Новый мир, 2000 № 03 [Журнал «Новый мир»] (fb2) читать постранично

Книга 213163 устарела и заменена на исправленную

- Новый мир, 2000 № 03 1.5 Мб скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Журнал «Новый мир»

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Пред окном с пчелиной позолотой

ИННА ЛИСНЯНСКАЯ

*

ПРЕД ОКНОМ С ПЧЕЛИНОЙ ПОЗОЛОТОЙ

* *

*

Павлу Крючкову.

Беспричинные слезы, это когда

Застревает всяческая ерунда

Рыбьей костью не в горле — в твоей душе,

Позабывшей, что косточка — не драже.

Ну а смех беспричинный, это когда

Видишь воду и знаешь, что это вода,

Видишь зиму и знаешь, что это зима

И что ты не выжила из ума.

Ну а смех и слезы, это когда

Исхитришься огонь добыть изо льда

И во тьме допотопной возжечь свечу,

Чтоб тебя похлопали по плечу.

2 октября 1999.

 

* *

*

Куст. Приоконный куст —

Радость для бедных уст, —

Можно сделать дуду

И упреждать беду.

Весть. Внезапная весть —

Басурманская месть:

Ждите от нас гостей —

Вам не собрать костей!

Век. Многовзрывный век.

Новый орды набег, —

Страх под ребрами сжат,

А дуда — как набат.

Сон. Провидящий сон.

Лучше бы я с пелен,

Как пропойца — вина,

Сна была лишена.

30 мая 1998.

 

 

* *

*

Вместе с осенью горю и холодею,

В две сопелочки задумчиво сопя:

Понапрасну ты затеяла затею

Наизнанку выворачивать себя.

Никому чужая тайна не в подмогу,

Никому богатство опыта не впрок —

И никто не заберет с собой в дорогу

Этой памяти-прапамяти мешок.

Все, что будет, не учтет всего, что было,

А иначе бы не двигалась земля.

Ой, гуляй, гуляй, осеннее светило,

Сердцевидными листочками пыля!

Человека человек не повторяет,

И времен не повторяют времена...

Будет заживо, — лишь песня допылает, —

Твоя память-перепамять сожжена.

19 октября 1999.

 

 

Брат

Осень была, как жар-птица, перната,

Знала наш тайный маршрут:

У твоего синеглазого брата

Мы находили приют.

Наша любовь не была бесприютной.

А в одиночестве жил

Нервный, и этим похожий на ртутный

Столбик, твой брат Михаил.

Ты говорил: в детстве младший мой братик,

Ангелокудрый блондин,

Всех очаровывал. Он математик,

Он не женат и один.

...Дни были тусклы, судьба не ласкала,

В смерти нашел он приют,

И над могилой оранжево-ало

Осени перья поют.

Я по нему, как по ангелу, плачу, —

Что же он знал на земле?

Артиллерийский расчет и задачу

Жить в человечьем тепле.

7 октября 1999.

 

Жалоба

Я люблю, но ты не знаешь,

Я зову, но ты не слышишь,

За чужой спиной витаешь,

Над чужим дыханьем дышишь.

Чьим внимаешь ты тревогам,

Чьей задачей озадачен?

Глупый ангел мой, ты Богом

Мне в хранители назначен.

Жалуюсь я и в записке

В паутине Интернета:

Сколько можно без прописки

Околачиваться где-то?

Наконец ты будешь возле, —

Вызван жалобой великой, —

И окажется, что вовсе

Ты не ангел, а калика,

Что изранен, и что раны

Всяких крыльев мне дороже,

И что мне нужней охраны

В безымянном бездорожье

Врачевать тебя.

20 октября 1999.

 

* *

*

Слежались архаика, суржик и сленг

Не хуже валежника...

Усталое, будто бы мартовский снег,

Сознанье мое ожидает подснежника.

Едва уловимо дыханье цветка,

Едва уловимая —

Расцветка, — так пахнут над снегом века,

Так выглядит имя навеки любимое.

И все, что слежалось, вдохнет новизну,

А имя засветится,

И я вечереющим словом рискну

К подснежнику утреннему присоседиться.

2 октября 1999.

Письмо

Меж нами — все более писем,

Все менее длительных встреч,

Давай же прощеньем возвысим

Все то, что возможно сберечь.

У встреч наших привкус миндальный,

Миндаль — ядовитый орех,

В нем грех мой и давний и дальний,

Увы, материнский мой грех.

У моря, где ты подрастала,

Мы мало бывали вдвоем,

Я сказок тебе не читала —

Стихи запивала вином.

Ссылаюсь на давность и дальность,

И все-таки вечность подряд

Меж нами, как злая реальность,

Те детские сказки стоят.

И памятью слезы ты множишь,

А я множу соли в кости...

Прости меня, если ты можешь,

И если не можешь — прости.

7 октября 1999.

 

* *

*

Настолько раскидиста осень, что мы

С листвою и птицами вместе парим

Поверх разуменья толпы и молвы,

Где всякий огонь превращается в дым.

Вкруг листьев — взамен обручальных колец —

Нам дым дорисует сюжет неплохой:

Я помню тебя, словно книгу слепец,

Ты помнишь меня,