Александрийское звено [Стив Берри] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (168) »
Стив Берри «Александрийское звено»
Кэти и Кевину, двум падающим звездам, вновь притянутым на мою орбиту
История — это дистилляция свидетельств, дошедших до нас из прошлого.Оскар Хэндлин. Правда в истории (1979 г.)
В тот момент, когда прародитель Адам впервые увидел рассвет, закати очертания собственной руки, началась история человечества, которую потом стали запечатлевать в камне, металле, на пергаменте — во всем, что существует в мире и что создают мечты людей. И вот — плод их труда, Библиотека… Не имущие веры утверждают, что, если она сгорит, история сгорит вместе с ней. Они ошибаются. Неустанный человеческий труд породил эту бесконечность книг. Если из них не останется ни одной, человек восстановит каждую страницу, каждую строчку.Хорхе Луис Борхес об Александрийской библиотеке
Библиотеки — это память человечества.Иоганн Вольфганг Гёте
ПРОЛОГ
Палестина Апрель 1948 г. Терпение Джорджа Хаддада было на пределе. Он с ненавистью смотрел на привязанного к стулу мужчину. Как и у него самого, у пленника была смуглая кожа, орлиный нос и глубоко посаженные темные глаза сирийца или ливанца. А еще в этом человеке было что-то, что очень не нравилось Хаддаду. — Спрашиваю еще раз: кто ты? Бойцы Хаддада поймали незнакомца три часа назад, перед самым рассветом. Он шел один и без оружия. Какая глупость! С тех пор как в прошлом ноябре британцы решили разделить Палестину на два государства — арабское и еврейское, — между двумя этими сторонами бушевала война. А этот дурак идет прямиком в арабскую цитадель, не оказывает никакого сопротивления и не произносит ни слова с того момента, как его прикрутили к стулу. — Ты слышишь меня, кретин? Я спрашиваю: кто ты такой? Хаддад говорил на арабском и видел, что незнакомец понимает его. — Я — Хранитель. Ответ не прояснил Хаддаду ровным счетом ничего. — Что это значит? — Мы храним Знание. Из Библиотеки. Хаддад находился не в том настроении, чтобы разгадывать шарады. Только вчера израильские подпольщики напали на соседнюю деревню. Они загнали сорок палестинских мужчин и женщин в карьер и перестреляли всех до одного. Ничего нового. Арабов методично уничтожали и изгоняли. Земли, на которых в течение тысячи шестисот лет жили их предки, конфисковывались. Происходила накба, катастрофа. И сейчас Хаддад должен быть там, сражаться, а не выслушивать эту ахинею. — Мы все — хранители знаний, — сказал он. — Мое заключается в том, как стереть с лица земли каждого сиониста, который встретится на моем пути. — Именно поэтому я и пришел. В войне нет нужды. Этот человек определенно идиот! — Ты что, слепой? Евреи наводняют наши земли, стремятся нас уничтожить! Война — это единственное, что нам осталось! — Вы недооцениваете стойкость евреев. Им удавалось выживать на протяжении веков, и они сумеют выжить в будущем. — Это наша земля! Мы победим! — Существуют вещи посильнее пуль, и они могут подарить вам победу. — Правильно! Бомбы! И у нас их предостаточно! С их помощью мы сокрушим всех вас, проклятые сионисты! — Я не сионист. Незнакомец сказал это тихим голосом, а потом умолк. Хаддад понимал, что допрос пора заканчивать. У него не было времени распутывать эти узлы. — Я пришел из Библиотеки, чтобы поговорить с Камалем Хаддадом, — сказал наконец мужчина. Злость Хаддада сменилась удивлением. — Это мой отец, — проговорил он. — Мне сказали, что он живет в этой деревне. Отец Хаддада был ученым, специализировался в области истории Палестины и преподавал в одном из колледжей Иерусалима. Большой — и телом, и сердцем — человек, он громко говорил и смеялся. Недавно он выступал посредником в переговорах между палестинцами и британцами, пытаясь не допустить массового наплыва евреев и предотвратить накбу, но потерпел неудачу. — Мой отец мертв. В пустых глазах пленника вспыхнул огонек тревоги. — Я этого не знал. На Хаддада нахлынули воспоминания, от которых он хотел бы избавиться навсегда. — Две недели назад он сунул в рот дуло винтовки и снес себе затылок. Он оставил записку, в которой написал, что не может смотреть, как уничтожают его родину. Он считал себя виновным в том, что не способен остановить сионистов. — Хаддад поднес револьвер к лицу Хранителя. — Зачем тебе понадобился мой отец? — Он один из тех, кому должна быть передана информация. Он — Приглашенный. В груди Хаддада вновь поднялась злость. — О чем ты толкуешь? — Твой отец был человеком, пользующимся большим уважением. Он был ученым и заслуживал того, чтобы разделить наше Знание. Для этого я и пришел — чтобы пригласить его и поделиться. Слова пленника произвели на Хаддада эффект ведра воды, вылитой на- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (168) »
Последние комментарии
3 часов 13 минут назад
19 часов 17 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 10 часов назад
3 дней 14 часов назад