В Эрмитаж! [Малькольм Стэнли Брэдбери] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Малькольм Брэдбери В Эрмитаж!

Памяти Джона Блэкуэлла


Как они встретились? — Случайно, как все люди, — Как их звали? — А вам какое дело? — Откуда они пришли? — Из соседнего селения. — Куда они направлялись? — Никому не известно. — О чем они говорили? — Хозяин не говорил ничего. А Жак говорил: его капитан уверял, что все, что случается с нами хорошего или дурного, все уже записано или пишется сейчас в великой Книге Судеб — там, наверху.

ХОЗЯИН: Громкие слова!

ЖАК: Капитан добавлял, что у всякой пули — свой жребий.

ХОЗЯИН: И он был прав…

Дени Дидро. «Жак-фаталист»

Когда, проливая слезы у моей могилы, богиня Минерва укажет своим трагическим пальцем на выгравированную на камне надпись: «Здесь покоится мудрец» — не смейтесь, не спорьте. Не говорите, что она не права. Не позорьте меня перед Потомками эпитафией: «Прах дурака под этим камнем».

Не открывайте никому этой горькой истины.

Дени Дидро. «Мой портрет — и мой гороскоп»

Ах как счастливы будут люди, когда все короли станут философами, а философы королями!

Неизв. авт. «Философ» (1743)[1]

От автора

Мне кажется, это все-таки роман. Однако он имеет самое прямое отношение к Истории. Но и ученые мужи порой уклоняются от истины, чтобы придать прошлому хоть какой-то смысл в глазах настоящего. Я тоже, по мере необходимости, старался усовершенствовать реальность. Я изменял факты, даты, состав событий, если они казались мне скучными или неправильными. Я исправлял ошибки в календаре и географии, заделывал щели, передвигал границы, немножко менял национальный состав. Как маленький постмодернистский Осман[2], я непринужденно перепланировал крупнейшие города планеты, покрасивей расставлял здания, вмешивался в работу архитекторов и дизайнеров, смелой рукой прочерчивал широкие проспекты, заставлял автомобили мчаться в другом направлении. Я находил более выигрышное местоположение для статуй, подвергал реорганизации картинные галереи — подчищал, видоизменял или просто перевешивал знаменитые полотна. Я обогатил театральное искусство постановкой нескольких новых пьес и опер. Не менее вольно обходился я с великими литературными произведениями — редактировал одни и переиздавал другие. Памятники я переделывал, иконы подмалевывал, дорожные знаки ставил, где хотел, оккупировал вокзалы и станции. Но разве не так поступает сама История, когда вписывает наши живые, человеческие истории в небесную Книгу Судеб?

В своей книге я также сводил вместе людей, которые никогда не встречались, но которым наверняка стоило познакомиться. Для этого я вносил изменения в их биографии и карьеры, придавал их характерам новые черты и придумывал для них новых возлюбленных. Особенно щедр был я к своему главному герою — Дени Дидро, самому очаровательному из философов, ныне, увы, забытому: напоминает о нем лишь название одного из районов Парижа и станции метро. Дидро и сам чувствовал зыбкость своего существования, сам ощущал себя лишь игрушкой Потомства — этой странной формы коллективной памяти, которая то хоронит, то воскрешает, то возносит, то смешивает с грязью, то разрушает, то восстанавливает. Дидро понимал, что История — не что иное, как жалоба прошлого на настоящее, но при этом прошлое, настоящее и будущее способны перемешиваться и проникать одно в другое. Я выступал от лица Потомства и по-своему формировал жизнь философа, упорядочивая слухи и сведения о нем. Я подарил ему (думаю, Дидро не возражал бы) несколько приятных, необычных и насыщенных месяцев, развил некоторые его идеи и сюжеты, придумал и приписал ему несколько мистификаций. В общем, влез на его сайт в Книге Судеб и основательно там покопался.

Я также набрался смелости поработать с нашей так называемой современностью. Разумеется, кое-что в моей книге вполне соответствует действительности. Абсолютно реален Борис Ельцин. На самом деле существует проект «Дидро», в рамках которого профессора Бу Горанзон и Магнус Флорин из Королевского университета в Стокгольме организовали ряд замечательных конференций. Этот проект уже много лет позволяет виднейшим ученым, писателям, философам, актерам, преподавателям, художникам продолжать изучать этическое и интеллектуальное наследие Дидро. С этой целью им дается возможность собраться вместе в комфортабельных условиях в одном из крупнейших городов мира. Я тоже принимал участие в одном из таких конгрессов. В октябре 1993-го, когда в России произошла очередная политическая встряска, мы совершили путешествие на тот берег Балтийского моря. Там и возник замысел этой книги.

При всем при том искушенному читателю ясно, что между реальными паломниками и их реальными петербургскими хозяевами,