Игра королей [Даниэль Дакар] (fb2) читать постранично

Даниэль Дакар ИГРА КОРОЛЕЙ

И я знаю цену своим словам,

Да дело-то не в цене.

Пускай дорожает моя голова:

Платить за нее — не мне.

Скворец

Ты не бойся огня, ты не бойся меча,

И Судьбы ты не бойся, рубящей сплеча.

Жизнь в тиши и покое страшнее порою,

Чем топор и удавка в руках палача.

Графиня Мария Корсакова

Автор выражает благодарность:

Александру Голодному, Ивану Садовскому и Анатолию Спесивцеву — за своевременную и всемерную поддержку и просвещение автора в тех вопросах, в которых автор в силу тех или иных причин слабо разбирается.

Фрау Инне Кинцель, урожденной Вильшанской — за консультации относительно лошадей и верховой езды, а также просто за то, что она — есть.

Павлу «Рикардо Вернеру» Балашову, лучшему брату всех времен и народов — за то, что без него этот проект так и остался бы на уровне кухонного трёпа.

Глава 1

2578 год, август.

Удивительно, как быстро сгущаются в конце лета сумерки! Вот только что светило солнце — и уже почти темно. И дневное тепло испарилось, словно по мановению волшебной палочки: от распахнутого окна отчетливо тянет холодом. Конечно, следует учитывать и развесистые, неохватные деревья парка, но все же, все же…

Сидящая за массивным столом женщина с силой потерла лицо ладонями, усмехнулась и решительно поднялась на ноги. Хватит на сегодня. Всех дел не переделаешь. Надо же и отдыхать хоть иногда. А завтра тоже будет день.

Не сдержавшись, она фыркнула. О да, конечно. Будет. Еще и как будет. А уж послезавтра…

Следующее ее движение человеку неосведомленному могло показаться не слишком уместным: элегантные молодые (то ли к сорока, то ли чуть за) дамы не должны вот так простецки чесать в затылке. Но неосведомленных в радиусе пары километров не наблюдалось, а в дворцовом комплексе каждая собака знала о скрытом под волосами тарисситовом импланте. Как и о привычке его хозяйки потирать овальную пластинку зеленоватого металла в минуты задумчивости.

Подумать ей сегодня было о чем. Как и вчера. Как и несколько последних месяцев. Но сейчас в голове вертелось только нежелание идти домой. Пусто там. Пусто и тихо. Завтра утром вернется из отпуска работающая в доме супружеская пара, а в середине дня с Авлабара прилетят в сопровождении наставника дети, и она еще не раз помянет добрым словом сегодняшнюю тишину. Но это будет завтра. Сегодня же дома ни души.

Хотя, подумала женщина, это еще с какой стороны посмотреть. Узнай нахальная троица о том, что их к душам не причислили, быть ей облитой презрением с головы до ног. Основательным таким презрением, полновесным. Кошки умеют презирать.

Впрочем, свойственная зверью телепатия вряд ли работает на таком расстоянии. А вот опоздания к позднему ужину ей действительно могут и не простить. И дело даже не в отсутствии еды: уж что-что, а таймер на дозаторе работает исправно. Но усатые морды искренне полагают, что основное предназначение Марии Александровны Корсаковой (особенно в отсутствие детей) состоит в почесывании трех шеек и шести ушек. Кстати, не исключено, что они правы. Все, пора.

Женщина сняла с напольной вешалки жакет, явно состоящий в близком родстве с форменным офицерским кителем, накинула было на плечи, но покосилась на окно и вдела руки в рукава. Секунду подумала и застегнулась до самого горла, так, что белая сорочка скрылась под высоким воротником-стойкой. Нельзя ходить распустехой. Во дворце — точно нельзя. Слухи и сплетни подобны торфяному пожару: как его ни туши, что-то да останется тлеть, даже под снегом, даже под водой. И давать кому-то пищу для злословия она не намерена. Особенно сейчас. За два дня до коронации.

Приветливо кивнув вскочившему при виде ее сменному секретарю («Вы сегодня больше не понадобитесь, Владимир!»), женщина пересекла маленькую приемную и тихо прикрыла за собой тяжелую дверь. Это мог сделать и секретарь, но у парня выдался непростой день. Набегался, хватит.

Графиня Корсакова (в девичестве Сазонова, а урожденная так и вовсе Мэри Александра Гамильтон) успела сделать всего несколько шагов по широкому коридору, когда от полускрытого тяжелыми портьерами окна донеслось вкрадчивое:

— Мария Александровна! Не уделите ли вы мне несколько минут?

Двенадцать лет назад.

Вызов по личному каналу с запросом на визуализацию контакта застал Мэри в саду. Лето было в разгаре, Иван Кузьмич постарался на славу, и теперь она частенько проводила время в шезлонге, любуясь кустами роз и немножко слишком вычурными клумбами. Тепло, тихо… чего еще желать?

Что-то изменилось в ней после боя в системе Соколиный Глаз и последовавшей за ним полугодовой комы. И не просто изменилось. Сломалось. Во всяком случае, скажи кто-нибудь Мэри еще год назад, что она будет часами просиживать на солнышке, обложившись подушками и укутав ноги