Серебряная книга лучших сказок мира [Сказки мира] (fb2) читать онлайн

уделить несчастным, томившимся в соседней пещере.

Вагинак постепенно стал приобретать человеческий вид.

Когда основа парчи была готова, Вачаган сказал жрецу:

- Мы не можем дальше работать в полутьме. Прикажи принести нам огня. Жрец исполнил просьбу

- 132 -

Вачагана и принес смоляной факел и несколько светильников.

Увидев Вачагана, освещенного с ног до головы, Вагинак дико вскрикнул. И без сознания рухнул на

землю.

- Что с ним? - удивился жрец.

- Блеск факела ослепил его, господин. Он придет в себя и спокойно будет работать, - с поклоном

сказал Вачаган, и жрец ушел.

Вскоре парча была готова. Она сверкала и переливалась всеми цветами радуги. По краям тонкого

узора Вачаган выткал крохотными буквами историю своей неволи.

Увидев чудесную парчу, жрец пришел в восторг.

- Ты действительно мастер, - милостиво бросил он Вачагану.

- Я тебе говорил, что эта парча будет стоить в сто раз дороже золота. Знай же, что она стоит еще

дороже! На ней вытканы волшебные талисманы. Жаль, что они не доступны каждому. Прочесть и открыть

их тайну может только мудрая царица Анаит.

Жадный жрец не отводил глаз от чудесной парчи. Он решил не показывать ее главному жрецу, с тем,

чтобы самому воспользоваться щедрой прибылью.

Тем временем Анаит так мудро правила страной, что народ не знал об отсутствии Вачагана. Прошло

условленных двадцать дней - Вачаган не вернулся. Царица встревожилась не на шутку. По ночам она

видела страшные сны. Собака Вачагана Занги день и ночь выла, кидалась под ноги и, визжа, тащила куда-

то Анаит за платье. Конь Вачагана не ел корма и ржал, как жеребенок, потерявший мать. Куры кукарекали, как петухи, а петухи, вместо зари, пели под вечер фазаньими голосами. Храбрая Анаит впала в отчаяние.

Она разослала гонцов во все концы своего царства, но Вачаган исчез, как иголка в стоге сена.

Однажды утром ей доложили о приезде иноземного купца с товарами.

- Позовите его, - приказала царица. - Может быть, он встретил на своем пути моего дорогого мужа.

Слуги ввели жреца. Он отвесил царице низкий поклон и на серебряном подносе преподнес золотую

парчу.

Анаит мельком взглянула на парчу и спросила:

- Не встретил ли ты на своем пути царя Вачагана?

- Нет, - ответил жрец.

- Сколько стоит твоя парча?

- Она стоит в триста раз больше, чем вес золота. Это цена работы мастеров и материала. А мое

усердие оцени сама, о госпожа!

- Это неслыханная цена за парчу.

- Это не простая парча, царица, на ней вытканы волшебные талисманы, исцеляющие грусть и горе.

Занги - собака.

- Вот как? - удивилась Анаит и снова развернула парчу.

«Любимая Анаит, я попал в страшный ад. В нем я встретил Вагинака.

Доставивший парчу - один из демонов этого ада. Ищи нас к востоку от Перожа под обнесенным

стеной храмом. Налево от алтаря стена раздвигается надвое.

- 133 -

Торопись, нам грозит смерть. Вачаган».

Сердце Анаит затрепетало, как пойманная птица. Снова и снова она пробегала страшные слова.

Собрав все свои силы, Анаит с улыбкой сказала:

- Да, ты прав! Узоры этой парчи обладают чудесным свойством. Еще вчера я не находила себе места

от тоски и горя. А сейчас ты видишь - я улыбаюсь.

Этой парче нет цены. Но мертвое творение не может быть выше своего творца, - не так ли?

- Ты говоришь мудро, царица.

- Приведи ко мне мастера, соткавшего эту парчу, - я хочу посмотреть на него.

- Мудрая царица! Я не видал этого мастера. Я купец и приобрел эту парчу в Индии у одного еврея. А

тот купил парчу у араба. А у кого купил араб - я не знаю.

- Но ты говорил, что работа и материал стоят в триста раз дороже веса золота. Значит, ты сам отдал ее

ткать.

- Мудрая царица, так сказал мне купец, у которого...

- Ты лжешь! - гневно вскричала царица. - Талисманы открыли мне твою мерзкую тайну. В темницу его!

Слуги схватили жреца и увели.

Анаит приказала трубить тревогу. Тревожно перешептывающийся народ запрудил дворцовую

площадь, спрашивая друг у друга, что случилось.

На балкон вышла вооруженная с ног до головы Анаит.

- Граждане! - сказала она. - Жизнь нашего царя Вачагана в опасности. Кто любит царя, кому дорога его

жизнь - за мной. К полудню мы должны быть в Пероже.

Не прошло и часа, как все, кто мог носить оружие, были на конях. Анаит оседлала огненного коня,

обскакала свое войско, скомандовала «вперед» и помчалась в Перож, вздымая за собой облако пыли.

Войско Анаит осталось далеко позади, когда она остановила огненного коня посреди площади Перожа.

Жители, приняв Анаит за божество, преклонили перед нею колени.

- Где ваш начальник? - гордо спросила Анаит.

- Я твой слуга, - поднявшись с колен, сказал седобородый старик.

- Что творится в твоем храме?

- Там живет святой человек, которого чтит весь наш народ.

- Святой человек?! Веди меня к нему.

Начальник повел Анаит к храму, а за ним последовала толпа.

Увидав их приближение и приняв их за богомольцев, жрецы открыли первую железную дверь.

Навстречу толпе, с пением молитвы, с высоко поднятыми для благословения руками, вышел главный

жрец.

Анаит на коне въехала в храм. Она подскакала к алтарю, нащупала в стене тайную пружину, стена

разошлась надвое, и перед изумленной толпой предстали тяжелые железные двери.

- Открой эту дверь, - приказала главному жрецу Анаит.

Вместо ответа главный жрец с вооруженными слугами бросился на Анаит.

- 134 -

- Она осквернила храм! Смерть ей! - бесновался главный жрец, призывая горожан к мести.

Умный конь Анаит затоптал его могучими ногами, а тем временем на подмогу отважной женщине,

сражавшейся с окружавшими ее жрецами, подоспело войско и истребило всех врагов до единого. Народ

со страхом и недоумением следил за происходящим.

- Подойдите поближе и посмотрите, что скрыто в подземелье вашего храма! - сказала Анаит.

Когда двери пещеры сорвали с петель, страшное зрелище предстало народу. Из адского подземелья

выползли люди - не люди, а тени. Многие из них были при смерти и не могли стоять на ногах. Другие, ослепнув от света, шатались и ползли, как муравьи. Последними вышли Вачаган и Вагинак с

полузакрытыми глазами, чтобы дневной свет не ослепил их.

Воины ворвались в подземелье и вынесли оттуда тела умерших людей, орудия пыток, ремесленные

инструменты и котлы с человеческим мясом. Пристыженные горожане помогли им разбить и очистить

храм. Только покончив с этим, Анаит вошла в наскоро сооруженную палатку, где ждали ее Вачаган и

Вагинак.

Царь с царицей уселись рядом и не могли наглядеться друг на друга.

Вагинак, плача, приник к руке Анаит.

- Мудрая царица! Это ты спасла нас сегодня!

- Нет, Вагинак! Не сегодня спасла вас мудрая Анаит, а тогда, когда спросила: «А знает ли сын вашего

царя какое-нибудь ремесло?» Помнишь, как тот смеялся тогда?

Пристыженный Вагинак молча опустил глаза. С тех пор прошло много лет, но слава о мудрой Анаит

жива до сих пор.

Дети короля Эйлпа

Давным-давно у подножия обледенелых холмов в густой тени деревьев

произошло сражение между королем Эйлпа и друидами. И когда битва кончилась, король Эйлпа вместе со

своими воинами лежал мертвый на земле, а друиды расхаживали по его дворцу и распевали свои дикие

победные песни. И вдруг они заметили обоих детей короля Эйлпа: мальчик и девочка сидели,

скорчившись, у огромной двери. Их подняли и с торжествующими криками потащили к предводителям.

- Девочку мы возьмем себе, - решили друиды. - И пусть все знают, что отныне она принадлежит нам.

Тогда одна из их женщин прикоснулась к пленнице. И вот белая кожа девочки стала зеленой, как

трава.

Но друиды еще не решили, что им делать с сыном короля Эйлпа. И он вдруг вырвался из их рук и

побежал с быстротой оленя, которого травят. Мальчик бежал, пока не поднялся на вершину горы Бек-

Глойн, что значит "Стеклянная гора". На ее ледяной вершине он и заснул в ту ночь. Но пока он спал, один

друид нашел его и заколдовал - обратил в борзого пса, а потом увел обратно во дворец. Однако он не

- 135 -

лишил королевича дара речи.

Друиды,

собираясь покинуть дворец короля Эйлпа, оставили в нем коро- левну, чтобы она смотрела за своим

братом. К тому же она отказывалась повиноваться их женщинам, и те были рады отделаться от нее.

- Зеленая девочка и борзой пес будут жить вместе в доме отца своего, - изрек предводитель друидов.

- Мы их заколдовали, и наши могучие чары не рассеются, пока не произойдут два события. Если какая-

нибудь женщина по доброй воле согласится остаться здесь на всю жизнь и не покидать борзого пса,

королевич снова примет свой прежний вид. А если королевну поцелует принц, кожа ее снова станет такой

же белой, какой была раньше.

Королевна стояла у входа во дворец, обвив зеленой рукой шею борзого пса, а предводитель друидов

- 136 -

широким жестом показал на двор, устланный костями павших в великой битве. И перед тем, как навсегда

уйти отсюда, он произнес еще одно пророчество:

- Кости отца вашего и воинов его останутся здесь, и высушит их солнце, и дожди отмоют их добела, и

будут они лежать, непогребенные, пока дети детей ваших не предадут их земле.

Много лет брат и сестра жили одни в отчем доме. И пока вокруг него за воротами все пышней и

пышней разрастался папоротник, отроческие годы королевских детей миновали. Зеленокожая королевна, высокая и стройная, бродила по опустевшим покоям, и зеленые волосы рассыпались у нее по плечам. За

ней по пятам ходил поджарый борзой пес с человечьими глазами. Он обладал даром речи, и в душе у него

жили мечты, свойственные юным людям.

И вот когда брат и сестра стали уже взрослыми, сосед их покойного от- ца, король Эрби, выступил в

дальний поход с тремя сотнями воинов. Но не успели они углубиться в горы, как с неба спустился густой

белый туман, и король сбился с тропы. Он в замешательстве пробирался вперед ощупью, тщетно стараясь

отыскать тропу и не потерять из виду своих спутников.

- Держитесь ближе ко мне! - крикнул он.

Из непроглядной тьмы ему откликнулось только сто человек.

Король все брел и брел вперед и вот различил справа от себя слабое поблескивание тихого горного

озера и крикнул снова:

- Держитесь ближе ко мне!

На этот раз отозвались только двадцать воинов.

Он выхватил из ножен палаш, словно желая рассечь им туман, и опять пошел вперед. А когда

различил слева от себя чуть видные очертания могучей ели, крикнул в третий раз:

- Держитесь ближе ко мне!

Но теперь откликнулось лишь трое воинов.

Наконец он забрел по колено в густую чащу папоротника и в последний раз позвал своих воинов. Но

теперь уже никто не откликнулся на его зов, и он понял, что остался один.

С палашом в руке он стоял, не двигаясь с места, пока туман не поднялся над горами и рваными

клочьями не поплыл по синему небу. И тут путник увидел перед собой дворец короля Эйлпа. Буйный

папоротник рос в щелях его ветхих стен, довершая их разрушение.

Король Эрби опасливо приблизился к воротам, которых никто не охранял, и вошел в безлюдный двор.

Он по-прежнему был устлан костями тех, что пали в бою много лет назад. Кости эти уже высохли на солнце, и дожди отмыли их добела. "Страшная, должно быть, битва разыгралась здесь когдато!" - подумал король

Эрби и направился ко входу во дворец, но по дороге нечаянно задел ногой череп. Это был череп самого

короля Эйлпа, и он покатился по двору и пересек его из конца в конец.

И тут из огромной двери вдруг выскочил свирепый борзой пес. Он в бешенстве бросился на короля

Эрби и сшиб его на землю - вот-вот в горло вцепится. Нежданное нападение ужаснуло короля, но он был

поражен еще больше, когда из собачьей пасти с острыми клыками послышался человеческий голос.

- Ты осквернил кости моего отца! - зарычал пес. - Ты топтал ногами тех, что обречены лежать

непогребенными, пока их не предадут земле дети наших детей!

- Пощади меня! - взмолился король Эрби в ужасе. - Кто бы ты ни был, о пес с человечьим голосом,

пощади меня!

- 137 -

И тут из дворца донесся звонкий девичий голосок:

- Пощади этого незнакомца, брат! Кто знает, а может, он нас расколдует?

Борзой пес отскочил в сторону, и король, пошатываясь, поднялся на но- ги. И тут он увидел, что по

двору к нему идет стройная девушка с ярко-зелеными волосами и кожей.

- Где я? - спросил король в страхе. - И кто вы такие, странные вы создания?

- Это дворец короля Эйлпа. Он был убит в сражении с нашими врагами - друидами, - ответила

королевна. - А мы - несчастные дети короля Эйлпа.

Тогда заговорил борзой пес.

- Как тебя зовут, незнакомец? - спросил он.

- Я король Эрби, - ответил тот. - У меня тоже есть сын и дочь, и они будут оплакивать меня всю жизнь, если я не вернусь к ним.

Тут хитроумный замысел пришел в голову королевичу. Он отозвал сестру в сторону и сказал ей:

- Мы должны заманить сюда дочь этого короля. Я постараюсь уговорить ее остаться со мной на всю

жизнь, и тогда снова стану человеком. И кто знает - а вдруг ее брат расколдует тебя? Ведь он - принц, и его

поцелуй может рассеять чары друидов.

- Хорошо придумал! - сказала сестра. - Но как это сделать? Ведь женщина должна остаться с тобой, не

зная, что ты - королевич. А принц должен поцеловать меня, не ведая, что меня заколдовали друиды. И мы

не должны поверять своей тайны королю Эрби.

- Верно, сестра, - молвил королевич. - Так давай скажем королю, что убьем его только через год. Пусть

он пока уйдет в свое королевство и за это время подготовит сына себе в преемники. Ты пойдешь с королем

и приведешь к нам его дочь. Она послужит залогом того, что отец ее вернется к нам через год. Так мы

заманим принцессу к себе, а прочее уж зависит от нас самих. Если постигнет нас неудача, придется нам до

конца своих дней жить в скорбном одиночестве.

И вот они сказали королю Эрби, что отпускают его на год, но с тем ус- ловием, чтобы дочь его

прожила этот год у них. Королю волей-неволей пришлось согласиться. Потом он вместе с дочерью короля

Эйлпа пустился в путь по бездорожным порослям папоротника, и путники не отдыхали ни днем, ни ночью, пока не дошли до королевского дворца.

Вскоре пес, поджидавший сестру у ворот, увидел, как она спускается с холма, а с нею идет молодая

принцесса - идет, робея, но из гордости не выдавая своего страха. Это была Ойгриг, дочь короля Эрби. А

сын короля Эйлпа, как только взглянул на нее, подумал, что краше ее нет девушки на свете.

Брат и сестра приняли Ойгриг как почетную гостью, и вскоре ее ненависть и недоверие к странным

хозяевам сменились удивлением. Она не понимала, как могут этот борзой пес с кроткими глазами и эта

зеленая девушка, что так ласкова с нею, грозить смертью ее отцу. Она умоляла их пощадить короля Эрби, но они не внимали ее мольбам.

- Вы скрываете от меня какую-то тайну, - сказала наконец Ойгриг. - Я знаю, что вы не жестокие.

И вот настала весна, и зацвели колокольчики; настало лето, и чибисы стали бороздить небо; настала

осень, и гроздья красных ягод запылали на ветвях рябины. Королю Эрби близилась пора вернуться к детям

короля Эйлпа.

- Как хорошо тут, в горах! - воскликнула как-то раз осенью Ойгриг.

Сердце у королевича забилось от радости. Но девушка не произнесла тех слов, которые он жаждал

- 138 -

услышать. Когда же выпал первый снег, королевич сказал ей:

- Ты скоро покинешь нас, Ойгриг! Завтра твой отец придет сюда, а ты вернешься к своим.

- Вернусь, но - одна! - горестно воскликнула Ойгриг. - О, не отпускай меня одну! Умоляю тебя, пощади

моего отца! - Она помолчала, потом тихо добавила: - А уж если не хочешь отпустить нас обоих, отпусти

только отца, а меня оставь здесь навсегда или убей меня вместо него.

И радостно и недоверчиво смотрели на нее дети короля Эйлпа.

- Ты и вправду согласна остаться здесь на всю жизнь? - спрашивали они.

- Да, - ответила Ойгриг. - Чтобы спасти жизнь отцу.

И как только она проговорила эти слова, чары друидов рассеялись. Сын короля Эйлпа сбросил с себя

обличье пса и принял свой прежний вид. Перед Ойгриг стоял юный королевич.

- Не бойся за отца, - сказал он с улыбкой. - У меня и в мыслях не было убить его.

Затем он рассказал принцессе о том, как его заколдовали, а его сестра обняла их обоих своими

зелеными руками и расплакалась от радости.

Тут во двор вошел король Эрби и, увидев их, изумился. Ему открыли тайну, и он снова отправился на

родину, чтобы привести своего сына на свадебный пир, - Ойгриг и сын короля Эйлпа уже собирались

обвенчаться.

В полдень следующего дня король Эрби и его сын верхом на резвых лоша- дях показались на горном

склоне. Их встретили с радостью. Печалилась только дочь короля Эйлпа. Ведь она с первого же взгляда

всем сердцем полюбила юного принца. А он от нее отшатнулся - не понравились ему ее длинные зеленые

волосы и зеленая кожа.

- Нет, не дождаться мне от него поцелуя - так и останусь заколдованной, - сказала она брату, и слезы

потекли по ее зеленым щекам.

- Не отчаивайся! - молвил он. - Принеси кубок желтой браги, что сварена из меда диких пчел. В

старину говорили, что это волшебная брага. Кто знает, а вдруг она склонит сердце принца к тебе.

Сестра послушалась его совета и поднесла сыну короля Эрби кубок сол- нечной медовой браги.

- Попробуй! Она пахнет вереском, - сказала девушка. - Она напомнит тебе о благословенном летнем

тепле.

Принц взял кубок из ее рук и поднес к губам. И вот едва он пригубил медовый напиток, как глаза его, словно по волшебству, увидели королевну в ее прежнем прекрасном облике, и показалось ему, что не

сравнится с нею никакая другая девушка. Он поставил на стол кубок, обнял королевну и поцеловал ее. И в

тот же миг злые чары друидов рассеялись, и дочь короля Эйлпа снова стала красавицей.

В тот день задали два свадебных пира вместо одного. Ойгриг и сын ко- роля Эйлпа остались во

дворце и были счастливы там весь свой век. А дочь короля Эйлпа отбыла вместе с королем Эрби и его

сыном в их королевство. И они тоже обрели счастье на всю жизнь.

А со временем исполнилось и третье предсказание друидов: дети детей короля Эйлпа собрали со

двора кости воинов, давным-давно павших в бою, и наконец предали их земле.

Прекрасная Розалинда

- 139 -

Испанской королевне, дочери испанского короля, исполнилось шестнадцать лет.

Пора было выдавать ее замуж. Прослышали об этом женихи, и съехалось их с разных концов земли

великое множество.

Был тут и индийский раджа, и наследник французского престола, и португальский принц, и

персидский шах, а князей да герцогов не перечесть. Последним приехал турецкий султан, старый и

кривоногий.

Королевна в щелочку смотрела на женихов, которых отец принимал в парадном зале, и хохотала до

упаду. Только дважды она не смеялась. Первый раз, когда увидела португальского принца, потому что он

был статен, красив и очень понравился королевне. Второй раз она не засмеялись, когда увидела турецкого

султана - очень уж он был страшен.

Отец королевны растерялся: все женихи знатны и богаты - как тут выбрать достойного! Ведь он любил

королевну так сильно, как всякий отец любит свою единственную дочь, есть у него корона или нет. Думал

он три дня и, наконец, придумал. Пусть королевна бросит наугад золотой мячик. В кого он попадет, тот и

станет ее мужем.

- 140 -

Вот

в

назначенный день женихи собрались перед дворцом. Королевна вышла на балкон, и все женихи разом

зажмурились, ослепленные ее красотой. Тут королевна и бросила свой золотой мячик. Метила она,

конечно, в португальского принца. Да на беду рядом стоял турецкий султан. Увидев, куда летит мяч, он

тесно прижался к португальскому принцу. Мячик коснулся плеча принца, но - увы! - он коснулся и плеча

хитрого турка.

И вот оба предстали перед королем и его дочерью.

Король был в смущении. Ведь всю эту затею с мячом он придумал, чтобы не надо было выбирать. Да

к тому же его любимая дочка, глядя на двух своих женихов, то плакала, то смеялась, и король никак не мог

понять, за кого же ей хочется замуж.

- Ваше королевское величество, - сказал португальский принц, - я люблю вашу дочь и прошу ее руки.

- 141 -

- Мне королевна нравится не меньше, - возразил турецкий султан. - Незачем такой прекрасной

девице выходить замуж за желторотого юнца, который даже ни разу еще не был женат. Иное дело я - у

меня сто жен, и я хорошо знаю, как с ними обращаться. Так что не сомневайтесь, ваше королевское

величество, отдавайте свою дочку за меня.

Но тут королевна твердо сказала:

- Моим мужем может стать только тот, у кого я буду одна, как сердце в груди.

И она посмотрела на португальского принца.

Король наконец понял, чего хочет его дочь и ответил:

- Ничего не поделаешь, ваше турецкое султанство, поищите себе сто первую жену в других краях,

потому что свою дочь я вам не отдам.

Турецкий султан страшно разгневался. Он в ярости топтал свою чалму и приговаривал, что лучшего

обращения она и не заслуживает, если ее хозяина могут так унизить. Под конец он сказал королю:

- Коль твоя дочь не досталась мне, так пусть не достается никому.

С этими словами он подобрал свою чалму и ушел.

А на следующий день испанская королевна тяжко заболела. Она худела и бледнела с каждым часом,

глаза ее глубоко ввалились. Болезнь сводила ей тело, и королевна то и дело сгибалась, словно вязальщица

снопов. Лекари не знали, как назвать болезнь и как ее излечить.

Тогда король в смятении ударил в колокол Совета.

- Синьоры Совета! - сказал он. - Моя дочь чахнет день ото дня. Скажите, что мне делать.

И мудрые синьоры Совета ответили:

- Мы слышали, что в Италии при дворе одного из королей живет девушка по имени Розалинда. Она

столь же прекрасна, сколь и мудра. Она разыскала пропавшую дочь этого короля и спасла ее. Пошлите за

ней, может быть, она спасет и вашу дочь.

- Прекрасно! - воскликнул король. - Ваш совет, синьоры Совета, пришелся мне по душе.

Король хлопнул в ладоши и приказал тотчас снаряжать корабли. Послом к итальянскому королю он

назначил старейшего синьора Совета.

Корабли уже поднимали якоря, когда король запыхавшись прибежал на берег.

- Ах, старейший синьор Совета, ведь я чуть не позабыл вручить вам железную перчатку. Если тот

король не согласится отпустить Розалинду, бросьте к его ногам перчатку в знак объявления войны.

Посол поклонился королю, взял перчатку, и корабли отплыли.

Перчатка и в самом деле чуть не пригодилась. Потому что король, названый отец Розалинды, наотрез

отказался отпустить свою приемную дочь в Испанию. И быть бы войне, если бы сама Розалинда не вбежала

в зал. Услышав, зачем приехал посол, она сказала:

- Не огорчайтесь, дорогой король, я съезжу в Испанию ненадолго. Может, я и помогу испанской

королевне.

И она так уговаривала короля, что он согласился.

Вот приплыли корабли назад в Испанию. Сам испанский король и опечаленный португальский принц

вышли встречать Розалинду.

- 142 -

Только Розалинда ступила на берег, она сказала:

- Ведите меня скорее к вашей дочери.

И было самое время, потому что королевна совсем истаяла.

"Это не простая болезнь, - сказала себе Розалинда, - тут что-то есть!"

Она заперлась с королевной в ее покоях и велела, чтобы никто к ним не входил три дня и три ночи.

Испанский король своими королевскими руками наложил на двери, ведущие в покои дочери, семь

больших восковых печатей.

И вот настал вечер. Розалинда хотела зажечь свечу, но у нее не оказалось ни кремня, ни огнива, ни

трута. Она взглянула в окно и приметила далеко-далеко на холме тусклый огонек. Розалинда, недолго

думая, взяла свечу, выпрыгнула в окошко и побежала в ту сторону. Чем дальше она шла, тем ярче

становился огонь. А когда Розалинда подошла совсем близко, она увидела большой костер. На костре

стоял огромный котел, в котором что-то кипело. Старый кривоногий турок в чалме помешивал варево и

приговаривал что-то не по-итальянски, не по-испански, а по-своему, по-турецки.

"Э, - подумала Розалинда, - не в этом ли котле тает жизнь испанской королевны?"

И она сказала турку:

- Ах, бедняжка, отдохни немножко, ты очень устал.

- Я не могу отдохнуть, - ответил турок. - Я мешаю уже три месяца днем и ночью, ночью и днем.

Осталось уже недолго. Скоро я уеду в свою Турцию, а то как бы мои сто жен не перессорились между

собой.

- Ну так давай я за тебя помешаю, - сказала Розалинда.

- Мешай, мешай, но клянусь бородой Магомета, если ты будешь плохо мешать, я и тебя сварю в этом

котле.

Турок сел на землю, скрестив ноги, а Розалинда принялась усердно мешать сушеной совиной лапой

вонючее варево.

- Хорошо я мешаю? - спросила она турка?

- Мешай, мешай, - проворчал турок.

- А ты поспи, - сказала Розалинда.

Турок заснул.

Тогда Розалинда взяла да и опрокинула котел с волшебным зельем прямо на турка.

Ох, что тут было! Турок сразу стал худым, как щепка, весь ссохся и, наконец, превратился в кучу трухи.

А Розалинда зажгла свечу от тлеющих угольков и бросилась бежать ко дворцу.

Когда она вернулась, испанская королевна впервые за много дней спала спокойно, как дитя. На ее

бледных щеках проступил румянец.

В назначенный Розалиндой день испанский король сорвал семь печатей и открыл двери. На шею ему

бросилась веселая и здоровая дочь.

Король наградил Розалинду богатыми подарками и с почестями отправил в Италию. Испанская

королевна крепко обняла ее, расцеловала и просила не забывать, что в Испании у Розалинды есть названая

сестра. А португальский принц, ее жених, добавил: и названый брат.

- 143 -

Морег и Водяной Конь

Когда наступают теплые дни и папоротник темнеет под летним солнцем, горцы-

фермеры, по древнему обычаю, ведут стада в горы, на летние пастбища. Там они отпирают двери своих

летних хижин и живут в них, пока не придет пора возвращаться домой.

Много лет назад жил-был один фермер по имени Доналд Мак-Грегор. Его летник стоял в глухом

месте, на склоне горы, у подножия которой лежало большое озеро. Хижина у Доналда Мак-Грегора была

маленькая, белая, и вокруг нее простирались поросли вереска, а внизу, под горой, росла пышная трава.

Там было богатое пастбище для его скота. Однако люди не завидовали Мак-Грегору. Больше того, они с

осуждением покачивали головами и говорили ему, что напрасно он построил себе хижину в таком месте. А

по вечерам, когда уже темнело, ни один человек не отваживался даже ступить на тропку, что к ней вела.

Ведь все знали, что в глубинах большого озера обитает страшное чудище – Водяной Конь – и оно рыщет по

окрестным горам.

Никто не знал, какое оно, это чудище. Те, кому случалось увидеть, как страшилище поднимается из

темных вод озера, умерли от страха и ничего не смогли рассказать про него. Когда же чудище рыскало по

горам, оно принимало разные обличья и являлось то в виде старухи, то в виде черного ворона, то в виде

лисицы с хитрыми глазами. А в своем настоящем виде оно появлялось, только когда подкрадывалось к

добыче, чтобы схватить ее и безжалостно растерзать.

Ходили слухи, что Водяной Конь громаден и черен, что на чудовищной его голове торчат два острых

сатанинских рога, а когда он мчится по вереску, его не догонит и ветер.

Много ходило рассказов про это страшилище, и каждый год оно губило новые жертвы. Но, наперекор

всему, Доналд Мак-Грегор не слушал соседей, когда они говорили, что опасно-де жить так близко от озера.

Ему советовали перенести его летник на другой берег того ручья, что протекал неподалеку. Ведь известно

было, что Водяной Конь не может перешагнуть через текучую воду, а значит, ему недоступна вся местность

за ручьем. Но на все уговоры Доналд Мак-Грегор отвечал, что хочет пасти свой скот на самом лучшем

пастбище, а самое лучшее пастбище как раз на берегу озера.

– Что до Водяного Коня, – говорил он, – то я поверю в него не раньше, чем встречусь с ним.

Когда же ему напоминали о злополучных жертвах чудища, он возражал:

– Если эти люди пропали без вести, значит, они слишком загостились у соседей. Возвращались домой

под хмельком, споткнулись где-нибудь в темноте, ну и свалились в пропасть.

Но в конце концов пришлось ему признать, что он был неправ, и вот как это случилось.

У Доналда Мак-Грегора была дочь Морег, и отец нежно любил ее. Каждый год она уходила вместе с

ним на летние пастбища и все длинные светлые дни просиживала у порога хижины за прялкой. Когда же

наступали сумерки и лиловые тени на вереске сгущались, девушка спускалась на берег озера и сзывала

свое стадо. Она босиком бежала с горы, уговаривая себя, что бояться нечего, – ведь отец не раз говорил ей,

- 144 -

что ничего страшного тут нет. Но все-таки дрожь пробегала у нее по телу, когда она смотрела на темные

воды озера, лизавшие травянистые берега, и опасливо вглядывалась в тени прибрежных рябин. Но домой

она всегда возвращалась благополучно.

А днем все ее страхи пропадали. Она даже пела песни, когда сидела на солнышке за прялкой.

Как-то раз ясным утром, когда Морег беззаботно вертела колесо своей прялки, перед нею вдруг

возникло что-то темное и заслонило от нее солнце. Девушка оборвала песню и вскрикнула.

– Я не хотел тебя пугать! – послышался ласковый голос.

Морег

подняла

глаза и увидела, что перед ней стоит молодой человек, высокий, красивый, широкоплечий и, должно быть, очень сильный. Но он казался каким-то странным. Волосы и одежда у него были темные и такие мокрые,

- 145 -

что с них вода капала.

– Как это ты ухитрился так вымокнуть? – спросила его Морег. – Ведь на небе – ни облачка!

– Да вот шел я по берегу одного озерка, высоко в горах, – недолго думая, отвечал молодой человек, –

поскользнулся и упал в воду. Ничего, на солнышке я скоро обсохну.

Он сел на землю у ног Морег и принялся болтать с нею, да так весело, что она даже перестала прясть.

Однако, несмотря на его любезное обхождение, и ласковые речи, и нежные взгляды, было в нем что-то

странное, и Морег это чувствовала, но старалась об этом не думать.

Но вот солнце озарило голову молодого человека, и он запустил руки в свои мокрые кудри.

– Положи голову ко мне на колени, – сказала Морег, – я приглажу тебе волосы.

Молодой человек положил голову на колени Морег, и она принялась осторожно расчесывать

гребенкой его темные кудри. Но вдруг замерла в ужасе.

Она увидела, что между зубьев гребенки застряли тонкие зеленые водоросли и тина. Они были ей

хорошо знакомы – точно такие же водоросли и тина запутывались в сетях ее отца, когда он ловил рыбу в

большом озере под горой. И вот теперь они оказались в волосах незнакомца.

«Полно, да разве он человек? – подумала Морег. – Нет, это страшный Водяной Конь. Вышел из

подводного логова и прикинулся молодым красавцем, чтобы зачаровать и погубить меня».

Тут Водяной Конь заметил ужас в глазах девушки. А Морег со страшным криком столкнула с колен

темнокудрую голову, вскочила, опрокинув прялку, и бросилась бежать. Не помня себя, она бежала вниз по

крутому склону, а за нею, страшная при свете солнца, гналась огромная тень. И тень эта была темнее самых

глубоких вод большого озера.

Но Морег оказалась счастливей других жертв Водяного Коня. Ему не удалось догнать девушку – она

успела добежать до ручейка, что журчал близ озера. И как только перепрыгнула через текучую воду,

опасность миновала.

С тех пор ни один человек не переступал порога белой хижины, что стояла на горном склоне, над

колдовским озером. Не заходил в нее и сам хозяин – Доналд Мак-Грегор. Он так напугался, когда дочь его

чуть не погибла, что с того дня уже не высмеивал рассказы про Водяного Коня.

А развалины белой хижины до сих пор стоят в чаще кудрявого папоротника.

Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что

В некотором государстве жил-был царь, холост — не женат. Был у него на службе стрелок по имени

Андрей.

Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу — не посчастливилось, не мог

на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно — кручинится. Видит — сидит на дереве горлица.

«Дай, — думает, — стрельну хоть эту».

Стрельнул и ранил ее — свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел

свернуть ей голову, положить в сумку.

А горлица говорит ему человеческим голосом:

— Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой,

посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота — в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье.

- 146 -

Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес

он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.

Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. Андрей вспомнил,

что она ему наказывала, ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.

Говорит Марья-царевна стрелку:

— Сумел меня взять, умей и удержать — поспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да

веселой женой.

На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с молодой женой,

потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идет в лес, настреляет дичи и несет на

царскую кухню.

Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:

— Бедно живешь ты, Андрей!

— Да, как сама видишь.

— Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю.

Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и

принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:

— Ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лег спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете

не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и

звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят...

Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:

— Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри — своей цены не запрашивай, а что дадут,

то и бери.

Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.

Подбегает к нему один купец:

— Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?

— Ты торговый человек, ты и цену давай.

Вот купец думал, думал — не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним — еще. Собралась

купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.

В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует

купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:

— Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?

— Так и так, ковра оценить не можем.

Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву:

— Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер?

— Так и так, моя жена вышила.

— Сколько же тебе дать за него?

- 147 -

— А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.

— Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.

Андрей взял деньги, отдал ковер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему

ковер.

Царь взглянул — на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул:

— Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!

Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает:

«Ничего, я себе другой, еще лучше, закажу».

Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в

дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не

переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.

Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла.

Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с той поры и есть — не наест и пьет — не запьет: все ему

представляется стрелкова жена.

Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.

Советник говорит царю:

— Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем

не заворожить.

Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в

слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь

одну ногу через порог занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота.

Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.

Защемила царя сердечная зазноба. «Чего, — думает, — хожу холост, не женат? Вот бы жениться на

этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей».

Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую — отбить жену от живого мужа. Призывает он

советника и говорит:

— Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь — награжу

городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь — сниму голову с плеч.

Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и

завернул в кабак винца испить.

Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке.

— О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?

— Поди прочь, кабацкая теребень!

— А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.

Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое горе.

Кабацкая теребень и говорит ему:

— Извести Андрея-стрелка дело нехитрое — сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да

- 148 -

мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет

Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдет и назад не

вернется.

Царский советникпоблагодарил кабацкую теребень — и бегом к царю:

— Так и так, можно стрелка извести.

И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.

— Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи еще службу: сходи на тот свет, узнай, как

поживает мой батюшка. Не то мой меч — твоя голова с плеч.

Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил. Марья-царевна его спрашивает:

— Что невесел? Или невзгода какая?

Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.

Марья-царевна говорит:

— Есть о чем горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро

вечера мудренее.

Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна дает ему мешок сухарей и золотое колечко.

— Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был

ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведет.

Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе дорожного

товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.

Вот они вдвоем и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко — оно катится, Андрей идет за ним

полями чистыми, мхами-болотами, реками-озерами, а за Андреем царский советник тащится.

Устанут идти, поедят сухарей — и опять в путь.

Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в

глубокий овраг, и тут колечко остановилось.

Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта

дрова везут — большущий воз — и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.

Андрей говорит:

— Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?

— Твоя правда, это он самый дрова везет.

Андрей и закричал чертям:

— Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чем

его расспросить.

Черти отвечают:

— Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезем?

— А вы возьмите у меня свежего человека на смену.

Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих

сторон погонять дубинками — тот гнется, а везет.

- 149 -

Андрей стал спрашивать старого царя про его житье-бытье.

— Ах, Андрей-стрелок, — отвечает царь, — плохое мое житье на том свете! Поклонись от меня сыну

да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.

Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со

старым царем, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь.

Приходят в свое царство, являются во дворец.

Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:

— Как ты смел назад воротиться?

Андрей-стрелок отвечает:

— Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живет он плохо, велел вам кланяться

да накрепко наказывал людей не обижать.

— А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?

— А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь еще знаки видны, как его черти

дубинками погоняли.

Тут царь уверился, делать нечего — отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:

— Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.

Пошел царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина.

Подбегает к нему кабацкая теребень:

— Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.

Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабацкая теребень ему говорит:

— Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу — ее не то что

выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота

Баюна...

Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не

вернулся. Царь посылает за Андреем.

— Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне

кота Баюна. Не то мой меч — твоя голова с плеч.

Пошел Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.

— Есть о чем кручиниться! — Марья-царевна говорит. — Это не служба, а службишка, служба будет

впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лег спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака

железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.

Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:

— Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство.

Трех верст не дойдешь, станет одолевать тебя сильный сон — кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не

спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснешь, кот Баюн убьет тебя.

И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За

- 150 -

три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку

закидывает, ногу за ногу волочит — идет, а где и катком катится.

Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.

Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову — один колпак разбил и

другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай

оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным — и

этот изломал и принялся бить оловянным.

Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки

рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает

прутом.

Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:

— Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.

— А пойдешь со мной?

— Куда хочешь пойду.

Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до своего царства, приходит с котом

во дворец и говорит царю:

— Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.

Царь удивился и говорит:

— А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.

Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце

вынимать.

Царь испугался:

— Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна!

Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царевне. Живет-поживает, тешится с

молодой женой. А царя еще пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:

— Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.

Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит

его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер.

— Ступай, — говорит, — к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда — не знаю куда,

принести то — не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернется.

Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.

— Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда — не знаю куда, принеси то — не знаю

что. Сослужишь — награжу по-царски, а не то мой меч — твоя голова с плеч.

Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает:

— Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая?

— Эх, — говорит, — через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда — не знаю куда,

принести то — не знаю что.

— Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

- 151 -

Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за

голову схватилась: про цареву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо,

вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.

Марья-царевна их спрашивает:

— Звери лесные, птицы поднебесные, — вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, — не

слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

Звери и птицы ответили:

— Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали.

Марья-царевна махнула платочком — звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз —

появились перед ней два великана:

— Что угодно? Что надобно?

— Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.

Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине,

— сами стоят, как столбы, а ее на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все

гады и рыбы морские.

— Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти

туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

— Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали.

Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на

Андреев двор, поставили у крыльца.

Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку.

— Брось клубок перед собой, — куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришел,

будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей.

Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил

клубок перед собой, клубок покатился — катится да катится, Андрей идет за ним следом.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошел Андрей. Клубок

катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал

маленький, не видно и на дороге. Дошел Андрей до леса, видит — стоит избушка на курьих ножках.

— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

Избушка повернулась, Андрей вошел и видит — на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.

— Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел! Вот

изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.

Андрей отвечает старухе:

— Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен,

ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.

Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться.

Баба-яга спрашивает:

— Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала.

- 152 -

— Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.

— Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?

Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится — сел за

стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да

живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда — не знаю куда, добыть то — не знаю что.

— Вот бы ты помогла мне, бабушка!

— Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка,

живет она в болоте триста лет... Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика, полетела на болото и стала звать:

— Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?

— Жива.

— Выдь ко мне из болота.

Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает:

— Знаешь ли, где то — не знаю что?

— Знаю.

— Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда — не знаю куда, взять то — не знаю

что.

Лягушка отвечает:

— Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном

молоке до огненной реки, тогда скажу.

Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку

и утром рано разбудила Андрея:

— Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке —  лягушка, да садись

на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе

скажет.

Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до

огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.

Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:

— Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.

Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.

— Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.

— Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.

— Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.

Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась — сделалась словно копна сена.

— Крепко ли держишься?

— Крепко, бабушка.

- 153 -

Опять лягушка дулась, дулась — сделалась еще больше, словно стог сена.

— Крепко ли держишься?

— Крепко, бабушка.

Опять она дулась, дулась — стала выше темного леса, да как скакнет — и перепрыгнула через

огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.

— Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем — не терем, избу — не избу, сарай — не

сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то — не знаю что.

Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба — не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он

туда вошел и спрятался за печью.

Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с

локоток, да как крикнет:

— Эй, сват Наум, есть хочу!

Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык

печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать.

Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.

— Эй, сват Наум, убери объедки!

И вдруг стол пропал, как и не бывало, — ни костей, ни бочонка... Андрей дождался, когда уйдет

мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:

— Сват Наум, покорми меня...

Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, вина и

меды.

Андрей сел за стол и говорит:

— Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.

Отвечает ему невидимый голос:

— Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня

за стол посадил.

Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает,

вина и меды сами в рюмку наливаются — рюмка скок, скок да скок.

Андрей просит:

— Сват Наум, покажись мне!

— Нет, меня никто не может видеть, я то — не знаю что.

— Сват Наум, хочешь у меня служить?

— Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый.

Вот они поели. Андрей и говорит:

— Ну, прибирай все да пойдем со мной.

Пошел Андрей из избенки, оглянулся:

- 154 -

— Сват Наум, ты здесь?

— Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.

Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка:

— Добрый молодец, нашел то — не знаю что?

— Нашел, бабушка.

— Садись на меня.

Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через

огненную реку.

Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется:

— Сват Наум, ты здесь?

— Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.

Шел, шел Андрей, дорога далека — прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.

— Эх, — говорит, — до чего же я уморился!

А сват Наум ему:

— Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.

Подхватил Андрея буйный вихрь и понес — горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают.

Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно.

— Сват Наум, передохнуть бы!

Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит — где шумели одни синие волны,

появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный... Сват Наум

говорит Андрею:

— Отдыхай, ешь, пей да на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов

зазови да угости, употчевай хорошенько — у них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к тебе назад вернусь.

Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем

дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.

— Что за чудо? — говорят. — Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели.

Давай пристанем!

Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А

уж Андрей-стрелок их встречает:

— Пожалуйте, дорогие гости.

Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревах птицы поют, по

дорожкам чудные звери прыгают.

— Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?

— Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил.

Андрей повел гостей в терем:

— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!

- 155 -

Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем — вина и кушанья, чего душа захочет.

Купцы-корабельщики только ахают.

— Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у

нас за него любую диковинку.

— Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?

Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому

человеку!» — дубинка сама начнет колотить, какому хочешь силачу обломает бока.

Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху — топор сам начал тяпать:

тяп да ляп — вышел корабль; тяп да ляп — еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками.

Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.

Повернул топор обухом вниз — сразу корабли пропали, словно их и не было.

Третий купец вынул из кармана дудку, задудел — войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с

пушками. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают.

Купец задудел с другого конца в дудку — нет ничего, все пропало.

Андрей-стрелок говорит:

— Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться — отдавайте мне за моего слугу,

свата Наума, все три диковинки.

— Не много ли будет?

— Как знаете, иначе меняться не стану.

Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом

будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны».

Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:

— Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?

Отвечает им невидимый голос:

— Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.

Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать — пьют, едят, знай покрикивают:

— Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!

Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.

А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился.

«Эх, — думает, — где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?»

— Я здесь. Чего надобно?

Андрей обрадовался:

— Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.

Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторону.

А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:

— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!

Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие

- 156 -

волны.

Погоревали купцы-корабельщики: «Эх, надул нас недобрый человек!» — да делать нечего, подняли

паруса и поплыли, куда им было надобно.

А Андрей-стрелок прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо

домишки обгорелая труба торчит.

Повесил он голову ниже плеч и пошел из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая горлица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой,

Марьей-царевной.

Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать.

Марья-царевна рассказала:

— С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам да по рощам. Царь три раза за

мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли.

Андрей говорит:

— Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?

— Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.

Не успели оглянуться — и дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зеленый сад, на

деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут.

Взошли Андрей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга

любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и третий.

А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит — на том месте, где ничего не было, стоит

дворец.

— Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?

Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец поставлен Андреем-стрелком и

живет он в нем с молодой женой, Марьей-царевной.

Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда — не знаю куда, принес ли то —

не знаю что.

Побежали гонцы, разведали и докладывают:

— Андрей-стрелок ходил туда — не знаю куда и добыл то — не знаю что.

Тут царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дверец разорить дотла, а

самого Андрея-стрелка и Марью-царевну предать лютой смерти.

Увидал Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху.

Топор тяп да ляп — стоит на море корабль, опять тяп да ляп — стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто

кораблей поплыло по синему морю.

Андрей вынул дудку, задудел — появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.

Начальники скачут, приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны

ударили, полки двинулись. Пехота ломит царских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста

кораблей пушки так и бьют по столичному городу.

Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску — останавливать. Тут Андрей вынул дубинку:

- 157 -

— Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!

Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю; нагнала царя и

ударила его в лоб, убила до смерти.

Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить Андрея-стрелка, чтобы взял

он в свои руки все государство.

Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-царевной правил он этим

царством до глубокой старости.

Паж и серебряный кубок

Жил-был когда-то один мальчик. Он служил пажом в богатом замке. Мальчик

он был послушный, и все в замке его любили - и знатный граф, его господин, которому он прислуживал, став на одно колено, и тучный старик дворецкий, у которого был на побегушках.

Замок стоял на краю утеса, над морем. Стены у него были толстые, и на той его стороне, что выходила

на море, в стене была небольшая дверца. Она вела на узкую лестницу, а лестница спускалась по обрыву к

воде. По ее ступенькам можно было сойти на берег и солнечным летним утром искупаться в искрящемся

море.

Вокруг замка раскинулись цветники, сады, лужайки, а за ними обширная, поросшая вереском пустошь

простиралась до отдаленной горной цепи.

Маленький паж любил гулять по этой пустоши в свободное время. Там он бегал, сколько хотел,

гонялся за шмелями, ловил бабочек, разыскивал птичьи гнезда. Старик дворецкий охотно отпускал пажа

гулять - он знал, что здоровому мальчику полезно порезвиться на свежем воздухе. Но перед тем, как

отпустить пажа, старик всегда предостерегал его:

- Только смотри, малыш, не забудь моего наказа: гулять гуляй, но держись подальше от Бугра Фей.

Ведь с "маленьким народцем" надо держать ухо востро!

Бугром Фей он называл небольшой зеленый холмик, что возвышался ярдах в двадцати от садовой

калитки. Люди говорили, что в этом холмике обитают феи и они наказывают каждого, кто дерзнет

приблизиться к их жилищу. Поэтому деревенские жители за полмили обходили холмик даже днем - так

они боялись подойти к нему слишком близко и прогневать "маленький народец". А ночью люди и вовсе не

ходили по пустоши. Ведь всем известно, что по ночам феи вылетают из своей обители, а дверь в нее

остается открытой настежь. Вот и может случиться, что какой-нибудь незадачливый смертный оплошает и

попадет через эту дверь к феям.

Но мальчик-паж был смельчак. Он не только не боялся фей, но прямо-таки жаждал увидеть их

обитель. Ему не терпелось узнать, какие они, эти феи!

И вот как-то раз ночью, когда все спали, мальчик тихонько выбрался из замка. Открыл дверцу в стене, сбежал с каменной лестницы к морю, потом поднялся на вересковую пустошь и устремился прямо к Бугру

- 158 -

Фей.

К великому его удовольствию, оказалось, что люди правду говорили: верхушка Бугра Фей была как

ножом срезана, а изнутри лился свет.

Сердце у мальчика забилось - так ему было любопытно узнать, что там внутри! Он собрался с духом,

взбежал на холмик и прыгнул в отверстие.

И вот он очутился в огромном зале, освещенном бесчисленными крошечными свечками. Тут за

блестящим, словно лаком покрытым, столом сидело множество фей, эльфов, гномов. Одеты они были кто

в зеленые, кто в желтые, кто в розовые платья. У других одежды были голубые, лиловые, яркоалые словом, всех цветов радуги.

Мальчик-паж, стоя в темном углу, дивился на фей и думал: "Сколько их тут, этих малюток! Как

странно, что живут они по соседству с людьми, а люди ничего про них не знают!" И вдруг кто-то - мальчик

не заметил, кто именно, - провозгласил:

- Несите кубок!

Тотчас два маленьких эльфа-пажа в ярко-алых ливреях кинулись от стола к крошечному стенному

шкафу в скале. Потом вернулись, сгибаясь под тяжестью великолепного серебряного кубка, богато

разукрашенного снаружи и позолоченного внутри.

Они поставили кубок на середину стола, а все феи захлопали в ладошки и закричали от радости.

Потом они по очереди стали пить из кубка. Но сколько бы они ни пили, вино в кубке не убывало. Он все

время оставался полным до краев, хотя никто его не доливал. А вино в кубке все время менялось, как по

волшебству. Каждый, кто сидел за столом, по очереди брал в руки кубок и говорил, какого вина ему

хочется отведать. И кубок мгновенно наполнялся этим самым вином.

"Хорошо бы унести этот кубок домой! - подумал мальчик-паж. - А то никто ведь не поверит, что я

здесь побывал. Надо мне что-нибудь взять отсюда, - доказать, что я тут был". И он стал ждать удачного

случая.

Вскоре феи его заметили. Но они ничуть на него не разгневались за то, что он прокрался в их жилище.

Они даже как будто обрадовались ему и пригласили его сесть за стол.

Однако мало-помалу они принялись грубить и дерзить своему незваному гостю. Они насмехались над

мальчиком за то, что он служит у простых смертных. Говорили, что им известно все, что делается в замке, и

вышучивали старого дворецкого. А ведь мальчик его горячо любил. Высмеивали они и пищу, которую

мальчик ел в замке, говорили, что она годится только для животных. А когда эльфы-пажи в ярко-алых

ливреях ставили на стол какое-нибудь новое кушанье, феи подвигали блюдо к мальчику и потчевали его:

- Попробуй! В замке тебе такого не придется отведать.

Наконец мальчик не выдержал их насмешек. К тому же ведь он решил унести кубок, и пора было это

сделать. Он вскочил и поднял кубок, крепко сжав его ножку обеими руками.

- За ваше здоровье выпью воды! - крикнул он.

И рубиново-красное вино в кубке мгновенно превратилось в чистую холодную воду.

Мальчик поднес кубок к губам, но пить не стал, а одним рывком выплеснул всю воду на свечки. Зал

сразу погрузился в непроглядную тьму, а мальчик, крепко держа в руках драгоценный кубок, бросился к

верхнему отверстию и выскочил из Бугра Фей на свет звезд. Выскочил он как раз вовремя, едва успел, ибо

в тот же миг бугор с грохотом развалился у него за спиной.

И вот мальчик-паж бросился бежать со всех ног по росистой пустоши, а вся толпа фей пустилась за

- 159 -

ним в погоню.

Феи точно взбесились от ярости. Мальчик слышал их пронзительные, гневные крики и хорошо

понимал, что, если его догонят, пощады не жди. Сердце у него упало. Как ни быстро он бегал, но где же

ему было тягаться с феями! А они уже нагоняли его. Казалось, еще немного, и он погибнет.

Но вдруг во мраке зазвучал чей-то таинственный голос:

Коль хочешь к замку путь найти,

На берегу ищи пути.

То был голос одного несчастного смертного. Он когда-то попал в плен к феям и не хотел, чтобы

смелого мальчика постигла та же участь. Но в тот час мальчик-паж этого еще не знал.

Однако он помнил, что феи не смогут тронуть человека, если он ступит на прибрежный мокрый песок.

И вот паж свернул в сторону и побежал к берегу. Ноги его увязали в сухом песке, он тяжело дышал и

уже думал, что вот-вот упадет без сил. Но все-таки бежал.

А феи нагоняли его, и те, что мчались впереди, уже готовы были его схватить. Но тут мальчик-паж

ступил на мокрый твердый песок, с которого только что схлынули морские волны, и понял, что спасся.

Ведь феи не могли здесь и шагу ступить. Они стояли на сухом песке и громко кричали в досаде и

ярости, а мальчикпаж, с драгоценным кубком в руках, мчался по кромке берега. Он быстро взбежал по

ступеням каменной лестницы и скрылся за дверцей в толстой стене.

Прошло много лет. Мальчик-паж сам стал почтенным дворецким и учил маленьких пажей

прислуживать. А драгоценный кубок, свидетель его приключения, хранился в замке.

Аладдин и волшебная лампа

В одном персидском городе жил когда-то бедный портной.

У него были жена и сын, которого звали Аладдин. Когда Аладдину исполнилось десять лет, отец

захотел обучить его ремеслу. Но денег, чтобы платить за ученье, у него не было, и он стал сам учить

Аладдина шить платья.

Этот Аладдин был большой бездельник. Он не хотел ничему учиться, и, как только его отец уходил к

заказчику, Аладдин убегал на улицу играть с мальчишками, такими же шалунами, как он сам. С утра до

вечера они бегали по городу и стреляли воробьев из самострелов или забирались в чужие сады и

виноградники и набивали себе животы виноградом и персиками.

Но больше всего они любили дразнить какого-нибудь дурачка или калеку - прыгали вокруг него и

кричали: "Бесноватый, бесноватый!" И кидали в него камнями и гнилыми яблоками.

Отец Аладдина так огорчался шалостями сына, что с горя заболел и умер. Тогда его жена продала все, что после него осталось, и начала прясть хлопок и продавать пряжу, чтобы прокормить себя и своего

- 160 -

бездельника сына.

А он и не думал о том, чтобы как-нибудь помочь матери, и приходил домой только есть и спать.

Так прошло много времени. Аладдину исполнилось пятнадцать лет. И вот однажды, когда он, по

обыкновению, играл с мальчиками, к ним подошел дервиш - странствующий монах. Он посмотрел на

Аладдина и сказал про себя:

- Вот тот, кого я ищу. Много испытал я несчастий, прежде чем нашел его.

А этот дервиш был магрибинец, житель Магриба. Он знаком подозвал одного из мальчиков и узнал у

него, кто такой Аладдин и кто его отец, а потом подошел к Аладдину и спросил его:

- Не ты ли сын Хасана, портного?

- Я, - ответил Аладдин, - но мой отец давно умер.

Услышав это, магрибинец обнял Аладдина и стал громко плакать и бить себя в грудь, крича:

- Знай, о дитя мое, что твой отец - мой брат. Я пришел в этот город после долгой отлучки и радовался, что увижу моего брата Хасана, и вот он умер. Я сразу узнал тебя, потому что ты очень похож на своего отца.

Потом магрибинец дал Аладдину два динара** и сказал:

- О дитя мое, кроме тебя, не осталось мне ни в ком утешения. Отдай эти деньги твоей матери и скажи

ей, что твой дядя вернулся и завтра придет к вам ужинать. Пусть она приготовит хороший ужин.

Аладдин побежал к матери и сказал ей все, что велел магрибинец, но мать рассердилась:

- Ты только и умеешь, что смеяться надо мной. У твоего отца не было брата, откуда же у тебя вдруг

взялся дядя?

- Как это ты говоришь, что у меня нет дяди! - закричал Аладдин. - Этот человек - мой дядя. Он обнял

меня и заплакал и дал мне эти динары. Он завтра придет к нам ужинать.

На другой день мать Аладдина заняла у соседей посуду и, купив на рынке мяса, зелени и плодов,

приготовила хороший ужин.

Аладдин на этот раз весь день просидел дома, ожидая дядю.

Вечером в ворота постучали. Аладдин бросился открывать. Это был магрибинец и с ним слуга,

который нес диковинные магрибинские плоды и сласти. Слуга поставил свою ношу на землю и ушел, а

магрибинец вошел в дом, поздоровался с матерью Аладдина и сказал:

- Прошу вас, покажите мне место, где сидел за ужином мой брат.

Ему показали, и магрибинец принялся так громко стонать и плакать, что мать Аладдина поверила, что

этот человек действительно брат ее мужа. Она стала утешать магрибинца, и тот скоро успокоился и сказал:

- О жена моего брата, не удивляйся, что ты меня никогда не видела. Я покинул этот город сорок лет

назад, Я был в Индии, в арабских землях, в землях Дальнего Запада и в Египте и провел в путешествиях

тридцать лет. Когда же я захотел вернуться на родину, я сказал самому себе: "О человек, у тебя есть брат, и

он, может быть, нуждается, а ты до сих пор ничем не помог ему. Разыщи же своего брата и посмотри, как

он живет". Я отправился в путь и ехал много дней и ночей, и наконец я нашел вас. И вот я вижу, что брат

мой умер, но после него остался сын, который будет работать вместо него и прокормит себя и свою мать.

- Как бы не так! - воскликнула мать Аладдина. - Я никогда не видала такого бездельника, как этот

скверный мальчишка. Целый день он бегает по городу, стреляет ворон да таскает у соседей виноград и

яблоки. Хоть бы ты его заставил помогать матери.

- 161 -

- Не горюй, о жена моего брата, - ответил магрибинец. - Завтра мы с Аладдином пойдем на рынок, и я

куплю ему красивую одежду. Пусть он посмотрит, как люди продают и покупают, - может быть, ему самому

захочется торговать, и тогда я отдам его в ученье к купцу. А когда он научится, я открою для него лавку, и

он сам станет купцом и разбогатеет. Хорошо, Аладдин?

Аладдин сидел весь красный от радости и не мог выговорить ни единого слова, только кивал головой:

"Да, да!" Когда же магрибинец ушел, Аладдин сразу лег спать, чтобы скорее пришло утро, но не мог

заснуть и всю ночь ворочался с боку на бок. Едва рассвело, он вскочил с постели и выбежал за ворота -

встречать дядю. Тот не заставил себя долго ждать.

Прежде всего они с Аладдином отправились в баню. Там Аладдина вымыли и размяли ему суставы

так, что каждый сустав громко щелкнул, потом ему обрили голову, надушили его и напоили розовой водой

с сахаром. После этого магрибинец повел Аладдина в лавку, и Аладдин выбрал себе все самое дорогое и

красивое - желтый шелковый халат с зелеными полосами, красную шапочку, шитую золотом, и высокие

сафьяновые сапоги, подбитые серебряными подковами. Правда, ногам было в них тесно - Аладдин первый

раз в жизни надел сапоги, но он ни за что не согласился бы разуться.

Голова его под шапкой была вся мокрая, и пот катился по лицу Аладдина, но зато все видели, каким

красивым шелковым платком Аладдин вытирает себе лоб.

Они с магрибинцем обошли весь рынок и направились в большую рощу, начинавшуюся сейчас же за

городом. Солнце стояло уже высоко, а Аладдин с утра ничего не ел. Он сильно проголодался и порядком

устал, потому что долго шел в узких сапогах, но ему было стыдно признаться в этом, и он ждал, когда его

дядя сам захочет есть и пить. А магрибинец все шел и шел. Они уже давно вышли из города, и Аладдина

томила жажда.

Наконец он не выдержал и спросил:

- Дядя, а когда мы будем обедать? Здесь нет ни одной лавки или харчевни, а ты ничего не взял с

собой из города. У тебя в руках только пустой мешок.

- Видишь вон там, впереди, высокую гору? - сказал магрибинец. - Мы идем к этой горе, и я хотел

отдохнуть и закусить у ее подножия. Но если ты очень голоден, можно пообедать и здесь.

- Откуда же ты возьмешь обед? - удивился Аладдин.

- Увидишь, - сказал магрибинец.

Они уселись под высоким кипарисом, и магрибинец спросил Аладдина:

- Чего бы тебе хотелось сейчас поесть?

Мать Аладдина каждый день готовила к обеду одно и то же блюдо - вареные бобы с конопляным

маслом. Аладдину так хотелось есть, что он, не задумываясь, ответил:

- Дай мне хоть вареных бобов с маслом.

- А не хочешь ли ты жареных цыплят? - спросил магрибинец.

- Хочу, - нетерпеливо сказал Аладдин.

- Не хочется ли тебе рису с медом? - продолжал магрибинец.

- Хочется, - закричал Аладдин, - всего хочется! Но откуда ты возьмешь все это, дядя?

- Из мешка, - сказал магрибинец и развязал мешок.

Аладдин с любопытством заглянул в мешок, но там ничего не было.

- 162 -

- Где же цыплята? - спросил Аладдин.

- Вот, - сказал магрибинец и, засунув руку в мешок, вынул оттуда блюдо с жареными цыплятами. - А

вот и рис с медом, и вареные бобы, а вот и виноград, и гранаты, и яблоки.

Говоря это, магрибинец вынимал из мешка одно кушанье за другим, а Аладдин, широко раскрыв

глаза, смотрел на волшебный мешок.

- Ешь, - сказал магрибинец Аладдину. - В этом мешке есть все кушанья, какие только можно пожелать.

Стоит опустить в него руку и сказать: "Я хочу баранины, или халвы, или фиников" - и все это окажется в

мешке.

- Вот чудо, - сказал Аладдин, запихивая в рот огромный кусок хлеба. - Хорошо бы моей матери иметь

такой мешок.

- Если будешь меня слушаться, - сказал магрибинец, - я подарю тебе много хороших вещей. А теперь

выпьем гранатового соку с сахаром и пойдем дальше.

- Куда? - спросил Аладдин. - Я устал, и уже поздно. Пойдем домой.

- Нет, племянник, - сказал магрибинец, - нам непременно нужно дойти сегодня до той горы. Слушайся

меня - ведь я твой дядя, брат твоего отца. А когда мы вернемсядомой, я подарю тебе этот волшебный

мешок.

Аладдину очень не хотелось идти - он плотно пообедал, и глаза у него слипались. Но, услышав про

мешок, он раздвинул себе веки пальцами, тяжело вздохнул и сказал:

- Хорошо, идем.

Магрибинец взял Аладдина за руку и повел к горе, которая еле виднелась вдали, так как солнце уже

закатилось и было почти темно. Они шли очень долго и наконец пришли к подножию горы, в густой лес.

Аладдин еле держался на ногах от усталости. Ему было страшно в этом глухом, незнакомом месте и

хотелось домой. Он чуть не плакал.

- О Аладдин, - сказал магрибинец, - набери на дороге тонких и сухих сучьев - мне надо развести

костер. Когда огонь разгорится, я покажу тебе что-то такое, чего никто никогда не видел.

Аладдину так захотелось увидеть то, чего никто не видел, что он забыл про усталость и пошел

собирать хворост. Он принес охапку сухих ветвей, и магрибинец развел большой костер. Когда огонь

разгорелся, магрибинец вынул из-за пазухи деревянную коробочку и две дощечки, исписанные буквами, мелкими, как следы муравьев.

- О Аладдин, - сказал он, - я хочу сделать из тебя мужчину и помочь тебе и твоей матери. Не

прекословь же мне и исполняй все, что я тебе скажу. А теперь - смотри.

Он раскрыл коробочку и высыпал из нее в костер желтоватый порошок. И сейчас же из костра

поднялись к небу огромные столбы пламени - желтые, красные и зеленые.

- Слушай, Аладдин, слушай внимательно, - сказал магрибинец. - Сейчас я начну читать над огнем

заклинания, а когда я кончу - земля перед тобой расступится, и ты увидишь большой камень с медным

кольцом. Возьмись за кольцо и отвали камень. Ты увидишь лестницу, которая ведет вниз, под землю.

Спустись по ней, и ты увидишь дверь. Открой ее и иди вперед. И что бы тебе ни угрожало - не бойся. Тебе

будут грозить разные звери и чудовища, но ты смело иди прямо на них. Как только они коснутся тебя, они

упадут мертвые. Так ты пройдешь три комнаты. А в четвертой ты увидишь старую женщину, она ласково

заговорит с тобой и захочет тебя обнять. Не позволяй ей дотронуться до тебя - иначе ты превратишься в

черный камень. За четвертой комнатой ты увидишь большой сад. Пройди его и открой дверь на другом

- 163 -

конце сада. За этой дверью будет большая комната, полная золота, драгоценных камней, оружия и

одежды. Возьми для себя, что хочешь, а мне принеси только старую медную лампу, которая висит на стене, в правом углу. Ты узнаешь путь в эту сокровищницу и станешь богаче всех в мире. А когда ты принесешь

мне лампу, я подарю тебе волшебный мешок. На обратном пути тебя будет охранять от всех бед вот это

кольцо.

И он надел на палец Аладдину маленькое блестящее колечко.

Аладдин помертвел от ужаса, услышав о страшных зверях и чудовищах.

- Дядя, - спросил он магрибинца, - почему ты сам не хочешь спуститься туда? Иди сам за своей

лампой, а меня отведи домой.

- Нет, Аладдин, - сказал магрибинец. - Никто, кроме тебя, не может пройти в сокровищницу. Этот клад

лежит под землей уже много сотен лет, и достанется он только мальчику по имени Аладдин, сыну портного

Хасана. Долго ждал я сегодняшнего дня, долго искал тебя по всей земле, и теперь, когда я тебя нашел, ты

не уйдешь от меня. Не прекословь же мне, или тебе будет плохо.

"Что мне делать? - подумал Аладдин. - Если я не пойду, этот страшный колдун, пожалуй, убьет меня.

Лучше уж я спущусь в сокровищницу и принесу ему его лампу. Может быть, он тогда и вправду подарит

мне мешок. Вот мать обрадуется!"

- Колдуй дальше! - сказал он магрибинцу. - Я принесу тебе лампу, но только смотри подари мне

мешок.

- Подарю, подарю! - воскликнул магрибинец. Он подбросил в огонь еще порошку и начал читать

заклинания на непонятном языке. Он читал все громче и громче, и, когда он во весь голос выкрикнул

последнее слово, раздался оглушительный грохот, и земля расступилась перед ними.

- Поднимай камень! - закричал магрибинец страшным голосом.

Аладдин увидел у своих ног большой камень с медным кольцом, сверкавшим при свете костра. Он

обеими руками ухватился за кольцо и потянул к себе камень. Камень оказался очень легким, и Аладдин

без труда поднял его. Под камнем была большая круглая яма, а в глубине ее вилась узкая лестница,

уходившая далеко под землю. Аладдин сел на край ямы и спрыгнул на первую ступеньку лестницы.

- Ну, иди и возвращайся скорее! - крикнул магрибинец. Аладдин пошел вниз по лестнице. Чем дальше

он спускался, тем темнее становилось вокруг. Аладдин, не останавливаясь, шел вперед и, когда ему было

страшно, думал о мешке с едой.

Дойдя до последней ступеньки лестницы, он увидел широкую железную дверь и толкнул ее. Дверь

медленно открылась, и Аладдин вошел в большую комнату, в которую проникал откуда-то издали слабый

свет. Посреди комнаты стоял страшный негр в тигровой шкуре. Увидев Аладдина, негр молча бросился на

него с поднятым мечом. Но Аладдин хорошо запомнил, что сказал ему магрибинец, - он протянул руку, и, как только меч коснулся Аладдина, негр упал на землю бездыханный. Аладдин пошел дальше, хотя у него

подгибались ноги. Он толкнул вторую дверь и замер на месте. Прямо перед ним стоял, оскалив страшную

пасть, свирепый лев. Лев припал всем телом к земле и прыгнул прямо на Аладдина, но едва его передняя

лапа задела голову мальчика, как лев упал на землю мертвый. Аладдин от испуга весь вспотел, но все-таки

пошел дальше. Он открыл третью дверь и услышал страшное шипение: посреди комнаты, свернувшись

клубком, лежали две огромные змеи. Они подняли головы и, высунув длинные раздвоенные жала,

медленно поползли к Аладдину, шипя и извиваясь. Аладдин еле удержался, чтобы не1 убежать, но

вовремя вспомнил слова магрибинца и смело пошел прямо на змей. И как только змеи коснулись руки

Аладдина своими жалами, их сверкающие глаза потухли и змеи растянулись на земле мертвые.

- 164 -

А Аладдин пошел дальше и, дойдя до четвертой двери, осторожно приоткрыл ее. Он просунул в

дверь голову и с облегчением перевел дух - в комнате никого не было, кроме маленькой старушки, с

головы до ног закутанной в покрывало. Увидев Аладдина, она бросилась к нему и закричала:

- Наконец-то ты пришел, Аладдин, мой мальчик! Как долго я ждала тебя в этом темном подземелье!

Аладдин протянул к ней руки - ему показалось, что перед ним его мать, - и хотел уже обнять ее, как

вдруг в комнате стало светлее и во всех углах появились какие-то страшные существа - львы, змеи и

чудовища, которым нет имени, они как будто ждали, чтобы Аладдин ошибся и позволил старушке

дотронуться до себя, - тогда он превратится в черный камень и клад останется в сокровищнице на вечные

времена. Ведь никто, кроме Аладдина, не может его взять.

Аладдин в ужасе отскочил назад и захлопнул за собой дверь. Придя в себя, он снова приоткрыл ее и

увидел, что в комнате никого нет.

Аладдин прошел через комнату и открыл пятую дверь.

Перед ним был прекрасный, ярко освещенный сад, где росли густые деревья, благоухали цветы и

фонтаны высоко били над бассейнами.

На деревьях громко щебетали маленькие пестрые птички. Они не могли далеко улететь, потому что

им мешала тонкая золотая сетка, протянутая над садом. Все дорожки были усыпаны круглыми

разноцветными камешками, они ослепительно сверкали при свете ярких светильников и фонарей,

развешанных на ветвях деревьев.

Аладдин бросился собирать камешки. Он запрятал их всюду, куда только мог, - за пояс, за пазуху, в

шапку. Он очень любил играть в камешки с мальчишками и радостно думал о том, как приятно будет

похвастаться такой прекрасной находкой.

- 165 -

Камни так понравились

Аладдину, что он чуть не забыл про лампу. Но когда камни некуда было больше класть, он вспомнил о

лампе и пошел в сокровищницу. Это была последняя комната в подземелье - самая большая. Там лежали

груды золота, кипы дорогих материй, драгоценные мечи и кубки, но Аладдин даже не посмотрел на них -

он не знал цены золоту и дорогим вещам, потому что никогда их не видел. Да и карманы у него были

доверху набиты камнями, а он не отдал бы и одного камешка за тысячу золотых динаров. Он взял только

лампу, про которую говорил ему магрибинец, - старую, позеленевшую медную лампу, - и хотел положить

ее в самый глубокий карман, но там не было места: карман был наполнен камешками. Тогда Аладдин

высыпал камешки, засунул лампу в карман, а сверху опять наложил камешков, сколько влезло. Остальные

он кое-как распихал по карманам.

Затем он вернулся обратно и с трудом взобрался по лестнице. Дойдя до последней ступеньки, он

- 166 -

увидел, что до верху еще далеко.

- Дядя, - крикнул он, - протяни мне руку и возьми шапку, которая у меня в руках! А потом вытащи

меня наверх. Мне самому не выбраться, я тяжело нагружен. А каких камней я набрал в саду!

- Дай мне скорее лампу! - сказал магрибинец.

- Я не могу ее достать, она под камнями, - ответил Аладдин. - Помоги мне выйти, и я дам тебе ее!

Но магрибинец и не думал вытаскивать Аладдина. Он хотел получить лампу, а Аладдина оставить в

подземелье, чтобы никто не узнал хода в сокровищницу и не выдал его тайны. Он начал упрашивать

Аладдина, чтобы тот дал ему лампу, но Аладдин ни за что не соглашался - он боялся растерять камешки в

темноте и хотел скорее выбраться на землю. Когда магрибинец убедился, что Аладдин не отдаст ему

лампу, он страшно разгневался.

- Ах так, ты не отдашь мне лампу? - закричал он. - Оставайся же в подземелье и умри с голоду, и пусть

даже родная мать не узнает о твоей смерти!

Он бросил в огонь остаток порошка из коробочки и произнес какие-то непонятные слова - и вдруг

камень сам закрыл отверстие, и земля сомкнулась над Аладдином.

Этот магрибинец был вовсе не дядя Аладдина - он был злой волшебник и хитрый колдун. Он жил в

городе Ифрикии, на западе Африки, и ему стало известно, что где-то в Персии лежит под землей клад, охраняемый именем Аладдина, сына портного Хасана. А самое ценное в этом кладе - волшебная лампа.

Она дает тому, кто ею владеет, такое могущество и богатство, какого нет ни у одного царя. Никто, кроме

Аладдина, не может достать эту лампу. Всякий другой человек, который захочет взять ее, будет убит

сторожами клада или превратится в черный камень.

Долго гадал магрибинец на песке, пока не узнал, где живет Аладдин. Много перенес он бедствий и

мучений, прежде чем добрался из своей Ифрикии до Персии, и вот теперь, когда лампа так близко, этот

скверный мальчишка не хочет отдать ее! А ведь если он выйдет на землю, он, может быть, приведет сюда

других людей! Не для того магрибинец ждал так долго возможности завладеть кладом, чтобы делиться им

с другими. Пусть же клад не достанется никому! Пусть погибнет Аладдин в подземелье! Он ведь не знает, что эта лампа волшебная...

И магрибинец ушел обратно в Ифрикию, полный гнева и досады. И вот пока все, что с ним было.

А Аладдин, когда земля сомкнулась над ним, громко заплакал и закричал:

- Дядя, помоги мне! Дядя, выведи меня отсюда! Я здесь умру!

Но никто его не услышал и не ответил ему. Тут Аладдин понял, что этот человек, который называл

себя его дядей, - обманщик и лгун. Аладдин заплакал так сильно, что промочил слезами всю свою одежду.

Он бросился по лестнице вниз, чтобы посмотреть, нет ли другого выхода из подземелья, но все двери сразу

исчезли и выход в сад тоже был закрыт.

Аладдину не оставалось никакой надежды на спасение, и он приготовился умереть.

Он сел на ступеньку лестницы, опустил голову на колени и в горе стал ломать руки. Случайно он потер

кольцо, которое магрибинец надел ему на палец, когда спускал его в подземелье.

Вдруг земля задрожала, и перед Аладдином вырос страшный джинн огромного роста. Голова его

была как купол, руки - как вилы, ноги - как придорожные столбы, рот - как пещера, а глаза его метали

искры.

- Чего ты хочешь? - спросил джинн голосом, подобным грому. - Требуй - получишь.

- 167 -

- Кто ты? Кто ты? - закричал Аладдин, закрывая себе лицо руками, чтобы не видеть страшного

джинна. - Пощади меня, не убивай меня!

- Я - Дахнаш, сын

Кашкаша, глава всех джиннов, - ответил джинн. - Я раб кольца и раб того, кто владеет кольцом. Я исполню

все, что прикажет мой господин.

Аладдин вспомнил о кольце и о том, что сказал магрибинец, давая ему кольцо. Он собрался с духом и

произнес:

- Я хочу, чтобы ты поднял меня на поверхность земли!

И не успел он вымолвить этих слов, как очутился на земле у потухшего костра, где они с магрибинцем

были ночью. Уже настал день, и солнце ярко светило. Аладдину показалось, что все, что с ним случилось,

- 168 -

было только сном. Со всех ног побежал он домой и, запыхавшись, вошел к своей матери. Мать Аладдина

сидела посреди комнаты, распустив волосы, и горько плакала. Она думала, что ее сына уже нет в живых.

Аладдин, едва захлопнув за собой дверь, упал без чувств от голода и усталости. Мать побрызгала ему на

лицо водой и, когда он пришел в себя, спросила:

- О Аладдин, где ты пропадал и что с тобой случилось? Где твой дядя и почему ты вернулся без него?

- Это вовсе не мой дядя. Это злой колдун, - сказал Аладдин слабым голосом. - Я все расскажу тебе, матушка, но только сперва дай мне поесть.

Мать накормила Аладдина вареными бобами - даже хлеба у нее не было - и потом сказала:

- А теперь расскажи мне, что с тобой случилось и где ты провел ночь?

- Я был в подземелье и нашел там чудесные камни.

И Аладдин рассказал матери все, что с ним было. Окончив рассказ, он заглянул в миску, где были

бобы, и спросил:

- Нет ли у тебя еще чего-нибудь поесть, матушка? Я голоден.

- Нет у меня ничего, дитя мое. Ты съел все, что я приготовила и на сегодня, и на завтра, - грустно

сказала мать Аладдина. - Я так горевала о тебе, что не работала, и у меня нет пряжи, чтобы продать на

рынке.

- Не горюй, матушка, - сказал Аладдин. - У меня есть лампа, которую я взял в подземелье. Правда, она

старая, но ее все-таки можно продать.

Он вынул лампу и подал ее матери. Мать взяла лампу, осмотрела ее и сказала:

- Пойду почищу ее и снесу на рынок: может быть, за нее дадут столько, что нам хватит на ужин.

Она взяла тряпку и кусок мела и вышла во двор. Но как только она начала тереть лампу тряпкой,

земля задрожала и перед ней появился огромного роста джинн. Мать Аладдина закричала и упала без

чувств. Аладдин услышал крик и заметил, что в комнате потемнело. Он выбежал во двор и увидел, что его

мать лежит на земле, лампа валяется рядом, а посреди двора стоит джинн, такой огромный, что головы его

не видно. Он заслонил собою солнце, и стало темно, как в сумерки.

Аладдин поднял лампу, и вдруг раздался громовой голос:

- О владыка лампы, я к твоим услугам.

Аладдин уже начал привыкать к джиннам и поэтому не слишком испугался. Он поднял голову и

крикнул как можно громче, чтобы джинн его услышал:

- Кто ты, о джинн, и что ты можешь делать?

- Я Маймун, сын Шамхураша, - ответил джинн. - Я раб лампы и раб того, кто ею владеет. Требуй от

меня, чего хочешь. Если тебе угодно, чтобы я разрушил город или построил дворец, - приказывай!

Пока он говорил, мать Аладдина пришла в себя и, у видя возле своего лица огромную ступню джинна,

похожую на большую лодку, закричала от ужаса. А Аладдин приставил руки ко рту и крикнул во весь голос:

- Принеси нам две жареные курицы и еще что-нибудь хорошее, а потом убирайся. А то моя мать тебя

боится. Она еще не привыкла разговаривать с джиннами.

Джинн исчез и через мгновение принес стол, покрытый прекрасной кожаной скатертью. На нем

стояло двенадцать золотых блюд со всевозможными вкусными кушаньями и два кувшина с розовой водой, подслащенной сахаром и охлажденной снегом. Раб лампы поставил стол перед Аладдином и исчез, а

- 169 -

Аладдин с матерью начали есть и ели, пока не насытились. Мать Аладдина убрала остатки еды со стола, и

они стали разговаривать, грызя фисташки и сухой миндаль.

- О матушка, - сказал Аладдин, - эту лампу надо беречь и никому не показывать. Теперь я понимаю,

почему этот проклятый магрибинец хотел получить только ее одну и отказывался от всего остального. Эта

лампа и еще кольцо, которое у меня осталось, принесут нам счастье и богатство.

- Делай, как тебе вздумается, дитя мое, - сказала мать, - но только я не хочу больше видеть этого

джинна: уж очень он страшный и отвратительный.

Через несколько дней пища, которую принес джинн, кончилась, и Аладдину с матерью опять стало

нечего есть. Тогда Аладдин взял одно из золотых блюд и пошел на рынок его продавать. Это блюдо сейчас

же купил торговец драгоценностями и дал за него сто динаров.

Аладдин весело побежал домой. С этих пор, как только у них кончались деньги, Аладдин шел на

рынок и продавал блюдо, и они с матерью жили, ни в чем не нуждаясь. Аладдин часто сидел на рынке в

лавках купцов и учился продавать и покупать. Он узнал цену всех вещей и понял, что ему досталось

огромное богатство и что каждый камешек, который он подобрал в подземном саду, стоит дороже, чем

любой драгоценный камень, какой можно найти на земле.

Однажды утром, когда Аладдин был на рынке, вышел на площадь глашатай и закричал:

- О люди, заприте свои лавки и войдите в дома, и пусть никто не смотрит из окон! Сейчас царевна

Будур, дочь султана, пойдет в баню, и никто не должен видеть ее!

Купцы бросились запирать лавки, а народ, толкаясь, побежал с площади. Аладдину вдруг очень

захотелось поглядеть на царевну Будур - все в городе говорили, что прекраснее ее нет девушки на свете.

Аладдин быстро прошел к бане и спрятался за дверью, так, чтобы его никто не мог увидеть.

Вся площадь вдруг опустела. И вот на дальнем конце площади показалась толпа девушек, ехавших на

серых мулах, оседланных золотыми седлами. У каждой был в руках острый меч. А среди них медленно

ехала девушка, одетая пышнее и наряднее всех других. Это и была царевна Будур.

Она откинула с лица покрывало, и Аладдину показалось, что перед ним - сияющее солнце. Он

невольно закрыл глаза.

Царевна сошла с мула и, пройдя в двух шагах от Аладдина, вошла в баню. А Аладдин побрел домой,

тяжко вздыхая. Он не мог забыть о красоте царевны Будур.

"Правду говорят, что она прекраснее всех на свете, - думал он. - Клянусь своей головой - пусть я умру

самой страшной смертью, если не женюсь на ней!"

- 170 -

Он вошел к себе в

дом, бросился на постель и пролежал до вечера. Когда его мать спрашивала, что с ним, он только махал на

нее рукой. Наконец она так пристала к нему с расспросами, что он не выдержал и сказал:

- О матушка, я хочу жениться на царевне Будур, а иначе я погибну. Если ты не хочешь, чтобы я умер, пойди к султану и попроси его выдать Будур за меня замуж.

- Что ты такое говоришь, дитя мое! - воскликнула старуха, - Тебе, наверное, напекло солнцем голову!

Разве слыхано, чтобы сыновья портных женились на дочерях султанов! На вот, поешь лучше молодого

барашка и усни. Завтра ты и думать не станешь о таких вещах!

- Не надо мне барашка! Я хочу жениться на царевне Будур? - закричал Аладдин. - Ради моей жизни, о

матушка, пойди к султану и посватайся за меня к царевне Будур.

- 171 -

- О сынок, - сказала мать Аладдина, - я не лишилась ума, чтобы идти к султану с такой просьбой. Я еще

не забыла, кто я такая и кто ты такой.

Но Аладдин до тех пор упрашивал мать, пока она не устала говорить "нет".

- Ну, хорошо, сынок, я пойду, - сказала она. - Но ты ведь знаешь, что к султану не приходят с пустыми

руками. А что я могу принести подходящего для его султанского величества?

Аладдин вскочил с постели и весело крикнул:

- Не беспокойся об этом, матушка! Возьми одно из золотых блюд и наполни его драгоценными

камнями, которые я принес из сада. Это будет подарок, достойный султана. У него, конечно, нет таких

камней, как мои!

Аладдин схватил самое большое блюдо и доверху наполнил его драгоценными камнями. Его мать

взглянула на них и закрыла глаза рукой - так ярко сверкали камни, переливаясь всеми цветами.

- С таким подарком, пожалуй, не стыдно идти к султану, - сказала она.

- Не знаю только, повернется ли у меня язык сказать то, о чем ты просишь. Но я наберусь смелости и

попробую.

- Попробуй, матушка, только скорее. Иди и не мешкай.

Мать Аладдина покрыла блюдо тонким шелковым платком и пошла ко дворцу султана.

"Ох, выгонят меня из дворца и побьют, а камни отнимут, - думала она.

- А может быть, и в тюрьму посадят".

Наконец она пришла в диван и встала в самом дальнем углу. Было еще рано, и в диване никого не

было. Но постепенно он наполнился эмирами, визирями, вельможами и знатными людьми царства в

пестрых халатах всех цветов и стал похож на цветущий сад.

Султан пришел позже всех, окруженный неграми с мечами в руках. Он сел на престол и начал

разбирать дела и принимать жалобы, а самый высокий негр стоял с ним рядом и отгонял от него мух

большим павлиньим пером.

Когда все дела были окончены, султан махнул платком - это означало конец - и ушел, опираясь на

плечи негров.

А мать Аладдина вернулась домой и сказала сыну:

- Ну, сынок, у меня хватило смелости. Я вошла в диван и пробыла там, пока он не кончился. Завтра я

поговорю с султаном, будь спокоен, а сегодня у меня не было времени.

На другой день она опять пошла в диван и снова ушла, когда он кончился, не сказав ни слова султану.

Она пошла и на следующий день и скоро привыкла ходить в диван ежедневно. Целые дни стояла она в

углу, но так и не могла сказать султану, в чем ее просьба.

А султан наконец заметил, что какая-то старуха с большим блюдом в руках каждый день приходит в

диван. И однажды он сказал своему визирю:

- О визирь, я хочу знать, кто эта старая женщина и зачем она приходит сюда. Спроси, в чем ее дело, и, если у нее есть какая-нибудь просьба, я ее исполню.

- Слушаю и повинуюсь, - сказал визирь. Он подошел к матери Аладдина и крикнул:

- Эй, старуха, поговори с султаном! Если у тебя есть какая-нибудь просьба, султан ее исполнит.

Когда мать Аладдина услышала эти слова, у нее затряслись поджилки, и она чуть не выронила из рук

- 172 -

блюдо. Визирь подвел ее к султану, и она поцеловала перед ним землю, а султан спросил ее:

- О старуха, почему ты каждый день приходишь в диван и ничего не говоришь? Скажи, что тебе

нужно?

- Выслушай меня, о султан, и не дивись моим словам, - сказала старуха. - Прежде чем я ее тебе скажу, обещай мне пощаду.

- Пощада будет тебе, - сказал султан, - говори.

Мать Аладдина еще раз поцеловала землю перед султаном и сказала:

- О владыка султан! Мой сын Аладдин шлет тебе в подарок вот эти камни и просит тебя отдать ему в

жены твою дочь, царевну Будур.

Она сдернула с блюда платок, и весь диван осветился - так засверкали камни. А визирь и султан

оторопели при виде таких драгоценностей.

- О визирь, - сказал султан, - видел ли ты когда-нибудь такие камни?

- Нет, о владыка султан, не видел, - ответил визирь, а султан сказал:

- Я думаю, что человек, у которого есть такие камни, достоин быть мужем моей дочери. Каково твое

мнение, о визирь?

Когда визирь услышал эти слова, его лицо пожелтело от зависти. У него был сын, которого он хотел

женить на царевне Будур, и султан уже обещал выдать Будур замуж за его сына. Но султан очень любил

драгоценности, а в его казне не было ни одного такого камня, как те, что лежали перед ним на блюде.

- О владыка султан, - сказал визирь, - не подобает твоему величеству отдавать царевну замуж за

человека, которого ты даже не знаешь. Может быть, у него ничего нет, кроме этих камней, и ты выдашь

дочь за нищего. По моему мнению, самое лучшее - это потребовать от него, чтобы он подарил тебе сорок

таких же блюд, наполненных драгоценными камнями, и сорок невольниц, чтобы несли эти блюда, и сорок

рабов, чтобы их охранять. Тогда мы узнаем, богат он или нет.

А про себя визирь думал: "Невозможно, чтобы кто-нибудь мог все это достать. Он будет бессилен это

сделать, и я избавлюсь от него".

- Ты хорошо придумал, о визирь! - закричал султан и сказал матери Аладдина:

- Ты слышала, что говорит визирь? Иди и передай твоему сыну: если он хочет жениться на моей

дочери, пусть присылает сорок золотых блюд с такими же камнями, и сорок невольниц, и сорок рабов.

Мать Аладдина поцеловала перед султаном землю и пошла домой. Она шла и говорила себе, качая

головой:

- Откуда же Аладдин возьмет все это? Ну, допустим, что он пойдет в подземный сад и наберет там

еще камней, но откуда возьмутся рабы и невольницы? Так она разговаривала сама с собой всю дорогу, пока не дошла до дому. Она вошла к Аладдину грустная и смущенная. Увидев, что у матери нет в руках

блюда, Аладдин воскликнул:

- О матушка, я вижу, ты сегодня говорила с султаном. Что же он сказал тебе?

- О дитя мое, лучше было бы мне и не ходить к султану, и не говорить с ним, - ответила старуха. -

Послушай только, что он мне сказал.

И она передала Аладдину слова султана, а Аладдин засмеялся от радости.

- Успокойся, матушка, - сказал он, - это самое легкое дело.

- 173 -

Он взял лампу и потер ее, и когда мать увидела это, она бегом бросилась в кухню, чтобы не видеть

джинна. А джинн сейчас лее явился и сказал:

- О господин, я к твоим услугам. Чего ты хочешь? Требуй - получишь.

- Мне нужно сорок золотых блюд, полных драгоценными камнями, сорок невольниц, чтобы несли эти

блюда, и сорок рабов, чтобы их охранять, - сказал Аладдин.

- Будет исполнено, о господин, - ответил Маймун, раб лампы. - Может быть, ты хочешь, чтобы я

разрушил город или построил дворец? Приказывай.

- Нет, сделай то, что я тебе сказал, - ответил Аладдин, и раб лампы исчез.

Через самое короткое время он появился снова, а за ним шли сорок прекрасных невольниц, и каждая

держала на голове золотое блюдо с драгоценными камнями. Невольниц сопровождали рослые, красивые

рабы с обнаженными мечами.

- Вот то, что ты требовал, - сказал джинн и исчез.

Тогда мать Аладдина вышла из кухни, осмотрела рабов и невольниц, а потом выстроила их парами и

гордо пошла впереди них ко дворцу султана.

Весь народ сбежался смотреть на это невиданное шествие, и стража во дворце онемела от

изумления, когда увидела этих рабов и невольниц.

Мать Аладдина привела их прямо к султану, и все они поцеловали перед ним землю и, сняв блюда с

головы, поставили их в ряд. Султан совсем растерялся от радости и не мог выговорить ни слова. А придя в

себя, он сказал визирю:

- О визирь, каково твое мнение? Разве не достоин тот, кто имеет такое богатство, стать мужем моей

дочери, царевны Будур?

- Достоин, о владыка, - отвечал визирь, тяжело вздыхая. Он не смел сказать "нет", хотя зависть и

досада убивали его.

- О женщина, - сказал султан матери Аладдина, - пойди и передай твоему сыну, что я принял его

подарок и согласен выдать за него царевну Будур. Пусть он явится ко мне - я хочу его видеть.

Мать Аладдина торопливо поцеловала землю перед султаном и со всех ног побежала домой - так

быстро, что ветер не мог за ней угнаться. Она прибежала к Аладдину и закричала:

- Радуйся, о сын мой! Султан принял твой подарок и согласен, чтобы ты стал мужем царевны. Он

сказал это при всех. Иди сейчас же во дворец - султан хочет тебя видеть. Я выполнила поручение, теперь

кончай дело сам.

- Спасибо тебе, матушка, - сказал Аладдин, - сейчас пойду к султану. А теперь уходи - я буду

разговаривать с джинном.

Аладдин взял лампу и потер ее, и тотчас же явился Маймун, раб лампы. И Аладдин сказал ему:

- 174 -

-

О

Маймун,

приведи мне сорок восемь белых невольников - это будет моя свита. И пусть двадцать четыре невольника

идут впереди меня, а двадцать четыре - сзади. И еще доставь мне тысячу динаров и самого лучшего коня.

- Будет исполнено, - сказал джинн и исчез. Он доставил все, что велел Аладдин, и спросил:

- Чего ты хочешь еще? Не хочешь ли ты, чтобы я разрушил город или построил дворец? Я все могу.

- Нет, пока не надо, - сказал Аладдин.

Он вскочил на коня и поехал к султану, и все жители сбежались посмотреть на красивого юношу,

ехавшего с такой пышной свитой. На рыночной площади, где было больше всего народу, Аладдин достал

из мешка горсть золота и бросил ее. Все кинулись ловить и подбирать монеты, а Аладдин бросал и бросал, пока мешок не опустел.

- 175 -

Он подъехал ко дворцу, и все визири и эмиры встретили его у ворот и проводили к султану. Султан

поднялся к нему навстречу и сказал:

- Добро пожаловать тебе, Аладдин. Жаль, что я не познакомился с тобой раньше. Я слышал, что ты

хочешь жениться на моей дочери. Я согласен. Сегодня будет ваша свадьба. Ты все приготовил для этого

торжества?

- Нет еще, о владыка султан, - ответил Аладдин. - Я не выстроил для царевны Будур дворца,

подходящего ее сану.

- А когда же будет свадьба? - спросил султан. - Ведь дворец скоро не выстроишь.

- Не беспокойся, о владыка султан, - сказал Аладдин. - Подожди немного.

- А где ты собираешься построить дворец, о Аладдин? - спросил султан.

- Не хочешь ли ты выстроить его перед моими окнами, вот на этом пустыре?

- Как тебе будет угодно, о владыка, - ответил Аладдин.

Он простился с царем и уехал домой вместе со свитой.

Дома он взял лампу, потер ее и, когда появился джинн Маймун, сказал ему:

- Ну, теперь выстрой дворец, но такой, какого еще не было на земле. Мелеешь это сделать?

- Могу! - воскликнул джинн голосом, подобным грому. - К завтрашнему утру будет готов. Останешься

доволен.

И в самом деле, на следующее утро на пустыре возвышался великолепный дворец. Стены его были

сложены из золотых и серебряных кирпичей, а крыша была алмазная. Чтобы взглянуть на нее, Аладдину

пришлось взобраться на плечи джинна Маймуна - так высок был дворец. Аладдин обошел все комнаты во

дворце и сказал Маймуну:

- О Маймун, я придумал одну шутку. Сломай вот эту колонну, и пусть султан думает, что мы забыли

выстроить ее. Он захочет построить ее сам и не сможет этого сделать, и тогда он увидит, что я сильнее и

богаче его.

- Хорошо, - сказал джинн и махнул рукой; колонна исчезла, как будто ее и не было. - Не хочешь ли ты

еще что-нибудь разрушить?

- Нет, - сказал Аладдин. - Теперь я пойду и приведу сюда султана.

А султан утром подошел к окну и увидел дворец, который так блестел и сверкал на солнце, что на него

больно было смотреть. Султан поспешно позвал визиря и показал ему дворец.

- Ну, что ты скажешь, о визирь? - спросил он. - Достоин ли быть мужем моей дочери тот, кто в одну

ночь построил такой дворец?

- О владыка султан, - закричал визирь, - разве ты не видишь, что этот Аладдин - колдун! Берегись, как

бы он не отобрал у тебя твое царство!

- Завистливый ты человек, о визирь, - сказал султан. - Мне нечего бояться, а ты говоришь все это из

зависти.

В это время вошел Аладдин и, поцеловав землю у ног султана, пригласил его посмотреть дворец.

Султан с визирем обошли весь дворец, и султан не уставал восхищаться его красотой и пышностью.

Наконец Аладдин привел гостей к тому месту, где Маймун разрушил колонну. Визирь сейчас же заметил, что недостает одной колонны, и закричал:

- 176 -

- Дворец не достроен! Одной колонны здесь не хватает!

- Не беда, - сказал султан. - Я сам поставлю эту колонну. Позвать сюда главного строителя!

- Лучше не пробуй, о султан, - тихо сказал ему визирь. - Тебе это не под силу. Посмотри: колонны

такие высокие, что не видно, где они кончаются, и они сверху донизу выложены драгоценными камнями.

- Замолчи, о визирь, - гордо сказал султан. - Неужели я не смогу выстроить одну колонну?

Он велел созвать всех каменотесов, какие были в городе, и отдал все свои драгоценные камни. Но их

не хватило. Узнав об этом, султан рассердился и крикнул:

- Откройте главную казну, отберите у моих подданных все драгоценные камни! Неужели всего моего

богатства не хватит на одну колонну?

Но через несколько дней строители пришли к султану и доложили, что камней и мрамора хватило

только на четверть колонны. Султан велел отрубить им головы, но колонны все-таки не поставил. Узнав об

этом, Аладдин сказал султану:

- Не печалься, о султан. Колонна уже стоит на месте, и я возвратил все драгоценные камни их

владельцам.

В тот же вечер султан устроил великолепный праздник в честь свадьбы Аладдина и царевны Будур, и

Аладдин с женою стали жить в новом дворце.

Вот пока все, что было с Аладдином.

Что же касается магрибинца, то он вернулся к себе в Ифрикию и долго горевал и печалился. Он

испытал много бедствий и мучений, стараясь раздобыть волшебную лампу, но она все-таки не досталась

ему, хотя была совсем близко. Только одно утешение было у магрибинца: "Раз этот Аладдин погиб в

подземелье, значит, и лампа находится там. Может быть, мне удастся завладеть ею и без Аладдина".

Так он раздумывал об этом целыми днями. И вот однажды он захотел убедиться, что лампа цела и

находится в подземелье. Он погадал на песке и увидел, что все в сокровищнице осталось так, как было, но

лампы там больше нет. Сердце его замерло. Он стал гадать дальше и узнал, что Аладдин спасся из

подземелья и живет в своем родном городе. Быстро собрался магрибинец в путь и поехал через моря,

горы и пустыни в далекую Персию. Снова пришлось ему терпеть беды и несчастья, и наконец он прибыл в

тот город, где жил Аладдин.

Магрибинец пошел на рынок и стал слушать, что говорят люди. А в это время как раз кончилась война

персов с кочевниками, и Аладдин, который стоял во главе войска, вернулся в город победителем. На рынке

только и было разговоров, что о подвигах Аладдина.

Магрибинец походил и послушал, а потом подошел к продавцу холодной воды и спросил его:

- Кто такой этот Аладдин, о котором все люди здесь говорят?

- Сразу видно, что ты нездешний, - ответил продавец. - Иначе ты знал бы, кто такой Аладдин. Это

самый богатый человек во всем мире, а его дворец - настоящее чудо.

Магрибинец протянул водоносу динар и сказал ему:

- Возьми этот динар и окажи мне услугу. Я и вправду чужой в вашем городе, и мне хотелось бы

посмотреть на дворец Аладдина. Проводи меня к этому дворцу.

- Никто лучше меня не покажет тебе дорогу, - сказал водонос. - Идем. Он привел магрибинца ко

дворцу и ушел, благословляя этого чужеземца за щедрость. А магрибинец обошел вокруг дворца и,

осмотрев его со всех сторон, сказал про себя:

- 177 -

- Такой дворец мог построить только джинн, раб лампы. Наверное, она находится в этом дворце.

Долго придумывал магрибинец хитрость, с помощью которой он мог бы завладеть лампой, и наконец

придумал.

Он пошел к меднику и сказал ему:

- Сделай мне десять медных ламп и возьми за них какую хочешь плату, но только поторопись. Вот

тебе пять динаров в задаток.

- Слушаю и повинуюсь, - ответил медник. - Приходи к вечеру, лампы будут готовы.

Вечером магрибинец получил десять новеньких ламп, блестевших, как золотые. Он провел ночь без

сна, думая о хитрости, которую он устроит, а на рассвете поднялся и пошел по городу, крича:

- Кто хочет обменять старые лампы на новые? У кого есть старые медные лампы? Меняю на новые!

Народ толпой ходил за магрибинцем, а дети прыгали вокруг него и кричали:

- Бесноватый, бесноватый!

Но магрибинец не обращал на них внимания и кричал:

- У кого есть старые лампы? Меняю на новые!

Наконец он пришел ко дворцу. Аладдина самого в это время не было дома - он уехал на охоту, и во

дворце оставалась его жена, царевна Будур. Услышав крики магрибинца, Будур послала старшего

привратника узнать, в чем дело, и привратник, вернувшись, сказал ей:

- Это какой-то бесноватый дервиш. У него в руках новые лампы, и он обещает дать за каждую старую

лампу новую.

Царевна Будур рассмеялась и сказала:

- Хорошо бы проверить, правду ли он говорит или обманывает. Нет ли у нас во дворце какой-нибудь

старой лампы?

- Есть, госпожа, - сказала одна из невольниц. - Я видела в комнате господина нашего Аладдина

медную лампу. Она вся позеленела и никуда не годится.

А Аладдину, когда он уезжал на охоту, понадобились припасы, и он вызвал джинна Маймуна, чтобы

тот принес, что нужно. Когда джинн принес заказанное, раздался звук рога, и Аладдин заторопился, бросил

лампу на постель и выбежал из дворца.

- Принеси эту лампу, - приказала Будур невольнице, - а ты, Кафур, отнеси ее магрибинцу, и пусть он

даст нам новую.

И привратник Кафур вышел на улицу и отдал магрибинцу волшебную лампу, а взамен получил

новенький медный светильник. Магрибинец очень обрадовался, что его хитрость удалась, и спрятал лампу

за пазуху. Он купил на рынке осла и уехал.

А выехав за город и убедившись, что никто его не видит и не слышит, магрибинец потер лампу, и

джинн Маймун явился перед ним. Магрибинец крикнул ему:

- Хочу, чтобы ты перенес дворец Аладдина и всех, кто в нем находится, в Ифрикию и поставил бы его в

моем саду, возле моего дома. И меня тоже перенеси туда.

- Будет исполнено, - сказал джинн. - Закрой глаза и открой глаза, и дворец будет в Ифрикии. А может

быть, ты хочешь, чтобы я разрушил город?

- Исполняй то, что я тебе приказал, - сказал магрибинец, и не успел он договорить этих слов, как

- 178 -

увидел себя в своем саду в Ифрикии, у дворца. И вот пока все, что с ним было.

Что же касается султана, то он проснулся утром и выглянул в окно - и вдруг видит, что дворец исчез и

там, где он стоял, - ровное гладкое место. Султан протер глаза, думая, что он спит, и даже ущипнул себе

руку, чтобы проснуться, но дворец не появился.

Султан не знал, что подумать, и начал громко плакать и стонать. Он понял, что с царевной Будур

случилась какая-то беда. На крики султана прибежал визирь и спросил:

- Что с тобой случилось, о владыка султан? Какое бедствие тебя поразило?

- Да разве ты ничего не знаешь? - закричал султан. - Ну так выгляни в окно. Что ты видишь? Где

дворец? Ты - мой визирь и отвечаешь за все, что делается в городе, а у тебя под носом пропадают дворцы, и ты ничего не знаешь об этом. Где моя дочь, плод моего сердца? Говори!

- Не знаю, о владыка султан, - ответил испуганный визирь. - Я говорил тебе, что этот Аладдин - злой

волшебник, но ты мне не верил.

- Приведи сюда Аладдина, - закричал султан, - и я отрублю ему голову! В это время Аладдин как раз

возвращался с охоты. Слуги султана вышли на улицу, чтобы его разыскать, и, увидев его, побежали к нему

навстречу.

- Не взыщи с нас, о Аладдин, господин наш, - сказал один из них. - Султан приказал скрутить тебе руки, заковать тебя в цепи ипривести к нему. Нам будет тяжело это сделать, но мы люди подневольные и не

можем ослушаться приказа султана.

- За что султан разгневался на меня? - спросил Аладдин. - Я не сделал и не задумал ничего дурного

против него или против его подданных.

Позвали кузнеца, и он заковал ноги Аладдина в цепи. Пока он делал это, вокруг Аладдина собралась

толпа. Жители города любили Аладдина за его доброту и щедрость, и, когда они узнали, что султан хочет

отрубить ему голову, они все сбежались ко дворцу. А султан велел привести Аладдина к себе и сказал ему:

- Прав был мой визирь, когда говорил, что ты колдун и обманщик. Где твой дворец и где моя дочь

Будур?

- Не знаю, о владыка султан, - ответил Аладдин. - Я ни в чем перед тобой не виновен.

- Отрубить ему голову! - крикнул султан, и Аладдина снова вывели на улицу, а за ним вышел палач.

Когда жители города увидели палача, они обступили Аладдина и послали сказать султану:

"Если ты, о султан, не помилуешь Аладдина, то мы опрокинем на тебя твой дворец и перебьем всех, кто в нем находится. Освободи Аладдина и окажи ему милость, а то тебе придется плохо".

- Что мне делать, о визирь? - спросил султан, и визирь сказал ему:

- Сделай так, как они говорят. Они любят Аладдина больше, чем нас с тобой, и, если ты его убьешь, нам всем несдобровать.

- Ты прав, о визирь, - сказал султан и велел расковать Аладдина и сказать ему от имени султана такие

слова:

"Я пощадил тебя, потому что народ тебя любит, но если ты не отыщешь мою дочь, то я все-таки

отрублю тебе голову. Даю тебе сроку для этого сорок дней".

- Слушаю и повинуюсь, - сказал Аладдин и ушел из города.

Он не знал, куда ему направиться и где искать царевну Будур, и горе так давило его, что он решил

- 179 -

утопиться. Он дошел до большой реки и сел на берегу, грустный и печальный.

Задумавшись, он опустил в воду правую руку и вдруг почувствовал, как что-то соскальзывает с его

мизинца. Аладдин быстро вынул руку из воды и увидел на мизинце кольцо, которое дал ему магрибинец и

о котором он совсем забыл.

Аладдин потер кольцо, и тотчас явился перед ним джинн Дахнаш, сын Кашкаш а, и сказал:

- О владыка кольца, я перед тобой. Чего ты хочешь? Приказывай.

- Хочу, чтоб ты перенес мой дворец на прежнее место, - сказал Аладдин.

Но джинн, слуга кольца, опустил голову и ответил:

- О господин, мне тяжело тебе признаться, но я не могу этого сделать. Дворец построен рабом лампы, и только он один может его перенести. Потребуй от меня что-нибудь другое.

- Если так, - сказал Аладдин, - неси меня туда, где находится сейчас мой дворец.

- Закрой глаза и открой глаза, - сказал джинн.

И когда Аладдин закрыл и снова открыл глаза, он увидел себя в саду, перед своим дворцом.

Он взбежал наверх по лестнице и увидел свою жену Будур, которая горько плакала. Увидев Аладдина,

она вскрикнула и заплакала еще громче - теперь уже от радости. Успокоившись немного, она рассказала

Аладдину обо всем, что с ней произошло, а затем сказала:

- Этот проклятый магрибинец приходит ко мне и уговаривает меня выйти за него замуж и забыть тебя.

Он говорит, что султан, мой отец, отрубил тебе голову и что ты был сыном бедняка, так что о тебе не стоит

печалиться. Но я не слушаю речей этого злого магрибинца, а все время плачу о тебе.

- А где он хранит волшебную лампу? - спросил Аладдин, и Будур ответила:

- Он никогда с ней не расстается и всегда держит ее при себе.

- Слушай меня, о Будур, - сказал Аладдин. - Когда этот проклятый опять придет к тебе, будь с ним

ласкова и приветлива и обещай ему, что выйдешь за него замуж. Попроси его поужинать с тобою и, когда

он начнет есть и пить, подсыпь ему в вино вот этого сонного порошка. И когда магрибинец уснет, я войду в

комнату и убью его.

- Мне будет нелегко говорить с ним ласково, - сказала Будур, - но я постараюсь. Он скоро должен

прийти. Иди, я тебя спрячу в темной комнате, а когда он уснет, я хлопну в ладоши, и ты войдешь.

Едва Аладдин успел спрятаться, в комнату Будур вошел магрибинец. На этот раз она встретила его

весело и приветливо сказала:

- О господин мой, подожди немного, я принаряжусь, а потом мы с тобой вместе поужинаем.

- С охотой и удовольствием, - сказал магрибинец и вышел, а Будур надела свое лучшее платье и

приготовила кушанья и вино.

Когда магрибинец вернулся, Будур сказала ему:

- Ты был прав, о господин мой, когда говорил, что Аладдина не стоит любить и помнить. Мой отец

отрубил ему голову, и теперь нет у меня никого, кроме тебя. Я выйду за тебя замуж, но сегодня ты должен

исполнять все, что я тебе скажу.

- Приказывай, о госпожа моя, - сказал магрибинец, и Будур стала его угощать и поить вином и, когда

он немного опьянел, сказала ему:

- В нашей стране есть обычай: когда жених и невеста едят и пьют вместе, то последний глоток вина

- 180 -

каждый выпивает из кубка другого. Дай же мне твой кубок, я отопью из него глоток, а ты выпьешь из

моего.

И Будур подала магрибинцу кубок вина, в который она заранее подсыпала сонного порошка.

Магрибинец выпил и сейчас же упал, как пораженный громом, а Будур хлопнула в ладоши. Аладдин

только этого и ждал. Он вбежал в комнату и, размахнувшись, отрубил мечом голову магрибинцу. А затем

он вынул у него из-за пазухи лампу и потер ее, и сейчас же появился Маймун, раб лампы.

- Отнеси дворец на прежнее место, - приказал ему Аладдин.

Через мгновение дворец уже стоял напротив дворца султана, и султан, который в это время сидел у

окна и горько плакал о своей дочери, чуть не лишился чувств от изумления и радости. Он сейчас же

прибежал во дворец, где была его дочь Буду р. И Аладдин с женой встретили султана, плача от радости.

И султан попросил у Аладдина прощения за то, что хотел отрубить ему голову, и с этого дня

прекратились несчастья Аладдина, и он долго и счастливо жил в своем дворце вместе со своей женой и

матерью, пока не пришла к ним всем смерть.

Дядюшка Долгонос

Жили-были по соседству два короля. Друг другу они так завидовали, что

однажды началась у них война. Один король был все битый да битый, никак не мог управиться со своим

войском.

Стало оно как-то на берегу реки, а через реку ни моста, ни жердочки. Послал король офицера

посмотреть, что враги делают.

Офицер залез на верхушку высоченного дерева, всего леса выше, ту- да-сюда посмотрел и вдруг

видит: чуть не под ним на поляне ребятишки иг- рают, костер развели. И тут подходит к ним человек, да

такой длинноно- сый, что носу и конца нет. Ребятишки бросили игру и к нему:

- Дядюшка Долгонос! Дядюшка Долгонос!

- Здравствуйте, детки, - говорит Долгонос.

- Здравствуй, дядюшка Долгонос! Что нового у тебя?

- Да кое-что есть, ребятишки!

- Скажи скорей, дядюшка Долгонос!

- 181 -

- Я вам скажу, да

только вы - молчок. Воюют друг с другом два короля. Один все битый да битый, через реку без моста никак

войско не перепра- вит. А не знает, что растет в лесу, от нас неподалеку, красный дуб. Одну веточку с него

срежешь, поперек реки положишь - сразу мост вырастет.

Только об этом никому ни слова!

Крик-крак, брик-бряк!

Слово скажешь - камнем станешь!

Крик-крак, брик-бряк!

Офицеру только того и надо. Слез он с дерева и пустился искать крас- ный дуб. Нашел, срезал веточку

- 182 -

и понес к королю.

- Ваше величество, - говорит, - я берусь за одну ночь мост через реку проложить. Пусть армия будет

наготове. И ни о чем больше не спрашивайте.

- Сделаешь, что обещал, - отвечает король, - хорошо награжу тебя.

Положил офицер веточку на берегу, а она вдруг ну расти да расти: в мост превратилась, через реку

перекинулась. Прошла армия по мосту и по- била врага, врасплох застала.

Немного времени прошло, собрали враги все свои войска и опять короля побили.

Решил опять офицер к дереву вернуться. На самый верх забрался, видит: опять поляна, на поляне у

огня ребятишки, а к ним, откуда ни возьмись, шагает человек с длиннющим носом.

- Здравствуй, дядюшка Долгонос!

- Здравствуйте, детки!

- А что ты нам расскажешь?

- Что расскажу-то? Да знаю кое-что.

- Скажи скорей, дядюшка Долгонос!

- Я вам скажу, да только вы молчок. Навел король мост через реку, да все равно его потом побили. И

не знает он, что растет в лесу, неподалеку от нас, дуб-дупло. В дупле труха. Соберешь эту труху,

неприятелю в глаза бросишь - сразу враг задохнется и ослепнет. Только об этом никому ни слова!

Крик-крак, брик-бряк!

Слово скажешь - камнем станешь!

Крик-крак, брик-бряк!

Офицеру только того и надо. Слез он с дерева и ну скорей искать дуб-дупло. Нашел, все карманы

трухой набил и идет к королю.

- Ваше величество, - говорит, - шлите армию в бой, а я спереди стану, тогда все и увидите. Только б

ветер дул от нас на врага.

- Пусть будет, как ты говоришь, - отвечал король. - Побьем врага - я тебя хорошо награжу.

Началась назавтра битва. Бросает офицер труху по ветру, а она в тучи превращается и вражеских

солдат душит. Кто тут же замертво упал, кто убежал, один на тысячу разве только и спасся. Сдался враг, и

подписали мир. Хвалит король офицера за победу.

- Я тебе обещал добрую награду. Даю тебе дочь в жены, лучшей награды не придумаю.

Дочь короля, что дневной свет, красива. А офицер-то уж давно был в нее влюблен. Ждет он свадьбы,

ходит, гуляет с невестой по двору, развле- кается. Она ему и говорит:

- Как же вы мост через реку наладили да такой мор на врага напустили?

- Ах, королевна, я вам все скажу. Залез я на самое высокое дерево в лесу, вижу огонь на поляне, а у

огня ребятишки. Тут идет к ним человек с длинным носом. Я их разговор и подслушал.

- А о чем был разговор?

- А вот о чем, королевна.

Только принялся ей рассказывать про те секреты, как вдруг обратился в камень. Королевна

испугалась, зовет на помощь. Весь дворец собрался и был там офицеров дядя.

- 183 -

- Ах, - кричит, - что стало с моим племянником?!

Принялась королевна рассказывать, как да что было, и сама вдруг ока- менела. Горе во дворце. Велел

король поставить окаменевших жениха и не- весту в собор, и все надели траур.

А у дяди офицерова все не идет с ума странная история, хочется ему повидать того долгоноса. Не

утерпел он и пошел в лес. Залез на самое большое дерево и видит: правду сказала королевна. На поляне

костер го- рит, вокруг костра ребятишки играют, а тут к ним и человек с длинным но- сом идет.

- Здравствуй, дядюшка Долгонос!

- Здравствуйте, детки!

- Какие сегодня новости, дядюшка Долгонос?

- Да уж кое-что есть.

- Скажи-ка нам! Скажи-ка нам!

- Я вам скажу, да только вы молчок. Когда я вам рассказывал про коро- ля, что не может через реку

перебраться и врага побить, его офицер сидел неподалеку от нас на дереве и меня подслушивал. Он и мост

через реку пе- рекинул, и волшебной трухой из дупла врагов закидал. Король в награду отдал ему свою

дочь в жены. Но офицер выдал мою тайну королевне, да и она тоже проболталась. Оба и окаменели, все

королевство теперь в трауре. А не знают люди, что есть в чаще леса родник, зеркальцем прикрыт. Подни-

мешь зеркальце, зачерпнешь чуть-чуть ключевой воды, на невесту с женихом брызнешь - они снова и

оживут. Только об этом никому ни слова!

Крик-крак, брик-бряк!

Слово скажешь - камнем станешь!

Крик-крак, брик-бряк!

Офицеров дядя медлить не стал, скорей искать родник. Не один час пот- ратил. Не сразу нашел. К

вечеру идет в собор с волшебной водой, не тер- пится ему испытать средство. Только брызнул на своего

племянника, а тот уже живой, бросился дяде на шею. То же самое и с королевной случилось. Все

обрадовались, снова к свадьбе готовятся.

А король все спрашивает дядю офицера, как он королевскую дочь оживил. Но тот крепится, не выдает

тайну, боится, как бы и его не постигло страшное наказание. Король все донимает, и чувствует офицеров

дядя, что нет мочи молчать. "Пойду-ка я снова к тому высокому дереву, может, что еще услышу и беду

миную".

Вот отправился он в лес, на дерево взобрался и смотрит сверху на по- ляну. Опять все как было:

ребятишки у огня, а к ним идет человек с длин- ным носом:

- Здравствуйте, детки!

- Что нового, дядюшка Долгонос?

- Да уж кое-что есть, детки. Я вам скажу, да только вы молчок. Вы уже знаете, что офицер с

королевной в камень превратились. А дядя офицеров спрятался на дереве недалеко от нас и меня

подслушал, сходил к роднику и оживил невесту с женихом. Они снова живы-здоровеньки, а дядя крепится, нет мочи тайну сберечь. Выдаст он тайну - камнем станет. А не знает, что растет на берегу реки

апельсиновое дерево. Если сорвать с него апельсин и съесть, а потом вырезать дырочку в стволе и весь

секрет туда шепотом сказать, ничего плохого с тобой не случится. Секрет по стволу в корни уйдет и в реке

утонет. Хоть говори о нем, хоть кричи, а уж камнем не станешь. Только об этом никому ни слова!

- 184 -

Крик-кряк, брик-бряк!

Слово скажешь - камнем станешь!

Крик-кряк, брик-бряк!

Офицеров дядя слушает во все уши. Скорей с дерева и к реке. Нашел апельсиновое дерево и все

сделал, как говорил дядюшка Долгонос. А потом пошел и без страха королю рассказал, как что было.

На следующий день и свадьбу сыграли. Если б вам про все веселье и про все забавы рассказать, что

там были, и до завтра бы времени не хватило. Одно только скажу, что жили молодые счастливо и долго, а в

стране у них были мир да богатство.

Али - Баба и сорок разбойников

Когда-то, очень давно, в одном персидском городе жили два брата - Касим и Али-

Баба. Когда умер их отец, они поделили деньги, которые после него остались, и Касим стал торговать на

рынке дорогими тканями и шелковыми халатами. Он умел расхваливать свой товар и зазывать

покупателей, и в его лавке всегда толпилось много народу. Касим все больше и больше богател и, когда

накопил много денег, женился на дочери главного судьи, которую звали Фатима.

- 185 -

А Али-Баба не умел

торговать и наживать деньги, и женат он был на бедной девушке по имени Зейнаб. Они быстро истратили

почти все, что у них было, и однажды Зейнаб сказала:

- Слушай, Али-Баба, нам скоро будет нечего есть. Надо тебе что-нибудь придумать, а то мы умрем с

голоду.

- Хорошо, - ответил Али-Баба, - я подумаю, что нам делать.

Он вышел в сад, сел под дерево и стал думать. Долго думал Али-Баба и наконец придумал. Он взял

оставшиеся у него деньги, пошел на рынок и купил двух ослов, топор и веревку.

А на следующее утро он отправился за город, на высокую гору, поросшую густым лесом, и целый день

рубил дрова. Вечером Али-Баба связал дрова в вязанки, нагрузил ими своих ослов и вернулся в город. Он

- 186 -

продал дрова на рынке и купил хлеба, мяса и зелени.

С тех пор Али-Баба каждое утро уезжал на гору и до самого вечера рубил дрова, а потом продавал их

на рынке и покупал хлеб и мясо для себя и для Зейнаб. И вот однажды он стоял под высоким деревом, собираясь его срубить, и вдруг заметил, что на дороге поднялась пыль до самого неба. А когда пыль

рассеялась, Али-Баба увидал, что прямо на него мчится отряд всадников, одетых в панцири и кольчуги; к

седлам были привязаны копья, а на поясах сверкали длинные острые мечи. Впереди скакал на высокой

белой лошади одноглазый человек с черной бородой.

Али-Баба очень испугался. Он быстро влез на вершину дерева и спрятался в его ветвях. А всадники

подъехали к тому месту, где он только что стоял, и сошли на землю. Каждый из них снял с седла тяжелый

мешок и взвалил его себе на плечи; потом они стали в ряд, ожидая, что прикажет одноглазый - их атаман.

"Что это за люди и что у них в мешках? - подумал Али-Баба. - Наверное, это воры и разбойники".

Он пересчитал людей, и оказалось, что их ровно сорок человек, кроме атамана. Атаман встал впереди

своих людей и повел их к высокой скале, в которой была маленькая дверь из стали; она так заросла травой

и колючками, что ее почти не было видно.

Атаман остановился перед дверью и громко крикнул:

- Симсим, открой дверь!

И вдруг дверь в скале распахнулась, атаман вошел, а за ним вошли его люди, и дверь опять

захлопнулась за ними.

"Вот чудо! - подумал Али-Баба. - Ведь симсим-то - это маленькое растение. Я знаю, что из него

выжимают масло, но я не знал, что оно может открывать двери!"

Али-Бабе очень хотелось посмотреть поближе на волшебную дверь, но он так боялся разбойников,

что не осмелился слезть с дерева.

Прошло немного времени, и вдруг дверь снова распахнулась, и сорок разбойников вышли с пустыми

мешками. Как и прежде, одноглазый атаман шел впереди. Разбойники привязали к седлам пустые мешки, вскочили на коней и ускакали.

Тогда Али-Баба, который уже устал сидеть скорчившись на дереве, быстро спустился на землю и

подбежал к скале.

"А что будет, если я тоже скажу: "Симсим, открой дверь?" - подумал он. - Откроется дверь или нет?

Попробую!"

Он набрался храбрости, вдохнул побольше воздуху и во весь голос крикнул:

- Симсим, открой дверь!

И тотчас же дверь распахнулась перед ним, и открылся вход в большую пещеру.

Али-Баба вошел в пещеру, и, как только он переступил порог, дверь снова захлопнулась за ним. Али-

Бабе стало немного страшно: а вдруг дверь больше не откроется и ему нельзя будет выйти? Но он все же

пошел вперед, с удивлением осматриваясь по сторонам.

Он увидел, что находится в большой комнате и у стен стоит множество столиков, уставленных

золотыми блюдами под серебряными крышками. Али-Баба почувствовал вкусный запах кушаний и

вспомнил, что с утра ничего не ел. Он подошел к одному столику, снял крышки с блюд, и у него потекли

слюнки, - на блюдах лежали все кушанья, каких только можно пожелать: жареные куры, рисовый пилав, блинчики с вареньем, халва, яблоки и еще много других вкусных вещей.

- 187 -

Али-Баба схватил курицу и мигом обглодал ее. Потом принялся за пилав, а покончив с ним, запустил

руки в халву, но уже не мог съесть ни кусочка - до того он был сыт. Отдохнув немного, он осмотрелся и

увидал вход в другую комнату. Али-Баба вошел туда - и зажмурил глаза. Комната вся сверкала и блестела -

так много было в ней золота и драгоценностей. Золотые динары и серебряные дирхемы грудами лежали

прямо на земле, словно камни на морском берегу. Драгоценная посуда - кубки, подносы, блюда,

украшенные дорогими каменьями, - стояла по всем углам. Кипы шелка и тканей - китайских, индийских, сирийских, египетских - лежали посреди комнаты; по стенам висели острые мечи и длинные копья,

которых хватило бы на целое войско.

У Али-Бабы разбежались глаза, и он не знал, за что ему взяться: то примерит красный шелковый

халат, то схватит золотой поднос и смотрится в него, как в зеркало, то наберет в пригоршню золотых монет

и пересыпает их.

Наконец он немного успокоился и сказал себе:

- Эти деньги и драгоценности, наверное, награблены, и сложили их сюда разбойники, которые только

что здесь были. Эти богатства не принадлежат им, и если я возьму себе немножко золота, в этом не будет

ничего дурного. Ведь его здесь столько, что нельзя сосчитать.

Али-Баба подоткнул полы халата и, встав на колени, стал подбирать золото. Он нашел в пещере два

пустых мешка, наполнил их динарами, притащил к двери и крикнул:

- Симсим, открой дверь!

Дверь тотчас же распахнулась.

Али-Баба вышел из пещеры, и дверь захлопнулась за ним. Колючие кусты и ветки переплелись и

скрыли ее от глаз. Ослы Али-Бабы паслись на лужайке. Али-Баба взвалил на них мешки с золотом, прикрыл

их сверху дровами и поехал домой.

Когда он вернулся, уже была ночь и встревоженная Зейнаб ждала его у ворот.

- Что ты делал в лесу так долго? - спросила она. - Я думала, что тебя растерзали волки или гиены.

Отчего ты привез дрова домой, а не продал их?

- Сейчас все узнаешь, Зейнаб, - сказал Али-Баба. - Помоги-ка мне внести в дом эти мешки и не шуми, чтобы нас не услышали соседи.

Зейнаб молча взвалила один из мешков себе на спину, и они с Али-Бабой вошли в дом. Зейнаб плотно

прикрыла за собой дверь, зажгла светильник и развязала мешок. Увидев золото, она побледнела от страха

и крикнула:

- Что ты наделал, Али-Баба? Кого ты ограбил?

- Не тревожься, Зейнаб, - сказал Али-Баба. - Я никого не ограбил и сейчас расскажу тебе, что со мною

сегодня случилось.

Он рассказал ей про разбойников и пещеру и, окончив свой рассказ, сказал:

- Смотри, Зейнаб, спрячь это золото и не говори о нем никому. Люди подумают, что мы и вправду

кого-нибудь ограбили, и донесут на нас султану, и тогда он отнимет у нас все золото и посадит нас в

подземелье. Давай выкопаем яму и спрячем туда золото.

Они вышли в сад, выкопали при свете луны яму, сложили туда все золото, а потом опять забросали

яму землей.

Покончив с этим делом, Али-Баба лег спать. Зейнаб тоже легла, но она еще долго ворочалась с боку

- 188 -

на бок и думала:

"Сколько же золота привез Али-Баба? Как только рассветет, я пересчитаю все монетки до последней!"

На следующее утро, когда Али-Баба, как всегда, уехал на гору, Зейнаб побежала к яме, раскопала ее и

принялась пересчитывать динары.

Но их было так много, что Зейнаб не могла сосчитать. Она не очень хорошо считала и все время

сбивалась. Наконец это ей надоело, и она сказала себе:

- Лучше я возьму меру и перемеряю золото. Вот только меры у меня нет. Придется попросить у

Фатимы.

А Касим с Фатимой жили в соседнем доме. Зейнаб сейчас же побежала к ним. Вошла в сени и сказала

Фатиме:

- Сделай милость, одолжи мне ненадолго меру. Я сегодня же верну ее тебе.

- Хорошо, - ответила Фатима, - но моя мера у соседки. Сейчас я схожу за ней и дам ее тебе. Подожди

здесь в сенях, у тебя ноги грязные, а я только что постлала чистые циновки.

Все это Фатима выдумала. И мерка, которой мерили крупу, висела на своем месте - в кухне, над

очагом, и циновок она не меняла уже дней десять. На самом деле ей просто очень хотелось узнать, для

чего Зейнаб вдруг понадобилась мерка, - ведь Фатима хорошо знала, что в доме у Али-Бабы давно уже нет

никакой крупы. А спрашивать Зейнаб она не желала: пусть Зейнаб не воображает, что Фатима интересуется

ее делами. И она придумала способ узнать, не спрашивая. Она вымазала дно мерки медом, а потом

вынесла ее Зейнаб и сказала:

- На, возьми. Только смотри, не забудь возвратить ее в целости и не позже чем к закату солнца. Мне

самой нужно мерить чечевицу.

- Спасибо тебе, Фатима, - сказала Зейнаб и побежала домой. Она выгребла из ямы все золото и

начала торопливо его мерить, все время оглядываясь по сторонам.

Золота оказалось десять мер и еще полмеры.

Зейнаб вернула мерку Фатиме и ушла, поклонившись ей до земли. Фатима сейчас же схватила мерку

и заглянула в нее. И вдруг она увидела: ко дну мерки прилип какой-то маленький светлый кружочек. Это

был новенький золотой динар.

Фатима не верила своим глазам. Она повертела монету между пальцами и даже попробовала ее на

зуб: не фальшивая ли? Но динар был самый настоящий, из чистого золота.

- Так вот какая это крупа! - закричала Фатима. - Они такие богачи, что Зейнаб даже меряет золото

мерой. Наверное, они кого-нибудь ограбили, а сами притворяются бедняками. Скорее бы Касим вернулся

из лавки! Я непременно все расскажу ему. Пусть пойдет к Али-Бабе и пригрозит ему хорошенько! Али-Баба, наверное, поделится с ним.

Фатима весь день просидела у ворот, ожидая Касима. Когда стало смеркаться, Касим вернулся из

лавки, и Фатима, не дав ему даже снять тюрбана, закричала:

- Слушай, Касим, какая у меня новость! Твой брат Али-Баба прикидывается бедняком, а он,

оказывается, богаче нас с тобой!

- Что ты выдумала! - рассердился Касим. - Богаче меня нет никого на нашей улице, да и во всем

квартале. Недаром меня выбрали старшиной рынка.

- Ты мне не веришь? - обиделась Фатима. - Ну, так скажи, как ты считаешь деньги, когда

- 189 -

подсчитываешь по вечерам выручку?

- Обыкновенно считаю, - ответил Касим. - Складываю в кучки динары и дирхемы и пересчитываю. А

как насчитаю сотню, загибаю палец, чтобы не ошибиться. Да что ты такие глупости спрашиваешь?

- Нет, не глупости! - закричала Фатима. - Ты вот считаешь динары на десятки и сотни, а Зейнаб, жена

твоего брата, считает мерами. Вот что она оставила в моей мерке.

И Фатима показала ему динар, который прилип ко дну мерки.

Касим осмотрел его со всех сторон и сказал:

- Пусть меня не зовут Касимом, если я не допытаюсь, откуда у Али-Бабы взялись деньги. Хитростью

или силой, но я отберу их у него!

И он сейчас же отправился к своему брату. Али-Баба только что вернулся с горы и отдыхал на

каменной скамье перед домом. Он очень обрадовался Касиму и сказал:

- Добро пожаловать тебе, Касим! Ты не часто бываешь у меня. Что привело тебя ко мне сегодня, да

еще в такой поздний час?

- Добрый вечер, брат мой, - важно сказал Касим. - Меня привела к тебе большая обида.

Обида? - удивился Али-Баба. - Чем же мог я, бедный дровосек, обидеть старшину рынка?

- Ты теперь богаче меня, - сказал Касим. - Ты меряешь золото мерами. Вот что моя жена нашла на дне

мерки, которую она одолжила твоей жене Зейнаб. Не обманывай меня: я все знаю! Почему ты скрыл от

меня, что разбогател? Наверное, ты кого-нибудь ограбил?

Али-Баба понял, что Касим проведал его тайну, и решил во всем признаться.

- О брат мой, - сказал он, - я вовсе не хотел тебя обманывать. Я только потому ничего тебе не

рассказал, что боялся воров и разбойников, которые могут тебя убить.

И он рассказал Касиму про пещеру и про разбойников. Потом протянул брату руку и сказал:

- О брат мой, мы с тобой оба - сыновья одного отца и одной матери. Давай же делить пополам все,

что я привезу из пещеры. Я знаю, как туда войти и как уберечься от разбойников. Возьми себе половину

денег и сокровищ - этого хватит тебе на всю жизнь.

- Не хочу половину, хочу все деньги! - закричал Касим и оттолкнул руку Али-Бабы. - Говори скорее, как

войти в пещеру, а если не скажешь, я донесу на тебя султану, и он велит отрубить тебе голову.

- Зачем ты грозишь мне султаном? - сказал Али-Баба. - Поезжай, если хочешь, в пещеру, но только

тебе все равно не увезти всех денег и сокровищ. Даже если бы ты целый год возил из пещеры золото и

серебро, не отдыхая ни днем, ни ночью, - и тогда ты не увез бы и половины того, что там есть!

Он рассказал Касиму, как найти пещеру, и велел ему хорошо запомнить слова: "Симсим, открой

дверь!"

- Не забуду, - сказал Касим. - Симсим... симсим... Это, кажется, растение, вроде конопли. Буду

помнить.

На следующее утро Касим оседлал десять мулов, положил на каждого мула по два больших сундука и

отправился в лес. Он пустил своих мулов пастись на опушке леса, отыскал дверь в скале и, встав перед нею, закричал изо всех сил:

- Эй, Симсим, открой дверь!

Дверь распахнулась. Касим вошел, и дверь снова захлопнулась за ним. Касим увидел пещеру, полную

- 190 -

сокровищ, и совсем потерял голову от радости. Он заплясал на месте, потом бросился вперед и стал

хватать все, что попадалось под руку, - охапки дорогих тканей, куски золота, кувшины и блюда, потом

бросал их и срывал со стен золотые мечи и щиты, хватал пригоршнями деньги и совал их за пазуху. Так он

метался по пещере целый час, но никак не мог забрать всего, что там было. Наконец он подумал:

"У меня времени много. Буду выносить отсюда мешок за мешком, пока не нагружу всех мулов, а

потом приеду еще раз. Я буду ездить сюда каждый день, пока не заберу все, до последней монетки!"

Он схватил мешок с деньгами и поволок его к двери. Дверь была заперта. Касим хотел произнести

волшебные слова, которые открывали дверь, но вдруг оказалось, что он позабыл их. Он помнил только, что

надо сказать название какого-то растения. И он крикнул:

- Горох, открой дверь!

Но дверь не открылась. Касим немного испугался. Он подумал и крикнул опять:

- Пшеница, открой дверь!

Дверь и не шевельнулась. Касим от страха уже ничего не мог вспомнить и кричал названия всех

растений, какие знал:

- Овес, открой дверь!

- Конопля, открой дверь!

- Ячмень, открой дверь!

Но дверь не открывалась. Касим понял, что ему никогда больше не выбраться из пещеры. Он сел на

мешок с золотом и заплакал.

В это время разбойники ограбили богатых купцов, отобрали у них много золота и дорогих товаров.

Они решили все это спрятать в пещере. Подъезжая к лесу, атаман заметил на опушке мулов, которые

мирно щипали траву.

- Что это за мулы? - сказал атаман. - К их седлам привязаны сундуки. Наверно, кто-нибудь разузнал

про нашу пещеру и хочет нас ограбить!

Он приказал разбойникам не шуметь и, подойдя к двери, тихо произнес:

- Симсим, открой дверь!

Дверь отворилась, и разбойники увидели Касима, который старался спрятаться за мешком с

деньгами. Атаман бросился вперед, взмахнул мечом и отрубил Касиму голову.

- 191 -

Разбойники

оставили тело Касима в пещере, а сами переловили мулов и, погнав их перед собой, ускакали.

А Фатима весь день просидела у окна - все ждала, когда покажутся мулы с сундуками, полными

золота. Но время проходило, а Касима все не было. Фатима прождала день, прождала ночь, а утром с

плачем прибежала к Али-Бабе.

Али-Баба сказал:

- Не тревожься, Фатима. Я сейчас сам поеду на гору и узнаю, что случилось с Касимом.

Он тотчас же сел на осла и поехал в лес, прямо к пещере. И как только вошел в пещеру, увидел, что

его брат лежит мертвый на мешках с деньгами.

- 192 -

Али-Баба вынес тело Касима из пещеры, положил его в мешок и печальный поехал домой, думая про

себя:

"Вот до чего довела Касима жадность! Если бы он согласился разделить со мной деньги и не захотел

забрать себе их все, он и сейчас был бы жив".

Али-Баба устроил Касиму пышные похороны, но никому не сказал, как погиб его брат. Фатима

говорила всем, кто провожал Касима на кладбище, что ее мужа растерзали в лесу дикие звери.

Когда Касима похоронили, Али-Баба сказал Фатиме:

- Знаешь что, Фатима, продай мне твой дом, и будем жить вместе. Тогда и мне не придется строить

нового дома, и тебе не так страшно будет жить одной. Хорошо?

- О Али-Баба, - сказала Фатима, - мой дом - твой дом, и все, что у меня есть, принадлежит тебе.

Позволь только мне жить с вами - больше мне ничего не нужно.

- Ну, вот и хорошо, - сказал Али-Баба, и они с Зейнаб и Фатимой зажили вместе.

Али-Баба еще несколько раз ездил в пещеру и вывез оттуда много золота, драгоценных одежд,

ковров и посуды. Каждый день у него на кухне готовилась пища не только для него самого, Зейнаб и

Фатимы, но и для всех его бедных соседей, которым нечего было есть. А когда соседи благодарили его, он

говорил:

- Приходите и завтра и приводите с собой всех бедняков. А благодарить не за что. Я угощаю вас на

деньги моего брата Касима, которого съели на горе волки. Он был богатым человеком.

Скоро все бедняки и нищие стали приходить к дому Али-Бабы к обеду и ужину, и жители города

очень его полюбили.

Вот что было с Али-Бабой, Зейнаб и Фатимой.

Что же касается разбойников, то они через несколько дней опять приехали к пещере и увидели, что

тело их врага исчезло, а мешки с деньгами разбросаны по земле.

- В нашу пещеру опять кто-то заходил! - вскричал атаман. - Недавно я убил одного врага, но,

оказывается, их несколько! Пусть не буду я Хасан Одноглазый, если я не убью всякого, кто хочет

поживиться нашей добычей. Храбрые разбойники! Найдется ли среди вас смельчак, который не побоится

отправиться в город и разыскать нашего обидчика? Пусть не берется за это дело трус или слабый! Только

хитрый и ловкий может исполнить его.

- О атаман, - сказал один из разбойников, - никто, кроме меня, не пойдет в город и не выследит

нашего врага. Недаром зовут меня Ахмед Сорви-голова. А если я не найду его, делай со мной что хочешь.

- Хорошо, Ахмед, - сказал атаман. - Даю тебе один день сроку. Если ты найдешь нашего врага, я

назначу тебя своим помощником, а если не найдешь - лучше не возвращайся. Я отрублю тебе голову.

- Будь спокоен, атаман, не пройдет дня, как ты узнаешь, где найти своего врага, - сказал Ахмед. -

Ждите меня сегодня к вечеру здесь в лесу.

Он сбросил с себя разбойничье платье, надел синий шелковый халат, красные сафьяновые сапоги и

тюбетейку и пошел в город.

Было раннее утро. Рынок был еще пуст, и все лавки были закрыты; только старый башмачник сидел

под своим навесом и, разложив инструменты, ждал заказчиков.

Ахмед Сорви-голова подошел к нему и, поклонившись, сказал:

- Доброе утро, дядюшка. Как ты рано вышел на работу! Если бы я не увидел тебя, мне пришлось бы

- 193 -

еще долго ждать, пока откроется рынок.

- А что тебе нужно? - спросил старый башмачник, которого звали Мустафа.

- Я чужой в вашем городе, - ответил Ахмед. - Только сегодня ночью я пришел сюда и ждал до

рассвета, пока не открыли городские ворота. В этом городе жил мой брат, богатый купец. Я пришел к нему

из далеких стран, чтобы повидать его, и, подходя к городу, услышал, что его нашли в лесу мертвым. Теперь

я не знаю, как отыскать его родных, чтобы поплакать о нем вместе с ними.

- Ты говоришь, твой брат был богатый купец? - спросил башмачник. - В нашем городе недавно

хоронили одного купца, и я был на похоронах. Жена купца говорила, что его растерзали волки, но я слышал

от одного человека, что это неправда, а что этого купца на самом деле нашли в лесу убитым, без головы, и

тайком привезли домой в мешке.

Ахмед Сорви-голова очень обрадовался. Он понял, что этот богатый купец и есть тот человек,

которого убил атаман.

- Ты можешь меня провести к его дому? - спросил Ахмед башмачника.

- Могу, - ответил башмачник. - Но только как же мне быть с работой? Вдруг кто-нибудь придет на

рынок и захочет заказать мне туфли, а меня не будет на месте?

- Вот тебе динар, - сказал Ахмед. - Возьми его за убытки, а когда ты покажешь мне дом моего брата, я

дам тебе еще динар.

- Спасибо тебе за твою щедрость! - воскликнул обрадованный Мустафа. - Чтобы заработать этот

динар, мне нужно целый месяц ставить на туфлях заплатки. Пойдем!

И башмачник привел Ахмеда к дому, где жил Касим.

- Вот дом, где жил убитый купец. Здесь поселился теперь его брат, - сказал Мустафа.

"Его-то мне и надо!" - подумал Ахмед. Он дал Мустафе динар, и Мустафа ушел, кланяясь и благодаря.

Все дома в этом городе были обнесены высокими стенами, так что на улицу выходили только ворота.

Запомнить незнакомый дом было нелегко.

- Надо отметить этот дом, - говорил Ахмед сам себе, - чтобы потом узнать его.

Он вытащил из кармана кусок мела и поставил на воротах дома крестик. А потом пошел обратно и

радостно говорил себе:

- Теперь я запомню этот дом и приведу к нему завтра моих товарищей. Быть мне помощником

атамана!

Только Ахмед успел уйти, как из дома вышла служанка Али-Бабы по имени Марджана, девушка умная

и храбрая. Она собралась идти на рынок за хлебом и мясом к обеду. Закрывая калитку, она обернулась и

вдруг увидела на воротах крестик, нарисованный мелом.

"Кто это вздумал пачкать наши ворота? - подумала она. - Наверное, уличные мальчишки. Нет, крест

слишком высоко! Его нарисовал взрослый человек, и этот человек задумал против нас злое дело. Он хочет

запомнить наш дом, чтобы нас убить или ограбить. Надо мне сбить его с толку".

Марджана вернулась домой, вынесла кусок мела и поставила кресты на всех соседних домах. А потом

ушла по своим делам.

А разбойник прибежал в пещеру и крикнул:

- Слушай, атаман! Слушайте все! Я нашел дом нашего врага и отметил его крестом. Завтра я вам

покажу его.

- 194 -

- Молодец, Ахмед Сорви-голова! - сказал атаман. - Завтра к утру будьте все готовы. Мы спрячем под

халаты острые ножи и пойдем с Ахмедом к дому нашего врага.

- Слушаем и повинуемся тебе, атаман, - сказали разбойники, и все стали поздравлять Ахмеда с

удачей.

А Ахмед Сорви-голова ходил гордый и говорил:

- Вот увидите, я буду помощником атамана.

Он всю ночь не спал, дожидаясь утра, и, как только рассвело, вскочил и разбудил разбойников. Они

надели широкие бухарские халаты, белые чалмы и туфли с загнутыми носками, спрятали под халаты ножи

и пошли в город. И все, кто их видел, говорили:

- Это бухарцы. Они пришли в наш город и осматривают его.

Впереди всех шел Ахмед с атаманом. Долго водил Ахмед своих товарищей по городу и наконец

отыскал нужную улицу.

- Смотрите, - сказал он, - вот этот дом. Видите, на воротах крест.

- А вот еще крест, - сказал другой разбойник. - В каком же доме живет наш враг?

- Да вон и на том доме крест! И на этом! И здесь крест! Да тут на всех домах кресты! - закричали вдруг

остальные разбойники.

Атаман рассердился и сказал:

- Что это значит? Кто-то перехитрил тебя, Ахмед! Ты не выполнил поручения, и не придется тебе

больше с нами разбойничать. Я сам отрублю тебе голову!

И когда они вернулись в лес, жестокий атаман отрубил голову Ахмеду. А потом сказал:

- Кто еще возьмется отыскать дом нашего врага? У кого хватит храбрости? Пусть не пробует это

сделать ленивый или слабый!

- Позволь мне попытаться, о атаман, - сказал один из разбойников, Мухаммед Плешивый. - Я -

человек старый, и меня так легко не проведешь. А если я не исполню поручения, казни меня так же, как ты

казнил Ахмеда.

- Иди, Мухаммед, - сказал атаман. - Буду тебя ждать до завтрашнего вечера. Но смотри: если ты не

найдешь и не покажешь мне дом нашего врага, тебе не будет пощады.

На следующее утро Мухаммед Плешивый отправился в город. Ахмед рассказывал разбойникам про

Мустафу, и Мухаммед прямо пошел на рынок к старому башмачнику. Он повел с ним такой же разговор,

как и Ахмед, и пообещал ему два динара, если Мустафа покажет ему дом убитого купца. И Мустафа,

обрадованный, довел его до самых ворот.

"Придется и мне как-нибудь отметить дом", - подумал Мухаммед. Он взял кусок кирпича, валявшийся

на дороге, и нарисовал на воротах маленький крестик в правом верхнем углу.

"Здесь его никто не увидит, кроме меня, - подумал он. - Побегу скорей за атаманом и приведу его

сюда".

И он быстро пошел обратно к своим товарищам. А Марджана как раз возвращалась с рынка. Увидев,

что от ворот их дома крадучись отошел какой-то человек и побежал по дороге, она сообразила, что тут что-

то неладно.