Фельдегеря генералиссимуса [Николай Rostov] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (127) »
Николай Rostov ФЕЛЬДЪЕГЕРЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ИЛИ РУССКАЯ ВИЗАНТІЯ, ИЛИ ДЕТЕКТИВНЫЯ ХРОНИКИ ВРЕМЕНЪ ВЕЛИКАГО ЦАРСТВОВАНІЯ ПАВЛА ПЕТРОВИЧА
Предисловие к роману и эпилог к девятнадцатому веку
История девятнадцатого века — как, впрочем, история любого другого века — есть, в сущности, величайшая мистификация, т. е. сознательное введение в обман и заблуждение[1]. Зачем мистифицировать прошлое, думаю, понятно. Кому-то это выгодно. Но не пытайтесь узнать — кому? Вас ждет величайшее разочарование. Выгодно всем — и даже нам, не жившим в этом удивительно лукавом веке.* * *
В августе месяце 1802 года два императора, русский и французский, встретились на Мальте. Прутиком на мальтийском песке нарисовали они карту Мира. Потом эту карту они приложили к Договору, который подписали там же — на Мальте. На два десятилетия вперед определил судьбу Европы этот Договор. Но кто помнит название этого Договора, а у него их было аж целых три? Мальтийский Договор, Договор на Песке, Договор о внутренних морях. По этому Договору Черное море должно было стать внутренним морем России, а Средиземное — Франции. Таковыми они и стали в 1806 году. Никто не помнит! Вычеркнут, вымаран, будто История пишется сначала на черновиках, а потом переписывается набело. Впрочем, так оно и есть. Но упаси нас Боже от времени, когда этот черновик извлекается из небытия и становится беловиком Истории. Передел Истории страшней передела Мира. Пример тому Симеон Сенатский, старец Соловецкого монастыря, — в миру Александр Романов, постригшийся в монахи сразу же после неудавшегося покушения на жизнь его отца — императора Павла Ι. Ходили слухи, что он, Александр, в этот заговор был замешан. Но это были всего лишь слухи. Расследование ведь не проводилось. Никто из заговорщиков не пострадал, если не считать Беннегсена, убитого в пылу самого заговора. После известных всем событий, произошедших 14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге, сей старец обнародовал свою так называемую Историю Александрова царствования. Что из этого вышло, всем хорошо известно. Подлинная История России разошлась на анекдоты, как вчерашняя газета — на самокрутки. С документальной точностью доказано, что эти события произошли на тринадцать лет раньше, т. е. в 1812 году, но я оставил прежний год, так как у широкой публики двенадцатый год ассоциируется с другими событиями. Не буду говорить, произошли эти другие события на самом деле или были смистифицированы. Отошлю к моему роману второму «Симеон Сенатский и его так называемая История александрова царствования». Те же герои, но в еще более невообразимых обстоятельствах!Не сомневаюсь, кто-то из моих читателей с негодованием сейчас захлопнул мою книгу. Так я им вдогонку хочу сказать: «Может быть, вы правы — и Историю нашего Отечества вы знаете превосходно, но уверяю вас, История России Порфирия Петровича Тушины в моем изложении ничем не хуже — и уж, точно, правдивее многих других Историй России. Впрочем, не мне об этом судить, а вам». И последнее. Жанр своего романа я так и не определил. Это исторический роман и детективный — одновременно; но, отнюдь, не историческая сказка — и, конечно же, не мистификация. И вот еще что. Хотя нет. Об этом расскажу позже в послесловии к своему роману. Не советую его вам сейчас смотреть. Прежде роман прочитайте. А впрочем, как хотите. И все же… не советую!
Часть первая
12 марта 1801 года. Лишь мгновение колебались на весах Судьбы чаши Жизни и Смерти. В спальню ворвался конногвардейский полковник Саблуков. Беннегсена он ударил пудовым кулаком в грудь, и тот, выронив шпагу на пол, упал замертво. Братьев Зубовых схватил за уши (Платона — за левое ухо, а Николая — за правое) и принудил встать их передо мной на колени; потом он их отшвырнул в угол. Остальные заговорщики пришли в себя и ощетинились шпагами. Полковник Саблуков снял со стены алебарду и, как оглоблей, прошелся по ним. Мне показалось, что он обращается с ними как с разбойниками. Такими они в сущности и были, раз подняли руку на своего Государя. В спальню вбежали его молодцы-конногвардейцы. «Сир, — сказал мне тогда полковник, — Вам необходимо показаться войскам». Я в горячке было пошел за ним, но остановился. «В ночной рубашке, — улыбнулся я ему, — и босым?» Кто-то из его молодцов одолжил мне свой мундир. В этом мундире и предстал перед своими верными войсками. Они стояли побатальонно и троекратным «ура» встретили наше появление на крыльце. «Вы спасли от смерти не только меня, своего Государя! — сказал я полковнику со слезами на глазах. — Вы спасли Россию!» Три дня ликовал Петербург по случаю моего счастливого избавления от
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (127) »
Последние комментарии
8 минут 23 секунд назад
1 час 18 минут назад
9 часов 23 минут назад
9 часов 43 минут назад
10 часов 8 минут назад
10 часов 12 минут назад