Чайка − принцесса с гробом I [Итиро Сакаки] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Чайка − принцесса с гробом I

Пролог. Конец военной поры

Ничто не предвещало конца идущих своим чередом дней.

Нет, возможно, какие-то знаки все же были.

Но она на то время была совсем еще ребенком и не могла осознавать положение дел в ее королевстве и соседних странах... с самого начала и до самого конца происходящее было вне ее понимания. Все, что ей оставалось — лишь ошеломленно смотреть на происходящее перед ее глазами.

Где-то кто-то ревел.

Где-то кто-то стонал.

Где-то кто-то кричал.

Голоса бесконечно накладывались друг на друга, сливаясь в симфонию разрушения.

Ее мелодия сплеталась из воплей, кличей, криков... и примешанного к ним рева пламени и ветра. Разобрать отдельные звуки в ней было невозможно. Вопли страны, бившейся в предсмертной агонии.


— Принцесса!


Она увидела за окном что-то странное.

В бесконечно простиравшемся небе плыло нечто огромное.

Трудно сказать, как далеко от окна оно располагалось. Но одно несомненно — это было нечто поразительно гигантское. Судя по тому, насколько маленькими казались на его фоне драгуны, оно было размером с замок... хотя, пожалуй, даже с небольшую гору.

И оно летело.

Его ничто не держало. Оно ни на чем не свисало. Оно парило, словно облако.

Да, магия могла сделать невозможное возможным... но это все равно чересчур.

На первый взгляд оно напоминало вертикальный цилиндр. Но после тщательного осмотра становилось ясно, что это была скорее статуя. Она изображала человеческую фигуру... молящуюся деву со сложенными на груди руками.

Это была летающая в небесах статуя.

И...


— Принцесса!


Вскоре она поняла, что это крепость наступавшей на них армии.

— ...

Страшно. Страшно. Слишком страшно.

В надежде сбежать от вида крепости она посмотрела вниз.

Но и там уже разворачивалось поистине инфернальное зрелище.

Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги. Враги... и только враги.

Перед глазами ничего, кроме врагов.

Бесчисленные солдаты противников неумолимо надвигались на них.

Они двигались в порыве, буквально сметавшем их войска, размахивали оружием и толкали перед собой щиты. Она видела этот разрушительный поток. К ее собственному ужасу.


— Принцесса!!! Где вы?!


Даже эта маленькая девочка, ничего не понимающая в тактике и стратегии, могла с уверенностью сказать:

«Они обречены. У них ни шанса на победу.»

— Принцесса!..

Немолодая фрейлина ввалилась в комнату, едва не сорвав дверь с петель.

— Ах, принцесса... так вот где вы были! — крикнула она, выражая своим лицом беспокойство и страх.

Выглядела она ужасно — и волосы, и платье были растрепаны. Казалось, что закон «В первую очередь дворцовая фрейлина должна заботиться о достоинстве своего вида», о котором она так торжественно вещала, совершенно вылетел из ее головы. Кровоподтеки и царапины на лице намекали, что по пути сюда она успела споткнуться и упасть.

— Будьте добры, за мной... поспешите!

— ...

Фрейлина взяла ее за руку и повела вглубь замка.

Его убранство отличалось от привычного лишь одним.

Все было багровым.

Цвет пылающего пламени, разлетавшейся повсюду крови... другими словами, цвет безвозвратной гибели ее родного замка. По висевшим повсюду флагам и картинам плясали обезумевшие языки пламени. Огонь пощадил лишь проложенные по полу ковры, и то лишь благодаря тому, что те до основания пропитались кровью.

Пол был усеян бесчисленными трупами.

Там лежали трупы и союзников, и врагов. Их действительно было не счесть. Некоторых она узнавала, некоторых нет. Некоторые трупы принадлежали людям, а некоторые — однозначно нет.

Большинство из них убили оружием. Но были трупы и обугленные, и оплавившиеся, словно перележавшие на солнце конфеты. Трудно даже представить, как именно они погибли.

Были трупы мужчин. Были трупы женщин.

Были останки детей. Были останки стариков.

На полу лежали воплощения смерти во всех ее проявлениях.

А среди них...

— Все хорошо, Принцесса, все хорошо.

…Двигалась, огибая мертвые тела, фрейлина, стараясь убедить этими словами, в первую очередь, саму себя. Иногда ей приходилось топтать трупы ногами, и неважно, принадлежали ли они союзникам или врагам. Различить их было уже невозможно. И уж тем более некогда.

— Нам нужно всего лишь добраться до Его Величества...

Вместе с фрейлиной они шли по замку, что занимало вдвое больше времени, чем обычно.

По счастливой случайности по пути им ни разу не встретились вражеские солдаты.

Но...

— Ваше Величество! Я привела принцессу! — прокричала фрейлина, вбегая в тронный зал.— ...?!

Она застыла в ужасе.

Обычно в этом зале трудилось под сотню слуг и чиновников.

Эта комната должна была служить символом власти и могущества... но сейчас в ней царствовало запустение, а в лучах ленивого закатного солнца она и вовсе становилась похожа на заброшенные руины.

А в самой глубине зала...

Пустовал трон, на котором должен был восседать император.

Вместо этого...

— В... Ваше Величество?... — задыхающимся голосом протянула фрейлина.

Недалеко от трона лежал лицом в пол мужчина.

Они не видели его лица. Но его вид и одежда, расшитая золотыми и серебряными нитками, однозначно указывали на то, кем он являлся.

А еще... было очевидно то, что этот человек уже скончался.

На это недвусмысленно намекала растекшаяся по каменному полу лужа крови.

— Не может... — прошептала фрейлина и перевела взгляд от окровавленного трупа императора вдаль.

Позади него полукругом стояло восемь фигур.

Все вооружены. Среди них были и рыцари с мечами, и маги с волшебными гундо. Были гуманоиды со звериными ушами и хвостами. Все они носили разную броню... и можно было заметить, что и цвет кожи у них различался. Скорее всего, этот отряд собрали из воинов разных стран.

— Ваше Величество... Ваше Величество… Ваше Величество! — закричала фрейлина, побежав в сторону лежащих на земле останков.

А в следующий момент...

— Ваше Величество, Ваше...


Удар.


В зале раздался глухой звук.

Сдвинулась одна из восьми фигур. В ее правой руке был большой меч, которой она отрубила голову фрейлины... наверное.

Трудно с уверенностью сказать, что именно произошло, потому что девочка не успела разглядеть случившееся. Одна из фигур, похожая на мечника, на какое-то мгновение дернулась, а затем голова фрейлины с застывшим на лице удивлением поднялась в воздух. Как именно это случилось, она не знала.

А затем...

— Это — дочь Дьявола? — произнесла одна из фигур.

Все их взгляды сфокусировались на ней.

Перед смертью фрейлина громко объявила, что «привела принцессу».

А значит, ни отрицание, ни попытки казаться непричастной их бы не разжалобили. Более того... скорее всего, слова фрейлины с самого начала не влияли на ее судьбу.

Трупов в этом замке уже хватало, так что никого бы не удивила еще парочка.

Скорее наоборот, они истребляли всех, кого подозревали в кровных связях с Проклятым Императором, и не собирались оставлять в живых никого.

— Раз так, ее ждет та же судьба.

— Неважно, что она ребенок.

— Мы должны жить с уверенностью в завтрашнем дне.

Фигуры начали чинно приближаться к ней.

— Во имя мира.

— Во имя справедливости.

— Во имя всех нас.

— Не проси о пощаде.

Она увидела, как тот же рыцарь, что отрубил голову фрейлины, замахнулся мечом.

— Что же... ты можешь реветь и ненавидеть нас сколько угодно, но пришла пора покинуть этот мир.

А затем...

...

Был 1604 год по всемирному летоисчислению.

Бушевавшая на континенте Фербист трехсотлетняя война подходила к концу с гибелью северной Империи Газ.

В решающий бой против нее, «корня всего зла», были брошены абсолютно все силы — 620 тысяч «традиционных» солдат, рыцарей, магов, диверсантов и наемников, три летающих крепости, полных магического оружия и отрядов магических зверей «фейл», а также отряды наездников на драгунах.

Шесть королевств заключили альянс ради того, чтобы атаковать Империю Газ. После битвы они подписали мирный договор и объявили, что с сегодняшнего дня война объявляется оконченной. Территорию Империи поделили между шестью странами, а несметные богатства Проклятого Императора эффективно использовали для послевоенного восстановления. Страны разделили между собой и главную гордость Империи — магические технологии.

Надвигался мир, которого так долго жаждали все жители континента.

Но...

Глава 1. Девочка с гробом на спине

Первым, что он увидел после пробуждения, было лицо его сестры.

Оно находилось так близко, что он ощущал на себе ее дыхание.

— ...

— ...

Какое-то время они оба молчали.

Откуда-то издали доносилось щебетанье птичек.

Яркость лучей, пробивавшихся через окно, и теплота доносившегося с улицы воздуха возвещали о том, что долгая зима вот-вот закончится. Зацветут деревья, звери повылезают из нор. На дворе стояла та самая пора, когда вся жизнь, затаив дыхание, ждала начала новых дней изобилия.

А тем временем...

— Доброе утро, брат, — прошептала его сестра, Акари.

Они были на кровати, на которой ночевали вместе.

Но сейчас Акари была сверху. Она стояла над ним на четвереньках, всем своим видом напоминая хищного зверя, дающего понять своей добыче, что сейчас ее съедят. По сравнению с большинством девушек их поколения, она была заметно выше, и вид ее, нависшей сверху, таил в себе такую угрозу, что мог утихомирить любого.

— ...

«Пусть она моя сестра, но она действительно красавица», — вынужденно признал Тору.

Ей было всего 17 лет, но ее уже можно без зазрения совести называть «прекрасной», а не «милой». Четко очерченные черты лица, атмосфера благородства и ниспадающие длинные черные волосы словно сошли с картины. Один ее вид разил наповал не только мужчин, но и некоторых женщин.

Вот только на эмоции ее лицо было неприемлемо бедно. Сам Тору считал это весомым недостатком своей сестры, но ее саму он, казалось, не беспокоил совершенно.

В то же время сам он...

— ...

…Смотрел на нее глазами, полными непонимания настолько очевидного, что видел его в отражении черных глаз Акари.

Его собственные глаза и волосы были так же черны, как и у нее.

Лицо в какой-то степени можно было назвать подтянутым.

Но выражение этого лица — скорее расслабленным.

То ли апатичным, то ли вялым.

Возможно, такое выражение неудивительно для подростка, но на его лице, в принципе, отсутствовали амбиции и бодрость. Казалось, будто суховатый, увядший вид навсегда приклеился к нему. Конечно, морщин или кругов под глазами не имелось, но отчего-то он напоминал доживавшего последние дни старика. Это было слишком заметно даже за вычетом того, что он только проснулся.

Сам Тору считал свое лицо мрачным.

И он даже не пытался как-либо это исправить.

— Брат...

Итак, на кровати лежал брат, а на нем восседала его младшая сестра.

Назвать эту ситуацию неожиданной для Тору не поворачивался язык.

Он догадывался, что однажды это все-таки случится.

Он замечал, как в последнее время начали меняться взгляды, которые Акари бросала в его сторону.

Но...

— Я... больше не могла терпеть, — сказала Акари, глядя точно в глаза Тору. — Я столько думала о тебе, брат... столько думала...

— Думала... что именно? — спросил Тору, прикрыв глаза наполовину.

— ...Я не собиралась так дерзко себя вести, — сказала Акари, слегка опустив веки.

— Ага.

— Это твоя вина.

— Моя?

— Да. Это твоя вина, брат, — сказала Акари и слегка покачала головой. — Ты ведь прекрасно знаешь... как много я думаю о тебе.

— Нет...

Тору взглянул на лицо своей сестры и нахмурился.

Прядь ее черных волос, словно не выдержав, соскочила и щекотнула Тору по щеке.

— Если честно, я не думал, что ты так сильно отчаялась.

Помимо невыразительного лица, Акари так часто совершала спонтанные поступки, что даже Тору не имел ни малейшего понятия о ходе мыслей своей сестры. Как бы там ни было, она человек очень терпеливый... но при этом, эмоции постепенно копились в ней, и в один прекрасный день она вдруг взрывалась. Из-за этого жить рядом с ней отнюдь не просто.

Его, старшего брата, звали Тору Акюра.

Ее, младшую сестру, звали Акари Акюра.

Это их полные имена.

Но они редко представлялись ими. Никто из соседей не знал их фамилий. Во многих странах у простых людей фамилии отсутствовали в принципе, поэтому они этим никого не удивляли. После окончания войны многим людям пришлось стать беженцами и слиться с гражданами других государств, так что тому, что в одном городе могли оказаться выходцы из самых разных стран, уже тоже никто не удивлялся.

Но это все было неважно по сравнению с...

— Акари. Можно тебя спросить? — сказал Тору, вновь наполовину прикрыв глаза.

— Что такое, брат? Я готова ответить на любой вопрос, который хочет задать мне мой любимый брат.

Впечатление от теплой реплики портили ее глаза, светившиеся холодным светом, словно замерзшее за зиму озеро.

Хотя, они всегда так светились.

— Что это?

Тору указал пальцем на место рядом со своей головой.

Там был железный молот.

Его острие глубоко впилось в подушку.

— Брат. Что с тобой? — Акари недоуменно склонила голову. — Неужели ты заболел амнезией в таком возрасте? Неужели не узнаешь мое любимое орудие?

— Да знаю я, что это такое, — простонал в ответ Тору.

Молот этот вовсе не был огромным. Он полагался на крепость и тяжесть материала, а также на силу своего владельца, его сделали с упором на легкость размаха. Другими словами, даже дома это оружие крайне опасно.

— Я хотел спросить, что он делает в моей подушке.

— Я вонзила его туда.

— Это я тоже понял.

— Тогда что именно тебе непонятно?..

— В первую очередь, мне непонятно то, как тебе может быть непонятно то, что непонятно мне, — сказал Тору, впиваясь взглядом в лицо своей сестры. — По какой причине ты решила, что твой любимый железный молот, с которым ты не расстаешься последние десять лет...

На этом месте Тору постучал пальцам по молоту.

— …необходимо вонзить в мою подушку? Вот, что я хочу знать.

— Брат... — Акари опечаленно покачала головой.

Правда, выражение ее лица ничуть не изменилось даже после этого.

— Я вовсе не собиралась вонзать его в твою подушку.

— О?

— Я целилась в твою голову, брат.

— Это еще хуже, дура, — тут же выругался Тору. Вот только он все еще не успел окончательно отойти от сна, и брань получилась похожей скорее на бурчание. — Убить меня хочешь?

— С чего я могу хотеть убить своего любимого брата? — произнесла Акари ясным голосом, продолжая опираться на утопленный в подушке молот.

От ее вида действительно не веяло злым умыслом. Вместо этого она сказала еще более чистым голосом:

— Я сделала это потому, что ты никак не просыпался, сколько бы я ни ждала.

— Эх, значит, мне почти удалось уснуть навечно.

Действительно, почти... он не сомневался в том, что не перевернись он во сне, молот торчал бы не из подушки, а из его лба. Сейчас это было незаметно, но молот Акари заострен только с одной стороны, и удар им раскрошил бы не только череп Тору, но и весь его мозг.

— Ясно, — как всегда равнодушно ответила Акари и кивнула.

Казалось, будто она хотела спросить: «С тобой все в порядке, раз ты этого хочешь?».

— ...

— ...

Они снова замерли на месте и замолчали.

Вновь послышалось чириканье птиц.

— Брат... — как всегда вяло начала Акари, явно уставшая от переглядываний. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Спать, — с недовольным видом заявил Тору. — Если точнее, бездельничать.

— Угу. А потом?

— Как проголодаюсь, что-нибудь поем.

— Ясно. Логично. Еще что?

— Все, — все так же недовольно сказал Тору, а затем повернулся на бок, собираясь снова заснуть.

Она еще какое-то время молча ждала продолжения, а затем...

— ...Брат, — сказала Акари, глядя на его профиль.

Кстати, она до сих пор не вытащила молот из подушки.

— Если ты сегодня пойдешь работать, я обрадуюсь настолько, что залью все кровью из носа.

— Хорошо, может, заодно от потери крови умрешь.

— Какие ужасные слова, брат. А ведь я так сильно тебя люблю.

— Это поэтому ты собиралась ударить меня молотом?

— Это молот моей любви, — хладнокровно ответила Акари.

Затем она легким движением соскочила с кровати, так же легко убрала молот и положила на плечо. Мускулы на ее руках характерно напряглись. Вид этой девушки с боевым оружием в руках хоть и успел приесться его взгляду, все равно казался необычным.

— Брат. Я уже долгое время недоумеваю.

— Что еще?

— Почему ты не работаешь?

В этом вопросе не было ни насмешки, ни презрения. Возможно, Тору было бы легче, если бы они там присутствовали.

Он с трудом удержался, чтобы не вздохнуть, и ответил:

— Работа для неудачников.

После чего повернулся к сестре спиной.

— ...

Он ощутил, как смотревшая на него Акари наклонила голову.

— В чем именно неудачников?

— Откуда я знаю?

— ...

В комнате повисла необыкновенно тяжелая тишина.

Не в силах выдержать взгляда Акари, сверлившего его спину, Тору добавил:

— Отстань уже от меня.

— ...

Акари ненадолго задумалась...

«...Кровожадность?!»

Буквально на миг он ощутил, что кто-то жаждет его крови.

— !!!

Тору моментально свернулся, и в это же самое время в волоске от его головы со свистом пролетел молот. Опоздай Тору на мгновение, молот снял бы с него скальп, и он стал бы лысым. Хотя трудно сказать, считать ли оголенный череп лысиной.

— Эй, ты!

Тору повернулся к сестре. Естественно, его сон как рукой сняло.

— Брат...

Она стояла, печально прикрывая глаза левой рукой. Выражение ее лица при этом ничуть не изменилось, а правой рукой она продолжала угрожающе размахивать молотом. Вздохнув, она произнесла:

— Если уж ты категорически отказываешься.

— Нет, погоди. Погоди, говорю. Для начала опусти молот, — Тору вскинул руки, стараясь отойти от нее подальше.

Хотя он все равно находился от нее на расстоянии вытянутой руки. На пороге смерти. Хорошо поставленный удар располовинил бы его вместе с кроватью.

— ...

Акари продолжала молча размахивать молотом.

Судя по всему, опускать его она была не намерена. Обычно Тору удавалось как-то убедить ее, но сегодня это не работало. Видимо, настал день, когда ему придется вступить с ней в открытое противостояние. Чаша ее терпения безнадежно переполнилась.

— Брат...

— Что?

— Если ты так и собираешься не работать, не выходить на улицу, а находиться дома и лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать...

— Я что, серьезно столько лежу?

— …то ты не оставляешь мне выбора, кроме как...

— Какого еще выбора?

— …сделать из тебя чучело и продать...

— Не смей! Да и не продашь ты меня!

— Да ладно, — Акари нехарактерным для нее движением покачала головой, ни на мгновение не останавливая молот. — Я бы тебя купила, даже если пришлось бы влезть в долги.

— Мое чучело?

— Оно не ест, и содержать его дешевле, чем живого брата, разве нет?

— ...

— ...

Нервная тишина.

Лишь свистел тяжелый молот, которым на огромной скорости продолжала размахивать Акари.

— Так что готовься превращаться в ч...

— А-а, я понял, я все понял! — спешно отозвался Тору.

Он понял, что его сестра действительно могла прибить его насмерть. Чучелом ему становиться тем более не хотелось. Работать, правда, тоже, но он понимал, что торговаться за сон уже поздно — надо продумать, как сбежать отсюда подальше.

— Давай лучше это самое, ну, э-э, позавтракаем, что ли.

— У нас больше нет еды, — сказала Акари, опустив, наконец, молот. — Я ведь тебе вчера вечером сказала, что мы доедаем последнее.

— П...правда?

— Я верю в то, что мой любимый проницательный брат не забывает такие слова.

— ...

Тору посмотрел в потолок и протяжно вздохнул.

Если честно, он действительно не помнил, говорила она это за ужином или нет. Он давно привык пропускать ее кухонные разговоры мимо ушей и тем более их не запоминал.

— Брат... — Акари вновь подняла молот.

— Понял-понял, пойду, поищу что-нибудь к завтраку!!!

Просвистевший в воздухе молот Акари остановился за мгновение до того, как пробил бы вопящее лицо Тору насквозь.


***

Он шел по улице и то и дело ощущал на себе пронзительные взгляды.

Это чутье у Тору было развито превосходно, и потому такие взгляды раздражали его больше всего на свете. Но в то же время он осознавал, что он здесь не только новенький, но еще и отчетливо не вписывающийся в обстановку. И поэтому жаловаться не никакого смысла.


— ... — рефлекторно вздохнул он.

Справа стоял покосившийся дом. И слева тоже. Обветшалые дома тянулись вдаль, насколько хватало глаз. Не будь вокруг людей, эти старые обшарпанные здания можно было бы с легкостью принять за руины. Дома с облезшей краской и трещинами в стенах казались шикарными — в большинстве своем они были именно что покосившимися. У каких-то отсутствовали крыши, и от дождя и ветра их защищали водостойкие покрывала, вымазанные жиром. Конечно, жить в таких домах небезопасно... но жить, как известно, приходится по средствам.

Если что-то и не отдавало упадком, так это воздух.

Конечно, воздух, наполняющий эти улицы, нельзя назвать ни изысканным, ни чарующим... но он был наполнен жизнью, вернее, запахом грязи и бодрости.

На этой улице постоянно сам по себе возникал рынок.

Именно поэтому здесь и ходило на удивление много людей... которых ждали даже не магазины, а деревянные коробки, с разложенными на них «товарами», которые назвать этим словом можно было с натяжкой. Повсюду виднелись мужчины и женщины, торгующие и всяким хламом, и дикими овощами, и непонятно каким мясом. Среди толп взрослых бегали смеющиеся дети, одетые в лохмотья, и хрюкающие свиньи, которых выпускали из домов, чтобы они искали на улице съедобный мусор.

Их страны пали.

Их улицы сожгли дотла.

Их друзья и родители погибли.

Но... пока эти люди были живы, они не могли сдаться. Те из них, кто не впал в пучину отчаяния и не поставил точку в собственной жизни собственноручно, пили грязь, грызли корни, но жили. Это место полнилось такими сильными духом людьми. Именно поэтому, несмотря на всю суматоху, воздух здесь переполняла жизнь.

И именно поэтому... Тору так выделялся на их фоне.

Он был как всегда угрюм, как всегда апатичен, и казалось, что даже воздух вокруг него начинал пахнуть закатом и упадком.

— ...

Он шел по южной окраине Дельсоранта, столицы этого региона. В подобных кварталах жили беженцы.

К счастью — если так, конечно, можно сказать — после затяжной войны в городе хватало заброшенных домов, потерявших своих жильцов. Многие из беженцев приходили сюда из других стран и регионов, ремонтировали заброшенные дома и селились в них.

Конечно же, коренные жители города не очень радовались переселенцам, но и не пытались активно с ними бороться. Осознание того, что наступил долгожданный мир, и жизнь продолжается, привело к тому, что понятие взаимовыручки не только начало возвращаться в умы горожан, но и помогало им преодолеть разницу в положении.

Это было время послевоенного хаоса.

В большинстве стран правители, знать и рыцари занимались восстановлением политических систем, а до жизни простых людей у них не доходили руки. Поэтому бедняки не ждали помощи свыше, а организовывали все сами. В воздухе улиц словно витала атмосфера борьбы за каждый день существования.

Заброшенный дом, в котором поселились они с Акари, тоже находился в этом квартале беженцев.

Полгода они провели в скитаниях в поисках места, которое можно будет назвать домом. Естественно, что в конце концов они оказались в уголке Дельсоранта, в районе, куда стекались все остальные беженцы.

Они с сестрой жили вдвоем.

Они не знали о том, где были их родители и родственники.

Вскоре после окончания войны всю их семью раскидало по свету, и они не знали даже того, остался ли в живых кто-то, кроме них. Впрочем, из родных мест все они уходили в полном облачении, и многие из них были крепкими и храбрыми людьми, похожими на остальных беженцев, так что, наверное, они выжили и поселились где-то еще.

— Батюшки, Тору, — подала голос старушка, сидевшая у обочины на стуле и плетшая корзины.

Тору забыл ее имя, но помнил лицо. Он не раз встречался с ней, когда только поселился в квартале беженцев. Она была безнадежно добродушной, часто выступала посредником в семейных ссорах, помогала искать несложную работу, а благодаря ее богатому жизненному опыту ходили слухи о том, что она жизнью этого округа и заправляла.

— Как непривычно видеть тебя на улице.

— Наверное, — лениво отозвался Тору.

Он уже догадывался, что именно услышит в следующей фразе.

— Не заставляй Акари делать за тебя всю работу. Тебе тоже нужно найти себе занятие.

— ...

Слова «не твое дело» почти смогли покинуть его горло, но Тору удалось остановить их.

Поскольку Тору не работал, то он вынужден был признать, что кормит его именно Акари. Но поскольку Акари была Акари и многого не понимала о том, как нужно вести себя в обществе, то и зарабатывать у нее получалось... не очень хорошо. Да и вообще, найти относительно хорошую работу, живя среди беженцев, весьма трудно. Собственно, именно поэтому сегодня утром оказалось, что им уже нечего есть...

— Когда-нибудь... если захочу, — ответил Тору, помахал старушке рукой и прошел мимо.

Тору был безработным.

Вот только... это не значило, что его уволили с прошлой работы, и он искал себе новую, или что он учился или тренировался ради того, чтобы найти новую работу. Строго говоря, он нашел время записаться в гильдейскую организацию этого города, пусть и формально... но по факту он никогда в своей жизни не делал какой-либо конкретной работы.

Другими словами, он был нищим без какого-либо дохода, а главное — не ощущал ни малейшего желания что-либо с этим поделать. Он был тунеядцем в чистейшем виде.

Пожалуй, многие люди согласились бы с тем, что именно по этой причине сестра попыталась атаковать его с утра молотом... пожалуй, они бы даже добавили, что это неизбежно. Конечно же, для самого Тору, которого при этом чуть не убили, это не было утешением.

— «Работа», значит… — ироничным тоном прошептал Тору.

Если он и обращался к кому-то, то разве что к самому себе. Убедившись, что его спину все еще тянет вес подвешенного топорика, Тору прошел через квартал беженцев в сторону южных врат Дельсоранта.


***

На стол легло перо, и послышался протяжный вздох.

Хотя Конрат Штайнмец и приступил к работе лишь полчаса назад, он уже чувствовал себя смертельно утомленным. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь усталость росла день ото дня и все никак не хотела покидать его.

Он перевел взгляд на ростовое зеркало, стоявшее у входа в кабинет рядом с вешалкой для шляп, и увидел в нем укоризненные, изможденные глаза немолодого мужчины. Ему казалось, что в последнее время у него начали выпадать последние волосы, оставшиеся по бокам головы. Уже в весьма недалеком будущем ему светило окончательное облысение.

— Кстати... — вдруг обратилась к нему его ассистентка, Карен Бомбардир, которую он едва видел за горой документов, высившейся на его столе.

Видимо, заметив, как Конрат положил на стол перо, она решила, что тот взял паузу. Поправив пальцем очки, обрамлявшие ее нервно выглядящее лицо, она равнодушным тоном продолжила:

— По поводу того случая.

— Какого еще случая?

Конрату в этом году исполнялось 58 лет. Он был уверен, что память его оставалась так же хороша, как и в былые времена, но в то же время он не мог запомнить детали всех дюжин документов, что проходили через него каждый день.

Члены Агентства по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан», в котором они с Карен состояли, всегда были заняты по горло. Количество вопросов, требующих обсуждения и рассмотрения, увеличивалось с каждым днем с такой скоростью, что ему явно не хватало сил со всем разбираться.

Конец военной поры изменил жизнь на всем континенте Фербист, и не все эти изменения были в лучшую сторону.

Война была временем с простой и очевидной системой ценностей. Когда она прекратилась, эта система естественным образом начала меняться, и с этим ничего нельзя было поделать.

Изменилась политика. Изменилась экономика. Изменилось все.

Особенно изменились те фальшивые политики (которыми обычно становилась знать), оправдывающие свои действия тем, что считали войну «правым делом». Теперь же им пришлось всерьез задуматься о будущем и о том, какого политического курса придерживаться.

«Идет война, не думайте о роскоши».

«Если мы проиграем в войне, то у нас заберут все. Вы действительно этого хотите?»

Все эти слова, которыми они направляли народное недовольство в сторону других государств, больше не работали.

В каждой стране скопилась гора нерешенных проблем.

Все верили в то, что как только закончится война, как только настанет «мир», все несчастья и тревоги тут же исчезнут. Именно эти убеждения позволили многим пережить тяжелые военные годы. Но когда затяжная, тянущаяся многие века война вдруг завершилась, оказалось, что никто не представлял себе, как конкретно должен выглядеть тот «мир», которого все желали.

Знать была вынуждена изменить свое мышление.

Конечно же, были аристократы, которые смогли быстро приспособиться к новым временам. Но многие из них пытались вести в отношении своих людей такую же жесткую политику, как и во время войны, за что мгновенно и жестоко поплатились. Люди, не знавшие о том, как конкретно должен выглядеть «мир», но переполненные ожиданиями, связанными с новой эпохой, очень быстро почувствовали недовольство в связи с тем, что их жизнь нисколько не облегчилась.

И в результате... даже сейчас на континенте Фербист то и дело вспыхивали бунты и восстания.

Рыцарские мечи, которыми когда-то защищались родные земли, обратились против жителей этих земель.

Но, конечно же, знать такое положение дел тоже не устраивало.

Более того, были и города, и целые страны, где жизнь действительно налаживалась.

Возможно, каким-то из них повезло, а каким-то достались умелые правители, но были места, где мир начал обретать должные очертания без каких-либо серьезных проблем. Некоторые страны и города после мер по оздоровлению экономики уже можно было назвать процветающими.

Знать, рассчитывающая повторить успех этих редких исключений, начала обмениваться между собой информацией. Маги, многие из которых остались без работы сразу после окончания войны, вновь оказались востребованы — их заклинания позволили наладить связь и проводить конференции.

Сотни часов этих конференций потратили на спешное изучение ранее ненужных дисциплин — политики и экономики.

Разумеется, информация оказалась сложной и запутанной.

Чтобы не допустить хаоса (а также организовать информацию и разработать на ее основе подходящий план действий), страны объединились и образовали международный правительственный орган.

Так и появилось Агентство по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан».

Его главная задача заключалась в исследовании идеальных методов управления государством и их продвижение в разных странах.

Можно сказать, будущее Фербиста покоилось на плечах этой организации.

Но вопросов, которые она пыталась решить, было много, а людей в ней — до обидного мало.

— Вопроса о Наследии Дьявола.

— ...Та-ак.

Лицо Конрата нахмурилось.

Среди всех скопившихся вопросов этот был одним из самых щепетильных.

— Отряд Жилетта завтра прибывает в Дельсорант. Мы получили извещение вчера вечером.

— В Дельсорант...

Взяв с небольшой книжной полки список знатных семей, он пробежался по нему взглядом.

Дельсорантом правил...

— Ясно, он один из «героев», участвовавших в «свержении Дьявола».

— Это не обязательно означает, что он владеет ими, — сказала Карен. — Как бы там ни было, мы направили ему письменный запрос о содействии, но ответа так и не получили.

— Ну, этого стоило ожидать, — со вздохом ответил Конрат. — Все мы — занятые люди, и потому уставшие. Некоторые до такой степени, что у них даже нет времени ответить хотя бы «у меня нет времени на вашу чепуху».

— Что будем делать?

— Пусть разбираются на месте, — сказал Конрат. — У нас тоже нет времени вечно заниматься каким-то вопросом просто потому, что он «может» представлять угрозу. Бунты. Эпидемии. Валютные кризисы. Конфликты на национальной почве. Мы и без того завалены делами, представляющими реальную угрозу.

С этими словами он указал на гору документов перед собой.

— Вас поняла. Соглашусь с вами.

Карен кивнула. Судя по всему, высота бумажной башни раздражала ее не меньше.

Больше они на эту тему не разговаривали.

Вот только...

«Все-таки прозвище Дьявол он заслужил», — мысленно прошептал Конрат. — «Мы продолжаем бояться даже теней, оставшихся после его смерти.»

Артур Газ. Император Империи Газ.

Дьявол, Проклятый Император, Великий мудрец, Берсерк, Мудрейший Император — вот лишь некоторые из его прозвищ. Его смерть положила конец продолжительной войне, захлестнувшей Фербист. Казалось, что император сам по себе стал символом окончания войны.

Но...

«Ну, будем надеяться, что наши страхи беспочвенны», — подумал Конрат, подбирая лежащее на столе перо и возвращаясь к работе над документами.


***

— Блин, — бурчал себе под нос Тору, продолжая идти вперед и сжимая одной рукой топорик. — Блин, как же бесит. Если подумать, то даже это — тот еще труд. Черт, как же не хочется всем этим заниматься. Я же говорил — работа для неудачников. Черт побери. Да катись оно все! Почему бы деньгам просто не упасть мне на голову. Так было бы куда быстрее.

Эти слова до невозможного точно описывали его безнадежно бесполезную натуру.

Нет, конечно же, он не пошел грабить людей от того, что у него не было денег.

Перед глазами Тору располагалась горная роща, заросшая высокой травой.

Дельсорант был классическим примером города-крепости.

С трех сторон его окружали горы, и транспортным удобством он не отличался, но, с другой стороны, его было тяжело осаждать и легко оборонять. Такие города появлялись благодаря бесчисленным войнам, что развязывали сильные мира сего, и благодаря им же становились столицами. Вот только после окончания военной поры такие крепости превращались в удаленные и неудобные города, построенные непонятно где.

Как бы там ни было, сразу за Дельсорантом начиналась обширная гористая местность.

С одной стороны, она была богата как растениями, так и животными... а с другой, представляла значительную опасность для неподготовленного к горным походам путника. Именно поэтому кроме охотников и лесорубов в эти места мало кто забредал.

Тору думал, что здесь ему удастся найти диких овощей или поймать какую-нибудь мелкую дичь — кроликов или мышей.

Но...

— Черт бы побрал эту Акари...

Он пробивал топориком дорогу сквозь кусты, и от каждого взмаха в воздух взлетали листья.

Тору поймал ртом один из падавших перед глазами листьев и проговорил:

— Неужели она все еще чего-то ждет от меня?

Прошло уже больше года с тех пор, как судьба занесла их в Дельсорант.

Любой бы сдался и оставил надежду при виде того, как его брат день за днем лишь бездельничает... но Акари все еще пыталась разжечь в нем пламя и заставить работать.

Именно она зарегистрировала Тору в гильдии Дельсоранта.

Сама она тоже была зарегистрирована в ней, но ей, судя по всему, не нравилось работать на других, и поэтому она постоянно меняла работу. А с учетом вышеупомянутых странностей в ее картине общественной жизни, ей в итоге стали спихивать лишь самую грязную работу, за которую больше никто не брался. Она же этого даже не замечала и, в конечном счете, заработок у них практически отсутствовал.

Если подумать, то и Дельсорант, и прочие города-крепости, строились с расчетом на самообеспечение, и переселившиеся сюда беженцы не могли рассчитывать на хорошую работу. Особенно это касалось новоприбывших.

— У нее ведь совсем недурная внешность. Почему бы ей просто не найти себе хорошего мужчину и не жить за его счет?

Ей ведь вовсе не нужно пытаться тащить на себе бестолкового брата.

Даже самому Тору было бы лучше, если бы она его бросила. В конце концов, он проголодался бы настолько, что сам пришел бы в эти горы. Конечно, однообразные овощи быстро бы ему надоели, особенно в отсутствие простых радостей жизни вроде хлеба, сыра, соли и перца.

Но об этом он бы задумался, если бы это действительно случилось.

— И даже если она настаивает на том, что мы брат и сестра, сначала мы ведь были друг другу чужими... серьезно, поздно нас уже так называть, — продолжал бормотать Тору, пробираясь сквозь горную рощу.

Как упоминалось ранее, эта местность была практически безлюдной. Даже звериные тропы встречались редко, а чаще заросли оказывались такими густыми, что ногой ступить было некуда. Сам Тору привык к таким местам и чувствовал себя неплохо, но неопытный человек, забредший сюда, наверняка столкнулся бы со множеством трудностей.

Но...

— А?

Тору резко замер.

Его внимание привлек непонятный звук.

— Что это?..

Он затаил дыхание, внимательно вслушался... и вновь услышал этот звук. Шелест травы. Причем, судя по всему, источник звука находился совсем недалеко.

Что-то перемещалось по траве.

— Животное?..

Вглядевшись, он заметил, что заросли перед ним действительно покачивались.

И по размеру участка качавшейся травы он смог оценить размер копошащегося в ней создания.

Оно было либо размером с человека... либо еще больше.

— ...

Тору моментально оценил разделявшее их расстояние.

Что-то около 15 метров. Если это зверь, то он мог преодолеть такую дистанцию за мгновение даже по такой неудобной местности.

Тору приготовился.

Если это олень или кабан, то это была прекрасная цель для добычи, но окажись это волк или медведь — и думать пришлось бы о выживании.

А если это вдруг окажется фейла... Тору решил об этом пока не думать.

Потому что «смириться со смертью» было бы самым разумным выбором.

«Впрочем, откуда тут фейла?» — подумал Тору так, словно этого действительно не стоило бояться.

И...

— ?..

Из травы вдруг раздался звук, совершенно не похожий на звериный.

Тору задумался о том, что он напоминал. Это был механический стук, похожий на удары деревянной коробки о камень. Во всяком случае, ни одно животное с таким звуком не передвигалось. Птицы и насекомые такие звуки тоже не издавали.

Тору вновь напряг слух. В этот раз до него донесся звук трения чего-то по земле.

«Что за?»

Вряд ли это был охотник или лесоруб.

А значит...

— ...

И тут из травы неожиданно высунулось лицо.

— ...А?

Тору смотрел на него, вскинув брови так, что на лбу у него образовалась вертикальная борозда.

Это существо совершенно не подходило этому месту. Оно здесь казалось совершенно неестественным и неожиданным.

Проще говоря... это была человеческая девочка.

На вид ей было лет 14-15.

Утонченные и очаровательные черты лица.

Длинные волосы серебристого цвета слегка блестели в лучах пробивавшего сквозь деревья солнца, освещавшего лесной полумрак. Повязанное на голове белое украшение очень контрастировало с большими фиолетовыми глазами, которыми она оглядывалась по сторонам и моргала, напоминая своими действиями небольшого зверька.

Но этот зверек явно не был хищным.

Более того, ее тело, одетое в черные одежды, выглядело очень нежным. Казалось, что охотились, скорее, на нее.

Вид хрупкой девочки, пробиравшейся в одиночку через горы, необычен сам по себе, но ее внешность делала его необычайным и даже, попросту говоря, странным. Ее черное платье усыпали кружева и украшения, и оно явно не предназначалось для путешествий по горам. И действительно, к платью уже успели прицепиться листья и сломанные ветки, которые она подцепила по пути.

В руках у нее не было ни топора, чтобы прорубаться сквозь заросли, ни даже посоха.

Ее вид словно был полной противоположностью тому, как одевались бывалые охотники и лесорубы. Он выглядел бы неестественно даже на улице. Этим одеждам было самое место на знатному балу.

Девочка явно напрашивалась на бедствие.

Ее легкая одежда словно насмехалась над горой.

Но при этом...

«Что... это такое?»

Когда Тору поначалу принял ее за весьма крупного зверя, это произошло, потому что девочка тащила за собой груз размером с нее саму. Она несла немыслимо огромный короб из темного дерева. Из-за него при перемещениях она беспокоила гораздо больше травы.

Но это был не просто короб...

«...Гроб?»

Короб напоминал вытянутый по горизонтали восьмиугольник. Насколько знал Тору, такую форму мог иметь только гроб.

Естественно, этот контейнер, по роду службы обязанный вмещать в себя тело взрослого человека, по размеру превосходил саму девочку. Она тащила его за собой на кожаных ремнях. Казалось, что от такого обращения гроб должен немедленно потрескаться и сломаться... но он, судя по всему, был на удивление прочным — на его поверхности не было ни царапины.

Вот только... что она делала с ним?

Даже если гроб и пустовал, он должен быть весьма тяжелым.

Во всяком случае, это точно не та вещь, с которой обычно разгуливали дети... тем более в горах. Может, она использовала его вместо спального мешка? Правда, тогда не ясно, почему с одного из боков к нему было приделано нечто, похожее на лампу.

Конечно, гроб наверняка комфортнее и безопаснее для сна, чем дешевый мешок из ткани...

— Эй, — изумленный Тору поднялся сам и позвал девочку. — Эй, ты. Что ты делаешь?

— ...! — вздрогнув, девочка повернулась в сторону Тору.

И без того большие фиолетовые глаза от удивления сталиеще больше, и она уставилась ими точно на него.

— Что ты делаешь в горах в оди... — в каком-то смысле, Тору начал задавать вопрос, на которой был вправе ожидать быстрого ответа.

Но...

— ...?!

Ему пришлось прерваться на полуслове.

Послышался резкий шуршащий звук, и девочка с гробом вновь погрузились в траву.

— Эй!..

Не ожидавший такой реакции Тору сделал шаг вперед и вновь позвал ее. Но в следующий момент зашелестела трава, и он увидел, как покачивания зарослей начинают отдаляться от него.

Похоже, она пыталась сбежать. Причем довольно резво.

— ...

Но, в отличие от городских улиц, в горных лесах заблудиться проще простого.

Тяжело идти даже по прямой. Не привыкшие к горам люди огибали встречающиеся препятствия, быстро забывали, в какую сторону идут, и вскоре начинали бродить кругами. Какими бы глупыми ни казались такие ситуации, возникали они нередко.

Вот и сейчас...

— ...

Тору прищурился и стал смотреть, как девочка пыталась пойти то в одну, то в другую сторону, но постоянно обо что-то стукалась, кратко вскрикивала и пыталась уйти куда-либо еще. Наконец, после несколько глухих ударов и поворотов она вновь очутилась перед Тору.

И затем...

— ...

— С возвращением, — обратился Тору к лицу выглянувшей из травы девочки, мысленно добавив «что, наигралась?».

Между ними было что-то около пары метров. Сделай Тору пару шагов вперед и смог бы дотянуться до нее рукой.

— ...?!

Девочка застыла с изумленным видом.

Поскольку лицо Акари на такие эмоции обычно не способно, Тору эта реакция показалась забавной.

Она неуверенно задергала руками и ногами.

Посмотрев налево, затем направо, она вновь повернулась к нему.

И после всех взволнованных движений... девочка замерла на месте.

— На...

— На?

Тору удивленно склонил голову. Девочка, продолжая смотреть точно на него, выбросила вперед палец.

— Нападать?

— Кто? На кого?

На самом деле Тору понимал, что именно она хотела сказать, но все равно спросил.

— Ты. На меня, — ответила девочка, показав пальцем сначала на него, потом на себя.

В какой-то степени... этот жест был немного нагловатым. Казалось, что девочка совершенно не сдерживала себя, хотя и видела его впервые. С другой стороны, выглядела она так, словно очень опасалась его.

— ...

— ...

Тору смотрел на девочку полузакрытыми глазами.

Та смотрела на него в ответ снизу вверх.

В воздухе между ними начало зарождаться напряжение.

И затем...

— Ты хочешь, чтобы я напал на тебя?

— ... — девочка замотала головой. — Бандит. Нет?

— Бандиты в одиночку не шастают.

— ...

— А я, к сожалению, на данный момент совершенно безработный.

— ...Охотник? — спросила девочка, сведя брови и осматривая лицо Тору.

— Я же сказал — безработный, — со вздохом повторил Тору.

Нет, иногда он, бывало, ловил небольших зверьков. Но называть себя после этого профессиональным охотником ему не хватало наглости.

— Мне нечего есть, и я пошел в горы искать овощи.

Если честно, ему и самому было неприятно произносить эти слова... но он понимал, что если начнет жаловаться на жизнь после всего, что наделал, Акари вполне может накинуться на него с молотом.

— ...Понятно, — сказала девочка, несколько раз кивнув головой.

На лице ее неожиданно появилась довольная улыбка, а затем она вновь выбросила вперед палец, указывая точно на нос Тору.

— Нищий!

— Да уж понятно, что богатых безработных... нет, может и бывают, но если ты еще раз назовешь меня нищим, я могу и рассердиться, — со вздохом ответил Тору.

Самым удивительным было то, что хотя девочка и назвала его нищим (с ней трудно спорить, ведь Тору настолько обнищал, что не смог сегодня даже позавтракать), лицо ее не выражало ни презрения, ни насмехательства над ним. Скорее, она выглядела так, будто была в восторге от чего-то, что видела крайне редко.

— Нищий. Понятно. Нищий, — продолжала повторять она и кивать.

«Да что с ней такое?»

Складывалось впечатление... будто она понимала, что означает слово «нищий», но никогда не видела настоящих нищих.

— Лучше ты ответь. Да, ты. Что ты делаешь? Почему ты бродишь тут? — с этими словами Тору еще раз окинул взглядом черный гроб, который она тащила за спиной. — С этим гробом. В эти места даже местные забредают крайне редко.

— А...

В этот раз ее реакция была очевидной — она округлила глаза и посмотрела себе за спину.

После этого тут же встрепенулась, опустила гроб на землю, затолкала в траву и встала перед ним... Она что, пыталась его спрятать? Затем она искоса посмотрела на Тору и спросила:

— ...Видел?

— Ну, его сложно не заметить, — сокрушенно ответил Тору.

Еще бы, гроб по размерам больше самой девочки, и не увидеть его было невозможно.

— Не видел.

— ?

— Ты не видел его.

— Ну... ладно, как скажешь, — почесывая голову, сказал Тору.

И на это девочка ворчливо прошептала:

— Я-то думала, что через горы мало кто ходит... и решила, что это будет хорошая идея...

Эти слова она произнесла не на континентальном языке, а на языке Лаке, использовавшемся в северных землях. Тору уже успел удивиться тому, что разговаривала она как-то странно и обрывочно, но теперь стало ясно, что она, видимо, откуда-то с севера. Континентальный явно был для нее непривычным, зато на Лаке она разговаривала бегло.

— Ты что, преступница какая-то?

Другого объяснения тому, что она сторонилась людей и решила пробираться через горы, Тору не придумал.

Пусть Дельсорант и не был самым удобно расположенным городом, между гор шла дорога, по которой ездили телеги и обозы. Ни один нормальный человек не стал бы без каких-либо исключительных обстоятельств пробираться сквозь горы с таким тяжелым багажом.

— Грубиян! Нахал! Хам! — выбросив палец в сторону Тору и вперившись в него взглядом, проговорила девочка.

Она вновь перешла на континентальный язык. Конечно, Тору понимал ее и так, и этак... но все же ему было проще, когда она говорила на континентальном.

— Тогда почему ты так боишься попадаться на глаза людям?

— ...?! — девочка застыла с выражением изумления на лице.

Судя по всему, она не ожидала, что Тору понимает язык Лаке.

— ... — она вновь начала с недоверием искоса на него смотреть.

В ее глазах читалось сомнение, неуверенность, тревога, бдительность и множество других самых разнообразных чувств. Глазами она напоминала дикую кошку, пытавшуюся понять, кто перед ней — враг или союзник.

— Ладно, неважно. Мне все равно, преступница ты или нет, — пожав плечами, сказал Тору.

С окончания войны прошло всего несколько лет. Многие из людей, родившиеся в ту пору, считали, что убийства и грабежи не были чем-то из ряда вон выходящим. Кроме того, послевоенное восстановление пока преследовало только восстановление политических систем, а до правок законов дело еще не дошло. На самом деле... грань между преступлением и его отсутствием порой могла быть почти незаметной. Нередки были случаи, когда человека обвиняли как преступника, в то время как он совершенно не знал, что совершает нечто противозаконное.

Нет, правда. Эти случаи были весьма частыми.

— Как бы там ни было… — произнес Тору, еще раз вздыхая.

За время их короткого разговора он успел понять несколько вещей.

Эта девочка была неместной и окрестности практически не знала.

Кроме того, судя по ее речи и одежде, у нее особо не было ни опыта, ни знаний о том, как нужно вести себя в горах. Она напоминала вылезшую из шкатулки принцессу, которая ничего не знала о мире.

— Тебе... что-то нужно в Дельсоранте?

— Согласие, — сказала девочка и кивнула.

— Сколько времени ты уже бродишь по этой горе?

— Три дня.

— ...

Удивительно, как она вообще еще жива.

Тору снова осмотрел ее с макушки до носков...

— Слушай. У тебя...

— М-м?

— Деньги есть?

— Деньги? Деньги? — проговорила она, моргая.

Затем, словно смирившись со всем, она размашисто кивнула и сложила руки.

— Сдаваться. Разбойник!

— Какой еще разбойник? Хватит в меня тыкать! — сказал Тору, отмахиваясь от пальцев, которые она с победоносным видом направила на него.

— М? Разбойник. Нет?

— Нет же.

— Грабитель?

— Нет.

— ...Убийца?

— Почему ты так сильно хочешь, чтобы я оказался преступником?

— М-м...

Девочка сложила руки на груди и задумалась.

«Может, она и правда хочет, чтобы на нее напали?» — подумал Тору, после чего еще раз вздохнул.

— С тебя два завтрака за услуги гида.

— ...? — девочка вопросительно посмотрела на Тору.

Поняв, что проницательностью она не блещет, он бегло пояснил:

— Ты хочешь попасть в Дельсорант незамеченной, так? Я не знаю, зачем тебе это нужно, но если ты будешь так бродить, то туда и за неделю не доберешься.

— М?!

— Если уж ты собралась в горы, то хоть бы карту перед этим глянула. Если бы ты знала куда идти, три дня бы не бродила. Совершенно очевидно, что ты потерялась.

В конце концов, когда она попыталась сбежать от Тору, то немедленно сделала круг и вернулась на то же место. Вероятнее всего, она пыталась пройти вдоль горы прямо, но постоянно сворачивала и в итоге начала бродить кругами. Откровенно говоря, хорошей дороги нигде не было, и в зарослях можно с легкостью сбиться с толку и забыть, в каком направлении идешь.

— Шокирующий факт.

— Сама бы заметила! — сказал Тору изумленной девочке. — Я выведу тебя отсюда, так что с тебя два завтрака. Для меня и моей сестры.

— М...

Девочка нахмурилась и вновь сложила руки.

Ее можно понять. Она неожиданно встретилась на горе с человеком, который предлагал услуги гида за завтрак. Ее недоумение было естественным.

— Я уже говорил, что безработный. Я не хвастаюсь, у меня действительно нет денег даже на з...

И стоило ему все это сказать...


«Морзерун, морзерун, эрумун», — послышались странные звуки.


Точнее... нет, это были не просто звуки.

Это был голос.

Чей-то низкий, мрачный голос, один за другим произносящий непонятные слова.


«Сэбрун, вамрун, торун.

Сюнэрун, хорун, ярун...»


— !

Девочка удивленно моргнула.

Тору подскочил к девочке.

Оба эти действия произошли одновременно.

— Мгя?! — вскрикнула она от неожиданности.

Тору моментально прижал девочку к земле... и в этот же момент ощутил, как что-то на огромной скорости пронеслось над его спиной.

— Черт!.. — простонал он. — Вот дерьмо!

Не успела девочка что-либо ответить, как он моментально взял ее под мышку и оттолкнулся от земли.

Если бы он остался на месте, его однозначно бы убили. Впрочем, шансы на побег тоже казались весьма призрачными.

— Э, э-эй?! — воскликнул Тору, ощутив, как его что-то тянет.

Тело девочки было на удивление тяжелым... точнее, оно тянуло его назад. Обернувшись, он увидел, что она все еще крепко держалась за кожаные лямки.

А вслед за ними с грохотом ехал по земле черный гроб.

С учетом того, как трудно найти на горе место, куда можно нормально поставить ногу, даже сама девочка здорово выбивала его из равновесия. А уж с таким тяжелым багажом бежать становилось и вовсе невыносимо трудно.

— Ты что?! Брось!

— Нет, — тут же ответила девочка.

Как бы ни крутился Тору, он видел лишь спину и ногу девочки. Он не мог судить, с каким лицом она произнесла это словно, но тон ее был совершенно серьезным.

— Дерьмо! — воскликнул Тору.

Над его головой пролетела черная тень.

Проломив собой несколько стволов, ветвей и сделав в воздухе несколько сложных поворотов, совсем рядом с бегущим Тору приземлился...

— Все-таки это фейла!..

Это был... странного вида конь.

Хотя можно ли назвать конем существо цвета самой тьмы, умеющего с легкостью прыгать по ветвям, со странным отростком изо лба... и самое главное, с явно хищными клыками?

— Единорог!..

Обычные лошади жили на равнинах.

Их копыта, ноги и все строение тела предназначались для скоростного бега по просторам. Во всяком случае, уж точно не для гор и лесов, полных препятствий.

Но единороги, один из видов фейл, не подчинялись логике и здравому смыслу.

Хоть они и были крупнее обычных коней, но отлично ориентировались в пространстве, перемещаясь по зарослям увереннее, чем белки и обезьяны.

И, хоть они и походили на лошадей, являлись хищными охотниками.

— Дерьмо!.. — в панике воскликнул Тору.

Пытаться обогнать фейлу в горах, тем более единорога, было вершиной глупости. Тем более, когда он был вынужден тащить за собой багаж в самом буквальном смысле этого слова.

А значит...

— Остается только одно...

Действительно, вариантов у него было немного.

Он был здесь не первый раз и более-менее представлял себе местность. Бросив быстрый взгляд на солнце, пробивавшееся сквозь верхушки деревьев, Тору определил, куда они смотрели, выбрал угол движения... и точку назначения.

— Эй! — обратился он девочке, которую все еще держал под рукой. — Забудь, что я сказал, и ни за что не отпускай свой гроб!

— М?


«Морзерун, морзерун, эрумун.

Сэбрун, вамрун, торун.

Сюнэрун, хорун, ярун...»


Вновь послышался голос.

А затем...

— Вперед!

Загораживавшие обзор деревья неожиданно кончились.

Воспоминания не подвели.

Оставалось только одно...

— Задержи дыхание!!! — крикнул Тору и изо всех сил оттолкнулся от земли.

А в следующий момент...

— Ня?.. — немного глупо обронила девочка.

В пространстве оставила свой след несущаяся на огромной скорости черная тень.

Но все эти события были безразличны Тору, который вместе с девочкой и гробом летел с обрыва прямо в расположенное внизу болото.


***

Таинственный конь летел по горному лесу, словно стрела... но стоило Тору и девочке исчезнуть, как он моментально замер.

Он стал вдруг таким тихим, словно полностью преобразился. В нем не чувствовалось ни капли той свирепости, с которой он преследовал Тору. Более того, он представлялся таким безжизненным, а глаза его были столь пусты, что начинало казаться, будто он умер на ходу.

И затем...

— Хм-м?.. — промычал мужчина, пробравшись сквозь заросли.

Он был довольно низким и носил мантию, вышитую коричневым и темно-зеленым. Из-за этого в лесной чаще он практически сливался с окрестностями. А поскольку у него, как у любого человека, не было каких-либо четких очертаний, такая маскировка была еще более эффективной.

Но этим тщательность подготовки мужчины не ограничилась.

Его лицо и гладко выбритая голова тоже были чем-то выкрашены... а длинный чехол за спиной, похожий на ножны меча, обмотан зелеными и коричневыми ремнями под цвет остальной одежды.

— Я их упустил? — со вздохом прошептал он.

Из-за разрисованного лица трудно было разобрать даже черты лица, не говоря уже о выражении.

Но при этом он стоял рядом с единорогом, словно совершенно не боялся его, и смотрел в долину, в которую спрыгнул Тору. По ее центру текла река.

— Я что, плохо подготовился? Может, вообще стоило подождать Жилетта?.. — озвучил он свои мысли самому себе.

А затем...

— Хотя, нет. Такой шанс упускать нельзя.

По камуфляжу на лице пробежала белая линия.

Мужчина улыбался так широко, что обнажил зубы.

— Ладно. Уж в этот раз вы от меня не уйдете.

С этими словами мужчина повернулся к застывшему, словно статуя, единорогу, и снял висевший на спине чехол.


***

Скорее всего, без сознания он провел всего несколько секунд.

В противном случае он, несомненно, утонул бы вместе с девочкой.

— Нга!..

Первое, что сделал Тору, придя в сознание, убедился, что все еще крепко держал девочку под рукой.

Хотя изо рта его и вырывались пузыри, руки и ноги слушались, а значит, он был жив и в сознании.

К счастью для них, гроб девочки, который она ни за что не хотела отпускать, исполнил свою роль и всплыл. Когда он услышал, с каким звуком тот грохотал, то начал подозревать, а теперь окончательно убедился, что гроб либо пуст, либо близок к этому. Вода толкала его вверх с достаточной силой, чтобы на плаву смогли удержаться и Тору, и девочка.

— Кх... о...

Тору из последних сил протянул руку в противоположную сторону.

С обеих сторон возле реки росли деревья, и ветви их тянулись к нему, но Тору не удавалось дотянуться ни до одной.

Но... после очередного ливня сошла часть земли, обнажив корни деревьев. Сражаясь с на удивление бурным течением, Тору удалось с третьей попытки ухватиться за корень одного из деревьев и подтянуть себя, девочку и гроб.

Он лег на мшистую скалу у берега и начал тяжело дышать, смотря в небо.

Он ощущал сильнейшую усталость. Казалось, что он потратил больше половины всех своих сил.

Бросив взгляд в сторону девочки, он увидел, что та изо всех сил прокашливалась. Однако первым делом после этого она убедилась, что с гробом все в порядке (видимо, он был для нее важнее всего на свете), после чего, наконец, повернулась к Тору.

— Внезапно. Насильно. Безумно...

А после этого...

— М?! — она застыла с округлившимися глазами.

— Что такое?..

— Кровь?!

Она вытянула палец.

Тору с недовольным видом посмотрел на скалу, на которой лежал.

Она... постепенно окрашивалась в бледно-коричневый.

Кровь. Она текла из раны на его спине, смешивалась с водой на одежде и постепенно разливалась по скале. В отличие от красок, при смешивании с водой кровь становилась не розовой, а обретала коричневатый оттенок.

— А... — вяло отозвался Тору. — Я оплошал.

— Оплошать?.. — девочка приблизилась к нему и внимательно осмотрела спину. — Меня. Защищать. Из-за этого?

— А... ну... да.

Естественно, Тору не видел своей спины и мог только догадываться о серьезности своего состояния.

Похоже, что рана не дошла до кости, но при этом была ровной и уходила вглубь спины так, словно его полоснули мечом. По крайней мере, по ощущениям.

— Что тут поделаешь...

— Помощь. Срочно.

Девочка тут же полезла в карманы одежды, пытаясь что-то найти. С каждым движением она разбрызгивала воду... но так ничего полезного не нашла.

— ...Нет, — опечаленно прошептала она.

— Да нет, ничего, со мной все будет в порядке. Наверное, — лениво сказал Тору.

В конце концов, это было его собственное тело. Если бы они провели в воде больше времени, он мог бы потерять слишком много крови, переохладиться и замерзнуть насмерть... но поскольку рана не задела кости и почти не повредила мышцы, то Тору понимал, что и кровотечение продлится недолго.

Вот только...

— Вот он — результат голодания?

У него не было сил. Кровотечение и плаванье в холодной болотной воде вымотали его настолько, что на теле повисла тяжелым грузом усталость. Скорее всего, свою роль здесь сыграло отсутствие нормальной еды в последнее время.

— Шансов отсюда выбраться... похоже, нет, — сказал Тору так, будто говорил не про себя.

Его жизнь была в опасности, но даже сейчас в его голосе и выражении лица не было ощущения напряженности. Не то чтобы он наслаждался происходящим. Просто он был таким человеком.

— Против фейлы... к тому же единорога, я ничего сделать не смогу.

— ...

Девочка молчала.

Несмотря на немного надменный вид, она вела себя довольно глупо... и явно не понимала, насколько безнадежной была ситуация, когда за тобой по горному лесу гналась фейла.

— Бесполезно. Это тупик. Я умываю руки.

Тору попытался пожать плечами. От раны по спине пробежала боль, заставив его скривиться.

— Бестолковая у меня, конечно, была жизнь... — прошептал он, вынося вердикт самому себе.

— Бестолковая. Жизнь? — произнесла девочка, моргая.

Казалось, будто она не понимала смысла этих слов.

— Сдаваться?

— Ну... да, — Тору вяло улыбнулся и кивнул.

— Умереть?

— Наверное.

— Плохо.

— Может, и так, — Тору вновь пожал плечами.

— Смерть. Не бояться? — спросила девочка, направив на него палец.

— А? Ну, как сказать. Не то чтобы я совсем не боялся...

С этими словами Тору отвел от нее взгляд.

Он и сам не был уверен, почему так сделал.

— Просто... я с самого начала не знал, как мне лучше жить, — сказал он с самоуничижительной усмешкой. — В этом... мире.

Он не знал, к чему стремиться.

Он не знал, чего желать.

У него больше не было ничего, чем он хотел бы заниматься.

Он больше не хотел стать никем и ничем.

У него не было ни конкретных желаний, ни надежд, и однажды он заметил, что просто живет день ото дня, ни о чем не задумываясь.

Найти настоящую работу?

И что потом?

Он будет зарабатывать себе на хлеб, однажды женится, поселится в доме в уголке города, состарится и умрет. Все это время его будут ждать одни и те же дни, отсчитывающие отведенное ему время.

Разве в них был какой-либо смысл?

Разве что-либо изменилось бы, если бы он умер прямо здесь?

Для чего он вообще родился?

Он невольно задавался этими безответными вопросами. Как бы он ни старался, его не ждала награда. Он прекрасно знал, что человек не способен на многое. Он мог лишь жить и умереть, не повлияв и на крошечный уголок мира.

Он ничего не мог. Не оставлял ничего после себя.

Он жил, словно насекомое или зверь.

Смысл жизни.

Цель, к которой надо стремиться.

Когда-то у него было и то, и другое — у него была ясная цель, в которой он никогда не сомневался. Но однажды ее у него отобрали.

И именно поэтому Тору перестал понимать, что ему делать, и за последний год опустился до такой жизни.

Можно было сказать, что он увял.

— Когда-то у меня было кое-что, чем я хотел заниматься, — Тору вновь пожал плечами, — Но теперь нет. Я потерял свою цель. Мне остается лишь жить по инерции.

— ...

Какое-то время девочка смотрела на Тору, склонив голову.

— Найди еще, — она вновь указала на него пальцем.

Казалось, будто она отдавала приказ.

— А?

— Прямо сейчас. Найди. Еще одну. Цель, — проговорила она так, словно произносила совершенно очевидные вещи.

Вот только...

— Уже поздно.

— Почему?

— Если честно, других талантов у меня нет.

Бывшая цель его жизни.

Он тратил на погоню за ней все свои дни.

У него не было времени осваивать какие-либо другие навыки или учиться чему-то еще. Тору считал себя тарелкой из обожженной глины. Из него уже нельзя сделать кувшин. Даже если бы он попытался стать другим человеком, у него получилось бы плохо.

Но...

— ...

Вдруг девочка...

— А-ай?!

…бодро постучала Тору по спине.

— Что ты вообще творишь?!

— А. Извинение. Сожалеть.

— Твои сожаления тут не помогут!

Пусть его рана и не была глубокой, удары по ней очень болезненны.

— ...Такая же, — вдруг произнесла девочка, указывая на себя.

— О чем ты?

— Бестолковая. Такая же. Умею... только одно.

И с этими словами... она вдруг протянула руки к стоящему неподалеку гробу и открыла его.

Как можно было догадаться из их недавнего плавания, большая его часть пустовала. Но...

— Это же... — Тору изумленно округлил глаза.

Девочка извлекла стальные инструменты.

Сначала Тору показалось, что это кавалерийский пулемет... но нет.

Длинный, очень длинный железный ствол.

Механизм, который навинчивался на него.

Снайперский прицел.

Деревянная ручка на механизме, за которую оружие нужно было держать. Две ноги для фиксации на земле.

Это... гундо.

Этим словом назывались инструменты магов, которые те использовали для стрельбы заклинаниями. Рыцари сражалась саблями, лучники использовали луки и стрелы, маги использовали пушки. Другими словами, наличие гундо означало то, что человек — маг.

— Так ты... маг?

— Согласие.

Девочка гордо улыбнулась... а затем начала собирать гундо, громко щелкая деталями.

Хоть это и было понятно еще из размера деталей, но орудие по размеру превосходило девочку. Холодная вороненая сталь удивительным образом контрастировала с теплым коричневым деревом рукояти.

— Только это. Других талантов нет. Но.

Напоследок девочка расправила ноги орудия и поставила его на гроб.

— С этим. Многое. Уметь.

— Хочешь сказать...

Тору сузил глаза.

Сам он не был магом и не знал многих деталей. Но... он слышал о том, на что они были способны.

Магические гундо были длинными, тяжелыми, сложными в обращении и совершенно не портативными, что делало их использование на ходу почти невозможным. Обычно их необходимо было зафиксировать перед использованием, или же, по крайней мере, не двигаться самому.

Но... залп из него не шел ни в какое сравнение с ударом меча или копья.

Мало того, что они крайне дальнобойные, после достаточно долгой подготовки можно самостоятельно разрушить целый замок одним ударом. Поговаривали, что Проклятый Император и Дьявол, последний император Империи Газ Артур Газ, смерть которого положила конец войне, был магом такой силы, что мог своими заклинаниями сравнивать с землей горы и осушать реки.

А значит...

— Вместо того, чтобы бежать от единорога... мы можем убить его?

— Наверное, — сказала девочка, странно улыбнувшись и кивнув.

Скорее всего, в своих навыках мага она не сомневалась.

— Но. Во время проведения ритуала... нет передвигаться.

— Неудивительно...

Это было естественно. Несмотря на всю невероятную силу магов, им не было места на передовой. Они находились в тылу, поддерживая войска. Вооруженные длинными и тяжелыми гундо, требовавшими долгой настройки перед выстрелами, маги были, мягко говоря, не предназначены для ближнего боя.

А значит...

— Сначала используй поисковое заклинание, чтобы найти фейлу. Затем используй атак...

Он замер на полуслове.

— ...

— ...

Девочка застыла.

Тору вздохнул.

Ему даже не нужно было оборачиваться.

В широко раскрытых глазах девочки отражался пейзаж за спиной Тору. Вернее, в нем отражался черный конь, пробравшийся сквозь деревья.

А кроме того...


«Морзерун, морзерун, эрумун.»


Орган на его голове, для удобства называемый «рогом», светился изнутри.

Морда коня постепенно двигалась, а свет оставлял за собой след... но он не исчезал, а продолжал висеть в воздухе. Более того, он начал вырисовывать в нем сложные письмена.


«Сэбрун, вамрун, торун.

Сюнэрун, хорун, ярун.»


Это был... магический круг.

«Фейла».

Этим словом называли животных, способных использовать магию.

Если люди не могли использовать магию без своих инструментов, гундо (если точнее, использование заклинаний без гундо требовало столь сложной подготовки, что на практике это было именно так), то фейлы могли применять заклинания, используя лишь свои тела. Фейлы обладали органами, которые сами по себе умели составлять заклинания и выстреливать ими. В случае единорогов это были их рога.

И поэтому...

— Слушай... — сказал Тору, упорно не желавший сводить глаза с девочки и поворачиваться. — Если я выиграю время, ты сможешь?

— М?

— Если я отвлеку его, ты сможешь применить магию?

— ...Согласие.

Девочка кивнула.

Расстояние для магов было лишь «щитом» от вражеских атак. На самом деле, ничто не мешало магии поразить цель, находящуюся довольно близко.

А значит... Тору мог спасти свою жизнь, обеспечив девочку достаточным количеством времени на сотворение заклинания.

— Этой штуковиной против фейлы сражаться будет непросто, — сказал Тору, доставая из ножен на поясе топорик.

Конечно, он тоже был острым, но предназначался для походов по горным лесам и прорубания сквозь заросли, а вовсе не для битв.

Но... сейчас уже не время мечтать о более удобном оружии. Он должен сражаться тем, что у него есть.

Топором... и той техникой, что он так хорошо знал.

— «Я есть сталь», — тихо произнес Тору.

— М?.. — тут же переспросила девочка, но Тору не ответил.

Он был так сконцентрирован, что ее голос лишь доходил до его ушей, но не проникал в сознание.

— «Стали неведом страх»... «стали неведомо сомнение»...

Если честно... он уже не был уверен в том, что помнит все слова наизусть, но стоило ему начать, как они сами за собой начали слетать с языка. Все-таки эти слова, повторенные десятки тысяч раз, отпечатались в сознании так глубоко, что даже несколько «пустых» лет не смогли их стереть.

Он не знал, радоваться этому или нет.

Тору действительно этого не знал.

— «Встав против врага, я не стану колебаться».

В каком-то смысле эти слова были «ключом».

Он отпирал оружие столь страшное, что в обычной ситуации им не пользовались.

Тору отчетливо ощущал, как от каждой строки что-то внутри него меняется.

— «Я есть орудие, несущее твою гибель»...

Эта техника полностью, до самого мозга костей, превращала обычного человека в живое оружие.

Она не просто придавала ему сил.

Все тело психологически и физиологически затачивалось под нужды битвы.

Оно начинало дышать ради битвы, гнать кровь ради битвы, думать ради битвы. Оно переставало быть человеком.

Оно становилось оружием в человеческом обличье.

Оно становилось инструментом, все части которого существовали ради одной единственной цели.

Но... оно становилось неудобным для человеческой жизни. Платой за эффективность в бою становилось то, что во всем остальном оно начинало уступать даже самому незаурядному человеку.

Поэтому его и следовало считать инструментом, отбросившим свою человечность.

Именно поэтому опаснее всего такие инструменты были, когда попадали в плен. Какой бы моралью, верностью и честью не обладал человек... он уже больше не был самим собой.

Поэтому эти инструменты должны были уметь превращаться обратно.

Человек и орудие. Способ, позволяющий переходить от одного полюса к другому.

Когда-то существовали люди, искавшие его.

Они воплотили его в реальность, создав эту технику... а затем образовали клан, в котором она передавалась из поколения в поколение.

Они назвали ее «Железнокровием».

— Фх...

Волосы на теле встали дыбом.

Пробудились спящие мускулы, нервы раскалились от текущей по ним жажды битвы. Хотя Тору все еще был похож на Тору, он уже не был самим собой до конца.

Он стал мечом.

Его дыхание, пульс и мысли существовали лишь с одной целью — уничтожение находившегося перед ним врага.

С его лица пропали эмоции.

Более того... девочке и единорогу, скорее всего, показалось, что его тело изменило свой цвет.

Кровеносные сосуды его тела ожили, отчего казалось, что все его тело покрылось татуировками.

От того, что мощные потоки крови приблизились к поверхности, лучи света начали преломляться от них, окутывая тело слабым свечением. Волосы и глаза, чуткие к изменениям в крови, моментально сменили свой цвет.

Красные глаза. Красные зрачки. Красные татуировки.

Тело Тору обрело красный оттенок и стало похоже на чудовище в человеческом обличье.

Но...


«Сюнэрун, хорун, ярун».


Единорог закончил читать заклинание.

Магический круг возле его рога начал медленно вращаться и мерцать. Казалось, он дышал.

Естественно, фейла не боялась того, что человек на ее глазах немного изменил свой цвет.

— Ну же, лошадка... — произнес Тору, вскидывая топор.

Очертания черного коня расплылись.

А в следующий момент...


Единорог прыгнул с такой скоростью, что за ним в воздухе остался след.

Огромное черное тело отталкивалось от деревьев и приближалось к Тору по запутанной ломаной траектории. Каким бы натренированным оно ни было, поверить в то, что оно способно так скакать, совершенно невозможно. Периодически оно и вовсе отталкивалось ногами от воздуха.

Это и была магия единорога.

В момент ее произнесения он обретал возможность уверенно стоять на любой точке пространства, включая воздух. Этот монстр охотился на свою добычу, прыгая по стенам, потолку и так далее, чем полностью сбивал ее с толку. Более того, с каждым прыжком он становился все быстрее и к концу полета мог с легкостью обогнать стрелу. Удар мощными клыками огромного тела на такой скорости смертелен.

Единорог целился не в девочку, а в Тору.

Того факта, что фейлы умеют использовать магию, хватало, чтобы понять, что они гораздо умнее обычных животных. По крайней мере, человеческую речь они понимали. Похоже, единорог решил, что Тору более опасный противник, и решил расправиться с ним в первую очередь.

— !.. — резко выдохнул Тору, занося топор.

В следующий момент крепкое орудие, которое он придерживал и левой рукой тоже, столкнулось с клыками единорога.

Клыки и лезвие высекли друг из друга искры.

— ...

Конечно, Тору не мог своим телом остановить натиск единорога, и они вместе с черной фейлой начали падать в реку... но на лице Тору не было ни тревоги, ни гнева. Он лишь анализировал сложившуюся ситуацию в своем сознании, сохраняя совершенное спокойствие. Его тело не выделяло ценные ресурсы на бесполезные гримасы. Даже слово «лошадка» он произнес только для того, чтобы обратить на себя внимание противника.

У единорога не было когтей.

А значит, этой атакой он пытался либо размазать его, либо разорвать клыками.

Поскольку главной силой этого зверя являлась скорость, он рассчитывал закончить бой за один смертельный удар. Но скорость ничем не могла помочь ему, ведь Тору с самого начала знал, что он попытается перегрызть его горло.

А теперь...

— Не уйдешь, — прошептал Тору, цепляясь обеими руками за шею единорога.


«Гё-о-о-о-о-о-о-о!» — взвыл единорог.

Подводные бои они не любили больше всего. Эти фейлы охотились на свою добычу с помощью магической скорости... но вода, в отличие от воздуха, могла просто раздавить тело единорога, если бы он попытался в ней разогнаться. Можно сказать, что магию под водой он применять не мог.

А кроме того...

— Теперь твоя скорость ничего не решает!

Они находились вплотную друг к другу, и скорость не имела никакого значения. Тору продолжал свисать с шеи единорога и в то же время вновь начал размахиваться топором.

Он целился... в челюсть единорога.

Но тут...

Раздался металлический звон.

Клыки сомкнулись на топоре. Вывернув из последних сил шею, единорог буквально впился зубами в атаку Тору.

И это означало, что единственное оружие Тору стало бесполезным.

Но в то же время...

— Попался, — сказал Тору, скорее, самому себе.

Он продолжал вдавливать топор все глубже, приговаривая:

— Теперь ты свою магию применять не можешь!

Конечно, «ядром» заклинаний единорога был рог, но он все равно не мог обойтись без произнесения волшебных слов.

Однако челюсти единорога в этот самый момент были полностью заняты тем, что удерживали топор Тору на месте. Любое неосторожное движение привело бы к тому, что Тору отделил бы половину его головы от тела. Пережить такое не смогла бы даже фейла.

Единорог смотрел на Тору глазами, наполненными кровью. Тору тоже смотрел на него глазами, полными ненависти, хотя в обычных условиях в этом состоянии на такие чувства у него не было времени.

— Ну что... кто кого перетерпит? — еле слышно заявил Тору.

Единорог не мог применять магию.

Тору не мог убрать руки с топора.

Словно два сцепившихся друг с другом клинка, Тору и единорог плыли по реке, вливая все силы в клыки и топор.

«Но при этом проигрываю все же я», — заключил Тору. Мысли его звучали так спокойно, будто он смотрел на эту битву со стороны.

Спина Тору все еще кровоточила от недавней раны. В воде он мог истекать кровью до тех пор, пока не замерз бы насмерть.

Совершенно очевидно, что обладавший огромным телом единорог, не получивший к тому же ни единой царапины, с легкостью победил бы его.

Однако...


***

Девочка опустила рычаг затвора вниз, а затем толкнула вперед.

Послышался лязг, с которым патрон оказался внутри механизма. Одновременно с этим пружинный магический барабан сбоку гундо начал с тихим звуком вращаться.

— М...

Наконец, девочка запустила правую руку в свои длинные волосы, словно нащупывая что-то на шее.

Если точнее, она искала вытатуированную на ней эмблему.

Ее пальцы обнаружили то самое привычное и в то же время странное место, и затем девочка вытянула из пушки соединительный шнур. Она обернула его вокруг своей шеи, как ошейник.

Наконец, она соединила эмблему на шнуре с эмблемой на шее, таким образом соединив свое сознание с гундо.

— ...«Потрошитель», — прошептала девочка название желаемого заклинания, подтверждая свой выбор.

Это заклинание было несложным, а потому — практичным, так как его чтение занимало не так много времени.

Глубоко вдохнув, девочка начала читать заклинание.

— Коркт... эльм...

Пробуждающаяся магия начала собираться в магический круг.

В воздухе, окружавшем девочку и пушку, появились несколько слоев лазурных символов и орнаментов.

— Найкт... инте... найнт... вам-э... — продолжать читать девочка, тщательно выбирая слова.

Запуск магии на длинные расстояния требовал подстройки заклинания под окружающую среду. Помимо очевидных вещей, вроде температуры и влажности, приходилось учитывать положение звезд и подземных энергетических потоков. Чем больше нюансов будет учтено, тем более эффективным выйдет заклинание. Именно поэтому для произнесения одного и того же заклинания в разных условиях и в разное время порой приходилось произносить разные слова.

— Вам... мирта... ру...

Окружавшие девочку голубые магические круги начали вращаться.

Некоторые из них соединялись друг с другом, обретая новую форму. Сбоку это походило на запутанный хаос, но все эти круги подчинялись словам девочки и обретали настроенную форму. Постепенно их становилось все меньше, и они сливались в одну ясную фигуру.

Они были похожи на разбросанные части, соединяющиеся в единый механизм.

А затем...


***

Первый звук, как ни странно, издал топор Тору.

— !

Пронзительный звук означал, что противнику удалось раскусить лезвие.

Фейла взмахнула головой, выплюнула осколки и тут же начала чтение заклинания.

Тору продолжал держаться за шею единорога, который оттолкнулся от поверхности воды и взлетел в воздух.


Вновь послышались звуки копыт — единорог отталкивался от воздуха и взмывал все выше. И как только он поднялся над верхушками горных деревьев... резко перевернулся.

— !

А в следующий момент на огромной скорости устремился к земле.

Они не просто падали вниз — единорог ускорял их движение своей магией.


«Кто кого перетерпит, говоришь?» — словно произнес он.


Если бы Тору, не подумав, отцепился от шеи единорога, тот моментально бы загрыз его насмерть. У Тору не было ни крыльев, ни магии, и в воздухе уворачиваться от атак единорога он не мог. Не было у него и оружия, которым атаку можно бы отразить. Стоило ему отцепиться от единорога, его ждала бы неминуемая смерть.

Но он продолжал упорно цепляться за единорога и несся к земле вместе с ним. Скорее всего, от падения и его, и единорога разорвало бы в клочья.

«Плохо...»

Тору и единорог летели вертикально вниз.

Сознание Тору, обрабатывавшее боевую ситуацию в разы быстрее обычного, оценивало обстановку. Если единорог не собирался убивать себя, то в определенный момент он должен замедлиться, отскочив от воздуха. В этот момент от него и нужно отцепиться. Дав противнику улететь в противоположном направлении, он выиграл бы себе немного времени.

А затем...

— !..

Нога Тору соскользнула.

«Больше я не могу?..»

Тору прикусил губу.

Он думал, что протянет немного дольше... но переохлаждение и потеря крови лишили его сил неожиданно быстро. Пусть «Железнокровие» и усиливало его тело, оно не могло вернуть те силы, что были потеряны до его применения. Более того, под действием этой техники тело расходовало ресурсы еще быстрее обычного.

Обессилевший Тору оторвался от шеи единорога и оказался в воздухе.

Единорог тут же ударил копытом о воздух, замедлился... и встал в стойку.

У Тору уже не было оружия, он не умел использовать магию, и от следующего удара защищаться было нечем.

Но тут...

— ...Ну же, — вдруг раздался голос девочки. — Явись, «Потрошитель»!

А в следующее мгновение...

«!..»

В реальности все произошло за мгновение.

Но усиленное техникой зрение Тору разглядело все в мельчайших подробностях.

Из пустоты выплыли несколько вращающихся магических кругов, окруживших единорога. Они моментально сомкнулись в одной точке внутри его тела.

А затем...


«Гьёра-а-а-а-а-а!!!» — раздался по горному лесу оглушительный вопль.


Единорога словно разрубило пополам огромным невидимым клинком. Две части туши отлетели в стороны.

И свежая кровь пролилась дождем.

Разорванные останки фейлы не долетели до земли — они застряли в ветвях и продолжили истекать кровью уже с них. Некоторым все же удавалось проскользнуть сквозь ветки.

— !

Тору из последних сил вытянул обессилевшие руки.

Он ухватился за одну из ветвей плотно растущих деревьев, сломал ее, ухватился за следующую ветвь... и, в конечном счете, погасив свою скорость, повис на попавшейся на пути особо толстой ветке.

— ...

Тяжело дыша, Тору оценил расстояние до земли... и быстро спрыгнул.

Влажная земля, покрытая гнилыми листьями, с глухим звуком приняла на себя его тело. На всякий случай Тору окинул взглядом разорванного на части единорога, но останки не двигались.

Он умер.

Они... убили его.

— ...Получилось? — шепнул Тору.

— «Я объявляю эту битву законченной», — начал читать он «ключ», который возвращал ему сознание. — «Я есть человек»...

Привычные чувства вернулись к нему, и одновременно с этим он ощутил, как его внутренности, словно заполненные сталью, вновь начали напоминать те, из которых было собрано человеческое тело. По его телу начало разливаться чувство частичного паралича.

Если честно, он не ощущал ни радости от того, что выжил, ни духовного подъема от того, что победил.

Было лишь...

— ...

Что это?

Это странное... чувство полноты и завершенности.

Пока Тору пытался понять, что за незнакомое чувство родилось внутри его тела... послышался голос девочки со стороны реки.

— В порядке?

— ...Да.

Тору кивнул и, превозмогая тяжесть и усталость, вернулся на берег к девочке. Девочка уже успела опустить оружие на землю и выглядела несколько изумленной.

— Удивлена.

— Чем?

— Сильный, — сказала девочка, указывая пальцем на нос Тору.

— А-а... — протянул Тору вместе со вздохом.

Пусть об этом и не стоило кричать на каждом углу, но вряд ли в разговоре с этой девочкой следовало слишком осторожничать.

— Ну, я ведь когда-то был диверсантом.

Раньше этим словом называли бойцов, которые выполняли на поле боя особые поручения.

В отличие от солдат и рыцарей, связанных по рукам формальностями и моралью, диверсанты занимались в бою грязными делами — убийствами, отвлекающими маневрами, разведкой и множеством других вещей.

Именно поэтому они обычно не принадлежали тому или иному государству, а представляли собой отрядынаемников, которых эти страны нанимали. Им нужны были бойцы, от связи с которыми можно в любой момент откреститься, но которые могли бы решать многие неудобные вопросы. Именно поэтому диверсанты жили независимыми группами, а на жизнь зарабатывали тем, что продавали свои навыки всем желающим.

Но...

— Когда нет войн, мы становимся совершенно бесполезны, — сказал Тору, насмехаясь над собой.

Именно.

Диверсанты важны только в самый разгар боевых действий. Как только воцаряется мир, власть имущих начинают раздражать их умения, ведь диверсанты — крайне эффективная сила для бунтов и восстаний.

Деревня диверсантов Акюра, где выросли Тору и Акари, как и многие другие, была уничтожена по приказу королей соседних государств. Все ее жители, включая Тору, должны были умереть, но им повезло узнать о планах властей заранее, и диверсанты успели покинуть Акюру... а затем наступило настоящее.

Тору с самого рождения воспитывался с одной целью — он должен был стать диверсантом.

Его единственной целью в жизни было отдать всего себя битвам в роли диверсанта и однажды сгореть в этих битвах дотла.

Но... этот смысл жизнь отобрали у Тору еще до того, как он увидел свою первую битву.

На континенте уже не осталось мест, где шла война, и диверсанты деревни Акюра не были нужны никому. Крайне немногим диверсантам везло, и их нанимали в личные гвардии титулованные особы... но остальные были вынуждены оставить свои прошлые жизни.

Ради битв они рождались.

Ради битв они воспитывались.

И в битвах же они и умирали.

Это судьба ждала всех, кто носил имя Акюра, и они должны были гордиться этим.

Битвы — вот все, что связывало людей по имени Акюра с этим миром.

Ничего другого Тору не знал. Ничему другому его не учили.

Но сейчас, после всего, что случилось...

— Не бесполезен, — послышался голос девочки, заставивший Тору опомниться.

— ...Э?

— Спасена. Благодаря тебе, — произнесла она с важным видом, скрестив руки на груди.

Возможно... она просто пыталась подбодрить его.

Но на самом деле он понимал, что это была не лесть и любезность. Она действительно говорила то, что думала. Вряд ли она человек, способный на такую ловкую ложь.

— Ну... наверное, такие ситуации возникают нечасто.

— Истово согласна, — девочка улыбнулась и кивнула.

А затем...

— Повторная просьба.

— М?

— Показать дорогу.

— А-а...

Тору вспомнил, что это была его собственная идея.

— Премного благодарна, э-э...

Девочка склонила голову.

— ...Тору, — ответил он, поняв, что та спрашивала его имя. — Тору Акюра. А ты?

— Чайка Га... — девочка тут же замотала головой. — Не так. Чайка Трабант.

Тору Акюра, диверсант.

Чайка Трабант, маг.

Случай свел их вместе... и конечно же, они и малейшего понятия не имели о том, какое будущее ждет их.

Глава 2. Решение сестры

Раздавались звуки безразлично стучащих друг о друга столовых приборов.

— ...

Тору, не обращая внимания на направленные на него изумленные взгляды, продолжал есть.

Конечно, этикет и столовые манеры никогда его особо не интересовали, но сейчас он поглощал еду с каким-то особым рвением. При этом казалось, что он даже не пытается наслаждаться ее вкусом.

Закинуть в рот. Разжевать. Проглотить. Запить водой, чтобы еда проскользнула вглубь тела.

Повторить.

Казалось, он собирался повторять эти простые действия целую вечность.

Еду нельзя было назвать ни вкусной, ни невкусной.

Конечно, это плевок в душу человека, который ее приготовил, но прямо сейчас Тору ел не для того, чтобы насладиться вкусом еды, а чтобы просто восполнить свои силы.

— ...

Прошло совсем немного времени. Если точнее — 3 часа.

Пока Тору искал в горах дикие овощи, случайно встретил там девочку, а затем умудрился наткнуться на единорога, фейлу. Защищая девочку, он отвлекал единорога, а затем девочка убила зверя своей магией. В ходе всех этих событий Тору пролил немало крови и даже применил тайную технику, которую не использовал два года: «Железнокровие».

И это «Железнокровие» израсходовало значительную часть ресурсов его тела.

Пожалуй, стоило удивиться тому, как он не упал в обморок сразу после окончания боя. Техника выжала из него последние силы, и все это время Тору, можно сказать, висел на волоске.

В результате... на Тору напал такой голод, что как только они с девочкой добрались до Дельсоранта и зашли с ней в столовую, как развернулась эта сцена. Рядом с Тору уже стояла стопка из пяти пустых тарелок.

Время на часах уже перевалило за полдень, и в столовой было довольно многолюдно.

Поначалу остальные люди вовсе не замечали Тору, но вид молодого парня, перед которым неумолимо росла гора из тарелок, все же не мог остаться без внимания.

— Эй, мужик, — Тору оторвал взгляд от шестой опустевшей тарелки. — Еще одну порцию того же.

— ...Ладно.

В маленьком окне, соединявшим кухню с залом, показалась кивающая голова сбитого с толку повара.

И вслед за этим...

— Слишком много ешь, — хмуро прошептала сидевшая напротив Тору девочка с серебряными волосами и фиолетовыми глазами.

Чайка Трабант.

Она представилась именно этим именем. Тору все еще не имел никакого понятия, что это за семья, но сейчас его волновало только то, что она согласилась заплатить за еду. У самого Тору, как бы ни обидно было это признавать, не было ни копейки.

— Безумие. Гора еды. Невероятный желудок.

— Ты мне лучше скажи, у тебя действительно есть деньги?

— ... — Чайка сокрушенно кивнула.

— Вот и славно. После физических нагрузок всегда есть хочется.

— ...

Конечно, Чайка пообещала отплатить Тору завтраком за то, что он привел ее сюда. Но, скорее всего, она уже начала сожалеть о том, что не уточнила количество еды и бюджет, на который он рассчитывал.

Тору же между тем достал из стоящей рядом с ним корзинки хлеб, разорвал его руками и начал есть. Не то чтобы он просто пожирал все, что попадалось ему под глаза. На самом деле Тору учили, что для наиболее эффективного восполнения сил следует есть в правильном порядке. Сначала нужно дать мозгу понять происходящее в желудке и дать команду на усиленную выработку ферментов — тогда еда будет усваиваться гораздо лучше, и трапеза получится гораздо более эффективной.

Тору за мгновение расправился с куском хлеба...

— Брат.

...И застыл на месте.

Вместе с ним без какой-либо на то причины замерли все посетители столовой.

Хотя, нет... причина у них была вполне определенная. Правда, они пока и сами этого не знали. Они вздрогнули инстинктивно, как кролик, впервые увидевший тигра. Кролик не знает, почему он боится тигра.

— Ты все никак не возвращался домой и я начала беспокоиться.

— ...

— Что ты делал, брат?

— ...

Тору собрал всю свою силу воли и повернулся назад, ко входу в столовую.

Там стояла девушка.

Высокая, стройная, с длинными черными волосами, собранными у затылка.

Длинный разрез ее глаз был очень красивым... но в то же время ее прищуренный взор был полон угрозы.

Акари. Младшая сестра Тору.


— Брат.

Акари быстро прошла по столовой в сторону стола Тору и Чайки.


Все посетители рефлекторно расступались, освобождая ей дорогу. Не то чтобы она просила их об этом или приказывала какими-то жестами — она просто шла. Ее прекрасные брови не были гневно сведены, ее лицо не пылало от ярости, но от ее тела словно исходила аура, заставлявшая всех вокруг прятаться в страхе по углам.

— Акари, а, ну, видишь ли... — Тору тут же начал составлять оправдание...

Но, если подумать, то из дома он выбежал со словами «я добуду нам завтрак», а на часах был уже полдень. Он не просто задержался, он оставил сестру дома, а сам в это время доедал седьмую порцию. Ни о каком убедительном оправдании речь уже не шла.

Он пришел к выводу: оставалось лишь извиняться.

— Прости. Забыл.

— ...

Похоже, теперь Акари задумалась о том, что именно заставило ее брата извиниться ей в лицо. Она сузила глаза и посмотрела сначала на Тору, а затем на изумленно глядящую на происходящее Чайку позади него.

А потом...

— От тебя пахнет кровью, — тихо произнесла она.

— А... — у Тору дернулось лицо.

Чайка уже зашила его кожу и одежду с помощью ниток и иголки, которые нашла у себя, и Тору думал, что рана, которую оставили на его спине клыки единорога, будет незаметна, но сестра, конечно же, вмиг почуяла неладное.

И затем...

— Брат.

— А-а, нет, короче...

— У тебя ведь есть я.

— ...А?

— О чем ты думал, когда решил обесчестить такую маленькую девочку?

— ...

Тору обернулся и посмотрел на Чайку.

Чайка, как он и ожидал, не поняла, что Акари только что сказала, и продолжала недоумевать.

— Акари.

— Что такое, брат?

— Я мог бы на эту тему пошутить, но ладно, не буду. Ты ошибаешься.

— Правда? — Акари склонила голову. На ее лице все еще не было ни единой эмоции. — В чем именно, и как я ошибаюсь? Объясни своей глупенькой сестре, что происходит. Потому что я совершенно уверена, что от тебя доносится запах крови, потому что ты изнасиловал ту девочку и измазался кровью, когда лишал ее девственности.

— Ты вообще учитываешь возможность того, что меня могли ранить?! — возопил Тору, ударяя кулаком по столу.

Но Акари лишь склонила голову в другую сторону и продолжила:

— Это странно.

— Что тут странного?

— Разве мой брат смог бы ранить себя во время простой прогулки по горам?

— ...

Тору вздохнул.

Наверное, ему было немного радостно от того, что она верила в его силы.

— А с учетом того, что ты привел с собой какую-то незнакомую девочку, естественно, я первым делом подумала о том, что в тебе, наконец, пробудилось половое влечение.

— Хватит распускать обо мне слухи!

«Особенно, когда здесь полный зал народу».

— Но ведь рядом с тобой всегда есть сестра, с которой ты не связан по крови. Ты в любой момент мог удовлетвориться мной. Возможно, я не совсем в твоем вкусе, но у молодых парней либидо такое, что...

— Замолчи. Ради всего святого, замолчи, — простонал Тору. — Посмотри лучше вот на это.

Тору потянул руку к спине и немного оттянул свою одежду.

Конечно, Акари не увидела рану целиком, но зашитый нитками край разглядеть была должна.

— Это же... — прошептала Акари, удивленно округлив глаза.

— Теперь поняла?

— Да. Все ясно. Похоже, что я допустила чудовищную ошибку.

— Ничего, главное, что ты все поняла. Надеюсь. Вот, раз уж ты здесь, давай тоже приса...

— Эта девочка, — перебила Тору Акари и посмотрела точно на Чайку. — Я убью ее.

— Э-э?!

Акари начала идти в сторону Чайки, и Тору моментально заломил ей руки. Пусть с Акари не было ее любимого молота, это не означало, что они в безопасности. Акари могла раздавить ладонью яблоко. Может, ее тело и не выглядело особо мускулистым, но она из деревни Акюра... со всеми вытекающими последствиями.

— Ты так ничего и не поняла!

— Нет, поняла. Это она изуродовала тебя. Пусть я известна как очень мягкий и мирный человек, но даже я не потерплю того, что кто-то обесчестил моего дорогого брата.

— В каком это месте ты мягкая и мирная?! И почему ты меня оскорбляешь, если я так дорог тебе?!

«Как ты вообще решила, что мне может раскроить спину такая девочка?»

— Я неправа?.. — спросила Акари, поворачивая голову к Тору, все еще державшему ее руки.

— Неправа.

— Но как еще ты мог получить эту рану? Желание овладеть маленькой девочкой так ослепило тебя, что ей удалось ударить тебя в спину, разве нет?

— ...За кого ты меня вообще принимаешь? — простонал Тору.

А затем...

— Это была фейла, — сказал Тору приглушенным голосом, начав рассказ о случившемся.

Узнай жители о том, что около города бродила фейла, то поднялся бы огромный шум. И превратился бы в неудобный вопрос о том, как именно Тору удалось пережить с ней встречу. Они заставили бы его сказать им свою фамилию, и все усилия, которые они приложили, чтобы скрыться в районе беженцев Дельсоранта, пошли бы насмарку.

— ... — глаза Акари резко сузились.

— Я не знаю как, но мне попалась фейла. К счастью, мне на помощь пришла эта девочка, Чайка, и убила ее. Она маг. Вон в том гробу лежит ее гундо.

В деревне Акюра существовал особый тайный язык жестов.

С его помощью Тору смог не только не дать посетителям столовой услышать слово «фейла», но и показать Акари, что не шутит.

— Скорее, я обязан ей жизнью. Теперь по поводу еды… Она заблудилась в горах, и я предложил вывести ее оттуда, если она заплатит за наш с тобой завтрак. В конце концов, горные овощи мне уже опостылели.

— Ясно... — Акари кивнула.

Одновременно с этим Тору разжал свою хватку.

— Прости, брат.

— Ничего, главное, что ты все поняла. Надеюсь.

— Я была уверена, что твое бестолковое лежание дома извратило твои сексуальные желания.

— Я же сказал, молчи, — лицо Тору вновь дернулось. — И вообще... раз уж ты тут, поешь с нами.

— Хм? — Акари повернулась к Чайке. Та вздохнула и кивнула. — Хорошо. Тогда мне четыре порции блюда дня.

— Эй.

— Я так беспокоилась, что активировала тайную технику и искала тебя по всему городу. Я тоже страшно проголодалась.

— Эта техника нужна для... а, неважно.

В конце концов, Акари тоже умела использовать «Железнокровие».

— Прости, что так получилось.

— Смирение... — Чайка кивнула.


***

— ...

Мужчина неподвижно стоял возле трупа фейлы.

Он практически сливался с окружающим пейзажем — сложно было даже определить, покрашено ли его тело в коричневые и зеленые цвета, или же это просто одежда. Во всяком случае, его гладко выбритая голова точно была основательно вымазана краской. А уж когда он закрывал глаза, заметить его с расстояния становилось очень трудно.

— У-у...

Лицо мужчины скривилось.

Из-за камуфляжа трудно было сказать, что именно выражало его лицо, но в следующий момент из глаз хлынули слезы, намекавшие на то, что он сильно горевал.

— У-у-у-у-у-у-у...

Мужчина упал на колени и припал к останкам фейлы.

Эти останки словно разрубило гигантским клинком напополам, от головы до зада. Кровь этого черного тела уже впиталась в листву, из-за чего останки магического зверя, вселявшего страх в сердца простых людей, немного скукожились.

— Как же тебе было больно... как же ты страдал... у-у... у-у-у... бедняга, бедняга!.. — продолжал изо всех сил стенать мужчина, склонившись над трупом фейлы.

Он горевал так, будто это было тело его близкого родственника.

А затем...

— Я не понимаю... — вдруг произнес мужчина таким хладнокровным тоном, словно резко стал другим человеком. — Как маг смог убить единорога в лесу, да еще и после начала атаки? У единорога было однозначное преимущество. Да и сражался он против маленькой девочки с тяжелым багажом. У него не было ни единой возможности проиграть.

Отпрянув от трупа единорога, мужчина поднялся, а затем недоуменно склонил голову.

— Все это значит, что она не только была готова к тяжелым испытаниям, но и обзавелась какими-то «глазами» и «ушами». Неужели я что-то упустил из виду?..

Окинув взглядом окрестности, мужчина вдруг пригнулся и встал на четвереньки, словно изображая зверя.

Он прищурился, принюхался, побродил вокруг трупа фейлы...

— В ожидаемом районе был еще кто-то?.. — наконец, прошептал он.

Взор его устремился к придавленным листьям и поломанным веткам.

Пожалуй, глаза обычного человека не увидели бы в них ничего странного, но...

— Следы... вместе с целью был молодой мужчина. Хм. Хм-хм. Если он смог справиться с ним, то он, видимо, неплохой боец? Кто он? А главное — девочка должна была находиться одна. Она встретилась здесь с кем-то? Но... — мужчина склонил голову. — Хм. Похоже, в одиночку действовать все же не стоило. Если у нее появился помощник, то это для меня перебор. Наверное, лучше будет подождать, пока приедет Жилетт.

Мужчина поднялся, а затем повернулся в другую сторону.

— В любом случае, ясно одно — она находится внутри города.

Мужчина смотрел именно туда, где находился Дельсорант.


***

Они расстались с Чайкой у входа в столовую.

Пусть они и сражались друг с другом плечом к плечу, но все еще были лишь случайными попутчиками.

Девочка заблудилась, а Тору привел ее в Дельсорант. В награду Чайка оплатила его еду. Они расплатились друг с другом. Что же до фейлы, то трудно сказать, кого именно она атаковала, и кто кого спас, поэтому ни о каком долге здесь говорить не приходилось.

Вот только...

— Брат?.. — раздался голос Акари, и Тору резко повернулся к своей сестре.

— Что такое?

— Ничего. Просто ты смотришь назад.

— А-а. Ну...

Что-то в этой девочке, Чайке Трабант, не давало ему покоя.

Но если бы Тору спросили, что именно, он не смог бы ответить.

— Эта девочка так сильно не дает тебе покоя?

— А? Нет, просто... мне кажется, она немного странная.

— ...

Акари картинно вздохнула.

Поскольку она почти никогда не показывала эмоции, ее вздох казался еще более показным. Когда они жили в Акюре, ей много раз указывали на то, что это ее серьезный недостаток. Диверсантам нередко проходилось проникать в ряды врага, чтобы сеять хаос, поэтому актерское мастерство было для них таким же важным инструментом, как и оружие.

— Чего еще?

— Я не думала, что мой брат настолько извращенец, что маленькая девочка не дает ему покоя.

— Ты хочешь всеми правдами и неправдами обвинить меня в этом, да?

— Не пойми меня неправильно, — сказала Акари, поворачиваясь. — Каким бы извращенцем ты ни был, я всегда буду любить и уважать тебя, брат.

— Знать бы еще, что для тебя есть «любовь и уважение»... — прошептал Тору, продолжая шагать вперед.

Он еще не успел осознать, что внутри него что-то изменилось. Это случилось немного позже.


***

По улице с глухим гулом ехала машина.

За последние годы простые жители уже начали привыкать к виду этих механизмов, двигатель которых работал на магической энергии. Но эта машина была заметно больше обычной и сама по себе представляла редкое зрелище. В таких ездили сливки общества — знать и государи. Или, как минимум, богатые купцы. В каком-то смысле машина была не только более удобным средством передвижения, чем карета или повозка, но и более экономичным, хотя при этом неподъемно дорогой. Машину могли себе позволить крайне немногие люди.

И поэтому она привлекала к себе внимание.

Кроме того, ее благородный белый окрас сильно выделялся на фоне деревенской улицы.

Люди на гужевых телегах и повозках, мимо которых проезжала машина, с выпученными глазами смотрели ей вслед.

— Похоже, что в дневное время перемещаться все же не стоит, — со вздохом произнес юноша, сидящий внутри нее.

Внутри этой машины модели «Эйприл» было очень много места. Вряд ли прохожие, провожавшие машину взглядами, могли представить себе, насколько внутри нее просторно. Это был самый настоящий дом на колесах. Помимо кабины, в которой сидел водитель, в ней были 4 маленькие комнаты, 2 склада, а также центральная каюта, в которой экипаж машины мог встретиться и что-либо друг с другом обсудить.

Юноша сидел именно в этой каюте.

Он был не один — вокруг круглого стола сидело еще несколько человек.

Они не были похожи друг на друга ни лицами, ни цветом глаз, волос или кожи, ни одеждой — ощущение единства отсутствовало. Могло показаться, что это какой-то отряд наемников, но вышеупомянутый юноша выглядел очень элегантно и изысканно, и его можно было с легкостью принять за представителя знати.

— Судя по сообщению отправившегося на разведку Матеуса, это именно та девочка, которую мы ищем. Если упустим ее здесь, то неизвестно, когда она попадется нам в следующий раз, — ответил, пожав плечами, человек, сидевший напротив юноши.

Это был широкоплечий зрелый мужчина. Он однозначно был старше юноши, но вел себя в его присутствии скромно. Видимо, ниже по званию.

— И все же, мы слишком выделяемся.

— Ну, еще бы, — усмехнувшись, ответил мужчина.

Юноша попал прямо в точку.

Чем дальше белая машина ехала по улице, тем больше внимания привлекала.

— Но ведь это же тайная операция...

— Ну, мы привлекаем к себе ровно столько внимания, сколько богач, разъезжающий по деревенской улице на машине. Они ведь не имеют никакого понятия, что мы здесь делаем.

— Это, конечно, так, но...

— И вообще, — мужчина повернулся в сторону кабины водителя. — Зита, сколько нам еще до Дельсоранта?

— Что-то около получаса, — донесся в ответ голос молодой девушки.

— Ага... вопрос в том, что мы будем делать потом.

— Вы уже связались c графом Абартом? — спросил юноша.

В ответ вновь послышался голос девушки по имени Зита:

— В какой-то степени. Мы не рассказали ему, зачем едем.

— Правильно, — юноша кивнул. — Скорее всего, обычных методов в любом случае будет недостаточно...

Прошептав эти слова, юноша помрачнел.


***

Он не видел их уже очень долгое время... но при этом они почти не изменились с прошлого раза.

Он нашел их в одном из деревянных ящиков, сваленных кучей в углу заброшенного дома. Они лежали совсем рядом с инструментом для ухода за ними, словно ожидая того часа, когда он вновь возьмет их в свои руки.

— ...

Тору нахмурился и достал их из коробки.

Два стилета в ножнах, прикрепленных к кожаному поясу.

Они были слишком длинными, чтобы называть их кинжалами, и слишком короткими для мечей. Кто-то сказал бы, что это ни рыба, ни мясо, а кто-то решил бы, что они вобрали в себя лучшие свойства как кинжалов, так и мечей.

Но...

— ...

Тору ненадолго положил пояс с двумя стилетами на крышку ближайшего ящика, а затем снял свои тонкие перчатки. Если рядом с ним находился кто-то, кроме Акари, то он не снимал их даже во время похода в баню. Они были нужны ему для того, чтобы он мог жить как обычный человек.

Тору посмотрел на свои ладони.

На каждой была высечена сложная эмблема.

Точно такая же, как на рукоятях стилетов.

Тору обернул пояс вокруг своего тела и приблизил ладони к стилетам.

Движения показались ему такими естественными, словно не было этого года безделья.

Осторожно взявшись за рукояти, он слегка потянул за них.

— Надо же...

Он не ощущал ни капли дискомфорта.

Вернее, он ощутил, насколько грубо и неотесанно двигался, когда размахивал с утра топором. А ведь он пользовался им целый год с того самого дня, как пришел в Дельсорант.

— Хотя, это не так уж и удивительно, — прошептал Тору.

Он не мог внятно объяснить, почему вдруг решил достать эти два стилета. Да, его топор сломался... но он не мог заменить его ими. Если он собирался жить как обычный человек, то эти штуковины были для него совершенно бесполезны.

В отличие от него, Акари продолжала регулярно размахивать своим любимым орудием, но любой человек, увидев стилеты Тору, понял бы, что они сделаны вовсе не для декоративных или бытовых целей. С тех пор, как они осели в Дельсоранте, Тору ни разу не приходилось ими пользоваться.

Впрочем, работы в этом городе не было и для молота Акари, поэтому она чаще всего ходила по улицам без него.

— Ну, ничего не поделаешь...

Так и не вынув стилеты из ножен, Тору снял с себя пояс.

Он уже собирался сложить некогда любимое оружие обратно в ящик...

— ...

Но остановился.

Он посмотрел на стилеты еще какое-то время, а затем перекинул пояс через плечо, после чего достал из ящика кожаную сумку с инструментами. Внутри лежали полировальный порошок, масло, молоток для разбора рукоятей и прочие инструменты для ухода за оружием.

Тору направился в соседнюю комнату, где разложил клинки и инструменты на старом обеденном столе, по-видимому забытом здесь прошлыми жильцами.

И тут...

— Брат? — вдруг послышался голос Акари, которая как раз проходила мимо проема, в котором когда-то была дверь. — Что ты...

— А? А, ну... — невнятно отозвался Тору и вздохнул. — Вот, решил...

— ...

Акари вошла в комнату, встала сбоку от Тору и посмотрела на его стилеты.

— Чинишь?

— Ну... да.

Не то чтобы он собирался или мог снова их использовать.

Но...

— Мне просто нечем больше заняться.

— ...

Как ни странно, слов «тогда почему ты не пойдешь работать?» в ответ не последовало.

Акари лишь кивнула, а затем вновь вышла из комнаты.

— А может... я просто не хочу заниматься ничем другим.

Но его желание уже не могло исполниться.

Диверсанты жили и приносили пользу только на поле боя.

Когда наступал мир, их навыки становились бесполезны даже при работе с пилой или кухонным ножом... Они, как и эти невнятные клинки, оказывались лишними. Ни рыба, ни мясо.

Но...

— ...

Наверное, это была лишь мелкая неожиданность.

Бессмысленное событие, которое нельзя даже назвать битвой.

В горах он встретился с фейлой... и с помощью случайно проходившего мимо мага смог победить ее. И все. Скорее всего, такая ситуация больше никогда не повторится, и даже если что-то похожее произойдет вновь, вряд ли он испытает то же самое чувство.

Но...

— Я...

«Я не просто использовал «Железнокровие».

Оказавшись на пороге смерти, я отбросил все посторонние мысли, сделал все, на что способен, и благодаря этим действиям добился результата.

Я...»

— Ну да ладно.

Что именно было «ладно», Тору не знал и сам. Он начал чинить свой стилет.


***

— Брат.

На следующее утро.

Как и вчера, первым, что увидел Тору, было лицо его сестры, находившееся так близко, что он чувствовал на себе ее дыхание.

Кстати, из его подушки вновь торчал ее молот.

— Доброе утро.

— Слушай... — протянул Тору в ответ. — Что ты вообще творишь?

— Неужели непонятно? — Акари удивленно склонила голову. Молот из подушки Тору она так и не извлекла. — То же, что и вчера. Бужу тебя, брат.

— Вот я и спрашиваю тебя — зачем ты повторяешь вчерашние действия?

— Потому что повторяется вчерашняя ситуация.

— ... — Тору не нашелся с ответом.

Действительно, хотя вчера им и удалось позавтракать (вернее, пообедать) с помощью Чайки, но больше ничего не случилось. Тору так и не нашел работу, поэтому сегодня у них, как и вчера, не было денег. Вернее, Акари вчера поработала в магазине рядом с их домом, но весь ее заработок ушел на вчерашний ужин.

В конце концов, вчера они оба применили «Железнокровие».

Из-за этого они и на обед, и на ужин съели в несколько раз больше еды, чем необходимо обычному человеку.

Благодаря этому, они за один день потратили на еду столько денег, сколько обычно хватало им дня на 3.

Действительно, сегодняшнее утро повторение вчерашнего.

— Вот только моя рана еще не зажила.

— Но ведь несложную работу ты выполнять можешь?

— Я ведь уже говорил, что не собираюсь работать, — раздраженно протянул Тору. — Ты бы тоже не теряла время, а нашла хорошего мужика и вышла бы за него. Хотя бы миловидно улыбаться ты научиться можешь? И даже если у тебя нет опыта, тебя учили, как вести себя в постели.

— Но ты не думаешь, что если мужчина, за которого я выйду, не будет работать, то ничего не изменится?

— Это, конечно, так, но...

Хотя Тору и не гордился этим, но знал, что таких людей, как он, в этом мире очень мало. Это было время хаоса после окончания войны, и все отчаянно цеплялись за жизнь. Люди, подобные Тору, которые вслух заявляли, что «работа для неудачников», были либо безумцами, либо дураками.

Потому что эти слова означали «подумаешь, умру, ну и что?»

— Как бы там ни было, — вдруг сказала Акари, — Я уже на пределе.

— В смысле?

— Мое терпение на исходе, — сказала она.

А в следующее мгновение...

— ...?!

Тору моментально выпрыгнул из кровати.

Он сделал это, потому что Акари попыталась пробить его насквозь раскрытой ладонью.

И это была не полушутливая атака. Если бы Тору не воспринял ее всерьез и не уклонился бы, ее рука уже торчала бы у него из спины.

— Акари?!

Выпрыгнув, Тору оттолкнулся ногой сначала от стены, затем от потолка, а затем приземлился на пол. Старый заброшенный дом заскрипел от этих движений, протестуя против такого обращения.

— Я же сказала, — безразличным тоном произнесла Акари, выпрямляясь. — Если ты не начнешь работать, я превращу тебя в чучело, брат.

— ...Ты серьезно? — протянул Тору.

Акари вытащила молот из подушки... но в этот раз она не стала им размахивать, а молча вскинула его. Она не пыталась запугать его бессмысленными движениями. Она вскинула молот, чтобы нанести смертельный удар.

«Ну... я не так уж и удивлен», — несколько самоуничижительно подумал Тору.

Похоже, она действительно говорила правду, и ее чаша терпения переполнилась. В самом деле, если единственный член ее «семьи» только и делал, что валялся дома день ото дня без каких-либо планов и мыслей о будущем, то ее желание порвать все связи с прошлым, истребив его, а затем найти для себя новую жизнь, можно понять.

С окончания войны прошло совсем немного времени.

Цена человеческой жизни все еще была невысокой. Города не успели провести перепись жителей, а уж о беженцах часто не было известно ни того, кто они, ни того, где они вообще живут. Именно благодаря этому Тору и Акари удавалось с такой легкостью строить из себя ничем не примечательных жителей и теряться в толпе.

И, как бы там ни было...

— !...

Молот Акари полетел в него практически без предупреждения.

Тору едва успел от него увернуться. Удар, прошедший мимо головы, с легкостью пробил стену заброшенного здания, которая, казалось, сама готова была обрушиться в любой момент.

Перекатившись по полу, Тору схватил пояс со стилетами, лежавший возле кровати, после чего вновь вскочил, уворачиваясь от следующего удара. Когда он вновь встретился с Акари лицом к лицу, она уже успела вернуться в свою начальную стойку.

Есть такие школы владения клинками, в которых каждый удар должен производиться из ножен. Использование молота в бою чем-то походило на них.

Когда боец с молотом завершает свой выпад, он моментально становится безобидным. Поскольку у молотов нет лезвий, они не представляют угрозы, когда не движутся. Поэтому, для того, чтобы наносить удары один за другим, необходимо либо постоянно размахивать молотом, пользуясь инерцией, либо полагаться на стиль коротких быстрых ударов из одной и той же стойки, как это делала Акари.

«Никогда не нравилось сражаться против ее молота...» — раздумывал Тору, осторожно отступая назад. Как только он оказался на более-менее безопасном расстоянии, то немедленно надел пояс со стилетами.

А затем вышел наружу сквозь дыру в стене здания.

Акари вышла вслед за ним.

Из соседних зданий, таких же заброшенных, как и их дом, выглядывали лица других беженцев, которых привлекли звуки битвы... но, похоже, среди них не было безумцев, намеревавшихся вмешаться в происходящее. С учетом того, насколько угрожающе выглядела Акари, вряд ли хоть какой-нибудь обыватель решился бы прервать ее.

— Если ты хотела попугать меня, то лучше остановись прямо сейчас, — сказал Тору, решив все же предупредить. — Иначе ты уже не сможешь списать все на шутку.

— Брат, — ответила Акари. — Я никогда в жизни не говорила ничего похожего на шутку.

— ...Ты что, серьезно?

— Конечно.

— ... — в голове Тору пронеслось несколько остроумных комментариев, но он решил оставить их при себе. — Будь по-твоему.

Решившись, Тору ухватился за рукояти стилетов.

Эмблемы на его ладонях коснулись эмблем на рукоятях... а затем он напряг пальцы, которыми держал их, одновременно с этим отщелкивая застежки около гард большими пальцами. И быстро вытащил стилеты из ножен.

— Хех...

Он ощутил, как изменились ощущения, которые передают ему его руки.

Хотя любимые клинки Тору и были безымянными, это не просто кинжалы. Это были комбоклинки — излюбленное оружие его коллег, чувствовавших себя на поле боя, как рыба в воде. В их рукоятях и лезвиях скрывался особый механизм, который активировался «ключом» — той самой эмблемой на руке владельца.

И когда это происходило... комбоклинки, как и следовало из их названия, становились частью Тору.

Когда он атаковал, то не чувствовал, что рубит врага инструментом, который держал в руке — ощущения, идущие от клинка, были такими естественными, словно он пытался схватить противника своей собственной рукой. Он ощущал температуру поверхности клинка и обдувавший его ветер так же четко, как ощущал свою собственную кожу. Ему казалось, что клинок стал продолжением его руки. У него не было ощущения того, что он «использует» стилеты.

А затем...

— «Я есть сталь», — одновременно начали шептать Тору и Акари. — «Стали неведом страх», «стали неведомо сомнение», «встав против врага, я не стану колебаться», «я есть орудие, несущее твою гибель»...

Тайная техника: «Железнокровие».

Они произнесли ключевые слова, и тела диверсантов превратились в живые орудия.

К чувству единения с комбоклинком добавилось новое... с этого самого момента Тору и сам стал существовать лишь для того, чтобы размахивать оружием. Он сам стал комбоклинком, слившись с теми, которые держал в руке.

Клинку неведомо сомнение.

Клинку неведом страх.

Как и гласили ключевые слова. Он стал существовать лишь для того, чтобы без колебаний сражаться против своих врагов.

В следующий миг Тору с Акари одновременно оттолкнулись от земли.

Но они сделали это не для того, чтобы прыгнуть навстречу друг другу. Они лишь оценивали ловкость своих целей. Неосторожный прыжок мог привести к тому, что по приземлению противник атаковал бы с земли. Даже «Железнокровие» не давало возможности уворачиваться от атак, находясь в воздухе. В лучшем случае им удалось бы сменить стойку, замахав руками, но защитить центр массы от атаки невозможно.

Послышался громкий звук удара по земле.

А затем стонущий лязг от удара металла об металл.

Он раздался уже после того, как оба диверсанта сначала низко пригнулись, едва не припав к земле, затем быстро подбежали друг к другу, а за мгновение перед столкновением вложили все силы напряженных до предела тел в один мощный удар.

— Нг... — выдохнул Тору.

Ему едва удалось отразить атаку.

Он остановил летящий в него с левой стороны молот перекрещенными стилетами. Конечно же, если бы он попытался остановить ими наконечник молота, то их бы моментально переломило. Поэтому Тору целился в рукоять молота. Поскольку сила атаки зависит от скорости движения, то наконечник молота — сильнейшая его часть, а основание — слабейшая.

Но... это означало и то, что ему пришлось подойти к своему противнику вплотную.

Обычный человек в такой ситуации тут же попытался бы отпрыгнуть. Но этим он лишь подставил бы себя под удар молота Акари. Она смогла бы вновь размахнуться им и нанести следующий удар. Единственным правильным решением было продолжать стоять к ней вплотную.

Тору находился под воздействием «Железнокровия» и не ощущал ни страха, ни сомнений.

Заточенное под нужды битвы тело инстинктивно подавляло страх.

Но это же относилось и к Акари.

Она моментально потянула свой молот назад.

Поскольку он все еще был сцеплен со стилетами, их утянуло вместе с молотом, и Тору на мгновение выбило из равновесия. Акари же, пользуясь импульсом, который придало ей оттягивание молота, начала вращать свое собственное тело и вытянула ногу, словно второй молот, нападая на оставшегося без защиты Тору справа.


— !

Ботинки, которые носили Тору и Акари, в нескольких местах были окованы железом. Оно предназначалось, в основном, для защиты, но если вложить в удар достаточно силы, могло стать грозным оружием. Акари вращалась со скоростью пружины. Прямое попадание ее пинка наверняка проломило бы череп Тору, тем более, что она целилась в висок — самую уязвимую часть черепа.

Но Тору все еще не отступал. Он, наоборот, бросился вперед, чтобы толкнуть Акари и сбить ее атаку.

Столкновения ее ботинка с виском удалось избежать, но вместо этого Акари нанесла сильный удар коленом по щеке, а вслед за этим Тору упал на землю, утягивая ее за собой.

— Гх...

Моментально отпрянув от Акари, Тору перекатился по земле и по инерции вскочил на ноги.

Он увидел, что Акари поднялась точно таким же способом.

«А она сильная...», — равнодушно подумал Тору.

Во время обучения в Акюре им несколько раз приходилось сражаться друг с другом... но они еще никогда не сходились в серьезной битве.

Но...

«Наши навыки равны. Значит, все решит разница в выносливости и силе...»

Тору ощущал, как год пропущенных тренировок притупил возможности его тела. Зато Акари, по ощущениям, стала за это время гораздо сильнее. А кроме того...

«Кажется, моя рана открылась», — подумал Тору так, словно наблюдал за битвой со стороны.

Хотя Акари еще раз зашила рану на его спине, она еще не успела окончательно зажить. В обычной жизни напрягать мускулы на спине особо не приходилось, но такие скачки и прыжки требовали многого от его тела.

В затяжной битве Тору не смог бы победить Акари.

А значит...

«Лучше закончить все быстро», — решил он, выставляя перед собой стилеты.

Если у Тору в данной ситуации и было какое-то преимущество над Акари, им являлось его оружие. Молот, оружие Акари, гораздо сильнее, но не мог похвастаться разнообразием атак. Кроме того, любая серьезная атака требовала размаха, который занимал время.

А с помощью стилетов, оружия Тору, можно было наносить как рубящие, так и колющие удары, и что важнее всего, они гораздо легче и удобнее молота. Кроме того, их два, что удваивало количество доступных приемов.

Пожалуй, именно в этом заключался его единственный шанс на победу.

— !.. — выдохнул Тору, отталкиваясь от земли.

Земля застонала под его ботинком, а Тору скользнул вперед, приближаясь к Акари. Левый стилет он выставил перед собой, словно щит, а правый приставил к боку.

В него полетел молот Акари.

Ее удар был направлен снизу вверх под углом.

Он приближался справа, и защититься клинком в левой руке было невозможно. Если защититься правым стилетом — нечем будет атаковать. Если попытаться изменить траекторию, она превратит удар в горизонтальный размах и все равно заденет его.

Поэтому...

— !..

Тору резко скрестил клинки, защищаясь точно так же, как и от прошлой атаки, но в этот раз он сделал это чуть медленнее. Молот столкнулся со стилетами еще до того, как они полностью скрестились. Несовершенному парированию не удалось погасить силу молота, и клинки с громким звоном вылетели из его рук.

— ...

На мгновение Акари отвела от него взгляд и посмотрела на стилеты.

Но ее молот продолжил движение к Тору, почти не изменив своей траектории. У него оставалось достаточно сил, чтобы уничтожить пару жизненно важных органов, вроде печени. Конечно, смерть наступила бы лишь через несколько дней, но была бы неизбежной.

Но...

Резко выдохнув, Тору схватил молот.

— !!! — Акари удивленно округлила глаза.

В ходе своих тренировок и Тору, и Акари освоили технику зажима клинков — захвата их ладонями с обеих сторон с целью остановить атаку противника. Но она использовалась только против всевозможных мечей и кинжалов, а вовсе не против молотов. Раскрученный молот обладал слишком большим импульсом, чтобы остановить его голыми руками. Неудачная попытка схватить молот привела бы либо к неудаче и получению удара, либо к повреждению суставов рук, после чего защищаться от последующих атак становилось нечем.

Но...

— ...

Несмотря на все это, Тору схватил молот. Правда, одновременно с этим, он отпрыгнул в ту же сторону, куда тот двигался. Схватить его оказалось несложно — наконечник его был крупным, а кроме того он потерял значительную часть своего импульса, ударившись о стилеты.

Тору не пытался остановить молот — он двигался в ту же сторону, приближая относительную скорость молота к нулю. Тело Тору было достаточно тяжелым, чтобы послужить грузом, способным остановить молот.

А значит...

— Гх...

Кратко выдохнув, Акари отпустила молот.

Пытаться использовать его в качестве оружия стало бессмысленным.

Но... она опоздала.

Поднявшись в воздух от импульса молота, Тору развернулся и зацепил ногой длинные волосы Акари.

— Х-ха! — приземляясь, он резко дернул ее за волосы, заставив упасть на землю.

Вслед за этим Тору резко перехватил молот и приставил его к ее виску.

— Ну так что?

Тору смотрел на лежащую на земле сестру.

Молот был для Акари таким же любимым оружием, каким для Тору стилеты, и в полную силу его могла использовать только она. Но даже в руках Тору он оставался таким же тяжелым и острым. Тору мог при желании с легкостью убить ее ударом в висок.

Но...

— Я спрошу еще раз. Ты серьезно?

— ...Конечно, я серьезно, — сказала Акари без тени смущения.

И тут...

— Так-так, закончили! — послышался голос, и вместе с ним хлопки.

Тору отошел от Акари, бросил молот на землю, а затем повернулся на звук.

Там стояло...

— ...?!

Два знакомых человека.

И одним из них был...

— Ты?.. — шепнул Тору, а затем немедленно произнес ключевые слова, отменяющие «Железнокровие» и выводящие его из состояния постоянной готовности к бою.

Мужчина где-то за сорок.

Он был невысоким, худым и производил впечатление человека нервного. Он был из городской гильдии, и Тору видел его в тот раз, когда Акари практически силой заставила его зарегистрироваться в ней. Его фамилия была Бартон, а имени Тору не помнил.

— Закончили, закончили. Ох, как вы меня напугали. Если бы я промедлил и не вмешался, было бы слишком...

— Что тебе надо? — спросил Тору, нахмурившись.

— Ну, как сказать, Тору. Я подумал, что настало время всерьез задуматься о том, чтобы исключить тебя из нашей гильдии, — сказал Бартон. — В конце концов, мертвая душа, существующая только на бумаге, вредит нашей репутации.

Хотя Тору и зарегистрировался в гильдии, он никогда не брался ни за какую работу и отказывал всем предложениям, которые приходили ему. Поэтому гильдия решила, что он — просто бесполезный багаж.

И эти мысли совершенно верные.

У Тору не было ни права жаловаться на их решение, ни желания этого делать.

Но...

— Поэтому я решил, что предложу тебе еще одну работу, а если ты откажешься — исключу. Правда, внутри гильдии возникло много вопросов на тему того, действительно ли я собираюсь предложить тебе именно эту работу.

— ?..

— Ну, судя по словам заказчика, она довольно сложная, вернее, требовательная. И вот я подумал, не лучше ли будет сначала выяснить, сгодишься ли ты для нее.

— Но ведь у вас в гильдии много других людей, нет? — спросил Тору, продолжая хмуриться. — Если ты считаешь, что она мне не по силам, просто отдай ее кому-то другому.

— Нет. Понимаешь, в чем дело — заказчик указал именно на тебя, как на главного кандидата.

И с этими словами Бартон указал на фигуру рядом с собой.

Это была девочка ссеребряными волосами.

Чайка.

— Во-от, а чтобы проверить твои навыки я и обратился за помощью к твоей сестре.

— ...

Тору обернулся и вперился взглядом в Акари, которая уже успела подняться.

Но она даже не дрогнула в ответ на взгляд Тору, и выглядела все так же хладнокровно.

— Так ты все-таки не всерьез?

— Безусловно, я всегда серьезна, — Акари сжала кулаки и кивнула. — Мои чувства, приказывавшие мне сделать из тебя чучело, если ты откажешься и в этот раз, были самыми искренними, брат!

— Такие вещи вслух не говорят! — воскликнул Тору и тут же вздохнул. — Вот черт. Неужели все-таки придется работать?

Он не думал, что найдет в жизни новый путь, что сможет стать не диверсантом, а кем-то другим.

Он думал так даже в этот самый момент.

Он считал, что больше ни на что не годится.

Но...

«Она собирается меня нанять?» — вдруг подумал он и повернулся к Чайке.

Чайка размашисто кивнула, указала на Тору и Акари пальцами и удовлетворенно сказала:

— Наем. Наем. Умелые.

— И Акари тоже? Но... что именно ты от нас хочешь?

Ни Бартон, ни другие члены гильдии не знали о том, что они диверсанты — люди, которых любой человек, приближенный к власти, в открытую преследовал и пытался изничтожить. Но...

Чайка знала, что Тору диверсант.

Она знала, что он ребенок войны, который в мирное время становится совершенно бесполезным. Да, он неплохо сражался, но были и другие люди, уверенно чувствовавшие себя в битвах. Диверсанты специализировались на подлостях и обманах, но эти навыки пригождались нечасто. Например, работа вышибалы или телохранителя требовала скорее грозного вида и крепких мускулов. А на роль личного охранника богача уместнее кто-то, кто обучен хорошим манерам и умению сражаться в честных битвах.

У диверсантов же не было принципов. Их задача — «побеждать как можно чаще», используя любые средства. Даже если бы власти не решили истребить их, беспринципное отношение к работе обеспечило бы им всеобщую ненависть.

— Обсудить, — сказала Чайка, еще раз кивнув.

— Вижу, разговор завязался. Что же, я пойду, — удовлетворенно сказал Бартон и ушел, оставив Тору, Акари и Чайку наедине.

Трудно сказать, хорошо это было или плохо, но в его обязанности входил только выбор кадров для работы. Тем, что происходило после этого, он не интересовался. Скорее всего, Чайка уже успела заплатить ему.

— ...Почему я?

— М-м... — Чайка задумчиво склонила голову, а затем сказала, — Судьба?

— Судьба, говоришь...

Их разговор был довольно пространным.

Но...

«Неужели и она вчера что-то ощутила?»

Тогда, когда их жизни висели на волосе.

Когда все закончилось, он ощутил удовлетворение, а еще...

— Брат, — послышался голос сестры, которая явно хотела поторопить его.

Лицо Тору стало таким кислым, словно он съел жука.

— Знаю, знаю, мне нужно согласиться. Впрочем, я так понимаю, ты выбрала нас с Акари не для того, чтобы мы драили полы или копали огороды, так?

— Разумеется, — Чайка кивнула, а затем ясным голосом сказала, — Хотеть. Диверсантов.


***

Резиденция графа Абарта.

Этот особняк находился в самом центре города-крепости Дельсоранта.

Абарты — потомственные графы и воины, и многие из их вассалов тоже принимали участие в войнах. Роберт Абарт, глава семейства, внес огромный вклад в успех великой битвы, положившей конец войне — а именно, в успех той самой операции, что уничтожила империю Газ до основания. Именно поэтому его часто называли «героем».

В эти дни он занимался тем, что приглашал на работу магических инженеров и возрождал Дельсорант. Часто поговаривали, что все его действия направлены на то, чтобы усилить власть семейства Абарт. Поводом для этих разговоров служило то, что когда-то об этом семействе знали только как о «сельской знати», но теперь это имя часто упоминалось во всех уголках империи Кувер.

И поэтому...

— Добро пожаловать, очень рад вас видеть.

Когда «Эйприл» появилась в Дельсоранте и запросила аудиенции в резиденции графа Абарта, Роберт Абарт лично вышел встретить ее с радушной улыбкой.

Машина «Эйприл» была личным транспортом Альберика Жилетта, рыцаря королевства Веймарк. Сам Альберт, можно сказать, представлял королевство Веймарк, а свое посещение Дельсоранта обосновал как «военную тренировку». Во всяком случае, именно так он сообщил Абарту.

Другими словами, его визит в резиденцию Абартов мог помочь графу неформально подружиться со знатью из соседнего государства. Такие связи были очень полезными в битве за власть даже в пределах страны.

— Я Роберт Абарт, — сказал светловолосый герой и поклонился.

От его облика веяло знатностью — изящные черты лица удивительным образом контрастировали с широкоплечим мускулистым телом. Альберик тоже выглядел человеком знатным, но по сравнению с Робертом казался чуть проще — от его вида веяло солдатской аскетичностью.

Роберт же, в свою очередь, производил такое щегольское впечатление, что в голову закрадывались подозрения — действительно ли это тот самый «герой». Одежда его была щедро расшита золотыми нитями и украшена фамильным гербом Абартов. От роскошности его наряда казалось, что это не просто знатный человек, а кто-то, приближенный к королю.

— Я Альберик Жилетт, — ответил Альберик и тоже поклонился.

За его спиной стояли Зита и Виви, исполнявшие роли подчиненных. Обе они были девушками-подростками, и потому их компания не казалась угрожающей. На фоне остального экипажа «Эйприл» эти девушки выглядели совершенно безобидными. И Альберик, собирая свою команду, выбрал их именно из-за этого. Правда, от такого выбора его часто по ошибке принимали за бабника, который всегда появляется на людях в сопровождении девушек.


Альберик и его подчиненные прошли в приемную, находящуюся в глубине особняка.

Пока они шли по длинному коридору, обильно обставленному произведениями искусства, Альберик про себя пытался дать характеристику главе дома Абартов.

«Кажется, он немного охоч до внимания?..»

Среди картин были те, которые изображали самого Абарта, а также некоторые статуи, явно ваявшиеся с него. Все они стояли наравне с картинами и статуями, изображавшими героев прошлого. Казалось, будто он таким образом ставил себя в один ряд с ними.

«И все же. Потомственный воин? «Герой»? Неужели это он?»

Альберик, будучи рыцарем, мог по одному взгляду на походку человека и виду со спины примерно оценить, на что тот способен. И Роберт... выглядел так, словно воинское ремесло ему практически чуждо. Словно он вообще его не изучал.

Но сомнений не было — этот Роберт один из тех людей, которых после великой войны стали называть «героями».

Если бы это было не так, Альберик и его подчиненные не пришли бы в этот особняк.

«Может, прошедшие пять лет притупили его навыки?»

Может, он уже превратился в обычного правителя, называвшего себя «героем»? Может, он счел, что закалять свое тело и стремиться к военным свершениям больше не нужно?

— Прошу.

Роберт пригласил их внутрь богато обставленной приемной, предложил мягкий диван и вместе с тем сел и сам.

Два знатных человека обменялись формальными приветствиями.

А затем...

— Итак. Что привело вас в резиденцию графа Абарта?

— ...

На мгновение Альберик задумался над тем, как преподнести то, что он собирался сказать.

Чаще всего знатные и властные люди, с которыми он разговаривал, переставали быть дружелюбными после таких слов.

Но все же...

— Граф Абарт. Я прекрасно понимаю, что с моей стороны очень грубо предлагать такое во время нашей первой встречи... но я хочу кое о чем вас попросить.

— О? — Роберт моргнул.

— Нам бы хотелось взять у вас на время ту «вещь», которая неофициально досталась вам во время штурма столицы Империи Газ.

— ...Что? — спросил Роберт, нахмурившись.

Эта реакция была естественной. Отношение Роберта моментально сменилось с гостеприимного на настороженное.

— Взять ту вещь? — спросил он, словно не веря своим ушам.

На самом деле, у Альберика не было однозначной уверенности в том, что у Роберта есть то, что они ищут. Но его ответ не оставлял сомнений.

— Да. Мы не можем раскрыть вам всех подробностей, но мы просим ее в рамках особого поручения, которое мы в настоящее время выполняем по приказу Агентства по Ускорению Послевоенного Восстановления «Климан», созданного при совместном участии нескольких стран, к которым относится и наше Королевство Веймарк.

— ...

Роберт прищуренным взором посмотрел сначала на Альберика, а затем на Зиту и Виви, стоявших позади дивана на небольшом расстоянии.

— Империя Кувер тоже принимала участие в создании Агентства «Климан». Вы можете считать наш запрос просьбой Императора Кувера.

— Даже если все это так, — сказал Роберт. — Почему вы хотите эту вещь?

— Мы не можем этого сказать, — ответил Альберик. — Мы не можем отвечать на такие вопросы, поскольку выполняемое нами поручение секретно.

— ...

Роберт напряженно вгляделся в Альберика и его помощниц.

А затем…

— Эй, — обратился он к горничным, стоящим в углу комнаты, вставая с дивана. — Наши гости покидают нас. Будьте добры, проводите их до двери.

— ...

Вздыхая, Альберик поднялся.

Он предполагал, что все именно так и случится. С точки зрения здравого смысла, их просьба действительно выглядела странной. Можно сказать, они, впервые встретившись лицом к лицу с человеком, попросили его отдать им его самое дорогое сокровище.

— Лорд Абарт, — сказал Альберик, дойдя до выхода из приемной и обернувшись. — Я понимаю ваше нежелание отдавать нам эту вещь. Но речь идет о спокойствии всего Фербиста.

— ...

Роберт не ответил.

Он лишь продолжал сверлить Альберика бледно-голубыми глазами.

Вздохнув, Альберик вышел из приемной.


***

— Что ты сказала?

С «экзамена на профпригодность» Тору и Акари прошло примерно полчаса.

Они сидели внутри заброшенного здания, служившего им домом, и Чайка только что закончила объяснять им, ради чего их наняла.

И...

— Ты в своем уме?

— В своем, — Чайка уверенно кивнула.

Возможно, это была бессмысленная самоуверенность, ведь...

— Это безумие, с какой стороны ни глянь.

— Не безумие, — Чайка замотала головой. Длинные серебристые волосы качнулись. — Нужно. Любой ценой. Потому, прошу вас.

— ...

Тору и Акари переглянулись.

Похоже, что Акари и сама не знала того, о чем именно она попросит их. Возможно, Бартон, услышавший о поручении в общих чертах, моментально решил, что не хочет впутывать в это гильдию, и именно поэтому ушел, не став слушать это обсуждение.

Ведь...

— Напасть на дом правителя, — отчетливо проговорила Чайка. — И похитить.

— Что похитить?

— Кое-что... важное, — сказала Чайка после небольшой паузы.

Глава 3. Герой былых дней

Висевший посреди ночного неба месяц тускло освещал городские улицы.

Уже наступила глубокая ночь, улицы опустели, а свет погас почти во всех домах. Огни горели только в центре города, в поместье городского правителя и недалеко от него — там, где жили богатые люди, которые могли позволить себе не беспокоиться о затратах на освещение, будь то горючее для огня или магического света.

— Хм-м...

В центре города рос ряд высоких, мощных деревьев, словно отделявших район богачей от всего остального. Формально они играли роль озеленения улицы, но фактически это была «стена» между кварталами богатых и обычных горожан. Конечно же, никто не запрещал людям переходить из одного квартала в другой, но самого факта существования такой ясной границы хватало, чтобы люди не решались ее пересекать. Преднамеренно и без повода эту границу пересекали либо чужаки, либо люди настолько глупые, что не понимали неписанные правила города.

Или же...

— Какое яркое и безвкусное здание, — прошептал с угрюмым лицом молодой парень... вернее, юноша, стоявший на одном из деревьев.

Он стоял так высоко, что падением мог серьезно травмировать себя, но он не только не жался к стволу, но и стоял со сложенными руками на довольно тонкой ветке, совершенно не подавая виду.

Он обладал невероятным чувством баланса.

На нем была одежда преимущественно черных оттенков. Она не была совершенно черной, поскольку это маскировочный костюм... камуфляж. Человек, одетый полностью в черное, выделялся бы на фоне залитых светом луны и звезд улиц, как дыра на ровном месте.

Это был Тору Акюра.

Он стоял выше зданий для того, чтобы разглядеть середину центрального района, где находился особняка правителя этого города, Роберта Абарта.

Этот особняк строился как крепость. Вообще, долгая война привела к тому, что все знатные семьи строили свои поместья так, чтобы они могли служить их крепостями. После окончания войны набирала популярность косметическая переделка этих домов в более элегантные. Возможно, именно поэтому особняк на первый взгляд не выглядел угрожающим... но декорации не могли скрыть того, что он строился именно как крепость. Он все еще был крепким снаружи и запутанным внутри, другими словами — хорошо охраняемым. В стенах все еще остались бойницы для стрел и магии, а в каждом углу особняка можно было обнаружить смотровую башню. Когда-то в них непременно стояли часовые, стоявшие на посту по 4-6 часов, но были ли они там сейчас — не видно.

— М-м...

Тору рисовал в голове примерный план здания.

Обучение диверсантов непременно включало в себя техники проникновения во вражеские крепости. Конечно, это не значило, что они могли в одиночку захватить замок, но проникнуть в него до основных сил, как следует напакостить и как можно сильнее упростить последующий штурм — без проблем. Диверсанты были специалистами в этих делах.

Поэтому и в Тору в свое время долго и упорно вбивали техники, с помощью которых он мог представить, как устроена крепость, изнутри по ее экстерьеру и ландшафту.

Смысл этих техник состоял в том, чтобы воссоздать в голове мысли архитекторов, рисовавших планы этого здания, в обратном порядке.

— Вот так... потом так... а затем, пожалуй, так, — набросав в голове примерный план крепости, Тору почесал щеку. — Э-эх. Не думал, что придется наживать себе врага в лице градоначальника.

— Ты боишься, брат? — донесся голос снизу.

— Ты считаешь, я боюсь? — небрежно бросил Тору, не сводя глаз с особняка.

По веткам дерева, ловко и быстро, словно опытная обезьяна, забралась, конечно же, Акари Акюра. Она встала по другую сторону ствола от Тору, заставив его развернуться.

— Нет. Это невозможно. Мой любимый брат не стал бы никого бояться. Прости. Я не подумала над своими словами.

— Ясно...

— Уверена, что даже если бы у моего брата из оружия были только его руки, и на нем не осталось бы ни единой ниточки, защищавшей тело, он бы и в совершенно голом виде бесстрашно напал на миллионное войско!..

— Нет, так делают только дураки. По нескольким причинам, — удрученно отозвался Тору, явно не понимавший, почему он должен с кем-то там сражаться голышом.

Хотя они практически брат и сестра, он за всю жизнь так и не научился до конца понимать ход мыслей этой девушки.

В свою очередь, Акари возмущенно (но, опять же, не показывая выражением лица ни единой эмоции) сказала ему:

— Дурень. Пусть ты и мой брат, но я не позволю тебе унижать достоинство моего любимого брата.

— Извини. Оказывается, дура все же ты.

— Ничего, главное, что ты понял.

— А ты? — тут Тору не выдержал, вздохнул, и решил сменить тему этого идиотского разговора. — Так вот. Акари, как там западная сторона?

— Не сильно отличается от этой. Не то чтобы это неприступный замок. В конце концов, война уже закончилась, и это просто особняк, но внутри наверняка полным-полно охранников. Он ведь из тех, кто победил в той войне, и наверняка его кошелек ломится от репараций. На наемников у него хватать должно.

— Ты серьезно? Ты уверена, что правитель этого города — один из тех, кто победил в той войне?

— Брат. В следующий раз советую внимательнее прислушиваться к слухам.

— Ну прости, что я все время дома лежал, — ответил Тору с кислым выражением лица.

С тех пор, как они поселились в Дельсоранте, Тору старался выходить из дома как можно реже. Естественно, он знал гораздо меньше, по сравнению с Акари, которая старалась находиться вне дома как можно чаще и постоянно разговаривала с соседями (живущие в одном квартале соседи-беженцы напоминали, скорее, общество взаимовыручки).

— Это просто я много чего знаю не по годам.

— Разве этим можно гордиться?.. Это просто значит, что тебе много рассказывали.

— Нет. Скажем, у меня есть обширные знания о любовных делах, никак не основанные на опыте.

— Это как?

— Я научилась всему у своего воображения. Уверена, что смогу с легкостью вскружить тебе голову, брат.

— Еще раз говорю — нечем здесь гордиться, — сокрушенно ответил Тору, гладя на то, как горделиво выглядела его сестра.

Но Акари совершенно не обратила на это внимание и резко сменила тему:

— Правитель этого города, Роберт Абарт, участвовал в той самой атаке на столицу Империи... он был в том отряде, который оторвался от авангарда и проник внутрь замка. Многие здесь называют его «героем».

— Он правитель и в то же время неплохой боец? — задумчиво прошептал Тору.

Правила этикета требовали от знати умения носить меч в церемониальных целях, но большая часть никогда не училась сражаться им против кого-либо. На ум приходили разве что рыцари, некоторым из которых удавалось построить успешную карьеру на битвах и самим стать рыцарями... но их наследники уже не горели желанием показываться на передовых.

Верно было и обратное — если о знатном человеке было известно то, что он находился в передовых отрядах на важных битвах, это означало, что он прекрасно разбирается в боевых искусствах и военном деле. Впрочем, нельзя исключать и того, что в битвах за него сражались сильные прислужники, а сам он мало что умел.

— Выходит... это правда.

Тору шагнул вперед.

Он сделал это движение с совершенно безразличным видом, но этим самым шагнул с ветки в пустоту и немедленно начал падать. Но он не начал ни дергаться, ни паниковать. В воздухе он несколько раз вытянул руки, чтобы ухватиться за попутные ветки и замедлить падение. В конце концов, он приземлился возле корней практически бесшумно.

В следующее мгновение около него приземлилась Акари.

— Значит, Чайке действительно нужна наша помощь.

— Может, и так, но… — обратилась к нему Акари, когда они уже начали возвращаться назад. — Ты уверен, что мы можем доверять этой девочке?

— Девочке? Да ты не сильно старше нее.

— У меня грудь больше.

— Что у тебя за критерии такие? — Тору прищурился. — Она наш клиент. Естественно, я полностью доверяю ей.

— Нет, я не про это. Я про ее умения как мага.

— А-а... кстати, да, ты же этого еще не видела, — ответил Тору, кивая.

Судя по тому, что видел Тору, Чайка довольно умелый маг. Конечно, Тору не учился магии и не знал многих деталей... но она смогла не растеряться во время напряженной битвы с единорогом и успешно применить заклинание. И этого было достаточно, чтобы Тору мог оценить ее.

Маг, знающий множество заклинаний, но из-за нервов регулярно ошибающийся в них.

Маг, знающий лишь одну технику, но способный применить ее в любых условиях.

Если бы Тору предложили сделать выбор, с кем идти в битву, он однозначно выбрал бы второго.

— Она весьма и весьма неплоха.

— Правда?

— Да. Как бы это описать...

«Она обладает такой концентрацией, что, решившись, не отвлекается ни на что».

Как это назвать?.. Непоколебимая воля?

С точки зрения Тору, который безвольно жил день от дня, ясность разума Чайки казалась ослепительно яркой.

— Короче говоря, она гораздо внушительнее, чем кажется.

— Ясно, — Акари кивнула, видимо, соглашаясь с ним. — Значит, ты из тех, кто ценит форму, а не размер, брат?

— О чем ты?

— О груди.

— Ты что, действительно такая бестолковая? — спросил Тору, вновь приглядываясь к ней.

— Хм? Разве ты не имел в виду, что она гораздо внушительнее, когда голая?

— Я говорил про ее магические таланты! Это ведь ты об этом заикнулась!

— Брат, прошу тебя, не злись. Это просто шутка.

— С тобой бывает трудно понять, когда ты шутишь!

«Особенно потому, что у тебя нет никаких эмоций».

Можно сказать, подобные разговоры для них дело совершенно обыденное. Продолжая говорить, они возвращались домой, где их ждала Чайка.


***

Дома они увидели погром.

По-другому эту душераздирающую сцену было не назвать.

— ...

Тору замер на месте, едва войдя в комнату.

Рядом встала Акари с традиционно равнодушным лицом.

Их глазам предстала...

— У-у...

…лежащая на полу Чайка.


Она не сидела и не стояла, а именно лежала.

И она была с головы до ног заляпана чем-то липким. А еще вокруг нее валялись останки различной посуды и мебели. Происходящее можно было с легкостью принять за последствия взрывной или разрывной магии. Правда, поскольку Акари с Тору жили в заброшенном доме, их мебель с самого начала походила на «останки».

— Неудача. Неудача, — проговорила Чайка, поднимаясь.

Затем она обернулась к все еще стоящим у входа Тору и Акари и широко улыбнулась.

— Добрый вечер. Нет, с возвращением.

— Какое еще «с возвращением»? Что ты натворила?! — тут же отозвался Тору.

Поскольку Чайка была младше него, Тору позволял себе обращаться к ней на «ты» даже теперь, когда она официально наняла их. Но это неважно.

— Ужин. Готовить. Неудача.

— Это и так понятно, — несколько раздраженно ответил Тору.

Ловить на себе взгляды Акари в этот самый момент было особенно больно. После того, как он назвал ее «гораздо более внушительной, чем кажется», такая сцена сильно вредила его репутации.

— А. Выходит, когда ты сказала, что бестолковая... ты имела в виду это?.. — Тору вспомнил слова, сказанные ей во время их первой встречи.

В конце концов, это была та самая Чайка, которая попыталась сбежать от Тору, сделала круг и вернулась на то же самое место. Похоже, что когда она использовала магию, то становилась очень сосредоточенной, но в повседневной жизни была очень неряшливой.

— Хлеб. Печь. Неудача, — почему-то горделиво заявила Чайка.

Но...

— Как можно устроить такую катастрофу во время приготовления хлеба?

— Тепловая магия. Настройка мощности. Неудача, — Чайка смущенно хихикнула.

При этом она стала выглядеть по годам... вернее, не по годам невинной и очаровательной. Особенно впечатляющим ее облик становился, если вспомнить, что во время этого разговора она все еще была измазана тестом.

— Чем тебе просто огонь не угодил?!

Похоже, ее совсем не беспокоило то, что заклинание провалилось. Или же то, что ей удалось убить единорога — случайность? Но Тору полагал, что это не так.

— Погоди, ты специально ради этого купила муку?

— Не было. Ингредиентов.

— Гх... — Тору не нашелся, что ответить.

Действительно, никаких ингредиентов у них дома не было. И вообще, будь у них дома еда, Тору никогда бы не встретился с Чайкой.

— Ладно, я понял...

Возможно, она просто не имела никакого понятия, как правильно печь тесто.

Но пока этот вопрос можно отложить...

— Как бы там ни было, поскольку мы начинаем завтра, надо бы обговорить детали миссии. Только сначала умойся и вытрись. Вода — как выйдешь из дома, направо.

— Угу, — Чайка кивнула и вышла наружу.

Тору внимательно проводил ее взглядом.

— Все понятно, — Акари кивнула.

— Молчи.

— Значит, мой брат интересуется рассеянными девушками.

— Я же сказал, молчи.

— Но ты не беспокойся. Если ты так ценишь рассеянность, уверяю тебя, я смогу научиться не уступать в этом никому.

— Тоже мне, «не беспокойся»! — протянул в ответ Тору.


***

Отряд Жилетта припарковал машину на торговой площади, находившейся в восточной части города.

Поскольку их так часто посылали на всевозможные задания в удаленные районы, «Эйприл» была для них не только средством передвижения, но и ночлегом. По плану, после встречи с лордом Робертом Абартом, они должны встретиться внутри «Эйприл» с ушедшим на разведку Матеусом Каравеем и начать тактическое совещание.

Но...

— Как все прошло? — спросил возвратившийся Матеус, вытирая полотенцем остатки камуфляжной краски.

Обычно, гладкая голова этого невысокого мага была вымазана краской до такой степени, что на ней становилось трудно увидеть хоть что-то, но под маскировкой скрывались узкие глаза и круглое лицо, которое даже можно было назвать обаятельным.

Он окинул центральную каюту немного удивленным взглядом.

Если представить, что машина — дом, а каюты соответствуют комнатам, то центральная была бы залом. Но на самом деле функций у нее было куда больше — здесь и ели, и разговаривали, и делали множество других вещей. Перед центральной каютой находилась кабина водителя, а за ней крохотные, похожие на гнезда, спальни, а также багажные отсеки.

Но сейчас это все неважно.

— А по нам не заметно? — ответил рыцарь Альберик Жилетт, на аккуратном лице которого отчетливо виднелась печать усталости.

Весь отряд Жилетта сидел на расставленных в центральной каюте диванах с раздражением на лицах. Улыбки отсутствовали у всех, а уж Виви Холопайнен выглядела особенно сердитой.

Она была ровесницей Зиты, и обе они были самыми молодыми в этом отряде. Прямо сейчас она сидела спиной по отношению к Матеусу и что-то метала в сторону приставленной к стене дощечки.

И этим чем-то являлась игла.

Она с сухим звуком воткнулась в доску, из которой уже торчало с дюжину таких же.

Кстати, на дощечке было (весьма небрежно) вырезано лицо, подписанное как «Роберт Абарт».

Другими словами, она либо ненавидела его, либо вообще считала своим врагом.

— А-а... ну, как обычно, — Матеус участливо кивнул.

— Может, и как обычно. Но дело в том что... — с натянутой улыбкой ответил ему адъютант Жилетта, Николай Автотор, крупный, внушительный, воинственно выглядящий мужчина. Указав пальцем на Виви, он продолжил, — Сегодня встреча оказалась на редкость короткой. Вот и настроение у нас ни к черту.

— А-а, — Матеус вновь посмотрел на Виви.

Перед ним все еще была лишь ее спина, но он без труда представил себе, насколько хмуро ее девичье лицо. Она была ассасином и во время работы на удивление хорошо подавляла все свои эмоции, зато в остальное время ее чувства выражались крайне ярко.


— 6 минут 17 секунд, — сказала Зита, которая вместе с Альбериком и Виви ходила в особняк лорда Роберта Абарта.

Как и Виви, эта девочка казалась еще ребенком... но при этом носила очки.

— Кажется, это рекорд.

— Чего? — Виви повернулась к Зите и надулась.

Несмотря на потрясающие навыки в иглометании, в таком виде она казалась еще моложе своего возраста.

— Что ты так говоришь, будто это не при чем, Зита? Ты ведь и сама разозлилась.

— А-ха-ха, Виви, скорее, ты разозлилась за нас обеих. Поэтому я быстро успокоилась, — Зита весело рассмеялась.

Они родились и росли далеко друг от друга, да и послужной список у них был совершенно различным, но стоило им оказаться рядом, как они начинали напоминать сестер. Возможно, просто потому, что обе входили в отряд Жилетта и были девушками-ровесницами... но они все равно удивительным образом дополняли друг друга.

— Извините, что все опять так вышло, — слегка улыбнувшись, сказал Альберик. — Я понимаю, что этот визит был для вас не из приятных, но я не могу показываться на людях без помощников. В следующий раз возьму с собой кого-нибудь другого.

— Господин Жилетт, — со вздохом произнесла Виви. — Господин Жилетт, почему вы такой...

— Э? Ч-что такое, я что-то натворил?! — Альберик изумленно моргнул.

Вслед за этим он обвел взглядом своих товарищей в надежде, что кто-то объяснит ему, что происходит...

— Господин Жилетт, — с ухмылкой на лице обратился к нему Николай. — Когда же вы, наконец, догадаетесь? Виви и Зита злятся не из-за того, что их заставили выполнять неблагодарную работу.

— М-м? — Альберик недоуменно склонил голову.

Похоже, он действительно не имел никакого понятия.

— Просто они вас...

— Стоп! Молчать!

Виви звучно взмахнула рукой.


В следующее мгновение Николай провел перед собой рукой так, словно протирал окно.

— Осторожнее.

Из его крупной ладони торчала игла. Вернее, она торчала между пальцев.

Он выхватил иглу Виви из воздуха. Ее было трудно даже заметить, а уж поймать ее мог только мастер высочайшего класса, но Николай не стал этим хвалиться. Более того, этот трюк вообще не удивил никого в этой комнате.

Вместо этого...

— А ты молчи, Ник! Дурень! — воскликнула немного покрасневшая Виви.

Щеки склонившей голову Зиты тоже порозовели, но...

— Да что я сделал-то?

— Нет, ничего. Честное слово, — ответил Николай, продолжая держать перед собой руку с иглой так, словно клялся на ней. — Забудьте, что я сказал, пожалуйста.

— ?.. Ладно, — Альберик кивнул, но на его лице все еще остались следы непонимания.

Наблюдавший за происходящим Матеус посмотрел в потолок, вздохнул и сказал:

— Ну, несмотря на это, в вашем визите не было ничего необычного, да?

Реакция знатного человека, раздражение Виви, запредельное простодушие Альберика — все как обычно.

Отряд Альберика почти никогда не был желанным гостем.

Возможно, из-за того, что они разъезжали по знатным домам, за ними закрепилась репутация мошенников. Хотя, знать тоже можно понять. Люди, которые согласились бы на слова в духе «мы не можем объяснить вам, почему, но хотим, чтобы вы отдали нам ваше дражайшее сокровище», могли быть либо дураками, либо окончательно съехавшими с катушек.

— По крайней мере, его ответ хотя бы был вежливым и достойным разговора в светском обществе, — сказал Альберик, пожав плечами.

— Все довольно плохо, — произнес Матеус. — Она, несомненно, уже в городе. И, судя по ее перемещениям, она непременно попытается попасть к графу Абарту.

— Ясно, — Альберик кивнул.

— Значит, вы все-таки ничего ему не рассказали?..

— Конечно, — с некоторой горечью в голосе ответил Альберик, — Я поставил Леонардо наблюдать за происходящим. Нам нужно быть готовыми немедленно отправиться туда, если что-то случится. Вот только... тот особняк показался мне немного странным.

— Странным, говорите?

— Я почти не видел охраны. Нет... не совсем так. Снаружи часовые все-таки есть, зато внутри их, по-моему, вообще почти нет. Более того, все охранные посты тоже находятся снаружи, причем их явно переставили туда во время переделки старой крепости, — произнес Альберик с закрытыми глазами, словно проигрывая свои воспоминания и мысли. — Впрочем, я сомневаюсь в том, что она вообще сможет добраться до особняка графа Абарта. Скорее, стоит подумать на тему того, что мы будем делать, если Абарт поймает ее после неудачного вторжения.

— Видите ли... — Матеус нахмурился. — Возможно... она нашла себе пешку. Причем весьма умелую.

— ...Что ты сказал?

— Я призвал с помощью магии единорога, но его убили.

Эти слова привлекли внимание всего отряда Жилетта.

Даже Виви прекратила метать иглы и обернулась к Матеусу.

— Я решил попытаться расправиться с ней сам. Мне удалось заметить ее, после чего я организовал атаку, а затем...

— «Удалось заметить»? Не может быть. Как маг может убить единорога, находящегося на расстоянии зрительного контакта? — с подозрением в голосе сказал Николай.

— Похоже, что решающий удар нанесла именно ее магия. Но кто-то выиграл ей достаточно времени, чтобы она смогла развернуть ее и прицелиться. Если этот кто-то все еще с ней, то у нас могут быть проблемы.

— ... — Альберик переглянулся с остальными. — Пожалуй, всем нам выходить не стоит, чтобы не привлекать внимания. Простите, Виви, Николай, но я попрошу вас подготовиться. Хоть я и не верю, что в резиденции Абартов возникнут проблемы... но на всякий случай.

— Так точно.

Николай кивнул, а Виви тут же встала с дивана.


***

На приготовления и сбор всевозможных мелочей, которые могли понадобиться для задания, ушло еще полдня.

В основном они обеспечили себя припасами из тех запасов, что принесли с собой из Акюры, но со временем некоторые отсырели, а другие прогнили. Такие скоропортящиеся припасы пришлось либо нести на починку... либо покупать ингредиенты и делать новые.

Потратив все одолженные у Чайки деньги на покупки, Тору вернулся домой. Чайка как раз достала из гроба свою пушку и возилась с ней.

— С возвращением, — сказала она, обернувшись.

Акари, судя по всему, готовилась к заданию в другой комнате. Способности диверсантов вовсе не ограничивались честными битвами с использованием оружия. Иногда противников приходилось травить или усыплять, а некоторые замки вскрывались с помощью сильной кислоты. Часто такие вещества нельзя было найти в свободной продаже и их приходилось синтезировать самостоятельно.

И, чтобы не допустить осложнений в случае, если синтез не удастся, он чаще всего проводился в отдельной комнате.

Но прямо сейчас Акари не сильно его интересовала.

— Угу... я дома.

— ?

Видимо, Чайка поняла, что он смотрит на нее пристальнее, чем обычно, и удивленно склонила голову.

— Что?

— Да так. Все-таки, почему гроб?

— ... — в ответ Чайка вновь повернулась к прислоненному к стене гробу.

— И вообще, кто ты такая? Грабеж городского правителя — запрос не из обычных... Но почему ты постоянно разгуливаешь с этим гробом?

Гундо можно было сложить в куда более компактную сумку.

Для сна такой большой контейнер тоже не нужен, куда удобнее тканный, который можно сложить. Кроме того, как Тору уже успел убедиться, внутри гроба было практически пусто.

— Гроб — это гроб, — сказала Чайка. — Он хранит мертвеца.

— Но ведь он пуст?

— Пока да.

Ни один мускул не дрогнул на лице Чайки, когда она произнесла эти слова.

Они означали, что она собиралась кого-то в него поместить.

Но кого?

Вряд ли она имела в виду какого-то врага. Никто не стал бы оказывать врагу такие почести и хоронить в гробу.

Но трудно было поверить и в то, что он предназначался для дорогого ей человека. Обычно, люди хотели, чтобы их друзья и родные жили как можно дольше, а если они уже умерли... то вновь становилось непонятно, почему этот гроб пустовал. Возможно, до нее дошли новости о смерти близкого человека, жившего очень далеко, но тогда было непонятно, почему именно она должна тащить на себе этот гроб.

Или же... это был гроб для кого-то, кто должен однажды умереть.

Возможно, что и для самой Чайки.

— Для кого он? Кто должен умереть? Или же этот кто-то уже умер?

— ... — Чайка двусмысленно покачала головой.

Либо она показывала, что не может сказать, либо то, что и сама не знала.

Тору смог задать ей свой вопрос, но...

— Я. Должна сделать это, — уверенно отчеканила Чайка.

— Должна?..

— Сделать. Долг. Миссия. Цель. Непременно. Даже... если уйдет вся жизнь, — проговорила Чайка с улыбкой. — Постараться.

— ... — Тору не нашел, что ей ответить.

У Чайки не было сомнений.

Хотя она младше него, но точно знала, что должна сделать, и шла к своей цели.

А что он сам?

Считая себя диверсантом, он отказывался вести нормальную жизнь, не знал, чем ему заниматься, и постепенно тлел в этом городишке. Самому себе он казался гораздо более... жалким, нежели Чайка.

— Тору?..

Скорее всего, она заметила то, как изменилось выражение его лица.

Чайка прекратила возиться с гундо и заглянула ему в глаза.

— Тору сильный, — вдруг послышался голос среброволосой девушки.

— ...А?

— Много умеешь.

— А-а... ты о техниках диверсанта?

— Да, — Чайка кивнула. — Много. Выборы. Цели. Свобода выбора.

— ...

Действительно, она была права.

На поле боя диверсанты были мастерами на все руки.

Они могли быть как просто бойцами, изготавливать порох или распространять слухи, так и поднимать жителей на восстания, строить крепости, готовить еду и заниматься множеством смежных вещей. Кроме того, они могли позволить себе полагаться на грязные приемы, которые не позволяли себе ни солдаты, ни рыцари.

И действительно, все эти навыки годились и в повседневной жизни.

Конечно, он не был экспертом ни в чем... но мог стать им, если бы захотел. Диверсант при желании мог стать и охотником, и плотником, и кузнецом, и торговцем, и вообще кем угодно. Конечно же, у него не получилось бы достичь вершин мастерства после такой переквалификации, но на жизнь он бы мог заработать без проблем.

Вот только...

— Ты знаешь...

Тору сам не понимал, почему решил начать этот рассказ.

Он не говорил об этом даже с Акари. Правда, поскольку она росла в Акюре вместе с ним, то уже должна была об этом догадываться.

— Я хотел совершить в своей жизни что-то значимое.

— ...Значимое?

— Да. Я хотел, чтобы у того факта, что я родился, вырос и умер... был какой-то смысл.

...

Акюра была маленькой деревенькой, спрятанной в долине.

Вернее, на самом деле это была группа соседствующих деревень, но чаще всего их называли просто «деревня Акюра»... Как бы там ни было, это место держалось поодаль от остального мира.

С ним ее связывала узенькая дорога... но деревню без преувеличения можно было назвать тайной.

Но, конечно же, несмотря на всю самостоятельность, Акюра не могла полностью себя обеспечивать, а кроме того, они должны были быть в курсе происходящего в мире, чтобы знать, кому нужны услуги диверсантов.

Поэтому Акюру периодически посещали странствующие торговцы, которые довольно быстро становились друзьями всей деревни.

Для живших в Акюре детей, которые день за днем проводили в суровых тренировках, появление торговцев, приезжавших где-то раз в месяц, являлось одним из немногих развлечений в жизни. Их рассказы о жизни во внешнем мире заменяли Тору и Акари сказки о фантастических мирах. Как только появлялось время между тренировками, дети тут же обступали торговцев со всех сторон и разговаривали с ними.

Одну из девушек, приходивших вместе с торговцами, звали Хасумин Уло.

Она была коренным торговцем — родилась и росла среди них, причем мать родила ее прямо в пути от одной деревни к другой. Она жила подобно листу, летавшему по ветру. Не могла назвать какое-либо место своим домом и при всем этом даже гордилась такой жизнью.

— Все, что мне нужно — тихая, спокойная жизнь, — говорила она детям-диверсантам, беззаботно мечтавшим о безумных битвах и подвигах на полях боя. — Повидать разные места. Многое увидеть, многое услышать. Многое испытать. Этого довольно.

— Но ведь тогда после тебя ничего не останется, — отвечал ей маленький Тору. Он не мог понять и принять ее жизненные ценности и определение счастья. — Все это исчезнет, когда ты умрешь.

— Это не так, — с улыбкой говорила Хасумин. — Пусть и не буду работать на поле боя, но и я смогу оставить после себя кое-что. Я оставлю воспоминания в головах тех людей, с которыми встречалась. Или же...

Щеки Хасумин порозовели и она погладила свой живот.

— Если у меня будет ребенок, то он станет доказательством того, что я жила. А если дети будут и у него, то я буду жить в своих внуках. Моя жизнь не прервется.

Тору еще не знал, что она уже успела влюбиться в одного из юношей из их торговой группы и ждала от него ребенка.

Когда он узнал об этом, то сильно расстроился.

Можно сказать, Хасумин была первой любовью Тору.

Разумеется, он был младше нее лет на 10, и это нельзя назвать настоящей любовью. Просто чувства, которые ребенок испытывал к близким родственникам противоположного пола, своего рода псевдолюбовь. Пусть Тору так и не смог окончательно принять ее выбор, но через несколько месяцев он все же начал желать ей счастья.

Шло время...

Когда Хасумин приехала в Акюру вместе с остальными торговцами в следующий раз, ее животик стал заметно больше. И Хасумин, и ее муж говорили с Тору о столь желанном ими ребенке.

Но...

...

— Когда Хасумин приехала в деревню в следующий раз... она умерла.

— ...Умерла?!

Скорее всего, Чайка ждала, что рассказ Тору о своей первой любви будет намного длиннее. От этих неожиданных слов на лице Чайки застыл испуг.

— Их атаковали. Бандиты или что-то вроде такого.

Они истребили весь отряд.

Погибли и родители Хасумин, и ее муж. Судя по оружию, бандиты были дезертирами из какой-то армии. Конечно же, торговцы сами имели вооружение и нанимали телохранителей, но противников было слишком много.

— Я до сих пор помню случившееся во всех подробностях.

Он постоянно видел это в своих снах.

Он видел это столько раз, что эти воспоминания стали неотделимы от него самого.

Он не смог бы забыть их, даже если бы захотел.

Эти воспоминания были клеймом на его душе.


***

— А-а... а-а-а-а-а...

Хасумин уже не могла произносить слов — лишь плакать.

Казалось странным и даже изумительным то, что она вообще была еще жива и не лишилась голоса. Конечно же, всем прекрасно известно, что иногда упорство и крепость некоторых людей далеко выходят за рамки мыслимого, но ведь и у них должен был быть предел. То, что Хасумин еще не погибла, можно было списать разве что на чудо. Из ее миниатюрного тела торчали копья. Одно даже пронзило ее насквозь со спины, и его кончик выглядывал из живота.

Возможно, она не могла умереть. Возможно, она просто не позволяла себе умереть, хоть и понимала, что смерть избавит ее от страданий.

— А-а-а-а... а... а...

В своих руках Хасумин держала крохотный сверток.

Трудно было поверить, что внутри него человек.

— А-а... а... а... а...

Но это был ее драгоценный малыш, укутанный в одеяло.

Это была маленькая жизнь, рожденная в муках и страданиях после девяти месяцев томительного ожидания.

Но... эта жизнь уже ушла в прошлое.

— А... а...

Может, Хасумин не замечала этого.

Может, замечала, но не хотела в это верить.

Младенец умер до своей матери.

В этом не было ничего странного. Новорожденные умирали из-за сущих пустяков. И, глядя на то, в каком состоянии находилась сама Хасумин, трудно представить, что с ее ребенком могло быть все в порядке.

— ...

Хасумин держала перед собой на руках мертвого ребенка, словно умоляя кого-нибудь спасти его, и шла вперед.

Она протянула уже остывшее тело младенца потерявшему дар речи и стоявшему столбом Тору, будто говоря ему «спаси хотя бы его».

Казалось, у нее уже не было сил произнести ни слова, но ее губы сдвинулись...

— Пож... алуйс...

И тут силы Хасумин иссякли.

Они должны были иссякнуть еще давно. Возможно, по какой-то случайности ей просто позволили прожить еще несколько мгновений — примерно как хвост сгоревшей кометы живет еще несколько мгновений после того, как та сгорит дотла.

Онаоставила после себя лишь два трупа.

И даже эти останки скоро разложатся и исчезнут.

И это будет конец.

Все ее усилия. Все чудеса.

Все они бесследно исчезнут.

И... больше ничего не будет.

Все это — не более чем обычное дело, и подобное происходит в этом мире повсюду.

Рождение. Смерть. Рождение. Смерть.

Этот мир — лишь бессмысленное повторение этих действий.

От такой жизни в этом мире не остается ничего.

Просто жить в нем нет никакого смысла.

Поэтому...


***

Тору протяжно вздохнул... а затем продолжил:

— Нападение на торговцев, навещающих нашу деревню — все равно что выпад в нашу сторону. Пусть мы и не можем назвать их нашими односельчанами, они союзники нашей деревни. И нам нужно было подать пример другим таким же разбойникам, чтобы впредь это не повторялось.

Деревни диверсантов не принадлежали какому-либо государству.

Они продавали свои услуги любому желающему.

Именно поэтому они не могли оставить без внимания тех, кто вредил либо им самим, либо связанным с ними людям. Они должны были беспощадно уничтожать их. Помимо того, что так они обеспечивали безопасность Акюры, это позволяло им разрекламировать свои навыки.

— Вся наша деревня отправилась искать этих бандитов, что убили Хасумин, и мы разгромили их. Мы не оставили в живых никого, а трупы развесили вдоль дороги.

— Отомстить?

— Да, — Тору кивнул, но лицо его было угрюмым.

Они действительно отомстили. Хотя он и не знал, кто именно поднял руку на Хасумин и ее ребенка, этот человек, несомненно, был наказан. Сам Тору тоже принимал участие в истреблении бандитов, правда, лишь стоял на карауле.

— Но... ни Хасумин, ни ее ребенка этим не вернуть. Я уже ничего не могу поделать с тем, что жизнь Хасумин завершилась бессмысленно, что она так ничего после себя не оставила.

— ...

Чайка лишь продолжала удивленно моргать.

В словах Тору появился самоуничижительный оттенок.

— Поэтому я хотел изменить этот мир.

— ...Мир?

— Я хотел, чтобы после меня осталось что-то важное. Я хотел работать изо всех сил и добиться чего-то, что осталось бы в нем. Я хотел сгореть дотла, добиваясь этого. Вот, о какой жизни я мечтал.

Вместо того, чтобы мечтать о мире. Вместо того, чтобы жить без смысла, пряча клыки и когти...

Он хотел умереть после того, как оставит на теле этого мира заметный шрам.

Вот, как он считал.

— Я — диверсант, и для меня это был единственный способ. Поэтому я продолжал отчаянно тренироваться. Это были...

Тренировки, во время которых он постоянно находился на волосок от смерти.

Сейчас, когда Тору вспоминал об этом, ему казалось, что он тренировался, словно проклятый.

— И я ждал своей первой битвы. Битвы, в которой я смог бы сделать то, на что не способен ни один солдат, ни один рыцарь. Мне не нужны были ни слава, ни ордена. Я хотел лишь одного... ощущения, что смог изменить этот мир.

Ему казалось, что именно ради этого он и родился в деревне диверсантов.

Именно эти мысли помогли Тору пережить все те тренировки.

Но...

— Война закончилась.

— ...

— Сражаться вдруг стало грешно.

Отточенные до совершенства навыки диверсанта, единственный «метод изменения мира», доступный Тору, оказался под запретом. Более того, самих диверсантов стали преследовать как «возможных нарушителей спокойствия».

Конечно, диверсанты умели многое, но по-настоящему могли проявить себя лишь на поле боя и только там могли хоть как-то изменить мир. Да, они могли почистить картофель или нарезать редис, но, словно меч, показать себя во всей красе лишь на поле боя. Мечом можно резать овощи, но кухонный нож делает это в разы лучше.

Лишившись поля боя, меч не может выполнить своего предназначения.

Тору превратил себя в такой меч самостоятельно и перековке почти не поддавался. Он так и не решился перековать себя во что-то половинчатое.

— Я...

— Тору, — Чайка вдруг произнесла его имя таким тоном, словно что-то придумала.

— М?

— ... — она протянула к нему ладонь и положила на плечо. — Хасумин. Был смысл.

— Э?

— Тору помнит. Тору страдает. Всегда.

— ...

Она говорила о...

«О том же, о чем говорила Хасумин».


— Я оставлю воспоминания в головах тех людей, с которыми встречалась.


Да. Он не мог забыть ее.

Эти воспоминания были слишком сильными.

— Печальное событие. Но.

Ладонь Чайки скользнула с плеча к спине, а затем она прижалась к нему, обвивая вокруг него руки.

— Эй... ты чего?!..

— Но поэтому. Тору. Придти. Мне. На помощь.

Ладони Чайки успокаивающе погладили Тору по спине.

По той самой ране, оставленной единорогом, которая до сих пор не зажила до конца.

— ...Э?

Он никогда не задумывался и не замечал этого.

Но если хорошенько подумать...

— Поэтому?..

Когда он встретился с ней в горах, Тору мог просто бросить Чайку и убежать. Если бы он не пытался защитить ее, то не получил бы такого ранения. Решение сражаться вместе с ней было сиюминутным... но почему Тору выбрал именно этот путь?

Поскольку диверсанты не обременяли себя честью, они полагались на логику.

Поэтому их порой презирали за хладнокровие и бесчувственность.

Диверсант не мог подвергнуть себя опасности, спасая кого-то еще, если у него не было на то причины.

Но если так, почему Тору в тот момент рисковал своей жизнью для того, чтобы защитить девочку, которую видел впервые в жизни? Хладнокровно просчитав ситуацию, он должен был прийти к выводу, что эту растяпу нужно бросить на растерзание, а самому бежать.

Почему он выбрал другой путь?

— Я...

Нельзя сказать, что Хасумин и Чайка во многом походили друг на друга.

Вернее, трудно было найти хоть что-то, в чем они были бы схожи.

Но... несмотря на это...

— Спасибо. Хасумин, — сказала Чайка, продолжая обнимать Тору.

Правой ладонью она продолжала нежно гладить шрам на его спине.

— ...

Тору не знал, что сказать.

Чайка пыталась довольно грубо связать следствие с причиной на основе довольно шаткой логики. Возможно, даже если бы того случая с Хасумин не было, Тору нашел бы другую причину защитить Чайку. Нельзя сказать, что Тору принимал решения исключительно в свете случившегося с Хасумин.

Но пусть смерть Хасумин и не была для него всем... нельзя отрицать того, что ее судьба внесла значительный вклад в характер Тору.


— Моя жизнь не прервется.


Рождение жизни.

Спасение жизни.

Если оба этих действия рассматривать как воплощения непрерывности жизни, то выходит...

— Итак, — вдруг раздался леденящий душу голос. — Пожалуй, я сейчас очень убедительно попрошу вас рассказать, чем именно вы занимаетесь.

— ?!

Тору резко оттолкнул от себя Чайку.

Конечно, сам Тору никак не способствовал развитию сложившейся ситуации, но тому человеку, который только что появился за спиной Тору, вполне могло показаться, что они с Чайкой обнимаются.

— Нет, стой, ты не так все поняла!

Тору резко развернулся.

Он увидел Акари с привычным безразличием на лице и деревянным пестиком в руке.

Скорее всего, она молола им купленные реагенты. Во всяком случае, на кончике пестика все еще виднелись остатки порошка, который глотать явно не стоило.

— Брат, — Акари уверенно взмахнула пестиком и направила его прямо на Тору. — Если у тебя есть оправдание, говори.

— А-а... так вот. Ты не поняла. Просто Чайка решила проверить мою рану и...

Тору начал оправдываться, но при этом и сам толком не понимал, почему так нервничает.

— Если она хотела проверить твою рану, ты мог повернуться к ней спиной.

— Блин... почему твоя проницательность начинает работать только в такие минуты?! — взвыл Тору.

Кстати, сама Чайка, судя по всему, даже не поняла, в чем именно заключался вопрос, и изумленно глядела на перепалку Акари и Тору. Пожалуй, с ее точки зрения она действительно лишь погладила рану Тору и ничего более.

— Как же с тобой тяжело, брат. Только я поверила, что тебе, наконец, захотелось поработать... как ты уже тянешь руки к нашему клиенту, — сказала Акари, сокрушенно пожимая плечами. Но поскольку эмоций она все еще не показывала, этот жест выглядел довольно наигранным.

— Эй, ты что, хочешь сказать, что я часто руки распускаю? — протянул в ответ Тору.

— Выходит, сейчас ты их не распускал?

— Не распускал, конечно, — сказал Тору, сверля Акари взглядом. — Конкретно сейчас я не делал ничего. Чайка неожиданно решила... проверить мою спину, но ничего такого в этом не было. Сама посмотри.

С этими словами Тору указал пальцем на Чайку.

Та продолжала сидеть, недоуменно склонив голову и хлопая ресницами. Кстати, Тору так и не узнал, сколько ей лет. В любом случае, объятия девушки, выглядящей примерно на середину второго десятка лет, довольно приятны вне зависимости от того, с какой целью она пошла на это.

Но, возвращаясь к теме...

— Ясно. Хорошо. Вот теперь я узнаю своего брата, — Акари удовлетворенно кивнула, — Я не перестаю восхищаться уровню твоего целомудрия и тому, как ревностно ты защищаешь свою невинность, брат.

— Перестань так безбожно врать.

— Так вот, Чайка Трабант, — сказала Акари, направляя пестик уже в сторону Чайки.

— М?

— Пусть ты и наш клиент, я не позволю тебе забрать еще и девственность моего брата. Если же ты готова идти до конца, предлагаю разыграть ее в камень-ножницы-бумагу.

— Хватит меня разыгрывать. И вообще, заткнись уже! — закричал Тору, ударяя кулаком об стену.


***

Операция началась ровно в полночь.

Естественно, отчасти выбор времени был обусловлен тем, что штурмовать чей-то замок средь бела дня — форменное безумие, но главная причина заключалась в том, что Чайка в качестве контейнера для своего гундо использовала обыкновенный гроб, который в дневное время привлекал слишком много внимания. Поскольку заинтересованность жителей города им не могло помочь ровным счетом ничем, было решено выдвигаться только после того, как улицы погрузятся в сон.

— Итак... — сказал Тору.

Они находились в богатом районе, окруженном со всех сторон утопающими в зелени и деревьях улицами.

Если точнее — на крыше весьма высокого здания, с которого осматривали особняк городского правителя.

Между ними и домом правителя было что-то около 100 метров по прямой линии. Несмотря на свое тяжелое снаряжение, Тору смог бы допрыгать до входа в четыре приема, примерно за 15 секунд, а с помощью «Железнокровия» и еще быстрее. Но «Железнокровие» нельзя поддерживать бесконечно, поэтому активировать его он не спешил.

— Ничего необычного я не заметил. Действуем по плану.

— Хорошо, — сказала Акари, кивнула и медленно подняла протянутую вниз с края крыши правую руку.

Рукой этой она держала воротник Чайки, которую поднимала, словно котенка. Кстати, тот гроб, который она постоянно таскала с собой, поднял на крышу Тору, и он лежал возле его ног.

— Без него никак нельзя обойтись?.. — сокрушенно проговорил Тору, окидывая гроб взглядом.

Конечно, сказать, что Чайка буквально никогда с ним не расставалась, нельзя, но по крайней мере она не могла успокоиться, если гроб не был в прямой видимости. Тору предлагал достать из него гундо и упаковать в незаметный мешок, но она упрямо не хотела его слушать.

Гундо с самого начала не годились для ближнего боя, но из-за того, что Чайка, такая маленькая девочка, тащила на себе тяжелый груз, передвигаться ей было особенно тяжело. Могло показаться, что лучше всего будет оставить ее позади, чтобы она поддерживала их издалека, но конкретно сейчас это было невозможно — Чайка должна пойти вместе с ними, поскольку она смогла бы окончательно понять, что именно им нужно, только оказавшись внутри особняка.

— Может, мы хоть внутрь особняка не будем его затаскивать?

— Нет, — ответила Чайка, глядя на Тору исподлобья. — Не позволю.

— Ты просто пытаешься усложнить нам жизнь... — пробормотал Тору, а затем еще раз прокрутил в голове план действий.

В конце концов, их миссия сводилась к тому, что нужно проникнуть в особняк правителя и кое-что похитить. Им не надо ни убивать хозяина особняка, ни ломать крепость до основания... так что в этом плане их задание относительно несложное.

Проблема в другом... они не знали, что это за «кое-что».

Вернее, они не только не знали, где именно это «кое-что» хранится, но и как оно должно выглядеть само по себе.

Это была тайна, покрытая мраком.

По словам Чайки, это нечто вроде магического реагента, а значит, он мог быть как встроен в определенную конструкцию, так и просто храниться в сейфе.

В итоге, все сводилось к тому, что Чайка, как маг, должна была лично присутствовать на задании, чтобы определить, что они ищут. Тору и Акари совершенно не разбирались в магии и могли по ошибке похитить что-то другое. Если Роберт Абарт человек предусмотрительный, он мог специально для такого сделать фальшивые копии предмета.

Итак.

Тору и Акари должны были с предельной осторожностью вторгнуться в особняк городского правителя и взять с собой как Чайку, так и ее гроб. Конечно, они не могли спорить с Чайкой, своим клиентом, но она и сама, скорее всего, понимала, что являлась слабым местом их команды. Мало того, что она неловкая, у нее отсутствовали навыки грабителя или бойца ближнего боя. Умения Чайки не годились ни для быстрого силового штурма и грабежа, ни для тихого проникновения и незаметной кражи... и, скорее всего, именно поэтому она решила, что ей потребуется помощь.

— Ладно, идем. Акари, я вперед.

— Поняла, — кивнула та.

Увидев этот знак, Тору оттолкнулся от крыши.

Для того чтобы не скользить, он предварительно смазал обувь слабой смолой. Ловко сгибая колени, Тору передвигался практически беззвучно. Он бесшумно двигался от крыши к крыше, приближаясь к особняку точно по прямой.

Во время вчерашней вылазки он более-менее запомнил расположение охраны здания.

В каждом из углов особняка располагалась смотровая вышка, с которой велось наблюдение за территорией. Кроме того, по двору ходили часовые, основной задачей которых было слежение за мертвыми зонами вышек. Это была хорошо известная несложная система, использовавшаяся в большинстве знатных домов.

С учетом размеров особняка, обслуживало его не менее сотни человек, и потенциально все они могли играть роль часовых. Благодаря длинной войне у многих слуг мог быть определенный опыт сражений.

Конечно же, переубивать все население особняка нереально.

План Тору состоял в том, что сначала он выведает, где внутри особняка хранятся ценные вещи, и как он выглядит изнутри, затем отыщет наиболее безопасный проход, после чего к нему присоединятся Акари и Чайка.

— ...

Впервые за долгое время на нем был боевой костюм.

И оружие, которое он почти никогда не использовал.

Стоило ему переодеться, и Тору отчетливо ощутил, как внутри него пробудился боевой дух.

Деревня Акюра, основанная ради битв и существовавшая ради них.

Тору родился и воспитывался в ней. Он родился и воспитывался для битв.

Их тренировки были такими суровыми, что некоторые люди умирали еще до первого настоящего сражения. Клинок, который никогда не увидит битвы. Клинок, который сломается от ржавчины, так и не покинув ножен. Именно так можно было описать главный страх Тору.

Все люди однажды умирают.

Поэтому он хотел вырезать на теле мира доказательство того, что он жил в нем.

Он хотел выполнить то предназначение, ради которого родился и жил.

Выполнить свое предназначение и умереть — вот, в чем был смысл человеческой жизни.

И поэтому...

— Вот только это не поля боя, — насмешливо прошептал Тору.

В этот раз он был просто грабителем.

И все же...

— Так...

Тору прыгнул особенно высоко и далеко.

В прыжке он достал из кармана маленькое зеркальце и взмахнул им за спиной.

Одновременно с этим он начал разворачиваться и выбросил вперед тонкую цепь, сокрытую в рукаве. Утяжеленная металлическим когтем, пристегнутым к концу, цепь перелетела через забор, окружавший территорию особняка, и зацепилась за вершину одной из смотровых вышек.

Над головой Тору что-то просвистело.

Вернее, нет.

Вокруг башни появилось похожее на кольцо пространство, насильно подавлявшее все звуки внутри себя. Вмиг стих и шелест ночного ветерка, и голоса насекомых, и прочий едва слышный шум — возможно именно эту внезапно наступившую тишину Тору и принял за звук.

Он описал на цепи длинную дугу, словно на маятнике, после чего прицепился примерно к середине башни.

— ...

Бросил быстрый взгляд наверх.

Признаков движения со стороны поста часового не было.

Поглощающий пояс вокруг башни — «зона действия» магии — заглушил и звуки цепи Тору. Естественно, это была магия Чайки. По ее словам, это было заклинание «Высасыватель», создающее вакуум, а поглощение звуков — одно из возможных его применений. Другими словами, эта вакуумная прослойка глушила почти все звуки.

— ...Отлично.

Проверив, на месте ли его оружие и инструменты, Тору начал взбираться по цепи.

Часовые обходили территорию особняка раз в час.

Другими словами, заглушив тех часовых, что сидели на вышках, они могли выиграть себе целый час времени.

— Ну и так вот...

Наверху башни было так тесно, что если там бы сели 2 человека, то никто другой туда не смог бы даже встать. Там можно было заниматься лишь слежкой за территорией и ничем другим. Не будь на ней ограждения, от дружеского хлопка по плечу можно с легкостью упасть.

— Когда уже стало понятно, что торговля у моего брата совсем скисла...

— Я уже тысячу раз это слышал.

Друг с другом разговаривали двое часовых лет за 40, облокотившихся на ограждение башни.

Тору внимательно рассчитал движения, затем быстро поднялся на вершину и...

— А?! — послышались краткие вскрики в тот момент, когда часовые получили быстрые удары со спины и немедленно отключились.

Кстати, то, что Тору утихомирил часовых, не используя оружие, не связывалось ни с приступом милосердия, ни с желанием продемонстрировать приверженность кодексу чести. Просто он опасался того, что разносящийся по воздуху запах крови выдаст их вторжение слишком рано.

Потеряв сознание, часовые тут же осели на пол.

Тору быстро поднял их и привязал шнуром к ограде и столбам, чтобы придать «караульный» вид.

Обычно территории крепостей застраиваются довольно сложным образом, чтобы запутать потенциальных врагов, но из-за этого образуется и огромное количество укромных мест. Дозорные вышки строятся именно потому, чтобы можно было разглядеть нарушителей сверху.

У особняка правителя имелось 4 дозорных вышки, но теперь одна из них ослепла, обезопасив где-то четверть территории. Теперь у Акари и Чайки не должно было возникнуть проблем с проникновением с этой стороны. Следующей задачей Тору был поиск вероятного местоположения важных вещей, поиск кратчайшего пути к нему... и, если по пути ему встретятся другие люди, он должен усыпить и их, дополнительно ослабив оборону особняка.

— Ну, вперед.

Тору спустился вниз по той же самой цепи, по которой он взобрался на башню.

После этого он укрылся в тенях и начал пробираться внутрь особняка.


***

С вершины дозорной вышки мелькнул отраженный свет луны — оговоренный сигнал.

— Отлично...

Акари кивнула и повернулась к Чайке.

Та, продолжая нести на себе гроб, прижалась к спине Акари еще сильнее.

— Держись крепче.

— Поняла.

Акари. Чайка. И гроб.

Пусть гроб на самом деле и почти пустой, но очевидно, что эта ноша все равно весьма тяжела для Акари. Однако она с совершенно безразличным лицом взвалила на спину Чайку и гроб, а затем...

— «Я есть сталь».

Она начала читать ключевые слова «Железнокровия».

Все мышцы ее тела резко сократились, волосы качнулись... а затем окрасились в цвет крови.

— «Стали неведом страх», «стали неведомо сомнение», «встав против врага, я не стану колебаться», «я есть орудие, несущее твою гибель»...

Мгновенно став вдвое сильнее, Акари оттолкнулась от крыши и понеслась вперед.


***

Тору проник внутрь особняка, передвигаясь от одного укрытия к другому. Внутри особняк примерно соответствовал тому плану, что он представил себе, глядя на него снаружи, и это позволяло ему передвигаться еще увереннее.

Планировка особняка не преподнесла сюрпризов.

Но...

— ?..

Тору нахмурился.

Особняк был на удивление пустынным.

Снаружи он, как и ожидал, встретил часовых, но внутри погруженного во мрак особняка патрулей не наблюдалось. Даже замок на двери был крайне простым и нисколько не задержал Тору.

«Что здесь происходит?»

Воздух особняка был наполнен странным ощущением.

Тору не мог внятно описать, что именно это за ощущение, но оно было подобно смутной тревоге.

Вообще, Тору никогда еще не приходилось прокрадываться в дом знатного или просто богатого человека... возможно, он просто нервничал из-за того, что оказался в незнакомой обстановке. А может и нет.

«Тут так тускло, словно...»

Словно его проглотил огромный организм.

«Нет... сейчас не время об этом думать».

Тряхнув головой, Тору выкинул тревогу из своей головы.

«Мест, где можно оставить важную вещь, не так уж и много».

Поскольку это не произведение искусства, вряд ли она на складе или в кладовке.

И уж тем более, едва ли она украшала эти стены.

А значит...

«В самом центре особняка, в спальне или кабинете. В крайнем случае — в комнате, куда из них можно быстро добраться».

Все эти комнаты находились в одном и том же месте.

«Где-то здесь».

Несмотря на вопросы, витавшие в его голове, Тору уверенно пробирался к центральной части особняка.

«Наверное, Акари и Чайка скоро тоже проникнут в особняк», — прикинул Тору, заходя внутрь похожей на кабинет комнаты.

Поскольку он проник поздно ночью, свет внутри комнаты не горел. Ставни на окнах были закрыты, поэтому свет луны тоже ничем не помогал. Царила кромешная тьма.

Но...

— ...?!

В следующее мгновение Тору ошарашенно обернулся.

Здесь кто-то был. Он неожиданно кого-то почуял.

А затем...

— Хм.

Комната резко наполнилась светом.

Но это был не свет свечи или лампы. Такой яркий, что на мгновение ослепил Тору. Его могли создать лишь с помощью магии. Кто-то включил специальное устройство, испускающее такой свет? Будь он в доме простого обывателя, такая мысль даже не пришла бы ему в голову, но некоторые знатные люди любили такие штуковины.

— Так вот ты какой, воришка.

В самом центре кабинета стоял мужчина средних лет.

Блондин крепкого телосложения.

Кто он — было очевидно по изящным чертам лица и надетым на крупное тело роскошным ночным одеждам, расшитым золотыми нитями. Хозяин этой комнаты и всего особняка, Роберт Абарт.

— Решил не откладывать и прийти прямо сегодня? Как я и думал, у деревенской знати совсем нет манер.

— ?..

Тору не понимал, о чем говорит его собеседник.

— Но неважно. Я как раз подумал, что было бы обидно получить такое «сокровище» и ни разу не пустить его в дело. Пусть ты и грязный воришка, но раз смог пробраться так глубоко, я так понимаю, новичком тебя назвать сложно, — говорил хозяин особняка саркастическим тоном, прохаживаясь по кабинету.

Только сейчас Тору заметил ошейник на шее графа. От ошейника отходил тонкий провод, спускался по спине, затем шел по полу и уходил в стену кабинета. Дальше его след терялся, и сказать, к чему он подключался, было невозможно.

Казалось, будто граф был привязан к этой комнате, словно пес.

Очень странное зрелище.

Но...

— ...Да что же это такое? — прошептал Тору, вставая в стойку.

Но все-таки...

Что же это была за тревога?

В тот самый момент, когда появился граф, то беспокойство, что все это время ощущал Тору, достигло своего пика.

А затем...

— ...?!

То, что ему удалось уклониться, можно было списать только на везение.

Максимум — тем, что Тору вдруг задумался о том, что за спиной графа было так темно, что там могли сидеть в засаде солдаты, потому что это произошло в тот самый момент.

Что-то сорвалось со стены и с огромной скорости полетело в его сторону.

Тору моментально пригнулся, уворачиваясь.

Пролетевшая вещь разрезала маску, скрывавшую лицо Тору, и улетела дальше.

— !

Опасаясь повторной атаки, Тору отпрыгнул в сторону, на мгновение окинув взглядом летающую вещь — ей оказался меч, до того висевший на стене комнаты. Скорее всего, он не предназначался для битв — рукоять его была украшена так богато, что его вряд ли можно удобно держать, а клинок был таким тонким, что в реальном бою немедленно переломился бы. Меч воткнулся в стену и задрожал от удара.

Но...

— Что?!

С той стороны, откуда прилетел меч, никого не было.

Граф стоял в совершенно другом месте. Он ни за что не смог бы дотянуться до меча рукой.

Но тогда как ему удалось организовать эту атаку?

— О-о. Впечатляет. Хотя по виду ты еще совсем мальчик, похоже, что ты где-то обучался?

— !

Граф увидел его лицо. Это было плохо.

Но у Тору сейчас не было времени беспокоиться об этом.

Потому что...

— А если так?

Одновременно со словами графа всевозможные вещи, находящиеся в комнате, неожиданно полетели в сторону Тору.

Вазы, пепельницы, ручки, рамы, подсвечники, клинки и прочие вещи. Все они вдруг поднялись в воздух, хотя граф даже не притрагивался к ним, а затем полетели к Тору на убийственной скорости.

— Черт!

Тору схватился за стилеты, закрепленные на поясе.

Татуировки на ладонях коснулись эмблем на рукоятях комбоклинков, и к ощущениям Тору добавились новые — комбоклинки стали частью его тела, и он начал ловко сбивать ими летящие вещи.

— Так вот оно что...

И тут Тору понял.

Ошейник графа означал, что...

— Так ты — маг?!

— Разумеется. Или ты думал, что воинскую славу могут снискать только солдаты и рыцари? — насмешливо ответил граф.

Все стало понятно. Граф использовал магию. Ошейник являлся шнуром, связывающим графа с его гундо. Именно магия заставляла вещи срываться со своих мест и лететь в Тору.

Но...

«Как он может использовать магию таким образом?»

Он продолжал сбивать и отбивать вещи, но они упорно поднимались в воздух и продолжали лететь в Тору. Сомнений в том, что за этим стояла магия, уже не было, но...

«Как же прочтение заклинания? И вообще, что это за магия такая?!»

Магические заклинания — сложные техники с множеством формальностей, учитывавшими расположение мага, его цели, расстояние между ними, направление, температуру, влажность и множество других параметров. Именно по этой причине маги не могли сражаться на передовой. Если бы маг, вынужденный учитывать свою позицию и бубнить под нос долгие заклинания, попытался вступить в ближний бой, его можно было бы победить голыми руками.

Но граф не произносил ни единого волшебного слова.

Да и не было похоже, чтобы он напряженно рассчитывал свое положение и расстояние между собой и Тору. Атаки происходили слишком быстро. И что это вообще за магия, позволяющая проводить столь частые атаки?

— Ха-ха. Против меня, мага, стоит боец с клинками и ничего не может поделать. Замечательно, — усмехнулся граф.

Лицо Тору скривилось от этих слов — они были полны надменности мыши, насмехавшейся над кошкой. Похоже, он уже решил, что победил Тору. Что может убить его в любой момент. И что пока он может немного позабавиться с ним.

— Не обольщайся!

Отбив очередную летящую и крутящуюся в воздухе штуковину, Тору резко пригнулся, а в следующий момент оттолкнулся от пола и бросился на графа. Каким бы большим ни был кабинет, силы ног Тору с легкостью хватало, чтобы сократить расстояние между ним и графом до такого, с которого он смог бы попасть по нему стилетами.

Но...

— ...?!

В воздухе Тору неожиданно встретил своим телом сопротивление.

Незримое нечто поймало его, а затем отбросило в обратную сторону. Кое-как перегруппировавшись в воздухе, Тору приземлился на стену, погасил импульс, а затем опустился на пол. Стукнись он об стену просто так — и без нескольких сломанных костей не обошлось бы.

— Что это было?.. — шепотом протянул он... одновременно с этим начиная отчасти понимать происходящее.

Отсутствие охраны внутри особняка объяснялось тем, что она была просто не нужна. Граф сам по себе был настолько силен, что мог в мгновение ока расправиться с неподготовленным врагом. Вернее... то, что на поднятую ими шумиху еще никто не сбежался, объяснялось тем, что неудачное появление могло наоборот помешать графу. Как Тору уже успел заметить, летающие по воле графа объекты были не такими меткими. Они могли с легкостью задеть случайно забредшего сюда человека.

Впрочем...

— Хм-м... а ты довольно силен. Как и следовало ожидать, — граф кивнул. — Но что ты скажешь на это?

Если до этого самого момента вещи летели в него по очереди, то сейчас они поднялись в воздух одновременно.

Тору был окружен.

— Умри, воришка, — заявил граф с садистской улыбкой на лице.

И в этот самый момент.

— Брат! — послышался крик и вместе с ним — свист метательного кинжала.

Он летел точно в графа, но в следующий момент неожиданно замер в воздухе и, потеряв всю энергию, бессильно упал на пол. Одновременно с ним на пол попадали и остальные объекты, словно кто-то перерубил нитки, на которых они висели. Воздух наполнился грохотом падающих вещей.

А затем...

— Не подходи, Акари, он опасен! — воскликнул Тору, отступая к выходу из комнаты.

Там уже стояла Акари, сжимая в левой руке очередной метательный кинжал, а в правой — свой любимый молот.

— Кто он, брат?

— Маг. Наверное. Но очень странный. Он не использует гундо и не читает никаких заклинаний.

— ...Хм?

Акари моментально поняла всю странность ситуации.

Он не тратил ни секунды на заклинания и не целился гундо, но несмотря на это, «метательное» заклинание продолжало срабатывать и срабатывать. Разве такая магия может существовать?

И тут...

— ...Маг?

Из-за спины Акари высунулось удивленное лицо Чайки.

Видимо, будучи магом, она не смогла не отреагировать на слова Тору.

Но...

— Не высовывайся!

У Тору не было времени защищать еще и неуклюжую Чайку. У него не было времени даже на произнесение ключевых слов «Железнокровия». Да что там, одной мысли о том, чтобы произнести эти слова, должно хватить для того, чтобы сбить концентрацию и дать следующему клинку сорваться с места...

— ...!!!

Но ничего не прилетело.

Более того — Роберт Абарт в шоке пошатнулся и оступился.

— Ты... — простонал он.

Хотя все это время он смотрел на Тору сверху вниз и разговаривал надменно, сейчас он мог лишь хлопать губами, словно выброшенная на берег рыба. Наконец, он смог выговорить:

— Это невозможно. Мы же убили тебя!

— ?..

К кому он обращался?

Явно не к Тору. И вряд ли к Акари.

А значит...

— ...Убили?

Он говорил с недоуменно склонившей голову Чайкой Трабант?

Но...

— Невозможно. Я помню, я все прекрасно помню!

В воздух вновь поднялись всевозможные объекты.

— Нам нужно отступить! — воскликнул Тору, схватил Чайку и выбежал вместе с Акари в коридор.


***

— Магия. Скорее всего. Гундо — весь особняк, — сказала Чайка, умудрившись задумчиво сложить руки на груди, находясь под мышкой Тору.

Пока они бежали по особняку, Тору вкратце рассказал им о развернувшейся битве. Он хотел выслушать мнение эксперта по поводу этой непонятной магии.

— Весь особняк?.. — рефлекторно повторил Тору. — Ясно.

Это действительно все объясняло.

Отсутствие заклинаний. Отсутствие видимого гундо.

Теперь это казалось очевидным. Гундо графа являлся его собственный особняк.

Несмотря на свое название, гундо совсем не обязательно должны быть похожими на винтовки или магические посохи. Гундо могла стать любая вещь, обладающая необходимыми функциями. Сделать гундо меньше стандартного размера крайне трудно, но превратить в него большой объект несложно.

Что же до самой магии, то Тору предполагал, что это множество метательных заклинаний, но ошибался.

Заклинание создавало своего рода невидимую руку, которая передвигалась по воле графа. Он вовсе не выделял по заклинанию на каждый бросок объекта.

Поддержание заклинания в течение длительного времени требовало серьезной магической силы и крупного гундо. Впрочем, момент с ним вопросов уже не вызывал.

— Выходит, что и заклинания он не читал потому же...

Основная задача заклинаний состояла в настройке места, к которому будет применено заклинание, а также передаче информации о расположении мага... но заклинанию, которое действует на территории неподвижного особняка, не целится в какую-либо определенную точку и применяется стоящим на одном месте графом, настройка была не нужна.

— Короче говоря, — прошептал Тору. — Выходит, что особняк можно считать его телом...

Неудивительно, что он чувствовал беспокойство. Скорее всего, магическая незримая рука графа окутывала весь особняк. И чтобы использовать ее, он должен ее чувствовать. Можно сказать, что отряд Тору бегал внутри тела их противника.

— Нет. Погоди-ка, — Тору вдруг остановился.

— Брат? — Акари тоже остановилась и обернулась.

— Так значит, в особняке больше никого нет из-за того, что... да и то, что тогда случилось, это тоже...

Судя по всему, в особняке не было других людей — или, по крайней мере, они не сбегались, несмотря на поднятый шум — потому что граф не мог отличить своих противников от союзников.

— Похоже, что слово «рука» объясняет все.

Граф не видел их и не слышал — он знал, где они находятся, исключительно благодаря осязанию.

А кроме того...

«Он не может выполнять больше одного действия за раз».

У графа была лишь одна «невидимая рука».

В противном случае неясно, почему нацелившиеся на Тору вещи упали в тот момент, когда граф защитился от метательного кинжала Акари.

Возможно, это предел возможностей его магии. Даже когда он поднял в воздух кучу вещей, это был именно «подъем кучи». По его собственным ощущениям он не поднимал каждую вещь отдельно.

— Чайка?

— М?

— Где бы ты разместила ядро гундо, если бы была графом? Внутри особняка, конечно.

— Минимальное. Влияние. Снаружи. Дома.

— То есть, в самом центре, да? — прошептал Тору и опустил Чайку на пол. — Акари, вы с Чайкой разыщите, где он прячет гундо. Я отвлеку его внимание. Похоже, что когда он начинает атаковать, то может заниматься лишь чем-то одним. По крайней мере, две «руки» за раз он призвать не может. Вы должны перерубить его нить жизни, пока я буду воевать с ним.

— ...Хорошо, — Акари кивнула, соглашаясь с планом.

Тору же расстался с ними на ближайшем повороте и дальше побежал сам.


***

Лорд Роберт Абарт чувствовал раздражение.

В конце концов, ему так и не удалось прихлопнуть воришку.

— А ведь мне наконец-то удалось воплотить свой план в реальность благодаря той самой вещи. Надо же насладиться плодами своих трудов.

Во время битв ему часто приходилось терпеть обидные усмешки со стороны солдат и рыцарей.

Маги обладали впечатляющей силой, но поскольку могли использовать свои умения, лишь стоя на месте, то на передовой им было не место. Кроме того, именно поэтому маги не могли сражаться в одиночку, и именно поэтому солдаты и рыцари часто смотрели на них свысока. Даже простые люди нередко считали магов либо «слугами» солдат, либо «запасным орудием».

Этому способствовало и то, что боевые маги появились относительно недавно.

До изобретения гундо, резко упростивших ритуалы и сокративших заклинания, они вообще практически не встречались в рядах армий. И первой страной, сумевшей воплотить гундо в реальность, было именно «демоническое» королевство, Империя Газ. Короче говоря, мнение общества о магах чаще всего было весьма негативным.

Абарты были потомственными воинами.

В родословной графа имелось немало людей, заслуживших боевые награды. Конечно, это не значило, что из поколение в поколение семейство возглавляли великие воины, но людей, достигших в боевых искусствах огромных успехов, в семье Абарт было очень много. В основном, именно потому, что они росли в такой семье.

И, конечно же, Роберта поначалу тоже учили боевым искусствам.

Но... когда ему было 10 лет, ему раздробило локоть на правой руке.

Руку удалось восстановить до такого состояния, что он не испытывал дискомфорта в повседневной жизни, но доктор заявил, что Роберт больше никогда не сможет нормально пользоваться мечом.

С тех пор жизнь Роберта превратилась в ад.

Отец, мать и даже вассалы их семьи тут же перестали возлагать на него надежды, словно говоря ему, что он стал бесполезен. Пусть на первый взгляд они вели себя с ним как обычно, но едва заметных изменений в жестах и словах хватало, чтобы понять глубины их отчаяния.

Он больше не мог держать меч.

Он больше не мог наносить хоть сколько-нибудь серьезные удары.

А значит... он должен был сменить меч на что-то другое.

Именно поэтому Роберт обратился к магии. Ему казалось, что если бы он достиг в ней успехов, то смог бы стать успешным воином, даже не полагаясь на клинок.

По этой самой причине Роберт изо всех пытался проявить себя в бою в качестве мага и принял участие в последней битве. Ему не раз приходилось быть на волосок от смерти, и поэтому он смог заполучить в свои руки одну из редчайших «наград», которая досталась лишь считанным воинам.

И именно эта «награда», скрывающаяся в дальнем углу его спальни и соединенная с управляющим ядром гундо, позволила ему превратить свой особняк в огромное гундо и творить с его помощью заклинания.

Наконец-то благодаря этой силе он мог своими собственными руками (во всех смыслах этого слова) душить солдат и рыцарей. Причем прямо в ближнем бою. Роберт именно поэтому сказал своим слугам, чтобы они не вмешивались. Он хотел сполна насладиться этой силой. Если бы в особняке был кто-то, кроме врагов, различать своих и чужих стало бы трудно, и ему было бы далеко не так весело.

Но в то же время...

— Эта девочка...

Эта девочка, что стояла за спиной воришки.

Она должна быть мертва. Они убили ее.

Нет, даже если она каким-то образом сумела пережить случившееся, с того момента прошло уже 5 лет. Почему она выглядела так, словно совершенно не повзрослела? С учетом ее возраста, за эти 5 лет она должна была сильно измениться. Почему тогда ее облик ничуть не изменился?

— Нет... — прошептал Роберт, подавляя свое растущее беспокойство. — Что бы ни случилось... если нам не удалось убить ее тогда, то мне лишь нужно убить ее сейчас.

Она была девочкой, которая должна умереть.

Вернее, девочкой, которой нельзя позволить остаться в живых.

А раз так... ничто не мешало ему убить ее повторно.

— Ну что... — сказал Роберт, прогуливаясь по коридору с соединительным шнуром, волочившимся за ним по полу. — В этот раз я сокрушу тебя, воришка.

Воришка стоял в глубине коридора.

Он не прятался и не убегал.

Он просто стоял, немного склонив голову, словно смирившись со своей судьбой.

Но...

— «Встав против врага, я не стану колебаться», «я есть орудие, несущее твою гибель»...

Волосы воришки, шептавшего непонятные слова...

— !..

Роберт нахмурился.

Волосы окрасились алым.

Казалось, что его кровь течет прямо по ним.

— Так ты...

Он слышал о них.

Люди, для которых не существовало понятия рыцарской чести и воинского долга. Люди, смысл жизни которых сводился к самим битвам. Специалисты, готовые взяться за любую работу, связанную с войной. Диверсанты. Они разработали мистическое искусство, позволявшее усиливать их тела после произнесения особых фраз, называемых ключевыми словами.

— Диверсант?!

— !..

Резко выдохнув, воришка бросился в атаку.


***

Железный молот с легкостью проломил дверь.

Время действия «Железнокровия» Акари уже подошло к концу, но ломать не слишком крепкие двери она могла и своей собственной силой.

Поскольку гундо не двигалось с места, можно было не думать о направлении движения, скорости и так далее — но на заклинания влияли и другие условия, например, влажность и температура, и по возможности гундо следовало размещать там, где эти показатели изменяются меньше всего.

Поэтому она, скорее всего, находилась в самом центре особняка.

В спальне графа, соседствовавшей с кабинетом.

— Которая? — спросила Акари, громившая кровать, шкафы, подсвечники и прочую мебель своим молотом.

Магия графа была весьма опасной. Конечно, Акари не верила, что находящийся под действием «Железнокровия» Тору быстро проиграет, но заклинание (которое видимо стоит называть «Невидимая Рука») защищало графа от метательных кинжалов и позволяла швырять вещи со смертоносными скоростями. И метательные, и обычные кинжалы были бесполезны против графа. У Тору не было ни единого шанса на победу.

Если они не успеют, то «Железнокровие» либо закончится, и Тору убьют, либо же он не будет отменять его, и, в конце концов, его тело не выдержит.

— Тут!..

Чайка указала пальцем на трещину, которую молот Акари проделал в стене.

— С дороги!

Акари вжалась в землю и обрушила свой молот точно на трещину. В стороны разлетелись обрывки обоев и щепки фальшивой стены, обнажив огромный механизм, по которому бежали трубки, похожие на вены, светящиеся голубым светом.

— !

Пользуясь оставшейся инерцией, Акари размахнулась еще раз и изо всех сил опустила молот на механизм.

Но...

— Что за?!

Ее молот с глухим звуком отлетел обратно.

— Это... та самая сила, которая отбила мой метательный кинжал?!

Если подумать, то уничтожение гундо, очевидно, развеяло бы магию. Граф не стал бы отходить от нее, если бы она не была защищена.

— Магия.

Чайка кивнула. Все это время она собирала в гробу свое гундо. Закончив, она вытащила его из гроба и направила на механизм.

— Развеять. Затем. Ломай.

— Поспеши! — воскликнула Акари.


***

«Короче говоря — это рука».

Тору понял объяснение именно так.

Магия создавала гигантскую невидимую руку и позволяла ей пользоваться. Этим объяснялось то, что заклинание могло как останавливать летящие вещи, так и метать их. Оба этих действия были возможностями «руки». Скорее всего, она могла и искать, но только на ощупь, и именно поэтому граф не мог отличить нападавших от своих слуг.

Но этим ограничения не заканчивались.

Магия графа не позволяла создать и использовать вторую руку. Рука была лишь одна. Именно поэтому, как только граф остановил метательный кинжал, все поднятые им в воздух вещи тут же попадали. В то же время это ограничение относилось лишь к двум разным действиям. Несколько одинаковых действий рука могла выполнять одновременно — поэтому граф мог метать несколько вещейза раз.

«Короче говоря...» — думал Тору, уворачиваясь от летящих в него вещей. — «Его магия ограничена вниманием, вернее, концентрацией».

Какой бы нестандартной ни была эта магия, управляла ей, в конце концов, воля ее хозяина — самого мага.

Другими словами — хозяин контролировал ее исключительно своим сознанием.

Судя по всему, магия не могла предпринимать каких-либо самостоятельных действий.

— Что же ты дергаешься-то туда-сюда?.. — раздраженно произнес граф.

— А ты медлительный. Неудивительно, ведь ты только маг, — откликнулся Тору, пытаясь еще больше вывести его из себя.

— Заткнись, жалкий диверсант!

Воздух содрогнулся от грохота.

Будь Тору в обычном состоянии, он бы даже не заметил этой атаки.

Но благодаря «Железнокровию» его глаза успели увидеть, как раскалился воздух от трения об самого себя. Без труда увернувшись от атаки, он резко приблизился к графу.

Но…

— Н-нг!

Граф быстро отвел «руку»... вернее, отозвал ее, а затем перевоплотил возле себя.

Атака, которую провел Тору, отразилась от нее, так и не достигнув графа.

Ему вообще до сих пор не удалось добраться до графа, как бы он ни атаковал его.

И более того...

— Ну что. Теперь тебе некуда бежать, — вдруг произнес граф с выражением самодовольства на лице. — Ты не заметил, что сам себя загнал в угол?

— ...

Тору промолчал.

Но он понял, почему граф произнес эти слова.

Длинный коридор. Никаких ответвлений и развилок — поворотов не было даже в глубине. Тору загнал себя на прямую дорогу, и отступать ему было уже некуда.

Графу оставалось просто выбросить свою «руку» вперед.

Она заполнила бы собой весь коридор, а затем раздавила бы жалкого «воришку» о дальнюю стену.

— А теперь умри, воришка. Не переживай, следом за тобой я убью и ту девку, которая почему-то не смогла умереть в прошлый раз.

— Ты сейчас говоришь о Чайке?

— Чайке? А-а, так вот, как ее зовут, — на лице графа появилась садистская улыбка. — Похоже, что ты помогаешь ей, даже не зная того, кто она такая. Какое жалкое зрелище. В конце концов, диверсанты — просто дикие псы, которые не могут выбрать своих хозяев, просто пережиток прошлого.

— В целом ты, конечно, прав, — сказал Тору. — Но сейчас я объясню тебе, в чем именно ты ошибаешься.

— И в чем же?

— В том, что я загнан в угол.

— ... — граф нахмурил брови. — Что это за жалкий блеф? Ладно, пришла пора умир...

— Диверсанты... — едва слышно произнес Тору, — …отличаются от воинов и рыцарей.

И как только эти слова донеслись до ушей графа...

Пол коридора под его ногами неожиданно обвалился.

Пока Тору убегал, он подрезал пол своими клинками. Конечно же, смысла обваливать пол сразу не было никакого, но Тору догадывался, что когда граф решит, будто загнал Тору в угол, то непременно попытается добить его своей «рукой».

И этим самым он сильно надавил бы как на потолок и стены, так и на пол.

— Н-н-а-а?!

Граф рефлекторно остановил свое падение «рукой».

Но это действие было совершенно бессмысленным.

Пусть Тору и находился под воздействием «Железнокровия», но даже он не мог пробить стилетами пол второго этажа насквозь. Ноги графа лишь проломили доски, проложенные по полу. Ни один боец, мало-мальски следивший за ходом битвы, не допустил бы такой глупой ошибки, которая бы вывела его из боя.

Ловушка Тору основывалась на том, что его противник с самого начала не мог обращать внимания на происходящее.

— !..

Граф заметил, что к его лицу на огромной скорости приближался стилет.

Метательная атака Тору.

Отозвав державшую его руку, граф защитился от атаки.

Но стоило ему отбить стилет...

— Н-н-а?!

Как граф увидел еще один.

Первый стилет был блефом. Прямо за ним на небольшом расстоянии и по точно такой же траектории летело второе орудие. Когда граф отбивал первое, ему пришлось махнуть рукой вбок. Пользуясь беззащитностью, клинок впился в левое плечо графа.

— Гха-а?!.. — завыл он.

В следующий момент отбитый и воткнувшийся в потолок стилет, а также стилет, вонзившийся в плечо графа, вернулись в ладони Тору. К их рукоятям были привязаны тонкие проволоки, тянущиеся к хозяину.

Тору с отчетливым звуком перехватил свое оружие.

А затем...

— ...?!

То беспокойство, что он ощущал все это время, исчезло.

А когда это заметил граф, глаза его округлились.

— Что ты...

— Кажется, Чайке и Акари удалось уничтожить твое гундо.

— !.. Она тоже маг?!

— Хм?

Удивление графа было таким искренним, что Тору нахмурился.

Несмотря на то, что он, судя по всему, знал Чайку, он не знал того, что она маг. Изначально Тору подумал, что он знал ее именно как коллегу по ремеслу, но это, похоже, было далеко от истины.

А затем...

— Тору!

Из-за угла коридора, находившегося за спиной графа, показались лица Чайки и Акари.

— Отступать, отступать! Миссия выполнена! — воскликнула Чайка и вскинула руку, в которой было нечто, похожее на стеклянную бутыль.

Похоже, это и есть та вещь, которую она здесь искала.

— Понял, — отозвался Тору, а затем оттолкнулся от земли, перепрыгивая через держащегося за пробитое плечо графа.

— Что ты?!

Кажется, он был удивлен тем, что Тору не стал добивать его. Граф обернулся, изумленно провожая Тору, который быстро пересек коридор и добежал то Чайки.

— Мы уходим. Акари, дымовые гранаты.

— Так точно, брат.

Кивнув, Акари достала из свисавшего с пояса мешка дымовые гранаты.

Тору и Акари быстро подхватили Чайку, а затем начали убегать со всех ног.

***

Убежать из особняка было не так-то просто.

Тору и Акари приходилось избегать взглядов сбежавшихся слуг с помощью дымовых завес до того момента, как взорвался порох, заранее заложенный Тору. Порох им пришлось синтезировать вручную, и его получилось совсем немного, но взрыв смог отвлечь внимание стражи от центра особняка.

— Вроде вырвались... — со вздохом произнес Тору, когда они на одном дыхании добежали до улицы города, вдоль которой рос ряд деревьев.

По пути он отменил «Железнокровие», потому что тело не могло выдержать постоянного использования этой техники. За раз ее можно было поддерживать лишь несколько минут, после чего требовался обязательный перерыв.

Но, возвращаясь к теме...

— Что-то у нас все сумбурно вышло. Ладно, хоть кое-как сбежать удалось.

По изначальному плану они вообще не должны были встречаться с графом.

Но при этом граф явно подстроил эту засаду, потому что ожидал вместо Тору кого-то другого.

— Кстати. Это точно та вещь, которую ты искала?

— Да.

Чайка показала Тору ту вещь, которую все это время крепко прижимала к груди. Цилиндрический сосуд, сделанный из какого-то прозрачного материала — стекла или кристалла.

А внутри него...

— Вот. Важно. Вернуть.

В сосуде, который держала счастливая Чайка, однозначно была запечатана левая рука — либо человеческая, либо очень на нее похожая.

Глава 4. Преследователи

Казалось, будто это какой-то неизвестный организм.

Ее можно было даже принять за червя, сделанного из людской плоти.

Человеческая левая рука от ладони до локтя.

На самом деле, из-за того, что рука плавала внутри сосуда, она походила на паука.

Паука, который тянулся своими ногами во все стороны. Ладонь руки не была сжата в кулак, но выглядела так, словно пыталась это сделать. Судя по всему, в таком состоянии ладонь проще всего зафиксировать.

– Это и есть важная вещь? – Тору не сдержался и задал вопрос.

Это был тот самый предмет, ради которого она наняла людей, прокралась с ними в особняк графа и, в конце концов, сразилась с ним (хотя это, в каком-то смысле, просто результат всего остального). У Тору не было даже зацепок, на основе которых можно строить догадки, но он все же думал, что это будет какой-нибудь драгоценный камень или произведение искусства.

– Да, – Чайка уверенно кивнула.

Похоже, она нисколько не сомневалась. Сняв со спины гроб, она открыла его, а затем привязала цилиндр шнурком к середине левой стенки – к тому самому месту, где находилась бы левая рука трупа, если бы он лежал в этом гробу.

– Так твой гроб именно для этого?

– Да, – Чайка вновь кивнула.

На ее лице отсутствовали и сомнения, и печаль – оно было наполнено искренней радостью.

Но...

– Что все это значит? Почему рука? И вообще, это действительно настоящая рука, часть чьего-то трупа?

– ...

– И если это так, то чей это труп?

– Тору... – на лице Чайки появилась улыбка. – Акари.

– М? – Акари недоуменно склонила голову.

– Благодарить. Вот. Вторая половина.

Вновь разворошив содержимое гроба, она достала несколько монет и протянула их Тору и Акари. Серебряные Богданские монеты, использующиеся в качестве наличных денег в северных странах. Их с радостью принимали где угодно на континенте – содержание серебра в них было очень высоким.

– Прямо здесь? – сокрушенно проговорил Тору.

Он не имел в виду то, что она расплачивалась с ними прямо посреди дороги – она не стала даже дожидаться, когда они вернутся с задания домой.

– И, погоди-ка, ты...

– ...

Чайка продолжала улыбаться, протягивать деньги и молчать.

И Тору, глядя на нее, понимал, что она хотела сказать.

«Чтобы мы больше не вмешивались в это дело?»

Возможно, именно поэтому она резко становилась неразговорчивой, когда они пытались выведать у нее хоть какие-то подробности.

Неизвестно, что заставило ее пойти на это, но она словно хотела сказать, что Тору и Акари для нее лишь временные наемники. Люди, с которыми ей было по пути. Не меньше, но и не больше.

Тору и сам не успел этого заметить, но возможно Чайка начала казаться ему близким человеком, родственной душой. Видимо, сыграл свою роль тот духовный подъем, который он ощутил, сражаясь с единорогом.

Но она с самого начала была им чужой.

И поэтому, как только задание закончилось, она расставалась с ними. Только и всего.

Они не знали, где находились другие вещи, которые искала Чайка, но она наверняка собиралась покинуть Дельсорант, чтобы продолжить поиски.

– Благодарить! – вновь сказала Чайка и еще раз протянула вперед ладони, на которых лежали серебряные монеты.

«Что вы медлите? Берите быстрее», – будто пыталась сказать она.

Но Тору, хоть и ненадолго, но засомневался. Он ощущал на себе вопросительный взгляд Акари, но все еще не спешил протягивать руки к деньгам.

Если бы он взял их, то на этом отношения Тору и Акари с Чайкой закончились бы.

Они должны были закончиться прямо здесь.

Но...

– ...?!

Они среагировали одновременно.

Вернее, Акари чуть быстрее. Похоже, что пренебрежение тренировками упорно продолжало преследовать его. Как бы там ни было, Тору резко толкнул Чайку, а Акари дернула ее назад.

От неожиданности Чайка обронила деньги, и они рассыпались на дороге.

А затем одну из звенящих монет...

…что-то пронзило с глухим звуком.

«Что это?

Это же...

Метательная игла!»

От силы толчка маленькое тело Чайки оторвалось от земли, отлетая назад, где его тут же подхватила Акари, после чего отступила назад и, ничуть не сбавляя темп, отскочила в сторону тени ближайшего здания.

Все это произошло за какое-то мгновение.

Сам Тору тут же ухватился на стилеты, оттолкнулся от дороги и укрылся за тенью большой мусорной урны.

А затем...

– Виви... – донесся вдруг с другого конца улицы голос, звучавший торопливо и озабоченно. – Зачем ты так внезапно...

– Господин Жилетт. При всем уважении...

Первый голос был мужским, а второй, судя по всему, женским.

Из тьмы медленно выплыли три фигуры.

Это были...

– Пытаться вести переговоры с диверсантами совершенно бессмысленно.

– ...

Тору нахмурился.

Кем бы ни являлись эти люди, они уже знали, что Тору и Акари – диверсанты, причем вовсе не потому, что увидели скорость, с которой они отреагировали на бросок иглы. Игла полетела в них именно из-за того, что они заранее знали, с кем имеют дело, и сочли разговоры бесполезными. Даже отреагировали Тору и Акари, скорее, не на саму иглу, а на ауру ненависти, доносившуюся от метателя.

– Кто вы?

К счастью или к несчастью, Тору от Акари и Чайки отделяла дорога.

Но гроб Чайки все еще лежал на том месте, где она его оставила. Саму Чайку это так беспокоило, что Тору даже со своей стороны видел, как она пытается вырваться из хватки Акари.

«Акари...» – Тору быстро обратился к ней на языке жестов.

Диверсанты разработали несколько способов общения посредством жестов. По их логике, диверсант должен иметь возможность поддерживать контакт со своими товарищами в любых обстоятельствах – будь то бушующее поле боя или спящий лагерь противника.

«Хватай Чайку и беги. Встретимся за домом. Гроб заберу я. Объясни Чайке».

«Так точно. Отступить с Чайкой. Встретиться за домом. Гроб заберет брат».

Акари кивнула.

Убедившись в том, что она все поняла, Тору достал из кармана дымовые шашки.

Эти шашки могли либо загореться от трения и начать дымить, либо взорваться от столкновения с твердой поверхностью, привлекая к себе внимание вспышкой и грохотом. Тору взял по одной в каждую руку, а затем метнул их в сторону приближавшихся людей.

Раздался глухой звук взрыва, и темную улицу наполнила вспышка света. Глаза людей, привыкших к ночному освещению, не должны были видеть за этим светом ничего.

Акари, крепко держа в руках Чайку, сорвалась с места, словно убегающий заяц.

Одновременно с этим Тору подлетел к лежащему посреди дороги гробу.

Схватив его за лямки (видимо, приделанные для удобства переноски), он взвалил его на спину и еще раз оттолкнулся ногой. Сразу после этого он достал последнюю дымовую шашку и с силой бросил ее за спину.

Но...

– ...?!

Шашка не разорвалась.

Со спины к Тору приблизилась фигура – наверняка кто-то из той группы – и пронзила шашку клинком. Так и не получив необходимого удара, дымовая шашка не взорвалась.

Другими словами...

«А он...» – Тору бросил быстрый взгляд в сторону приближающейся к нему фигуры. – «…весьма неплох».

За его спиной находился молодой блондин с голубыми глазами.

Скорее всего, именно он только что обратился к своей подруге сомневающимся голосом.

Однако сейчас этого парня не смутила ни вспышка, ни дым от шашки – он моментально подлетел к Тору, а затем пронзил очередную шашку ударом сильным, но аккуратным, не дав ей взорваться.

Воину-недоучке такое явно было не под силу.

– Ты... – ровным голосом спросил юноша у Тору, уже успевшего встать в боевую стойку.

Он не хвастался тем приемом, что только что продемонстрировал, и это давало понять, на что он на самом деле способен. Подобные техники не были для него чем-то неординарным.

– Что связывает тебя с той среброволосой девочкой?

– ...Что?

– Как Виви, моя подчиненная, успела сказать, мы знаем, что ты диверсант. Если тебя просто наняли за деньги, то так все и оставь. Ради твоего же блага.

– ...

Тору прищурил глаза.

Судя по всему, юноша не шутил.

Он не питал к Тору ни враждебности, ни злости. В его словах не было ни вызова, ни усмешки. Скорее всего, он действительно предупреждал его, руководствуясь своей честью.

Из-за своего роста и стойки он смотрел на Тору чуть свысока... но выражение его лица отдавало чистотой и спокойствием. Это было лицо человека, превыше всего ставящего чувство долга.

Но...

– Это ведь вы атаковали резиденцию графа Абарта?

– ...

– Не переживай, я ни в чем не собираюсь обвинять тебя. Конечно, хвалить тоже не за что, но я хочу попросить тебя отдать нам этот гроб и исчезнуть. Если ты сделаешь это, мы не будем тебя преследовать. Нас интересует только та девочка и содержимое этого гроба.

– Ты о ее гундо?

– Разве ты не видел ту вещь, которую девочка похитила из резиденции графа Абарта?

Юноша удивленно склонил голову.

Похоже, гундо Чайки его не интересовало. Впрочем, хоть Тору и не сильно разбирался в этих делах, гундо Чайки показалось ему довольно старым. Вряд ли этот юноша интересовался антиквариатом, а значит, его группе нужно было кое-что еще.

А именно...

– Я не понимаю, о чем ты, – Тору решил сделать вид, что и правда не понимает.

Он решил, что лучше услышать все, что этот человек готов рассказать «добродушному» разбойнику.

– Что именно находится внутри этой штуки?

– ...

Не открывая рта, юноша покачал головой.

Он что, не мог сказать этого? Трудно представить, что он и сам не знает.

– Господин Жилетт.

Слева к юноше подошла девушка, которая передвигалась так легко, словно вообще ничего не весила.

Она была маленькой и едва доставала до его плеча. На вид ей было столько же, сколько и Чайке – то есть, не больше 15 лет.

Крайне обворожительное лицо.

Но в то же время, ее тусклые глаза горели холодным светом, напоминающим блеск клинков.

Судя по недавнему разговору, иглу метнула именно она.

Ладно бы, если бы та игла просто отлетела от земли, но раз она смогла пронзить ей монету... то это значило, что обращается она с ними крайне ловко.

– Разговаривать с диверсантами бессмысленно. С их губ скатывается лишь ложь и обман, – сказала девочка, которую, судя по всему, звали Виви.

А затем...

– Согласен, – добавил третий человек, вставший справа от юноши.

Это был крупный мужчина с низким, шершавым голосом и широкими плечами. На голову выше юноши. В отличие от Виви, этот мужчина производил впечатление скалы, а облик его был наполнен такой суровостью, что, казалось, воздух содрогался от его походки, а каждый шаг отдавался эхом. Ему достаточно было сложить руки на груди, чтобы запугать своим видом любого.

В дополнение ко всему за спиной у него находился огромный меч.

Вернее...

«У него комбоклинок?»

Как и стилеты Тору, его оружие было оборудовано механизмами.

– Система ценностей у диверсантов прямо противоположна рыцарской. На честные переговоры лицом к лицу они не способны.

– Ну вы даете, – глухо отозвался Тору. – На каком это основании ассасин и наемник так отзываются обо мне?

– ...

– ...

В ответ лица Виви и великана лишь слегка скривились.

Но слова Тору, скорее всего, попали прямо в точку.

«Господин Жилетт», стоявший посередине, был рыцарем.

Девочка по имени «Виви» слева от него была ассасином.

А великан справа, имя которого Тору еще не знал, был, судя по всему, наемником.

Эти люди значительно отличались друг от друга. Какая же миссия заставила их объединиться в такую разношерстую группу?

– Николай. Виви. Кем бы он ни являлся, наша цель – только и исключительно та девочка. Если его просто наняли, ничего не объяснив, то он ни в чем не виноват.

– ...

Слова Жилетта задели Тору за живое.

Почему он так снисходителен?

Не похоже, чтобы Жилетт пытался своими словами оскорбить Тору еще сильнее. Скорей всего, внешний вид не врал, и этот юноша действительно прямолинейный и честный человек. Именно поэтому он смотрел на людей свысока настолько естественно, что и сам этого не замечал. Если он был рыцарем, воспитанным в знатной семье, то смотреть на людей, не относящихся к знати, с высоты для него что-то само собой разумеющееся.

Но если так...

«Значит, он считает, что меня просто наняли, ничего не объяснив».

Тору посмотрел на рассыпанные по земле серебряные монеты.

Да, слова Жилетта в точности описывали ситуацию, в которой оказался Тору. Он действительно был случайным прохожим. Его просто наняли. Он был лишь инструментом, которого после окончания задания с Чайкой не связывало бы ничего. Чайка и сама вела себя так, словно между ними ровно такие отношения – не меньше и не больше.

И именно поэтому... Тору так раздражало то, что ему указывал на это совершенно незнакомый человек.

Действительно, он был диверсантом, жестоким и беспощадным в бою, обращающимся к этике и морали только в тех случаях, когда это наиболее эффективно. Он готов брать заложников, если это потребуется. Он мог нападать исподтишка. Он мог врать, не поведя бровью. Он мог устанавливать смертоносные ловушки. Если солдаты и рыцари все еще сражались, широко трактуя понятие великой справедливости, диверсантам доставалась грязная и неприглядная роль людей, не стесняющихся марать руки ради победы, которые могли пойти на подлость и трусость и нарушать табу других людей.

Но...

«Но именно поэтому...»

Он хотел чего-то достичь.

Он не хотел быть просто мошкой, которую бы носило из стороны в сторону штормовыми ветрами военной поры, а потом прикончило бы ими же. Он не хотел принимать того, что в его жизни и смерти нет никакого смысла. Потому что если так, то можно ли вообще назвать это жизнью?

В тот самый день, когда она погибла.

В тот самый миг, Тору...

– Ты ведь диверсант?

– ...И что с того? – нахмурившись, ответил Тору Жилетту, который, похоже, спрашивал его просто для того, чтобы тот обратил на него внимание.

В любом случае, дела Тору были плохи.

Отбиться от троих противников без дымовых шашек и с гробом на спине весьма трудно. Возможно, если бы он избавился от гроба и вместе с тем от лежавшей внутри него «руки», то шанс у него бы появился, но...

«Она...»

Чайка.

Она не умела складно говорить на их языке.

У нее не было людей, которые бы помогали ей не за деньги.

И, тем не менее, она, совершенно не сомневаясь, хотела эту «руку». Она двигалась вперед шаг за шагом, приближаясь к своей цели. Скорее всего, она и сама понимала, сколько раз подвергала себя смертельной опасности. Казалось удивительным то, как такая неловкая и неумелая девочка вообще смогла столько прожить, если все это время путешествовала в одиночку. Хоть война и закончилась... вернее, именно потому, что война закончилась, в этом мире не было недостатка в разбойниках и грабителях, которыми стали бывшие солдаты. Возможно, ей уже пришлось пережить множество невзгод, о которых Тору даже не знал.

Но, несмотря на все это... она не сомневалась.

И поскольку Тору попросила о помощи такая упорная и прямолинейная девочка...

«Не могу же я бросить все и сбежать».

Мысли Тору сводились именно к этому.

Он понимал, что такие мысли в какой-то степени были неестественными для диверсанта. В конце концов, он, судя по всему, не смог принять участия ни в одной битве не потому, что ему не хватало для этого умений, а потому, что учитель Тору знал о его характере.

Но...

– Я слышал, что диверсанты – люди, которые действуют на основе железной логики. Одно дело, если бы ты выбрал ее своей хозяйкой... но если это не так, то у тебя нет нужды прикрывать ее. Я рыцарь и именно поэтому стараюсь избегать ненужных конфликтов.

– Как благородно с твоей стороны, – тихо ответил Жилетту Тору.

Он не считал его угрозой.

Слова Жилетта можно было свести именно к этому. «Тебе не победить нас, так что вставай на колени и слушайся наших команд». Он говорил ему, что логически правильный вариант – передать им гроб и исчезнуть.

«Железнокровие» я пока применить не могу».

С того момента, как они прокрались в особняк, не прошло и двух часов. Использование этой техники чаще, чем раз в полдня, во всех смыслах опасно.

«Смогу ли я победить этих троих без него?»

Это было бы крайне трудно.

Но что ему оставалось делать?

– Ну же. Отдай нам гроб, – скомандовал ему Жилетт.

«Думай, Тору Акюра, думай».

Тору бранил себя за медлительность и крепко сжимал руки, державшие лямки гроба.


***

– Нет! Нельзя! Вернись!

– Не ной.

Акари бежала, крепко держа в руках пытающуюся вырваться Чайку.

– Будешь много истерить – вырублю.

– М!

Поняв, что Акари не шутит, Чайка прекратила сопротивляться и затихла.

– И вообще...

Акари остановилась и опустила Чайку на землю.

Они едва отошли на два квартала от того места, где на них напали те трое. Рядом с ними находилось несколько торговых улочек. Если днем там было очень многолюдно, то ночью так пустынно, что становилось жутко. И именно поэтому обнаружить засаду на этих улицах было проще простого.

К счастью... похоже, что их никто не преследовал.

– Мой брат сказал, что заберет твой дорогой гроб.

– Правда?

– Да, – Акари кивнула, хоть и хмурилась. – Но на самом деле... переживать нужно за него самого.

– М?

– Те трое... возможно, не все они обладают одними и теми же навыками, но если они такие же опытные, как та метательница игл, то моему брату будет непросто сбежать. Особенно с багажом.

– Багажом?

– Я про твой гроб, – борозды на лбу Акари стали еще глубже.

– Понимаю... – Чайка кивнула.

– Брат... почему ты решил... – Акари шептала все с тем же лицом, но таким тоном, будто не могла чего-то принять.

Наконец, она замотала головой, отбрасывая посторонние мысли, и вновь повернулась к Чайке.

– Побудь тут.

– ...

– Я вернусь, чтобы спасти брата.

– Вместе. И я.

– Нет. Ты будешь только мешаться, – четко проговорила Акари.

– Но...

– Наша работа уже закончена. Ты больше не наш клиент. Мы вообще не обязаны были сопровождать тебя досюда.

– ... – Чайка выглядела так, словно не знала, что сказать.

Это было неудивительно, ведь она сама дала им знать, что их рабочие отношения закончены.

Слова Акари совершенно логичны.

Но...

– Акари... спасет Тору, – сказала Чайка, указывая пальцем на Акари. – Я... спасу гроб.

– Я же сказала, тебе нельзя идти...

– Нет. Мое дело. Спасение Тору – твое дело. Разные дела. Разные.

– ...

Теперь уже Акари не смогла найти, что ответить.

Другими словами, Чайка говорила, что вернется за гробом, а Акари – для того, чтобы спасти Тору. Им было по пути, но цели их различались.

И, конечно же, это значило то, что если Чайку схватят и убьют из-за того, что она вернется, то вина за это будет лежать на ней, а Акари будет ни при чем.

И для Акари, как для диверсанта, такой вариант был вполне приемлем.

Более того...

– На войне все средства хороши... – сказала она, скрещивая руки на груди. – Они ведь не

рассчитывают на то, что мы вернемся?..

Та группа должна была понимать, что первая шашка, брошенная Тору, предназначалась именно для того, чтобы дать Чайке и Акари сбежать.

Поэтому, можно считать, что сейчас они действовали, исходя из факта, что Акари и Чайка вернутся нескоро. Если неожиданно вмешаться в происходящее... например, подстроив атаку со спины, то у них мог появиться шанс на победу.

– Хорошо. Раз уж так.

– Благодарить.

Чайка кивнула Акари и улыбнулась.


***

Если из случившегося и можно было сделать какой-то вывод, то только один – Тору поймали еще быстрее, чем он предполагал.

Стоило ему попытаться убежать с гробом на спине, как перед ним скрестились клинки великана и Жилетта, обступивших его с обеих сторон. Ощущение стали на своей шее заставило остановиться даже Тору.

А что еще хуже...

– Кажется, у тебя тоже комбоклинки, – проговорил великан, с легкостью управлявшийся со своим огромным мечом одной рукой. – Я тоже ими пользуюсь.

Бойцы с комбоклинками были очень неприятными противниками.

Из-за того, что они передавали ощущения в обе стороны, они становились частью своего хозяина. В тот самый момент, когда он брал его в руки, меч и хозяин сливались в единый организм.

Чаще всего это рассматривается с той точки зрения, что меч становится частью тела мечника, но верно и обратное.

Мечник тоже становится частью меча.

И поэтому при битве на комбоклинках понятие «использование» оружия становилось бессмысленно.

Все движения превращались в боевые техники.

– Пойми уже. Каким бы экспертом в комбоклинках ты ни был, от нас троих тебе не сбежать.

– ...

Тору еще какое-то время не сводил глаз с великана...

– ...Хех.

Пожав плечами, Тору расслабился.

Но руки с лямок гроба он все еще не отпускал.

– Я спрошу еще раз, – вновь начал Жилетт, не отводя клинка от его шеи.

Его меч не был комбоклинком... но в каком-то смысле он был еще страшнее.

Этот рыцарь только что в точности повторил движения человека с комбоклинком. Тору слышал рассказы о том, что в семьях потомственных рыцарей дети учатся держать в руках клинок до того, как начинают ходить... и глядя на этого юношу, складывалось впечатление, что эти рассказы не просто байки.

– Что связывает тебя с той девочкой?

– ...

– Ты знаешь, кто она такая?

– А ты сам-то знаешь? – Тору слегка повернул голову, переводя взгляд на Жилетта. Клинок слегка впился в шею и окрасился его кровью. – Ты знаешь, кто такая Чайка?

– Разумеется, – Жилетт кивнул. – Мы действуем во имя справедливости по требованию правительств нескольких государств. Мы преследуем ее, полностью осознавая, кто она такая, и что именно она разыскивает.

– Мы на стороне справедливости, – вставила Виви, – в отличие от тебя.

– Ассасин и справедливость, ага...

От слов Тору взгляд Виви помрачнел, но она ничего ему не ответила.

– Ладно-ладно. Я понял. Шансов на победу у меня нет. Я отдам вам то, что вы хотите. Идет?

Тору медленно пригнулся, ставя гроб Чайки на землю.

– Руки убери.

– Ты уверен? – отозвался Тору на приказ великана. – Этот гроб заминирован пороховым зарядом. Если попытаешься открыть его силой, он взорвется. Я не хочу взлететь на воздух вместе с вами из-за вашей невнимательности.

– ...

Жилетт и великан переглянулись.

Какое-то время они стояли с задумчивым видом, а затем...

– Хорошо, – великан кивнул. – Отключи эти свои ловушки, а затем передай нам то, что мы хотим – «останки».

– ...

Тору задумался.

Они знали о том, что Чайка разыскивает «останки».

Это означало, что они действительно знали, кто такая Чайка, с какой целью она разыскивает эти останки, и кому они принадлежали. Конечно, судя по всему, они работали на кого-то, и была вероятность, что они не знали всей правды... но это Тору было лишь на руку.

Потому что это значило, что они не могут принимать некоторые решения самостоятельно.

Поймав своей спиной взгляды отряда Жилетта, Тору сделал вид, что «разминировал» гроб. Разумеется, рассказ о пороховом заряде был банальным блефом. Впрочем, в том, что они позволили открыть гроб своему противнику, тоже не было ничего странного – как показал трюк с дымовой шашкой, к пороху эти ребята относились очень серьезно.

А затем...

– Вы имеете в виду вот это?

Тору открыл гроб Чайки.

Затем он развязал шнур и достал ту самую вещь, о которой шла речь.

Руку внутри прозрачного цилиндрического контейнера.

Тору приподнял его, чтобы они смогли все внимательно рассмотреть.

– Да. Именно это, – Жилетт удовлетворенно кивнул.

И Тору, увидев это, удовлетворенно улыбнулся.

– Ясно. Значит, это, – тихо сказал он... и метнул контейнер.

Он швырнул запечатанную в сосуде руку во тьму.

– !!!

Взгляды Жилетта, великана и Виви тут же устремились в сторону руки.

Конечно же, клинки с его шеи они не убрали, но клинок отвернувшегося человека, можно сказать, мертв. Тору с силой отбил прижатые к шее клинки тыльными сторонами ладоней (для таких случаев в его перчатки были вживлены стальные пластины), затем пригнулся, схватил гроб Чайки и побежал со всех ног.

– Черт!

– Неважно, вперед! – воскликнул Жилетт и побежал в ту сторону, куда Тору выбросил руку.

Виви тут же бросилась вслед за ним, а что до...

– А ты с ними не идешь, что ли?.. – спросил Тору у великана, который бросился в погоню за ним, в противоположную от Жилетта сторону.

– С диверсантами нельзя расслабляться, – ответил великан, бегущий точно за Тору. – Вдруг ты только сделал вид, что выкинул останки?

– Я же не настолько ловкий.

– Может, и так, – сказал великан. – А я не такой добрый, как господин Жилетт.

В следующий момент в воздухе пронеслось лезвие комбоклинка великана, готовое прорубить свою дорогу.

Тору резко пригнулся, уворачиваясь, но полностью избежать атаки не смог, и в воздухе пролетели несколько волос с его головы.

– Лучше поуменьшить количество врагов, пока есть такая возможность. А их рассказы меня не волнуют.

– Очень логичное решение.

Заметив, что меч развернулся и полетел на него сверху вниз... Тору вдруг с силой размахнулся гробом.

– А?!

Великан явно не ожидал, что Тору попытается воспользоваться гробом в качестве оружия. Естественно, от удара он увернулся, но для этого ему пришлось сдвинуться так резко, что он сбился с шага.

– Н-на! – выкрикнул Тору, а затем, не замедляясь... швырнул гроб назад.

У него не было бы никаких шансов на победу против этого великана, если бы он продолжил таскать на себе этот груз.

«Лучше поуменьшить количество врагов, пока есть такая возможность» – прекрасный принцип. Поскольку рыцарь Жилетт и ассасин Виви (так, кажется, ее звали) находились от них далеко, то именно сейчас имелся шанс победить оставшегося в одиночестве великана.

Гроб, по-видимому, стукнулся об стену здания. Во всяком случае, Тору услышал за своей спиной громкий звук удара. Не обращая на него внимания, Тору выхватил комбоклинки и встал напротив великана.

– Хех, – глухо усмехнулся великан. – Для юнца ты весьма неплох.

– Думаешь? – сказал Тору, облизывая губы.

А в следующее мгновение они оба начали двигаться.

– Хн-н!

Великан нанес удар мечом.

Тору увернулся быстрым движением.

Успех в битве определял не только опыт использования комбоклинка, не только физическая сила, но и тяжесть оружия. Комбоклинки сами по себе очень тяжелы, а уж мечом такого размера быстро размахивать крайне трудно.

И поэтому... траектории ударов весьма ограничены.

Поскольку меч почти не мог изменить направление атаки после ее начала, то от взмахов нетрудно было уворачиваться даже без «Железнокровия».

Меч просвистел в воздухе над головой Тору.

А затем…

– Н-нг?!

…звучно впился в стену стоящего возле них здания.

«Попался!»

Тору пришел к этому выводу моментально.

Так просто меч из стены не вытащить. Его разрушительная сила сыграла с ним злую шутку. Будь удар послабее, он бы просто отскочил от стены.

Тору выступил вперед и устремил оба комбоклинка к груди великана.

Острие правого клинка летело чуть впереди, наполненное уверенностью Тору в том, что удар будет на славу.

Но...

– ?!

Колющий удар поразил не тело противника, а воздух.

Великан совершенно невероятным для его тела движением увернулся от удара.

И, что самое удивительное, он увернулся вверх.

Огромное тело с неестественной прытью поднялось в воздух.

Это было невозможно.

Тору видел, где и как стоял великан, и именно потому не сомневался, что тот не сможет увернуться от удара. Каким бы гибким ни было человеческое тело, это движение явно нарушало законы как физики, так и анатомии. Стоящий на месте человек не мог вдруг резко сделать сальто на уровне головы. Кроме того, попав мечом в стену, он оказался в такой позе, из которой прыжки вообще исключены.

Но, тем не менее...

– Ха-ха! – раздался смех, и в Тору полетела похожая на молот пятка, одетая в тяжелый ботинок.

Его атаковал находящийся сверху великан.

Из-за провалившейся атаки Тору оказался в стойке, из которой не мог уклониться от удара. Резко выставив вперед левый стилет, он принял им удар пятки, но весь импульс удара погасить не смог. Стилет выбило из рук Тору, и он застрял в стене здания неподалеку.

– !..

Тору решил не стоять на месте и перекатился по земле.

Набрав небольшое расстояние, он вновь встал напротив великана.

– Так вот оно как?

– Так вот оно так, – с ухмылкой ответил великан.

Его комбоклинок все еще торчал из стены.

Он застрял в ней? Нет. Великан специально вонзил его туда.

Как было понятно по одному виду этого меча, он весьма крепкий. Он был настолько крепким, что мог выдержать вес самого великана. Другими словами, великан воспользовался впившимся в стену клинком как рычагом, чтобы взмыть в воздух.

Это была не рыцарская техника.

Это была не солдатская техника.

Она ничем не походила на те правильные и предсказуемые стили.

Да, среди наемников встречались те, кто умел использовать само поле боя, чтобы вырываться из безнадежных ситуаций, но, если честно, эта техника была ближе к искусству диверсантов вроде Тору и Акари. Применив такую хитроумную технику в среде честных мечников, можно прослыть презренным еретиком, которого будут поносить все, кому не лень.

Но...

– Ты ведь не собираешься говорить, что я поступил нечестно? А, диверсант? – насмешливым голосом спросил великан, вынимая меч из стены.

– Не собираюсь, – ответил Тору.

Готовые на подлости. Живущие хитростями.

Диверсанты гордились тем, что могли использовать любые методы, чтобы выполнить задание своего клиента. Они не считали одни приемы «праведными», а другие «греховными».

– Ну, раз так...

Великан бросился вперед с таким грохотом, будто он только что расколол землю ботинком.

Лобовой натиск.

Свои вклады в импульс рывка внесли и сила великана, и вес меча, который он держал в руках. Ситуация осложнялась тем, что трудно было сказать, с какого именно расстояния он начнет атаковать. И, что еще хуже, начиная с первого момента рывка, все силы и все сознание великана сосредоточились на ударе, и удар этот можно было заранее назвать поистине смертоносным.

Пусть эта атака и имела бы предсказуемую траекторию, от низкого горизонтального удара нельзя уйти ни влево, ни вправо, ни назад. А неудачный прыжок превратил бы его в отличную беззащитную мишень для противника.

Эта атака была настолько же устрашающей, насколько простой.

Но...

– Надеюсь, и ты не будешь жаловаться!!! – воскликнул Тору и подпрыгнул, выписывая сальто.

Рубящий удар клинка великана прошел точно под ним.

Если отступить налево, направо и назад невозможно, оставалось уворачиваться наверх. Логика была крайне простой.

– Сэ-йя! – воскликнул Тору, направляя стилет к голове великана.

Тору мог и без каких-либо хитростей расколоть ударом клинка камень, но эта атака ускорялась его вращением и была вдвое сильнее обычного.

Вот только...

– Глупец! – воскликнул великан.

Действительно, Тору удалось избежать горизонтального взмаха клинка. Но не более. Оказавшись в воздухе, он резко ограничил себя в движениях. Великан резко развернул меч и направил его вверх. Пусть он и мог выписывать комбоклинком лишь прямые линии, но они могли быть весьма короткими.

Его атака должна была настигнуть Тору, но...

– ...?!

Великан пошатнулся.

Скорее всего, он сразу понял, что произошло.

Его ноги были связаны черной металлической проволокой.

К острию того стилета, который был выбит из руки Тору, крепилась проволока, и именно она опутала ноги великана, когда тот бросился вперед. Второй конец все еще находился у Тору, и он сделал в воздухе сальто не для того, чтобы усилить атаку стилетом, а затем, чтобы смотать натянутую проволоку и сбить великана с ног.

– Тебе конец!

К голове великана все еще неумолимо летел удар стилетом.

Но великан, пользуясь, очевидно, своим размером, вскинул левую руку, чтобы принять удар на нее.


Звон удара металл об металл.


Удар Тору не смог отрубить руку великана и застрял где-то в середине его мощной мышцы. Скорее всего, основная часть удара пришлась на кольчугу, которую великан носил под одеждой. Броня – естественный атрибут поля боя, обвинять его в трусости не было никаких оснований.

– Черт...

Решив не продолжать атаку, Тору оттолкнулся от груди противника и отпрянул от него.

Одновременно с этим он дернул проволоку, возвращая в руку стилет, застрявший в стене здания.

Но...

– Нг... м-м... – простонал великан, свесив левую руку.

Рука не слушалась его – рана кровоточила, а значительная часть мышцы была повреждена. Половина руки уже успела окраситься алым, а с пальцев на землю капала кровь.

– Ну, что... – сказал Тору, скрестив перед собой стилеты, словно ножницы. – Лучше поуменьшить количество врагов, пока есть такая возможность, да?

Естественно, что управляться с таким тяжелым комбоклинком одной рукой великан не мог.

Кроме того, он был сильно ранен – Тору достаточно не дать ему остановить кровотечение, чтобы победить.

– ...

Великан нахмурился, затем взвалил меч на плечо и пригнулся.

– Ты хочешь продолжить?

– Да. У меня, как у наемника, есть принципы. Не думаю, что ты, диверсант, слышал о таком.

– ...

Вздохнув, Тору опустил стилеты.

И тут...

– ...?!

Раздался глухой звук, а затем голова великана качнулась.

За спиной оседающего на землю мужчины стояли...

– Ты в порядке, брат?

– Тору. Пришли помочь.

Акари, державшая в руке молот, а рядом с ней – Чайка.


***

Руку «останков» они отыскали без особых проблем.

Альберик и Виви предполагали, что из-за ночи у них могли возникнуть небольшие проблемы, но руку они нашли моментально – прозрачный контейнер блестел на свету уличного фонаря в виде большого подсвечника.

– Это ведь... она, – сказала Виви, с огромным интересом изучая руку.

– Наверное. Конечно, я не могу полностью гарантировать то, что она настоящая. Придется отнести Зите или Матеусу, – сказал Альберик, заворачивая контейнер с рукой в тряпку. Затем он повязал ее на пояс с противоположной от клинка стороны. – Кстати, а где Николай?

– Похоже, он остался там, чтобы добить диверсанта, – ответила Виви.

– Добить?.. – Альберик нахмурился.

– Господин Жилетт. Наш противник юн, но он диверсант. Он вполне мог метнуть фальшивую руку, чтобы сбить нас с толку.

– Это, конечно, так, но...

Альберик вздохнул.

Ему не хотелось втягивать в дело людей, которые не имели к этому никакого отношения. Неважно, был ли тот парень диверсантом. Важно то, что он выглядел так, будто его просто наняли, не объяснив происходящего.

– Ладно, пошли назад. Если повезет, мы еще успеем остановить Николая.

– Господин Жилетт.

В этот раз вздохнула уже Виви.

Ее, как чистокровного ассасина, поражала добродушность Альберика.

Но никто из них даже не задумывался о том, что Николай мог и проиграть. С навыками комбомечника Николая ничто не могло сравниться. Он не только мастерски владел комбоклинком, но и пользовался необычными техниками перемещения в бою, основанными на боевых искусствах наемников. Даже сам Альберик не был уверен в том, что смог бы одолеть его в честном бою.

Но...

– ...Э?

Они вернулись на то место, где поймали диверсанта.

– Николай?! – изумленно прошептал Альберик, а Виви начала готовиться к битве.

Друзья силача, считавшие его непобедимым, обнаружили Николая лежащим на земле, а тот самый диверсант сидел на нем, скрестив ноги.

– Ты... хочешь сказать, что сразил Николая?

– Ну, как сказать, – с недовольным видом произнес диверсант. – На всякий случай сразу скажу – он еще жив.

– ...

Альберик нахмурил брови.

Диверсанты не чурались никаких методов ради победы. Естественно, убийство дляних тоже не было чем-то сакральным. Добивание поверженного противника для них дело естественное.

Но почему же...

– ...Так вот оно что1, – протянул Альберик, затем развязал платок и снял руку с пояса.

– Да. Прости, что заставил тебя за ней сбегать, – ответил диверсант. Скорее всего, это был сарказм, но лицо его осталось таким же недовольным. – Если эта вещь для вас важнее его жизни, можете оставить ее себе. Но тогда я убью его. Он доставил мне немало хлопот... но теперь убить его проще, чем свернуть шею младенцу.

– ...

Альберик услышал, как Виви тихо зарычала.

Но...

– Выходит, ты действительно ничего не знал? – спросил Альберик, тщательно выбирая слова.

– О чем ты?

– О ней. О девочке, что наняла тебя. Я не знаю ее имени, потому что понятия не имею, как она решила представиться в этот раз.

– ... – диверсант окинул Альберика и Виви прищуренным взглядом.

– Я не знаю, сколько она тебе предложила, но советую прекратить дурачиться. Если ты будешь помогать ей, это не кончится ничем хорошим. Или ты хочешь обратить против себя весь мир?

– Я ценю твои слова, – сказал диверсант. – Но такими невнятными и абстрактными речами меня не убедишь.

– ...

– ...

Альберик и Виви переглянулись.

Этот диверсант действительно ничего не знал.

Информация держалась в строгом секрете, но...

– Империя Газ, – сказал Альберик. – Эта рука принадлежала императору Империи Газ, Дьяволу, Проклятому Императору и мужчине с множеством другим прозвищ. Человеку, который был одновременно и королем, и величайшим магом в истории. Артуру Газу.

– ...

К недовольному лицу диверсанта добавились нахмуренные брови.

Скорее всего, он не слишком верил их рассказу.

Артур Газ был великим созданием.

Как бы рассказы о нем ни были близки к мифам и легендам, они не врали. Были даже люди, считавшие, что он и вовсе не человек. Но это, скорее всего, потому что он был настолько великим, что у обычных людей это не укладывалось в голове.

Но...

– А та среброволосая девочка, что наняла тебя... – продолжил Альберик, внимательно следя за реакцией собеседника. – Это Чайка Газ – дочь того императора.


***

Артур Газ.

Человек миллиона прозвищ.

Проклятый Император, Дьявол, Бессмертный Король, Чудовище, Великий Мудрец, Сверхимператор, Воинствующий Фанатик...

Все эти прозвища одновременно и истинны, и ложны. Дело в том, что этот человек слишком велик и сложен, чтобы его можно описать одной лишь фразой. Он был уникальным явлением в истории Фербиста и прожил жизнь столь долгую, что порой можно было услышать, что это имя принадлежало не одному человеку, а всем императорам Газа.

Он был диктатором, правящим огромной северной страной. Мудрецом, разработавшим множество магических технологий. А во время долгой войны прославился как гениальный стратег, ловко водивший за нос армии других государств.

Но главное... он сделал для магии столько… Все современные основы магических технологий были разработаны, можно сказать, именно Артуром. А глядя на то, насколько распространенной стала магия в этом мире, нетрудно понять ученых, которые говорили, что «без него развитие цивилизации замедлилось бы на сотню лет» и «именно император Газа привел человечество в будущее».

Однако с другой стороны... были и люди, которые указывали на то, что об Артуре Газе не сохранилось никаких записей, рассказывающих о его жизни до того, как он возродил Империю Газ, и предполагали, что само существование императора Артура Газа могло быть обманом величайшего масштаба.

Впрочем, как бы там ни было...

Император Артур Газ был настолько значительной фигурой в истории континента Фербист, что одни воспоминания о нем, повествующие о 300 годах жизни, продолжали влиять на мир.

Но... несмотря на то мастерство, которого он достиг в магических ритуалах, Дьявол, правивший Империей Газ три сотни лет, все же не был бессмертным, что бы о нем ни говорили.

Артур Газ был убит во время атаки на столицу Газа.

Его смерть положила конец великой войне, захлестнувшей весь Фербист.

Другими словами, Артур Газ превратился в символ военной поры континента Фербист.

Естественно, что он продолжал влиять на этот мир.

И поэтому...


***

– Дочь... Дьявола? – нахмурившись, прошептал Тору.

Этих слов он никак не ожидал.

Их даже можно назвать шокирующими. Как бы ни позорно это было для диверсанта, но удивление Тору, видимо, проявилось и на лице, поскольку Жилетт в ответ кивнул и продолжил:

– Именно. Пять лет назад во время штурма столицы Империи Газ самого Артура Газа убили, но его дочь, Чайка Газ, сбежала.

– ...Одна?

Если Чайке на вид лет 15, то 5 лет назад она должна была быть маленькой девочкой примерно 10 лет.

Трудно представить, что она смогла сбежать из того же самого места, где погиб чудовищно могущественный Артур Газ. А если ей помогали вассалы императора, то почему их не было с Чайкой сейчас?

Они скончались?

Или же сбежали сами, бросив Чайку?

Или...


«Это невозможно. Мы же убили тебя!»


Именно эти слова произнес граф, увидев Чайку.

Выходит, он был совершенно уверен в том, что она умерла, а эта неожиданная встреча означала, что она каким-то чудесным образом выжила.

– Как именно это произошло – мы не знаем и сами, – сказал Жилетт. – Но, как бы там ни было, мы не можем просто оставить ее в покое.

– Почему? – спросил Тору.

С его точки зрения Чайка лишь неловкая девочка, немного разбирающаяся в магии. Она точно не тот человек, за которым мог охотиться целый отряд с рыцарем, наемником и ассасином.

Но... похоже, что Тору ошибался в своих суждениях.

– В этом мире все еще осталось немало последователей императора Газа. Пожалуй, величайшим чудом следует назвать то, что столицу Империи вообще удалось взять, даже с помощью объединенной армии остальных государств.

Хотя могущественные страны и недолюбливали друг друга... но обстоятельства и случай сложились так, что они на время заключили союз. Его результатом стало нападение на столицу Империи Газ. И если эта Империя возродится, то другим странам едва ли удастся вновь объединить силы. Слова Жилетта подразумевали именно это.

– Даже после своей смерти Проклятый Император сохраняет сильнейшее влияние. Есть люди, которые с радостью объединились бы вокруг его дочери, Чайки Газ, чтобы попытаться возродить Империю Газ.

– ...

– Кроме того... – Жилетт перевел взгляд на сосуд, который держал в руке. – Останки Чудовища, прожившего 300... нет, скорее, даже 500 лет – сильнейшее магическое топливо. Сложно представить, сколько магической силы накопилось в них за это время. Гундо, заправленное ими, стало бы невероятно сильным оружием.

Двигателем магии, источником магической силы служили мысли живых существ.

Поскольку трупы разумных существ накапливали за жизнь существа остаточные мысли, то из них можно было извлекать магическую силу. Большая часть гундо работала на разложившихся до однородного уровня останках – окаменелостях и прахе. С помощью заклинаний вытянутой из них магической силе придавалось форма, затем воля самого мага срабатывала в качестве «запала» и запускала реакцию.

В подавляющем большинстве случаев для магии использовались окаменелости фейл... но в теории источником магии могли выступать и забальзамированные человеческие останки.

Например, эта рука.

– Теперь ясно...

Граф смог превратить свой собственный особняк в огромное гундо.

Оно обладало таким внушительным радиусом действия не просто потому, что было большим – это заклинание было таким могущественным именно потому, что в качестве топлива в нее была заряжена рука великого колдуна, Проклятого Императора.

Скорее всего, именно поэтому труп Артура Газ разделили на несколько частей, хранившихся порознь. Люди, которым подчинялся Жилетт, боялись того, насколько мощное орудие может получиться, если собрать все останки, и того, что с этим оружием могут сделать люди, что мечтают о возрождении Империи Газ.

– Понимаешь, наконец? – немного нетерпеливо проговорил Жилетт. – Чайка Газ – семя, способное ввергнуть этот континент, на котором, наконец, установился мир, в новую пучину войны. Мы не можем позволить ей собрать останки своего отца!


***

– Чайка Газ – семя, способное ввергнуть этот континент, на котором, наконец, установился мир, в новую пучину войны. Мы не можем позволить ей собрать останки своего отца!

Крик Жилетта был таким громким, что его услышали даже прячущиеся неподалеку Чайка и Акари.

– ...

Акари перевела равнодушный взгляд на Чайку.

Дочь Проклятого Императора слегка склонила голову и прикусила губу.

– То, что он сказал, – правда?

– ...

Чайка не смогла ответить.

Но ее пальцы, крепко сжимавшие рукоять винтовки, установленной на крыше одного из домов и готовой в любой момент прийти Тору на помощь, резко побелели.

Скорее всего... это была правда.

– Дочь Дьявола...

– Я... – тихо проговорила Чайка.

Она говорила не на континентальном языке, а на Лаке, северном языке, использовавшемся в Империи Газ.

– Я просто... хотела собрать раскиданные... останки своего отца и похоронить его... только и всего... я делаю это просто потому... что должна это сделать...

– ... – Акари промолчала.

Но в то же время она не могла поверить в то, что Чайка была как-то связана с повстанцами Империи Газ или сочувствующими им. И вообще, если бы они поддерживали ее, она не стала бы нанимать Тору и Акари.

Акари была сиротой. Среди жителей Акюры было много людей, у которых отсутствовали семьи. Ряды диверсантов вообще традиционно пополнялись за счет воспитанных ими сирот.

Из-за этого Акари не могла понять тех чувств, что испытывает Чайка.

И представить их она тоже не могла.

Но...

– Брат...

Что насчет этого думал Тору?

Акари прищурилась и стала ждать решения ее, пусть и не родного, но брата.


***

– Прекрасно... – тихо прошептал Тору.

Но, похоже, эти слова услышал как Жилетт, так и стоящая рядом с ним Виви.

Оба они недоуменно посмотрели на него.

– Ввергнуть в новую пучину войны? Звучит прекрасно.

Тору широко улыбнулся, обнажив зубы.

Жилетт удивленно округлил глаза и что-то протянул, а Виви посмотрела на Тору, как на ненавистного отброса общества.

Он не обратил на это никакого внимания. Будучи диверсантом, нищим и безработным, он давно привык к презрительному и пренебрежительному отношению.

– Война мне по нраву. Я был бы не против вернуться в ту эпоху мировой войны.

– Что ты?!

Жилетт смотрел на него, словно на чудовище, поносившее весь свет неизвестными проклятиями.

– Я диверсант. Мне не нужен мир и спокойствие. Из-за него меня мешают с дерьмом, я ничего не могу сделать, ничего не могу после себя оставить, ничего не могу изменить. К черту такую жизнь ради бессмысленной смерти!

В памяти пронеслись воспоминания о том дне.

Хасумин, умершая в тот самый момент, когда протягивала ему своего мертвого ребенка.

Он хотел изменить мир.

Он хотел оставить на нем свой след.

Он не хотел просто родиться и просто умереть – он хотел жить со смыслом. Он хотел знать, ради чего родился и ради чего умрет. И ради достижения этой цели он был готов приложить все свои силы.

Поэтому...

– Ты что, хочешь войны?!

– Да!

Тору кровожадно улыбнулся.

Но на самом деле... это была не единственная причина. Уже нет.

«Если она живет ради этого...»

Чайка. Дочь Проклятого Императора.

Одинокая принцесса с гробом на спине, собирающая останки своего отца.

Она была совершенно одна. В самом центре безнадежно враждебного к ней мира.

И она двигалась вперед, не сводя глаз со своей цели.

Пусть это делом безумное и безрассудное... но для нее эта цель была настолько важной и непоколебимой, что стала смыслом жизни.

И раз так...

«То я хочу исполнить ее желание», – искренне подумал Тору.

В отличие от него, как бы ни менялся мир... вернее, именно потому что он так изменился, ее воля была непоколебимой.

Она казалась Тору ослепительно яркой путеводной звездой.

И поэтому...

– Чайка!!! – воскликнул Тору, подпрыгивая в воздух.


Он резко устремился вперед... и зажмурился.

– ...?!

Рыцарь Жилетт и ассасин Виви замерли в боевых стойках.

Оба они были сильными противниками. Тору не смог бы победить их, просто кинувшись вперед.

Но...


Между Тору и Жилеттом вдруг вспыхнула ослепляющая вспышка.

Заклинание, предварительно оговоренное с Чайкой.

Оно называлось «Ослепитель», относилось к иллюзорному типу и отличалось предельно высоким уровнем излучаемого света.

И, разумеется, застигнув врасплох, оно могло лишить человека зрения на несколько секунд.

В то же время, скрытные диверсанты чувствовали себя в ночной тьме, как рыба в воде. Тору умел передвигаться, не выдавая себя и не издавая звуков, обнаруживая противников по мельчайшим дуновениями ветра.

Он мог атаковать своих противников даже с закрытыми глазами.

– Нг?!

Жилетт тут же выхватил свой меч, но из-за магической вспышки Чайки в его движениях не было уверенности. То же самое относилось и к Виви. Будучи ассасином, она должна обладать схожими с Тору навыками, но против неожиданно разорвавшейся перед лицом вспышки ничего поделать не могла.

Но даже с учетом всего этого они оставались опасными противниками.

Размахнулся меч, полетели иглы.

Но техникам лишенных зрения бойцов далеко до своих полноценных аналогов. Тору вскинул свои клинки и моментально отбил атаки.

– Кх?! – обронил Жилетт.

Тору врезался в него и...

– Забираю обратно.

…резко выхватил сосуд, который тот сжимал в руке.

– С... стой! – воскликнул Жилетт, пытаясь ухватить противника левой рукой.

Виви вскинула очередные иглы... но так и не выпустила их. В таких условиях риск задеть союзника слишком высок.

– Стой. Ты... – вновь воскликнул юный рыцарь.

Но Тору продолжил убегать, даже не оглядываясь.


***

Как оказалось, багажа у него особо не было.

Любимое оружие, инструменты. Немного одежды. Минимум денег.

Сумка с пожитками не была особо крупной, напоминая по размерам гроб Чайки.

– Акари?

– Я тоже закончила собираться.

Котомка Акари весьма походила на его собственную.

Кивнув, Тору решил еще раз спросить у своей не связанной с ним по крови сестры:

– На всякий случай, напомню, тебе вовсе не обязательно идти вместе с нами.

– Не говори глупостей, брат, – Акари покачала головой. – Я всегда буду рядом с тобой.

– Акари...

– Если мой брат... – тихо проговорила Акари с как всегда ясным лицом. – умрет непонятно где, как я сделаю из него чучело?

– Надо не забыть в момент смерти эпично взорваться, – проворчал Тору, после чего вздохнул и вышел из дома.

Утро было таким ранним, что солнце еще не успело осветить небо рассветом. На улице, обдуваемая леденящим ветром, одиноко стояла девочка с гробом на спине.

– Ну что, идем?

– М-м, – услышав его голос, Чайка обернулась и посмотрела на них растерянным взглядом. – Тору. Акари. Почему?

– Граф видел наши лица, – Тору пожал плечами. – Нам пришлось бы бежать из города в любом случае.

Они не только прокрались в особняк графа, но и сошлись с ним в битве, после чего вступили в конфликт с группой, которая, судя по всему, выполняла особое поручение правительства. Не то чтобы их конфликт зашел слишком далеко, но вряд ли им бы позволили мирно жить в Дельсоранте.

– Ну и раз мы все равно путешествуем, почему бы заодно не помочь тебе с твоей «работой»? Задешево.

Мыслей о том, куда именно идти, у них не было.

А раз так, ничто не мешало им идти туда же, куда и Чайка.

Кроме того, определенную лепту вносил и простой расчет – судя по всему, деньги у Чайки все же имелись, а значит, с голоду они бы не померли.

А главное...

– Но я... – Чайка опустила взгляд. Похоже, ее родословная все же не давала ей покоя. – Дочь Проклятого Императора...

– Я же говорил... – тут же перебил ее Тору. – Война мне по нраву.

– ...

– Если я пойду с тобой, то, быть может, смогу изменить этот мир. У меня будет шанс сделать это, если из мира унылого однообразия и спокойствия, я окажусь среди мира, погруженного в хаос, ради жизни в котором и был рожден. Поэтому меня такой исход устраивает.

Пусть другие люди сочли бы его омерзительным подонком...

Но это лучше бессмысленной смерти.

Он собирался оставить после себя доказательство того, что он жил не напрасно.

– Чайка, – Тору протянул руку среброволосой девочке. – Я готов идти так далеко, как смогу. Ты согласна?

– ...

Чайка посмотрела на Тору.

Затем на Акари.

– ...Угу, – сказала Акари, кивнув.

А затем...

– Да!

Глаза Чайки заблестели, и она взяла Тору за руку.


Чайка Газ, дочь Проклятого Императора.

Тору Акюра и Акари Акюра, брат и сестра, два диверсанта.

В тот день они покинули Дельсорант на рассвете.

И отправились в путешествие с целью погрузить этот мир в пучину войны.

Послесловие

Здравствуйте, я Сакаки, романист.

Мое новое произведение называется «Чайка − принцесса с гробом».

Это фэнтези в стиле меча и магии. Наверное.

Эта книга получилась такой, как она есть, благодаря помощи многих людей... но если обычно люди пишут такое, пытаясь сказать, что написали все от корки до корки самостоятельно, то здесь этого нюанса нет. Свой вклад в книгу внесли и редактор (хотя ему и положено), и художник, и корректор, и дизайнер.

Конечно, я не стану отрицать, что мнения и мысли других людей внесли свой вклад в замысел и содержание книги, в этот раз вклад был не таким, как в моих прошлых работах. Возможно, мне, как автору, просто так кажется.


Идея книги родилась в разговоре с редактором.


Сакаки: «Что насчет новой книги?»

Редактор: «Давай классическое фэнтези, меч и магия.»

Сакаки: «Ага. Вот, смотрите, подойдет?»

Редактор: «Мне очень жаль, но не мог бы ты поменять вот эту часть?»

Сакаки: «Но ведь в таком случае произведение потеряет изюминку...»

Редактор: «Так ты не пиши странные вещи.»

Сакаки: «Эх... а если так?»

Редактор: «Мне очень жаль, но не мог бы ты поменять вот эту часть?»

Сакаки: «Но ведь в таком случае произведение потеряет изюминку...»

Редактор: «Так ты не пиши странные вещи.»

Сакаки: «Эх... а если так?»

Редактор: «Мне очень жаль, но не мог бы ты...»

Сакаки: «Но ведь в таком случае...»

(Через несколько итераций)

Сакаки: «Да что же мне писать-то!»

Редактор: «Фэнтези. Меч и магия. История о путешествии, сражениях с огромными врагами ради защиты родных и близких!»

Сакаки: «О-о. Помнится, я в свое время что-то такое писал!»

Редактор: «Отлично! Значит, напишешь без особых проблем!»

Сакаки: «Решено, главную героиню будут звать Пасифика! К завтра будет столько рукописей, что на 10 томов хватит. Идет?!»

Редактор: «А ну стой!»

Сакаки: «Да что же мне...»

И так далее.


Вот так в битвах против редактора и родились элементы вроде «состав группы: 1 парень и 2 девушки», «книга о путешествиях» и так далее. Возвращение к истокам – конечно, хорошо, но из-за этого начинали всплывать в большом количестве элементы из прошлых произведений. Из-за того, что необходимость возвращения к истокам схлестывалась в голове с пониманием, что новое произведение должно быть «новым», работа шла весьма тяжело.

В результате пришлось много дней придумывать наработки сюжета и выслушивать отказы редактора.

Несколько раз меня просили переделать имя героини, потому что оно звучало недостаточно милым.

По определенным причинам я хотел дать героине русское имя, но проблема в том, что «милые» русские имена обязательно напарываются на что-то известное, «Аня» там, «Саша». «Кудрявка», наконец. Нет, конечно, я мог просто махнуть рукой и написать так, но уж слишком сильный мысленный образ у «Кудрявки».

В конце концов, я сдался и пошел с вопросами «такие имена в русском языке вообще есть?» к знакомым фанатам России – Томинаге Хироси и Хаями Расендзин.

По поводу названия книги меня тоже долго прессовали. В конце концов, я пошел плакаться к знакомым, и тогда Амаги Сюске предложил мысль: «принцесса с гробом». На этом варианте я и остановился.

И вот таким образом, благодаря поддержке других людей (которая, правда, свелась к моральной), эта книга и появилась на свет. Но это не значит, что я сидел без дела! Честно!


Послесловие команды

От arknarok (перевод)

Здравствуйте, читатели Чайки. Большое спасибо за то, что вы прочитали или собираетесь прочитать мой перевод этого тома.

Мое знакомство с Чайкой произошло через аниме (что неудивительно), которое привлекло меня в первую очередь более-менее нетривиальной моралью. Однако на само аниме и затем на книги меня натолкнули впечатления моего семпая Kafka Fuura, который охотно делился впечатлениями о Чайке. Благодаря ему я узнал, что книги гораздо глубже описывают мотивацию за действиями многих героев и в целом углубляют аниме именно в ту самую интересующую меня сторону, так что я решил попробовать почитать и попереводить.

Я не буду одаривать это произведение комплиментами о том, что оно меня сходу захватило и не отпускало, и что я переводил его сутками напролет. Чайка, наоборот, располагает к медитативным паузам, к неспешным раздумиям над своими идеями, к внимательному переводу и так далее. Я не могу назвать себя оголтелым фанатом Чайки, но ни разу не пожалел о своем решении читать и переводить ее.

Помимо своего семпая хочу поблагодарить команду РуРы за теплый прием и за возможность представить свой перевод читателям, своему редактору Бурде за все, что уже было, и за все те «было», что еще непременно будут, и эдитору IzeNik. Должен признать, это совершенно непередаваемое чувство, когда видишь свой текст на оригинальных иллюстрациях.

Увидимся в следующем томе.

Аркнарок.


От Бурда (редактор)

Привет всем, я снова захапал себе очередной тайтл.

Что я могу сказать... С Чайкой я познакомился так же, как и arknarok – посмотрел аниме. Его у нас так расхваливали, что я не мог остаться в стороне. После просмотра мне, конечно же, захотелось почитать данное произведение. Жаль, что на тот момент сего факта не ожидалось еще долго. Поэтому я был очень рад, когда появился arknarok со своим переводом, и поспешил забрать тайтл себе на редактуру.

По мере прочтения Чайка радовала меня не меньше, чем экранизация. Узнать то, что не показали в аниме, – чего еще стоит желать? Не буду углубляться в сюжет. Данное произведение, несмотря на комические моменты (Акари, такая Акари), довольно серьезная вещь. Чего стоят рассуждения Тору о жизни. А описание его детства вообще отдельная история. Меня пробило так, что редакт в этом моменте двигался довольно медленно. И я надеюсь на продолжение в том же духе.

Что меня еще порадовало, так это качество переведенного текста. Можно сказать, я правил только 2 ошибки (хотя одна из них бич всех и вся, мда).

Что ж, мы продолжим плодотворное сотрудничество с arknarok'ом и IzeNik'ом, дабы порадовать вас приключениями боевой группы. До встречи во 2 томе! (и ждем Фредерику)

С вами был Бурда.

Примечания

1

Было дикое желание дописать "Михалыч"... Еле сдержался. (прим. редактора)

(обратно)

Оглавление

  • Пролог. Конец военной поры
  • Глава 1. Девочка с гробом на спине
  • Глава 2. Решение сестры
  • Глава 3. Герой былых дней
  • Глава 4. Преследователи
  • Послесловие
  • Послесловие команды
  • *** Примечания ***