Чайка − принцесса с гробом II [Итиро Сакаки] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Чайка − принцесса с гробом II

Пролог. Возвращение наездницы на драгуне

Поначалу она даже не поняла, что увидела.

Небольшая каменная стела была ей по колено... и выглядела слишком грубо, чтобы называться надгробием.

И даже стелой ее трудно назвать — просто камень, установленный на обочине. Не похоже, чтобы кто-то приложил к нему хоть какие-то усилия. Не было даже надписи. Этот камень поставили на землю так же, как ребенок ставит на пол кубик. Из-за такой ужасной небрежности казалось, будто хоронившие мертвеца не испытывали к нему ни жалости, ни уважения. Если бы она не знала, что именно означает этот камень, то просто прошла бы мимо.

— Это... оно?.. — с трудом произнесла Доминика Скода.

Из-за тяжелых свинцовых туч пейзаж вокруг нее был окрашен такими угрюмыми цветами, что полдень стал не похож на себя. А надгробие из-за такого мрака выглядело еще более жалким.

— Д... да, это... могила госпожи Люсии, — подтвердила деревенская старушка, проводившая ее до этого места.

Она не смела поднять свое морщинистое лицо... и в голосе ее слышался глубокий страх.

Конечно, отчасти это было связано с тем, что она говорила с правительницей этих земель, с триумфом вернувшейся после долгой и тяжелой войны... но гораздо больше деревенскую старушку пугала огромная фигура чудища, стоящего за спиной Доминики.

В его теле сочеталось два контрастирующих цвета — серебристо-белый и абсолютно черный.

Огромные черные крылья чудовища были сложены, а голова свешена с длинной шеи. Размером оно значительно превосходило корову и лошадь... скорее, оно было таким огромным, будто ело их на обед.

Но, в отличие от зверей... расположение конечностей и головы у него было скорее человеческим.

Однако, «гуманоидом» его мешала назвать слишком длинная шея. Руки и ноги тоже были сбалансированы по длине совсем не так как у людей. На голове, чем-то напоминавшей лошадиную, имелась пара рогов. Но самое главное: почти половину длины этого создания занимал хвост — орган, который меньше всего ассоциировался с телом человека.

Оно напоминало людей, но это был не человек.

У него были крылья, но это была не птица.

У него был хвост, но это был не зверь.

Каким еще словом, кроме «чудище», можно описать это создание?

Как ни странно... больше всего при взгляде на это чудище внимание привлекали вовсе не его очертания.

Его покрывал не мех. И не гладкая кожа. Некоторые называли это «чешуей», но это вовсе не та чешуя, которую носили змеи и ящерицы... она была составлена из огромных гладких пластин, соединенных между собой. Больше всего она напоминала латную броню, что носили конные рыцари.

Именно поэтому люди дали этим чудищам такое имя.

Они назвали их «драгунами», то есть бронированными драконами.

Вид этих чудищ был таким жутким, что человека, оказавшегося рядом с ним, трудно было уговорить не бояться. Пожалуй, старушку стоило скорее похвалить за смелость — ведь она не сбежала с воплями, а смогла привести сюда Доминику. Даже сама Доминика с трудом устояла на ногах, когда впервые увидела этого драгуна.

— Люсия... — ошарашенно, едва различимо прошептала Доминика имя человека, погребенного под этим надгробием.

Люсия, ее младшая сестра, была последним живым членом ее семьи.


«Сестра. Сестра-а-а...»


Она любила свою сестру. Свою единственную родственницу, связанную с ней по крови.

Стоило ей закрыть глаза, как ее улыбающееся лицо само всплывало из тьмы.

Стоило наступить тишине, как в голове слышался ее голос.


«Смотри, какой цветок. Он замечательно подойдет к твоим волосам».

«Ах, да. Нам нужно навестить могилу отца и матери...»


Скода была разорившейся рыцарской семьей.

Если конкретнее, то их поместье было до обидного маленьким... его площадь едва-едва подходила под описание дома «рыцарской семьи», и даже мирную жизнь на его территории вести оказалось сложно. Они являлись типичной «деревенской знатью» с крохотным поместьем.

Отец, который должен был работать над укреплением статуса их семьи, ушел на войну еще до того, как Люсия достигла сознательного возраста, и так и не вернулся. Хотя семья и называлась «рыцарской», те люди, что рожались в ней, имели свои сильные и слабые стороны. Доминика не раз задумывалась о том, что отец ее, быть может, не был рожден для битв.

Что до матери... то она скончалась от болезни через несколько лет после того, как отец сгинул на поле боя.

Как и отец, она была человеком прямолинейным до упрямости. На воспитание двух дочерей и содержание поместья Скода на скромные доходы от налогов у нее уходило очень много сил. Настолько много, что относительно несложная болезнь стала для нее фатальной.


«Сестра, с нами сегодня поделились уткой.

Подожди немного, я сделаю твой любимый горчичный соус».


С тех пор Доминика и ее сестра Люсия остались вдвоем и ютились под одной крышей.

Конечно, каким бы маленьким ни было их имение, налогов на тихую беззаботную жизнь им хватало... на первых порах. Вскоре та деревня, что принадлежала семье Скода, начала задерживать платежи, а то и вовсе уклоняться от налогов. Пусть они и были знатью, но глава семьи погиб на войне, оставив после себя двух девушек, которым не исполнилось и 20 лет. А поскольку у них отсутствовали даже слуги, то отношение деревни к ним было весьма пренебрежительным.

И у семьи Скода уже не хватало сил покарать это неуважение.

Доминика понимала, что так не может продолжаться вечно.

Война шла уже много лет и заканчиваться явно не хотела.

Более того — линия фронта постоянно смещалась, и однажды полем битвы мог стать и родной дом Доминики и Люсии. Она понимала, что из-за бедности их вполне может бросить родное королевство, и именно поэтому страх оказаться в пекле войны преследовал ее изо дня в день.


«Сестра. Сестра, почему ты...»


В тот день, когда она заявила, что уходит на фронт, Люсия посмотрела на нее печальным взглядом.

Доминика не раз и не два думала пойти на попятную... но свое решение уйти сражаться так и не отменила.

Снискав славу на поле битвы, она смогла бы увеличить размер их владений или же перенести их подальше от линии фронта. Да и крестьяне прониклись бы должным уважением к семье Скода.

У Доминики не было опоры, на которую она могла опереться в это военное время, и никакого другого способа защитить свою сестру она придумать не смогла.


«Сестра. Когда ты вернешься?..»


Конечно же, несмотря на рыцарское происхождение, должной воинской подготовки Доминика не получила.

Человек, который должен был учить ее боевым искусствам, то есть отец, скончался, а для найма хорошего учителя требовалась солидная сумма денег... которых у нее просто не было.

Именно поэтому ее возможности прославиться на войне весьма ограничивались.

Вернее, правильнее сказать, что возможность у нее была лишь одна.

Она с самого начала была лишена права выбора.

Когда ее попросили отдать службе свое тело, она пошла на это.

Другими словами...

— Люсия... — Доминика упала на колени перед маленькой могилой. — Но ведь война... уже закончилась.

Она смогла отличиться, получила в награду новое имение и вернулась в родные земли с триумфом. Но...

— Почему... ты...

— Э-э...

Похоже, что старушка, продолжая смотреть в землю, все это время бормотала, рассказывая о подробностях о смерти Люсии... но Доминика почти ничего не слышала. Ей было слишком тяжело принять даже сам факт того, что ее сестра умерла. О чем-то другом она просто не могла думать.

Всю жизнь она посвятила ей.

У Доминики не было других людей, ради которых она могла жить.

Именно мысль о том, что чего бы с ней ни случилось, она всегда будет сражаться ради своей сестренки, позволила принести в жертву свое тело и стать не крепким солдатом и благородным рыцарем, а выбрать гораздо более страшный способ попасть на поле боя.

И именно благодаря этому она сражалась и заработала великую награду.

Но...

— Я...

Неужели она ошиблась?

Возможно, если бы она осталась с сестрой, то даже если бы та не смогла избежать смерти, то Доминика смогла хотя бы быть с ней в ее последний час или же вовсе умереть вместе с ней?

Наверняка жизнь Люсии угасла от того, что каждый миг ожидания казался ей вечностью.

Наверняка она умирала, полная глубокого отчаяния и одиночества.

И когда эти мысли пришли ей в голову... она уже не могла сдерживать себя.

— А... а-а... а-а-а-а-а!..

Доминика зарыдала, сидя напротив могилы.

Она била землю руками, одетыми в бронированные перчатки, совершенно не думая о том, что они испачкаются, и рыдала. Ее наполнила скорбь настолько сильная, что она совершенно не представляла, что с ней делать. Она лишь продолжала бить землю кулаками, наполненными невыносимыми чувствами.

А затем...


О-о-о... о-о-о-о-о-о-о-о!..


В затянутом тучами небе над Доминикой раздался рев.

Покрытый серебряной броней дракон вскинул голову и испустил скорбный, плачущий рев... словно он рыдал вместе с ней.

Глава 1. Начало блужданий

Таинственный объект стоял, освещаемый лунный светом.

Хотя… слово «стоял» применить к нему сложно. Скорее, он «находился». Слово «стоял» подразумевало наличие хотя бы ног или ножек, которых у него не было, как не было и ручек. Нельзя разобрать, есть ли у него туловище или голова. У него вообще не было какой-либо формы и даже постоянных очертаний, поскольку вид объекта постоянно изменялся. Сложно даже сказать, был ли объект поставлен вертикально или горизонтально.

Тору Акюра молча смотрел на таинственный объект.

— …

Объект то и дело дергался.

Поверхность невнятной формы, покрытая грязью и опавшими листьями, постоянно дрожала. Конечно же, у нее не было ни глаз, ни носа, ни рта. Пожалуй, если бы Тору спросили, что это такое, он смог бы ответить лишь словом «куча». Эта самодвижущаяся куча грязи выглядела так странно, что не поддавалась никакому внятному описанию.

— Чайка…

Голос Тору прозвучал холодно и мрачно. Возможно, виноваты холод и мрак ночи.

Чайка.

Это было имя девочки, которую он решил считать своей хозяйкой и которой должен служить.

Серебристые волосы, маленькая хрупкая фигура, ореол загадочности. Принцесса сгинувшей страны.

Черты ее лица были такими идеальными, будто принадлежали кукле, созданной мастером с мировым именем.

Ее руки были такими хрупкими, словно могли рассыпаться в неосторожных объятиях.

Ее кожа была такой белой и гладкой, будто грязь даже не осмеливалась приближаться к ней.

У кучи перед его глазами отсутствовало все из этого списка.

Лишь грязная «куча» без капли человечного.

— Это… твоя… — ошарашенно продолжил Тору. — Твоя…

Тору еще раз моргнул.

В то, что он видел, было тяжело поверить. Ему даже казалось, что если он как следует зажмурится, а затем резко раскроет глаза, то эта картинка, наконец, исчезнет.

Наконец, он был вынужден сдаться и закончить свой вопрос:

— …пижама, что ли?

— М-м.

Из «кучи» показалось лицо девочки.

Похоже, что у кучи где-то имелся разрез, вернее, дыра под голову. Впрочем, тут нет ничего удивительного.

Длинные серебряные волосы, фиолетовые глаза, белая кожа — девочка выглядела так же, как и раньше.

Единственной изменившейся частью была ее одежда.

— Исключительная теплоизоляция, — ответило лицо Чайки Трабант, высунувшееся из «кучи».

— Нет, ну с этим я спорить не собираюсь, но…

— Исключительная замаскированность.

Чайка не очень хорошо говорила на общеконтинентальном языке и путалась в ударениях и акцентах, но ее интонация прекрасно передавала то, как она гордится этой вещью.

— И с этим я тоже спорить не собираюсь, но… — хмуро проговорил Тору. — У тебя со вкусами все в порядке?

— Важна практичность. Высший приоритет.

— …

Тору еще раз окинул взглядом «пижаму» Чайки.

Она была, скорее, не одеждой, а спальным мешком. Если выражаться еще точнее — то просто мешком, в котором мог целиком уместиться один человек. В отличие от обычных цилиндрических мешков, этот предоставлял довольно неплохую свободу действий забравшемуся в него человеку.

Спереди его покрывало 2-3 слоя мелкой сетки. Чайке достаточно было залезть внутрь и немного покататься по земле, чтобы за сетки зацепились листья и грязь, служившие дополнительным средством маскировки.

Кроме того, мешок этот никоим образом не повторял человеческие очертания, и издалека его очень трудно принять за чье-то укрытие.

— Ну, раз ты маг, тебе, видимо, приходится так наряжаться.

— Собственного изготовления. Гордость. Шедевр, — подтвердила Чайка догадку о том, что гордилась этой вещью, и самоудовлетворенно кивнула.

— Лучшая защита — не дать врагу обнаружить себя, ага?

— Подтвердить.

— Но сейчас тебе незачем так наряжаться. Вылезай, твой вид в тоску вгоняет.

— М-м?

— Меры предосторожности оставь нам, — сказал Тору.

Со всех сторон их окружали деревья, опавшие листья и грязь. Перед тем, как разбить здесь лагерь, Тору установил по периметру несколько «барьеров».

Безусловно, они в корне отличались от тех барьеров, что выставляли в целях обороны маги. Они были гораздо проще. Барьер состоял из хрупких веточек, спрятанных под опавшей листвой, которые обязательно захрустели бы, если на них наступить.

Кроме того, между ветками деревьев были натянуты тонкие нити с привязанными к ним маленькими колокольчиками.

Их развесили на тот случай, если потенциальный противник попытается пробраться к ним, не касаясь земли, ну и просто в качестве дополнительной меры безопасности.

— И… еще кое-что. Может, она тебя и согревает, и маскирует, но меня беспокоит то, что из-за нее ты не сможешь быстро приготовиться к бою, если что-то случится.

— М-м… — Чайка нахмурилась.

Очевидно, ей не нравилась критика в адрес любимой «пижамы».

— Не проблема. Могу молниеносно перемещаться.

— О-о?.. — протянул Тору, прищуриваясь. — Ну-ка попробуй сделать круг вокруг этого дерева. Как можно быстрее.

— М-м, — отозвалась Чайка, словно пытаясь ответить «да не вопрос».

А затем на полной скорости побежала к указанному дереву.

Но…

— Гья-а?

Уже на третьем шаге она картинно споткнулась и упала.

При этом она буквально ударила в грязь лицом. Грязью и листьями покрылось не только прекрасное лицо, но и серебряные волосы.

— Я же говорил.

— У-у. Невозможно.

— Теперь понимаешь, почему одежда обычно повторяет форму тела? Ты сейчас, в каком-то смысле, пыталась побежать, наступая на подол собственной юбки.

Кроме того, из-за того, что ее одежда была обернута сеткой, собиравшей листья и грязь, она могла с легкостью зацепиться ей за какую-нибудь ветку.

Другими словами, ее пижама превосходно годилась на роль одежды для неподвижного стояния в надежде на то, что тебя не заметят, но для быстрых перемещений (точнее, бегства) не подходила совершенно.

— Так гордилась… — опечаленно прошептала Чайка.

Ее любимая пижама настолько хорошо стирала грань между собой и землей, что Чайка походила на причитающую отрубленную голову и выглядела не самым приятным образом.

— Раздевайся уже, — сказал Тору, протягивая лежащей на земле Чайке руку.

А в следующее мгновение…


Совсем рядом с пальцами Тору пролетело лезвие и воткнулось в опавшую листву.

…Топорик.

— А-а?!

Тору рефлекторно отвел руку и приготовился к бою.

Вообще, такие топорики предназначались для прорубания дорог сквозь заросли, колки дров и разделывания небольшой добычи. Но для того, чтобы они были не только универсальными, но и эффективными, их делали довольно тяжелыми. Они и рубили, в основном, не за счет остроты лезвия, а за счет его тяжести.

И если бы этот пролетевший топор оказался чуть метче… то этот день Тору запомнил бы как тот, в который он потерял пару пальцев.

— Брат… — послышался равнодушный голос откуда-то из застывшей тьмы, окружавшей деревья.

Он был настолько ровным, что в нем совершенно не ощущалось никаких чувств.

— Чем это ты там занимаешься?

— Это мне тебя впору спрашивать, дура! — взвыл Тору. — Какого черта ты творишь?!

— Нет, все-таки этот вопрос должна задать я.

Вместе с этими словами из-за деревьев к ним подошла высокая стройная девушка.

Благодаря узким глазам и аккуратным губам она казалась совсем взрослой, но на самом деле ей было лишь 17 лет. Ее длинные волосы были собраны в хвост на затылке, из-за чего она немного напоминала парня и сразу начинала производить впечатление очень активного человека.

Хотя она и была стройной, но при этом совершенно не казалась слабой, а благодаря своей одежде — легкой кожаной броне — становилась похожей на молодую крепкую лань.

Акари Акюра.

Младшая сестра Тору. Но она была сводной сестрой, не связанной с ним по крови.

Она уходила на охоту и только что вернулась.

В левой руке она держала тушку птицы. Похоже, что она выпотрошила и обескровила ее на месте, поскольку кровь стекала лишь мелкими каплями. Благодаря этой кровавой добыче образ Акари становился еще более впечатляющим. Если бы такую девушку ночью на дороге увидел ребенок, он бы, несомненно, обмочил штаны, а затем разревелся.

— Почему ты посреди ночи, — продолжила она, глядя на Тору своими черными глазами, — прижал к земле девушку и приказываешь ей раздеться?

— …Э? — непонимающе переспросил Тору.

Нет, он действительно сказал Чайке «раздевайся», но…

— А… погоди, ты не так поняла, — Тору замотал головой. — Здесь происходит совсем не то, о чем ты подумала.

— М-м? Прекратить раздеваться?

Уже начавшая снимать пижаму Чайка удивленно склонила голову.

Поскольку пижама — ночная одежда, то, естественно, под ней Чайка была практически голой. Кроме того, из-за прохладной ночи ее белоснежная кожа окрасилась румянцем, который только усугублял непонимание.

— Ты что, уже раздеваться начала?!

— Тору. Нелогичный, — сказала Чайка, надувшись.

— Как же с тобой тяжело, брат, — добавила Акари, покачав головой.

Хотя на ее лице трудно было уловить хоть что-то, похожее на эмоцию, от него, тем не менее, веяло жутким холодом. Не то чтобы Акари не умела испытывать никаких чувств, она просто не умела выражать их внешним видом. Как так получилось — не знал даже Тору.

— Стоит мне отвести глаза, как ты уже кидаешься на маленьких девочек.

— Хватит уже обо мне такое рассказывать! — взвыл Тору. — Я вовсе не…

— Но если это твой фетиш, то ничего не поделаешь.

— Эй, ты. Ты меня слушаешь?

— Каким бы извращенцем или бабником ты ни был, как бы быстро ты ни кончал, каким бы коротким он у тебя ни был, я всегда буду любить тебя, брат. Я прекрасно осознаю, что мой долг, как младшей сестры, — принимать тебя таким, какой ты есть!


С этими словами она развела в стороны руки, словно приглашая Тору прыгнуть в ее объятия. И да, в левой руке она все еще сжимала тушку только что убитой птицы. Из-за этого возникало ощущение того, что она хотела не обнять его, а насмерть задушить.

— …Хватит уже невзначай произносить всякую ерунду!

— Ерунду?

— Размер вообще не твое дело!

И то, быстро или медленно — тоже. И все остальное.

— Но это очень важный вопрос. Поэтому я его и упомянула, — отчеканила в ответ Акари. — И, кстати, мне не мешало бы узнать на него ответ. Я ведь твоя сестра.

— Обойдешься!

— Ну же, брат. Раздевайся, — тихо приказала Акари. — Я твердо верю в то, что мой брат не полностью безнадежен, и что если он говорит кому-либо раздеться, то готов сделать это и сам.

— Верь, сколько угодно! — злобно отозвался Тору, после чего поднял с земли топорик и метнул его в Акари, которая без труда поймала его в воздухе, ловко прокрутив на пальце и «уронив» так, что он сам повис на ее поясе. — А-а… и какого черта я вообще делаю в этих горах?

— Разбиваешь лагерь? — немного недоверчивым тоном спросила Акари.

— Ах, ну да, конечно. Разумеется! — ехидно отозвался Тору, после чего поймал тушку птицы, которую Акари метнула, словно в обмен на топорик. — Ну и что мы с ней делать будем? Сырую есть сложновато.

— Но и костер тут не разведешь, — заметила Акари.

И она была права. Трудно придумать что-то более заметное, чем костер в горах. И если огонь они с грехом пополам еще могли укрыть, то с запахом и дымом ничего нельзя поделать.

Тору, Акари и Чайка были в бегах. Забывать об опасности и предосторожностях непозволительно.

— Можно было бы засолить… но у нас нет ни соли, ни банки…

— Тору.

Чайка вдруг осторожно подергала его за подол одежды. В какой-то момент она все же успела переодеться и была уже не полуголой, а в своем обычном черно-белом одеянии.

— Готовка. Практическая магия, — проговорила она, указывая пальцем на себя.

— А-а… ну, можно и так. Ты справишься?

— М-м.

Чайка со счастливым лицом кивнула, а затем потянулась к черной коробке, прислоненной к ближайшему дереву.

Это был вертикально поставленный шестиугольный ящик, в котором мог уместиться человек.

Гроб.

Но Чайка, конечно же, извлекла из него не труп, а прибор из дерева и стали. Длинная трубка. Сложный механизм. Рукоять из обработанного дерева. Чайка начала привычными движениями соединять части прибора друг с другом.

И уже очень скоро она взяла в руки законченный инструмент.

Он был длинным. Пожалуй, длиннее ее самой.

Магическое снаряжение, называемое гундо.

Это были своего рода волшебные посохи, которые маги использовали для сотворения заклинаний. Благодаря гундо заклинания, которые раньше требовали длительных ритуалов, стали куда проще и, следовательно, куда полезнее.

— Тору. Мясо. Вон. Ветка. Повесить, — произнесла Чайка, наматывая на шею так называемый соединительный шнур, а затем указала на дерево рядом с Тору.

— Вот так?

— Угу.

Кивнув, Чайка направила пушку на подвешенную тушку.

А затем…

— Аймр, иай, дерза, ирг… — начала нараспев произносить Чайка, прильнув к прицелу и закрыв второй глаз.

Помимо того, что произнесение заклинаний фокусировало сознание, оно также велось на языке, произнесение слов которого переключало мозг на «магический» режим. Впрочем, Тору, как дилетант, всех подробностей происходящего знать не мог.

— Фифа, аксом, эксепус, ресс…

Наконец, вокруг девочки появилось тусклое голубое сияние.

Это было не пламя и не молния.

Этот свет, сущность которого граничила с пустотой, вдруг начал расширяться, а затем стал вырисовывать в воздухе сложные письмена.

Это был маршрут, который назначался заклинанию, и по которому должна была идти магическая энергия.

Поначалу письмена были оторваны друг от друга, но затем начали неспешно вращаться вокруг гундо, а затем и вовсе слились в единую диаграмму.

— Явись, «Кипятитель», — уверенным тоном произнесла Чайка.

А в следующее мгновение что-то невидимое, но явно сильно сжатое, влилось в подвешенную тушку.

Не было света. Не было звука.

Но Тору понял, что начала действовать какая-то сила.

А затем…

— О-о… здорово, — обронил Тору, когда до него донесся запах жареной птицы.

Магия, способная за такое короткое время приготовить еду без огня, несомненно, крайне полезная.

Тору восторженно повернулся к Чайке…

— А…

…которая удивленно хлопала глазами.

А в следующее мгновение… тушка птицы взорвалась.

— А-а?!

Естественно, поскольку Тору стоял рядом с деревом, несколько ошметков полетело в его сторону. Каким бы ловким акробатом он ни был, но увернуться от всех не смог даже он.

— А-а, горячо! Ч-что случилось?!

Сбросив с лица прилипший ошметок, Тору повернулся к подвешенной тушке.

Картина была, откровенно говоря, душераздирающей. Большая часть мяса и внутренностей разлетелась по сторонам, и с ветки свисали лишь кожа да кости.

— Что произошло?!

— …

Чайка какое-то время неподвижно сидела с круглыми глазами, а затем…

— Хи-хи, — обронила она и сладко улыбнулась.

— Не думай, что это поможет!— взревел в ярости Тору.

Похоже, она где-то ошиблась. Видимо, в скорости нагрева.

Из-за того, что температура внутри птицы резко повысилась, вся содержавшаяся в ней вода моментально вскипела и превратилась в пар, от которого тушку быстро раздуло. В результате, она разорвалась.

Только сейчас Тору вспомнил, что эта девочка по имени Чайка обладала незаурядной силой воли только в критические моменты, а в остальное время была весьма неуклюжей (и речь шла не только о магии) и терпела неудачу за неудачей.

— Как же я забыл?.. — протянул Тору, счищая остатки мяса с одежды.

— Зря старались, — подытожила Акари.

Действительно, хоть они и могли затушить дым от разлетевшихся во все стороны переваренных ошметков, но с запахом что-либо поделать было уже нельзя.

— Вот черт… — Тору посмотрел на висящую в ночном небе луну. — Значит… зря я так торопился.

Тору Акюра, диверсант.

Его путешествие было таким непростым, что временами он едва не начинал жалеть о собственном выборе.


***

Долгая, долгая война осталась позади.

Она длилась больше 3 веков и закончилась лишь тогда, когда северная Империя Газ, всегда находившаяся в самом водовороте событий, была окончательно разрушена.

Артура Газа, императора Империи Газ, знали как Проклятого Императора, Дьявола, Бессмертного Короля, Великого Мудреца… и, главное, как величайшего мага.

Но даже Чудовищный Император не смог выстоять против объединенной мощи армий своих врагов и был повержен. Официально сообщалось, что его тело сожгли дотла. Поскольку Артур Газ, можно сказать, правил своей страной в одиночку, то Империя тут же распалась по кирпичикам. Половину его вассалов убили, а вторая разбежалась по всему Фербисту.

Остальные государства разделили между собой территорию и ресурсы бывшей Империи, а затем приступили к освоению похищенных магических технологий. Помимо этого на них обрушился и тяжелый груз восстановления экономических проблем, и воевать не хотелось уже никому.

Началась мирная пора.

Но… в истории не бывает так, чтобы какая-то линия могла полностью отделить одну эпоху от другой.

Несмотря на то, что об окончании войны объявили совершенно официально, это не значит, что уже на следующий день жизнь в корне изменилась. Для людей жизнь в военную пору стала настолько привычной, что мир казался им чем-то необычным… и появилось немало людей, чье бытие перевернулось так внезапно и неожиданно, что они не могли принять факт наступления мирного времени.

К ним, например, относились все ремесленники, что долгие годы снабжали армию необходимыми припасами.

Другим примером были торговцы, жившие тем, что торговали с солдатами в их лагерях.

Люди вроде Тору и Акари Акюры тоже относились к таким людям — они были диверсантами из Акюры. Всю жизнь из них делали живое оружие, способное переломить ход битвы.

Они были людьми, строящими свою жизнь исключительно из соображений пользы, которую они могли принести на войне. В мирное время они, как и все другие диверсанты, тут же становились бесполезны. Но хоть они и понимали все это, не могли просто сменить образ жизни, которому посвятили все свое время. Их воспитание оставило на теле и душе такие отпечатки, от которых они уже не могли избавиться.

Они были пережитком прошлого.

А еще им была…

Чайка Трабант.

Она же — Чайка Газ.

Будучи наследницей Дьявола Артура Газа, она тоже относилась к тем людям, которым не было места в новом мире.


***

После нехитрого ужина началось совещание.

— Итак... вопрос в том, что мы будем делать дальше, — сказал Тору, сидевший на земле и опиравшийся спиной на ствол дерева.

Акари сидела возле него, а Чайка — напротив. Костер они развести не могли, но лунного света все же хватало, чтобы разобрать лица в темноте.

На самом деле прошло уже 5 дней с тех пор, как они покинули Дельсорант, но возможность поговорить представилась им только сегодня. Все остальные время они бежали и днем, и ночью, пытаясь оторваться от преследователей, и потому им было совсем не до разговоров. Если Тору и Акари все еще были в порядке, то Чайка уже валилась с ног от усталости.

— Нам нужно решить, куда мы будем двигаться, хотя бы примерно.

— М? — удивленно обронила Чайка, которая вроде как должна была лучше других разбираться в происходящем.

Похоже, она собиралась делать то же, что и раньше — легкомысленно гулять в поисках «сувениров» своего отца...

— Я понимаю, что сам сгоряча пообещал следовать за тобой вне зависимости от того, будешь ли ты искать «сувениры» или просто бегать от тех неприятных ребят, но мы ничем не сможем помочь, пока не поймем, в какой именно ситуации находимся, — с хмурым видом проговорил Тору.

Чайку преследовали.

Был целый отряд из рыцаря, наемника, ассасина и еще бог знает кого, который охотился на Чайку Газ, дочь Проклятого Императора... и на те же самые «сувениры».

А что до Тору и Акари, то они наполовину в силу обстоятельств сразились с тем самым отрядом, в результате чего начали следовать за Чайкой и защищать ее...

— ...Понимаю, — ответила Чайка, послушно кивнув.

Когда она так делала, то становилась настолько очаровательной, что напоминала изящную куколку, которая не может предложить ничего, кроме приятной внешности. Конечно, она могла с уверенностью называть себя магом, и магов в этом мире было не так уж и много, но она отнюдь не единственная и неповторимая.

Другими словами... она явно не походила на опасного человека, за которым нужно отправлять целый отряд во главе с рыцарем. Конечно, внешность людей порой бывает обманчива, да и преследуют не только плохих людей, но и хороших.

— Так все-таки, — сказал Тору, прищурившись. — Ты и правда дочь того самого Артура Газа?

— Подтверждаю, — Чайка кивнула, затем гордо выпятила маленькую грудь и добавила. — Я действительно принцесса.

Похоже, что она, несмотря на свое положение, совершенно не ощущала напряжения.

— Не знаю, можно ли этим гордиться.

— Почтение. Необходимо, — сказала Чайка, показывая на себя пальцем.

Пусть она и их хозяйка, но поскольку очевидно младше них, Тору разговаривал с ней весьма фамильярно. Кроме того, хоть она и называла себя принцессой, Тору не имел ни малейшего понятия о том, как разговаривать со всевозможными августейшими особами. Возможно, эти его черты раздражали Чайку.

— Так вот... какова твоя окончательная цель?

— Сбор. Сбор останков отца, — уверенно отозвалась Чайка.

Действительно, Чайка собирала останки своего отца, императора Артура Газа по прозвищу Дьявол.

После гибели Артура Газа в битве за столицу Империи Газ победившие его «герои» расчленили труп и забрали себе его части.

Объекты, долгое время служившие вместилищем сильных мыслей, являлись источником магической энергии и служили магическим топливом.

Чаще всего в качестве топлива использовались переработанные окаменелые останки существ, обладавших определенным уровнем интеллекта (так называемое «сухое топливо»), но останки Артура Газа, сильнейшего мага в истории Фербиста, были куда более сильным источником энергии. И, конечно же, чистое топливо, вмещавшее много магической энергии, стоило на порядки дороже обычного.

Другими словами, останки Императора Газа были трофеями, которые разделили между собой «герои».

Конечно же, об этом никогда не говорилось во всеуслышание.

Заявлено было о том, что в ходе битвы с императором герои уничтожили его тело с помощью магии, и от него не осталось даже пепла.

Усомниться в необходимости таких жестких мер мог лишь человек, который не слышал легенды об императоре Газа. Некоторые утверждали, что Дьявол, державший в страхе остальные государства, вообще не был человеком.

Но, как бы там ни было...

— Я так понимаю, по-хорошему их нам никто не отдаст, — недовольно проговорил Тору.

Если еще точнее, то поскольку «герои» забрали домой трофеи, которые следовало разделить между государствами-победителями, они ревностно оберегали останки и даже отказывались признавать сам факт того, что владеют ими.

— Ну, ты хоть знаешь, у кого именно они находятся?

— ... — Чайка замотала головой.

— Как все запущено, — отозвался Тору, ощущая, как на него наваливается бессилие.

Ситуация осложнялась тем, что имена тех самых героев, что одолели императора в битве, никогда не разглашались. Одной из причин этого являлось то, что имен тех, кто занимался собственно убийством императора, не знал почти никто — в том отряде были как маги, поддерживавшие остальных издалека, так и множество других бойцов, сдерживавших подкрепления, пытавшихся прийти на помощь императору.

Еще одна причина заключалась в том, что конец Империи Газ положила объединенная армия других королевств, заключивших вынужденный союз. Сразу после окончания войны началась дележка территорий и перетягивание одеял. Все страны пытались разыграть карту «именно наши рыцари и были героями», из-за чего список «героев» становился еще более произвольным. Каждая страна пыталась представить его в таком свете, чтобы заявить свои права на максимальное количество земли и трофеев.

Полагали, что собственно битва с императором была поручена особому отряду из 8 человек, но имена людей, входивших в этот отряд, также не разглашались из-за щекотливой политической составляющей вопроса.

Конечно, по Дельсоранту ходили слухи о том, что граф, правивший городом, один из героев, но у обычного горожанина не было никакой возможности убедиться в их правдивости.

— Но. Делиться. Информацией, — вдруг сказала Чайка, поднимая палец.

— А? Кто-то делится с тобой сведениями? Кто?

— Незнакомец.

— ...

Тору нахмурился.

Если рассказ Чайки принять за чистую монету... то выходит, что перед Чайкой периодически появлялся таинственный человек, который давал ей данные о владельцах останков, после чего исчезал.

Но кто это мог быть?

Какую цель он преследовал?

— Может, его послали те самые «силы, пытающиеся возродить Империю Газ», о которых говорил тот рыцарь?

Если конкретнее, то тот рыцарь говорил о том, что есть люди, которые планировали возродить государство, используя ребенка Проклятого Императора, Чайку — законную наследницу престола.

— ?..

Чайка удивленно склонила голову.

Либо она пыталась сказать, что не понимает, о чем речь, либо слова рыцаря она в свое время не расслышала. Впрочем...

— Звучит подозрительно, — высказала свое мнение Акари, сидевшая со сложенными на груди руками.

Мало того, что этот «некто» обладал знанием, недоступным большинству обычных людей, он наверняка должен был понимать, кто такая Чайка. Другими словами, он обладал огромным запасом информации и пользовался им в своих целях.

Но если у Чайки имелся столь могущественный помощник... почему она все это время искала останки одна?

После того, как она повстречала Тору и Акари, они следили за тем, чтобы с ней не происходило ничего плохого... но она вполне могла умереть, например, в тех же горах Дельсоранта. Или ее мог настичь отряд того рыцаря, а затем казнить как опасного человека.

Если этот человек планировал использовать Чайку для возрождения империи Газ, то его план был слишком ненадежным, если это вообще можно назвать планом.

— Что ты вообще собираешься делать с останками?

Ее целью являлся сбор останков императора Артура Газа.

Эта цель была ясной, но не совсем понятно то, что она собиралась с ними делать.

Возродить империю Газ? Отомстить людям других государств?

Или же...

— ...Похоронить, — прямо ответила Чайка.

— А... ну да. Вот оно что, — Тору понимающе кивнул.

Из-за обилия возвышенных слов вроде «империя», «император», «принцесса» и так далее происходящее можно с легкостью принять за нечто очень сложное и запутанное. Процесс сбора останков казался подготовительным этапом к какому-то следующему шагу.

Но эта девочка хотела лишь восстановить тело своего отца, чтобы похоронить его.

Пожалуй, это мышление можно назвать естественным.

Это было семейное дело, не имевшее никакого отношения к тому, что ее отец был Дьяволом, а сама она — принцессой.

Вот только...

— Боюсь, даже если ты скажешь им, что хочешь лишь этого, они не оставят тебя в покое.

— ?..

Как уже было сказано, останки Императора были сильнейшим магическим источником, но не только. Они — символ империи Газ... и если бы кому-то удалось собрать их всех, этого человека быстро бы стали воспринимать как наследника той империи.

Во всяком случае, именно этого и боялся тот рыцарь.

Пусть империя Газ и рухнула, но она существовала сотни лет. Ее существование было выгодно тысячам, миллионам людей, и среди них все еще осталось немало тех, кто стремился возродить империю.

— Эх, ты... — немного сокрушенно проговорил Тору. — Ты хоть понимаешь, в какое опасное дело втянулась?

— ?..

Похоже, что эти мысли совершенно не приходили ей в голову.

В ее голове жила буквально одна мысль: «похоронить останки отца», и именно благодаря этому она так отчетливо фокусировалась на ней и не сбивалась на пути... и именно поэтому Тору опасался за нее.

Он знал, с какой легкостью такие искренние чувства можно эксплуатировать.

— Отец. Собрать. Остальное. Потом. Начнется. Мое... будущее, — сказала Чайка.

Нечто похожее она говорила несколько дней назад.

Что время для нее остановилось 5 лет назад, в день гибели империи Газ.

Что она не сможет попасть в свое будущее, пока не разберется с прошлым.

Тору понимал ее.

Порой его тоже связывали по рукам и ногам путы прошлого... хоть они и не были похожи на те, что связывали Чайку.

— Кстати... а почему империю Газ вообще уничтожили?.. — проговорил Тору, складывая руки на груди.

Поскольку жизнь Тору состояла из ежедневных тренировок в деревне Акюра, выбраться за ее пределы ему удалось лишь после войны. До этого он узнавал о состоянии дел в мире лишь из обрывков рассказов бродячих торговцев. Картина мира в его голове была лишь приблизительной, и подробностей о делах каждой конкретной страны он не знал.

— Брат. Какой же ты бестолковый в социальных вопросах.

Акари покачала головой, и жест этот выглядел наигранным.

Тору прекрасно понимал, что эта девушка очень редко показывала свои эмоции, а жесты ее были совершенно бесстыжими, но даже он не смог не разозлиться на нее и не огрызнуться.

— Ну извини.

— Но от этого ты кажешься милым.

— Не зли меня. Замолчи, — рефлекторно прорычал Тору, увидев, как Акари сжимает кулаки, акцентируя свои слова. — И вообще, можно подумать, у тебя вести себя в обществе получается лучше меня.

Как и Тору, Акари не покидала границ деревни Акюра до самой ее гибели. Поэтому об окружающем мире она должна была знать столько же, сколько и он.

— Я — женщина, — ответила Акари, гордо выпятив грудь.

Кстати, в отличие от Чайки, она выглядела куда более взрослой. Ее одежда весьма неплохо подчеркивала линии ее тела и даже, пожалуй, привлекала к ним излишнее внимание...

— А у женщин есть особое женское оружие.

— Чего?

— Пока мы были в Дельсоранте, и ты целыми днями валялся в постели, я использовала свое женское оружие, чтобы собирать информацию.

— Погоди, так твое оружие это...

Тору и Акари учились заниматься грязной работой — уничтожению всего и вся, сбору и манипулированию информацией, убийствам, провокациям. диверсанты были экспертами в таких делах, которые предпочитали не афишировать. Пусть им так и не удалось поучаствовать в настоящих битвах, подготовкам к ним они посвятили всю свою жизнь в деревне.

И, конечно же, диверсанты женского пола учились использовать свои тела для того, чтобы соблазнять вражеских командиров, проникать во вражеские лагеря под видом проституток и так далее.

Кроме того, Акари лучше многих других диверсантов умела управлять своим телом и часто присоединялась к диверсантам мужского поля для физических тренировок...

— Выходит ты успела...

Тору представил себе, как Акари добывает информацию через постели мужчин, и понял, что ему очень трудно представить ее в этой роли. Впрочем, для диверсанта это не должно быть чем-то из ряда вон выходящим.

— Да... — отозвалась Акари без капли стыда. Наоборот, она сказала гордо. — Я сплетничала.

— Если ты гордишься тем, что собирала информацию таким способом, то у тебя явно что-то не так со взглядами на мир.

— Премного благодарна.

— Это не похвала! — устало протянул Тору.

— Но все же не стоит смотреть свысока на потоки информации, которыми обмениваются между собой дамы, брат. И мужчинам они ничего не рассказывают.

— Вот только в них столько непроверенных и мутных слухов, что эти потоки совершенно бесполезны.

— Нет. Именно потому, что слухи такие мутные, чем их больше, тем отчетливее проступает правда. Разве тебя этому не учили?

Действительно... не может быть дыма без огня.

Насколько мутным и невероятным ни был бы слух, все равно существовал факт, на котором он основывался. И наоборот, это означало, что как бы ни преображались со временем слухи, выслушав достаточное количество, можно выделить в них общие моменты, усреднить рассказы, отрубить лишние хвосты и получить весьма достоверную информацию.

— Впрочем... большинство людей считает, что империя Газ была источником всего зла на Фербисте и уничтожена именно поэтому, — сказала Акари.

— Это я и так знаю. Меня интересует то, почему была побеждена только империя Газ. Война была всесторонней, все страны воевали со всеми, разве нет?

— Есть мнение, что война затянулась на такой срок именно из-за существования империи Газ.

— ...Чего? — Тору нахмурился.

— Более того — именно благодаря достижениям магических технологий война приобрела такой масштаб.

— Ты о разработке крупномасштабных заклинаний, облегчивших перемещение и коммуникации?

Масштабы заклинаний могли быть самыми разными.

Помимо заклинаний, которые мог применять один человек с помощью гундо, существовали такие, что требовали участия нескольких человек и сложного оборудования и позволяли поднять в воздух целый замок или же установить связь с точкой, до которой в противном случае пришлось бы ехать несколько дней.


Большая часть всех этих магических технологий была создана империей Газ. Откровенно говоря, до появления этих технологий использование магии требовало столько времени и усилий, что она практически не использовалась... но исследователи империи во главе с императором Артуром Газом смогли создать гундо и связанные с ними технологии.

Хотя императора боялись и называли Дьяволом и Проклятым Императором, в то же самое время у него были и другие прозвища, например, Великий Мудрец, указывавшие на то, насколько его почитали. Если бы империя Газ не распространяларазработанные внутри нее магические технологии, уровень цивилизации и культуры на Фербисте был бы гораздо ниже, чем сегодня.

Но...

— Естественно, что достижения в сфере коммуникаций и транспорта пробудили в странах аппетит к захвату новых территорий. Раньше их сдерживало лишь то, что у них не имелось возможности эффективно управлять далекими землями. Можно сказать, что эти технологии не только открыли им глаза, но и развязали руки...

— Ну, я понял, о чем ты... — сказал Тору со сложенными на груди руками. — Но это не очень убедительное оправдание, разве нет?

Действительно, именно магические технологии, разработанные империей Газ, сыграли важнейшую роль в зарождении и распространении войны.

Но в то же время было весьма странно, что из-за этого империю Газ объявили корнем всего зла.

В конце концов, использовать магические технологии в военных целях решили остальные государства, а вовсе не империя Газ. В том, что меч убил другого человека, всегда винят того, кто размахивал этим мечом, а вовсе не кузнеца, что выковал его.

— Действительно, я считаю его неубедительным, — Акари кивнула. — Но большая часть населения согласна с этой версией.

— Хм...

На самом деле, трудно поверить, что отряд того рыцаря преследовал Чайку ради славы или просто по ошибке.

Кто-то послал их за ней именно потому, что считал ее реальной угрозой.

— Ну... в какой-то степени я понял происходящее.

Вернее, он понял то, что сейчас им нужно думать не об отношениях между странами, а о том, как обеспечить собственную безопасность.

— Интересно, как далеко нам удалось оторваться от тех неприятных ребят...

Тору невольно вспомнил, что тот молодой рыцарь, преследующий Чайку, обладал поистине великолепными техниками, и опечаленно вздохнул.


***

Агентство по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан».

Пожалуй, это единственная организация на всем Фербисте, которую можно без зазрения совести назвать международной. Это была удивительная сущность, в которой на деньги, предоставленные разными странами, трудились люди, направленные их правительствами.

Однако, несмотря на свое величественное название, эту организацию нельзя назвать крупномасштабной ни с точки зрения капитала, ни с точки зрения человеческих ресурсов.

В реальности агентство «Климан» было, скорее, памятником тех времен, когда разные страны выступали единым фронтом в битве против империи Газ. А по факту использовалось как место, куда правители, занятые послевоенным восстановлением, могли перенаправлять дела, которые были им не по зубам... или же, выражаясь проще, чтобы они могли оправдываться перед своими жителями тем, что они «не то чтобы совсем не занимаются этими вопросами».

Нехватка людей. Нехватка бюджета. Нехватка полномочий.

Именно с этими тремя проблемами маленькому агентству приходилось сталкиваться чаще всего.

Естественно, что в том, что касалось людей, государства чаще всего посылали на работу в агентство людей умелых, но чересчур своенравных для того, чтобы приносить пользу стране.

Ассистентка по имени Карен Бомбардир была как раз таким человеком.

— Мы получили рапорт от отряда Жилетта о том, как они встретились с сами знаете кем, — сообщила она председателю агентства Конрату Штайнмецу, который как раз вернулся в свой офис после перекура во дворе.

— С кем?

— С Чайкой Газ, — ответила она так, словно объясняла нечто очевидное, и поправила очки, украшавшие ее нервно выглядящее лицо.

Это была женщина средних лет, весь вид который говорил о том, что ко всему новому она привыкает с большим трудом. На самом деле, она была поистине идеальным образцом человека, который все и всегда делал по правилам. Она блестяще справлялась с офисной работой, но была абсолютно уверена в том, что все остальные могут работать не менее усердно, чем она, и из-за этого являлась человеком, у которого отношения не складывались ни с начальниками, ни с подчиненными. Она была строгой как сама с собой, так и с остальными... но при этом последовательной и логичной.

В руке она держала несколько скрепленных листов бумаги.

Скорее всего, это и был рапорт, полученный от отряда Жилетта... вернее, его копия.

— Дочь Дьявола? — проговорил Конрат, проходя мимо Карен и усаживаясь за свой стол.

— ...

Карен скривилась от запаха табака, но жаловаться не стала.

Запрет на курение в офисе был ее предложением... вернее, требованием. Она с упорством доказывала, что низкое качество воздуха негативно влияет на производительность труда. Конрат нехотя согласился с ней... но даже сама Карен понимала, что на большие уступки он не пойдет ни за что. Если заставить Конрата бросить курить, он не только начнет работать хуже — такими темпами вся деятельность «Климана» могла просто-напросто встать.

— Я не думал, что это произойдет так быстро, — сказал Конрат, просматривая бумаги. — Надеюсь, в этот раз это настоящая.

В голосе Конрата слышалось отчетливое раздражение.

Чайка Газ, дочь Проклятого Императора Артура Газа.

На самом деле ее искал не только отряд Жилетта. Одно лишь агентство выделило на ее поиски еще 2 отряда. И Конрат уже не раз читал их рапорты, в которых те рассказывали, что поймали дочь Дьявола.

Вот только каждый раз после поимки они быстро понимали, что нашли фальшивку.

Вообще... информация о том, что у Артура Газа есть дочь, появилась уже после окончания войны.

До этого никто даже не слышал о том, что у Проклятого Императора имелись какие-либо родственники.

Поэтому не было уверенности даже в том, что девочка по имени Чайка Газ вообще существовала.

Но несмотря... вернее, именно благодаря этому стоило войне закончиться, как повсюду начали появляться люди, которые пользовались послевоенной сумятицей для того, чтобы объявлять себя наследными принцессами империи Газ, и даже регулярные аресты не могли остановить этих глупцов. Конечно, благодаря тому, что империя пала, убедиться в лживости этих обманщиков было сложно, но Конрат искренне не понимал, почему всем им так нравилось выдавать себя за родственников Проклятого Императора.

— Судя по всему, у нее появились помощники.

— Они что, собираются аферу какую-то провернуть? — проговорил Конрат измученным голосом, листая документы.

Он читал немного сообщений о бессовестных мошенниках, которые связывались с торговцами и знатью, рассказывали, что собираются возродить империю Газ, обещали им достойную награду, когда эта задача будет выполнена, получали от них финансы и немедленно скрывались. Можно сказать, все Дьявольские Дочери, которые пока попадались в их сети, промышляли именно этим. Конечно, не все они обещали восстановить империю. Порой они усыпляли внимание своих жертв рассказами о сборе средств на поиски клада, спрятанного Артуром Газом, и так далее.

Как бы там ни было, для придания достоверности своим историям, они всегда делали вид, что действуют во главе какой-либо организации. Трудно представить, что найдется дурак, поверивший невесть откуда взявшейся девушке, которая представляется принцессой и просит денег. Для такого обмана нужно недюжинное актерское мастерство... и «ассистенты».

— Похоже, они сражались с отрядом Жилетта, — безразличным тоном сказала Карен.

— ...

Конрат прекратил листать бумагу.

Он нахмурился и посмотрел на свою ассистентку, явно ожидая от нее продолжения.

— И?

— Похоже, что Чайка Газ каким-то образом наняла себе помощников в Дельсоранте. Молодого парня и девушку. Мы ничего не знаем о них, но в результате их битвы с отрядом Жилетта и сами они, и Чайка Газ смогли сбежать.

— От отряда Жилетта?

— Да.

— ...Хм.

Хотя «отряд Жилетта» во главе с рыцарем Альбериком Жилеттом, можно сказать, состоял из случайных попутчиков, это были очень умелые люди. Особенно эффективны они были в бою. И, тем не менее, их противники решили вступить в битву... и смогли сбежать.

Вероятнее всего, эти парень и девушка далеко не обычные люди.

Наемники? Быть может, диверсанты? Как бы там ни было, это люди, обладавшие навыками, избыточными для афер. Но что еще важнее, они не сбежали при виде рыцаря, и неважно, что он действовал не от имени государства. По крайней мере, он должен был дать понять, что его командиры — официальная организация, а ни один мошенник не станет упорствовать и выступать против правительственных сил.

А значит...

— Неужели эта настоящая?

— Мы не можем сказать это с уверенностью, — ответила Карен. Больше всего на свете она ненавидела выдавать догадки за факты. — Как говорится в рапорте отряда Жилетта, она похитила останки Артура Газа, хранившиеся у графа Роберта, и бежала.

Естественно, существовала вероятность того, что человек по имени Чайка Газ и правда существовал.

Собственно, отряд Жилетта был отправлен на задание именно из-за того, что в самом худшем случае это действительно могло оказаться правдой.

— Нам необходимы доказательства.

— В настоящее время отряд Жилетта преследует ее, — сказала Карен, перелистывая документы. — Что прикажете делать?

Настоящий вопрос, скрывавшийся за этими словами, звучал так: «Вы хотите отдать им еще какие-нибудь приказы или же прикажете другому отряду оказать помощь отряду Жилетта?»

Но...

— Пока ничего, — сказал Конрат, вновь опуская взгляд на бумаги. — Мы не сможем сказать, настоящая она или нет, пока не поймаем ее. Но вне зависимости от ответа на этот вопрос, эта дочь Дьявола — человек, представляющий угрозу обществу. Поэтому наш текущий план остается в силе. Пусть продолжают преследовать ее. Если после захвата окажется, что она настоящая... то будем думать над тем, что делать дальше.

— Поняла вас, — Карен кивнула.

Похоже, она была полностью согласна с указаниями Конрата.

— Я сообщу магу, чтобы он передал им ваши слова.

На этом их разговор о той дочери Дьявола, что преследовал отряд Жилетта, закончился.

Агентство по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан».

У этой организации, существовавшей в основном для того, чтобы служить удобным оправданием для правителей государств, и испытывавшей вечную нехватку людей, было на удивление много работы. Стопка требующих утверждения документов на столе никогда не иссякала.

Конрат и Карен тут же переключили свое внимание на следующее дело.


***

Из-под ног доносился грохот колес, отталкивавшихся от неровной земли.

По дороге, освещенной полуденным солнцем, ехала конная повозка с пассажирами.

Это была крупная повозка караванного типа, которую тянули 8 лошадей... но двигалась она лишь немногим быстрее человека.

Отчасти в этом была виновата тяжелая повозка... но главная причина заключалась в том, что местные дороги весьма скверны. Повсюду были разбросаны камни, и быстро едущая повозка могла попросту перевернуться.

Обычно за состоянием дорог следили местные правители... но в послевоенное время им порой было совсем не до дорог, а некоторые земли и вовсе остались без хозяев.

И в данном случае верно именно последнее.

С обеих сторон от дороги уходили вдаль заброшенные пустыри.

И... все. До самого горизонта виднелись лишь небо и земля.

Конечно, такой простор в каком-то смысле радовал глаз, но эта тотальная пустота казалась неестественной. Из земли не росла даже трава. Отсутствовал и рельеф — лишь бесконечная ровная поверхность.

Когда-то здесь находилось поле боя.

Из-за мощного магического оружия, начавшего применяться к концу войны, не осталось буквально ни травинки.

Не каждый поверит, если ему скажут, что когда-то здесь располагался город и замок местного феодала. Это был город, процветавший за счет удачного расположения возле дороги... но теперь его полностью стерло с лица земли, и от него сохранилось одно лишь название.

Магия была виновата и в том, что за 5 лет на этой земле не появилось ни единого ростка —землю словно покрыло огромным плоским камнем. Семена растений попадали сюда с ветром и пометом птиц, но здесь не имелось мягкой почвы, где они могли бы пустить корни. Эту землю можно возродить обогащением почвы и прокладкой акведуков, но ни у одного из феодалов, живших неподалеку от нее, не было на это времени.

На эту землю махнуло рукой даже правительство.

Один ее вид вгонял в уныние.

Но...

— ...Ты о чем?

— Вон о том. Видишь?..

— Фу... какая мерзость...

Пассажиры повозки тихо перешептывались между собой.

Поскольку снаружи смотреть не на что, пассажиры невольно начинали рассматривать друг друга. А так как в долгой дороге темы для разговора неизбежно иссякали, естественно, что даже те, кто поначалу изо всех сил делал вид, что никого не замечает, обращали на других свое внимание.

— ...

«В такие моменты понимаешь, что хороший слух — не всегда хорошо», — подумал Тору.

Он никак не мог расслабиться — до его ушей то и дело доносились непрошенные звуки. Конечно, он мог вести себя как ни в чем не бывало, но отчасти он понимал, почему другие пассажиры смотрели на них с подозрением, и даже начинал жалеть о своем решении.

По задумке... такие крупные повозки предназначались для использования обычными гражданами.

В отличие от городских повозок, эти использовались для перемещения между городами и селами, т.е. для более длинных путешествий. Знать и торговцы для таких поездок пользовались личными машинами или каретами.

Однако у обычных граждан почти не было причин, по которым они захотели бы уехать из своего города или деревни.

Конечно, их жизни нельзя назвать совершенно самодостаточными, но в повседневности и быту родные края полностью их устраивали. Бывало и такое, что человек проживал всю жизнь, ни на шаг не отходя от родного города.

Поэтому... у большинства пассажиров поездки должна быть причина, по которой они находились в ней. Некоторые ехали, чтобы принять участие в каком-нибудь торжественном событии, другие — в гости к родственникам и друзьям, кто-то занимался религиозным паломничеством, кто-то, возможно, просто ехал посмотреть мир.

Но даже с учетом всего этого... один из пассажиров привлекал к себе особое внимание.

Проще говоря, доносившееся от него ощущение витало в воздухе, заполняя всю повозку.

— Тору... — позвал тот самый пассажир, недоуменно склонив голову.

По возможности Тору хотелось бы делать вид, что он здесь вообще не при чем, но это было не так-то просто.

— Что такое? — недовольно отозвался он.

— Лицо. Не нравится.

— ...

Тору прищурился и оторвал взгляд от окна, переведя его сначала на себя... а затем на сидевшую напротив него девочку.

На Чайку.

С какой бы стороны он на нее ни смотрел, она была поистине прекрасной.

Ее красота была настолько изысканной, что она смахивала на произведение искусства.

Первым, что привлекало в ней внимание, были длинные серебристые волосы. Кожа ее тоже была бледной и гладкой, и на этом фоне ее фиолетовые глаза казались особенно яркими. Их уголки заострялись, напоминая глаза кошки, но при этом в них отсутствовала и капля суровости. Наоборот, вся она была такой изящной и хрупкой, что, казалось, могла рассыпаться в неосторожных объятиях.

Она была подобна статуе, высеченной из снега и льда.

Ее черно-белое платье лишь дополнительно подчеркивало образ. Ее воротник, а также похожее на бабочку украшение в волосах, обрамляли голубые камни, но они не могли изменить того, что единственным цветным элементом в ее образе казались глаза.

В общем, она была милой. Очень милой.

Поэтому... она привлекала в себе повышенное внимание даже когда сидела в самом уголке повозки.

— О-хо-хо, — Тору прищурился и вперился взглядом в Чайку. — Чье. Там. Лицо. Тебе. Не нравится?

Тору нарочито отделял слова друг от друга, чтобы она не смогла прикинуться, будто не расслышала его.

Но Чайка совершенно не испугалась. Наоборот, в ответ она уверенным жестом выбросила вперед палец, направив его на нос Тору.

— Тору.

— ...Ты считаешь, что у меня настолько перекошенное лицо, что можно говорить о том, что оно тебе «не нравится» и тыкать в меня пальцем?

— Хмурый. Все косятся.

— ...

Тору с трудом подавил в себе желание протяжно застонать, а затем ответил, стараясь не показывать гнева (потому что привлекать к себе еще больше внимания ему совсем не хотелось):

— Чайка. Для начала я тебя поправлю.

— М?

— Косятся на тебя.

— ...?!

Чайка ошарашенно поднесла к лицу руки. Она ощупала свои щеки и лоб... а затем с трепетом проговорила:

— Шокирующий факт.

— И дело не в лице.

— В теле?!

В этот раз Чайка похлопала себя по груди и бедрам... а затем, словно внезапно осознав что-то, кивнула и сказала:

— Надежда на будущее.

— Ты о чем?

— С набивкой, — ответила Чайка, указывая пальцем на грудь.

— Э? Если это с набивкой, то неужели на самом деле у тебя даже... тьфу! — кое-как уняв желание разразиться воплями на всю повозку, Тору тихо сказал, — Твое тело тут не при чем! И вообще, такие вещи лучше вслух не говорить!

— М-м?

— Да как ты не понимаешь?! Дело в твоем багаже! Ты не могла его на крышу убрать?! — сказал Тору, указывая пальцами на груз Чайки.

Внутри повозки вдоль боковых стен размещались скамейки, на которых сидели пассажиры. Вернее, эти «скамейки» на самом деле были деревянными коробками, прибитыми к полу, и пассажиры обычно складывали свой багаж внутрь этих коробок, а сами садились сверху.

Тору сидел в глубине повозки, а Чайка прямо напротив него. Они были так близко, что если бы вытянули руки, то смогли бы сцепить их.

Вернее, о Чайке можно сказать то, что она сидела, просто потому, что других слов, описывающих ее позу, на ум не приходило.

На самом деле она висела в воздухе.

На коробке, служившей ей скамейкой, располагался ее груз.

Тот самый гроб, в котором она хранила свое гундо.

Чайка несла его на спине. Но сейчас сам гроб стоял на коробке, а Чайка свисала с него, сидя прямо на воздухе. Тору хотел спросить, не тяжело ли ей... но Чайка выглядела на удивление спокойной. Казалось, она находилась в таком равновесии, что ее колени и бедра совершенно не чувствовали груза.

— Важный. Необходимый. Не отпущу ни на шаг.

— Да знаю я, знаю.

Тору прекрасно понимал, что этот гроб для Чайки жизненно важен... порой более, чем ее жизнь. Она всегда держала его в зоне видимости, да что там, досягаемости, и никак не могла успокоиться, если его не было рядом.

Впрочем, девочка, которая несла на спине вещь, предназначенную для перевозки трупов, не могла не привлекать внимание пассажиров повозки. То, что от Чайки и без того сложно оторвать взгляд, только усугубляло положение.

Поначалу, извозчик ни в какую не хотел пускать Чайку внутрь вместе с гробом, но она (конечно же) так сильно упрямилась, что он в итоге сдался.

Но... естественно, что другие пассажиры смотрели на нее подозрительными взглядами, пытаясь понять, кто она, и что делает. На лицах некоторых читалось явное недовольство. Только глупец обрадовался бы тому, что ехал в одной повозке с явно ненормальной девочкой, тащившей на себе зловещий предмет.

— За что мне все это... — протянул Тору.

Естественно, они поехали на этой повозке не просто так.

Их преследовал отряд Альберика Жилетта.

Он был рыцарем, у которого в распоряжении явно имелась своя повозка, а может, даже машина. Кроме того, по всей видимости, за его плечами стояла сильная организация. Если бы они попытались сбежать от него пешком по дороге, их бы непременно поймали. Именно поэтому, хоть отряд Тору и понимал, насколько тяжелая дорога им предстоит, все же решился идти через горы и даже провести в них несколько дней, чтобы дать противникам пройти мимо. Они пытались использовать любые методы.

Но... конечно же, Чайка, не блиставшая физической силой, не могла долго терпеть такой темп.

Поэтому Тору решил поехать на повозке, невзирая на риск быть обнаруженным.

Но...

«Сребровласая девочка с гробом на спине».

Естественно, что такой необычный человек быстро привлекал к себе внимание. Если саму Чайку они еще могли как-нибудь скрыть от любопытных глаз, то с гробом невозможно ничего было поделать.

Этот гроб служил своего рода флагом с надписью «мы здесь», который с потрохами выдавал беглецов. Разгуливать с таким флагом вряд ли мудрое решение.

Но стоило Тору задуматься об этом...

— Что такое, брат? — обратилась к нему Акари. — Если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поделиться этим со мной.

— Да тут нечем особо делиться...

— Я знаю, что мысли моего брата глубже самого глубокого моря и возвышеннее самих небес, и что вряд ли кто-то, вроде меня, сможет помочь, но все же.

— Спасибо за лесть, конечно, — уныло ответил Тору. — Но мои мысли чаще поверхностные.

Даже тому, что он дал Чайке нанять себя... вернее, тому, что он решил пойти вместе с ней, он обязан простому приступу азарта.

— Нет. Ты меня не проведешь, — Акари посмотрела прямо в глаза Тору.

— С чего бы я пытался провести тебя?

— Как бы ты ни скромничал, я прекрасно знаю, что ты только прикидываешься безмозглым, брат.

— Какой смысл мне так себя вести?

— Чтобы казаться более дружелюбным, разве нет? — предположила Акари, зачем-то произнеся эти слова величественным голосом.

Поскольку она не блистала разнообразием в выражении своих эмоций, то и говорила всегда с одним и тем же лицом, по которому нельзя было сказать, говорит она «сейчас я тебя убью» или «я ухожу гулять». Из-за этого, даже когда она произносила совершенно обыденные вещи, их можно принять за что-то важное.

— Как это называется? Кажется... — Акари нахмурилась и приставила ко лбу палец. Какое-то время она молча делала вид, что усердно думает, а затем... — Ах, да. Так ты больше... возбуждаешь.

— ...

Тору посмотрел на свою сестру, пытаясь взглядом объяснить ей, какую несусветную чепуху она сказала.

— А, нет. Прости, брат, — Акари подняла руку, словно собиралась в чем-то поклясться, и сказала, — Я ошиблась. Не «возбуждаешь».

— Хорошо.

— А умиляешь.

— ...На самом деле, мне все равно, — протянул Тору и вздохнул. — Просто мне кажется, что эту ситуацию нельзя так просто оставлять.

— Это точно, — Акари кивнула. — Такими темпами остальные пассажиры умрут из-за тебя от умиления, брат.

— Что за бред?!

— Вовсе нет. Я уже чувствую, как умираю от умиления.

— Да замолчи уже, — буркнул Тору, а затем озвучил свои мысли, — Неужели ты не понимаешь, что я говорю о том, что нам нельзя привлекать столько внимания?

— ...Конечно, я понимаю. Я просто шучу.

— Точно?

— Да... наверное.

— Почему ты не уверена?

«Может, она вообще не понимает, что сама говорит?», — подумал Тору, но решил не развивать мысль.

— В идеале я бы хотел больше никогда не видеть тех ребят...

Он говорил об Альберике Жилетте и его подчиненных.

Рыцарь, наемник и ассасин.

Удивительно даже то, что такая разношерстая компания оказалась в одном и том же месте, не говоря уже о том, что они сражались плечом к плечу. Но еще сильнее поражало то, что техники каждого из них выдавали первоклассных воинов.

Хотя Тору и удалось победить в битве с одним из них... это не значило, что ему удалось бы одержать победу в следующий раз.

Это были не игры, не тренировки, а настоящие битвы, и победа в них зависела от множества факторов. Другими словами, очень многим управляла удача. По-настоящему сильный воин знал, как «победить» вне зависимости от того, насколько ему повезло или не повезло. Если же человек гордился только своим умением одолеть противника в честной битве на равных, то он был дураком, который не протянул бы и трех дней на настоящем поле боя.

Именно поэтому... истинное искусство войны состояло в том, чтобы не сражаться вообще. Ключ к частым победам крылся во вступлении в бой лишь тогда, когда это совершенно необходимо. Или, как говорили наставники Тору:

«Помни, что когда клинок извлечен из ножен — битва уже окончена».

Как бы там ни было...

— Нам нужно подумать об этом, когда доберемся до следующего города.

— Ага, — Акари кивнула. — Я тоже думаю, что Чайке нужно спать отдельно. Как говорится, с семи лет мальчикам и девочкам надо спать порознь.

— Так ведь ты уже давно в одной комнате со мной ночуешь, разве нет?

— Я твоя сестра, мне можно.

— ...Ты серьезно?

— Я серьезно.

Переведя взгляд с отчего-то гордо выглядевшей сестры на пустошь за окном, Тору протяжно вздохнул.

— Все-таки нам нужны «ноги», — сказал он тихим голосом, чтобы его не услышали другие пассажиры. — Карета, машина или еще что-нибудь. Не думаю, что нам всегда будут попадаться удобные караванные повозки. Чайка.

— М? — услышав свое имя, Чайка удивленно моргнула, а затем наклонилась к нему.

— У тебя ведь еще довольно много финансов, в смысле, денег?

— Много?

— Ну, я про то, хватит ли тебе денег на подержанную машину или небольшую карету для путешествий.

— А... подтверждаю, — Чайка кивнула.

На самом деле она была довольно богатой. С учетом того, что она являлась принцессой, это было неудивительно — видимо, она прихватила с собой денег и драгоценностей, когда бежала из дворца. Во всяком случае, им не нужно беспокоиться о расходах.

Но... любые богатства можно растратить в мгновение ока.

Кроме того, поскольку они были в бегах, деньги им могли еще пригодиться. Тогда, в критический момент, когда им нужно было бы сделать что-то любой ценой, они могли рассчитывать не только на грубую силу, но и на силу денег.

Если смотреть с заделом на будущее, то покупка средства передвижения на ранней стадии должна сэкономить им немало денег. Вряд ли в будущем у них появились бы другие вещи, на которые они могли бы положиться. Да и не факт, что им дали бы ими воспользоваться.

— Но учти... — Тору посмотрел вперед, где за извозчиком мерно шли вперед лошади. — В отличие от карет, машиной может управлять только маг.

Машины можно считать огромными гундо, заточенными под перемещение. А поскольку ни Тору, ни Акари не были магами, они не могли управлять ими.

— Если рассматривать скорость перемещения и прочие факторы, то машина — оптимальный вариант. Я бы посоветовал сделать выбор в пользу машины, а не кареты. Но учти, Чайка — в этом случае управлять ей придется тебе. Понимаешь?

— Понимаю. Хорошо, — Чайка решительно кивнула.


***

Ибсом можно было назвать одним из самых «стандартных» крупных городов-крепостей Фербиста.

Другими словами, по структуре он мало отличался от Дельсоранта, из которого сбежал отряд Тору. По размерам он чуть уступал и расположился не в горах, а среди лесов... но в самом городе каких-либо уникальных особенностей не было.

Как бы там ни было, они добрались до Ибсома на повозке и решили заночевать в нем. Конечно, они могли бы разбить лагерь и за городом, но постоянные ночевки под открытым небом отнимали немало сил. К счастью, неподалеку от рынка нашлось несколько гостиниц, и им удалось подобрать себе подходящую комнату.

— Ну что... я пойду искать, — сказал Тору и вышел из гостиницы.

Он пошел один. Чайка привлекала к себе слишком много внимания, и лучше ей было не шататься в местах, полных людей. Акари же была ее телохранителем. Хоть Чайка и маг, но именно поэтому совершенно беззащитна в ближнем бою. Если бы ей вдруг попался отряд Жилетта, то у нее вряд ли бы имелась возможность даже сбежать, не говоря уж и победе.

«Но все-таки нам надо избегать встречи с ними».

В битве на равных шансы на победу у отряда Тору, скорее всего, отсутствовали.

Среди друзей Жилетта могли быть не только наемник и ассасин, в худшем случае еще и несколько магов. И в таких ситуациях чаще всего побеждала та сторона, у кого было больше сил... то есть та, у которой было больше людей. Отряд Тору мог победить их, лишь подстроив засаду... или хотя бы подготовив какой-нибудь хитрый план или уловку.

— ...

Тору многое нужно было обдумать.

Все последние несколько дней после их побега из Дельсоранта они лишь бежали и бежали — не хватало времени не только на размышления, но и на спокойную беседу. Даже Тору и Акари, привыкшие к выживанию на природе, были вынуждены спать вдвое меньше, чем обычно, чтобы караулить по ночам.

Но если бы у них появилась машина... вместе с ней появилось бы и время для разговоров.

Тору поднял голову и увидел перед собой табличку «рынок».

Чаще всего возле городских рынков находилась «парковка», где купцы оставляли свои кареты и машины.

Там же продавались новые транспортные средства, а также предлагались услуги по ремонту и продаже запчастей. Поскольку машинами могли управлять лишь маги, ими пользовалось не так много купцов... но торговцев относительно простыми повозками, в которые впрягали лошадей или волов, было предостаточно. Благодаря тому, что после окончания войны торговать стало намного легче, продавцы транспортных средств работали, не покладая рук, и часто предлагали весьма широкий выбор.

Судя по всему, рынок начинался за ближайшим углом.

Ничего не ожидавший Тору свернул, и тут...

— !..

Стараясь вести себя как можно тише, он совершенно естественным для себя движением укрылся в тени ближайшей конюшни.

На самом деле ему хотелось сорваться с места, прыгнуть и спрятаться как можно быстрее... но ему удалось сдержаться. На фоне мирных городских улиц быстрые движения привлекли бы слишком много внимания. Он знал, что в случаях, когда противник еще не успел ничего заметить, панические прятки срабатывают даже хуже, чем попытка пройти мимо с безразличным видом.

— Вот те раз... — прошептал Тору, прислоняясь спиной к стене конюшни.

Он глубоко вдохнул, стараясь постепенно слиться с окружающим пейзажем (слишком неожиданное и быстрое исчезновение тоже привлекало слишком много внимания), а затем осторожно забрался внутрь конюшни. В целях проветривания все двери и окна были открыты нараспашку. Встав в правильном месте и под правильным углом, можно увидеть происходящее снаружи во всех деталях... а благодаря дюжине лошадей в стойлах заметить спрятавшегося внутри Тору было непросто.

— Неужели нас уже догнали?..

Тору смотрел наружу из конюшни.

Он видел крупный склад.

Склад не был высоким, вернее, он вообще был плоским... но в то же время широким. И это неудивительно — сквозь транспортные ворота можно разглядеть, что внутри него стояли ряды повозок и машин.

Это был склад торговцев транспортными средствами.

Естественно, то здание, в котором прятался Тору, тоже принадлежало этим торговцам. Стоявшие в стойлах лошади были тяжелыми и неповоротливыми — они предназначались не для верховой езды, а для запрягания в повозки.

— Вторая это... не тот ассасин?

В этот самый момент из склада выходило два человека.

Человека, шедшего слева, Тору узнал моментально.

Это был молодой златовласый рыцарь по имени Альберик Жилетт.

Его грациозность и изысканность выдавали хорошо воспитанного представителя знатной семьи... но Тору хорошо знал, что с мечом он обращался исключительно ловко. Он не мог сказать, удалось бы ему одержать над ним победу в честной дуэли один на один.

Как и в случае с лошадьми и собаками... те знатные семьи, что заслужили свое имя военной славой, разительно отличалась от обычных людей. Они учились обращаться с мечом еще до того, как начинали ходить. Не только их тела, но и вся повседневная жизнь предназначалась для совершенствования военных навыков.

Долгая война породила бойцов, у которых битвы были в крови.

Не было никаких сомнений в том, что Альберик Жилетт потомок одного из таких бойцов.

Но...

— ...Она настолько неопытна?

Рядом с Альбериком шла миниатюрная девушка, которой, пожалуй, не было и двадцати.

Она казалась спокойным, приятным человеком, а ее большие голубые глаза украшала очень характерная пара маленьких очков. Это явно была не тот ассасин (ее, кажется, звали Виви), которая находилась вместе с Альбериком во время их прошлой встречи.

Отличалась не только внешность, но и походка.

Грубо говоря, ее движения явно были не слишком уверенными. Во всяком случае, можно сказать, что в боевых искусствах она не сильна.

Но в то же время... она разительно отличалась от обычных горожан.

На ее одежде практически отсутствовали украшения, а вокруг талии и ног были обернуты пояса, с которых свисали небольшие контейнеры. Из-за такого практичного вида складывалось впечатление, что она ремесленница и зарабатывает на жизнь каким-нибудь искусством.

— Маг?..

Среди магов незнание боевых искусств скорее норма, нежели исключение.

Если отряд Альберика уже здесь... они явно перемещались на машине. И в таком случае им, конечно же, нужен маг, который мог управлять магическим двигателем. Похоже, что их водителем была именно эта девушка. Тору приходилось слышать о магах, которые специализировались не на использовании гундо, а именно на управлении крупными магическими механизмами и двигателями.

— А значит... все плохо. Очень плохо.

Подождав, пока Альберик и его подчиненная пройдут мимо, скрывшийся в глубине конюшни Тору протяжно вздохнул.

Если он и был оптимистом, то не настолько, чтобы полагать, что эта встреча чистая случайность.

Скорее всего, они думали об одном и том же.

Отряд Тору не мог далеко уйти на ногах и пассажирских повозках.

Их преследователи поняли, что они попытаются раздобыть себе карету или машину... и потому прибыли на ближайший рынок транспортных средств. Возможно, они уже успели сообщить торговцам, чтобы те немедленно доложили, если бы увидели Тору, Чайку или Акари, но, во всяком случае, они уже должны были получить приказ ничего не продавать беглецам. Рыцарь всегда мог объяснить свои действия «делами государственной важности», и простым горожанам оставалось бы лишь покорно выполнять его указания.

— Что же нам теперь делать?

Можно без преувеличения сказать, что транспортное средство им совершенно необходимо.

За последнюю неделю они испробовали все доступные им способы, но их все равно догнали.

— Может, забрать у кого-нибудь силой?..

Не то чтобы отряд Тору не способен на это...

Но подобным они бы неизбежно подняли много шума и доказали отряду Альберика то, что они в городе. Пока что они все еще не должны знать, что здесь Чайка. При определенном везении пути их с противниками могли разминуться.

— Нет. Похоже, вопрос с машиной придется отложить.

Тору еще раз убедился, что Альберик скрылся из поля зрения, а затем побежал в противоположном направлении. Не то чтобы он собирался делать большой крюк... просто он хотел вернуться в гостиницу как можно скорее.

— Нам нужно поскорее выселиться!..

Они не знали даже того, сколько людей в распоряжении Альберика.

Сам Тору знал лишь двоих его приспешников: крупного наемника и девушку-ассасина. Они вполне могли отправиться отдельно от Альберика по гостиницам, и даже если Николай, тот самый наемник, еще не оправился от ран, полученных в бою с Тору, то в том отряде могли оказаться и другие люди, о которых они пока не знали. Вряд ли Акари удалось бы в одиночку защитить Чайку, если бы их обнаружили.

— Черт!..

Тору бежал по переулкам, стараясь двигаться как можно быстрее и в то же время не привлекать к себе внимания.

Он очень спешил.

Наверное, именно поэтому...

Он не сразу заметил его.

— Привет, — вдруг обратился к нему юноша, с которым он разминулся в узком переулке. — Тебе не нужно так спешить, Чайка Газ пока что в безопасности.

— ?!

В следующее мгновение Тору быстро оттолкнулся от земли, резко затормозил подошвами о землю и встал в боевую стойку, схватившись за рукояти стилетов, свисавших с его плаща, и готовясь в любой момент пустить их в дело.

— ...

Кто это был? Что это было?

Тот юноша, обратившийся к Тору, уже исчез.

По крайней мере, Тору не мог обнаружить ни единого следа его присутствия.

Люди, которые долгое время тренировали навыки незаметности, со временем учились так ловко сливаться с окружающим пейзажем, что их было невозможно увидеть, даже глядя прямо на них — настолько хорошо они сливались с фоном. В каком-то смысле Тору, пытавшийся не так давно стать как можно незаметнее, тоже стремился к чему-то подобному.

Но...

«Он...»

Если он действительно пытался сознательно скрыть свое присутствие... то он эксперт невероятного уровня в этом.

Хоть юноша и находился точно перед глазами Тору, его присутствие ощущалось настолько слабо, что приходилось то и дело напоминать себе о том, что он вообще существовал, иначе тот начинал пропадать из виду.

И дело было не в том, что он выглядел так обыденно.

Наоборот, он казался очень изящным.

На вид ему было где-то 15 лет... примерно столько же, сколько Чайке. Тело его все еще находилось в андрогинной стадии, и язык даже не поворачивался назвать его «парнем».

У него были светлые волосы и янтарные глаза. Симпатичное лицо. Но в то же время что-то казалось в нем неестественным. Он напоминал куклу... в его облике словно не было чего-то, что присуще каждому человеку. Можно сказать, он был настолько опрятным, что не казался живым.

— Надо же, — в ответ на резкую реакцию Тору мальчик повернулся к нему и улыбнулся. — Извини. Я не хотел пугать тебя.

— ...

Тору молчал.

Он не мог понять, кто этот мальчик, и не мог решить, враг перед ним или нет.

По крайней мере, он знал, как зовут Чайку, и кто она такая. И то, что Тору вместе с ней. В противном случае он не стал бы обращаться к нему.

Но откуда он все это знал?

Неужели это друг Альберика Жилетта?

Но опять же, если это так, то зачем он произнес те слова? Он мог бы просто промолчать и пойти захватить Чайку.

— ...Кто ты?

— Это очень сложный вопрос, — ответил мальчик, мягко улыбнувшись. — Боюсь, я не смогу дать ответ, который устроил бы тебя.

— ...Чего?

— Впрочем, для удобства мне, наверное, стоит хоть как-нибудь представиться. Можешь называть меня, например... ага. Зови меня Ги.

Сказав эти слова, мальчик протянул ладонь для рукопожатия.


***

Альберик Жилетт был чистокровным рыцарем.

Семья Жилетт всегда славилась своими непревзойденными войнами, и Альберику с самого детства было уготовано не только хорошее образование и изучение поведения в обществе, но и обучение боевым искусствам. Он ни секунды не сомневался в том, что однажды и сам окажется на поле боя.

Но... война закончилась до того, как он смог поучаствовать в своем первом бою.

Поэтому он не знал, что есть настоящая битва.

Поначалу он не особо задумывался об этом. Мир казался ему чем-то априори прекрасным, да и люди, жившие в их землях, были рады тому, что с них прекратили собирать военные налоги. Он понимал, что этому можно лишь радоваться.

Когда по приказу короля его определили в агентство «Климан», он полагал, что это будет прекрасная благородная работа, связанная с поддержанием мира. Во всяком случае, он не считал, что от него «избавились», как полагали весьма многие. А после того, как Альберик отлично сошелся характером с новыми товарищами, он еще сильнее укрепился во мнении, что от этой работы есть прок.

В этом смысле Альберик действительно был рыцарем с головы до ног.

К счастью или к несчастью, как только он решал служить кому-либо, то двигался вперед и выполнял данные ему поручения без каких-либо колебаний. Он глушил сомнения и недовольства, заменяя их гордостью и упрямостью. Он жил жизнью, достойной рыцаря.

Но...


«Война мне по нраву. Я был бы не против вернуться в ту эпоху мировой войны».


Слова диверсанта, которые он услышал несколько дней назад, все никак не выходили у него из головы.

Когда он только услышал их, то подумал, что тот несет какую-то чепуху.

Он не мог поверить, что кто-то мог отрицать мир, на установление которого ушло столько сил.

Но с другой стороны...

«Диверсанты чувствуют то же самое?» — вдруг пришла ему в голову мысль.

Пусть они не похожи на рыцарей ни ролью, ни характером, но и они всю жизнь тренировались для того, чтобы стать воинами. Можно без преувеличения сказать, что их смысл жизни крылся на поле боя.

Но война закончилась.

Более того — Альберик слышал, что власти, опасавшиеся того, что теперь диверсанты начнут заниматься мятежами и бунтами, решили уничтожить их вместе с деревнями, в которых они жили. В какой-то момент кто-то посмотрел на все то, чего они достигли, сказал «нет, нам это больше не нужно» и отверг диверсантов.

Хотя, нет, подобная участь коснулась не только рыцарей и диверсантов. Таких людей было гораздо больше.

В конце концов, война ведь шла сотни лет. Все люди учитывали войну в своих планах на будущее и на жизнь в целом. Ничего удивительного в том, что, когда война неожиданно закончилась, многие люди остались без цели в жизни.

У Альберика были деньги и власть, которые позволили ему оказаться в рядах правительства.

Но если бы не это, то что бы он делал?

Альберик шел, размышляя на эту тему.

— Господин Жилетт.

— А? Что такое?

Услышав, как его позвали по имени, Альберик повернулся к своей спутнице.

Они закончили встречу с продавцами транспортных средств и как раз шли обратно к своей мобильной базе — крупной машине под названием «Эйприл».

Альберик вновь убедился, что вокруг него было много людей, и повсюду виднелись небольшие лавочки. Они шли по сравнительно оживленной улице, и Альберик тут же напомнил себе, что это — один из плодов мира.

— Что-то случилось? Кажется, вы о чем-то думали, — спросила его миниатюрная девушка в очках.

Зита Брузаско.

Превосходный маг и один из членов отряда Жилетта.

— Да нет, ничего серьезного, — ответил Жилетт, постаравшись мягко улыбнуться. — Лучше скажи мне, Зита. Как я понимаю, все более-менее крупные города мы объехали.

Они посетили все города, до которых Чайка Газ и помогавшие ей диверсанты могли в течение недели добраться пешком или на пешеходных повозках.

В каждом из них они посещали всех торговцев машинами и повозками, запрашивая информацию... но никто не сообщил о том, что беглецы купили себе какое-либо средство передвижения. Уходя, они оставляли торговцам описания Чайки и диверсантов, так что если бы они попытались приобрести себе транспортное средство, торговцы немедленно сообщили бы в «Климан».

Таким образом, они связали их по ногам.

Оставалось только расставить сети и ждать. Но...

— Что скажешь? Мы ничего не упустили?

— Как сказать... — Зита склонила голову, а затем сказала, — Я не очень хорошо разбираюсь в конных повозках, но меня немного тревожит то, что мы не обошли все магазины, продающие запчасти для машин. Впрочем... собрать рабочую машину из запчастей почти невозможно. По крайней мере, это требует очень много времени и хорошо оборудованную мастерскую.

Как уже было сказано, она являлась магом.

Однако, в то же время она не отличалась внушительной магической силой или хорошиммагическим чутьем. Пожалуй, Матеус, тоже состоявший в отряде Жилетта, был куда более сильным магом, чем она.

Но если сравнивать знания и умения, касающиеся гундо, машин и всевозможных магических механизмов — наладку, разработку и ремонт — то картина получалась совсем другой.

Она была не только магом, но и инженером, разбиравшимся в самых разнообразных механизмах. Скорее всего, свои навыки она приобрела во время наладки и ремонта (а может, и создания) гундо и развила их ради того, чтобы иметь возможность испытывать магические механизмы, с которыми работала.

Помимо всего прочего Зита умела ухаживать за комбоклинками, и поэтому, хоть сама была почти бесполезна в бою, без нее отряд Жилетта был как без рук.

— Если торговцы не захотят соврать нам, или если на них не повлияют деньгами или заложниками, то мы, выходит, смогли остановить дочь Дьявола. Но если у нее есть и другие помощники, которые могут приобрести транспортное средство в том месте, до которого мы еще не добрались, а затем приехать сюда, чтобы вызволить ее...

— На данный момент все сообщения указывают на то, что у нее нет помощников, кроме тех диверсантов.

— И все же... — Зита нахмурилась. — Есть и еще более фундаментальный вопрос. Каким образом она выживала все эти 5 лет?

— ...

На самом деле Альберик и сам задумывался над этим.

Когда убили императора Артура Газа, столицу Империи Газ со всех сторон окружили войска стран-союзниц, а уж замок был взят в такое плотное кольцо, что из него незамеченным не смог бы сбежать даже котенок.

Каким образом Чайка Газ умудрилась сбежать и как смогла выжить в течение 5 последующих лет?

На вид ей было лет 15, а значит, на момент бегства из замка около 10. Какой бы выносливой, какой бы сильной она ни была, одна десятилетняя девочка очень характерной внешности вряд ли смогла бы остаться незамеченной, не умереть в глуши и не попасться в руки работорговцам, которые продали бы ее на черном рынке.

Кто-то должен был помочь ей бежать.

Но если так... почему этот человек не присутствовал с Чайкой сейчас?

Он что, погиб? Или решил в какой-то момент бросить Чайку?

— Надо, конечно, сделать оговорку: если мы имеем дело с настоящей Чайкой Газ, — сказала Зита.

Естественно, Альберик слышал о том, что некоторые самозванцы выдавали себя за Чайку Газ.

Более того, никто с уверенностью не знал, действительно ли у Артура Газа была дочь.

Хотя имя Проклятого Императора и гремело на весь Фербист, о личной жизни Артура Газа неизвестно почти ничего. Даже самые простые факты, вроде того, где он родился, и была ли у него семья, окутаны мраком. В официальных записях не упоминалась даже жена.

— Мне кажется, здесь что-то не так, — сказала Зита.

— Ты думаешь, она самозванка?

— Не совсем... как бы это выразить... такое чувство, будто мы ошибаемся где-то на фундаментальном уровне.

— Ошибаемся, говоришь?.. — тихо проговорил Альберик, складывая руки на груди.

«Ошибаемся на фундаментальном уровне».

Истина и ложь. Добро и зло. Бог и дьявол. Свет и тень. Огонь и вода.

Все эти вещи были парами антонимов, но очень походили друг на друга тем, что выражали противоборствующие вещи. Именно поэтому их часто путали друг с другом... и в путанице теряли из виду реальное положение вещей.

— Наверное.

В голове Альберика невольно промелькнул образ той Чайки Газ.

Хрупкая, изящная сребровласая девочка.

Несмотря на все, что он сказал тому диверсанту, Альберик и сам слабо верил, что эта Чайка Газ действительно способна стать наследницей «Дьявола».

Но в то же время они слишком многого о ней не знали.

Казалось, будто помимо тех вещей, что происходили на поверхности, в этом деле был замешан еще чей-то незримый план.

Но Альберик не знал ни этого плана... ни того, кому он принадлежал.

— ...

В голове Альберика вновь пронеслось лицо диверсанта.

В тот самый миг этот благородный рыцарь впервые усомнился в своих приказах.

Конечно же, до того момента, когда эти сомнения обрели хоть какую-нибудь форму, должно было пройти еще немало времени.


***

Тору ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок.

«Да кто он такой?»

Перед Тору находился юноша, представившийся как Ги.

Он стоял с протянутой рукой, ожидая рукопожатия.

В его облике не чувствовалось ни капли враждебности. На его лице была дружелюбная улыбка... а кроме того, тело его было таким юным, что мускулы и кости еще даже не успели как следует развиться. У него не было ничего, что могло бы угрожать противнику.

И все же...

«Я...»

Тору боялся.

Он смотрел точно на него, но ничего не чувствовал. Нет. Вернее, какое-то ощущение все же присутствовало, но оно было совершенно неестественным, словно напротив него стоял не человек.

После всех тренировок, через которые прошел Тору для того, чтобы стать диверсантом, у него появилась своего рода привычка.

Всегда, когда он смотрел на человека, то рефлекторно оценивал его дыхание, искал слабые места и подсознательно продумывал, как может его одолеть. Даже если противник был гораздо сильнее Тору, его это не волновало. Каким бы крепким ни был воин, его мог победить даже младенец с иголкой, если бы застиг врасплох. С учетом того, что невнимательность могла принести победу над любым противником, Тору всегда думал над тем, как усыпить бдительность человека.

Для этого он представлял в голове «победу» над противником и продумывал различные способы, которыми может достичь ее. Но...

«Ничего не понимаю».

Он совершенно не представлял, что ему делать в этой ситуации.

У него было чувство, что против него стояла вода или воздух, принявшие человеческий облик... и он не понимал даже того, почему вообще встретился с этим мальчиком по имени Ги.

Тору никогда не приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

И поэтому его беспокойство все усиливалось и усиливалось.

— Я... — продолжая протягивать руку, Ги шагнул вперед.

В свою очередь, Тору...

— !

...пришел в себя, когда уже извлек правый комбоклинок из ножен.

Он шагнул вперед, ускоряя движение клинка и перенося его от бока к плечу. Он не делал ни одного лишнего движения. Это был его самый любимый удар. Обычному человеку он рассекал бок так, что тот почти наверняка умирал. Даже опытный боец смог бы лишь защититься от удара. Увернуться от него почти невозможно.

Эту технику можно без колебаний назвать смертельной.

Использовать ее против человека, которого он видел в первый раз, и о котором не знал даже того, был ли он врагом, как-то чересчур. Если бы кто-то сказал Тору, что тот спятил, то он бы не нашелся с ответом. Его действиями управлял инстинктивный страх перед неизвестным.

— ...?!

Ушедший в никуда импульс выбил Тору из равновесия.

Он не ощутил своим клинком ничего.

Он видел фигуру Ги перед собой, когда извлекал стилет из ножен... нет, он видел ее в тот самый момент, когда ее должно было коснуться лезвие. Но потом ее уже не было — он испарился, словно призрак.

Либо так, либо та фигура, что Тору видел в момент удара, была лишь оставшимся в воздухе следом.

— ...Что за бред?

Тору ощутил неестественное присутствие у себя за спиной и обернулся.

И увидел Ги.

Он был таким же тихим и дышал так же ровно, словно стоял там все это время.

Это невозможно. Совершенно невозможно.

Сама по себе скорость передвижения, при которой в воздухе оставались следы, не была чем-то невозможным. Тору и сам мог развивать ее, находясь под «Железнокровием», резко усиливавшим его способности.

Но... двигаться с такой скоростью можно лишь по прямой.

Перемещение за спину противнику никак нельзя отнести к такому перемещению, а с учетом ускорений и замедлений, сопровождавших движение по кривым, достичь нужной скорости нереально. По той же самой причине повозки и машины сбрасывали скорость перед поворотом — в противном случае они просто переворачивались.

Но Ги смог сделать это.

Он смог разминуться с Тору в таком узком переулке.

— Нет-нет, — Ги весело усмехнулся. — Это мне впору спрашивать, что за бред. Что на тебя нашло?

Судя по всему, его настроение ничуть не пострадало. Казалось, он вообще не гордился тем, что избежал атаки Тору. Он даже не вставал в боевую стойку и продолжал смотреть на Тору с улыбкой.

— Быть может, ты что-то почувствовал?

— Что?

— Если так, то ее можно только поздравить с такой находкой.

Видимо, он говорил о Чайке.

А о Тору он говорил так, словно он был ее вещью.

— Ладно. Мы остановились на том, кто я такой, — сказал Ги, улыбаясь игривой улыбкой. — Так... если все сильно упростить, то можешь считать меня помощником Чайки Газ. Если это тебя не устраивает, считай меня человеком, который рассчитывает на ее успех.

— ...Не смеши меня, — глухо отозвался Тору. — Помощник? Если это так, то зачем ты вынудил Чайку обратиться за помощью к нам и...

Тору прервался.

«Погоди-ка, так это он?..»

Он, наконец-то, вспомнил.

Неужели Ги был тем самым информатором, о котором говорила Чайка?

— Прости, но... я не могу помогать вам напрямую. В силу определенных причин я могу лишь делиться с вами информацией. Использовать ее или нет — решать вам вместе с Чайкой.

— ...

Тору прищурился.

Он собирался лишь предоставлять информацию, совершенно не вмешиваясь в происходящее.

В таком случае он был, скорее, не помощником, а...

«Он что, манипулирует нами так, как ему выгоднее?»

Люди, мечтавшие о возрождении Империи Газ, вовсе не обязательно должны молиться на ребенка Дьявола и стремиться к тому, чтобы усадить Чайку на трон.

Нетрудно представить себе людей, которые собирались использовать Чайку в своих целях, чтобы в конечном счете дать ей лишь формальный титул, а истинную власть оставить себе.

— Ты хочешь, чтобы мы доверяли информации от кого-то, вроде тебя?

— Право выбора остается за вами. Я лишь предлагаю вам информацию, вы можете как принять ее, так и отвергнуть. Если бы я попытался вас заставить, это ведь можно было расценивать, как прямое вмешательство, не так ли?

Слова его были витиеватыми и загадочными.

Казалось, будто речь шла не о том, что он мог или не мог сделать... а о том, что он «решил».

— Хорошо, допустим, ты наш помощник, — сказал Тору, убирая стилет в ножны. — Тогда почему ты решил появиться предо мной?

— Потому что ты казался весьма удрученным, — ответил Ги с дружелюбной улыбкой.

— ...Что?

— Вам ведь очень нужны «ноги» для того, чтобы двигаться дальше, так?

— ...

Он был прав.

Но...

— Хочешь сказать, ты подаришь нам их?

— Нет-нет. Как я уже сказал, мое дело — лишь делиться информацией, — Ги несколько раздосадовано покачал головой.

Вслед за этим таинственный мальчик слегка прищурился.

— К югу от этого города есть лес, так?

Действительно, неподалеку от Ибсома находился лес.

Тору прекрасно знал об этом — он старался всегда держать в голове карту поля боя.

— В глубине есть небольшой пруд. На его берегу стоят несколько машин.

— ...Что?

— Вы видели выжженные пустоши, пока ехали в этот город? 30 лет назад там была довольно крупная битва. После нее несколько военных машин бросили в лесу. Отступление превратилось в бегство, экипажи оставили машины и убежали. Все эти машины одинаковых моделей, так что если поискать в них еще работающие детали, вполне возможно, что вам удастся починить одну из них.

— ...

Тору... не знал, говорил ли Ги правду.

Во всяком случае, в этот самый момент он не был похож на их врага.

Если бы он замышлял что-то нехорошее против Тору, Акари или Чайки, ему не нужно было бы рассказывать все это. Если он сумел с такой легкостью увернуться от атаки Тору, то мог бы просто прийти к ним и напасть в лоб. С учетом элемента неожиданности он бы с легкостью одолел Акари.

— Чайка... говорила нам, — сказал Тору, не сводя глаз с Ги, — что время от времени кто-то делится с ней информацией об останках. Это она о тебе?

— Именно, — тут же подтвердил Ги. — И, кстати, ты напомнил мне. Мне удалось выяснить личность и местоположение еще одного из «героев», участвовавших в штурме столице Империи Газ.

Ги указал пальцем на восток и сказал:

— На востоке, в двух днях езды на машине, есть еще один лес. Она поселилась в этом лесу.

— В двух днях... это возле Ратисуна? — спросил Тору, прокладывая маршрут на воображаемой карте.

— Именно. Зовут этого «героя» Доминика Скода. Как обзаведетесь машиной, можете проведать ее.

— Спасибо за совет, — отозвался Тору с хмурым видом.

— Тогда на этом я прощаюсь, — заявил Ги, положил руку на грудь и напыщенным жестом поклонился.

А в следующее мгновение... исчез без следа.

— Как он это сделал?.. — прошептал изумленный Тору.

Слово «исчез» не было преувеличением. Тору не сводил с него глаз ни на мгновение. И тем не менее, Ги испарился так резко и окончательно, словно его вообще не было.

Быть может, он призрак?

Тору слышал о том, что магия позволяла создавать призрачные изображения, а кроме того, подобные проекции могли создаваться и проецирующими механизмами на основе линз... но все же каким бы неестественным ни казался Ги, похоже, он все-таки материален.

— Что это было?..

Но у Тору совершенно не было времени раздумывать об истинной природе Ги.

Он вновь побежал в сторону гостиницы.


***

Выйдя из Ибсома, они прошли примерно 3 часа.

Отряд Тору не стал оставаться даже на ночь и сразу же направился туда, куда указал им Ги. Естественно, они не доверяли ему до конца, но по крайней мере в этом лесу они могли укрыться от отряда Жилетта.

— Однако...

В самой глубине плотного хвойного леса... вернее, чуть к западу от самого его центра действительно располагался небольшой пруд. Он был таким маленьким, что если бы они не знали о его существовании, то ни за что бы его не нашли. По всей видимости, пруд подпитывал подземный источник — вода в нем была кристально чистой. Рыбы, правда, не было.

— Вот уж не думал, что мы действительно найдем их, — проговорил Тору, не веря своим глазам.

Перед ними, совсем рядом с тем местом, где вновь начинался хвойный лес, стояли три военные машины.

Судя по внешнему виду, они относились к среднему или малому классу, но оружия на них не имелось. Видимо, это были машины снабжения. В пользу этого говорили и внушительных размеров прицепы.

Издалека их можно было принять за огромных угловатых улиток.

— Машины! — воскликнула Чайка и побежала к ним.


Внимательно осмотрев одну из них, она открыла дверь, ведущую к водительскому креслу, засунула внутрь голову и начала копаться.

Глядя на эту картину...

— Брат... — стоявшая рядом с Тору Акари обратилась к нему подозрительным тоном. — Как он узнал о том, что они здесь?

— Этого я и сам не знаю...

Хотя Тору и не особо хотел рассказывать Акари о случившемся (вспоминать, что он не смог даже притронуться к Ги, было неприятно), он все же объяснил ей, что произошло.

— Но поскольку сама знаешь кто уже добрался до города, нам нужно было бежать, и я решил — чем черт не шутит.

— Я удивлена, — сказала Акари. — Ты последовал совету совершенно неизвестного тебе человека, который направил тебя вглубь леса?

— Ну, выходит, что так, — Тору пожал плечами.

— Ты не думал, что это могла быть западня?

— Мне кажется, если бы он хотел, то мог бы прямо там и убить меня, и взять в плен, чтобы пытать. Если я хоть что-то понял о нем, так это то, что не ощутил в нем враждебности, — Тору выставил указательный палец. — И еще одну вещь. Как бы это описать...

Тору не сразу подобрал слова.

Даже когда он продолжил говорить, каждое слово давалось ему с огромным трудом.

— Не знаю, он словно смотрит на происходящее не так, как мы, и во взаимовыгодном сотрудничестве не заинтересован... как-то так. Черт. Никак не могу внятно описать.

— Как-то так?.. — Акари недоуменно склонила голову.

— Прости, но я и по этому поводу не могу сказать ничего конкретного.

Конечно, случившееся не означало, что он перестал подозревать Ги.

Он все еще считал его очень странным типом... и даже полагал, что по возможности им следует убить его. Однако в то же самое время ему казалось, что, по крайней мере, в этот самый момент, этот юноша не был их врагом.

Скорее... сторонним наблюдателем, смотрящим, как на доске разворачивается игра.

— ...Как бы там ни было, машины мы нашли. Твоя интуиция нас не подвела, брат, — сказала Акари, а в следующий момент...

Раздался глухой гул магического двигателя, который они ощутили не только ушами, но и ногами.

— Тору! — воскликнула Чайка, высовываясь из одной из машин. — Работает! Можно! Починить!!!

Естественно, после стольких лет (30, если верить Ги) внутри машин все покрылось пылью. И бледное лицо, и серебряные волосы Чайки покрылись серыми пятнами.

И все же... искренне улыбавшаяся Чайка выглядела просто очаровательно.

— Вижу, у тебя все хорошо, — ответил Тору с ухмылкой.

— Сбор запчастей! Нужна помощь!

— Ага, как скажешь. Говори, что делать.

Переглянувшись с Акари и кивнув друг другу, диверсанты направились к машине.

«Ноги» они раздобыли.

Этим они обрели не только свободу передвижения, но и немало времени. Теперь у них была возможность расспросить Чайку обо всем поподробнее и тщательно подготовиться к тому, что ждало их впереди.

Именно такие планы начал строить Тору, когда закатывал рукава и забирался внутрь машины.

Глава 2. Уединившийся герой

По своей основе машины являлись крупными гундо.

Вернее, все магические механизмы были лишь их разновидностями... другими словами, любое устройство, предназначенное для облегчения работы с магией, крайне затратным по времени ремеслом, можно считать гундо. Любое подобное устройство принимало подобную форму, если избавить его от всех избыточных функций. Если пойти еще дальше, то можно прийти к самой примитивной форме гундо — посоху определенной длины.

По той же самой логике все инструменты являлись разновидностями палок — самых базовых из возможных инструментов.

— Какая это все-таки сложная штуковина, — сказал Тору, сидевший рядом с водительским креслом и смотревший вперед.

Их машина модели «Светлана» была оборудована крупным лобовым стеклом, защищавшим водителя от ветра. При необходимости, голову можно прикрыть съемным верхом, но в целом водителя почти ничего не отделяло от внешнего мира.

Хотя эта и машина и была военной, она предназначалась не для фронта, а для перевозки грузов, поэтому ее конструкция разрабатывалась с упором на удобство посадки и высадки, а также на качество обзора. Защита оказывалась на втором плане.

В результате, обзор как водителя, так и сидевшего рядом с ним ассистента был очень широким. Посмотрев вверх, можно было увидеть и верхушки деревьев, и полное звезд небо.

Стояла глубокая ночь. Они ехали по лесной дороге.

Обычно машины в такое время не водили — слишком опасно. За дорогой, по которой они ехали, не больно-то ухаживали, и на ней вполне могли находиться крупные камни и поваленные деревья, от встречи с которыми машина могла перевернуться. У машины имелся фонарь для освещения дороги, но он был не сильно ярче костра и в такой темноте почти не помогал.

Но отряд Тору все равно гнал машину вперед, невзирая на ночь. Естественно, они делали это ради того, чтобы хоть немного оторваться от отряда рыцаря по имени Альберик Жилетт. Пусть у них и появились «ноги», но и у противников была машина, причем, скорее всего, новейшей модели. Если бы они пользовались своим транспортом только в дневное время и ездили по хорошим дорогам, их бы непременно поймали.

Еще один плюс езды по ночам заключался в том, что в такое время их вряд ли бы заметили.

— Хоть мы и зовем ее магией, она вовсе не всесильна, да?

— Полностью согласна, — отозвался сидевший в водительском кресле и пребывавший в отличном настроении сребровласый маг.

Чайка.

— Жаль, что у нас только ты умеешь использовать магию...

Поскольку машины являлись разновидностями гундо, то для их работы необходимо подключение к двигателю мага — человека, специализирующегося на использовании магии.

Другими словами, ездить на машине без мага было невозможно. Хотя отряд Тору и обзавелся «ногами», пользоваться ими могла лишь Чайка.

— Может, передохнем?

— ...Угу, — Чайка протяжно зевнула, словно вспомнив о том, что хотела спать. — Отдых, отдых.

С этими словами она остановила машину, убрала руки с руля, а затем отцепила намотанный на шею шнур.

— Кстати, да, маги ведь используют такие печати, — проговорил Тору, осматривая шею Чайки.

Для того, чтобы соединяться с гундо, маги использовали особые эмблемы, нанесенные на шею. На соединительных шнурах была точно такая же эмблема, но в зеркальном отражении, и, соединив две эмблемы друг с другом, можно установить мысленную связь с магическим механизмом.

— Можно на нее взглянуть?

— ?..

— На твою печать.

— А... р-разрешаю, — сказала Чайка, немного запнувшись, а затем кивнула.

Тору же без сомнения взял ее волосы в руку и приподнял, обнажая маленькую печать на затылочной части шеи.

— ...

Чайка отчего-то покраснела, но Тору этого не заметил.

— Сколько мелких деталей... у наших такого нет... — сказал он, имея в виду эмблемы для подключения к комбоклинкам на ладонях.

Хотя эти печати и предназначались для разных энергий, возможно, принцип их работы был весьма схожим. Впрочем, Тору не был инженером и не разбирался в машинах, так что никаких подробностей не знал.

— Можно потрогать? — заинтересованно спросил он.

— А... ай?! — Чайка вздрогнула.

— Нельзя?

— Р... разрешаю, — ответила Чайка, краснея еще сильнее.

— Нет, если тебе неприятно, то не заставляй себя.

— ...Разрешаю, — повторила Чайка с некоторым раздражением в голосе.

— Хм...

Тору казалось, что эта печать, в отличие от его собственной, была очень хрупкой, и потому притронулся очень осторожно самыми кончиками пальцев.

— Ай?!

— Э?!

Чайка вздрогнула и испустила такой тонкий возглас, что Тору рефлекторно одернул руку и посмотрел на нее.

— Ч… что такое?

— В… все хорошо, — ответила Чайка, но по ней нельзя было сказать, что она говорила правду. Ее лицо покраснело, а сама она словно пыталась сжаться в комочек от стыда.

И тут...

— Брат, — послышался голос из-за спины.

— Я тут, Акари. Давай менять...

Реплика Тору оборвалась на полуслове.

Молот Акари описал в воздухе горизонтальную дугу.

— А-а?! — Тору быстро пригнулся, после чего резко развернулся к Акари и воскликнул, — Что ты творишь?!

Этот удар не был таким уж решительным, но от этого еще более опасным. Тору хорошо чувствовал, когда противники искренне пытаются убить его, и его тело реагировало на такие атаки почти рефлекторно. Но в отсутствие такой искренности он едва успел увернуться.

— Хватит уже на меня постоянно нападать!

С чего она вдруг решила атаковать его? Хорошо хоть она попыталась ударить Тору, который мог увернуться от ее удара — окажись на его месте менее опытный человек, и все могло бы кончиться либо сильным кровотечением, либо мгновенной смертью.

— «Что ты творишь?» Этот вопрос впору задавать мне, — сказала Акари своим обычным голосом. — Чем это ты занимаешься, брат? Глубокой ночью... — Акари посмотрела на звездное небо над головой. — Девушке, — Акари указала на Чайку молотом. — Бесстыдно...

— Ну-ка погоди, причем тут «бесстыдно»?..

— Ласкаешь волосы и шею.

— А...

И тут Тору, наконец, понял, как эта картина выглядела со стороны, и почему Чайка так покраснела.

— Н-нет, ты не поняла, я просто...

— Все я поняла. Тебе не нужно произносить это вслух, брат. Я глубже всех осознаю твою простоту. Я знаю тебя всего, вплоть до самой последней родинки.

— Чего?!

— У тебя есть довольно крупная на правом бедре.

— Откуда ты это знаешь?!

— Хи-хи-хи.

— Ты хоть улыбайся, когда смеешься, смотреть жутко!.. Тьфу, то есть, ты уверена, что действительно все понимаешь?

— Разумеется. Я восторгаюсь тем, насколько просто и понятно твое озабоченное сердце.

— Ни черта ты не понимаешь! — взвыл Тору. — Я хотел сказать, это было простое любопытство! Ладно, возможно, мне нужно быть чуть более деликатным, но я не трогал ничего, кроме волос и шеи!

— Если бы ты сделал так со мной, я бы забеременела.

— Как ты это себе представляешь?!

— Чистый разум может затушить даже пламя. Я так люблю и уважаю тебя, брат, что промежуточные шаги и процессы излишни — я смогу добиться результата в любом случае.

— Не пори чушь!

— Воображаемая беременность? — произнесла окончательно запутавшаяся Чайка, недоуменно склонив голову.

— Можно и так сказать.

— Нет, нельзя, — недовольно проговорил Тору, не сводя глаз со своей сводной сестры. — Для меня навсегда останется загадкой, что творится в твоей голове, если ты считаешь, что это называется «добиться результата»?

— Девушки полны загадок, брат.

— Ага, а ты только из них и состоишь, — сказал Тору и вздохнул.

Как обычно, из слов Акари совершенно непонятно, действительно ли она была настолько привязана к своему брату или просто так издевалась над ним.

— Ладно, давайте пока не будем об этом.

Сказав это, Тору вытащил из небольшого контейнера на своей ноге лист бумаги. Развернув его, он увидел перед собой карту, наспех нарисованную черным цветом на синем фоне.

Это была карта Фербиста.

— Раз уж Акари проснулась, а у нас как раз передышка, то давайте обсудим то, что мы будем делать дальше.

— Дальше?.. — Чайка наклонила голову таким невинным движением, что ее можно было принять за маленькую пташку.

— Когда мы доберемся до следующего города... Ратисуна, то сделаем паузу в «бегстве».

— ...

— ...

Чайка и Акари переглянулись в ответ на его слова.

— От постоянной беготни нет никакого толка. После того как оторвемся на безопасное расстояние, мы должны будем вернуться к нашей миссии. А именно...

— ...

— ...

Чайка и Акари внимательно посмотрели на Тору.

Не похоже, чтобы они возражали против его слов. Они просто молча смотрели на Тору и ждали продолжения...

— Так, погоди-ка, — сказал Тору, переводя взгляд на Чайку. — Разве не работодатель должен все это говорить?!

— ... — Чайка изумленно заморгала. — А. Забыть.

— Эх, ты... — протянул Тору, протяжно вздыхая.

Словно стараясь утешить его, Акари положила руку ему на спину и сказала:

— Брат... ты поразил меня до глубины души.

Конечно, на ее лице, как всегда, не было ни единой эмоции.

— Поразил? Чем?

— Тем, что ты строил планы на будущее, брат.

«...Все-таки она даже не думала утешать меня».

Впрочем, еще пару недель назад Тору действительно был лишь тунеядцем, который жил за счет своей сестры, не в силах ничего сделать.

— Только не думай, что я раздавал указания, потому что мне так хотелось это сделать! — раздраженно отозвался Тору.

Как бы там ни было, следующей целью отряда Тору являлась некая «Доминика Скода», о которой им рассказал Ги. По его словам, у нее тоже имелись «останки».

Естественно, они не доверяли ему безоговорочно.

Однако других зацепок у них не было, а кроме того, именно благодаря информации Ги они и смогли найти «Светлану», их новую машину. Поэтому они пришли к выводу, что и вторая часть информации, скорее всего, окажется правдой.

Но, конечно же, они не стали сразу двигаться в направлении того леса, куда их направил Ги. Они решили на всякий случай сначала посетить город Ратисун и собрать побольше информации там.

Если в лесу рядом с городом действительно жил «герой», они бы услышали в городе соответствующие слухи.

— Слушай, Чайка, — сказал Тору весьма серьезным тоном. — Ты понимаешь, что твои действия могут поставить тебя во главе людей, сохранивших верность Империи Газ?

— ...М? — Чайка вопросительно склонила голову.

Казалось, она не понимала, о чем говорит Тору.

Вряд ли она врала им. Похоже, ее действительно совершенно не интересовало возрождение империи.

Все, чего она хотела — собрать останки своего отца и отдать им подобающие почести.

Но если так... чего именно ожидал от нее Ги, когда делился информацией?

Трудно представить, что он делал это по доброте душевной. Но не прослеживалась и выгода.

— Хотя... погоди-ка, — в голову Тору пришла неожиданная мысль. — Неужели есть сторона, которая не является для нас ни врагом, ни союзником?

Сторона, которой выгодно, чтобы Чайка продолжала действовать... ради того, чтобы стоять в тени и пожинать плоды противостояния.

Вряд ли среди тех, кто собирался возрождать Империю Газ, были те, кто шел на это исключительно из верности к Проклятому Императору. Все верные вассалы погибли, пытаясь защитить своего императора от нападения, и если кто-то из них выжил, они бы уже примкнули к Чайке.

А значит...

— Выходит... — произнес Тору проникновенным голосом. — На самом деле тебя довольно жестоким образом используют?

— М?..

Чайка вновь слегка наклонила голову, показывая, что действительно не понимала, о чем речь.

В ответ на этот жест Акари размашисто кивнула и сказала:

— Действительно. Тебе нельзя быть настолько беззащитной. Если мой брат до такой степени унижает тебя, а ты ничего не замечаешь...

— Ради всего святого, замолчи, — сказал Тору, бросив в сторону Акари быстрый взгляд, а затем вновь посмотрел на Чайку... но та сидела с непонимающим видом, сложив руки на груди и склонив голову.

— М-м-м?

— Ладно. Если ты этого не понимаешь, то и не надо.

Возможно, она была по-детски наивна. Возможно, просто глупа.

Но Тору думал, что это не имеет никакого значения.

Он бы скорее помог человеку глупому, но честному, нежели тому, кто пытался найти хитроумные оправдания своим действиям. Ему нравилась прямота Чайки, которая даже в самых отчаянных ситуациях отчетливо видела свои цели и желания.

— Правда, тебе все же лучше осознавать, чего именно хотят окружающие тебя люди.

В частности, он говорил о возможности того, что «люди, пытавшиеся возродить Империю Газ», как их описал Алберик, действительно могли существовать. Но в то же время они вряд ли планировали усадить Чайку на трон империи, пусть она и была родственницей императора.

Более того — они вполне могли рассматривать Чайку, как удобную приманку для людей вроде Альберика. Пока она на свободе, она отвлекала на себя их внимание.

И с этой точки зрения действия Ги начинали казаться логичными.

Он не ожидал от Чайки того, что она станет императрицей. Просто если бы отряд Альберика поймал и казнил ее, она не смогла бы отвлекать на себя их внимание. С другой стороны, он не мог защищать ее напрямую. В приманке не было смысла, если через нее можно выйти на тех, кто ее использовал.

Поэтому он старался ограничиваться минимальным вмешательством, предоставляя Чайке ровно столько информации, сколько ей нужно для того, чтобы ее не поймали.

«Но... если предположить, что это так...»

Тору перевел взгляд с Чайки на стоявший рядом с ней гроб.

«Как он относится к тому, что Чайка занимается сбором останков?»

Если бы Чайку все же поймали, то останки Артура Газа попали бы в руки враждебного государства... точнее, в руки Агентства по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан».

Останки Проклятого Императора таили в себе огромную силу. Их можно как продать за внушительную сумму, так и использовать в качестве оружия. Как показывал пример правителя Дельсоранта, в руках мага они могли стать сильным источником магической силы.

Неужели он доверял сбор столь ценных артефактов Чайке — человеку со столь шатким положением? Или же тем людям, что стремились восстановить Империю Газ, останки не нужны? Неужели у них есть другой способ добиться своего?

К сожалению, Тору знал слишком мало, чтобы развить эту мысль дальше.

— Черт. Как же бесит, — Тору раздраженно почесал голову. — Ну почему я?

«Почему именно мне приходится обо всем этом думать?»

Диверсанты выполняли на поле боя неблагодарную работу и грязные дела... и именно поэтому все решения, которые им приходилось принимать, касались лишь того, как именно выполнить данные им задания. У диверсантов не было ни морали, ни принципов — поэтому, если бы им доверили принятие самостоятельных решений, они превратились бы в обычных преступников. Вернее, нет. С учетом их опыта и умений они стали бы еще более мерзкими людьми, чем воры или грабители.

— Тору... — вдруг сказала Чайка, потянув его за рукав.

— Да?

— Спасибо.

Поблагодарив его, Чайка смущенно улыбнулась.

— П... пожалуйста... — немного ошарашенно отозвался Тору и кивнул.

Улыбка Чайки казалась ему ослепительной.

В ней не было ничего лишнего — лишь выражение чистой, искренней благодарности.

Пусть он и знаком с ней лишь пару недель, пусть всего и ее слуга, но он уже знал, что ее неловкость и характер однозначно ни умелая актерская игра, ни хитроумная манипуляция.

Она была кристально честной со всеми вытекающими последствиями.

Скорее всего, она действительно думала лишь о сборе останков, так что и ее благодарность Тору за то, что он так усердно думал вместо нее, тоже была искренней.

— Как бы там ни было, — сказал Тору, отводя взгляд от Чайки. — Как нам сообщил так называемый «информатор», в лесу рядом с Ратисуном живет еще один герой. Наша первоочередная задача — выяснить, действительно ли у нее есть останки.


***

Оперативный отряд агентства «Климан» под управлением Альберика Жилетта занимался расследованием дел, мешавших послевоенному восстановлению, устранением и, если необходимо, уничтожением угроз. Отряд состоял из 6 оперативников.

Альберик Жилетт, очевидно, исполнял роль командира отряда.

Его заместителем был крупный наемник по имени Николай Автотор.

Матеус Каравей и Зита Брузаско работали в нем магами.

Виви Холопайнен была ассасином.

Наконец, последним был самый необычный член отряда — Леонардо Стора.

В отличие от всех остальных оперативников, у Леонардо отсутствовал титул.

Он не был ни рыцарем, ни наемником, ни магом, ни ассасином. Если бы Жилетта спросили, кто такой Леонардо, он бы, пожалуй, ответил: «Леонардо — это Леонардо».

К счастью или к несчастью он был единственным и неповторимым.

Поэтому и называли его только Леонардо Стора.

— Господи Жилетт... — услышал Альберик голос, раздавшийся точно в тот момент, когда он закончил ежедневные тренировки с клинком.


Стояла глубокая ночь. Огромная машина под названием «Эйприл» располагалась на небольшой поляне возле дороги. У отряда Жилетта была передышка.

Все остальные находились внутри машины.

Поскольку машину все это время вела Зита, сейчас она, наверное, отдыхала, Виви и Матеус готовили ужин, а Николай перебинтовывал свои раны. Хоть «Эйприл» и была современной многофункциональной машиной, во время движения пассажиров все-таки порядочно трясло. Любые действия, требующие четкой координации движения — например, снятие медицинских швов или готовка — можно совершать только во время стоянок.

— Это ты, Леонардо? — отозвался Жилетт, убирая клинок в ножны... но искать своего подчиненного взглядом не стал. Это было бы слишком глупо.

Если бы Леонардо захотел, он смог бы спрятаться так, что Жилетт в жизни бы не отыскал его. Это самое главное из его умений, и именно благодаря ему он и состоял в отряде Жилетта.

— Да.

В какой-то момент рядом с Жилеттом появилась фигура миниатюрного юноши.

Его тело было таким хрупким, что его можно с легкостью принять за девушку.

В его облике не присутствовало ни капли мужественности или мускулистости. Ноги, одетые в шорты, были стройными, бледными и гладкими, как у девушки.

Однако его хилый вид обуславливался не болезнью, а тем, что рост его мускулов искусственно ограничили, чтобы создать как можно более незаметное создание. Пусть в бою он и был практически бесполезен, но мог передвигаться быстрее даже ассасинов, вроде Виви, и при этом делал это совершенно бесшумно.

Но самая главная особенность его внешности состояла не в том, что он напоминал девушку.

Это были торчащие из макушки уши, напоминавшие звериные, а также спускавшийся от штанов хвост.

Зверолюди. Полукровки.

Так иногда называли подобных Леонардо.

Естественно, они не являлись каким-то особым подвидом существ. Все они когда-то были людьми, но в какой-то момент их тела «переделали» с помощью магии.

Звериное чутье. Звериная скрытность. Звериная выносливость. Звериная плодовитость. Звериная... другими словами, они — результат экспериментов по улучшению определенных способностей людей за счет смешивания с животными.

Как и многие другие технологии, эту разработали в стране Проклятого Императора — Империи Газ, славившейся магическими технологиями.

Но Леонардо родился не там.

Как ни странно, Империя Газ практически не следила за секретностью своих собственных разработок. Информация о них регулярно утекала наружу, и другие страны пытались восстановить новые технологии по обрывочным сведениям, даже стараясь продолжать исследования.

Полукровки относились именно к этой категории исследований.

Многие страны проводили их, ставя бесчисленные опыты... в результате которых появилось немало полукровок.

В те времена словами «ради победы в войне» можно было оправдать любые безумства. По сообщениям, в ходе экспериментов законы этики нарушались бесчисленное множество раз. Так, самого Леонардо «модифицировали», когда он еще находился в утробе матери, и звериные уши и хвост были у него еще в тот момент, когда он родился.

А затем... война кончилась. Поскольку полукровки всего лишь «экспериментальные солдаты», возник вопрос о том, что с ними делать. От Леонардо удалось избавиться, определив его в отряд Жилетта.

— Я только-только догнал вас, — произнес Леонардо, усмехнувшись.

— Извини, — ответил Альберик, натянуто улыбнувшись.

Леонардо и Матеус часто действовали отдельно от основного отряда. Порой они шли впереди него, чтобы разведать обстановку, а иногда пытались подойти к сбору информации под другим углом. В этот раз Леонардо действовал по приказу Жилетта, который поручил ему передать их последний рапорт в «Климан», а также получить от агентства новые материалы. Простые доклады можно передавать голосом по магическому соединению... но бумаги все-таки приходилось носить на почту.

Пока отряд Жилетта разговаривал с торговцами транспортными средствами в разных городах, Леонардо ждал в Дельсоранте, пока к ним прибудут новые материалы.

— И... как успехи?

— Да так себе. Я успел ознакомиться с ними, пока догонял вас, — Леонардо пожал плечами. — Информации, относящейся к делу, на удивление мало.

— ...Я так и думал, — сказал Альберик со вздохом.

Конечно же, это был не первый раз, когда он видел материалы, связанные с Чайкой Газ. Он внимательно ознакомился со всеми бумагами, которые ему дали вместе с заданием поймать и остановить ее.

Но... все, что в них описывалось, помимо имени, это то, что его целью была сребровласая девушка с фиолетовыми глазами, которая таскала на своей спине гроб.

Вообще, многие материалы Империи Газ, начиная от сверхсекретных донесений до данных переписи населения, были утеряны во время штурма столицы. Даже факт того, что у Проклятого Императора имелась дочь Чайка, был практически неизвестен. Никто не знал, кто ее мать.

— Вообще, меня обычно не слишком интересуют детали, не связанные с заданием напрямую, но...

Во время разговора с Зитой несколько дней назад они выделили некоторые из вопросов, что окружали Чайку Газ.

Сколько ей было лет?

Каким образом она выживала все эти 5 лет?

Как ей удалось сбежать из столицы?

Все эти и многие другие вопросы слишком серьезные, чтобы отмахнуться от них хаосом послевоенной поры.

Поэтому Альберик запросил данные заново, надеясь использовать их для того, чтобы подумать о происходящем. Поскольку они не единственный отряд «Климана», который преследовал Чайку Газ, он надеялся, что за прошедшее время появится какая-нибудь новая информация...

— Это очень странно. Такое чувство, будто мы упускаем из виду что-то важное.

Или, как говорила Зита, они «ошибались на фундаментальном уровне».

На инстинктивном уровне Альберик был согласен с ее мнением.

— Или... — сказал Леонардо. — Мы смотрим не там, где следует.

— ...Э? — Альберик недоуменно моргнул.

— Простите. Я знаю, что полукровке не следует высказывать свое мнение, — спохватился Леонардо.

— Мы это уже не раз проходили. Ты можешь говорить, что хочешь, — с напором сказал Альберик.

Он был необычным рыцарем в том отношении, что его никогда не беспокоила разница во внешности. Это одна из причин, по которой его определили в агентство «Климан», занимавшемся тяжелым, но неблагодарным трудом, однако Альберик ни разу не пожалел об этом.

— Я — полукровка, — еще раз напомнил Леонардо.

Но в этот раз он произнес это слово не потому, что хотел унизить себя.

— Поэтому, хоть мои глаза и похожи на ваши... — Леонардо указал на свои глаза. — Я, скорее всего, вижу все немного по-другому. Например, ночь для меня так же светла, как и день. Тьма для меня — это то, что видят глаза, когда сомкнуты веки.

Леонардо обладал ночным зрением.

Кроме того, его слух мог улавливать звуки в гораздо более широком диапазоне, по сравнению с людьми. Альберик мог пропустить мимо ушей слишком высокий или слишком низкий звук... но от слуха Леонардо не ускользало ничего.

И действительно, в этом смысле он видел мир в совершенно ином свете.

— Разные «глаза» могут увидеть совершенно разные вещи, если смотрят на одно и то же. Порой смысл увиденного меняется даже тогда, когда на ту же самую вещь смотришь из другого места или под другим углом.

На этом месте Леонардо прервался и задумчиво посмотрел на Альберика, словно ожидая от него реакции.

Альберик кивнул и поторопил его:

— Я понимаю. Продолжай.

— Например... сразу скажу, это только предположение, — сказал Леонардо. — Что, если мы возьмем факт того, что о Чайке Газ нет никаких материалов, и что никто ничего не слышал о ней прошлые 4 года, и посмотрим на него с противоположной стороны?

— С противоположной?..

— Что, если этих материалов вообще не существует? — проговорил Леонардо певучим голосом.

— Что?

— Действительно ли у Проклятого Императора была дочь?

— ...

И правда... этот вопрос агентство «Климан» задавало себе уже не раз.

Чайка Газ была дочерью императора, о существовании которой стало известно уже после войны.

Что, если она вымышленное создание, созданное кем-то с какой-то целью?

— Не знаю, правда это или нет, но говорят, что император был чудовищем, прожившим три сотни лет, разве нет? Вам не кажется, что в таком случае он мог решить, что ребенок ему попросту ненужен?

— Но... почему?

Если Чайки Газ вовсе не существовало...

То для чего создавать этот образ?

С какой целью эта сребровласая девочка отыгрывала роль дочери Проклятого Императора?

Быть может...

— Вариантов очень много, — Леонардо пожал пречами. — Например, партии реваншистов Империи Газ нужна фигура, способная служить удобным символом движения.

В этих словах не было ничего невозможного.

Восстановить уничтоженную страну непросто.

Особенно страну, которой правил «монстр» вроде Артура Газа. Стоило фигуре «монстра» перестать давить на бывших вассалов, как они начинали растерянно метаться, не в силах объединиться друг с другом.

Поэтому... им был необходим законный наследник Проклятого Императора.

Если догадка Леонардо была верной, то выходило, что агентство Климан гонялось за созданной этими людьми фальшивкой.

На самом деле... агентство «Климан» уже не раз ловило людей, представлявшихся как «Чайка Газ».

Но если эта принцесса с самого начала была лишь самозванкой, то ее место могли тут же занять другие.

Возможно, у реваншистов имелось несколько таких «Чаек», которых они использовали тогда, когда это максимально удобно. Если они обладали магическими технологиями, подобными тем, что использовались для создания полукровок, то могли изменить фигуру человека так, что с расстояния его было не отличить от оригинала. В качестве материала можно с легкостью набрать ничего не подозревающих детей, осиротевших из-за войны.

— Неужели...

Если догадки Леонардо и Альберика были верными, то эти люди совершенно ни во что не ставили ни жизни людей, ни их характеры. Альберик нахмурился от отвращения.

— Это возмутительно.

— Господин Жилетт. Еще раз — это просто мысли, пришедшие мне в голову на ходу, — тут же поспешил закрыть тему Леонардо. — У меня нет никаких доказательств.

— Это-то так, но...

Но... это объяснение хорошо подходило под ситуацию.

Правда, вполне возможно, что та Чайка Газ, которую преследовал отряд Жилетта, была лишь ничего не подозревавшей жертвой, искренне верившей в то, что она настоящая.

— В любом случае, мы ничего не поймем, пока не поймаем их.

— Ну-у, не самый приятный вывод, но верный, — сказал Леонардо и вновь пожал плечами.


***

Ратисун был сравнительно небольшим городком.

Города можно разделить на столичные — то есть те, в которых находилось поместье феодала — и все остальные.

Столицы во время войны тщательно оборонялись. Они быстро росли как по размерам, так и по числу жителей. Кроме того, они были хорошо оснащены инфраструктурой — дорогами и городскими стенами.

В остальных городах феодалы часто строили свои дачи, но они, как правило, все равно были куда меньше столиц.

— Впрочем... это все равно весьма оживленный город, — тихо проговорил Тору, прислонившийся спиной к «Светлане».

Он находился на парковке городского рынка. Помимо их машины, тут стояло множество повозок и других машин, по которым становилось ясно, что это место очень популярно среди торговцев из разных стран.

По всей видимости, торговля в этом городе цвела пышным цветом.

— Но что-то... все это неправильно. Что все это значит? — сказал Тору, осматриваясь по сторонам.

— М? — стоявшая рядом с ним Чайка удивленно наклонила голову.

— Я про общую картину. Тут вроде как и бардак... но при этом нет ощущения того, что в городе проблемы с порядком. Короче... а-а-а, черт. Как же объяснить-то... — Тору подумал еще немного, а затем указал пальцем в сторону рынка. — Вот. Видишь это здание?

— Рынок?

— Ага. Посмотри вокруг него. Видишь чиновников? То-то и оно, что нет их. Обычно на рынках... да и у городских врат тоже, дежурят чиновники, служащие местному правителю. Создают атмосферу серьезности. Налоги — это хлеб правителей, поэтому они строго следят за тем, чтобы все платы за проезд, все пошлины и рыночные налоги собирались. Никто в здравом уме не доверил бы сборы простым горожанам.

И действительно, хотя они и заплатили за проезд на рынок, когда въехали в Ратисун, пошлина была очень скромной, и собрал ее обычный горожанин, работавший на рынке.

Естественно, в такой ситуации уклониться от налога проще простого... и, зная купцов, было бы странно, если бы они не пользовались такой возможностью. Именно поэтому феодалы обычно следили за налогами так строго, что посылали своих людей внимательно присматривать за процессом.

Но в этом городе их не было.

Складывалось впечатление... что правитель просто бросил город.

— Понимаю, понимаю.

— Кстати... ты действительно так плохо ориентируешься в обществе?

— Строгое воспитание. Благородная, — почему-то горделиво ответила на это Чайка.

— Ага, и к тому же принцесса.

— Полностью подтверждаю.

— Но... как же ты в таком случае жила все эти годы?

— Обаяние, — сказала Чайка, указывая пальцем на грудь.

— Если бы все было так просто, никто бы в этом мире не страдал.

Неважно, насколько хорошим или плохим был человек, от встречи с мошенниками, бандитами и грабителями не застрахован никто.

— И вообще, как ты умудрилась сбежать-то? В столице Империи Газ шла настоящая война.

— Не сбегала.

— А? Это как?

— Вне страны. С самого начала.

— ...С самого начала? А-а, то есть, ты на время той битвы находилась за границей?

— Угу, — Чайка кивнула.

Да, в таком случае объяснить то, что она дожила до этого момента, гораздо проще. Во всяком случае, больше не было необходимости думать о том, каким образом она смогла укрыться от войск или прорваться сквозь бесчисленные кордоны.

Но...

— Одна?

— ...Угу, — Чайка снова кивнула, но с чуть более грустным лицом.

Понять ее проще простого. Нахмурившись, Тору переспросил:

— С тобой вообще никого не было?

— Одна. С самого начала. С того момента, как пришла в себя.

— ...

«Одна с того момента, как пришла в себя? Одна с самого начала?»

Что она имела в виду?

— Погоди, неужели... — Тору внимательно посмотрел на бледное лицо Чайки. — Ты потеряла память?

— ...Подтверждаю, — кивнула Чайка с явной неохотой.

Тору задал ей еще несколько вопросов, и в результате выяснил... что Чайка помнила лишь события прошлого года.

Из более ранних воспоминаний были лишь те, что относились к временам процветания Империи Газ. Пробел в памяти, занимавший несколько лет, был таким беспросветным, что Чайка даже не знала, сколько времени прошло между ее старыми воспоминаниями и новыми.

— Извиняюсь... за молчание, — сказала Чайка, свесив голову. — Упустила. Возможность. Рассказать.

Другими словами... она считала, что когда раскроет правду о том, что частично потеряла память, ее слова сразу начнут звучать подозрительно, и ей перестанут доверять. Она давно хотела рассказать об этом, но пока сомневалась, возможность сделать это безболезненно ушла.

— Ну-у... конечно, я не собираюсь тебя после всего случившегося обвинять, — сказал Тору, почесывая щеку. — Но это очень тревожная новость.

— Угу... — Чайка кивнула.

Из-за чего Чайка могла лишиться части своей воспоминаний?

Может...

«Она видела смерть своего отца. Может, поэтому?»

Как сказал правитель Дельсоранта, Чайка должна быть мертва.

Это слова одного из «героев», лично участвовавшего в убийстве Артура Газа и забравшего себе часть останков.

Значит, он видел Чайку, когда находился в замке?

Но если так... то в момент атаки на столицу империи Чайка все же находилась в замке.

Возможно, шок от горя и ужаса, который она испытала, увидев убийство своего отца, привел к потере памяти?..

— Но... — тихо, почти шепотом, проговорила Чайка. — Когда очнулась. Уже конец. Отец... уже мертв.

— Ясно...

Тору показалось, что он начал понимать, почему Чайка так хотела собрать останки своего отца и похоронить его.

Неважно, присутствовала ли она при его смерти. Важнее то, что из-за потери памяти она знала о ней только от других людей.

«Твой отец мертв».

«Твоя страна погибла».

«Война окончена».

Вряд ли она могла примириться с тем, что все эти события случились без ее ведома. В какой-то момент ей просто сообщили о том, что ее будущее решено за нее... и Тору прекрасно знал, насколько это раздражало.

Останки Артура Газа.

Вместе с ними она похоронила бы не только своего отца, но и все потерянные годы... и смогла бы с чистым сердцем посмотреть в завтрашний день.

— Тору?..

— А, нет, ничего, — сказал он Чайке, смотревшей на него с задумчивым видом, после чего вновь перевел взгляд на рынок.

И как раз вовремя — он увидел Акари, возвращавшуюся на стоянку с рынка, куда она пошла оформляться. Им нужно было зарегистрировать «Светлану», чтобы с чистой совестью оставить ее и уйти закупать продукты и другие припасы.

— Спасибо, — сказал Тору Акари. — Ну, что?

— Регистрация прошла без проблем. Место на стоянке дешевое.

— Да и въезд в город был дешевым.

— Кстати, об этом, — сказала Акари, слегка наклонив голову. — Я тут услышала очень интересную историю.

— Интересную историю?

— Говорят, что местный правитель совершенно не интересуется городом и практически не вмешивается в его дела.

— ...Не интересуется? — Тору нахмурился.

— Она даже налоги особо не собирает.

— Но это же...

«Как такое вообще может быть?»

— Сложно сказать, хорошо это или плохо, но из-за отсутствия вмешательства город фактически находится на самоуправлении. Благодаря этому в нем практически нет пошлин, поэтому и рынок такой оживленный...

— Так это город-приманка? Но...

В городах-приманках налоги намеренно занижались для того, чтобы оживить рынок. Эта мера позволяла привлечь в город людей, у которых можно разжиться ценной информацией об окружающем мире... но вместе с ними в город могли проникнуть шпионы и разведчики, так что планы по созданию городов-приманок были куда сложнее, чем просто «временно отменить ограничения на въезд и выезд из города».

Естественно, в таких городах правитель не мог вмешиваться в происходящее напрямую, но содержал штат «глаз» и «ушей», которые внимательно наблюдали за ситуацией.

Однако Тору не заметил рядом с рынком никого, кто мог бы играть эту роль.

— Это не какой-либо план, она действительно не интересуется городом, — повторила Акари. — Я попыталась разузнать причину.

— И?

— У этого города довольно долгое время не было хозяина. После войны ему был назначен новый правитель.

Это объясняло порядок в городе — если он долгое время обходился без правителей, то в нем уже успело развиться самоуправление, и отсутствие интереса правителя к городу им ничуть не помешало.

— Но есть слух, что новый правитель... Доминика Скода, лично истребила множество жителей в деревне, которой правила до этого.

— ...

— ...

Тору и Чайка переглянулись.

Если информация Ги достоверна, эта самая Доминика Скода была «героем».

То, что в награду за свои заслуги она получила после войны новую землю с городом, ничуть не удивляло. Но фраза о том, что она в какой-то момент убила множество людей из своей старой деревни, резко омрачала рассказ.

— Брат, — сказала Акари, прищуриваясь, — Незачем просто так переглядываться. Возвращаться к жизни взаперти уже поздно.

— Да не собираюсь я! — ответил Тору и сложил руки на груди. — Но ты права... это действительно интересная история.

И дело было не только в истреблении сельских жителей. Если она не интересовалась городом и даже не собирала налоги... то значило ли это, что ей было достаточно своих сокровищ?

Например... останков императора Газа, обладавших невероятной магической силой?

— Как бы там ни было, я постаралась выяснить, где она живет. Все сошлось с той информацией, которую сообщил тебе твой Ги. Ее поместье находится прямо в лесу. На машине туда ехать где-то полдня, — сказала Акари, после чего по очереди посмотрела на Тору и Чайку. — Что будем делать?

— Это... вполне может оказаться ловушкой...

Та информация, которую сообщил им Ги, оказалась полностью правдивой... но с другой стороны, он ни слова не сказал об «истреблении» Доминики Скоды.

Либо он сделал так, потому что это действительно был лишь беспочвенный слух...

Либо...

— Нет. Сомнения нам здесь ничем не помогут, — сказал Тору, отходя от Светланы. — Когда купим еду и все остальное... поедем туда. Посмотрим «истребительнице» в глаза.


***

Доминика Скода.

Она была рыцарем, прославилась во время решающего штурма столицы Империи Газ и в награду за свою доблесть получила от короля участок земли, на котором располагался Ратисун и еще несколько городков.

Хоть она и была рыцарем низшего ранга, площадь ее земли могла потягаться с теми, которыми управляли бароны и виконты. Этого уже хватало, чтобы судить о том, как сильно она отличилась в бою.

Но...

— Касаемо Доминики Скоды, — сказала Акари уже после того, как «Светлана» покинула город. — Говорят, она не только рыцарь... но и наездница на драгуне.

— Наездница... — Тору мрачно нахмурил брови. — Это очень плохой противник.

— Действительно, — согласилась с ним Акари.

— Плохой? — обернулась Чайка, сидевшая за рулем. На лице ее было отчетливое удивление.

— По-другому не описать, — со вздохом отозвался Тору.

Ладно еще Альберик Жилетт. Хоть он и далеко не самый приятный противник, но хотя бы традиционный рыцарь. Наездница на драгуне — это уже совсем другая категория неприятных противников. Ее можно без преувеличения назвать худшим из всех возможных вариантов.

— ... — Чайка несколько раз хлопнула ресницами.

На ее лице не было ни страха, ни угрюмости.

Словно она...

— Так, ну-ка погоди, — сказал Тору, прищурившись. — Только не говори, что не слышала о наездниках на драгунах.

— ... — Чайка моргнула еще несколько раз. — ...Хи-хи.

Затем она очаровательно улыбнулась с высунутым языком, словно пытаясь отвлечь внимание.

— Ничего себе «хи-хи»! — Тору едва не сорвался на стон. — Нельзя же настолько плохо разбираться в мире! И вообще, ты же вроде как маг?!

— Подтверждаю.

— Значит, знаешь о том, кто такие фейлы?

— Подтверждаю, — Чайка кивнула.

— Так вот драконы среди них... Эй, следи за дорогой!

— Ай.

Чайка тут же перевела взгляд обратно.

Тору вздохнул, а затем продолжил, глядя на ее серебряные волосы:

— Так вот, драконы... вернее, драгуны среди них считаются совершенно особыми чудищами.

Чаще всего известных на сегодняшний день фейл относили к одному из 6 типов.

Ортросы.

Кокатрисы.

Единороги.

Грифоны.

Кракены.

И... драгуны.

Каждый тип фейл обладал уникальными магическими способностями, но масштаб и сила магии (а, следовательно, и интеллект) разнились от типа к типу.

Таким образом, слово «фейла» означало лишь «зверей, способных применять магию», поскольку разные типы фейл сильно отличались друг от друга.



Поэтому... хотя Тору и Чайке удалось одолеть единорога, это не значило, что им хватит сил победить кракена или драгуна. И, если говорить на тему врагов, которых они могли одолеть, то драгуны, в принципе, считались самыми грозными созданиями на всем Фербисте.

Их можно было без преувеличения назвать практически неубиваемыми.

— Ты о драгунах слышала?

— Знаю. Великолепная оборона. Магия превращения.

Драгуны владели магией, позволяющей им изменять свой облик.

Драгунов еще называли «бронированными драконами», и это имя они получили, потому что изменяли магией свою кожу, превращая ее в броню. Этот доспех настолько крепок, что трудно представить, что это лишь часть живого существа. Его не могли оцарапать не только мечи и стрелы, но и добрая половина заклинаний.

Но главное... даже если драгуна и удалось бы каким-то чудом ранить, их магия могла при необходимости закрывать раны и даже сращивать кости.

Их было почти невозможно ранить, а полученные раны они могли в любой момент исцелить.

Вот, насколько опасны были драгуны.

И более того...

— Всадники на драгунах — люди, которые заключают с этими драконами «контракт».

— Контракт? — Чайка удивленно наклонила голову, а затем указала пальцем сначала на Тору, а затем на себя.

— Я же говорил, смотри за дорогой! Нет, это не такой контракт. Пожалуй, его лучше назвать «клятвой». Она дается в торжественной обстановке.

— Клятва... — повторила Чайка это слово, словно оно показалось ей странным.

— Подробности этой церемонии — тайна за семью печатями. Я больше ничего сказать не могу.

— Тору. Бестолковый, — сказала Чайка, будто в отместку за недавние слова.

— От бестолковой слышу! — огрызнулся Тору, а затем вздохнул. — Но это не так важно. Что же нам с этой всадницей делать?..

Всадник, заключивший «контракт» с драгуном, можно сказать, переставал быть человеком, сливаясь со своим напарником в единое целое. Во всяком случае, назвать это создание человеком уже не поворачивался язык. Если попытаться составить рейтинг всех существовавших на Фербисте типов воинов по тому, насколько эффективны они сами по себе, то всадники на драгунах однозначно заняли бы в нем верхнюю строчку.

Однако у этой силы была и другая сторона медали — традиционные рыцари и воины ненавидели их. Многим всадникам приходилось регулярно слышать то, как их называли «еретиками» и «чудовищами».

— У нас не получится просто решить все в битве, как мы сделали это в Дельсоранте...

— Невозможно?

— Наши шансы бесконечно близки к нулю, — подтвердил Тору.

Его никогда не интересовали битвы один на один и попытки выяснить, кто кого сильнее.

Поскольку состояние дел очень сильно влияло на людей, настоящие бои «на равных» были практически невозможны. Победа над противником сегодня не гарантировала победы над ним завтра, и наоборот... Именно поэтому диверсантов с самого детства учили тому, что не стоит считать себя сильнее или слабее кого-либо.

Диверсанты гордились тем, что добивались результатов.

Им было неважно то, как именно они добивались их. Их не сковывали принципы. Битва для Тору и Акари лишь один из многих методов добиться своего... И пусть этот метод зачастую самый простой, он очень ненадежный, поэтому они старались по возможности избегать его. Эти мысли Тору в точности соответствовали образу мышления диверсантов.

— Я тут подумал... Чайка, мы не можем как-нибудь уговорить ее отдать нам останки без крови?

— ?.. — Чайка изумленно обернулась.

— За дорогой следи!

— М, — и тут же повернулась обратно.

— Короче... Перед тем как переходить к силовым вариантам — грабежу, воровству и так далее, может стоит попробовать что-нибудь еще? Тебе ведь главное получить останки?

— Подтверждаю.

— Мы, диверсанты, не стесняемся никаких методов, — проговорил Тору с вялой улыбкой. — Мы в любой момент готовы отбросить в сторону честь ради того, чтобы добиться цели. Вот поэтому нас так ненавидят. Впрочем... если тебе интересно мое мнение, то я, наоборот, не понимаю рыцарей и подобных им, для которых война является самоцелью.

Среди рыцарей было немало тех, кто считал, что победа в нечестной битве равносильна поражению.

С точки зрения Тору для них была важнее не сама цель, а метод... более того, цели и методы у них часто менялись местами.

— Как бы там ни было, у нас, диверсантов, мышление куда более гибкое, чем у них. Например... — Тору вспомнил пример, который когда-то слышал от своего учителя. — Допустим, имеется особняк... пусть будет феодала. Наша задача — каким-нибудь образом заполучить огромный горшок, который в нем находится. Напомню, это просто пример.

— Понимаю.

Серебристые волосы Чайки качнулись. Видимо, она кивнула.

— Но этот горшок слишком большой, и незаметно вынести его не получится. Кто-нибудь непременно увидит, как ты пытаешься утащить его, и более того, в одиночку его не унести — слишком тяжелый. То есть кража исключена.

— М.

— Что делать?

— ... — Чайка наклонила голову.

Тору не видел ее лица, но догадывался, что она нахмурила лоб.

— ...Взрыв?

— Экстремальные у тебя методы.

— Заметят. Но неважно.

— А-а... ты имеешь в виду диверсию? Да, так тоже можно, — Тору улыбнулся и продолжил, — Правда, есть риск случайно уничтожить взрывом нужный горшок и все испортить.

— М-м...

— В этом случае можно сначала украсть множество горшков поменьше.

— ...М?

— Я же сказал — не оборачивайся, — Тору схватил Чайку за голову, развернул ее обратно и продолжил, — Я знаю, о чем ты подумала. Далее мы все эти горшки продаем и получаем деньги. Затем мы просим феодала продать нам нужный горшок.

— ...

Чайка дернула плечами. Видимо, она пыталась наклонить голову... но Тору все еще держал ее своей рукой, и у нее не получилось.

— Другими словами... вбивая себе в голову, что вещь необходимо украсть, мы сами себя ограничиваем. Если наша задача — заполучить ее, можно попробовать какой-нибудь другой метод.

В случае такой хрупкой вещи, как горшок, честная покупка куда более адекватный вариант, чем рискованное воровство.

— ...Согласна.

— Впрочем... — Тору отпустил голову Чайки, после чего посмотрел в ночное небо и угрюмо сказал, — сомневаюсь, что она отдаст их нам, даже если мы вежливо попросим.

«Светлана» уже съехала с дороги и двигалась по тому самому лесу, в глубине которого должна была жить та самая правительница. Машина зацепилась то ли за сокрытый под опавшими листьями камень, то ли за бревно, и пассажиров с грохотом тряхнуло.

Конечно, рядом с ними никого не было. И дорог тоже.

Поскольку «Светлана» была машиной военной, она могла, в теории, пробиться даже сквозь чащу леса... в то время как богато оформленные машины знати не смогли бы заехать так далеко.

«Возможно, «Светлану» лучше где-нибудь оставить и пойти дальше пешком», — подумал Тору, как вдруг...

— Тору.

— Я же сказал, следи за дорогой... — сказал он в очередной раз обернувшейся Чайке... а потом заметил.

Поскольку он не сидел на месте водителя, как Чайка, то заметил это не глазами. Он ощутил лишь потустороннее присутствие рядом с ними. Но...

— Брат, — Акари позвала его по имени несколько напряженным голосом.

Похоже, она почуяла то же самое.

— Знаю.

Тору выбрался из багажного отделения и переместился к Чайке. За лобовым стеклом все еще был унылый лесной пейзаж, в глубине которого мерцали огоньки.

Глаза. Звериные.

И более того...

— Фейлы... — глухо проговорил Тору.

Их было не одна и не две.

По оценкам Тору, их было почти 30.

— Ортросы!..

Они скрывались в тени деревьев, сверкая голубыми молниями.

Считалось, что возбужденные фейлы просто сочились магией, и благодаря этому Тору быстро понял, кому принадлежали глаза.

Это были звери, похожие на двуглавых псов, которых называли «ортросами».

Если попытаться выделить из 6 типов фейл самую необычно выглядящую, то победил бы, пожалуй, кракен, но ортросы составили бы ему достойную конкуренцию. Хотя их тела походили на собачьи или волчьи, у каждого ортроса имелось по 2 головы.

Одна из этих двух голов была главной, а вторая — побочной. Вернее, вторая вообще хранила в себе лишь клубок нервов, отвечающий за использование магии, и не имела ни глаз, ни носа, ни рта. Однако на этой «пустой голове» находились сияющие прорези, напоминавшие отсутствующие органы и игравшие роль маски.

— Сами по себе они не очень опасны... — прошептал Тору, хватаясь за свисавшие с пояса стилеты.

Ортросы считались сравнительно слабыми фейлами... но только когда речь шла об одном ортросе.

Объединившись в стаю, они могли доставить не меньше хлопот, чем драгун.

Эти фейлы охотились на жертв с помощью молний. Стая ортросов могла сплести целую сеть из молний, поймав добычу в ловушку.

И выбраться из такой сети было крайне трудно.

— Брат. Я забыла кое-что сказать, — серьезным тоном промолвила Акари. — В этой местности живет много беженцев, и местные стараются сюда не заходить.

— Пораньше сказать не могла?! — рассерженно отозвался Тору... но эта новость мало что меняла. Если в этом лесу жил правитель, он должен быть проходимым.

— Про то, что тут водятся фейлы, мне не говорили.

— ...Отсюда можно сделать вывод, что выживших еще не было, — отозвался Тору.

То, что о существовании опасных созданий в лесу никто не знал, могло означать лишь одно — никому еще не удавалось пережить встречу с ними. Этих людей объявляли пропавшими без вести, и никто никогда не узнавал, что с ними стало.

— Чайка. Ты сможешь пробиться? — шепнул Тору Чайке, все еще сидевшей за рулем.

— Попробую. Но...

— Я знаю.

У машин, в отличие от повозок, было много стальных деталей.

Это значило, что они хорошо проводили электричество и были уязвимы для молний. Если бы во время прорыва машину ударило током, то Тору и Акари не помогла бы даже защита прицепа. А уж Чайка, чья нервная система была подключена к магическому двигателю, находилась в еще большей опасности.

— Я сосчитаю до пяти. За это время ускорься как можно сильнее... а затем отключись от двигателя, — сказал Тору.

У них должно было получиться защититься от электричества с помощью плотной шерсти или ткани. А после того как Чайка отключилась бы от машины, «Светлана» по инерции должна была проехать внушительное расстояние.

— Давай!

— М... м-м.

«Светлана» начала резко разгоняться.

Тору посмотрел на Акари уверенным взглядом.

Та в ответ кивнула, поднялась и показала на свою обувь.

Снизу к ботинкам Тору и Акари крепился слой смолы, поглощавший звуки шагов. Электричество он не пропускал. А значит, если бы они стояли, ни за что не держась, то электрический удар по «Светлане» не должен был задеть их.

Значит, оставалась лишь одна проблема...

— Один, два, три, четыре, пять... Все, Чайка, отключайся!

— Угу! — Чайка тут же зажмурилась.

Скорее всего, в следующий момент она разорвала магический контур, образовавшийся в ее сознании. Вслед за этим она ухватилась за шнур, тянущийся к плечу, и дернула его так резко, словно пыталась порвать.

— Нья?! — обронила она нечто, отдаленно напоминающее вопль.

Она закричала, потому что Тору вдруг резко обхватил ее сзади. Не разжимая хватки, он шепнул ей на ухо:

— Держись крепче.

— ...Согласна, — сказала она, на удивление быстро успокоившись. Затем улыбнулась смотревшему на нее с подозрением Тору и добавила, — Так же. Как и в первый раз.

— ...Точно.

Действительно, когда они с ней встретились в первый раз, он точно так же подхватил ее.

— Доверять. Полностью.

— Э.

Это была не лесть и не блеф — Чайка смотрела на него глазами, в которых не было ни капли сомнения, и Тору почувствовал, как у него дернулась щека.

Он ощутил, как невольно краснеет.

«Как неловко-то», — подумал Тору, после чего занес Чайку внутрь машины, и вдруг...

Во тьме вспыхнула голубая сеть.

Ортросы сплели свои молнии и накинули получившуюся сеть на «Светлану».

Повсюду запрыгали всполохи, а от сиденья водителя и стен посыпались искры.

— Черт.

Тору прикрыл голову руками, понимая, что пора браться за стилеты.

Магия не годилась для ближнего боя. Людям были нужны длинные тяжелые гундо для того, чтобы использовать ее, а у фейл отсутствовало даже это. Они были вынуждены зачитывать заклинания, что не давало им атаковать несколько раз подряд.

Другими словами, между их магическими атаками была довольно длинная пауза.

— Акари, защищай Чайку! — сказал Тору и выпрыгнул из машины.

Он не стал пытаться устоять на ногах и перекатился по земле после приземления, одновременно с этим доставая комбоклинки из ножен.

— Н-на! — обронил он, метнув клинок в правой руке.

Стилет полетел точно в цель и воткнулся в побочную голову ближайшего ортроса.

Чудовище тут же совершенно по-собачьи заскулило и задергалось на земле. Побочная голова ортроса нужна исключительно для магии, так что эта атака не должна была убить его, но из-за огромного количества нервов в побочной голове он должен испытывать страшную боль.

Ортрос беспорядочно дергался, словно выброшенная на берег рыба.

Тору атаковал его побочную голову не из жалости или сострадания. Он сделал это с надеждой на то, что вид корчащегося от боли товарища должен испугать остальных ортросов. Сила ортросов во взаимовыручке, и если бы они нападали разобщенно, то у Тору были бы неплохие шансы на победу.

От того, удалось ли Тору напугать фейл быстрой атакой во время перезарядки заклинания, зависели их шансы вырваться из окружения.

Тору выставил перед собой второй клинок, одновременно с этим притягивая к себе первый за стальную нить, тянущуюся из запястья.

Ощутив рукой сопротивление головы, в которую был воткнут клинок, он воспользовался им, чтобы вскочить на ноги и встать в боевую стойку.

— Тору! — прокричала Чайка из окна «Светланы», проносившейся мимо Тору по инерции.

Хотя Акари закутала ее в кожаный плащ и держала на месте, Чайка отчаянно пыталась вырваться и добежать до гроба — похоже, она хотела достать свое гундо и помочь ему.

— Бегите! Обо мне не беспокойтесь! — крикнул он в ответ.


В одиночку он мог двигаться гораздо свободнее. Кроме того, в случае чего он мог попытаться сбежать.

Кроме того... гундо могло сыграть роль громоотвода и притянуть к себе молнии ортросов. Чайка рисковала бы не меньше, чем если просто осталась бы в водительском кресле.

— Магию не использовать! Бегите! Я в...

«В порядке», — собирался крикнуть он.


«Куркерун, унзерун, коркерун, пейе, севъе!»


— ...?!

Тору резко напрягся.

Это было заклинание ортросов. Более того — его последняя часть.

Но это не могло случиться так рано. Ортросам нужно было еще как минимум 10 секунд для того, чтобы оправиться и зачитать новое заклинание...

— ...?!

Нет. Тору заметил, что некоторые Ортросы действительно еще не успели прийти в себя.

Но были и те, которые читали заклинание, как ни в чем не бывало...

— Ах вы, сволочи! — воскликнул Тору.

Оказалось, что отряд ортросов припас козырь.

Они разделились на 2 группы. Одна группа нанесла первый удар. И за мгновение до того, как они нанесли его, заклинания начала читать вторая группа. Это позволяло им атаковать 2 раза подряд.

— Черт...

Тору быстро вернул клинки в ножны, запахнул плащ и прикрыл голову руками.

Он не знал, как хорошо сработает такая защита, но это лучше, чем ничего.

А затем...

Тору окутала трещащая электрическая сеть.

— Гха-а-а?! — воскликнул Тору, ощущая, как все его тело пронзила боль.

Диверсанты должны были и убивать, и умирать, не издавая звуков, так что этот крик можно считать постыдным... но в то же время боль была слишком сильна, чтобы Тору мог сохранить рассудок.

Все мускулы тела сократились против его воли, и Тору упал на землю, после чего судорожно дернулся.

Он не мог управлять своим телом. Тору пытался хоть как-то унять судороги, но не мог даже привести в порядок мысли...

— Гх, г, г, г...

Теперь пришел черед уже Тору дергаться на земле, словно тот ортрос, которого он сразил первой атакой.

— Тору!

— Брат!

Раздались крики людей, уезжавших на продолжавшей катиться вперед «Светлане».

Но...

— Бегите!.. — только и смог прокричать в ответ Тору.

В то же самое время, несмотря на бушующую в сознании боль, он прикидывал свои шансы на победу.

Электрическая атака ортросов была сильной, но не смертельной. Просто охотничьим инструментом (и, соответственно, должна лишь обездвижить цель), поскольку ортросы предпочитали есть свою добычу, особенно людей, заживо.

Другими словами...

«Добивать меня они будут клыками».

Причем, скорее всего, уже через несколько секунд.

Если бы ему удалось за это время унять боль, то у него, как у диверсанта, специализировавшегося на ближнем бою, появился бы шанс отбиться. В конце концов, без своих молний ортросы были самыми обычными псами.

«Гх... черт. Крепись, крепись!» — пытался скомандовать он своему телу, но оно не слушалось.

Он даже не мог пошевелить губами, чтобы произнести ключевые слова «Железнокровия» и усилить свое тело. Мысли никак не фокусировались. От того, насколько ему удастся выправить ситуацию за ближайшие несколько секунд, зависело, выживет ли он.

— Гх... га...

Тору услышал рядом с собой звериное дыхание.

Перед глазами, словно накрытыми красной пеленой, промелькнули псиные головы...

«Плохо... меня съедят. Заживо».

Пожалуй, это была одна из самых страшных смертей для человека. Конечно, Тору, будучи диверсантом, еще много лет назад морально приготовился к тому, что его смерть не будет легкой... но его тошнило от одной мысли о том, что его разорвут в клочья звериные клыки.

Мурашки пробежали по спине Тору.

Он ощутил на своей щеке вонючее дыхание.

Клыки приблизились к шее Тору...

— Сгиньте, псы.

Не было ни предупреждения, ни чего-либо еще.

В воздухе просто послышался ясный, отчетливый голос.

Это был женский голос, на удивление спокойный с учетом всего происходящего.

— Если вы немедленно не сгинете, я усею всю эту землю вашими трупами.

— ...?!

Из последних сил преодолевая боль, Тору думал.

Кто это был?! Этот голос принадлежал не Чайке и не Акари.

Это совершенно другой...

— !..

Над головой Тору мелькнула тень.

«Дракон?» — подумал было он.

Ему показалось, будто на землю опустился расправивший крылья дракон.

Но оказалось, что за крылья он принял развевающийся на ветру плащ.

Неизвестно откуда появившаяся женщина изящно приземлилась рядом с Тору, удивительным образом не подняв в воздух опавшие листья.

Серебристая броня и длинный меч в руках сразу наводили на мысли о том, что она рыцарь.

Тору видел ее лишь со спины, и не мог быть уверен в этом полностью...

— ...

...Но он все равно подумал, что она прекрасна.

Как минимум, прекрасна была ее стойка.

Она была совершенно естественной.

Но в то же время от ее спины исходило ощущение величественности и «роскоши». Или даже очарования. В отличие от диверсантов, действовавших на поле боя под прикрытием тьмы, это был человек, несущийся в бой в первых рядах и вдохновлявший своим видом всех, кто следовал за ней.

Ее длинные светлые волосы качнулись.

Сверкнуло во тьме маленькое серебряное украшение.

— Биться? Или бежать? Каков ваш выбор? — спросила женщина.

А фейлы в ответ...

«...Ничего себе».

Ортросы быстро удалялись.

Эта женщина обратила яростных чудищ в бегство одной лишь угрозой, даже не вынимая клинка из ножен.

«Это, скорее, она монстр».

Ощущение, доносившееся от нее, было совершенно неестественным.

Если бы она тоже выступила против Тору, то даже он бы в первую очередь подумал не о том, как ее одолеть, а как сбежать подальше — настолько ошеломляющей она казалась.

Но...

«Какая ирония...» — подумал Тору, превозмогая боль.

Рыцари-воины такой чудовищной силы на дороге не валялись.

А значит...

— Ты в порядке? — спросила воительница у Тору, словно, наконец, заметив его и обернувшись.

Из-за луны за ее спиной Тору увидел лишь общие очертания ее лица.

Пронзительные бледно-голубые глаза. Заостренный подбородок. Поджатые губы.

Своей сдержанной красотой она напоминала Акари, но обладала более взрослым шармом. Даже доспехи не мешали разглядеть полноту ее мускулов, бедер и груди, выдававшую полностью созревшую женщину.

— Разве в Ратисуне вам не рассказали о том, что тут опасно? — спросила она сокрушенным голосом.

Хотя она только что спасла Тору от неминуемой гибели, она не давала понять, что он ей должен, и не хвалилась своей силой — она говорила с ним, словно с упавшим на землю ребенком, которому помогала подняться на ноги. Скорее всего, с ее точки зрения, разгон стаи ортросов был именно такой мелочью.

Его спасли в самый нужный момент. В обычных условиях Тору должен был быть благодарен.

Но...

«Так это у нее мы должны похитить останки?..» — печально подумал Тору, глядя на протянутую руку.

Наездница на драгуне Доминика Скода, правительница здешних земель.

Именно так отряд Тору с ней и познакомился.

Глава 3. Меланхолия наездницы на драгуне

На всякий случай Тору старался делать вид, что удивлен, и говорить соответствующе:

— Так это здесь?..

Хоть актерским мастерством он и не отличался, такая мелочь была по зубам даже ему.

Они пытались изображать путников, пытавшихся пройти сквозь лес, случайно атакованных фейлами и решивших после битвы пойти вместе со своей спасительницей.

— А что? Со временем безмятежность этого места начинает нравиться больше суеты, — заявила женщина по имени Доминика, обернувшись и приятно улыбнувшись.

Похоже, она не понимала, что Тору лишь отыгрывает роль.

— В городах слишком много обязанностей. Они утомляют меня.

Перед отрядом Тору и Доминикой стоял особняк.

Для поместья правителя он казался весьма компактным... вернее, даже маленьким.

Из-за затянувшейся войны многие феодалы успели построить себе особняки, похожие, скорее, на крепости. Более того, многие из них превращали свои города в части замков, и выходило, что горожане ютились между двумя стенами, защищавшими их правителя.

Но только не Доминика Скода.

У ее поместья отсутствовали внешние стены, ров, внутренние стены. Ее беззащитный дом просто стоял посреди поляны в самом центре леса.

Впрочем, если подумать... ее особняку не нужна была защита.

Сам лес играл роль как внешних стен, так и рва. А как можно понять из атаки ортросов, незадачливая армия могла и вовсе не добраться до поместья. Если подумать над тем фактом, что жилища наездницы на драгуне сторонились даже лесные фейлы, то можно понять, насколько сильна незримая защита этого места.

«Сюда тяжело попасть, но и уйти будет непросто. Нужно сразу поразмыслить о путях отступления», — подумал Тору, глядя на плотный лес вокруг себя...

— Брат, — обратилась к нему шепотом Акари.

Тору заметил, что она куда-то указывала пальцем, и осторожно перевел взгляд.

Фигура идущей перед ними Доминики начала мерцать.

Серебряную броню, покрывавшую ее тело, окутало голубое свечение... магический свет постепенно искажал ее форму, заставляя причудливо переливаться в воздухе и плыть по телу Доминики. Наконец, превращение закончилось, и броня обратилась несложным светлым одеянием.

«Так это... магия драгуна...»

Тору был наслышан о ней, но своими глазами видел впервые.

— Слуг у меня тоже нет. Простите, что не смогу оказать вам роскошный прием, — сказала Доминика, лично открывая дверь особняка и жестом приглашая отряд Тору внутрь.

Однако затем она увидела, что Чайка продолжила ошарашенно стоять на месте, а Тору до сих пор поддерживал гримасу искреннего удивления. Нахмурившись, она с подозрением спросила:

— Что такое?

— Мы просто удивлены, — высказался за всех Тору.

— Если не считать расположения, то разве мой особняк чем-то необычен?

— Нет. Дело не в этом...

— Ошарашена. Превращение, — вдруг добавила Чайка, кивнув.

Доминика, наконец, поняла происходящее.

— Что? А... а-а. Ясно, — Доминика кивнула с понимающим видом. — Понятно. Нехорошо вышло. Я немного... забылась.

Скорее всего, то «переодевание» было для нее совершенно обыденным делом. Сродни снятию плаща при входе в дом, а вовсе не поводом для гордости.

— Простите, что напугала. Из-за того, что я живу одна... я порой забываю о том, как мою магию воспринимают остальные, — с улыбкой проговорила Доминика.

Внутри особняка было прохладно, и никаких признаков жизни не наблюдалась. Царила полная тишина. Если бы здесь оказался ничего не подозревавший человек, он бы подумал, что особняк заброшен. Похоже, Доминика не соврала, когда сказала, что у нее нет слуг, и что она живет здесь одна.

— Мы очень благодарны вам за то, что вы не только спасли нас, но и разрешили остаться, — произнес Тору как можно более учтиво.

«И все-таки... как ее атаковать?» — с ужасом подумал он.

Возможно, у Доминики были «останки».

А значит, могло случиться так, что отряду Тору пришлось бы сразиться с ней, чтобы забрать их... Но с учетом того, что наездники на драгунах почти неубиваемы, нападение, в идеале, должно быть внезапным. Им нужно напасть на нее тогда, когда она не ожидает этого, и одолеть до того, как она начнет защищаться. В идеале, им нужно было напасть на нее даже до того, как она узнала бы об их существовании.

Но теперь, когда они встретились с ней лицом к лицу, вариантов неожиданных атак осталось немного.

«Может, нам нужно сыграть на ее слабости?..»

Засады могли быть самыми разными. Под неожиданными атаками понимались не только нападения в неожиданный момент или в неожиданном месте, но и неожиданные психологические. Они могли попытаться втереться в доверие к Доминике, а затем внезапно прикончить ее.

Диверсанты не считали такую тактику нечестной или презренной.

Их сила заключалась в том, что они были готовы отбросить всю свою гордость ради достижения цели.

— Тору, Тору, — вдруг дернули его за рукав как раз в тот момент, когда он прикидывал в голове варианты нападений.

Это была Чайка.

— Удача. Спокойно поспать, — произнесла она с радостным видом.

Но Тору в ответ слегка (чтобы не заметила Доминика) нахмурился и прошептал беззаботной девочке:

— Слушай...

— М?

— Я не понимаю, как ты можешь так легкомысленно радоваться. Помнишь ли ты о своей цели, Чайка Трабант? — спросил он, не забывая о Доминике и стараясь звучать как можно тише.

— ...М?

— Я о том, что у этой наездницы могут быть останки! Ты понимаешь, что у нас уже нет возможности напасть на нее исподтишка? Что мы оказались в самом логове врага?

— ...О, — ударив правым кулаком о левую руку, Чайка кивнула. — Память. Конечно, память. Невозможно забыть.

— Признайся, ты ведь забыла, — сказал Тору, поражаясь ее беспечности.

На самом деле он понимал, почему Чайка после стольких дней марш-броска радовалась возможности поспать в нормальной комнате. Из-за неожиданного появления отряда Жилетта им не удалось провести ни ночи в гостинице предыдущего города.

— Но Тору.

— Что?

— Переговоры. Возможны. Ты говорил.

— ...А, — обронил Тору.

Кстати, да. Он сам говорил ей о том, что до насилия дело, возможно, не дойдет.

Возможно, Тору погряз в мыслях о том, как ему «победить столь могущественного врага» после того, как Доминика смогла разогнать стаю ортросов, даже не притронувшись к оружию. Диверсанты добивались своей цели любыми методами, и если Тору не рассматривал ничего, кроме битвы, то, возможно, ему еще было куда расти.

— «Признайся, ты ведь забыл», — повторила ему его слова Чайка.

— Почему у тебя получается говорить бегло лишь такие вещи?!

— Больно, больно, нельзя, издевательство! — закричала Чайка, когда Тору принялся ввинчивать свой кулак ей в макушку.

— Действительно, брат, — вдруг вставила Акари. — Издеваться над тобой и терпеть твои издевательства дозволено лишьмне.

— Ты о чем вообще?

— Ты забыл о сестре и трогаешь совершенную незнакомку, — произнесла Акари с равнодушным видом.

По всей видимости, она злилась на него, но из-за ее неумения отображать эмоции, уловить на ее лице хоть что-нибудь было очень трудно.

— Это высшее унижение. Моя сестринская гордость сильно задета. Я требую извинений и компенсации.

— Не понимаю я твою гордость. И что еще за извинения и компенсация?

— Конкретнее, ты должен прошептать мне: «Я был таким дураком, Акари, ты для меня важнее всего на свете», — а затем мы с тобой должны основательно потискаться, пощекотаться и пообниматься.

Возможно, она произносила все эти слова всерьез, но из-за того, что говорила их таким тоном, словно зачитывала скучный учебник, прозвучала ее фраза жутковато.

— Это не тянет ни на извинение, ни на компенсацию, — отозвался Тору, глядя на сестру прищуренным взглядом.

А затем, словно в ответ на весь их разговор...

— Кстати... кто вы такие? — спросила их Доминика.

— ...

Отряд Тору переглянулся.

— Вы не похожи на торговцев... во всяком случае, торговцы так глубоко в лес не забредают.

Из-за того, что встреча с Доминикой получилась такой неожиданной, они не успели обсудить свое «оправдание», которое должно было объяснить их появление. Вернее, Тору по пути успел придумать несколько вариантов, но у него не было возможности рассказать о них Акари и Чайке.

«Что нам делать?..»

Без оправдания не обойтись — случайный человек не оказался бы в глубине леса, об опасности которого знали все местные жители. Отговорки в духе «ну, мы просто мимо проходили» или «мы заблудились» вряд ли бы на нее подействовали. Объяснить наличие оружия несложно — многие путники, отправлявшиеся в дальнюю дорогу, брали их с собой для самозащиты, так что об этом беспокоиться не стоило, но...

— Вы знаете... — вдруг обратилась к Доминике Акари.

Уловив на своем, как всегда серьезном, лице изумленный взгляд Тору, она тихо продолжила:

— Мы с ним — брат и сестра.

— ...Ну, это я уже поняла.

С учетом того, что, когда Акари назвала Тору «братом», она даже не пыталась говорить тише, эту часть рассказа она могла и опустить.

Но затем Акари...

— И надо же было такому случиться, что мы, сводные брат с сестрой, впали в пучину запретной любви.

...проговорила эти безумные слова с самым серьезным видом.

— Эй?!

Полностью проигнорировав изменившегося в лице брата, Акари тем же самым тоном продолжила:

— Но хотя нашу заветную любовь не одобрили ни семья, ни родственники, им не удалось загасить ее пламя. Она вспыхнула еще сильнее. Еще жарче, еще нежнее.

Речь Акари была ровной, словно ритм капель, падавших на доску. На лице ее все так же отсутствовали эмоции.

Неожиданный рассказ о «запретной любви брата и сестры» заставил выпучить глаза даже Чайку, но Акари все продолжала говорить:

— Мы были в таком отчаянии, что даже собирались вместе покончить с жизнью, но решили вместо самоубийства попробовать взяться за руки и бежать. В надежде отбиться от преследователей нашей семьи мы попытались пройти через лес, невзирая на опасность.


— ...Ого.

Доминика остановилась.

Если до этого она говорила с ними через плечо, то теперь развернулась к ним лицом.

Ее глаза выглядели так, словно она пыталась разглядеть их насквозь.

«Какого черта ты ей наговорила, идиотка?!» — спросил Тору Акари, старясь не шевелить губами.

«Прозвучало убедительно», — ответила Акари.

Похоже, она почему-то искренне гордилась своим рассказом.

«Любовники, бегущие от преследования, вполне могут забрести в опасный лес».

«С чего это?! И вообще, как ты умудрилась весь этот бред на одном дыхании выдать?!»

«На самом деле это фрагмент из любовного романа, который я сочиняю в свободное время».

«В какое время?!»

Тору не имел никакого понятия, что Акари таким увлекалась.

«Я уже успела основательно продумать около 30 томов».

«Сколько?! Тьфу, неважно. Нас теперь точно будут подозревать!»

Мало того, что им было тяжело устроить засаду, но если бы противник начал их остерегаться, то положение стало бы еще более невыгодным. Тору уже начал придумывать оправдание в стиле «извините, у нее очень богатое воображение», как вдруг...

— Ясно. Все понятно, — сказала Доминика и понимающе кивнула.

— ...Э? — Тору застыл с выпученными глазами.

В ответ Доминика еще несколько раз кивнула, а затем сочувственно продолжила:

— Тяжело вам, наверное, пришлось...

— Нет. Мы...

— Ни о чем не волнуйтесь. Я не ханжа и не собираюсь препятствовать вашей любви.

Несмотря на все опасения Тору, Доминика, похоже, полностью купилась на бредовую историю Акари.

Она не просто не сомневалась в ней ни секунды — она даже начала говорить так, словно пыталась подбодрить их.

— Вы можете укрываться здесь, пока ваши преследователи не потеряют след.

— А... хорошо. Спасибо вам, — сказал Тору и поклонился.

Хотя бред Акари ему все еще не нравился, ему не оставалось ничего другого, кроме как подыграть ей.

Но тут...

— Правда, в таком случае... — Доминика перевела взгляд на Чайку, которая единственная из всех еще не вошла в роль, судя по ее изумленному лицу. — Кто эта девочка?

— А... понимаете... — проговорил Тору с полуулыбкой, толкая Акари в бок.

«И как нам теперь представить Чайку?»

Чайка стала серьезной проблемой.

Несмотря на сопротивление Тору, он был готов согласиться войти в роль брата, оставившего родную деревню, семью и родственников и сбежавшего со своей любимой сестрой... но Чайка в эту историю совершенно не вписывалась. Естественно, объяснение в духе «это тоже моя сестра» здесь бы уже не помогло.

«Хм. Плохо», — Акари нахмурилась. — «Моя история состоит лишь из фривольных сцен с участием брата и сестры, ни для кого другого там места не нашлось».

«Дурацкая у тебя история», — огрызнулся Тору едва заметным движением губ, после чего повернулся к Доминике и сказал:

— Прошу вас, войдите в наше положение. Она... тоже бежала из своего дома.

Тору решил, что в такой ситуации будет лучше не придумывать на ходу запутанную ложь, а сказать правду.

И по возможности ограничиться лишь важными фрагментами этой самой правды.

— Нам повезло встретиться, и теперь мы путешествуем вместе.

— ...Ясно, — сказала Доминика после того, как осмотрела Чайку и ее драгоценный гроб, а затем кивнула. — У всех нас свои секреты... и часто о них бывает трудно так просто рассказать незнакомому человеку.

— Мы очень признательны вам за понимание, — сказал Тору и поклонился.

Даже без дополнительных расспросов было ясно, что у девочки, разгуливавшей с гробом на спине, неординарная история. Похоже, Доминика решила, что у нее сложная и запутанная ситуация, о которой непросто и неловко заявить вслух. Возможно, помогло и то, что Акари рассказала ей заготовку для своего воображаемого романа, пробудив ее фантазию.

Как бы там ни было... похоже, что в ближайшее время им оставалось лишь разыгрывать спектакль «влюбленные друг в друга и бежавшие из дома брат с сестрой плюс один человек».

«Брат», — на удивление уверенным голосом сказала Акари.

«Что еще?»

«То, что я сказала, называется констатация факта».

«Да отстань уже», — огрызнулся Тору, жалея о том, что не может крикнуть громче.


***

На борту машины «Эйприл», двигавшейся в сторону Ратисуна, находилось 6 человек.

По бумагам рыцарь Альберик Жилетт был командиром своего отряда — другими словами, агентство «Климан» дало ему право самостоятельно решать, как именно отряд будет выполнять поставленные задачи. Что за тактики он выбирал для выполнения заданий — им было не важно. Все остальные члены его отряда должны были беспрекословно слушать его приказы.

Однако Альберик не хотел, чтобы его отряд зависел от единоличных решений.

Конечно, бывали случаи, когда возникала необходимость отдавать прямые приказы, чтобы заставить кого-либо сделать что-либо... Но обычно Альберик обсуждал стратегию вместе с остальными оперативниками на совещаниях, которые собирались каждый раз, когда обстановка значительно изменялась. Он прекрасно понимал, что по всем меркам еще молод и неопытен, и потому предпочитал выслушивать разносторонние мнения своей неоднородной группы.

Поначалу из-за этой политики Альберику приходилось терпеть обвинения в «нехватке лидерских качеств» (возглавляла критиков Виви), но сейчас несогласных в его отряде уже не осталось.

— Итак... — протянул заместитель командира отряда Николай, окидывая взглядом лежащие на круглом столе документы.

Он до сих пор не оправился от ранения, полученного несколько дней назад в битве с диверсантом. Его мускулистая рука была обернута толстым белым бинтом, из-за которого казалась еще более крупной.

— Что у нас на этот раз изменилось?

Отряд сидел за круглым столом в следующем порядке (по часовой стрелке): Альберик, Виви, Зита, Николай и Леонардо. Матеус сидел за рулем, чтобы «Эйприл» не стояла на месте, но все прекрасно слышал и мог сам участвовать в совещании.

— Как обычно, очень много неопределенного, — сказал Альберик. — Наша задача — захватить позабытое наследие Проклятого Императора Артура Газа по имени Чайка Газ, а также разыскать останки Проклятого Императора, которые она пытается собрать. Но...

Альберик указал на лежавшие на столе документы, недавно полученные от агентства «Климан».

— О Чайке Газ информации практически нет.

Если сравнивать ее с тем днем, когда отряд Альберика приступил к заданию, то стопка документов неуклонно росла... но почти все новые материалы описывали поимку самозваных Чаек, а о настоящей они знали примерно столько же, сколько и раньше.

— Но почему этих фальшивых Чаек так много?

— Хороший вопрос... — протянул Альберик.

— Ага. Я именно об этом и подумал, — Николай с понимающим видом кивнул.

Действительно, в каком-то смысле представиться Чайкой Газ, рассказать о планах по возрождению империи и попросить денег — хороший шаблон для мошенников. Сам факт существования таких самозванцев не удивлял. Но их было слишком много. До того, как начать охоту на текущую Чайку Газ, отряд Альберика поймал двух самозваных дочерей Проклятого Императора.

Простые мошенники, которые хотели заработать денег, не должны так любить это имя.

Представляться Чайкой Газ так опасно, что это не стоило выгоды.

— Возможно, играет роль именно нехватка информации, — сказала Виви, девушка с роскошными волнистыми волосами.

Несмотря на то, что внешне она напоминала благовоспитанную знатную девушку, по профессии Виви была ассасином. Она никогда не рассказывала о своей жизни до того, как оказалась в отряде Жилетта...

— Я — Чайка Газ, — вдруг сказала она, надевая на голову неизвестно откуда взятый парик с серебряными волосами.

Затем она сложила перед собой руки, словно в молитве, и продолжила:

— Я изо всех сил стараюсь восстановить Империю Газ и продолжить дело своего отца. Дядя, дай денег.

— Ва-ха-ха-ха-ха!

— А-ха-ха-ха-ха!

Николай и Зита рассмеялись, тыча пальцами в Виви. Леонардо и Альберик ограничились смущенными улыбками.

— Шучу-шучу, — Виви сняла парик, а затем насмешливо показала язык. — Поскольку никто не знает даже того, реальный ли это персонаж, нарядиться в нее проще простого. Берем «сребровласую девочку» и все — можно идти обманывать людей.

Актерское мастерство и умение носить самые разные наряды были необходимыми навыками убийцы. Скорее всего, Виви и правда могла с легкостью обманывать людей, выдавая себя за Чайку Газ, если бы того захотела.

— Это, может, и так, — сказал Альберик. — Но с другой стороны... есть среди Чаек и те люди, которые на мошенников не тянут, и та, за которой мы сейчас охотимся, из их числа.

— Разве это не простые «символы» движения реваншистов Империи? — спросил Николай, вытирая оставшиеся после смеха слезы.

— Да, среди них есть те, которые подходят под это описание, — ответил Альберик, поднимая документы со стола.

На самом первом листе был список известных на сегодняшний день «Чаек».

Их было больше 30. Больше двух третей уже поймали. Большинство пойманных Чаек оказались лишь жалкими мошенницами, о которых только что шел разговор... но были и 3 других «Чайки Газ», которые к ним не относились.

Эти 3 покончили с собой после того, как их поймали.

Матеус был магом, специализировавшимся на управлении сознанием фейл. Существовали маги, которые умели делать то же самое с людьми... и они могли выудить из попавших под контроль людей любую информацию. Скорее всего, те три «Чайки» покончили с собой, опасаясь именно этого.

Во всяком случае, у них имелись тайны, которые они собирались защищать даже ценой собственной жизни.

Отряд Альберика считал, что это была информация о реваншистах Империи.

Собственно, отряд Альберика с самого начала послали на охоту за «Чайками» именно для того, чтобы подавить в зародыше возможные бунты, восстания и беспорядочные убийства с целью расшатывания общества, организованные реваншистами. Хотя на первый взгляд могло показаться, что «побежденные» не могут представлять угрозы, они вполне могли переманить на свою сторону северные страны, у которых хватило бы сил захватить небольшое королевство.

И отряд Альберика понимал, что сделать это куда проще, если у движения будет «символ», а также «регалии» в виде останков императора.

Вот только...

— Матеус.

— Да? — Матеус даже вздрогнул от того, насколько неожиданно к нему обратились.

— Ты ведь какое-то время выслеживал ее... ты видел, чтобы она контактировала хоть с кем-то, похожим на реваншиста?

— Нет. Такого не было, — сказал Матеус, почесывая бороду.

Альберик спросил его о наблюдениях за той Чайкой Газ, с которой они столкнулись в Дельсоранте. На самом деле они выслеживали ее лишь 3 дня, но отряду Жилетта еще никогда не приходилось наблюдать за перемещениями цели столь долгое время.

— Пока я за ней следил, она всегда действовала одна.

— А затем зачем-то наняла диверсантов, — глухо добавил Николай.

По результатам их расследования, после того, как Чайка Газ оказалась в Дельсоранте, она обратилась в местную гильдию и наняла Тору и Акари, брата и сестру, с чьей помощью напала на особняк графа Абарта. По всей видимости, тот юноша, с которым сражался Николай, был тем самым Тору.

Но... если она действительно «символ» реваншистов, то с ней на удивление небрежно обращались. Не очень понятно, как можно «символ» оставлять совершенно без присмотра и с полной свободой действий. Ее должны охранять, за ней должны следить... другими словами, рядом с ней так или иначе должны быть люди.

— Короче, у нее нет товарищей, на которых она может положиться? Вернее, не было?

— Но если так, — Альберик постучал пальцем по документам. — То кто она? Настоящая Чайка Газ? Или же...

— Не мошенница, не реваншистка, а Чайка другой фракции? — задумчиво проговорила Зита.

— Настоящая она или нет — не так важно, как то, какова ее цель, — сказал Леонардо. — Впрочем... если она настоящая, то возможно, просто собирается эти останки похоронить.

— Я не стану отрицать такую возможность, — сказал Альберик, вспоминая девочку, что он видел в Дельсоранте.

Она показалась ему очень хрупкой.

По ее виду совершенно нельзя было сказать того, что она планировала что-то крупное. Конечно, это мог быть лишь умелый отыгрыш роли...

— Но нельзя забывать, что у нее может быть и другая цель. Или же... что ей манипулируют без ее ведома. И если это так, то те, кто используют ее в своих целях, должны быть наказаны. За то, что они используют такую очаровательную девочку...

— ...

— Для осуществления своих планов... Хм? А что это вы замолчали?

На Альберика не смотрел лишь Матеус, и то потому, что следил за дорогой. Конечно, он был командиром, а они подчиненными, так что ничего удивительного в том, что они внимательно слушали его, когда он говорил...

Но в то же время эти взгляды немного отличались от тех, что он привык видеть.

— Ну. Как бы так сказать, — Николай почесал щеку. — Мы еще никогда до такой степени не... увлекались преследуемой «Чайкой».

— Увлекались? М... может быть, — Альберик задумчиво склонил голову.

Он действительно ощущал, что эта Чайка Газ не похожа на предыдущих самозванок.

Но... это было не все.

— Виви? — Альберик обеспокоенно обратился к своей подчиненной, которая зачем-то начала втыкать иголки в сребровласый парик, который недавно надевала. — Что случилось?

— Ничего такого, — ответила надувшаяся Виви, а затем швырнула парик.

Вряд ли она целилась в кого-то конкретного, но парик прилетел в Матеуса, и тот громко ойкнул — видимо, тот уколол его иглой.

— Понимаете, господин Жилетт...

— Виви просто ревн...

Николай и Зита попытались что-то сказать, но тут...

— Молчать, — вдруг сказала девушка-ассасин, в какой-то момент переместившаяся к ним за спину и приставившая иглы к головам.

— Понял. Молчу.

— Хорошо. Молчу.

Николай и Зита проговорили эти слова с поднятой рукой, словно зачитывая клятву.

— Что-то я ничего не понял...

— Это ничего, господин Жилетт. Вы всегда такой, — с усмешкой сказал Леонардо запутавшемуся Альберику.


***

«Основа военного ремесла — знание местности», — говорили в Акюре.

Также там учили тому, что человек, попав в затруднительное положение, забывал самые простые вещи. Но если не растеряться и посмотреть на происходящее трезвым взглядом, можно найти неожиданные пути выхода из ситуации.

Вспомнив, чему его учили, Тору решил прогуляться по особняку и осмотреться.

Ничего необычного в его строении он не обнаружил.

Многие знатные люди строили свои особняки по принципу «закрытый снаружи, открытый внутри». Именно таким и был особняк Доминики — снаружи это прямоугольное здание напоминало неприступную стену, зато внутри даже находился двор.

— Это поместье чересчур аскетичное, — прошептал Тору, озвучивая свои впечатления.

Поскольку перед тем, как стать правителем, Доминика была воином, то отсутствие роскоши и излишеств можно понять... но у нее дома вообще не было никаких украшений. Казалось бы, человек военный должен расставить в коридорах доспехи и развесить оружие, но даже это отсутствовало.

Более того, особняк нельзя было назвать ухоженным.

В нем скопилось столько пыли, что шагавший по полу Тору оставлял за собой следы. Из-за этого ощущение того, что он шел по руинам, только усиливалось... как и ощущение безлюдности.

— В ту еще мы, конечно, угодили историю, — со вздохом прошептал Тору, продолжая идти по коридору.

Как он уже успел сказать Чайке, если дойдет до силового варианта отъема «останков», то без битвы с Доминикой Скодой, наезднице на драгуне, никак нельзя обойтись. Однако у Тору не было никакой уверенности в том, что каких-то 2 диверсанта и маг смогут хоть что-то противопоставить наезднице на драгуне.

— Никогда не думал, что придется сражаться против наездника...

Наездники на драгунах фундаментально отличались от обычных рыцарей и воинов.

Если их и можно с кем-то сравнивать, так это с полукровками.

Злые языки описывали их как «людей, продавших свою душу и честь фейлам» или просто как «вошедших в ряды монстров». Некоторые и вовсе не считали их людьми.

Наездник и драгун менялись частями своих тел, и в ходе этого обмена рыцарь и сам становился «отчасти драконом».

Этот же обмен заставлял фейлу-драгуна расценивать рыцаря как «часть своего тела», и эффект для него был полностью аналогичен эффекту для рыцаря.

— Драгун...

На Фербисте существовали существа, которых относили к драконам, но это были не фейлы. Всевозможные виверны и вирмы не умели использовать магию и не отличались особым интеллектом. Некоторые люди считали их «просто огромными ящерицами». Стая вирмов жила недалеко от Акюры, и Тору знал их не понаслышке.

Но драгуны... драгуны были фейлами.

Они знали магию, обладали высоким интеллектом... и именно благодаря этому покрывали себя броней.

Если говорить более точно, они обладали способностью укреплять свою шкуру, усиливая защиту на порядок. Другими словами, им была подвластна магия превращения.

Их не просто невозможно было ранить.

Даже если бы они получили очень глубокую рану, они могли немедленно излечить ее.

И... точно такими же навыками обладал и наездник.

По условиям «контракта» эта магия могла действовать и на наездника, даже если он находился на значительном удалении от дракона.

Другими словами, наездника невозможно ни обезоружить, ни серьезно ранить. Он мог в мгновение ока полностью восстановить свою броню и даже сделать из нее новый меч или копье. Кроме того, они могли излечить любые свои ранения, за исключением самых смертельных — в голову или в сердце.

Именно поэтому наездники так устрашали даже сами по себе.

Но на практике ко всему вышесказанному нужно было прибавить и мощь самого дракона.

Крупные тела этих созданий, способные с легкостью поднять в воздух корову или коня, куда сильнее по сравнению с человеческими. Любой их удар — лапой, хвостом, крылом, чем угодно — мог с легкостью разрушить дом или пробить брешь в крепостной стене.

Не стоило думать, что если драгуны не обладали боевой магией, то это делало их слабыми.

— Вот бы у них было какое-нибудь слабое место...

На самом деле Тору почти ничего не знал о жизни драгунов.

Мало того, что их не так много, каждая страна считала своих наездников на драгунах секретным орудием и строго следила за тем, чтобы никакая информация о них никуда не просачивалась. Сам Тору слышал о них только из рассказов вернувшихся с заданий диверсантов, сам он еще ни разу драгунов не видел.

Более того, сами эти драконы были поистине неуловимы... нередко бывало и так, что они располагались в том же лагере, что и наездник, но даже товарищи наездника не замечали дракона до начала битвы... Несмотря на свои размеры, они пугали еще и умением действовать незаметно.

— Если драгун большой, то можно попробовать вынудить его сражаться внутри особняка... правда, если он сравняет это здание с землей, нас погребет под обломками заживо.

«Если дело дойдет до битвы, Доминику Скоду нужно заманить вглубь особняка — так мы сможем обезопасить себя хотя бы от дракона», — подумал Тору, открывая дверь, ведущую во внутренний двор...

— ...?!

И вдруг увидел, что в нем стояла молодая девушка.

Найти в этом поместье девушку было все равно, что отыскать посреди пустыни цветочную поляну.

Во дворе сиротливо стояли редкие клумбы, цветы на которых давно уступили место сорнякам. Прелестная, опрятно выглядящая девушка молча стояла рядом с ними, словно пытаясь исправить своим видом пейзаж заброшенного двора.

— Кто это?.. — прошептал Тору встревоженным голосом.

Все это время он совершенно не ощущал ее присутствия.

«Может, это подруга Ги?»

Даже когда он глядел прямо на нее, он почти ничего не ощущал.

На вид ей было около 15, примерно как Чайке. Возможно, младше нее на год или два.

Она была одета в розовое платье, а ее длинные волосы были собраны с помощью красного украшения. Девушка была очень миловидной, но при этом совершенно не казалась отталкивающе яркой. Она производила впечатление хрупкой, невинной юной леди.

— ...Извините? — попытался обратиться к ней Тору.

Но девушка не ответила.

«Кто... это такая?». Тору не ощущал в особняке никого, кроме Доминики, ни до этого, ни сейчас. Конечно, существовали приемы, позволявшие полностью укрыться от чувств противника... но вряд ли они могли заставить Тору усомниться в существовании девушки, когда она стояла точно перед ним.

— Это что...

Тору начал приближаться к девушке, внимательно разглядывая ее.

Она все еще не обращала на него никакого внимания.

Она продолжала просто смотреть в пустоту.

Словно...

— Хм...

Тору нагнулся и подобрал лежавший на земле камушек. Щелкнув пальцами, он запустил его в девушку. Камень полетел точно к ней и...

— Так я и думал.

...пролетел сквозь нее.

Девушка была видением, миражом... точнее, проекцией.

Тору слышал о приборах, позволявших спроецировать бестелесный образ, напоминавший настоящего человека. Это могло показаться волшебством, но насколько Тору знал, за это от начала и до конца отвечали машины. Впрочем, иллюзия лишь иллюзия. Изменения температуры, влажности или освещения заставляли изображение размываться и выдавали его природу.

— Это такая замена портрету? — пробормотал Тору, нахмурившись.

Изображение было настолько отчетливое и настолько детальное, что казалось, будто к этой девушке можно притронуться. Тору чисто из любопытства протянул к ней руку...

— Не трогай, — услышал он вдруг тихий голос.

— ...

Тору обернулся.

Естественно, он уже успел почувствовать, что во дворе не один...

— А... я... просто... — но попытался изобразить истинное изумление.

У края двора стояла Доминика.

— ...Прости, — Доминика покачала головой, словно ей стало неловко за свои слова. — Даже если бы ты попытался коснуться ее, у тебя бы не получилось.

— Нет, это я приношу свои извинения, — Тору поклонился, стараясь соблюдать все правила приличия. — Просто она была так красива...

— Красива, говоришь?.. — произнесла Доминика, сомкнув наполовину веки и задумываясь о чем-то.

Затем она вновь перевела взгляд на Тору и слабо улыбнулась.

— Спасибо.

— ...Кто это? Ваша родственница? — спросил Тору, уже начавший выстраивать в голове картину происходящего.

Призрачная девочка... чем-то напоминала Доминику. Можно было подумать, что это она сама в юном возрасте, но сходств не так много, а главное — эта девочка производила совершенно другое впечатление, нежели она. Вряд ли Доминика хоть когда-то была столь хрупкой и нежной, словно летящий по ветру лепесток. Ее можно уподобить скорее дереву, которое крепко держалось корнями за землю.

— ...Люсие Скода. Моя младшая сестра, — ответила Доминика после небольшой паузы, словно ей нужно было время, чтобы решиться на эти слова.

— Понятно, — Тору кивнул, а затем вновь посмотрел на изображение Люсие.

Тору отчего-то казалось, что она напоминает Чайку. Но если бы его спросили, он бы и сам не смог ответить, чем именно. Возможно, в этом играла роль доброжелательность, которую Доминика демонстрировала по отношению к ним.

— ...

— ...

Тору и Доминика какое-то время молчали.

Они продолжали смотреть на призрак Люсие, а затем...

— Разве ты не собираешься спросить? — вдруг проговорила Доминика, словно устав от тишины.

Она уже успела сказать им, что живет в особняке одна. Ощущения Тору полностью подтверждали эти слова. Это означало... что сестра Доминики жила не с ней.

Она сделала иллюзию своей сестренки и поставила ее украшать двор.

Вариантов объяснений этому... было не так уж и много. А уж если вспомнить, что она рефлекторно сказала ему не прикасаться к ней, сама позабыв о том, что это только проекция... то этот образ мог выражать лишь глубокую привязанность по отношению к ней.

По отношению к человеку, которого она больше никогда не увидит.

Другими словами...

— Она погибла?

— ...Да, — сказала Доминика таким тоном, словно насмехалась над собой. Казалось, будто от этого вопроса ей стало немного легче. Вздохнув, она продолжила, — В то время, пока я была на войне.

— ...

Когда-то Тору примерно так и рассказал Чайке историю о девушке по имени Хасумин.

Возможно, Доминике просто хотелось, чтобы кто-то выслушал ее историю... пусть даже это будет совершенно незнакомый человек. Возможно, именно поэтому она не ограничилась просто спасением отряда Тору, а пригласила их в свой особняк. Возможно, было и то, что от придуманной Акари истории ей стало тяжело на душе, и она решила обменять их секрет на свой, чтобы уравновесить ситуацию.

— Она была так дорога мне. Но она умерла. Я не смогла защитить ее.

— Мои соболезнования, — ответил Тору без особых изысков.

Тору знал, что неискренние утешения могут задеть чувства скорбящего человека. Усопшего не могли вернуть никакие слова. А раз так, то лучше почтить ее память молчанием.

— Я стала наездницей на драгуне, потому что хотела, чтобы моя сестренка жила в безопасности и достатке. После того как наши родители скончались, мы с ней, две сестры, были вынуждены выживать плечом к плечу... — На лице Доминики появилась самоуничижительная улыбка. — Какая ирония. Я стала наездницей ради своей сестры, но именно из-за того, что стала наездницей, не смогла защитить ее.

Наездники на драгунах обладали огромной силой.

Особенно великолепна была их защита, и именно поэтому они так хорошо смотрелись в первых рядах.

Потеря одного единственного наездника резко понижала шансы на победу не только его отряда, но и всей армии. Пожалуй, никакие обстоятельства не разрешили бы ей вернуться с войны раньше времени — уж больно многие люди не умирали в боях именно благодаря ей. Как бы она ни любила свою сестру, она не могла просто бросить своих товарищей на верную смерть.

«Возможно... сейчас она именно потому и живет затворником?»

После того как она потеряла самое дорогое, что у нее только было, у нее, пожалуй, отпала необходимость ни во власти, ни в титуле наездницы на драгуне.

— Скода... это разорившаяся рыцарская семья, — продолжила Доминика свой неспешный рассказ. — Отец не вернулся с фронта, мать умерла от болезни... наше имение было небольшим, денег на прислугу тоже не было. Семья, находившаяся на грани гибели. После того как мы с сестрой остались вдвоем, жители наших земель перестали воспринимать нас всерьез. Они начали задерживать оплату налогов... и наша жизнь стала очень тяжелой.

Как бы мало феодал ни собирал налогов, он должен поддерживать свой статус.

Ему нельзя жить хуже простых крестьян. Из-за этого те переставали уважать его, как это и случилось с семьей Скода. Феодал может держаться на плаву только через страх и уважение.

Но... после того как Доминика ушла на фронт, среди местных жителей появились люди, которые сочли семью Скода, в которой осталась лишь одна маленькая девочка, легкой добычей.

Они пришли к ним в дом и потребовали отказаться всего имущества в их пользу.

Их дом едва можно было назвать домом, достойным феодала, но с точки зрения крестьян он был «роскошью». Они обвинили семью Скода в том, что жители в деревнях живут на грани нищеты, а те — в роскоши, совершенно не заботясь о своих людях.

У Люсие не было выхода... ей пришлось отдать им все свое имущество.

Но все же даже она отказалась отдавать им некоторые вещи, принадлежавшие ее семье уже несколько поколений — старинные мечи, доспехи и произведения искусства, подаренные королевским двором. Это была последняя нить, которая связывала имя Скода с благородными рыцарскими традициями. Несомненно, Люсие считала, что имя и честь семьи Скода, которые до последнего защищала их мать, и которые были вверены ее сестре, должна защищать и она.

Конечно же, жители не понимали этого.

Несколько человек в ярости набросились на Люсие и поколотили ее. Она так и не оправилась от этого нападения — ей становилось все хуже и хуже, и, в конце концов, она умерла.

— Возможно, вы слышали об этом в Ратисуне, — сказала Доминика, вновь приняв самоуничижительный вид. — Что, когда я узнала правду... то убила всех, кто посмел поднять руку на мою сестренку.

«Ага, так вот откуда история про истребление взялась», — понял Тору.

С одной стороны, действия Доминики можно рассматривать как наказание тех, кто посмел притронуться к семье правителя... но о любом правителе, который устроил такое побоище без суда и следствия, будут говорить, что он сошел с ума. Кроме того, Доминика — наездница на драгуне. У ее противников не было против нее ни единого шанса.

— Я была готова понести тяжелое наказание... но так получилось, что я в последние дни войны смогла несколько раз серьезно отличиться во время битв... По прихоти судьбы король закрыл глаза на случившееся и дал мне во владение эти земли, куда я и переехала.

— Понятно...

Теперь становилось ясно, почему Доминику совершенно не интересовала должность правителя. Она подразумевала множество обязанностей, а если прибавить к этому то, что именно из-за подобной должности она в свое время потеряла сестру, то можно было понять, почему она махнула рукой и пустила дела в своих землях на самотек.

— ...Прости, — закончив рассказ, Доминика бессильно покачала головой. — Вся эта история вас совершенно не касается. Буду признательна, если ты сочтешь ее платой за ваш ночлег.

— Ничего, я совершенно не против, — ответил Тору.

Вот только...

«Почему мне кажется... что тут что-то не так?» — вдруг промелькнула мысль в его голове.

Вряд ли Доминика наврала ему. У нее не было причин говорить неправду.

Но...

«Может, это из-за того, что прошло столько времени?»

Рассказ Доминики получился на удивление спокойным... словно она была просто сказительницей, а история эта — лишь сказкой. В ее словах не чувствовалось отголосков той трагедии, что она пережила, того гнева, что заставил ее убить несколько крестьян... тех бушующих чувств, которые должны были литься через край.

Говорят, что лучше всего от отчаяния помогает время.

Раз так, то выходит, что за эти несколько лет она успела полностью примириться со смертью своей сестры?

Или же...

«Это из-за того, что она наездница?»

Неужели магия дракона могла залечивать даже сердечные раны?

Или же из-за того, что она частично превратилась в дракона, она лишилась человеческих чувств?

— Кстати, — сказал Тору, вдруг вспомнив еще кое-что. — Госпожа Скода, вы ведь наездница на драгуне?

— Да. И что с того? — Доминика вопросительно наклонила голову.

Тору обвел взглядом двор, а затем задал вопрос, который мучил его целый день:

— Я нигде не вижу вашего драгуна. Где он?

Как уже было сказано, наездники неотделимы от своих драконов.

«Клятву наездника», его «контракт» с драгуном могла расторгнуть лишь смерть одного из них. Поскольку этот «контракт» действовал даже на значительном расстоянии, наездник и драгун обычно находились вместе, хотя это и не значило, что они должны быть рядом 24 часа в сутки.

Но в этом особняке не было ни единого следа дракона.

Ее дракон не мог быть мертв. Если бы это случилось, Доминика не смогла бы использовать то магическое превращение, которое использовала для переодевания.

— А-а... вот оно что, — Доминика понимающе кивнула.

На мгновение она словно задумалась о чем-то, а затем...

— По определенной... причине его здесь нет, — кратко объяснила она.

Похоже, она не собиралась рассказывать о том, что именно это за «причина».

— Но это, наверное, даже к лучшему.

— Что вы... имеете в виду?

— С точки зрения обычных людей дракон — это просто фейла. Не думаю, что вы бы смогли уснуть, если бы рядом с вами разгуливал дракон. Даже на войне другие солдаты старались ночевать как можно дальше от меня.

— Но я слышал, что драгуны — создания особенные...

Хотя кракенов и драгунов беспечно приписывали к «фейлам», эти создания были на порядок умнее остальных фейл, и этот интеллект, в частности, давал им иммунитет к магическому подчинению. В то же самое время он открывал возможность для новой формы взаимовыгодного сотрудничества — их не порабощали, ими не управляли, с ними заключали «контракты».

— Это неважно, — Доминика покачала головой. — Важна лишь внешность. Никого не волнует, что думает сам дракон. Вот потому люди и... а, — Доминика явно что-то пыталась сказать... но в последний момент одернула себя и покачала головой. — Как бы там ни было, вам не о чем беспокоиться.

— ...Ясно, — только и смог ответить Тору.

Слова «вам не о чем беспокоиться» им ничем не помогали.

Если дело дойдет до того, что «останки» придется забирать у Доминики силой, то им нужно будет выяснить, где прячется драгун, иначе он может вмешаться в ход битвы и спутать планы.

Впрочем... факт того, действительно ли у Доминики были «останки», все еще оставался под вопросом

— Кстати, госпожа Скода.

— Что?

— Вы говорили, что отличились во время войны.

— ...Было дело. Это была битва не на жизнь, а на смерть.

— А можно узнать, что именно за битва?

— Я принимала участие в штурме столицы Империи Газ, — как ни в чем не бывало заявила Доминика.

Она сказала эти слова с немного печальным видом, словно не гордилась этим, а наоборот, немного стыдилась. Скорее всего, опять из-за сестры — они считала, что недостойна того, чтобы гордиться своими заслугами.

— Эта земля — награда от его величества за победу в той битве. Но если честно, сейчас, без Люсие, эта земля мне только в тягость...

— Мирская власть, слава и богатство вас уже не прельщают?

— ...Именно. Они мне безразличны, — подтвердила она еще одну догадку Тору.

«А раз так...»

Она вполне могла уже избавиться от «останков».

Или же, если она еще не успела это сделать, у них имелась возможность уговорить ее отдать или обменять их.

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Доминика, с подозрением посмотрев на Тору.

Похоже, он задал слишком много вопросов.

— Нет, просто... просто меня удивило, что у знатного человека, вроде вас, такой... ну...

— Скромный дом? — с улыбкой подсказала Доминика.

— Откровенно говоря, да. Вот я и думал, в чем может быть причина.

— Если честно, я уже не хочу ничего, — вяло проговорила Доминика. — Но все же, если бы мне сказали, что я могу получить все, что захочу, я бы...

На этом месте она затихла.

Доминика посмотрела в пустоту, и по глазам ее было видно, что она вспоминает прошлое.

— Вы бы...? — поторопил ее Тору.

Она еще какое-то время не решалась ответить, а затем...

— Возможно, эти слова прозвучат опрометчиво, — Доминика перевела взгляд на Тору и закончила, — но я бы хотела вновь оказаться на поле боя.

— ...

Долгая война закончилась, начав эпоху мира.

Тору считал, что людей, вроде него, жалевших об этом, практически нет... или есть, но крайне мало. Он и не думал, что вдруг встретится с человеком, который точно так же мечтал о том, чтобы война возобновилась.

И более того — что это будет человек из той армии, что уничтожила Империю Газ.

А ведь даже Чайка не хотела повторения войны...

— Кстати. По поводу еды, — вдруг сменила тему Доминика.

— А... да?

— Если честно, нормальной еды у меня нет. Иногда я хожу на охоту и копчу мясо пойманных оленей и кабанов... но не более.

— Не беспокойтесь, с этим мы управимся и сами. Спасибо за учтивость, — сказал Тору и поклонился.

В «Светлане» был отсек для еды, который они загрузили провиантом на неделю вперед.

— Хорошо. В таком случае вы можете пользоваться моей кухней.

— ...Спасибо, — Тору кивнул.

Но...

«Да что такое? Что-то... что-то здесь не так».

Выразить словами, что именно, он все еще не мог.

Но на задворках его сознания то и дело мелькал бестелесный дискомфорт.


***

Комната, которую они заняли, располагалась в глубине второго этажа.

— И все же... почему этот особняк так выглядит?

После разговора с Доминикой во внутреннем дворе Тору решил еще раз пройтись по особняку.

За исключением небольшого размера никаких архитектурных странностей в нем не было. Его построили по тем же правилам, которым следовали многие знатные семьи. Поскольку диверсантам, вроде Тору, приходилось порой заниматься убийством важных людей, типовые планы особняков они знали наизусть.

Но... в этом здании была одна странность.

В нем словно не жили. Судя по тому, что на стенах и колоннах отсутствовали даже серьезные царапины, здание выглядело очень новым, но пол просто устилала пыль. Складывалось впечатление, что этот дом забросили сразу после возведения, и в него никогда никто не заселялся.

Возможно... Доминика даже никогда не ходила дальше своей комнаты.

Она говорила, что ее уже не интересуют ни слава, ни богатства... а значит, она вполне могла решить, что покуда у нее есть крыша над головой, которая может укрыть ее от дождя, ей незачем что-либо делать.

— Что-то... я все никак не могу перестать думать об этом... — пробормотал Тору, открывая дверь в их комнату.

Хоть особняк и был маленьким, но это все же был дом для знати с весьма просторными гостевыми комнатами. Казалось, будто в этой комнате могли целиком поместиться те руины, в которых Тору и Акари жили в Дельсоранте. Украшений в комнате совершенно не было, зато имелись кровати, свечи и письменный стол — необходимый минимум для того, чтобы заночевать в этой комнате.

Вот только... как и весь остальной особняк, эта комната выглядела так, словно ей не пользовались несколько лет.

За пылью не было видно пола, а воздух был спертым. Запах плесени так резал нос, что не помогло бы даже открытое окно.

Но при этом...

— ...

Тору нахмурился.

В комнате было одно-единственное чистое место — возле стоявшей у стены кровати.

Более того — это место вычистили практически до блеска. Впрочем, Тору прекрасно понимал, что заселившийся сюда человек на радостях от того, что ему наконец-то представилась возможность снова переночевать в комнате, уделил особое внимание месту своего ночлега. Но...

— Акари...

— Что, брат? — отозвалась стоявшая рядом с кроватью Акари.

— Позволь мне задать тебе один вопрос.

— Конечно, брат. Ради своего любимого брата я готова без тени смущения поведать все — от цвета своего белья до календаря месячных.

Акари зачем-то сжала кулаки.

У нее явно были какие-то свои ожидания.

— Ты думаешь, я собираюсь задать тебе непристойный вопрос?

— В противном случае ты бы не стал спрашивать моего разрешения.

— Далее, зачем мне знать цвет чьего-то белья?

— Разве тебе не интересно, брат?

— По крайней мере, цвет твоего белья меня не интересует.

— Я понимаю. Не так важно белье, сколько то, что находится под ним.

— Да не говорил я этого!

— Кстати, сейчас на мне белья нет.

— А-а-ы?!

— Шучу, — сказала Акари, не меняясь в лице.

— Я собирался спросить вот про это, — со вздохом произнес Тору и указал пальцем на кровать.

Это была самая обычная кровать, которую только можно представить. У нее имелся полог, напоминавший о том, что эта комната предназначалась для знати, но сама кровать была настолько обыденной, что почти не поддавалась описанию.

— Почему на ней две подушки?

— Потому что их на нее положили.

— Кто?

— Я.

— Ты ими драться собралась?

— Если ты так хочешь, то я не против, но сражаться только двумя подушками не очень интересно.

— ... — Тору посмотрел на Акари, прищурив взгляд.

Но та даже не дрогнула и уверенно приняла его зрительную атаку.

— Возможно, ты забыл, брат, но мы с тобой — брат и сестра, связанные узами запретной любви, ненавидимые родной деревней,преследуемые родителями и неугомонные в постели, — проговорила она назидательным тоном, словно поучая своего глупого братика.

— ...На неугомонных не согласен.

— Шучу.

— Это я и сам понял.

— Но в каждой шутке...

— Нет там никакой правды! — резко прервал ее Тору.

— Во всяком случае, поскольку нельзя вызывать подозрения наездницы на драгуне, я предположила, что нам, возможно, необходимо отнестись к нашей истории о «падших брате и сестре» со своей серьезностью.

Акари явно намекала на то, что они будут вынуждены спать в одной комнате и на одной кровати.

— Эта комната — наша, здесь нам спектакли разыгрывать не нужно! — сказал Тору, а затем осмотрелся. — А где Чайка?

— В соседней комнате, — ответила Акари, указывая на стену.

— Нам нужно обсудить пару вещей. Вопрос только в том, в какой комнате.

— Лучше в этой. Она рассчитывалась на двоих, и потому просторнее, — тут же ответила Акари, видимо, поняв, что сейчас шутить не стоило. — Кстати, я уже все тщательно осмотрела, но в нашей комнате нет никаких звукопроводящих трубок или каких-либо других хитростей. Полагаю, их нет и в соседней комнате.

Изучение помещения перед тем, как остановиться в ней на ночь, можно назвать дурной привычкой диверсантов... но для них это казалось делом совершенно естественным. Заметить прячущегося под кроватью убийцу, трубку для подслушивания или магический прибор для подглядывания случайно невозможно — их нужно тщательно искать.

— Хорошо, я сейчас схожу за ней, — сказал Тору, выходя в коридор.


***

— Хороший человек, — сказала Чайка. — Доминика Скода.

— Ну... это, наверное, действительно так, — ответил Тору, сложил руки на груди и вздохнул.

Он уже успел привести Чайку из соседней комнаты и рассказать свой план.

— Очень добрая, — добавила Чайка, похлопав по кровати.

Она говорила правду — Доминика действительно очень хорошо отнеслась к отряду Тору. Естественно, отчасти потому, что она не знала, кто они на самом деле и чего добивались. Но Доминика все равно проявляла удивительное гостеприимство к незнакомцам, которые просто оказались возле ее особняка. Обычно люди не пускали в свои дома неизвестных, о которых знали лишь то, что они рассказывали сами.

— Возможно, она так добра из-за тебя, Чайка, — сказал Тору.

— М?

— Во время войны... или после?.. В общем, она потеряла свою младшую сестру. Вы уже заметили эту штуку во внутреннем дворе? Отсюда должно быть видно, — Тору указал пальцем на окно.

Естественно, под «этой штукой» он подразумевал иллюзию Люсие Скоды.

— Мне кажется, что Чайка немного напоминает ее сестру. Возраста ты примерно того же.

— ...И правда, — подтвердила Акари, окинув взглядом внутренний двор.

— Судя по ее словам, она винит себя за то, что не смогла защитить сестренку, поскольку была на войне. Похоже... именно поэтому ее больше не интересуют ни слава, ни богатства, ни власть. Или же в этом виновата апатия, развившаяся на этой почве.

Если ей действительно на все наплевать... то она и правда могла с легкостью пустить в свой дом незнакомых людей. И их настоящие личности в таком случае ее тоже не интересовали.

— Но когда ты успел узнать все это, брат? — спросила Акари, отходя от окна.

— Когда только что был во дворе.

— Прекрасно, брат, — Акари сложила руки на груди и удовлетворенно кивнула. — Значит, у тебя от природы есть смекалка, способная заставить женщину сболтнуть лишнего.

— Ты меня сейчас хвалишь или ругаешь?

— Разумеется, хвалю. Стала бы я ругать своего любимого брата? — Акари размашисто мотнула головой... а затем, словно что-то заметив, ударила в ладоши. — Хотя. Погоди-ка, брат. Если ты любишь, чтобы тебя бранили, то никчемная Акари Акюра готова бранить тебя изо всех сил сколько угодно.

— Хорошо, помолчи.

— Естественно, если ты хочешь, чтобы я связала тебя, била, пинала или топтала — я способна и на это.

— Помолчи. Ради всего святого, помолчи, — протянул Тору.

— Вот уж не думала, что и Доминика Скода так любит свою сестренку.

— Я же сказал — помолчи. И не примешивай сюда свой бред. Здесь обычные чувства, обычные.

Скорее всего, Доминика любила Люсию только как свою сестру.

Во всяком случае, Тору не думал, что их любовь включала в себя оскорбления, связывания, тычки и пинки. Он не хотел так думать. Не то чтобы он знал все детали.

— Как бы там ни было, — прокашлявшись, Тору попытался силой вернуть разговор в первоначальное русло. — Пожалуй, Чайка совершенно права в том, что Доминика Скода — не злодей. У нас с ней нет взаимовыгодного сотрудничества, но она до такой степени благородна, что хорошо относится к людям, даже если это не приносит ей выгоды. Однако...

Тору приставил вытянутый палец к носу Чайки.

— Ты ведь помнишь, Чайка Газ? Вероятнее всего, эта наездница — одна из тех людей, кто убили твоего отца.

— ...

И тут Чайка резко помрачнела.

Неважно, остались ли у нее «останки», но вероятность того, что она принимала участие в штурме столицы Империи Газ и являлась одним из «героев», схлестнувшихся в битве с Артуром Газом, была очень высокой.

— ...

Свет в глазах Чайки быстро мерк.

Вероятнее всего, из-за того, что ее ткнули носом в факт, который она изо всех сил пыталась забыть, на нее немедленно накинулось уныние. Она свесила голову и сжала в кулачки руки, лежавшие на коленях.

— А, нет, я хотел сказать... — спохватился Тору.

Он не думал, что его слова настолько расстроят ее. Да, он хотел привести ее в чувства... но теперь складывалось впечатление, словно он издевался над ней.

— Я... не имел в виду, что ты должна ненавидеть ее или еще чего.

— ...

— А-а, черт, да что такое, что я такого сказал?! — Тору посмотрел на Акари в надежде на то, что она хоть чем-то ему поможет.

— Ясно, — сказала Акари со сложенными на груди руками и снова кивнула. — Так вот каким образом можно вызвать у моего брата смятение. Неплохо.

— Сейчас не время восхищаться! — воскликнул Тору совершенно в растерянности.

И тут...

— ...Прости. Тору, — сказала ему Чайка с неуклюжей улыбкой. — Тору. Думать. Изо всех сил. Виноват. Нет.

Как обычно, Чайка говорила, выдавая набор слов на континентальном языке, и понять ее было непросто... но похоже, что она имела в виду «Поскольку Тору изо всех сил думает вместо меня, он не виноват». Видимо, это был ее способ утешить или пожалеть его.

— А-а... — Тору почесал щеку, а затем, усмирив ощущение неловкости... —Ты ведь все равно не согласна с моим планом, да, Чайка?

— М-м... — растерянно протянула Чайка.

— В нашем случае это был бы самый верный способ...

Тору предложил решить проблему с помощью порции яда.

Другими словами, он хотел отравить ее.

Пусть им удалось бы подтвердить, что у Доминика есть «останки».

И... что они собирались делать в таком случае? Главный вопрос заключался в этом.

Естественно, они могли положиться на мнение Чайки о том, что она «хороший человек» и попытаться провести переговоры с целью уговорить ее отдать останки.

Если Доминику действительно не интересовала мирская власть и деньги, то и ценность «останков» не должна им помешать. Был даже шанс того, что она просто подарит им их.

Но... как бы они ответили на вопрос «почему вы хотите останки императора Газа?», задай она его?

В головах людей прочно укоренилось мнение о том, что «Империя Газ — корень зла, развязавший ту войну». И поэтому не было никакой уверенности в том, что, пусть и отставная, но наездница продолжит хорошо относиться к дочери Проклятого Императора, узнав, кто она такая.

Наконец, она могла просто отказаться отдавать им «останки».

«И если это случится, победить ее станет еще сложнее, чем сейчас...»

Несомненно, Доминика стала бы вести себя осторожно с отрядом Тору.

А победить осторожную наездницу практически невозможно, даже с помощью засады.

Можно попытаться надавить на слабое место... но Тору не имел ни малейшего понятия, какая уловка могла заставить дрогнуть руку человека, потерявшего дражайшую родственницу и отбросившего почти все мирское.

Поэтому... Тору предложил, что уж если так рисковать, то лучше попробовать нанести верный удар, пока она еще не подозревает их.

Однако он не знал, подействует ли отрава на наездницу.

Насколько сильна целительная сила драгунов, могли ли они восстанавливать свои органы и нервную систему? Наездников было так мало, и их способности держались в таком строгом секрете, что трудно разобрать, где в рассказах о них правда, а где — ложь.

Пожалуй, для верности нужно значительно превысить смертельную дозу яда.

Если использовать нервно-паралитический яд, то даже если бы он и не убил ее, то должен был обездвижить на какое-то время. То, что наездников можно убить, лишь отрубив голову, означало либо то, что восстановление такого сложного органа, как мозг, требовало много времени, либо вообще невозможно.

— Ну, мы ведь лишь диверсанты, — со вздохом произнес Тору. — Мы готовы пойти на все для достижения цели, но саму цель определяем не мы.

— Тору?..

Фиолетовые глаза Чайки моргнули.

А Тору совершенно ясным и уверенным тоном заявил:

— Или, если совсем утрировать, наша цель — исполнение твоих желаний, хозяйка.

— Тору. Я...

Изумление. Счастье. Страх. Беспокойство. На лице смотревшей на Тору Чайки сложным образом переплетались друг с другом эмоции. Изо всех сил стараясь скрывать свои собственные чувства, Тору хладнокровно сказал:

— Поэтому, если ты не хочешь этого... если ты хочешь поставить желание остаться «хорошим человеком», как Доминика Скода, выше задачи «сборка останков», то мы не сможем тебе помешать.

Нельзя что-то приобрести, не потеряв что-то еще.

Даже если речь идет о возвращении того, что ты считаешь своим.

Время. Деньги. Доброе имя. Дружба. Любовь. Доверие. Что-то непременно придется потратить.

— Я думаю о том, как мне действовать, но у тебя, как у моего нанимателя, есть право принять или отклонить мои планы.

— ...

Тору посмотрел сначала на засомневавшуюся Чайку, а затем перевел взгляд на Акари.

Однако она лишь молча кивнула. Она полностью разделяла мнение Тору.

— Ну... я не требую, чтобы ты решила все прямо сейчас, но... — сказал Тору, не глядя на свесившую голову Чайку.

Смотреть ей в глаза было слишком тяжело. С учетом того, что диверсанты использовали в качестве инструментов не только свое тело, но и чувства, ему было еще куда расти.

— Скорее всего, у нас не так много времени. Отряд того рыцаря может догнать нас.

— ...Поняла, — сказала Чайка, продолжая смотреть вниз и морщить лоб.

Впрочем...

«Ну, здесь и сейчас у нее решить не выйдет», — оценил ситуацию Тору.

Сомнения Чайки были «болезнью», которая мучила всех воинов, попавших на свою первую битву.

От нее страдали все, кто жил битвами — и пехотинцы, и рыцари, и диверсанты.

Причина ее заключалась в том, что в ходе их обучения и тренировок они считали «врагов» некими абстрактными созданиями, которых нужно уничтожить... Но когда они оказывались на поле боя и видели «врагов» живых, дышащих и кровоточащих, вся их решимость моментально улетучивалась. Они забывали даже те приемы, которые с таким трудом доводили до совершенства.

Конечно, до такого уровня доходило не всегда. Но причина того, что солдаты чаще всего умирали именно в первой битве, была в том, что все они в той или иной мере не могли сражаться в полную силу из-за этого шока.

«Враги» не условное обозначение, не вещь. Они живые люди.

Может показаться очевидным, но одно дело — знать об этом, и совсем другое — ощутить всеми своими чувствами.

Скорее всего... атака в Дельсоранте была первым «отвоевыванием» Чайки.

Во всяком случае, первую часть «останков» она получила именно в ходе нее.

А значит, она еще толком не успела ощутить, что значит лишать кого-то чего-то, что значит противостоять кому-то. Кроме того, правитель Дельсоранта пытался без каких-либо колебаний убить их всех. Поэтому в тот раз она не чувствовала никаких угрызений совести.

Но... в случае Доминики Скоды все было по-другому.

Они шли к ней, будучи уверенными в том, что идут к «врагу», но она спасла их и отнеслась с дружелюбием.

Именно поэтому Чайка никак не могла собрать волю в кулак и занять враждебную позицию по отношению к ней. Она все еще хотела быть по отношению к ней «хорошим человеком».

Тору понимал, что это желание неизбежно.

Более того — он считал его хорошим и человечным.

Но...

— ...

Чайка с печальным видом опустила взгляд на свои колени.


***

— Мы не уверены, что еда придется вам по вкусу, но... — сказал Тору, ставя тарелку перед Доминикой.

Они находились в столовой особняка Скоды.

Отряд Тору пригласил Доминику поужинать вместе.

Кухней ее дома не пользовались уже несколько лет... все в ней, начиная от утвари и заканчивая печкой, покрывал слой пыли. Тору и Акари убрались, доведя до рабочего состояния, затем притащили из «Светланы» ингредиенты и приготовили несложную трапезу.

Кстати, поскольку Чайка из-за своей неуклюжести могла все испортить, на кухню ее не пустили. Обеденный зал, покрытый таким же слоем пыли, что и кухня, прибирала именно она.

— Хоть сейчас я и феодал, если честно, в военную пору я и спала дольше, и ела больше. Не думаю, что я настолько привередлива. Скорее наоборот, эта еда навевает воспоминания, — сказала Доминика и улыбнулась.

Перед ней было мясо, предварительно высушенное, а затем восстановленное с помощью супа из костного мозга и пожаренное с овощами, жареные яйца и нарезанный хлеб. Готовилась такая еда быстро, но при этом содержала все необходимые питательные вещества... и потому действительно могла походить на еду, которую солдаты ели на поле боя.

— Мы польщены, — сказал Тору и поклонился вместе с Акари.

Но...

«Тогда что и где ты обычно ешь?..» — задумался Тору.

Как уже было сказано, кухня и обеденный зал выглядели так, словно ими не пользовались уже несколько лет. Да что там, полностью заброшенным выглядел весь особняк. Речь не шла о том, что он был просто грязным. В нем не чувствовалось ощущения того, что здесь жили люди.

— ...

Чайка молча пережевывала свой хлеб, но периодически бросала взгляды в сторону Доминики. На ее лице отчетливо читалось беспокойство.

Скорее всего, она думала над тем, стоит ли рассказать Доминике всю правду и попытаться договориться, или же нет.

Естественно, если бы она согласилась отдать им «останки», все было бы прекрасно.

Но если бы она отказалась передавать их, то отряду Тору пришлось бы сражаться против нее в максимально невыгодных условиях. Вполне возможно, что от этого решения зависело, погибнет отряд Тору или нет. Если они хотели быть уверенными в успехе, желательно было отравить ее, а не спрашивать.

Но...

— ...М?

Вдруг Чайка склонила голову, словно что-то заметив.

В какой-то момент Доминика прекратила есть... и начала с нежностью смотреть на нее.

— А, извини, — сказала Доминика, натянуто улыбнувшись. — Я просто подумала, что если бы моя сестренка была жива, она была бы очень похожа на тебя.

— Сестренка...

— Возможно, тебе неприятно, что я сравниваю тебя с мертвецом. Прости.

— Ничего. Ничего, — Чайка поспешила замотать головой.

— Наверно, я сейчас скажу чепуху, но... я не видела смерть своей сестры. Когда я вернулась, ее уже похоронили. Поэтому я иногда по глупости фантазирую о том, что в один прекрасный день она вновь появится передо мной, — сказала Доминика.

— ...Понимаю. Очень, — Чайка закивала головой.

«Плохо дело...» — подумал сидевший рядом с ней Тору.

Чайка начинала слишком глубоко понимать чувства Доминики.

Даже если бы она решила отказаться от останков или в случае отказа раскрыть ей всю правду о них (каким бы плохим ни был этот вариант, Тору все равно мог бы придумать тактику, учитывавшую невыгодность их положения) это было бы уже неплохо, поскольку Чайка могла и вовсе колебаться вечно, так ничего и не решив. Что бы Чайка ни говорила, она не могла ради своей прихоти пойти против чьей-либо воли... другими словами, она была «хорошим человеком».

«Чайка ведь тоже не видела смерти своего отца...»

Хотя отец и сестра — не одно и то же, но обе они прошли через смерть дорогого члена семьи во время их отсутствия и потому вполне могли сочувствовать друг другу.

«А значит...»

Вероятность того, что Чайка еще долго не решится, довольно высока.

За это время их нагнал бы отряд Жилетта, и они уже не смогли бы гарантировать ее безопасность.

— Госпожа Скода, — обратился Тору, отрываясь от еды.

— Что такое?

— Можно вас кое о чем спросить?

— О чем? Я отвечу, если смогу, — серьезный тон Тору вынудил Доминику взглянуть на него с подозрением.

Тору закрыл глаза и собрал волю в кулак.

А затем...

— У вас есть останки императора Газа?

— ...?!

Только Чайка посмотрела на Тору с изумлением.

Акари же продолжила молча есть, словно вовсе не услышала его слов. Возможно, из-за того, что Акари и Тору узнали друг друга еще до сознательного возраста, она смогла предвидеть то, что Тору пойдет на это.

— Я слышал, вы были одним из тех «героев», что победили императора Газа в битве. По официальным источникам, останки императора уничтожили, но на самом деле «герои» разделили их на несколько частей и забрали с собой как драгоценные источники магической энергии...

— Тору, ты...

Нахмурив брови, Доминика внимательно посмотрела на Тору.

Она удивилась, но на ее лице все еще не было ни гнева, ни враждебности.

— Если это и правда... — Доминика сделала небольшую паузу, а затем сказала, — То откуда тебе об этом известно?

— У меня был знакомый, связанный с империей, — ответил Тору.

Одновременно с этим он внимательно проследил за взглядом Доминики... но она даже не попыталась посмотреть на Чайку. По всей видимости, она еще не поняла, что та дочь Проклятого Императора.

Но...

«Правитель Дельсоранта узнал ее, когда увидел. Но Доминика словно видит лицо Чайки впервые. Оба они — «герои»... откуда такая разница? Так была ли Чайка рядом с Проклятым Императором, когда его сразили?»

— Ясно, — голос Доминики прервал размышления Тору. — Но... какое вам дело до того, есть ли у меня «останки»?

Доминика прищурилась.

Она все еще не казалась ни враждебной, ни воинственной. Не похоже, что разговор испортил ей настроение. Ее взгляд был ледяным и очень спокойным... Казалось, будто она просто оценивает Тору.

— Не могли бы вы передать их нам?

— Вы понимаете, что если бы эти останки действительно существовали, то были бы дороже золота?

Хорошие магические источники и сами по себе стоили дорого, но останки Проклятого Императора могли привлечь внимание людей, готовых расстаться ради них с любой суммой хотя бы из-за своей уникальности. Многие страны запрещали торговлю магическим топливом, созданным из человеческих тел... но и этот вопрос можно уладить с помощью денег.

— Я понимаю, что моя просьба звучит дико.

— Почему ты хочешь их? — спросила Доминика, словно сверля Тору взглядом.

Тору на мгновение засомневался.

Конечно, он мог бы еще что-нибудь придумать. Но Доминика спрашивала не для того, чтобы услышать о каких-то мелочах. Ее вопрос был таким же фундаментальным, как и вопрос, который он и сам в свое время задал Чайке: «Какова твоя окончательная цель?»

— Есть один очень дорогой для меня человек, — уверенно произнес Тору. — Они нужны ему, чтобы достичь цели.

— !..

Краем глаза Тору заметил, что Чайка выпучила глаза и повернулась в его сторону.

— Не тебе, значит?

— Моя цель — чтобы этот человек достиг своей цели.

— ...Ага.

Доминика кивнула. А в следующее мгновение...

Прямо перед глазами Тору возникло острие меча.

Острое лезвие остановилось совсем рядом, буквально в волоске от его лба.

— !

Чайка слегка подпрыгнула на месте, Акари немного сгруппировалась... но Тору, к которому приставили клинок, даже не дрогнул.

Он не чувствовал в Доминике кровожадности .

Но даже если бы он ощутил ее, то не факт, что смог бы уклониться. Он даже не успел заметить, в какой момент она «создала» свой меч.

— Я догадывалась, что ты не новичок, но...

— Я полагаю, вы видели мою битву против ортросов... а вообще, — тон Тору резко изменился. Ему больше незачем было изображать невинность. — Если честно, я поражен. Ты настолько быстра? Тебе и заклинание не нужно?

— А ты даже не дрогнул?

Она немного переместила меч вперед, надавив острием на лоб.

Она не ранила его. Пока еще нет. Упругости кожи хватало, чтобы сдерживать впившийся в нее клинок. Но если бы рука Доминики хоть слегка дрогнула, то из раскроенного лба Тору хлынула бы кровь.

— Вижу, твоя сестренка тоже довольно опытная. Вы ассасины?.. Нет, не похоже. Да и на рыцарей и мечников не тянете. Значит... вы либо наемники, либо диверсанты.

— Диверсанты, — ответил Тору, глядя не на впившийся в лоб клинок, а дальше — в глаза внимательно смотревшей на него Доминики.

— Но если вы диверсанты... почему вы не отравили меня или не убили еще каким-нибудь способом, а затем не обыскали все в свое удовольствие? Я слышала, что вы готовы пойти на любую подлость и низость, разве нет? — спросила Доминика, отводя клинок.

— У нас была на то причина. Мы весьма спешим, — сказал Тору, пожав плечами. — Конечно, я не хочу сражаться против наездницы на драгуне, если это не нужно. Поэтому я спрошу еще раз. Ты можешь отдать нам «останки», если они у тебя? Если мирская слава и деньги тебя уже не волнуют, то зачем они тебе?

— ...

Доминика какое-то время смотрела на Тору, а затем перевела взгляд на Чайку.

В ее глазах чистого алого цвета отражались серебряные волосы Чайки.

— ...М?

Чайка дрогнула и сжалась... но при этом, словно не желая перекидывать всю ответственность на Тору, упрямо смотрела на Доминику, выжимая из себя всю силу воли.

И тут...

— У меня действительно есть «останки», — сказала Доминика. А затем тихим голосом объявила, — Но я их не отдам. Если они нужны вам — победите меня и заберите, шавки.

Глава 4. Маленькая война

Воздух показался странно тяжелым.

Ощутив эту тяжесть, Тору поднял взгляд.

— ...

Во время обеда они раскрыли Доминике свою цель.

После этого отряд Тору направился к припаркованной перед особняком «Светлане», достал свое снаряжение и вернулся в выделенную им комнату. «Если они нужны вам — победите меня и заберите», —сказала Доминика в ответ, и после таких слов им оставалось лишь сразиться с наездницей на драгуне в честной битве. А с учетом того, что они собирались сражаться против наездницы, без самой тщательной подготовки шансов на победу быть не могло. Речь шла не только об экипировке, которая, конечно же, должна находиться в идеальном состоянии, но и том, что нужно объяснить друг другу, кто на что способен, и на основе этого разработать тактику.

Но прямо сейчас...

— !..

Он встретился с ней взглядом, словно по сговору.

С Чайкой.

Та быстро отвела взгляд и продолжила возиться с гундо, разложенным перед ней в разобранном виде... но при этом выглядела так, словно ей не хочется этого делать, словно мыслями она где-то в совершенно другом месте. Хоть Тору и не разбирался в устройстве гундо, ему казалось, что в постоянном соединении и разъединении одних и тех же деталей нет никакого смысла.

«Ну, ее можно понять...»

Тору вздохнул.

Если посмотреть на ситуацию с точки зрения Чайки... то Тору, уже после того, как он пообещал доверить ей право окончательного решения, самовольно пообещал Доминике устроить решающую битву. После такого она вполне могла ощущать себя преданной.

Однако Тору по своей природе не мог ради собственного блага Чайки потребовать от нее осознать его решение, что она так и не сможет выбрать один из вариантов, и что он таким образом лишь вызвался взять «злодейскую» роль на себя.

Что бы кто ни говорил, Чайка все еще была маленькой девочкой.

А поскольку до падения Империи Газ она была самой настоящей принцессой, от нее нельзя ожидать чуткого понимания чувств и мыслей других людей. Она в корне отличалась от диверсантов вроде Тору, которые умели читать мысли других людей и при необходимости направлять их в самую удобную сторону — их такому обучали в обязательном порядке.

— Слушай, Чайка...

— М-м?! — услышав свое имя, Чайка резко вздрогнула.

Она медленно и неуверенно подняла голову и искоса посмотрела на Тору своими фиолетовыми глазами. Этот взгляд был нервный, вернее, предельно осторожный, как у дикого животного.

И... этот взгляд немного задел Тору.

Ей ведь незачем так беспокоиться рядом с ним.

Конечно, Тору не против того, чтобы выполнять грязную работу. Это его судьба как диверсанта.

Но в силу определенных причин он не хотел оказаться на поле финальной битвы, не разобравшись с непониманием Чайки.

Их противник — наездница на драгуне. Даже объединив силы, Тору и Акари не смогли бы победить ее. Магическая поддержка совершенно необходима... а для этого им нужно глубоко проникнуться взаимопомощью, или, точнее, избавиться от холода в отношениях.

«Тут еще проблема в характере Акари...» — Тору бросил взгляд в сторону стены.

Она... лежала на полу, повернувшись к стене и изображая труп.

— ...

Она находилась в этой позе с самого их возвращения в комнату.

Поскольку Акари лежала спиной к Тору, он не видел ее лица, но догадывался, что оно было обиженным. Несмотря на ее неспособность передавать эмоции, иногда она вела себя настолько по-детски, что полностью выдавала свои чувства.

Тору не знал, чем именно вызвано ее недовольство, но понимал, что и с ней придется потом как следует поговорить.

Но пока...

— Извини, конечно, что я такое сказал, но...

— ?.. — Чайка посмотрела на Тору отчего-то с удивленным видом и несколько раз моргнула. — Н... нет.

Наконец, она слегка покачала головой.

Ее бледное лицо было почему-то залито краской, словно от возбуждения.

Возможно, эта реакция подействовала Тору на нервы, поскольку он сразу ощутил тяжесть на душе.

— Но это необходимо.

— Необ... ходимо? — переспросила Чайка, принимая все более настороженный вид.

Тору хватило терпения, чтобы медленно, назидательно пояснить:

— Ты ведь думала, что не хочешь сражаться с Доминикой?

— ... — Чайка изумилась — вопрос явно застал ее врасплох.

— Тебе нужны останки, но поскольку Доминика — хороший человек, ты не хотела с ней сражаться. Ты не могла решиться похитить осколки и бежать, думала просто попросить Доминику отдать тебе их. Но если бы она отказалась, мы бы потеряли шанс на неожиданную атаку и усложнили бы сбор останков... Я правильно описал твои мысли?

Прервавшись, Тору внимательно изучил выражение лица Чайки.

Как он и ожидал... она сидела ошарашенная, с выпученными глазами. Она выглядела так, будто никак не ожидала таких слов. Трудно сказать, задумалась ли она после таких слов... но ее настороженность исчезла. Заметив это, Тору сразу продолжил, не став дожидаться ответа:

— Мне показалось, что в таком состоянии ты бы никогда не смогла определиться.

— ...

— Вообще, колебаться перед таким выбором — естественно для человека. Но есть и вероятность того, что нас догонит тот рыцарь по имени Жилетт. Нам нельзя долго мешкать. Поэтому я и форсировал события без спроса. Пойми хотя бы одно — я сделал это вовсе не потому, что не уважаю твои решения.

— …

«Я не понимаю», — эти слова, написанные на лице Чайки, стали еще отчетливее.

Она еще несколько раз моргнула, а затем…

— Эх… — вдруг резко расслабилась и вздохнула.

Почему-то ее реакция отличалась от той, что ожидал Тору.

— Что такое? Разве ты не злишься на меня за то, что я без спроса сказал ей это? — спросил он, нахмурившись.

— Н… нет! — Чайка тут же замотала головой.

— А что тогда? Почему ты смотришь на меня с такой… обидой?

— Обида, горечь, нет.

Вновь отрицательно покачав головой, Чайка опустила взгляд.

Ее бледное лицо казалось немного покрасневшим…

— Ничего не понимаю. Что с тобой та…

— Брат, — вдруг послышался голос со спины, и настал черед Тору вздрагивать.

Он был уверен, что Акари все это время лежала трупом у стены, но в какой-то момент она возникла за его спиной.

— Ч… что такое? — спросил Тору через плечо.

Тело Акари окутывало марево кровожадности. Тору даже успел задуматься о том, с чего это она так серьезна.

— Я хочу кое-что уточнить.

— Хм? Если у тебя вопрос про стратегию, то мы сейчас как раз…

— Нет… — отозвалась Акари, внимательно следя за Тору прищуренным взглядом.

Это был взгляд не просто пронзительный, а готовый безжалостно впиться в тело и выскрести из него внутренности. Он был таким жутким, что если бы она так посмотрела на ребенка, тот бы немедленно заревел.

— Тогда что?

— Важный вопрос. Очень важный… — Акари нагнулась.

Тору рефлекторно подался назад, словно его отдавило ее аурой.

Продолжая неотрывно следить за ним, Акари спросила таким серьезным тоном, будто задавала вопрос вселенской важности:

— Брат, тебе больше нравится маленькая грудь?

— Что ты такое говоришь?! — воскликнул Тору, разворачиваясь к ней.

Однако его невозмутимая сестра ответила без тени смущения:

— Что значит «что»? Я спрашиваю о твоих сексуальных предпочтениях.

— Тебе не все ли равно?!

— Не все, — отрезала Акари.

Хотя лицо ее было как всегда равнодушным, слова ее звучали неожиданно сильно. В конце концов, она ведь настолько серьезна, что заставила Тору сжаться.

— Это очень важный вопрос.

— Я… о размере груди особо не задумываюсь.

— Значит, для тебя самое то — более цилиндрическая фигура, у которой еще нет сформировавшейся талии? — сказала Акари, почему-то глядя на Чайку.

— …Еще раз — ты это к чему вообще?

— Я же сказала — я спрашиваю о твоих сексуальных предпочтениях.

— У меня нет такого, что для меня все решает какая-то конкретная мелочь, — неохотно ответил Тору, понимая, что Акари в противном случае не отстанет. — Так сказать, в какой-то мере учитывается все.

— Хм-м, — Акари сложила руки на груди и склонила голову. Могло показаться, что она и в самом деле серьезно задумалась, но… — Не понимаю…

— Это я тебя не понимаю.

— Так что для тебя важно, брат?

— Я же сказал… — начал было Тору.

И тут он, наконец, понял смысл вопросов Акари.

— Ну-ка, погоди.

— Хорошо. Я подожду. Ради того, чтобы узнать правду о предпочтениях моего брата, я готова ждать до тех пор, пока земля не обратится в прах.

— Не так долго! — тут же выпалил Тору, а затем, почесывая щеку, продолжил, — Так вот… ты не так поняла. «Очень дорогой человек» я сказал так, образно.

— Образно? Ты еще чей-то образ в голове держал?

— Да нет же!

Впрочем, действительно, среди обычных людей словами «очень дорогой человек» называли возлюбленных.

Но Тору, конечно же, вложил в них совсем другой смысл.

А именно…

— Ну, короче… — Тору кашлянул, после чего бросил быстрый взгляд в сторону как обычно удивленной Чайки. — Чайка… дала мне цель в жизни. Мне, диверсанту-отбросу, которому суждено было сгнить вместе с моими бесполезными навыками. Поэтому я считаю себя обязанным ей. Только и всего.

— Тору… — прошептала Чайка с изумленным лицом.

Похоже, что даже она сама этого не осознавала.

Она смотрела на Тору с искренним удивлением.

И тут…

— Признание в любви?

— Ты тоже научись слушать нормально! — воскликнул Тору в ответ на задумчивый и неуместный вопрос Чайки.

«Почему они обе постоянно искажают смысл моих слов? Или это возраст такой? Может, все девушки их возраста такие?» Конечно, когда Тору жил в Акюре, он видел и молодых диверсанток, и их учениц… но рядом с ним всегда находилась Акари, образ которой был таким сильным, что Тору не мог вспомнить никаких других девушек-диверсантов.

— Как бы там ни было… — Тору глубоко вдохнул для успокоения, а затем продолжил, — Наш противник — наездница на драгуне. Хотя ее дракона поблизости не видно, Доминика, несомненно, может использовать его силу. Даже без своего дракона она сама как дракон… так что нам мало того, что нужно все обсудить и быть уверенными в своих силах, нам нужна правильная тактика, если мы хотим победить.

— …

Чайка звучно сглотнула.

После таких слов она должна была проникнуться серьезностью ситуации. Речь шла о битве не на жизнь, а на смерть. Не согласовав свои мысли и планы, они обрекли бы себя на смерть. Это должна понимать даже она.

— Поэтому я предлагаю подумать над стратегией.

Рассказать друг другу все свои возможности. Рассказать друг другу все свои задумки.

И даже в этом случае их шансы на победу были бы в лучшем случае 50/50.

— …Тору, — вдруг задумчиво сказала Чайка. — Ты… упускаешь. Учитывать. Возможность.

— А? Я что-то упустил? — таких слов от Чайки Тору не ожидал и нахмурился. — И что именно я упускаю?

— Дракон. Возможно… есть, — Чайка обвела взглядом комнату.

— …О чем ты?

— Магия драгуна, смена формы, смена облика.

— Да, про это я наслышан.

Магия драгунов позволяла им изменять свое тело.

Но ни Тору, ни Акари не видели эту магию в действии — если точнее, впервые в жизни они увидели ее, когда Доминика применила ее перед входом в особняк. Да и драгунов они видели лишь на рисунках, а не вживую.

На Фербисте существовало несколько других типов драконов, но все они были лишь крупными ящерами, и часто их называли «полудраконами».

Подобно ортросам, которые, очевидно, не принадлежали к подвидам собак и волков, драгунов, способных использовать магию, относили совсем к другой категории существ, нежели полудраконов. Некоторые люди даже называли их «истинными драконами».

Более того… благодаря уровню интеллекта, сравнимому с человеческим, и возможности использовать «инструмент», то есть, доспех, драгуны стояли особняком и от всех остальных фейл.

— Если… — Чайка вскинула указательный палец, — Возможность. Изменение размера.

— Размера? Хочешь сказать, что магия драгунов может изменять не только их форму, но и размер?

— М. Быть большим. Быть маленьким, — Чайка утвердительно кивнула, показывая, что поняли ее правильно.

— Тогда… — задумчиво протянул Тору.

Если честно, эта мысль ему в голову не приходила.

Когда он слышал слова «драгун» и «наездник», то почти на автомате представлял себе всадника и существо, размер которого позволял нести его (где-то вдвое больше обычной лошади). И более того, те диверсанты, что возвращались с битв, где принимали участие наездники на драгунах, рассказывали, что где-то о таком размере речь и идет…

Но, если подумать, у них не было никаких доказательств того, что обладавший магией изменения облика дракон всегда одного и того же размера. Возможно, эти создания могли уменьшаться до того, что умещались на ладони.

— Так может, из-за этого информации о драгунах и наездниках так мало?..

Сам по себе тот факт, что наездники на драгунах были тайным оружием каждого государства означал, что большая часть информации о них засекречена… Но возможно, что именно их способность к изменению размера и привела к тому, что их часто использовали для неожиданных нападений, и к тому, что даже союзные войска называли наездников «неуловимыми».

Например, отправляясь на поле боя, драгун мог спрятаться в кармане или мешке своего наездника, а затем принять свой истинный облик уже в ходе битвы. Если они действительно способны на такое, то и сами они, и их наездники обретали еще большую мобильность на пару с неприметностью. Вряд ли найдется хоть какая-нибудь армия, которая сможет пережить такую засаду.

— Значит, он может скрываться где-то в особняке?

В таком случае выходило, что уже сама Доминика могла пугать их неожиданной атакой.

— Одна возможность. Другая возможность, — сказала Чайка и провела в воздухе пальцем по кругу, словно указывая на все вокруг себя. — Особняк. Сам по себе.

— …Что? — переспросил было Тору, но сразу за этим… — Ясно.

Когда он понял смысл этих слов, то с некоторым отвращением окинул взглядом комнату.

Действительно, она была права.

Возможно, они умели не только уменьшаться, но и увеличиваться.

Трудно сказать, до какой степени они могли изменять свой облик. До костей? Или же они могли превращаться в нечто совершенно иное?

Отряд Тору не знал «пределов» магии драконов.

Сам Тору при слове «драгун» представлял себе существо, способное изменять лишь свою кожу… но если драгуны могли изменять свой размер (наверное), то, возможно, они могли принимать и не похожую на дракона форму.

— Мы случайно не…

«В желудке дракона?»

Невольно задумавшись о том, что их удобная кровать могла быть органом жуткого существа, Тору скривился.

И тут…

— М-мн!

В следующее мгновение Акари неожиданно ударила пол заостренным концом молота.

В деревянном полу с треском образовалась яма.

— Э?!

Тору рефлекторно схватился за клинки и приготовился к бою.

Находившаяся рядом с ним Чайка подпрыгнула на месте и застыла от испуга.

— Т-ты чего творишь?!

— Да так. Если этот особняк и есть дракон, то я подумала, что он как-то отреагирует, если я поврежу стену или пол, — без всякой скромности ответила Акари. — Но, видимо, я ошиблась.

— …Ты хоть предупреждай. У меня сердце екнуло, — Тору посмотрел на провал в полу.

Он все еще казался сделанным из самого обычного дерева. Никаких следов крови не было.

Да и из стен не начал неожиданно выделяться всеразъедающий желудочный сок.

— Сердце екнуло? Брат, у тебя сердце быстрее забилось?

— Ну, да.

— Ясно. Кстати, меня когда-то учили одному психологическому приему, «эффекту подвесного моста». Если я буду продолжать будоражить твое сердце, то может, научусь и управлять им.

— Такие приемы перестают работать, когда ты о них заявляешь вслух, — ответил Тору.

Как уже было сказано, диверсантам порой приходилось разжигать конфликты и устраивать мятежи, и для этого их учили психологии. «Эффект подвесного моста», о котором говорила Акари, заключался в том, что из-за неустойчивости таких мостов на них учащалось сердцебиение. Если на таком мосту оказывались парень с девушкой, то они могли по ошибке принять это за любовь и половое влечение, и этот эффект можно было использовать в своих целях.

Эффект длится не так долго и использовался для того, чтобы создать «прецедент», который затем можно использовать для шантажа. Другими словами, это была одна из техник соблазнения человека для его последующего использования в качестве информатора.

— Я была так слепа, что всегда считала, будто этот эффект — просто способ превратить врага в информатора. Но ведь недаром говорят, что для того, чтобы соблазнить врага, сначала надо соблазнить союзника.

— Нет такой поговорки.

— Я буду готовить неожиданные сюрпризы для ночных и утренних нападок, брат.

— Я тогда от сердечного приступа помру!

Тору в сердцах ударил кулаком по стене.

Его рука ощутила обычную деревянную стену с обоями.


***

Когда она вышла во внутренний двор, то, как всегда, увидела в нем хрупкую девушку, освещенную лунным светом.

Девушка тихонько и несколько смущенно улыбалась.

И в дождь. И в ветер. И днем. И ночью.

Течение времени для нее остановилось навсегда. Дверь в будущее закрылась 5 лет назад. Она буквально стала иллюзией.

И все же… когда люди оставались одни, они цеплялись за воспоминания об ушедших днях.

Пытаясь хоть немного продлить жизнь невольно тускнеющих воспоминаний, пытаясь волочить их за собой, люди оживляли их с помощью изображений и вещей покойного.

Но это не тоска.

Это просто человечность.

Это то, как должны поступать люди.

Поэтому…

— Что такое? — спросила Доминика, не отводившая взгляда от иллюзии Люсие Скоды. — Бой состоится завтра в полдень. Или вы собрались напасть, пока я буду спать?

— …Если бы мы могли так тебя убить, то сделали бы это, — ответил ей юный диверсант по имени Тору. — Я не понимаю пару вещей.

— …Не понимаешь? — оторвавшись, наконец, от иллюзии, Доминика окинула взглядом двух человек, стоявших за ее спиной.

Рядом с Тору стояла сребровласая Чайка, чем-то напоминавшая Люсие. Сестры Тору, Акари, видно не было, а значит, они либо собирались напасть на нее, либо что-то готовили.

— Ты ведь состояла в особом отряде, который непосредственно сражался с императором Империи Газ?

— Да. И? — отозвалась Доминика, стараясь выглядеть подозрительно.

«Почему этот юноша вдруг спрашивает меня об этом?»

— Ты что, не узнаешь ее? — Тору указал на стоявшую возле себя Чайку.

— Узнаю? О чем ты? — прищурившись, Доминика пригляделась к Чайке.

Одновременно с этим Тору приглядывался к Доминике.

Это был взгляд человека ищущего, пытавшегося досконально понять происходящее.

— …Ясно, — вдруг кивнул Тору, словно что-то поняв.

— Я ничего не поняла, но ладно, это все?

— Да. Пока да.

С этими словами Тору прошел вперед и встал рядом с Доминикой.

К его поясу крепились два стилета, но он не пытался схватиться за них. Он вел себя так, словно совершенно не собирался сражаться. Похоже, Тору пришел не за тем, чтобы нарушить обещание устроить решающую битву завтра и напасть прямо сейчас.

— Ты ведь наездница на драгуне, так? — Тору оглянулся по сторонам. — Ты точно готова сражаться без своего дракона?

— Хочешь, чтобы я призвала его? Ваши шансы на победу и без того призрачные.

— Так-то оно так… — Тору обошел Доминику и направился к иллюзии Люсие.

— Эй.

— Что? — Тору обернулся. Он стоял вплотную к Люсии, сбоку от нее.

— Не приближайся к моей сестре. Не трогай ее.

— Это не твоя сестра. Это просто иллюзия, — тихо ответил Тору.

Он не соболезновал. Он не издевался. Этот голос просто констатировал факт.

Иллюзия. След. Она знала это. Знала, что это значит.

И все же…

— Мертвецы уже не могут умереть. Мертвецов нельзя ранить. Они лишь растворяются и исчезают.

— …

— Примерно… так.

И как только он сказал это, его рука сверкнула в воздухе.

— ?!

Послышался тихий взмах.

На поле этот звук означал бы приближающуюся стрелу, но сейчас…

— Что?!

В следующее мгновение раздался глухой звук, и иллюзия девушки исчезла.

От нее буквально не осталось ничего.

— Что ты сделал?!

Доминика немедленно подошла к Тору и схватила его за воротник.

Скорее всего, этот юноша вывел проектор из строя, метнув что-то в него.

— Ты беспокоишься, если рядом с тобой нет твоей сестры? — спросил Тору, хладнокровно глядя в пылающие гневом глаза Доминики. — Неужели это все, что ты испытываешь по отношению к ней?

— Что ты сказал?

— Не ты одна потеряла дорогого тебе человека. Я тоже через это прошел, — с вызовом сказал Тору.

— …И что с того?

Как правильно заметил Тору, очень многиелюди лишились своих семей и родителей в ходе той длинной войны. И, казалось бы, именно поэтому это незачем повторять.

— В моей памяти это отпечаталось навсегда.

— …Что?

— Я не смог бы забыть этого человека, даже если бы захотел. Стоит закрыть глаза, как сразу приходят воспоминания. Они приходят без спроса и раз за разом прокручиваются в голове, заполняя все сознание.

— Ты… — протянула Доминика. — Хочешь сказать, что мои воспоминания о ней слабы?

— Может быть, — Тору продолжал смотреть на Доминику ледяным взглядом. — Приобретение изображений покойного. Забота о вещах покойного. Многие так делают. Но когда кто-то устанавливает иллюзию во дворе, чтобы ее было видно из каждого окна, и держит ее включенной в любое время суток и в любую погоду, начинаешь задумываться о том, что заставляет его так делать.

— …

Доминика не нашлась с ответом.

Дело в том, что отчасти она признавала правоту слов Тору.

Она никогда не задумывалась об этом. Она убеждала себя, что люди поступают именно так… что и она должна была так поступить. Можно сказать, она делала это из чувства долга, а не по собственному желанию.

— Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?

— Что ты сказал?!

Рука, державшая Тору за воротник, невольно напряглась.

Его ноги оторвались от земли, но юный диверсант совершенно не показывал страха и лишь продолжал щуриться. Затем он сказал таким тоном, словно видел Доминику насквозь:

— Ты ненавидишь себя за то, что почти не скорбишь о смерти любимой сестренки, и поэтому пытаешься заставить себя скорбеть, правда?

— Ты… насмехаешься надо мной?

«Почему этот юноша говорит такие вещи?»

Даже если это правда, в чем смысл озвучивать ее и злить Доминику? Он ведь не мог верить в то, что она так обрадуется этому знанию, что решит отблагодарить его.

— Злишься? — Тору копнул еще глубже.

Это и была его цель? Конечно, разъяренный противник мог забыться и допустить ошибку. А драгуны и их наездники вовсе не были бессмертными. Всего один пропущенный удар мог оказаться смертельным.

— … — Доминика вздохнула и отпустила воротник Тору. — Лучше бы ты сделал это утром. За ночь даже я остыну.

— Ясно, — Тору кивнул и поправил воротник.

Он не выглядел расстроенным. Выходит, он все же не стремился разозлить ее?

Или…

— Проектор… — вдруг вмешался осторожный голос в разговор Доминики и Тору.

Возможно, в тот момент, когда Доминика обернулась, в ее взгляде все еще были видны следы гнева. На мгновение Чайка испуганно втянула голову в плечи, но затем решительно сказала:

— Починить. Простите.

Казалось, что эта сребровласая девочка действительно сожалеет.

Возможно, Тору просто взял ее с собой, не рассказывая о том, что собирается сделать. А может, ему и самому эта мысль пришла в голову спонтанно.

— Копание в механизмах. Уметь.

— …Ладно, — согласилась Доминика, немного подумав. — Делайте, что хотите. Только не думайте, что я отдам останки в обмен на проектор.

И сам проектор, и иллюзия Люсие были очень дороги Доминике… но их можно заменить.

— Конечно. Починка. Завтра. Днем… перед битвой, вернуть, — ответила Чайка, кивая на каждом слове.

Видимо, это означало, что они не собираются использовать иллюзию Люсие для создания хитроумной ловушки.

— Можешь не сомневаться — мы откликнемся на твою просьбу о битве, — добавил Тору, пожав плечами.

Он был диверсантом. Доминика не знала, насколько может доверять его словам.

— Уж надеюсь, — бросила она напоследок и развернулась.

Теперь, когда здесь не было иллюзии Люсие, ей незачем было оставаться.

Впрочем, раз уж на то пошло, сейчас Доминика не видела большой разницы между своей комнатой и обочиной дороги. Ей было все равно, где находиться. Она давно потеряла то место, которое могла бы назвать своим настоящим домом. Любой дом казался ей лишь временным.

Вот только…

— …

В ее голове все еще раздавались слова Тору.


«Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?»


— Неправда, — Доминика попыталась убедить саму себя. — Это неправда. Мне грустно. Я скорблю. Просто…

Тору ошибался.

Но ошибался он не во всем…

— Это… неправда, — уходя, тихо прошептала Доминика.


***

Покинув внутренний двор, Тору направился к «Светлане».

Хоть Акари и осмотрела их комнату самым тщательным образом, они все же решили перестраховаться. Тору решил, что окончательные приготовления нужно проводить за пределами особняка.

— Тору, — сразу после того, как они прошли сквозь ворота, обратилась к нему Чайка, шедшая на полшага позади него. — Зачем?..

Она прижимала к груди проектор, который они забрали из особняка.

Сбоку из этого цилиндра торчал метательный нож, который вонзил в него Тору. Это устройство было таким хрупким, что он мог кинуть и камешек... но ему не нужно было уничтожать его. Как раз наоборот, они собирались быстро починить проектор, и поэтому Тору выбрал привычные потайные кинжалы, которые метал очень метко.

Об этой тонкости он рассказал Чайке уже позже.

Тору сожалел об этом... но решение его обуславливалось тем, что эмоциональность Чайки могла оповестить противника о его намерениях и испортить затею.

— Что? Что значит «зачем»?

— Такие. Ужасные. Вещи.

— А-а...

Тору нахмурился.

Видимо, она имела в виду то, что он сломал проектор и наговорил Доминике целую кучу язвительных слов. Действительно, сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Тору вдруг резко превратился в беспринципного злодея.

— Я хотел проверить, рассердится ли Доминика, если ей такое сказать, — проговорил он, вспоминая ее лицо. Да, она рассердилась. Но... — Чайка. Допустим...

Остановившись возле «Светланы», Тору обернулся.

Еще с секунду он колебался, но потом решился спросить:

— Допустим, кто-то сказал бы тебе такие же слова в отношении твоего отца. Что бы ты сделала?

— Отца?...Э? — Чайка замерла на месте с растерянным видом.

Ее лицо говорило о том, что она не поняла вопроса Тору.

— Скажем, тебе бы сказали, что ты на самом деле не так уж и скорбишь о смерти своего отца.

— М?.. — протянула Чайка, наморщив лоб.

«Вот именно. Так и происходит», — мысленно прошептал Тору.

В конце концов, скорбь рассеивается. Это не значит, что человек забывает. Просто его сознание со временем свыкается с ней. В какой-то момент человек даже перестает думать о том, скорбит он или нет.

Прямо как с болью.

Не успевшая зажить рана не должна постоянно болеть. Чаще всего в самый первый момент рана болит сильнее всего, но если ее затем не трогать, то боль постепенно притупляется и исчезает. В конце концов, человек даже перестает думать о том, зажила ли его рана и прошла ли боль.

Именно поэтому, если бы Тору сказали, что он «на самом деле не так уж и скорбит о смерти Хасумин», он бы не разозлился. На мгновение он бы растерялся, затем посмотрел внутрь себя, убедился в том, что скорбь все еще на месте, и просто опроверг бы эти слова.

Не потому ли она рассердилась, что сама хотела узнать ответ на этот вопрос?

Что она пыталась заставить себя скорбеть, но ее усилия раз за разом отвергались?

И раз так...

— Плач. Стенания. Уже нет. Но... скорбь. Правда.

— Во-во, — Тору кивнул. — Но сердиться ты бы не стала, да?

— ...Угу, — Чайка утвердительно кивнула. — Но. Я... не видела. Гибель. Отца.

— Так ведь и у Доминики то же самое.

Конечно, бывают случаи, когда из-за того, что не видишь смерти дорого тебе человека, не можешь в нее поверить. Но разве напоминание об этом — повод для злости?

Как бы там ни было, слова и действия наездницы на драгуне вызвали у Тору дискомфорт.

А кроме того...

«Тот факт, что у нее есть останки, означает, что она одна из тех, кто убивал Проклятого Императора.


Еще одним был правитель Дельсоранта.


«Это невозможно. Мы же убили тебя!»


Роберт Абарт сказал именно эти слова.

Пусть они и не спрашивали его, но слова предназначались явно не Акари. А помимо нее в тот момент рядом с Робертом стояли лишь Тору и Чайка.

Выходит, «убитым» по словам Роберта Абарта человеком была Чайка.

На самом деле, до встречи с Чайкой... нет, точнее, до того, как Жилетт рассказал ему, кто она такая, Тору даже не знал, что у императора Газа есть дочь.

Более того, считалось, что правду об императоре не знал никто... что о его личной жизни знали лишь самые приближенные к нему люди.

Но в любой стране, включая Империю Газ, император, король, или любой другой правитель был фигурой публичной. Если у него появлялась семья, то об этом сразу же узнавали все вокруг, а скрыть существование родственников можно лишь очень радикальными методами.

Но при этом... об императоре Газе не знали не только то, была ли у него дочь, никто не знал даже его жен и любовниц. Скорее всего, этого не знали даже жители Империи.

А значит...

«Очень немногим Чайка известна в лицо».

Тем более, когда речь шла о людях из других стран.

А если учесть слова «мы же убили тебя»...

То вывод напрашивался сам собой — Роберт Абарт знал, как выглядит Чайка, потому что видел ее во время атаки на столицу Империи Газ.

Например, он мог увидеть ее, когда входил в императорские покои.

Нетрудно представить, что в ситуации, когда замок, наконец, брали штурмом, император вместе с родственниками собрался вместе, чтобы обсудить план побега. Поэтому Чайка вполне могла находиться рядом с Артуром Газом во время штурма столицы, и неудивительно, что Роберт Абарт, входивший в штурмовой отряд, знал Чайку в лицо.

Если предположить, что Чайка потеряла память о случившемся из-за шока и ужаса... то картина начинала сходиться.

Вот только... если это так...

То и Доминика, бывшая точно таким же героем, должна была знать Чайку.

Но ее лицо оказалось совершенно незнакомым Доминике. С учетом красоты и необычности Чайки, любой бы вспомнил ее, увидев всего раз.

Что это значило?

Быть может, передовой отряд не всегда передвигался вместе?

Конечно, в зависимости от обстоятельств, могло случиться так, что Доминика действительно не видела лица Чайки...

Например, в том случае, если она не присутствовала при смерти императора Газа.

Что означало...

— В любом случае… — сказал Тору, доставая из багажного отсека «Светланы» плетеную корзину.

В ней лежали экипировка и инструменты, которые они взяли с собой, когда покидали Акюру. Во время проникновения в особняк Абартов им была важна незаметность, поэтому большую часть снаряжения они оставили позади. Но к честной битве против наездницы на драгуне нужно вооружиться до зубов.

— Что-то мне неспокойно.

— Неспокойно?

— Я выступил против нее, потому что хотел понять, отчего, но...

— ?..

Чайка склонила голову. Она совершенно не понимала, в чем дело.

— Потом объясню, — бросил Тору, забираясь вглубь корзины.

Чайка какое-то время смотрела на него, а затем...

— Тору... — обратилась к нему немного напряженным голосом.

— Что такое?

— Если случится... опасность для жизни... совет... бежать.

— ...

Тору ненадолго закрыл крышку корзины и повернулся к Чайке.

Какое-то время он внимательно смотрел ей в глаза. Затем Чайка, видимо, смутилась и попыталась отвести взгляд в сторону, но тут Тору протянул руки, ухватил ее за щеки и не дал это сделать.

— М-м?!

— Слушай... — с нажимом произнес Тору. — Такая. Забота. Мне. Не нужна.

— Тору?..

Чайка выпучила глаза.

Тору еще внимательнее всмотрелся в ее фиолетовые глаза и продолжил:

— Я — диверсант. Моя работа состоит в том, чтобы не ценить ни жизни других людей, ни свою собственную.

Тело, душа, навыки... и даже жизнь его были лишь инструментами, предназначенными исключительно для достижения цели.

Такова судьба всех диверсантов и их принцип.

— Но... — казалось, Чайка вот-вот заплачет.

Судя по всему, она до сих пор не задумывалась о том, как ее задача по сбору останков повлияет на других людей, или, по крайней мере, не проникалась этим.

Ее ждали ненависть. Презрение. И более того — утрата.

Возможно, что друзья лишатся жизней.

Она собирала не простые останки, а труп Проклятого Императора. Даже после своей смерти он продолжал влиять на судьбы многих... очень многих людей. Если она хочет заполучить их, то должна поставить на кон жизнь.

Скорее всего, Чайка была готова к тому, что будет жертвовать своей жизнью.

Но для того, чтобы ставить на кон жизни других людей ради собственных капризов, необходима особая подготовка. Требовать ее от девочки, которая хотела лишь похоронить своего отца — слишком жестоко.

Ведь это сродни способности сказать другому человеку: «Умри ради моей прихоти».

Но…

— Прошу тебя, — Тору слегка расслабился и попытался улыбнуться. — Продолжай ставить свои цели превыше всего.

— Тору?

— Или хотя бы не отказывайся от своих желаний из-за опасений за нас. Потому что иначе в чем был смысл нанимать нас?

— … — в ответ Чайка испуганно заморгала.

Похоже, она все еще не понимала, что именно означал наем диверсантов.

— Я же говорил, моя цель — выполнить твои цели. Поэтому… мне тяжело, когда ты заставляешь меня бездействовать.

— Тору… я… — с трудом выдавила из себя Чайка.

И тут…

— А-а?!

В следующее мгновение Тору резко оттолкнул от себя Чайку и, пользуясь полученным импульсом, отскочил назад.

Прямо между ними пролетело что-то черное.

Это что-то ударилось о борт «Светланы» и отлетело в сторону.

— Так…

Тору выбросил вперед руку и схватил объект.

Им оказался метательный нож, окрашенный матово-черной краской, поглощавшей свет. Все диверсанты без исключения носили с собой несколько штук, хотя форма их нередко отличалась.

А значит…

— Акари! — Тору обернулся и уперся взглядом в сестру, как раз вышедшую из особняка Скоды. — Что ты творишь?!

— Брат… — Акари прищурилась. — Я едва успела спасти тебя.

— От тебя кто бы меня спас! — ответил Тору, возвращая ей нож легким броском. — С чего ты вдруг…

— Поцелуй под покровом ночи… это так в твоем стиле, брат.

— О чем ты?!

Несмотря на эти слова, Тору прекрасно понимал, о чем говорила Акари.

Скорее всего, когда он держал Чайку за голову и смотрел ей в глаза, со стороны это выглядело так, словно он собирался насильно впиться в ее губы. Конечно, он мог говорить, что его незаслуженно обвинили… но предъявлять это Акари было бесполезно.

— О поцелуе.

— Да не собирался я! И вообще… ты теперь по каждому мелкому поводу собираешься клинки метать?!

— Собираюсь. Еще как собираюсь.

— Прекрати!

— Когда она залетит, будет уже поздно.

— …А? — изумился Тору, не понимая ее слов. — Что ты сказала?

— Ты что, не знал? — Акари перешла на назидательный тон, словно собираясь открыть великую тайну. — От поцелуя можно забеременеть.

— …В твоих знаниях о мире столько перекосов.

Тору сник, ни с того ни с сего ощутив приступ изнеможения.

Вздохнув, он привел свои мысли в порядок и спросил:

— Ну… как успехи?

— Все именно так, как ты и говорил, брат. Я обошла весь особняк… — Акари спрятала метательный нож в карман, — и нашла комнату, больше всего похожую на покои Доминики Скоды. Но похоже, что ей никто не пользуется.

Именно ради этого они с Акари и разделились.

Пока Тору и Чайка отвлекали внимание Доминики разговором во дворе, Акари тщательно обошла поместье, включая спальню Доминики, которую Тору не удалось даже отыскать. В идеале, если бы Акари нашла «останки», она бы просто похитила их, но Тору не питал особых надежд.

— Я начал задумываться об этом, когда мы готовили ужин.

Кухня выглядела так, будто ей толком не пользовались.

Как бы основательно человек ни привыкал к жизни на поле боя, он вряд ли стал бы готовить еду на свежем воздухе при наличии кухни, и уж точно не стал бы разводить в печке пауков. Было совершенно очевидно, что огонь на кухне не разжигали как минимум год, а, может, и того больше.

— Никаких признаков того, что ее кроватью пользовались, нет. Весь пол покрыт пылью.

Другими словами, ее комната выглядела так же, как та, что досталась отряду Тору.

— Если точнее… некоторые следы, что в доме Доминики Скоды кто-то жил, все же есть. Но они не новые. Той комнатой не пользовались по меньшей мере год.

— Черт. Я так надеялся, что моя догадка не оправдается… — Тору протяжно вздохнул.

— ?..

Чайка недоуменно смотрела то на Тору, то на Акари.

Похоже, она не понимала ни их разговора… ни того, к какому выводу пришел Тору.

— Что будем делать, брат?

Акари забралась в багажное отделение «Светланы» и достала корзину со своим снаряжением. В отличие от Тору, в ее корзине помимо оружия и брони лежали и всевозможные реагенты — от антисептиков и лекарств до ядов и пороха. Все они хранились в рядах склянок, которые тихо звякнули, когда Акари переместила корзину.

— Я не думаю, что мы сможем одолеть такого противника в лоб.

— Естественно, я не собираюсь нападать в лоб, — отозвался Тору. — Как бы там ни было, забирайтесь в машину, я расскажу, какую тактику придумал. Затем поделитесь со мной вашими мнениями.


***

Доминика не выделяла времени на сон.

Магия драгуна была магией превращения. Это означало буквально то, что она могла полностью управлять своим телом с помощью сознания. Время и глубина сна тоже были подвластны ей. Она могла настроить глубину так, что выспалась бы за час, если бы захотела. Кроме того, она могла спать стоя, подобно лошади или корове.

И поэтому она не видела снов. Вернее, она не могла их видеть.

— Уже скоро…

Сквозь закрытое окно начал пробиваться свет.

Даже без часов она примерно представляла, сколько сейчас времени.

— Ну что… Доминика. Пора воевать, — прошептала она голосом, в котором слышалось легкое предвкушение, а затем произнесла заклинание.

Скромные одежды развоплотились в свет, который превратился в доспех.

На самом деле и эта броня, и то платье изначально являлись фрагментами ее кожи. Она не ощущала человеческого стыда, но успела настолько привыкнуть к этой одежде, что продолжала носить ее.

Тот юный диверсант сильно удивился тому, что она не произносила заклинания… но, конечно же, это было не так. Доминика читала заклинания, но произносила их горлом и так тихо, что если она специально не открывала рот, то и услышать их было невозможно. Этой способностью ее тоже наделял полный контроль над своим телом.

— Хм?..

Когда она попыталась открыть дверь комнаты, та обо что-то стукнулась.

Доминика осторожно отодвинула препятствие дверью, вышла из комнаты и увидела посередине коридора тот самый проектор, который показывал иллюзию Люсие.

Похоже, та девочка по имени Чайка сдержала свое слово.

Доминика потянулась было проверить, работает ли он… но одернула себя и покачала головой.

Если все пройдет удачно, то он ей больше не потребуется. Поэтому и проверять его незачем.

Доминика поставила проектор в спальню и закрыла дверь.

— Я их совершенно не понимаю… — тихо проговорила она, направляясь по коридору в сторону двора.

Там ее должны ждать трое.

Они договорились встретиться во дворе, но она оставила противникам право выбора места, где начнется решающая битва.

Ей было безразлично.

После того как она потеряла ее, весь мир стал казаться одинаковым. Цвета померкли, пропала глубина, все начало выглядеть пустым и фальшивым.

Поэтому…

— Долго ждали? — спросила она, выходя во двор.

— Нет. Мы и сами только что пришли, — ответил вооруженный до зубов Тору.

Впрочем, из брони на нем были лишь наплечники, налокотники да наколенники.

С учетом того, что торс, и особенно живот, были беззащитны, на первое место он все же поставил мобильность. Нательная броня хорошо защищала внутренности, но сильно сковывала движения.

К поясу крепилось два стилета — по всей видимости, его любимое оружие. На каждой руке от запястий к локтям тянулись ножны, в которых покоилось еще два кинжала. На груди у него был жилет, в котором притаилось несколько метательных ножей, игравших, в том числе, и защитную роль. Под жилетом, скорее всего, скрывалась тонкая кольчуга.

Акари же, наоборот, пришла налегке.

В руках она держала молот и наверняка припрятала что-нибудь еще, но, в отличие от Тору, не надела тяжелой брони. Похоже, что для нее легкость и скорость передвижения были еще важнее.

И, наконец…

— Ясно. Так ты маг? — сказала Доминика, окидывая взглядом огромное гундо в руках Чайки.

Да… это было вполне разумно.

Диверсанты, бойцы ближнего боя, собирались сражаться под прикрытием мага, оказывавшего огневую поддержку издали. Скорее всего, они собирались выиграть ей время для произнесения громоздкого заклинания. Тору сделал упор на защиту, а Акари — на уклонение от атак именно для того, чтобы иметь возможность противостоять любому боевому стилю. Ведь о том, как сражалась Доминика, они ничего не знали.

Хоть их и называли диверсантами, они удивительно честно придерживались основ.

Настолько честно, что Доминике, проведшей на поле боя много лет, захотелось улыбнуться.

Но это было не так уж и плохо.

Возможно, он выбрал такую хрестоматийную, такую фундаментальную тактику именно потому, что вспомнил о словах Доминики, признавшейся в том, что она хотела бы «вновь оказаться на поле боя».

Но она не собиралась снисходить до благодарности.

Снисхождению не место на поле боя.

А поскольку Доминика желала именно вернуться на поле боя…

— Готовы?

— Полностью, — ответил Тору, а затем тут же добавил, словно вспомнив что-то, — Кстати… Может случиться так, что мы перестараемся и прикончим тебя.

— Хм.

Доминика ощутила, как ее губы расплываются в улыбке.

Похоже, ее противники пришли за победой.

И это хорошо. Даже прекрасно. Потому что в противном случае это было бы не поле боя. Доминике Скоде, наезднице на драгуне, не хотелось бы издеваться над беспомощным противником, не стремившимся уничтожить ее.

— В таком случае возникнет неприятная ситуация, ведь мы не знаем, где находятся «останки».

— Не волнуйтесь, — сказала Доминика. — Они внутри проектора.

— …

Отряд Тору переглянулся. Еще бы, такой ответ должен удивить их.

На самом деле, Доминика решила, что если бы Чайка обнаружила их во время ремонта, то она разрешила бы им забрать их.

Доминика не питала ненависти ни к Чайке… ни к Тору или Акари. Она даже немного жалела о том, что заставляла их рисковать жизнями просто ради того, чтобы удовлетворить ее каприз. Если бы они нашли останки и сбежали, она бы смирилась с тем, что им просто повезло.

— …Можно мы за ними сходим? — Тору неловко улыбнулся.

— Если у вас останутся на это силы, — ответила Доминика, положив ладонь на рукоять меча.

Длинный меч Доминики отлично подходил ее росту. На самом деле он тоже являлся частью доспеха… и частью Доминики. Если бы этот клинок повредили или сломали, она смогла бы восстановить его с помощью магии. Если бы его отобрали, она смогла бы сделать новый. Обезоруживать наездницу не было никакого смысла.

— Да будет честная битва.

— Вот еще. Я же диверсант, — сказал Тору, извлекая стилеты и готовясь к бою. — И вообще, какая в войне честь? Главное — победить.

— …Да, ты прав, — Доминика усмехнулась и шагнула вперед. — Начинаем.


***

У наездников имелось два главных орудия, и оба были связаны с драгунами. Первое — защита, а второе — непредсказуемость.

Последнее также было и главной силой диверсантов.

Другими словами…

— !..

Прошло буквально мгновение.

В момент начала битвы между ними было около 10 шагов… но не успел Тору моргнуть, как это расстояние сократилось до нуля. Когда он только начинал моргать, Доминика находилась где-то вдали, но стоило ему разомкнуть веки, как он увидел ее возле себя, начавшую замахиваться мечом.

Ее ноги были невероятно сильны.

Из-за тяжелой брони и огромного меча могло показаться, что она неповоротлива… но Доминика оказалась невероятно быстра. Возможно, она двигалась еще проворнее, чем Тору и Акари в легкой броне. Вид ее так обманывал, что Доминика могла успеть раскроить череп противника клинком, пока тот находился бы в замешательстве.

— Черт!..

Тору отпрыгнул вправо (влево, если смотреть со стороны Доминики).

Благодаря своему весу ее меч был очень опасным, но не годился для быстрых движений. После начала замаха изменить его траекторию почти невозможно. А уж если противник оказывался со стороны, противоположной ведущей руке, то мог легко сократить расстояние, тем самым еще сильнее ослабив мечника…

— Зря!

…Но только не в этот раз.

Тору не ожидал, что меч вдруг развернется под прямым углом во время взмаха.

Более того, одновременно с этим Доминика разжала левую ладонь и направляла клинок лишь правой.

В этом приеме не было никакого секрета. Доминике удалось сделать это, потому что она обладала поистине нечеловеческой силой.

— ?!

Два метательных ножа, закрепленных на груди Тору, немедленно сломались. Не будь их, или если бы Тору поймал клинок боком, то эта первая атака, возможно, стала бы и последней.

Несмотря на тяжелую броню, она была быстрой. Несмотря на скорость, она была сильной.

Обычно ради такой защиты приходилось жертвовать скоростью, а ради такой скорости приходилось жертвовать силой удара… но в случае Доминики здравый смысл не работал.

Скорее всего, поскольку доспех Доминики сделали с помощью магии дракона, он служил не только для защиты. Он казался органическим, словно сплетенным из мышечной ткани и обладавшим теми же свойствами, что и мускулы. Именно благодаря нему Доминика могла так далеко прыгать и так сильно бить.

— Неплохо, ты защитился от «Смертельного Удара», — Доминика улыбнулась с довольным видом, вновь вставая в стойку.

Это была самая базовая из всех возможных стоек. Она казалась новичком, только-только начавшим учиться сражаться мечом.

Но… с учетом ее поистине взрывной скорости, она была неприступной. То, что стойка базовая, означало, что она таила в себе почти безграничные возможности по практическому применению и изменению.

— «Смертельный Удар», говоришь… Понятно, то есть обычно ты убиваешь противника первым ударом? — тихо произнес Тору.

Возможно, некоторые умирали еще до того, как успевали понять, что именно их убило.

Атака Доминики была не только быстрой, но и мощной.

Убийство моментальное и неизбежное. Поистине смертельная техника.

— Я так понимаю, весь смысл в том, чтобы застать противника врасплох, да?

— Ты ведь не считаешь это нечестным?

— Конечно, нет, — Тору бесстрашно улыбнулся, а затем вновь отпрыгнул в сторону.

Он сделал это, потому что Доминика вновь моментально сократила расстояние и вновь размахнулась мечом.

Даже во время разговора она не давала противнику времени на передышку.

Раздался такой грохот, будто Доминика орудовала не мечом, а тараном. Он ударился о землю, проделав в ней глубокую трещину.

В воздух поднялся песок, вставший на пути между Доминикой и Тору…

— М! — воскликнула Доминика.

Одновременно с этим в клубах пыли раздался звонкий металлический звук.

В воздухе, вращаясь, пролетел отбитый метательный нож. Несмотря на пылевую завесу, Доминика смогла рефлекторно защититься клинком.

— Отлично, диверсант! Ни ошибок, ни оплошностей.

— Взаимно.

Пыль начала рассеиваться.

Появилась фигура Доминики. Из ее живота торчал второй метательный нож, глубоко вошедший в шов брони.

Возле ее ног лежало еще несколько ножей. Целиться сквозь завесу было невозможно, и Тору понимал, что тратит ножи почти напрасно… но ему хватило бы попасть лишь одним. И, как ни странно, один из ножей попал точно в цель.

— Но этого недостаточно, — хладнокровно проговорила Доминика, выдвигаясь в сторону Тору.

Совершенно непохоже, чтобы она хоть как-то напрягалась… но нож вдруг постепенно вытолкнуло. Он упал к ногам Доминики и отскочил от земли.

Доминика шла, как ни в чем не бывало, а на лице ее не было и намека на боль. Но главное — из щели в доспехе не вытекала кровь. Обычный человек от такого ранения, может, и не умер бы, но точно не смог бы двигаться…

— Ясно… — прошептал Тору, прищуриваясь.

Его глаза заметили краткую вспышку голубого цвета, мелькнувшую у раны. Магия. Она превратила «раненый живот» в «здоровый».

— Вот если бы ты попал мне в голову… — могло показаться, что Доминика действительно сожалела.

— Если тебе пронзить лоб, ты умрешь?

— От простого удара вряд ли. Клинки для этого слишком остры. Если мне не разворотить мозг и не уничтожить значительную его часть, я смогу восстановиться.

— Понял. Так и сделаю, — сказал Тору.

А в следующее мгновение…

— Хм, — Доминика взвалила меч на плечо.

Она казалась совершенно невозмутимой… но этим движением как раз отбила приближавшийся к ее затылку железный молот, и тот со звонким звуком отскочил. Она смогла защититься от атаки со спины, даже не оборачиваясь.

— …

Акари не стала сопротивляться движению своего молота и отскочила вместе с ним, но превратила импульс в заготовку для следующей атаки в левый висок Доминики с разворота.

Доминика же в ответ…

— Хмпф!

Отступила.

Вернее, не так.

Она толкнула нападавшую на нее Акари спиной, даже не удосужившись развернуться.

Как уже было сказано, ноги Доминики были необычайно сильны. Потому и толчок получился куда более мощным, чем можно представить.

И без того легкая Акари пришла без тяжелой брони. Силы удара хватило, чтобы она влетела в особняк через окно.

— Гха-а?!— воскликнула Акари, пробившая стекло, поломавшая раму и перекатившаяся по полу.

— Акари! — закричала Чайка.

Прижав к груди гундо размером с саму себя, она побежала к Акари.

— Стой! Тебе…

«…надо готовить заклинание несмотря ни на что», — собирался закончить Тору, но резкий взмах клинка заставил его прерваться.

— Черт…

Тору рефлекторно швырнул несколько ножей. Обычно этого хватало, чтобы остановить противника и временно занять его защитой от атаки, но…

— Ты что, серьезно?! — воскликнул Тору, отступая.

Доминика не остановилась даже на мгновение.

В этот раз Тору кидал ножи не наугад. Все до единого клинки пролетели точно так, как он и задумывал, и вонзились в швы доспеха Доминики.

Но Доминику это совершенно не волновало. Она позволила ножам впиться в себя.

Она даже не замедлила шаг.

В этой… битве уже не осталось места для маневров. Не было смысла пытаться обездвиживать противника, который не боится ранений.

— С кем ты, по-твоему, сражаешься? — Доминика гналась за убегавшим Тору и в голос смеялась. — Как ты себе представлял защиту драгуна? Ты что, думал, что это такие милые создания, которые сворачиваются в клубок и ждут, пока враг пройдет мимо?

Ее сила не делилась на «атакующую» и «защитную». Большая ее часть приходилась на точечные удары.

И поэтому они были такими смертельными.

— У людей столько неудобств, — сказала Доминика, размахивая клинком.

В каком-то смысле она просто с силой махала им, не пытаясь использовать хоть какую-нибудь технику, но благодаря невероятной силе даже беспорядочные взмахи были смертельны. Тору оставалось лишь изо всех сил уворачиваться. Попытайся он защититься оружием, сломал бы как его, так и руку.

— Они умирают, если пронзить живот. Они умирают, если разрезать грудь. Они умирают, если отрубить голову. Бывает, что умирают и просто от ударов по голове. Просто удивительно, как с такими хрупкими телами люди еще смеют сражаться.

С этими словами Доминика вскинула клинок особенно высоко.

«!..»

Тору осознал, что она успела догнать его.

Справа был садовый камень. Слева клумба.

Из-за препятствий он не успел бы вовремя отпрыгнуть в сторону.

А значит…

— Черт! — Тору прыгнул назад.

Их битва шла достаточно долго, чтобы Тору успел привыкнуть к длине ее меча.

Он был уверен, что будет как раз вне зоны досягаемости.

— …?!

Удар.

Он пришелся на левую руку, вскинутую им почти рефлекторно.

А вслед за этим он ощутил резкий жар… и боль.

Перелом.

Ему не нужно было смотреть, дабы понять, что Доминика переломила своим мечом привязанный к руке кинжал. Не будь Тору в кольчуге, по которой проскользило лезвие, и ему наверняка отрубило бы руку. Отразить этот удар было совершенно нереально.

— Невоз… можно.

Он был уверен, что увернется. Он учел даже скорость Доминики и не сомневался, что ее клинок не дотянется до него…

— …Э, что?! — воскликнул Тору, на мгновение позабыв о боли. — Но ведь!..

— Я же говорила, — Доминика говорила сокрушенно. — С кем ты, по-твоему, сражаешься?

Меч в руках Доминики был заметно длиннее, чем раньше.

Не сказать, чтобы он стал вдвое длиннее — он увеличился примерно на длину шага Тору. Именно поэтому он смог перечеркнуть расчеты Тору и попасть по нему.

— Этот меч тоже создали с помощью магии драгуна. И его тоже можно «изменять». Он вовсе не обязательно должен быть постоянной длины.

— Эй… разве так можно?

— Ты ведь не станешь называть это нечестным, правда?

— …Что-то мне захотелось взять свои слова обратно, — пробормотал Тору и отпрыгнул назад.

От приземления по сломанной левой руке вновь пробежала боль.

— Гх…

Плохо. Боль сбивает концентрацию.

А кроме того… на таком широком и открытом поле боя он ничего не мог противопоставить умевшему сжиматься и растягиваться мечу.

Тору развернулся и запрыгнул в особняк.

— Черт… я и не думал, что это создание будет настолько нереальным, — бубнил Тору себе под нос, пускаясь в бег по коридору.

Доминика же… продолжила преследовать его.

— Вот и славно. Иди за мной, наездница на драгуне, — прошептал Тору, продолжая бежать.


***

— Ясно… решил завести меня внутрь здания? — пробормотала Доминика, входя в свой особняк.

В ограниченном пространстве ее клинок был чуть ли не вдвое слабее. Оружием Тору же являлись стилеты, куда более маневренные инструменты. Он собирался использовать позиционное преимущество… вновь демонстрируя совершенно хрестоматийную тактику.

Тактику, которая была характерна для обычных воинов, а не диверсантов.

На самом деле Доминику это радовало, но…

— Ты плохо подумал, — шепнула она, и меч исчез из ее рук.

А в следующее мгновение из запястий ее доспеха вытянулись изогнутые клинки, похожие на когти.

Как она уже говорила, меч — часть ее доспеха и, следовательно, часть ее самой. А значит, попадает под действие «превращений» драгуна. Если меч вдруг становился неудобен, она всегда могла заменить его на более сподручное оружие.

От того, что потерпевший сокрушительное поражение на открытом воздухе отряд Тору переместился в особняк, они бы не получили преимущества.

Но с другой стороны…

— Значит, мне нужно опасаться Чайки.

Доминика прекрасно знала, почему маги не сражались в первых рядах.

В каком-то смысле заклинания походили на ловушки.

Для того чтобы магический выстрел получился правильным, необходимо учесть множество параметров — расположение, температуру, влажность, силовые линии, положение звезд и так далее. Другими словами, в обмен на мощь и разнообразие возможных эффектов заклинания требовательны к приготовлениям.

Но если цель заклинания оказалась в ограниченном пространстве.

То температура и влажность практически не изменяются, да и расположение изменяется лишь в небольших рамках.

И если маг заранее учитывает всю эту информацию…

То он может применить заклинание весьма быстро.

За ту ночь, что они провели в особняке Скода, они могли успеть как следует ознакомиться с ним. Другими словами, сейчас Чайка могла подготовить заклинание очень быстро.

Доминика огляделась по сторонам, а затем…

— Хм…

В самом конце длинного коридора она увидела Чайку.

Она сидела с разложенным гундо и направляла его точно на Доминику.

Доминика не знала, какое именно заклинание она готовит, но…

— Ха-а! — резко выдохнув, Доминика с силой оттолкнулась от пола и бросилась в ее сторону.

С учетом ее силы, она смогла бы добраться до Чайки за несколько секунд.

— Явись… «Проникатель», — шепотом произнесла Чайка название заклинания.

И сразу за этим гундо чем-то выстрелило.

Маленький снаряд, окутанный бледно-голубым светом, тихо просвистел в воздухе. Доминика тут же изогнулась, и он пролетел мимо, лишь слегка коснувшись ее, после чего попал в стену и исчез. К тому моменту, когда это произошло, Доминика уже приблизилась к Чайке на расстояние удара.

— Действительно, в коридоре мои движения весьма ограничены, — сказала она, оглядывая Чайку сверху вниз. — Но в то же время направление и момент твоего выстрела становятся слишком очевидными. В этой ситуации от магии уклониться даже проще, чем от брошенного камня.

— У-у…

Обливавшаяся потом Чайка прижала к себе гундо и отступила на шаг.

Доминика шагнула вперед.

Чайка еще раз отступила на шаг.

А затем…

— Мне жаль тебя, но…

«Война есть война».

Доминика желала не какой-нибудь потешной схватки. В этом не было смысла. Весь смысл войны — именно в том, что на каждом углу подстерегает смерть.

Доминика вскинула правый коготь, вернее, клинок.

Чайка испуганно отступила еще на шаг, но за ней находилась стена.

— А?!

— …

Но в тот момент, когда Доминика опустила клинок, фигура Чайки исчезла.

По всей видимости, эту дыру проделали в стене заранее. Чайка провалилась в нее, перекувыркнулась и тут же выбежала наружу. Доминика не заметила дыры, потому что ее завесили тканью, очень похожей на обои.

— Ясно…

Доминика не собиралась жаловаться на нечестность. Любой маг знал, что выступать один на один против мечника — форменное самоубийство. Естественно, что она позаботилась о пути отступления.

— Хм?..

Внезапно Доминика кое-что почуяла и ощупала ткань.

Тяжелая. Влажная.

Она была пропитана чем-то очень вязким? Маслом?

Нет… что это? Они что, собирались сжечь особняк вместе с Доминикой?

Но против драгуна такая атака не имела смысла. Во-первых, она могла пробиться сквозь стену и выбраться, а если пожар получился бы небольшим, она бы просто обошла его.

Доминика отпустила ткань, и та приклеилась к стене. Возможно, они вымочили ее просто для того, чтобы замаскировать — на пропитанной ткани не появлялось складок.

— Неважно.

Доминика пошла вперед, выискивая своих противников.

Она поднялась на 2 этаж и ощутила, что Тору находится в дальней комнате.

А затем…


***

Доминика открыла дверь и зашла внутрь.

Тору молча стоял и смотрел на нее.

— Ты думал, что сможешь победить меня внутри особняка?

— …— Тору молча шагнул вперед.

Он уже не мог пользоваться левой рукой. Любой бы решил, что никаких надежд на победу с одной лишь рукой у него нет. Тем более в бою против Доминики, которая могла с легкостью залечивать все свои раны.

— Я думала, вы меня подольше поразвлекаете.

В словах и на лице Доминики совершенно не было жестокости по отношению к ее добыче.

Скорее, искренняя досада… и даже какая-то откровенность.

— Я думала, что смогу воспылать, словно на войне. Что вы дадите мне позабыть обо всем и отдаться во власть куража…

— Не недооценивай нас! — воскликнул Тору, вскинул комбоклинок и набросился на нее.

Доминика быстро отбила его рубящий удар правой ладонью. Отбитый стилет утянул за собой Тору и воткнулся в стену.

— …

Когда Тору вытащил его, Доминика уже приблизилась к нему.

Она вскинула свой похожий на коготь клинок, собираясь разрубить Тору пополам…

— Значит, я был прав… — Тору без особого труда увернулся от атаки и сделал шаг вперед. — На самом деле ты…

Он приблизился к Доминике настолько, что их тела уже начали обмениваться теплом, и ухмыльнулся.

— Не знаешь ни единой техники.

— …?!

Доминика сразу попятилась назад, но Тору тут же сделал еще один шаг, не дав ей отступить. Продолжая едва ли не соприкасаться с ней, Тору приставил стилет к доспеху Доминики.

— Ты просто пытаешься обмануть нас с помощью своей невероятной силы и скорости. Но это не техника. Поэтому твои атаки такие простые, и поэтому… к ним можно очень быстро привыкнуть.

— Ты…

— Техники… — сказал Тору с усмешкой, — выглядят как-то так!

Пол под ногами Тору громко скрипнул.

Деревянные доски застонали от силы, с которыми Тору оттолкнулся от них. Одновременно с этим все мускулы в его теле напряглись, придавая ему невероятное ускорение… И менее чем через мгновение весь импульс его тела сосредоточился в единственной точке — в острие стилета.

— Н-нг?!

Раздался звук ломающегося металла, и стилет Тору пронзил живот Доминики.

В боевых искусствах ту технику, что исполнил Тору, отнесли бы к «дюймовым ударам». Обычно для нанесения атаки требуется разогнать кулак, для чего необходима определенная дистанция. Ускоренный таким образом кулак при попадании «уничтожал» противника. Но здесь все было по-другому. Поскольку оружие с самого начала было приставлено к противнику… то резкий удар на основе моментального ускорения «продавливал» его.

— Как ты там говорила, «разворотить»? — сказал Тору с жуткой улыбкой, проворачивая стилет.

Пусть она и обладала способностями к лечению и восстановлению, это не значило, что их возможности неограниченны.

Поэтому он продолжал углублять рану, не вынимая из нее оружие и проворачивая его. Из-за этого Доминика не могла закрыть рану и перекрыть кровотечение, и силы должны были постепенно покидать ее…

— Гх?! — она с трудом подавила вопль, попытавшийся вырваться из ее горла. — Т… ты…

— Все твои атаки мечом были размашистыми рубящими ударами. Ни одного колющего. Почти никаких хитростей. Вся защита — только «отбивающие» блоки, ни одного «принимающего». Да что там, все твои движения прямолинейны. Ты — круглый ноль в боевых искусствах. Ты просто кажешься могучей, потому что на порядок сильнее нас.

— Гх… х…

Доминика вцепилась в плечи Тору.

Она сжимала их с такой силой, что заболели даже его кости, но Тору все равно смог сказать:

— Ты словно животное.

— Ты… ты…

— И вообще, то, что ты творишь, это не «битва». Это «охота». То, чем занимается хищник в поисках добычи, — Тору оскалился. Похоже, настало время сказать эти слова. — Эй. Долго еще ты будешь прикидываться человеком?

— …!!!

Доминика резко оттолкнула Тору от себя.

Стилет тут же выскользнул из ее живота. Импульса хватило, чтобы Тору отбросило к самой стене.

От удара из него вышибло дух, он упал на колени и начал откашливаться. Но ему нельзя было останавливаться.

— Ты всегда казалась мне странной, — Тору перекатился к стене и медленно поднялся, опираясь на нее спиной. — Что-тов тебе было неестественным. Будто ты не та Доминика Скода, что потеряла свою любимую сестренку… а кто-то, кто пытается отыгрывать ее роль.

— !

Доминика тут же открыла рот… но не смогла придумать быстрый ответ. Наконец, она вздохнула.

— И где я… оплошала? — спросила она, прижав рукой живот.

Полился голубой свет, и рана исчезла вместе с проломленным куском доспеха.

— Много где. Вот только словами это выразить сложно. Короче говоря, этот особняк выглядит так, словно в нем никто не живет. Мы даже подумали на мгновение, что особняк — это превратившийся дракон.

— Ясно… я была невнимательна, — Доминика натянуто улыбнулась.

— Что случилось с настоящей Доминикой Скодой?

— Она умерла, — ответила Доминика… вернее, нечто, отыгрывавшее ее роль. — Заболела и умерла.

Нечто, отыгрывавшее роль Доминики, опечаленно покачало головой.

Но Тору показалось… что этот жест был слегка фальшивым.

— Она будто хотела умереть. После войны, после того, как на поле боя она сжигала свою душу дотла и билась на волоске от смерти, забыв обо всем на свете, она хотела лишь одного — чтобы кто-нибудь сразил ее.

Все, что у нее осталось — ее гордость как наездницы на драгуне.

Но после окончания войны от обладавших огромной мощью наездников старались держаться подальше. Классические рыцари не любили и презирали их за то, что те ради силы заключали союз с драконом и становились единым целым.

Она не смогла защитить свою сестру. Она даже не увидела ее смерть.

Остался… лишь воин в отставке, которого уже даже нельзя было назвать человеком.

И у нее был лишь один способ достойно закончить свое существование — погибнуть в битве.

— Но вместо этого она умерла от болезни. День за днем она лежала в постели, продолжая сожалеть о случившемся, без конца обвиняла себя и, в конце концов, так и умерла, полностью отчаявшись.

«Я хочу сражаться. Я хочу умереть в бою. У меня не осталось ничего другого», — бредила она, но желание ее оказалось тщетным, и она умерла, так и не исполнив его.

— Так вот почему... — Тору прищурился. — Ты из-за этого хотела «сражаться»?

— Именно. Я хотела исполнить ее желание, пусть даже так, — ответила фальшивая Доминика.

Это было сродни украшению портрета усопшего. Сродни подарку, оставленному на могиле.

— Я не смогла придумать ничего другого. Ведь я… не человек.

— … — Тору вновь прищурился.

Фигура Доминики… начала расплываться.

Женщину перед его глазами окутало голубое свечение, а затем человеческие формы начали превращаться в нечто иное.

Магия превращения драгуна.

Она изменяла структуру тела, его массу и цвет кожи.

Увеличивающаяся в размерах фигура уперлась в пол, стену и потолок, начала давить на них, и по всей комнате побежали трещины. Наконец, внешняя стена не выдержала и рухнула, пол заскрипел, а затем…


— Так вот… каков твой истинный облик?

— …Нет, — ответил на удивление чистым голосом рот с множеством клыков. — У нас нет «истинного облика».

Заполнившее собой комнату и расколовшее пол, стены и потолок существо словно сошло со страниц книги.

Оно было вдвое выше человека и, пожалуй, на порядок тяжелее. У него имелись крылья, четыре конечности, рога и даже хвост… Но каким бы невероятным оно не казалось, броня и тот меч, что оно сжимало в руке, выдавали, что это был именно «драгун».

— Я приняла этот облик по твоей просьбе, — сказала белая фейла. — Теперь я еще быстрее. Еще сильнее. Еще больше. И поэтому, в тот миг, когда я приняла эту форму, ваше поражение — лишь дело…

Но стоило ей договорить до этого места… как огромное тело драгуна покачнулось.

Казалось, что она только сейчас заметила, что с ней что-то не в порядке.

— Что… это?!

— Наконец-то, — Тору протяжно вздохнул.

А затем он прекратил свои попытки дышать как можно реже и вновь набрал полную грудь воздуха. Он уже собирался разбить окно, но теперь, когда драгун разломал стену, в этом не было нужды.

— Помнишь, Чайка применила заклинание?

— Это… из-за него?

— Да. Это отравляющая магия, — заявил Тору, возвращаясь к привычному ритму дыхания. — Это заклинание Чайки относится к категории изменяющих свойства воздуха. Ты слишком быстра, чтобы попасть в тебя заклинанием прямого урона. Более того, даже если бы нам это удалось, раны бы тебя не остановили. Тут сгодилась бы разве что огненная или электрическая магия, способная разнести весь особняк… Во всяком случае, нам так показалось. Поэтому мы решили использовать яд.

Приготовление ядов было одним из любимых занятий диверсантов.

— Кстати, клинки, что я против тебя использовал, тоже вымазаны ядом, но другим, — Тору указал на стилет. — Мы не знали ни того, какой яд действует на драконов, ни того, какая должна быть доза. Хоть мы с Акари и приняли противоядия, мне все равно было жутко — шутка ли, мы использовали яда в 10 раз больше смертельной дозы.

Защитой от яда объяснялось и то, что Тору не применил в бою свой козырь, «Железнокровие». Хотя усиленное им тело и сражалось куда эффективнее, но при этом потребляло куда больше ресурсов и гораздо чаще дышало.

Что же до полета Акари внутрь особняка… то и он являлся частью плана.

Ее задача заключалась в том, чтобы как можно скорее покинуть поле боя, вернуться в особняк и завесить все щели и окна просмоленной тканью, загерметизировав помещение. К ним относилась и та ткань, через которую бежала Чайка. Им нужно было постараться прекратить движение воздуха в особняке.

— Ты продолжала двигаться уже после того, как вдохнула яд, а затем и вовсе выросла. Но даже магия не может создать что-то из ничего, и скорее всего, для роста ты используешь воздух, пыль и влагу, впитывая их в себя, так? Естественно… что вместе с ними ты впитала еще больше яда.

— Гх…

Драгун пошатнулся еще сильнее, но смог удержаться, вытянув передние лапы… вернее, руки.

— Ясно… вы… меня… подловили?..

— Удалось нам тебя развлечь?

— Ха… ха-ха… — глухо усмехнулся драгун, обнажив клыки. — Пожалуй, я извинюсь за то, что недооценила вас…

— Хорошо.

— Но это… еще… не конец!

В следующий момент после того, как драгун сказал эти слова, его тело вытянулось, словно пружина. Пробив головой потолок, он взревел:


«О-о-о-о-о-о-о-о!!!»


Разлетелись обломки кладки. По ветру понеслись обрывки обоев.

В разрушенный, лишившийся половины стен и потолка особняк, хлынул воздух снаружи.

Конечно, драгун уже вдохнул столько яда, что даже глоток свежего воздуха не смог бы его исцелить… К тому же, поскольку это был яд общего действия, от него нельзя было избавиться с помощью превращения.

— Защищайся!.. — продолжая пошатываться, драгун занес меч, расправил крылья и полетел прямо к Тору.

Но…

— Явись… «Потрошитель»! — раздался громкий голос Чайки.

Заклинание рубящего типа, подготовленное ждавшей нужного момента снаружи особняка Чайкой, разорвало одно из крыльев драгуна.

— Н-нг!.. — драгун потерял равновесие прямо в воздухе.

И тогда Тору…

— !

…прыгнул прямо в сторону этого огромного тела.

Опасаясь за свою сломанную левую руку, он вложил в прыжок вдвое меньше сил, чем обычно, но этого хватило.

Начав падать, он направил стилет точно в лоб драгуна.

А затем…

— О-о-о! — издал боевой клич и резко выбросил клинок вперед.

Изо лба огромной фейлы хлынул алый фонтан.


***

Конструкция проектора оказалась весьма сложной, и на его разбор ушло немало времени.

Акари предложила разломать его, но это могло повредить находящиеся внутри останки, кроме того Чайка была против уничтожения вещи, которую она чинила. В итоге, Чайка потратила немало времени на то, чтобы извлечь очередной фрагмент останков — кристальную колбу, в этот раз, судя по всему, с глазами императора.

— Настоящие?

— Наверное, — Чайка кивнула.

— Значит, не зря старались, — сказал Тору, окидывая взглядом двор.

На земле лежал драгун с пробитым лбом.

Тору обратился к серебристой фейле:

— Мы забираем их, как и договаривались.

— Ага… — отозвался драгун на удивление спокойным голосом.

В нем не чувствовалось ни агонии, ни гнева, ни обиды, ничего.

Вообще, эмоции были чужды фейлам, но поскольку драгун лежал спиной к Тору, тот не мог даже попробовать угадать, что у него на уме.

— Мне тоже на душе полегчало. Благодарю вас, — вдруг неожиданно произнесла серебристая фейла.

Яд уже почти покинул ее тело. Все-таки это невероятное создание.

— И все же кое-что мне непонятно. Почему ты не добил меня? — спросила она с искренним любопытством.

— Я не обязан помогать самоубийце, — бросил ей в ответ Тору.

— Самоубийце?..

— Если бы ты делала это только из уважения к духу Доминики Скоды, то остановилась бы в тот самый момент, когда я раскрыл тебя. Тебе совершенно необязательно было превращаться в дракона и продолжать битву.

Драгун проиграла битву в тот момент, когда ее отравили.

И тем не менее, она (судя по тому, что драгун говорил о себе в женском роде, это была самка) продолжала сражаться.

Уж не потому ли, что она, потеряв Доминику, лишилась вместе с ней и цели в жизни?

— Ясно… может, ты и прав, — ответила драгун, словно те слова пришлись ей по душе. — Возможно, я и правда зависела от Доминики.

Свое признание она произнесла очень неспешным голосом, напоминавшим речь старика, вспоминающего прожитую жизнь.

— После того как мы с Доминикой стали единым целым, ее желания стали моими, и я думала, что моя мечта — исполнить мечты Доминики. Похоже, когда Доминика потеряла свои мечты… их потеряла и я.

Поскольку драгуны почти не чувствовали боли и обладали столь крепкой защитой, они были практически бессмертными.

Поэтому, несмотря на высокий интеллект драгунов, у них практически отсутствовали культурные и литературные знания, да и сложные эмоции давались им с большим трудом. Из-за этого контракты с людьми, с наездниками на драгунах, можно было назвать очень приятными для этих созданий. Отчаянное сознание людей, способное испытывать сильнейшие эмоции даже в обычной жизни, вливало их в пустынное сознание драгунов.

Вот только…

— Даже если мечты Доминики умерли, это не значит, что в отчаяние должна впадать ты, — со вздохом произнес Тору. — Найди любую мечту, цель, стремление, что угодно. В конце концов, все они лишь способы найти в себе силы для того, чтобы жить.

— Так вот оно как?

— Наверное. Я не уверен, — ответил Тору, почесывая щеку.

У Тору не было права читать кому-либо нотации о важности цели или стремления в жизни. Еще совсем недавно он загнивал, потеряв их и сам.

Но именно поэтому он понимал, что она чувствует.

— Нет, я понимаю, что тебе кажется, будто ты должна умереть, но упустила момент. Но возьми себя, наконец, в руки, и дай своей бывшей наезднице Доминике упокоиться с миром.

В последний момент их битвы Тору изменил направление своего удара — хоть его клинок и пронзил лоб и череп дракона, он не повредил мозг.

На самом деле он и сам не мог внятно описать, почему поступил именно так. Уж не потому ли, что сам так и не смог заставить себя возненавидеть это чудище, прикидывавшееся Доминикой Скодой?

Плох тот диверсант, который позволяет своим чувствам управлять движением клинка.

Но… даже при всей их хладнокровности диверсанты не были жестокими.

Они не одобряли ни избыточные убийства, ни убийства не имеющих отношению к делу целей.

— …

Огромное тело драгуна окутал голубой свет.

Рога. Крылья. Хвост. Все то, что делало его угрожающим… осыпалось, словно снег, и таяло в воздухе. Фигура перед глазами становилась все меньше и казалась все слабее.

— Госпожа… Доминика? — Чайка попыталась подбежать к ней, но Акари остановила ее.

Драгуны умели превращаться. Они могли с легкостью менять свои размеры.

Возможно… они могли уменьшаться и до полного исчезновения.

Создания, от которых не оставалось останков, а лишь незримое присутствие, о которых ходили легенды, и о которых знали правду лишь очень немногие люди… Возможно, драгуны стали такими существами именно поэтому.

И тут…

— Ну, раз так, — быстро вскочив с земли, проговорило это. — То я приняла решение больше не изображать Доминику.

— …

Тору, Акари и Чайка застыли с выпученными глазами.

Существо обернулось к ним и продолжило:

— Честно говоря, я тут подумала над тем, что мне теперь делать. После всего пережитого снова становиться обычным драконом неохота. Мне, так сказать, хочется, чтобы у моей жизни какой-то смысл был, что ли. Как там, цель? Что скажете?

— Нет. Погоди… — сказал сбитый с толку Тору. — Сначала я хочу кое-что спросить.

— Что?

— Ты… все еще тот самый драгун?

— А что, я похожа на кого-то еще? — ответило… существо, которое явно было человеческой девочкой.

Она выглядела очень милой и очень бодрой.

Ее одежда была преимущественно белого цвета с дизайном, напоминающим доспех Доминики.

На вид ей было около пятнадцати лет, примерно как Чайке.

Но волосы ее были золотистыми… а глаза — алыми, словно кровь, из-за чего ее аура противопоставлялась ауре Чайки. Если Чайку можно уподобить Луне, то эту девочку — Солнцу. Ее аура была очень сильной, даже когда она просто стояла на месте.

Какие-то черты лица этой девочки все еще напоминали Доминику… а другие походили на черты Люсие, но она совершенно не казалась хрупкой. Даже наоборот — она казалась на удивление крепкой.

Но как бы там ни было…

— Тебя совершенно не отличить от человека.

— Ну, я подумала, что в такой форме с вами будет проще разговаривать.

— У тебя даже голос поменялся.

— Я же сказала, что больше не буду изображать Доминику.

— …

Да что с ней такое?

В ней совершенно не чувствовалось той грусти, которая сквозила, когда она была в образе Доминики или дракона. Подозрения в том, что ее подменили, возникали сами собой.

Но…

«А-а… вот оно что», — вдруг понял Тору.

Это тоже была имитация.

Драгуны сильны. А поскольку они сильны, им не нужна чья-либо помощь… и поэтому у них нет социальных навыков. Это означало, что у них нет характера, который нужен, например, для групповой охоты. Нет, конечно, от рождения они все же обладали определенными чертами характера, но основная его часть рождалась именно во взаимодействии с другими.

Именно поэтому драгуны имитировали «характеры» людей, которых с легкостью понимали.

Поскольку она решила, что больше не будет изображать Доминику, то начала отыгрывать личность, не похожую по характеру. Только так она могла почувствовать, что действительно «перестала» быть ей.

— А. Точно. У меня отличная идея появилась, — сказала она, щелкнув пальцами. — Давай-ка я убью тебя, Тору.


Слова эти прозвучали настолько легкомысленно, словно она приглашала его на прогулку.

— …Что?

— Как там это называется? Месть? Реванш? Ты ведь меня победил, да? Ну, как там люди делают.

А затем драгун громко рассмеялась.

Похоже, от ее печали действительно ничего не осталось.

— Ты шутишь, что ли?! Если бы ты хотела меня убить, то в любой момент могла бы прикончить, я бы и пискнуть не успел, — рассерженно отозвался Тору, указывая на сломанную левую руку.

Они уже наложили на нее деревянную шину и перемотали повязкой, но зажила бы она еще нескоро. Повторно та же тактика вряд ли бы сработала, и драгун действительно могла моментально прикончить Тору в любой момент, если бы того захотела.

— А. Точно. Прости. Давай я ее подлечу.

Только она сказала эти слова, как сразу же подошла к Тору и схватила его за сломанную руку.

— А-а?! Прекр…

— Та-ак… — она сразу же размотала повязку, отбросила в сторону дощечку, а затем… — Ну, приятного мне аппетита.

И с этими словами она вцепилась зубами в сломанную руку Тору.

— Гья-а-а-а-а?! — взревел Тору, когда боль от укуса клыками наложилась на боль от перелома. — Прекрати. Ты ее разде… а?

Боль утихала.

Более того, опухшая от перелома рука начала возвращаться к своему нормальному виду.

— Что за…

— Ы-ы-а, ы-ом ы-ы ы-а-э ы-а-у ы-о-ы ы-а-у-э-о.

— Я тебя не понимаю. Не говори с набитым ртом.

— Фха-а.

Отцепившись, наконец, от руки Тору, девочка-драгун пояснила:

— Так вот. Это, конечно, не настоящий контракт с обменом частями тела, поэтому перестает работать, когда я отцепляюсь. Но пока я что-то кусаю, эта часть тела словно становится моей, и я могу лечить ее магией.

— …

Тору окинул взглядом укушенную руку.

Ранки, оставленные ее клыками, немного кровоточили… но кость полностью срослась, а припухлость исчезла.

На удивление полезная магия.

— Э-э… — с неловким видом протянул Тору. — Спасибо, что ли.

— Пожалуйста. Зажила ведь? — с улыбкой отозвалась драгун-девочка. — Что, сразимся?

— Нет уж! — резко возразил Тору, увидев, как хитро улыбается драгун.

— А что?

— Найди какую-нибудь другую цель в жизни. Более мирную, — ответил ей Тору, раскатывая рукав, который закатал для того, чтобы он не мешал повязке.

— И кстати, — вмешалась в разговор стоявшая сбоку Акари. — Дракон. Я не потерплю больше никаких следов твоих губ на теле моего брата. Особенно на шее. Я давно на нее засматриваюсь, так что соблюдай очередь.

— Ради всего святого, замолчи! Из-за тебя сейчас разговор опять не в ту степь уйдет, — тут же одернул ее Тору, а затем повернулся к девочке. — И вообще… эй, ты. Дракон.

— Чего?

— Как тебя зовут-то?

— А-а… — ответила девочка, неожиданно задумавшись. — У нас нет имен. Единственным моим именем было «Восток-645».

— Что это за имя такое? А Доминика тебя как называла?

— Доминика была мной, а я была Доминикой. Наездники и их драгуны не называют друг друга по именам — им они попросту не нужны.

— … — Тору ненадолго задумался, уставившись в небо. — Может, Фредерика?

— ?..

Вновь переведя взгляд на удивленную девочку, Тору сказал:

— Ну, чтобы было похоже на Доминику. Тебе имя Фредерика нравится?

— Нравится? Ты о чем? Хочешь дать мне имя?

— Не обращаться же к тебе на «эй, ты», так и запутаться можно, — ответил ей Тору. — В любом случае, сражаться я с тобой не буду. Но если ты так настаиваешь, найди себе еще одни «останки».

— А-а. Ну да. Логично, — Фредерика хлопнула в ладоши.

Отряд Тору сражался ради того, чтобы заполучить «останки». А значит, если бы она добыла еще одни, то отряд Тору был бы вынужден вновь сразиться с ней, чтобы забрать их.

— Тогда прошу любить и жаловать, — сказала Фредерика, подойдя к Тору и весело хлопнув его по груди.

— …А?

— Вы ведь тоже ищете «останки», да?

— Ну да, но…

— Тогда мне будет проще их найти, если я пойду с вами, разве нет?

— …Нет, погоди.

Она что, собиралась забирать «останки» прямо из-под их носа, а затем требовать победить себя для того, чтобы отдать их? Так, что ли?

— Эта логика какая-то странная.

— Э? Правда? Ты что, все логично, — Фредерика недоуменно склонила голову.

Как бы это описать… Хоть она и говорила, и вела себя, как человек, такие моменты выдавали, что она все же фейла. Она даже не понимала ошибок в своей логике.

— А-а… Чайка. Скажи хоть ты ей что-нибудь.

— М? — резко повернувшаяся Чайка выглядела удивленно, но затем… — Фредерика.

— Что?

Похоже, она уже успела привыкнуть к своему новому имени.

— Добро пожаловать, — радостно сказала Чайка.


— А-ы?! — едва не сорвался на крик Тору.

Акари же промолчала с недовольным видом.

И, наконец…

— Ага. Спасибо, — с веселой улыбкой ответила Фредерика.

В этот день численность возглавляемого Чайкой Газ и собирающего «останки» отряда увеличилась до 4 человек.

Послесловие

Здравствуйте, это романист Сакаки.

Спасибо, что прочитали 2-й том «Чайки – Принцессы с Гробом».


Когда я пишу это послесловие, с Великого Восточнояпонского Землетрясения как раз прошел месяц (а когда эта книга выйдет в продажу, пройдет уже 2).

Поскольку сам я живу в Кансае, меня отключения света не коснулись, но сводный брат мой живет недалеко от зоны бедствия, и ему пришлось тяжело. А кроме того, я все еще не могу поговорить с некоторыми из знакомых писателей по телефону. Хотя за исключением этих моментов жизнь уже вернулась в нормальное русло.

Но за этот месяц случившееся успело много где отразиться.

Для типографий самым прямым из влияний оказалась нехватка бумаги и чернил. В частности стало не хватать глянцевой бумаги (той, что используется в ранобэ для обложек и страниц с иллюстрациями) и некоторых типов цветных чернил, например, золотых.

К счастью, ранобэ, видимо, требует гораздо меньше ресурсов, по сравнению с журналами, но некоторые редакции уже начали на всякий случай запасать материалы.


А вслед за этим началась буря «тактичности».

Любые произведения, позволявшие себе любые легкомысленные слова в сторону «катастрофы», попадали под шквалы критики. И более того, некоторые особо нервные редакторы даже начали говорить о том, что «надо проявлять тактичность и хорошо думать перед тем, как рассказывать мрачные истории о ненависти, смерти и войнах».

По этой причине со следующего тома «Чайка – Принцесса с Гробом» без каких-либо объяснений превратится в романтическую комедию о школе. Тору будет отказываться идти в школу, у него будет сводная сестра Акари, а Чайка переведется в их школу, запустив нить приятного греющего душу сюжета. Надеюсь на ваше понимание.


…Конечно же, это я уже пошутил.


Но момент с разговорами о тактичности – неоспоримый факт. Некоторые аниме-компании указывают на то, что «если в сериях будут похожие на катастрофу события, то они могут быть отменены», но эти волны докатываются и до издателей.


Одна из концепций, лежащая в основе «Чайки – Принцессы с Гробом» – это «описание жизни людей, которых оставили без привычной жизни (в случае, если этой обычной жизнью была война)». Но и в реальном мире сейчас наблюдается немного похожая ситуация – долгое спокойное послевоенное время, привычные жизни и быт вдруг неожиданно изменились… Благодаря этому люди, вроде меня, занимающиеся описанием «нестандартных жизненных ситуаций» в качестве работы, получают много пищи для размышления.


Лично же я, как и все вы, ощущаю напряжение, скорблю по всем погибшим и поддерживаю всех пострадавших от катастрофы. Но мне не кажется, что из этого не нужно раздувать непонятную истерику – лучше держаться того самого «якоря» привычной жизни и продолжать двигаться к новому спокойствию.


На этом все. До следующего тома!

Послесловие команды

От arknarok (перевод)

Всем здравствуйте. Спасибо, что прочитали 2 том Чайки или собираетесь это сделать. Если еще не читали, то будьте осторожны, в этом тексте спойлеры.

Итак, 2-й том оказался куда обстоятельнее 3-4 серий первого сезона аниме. Повествование куда более размеренное (если не сказать затянутое) и оставляющее время на привыкание к персонажам и размышления о преподносимых темах.

Главной темой 2-го тома, помимо общесерийной «людей, не нужных этому миру», стала тема жизни ради кого-то. В каком-то смысле эта тема касается всех основных героев. Акари живет ради своего брата, Тору живет ради Чайки, Чайка ради своего отца, Фредерика ради Доминики, Альберик ради своей организации. С одной стороны, это происходит как раз потому, что все они – «ненужные» люди, и что так им жить проще всего, а с другой – даже в военную пору все бы они жили не ради себя (кроме, может быть, Чайки). Можно ли выбраться из этого служения и начать жить ради себя? Тору вынудил Фредерику сделать выбор... и та, можно сказать, вновь добровольно выбрала путь битв, цепляясь за свое потерянное прошлое. Сам Тору, потеряв возможность следовать за кем-либо, вновь превратился бы в хикки. А что думаете вы – есть ли у героев шанс начать жизнь ради себя? Если есть, то какой и смогут ли они им воспользоваться?

Что же, история продолжается, а я хочу в очередной раз поблагодарить людей, которые двигают вперед ее перевод. Спасибо Бурде за редактирование и за периодические попытки улучшить мою стилистику, спасибо Изенику за замечательные картинки, и спасибо всем читателям. Впереди еще много приключений, так что до встречи.


От Бурда (редактор)

Привет всем. Вот мы и добрались до конца 2 тома. Даже как-то странно. Вроде бы автор ничего особенного не написал, всего понемногу, а уже бац, и том закончился.

И как всегда том начался с довольно депрессивного и грустного пролога, который действительно пробивает. Но несмотря на это, я все равно считаю, что подобная штука - очень даже хорошо и даже идет на пользу произведению. В этот раз действо движется неспешно, герои продолжают двигаться к своей цели. И вроде бы ничего такого... Но нет. Попутно улучшая взаимоотношения между собой, герои помогают вернуться к нормальной жизни своему будущему другу, пусть и необычным способом (хотя для России подобный способ самой что ни на есть обыкновенный).

И меня снова продолжает убивать Акари. Сколько же шедевральных фраз она выдала. Хоть записывай их. А уж та иллюстрация из 3 главы нереально доставляет, согласитесь? Спасибо художнику за такую эпичность.

Что ж... Похоже, мои поправки немного улучшили стилистику Аркнарока (хотя он по-любому будет вставлять свои "любимости", лол). Вместе с ним и Изеником мы продолжим наше плодотворное сотрудничество, дабы порадовать вас сией историей.

Итак, Фредерику мы дождались, а значит, скоро пойдет та долгожданная эпичность. Поэтому мы двигаемся дальше. До встречи в 3 томе!


Оглавление

  • Пролог. Возвращение наездницы на драгуне
  • Глава 1. Начало блужданий
  • Глава 2. Уединившийся герой
  • Глава 3. Меланхолия наездницы на драгуне
  • Глава 4. Маленькая война
  • Послесловие
  • Послесловие команды