Остров [Хуан Гойтисоло] (fb2) читать постранично

Хуан Гойтисоло Остров

Монике и Флоранс

I

Когда самолет приземлился, поле было залито солнцем. Мы оставили позади грязное и хмурое небо Мадрида, и, выходя из самолета, я надела темные очки. Человек в белой фуражке подошел ко мне предложить фисташки, лесные орехи и миндаль. Я вспомнила, как мы с Рафаэлем гуляли по Гибралфаро, и купила кулечек для него. Служащая аэропорта повела нас в обход увитой зеленью галереи. На террасе толпилось около дюжины иностранцев, и я прошла в зал ожидания. Постепенно я вновь привыкала к родному говору, а когда услышала крик носильщика – голос был гортанный, низкий, словно пропитой, и все-таки приятный, почти мягкий, – ощутила, как сильней забилось сердце, и с ясностью, удивившей меня, поняла, что я в Малаге. Это наполнило меня радостью.

– Hotel confor verigud misis.^[1]

Оглянувшись, я посмотрела на говорившего. Это был маленький человечек, типичный представитель тех местных мужчин, – смуглокожих, с блестящими глазами, – которые преследуют на улицах женщин, нашептывая им на ухо комплименты.

– Non espansif… Gud. Gud.^[2]

Пришлось объяснить, что я родом отсюда – родилась на улице Мучных весов, чтобы все было ясно, – и что он может говорить со мной на добром кастильском наречии. Я и сама почему-то стала изъясняться на этом забытом мною языке п улыбнулась комичному и вместе с тем растерянному выражению его лица.

– Сеньора идет в отель?

– Ни в какой отель я не иду. – Я была в хорошем настроении, радуясь тому, что я снова здесь, под родным солнцем, в родном городе, жадно подстерегаю каждое воспоминание детства, – Я еду в Торремолинос, и мне нужно такси.

– Сию минуту…

Он приложил руку к фуражке и метнулся через вестибюль. Сидя в кресле бара, я разглядывала розовые и бесстрастные лица американской четы и толстое, волосатое лицо человека, смахивавшего на торговца скотом, который поминутно вытирал пот шелковым платочком. Был полдень, и жара стояла ужасающая. Солнце пробивалось через стекла и блестело на мозаичном полу.

– Сеньора…

Человечек уже вернулся, и я встала. Служащие компании в автобусе подвезли багаж. Я предъявила одному из них свой купон, и он выгрузил мои чемоданы. Носильщик забрал их и повел меня к такси. Когда я спросила, сколько ему должна, он прикинулся наивным и сказал, что я сама должна решить это. Я дала ему два дуро, и он ушел не поблагодарив.

Когда я садилась в машину, – это был «пежо», низкий и неудобный, такой же, какой был у Рафаэля несколько лет назад, – то едва не ударилась лбом. Таксист посоветовал быть осторожней и улыбнулся мне в зеркальце. Это был мужчина средних лет, крепкий и краснолицый; после того как я назвала адрес, он подмигнул мне.

– Ваше счастье, что у вас нет рогов. А то бы врезались…

Воистину я была в Испании! Пока он трогал с места, я сообщила ему, что мой муж наставлял-таки мне рога, и сняла очки. Он обогнул клумбы, подъехал к шоссе и свернул направо.

– Вам? – сказал он. – Трудно поверить.

Говорил он неторопливо, как бы смакуя каждое слово:

– Если бы у меня была такая краля, вроде вас, я бы ее больше глаза берег. Многие мужчины не умеют ценить золото, – вздохнул он. – Дома под семью замками держат красотку, от которой можно с ума сойти, а сами изменяют ей с какой-нибудь доской, которая и гроша ломаного не стоит.

– В жизни все бывает, – сказала я.

– Таких типов я бы расстреливал, уж простите за откровенность. – Его мутные глаза глядели на меня из зеркальца впереди. – Я, конечно, не вашего мужа имею в виду. Я вообще говорю… Поставил бы лицом к стенке – и в расход.

– Не стоит, – заметила я, чувствуя себя двадцатилетней девушкой. – Он тоже свое получает.

– Ваш муж?

Я закурила сигарету и огляделась по сторонам. Над полями дрожало марево.

– Похожа я на покорную жену?

– Нет. – Он, казалось, поразмыслил над чем-то, и лицо его растянулось в улыбке. – Нет, нет… – Голос его звучал убежденно.

– Я тоже защищаюсь, – сказала я.

– И правильно делаете. – Уже несколько минут он смотрел на меня так, будто в его мозгу родилась какая-то новая мысль. – Где дают, там и берут. Это мое мнение.

Бешено сигналя, нас обогнал «додж» с американским номером. Мы были у военного аэродрома и ехали по железнодорожному мосту.

– Вы женаты?

Несколько секунд он молчал, обдумывая ответ.

– Да, – признался он наконец. – На женщине, которая ничем не блещет, сухой как палка, с больной печенью… На нее смотреть больно, уверяю вас.

– Тогда зачем же вы ее выбрали?

– О, это была сделка между нашими семьями. Когда ты молод, разве знаешь толком, что тебе надо… И потом, раньше она не такая была.

Он пропустил вперед грузовую машину. Мои вопросы явно доставляли ему удовольствие, и отвечал он с иронической серьезностью. Время от времени он оглядывался на меня, как бы прощупывая почву.

– Она кислятина, понимаете? Не способна выкинуть что-нибудь этакое, хоть раз поставить все вверх дном или хоть