Праздник Иванова дня [Александр Хьелланн] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Александр Хьелланн ПРАЗДНИК ИВАНОВА ДНЯ

I
— И ты думаешь, я стану играть после такой сдачи? — воскликнул Холк и бросил на стол все тринадцать карт.

— Вот именно! — подхватил его партнер, молодой Гарман, и швырнул свои.

— Нет, нет! Это не дело — давайте играть! Глядите, у меня король пик и бубновый туз!

— А у меня остальные козыри, — сказал Абрахам Левдал и тоже открыл свои карты.

— Смотри-ка, мы с тобой и вправду могли забрать все взятки! — заметил Томас Рандульф.

Но Холк, добродушно улыбаясь, смешал своей огромной ручищей рассыпанную по столу колоду, а молодой Гарман заявил, что сейчас вообще слишком жарко, чтобы играть в карты.

Левдал и Рандульф, которым на этот раз так удивительно везло, немного поворчали; но ведь в такие светлые душные ночи вист всегда не ладится. Все четверо отхлебнули из своих стаканов и откинулись на спинки кресел, забыв про карты, в беспорядке валявшиеся на столе.

Рандульф, Холк и Левдал были в гостях у Гармана. В этот тихий летний вечер друзья рано собрались в павильоне, расположенном как раз над Приморской улицей. Правда, прохожие могли услышать их смех и звон стаканов, но зато отсюда открывался вид на фиорд и набережную.

Весь город знал, какие кутежи начались в доме Гарманов с приездом молодого Кристиана Фредерика, — он сразу же подыскал себе собутыльников.

Что и говорить, Томас Рандульф — расторопный кассир, иначе директор банка Кристиансен давно уже отказал бы ему от места. Но ведь Рандульф — старый холостяк, и ведет себя как все холостяки. К тому же он вечно околачивается в клубе. И вот теперь этот сорокалетний гуляка связался с молодым Гарманом, которому едва ли больше девятнадцати.

Секретарь амтмана Холк приехал в город недавно. Ему следовало бы вести себя поосмотрительней, не то он вряд ли долго здесь продержится.

Четвертым в этой компании был Абрахам Левдал, но об этом мало кто знал, потому что он пробирался в сад Гарманов тайком, через маленькую калитку, выходящую в глухой переулок за домом мадам Спекбом.

Порой и самому Кристиану Фредерику казалось, что он подобрал себе каких-то странных товарищей, но в городе не было никого более подходящего.

Молодой Гарман вернулся домой спустя год после разорения Карстена Левдала и других крупных банкротств. Город все еще пребывал в каком-то оцепенении, и поэтому Кристиану Фредерику оставалось одно развлечение — выпивать с приятелями.

Местное общество распалось. Такие семьи, как Виты, Рандульфы, утратили всякое влияние. В доме у Кристиана Фредерика жизнь тоже замерла. Мортен Гарман обрюзг и обленился, а фру Фанни, как обычно, проводила лето на водах.

Правда, в Сансгоре, где обосновался Якоб Ворше, став главой фирмы, по-прежнему собиралось небольшое общество. Но и в Сансгоре тоже стало скучно; во всяком случае, Кристиан Фредерик не раз слышал об этом от родителей.

За границей у Кристиана Фредерика появилась привычка проводить вечера в кафе. Но здесь пойти было некуда, разве что в клуб, да и в клубе делать было нечего, разве что пить, а летом в такую жару там было слишком душно и для этого.

Впрочем, в старом саду, примыкавшем к городскому дому фирмы «Гарман и Ворше», друзья проводили приятные вечера. И вообще говоря, было совсем не плохо вернуться домой уже взрослым человеком, приводить к себе приятелей и иметь право требовать у экономки любую бутылку из погреба. А приятелями своими Кристиан Фредерик даже в некотором роде гордился, потому что все они были старше его.

Холк и Гарман приехали в город почти одновременно и, повстречавшись в клубе, с первого же вечера подружились. Но вряд ли найдется в городе человек, которым Кристиан Фредерик так восхищался бы с самого детства, как Томасом Рандульфом. И быть с ним теперь накоротке, словно с ровесником, доставляло Гарману особую радость.

Что до Абрахама Левдала, то его приглашали главным образом из жалости, — уж очень плохо ему жилось дома, да еще и потому, что все знали, как он ценит стакан хорошего вина. А ведь ему теперь так редко удавалось выпить.

Гарман покачивался в кресле и глядел вдаль, на сверкающе-светлый после захода солнца фиорд, в котором отражались мыс и прибрежные скалы.

— Да, красиво у нас, но, черт возьми, до чего скучно!

— А по мне, тут вовсе не плохо, — бодро заметил Холк.

— Ему здесь все внове, это его счастье, — сказал Рандульф, обращаясь к Левдалу.

— А мне кажется, что все вы просто слишком трусливы, — возразил Холк, — поступайте как я: плюйте на все городские сплетни, и тогда вам здесь будет не хуже, чем в любом другом месте.

Холк, долговязый черноволосый нурланнец[1] с крепкими зубами, любил посмеяться. Он готов был участвовать в любой затее, только бы она была веселой.

— За твое здоровье, Гарман, — сказал Холк, поднимая свой стакан, — мы с тобой здесь новые люди, мы еще перевернем весь город вверх дном.

— Эх… — вздохнул Рандульф, — когда я слышу