Вечность тут [Эллина Каминская] (fb2) читать постранично

Эллина Каминская Вечность тут

— Привет. Меня зовут Тмиш. Да, я знаю, дурацкое имя, но судьбу не выбирают. По крайней мере, Тмиш мне нравится больше, чем ИИ-КМ2193-61212. Что я еще могу о себе сказать? У меня умные зеленые глаза, цепкий ум и шикарные усы. В последнем у меня нет убежденности, но это слова Лизы, и я очень хочу ей верить. Сегодня шестой день полета, и мне осталось четыре прыжка.

Я остановил запись, высвободился из своего костюма и подлетел к иллюминатору. Бескрайний космос и одинокие искорки звезд — я мог любоваться ими вечность, думая о разных вещах. Например, о Земле и маме. Или о весне и сливках. Или даже о Лизе и о том, как мы с ней ходили гулять в парк. Лиза — мой диспетчер. Два раза в сутки, а также до и после прыжка я связываюсь с ней по гиперсвязи и «докладываюсь по обстановке». Остальное время я читаю книги, смотрю фильмы и думаю. Ну и сплю, конечно же. Иногда тут же, у иллюминатора. Хотя по правилам я должен спать в жилом отсеке своего маленького почтового корабля, пристегнутый ремнями к спальному месту. Но там, когда в дреме чуть приоткрываешь глаза, видишь металлическую переборку, а не россыпь чужих созвездий. Я иногда забавляюсь тем, что ищу в их очертаниях знакомые земные предметы и даю им названия. А после следующего прыжка они выстраиваются в другом порядке, и забаву можно начинать заново. Да, про это тоже надо записать. Не забыть бы после доклада.

Я залез в костюм, закрепил преобразователь голоса, устроился возле экрана и нажал кнопку вызова. На экране начала закручиваться в спиральку стилизованная галактика в ожидании установления связи. Я дернул ухом. Вот сколько уже летаю, а все равно всегда немного нервничаю во время докладов. Наконец вместо галактики появилось изображение Лизы в серебристой форме.

— Докладывает почтовый борт ПЗЛ-282, позывной «Ветер». Шестой день полета, два прыжка, обстановка без изменений, борт работает в штатном режиме. Системы жизнеобеспечения и контроля в норме, резервные системы функционируют исправно.

Лиза чуть заметно кивнула:

— Время очередного прыжка установлено?

— Сканирование определило ближайшую зону гиперперехода. Предположительно, наиболее благоприятные параметры будут определены в 21.00 земного стандартного времени.

— Доложите о самочувствии экипажа.

— Физиологическое и психическое состояние экипажа в норме, — ответил я и приветливо помахал хвостом. Официальная часть доклада окончилась. Лиза улыбнулась.

— Ну что, Тмиш, как ты там? Начал уже надиктовывать свои путевые заметки?

— Начать-то начал, но ты знаешь, думать гораздо проще, чем излагать свои мысли связно, особенно если знаешь, что это придется кому-то читать, — проворчал я. — Тем более что у меня как у единственного члена экипажа и без этого забот хватает.

Лиза наматывала на указательный палец светлый локон и с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. Но я на нее не обижался — я и сам прекрасно знал, что временами на меня нельзя смотреть без улыбки.

— Тмиш, а ты представь, что ты все это рассказываешь мне. Как тогда в парке. У тебя очень хорошо получалось.

И Лиза снова мне улыбнулась. Я махнул лапой куда-то в сторону жилых отсеков, показывая все масштабы своих забот, и попытался улыбнуться в ответ. Правда, по своему, по-кошачьи. В результате у меня смешно встопорщились усы, и Лиза все-таки не выдержала и прыснула со смеху.

— Тише, мыши, Тмиш на крыше… — начала она нашу традиционную считалочку, которой мы обычно оканчивали сеанс связи.

— …Ну а звезды еще выше! — завершил я. — До следующего сеанса!

Я отключился от приборов, вылез из костюма и снова подплыл к иллюминатору. Надиктовывать заметки не хотелось. Да и размышлять особо тоже. Почему-то последнее время все мои мысли неизменно сводились к вопросу — где оканчиваюсь я и начинается моя реплика? Или наоборот. Где оканчивается моя реплика и начинаюсь я? И опять в этом виновата Лиза. Она как-то заикнулась о том, что лично знала Микаэля Тихого, чью матрицу наложили на мой модифицированный мозг. Мне и раньше было интересно, с кого меня лепили. Я даже как-то не поленился и порыскал в поисках дополнительной информации о нем. Не той, что пишут в учебниках об истории гиперперелетов. В конце концов, там не прочтешь обо всех выходках четырежды женатого космолетчика, о его дебоширствах в барах на околоземной орбите или о том, что однажды он с товарищами угнал патрульный крейсер. Там можно найти стандартную сухую информацию о гениальном космопроходце и его подвигах. Согласно теории считается, что основой реплики служит интеллект и структура мышления. Но мне почему-то кажется, что реплика несет в себе также кусочки характера оригинала. Именно это и подметила Лиза во время последнего нашего похода в кафе между моими перелетами.

Тогда был жаркий день, и мы съели, наверное, порции по три мороженого. Лиза — с малиновым сиропом, а я — со взбитыми сливками. Мы тогда дурачились,