127 часов. Между молотом и наковальней [Арон Ральстон] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Арон Ральстон 127 ЧАСОВ: МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

СТРАСТЬ ж. страсти мн. (страдать):

1) страданье, муки, маета, мученье, телесная боль, душевная скорбь, тоска; особ, в знач. подвига, сознательно принятые на себя тяготы, мученичества;

2) страсть, душевный порыв к чему-либо, нравственная жажда, алчба, безотчетное влеченье, необузданное, неразумное хотенье.

…После того как сирен товарищи сзади оставят,
Дальше тебе ни за что говорить я не стану, какую
Выбрать дорогу тебе. Умом своим собственным должен
Это решить ты. А я расскажу об обеих дорогах.
Встретишь на первой утесы высокие. Яро пред ними
Волны кипят синеглазой богини морской Амфитриты.
Планктами эти утесы зовут всеблаженные боги.
<…>
Все корабли, к тем скалам подходившие, гибли с пловцами;
Доски одни оставались от них и бездушные трупы,
Гибельным вихрем огня и волною носимые в море.
<…>
Два на дороге второй есть утеса. Один достигает
Острой вершиною неба, вокруг нее тучи теснятся
Черные. Прочь никогда не уходят они, у вершины
Воздух ни летом, ни осенью там не бывает прозрачным.
<…>
Мрачная есть в середине утеса большая пещера.
Обращена она входом на мрак, на запад, к Эребу.
Мимо нее ты направь свой корабль, Одиссей благородный.
<…>
Страшно рычащая Сцилла в пещере скалы обитает.
Как у щенка молодого, звучит ее голос. Сама же —
Злобное чудище. Нет никого, кто б, ее увидавши,
Радость почувствовал в сердце, — хоть если бы бог с ней столкнулся.
Ног двенадцать у Сциллы, и все они тонки и жидки.
Длинных шесть извивается шей на плечах, а на шеях
По голове ужасающей, в пасти у каждой в три ряда
Полные черною смертью обильные, частые зубы.
<…>
Из мореходцев никто похвалиться не мог бы, что мимо
Он с кораблем невредимо проехал: хватает по мужу
Каждой она головой и в пещеру к себе увлекает.
Там и другую скалу, Одиссей, ты увидишь, пониже,
Близко от той. Отстоит от нее лишь на выстрел из лука.
Дико растет на скале той смоковница с пышной листвою.
Прямо под ней от Харибды божественной черные воды
Страшно бушуют. Три раза она их на дню поглощает
И извергает три раза. Смотри же: когда поглощает —
Не приближайся! Тебя тут не спас бы и сам Земледержец!
К Сциллиной ближе держися скале и как можно скорее
Мимо корабль быстроходный гони. Несравненно ведь лучше
Шесть людей с корабля потерять, чем всех их лишиться.
Гомер. Одиссея, песнь двенадцатая.[1]

ПРОЛОГ Вместе с бандитами из Руста

По натуре он был скорее лодочником, чем ковбоем, и готовить ему удавалось лучше, чем грабить поезда. И все же Джон Гриффит (особые приметы: один глаз голубой, другой — карий) стал незаменимым членом «Дикой шайки» Бутча Кэссиди. Это было в те времена, когда банда скрывалась в Восточной Юте, в Робберз-Руст.[2] Блю-Джон — Синий Джон, как называл его первый работодатель, — впервые появился здесь в качестве повара на ферме Харриса — неподалеку от Циско, милях в шестидесяти к западу от Гранд-Джанкшн. Но, не проработав в согласии с законом и двух лет, этот тридцатипятилетний парень связался с Джимом Уоллом, известным также как Серебряный Мундштук, и Эдом Ньюкомом по кличке Индеец. Дело было весной 1890 года, при сборе скота для родео. Ковбои рыскали по просторам Руста под предводительством Джека Мура, человека с дурной репутацией. Мур нередко принимал банду Кэссиди на своей территории, ограниченной реками Дерти-Девил, Сан-Рафаэль, Грин и Колорадо. И всякий раз, когда «Дикая шайка» располагалась в Русте на зиму, разбивала лагерь до или после очередного набега либо заглядывала сюда, чтобы помочь со сбором скота, их ждал радушный прием.

Серебряный Мундштук, Синий Джон и Индеец Эд бродили вместе с шайкой на ролях подсобных рабочих и брались за все подряд, будь то конокрадство, разбой или выпас скота. В 1898 году они помогали Муру ловить остатки стада Джей Би Бура, а затем отправились воровать лошадей в Вайоминг. Перестрелка на обратном пути стоила Муру жизни. В начале следующего года, доставив ворованных лошадей в Колорадо для продажи, компания вернулась в Приют и разжилась новой партией отборной конины, ограбив ранчо близ Моаба и Монтичелло. Поисковые отряды, надо сказать, старались держаться подальше от Руста, поэтому парни из «Дикой шайки» не очень-то их боялись. И в то же время разбойники знали: после всех этих шалостей слуги закона охотятся за ними.

Однажды преступная троица вместе с запасом краденого добра — двумя вьючными мулами и полудюжиной