Крыса в чужом подвале. Часть 2 [Игорь Владимирович Федорцов] (fb2) читать постранично

Игорь Владимирович Федорцов Крыса в чужом подвале. Часть 2

1

В капилеи^[1] «Зеленые Штаны», что на перекрестке Сапонад и Пригорной, в этот час народишку разного − полнешенько. Столы заняты, но притулиться есть куда. Хочешь в угол, в соседи к компании купчиков с Пристаней. Гуляют второй день с барышных продаж. С ними девки, что за триенс подставят любое место. Давно ли за них с общины парфенофорию^[2] взяли, а подишь ты! сами под мужика лезут. Не люба толкотня, поближе к выходу сядь, там спокойней. Бродяжка косматый ест кашу на воде и водой запивает. Или к ветеранам приткнись. Старики в складчину клюкнули по малой, а разговоров и споров − дня не хватит! О былых походах, пустых надеждах и нынешнем поколении, которое ни драться, ни еб…ться негожи.

Курт выложил последнюю монету на прилавок и попросил Каспара, хозяина капилеи.

− Налей.

Просителю стыдно, глаза в сторону отвел. Но что поделать, монета действительно последняя. Да и что за монета! Фолл. На нее сильно не нагуляешь. И ночлежку не снимешь. И жратвы путной не дадут. Остается только пропить. А потом? А потом будь что будет. Потом наступит не раньше, чем монета исчезнет в цепких лапках Каспара.

Курт осмелился глянуть на чернявого сморчка. Не зря Коротким кличут. Росточку, во! подмышку, а своего не упустит. Из глотки вырвет.

− Парень, за такую мелочь у меня даже по морде не бьют, − не принял денег Каспар.

− Налей, − сдержал обиду Курт. — Нету больше.

− Что же так плохо? — скривился правой половиной лица Каспар. Левая парализована с той поры, как его жена с мясником сбежала. Сильно, говорят, любил. За шесть лет совместного проживания не побил, не поколотил ни разочка.

− Было хорошо, да кончилось, − беззлобно отмахнулся Курт. Под хорошую выпивку, он возможно, да нет наверняка бы! рассказал о своих житейских злоключениях. А на трезвую прошлое ворошить, и желания особого нет, и не разжалобишь.

− Тогда счастливого пути, − Каспар отодвинул монету владельцу, и пожелал. — Не запнись о порог.

− Себе оставь. На развод, − огрызнулся в сердцах Курт и похромал к выходу. Он десять раз пожалел, что зашел сюда, сто раз пожалел, что вместо еды дул пиво, а еще больше жалел, что не снял на пару дней угол. Не жравши походил бы по городу, глядишь чего выходил. Работу или службу. Курт подавил вздох. Кто его хромоногого возьмет? Золотарь? Ведра подносить.

Он преодолел часть пути к выходу, когда его осторожно дернули за полу куртки.

− Погоди служивый, − остановил его вкрадчивый голос.

Курт отдернулся.

− Чего тебе? — недружелюбно спросил он, разглядывая остановившего.

Телом хлипковат, морда хитрая, масляная, усики щеточкой, одежка не богатая, но жрет мясо и пьет вино, не пиво. При деньгах. Шапку за столом не снял. Не боится за не уважение от кайракан по шее схлопотать.

− Мне? А тебе чего? — перенаправили вопрос.

− Непродажная, − огрызнулся Курт, отступая на шаг. Увидев удивление в глазах хитромордого, пояснил. — Задница моя не продажная.

− Ах, ты про это, − рассмеялся приставала. Смех его просто ужасен! Тележный скрип, а не смех.

− Про то, − Курт и пошел дальше.

− Значит, работа тебе не нужна? — спросили вдогонку.

Курт оглянулся. Послышалось ему или нет? Работу предлагают.

− Смотря какая, — остановился он. Под сердцем затеплило. Вдруг удача? И как ушат холодной воды — неверие. Ему удача? Посмеяться задумал, наверное, лисья морда?

− А тебе не все равно за что деньги получать?

− Нет. Не все равно, − буркнул Курт, переминаясь, но уходить не спешил.

− Присаживайся, потолкуем, − пригласили его. — Меня Луссом зовут.

Место Курту тут же уступили.

− Курт Дайкен, − назвался он полным именем, присаживаясь напротив.

− Хромаешь…. Из армии?

− Из егерей катепана Рафана.

− Где же ранение получил? — подивился Лусс.

− Ублюдка одного искали. Сказывали, тана убил. Ублюдка искали, а на браконьеров наткнулись. Они стрелой и угостили. Пока до лекаря добрался, рана загнила. Сейчас ничего, поджила. Подлечить малость, нога как новая будет, − на последнем предложении голос Курта сник. Вряд ли когда-нибудь выправится. Да и соврал. Не браконьерская метина на нем. Потому и плохо заживает.

− А лечить, денег нет? Понимаю.

− Так что за работа? — рассердился Курт. Предложит дрянь какую-нибудь. Деньги из шлюх выбивать или покойников с кладбища красть, алхимикам безбожникам продавать.

− Ты не торопись. Разговор обстоятельный предстоит. Чтобы потом без недоразумений. Я не скажу, ты не услышишь, возьмешься за работу, не справишься. Тогда что? С кого спрос?

− С меня и спрос.

− Ошибаешься парень. С меня, − Лусс помедлил и повторил с ударением. — С меня. А уж потом с тебя. Коли жив будешь. Так что садись. Уговор держать. Ведь в жизни уговор дороже денег. Хотя деньга деньге рознь. Вот ты за десять солидов будешь ночные горшки в гирокомии выносить? Или старух немощных