Говорящая душа [Григорий Юрьевич Филановский] (fb2) читать постранично
- Говорящая душа 8 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Григорий Юрьевич Филановский
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Филановский Григорий ГОВОРЯЩАЯ ДУША
Алик шел по тропинке и ревел. Никто его не видел и не слышал, но он ревел все громче. Вдруг — голос: — Зачем мальчик так бурно выражает свои чувства? Незнакомцу было лет… Судя по лысине, он мог быть отцом такого мальчика, как Алик. Но его внимательные карие глаза были непохожи на отцовские. В руках он держал что-то напоминающее одновременно револьвер и мясорубку. — А чего они… — всхлипнул Алик. — Не надо слов, — перебил незнакомец, надевая какие-то диковинные очки, сквозь которые глаза казались совсем черными. Проводки тянулись от очков к револьверно-мясорубочному устройству. — Да, мальчик, обида, горькая обида: так хотелось поиграть в мяч… да, в мяч, верно… — Как вы угадали? — Алик глядел то на незнакомца, то на снятые очки, подключенные к странному устройству. — И ты угадал: с помощью этих очков. Все это очень даже просто. Так же, как слетать на Марс. Взять и слетать. Встречный протянул руку — дескать, ясно, как на ладони. Ух, если б глаза его в этот момент не насмехались… — А зовут тебя… — Алик. По-настоящему — Валик, только мне так не нравится. — Валик… Валентин?.. Отлично! А я — Сергей, продолжение не обязательно… Сергей внезапно опустился перед мальчиком на колени, так что стала видна вся солнечная лысина и странно грустные глаза, если глядеть на них сверху. — Будешь, Алик, моим спутником и помощником. А то я нынче как-то совсем одинок. Ну? — Можно, — согласился Алик. — Добро. Писать быстро ты еще не умеешь, впрочем, кажется, и медленно тоже. Но зато всей душой откровенно переживать и говорить искренне ты не разучился. Лгать и притворяться тебе пока ни к чему… Ты прекрасно чувствуешь жизнь. Кстати, знаешь, что такое жизнь? — Знаю. — Я не сомневался. Главное ты, конечно, знаешь, понимаешь. Всякое живое жадно стремится жить и по-своему радуется полноте жизни, и по-своему страдает от лишений. А уловить это можешь только ты, человек, вооруженный этим… — Сергей бережно надел мальчику очки, закрепил прибор. Мальчик покорно стоял на месте. — Ну, Валя, вглядись в какую-нибудь жизнь: дуба, лягушки, ежа, слона, инфузории, магнолии. Приступай!.. Алик смотрел перед собой. Понемногу он начал всматриваться и вслушиваться в одну тоненькую травинку, ярко озаренную солнцем. Ему сделалось как-то душновато, томительно, и он непроизвольно протянул: — Пи-ить… — Великолепно! Ты ухватил душу травинки! — Глаза Сергея разбрасывали бойкие солнечные искры. — Тебя не удивляет это слово — душа? Душа, бог, возможно, ты и не слышал этих старых слов?.. Алик промолчал. Ему сейчас вовсе не хотелось выяснять, что такое бог. И Сергей не стал вдаваться в подробности. Заметил мельком: — Большая часть человечества доныне верит в бога. Правда, смешно? Жаль, что сейчас на месте Алика не находилась большая часть человечества — один вид Сергея убедил бы всех, что и впрямь смешно… Алик весь нацелился на муравья. «…Несу, несу, несу, — торжествовала муравьиная душа. — Несу добычу!» — объявлялось собратьям на муравьиной тропке. А дом, муравейник в двух шагах человеческих, в тысяче муравьиных, — далековато, впрочем. «…Устал малость… Перекусить бы… — это едва-едва, будто скрипочка в шторм. А звучно: — Несу — домой, несу — домой…» Донес и запропастился в какой-то муравьиной пещерке. Алик чуть тронул палочкой, и тут поднялась муравейная буря: «Тревога! Эй! Тревога! Что? Где? В бой! На кого? А? Что? Ничего? Ничего страшного. Прошло. Порядок. За работу…» — Молодчина, Алик, так она и познается — настоящая жизнь… «…Дети, дети, — кричала перепелка, — за мной, милые. Стоп!» Подсолнечник исподлобья глядел на Солнце: «Хватит, довольно мне жарких лучей, голова моя отяжелела, черные семечки вызрели и готовы пасть на землю». Встрепенулся паук: «Что там бьется?..» «Что со мной… Почему не улетаю! Что меня удерживает?» — Ага, муха, — прокомментировал Сергей, — видит она мир обобщенно, большими грубоватыми кусками, и не замечает таких поразительных, роковых подробностей, как паутинка… «Рванусь-ка, — продолжала муха, — надо же мне лететь. Ой, кто это мрачный ползет ко мне? Как жутко! Вырваться любой ценой. Нет, я как будто запутываюсь все сильнее…» — Дядя Сережа, спасем? — Нельзя вмешиваться. Мы наблюдатели. Факты, только факты, исключительно факты. Иначе… «Ай! Кольнула иголочка в грудь, и я уже не могу шевельнуть ни одной лапкой: ни задней, ни средней, ни передней. У, как темнеет белый свет…» Молчал трухлявый пень. Молчал обкатанный в незапамятные времена камень — неужто ему нечего рассказать о себе? Тихие облака лениво плыли в бесконечном синем безмолвии. «Скорей», — чирикнул воробей. Молчал журчащий ручеек. Невидимая личинка пискнула: «Иду на свет…» И желтый полдень легкой тенью раскачивался по опушке: спать, пить, спать, пить… Сергей валялся на траве, и облака плыли по- 1
- 2
Последние комментарии
2 часов 32 минут назад
3 часов 39 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 51 минут назад
14 часов 1 минута назад
14 часов 3 минут назад