Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
Я такое не читаю. Для меня это дичь полная. Хватило пару страниц текста. Оценку не ставлю. Я таких ГГ и авторов просто не понимаю. Мы живём с ними в параллельных вселенных мирах. Их ценности и вкусы для меня пустое место. Даже название дебильное, это я вам как инженер по компьютерной техники говорю. Сравнивать человека по объёму памяти актуально только да того момента, пока нет возможности подсоединения внешних накопителей. А раз в
подробнее ...
книге людей оценивают по этому объёму, то наверняка технология связи и обмена с ней уже изучена, а значит и подключения к внешним накопителям. По этому название - глупое. В таких случаях важен процессор и скорость обмена с ним данных. Тема нейросистемы очень актуальная и запретная на нашей планете и кто реально в ней хочет разобраться уничтожаются. Нас не допускают к получению свободной энергии, радиоволнам в диапазоне головного мозга и нейросистемамам головного мозга. Причина банальная. У нас установлены в головах вирусы, отбирающие у нас больше 90%, оставляя нам лишь процентов 5-7 для личного пользования. На базе этого создана нейросеть, позволяющая некоторым сущностям жить вечно, свободно перемещаться между звёздными системами в цифровом виде и захватывать любые тела. Данную сеть каждый может наблюдать при серьёзных заболеваниях связанных с высокой температурой за 40 градусов. Раньше людей лечили горячими зварами нагревающих тело и пуховыми бельём, нагнетая температуру и тем убивая заразные микробы. Лечение опасное,выживали только крепкие организмы (естественная селекция). При температурах более 40 срываются ограничения нейросистемы и вы перестав думать о чем либо автоматом войдёте в нейросистему, в то её место к которому вы функционально ей привязано. Разобраться в интерфейсе будет трудно, как только вы попытаетесь размышлять об увиденном прямо в глазах на фоне открытых или закрытых глаз, ваз выкинет из этой нейросистемы. Уж так устроена рабская нейросеть. Я её наблюдал после лечения от Мышиной лихорадки в 2005 году в течении 3 дней, в течении которых я не мог спать и даже раслабится, так как сразу попадал в систему. У меня там функция работы с каталогами видиопотоков. Система представлялась по выбору в трех мерной проэкции уходящих в даль киноплёнки с кадрами видео, где каждый кадр новоя "вебкамера" и в качестве таблицы эксель с кодами изображений. Управлялась система взглядом, фокусом на кадр или ячейку таблицы. Как только открывал кадр и пытался понять изображение меня выбрасывало из системы. Понятно, было что камера двигалась выше голов людей на изображениях. Одновременно у меня открылась свойство прослушивать входящие разговоры соседних телефонов, я даже слышал входящий вызов на отключенный мой сотовый. Соседи думали, что я свихнулся, но я легко доказал, что слышу, что им говорят по телефону. Интерфейс сотовой связи интегрирован с рабской нейросетью. Это ключ к её изучению. Я не спал 3 дня после лечения антибиотиками через капельницу и мозг работал как никогда быстро и отлично. Беда была с глазами, так как они постоянно входили при попытке расслабится в нейросеть, где всё управлялось фокусировкой зрения. Они сильно болели. Я практически угрозой заставил врачей дать мне снотворное.После сна нейросеть перезагрузилась и всё вернулось по старому. Стоит обратить внимание на людей, которые совсем не спят. Нейросеть видимо позволяет продвинутым пользователям не спать и быть в тонусе. С точки зрения инженера по компьютерам я понимаю логику создания нейросети, как продолжение развития компьютерной техники и познание физиологии мозга. Человек является отличным передатчиком и приёмником радиоволн. Любой кто имеет осциллограф сталкивался с белыми шумами - объяснённые "наукой" как простой естественный фон и по сути никак не изучаемый. Со случаями дальней связи со своими любимыми во сне сталкивались многие. Если синхронизировать передачу сигнала несколько миллионов людей, то мы получим связь между звёздными системами. Синхронизация сигнала звёздных систем, получим галактическую связь. Раз кто-то разобрался в физике работы нейросистемы головного мозга, то он соответственно может её программировать и определить область самосознания души, создать все приблуды цифровой техники в своей системе, создать вирус для захвата части чужой нейросистемы, создать сеть между ними, сохранять дубликат своего сознания в системе или переселится в систему. Стать по сути богом для рабов своей сети. Спрашивается зачем посылать космические корабли с телами космонавтов в дальний космос, если можно послать кометы с наноробатами и вирусами в ближайшие звёздные системы. Найти гуманоидов, вселиться в них, построить дешёвые внутрисистемный корабли и с помощью их запустить очередную комету с вирусами к ближайшей звёздной системе. Дёшево и сердито. По сути не надо ждать корабли инопланетян из других систем. Они строятся на наших заводах у всех под носом. Я сам видел в Перми НЛО в 1978. Их лучи из пустоты видели многие и даже фото опубликовывали в газетах до 1987 года. Их строили под грифом секретности военных производств по частям и где то собирались. Всё логично и просто. Инопланетяне есть, только они занимают тела простых людей. В психбольницах полно людей с несколькими личностями в одном теле. Доказано, что существовали люди, которые не будучи даже грамотными в уме производили сложные вычисления за секунды, то есть имеют доступ к воду и выводу аналогичных функций в рабской нейросети. По сути любой гуманоид может стать богом, разумеется паразитируя на других гуманоидах. Разумеется в такой системе никто из "богов" не заинтересован в большой продолжительности жизни тел. Правда за такую "фантастику" авторам могут оторвать голову власть державшие просто на всякий случай для уменьшения конкуренции. Официальные науки о нейросистемах головного мозга никогда не покинут ясельную группу и все разрешенные теории всегда будут вести в тупик уже кем то пройденного и заблокированного на программно уровне. Осталось одна дырка для лёгкого познания рабской нейросети землян - сопряжение её сотовая связь от ретрансляторов и обратная биосвязь. Фантастика на эту тему будет самой актуальной сейчас и в будущем, так как имеет связь с реальными технологиями инопланетян и естественного развития цифровых систем. Из последнего вытекает,что отсутствие видимых признаков вычислительной техники и связи у аборигенов не является признаком отсталости и видимые проявления таких технологий можно назвать магией на нашем уровне развития. Чуете связь мир фентази магии с фантастикой сейчас и нормой бытия в будущем! Некоторые виды магии действующие на сознание людей и животных в лёгкую объясняются рабской нейросетью или аналогичным вирусом. Животные тоже имеют мозг на нейронах и так же могут быть управляемыми. Дарю идею, тем боле всё давно уже было придумано до нас!
— Приехали! Дальше машина не пойдёт! К пассажирам просьба выйти и прогуляться. — Василий демонстративно отодвинул крышку панели управления и полез в хитросплетения проводов индикаторной отвёрткой.
— Это как понимать? — возмутился Сёмин, солидный, уже немолодой мужчина с округлым, вечно недовольным лицом, окаймлённым длинными, тёмными волосами, аккуратно расчёсанными на уже начинающей лысеть макушке. — Это что, издевательство? Это мы куда опять заехали?
Правый глаз Сёмина, когда его хозяин начинал волноваться, дёргался и наливался кровью, при этом сам Сёмин напоминал быка, перед которым помахали красной тряпочкой. Бенедикт Сёмин читал у нас в Институте Прикладной Истории лекции по остеологии, был очень высокого мнения о своей особе и, вероятно, поэтому остро и болезненно реагировал на все уколы фортуны. И на этот раз он буквально задыхался от негодования:
— Почему вы молчите? Я с кем разговариваю? Куда мы попали? Фёдор, вы-то чего безмолвствуете? Это ведь и вас касается!
— А что я могу сделать? — пожал я плечами. — В машине Василий хозяин. У него допытывайтесь.
— Василий Иванович, вы можете ответить на мой вопрос? — подчёркнуто холодно обратился к водителю Сёмин.
Василий почесал отвёрткой за ухом, подмигнул мне и, повернувшись всем корпусом к Сёмину, хмуро сказал:
— Вылазь! Надоел ты мне своим зудением. Сказано же, дальше не поедем! Поломку надо исправить, ясно?
— Ясно, — уже более миролюбиво ответил Сёмин, — однако, Василий Иванович, хотелось бы знать, куда мы попали?
— Эх, дорогуша, я тебе кто, дельфийский оракул, чтобы всё знать? Видишь же, ни один датчик не работает? Что тут определишь? Глаза у самих есть. Изучайте обстановку, прикидывайте, сопоставляйте, вы же учёные, а не я!
Сёмин тяжело вздохнул.
Мы вылезли из кабины. Вокруг зелёной стеной стоял лес — не лес, а самые натуральные джунгли. Одуряюще пахли какие-то неизвестные науке цветы, растения. Тёплый ветер доносил из зарослей тошнотворные запахи крупного, очевидно, не очень чистоплотного зверя. Я поёжился и прихватил карабин с заднего сиденья.
— Вы полагаете, здесь могут быть хищники? — с беспокойством осведомился Сёмин.
— А вы думаете, этот лесок пуст? А запахи?
— М-да! — втянул носом воздух Сёмин и закашлялся. — К-хе! К-хе! Куда он нас всё-таки затащил?
— Сами убедились — все три счётчика сломаны. Поживём — увидим. Главное, здесь можно дышать, тепло. И если судить по буйству растительности, мы в тропиках.
— А время? Время какое?
— Не всё сразу. Погуляем, что ли?
Сёмин готов был уже согласиться, но тут такой мощный, дикий рёв потряс атмосферу, что мы невольно втянули головы в плечи и попятились к машине.
— Что такое? — испуганно спросил Сёмин. — Кажется, львы?
— Разве? А мне так напомнило слона. По-моему, это какое-то хоботное. Наверное, мамонт. Занятно! Ни разу не видел живого мамонта. Прогуляемся до того холма, что виднеется справа. С вершины можно осмотреть местность. Пошли! — И, перекинув карабин через плечо, я направился по узкой звериной тропе в чащу. Сёмин поёжился, оглянулся на Василия, копавшегося в механизмах машины, и неохотно последовал за мной.
До холма оказалось километра два. И все эти километры до вершины, и всю обратную дорогу Сёмин плакался мне на свою крайне неудачную жизнь, пыхтел и проклинал несправедливость судьбы.
— С диссертацией мне не повезло, — говорил он, вздыхая, — тема попалась нудная, скучная. Начальство меня не понимает. Характеры у сотрудников отвратительные… И вообще… А взять этого Василия. Не понимаю, куда отдел кадров смотрел? Что за тип? Вот помяните моё слово, пока мы с вами разгуливаем, он починит машину и удерёт без нас. Нахал! Грубиян! Никакого уважения к старшему по званию!
— Это вы, Бенедикт Степанович, зря, — заступился я за Василия. Конечно, характер у него не сахарный, но товарищей в беде он не бросит. И потом, Бенедикт, а кто из нас ангел? Вы, простите, сами его довели до грубости. Что вы его всю дорогу шпыняете — то вас трясёт, то вы замерзаете, то вам жарко, то душно? И всё ему под руку, а человек за рулём. Всё-таки не бульдозером, машиной времени управляет!
— Плохо управляет! — упрямо заявил Сёмин. — Плавнее надо, плавнее, а он с места в карьер! А какая тряска при сменах общественно-экономических формаций! И потом знал же ведь он, что через ледниковый период поедем, что холодно будет, знал? Почему не предупредил? Я бы шубу взял, бельё тёплое. У меня и без этого простуды хронические! Безобразие!
— Во-первых, управляет машиной Василий хорошо. Водитель он классный! Таких поискать! Во-вторых, что у нас полетят все навигационные приборы, этого он, естественно, предвидеть не мог. И что нас в палеолит занесёт об этом ни он, ни я, ни вы до последнего момента не догадывались. В-третьих, я Васю знаю не один год, он сделает всё возможное и даже невозможное, чтобы устранить поломку. Уверен, скоро он всё отладит, отрегулирует, вернёмся домой в наш родной двадцать пятый век, и вы спокойно займётесь своей многоуважаемой диссертацией.
Беседуя в таком духе, мы пробродили около двух часов. Побывали на вершине холма, но ничего утешительного с неё не узрели: вокруг до самого горизонта простирались джунгли. Несколько каменистых возвышенностей — вот всё, что хоть как-то разнообразило пейзаж. У одной из скал я разглядел в бинокль гигантского бурого медведя и указал на зверя Сёмину:
— Посмотрите, Бенедикт, какой замечательный экземпляр!
Рассмотрев мишку при десятикратном увеличении, Сёмин охнул, заявил, что это какая-то очень редкая ископаемая разновидность пещерного медведя, после чего окончательно скис и заторопился назад к машине. Думаю, лишь после этих визуальных наблюдений представителей местной фауны он убедился, что мы в самом деле заехали в доисторические времена.
У машины нас ожидал сюрприз.
На полянке в трёх метрах от аппарата, потрескивая сухими ветками, пылал большой костёр. Над костром на некоем подобии вертела поджаривалась, брызгая горящим жиром, туша доисторического оленя.
А у огня, богатырски развернув плечи, сидел на корточках Вася и заклеивал окровавленную левую щёку лейкопластырем. Рядом, тесно прижавшись к Васе, вылизывая банку с остатками сгущёнки, мурлыкало от удовольствия загорелое, косматое существо.
Заметив нас, существо насторожилось, однако Вася успокаивающе похлопал его по плечу:
— Кушай, кушай, дорогая. Не обращай внимания, детка. — Нам же Вася радостно сообщил: — Её зовут Му. Для друзей — просто Мурочка. Представляете, мужики, я познакомился с ней, можно сказать, в самый критический момент. Один мухомор, из местных, гнался за ней с дубиной. Вообразите только, девочка утверждает, что он собирался её скушать! Правда, я у него отбил аппетит. Дубиной-то он здорово махал. — Вася осторожно дотронулся до заклеенной щеки. — А вот о боксе, фехтовании, приёмах вольной борьбы никакого представления! Село!
— Всё это прекрасно, Василий, — сказал Сёмин, — но хотелось бы знать, что с машиной?
— Чиним! — бодро ответил Вася, затем снял с себя кожаную куртку и набросил на голые плечи спутницы. Сделано это было вовремя. Уже начинало темнеть, появился лёгкий вечерний холодок, на Мурочке же, кроме набедренной повязки из полинялой тигриной шкуры и ожерелья из лошадиных зубов, не было ровным счётом ничего. И это обстоятельство уже начинало смущать Сёмина, который, оценив стройную фигуру Мурочки, стал стыдливо опускать глаза и отворачиваться.
— Мясо, по-моему, готово, — сказал я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Тебе какой кусок отрезать? — обратился я к Сёмину.
В ответ Бенедикт промычал что-то совершенно невразумительное, закашлялся и полез в кабину искать свой носовой платок.
Василий же, не обращая внимания на терзания Сёмина, активно ухаживал за Мурочкой. Отрезал ей лучший, аппетитный кусочек. Когда же она довольно заурчала и прижалась к нему, нежно обнял её за талию и доверительно сообщил нам:
— Васю любят.
И этой фразой добил Бенедикта Степановича.
Сёмин подавился куском оленины, долго кхекал, сопел и бегал вокруг костра. Вечером же перед сном, когда Вася ушёл провожать Мурочку куда-то в лес, Бенедикт окончательно рассвирепел и заявил мне:
— Вернёмся в институт, не я буду, но поставлю вопрос о моральном разложении.
— А! Бросьте, Беня! — не выдержал я. — Не поможет. Васю не перевоспитаешь… Так же, впрочем, как и нас с вами… Вопросы ставить уже пробовали не единожды! Ещё после знаменитой экспедиции Ахеменидова в тринадцатый век. Не помните? Шумная была история. Василий тогда дорвался до гарема какого-то султана и несколько месяцев, пока экспедиция изучала эпоху и в услугах водителя машины не нуждалась, каждую ночь развлекал тамошних красавиц, совсем заброшенных стариком султаном за множеством государственных дел. Всё бы и тогда прошло гладко, поскольку жалоб от населения не поступало, но Василий слишком живо и во всех подробностях, перед которыми слегка меркнут сказки Шехеразады, расписывал свои похождения в кругу друзей и, естественно, вызвал нездоровый ажиотаж среди других сотрудников. Помнится, после возвращения экспедиции сам Федот Ахеменидов, потрясая кулаками и бородой, доказывал учёному совету, что султаны энной династии более позднего времени имеют с Василием портретное и характерное сходство. Дескать, такие же усатые, нахальные и грубые. Причём Ахеменидов из этого сопоставления делал вывод, что Василий подпортил генеалогию и чистоту каких-то исторических линий. Ну, это, конечно, старик перегнул палочку. Василий оправдывался, кричал, что ещё надо доказать: подпортил он линии или улучшил, и что оскорблений он не потерпит и от начальника экспедиции. И вообще, мол, о чём речь? У старика, дескать, томилось в заточении около тысячи женщин. Куда ему столько? С монарха, мол, ещё и причитается. Он, Вася, занимался воспитанием и образованием девушек, просветительской деятельностью. Кончилось тем, что вопрос о поведении Василия замяли. А к концу года Вася даже выхлопотал себе надбавку к премии и благодарность со странной для непосвящённых формулировкой: «За подготовку эмансипации женщин Древнего Востока».
Сёмин после моего рассказа поостыл. Около часа ворочался на сиденье с боку на бок, шумно посапывая, наконец не выдержал:
— Вот где его черти носят? Вокруг джунгли, хищники, змеи ядовитые, каннибалы с дубинками разгуливают. Сожрут его, дурака, что делать будем? Машина сломана. Так и проторчим здесь остаток жизни…
— Ох, Бенедикт, тебя, похоже, только твоя персона волнует. За Василия не беспокойся — мужчина проверенный, сам кого хочешь съест. И потом, не мог же он оставить Мурочку ночью одну в джунглях — всё-таки дама.
Утром Василий вернулся один, весь в пуху и разноцветных перьях, без куртки и без ножа.
— У неё тут недалеко гнездо на дереве. Уютное такое гнёздышко! лучезарно улыбаясь, сообщил он. — Ножик и куртку я ей подарил. У них тут скоро похолодание, этот, как его, ледниковый период намечается. Девочке тёплые вещи нужны. Чего носы повесили? Сейчас займёмся нашей колымагой. Держи паяльник! — приказал он Сёмину. — Помогать будешь! А ты, Фёдор, костром займись. Подкинь дровишек! Огонёк-то почти потух. Оленя разогрей. Мурочка скоро прибежит голодная.
Машину чинили почти неделю. И всю эту неделю, день ото дня, Василий постепенно мрачнел, становился всё угрюмее и раздражительнее. Хотя он и продолжал шутить, бодро орудовать инструментами и командовать, мы чувствовали — настроение у Васи портится. Теперь, когда из лесу появлялась Мурочка и её сородичи, Вася не встречал их бодрыми криками. Если в первые три дня он организовал для первобытного народа своеобразный ликбез: обучал стрельбе из лука, выделке шкур, умению добывать огонь при помощи кремня, то к концу недели Вася уже не отходил от машины. Развлекать же гостей, и даже саму Мурочку, приходилось уже Сёмину и мне.
На седьмой день нашей первобытной одиссеи Василий после ужина и прощания с Мурочкой собрал нас в машине.
— Значит, дела такие, — сообщил он. — Кое-что во внутренностях этого катафалка удалось исправить. Можем ехать…
— Наконец-то, — облегчённо выдохнул Сёмин.
— Я не договорил, — сухо продолжал Василий. — Ехать можем, но в неизвестном направлении.
— Что ты этим хочешь сказать, Вася? — удивился я.
— Компас «прошлое — будущее» безнадёжно испорчен. Я могу завести машину, могу задать скорость, но где мы окажемся в следующий раз — этого я предсказать не могу.
— Погоди! Ты что — даже не сумеешь определить, в прошлое мы попадём или в будущее?
— Именно! — Василий меланхолично забарабанил пальцами по панели управления. — Даже не могу сказать, как далеко мы прыгнем в ту или другую сторону. С одинаковой вероятностью мы можем попасть и в мезозойскую эру, и к основанию города Рима, и в какой-нибудь сорок седьмой век далёкого будущего.
— Ха! Так в чём проблема? Будем прыгать через века, раз, другой, третий, до тех пор, пока не попадём в нашу эпоху или более позднюю. А там отыщем исправный аппарат и вернёмся на нём к себе, — сказал Сёмин. — Ведь, кажется, уже с двадцать третьего века во всех крупных городах Земли были открыты гарантийные мастерские по ремонту машин времени. Верно, Фёдор?
— Пожалуй, — согласился я. — Что скажешь, Вася, похоже, Бенедикт прав?
— Прав-то прав, но вы, друзья, забываете, что машина времени — это ещё не вечный двигатель. У нас энергии осталось всего на четыре больших перехода.
— Другого же выхода нет, — сказал я. — Заводи!
— Почему нет? — Василий хмыкнул. — Желающие могут остаться с племенем нашей Мурочки.
— Вы мне эти разговорчики, Василий Иванович, оставьте! — встрепенулся Сёмин. — Это провокация! Дезертирство!
— Моё дело предупредить, — процедил сквозь зубы Вася, включая зажигание.
Первобытный лес за окнами машины покачнулся, задрожал и растаял во тьме.
Василий выжимал из машины всё возможное.
Сёмин опять стал нервничать, хватать то меня, то Василия за руку и шептать:
— Осторожнее, осторожнее на поворотах истории, плавнее, ради всего святого!
— Терпи, профессор, не выпадешь авось, — бормотал Вася, пристально наблюдая за стрелкой расхода энергии. — До исторических времён надо ещё добраться! — К Василию, едва он оказался на своём рабочем месте у пульта, вернулась его обычная жизнерадостность и уверенность в завтрашнем дне.
Через два часа по бортовому времени Василий погасил скорость и отключил двигатели. Тьма за окнами понемногу рассеивалась. Из серого тумана стали проступать гигантской толщины стволы деревьев. Возникли совершенно дикие, чудовищные заросли. И в кабину машины времени стали доноситься приглушённые лающие и квакающие звуки, различные взбулькивания, рёв.
Сёмин поёжился, завертел головой, затем покосился на Василия и убеждённо провозгласил:
— Опять куда-то в доисторические времена заехали.
— Да, это вам не двадцать первый век, — не теряя бодрости в голосе, подтвердил Вася. — Опять в прошлое провалились.
В это мгновение за окном среди буро-зелёных мохнатых зарослей зашевелилась голова гигантской змеи.
— На питона по размерам смахивает, — сказал я, — а то и покрупнее будет.
— Что, Васек, может, сбегаешь — познакомишься? — съехидничал Сёмин.
— Бенедикт, — одёрнул я его, — спокойнее, не нагнетай атмосферу!
Василий не удостоил Сёмина ответом, а вновь полез отвёрткой в панель управления.
После второго прыжка во времени мы очутились у подножия какого-то сильнодействующего вулкана.
Сотрясалась почва, сыпались камни, пепел, по склонам горы сползали лавовые потоки, вокруг грохотало. Пейзажи были такие, что я в первые мгновения решил было, что нас занесло уже на другую планету или в такую древнюю эпоху Земли, о которой и подумать-то страшно.
Теперь уже было не до шуток и Василию, и нам.
И Сёмин, и я начинали всерьёз сожалеть, что не остались с Мурочкой и её племенем.
— Скорее, Вася! — не выдержал я. — Жми на педали, пока нас здесь камушками не засыпало! Разбираться с аппаратом потом будешь! Жми!
Василий, конечно, и сам оценил обстановку и долго уговаривать себя не заставил. Уже не пытаясь что-либо отладить в двигателях, запустил машину на полный ход.
Это было наше самое мучительное путешествие. Три долгих, бесконечных часа мы боялись смотреть друг на друга. У каждого в голове болталась одна мысль: «Если опять прыжок в прошлое, то уже не выбраться. Энергия кончается… Остаётся последняя попытка…»
Вокруг плескалось тёплое, спокойное море. Сочное голубое небо было ослепительно чисто. Солнце стояло сравнительно высоко. Лучи его быстро нагрели корпус машины, и в кабине повысилась температура.
Василий щёлкнул анализатором и вывел на экран данные по составу атмосферы. Состав был обычный. И мы с Сёминым сразу повеселели, на этот раз машина сделала весьма ощутимый прыжок в будущее.
— Судя по погоде и по высоте светила, мы где-то в южных широтах, сказал Сёмин, извлекая из футляра бинокль. — Надо бы определиться!
— Надо бы, — устало согласился Василий. — Может, подскажете, как это сделать?
Василий включил приёмопередатчик, покрутил ручку настройки. В эфире было пусто.
— Выходит, до времени изобретения радио мы ещё не добрались, — с грустью прошептал я. — Вечером по звёздам определим наши координаты точнее.
— Смотрите, дельфины! — прервал меня Сёмин, осматривая в бинокль горизонт. — Птицы летят. По-моему, на северо-западе есть какая-то земля.
Василий взял у Сёмина бинокль и, осмотрев море в указанном направлении, согласился:
— Да, чайки кружат в той стороне. Соображаешь, профессор. Молодец! похвалил он Сёмина и добавил: — Что ж, наш агрегат в воде плавает не хуже дельфина. Поехали!
Заработали пространственные двигатели. И машина времени, превратившись в обычный автомобиль-амфибию, быстро поплыла на северо-запад. Часа через три показалась суша, выглядела она не особенно привлекательно: рыжие, чёрные, тёмно-серые граниты, нагромождения камней и скал. Растительность на берегу довольно чахлая — ни одного деревца, всё больше пожелтевшая от зноя трава и заросли тёмно-зелёных и бурых кустарников.
Василий выбрал поукромнее бухточку среди скал и причалил к узкой полоске жёлтого песка.
— Шикарный пляж! — излишне радостно, стремясь подбодрить спутников, заметил я. — Сейчас накупаемся, разведём костёрчик, позагораем!
— Не спеши, Фёдор! — одёрнул меня Сёмин. — Ещё неясно, где мы? В воде могут быть акулы, крокодилы, ядовитые змеи. Осторожность прежде всего! Здесь наверняка полно хищников!
Василий загнал машину в расщелину между скал.
— В тени-то лучше, — пояснил он, — корпус меньше нагревается. И от посторонних глаз всё же хоть какое-то укрытие. Вы, мужики, хозяйничайте, рыбки половите, плавник для костра наберите, но огонь пока не разводить! А я пойду осмотрю окрестности.
— Само собой, старина, за нас не волнуйся, — всё будет в лучшем виде, успокоительно ответил я. — Не забудь свой карабин, вдруг и в самом деле какая зверюга на тебя бросится.
Василий беспечно махнул рукой:
— По этим горам с ним таскаться! Пистолета достаточно и кинжала, — он поправил на поясе свой длинный охотничий нож, — клинок, правда, не такой острый, как у того ножа, что я вручил Мурочке, но ничего — на первый случай сгодится! Ждите меня здесь, от аппарата не отходить и сидеть тихо! Ясно?
— Ясно. Возвращайся быстрее.
Василий неопределённо пожал плечами, и полез на скалы в заросли кустарников. Минут через пять мы уже потеряли его из виду. Я достал удочки, снасти и занялся рыбалкой. Сёмин поворчал немного о нарушениях субординации и, собрав большую кучу хвороста и щепок, ушёл в тень к машине и задремал на песочке.
Время тянулось медленно. На спиннинг изредка попадались достаточно крупные, двух-, трёхкилограммовые, серебристые рыбины с большими розовыми плавниками. В ихтиологии я разбирался плохо, но, по-моему, это были обычные, вполне современные рыбы, ничего ископаемого — древнего в их облике не чувствовалось. И я сообщил об этом Сёмину. Он фыркнул, но после пристального изучения улова вынужден был согласиться, что ничего необычного в пойманных особях нет.
— Ладно, — махнул Сёмин рукой, — не будем, гадать. Скоро ночь, а нашего разведчика что-то не видно. Как бы он не заблудился, надо развести костёр, поджарить рыбку. Кстати, хищники огня боятся, а Василий на огонёк легко найдёт дорогу.
— На огонёк не один Василий может найти дорогу! — возразил я. Местность, возможно, населена людьми, а как они отнесутся к нашему появлению, сказать трудно. Если мы попали в какое-нибудь средневековье, нас с вами, Бенедикт, вполне могут отправить на костёр. Решат, что колдуны, слуги дьявола, и крышка!
— Хм! — вздохнул Сёмин. — Перспективы… Скорее бы Василий вернулся, не случилось ли с ним чего?
— Василий своё дело знает! Парнишка находчивый, из каких только переделок не выкарабкивался. Он всё сделает как надо.
— Что ты мне его нахваливаешь? — возмутился Сёмин. — Сделает, сделает… Ночь на носу! Он уже часов десять где-то шатается. За это время всё вокруг можно осмотреть на три раза! Заметь, он ведь с собой еды не брал! Где он? Что с ним? Может, уже сгинул бесследно. Поди и к нам уже враги подползают, вот-вот набросятся! Что скажешь?
— Разводи костёр, будем ужин готовить! Поживём — увидим! — поморщился я. — Василий не пропадёт, просто что-то его задержало, думаю, к утру прибежит.
— Прибежит, как же, жди! — завёл старую песню Сёмин. — Завёз нас сюда на погибель и бросил… Кругом хищники, львы, тигры, каннибалы…
На эти сетования я уже Сёмину ничего не ответил — пропала охота с ним беседовать. Василия я изучил достаточно, чтобы за него не волноваться, но кое-какие смутные опасения стали закрадываться и в мою душу. Нет, конечно, Василий, если и попал в какую-нибудь историю, выберется из неё с минимальными потерями, — размышлял я, — хищники, инквизиторы, римские легионеры, прочая кусающая фауна — этим с Васей не справиться, но… — Я с силой втянул носом вечерний воздух, — здесь могут водиться… Ну, конечно, как я сразу об этом не подумал!
Послышались шаги, треск веток и возгласы:
— Осторожнее! Сюда, держитесь за мою руку! Одно мгновение! Позвольте! Вот мы и у цели!
Я узнал голос Василия и через минуту увидел его самого, жизнерадостного и обворожительного…
— Ах, чтоб ему… — прошипел за моей спиной Сёмин. — Опять за своё!
Увы, Бенедикт был прав. Василий вернулся не один. Рядом с ним покорно, точно загипнотизированная, стояла стройная худенькая красавица с длинными, почти до пояса, пышными волосами, очень правильными чертами лица и пронзительными синими глазами, в которых застыл испуг и печаль. Красавице было от силы лет семнадцать. Одета она была в современнейшие лохмотья.
Я вопросительно посмотрел на Василия.
— Красивый закат, не правда ли? — кивнул он в сторону моря. — Думаю, надо развести костёр и поджарить рыбку. Я вижу, вы, мужики, неплохо порыбачили. Мы смертельно голодные, с утра крошки во рту не было. Да, я вам не представил. Её зовут Нея.
— И что всё это значит? — хмуро спросил Сёмин. — Где ты подцепил это чудо?
— История длинная, — отмахнулся Василий, — расскажу после.
И он захлопотал у костра. Нея какое-то время с опаской поглядывала на нас, затем взяла у меня нож и стала ловко разделывать рыбу.
Василий, наблюдая за ней, восхищённо причмокнул губами и прошептал:
— Молодец, девочка, работящая! — затем виновато посмотрел на меня и беспомощно развёл руками. — Понимаешь, старик, тут недалеко, километрах в пяти от берега, какой-то городишко. Ну, храмы, портики, базары… Античные статуи… Прочие причиндалы. Похоже на греческий город.
— Древняя Греция? А какая именно область? Афины?
— Не знаю, Греция или не Греция, но что-то древнее, это точно. Так вот, её я увидел на невольничьем рынке. Стоит, понимаешь, как собачонка, на привязи, а вокруг разные охламоны торгуются. Разглядывают её, точно породистую лошадку. Вот я и… Понимаешь, прямо сердце кровью обливается…
— Что ты заладил своё: понимаешь, понимаешь? — одёрнул я Василия. — Ты что же, обормот, купил её, что ли?
— В общем, да! — уныло признался Василий. — Обменял. У меня на пальце было кольцо с искусственным бриллиантом. В наше-то время, сами знаете, все эти бриллианты яйца выеденного не стоят, а у них тут — диковинка. В старину за такие камушки головы отрывали! Вот я на это самое кольцо и выкупил целую толпу невольников — человек тридцать.
Мы с Сёминым испуганно переглянулись.
— И где же они, рабовладелец? — спросил Сёмин.
— Попрошу не оскорблять! — строго заметил Василий. — На шута они мне здесь — ни один с отвёрткой не умеет обращаться. Всех отпустил на волю. А у Ней в этих краях никого, она из какой-то другой области. Ни на шаг от меня не отходит. Не прогонять же! Да и куда она пойдёт? — развёл руками Василий. — Девочка трудолюбивая, ласковая. Сирота…
— Ох, Вася, голову бы тебе оторвать за такие фокусы! Ты же умный парень. Сам подумай, куда мы её теперь денем? С собой не увезёшь, а здесь оставлять — преступленье. Она ведь человек — не козявка.
Василий задумчиво посмотрел на Нею, суетившуюся у костра, и вздохнул:
— Что-нибудь придумаю. А вы бы на моём месте что сделали? Прошли мимо? Надо её куда-нибудь пристроить.
— Ты говоришь, у неё нет здесь родственников? — переспросил Сёмин. — А если выдать её замуж за какого-нибудь местного парня? Подбросишь им, Василий, пару бриллиантов на обзаведение хозяйством. Они всю жизнь будут тебя вспоминать…
— Что? Ты это мне предлагаешь? — взорвался Василий. — Ах ты…
Сёмина спасла хорошая реакция — кулак Василия просвистел в сантиметре от его подбородка.
— Погоди, Васенька, — крикнул я, хватая своего дружка за руку. Спокойнее, спокойнее. Здесь дама!
Напоминание о даме подействовало. Вася обмяк, перестал сопеть и устало опустился на камень у костра.
— Всё! Замётано! — отрезал он. — Увезу её с собой. Я сам на ней женюсь! Если, конечно, она согласится. Решено! — Василий швырнул в костёр охапку щепок, поморщился от дыма и повторил: — Решено! Не век мне в холостяках ходить! Тридцать пять лет! Судьба! Это даже интересно — жена из Древней Греции! А? В институте сдохнут от зависти!
— Совсем сдурел детина, — прошептал Сёмин, подозрительно поглядывая на Василия. — Ты же прекрасно знаешь физику, законы сохранения материи во времени ещё никто не отменял! Эта девушка весит килограммов пятьдесят, не меньше. Значит, нам в этом веке надо выбросить не меньше пятидесяти килограммов балласта! Ты об этом помнишь? Фёдор, хоть вы на него подействуйте! Машина ведь неисправна! Осталась последняя попытка! Куда нас занесёт — дьяволу неизвестно! Возможно, опять попадём к птеродактилям! Подвергать женщину опасности путешествия во времени! Он с ума сошёл!
— Ерунда, — фыркнул Василий. — Я всё уже обдумал! Здешний мир для неё опаснее в тысячу раз. Пусть свалимся в мезозой. С милой и в пещере рай! Я уже прикинул, что можно выбросить здесь в качестве балласта. У меня в багажнике килограмма два разных ювелирных украшений с бриллиантами, изумрудами, рубинами и прочей шелухой. Наш театральный реквизит — костюмы всех эпох и народов — ещё пятнадцать килограммов. Ящик с инструментами шесть килограммов. Наши ружья, три штуки, боезапас, аптечка, запасной генератор, коврики, обшивка с кресел, запасное колесо, кондиционер… Ещё какие-нибудь пустяки. Наскребём! Всё в море — и поехали! Жизнь человеческая дороже!
— Он рехнулся, — прошептал в отчаянье Сёмин. — Он оставит нас голыми и затащит куда-нибудь к древним ящерам. Фёдор, попробуйте его остановить. Ради своей красотки он разломает всю машину!
— Бенедикт, успокойтесь, — сказал я. — Вы человек рассудительный, должны понимать, что ошалевшему от любви Василию возражать опасно. Водитель он опытный, если говорит, что сумеет увезти всех, значит, надеется сбалансировать аппарат и вытащить нас в будущее. Надо доверять товарищам!
— Ну нет, — в глазах Сёмина был уже откровенный страх. — Последняя попытка! Дважды мы проваливались в прошлое! Больше я с ним не поеду! Слышишь, Василий? Выбрасывать ничего не нужно. Я остаюсь в этом веке! Найди мне подходящий костюм и давай сюда свои побрякушки. Два килограмма драгоценных камней. Что ж, на первое время мне хватит! Вернётесь за мной на исправном аппарате, если, конечно, сумеете попасть в институт.
И Сёмин решительно направился к аппарату, хлопнул дверцей и полез в багажник.
— Бенедикт, послушайте! Опомнитесь! Вы всё обдумали? — спросил я.
— Обдумал? Конечно, обдумал, — сказал Сёмин. — Я необдуманных поступков в отличие от некоторых не совершаю. Василий Иванович, где у нас тюк с одеждой? Надеюсь, уступите мне один стальной нож и пару банок с тушёнкой?
— О чём разговор? — пожал плечами Василий. — Бери что хочешь! Но, честное слово, зачем тебе здесь оставаться! Для чего такая жертва? Признаться, не ожидал. Прости…
— Ладно. Не будем больше об этом, — величественно произнёс Сёмин. — На исправном аппарате вы меня легко отыщете по радиомаяку, — Сёмин повесил себе на шею футляр с приёмопередатчиком. — Запеленгуете. Да и ваша спутница, я уверен, знает и город, и имя правителя, а следовательно, установить время и мои координаты большого труда не составит. Кстати, почему она у тебя такая молчаливая? Ещё не привыкла? Или просто перепугана? Дня через два освоится… Тогда расскажет…
— Всё же вы, Бенедикт, не очень приспособлены к местным условиям, добавил я. — Не лучше ли держаться всем вместе!
— Нет! Я своих решений не меняю! Хватит с меня ваших Мурочек и птерозавров!
— Мы с Василием переглянулись, помогли Сёмину надеть подходящий хитон.
— Под мышками не жмёт? — участливо спросил Василий.
— Потерпим, — сморщился Сёмин, набивая дорожную суму ювелирными ценностями. — Дорогу до города покажи и дай сюда электронный переводчик.
— Прямо на север, — сказал Вася. — До утра потерпи, скиталец. Ночью тебя в город стража не пустит. И ограбить могут на дороге. Самоцветы и золотишко лучше где-нибудь здесь закопай, а с собой возьми самую малость. Сам знаешь, разбойнички…
— Хорошо, — хмуро согласился Сёмин, — подождём рассвета.
Ночь прошла скверно, если бедную Нею заботливый Василий ещё как-то уложил в машине на сиденьях и укрыл меховой накидкой, то мы глаз не сомкнули — сидели у костра, смотрели на звёзды, на огонь и уговаривали Сёмина не дурить и остаться. Василий расписывал ему антисанитарные условия городских улиц, предрекал скорую гибель от рук разбойников или палачей и рисовал картины будущего унылого существования Сёмина — одну страшнее другой. Правда, концовку своих уговоров Вася сильно подпортил одной неосторожной фразой. Он заявил, очевидно от чистого сердца, что, если уж так случится, в мезозое или там, куда мы попадём на этот раз, нам будет очень не хватать его, Сёмина, дружеского участия…
Услышав о мезозое, Сёмин крякнул, сквасился и забормотал что-то о своей невезучести, о происках фортуны… Утром, с первыми лучами солнца, он ушёл от нас.
Василий включил машину, и, видимо, удача повернулась к нам лицом через четыре часа мы добрались до двадцать пятого столетия, там отремонтировали свой агрегат, запаслись энергией и вернулись в своё время.
Конечно, у Василия были крупные неприятности. И ему и мне пришлось сочинять длинные объяснительные. Подробно докладывать на учёном совете института о случившемся. У Василия даже собирались отобрать права на управление машиной времени, но он уговорил администрацию института с этим повременить. И сам отправился за Сёминым в Древнюю Грецию. Конечно, у Ней он предварительно выяснил и название города, в котором собирался поселиться Сёмин, и приблизительное время: имена царей и правителей, властвовавших в ближайших областях страны.
Сёмина он отыскал быстро, но из-за некоторой приблизительности определения даты нашего первого посещения страны Василий опоздал почти на три года. И эти три года бедняга Бенедикт вынужден был прожить среди древних греков. Впоследствии Сёмин признался нам, что уже не рассчитывал когда-либо вернуться в своё родное время. Полагал, что мы в очередной раз провалились в прошлое и уже никогда не вернёмся за ним.
Надо отметить, что пребывание среди древних греков сильно повлияло на характер Сёмина и весь его облик. В институт он вернулся изрядно похудевшим и возмужавшим. Лицо его украсилось несколькими шрамами от рубящего предмета, в волосах прибавилось седины, на коже появился стойкий южный загар. Не осталось и следа от его обычной мелочности, занудливости, ворчливости. Сёмин стал намного спокойнее и как будто мудрее. В глазах у него появился некий постоянный оттенок трагизма.
На все наши расспросы о его жизни в Древней Греции и о происхождении шрамов Сёмин упорно отмалчивался, но однажды разговорился, и мы узнали в общих чертах его историю.
Сёмин поселился в одном занюханном городишке на острове Эгина. Выдавал себя за богатого купца, что его и погубило. Спокойно пожить на острове ему удалось не более трёх месяцев. Местные власти, завидуя его богатству, обвинили его вскоре в безбожии, подрыве устоев, еретических высказываниях — как-то в запальчивости Сёмин заявил, что Земля — огромный шар, и на городской рыночной площади начал объяснять теорию Коперника. Это занудство обошлось ему дорого. Чтобы умилостивить местную знать, пришлось Сёмину пожертвовать храму бога Посейдона значительную часть своих сбережений. Однако слухи о его богатом даре лишь разожгли аппетиты и алчность его соседей. Вскоре его осудили, конфисковали всех домашних рабов и рабынь, всё имущество, а самого приговорили к изгнанию. Сёмин решил уехать, в Афины, но в пути судно захватили пираты. Бенедикт был продан, причём очень дёшево, в рабство и два с лишним года вынужден был ухаживать за свиньями и чистить хлев и конюшню одному малосимпатичному, вечно пьяному, древнему греку. Хозяин регулярно избивал Сёмина, а по вечерам заставлял рассказывать себе различные истории о грядущих изобретениях человечества и о будущем могуществе и величии человека над природой. Всё рассказываемое Сёминым его очень веселило, грек считал, что сказки и небылицы Бенедиктоса — лучшее развлечение перед сном… Так было до самого появления Василия.
— А… — устало покачал головой Сёмин, — глупости во все времена хватало. Я, ребята, из всех этих путешествий на машине времени одно понял: очень полезно бывает иногда посмотреть и на себя, и на своё время откуда-нибудь со стороны — пусть и из древности. Многое тогда видится в другом освещении, смешными и ничтожными кажутся наши важные повседневные дела. Начинаешь понимать тогда, что вся твоя жизнь состоит из пустяков, мелочей, погони за какими-то сиюминутными ценностями. И сразу осознаёшь, что твоя значимость для мира сильно завышена. А главное, начинаешь разбираться, чем, действительно, заниматься, что важно во все времена, а о чём и говорить не стоит… Эх, сколько времени, сил убил я на глупости, склоки, раздоры со своими же товарищами. Я и перед вами, друзья, виноват. Ведь, фактически, не вы меня оставили в прошлом, а я сам вас бросил в трудную минуту. Струсил… Хорошо, что вы сумели выбраться, но ведь могло быть и по-другому…
— Ну, чего уж вспоминать, — добродушно сказал Василий. — Конечно, Бенедикт, нехорошо получилось. Мы ведь сразу сообразили, ты тогда струхнул, испугался, что окончательно заблудимся где-нибудь в мезозое. С кем не бывает, важно, что всё кончилось благополучно.
Вот, пожалуй, и вся история о том, как мы заблудились во времени. Так сказать, история наших временных заблуждений. М-да. Чуть не забыл. Василий вскоре женился на Нее. Она теперь уже стала крупнейшим специалистом по античности. Живут они в Крыму, из института Василий всё же ушёл. Мы с Сёминым иногда навещаем их. Бенедикт всё уговаривает Василия вернуться к путешествиям во времени. Он теперь убеждён, что такие путешествия полезны молодёжи в воспитательных целях. Дескать, когда юные оболтусы видят и на своей шкуре чувствуют весь путь, который прошла человеческая цивилизация от первых мартышек до полётов к звёздам, то уже не так легкомысленно относятся к достижениям общества нашего времени. Возможно, он в чём-то и прав…
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
1 день 16 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 54 минут назад
2 дней 2 часов назад