Непорочное зачатие [Андрей Легостаев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Секретные материалы: Файл № 553 НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ

Александрия, федеральный округ Колумбия, 7 октября, 23:55

AN UND FUR SICH SELBST[1]

Спасибо, что встретила в аэропорту и подпоила, Скалли. До завтра! — сказал Молдер, выходя из машины возле своего дома.

— Ты так и не расскажешь, что приключилось с тобой в Тель-Авиве? — без особой надежды спросила напарница.

— Как-нибудь потом, — пообещал он. И пожаловался: — Зуб болит.

— Сильно?

— Нет. Так, ноет: ти-тии-тиии. Вроде морзянки. Когда думаешь о чем-нибудь, вроде не замечаешь.

— Тогда думай почаще, — посоветовала она. — А еще лучше — сходи к стоматологу.

Он вытащил из машины свой багаж, и Скалли резко тронулась с места.

Молдер вошел в квартиру, включил везде свет и принялся разоблачаться. После очередного путешествия он чувствовал себя совершенно опустошенным и разбитым. Выходить завтра на службу совершенно не хотелось. Подобное нежелание было ему совершенно не свойственно — может, некстати развывшийся зуб виноват? Надо последовать совету Скалли и с утра заглянуть к врачу.

Зазвонил телефон. Молдер поморщился — кому не спится в столь позднее время? Легкомысленных подружек на горизонте вроде бы не имеется (если не считать пылкой поклонницы в лице лейтенанта Моссада Тани Проттер, да и там оказалась не страсть, а служебное рвение). Со Скалли только что расстались… Может, с матерью что-то случилось? Нет, скорее всего, просто ошиблись номером.

Автоответчик пробубнил приветственную фразу, раздался сигнал, и в трубке послышался серьезный деловой голос:

— Мистер Молдер, говорит второй секретарь помощника президента по культуре Майкл О. Мак-Гайрон. Мы с вами встречались два года назад, возможно, вы меня помните. Я знаю, что вы уже прилетели в Вашингтон. Пожалуйста, как только доберетесь домой, позвоните мне по домашнему телефону: триста семьдесят пять восемнадцать ноль три. У меня к вам личная просьба. Пропал мой двенадцатилетний сын Патрик. Никаких звонков или писем от похитителей нет, полиция разводит руками. Моя жена вбила себе в голову, что Патрик похищен инопланетянами на летающей тарелке. Я понимаю, что вы вряд ли вернете мне сына, но ваше участие в его поисках очень успокоит супругу. Я жду вашего звонка в любое время су…

Минута, отпущенная на сообщение, истекла, и автоответчик оборвал связь.

Молдер задумчиво развязал галстук, прошел к бару, распахнул дверцы и оценивающе оглядел содержимое. Ничем не вдохновившись, он прошел к холодильнику — где, как и подозревал, обнаружил-таки банку колы. Открыл ее, и все в той же задумчивости присел на диван. Потом встал и проверил сообщения автоответчика — этот Майкл О. Мак-Гайрон звонил ему сейчас четвертый раз. И еще два раза звонил секретарь (вернее, секретарша) мистера Мак-Гайрона.

Без сомнения, он постарается помочь несчастным родителям — Молдер на собственном опыте знал, каково им сейчас. Ему самому было всего десять лет, когда вот так же бесследно пропала его сестра. Он просто раздумывал: сейчас позвонить или все же сперва отоспаться после утомительного перелета через океан?

Хотя… он вдруг понял, что никакой усталости уже не чувствует, снова свеж и готов ринуться в бой.

Должно быть, пришло второе дыхание. Дело было знакомым, привычным, любимым — провести расследование обычного (или даже вовсе необычного) похищения двенадцатилетнего мальчика. Это вам не о судьбах мира размышлять.

Молдер решительно включил компьютер и, пока тот загружается, отправился на кухню приготовить кофе — сон явно откладывался на неопределенное время.

Вашингтон, округ Колумбия. Штаб-квартира ФБР, Эдгар-Гувер-Билдинг. 8 октября, 9:21

— Что, зуб очень болит? — сочувственно спросила Скалли, когда Молдер появился в своем кабинете на цокольном этаже здания штаб-квартиры ФБР. — Ты плохо выглядишь.

— Нет, зуб почти не болит. Просто не выспался. Сейчас поднимемся к Скиннеру, согласуем новое дело и за работу…

— Скиннер сам тебя вызывал. Уже два раза звонил. Похоже, он там не один…

— Да? — поднял бровь Фокс Молдер по прозвищу Призрак. — И с кем же?

— Догадайся с трех раз…

* * *
Догадаться было несложно. В углу кабинета Скиннера в глубоком кресле сидел человек, распечатывающий пачку сигарет «Морли», хотя хозяин кабинета не выносил табачного дыма.

— Агент Молдер, мы хотели бы услышать устный доклад о ваших похождениях на всемирном съезде уфологов в Израиле, — сухо сказал Уолтер Скиннер, непосредственный начальник специальных агентов Молдера и Скалли, — Подробный рапорт представите позже.

Скиннер старался не смотреть в сторону человека в кресле.

— Извините, — Молдер развел руками, — но мне не о чем рассказывать.

— Как не о чем? Вас арестовали сотрудники Моссада, вы где-то пропадали с отключенным мобильным телефоном целых три дня — и вам не о чем рассказывать? — сдержанно удивился Скиннер.

Впрочем, судя по всему, удивленным Железный Винни только прикидывался. Да и то не слишком старательно.

Ничуть его не удивляло поведение самого «неудобного» своего сотрудника.

Молдер закинул ногу на ногу, вперился в начальство «уставным» пустым взглядом (по крайней мере, он очень надеялся, что взгляд получился именно «уставной») и сказал без выражения:

— О досадном недоразумении с Моссадом, насколько я понимаю, вам должно быть известно все — раз вы отправляли им мои фотографии и дактилокарту. Если это необходимо, я готов представить рапорт о моем ошибочном задержании. А о том, где я находился три дня, я отчитываться ни перед кем не обязан, поскольку был в краткосрочном отпуске. Кстати, вы лично его санкционировали.

— Специальный агент Молдер, не забывайтесь! — для порядка прикрикнул Скиннер.

Чем, похоже, не обманул даже Курильщика — тот гаденько усмехнулся и выпустил в потолок столб дыма.

— Ничуть, — немного вызывающе ответил Молдер. Злить Курильщика было… да, пожалуй, даже приятно, — Если вам так интересно знать, то в компании еще двух участников съезда мы поехали в один из загородных отелей, чтобы уединиться от шума и суеты фестиваля. И там я три дня пил текилу в прекрасном обществе. Все. Назвать вам имена моих спутников? Слава Заборин из России и Сэм Фазнер из Австралии. Адресов не спрашивал.

— Вы случайно не на горе Синай отдыхали? — подал голос человек в кресле, щелкнув зажигалкой.

— А вот названия местности я не знаю, — честно ответил Молдер, — Но если я не ошибаюсь, Синайская пустыня находится гораздо южнее Тель-Авива. А мы ехали, помнится, в сторону, противоположную от моря — то есть на восток.

— И больше вам нечего сообщить? — на всякий случай спросил Железный Винни.

— Совершенно нечего, — на голубом глазу ответил Молдер. — Я отдыхал и вел беседы на отвлеченные темы, которые вряд ли вам интересны. К тому же сомневаюсь, что могу дословно их вспомнить.

Скиннер постучал карандашом по столу.

— Такой вариант мы предполагали, — подал голос человек в кресле.

— Что ж, агент Молдер, как главе группы «Секретные материалы» я поручаю вам расследование загадочного проявления предположительно инопланетной деятельности на территории Израиля, — официальным тоном отчеканил заместитель директора, — Приборами зафиксировано странное поле неизвестного происхождения, необходимо обнаружить его источник. С израильскими спецслужбами вопрос улажен, при необходимости будете сотрудничать.

— К сожалению, у меня есть более срочное расследование в Вашингтоне, — окончательно обнаглев, сообщил Молдер. — Мне неоднократно звонили домой, да и вам, полагаю, тоже. Похищен двенадцатилетний сын второго секретаря помощника президента по культуре Майкла О. Мак-Гайрона, и отец похищенного лично обратился ко мне с просьбой о расследовании. Никаких требований от похитителей за прошедшую неделю не поступало, а супруга Мак-Гайрона убеждена, что но дело рук инопланетян. Более того, я выяснил, что за последний месяц только в Вашингтоне подобным образом исчезло пятеро детей. Схема была всегда одна и та же: дети переступали порог школы, а в классе не появлялись, никаких требований от преступников предъявлено не было. Все похищенные — двенадцатилетние мальчики. Полиция признает свое бессилие и готова сотрудничать в этом деле хоть с чертом в ступе. Если вы решите, что мне важнее отправляться в Европу, чем работать по делу, которое я уже начал и о котором меня лично просил второй секретарь помощника президента по…

В этот момент человек в кресле затушил свою сигарету и встал. Ни слова не сказав, он вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Молдер в упор посмотрел на непосредственное начальство, благо посторонних в кабинете больше не было.

— Так я жду вашего решения.

— Занимайтесь делом о похищении сына Мак-Гайрона, — махнул рукой Железный Винни.



— Так что же случилось с тобой в Израиле? — спросила Скалли, когда они вышли из кабинета Скиннера. — Ты ведь обещал мне все рассказать.

— Позже расскажу, — ответил Молдер, держась за скулу. — Сейчас надо работать. Я обещал Мак-Гайрону, что с самого утра подъеду к нему домой и переговорю с его женой и шофером, отвозившим мальчика в школу. Потом надо съездить в полицейское управление, познакомиться с их материалами — дело ведет мой давнишний знакомый…

Что, зуб сильно болит?

— Да нет, уже отпустило. Ты представляешь — пять совершенно одинаковых похищений, и только в нашем округе, я еще не смотрел данных по стране. Везде двенадцатилетние мальчики — и никаких требований от похитителей. Если это не дело рук инопланетян — то я съем свой собственный галстук!

— Серьезно?! — кровожадно спросила Скалли.

— Еще как! Это они, Скалли, я уверен. То-то этот мерзавец так резво покинул кабинет, когда узнал, что я намерен заняться расследованием похищений. Не сомневаюсь — побежал вставлять палки в колеса. Надо действовать очень быстро, Скалли. А то опять даже следов не останется…

Скалли посмотрела на напарника и заметила в его глазах знакомый блеск охотника, вышедшего на след. Расспрашивать его о том, где он пропадал три дня, пока ездил на всемирный съезд уфологов, сейчас было абсолютно бесполезно.

Вашингтон, округ Колумбия. 8 октября, 11:48

Вышколенный слуга провел Молдера и Скалли в просторную комнату с белым роялем в углу, представил хозяйке и удалился. Миссис Мак-Гайрон сидела у антикварного дубового стола. На ней был длинный шелковый халат — цветастое сооружение в псевдо-японском стиле. Хозяйка со вкусом курила сигарету в длинном мундштуке из черного дерева, перед ней стоял изящный бокал тонкого стекла. В бокале, по некоторым признакам, была отнюдь не минеральная вода. Миссис Мак-Гайрон ничуть не походила на убитую горем мать.

С другой стороны стола расположился мрачный сухощавый человек в темпом сюртуке, на левом его лацкане блестел серебряный значок в форме звезды с неясным издали, ввиду миниатюрности, числом лучей.

— Алистер, предложи гостям выпить, — попросила хозяйка мрачного мужчину и вновь обратилась к агентам: — Вы предпочитаете мартини? Ими виски с содовой?

— Спасибо, не стоит беспокоиться. Миссис Мак-Гайрон, почему вы уверены, что ваш ребенок похищен инопланетянами? — спросил Молдер.

— А кем же еще? — по-птичьи запрокинув голову, она выпустила топкую струйку дыма и приложилась к бокалу. Молдер окончательно уверился, что пила хозяйка вовсе не тоник, — Я знаю, что инопланетяне существуют, мою лучшую подругу детства похитила летающая тарелка. Я это знаю, я это сама видела… в детстве. Я всю жизнь боялась, что похитят и меня… А похитили моего мальчика.

Миссис Мак-Гайрон попыталась разрыдаться, по не вполне успешно, и изящным жестом просто смахнула с ресниц несуществующую слезу.

Молдер и Скалли переглянулись. Несмотря на весьма ранний час, миссис Мак-Гайрон была пьяна. Скорее всего, она продолжала начатое вчера, а может быть, и позавчера, и говорить о деле с ней было совершенно бесполезно.

Впрочем, Молдер и не возлагал особых надежд на этот разговор — все, что касается похищения, расскажет шофер, беседа с которым была отложена на сладкое. Ему же предстояло успокоить, возможно, мать, потерявшую ребенка — как просил мистер Мак-Гайрон. Да, все бы так убивались горем…

— Скажите, миссис Мак-Гайрон, Патрик ваш единственный ребенок? — спросила Скалли, чтобы хоть как-то продолжить разговор.

— Что? — переспросила дама и посмотрела на агентов таким взором, словно только что их увидела.

— У мистера и миссис Мак-Гайрон четверо детей, — сухим голосом ответил мужчина, которого хозяйка называла Алистер. — Патрик — их второй сын.

— Да, он родился почти сразу после нашего переезда в Вашингтон, когда Микки предложили должность в Белом доме. Я знаю, Микки наплевать на похищение мальчика, он его всегда недолюбливал…

— Напрасно вы так, миссис Мак-Гайрон, — вмешался Молдер, — Именно он поднял меня посреди ночи, чтобы я расследовал исчезновение вашего ребенка…

— Так ищите же, черт бы вас побрал!

— А мы ищем. Если вам больше нечего нам сообщить, то мы продолжим поиски в другом месте, — Молдер встал, — Только я хотел бы сразу предостеречь вас: если мальчик действительно похищен инопланетянами, то они или отпустят его сами, или вы сына больше никогда не увидите.

— О, мой Патрик! — хозяйка страдальчески закатила глаза, залпом допила свой коктейль и томно посмотрела на Молдера: — Микки говорил, что вы лучший в стране специалист по летающим тарелкам. Это правда?

Ее пьяные ужимки в сочетании с добросовестно выученными светскими манерами выглядели смехотворно, но для смеха было не время и не место.

— Я полагаю, мистер Мак-Гайрон несколько преувеличил мои заслуги. Но я приложу все усилия, чтобы выяснить, что стало с вашим мальчиком, — заявил Молдер, вложив в эту фразу все свои дипломатические способности.

— Скажите, а летающие тарелки часто отпускают своих пленников обратно? — захлопала ресницами мамаша.

— Отпускают. Мне приходилось общаться с теми, кто якобы побывал в плену у инопланетян…

— Почему якобы? — совершенно искренне возмутилась хозяйка. — Джиджи, моя подруга детства, действительно была в плену летающей тарелки, я сама видела этот летательный аппарат…

— Как давно это было, миссис Мак-Гайрон? — уточнил Молдер.

— Ой, давно, я еще в школе училась. Я, как и Микки, родом из Ремингтона, там это и произошло. Мы отправились на пикник… Алистер, сделай мне еще мартини.

Скалли почувствовала, что сейчас Молдер начнет копаться в давнишней истории, которая, без сомнения, никакого отношения к нынешним событиям не имела, и решила перехватить инициативу.

— Миссис Мак-Гайрон, — обратилась она к безутешной матери, — а вы не могли бы показать нам фотографии Патрика и остальных своих детей?

— Пожалуйста, — несколько разочарованно пожала плечами хозяйка, позвала слугу и велела принести семейные фотографии.

— Кстати, а где сейчас ваши остальные дети? — продолжала гнуть свою линию Скалли, не дав напарнику и слова вставить.

— О, за них не волнуйтесь, Микки позаботился, чтобы дети находились под постоянной охраной. Он отправил их в частный пансионат, даже я не знаю в какой. Микки воображает себя чересчур важной фигурой и уверен, что Патрика похитили для того, чтобы поднажать на него и продвинуть какой-то там очередной проект… Алистер, ты нальешь мне еще мартини или нет? Так вот, если бы хотели нажать на Микки, то давно бы позвонили ему. И потом, Микки никогда особенно не жаловал Патрика. Вот девочек он обожает, и если бы похитили любую из них, из него можно было бы веревки вить. А так он почти не чешется…

Вошел мрачный слуга и молча подал хозяйке внушительную стопку разномастных фотографий. Несколько странно, что в столь светском доме не было семейного альбома — но тут уж как кому удобнее.

— Вот, — протянула миссис Мак-Гайрон снимок рыжеволосого мальчишки. Все его лицо покрывали веснушки, что придавало мальчугану чрезвычайно озорной вид, — Это Патрик.

На мать, смуглокожую и довольно красивую даму с греческим носом, он не походил ни капли.

— Простите, — продолжала Скалли, — а есть ли фотография, где ваша семья в полном составе?

Перебирая фотокарточки, миссис Мак-Гайрон явно думала о своем — видимо, искала снимок своей школьной подруги, некогда похищенной инопланетянами.

— Что? — переспросила она, — А, пожалуйста. Это мы нынешним летом, на нашем ранчо.

Скалли посмотрела и с удивлением протянула фотоснимок Молдеру. Тот взглянул и, не сдержавшись, ухмыльнулся. Понятно, почему мистер Мак-Гайрон не жаловал Патрика — он сам, как и все три девочки, был жгучим брюнетом. Говорят, конечно, что наследственные признаки могут проявляться через несколько поколений, к тому же всегда можно сделать анализ на отцовство — наука теперь умеет много… Но все же конопатый Патрик в этом семействе выделялся, как коротышка на баскетбольном поле.

— Вот! — радостно воскликнула миссис Мак-Гайрон. — Вот она, Джиджи. Это снимали еще до похищения. А это, конечно, позже…

Молдер с интересом принялся рассматривать фотографии. На одной была девочка-подросток, худенькая и застенчивая, на другой — дама, действительно разительно отличающаяся от девочки. Разница была фунтов этак в сто двадцать. Но вряд ли столь радикальное превращение было обусловлено ее гипотетическим пребыванием на борту инопланетного корабля…

— Да, вот теперь и Патрика похитили! — миссис Мак-Гайрон с третьей попытки все же удалось выдавить слезы — видно, помогла очередная порция мартини. — Где-то он сейчас… Может быть, в таких глубинах космоса, что и представить трудно!..

— Но все же почему вы вбили себе в голову, что вашего сына похитила именно летающая тарелка? — не смогла сдержать раздражения Скалли. Какие у вас для этого основания?

— А кто же еще? К тому же Алистер за три дня до похищения предсказал, что у меня будут неприятности. А никаких других происшествий просто не было…

— Алистер? — оторвал взгляд от фотографий Молдер. — Кто это?

— Да вот же, — хозяйка ткнула рукой в молчаливого мужчину. — Алистер Крански, мой личный астролог и близкий друг. Алистер, скажи им, как ты мне говорил, что Венера зашла там куда-то к Марсу… И налей, пожалуйста, еще мартини… Что хватит? Сейчас они уйдут, и ляжем спать, до вечера — ни капли. Ну, налей…

Молдер уставился на астролога и близкого друга взглядом бульдога, готового схватить жертву за ляжку.

— Мистер Алистер, вы знали о грядущем покушении?

— Не говорите ерунды, — спокойно ответил астролог, — Если бы я мог предсказать, то я мог бы и предотвратить. Карты таро и планеты не лгут, но не всегда возможно ясно растолковать, что они говорят. Я полагал, что произойдет что-либо локальное, вроде ссоры Марго с мужем…

Да, такого типчика на кривой кобыле не объедешь. Астрология астрологией, а их отношения с миссис Мак-Гайрон видны невооруженным глазом. Он ее и успокоит куда получше, чем визит специальных агентов, занимающихся расследованием похищения.

Оставалось только откланяться и пообещать приложить все усилия для поиска мальчика. Что специальные агенты Бюро и сделали.

И отправились на поиски шофера, в тот роковой день отвозившего Патрика Мак-Гайрона в школу.

— Да, — резюмировала Скалли, — чем дольше живешь на белом свете, тем больше перестаешь удивляться. Бедный твой галстук. Предлагаю вызвать этого мистера Алистера в наше управление и поговорить с ним в официальной обстановке. Она норой оказывает чрезвычайно благотворное влияние на разговорчивость подобных… — она запнулась, подыскивая слово, — специалистов.

— Возможно, впоследствии так и придется поступить, — задумчиво произнес Молдер, пропустив сожаления о судьбе галстука мимо ушей, — Я давно подозревал, что некоторые астрологи во время своих спиритических сеансов так или иначе «ходят в контакт с инопланетянами. Он может что-то знать и наверняка что-то недоговаривает.

Скалли посмотрела на него так выразительно, что традиционного движения пальцем у виска для пущей наглядности уже не требовалось.

* * *
Шофера они разыскали там, где тому и положено быть — у гаража. Тот полировал бархоткой и без того идеально чистое зеркальце бокового обзора лимузина. Лимузин был дородный и холеный — большой, черный, блестящий. Шофер был одет в безукоризненно пошитый черный костюм, на голове красовалась черная же шестиугольная фуражка с лаковым козырьком. Его волосы цвета воронова крыла были прихвачены лаком, а тоненькие усики над пухлым детским ротиком были тщательно выстрижены и напомажены, что придавало водителю лимузина приторно-сладкий и одновременно какой-то дьявольский вид.

Арчибальд Граббер? — спросил Молдер.

— Да, это я, — шофер внимательно осмотрел костюмы гостей, немного подумал и осторожно спросил: — С кем имею честь?

Специальный агент ФБР Молдер, специальный агент Скалли, — оба предъявили служебные удостоверения.

— Чем могу помочь?

В угодливости Граббера просвечивала холопская развязность. Наверняка он был сыном шофера и правнуком графского кучера — такое поведение у человека в крови, никаким воспитанием его не вышибешь.

— Мы расследуем дело о похищении Патрика Мак-Гайрона. Вы отвозили его в школу в тот день?

— Да, я. Я уже рассказал все, что знаю, полиции, по я все понимаю, служба у вас такая. Раз надо — спрашивайте.

В это время из-за гаража вышел толстый лысый человек в комбинезоне. На плече он нес огромный прозрачный целлофановый пакет, в котором просвечивало что-то бурое и неаппетитное. Толстяк направился прямо к ним.

— Привет, Арчи, с кем это ты толкуешь? — подошел он и протянул шоферу грязную руку.

Граббер мгновенно спрятал свои холеные руки за спиной.

— Ты что, не видишь, что я занят? — сердито проворчал шофер, — Я беседую со специальными агентами ФБР, хамская твоя рожа.

— Ох, извини, а я думал, это твои друзья. Ну, покедова.

Человек в комбинезоне отошел от машины и направился дальше по своим делам.

— О, проклятье! — воскликнул водитель, — Быдло немытое, ты что, не видел, что я только что вымыл машину?!

Садовник, или кто он там был, удивленно обернулся. Но удивление было наигранным, что он особо и не скрывал — он-то знал, в чем причина шоферского гнева: пока они перебросились парой слов, из пакета на плече на лакированную черноту лимузина высыпалось изрядное количество конского навоза.

Для шофера такое издевательство над любимым питомцем, похоже, было больнее, чем соль на раны.

— Мокрица нечесаная, даром что залез к хозяйке в постель, так думает, что теперь все можно! — в сердцах выговорил Граббер, тряпкой смахивая навоз с капота.

— Если мы не вовремя… — произнес Молдер, напоминая шоферу о своем присутствии, — то мы заедем в другой день или вызовем вас к себе…

— Задавайте свои вопросы, — пробурчал тот. Но настроение шофера кардинально изменилось — из угодливого подхалима он превратился в угрюмого бирюка.

— Расскажите, что произошло в тот день?

— Ничего особенного не произошло. Как обычно, я сперва отвез девочек — старшую и среднюю дочерей мистера Мак-Гайрона, они учатся в другой школе. Потом повез Пата. Он вышел, как всегда, хлопнув дверцей, а у меня и так замок постоянно на ней ломается. Потом прошел в ворота школы. Я заметил, что он забыл свою книжку. Вы не подумайте часом, что он у нас книголюб, просто хозяин, мистер Мак-Гайрон, заставляет его читать, вот он и таскает везде книжку для вида, одну и ту же уже год. Так вот, и решил отдать ему увидел бы хозяин… в общем, лучше бы он не видел. В общем, схватил я эту книженцию и потопал догонять парня… Но во дворе школы его не было. Я особо не удивился, там никого почти не было, уроки уже начались… Ну я и отдал книгу вахтеру, чтоб он, значит, передал ее Пату.

— А почему уроки уже начались? — спросила Скалли.

— Ну, — Граббер замялся, — у меня колесо спустило, пока заменил, вот и опоздали. В колесе потом патефонные иголки оказались… Я знаю, чья это работа, и он у меня еще поплачет, гнида недодавленная, вошь садовая. А у меня еще тогда часы минут на десять отстали, мне-то казалось, что хоть и в притык, но успеваем.

— А что говорит вахтер? — вернулся к основной теме разговора Молдер. — Он видел мальчика?

— Его поди тоже в полиции допрашивали, у них и спросите, а мне не докладывались.

По взглядам шофера на ведро с водой, которое он не успел вылить после мытья машины, было ясно, что ему не терпится побыстрее закончить разговор и смыть разводы навоза, запятнавшие черную полированную поверхность капота и его собственную лаковую репутацию.

Молдер сочувствия к бедняге не испытывал и продолжал:

— Спросим, несомненно. Но неужели вы не поинтересовались у вахтера, не пробегал ли мальчик?

— Он сказал, что не обязан наблюдать за учениками школы. Я книгу-то передать уговорил его с трудом, пришлось имя и фамилию Пата на обложке записать…

— То есть в ворота школы он зашел, — словно разговаривая сам с собой, произнес Молдер, — а порога школы не переступал. От ворот до крыльца прямой путь?

— Нет, там ярдов тридцать по аллее, потом повернуть, и еще ярдов десять до здания.

— Скажите, а ничего странного у школы вы не заметили? Чего-то необычного?

— Что там могло быть необычного? Хотя… крутился там одни странный, тип.

— И что в нем было странного? — живо заинтересовался Молдер.

— Очки у него были странные, — раздраженно пояснил Граббер. — Темные, но не такие, как все носят, а с синими стеклами, как у газосварщиков. С резиновыми обоймами, чтобы свет не проникал. Я такими сам пользуюсь, когда машину ремонтирую и надо что-то приварить, но выйти в таком виде на улицу мог только полный идиот.

— А как он был одет?

— Да обычно одет. Я к нему не присматривался. Обратил внимание, что вот, кретин, в газосварочных очках ходит, и выкинул его из головы — мало ли дураков на улицах.

— А что он делал, не припомните?

— Дa ничего не делал! Стоял у припаркованного школьного автобуса и читал газету — в таких-то очках! Ждал, наверное, кого-нибудь.

— Но какие-то особые приметы у него были? Цвет волос вы хотя бы запомнили?

— Цвет волос… Да он был выстрижен наголо…

— Лысый?

Не лысый, а стриженный наголо, есть разница? Да, скорее светловолосый или шатен, чем брюнет. Я знаю, как выглядят стриженные наголо брюнеты.

— И больше вы ничего об этом незнакомце сказать не можете?

— Нет, — покачал головой Граббер и переступил с ноги на ногу. У вас еще есть вопросы? А то у меня дел много.

— Да нет, пожалуй, все. Мы ознакомимся с протоколами ваших допросов в полиции.

— И не верьте тому, что этот «мистер Алистер" — шофер передразнил интонации миссис Мак-Гайрон, — про меня наговорил, настилка хозяйская. Я у мистера Мак-Гайрона тринадцать лет служу, еще с Ремингтона, он меня сюда за собой позвал… А эти… экстрасенсы, мать их…

Он оборвал себя на полуслове, Молдер и Скалли внимательно слушали этот вопль души.

— Что же вы плохо следите за собственностью хозяина? — решив, что продолжения излияний они так просто не дождутся, Скалли решила подначить шофера на откровения.

— За машиной слежу исправно, других обязанностей не имею, — буркнул Граббер, — А хозяйские рога, если ему так нравится, пусть украшают его спальню. О похождениях своей мадам ему наверняка известно поболее моего, но должность у него такая, что лучше кое на что закрыть глаза, чем после все кому не лень примутся поливать грязью в прессе. И не только…

Он не выдержал, сунул тряпку в ведро, отжал и принялся отмывать машину.

* * *
— По-моему, ты все же съешь свой галстук, — сказала Скалли уже в машине, когда они выехали за ворота виллы Мак-Гайрона, — Тут такие узелки, что и без инопланетян работы хватит.

— Ты забываешь о двух вещах, Скалли.

— Каких?

— Во-первых, этот случай похищения — не единственный. Их пять в одном нашем округе. А во-вторых… — Призрак аккуратно затормозил на светофоре и надолго задумался.

— Зеленый, Молдер, — попыталась вернуть его к реальности Скалли, — Ты остановился на том, что, во-первых, похищения явно имеют серийный характер — что, на мой взгляд, скорее говорит против твоей инопланетной теории. А что «во-вторых»?

— Девять минут. Помнишь, шофер упомянул, что у него вроде как часы отстали? Тогда возможно, что похитили их обоих — во дворе школы или даже по дороге. А то, что Граббер якобы видел, как мальчик вошел в ворота — ложная память… Кстати, вон в той больнице лежит Мелвин Фрохайк.

— Может, навестить его? Ты ж вместо него летал в Израиль. Кстати, ты так и не рассказал, где пропадал три дня.

— Да, — кивнул Молдер, — некрасиво получается. Он меня всегда навещает в больнице. Что ж, пять миль не крюк, полчаса не отсрочка, но…

— Что еще?

— Надо же что-то купить. Мне почему-то всегда приносят апельсины, которые я и в обычной-то жизни на дух не выношу…

Скалли вздохнула — в некоторых вещах Молдер был хуже неразумного ребенка.

Неожиданно напарник мученически застонал.

— Что, опять зуб? — участливо спросила Скалли.

— Нет, в боку чего-то закололо.

— Дай-ка я сяду за руль от греха подальше. А тебе необходимо лечь на профилактическое обследование. Которое положено проходить ежегодно, между прочим… Старые раны рано или поздно дают о себе знать. Ты когда в последний раз обследовался?

— В прошлом году… или в позапрошлом, не помню. Не качай головой, то же самое можно сказать и про тебя. Ненавижу запах больницы.

Скалли вздохнула:

— Я — тоже.

— Ты же врач.

— Вряд ли человек, всю жизнь отработавший ассенизатором, испытывает нежную привязанность к своим профессиональным запахам.

— Тоже верно, — усмехнулся Молдер. Он остановил машину перед супермаркетом и жалобно улыбнулся напарнице, — Скалли, купи что-нибудь Мелвину сама, ладно? А то я в этом разбираюсь как кабан в тюльпанах…

— Ну что мне с тобой делать… — вздохнула она и вышла из машины. Разговор о собственном здоровье не прибавил ей хорошего настроения.

Вашингтон, округ Колумбия. Штаб-квартира ФБР, Эдгар-Гувер-Билдинг. 9 октября, 9:45

— Был у стоматолога? — тоном строгой, но заботливой мамочки спросила Скалли, едва поздоровавшись.

— Был, вчера вечером, — отчитался Молдер.

— И что?

— Чего-то подлечили. А так, говорят, все зубы здоровые. Но все равно ноет.

— Сильно?

— Да нет, я привык уже. Давай работать. Подведем предварительные итоги за два дня работы.

Молдер уселся за стол и придвинул к себе папку, хотя он и так помнил все, что там находилось.

— Итак, пять мальчиков похищено в Вашингтоне и еще шесть случаев исчезновения двенадцатилетних подростков зафиксировано в штатах Виргиния и Мэриленд.

Он достал список и задумчиво посмотрел на него.

— Родителям никаких требований не предъявлено, мальчики просто исчезли без каких-либо следов. Кто еще, кроме инопланетян, может быть в этом замешан?

— Кто угодно, — пожала плечами Скалли, хотя вариантов «кого угодно» у нее не было ни одного, — К тому же, насколько я помню, раньше летающие тарелки предпочитали похищать девочек…

— Они похищали кого угодно, вплоть до глубоких стариков. Необходимо проанализировать личности мальчиков, социальное положение их родителей, географию их местопроживания. Если мы поймем, что связывает все эти похищения, мы немного приблизимся к цели.

— Ты думаешь, что здесь есть какая-то логика? Почему ты вообще вбил себе в голову, что это дело летающих тарелок? Почему ты, например, напрочь отвергаешь версию маньяка, охочего именно до мальчиков? Скорее всего, они все уже закопаны в землю… И никого из них нет в живых. Чем тот тип, о котором говорил шофер Мак-Гайрона — ну, который в газосварочных очках, — чем он не угодил тебе на роль маньяка? Возможно, он просто не может смотреть в глаза своим жертвам.

— Миссис Мак-Гайрон заверяет, что всем сердцем чувствует — ее мальчик жив, и ее астролог подтверждает это. Он гадал на картах таро и…

— Ты еще на кофейной гуще погадай, — фыркнула Скалли.

Собственно, лучше исходить из предположения, что все дети живы — похищены они инопланетянами или кем-либо еще. Это придаст нам силы в поисках. А тип в газосварочных очках больше ни в одном похищении не фигурирует.

— Мы еще не опросили родителей Морриса Файетта в Вашингтоне, и неизвестно, как там все было в других городах.

— Я внимательно изучил полицейские допросы, вряд ли они что-то пропустили. Ничего подобного в остальных четырех вашингтонских похищениях даже не упоминается.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — не стала на этот раз перечить Скалли. — На чем мы остановились?

— На том, что надо выяснить, что, кроме возраста, объединяет похищенных детей.

Скалли взяла в руки список.

— Итак, первое похищение произошло в Ремингтоне, штат Виргиния, одиннадцатого сентября. Адам Бертон, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Отца нет, воспитывался матерью-одиночкой, которая работает горничной в мотеле, но большей частью находился на попечении родителей матери. Пропавшего мальчика хватились не сразу — думали, что после школы Адам пошел к приятелю и остался у него на ночь, такое раньше случалось.

— В каком городе состоялось первое похищение, ты сказала? — переспросил Молдер.

— В Ремингтоне, а что?

— Да нет, ничего. Миссис Мак-Гайрон, помнится, сказала, что до рождения Патрика они тоже жили в Ремингтоне.

— И что из этого следует? — поинтересовалась Скалли.

— Пока не знаю, продолжай.

— Следующее по хронологии похищение… или все же лучше говорить — исчезновение?…

— Похищение, похищение…

— …произошло в Вашингтоне на следующий день, то есть двенадцатого сентября. Пропал Ральф Уэнтуорт, сын коммивояжера. Мы у них были вчера. Ушел в школу и не вернулся.

— Кстати, ты обратила внимание, что похищенный Ральф — рыжий?

— И что?

— Все родители, которых мы успели опросить, показывали нам фотографии рыжих детей… Надо запросить фотографии остальных похищенных.

— А ты в полиции не видел фотографий пропавших хотя бы в Вашингтоне? Пятый, у родителей которого мы еще не были, тоже рыжий?

— Не знаю, не обратил внимания. Эта мысль только сейчас пришла мне в голову.

— Это может оказаться ключом к нашим поискам?

— Понятия не имею. Но этот факт надо отломи к и особый ящик. Как и то, что все они одного года рождения. Продолжай.

— Вашингтон, шестнадцатое сентября. Ушел в школу, но в школе не появился Моррис Файстт. Вот у его родителей мы еще не были.

— Не думаю, что мы узнаем у них что-нибудь новое. И, скорее всего, этот Моррис — рыжий чертенок. Где они живут?

— В Сильвер-Спрингсе.

— Вряд ли стоит жечь бензин, чтобы подтвердить догадку о том, что он рыжий… Но все равно нужно запросить у полиции фотографии всех пропавших детей. Продолжай.

— Семнадцатое сентября, Джереми Эверсел, тоже Вашингтон. Кстати, все пять столичных похищений произошли подряд… Это тебя не наталкивает на кое-какие размышления? Почерк явно какого-то маньяка, а отнюдь не летающих тарелок… Или ты хочешь сказать, что у них рядом с Капитолием появилась база?

— Она у них давно есть, — съязвил Молдер. — И гораздо ближе к Капитолию, чем ты можешь себе это представить.

— Двадцатое первое сентября — Оливер Торнхилл, а двадцать второго числа пропал Патрик Мак-Гайрон. Полиция была уверена, что похитители позвонят и потребуют выкуп.

— Инопланетянам выкуп не нужен. Кто и где был похищен следующим?

— Так… — Скалли читала по списку, который был составлен не в хронологическом порядке исчезновений, а в алфавитном, — Нашла. Двадцать второго числа. В тот же день, что и Патрик Мак-Гайрон? удивилась она. — Итак, в Майерсвилле, штат Мэриленд, похищен Гарри Уэйт, восемьдесят второго года рождения. Странно, все остальные восемьдесят третьего… Родители: мать — парикмахер, отец работает дантистом в клинике…

Молдер застонал, взявшись за скулу.

— Что, опять?

— При упоминании этой профессии я словно воочию услышал звук бормашинки. Продолжай.

— Двадцать шестого сентября, Калвертон, похищен Николас Грантон. Отец — управляющий фирмой по торговле недвижимостью, сам отвез сына в школу. Потом вспомнил, что хотел дать сыну денег на покупку компакт-диска, который мальчик давно просил, вышел из машины и пошел за сыном. Но порога школы мальчик не переступал.

— Калвертон, если не ошибаюсь, расположен рядом с Ремингтоном? — уточнил Молдер.

— Да, расстояние между ними не более десяти миль. Только через Ремингтон проходит автострада, а через Калвертон — железная дорога.

— Как я понимаю, это второй случай, когда есть свидетели исчезновения. Надо в первую очередь поговорить с отцом этого мальчика — вдруг он видел больше, чем Арчибальд Граббер. Давай добьем список и отправимся в Калвертон, а оттуда, если успеем — в Ремингтон, где произошло первое похищение.

— Хорошо, — кивнула Скалли, — Продолжаю. Двадцать седьмого сентября, Ремингтон, исчез Мозес Меридью. Тут особая статья — мальчик исчез из приюта. Родителей нет. Руководство приюта сперва думало, что он просто сбежал, такое иногда случается, и не особо всполошилось. Так… а первого октября в том же приюте не явился на занятия Роберт Дюваль. Вот тут руководство приюта сразу встрепенулось и заявило в полицию об обоих случаях. Наверное, Мозес Меридью был хулиганом, склонным к побегам, а этот Дюваль числился на хорошем счету…

— Скорее всего, так и есть. Продолжай.

— Второго октября, опять Ремингтон. Малькольм Трамнингтои, сын школьной учительницы. Мать его лежит в больнице с гипертоническим кризом, и мальчик почти неделю жил один. Об исчезновении сообщила соседка, которой он по утрам оставлял ключ, а после школы забирал — на случай, если мать выпишут из больницы.

— Продолжай. Кто следующий?

— Типун тебе на язык. Пока больше похищенных нет.

— Нет в штатах Виргиния и Мэриленд, по другим штатам информации мы пока не имеем. Надо проанализировать огромное количество криминальных сводок по стране, чтобы выковырять драгоценное зерно — найти исчезновение мальчика восемьдесят третьего года рождения. Не хочешь этим заняться?

— Это всегда была твоя специализация, Молдер, ты у нас аналитик, — сказала Скалли — уже догадываясь, что обречена заниматься бумажной работой, пока Призрак будет гоняться за тарелочками.

— Кстати, этого… — он взял у нее из рук список, быстро просмотрел и вернул обратно, — Гарри Уэйта, можешь вычеркнуть из списка. К остальным похищениям он отношения не имеет.

— Почему ты так решил? — удивилась Скалли.

— Во-первых…

Его перебила трель телефона на столе.

Молдер снял трубку.

— Молдер слушает… Да, работаем. Прилагаем все усилия, отрабатываем список пропавших мальчиков. Сын Майкла О. Мак-Гайрона исчез не один, еще девять его ровесников пропали при таких же странных обстоятельствах, и ни в одном из случаев родителям не были предъявлены никакие требования… Да, у меня есть предварительные соображения… Работаем, сегодня собираемся поехать в Калвертон и Ремингтон… Я понял — найти мальчиков, живых или мертвых, как можно скорее. Нет, я не отказываюсь от поездки в Израиль, и других агентов отправлять не надо, но не могу же я бросить дело, не закончив расследования, тем более что, по вашим же словам, на вас давят сверху. Да, мы постараемся завершить все как молено быстрее.

— Скиннер звонил? — спросила Скалли, когда Молдер повесил трубку.

— Да, торопит. Им не терпится, чтобы я отправился обратно в Тель-Авив, но уже в официальном качестве.

— Ты так и не рассказал, что же произошло с тобой на всемирном съезде уфологов, — немного обиженно напомнила Скалли.

— Да я сам еще толком не понял, что там произошло, — ответил Молдер и схватился рукой за место, несколько ниже сердца.

— Что опять?

— Да, кольнуло и отпустило. На чем мы остановились?

Снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный.

— Молдер слушает… А, это ты, Мелвин… Да нет, не стоит благодарности. Что? Плохо слышу… Интересовался, кто был под твоим именем на съезде уфологов? Да нет, ничего страшного, это мой хороший знакомый, с которым я там познакомился. Толстый, говоришь, в ковбойской шляпе? И небось поминает дьявола через слово? Ну и зря, если он придет еще раз — дай ему номер моею мобильника. Ну, поправляйся там. Не вешни носа!

— Что там еще стряслось? — спросила Скалли.

— Ничего особенного. К Мелвину в больницу явился человек, который на самом деле разыскивает меня.

— И тебе нежелательна встреча с ним?

— Почему? Напротив, у меня случайно оказалась одна вещь, которая может быть дорога ему как память.

— Почему же ты сам не дал ему свой номер телефона?

— Да черт его знает, — поморщился Молдер, — Так получилось…

Опять зазвонил телефон — на этот раз снова тот, что на столе.

— Нет, так работать невозможно. Надо срочно отправляться в Ремингтон. Да, Молдер слушает! послушав несколько минут, он коротко сказал: Сейчас будем, — и положил трубку.

— Что еще произошло, — новое похищение? — спросила Скалли.

— У родителей Морриса Файетта потребовали выкуп. Тысячу долларов. Передача денег должна состояться через полтора часа.

— Тысячу долларов? Всего?! — поразилась Скалли, — Почему так мало? И это после того, как мальчика продержали в плену почти три недели?

— Ты это у меня спрашиваешь? — усмехнулся Молдер, — Поехали, там узнаем ответы на твои вопросы. Хотя нет, постой… Оставайся здесь и просмотри криминальные сводки по стране за последний месяц на предмет исчезновения двенадцатилетних мальчиков.

— Но…

— Расценивай это как приказ.

— Ладно, но за это ты прямо сегодня расскажешь мне, где ты пропадал три дня в Израиле.

— Договорились, — ответил Молдер, и снова схватился за скулу.

— Да, Молдер…

— Что еще?

— Какой соус тебе приготовить?

— Соус?!

— Я же не садист, чтобы заставлять тебя есть галстуки всухомятку…

Вашингтон, федеральный округ Колумбия. Сильвер-Спринге, 10 октября, 13:03

— Откуда звонили, выяснили? — поинтересовался Молдер.

— Нет, — несколько виновато ответил лейтенант. — Сняли прослушку два дня назад, уже не верили, что позвонят, а тратить понапрасну деньги налогоплательщиков…

— Любую лень легче всего оправдать нежеланием тратить деньги налогоплательщиков. Что сказал преступник?

— Он сказал, — напряженным голосом ответила заплаканная женщина, стоявшая у окна, — чтобы я принесла тысячу долларов мелкими купюрами на угол Флитвидж-стрит и Роулсдроуд ровно в час дня. Чтобы я не сообщала полиции, и, если все будет в порядке, вечером мой Моррис будет дома живым и невредимым.

— Вы — мать ребенка?

— Да, — ответил за нее лейтенант. — Миссис Файетт когда-то служила в ремингтонской полиции и знает наши дела. К тому же ее покойный муж тоже служил в полиции, только в Вашингтоне.

— Вряд ли Моррис жив, — сказала мать и подошла к столу, на котором стояла черная дамская сумочка, а перед ней лежала стопка пяти и десятидолларовых банкнот. — Но потребуй они хоть сто тысяч долларов, мы бы достали и отнесли — хотя я понимаю, что это бесполезно, мальчика наверняка нет в живых. Но я не хочу всю оставшуюся жизнь упрекать себя, что могла что-то сделать и не сделала. Поэтому, хоть я и сообщила о звонке похитителя, прошу не мешать мне заплатить выкуп. Если Моррис не вернется сегодня… Я постараюсь запомнить того, кому отдам деньги. Прошу, не надо следить за мной.

— Киднеппинг — преступление государственное, и у полиции есть строгие инструкции…

— Я знаю, — вздохнула мать, — Но все равно не надо за мной следить. Ну, в крайнем случае, пусть этот молодой человек, — она кивнула на Молдера, — отправляется сейчас на угол Флитвидж-стрит и Роулсдроуд и подождет там. Получится, проследит за преступником. Он не похож на профессионального детектива. Скорее, — она вымученно улыбнулась Молдеру, — на коммивояжера.

— Но у нас есть опытные детективы… — пытался возразить лейтенант.

— Я просто по-человечески прошу вас, не надо ничего сегодня предпринимать. Если Моррис не вернется, делайте что хотите.

— До назначенной встречи еще сорок минут, — сказал Молдер, взглянув на часы. — Я отправляюсь туда прямо сейчас.

— Здесь недалеко, можно пройтись пешком, — сказал полицейский офицер.

— Я знаю, — кивнул Молдер.

— И не надо делать ничего, что может насторожить преступника, — еще раз попросила миссис Файетт. — Я вас очень прошу.

* * *
Пошла уже третья минута второго, а миссис Файетт в назначенном месте все не появлялась, хотя Молдер перед уходом сверил-с ней часы.

Угол Флитвидж-стрит и Роулсдроуд в это время дня не самый оживленный перекресток, по тех, к кому можно было присмотреться повнимательнее на предмет подозрения в вымогательстве, хватало.

Пять минут второго. Молдер не спеша направился в сторону, откуда должна была появиться миссис Файетт. Бывший сотрудник полиции не производила впечатления необязательного чело, — века, который может опоздать на важную встречу. По представлениям Молдера, она должна была явиться на встречу за пять-десять минут, но уж никак не опаздывать. Значит, случилось что-то непредвиденное.

Скорее благодаря выработанной годами интуиции, чем по реальным деталям, он обратил внимание на женщину, идущую ему навстречу — слишком уж часто она оглядывалась назад, в ту сторону, откуда должна была появиться миссис Файетт. Женщина зашла в овощную лавку и, сам не понимая зачем, Молдер последовал за ней.

В маленьком магазинчике почти не было покупателей, пожилая продавщица взвешивала кому-то бананы. Молдер подошел к женщине, привлекшей его внимание, и встал рядом, словно разглядывая товар. А тем временем женщина, бросив быстрый взгляд в сторону продавца, ловким незаметным движением схватила большой круглобокий помидор и сунула себе в сумку.

И вздрогнула, только сейчас заметив Молдера и догадавшись, что он все видел. Молдер демонстративно отвернулся, показывая, что подобные нарушения закона и частной собственности его не интересуют. Дама с облегчением вздохнула, и, видя, что продавщица занята другим покупателем, сунула в сумку второй помидор.

— А вы не берете? — шепнула она Молдеру.

Тот оторопел.

— Нет, конечно.

— Зря, у вас такое лицо, что никто бы на вас не подумал.

Молдер случайно бросил взгляд в ее сумочку, посмотрел в сторону выхода из лавочки… и вдруг его словно током прошибло — под двумя помидорами в сумке мелкой воровки лежала изящная дамская сумочка, которую час назад Молдер видел на столе миссис Файетт. Ошибки быть не могло, он мог ручаться.

Воровка проследила его взгляд и вдруг тихонько выругалась. Достала помидоры и с ними в руке пошла в сторону продавщицы — видимо, чтобы приобрести их честным путем.

И Молдер знал, что платить она будет пятнили десятидолларовой купюрой.

Он вышел из лавочки и встал неподалеку, лихорадочно соображая, что делать. Серия похищений детей в трех штатах — и вдруг вымогателем оказывается тридцатилетняя крашеная блондинка с вульгарным, слишком броским макияжем, дешевой бижутерией, чересчур вызывающим декольте, да еще и привычкой воровать по мелочи в магазинах. Все это не укладывалось в голове.

Он достал мобильник, чтобы вызвать полицейских и провести задержание. Молдер опасался, что если он предпримет самостоятельные действия, вымогательница устроит громкий скандал. К тому же ее могли страховать более серьезные люди — например вон тот мужчина на противоположной стороне улицы, что курит сигарету у входа в какое-то здание и постоянно смотрит на часы.

Не успел он набрать номер, как женщина появилась в дверях магазина и смерила его оценивающим взглядом.

— Меня поджидаешь, красавчик? — спросила она. — Ну пошли, я сегодня богатенькая. Сейчас затаримся по полной программе и устроим пир горой, поможешь мне сумки донести.

Молдер внутренне чертыхнулся — все происходящее попахивало дурацким фарсом. Она нее, окончательно обнаглев, достала сумочку миссис Файетт и сунула ее под мышку, всучив Молдеру свою спортивную сумку.

— Меня зовут Марта, — игриво сообщила она. — А тебя, красавчик?

— Фокс…

— Ого, какое сексуальное имечко! Ну пойдем, Фокс, там за углом большой супермаркет. Ты какой виски пьешь: «Джонни Уокер» или «Ред Лейбл»?

— «Баллантайн», — только и смог ответить ошеломленный Молдер.

— Значит, купим «Баллантайн» и еще к нему чего-нибудь, и пойдем ко мне, я здесь недалеко живу. С племянником своим познакомлю, хороший мальчик, он сегодня заслужил изрядное угощение… Отстегну ему на карманные расходы, он гулять убежит, заночует у приятеля, а мы с тобой гульнем по полной, да, красавчик?

Она болтала без умолку, у нее словно начался словесный понос. А Молдер просто потерял дар речи, он шел за ней словно автомат, думая, что такого в жизни не бывает, а вот оно — происходит с ним не во сне, а наяву.

— А ты ничего, холеный, не тяжело сумки нести? Если б ты знал, красавчик, какое дело мы с племяшом провернули… Но нельзя говорить — тайна… В этом магазине и купить-то толком нечего, по мы пойдем в другой, рядом с моим домом — в том супермаркете выбор хороший, мы вяленый язык к твоему «Баллантайну» купим. Сто лет не ела вяленого бычьего языка. Любишь вяленый бычий язык, красавчик?

Зайдя еще в один универсам и нагрузив Молдера четырьмя объемистыми сумками, в которых был чуть ли не полный ассортимент продуктов — от соли и спагетти, до упаковки баночек пепси и рыбных консервов, — они подошли к дому… где жила миссис Файетт.

Они поднялись на третий этаж, прошли по коридору и Марта принялась открывать ключом дверь.

— Извините, — сказал Молдер, ставя сумки с продуктами на пол. — У меня дела, я должен идти.

— Ты что это, красавчик? — до глубины души удивилась она. — Я ж для тебя твой «Баллантайн» купила… А впрочем, как хочешь, я и одна выпью — собутыльник всегда найдется, в одиночестве не останусь. Спасибо, что хоть сумки донес. А может, все же зайдешь?

— Нет, мне нужно идти.

— Ну и проваливай, интеллигент в галстуке сраный!

Молдер быстро шагал к лифту. Его почему-то зацепило ее оскорбление насчет галстука. Зато теперь можно стопроцентно утверждать, что перспектива съесть собственный галстук под соусом бешамель, по меньшей мере, откладывается, поскольку вымогатели никакого отношения к похищению Морриса Файетта не имеют.

Он спустился на второй этаж и позвонил в уже знакомую дверь.

Ему отворил лейтенант с кислой физиономией.

— Ничего не получилось, — угрюмо сообщил он. — За три квартала до назначенного места к миссис Файетт подскочил какой-то мальчишка, вырвал из рук сумочку, и мгновенно затерялся среди прохожих. Миссис Файетт бросилась за ним — все-таки она когда-то служила в полиции. Но поймать воришку не смогла — он шмыгнул в проходной двор, перелез через сетчатый забор, окружающий баскетбольную площадку, показал ей язык и был таков… Сумочки в руках у него уже не было, успел где-то припрятать, гаденыш. Миссис Файетт только время зря потеряла и не успела на встречу с вымогателями.

— А никто бы и не пришел. Вы переписали номера купюр, которые несла вымогателям миссис Файетт?

— Да, переписали.

— Найдете их этажом выше, в квартире триста восемь.

— Откуда вы это знаете? — не поверил своим ушам полицейский.

— Обратил внимание на одну вороватую мамзель, а у нее и оказалась сумочка миссис Файетт. Я даже помог ей потратить некую часть денег, и донес тяжеленные сумки досюда. Это все лишь нелепая попытка погреть руки на чужой беде — слухами о пропаже мальчика, наверное, весь дом гудит. Впрочем, попытка вполне могла увенчаться успехом. Я отправляюсь к себе, у меня много работы, — но если выяснится, что эта Марта все же имеет отношение к исчезновению Морриса, в чем я сильно сомневаюсь, мои телефоны вы знаете.

— Может быть, вы сообщите все миссис Файетт сами, и поприсутствуете при задержании и опознании?

— Это не обязательно, справитесь сами. До свиданья.

Молдер даже самому себе не хотел признаться, что ему просто не хочется смотреть в глаза Марте. Она явно рассчитывает на длительный пир и жаркую ночь — небось уже радостно обзванивает кавалеров… Но эту ночь, как, возможно, и много последующих, ей, увы, придется провести на нарах. Каждый сам выбирает свой путь…

Вашингтон, федеральный округ Колумбия 10 октября, 16:45

По дороге в Управление Молдер попал в капитальную пробку. Он хотел позвонить Скалли, сказать что задерживается и поведать о неудачной попытке вымогательства, но оказалось, что аккумулятор в мобильном телефоне полностью разрядился — после возвращения из Израиля он так и не удосужился его подзарядить. И вдобавок ко всему сильно разболелась голова.

Так сильно, что когда он наконец вырвался из пробки, то на первом же углу повернул, чтобы вырулить к Александрии. Он решил плюнуть на все, отправиться домой, принять таблетку аспирина и завалиться спать — в таком виде он все равно не работник, да и ехать в Ремингтон, как они собирались, уже поздновато.

Дома его ждал очередной сюрприз — впрочем, после звонка Фрохайка не столь неожиданный. В автомобиле, припаркованном прямо у его подъезда, сидел за рулем Сэм Фазнер собственной персоной. Австралиец курил толстенную сигару, стряхивая пепел в окно.

Молдер хотел было подобраться сзади незамеченным и щелкнуть его по носу, но сразу отказался от этой дурацкой затеи: во-первых, они не настолько близко знакомы, а во-вторых, это все-таки полное ребячество, несолидно как-то. Поэтому он подошел со стороны пассажирского сиденья, открыл дверь и плюхнулся рядом с толстяком.

— Привет, Сэм. Неужели эта серебряная фляжка так тебе дорога, что ради нее ты пересек океан? И откуда ты узнал, что я ее подобрал? Хотел отдать тебе в отеле, но ты так быстро уехал…

— Да, дьявол меня побери, — кивнул австралиец. — Быстро собрал чемоданы и тик в тик успел на ближайший самолет. Сам не знаю, какая сила гнала меня прочь оттуда.

— Так зачем ты меня разыскал?

— Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь из посвященных, дьявол меня раздери. Там нам этого сделать не дали — разбежались все в разные стороны, словно кролики, выпущенные из клетки. Хотел было отправиться в Россию, чтобы найти Заборииа, да пришлось бы слишком долго оформлять визу, сюда проще. Я с ним разговаривал по мобильнику, но это не то, дьявол меня побери, совсем не то! Но, оказывается, дьявол, ты был на съезде под чужим именем! Наверное, для этого были очень важные причины?

— Никаких, — вздохнул Молдер. — На съезд собирался лететь настоящий Фрохайк, но, как ты сам мог убедиться, он лежит в больнице. Его друзья предложили мне заменить Мелвина, и я решил отправиться вместо него. На переоформление документов не было времени.

— Надо же, как все оказалось просто, дьявол меня побери! Так, говоришь, моя фляжка у тебя?

— Да, сейчас поднимемся ко мне, и верну.

— Если ты ее сильно не рассматривал и не крутил в руках, на ней должны остаться отпечатки пальцев этого клоуна.

— Я ее вообще не вынимал из полиэтиленового пакета. А положил ее в пакет сам клоун, будем его так называть. Да, на фляжке должны быть его отпечатки пальцев — и весьма недурственные. Но раз ты не знал о ней, о чем ты хотел поговорить?

— Снять камень с души. Что произошло? Как жить теперь? 51 сон потерял, я ни о чем другом думать не могу, дьявол меня побери! Вдруг мир, где нашу планету разнесло в клочья, — именно мой вариант? Как жить, скажи?

— Не знаю, — честно ответил Молдер, который тоже задумывался над этим, — Тот человек в костюме клоуна сказал: просто жить, не сдаваться.

— К тому же, дьявол, — добавил Сэм Фазнер, — за мной гонятся, меня хотят убить.

— Кто? — спросил Молдер.

— Ты будешь смеяться, дьявол меня задери, — сказал австралиец и посмотрел собеседнику в глаза, — Маленькие зеленые человечки.

— Я не буду смеяться, — не отводя глаз, ответил Молдер, и вдруг головная боль навалилась с непереносимой силой, отдавая во всем теле — будто на него наехал многотонный грузовик.

* * *
— Что с тобой? — спросил Фазнер, когда Молдер, переждав приступ боли, с трудом открыл глаза.

— Бывает в последнее время. От усталости, наверное.

— Да? Ну, тебе виднее. Так вот, еще я хотел бы, чтобы ты послушал одну весьма интересную диктофонную запись.

— Какую именно?

— Я случайно включил диктофон, когда сел на тумбу в том храме. Но записалась отнюдь не речь этого клоуна.

— А что?

— Сам услышишь, дьявол меня побери!

— Хорошо, припаркуй машину вон там, на стоянке, и поднимайся ко мне. Номер квартиры знаешь?

— Да, — кивнул австралиец, — сорок вторая.

Молдер вышел из взятого напрокат автомобиля и направился к подъезду, на ходу доставая ключи. Не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной раздался мощный взрыв.

Взрывной волной Молдера швырнуло на землю, но еще во время падения он успел протянуть руку к кобуре. Упав, он быстро перекатился и огляделся.

Машина, в которой он сидел несколько мгновений назад, была объята пламенем. Ярдах в пятидесяти от нее высокий светловолосый человек отбросил гранатомет и недвусмысленно запустил правую руку под куртку — явно хотел достать пистолет. Никаких сомнений — он хотел убить и ненужного свидетеля.

Молдер выстрелил первым и быстро перекатился под прикрытие оставленного кем-то из жильцов автомобиля.

Неизвестный тоже выстрелил, на Молдера посыпались стекла.

Молдер осторожно выглянул из-за капота, почти не целясь, дважды нажал на курок и снова спрятался за машиной. Он чувствовал, что попал — расстояние небольшое, мишень почти неподвижная. Снова высунулся — и едва успел упасть ничком. Убийца был словно заговорен от пуль — или, может, на нем был бронежилет. Он без лишней суеты, но очень быстро шел к машине, за которой укрылся Молдер, и его каменное лицо ничего хорошего не предвещало. Молдер выстрелил еще два раза, встал на четвереньки и с низкого старта рванул по улице, нацелившись скрыться за углом собственного дома.

По ушам ударил вой полицейской сирены, которая Молдеру сейчас показалась райской музыкой. Он добежал до угла, свернул и вжался в стену. Теперь у него был только один шанс — подпустить киллера поближе и стрелять почти в упор, в голову.

Но, видно, в намерения убийцы не входило непременно покончить и с Молдером, или же он достаточно хорошо знал, что столичная полиция работает оперативно. Как бы там ни было, неизвестный стрелок поспешил покинуть место преступления.

Впрочем, Молдер этого знать не мог. Услышав шаги в нескольких ярдах от своего укрытия, он выскочил из-за угла с пистолетом наизготовку — но вместо высокого блондина с каменной миной обнаружил двоих полицейских, которые тут же направили на него табельное оружие:

— Ни с места! Руки вверх, лицом к стене.

— ФБР, — ответил Молдер, бросил пистолет и осторожно, без резких движений, вытащил служебное удостоверение, — Специальный агент Фокс Молдер.

Автострада в штате Виргиния 11 октября, 11:32

Всю дорогу молчали. Молдер гнал автомобиль так, что на этот раз Скалли посчитала за благо не забыть пристегнуть ремень безопасности. И лишь когда машина свернула с автострады на боковую дорогу, ведущую в Калвертон, он процедил:

— Надо было созвониться вечером, и отправляться в путь, не заезжая в управление.

— Все мы крепки задним умом, — согласилась Скалли…

Не успел он с утра перешагнуть порог своего кабинета, где уже ждала Скалли, как позвонил Скиннер и потребовал, чтобы они оба немедленно поднялись к нему. Немедленно! И повесил трубку.

Как можно было догадаться, у Скиннера в своем излюбленном кресле сидел человек с пачкой «Морли». Он рассеянно играл зажигалкой, на которой был выгравирован слоган: «Trust no опе».

— Что вчера произошло у вашего дома, агент Молдер? — требовательно спросил заместитель директора.

— Совершено убийство и покушение на меня. Я все подробно ответил полиции и написал рапорт. Вот он, — Молдер достал из папки, которую держал в руке, несколько свежеотпечатанных на лазерном принтере листов и положил на стол непосредственного начальника.

Скиннер даже не взглянул на них.

— Вы знали покойного, раз назвали полицейским его имя?

— Шапочно, мы познакомились с ним в Тель-Авиве, на всемирном съезде уфологов.

— Чего он хотел от тебя?

— Ничего. Просто случайно оказался в Вашингтоне и заехал проведать.

— Почему же его убили?

— Спросите об этом у убийцы.

— А почему этот неизвестный убийца хотел» застрелить вас, агент Молдер?

— Наверное, как ненужного свидетеля. Я ведь видел его лицо. В моем рапорте я все подробно написал.

Скиннер помолчал, в упор разглядывая подчиненного.

Как продвигается расследование по делу похищения сына Майкла О. Мак-Гайрона? — наконец спросил он.

Мы прилагаем все усилия. Сегодня мы собираемся отправиться в Ремингтон, где раньше проживала семья Мак-Гайронов. В этом городе тоже совершено несколько похищений двенадцатилетних мальчиков, — доложила Скалли.

— Передадите это дело специальному агенту Дэвиду Крамеру, а сами сегодня же отправляйтесь в Израиль — расследовать проявление инопланетного разума.

— Дайте мне закончить это дело, — упрямо сказал Молдер, — Я лично обещал Майклу О. Мак-Гайрону выяснить причину исчезновения его сына. Это для меня вопрос чести. Он держит это дело на контроле и звонит мне каждый вечер. То, что о серии таинственных похищений подростков до сих нор не трубят повсеместно в желтой прессе — по большей части заслуга мистера Мак-Гайрона. Но он тоже не сможет долго сдерживать газетчиков.

Скиннер переглянулся с человеком в кресле и кивнул.

— Хорошо, специальный агент Молдер, даю вам на завершение дела о похищении сына Майкла О. Мак-Гайрона два дня. Только два дня, слышите? Чтобы завтра к вечеру дело было раскрыто, иначе мне придется передать его другому агенту. Все свободны!

Зная, как Молдер переносит каждую встречу с Курильщиком, Скалли не приставала к нему с вопросами. Только когда он схватился за скулу, сочувственно спросила:

— Что, опять? Сходи еще раз к стоматологу.

— Дантист ответил, что зубы у меня в полном порядке. Это от нервов.

И больше до самого поворота на Калвертон он не произнес ни слова.

Калвертон, штат Виргиния. 11 октября, 12:15

Отца похищенного Николаса Грантона дома не оказалось, он уже отправился на работу. Его жена, осунувшаяся от горя женщина бальзаковского возраста, подробно объяснила, как добраться до фирмы мужа. Надежд на возвращение своего мальчика она, похоже, уже не питала, и то, что за дело взялось Федеральное Бюро Расследований, нисколько не ободрило ее. Ей, похоже, было уже все в мире безразлично.

Мистер Джонатан Грантон оказался деятельным светловолосым мужчиной сорока лет, телефон на столе его секретарши звонил беспрестанно, а в приемной визита к нему дожидались трое человек. Молдер показал секретарше служебное удостоверение, и им со Скалли было великодушно позволено пройти в кабинет.

Отец пропавшего мальчика тоже, наверное, не надеялся увидеть больше своего сына живым, по он явно исповедовал тот же жизненный принцип, что и миссис Файетт — сделай все от тебя зависящее, даже если шансы на успех ничтожно малы.

Поэтому мистер Грантон быстро выпроводил какого-то посетителя с казенной папочкой документов, позвонил секретарше, чтобы она отключила все телефоны и никого к нему не пускала, и предложил специальным агентам сесть.

— Я уже все подробно рассказывал полицейским, но готов ответить на любые ваши вопросы, господа. Ник у нас единственный ребенок, мы слишком долго его ждали, почти отчаялись, когда Лиз все же отяжелела. Она очень трудно отходила срок, но все-таки Ник родился здоровым и красивым мальчиком. Больше детей нам господь не дал и уже вряд ли даст — возраст не тот, да и здоровье Лиз не позволяет. Задавайте ваши вопросы, господа.

— Скажите, вы часто подвозили сына до школы? — начала Скалли.

— Каждый день. Если вы были у меня дома, господа, а потом ехали сюда, то мимо школы Ника не проехать не могли.

— Да, мы проезжали мимо школы, — кивнул Молдер. — В то злосчастное утро все было как обычно?

— Абсолютно — светило солнце, в ворота школы входили дети.

— Вы попрощались с мальчиком, он пошел к зданию школы. А затем? — Скалли продолжала расспрашивать мистера Грантоиа.

— Я уже снова завел мотор, но вспомнил, что Ник просил меня купить какую-то компьютерную игрушку, и я обещал. Но я забыл, какую именно, а магазин компьютерных игр как раз по дороге из школы домой. Ник всегда возвращался один, он у меня уже мальчик большой, самостоятельный. И я решил просто дать ему денег на эту пластинку, чтобы он купил ее сам. Но Ника на дорожке перед школой уже не было. На пороге школы стояли и болтали два его одноклассника — я их знаю, они часто бывали у нас в гостях. Ника они не видели. Я подумал, что они его просто пропустили, увлеченные разговором, и еще подумал, что ничего страшного не случится, если я дам ему денег вечером, и он купит свою игрушку завтра. А опаздывать на работу я не терплю. Поэтому я вернулся к машине и отправился в свой офис. Вечером выяснилось, что в классе Ник тоже не показался, и, по всей видимости, я видел его последним. Что произошло — ума не приложу. Это все, что я помню, господа.

— И ничего необычного вы не заметили? — на всякий случай спросила Скалли, — Например, выстриженного наголо мужчину в странных газосварочных очках?

— Мужчину в газосварочных очках? — переспросил мистер Грантон.

— Да, такие с синими стеклами и плотно облегающей лицо резиновой оправой.

— Постойте, постойте… Да, у ворот школы стоял школьный автобус, и за рулем, кажется, сидел человек, которого вы описали. Я тогда еще подумал: что это здесь делает школьный автобус из Ремингтона? — но быстро забыл об этом. Вы думаете, этот тип имеет отношение к пропаже Ника? Извините, господа, я должен позвонить в детективное агентство, которое занималось розысками Ника и сообщить, что появилась новая информация.

— Расследованием похищения вашего сына занимается полиция и ФБР, — с долей уязвленного самолюбия возразила Скалли.

— Одно другому не мешает, — улыбнулся в ответ мистер Грантон, — Можете не сомневаться, господа, что если я что-нибудь выясню, вы узнаете об этом первыми. Оставьте свои координаты у секретарши. Алло, детективное агентство Дрейка? Говорит Джонатан Грантон…

Молдер встал, молча кивнул на прощанье и вышел в приемную, Скалли последовала за ним.

— Всего доброго, господа, желаю вам удачи, — донесся им вслед голос мистера Грантона.

Собственно, все, что они могли из него вытянуть, они узнали, дальнейший разговор действительно не имел смысла. А если ему хочется тратить деньги на оплату недешевых услуг частных детективов, то это его неотъемлемое право, гарантированное конституцией Соединенных Штатов.

— Ты завтракала? — спросил Молдер у напарницы, когда они уселись в машину.

— Да, — ответила Скалли, — но я с удовольствием бы выпила кофе. Вот видишь, я была права: все-таки этот тип в странных очках объявился снова. Тебе не кажется, что твоя версия о похищении детей летающими тарелками трещит по всем швам?

Молдер не ответил, так резко тронув машину с места, что Скалли чуть не прикусила язык.

Ремингтон, штат Виргиния, 11 октября, 14:40

Перекусить они решили уже в Ремингтоне.

Судя по тому, сколько Молдер заказал и как жадно заглатывал пищу, Скалли поняла, что он не только сегодня не завтракал, но и вчера не ужинал. Она быстро покончила со своим кофе и отчиталась о проделанной за вчерашний день работе.

Перебрав сводки криминальных происшествий по стране за последний месяц, она выяснила, что шестого октября в Петерсберге, штат Западная Виргиния, исчез Чарльз Биверс, восемьдесят третьего года рождения, а седьмого октября в Уорденсвилле, тоже Западная Виргиния, исчез Хейлз Адамс, также восемьдесят третьего года рождения. Есть еще случает исчезновения двенадцатилетнего мальчика шестнадцатого сентября в Неваде — по вряд ли он имеет отношение к расследуемой серии исчезновений, поскольку в этот день в Вашингтоне пропал Моррис Файетт. Вряд ли гипотетический преступник успел пересечь всю страну поперек, чтобы на следующий день в Вашингтоне же похить Джереми Эверсела.

Скалли затребовала подробные досье на всех мальчиков и их фотографии. Предположение Молдера полностью подтвердилось — все они были рыжие и веснушчатые, кроме Гарри Уэйта, которого Молдер, руководствуясь какими-то своими соображениями, велел вычеркнуть из списка. Более того — все теперь уже двенадцать похищенных подростков родились в Ремингтоне или сразу же после переезда их родителей из Ремингтона в другой город. В любом случае, работа ли это инопланетян, или тут действует маньяк с жуткими сексуальными пристрастиями (двенадцатилетние, исключительно рыжие и веснушчатые мальчики), корни происходящего надо искать именно здесь, в Ремингтоне.

Чтобы не терять времени, которого Скиннер отпустил им катастрофически мало, они решили разделиться. Молдер навестит местное полицейское управление, а Скалли на машине Молдера тачала поедет к родителям исчезнувших мальчиков, а затем в приют святого Доминика, из которого исчезли двое подростков. Там она попытается выяснить у обслуживающего персонала что-нибудь о деталях исчезновения воспитанников — в частности, не видел ли кто наголо стриженного человека в странных газосварочных очках.

— Знаешь, Скалли, — вдруг сказал Молдер перед расставанием, — у меня предчувствие, что сегодня совершено очередное похищение.

— Предчувствие? — иронически переспросила Скалли.

— Или догадка, называй как хочешь. Вспомни числа похищений.

Скалли быстро достала из сумочки лист со списком пропавших детей.

— Одиннадцатого и двенадцатого сентября, затем шестнадцатое и семнадцатое, потом двадцать первое и двадцать второе, следом двадцать шестое и двадцать седьмое сентября… так, первое и второе октября, шестое и седьмое октября… Ты хочешь сказать, что во всем этом есть система?

— А ты сама не видишь?

— Да, два похищения, трехдневный перерыв. Сегодня одиннадцатое октября. Возможно, ты и прав. Может быть, еще скажешь, где именно должно случиться похищение?

— Где-то на востоке страны. Скорее всего, в какой-либо из Виргинии, в Мэриленде или опять в самом Вашингтоне.

— А ты не думаешь, что пора давать ориентировку на человека в синих газосварочных очках, который крутится у школ и школьных автобусов? Сегодня уже поздно, и если твоя догадка верна, вечером мы узнаем об очередном похищении. Но завтрашнее-то можно предотвратить…

— Выставить по полицейскому патрулю у каждой школы в столице и трех штатах?

— Я думаю, жизнь ребенка стоит того, — веско сказала Скалли.

— Хорошо, — согласился Молдер, — если сегодня произошло очередное исчезновение, то вечером будем решать этот вопрос со Скиннером. А пока давай за работу.

Ремингтон, штат Виргинии. Приют святого Доминика. 11 октября, 15:40

Скалли высадила Молдера у местного полицейского управления, а сама отправилась опрашивать родителей похищенных мальчиков. Но по записанным адресам никого не оказалось дома — будний день, рабочее время. Тогда она, сверяясь по карте Ремингтона, поехала в приют святого Доминика. Когда она добралась до приюта, на часах уже было пятнадцать сорок пять.

Она долго сигналила у ворот приюта, затем не выдержала, вылезла из машины и подошла к дверям, рядом с которыми красовалась табличка «Приют святого Доминика, Ремингтон, Виргиния». За стеклом, где должен сидеть вахтер, просто никого не было. Она решительно прошла в дежурку. Там после поверхностного осмотра помещения обнаружился список внутренних телефонов. Скалли сняла трубку допотопного черного аппарата с треснувшим и замотанным скотчем корпусом и решительно набрала номер заведующей.

— Алло, это заведующая приютом?

— А куда вы звоните? — парировали в трубке воинственным контральто.

Скалли страдальчески завела глаза, благо никто не видел.

— Заведующей.

— Значит, я заведующая. Что вам угодно?

— ФБР, специальный агент Дэйна Скалли. Я по поводу исчезновения двух ваших воспитанников.

— Мы уже все рассказали полиции. Вполне возможно, мальчики сами сбежали куда-нибудь искать остров сокровищ. Такое время от времени бывает.

— Вы рассказывали полиции, а теперь с вами хочет говорить специальный агент ФБР из Вашингтона. Я что, невнятно представилась?

— Где вы сейчас находитесь?

— На проходной.

— Хорошо, скажите дежурному, чтобы он вас пропустил.

— Я сама себя пропущу, — сказала Скалли, вешая трубку.

Кабинет заведующей, вопреки собственным ожиданиям, она нашла без труда. В коридорах царила мертвая тишина —.то ли шли занятия, то ли в приюте был объявлен тихий час. Хотя последнее вряд ли, Скалли знала, что такое тихий час в детских учреждениях — или дети бесятся, пли воспитатели на них орут, но тишины в любом случае не бывает.

Заведующая оказалась именно такой, какой Скалли и представила ее себе по голосу: мадам неопределенного возраста, весом не меньше двухсот фунтов, в сером костюме мышиного цвета. Дополнял образ тугой узел волос на затылке.

— Вы — заведующая?

— Да, это вы из ФБР? Проходите и садитесь. Ума не приложу, какие вопросы вы еще можете мне задать? Наш приют — один из лучших в штате, к нам приезжают педагоги из других штатов перенимать опыт, мы подготовили целую серию методичек на тему…

— Меня не интересуют ваши достижения на ниве педагогики, — резко оборвала ее Скалли, понимая, что таким образом разговор может затянуться надолго, а время поджимало. — Меня интересует, не появлялся ли возле приюта мужчина средних лет, наголо остриженный, в странных газосварочных очках с синими стеклами?

— А почему он вас интересует? — спросила заведующая, и Скалли поняла, что попала прямо в яблочко.

— Я задала конкретный вопрос, — жестко сказала она, — и жду конкретного ответа.

— Я вам обязана отвечать? — с некоторым вызовом в голосе спросила заведующая приютом.

— Гражданин имеет право отказаться отвечать на вопросы, если тем самым может навлечь на себя обвинения в каком-либо преступлении, — отчеканила Скалли, — Если вы отказываетесь отвечать на вопросы специального агента ФБР, тем самым вы признаете, что совершили какое-то преступление. Я вам выпишу повестку в суд, и вам придется давать показания в суде под присягой.

— Что вы, что вы! — замахала руками заведующая. — Я не замешана ни в каком преступлении, как вы такое только сказать могли! Просто я этого человека знала еще ребенком, он был хорошим мальчиком, сын моей подруги, которая, к сожалению, умерла, не дождавшись возвращения блудного сына. Но он замечательный человек, много путешествовал, разбогател, и, вернувшись в Штаты, навестил родной город. Он перевел на счет приюта весьма значительную денежную сумму и вообще проявил самое живое участие в жизни нашего богоугодного заведения.

— Его имя, фамилия, место проживания? — потребовала Скалли.

— Но это просто замечательный человек, он не мог совершить ничего такого, чтобы выходило за рамки закона….

— Имя, фамилия, место проживания? — повторила Скалли, и вынула из сумочки мобильный телефон.

Видимо, заведующая испугалась, что она вызовет сюда роту ФБР из Вашингтона, и скороговоркой выпалила:

— Ян Бромптоп. Раньше жил здесь, в Ремингтоне, а сейчас не знаю, он говорил, что у него собственный дом то ли в Ричмонде, то ли в Портсмуте. Честное слово, я не запомнила, клянусь!

— Хорошо, когда он впервые появился в приюте?

— Когда? Примерно месяц назад… Да я вам сейчас точно скажу… Он, понимаете, когда узнал от меня, что я ухаживаю за могилами его родителей… его мать мне была близкой подругой, но я это уже говорила… так вот он достал из бумажника тысячу долларов и сказал, что эти деньги лично мне, а на приют он после переведет. Но я все равно оформила его тысячу как благотворительную помощь приюту. Так, вот запись… десятого сентября, Ян Бромптоп, тысяча долларов. Вот, у меня все должным образом задокументировано, комар носа не подточит…

«Десятое сентября. А на следующий день здесь же в Ремингтоне был похищен Адам Бертон» — быстро соотнесла в уме даты Скалли.

— Да, вот квитанция перевода десяти тысяч долларов от восемнадцатого сентября, «Бэнк оф Америка», ричмондское отделение. Вот, здесь и адрес дарителя есть: Ричмонд, штат Виргиния, улица Роз, дом восемьдесят семь, Ян Бромптон.

— Будьте любезны, — все тем же ледяным топом попросила Скалли бумажку.

— Пожалуйста, — пролепетала заведующая, с перепуга растерявшая весь свой апломб, — только это финансовый документ и…

Скалли внимательно прочитала адрес дарителя и вернула квитанцию заведующей. Затем встала, поскольку больше ей здесь делать было нечего.

С трудом сдерживая шаг, чтобы не перейти на бег, она покинула стены приюта и села в машину. И только когда уже вырулила со двора «богоугодного заведения», торопливо достала из сумочки сотовый и позвонила напарнику.

— Молдер слушает, — раздалось в трубке.

— Ты где?

— В городском архиве. Я поднял списки всех мальчиков, родившихся в Ремингтоне в восемьдесят третьем году, их сто пятьдесят четыре человека. Все пропавшие подростки из нашего списка, кроме Патрика Мак-Гайрона, родились в местном роддоме. Так или иначе надо навести справки об их теперешнем проживании и взять под наблюдение всех подростков, живущих в ближайших штатах. Если моя теория верна и сегодня совершено очередное похищение, то завтра состоится следующее, и мы возьмем его прямо на месте преступления.

— Молдер, — счастливым тоном сказала Скалли, выслушав его радостную тираду — Я знаю имя человека в газосварочных очках с синими стеклами.

— Ты знаешь его имя? — поразился Молдер.

— И имя, и точный адрес, — ответила Скалли.

Автострада, штат Виргиния. 11 октября, 16:38

Молдер, сжав пальцы на рулевом колесе так, что побелели костяшки, гнал автомобиль в Ричмонд. Ему уже сообщили, что в Вашингтоне зафиксировано очередное похищение двенадцати-летнего подростка. Полиция эффективно провела расследование на месте, преступления, и нашлись свидетели, которые видели у ворот школы ремингтонский школьный автобус. О наголо стриженном мужчине в странных газосварочных очках, правда, не сообщалось, но это уже дела не меняло.

— Ты запросил подкрепление из центра? — спросила Скалли.

— Нет, сперва сами во всем разберемся.

— А если он окажет вооруженное сопротивление?

— Ну, это как раз самый простой вариант. Табельное оружие при нас. Почему ты вбила себе в голову, что этот бритоголовый действительно похищал детей?

— Но ведь его же видел в день похищения шофер мистера Мак-Гайрона. И отец Ника Грантопа тоже видел…

— Ну и что? Может, этот мистер Бромптоп появлялся в учебных заведениях, чтобы внести благотворительный взнос в фонд школы. Что мы о нем вообще знаем? Ничего!

— Чего же ты тогда гонишь машину на предельной скорости?

— Потому что должен допускать любые варианты. А если права ты, и этот Бромптоп — серийный маньяк, то, может быть, похищенный сегодня утром мальчик еще жив…

— В таком случае надо поставить в известность полицию и брать его с поличным!

— С твоей логикой только кроссворды в воскресных выпусках журнала для домохозяек отгадывать, — неожиданно резко ответил Молдер. — Мы сперва сами должны во всем разобраться. Для начала нанесем этому филантропу визит, а там видно будет…

Ричмонд, штат Виргиния. 11 октября, 18:42

Они все же заехали в ричмондское управление полиции, где у Молдера были хорошие знакомые, и, ничего не объясняя, взяли с собой сержанта Джона Холкамптера — который когда-то помог (или Молдер и Скалли помогли ему, это как посмотреть) в раскрытии дела о блуждающих вязах. Жуткая, надо сказать, история, не на сон грядущий рассказывать.

Сержант Холкамптер доверял Молдеру и без лишних разговоров уселся в их машину: с одной стороны — в частном порядке после службы к старым знакомым, а с другой стороны, раз в форме, то и как представитель местных правоохранительных органов.

Благодаря сержанту улицу Роз нашли довольно быстро, она располагалась в престижном зеленом районе, застроенным частными коттеджами с обширными парковыми участками.

— Улица Роз, восемьдесят семь, — словно про себя сказал сержант, — Что-то очень знакомое. Вертится в памяти…

И только когда подъехали к кованой узорчатой ограде с высокими воротами, он вспомнил:

— Точно, три года назад мы тут брали сексуальных маньяков. Громкое было дело, во всех газетах писали. Клуб «Закрытые глаза», не слышали? Владельца дома, помнится, посадили на десять лет. Как зовут вашего «знакомца»?

— Ян Бромптон.

— Бромптон… Бромптон… Нет, того точно не так звали. Маленький лысый итальянец лет пятидесяти?

— Нет, высокий мужчина лет тридцати.

— Значит, особняк купил новый владелец. На него в полиции точно ничего нет, но адресок-то знакомый. Был я там, в доме, видел обстановочку… Да, все под мрамор, фонтаны, номера… бордель, одним словом.

— Хорошо, Джон, — попросил Молдер, — посиди в машине, не пугай своей формой. Мы пока сами посмотрим, что к чему.

— Как скажете, — пожал плечами сержант Холкамптер.

Молдер и Скалли вышли из машины и направились к чугунным воротам. Когда-то на решетке была установлена видеоаппаратура, это было видно по пустым гнездам и кронштейнам, но сейчас ничего подобного не стояло. Ворота оказались запертыми, но небольшая калитка рядом — открытой. Агенты прошли в калитку и по аллее, ведущей через довольно запущенный парк, направились к виднеющемуся вдали особняку из красного кирпича.

Поднявшись по широкому крыльцу, они подошли к высоким двустворчатым дверям резного дерева. Молдер дернул ручку звонка. Раздался мелодичный звон, который было слышно даже на крыльце.

Но ничего не произошло. Дом словно был необитаемым. Наконец Молдеру надоело терзать звонок, и он забарабанил в дверь кулаком, потом, когда рука уже заныла, — развернулся и стал колотить каблуком.

Минут через пять дверь все-таки распахнулась, и их глазам предстал… негр. Но не простой обыденный афро-американец, которых сотнями можно встретить на улицах, а настоящий негр из джунглей — в одной набедренной повязке, с цветной татуировкой и золотым кольцом в носу. В руке он держал копье с костяным наконечником. Ассегай, должно быть.

— Э… здравствуйте, — от неожиданности чуть ли не проблеял Молдер и полез в карман за служебным удостоверением, прикрывшись им словно щитом: — Федеральное Бюро Расследований…

— Ни-ка-го не-ту, — с жутким акцентом по слогам выговорил негр, — Эта шаст-ная тер-ри-та-рия. Уб-бирай-тесь!

Копье в руке шевельнулось весьма недвусмысленно. Пришлось отступить на заранее подготовленные позиции — так или иначе, ордера на обыск у агентов не было, и находились они на частной территории незаконно, если владелец (или его представитель) не хочет их здесь видеть. Ну что ж, не зря они взяли с собой сержанта Холкамптера.

— Мы скоро вернемся, — уже более уверенным тоном пообещал Молдер, не заботясь, понимает его монстр в набедренной повязке или нет. — Пошли, Скалли.

— Да, — только и сказала Скалли, — хорошие слуги у мецената Бромптона. Может, за время своих путешествий он стал приверженцем каннибализма? И предпочитает на обед рыжих двенадцатилетних мальчиков? Прецеденты были…

Сержанта в машине не оказалось.

— И куда его понесло? — задал риторический вопрос Молдер, — И что теперь прикажете делать?

— Вон он, — сказала Скалли, — Наносил визит в коттедж напротив. И судя по его светящейся физиономии, раскопал какую-то интересную информацию.

Сержант шел через дорогу. Особняк напротив, в отличие дома Бромптона, охранялся по всем правилам современной науки и искусства. У небольшой будочки с тонированными пуленепробиваемыми стеклами стоял и смотрел вслед сержанту молодой человек спортивного вида в безукоризненно пошитом костюме.

— Невсегда обязательно встречаться с хозяином, чтобы получить интересующие тебя сведения, — заговорщицки улыбнулся Холкамптер агентам. — Иногда достаточно поговорить с охраной, особенно если речь идет не о хозяине, а о соседе, который вселился недавно и с хозяином вообще не знаком…

— Вы выяснили что-нибудь? — поторопил его Молдер.

— Да, — с довольным видом подтвердил полицейский. — У этого особняка с богатой историей появился новый хозяин. Вполне этой истории соответствующий. Наголо стриженный, в идиотских очках-консервах, какие носили шофера начала века — по крайней мере, в кино. И охрана у него под стать — орава каких-то папуасов, ни слова не понимающих по-английски.

— Как выяснилось, несколько слов по-английски один из них знает, — заметил Молдер, — Но с копьем он наверняка обращается лучше. Нас просто послали подальше, объяснив, что хозяина нет.

— А хозяина сейчас действительно нет. Он уехал с час назад на ремингтонском школьном автобусе, который с месяц назад приобрел в собственность. Вообще-то, по словам этого милого юноши из соседской охраны, у этого типа в очках есть несколько «неплохих тачек», по «нашла блажь на человека», и он иногда уезжает куда-то с ночевкой именно на школьном автобусе.

— То есть сегодня он, скорее всего, не вернется. А больше никаких странностей ваш собеседник не заметил? — спросила Скалли.

— Заметил, — улыбнулся сержант, — Сюда ежедневно привозят чуть ли не машину пиццы, и дважды приезжал фургон из игрушечного магазина. Этот парень еще пошутил — приют тут, что ли, организовать хотят? Кроме того, регулярно приезжают женщины, которые по внешнему виду смахивают то ли на современных учительниц, то ли на дам по вызову, но для проституток их слишком много на одного — разве что тот и своим папуасам нанимает.

Молдер и Скалли переглянулись: неужели мальчики здесь в целости и сохранности?

— Скажите, а ваш собеседник не видел здесь рыжих двенадцатилетних подростков?

— Так речь идет о киднеппинге? Почему вы мне сразу не сказали? — мгновенно стал серьезным сержант, — Я бы задал соответствующие вопросы.

— У нас и так достаточно оснований полагать, что в доме держатся в заточении подростки, похищенные на протяжении последнего месяца в Вашингтоне и нескольких городах штата Виргиния, — объяснила напарница Молдера.

— Надо обыскать дом, — решительно сказал сержант Холкамптер.

— Но там негры, с которыми не договориться, — напомнила рассудительная Скалли.

— Посмотрим, как они не пустят в дом офицера полиции. А не пустят — вызывайте свой спецназ. Но для начала пойдем, попробуем поговорить по-хорошему.

В это время к особняку одновременно подъехали два автомобиля. Из первого вышло четверо плечистых мужчин в строгих костюмах и при галстуках, пиджаки у всех, что характерно, были немного чересчур просторными.

— Это еще что за шуты гороховые? — удивился сержант, рука его непроизвольно потянулась к кобуре.

Дверца второй машины отворилась, и из нее вышел Джонатан Грантон, респектабельный управляющий фирмы по торговле недвижимостью — и, как выяснилось, любящий отец, который не имел привычки останавливаться на полдороге. Он что-то сказал плечистым громилам, и они остались стоять у своей машины.

— Джонатан Грантон, отец одного из похищенных подростков, — пояснил Молдер сержанту Холкамптеру, — А сопровождающие — по всей видимости, служащие «Детективного агентства Дрейка».

— Не думал, что фэбээровцы так быстро сработают, — сказал подошедший Грантон, протягивая Молдеру руку, — Этот бритый подонок в доме?

— А вы приехали сюда устраивать суд Линча? — спросил Молдер.

Не волнуйтесь, в руки правосудия он попадет живым, — заверил Грантон. — Эти ребята знают свое ремесло.

— Их ремесло — оказывать поддержку при проведении частных расследований, а никак не штурмовать здания, в которых много охраны и еще больше — заложников, — жестко сказала Скалли, — Мистер Грантон, я настоятельно советую вам вернуться домой. Освобождением детей займутся профессионалы. О результатах мы вам непременно сообщим.

Громилы из детективного агентства возвышались за спиной деятельного панаши, но инициативы не проявляли. Как роботы. Поэтому, когда один из них все же заговорил, Скалли вздрогнула от неожиданности.

— Сколько в доме охраны?

— Порядка пятнадцати — двадцати человек, — ответил сержант, — Огнестрельного оружия, предположительно, у них не имеется. Дикари с копьями. Внутренняя планировка дома из присутствующих известна только мне. Заложников, скорее всего, держат в подвале.

Грантон жестом подозвал к себе детективов.

— Так чего мы ждем? Вы — из ФБР, с вами, как я полагаю, представитель местных правоохранительных органов. Обстоятельства позволяют вторгаться в подобных случаях в любое частное жилище.

Скалли устало вздохнула.

— Мистер Грантон, еще раз повторяю — в доме заложники, и мы не знаем точно, сколько человек их охраняют и как организована эта охрана. Но наверняка они приставили кого-то к детям. И при любой дилетантской попытке штурма заложники могут пострадать. Сейчас мы с сержантом Холкамптером попытаемся переговорить с охранниками. Есть надежда, что они все же не станут оказывать вооруженного сопротивления представителям закона. В противном случае придется вызывать спецназ ФБР.

Грантон побагровел, по сдержался. Пока к нему возвращался нормальный цвет лица, Молдер задумчиво посмотрел на ограду особняка и спросил:

— Сержант, а ваш знакомый из дома напротив случайно не сказал, из какой страны к нам приехали эти экзотические личности с копьями?

Грантон тут же встрепенулся:

— Дипломатического скандала боитесь, да? Конечно, вам же начальство головы намылит, если вы Штаты с каким-нибудь Зимбабве поссорите! А я, значит, должен сидеть дома и гадать, сожрут они моего мальчика на обед или на ужин!

— Мистер Грантон, успокойтесь, пожалуйста… — начала Скалли, но напарник перебил ее.

— А вам не приходило в голову, — спокойно спросил он, обращаясь к разнервничавшемуся папаше, — что, прежде чем идти на вооруженное столкновение, хорошо бы знать, каким оружием владеет противник?

Грантон фыркнул.

— Вы же сами сказали — у них нет оружия.

Вмешался сержант.

— Я сказал — огнестрельного оружия у них, скорее всего, нет, — поправил он. — А может — и есть…

— Вот сейчас и проверим! — заявил Грантов, расстегнул пиджак, вытащил из кобуры «Беретту» тридцать восьмого калибра, передернул затвор и, прежде чем его успели остановить, шагнул в ворота.

Он не прошел по садовой дорожке и дюжины ярдов. Длинная стрела с пестрым оперением вонзилась ему под ключицу. В наступившей тишине все отчетливо услышали скрип — невидимый стрелок, притаившийся где-то в густых кронах запущенного сада, снова натянул тетиву.

Детективы переглянулись, молча вернулись в свою машину и были таковы — видно, поняли, что гонорар им больше не светит. И пока Скалли ошеломленно наблюдала их отъезд, в руки ей ткнулось что-то мягкое.

— На, подержи, — сказал напарник будничным голосом.

Оказывается, он совал ей свой пиджак.

А под пиджаком у Молдера была наплечная кобура с табельным оружием, которую он тоже снял — нарочито медленно, без резких движений. Поднял руки, шагнул в ворота — и так же медленно пошел к лежащему на давно не метеной дорожке сада Грамптону.

Скалли оставалось только держать пиджак, смотреть и молиться.

Некстати вспомнилось, что некоторые африканские племена смазывают стрелы ядом. Или не африканские? Да какая разница! По Грамптону лучник явно промахнулся — еще чуть-чуть, и стрела вошла бы заботливому отцу в горло. Верная смерть.

А Молдер идет медленно, весь на виду, и хищное жало стрелы, может быть, уже нащупывает его горло, или глаз, или сердце…

Скалли пыталась отогнать жуткие мысли, но ничего не получалось. Ей упорно мерещился чернокожий лучник, затаившийся в развилке вон того раскидистого вяза, как он медленно-медленно поворачивается, выцеливая идущего по дорожке Молдера, выжидает, когда оперение стрелы, ее наконечник и глаз белого человека окажутся на одной линии, как задерживает дыхание — и отпускает тетиву…

А потом оказалось, что все позади. Молдер подхватил лежащего ничком на дорожке Грамптона подмышки и, пятясь, выволок его за ворота. Скалли онемевшими пальцами достала телефон и вызвала «скорую». Напарник вытер со лба холодный пот, вымученно улыбнулся и мотнул головой. Оставив сержанта приглядывать за раненым, они сели в машину.

— Вызывай спецназ, Скалли, — сказал Молдер. — Ночью будем штурмовать.

— А если Бромптон вернется раньше?

— Значит, его надо перехватить. Видеонаблюдение соседской охраны наверняка зафиксировало номер школьного автобуса.

Ричмонд, штат Виргиния, улица Роз. 11 октября, 23:40

Обычно в подобных случаях ждут «часа Быка» — темного времени перед рассветом, когда человеческий организм пребывает в самом сонном и расслабленном состоянии, реакция ухудшается, способность к быстрому принятию решений резко падает. Но на этот раз спецназовцы, посоветовавшись с Молдером, решили начать как только стемнеет — поскольку неизвестно было, откуда Бромптон привез своих экзотических друзей, и какие там у них биоритмы.

Как раз перед началом Молдеру позвонили и сообщили, что Бромтона с его школьным автобусом задержали, сопротивления он не оказал, а в настоящий момент пребывает в ричмондском полицейском участке номер такой-то. Господа специальные агенты могут подъехать для беседы с ним в любое удобное для них время.

Штурм прошел гладко. Подъехал взвод спецназа ФБР с соответствующей экипировкой — приборы ночного видения, бесшумные автоматы «Хеклер и Кох», бронежилеты. Лучников в саду сняли снайперы — тихо и аккуратно. Окна первого этажа забросали шоковыми светозвуковыми гранатами — от применения газовых отказались по настоянию Скалли, чтобы не повредить здоровью детей. После чего в дом ворвались спецназовцы и заковали охрану в наручники. Негры сопротивления не оказывали — по причине пребывания в том самом шоке, в котором и полагается пребывать человеку, попавшему под воздействие светозвуковой гранаты. Молдер и Скалли шли в арьергарде и поднялись на крыльцо, когда бравые ребята из спецназа уже выволакивали из дома полуголых и ошалевших сынов джунглей.

— Детей нашли? — спросила Скалли у одного из спецназовцев.

— В подвале никого нет, — ответил тот. — Наши сейчас проверяют второй этаж.

Молдер с напарницей поспешили присоединиться.

Дом был построен в лучших традициях мыльных опер — из шикарного холла на второй этаж вела широкая мраморная лестница с балюстрадой. И вот по этой-то лестнице, едва Молдер и Скалли перешагнули порог дома, кубарем скатился плечистый молодой человек в бронежилете. Физиономия у спецназовца была перекошена, а правую руку он почему-то зажимал подмышкой левой.

— Оу-ууу, воуу! — на непонятном языке взвыл он. Наверное, по-индейски. И смущенно пояснил, увидев ничего непонимающих спецагецтов: — Кусается, гаденыш!

Скалли хотела что-то спросить, по тут сверху раздался победный клич:

— Порядок! Сержант, я держу его! А, чтоб тебя! Да помогите же!!!

На балюстраде второго этажа появились еще двое спецназовцев. Вдвоем они с трудом удерживали извивающегося конопатого мальчишку. На лбу одного из вояк наливалась свежая шишка, к тому же он почему-то был весь мокрый.

Агенты потеряли дар речи. Спецназовцы стали спускаться на первый этаж.

— Вызовите еще один фургон для перевозки особо опасных преступников! — еще на лестнице крикнул тот, что был мокрый и с шишкой. Подумал и добавил — И подкрепление!

Из коридора второго этажа вылетела подушка, но профессионалы рукопашного боя проворно пригнулись, и снаряд врезался в стену, не причинив никому вреда.

— Что происходит? — тупо спросила Скалли, когда вся троица оказалась в холле на первом этаже.

— Ведро с водой над дверью пристроил, звереныш, — пояснил мокрый.

«Звереныш» изловчился и заехал-таки ему пяткой по коленке. Спецназовец взвыл.

— Ну, я тебе…

— Отставить! — поспешно выпалила Скалли, — Э… мальчик…

Никогда она не умела говорить с детьми. Тем более что ребенок уставился на нее с каким-то непонятным интересом. Дети не должны так смотреть. Скалли почему-то захотелось проверить, не расстегнулась ли у нее пуговица, а то и две на блузке.

Пацаны! Они Мозеса забрали!!! Наших бьют!!! — завопил на втором этаже пронзительный фальцет.

Спецназовцы, не дожидаясь продолжения беседы, поспешно уволокли брыкающегося пленника на улицу.

— «Хельсинкский синдром»? — предположила Скалли, памятуя об известной тенденции, когда заложники постепенно проникаются сочувствием к террористам.

Но все оказалось гораздо проще. Когда охающие, побитые, облитые водой и покусанные спецназовцы вывели из здания еще одного отчаянно сопротивляющегося рыжего чертенка, то подушки, полиэтиленовые пакеты с неаппетитно-желтой жидкостью, шарики из жеваной бумаги и прочие снаряды летать наконец-то перестали. Остальные мальчишки покинули особняк Бромптопа уже смирно, хотя некоторые имели подозрительно виноватый вид. Как потом выяснилось, они тоже приняли участие в отражении атаки — просто за компанию. А ядро сопротивления составляли воспитанники приюта. И когда Скалли вместе с Молдером поднялась на второй этаж, она поняла почему.

На втором этаже были детские — на две-три кровати каждая. Комнаты изобиловали игрушками, которым позавидовал бы не только приютский мальчишка, но и ребенок родителей среднего достатка. В каждой стоял компьютер — судя по всему, на момент штурма ребята резались по локальной сети в какую-то игру. Ничего удивительного, что «пацаны» не хотели возвращаться в приют.

— Этот Бромтон вообразил себя в роли Мэри Поппинс? — сказала Скалли.

Молдер хмыкнул.

— Вот мы у него это и выясним, не стоит откладывать в долгий ящик. Допросим Бромтона, и закроем это дело.

Скалли посмотрела на часы, но ничего не сказала.

Ремингтон, штат Виргиния, городское управление полиции. 12 октября, 10:34

— Я готов отвечать на любые ваши вопросы, — сказал Ян Бромптон в кабинете для допросов.

— Пожалуйста, — попросила Скалли, — снимите ваши очки и посмотрите мне в глаза.

— Вы уверены, что вы этого хотите? — спросил арестованный.

— Да, — твердо ответила Скалли.

— Тогда пусть с меня снимут наручники.

Скалли посмотрела на напарника. Молдер кивнул:

— Пусть. При аресте он не оказывал сопротивления.

Он вызвал охранника, и тот снял с Бромптона наручники. Задержанный с облегчением потер запястья.

— Так вы снимите свои дурацкие очки?

— Вы точно уверены, что хотите этого? — второй раз спросил Бромптон.

— Да, хочу, — кивнула Скалли.

Он медленно поддел двумя пальцами резинку на выбритом затылке, и снял свои очки, которые в конечном итоге и помогли агентам выйти на его след. Не спеша, Бромптон повернулся к Скалли и посмотрел прямо ей в глаза.

Никакого уродства, бельма или дьявольского блеска газосварочные очки не скрывали. На Скалли смотрели светло-голубые, водянистые, ничего не выражающие глаза. Но она почему-то не выдержала его взгляда и отвернулась. Бромптон водрузил свои очки на место.

— Спрашивайте, — устало сказал он. — Или, если хотите, я сам все расскажу.

— Вы не обязаны давать показания, которые могут быть использованы в суде против вас. Вы можете отказаться от допроса без присутствия вашего адвоката, — предупредил Молдер.

— Я знаю, — вздохнул Бромптон, — но мне скрывать нечего. В чем виноват — за то отвечу, но носить это в себе больше нет никаких сил. А вы, возможно, поверите в мою историю, в которую я сам верю с превеликим трудом.

— Мы вас внимательно слушаем, — заверил Молдер.

— Моя история вполне может показаться вам забавной, — начал Ян Бромптон, — но смею вас заверить, что она трагична и достойна пера самого Шекспира. Я родился в Ремингтоне, в семье садовника, и в детстве не был избалован излишествами вроде сладостей, дорогих игрушек и лишней пары штанов. Хотя родители меня, безусловно, любили, и ходил я всегда во всем чистеньком и аккуратно залатанном. Ничем особенным среди толпы сверстников я не выделялся, хулиганом не был, отличником — тоже. Такой же, как тысячи и тысячи подростков по всей стране. Если бы я тогда знал, что не такой же, если бы знал, что отмечен судьбой фантастическим и совершенно ненужным мне даром!..

— Каким же? — поинтересовался Молдер.

— Знаете, в моих странствиях судьба свела меня с одним грузином, так он рассказал мне чудесный тост: если новорожденного мальчика бог поцелует в губы, из ребенка вырастет великий певец, если в лоб, то он станет великим ученым или писателем, если в руку — большим мастером в каком-либо мастерстве, если в ногу — знаменитым спортсменом; вот перед вами мальчик Иосиф, выпьем же за его удачу, поскольку один бог знает, куда он его поцеловал.

— К чему вы все это рассказываете? — спросила Скалли.

— Потому что меня бог поцеловал в такое место, которое в приличном обществе и назвать-то стыдно’.

— Не понял, — сказал Молдер.

— Я сам поначалу не понял. Однажды к нам в школу пришла с благотворительными целями жена одного местного шишки — он давно уже перевелся в Вашингтон, теперь работает в Белом доме, да вы его, наверное, знаете, раз меня вычислили. Так вот, эта миссис Мак-Гайрон чего-то там вещает, а я с одноклассниками сижу в зале, вместе со всеми чему-то там аплодирую, а сам представляю, как она без одежды выглядит. И так меня это занятие захватило, что меня вдруг затрясло всего, и я получил самое настоящее физиологическое наслаждение, аж застонал от счастья. И миссис Мак-Гайрон ойкнула и убежала, как она сказала, нос попудрить. Увы, тогда я еще ничего не понял…

— А что вы должны были понять? — спросил Молдер, видя, что Бромптон замолчал.

— Скоро и вы все поймете. А тогда я, как уже сказал, ничего не понял. Да и понятно — мальчишка в расцвете полового созревания, жизни не нюхавший, о взаимоотношении полов знающий только из кино и наивно полагающий, что дети после поцелуев рождаются. Впрочем, насчет того, как и отчего дети рождаются, меня просветили довольно быстро. Одноклассница одна и просветила, после очередной вечеринки на свежем воздухе, модно тогда было на пикники за городскую черту всем классом выезжать. Да, просветить-то просветила, только никаких приятных ощущений у меня от всего этого не возникло. Когда я мысленно раздевал миссис Мак-Гайрон — да, тогда я испытал настоящий экстаз. И когда я попробовал на уроке точно так же раздеть глазами учительницу, у меня получилось то же самое. Впечатление было в десятки раз боле сильное, чем тогда… в кустах с одноклассницей. А потом та самая одноклассница отвечала урок у доски, и я попробовал мысленно раздеть ее — и опять получилось, до стона, до оргазма. А когда я снова попробовал с учительницей проделать тот же фокус, у меня не вышло ровно ничего.

Через неделю к нам в школу снова приехала миссис Мак-Гайрон, которая мне безумно нравилась, но у меня с нею тоже ничего не получилось, и я тогда сделал первый вывод: такого небесного кайфа, глядя на женщину, я могу добиться только один раз, — больше именно с этой женщиной я испытать блаженства не мог.

Он раскашлялся и попросил закурить. Скалли виновато развела руками. Тогда Бромптон продолжил:

— О, господи! Если бы я, дурак, понял тогда, что произошло, я вырвал бы свои глаза! Хотя, нет, конечно, это поэтическое преувеличение — не вырвал же, когда узнал… Когда узнал, что означали мои, как мне тогда казалось, невинные забавы. Забеременели почти все учительницы в школе, оказалась в интересном положении миссис Мак-Гайрон — ну, тут-то никаких пересудов не возникло — благопристойная замужняя дама, у нее уже был к тому времени один ребенок, вторая беременность никого не удивила. Бедная Лизабет, самая страшненькая девочка в школе, тоже оказалась с пузом… ее отец, баптист, избил ее чуть ли не до смерти, а на следующих! день она повесилась… Как я теперь понимаю, девочки, что были неопытнее, вовремя заметили соответствующие изменения в организме и успели вытравить плод. А ведь среди женщин, родивших в восемьдесят третьем году рыженьких мальчиков, были и девственницы. Непорочное зачатие, так сказать. Как Дева Мария. Только объяснить этого своим близким они не могли…

Он надолго замолчал, Молдер и Скалли не перебивали, понимая, что ему тяжело все это вспоминать.

— В общем, когда я понял, что все это — моя вина, что семя, так сказать чудесным образом — а иного слова я подобрать не могу, как не могу и объяснить этот феномен — мое семя телепортируется в женщину, со всеми вытекающими отсюда последствиями… Да, к тому времени процедура занимала у меня все меньше времени, а наслаждение становилось… как бы сказать почти привычным, слабым, и я стал подозревать, что любой мой взгляд на незнакомую женщину может привести к нежелательным последствиям. Когда повесилась Лизабет и я понял, что это из-за меня… у меня было словно прозрение… до того момента я все воспринимал как безобидную игру… Да, в ту ночь я прокрался в комнату матери, украл у нее пузырек со снотворным и всыпал в себя все таблетки, что там оставались. Но я не умер. Мне было очень плохо, мне многократно делали промывание в местной больнице, но все же откачали. А на следующий день после выписки из госпиталя я пробрался в гараж хозяев, у которых служил отец, и украл газосварочные очки. Я боялся теперь смотреть на мир, потому что знал — мой взгляд несет несчастье женщинам, которые случайно встретятся со мной глазами. В тот же день я покинул Ремингтон, тогда мне казалось — навсегда.

Он снова замолчал.

— И где вы были все эти двенадцать лет? — чтобы прервать тягостное молчание, спросил Мол дер.

— Наверное, это к делу не относится, — после небольшой заминки ответил Бромптон, — Если за это время я и нарушил какие-то законы, то во всяком случае не законодательство США. Я был… легче перечислить, где я не был. И почти никогда не снимал свои очки.

— Почти? Значит, иногда все-таки снимали?

— Да, оказалось, что я могу оплодотворить даже бесплодных женщин. Не всех, конечно, а у кого, как я понимаю, проблемы с этими… как их… фаллопиевыми трубами. Пришлось полистать кое-какую специальную литературу, знаете ли. В одном из могущественных африканских племен я считался великим колдуном. Так или иначе, мое нынешнее богатство нажито вполне законным путем, и все полагающиеся налоги я заплатил.

— Хорошо, — кивнула Скалли, — Предположим, что эти дела нас не касаются. Но что подвигло вас похищать подростков? Вы же не пытались домогаться их сексуально?

— Да как вам такое в голову могло прийти?! — возмутился Бромптон. — Это же мои сыновья! И никого из них я, выражаясь официальным юридическим языком, не похищал. Оказалось, что стоило мне взглянуть им в глаза, и они сами, добровольно, следовали за мной, признавая во мне настоящего отца.

— Да, но зачем вы их собрали всех вместе на вашей вилле?

— Скажите, у вас свои дети есть?

— Пока нет, — напряженным голосом ответила Скалли.

— Тогда вы, возможно, меня не поймете. Но я вам и не буду объяснять свои главные побудительные причины. Скажу просто — я никого не неволил и не собирался. Если бы мальчики, которых я позвал первыми, захотели бы уйти, я бы их уже отпустил.

— Так зачем же вы их все-таки похищали?

— Чтобы провести эксперименты и убедиться, что ни к кому из них мой проклятый дар не перешел по наследству. Двенадцать лет — возраст полового созревания. Я нанимал женщин — строго на добровольной основе, не посвящая, правда, во все топкости, и они по часу устраивали стриптиз мальчикам. То есть, чтобы было понятнее — каждая женщина на протяжении недели демонстрировала свои прелести одному конкретному мальчику. И в одетом, и в раздетом виде. Одному, других мальчиков она не видела, как и они ее, а потом мы делали этой женщине все подобающие тесты на беременность. Ни одна еще не забеременела, что позволяет мне вздохнуть с облегчением — я один такой урод, мое проклятье не передалось но наследству!

— А если бы хоть одна оказалось бы в положении? заинтересовался Молдер.

— Этот ребенок своей матери бы не вернулся, он бы прожил жизнь со мной и носил бы такие же очки. Ну, можно заказать и покрасивее, современной формы. Я-то к этим привык, это те самые, что я когда-то уволок из гаража…

— Но вы хоть раскаиваетесь в содеянном? — спросила Скалли. — Помните, каждое ваше слово записывается.

— Я раскаиваюсь, что я родился на свет! — в сердцах воскликнул Бромптон, — Я раскаиваюсь, что не ослеп при виде первой же женщины. А что я зазвал к себе мальчиков — ни один из них не услышал от меня дурного слова, вы сами могли видеть, как с ними обращались на вилле. И с ними я за эти недели провел больше времени и отдал каждому больше души, чем все их так называемые «отцы» за все двенадцать лет. Спросите их сами — никто из них не захочет покинуть виллу добровольно.

— Вы загипнотизировали их, когда звали, глядя на мальчиков без своих очков, — сказал Молдер.

— Можете считать и так, — кивнул Бромптон. — Все, я очень устал. Исповедь окончена. Если у вас есть вопросы — задавайте, если нет — отведите меня в камеру, мне нужно побыть одному.

Молдер подумал немного и решил, что у него больше нет таких вопросов, что не смогли бы выяснить следователи, которые будут вести дело Бромптона. Ну а мелкие вопросы, которые еще не выяснены, принципиального значения не имеют. Поэтому он распорядился отвести арестованного в камеру.

Затем выключил магнитофон и задумчиво посмотрел на напарницу.

— Что ты на меня так уставился? — возмутилась Скалли, — Глаза проглядишь.

— Мне кажется, — медленно произнес Молдер, — что тебе теперь придется пройти тест на беременность.

Скалли чуть не задохнулась от подобной наглости, но быстро нашла ответ:

— Снимай галстук, Молдер, а я посмотрю, каким соусом удастся разжиться в местном кафетерии.

Автострада, штат Виргиния. 12 октября, 15:12

Телефон зазвонил, когда до Вашингтона оставалось полчаса езды. У Молдера вновь сильно разболелась голова и опять заныл зуб, поэтому за руль села Скалли, а Молдер пытался заснуть на пассажирском сиденье. Специальный агент ФБР открыл глаза, достал мобильный телефон и произнес голосом умирающего лебедя:

— Молдер слушает.

— Это Скиннер. Только что звонил Майкл О. Мак-Гайрон и искренне благодарил. Сын уже у него. Он просил передать вам и агенту Скалли свои поздравления, обещал лично отблагодарить и приглашал в гости. Но это уже потом, когда вы вернетесь из Израиля.

Молдер застонал.

— Я не могу никуда лететь, я весь как разбитое полено. Мне надо обратиться к врачу. Вы же сами заставляете проходить ежегодное профилактическое обследование, а я после позапрошлогоднего ранения у врачей не был ни разу.

— Вы заболели?

— Я почти умираю.

— В таком случае, на службу сегодня можете больше не выходить. Отправляйтесь-ка немедленно домой, примите стакан хорошего виски, ложитесь спать и как следует отоспитесь. Жду вас завтра после обеда, представите отчет о деле Бромптона и получите назначение на новое задание, — он замолчал. Молдер хотел уже было отключиться, но вдруг Скиннер совсем уже другим, не начальственным тоном добавил: — А все-таки вы с агентом Скалли на этот раз проявили себя молодцами. Я и не думал, что вы распутаете это дело и найдете мальчиков живыми и невредимыми.

Он отключился.

— Скиннер звонил, поздравлял, — сообщил Молдер напарнице. — Хочет, чтобы мы завтра отправлялись в Израиль. И еще он сказал, что мы с тобой молодцы.

— А все-таки лучше было бы, если бы все это так и осталось тайной, — задумчиво сказала Скалли. — Каким бы остолопом ни был этот Джонатан Грантов, он по-настоящему любит Николаса… Вряд ли ему приятно будет узнать, что он не настоящий отец.

— Наверное, ты права, — безразличным тоном ответил Молдер.

— А этому Яну Бромптону можно пришить и сексуальные извращения, раз он показывал несовершеннолетним подросткам голых женщин.

— Наверное, ты права, — с той же интонацией повторил Молдер.

Опять зазвонил его телефон. Призрак вздохнул и снова достал мобильник из кармана.

— Да, — представляться не было сил.

— Здравствуй, Мелвин, это Слава Заборин.

— Я не Мелвин, — сказал Молдер, — Я был на съезде под чужим именем. Я специальный агент ФБР Фокс Молдер.

— Да, я знаю, мне это Сэм Фазпер сказал. Он же и номер твоего мобильника дал. Ты с ним встречался?

— Сэм Фазпер погиб позавчера на моих глазах, — сообщил Молдер.

В трубке какое-то время тянулось траурное молчание, потом Заборин спросил:

— Ты слышал ту магнитофонную запись, что он случайно сделал в храме?

— Не успел. А ты?

— Тоже нет. Как погиб Сэм?

— В его автомобиль долбанули в упор из гранатомета. Меня тоже пытались застрелить, но, видно, не очень хотели, раз не застрелили. Я завтра по заданию начальства должен лететь в Тель-Авив. Да, а сам-то ты как, — запоздало поинтересовался Молдер, — как твоя рапа?

— Зажила, как на собаке. Завтра выпишут.

— Так ты еще в Тель-Авиве? Не улетай, не повидав меня. Я тебя со своей напарницей познакомлю… Подожди, ты сказал «говорили — выпишут»? Какие-то осложнения со здоровьем?

— Я говорю с тобой на фоне горящего госпиталя, — сообщил Заборин, как показалось Молдеру, с нервной усмешкой. — В окно моей палаты тоже долбанули из гранатомета. Чисто случайно меня там не оказалось. Так что выписка ускорилась.

— И что ты теперь будешь делать?

— Пока пс знаю. Пусть теперь начальство думает, ему видней. Если прилетишь, остановись в том же отеле, я тебя найду. Договорились?

— Договорились. Удачи тебе… Слава.

— До встречи, я еще не забыл твое обещание выпить со мной текилы.

— До встречи.

И не успел Молдер убрать телефон в карман, как он затренькал снова — с цепи, что ли все сорвались?

Молдер слушает! — рявкнул он в трубку. После разговора с Заборииым, он забыл о своих болячках.

— Здравствуйте, мой юный друг, — послышался в трубке смутно знакомый голос, — Как ваше самочувствие? Совсем плохо?

— Кто это говорит?

— Тот, кто вечно хочет блага и вечно творит зло, как выразился ваш товарищ. A bon entendeur demimot[2].

— Что вы от меня хотите? Кто вы?

— Кто я, вам знать необязательно, поверьте моему слову. Alium silere quod voles, primus sile[3]. А что я от вас хотел, то уже получил. Absit verbo invidia[4]. Зачем же вы посох-то бросили, мой юный друг? Ведь вы его приручили, он же живой. Animal vivunt, crescunt et sentiunt[5] Ему плохо так же, как вам… Зубы не болят часом? А представьте, по нему автомобиль проезжает… Ведь вы ж его почти на самой дороге бросили. Нехорошо, мой юный друг, нехорошо, ведь вы сами себя связали с ним невидимой нитью. Как говорил один военный летчик, мы в ответе за тех, кого приручили…

— Послушайте… — начал было Молдер, но в трубке раздались короткие гудки.

— Кто это был? — поинтересовалась Скалли.

— Клоун, — ответил Молдер.

Он в задумчивости покусал кулак, потом решительно раскрыл мобильный телефон и набрал помер.

— Скиннер? Это Молдер. Я отправляюсь по вашему поручению в Израиль первым же рейсом. Через двадцать минут мы будем в управлении, подготовьте все необходимые документы и закажите нам билеты на самолет.

Он отключил телефон, убрал его в карман пиджака и откинул голову на спинку сиденья, закрыв глаза.

— Может, ты все-таки расскажешь мне наконец, что же произошло с тобой в Израиле? — сердито спросила напарница, — И что происходит сейчас?

— Обязательно расскажу, Скалли, — пообещал Молдер. И добавил: — В самолете.

Примечания

1

Сам по себе и для себя (нем.). Термин философии И. Канта (1724–1804).

(обратно)

2

Толковый понимает с полуслова (франц.).

(обратно)

3

Если хочешь, чтобы о чем-либо молчали, молчи первый (лат.).

(обратно)

4

Не взыщите на слове (лат.). Встречается у Тита Ливня (59 до и. э. — 17 н. э.) в его труде «История».

(обратно)

5

Животные живут, растут и чувствуют (лат.).

(обратно)

Оглавление

  • Александрия, федеральный округ Колумбия, 7 октября, 23:55
  • Вашингтон, округ Колумбия. Штаб-квартира ФБР, Эдгар-Гувер-Билдинг. 8 октября, 9:21
  • Вашингтон, округ Колумбия. 8 октября, 11:48
  • Вашингтон, округ Колумбия. Штаб-квартира ФБР, Эдгар-Гувер-Билдинг. 9 октября, 9:45
  • Вашингтон, федеральный округ Колумбия. Сильвер-Спринге, 10 октября, 13:03
  • Вашингтон, федеральный округ Колумбия 10 октября, 16:45
  • Автострада в штате Виргиния 11 октября, 11:32
  • Калвертон, штат Виргиния. 11 октября, 12:15
  • Ремингтон, штат Виргиния, 11 октября, 14:40
  • Ремингтон, штат Виргинии. Приют святого Доминика. 11 октября, 15:40
  • Автострада, штат Виргиния. 11 октября, 16:38
  • Ричмонд, штат Виргиния. 11 октября, 18:42
  • Ричмонд, штат Виргиния, улица Роз. 11 октября, 23:40
  • Ремингтон, штат Виргиния, городское управление полиции. 12 октября, 10:34
  • Автострада, штат Виргиния. 12 октября, 15:12
  • *** Примечания ***