Обреченность и одержимость [Максим Андреевич Далин] (fb2) читать постранично
Книга 244878 устарела и заменена на исправленную
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Макс Далин Обреченность и одержимость
Снег прожил целую зиму — и умирал. Его агония выглядела гадко и жалко, как любые предсмертные муки — снег умирал грязно, безнадежно цеплялся за бытие, покрываясь каждую ночь коростой наледи, темнел, оседал, корчился… Желтый искусственный свет еще отчаяннее безобразил его. Снег подурнел и опустился, как раковый больной — а мир, охваченный весной, даже не сочувствовал ему. Кончалась прекрасная зима… Хорош был этот снег в юности, свеж, ослепительно бел, чист — и благоухал ванилью и яблоками… Вампир и девушка стояли под фонарем на мокром асфальте. Асфальт отражал свет, как натертый паркет, но у Города все равно полностью отсутствовало сходство с бальным залом. Снег-обманщик целую зиму скрывал собой всю городскую грязь, создавая лучезарные иллюзии — весна с беспощадной откровенностью обнажила все: и дерьмо, и окурки, и осколки битых бутылок, и выцветшие рекламные листовки, вымазанные чем-то мерзким… Зато ветер пахнул весенним лесом, а гнилью — только самую малость. Пора танцев… Пара выглядела настолько контрастно, насколько только могут контрастировать жизнь и посмертие — то есть, в высшей степени. Вампир, худощавый, с нервным точеным лицом, лунно-бледным, гладким, как мрамор или лед, с растрепанной русой челкой, темноглазый, походил бы на статую, изваянную гением из антарктического холода, если бы не выражение нежности и острой боли, слишком живое для этой потусторонней фигуры. Длинное темное пальто и белый шарф делали вампира совсем уж хрестоматийным графом Дракулой. Девушка… что можно сказать о таких девушках? Довольно высокая и полная. В дешевой серой куртке, обрамленной по капюшону мокрым искусственным мехом, в шерстяных черных брюках и дутых сапогах. Ее небрежно выбеленные и отросшие волосы показывали темные корешки, а круглую мордашку она так тщательно намазала тональным кремом, что тропический загарный цвет его казался грубоватой маской. Зеленые глаза девушки, в ярко накрашенных ресницах, сияли. Она тискала в мягоньких обветренных лапках с фиолетовым маникюром тонкую длиннопалую кисть вампира, прижимая ее то к груди, то к щеке. — Ты опоздал! — прощебетала девушка весело, изображая маленький гнев. — Я тебя ждала. Долго. — Прости, — кротко сказал вампир. — А где это ты был? — в тоне девушки почти не было ни сомнений, ни ревности. Вампир грустно улыбнулся. — Ты ведь знаешь, Танюша… Девушка сморщила носик: — Анжела. Мы же договаривались! Вампир вздохнул. — Татьяна, прости, но — зачем тебе чужое имя? Твое собственное мне… — А мне вот не нравится! — в голосе девушки появились чуть раздраженные нотки, а на ее личико набежала тень. — Можно подумать, ты всегда был Людвиг! — Я всегда был Людвиг. Хуже того, я всегда был Людвиг Карлович. Такой кошмар. Моя семья — из петербургских немцев, ничего не поделаешь… — Твоя семья? — девушка рассмеялась. — Здорово! А когда ты познакомишь меня со своей семьей? — Хоть сейчас, — вампир, все так же печально улыбаясь, пожал плечами. — Хочешь, прогуляемся до Лютеранского кладбища? Карл Иванович и Матильда Генриховна Штольц. Могилки сильно заросли, но на матушкиной надпись можно разобрать… — Они — вампиры? — спросила девушка, округлив глаза. — Нет. Они в раю. Девушка снова рассмеялась. Вампир смотрел на нее с тяжело описуемым выражением, с какой-то болезненной отрешенностью. Девушка потянула его за руку — и он сделал несколько шагов. — Мы так и будем тут торчать? — спросила девушка с досадой. — Хочешь, побродим по снам… — Лучше пойдем в бар? Вампир проглотил вздох и кивнул. Девушка взяла его под руку. Она чувствовала себя удовлетворенной. С тех пор, как вампир появился впервые, ее почти оставила неуверенность в себе. Вампир был чрезвычайно ценным приобретением. Да, его сверхъестественная лунная красота очаровывала девушку до того, что жарко падало сердце, а его голос звучал на низах, как мурлыканье крупного хищника кошачьей породы — но главная ценность вампира заключалась в другом. Он всегда соглашался. Никто из живых парней, с которыми девушке приходилось иметь дело, не велся так легко — на все, на исполнение почти любого желания и каприза. Девушка иногда видела, насколько вампиру тяжело и неприятно согласиться — но он никогда не спорил без крайней нужды. Вампир был сверхъестественно послушен при том, что в нем чувствовалась скрытая жестокая сила, как в пистолете, убранном в кобуру. За это девушка, скрепя сердце, прощала ему молчаливость, странную, несколько чужую для нее манеру говорить и раздражающее ее целомудрие. Нечеловеческое. Девушке…Тебе не обрубить своих хвостов,Мне не подохнуть от потери крови —Ты — в полусне, а я — на полуслове —Как две войны в забвении миров…К. Арбенин
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
39 минут 26 секунд назад
59 минут 27 секунд назад
1 час 24 минут назад
1 час 28 минут назад
10 часов 59 минут назад
11 часов 2 минут назад