Чуть-чуть лирики [Феликс Давидович Кривин] (fb2) читать постранично

Кривин Феликс Давидович Чуть-чуть лирики

Феликс Кривин

Чуть-чуть лирики

Отвертки крутят головы винтам,

На кухне все от примуса в угаре,

Будильнику не спится по ночам

Он все мечтает о хорошей паре.

Дрова в печи поют, как соловьи,

Они сгореть нисколько не боятся.

И все пылинки только по любви

На этажерки и шкафы садятся.

НОЧЬ

Я встаю, а она еще не ложилась. Она стоит под окном, как стояла с вечера.

- Уходи! - гоню я ее. - Мне надо работать.

Ночь уходит не очень охотно. И не успеешь оглянуться - снова стоит под окном.

- Чего тебе не спится? - спрашиваю я не слишком строго.

- Холодно, - отвечает Ночь. - Разве тут уснешь, разве согреешься?

Тогда я гашу свет и впускаю Ночь в комнату.

- Ладно, грейся. Только это в последний раз. Завтра же ты должна оставить меня в покое.

Ночь обещает, но я знаю, что это - только слова. Куда она денется среди зимы, не ночевать же ей под открытым небом!

Завтра и послезавтра все повторяется снова.

Чуть стемнеет. Ночь приходит в мою комнату и уходит только на рассвете. Мне не хочется ее тревожить.

А время идет, и ничего я не успеваю сделать. Ночи этого не объяснишь она темная, разве она понимает?..

ПОДСЛУШАННОЕ СЧАСТЬЕ

Все уснуло. В кухне совсем темно. Толстый, высокомерный, обычно мрачный и неразговорчивый Кувшин не замечает, что Чашка не одна, что рядом с ней Ложка, и говорит:

- С тех пор как я увидел тебя. Чашка, ничего мне не мило на этой полке. Я люблю тебя, слышишь, люблю так, что не могу даже вместить в себе эту любовь...

Кувшин многого не может вместить - ведь он рассчитан только на три литра. Но любовь не меряют на литры, и поэтому признание Кувшина звучит довольно трогательно. По крайней мере таким оно кажется Ложке - невольной свидетельнице этого разговора.

- Пойдем со мной, Чашка, - продолжает Кувшин, - я уведу тебя в сказочную страну, в страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. А если не хочешь. Чашка, мы останемся здесь и будем все равно счастливы.

"Пойдем со мной, Чашка", - говорит Кувшин, но Ложка слышит совсем другое. И кажется ей, что говорит это вовсе не Кувшин, а ее знакомый маленький Ножик.

"Пойдем со мной, Ложка, - слышится ей. - Я люблю тебя, и поэтому ты будешь всюду со мной счастлива".

И они идут, идут вдвоем в чудесную страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. Вернее, даже не идут, а летят, потому что их несет туда сказочный ковер-самолет, который люди называют подносом.

Вот, наконец, и она, эта прекрасная страна. В ней действительно стол с очень чистой скатертью, и вообще всюду такая чистота, что неряшливые пылинки в ужасе выбрасываются прямо из окна.

- Ну как, - спрашивает Ножик, когда они сходят с подноса на скатерть, нравится тебе здесь?

- Да, очень нравится, - отвечает Ложка. Но больше всего ей нравится в эту минуту сам Ножик, который так и сияет от счастья.

И маленькая Ложка улыбается ему...

А потом, когда в кухню заглядывает рассвет, все оказывается совсем иначе. Кувшин стоит на своем месте, по-прежнему высокомерный и неразговорчивый, и полон он, как всегда, простокваши, а совсем не любви. И у Ножика очень скучный, неинтересный вид. Никак не похоже, чтобы он знал дорогу в Страну Счастья.

Но Ложка верит, что это не так.

Она ждет ночи...

ЛЮБОВЬ

Былинка полюбила Солнце...

Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка - и Солнце!

Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.

Красивая Акация, чудесная Акация - кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная...

ТЕНЬ

Что и говорить, этот Фонарь был первым парнем на перекрестке. К нему тянулись провода, тоненькие акации весело купались в его свете, прохожие почтительно сторонились, проходя мимо него. А Фонарь ничего этого не замечал. Он смотрел вверх, перемигиваясь со звездами, которые по вечерам заглядывали к нему на огонек.

Но однажды Фонарь случайно глянул вниз, и это решило его судьбу. Внизу он увидел странную незнакомку. Одетая во все черное, она покорно лежала у ног Фонаря и, казалось, ждала, когда он обратит на нее внимание.

- Кто вы? - спросил Фонарь. - Я вас раньше никогда не видел.

- Я тень, - ответила незнакомка.

- Тень... - в раздумье повторил Фонарь. - Не приходилось слышать. Вы, видно, не здешняя?

- Я твоя, - прошептала Тень, этим неожиданно смелым ответом кладя предел всем дальнейшим расспросам.

Фонарь смутился. Он хоть и был первым парнем на перекрестке, но не привык к таким легким победам.

И все же признание Тени было ему приятно. Приятность тут же перешла в симпатию, симпатия - в увлечение, а увлечение - в любовь. В жизни так часто бывает.

И опять-таки, как это бывает в жизни, вслед за любовью пришли заботы.

- Почему ты лежишь? - тревожно спросил Фонарь. - Тебе нездоровится?

- Нет, нет, не волнуйся, - успокоила его Тень. -