[101]
Как лоток платком торговка,—
Пусть он гонится за Дафной,
Ибо, если станет знойно,
Я и сам, решив, что поздно,
Преспокойно путь направлю к дому.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Марсела под вуалью; Октавьо, Салусьо. МарселаОтойдите же, сеньор!
Что вам нужно?
Чтоб предстали
Вы на миг мне без вуали,
Вас скрывавшей до сих пор.
Нет. Приведена сюда
Я причиною такою,
Что лица я не открою.
Уж не ревностью ли?
Да.
Вот удача! Чувством схожим
Руководствуюсь и я,
Так что с вами, как друзья,
Горем мы делиться можем.
Друга здесь хочу застать я
С некой скромной, взявшей моду
Пить железистую воду
Дамой в покаянном платье.
Я ж — узнать, одна ль гуляет
После вод здесь та девица,
На которой я жениться
Жажду.
Как нас страсть равняет,
Раны прямо в сердце нам
Нанося оружьем сходным!
Мне — железом столь холодным,
Что я весь горю. А вам?
Мне же — сталью благородной,
Что закалку потеряла,
В состоянии накала
Увлажнясь водой холодной.
Вон те дамы, что нужны
Вам, сеньор.
Клянусь душой,
С вами мы ярмо одной
Ревности влачить должны,
Поднимая плугом страсти
Новь тоскливых подозрений.
Дайте, чтобы от волнений
Вас избавить хоть отчасти,
С ними мне поговорить.
Говорите. Я же буду
В стороне стоять покуда,
Чтоб вернее их накрыть.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Теодора, Белиса, Леонора, Лисардо, Рисело и Бельтран. БелисаЯ боюсь, пришли мы поздно.
Нет, они нас ждут.
Я рада
Встретиться на скучном Прадо
С парою столь грациозной.
Рада видеть, что и вам
Бог дал чудо, а не талью.
Что за дама под вуалью
Говорит с Белисой там?
Я не знаю.
Ох, я чую,
Что нечисто дело здесь!
Кланяться имею честь —
Погулять еще хочу я,
Раз железо приняла.
Не спешите так, красотка,
Потому что с вашей теткой
Я поговорить пришла.
Вы?
Да, я.
О чем, сеньора?
Видите тех двух мужчин?
Вижу.
Но из них один,
Тот, что с вас не сводит взоры,
Мой жених.
Так что же?
Он,
Как давно я замечаю,
Стал, Лисардо выручая,
Делать вид, что в вас влюблен.
Я ж Белису так жалела
В доброте своей всегдашней,
Что терпела эти шашни
Между вами и Рисело,
Но вчера пред ним закрыла
Двери дома своего;
А когда, мольбам его
Уступив, их отворила,
То спаслась не знаю как —
За кинжал безумец взялся…
Вам я, хоть и обязался
Он вступить со мною в брак,
Разрешаю с ним встречаться,
Чтобы мог Мадрид злорадный
Над ханжой, к соблазну жадной,
До упаду посмеяться.
Вот зачем тут в час рассвета
Вас ждала и дождалась я.
А засим — желаю счастья!
Не по адресу все это.
Просто вы, — заверить смею,—
Глупым сплетням веру дали.
О Лисардо не слыхали
Мы с племянницей моею.
Мне ж щитом от искушенья
Служит скорбный мой наряд.
Видит бог, что не томят
Теодору вожделенья,
От которых да избавит
Он и вас!
Довольно лгать!
Мне случалось пробегать
(Это спеси вам посбавит!)
Ваши гадкие посланья.
Вы настолько гадки сами,
Что за разговоры с вами
Я достойна порицанья;
Вы из тех, кого зовут
Табакеркою мирской!
Боже правый! Как со мной
Обращаться смеют тут!
На колени! Или я
Вас сама на них поставлю!
Прочь! Иль спеси поубавлю
Я вам, милая моя!
Я сумею вас, кривляка,
Проучить!
Ни слова боле!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Флоренсьо и Херардо Флоренсьо (к Херардо)Где ж они?
Ослеп ты, что ли?
Вон охотничья собака.
Да, уж раз Рисело здесь,
Значит, чует он дичину.
Я молитвы не премину
Господу за вас вознесть.
Что вы с нею так учтивы?
Тс-с! Октавио!
Мой милый!
Нет страшней, чем ревность, силы:
Мудрецы — и те ревнивы.
Вон Флоренсио. А раз
Он на Прадо, разговоры
Могут быть у Теодоры
Лишь с Марселою сейчас.
Друг! Приходится нам худо:
Я пропал, ты гибнешь тоже.
Что за день злосчастный, боже!
Покидаю вас покуда,
Ибо вижу кавальеро,
С коим мы теперь друзья.
За любезность вашу я
Вам признательна без меры.
Мой Флоренсио!
Не скрою
Я от вас, что здесь Рисело.
Что мне до него за дело?
Прочь вуаль, раз вы со мною!
Как стерпеть такое мне?
Вправе ль я, скажи по чести,
Подойти к моей невесте,
Раз она одна?
Вполне.
Ах, Белиса!..
О сеньор!..
Не кузен ли с ней?
Его
Я не вижу — до того
Горе мне туманит взор.
А, сестрица Леонора!
Что вам, друг?
Вы рано встали.
Я железо пью.
Нельзя ли
Вам со мною быть, сеньора,
Чуть железа потеплей?
Небо! В довершенье сцены
Занялся лакей кузена
Леонорою моей!
Вам зайти, Марсела, в сад
Графа-герцога угодно?
Он открыт?
Да, вход свободный
Стал туда, как говорят.
Кликни сторожа, Херардо!
Хорошо.
Сполна Рисело
Нынче я воздать сумела!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Октавьо, Салусьо, Теодора, Белиса, Леонора, Лисардо, Рисело, Бельтран. РиселоНе держи меня, Лисардо!
Нет, терпи и ты, коль скоро
Я терплю.
О муки ада!
Для чего гоняться надо
Было мне за Теодорой!
Если в силах ты, конечно,
До фонтанов я дошла бы.
Нет, мне их струею слабой
Не залить пожар сердечный.
Что ж сказать мне о себе,
Мне, покинутой Рисело?
Ах, напрасно порадела
Я, племянница, тебе!
Ну, а вдруг та дама все же
На него наклеветала?
Нет, его я потеряла,
Но и ты Лисардо — тоже.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Лисардо, Рисело, Бельтран. РиселоБоже, как мы жалки!
Странно!
Хоть и подошли мы близко,
Не сумела взять записку
Леонора у Бельтрана.
Да, неладно что-то с нею.
Предпочтен моею милой
Мне ее кузен постылый!
Мне Флоренсио — моею!
Мне моей — слуга кузена!
Он же враг мой, сердцеедка!
Он ведь пошл и глуп, кокетка!
Дура! Он ли мне замена!
Неужель мы наших дам
Потеряем?
Как от них
Отогнать мужчин чужих?
Знаю.
Объясни же нам.
Вы должны, сеньор достойный,
Попросить, чтоб ветерок
Полог туч с небес совлек,
Ибо, если станет знойно,
Женщины, решив, что поздно,
К дому путь направят преспокойно.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КОМНАТА В ДОМЕ ПРУДЕНСЬОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Пруденсьо, Теодора. ПруденсьоСестра! Пришло от нунция известье,[102]
Что разрешенье в брак вступить дано.
С бумагами к обеду буду здесь я.
Как деятелен ты!
Немудрено!
Я слишком дорожу фамильной честью,
Чтоб медлить, если богом суждено
В зятья мне взять племянника такого.
Достоин он любви.
Даю в том слово.
Чтоб он скорей вошел в мою семью,
Я сделал бы хоть нынче оглашенье
(Ведь мысль об этом я давно таю),
Когда б не кой-какие опасенья.
Какие же?
Смотря на дочь мою,
Теряю веру я в успех леченья.
Отнюдь Белиса не исцелена,
Раз, как и прежде, не в себе она.
Не помогли ей ни сироп, ни воды,
Ни доктор, ни прогулки по утрам.
Возможно, хворь ее такого рода,
Что бесполезно прибегать к врачам;
Возможно, не врача, а сумасброда
И неуча мы взяли. Многих дам
Из тех, кому моя беда известна,
Я спрашивал о нем, признаюсь честно.
Но медика, которого зовут
Бельтраном, ни одна из них не знала.
Почувствовал я беспокойство тут,
Боюсь, чтоб наша честь не пострадала,
И если б ты себе, сестрица, труд
Быть день и ночь с Белисой не давала
И я тебя святою не считал,
Я в плутнях дочь подозревать бы стал.
Откуда хворь у ней при свежем цвете
Румяного здорового лица?
С чего тебе приходят мысли эти?
Я буду откровенен до конца.
Вседневные прогулки на рассвете
Не могут не насторожить отца.
Вдруг ты недоглядела утром рано
За нею, как за спутницей Диана?[103]
Ведь ты, вставая каждый день чуть свет,
Могла на Прадо задремать немного,
Хоть, впрочем, у меня сомнений нет,
Что все это — напрасная тревога.
Суров к тому, кто молод, тот, кто сед,
Судить его он склонен слишком строго:
Ведь старость видит смертный грех и в том
Что уж никак нельзя считать грехом.
Но знай: скорей бы сорвались светила
И сферы неба со своих осей,
И солнце лучезарное остыло,
И звездный свет потух во тьме ночей,
Чем из виду Белису б упустила
Твоя сестра, прогуливаясь с ней!
Бывает, что и время в сон впадает,
Но с Теодорой он не совладает.
Оставь! Глаза и Аргусу закрыть
Сумел жезлом Меркурий.[104]
Я не спорю.
Но верь, что и Меркурия отбрить
С успехом удалось бы Теодоре.
О чести грех так вольно говорить,
Но как не вспомнить древних в разговоре!
К тому же я беседовал с тобой
В открытую, как с другом и сестрой.
Сейчас отправлюсь я за разрешеньем,
И к свадьбе все начнем приготовлять,
Покончив и с недугом и с леченьем.
Белиса больше не пойдет гулять!
Я на нее так зла, что подозреньем
И гневом не перестаю пылать.
Сдается мне, что с помощью Рисело
Она ввести меня в обман сумела.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Теодора, Белиса. БелисаВы одни? Ушел отец?
Да. Но то, что я узнала,
Огорчит тебя немало.
Брат мой понял наконец,
Что железистой водою,
Выпитою утром ранним,
Мы его, быть может, раним
Словно шпагою стальною.
Разрешение на брак
Получил он, но боится,—
Ибо твой недуг все длится,—
Как бы не попасть впросак.
Я тревожусь и сама.
Что с тобой? Скажи открыто —
Страстью ты с пути не сбита?
Не сошла, влюбясь, с ума?
Ведь мужчины убеждать
В чувствах так умеют нас,
Что довольно им подчас
На минуту палец дать,
Чтоб их жертвою несчастной
Мы навеки стали разом
И чтоб не помог наш разум
Нашей чести в миг опасный.
Брат, узнав, что врач Бельтран
Не известен никому,
Взволновался, потому
Что почуял здесь обман.
Мне он, правда, доверяет,
Но, хоть я всегда с тобой,
Думает, что сон порой
Взор мой острый притупляет,
В чем он безусловно прав,
Потому что в усыпленье
Я и правда впала, пенью
Гибельной сирены вняв.
Да, спала я, как ни грустно
Называть мне только сном
То, на что меня втроем
Вы толкнули так искусно.
Знаю: это в наказанье
За мою суровость с вами
Суждено мне небесами
Встать на путь любодеянья.
Ради вас, чтобы могли вы
Утолять свой пыл любовный,
Я пошла стезей греховной,
Хоть была благочестива.
Ради вас, забыв о риске,
Честь свою я уронила
И молитвенник сменила
На любовные записки.
Я, кому желанней трона
Некогда казалась келья,
Задалась безумной целью
С милым в брак вступить законный.
И к чему все привело?
Я обманута Рисело,
За тобой недоглядела
И страдаю тяжело.
Тетушка! Я с вами
Буду откровенна,
Раз мои несчастья
Стали вам известны.
В храме Себастьяна
Мной впервые встречен
Тот, кто, как стрелой,
Пронизал мне сердце
Взглядами, в которых
Я читала нежность,
Пылкими речами,
Клятвами быть верным.
За себя боясь,
Перешла я в церковь
Троицы и стала
Там бывать у мессы.
Но ходить туда же
Стал за мной он следом
И, как добрый ангел,
Близ меня был вечно.
Создал бог из плоти —
Не из камня женщин:
Даже самых стойких
Взять легко терпеньем.
Пламя даже бронзу
Может мягкой сделать,
Чтоб потек покорно
В форму сплав из печи.
Даже твердый мрамор
Под резцом умелым
Стать порой способен
Статуей прелестной.
Стоит ли дивиться,
Что мужские пени
Отклик обретают
В слабом сердце женском?
Чтоб встречаться с милым,
К дерзостной проделке
С мнимым нездоровьем
Мне пришлось прибегнуть.
Милый мой Бельтрану,
Своему лакею,
К нам велел явиться
В докторской одежде.
Медик самозванный
Воды пить велел мне
И надел на палец
Драгоценный перстень.
Облегчить стараясь
Мне с Лисардо встречи,
Вам в любви притворно
Поклялся Рисело.
Мой родитель думал,
Будто на рассвете
Я хожу на воды,
Чтобы пить железо.
Я ж гуляла в мае,
Ровно целый месяц,
В час, когда Аврора
Оживляет зелень,
По Аточе, Прадо,
Где колышет ветер
Молодые листья
На ветвях деревьев,
И однажды с милым
Встретилась беспечно
В Сото, где струится
Мансанарес светлый.
Отозвал Рисело
Вас на удаленье
Брошенного камня
В глубь густой аллеи;
Нет, ушли вы дальше,
Чем летают стрелы,—
Ведь сравнить Амура
Со стрелком уместней.
А Бельтран увел
Леонору к речке,
В уголок укромный
И обильный тенью.
Для больных хозяек
Принялся он с нею
Там готовить завтрак
На траве прибрежной.
Хоть ко мне Лисардо
Полон был почтенья
И со мной вел только
Нравственные речи,
Кончилось печально
Для меня все это,
Ибо отравила
Утренняя свежесть
Кровь мою так сильно,
Что и в самом деле
Хворою я стала
С этого мгновенья,
Что с тех пор я так
Стражду от болезни,
Как еще ни разу
Не страдала прежде.
Ах, зачем на брак мой
Дали разрешенье!
Жизнь с немилым горше
Самой страшной смерти.
Тетя! Умоляю
Вас по меньшей мере
Месяцев так на пять
Этот брак замедлить,
Ибо повернуло
На четвертый месяц
С дня, как я, на травке
Лежа, заболела.
Как подобными речами
Ты дерзаешь без стесненья
Искушать мое терпенье?
Страсть, начавшаяся в храме,
К алтарю нас приведет,
И с Лисардо в брак вступлю я.
Как? Ведь выдумку былую
Больше ты не пустишь в ход.
Если же твой погубитель
Здесь с тобой встречаться станет,
Вас двоих убьет иль ранит,
Вызнав это, твой родитель.
В положенье я таком,
Что немыслим брак мой ныне.
Полно! Не впадай в унынье —
Выход все же мы найдем.
Но какой?
Отложим брак.
Ты же, в монастырь отправясь
И от бремени избавясь,
Все затем устроишь так,
Чтобы покаянью там
Предаваться до могилы.
Нет, придумает мой милый,
Как соединиться нам.
А покамест вид больной
Я столь явственно приму,
Что кузену моему
И отцу махнуть рукой
На меня придется скоро.
Вот и поучай влюбленных,
Глупой страстью ослепленных,
Как им избежать позора!
Впредь ты хоть с ума сходи —
Я останусь в стороне.
Нет, поможете вы мне!
Нет, ты этого не жди!
Что ж, я объявлю тогда,
Что в моей связи любовной
Вы, как сводница, виновны.
Ты это серьезно?
Да.
Видно, впрямь сошла с ума ты!
Боже мой! Нет сил вздохнуть!
Я боюсь, сейчас мне грудь
Разорвет недуг проклятый.
Пусть врача скорей зовут!
Хорошо, я все устрою.
То-то же!
Но что с тобою?
Очень больномне вот тут.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лисардо, Рисело. РиселоЧем я дольше тщусь забыть
О Марселе своенравной
И внушить себе, как славно
В рабстве у нее не быть,
Тем все более уныло
Я томлюсь в разлуке с нею,
Тем меня влечет сильнее
Каждый вечер к окнам милой.
Если б менее крутой
Нрав был у моей Марселы,
Я легко б уладил дело,
Но поди-ка успокой
Ту, кто с нами счеты в ссоре
Нашим же оружьем сводит
И к Флоренсио уходит,
Раз ходил я к Теодоре!
Как мне быть? Я повидаться
Страстно жажду с ней.
Она
Быть не может так злобна,
Чтобы и меня чуждаться.
Дай мне с ней поговорить!
Ты помог мне — помогу я
И тебе.
Как за такую
Помощь не благодарить!
Постучать?
Стучи.
Гудит
У меня в груди твой стук.
Чу! Шаги?
Шаги, мой друг!
Сердце это мне твердит.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Марсела. МарселаКто здесь?
Я.
Лисардо? Вы?
Почему ваш друг не с вами?
Вон стоит он за дверями.
Иль не видите?
Увы,
Я его и в самом деле
Проглядела! Вот забавно!
Что угодно вам?
Недавно…
Сдерживаюсь еле-еле
Я, чтоб смехом не залиться,
Видя, как ревнивец мрачный
Хитростью такой прозрачной
Скрыть свою влюбленность тщится.
Что ж недавно приключилось?
То, что некий дерзкий фат,
К вам, как люди говорят,
Втершийся и в дом и в милость,
Потрясал везде письмом,
Вам написанным Рисело.
Это больно нас задело,
И явились мы вдвоем
Вас просить вернуть все письма
От Рисело к вам, сеньора,
Чтобы не случилась ссора
И за шпаги не взялись мы.
Стыдно вам хранить посланья
С вами близкого мужчины
Лишь затем, чтобы бесчинно
Предавать их посмеянью!
Неучтивостью такой
Он, всегда столь деликатный,
Поражен был неприятно.
Полно вам хитрить со мной!
Стану ль письма я хранить,
Коль писавший их забыт?
Нет, к ошибке дней былых
Вновь меня вам не склонить.
Зря опять пришли ко мне вы —
Прошлое не оживет.
В гроб она меня сведет!
Задыхаюсь я от гнева:
Вновь игру мою, к несчастью,
Разгадать она сумела.
Вам известно, что Рисело
Любит вас со всею страстью.
Не любить его вы вправе,
Но не вправе унижать.
Вы должны себя сдержать —
Есть предел любой забаве.
Берегитесь, чтоб его
На безумства не толкнуть!
Вам меня не припугнуть
Гневом друга своего —
Ведь его, беднягу, дрожь
Бьет, как видите вы сами.
Это значит лишь, что пламя
Ты во мне не разожжешь.
Мой сердечный пыл раздуть
Ты не властна вновь, не то бы
Не дрожал я от озноба.
Нет, мой друг, не в этом суть.
Вы — я это твердо знаю —
Потому дрожите так,
Что почувствовали, как
Стала с вами холодна я.
Что же вы ко мне пришли,
Коль ваш прежний пыл угас?
Иль предмет, пленивший вас,
Недостойным вы нашли?
Вы как будто мне хвалили
Теодору за уменье
Дать мужчине утешенье.
Что ж вы с ней не поделили?
Иль слаба умом она?
Или есть у ней пороки?
Или просто вам, жестокий,
Преданность ее скучна?
Не скупитесь на признанья —
Вам могу я несомненно
Быть наперсницей отменной.
Что за злобное созданье!
Сознаюсь, что быть на месте
Друга не хотелось мне бы.
Вы молчите?
Как, о небо,
Я, губитель женской чести,
Я, кто дам с ума сводил
И менял их регулярно,
Ныне в рабство к ней, коварной,
Так нелепо угодил? —
Я ли это? Нет. Моя
Скорбь меня переродила.
Ты, Марсела, отомстила
Мне за сотни женщин.
Я?
Ты.
Я?
Да.
Глупец несчастный!
Мысль о том, что вас любили
Сотни женщин, вы вдолбили
В голову себе напрасно.
Ведь меня одной — и то
Вам не покорить.
Вы злей,
Ядовитей и умней
Сотни женщин раз во сто,
Но мой друг вас обожает,
Несмотря на вашу ссору.
Он оставил Теодору.
Что ж еще вас раздражает?
Не пора ль вам подобреть?
Помириться я готова,
Если только даст он слово
Честным быть со мною впредь.
Я и без того с тобой
Не лукавил никогда.
На колени встань тогда
И скажи мне…
Что?
Я — твой.
Да, я — твой.
Все это схоже
С чародейством!
Нет, нисколько.
Осторожна я — и только.
И неотразимы тоже.
Пусть к руке моей устами
Он прильнет.
Во мне ты стала
Видеть, кажется, вассала?
Обнимитесь. Пусть меж вами
Будет мир на век и год,
Словно мир валенсианский.
Право, нрав ее тиранский Хоть кого с ума сведет!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Флоренсьо и Херардо. Флоренсьо (к Херардо, тихо)Что я вижу!
Заключила
Вновь Марсела мир с дружком.
И присутствовать при сём
Нас с тобою пригласила.
Женщины забыть не властны
Чувство, что вошло в привычку.
Впредь не затевайте стычку.
Завтра ж, ангел мой прекрасный,
У Эрмосы накуплю я
Для тебя чулок, вуалей,
Лент, перчаток и так дале.
В расточительность пустую
Незачем впадать.
Но я
Для тебя на все готов!
Знай: хочу я не обнов.
А чего ж, любовь моя?
Дюжину локтей дерюги
Для одежды покаянной,
Чтоб святой могла обманно
Я прослыть во всей округе,
И немножечко тафты
Для такого ж омофора,
Как мантилья Теодоры,
С коей мерку снимешь ты,
Чтобы ей во всем подобна
Я тебе в угоду стала.
В целом мире не бывало
Пересмешницы столь злобной!
А теперь прошу вас в дом —
Я вам соберу поесть.
А еда-то в доме есть?
Как не быть!
Тогда идем.
По тебе грустил я так,
Что в желудке у меня
Очутились за три дня
Лишь три каплуна.
Бедняк!
Что? Я тощ?
Нет, лопнешь вскоре:
Не съедят шесть немцев столько.
Ах, яиц штук тридцать только
Проглотил вчера я с горя!
Впрочем, и закуске всякой
Дань я отдал.
Ну и ну!
Да, еще упомяну…
Что?
Большую кулебяку.
Вот и верь, что ты грустил!
Не видал такого свет,
Чтоб влюбленный свой обед
Из-за грусти упустил.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Флоренсьо, Херардо. ХерардоНас надули без зазренья!
Я придумал средство, дабы
Позабыться иль хотя бы
Отомстить за униженье!
Ну?
С ума Лисардо сходит
По Белисе…
Что нам в том?
С Теодорой же тайком
Друг его знакомство водит.
Вот мы и попросим в жены
У Пруденсио — я дочь,
Ты сестрицу.
Я не прочь.
Этот план мой немудреный
Верх позволит взять мне вновь.
Но смотри, молчи до срока!
Мы за все отмстим жестоко!
Так и учит мстить любовь.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Бельтран в одежде слуги, Леонора. БельтранОбъясненья ни к чему мне:
Все о чужаке я знаю.
Мил тебе он.
Не склонна я
В спор вступать с тобой, безумный,
Если глупостью такою
Ты корить меня собрался.
Вор, который в дом прокрался,
То берет, что под рукою.
Раз уж со слугой кузена
В доме ты живешь одном,
То и пыл любовный в нем
Разжигаешь несомненно.
Видел я на Прадо, как
Вы тогда друг к другу льнули.
Я к Салусио? К грязнуле?..
Все вы говорите так.
Я ж там был, когда вздыхала
Ты с ним рядом утром рано,
Задержавшись у фонтана
Под названьем «Опахало».
Не видать мне счастья, грешной,
Коль столь мерзкого скота я
За мужчину почитаю!
Так-то так, но он — не здешний,
Нам же мило то, что ново,
Ибо, брезгуя своим,
Лишь чужим мы дорожим
Из тщеславия пустого.
Ой! Сюда хозяин мой
И Октавио идут.
Прячься!
Взбучку зададут
Мне теперь.
И мне с тобой.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Бельтран, Пруденсьо, Октавьо, Салусьо. ПруденсьоВ подъезде кто-то прячется.
Взгляни-ка,
Салусио, кто там.
Я сам взгляну —
Давно я кое-что подозреваю.
Что вам, милейший, нужно здесь?
Сеньор!
На улице я земляка увидел
И спрятался, чтоб он меня не мог
Увидеть, ибо мой наряд убог.
Любезный дядя…
Что?
Иль я рехнулся,
Иль это доктор, что лечил Белису,
Мою невесту.
Всеблагое небо!
С чего б врачу носить наряд лакея?
Могу ль я быть полезен вам?
Скажите,
Не врач ли вы?
Сеньор, я понял вас.
Живет здесь брат мой, на меня похожий.
Мы родом — горцы, значит, бедняки.
У доктора Сориа в Саламанке
Служил мой брат.[105] Он выучился там,
Стал доктором, затем осел в Мадриде.
Узнав об этом в Кангас, я в столицу[106]
К нему приехал помощи просить,
Но он от брата нищего отрекся,
Поэтому пришлось мне стать слугой.
Как этого врача зовут?
Бельтраном.
А как тебя?
Бельтраны с ним мы оба:
Ведь предок наш был тот слепец известный,[107]
Который через алколейский мост
Провел сто двадцать человек незрячих.
Не верю я ему.
Я и подавно.
Хотя на нем сейчас другое платье,
Он голосом, повадкой и лицом
Ни дать ни взять тот самый врач.
Племянник!
Поговорим с тобою откровенно —
Ведь ты мне родич, хоть еще не зять.
На брак нам дали, правда, разрешенье,
Но в доме у меня неладно что-то.
Вынь шпагу. Ты же руки негодяю,
Салусио, свяжи.
За что, сеньоры?
Молчи, иль языком стальным с тобой
Поговорю я, доктор самозванный!
Железо им прописано Белисе,
Железом мы ему и воздадим.
Цыц, ты, мерзавец!
Оставлять в подъезде
Его не можем мы. Запри пройдоху,
Салусио, на чердаке своем.
Я после допрошу его.
За что же
Со мной вы так жестоки?
Лжец! Обманщик!
Кто твой хозяин?
Марш, сеньор-притворщик!
О дочь неблагодарная!
Нам факел
И масло попрошу тебя принесть.
Да что я, негр?[108]
Вы мне отец — не тесть.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Теодора, Белиса. ТеодораЖду я твоего отца —
Он пошел за разрешеньем.
Тетя! Коль моим мученьям
Не было и так конца,
То теперь решусь ума
Я под бременем несчастий.
Ах, мы все глупеем в страсти!
В том порукой я сама.
Что мне делать? Под венец
Я идти не в состоянье,
Даже если приказанье
Даст на этот счет отец.
Если моему кузену
Рассказать, чем я больна,
Честь моя — ведь я знатна! —
Пострадает несомненно.
Попросить духовника же
Объяснить отцу, в чем дело,
Было бы настолько смело,
Что помыслить страшно даже.
Ах, зачем я полюбила,
И лечилась у Бельтрана,
И с Лисардо утром рано
После вод гулять ходила,
И на Мансанарес раз
Загляделась так с ним вместе,
Что не досчиталась чести!
Поздно слезы лить сейчас.
О, проклятье вам, записки,
Встречи, клятвы, уверенья,
Поцелуи, упоенье,
Друг бесчестный, лживый, низкий!..
Что меня за муки ждут!
Тс-с! Белиса! Теодора!
Кто зовет нас?
Я, сеньора!
Кто?
Бельтран.
Бельтран! Ты тут?
Да, к несчастью.
Как, мой друг,
К нам попал ты на чердак?
Видно, попадать впросак —
Участь всех примерных слуг.
Там, где виноват развратник,
Вечно сводника порочат.
Вел не я себя, как кочет,
А посажен я в курятник.
Кто поймал тебя?
Когда
С Леонорою болтал
Я в подъезде, нас застал
Ваш отец.
Беда!
О да!
Вспомнил он, что к вам сюда я
В платье доктора являлся,
И, как я ни запирался,
Совпаденье объясняя
Ловким вымыслом, которым
Публику на представленье
Удалось бы в напряженье
Три часа держать актерам,
Был я связан и закрыт
В этой комнатке чердачной,
Где допрос кузен ваш мрачный
Мне с пристрастьем учинит.
Нам конец!
Будь нем, как рыба.
Ох, боюсь, что не сумею!
Вы меня сравнить не с нею —
С мокрой курицей должны бы.
Коль он назовет Рисело,
Не сносить мне головы.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Леонора. Леонора (Белисе)Ах сеньора! Только вы
Можете поправить дело:
Хочет ваш отец к Бельтрану
Пытку маслом применить.
Можно ли меня казнить,
Если я прибег к обману,
Став на полчаса врачом?
Вот когда бы я зарвался
И астрологом назвался,
Было бы мне поделом.
Помогите — смерть я чую!
Не могу помочь, поверь!
Мы открыть не в силах дверь.
Да.
Так что ж, хоть я — не он,
Вы помочь мне отказались?
Из своей тюрьмы он ею
Выведен был в женском платье.
Платье-то могу достать я,
А вот ключ едва ль сумею.
Я его нашла.
Прекрасно!
Ждите… Чтобы нас спасти,
Даже ветер превзойти
Быстротою я согласна.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Теодора, Леонора. ТеодораСтой, безумица! Куда ты?
Путь любовь укажет ей.
Не любовь, а честь — важней
Жизни нам она трикраты.
Честь и вам бы знать пора —
Руки умывать нечестно.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Пруденсьо и Октавьо. Пруденсьо (к Октавьо, тихо)В доме все уже известно…
Тише! Здесь моя сестра.
Пусть известно — все равно же
Будет он под пыткой выть.
Нет, наш замысел не скрыть!
Все-таки спешить негоже.
Подождем, пока стемнеет,
А тогда уж и начнем.
Грудь моя горит огнем,
Сердце местью пламенеет…
Отошлите-ка сестру.
Леонора! Марш отсюда!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Теодора, Пруденсьо, Октавьо. ПруденсьоТеодора! Хоть и худо
Понял я твою игру,
Не мешай вести мою мне.
Хочешь ты, чтоб я ушла?
Но при мне вершить дела
Было бы благоразумней.
Вон! Иль я с тебя собью
Ханжество в одно мгновенье!
Чья же честность вне сомненья,
Коль не верят и в мою?
Знать, тебя племянник вздорный
Ввел в обман наветом тайным.
Прочь! Ты лучше не мешай нам.
Быть таким глупцом зазорно!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Пруденсьо, Октавьо, Салусьо. СалусьоВ миг, когда уж возвращался
Я к вам с факелом обратно,
В дверь один мадридец знатный,
Мне знакомый, постучался.
В дом я дал ему войти
И помчался, чтоб сказать
Вам о нем.
Как гостя звать?
Как? Флоренсио.
Впусти,
Да не мешкая, а живо.
Если факел твой зажжен,
Посвети ему.
Вот он,
Гость ваш!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же, Флоренсьо и Херардо. ПруденсьоВ добрый час пришли вы.
Что, Флоренсио, сюда вас
Привело порой столь поздней?
Ваш вопрос вполне естествен.
Но с отцом моим покойным,
С кем сроднили вас когда-то
Положение и возраст,
Вы дружили, и прийти
К вам своим почел я долгом.
Чем могу быть вам полезен?
Я, на чьем лице прочлось бы —
Будь сейчас светло — смущенье,
Жажду вам сказать два слова.
Обо всем, что вас волнует,
Говорить мы с вами можем
При Октавио. Он — сын
Брата моего.
Знакомство
Я свести безмерно счастлив
С человеком вашей крови.
Я, сеньор, служить вам рад.
Рад и я сказать вам то же.
Я, подобно всем, кто любит,
Обойдусь без предисловий.
Мы с Херардо — он мой друг
И сюда, в столичный город,
По делам родной Тафальи
Из Наварры дальней послан[110] —
С первых встреч и слов пленились
Вашею сестрой и дочкой,
Чьи достоинства и прелесть
Превознесены молвою.
Прибегать к посредству сватов
Не находим мы возможным:
Тот не чтит любовь, кто сам
Объясниться в ней не хочет.
Этим наш приход и вызван.
Дерзостей с меня довольно!
Тем, кем я поруган дерзко,
Мне дерзить я не позволю!
Вот, племянник, те, кем был
Дом наш славный опозорен!
Видишь, как они струхнули,
Сведав, что слуга их пойман?..
Дверь, Салусио, запри-ка!
Верно, дядя! Им придется
Здесь побыть, пока при них мы
Самозванца не допросим.
Кем, сеньоры, нас сочли вы?
Почему, клинки из ножен
Выхватив, вы нам грозите
В выраженьях столь поносных?
Все узнаете сейчас.
Приведи врача-пройдоху
К нам, Салусио.
Бегу!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Пруденсьо, Октавьо, Флоренсьо, Херардо. ФлоренсьоЗа других людей, сеньоры,
Нас вы приняли, наверно.
Кто ж моей Белисе скромной,
Столь разумной и невинной,
И святоше Теодоре
Головы вскружил бесстыдно,
Как не вы и ваш знакомый?
Кем три месяца назад
Был к нам прислан мнимый доктор —
Продувной лакей Бельтран,
Притворявшийся столь ловко,
Что Белисе я без спора
Дал гулять по Прадо вволю
И лечить недуг железом,
Честь мою сразившим подло?
Пусть пронзен моею шпагой
Буду я, коль я виновен
В этом!
Кто же, коль не вы?
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же и Салусьо. СалусьоСамозванный врач, который
Связан был и заперт мною,
Несомненно мулов черта
Чистит по ночам скребницей,
Ибо он исчез из дома
С молодой хозяйкой вместе.
Что? С Белисою?.. О горе!
Как! Исчезла дочь моя?
Да, и с ней наш пленник тоже.
Шпагу мне подай, племянник,
Протяни мне шпагу, чтобы
Мог сестру убить я ею!
Чем же провинилась тетка?
Я все недоразуменья
Разъясню, коль вам угодно.
У меня отбита дама
Тем же, кто и вас позорит.
Чтобы отомстить ему,
И хотели взять мы в жены
Теодору и Белису.
Мы сейчас его изловим,
Только следуйте за мной.
Как все это странно!
Очень!
В путь!
Да кто ж они?
Идемте.
Шпаги мы прихватим все же.
Ох, боюсь, что их затупим
Мы в железных здешних водах!
УЛИЦА
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Белиса в шляпе, камзоле, плаще и при шпаге, Бельтран в женском платье и мантилье. БелисаЗаодно, о ночь, будь с нами!
Право, вид у вас лихой.
Поменялись мы с тобой
И одеждой и ролями.
Кавалер мой — хоть куда!
У меня не хуже дама.
В этот дом идите прямо —
Друг ваш там.
Стучись туда.
Нет, стучать не мне, а вам.
Верно! Рыцарь — я, ты — дева.
Эй, сеньор Лисардо! Где вы?
В дверь стучат.
Ты прав.
Кто там?
Я.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Лисардо. Лисардо (выходя)Кто звал меня?
Сеньор!
Подойдите к этой даме.
Кто она?
Спросите сами —
У нее к вам разговор.
Леонора?
Нет. Меня
Вы, как видно, не узнали.
Как меня вы разыскали?
Легче, чем при свете дня.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Рисело и Марсела. Рисело (Марселе, тихо)Я взгляну, с кем разговоры
У Лисардо начались.
Нет, мой друг, туда не рвись —
Вдруг да это Теодора?
Ах, оставь! Не может здесь
Быть столь нравственной особы.
Сил у страсти хватит, чтобы
Сбить и со святоши спесь.
Ты напрасно так ревнива —
С дамой друг мой говорит,
А не я.
Кто с ней?
На вид
Это юноша красивый.
Что за дама с вами?
К ней
Ревновать вам смысла нету.
Есть, коль Теодора это.
Что вы! Та куда крупней!
Все же, как она зовется?
Донья Роса де Бельтран.
Не слыхала.
Меж дворян
Дом знатней едва ль найдется.
Знайте, раз вы интересом
К ней полны: шесть конных слуг
На прогулках скачут вкруг[111]
Мула этой дамы с весом.
И с большим?
Арроб в пятнадцать.[112]
Он не глуп, но убедится,
Что не стоит и трудиться
В бойкости со мной равняться.
Ошибиться я не мог
Больше чем на две арробы.
Я хочу увидеть оба
Ваши ока хоть разок.
Хватит с вас и одного.
Как! Вы кривы?
Я? Отнюдь.
Дайте ж вам в глаза взглянуть.
Не дождетесь вы того.
Объяснить я мне молю,
Для чего пришли сюда вы.
Я на то имела право,
Потому что вас люблю.
Где же вы меня видали?
У себя, и не однажды.
Встретиться я с вами жажду
Там, где б нам не помешали.
Как бы мне да поскорей
Вызнать, кто это такая?
Вот она, любовь мужская!
Вот и доверяйся ей!
Как мой друг глядит умильно
На лакея в женском платье!
Где и как вас мог видать я,
Вспомнить я стремлюсь бессильно.
Как забывчив он, о боже!
Да, увы!
Кто много лет
Вам приготовлял обед,
Как не я?
Вы? Мне?
А кто же,
Как не я, в делах таких
Вам содействовал порою,
Что узнали бы вы, кто я,
Если бы назвать вам их.
Из-за вас грозил мне ныне
Пыткою один папаша.
Негритянка вы?
Я — ваша
Всепокорная рабыня.
Помогла бежать мне к вам
Дама некая — не то бы
Довели меня до гроба.
Верьте: если б я был там…
Будь вы там, вдвойне ужасно
Поступили бы со мной.
Право, вид у вас такой,
Словно в браке вы несчастны.
Кто ваш муж?
Он — человек,
Из вопросчика способный
Выбить за вопрос подобный
Любознательность навек.
Благодарен вам вдвойне
Был бы я, коль без вуали
Предо мной бы вы предстали
И себя назвали мне.
Ах, не надо стольсурово
Вам со мною обходиться —
Ведь могу вам пригодиться
Я в делах любовных снова.
Послужить, даст бог, опять
Я, как в мае, вам сумею,
Так что своего лакея
Не к лицу вам забывать.
Ты — Бельтран?
Да.
Смел ты, плут!
А теперь от шуток к делу!
Тс-с! Сперва доймем Марселу,
А дела не убегут.
Друг мой!..
Я вам нужен?
Да.
С твоего соизволенья…
Дай мне, господи, терпенья!
Раз уж вы пришли сюда,
Приоткрыть лицо должны вы —
Я вам это в долг вменяю.
Не могу — лицом дурна я.
Но зато красноречивы.
Трудно вам о том судить,
Не сказав двух слов со мной.
Нет, должна любой ценой
Пыл их я расхолодить.
Я покровы, будь что будь,
Сдерну с вашей головы!
Как не побоялись вы
Так злодейски посягнуть
На наряд мой покаянный,
На достоинство мое?
Ах, держите же ее!
Будь оградой и охраной
Мне, создатель всемогущий!
Кто вы?
Я — Бельтран.
Бельтран?
Да.
Он и меня в обман
Ввел.
Ты в шутках — дьявол сущий.
Но накройся — слышу чьи-то
Я шаги.
Я в доме вас
Спрячу.
Поздно!
Нас сейчас
Обнаружат.
Все открыто.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, Пруденсьо, Октавьо, Флоренсьо, Херардо, Салусьо и вооруженные слуги ФлоренсьоМы у цели.
Здесь они.
Постучись-ка в дом, Херардо!
Незачем. Они у двери
Без того нас ожидают.
Кто здесь?
Вы-то сами кто?
Обесчещенный идальго.
Вы — Пруденсио?
К несчастью.
Вы случайно не Лисардо?
Это я, сеньор. Кого ж вы
Ищете?
Тебя, мерзавец!
Что? Когда б не ваши годы…
Дворянину не пристало
Оскорблять людей, по крови
И по возрасту мне равных.
Чем же мог я вас обидеть?
Значит, ты не сделал зла мне
Дочери моей невинной
Голову вскружив обманом,
Вынудив ее на водах
Проводить все утра в мае
И ее, как вор, похитив,
Ибо доктор самозванный,
Хоть и был он нами пойман,
Бегством от возмездья спасся
И увел ее? Но слушай:
Я, как кавальеро знатный,
Не прибегну к правосудью —
Мне его заменит шпага.
Сам тебя я проучу,
А Рисело — мой племянник;
Ваших спутников поручим
Мы Флоренсио с Херардо,
Ваших слуг — моим лакеям;
Впрочем, если будет надо,
Я один со всеми справлюсь.
Я бедняк, но ровня с вами,
Так что, если я обидел
Вас любовью к дочке вашей,
Браком я свою вину
Хоть сейчас готов загладить,
Но не знаю — видит бог! —
Ни куда, ни как слуга мой
Увести сумел Белису.
Коль, Лисардо, не причастны
Вы к ее исчезновенью,
Дом сей обыскать нам дайте —
И отпустим вас мы с миром.
Я вам отказать не вправе.
Для начала мы предложим
Тем, кто с вами, нам назваться.
Я — Рисело, и прошу вас
Дать мне случай доказать вам,
Что нечестно…
Попрошу я
Доказать мне точно так же
Ваше право на Марселу.
Думаю, что разногласья
Между вами я могу
Лучше всех сама уладить.
Объявите нам решенье,
И пускай оно наградой
За мою любовь послужит.
Я твоя, Рисело!
Ясно
Вам, сеньор?
Все ясно мне.
Без мантильи нам предстаньте.
Не могу — я дама все ж.
Нам найти и нужно даму.
Знайте: я — мужчина.
Это
Мнимый врач.
Его, пожалуй,
Я прикончу.
Нет, он нужен
Мне живым.
Ну, признавайся,
Где моя кузина, знахарь,
Иль с тобою рассчитаюсь
Я железом, коим пичкал
Ты ее на горе наше!
Легче!
Как! Грубить ты смеешь?
Режьте на куски Бельтрана —
Он вам, — слово астурийца! —
Ни за что не скажет правду,
Коль вы не дадите клятву,
Что согласны выдать замуж
За Лисардо дочь свою.
Поневоле я согласен,
Раз Октавио известно,
Что, приняв железо в мае,
Девушке до февраля
Думать нечего о браке.
Вот Белиса ваша.
Где?
Мой отец! Я о пощаде
Вас молю!.. Отец!..
Пусть руку
Даст тебе Лисардо раньше,
Что ж касается ханжи,
Грех твой от меня скрывавшей,
Ей принять придется постриг.
Что же будет с Леонорой?
Мнимый врач ей мужем станет.
А теперь я приглашаю
Всех за ужином веселым
На обидах крест поставить.
УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ШУТ
Перевод Е. ЭТКИНДАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дон Хуан, Октавьо — саламанкские кавальеро. Селья — сестра дона Хуана. Фульхенсья — сестра Октавьо. Лисарда — тетка Фульхенсьи и Октавьо. Тристан — приятель дона Хуана. Гарсеран — валенсианский кавальеро. Рисело, Лусиндо, Рейнель, Фабьо, Херардо — студенты Саламанкского университета. Родриго — слуга дона Хуана. Фермин — слуга Октавьо. Чинчилья — слуга Лисарды. Марин — слуга Гарсерана. Певцы и музыканты.Действие происходит в Саламанке и в Валенсии
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
УЛИЦА В САЛАМАНКЕДон Хуан, Тристан. Дон Хуан
Не утешай меня, Тристан!
Что мне поможет? Только чудо!
Без утешенья вовсе худо
Тебе придется, дон Хуан.
Существованье мне постыло
И ненавистен белый свет.
Ах, без нее мне жизни нет,—
Пускай меня возьмет могила!
Мне выпустили кровь из жил,
Закрыли небо в ярких звездах,
В Валенсию забрали воздух,
Которым я дышал и жил.
Меня всего лишили разом,—
Сиянья зорь и света дня.
Ее забрали у меня,
А с нею — сердце, душу, разум.
Фульхенсия! Ужель навек
Я твоего лишился лика?
Я сирота, я горемыка,
Я самый жалкий человек!
Сегодня я — не я. Бесплодней
Пустыни стала жизнь, поверь!
Бесплотней тени я теперь.
Сегодня разве?
Да, сегодня.
Фульхенсии тут нет, поди,
Уж месяц целый!
Для разлуки
Что день, что год — все те же муки,
Все та же боль горит в груди.
Меня терзает рана эта
Сегодня так же, как вчера,
Все так же скучны вечера,
Все так же я не вижу света.
Я долго тихо жил в глуши,
Там уплатил покою дань я
И не предвидел, что страданья
Нарушат мир моей души.
Ну что мне в этой Саламанке?
Здесь я увидел божество
И тотчас потерял его.
Я мертв!
На, выпей валерьянки!
Что делать мне?
Забыть о ней,
О том, что между вами было.
Она давно тебя забыла.
Я с каждым днем люблю сильней,—
Амур ведь слеп.
Но я-то зрячий!
У брата своего она
В особняке жила одна.
Брат, малый ветреный, горячий,
Все ночи проводил в гульбе.
Решили родичи: отсюда,
Покуда не дошло до худа,
Забрать Фульхенсию к себе.
И то сказать: когда девица
Одна печалится впотьмах,
То каждый юный вертопрах
Считает долгом к ней подбиться.
Как широка его рука,
На ветер денежки кидая,
Что у папаши скупердяя
Украдены из сундука!
А сам старик о разоренье
Уже не думает: влюблен
В такую же красотку он…
Так вот, мой друг: до одуренья
Там резались в очко хлюсты,
На холостяцких вечеринках
Сходились в пьяных поединках,
Горланили до хрипоты…
Там были частые пирушки,
Когда весь дом ходил вверх дном
И хохотали за столом
Отъявленные потаскушки.
Хотя Фульхенсия скромна
И, без сомненья, недотрога,
Но я могу поклясться — бога
В тот час не помнила она.
Нет, привлекали богомолку
Разгул подвыпивших гостей,
Порывы огненных страстей,
И вот она смотрела в щелку
На то, что видеть ей нельзя,
Что для нее страшней отравы.
Как видно, родственники правы,
Ее отсюда увезя,
Из этой нашей Саламанки,
Где брат, кутящий на пиру,
Не может защитить сестру,
Она же служит для приманки
Веселых холостых повес,—
Влечет их юная красотка.
И вот за ней явилась тетка…
В бутылку брат ее полез,
Хотел он отстоять сестрицу,
Пытался спорить, — ничего
Не вышло.
Боже! Для чего
Живу я? Лучше не родиться…
Старуха от такого зла…
Мою голубку увезла!
Она мне нож вонзила в спину!
Чертовка! Ведьма! Скорпион!
Как новоявленный Плутон,
Она украла Прозерпину![114]
О, назови мне хоть одну
Такую гадину на свете,
Кто яростно, как тетки эти,
С мужчинами бы вел войну!
Что вообще такое «тетка»?
Кто теток выдумал, Тристан?
Нет, разъяренный океан,
Холера, сап, чума, чахотка
Не причиняют столько бед,
Как эти тетки, нам, страдальцам.
Тому, кто их не тронул пальцем,
Они перешибут хребет.
Все умирают: брат, кузина,
Отец и мать — всех смерть возьмет,
Но тетка всех переживет,
И главный враг ее — мужчина.
Подумай — «тетка»! Что за слово!
Так называют вздорных баб.
У старой тетки разум слаб,
Она всегда пустоголова.
Племянник, терпящий нужду,
Вотще от тетки ждет наследства,
И нет, увы, другого средства,
Чем кротко повторять: «Я жду…»
Минуты скорбного прощанья
Ты ждешь пять, двадцать, сорок лет,
Вот этот миг настал, — и нет
Тебя, племянник, в завещанье.
Тристан! Я должен, наконец,
Увидеться с моею милой.
В Валенсию! И только силой
Мне может помешать отец…
Могу ли я забыть такую…
Забудь, Хуан, забудь о ней!
Забыть!.. Я, что ни день, сильней
Ее люблю, по ней тоскую.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Гарсеран, Марин. ГарсеранДля страсти, давшей лишь росток,—
Благоволенья знак немалый.
Какой же он?
Гляди, пожалуй.
Цветок?
О да!
Сеньор! Цветок —
Предвестник лучшего.
Чего же?
Цветок нам обещает плод.
Ты прав. Но кто легко дает,
Легко и отбирает. Боже,
Я так боюсь!
Нет, никогда!
Кто так на кавальеро взглянет,
Его вовеки не обманет.
А ведь она честна?
О да!
Я был растерян, безутешен!
Фульхенсии волшебный взор
Меня сразил… Увы! С тех пор
Казалось мне, что я помешан.
И лишь одно меня спасло…
Послушай только, бога ради:
Фульхенсия живет у дяди,
А он — мой родич.
Повезло!
А тетка — из Кастильи?
Тетка
В Кастилье встретила того,
Кто стал ей мужем.
Волшебство!
А девушка и впрямь красотка!
Другой такой на свете нет.
Реснички, глазки, ножки — чудо.
Да вот умна ль?
Она оттуда,
Где лучший университет.
Хорошенькие сеньориты
Там не проходят курс наук.
Уж если ты глупа…
Мой друг,
Прошу тебя: не говори ты,
Чего не знаешь. Рай земной,
Возвышенных умов приманка —
Вот что такое Саламанка.
Ты лучше и не спорь со мной!
Пылает негасимым светом
Величие вторых Афин.
Там каждый просветлен, Марин,
Великим университетом.
Там край возвышенных идей,
И там учены все девицы.
Ведь говорят как люди птицы,
Когда живут среди людей!
Вы с Телио в родстве? Отлично!
Но чтоб войти к нему в фавор,
Старайтесь все-таки, сеньор,
Вести себя вполне прилично.
Не раздражайте старика,
Не будьте сразу слишком скоры,
Ведите скромно разговоры
По вечерам у камелька.
И, как бы вам ни трудно было,
Держите вы себя в руках.
Мне был бы неизвестен страх,
Когда б она меня любила.
Я знал, что нужно в дом попасть,
Иначе — места нет надежде.
Должна исчезнуть робость прежде,
Чем в сердце разгорится страсть.
Над страхом одержав победу,
Я подошел сегодня вдруг…
Каков герой! А все ж испуг
Небось мешал начать беседу?
Небось красавица была
Как белоснежный снег, который
Зимою покрывает горы,
Свежа, невинна и бела?
А в щечках, лепестках пиона,
Стыдливая пылала кровь?
Ты издеваешься?
Любовь —
Поэзия. У Цицерона
Я где-то как-то прочитал:[115]
Поэзия — любви вершина,
И всякий любящий мужчина —
Поэт.
Я солнце увидал,
Но описать его не в силах,
И слов таких на свете нет,
Чтоб людям рассказать, как свет
От этих черт струится милых,
Как волосы ее нежны!
И прошептал склонив главу я:
«Валенсианцы, торжествуя,
Встречают первый день весны.
Но вот из царства льда и вьюги
К нам — апельсиновый цветок!»
На севере мороз жесток,
Не то что здесь у нас, на юге.
Недаром апельсины там
Всегда укутывают ватой,—
В Кастилье ветер бесноватый
Враждебен золотым плодам.
Безжалостная там природа,
А девы — редкой красоты,
Которая, как те цветы,
Живет всего лишь четверть года.
Но что сказала вам она?
Фульхенсия не отвечала,
Но вот — цветок!..
Что ж, для начала
Неплохо. Видно, влюблена.
Внезапно лепестки раскрыла
Передо мной царица роз,—
К земле, казалось, я прирос,—
Улыбка девы озарила
Меня, как солнце… В тот же миг
Смежились вдруг ее ресницы…
Вы догадались, что ей снится?
И в миг, как взор ее поник,
Душа раскрылась мне навстречу.
Когда опустит дева взгляд,
То сердцу чувства говорят:
«Я на любовь твою отвечу!»
Смотрите, вот она!..
Марин!
Она! О как она прекрасна!
Как лучезарна!
Дело ясно,—
Вы заболели, господин.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Фульхенсья и Лисарда в мантильях; Чинчилья. ФульхенсьяС утра жара — хоть помирай.
И так у вас всегда, сеньора?
Ты, милая, привыкнешь скоро.
Валенсия — чудесный край.
У вас в Кастилье много хуже.
Избави бог попасть туда!
Там у тебя стряслась беда?
Там лютая повсюду стужа.
Я в Саламанке был гонцом,—
У вашего гостил я братца,—
И поспешил назад убраться:
В Кастилье трудно быть вдовцом.
Вот кабы там нашел я бочку
Того кастильского винца,
Что пробуждает мертвеца,
Я мог бы с ней не то что ночку,
А даже зиму скоротать.
Сеньор! Сейчас примусь за тетку.
Скорей!
Терпенье!
Кость ей в глотку!
Пока я буду с ней болтать,
Шепните слово сеньорите.
Сегодня способ мы найдем
С возлюбленной побыть вдвоем.
Получше с ней поговорите.
Чего тебе, Марин?
Могу ли
Поговорить с тобой?
Ах, нет!
Тут тетя, я боюсь…
Мой свет,
Не бойся, тетю обманули!
А вдруг ее слуга…
Смотри!
Чинчилья! Видишь?
Да, монета.
Сеньор тебе подарит это,—
И не одну, а целых, три.
Сегодня три, а завтра — снова,
Зайди потом ко мне домой…
Как он любезен, боже мой!
Во всей Валенсии такого
Идальго не найти вовек.
Сеньора! О таком супруге
Мечтали все у нас в округе.
Он благородный человек!
Валенсианки, право слово,
От лютой зависти сгорят…
Уйди! На, вот еще дукат!
Позвать бы к вам отца святого,
И сразу повенчать бы вас!
Вот блеск монет неотразимый!
Сиянье глаз моей любимой
Сильнее во сто тысяч раз.
Лисарда! От моей болезни
Пилюль и капель не нашлось.
Я вместе их глотал и врозь,
Не помогают — хоть ты тресни.
Гадалка объяснила мне,
Что околдован я. Вот врунья!
А впрочем, если страсть — колдунья,
То околдован я вполне.
Дружок! Ты слишком толстокожий.
Мне кажется, не колдовство
Расслабило меня всего,
Любовь не расслабляет тоже…
А что расслабить может? Долг,
Доверье и слепая вера,
А также злобная мегера,—
Она кричит, а что за толк?
Служить лакеем у сквалыги,
В глазах людей утратить честь,
Недосыпать, не пить, не есть,
Мудреные читая книги;
Идти всегда наперекор
Своим желаньям неуемным
И потакать страстям нескромным,
А также слушать всякий вздор,
И бесталанные поэмы,
И безголосого певца,
И восхваление глупца
За то, что он умней, чем все мы;
И видеть, как досталась власть
Тому, кто был вчера нам равен,
А тем, кто был богат и славен,
Пришлось сегодня в грязь упасть.
Как расслабляют нас визиты!
Вот новомодный вертопрах
На высоченных каблуках,
Вот щелкоперы-паразиты,
А вот красавчик — светский лев,
Он баба-бабой, но с усами;
Вот с задранными вверх носами
Идут маркизики, сомлев
От нежности к своей особе.
Нас расслабляет слушать, как
Смеется выспренный дурак,
Столь предан собственной утробе…
А не довольно ли, Марин?
Таких причин, поди, немало!
Меня любовь околдовала,—
Других не может быть причин.
Однажды я пошел к врачу,
И он велел мне — от любови…
(Какие у Лисарды брови,
А ножки-то!.. Нет, нет, молчу!)
Так вот: мой господин — несчастен.
Он благороден и учтив,
Не хром, не кос, не глуп, не крив,
А над судьбой своей не властен.
В делах любовных он — гранит,
Ему от женщин нет проходу,
Но он хранит свою свободу
И целомудрие хранит.
И вот теперь он околдован
Одной из этих страстных дев
За то, что страсть ее презрев,
Он ею даже не взволнован.
Как мучается мой сеньор,
Его тоска и горе гложет!
Никто на свете не поможет
Ему, бедняге, до тех пор,
Пока невинная девица,
Которая живет одна,
Которая чиста, скромна
И по ночам всегда постится,
Ложась в безгрешную кровать,
Не согласится Гарсерана
Семь дней подряд поутру рано
В своем дому благословлять.
Какая чушь!
Побойся бога!
Одна Фульхенсия с него
Снять может это колдовство.
Она, святая недотрога,
Спасет его.
Вот ерунда!
Несешь ты, братец, ахинею!
Я просто за тебя краснею,
Я рассержусь!
Нет, никогда!
Ты, страсть к невинности питая,
Живешь, греховное презрев…
В тебе ли зародится гнев,
Лисарда? Ты сама — святая!
Ему благословенье дать
Позволь! Ведь каждое мгновенье…
Какое там благословенье?
Нет, ни к чему благословлять
Ей постороннего мужчину!
Он нам обеим незнаком.
Хотя б уж был он стариком,
А так… Я не пойму причину!
Фульхенсия спасет его.
Невинные красотки редки,—
Красавицы всегда кокетки,
А вот твоя…
Но колдовство,
Как я слыхала, — шарлатанство…
Не он ли там? А с ним — она!
Вот отчего такое рвенье!
Да, началось благословенье.
Да как ты смеешь!..
Пелена
Нежданно с глаз моих упала…
Наверно, это смертный грех!..
Как можно! На глазах у всех!
Войдите в дом!
Ах, я пропала!
Я не наглец, поверьте мне,
Я — близкий родственник сеньоры
И ваш сосед.
Вы слишком скоры.
Войдите в дом.
Я как во сне!
Марин такую ахинею
Наплел мне тут…
Мой господин
Без вас умрет!
Молчи, Марин!
Ты говорить не смеешь с нею!
Я не позволю, все равно!
Чтоб вся Валенсия сегодня
Сказала, что Лисарда сводня?
Лисарда! Под твое окно
Сойдутся завтра утром вместе
Все нищие со всех предместий.
Принять решенье поспеши,
Поберегись!
Дурные шутки!
Даю на размышленье сутки.
Как видишь, лучше разреши
Им встретиться.
Ах ты негодник!
Боюсь я шума, как огня,
А ты… ты запугал меня,
Мерзавец, плут, мошенник, сводник!..
Пусть он придет — скажи ему.
Итак, могу ему сказать я,
Что он спасется?
О проклятье!
Ступай!
Я, тетя, не пойму,
Чего боишься ты?
Позора!
Пускай приходит к нам, когда
Нет Телио. Понятно?
Да.
И вам понятно?
Да, сеньора!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Гарсеран, Марин. ГарсеранМарин! Что это значит?
Вам
И невдомек? Ну? В самом деле?
Так вот: в течение недели
Вы можете у этих дам
Гостить все утро.
Это чудо!
И тетушка дала сама
Согласье.
Я сойду с ума!
Зачем же? Все не так уж худо!
Ах, как я врал!
О чем, Марин?
О том, что все подряд девицы
Мечтают с вами окрутиться,
А вы, мой добрый господин,
Вы целомудренно и кротко
Сопротивлялись, чтоб не пасть;
Как отомстила вам за страсть
Одна зловредная красотка:
Околдовала вас она,
И вот у вас одно спасенье —
Безгрешное благословенье,
Которое вам дать должна
Невинная девица.
Значит,
Моя Фульхенсия…
Вот-вот!
Дон Телио с утра уйдет,
И той, которую он прячет,
Вы скажете: «Благослови,
Фульхенсия, меня!»
Потеха!
Умру, Марин, умру от смеха!
Друг! Я теперь в ее любви
Уверен.
Так определенно
Вас обнадежили?
Вполне!
Я умолял позволить мне
Писать ей письма, — благосклонно
Она позволила.
Сеньор!
Пишите чаще ей, а там уж
Она, глядишь, и выйдет замуж,
А вы — терпите до тех пор.
Жена спасет вас от кокеток,
Они, по вашим же словам,
Давно осточертели вам,
Они и так, и сяк, и этак
Тиранят вас наперебой.
Фульхенсия скромна, стыдлива,
Богобоязненна на диво
И будет верной вам рабой.
Лишь сумасшедший жаждет ласки
Тех перезрелых сеньорит,
Кто всем любовь свою дарит
И всем повесам строит глазки.
Зачем на радость дуракам
Соперникам — а их ведь сотни! —
Вам забираться в подворотни
И прятаться по чердакам
От писаря и альгуасила,
Когда вы по уши в долгах
И вновь продулись в пух и прах,
Как легкомысленный кутила?
Любая дама средних лет,
Любая дерзкая девчонка
Вас вновь ощиплет как цыпленка
И, так сказать, сведет на нет.
Фульхенсия — спасенье ваше,
Небесный ангел во плоти;
Дай бог ее вам обрести,
И дом ваш будет полной чашей.
К тому ж сундук, и не один,
Приданого…
Ах, бога ради,
Чтоб только не дошло до дяди,—
Пожалуйста, молчи, Марин!
Никто не должен знать про это.
Сеньор! Поверьте мне: я нем
Как рыба.
Не болтай ни с кем.
О как я жду ее ответа!..
Договориться вам пора.
Она души моей царица!
Сходите к ней благословиться
Пораньше — с самого утра.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Октавьо, Селья. СельяОктавио! Приехал брат.
Я встрече с ним, увы, не рада!
Бояться, милая, не надо.
Я, право, дон Хуану рад.
Мы часто вместе выпивали,
Когда бывали кутежи
В моем особняке…
Скажи:
Он знает что-нибудь?
Едва ли!
А впрочем, может быть, Тристан
Ему наплел, как говорится…
В достоинствах твоей сестрицы
Не сомневается Хуан.
Он убежден, что я — святая
И что она… Короче, он
Давно в сестру твою влюблен.
А вдруг, в сердцах у нас читая,
Он разгадать сумеет нас?
Молчал он до сих пор, — ни слова!
Но за такой удобный повод
Мой брат ухватится тотчас!
Фульхенсия теперь далеко,—
Пока твоя сестрица там,
Он запретит встречаться нам.
Как это было бы жестоко!
Да, увезли ее силком,
Но я не спорил слишком рьяно,—
Сестре и вправду видеть рано,
Как брат живет холостяком.
Во всем признался я правдиво,—
Уж ты не гневайся, молю!
А я, поверь, тебя люблю
За то, что ты правдив на диво.
Мой друг, — не сомневайся в том! —
Мой друг не может быть двуличен,
А то бы стал он безразличен
Душе моей…
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, дон Хуан и Тристан. Тристан (дону Хуану)Они — вдвоем!
Твой брат!
В былое время строже
Вели себя девицы.
Боже!
Тристан и дон Хуан идут!
Октавио! Что это значит?
Зачем она тебя тут прячет,
И что вы делаете тут?
Я не чинил тебе допроса,
Когда ты приходил ко мне.
С твоей сестрой наедине
Я не бывал.
Что смотришь косо?
Я просто нынче поутру
Решил зайти и убедиться,
Здорова ли твоя сестрица.
Какой тут грех?
Свою сестру
От обожателей опасных
В Валенсию послал ты жить,—
Конечно, трудно сторожить
Сиянье глаз таких прекрасных.
Так вот, хорошеньких сестер
Всегда оберегают братья.
На это что могу сказать я?
Что слишком твой язык остер.
Не я сестру увез отсюда,
А тетка. Ты согласен с ней?
Тогда и Селию скорей
Отправь, не то ведь будет худо!
Ты, честь сестры своей храня
И крик подняв на всю округу,
Наносишь оскорбленье другу…
Чего ж ты хочешь от меня?
Желаю только одного я:
Вступить с твоей сестрою в брак…
Ты удивлен?
Ты мне не враг,
Не прочь я быть в родстве с тобою,
И я согласен — но в обмен,
Мой друг, услуга за услугу…
Как так?
И я избрал супругу,
Твоей сестрою взят я в плен.
Вели ей тотчас воротиться.
Последние комментарии
13 часов 52 минут назад
22 часов 43 минут назад
22 часов 46 минут назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 11 часов назад