Объявление [Анатолий Борисович Шалин] (fb2) читать постранично

Анатолий Шалин ОБЪЯВЛЕНИЕ

Дверь открыла высокая пожилая женщина в белом больничном халате и, едва разглядев Фёдора, сердито сказала:

— К профессору нельзя, он болен. Зачёты идите сдавать к Куроедову. — И женщина весьма негостеприимно попыталась захлопнуть дверь перед самым носом Фёдора, но Федя неторопливо выставил вперёд ногу и, прислонившись к косяку, произнёс:

— Я по объявлению. Вот, — он протянул сорванный с забора листок.

Женщина взяла листок и прочла: «Меняю шестидесятилетний жизненный опыт, знания доктора наук на пять — десять лет молодости. Приглашается молодой человек лет двадцати — двадцати пяти с крепким здоровьем и устойчивой психикой…» — Далее указывался адрес и время приёма.

— Ну и что? — спросила женщина сердито. — Я сама эту чепуху повесила на заборе. Старик попросил, вот и повесила, но не всякому же вздору можно верить. Профессор болеет, человек он старый, уважаемый, но вот последнее время появляются у него некоторые странности. Даже не знаю, что вам и посоветовать…

— Так пустите вы меня к нему? — спросил Фёдор упрямо. Или в другой раз прийти?

Женщина развела руками и, с некоторой опаской поглядывая на могучую фигуру Фёдора, произнесла:

— Мир полон дураков и сумасшедших. Проходите. Пальто оставьте здесь. Вот тапочки, надевайте — и по коридору в ту дверь.

На огромной деревянной кровати, обложенный со всех сторон подушками и рукописями, лежал длинный бледный старичок. В руках у него была толстая книга на неизвестном Феде языке, а на носу покачивались огромные очки.

— Здравствуйте. Я по объявлению, — сказал Федя, обводя взглядом многочисленные полки с книгами и приборы, пылившиеся на двух столах и подоконнике.

Из приборов Фёдору был знаком только микроскоп, остальные поражали своей загадочностью и непонятностью.

— Присаживайтесь, — сказал старик, указывая глазами на кресло рядом с кроватью и откладывая в сторону книгу. — Будем знакомы. Сергей Иванович Перепёлкин, — произнёс он, протягивая Фёдору дрожащую старческую руку.

— Федя Тараканов, — кратко отрекомендовался Фёдор, осторожно пожимая протянутую руку и застенчиво опускаясь в кресло.

Старичок благожелательно кивнул.

— Итак, Федя, — сказал он, — вам нужны знания? Опыт? Вы даже готовы пожертвовать для этого несколькими годами своей цветущей юности, не так ли? Вы хотите быть интересным, эрудированным, образованным человеком?

— Да.

— Обычный метод вас не устраивает!

— Видите ли, профессор, науки мне даются с трудом. Способностей у меня маловато, что ли…

— Ага! Способности! — радостно забормотал профессор. Значит, с трудом даются… Гм… Это бывает. Иными словами… Вы только не обижайтесь на меня, я ведь немного врач и гарантирую сохранение тайны. Вы чувствуете себя дураком?

Вопрос был задан в упор, и Фёдору стало немного душно, уши его приобрели явственный малиновый оттенок.

— Ну, не совсем, конечно, — жалобно пролепетал он, отводя глаза в сторону, — встречаются ведь люди и глупее. А у меня по боксу первый разряд… и по лыжам… и по стрельбе…

— Это хорошо!

— Что хорошо?

— Хорошо, что вы понимаете свои слабости, — пояснил профессор. — Значит, не всё потеряно. Плохо, если дурак чувствует себя умным — тогда это законченный дурак, а вы… Какой же вы дурак? Зря вы на себя, молодой человек, наговариваете. Вы просто работали над собой не в том направлении. Это дело поправимое. Вам сколько лет?

— Двадцать.

— Отлично! Работаете? Учитесь?

— На втором курсе университета.

— Хм! — удивился профессор.

— Трудно, — пояснил Федя, — только из-за спортивных успехов и держат.

— Ясно, — усмехнулся профессор. — Да, я вас понимаю. Это свинство!

— Что свинство? — спросил совсем сбитый с толку Федя.

— Свинство, что такой молодой цветущий человек испытывает острый, если так можно выразиться, дефицит знаний, мыслей, идей, а у такого старого сыча, как я, стоящего на краю могилы, этих знаний и мыслей хватит на десятерых. И все эти идеи, мысли, знания пропадут не за понюх табаку. Ведь это ли не свинство, я с вами согласен! Скажите, Федя, вы никогда не задумывались над проблемой передачи информации от одного поколения другому? Не задумывались, а напрасно. Ведь современные методы обучения весьма и весьма далеки от совершенства. Да, да. Не спорьте…

— Я и не спорю, — угрюмо ответил Фёдор, соображая, не пора ли ему уносить ноги от этого, по-видимому, спятившего старичка.

— Не спорьте, — продолжал старичок, очевидно, уже ничего не слушая и не слыша, — не спорьте, я ведь сам читал лекции. И знаю. Да, проблема информации существует. Над ней бьются и педагоги, и генетики, и кибернетики. Пытался её решить и я в своей лаборатории. Вы, Фёдор, имеете какое-нибудь понятие о генетической информации, проблемах памяти и вообще?.. Хотя, что это я, — махнул профессор рукой. — Откуда вам об этом знать?

— Почему же, — обиделся Федя. — В общих чертах… Как все…