Возвращение круглоголовых (журнальный вариант с иллюстрациями) [Виктор Степанович Сапарин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

В. Сапарин ВОЗВРАЩЕНИЕ КРУГЛОГОЛОВЫХ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


Рисунки П. Кирпичева.







Венера! Самая близкая к Земле планета и по расстоянию, и по размерам, и по наличию атмосферы… Самая близкая, самая похожая и все же неразгаданная. Мы не знаем наверное, есть ли на ней моря и горы. Плотные облака прячут поверхность Венеры. Правда, луч радиолокатора уже коснулся ее, а инфракрасные лучи пробились сквозь облачную толщу и сфотографировали темные пятна. Что это? Материки? Моря? Опять не знаем.

Мы не знаем и точного состава воздушной оболочки Венеры. Уже довольно давно открыт в ней углекислый газ. Совсем недавно открыт азот. Его присутствие выдал нам зеленоватый мерцающий свет полярных сияний Венеры. А есть ли кислород? Не знаем…

Раз есть полярные сияния, значит, есть и магнитное поле. Это ученые Земли могут сказать, зная свою планету. Точно так же они могут, сидя в земных институтах и обсерваториях, «рассчитать» климат Венеры. Он очень жаркий. Ведь сестра Земли в полтора раза ближе к Солнцу. И страшные грозы венерианского неба можно угадать с Земли и невиданные у нас магнитные бури.

О Венере известно слишком мало для строгих научных ответов на все «отчего» и «почему». И достаточно много, чтобы фантазия писателя могла нарисовать картину далекого, загадочного мира. Сколько космических кораблей уже долетело до Венеры в научно-фантастических романах. И каждый автор открыл иную, свою Венеру!

Писатель Виктор Степанович Сапарин снова ведет нас на планету загадок. «Возвращение круглоголовых» является продолжением другого написанного им рассказа, «Небесная кулу». В том рассказе ученые, прилетевшие на Венеру с Земли, догадываются о существовании разумных обитателей этой планеты по дротику, найденному в теле гигантского ящера — кулу.

Люди Венеры, именующие себя «коу», находятся на первобытной ступени развития. Племя, которым управляет старик Хц, совершает нападение на экспедицию, чтобы истребить «круглоголовых», «небесных коу». Захваченные врасплох, космонавты с трудом избавляются от опасности и улетают на Землю. Из всего племени только юноша Лoo жалеет об отлете круглоголовых. Пробуждающийся разум Лоо беспокойно ищет знания, властно ведет его к людям Земли. Что случилось дальше, вы прочитаете на этих страницах.



1

Кулу кричала так, что у всех зазвенело в ушах. Она словно звала подмогу с неба, а потом выпустила ослепительный хвост, на который больно было смотреть. Даже старому Хц стало страшно. Что касается остальных, то все присели, выронив из рук «летающие жала». Быр, самый сильный, охватил голову перепончатыми лапами и зажмурился. Только Лоо стоял во весь рост, с широко открытыми глазами.

Но тут кулу исчезла в облаках. Ее громкий плач сначала еще был слышен, багровое пятно светилось, бледнея на облачном небе, потом все пропало. Охотники вскочили и, издавая крики ликования, принялись приплясывать. Победа! Пришельцы — круглоголовые — испугались хитрых, смелых, сильных людей стада Хц. А небесная кулу, о толстую кожу которой ломались самые острые «летающие жала», все-таки была ранена; потому она и кричала.

Они еще некоторое время ходили по холму, на котором стояла кулу, и разглядывали следы, отпечатавшиеся на влажной почве. В том месте, куда коснулось дыхание небесной кулу, бурая земля спеклась и стала твердой, как камень. Охотники подобрали свои «летающие жала». Хц, к своему удивлению, нашел даже то жало, что стащили круглоголовые; он узнал его по насечкам на древке. Вероятно, дикие пришельцы со страху обронили его.

Вдруг Хц увидел в руках Лоо блестящую кость. Это была та кость, которая метала молнии, когда ею размахивал один из круглоголовых. Лоо уже пытался один раз завладеть ею, но она укусила его. Теперь он опять вертел в руках эту кость.

— Волшебная кость, — сказал Лоо.

— Дай, — приказал Хц.

Но Лоо не спешил расставаться с находкой.

— Дай, — повторил Хц и длинной своей лапой ухватился за кость.

Лоо вместо того, чтобы разжать пальцы, потянул кость к себе. Он был сильнее.

— Ха! — раздался всеобщий возглас ужаса. Никто никогда не пускал в ход силу против Хц.

Быр бросился к Лоо, чтобы отнять кость. Синяя молния блеснула ему навстречу. Быр упал. Молния задела еще двоих из стада.


Пальцы Лоо ослабли, и Хц выдернул кость. Он тихонько погладил ее, чтобы она не сердилась больше, и приказал стаду собираться. Однако прошло довольно много времени, прежде чем Быр сумел стать на ноги. Дрожь прошла по его телу, мышцы словно просыпались от глубокого сна.

По дороге к Большим пещерам Лоо все время оглядывался в сторону холма. Это раздражало Хц. Вообще поведение Лоо вызывало у него острое недовольство. Лоо прервал речь, которую Хц держал к стаду, когда узнал, что появились круглоголовые. Потом он самовольно вышел из кустов, хотя Хц приказал всем охотникам сидеть в засаде. И вот опять!

Когда пришли к Большим пещерам, Хц принялся рассказывать, как прогнали круглоголовых. Он жестикулировал, изображал крайнее презрение, описывая круглоголовых, и выпрямлялся с гордым видом, когда речь шла о подвигах охотников. Показывая, как охотники сидели в засаде, он оттопыривал клапаны носа и жадно втягивал в себя воображаемые запахи. Потом делал скачок вперед и взмахивал рукой, словно кидал «летающее жало».




Хц рассказывал, как прогнали круглоголовых


Лоо, конечно, не утерпел и снова вмешался.

— Небесная кулу, — бормотал он. — Небесные коу.

Хц хотел оборвать его, но раздумал и промолчал: пусть все смотрят. Пусть увидят, какой это жалкий невежда.

— Они вернутся! — выкрикнул вдруг Лоо. — Небесные коу вернутся!

— Ха, — сказал Хц с презрением. — Они не вернутся.

И все повторили с презрением:

— Ха!

Лоо почувствовал, что презрение стада обращено и против него. Хитрый Хц, он нарочно так подстроил!

Но в самом деле, почему Лоо решил, что круглоголовые вернутся? Он вряд ли сам знал, почему. Скорее всего ему просто хотелось, чтобы так было.

Хц между тем заканчивал рассказ. Люди стада от удовольствия и наслаждения вздрагивали шкурой, покрытой густой шерстью, и переступали большими перепончатыми ступнями. Круглые глаза их, лишенные век, следили за каждым движением Хц. Даже охотники, принимавшие участие в схватке с круглоголовыми, слушали с интересом, узнавая много нового для себя. Каждый помнил лишь то, что случилось с ним, а общего хода схватки большинство не представляло. Хц видел все: он распоряжался сражением, наблюдая за ним со стороны.

Только Лоо казалось, что все было не так, как рассказывает Хц. Небесные коу и не собирались нападать на людей стада Хц. Наоборот: люди стада Хц набросились на них и по команде Хц стали бросать «летающие жала». Ни одно жало не вернулось обратно. Хц говорит: потому что дикие круглоголовые не умеют обращаться с «летающими жалами». Правда, они метали молнии, но ни одна из них не поразила нападающих. Молнии сверкали над головами охотников, словно напоминая, что небесные коу могут и рассердиться. Небесная кость укусила людей стада только после того, как попала к ним в руки. Значит, ей не понравилось здесь, она хотела вернуться к небесным людям.

Случившееся было так непохоже на повседневную жизнь стада! Жаль только, что Лоо слишком мало видел круглоголовых. Он хотел бы рассмотреть их получше. Все это смутно шевелилось в его голове. Но он не знал, как высказать свои мысли, и продолжал беспомощно переступать с ноги на ногу.

В глазах остальных все выглядело гораздо проще.

Те, что находились у Больших пещер, вообще ничего не видели. Охотники же, принимавшие участие в схватке, без раздумий приняли толкования Хц. Это были сильные люди, может быть, самые крепкие из стада, но они охотно предоставляли старому, хитрому Хц думать за них.

А Лоо хотел думать сам. Он даже потер свою обросшую гладкой шерстью голову, в которой, словно кичи, втягивающие и выпускающие свои щупальца на дне мутной лужи, копошились неясные образы.

Лоо теперь много думал. Он сам удивлялся мыслям, которые стали приходить ему в голову. Так, он вдруг снова подумал: а почему Хц взял волшебную кость и носит ее с собой? Ведь нашел ее Лоо. И кость, когда ее стали отнимать у Лоо, укусила не его, а Быра и других охотников. Значит, ей нравилось быть у Лоо.

Стадо было занято углублением пещер. Одни рыли мягкую глину, другие выносили ее. Взамен прикатывали камни с озера и укладывали вдоль стен.

Хц — он теперь проявлял повышенный интерес к молодому охотнику — приказал Лоо лезть в самый дальний, самый низкий и темный конец большой пещеры. Пусть Лоо копает там.

Лоо не боялся синей глины, хотя случалось не раз, что она, дохнув так, что шерсть вставала дыбом, клала тяжелую лапу на спины копающих. От этого седой Мбаэ давно ходит с погнутой спиной. А некоторых выкапывали из синей глины уже холодными. Синяя глина забирала у них жизнь.

Но последнее время Лоо не хотелось слушаться Хц. Почему надо исполнять то, что он приказывает?

Почему Лоо не может сказать Хц: пойди и копай в том углу?

Лоо вдруг сказал:

— Отдай кость!

— Кость? — удивился Хц. И, догадавшись, в чем дело, спокойно ответил: — Кость волшебная. Она принадлежит мне.

Трое или четверо из стада, услышав разговор, кивнули головой.

Нет, никогда никто в стаде не будет слушать Лоо.

Хц между тем поднял руку, и все стадо остановилось.

— Он боится! — сказал Хц, ткнув костлявой ручищей в грудь Лоо.

— Ха! — Лохматые, толстоногие, с согнутыми спинами люди стада уставились на Лоо круглыми, неморгающими глазами.

Точно какая-то сила выпрямила Лоо. Он поднял голову так, что видел теперь только облака, сияющие розовым и фиолетовым. Ни на кого не глядя, он пошел к пещере, разинувшей навстречу ему свой зев. Он шел так, не сгибаясь, пока голова его не уперлась в потолок. Тогда он опустился на четвереньки (только при рытье пещер разрешалось это унизительное положение) и пополз в глубь самого длинного ответвления. После нескольких поворотов Лоо очутился в полной тьме и в такой тесноте, что едва мог пошевелиться. Он принялся копать, запуская растопыренные пальцы в мягкую глину.

Он копал, ни о чем уже не думая. Вдруг глина позади него тяжело вздохнула, и он почувствовал, что кто-то дунул ему в спину против шерсти. Ему стало трудно дышать. Он даже не мог обернуться, чтобы узнать, что случилось. Да это и не было нужно. Комочки сырой глины с тихим шорохом сыпались еще некоторое время позади. В ужасе Лоо рванулся вперед и уперся головой в ту же глину.

Лоо хотел крикнуть, но крика не было. Голос тоже словно уперся в глину. Тогда Лоо принялся яростно копать. Несколько раз он дергал ноги, чтобы продвинуться вперед, но сзади их кто-то крепко держал. Наконец он рванулся всем телом, одна нога с громким чавкающим звуком освободилась. Он уперся ею в какой-то выступ и, напрягая все силы, медленно вытащил из вязкого плена вторую ногу.

Он прополз немногим больше длины локтя, как впереди снова оказалась липкая стена. Дышать стало совсем тяжело. Он скреб когтями, но не мог отколупнуть ни крошки. Потом все исчезло.

2

Все видели, как Лоо вошел в пещеру. Когда несколько людей из стада пошли следом, чтобы уносить выкопанную глину, Лоо в пещере не оказалось. Хц запретил искать его. Он сказал, что бездельник Лоо, не желая работать, ушел в глубь горы.

Хц деловито распоряжался, заставляя стадо укреплять пещеру. Стены обкладывали большими камнями, такими большими, что лишь силачи, соединившись по двое, по трое, могли сдвинуть их с места.

Хц торопил. К началу Больших дождей все должно быть закончено.

Первый ливень хлынул, когда оставалось доделать совсем пустяки. Люди стада Хц не боялись воды. Но не раз случалось во время грозы, что упавшее дерево убивало людей или их задевала молния, оброненная кем-нибудь из небесных коу. Поэтому все залезли в пещеры.

В самой большой из них собрались человек двадцать из стада, а может быть, и больше (дальше двадцати умел считать только Хц). Усевшись вокруг Хц, обхватив руками колени и положив на них широкие подбородки, они смотрели на входное отверстие, где вспыхивала завеса воды, освещаемая молниями. Грохот почти не умолкал. В короткие паузы слышались шум дождя, всхлипывание и стоны: почва с наслаждением купалась в воде.

И тут появился Лоо. Он внезапно вырос у входа, вымазанный глиной, со слипшейся шерстью.

Все увидели его при вспышке молнии.

— Ха! — воскликнули все.

Снова вспыхнула молния, но Лоо пропал, может быть, ушел под дождь.


Хц встал с места, но в это время все снова увидели Лоо.

— Ха! — воскликнули сидевшие в пещере с удивлением и почти с ужасом.

Молния ударила где-то совсем рядом. Мокрый и блестящий, выпрямившийся во весь рост, Лоо казался красивым и сильным рядом со старым Хц. Свет померк, и все чуть не оглохли от грохота, хотя многие по привычке закрыли клапаны ушей.

При следующей вспышке все смотрели на Лоо, а не на Хц.

Лоо стоял молча, в голове его, словно при блеске молнии, проносилось пережитое. Вот он охотится на кулу. Хочет взмахнуть рукой, чтобы бросить «летающее жало», и не может. Кто-то невидимый и сильный держит его за руку. Он выдергивает ее и с ужасом чувствует, что лежит закопанный. Что это, продолжение сна? Тяжело дышать, кто-то сел на грудь, сдавливает горло. Вдруг Лоо понимает все: пещера, синяя глина! Что-то холодное, влажное касается его лица, медленно вытирает его. Лоо приятно, он в полусознании. Потом свежий воздух совсем слабым дуновением доходит откуда-то, и Лоо начинает приходить в себя.

Машинальным движением руки он хватает влажное и скользкое, тянет к себе. Упругое, но в то же время мягкое и податливое тело старается ускользнуть. В Лоо пробуждается инстинкт охотника. Он обеими руками вытаскивает ушедшего в земляную нору длинного, в рост Лоо, и толстого, как его рука, шоши. Ход, который тот проделал в глине, пробираясь сюда с поверхности, спас Лоо. Он может теперь дышать. Но шоши можно съесть. Стадо лесных людей, которые не умеют делать «летающие жала» и едят только то, что поймают руками, считает шоши лакомством. Да и люди стада Хц с удовольствием едят длинного мягкого червя. Лоо разорвал шоши на много кусков.

Подкрепившись, Лоо снова принялся копать. Прошло довольно много времени, прежде чем он догадался, что копает в глубь горы. Зато с того момента, когда он с трудом повернулся в тесноте и начал вести ход в противоположном направлении, Лоо почувствовал в себе новую силу, более могучую, чем сила его рук и ног. Это была сила крепнущего разума. Ведь никто не мог дать ему здесь совета. Никто не приказывал: он додумался до всего сам.

Когда наконец он выбрался наружу, все окутывал мрак, густой, словно синяя глина. За грохотом молний и шумом дождя его шагов никто не слышал. Его увидели только, когда он тенью возник у входа. О, с каким упоением подставил он тело под струи воды! Открыв клапаны ноздрей, он жадно втягивал запах мокрой земли и дождевых капель.

И вот он стоит перед своими сородичами.

Как много мог бы рассказать Лоо! Но, вероятно, даже у самого Хц не хватило бы слов. А у Лоо еще меньше слов: смущенный и подавленный, он переступает с ноги на ногу. Потом при свете молнии он видит Хц. И снова неожиданно для самого себя произносит:

— Отдай кость!

Все смотрят на Хц. Смотрят так, словно он должен выполнить требование Лоо.

Хц понимает. Он говорит:

— Возьми!

И отдает кость.

За всю свою долгую жизнь Хц не знает случая, чтобы небесные коу теряли волшебную кость. И он не слышал ни о чем подобном от тех, кто были стариками до него. Но теперь, раз уж так произошло, небесные коу, конечно, не успокоятся, пока не получат кость обратно. Круглоголовым она досталась случайно, и те не могли удержать ее: кость сердилась, гремела и метала молнии. Потом ею завладел Лоо и поплатился. Когда Лоо упал от удара молнии, Хц, наблюдавший из засады в кустах, решил, что наглецу пришел конец. И был рад. Но Лоо очнулся. Он здоров и крепок, как молодая кулу. Ну, что ж, пусть он теперь накликает снова гнев небесных коу на свою упрямую голову.

Хц повеселел. Но люди глядели на Лоо с таким почтением, что хорошее настроение вожака сразу пропало.

— Вернувшийся из горы, — перешептывались люди с оттенком страха и уважения.

С этого дня отношения между Лоо и Хц совсем изменились. Лоо не повиновался приказаниям Хц и делал только то, что хотел. Правда, по привычке он продолжал принимать участие в работах стада. Но порой Лоо вдруг останавливался и подолгу стоял, не видя, не слыша, не замечая ничего вокруг. Он морщил кожу на голове, словно отгонял насекомых, и тер ее могучей рукой, словно после ушиба, и можно было догадаться, что он напряженно думает. О чем? Хц с невольным страхом следил за Лоо. Но тот, очнувшись, с удивленным видом смотрел вокруг себя, затем присоединялся к стаду. И еще заметил старый Хц: Лоо теперь ничего не боялся. Конечно, были и другие смелые охотники, но смелость Лоо была какой-то иной. И она не нравилась старому Хц.

Постепенно стадо начало забывать о встрече с круглоголовыми. Их прогнали, они позорно бежали. Но круглоголовые напомнили о себе через три времени Больших дождей.

Все находились у пещер, когда в облаках раздался страшный грохот. Казалось, сейчас обрушится небо. Небесная кулу вылетела из облаков, длинная, гораздо длиннее той, первой, и промчалась низко, прямо над стадом. Она исчезла в зарослях, окружавших Большую воду, и тут голос ее изменился. Она ревела за лесом, словно ушиблась обо что-то, потом стала захлебываться, заворчала и умолкла.

Хц нахмурился.

— Они вернулись, — озабоченно сказал он. — Они вернулись, чтобы напасть на нас.

И он запретил людям стада отходить от пещер.

В далеком прошлом было уже так, что охотники Хц поссорились с людьми другого стада, и те напали на них. Стаду Хц пришлось удалиться, хотя те, другие, были пришельцы. Так стадо очутилось здесь, у Больших пещер.

Прошло немного времени, и снова дикий рев разнесся по окрестностям. Все поняли, что это другая кулу, потому что голос у нее был другой. Эта не ревела, а визжала, и она тоже вскоре замолкла, как и первая. Ее никто не видел, но голос был слышен в той же стороне, где исчезла первая кулу. Может, она звала первую? Хц послал двух охотников посмотреть, что делают небесные кулу.

Лоо, не спрашивая позволения, отправился тоже.

Они шли долго, прежде чем увидели небесную кулу. Она уткнулась носом в воду, торчала только задняя половина. Далеко, там, где небо сходилось с болотом, виднелась другая кулу, казавшаяся отсюда маленькой. Эта, наоборот, хвостом ушла в почву, а морда ее смотрела в облака.

Пока охотники, стоя на вершине холма, разглядывали обеих кулу, послышался новый грохот. Из облаков выскочила еще одна кулу и врезалась в глину. Она продолжала реветь, не умолкая. Потом толчками стала все глубже впихиваться в мягкую, разбухшую почву. Под конец длинный, нестерпимо светящийся хвост протянулся до самых облаков, оставшаяся снаружи часть кулу с грохотом разметалась во все стороны, и все стихло. Только шипел кусок кулу, упавший в лужу неподалеку от охотников. Охотники стояли, окаменев от страха.

Из воды, неподалеку от того места, где упал другой обломок, выскочила обыкновенная кулу. Опираясь на массивный зад, она посидела немного, повертела маленькой головкой на длинной шее. Потом, переваливаясь на толстых, как бревна, задних ногах, поспешила подальше от опасного места. Огромная по сравнению с охотниками, она казалась совсем маленькой против небесных кулу.





Охотники увидели, как из облаков выскочила еще одна кулу.


Глядя на улепетывающую кулу, охотники почувствовали, что она указывает им, что надо делать. Торопливо подобрав «летающие жала», они побежали прямо по ее следам, отпечатавшимся на сырой глине. Кулу добралась до воды, плюхнулась в нее с размаху, поднимая волны и брызги, села на дно и высунула наружу маленькую голову, похожую на бутон гигантского цветка.

Охотники поплыли к дому.


3


— По-прежнему никаких сигналов от Ольсена, — коротко сообщил Гарги.

— А ракеты станции наведения?

— Одна, видимо, разбилась. Четыре действуют. Еще одну, которая села слишком далеко от остальных, мы выключили.

Карбышев подумал с минуту.

— Переведите одну из четырех в запас. Трех достаточно для посадки.

Нгарроба взглянул через иллюминатор.

— Что-то там не так, — заметил он. — Прошлый раз мы садились лучше.


— Положим, и тогда не прошло гладко. — Карбышев пожал плечами. — Кроме того, мы садились на планету вообще. В средних широтах — и все. А сейчас ищем место с точным адресом. И прибываем не одни, а целым караваном, с багажом в сотнях грузовых ракет.





Диск планеты ширился на экране телевизора.

— Да, идея открыть на Венере постоянную научную станцию грандиозна, — задумчиво произнес Гарги. — И по масштабам и по смелости. А помните, Нгарроба, как вы хотели захватить одного из обитателей Венеры, того юношу, что завладел электропистолетом Карбышева? И привезти его на Землю?

— Ну что ж, — откликнулся Нгарроба, — это было тоже смелое решение. Но вы меня удержали. — Он рассмеялся. — А хотел бы я с ним встретиться еще раз. Прошлый раз полного взаимопонимания с людьми Венеры мы не достигли, надо сознаться.

С лица Карбышева не сходило выражение озабоченности. Ольсен, отправивший всю армаду в путь и вылетевший затем на сверхскоростной ракете, чтобы прибыть на Венеру первым, молчал вторые сутки. Конечно, связь в районе Венеры капризная. Но сигналы автоматических станций наведения, заброшенных на планету, доходят до головного пассажирского корабля.

Каждые десять минут дежурный докладывает обстановку. Но что может изменить сейчас начальник экспедиции? Автоматы подведут ракету почти вплотную к цели, — лишь самые последние сотни или тысячи метров он будет сам управлять кораблем.

Карбышев смотрел на планету, медленно вырастающую на лилово-черном небе. Часть неба, видимая в иллюминатор, все уменьшалась. Наконец лишь темный ободок окружил ярко-голубой диск планеты. Затем ее сияние заполнило все окно. Включили оптические фильтры. На поверхности планеты стали видны светлые и темные пятна, застывшие завихрения. Медленно перемещались облачные образования.

Тонкий долгожданный писк. Локаторы нащупали металлическое тело.

— Считайте. — Голос Карбышева звучит сухо.

— Одна, две, три… — докладывает Сун-лин. Он сейчас дежурный.

— Шесть!

Молчание. Сун-лин начинает считать заново.

— Шесть, — повторяет он, — шесть.

— Одна из пристрелочных отлетела далеко, — говорит кто-то успокаивающе. — Локатор мог не нащупать ее. Тогда счет сходится.

— Начинаем торможение, — вмешивается равнодушный голос автомата. — Все по местам.

Карбышев расслабляет мускулы и погружается в полузабытье. Очень хитрое искусственное полузабытье: десятки приборов, размещенных в одежде, следят за пульсом, кровообращением, положением внутренних органов, состоянием организма. И не просто следят, а принимают меры, чтобы сохранить условия биологического равновесия. Прошли времена, когда человек один на один встречал страшную силу, которая сплющивала его, вдавливала в кресло, путала сознание. Первые полеты в космосе были поистине героическими. На этом мысль Карбышева застопоривается. Электрогипноз делает свое дело.

Проходит какое-то время, не ощущаемое Карбышевым, но строго отмеренное приборами, и в точно назначенное мгновение с него снимают забытье.

Никакой перегрузки нет. Он свободно двигает руками и может ходить.

— Берите управление в свои руки, — говорит автомат.

Ракета висит в воздухе. Тормозные двигатели уравновесили ее. В иллюминаторах ничего не различишь. Лиловый кисель, сплошная облачность.

Положив пальцы на клавиатуру управления, Карбышев медленно перемещает корабль. По экрану локатора ползет поверхность суши с языками заливов, пятнами зарослей, невысокими холмами. Вырисовывается предмет чуждых для живой природы строгих геометрических очертаний.

Ракета наведения!

Теперь Карбышев ведет корабль в другую сторону. Опять ракета.

Так же методично Карбышев разыскивает третью космическую станцию наведения. Автоматы привели межпланетный корабль точно в центр образованного ими треугольника. Но не это занимает Карбышева.

— Где ракета Ольсена?

— Надо делать посадку, — замечает Сун-лин. — Ракеты, которые идут следом, не смогут финишировать, пока мы не сядем.

Туман в иллюминаторах исчезает. Свет, рассеянный, но яркий, проникает внутрь корабля, озаряет бурую поверхность планеты. Вода отсвечивает сиреневым.

Но тут автоматы, видимо, решив, что дали людям достаточно времени действовать самостоятельно, снова берут управление.

— Девяносто девять, — объявляет холодный голос, — девяносто восемь, девяносто семь…

— Дифферент — шестьдесят пять градусов, — сообщает другой.

— Пора выпускать шасси, — подсказывает третий.

— Задняя пара выпущена, — докладывает четвертый. Автоматы правы. Сажать корабль — их дело.

Легкий, чуть заметный толчок. Кормовые ноги коснулись грунта. Сейчас они вдавливаются в него. Ракета, как кузнечик, опирается всей тяжестью на пару длинных кормовых ног. Потом она, все больше наклоняя нос к линии горизонта, выпускает пару за парой растопыренные в стороны ноги. Некоторые проваливаются слишком глубоко. Ракета выдвигает их тогда на запасную длину. Другие, наоборот, она укорачивает. Но вот наконец корабль стоит строго горизонтально, похожий на многоножку, только с ногами разной длины.

Один за другим, надев скафандры, люди выходят наружу.

Откидывается грузовой люк, и под брюхом космического корабля появляется нечто напоминающее гигантскую черепаху.

«Лучший вездеход для Венеры, — рекомендовал его когда-то Ольсен. — Не боится синей глины».

Ох, уж эта синяя глина! Она дала себя знать первым исследователям планеты. Если на Марсе песок проваливался и осыпался под гусеницами, то здесь они скользили в сырой массе, похожей на мыло. Вездеходы часто не могли взять даже небольшого подъема. Теперь черепаха повезет космонавтов на розыски Ольсена.

Ветер, налетавший порывами, взлопачивал водную поверхность залива и заставлял людей пригибаться.

— Горин, вылетайте на разведку! — распорядился Карбышев. — Возьмите вихрелет. На вибролете вас сдует, как бабочку.

В черепаху сели пятеро.


— Шанцевый инструмент, — напомнил Сун-лин.

Шанцевый инструмент — очередная выдумка Ольсена. Космический корабль не всегда садится удачно — иногда приходится выравнивать грунт, чтобы установить его как следует; и при вылете случается нужда в такой работе.

С корабля, из открытого люка, оставшийся вахтенным Лыков сбросил землеройные приборы вместе с тонким гибким кабелем. Нгарроба запихнул их в багажник черепахи.

Вихрелет круто взмыл и пошел против ветра на стометровой высоте.

4

«Черепаха» зашевелила лапами с толстенными подушками присосов. В отличие от обычной черепахи она была шестиногой. Едва она пришла в движение, как позади корпуса забили три мощных воздушных струи, и черепаха довольно быстро двинулась по болотистому грунту.

Длинный залив преградил ей путь. Она плюхнулась в воду и, не сбавляя хода, поплыла. В кормовой части вместо воздухометов теперь заработали водометы.

Едва выбравшись на берег, путешественники натолкнулись на густые заросли.

Растения переплетались, словно гигантские проволочные заграждения, у которых «проволока» была толщиной в руку, а «колья» — в два-три обхвата. Местами они стояли густо, как забор, местами пересекали растительную паутину под всевозможными углами. Колючки самого разного размера, от штопальной иглы до штыка, торчали во все стороны.

Люди в кабине невольно поежились.

— Двигайтесь напрямик, — послышался голос Горина в шлемофонах. — Полоса зарослей не широка.

— Попробуем ножницы? — предложил Гарги.

Карбышев кивнул.

— Сбавь ход, — попросил индиец.

Черепаха теперь ковыляла на своих лапах с неуклюжестью настоящего животного. Гарги надел перчатки управления ножницами. Он протянул руку вперед, и, повторяя его движение, черепаха выдвинула огромную клешню с массивными двухметровыми кусачками на конце.

Гарги сделал движение пальцами, и ножницы перекусили ствол, словно прут. Левая клешня, с зубчатой поверхностью, подчиняясь движениям левой руки Гарги, схватила откушенную часть ствола и бросила в сторону. Черепаха медленно протискивалась в выстригаемый ход.

— Вижу ракету, — раздался взволнованный голос Горина. — Она затонула. Из воды торчит хвост. Я один ничего не могу сделать. Спешите!

Легко сказать: спешите! Древесные культяпки от состриженных стволов визжали, царапая борта. Наконец черепаха уткнулась в безнадежно спутанный клубок зарослей.

— Дайте я, — нетерпеливо сказал Нгарроба.





Ножницы перекусили колючий ствол…


Гарги отдал перчатки. Однако сила Нгарробы не давала ему тут никакого преимущества. Гибкие и тренированные пальцы — больше ничего сейчас на требовалось. Механизмы, казалось, даже мешали Нгарробе: ему хотелось растолкать стволы своими могучими плечами. Деревья стояли так плотно, что между ними не оставалось щелей. Ножницы не могли протиснуться, чтобы захватить стволы.

— Придется выжигать, — решил Карбышев.

Нгарроба втянул клешни и снял перчатки.

В передней части черепахи стал медленно вращаться блестящий диск, из него вырвалось несколько тонких струй пламени.

— Наденьте очки, — предупредил Гарги.

Ослепительно белые струи прорезали сумрак чащи. Они прожигали стволы, как солому.

Люди наблюдали сквозь прозрачный фонарь, как вспыхивали ветви и раскаленными концами тыкались в черепаху. Установленные по бортам разбрызгиватели сеяли туман, гасивший пламя. Сун-лин вел черепаху ускоренным ходом.

— Кончатся когда-нибудь заросли? — нервно сказал Гарги.

— Просто не понимаю, как местные жители пробираются а таких чащах! — покачал головой Барч, молчавший все время. Он впервые был на Венере.

— Судя по строению их тела, они больше приспособлены для путешествий по воде, — отозвался Карбышев.

Последний ствол, обуглившись, упал под брюхо черепахи, и путешественники вырвались из зарослей. Впереди простирался узкий заболоченный берег, а дальше до самого горизонта тянулась водная гладь. На расстоянии двух-трех километров косо торчал из воды хвост узкой и длинной ракеты. Над ней кружил вихрелет, подобно шмелю над цветком.

Сун-лин включил водометы, и черепаха поплыла к ракете. Волны подбрасывали ее, но она плыла, перебирая по-собачьи лапами; это помогало ей удерживать равновесие.


Вблизи ракета напоминала покосившийся маяк. Волны плескались об нее. Путешественники обошли ракету со всех сторон. Она основательно ушла в воду, а возможно, и в грунт носовой своей частью.

Вихрелет, словно ястреб, описывал в небе круги.

— Что видите? — спросил Сун-лин.

— Ни малейших признаков жизни, — ответил Горин.

— Погружение! — скомандовал Карбышев.

Черепаха стала опускаться. Она обходила ракету, погружаясь с каждым витком все глубже. Ни малейшего лучика не пробивалось изнутри космического корабля.

— Включите фары!

Темный корпус космического корабля засеребрился. Со дна поднялось темное тело, удивительно похожее на черепаху, в которой сидели путешественники. Существо размером со стол, темно-зеленого цвета медленно приближалось, сверкая большими зелеными глазами. Самое удивительное, что у него оказалось шесть ног, как и у металлической «родственницы», а спереди виднелись клешни. Существо постояло, медленно перебирая лапами, потом вдруг метнулось в сторону, причем путешественникам показалось, что сзади у него был водомет.

— А вы знаете, ведь это жук! — сказал Гарги,

— Ух! — Нгарроба передернул плечами. — Знаете, когда я был мальчишкой, мне пришла как-то в голову мысль: что было бы, если бы пауки, жуки и гусеницы стали величиной с теленка или корову! И вот, извольте, как раз такой экземпляр!

Сун-лин выключил лапы черепахи. Теперь она плавно спускалась на дно. Облако мути все же поднялось, когда она коснулась грунта.

— Дно илистое, — заметил Нгарроба. — Не удивительно, что ракета ушла в него так глубоко.

— Понятно, почему не было сигналов Ольсена, — проворчал Барч. — Радиоволны не проходят сквозь воду. И он не может без нашей помощи выйти наружу.

— Попробуем откопать? — предложил Гарги.

Достали шанцевые инструменты. Сун-лин вонзил в грунт лопатку на тонкой длинной рукоятке, и клубы ила повалили так густо, словно началось извержение подводного вулкана.

Нгарроба опустил на илистое дно винт с большими лопастями и осью в виде штопора. Тот закрутился с бешеной скоростью и поднял целый вихрь. Вокруг винта быстро образовался кратер. Он рос в глубину и расширялся, а порождавший его винт все глубже и глубже вгрызался в дно.

Пелена мути повисла вокруг ракеты. Как сквозь туман, виднелся тускло поблескивающий в лучах фар корпус, все больше освобождавшийся от темной, обволакивающей его массы.

Время от времени путешественники передвигали свои орудия. Когда встречался твердый слой и лопата его не брала, в дело пускали вибролом.

— Стоп! — скомандовал вдруг Карбышев. — Выключить фары.


Взбаламученный ил медленно оседал. В яме, вырытой вокруг ракеты, тускло засветилось круглое пятнышко. Затем оно исчезло в падающих хлопьях грунта.

— Иллюминатор?

— А может быть, животное какое-нибудь? Здесь наверняка есть светящиеся твари.

Проваливаясь в разрыхленном грунте, Нгарроба спустился на дно кратера. Он выдернул вибролом и постучал изо всей силы твердым, как алмаз, концом по обшивке космического корабля. Затем приложил ухо. Сквозь многослойную оболочку не доносилось ни звука.

Вдруг послышался слабый скрежет. Нгарроба вздрогнул и тут же увидел жука, в точности похожего на прежнего, а может быть, того же самого. Жук выползал из-за округлости ракеты, запуская время от времени клешни в налипшие на ее поверхность комья.

Представитель местной фауны явился весьма некстати. Африканец ткнул жука ломом. Тот быстро выкинул клешни, одной уцепился за лом, а другую протянул к Нгарробе. Клешня вполне могла отхватить руку, не говоря уже о том, что жуку ничего не стоило разорвать скафандр. Только сейчас Нгарроба подумал об опасности, которой они подвергаются здесь, на дне венерианского озера.

Сильный, как все жуки, подводный великан, вцепившись в лом, упорно тянул его к себе, яростно размахивая свободной клешней. Нгарроба рванул лом, жук мотнулся, как привязанный, но не выпустил добычи. Нгарроба невольно подтащил врага ближе. И клешня жука протянулась к скафандру.





Одной клешней жук уцепился за лом, другую протянул к Нгарробе.


— Даю ток, — спокойно предупредил Гарги. Он следил за борьбой в яме.

Вспыхнули фары. Острие лома, который Нгарроба держал за ручку, завибрировало. Жук мгновенно разжал клешню. В следующее мгновение подводное чудовище исчезло, словно растаяло в непроглядной бурой мгле.

В тот же момент Горин — с ним поддерживалась связь при помощи буя с антенной — сообщил, что видит вспышки пламени в одной из дюз.

— Сигналы! — закричал Нгарроба. — Сигналы!

— Сигнализация одной дюзой невозможна, — возразил Сун-лин, — они включаются попарно.

— Значит…

— Скорее всего замыкание проводов. При посадке порвалось что-нибудь. Мы расшевелили ракету. Смотрите, у нее и наклон стал другой…

Действительно, ракета стояла уже не так круто, как прежде.

— Нашел! — послышался голос Нгарробы. Он копошился на дне ямы, невидимый в пелене мути. — Антенна! Присоединяюсь.

В шлемофонах слышалось только сдавленное дыхание Нгарробы.

— Свет! — вдруг крикнул Гарги. — Снова свет!

Он бросился вперед и, сделав три шага, исчез в

желтом тумане.

— Подползаю, — услышали его голос путешественники. — Это иллюминатор.

Наступила пауза.

— Вижу ногу. От ступни до колена. Нога неподвижна. Ой!

Огромный корпус ракеты сдвинулся с места. Затем корабль стал медленно валиться набок.

— Нгарроба! Гарги! — крикнул Сун-лин.

— Выключите инструменты! — распорядился Карбышев.

— Включите ток! — раздался тотчас же голос Нгароббы. — Ах, черт!

— Что с вами? Где Гарги?

— Не могу двинуться с места. Меня засыпало почти до шеи. И на меня напал этот жук.

— Иду на помощь, — поспешно сказал Карбышев. — Барч, постерегите черепаху.

— Я тоже иду, — подхватил Сун-лин.

— Нгарроба! Гарги!

В ответ не раздавалось ни звука.

Нос корабля вырвался из грунта и, облепленный вязкой глиной, торчал над дном.

Что-то большое и неясное двигалось навстречу,

— Приготовьте оружие! — сказал Сун-лин.

Темная фигура вытянулась в вышину и оказалась

Нгарробой.

— Почему вы молчите? — рассердился невозмутимый всегда Сун-лин. — Что это значит?

Сквозь прозрачный колпак они увидели, что губы Нгарробы шевелились.

Вглядевшись, Сун-лин все понял:

— Эта бестия перекусила кабель.

Нгарроба тащил за собой, как рыбу на лесе, на обрывке провода, что соединял каждого с черепахой, упирающегося огромного жука. У того, видимо, пропало всякое желание нападать, он пытался изо всех сил освободиться. Но провод опутал одну из клешней.

Когда Нгарроба подтянул водяного жителя поближе, стало видно, что вторая клешня у жука перебита и беспомощно свисает. Быстро вынув кинжал, Сун-лин перерезал «лесу», и жук с обрывком провода тотчас же удрал. Карбышев присоединил кабель от телефона Нгарробы к своей катушке.

— Он вытащил меня из завала, — торопясь, начал рассказывать Нгарроба. — То есть он сначала напал на меня. Я дал ему по зубам. Вернее, по клешне. Виброломом. Кажется, парень уже знаком с этим инструментом, он сразу бросился бежать. Но запутался в проводе. Я, разумеется, не мог отдать ему имущество экспедиции, и он вынул меня из той пакости, в которой меня чуть было не похоронило. Удивительно сильная тварь! Где Гарги? Вот, кажется, его кабель…

Провод уходил под бок космического корабля.

— Осторожнее, — сказал Карбышев. — Как бы эта чертова ракета опять не сдвинулась с места!

Нгарроба отбросил вибролопату и принялся разбрасывать комья руками.

— Не знаю, зачем нужна современная техника, — не удержался Сун-лин, — если существуют такие люди, как Нгарроба!

Нгарроба осторожно вытащил из-под ракеты безжизненного Гарги. Индиец казался ребенком в его могучих объятиях.

— Его нужно немедленно доставить на корабль! -

Нгарроба с Барчем всплыли на поверхность и передали Гарги на вихрелет, который Горин спустил к воде. Горин включил вихрилет на полную скорость и помчался к кораблю.

5

Оставшиеся приступили к последней стадии спасательных работ. Из багажника черепахи извлекли тончайшие пластмассовые мешки, прилепили их к носовой части ракеты, подсоединили к шлангу, а его с помощью буя вывели на поверхность.

— Мотор!

Заработал насос, и мешки стали наполняться воздухом. Сначала они зашевелились, как водоросли, облепившие нос ракеты. Потом начали вырастать в объеме и приобретать округлую форму.

Корпус ракеты тронулся с места.

— Стоп! Иначе лопнут.

Ракета снова замерла.

— Надо подкопать грунт под кормовой частью.

Включили винт, и тот стал выметывать грунт. Что-то в точках опоры ракеты изменилось, и нос ее пополз кверху. Он даже высунулся из воды. Но теперь ракета застыла окончательно. Волны перекатывались через округлую, словно китовая спина, черную от окалины обшивку.

Устроили маленькое совещание. Люк все еще был под водой. Открыть его — значило впустить воду внутрь космического корабля.

В каком положении находился Ольсен, разглядеть не удавалось. Внутри ракеты все переместилось, кресло накренилось, и Ольсен, видимо, сполз с него.

— Не хватает, в сущности, пустякового усилия, — заметил Сун-лин. — Еще чуть-чуть и люк выйдет наружу.

Тень упала на воду. Это Горин со своим вихрелетом повис над местом работ.

— Ракета вдавила Гарги в грунт, и он чуть не задохся, — сообщил он. — Хорошо, что грунт мягкий, как кисель. На обратном пути я принял радиограмму: Гарги пришел в себя.

Он сбросил с вихрелета трос. Его тотчас же прикрепили к ракете.

Вихрелет натянул трос, и нос корабля подался кверху. Как только люк показался из воды, Нгарроба, взобравшись на корпус ракеты, отвинтил колпачок, под которым скрывалась аварийная кнопка. Но она не действовала.

— Лом!

Под нажимом лома крышка стала отходить. Едва образовалось небольшое отверстие, в него проскользнул Сун-лин.

Нгарроба захлопнул крышку.

Карбышев бросил взгляд на часы в манжете скафандра.

— Открывает внутреннюю дверь, — сказал он.

— Нужна еще обработка в тамбуре, — напомнил Барч.

— Это в прежних ракетах отнимало много времени, — возразил Карбышев. Теперь — секунды. Сейчас он надевает скафандр на Ольсена. Через минуту они появятся.

Прошла минута. Потом пять минут. Потом десять. Крышка люка стала тихо вздрагивать.

— Он не может открыть люк! Нгарроба!

— Вырубать отверстие?

— Должен быть аварийный патрон.

— Ага, вижу красную кнопку.

— Запас времени — минута, — предупредил Карбышев.

Нгарроба изо всей силы нажал кнопку и кинулся в воду. Едва он успел отплыть, как тяжелая дверь, словно крышка закипевшего чайника, подпрыгнула и со звоном ударилась в обшивку ракеты.

В отверстии люка показался Сун-лин. На лице его было написано отчаяние.

6

После того, как охотники убежали, Лоо остался один. Он смотрел на небесную кулу, которая спряталась в Большой воде.

Ничего больше не происходило, и нигде не было круглоголовых. Тут снова раздался грохот — в который раз! — и еще одна небесная кулу примчалась из-за туч. Она выла, как остальные, и села на ровном и сухом месте.

Прячась в кустах, Лоо попробовалподобраться к ней. Укрывшись в зарослях, он терпеливо наблюдал. Должны были появиться круглоголовые. Но никто не показывался. Кулу стояла, как высохшее дерево.

Тогда Лоо осмелел и подошел ближе. Кулу не заметила его. Вглядевшись, Лоо убедился, что она и не могла его видеть: у нее не было глаз. У кулу, что прилетала первый раз, было два глаза, и они светились, как у зверей ночью. А эта кулу была слепая. Высокая, огромная, она стояла, как неживая. Может, это просто мертвая кулу? Она упала из облаков раненая, ее отчаянный крик был предсмертным криком… Ведь простые кулу, когда они тяжело ранены, тоже кричат очень сильно.

Все шло совсем не так, как ожидал Лоо. Никто не прилетел. Из облаков появлялись одни кулу. Небесных коу не было. Разочарованный, обманутый в своих надеждах, Лоо повернул обратно. Он переплывал воду, пробирался в зарослях. Временами снова раздавался грохот и слышался рев кулу, но Лоо даже не поворачивал головы.

Он шел к Большим пещерам…

7

Ракеты стояли на растопыренных ногах, словно диковинные дома небывалого города. Впрочем, они и на самом деле служили домами. Тридцать семь человек, составлявших первую смену научной станции на Венере, жили в пассажирских ракетах, пока шел монтаж постоянных зданий.

Участок, выбранный под станцию, тянулся на километр с лишним. Его сфотографировали, потом на фото наложили график — план расположения зданий, вычерченный в том же масштабе и заготовленный Ольсеном заранее, и сообщили данные автоматическим станциям наведения. Те подводили каждую грузовую ракету в соответствии с ее номером и опознавательными сигналами прямо к месту разгрузки. Только краны свободно бродили по всему участку. Они набрасывались на очередной прибывший космический грузовик, быстро опустошали его трюмы и без всяких пауз, тут же монтировали стены, крыши-купола, переходные коридоры и прочие части зданий. С помощью других кранов устанавливалось оборудование.

— Да, это не на заводе, — сказал Мак-Кинли, на Земле работавший дежурным надсмотрщиком большого автоматического предприятия. — У нас автоматы собирают все сами. А тут охрипнешь, отдавая команду кранам. И перчатки управления тоже не слишком удобны: утомляет хватать все эти блоки даже мысленно.

Он пошевелил пальцами в перчатках со множеством члеников, похожих на ножки краба, и отдаленный кран размером с десятиэтажный дом повторил движения своими могучими захватами.





Под облачным небом Венеры вырос целый городок


— А мне нравится такая работа, — откликнулся самый молодой участник экспедиции, которого все звали просто Костя. — Ощущаешь могущество человека еще сильнее, чем на Земле.

— Да, — заметил многозначительно Барч, — в бесчисленных фантастических романах описывалась встреча землян с существами других миров. Пришельцы рисовались более совершенными, и от них должны были земляне получить знания, которыми сами еще не располагают. Но пока никто из космоса на Землю не прилетал. Наоборот, мы оказались в положении высокоразвитых гостей для хозяев этой планеты.

— Но где же они, — спросил Костя, — жители Венеры?

Действительно, все предпринятые разведывательные полеты не обнаруживали никаких признаков обитателей Венеры. Если бы не фильм, заснятый участниками предыдущей экспедиции на Венеру, можно было подумать, что встреча с венерианцами просто-напросто померещилась. Никто не знал, куда делись дикие существа, атаковавшие в прошлый раз ракету.

8

На двенадцатый день Барч и Горин, находясь в очередном патрульном облете, заметили среди зарослей рыжую гору с крутым, изрытым склоном. Она напоминала помятую шляпу, изъеденную с одного края молью. Приглядевшись, патрульные обнаружили, что здесь склон горы усеивают отверстия пещер.

Они осторожно сели у подошвы. Лишь крылатые лягушки, похожие на огромных кузнечиков, прыгали вокруг, развертывая свои радужные перепонки.

— Заглянем в пещеру? — предложил Барч.

Горин кивнул.

Они выбрали самую большую.

— Пещера вырыта, — сказал Барч. — Видите?

На стене в мягком грунте виднелись следы пальцев. В нескольких местах стены были обложены большими необработанными камнями.

Барч, работавший на Земле в Службе биологической защиты, по привычке следопыта оглядел пол. На глине сохранились отпечатки ног. Ступни широкие, с растопыренными веером пальцами. На одном из следов ясно запечатлелась перепонка, соединяющая пальцы.

Патрульные заглянули еще в несколько пещер. Все оказались пустыми.

— Где же обитатели?

Барч показал на истоптанный берег.

— Они ушли водой. Значит, не оставили и следов.

9

Наступил день похорон Ольсена.

Приборы, сохранившиеся в целости, рассказали, что произошло со сверхскоростной ракетой. Она шла по сложной кривой и при подлете к Венере очутилась в стороне от места, предназначенного для посадки. Станции наведения еще не прибыли: Ольсен обогнал их в своем ускоренном полете. С помощью бортовой счетной машины он вычислил необходимые поправки и точно вывел ракету к холму, где должна была садиться экспедиция. Но когда он, уравновесив тормозными двигателями силу притяжения, «подвесил» корабль над холмом, ракету бросило в сторону ураганным ветром.


Ольсен сделал самое простое и правильное: включил первую скорость, чтобы придать ракете больше устойчивости. Но тут с одной из дюз что-то приключилось, она стала работать на полную силу, повернула ракету и вонзила ее носом в дно озера. Как выяснилось впоследствии, перегорела заслонка, не дослужив всего несколько секунд до конца полета.

Огонь в этой дюзе и видел Горин с вихрелета. Остальные дюзы автоматически выключились, когда корабль уткнулся в грунт. Эта же продолжала время от времени давать вспышки.

От сильного, а главное, неожиданного толчка и резкого непредвиденного поворота Ольсен слетел с сиденья и ударился головой о массивную стойку с приборами. У него хватило сил добраться до кресла, разложить его и улечься. Здесь он через несколько часов и умер.

Случай, тот самый случай, с которым Ольсен воевал всю свою жизнь и над которым одержал столько побед, подстерег его в конце концов. Конечно, злосчастная заслонка будет подвергнута тщательному изучению: наверное, обнаружится какое-нибудь незначительное отступление от нормы — что-нибудь такое, что случается раз в сто лет и что почти невозможно предотвратить заранее.

Сейчас Ольсен лежал в прозрачном гробу из пластилита в самом большом зале станции.

Под облачным небом Венеры вырос целый научный городок. Здания, увенчанные куполами, то крутыми, то приплюснутыми, как перевернутое блюдце, соединялись переходами в виде толстых прозрачных труб. Свет венерианского дня беспрепятственно проникал во внутренние помещения: купол и стены — где полупрозрачные, где пропускающие свет, как чистое стекло, — делали окна ненужными.

А когда наступала темная, беззвездная венерианская ночь, городок, растянувшийся на добрый километр, светился, словно огромный фантастический фонарь. Обзорная башня, единственное высотное сооружение, возвышалась, как маяк.

В круглом зале приглушенно и скорбно звучал похоронный марш. Товарищи взяли гроб на плечи, и траурная процессия двинулась к выходу. Пройдя тамбур и надев скафандры, земляне сразу обрели вид прилетных гостей планеты — стратонавтов. Лишь Ольсен лежал в обычном земном костюме.

Процессия остановилась у грузовой ракеты, подготовленной к старту. Накануне были проведены все необходимые вычисления; после того, как двигатели в заранее заданной точке прекратят работу, ракета станет вечным спутником Солнца. Орбиту выбрали с таким расчетом, чтобы летающая гробница в своем нескончаемом движении вокруг Солнца время от времени приближалась к Венере, где закончил свой жизненный путь один из замечательнейших космонавтов, и к Земле, где он родился и во славу которой отдал жизнь.

Гроб подали краном к открытому люку. Тяжелая крышка захлопнулась: самозавинчивающиеся болты наглухо задраили ракету. Не успел кран отойти, как взметнулись языки пламени, моторы взревели, ракета оторвалась от того, что мы на Земле зовем землей, и устремилась вверх, в космос, к Солнцу.

— Да, печально началась эта экспедиция, — сказал Гарги, когда ракета исчезла в тускло-лиловом небе. — Гибель Ольсена. Исчезновение жителей Венеры, ради которых мы сюда прибыли.

— Нас послали, чтобы помочь обитателям этой планеты в их развитии, — сказал Карбышев. — Ради этого погиб Ольсен. Ради этого мы, тридцать семь оставшихся, будем трудиться все три с половиной года нашего пребывания на Венере. Мы выполним поручение Земли.

— Все в сборе? — забеспокоился вдруг Барч. — Я вижу кого-то среди зарослей. Смотрите! Вон там!

На фоне далеких кустарников возникла темная тень, широкая, словно человек в старинном скафандре. Она двигалась. Скоро уже ясно различались гладкая голова, толстая шея, покатые могучие плечи; ноги были коротковаты для столь мощного тела.

— Человек Венеры! — торжественно произнес Карбышев.

— Он вооружен! — воскликнул Горин. — И вполне современным оружием. Смотрите!

— У него в руках электропистолет, — подтвердил Барч.

— Ну, — спросил Сун-лин, обращаясь к Карбышеву, Нгарробе и Гарги, — узнаете?

— А ведь это он! Честное слово, он! — обрадовался Нгарроба.

— Узнаю, — улыбнулся и Карбышев. — Тот малый, что подобрал мой пистолет. Определенно!

— Хотел бы я знать, — заметил Гарги, — научился ли он обращаться с пистолетом? И остался ли там заряд?

Человек Венеры остановился. Теперь он был виден во весь рост. Высокий, чуть сутулый, обросший густой короткой шерстью, он вглядывался в людей Земли круглыми глазами без век. Электропистолет он держал в длинной опущенной лохматой руке.

Нгарроба первый шагнул навстречу.

— Остальным не двигаться, — сказал Карбышев.

Человека Венеры все больше и больше охватывала тревога, по мере того, как расстояние между ним и Нгарробой сокращалось. Под конец он стал дрожать крупной дрожью. Но он стоял не отступая, не делая ни шага назад, — победитель первобытного страха.

В шлемах последней конструкции можно было разговаривать вслух на близких расстояниях. Ольсен придумал эту штуку на случай, если радио почему-либо выйдет из строя. Это аварийное устройство сейчас очень пригодилось. Нгарроба надавил подбородком пластинку в нижней части шлема и услышал тяжелое дыхание юноши, стоящего против него.

Тогда он просто и спокойно перешагнул отделявшее их расстояние и взял человека Венеры за руку.


Юноша схватил руку Нгарробы, сжал («Ну и сила!» — подумал Нгарроба) и тут же отпустил.

Нгарроба заговорил. Поток ласковых непонятных слов произвел сильное впечатление на юношу: он отпрянул назад, потом стал напряженно вслушиваться. Несколько раз провел могучей рукой по лбу, и кожа на лбу собралась в складки.

Нгарроба продолжал говорить. Конечно, не слова, а интонации должны были произвести впечатление. Но кто мог знать, соответствуют ли модуляции человеческого голоса совсем иным звукам языка другой планеты!

Изваяние ожило. Большой рот, почти пасть, широко открылся. Внутри шевелился маленький язычок.

— Лоо, — сказал житель Венеры и замолчал.

— Кулу, — произнес он после паузы.

— Лоо, — сказал житель Венеры.

Он словно зыдааливал из себя слова. Но то были слова. Нгарроба сразу понял.

Голос звучал резко и чуть протяжно. Юноша стоял теперь свободно и смело.

Нгарроба положил руку на волосатое плечо юноши. Теплая кровь струилась под шерстевым покровом. Брат с чужой планеты стоял перед Нгарробой.

— Идем! — сказал Нгарроба.

И тот без боязни, напротив, с какой-то жадной готовностью шагнул за Нгарробой.





— Лоо, — сказал житель Венеры


Так двигались они, очень разные и в чем-то схожие: оба рослые, сильные, смелые. Если в прошлом веке один великий народ Земли указал другим народам своей планеты путь освобождения и развития, то теперь объединенный народ Земли протянул руку населению иной планеты.


— Нас снова тридцать восемь, — заметил Сун-лин.

— Поднять флаг! — распорядился Карбышев.

Флаг Земли, приспущенный в память Ольсена,

медленно пополз вверх по шпилю обзорной башни. Станция на Венере вступала в строй. Ветер развернул красное сверкающее полотнище — символ свободы, разума, неустанного торжествующего движения вперед.

И Лоо, не нашедший своих сородичей у Больших пещер, покинутый ими, смотрел вместе с землянами на алое шелковое пламя, трепетавшее под низким сумеречным небом Венеры.


---

КОРАБЛЬ ЛЕТИТ (Послесловие)

Читатель! Ты только что «возвратился» на Землю с Венеры. Ты окончил чтение научно-фантастического рассказа о межпланетном путешествии…

Чем объяснить, что мы любим научную фантастику? Вероятно, тем, что научно-фантастическая книга — порождение нетерпеливой мечты, нетерпеливого желания знать. Это попытка угадывать то, чего наука еще не выяснила до конца; проникать в области, для нас еще недосягаемые.

С тех самых пор, как человек понял, что блестящие точки на небе — это другие солнца и другие планеты, он вот уже несколько столетий непрестанно мечтает добраться до них. Из этого стремления к недостижимому рождались и рождаются книги о фантастических путешествиях.

И вот теперь все переменилось. Ведь ты же знаешь, что настоящий, невыдуманный космический корабль стартовал с Земли. Он ушел в полет без человека, но все в нем устроено так, чтобы человек, первый путешественник космоса, мог лететь.

Весь мир удивляется: как быстро, с какой космической скоростью штурмует небо советская наука, советский народ! От первого искусственного спутника до первого космического корабля нас отделяет меньше чем четыре года! А ведь космический этот корабль вылетел уже для того, чтобы проверить надежность всех приборов, всех защитных устройств, всех механизмов, назначение которых — обеспечить безопасность человеку в космическом полете. Значит, наступит время, когда космический корабль полетит с человеком? Да! Наступит. Вероятно, этот срок ближе любого срока, придуманного в научно-фантастическом романе.

Еще недавно, в «эру первого спутника», маленького (теперь он нам кажется маленьким!) кругленького «бип-бипа», пожилые люди говорили: «Мы-то не доживем, а ребята наши доживут до космических полетов».

Потом, после первого лунника, стали говорить: «Ребята как раз успеют вырасти, и кто-то из них станет первым космическим путешественником».

А теперь, когда прошел испытания на круговой орбите первый космический корабль, думается: «Да полно, успеют ли ребята подрасти? Не раньше ли все случится?»

…Приборы первого космического корабля работали хорошо, и это не фантастика, ЭТО УЖЕ НА САМОМ ДЕЛЕ.





Фотоплакат А. Костромичева.


---
Журнал "Пионер", №№ 6–7, 1960 г.

Рисунки П. Кирпичева.



Оглавление

  • В. Сапарин ВОЗВРАЩЕНИЕ КРУГЛОГОЛОВЫХ
  •   ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
  •   1
  •   2
  •   3
  •   4
  •   5
  •   6
  •   7
  •   8
  •   9
  •   КОРАБЛЬ ЛЕТИТ (Послесловие)