Чудес не бывает [Андрей Русланович Буторин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Андрей Буторин Чудес не бывает

Начало

Моим друзьям посвящается

Мой метод прост: сажусь на хвост и не слезаю, -

Преступник – это на здоровом теле прыщик, -

И я мерзавцу о себе напоминаю:

Я – здесь, я – вот он, на то я сыщик!

В.С. Высоцкий
Личные дела сотрудников частного сыскного агентства «Бритва Оккама». Желтая папка. Гриф «Для служебного пользования».
Брокалев Олег Константинович, владелец агентства, сыщик.

Псевдоним: Брок.

Дата рождения: 16.04.196… (грязное пятно).

Место рождения: г… (продолжение грязного пятна)…ской обл.

Образование: высшее. (Пометка от руки: «Даже не одно, подробная информация – в закрытом файле»).

Семейное положение: женат, жена – Брокалева Ирина Геннадьевна. (Пометка от руки: «Псевдонимы – Бриг, Бригадирша, Бригантинушка, Зайка»).

Дети: Брокалева Александра Олеговна, возраст – переменный (с каждым годом больше) (пометка от руки: «На 1 год»).

Особые приметы: рост – 180 см; вес – переменный (с каждым годом больше) (пометка от руки: «Ненамного»); цвет волос – темно-русый, с благородной проседью; цвет глаз – серый, почти стальной; нос – средний, прямой; рот – средний, четко очерченный; подбородок – близок к определению «волевой».

Характер: волевой (пометка от руки: «Вот здесь – без оговорок»), решительный, бескомпромиссный. Беспощаден к проявлениям лени и глупости как у себя, так и у окружающих.

В связях, порочащих его, замечен неоднократно. (Пометка от руки: «Исключительно в силу профессиональной специфики».)

Семьянин – неважный. (Пометка от руки: «Некогда». Далее – другим почерком: «Не наговаривай на себя, папочка, ты – прелесть!»)

Хобби: графомания.

Кредо: Чудес не бывает!


Брокалева Александра Олеговна, совладелица агентства, секретарь, курьер, уборщица, техник-программист, агент по особым поручениям, электромонтер (пометка от руки: «Хреновый», далее – другим почерком: «А кто сказал: „Давай-давай, я снял напряжение!“»?), сыщик-стажер. (Пометка от руки: «Короче, халявщица!» Далее – другим почерком: «Папа, не хами!»)

Псевдоним: не имеет. (Пометка от руки: «Не заработала еще, малявка!». Далее – другим почерком: «Ну, знаешь ли, папочка! Поищи-ка другую дурочку на мое место!» Далее – первым почерком: «Ты меня вполне устраиваешь, дочурка». Далее – вторым почерком: «А чего тогда обзываешься?» Далее – первым почерком: «Ты еще не знаешь, как я на самом деле умею обзываться!» Далее – вторым почерком: «Это я-то не знаю? Ха-ха!» Далее – первым почерком: «Тем более». Далее – вторым почерком: «Ну и ладно!»)

Дата рождения: 10.10.19… (Тщательно вымарано. Пометка: «Папа, как не стыдно?! Я же дама!»).

Место рождения: см. данные Брокалева Олега Константиновича.

Образование: пока только среднее. (Пометка от руки: «Папа! Обязательно это подчеркивать?! Ну, провалилась! Ну, поступлю на следующий год!»)

Семейное положение: не замужем. (Пометка от руки: «Пока не покажешь диплом о высшем образовании – даже не думай!» Далее – другим почерком: «Папа!!!»)

Дети: не имеет. (Пометка от руки: «Пока не покажешь свидетельство о браке, а, следовательно, и диплом о высшем образовании – убью сразу!» Далее – другим почерком: «Ну, знаешь ли, папочка!!!»)

Особые приметы: рост – 162 см; вес – (Пометка от руки: «Только попробуй, папа!»); цвет волос – белое золото (Пометка от руки: «Я и вся такая!»); цвет глаз – синий; нос – небольшой, аккуратный, чуть курносый (Пометка от руки: «Фи!»); рот – средний, четко очерченный, губы – полные (Пометка от руки: «Не полные, а чувственные, папочка!»); подбородок – средний, круглый (Пометка от руки: «Ага! Хорошо – не квадратный, не трапециевидный или параллелограммный!» Далее – другим почерком: «Ты бы на экзамене в вуз такие знания демонстрировала!»).

Характер: Спаси и сохрани! (Пометка от руки: «Ну и ладно!»)

В связях, порочащих ее, не замечена. (Пометка от руки: «Замечу – убью!» Далее – другим почерком: «А специфика профессии?!» Далее – первым почерком: «Я тебе дам специфику!!! Ремнем!» Далее – вторым почерком: «Фи!»)

Кредо: Всё может быть!

Глава 1. Дело о проглоченной планете

Вошедший выглядел худо. Ой-ей-ей, как худо! Хоть и был далеко не худым. Скорее – толстым. Безобразно, отвратительно толстым! Пиджак так натянулся в «апогее» гигантского живота, что Броку всерьез стало страшно: не убьет ли его пуговица, если вдруг сейчас оторвется? Какую она сможет развить скорость? Ну, первую космическую – вряд ли, а вот скорость пули… как знать!

Брок с трудом оторвал взгляд от потенциальной маленькой убийцы и на всякий случай вышел из-за стола. А коль уж он сделал это, не оставалось ничего другого, как подойти к посетителю. Но осторожненько, сбоку. Тот, правда, тут же повернулся к нему лицом (и животом, соответственно), поэтому Брок, пожав мокрую подушку ладони, поспешил усадить толстяка в кресло. Сам же вернулся за стол и уже более спокойно глянул на посетителя. Ой, как худо тот выглядел! Двойные мешки под налитыми кровью печальными карими глазами (собственно, ею же налилось всё безразмерное лицо), дрожащие синие губы, одышка, пот, льющийся с лысины из-под шляпы… Ага, шляпу снял. Так и есть – лысина, тоже, разумеется, багровая. Будь Брок не сыщиком, а врачом – тут же кинулся бы мерить несчастному давление, а возможно и делать кесарево сечение… Но он – сыщик, поэтому прочь сантименты! Брок снова встал:

– Рад видеть вас в нашем агентстве! Слушаю вас очень внимательно.

– А с кем я имею честь говорить? – просипел толстяк с легкой картавинкой и промокнул лысину галстуком. – Мне сказали, помочь может только Брок…

– Я и есть Брок! – радостно воскликнул сыщик и опять сел. – Да-да, Брок! Это я.

– Я – Русский, – колыхнулся посетитель.

– Да я, собственно, тоже… Видите ли, Брок – не фамилия. Это, так сказать, псевдоним. Сокращение от «Бритвы Оккама». Вы видели вывеску?

– Нет… то есть, да, видел. – Толстяк побагровел еще больше (хотя куда уж больше-то?). – Но вы не поняли меня. Это моя фамилия – Русский. Измаил Самуилович Русский.

– Ага… Конечно, как же! – расцвел дружелюбием сыщик. – Тогда тем более!

– Тем более что? – подозрительно спросил Русский.

– Тем более я – Брок!

Толстяк призадумался на мгновение, но тут же мотнул головой, разбрызгивая по кабинету капельки пота, и голосом, полным отчаяния, выдал:

– Помогите мне, господин Брок! – Пальцы его смяли несчастную шляпу, и она сразу потемнела от влаги.

– Для того я тут и сижу, – приподнялся и вновь опустился в кресло Брок, подчеркнув этим сказанное.

– Да-да, конечно… Понимаете, у меня беда! Звонил в милицию – трубку бросили. И никто, никто мне не верит! Чудес, говорят, не бывает…

– Так у вас чудеса? – встрепенулся сыщик. – Тогда вы обратились как раз по адресу! Видите ли, я и занимаюсь только теми делами, которые кажутся чудесами.

– Что значит «кажутся»? – обиделся Измаил Самуилович. – У меня – настоящее чудо! В смысле, чудесная беда… то есть, бедные чудеса… Тьфу!.. Горе у меня, а вы… – Обиженная гора стала подниматься из кресла.

– Что вы, что вы! – замахал Брок руками, выскакивая из-за стола. – Вы меня неправильно поняли! Я верю, что у вас бедовое чудо… чудовое горе… В общем, то самое и есть!..

Толстяк нахмурился, но попытку подняться прекратил. Кресло с досадой скрипнуло.

Брок взял от стены стул и сел рядом с Русским. Чуть-чуть сбоку.

– Вы меня, пожалуйста, выслушайте! Я вам растолкую свою точку зрения, и если она вас не устроит, вы можете уйти. Но сначала послушайте, прошу вас!

Посетитель в очередной раз колыхнулся, то ли выражая согласие, то ли как бы говоря: «Ну, не знаю…» В любом случае, и то и другое сыщика устраивало, а потому он продолжил:

– Вам правильно сказали, что чудес не бывает, это именно так!.. Нет-нет, дослушайте, прошу вас! Чудес не бывает, но происходит много событий, кажущихся нам порой чудесами. Может, вы слышали, что при Российской Академии Наук даже создали Комиссию по антинауке? Ну, как же?! Знаменитый академик Гинзбург Виталий Лазаревич в ней состоит, вам ли не знать!.. Ну, не слышали – и ладно. А я вот знаю. Мало того, – Брок перешел на шепот, – я тоже в ней состоял!.. Ага. Мы объясняли там научными методами так называемые чудеса: НЛО, экстрасенсорику, «снежного человека» и даже, простите, Бога…

– Ну, знаете, ли! – дернулся с кресла Измаил Самуилович. – Нам, видимо, не по пути.

– Да погодите вы! – вскочил Брок. – Дайте же договорить! Ушел я из Комиссии… Мне тоже с ними оказалось не по пути. Я свой путь выбрал – людям помогать!.. – Сыщик достал платок и шумно высморкался. – Но! – продолжил он чуть дрогнувшим голосом. – Я вынес из прошлой работы главное свое убеждение: чудес не бывает, всему можно найти логическое, строго научное объяснение! И я его нахожу. Ведь почему мое агентство носит такое имя? «Бритва Оккама» отрезает бредовые фантазии и мистику, оставляя место лишь естественнонаучным объяснениям некоего явления и, разумеется, логике.

Да вот вам пример! Приходит как-то клиент. Дескать, спасите, беда! Пропал сын, заговорила собака и, самое странное, замолчала жена! Я с ходу делаю абсолютное логичное предположение: собака взбесилась, откусила язык у жены и проглотила сына, который теперь и «чревовещает» изнутри… Я посоветовал клиенту срочно вызвать ветеринара и сделать собаке резекцию желудка, пока мальчика не переварило. Увы, я ошибся, сделав поспешные выводы… Я ведь не знал, что «мальчику» уже под тридцать и жене клиента столько же. Сын у того от первого брака, с «мачехой» был очень дружен – как оказалось, даже чересчур! Так вот, жена укатила на Канары, каждый день звонила супругу, а потом вдруг замолчала. Почему? А потому что «сынок», не сказавшись отцу, укатил к «мамочке». Разумеется, после этого ей уже стало не до разговоров…

– А собака? – спросил Русский.

– Что «собака»? – удивился Брок.

– Почему заговорила собака?

– А вот это действительно осталось загадкой, вы знаете… Но это ведь уже мелочи, не так ли? Какая-то собака, когда в семье – драма!

Посетитель засопел, о чем-то усиленно размышляя. Услышанная история его явно заинтересовала.

– Я вот что подумал, – изрек он в итоге раздумий. – Быть может, псина проглотила мобильник того человека? Жена продолжала с ним разговаривать, а ему казалось, что это собака!

– Вы знаете, а ведь я об этом не подумал… – в свою очередь задумался Брок. – Интересная версия! У вас удивительно развито логическое мышление, мой друг! Не хотите поработать у меня консультантом?

– Не хочу, – честно ответил Русский.

– Что ж, – встал сыщик и протянул посетителю руку. – Тогда не смею вас более задерживать.

– Не смеете? – вылупился на него Измаил Самуилович. – А как же моя проблема?

– Еще проблема?! – удивился Брок.

– Что значит «еще»? Разве какая-то уже была?

– Ну, как же… А эта, с собакой? Ах да, простите!.. Ну, что ж, я вас слушаю. – Брок снова плюхнулся на стул и заложил ногу за ногу. – Надеюсь, вы не проглотили мобильник?

– Хуже, – буркнул Русский. – Похоже, я проглотил планету. – И он осторожно погладил свой необъятный живот.

– Планету? – участливо закивал сыщик. – Да-да, конечно. Типичный, знаете ли, случай.

– Типичный? – вспыхнул толстяк. – Что вы хотите этим сказать, господин Брок?!

– Ну, вы знаете, – смутился Брок и покрутил в воздухе ладошкой. – Планеты там всякие, кометы, астероиды… Спутники, опять же, – как естественные, так и, вы не поверите, искусственные. Да-да! Вот, недавно сообщали: на спутник Сатурна Титан сел земной аппарат! Вы представляете? Миллионы километров! Мил-ли-о-ны!

– И что? – обиженно фыркнул клиент. – При чем тут это?

– Да как же?! Разве вы не слушали мое объяснение? Всё это имеет логическое, абсолютно научное объяснение! Еще Иоганн Кеплер вывел законы движения планет, а также комет, астероидов и прочего космического мусора. Всё просчитано, всё математически обосновано!

– И планета в моем животе обоснована?! – вскипел Измаил Самуилович.

– Ну-ну, голубчик, не кипятитесь, – похлопал Брок Русского по плечу. – Обосновать можно всё. Хотелось бы только знать: с чего вы взяли, что в вашем животе планета? Хотя… – Сыщик критически оглядел выпирающий из-под пиджака шар. – Судя по форме… Скорее, именно планета, нежели, допустим, астероид. Те, знаете ли, в большинстве своем имеют неправильные формы.

– Эх-х-х! – шумно выдохнул Русский. – Если бы мне было еще куда пойти!..

– Зачем? Чем же я вас не устраиваю? Или, может, в моих рассуждениях отсутствует логика? Вы меня обижаете, голубчик…

– Логика таки есть, – не стал спорить Измаил Самуилович. – Только она, уж простите, несколько… нечеловеческая.

– Так-так-так, – надулся Брок. – Переходим на личности. Продолжайте, чего уж!

– Вы рассуждаете как машина, как, извиняюсь, робот! Всё у вас просчитано, всё обосновано, чудес не бывает… Вы хоть понимаете вообще, в чем моя проблема? У меня в животе – пла-не-та! Обитаемая, между прочим.

– Ах, вот даже как? – закинул ногу на ногу сыщик. – Ну, ладно. Пусть я робот, Франкенштейн, пусть даже Железный Дровосек. А вы сами-то, часом, не Великий Гудвин? Или, хотя бы, Гудини? Что это за фокусы – населенная планета в животе? Что за бред вы несете, милейший? – Видно было, что Брок чертовски обижен. Никогда ранее он не позволял себе разговаривать с клиентами в таком тоне. И сыщик осознал это. Вновь подскочил со стула и даже слегка поклонился толстяку. – Простите меня, ради Бога, Измаил Самуилович! Нервы, нервы! Работенка еще та, знаете ли… Давайте вернемся к вашей проблеме. Непосредственно, так сказать. Без лишней лирики. Будем считать, что я и впрямь робот. Дайте мне вводные!

– Хорошо, – смягчился клиент. – Простите и вы меня. Я вас прекрасно понимаю: трудно поверить в то, что свалилось на мою голову!

– Планета?! – ахнул Брок. – На голову? Позвольте, но вы же сказали – в живот!

– Вы действительно робот, господин Брок. Понимаете всё настолько буквально… Ну, конечно, в живот. И не свалилась, разумеется, в прямом смысле, а… гм-м… похоже, я ее проглотил.

– Зачем?! – не удержался сыщик.

– Буду с вами откровенен: есть у меня один большой недостаток. Я страшный обжора! Ем всё и всегда. Вы не представляете, как мне тяжело не проглотить чего-нибудь в течение получаса. Вот, кстати, я не ел уже минут сорок – и у меня просто в глазах темнеет. – Русский зажмурился и тряхнул головой. На сыщика полетели капли. Он отбежал к столу и занял свое прежнее место.

Толстый клиент открыл глаза, не увидел рядом Брока, и челюсть его начала отвисать.

– Я здесь! – щелкнул пальцами сыщик. – Сейчас позвоню дочке, она принесет обед. Обычно мы работаем вместе, но заболела супруга… – Он потянулся к телефону.

– Что вы, что вы! – замахал руками Русский. – Ни в коем случае! Такие хлопоты из-за меня!

– Почему из-за вас? – Брок стал набирать номер. – Я всегда обедаю в это время. Из-за вас я его как раз чуть было не пропустил… – Лицо сыщика приняло умильное выражение: – Алло, дочурка! Обедик готов? Неси скорей, папа проголодался! – Услышав, как посетитель шумно сглотнул слюну, добавил: – И дядя тоже. Какой? Большо-о-ой! Так что неси шустренько и многонько. – Брок положил трубку и встревоженно глянул на исходящего слюной клиента. – Вам плохо, Измаил Самуилович?

– Ничего-ничего, – Русский вытер галстуком лацканы пиджака и подбородок. – Простите, как начинаю думать о еде…

– Сейчас дочка принесет чего-нибудь вкусненького. Моя жена так готовит! М-м-м… – Сыщик закатил глаза. Но тут же вновь принял официальный вид. – А пока вернемся к делу. Итак, вы сказали, что едите всё и всегда. «Всё» – надо полагать, фигуральный оборот речи? А то скажете опять, что я буквоед. А я, знаете ли, хочу, наконец, услышать историю про планету.

– Да-да, я как раз подошел к этому… Собственно, мне и рассказать-то нечего. Видимо, я проглотил ее случайно. Может, с немытыми фруктами? Ленюсь иногда помыть – это ж вставать надо, идти к крану…

– Понимаю! – поддержал Русского Брок. – Прекрасно вас понимаю.

– Это хорошо, что мы стали таки находить взаимопонимание. Потому что сейчас я и хочу вам рассказать про чудеса. Два дня тому назад я первый раз услышал голос. – Измаил Самуилович предупредительно вытянул руку: – Только не думайте, что я псих!

– Это было бы чересчур простым решением, – замахал руками сыщик. – Не хочу даже останавливаться на данной версии!

– Спасибо. Так вот, голос звучал негромко, но… как бы это правильно выразиться… отчетливо и убедительно. Я думал, радио, или соседи шумят – стены-то, сами знаете…

– Ой, и не говорите! – отмахнулся Брок. – Та же история! Просыпаюсь как-то, а у жены бессонница – колет орехи на кухне молоточком. Кричу: «Сколько времени, Ирусик?», а мне сосед из-за стенки: «Полтретьего ночи, уроды!» Падение нравов полнейшее! Бескультурье, грубость. Простите, я вас отвлекаю…

– Молоточком? А вы, извиняюсь, в каком доме живете?..

– Да разве это жизнь? – вздохнул сыщик. – Не берите в голову, продолжайте.

– Так вот, – подозрительно оглядев сыщика, продолжил Русский. – Прислушался я, а голос-то из живота идет…

– Мужской, женский? – Брок схватил ручку и занес ее над блокнотом. – Акцент? Заикание? Отличительные признаки?

– Не понять чей. Скорее, механический, неживой какой-то. Как это?.. Синтезированный, да?

– Вам виднее! Вы же его слушали.

– Ну да. Вот он-то и сказал, чтобы я вернул их планету. Дал сроку три дня. А как я ее верну? Я, простите уж… – Толстяк огляделся и зашептал: – Даже слабительное принимал и клизму ставил…

– Вот теперь я вам верю! – погрозил сыщик пальцем. – Такое не придумать.

– Да уж!.. Только не помогло ничего. Вчера снова был голос. Сказал, два дня осталось.

– А что потом?

– А потом, говорит, запустим ракету. На поражение.

– И кто же это, по-вашему, говорил?

– Как кто? Инопланетяне, естественно! Ну, то есть, жители этой моей планеты.

– Голубчик, но ведь инопланетян не бывает! – заломил руки Брок. – Ну, нет никаких инопланетян, понимаете?

– Да как же нет, если есть? – занервничал Русский. – Вы что, опять за свое? И планеты, по-вашему, нет?

– А вот этого я не говорил, не надо передергивать, голубчик! Планета – физический объект. А вот инопланетяне, зеленые человечки, НЛО всякие – это уже к другим специалистам! Хоть ноль-два звоните, хоть ноль-три – и там, и там с удовольствием помогут.

– А как же голос?!

– Голос – это уже надо думать. Вот это как раз моя работа. Может, вы тоже мобильник проглотили…

– Так вы беретесь мне помочь?

– А зачем я иначе тратил бы на вас столько времени, Измаил Самуилович? Конечно, берусь! – Сыщик снова вышел из-за стола. – Вот только пообедаем с вами – Сашенька уже идет.

Входные двери и впрямь распахнулись. В кабинет впорхнула изящная блондинка в джинсиках и желтенькой кофточке. Чмокнула в щеку папу, поставила на стол объемную сумку, бросила из-под длинных ресниц застенчивый взгляд на посетителя.

– Знакомься, Сашенька, – повел рукой Брок. – Господин Русский!

– Никогда бы не подумала, – покраснела девушка.

– Это у меня фамилия такая – Русский, – поспешил объясниться смущенный клиент. – Измаил меня зовут. Можно Изя.

– Самуилович, – добавил Брок. И принялся шурудить в сумке.

– Сядь, папа, я сама! – перехватила сумку Александра. Сыщик послушно вернулся в кресло.

Девушка достала большой алюминиевый термос, затем термос поменьше – с веселыми райскими птичками на боках, а напоследок – желтую эмалированную кастрюлю, замотанную полотенцем. Извлекла два комплекта тарелок, по паре ложек и вилок, разложила и расставила на столе.

– Подсаживайтесь, Изя Самуилович! – мурлыкнула Сашенька и принялась разливать густую бордовую жидкость, исходящую паром.

Русский, словно сбросив вмиг полцентнера веса, резво подкатил к столу кресло. А Брок, напротив, столь же резво отпрянул от тарелок.

– Фто это?! – зажав нос, прогундосил он в ужасе.

– Папа! Как не стыдно?! Это борщик, – закачала головой Александра. – Мама совсем разболелась, и я всё приготовила сама. Под мамину, разумеется, диктовку. – Девушка отвернулась от неблагодарного отца и улыбнулась Русскому. – Это мой первый в жизни кулинарный опыт! Изя Самуилович, попробуйте. Мне так важно услышать ваше мнение…

Расцветший от Сашенькиной улыбки Русский с готовностью схватил ложку.

– Стойте!!! – вскочил Брок, в ужасе вскинув руки. – Не делайте этого, прошу вас!

– Отчего же? – Измаил Самуилович занес столовый прибор над тарелкой. Сыщик схватил первое, что подвернулось под руку – им оказался калькулятор – и швырнул, метя в ложку. Удар достиг цели – ложка звякнула об пол, а побледневший посетитель затряс ладонью.

– Вы что? Рехнулись?!

– Простите, Бога ради, но это опасно для жизни! – схватился за голову Брок. – Всё, что впервые делает моя дочь, заканчивается катастрофой! Я помню, как в детстве она первый раз искупала котенка! Как пошла в первый класс! Как полгода назад впервые села за руль!..

– Папа! – тряхнула светлой челкой Сашенька. – Не позорь меня перед гостем! Котенок, между прочим, выжил.

– А инфаркт директора школы? А гипс инструктора по вождению?! По самые брови…

– Разве я виновата, что мужчины такие слабаки? – Девушка вновь улыбнулась Русскому: – Не слушайте его, Изя Самуилович, папа порой словно бредит.

– Я это заметил, – пробурчал шокированный толстяк. Пыхтя, наклонился, поднял ложку, обтер ее галстуком и снова занес над тарелкой.

Брок рухнул в кресло, всё еще сжимая голову руками. Вдобавок зажмурив глаза.

– Как хотите… Дело ваше. Вы предупреждены. Надеюсь, вы хорошо подумали? Это ваше конечное решение?

– Если уж вы так против того, чтобы я покушал, – вызывающе начал Русский, – то, учитывая вашу извращенную логику, мне следует поступить как раз наоборот! Будем считать это нашим общим решением! – И голодный толстяк начал жадно поглощать «борщик». Опустошив тарелку, он мигом прикончил и порцию Брока. Сашенька с готовностью подала второе и обернулась к отцу:

– Вот видишь, папа, он вовсе не умер!.. – Девушка замерла с открытым ртом. Брок смертельно побледнел, волосы на его голове шевелились, а трясущийся палец указывал за спину дочери.

Саша оглянулась. Не будь она девушкой закаленной и мужественной, – плоть от плоти сыщика Брока – завизжала бы наверняка! Измаил Самуилович Русский, судя по всему, завершал свои бренные дела в этом мире. Толстое лицо его исказила гримаса адского ужаса, словно он глядел уже в котлы Преисподней. А может быть, таким причудливым образом оно отражало восторг от вида райских кущ. Щеки несчастного толстяка посерели и обвисли, глаза выкатились и стали белыми, как у снулой рыбы, язык в хлопьях пены вывалился на подбородок. Скрюченные пальцы впились в кожаные подлокотники кресла – да так, что обивка одного из них лопнула. Но самое страшное происходило с животом Измаила Самуиловича. Он то опадал, то раздувался, то начинал под натянутой до треска тканью кошмарный, завораживающий безумием танец. А еще – живот хрипел и булькал. Сашеньке показалось, что она слышит из поджировых глубин вопли ужаса и отчаяния. А еще ей почудились странные хрипы, напоминающие обратный отсчет: «…Три, два, один, пуск!»

Живот Русского прыгнул. Треснула ткань пиджака. Возле уха сыщика Брока свистнула долгожданная пуговица. Пискнуло двойное стекло оконного стеклопакета, возмущаясь сквозной дырой. Дрогнули стены. Измаил Самуилович Русский, раскинув руки и распластав голое пузо, лежал на полу. Глаза его были закрыты.

Первой к упавшему бросилась Саша.

– Папа, он еще дышит! Скорее звони!.. – Девушка отбросила с груди умирающего остатки рваных лохмотьев, сдернула с толстой шеи галстук. Она лихорадочно соображала, с чего следует начать: с искусственного дыхания рот-в-рот, или с массажа сердца. И то, и другое ей было внове. До сердца сквозь жировые прокладки было, пожалуй, не добраться. Искусственное дыхание делать не хотелось. Особенно рот-в-рот. Да и надо ли, раз человек дышит? Тут Сашенькин взгляд упал на обнаженный живот несчастного, безвольно съехавший набок, и девушка всё же не смогла удержать крик: – Мамочка, кровь!!! Папа, он ранен!

Чуть выше пупка Русского зияла черная дырочка. Из нее печально вытекала алая струйка.


К счастью, «скорая» приехала быстро. Худая, строгая врачиха, бегло осмотрев живот Русского, кивнула санитару с водителем, стоявшим у входа с носилками, и пока те грузили неподъемного клиента, отвела Брока в сторону и, прищурившись, злобно шепнула:

– Огнестрельное!.. Милиции сообщу!

– Разумеется, это ваш долг, – ответил Брок, «не понимая» намека.

– Ну, как знаете, – сжала тонкие губы врачиха и вышла за кряхтящими с носилками мужчинами, сильно хлопнув дверью.

– Подумаешь! – скорчил рожу сыщик, убедившись, что его никто не видит. – Нашла чем пугать – милицией!..

– Тем более, выстрел был произведен изнутри живота, – профессионально подметила Сашенька.

Глава 2. Дама с помойки

Следующее рабочее утро сыщика Брока снова началось в одиночестве. Жена по-прежнему болела (хоть ей и стало немного лучше, так что на съедобный обед Брок всё же надеялся), поэтому Сашенька осталась с мамой.

Клиентов тоже пока не было (на «пока» Брок надеялся не менее сильно, хоть и прошло уже три бесполезных часа), так что сыщик, скосив всё же глаза на Сашенькин стол и даже заглянув под него, зашел в Интернет на сайт сетевого конкурса фантастических рассказов «Склеенные ласты».

Брок очень любил участвовать в различных сетевых литературных конкурсах, чем вызывал со стороны других членов семьи некоторое недоумение. Во всяком случае, Ирина Геннадьевна – дражайшая супруга – соболезнующе покачивала головой и горестно вздыхала, а Сашенька громко фыркала, морщила курносый носик и выразительно крутила пальцем у виска (последнее – когда думала, что папа этого не видит).

Он никогда не выигрывал в подобных конкурсах, мало того – даже ни разу не вышел в финал. Каждый раз сильно расстраивался, зарекался участвовать впредь, но… Как только начинался очередной конкурс – в голове сыщика начиналось брожение; сюжеты разбухали, обрастали действиями, персонажами, описаниями, прочей литературной лабудой, и Брок уже не мог удержать «крышку» – ее просто срывало мощной струей творческого пара. Сыщик на два-три дня забывал о делах, и строчил, строчил, строчил…

А потом начиналось время терзаний, когда участники читали и комментировали анонимные (в подавляющем большинстве подобных конкурсов) произведения сотоварищей. Брок не любил критиковать чужие творения и делал это редко, зато близко к сердцу принимал то, что писали о его рассказах другие. Он бледнел, когда его писанину ругали, краснел, если хвалили (да-да, случалось и такое) и не находил себе места, покрываясь пятнами, когда над ней издевались. А любителей поиздеваться среди конкурсантов хватало!

Особенно доставал Брока своими злобными пасквилями некто Мафиози (в основном «критики» пользовались подобными сетевыми псевдонимами – никами). Он столько раз надругался (другого слова сыщик не мог подобрать для подобного действа) над рассказами Брока, что тот готов был найти охальника «в реале» и сдать собственноручно в органы правопорядка для привлечения к уголовной ответственности по статье «Изнасилование в особо извращенной форме». Сыщик даже вычислил настоящее имя негодника, применив все свои профессиональные таланты. Им оказался Антон Кожинов – очень милый с виду (на фото, найденных в Интернете) молодой парень с добрыми серыми глазами и застенчивой улыбкой. Из-за коварной двуличности Мафиози Брок возненавидел его еще больше. Теперь он считал, что никакой суд не сможет наказать мерзавца по заслугам и очень мечтал задушить парня собственноручно.

Зато сыщик моментально таял, пунцовел, становился мягким, легким и пушистым, когда попадал под «критическое перо» некой Даши Панкратовой, которая никогда не пользовалась ником, что особенно подчеркивало в глазах Брока ее исключительную порядочность. Девушка (а может, бабушка – кто их разберет, этих виртуалов!) – настолько деликатно разбирала тексты сыщика, что даже явные ошибки и ляпы казались после ее добрых слов оригинальными находками. Поначалу Брок также хотел отыскать фотографию девушки, но потом испугался. А что если она и впрямь окажется бабушкой (а то и – чем черт не шутит? – дедушкой)?! Сыщик бы этого не пережил.

Конкурс начинался сегодня, в пятницу. Брок зашел на сайт и увидел тему. «Нанотехнологии на службе у Сил Зла», – прочитал он. Руки сыщика безвольно опустились. Что писать, он совершенно не знал. Так было почти всегда – озарение наступало обычно ближе к вечеру пятницы (срок для написания рассказов ограничивался вечером понедельника). Но на сей раз Брок действительно впал в ступор. Разумеется, он знал о нанотехнологиях, и знал немало. Но все эти знания говорили о том, что нанотехнологии – это перспективное направление в науке, что это прорыв к блистающим вершинам прогресса, изобилия… В общем, они говорили хоть и избитыми штампами советских агиток, но подразумевали не менее шаблонный вывод: нанотехнологии – это хорошо! Добро, то есть. Но никак не Зло. Ну, мелькал то тут, то там в околонаучных кругах шепоток о так называемой «серой слизи», в которую, при неосторожном обращении с новой технологией может превратиться вся наша планета, но… Но в подобные сказки сыщик Брок не верил. Потому что в чудеса не верил в принципе.

И потом, наверняка добрая половина участников конкурса как раз и возьмется обыгрывать эту «серую слизь»! А Брок непременно хотел на сей раз если не победить, то хотя бы пройти в финал, поэтому он непременно должен был написать нечто оригинальное! Но что? Что?!

Сыщик обхватил голову ладонями и закачался в кресле. О чем же писать рассказ?! Неужели – о «серой слизи»? Но его ж тогда непременно смешает с этой самой слизью и размажет по асфальту без катка, склеенными той же слизью ластами проклятый Мафиози! Растрезвонит по всему форуму, какой он, Брок, бездарь!..


Дверной колокольчик звякнул столь неожиданно и громко, что Брок закричал. А когда увидел источник звяканья, влетевший в офис, заорал во всё горло и, сгруппировавшись, кувырнулся с кресла под стол. Орать он не забыл и лежа под столом, хотя уже и не очень понимал, зачем он это, собственно, делает. Ну, влетело в агентство нечто большое, чумазое, косматое, окровавленное и бесформенное – что из того? Это ж всё-таки сыскное агентство! Клиент всякий бывает!.. Вот, был же случай – забрел как-то пьяный, вонючий, грязный бомж, уселся в кресло и требовал его побрить, ссылаясь на слово «бритва» в названии заведения! Между прочим, пришлось, чтобы не ронять марку… А тут? Да он толком и разглядеть не успел, что именно «тут». Может, особо и страшного-то нет ничего, а он вопит!..

«Нет, – подумал сыщик и осторожно перестал орать, оставляя, впрочем, горло „на взводе“, – на работе надо думать о работе, а не о „Склеенных ластах“»!

– Что вы хотели? – как можно любезней спросил он из-под стола и остался собой доволен, голос почти не дрогнул.

Ответа, впрочем, не последовало. Брок откашлялся и повторил вопрос громче. Его вновь проигнорировали.

«Видимо, звуковые волны отражаются от стенок стола и столешницы, – сделал предположение сыщик, – а потом, столкнувшись, взаимно гасят друг друга». Из данного предположения следовал не очень желательный вывод: чтобы быть услышанным, необходимо вылезти из-под стола…

Брок вынул из кармана авторучку, чтобы сделать перед клиентом вид, будто именно за ней и нырял под стол. Этим было сложно объяснить звуковое сопровождение, но сыщик в глубине души надеялся, что посетитель туг на ухо (возможно, как раз поэтому он и не отвечал на вопросы?).


Был ли посетитель тугоухим, сыщик сразу выяснить не смог. Потому что лежал тот посреди комнаты без признаков жизни (во всяком случае, без сознания). И даже не посетитель, а посетительница. Грязная, с окровавленными, спутанными паклей волосами, но тем не менее – прекрасная! К такому выводу пришел Брок, рассмотрев лицо незнакомки. Вот только лишь губы, на его вкус, были слегка тонковаты. А то, что находилось ниже лица (поскольку женщина лежала, а не стояла, то, правильнее будет не «ниже», а «между подбородком и подошвами»), к большому сожалению сыщика, мешала рассмотреть грязная, рваная, серая с желто-бурыми пятнами тряпка, вид которой и источаемая ею вонь недвусмысленно говорили, что достали этот «предмет гардероба» прямиком из помойки. Видно было лишь раскинутые в стороны руки (руки как руки, если не обращать внимания на грязь – только пальцы, на вкус Брока, коротковаты) и ноги ниже колен. Ноги сыщику откровенно не понравились! Он, конечно, не являлся дипломированным оценщиком ног, но какому, скажите, мужчине нужен диплом, чтобы оценить женские ноги? Правильно, в этом деле все мужики – первоклассные специалисты! И любой из них при виде этих вот торчащих из-под вонючей хламиды ног, сказал бы: «Нет, батенька, это не ноги! Это бутылки какие-то, горлышками вниз!» И этому вполне охотно можно поверить, учитывая, что по бутылкам большинству мужчин также диплом защищать не надо.

Налюбовавшись вдоволь на посетительницу, обойдя ее при этом раза четыре, Брок наконец-то забеспокоился ее неподвижностью. Сыщик наклонился и приложил пальцы к сонной артерии женщины. Пульс прослушивался четко. Не менее четко прослушалась и брошенная сквозь сжатые зубы фраза:

– Убери руки, придурок!

– Позвольте! – отпрянул Брок. – Да как вы смеете?!

Женщина открыла глаза. Прекрасные – серые и лучистые. Полные одновременно тоски и презрения.

– Орать будешь еще? – поинтересовалась их владелица.

– Думаю, нет, – осторожно сказал сыщик.

– Думает он, – хмыкнула женщина и села. Потом медленно поднялась с пола, придерживая норовящую съехать с плеч хламиду. Сыщик откровенно ждал этого и судорожно сглотнул.

– Но-но, кобелина, дырку глазами не протри! – заметила интерес Брока незнакомка.

– Дырку? – подпрыгнул сыщик и залился краской. – Не имею, знаете ли, привычки!

– Ладно, проехали, – махнула рукой женщина и плюхнулась в кресло для посетителей. – Курить у тебя можно?

– Да-да, конечно, курите!

– Курите!.. Угости даму, тогда и покурю.

– Да я, знаете, как-то… – замялся Брок. – Видите ли, курить очень вредно… Вы даже не представляете себе, насколько! Никотин пагубно влияет на мозг, легкие, сердце, – начал загибать он пальцы, но посетительница рявкнула:

– Замолчи, идиот! Я – сестра профессора Хитрюгина, доктора медицинских наук! Получше тебя знаю, что мне вредно, а что полезно. Есть у тебя курево, чудила?

– Почему вы меня всё время оскорбляете? – передернул плечами Брок. – Я прямо-таки какое-то неуважение к себе ощущаю с вашей стороны!

– А за что тебя уважать-то? – прищурилась женщина. – Орешь, как резаный – чуть не сдохла на хрен, – руками беззащитную девушку лапаешь, лекции придурочные читаешь… – И заорала вдруг, рывком поднявшись с кресла: – Ты дашь мне закурить или нет, козлина?!

От неосторожного движения ужасная тряпка слетела всё-таки с ее тела, и сыщик впился глазами в обнаженное (как оказалось – полностью!) тело. Но то, что открылось его вожделенному взору, подействовало на него так, что Брок опять заорал – еще истошней, нежели в первый раз. Он дернулся было к столу, чтобы вновь нырнуть под него, но властный голос незнакомки, перекрывший его дикий ор, заставил сыщика замереть на месте, вжав голову в плечи:

– Стоять, паскудыш!!! Смотреть сюда! Глаз не отводить! – Женщина демонстративно выпрямилась, выпятив то, что ей вполне без стеснения можно было выпячивать. Брок уставился на это вполне-ничего-себе, не мигая, боясь опустить глаза ниже, поскольку оно – было бы точнее сказать «они», – без сомнения, выглядели куда аппетитнее, чем всё остальное… С трудом сдерживая рвотные позывы, он нечаянно глянул всё-таки вниз и тут же крепко зажмурился. Но перед мысленным взором всё равно продолжало белеть рыхлое, обезображенное внизу целлюлитом тело, расходящееся к бедрам подобно сторонам равнобедренного треугольника, пытающегося сесть на шпагат. Талии оно было лишено в принципе, а там, где висел низ бесформенного, в мерзких складках живота, прикрывая собой, к счастью, наиболее интимное место, у нормальных людей уже находились колени… «С таким низким центром тяжести она должна быть необычайно устойчивой!» – подумал расчетливый сыщик. Но от дальнейших размышлений его отвлек негодующий голос тошнотворной красавицы:

– Что, не нравится?! – Но возглас неожиданно сорвался, послышались разрывающие сыщицкую душу всхлипывания, зашуршала ткань, скрипнуло кресло, и уже совсем другой голос – тихий и жалобный – позвал Брока: – Можешь смотреть, я оделась…

Сыщик осторожно раскрыл левый глаз. Женщина сидела в кресле. Грязная хламида прикрывало недавно виденный ужас. Правый глаз Брока тоже открылся.

– Ты ж обещал не орать! – вздохнула незнакомка.

– Не совсем, – замотал головой сыщик. – Я сказал: думаю, нет. То есть, возможно не буду. Я ж не знал…

– …что увидишь такое? – закончила за него женщина и горько усмехнулась. – Я тоже не знала, что такой стану! Еще сегодня утром не знала…

– Позвольте, но как же?! – вскинулся Брок. – Что значит «сегодня утром»? Вы хотите сказать, что ваша фигура претерпела подобные изменения за несколько часов? Но ведь это полный бред! Чудес не бывает!

– Сейчас и тебя не будет, чудила! – Посетительница начала приподниматься в кресле, и тряпка медленно начала сползать с покатых плеч. Вынести повторного сеанса убийственного стриптиза сыщик бы просто не смог, поэтому он поспешил вытянуть в сторону грозящей опасности обе руки и отчаянно запричитал:

– Нет-нет-нет! Не надо, пожалуйста! У меня жена, дети… то есть – дет… то есть – дот… в смысле – дочь!..

– И что?

– Ничего. – Брок взял себя в руки и перестал причитать. – Я погорячился, простите. Так что, вы говорите, с вами случилось утром?

– Ты мне дашь наконец закурить? – скрипнула зубами посетительница и вновь опустилась в кресло.

– Да, конечно! – Брок открыл стол и достал пачку «Парламента», которую он держал исключительно для клиентов. Издалека, с вынужденным поклоном протянул ее женщине вместе с зажигалкой, встроенной в массивную пепельницу.

– Ты ж говорил, что курить нельзя? – округлила прекрасные глаза незнакомка. – Для здоровья вредно!..

– Вам можно, – вежливо улыбнулся Брок. – Вряд ли вам что-то уже повредит.

– Ну-ну… – Женщина прикурила, жадно затянулась, закашлялась и пробормотала: – Не курила она что ли, паскуда?

– Кто? – шире улыбнулся сыщик.

– Она! – Посетительница брезгливо ткнула в собственную грудь пальцем.

– Ах, она-а-а! – протянул Брок, раздвинув губы до максимума. Стало больно. И снова страшно.

– Ладно, – устало махнула рукой собеседница, осторожно втянула дым, поморщилась и раздавила окурок в пепельнице. – Сейчас всё расскажу. Ты, что ли, сыщик Брок?

Сыщик в безумной надежде огляделся, не увидел в офисе никого, кто бы подошел еще на означенную роль и потухшим голосом признался:

– Я… – И всё-таки спросил: – А как вы догадались?

– А вот! – Посетительница факирским жестом достала из-под тряпки мятый клочок газеты с подозрительным пятном посередине. – Гляди! – И шмякнула это непотребство на стол Брока.

Сыщик отодвинулся к самой стене и, прищурившись, прочитал: «…гентство „Бритва Оккама“. Сыщик Брок профессионально и быстро раскроет самые невероятные и загадочные дела, умело отсечет налет кажущегося чуда от истины…»

– И что вам, простите, требуется отсечь? – глянул он на собеседницу с пробудившимся интересом.

– Мне уже как раз отсекли, – криво усмехнулась прекрасная чудо-юдина и чиркнула большим пальцем по горлу. – Голову! То есть, ее-то как раз и оставили. А тело – свистнули!

– Да-да, конечно, – закивал Брок. – Типичный, знаете ли, случай. Нельзя оставить тело ни на минутку!..

– Что ты несешь, чудила?! – посуровела женщина и вновь стала приподниматься в кресле. – Ты хоть знаешь, кто я такая?! Я сестра самого…

– …профессора Ханыгина! – поспешил докончить Брок. – То есть, Хануркина… Хренюгина…

– Хитрюгина!!! – возмущенно гаркнула посетительница и затрясла кулаками. Тряпка вновь свалилась с ее плеч. Сыщик зажмурился и пискнул:

– Доктора медицины Хитрюгина! Коне-е-ечно! Как же, как же! Кто не знает старика Хитрюгина? – Он приоткрыл одно веко, увидел, что тряпка снова на месте, женщина, к сожалению, тоже и заискивающим тоном поинтересовался: – А вас как звать-величать, уважаемая?

– Меня зовут Тамара, – томно ответила обладательница прекрасной (хоть и невероятно грязной) головы. – Тамара Хитрюгина. – И грациозно вытянула ладонь над столом сыщика. Тот судорожно сглотнул и, поскольку дама застенчиво отвела глаза, быстро шлепнул протянутую руку печатью, в надежде, что прикосновение влажной от чернил резины сойдет за поцелуй.

– Тамарочка, – заговорил Брок, вновь становясь самим собой – прожженным знаниями, хладнокровным и опытным профессионалом. – Расскажите, что привело вас ко мне. Что с вами случилось? Зачем и почему? Откуда вы вообще свалились на мою голову?! – Последний вопрос, сорвавшись всё-таки, он прокричал уже в полном отчаянье. Но Тамара Хитрюгина не заметила начавшейся у сыщика в очередной раз истерики и стала отвечать как раз с последнего вопроса:

– Я пришла к вам с помойки…

Глава 3. Отрезанные головы, украденные тела, борщик… В общем, та еще гадость

– …А что мне оставалось делать? Я ведь голой от них убежала… И зачем, спрашивается? Надо было сразу и брать их тепленькими! Но уж очень я не в себе была от всего этого… Когда очухалась, гляжу – голая несусь, а кругом люди! Если б я со своим телом бежала, то и дело другое, я б гордилась еще, а так… Пришлось на помойке прятаться, нашла вот на ней пододеяльник какой-то… А потом и газетку с твоим адресом…

Ответ Тамары Брока ничуть не удивил. Он понимающе улыбнулся и, подбадривая женщину, часто-часто закивал.

– Не тряси башкой! – хмуро отреагировала на это посетительница. – А то отвалится…

– Да-да! – спохватился Брок, благородно пропустив мимо ушей очевидную грубость. – Вы что-то намекали про отсечение головы?

– Намекала!.. – фыркнула Тамара, и рука ее невольно погладила шею. – Мне ее самым натуральным образом отфигачили!

Брок закатил глаза, мысленно умоляя о чем-то всех святых и снова закачал головой, теперь уже в горизонтальной плоскости.

– Не трясибашкой, я сказала! – прикрикнула женщина. – А то сейчас встану и уйду!

Сыщик обрадовался было и собрался удвоить частоту головоколебаний, но тут же вспомнил, для чего он тут сидит и, устыдившись, вдвое их уменьшил.

– Я пошла, – привстала Тамара. Брок остановил поворот головы. Как раз на половине оборота, так что смотрел теперь не на посетительницу, а в окно. Сразу стало легче. В окне виднелись красивые, угрюмо-серые пятиэтажные «хрущебы», в тусклых окнах которых весело отражалось солнышко. Брок улыбнулся. И ласково мурлыкнул:

– Ну, куда же вы, голубушка? Я – весь внимание. Начинайте вашу кровавую драму!

– Именно, что драму!.. – пробурчала «дама из помойки». – И как раз кровавую. Не сильно, правда. Кровь на месте вроде осталась. Разве чуть-чуть вытекла… Не критично.

«Какие мы знаем речевые обороты!» – про себя хмыкнул Брок, а «вслух» лишь кивнул. Осторожно. Продолжайте, дескать. Но, поскольку он смотрел при этом в окно, Тамаре Хитрюгиной показалось, что сыщик кивает какому-то знакомому за окном.

– Я вам не мешаю? – холодным тоном процедила она. – Может, мне всё-таки уйти?

– Да в чем же дело-то?! – повернулся наконец к женщине Брок. – Я же ж слушаю ж!

– Не жужжи, – сказала Тамара. – Тоже мне жук!

– Жена жарила жир жабы, – зачем-то выдал сыщик. – Жарко! Жисть-жистянка…

Посетительница испуганно глянула на Брока, сразу успокоилась и принялась излагать свою историю вполне пристойным тоном и стилем, почти не оскорбляя сыщика:

– Если это действительно сыскное агентство, а не психушка для особо «одаренных», то я требую мне помочь! Дело в том, что сегодня утром у меня похитили тело!

– Кто? С какой целью? – занес ручку над блокнотом сыщик.

– Дмитрий Дурилкин! С целью присобачить ее дуре-Таньке!

– Так-так-так-так-та-а-а-ак! – закусил кончик ручки Брок. – Знакомая фамилия – Дурилкин…

– Профессор, доктор медицины, работал с моим братом, – подсказала Тамара.

– Ах да, точно! – воскликнул сыщик. – Я же читал недавно некролог о его смерти в газете! Так что, вы говорите, он еще отчудил? Постойте… Вы говорите, сегодня утром? Но этого же не может быть! Он ведь умер! Что вы, матушка, чушь тут несете?!

– Умер, – проглотила Хитрюгина «чушь» вместе с «матушкой». – Только не весь.

– А-а-а, – протянул Брок. – Тогда понятно! Тогда – конечно! Типичный, знаете ли, случай…

– Да брось ты сам-то чушь пороть, – устало махнула рукой Тамара. – Никакой этот случай не типичный. Похоронили-то и впрямь Дурилкина Дмитрия Денисовича, только без головы. А голову его мой брат оживил. Гений он, брат-то мой! Был… – всхлипнул вдруг Тамара и громко высморкалась в подол своего необычного платья. – А потом… Дурилкин этот, злыдень, моего братика убил, голову ему отрезал, а свою на ее место прицепил!

– Ну, надо же, каков наглец! – искренне возмутился сыщик. – И какова сноровка у гада – без рук, без ног, а сколь ловок!

– Не выпендривайся, умник! – нахмурила красивые бровки женщина. – Ему Танька-сука помогала. Без нее-то он так бы и торчал сейчас на своем шестке!..

– Ага! – Брок что-то пометил в блокноте. – Где-то я уже это имя слышал…

– Так я ж тебе и говорила! Дурилкин мое те-е-е-ло… – Тамара застонала, – ей и приделал!

– Зачем же, позвольте спросить? Она, Татьяна эта, тоже, что ль, в одной голове щеголяла?

– В двух! – съязвила Тамара. – Ты что, так ничего и не понял, Бряк?

– Брок, – машинально поправил сыщик. – А что я должен был понять? Безголовая какая-то история…

– Сам ты безголовый! Зря я к тебе пришла, – в который уж раз полезла из кресла женщина.

– Да прекратите вы истерику!!! – завизжал вдруг сыщик, метнулся к шкафчику с аптечкой и, сорвав крышечку с флакона нашатыря, крепко приложился к нему ноздрей. Мощный удар резкого запаха разом вышиб все мысли из головы. Сразу стало очень легко и снова захотелось жить и творить – писать рассказы, руководить государством… Но из приятного забвения Брока вывело брюзжание Тамары:

– Ты такой идиот, что я тебя даже зауважала!.. Дальше слушать будешь? Мне всё равно уж надо кому-то выговориться…

– Конечно, выговаривайтесь, – разрешил сыщик и, поставив аптечку на место, вернулся в кресло. – Считайте, что меня тут нет.

– Ну, нет так нет, – философски выдала Тамара Хитрюгина и неожиданно спросила: – Тебе это тело нравится? – Она взялась за края тряпки с очевидным намереньем сбросить ее. Брок вскочил и замахал руками:

– Нравится, очень нравится!!! Только, молю вас, не надо!..

– Ах, нравится?! – вспыхнула Тамара, но тряпку из рук выпустила. – Тогда, может, в жены меня возьмешь? Или хотя бы в любовницы?

– У меня уже есть жена! – восторженно закричал Брок (впервые за всю жизнь обрадованный сим обстоятельством так ярко). – И любовница! Нет… Любовницы нет, – врать он не умел. – Но, может быть, скоро будет! (Кто его, в самом деле, знает?)

– Ага. Я! – подмигнула Тамара влажным серым глазом.

– Н-н-нет!.. – процедил сквозь зубы Брок, отвернулся и заплакал. Он сам себя загнал в угол…

– А что так? – нежно замурлыкала Тамара. – Тебе же так нравится это тело!

– Я с-с-соврал, – всхлипнул сыщик и зарыдал в голос: – Мне оно не о-о-очень нравится! Я больше люблю ху-у-уденьких и стро-о-ойненьких!..

Что-то похожее на жалость впервые проскользнуло вдруг в голосе Тамары:

– Видишь, как опасно льстить женщинам?.. Ладно тебе! Шучу я. Сама это тело ненавижу! А хозяйку его – Таньку-воровку – еще больше!

– То есть, вы хотите сказать, что это… м-м-м… тело принадлежало гражданке Татьяне… – Брок, мгновенно перестав рыдать, снова вернул прежнее хладнокровие. Он защелкал пальцами, вспоминая фамилию, которую не знал.

– Дурынде, – подсказала Тамара.

– Я понимаю ваше возмущение, но не стоит всё же оскорблять людей, тем более за глаза!

– Я бы ее так оскорбила, попадись она мне!.. Только это фамилия ее такая – Дурында.

– Прекрасно! – Брок зачирикал в блокноте. – Значит, по вашим словам, данное тело принадлежит гражданке Татьяне Дурынде, которая дала его вам взамен вашего, которым завладела в результате хищения… Или всё-таки грабежа?..

– Ясный пень, грабежа! Вооруженного, с применением насилия! Вот!.. – Тамара наклонила голову и раздвинула грязные, слипшиеся волосы. – Башку чуть не проломили!

Брок увидел на темени женщины большую коросту спекшейся крови. Ему стало искренне жаль бедняжку и немного стыдно за свою сухость в разговоре с ней.

– Голубушка, – как можно ласковей произнес он. – Чем же это вас так?

– А я знаю? Камнем, наверное… Сзади подкрался, гад!

– Кто? – удивился сыщик. – Вы же говорили о Татьяне…

– Дурилкин, паскуда! – процедила Тамара. – Снюхался с Танькой, подлец!


В мозгу сыщика Брока что-то вдруг щелкнуло, и картина неожиданно сложилась в полноцветный узор. Не хватало всего одного-двух кусочков «паззла». Брок заглянул под стол, выдвинул один за другим все ящики стола и горестно вздохнул. Кусочков нигде не было. А ему все отчетливей стало казаться, что подобное он уже слышал когда-то… Или читал?.. «Лошадь без всадника…» Нет, «Всадник без лошади»! Да нет же – «Всадник без головы»! Хотя, при чем тут это? Тут-то все вроде с головами. Хоть и с чужими… Сыщик снова вздохнул и сказал:

– Итак, в процессе расследования выявлено следующее. Гражданин Дурилкин Дмитрий Денисович, доктор медицинских наук, в связи с собственной смертью потерял данное ему от рождения тело, с чем не хотел и не мог смириться. В результате преступного сговора с гражданкой Татьяной Дурындой, он убивает своего коллегу – гражданина Хитрюгина, доктора медицинских наук, и завладевает его телом. Гражданка Дурында, не захотевшая и не смогшая смириться с данным ей от рождения телом (можно зачесть это ей смягчающим обстоятельством), в свою очередь, вступает в преступный сговор с гражданином Дурилкиным, в результате которого у гражданки Тамары Хитрюгиной ими посредством грабежа с применением насилия похищено тело, которое и присвоила себе гражданка Дурында. Взамен ею отдано гражданке Хитрюгиной собственную тело, что также можно назвать неким актом милосердия и посчитать за смягчающее обстоятельство…

– Что?! – взревела Тамара. – Да я бы с одной головой лучше ходила, чем так!..

– Отчасти согласен с вами, но с юридической точки зрения…

– Да плевала я на твою точку! Вернешь ты мне тело или нет, Брак недоделанный?!

– Брок, – мягко поправил сыщик. – А дело, как видите, почти раскрыто, причем, – он поднял указательный палец, – заметьте, не вставая с этого кресла!

– А за нашатырем кто бегал? – буркнула Тамара, признавая, в общем-то, правоту остальных слов сыщика.

– Ну, это вы уже придираетесь!.. – подмигнул Брок. Он был очень доволен собой и, в надежде, что пропавшие кусочки «паззла» ускользнули от внимания клиентки, поднялся из-за стола. – Итак, госпожа Хитрюгина, с вас причитается за мою работу…

– Че-е-его-о-о?! – взметнулась таки над креслом грозная фигура Тамары. – За твою работу?! А где мое тело? А?! – Она заглянула под вонючую тряпку. – Может быть, это оно? – Грязная ткань взметнулась кверху, и Брок жалобно застонал. – Я и без тебя знаю, кто кого прирезал и пристукнул! Ты мне тело верни!

– Разве мы об этом договаривались?.. – проблеял сыщик. – Я ведь не хирург…

– Ты мне достань Таньку с Димкой и поставь передо мной живыми и невредимыми, а кто из нас хирург – разберемся! – зловещим тоном выдала Хитрюгина. – Тогда и с тобой расплачусь, как полагается. – Она двусмысленно подмигнула, и несчастного сыщика бросило в жар. Почему-то страшно захотелось есть.

Он с надеждой посмотрел на часы и засиял торжествующей улыбкой:

– Всё-всё-всё! Граждане посетители, прошу освободить офис, у нас обеденный перерыв!

И как раз в этот момент колокольчик над дверью тирлинькнул, и в помещение впорхнула Сашенька с большой сумкой в руках.

– Ой! У нас снова гости! – с порога мурлыкнула она и опустила тяжелую ношу на отцовский стол. – Как раз и пообедаем все вместе.

– Не откажусь, – оскалила ровные белые зубы посетительница. Брок понуро опустил голову.

– Знакомьтесь, – сказал он безо всякого энтузиазма. – Моя дочь Александра.

– Тамара, – неуклюже присела в книксене «дама с помойки».

– Ой, а что это на вас надето? – всплеснула руками непосредственная Сашенька и развернулась к отцу, возмущенно заломив бровки. – Папа! Мы сидим тут с тобой, как в склепе, и совсем не следим за модой! Ты погляди, как чудненько! – мотнула она белокурой головкой на Тамару. – Какая экспрессия! Какой вызов!

– После работы прогуляемся на помойку, – шепнул Брок, – и ты выберешь самую последнюю модель.

– Ты ничего не понимаешь в моде, папа! – протестующе взметнула солнечные космы Саша и вновь повернулась к женщине. – Тамара, сознавайтесь сейчас же, кто ваш модельер?

– Вася Пупкин, известный среди бомжей кутюрье, – огрызнулась Тамара. – Я тебя с ним познакомлю.

– Правда? – В глазах Сашеньки замигал стробоскоп счастья. – Только вы оговорились, наверное? «Среди бомонда» хотели сказать?

– Вы меня будете кормить?! – насупилась посетительница. – Или так и будете на пару оскорблять невинную жертву?

– Ой, папа, а где жертва? – закрутила светлой головкой Саша.

Брок хотел было ответить, но почему-то промолчал. Недостающие части мозаики никак не выходили у него из головы… Что-то тут было не так – теперь он ясно это чувствовал. Перед мысленным взором проскакала лошадь с безголовым всадником. Брок помотал головой, отгоняя видение.

– Можешь выбрать сама, – грозно двинулась к девушке Тамара. – Или ты, или твой папа! Или оба сразу!.. То есть, обе… обои…

– Сухая штукатурка! – провел по стене ладонью Брок.

– Тьфу ты! – сплюнула Тамара и остановилась. – Столько времени зря потеряла! Пока, веселая семейка! – Она помахала ручкой и направилась к двери. – Здоровья не желаю, поздно уже.

– Да нет же, как раз время обеда! – кинулась за женщиной Сашенька. – Покушайте с нами, прошу вас! Вы же хотели!..

– А что у вас в сумке?.. – остановила занесенную ногу Тамара.

– Борщик, котлетки, картошечка… – стала загибать наманикюренные пальчики девушка.

– Борщик?!.. – вздрогнул сыщик и побледнел.

– Да, борщик! – с вызовом ответила Саша. – Что ты этим хочешь сказать, папа?

Брок расплылся в улыбке:

– Я хочу этим сказать, что буду счастлив видеть за нашим столом несравненную госпожу Хитрюгину! – Затем он подошел к дочери и, делая вид, что помогает разгружать сумку, зашептал: – Дочурка, ты не помнишь книжку?.. Ну, где всаднику голову отрезали? Что с ней потом сделали?.. Пришили кому-нибудь?

– Книжку помню, – прошептала в ответ Сашенька, – но никому там голову не пришивали. Кому ее там было пришивать? Лошади, что ли?

– Ой, точно, лошади!.. – обрадовался было Брок. – Или нет… Кажется, там самого всадника пришили к лошади…

– Это уже книжка про кентавра получается, – тихонечко фыркнула Саша. – Ты все перепутал, папочка! Головы пришивали в другой книжке. «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева.

– Точно! Точно! Ура-ура! Я вспомнил, теперь я всё вспомнил! – заплясал вокруг дочери Брок. – Ай да умница ты у меня!

Тамара, наблюдавшая эту сцену, лишь скорбно покрутила у виска.

Глава 4. Пролет с борщом, новые сомнения, три шестерки и счастливая дюжина

Сашенька расставила посуду, разложила ложки-вилки проворно, словно опытный халдей. Буль-буль – борщ уже исходит паром в тарелках! Шмяк-шмяк – источают одуряющий запах котлеты. Шлеп-шлеп – вздымаются желтые горки пюре… Себе тоже всего – по чуть-чуть.

Тамара набросилась на борщик пикирующим бомбардировщиком. Точнее, истребителем. Поскольку истребила содержимое тарелки со сверхзвуковой скоростью. Брок не успел еще это осознать, как и котлетки с пюре в Тамариной тарелке постигла та же участь. Сыщик поспешно отодвинулся и чуть пригнулся, поглядывая на живот мадам Хитрюгиной. Лишь вспомнив, что никаких пуговиц на «одежде» посетительницы нет, он позволил себе немного расслабиться. Самую-самую малость.

От Сашенькиных глаз не ускользнули маневры отца.

– Папа! – фыркнула она. – Что за манеры? Вертишься за столом, как дитя малое!

– Может, он не голоден? – спросила Тамара Хитрюгина, пожирая глазами – так, что стало убывать – содержимое тарелок сыщика. Тот резво дернулся к столу и схватил тарелку с котлетами.

– Борщиком могу поделиться! – широко улыбнулся он. Его губы еще не успели сомкнуться, как пустая тарелка из-под борща брякнула о стол.

– Между прочим, зря ты, папа, отказался от борщика, – сказала Сашенька, доедая свою порцию. – Мама сегодня постаралась на славу!

– Как «мама»?! – ахнул Брок и схватился за сердце, тут же переместив руку к заурчавшему желудку.

– Мамочке сегодня лучше. Она поднялась, сварила борщик и пожарила котлетки!

– Что же ты раньше!.. – застонал сыщик и поспешно зачавкал котлетами, чтобы хоть они не исчезли в необъятном чреве Тамары.

Компот сыщик выпил совсем без настроения, не почувствовав даже вкуса. Зато Хитрюгина и здесь проявила себя – хлопнув один за другим три стакана подряд и заплевав косточками от сухофруктов стол.

Брок смотрел на посетительницу с нескрываемой тоской. К тому же, неразъясненные детали странного дела начинали жечь его всё сильнее, причем – в том самом месте, на котором он сидел. И «дама из помойки» ему сейчас только мешала, потому что в его подозрениях она стала играть всё большую роль…

– Э-э-э… мадам! – сказал наконец сыщик. – А не пойти ли вам… домой? Что вы, в самом деле, тратите здесь свое время? Вашим делом мы займемся, будьте уверены! Дайте нам свои координаты – и ступайте себе, ступайте… Да ступайте же, вам говорят!

– Куда мне ступать-то?

– Домой! Есть у вас дом?

– Дом у меня есть. То есть, квартира. У меня нет ключей от нее. Они в другом теле остались.

– Вы храните ключи в теле? – покраснела Сашенька.

– Ага. Очень надежное место!

– Ну, смотря какое именно, – еще сильней зарделась девушка.

– Так! – хлопнул по столу Брок, который почувствовал, что и сам краснеет. – Не задавай глупые вопросы, Саша! Тамара имела в виду карманы. И вот вам универсальный набор ключей, – достал он из ящика и звякнул о стол тяжелой связкой отмычек. – Только сразу же верните назад, это рабочий инструмент!

– Ну вот, через весь город тащиться! – буркнула Тамара.

– Так, дочка, – нашел вдруг выход сыщик. – Тебе срочное задание: проводить госпожу Хитрюгину до дому, помочь открыть дверь, ну, там, если что надо еще, и вернуть инструмент в офис. Всё ясно?

– А как же мама? – вскинула бровки Сашенька.

– С мамой всё будет в порядке. Ты же сказала, что ей лучше? Сейчас я ей позвоню и узнаю, как она… – Брок взял трубку, пиликнул клавишами и, неразборчиво помурлыкав с минуту, нажал кнопку отбоя. – С мамой нормально, она сказала, что отдохнет от тебя пару часиков.

– Целых два часа?!

– Управишься быстрей – еще лучше, – сказал Брок и, поднявшись из кресла, принялся подталкивать дочь к посетительнице. – Давайте, давайте! Мне пора работать!


Когда за Тамарой Хитрюгиной и Сашенькой захлопнулась дверь и смолк устало звякнувший колокольчик, сыщик Брок не менее устало выдохнул и вновь повалился в кресло.

Он сидел неподвижно минуты три-четыре. Одному, в тишине, думалось гораздо лучше. И он наконец понял, что мучило его в Тамарином рассказе больше всего. Отрезанные головы! То есть, это-то как раз ерунда… А вот то, как легко они меняли хозяев! Такое ведь в принципе невозможно! Или возможно? Ведь в той книжке, что вспомнила Саша, почти всё так и было. Но то в книжке! А в реальной жизни? Чудес не бывает – не его ли это кредо?

Конечно, не бывает! Значит, «дама из помойки» всё ему наврала? Но зачем? Лавры Беляева покоя не дают? В чем потаенный смысл ее странного поведения?

– О! – хлопнул Брок по лбу и принялся суетливо осматривать кабинет. Минут через десять он вновь опустился в кресло, недоуменно пожимая плечами. В офисе всё вроде бы осталось на месте. «Кроме борща!» – вспомнил сыщик и застонал от досады и собственной глупости. Впрочем, вряд ли странная посетительница приходила именно за ним. Да и на момент ее прихода борща в агентстве еще не было.

Брок постарался успокоиться и привести мысли в порядок.

«Итак, что мы имеем? – подумал он и принялся мысленно перечислять: – Смерть профессора Дурилкина – неоспоримый факт. Доктор медицины Хитрюгин – факт легко проверяемый. С этого и стоит начать!»

Когда цель поставлена – остановить Брока было уже сложно. Главное, чтобы он знал, что нужно делать! А сейчас он это знал.

Найти в справочнике телефон НИИ медицины – восемь секунд, набрать номер – еще две…

– Здравствуйте, девушка! Могу я услышать профессора Хитрюгина?.. Где-где? В Берне?! Вы уверены?.. Спасибо… Извините, пожалуйста.

Брок откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотникам. Так-так-та-а-ак… Хитрюгин на симпозиуме в Швейцарии, а вовсе не на каком-то там шестке в виде отрезанной головы, как утверждала та полоумная! Может, и всё? Дело закрыто за неимением такового?

Но всё же что-то продолжало точить душу сыщика… Что-то во всей этой истории казалось ему неправильным, противоестественным, нелепым! Он вспомнил прекрасное, хоть и грязное, лицо Тамары, ее большие серые глаза… А потом перед внутренним взором возникло коническое тело с коротенькими толстыми ножками-бутылками… Брока затошнило, и этот физиологический позыв дал неожиданный толчок мозгу.

«Вот именно! – чуть не закричал сыщик. – Не может такая ангельская голова принадлежать такому дьявольскому телу! Значит, Тамара Хитрюгина всё-таки говорила правду! Или хотя бы часть правды… Нет, дело закрывать нельзя! Надо искать четвертую участницу этой истории – Татьяну Дурынду!»

Брок вспомнил, что Татьяна, со слов Тамары, работала то ли санитаркой, то ли лаборанткой у доктора Хитрюгина. Стало быть, ее следы можно было найти в том же НИИ.

Он нажал кнопку вызова последнего набранного номера.

– Девушка, простите еще раз. А Татьяну Дурынду вы не могли бы пригласить, или она тоже уехала с профессором в Берн? Куда-куда? На… а-а-а разве есть такой город? Простите-простите, не бросайте трубку, я из службы спасения животных! – почему-то соврал он. – У нас пропадает крокодил, принадлежащий гражданке Дурынде! Что?.. Это она и есть?.. Нет, он говорит, что… то есть, на нем написано… на ошейнике написано, что его хозяйка – Татьяна Дурында. И телефон рабочий – этот вот самый… Можете вы ее позвать? Не выходила на работу?.. Вот как! А ее домашний адрес вы не подскажете? А то ведь подохнет крокодил – не жрет ничего, кроме борща, без хозяйки… Так-так!.. Записываю… Ага… Ага… Угу! Спасибо, девушка! Вам привет от спасенного крокодила!


Прежде чем зайти в подъезд Дурындиного дома, Брок обошел вокруг него несколько раз – сказывалась старая сыщицкая привычка: всё примечать, замечать, изучать и отмечать. От мелочей зависит очень многое – это сыщик знал как из книг, так и из собственного опыта.

Брок вспомнил, как однажды распутал сложное дело государственной важности лишь благодаря собственной проницательности и умению обращать внимание на мелочи. Как раз мелочь и возбудила тогда в нем любопытство. В винно-водочном магазине, куда Брок зашел за спиртом для протирки офисной (и не очень) техники. Девчушка лет пяти-шести, покупая три бутылки водки, расплатилась одними монетками, самой крупной из которых был двухрублевик. Казалось бы, какая разница кто чем расплачивается? Другой бы и не глянул на эту девочку – столь она была неприметной. А вот Брок стал размышлять, откуда у такой крохи столько мелочи? Наверняка попрошайничает, просит милостыню! А к этому ее принуждает кто-то из взрослых. Что является противозаконной эксплуатацией детского труда! И сыщик, прикинувшись добрым дядей, предложил девочке помощь – ведь нести три поллитровки такой малютке было и тяжело, и просто неудобно без сумки. И девочка, пока Брок провожал ее до дому, всё ему рассказала по наивной детской простоте. Оказывается, за водкой ее послал старший брат Витя двенадцати лет, который и дожидался ее дома с двумя друзьями. Перед этим мальчишки ограбили слепого одноногого нищего в подземном переходе. После того, как они стянули у него жестянку с мелочью и бросились бежать, слепой нецензурно выругался и метко запустил в спины убегающих мальчишек костылем. Как раз в это мгновение Витя запнулся, и костыль просвистел в миллиметрах от его вихрастой макушки, попав в кейс идущего впереди мужчины. От удара кейс раскрылся и из него выпали бумаги, оказавшиеся секретными чертежами нового глубоководного бронетанка, о чем мужчина жалобно поведал окружающим раз двадцать, приговаривая: «Ой-ёй-ёй, это же так секретно, вы только никому не рассказывайте!» В итоге он всё же собрал рассыпавшиеся бумаги, но не заметил, что одну из них успел подобрать шустрый Витя, которого на выходе сцапал таки сонный милиционер, разбуженный нездоровым шумом. Витины друзья уже скрылись с похищенной мелочью, и мальчику, за неимением против него вещественных улик, удалось довольно легко откупиться от стража правопорядка данной секретной бумагой, на которой был представлен в трех видах чертеж стволового отверстия секретного бронетанка. Сыщик не поленился подняться на третий этаж вместе с девочкой и узнал у ее брата за сто пятьдесят восемь рублей семнадцать копеек (именно столько было на тот момент в кошельке Брока) приметы алчного милиционера, главными из которых оказалось отсутствие левого уха, огромный живот и запах чеснока изо рта. Брок сразу вспомнил, что чесноком постоянно разит от старшего сержанта Безухина, с охотничьей тропой которого пару раз пересекалась его сыщицкая дорожка. Сыщик поблагодарил мальчика, деликатно отказался от предложенного «на посошок» стакана водки, и поспешил к месту постоянной дислокации милиционера Безухина, каковым и являлся означенный подземный переход. Брок успел вовремя – старший сержант только что сдал пост сержанту Тряхуненко. Устав, видимо, от нахождения под землей, Безухин, нервно оглядываясь, направился через проезжую часть «поверху», по направлению к зданию консульства Республики Тринидад и Тобаго, где и собирался, по-видимому, загнать секретный чертеж иностранцам. К сожалению, «оборотню в погонах» удалось избежать справедливого наказания российского правосудия, ибо он был сбит грузовиком марки «МАЗ», двигавшимся по проезжей части с превышением допустимой скорости и, к тому же, вопреки дорожному знаку «Движение грузового транспорта запрещено». Брок лично подобрал окровавленный чертеж и отнес его в консульство, за что получил от чернокожего охранника сигару, которая оказалась чрезвычайно вонючей.


Вот и сейчас сыщик Брок помнил о мелочах, старательно записывая все сведения в блокнот. Он срисовал туда табличку с названием улицы и номером дома (адрес, данный гражданкой Хитрюгиной полностью совпал с информацией, указанной на табличке, за исключением номера квартиры, естественно), посчитал слева направо количество подъездов в доме – шесть, – сосчитал их же в обратном порядке – тоже шесть – и записал обе цифры в блокнот. Добавил туда же количество дверей на подъездах и вздрогнул от неожиданно получившегося числа. По спине пробежал холодок. Тревожное предчувствие вздыбило ежик волос. Но отступать Брок не привык. Он переписал номера и марки стоявших возле дома машин; на это пришлось потратить добрых минут сорок, так как автомобили постоянно отъезжали и приезжали – в итоге сыщик нашел разумный выход, поставив в конце безразмерной строки лаконичное «и т. д.». Задокументировал Брок и анкетные данные сидящих возле дома на лавочках старушек (лучших свидетелей в любом деле не сыскать – это он тоже знал). Записал и очень любопытное в плане возможной разработки замечание одной из них: «Чисто террорист какой – ходит и ходит, вынюхивает, выспрашивает, записывает… А завтра дом взорвется или пенсию понизют!»

Покончив с рутиной, Брок зашел наконец в третий подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру номер тридцать три. Четыре тройки давали в сумме дюжину, что настроило сыщика на оптимистический лад.

Глава 5. Отличие между пожарным и пожарником, и как последним стал Эдгар По

Дверь распахнулась столь неожиданно и резко, что едва не припечатала сыщика по лбу. «Неправильные двери у гражданки Дурынды, – машинально отметил Брок, – по правилам противопожарной безопасности двери должны открываться внутрь квартиры!» Это же он повторил и вслух недоуменно замершей на пороге темноволосой красавице. Та подняла на него влажные карие глаза и сказала глубоким бархатным голосом:

– Я думала, это Димка вернулся, а это пожарник!..

– Не пожарник, а пожарный, – поправил пунктуальный сыщик. – Только я – не он.

– Не Димка?

– Не пожарный.

– Значит, Димка?

– Стоп! – вытянул Брок ладошку. – Вы меня запутали.

– Наверно, на вас моя красота подействовала? – Женщина грациозно потянулась, и линялый бесцветный халатик облепил все соблазнительные выпуклости ее совершенного тела. Брок даже забыл, что надо дышать, поэтому не сразу понял, почему он вроде бы говорит (он же чувствовал, что язык и губы шевелятся!), а изо рта не доносится ни звука? А в висках, напротив, довольно громко застучало.

– Да что мы здесь стоим! – всплеснула руками красотка. – Пойдемте в квартиру! – Она дернула сыщика за рукав и тот, споткнувшись о порог, наконец-то непроизвольно вдохнул, чтобы сказать определенное слово – универсальное для подобных случаев.

– Что?! – резко обернулась к нему женщина, оказавшись при этом с Броком нос к носу. К небольшому такому аккуратному носику, который сыщику до ужаса захотелось вдруг поцеловать. – Вы это мне?

– Нет-нет-нет-нет-нет! – заклинило Брока. – Нет-нет-нет!..

– А зря! – игриво вильнула бедрами красотка. – Я такая!.. Я вся непредсказуемая, вся растакая-разэдакая!.. Жаль, что у вас нет бороды. – Последняя фраза не имела, казалось, смысла к вышесказанному, но почему-то сильно расстроила Брока.

– Я отращу! – поспешно выпалил он. – Завтра! Или даже сегодня… После работы. У меня как раз свободный вечер – жена болеет.

– Так ты жена-а-атый! – презрительно выдохнула кареглазая стройняшка, перейдя вдруг на «ты», отчего сердце Брока непристойно задергалось. – Чего тогда приперся?

– Я – пожарник, – брякнул сыщик первое, что пришло в его вмиг опустевшую голову.

– Ты ж говорил, что нет… – засомневалась женщина.

– Я говорил, что не пожарный, – нашелся Брок. – Видите ли, пожарный – это тот, кто тушит пожары, а пожарник…

– …тот кто их устраивает? – подхватила красотка, и глаза ее подозрительно засверкали.

– Допустим, – подобрался сыщик, сразу вспомнив, кто он, где и когда. Сработала вышколенная годами интуиция. – А вы кто?

– Конь в пальто!

– Не может быть!

– А кто тогда?

– Дурында какая-то… – отер сыщик пот со лба, окончательно придя в себя.

– Правильно… А как ты догадался?

– У нас все дур… все потенциальные клиенты на учете!

– Потенци… чего? – нахмурилась Дурында. – Ты не импотент, часом?

– Сейчас это роли не играет! – отрезал Брок.

– А когда заиграет? – подмигнула кареглазка. – Когда борода вырастет?

– Так! – поднял руки сыщик. – Не путайте меня своей бородой!

– Хам! – шумно выдохнула Дурында.

– Брок, – вспомнил, что забыл представиться, сыщик. И тут же, спохватившись, что действует по легенде, добавил: – Ер. Брокер. По совместительству. А звать меня… э-э-э…

– Эдик? – подсказала женщина.

– Эдгар. По.

– Совместительству?

– Что вы имеете в виду?

– Эдгар по совместительству? Как брокер?

– Просто По. По призванию.

– О-о-о как!.. – изумилась Дурында, поведя бровями, точно крыльями. – Но я тебя Эдиком буду звать. Можно? А то эту твою фамилию не выговорить…

– Можно, – согласился Брок. – А вас, Таня, как зовут?

– А! – безмятежно махнула рукой красотка. – Можно Танькой! По фамилии только не надо!

– Что так?

– Неблагозвучная она у меня… Знаешь, что означает?

– Нет, – покривил душой сыщик.

– «Ду» – по-немецки «ты». Рында – три удара в судовой колокол в полдень. Получается: ты – три удара в судовой колокол в полдень.

– Я?

– Ага. Разве хорошо?

– Пожалуй, три удара, действительно, многовато… Хотя бы два.

– В том-то и дело, что три! Я в словаре смотрела. Эклопердическом. Хочешь, покажу?

– Я вам верю, – замотал головой сыщик. – А откуда вы знаете немецкий?

– Сама охреневаю! Бабка, небось, с фрицем в оккупации согрешила. По наследству передалось.

– Что еще передалось? – алчно блеснули глаза сыщика. – Земли, замки, марки, курки, млеко, яйки?

– Че, дурак? – обиделась Татьяна. – Какие яйки?! Я ж баба!

– Та, которая… с фрицем?.. – Брок понял, что снова запутался.

– Ну, почему только с Фрицем, – засмущалась Дурында. – С Серегой еще…

– А с Дмитрием Денисовичем Дурилкиным? – задал вопрос в лоб сыщик.

– Не угадал! – нахмурилась Татьяна. – Он – скотина и… мой брат!.. – Дурында шмыгнула носом.

– Как?! – подпрыгнул сыщик. – Ерунда какая-то! Да у вас и фамилии разные! Почти…

– Хочешь, всё расскажу?! – Красавица притянула Брока за лацканы пиджака и их глаза оказались в четырех сантиметрах друг от друга (ближе – мешали носы). – Не могу носить в себе больше это-о-о!!! – Татьяна по-бабьи завыла и оттолкнула сыщика, отчего тот ударился затылком о косяк двери и принялся усердно считать запорхавших вокруг головы птичек. Но тут одна из них спикировала и клюнула Брока в нос. Сознание вновь стало четким, и сыщик кивнул, зашипев от боли:

– Расскашшшите! Прошшшу вас!

– Хорошо, – быстро пришла в себя Дурында. Высморкалась и добавила: – Только и ты потом мне поможешь, Эдик! Лады?

– Чем же я вам помогу? – удивился Брок. Хотел ляпнуть про юридические услуги, но вовремя вспомнил о легенде: – Я ведь пожарник!

– Ага, зашибись! – подмигнула Татьяна. – Мне поджечь кое-что надо!

– Что именно? – сыщик достал блокнот и приготовился записывать. Он решил, что в данной ситуации это будет выглядеть вполне естественно. А ему потом пригодится.

– Лабораторию одну… – зашептала Дурында, озираясь. – Там это… микробы расползлись из баночки. Могут всех заразить, на хрен! Весь институт долбаный, весь город! Всю страну даже!.. Они ж махонькие, их и не видать – тапком не прихлопнешь! Только жечь. Только жечь!

– А дихлофосом если? – нахмурился Брок.

– Не смеши мою попу, пожарник! – фыркнула Татьяна. – Это ж не тараканы тебе! Только жечь. Поможешь?

– А с руководством института акция согласована? – поежился сыщик. Всё-таки, как ему стало казаться, он далеко зашел…

– Ты че, дурик?!

– Пожарник я… – промямлил Брок.

– Вот и помоги, раз пожарник! – Дурында помотала головой и брезгливо выговорила: – С руководством!.. Скажешь тоже. Я ж от руководства и хочу… А-а-а! Да чего я дурочку валяю! Я ж тебе всё рассказать хотела…

– Да-да! – подобрался сыщик. На душе у него полегчало. Жечь, похоже, ничего не придется! Но радовался он рано.

– Я расскажу, – сказала красотка в линялом халате. – Но лабораторию ты всё же потом сожжешь! Иначе хрен тебе, а не история.

– А-а-а… за-а-ачем? – заблеял сыщик. – Раз микробов нет…

– Там кое-что похуже!.. – зашептала Татьяна прямо в ухо Броку. – Там… – Она вновь схватила сыщика за лацканы пиджака и швырнула его на диван. – Сядь и слушай историю бедной девушки Тани, которая мечтала о чистой любви, и которую так жестоко обманули!.. Зато, – Дурында засияла и провела сверху вниз ладонями по упругому стройному телу, – получила в подарок вот это… Слушай, Эдик!

После первых же слов Татьяниного рассказа челюсть у Брока отвисла, да так и не закрывалась часа полтора, пока темноволосая красавица не сказала:

– Вот и всё. А теперь пошли! Твоя очередь.


Уже на подходе к клинике НИИ медицины Татьяне и Броку стало ясно, что творится нечто неординарное. Вокруг здания толпился народ, шумно переговариваясь и размахивая руками. Махали все в одну сторону – на окна клиники, из которых – по крайней мере из двух на третьем этаже – валил густой черный дым и вырывались языки пламени.

– Ух ты, – уважительно глянула на Брока Татьяна. – Когда ты успел-то?

– Что успел?.. – рассеянно переспросил сыщик. Он зачарованно наблюдал, как из красной пожарной машины, которая только что, заполошно воя, подкатила к зданию, выдвигается длиннющая лестница.

– Ну, это… Просьбу мою выполнить. Мы ж вместе были! Крутой ты парень! Хоть и без бороды…

– Работа у меня такая! – насупился Брок, хотя всё еще не мог понять, почему им там восхищается Татьяна.

– Ну, вот и всё, – расплылась в улыбке женщина. – Крантец улиткам!

– Что?! – очнулся Брок. Он очень не любил улиток и вообще – всяких там бесхребетных слизняков. – Где улитки? Почему крантец? Я на них наступил, да?! – Сыщик стал приплясывать и задирать ноги, разглядывая подошвы. Кроме подозрительной бурой лепешки, прилипшей к левому каблуку (явно не улиточного происхождения) ничего страшного он на обуви не нашел. Поэтому выжидательно уставился на Татьяну. Видимо, ждал, что теперь задирать ноги начнет она. Но та не стала этого делать, а лишь грустно покачала головой:

– Не надо со мной шутить, Эдик. Я всё понимаю. Не дура. Ты ж вона на че пошел ради меня… И я, – тряхнула роскошной гривой красавица, – тоже на всё за это готова!

– Но где же улитки? – продолжал вертеться сыщик, заглянув даже под Татьянину юбку.

– Все улитки сгорели! – торжественно сказала Татьяна, приподняв подол, чтобы Броку было удобней заниматься поисками.

– Да? – облегченно выдохнул Брок. – Точно? А много их было? Вдруг какая-нибудь уползла? – Он снова нырнул под юбку.

– Нет… – начала было Татьяна, но закатила вдруг глаза и простонала: – Да… Да! Да!!!

– Да?! – Сыщик резво вынырнул из волнующего полумрака и вновь закрутился юлой. – Где? Где они?!

– Тьфу ты! – сказала красавица и нехотя поправила одежду. – Говорю ж – сгорели все! Да главная-то и была всего одна. Самая крупная…

– Вожак, наверное, – понимающе кивнул Брок.

– Ну! – кивнула Татьяна. – Еще б не вожак! Профессор!..

– Вы улиткам даже клички давали? – удивился сыщик.

– Охренел? Главная улитка – башка профессора! Какая у башки кличка?

Брок наконец-то прозрел.

– Ах, улики!

– Ну!.. Че, точно охренел? Я и говорю: у-лит-ки!

– Да-а-а, – протянул сыщик и ткнул пальцем на окна, которые вовсю уже поливали с лестницы двое пожарных. – Так это и есть ваша лаборатория?

– У-у, хитрец! – подмигнула Татьяна и пихнула Брока локотком. – Типа, я ниче не знаю, я ниче не поджигал!

– А я и не… – начал было сыщик, но осекся, окончательно поняв теперь, что до этого долдонила ему Дурында. – То есть, вы думаете, что…

– Я думаю, что мы зря теряем время, Эдик! – приобняла Брока Татьяна и потащила за собой. От неожиданности тот чуть не упал, и только широкая грудь хмурого коренастого парня, неизвестно откуда появившаяся перед ним, спасла его от этого.

– Спасибо, – сказал Брок, отрывая от пиджака цепкие пальцы Дурынды.

– Тебе тоже спасибо, гад, – сплюнул парень на ботинок сыщика, – что девушке моей скучать не даешь!

– Ой, Серега! – захлопала в ладоши Татьяна. – Откуда ты взялся?

– Погодь! – отодвинул парень красотку. – Мне с хлыщом этим перетереть кой-чего надо. С тобой потом поговорим…

– А че ты пихаешься? – воткнула руки в боки Дурында. – И че ты тут вякаешь? Я тебе кто, жена? Я с кем хочу теперь, с тем и хожу! И сижу!.. И лежу…

– Че это «теперь»? У профессора работаешь – так и нос задрала? А кто тебя к нему устроил, Дурында?

– Пообзывайся мне! – замахнулась Татьяна кулачком. Но Серега, пристально глянув на подругу, вдруг отвесил челюсть и выкатил глаза.

– Т-ты че эт? Т-ты к-как эт? – Парень протянул в сторону женщины трясущийся указательный палец. – Чаво эт?

– Это, – завиляла бедрами польщенная Татьяна, – мое новое тело! Нравится?

– Ы-ы-ы-ыыыы! – завыл вдруг Серега и стал медленно пятиться, замахав руками, словно увидел зеленых чертей на пятый день пьянки.

– Ты че? – удивилась Дурында. – Охренел?

А Серега остановился и… заплакал. Некрасиво так, нелепо для грубоватого – с виду рабоче-крестьянского такого – мужика. Широкий нос его сразу покраснел, плечи задергались… Парень стал тереть глаза кулаками и отвернулся, выдавая сквозь всхлипывания:

– А ты… ч-че? Ч-че с собой… с-сделала? Я теб-бя… люб-бил… к-как-кая ты… была!.. Г-где м-мое тело… люби-и-и-и-ииимое?!.. Где моя по-о-о-ооопонька то-о-о-ооолстая?!.. – Тут Серега не удержался и зарыдал в голос.

Татьяна тоже вдруг всхлипнула, взмахнула руками, словно крыльями, подлетела к парню, стала гладить его по взъерошенной голове и приговаривать:

– Серега, да ты че? Да вот она я – твоя Таня любимая! Да ты только глянь, какое у меня теперь классное тело! Посмотри, какая клевая задница!

Брок деликатно отвернулся, но слышать от этого хуже не стал. И, разумеется, услышал, как Серега, вмиг перестав реветь, заматерился:

– Ах ты, трах-тарарах!.. Ах ты, мать-перемать!!! Че ты мне подсовываешь, звезда-поезда?! Засунь свое новое туловищу этому вот чудаку (Броку послышалось иное слово, но он решил, что всё-таки ошибся) в…

– Не надо мне ничего никуда засовывать! – не выдержал сыщик (ибо речь шла всё же о нем) и повернулся. – Если вам так дорого прежнее тело гражданки Дурынды, я могу сообщить вам его местонахождение!

– Че, правда? – обрадовался Серега и оттолкнул льнувшую к нему Татьяну.

– Век воли не видать! – цыкнул зубом Брок.

– Пошли! – взял быка за рога парень.

– Фи! – сказала Татьяна. – Ну и проваливай к своему телу! А я тоже пошла!.. Мужиков на свете много. У которых и глаза на месте, и кое-что другое…

Серега даже не обратил на женщину внимания. Он вцепился сыщику в рукав и по-собачьи преданно заглянул в его глаза:

– Мужик, а? Пойдем?.. То есть, поедем – я ж водитель, а шефа нет че-то… Тачка свободна.

– А почему бы и нет?.. – задумался Брок.

– Ну, нет так нет!.. – обреченно выдохнул Серега и понуро побрел в сторону серебристой «Тойоты».

– Зачем ты так, Эдик? – блеснула глазами Татьяна, которая и не подумала никуда уходить.

Сыщик захлопал глазами. Суть происходящего ускользнула от его сознания.

– Куда это он? – мотнул он подбородком на уходящего парня.

– Ясен пень, куда! – фыркнула Дурында. – Поедет сейчас виски жрать, а потом – по бабам.

– Почему виски?

– Он впечатлительный очень. Рекламы насмотрелся…

– Разве у нас рекламируют виски? – удивился Брок, отвесив челюсть.

– Да, – удивилась в ответ Татьяна. – Латвийские… Ты что, телик не смотришь? «Вискас» называются. Кошкам аж валерьянки не надо – «Вискас» подавай.

– Ага. – Челюсть Брока захлопнулась и сыщик бросился догонять Серегу. Парень, услышав топот, обернулся. Глаза его вспыхнули надеждой.

– Че, передумал, мужик?! Едем?..

– Заводи! – кивнул сыщик.

Серега услужливо распахнул двери «японки». Брок водрузился на переднее сиденье. В заднюю дверь шмыгнула Татьяна. Рядом с автомобилем топтался Серега.

– Вы, что ли, не едете? – поинтересовался сыщик.

– А можно я поведу? – заискивающе спросил парень.

– Можно, – разрешил Брок.

– Пересядь тогда…

Сыщик, ворча под нос, перелез на пассажирское место.

Глава 6. Знакомая незнакомка, или любовь зла

Дверь квартиры Хитрюгиной открыла… Сашенька.

– А ты что здесь делаешь? – вытаращил глаза Брок.

– Папа, ау! – Саша помахала перед глазами отца ладошкой. – Ты сам меня сюда послал.

– Я послал?

– Да. Ты ведь мой папа?

– Ну-у… – протянул педантичный Брок. – Во всяком случае, документально – да.

– Что ты этим хочешь сказать? – прищурилась Александра. – Что мама…

– При чем здесь мама?! – испугался сыщик и закрутил головой. Увидел стоявших на лестничной площадке Серегу и Таню, улыбнулся им, как лучшим друзьям, и вновь посмотрел на дочь.

– Как при чем? – сказала та, возвращая нить разговора. – А кто же меня родил тогда?

– Думаю, что всё-таки мама. Твоя. Как минимум, это была женщина. Но нельзя исключить и авто-матки. Говорят, такие уже изобрели…

– Может, еще скажешь «пулемётки»? – фыркнула Саша.

– Вряд ли, – помотал головой Брок. – Но, вполне возможно, она была пулемётчицей.

– Кто?!

– Твоя мама.

– По-моему, – насупилась Сашенька и воткнула руки в боки, приняв очень ершистый вид. – Ты заговариваешься, папочка! Моя мама была бухгалтером! И сейчас она бухгалтер! Главный, причем. И если бы не она, то еще неизвестно, что бы мыкушали!.. С твоими-то предпринимательскими успехами!

– С нашими, – напомнил сыщик.

– Я увольняюсь! – дернула подбородком девушка. – Не хочу работать у человека, подозревающего мою маму черт знает в чем! И свою жену, между прочим!

– При чем здесь моя жена? – удивился Брок.

– Ну, знаешь ли, папочка! А кто меня, по-твоему, родил?

Сыщику показалось, что он испытывает «дежа вю». Во всяком случае, подобный вопрос он где-то уже совсем недавно слышал. И даже на него отвечал. Но решил, что повторить очевидное не грех, поэтому сказал:

– С большой степенью вероятности это была женщина.

– Папа, ты не заболел? – увлажнились вдруг синие глаза Сашеньки. Рука ее потянулась к отцовскому лбу. И тут сзади раздалось глухое покашливание, и грубый мужской голос произнес:

– Щас тут заболеют все!.. Кончай базар!

– Позвольте! – с вызовом обернулся Брок. – Не мешайте мне беседовать с дочерью!

– Отдай мне мое тело – и хоть забеседуйся!

– Ой! – вскрикнула Саша. – Еще один!..

– Где? – вновь закрутил головой сыщик.

– Да вот же, – мотнула девушка подбородком на Серегу.

– А-ааа… где первый? – поднял брови Брок.

– Папа, ты меня пугаешь! – заплакала Сашенька. – Ну, давай сходим к доктору?

– К Дурилкину? Обязательно сходим. Надо только его сначала найти. А почему ты плачешь? Что-то случилось с мамой?! – Голос сыщика подозрительно задрожал. Как-то непередаваемо двусмысленно: то ли тревога звучала в нем, то ли надежда – поди разбери!..


– Ищи его свищи теперь, паскудыша! – раздалось из глубины квартиры. Броку показалось, что он уже где-то слышал этот голос. Причем, совсем недавно.

В прихожую вплыла женщина. Влажные, недавно вымытые светлые волосы были забраны сзади в хвост, подчеркивая чистоту высокого лба. Черные ровные брови над широко распахнутыми серыми глазами только лишь подчеркивали его благородную белизну. Четкий, классической формы нос презрительно раздувал аккуратные ноздри. Не менее презрительно кривились яркие, чуть тонкие на вкус Брока, губы. Женщина была одета во что-то странное, аляповатое: желтое, в красных ромбиках и синих квадратиках. Больше всего это напомнило сыщику покрывало, скроенное в виде древнегреческой туники.

– Папа, посмотри, какую мы тунику из покрывала сшили! – озвучила догадку Брока Сашенька, приподнимая подол одеяния хозяйки квартиры и открывая тем самым ее ноги. «Какие же это ноги? – подумал сыщик. – Это бутылки какие-то, а не ноги! Горлышками вниз».

И вновь его посетило чувство «дежа вю» – ощущение повтора происходящего… Ноги-бутылки, одежда из постельной атрибутики… Что-то забрезжило в голове. Догадку уже можно было если и не лизнуть, то понюхать.

– Вы не родственница гражданки Хитрюгиной? – осторожно, боясь спугнуть озарение, поинтересовался Брок.

– Нет, – почему-то язвительно ответила дама. – Не вся, во всяком случае!.. А ты чего вылупился?!

Брок подумал, что вопрос задан ему и очень удивился, потому что смотрел уже не на женщину, а в стену (от бутылочных ног его слегка замутило). Но ситуация прояснилась, когда сзади, от входных дверей, забасил Серега:

– Ты, это… Ты чье тело напялила, чувырла?!

Серега рванулся вперед, отшвырнув немаленького сыщика в сторону, словно пластмассовую кеглю. Завизжала Сашенька. Громко ойкнула Татьяна. И только женщина в желто-красно-синем покрывале не издала ни звука и даже не шелохнулась, когда в нее врезался брызжущий слюной парень. «Низкий центр тяжести потому что», – сделал вывод Брок, наблюдая из положения лежа развитие действий.

Впрочем, как таковых, действий более и не последовало. Женщина отвесила парню короткую затрещину и брезгливо спросила:

– Ты кто такой, чудила?

Серега враз сник. Он опустил голову и, не отрывая взгляда от любимых «горлышек», выглядывающих из-под псевдотуники, жалобно проныл:

– Я Серё-о-ооожа… Я вот этого тулова друг, – несмело ткнул он пальчиком на живот хозяйки, – и вон той башни, – махнул он, не глядя, в сторону Таниной головы.

Глаза женщины вспыхнули недобрым огнем.

– Ага! Так вон же мое тело стоит! Ну, спасибо тебе, Брок, не ожидала! – Она рванулась к Дурынде, сбив по пути Брока, только что поднявшегося на ноги. Обе женщины вцепились друг другу в волосы. Полетели перья. Так во всяком случае показалось сыщику, вновь наблюдавшему данное действие с нижнего ракурса. По квартире разнесся спаренный крик:

– Отдавай мое тело!

– Докажи, что оно твое!

– А вон родинка!

– Докажи, что твоя!

– А вот на тебе доказательство!

– Ай!..

– А вот еще одно!

– Ой!..

– А вот… А-а-а-аааа!!!

Сашенька и Серега наблюдали за происходящим, разинув рты. Брок же, заинтригованный таким развитием событий, приподнялся на локте и подпер ладошкой щеку. Вставать с пола он не спешил. Мало ли кто снова куда бросится.


Первым пришел в себя Серега. Сыщик был прав – он бросился. К жарко сплетенной дерущейся паре. И стал оттаскивать Татьяну, пыхтя и приговаривая:

– От-пус-ти ее!.. От-пуссс-сти!!! Не бей мое тело!.. Не с-сс-сссмей!.. Дурында!!!

– Что?! – Татьяна, враз перестав драться, забыла о сопернице и, уперев руки в боки, грудью поперла на парня. – Ты чего обзываешься?!

– Да как я обзываюсь-то? – заканючил Серега, медленно пятясь. – Я ж тебя по фамилии назвал просто!..

– Да? – остановилась Татьяна. – Ну, смотри мне! А чего это ты ее защищаешь?!

– Дык, – сказал Серега. – Я ее тело люблю… Твое, то есть. Бывшее…

– А меня, значит, больше не любишь? Я-то думала ты всё же прикалываешься!..

– Дык, – повторился парень. – А чего тут любить?.. Мослы одни…

– А голова? – обиженно ахнула Татьяна. – Ты больше не любишь мою голову?!

– Ну, – замялся Серега, стыдливо опуская глаза. – Я ж не извращенец какой!..

Дурында обиженно фыркнула и отвернулась. А женщина в покрывале неожиданно заинтересовалась парнем.

– Сережа, – ласково сказала она. – А кем ты работаешь? По-моему я тебя где-то уже видела?..

– Дык, – в третий раз сказал Сергей. – Шофер я. У профессора Хитрюгина.

– О-о-о! Брат мне много рассказывал о тебе! Говорил, что ты постоянно в рабочее время катаешь на служебном автомобиле баб…

– И не только катаю! – согласился парень.

Татьяна хотела было наброситься на бывшего любовника и вцепиться в него острыми коготками, но вспомнив всё, передумала. А вот у хозяйки квартиры глазки так и заблестели, забегали по широкой фигуре водителя.

– Постой, постой… – задумчиво сказала она. – Так ты точно мое тело любишь?

– Твое – это какое? – почесал затылок парень. – То, что было, или то, что есть?

– Вот это, – брезгливо ткнула в цветное покрывало женщина.

– Это – да!.. – широко заулыбался Серега.

– Тамара!!! – заорал вдруг сыщик Брок, вскакивая с пола. – Так вы – Тамара Хитрюгина!

Все присутствующие недоуменно уставились на Брока.

– Папа, тебе точно нужно к врачу! – пискнула Сашенька.

– Но не к Дурилкину, – сочувственно поджала губы Тамара.

– Почему? – поинтересовался сыщик. – К нему как раз!

– Да нет, это у него только фамилия такая соответствующая… А специальность – другая.

– А какая мне, по-вашему, нужна?

– О-хо-хо! – вздохнула хозяйка квартиры. – Другая вам нужна, другая…

– Ладно, не суть! – отмахнулся Брок. – Я вчера талон к стоматологу взял. Вы мне лучше скажите: вы ведь точно Тамара Хитрюгина? Че-то я вас сразу и не признал.

– Тамара я, Тамара, – ласково заговорила женщина, как разговаривают с детьми и тяжелобольными. – Чего тебе, котик?

– Не мне, а вам! – гордо выпятил грудь сыщик. – Вы просили – я привел! – Он мотнул подбородком на Татьяну. – Вот ваше тело. А с хирургом вы обещали разобраться сами. Дело закрыто!

– Сколько я вам должна? – по-прежнему ласково спросила Тамара.

Брок назвал сумму. Все вздрогнули. Тамара заверещала:

– Да ты и правда больной!!! Никакого врача не надо! Диагноз ясен.

– То есть, вы отказываетесь платить? – догадался Брок. – Хорошо, тогда я увожу ваше тело.

– Да и уводи! – отмахнулась Тамара. – Меня, вон, Сережа с этим телом больше любит. Правда, Сережа?

Глаза парня так и сияли обожанием и вожделением, говоря всё лучше слов. Но и сам их хозяин не стал молчать:

– Тебя – не тебя, но всё, что ниже шеи – стопудово!

– Ничего, полюбишь и выше! – хищно улыбнулась Тамара и ухватилась за Сережин локоть. – А вы все – брысь отсюда!

Глава 7. «Правое русло Волги», а также кардинальное средство от перхоти

Когда оказавшаяся лишней троица вышла из Тамариного подъезда, Татьяна Дурында первым делом подошла к Серегиной «Тойоте» и злобно пнула колесо.

– Пошшшел ты! – прошипела Татьяна, но пошла как раз сама – быстро и не оборачиваясь. Даже не попрощалась с Броком и Сашенькой.

– Папочка, а нам надо к доктору! – ласково пропела Саша и взяла отца под ручку.

– Да! – закивал сыщик. – К доктору Дурилкину! Пусть нам и не заплатили за это дело, но профессиональная честь…

– Да не в чести сейчас честь! – фыркнула Сашенька. – И, к тому же, твое здоровье сейчас дороже!

– Ничего не может быть дороже чести! – Брок вырвал локоть из руки дочери и гордо вскинул голову.

– Хорошо, – быстро согласилась девушка. – Но давай сначала сходим к доктору. Честь никуда не убежит.

– Как ты можешь так говорить… – начал было сыщик, но заметив, как упрямо вспыхнули глаза Сашеньки, махнул рукой: – А! Делай, что хочешь!..

– Вот и ладненько! – снова заулыбалась девушка и махнула рукой проезжавшему мимо «жигуленку».

– Нам к психиатру, – зашептала она в приоткрывшееся окно остановившейся машины. – Куда-нибудь поближе.

– О! Я знаю! – высунул вихрастую голову молоденький очкастый водитель. – К нам в поликлинику сегодня приходил один, хотел на работу устроиться. Он номер своего мобильника оставил. Может, примет вас на дому? – Парень протянул Сашеньке клочок бумаги. – Тогда я вас к нему подброшу!

– А он точно психиатр? – с сомнением переспросила девушка, разглядывая подозрительно невзрачную бумажку.

– Не, он сказал, что вообще широкого профиля спец, – признался парень. – А у нас главврач таких не любит. Не доверяет. А я заинтересовался, вот и взял телефон на всякий случай себе. У меня бабушка мигренью страдает. И дедушка.

– А при чем здесь психиатр?.. – нахмурилась Саша. Парень хотел ответить, но в их беседу неожиданно вклинился разглядывавший до этого облака Брок.

– Как вы сказали? – наклонился он к окну машины. – Мигренью? Это ведь что-то с головой?

– Ну да, – закивал водитель, – с головой. Плавающие такие сильные боли…

– Так-так-так-та-ааак!.. – протянул сыщик. – Снова голова… А как вы сказали зовут этого доктора?

– Я не помню, – почесал парень в затылке. – Митрофан, что ли… Или Мефодий?

– Может, Модест? – подсказала Сашенька.

– Нет, скорее Мелентий… – еще пуще заскреб голову парень.

– А что ты держишь в руках? – спросил вдруг у дочери Брок.

– Номер телефона этого… Мирона…

– Там ничего больше нет, кроме номера?

Сашенька расправила мятый огрызок бумаги.

– Михаил! – прочитала она с удивлением. – Ничего себе имечко!

– Точно! – обрадовался водитель «жигуленка». – Он же еще назвал себя в шутку «МММ». Чего-то там – Михаил – чего-то там… Всё на букву «м»!

– Жаль!.. – искренне огорчился Брок. – Чегототам – это не он… А как всё чудно сходилось!

– Папа, ты о чем? – вновь забеспокоилась Саша.

– Я думал, это Дурилкин, – разочарованно махнул рукой сыщик. – Так всё сходилось: голова, доктор, три одинаковых буквы!..

– Как вы сказали – Дурилкин? – встрепенулся парень в «Жигулях». – У него похожая какая-то фамилия… Сейчас вспомню… О! Мудрилкин!

– Чья? – обреченно поморщился Брок.

– Ну, этого, доктора, который к нам хотел устроиться. Вспомнил! Мудрилкин Михаил Матвеевич! МММ! Точно!..

– Пойдем, дочурка, – потянул Сашу за руку понурый сыщик.

– Папа! – охнула вдруг девушка. – А помнишь, мы в игру играли, когда клиентов долго не было? – И Сашенька, отчаянно фальшивя, пропела: – Правое-правое-правое русло Волги!..

Брок замер. Глаза его лихорадочно забегали.

– Левый-левый-левый берег Дона! – торжествующе прогорланил он. – Теперь я!.. Над березой проснулся подпоручик старенький… А?!

– Под ольхой задремал есаул моло-о-оденький! – радостно провыл водитель машины и умоляюще затряс вытянутой из окна рукой. – А можно я?!

– Можно, – великодушно разрешил Брок.

– Дья-а-авол, президента побери!.. – выдал парень и выжидающе осклабился.

– А вот святое не трожь! – насупился сыщик и, наклонив голову, словно бык двинулся к автомобилю.

– Папа! – закричала Сашенька, ухватив отца за фалду пиджака. – Да постой же! Не в песнях дело!

– Это не песня! – огрызнулся Брок. – Это гимн великой Российской Империи! – И продолжил движение, словно трактор с прицепом. Саша волочилась за ним, отчаянно тормозя по асфальту каблучками.

– Да папа же! – заверещала она, мысленно прощаясь с туфлями. – При чем тут гимн?! Это же Дурилкин!

– Где?! – Сыщик мгновенно остановился и усиленно завертел головой.

– Ну, этот, который Мудрилкин.

– Где связь?

– Это ведь то же самое, что в нашей игре! Мудрилкин – Дурилкин.

– Так-так-так-так-та-аааак! – затарахтел Брок. – А ведь и правда! МММ – DDD! Всё сходится! Ну, конечно, – хлопнул сыщик по лбу, – ему же надо залечь на дно, замаскироваться! Ай да хитрюгин!

– Дурилкин, – поправила Саша.

– Мудрилкин, – выдал ничего не понимающий водитель.

– Хитрюгин – не в смысле фамилии, – пояснил сыщик, – а в смысле характеристики.

– Ну, в смысле характеристики и дурилкин – в самый раз, – пожала плечами Сашенька.

– Всё, едем! – кинулся к машине Брок.

– Куда? – спросила Саша.

– Как это куда? К доктору! Ты ж сама меня туда звала…

– Но мы же не знаем его адреса!

– Зато у нас есть его телефон, – сыщик достал мобильник и запиликал клавишами, сверяясь с цифрами на мятой бумажке. Прижал трубку к уху. Подобрался. Лицо его мгновенно преобразилось, из взволнованно-серьезного став по-идиотски умильным. – Ой! – тоненько пропел Брок, растягивая губы в блаженной улыбке. – Это доктор? Ой, доктор, мне нужна помощь! Ой, это не телефонный разговор!.. Ой, что вы, что вы, шалун!.. Хи-хи-хи-хи! Нет, я хочу только у вас… Нет, я хочу к вам… Ну, пожалуйста, доктор!.. Как-как-как? Дурацкая, шесть? Ах, Рыбацкая, шесть!.. Ой, спасибо вам, доктор! Уже лечу, шалунишка!..

– Пап, ты чего? – Сашенька расширившимся глазами смотрела на отца.

– Так надо, – нахмурился Брок и открыл дверцу «Жигулей». – Подвиньтесь!

– Может, лучше я поведу? – дрогнувшим голосом поинтересовался водитель.

– Как хотите, – отмахнулся сыщик. – Подвиньтесь!

– Но руль с этой стороны…

– Я не слепой! Подвиньтесь же, черт бы вас побрал!

– Но… как я тогда буду вести машину?

– Откуда я знаю, как? Ведь это же вы водитель? Я же вас не спрашиваю, как проводить допрос!

– А… как? – заинтересовался парень.

– Молча! – огрызнулся сыщик.

Сашенька, тоже молча, снова ухватила отца за фалду пиджака и так же молча отбуксировала его к правой передней дверце. Пассажирское кресло уже занимал хозяин «Жигулей».

– Подвиньтесь, я сказал! – рявкнул Брок, распахивая дверь. Парень полез на свое прежнее место, бурча под нос: «Вот уйду сейчас вообще, сами езжайте как хотите!»


До Рыбацкой улицы троица всё-таки доехала без происшествий – водитель вел машину, Брок составлял мысленный план действий, Сашенька смотрела в окно. Но все трое не получили от своих действий никакого удовольствия: водитель постоянно косился на сыщика, ожидая от того какой-нибудь пакости вроде сакраментального «подвинься»; Броку не удавалось составить четкий план; Сашеньке не попалось на глаза ничего достойного… Поэтому все облегченно вздохнули, когда панельная девятиэтажка с пузатой цифрой 6 на боку вынырнула из-за очередного поворота.

– Ждите меня здесь! – приглушенно выдавил сыщик, распахивая дверцу.

– Папа, я с тобой! – возмутилась было Сашенька, но Брок сделал протестующий знак ладонью:

– Нет. Вы будете прикрывать мой отход. И контролировать все входы-выходы, включая крышу. Вдруг он попытается улизнуть?

– Ну уж нет! – заерзал на сиденье владелец «Жигулей». – Подставляться под пули я не нанимался! – Он продолжал дергаться, не понимая от волнения, что выбраться из машины ему мешает пристегнутый ремень.

– Какие пули? – презрительно хмыкнул сыщик. – Если только скальпель! Это же доктор, а не бандит.

– Почему же вы его преследуете? – парень догадался наконец, что его удерживает, и отщелкнул ремень. Но вылезать уже не торопился.

– А мы его и не преследуем, – сказал Брок. – Но допросить надо. Это последнее звено цепочки.

– Почему же вы тогда просите прикрывать ваш отход?

– От случайностей никто не застрахован! – подала голос Саша.

– Правильно, дочка, – моргнул обоими глазами сыщик и направился к подъезду.

Водитель откинулся в кресле и забарабанил большими пальцами по ободу баранки «Марш энтузиастов».


Брок позвонил в дверь, и рука его машинально потянулась к несуществующей кобуре. Сыщик никогда не имел личного оружия, но с тех пор как занялся сыскной деятельностью, постоянно ощущал его тяжесть. Не найдя пистолета, он достал из кармана связку отмычек, вспомнив, что в критической ситуации оружием может стать что угодно.

Дверь открылась. На пороге стоял подтянутый стройный мужчина. Он удивленно поднял на сыщика ярко-голубые глаза. Чуть опустил взгляд, остановил его на отмычках в руке у Брока. Темные красивые брови выгнулись дугой.

– Грабить собрались?

– С чего вы взяли? – подпрыгнул сыщик.

– Да так, знаете ли, предчувствие, – кивнул на отмычки мужчина. Брок быстренько сунул связку в карман.

– Нет, нет, это случайность! Нечаянно вынул… Хотел платок достать…

По лбу сыщика и впрямь катился пот. Он действительно вынул платок и обтер лицо.

– Допустим, – нахмурился мужчина. – Тогда что вам нужно и кто вы, собственно такой?

– Но я ведь звонил вам полчаса назад… Мы договорились, – сказал Брок и только тогда спохватился, что по телефону он разговаривал с Дурилкиным совсем другим голосом. Поэтому тут же, на ходу, изменил легенду: – То есть, не полчаса, а полгода назад… Где-то так примерно… Или год. Плюс-минус. Помните, на курорте с вами вместе отдыхали? На пляже беседовали?

– В Ялте? – быстро спросил доктор.

Брок закивал:

– Да-да! Где-то там примерно… Ялта, Сочи, Юрмала… Я там каждый год отдыхаю.

– А я в Ялте ни разу не был! – торжествующе выдал Дурилкин. – Позвольте откланяться, жулик вы этакий! – Он стал закрывать дверь, но сыщик успел просунуть в сужающуюся щель ботинок.

– Стойте, стойте! Я и не говорил, что точно в Ялте! Может, на Тенерифе, или в Дубултах!.. Ну, я просто много где бываю всегда! Помню просто, что на пляже мы беседовали!..

– Интересно, о чем же? – оставил попытку закрыть дверь доктор.

– О головах, – пошел ва-банк сыщик. – Об отрезанных головах, живущих без тела!

Дурилкин оглядел Брока сверху вниз, словно лишь в этот момент увидел впервые. Распахнул дверь.

– А ну-ка, входите!

Сыщик юркнул в прихожую. Там было неуютно и пахло дихлофосом. «Съемная квартира!» – смекнул Брок. А вслух произнес обратное:

– Уютненько тут у вас! И пахнет так оригинально. Медицинский такой запах… Практикуете?

– Ага. Головы отрезаю. Слишком любопытным.

Сыщик вздрогнул. Пот снова потек со лба. А также сзади по шее, по спине, животу… И много по чему еще. Платок здесь уже был бессилен.

– П-п-почему головы? – выдавил он и часто заморгал.

– Могу и что-нибудь другое, – мило улыбнулся Дурилкин. – Но вы ведь сами о головах вспомнили.

– Дык!.. – сглотнул сыщик. – Интересно ж… Голова-то она – ого-го! Вы не поверите, но в ней даже мозг есть!.. Такое серое, знаете ли, вещество. Там всякие нейроны, то-се…

– Да что вы говорите?! – всплеснул руками доктор. – И у вас – тоже?

– Что тоже у меня? – заволновался Брок.

– Есть мозг?

– Должен быть, – потрогал голову сыщик. – Я ведь думаю. Так сказать, мыслю – стало быть су…

– Не факт, – перебил Дурилкин. – Вот давайте-ка, голубчик, произведем сейчас трепанацию черепа, тогда и убедимся.

– Да я… это… – зашарил Брок сзади по двери в поисках ручки. – Лучше потом зайду! У меня голова грязная… Вот помою – и вернусь!

– Ну зачем же вам куда-то ходить? – лучезарно улыбнулся доктор. – Вода и у меня пока из крана течет. И даже шампунь есть. Вы какой предпочитаете?

– Я… э-э… от перхоти… любой!

– И от перхоти есть, голубчик! – еще шире растянул губы Дурилкин. – Только вам не всё ли равно уже будет?

– К-как можно! – мотнул головой сыщик. Ему стало дурно. Воротничок рубахи стал вдруг немилосердно жать. – Перхоть, она, знаете ли…

– Знаю, знаю, – закивал доктор. – Я по перхоти тоже большой специалист. По кардинальному от нее избавлению. Вместе с головой.

Брок всё-таки потерял сознание.

Глава 8. Броку ничего не отрезали, зато он кое-что вырвал

Очнулся сыщик в полной уверенности, что головы у него больше нет. То есть – наоборот: голова есть, а нет всего остального. Во всяком случае все попытки пошевелить руками-ногами не привели к успеху. И он их не чувствовал!

Брок тоненько провыл, боясь открыть глаза. И услышал над собой знакомый голос:

– Так что будем отрезать, голубчик?

– А-а… м-можно н-ничего? – проблеял сыщик. Глаза он так и не открыл. Но в голову («Всё же в голову, значит она, как минимум, есть!» – обрадовался сыщик) пришла утешительная мысль: «Если спрашивает, что отрезать, значит – еще не отрезал!»

– Да нет, голубчик, что-нибудь всё-таки надо. Профессиональная честь. Вам знакомо такое понятие?

– Д-да…

– Вот видите! Так что будем резать?

«Что бы сказать? – всполошился Брок. – Что мне не очень нужно?»

– А можно… ногти? – спросил он вслух.

– Можно. Только вместе с руками.

– А… волосы? – пролепетал сыщик, уже догадываясь, каким будет ответ. Он угадал.

– Только вместе с головой.

– Вырежьте мне тогда аппендикс! – взмолился Брок. – Ну, что вам стоит?!

– Это операция для студентов! – фыркнул Дурилкин. – Мне неинтересно.

– Хорошо, – решился сыщик. – Тогда – гланды. Через…

Договорить он не успел. В дверь позвонили.


– Полежите пока, голубчик, – сказал доктор, – и хорошенько подумайте. Да, гланды – не катят.

Послышался звук удаляющихся шагов.

«Почему, собственно, не катят?» – хотел возмутиться Брок и открыл глаза. Он лежал на диване – не очень новом, продавленном, с истертыми деревянными подлокотниками. Руки и ноги были на месте и даже не связаны.

«Вот что такое самовнушение!» – с уважением подумал сыщик и сел. Огляделся. Комната как комната. В полном соответствии с типовыми представлениями о съемных квартирах: упомянутый диван, старенький телевизор в углу, древний сервант с двумя «розочками» чашек и вазой между ними, рядом с сервантом – письменный стол с настольной ширпотребовской лампой. А еще на столе… Еще на столе лежала раскрытая общая тетрадь. Сыщику стало интересно. Он любил письменное слово. В любом виде, в том числе и рукописном.

Брок поднялся с дивана. Ноги еще плохо его слушались, но три шага до стола он сделать сумел. Плюхнулся на скрипнувший ободранный стул. Перевернул тетрадь обложкой вверх. «Дневник профессора Дурилкина Д.Д.» – сказала ему надпись на голубом коленкоре, сделанная шариковой ручкой. Первой мыслью сыщика было сунуть дневник в карман, но он поборол в себе это желание, опасаясь, что Дурилкин сразу заметит пропажу. Поэтому Брок стал лихорадочно листать страницы, выхватывая отдельные слова и фразы…

«…выпил с аспирантами…..расслабился с аспирантками…..роботы очень маленькие…..а что, если…..идентичные свойства… блокировать отторжение…..нужен помощник…..аспиранты не годятся, слабаки…..аспирантки хороши, но дуры…..собака сдохла…..пятая нога…..рыбе зонтик…..козе баян…»

Из прихожей раздались приглушенные голоса. Один из них показался Броку знакомым. «Наверное, Дурилкин», – мельком подумал он и залистал дневник еще активней.

«…геля мало…..нобелевская премия…..хотя бы сто миллиграмм…..пришлось самому стать подопытным…»

Вот! Лоб сыщика вновь заблестел потом. Вот оно. Нашел! Брок приблизил тетрадь почти к самому носу, хоть и не был близорук, и прочитал: «Таня Дурында была не дурна собой…»

Сыщик воровато огляделся и вырвал нужные листы. Сунул в карман и быстро вернулся на диван. Лег. Голоса в прихожей стали громче:

– А я говорю, он здоров!

– Нет, болен. У него паранойя. Осложненная шизоидным бредом.

– Папа здоров! Отдайте мне его!

– Не могу. Я давал клятву Гиппократа.

– А вот так?

– Ай!!! Что вы делаете?! Больно же!

– А так?

– Ай!.. Тоже больно.

– Пррррропустите меня!

– Стойте, туда нельзя!..


В комнату влетела Сашенька.

– Папа! – бросилась она к отцу. – Что он с тобой сделал?

– Ничего, – вяло улыбнулся Брок. – Только хотел отрезать голову.

– Вот видите!.. – возник за спиной девушки запыхавшийся доктор. Волосы его были растрепаны, в голубых глазах застыла боль.

– Что вижу? – огрызнулась Сашенька. – Вижу, что вы запугали старика!

– Я не старик! – подпрыгнул Брок. – Я еще замуж могу! То есть, жениться.

– Что?! – воткнула руки в боки Саша и прищурилась. – На ком это жениться? А мама?

– Н-ну… – замахал руками сыщик. – Я это так, образно. Могу и на маме. Развестись, а потом снова жениться.

– Я те разведусь! – приставила девушка к носу отца кулак. – Доктор, – обернулась она к Дурилкину, – по-моему у папы и впрямь кое-что лишнее… Отрежьте-ка ему это!

– Не надо! – взвизгнул Брок, приняв позу футболиста в стенке. Только лежачую.

– Фи, папа! – сморщила Сашенька носик. – Я имела в виду язык.

– Ну вот что! – рассердился вдруг Дурилкин. – Проваливайте-ка оба отсюда!

– То есть как? – воскликнули Брок с дочерью в один голос.

– Проваливайте, и всё, – сказал доктор. – Мне работать надо.

– А кто сейчас распинался о клятве Гиппократа? – ухмыльнулась Сашенька.

– А как же мои гланды? – поинтересовался сыщик.

– Всё, – топнул Дурилкин-Мудрилкин. – Ваш папа здоров, даже чересчур. Я ошибался. – Доктор перевел взгляд на Брока: – И гланды у вас в порядке. И аппендикс. И мозги на череп не давят.

– Но вы же не проводили обследование… – засомневался Брок. – А вдруг всё же…

– Я опытный врач! – закричал доктор. – Я целый профессор медицины, между прочим!.. Мне достаточно аудиовизуального контакта.

– Пойдем отсюда, папа, – мотнула светлой головкой Сашенька. – Нам такие доктора не нужны.

– Да уж! – дернул подбородком сыщик и поднялся с дивана.


…Удивительно, но водитель «жигуленка» по-прежнему сидел в машине. Ему было откровенно скучно и он сам с собой играл в песни-перевертыши.

– Ух, опадает ли-и-и-па-а-ааа! – доносилось из открытого автомобильного окна. И тут же – торжествующе-победно: – Ой, цветет кали-и-ина-а-ааа!.. – И, после непродолжительной паузы: – Углей вот мало ме-е-едных под тупиками Росто-о-ова-а-ааа!.. А? Каково?!

– Так-так-так-та-ааа-ак!.. – задумался сыщик и остановился в шаге от «Жигулей». – Что-то я как-то… А какого Ростова, не уточните, милейший? – нагнулся он к окну.

Водитель от неожиданности вздрогнул. Но быстро взял себя в руки и небрежно махнул рукой:

– А!.. Всё равно.

– Ну, не скажите! – возмутился Брок. – Ростов, который во Владимирской области, и Ростов, который на Дону – это две большие разницы, вы знаете!.. Даже обидно от вас такое слышать, честное слово. Попрошу вас всё-таки уточнить!

– Хорошо, пусть будет на Дону, – сдался водитель.

– Что значит «пусть будет»? – взвился сыщик. – Он там и есть! С восемнадцатого века, между прочим. Еще императрица Елизавета…

– Папа! – одернула отца Сашенька. – Ты чего завелся-то? При чем здесь Ростов?

– Дык!.. – сказал Брок и замахал руками.

– А загадка ваша – детская, – фыркнула девушка, нагибаясь к водителю, и пропела очень чисто и трогательно: – Огней так много золо-о-отых на улицах Саратова-а-ааа…

– Опаньки! – нахмурился сыщик. – Ты откуда эту песню знаешь?

– А что? – покраснела Саша.

– Плохая песня. Забудь немедленно!

– Да почему плохая-то?

– Плохая – и всё. Я запрещаю тебе петь эту песню. И слушать – тоже!

– Ни фига себе! – возмутилась Сашенька. – Даже мама эту песню поет. Иногда.

– Маме можно, – процедил сыщик.

– Да ты можешь мне наконец объяснить, почему мне нельзя? – топнула Саша.

– Ну, хорошо, – пробурчал сыщик. – Спой следующую строчку…

Девушка выпрямилась, тряхнула белокурой головкой, повела рукой и заголосила на всю улицу:

– Парней так много холо-о-остых, а я люблю женатого-о-ооо!

– Вот! – замахал Брок руками. – Вот именно! Женатого! А я этого не потерплю!

– А я тебя не спрошу, – фыркнула Сашенька и отвернулась.

– К-как?.. – опешил сыщик. – Как это не спросишь? Я ведь твой папа…

– Кто-то сам недавно говорил, что только документально.

– Ты меня неправильно поняла! – Брок замахал руками еще сильнее. – Я говорил, что документально – бесспорно, а вот на самом деле… всякое ведь бывает…

– Вот и у меня всякое бывает! – сверкнула на отца глазами девушка. – И не лезь в мою личную жизнь!

– Значит, правда… – понурил голову сыщик.

– А если и да?

– К-как это «да»?! Нет и еще раз нет! Видишь ли, «да» – в данном случае вовсе не то «да», которое «да» – в смысле «да»! И говоря «да», я очень на это надеюсь, ты подразумеваешь всё-таки «нет»…

– Лучше спойте, – буркнул вдруг парень из машины. – А то от ваших «нет-да» голова закружилась. А нам еще ехать.

– Куда? – спросил Брок.

– А я знаю?

– А я?

– Тогда я поехал. Столько времени из-за вас потерял!

– Куда это вы поехали? – обиделась Сашенька. – А как же мы?

– А это вы у него спросите, – осторожно кивнул на Брока водитель. – Кстати, если не поедете, не мешало бы расплатиться…

– Пожалуйста! – фыркнул сыщик, который всё еще не остыл после перепалки с дочерью. И полез в карман за деньгами. Но вместо денег нащупал там пачку бумаги явно не денежного формата. И тут же вспомнил о дневнике Дурилкина. Замахал руками, закричал: – Едем, едем! Срочно едем отсюда!

– Куда это мы едем? – заинтересовалась Сашенька.

– Ты – к маме, я – в офис!

– Чего это ты меня выпроваживаешь? – нахмурилась Саша и прищурила левый глаз.

– Мама болеет – это раз, – согнул палец сыщик, – мне надо писать отчет по делу – это два, – пошел в ход второй палец, – причем, для этого мне нужна абсолютная тишина – можешь считать это как три, – третий палец примкнул к двум первым.

– Я тоже считаю до трех, – подал голос водитель. – И на цифре «три» – уезжаю. Раз…

На счет «два» Саша и Брок уже сидели в «Жигулях». Причем, оба на переднем сиденье.

– Подвинься! – сказал сыщик дочери. Саша, недовольно сопя, протиснулась между спинками сидений назад.

Глава 9. Прекрасная идея и ее воплощение

Сыщик Брок рухнул в кресло, вывалил на рабочий стол вырванные из дневника Дурилкина листки и погрузился в чтение. Оно оказалось чертовски занимательным! Брок даже повизгивал временами в особо интересных местах.

Закончив чтение, он понял, что всё в этом деле встало наконец-то на свои места. Всё стало предельно ясным. Кроме одного: что делать с преступником? Но, с другой стороны, никакого преступника официально и нет. Он давно похоронен! А оставшиеся в живых участники этой истории – вполне довольны своими судьбами. Значит… Значит, дело закрыто! Осталось составить отчет. Вот только жаль, что с этим отчетом совсем не останется времени для написания рассказа на конкурс!

Сыщик обхватил голову и горестно закачал ею. А как бы хотелось поучаствовать в «Склеенных ластах»! В его любимейшем конкурсе! И теме-то какая красивая: «Нанотехнологии на службе у Сил Зла»! Почти как в законченном деле. Там ведь тоже нанороботы Дурилкина попали в руки служителю зла Хитрюгину. Вот был бы сюжет для рассказа…

– Стоп!!! – заорал Брок и вскочил с кресла. – А кто тебе мешает написать такой рассказ?! Ты убьешь сразу двух зайцев – это будет и отчет, и рассказ одновременно! И какой рассказ! Это же настоящий мини-римейк «Головы профессора Доуэля»! Только вместо Доуэля – Дурилкин. Тоже профессор и тоже на «Д», кстати. Лишь бы всякие-разные злыдни вроде Мафиози в плагиате не обвинили… Но какой это плагиат? Здесь же все по другому, кроме оживленных и пересаженных голов! Впрочем, для подстраховки можно будет дать рассказу подзаголовок, так прямо и написать: «Мини-римейк романа А. Беляева».

Сыщик забегал по кабинету, размахивая руками, словно крыльями. И, пожалуй, взлетел бы, будь пространства для разбега чуть больше.

Набегавшись вволю, он вновь рухнул в кресло и решительно придвинул клавиатуру. В листки из дневника Дурилкина он почти не заглядывал – только начало почти полностью «списал» оттуда. А дальше текст сам, казалось, вылетал из-под двух проворных пальцев сыщика, которыми он уверенно тыкал в клавиши.


Закончил Брок уже глубокой ночью. Несколько раз тирлинькал телефон – звонили из дому, – но он не стал отвлекаться на посторонние разговоры, пока не была поставлена финальная точка. И лишь тогда, потянувшись до хруста, сам набрал номер домашнего телефона.

– Ты где? – хмуро спросила супруга.

– Как это где? На работе, – устало ответил сыщик.

– Ты знаешь, что уже половина второго? А мы с Сашенькой не спим… – В трубке послышались всхлипывания.

– Ну, ну, Зайка, перестань! – сказал Брок. – Я ж делом занимался – отчет составлял.

– Для кого отчет? – всё еще сквозь всхлипывания спросила жена.

– Для себя. Дело сегодня закончили, можешь у Саши спросить.

– И куда тебе этот отчет? На стенку повесишь?

– Зачем на стенку? – удивился сыщик. – В дело подошью.

– И что?

– И всё. Дело будет считаться закрытым. А то мало ли – спросят: а закрыто ли дело за номером таким-то? А где документ о его закрытии? А я – хопаньки! – а вот он, документик-то за номером таким-то от такого-то числа!

– Кто спросит? – устало спросила супруга, перестав плакать.

– Ну, мало ли… – покрутил свободной рукой Брок. – Сашенька вот, например…

В трубке раздался горестный вздох.

– Так ты домой-то придешь? Ужин греть? Или уже сразу завтрак?

– Иду-иду, уже бегу даже, Ирусик! – засюсюкал сыщик и, выключив телефон, стал копировать файл с рассказом-отчетом на «флэшку». Хоть и хотелось сразу же отправить его координатору конкурса, у Брока хватило силы воли не делать этого, пока текст не прочитают жена и дочь. Правда, им вовсе не обязательно говорить, что это рассказ. Пусть для них он останется только отчетом. А вот завтра… Брок посмотрел на часы…То есть, уже сегодня! О-о! Сегодня он отправит подкорректированный текст на конкурс и тогда!.. Брок даже задохнулся от нахлынувшего предвкушения радости… Злобный Мафиози будет наконец-то посрамлен, а Дашечка Панкратова одарит его теперь уж по-настоящему искренними добрыми словами! А может быть даже и предложениями… Или – мечтать так мечтать! – абзацами!..

Скопировав файл, сыщик еще и распечатал его в двух экземплярах, чтобы не тратить на это времени дома. Сунул свернутые трубочкой листы в карман и выбежал в ночь.


Домой Брок явился уже в третьем часу. Ирина Геннадьевна и Сашенька терпеливо дожидались главу семейства возле кухонного стола, на котором остывали котлеты с пюре. Или уже остыли. Но сыщик, хоть и был чертовски голоден, даже не обратил на них внимания. Почти. Так, совсем без внимания, заглотил пару штук, почти не жуя и вытащил из кармана экземпляры рассказа. Один сунул жене, второй – дочери и прошамкал набитым очередными котлетами ртом:

– А-фа-хыте! Хто хкафэте?

– Что это? – разлепила осоловевшие глаза супруга. И полузевнула-полуспросила: – Ы-ы-а-ааа?

– Фофхёт! – заплевался пюре сыщик. – Фот хамый.

– Отчет, – перевела Сашенька и тоже зевнула. – Тот самый.

– Олег, давай завтра, – скривилась жена. – Я спать хочу-у-у… И не интересны мне ваши дела-а-а-ы-ы-а-ааа!..

– Завтра, завтра… – пробурчал Брок, дожевав и проглотив котлеты с пюре. – Вот всегда так!..

– Перестань, не заводись, – вновь поморщилась жена. – Вот с утра сразу и прочитаю твой отчет…

Между тем Сашенька от нечего делать уже начался проглядывать отцовский текст. Сначала – лениво, полусонно. Затем оживилась, поерзала на стуле, устроилась поудобней. Потом и вовсе впилась в листки жадным взглядом, словно брокер, читающий сводки биржевых новостей. Изредка из ее уст стали вылетать короткие междометия, вроде «ух ты!», «ну ни фига ж себе!» и прочих, чем неожиданно заинтересовала Ирину Геннадьевну, а самого Брока заставила расплыться в торжествующей улыбке.

Он не стал заострять на этом внимание, наоборот, встал из-за стола, чтобы налить себе чаю. Но краем глаза успел заметить, что супруга тоже разложила перед собой мятые листки.

Чай сыщик пил в полной тишине, не считая Сашенькиных междометий, к которым изредка присоединялись сопение и фырканье жены.

Первой подняла голову Сашенька. Глаза ее сияли настоящей гордостью за отца.

– Пап, ты… это… прости, что я нагрубила тебе сегодня!.. Я не буду увольняться. Работать с тобой – большая честь для меня.

Брок почувствовал, как сладко-горький комок подступил к горлу. Он ничего не смог ответить, только кивнул. И почувствовал, как сзади прижалась к нему жена. Ее руки легли на плечи сыщику, а из голоса совершенно исчезли сонные нотки:

– Олег, какой ты молодец! Тебе бы писателем быть…

– Дык!.. – начал было Брок, но осекся. Говорить, что он собирается послать этот отчет на конкурс, показалось ему неуместным.


Вскоре в квартире Брокалевых погас свет. Затихли звуки. Правда, ненадолго – из спальни супругов стал раздаваться бодренький храп сыщика, что, впрочем, только подчеркивало загадочную тишину разбавленного лунным светом мрака кухни.

На столе, рядом с кружкой недопитого чая, призрачно белели рассыпанные неправильным веером листки. На самом верхнем чернел заголовок: «Дело № 86/13-а-25. Голова профессора DDD». А далее шел собственно текст…

Глава 10. «Голова профессора DDD»

«Таня Дурында была не дурна собой. Она была просто дурой.

К сожалению, это обстоятельство являлось не единственным Таниным недостатком. Еще она была малообразованной (то есть, можно сказать, дважды дурой), имела ужасную фигуру…

Вот тут нужно остановиться подробней. Дело в том что, когда Танюша сидела за столом, к ее внешности не могло быть никаких претензий: темные вьющиеся локоны до плеч, воловьи глаза с поволокой, чуть больше среднего, но вполне аккуратный нос, пикантно – совсем чуть-чуть – выпирающие скулы, высокая ровная шейка; ну, и то, что ниже шейки, спереди, две такие… тоже вполне, так сказать, выпирали и волновали. Когда Танюша сидела за столом, в нее даже влюблялись не раз с первого взгляда. Правда, ненадолго. До тех пор, пока Таня из-за стола не вставала. Потому что ниже пояса у Тани начинался кошмар. Во-первых, сам пояс – он же талия. Так низко впору находиться коленям! Во-вторых (здесь просто хочется закрыть глаза!), то, что у нормальных девушек называется, простите, попкой – у Тани могло называться (и то лишь из уважения к Таниному полу) только задницей. В-третьих – Танины ноги. Да какие там ноги! Возьмите две пузатые бутылки, переверните вниз горлышком – вот вам и будут Танины ноги.

Но мы отвлеклись, а перечень Таниных недостатков, между тем, еще не закончен. Итак, ко всему перечисленному, Таня была безработной, бедной (в данном случае – в финансовом смысле) и несчастной (неудивительно). И еще – Таня очень любила бородатых мужчин. А они ее нет. Впрочем, безбородые – тоже. А Таня очень мечтала выйти замуж. Но только за бородатого мужчину!


В то утро ее разбудил звонок в дверь. Приехал Танин знакомый, шофер Серега, – единственный из мужчин, кто не брезговал нижней Таниной половиной. Но Серега не носил бороды и напрочь отказывался ее отращивать, невзирая на все Танины уговоры.

Открыв дверь, Танюша снова юркнула в постель, но Серега не придал этому должного значения. Он выглядел непривычно серьезно и даже торжественно. „Уж не свататься ли? – подумала Таня. – Ах! А я не одета!“

– Привет, – сказал Серега.

– Здравствуй, Сергей, – игриво ответила Таня, целомудренно прикрывая грудь одеялом. – Ты зачем приехал? А?

– Да уж не за тем, за чем ты подумала. Я работу тебе нашел.

– Ай! – сказала Таня вполне искренне.

– Вот именно. У Айболита моего. Санитаркой. Пойдешь?

– Откуда у тебя Айболит? – еще выше подтянула одеяло Татьяна, обнажив горлышки ног. Серега глянул на них мельком, но лишь крякнул, а членораздельно сказал следующее:

– Дурында! Это доктор, которого я вожу! Профессор Хитрюгин.

– Зачем ты обзываешься, Сергей? – обиделась Таня.

– Как я обзываюсь? Я к тебе по фамилии обратился. Скажи лучше, пойдешь в клинику работать?


Конечно же, Татьяна пошла. Профессор Хитрюгин оказался видным лысоватым мужчиной лет сорока с маленькими бегающими глазками. К Таниному сожалению, бороды он не носил. И даже усов. Но от подтянутой, стройной фигуры профессора Татьяна осталась в восторге. А вот лицо доктора показалось ей смутно знакомым.

На Таню профессор посмотрел весьма доброжелательно, даже глазки его на пару мгновений остановились и масляно заблестели. Но, опустив их ниже, Хитрюгин вздрогнул, быстро отвел взгляд в сторону и сказал:

– Ну-с, голубушка, будете у меня работать?

– Смотря что делать, – решила набить себе цену Таня. – Говно под лежачими собирать я не намерена.

Доктор неожиданно развеселился – тоненько захихикал и даже потер руку об руку от удовольствия:

– Вот уж кого-кого, а лежачих у вас не будет, это я вам обещаю! И, простите, того самого, на букву „г“, у них тоже не будет.

– Это как же? – опешила Таня. – У всех есть, а у них не будет?

– Можете мне поверить! Да и пациент у вас, собственно, пока лишь один. Пойдемте!


Таня едва успевала перебирать коротенькими ножками, пока Хитрюгин вел ее запутанными коридорами клиники. Наконец он остановился перед металлической, как у сейфа, дверью, достал связку ключей, один отцепил и протянул Тане:

– Держите. И запомните: эта дверь всегда должна быть закрыта на ключ – хоть изнутри, хоть снаружи! Кроме вас, меня и пациента в палате никто не должен находиться.

– Даже Серега? – удивилась Таня.

– Никто! – рассердился профессор. – За нарушение хотя бы одного из этих двух правил последует немедленноеувольнение!

– Ладно, я просто спросила… – слегка обиделась Таня.

Хитрюгин завертел ключом в скважине, дверь скрипнула и приоткрылась. Профессор огляделся и почему-то шепотом сказал:

– Заходите…

Таня зашла. Палата ей понравилась. Большая, светлая. Много блестящих, красивых приборов у стен, медицинская посуда и инструменты в стеклянных шкафах, в углу – умывальник с финской раковиной, одинокая заправленная кровать под широким окном.

– А где же больной? – ткнула на кровать пальцем Татьяна.

– Это ваша кровать, – сказал доктор. – Иногда вам придется здесь ночевать. В редких случаях и за дополнительную, разумеется, плату.

– Это в каком же смысле? – возмутилась Таня.

– Да в самом прямом, не волнуйтесь. Иногда приходится дежурить круглосуточно. Когда у пациента… э-э… обострения.

– Так где пациент-то? – заозиралась Таня. И увидела у стены между шкафами человека. Мужчину! Бородатого!!! Танюша тут же в него влюбилась. И только потом рассмотрела внимательней. Казалось, мужчина стоял возле стены. На самом же деле там торчал лишь картонный макет человека с нарисованным черным костюмом и галстуком, но без головы. А вот на месте, где ей полагалось быть, как раз голова и присутствовала, но не нарисованная, картонная, а настоящая, человеческая. Голова дружелюбно моргала голубыми глазами и улыбалась Татьяне.

– Это еще что за дурилка картонная? – дрогнувшим голосом спросила Таня.

– Вы почти угадали, – улыбнулся доктор. – Это профессор медицины Дурилкин Дмитрий Денисович, или, как мы его дружески называли, профессор DDD. – Увидев, что Таня не понимает, доктор перевел: – Ди-Ди-Ди.

– Что вы мне гоните?! – вскинулась Таня. – Профессор Дурилкин умер! Мы с Серегой ходили на похороны, Серега меня пригласил. Красиво было, с оркестром! Цветов – кучи. Людей – штук пятьсот, ей-богу, а то и тысяча! Интересно так… Спасибо Сереге, что позвал. Да я и вас там видела! – вспомнила вдруг Татьяна, откуда знакомо ей лицо Хитрюгина.

– Всё правильно, умер, – кивнул доктор. – Частично.

– Как это? Не весь, что ли?

– Именно. Не весь. – Хитрюгин подошел к картонному человеку и отодвинул макет в сторону. Теперь на Таню смотрела одна голова, безо всякого намека на туловище и прочие конечности. Вместо всего этого змеились трубки, сверкали циферблаты и дисплеи приборов, мигали индикаторы, торчали провода, шланги, всякие-разные баллоны, вентили и прочая техническая дребедень… Подробностей Татьяна рассмотреть не успела, потому что хлопнулась в обморок.


В себя она пришла, лежа на той самой единственной кровати. Доктор Хитрюгин водил ей под носом ваткой с нашатырем.

– Перестаньте, ей-богу! – возмутилась Таня. – Гадость какая…

– Очнулись, голубушка? – убрал вату доктор. – Впечатлительная вы моя… Как же работать-то будем?

– Так и будем, – свесила ноги с кровати Татьяна. – Это по-первости только. Так-то я не брезгливая.

– Тогда начнем инструктаж?

– Я на всё готовая.

Хитрюгин принялся рассказывать, что будет входить в Танины обязанности. Оказалось, не так и много: ежедневная влажная уборка палаты, обтирание головы Дурилкина и наблюдение за ее самочувствием.

– Последнее – самое главное! – выделил доктор. – Не дай бог, что случится с головой по вашей вине – уже не увольнением пахнет.

– А чем? – спросила любопытная Татьяна.

– Я вас убью, – просто ответил доктор. И на шутку его ответ походил мало.

– А как я узнаю, что у нее самочувствие плохое? Она же не говорит.

– Лучше говорить „он“, а не „она“, – поправил Хитрюгин. – Всё-таки это заслуженный ученый. Мужского некогда полу…

– А сейчас?

– Дорогуша… – начал было доктор, но заглянул вглубь Таниных глаз и махнул рукой. – Так вот, узнать, что профессору плохо, очень легко. Видите группы цветных индикаторов? – Хитрюгин подошел к голове и стал тыкать пальцем в мигающие на панели огоньки. – Сейчас они горят зеленым цветом…

– Один вон желтым мыргает, – показала Таня.

– Один-два – не страшно. Вот если замыргает, как вы изволили выразиться, больше половины индикаторов хотя бы в одной из групп, нужно принимать меры. А если, не дай бог, загорится хотя бы один красный – меры надо принимать безотлагательно!

– Какие меры? – испугалась Таня. – Искусственное дыхание?

Доктор на мгновение закатил глаза. Сделал пару глубоких вдохов и ответил:

– Нет. И массаж сердца тоже делать не стоит. Вот здесь, – он достал из „дипломата“ тонкую пачку листов, – всё расписано. Если индицирует эта группа, вам нужно нажать здесь и повернуть этот вентиль, если эта – то вот здесь… – Хитрюгин принялся подробно объяснять и показывать, что и как нужно делать. Таня, конечно, ничего не запомнила, но доктор подстраховался и кроме текстовой инструкции нарисовал еще и схематическую: на отдельном листе, в цвете, было стрелками показано, что и где нужно нажимать и крутить.

– Понятно? – спросил доктор и вытер со лба испарину.

– Чай, не дура, – согрешила против истины Таня.

– Да, вот еще что, – не стал вступать в дискуссию Хитрюгин, – вот этот большой вентиль крутить ни в коем случае нельзя! Иначе наступит мгновенная смерть пациента. С вытекающими для вас последствиями. – Он недвусмысленно сверкнул на Таню глазками. – Понятно?

– Говорю ж, не дура! – еще раз согрешила Татьяна.

– Вот и ладненько, – потер ладошки доктор. – А если уж возникнет что-то непредвиденное, сразу вызывайте меня.

– Орать, что ли?

– Да нет, золотце, вот орать как раз не следует ни при каких обстоятельствах. Вы должны вести себя как мышка – тихо-тихо. А чтобы вызвать меня, достаточно нажать вот эту красную кнопку на стене.

– А вдруг вы уже не на работе будете?

– Я на работе всегда, это раз. У меня даже квартира при клинике. Ну, а если я буду за ее пределами, то вот вам телефон, это два. – И профессор Хитрюгин протянул Тане мобильник.

– Ух ты! – захлопала Таня в ладоши. – Кому бы позвонить?

– Я те позвоню! – сорвался доктор. – С этого телефона можно звонить только мне! Никаких посторонних звонков, особенно из этой палаты!

– А если я в коридор выйду?

– О-о-о! – простонал доктор. – Во время дежурства запрещено выходить в коридор!

– А если мне?.. – Таня хлопнула себя ниже талии спереди и сзади.

– М-м-м… – закрыл глаза Хитрюгин. Дернул головой, подошел к стене рядом с умывальником и отвел в сторону, как в купе вагона, незамеченную Таней дверцу. Открылась маленькая, метр на полтора, комнатенка с вениками и швабрами в углу. По центру белел унитаз.

– Другое дело, – кивнула Таня.

– И не курить здесь! – визгливо прикрикнул доктор.

– А где?

– В… Нигде!

– Да я и не курю, вообще-то, – пожала плечами Татьяна. – Чего так нервничать-то?

– Всё! Приступайте к исполнению ваших обязанностей! Пока я не передумал, на хрен… – И доктор Хитрюгин выбежал из палаты.


Таня подошла к голове профессора DDD и показала той язык. Голова беззвучно засмеялась. Впрочем, она смеялась уже давно – по щекам вовсю катились слезы.

– Чего ржешь, дурилка? – обиделась Таня, но, вспомнив, что перед ней уважаемый человек (пусть и сокращенная версия), да еще тот, в кого она недавно влюбилась, тут же опустила глаза, сделала книксен и промурлыкала: – Простите, Дима. Можно я вас так буду называть?

Голова закрыла на секунду глаза.

– Это „да“ или „нет“? – нахмурилась Таня. – А ну-ка… Дважды два – четыре?

Голова снова хлопнула веками.

– Значит „да“. Стоп, а дважды два точно четыре? Не, лучше так: я красивая?

Глаза профессора Дурилкина заметались вдруг из стороны в сторону, часто-часто заморгали… Желтых огоньков на панелях заметно прибавилось, один индикатор даже мигнул красным.

– Вот это эффект! – поразилась Татьяна. Такого успеха у мужчин она еще никогда не имела. – Ладно, вы меня смутили, – жеманно махнула она рукой. – Кстати, давайте будем на „ты“?

Цветовая какофония индикаторов поутихла, зеленый цвет преобладал, как и прежде. Голова вновь медленно моргнула.

– Ты классный парень, Дима! – показала большой палец Татьяна. – Плохо, что немой.

Голова вдруг закрыла глаза. Открыла, снова закрыла. Выражение лица стало страдальческим.

– Что „нет“? – насупилась Таня. – Не немой? А чего молчишь тогда?

Голова стала непонятно моргать и кривляться. Вновь появились желтые огоньки. Татьяна заметила это. Желтых индикаторов стало больше, чем зеленых, – причем, сразу на всех панелях. Тане лень было читать инструкцию, поэтому она крутанула наугад первый попавшийся вентиль. И только потом вспомнила, что именно его запретил трогать Хитрюгин. Хотела завернуть барашек обратно, но голова прошипела:

– Шшс-спас-сибо!

Таня отпрыгнула от установки и схватилась за сердце.

– Святый боже! – сказала она побелевшими губами.

– Ч-чуть-ч-чуть з-закрути наз-зад, и я перес-с-стану ш-ш-ш-шипеть…

Таня с опаской вернулась к голове. Дрожащей рукой крутнула вентиль.

– С-с-ш-ш-ш-с-с-с…вправо!..ш-ш-с-с-с…дурында!..с-с-с-ш-ш-ш!!! – как опущенная в воду сковородка, зашкворчала голова.

– Будешь обзываться, по носу получишь! – фыркнула Таня, но всё ж повернула вентиль вправо.

– Извини, Таня, сорвалось, – сказала голова почти человеческим голосом.

– Да ладно, не бери в голову, – махнула рукой отходчивая Татьяна. – Тем более, у меня фамилия как раз такая…

– Вправо?!

– Дурында… – опустила глаза Таня. – Меня, кстати, Татьяной зовут.

– О! Да мы почти однофамильцы! – обрадовалась голова.

– Не, у тебя лучше, – сказала Танюша, возвела глаза к потолку, зашевелила губами и выдала вдруг: – Татьяна Дурилкина. Красиво!

– Чего? – испугалась голова.

– Да это я так, не бери в голову!

– Ты эту дурацкую присказку брось, – поморщился Дурилкин. – Куда мне еще брать-то?

– Ладно, – легко согласилась Татьяна. Дмитрий нравился ей всё больше и больше.

– Я очень надеюсь подружиться с тобой, Таня, – сказал профессор. – Может, ты станешь моим счастливым талисманом…

– Я стану твоей удачей! – подхватила Татьяна.

– Но только управляемой мною! – вспомнил о случае с вентилем Дмитрий. – Ты ведь будешь меня слушаться?

– Смотря в чем, – состроила глазки Таня.

– Я снова хочу стать полноценным человеком, – сказала голова. – И ты можешь мне в этом помочь. Согласна?

В Танином мозгу что-то словно заискрилось и щелкнуло. Она поняла вдруг, что перед ней открывается тот единственный шанс, о котором мечтала она всю свою жизнь. И Таня решила брать быка за рога.

– Я согласна, – кивнула она. – Но у меня два условия. Нет, даже одно. Первое – просьба. Она такая: сделай мне хорошую фигуру. Можно только низ… Сумеешь?

– Только низ – сложно… – задумался Дурилкин. – Это ж сколько шить надо! Проще – тело целиком. Шея-то тоньше – пара десятков стежков, и готово.

– Пусть целиком, – согласилась Таня. – Теперь условие… – Она сказала это таким зловещим тоном, что Дмитрию захотелось вобрать голову в плечи. – Ты. Возьмешь. Меня. В жены!

У Дурилкина начались фантомные боли – страшно зачесались несуществующие ноги, так не терпелось им пуститься в паническое бегство. Но всё, что мог сделать профессор в данной ситуации – это лишь плотно зажмуриться. И лишь через мгновение он понял, какую чудовищную ошибку совершил.

– „Да“! – заверещала Татьяна. – Ты сказал: „Да!“.

Профессор DDD готов был откусить предательские веки, но дотянуться до них зубами он всё равно не мог, поэтому только и сделал, что этими зубами скрипнул. Увы! У Дурилкина имелась всего одна, зато очень вредная привычка: он никогда не брал назад данного им слова. Разумеется, за исключением форс-мажорных обстоятельств.

К счастью, Таня не заметила отражавшихся на лице Дмитрия переживаний, поскольку была поглощена перевариванием свалившейся на нее радости.

– Что? – пришла она наконец-то в себя. – Что нужно делать? Давай попросим доктора Хитрюгина! Он даже не знал, что ты умеешь говорить, прикинь? Теперь ты ему всё объяснишь, и он пришьет тебе туловище.

– Ни в коем случае! – вскричала голова несчастного профессора. – Ты же ничего не знаешь!

И Дмитрий Денисович Дурилкин, профессор медицины, доктор наук, принялся рассказывать санитарке Танечке свою душещипательную историю.


Оказывается, профессор Дурилкин сделал открытие, в результате которого полностью снималась проблема отторжения тканей при трансплантации органов, так что теперь можно было пришить человеку хоть павлиний хвост, и он не только бы прижился на новом месте, но так же красочно, как у павлина, распускался.

Метод основывался на достижениях в области нанотехнологий, которым и посвятил последние пять лет жизни Дурилкин. Ему удалось создать молекулярных биороботов, запрограммированных так, что они могли соединять друг с другом обрывки живых тканей с идентичными свойствами, полностью блокируя реакцию данных тканей на отторжение. Иными словами, если смазать гелем с биороботами, скажем, обрубок руки и открытую культю, а потом приложить этот обрубок к месту среза и подержать пару-тройку часов (для надежности лучше пришить), то по прошествии этого времени догадаться, что рука когда-то отсутствовала, становилось уже невозможным. Биороботы соединяли костную ткань с костной, мышечную – с мышечной, эпидермис – с эпидермисом и так далее, никогда не ошибаясь. Так что о кропотливых и суперсложных микрохирургических операциях можно было забыть навсегда.

Открытие не было еще запатентовано и не выставлялось открыто перед научной общественностью, хотя всё уже к этому шло. Было получено около пятидесяти миллиграммов геля, Дурилкин планировал довести его количество до ста и потом уже заявляться.

Но последующие события перечеркнули его надежды и планы, равно как и всю дальнейшую жизнь в полноценном человеческом облике.

За полгода до трагедии Дурилкин стал подыскивать себе помощника – для работы чисто механической, но кропотливой и нудной, – самому жаль было тратить время на рутину. Помочь вызвался некто Хитрюгин, профессор медицины, хотя для работы сгодился бы и студент-первокурсник. Дурилкин не стал возражать, тем более, что Хитрюгин оказался весьма настойчивым.

А у Хитрюгина была младшая сестра – красивая, надо сказать, девка, но стерва. И положила она глаз на Дурилкина, да и стала подъезжать к нему и так-то и этак… Дурилкин, не будь дураком, враз раскусил молодую шалаву, понял, что ей на самом-то деле от него надо – лишь положения в обществе да денег хороших, – а потому быстро отшил Тамарку (так ее звали). И раз отшил, и другой, и третий… А Тамарке всё неймется, пристала, как банный лист к ягодичному эпидермису! Пришлось Дурилкину, хоть и не любил он этого, на брата Тамаркиного нажать – на профессора Хитрюгина, то бишь. Дескать, уйми сеструху, не то уволю тебя, на хрен!

А Хитрюгин сестре всё рассказал, но не в том плане, как ждал от него Дурилкин. И пришла к сестре с братом коварная мысль: профессора DDD погубить, а открытие его себе присвоить. Но, поскольку Хитрюгин в Дурилкиной кухне почти не шарил, то голову профессора DDD решили пока сохранить, для научных консультаций, благо сделал как раз Дурилкин для вспомогательных опытов установку, поддерживающую жизненные функции отделенной от человеческого тела головы. На свою, так сказать, голову…


– Вот так, – закончил свою грустную повесть Дурилкин. – И когда отшивал я в очередной раз Тамарку – на этой вот, кстати, кровати, – подкрался ко мне сзади Хитрюгин да и воткнул скальпель в спину…

– А что милиция? – ахнула Таня.

– А что милиция? Хитрюгин ведь хитрый, да и хирург не хреновый, – захрюкала голова. – Предъявил им мой обезглавленный труп, объяснил, что воспаление мозга началось, пришлось ампутировать, но время было упущено – поздно, дескать, обратился.

– И они поверили?!

– Не только поверили, еще и в очередь на подобную операцию полотделения записалось.

– Какой же он всё-таки… – сжала кулачки Татьяна. – Злодей!

– Вот, давай с тобой и злодею отомстим, и мне поможем.

– Говори, милый, я на всё согласная! – прижала руки к сердцу Татьяна. Рассказ Дмитрия потряс ее до глубины души.

И Дурилкин раскрыл перед Танюшей свой план…


На следующий день Таня принесла из дому молоток, ножовку, моток веревки, катушку капроновых ниток, пару толстых иголок и наперсток – всё, что велел ей Дмитрий.

Перебросившись с головой профессора парой приветственных фраз, Таня решила не откладывать дело в долгий ящик, а действовать быстро и бесповоротно. Она подошла к стене, на которой алела тревожная кнопка и, словно клопа, придавила ее большим пальцем. Потом взяла молоток и встала слева от двери.

Вскоре клацнул замок. Дверь распахнулась, и в палату влетел профессор Хитрюгин. Молоток опустился на его лысое темя с влажным хрюком. Профессор беззвучно повалился набок.

– Вяжи его! Скорее вяжи! Веревку! – закричала голова Дурилкина.

Таня схватила принесенный из дому моток и принялась связывать безжизненное тело. Спеленав веревкой доктора, словно бинтом мумию, она, отдуваясь, посмотрела на Дмитрия.

– Сойдет, – вынес вердикт DDD. – Теперь обшарь его карманы, он всегда держит пробирку с гелем при себе.

– А раньше ты не мог сказать? До того, как я его связала?

– А если бы он очнулся?

Таня приподняла веко Хитрюгина, приложила ухо к груди…

– Уже не очнется.

– Ну, развязывай тогда! И поживей, пока ткани эластичные.

– Не сильно командуй-то! – окрысилась Таня. – Иди сам, да развязывай!

– Ладно, ладно, извини. Нервы.

Таня зубами принялась раздирать затянутые ею на совесть узлы. Получалось плохо.

– Да разрежь ты их, на хрен! – не выдержал Дмитрий.

– Веревка-то не казенная, – буркнула Таня.

– Да куплю я тебе веревку! Сто тысяч мотков.

– Хватит пяти, – прикинула рачительная Татьяна. И принялась пилить веревку.

– Осторожно, тело не порань! – вновь запричитала голова.

– Ты заткнешься или нет? – повернулась к Дурилкину Таня. – Или тебе кислород перекрыть?

– Молчу… – сказал профессор и смежил веки.

Наконец, Таня справилась с веревкой и принялась обшаривать одежду трупа. Во внутреннем кармане пиджака она нашла металлический цилиндр с крышкой на резьбе.

– Это? – вытянула она руку с находкой.

– Открой… – осторожно сказала голова.

Таня открутила колпачок. Внутри цилиндра блеснуло стекло пробирки.

– Осторожней… – тихо мяукнула голова.

Таня зыркнула на жениха, но промолчала. Достав из футляра пробирку, она принялась рассматривать голубовато-прозрачную субстанцию на свет.

– Никаких там роботов нет! – разочарованно выдала Таня. И хотела отбросить пробирку.

– А-а-а!!! – зашелся криком Дурилкин. – Стой! Это она!

Таня с сомнением глянула на пробирку снова.

– Но там нет никаких роботов.

– У-ф-ф… Они же нанороботы! Очень маленькие. Нано – это десять в минус девятой… – начал было объяснять Дмитрий, вспомнил, с кем имеет дело, и сказал: – Короче, это он. Мой гель. Аккуратно поставь пробирку на подставку в шкаф.

– Дальше что? – спросила Таня, убрав пробирку.

– Положи тело на кровать и отпили ножовкой голову. Только принеси из подсобки ведро, а то крови много натечет… О-о-о!!!

– Что еще? – нахмурилась Таня.

– Кровь… – простонал профессор Дурилкин. – Какой же я дурак! Я забыл про кровь… У нас же ее нету, да ты всё равно переливать не умеешь…

– И что теперь? Выходит, я зря грех на душу взяла? Мне что, сдаваться идти? – Татьяна воткнула руки в боки и недобро посмотрела в глаза Дмитрию.

– Постой… Есть идея! Если сделать всё быстро, кровь не успеет свернуться. Только тело надо не положить, а поставить, или хотя бы посадить, чтобы кровь не вытекала. Сумеешь?

– Давай, говори дальше! – прикрикнула Таня.

– Потом сразу смажь гелем срезы на теле и на голове…

– На голове-то зачем?

– Когда ты снимешь с установки мою голову, посадишь туда голову Хитрюгина. А гель не даст отмереть тканям на срезе, так что голова сможет жить в установке очень долго.

– Ну, и зачем нам голова Хитрюгина?

– Во-первых, ты снимешь с души грех смертоубийства – получится только членовредительство, хоть и очень большое „члено“, – улыбнулся Дмитрий. – А во-вторых, это будет для него лучшим наказанием! Пусть сам на шестке поторчит, падла.

– Фу, как ты выражаешься, – сморщила носик Таня. – Не профессор, а уголовник.

– Уголовница пока ты у нас, не забывай, – отпарировал Дурилкин. – А я как раз жертва.

– Аборта, – зло закончила Татьяна. – И хватит трепаться! Дело говори!

– И впрямь, – спохватился профессор, – время-то идет. Итак, смажешь всё гелем, потом перекроешь вентили подо мной – и быстро снимай мою голову, а на ее место надевай голову Хитрюгина и открывай снова вентили. Потом бери мою голову, мажь срез гелем и прижимай к срезу на теле, как можно ровней. А потом аккуратно ее пришей. Тут главное, чтобы было прочно и ровно, остальное сделает гель. Тело лучше привязать к спинке кровати, чтобы не упало невзначай…

– А что потом?

– Потом жди. Примерно через полчаса я должен прийти в себя, через час начну говорить, а еще через час-другой мы с тобой отсюда смоемся!

– А мне тело? – возмутилась Татьяна. – Ты же обещал!

– Ну, не сразу же! Да и где его сейчас возьмешь? Надо же хорошее выбрать, красивое. Нет?

– Само собой. Но учти, ты обещал! – Таня погрозила пальчиком.

– Да помню я, помню! Раз обещал – сделаю. Давай, начинай, не тяни! – скомандовал Дурилкин и тут же спохватился: – Пожалуйста.


Таня всё сделала так, как сказал Дмитрий: усадила на кровать труп, привязала его обрывками веревок к спинке, отпилила ножовкой голову, смазала срезы гелем. Вот только когда она выдернула из зажимов установки голову профессора DDD, а на ее место вставила голову профессора Хитрюгина, та начала грязно ругаться, так что голосовой вентиль пришлось плотно закрыть. В остальном всё прошло без сбоев.

Даже не через полчаса, а немного раньше, Дмитрий пришел в себя. Еще через десять минут он заговорил:

– У тебя всё получилось!

– Чай, не дура! – не подозревая, как жестоко ошибается, ответила Таня.

– А Хитрюгин почему молчит?

– Я ему кислород перекрыла. Матюкался громко.

– Ну-ка, открой, что-то мне его видок не нравится…

Таня подошла к установке и принялась откручивать вентиль.

– Что ты крутишь? – охнул Дмитрий.

– То, что закрыла, – честно ответила Таня.

– Ну, ты и дура! – не удержал слово истины профессор. – Ведь ты ему и впрямь кислород перекрыла! Голосовой вентиль – выше!

– А ты поори еще, поругайся, – шагнула к кровати Татьяна. – Забыл, как там недавно торчал? – Таня взяла в руки ножовку. – Напомнить?

– Танюша, прости! – запричитал Дурилкин, увидев в Таниных глазах неподдельную сумасшедшинку. – Больше не повторится, век воли не видать!


Прошла неделя. Профессор DDD жил у Татьяны, сочиняя планы собственной легализации. Проще всего было скрыться за границей, воспользовавшись документами того же Хитрюгина. Тем более, по наущению Дмитрия, Таня на следующий же день пустила в клинике слух, что Хитрюгин уехал в Берн на симпозиум, примерно на месяц-полтора. Так что профессора долго не должны были хватиться.

Хуже было с другим. Данное Татьяне обещание висело на зажившей шее Дурилкина тяжким бременем. Плата за управляемую удачу казалась профессору чрезмерно завышенной. А что делать – слово он дал. Безумно хотелось сунуть шею в петлю. Но что-то пока сдерживало Дмитрия Денисовича, какая-то невесомая, словно крылья мотылька мысль щекотала мозг, будто утешая: не всё еще потеряно. Но мысль порхала дурацким мотыльком и никак не давалась в руки.

Таня сама дала толчок для превращения эфемерной мысли в коварный и четкий план. В тот день она завелась с самого утра:

– Ты валяешься здесь уже неделю, а только и делаешь, что пялишься в потолок! Я тебя спасла, а ты мою просьбу так и не выполнил. Ладно, не хочешь выполнять просьбу – не надо. Выполняй тогда условие – бери меня в жены!

Дурилкин вздрогнул:

– Давай начнем всё-таки с просьбы! Какое бы ты хотела тело?

Таня встрепенулась, забыв про обиды:

– Во-первых, высокое, не меньше метра семидесяти пяти. Это считая с головой, конечно. Во-вторых, стройное. И чтобы если и не девяносто-шестьдесят-девяносто, то близко. Кожа лучше смуглая, но сойдет и белая. Главное, чтобы не цветная. Я, конечно, не расистка, но, сам понимаешь, приходится подбирать под цвет головы…

Слушая Танино тарахтение, Дмитрий отчетливо представил описываемое тело и вспомнил, где он такое видел. А вслед за этим и возник в голове Дурилкина тот самый коварный план.

– Жди меня здесь! – сказал он. – Приготовь ножовку, нитки… ну, ты знаешь. – И убежал в рассветную октябрьскую мглу.


Вернулся он через час, неся перекинутый через плечо ковер. Развернул его на полу и Таня, увидев содержимое, восторженно ахнула. На ковре лежала обнаженная красавица. Руки и ноги ее были связаны, изо рта торчал кляп, спутанные слипшиеся волосы испачканы кровью. И, несмотря на это, девушка была божественно красива. Таня сразу же влюбилась в это волшебное тело, словно прожженная лесбиянка. И она уже твердо знала, что хочет себе это тело, именно это тело, только это тело! Несмотря ни на что.

– Пойдет? – равнодушно спросил Дмитрий.

– У-у-у! – смогла лишь ответить Таня.

– Точно? Переделывать не заставишь?

– Нет-нет, Димочка, нет! Димулечка, милый, мне нужно только это тело! Я никогда-никогда не заставлю тебя его переделывать.

– Поклянись, – голос Дурилкина дрогнул. Таня насторожилась:

– А оно не больное? Если у нее рак, или там СПИД, то я клясться не буду…

– Тело совершенно здоровое. Более чем. Клянись!

– Хорошо, клянусь. Я, Татьяна Дурында, никогда не попрошу поменять данное мне Дмитрием Дурилкиным тело… Пойдет?

– Пойдет. Теперь письменно – то же самое. Плюс подпись и дата.

– Но зачем?!

– Я не понял: тебе нужно это тело или нести его назад?

Таня молча полезла в шкаф за тетрадкой.

– Слушай, а мне ее жалко, – сказала вдруг Таня, протягивая Дурилкину крупно исписанный листок. – Она ведь живая еще… Давай ей хоть мое тело пришьем?

– Она преступница, – сказал Дмитрий, разбирая Танины каракули. – Нечего ее жалеть. Но конечно пришьем, смерть – слишком большой для нее подарок… А ты в школе училась?

– А то! – удивилась Таня. – А че?

– Да нет, ничего, к слову пришлось, – ответил Дурилкин, пряча листок в карман. – Ну, что? Поехали?


Через час с небольшим Таня уже могла шевелиться. Еще минут через двадцать, пошатываясь, встала и нерешительно прошлась по комнате. Подошла к трюмо и ахнула – настолько великолепным было ее новое тело! Таня, подобно обнаженной фурии, закружилась по комнате, запела, закричала что-то восторженно-дикое. Она то и дело тормозила перед трюмо, бесстыже задирала длинные, стройные ноги, виляла круглым, упругим задом и снова бросалась вскачь… Безобразничала, в общем. Вела себя кое-как. И это на глазах у людей!

А про людей-то Таня совсем и забыла. Между тем, за ней всё это время наблюдали две пары глаз. Одна – с довольной, торжествующей искринкой внутри, другая – с неподдельным, неисчерпаемым ужасом в глубине.

Таня остановила свой ведьминский танец. Взяла со стула халат, набросила на гладкие плечи.

– Что смотришь? – сказала она коротконогой и толстозадой уродке с симпатичным, но грязным и искаженным гримасой отчаянья лицом. – Ты на себя посмотри лучше!

Несчастная девушка словно только и ждала этих слов. Она подскочила, качнувшись на бутылкоподобных ногах, просеменила к трюмо и издала такой вопль отчаянья и боли, что во дворе протяжно завыла собака, а Дурилкин и Таня синхронно опустили глаза. Девушка, как была – голая, выскочила за дверь, и долго еще с улицы доносился ее затихающий крик.

Наконец Таня подняла глаза, встряхнулась и с кошачьей грацией подобралась к профессору.

– Ну, дор-р-рогой, – промурлыкала она. – А теперь пришел час расплаты! Бери меня в жены. – И она обвила грациозной рукой шею Дмитрия.

Дурилкин аккуратно снял девичью руку.

– Рад бы, да никак! Не могу-с. Не имею права.

– Ты чего мелешь, козел?! – взорвалась Татьяна. – Ты же всегда держишь слово!

– За исключением форс-мажорных обстоятельств, – поднял палец Дмитрий.

– Че-е-его? Че ты там лепишь? – Таня вдруг стала совсем некрасивой, даже отвратительной, настолько и эти слова, и старый линялый халатик, и вульгарная поза – руки в боки – не гармонировали с ее божественным телом.

– Видишь ли, Таня, по закону браки между ближайшими родственниками запрещены.

– Какой ты мне родственник? Что ты несешь?!

– Юридически мы, конечно, не родственники, но формально… Я бы даже сказал, генетически… Вот у меня чье тело?

– Хитрюгина, – ничего не понимая, но уже испугавшись, ответила Таня.

– Правильно! А у тебя чье тело?

– Откуда я знаю? Ты же эту девку притащил…

– Вот! А девку эту, как ты изволила выразиться, зовут Тамарой, и является она родной сестрой упомянутого профессора.

– Так мы че с тобой – брат и сестра теперь? – ахнула Таня.

– Именно. О чем я тебе и толкую. Следовательно, брак между нами невозможен!

Таня уже собралась было взреветь, даже набрала в легкие воздух, но тут ее взгляд упал на зеркало, она увидела в нем свое отражение, отставила ножку, покрутила ею в воздухе, и, улыбнувшись, воздух выпустила.

– Слушай, а ты можешь сбрить бороду? – задала вдруг она странный вопрос.

– Бороду? – удивился Дмитрий и поскреб заросли на лице. – Пожалуй, могу. Собственно, я об этом даже мечтал, пока был головой.

– Ну, так иди, сбрей, – подтолкнула Таня профессора к ванной. – Бритва там есть. Серегина.

Когда посвежевший Дмитрий Денисович Дурилкин предстал перед Таней, отсвечивая белизной гладковыбритых щек, сердце ее полностью освободилось, стало легким и радостным.

– Тьфу на тебя! – сказала Таня профессору DDD. – Чего встал? Катись отсюда, дурилка картонная!»

* * *

Глава 11. Чудеса всё-таки случаются

Луна скрылась за облаком. Храп прекратился (видимо, сыщик перевернулся на живот). В квартире стало по-настоящему темно и тихо.


Броку снилось, что за ним гонится Мафиози. Злорадно ухмыляющийся тип, худощавый, быстрый и легкий. Он настигал сыщика, а тому никак не удавалось прибавить скорости. Ноги заплетались, слушались плохо, словно к каждой было приковано по гире. Брок постоянно оглядывался. Кривая ухмылка и блеск злобно прищуренных глаз из под козырька серой бейсболки были всё ближе и ближе. В руке Мафиози держал дубину. Здоровенное такое сучковатое полено.

Сыщик даже крикнуть не мог – не хватало дыхания. Лишь стон, больше похожий на поскуливание, вырывался из судорожно вздымающейся груди… Брок снова оглянулся – Мафиози был в паре шагов и хладнокровно поднимал дубину обеими руками… Брок взвизгнул и направил взгляд к небу. Он не часто обращался к небесам за помощью, но сейчас губы его зашевелились в молитве.

И тут… Откуда она взялась?.. Прямо с неба, к которому воззвал сыщик? Посреди серой, пустынной улицы, окруженной такими же серыми мрачными домами с пыльными окнами, в паре десятков шагов впереди, стояла с большим черным пулеметом девушка с прекрасными распущенными волосами под цвет оружия в руках. Она дернула милой головкой, глядя прямо в глаза Броку, и тот правильно понял этот жест – рухнул на пыльный асфальт и быстро откатился в сторону.

Лениво, но грозно затараторил пулемет. Брок скосил глаза и увидел, как сложился пополам худощавый парень в серой бейсболке. Дубина с глухим стуком ударилась об асфальт. Мафиози медленно опустился на колени, будто решил замолить грехи, но тут же повалился набок. Крови почему-то не было, но сыщик был уверен, что враг мертв.

На его плечо легла прохладная ладошка. Брок поднял голову. И увидел над собой ослепительную, словно само солнце, улыбку в обрамлении черных волос. Прекрасные большие глаза смотрели ему прямо в душу. Сыщик никогда прежде не видел эту девушку, но он уже точно знал, кто стоит перед ним. Даша Панкратова!

– Дашечка!.. – прошептал он. То есть, хотел прошептать, но не смог. От внезапно накатившего дикого волнения свело губы вместе со скулами и челюстью.

– Простись, – сказала Даша, мотнув чудной головкой в сторону расстрелянного Мафиози.

– З-зач-чем? – еле сумел разлепить Брок занемевшие губы.

– Простись! – повторила девушка и улыбнулась так, что сыщик вдруг стал легким-легким, словно наполненный гелием шарик и вознесся навстречу этой сводящей с ума улыбке…

Как вдруг – бумм! – шарик лопнул!!! Сыщик готов был разреветься от досады!.. Но с удивлением понял, что продолжает ощущать тонкую ладонь на своем плече.

– Простись! – послышался снова голос Даши… Нет!.. Не Даши, а Саши!.. И не «простись», а…

– Проснись же, папа! – затрясла плечо сыщика дочь.

Брок с трудом разлепил глаза.

– М-м? – промычал он. Губы и впрямь занемели.

– Папа, – торжественно сказала Сашенька. – Мы тут с мамой еще раз перечитали твой отчет. И ты знаешь… Мы подумали… Из него бы вышел неплохой рассказ! Может, тебе стоит послать его на какой-нибудь конкурс?

– Чудеса… – начал было сыщик, но вспомнив о собственном кредо, быстро захлопнул рот. И, чтобы замять неловкую оговорку, пробормотал: – Ну-у… Для рассказа там многого не хватает… А что, вы и впрямь так с мамой считаете? Ну, что это на рассказ тянет?..

– Да это готовый практически рассказ! – воскликнула Саша. – Может, концовки чуть-чуть не хватает…

– Почему?

– Ну, там незавершенность какая-то остается… Что с героиней дальше стало…

– Но мы ведь и не знаем, что с ней на самом деле стало! – возразил Брок.

– Так это в жизни мы еще не знаем! И для отчета всё у тебя правильно заканчивается. А вот для рассказа… Можно я подумаю? Ты пока иди умывайся, завтракай, а я подумаю. Ладно?

«Странно, – подумал сыщик, – в кои-то веки дочь спрашивает у меня разрешения! Неужто и впрямь зауважала? Неужели из-за рассказа этого? Чуде…» Он вздрогнул, едва не произнеся, хоть и мысленно, сакраментальное слово, а вслух сказал, постаравшись придать голосу побольше равнодушия:

– Ну, попробуй. Отчего ж!..


Брок не спеша брился, наслаждаясь прекрасным настроением, посетившим его с самого утра. Сначала этот чудесный сон, потом не менее чудесное заявление дочери!.. Тьфу!!! Опять это слово!.. Брок чуть не порезался, и настроение сразу же вернулось в прежнюю колею – напряженно-рабочую. Впрочем, была суббота и на работу можно было не ходить. Но отчет!.. То есть – рассказ! Его очень хотелось доделать и поскорее отослать. Хоть до конца понедельника времени еще хватало с избытком, но почему-то сделать это хотелось именно сегодня. Интересно, что там придумает с концовкой Сашенька?

Сыщик осторожно добрился, стараясь не пугать себя больше неожиданными мыслями. Тщательно почистил зубы, умылся. Настроение вновь поползло кверху, хоть и не достигло всё-таки недавней высоты.

Брок вошел в кухню даже слегка улыбаясь, что случалось с ним в последнее время не так уж и часто.

Стол был уже накрыт. Вкусно пахло гренками. Супруга сидела за столом, дочь стояла рядом и держала в руках листок бумаги. Вид Сашеньки источал торжественность и строгую сосредоточенность. Завидев отца, девушка смущенно прокашлялась и сказала:

– Вот, папочка, слушай. Я придумала концовку рассказу. – И она стала читать, с интонациями телевизионного диктора: – Так и не удалось нашей Тане стать профессоршей Дурилкиной… Зато, с новой-то шикарной фигурой и недурным от рождения личиком, она выскочила через полгода за начинающего, но вполне уже бородатого писателя-фантаста Василия Ивановича Пупкина. И, говорят, с тех пор она си-и-ильно поумнела.

Брок, словно принюхиваясь, поводил носом из стороны в сторону.

– Не нравится?.. – тихо спросила Саша.

– Отчего ж, – сказал сыщик. Вообще-то ему хотелось сейчас подхватить дочь в охапку и закружиться с ней по кухне. Концовку она придумала классную! Но сделай он так – Сашенька загордится, а баловать детей ни в коем случае нельзя, пусть им уже и восемнадцать лет!.. А еще – Брок откровенно испугался, что эта концовка в три предложения может затмить всю остальную часть рассказа в тридцать тысяч знаков… В общем, сыщик никак не стал проявлять бушующих в нем чувств, а просто сел за стол, придвинул тарелку с гренками и принялся их сосредоточенно жевать, запивая маленькими глотками кофе.

Сашенька обиженно захлопала глазами.

– Ну, как хочешь!.. Я как лучше хотела…

– Ты и впрямь, Олег, чего уж так-то… – подала голос супруга.

– Да что я? – буркнул сыщик, откладывая надкусанную гренку. – Прекрасная концовка. Обязательно вставлю ее в рассказ. Ну, может, чуть доработаю…

– Правда? – загорелись радостью глаза дочери. Напряженный взгляд жены тоже заметно потеплел.

– Правда, правда, – улыбнулся Брок и снова взялся за гренку. – Фот фефях фоем, – прошамкал он набитым ртом, – и фойфу фифать хафхаф!..

– Хафхаф? – удивилась Сашенька. – Ты хотел сказать: гав-гав?

– Почему папа должен так говорить? Он разве собака? – снова вмешалась Ирина Геннадьевна.

– Не думаю… По-моему, он у нас Овен…

Сыщик закашлялся. Гренка проскочила в пищевод.

– Не ожидал от вас такого с утра, – сказал он сиплым голосом и неодобрительно помотал головой.

– Так вечером тебя не дождаться! – возразила жена и обиженно отвернулась.

– Ладно, ладно, Ирусик, – примирительным тоном сказал Брок и погладил плечо жены. – Сегодня я рано приду. Вот только рассказ отредактирую, отправлю – и приду!

– Папа, можно с тобой? – словно прилежная ученица, подняла руку Саша.

– Нет, сегодня я один. Помоги лучше маме, она еще не вполне поправилась.

– Да нет, мне уже гораздо лучше, – перестала дуться супруга, польщенная вниманием Брока.

– С утра лучше, а час-другой пройдет – станет хуже, – возразил сыщик. – Мне будет спокойней, если Сашенька останется с тобой. Да и помощь мне сегодня не нужна.


В офисе Брок сразу же бросился к компьютеру и нарезал вокруг стола круги, пока грузилась операционка. Потом быстро открыл файл и добил концовку – слово в слово, как предложила Сашенька. Хотел тут же, не глядя отправить рассказ на конкурс, но сумел взять себя в руки. Внимательно (правда, с каждой строчкой всё быстрее и быстрее) перечитал (даже исправил две опечатки, убрал одну и добавил три запятые), поднялся из-за стола, совершил еще несколько пробежек по кабинету и лишь затем снова сел к компьютеру, шумно выдохнул и отправил текст на электронный адрес координатора конкурса.

Теперь оставалось только ждать. Аж до вторника, пока «вывесят» рассказы на сайте для всеобщего чтения. Тогда можно будет начинать ждать первых откликов, почитывая и оценивая рассказы других участников.

А пока… А что пока? Брок сохранил копию рассказа в папку «Отчеты», подпапку «Завершенные дела». Хотел было распечатать и подшить в обычную, картонную папку, но вовремя вспомнил, что следует убрать Сашину концовку. Хорошая для рассказа, для отчета она совсем не годилась.

Сказано – сделано. На всё про всё ушло минуты три. Поставив папку на полку, сыщик развалился в кресле и почувствовал вдруг неимоверную усталость. Даже не физическую, а какую-то тошную апатию. Так с ним случалось часто, почти всегда, когда дело уже было закончено, а нового еще не было.

Домой идти совершенно не хотелось. И Брок принялся смотреть в окно.

Глава 12. Пропавший отец и чуть было не нашедшийся сын

За окном не было ничего интересного. Ровным счетом. Уныло щеперились неуклюжими балконами серые пятиэтажки. С одного из этих балконов, на четвертом этаже, перелезал на соседний мужчина в черном с большим рюкзаком за плечами. В руках он держал телевизор. Тот ему очень мешал держаться за перила.

«Вот балбес, – подумал Брок, – он бы еще холодильник взял! Уронит ведь!..» Стоило сыщику так подумать, как мужчина сорвался и беззвучно полетел к тротуару, не выпуская, впрочем, телевизор. «На спину падай! – захотелось крикнуть Броку. – Может, хоть телик уцелеет!» Впрочем, додумать обе фразы сыщик не успел. Мужчина уже лежал на асфальте. Телевизором вниз.

– Вот бестолочь! – вырвалось у сыщика вслух. Но про себя он добавил: «Как знать! Неизвестно, что у него в рюкзаке…» А еще Брок подумал: «Интересно, что этот чудак вбил себе в голову?» И сам же себе ответил: «Наверное, позвоночник».

Неподвижно лежащего мужчину уже обступили зеваки. Броку стало скучно. Он перевел взгляд в сторону резкого визгливо-скрежещущего звука. Это столкнулись два автомобиля, водители которых засмотрелись, видимо, на полет телелюбителя в черном. Но пострадали оба не сильно: у «жигуленка» пятой модели смялся в гармошку капот и вылетело лобовое стекло, а КАМаЗ и вовсе отделался царапиной крыла. Водитель «пятерки» лежал метрах в трех впереди своей машины.

– Пристегиваться надо! – буркнул сыщик и, зевнув, собрался было отвернуться от окна, но тут его внимание привлек мальчик-подросток в линялой куртке-ветровке и резиновых сапогах.

«Странно, – подумал Брок, – на улице – солнце, дождем и не пахнет, а он почему-то в куртке, да еще и в сапогах! Не мой ли это клиент?»

Сыщик, как это с ним часто случалось, угадал. Звякнул колокольчик над дверью и мальчик ввалился в офис. Он дрожал и шумно хватал воздух широко открытым ртом.


– Что случилось, мой юный друг? – поднялся из-за стола Брок.

– Ты-ам… пыа… пыа!.. – попытался что-то выдавить мальчик, вращая выпученными глазами.

– Ну-ну, успокойся, – подошел к подростку сыщик и положил ему руку на плечо. – Вот, сядь-ка в кресло и успокойся. А потом всё спокойно расскажешь. Сейчас я тебе водички налью. Запыхался-то как!..

Брок взял из шкафа стакан и направился к раковине. Но не дойдя пары шагов, устыдился и снова вернулся к шкафу, где в глубине блестела прозрачными боками бутылка с минералкой. Набухав почти половину стакана, гордый собственной щедростью, сыщик подал воду мальчику. Тот жадно выглотал всё в один присест. И заговорил, всё еще спотыкаясь, но уже более внятно:

– Мы за грибами пошли… в лес… с папой. А там!.. У-у-ууу!.. – мальчик жалобно завыл, из глаз его крупными каплями покатились слезы. Сыщик терпеливо ждал. Он знал, что если примется сейчас жалеть, успокаивать парня, остановиться тому будет еще трудней.

Брок даже вернулся на рабочее место, стал рассеянно перебирать бумаги. Вообще-то он не воспринимал мальчика, как возможного клиента. Всё было ясно и так: отец парня заблудился в лесу. А может, он любитель принять на грудь на лоне природы – поддал и дрыхнет где-нибудь под кустом. В любом случае, лучшее, чем он, Брок,может помочь, это позвонить спасателям. Пусть ищут, это их работа.

Увидев, что мальчик перестал плакать и жадно поглядывает на пустой стакан, сыщик вздохнул, достал начатую бутылку с минералкой и снова подошел к парню. Набухал чуть не полный стакан, а потом не удержался и прямо из горлышка допил остатки воды. Сам же на себя разозлился за этот скверный поступок и нарочито грубо сказал:

– Ну, что, проревелся? Давай, выкладывай, куда твой папаша подевался?

– Он… исчез… – опять задрожал и съежился мальчик.

– Понятно, что исчез, раз ты один пришел!..

– Нет, он сразу исчез… Растворился… – всхлипнул парнишка.

– Ну-ну!.. – протестующе выставил ладонь сыщик. – Хватит уже сырости! Давай по делу! Как это – растворился?

– Он за грибом полез… А там деревья поваленные. Он стал через них перелезать, на сучок наступил, вспыхнул синим – и исчез!..

– Может, в яму какую свалился?.. – почесал Брок затылок. – Деревья, говоришь, поваленные? Так это, небось, охотники яму вырыли на крупного зверя и завалили сучьями!.. Ты близко-то подходил, смотрел?

Мальчик испуганно замотал головой.

– Не-е-ет! Я испугался сильно… Покричал папу, а он молчит… И не провалился он, а растворился в синем огне этом.

– Синий огонь, синий огонь!.. – поморщился Брок. И буркнул под нос: – Спирт как раз и горит синим пламенем…

Мальчик услышал и покраснел:

– Папа не пьет! Он бросил…

– Давно? – воодушевился Брок.

– Да… – опустил голову парень. – С прошлого воскресенья… – Он вскинулся, блеснул глазенками и не сказал, а выкрикнул: – Он нам с мамой слово дал, что совсем-совсем больше пить не будет!

«Всё понятно! – с тоской подумал сыщик. – Этот алкаш специально напугал парня и спрятался, чтобы налакаться без помех». А вслух устало произнес:

– Ну, и где это случилось?

– У Сорокиной горки…

– Где?! – подскочил сыщик. – Так ведь там же!.. Там грибы не растут!

Мальчик смутился и покраснел.

– Мама тоже так говорила…

– Умная у тебя мама! Пойдем-ка, кстати, отведу тебя к ней…

Парнишка вздрогнул и поднял на Брока испуганные глаза.

– Не-е… Без папы я не пойду!..

– Да ты что? Маму боишься? – усмехнулся сыщик. Мальчик заплакал. Брок вздохнул: – Ладно-ладно!.. Хватит уже… Сейчас подумаем, что с тобой делать… Так как там всё же с грибами?

Не переставая всхлипывать, парень широко развел руки.

– Да ну?! – воодушевился сыщик. – Чего ж это, специально врут, что там грибов нет? Антиреклама?.. Так-так-так-так-таааак!.. А у нас еще ни одного грибочка… Ну-ка, погодь! – Брок принялся тыкать в телефонные клавиши. – Сашенька? Сашурка-дочурка, а не хочешь ли ты прогуляться по грибы?.. Нет-нет, я в порядке! Нет, вентиляция в офисе в норме… Нет, не пил… Нет, не ел… Нет, не нюхал… Тоже нет… Тем более нет… Саша!!! Хватит уже задавать эти оскорбительные вопросы! Ответь лучше на мой. Вот. Это я и хотел от тебя услышать!.. Всё, без «если»! Собирайся. И пусть мама найдет мои сапоги и ветровку. И корзину. Да, и налей там в термос чайку. Ладно, кофейку. Можно без коньяку… Это ты предложила кофейку!.. Коньяку – тоже ты!.. Тьфу! Налей тогда минералку. Всё, через пятнадцать минут будь готова.

Брок вытер со лба пот, отдышался и сказал мальчику:

– Всё, идем искать твоего папу. Тебя как, кстати, зовут?

– Костя.

– Вот, Костя. Считай, что тебе очень повезло. С нами пойдет лучший на свете папоискатель! Проверено. Находит папу буквально под землей! Вот как-то раз засыпало меня в могиле… Впрочем, ладно, это к делу не относится. Ты готов?


Ровно через пятнадцать минут, как всегда пунктуальный, Брок открыл дверь квартиры, шагнул через порог и потянул за собой Костю. Мальчик от неожиданности оступился, запнулся за порог и упал в прихожую.

Из комнаты выглянула Сашенька. Она подкрашивала губы.

– Почему мальчик пьяный? – сдвинула она красивые брови.

– Он не пьяный. Просто устал, – сказал сыщик. – А вот для чего ты наводишь этот марафет? Точнее, для кого? Для волков и медведей?

– В наших лесах нет волков и медведей!

– Ну да! А где же они тогда есть, если не в лесах?

– В лесах, но не в наших, – фыркнула Сашенька и сунула тюбик с помадой в косметичку. – В наших лесах если только алкаш какой заплутавший встретится!

– Т-с-ссс! – скорчил страшную рожу Брок, покосился на Костю и зашипел дочери: – Тише ты! При парне-то зачем?.. И… откуда ты вообще это знаешь?

– Что я знаю?

– Про ал… про заблудившегося мужчину?

– Да ну?! – не поверила Саша. – Угадала, что ль?

– С такой догадливостью тебе бы сыщиком работать!.. Ах, да… Ну… в общем, ты правильно выбрала специальность!

– Временно, папочка, временно, пока не поступлю в институт!

– Ладно, посмотрим, – отмахнулся сыщик, – поступи сначала! Собралась? Где мои сапоги, куртка, ветровка?..

– Да вот же всё, в уголочке! Ты такой невнимательный, папа…

– Будь я повнимательнее – тебя вообще бы на свете не было!

– Фи! – поморщилась Сашенька. – При ребенке-то…

– Ладно тебе, – покраснел сыщик и принялся переобуваться. Затем накинул на плечи ветровку.

– Может, ты сначала всё-таки снимешь костюм? – ехидно сощурилась Саша. – Или хотя бы галстук?

Сыщик чертыхнулся, снял ветровку, скинул сапоги и прошел в комнату.

Сашенька строго посмотрела на Костю.

– Ну, чего ты там папе наплел?

– Я не наплел! Он исчез!..

– Да никуда он не исчез, переодеваться пошел.

– В лесу?! – захлопал глазами мальчик.

– В каком еще лесу?

– У Сорокиной горки.

– Чего вдруг? Там что, гардероб? Или примерочная?

– Как это? – Костя совсем растерялся.

– Мальчик, я смотрю, ты с папой уже совсем близко подружился!

– Так он же мой папа, конечно… – радостно закивал парнишка.

– Твой папа?! – ахнула Сашенька. – То-то я смотрю, он вьется вокруг тебя!.. И эти странные разговоры в последнее время: дочь – не дочь, мать – не мать… Ну, папочка! Ну, кобель!..

– Зачем вы так на папу? – у Кости задрожала губа. – Он хороший, он пить бросил! В воскресенье…

– Так он еще и пил! – возмутилась Саша, но призадумалась. – Постой, но он же непьющий почти… Это ведь не скроешь, в отличие от… – Девушка нахмурилась: – Парень, не дури! Ты о ком это сейчас?

– О папе…

– О чьем папе?

– О моем.

– А как твоего папу зовут?

– Костя… Константин. Как и меня…

– Фу ты, ну ты! – облегченно выдохнула Саша. – Совсем ты меня запутал, Константин Константинович! И при чем тут твой папа?

– Как при чем? – подпрыгнул мальчишка. – Это ж он потерялся!

– Ах вот оно в чем дело! – быстро всё поняла догадливая Сашенька. – В лесу? У Сорокиной горки?

– Угу, – кивнул Костя. – Я же и говорю!

– Ясней надо говорить! Четко, коротко и ясно. А то в армию не возьмут.

– Правда? – воодушевился мальчик. – А что еще надо делать, чтобы в армию не взяли?

Возмущенная Сашенька собралась было прочитать будущему защитнику Отечества патриотическую лекцию, но в прихожую вернулся Брок – в голубых линялых джинсах и в клетчатой, застиранной почти до белизны рубахе. Он снова принялся обуваться в сапоги, а Саша подозрительно переводила взгляд с отца на мальчика и обратно. Ей показалось, что внешнее сходство между ними всё-таки есть, и сомнения вернулись к девушке.

– Папочка, – пропела она неожиданно ласковым голосом. – А ты познакомить меня с братиком не хочешь?

– Хочу, – буркнул Сыщик, который никак не мог справиться с правым сапогом – всё время сбивалась портянка, и он ее уже в третий раз перекручивал. – Давно уж хочу. А вот мама – ни в какую!

– А при чем здесь мама? – помрачнела Сашенька. – Ты бы хоть маму-то сюда не впутывал!

Сыщик даже отставил сапог и застыл с портянкой в руке.

– Здрасьте! Это как же без мамы?..

– Ну, хоть сразу ей не говори… Подготовь сначала. Не стоит ей сейчас такие сюрпризы преподносить, она еще не вполне поправилась. А то знаю я тебя: глянь-ка, Ирусик, вот мой сын!..

– А-а-ааа… ты думаешь, это может произойти как-то незаметно для нее? – почесал Брок затылок, отчего портянка закачалась перед его носом. Сыщик поморщился.

– Так уж, конечно, может!.. Ты ведь у нас специалист по таким делам.

– Ну, не до такой же степени, – засмущался польщенный сыщик. – Ну, допустим, девять месяцев я бы еще как-то постарался убедительней говорить, что ее просто пучит, но вот потом… Под наркозом разве что? Но я вряд ли сумею скрытно дать ей наркоз… Может, если только ты мне поможешь?

– Ты что-то, папсик, загадками говоришь… Что «поможешь»? Какой наркоз? Ты ей под наркозом, что ли, сознаваться хочешь? А-а-ааа!.. Ты хочешь, чтобы я ей всё рассказала? Трусишь?

Сыщик аккуратно повесил портянку на сапог.

– Та-а-ааак!.. Кто это меня обвиняет в трусости? Ты хоть раз видела, чтобы твой отец трусил?

– А кто мой отец?.. – сощурилась Сашенька.

– А-а… Разве не я?.. – стал зачем-то снимать левый сапог сыщик.

– По-моему, не далее как вчера ты сам высказывал какие-то сомнения…

– Не надо передергивать! – возмутился Брок и поставил левый сапог рядом с правым. Левую портянку он тоже смотал с ноги и аккуратно повесил рядом с «напарницей». – Я рассуждал чисто теоретически!

– А сын – тоже чисто теоретически? – еще сильней нахмурилась Саша.

– Разумеется! Я ж говорю – на практику мама не согласна…

– Да при чем здесь мама-то?! – снова воскликнула девушка.

– Не пойму я тебя что-то, доченька, – встревоженно посмотрел на Сашеньку Брок.

– Не поймешь?! – фыркнула Саша и ткнула пальцем на Костика. – А вот это как прикажешь понимать?

Брок нахмурился и внимательно прощупал взглядом мальчишку.

– Ты это про что? Куртка у него, что ли, не очень свежая? Так для леса же…

– Папа! – топнула Сашенька. – Ты из меня дурочку-то не делай!

– И в мыслях не было! – взмахнул руками сыщик. – Чего ты опять выдумала?

– Кто это? – палец Сашеньки снова протянулся к мальчику.

– Мальчик, – ответил Брок.

– Я вижу, что не белый медведь!

Сыщик оживился:

– Кстати, ты знаешь, что все белые медведи левши? Я недавно в газете вычитал… Мальчик, ты левша?

– Н-нет… – испуганно ответил Костя. Он уже пару минут переводил глазенки с Брока на Сашу, не в силах понять, что происходит.

– Ты права, – кивнул сыщик дочери. – Это не белый медведь.

– Папа! – взвизгнула Саша. – Это твой сын!

– Где?! – ахнул Брок. – Неужели это всё-таки случилось? Но как?!.. И почему не сказали мне?

Сыщик дернулся было, чтобы срочно бежать к супруге, но Сашенька так сильно топнула, что Брок от неожиданности подпрыгнул, запнулся о расставленные сапоги и растянулся во весь рост в прихожей.

Это происшествие неожиданно вывело Костю из замешательства. Он вдруг разрыдался и заголосил:

– Да когда же мы пойдем искать моего папу?!

– И моего сына!.. – подхватил было Брок, но Саша, которой наконец-таки всё стало ясно, затопала обеими ногами сразу:

– Брось свои идиотские шуточки, папа! Какой еще сын?! Не видишь, мальчик переживает за отца?! Взялся помогать, так помогай! Вставай и живо одевайся!

Сыщик тотчас вспомнил о своих прямых обязанностях, резво вскочил с пола, отбросил непослушные портянки, надел носки и одновременно впрыгнул в оба сапога.

– Пошли! – ринулся он ко входной двери.

Глава 13. Тяжелый груз на плечах сыщика и еще более тяжелые потери

До леса можно было дойти и пешком. Но стоило троице «грибников» выскочить из подъезда, у остановки напротив притормозил автобус.

– Поедем? – предложила Саша.

– Да, сэкономим минут двадцать! – кивнул Брок и напролом ринулся в дверь отнюдь не пустого автобуса, подняв над головой корзину.

– Да куда ж ты с корзиной-то прешь?! – заворчали недовольные пассажиры, но тут сзади, действуя Костиком словно тараном, с разбегу воткнулась в отцовскую спину Сашенька, и ворчание близстоящих господ-товарищей сменилось придушенным визгом.

– Всем стоять спокойно, не двигаться! – подвернувшейся из глубин сознания фразой загасил нарождающийся конфликт сыщик. Перед ним даже образовалось немного свободного места, куда Брок, пригнувшись, тут же и вдвинулся. Сашенька с Костей остались стоять прижатыми к самой двери. А на плечи всё еще согнутому сыщику опустились чьи-то ощутимо тяжеленькие части тела. С трудом скосив назад глаза, Брок увидел обширный живот, обтянутый желто-зеленой тканью платья.

– Уберите, пожалуйста, локти с моих плеч, гражданочка, – вежливо попросил сыщик.

– Это не локти, это груди, – приятным баском возвестила стоявшая сзади дама.

– А-а… Ну, тогда оставьте, – разрешил Брок.

Впрочем, скоро он пожалел о сказанном. Плечам стало тяжело. Очень. Невыносимо. Брок дернул левым плечом. Груз, лежавший на нем, заколыхался, но легче не стал. Сыщик опустил правое плечо. Студенистая масса дрогнула, но от плеча не отстала. Брок нервно заелозил, пытаясь хоть чуть-чуть продвинуться вглубь автобуса. Это ему не удалось, зато на плечах начался поединок борцов сумо. Сыщик застонал и непроизвольно задергал плечами, отчего «сумоисты» пришли в настоящее неистовство.

– Мужчина, что вы делаете?! – на весь автобус пробасила хозяйка борцов.

Сыщик вздрогнул. Груз на плечах повторил его движение, только остановиться сразу не смог и продолжил затухающие колебания, раскачивая при этом самого Брока, что, в свою очередь, давало дополнительные импульсы грузу. Система «Брок-супергруди» пришла в этакое состояние активного взаимоколебательного возбуждения с угрожающе экспоненциальной амплитудой.

– Что вы делаете, мужчина?!!! – Бас женщины напоминал уже скорее рев раненного зверя.

В автобусе повисла заинтригованная тишина. Брок крепко стиснул зубы. Кто-то простонал из глубины салона:

– Мужик, не томи душу! Ну, чего ты молчишь-то?!

Автобус затрясся от дружного хохота. И так получилось, что затрясся в противофазе автоколебательной системе, состоявшей из отчаявшегося сыщика и злобных студенистых борцов на его плечах. В душе Брока вспыхнула надежда. Он сжался, поднатужился, приказал телу замереть. Груди на плечах продолжали колыхаться, но уже неуверенно, будто потеряв направление и цель. А вскоре и вовсе бессильно обвисли на плечах сыщика, отдыхая после схватки.

В салоне вновь стало тихо. Судя по всему, зрители, или, скорее, слушатели, ждали продолжения. Брок беззвучно заплакал. Ему было тяжело, физически и морально. Его душили одновременно и тяжеленные груди и невыносимо унизительный стыд. Сыщик, по самой сути профессии, не привык быть в центре внимания. Тем более, такого внимания! Он очень сильно пожалел, что не пошел пешком. Невольно вспомнилось высказывание: «Остановите Землю, я сойду!» «Или хотя бы автобус…» – добавил от себя Брок.

Автобус не остановился. Зато внимание пассажиров отвлекло некое действо в другой части салона. Пищала женщина:

– Мужчина, и чего это вы меня всё щупаете?!

– Проверяю, сохранилась ли чувствительность… – пробубнили в ответ.

– У меня, что ли?

– Нет. У меня.

Пассажиры захохотали. Невыносимый уже груз на плечах Брока запрыгал в такт общему смеху, пригибая несчастного сыщика всё ниже к полу. Между тем представление продолжалось. Всё тот же голос продолжал пищать:

– Мужчина! Может быть, вы в другое место свою руку пристроите?!

– Да я бы с удовольствием, но как-то стесняюсь…

Салон вновь дрогнул от хохота. Да так, что сыщика каким-то чудом отбросило от владелицы сумоистских грудей.

Броку снова захотелось плакать. Теперь уже от радости и непередаваемого облегчения. Опять же, как физического, так и морального.


Впрочем, радовался он преждевременно. Автобус затормозил. Неожиданно и резко. Пассажиры единой массой подались вперед. Ненавистные груди злорадно рухнули на прежнее место, придавив сыщика к полу почти на полметра. Теперь Броку хотелось не просто поплакать, а зарыдать.

И тут раздался спасительный голосок дочери:

– Папа! Ты не уснул? Мы же выходим!

Мысль о том, что желанная свобода столь близка, придала сыщику силы. Он подпрыгнул, гордо сбросил с плеч навязчивую тяжесть, неожиданно легко развернулся и гордо бросил в лицо собравшейся было возмутиться толстухе в желто-зеленом платье:

– Па-а-ааазвольте, гражданка! Па-а-ааапрашу не оказывать противодействие оперативно-разыскным мероприятиям!

Знакомая по книгам и фильмам фраза заставила пассажиров расступиться, несмотря на то, что это только что казалось невозможным в принципе. «Только в слове истинная сила!» – выдал мысленную сентенцию Брок и невозмутимо двинулся к выходу, помахивая корзиной.

Народ опомнился.

– Да он грибы оперативно разыскивать собрался!.. Сыщик!

Последнее слово прозвучало грубым ругательством. Брок собрался было ответить, но Сашенька, успевшая выйти, дернула его за рукав и сыщик пробкой вылетел из автобуса. Этому поспособствовал и чей-то бесцеремонный пинок сзади.

– Не любят нас, сыщиков, – укоризненно посмотрел Брок на закрывшуюся дверь. – А чуть что – к нам же и бегут!

– То-то у нас в офисе не протолкнуться, – фыркнула Сашенька.

– А что? – вскинулся Брок. – Разве у нас нет клиентов?

– А что, есть? – прищурилась девушка.

Сыщик крутанулся, озираясь. Кости не было.

– А-а-а! – завопил Брок, размахивая руками, и кинулся вслед удаляющемуся автобусу. – Подождите!

– Я здесь! – послышался сзади мальчишеский крик, но сыщик лишь отмахнулся и припустил еще быстрей.

– Папа, остановись, он здесь! – крикнула Сашенька.

– Кто? – не оборачиваясь и не сбавляя скорости, крикнул в ответ Брок.

– Костя!

– Тогда догоняйте! – завопил сыщик и усиленно заработал ногами, наверстывая упущенное.

– Да стой же ты! – услышал он уже изрядно отдаленный возглас дочери. – Скоро будет следующий автобус!

«И правда, – подумал сыщик, – что мне дался именно этот?» Он пробежал по инерции еще немного и остановился. Собственная мысль ему чем-то не нравилась. Логичная, казалось бы, от и до. Если один автобус уехал, значит, стоит подождать следующего, а не гнаться за первым. Ведь особо спешить некуда. Грибы не убегут. Ног у них нет. И потом… Разве они уже не приехали?

– Саша, – сыщик зашагал назад, размахивая корзиной. – А зачем нам следующий автобус? Мы же приехали.

Дочь смотрела на приближающегося отца с открытой тревогой. Когда он подошел к девушке вплотную, та положила ладонь на его вспотевший лоб. Удивленно пожала плечами, покачала головой:

– Папа, ты меня всерьез беспокоишь…

– Чем?!..

– У тебя вполне нормальная температура.

– Я всегда думал, что это как раз не повод для беспокойства, – улыбнулся Брок.

– Это, по крайней мере, объясняло бы твое поведение, – ответила Саша.

– Хватит говорить загадками, – поморщился сыщик. – И ответь: зачем нам автобус?

– Давайте лучше пойдем искать папу! – заныл топтавшийся рядом Костя.

– Подожди, мальчик, не до тебя!.. – начал было Брок, но тут в его мозгу что-то щелкнуло, и причинно-следственные связи, нарушенные видимо недавним «грудным» стрессом, восстановились. Сыщик вспомнил, зачем он погнался за автобусом. Поэтому теперь недоуменно захлопал глазами на Костю: – Откуда ты взялся?

– Папочка, он с самого начала был с нами, – заплакала Сашенька. – Это же наш клиент, вспомни!

– Да я всё прекрасно помню, – буркнул сыщик. – Но мы ведь его потеряли!

– Не, я просто в лес сразу пошел, – сказал Костя и махнул рукой в сторону молодого березняка, росшего вдоль самой обочины. – Надо же папу искать! – Голос мальчика стал умоляющим.

– Не делай так больше, мальчик! – строго произнес Брок. – Держись нас с Сашей.

Костя виновато кивнул. У Сашеньки отлегло от сердца.

– Вперед! – махнула она красным ведром и первой шагнула в березняк.


Грибов в лесу и впрямь оказалось много. Год на них был вообще урожайным. Но и грибников в окрестных лесах можно было встретить столь же, пожалуй, часто, как сами грибы, отчего количество последних находилось в обратнопропорциональной зависимости от числа первых.

Здесь же, у Сорокиной горки, любителей «тихой охоты» почти никогда не было. Нехорошим считалось это место, «нечистым». Почему – никто не знал. Но все были твердо уверены, что это именно так.

Брок и Саша тоже были наслышаны об этом лесе. Но Брок не верил в чудеса в принципе, а Сашеньке, в силу ее молодости, подобные суеверия были вообще пофиг. Тем более, в неисхоженном лесу оказалось столько грибов! И отец с дочерью принялись активно наполнять ведро и корзину крепенькими боровиками и подосиновиками.

Но этому увлекательному занятию помешал мальчишеский, дрожавший обидой голос:

– Дядя Брок, тетя Саша, что вы делаете?!

– Мы собираем грибы! – радостно возвестила девушка. – Погляди, сколько их!

– Присоединяйся, – великодушно предложил сыщик. – Кстати, где твоя корзина?

И тут он вспомнил всё. Ему вновь стало стыдно. Брок даже покраснел и почувствовал это. «Становлюсь сентиментальным!» – с досадой отметил он и решительно разогнул спину.

– Прошу прощения. – Брок коротко мотнул головой, попытался щелкнуть каблуками, но лесной мох не позволил это сделать. – Увлеклись. – Он бросил полный осуждения взгляд на удивленную дочь, которая стояла на коленях возле живописного грибного семейства. – Забыли о деле, о долге, о чести!..

Сашенька ойкнула и живо поднялась с колен.

– Прости, Костичек, – пробормотала она и, следуя примеру отца, залилась ярким румянцем. – Веди нас скорее к твоему папе!.. Ну, то есть, туда, где он… потерялся…

– Растворился, – угрюмо поправил Костя.

– Веди! – снова мотнул головой сыщик, не без сожаления поглядывая на ехидно торчавшие отовсюду шляпки грибов. И, словно в отместку им, добавил: – А грибы соберем на обратном пути.


До места, где «растворился» папа Кости, идти оказалось недолго. Веселый березняк, разбавленный горделивыми соснами, быстро закончился, Сорокина горка – невысокий, почти полностью лысый холм – предстала перед путниками во всей красе. Подступы к ее подножию были и впрямь завалены сухими деревьями, многие из которых щеперились вывороченными корнями. Складывалось впечатление, что кто-то очень давно обвел непривлекательный холм по кругу огромной могучей лапой. Всем троим стало неуютно.

– Вот, вот это место! – ткнул вперед пальцем Костя. И побежал туда, куда только что показывал. Брок и Саша ринулись следом. Но догнать мальчика не успели. Добежав до первого поваленного дерева, которое распростерло сухие скрюченные сучья, будто призывая небо к ответу за свое вынужденное падение, Костя стал перелезать через выбеленный временем толстый ствол, как вдруг беззвучная вспышка неестественно синего пламени накрыла мальчишескую фигурку и мгновенно слизнула ее, словно комара лягушка.

Брок прыгнул на дочку, свалил ее на землю и вдавил в мох собственным телом.

– Вяу!.. – успела пискнуть Саша, пока влажный мох не забил ее ротик.

– Тщ-щ-щ! – прошипел зачем-то сыщик.

Вскоре Сашенька начала дергаться. Ее ладошка судорожно зашлепала по земле.

«Сдается», – подумал Брок и осторожно сполз с дочери. Та сразу вскочила и принялась плеваться.

– Тьфу, папа, ты и тьфурак! Я ж тьфуть не затьфухнулась!..

– Я тебя спасал, а ты ругаешься, – обиделся сыщик.

Девушка наконец-то проплевалась и заговорила внятно:

– Спас? От чего, собственно? Ты бы лучше парня спасал!

– Ему уже было не помочь, – траурным голосом сказал Брок. – А ты еще была живой.

– Да я и сейчас не мертвая вообще-то, – заметила Сашенька. – И с чего ты взял, что Косте уже не помочь?

– А кому уже помогать? – простер сыщик руку к лежащему дереву, до которого было пять-шесть шагов.

– Надо хотя бы осмотреть место происшествия, – сказала Саша и не успел Брок отреагировать, как она уже эти шаги и отмерила. «Всё-таки шесть», – машинально отметил сыщик, наблюдая, как дочь растворяется в огненно-синем облаке.

Глава 14. Непреднамеренное купание и грубиянка-мадонна с младенцем-уродом

Броку стало страшно. Очень. Потерять дочь для него было во много раз хуже, чем погибнуть самому, теперь он в этом убедился окончательно. Поэтому, совершенно не задумываясь, он перепрыгнул через опрокинутые корзину с ведром и рыбкой влетел в услужливо распахнувшееся синее пламя очередной вспышки.

Сыщик инстинктивно зажмурился, а когда распахнул глаза, увидел, что летит прямо к краю обрыва. Соображать, откуда взялся этот обрыв, куда делись деревья и вообще – жив ли он еще, было некогда, поэтому Брок всего лишь и сделал, что отчаянно заверещал и замахал руками, словно пытаясь изменить этим траекторию полета.

Траектория почти не изменилась, да и обрыв оказался слишком уж близко. Правда, перелетев таки через его край, Брок с облегчением заметил, что склон довольно пологий и высота его не так уж и велика. С двух- трехэтажный дом, не более. Сыщик успел сгруппироваться и закувыркался вниз, с удовлетворением отметив, что катится по мягкой траве. Приземление оказалось и того мягче – в воду. То есть, получилось не приземление даже, а приводнение.

Брок какое-то время продолжал погружаться. Он почему-то совсем не испугался. Скорее всего потому, что вода оказалась теплой, прозрачной, играющей даже в глубине веселыми солнечными переливами. Да и пловцом себя без преувеличения сыщик считал неплохим.

И не без оснований. Пара-тройка сильных гребков – и вот он уже на поверхности. Отдышался, отплевался (вода оказалась соленой), осмотрелся. С одной стороны – бирюзовая, подернутая легкой рябью гладь до самого горизонта. С другой – крутой, поросший травой берег, с которого Брок и скатился.

«Интересно, – подумал сыщик. – Угораздило же меня! В мире, оказывается, есть еще множество грабель, на которые не ступала нога человека!..»

В пару гребков Брок достиг берега. Удивился тому, что не может достать дна и у самой береговой кромки. Это его напугало – он вспомнил о Саше и Косте. Дочь плавала очень плохо, почти никак, а о способностях мальчика он вообще ничего не знал. Это подстегнуло сыщика. Он вылез на берег и полез по склону, оскальзываясь и цепляясь за траву.

Наверху полыхал зеленью луг. Чуть вдалеке начинался живописнейший лес. С нереально синего неба сияло нереально большое солнце. Броку показалось, что он попал в мультик – настолько всё казалось преувеличенно ярким, чересчур насыщенным, подчеркнуто красивым.

Но любоваться красотами сыщику было некогда. Надо было искать Сашеньку и Костю. Впрочем, где их тут искать? То есть, где они тут могли бы скрыться? Разве только в лесу… Но зачем им скрываться в лесу?

Сыщик пожал плечами. Версию о том, что Саша и Костя утонули, он решил пока не рассматривать. Слишком уж она ему не нравилась. Поэтому Брок вылил из сапог воду, выжал ветровку и решил начать с опроса свидетелей.


Свидетели, а точнее – свидетельница с младенцем на руках, сидели на краю обрыва. Женщина была довольно привлекательной, правда, – лысой. Ну, почти лысой. Коротенький золотистый ежик всё-таки обрамлял ее красиво слепленный череп. Одета женщина была в короткую светло-зеленую юбку. Только в юбку. Но сыщика это не смутило. В конце концов, они жили в свободной стране. Тем более, здесь был скорее пляж, нежели общественное место.

Ребенок на руках и отсутствующий, умиротворенно-мечтательный взгляд придавали облику женщины нечто высокодуховное, почти иконописное, так что Броку не пришло даже в голову посмотреть на нее в эротическом ракурсе. Хотя и очень хотелось.

Сыщик подошел ближе и вздрогнул. Ребенок на женских руках был не совсем ребенком… То есть, ребенком-то он, может, по сути являлся, вот только человеческим – вряд ли. У младенца были черные глаза в пол-лица, малюсенькое отверстие на месте рта, а вот нос отсутствовал вовсе. Зато уши оказались такими, что в них впору было этого уродца пеленать, что, кстати, женщина и стала делать, пока сыщик пялился на чудо природы из-за ее плеча. Правда, взгляд его то и дело соскальзывал на обнаженные груди незнакомки. Сыщику вспомнились желеобразные грузные «сумоисты», боровшиеся совсем недавно на его плечах; он вздрогнул, опомнился и, чтобы развеять страшные воспоминания, равно как и отвлекающие от дела грезы, откашлялся в кулак и очень вежливым тоном сказал:

– Какой у вас чудный ребенок! Это симпатичный мальчик или страшненькая девочка?

Женщина обернулась, окинула Брока усталым взглядом, снова повернулась к морю и ответила:

– Это маг. Пока еще маленький. Магёныш.

– А-а!.. – понимающе кивнул сыщик. – Как же, как же! Маги, они, знаете ли, ухода требуют…

– Еще какого, – вздохнула женщина. – Самое грустное, желания при нем загадывать нельзя…

– Почему?

– Отгадывает, сволочь!

– А исполняет? – воодушевился Брок.

– Когда как, – пожала плечами незнакомка. – И не всегда так, как думалось. Он же маленький еще, паразюка.

– А где его папа? – поинтересовался сыщик. Ему вдруг подумалось, что хороший маг в данной ситуации оказался бы очень даже нелишним. Хотя Брок и понимал уже, что всё это – всего лишь его бред. Однако даже в бреду дочь и мальчишку надо было найти. На всякий пожарный, так сказать. Чтобы спокойно бредить дальше.

Женщина вновь обернулась и задержала на сыщике взгляд несколько дольше.

– А тебе зачем?

– Видите ли, я потерял дочь… И мальчика еще. И сам я тоже потерялся… – Броку стало так жалко себя, что он чуть не заплакал. Но женщину его слова ничуть не разжалобили.

– Потеряться тут легко. Ничего удивительного. Давайте лучше поговорим о прекрасном.

– Д-давайте… – растерялся сыщик.

– У вас геморрой есть?

– Н-нет… – совсем обалдел Брок.

– Ну, вот и прекрасно. – Женщина снова отвернулась к морю.

«Какой-то у меня некачественный бред, – огорчился сыщик. – Даже прекрасные незнакомки несут в нем чушь!»

– А что ты хочешь, дядя? – раздалось вдруг прямо в голове у Брока. – От прекрасных-то незнакомок!.. – Казалось, что это пропищал ребенок…

Ребенок?! Сыщик подпрыгнул и с опаской глянул на чудовищного младенца. Черные глаза-блюдца не мигая смотрели на Брока. И взгляд этот вовсе не выглядел детским.

– Да ребенок я, ребенок! – успокоил тот же писклявый голос внутри сыщицкой головы. – Не человеческий только.

– А каковский? – мысленно спросил Брок.

– Тебе это надо? Нет. Тебе ж дочку надо найти и мальчика. Так?

– Допустим…

– Вот и ищи.

– А… ты… вы мне не поможете?

– Искать?

– Ну… да.

– Как же я тебе помогу? Я ж маленький еще, ходить не умею. Вот, описался даже!..

И магёныш вдруг совсем по-человечески заплакал. Точь-в-точь, как земные младенцы.

Женщина сердито зыркнула на Брока, словно он был виноват в случившемся, и принялась перепеленывать малыша – развернула тому уши и стала вытирать их травой.

– Иди-иди! Чего уставился? – грубо буркнула женщина.

– Иди-иди! – эхом отозвался писклявый голосок в голове Брока. – Ищи своих. Живы они, не боись!

Последнее замечание воодушевило сыщика и он зашагал в сторону леса.


До леса было рукой подать, но пока шел, Брок успел придумать более-менее стройную версию происходящему. В чудеса он не верил, посему сразу отбросил мысль, что всё это – море, луг, лес, грубиянка-мадонна с младенцем-уродом – есть на самом деле. Разумеется, всё это явные глюки. Его, сыщика Брока, видения. Таких ярких, натуралистических снов не бывает, поэтому это не сон. Во всяком случае, не обычный сон. Скорее – галлюцинация. Но чем она может быть вызвана?

Брок стал вспоминать последовательность своих действий в реальности. Мальчик Костя, у которого пропал отец. Реально. Вполне допустимо и правдоподобно. Автобус… Даже чересчур реально! Сыщик невольно передернул плечами, которые до сих пор слегка ныли от недавней тяжести. Что потом? Потом они с Сашей и Костей зашли в лес. Обычный, нормальный, реалистический лес. Стали собирать грибы. Стоп-стоп-стоп!.. А не набрали они грибов-галлюциногенов?! Вполне вероятно!.. Хотя… Они же их не ели! Или ели?

Сыщик даже остановился и почесал затылок, вспоминая. Ничего подобного не вспоминалось. Да и вряд ли им бы пришло в голову есть сырые грибы. Но всё же данную версию он решил оставить на крайний случай, как допустимо-вероятную.

Брок зашагал дальше. И стал вспоминать, что было после сбора грибов. А было то, что они вышли к Сорокиной горке, возле которой валялись сухие деревья. Почему они там валялись? Кто-то их повалил. Или что-то. Например, ветер. Но деревья повалены только вокруг холма. Вряд ли ветер мог обладать такой избирательностью. Значит, кто-то. А кто, кроме людей? Некому. А зачем людям валить деревья? Например, на дрова. Или на стройматериалы. Но деревья никто не забрал. Следовательно, они были нужны для чего-то иного. Или, наоборот, они чему-то мешали.

Ага! Сыщик вновь остановился. Деревья могли мешать при прокладке чего-либо! Например, газопровода. А газ имеет свойство гореть синим пламенем! Сыщик хлопнул ладонью о ладонь и счастливо рассмеялся. Впрочем, тут же и погрустнел. Во-первых, он ничего не слышал ни о каком газопроводе в окрестностях родного города. Во-вторых, что это за газопровод – вокруг холма?

Но газ, газ!.. Как всё с ним логично выходило…

Стоп! Брок даже подпрыгнул. А почему он решил, что газ должен быть обязательно в газопроводе? Ведь изначально он находится, так сказать, в недрах! И что ему мешает находиться в этих недрах в лесу возле Сорокиной горки?

Точно! Сыщик опять подпрыгнул. Вокруг Сорокиной горки из подземных природных источников выделяется газ. От этого и деревья погибли. Высохли на корню, а потом уже сильный ветер их легко и свалил. Синие вспышки – это и есть выбросы газа. Почему они именно такие – синие и яркие – это пусть специалисты разбираются, он, в конце концов, не химик!.. А вот все они – Костин отец, сам Костя, Саша и он, Брок, – жертвы этих газовых выделений. Надышались – и оп-паньки!.. Лежат сейчас себе, горемычные, в лесу, помирают, предсмертными видениями любуются…

Брок всхлипнул, так ему стало жалко себя. И Сашеньку тоже, конечно. И даже Костю с его отцом-алкоголиком. Единственное, что утешало – раз он всё еще это видит, значит, еще жив. И другие, вполне вероятно, тоже. И есть большой шанс, что их еще могут успеть спасти. Ведь Ирусик знает, куда они пошли!.. Или не знает? Брок стал вспоминать. О том, что пошли за грибами, он супруге сказал. А вот сказал ли, что пошли к Сорокиной горке? Да какая разница! Искать будут – найдут. Лишь бы не слишком поздно… Брок снова всхлипнул. Но тут же одернул себя: не раскисать! Пока он мыслит – он живой. Следовательно, надо продолжать мыслить. Даже в бреду.

«А вот стоит ли теперь дергаться? – подумалось сыщику. – Куда-то идти, кого-то искать? Толку-то! Не лучше ли лечь вон под кустиком, вздремнуть? Спать-то и правда уже хочется, утомительная какая-то галлюцинация попалась…»

– Я те посплю! – вслух обругал себя сыщик. – Если ты уснешь в галлюцинации – это будет означать, что ты кирдыкнулся там, наяву!..

И Брок решил ни в коем случае не спать. А чтобы отогнать дремоту, лучше всего действовать. Не всё ли равно, как именно? Почему бы и не поискать Сашу и Костю? Хуже не будет, если он их всё же отыщет…

Сыщик не стал признаваться даже самому себе, что один процент на то, что всё происходящее реально, он всё же оставил.

Глава 15. Знакомство с длинноволосыми охотниками. Все снова в сборе и слушают местные новости

До леса Брок дойти успел. А вот полюбоваться лесными красотами ему не удалось. За первыми же деревьями сыщика ждали. Впрочем, может быть ждали и не конкретно его, но раз уж пришел сыщик – им тоже не побрезговали.

Охотников было четверо. Брок так и подумал – «охотников», скорее всего потому, что в руках у двоих из них были копья, а еще двое направили в грудь сыщику арбалеты. В остальном экзотическая четверка на охотников походила мало. Из одежды на них были лишь набедренные повязки, золотые волнистые волосы ниспадали до самых бедер, и Броку показалось сначала, что перед ним прекрасные амазонки. Но вторичные половые признаки у незнакомцев отсутствовали напрочь, зато мускулатура была развита более чем здорово. Да и суровые мужественные лица сразу отметали любые предположения о их принадлежности к прекрасному полу. Хотя, эти лица и были по своему тоже прекрасны.

Но и строгой мужской красотой налюбоваться сыщику не дали. Ближайший мужчина размахнулся и треснул кулаком Броку по темени. В глазах сыщика вспыхнули искры, которые тут же стало затягивать тьмой. «Ай-яй-яй! Мне нельзя отрубаться!» – хотел выкрикнуть Брок, но не успел. Тьма погасила последнюю искру.


Сыщик очень удивился, когда снова открыл глаза. Во-первых, он удивился самому факту, что открыл их в принципе. А во-вторых, удивился тому, что эти глаза увидели. А увидели они всё ту же четверку длинноволосых красавцев-охотников, сидевших возле костра и… – вот тут Брок удивился по-настоящему – по-свойски расположившихся у того же костра Сашеньку, Костю и незнакомого худого мужчину в сапогах и ветровке.

«Не я ли это? – подумал Брок, разглядывая мужика. – Ветровка похожа, сапоги тоже… Резиновые, черные… Не, я не такой исхудавший!..»

– Здрасьте, – сказал он вслух, – давно не виделись.

– Папа! – бросилась к нему Сашенька. – Очухался!

Дочь принялась радостно тормошить и тискать отца. У сыщика сразу же заболела голова, и он вспомнил, что случилось с ним в лесу. Вспомнил и свою стройную теорию насчет газа и вызванную им галлюцинацию. Немного смущал тот факт, что она была чересчур последовательной и то, что он умудрился потерять сознание, находясь уже вне его. Но Брок не был уверен, что такого быть не может, а потому решил пока сии факты игнорировать. А вот Сашу игнорировать не получалось, равно как и разбуженную ею головную боль.

– У тебя от головы есть что-нибудь? – спросил сыщик, пытаясь увернуться от Сашиных объятий.

– У меня есть, – отозвался один из волосатых охотников. Сыщику показалось, что именно тот, кто треснул его кулаком по темени.

– Топор? – язвительно переспросил Брок.

– Нет. Булгул.

– А-а-ааа! Булгул? Как же, как же! – скривился в усмешке сыщик. – Самое, знаете ли, верное средство от головной боли. Вот, помнится, набулгулились мы как-то с друзьями…

– Папа! – тряхнула Саша отца. – Уурнаау не шутит. Булгул очень хорошее лекарство, – девушка закатила глаза и причмокнула. – Очччень!

– А-а, – махнул рукой Брок, вспомнив, что находится в бреду. – Ладно. Набульгулькайте пару капель… как вас?.. Урна.

– Уурнаау, – поправила Сашенька.

– Я так и сказал. Только без подвываний.

– Но его зовут именно с подвыванием. Правда, Уурнаау?

– Пусть зовет как удобно, – сказал волосатик и протянул сыщику глиняную чашку.

Брок поднес посудину к носу. Пахло приятно – хвоей и цветами. Сделал глоток. Показалось вкусно. Допил всё. И, хоть спирта в напитке он не почувствовал, в голове приятно зашумело, а боль мгновенно улетучилась. Захотелось поговорить.

– Ну, а вас как зовут, добрые люди? – саркастически выделив определение «добрые», посмотрел на других «охотников» Брок. Те поочередно представились:

– Миитлаау.

– Сааувоок.

– Ауутлуук.

– Замечательно! – хохотнул сыщик. – Чудесная компания! Урна, Метла и Совок. А вот вы, голубчик, – глянул Брок на того, кто назвался последним, – подкачали. Аутлук не из той темы маленько. Письма сюда вряд ли кто-то намылит. Хотя… в глюках всё возможно.

– В каких глюках, папа? – забеспокоилась Сашенька. – Голова еще не прошла? – Девушка с осуждением посмотрела на первого «охотника»: – Зачем ты его так сильно-то, Уурнаау?

Уурнаау замотал головой и виновато развел руки, а Брок встрепенулся:

– Ага! Ты с ними уже на «ты»? Вижу, день оказался не напрасной тратой макияжа.

– Фи, папа! – вспыхнула Сашенька. – Фи, фи, фи!

После каждого Сашиного «фи» Брок загибал пальцы.

– Четыре, – подытожил он. – А с этим, значит, на «вы»? – кивнул сыщик на мужика в сапогах и ветровке.

– Папа, ну он же старый! – возмущенно зашептала Саша. – Ему уже тридцать восемь, у него жена и ребенок.

– Зарплату и марку машины выяснить не успела? – съехидничал Брок. – А то ведь – подумаешь, жена!..

– Папа!.. – задрожали губы дочери. – Как ты можешь?.. Это ведь Константин Петрович, Костин папа…

– А-а! Пропажа нашлась, – сыщик подмигнул мужику. – Как оно? Может, бульгульнем по маленькой?

– Я не пью… – процедил Константин Петрович, покосившись на сына.

– Перестаньте, – отмахнулся Брок. – В глюке всё можно. Тем более, в моем. Угощаю!

– Папа!!! – Сашенька даже вскочила на ноги. – Опять ты про какие-то глюки! Объясни наконец, в чем дело?!

– Сядь, – потянул сыщик дочку за руку. Та послушно села рядом с отцом и потрогала ему лоб. Брок поморщился и отвел Сашину ладонь. – Послушай, но ведь это всё – бред. Мой бред. Мои глюки.

– Что именно бред? – нахмурилась девушка.

– Да всё! И это, – Брок обвел руками вокруг, только сейчас заметив, что находятся они в просторной пещере, – и эти, – он кивнул на сидящих возле костра людей, – и ты.

– А ты? – обиженно фыркнула Саша.

– Я – нет. Просто я валяюсь сейчас в отключке возле Сорокиной горки и смотрю этот глюк.

– Ах во-о-от оно в чем дело! – протянула Сашенька. – Теперь я всё поняла. Чудес не бывает, да, папочка? И ты придумал всему разумное объяснение?

– Именно так, – буркнул сыщик, которого неприятно покоробило то, что дочь сделала акцент на слове «разумное».

– Ах, так, да? – Саша поднялась и обошла костер, встав рядом с Уурнаау. – Говоришь, так? А вот так? – Девушка наклонилась и поцеловала длинноволосого красавца в губы. Тот вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя и обнял Сашеньку за талию.

– Э-э-эээ!!! – подскочил Брок. – Что вы себе позволяете?! И что ты себе позволяешь, Саша?!

– Так это же только глюк, – подняла на отца раскрасневшееся личико Сашенька. – Не обращай внимания, папа. – И она вновь склонилась к лицу Уурнаау.

– Хватит!!! – завопил сыщик. – Даже в бреду я не хочу смотреть на такое!

– И правда, Александра, – подал голос Константин Петрович, – не стоит. Тут ведь всё-таки дети… Мы-то не бредим.

Сашенька отпрянула от Уурнаау и закрыла лицо руками.

– Ой-ей-ей, – запричитала она. – Простите меня, Константин Петрович… Я совсем забыла… – Она разжала ладони, вскинула голову и сердито глянула на отца: – Это всё папочка виноват! Довел меня своими выдумками. Вот скажи теперь, папа, чего же ты дергаешься, если это всего лишь глюк?

Брок зарычал, но ответить не смог. Почему-то ему и впрямь стало казаться, что для глюка его эмоции, вызванные поступком дочери, оказались слишком уж сильными. Но всё-таки с теорией отравления газом он расставаться не спешил. И подумал так: если это галлюцинация, то спорить свызванными ею миражами просто глупо. А если всё же правда, необъяснимая реальность… Этого не может быть, но если сделать такое допущение… Тогда сам он и действует, и выглядит глупо. А выглядеть глупо сыщик не любил. Поэтому решил вести себя так, как вел бы в обычной ситуации. На всякий случай.

Он обвел взглядом присутствующих, приложил к груди ладонь и сдержанно поклонился:

– Приношу свои извинения, господа… – он покосился на дочку, добавил: – И дамы. Последствия травмы. – Брок осторожно погладил темя, которое уже почти не болело. – Зачем вы меня так, кстати, дорогой Урна?

«Охотники» переглянулись, покивали друг другу, и Уурнаау поднялся.

– Ты шел туда, куда идти было нельзя. Я должен был тебя остановить.

– Именно таким вот способом? А просто сказать было нельзя?

– Ты всё равно бы не поверил. Теперь я полностью убедился в этом. Я правильно сделал, что поступил именно так. Прости за ущерб, но он гораздо меньший, чем оказался бы тот, зайди ты вглубь леса.

Сыщик поразился, как правильно изъясняется полуголый «охотник». Он ожидал от него более бессвязной речи. И неожиданно для себя Брок спросил:

– А чего вы голые?

– Здесь тепло.

Сыщик удовлетворенно кивнул. Вот теперь Уурнаау ответил в полном соответствии облику.

– Ладно. Так что меня всё-таки ожидало в лесу?

– Трехголовый дракон.

– Ага. Змей Горыныч?

– У него нет имени, – пожал плечами «охотник».

– Вот и пусть будет Змеем Горынычем, – хихикнул Брок. – Хотите, анекдот расскажу? – И, не дожидаясь согласия, начал: – Приходит как-то Змей Горыныч пьяный домой, а жена ему с порога: «Ну-ка дыхни, гад!» Словом, глупая вышла у нее смерть, нелепая…

Засмеялся один только Костя.

– Ну и ладно, – обиделся сыщик и снова уселся к костру.

– Что ты хотел сказать своей историей? – спросил вдруг один из «волосатиков».

Брок, всё еще обиженно дуясь, буркнул:

– Если человек знает, чего он хочет, значит, он или много знает, или мало хочет.

– Ты настоящий философ, папочка! – фыркнула Сашенька, которая тоже еще не отошла от обиды на отца.

– Ладно, – поморщился сыщик и обратился к экзотической четверке: – Расскажите-ка лучше, где мы, кто вы, ну и вообще, что это всё такое, если не глюк?


«Охотники» стали рассказывать. Говорили они сухо и сдержанно, в основном, короткими, лаконичными фразами, и, тем не менее, Брок подивился тому, что речь дикарей – на что намекал их внешний вид – оказалось правильной и вполне «современной». То, что говорят они по-русски, тоже разъяснилось.

Во-первых, «охотники» и впрямь были именно охотниками. Жили они в небольшом селе, человек на триста; занимались сельчане, что было вполне логично, садоводством, огородничеством, разведением скота и птицы, рыбной ловлей, той же охотой, пользовались дарами леса. Вроде бы всё, как обычно. Кроме одной «малости». Жил недалеко от селения в собственном замке седобородый старец, который активно помогал жителям и этого, и других активных сёл. Но помогал, в первую очередь, не материально – хотя кое-что, металл, например, для оружия и инструментов, он предоставлял, – а, так сказать, духовно. Он учил сельских детишек, да и взрослых активно просвещал – нес, как говорится, знания в массы.

В этом месте рассказа Брок не удержался и спросил:

– А уши у этого старца нормальные? Или он ими вместо плаща пользуется?

– Уши как уши, – пожал плечами Уурнаау. – А плащ у него тоже есть. Черный.

Сыщик неопределенно хмыкнул, и охотники продолжили повествование. Добавили еще про старика-миссионера, которого называли они магом Каакоонгом, что он также лечил людей, причем очень искусно, возвращая к жизни и совсем безнадежных.

– Головы ваш Кинг-Конг не умеет, случаем, пришивать? – снова встрял Брок. На него зашипела Сашенька, бросил неодобрительный взгляд Константин Петрович. А один из охотников, кажется Сааувоок, невозмутимо ответил:

– Такого я не припомню. А вот руки-ноги пришивал. – Он вытянул руку, пошевелил пальцами. – Мне самому как-то на охоте куркукр откусил ладонь. Маг Каакоонг вернул ее на место. Даже следа не осталось.

Все потянулись к охотнику, смотреть руку. Никаких следов и впрямь не было видно.

– А от алкоголизма ваш маг лечит? – спросил вдруг Константин Петрович.

– Что это такое? – переглянулись охотники.

– Да ладно, – смущенно махнул рукой мужчина. – Это я так…

– А вот это вы зря, голубчик! – встрепенулся Брок. – Галлюцинация галлюцинацией, а попробовать, думаю, стоит! Вы знаете, если вы сейчас тоже без сознания, может еще и лучше получиться! Этакий самогипноз. Уверяю вас, надо непременно попробовать!.. Хотите, я с вами тоже схожу? У меня как раз есть к этому Кинг-Конгу пара вопросов!..

– Мага зовут Каакоонг, – поправил Уурнаау. – И он вряд ли вас примет. Он никого не принимает, кроме тяжелобольных. И то чаще сам приходит. Он всегда знает, когда надо прийти.

– Ну, мы-то не местные, – заметил сыщик. – Неужели ему чуждо гостеприимство? Любопытство, в конце концов! Вряд ли у вас тут часто гости залетные шастают.

– У-у-ууу! – провыли вдруг хором охотники и все четверо схватились за головы.

– Что с вами? – забеспокоилась Сашенька. – Папа какую-то глупость сморозил?

– Не то чтобы глупость, – деликатно ответил Уурнаау. – Только он самое больное место задел… Эти гости нас просто… – он чиркнул ногтем большого пальца по горлу.

– Достали… – «перевел» мальчик Костя.

Охотники оживленно закивали.

– Вот-вот, – сказал Уурнаау. – Мальчик прав. Они нас в последнее время достали – это уж точно!..

– А что за гости? – заинтересовался Брок. – Кто вас… м-м-м… достает?

– Проще сказать, кто не достает, – буркнул кто-то из охотников. Уурнаау – видимо, он был в четверке старшим – недовольно зыркнул на товарищей и пояснил:

– Некоторое время назад в окрестностях села стали появляться незнакомые люди. И не совсем люди – тоже. И даже совсем не люди. Например, дракон этот трехголовый. Похоже, что попадают они к нам случайно, против своей воли, потому что многие из них переживают, паникуют… Да и мы поначалу запаниковали, особенно женщины и дети. Говорили-то все на чужих языках, ничего не понять – откуда взялись, чего хотят!.. А потом что-то случилось – и мы стали понимать чужую речь, а они нашу. Но ясности это не прибавило.

– У нас-то еще хорошо, – покосился на старшего Миитлаау, принял молчание того за одобрение и продолжил: – Нас-то никто особо, кроме дракона, не тревожит. А вот, слухи дошли, в дальних землях и военные стычки случались. То чудовища нападут, то люди с громким оружием, которое плюется огнем…

– А что говорит по этому поводу ваш маг? – нахмурился сыщик.

– Он ничего по этому поводу не говорит. Но по нему видно, что очень сердится.

– Выходит, не его это проделки?

– Да уж конечно не его! Он же не враг нам.

– И всё-таки надо этого вашего мага навестить, – задумчиво пожевал губу сыщик. – Вы нас проводите?

– Проводим, – пожал плечами Уурнаау. – Только не примет он вас…

– Это уж наши проблемы! – Брок говорил за всех своих спутников, не спросив их мнения, но они молчали. Видимо, каждому хотелось увидеть живого мага, а может быть даже чего-нибудь у того попросить.

– Ладно, – кивнул длинноволосый охотник. – Только утром. Ночью в лесу очень опасно. Особенно теперь. Дракон еще этот!.. Так что давайте пока спать.

– Утром, так утром, – кивнул сыщик. – Только спать я не буду. Пойду воздухом подышу, – направился он к выходу из пещеры.

– Далеко не отходи! – крикнул вслед Уурнаау.

– Ладно, – отмахнулся Брок.

Глава 16. Знакомство с трехголовым коллегой

Сыщик Брок продолжал считать – во всяком случае, заставлял себя считать именно так – всё происходящее галлюцинацией, бредом. И на всякий случай решил не спать, хотя этого ужасно хотелось. Глаза прямо таки закрывались сами собой. Но Брок втемяшил себе в голову, что если он заснет в мире собственных видений, то наяву уже не проснется. Заснуть здесь – значит, умереть там, вполне логично думал он.

Поэтому и вышел сыщик на свежий воздух – разогнать сонливость. Ну и попутно сделать кое-какие маленькие дела. Завершив их, он облегченно вдохнул свежий, вкусный лесной воздух и поднял голову к ночному небу. Вдохнутое тут же встало комом в горле. С неба смотрели незнакомые звезды. И было их очень-очень много.

«Южное полушарие, что ли?» – попытался успокоить себя Брок. Но он прекрасно понимал, что ни с одной точки Земли таких звезд увидеть невозможно. И такой Луны. То, что это не Луна, сыщику стало очевидно сразу. Тут уж хоть на южное полушарие греши, хоть на северо-восточное, только не было у старушки-Земли такого спутника – огромного, оранжево-красного, мутного от пелены атмосферы, с незнакомыми очертаниями бордовых материков.

– Бред, он и есть бред, – неуверенно пробормотал сыщик и тревожно огляделся. Невероятное количество звезд на небе и огромная «луна» давали достаточно света, чтобы даже ночью прочитать, например, газету. Если шрифт будет не слишком мелким. «Пора уже, кстати, очки выписывать…» – некстати подумалось Броку. Тут ему послышалось, что из глубины леса доносится заунывная песня и он мысленно добавил: «И слуховой аппарат».

Сыщику стало по-настоящему жутко. Захотелось поскорее вернуться в уютную пещеру. Но собственный страх разозлил его.

– Это же бред, – ехидно напомнил он сам себе. – Всего лишь безобидные глюки!

– Всё равно страшно, – буркнул он в ответ.

– Тебе страшно?! – стал подначивать себя Брок. – Ты же отважный сыщик, рыцарь, если можно так выразиться, без страха и упрека.

– Ну-у-ууу… – протянул он. – И на старуху, как говорится…

– Ты – не старуха! – рассердился сыщик. – И даже не старик. В сорок, можно сказать, только по-настоящему жизнь начинается!..

– Вот именно. И что-то не очень хочется, чтобы, едва начавшись, она тут же и закончилась…

– Ты как хочешь, – презрительно выдавил Брок, – а я пойду и посмотрю, кто это там кота за хвост тянет.

– Я с тобой! – испуганно дернулся сыщик.

– Ладно, пошли, – мотнул головой Брок и направился в чащу.


Пока шел, сыщик, чтобы отогнать непрошенные страхи, принялся размышлять о странном небе этого не менее странного места. Судя по всему, получалось, что шагал он сейчас отнюдь не по земному лесу… Чудеса, да и только!

«Никаких чудес!» – оборвал себя Брок и, забыв о том, что версия о галлюцинации объясняет вообще всё, принялся логически «избавляться от чудес» в происходящем.

Итак, ясно даже и ежу, что это не Земля. Чужая, так сказать, планета. Ну и что? Какое ж это чудо? Люди уже топтали башмаками Луну, недалек тот день, когда потопчут и Марс. Это удивительно, конечно, но это вовсе не чудо. Брок оставил за скобками тот факт, что на Луну люди всё-таки добирались на ракетном корабле, да и на Марс не пешком отправятся, а вот он сам на другой планете оказался не пойми как!.. С другой стороны, если он и впрямь был без сознания, то знать наверняка, что он тоже не прилетел на какой-нибудь ракете, он не мог. Это допущение Брока слегка успокоило. Тревожило другое. А именно – женщина с ребенком-магёнышем, живописная четверка охотников… По жесткой логике выходило, что все они… инопланетяне! А в инопланетян сыщик категорически не верил. «Никаких инопланетян не бывает!» – это он знал точно.

«Значит, всё-таки бред», – подытожил свои размышления Брок и остановился, прислушиваясь. Песня звучала совсем рядом. В ней было столько тоски, что сыщик чуть не заплакал, хотя слов разобрать еще не мог. Брок зашагал дальше. Скоро меж деревьями блеснула водная гладь. Сыщик прибавил шагу и вышел к небольшому лесному озеру. На берегу озера сидел печальный Змей Горыныч и пел хором.

Ноги сыщика непроизвольно подкосились.

– Здрасьте, – сказал он уже из положения сидя.

– Эх, песню испортили! – пожаловалась левая голова Змея.

– Что за люди эти люди? – покачала собою средняя голова.

– А потом еще нас в грязных помыслах обвиняют, – закивала правая.

– Да я, это… Собственно, не хотел… – пролопотал Брок. – Песня уж очень понравилась…

– Правда?! – пыхнули радостным пламенем все три головы разом.

– Угу… – сглотнул Брок.

– А хочешь, мы еще споем?

– Да вы знаете, я как бы, это… спешу очень… – замялся сыщик и живо вскочил на ноги. – Я лучше пойду. Дела, знаете. То, се… Да и на работе я, если можно так выразиться. Так что никак-с… В другой раз как-нибудь. – Брок развернулся и собрался ринуться в спасительную гущу деревьев.

– Погоди! – пыхнуло сзади жаром. – Не хочешь песню, так поговорим. Грустно мне!..

Брок опасливо повернулся.

– А вы… простите великодушно, не очень сейчас голодны?

– Нет, рыбки вот наловил, поел недавно. А ты что, принес что-нибудь?

– Собственно… я себя принес…

– Ты хочешь, чтобы я тебя съел? – удивился Змей Горыныч.

– Вы не поверите, но сказать по правде, совсем наоборот, – признался Брок.

– Тогда не вижу логики, – замотал головами Змей.

– Ну, как же! – вскинулся сыщик. – Вот, я спросил, не голодны ли вы. Вы сказали, что нет. И переспросили, не принес ли я чего… А я ведь принес.

– Чего ты принес? – нахмурил Горыныч все три пары бровей.

– Так себя же! – Брока стала злить непонятливость собеседника.

– Но я не хочу тебя есть! – Змей тоже начал сердиться.

– Почему?

– Не хочу, и всё!

– Вообще-то, отказываться от угощения невежливо…

– Ладно, – сдался Змей Горыныч. – Тогда раздевайся и лезь в озеро.

– Это еще зачем?.. – опешил сыщик.

– Не буду же я есть тебя в упаковке и немытым!

– Но я не хочу, чтобы вы меня ели…

– Ты меня достал!!! – пыхнул Горыныч жарким пламенем. – Все вы, люди, меня уже достали своей бестолковостью! Как же я хочу домой!..

– А где ваш дом? – обрадовался Брок смене темы.

– Если бы я знал… – заплакал вдруг Змей Горыныч. Тяжелые капли из всех шести глаз, дымясь и шипя, стали падать в траву.

– Так вы тоже не местный… – посочувствовал Брок.

– Почему «тоже»? – перестал лить кислотные слезы Горыныч.

– Потому что я тоже не знаю, где мой дом, – признался сыщик.

– Но ты хоть человек, – вздохнул Змей. – Такой же как эти… изверги!

– Вы имеете в виду длинноволосых?

– Это мужики у них длинноволосые, а бабы – лысые почти. Но все они друг друга стоят! Почему-то всех заклинило на том, что я собираюсь их съесть! Вот и ты туда же…

– Но это ведь закономерно. Вам, так сказать, положено есть людей.

– Кем положено?! – рассердился Змей Горыныч и вновь пыхнул пламенем изо всех трех глоток.

– Ну, я не знаю… – неопределенно повел руками сыщик. – Легенды, сказки там всякие…

– Легенды!.. Сказки!.. – передразнил Змей. – Мы-то сейчас не в сказке. И я, как разумное существо, не могу даже представить, что я мог бы питаться разумными! Хотя… Судя по всему, не такие уж вы, люди, разумные!

– Но-но-но! – погрозил Брок пальцем. – Не надо переходить на личности! И потом, зачем же тогда вы предложили мне раздеться? Или… – Брок вдруг отчаянно покраснел и попятился.

– Что ты имеешь в виду?.. – задумался Горыныч. – И вспыхнул вдруг так, что стал похож на огромный костер. – Ну, знаешь ли! Убирайся отсюда, извращенец!!!

– Да вы меня не так поняли, – залепетал смущенный Брок, облегченно переведя дух. – Я хотел сказать: «Или вы просто решили меня попугать?»

– Надо мне больно пугать тебя, – раздраженно пробормотал Змей. Краска на его чешуе стала медленно тускнеть. В неверном свете звезд и «луны» трудно было определить ее естественный цвет. Скорее всего, он был всё-таки зеленым. – Пошутил я просто. А! Вы, люди, разве шутки понимаете!..

– Так что, и эти не поняли, местные которые?

– А я с ними и не шутил. Я за помощью обратился. Испугался ж я всё-таки поначалу-то сильно! Летел себе по делам, никого не трогал, а вместо этого залетел в какой-то лес… Сначала думал, что задремал в полете, с курса сбился, а потом смотрю – зелень какая-то кругом, небо синее… – Змей Горыныч снова зашмыгал носами.

– Ну-ну, успокойтесь, пожалуйста, хотя я вас очень прекрасно понимаю!..

– Спасибо, – Змей хлюпнул еще раз и продолжил: – Ну, я стал над лесом этим метаться в панике и тут селение увидел. Обрадовался очень, ринулся туда изо всех сил. А меня камнями из пращей встретили, стрелами из арбалетов! Что обидно – хоть бы выслушали сначала!..

– Вы не поверите, у нас на Земле тоже есть такие, кто сначала стреляет, а уже потом спрашивает… – посочувствовал Брок.

– Понимаешь, – горячо – в буквальном смысле – зашептал Змей Горыныч, – мне домой обязательно нужно вернуться, у меня ж там жена, дети!..

– Ну, у меня жена тоже дома осталась, – кивнул Брок и пробормотал еле слышно: – Не знаю, правда, решающий ли это для возвращения повод… – А громче добавил: – Зато дочка со мной. Кстати, что бы вы хотели иметь – пять тысяч баксов или пять дочерей?

– Пять дочерей.

– Почему?

– Потому что сейчас их у меня восемь… Да и что такое баксы я не знаю.

– Э-эх, друг! – вздохнул сыщик, преисполненный сочувствия к Змею. – Вот ведь как!.. Славный вы парень…

– Может, хватит мне выкать?

– Но… вас же как бы трое…

– Это как считать. Но выкать всё равно не надо.

– Ладно. Давай тогда уж и познакомимся, что ли? Меня Брок зовут. Вообще-то, Олег, конечно, но лучше – Брок. А тебя?

– Да тебе мое имя и не выговорить, пожалуй, – почесал Змей Горыныч когтистой лапой все три головы поочередно. – Голосовой аппарат у тебя не того… Другой системы. Без огонька.

– Как же к тебе обращаться тогда?

– Ну, придумай сам что-нибудь.

– Змей Горыныч годится?

Змей пошлепал всеми губами сразу, словно пробуя звучание нового имени на вкус.

– А что? Вполне… И что это значит по-вашему?

– Ну, я точно не знаю… Так звали сказочного персонажа, на тебя как раз похожего. Змей – это пресмыкающееся такое, Горыныч – то ли от слова «гора», то ли от глагола «гореть»…

– Пойдет, – согласился Змей. – И «гора», и «гореть». Змей – не совсем точно, я ведь скорее ящер… Но Змей – звучит лучше, согласен.

– А кем же ты, Горыныч, работал там, у себя? Какой, если можно так выразиться, у тебя бизнес?

Змей Горыныч отчего-то вновь покраснел.

– Бизнес у меня нормальный. Вполне. Никто еще не жаловался… А работаю я сыщиком. Знаешь, что это такое?

Брок оторопело заморгал.

– Вот те на!.. Чудны дела твои, господи… – Тут он опомнился и сам себя поправил: – Ну, не чудны, конечно, однако совпадение удивительное. Я ведь тоже сыщик.

– Да ну?! – обрадовался Змей Горыныч. – Как же приятно встретить коллегу в этом захолустье! И как идут дела? Какой процент раскрываемости?

– Восемьдесят шесть! – гордо вскинул голову земной сыщик. – А у тебя?

Горыныч замялся.

– По этому году пятьдесят было… Да вот подвернулось тут дельце непутевое, сразу показатель упал до тридцати трех и трех в периоде…

Брок проделал в уме нехитрые вычисления.

– У тебя что, за год всего три дела?!

– Разве это мало? – удивился Змей. – У нас и одно-то преступление – чэпэ. А это, последнее, вообще из ряда вон!.. Прикинь, приходит дамочка и говорит, что ей тело подменили! Молодая совсем, одноголовая еще, мордашка смазливая, а туловище – бурдюк с киселем…

Брок насторожился.

– Постой-постой… А фамилия Дурилкин тебе ни о чем не говорит?

Змей Горыныч нахмурился.

– Что такое фамилия?

– Почти то же, что и имя, но это не важно… Мне кажется, я знаю, кто тебе статистику испортил.

– Кто?! – подпрыгнул Горыныч и выжег вокруг себя траву в радиусе пяти-шести метров.

– Сделай себе пометочку: профессор DDD. Он же – Дурилкин Дмитрий Денисович. Он же – Мудрилкин Михаил Матвеевич. – Брок подмигнул: – Раскроешь дело – с тебя пузырь!

– Мой? – испугался Змей.

– Ну, не мой же.

Змей Горыныч сник.

– Ну, что ж… Дело чести. Придется пожертвовать жизнью…

– Что, из-за бутылки удавишься? – поразился Брок.

– Из-за какой еще бутылки? И зачем давиться?

Сыщик-землянин щелкнул себя по горлу:

– Ну, пузырь, бутылка, как там еще? Бухалово, дринкин…

– Ихь ферштее нихьт… – пожал плечами Змей Горыныч.

– Ладно, проехали, – махнул рукой Брок. – Считай, что я пошутил. Я всё равно почти не употребляю. А фамилию ты всё-таки запиши, пробей там у себя потом.

– Я запомнил, – сказал всё еще несколько растерянный Горыныч. – Только ведь этот Дурилкин, как я понял, человек?

– Человечище! – подтвердил Брок. – Умен, зараза!..

– Ну… а у нас-то людей нет.

– Вы что их, всех… того?..

– Чего «того»?

– Ну, типа… так сказать, употребили в пищу?

– Слушай, Брок, хватит прикалываться! – надулся Змей Горыныч. – Обижусь ведь сейчас!..

– Так а где ж тогда ваши люди?

– Да нет у нас никаких людей! И не было никогда… Эволюция пошла другим путем.

– Астероид, выходит, не падал, – понимающе кивнул Брок.

– Какой еще астероид? – заморгал Змей тремя парами глаз.

– Это я так. Не бери в голову.

– В какую именно? У меня их много.

– Лучше ни в какую не бери. А вот насчет Дурилкина советую всё же подумать. Это такой пройдоха, что вполне мог и до вас добраться! Очень уж почерк похож. У меня недавно случай был – один-в-один твой!..

Змей Горыныч встрепенулся:

– Слушай, а может поможешь?..

– Я бы с радостью, только как? Где мы, а где твой дом! Да и мой тоже, кстати… И потом… не хотел тебе говорить… – замялся Брок.

– Давай-давай, колись! Мы же коллеги всё-таки. Какие могут быть секреты?

– В общем, я думаю, что всё это неправда. Всё это мне только видится, чудится, мерещится. Просто я отравился газом, лежу сейчас в земном лесу и галлюцинирую.

– А я? – удивился Змей. – Тоже галлюцинирую?

– Нет. Тебя просто не существует. Ты – часть моей галлюцинации.

– Ну, спасибо! – обиделся Горыныч. – Сам додумался?

– А то!.. И, должен заметить, это единственное разумное объяснение случившемуся. Плохо только, – Брок широко зевнул, – что спать сильно охота, а нельзя.

– Почему ж это? – ехидно прищурилась одна из голов Змея. Остальные обиженно отвернулись и засопели ядовито-желтым паром. – Галлюцинация ведь. Спи – не хочу!

– Ага! Если я в глюке уснул – значит наяву я просто-напросто уже кирдыкнулся.

– Дурак ты, Брок, – повернулась вторая голова. – Хоть и коллега, а дурак.

– Почему же это? – Брок тоже решил обидеться, но получалось плохо, спать хотелось уже неимоверно. Он снова зевнул.

– Да потому что, по твоей логике, причиной является смерть, а сон – ее следствием, но уж никак не наоборот. Так что я бы на твоем месте всё же поспал. Да и на своем я именно этим сейчас и собирался заняться. – Змей Горыныч демонстративно растянулся во весь рост. – Спокойной ночи.

– А-а!.. – махнул рукой Брок. – Похоже ты прав… Гори оно ясным огнем, как говорится! Без сна мне всё равно долго не протянуть. Только я назад пойду, а то мои спутники волноваться будут. Ты никуда не уходи, я приду утром. Есть у меня одна идея… На нее вся наша надежда.

Змей Горыныч подскочил:

– Какая идея?!

– Завтра, всё завтра, – нещадно зевая и качаясь от усталости, земной сыщик побрел в чащу. – Приятных снов!..

– Вот паразит, – покачал всеми головами Горыныч. – Уснешь тут теперь, как же!..

Глава 17. Брок что-то придумал, но пока не говорит, а Змей Горыныч берет на себя роль Ивана Сусанина

В пещеру Брок зашел буквально на цыпочках. Но Сашенька всё же проснулась. А может быть и не спала вовсе.

– Ты чего так долго? – зевнула она. – Я думала, тебя дракон съел.

– И не надейся, – шепнул сыщик, которого неприятно кольнуло равнодушие дочери. Могла бы хоть попереживать, понервничать за отца для порядку… – Он, кстати, людей не ест.

– Ты что, видел его?! – подскочила Саша.

– Тихо ты!.. – зашипел Брок, оглядываясь на спящих людей. Одного из охотников он, кстати, не досчитался.

– Ой!.. – Сашенька зажала рот ладонью, но быстро отдернула ее и горячо зашептала: – Так ты его видел? Какой он? Почему он тебя не съел?..

– Я понимаю, как тебя это огорчает, – скривил губы сыщик, – но не съел вот. Говорю ж, он людей не ест. И вообще, я спать хочу. Утром всё расскажу. – И Брок рухнул на охапку травы, заботливо уложенную кем-то на каменный пол.

– Фи! – обиделась Сашенька. – Строит тут из себя!.. Можно подумать, я умираю от любопытства!.. Я, между прочим, этих драконов… – тут девушка услышала торжественный храп, глянула на издающего его отца и, обиженно поджав губы, тоже улеглась на травяную подстилку.


Наутро дочь же Брока и растолкала:

– Вставай, гулена! Что, все тебя одного ждать должны?!

Сыщик с трудом разлепил веки. Пещеру освещал пробившийся через проход солнечный луч. Костер погас. Людей в пещере не было.

– А где все? – сладко зевнул Брок и потянулся.

– Все уже там, – мотнула головой Сашенька. – Идти пора! Тебя ждут.

– Что, и чаю не попьем? – пробурчал сыщик, которому очень не хотелось подниматься с уютной, приятно пахнущей подстилки.

– Может, тебе еще кофе в постель?! – фыркнула Саша и потянула отца за рукав. – Поднимайся быстро!

Брок нехотя поддался.

– Ну, и куда мы так спешим? – нахмурился он. И наконец всё вспомнил. И где он, и кто ждет его у пещеры… И Змея Горыныча вспомнил. А еще подумал о том, что он всё же вполне сладко спал в этой затянувшейся галлюцинации и благополучно проснулся при этом… Так что ж это получается? Неужели всё это происходит наяву?..

Брок затряс головой, прогоняя остатки сна. «Нет, нет и нет! – заорал он на себя мысленно. – Не смей поддаваться! Это просто очень сложная галлюцинация! Многоуровневая. Видишь, как глубоко затягивает в свои сети! Уже не отличить ее от реальности!.. И вот когда ты окончательно поверишь, что всё это по-настоящему, тогда-то она тебя и проглотит!» Придя к такому выводу, сыщик почувствовал себя более уверенно. Теперь у него была новая цель – не поддаваться хитрому глюку. А значит – ничему не верить и относиться к происходящему с изрядной долей пофигизма.

Вот только Сашенька даже в галлюцинации продолжала быть очень активной. Она буквально вытолкнула отца из пещеры, под нежные лучи рассветного солнышка.

Брок зажмурился. Потянулся, сделал пару приседаний и открыл глаза. Рядом стояли и с плохо скрытым осуждением смотрели на него мальчик Костя, Константин Петрович, родная дочь и четверка местных охотников.

– Ну что вы так на меня смотрите? – проворчал сыщик. – Я – сова, между прочим. Поздно ложусь и, соответственно, поздно же и встаю. И вообще, куда мы так спешим?

Уурнаау, старший из охотников, нахмурился:

– Нам долго идти до селения. Напрямик, через лес, очень опасно. Придется в обход.

– Как я понял, в лесу под опасностью вы подразумеваете дракона? – ехидно сощурился Брок.

– Да, – кивнул Уурнаау. Его товарищи тоже закивали.

– Чушь, – бросил сыщик. – Он не опасен. Кстати, я сейчас иду именно к нему. Советую всем вам тоже следовать за мной. – И Брок занес ногу для первого шага, но охотники вмиг окружили его с явным намерением не позволить это сделать.

– Ладно, – опустил ногу сыщик. – Вижу, вы мне не верите. Тогда я должен вам рассказать, где я был этой ночью.

– Ты ходил к озеру, – сказал один из охотников, Ауутлуук. – Я видел…

– Ах, так за мной еще и следили! Как чудно! – всплеснул руками Брок и вспомнил, что охотников и впрямь было в пещере трое, когда он вернулся. – Тогда вы должны были видеть, с кем я там очень мило беседовал.

Ауутлуук смущенно потупился. Сыщик догадался, что охотнику не достало храбрости проследить за ним до конца.

– Ничего, не тушуйтесь, – потрепал Брок охотника за плечо. – Страх, знаете ли, вполне естественная реакция организма. Мне тоже было страшновато. Как оказалось – напрасно.

И Брок, демонстративно усевшись прямо на землю, у ног окруживших его охотников, стал рассказывать о своем ночном знакомстве со Змеем Горынычем. Во время это рассказа никто, кроме, разумеется, самого Брока, не произнес ни слова, только иногда ахала Сашенька и присвистывал Константин Петрович. Костя слушал, широко разинув рот. Охотники недоверчиво хмурились. Они продолжали хмуриться и когда сыщик закончил рассказ. Брока это обидело:

– Не верите, да?

– Это невозможно, – сказал Уурнаау. – Тебе это приснилось.

– Так он же видел, что я ходил к озеру! – кивнул на Ауутлуука сыщик.

– Но он не видел, как ты разговаривал с драконом.

– Ага, я купаться к озеру ходил, – съязвил Брок. – Жарко у вас, знаете ли, по ночам!..

– А мне кажется, папа сказал правду, – вступилась вдруг за отца Сашенька. Она раздвинула окруживших Брока охотников и погладила отцовскую макушку. – Ты у меня такой храбрый, папсик! Вставай, пойдем к Горынычу! Как ты думаешь, я ему понравлюсь?

– У него жена! – возмутился Брок. – И восемь дочерей.

– Я ведь не в этом смысле, папа! – вспыхнула Сашенька. – Как человек я ему понравлюсь?

– Конечно понравишься, – сказал Уурнаау. – Как очень вкусный человек с молодым нежным мясом.

– Фи, – скривилась Саша. – Дикарь ты всё-таки, Урна!

Охотнику явно не понравилось, что девушка назвала его сокращенным именем. Но он гордо промолчал. Только щеки длинноволосого красавца слегка запунцовели.

Брок поднялся на ноги, приобнял дочь и чмокнул ее в щечку, что делал вообще-то исключительно редко. Но он помнил, что находится в глюке, поэтому не особенно стеснялся в проявлении чувств.

– Пойдем, дочурка, – сказал сыщик и зашагал в лес. На сей раз охотники не стали его задерживать. Саша двинулась следом, гордо вскинув голову.

– Подождите нас! – Константин Петрович взял сына за руку и бросился догонять удаляющуюся пару.

Охотники переглянулись.

– Придется защищать этих глупцов, – сказал Уурнаау, избегая почему-то смотреть в глаза товарищам. – Подойдем ближе к озеру и понаблюдаем из засады. В случае опасности примем бой.

Охотники согласно закивали. Они непонятно чему улыбались. Видимо, решение старшего понравилось всем.


Змей Горыныч нетерпеливо расхаживал вдоль кромки воды. Увидев Брока, он радостно пыхнул огнем из всех пастей. Брок и Константин Петрович мужественно вздрогнули. Костя присел. Сашенька взвизгнула.

– Прошу вас, не надо так! – затряс шипастыми головами Змей. – Не выношу ультразвука!

– Простите, – взяла себя в руки Саша и сделала книксен. Горыныч заулыбался, не сводя с девушки глаз.

Брок это заметил и нарочито строгим тоном произнес:

– Это моя дочь.

– Очччень приятно, – склонил все три шеи дракон, продолжая пожирать глазами Сашу. – Меня ваш папа Змеем Горынычем назвал.

– А меня – Сашенькой! – вновь присела в книксене девушка. – И тоже он.

– Александрой! – поправил Брок. – Олеговной!

– Как много имен… – растерялся дракон. – Как же мне вас звать?

– Никак… – начал было земной сыщик, но дочь бросила на отца такой взгляд, что по жгучести он мог бы поспорить с Горынычевыми «выхлопами». А потом мило улыбнулась Змею: – Можете звать меня Саша.

– Сашшша!.. – смачно прошипел Змей Горыныч и закатил глаза.

– А как, ты говоришь, зовут твоих восьмерых дочерей? – спросил вдруг невинным голосом Брок.

Горыныч съежился, как от удара, головы его потупились, по чешуе пробежали бордовые блики.

– Трщщщввшшшшпссссиууусссссшшшш, Ррррсссщщщщщмкиашшшшшшшшсссс, – начал перечислять он.

– Стоп, стоп, стоп!!! – замахал Брок руками. – Вижу, что помнишь. Вот и не забывай.

– А нас с папой Костями зовут! – очень кстати разрядил обстановку мальчик, восторженно разглядывающий живого дракона.

Змей Горыныч уже пришел в себя и добродушно улыбнулся Косте и Константину Петровичу:

– Рад знакомству! А я – Змей Горыныч. Можно просто Змей. Или просто Горыныч. Моё настоящее имя вам не выговорить.

– Это мы уже поняли, – не преминул подколоть Брок. – Судя по именам твоих дочерей.

– Ну, дочери еще маленькие совсем! – сказал Змей. – Потому и зовут их пока коротко. Мы чем дольше живем, тем длиннее называемся.

– А еще у вас с возрастом голов больше становится, – вспомнил сыщик-землянин. – Интересно, а мозгов – тоже?

– Разумеется, – парировал Горыныч. – Они у нас с годами не усыхают, как у некоторых людей.

– А ты!.. А у тебя!.. – вспыхнул Брок и замахал руками.

– Хватит! – крикнула вдруг Сашенька и топнула изящной ножкой. – Как я погляжу, мужикам и одной головы слишком много. А их тут уже целых пять с половиной. И кроме как петушиться, ни одна ничего дельного придумать не может!..

– Почему вы мою голову за половину посчитали? – обиделся Костя. – Я уже не маленький!

– А почему ты решил, что твою? – удивилась Саша и бросила красноречивый взгляд на отца.

– Ну, знаешь ли!.. – понял намек дочери Брок. – Я тебе всё-таки отец!

– Голова для этого не очень-то нужна, – заметила Сашенька. – Скорее, наоборот…

Сыщик вспыхнул, набрал в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть что-нибудь осуждающе-воспитательное, но тут на помощь ему неожиданно пришел Змей Горыныч:

– Нельзя так, Саша, с отцом разговаривать!.. Вот у меня восемь дочерей, но ни одна из них так со мной не разговаривает. Они все меня любят, уважают…

– Зауважаешь тут… – буркнула Сашенька, понимая, что и впрямь перегнула палку, да еще при посторонних. – Когда у отца три огнемета на взводе… – Потом она подошла к Броку и прижалась плечом к его плечу. – Прости, папсик, ты у меня самый лучший. Это я у тебя безголовая…

Сыщик всхлипнул. Обнял дочку, зарылся лицом в ее светлые пушистые волосы, шепнул:

– Ничего-ничего… Ты меня тоже прости. Вот очнусь, я тебе шубу куплю…

– Зачем мне шуба? – подняла глаза Саша. – Ты мне компьютер новый купи, а лучше – ноутбук!.. – Тут девушка спохватилась: – Постой, а что значит «очнусь»?

Брок замялся, но рассказывать дочери о своей теории насчет газового отравления отчего-то постеснялся. И попробовал выкрутиться:

– Я сказал «очнусь»? Видимо, оговорился… Я хотел сказать «вернусь», то есть – «вернемся».

Саша с недоверчивым прищуром поглядела на отца и буркнула:

– Ну-ну… – А потом деловито нахмурилась: – Кстати, а что ты думаешь по поводу нашего возвращения?

Все заинтересованно уставились на Брока. Ему стало очень приятно, что в него так верят. Даже защипало в глазах и запершило в горле. Он прокашлялся и сказал:

– Есть у меня идейка. Но для начала я хочу спросить у нашего трехголового друга: сможет ли он лететь с восемью человеками на спине?

– Мы не полетим на нем!!! – вдруг раздался из-за деревьев дружный хор голосов. Брок его покуда проигнорировал, продолжая смотреть на Горыныча. Тот неожиданно хэкнул веселым огоньком. И сказал:

– Уж если я восемь… даже девять драконих на хребте тащу, неужели с какими-то человечками не справлюсь?!

– А вот унижать нас не надо! – гордо вскинул голову Брок.

– Ладно, не буду, – легко согласился Змей.

– Тогда летим! – потер ладони земной сыщик. – Прошу всех занимать места. Эй, охотнички, вас это тоже касается!

– Мы на нем не полетим! – снова послышалось из-за деревьев.

– Так-так-так-так-тааааак! – насупился Брок. – А кто ж нам дорогу покажет?

– Мы не собираемся выдавать секреты врагу! – гордо выкрикнул кто-то из охотников. Скорее всего, Уурнаау.

– Ой-ей-ей! – ехидно парировал Змей Горыныч. – А то я не знаю, где ваша деревушка находится!..

– Нам не деревушка нужна, – сказал Брок.

– А что?! – спросили все разом, включая охотников.

– Замок Кинг-Конга.

– Ой! – это тоже, как показалось сыщику, воскликнули все. Ну, может быть, на сей раз кроме охотников. Зато как раз охотники радостно выкрикнули:

– А вот это – пожалуйста! То-то Каакоонг будет рад!.. Хи-хи-хи!..

– Попрошу не ерничать! – рассердился Брок. – Адрес мага! Ну, живо, несчастные трусы! Направление, координаты, температура, скорость ветра!..

– Мы не трусы! – обиженно крикнули из-за деревьев. – Просто мы драконов боимся. Опасаемся, то есть. А замок мага найти легко. За нашим селением река начинается. Если вдоль нее лететь, вскоре увидите гору. Каменную такую, не очень высокую, но очень гладкую – на нее не забраться. А на горе замок стоит, тоже каменный. Неприступный совсем. Там и живет маг Каакоонг. Кланяйтесь ему от нас! – и охотники снова захихикали.

– Тьфу на них! – плюнул Змей Горыныч огненной струей в сторону деревьев. – Обойдемся и сами. Я хорошо ориентируюсь на местности. Залезайте скорей на меня, прокачу с ветерком! Отыщем мы этот замок, не бойтесь!

Константин Петрович, доселе молчавший, вдруг подал голос и задумчиво пробормотал в ответ на Горынычеву тираду:

– И сказал Иван Сусанин полякам: «Водки, ребята, не обещаю, но погуляем славненько!..»

На шутку никто не отреагировал. Константин Петрович пожал плечами и четверка землян нерешительно двинулась к Змею.

Глава 18. Катастрофа в синем небе и спасение… не для всех

Лететь на Змее Горыныче оказалось не очень удобно, но вполне безопасно – шершавая чешуя не скользила. Вот только Брок забеспокоился, не протрет ли она ему брюки до дыр. Он устроился на средней шее Горыныча, левую заняла Сашенька, на правой сидели Костя и крепко прижавший к себе сына Константин Петрович.

Держались за маленькие крепенькие рожки, росшие на головах у Змея. Тому это доставляло мало удовольствия, но он терпеливо сносил неудобства. А вот когда Брок стал вдруг всё сильнее и сильнее сжимать ему шею коленями и передавил сонную артерию так, что в глазах стало мутиться – причем, почему-то во всех шести сразу, – дракон не выдержал и прохрипел:

– Нельзя ли поосторожнее, коллега? У меня дома восемь детей!

– Вот именно, – фыркнул Брок. – И ты мне говоришь про осторожность?! – но давление коленей всё же ослабил.


…Внизу всё еще тянулся лес, хотя летели они уже полчаса – пунктуальный сыщик не забыл засечь время. Он подумал, сколько бы они топали пешком, да еще если бы этот лес обходили! Правда, скорость полета Горыныча была не столь уж и большой – верст двадцать в час… Возможно, четверо пассажиров, несмотря на заверения Змея, были не такой уж легкой ношей.

– Может, остановимся, передохнешь? – спросил сердобольный Брок.

– Не надо, скоро уже… – тяжело дыша ответил Змей Горыныч.

– Пыхтишь, как паровоз!.. – не унимался земной сыщик. – Садись давай!

– Куда тут сядешь?.. – фукнул Змей. – Крылья порву…

– А чего лес-то не кончается? Может, ты направление неправильно выбрал?

– Правильно… – запыхтел Горыныч. – Вон, уже край виден… Слушай, мне говорить тяжеловато… Помолчи, а?.. Или расскажи лучше, что ты придумал?.. Чего мы к этому… магу летим?

– Откровенно говоря, я и сам не знаю. Но интуиция мне подсказывает, что в данной ситуации это единственное верное решение. Вот смотри… Кто нам здесь вообще может помочь? Местное население? Но ты и сам прекрасно видел, что оно малообразовано, малокультурно и вообще, мягко говоря, не вызывает большого доверия…

– Да уж!.. – фыркнул Горыныч и, сбив дыхание, неловко замахал крыльями, отчего все четверо пассажиров едва не свалились и дружно взвизгнули.

– Ты молчать хотел?! – заорал Брок. – Вот и молчи! А не то я тоже сейчас замолчу! Навеки!..

Змей Горыныч виновато помотал головой. Брок подулся для порядку с полминуты и продолжил:

– Так вот, дикари эти… ну, местные жители, мне сами и рассказали, что были бы вообще деревянными по уши, кабы не чудик один, живущий неподалеку. Он их и учит, и лечит, и товар какой-никакой безвозмездно подбрасывает. Дед Мороз такой всепогодный. Спонсор-альтруист. Хотя, лично я в бескорыстие не очень верю, – возможно, и он имеет какие-нибудь свои интересы… Но это не суть. Главное, что он парень – не дурак, это очевидно. И кое-что может – факт. И знает тоже. Вот. Вывод напрашивается сам, к кому нам лететь. Согласен?

Змей Горыныч осторожно кивнул.

– Вот то-то же, – подытожил Брок и, глянув вниз, радостно закричал: – А вот и деревня ихняя! Ой, а чего это они?!

Внизу и впрямь проплывали нехитрые сельские постройки. Из них выбегали люди, задирали к небу головы, размахивали руками и тыкали вверх палками. И тут возле уха сыщика что-то просвистело. До него сразу дошло, что в руках у аборигенов отнюдь не палки. Он сразу же вспомнил, что рассказывал дракон о своем прошлом сюда прилете и заорал тому на ухо:

– Ты чего же, дубина трехголовая, над деревней-то полетел?! Забыл, чем тебя здесь встречали?! Всех нас угробить захотел, сыщик-прыщик, мать твою?!..

– Блин! Забыл, прости!.. Умудохался, всё из голов вылетело… Держитесь! Иду на прорыв!!!

И Змей Горыныч изо всех сил замахал крыльями. Но вокруг него уже вовсю свистели стрелы, летели камни. Четверка землян распласталась по змеиным шеям, вжав лица в жесткую чешую.

Тело Горыныча вздрогнуло. Раз, потом другой, сильнее. Послышалось шипение, словно из пробитой автомобильной камеры. Змея бросило вбок. Он стал крениться влево. Завизжала Сашенька. Брок приоткрыл левый глаз и тут же зажмурился снова. Он успел заметить, что левое крыло дракона пробито насквозь в двух местах и неестественно подогнуто.

– Змеюшка, ты как?! – запричитал Брок. В ответ послышалось всё то же протяжное, полное страдания и боли шипение. Земному сыщику с трудом удалось разобрать сквозь него что-то членораздельное. И это «что-то» отнюдь не обрадовало его. Горыныч сумел простонать лишь одно: «Падаем!..»

Но все и так уже это поняли. Еще сильнее завизжала Сашенька, справа ей вторил Костя, басовито орал Константин Петрович. Еще кто-то выл так, что у Брока стало закладывать уши. Он хотел уже было возмутиться, когда понял, что воет сам.

Из всех трех пастей Змея Горыныча вместе со скорбным шипением вырывался траурно-черный дым. Снизу могло показаться, что падает сбитый трехмоторный самолет. Но снизу эту картину могли наблюдать лишь местные жители, которые никогда не видели трехмоторных самолетов. Хотя, они определенно радовались увиденному – прыгали дети, обнимались женщины, потрясали пращами и арбалетами мужчины. К счастью, никто из них не бежал к месту предполагаемого падения жертвы. Дракона они всё же боялись. Даже подбитого.


Брок вспоминал какую-нибудь молитву. Молитва не вспоминалась. Вспомнилась лишь строчка из старого российского гимна: «Боже, царя храни!» Брок быстренько переделал ее в нечто более уместное и зашептал: «Боже, меня храни!» Тут же устыдился и добавил: «И Сашеньку!» Затем вспомнил про двух Константинов, но ничего более добавить не успел, потому что со страшным шумом ушел под воду. Рожки Горыныча вырвались из рук, поток воды сорвал сыщика с шеи дракона и завертел вокруг всех осей.

Брок отчаянно забарахтался и открыл глаза. В воде мелькала зеленая чешуя, чьи-то ноги, затем руки, забурлили вокруг пузыри воздуха… Сыщик несколько долгих секунд не мог сообразить, где же,собственно, поверхность, куда ему плыть? Помог известный закон Архимеда, недвусмысленно подтолкнув тело Брока в нужном направлении.

Сыщик, отфыркиваясь, вынырнул на воздух. Вокруг бурлила река, которая и спасла путешественников от неминуемой гибели. «Вот только надолго ли?» – невесело усмехнулся Брок. До берега было не очень далеко, но не спасаться же самому, бросив товарищей, забыв о собственной дочери!.. «Ирусик меня сразу пристукнет, если я вернусь без Сашеньки!» – вспыхнула мысль, и сыщик даже застонал от стыда за то, что мог сейчас подумать такое.

Он завертел головой. Вот что-то светлое показалось из воды метрах в пяти от него. Показалось и сразу же стало истошно визжать. Брок облегченно вздохнул, узнав голос дочери. Недалеко от нее вынырнул Константин Петрович, тут же нырнул снова и вернулся на поверхность уже с Костей подмышкой. Мальчик судорожно кашлял. «Слава Богу, все живы!..» – прошептал сыщик, но тут же хлопнул себя по лбу. Все?! А Горыныч?!..

И тут, будто услышав его мысленный вопль, над речной гладью, словно рубка подводной лодки, показался спинной гребень дракона, а затем и сама спина. Змей Горыныч не шевелился. Ни одна из его голов так и не поднялась над водой. Между тем его бездыханное тело медленно уносило течением.

Продолжала вопить Сашенька. Между нею и барахтающимся кашляющим Костей метался Константин Петрович, словно играл в водные салочки.

– Не до игр сейчас, – пробурчал сыщик и стремительным кролем ринулся наперерез туше Змея Горыныча. Он догнал тело коллеги быстро. Забраться на скользкую спину было сложней. Но всё же ему это удалось с третьей или четвертой попытки. Боясь вновь свалиться в воду, Брок медленно и осторожно пополз к средней шее, на которой совсем недавно сидел. Шея, как и две другие, была опущена в воду. Головы Змея, соответственно, также оставались под водой. Сыщик обхватил шею пресмыкающегося друга и потянул ее на себя. С таким же успехом он мог бы пытаться выдернуть из земли столетний дуб. Но Брок всё тянул и тянул за чешуйчатую шею, пока окончательно не выбился из сил. Тогда он прижался к шершавой чешуе всем телом и дал волю скупым мужским слезам, совсем незаметно, но всё-таки повышая чуть-чуть уровень воды в реке.

От этого занятия его отвлек сильный толчок. Подняв зареванное лицо, Брок увидел, что их с покойным другом прибило к берегу. Правая голова несчастного Змея Горыныча оказалась лежащей на песке. Сыщик спрыгнул прямо в воду и бросился к ней в безумной надежде. Увы… Голова не дышала. Кожистые веки ее были закрыты.

Брок поплакал еще немного, а потом посмотрел на реку, возмущаясь нелепой и неуместной игрой своих спутников. Они продолжали играть. Теперь уже во что-то невообразимо странное!.. Константин Петрович тянул за волосы Костю, оставив позади Сашеньку, которая сразу же начинала погружаться под воду. Тогда мужчина оставлял сына и возвращался к девушке, нырял за ней, вытаскивал и волок теперь за волосы ее, а под воду в это время уходил Костя. Так продолжалось довольно долго, причем, в полной тишине. Медленное течение сносило странную троицу всё дальше и дальше от Брока.

– Эй, вы, там!.. – наконец не выдержал он. – Может, хватит купаться?! У нас тут, знаете ли, не курорт!..

В ответ Константин Петрович что-то невнятно прохрипел. Теперь и он зачем-то ушел под воду.

– Ну, вот!.. – вздохнул Брок. – Ладно, эти – мальчишка с девчонкой!.. Но здоровый мужик – и такое вытворяет!..

Тут сыщика вдруг аж затрясло от злости и возмущения. Змей Горыныч, спасая им жизни, пожертвовал собой, направил падение в реку, зная, что непременно утонет!.. А они!.. Эти бессердечные, эгоистичные людишки!.. О-о-о! Прав был, как был прав покойный Горыныч! Люди – это и есть люди!..

И Брок ринулся в воду, чтобы задать трепку этим троим разгильдяям, особенно – собственной дочери, которую он пытался воспитать достойным человеком, а получилось – невесть что!

Сыщик завертел головой. «Что-то долго никто не выныривает», – начал беспокоиться он. И тут чьи-то пальцы вцепились ему в лодыжку и потянули вниз. Брок завизжал и отчаянно забарахтался. Он начал уже было захлебываться, когда неожиданно почувствовал под ногами дно. Тогда он поднырнул и вытащил на поверхность того, кто столь нелепо над ним пошутил. Это оказался Константин Петрович. Только шутить он не пытался. Он закатил побелевшие глаза и не дышал.

– Ай! – сказал сыщик, оттолкнул утопленника и нырнул снова, в дикой надежде отыскать Сашеньку. Он наконец-то понял всё и ненавидел себя за невероятную тупость… Но сейчас было не до самобичевания. Найти дочь, спасти ее во что бы то ни стало – вот что в эти мгновения было главным для сыщика Брока. Он воззвал ко всем святым и чудотворцам сразу, включив в их число даже мага Каакоонга, и в то же мгновение увидел впереди светлое пятно. Брок поднырнул, протянул руку и ухватился за светлую прядь волос. Непонятно, откуда у него взялось столько сил, но сыщик невесомым поплавком вылетел на поверхность и поднял из воды голову дочери. Саша тоже не дышала. Лицо ее было цвета снега и таким же холодным. Брок завыл и погреб к берегу. Он не помнил, как доплыл, не помнил, как вытащил на песок Сашеньку, а воспринимать окружающее начал лишь тогда, когда тело дочери стало судорожно дергаться в его руках, кашляя и извергая изо рта потоки воды. Лишь тогда сыщик понял, что всё это время делал Саше искусственное дыхание рот-в-рот и непрямой массаж сердца.

Щеки девушки зарозовели. Всё еще изредка кашляя, она задышала гораздо ровней и спокойней. Брок понял, что жизни дочери ничего более не угрожает и с облегчением потерял сознание сам.


Очнулся он оттого, что кто-то хлестал его по щекам.

– Одну минуточку, – попытался отмахнуться Брок. – Загляните через час! – Но тут он вспомнил всё и подпрыгнул. То есть, он думал, что подпрыгнул – на самом же деле он едва дернулся, лежа на сыром песке.

– Па-а-апаааа!.. – рыдала рядом Сашенька.

– Что, доченька? – севшим голосом спросил Брок.

– Ты жи-и-иив?..

– Вроде бы… Видишь ли, я не могу утверждать наверняка, поскольку мне неизвестно нынешнее положение вещей в принципе. Если у меня продолжается галлюцинация, вызванная отравлением газом в земном лесу, то я скорее жив, чем мертв, хотя и нахожусь в бессознательном, так сказать, состоянии. Если же…

– Уф-ф-ффф! – облегченно выдохнула Саша. – Раз чушь несешь – значит, жив-здоров!.. А где остальные?..

Брок помрачнел и опустил голову.

– Что? – вскинулась Сашенька. – Говори сейчас же! Они живы?!..

– Петрович – нет, – выдохнул сыщик. – Горыныч – тоже… Костю я не видел…

Сашенька зарыдала.

– Константин Петрович спас меня!.. Он жертвовал сыном, но спасал нас обоих! Вместо того, чтобы бросить меня и спасать только Костю!.. А ты!.. Ты бросил меня, когда я тонула, когда я звала тебя на помощь!.. – Саша закрыла лицо руками и резко отвернулась. Ее худенькие плечи безостановочно запрыгали.

Брок виновато положил на них руки:

– Но я не понял, что ты тонешь и зовешь на помощь. Ты орала, как обычно…

– Ах вот как?! – от нахлынувшей обиды девушка даже перестала плакать. Она вскочила на ноги и побежала вдоль берега реки.

Брок горестно покачал головой, медленно поднялся и побрел вслед за дочерью.


Сыщик увидел, что Сашенька резко остановилась и смотрит на реку. Даже издалека было видно, как она напугана. Брок побежал. Он уже догадывался, что увидела в реке дочь.

Его предвиденье сбылось – возле самого берега покачивалось в воде тело Константина Петровича. Не говоря Саше ни слова, Брок залез в реку и вытянул труп на берег.

Сашенькино лицо было бледным, но девушка держалась на удивление спокойно.

– Надо найти Костю, – сухо бросила она. Сыщик молча кивнул и пошел вперед, всматриваясь в водную гладь.

Долго идти не пришлось – тело мальчика зацепилось курткой за корягу метрах в пяти от берега. Течение развевало его русые волосы, мертвые глаза с укоризной смотрели в синее небо – такое жизнерадостно-яркое здесь…

Брок, не раздеваясь, зашел в воду и поплыл. Ему не сразу удалось отцепить Костину ветровку – казалось, что река не хочет отдавать желанную добычу. Разозлившись, сыщик дернул плотную ткань что есть силы, и та, злобно треснув, подалась.

Мальчика положили рядом с отцом.

– Может… – глухо начала Сашенька, но Брок помотал головой:

– Поздно!..

– А дракон?.. Он точно умер? – спросила Саша.

– Пойдем, посмотрим.


…Змей Горыныч лежал так же, как и видел его в последний раз земной коллега. Тело покоилось в воде, на отмели, а на берегу лежала лишь средняя голова. Глаза ее были закрыты.

– Папа, он вроде бы шевелится!.. – прошептала Саша.

– Да нет, это течением его…

– Вон, лапа дрогнула!

– Перестань… – скорбно поморщился Брок.

– Он же такой большой, – не унималась Сашенька. – И сердце у него большое. А может, их у него тоже три! Вдруг он всё-таки жив?.. Вдруг мы его еще можем спасти?!

– Как? Искусственное дыхание сделаем?

– А что!.. – бросилась девушка к голове дракона, присела на колени, склонилась было ко рту Горыныча, но тут же отпрянула.

– Ты чего? – удивился сыщик. – Брезгуешь?

– А вдруг он задышит?..

– Разве мы не этого хотим?

– Да, но… Что станет тогда со мной?..

– Что?

– Ну-у… не знаю… Шашлык. Котлета по-киевски. Курица-гриль. Цыпленок табака…

У Брока потекли слюнки. Он только сейчас понял, до чего ж голоден! Аж колени затряслись. Сыщик шумно сглотнул.

– Я бы сейчас поел… – непроизвольно озвучил он заветное желание.

– Меня?.. – удивилась Сашенька.

– Да хоть его, – кивнул на тушу Горыныча Брок и, поняв, что сострил очень неудачно, поспешил добавить: – Прости, друг!..

– Ничего, – сказала вдруг драконья голова, не раскрывая глаз. – Да я всё равно жесткий.

– Ты жив!!! – кинулся Брок к голове Змея Горыныча.

Горыныч приоткрыл правый глаз. Взгляд его был мутным, но определенно живым.

– Вроде жив… Если это не галлюцинация… По твоей теории.

– Но… как?! – ахнула оторопевшая Сашенька. – Это… это же чудо!

– Что как? – открыл Змей второй глаз. Из воды на берег вылезли и две другие головы.

– Как ты не захлебнулся? – пояснил Брок, а Саше бросил поучительным тоном: – Чудес не бывает, дочурка!

– А у меня жабры есть. Я вообще-то земноводный ящер… Правда, жабры – скорее, атавизм. Активно жить под водой я не могу, но на какое-то время поддержать жизнеспособность организма они могут.

– Ага, – широко улыбнулся земной сыщик. – Вот и еще одно чудо нашло научное объяснение!

Взгляд Змея Горыныча стал полностью осмысленным. Все три головы поднялись на длинных шеях и стали осматриваться вокруг.

– А где остальные?

Брок и Саша понурили головы. Девушка прошептала:

– Они умерли…

Головы Змея скорбно закачались. Зашипели на мокром песке горючие слезы.

– А кто этот бородатый старик? – сдерживая рыдания, спросил дракон, глядя туда, где отец с дочерью оставили утопленников.

Глава 19. Воскрешение утопленников, или дело пахнет магией

Бородатый незнакомец и впрямь оказался глубоким старцем. Правильной формы, этакое благородно-аристократическое лицо его было испещрено складками и морщинами. Лоб и верх головы блестели в лучах солнца обширной лысиной. Зато оставшиеся волосы ниспадали седой гривой почти до самой земли, равно как и седая же борода. А вот глаза его молодо и пронзительно сияли тем же неестественно ярким синим цветом, что и здешние небеса. Старик был явно из того же рода-племени, что и встреченные ранее охотники, только, в отличие от последних, на нем был длинный черный халат с вычурным золотистым орнаментом.

Разглядывая незнакомца, Брок не сразу посмотрел на тела двух несчастных Константинов, и только Сашенькин вскрик заставил его оторвать от старика недоуменный взгляд.

– П-пап-п-па… – сказала Сашенька, протянув дрожавший палец. Брок проследовал за ним глазами и уперся в сидевших на песке Константина Петровича и Костю. Те тоже хлопали глазами, разглядывая колоритного старца.

– Привет, – кивнул им сыщик. – Как дела?

– Хорошо, – ответил Константин Петрович. – Чуть не утонили, на хрен!..

– А не утонули разве? – нахмурился Брок, явно чего-то не понимая.

– Утонули-утонули!.. – пискнула Сашенька, спрятавшись за отцовскую спину.

– Да живы мы! – вскочил на ноги Костя. – Не видите, что ли?!

Брок вспомнил о старике и повернулся к нему.

– Это вы их?..

Старик загадочно улыбнулся.

– Да успел вот. Еще бы немного…

– Вот, папочка! – выпрыгнула из-за спины Брока Сашенька. – Я ж говорила тебе, а ты: поздно, поздно!.. Тебе земноводное пресмыкающееся дороже людей!

Змей Горыныч обиженно хрюкнул, но промолчал. Брок же молчать не стал:

– Ты же сама видела! Они были мертвее мертвых!..

– Зато теперь – живее всех живых! – не унималась Саша.

– Не ссорьтесь с отцом, милая девушка, – густым бархатным голосом, никак не вяжущимся с возрастом, сказал старец. – Вам действительно уже не удалось бы вернуть их к жизни.

– А вам удалось? – ехидно сощурилась Сашенька.

– А мне удалось, – кивнул незнакомец, продолжая загадочно улыбаться.

– То есть, вы хотите сказать, что умеете творить чудеса? – нахмурился Брок.

– Чудес не бывает, – ответил старик. Сыщик от неожиданности вздрогнул и посмотрел на старца с огромным уважением:

– Правильно! Но как же тогда?

– Просто я долго живу. Кое-чему успел научиться.

– Погоди-ка… – встал с песка Константин Петрович. – Так мы что, и впрямь утонули?..

– Можно сказать и так, – кивнул старец.

– И ты… и вы нас с того света достали?

– И так тоже сказать можно.

– Ну, спасибо, отец! – мужчина кинулся жать старику руку. – Такое дело не мешало бы сбрызнуть!

– Папа!.. – вскрикнул Костя, и губы его затряслись. – Ты же обещал!..

– Да помню я, помню! – поморщился Константин Петрович. – Только уж повод такой!.. Э-эх! Да ладно! Ради такого дела я теперь и пить брошу, и курить, и жену!

– А жену-то зачем? – удивился Брок.

– А не заслужила она такого счастья!

– Папа!.. – всхлипнул Костя.

– Да ладно, шучу я, шучу! Насчет мамки шучу. А пить и курить точно больше не буду.

Костя счастливо заулыбался. Все с умильными улыбками на лицах стали смотреть на него. Мальчик засмущался и отошел в сторонку, к Змею Горынычу. И громко ойкнул:

– У Горыныча крыло сломано! И дырки в нем!..

– Ничего, заживет, – без уверенности в голосе сказал Змей, растроганный заботой мальчика.

– О! – хлопнул по лбу Брок и обратился к старику: – А его вы сумеете вылечить?

– Чего ж не суметь!.. – усмехнулся старец. – Живое ведь существо, тоже кровь в нем течет.

– Он еще и разумный, – на всякий случай сказал Брок.

– А вот это уже без разницы.

– Для кого как, – философски изрек Змей Горыныч.


Старик попросил всех отойти подальше от Змея. Брок попытался было запротестовать, но Сашенька заметила, что у каждого есть свои производственные секреты – так сказать, ноу-хау, и сыщик, поразмыслив, с дочерью согласился. И всё же он тянул шею, пытаясь рассмотреть, что делает старец с Горынычем. Но разобрать не смог. Ему показалось лишь, что в руках у местного целителя что-то поблескивает.

Вскоре довольный донельзя Змей Горыныч, помахивая целехонькими крыльями, припрыгал к ожидающим друзьям.

– Это просто чудо! – воскликнул дракон. – Настоящее чудо!!!

– Чудес не бывает, – машинально сказал Брок без прежней уверенности в голосе. – Говори, что он с тобой делал!

– А я не знаю, – смутился Горыныч. – Я словно в трансе каком был…

Тут подошел и старик. Дракон кинулся к своему спасителю и попытался обнять того крыльями. Старец увернулся и засмеялся:

– А вот меня некому будет лечить, если ты меня раздавишь!

Горыныч тоже стал смеяться, пуская в небо огненные фейерверки. А отсмеявшись, спросил:

– Чем я могу вас отблагодарить? Давайте, домой отвезу!

– Спасибо, – поклонился старик. – Но я и сам дойду. – Он и правда развернулся, собираясь уходить.

И тут Брок вспомнил о деле.

– Постойте, – дернулся он вслед старцу. – Вы не знаете, как нам найти замок Кинг-Конга… то есть, Каакоонга?

– А зачем вам его замок? – удивился старик.

– Низачем, – пожал плечами сыщик. – Нам его хозяин нужен.

– А хозяин вам к чему?

– А вот этого, простите великодушно, я вам сказать не могу! – заупрямился Брок. – Но у нас к нему очень важное дело.

– Ну, если важное!.. – заулыбался старик. – Тогда давайте провожу.

– А это далеко?

– Не далеко, но и не близко.

– Так я довезу! – замахал крыльями Змей Горыныч. – Во мне сейчас столько силы! Горы готов свернуть!

– Горы сворачивать не стоит, – сказал старец. – А полететь можно. Любопытно даже.

– А нас снова не собьют? – насупила бровки Сашенька.

– Просто не надо лезть на рожон! – буркнул сыщик.

– Пусть только попробуют, – выступил Константин Петрович, – головы пооткручиваю!

– Не надо никому ничего откручивать, – улыбнулся старик. – Путь до замка свободен, там нет селений.

– А у самого замка не обстреляет нас охрана? – подал голос мальчик Костя.

– Не обстреляет, – сказал старец с непонятной уверенностью.

– Тогда вперед! – провозгласил Брок и полез на левую шею Горыныча, уступив центральную почетному гостю.

Саша села позади отца, Константин Петрович с Костей – на свое прежнее место. Змей Горыныч спросил:

– Все готовы?

Услышав в ответ единодушное угуканье, он легко, без разбега, взмыл в ярко-синее небо.


…Замок Каакоонга был красив. Даже издалека. Он казался аппликацией, вычурным рисунком на ярко-синем листе неба, иллюстрацией к волшебной сказке. Высокие резные башни и ажурные башенки казались продолжением скалы, на вершину которой прилепился замок. Желто-серые стены в ослепительных солнечных лучах выглядели так, словно были сложены из пыльных золотых слитков.

– Ух ты-ы-ыыы! – восторженно ахнул Костя. Взрослые завороженно молчали, но в глазах каждого читался тот же детский восторг. Сыщик Брок на пару мгновений забыл даже о пресловутом кредо насчет невозможности чудес.

Замок приближался. Конечно, на самом деле это Змей Горыныч со своими седоками подлетал к скале, но, поскольку никто не отрывал взгляда от произведения неизвестного зодчего, то каждому казалось именно это: приближается замок…

Первым подал голос Горыныч:

– Куда лететь? Прямо к замку, или у подножия садиться?

– А ты сядешь возле замка? – поинтересовался Брок у коллеги.

– Вряд ли… – трезво оценил перспективу Змей.

– Чего тогда и спрашиваешь?

– Ну… я бы мог вас того… десантировать…

– Ага! А стража нас десантирует дальше – через стену!..

– Ну, тогда садимся внизу, – сделал вывод Змей Горыныч.

– Давай, – разрешил Брок. – А там уж будем думать.

Дракон плавно приземлился у подножия скалы. Склоны ее и впрямь оказались настолько крутыми и гладкими, что нечего было и думать, чтобы забраться наверх – тем более, без специального альпинистского снаряжения.

Брок, кряхтя, слез с шеи Змея и подошел вплотную к горе. Потрогал теплый серый камень и сказал:

– М-м-мда!..

– Вот именно, – согласился Константин Петрович, тоже пощупав скалу. Сашенька и Костя не преминули повторить действие отцов. Даже Горыныч провел по каменной стене крылом. Лишь седовласый старец спокойно стоял в сторонке.

Брок, хмуро покачивая головой, подошел к нему.

– Благодарю вас, э-э-э… не знаю вашего имени, простите…

– Каакоонг, – представился старик.

– Благодарю вас, уважаемый Каакоонг, за всё, что вы для нас сделали!.. Не смею вас больше задерживать. Или вас всё-таки подбросить до дому?

– Да вы меня уже, собственно, подбросили, – спрятал улыбку в бороду старик.

– Ну, тогда позвольте откланяться! – Брок и в самом деле низко поклонился. – Спасибо еще раз! – Затем сыщик повернулся к спутникам и предложил: – А давайте покричим все разом?

– Что именно? – спросила Сашенька, которая как-то странно глядела на отца. Остальные, впрочем, тоже.

– Как что? – удивился Брок. – Вот так покричим… – он набрал полную грудь воздуха, задрал голову, приложил ко рту ладони рупором и заорал: – Ка! А! Ко! Онг!!!

– Что? – откликнулся старец, который всё еще стоял рядом и улыбался в бороду.

– Не мешайте, дедушка! – раздраженно бросил сыщик. – Идите уже домой. – Брок снова задрал голову и завопил пуще прежнего: – Каа!!! Ко!!! О-о-ооонг!!!

– Я тебя слушаю, – снова ответил старик.

– Да уведите же его кто-нибудь! – топнул сыщик. – Не дают работать!.. И почему, кстати, никто не помогает мне кричать?

– Так вот же он… – сказал мальчик Костя.

– Кто?

– Каакоонг.

– Ну, и?.. – воткнул Брок руки в бока и склонил голову, сверля мальчика взглядом.

– Так его не надо кричать… – растерялся Костя.

– Почему?

– Так вот же он! – повторил мальчик.

– Кто?

– Стоп-стоп-стоп! – выступила вперед Сашенька. – Вы уже по второму кругу пошли, дорогие мои! Папу уже переклинило и заело.

– И ты туда же? – обиделся Брок.

– Куда?

Сыщика вопрос дочери поставил в тупик. Он почесал затылок и сказал:

– Что вы все так на меня смотрите? Даже Каакоонг – и тот, видите ли, уставился!.. – Тут Брок неожиданно запнулся и нахмурил лоб: – Так-так-так-так-тааак!.. Что это я сейчас сказал?.. Я сказал: Каакоонг? Ну да, я сказал: Каакоонг… А почему я так сказал? Так-так-так-так-тааак!.. Главное, чтобы мысль не ускользнула!.. – Брок запустил пятерню в волосы и принялся расхаживать возле скалы.

– Папа! – встревоженно позвала Сашенька. – Я знаю, почему ты так сказал.

– Да? – остановился Брок. – И почему же, интересно знать?

– Потому что вот он – Каакоонг, – показала на старика девушка.

– Я знаю, – кивнул сыщик, не понимая, что хочет сказать ему дочь.

– Так ведь это он и есть! Каакоонг. Тот самый, кто нам нужен. Тот самый, кому ты сейчас кричал…

– Так что, выходит, докричался? – взъерошил волосы Брок.

– Можно сказать и так, – еле сдерживая смех, шагнул к сыщику маг. – Так что ты от меня хотел?

– Постойте, так вы что – и есть тот самый маг Кин… Каакоонг?! – дошло наконец до сыщика.

– Тот самый, да, – склонил голову старец.

– А чего ж вы молчали?!

– Я не молчал. Когда ты меня звал, я отзывался.

– Он отзывался, папа, – закивала Сашенька, но Брок свирепо шикнул на дочь.

– И-и… – протянул сыщик. – Где бы нам побеседовать? Может, поднимемся к вам?..

– Не хочу показаться негостеприимным, но, боюсь, у меня вашему трехголовому другу будет несколько тесновато…

– Пусть здесь подождет… – начал было Брок, но Горыныч запротестовал:

– Ничего себе! Там моя судьба решаться будет, а мне на травке загорать?! Нет уж, давайте здесь!

– Ну, здесь так здесь, – поджал губы Брок. Видно было, что поговорить с магом ему хотелось без свидетелей. Но он понимал, разумеется, что это и впрямь было бы несправедливо по отношению к остальным. И он спросил Каакоонга: – А вам-то здесь как будет, удобно?

– Чего ж неудобного? – улыбнулся маг и сел на траву, сделав приглашающий жест рукой. Все последовали его примеру. Трава была неправдоподобно зеленой, шелковистой, мягкой и очень приятно пахла. Змей Горыныч не удержался и выдернул зубами пучок, пожевал, выплюнул и тоже развалился на живом ковре.

– Так о чем мы будем разговаривать? – повторил вопрос Каакоонг.

– Можно, я начну? – поднял руку Брок. И, не дожидаясь ответа, сказал: – Видите ли, уважаемый Каакоонг, наша главная проблема, что все мы оказались здесь непонятно как, зачем и почему. Вы, случайно, не в курсе, в чем причина этого… э-эээ… фокуса?

– Пространство неоднородно… – потеребил бороду маг. – Его пронизывают щели и трещины, в нем зияют дыры. Исчезают старые, появляются новые. Ведь пространство – не обычная пустота. Вернее, оно вообще пустотой не является. Так что вы, скорее всего, в такую щель и провалились.

– Допустим, – отозвался Брок. – Но ведь наш трехголовый друг тоже оказался здесь! Что же, получается, эта трещина ведет отсюда сразу в два места? И не в два даже… Местные охотники сказали, что к вам тут в последнее время кто только не валится!

– Да, щелей появилось много, – нахмурился Каакоонг. – Мне это тоже не нравится. Не очень похоже на случайность, ведь такие «прорехи» в пространстве всё-таки большая редкость в человеческом понимании. Вероятность наткнуться хотя бы на одну за всю жизнь – и то ничтожно мала. А тут сразу столько почти в одно время и в одном месте… Но моих знаний и возможностей не хватает, чтобы понять суть происходящего, узнать, кому это нужно…

– Кому?! – подскочил Брок. – Вы хотите сказать, что кому-то под силу устроить такое специально?!

– Во Вселенной много сил, о которых мы ничего не знаем и узнать не сможем, поскольку они настолько выше нашего понимания, что…

– А вот религиозной пропаганды не надо! – протестующе вытянул руки сыщик. – Давайте примем в качестве гипотезы всё-таки естественно-случайные причины.

– Хорошо, – пожал плечами маг. – Но в таком случае ты уже получил ответ на свой вопрос.

– Что-то меня такой ответ мало устраивает… – поскреб в затылке Брок. – Это почти равносильно тому, что думал я…

– А что думал ты? – усмехнулся маг. – Что у тебя галлюцинации?

– Как вы догадались?!..

– Это первое, что может прийти в голову такому рациональному человеку как ты. Не верящему в чудеса.

– Да, я не верю в чудеса! – вскинул голову сыщик. – Потому что чудес не бывает. Потому что всему есть логичное объяснение. Я всегда пользуюсь известным принципом Оккама: самое простое объяснение происходящему и есть самое верное. Как правило. Пресловутой «бритвой Оккама» я и отсекаю всякие ваши чудеса!.. Потому я и взял этот псевдоним – Брок. И своему кредо я останусь верен!..

– Ну, чего ты так разошелся-то, папочка? – встряла Сашенька. – Ну, не веришь ты в чудеса – и не верь. Только ведь выбраться отсюда нам это не поможет…

– Кстати, да! Как насчет выбраться? – спросил у мага сыщик.

– Если это всего лишь твой глюк, то переживать не о чем, – вновь улыбнулся Каакоонг. – Наслаждайся виртуальными приключениями в свое удовольствие. Очнешься – будет о чем вспомнить.

– Если очнусь… – проворчал Брок. – И если бы это касалось меня одного – я бы, может, и не дергался. Но нас тут – вон сколько! И я, как бывший ученый, а теперь – как неплохой, я считаю, детектив, не могу полностью отбросить и другие версии… Например, об этих ваших щелях и дырах… Тоже, кстати, не столь уж и антинаучно. Если бы…

– Что если бы?

– Если бы не инопланетяне… – сжал кулаки сыщик. – Ну вот не верю я в инопланетян! А так, получается, и вы – инопланетянин, и Горыныч вон – тоже…

– Сам ты инопланетянин! – почему-то обиделся Змей.

– Отчего же ты в нас не веришь? – Улыбка мага стала еще шире.

– Да потому что никаких инопланетян не бывает! – замахал Брок руками. – И всё тут!

– И в себя тоже не веришь?

– А я-то тут при чем?

– Но ведь сейчас именно ты инопланетянин. Ведь это ты с иной планеты, а не я.

– Демагогия! – отмахнулся Брок. – И к решению нашей проблемы отношения не имеет. Лучше скажите: вы можете помочь нам вернуться домой?

– Попробовать можно. Только есть одно «но».

– Вы ждете, чтобы я спросил: «какое»? Считайте, что спросил.

– Я могу помочь найти «щель», «дырку» в пространстве. Но я не могу быть уверен, приведет ли она вас именно домой, а не выбросит, скажем, где-нибудь в открытом космосе.

– Почему?

– Потому что эти разломы – непостоянны. Пространство – не статично. Вселенная живет, дышит.

– Какой шанс, что мы не попадем домой?

– Ну, всё-таки я не думаю, чтобы ваша «трещина» за прошедшие сутки намного сместилась. Всё-таки для Вселенной это миг, и даже меньше. Так что если вы помните, откуда вы «вынырнули» в нашем мире, я думаю, что смогу помочь вам «нырнуть» обратно.

– Помню! – вскочил на ноги Брок. – Возле моря! Там еще тетка чокнутая сидела с ощипанным Чебурашкой.

– И я рядом с морем, – пожала плечами Сашенька. – Хотя никакой тетки там не было. Там Уурнаау был, с друзьями. – Глаза девушки мечтательно закатились.

– И я около моря, – сказал Константин Петрович.

– И я, – эхом откликнулся Костя.

– А я вот не у моря, – подал голос Змей Горыныч. – В воздухе. Над лесом. Но внизу было озеро. Но я не считаюсь, я ведь с другого места прибыл, правда?

– Да-да, – задумчиво пробормотал маг. – Вообще-то всё это очень странно… Не могли же вы провалиться в разные щели… И не могла же щель, если она одна и та же, за столь короткое время сместиться… Постой, – Каакоонг пристально глянул на Брока. – Что ты там сказал про женщину… с кем, я не понял?..

– С Чебурашкой. – И Брок дал исчерпывающий портрет «мадонны с младенцем».

Маг нахмурился.

– Я знаю, кто это. Наследник Мага.

– Постойте, но вы ведь и есть маг!.. Что-то у вас неудачно как-то получилось…

– Не остри! – рассердился Каакоонг. – Я – просто маг, а то – Маг, с заглавной буквы Маг!.. Мой Учитель. И не только мой. Кстати, вы обратили внимание, что мы с вами понимаем друг друга? Это тоже его заслуга. Он сделал так, чтобы все в нашем мире говорили на одном языке и принимали его при этом за свой родной. Вот он-то, думаю, смог бы объяснить тебе происходящее лучше.

– Так попросите, замолвите, так сказать, словечко.

– Его нет. Он ушел. Не знаю, навсегда или только на время…

– Куда, если не секрет?

– Туда, откуда простым смертным нет выхода! – Каакоонг снова нахмурился и повысил голос. – А может быть – и входа. Мне мало что об этом известно.

– А наследник откуда взялся?

– Уходя, Маг оставил его вместо себя.

– А кто эта женщина?

– Это блаженная. Она издалека, хоть и из нашего мира. Маг захотел, чтобы наследника воспитала она.

– Но она же чокнутая! – возмутился Брок. – Чего она там навоспитывает?!

– Не тебе судить!!! – совсем рассвирепел старик. – И не мне!..

– Ладно, ладно, – поднял руки сыщик. – Тогда, может, этот милый малыш нам сможет что-то объяснить?

– А ты уже беседовал с ним?

– Ну, беседой это назвать трудно… – замялся Брок.

– Тогда ты, наверное, понял, что задал сейчас глупый вопрос.

– Пожалуй, да. Постойте!.. А может это он и начудил с «дыркой»? Мальчуган этот?..

– Кто знает, – поостыл маг. – Всё может быть. Неспроста же он здесь появился…

– Ладно, – решительно сказал сыщик. – Если даже вы не знаете, то нет смысла в гадалки играть. Отправьте нас отсюда – и дело с концом!..

Каакоонг задумался. Покачал головой.

– Если все вы появились тут в разных местах – как узнать, где сейчас «ваша» щель, ведущая именно в ваш мир?

– Давайте тогда ко мне! – обрадовался Змей Горыныч. – У меня-то она одна – в озере. Кстати, Брок, ты же обещал помочь мне в одном дельце…

– Обещал, обещал!.. – пробурчал земной сыщик. – А их-то куда? – кивнул он на спутников. – Я ж за них отвечаю…

– Ну, а у нас чем им будет плохо? Подождут, пока мы с тобой быстренько дело раскроем, а потом… – Горыныч примолк, вращая всеми глазами. Причем, в разные стороны.

– Вот именно, – сказал Брок. – А что потом?

– Пока не знаю, – признался Змей. – Но прыгая наугад отсюда, вы рискуете больше. А там у нас есть хорошие ученые. Может, помогут…

– Ученые? – обрадовался Брок. – Это хорошо. Наука – это вам не магия какая-нибудь! – Он повернулся к молчаливо ждущим спутникам: – Ну что, съездим к Горынычу в гости?

Все поочередно кивнули, хотя и не очень уверенно. А Константин Петрович вдруг покраснел и, заикаясь, спросил, не глядя на мага:

– Вы… это… от алкоголизма лечить умеете?..

– Легко.

– Так, может… это самое… ну-у…

– Тебя, что ли, вылечить? – спросил Каакоонг и зачем-то провел рукой над головой мужчины.

– Ага. Если не трудно…

– Я же сказал: легко.

– Ну, вылечите тогда…

– Уже вылечил, – улыбнулся маг.

– Да ну? – удивился Константин Петрович и замер вдруг, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Рот его начал изумленно раскрываться.

– Вот тебе и «ну»! – усмехнулся старик.

Глава 20. Знакомство с семьей Змея Горыныча. «Крещение» драконих

Горыныч был снова оседлан. Вообще-то Каакоонг сказал, что мог бы перенести всех в нужное место этого мира с помощью магии, но, во-первых, это касалось только людей, а не драконов, а во-вторых, «дырка» в мир Змея Горыныча всё равно находилась где-то под облаками, так что лететь так или иначе пришлось бы. Вот и полетели.

Из ориентиров Горыныч помнил лишь озеро. Скорее всего это было именно то озеро, возле которого его повстречал Брок. Маг подумал и сказал, что поблизости есть еще пара озер, но это было самим ближним, поэтому начать решили с него.

Когда посреди зеленого лесного покрывала засеребрилась водная гладь, Каакоонг достал откуда-то – Броку показалось, что прямо из воздуха – металлический обруч желтого цвета с вправленным в него крупным черным камнем и надел это украшение на голову. После чего стал вращать головой в разные стороны, а потом кивнул и сказал:

– Ага! Ну-ка, друг, лети помедленней во-о-он туда, а лучше зависни ненадолго.

– Я зависать не умею, – сказал Змей Горыныч. – А помедленней – это пожалуйста. – И он стал махать крыльями реже.

Маг же снова невесть откуда выудил прозрачную призму и стал крутить ею в воздухе. Солнечные лучи преломлялись в хрустальных гранях («Ну, не стекляшка же это!» – подумал Брок) и образовывали пучок света, переливающийся всеми цветами спектра. Каакоонг направил разноцветный луч вперед и там, прямо в воздухе, образовалось вдруг темно-лиловое пятно, словно кто-то пролил на синюю скатерть черничное варенье.

– Туда! – ткнул пальцем свободной руки на пятно маг. – Теперь быстро лети туда, прямо в центр! И – удачи вам всем. Прощайте!..

И Каакоонг исчез. Брок даже глянул вниз – не свалился ли старик, – а потому прозевал момент, когда Змей Горыныч влетел в черничную кляксу. Он лишь увидел, что внизу уже не лес, а темно-синяя равнина, которую пересекала во все стороны паутина то ли дорог, то ли трубопроводов, то ли всё это вместе; и там и сям по этой равнине были разбросаны строения вполне урбанистического вида.

– А-а-ааа!!! – завопил Горыныч. – Я снова дома!!!

– Потише ори! – возмутился Брок. – Пороняешь нас сейчас!..

– Не пороняю! – крикнул Змей. – Теперь вы мои драгоценные гости! Теперь я вас буду лелеять и холить, заботиться о вас, как о собственных детях!..

– Кстати, о детях, – сказал Брок. – Ты бы им хоть сувенир какой привез.

– А я и привез, – засмеялся Горыныч. – Вас!

– Ты… это… – задохнулся от возмущения сыщик-землянин. – Так не шути больше!..

– Да я же в хорошем смысле! Им же любопытным делом будет с вами познакомиться. И почетным!

– Лишь бы по нечетным они не принялись нас кушать, – тихонечко, себе под нос, пробубнил Брок.


…Дети гостям и впрямь обрадовались. Правда, не сразу…

Восемь маленьких дракончиков – словно выпрыгнувших из мультика – резвились на лужайке с темно-синей травой возле серо-буро-малинового (именно так!) дома, похожего на воплощение фантазий кубистов, когда на нее мягко спланировал Змей Горыныч.

– Папа-а-ааа!!! – завизжали-загудели драконятки и вмиг обвешали собой Горыныча, как игрушки – новогоднюю елку. – Ты где бы-ы-ыыыл?! Мы скучали, мама скучала, дядя Крррффххххшрррссссстриивакккккшшшшммннннннкк тоже скучал!..

– Что еще за дядя?! – негодующе замахал всеми головами Змей, стряхнув с себя попутно как дочерей, так и утративших бдительность землян.

Из треугольной двери дома на шум вынырнула большая трехголовая дракониха и запричитала:

– Ой ты мой ненаглядны-ы-ыыый!.. Ой ты мой любименьки-и-ииий!!! Все-то я шестеро глазонек выплакала-а-ааа!.. Где же ты пропадал, гад?! – последнюю фразу дракониха сказала совсем другим тоном, и Змей Горыныч стал вдруг будто бы меньше, словно из надувной игрушки подвыпустили воздух.

– Ну-у… – нерешительно провыл он. – Это так сразу не объяснить… – Тут, вспомнив сказанное дочерьми, Горыныч снова принял прежние размеры и даже чуть расправил крылья: – А вот кто такой этот Крррфф…

Продолжить ему не дали – три струи пламени из пастей супруги сбили несчастного с ног.

– Ах ты паразззит! – зашипела дракониха, выпуская облако ядовитого желтого дыма. – Он еще и выделывается! Я ж всю полицию на лапы-крылья подняла! Сам генерал-ефрейтор операцию возглавил!..

– Крррфф<…>нкк? – спросил Змей.

– Да, представь себе! – фыркнула сгустком пламени супруга. – Между прочим, очень приятный, вежливый и обходительный ящер.

– Обходительный? Это как понимать – он тебя обходил или обхаживал?

– Ах ты!.. – три новых огненных струи ударили в грудь Змея Горыныча. Он снова не устоял и, кувыркаясь, покатился по траве, подминая и дочерей, и кое-кого из гостей. Брок едва успел отпрыгнуть. И поспешил вмешаться.

– Гражданка! – замахал он руками, привлекая внимание разъяренной драконихи. – Гражданочка! Будьте так любезны, не ругайтесь при детях!.. Это же плохо влияет на детскую психику!

Дракониха насупилась. Только сейчас она заметила, что муж прилетел не один.

– А это еще что за козявки?! – рыкнула она на супруга. – Ты чего это в дом натащил? Нам только заразы всякой не хватало!.. – И дракониха направила все три раскрытые пасти на земного сыщика с явным намерением провести дезинфекцию территории.

Вопли Брока и Горыныча слились в один. Но перекричал, конечно же, Змей:

– Остановись!!! Это же наши гости!!! Это люди!..

– Люди?! – Дракониха всё же плюнула огнем, но не сильно – шар пламени оказался жиденьким и развеялся, не долетев до Брока, обдав лишь того легким жаром. – Да ты часом не пьян? А ну-ка, дыхни!..

Земной сыщик вспомнил недавний анекдот, хотел было засмеяться, но передумал. Как-то не до смеха ему сейчас было. Да и шкура у этих ящеров, похоже, огня не боялась… Зато рассмеялись Горынычевы дочери – запрыгали, захлопали недоразвитыми крылышками:

– Люди, люди, люди!!! Это как в сказках?! Папочка, ты что, в сказку летал?.. – Теперь и они заметили наконец, что отец вернулся не один.

Из под того как раз вылезали помятые, но, к счастью, вполне невредимые Константин Петрович, Сашенька и Костя. Увидев мальчика, маленькие драконятки запрыгали еще сильнее:

– Вау! Вау!!! Это кто?! Люденышева детка?

Горыныч цыкнул на дочерей, а жене хмуро сказал:

– Да, это люди! Нормальные, живые, а главное – разумные люди. Вот, можешь, кстати, и спросить у людей, где мы были…

– Да, – шагнул вперед Брок. – Мы люди! И действительно вполне разумные. А ваш супруг, между прочим, герой. Он всех нас спас, жертвуя собой! Вы должны им гордиться, а не кричать на него. Разругались тут, понимаешь ли, в дымину… – Сыщик помахал рукой у лица, разгоняя остатки желтого, дурно пахнущего дыма.

– Интересно, где это он вас спасал? – Дракониха села на задние лапы, свернула вокруг них хвост, а передние лапы сложила на груди, отчего стала очень похожа на человека, хоть и чешуйчато-зеленоватого, огромного и трехголового. Броку подумалось даже, что многие земные мужчины именно так и представляют порой собственных жен – этакими трехголовыми змеюками. «Хорошо, что моя Иришечка не такая!» – подумал он еще. И ответил с достоинством:

– Он спасал нас в небе одного любопытного мира… Не буду врать – не знаю, где это, мне еще предстоит с этим разбираться… Но вел себя ваш супруг, как настоящий мужчина!.. Ну, или как настоящий ящер – если вам это понятней. С пробитым, сломанным крылом он держался до последнего и, теряя сознание и силы, всё же не рухнул куда ни попадя, а упал в воду…

– Покажи-ка крыло, – сказала мужу дракониха, бесцеремонно перебивая землянина.

Змей Горыныч неохотно расправил крылья.

– Ага, – хмыкнула Горынычиха. – Крылья – живого места нет!.. Ты и сам врешь, и людишек этих подговорил?! – она стала грозно подниматься.

– Стойте! – топнул Брок. – Вы же не дослушали! Потом нам всем помог местный маг. Он вылечил и крыло вашего мужа…

– Маг? – с деланным любопытством переспросила дракониха.

– Маг, – подтвердил Брок. – Только не тот маг, который Маг, а тот, который просто маг. Каакоонг его зовут. А тот, который Маг – он ушел. Куда – я не понял. Зато он наследника оставил. Чебурашку. Вот этот-то Чебурашка, похоже, и начебурашил нам приключений… А может, всё это просто мои галлюцинации.

– Очень интересный рассказ, – язвительно прошипела супруга Горыныча. – Самое главное – исключительно правдоподобный.

– Вы мне не верите?! – вспыхнул земной сыщик. – Спросите тогда мою дочь! Сашенька, ну расскажи этой… тетеньке, как всё было.

Саша, не вполне еще отошедшая от последствий столь бурной и пламенной встречи, потирая отдавленный Горынычем локоть, буркнула:

– Ей не понять!.. Мы же для нее козявки, зараза всякая! Тараканы…

– Ну, не передергивай, дочурка. Это она сгоряча. Состояние аффекта, так сказать. Прости ее, ты ведь тоже женщина!

– Я еще девушка, – буркнула Саша.

– Очень надеюсь! – сверкнул Брок глазами. – И всё-таки расскажи гражданке Горынычевой всю последовательность событий.

– Кому?.. – удивилась Саша.

– Ах, да, – хлопнул по лбу сыщик. – В окончании ошибся, эти фамилии не склоняются!.. Гражданке Горыныч, конечно.

– Ладно… – Сашенька бросила недовольный взгляд на «гражданку Горыныч», которая всё еще строила из себя этакую змеюку, что у нее, кстати, неплохо получалось, и сказала:

– То, что мы действительно люди, вы, я надеюсь, верите?

Дракониха презрительно фыркнула, но всё же выдавила:

– Допустим…

– И, насколько мне известно, в вашем мире люди не водятся? – продолжила Саша.

– Слава Создателю!..

– Стало быть, можно сделать однозначный вывод: мы из другого мира.

Горынычиха впервые задумалась и нерешительно кивнула. Выражение ее морд изменилось. Сашеньке подумалось даже, что дракониха вполне миловидная дамочка.

– Несложно сделать и следующий вывод, – учительским тоном сказала девушка, – что ваш супруг мог принести нас только из этого другого мира. Правда, – Саша подняла пальчик, – этот вывод будет не совсем верен. Мы действительно из другого мира, но Змей Гор… ваш уважаемый супруг принес нас не из него, а из еще более другого мира…

– Как это?.. – морды драконихи стали постепенно принимать прежнее выражение. Брок поспешил сам исправить ситуацию:

– Вот смотрите! – он подскочил к Змею Горынычу и хлопнул тому по лбу левой головы: – Это Земля. Та планета, откуда мы родом… Третья планета Солнечной системы. Солнце – это наша звезда, желтый карлик. Находится почти на самом краю нашей Галактики. А вот это, – хлопнул Брок по средней голове Змея, – мир, куда мы попали с вашим супругом… – Земной сыщик подошел кправой голове дракона и щелкнул ее по лбу: – Ну, а это ваш мир. Теперь понятно?

– Не совсем, но уже лучше. В качестве наглядного пособия мой супруг выглядит замечательно!

– Так вот… – Брок хотел продолжить, но Горынычиха мотнула головами:

– Пусть ваша дочь рассказывает! Чего вы ее слова лишаете? Вот, все вы такие, мужчины!..

– Действительно, папа! – воодушевилась поддержкой драконихи Сашеньки. И, оттеснив отца в сторону, отважно встала перед супругой Горыныча.

– Ты бы отошла чуток, – забеспокоился Брок. – Вдруг тетя чихнет…

– Не называйте меня тетей, – поморщилась Горынычиха. – У меня нет племянников! Зато есть имя.

– Какое же? – неосторожно спросил сыщик-землянин и с трудом выдержал обвалившийся на него град шипящих, свистящих, грохочущих, плюющихся, тарахтящих и даже не вполне приличных для человеческого уха звуков. – А… покороче нельзя? – спросил он, после того, как слегка пришел в себя.

– Ну, я не знаю… Наверное, можно… А как вы моего супруга называете?

– Змей Горыныч…

– Нет, это некрасиво!.. Хотя, для него как раз подходит. А вот меня… Как бы вам меня называть?.. Вот вы свою супругу как называете?

– Зайка, – сказал Брок и смутился.

Горынычиха почмокала губами, пробуя слово на вкус.

– Не годится, – сказала она. – Слишком сложно и непонятно.

– А я свою чучундрой иногда называю, – неожиданно подал голос Константин Петрович.

– Чучундра? – даже подпрыгнула дракониха. – Как замечательно! Это мне безусловно нравится. Зовите меня тоже Чучундрой!.. Ты, кстати, тоже, – кивнула она мужу. – Герой!..

Земляне с осуждением посмотрели на Константина Петровича, но дело уже было сделано. Только Сашенька смущенно попросила дракониху:

– Можно, я вас буду называть просто Чу?

– А я – мадам Чу… – подхватил Брок.

– А я – Чуча! – хохотнул ничуть не смутившийся Константин Петрович.

– Как хотите, – жеманно махнула лапой Чучундра. – И не надо мне «выкать», я еще не старуха, у меня всего три головы… Кстати, а как вас всех зовут?

Земляне поочередно представились: Брок, Саша, Константин, Костя… И тут запрыгали маленькие драконятки:

– И нас, и нас тоже назовите!..

Брок повернулся к Горынычевым дочерям, озадаченно поскреб в затылке и, тыча в каждую «девочку» пальцем, почему-то по-немецки их пересчитал:

– Айн, цвай, драй, фир, фюнф, зэкс, зибен, ахт… – после чего он стал было сочинять для каждой имя, но драконятки опять запрыгали, подняв невообразимый галдеж:

– Ура, ура!.. Я – Цвай! А я – Зибен! Зато я – Фюнф!..

Брок понял, что с поставленной задачей он уже справился и широко улыбнулся драконовым деткам.

– Спасибо, – растрогалась Чучундра. – Вы, оказывается, такой милый!.. Любите детей? Простите, что я так с вами вначале… Кстати, а чего мы тут стоим? Пойдемте в дом! Вы же устали, наверное, с дороги и есть хотите… А за обедом нам Сашенька всё и расскажет.

Глава 21. Дегустация блюд, место женщины в мире драконов и что предложил Брок в качестве альтернативы церкви

На обед подали блюдо под названием «кфффисстошштоссс». На самом деле, там было еще с пару десятков звуков, но даже и эти, первые шестнадцать, мало кто из людей запомнил. Поэтому, Брок, например, назвал для себя пахучий клубок бледно-розовых нитей еще короче: «кфис». А Сашенька, побледнев, мысленно сравнила кфис с червяками. Благо, что последние не шевелились. Похоже, о чем-то подобном подумал и Костя, потому что выскочил вдруг из комнаты, а когда вернулся, к столу подходить не стал. И только Константин Петрович следом за хозяевами, с невозмутимым видом стал разматывать неаппетитный клубок, шумно всасывая розовые нити подобно спагетти.

– М-мм! – закатил он глаза. – Вкуснотища!..

Брок зажмурился и отправил в рот маленькую отщипнутую ниточку. Затем глаза открыл, тоже восторженно промычал и стал засасывать угощение, словно пылесос-гурман.

Сашенька знала, что по гастрономической части их с отцом вкусы сходятся, а потому также рискнула попробовать пресловутый кфис. И тут же замахала руками, подзывая Костю:

– Это вкусно! Это очень вкусно! Иди скорей!..

Бледный Костя испуганно замотал головой.

– А… котлет у вас нет? – тихо спросил он.

– Котлет? – удивилась Чучундра. – Но их же не едят! Ими играют в пфрусс-хфрусс!..

Маленькие драконятки дружно засмеялись.

– А ну-ка, не балуйтесь за столом! – прикрикнул на дочек Горыныч.

– Что же делать?.. – задумалась дракониха, поглядывая на мальчика. А тот, глядя, с каким аппетитом едят его старшие друзья, неожиданно заплакал:

– Папа, я есть хочу!..

– А вот я в твои годы хотел стать космонавтом!.. – не отрываясь от поедания кфиса, проворчал Константин Петрович.

– Мы все тут сейчас космонавты, – проворчал Брок. – А то, что мальчик голоден – не дело!

– Как же быть? – расстроилась мадам Чу. – Костя, а пойдем-ка со мной на кухню, и ты сам выберешь то, что тебе захочется.

Костя всхлипнул и кивнул. Ему стало стыдно, что он вот так, перед всеми, разревелся. Но есть и правда хотелось. А тут еще и переживания последних двух дней!..

Поэтому он очень обрадовался, что ему предложили небольшую экскурсию по дому. За это время он надеялся полностью успокоиться, а еще, возможно, и подкрепиться.


…Вернулся Костя, когда все уже поели и потягивали из огромных стаканов, больше похожих на стеклянные ведра, голубоватый напиток. Мальчик испуганно поглядел на отца, который выпил уже половину такого «ведра». Константин Петрович перехватил взгляд сына и бросил:

– Не боись, не спиртное! Хочешь, сам попробуй.

– Пока не хочу, – ответил Костя. – Вот мороженое доем… – В руках он и правда держал большущую тарелку, почти тазик, с белыми подтаявшими шариками.

– О-о! – одобрил Змей Горыныч. – Это очень вкусно! Готовят из молока…

– Т-щ-щ-щщщ! – зашипел Брок, приложив палец к губам и делая Горынычу жуткие рожи. Он испугался, что Косте опять станет плохо, когда тот узнает, из чьего молока это сделано. Но мальчик, на удивление, отреагировал спокойно:

– А я и так знаю. Мадам Чу мне показала. Смешные зверьки. На мышей очень похожи, только больше. И лап у них шесть. И мордочки длинные, как у крокодила. Мадам Чу обещала мне подарить такого, когда мы домой поедем.

– Мне только крокодилов дома не хватало! – вздохнул Константин Петрович.

– Папа, они тебе понравятся! – воскликнул мальчик.

– Они?! Ты вроде про одного сказал…

– Хорошо бы двух, – сказал Костя. – Один скучать будет…

– Ладно, посмотрим, – свернул разговор Константин Петрович. – Пусть лучше Александра о наших приключениях Чуче расскажет, как обещала.

Чучундра как раз показалась в дверном проеме и услышала последнюю фразу.

– Да-да, – сказала она, – расскажи всё, Сашенька. Теперь я вам безоговорочно верю и прошу прощения за свое поведение при знакомстве… Но я и правда очень переживала за супруга! Места себе не находила…

– Да ты не расстраивайся, Чу! – Саша подошла к драконихе и погладила по чешуйчатому боку. – Мы ведь всё понимаем. Садись-ка лучше и слушай.

И девушка принялась подробно и неторопливо рассказывать о похождениях четверки землян, начиная с того момента, как ее отец привел в дом мальчика Костю…


…Мадам Чу отнеслась к Сашиному рассказу очень серьезно. Мало того, она принесла предмет, очень похожий на ноутбук, только гораздо внушительней по размерам, и принялась тыкать когтистыми пальцами в клавиши.

– Чего это она? – шепнул Брок Змею Горынычу. Тот, также шепотом, ответил:

– Она ж ученый у меня, я разве не говорил?.. Свойства пространства – ее главная тема!..

– У-у!.. – уважительно заметил земной сыщик.

Чучундра оторвалась от компьютера и сказала:

– Очччень интересно! Ну просто очччень!.. Эх, как жаль, что я сейчас не у дел!

– Чего так? – вежливо полюбопытствовал Брок.

– Дети… – вздохнула дракониха. – Умоляла этого Змея, – кивнула она на Горыныча, – посидеть с ними, а тот – ни в какую. Без работы он, видите ли, жить не может! А я могу?!

– Ты же сама хотела именно восьмерых! – буркнул Горыныч.

– А ты что, был против?! – возмущенно пыхнула дымком супруга. – Может, тебе наши деточки уже стали в тягость? Может, ты подыскал себе менее плодовитую?..

– Ну вот, началось!.. – тяжело вздохнул дракон. – Да никого я себе не подыскивал, ты же знаешь! Хоть бы гостей постеснялась… Да и работа твоя никуда не убежит. Скоро дочки подрастут – и крои свое пространство на здоровье!

Мадам Чу вспомнила про гостей и смущенно потупилась. А мужу показала кулак.

– Вот что, Брок, – воспользовался передышкой Змей Горыныч. – Давай не будем терять времени. Пойдем ко мне в кабинет, и я познакомлю тебя с делом.

– О, ты работаешь дома, коллега?

– Конечно. Это ведь намного удобней. Не тратится время на дорогу, всё всегда под рукой…

– Но ведь отвлекают, наверное? – Брок осторожно кивнул в сторону дочерей. Он хотел было кивнуть и на Чучундру, но благоразумие взяло верх.

– Нет, что ты! – замотал головами Горыныч. – Работа в нашей семье – дело святое! Никто никогда не отвлечет тебя, если ты работаешь!

– Так уж и никогда? – не поверил Брок.

– Категорически! – подтвердил Змей.

– А если форс-мажор? Ну, например, пожар?

– Исключено. Дом не горюч в принципе. Мы ведь существа огнедышащие, так что у нас с этим строго.

– Землетрясение?..

– Мы издавна селимся исключительно в сейсмоустойчивых районах. Да у нас и орган специальный в головах имеется – заранее о землетрясениях предупреждает.

– Ну, а, например… война? – не отставал земной сыщик.

– Что ты! – отмахнулся Горыныч. – У нас не воюют уже несколько веков.

– Как же вы не повывелись-то с тоски? – попытался пошутить Брок, но Змей Горыныч неожиданно стал серьезным.

– Между прочим, мы как раз вырождаемся… За последние пару веков население уменьшилось вдвое!.. Как раз поэтому мы стараемся заводить как можно больше детей. Это у нас уже словно генетическая программа начинает работать. И всё равно нас становится меньше с каждым годом…

– Ага, – кивнул Брок. – Вот я и говорю…

– Что ты говоришь?

– Вы от скуки вырождаетесь. Всё у вас есть, ничего вам не угрожает. Жить стало неинтересно.

– Да ну, ерунда, – сказал Змей, но в голосе его не было уверенности.

– Как сказать, – прищурился сыщик-землянин. – Вот у нас на Земле, знаете ли, такие закономерности наблюдались: после сокрушительных войн женщины начинали больше рожать, причем именно мальчиков. Природа, батенька, всё видит!

– А почему именно мальчиков? – заинтересовался Змей Горыныч. Его супруга тоже с интересом прислушивалась к разговору.

– Как почему? – удивился Брок. – Потому что мужчин гибнет на войне значительно больше, чем женщин.

– У вас что, мужчины воевали?! – ахнула мадам Чу.

– К-конечно… – запнулся земной сыщик. – А у вас разве нет?

– Разумеется, нет, – широко разинула все шесть глаз Чучундра. – Что мужчины навоюют?.. Они же, как больше двух соберутся, сразу философские проблемы решать начинают, потом – по пабам, затем – по…

– Хватит!!! – рыкнул Горыныч. Таким рассерженным Брок видел друга впервые. Чучундра, видимо, тоже, потому что сразу примолкла и уважительно глянула на супруга. А тот вошел во вкус и продолжать орать: – Хватит дискредитировать меня перед уважаемыми гостями!!!

– Я ж не тебя конкретно… – примирительно заметила дракониха.

– Неважно! Я тоже мужчина!.. И вообще… Брок прав: война – не женское дело! Женщины должны рожать детей, а не воевать и ковыряться в пространстве!.. И заботиться о нас, мужчинах. Тогда и население у нас не будет сокращаться!

– Ага, – закивал Брок. – У нас на Земле народ есть такой – немцы. Так они говорят, что женщина – это три «к»: киндер, кюхен, кирхен… То есть – дети, кухня, церковь.

– Вот именно! – взмахнул крыльями Горыныч, и со стола полетела посуда. – Именно дети, именно кухня и… эта самая… как ее?..

– Церковь, – услужливо подсказал Брок.

Чучундра всё-таки не выдержала и набросилась на супруга:

– А чем я, по-твоему, целыми днями занимаюсь?! Как раз детьми и кухней!

– Но в церковь же ты не ходишь… – нашел оправдание Змей.

– Теперь буду!

– Да, теперь будешь! – снова вспыхнул Горыныч. – Вот уедут наши гости и будешь ходить в церковь, как миленькая! Каждый день – после завтрака, обеда и ужина! Или перед… Или вместо… Когда это лучше делать, Брок? – посмотрел он на коллегу левой головой. А правая спросила: – И что это вообще такое?

Брок начал было что-то объяснять про религиозные отправления, но, будучи в данном вопросе полным профаном, вскоре запутался и замолчал.

– Пожалуй, церковь можно из списка исключить… – помявшись, сказал он. – Пусть лучше в магазин ходит. Есть у вас магазины?

– Есть! – радостно ответила Чучундра. – О, я готова ходить в них и до, и после, и даже вместо всех этих завтраков-обедов-ужинов!.. Вот видишь, муженек, что умные люди говорят?! А ты меня пилишь за это постоянно!..

– М-м-ммм!.. – простонал Змей Горыныч и тяжело уронил все три головы. – Что же ты наделал, коллега!..

– Прости… – прошептал Брок, слишком поздно поняв свою ошибку. И впервые задумался о роли религии вообще и церкви в частности в жизни современной семьи.

Глава 22. Анимация как способ увидеть разницу и лекция о пагубном влиянии перекиси водорода на женский мозг

– Ты, это… правда, прости меня, а? – пробубнил земной сыщик печальному дракону, когда Змей Горыныч привел таки коллегу в свой рабочий кабинет и тяжелая дверь отсекла их от внешнего мира.

– Ладно, забудь, – вздохнул Змей. – Но ты бы знал, как она помешана на этих магазинах! У меня уже сил не осталось бороться! А тут еще ты…

– Ну, прости, я ж не знал! – взмолился Брок.

– Ладно, – снова вздохнул Горыныч. – А может и правда нам у себя эту… церковь построить? – с надеждой спросил он. – Ты бы объяснил получше, друг!..

– Мне не объяснить толком… Это тебе к нам надо, на Землю. Я бы тебя свел с парой-тройкой знакомых теологов, они бы тебе живо всё растолковали!

– Да-а!.. – мечтательно протянул Змей. – И в церковь бы я у вас сходил, сам бы всё посмотрел…

– А вот этого лучше не надо! – испугался Брок, представив дракона, входящего в храм.

– Почему?..

– Поверь на слово.

– Хорошо, – пожал плечами Горыныч. – Да и на Земле мне всё равно не бывать.

– Ну, отчего ж? Я тебя приглашаю!

– Да, но как? Это ведь невозможно!.. – воскликнул Змей Горыныч и осекся, увидев как скорбно поникли плечи земного коллеги. – Прости, прости, я не то хотел сказать! Ничего невозможного нет!..

– Это не мое кредо, – грустно улыбнулся Брок, – а моей дочери. А мое – знаешь какое?

– Чудес не бывает, – вздохнул Змей.

– Вот именно.

– Ничего! – тряхнул всеми головами дракон. – Ведь я же вернулся домой! Вернешься и ты.

– Спасибо, – похлопал Брок по чешуйчатому плечу Змея. – А теперь давай-ка перейдем к твоему делу.

Горыныч даже обрадовался. Он уже ругал себя на чем свет стоит за длинные языки, два из которых он даже прикусил. А третьим ответил:

– Ага, давай!

Змей Горыныч присел возле широкого и длинного пандуса с большим квадратным экраном и защелкал клавишами на выдвижной панели.

На земного сыщика с экрана глянула дракониха. То есть, сам бы он никак не смог определить пол зеленочешуйчатого существа, но Брок помнил, что в деле Горыныча речь шла именно о драконихе.

У «дамы» была лишь одна голова. Земного сыщика память не подвела и на сей раз – количество голов указывало на возраст. Желая показать, что он «в теме», Брок непринужденно бросил:

– Молодая совсем!..

– Да, только школу закончила. А уж замуж невтерпеж!..

– Почему ты так решил?

– Сама сказала. Чего ж, ты думаешь, она так сильно переживает? С таким телом кто ее возьмет? Вот и бывший жених теперь от нее отказывается.

Брок внимательно присмотрелся к изображению. Тело как тело! Большое, зеленое, чешуйчатое, с четырьмя когтистыми лапами, с двумя кожистыми крылышками… Он так и сказал местному сыщику.

– Да ты что?! – возмутился Змей Горыныч. – Ты представь, было бы такое тело у моей… Чучундры?..

Брок опять уставился на экран. Ему показалось, что у «жертвы» тело даже несколько изящней, нежели у супруги Горыныча. Но вслух он такое сказать не решился, а лишь промычал:

– М-м-мну-у… Да уж!.. Тут ведь… м-мда!.. Так сказать… О-го-го!

– Вот именно! – обрадовался Змей. – Именно, что «о-го-го»! А вот другая фотография потерпевшей, когда она еще с прежним телом, в том же ракурсе. Ты только посмотри, какая она была раньше!

Горыныч снова защелкал клавишами, и экран мигнул. Но изображение, на взгляд земного сыщика, не поменялось. В кабинете повисло долгое молчание. Первым не выдержал Змей:

– Что молчишь? Впечатлился?..

Брок нахмурился:

– Чем?

– Разницей!..

– Между чем и чем?

– Между «до» и «после»? Точнее, между «после» и «до».

– Не говори загадками, мой друг, – любезно попросил Брок.

– Ну как же?! – Горыныч ткнул лапой в экран: – Это пострадавшая до покушения… – Змей щелкнул клавишей, экран снова мигнул. – А это – после. Поразительно, правда?

Брок недоуменно хлопал глазами. Он чувствовал, что мимо его сознания проскальзывает что-то важное, но ухватить это «что-то» он так и не смог. Однако и признаваться в собственной тупости новому другу очень не хотелось. Поэтому земной сыщик выбрал прежнюю тактику. Он вдохнул побольше воздуха, развел руками и с важным видом прогудел:

– Да уж!.. Должен заметить, феноменально! Да-да, не побоюсь этого слова, – феноменально, мой друг!

Змей Горыныч продемонстрировал жуткий оскал всех трех морд. Он был так доволен, словно сам и был тем зловещим «хирургом», результатом деятельности которого сейчас любовался.

– Не то слово, дорогой коллега, не то слово! Да ты полюбуйся, вот так вообще эффект неописуемый! – И Змей Горыныч принялся быстро тыкать в клавиши, так что изображения драконихи «до» и «после» стали менять друг друга с большой частотой, выдавая на экран этакий мультик.

Вот теперь-то Брок почувствовал, что называется, разницу. Небольшую, но всё же… При «анимации» ему стало видно, что желтое пузо драконихи то чуть раздувается, то вновь опадает, хвост тоже «задышал», «заприседали» лапы, шея стала незначительно укорачиваться-удлиняться… А еще… Или это ему только показалось?..

– А ну-ка, дай «до»! – сказал Брок.

Горыныч выполнил просьбу.

– А теперь – «после».

Змей поменял изображение.

– Еще раз «до»… – Земной сыщик стал предельно сосредоточенным. – И еще раз «после»…

Брок долго вглядывался в экран, еще несколько раз попросив коллегу поменять картинку. Его смутное подозрение усилилось. Но он всё же понимал, что если уж для европейца все китайцы на одно лицо, то для землянина драконы – тем более… То, что привлекло его внимание, могло как и впрямь быть важной деталью, так и оказаться плодом его некомпетентности в драконьей анатомии. Броку очень не хотелось выглядеть идиотом в глазах нового друга, поэтому он решил пока промолчать.

– Что? – не выдержал Змей Горыныч. – Ты что-то заметил?

– Нет, ничего, – помотал головой Брок. – Просто в таком режиме я отчетливей понял разницу.

– Ага… Ну, что, теперь почитаем показания потерпевшей?

– А нельзя ли поговорить с ней лично?

– В принципе, конечно, можно. Но зачем? Я ведь ее уже допросил. Или ты не доверяешь моему профессионализму? – надулся Горыныч.

– Брось, – поморщился сыщик-землянин. – Ничего личного. Но я ведь тоже профессионал. Если я прочитаю сейчас твой протокол допроса, то невольно встану на твою позицию, стану, если можно так выразиться, смотреть на дело твоими глазами. А это, сам понимаешь, плохо. Надо посмотреть свежим, так сказать, взглядом. И пока мой глаз не замылен…

– О! – шлепнул Горыныч по среднему лбу. – Прости меня, уважаемый коллега! Конечно же, ты прав. Тем более, пострадавшая живет недалеко и уж из дому в таком виде никуда не пойдет. В ближайшее время, по крайней мере.

– Тогда полетели! – вскинул голову Брок. – У тебя есть оружие?

– Зачем? – оторопел Змей.

– Мало ли… – пожал плечами земной сыщик.

– Ну, это вряд ли, – сказал Горыныч. – Да и мое оружие всегда при мне.

Брок оглядел коллегу со всех сторон, даже присел и заглянул под живот. Смущенно крякнул, покраснел и буркнул:

– Впечатляет, но я не это имел в виду…

– Я тоже не это, – запунцовел в свою очередь Змей. – Вот это… – хэкнул он небольшим сгустком пламени.

– А-а! – принял обычную окраску Брок. – Я и забыл!.. Ну, тогда порядок. Полетели?

– Я готов.

– Подожди, – вспомнил землянин. – Ты не возражаешь, если мы возьмем моего напарника? А то обидится еще. Да и привык я…

– Как же мы его возьмем? – грустно вздохнул Горыныч. – Коллега, ты, видимо, забылся…

– Нет, я вспомнился, – скаламбурил Брок. – С моим напарником ты знаком.

– Константин Петрович?! – ахнул Змей.

– Холодно, – улыбнулся земной сыщик.

– У меня нет для тебя одежды… – растерялся дракон.

– Да нет! – засмеялся Брок. – Это у нас игра есть такая детская. Какой-нибудь предмет прячут, а один из игроков начинает его искать. Если он идет не в том направлении, говорят «холодно», если подходит ближе – «теплее», а когда он совсем рядом, кричат «горячо». Понял?

– Да, но сейчас нет времени играть…

– Тьфу ты, я же образно! Константин Петрович – «холодно». То есть, ты мыслишь не в том направлении!

– А-а! – стало доходить до Змея. – Тогда… Костя?

– Тоже «холодно».

– Не «теплее»? – уточнил Горыныч. Брок помотал головой. Змей Горыныч удивился: – Моя Чучундра, что ли?!

– Вот теперь «теплее»! – захлопал земной сыщик в ладоши.

– Ни фига себе!.. – поскреб в затылках Змей. – Ну не Сашенька же?..

– Попал, – огорчился Брок. Ему хотелось поиграть еще.

– Сашенька – твой помощник?! – ахнул Горыныч. – Никогда бы не подумал…

– Ты что, тоже считаешь, что все блондинки действительно дуры? – нахмурился сыщик-землянин. – Моя дочь – исключение из этого правила. И вообще, нечего заниматься дискриминацией по цвету волос! Кстати, не очень разумных брюнеток я тоже знаю…

– Да ты че, Брок?! – возмутился дракон. – Какая дискриминация?! Я и слов-то таких не слыхал: «брюндинка», «блонетка»… Галиматья какая-то!..

– Ну, не скажи! – подхватился Брок. – Сейчас я тебе расскажу!.. Во-первых, брюнетка – это женщина с темным цветом волос, блондинки же, напротив, светленькие. А во-вторых… Ладно, анекдоты – я бы рассказал их тебе тысячи!.. Но мы ведь верим только научным, так сказать, проверенным данным, не так ли? Так вот, у нас на Земле один ученый из Калифорнийского института Эстетического здоровья, мистер Джерри Нофф, решил провести исследование. Дал объявление по радио, чтобы блондинки звонили ему; номер телефона: один-восемьсот-чего-то-там… Так вот, потом некоторые участницы эксперимента признавались, что долго искали на телефоне кнопку с цифрой 800!.. И это еще не всё. Одна из участниц, когда ей позвонили, чтобы сообщить, что она принята в число участниц эксперимента, как раз гладила белье и… получила ожоги уха и щеки третьей степени!.. Как тебе?

– Да уж… – только и сумел сказать Горыныч.

– Правда, дело еще в том, – сознался Брок, – что это всё касалось так называемых «искусственных» блондинок, обесцвечивающих волосы с помощью перекиси водорода. Доктор Нофф даже сделал вывод, что использование перекиси может привести к значительному повреждению клеток мозга!.. А вот «натуральные» блондинки гораздо реже допускали курьезы вроде использования белил на мониторе для исправления печатных ошибок. И у мой дочери, кстати, натуральный цвет волос! А ты говоришь…

– Да что я говорю-то?! – выпучил глазищи Змей Горыныч. – Ничего я против твоей дочери не имею! Она мне даже нравится!..

– А вот это – отставить! – посуровел Брок. – Не забывай, что у тебя жена и восемь детей.

– П-п-при чем тут это?! – От негодования Горыныч начал заикаться. – Ну, ты даешь, землянин!.. Ты-то ведь вроде не блондин! Или перекрасился?.. Мне твоя дочь в принципе нравится, как человек!

– На вкус, что ли? – попытался сострить Брок, чувствуя, что и впрямь перегнул палку. Но Змей только еще сильнее обиделся, отвернулся и засопел, выпуская желтые струи ядовитого дыма. Земной сыщик закашлялся и прохрипел: – Прекрати сейчас же!.. Я пошутил!..

– Ладно, – неохотно повернул одну голову дракон. – Но если станешь еще подозревать меня в чем-то подобном, то занимайся этим делом сам!

– Ну ни фига ж себе наглость! – разинул рот Брок.

Горыныч хитро подмигнул.

Глава 23. Отец с сыном собираются стать фанатами драконбола, а отец с дочерью чуть не становятся свидетелями суицида

Сашенька очень обрадовалась, когда отец предложил ей подключиться к расследованию. Откровенно говоря, рассказы мадам Чу о невероятных способностях чудо-дочерей ей уже немного наскучили. Косте и Константину Петровичу – тоже, поэтому и они в один голос попросились в помощники к сыщикам. Но Брок был непреклонен: на дело идут только профи! А Змей Горыныч, в качестве «утешительного приза», попросил супругу устроить землянам небольшую экскурсию по городу, пока Айн, Цвай, Драй – и так далее, – Ахт лягут после обеда спать.

– Только никаких магазинов, прошу тебя! – взмолился Горыныч.

– А может, людям интересно!.. – попыталась возразить Чучундра. Но отец с сыном единогласно разубедили ее в этом.

– Куда же я вас поведу? – слегка обиженно спросила Горынычиха. – Не на драконбол же!..

– А что это? – разинул рот Костя.

– Фи! – скривилась Чучундра. – Двадцать глупых драконов делят один маленький мяч!..

– Может, двадцать два? – насторожился Константин Петрович. В глазах его заплясали радостные огоньки.

– Нет, точно двадцать, – встрял в разговор Змей Горыныч. – Две команды по десять игроков. И двадцать лунок по всему полю – по десять у каждой команды. Нужно закатить мяч в лунку противника. Кто больше закатит – тот и победил. Ну, есть там еще нюансы… – Но договорить ему не дали. Константин Петрович и Костя запрыгали и заорали: – Хотим драконбол!!! «Зенит» – чемпион!

– Фи! – снова скривилась Чучундра.

– Желание гостя – закон! – стрельнул на супругу непреклонным взглядом Горыныч.

– Ладно, – смирилась мадам Чу. – Только я с вами там сидеть не буду. Отведу, посажу, а после матча заберу. А сама пока пробегусь…

– …по магазинам! – закончил за супругу Горыныч.

– А если и так? – фыркнула та. – Гостей же кормить надо? Вон, мальчик одним мороженым питается! Не дело же…

– Вообще-то да, – согласился Змей.

– Вот и не шипи тогда, – буркнула дракониха. – Лети давай по своим делам! И на обратном пути кхххффсссшшшллеббба не забудь купить!

– Так ты ж сама в магазин собралась! – возмутился Горыныч.

– Я могу забыть про кхххффсссшшшллеббб.

Змей Горыныч лишь покачал головами и посмотрел на Брока, ища у друга поддержки. Он ее нашел – земной сыщик вздохнул и развел руками.

– Может, полетели уже? – спросила нетерпеливая Сашенька.

– Да-да! – обрадовался Змей. – Вперед, друзья мои! – И он первым ринулся к выходу.


…Лететь до дома потерпевшей и впрямь оказалось недолго. Но и за это короткое время Брок и Сашенька успели нахвататься впечатлений. Планета драконов разительно отличалась от Земли! Тут была синяя трава и фиолетовые листья; тут росли цветы размером с автобус и пахнущие так же. Здешние архитекторы, если таковые вообще имелись, похоже, не знали понятий «стиль» и «план» – здания были настолько же разнообразными по форме и цвету, насколько и хаотично разбросанными по городу. Наконец, здесь было зеленое небо. А вот солнце казалось абсолютно родным – таким же теплым и желтым.


На звонок у трапециевидной двери дома потерпевшей никто не откликнулся. Продолжительный стук в эту дверь тоже остался без ответа.

– А ты говорил, что она дома! – нахмурился Брок.

– Должна быть дома, – убежденно сказал Змей Горыныч. – Не могла она никуда уйти в таком состоянии!..

– Может, в магазин, за кхф… сшш… лебом? – с трудом выговорила Сашенька.

Горыныч пожал плечами.

– Тогда будем ждать, – сказал Брок и облокотился о дверь. Та распахнулась и земной сыщик рухнул в проход.

– Хм-м, не заперто… – нахмурился Змей. – Значит, я прав, она дома.

– Почему ж не открывает? – спросила Саша.

– Мне бы тоже хотелось это узнать, – встревоженно сказал Змей Горыныч.

Из дверного проема выглянул сердитый Брок, потирающий ушибленный локоть.

– Долго вы там топтаться будете?

– Ты предлагаешь нам войти? – удивился Горыныч.

– А мы разве не этого хотели?

– Да, но без приглашения хозяйки это выглядит как вторжение…

– А если ей плохо стало от переживаний? – резонно спросил земной сыщик. – Если она умирает сейчас, а из-за твоей щепетильности ей это превосходно удастся?

Словно в подтверждение этих слов из глубин дома послышался грохот. Стены вздрогнули. Вздрогнули и сыщики с помощницей. Теперь уже никто не сомневался в целесообразности «вторжения».


В доме пахло кислотой. По крайней мере именно так охарактеризовал бы кисло-едкий запах Брок. Горыныч тоже принюхался.

– Слезы, – сказал он. – Горючие! Будьте осторожны, не вляпайтесь.

Брок и Сашенька стали смотреть под ноги. Но в полумраке почти ничего не было видно.

– Ты не знаешь, где тут включается свет? – почему-то шепотом спросил у Змея Брок.

– Конечно знаю, – тоже шепотом ответил Горыныч.

– Так почему не включаешь?

– Он же не мой. Как я могу распоряжаться чужим имуществом?..

– Вы нас позлить с папой хотите, Змеик? – приторно-добрым тоном спросила Сашенька, отчего Змею Горынычу сразу стало неуютно.

– Нет, – сказал он и зажег свет.

– То-то же! – улыбнулась Саша.

– Смотрите! – указал Брок на поднимающийся пологой спиралью пандус.

– Это на второй этаж, – кивнул Змей. И, словно отвечая ему, сверху кто-то приглушенно завыл.

– Горыныч, вперед! – приказал сыщик-землянин, взяв на себя руководство операцией.

– Почему я? – смущенно поинтересовался Горыныч. – Может, пропустим вперед даму?

– Не тот случай, дружище! – нахмурился Брок. – У тебя оружие. Оно может пригодиться…

Змей Горыныч закивал и нерешительно двинулся вверх по пандусу. За ним проследовал сыщик-землянин. Замыкала шествие Сашенька.

Едва Горынычевы головы оказались вровень с полом второго этажа, Змей неожиданно замер. А потом резво дернулся вперед.

– Ты чего? – испугался Брок, но, сделав еще несколько неуверенных шагов, сам понял «чего». Посреди залы с высоким куполообразным потолком лежала дракониха с давешней картинки. На шее ее была затянута веревочная петля с оборванным концом. Другой конец веревки болтался в центре потолка, привязанный к массивной люстре.

– Прочно у них светильники крепят, – уважительно сказал Брок.

– Да помогите же вы!.. – раздраженно бросил Змей Горыныч, который приподнял шею драконихи и зубами пытался развязать узел.

Брок и Саша подскочили к зеленой туше.

– Давай мы шею подержим, а ты когтями узел распускай! – крикнул сыщик-землянин, и они вместе с дочерью ухватились за чешуйчатую шею.

– Пап, она холодная уже!.. – испуганно прошептала Сашенька.

– Ты оправдываешь цвет своих волос… – пропыхтел Брок, с неимоверным усилием держа на весу шею потерпевшей.

– Что ты хочешь этим сказать, папочка? – воткнула в бока руки Саша.

– Держи-и-и!.. – захрипел Брок. Сашенька опомнилась, подхватила драконью шею, но всё-таки повторила вопрос:

– Какая связь между моими волосами и температурой тела жертвы, папа?!

Брок хотел было повторить прочитанную недавно Горынычу лекцию об американских исследованиях среди блондинок, но воздержался и вспомнил более, на его взгляд, безобидное сравнение:

– Волос долог – ум короток…

– Не такой уж у меня длинный волос, папочка! И потом, ты что-то заикнулся насчет цвета!..

– Саша, давай чуть позже… – пропыхтел Брок, из последних сил удерживающий шею жертвы. Змей Горыныч всё еще ковырялся с узлом, и сыщик бросил дочери: – Помоги лучше Горынычу, у тебя ногти подходящие!..

– А ты один удержишь?

– Удержу, – сказал сыщик-землянин, хотя и не был уверен в своих словах.

И точно, стоило Сашеньке отпустить шею, как та выскользнула из уставших рук Брока и бухнулась на пол.

Брок охнул и нагнулся к несчастной шее, но Саша неожиданно заметила:

– А зачем ее вообще держать, ты не знаешь, папа? Ведь она не висит на веревке!

– М-да… – обескураженно почесал в затылке сыщик-землянин. – Справедливое замечание… А узел вы скоро развяжете, позвольте поинтересоваться?!

– Уже! – ответила Сашенька и выпрямилась, держа в руках злосчастную веревку.

– Здорово она узлы распутывает, – сказал смущенный Горыныч. – У меня не получалось никак…

– Что у вас, мужиков, вообще получается? – презрительно бросила Саша. – Погодите, я вам еще и дело распутаю!.. А вы бы, уважаемый Горыныч, лучше бы девушку в чувство привели! Всё же вам ее анатомия ближе.

Змей Горыныч отчего-то покраснел и принялся делать юной драконихе искусственное дыхание рот-в-рот. Брок и Сашенька деликатно отвернулись.

– Кстати, – шепнул отец дочери, – ты где научилась так узлы развязывать?

– Нигде я не училась, это первый раз, – зарделась от похвалы отца Саша.

– Первый раз?! – опешил Брок. – По-моему, чудо всё-таки случилось – ты первый раз сделала что-то в первый раз без катастрофы!..

– Ну, знаешь ли, папочка! – вспыхнула Сашенька. – А по-моему кто-то из нас не верит в чудеса!..

– На сей раз, похоже, я готов поступиться собственным кредо, – хмыкнул Брок. – Хотя… Катастрофа всё же имеет место быть! – кивнул он на распростертое драконье тело. Но как раз в тот момент юная дракониха вздрогнула, мотнула хвостом, едва не сбив с ног зазевавшихся людей, и тяжело задышала.

– А вот и нет никакой катастрофы! – радостно засмеялась Саша. – И вообще, папа, ты перепутал причину со следствием.

Но Броку было уже не до логических измышлений дочери. Он бросился к Змею Горынычу.

– Ну, как она?!

– Будет жить… – с интонацией киношных хирургов откликнулся Змей.

– Ну и ладненько! – потер руки Брок. – Можно приступать к допросу?

– Ты что, коллега?! – возмутился Горыныч. – Ей сейчас полный покой нужен! И хороший врач.

– Ну, хоть один-то вопрос можно? – взмолился земной сыщик.

– Что вы от меня хотите?.. – спросила вдруг пострадавшая, не раскрывая глаз. Из-под кожистого века скатилась дымящаяся слезинка.

– Вы только не волнуйтесь, голубушка! – заспешил Брок. – Всего один вопрос: зачем вы это сделали? Неужели это тело так уж безобразно, что ради него стоило расставаться с жизнью? По-моему, вы вполне привлекательная… м-м… барышня…

– А вот он так не думал!.. – простонала дракониха.

– Кто? – собрался записывать сыщик, но вспомнил, что не захватил блокнот и ручку.

– Мой жених, Рррщщщххсссмммирррттсссшшш… – далее последовало еще десятка два подобных звуков.

– Ты запомнил?! – метнул земной сыщик беспокойный взгляд на трехголового коллегу.

– Конечно, элементарное имя!..

– Так, – подытожил Брок. – Вызывай врачей и понеслись к этому… элементарному!

– Зачем? – удивился Горыныч.

– Первое правило детектива, – наклонился Брок к одному из ушей Змея. – Ищи, кому выгодно!..

Глава 24. Саша становится сиделкой, а Брок и Горыныч рассуждают о заднем уме

Врачи прибыли скоро. Это были два дюжих дракона – двухголовый и трехголовый, больше похожие на санитаров из психбольницы. Брок даже испуганно подумал, а не забирают ли здесь самоубийц-неудачников в дурдома, как некогда практиковалось подобное дома? Или и до сих пор практикуется?.. Брок попытался вспомнить, но один из «санитаров», тот что был старше, бесцеремонно оттолкнул их с Сашенькой к стене.

– Развели тут антисанитарию! – буркнул дракон и разинул все три пасти с явным намерением исправить «непорядок».

– А-а-а!!! – завопил Брок. – Мы не анти! Мы как раз наоборот!..

Змей Горыныч в ужасе бросился к друзьям и заслонил их собой, распростерши крылья:

– Стойте! Это наши друзья! Они разумны!..

– Да ну? – удивился врач с деланным любопытством. – А сами вы, батенька, как себя чувствуете?..

– Спасибо, вполне нормально.

– Ни одна из голов не беспокоит?

– Пока нет.

– Замечательно! Откройте-ка среднюю пасть…

Горыныч начал послушно разевать пасть, но быстро опомнился и возмущенно зашипел:

– Да что вы себе позволяете?! Я – сыщик и занимаюсь расследованием крупного преступления! А вас, между прочим, вызвал именно я, чтобы вы помогли моей подопечной, а не занимались тут невесть чем!.. Вон, ваш коллега делом занимается – и вы ступайте!..

Врач, медбрат, или санитар – кем он там был? – смущенно ретировался и, постоянно оглядываясь одной головой, поспешил на помощь коллеге.

– Как она? – всё еще очень сердито буркнул Горыныч.

– Будет жить! – подтвердили его же диагноз врачи. – Но лучше ее всё же забрать в больницу…

– Ну уж нет! – забеспокоился Брок. Мысли о психушке никак не покидали его голову.

– Ее нельзя оставлять одну, – сказал двухголовый врач. – А мы не можем выделить сиделку…

– Я могу посидеть с ней! – неожиданно для самой себя сказала Сашенька.

– А вы точно разумные? – переглянулись врачи.

– Точнее некуда, – фыркнула Саша.

– А ну-ткать!.. – прищурился трехголовый. – Семью восемь?

– Пятьдесят шесть! – без запинки выпалила Сашенька.

– Во дает! – ахнул двухголовый. – Ты знал?..

– Не-а, – признался его коллега.

– Я тоже…

– Ну, что ж, – повернулись оба врача к девушке, – в таком случае, оставляем больную на ваше попечение. Обильное теплое питье, полосканье горла щелочью, кислотные компрессы, обязательный свежий воздух и минимум отрицательных эмоций. В случае чего – зовите нас. А сейчас распишитесь в отказе от госпитализации и в вашем согласии принять на себя обязанности сиделки. Как ваше имя?

– Александра. Можно просто Саша.

– С-с-с… Ш-шш… Язык сломаешь!.. Аллекс-санндрра… Чуток попроще!..

– Можно полностью, – язвительно сказала Сашенька. – Брокалева Александра Олеговна.

– О! Это почти по-нашему! – обрадовались врачи и сунули девушке овальную табличку для росписи. Получив Сашин автограф, они тут же смылись.

– Ну у вас и медицина, – покачал головой Брок. – От нашей недалеко ушла. Улетела, то есть.

– Да уж… – смущенно потупил головы Змей Горыныч. – Простите их, они свое дело знают… Просто работа у них нервная.

– У нас тоже – не ромашки нюхать! – вздернул Брок подбородок.

– Папа, ромашки не пахнут, – заметила Сашенька.

– Тем более!..


– Ну что, летим к этому… Ррщщх… как-его-там? – деловито осведомился Брок, когда они со Змеем Горынычем вышли под зеленое небо из дома несчастной драконихи.

– Да, – неуверенно, вразнобой закивал Змей.

– Что-то не так? – почуял нерешительность друга Брок.

– Мы не знаем, где он живет, – потупился Горыныч.

– Так давай спросим у невесты! – повернулся Брок к двери.

– Постой, – остановил его Змей. – У нее не надо…

– Это еще почему?.. Обоснуй!

– Н-не могу, – замялся Горыныч. – Просто чувствую, что не надо. Лучше сами разберемся.

– Ну, сами – так сами, – сказал Брок. Вообще-то, он тоже привык доверять интуиции, когда шел по следу, поэтому отнесся к словам коллеги с пониманием. – Только как? Есть тут у вас какая-нибудь паспортная служба?

– Чего это?..

– Ну, где регистрируют граждан. Как мы иначе его адрес узнаем?

– Что-то мне подсказывает, что мы о-о-очень скоро узнаем этот адрес…

– О-о-очень скоро!.. – передразнил Брок. – Что это значит? Опять предчувствие?

– Можно и так сказать. – Змей Горыныч был предельно серьезным. – Только мне не понравилось, что наша пострадавшая в петлю полезла…

– Ты не поверишь, но я так просто ликовал!.. – фыркнул земной сыщик.

– Но почему?! – изумился Горыныч.

– Что почему?

– Почему ты ликовал? Ведь это ужасно!..

– Ликовать – это прекрасно, – поправил Брок. – Ликовать – это значит радоваться.

– Но что радостного в попытке самоубийства?!

– Радостно, что она не удалась, – пояснил сыщик-землянин. – Но вообще-то я просто пошутил. Съязвил, если тебе угодно.

– Мне не угодно… – захлопал кожистыми веками Змей. – И ты меня совсем запутал!.. Ты пошутил, что тебе радостно, что попытка суицида не удалась?..

– Тьфу ты! – разозлился Брок. – С тобой, гляжу, тонкие шутки не проходят!.. Всё, забудь!

– Что забыть?

– Всё забудь, что я говорил.

– Вообще всё, или с определенного момента?

– О-о-о! – воздел руки к небу сыщик-землянин. – За что мне такое наказание?!.. Забудь с того места, где я сказал про ликование.

Горыныч тряхнул головой, а потом и хвостом:

– Забыл.

– Что, правда? – удивился Брок.

– Правда что? – отозвался эхом Змей Горыныч.

– Что ты забыл?..

– Что забыл? – насупился Горыныч.

– Про ликование…

– Про какое ликование?.. Брок, с тобой всё в порядке?..

– Ну ты даешь! – восхищенно замотал головой Брок. – Самогипноз, что ли?

– Ну, почти… – сказал Змей. – А что, случилось что-то, и я это забыл?..

– Ага, – кивнул земной сыщик. И внезапно его посетила одна странная мысль… Он спросил: – Горыныч, а ты мыслишь каждой головой независимо?

– Не совсем… Ты представляешь, раньше я так и думал, что мы только головами и мыслим. Собственно, многие так и считают до сих пор. Но совсем недавно я наткнулся на статью об удивительном открытии наших ученых. Оказывается, головы наши мыслят вовсе не независимо! То есть, каждая мыслит как бы отдельно, но обрабатываются все мысли в одном месте – в спинном мозге. И решения принимаются там же.

– Па-а-ааанятно… – протянул Брок. – Система клиент-сервер!.. Но тогда… – сыщик-землянин замер и выпучил глаза.

– Что? Что тогда?! – запрыгал на месте Змей Горыныч.

– Тогда что же это получается? – вышел из ступора Брок. – Кто теперь наша подопечная?..

– То есть?.. – не сразу понял Горыныч. А когда понял, грузно сел на землю. – Ой-ей-ей!..

– А память?! – закричал земной сыщик. – Где находится ваша память?!

– В той статье было сказано, что кратковременная – в головах, а долговременная – в хвосте…

– В хвосте?!! – заорал Брок так, что дракон поморщился.

– Ну да… Я даже на досуге поговорку придумал: хвост долог…

– …а ум короток, – продолжил Брок.

– А ты откуда знаешь? – поразился Змей.

– Неважно, – отмахнулся сыщик-землянин. – Ты мне скажи тогда: хвост у нашей жертвы тожепересажен?

– Н-нет… Не знаю… – И Горыныч снова ахнул: – Ну ты и голова!.. Я об этом даже не подумал… А ведь должен был!

– Сейчас не время заниматься самобичеванием! – заходил кругами Брок. – Сейчас давай рассуждать логически… Если хвост у потерпевшей не пересажен, то наша потерпевшая… это не наша потерпевшая!

– А чья?.. – наклонил головы Змей Горыныч, словно верный пес, слушающий хозяина.

– Вот именно: чья? И чей тогда жених этот Ррщщх?..

– У меня такое нехорошее предчувствие, что уже ничей, – потупился Змей. – Я как раз хотел тебе это сказать…

– Предчувствие – это, конечно, хорошо, – задумчиво проговорил Брок, – иногда помогает. Но ты вот мне что еще скажи – ваша личность… ну, привычки, характер, индивидуальные особенности, – она где по мнению этих твоих ученых находятся: в головах или в… другом месте?

– В головах, – уверенно кивнул Горыныч.

– Если эти твои ученые правы, то как же у вас всё запутано, – нахмурился Брок. – Я теперь уже совсем не понимаю, кто там лазил в петлю, – кивнул он на дом несчастной драконихи. – И где вторая? Мне кажется, нам ее найти даже интересней, чем этого… жениха. – Тут земной сыщик вспомнил, что коллега о чем-то начал говорить: – Так что там с твоим предчувствием?..

– Пойдем-ка, новости почитаем! – поднялся Змей Горыныч. – Вон, и стенд недалеко…


…Стенд оказался общественным компьютерным терминалом, подключенным к новостной базе данных. Во всяком случае, так это представилось Броку. И он, вероятно, был недалек от истины.

Сыщик-землянин уставился на экран, но прочитать ничего не смог – электронную страницу покрывали незнакомые значки. Видимо, магия яркого мира действовала только на понимание устной речи…

– Ну, чего там? – Брок плечом подтолкнул Змея.

– Погоди… – Горыныч быстро просматривал новости. – Ага! Вот… В 18-м квартале, в доме номер восемнадцать найден обезображенный труп драконболиста местной команды господина Р. У несчастного оторваны обе головы и откушен хвост… Ведутся поиски преступника. – Змей повернул одну голову к Броку: – Вот… Я же говорил!

– Что ты говорил?

– Что мы очень скоро узнаем адрес жениха… Вот он – 18-й квартал, дом номер 18.

– Так ты думаешь – это он?! – подпрыгнул земной сыщик.

– Уверен!

– И ты полагаешь, что головы ему открутила… наша подопечная?..

– А вот тут – не уверен… Может… это вторая?..

– Так-так-так-так-тааак!.. – затарахтел Брок. – Вполне вероятно!.. А возможно… Возможно это сделал тот, кто поменял нашей подопечной тело.

– Ага… – задумался Змей Горыныч. – Подозреваемых теперь хватает. Теперь надо на место преступления двигать!

– Погоди-ка, – похлопал Брок по чешуйчатому боку коллеги. – Мы-то с тобой кого ищем?

– Как это кого?.. Того, кто… – Горыныч замялся. – Ага! Того, кто поменял тело нашей потерпевшей.

– Ну? А зачем нам тот, кто убил этого футболиста?

– Драконболиста, – поправил Змей.

– Да какая разница! – отмахнулся Брок. – Ведь ты сам читал: поиски преступника ведутся. Вот и пусть его ловят те, кому положено. А нам надо искать нашего преступника!

– Но если это одно и то же лицо?! Или морда…

– Тем лучше! Милиция нам сама и поможет.

– Кто поможет?..

– Мили… О, прости, оговорился… Это у нас дома полиция так называется.

– Милиция? – удивился Змей Горыныч. – А почему? Сокращенно от слов «милые лица»?..

– Не думаю, – хмыкнул Брок. – Да это и неважно. Милиция, полиция!.. Главное, работают пусть, как полагается. И делу польза, и нам с тобой.

– Что-то тут не так, – поморщился Горыныч. – Неправильно это. Нам тоже надо что-то делать!

– Ну, если ты хочешь мешать полиции!.. У вас это приветствуется?

– Нет, конечно!.. Они меня вообще не очень-то жалуют…

– Особенно, наверное, генерал-ефрейтор Крррфф… – сощурился Брок.

– Не подкалывай, шутник! – рассердился Змей Горыныч.

– Ладно, ладно!.. – замахал руками сыщик-землянин. – Случайно вырвалось.

– Так вот, – Горыныч продолжал злиться. – Ты как хочешь, а я буду продолжать собственное расследование! В конце концов, это моя работа. И моя подопечная…

– Так кто всё-таки твоя подопечная? – не удержался Брок. – То есть… наша подопечная?..

– Так ты со мной?..

– Ну куда же я от тебя денусь?..

– Спасибо, – сухо сказал Змей. – Я верил в тебя.

– Но ты не ответил на мой вопрос. Кто наша подопечная? Та, которой поменяли туловище, или та, которой присобачили другую голову?

– Погоди-ка… А ведь и правда… Я как-то сразу и не подумал…

– Что ты не подумал?.. Ага, – стал вспоминать Брок, – ты же мне говорил, что ей тело поменяли! Фотки еще показывал – «до» и «после»!.. Ты ведь так и думал, признайся?

– А ты? – обиделся Змей Горыныч. – Сам-то ведь тоже так думал!..

– Разумеется, думал! – вспыхнул Брок. – Я ведь не знал, что у вас мозги в… хвосте!..

– Мозги у нас в головах, – терпеливо поправил Горыныч. – Спинной мозг, соответственно, в спинном отделе позвоночника, и лишь долговременная память – в хвосте.

– Ты всё-таки вспомни, та дракониха, с которой осталась Сашенька, то есть, наша подопечная, заявила тебе, что ей поменяли голову или тело?

– Тело!.. Или голову… Погоди, если голову – чего ж она тогда в петлю-то полезла?! Если это и так ее тело?..

– Вот! – поднял Брок палец. – Значит, причина суицида в другом. Но есть еще один, так сказать, непроясненный момент… Ты что-то скрываешь от меня, дружище!

– Чего я скрываю?!..

– Где ты взял фото потерпевшей до замены головы? И почему на этой фотографии именно голова та же самая, а не тело? Ты меня дуришь, коллега?

Змей Горыныч возмущенно замахал крыльями:

– Да ты что?! Я не собирался тебя дурить!.. Просто у меня в службе регистрации граждан есть «свой» дракон. Я показал ему фото потерпевшей и попросил дать мне фотографию из их реестра. Он дал.

– То есть, он по лицу… то есть по морде смотрел?

– Ну, не по хвосту же!.. У нас как-то раньше головы менять не принято было…

– Вот тут-то ты и прокололся, коллега! – хлопнул Брок дракона по плечу. – Но и я свалял дурака, что не стал читать протокол твоего допроса потерпевшей…

– А я предлагал, – вскинулся Змей. – Можно даже сказать – настаивал!..

– Что ж, – вздохнул Брок, – и на старуху бывает проруха!.. А в том протоколе наверняка есть ответ на мой вопрос: что же всё-таки поменяли бедняжке…

– Так давай вернемся и прочитаем!..

– Вернемся, – кивнул земной сыщик. – А ты новости до конца дочитал? – показал он на экран терминала.

– Нет, но там же…

– Что «там же»? – передразнил Брок. – Ты прочитал о футболисте, обрадовался и успокоился? А ведь за деревьями ты мог не увидеть леса! Знаешь ли, коллега, в нашем деле мелочей не бывает. Недочитанное, недослышанное, недосмотренное может порой преподнести такие сюрпризы!.. Вот, расследовал я такое дельце: муж, жена, любовница. Известная всем геометрическая фигура, у которой все углы острые…

– Брок, не до геометрии сейчас, – потерянно сказал Змей, который продолжил чтение новостей. – Тут такое!..

– Что?! – встрепенулся Брок. – Вторая дракониха нашлась?

– Нашлась, – выпустил Горыныч желтый дым из ноздрей. И принялся читать вслух: – Сегодня в лесопарковой зоне квартала № 18 найден труп неизвестной драконихи. Одна из двух голов отделена от шеи и лежала непосредственно возле тела. Судя по следам крови на зубах и в пасти второй головы, потерпевшей было произведено самоотгрызание головы. На второй шее также имеются следы укусов. Дракониха скончалась от обильной кровопотери. Проводится опознание личности погибшей.

Змей замолчал, продолжая пялиться в экран.

– Горыныч, ты что? – засмеялся сыщик-землянин. – Это уже совсем не из нашей оперы. У этой-то две головы! Было…

– Только это меня и смущает… – процедил сквозь зубы Змей. – Но у меня такое предчувствие…

Брок, убедившись уже, что Змея Горыныча предчувствие обманывает редко, стал предельно серьезным и сказал:

– Давай-ка, коллега, этого жмурика сами посмотрим!..

Глава 25. Броку хочется в морг, Горынычу – не очень, зато всем хочется кушать, что все и делают. Кроме Сашеньки

Для начала сыщики решили осмотреть место происшествия. Синяя трава на уютной полянке в живописном лесочке возле самых жилых домов была забрызгана кровью. Тело, разумеется, уже успели забрать.

Брок наклонился и почти что пополз по траве. Он бы, может, и впрямь пополз, не будь эта трава столь кровавой. Земной сыщик и так-то умудрился выпачкать джинсы – хорошо еще, что на нем были высокие резиновые сапоги.

Змей Горыныч с интересом наблюдал за действиями земного коллеги. Наконец он не выдержал:

– Что ты делаешь, Брок?

– Ищу следы, – не сразу отозвался землянин.

– Чьи?

– Вообще. Следы – в широком смысле слова.

– И как успехи?

– Разве тут чего найдешь? – вздохнул Брок и выпрямился. – Будто стадо слонов пробежалось!..

– А какие они, слоны? – заинтересовался Змей.

– Да почти такие же, как вы. Только без крыльев. И хвост покороче.

– Неразумные, значит, – понимающе кивнул Горыныч.

– А как ты догадался?..

– Ну, хвост же короткий…

– То есть, раз у меня нет хвоста, то я вообще… – нахмурился Брок, но Змей Горыныч протестующе захлопал крыльями:

– При чем здесь ты?! Ты совсем другого вида!.. Лучше скажи – увидел что-нибудь полезное?

– Да, – скупо бросил земной сыщик. – Она боролась.

– С кем?!..

– Сама с собой. И это странно… У вас бывает такое, чтобы головы сходили с ума независимо друг от друга?

– Головы вообще не сходят с ума, – пожал плечами Змей. – Бывает спинная горячка… А если прищемишь хвост, может наступить амнезия.

– Нет, здесь прищемили именно голову… – задумчиво произнес Брок. – Или сразу обе. Как бы нам увидеть тело?

– Ну, – почесал Горыныч затылок средней головы, – думаю, что оно в полицейском морге…

– То есть, нам до него не добраться?

– Попытаться можно, но… – развел крыльями Змей.

– «Своего» дракона там нет?

– Увы!..

– Морг охраняется?

– Днем да.

– А ночью?

– Кто же полезет в морг ночью?! – вылупил на Брока все шесть глаз дракон.

– Мы полезем, – сказал земной сыщик.

Змей Горыныч поежился так, что заскрипела чешуя.

– А… зачем нам это?..

– То есть, как это зачем? – с изумлением посмотрел на коллегу Брок. – Надо убедиться, не наша ли это дамочка!..

– Брок, наша сидит дома под присмотром твоей дочери.

– Не забывай, что в деле есть еще и вторая дракониха, с телом нашей!..

Горыныч покачал головами и с осуждением уставился на Брока:

– Коллега, ты невнимателен! Или забывчив. Ты же видел фото этой второй. У нее одна голова!

Брок криво усмехнулся:

– Вот как раз я-то внимателен!.. Я еще на фото этом и заметил кое-что… Кстати, как быстро вырастают у вас эти… дополнительные головы?

– Вообще-то быстро… За ночь. То есть, вызревают они довольно долго – пару-тройку месяцев, но это происходит внутри тела, а потом – р-раз!..

– Вот именно! – поднял Брок палец. – Теперь я, можно сказать… нет, можно даже утверждать – понял, что прав.

– В чем же? – склонил левую голову Змей.

– В своей исключительной наблюдательности, мой невнимательный друг. Когда ты показывал мне фотографии в этом режиме смены кадров – «до»-«после», я как раз таки и обратил внимание, что на фото «до» у нашей клиентки как будто что-то вспухает возле шеи… У меня, знаешь ли, возникло было подозрение, не опухоль ли… А если еще и злокачественная – ой-ей-ей! – бедняжку остается лишь пожалеть…

– Если это она, – брезгливо кивнул Горыныч на окровавленную траву, – то жалеть ее можно совсем по другому поводу.

– Да, конечно, – легко согласился Брок. – Тем более, что это никакая не опухоль, а как раз таки – вызревающая голова!..

– Как же я сам на подумал об этом?! – хлопнул кончиком хвоста по среднему лбу Змей.

– Не делай так – последние мозги вышибешь! – ехидно заметил сыщик-землянин. Горыныч испуганно отдернул хвост и осторожно, словно хрупкую ценность, опустил на землю. А потом спросил, отчего-то шепотом:

– А в морг нам идти обязательно?.. Ведь понятно и так, что это она…

– Дружище, да ты никак трусишь? – улыбнулся Брок. – Ай-яй-яй, а еще такой большой!.. Ладно, не тушуйся, пошутил я. Только идти всё равно надо, и ты сам знаешь это. Во-первых, мы должны полностью быть уверены, что это она. А во-вторых, надо посмотреть, как именно отделена голова.

– Но в новостях же говорится: самоотгрызение!..

– Мало ли что говорится в новостях, – поморщился земной сыщик. – Ты бы наши новости посмотрел-послушал!.. С ума бы сошел напрочь. Со всех твоих… сколько их там?.. головных-спинных-хвостатых!.. Вот, например, был, знаешь ли, такой случай. – Брок приобнял дракона за левую шею и горячо зашептал тому прямо в ухо, тревожно оглядываясь вокруг: – Приехал как-то Папа Римский в Париж. К нему сразу толпа журналистов подлетает, и один, самый шустрый, спрашивает: «Ваше отношение к парижским публичным домам?» Ну, Папа не лыком шит, умеет от скользких вопросов увернуться. Делает удивленное лицо и говорит: «А что, в Париже есть публичные дома?» И что ты думаешь, коллега? Наутро во всех парижских газетах заголовки: «Первый вопрос Папы Римского на парижской земле: „Есть ли в Париже публичные дома?“»

Горыныч ахнул, хоть ничего и не понял из сказанного, кроме слов «дом», «лицо» и «папа». И то, последнее – в неправильном смысле. А еще ему показалось, что никакого противоречия в рассказе землянина нет…

Брок, между тем, отстранился от уха коллеги и твердо заявил:

– Нет уж. Настоящий сыщик не должен доверять никому и ничему, кроме своих глаз и собственного чутья.

– Что, и мне нельзя? – собрался обидеться Змей Горыныч.

– Я сказал: настоящий сыщик! – воскликнул Брок. – А ты, что ли, игрушечный?..

– Но я – не ты… А ты сказал: своих глаз, собственного чутья!..

– Мы с тобой – одна команда! – пафосно провозгласил землянин. – А значит, должны доверять друг другу как самому себе. Разве нет?

– Да! – обрадовался Змей. Все три пасти его ощерились такими оскалами, что Брок слегка побледнел.

– С твоими улыбками, – сказал он, поежившись, – в кино бы сниматься…

Горыныч не знал, что такое кино, не знал он и то, о каком конкретно кино подумал земной коллега, но всё равно ему стало очень приятно, и он улыбнулся еще шире. Внезапно все улыбки разом погасли, словно по щелчку выключателя. Змей словно прислушивался к чему-то в глубине себя. Как оказалось, именно так оно и было, поскольку, вскинув среднюю голову, он сказал Броку:

– Жена ужинать зовет.

– Откуда ты знаешь? – удивился земной сыщик.

– Она сама сказала… А-а!.. Ты же не в курсе, наверное!.. Мы можем общаться друг с другом. Не все со всеми, а с теми, с кем предварительно законнектился…

– У вас что, телефоны в мозги вшиты?

– Ну, типа того. Только не вшиты, а изначально такой орган в голове имеется. Надо лишь с тем, с кем общаться желаешь, сначала лично встретиться и установить контакт – вступить, так сказать, в связь.

Брок стремительно покраснел:

– А если это мужик?.. Ну, самец то есть…

– А какая разница? – пожал плечами Змей Горыныч. Брок попятился. Змей захлопал веками: – Ты чего?..

– Ну-у… если тебе нет разницы… вдруг ты, того…

– Всё-таки как плохо, что мы с тобой разных видов, – вздохнул Горыныч. – Я тебя порой совсем не понимаю!..

– Ага… – Брок перестал пятиться и задумался. – Так может, если мы разных видов, и в связь тебе со мной вступить не получится?..

– Конечно, не получится!.. Жаль, конечно. Было бы очень удобно.

Брок вздрогнул.

– Не думаю… – пробормотал он.

– Отчего же? – вскинулся Змей. – Представь, мы могли бы общаться на больших расстояниях! Ты бы, например, пошел в морг, а я… еще на какой-нибудь объект… Сэкономили бы времени вдвое.

– Ах, вот ты о какой связи! – облегченно выдохнул землянин.

– Ну да… – начал было Горыныч, но тут до него наконец дошло, что имел в виду Брок. Дракон стал бордовым и пыхнул небольшими языками пламени: – Ну ты даешь!.. У меня просто слов нет!..

– Нет-нет, – стал оправдываться земной сыщик, – ты меня неправильно понял!.. То есть, я тебя неправильно понял!.. Всё-таки разные менталитеты, всё такое… – И, чтобы уйти от неприятной темы, Брок задал вопрос, который и впрямь показался ему интересным: – Но если у тебя с женой есть такая удобная… связь, почему же ты не сообщил ей, что с тобой случилось… оттуда? Ну, где мы с тобой познакомились…

– Оттуда связи не было, – сказал Змей Горыныч, приобретая постепенно нормальную окраску. – Она действует, видимо, лишь в пределах одной планеты.

– Видимо? – переспросил Брок. – То есть межпланетные полеты вы еще не умеете совершать?

– А вы, что ли, умеете?

– Да, – ответил землянин с таким видом, словно именно он и совершил такой полет впервые. – На Луну уже летали, скоро до Марса доберемся…

– Ну, у нас тоже кой-какие работы ведутся! – патриотично воскликнул Горыныч. – Вот и Чучундра моя в том направлении работала… – Тут Змей, видимо, вспомнил, что информация секретная и замолк.

– Кстати, о Чучундре, – подхватился Брок. – Что ты там говорил об ужине?

– Ах, да! Супруга сказала, что они вернулись с драконбола и зовет нас ужинать.

– Это очень кстати, – прислушался сыщик-землянин к урчащему животу. – Заодно и время до ночи убьем. И послушаем наконец протокол допроса потерпевшей. Полетели!

– Надо бы и Сашеньку забрать, наверное, – напомнил Горыныч.

– Да-да!.. И заодно поговорим с потерпевшей лично, если она очухалась. Только недолго – кушать уже и правда хочется.


…Поговорить с потерпевшей не удалось. После стресса и принятых лекарств она крепко спала. Сашенька лететь на ужин категорически отказалась.

– А вдруг она проснется?!.. И снова в петлю полезет?.. На мне ж грех до конца жизни висеть будет. Потерплю уж как-нибудь. Или, еще лучше, вы мне привезите чего-нибудь поесть.

– Ладно, – кивнул Брок. – По дороге в морг.

– Чего-о-о?!.. – нахмурилась Саша. – Что за дешевые шуточки, папа?..

– Это не шутка, Александра, – вступился за коллегу Змей Горыныч. – Мы идем ночью в морг. – Он сказал это таким тоном, словно идти они туда собрались по прямому назначению, в качестве клиентов.

– И я?.. – побледнела Сашенька.

– Вообще-то, надо бы и тебя взять, – сказал Брок, – но оставлять ночью подопечную одну еще опасней, чем днем. Ночью обычно и лезут в голову разные гадости. В том числе и суицидальные настроения.

Саша облегченно выдохнула, и Брок с Горынычем отправились на ужин вдвоем.


На сей раз Чучундра подала на стол несколько блюд. Видимо, набить желудки перед сном любили не только на старушке-Земле. Хоть врачи и утверждают, что делать этого, мягко говоря, не стоит. Впрочем, для драконов показания земной медицины могли оказаться прямо противоположными.

Во всяком случае, кушали все с отменным аппетитом. И гости ничуть не отставали от хозяев. Даже Костя не воротил больше носа от незнакомых блюд. Тем более, все они, в той или иной мере, были аналогами земных. Не вдаваясь в лингвистические нюансы, ибо произнести местные названия в русской транскрипции всё равно невозможно, можно было с большой долей достоверности утверждать, что подавали на сей раз в доме Горыныча жареную картошку с колбасой, пельмени со сметаной и яичный омлет. Запивали всё квасом и молоком. Последнее, вероятно, давали местные крокодило-мыши, но об этом никто особенно не задумывался.

Притупив острое чувство голода, жевать стали более медленно, с расстановкой и чувством. Появилось желание поговорить. Сначала поделился впечатлениями от матча Костя. При этом он восторженно размахивал руками и запачкал сметаной рубаху Брока, но сыщик не обиделся, слизнул с рукава сметану и мило улыбнулся. Впрочем, Костя своего проступка даже не заметил. Казалось, он заново переживал драконбольный поединок. Закончил он словами:

– Это было круто! Это даже круче, чем футбол! Жалко, наши проиграли!.. Но у них лучшего центрфорварда сегодня не было. Говорят, заболел вроде. Или травму получил…

– Травму, – подтвердил Брок. А про себя добавил: «Несовместимую с жизнью. И не одну».

– А вы откуда знаете? – ахнул мальчик.

– Профессия у меня такая, – отделался умным ответом сыщик.

О своих похождениях сыщики ничего рассказывать не стали, хотя мадам Чу, вероятно из вежливости, и спросила, как у них дела.

– Работаем, – сухо ответил муж и, с трудом отвалившись от стола, сказал Броку: – Ну что, коллега, продолжим? Прошу в мой кабинет.

Брок поблагодарил хозяйку за ужин, кивнул Константину Петровичу, который не проронил за весь вечер ни слова, потрепал по макушке Костю и каждую из драконят – от Айн до Ахт, а потом тяжело ступая, придерживая раздувшийся живот, последовал за Горынычем.


Протокол допроса лишь подтвердил те выводы, что сделали сыщики ранее – потерпевшая заявляла именно о замене головы, а не тела. Как это случилось, она не помнила. Вечером к ней пришел жених, принес торт (на самом деле это называлось очень неаппетитно и просто ужасно по мнению Брока), они поужинали, сам жених от торта отказался, чему потерпевшая даже обрадовалась, поскольку любила сладенькое, и слопала его весь одна. Потом они легли в постель, потом… А вот «потом» не было. Потом дракониха проснулась и увидела, что у нее чужая голова. И помчалась к частному сыщику.

– Ну, как же ты, коллега? – покачал головой Брок. – Вот ведь, потерпевшая ясно сказала: «чужая голова». А вовсе не «чужое тело»!

– Ну, ладно, ладно!.. – смутился Змей Горыныч. – Ну, виноват!.. Ну, дал маху!.. Чего уж теперь-то… И вообще, я еще не вполне привык к тому, что главные мозги у нас не в головах! Я ведь тебе говорил, что ученые это совсем недавно открыли… Зато я понял главное.

– Ну-ткать? – приготовился слушать землянин.

– В торте было снотворное!.. – заговорщицким тоном произнес Змей.

– Да что ты говоришь! – театрально всплеснул руками Брок. – А я думал – ножовка.

Горыныч не понял скрытого в словах коллеги сарказма и захлопал кожистыми веками:

– Почему ножовка?

– По металлу, – хмыкнул земной сыщик.

– Я не в том смысле… Я имею в виду: зачем ножовка?

– Голову отпиливать!.. – фыркнул Брок. Но Змей и тут не понял юмора.

– А ведь вполне возможно!.. – задумался он. – И как только у такого молодого дракона, у столь талантливого драконболиста поднялась на подобное лапа!..

– Ты что, всерьез думаешь, что жених сам ей голову отпилил? – удивился сыщик-землянин.

– А кто же еще? Он ведь один пришел!..

– Ты чего?!.. – вскочил Брок. – Я думал, ты шутишь, а ты, похоже, всерьез, так сказать, дурью маешься!.. Как он мог ей голову отпилить? То есть, отпилить-то теоретически мог, конечно, но как он ей другую-то пришить умудрился? Или это у вас в порядке вещей?

– Нет, – покачал Горыныч всеми тремя головами. – Наша медицина такого еще не умеет…

– Ага! А талантливый драконболист сумел!.. – всплеснул руками земной сыщик. – Сам-то понимаешь, что городишь? И где он прятал вторую голову? Тоже в торте?..

Змей Горыныч потупился. Чешуя его порозовела.

– Да уж… Опять я не подумал!.. Ладно, а у тебя какие идеи?

– У него был сообщник, – твердо сказал Брок. – Заказчиком, скорее всего, выступал жених. Он же свою невесту и усыпил с помощью торта. А вот потом на арену вышел исполнитель!.. И вот как раз его-то личность мне очень бы хотелось установить.

– Мне тоже, – закивал Змей. И довольно оскалился: – А насчет торта-то я верную идейку подкинул! Согласись, коллега?

– Куда бы уж я без тебя, – вздохнул Брок.

Глава 26. Посещение морга. Логика дает сбой

После того как сыщики завезли поздний ужин Сашеньке, а потом еще долго летели над яркими брызгами засыпающего города, дракон приземлился на мрачной аллее не менее мрачного леса. По крайней мере, Броку пришел в голову именно такой эпитет. Черные силуэты деревьев мрачно закрывали собой звезды на ночном небе. Если бы не эти звезды да не светлое марево близкого города, темень была бы просто кромешной. Брок и так-то почти ничего не видел в этой мрачной темноте.

– Ты куда меня завез? – спросил он шепотом. Вслух говорить не хотелось, потому что и тишина вокруг казалась ему тоже мрачной.

– Эта аллея ведет к больничным воротам, – негромко ответил Змей. – Тут недалеко, лучше пешком пройдем.

– Да я не вижу ничего!.. – буркнул земной сыщик, слезая с шеи дракона.

– А я вижу… – удивился Горыныч.

– Ну, значит у тебя зрение по-другому устроено.

– Держись тогда за мой хвост.

– Не надо… Иди вперед, только не быстро.

Змей Горыныч вперевалочку двинулся по аллее. Глаза Брока уже привыкли к темноте и тушу друга впереди он неплохо различал. Только стало жутковато, что за спиной – одна лишь зловещая темень. Брок прибавил шагу и поравнялся со Змеем.

– Лучше рядом пойдем, – сказал он. – Места хватает.

– Ты какой-то не такой, – сказал Горыныч, повернув правую голову. – Всё в порядке?

– В полном, – буркнул землянин. – Просто я спать хочу.

На самом деле спать Броку не хотелось совершенно. Ему просто было до омерзения жутко. И это он еще отгонял от себя мысль, куда они, собственно, сейчас направляются!..

Змей Горыныч словно подслушал мысли коллеги.

– Не волнуйся, – сказал он. – Морг рядом, сразу за воротами.

– С-спасибо, ус-спокоил, – запрыгали губы у Брока.

– Не за что, – ответил вежливый Змей.


…Морг действительно оказался сразу за воротами. Одноэтажное, но очень высокое длинное здание без окон, зато со множеством большущих дверей очень напоминало гараж автотранспортного предприятия или даже самолетный ангар небольшого аэропорта. Броку хорошо удалось его осмотреть, поскольку притихший больничный городок освещался неяркими фонарями на редких столбах. Возле самого морга фонаря не оказалось, но соседние давали возможность увидеть то, на что Брок сейчас и глядел.

– Чего тут фонаря нет? – шепнул он Змею.

– Мертвым-то свет зачем?

– Логично, – поежился земной сыщик. – А дверей зачем столько?

– Ну, мы ж большие, – пояснил Горыныч. – Далеко тащить неудобно. А тут занес в двери – и положил сразу…

Брок поежился.

– Что, холодно? – посочувствовал дракон. – Внутри еще холодней. Там холодильники мощные.

– Мы что – и внутрь пойдем?!.. – почти что заорал Брок. Змей испуганно замотал головами.

– Тише ты!.. – зашипел он. – Здесь-то никого ночью нет… из живых, а там-то, – одна из голов кивнула в сторону темных больничных корпусов, – дежурные не спят!.. Полицию вызовут – и всё. Не понимаю, чего ты так обрадовался?.. Мне вот, например, жутковато немного…

– Я обрадовался? – Брок так удивился, что даже страх куда-то делся. – С чего ты взял?..

– Так ты ж почти орал от радости, – удивился в ответ Горыныч.

– А-а… Ну да… – заморгал сыщик-землянин. – Правда… Не удержался. Прости. – Броку стало чуточку легче оттого, что коллега принял его реакцию за радость, а не за то, чем она являлась на самом деле. Впрочем, страх перед моргом уже почти прошел. «Мертвые драконы, – успокаивал себя Брок. – Эка невидаль! Типичный, можно сказать, случай. Вот кабы там люди были!..» И он решительно двинулся в сторону ближайших дверей.

– Куда ты? – остановил друга Змей. – Нам туда!.. – Он мотнул головами в сторону и осторожно, почти крадучись, стал огибать здание морга.

Брок на цыпочках пошел за коллегой. Ему опять стало страшно. Только теперь не из-за покойников, а из опасения, что их и впрямь могли услышать живые драконы. Попадаться в руки полиции не хотелось. Тем более, в таком месте! Что могут подумать о землянах?.. Правда, сыщику вновь стало казаться, что всё происходящее – только лишь сон. Или пресловутая галлюцинация. Потому что представить наяву, что он, серьезный, уважаемый человек лезет ночью в морг, где ждут своего последнего приюта мертвые драконы, было просто нелепо.

«Гадство какое! – подумал Брок. – Что-то эта галлюцинация затянулась!.. Ядреный, видать, газ попался!.. А может, нас уже нашли, и я сейчас в коме?! – окатила холодом новая мысль. – Лежу в реанимации, а скоро… буду валяться в таком вот заведении!..» Землянин содрогнулся. Ему вдруг очень захотелось, чтобы чудо всё-таки случилось хоть раз, чтобы оказалось так, что всё это правда – и трехголовый дракон, крадущийся впереди, и мрачное здание инопланетного морга, и фигурантка уголовного дела, отгрызшая себе голову!.. «Но ведь так не бывает!» – чуть не заплакал Брок. Ему стало очень жалко себя.

– Пришли, – зашептал Змей Горыныч и остановился возле одинокой двери в торце здания. Эта дверь, хоть и тоже была огромной, но предназначалась явно не для покойников – хотя бы потому, что на ней белела табличка.

Кстати, только теперь до Брока дошло, что здание морга оказалось первым, увиденным им в этом мире, которое своей геометрией и «архитектурой» напоминало земное. «Может, потому что перед смертью и впрямь все равны?» – подумал землянин, но тут же отбросил философские мысли и угрюмо буркнул:

– Ну, и чего встал?

– Закрыто, – развел крыльями Горыныч. – Что делать-то будем?..

– Я не понимаю, как ты вообще выбрал эту профессию? – заворчал Брок. – Извини меня, конечно, но ты словно маленький ребенок! Как ты вообще работаешь, когда меня рядом нет?.. – с этими словами он вынул из кармана ветровки связку ключей и отмычек и принялся деловито ковыряться в замке. Дракон угрюмо сопел рядом.

Вскоре Брок убрал отмычки в карман и потянул за дверную ручку. Дверь отворилась, даже не скрипнув. Змей восхищенно ахнул. Обида на слова коллеги мгновенно улетучилась. Тем более, обижаться на правду – глупо.

Теперь уже земной сыщик взял инициативу в свои руки.

– Пошли, – сказал он и решительно ступил за порог. Впереди была кромешная тьма. Броку невольно пришлось тормозить. Он буркнул: – Ты что, и правда в темноте видишь?

– Не так хорошо как при свете, но вижу, – отозвался Змей Горыныч, закрывая за собой дверь. По голосу его было слышно, что дракон обрадовался возможности вновь оказаться полезным.

– Ну так поищи выключатель!..

Через пару мгновений зажегся свет. Он был настолько ярким, что Брок вскрикнул от боли в глазах и крепко зажмурился. Вновь открыть глаза он решился лишь через пару минут, когда перестали плавать под веками яркие оранжевые пятна.

– Чего так ярко-то? – заворчал земной сыщик. – Читают они тут, что ли? Или вышивают крестиком?..

– Ну-у… Тут ведь вскрытия делают, опознают опять же…

– Вот-вот! – вспомнил Брок цель визита. – Давай-ка быстренько займемся опознанием и свалим отсюда!.. Тут реестр хоть какой-нибудь имеется?

Сыщики огляделись. Прямо перед ними тянулся длинный зал с огромными низкими столами у стен. Почти на каждом столе лежали мертвые тела драконов. И сами столы, и покойники были покрыты легким налетом инея. Только сейчас Брок почувствовал, как же тут было холодно!.. Он зябко поежился и сердито повторил:

– Так есть тут какой-нибудь список, или нам всех осматривать?!..

– Брок… – шепнул Горыныч, испуганно глядя на ближний к ним стол. – Так вот же она!..

Землянин нахмурился и зашагал к столу. То ли от холода, то ли от злости, то ли от яркого света, но страх у него исчез вовсе. Брок остановился возле стола и уставился на зеленую заиндевелую тушу.

– Почему ты решил, что это именно она? – обернулся он к Змею.

– Так ведь – вон… Голова-то… – подошел поближе Горыныч.

Теперь и Брок увидел, что у самого края стола, рядом с телом, лежала драконья голова с обрывками красных лохмотьев вместо шеи. Брок пригляделся. Голова была вполне похожа на ту, что носила их пострадавшая. Впрочем, – землянин бросил взгляд на головы друга, – на головы Горыныча она походила не менее…

– Слушай, – поморщился Брок. – Для меня вы все, как китайцы, на одно лицо!.. Посмотри-ка ты сам лучше – похожа эта голова на голову нашей подопечной?

– Нет, – категорично отрезал Змей.

– Нет?! – ахнул Брок. – Неужели мы шли по ложному следу?..

– Не думаю, – ответил Горыныч. – Вон ее голова. – Он ткнул когтистой лапой на ту часть стола, что являлась изголовьем.

Брок обошел стол и встал возле голов покойницы. Точнее, возле одной головы. Там, где должна быть вторая, шея заканчивалась красными ошметками. Сыщик наклонился и внимательно осмотрел шею в месте разрыва. В глаза сразу бросились явные следы от крупных зубов. Брок перевел взгляд на уцелевшую голову. Та скалила окровавленные зубы в жутком вурдалачьем оскале.

– Всё ясно, – выпрямился земной сыщик. – Если ты уверен, что это точно ее голова…

– Да точно, точно!.. – закивал дракон. – Тут и сомнений быть не может – одна морда!.. Симпатичная, кстати, была дамочка…

– Да уж!.. – фыркнул Брок. – Некрофил, блин!.. – Он помотал головой и продолжил: – Так вот, раз это ее голова, то пересаженной является именно та, которую она откусила. А почему?.. – выжидающе посмотрел он на Змея, но, не дождавшись ответа, сам и закончил: – А потому, что та, чужая голова, была ей ненавистна. Причем, до такой степени, что она даже не задумалась о последствиях подобного шага и откусила эту голову на хрен!..

– На что? – заинтересовался Горыныч.

– Неважно, – отмахнулся Брок. – То есть, картина следующая… Дополни меня, если я что-то упустил… Эта дракониха с пересаженной головой очухалась после снотворного…

– И здесь – торт? – встрял Змей Горыныч.

– Необязательно, – недовольно поморщился сыщик-землянин. – Тут всё могло делаться в открытую… Так вот, она очухалась, увидела рядом этого, как его?.. футболиста, в общем, и растерзала его на части!.. И тут – бац! – вылупляется вторая голова, так сказать, – родная, видит такое дело: жених мертв, на соседней шее – злорадная рожа, ну, она и вцепилась в эту шею!.. Или та сначала в эту вцепилась – видишь, на этой шее тоже следы от зубов…

Горыныч затряс всеми головами:

– Постой! Погоди!.. Ты меня совсем запутал!.. Я логики не вижу совсем!..

– Да я, вообще-то, пока тоже не особо… – признался Брок. – Вот что!.. Мы главное выяснили, теперь давай-ка вернемся домой, выспимся как следует, а наутро, со свежими головами, спинами и хвостами сядем и как следует обмозгуем это дело!

Змею Горынычу данное предложение пришлось по душе.

Глава 27. Броку снится дурное, он угощает драконов кофе, знакомится с нелогичной версией и делает логичный вывод

Спалось Броку на удивление хорошо. Ему не снились ни растерзанные драконы, ни их откушенные головы. Снилась жена Ирина. Иринушка-Бригантинушка, как иногда ласково называл ее супруг. Ирина во сне плакала, бросалась на шею Броку, причитала о том, на кого он ее, дескать, покинул, ой да почему не взял ее с собой в сыру землю и типа того. Про дочь Ирина Геннадьевна отчего-то не вспоминала.

В итоге Брок проснулся на мокрой подушке. «Ну вот, намочила тут мне!» – подумал он спросонья, но, очнувшись полностью, сообразил, что супруга тут, разумеется, ни при чем. Слезы катились из его собственных глаз.

Сыщик шмыгнул носом, перевернулся на спину и уставился в потолок. Причитания супруги до сих пор звучали у него в ушах. И смысл их очень не нравился Броку. «А вдруг это правда? – думал он. – Вдруг меня и впрямь закопали в сыру землю?.. Вот, не вышел я из комы, функции организма замедлились, а врачи приняли мою летаргию за смерть!.. И то, что мне сейчас снилось, это вовсе не сон, а отголосок той яви, что сумел пробиться в поврежденный мозг… Стало быть, меня только что похоронили! А сколько можно прожить в гробу, на сколько хватит воздуха – на час, на два?.. Ну, пусть с учетом заторможенной жизнедеятельности организма его хватит даже на сутки… Перед смертью не надышишься!»

Брок так завел себя, что был уже почти уверен в том, что его похоронили. Этой уверенности способствовало еще и то, что супруга не упоминала во сне имя дочери… Стало быть, Саша жива-невредима, а глюк был именно у него одного!.. И сейчас он еще продолжается. Но осталось недолго… И всё же сыщик порадовался тому факту, что беды не случилось с Сашенькой. «Только почему же она не причитала надо мной?» – обиделся Брок, но тут же устыдился: ведь отравиться газом они всё-таки могли вместе с дочерью, только ему досталось больше, или организм слабее оказался – вот он и впал в кому. А у Саши всё, к счастью, обошлось… Но досталось всё же и ей, вот она и лежит до сих пор в больнице и на похороны к нему прийти не смогла.

Теперь у Брока не оставалось никаких сомнений в том, что он лежит сейчас на глубине два метра под землей. Он даже сложил на груди руки и закрыл глаза. И буквально почувствовал подступающее удушье. Сыщик замолотил руками, словно стуча по крышке гроба и завопил:

– Откройте!!! Я живой!..

В комнату, где ночевал землянин, из соседней с ней спальни ворвался перепуганный Змей Горыныч.

– Что случилось?! Что с тобой?.. – закричал он с порога.

– Меня похоронили! – продолжал молотить воздух руками и обливаться слезами Брок.

– Кто? Где?! – заозирался ничего не понимающий Змей.

– Могильщики! Там!.. – ткнул куда-то в неопределенность земной сыщик и наконец-то открыл глаза.

– Тьфу ты! – облегченно выдохнул Горыныч. – Я уж думал и правда чего…

– А разве не правда?.. – захлюпал носом Брок, перестав между тем размахивать руками.

– Конечно, не правда! – ласково, будто ребенку, пропел дракон. – Вот он я, вот он ты!.. Тебе просто приснился дурной сон. Нагулялись ночью по моргу… Меня вон тоже всю ночь безголовые драконихи атаковали!..

– Нет, коллега, – вздохнул сыщик-землянин, перестав уже и плакать. – К сожалению, меня закопали. В сыру землю…

– А чего в сырую-то? – решил шуткой взбодрить друга Горыныч. – Сухой, что ли, не нашлось?

– Это образно так у нас говорится… Сыра землица, тесна темница… Эх, костюмчик мой деревянненький, метр на два!..

– Ладно, хорош пургу гнать, – нахмурился Змей. – Нас дело ждет, не забыл?

– О-хо-хо, – тяжело поднялся с кровати Брок. – Недолго мне осталось, друг-виденье!.. Если до вечера дотяну – и то хорошо… Так что давай-ка, действительно, поспешим. Хоть напоследок доброе дело сделаю… Бессмысленное, правда, но всё-таки. Не валяться же тут в ожидании старухи с косой!

– А это еще кто такая? Тоже персонаж из вашего фольклора? Образное выражение?

– Образное-то оно образное, – философски изрек земной сыщик, – только вот последствия его воплощения в реальность, увы, безвозвратны. Проще говоря, смерть это.

– Да что ты заладил с утра о смерти?! – всерьез рассердился Горыныч. – Все мы смертны, но если постоянно думать об этом!..

– Всё, дружище, всё, больше не буду, – сказал Брок, понимая, что спорить с собственной галлюцинацией не только бесполезно, но и как-то не вполне прилично. – У вас кофе в меню имеется? Я бы выпил сейчас пару чашек. А потом можно и за дело взяться.

Слово «кофе» было дракону незнакомо, поэтому он просто привел сникшего друга на кухню и стал раскрывать перед ним дверки вмонтированных в стены продуктохранилищ. Брок вынимал одну за одной баночки и коробочки, открывал, нюхал, качал головой, ставил на место… И лишь в предпоследнем шкафу ему попалась банка, понюхав которую он сказал: «Он!»

– Кто? – не понял Змей Горыныч.

– Не «кто», а «что», – расплылся в улыбке Брок. – Кофе. Судя по запаху – «арабика».

– Ты ошибаешься, – прочитав надпись на этикетке, сказал Змей. – Это чистящее средство для посуды.

– Сам ты… средство! – выхватил землянин из лап Горыныча банку. – Ставь давай воду кипятить!

– И… что потом?.. – испуганно глянул на Брока дракон.

– Потом увидишь, что потом, – проворчал земной сыщик. – Потом мы кофе варить будем. А потом его пить!

– Пить?! Вот это?!.. Ни за что не буду! И тебе не позволю.

– Издеваешься, да? Это ты мне назло сейчас так говоришь, да? – Брок, нервы которого и без того были взбудоражены, вспыхнул, как сухая ветка на ветру. – Человеку жить всего несколько часов осталось, а тебе кофе для него жалко, да?!..

– Да делай ты, что хочешь! – разозлился в ответ Змей Горыныч. – Вот, тут еще мыло есть, бумага туалетная, можешь и их сварить! Или поджарить, как тебе будет угодно!..

– Не ори на меня, – тихо, но четко сказал Брок. Неожиданно он стал очень спокоен. – И поставь, пожалуйста, воду на огонь. Будь так любезен.


И Брок сварил таки кофе. Когда он наливал благоухающий напиток в чашку, на кухню, сонно потягиваясь, вползла Чучундра.

– Чем это у нас так сказочно пахнет? – улыбнувшись, спросила она у мужа. – Я даже в спальне почуяла. Аж проснулась от этого чудного запаха… – Увидев, что Брок расположился за столом с большой чашкой черного напитка, она потянулась к ведерку, где оставалось еще больше половины вкусно пахнувшей жидкости. – О! Брок, это твое творение? Можно мне тоже попробовать?

– Разумеется, – улыбнулся в ответ землянин. – Пей на здоровье. С утра кофе особенно благоприятно действует на организм.

Дракониха потянулась за чашкой, но Змей Горыныч перехватил лапу супруги.

– Не вздумай, дорогая! – зашипел он, оглядываясь на Брока. – Наш гость слегка перетрудился вчера и сегодня… не вполне адекватен… Он сварил… моющее средство для посуды!..

– Не может быть! – ахнула Чучундра. – Но пахнет так вкусно!..

– Что это вы там шепчетесь? – дружелюбно спросил Брок, смачно хлюпая из чашки. – Не стесняйся, Чуча, угощайся, пожалуйста!.. И ты тоже, Горыныч, присоединяйся. Будет мало, я еще сварю.

Супруги замялись, не зная, как и поступить… И тут как раз на кухне появился заспанный Константин Петрович.

– О, кофеек! – радостно воскликнул он и, никого не спрашивая, взял чистую чашку и набухал в нее из ведерка черного напитка. Потом сел напротив Брока, сделал пару глотков и завертел головой: – А сахар у вас есть? Я кофе сладкий люблю…

Супруги переглянулись. Чучундра нерешительно подошла к одному из встроенных в стену шкафов.

– Сладкое? – переспросила она. – Вот это подойдет? – Она достала нечто вроде вазы с небольшими белыми шариками величиной с лесной орех.

Константин Петрович взял один, лизнул, одобрительно промычал и бросил в чашку сразу горсть.

– И ложечку чайную дай, пожалуйста, – попросил он. А потом, размешав «сахарозаменитель» в чашке, он с таким вкусом стал прихлебывать из нее, что дракониха всё же не выдержала, тоже взяла чашку и плеснула кофе на самое донышко. С опаской поднесла к губам левой головы, смочила их, облизнула раздвоенным языком… и завопила на весь дом:

– Дас ист фантастиш!!! Вундербар!..

– Она что у тебя, немецкий знает? – шепотом спросил у Горыныча Брок, и оба они, один с удивлением, а другой – с удовлетворением, стали наблюдать, как Чучундра до краев наполнила чашку и, закатив глаза, стала наслаждаться напитком.

– Не знаю, –запоздало ответил Змей, – не помню… – а сам он, между тем, уже схватил чашку и бросился к ведерку, кофе в котором осталось на самом донышке. Тогда Горыныч отбросил чашку и приложился непосредственно к ведерку. Ему достался ровно один глоток, но его хватило, чтобы драконий сыщик навсегда стал фанатом вареного средства для чистки посуды.


Брок заваривал кофе еще дважды – сначала для Горыныча и Чучундры, потом для проснувшихся детей, из которых напиток не пришелся по вкусу лишь самым младшим – Зибен и Ахт да мальчику Косте.

И лишь надувшись чудесного напитка, все они сели ужинать по-настоящему. Довольная хозяйка то и дело подкладывала Броку куски покрупнее, так что из-за стола земной сыщик еле выполз.

– Нельзя же т-ы-ак, – икнул он, – с утра наедаться!.. Сейчас бы поспать…

Но Змей Горыныч, обрадовавшись, что друг пока умирать передумал, напомнил тому о деле.

– Ах, ды-а!.. – снова икнул Брок. – Дело – прежде всего!.. Появились у тебя какие-нибудь мысли, коллега?

– Мысль появилась у меня, – строго сказала Чучундра. – Сначала нужно покормить девочку. Живо вези ее сюда, – притопнула она на мужа, – а Брок пусть пока отдохнет.

– Девочку? – нахмурился Брок. – У вас есть еще одна девочка?.. Так сказать, Нойн?..

– Нет, – с осуждением помотала головами мадам Чу. – Девочка есть у тебя. Так сказать, Сашенька.

– Ах, да! – хлопнул по лбу сыщик. – Только я отдыхать не буду. Полетели, Горыныч, по пути поделимся версиями, а на месте порасспрашиваем еще потерпевшую!..

– Вы сначала Сашу привезите! – прикрикнула на сыщиков Чучундра. – Девочка в гости приехала, а мыкается неизвестно где!.. Некормленная, невыспавшаяся… Несчастное дитя! И вообще… Та ваша дракониха и сама не маленькая! Ишь, сиделка ей понадобилась!.. Как в петлю лезть – так ей помощники не нужны были!..

– Ты что, ей рассказал?! – сверкнул Брок на Змея глазами.

– А что такого? – удивился тот. – Я всегда с ней делюсь!.. И она неплохие мне мысли подбрасывает. Вот и сейчас…

– Ладно, полетели, по дороге расскажешь! – зашагал из кухни сыщик-землянин.


Пока сыщики летели к дому потерпевшей, Змей Горыныч поведал Броку версию, которую предложила Чучундра.

Сыщики еще раньше договорились, чтобы землянину не ломать язык и мозги, называть выжившую потерпевшую Глюк, а погибшую Унглюк, что на любимом Броковском немецком означало «счастье» и «несчастье» соответственно. Тем более, земной сыщик посчитал, что и по-русски «глюк» звучит очень символично. А драконболиста Рррщщщхх-и-так-далее Брок стал называть просто Рыщ.

Так вот, по мнению мадам Чу дело могло обстоять так. Драконболист Рыщ встречался сразу с двумя этими драконихами… Может, конечно, и еще с десятком-другим, но коли уж в деле фигурируют только эти две, то Чучундра согласилась ограничиться ими. Ну, и, конечно же, «встречался сразу с двумя» не следует понимать буквально. И конечно друг о друге они не знали. А Рыщу в одной подруге нравилось одно, а в другой – другое. Если конкретно, то в Унглюк – тело, а в Глюк – ум. Ну, может, не ум, а характер, или темперамент, или нежность, чуткость, чего еще там?.. И в мечтах своих спортсмен видел свою идеальную подругу с телом Унглюк, а с мозгами Глюк. Но мечты мечтами, а выбирать приходилось между тем, что имелось… То есть не выбирать даже, а терпеть. Глупость фигуристой красотки и уродливое тело умницы. А дальше случилось нечто… Мадам Чу не знала, разумеется, что именно, поэтому сказала буквально следующее: «Мечта драконболиста воплотилась в реальность». Каким-то непостижимым образом он сумел поменять местами головы возлюбленных. И, счастливый, он помчался в объятия преображенной красавицы Унглюк. То есть, уже как бы Глюк… Кстати, ему еще пришлось ей и объяснить, что случилось. Он привел ее к себе, объяснил, успокоил, утешил… Поначалу всё было так, как и мечталось запутавшемуся в чувствах спортсмену – безумная ночь любви и всё такое. А поутру они проснулись!.. Причем, Унглюк, которая, по сути уже была Глюк, проснулась с двумя головами… Соперницы, так сказать, встретились. И по известным причинам очень не понравились друг другу. И вцепились друг другу в глотки. Рыщ бросился разнимать головы подружек, забыв о том, что мужику в бабские распри лучше не встревать. Короче, это было последнее в его недолгой жизни, что он успел усвоить… А Глюк-Унглюк, увидев, что натворила, бросилась вон с места преступления. Но далеко убежать не смогла. Ссора между соперницами вспыхнула с новой силой уже на улице, точнее – в тот самом лесочке, где и нашли позднее Унглюк с откушенной головой.


Горыныч закончил рассказ на подлете к дому Глюк. Приземлившись, он подождал, пока Брок слезет с шеи и посмотрел тому в глаза.

– Ну, как тебе версия? Умница моя супруга, правда же?

– Умница-то умница, – хмыкнул Брок. – Только, видишь ли, неувязочка одна в ее версии имеется… Бо-о-ольшая такая неувязочка!..

– Какая еще неувязочка? – обиделся за жену Змей. – Даже я бы лучше придумать не смог…

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – успокоил коллегу земной сыщик. – А неувязочка в следующем. Поменяв головы подруг местами, Рыщ не только не достиг бы желаемого, а, напротив, лишь ухудшил бы ситуацию напрочь! Вот смотри. Глюк – умная уродина. Унглюк – глупая красавица. Ну, это я упрощаю для примера. Спортсмену нравится тело Унглюк, а мозги Глюк. Да, теперь такой вопрос: а на мордашку кто из них красивше? Вот тебе которая больше нравится?

Горыныч смутился:

– Да у меня, вообще-то, супруга имеется…

– Я ж тебе не жениться на них предлагаю! – фыркнул Брок. – Просто ответь: чья морда красивей? Для меня-то, понимаешь, обе одинаково красивы. До безумия просто!

– Правда? – удивился Змей. – Ну, а мне всё же мордочка Унглюк больше нравится…

– То есть той, у которой и тело лучше?

– Ну да… Хотя и у второй нормальная мордашка вполне.

– Но у первой всё-таки лучше?

– Чуток получше.

– Ага, – радостно потер руки Брок. – Так что же это тогда у нашего несчастного Рыща получилось? К уродливому, но умному телу он пришпандорил красивую голову, на изящное, но глупое – нацепил мордашку чуть похуже, чем была… И что? Глупая красавица умнее не стала, лишь стала на морду менее красивой. Умная же чуток похорошела «личиком», но фигура ее всё равно не улучшилась. Тем более, Рыщ, как ты говоришь, выбрал как раз ухудшенный вариант красавицы Унглюк!.. Где логика, коллега? Хотя… Ведь твоя супруга не знает об открытии ваших ученых? Ну, что главный мозг не в головах?..

– Логика в том, коллега, – передразнил Брока Змей, – что моя супруга очень умная дракониха. И уж она-то об этом открытии знает побольше моего! Не забывай, она тоже ученый, хоть и в другой области. А уж логика у нее как раз отменнейшим образом работает! Моя жена учла, что драконболист со школьным образованием вряд ли интересуется последними научными открытиями.

– То есть, ты хочешь сказать… – стало доходить до землянина.

– Вот именно! – широко оскалился Змей Горыныч. – Рыщ мыслил по-старинке: ум – в голове.

– Так-так-так-так-тааак! – затарахтел Брок. – Тогда версия мадам Чу и впрямь очень логична… Очччень логична! Остается один маленький вопросик: каким образом сумел малообразованный спортсмен провести сложнейшую хирургическую операцию? Точнее, кто ему в этом помог?

– Видимо, какой-то хирург… – пожал плечами Горыныч.

– Но ты же говорил, что ваша медицина до подобных операций еще не добралась?

– Значит, какой-то гениальный хирург!..

– А вот здесь снова нестыковка! – хлопнул в ладоши земной сыщик. – Допустим даже, что такой гений и впрямь отыскался. Но!.. – поднял Брок палец. – Если он гений медицины, то уж о знаменательном открытии в своей области знать был просто обязан! А раз он об этом знал, то такой глупой операции делать бы попросту не стал.

– Действительно… – понурился Змей Горыныч. – Что же тогда получается?

– Тогда получается, дорогой коллега, что вывод напрашивается один… Точнее, два, но второй мы рассматривать не станем…

– Это почему же?! – возмутился Змей. – В нашей профессии так нельзя!..

– Дорогой мой, – похлопал по чешуе Горыныча Брок, – второй вывод – это то, что случилось чудо. А чудес, уверяю тебя, не бывает!

– Хорошо… А первый?

– А первый, он же единственный: операцию делал не ваш хирург…

Глава 28. Сашенька засыпает на ходу, мадам Чу выгоняет сыщиков, а те кое в чем убеждаются

Змей Горыныч застыл с разинутыми пастями, а Брок направился к трапециевидной двери дома Глюк. Кнопка звонка была совсем как на Земле – круглой, только чуть больше по размеру. Брок позвонил. Щелкнул замок, дверь приоткрылась. «Входите», – послышалось из переговорного устройства на стене. Брок вошел. Змей Горыныч, наконец-то закрыв рты, проследовал за ним.

Дракониха Глюк выглядела гораздо лучше вчерашнего. А вот Сашенька, напротив, хуже. Девушка казалась смертельно уставшей и какой-то пожухлой.

– С тобой всё в порядке, дочурка? – поднял за подбородок лицо Сашеньки Брок и заглянул в ее усталые глаза.

– Папсик, я спатеньки хочу!.. – захныкала Саша, и сыщик прижал к себе голову дочери:

– Ну-ну, моя хорошая, всё… Ты справилась, ты умница! Теперь можно и домой… Покушаешь – и баиньки!..

– Домой?! – встрепенулась девушка, и глаза ее засверкали радостью. – Ты нашел дорогу домой?!..

– Увы, – пришлось признаться Броку, и взгляд дочери разочарованно потух. – Но мы ее обязательно найдем, не волнуйся! Ведь я с тобой! Ведь ты меня знаешь!.. А пока пойдем к мадам Чучундре, она давно тебя ждет. Ведь твоя подопечная сможет теперь без тебя обходиться?

– О да, вполне, – улыбнулась Глюк. – Я вполне здорова! Не переживайте за меня, я не собираюсь больше делать глупостей. Сашенька меня убедила, что жизнь прекрасна и дана нам для того, чтобы жить! О, мы так мило поболтали с Сашенькой!.. О жизни, о любви, о своем – о девичьем…

Брок нахмурился и подумал о том, что не напрасно дочь выглядит такой уставшей – небось, дракониха всю ночь пудрила ей мозги своей болтовней!.. Но он еще и гордился как выносливостью Саши, так и ее психотерапевтическим способностями.

– Я рад за вас, – скупо улыбнулся он драконихе. – До свиданья. Не болейте! – и обнял за плечи Сашеньку: – Пойдем, дочурка…

Змей Горыныч стал вертеть головами то на Глюк, то на удаляющегося с дочерью Брока и не знал, что предпринять. Наконец он не выдержал и крикнул в спину земного сыщика:

– Брок, погоди! А мне-то что делать?..

– Как это «что»? – остановился Брок. – А нас-то кто повезет?..

– Но как же… – Горыныч подполз к отцу с дочерью и зашептал, склонив к ним правую голову: – Как же допрос потерпевшей?..

– Потом, дружище, потом, – поморщился Брок, – мне дочка дороже…

И тут отца перебила Сашенька:

– Не волнуйся, Горыныч, я провела допрос. Самый подробнейший из возможных, уверяю тебя!.. – Саша тяжело вздохнула, а Змей просиял:

– А, ну тогда конечно, – и повернул все три головы к драконихе: – Могу вас обнадежить, ваше дело продвигается очень успешно! Надеюсь, что очень скоро смогу вас окончательно обрадовать. Всего доброго!

– Будьте здоровы, – ответила Глюк, и Змею Горынычу показалось, что его сообщение вызвало у драконихи не совсем ту реакцию, что он от нее ждал. По крайней мере, обрадовалась его клиентка вряд ли.


…Брок посадил Сашеньку на шею Горыныча, а сам сел сзади нее. И сделал это не зря, потому что дочь сразу заснула. Оседлай сыщик другую шею, девушка бы непременно свалилась. Теперь же Брок весь полет придерживал Сашу обеими руками, а чтобы не упасть самому, покрепче сжал шею дракона коленями. Змей Горыныч только покряхтывал, но летел молча. Сашеньку он тоже жалел и не хотел рисковать ее здоровьем, а тем более жизнью. Он даже не стал высоко подниматься и резал крыльями воздух над самыми верхушками деревьев и крышами домов.

После того, как Змей плавно приземлился на лужайку возле дома, Саша тоже не проснулась, и Броку пришлось на руках заносить ее в дом. Мадам Чу всплеснула крыльями и прошептала:

– А как же завтрак? Девочка голодная…

– Во сне голод не чувствуется, – сказал Брок. – У нас, по крайней мере. И потом, знаешь ли, человек может прожить без пищи дней двадцать, а то и месяц, а вот без сна – всего пять дней.

– Да что ты говоришь?.. – испугалась дракониха. – Тогда срочно неси Сашеньку в спальню, а я выгоню сейчас дочек на прогулку, чтобы в доме была тишина! И вы тоже выметайтесь оба!.. И я уйду… в магазин. У нас кхххффсссшшшллеббб кончился…

– Что-то он у тебя всё время кончается?.. – подозрительно глянул Змей на супругу. – Возьми сразу побольше…

– Очень умный, да? – фыркнула Чучундра, но тут же прикрыла крылом пасть и посмотрела на спящую Сашеньку. А потом набросилась уже на Брока, правда, шепотом: – А ты чего стоишь?! Живо укладывай девочку в постельку!..


Когда Брок выполнил приказ мадам Чу, та сразу же исполнила обещание и буквально вытолкала сыщиков на улицу.

– Что делать будем? – почесал Горыныч сразу две головы, одну лапой, вторую крылом.

– Думать, – ответил Брок и уселся прямо на синюю траву лужайку. Джинсы испачкать он не боялся – они были того же цвета. «Очень удачная у них трава», – отметил он про себя. Змей Горыныч тоже прилег и спросил:

– А о чем?..

– Скорее, о ком.

– Ага, – догадался Змей. – Ты об этом хирурге, который не наш? Что ты имел в виду, кстати?..

– А ты уже забыл? – прищурился Брок.

– Что я должен был помнить?..

– Ай-яй-яй, – покачал головой землянин. – Хвост длинный, а…

– Ладно тебе! – перебил обиженный Горыныч. – Яснее-то не можешь изъясняться?

– Могу. – Брок хитро улыбнулся и подмигнул Змею. – Могу совсем конкретно спросить: про пузырь ты тоже уже забыл?

– А-а-а!.. – закивал всеми головами Змей Горыныч. – Пузырь!.. Как же, как же!.. Бухалово, дринкин? Правда, не знаю, что это такое… Дурилкин Дмитрий Денисович? Профессор DDD?..

– Надо же, помнишь! – хмыкнул Брок. – А про пузырь я тебе сейчас объясню… Видишь ли, дорогой коллега, пузырь – это некая емкость…

– Да будет тебе емкость! – огрызнулся Змей. – После дела об этом поговорим!.. А сейчас ты мне про Дурилкина этого расскажи. Ты тогда заикался вроде, что дело у тебя с ним похожее было…

– Похожее, – кивнул земной сыщик. – Один-в-один почти! Дурилкин этот головы двум дамочкам поменял… – И Брок рассказал другу известную нам историю.

По ходу рассказа шеи Горыныча стали вытягиваться и раскачиваться, нижние челюсти всех трех пастей отвисали всё больше и больше… Когда Брок закончил повествование, дракон пыхнул огненными факелами:

– Вот это да!!! Да это же наш случай!..

– А я о чем! – самодовольно осклабился сыщик-землянин.

Но Змей внезапно сник:

– Всё бы хорошо, только…

– Я не Толька, я Олег, но лучше – Брок, я же просил!..

– В каком смысле? – поднял головы дракон.

– В прямом. Но это не принципиально.

– А я не понял…

– И не надо, – замахал Брок. – То, что не принципиально, оно, понимаешь ли, обладает такой важной особенностью, что его понимать вовсе не обязательно. Скорее, наоборот – это лучше и не стараться понять, а тем более, делать это сознательно. На это вообще лучше не обращать внимания, чтобы не терять даром время.

Горыныч обалдело смотрел на коллегу.

– А… то, что ты вот сейчас сказал… Оно принципиально?

– Вполне.

– Тогда повтори, если тебе не трудно. Я ничего не понял…

– Ты уже говорил, что не понял, – нахмурился Брок. – Сколько тебе раз повторять надо, чтобы ты понял?..

– Перед этим я не понял другое, – осторожно возразил Горыныч. – Ты вообще часто говоришь загадками…

– Можно подумать, ты – отгадками!.. – обиделся землянин. – Тольку какого-то вспомнил…

– Я Тольку не вспоминал, – запротестовал Змей. – Я вспомнил Димку.

– Ну вот! – всплеснул Брок руками. – Теперь еще и Димка… А это еще кто такой?

– Так Дурилкин же… – растерялся Горыныч. – Его разве не Димой зовут? Как я понял из твоего рассказа, его так девушка Таня называла… Это вроде как уменьшительное от имени Дмитрий… Или я что-то опять перепутал?

– Нет, сейчас ты всё понял правильно, – удивился земной сыщик.

– Кроме одного… – погрустнел Змей.

– Ну-ткать?..

– При чем здесь Дурилкин?

– То есть как?! – Брок аж подскочил. – Ты же сам сказал, что это наш случай!..

– Наш-то он наш, да ты, наверное, забыл, где мы, а где Дурилкин?

– Ах вот ты о чем!.. – рассмеялся землянин и вновь уселся на траву. – Но в таком случае ты упускаешь из внимания тот факт, что и я как бы не дома.

– Так то ты!..

– А Дурилкин чем хуже?.. То есть, он хуже, конечно, но я имею в виду: почему я смог тут очутиться, а он нет? Впрочем, я-то сейчас галлюцинирую… Но тем более, – в галлюцинациях и не такое возможно.

– Опять ты за свое!.. – скривился Змей Горыныч.

– А за чье же еще-то? – нахмурился Брок. – Хотя, ладно… Глюк, не Глюк, а работать надо.

– Глюк – в смысле, наша подопечная?

– И она тоже. Но главное – профессор DDD! Надо его искать.

– Ну, не знаю… – всё еще сомневался Горыныч.

– Я тоже не знаю. Вот и надо узнать!

– Но как?!

– Ты вроде говорил, что в полиции у тебя есть осведомитель? – поинтересовался Брок.

– Ну, есть…

– Спроси-ка у него, как бы между прочим, не случались ли в городе за последние два-три дня некие странные происшествия с участием двуногого бескрылого существа? Или, может, просто его кто-нибудь видел. Фигура-то для вас необычная. Вот его приметы…

– Не надо приметы, – остановил Змей друга. – Достаточно тех, что ты уже назвал: двуногий и без крыльев.

– Да, но у него еще на лице…

– Брок, только без обид!.. – снова перебил Горыныч. – Ты понимаешь, для нас, драконов, все вы – на одно лицо. Даже я, если честно, тебя, например, с Сашенькой только по цвету и длине волос различаю… Еще, правда, у Саши спереди такие… круглые… – Змей присел на задние лапы, а передними показал на себе – какие.

– Ты это… брось мне!.. – вспыхнул Брок и погрозил кулаком. – И вообще, на себе не показывай!..

– А почему?..

– Тоже такие вырастут, – буркнул земной сыщик. Змей испугался и отдернул от чешуи лапы.

– Это она болеет, да? – сочувственным полушепотом спросил он.

– Дурак ты, – фыркнул Брок. – Это она здоровеет!

– А вот обзываться не надо, – сказал Горыныч и надолго замолчал.

– Обиделся, что ль?.. – не выдержал сыщик-землянин. Змей раздраженно отмахнулся и помолчал еще немного. А потом сказал:

– Сам дурак. Я с осведомителем своим разговаривал!

– А-а-а!.. – протянул Брок. – По внутренней связи!

– Именно. И, должен заметить, похоже, ты оказался прав…

– Ну так!.. Кто бы сомневался!

– Я сомневался, – признался Змей. – Больше не буду, прости.

– Ладно, брось! Забыли. Рассказывай давай, что там наш Дурилкин еще натворил?

– Натворить он больше ничего не успел, а вот засветился – это да. И не раз.

– Интересно-интересно!.. – потер руки Брок. – Ну-ткать?..

– Наглец он, Дурилкин этот, – сказал Горыныч. – Представляешь, он по городу на драконе раскатывает!

– Да ты что?!

– Точно. Многие видели. И, соответственно, в полицию сигнализировали. Вчера его неоднократно видели, сегодня…

– Да ты что? – опять повторил Брок. – И правда, наглец! Вот тут-то мы его вычислим!..

– Это как же?

– А по дракону! – засмеялся сыщик-землянин. – Драконов-то вы друг от друга отличаете?

– Так они же все разные! Мы, то есть.

– Тем лучше. Позвони своему знакомому, пусть даст тебе приметы этого извозчика.

– Как же я сам-то не догадался? – охнул Змей. – Ну-ка, ну-ка… – он снова надолго замолчал. По мере «мыслефонной» беседы шеи его опять стали вытягиваться, а челюсти отвисать. Наконец он их захлопнул и повалился мордами в траву.

– Ты чего?.. – подскочил к другу Брок. – Тебе плохо?

– У-у-у!.. – провыл Змей Горыныч.

– Да что такое-то?!.. – всерьез испугался земной сыщик. – Что он тебе такого сказал-то?..

– Он сказал… – всхлипнул Змей, – он сказал, что… судя по описаниям, это был… я!

– То есть, как это ты?.. – остолбенел Брок. – Ты возил Дурилкина?! И молчал?!.. Да ты… да ты… Да ты знаешь, кто ты после этого?!..

– Брок, прости! – взмолился Горыныч. – Но я этого не помню!.. Наверное, он меня загипнотизировал! Или пересадил мне чужой хвост!.. – Змей загнул хвост и испуганно уставился на него. – Нет… Вроде бы мой…

– Постой-ка… – задумался сыщик-землянин. – Но мы же всё время были с тобой вместе… Никакого Дурилкина ты не возил, я точно помню! Ты возил меня.

– А-а-а!.. – повалился вдруг на траву Змей Горыныч и принялся истерично хохотать, дрыгая в воздухе лапами.

– Вот и еще одна жертва… – горестно вздохнул Брок. Глаза его наполнились болью. Он отвернулся, не в силах смотреть на беснующегося коллегу.

Горыныч отсмеялся быстро. Видимо, это была одна из особенностей драконьей физиологии. Он осторожно постучал когтем по плечу отвернувшегося друга:

– Брок!

Тот вздрогнул, быстро отпрыгнул, и застыл, испуганно моргая на оскаленную пасть нависшей над ним драконьей головы.

– Ч-чего?

– А ты еще сам не понял? – продолжал улыбаться Змей.

– Н-нет… – Брок нахмурился и взял себя в руки: – А что я должен был понять?

– А то, что это я тебя и возил!

– Это я и так знаю. А Дурилкин тут при чем?..

– Ну как же ты не понимаешь?.. Я ж тебе говорил: вы все для нас на одно лицо! Что ты, что Дурилкин – две руки, две ноги, одна голова и крыльев нет! Вот и все тебе особые приметы!..

– Ах ты, – хлопнул себя по лбу земной сыщик. – Как же я раньше-то… Но тогда мы его по приметам ни за что не найдем!

– Точно. Тем более, мой осведомитель сказал еще, что вчера на драконбольем мачте видели сразу трех Дурилкиных!.. Представляешь?

– Так-так-так-так-тааак!.. – задумался Брок. – Один – это Константин Петрович, два – это Костя… А кто третий?.. – Он уставился на дракона.

– Дурилкин!.. – ахнул Горыныч.

– Точно! Больше некому, – закивал сыщик-землянин. – Ну что ж, теперь мы по крайней мере знаем, что он точно здесь!

Глава 29. Брок познает тайну драконьих имен и сильно удивляется. Чтение объявлений приносит успех

Сыщики топтались на лужайке возле дома. В сам дом их не пускала Чучундра, ревностно оберегавшая Сашенькин сон.

– Ну, вот… – бурчал Змей Горыныч, но спорить с супругой не решался. – Теперь и в кабинет не попасть…

– Ага! – усмехнулся Брок. – Есть всё-таки недостатки в том, что рабочее место неотделимо от места проживания! То ли дело у меня: чуть что – мне на работу надо!.. И почапал.

– А «чуть что» – это что? – заинтересовался дракон. Его и так уже посетила мысль, что неплохо бы арендовать офис где-нибудь подальше от дома.

– О-о! – закатил глаза земной сыщик. – «Чуть что» – это очень широкое понятие, ты знаешь!.. Оч-чень! Например, пивка захотел попить. Или супруга задолбала. Или, допустим, рассказ на конкурс написать…

– Ты пишешь рассказы?! – изумился Горыныч.

– Иногда, – засмущался Брок. – Так, знаешь ли, балуюсь… В основном, только на конкурсы всякие-разные и пописываю.

– Как интересно! – Змей Горыныч даже сел. – Мне всегда казалось, что писатели – это такие гиганты мысли!..

– И ко мне это твое определение, разумеется, не подходит? – обиделся землянин. – Я – этакий карлик безумия!..

– Зачем ты так? – обиделся в свою очередь Змей. – Я ж ничего из твоих произведений не читал!.. Может, и ты гигант мысли. А ты придумал тоже – «карлик»!.. Да еще и «безумия»…

– Да это я по привычке, – оттаял Брок. – Это игра такая есть, мы с Сашенькой так иногда мозги тренируем. Загадываем строчку известной песни, но все слова в ней заменяем антонимами… ну, то есть, словами с противоположным смыслом. Один загадал – другой отгадывает. Если отгадал – теперь тот отгадывает. Может, сыграем? Делать-то всё равно нечего.

– Я бы с удовольствием, – искренне ответил Змей. – Но я же ваших песен не знаю. А ты – наших…

– Тоже верно, – вздохнул Брок. – Моя ложь!..

– «Твоя правда»? – сходу «перевел» Горыныч.

– Молодец, – похвалил сыщик-землянин. – С тобой интересно бы было сыграть!.. Придется как-нибудь тебя с нашим песенным репертуаром познакомить. Вот, например, заведем такую традицию – петь после ужина хором. Глядишь, через месяц-другой пару сотен песен и выучишь.

– Ты собрался жить здесь так долго?!

– А что, уже надоел?

– Нет, что ты! Напротив, я очень-очень рад!.. Но неужели ты полагаешь, что наше расследование так затянется?

Брок погрустнел. Ему вдруг очень захотелось домой. К Ире. К Иришечке своей ненаглядной, к Зайке, Бригантинушке славной… А что если он и правда сейчас в коме? А любимая женушка сидит рядом – бледная, с красными от недосыпания и слез глазами, с мокрым платочком в руке… Ну, а если вдруг… Ну, предположим!.. Если вдруг всё это правда – и он с Сашенькой действительно пропал с Земли?.. Сколько прошло-то уже? Три дня?.. И все эти дни Иринушка места себе не находит, все глазоньки выплакала!.. Брок не удержался и тоже заплакал.

– Что ты?.. – испугался Змей Горыныч. – Что с тобой? Я перешел за рамки приличий? Задел тебя за живое?.. Прости!..

– Успокойся, дружище, – всхлипнул Брок, шмыгнул носом и вытер глаза кулаком. – Всё в порядке. Накатило вдруг… Ностальгия, мать ее! А на друзей обижаться не стоит. Друзья – они на то и друзья, чтобы говорить тебе то, на что остальные права не имеют. Резать, так сказать, правду-матку в глаза!

– Ой, это же больно – в глаза резать!..

– А ты как хотел? Конечно, больно. Правда – она вообще зачастую штука колючая и жесткая. Была у нас, не стану врать, одно время другая «Правда», газета такая… Вот та – вполне из себя мягкая, особенно если размять хорошенько, перед тем как… – Брок замер вдруг и выдал свое излюбленное «так-так-так-тааак».

– Что? – насторожился Змей. – Срочно нужна «Правда»?.. У нас не издается…

– У вас зато кое-что другое издается, – сказал земной сыщик. – Пошли!

– Куда? – спросил Горыныч и поднялся на лапы.

– Веди меня к ближайшему стенду, – пояснил Брок. – Будем объявления читать.

– О чем?

– О ком. Должен же Дурилкин как-то себя проявить, чем-то заняться. Он мужик деловой, не станет дурака валять, несмотря на фамилию.

– У вас вообще странные имена, – заметил дракон, зашагав рядом с другом, показывая дорогу. Новостной стенд имелся неподалеку и лететь не было смысла. – Дурилкин – а не дурак, Брок – а не… А что, кстати, означает твое имя?

– Вообще-то это не имя, а псевдоним, я ж тебе говорил уже вроде. Сокращение от Брокалев Олег Константинович… Но не это главное. Брок – сокращение от названия философского такого принципа – «бритва Оккама». Суть его в том, что самое простое объяснение чему-либо и является зачастую самым правильным!.. Этому принципу соответствует и мое кредо: «Чудес не бывает!»

– Понятно, – сказал Змей, хотя не понял почти ничего.

– А вообще, человеку фамилия достается по наследству, от предков. Тут уж как повезет, Дурилкиным ты будешь или Мудрилкиным… Имя же родители вообще наобум ребенку дают.

– Да ты что?! – ахнул Змей.

– А ты думал!.. – хмыкнул Брок. – Вот, мое имя, например, означает – «священный». Ну, вроде как, круто!.. А на самом деле, какой я священный? Тем более, я и в чудеса даже не верю. Или вот – дочка моя, Александра… С греческого ее имя переводится как «мужественная защитница». Ха!.. Защитница!.. Ее бы кто защитил!..

– Ну, не скажи, – мотнул одной головой Змей. – Саша очень храбрая девушка. И она же помогает тебе защищать людей от неправды, от несправедливости…

– Вообще-то да, – пришлось согласиться землянину. – А у вас как имена дают обычно?

– О! У нас имена очень рациональные: группа крови, наследственные и хронические заболевания, основные черты характера, предпочтения и привычки, профессия…

– Постой, – обалдел Брок. – Ты что, хочешь сказать, что кого-то зовут, допустим, Четвертая-группа-с-отрицательным-резус-фактором, а кого-то и вовсе – Геморрой?

– Нет, что ты, – засмеялся Горыныч. – В имя входит все это вместе!.. И чем дольше дракон живет, тем длинней его имя становится! Вот и мое ведь имя, ты же слышал…

Брок даже остановился. Как же так? Ведь он, действительно, слышал не раз эти непроизносимые шипяще-визжаще-хрюкающие драконьи имена, но никогда они ему не казались чем-то осмысленным, оставаясь лишь набором именно этих вот звуков – шипящих, визжащих, хрюкающих… Может быть, всё дело в том, что он и не пытался их как-то осмыслить, так сказать, – перевести?

– А ну-ка, – попросил он. – Произнеси еще раз свое имя…

– Крррпсссшшшиуфффхххщщщмяу… – начал Змей, а в голове у Брока вдруг зазвучало: «Хронический тонзиллит левого горла, третья группа крови – резус положительный, предрасположенность к меланхолии, хорошо развитые задатки логического мышления, частный сыщик, морально устойчив, отличный семьянин…»

– Ни фига ж себе!.. – ахнул Брок. – Это ж самое настоящее досье! И что, всё в ваших именах – правда?!..

– А как же иначе? – удивился Горыныч. – Иначе нельзя. Это ж подсудное дело – указывать в имени недостоверные данные!

– Что, и умственно отсталый себя дураком называет?..

– Ну, почему дураком? Так и скажет: умственно отсталый. Если ума хватит…

– Но для чего вам это надо?! Это ведь жутко неудобно!..

– Наоборот! Очень удобно. Например, знакомятся молодые дракон и дракониха. Она сразу же узнаёт, что парень сексуально озабочен и неразборчив в связях, а он – что возможная подружка имеет очень склочный характер. Они тут же и расстаются, не успев причинить друг другу возможного в будущем разочарования…

– Зато этой «склочнице» с таким имечком ничего другого не остается, как пойти и утопиться!..

– Ну, отчего же! Наоборот, если она действительно хочет когда-нибудь выйти замуж, то будет стараться изменить свой характер, а, соответственно, и имя! Потому у нас и браки, как правило, крепкие – будущие супруги заранее знают, на что идут. И при трудоустройстве очень удобно: сразу видишь кто перед тобой – лентяй и тупица, или грамотный, способный к саморазвитию дракон.

– Ну дела-а-аа! – помотал головой Брок, и тут Хронический-тонзиллит-левого-горла… то есть, Змей Горыныч остановился возле новостного стенда. – Давай, Тонзиллит, читай объявления да мне переводи!..

– Слушаюсь, Священный! – по-идиотски завращал Горыныч глазами.

– Не ерничай, – придал Брок лицу серьезно-рабочее выражение.

Змей Горыныч тоже стал серьезным и переспросил:

– Читать все подряд, или только те, где упоминается имя Дурилкин?

– Фамилия, – уточнил любящий точность Брок. – Но лучше читать всё. Вряд ли он назовется настоящим именем. Хотя… Нет, давай всё подряд!

И Горыныч начал переводить:

– Продам оптом нашейные самотушители малой и средней мощности. Не эффективны для дам, имеющих в имени корни «стерв», «мегер», «змея подкол»…

– Дальше, – махнул рукой Брок.

– Рою ямы для других. Мыслефон номер…

– Дальше!..

– Молодая симпатичная дракониха о пяти головах ищет спутника жизни. Количество голов значения не имеет, если их не более четырех. Лучше – трех. Или двух. Отвечу на письмо с именем… Ничего себе молодая!!! Ничего себе наглость!!!

– Что, так и написано? Про наглость?..

– Это уже я не сдержался, – признался Змей. – Ну наглость же!.. Сама-то имени не сообщает…

– Давай дальше.

– Куплю-продам.

– Что?..

– Просто. Куплю-продам. И номер мыслефона.

– Хм… Любопытно. Сфотографируй-ка номерок на всякий случай!..

– Как это?.. Я не умею…

– Ну, запомни тогда! Дальше!..

– Лечу от всех болезней…

– Ха!.. Ну, лети-лети, от всех не улетишь! Дальше!..

– Подожди, я это еще не дочитал… Вот… Лечу от всех болезней. Меняю головы, лапы, хвосты, а также куплю свежие головы, хвосты, лапы. Постоянным клиентам – скидка.

– Стоп! – подпрыгнул Брок. – Это он!!! Мыслефон указан?..

– Нет, только адрес…

– Значит, точно он! – Земной сыщик потер руки: – Ну, Дурилкин, вот ты и попался, голубчик!..

– Вообще-то, тут стоит подпись: Мудрозавр…

Глава 30. Визит к Мудрозавру

Адрес, указанный в объявлении, сыщики нашли быстро. Дом представлял собой средних размеров шар белого цвета. Дверь и окна тоже были круглыми, отчего дом сильно смахивал на спускаемый аппарат космического корабля. Только большой и не обгоревший.

«Может, он и правда на нем прилетел? – со вспыхнувшей надеждой подумал Брок. – И… мы сможем вернуться на нем домой?..» Но он тут же отбросил эту бредовую идею: таких кораблей на Земле еще не делали. Вряд ли Дурилкин смог его сделать самостоятельно. Он, конечно, гений, но всё же в иной немного области…

Брок набрал в грудь воздуха и зашагал к люку, то бишь – к двери. Внезапно зашипел Змей Горыныч:

– С-стой!..

– Чего еще? – недовольно буркнул земной сыщик, но всё же остановился.

– Давай-ка разведку произведем сначала!

– Это как еще?..

– Ну, я один к нему пойду. Скажу, что голову хочу поменять. Или… продать. И посмотрю на этого чудо-доктора. Да и вообще осмотрюсь… Потом тебе расскажу, а тогда уже и будем решать, как быть дальше. А то что ты сейчас будешь делать, когда войдешь?

Брок задумался.

– Ну-у… Скажу: руки вверх!

– Это еще зачем? – удивился Змей.

– У нас так принято при задержании преступника. И на войне, когда пленных берут. Традиция, знаешь ли.

– Странная традиция… Ну, ладно. Допустим, поднимет он руки. Дальше что?

– Я его… это… задержу…

– Не очень понятно, но пусть… А вот если не поднимет?

– Ну-у… Тут по всякому может получиться…

– Вот именно! – хлопнул Горыныч хвостом. – Поэтому необходима разведка и составление четкого плана дальнейших действий. Разве я не прав?

Брок вынужден был согласиться, что коллега прав полностью.

– Только ты… это… – Брок сглотнул подкативший к горлу комок, – осторожней там… Береги себя, чертяка! – Землянин неожиданно для себя обнял ближайшую шею дракона, но вынужден был резко отскочить, поскольку из глаз Змея закапали вдруг едкие слезы.

– Спасибо, друг, – прошептал растроганный Горыныч.

– Стоп! – округлил глаза Брок. – То есть, наоборот, продолжай реветь!.. И быстренько шуруй к Дурилкину! Так натуральней получится!..


Получилось очень натурально. Когда Змей Горыныч позвонил и дверь плавно уехала в стену, слезы продолжали капать. Капали они, и когда он шагнул внутрь. Пластиковая обивка пола задымилась. Едкие испарения стали заполнять помещение. Послышался надсадный кашель. Из желтоватого облака выпрыгнул человек со слезящимися глазами и завопил:

– Немедленно прекратите!!! Да что это такое?!.. – Человек зашелся надсадным кашлем. – Не-е-ет, надо срочно делать мет… кха-кха!.. лический пол!.. Третий случай за день!.. Кхе-кхе!..

– Простите, – шмыгнул носами Горыныч и перестал лить слезы.

Человек зажал нос и снова прыгнул в облако. Что-то загудело, и ядовитый дым быстро стал улетучиваться. Скоро его не осталось вовсе.

– Хорошо, что вытяжку догадался мощную поставить, – буркнул человек.

– Простите, – повторил Змей и виновато склонил головы.

– Ладно, забыли… Чего у вас?

Змей Горыныч поднял левую голову и осмотрелся. Он находился в небольшой комнате, скорее всего – в приемной. Ничего лишнего – круглый белый стол, круглый белый стул. Возле стола – человек в белом халате. Не круглый. Скорее, наоборот – высокий, подтянутый. Хоть дракон и не отличал человеческие лица одно от другого, даже он поразился, как выделяются на лице этого человека глаза – большие, ярко-синие…

– Так что у вас, дорогуша? – человек сел за стол и приготовился записывать. – Жениху цвет ваших морд не нравится?

– Я самец!.. – обиделся дракон.

– Простите великодушно! Я еще плохо ориентируюсь. Недавно имею дело с вашей… э-э-ээ… расой. Я с другого… э-э-ээ… полушария… У тамошних драконов… то есть, у нас, вторичные половые признаки четче выражены.

– Как же вы тогда нас лечите?! – возмутился Змей. – Может, у нас и остальное по-другому устроено!..

– А вот это, батенька, врачебная тайна! – поднял указательный палец человек. – Но можете не волноваться, никто еще не жаловался.

– Почему?.. – сглотнул Горыныч. – Уже некому было?..

– А вы остряк, – засмеялся человек. – Приятно иметь дело с чело… то есть, драконом, ценящим юмор! Однако скажу, чтобы недоразумений не оставалось: у меня неудач не бывает. Я – очень опытный врач, я – профессор медицины. Доктор медицинских наук. Я – ученый с мировым именем!..

– С каким, кстати?.. – вставил Змей Горыныч.

– Мудрозавр. Разве вы в объявлении не читали?

– Читал. Только я что-то этого имени раньше не слышал… И странное оно какое-то, не драконье. И таких маленьких бескрылых драконов, как вы, раньше не встречал… И без чешуи почему-то… И голова всего одна… Слишком молоды вы, по-моему, для профессора с мировым именем!..

– Вы прямо словно шпион какой-то! – сказал доктор, и Горыныч похолодел. Но человек засмеялся: – Дракон я, дракон! А имя у меня такое – так я ж говорю, что с другого полушария. Небольшая страна там есть, Яиссор, вы и не слышали, небось. Там все имена такие, короткие. – Потом он погрустнел и сказал: – А почему я так выгляжу… Увы… Проводил в молодости генетические опыты… Испытывал, как истинный ученый, на себе. И вот – перед вами результат неудачного эксперимента… – Тут он спохватился: – Но эта неудача – первая и единственная в моей практике!.. Так что всё в порядке. И я вовсе не молод. Просто головы у меня больше не растут… А так бы их было уже семь-восемь…

– Да вы что! – ахнул Змей, позабыв, кто на самом деле перед ним. – Восемь голов было только у Великого Тттрррфффхххллл<…>ккссса!.. Больше никто не жил так долго!..

– Вот видите! Вот вам и доказательство моей гениальности! Я умею продлевать срок жизни чуть ли не вдвое! Может, и вам продлить? Только это очень дорого стоит… А можно продлить… кое-что другое. Но это еще дороже.

– Нет, знаете, у меня другая проблема… – засмущался Горыныч. – Мне бы головы поменять…

– Все? – удивился «Мудрозавр».

– Желательно.

– Чего так?

– Меня драконихи не любят…

– И вы думаете, дело в головах? – подмигнул доктор. – Может, лучше всё-таки кое-чего удлиним?..

– Вы это… бросьте! – зарделся Змей. – Ничего мне удлинять не нужно! Мне надо поменять головы. Покажите образцы!..

– К сожалению, проблемка тут небольшая, – замялся «Мудрозавр», – временное затруднение… Нет у меня еще образцов… Я ведь только вчера клинику открыл. Кстати… Может, с вас и начнем?.. Станете, так сказать, пионером…

– В каком это смысле?..

– А в самом прямом! Станьте первым донором. Продайте мне одну голову! Можно и две… Зачем вам столько? Я хорошо заплачу.

Змей Горыныч растерялся. Говоря Броку о том, что согласится продать голову, в глубине души он надеялся, что дело до этого не дойдет… Можно было, конечно, и сейчас еще отказаться, но он ведь так ничего и не выяснил! Всё, что наговорил тут ему «Мудрозавр», было откровенным враньем. А вот приблизиться к истине так ни на шаг и не удалось… Что же делать?

Дракон еще размышлял, а профессиональная честь взяла уже верх над страхом. Неожиданно для себя Горыныч сказал:

– Я согласен! Но только на одну.

– Ну, вот и чудненько, – потер руки доктор. – Что ж, тогда прошу в операционную!..

– Что, прямо сейчас?! – затрясся Змей.

– А чего тянуть? Да вы не бойтесь, операция пройдет под наркозом, больно не будет. И швов никаких не останется. Подумайте только: помолодеете на целую голову! Сразу драконихи полюбят. – Доктор улыбнулся и подмигнул.


…Брок прохаживался в отдалении, чтобы не попасть ненароком на глаза Дурилкину раньше времени. Он напряженно вглядывался в круглую дверь белого шара, но та всё не открывалась. Изредка сыщик бросал взгляд на часы. Прошло полчаса, час, два… Брок уже решился было пойти и, наплевав на конспирацию, узнать, что там в конце концов происходит, и тут как раз дверца люка поехала в сторону. Из круглого проема высунулась голова Змея Горыныча, и земной сыщик облегченно вздохнул. Показалась вторая голова, а потом и сам Горыныч. Брок хотел вздохнуть еще раз, но что-то в коллеге ему показалось вдруг странным… Что-то в Змее Горыныче было не так. Чего-то ему не хватало…

Когда Брок наконец понял – «чего», он страшно завыл: у друга и коллеги не было одной головы!.. Земной сыщик, осыпая себя самыми страшными проклятьями, забыв о всякой осторожности, ринулся навстречу покалеченному Горынычу. В горячке он даже не замечал, что друг вовсе не выглядит раненным, умирающим, истекающим кровью, не стонет от боли, а просто кричит что-то ему… В голове Брока засело лишь одно короткое слово: месть! Да, он решил покончить раз и навсегда с этим затянувшимся, начавшемся еще там, на Земле, делом… Или же – там, до бреда… Неважно!.. Если сейчас он всё-таки бредит, то даже и лучше. Потому что… Потому что Брок решил убить Дурилкина. Просто взять и убить. Он понимал, что это неправильно, что так дела не закрывают, но ему сейчас было на всё наплевать. Уже погибли профессор Хитрюгин, дракон Рыщ, дракониха Унглюк!.. Если выживет, то навсегда останется инвалидом Горыныч!.. Нет, это надо срочно прекращать! Убийца должен понести наказание, и если не от строгой длани закона, то от его, сыщика Брока, рук! Он олицетворит собой справедливое возмездие!..

Змей Горыныч раскинул крылья, пытаясь поймать обезумевшего коллегу, но юркий Брок поднырнул под кожистую перепонку и ринулся к открытой еще двери.

– Куда ты?! – завопил Змей. – Говорю ж тебе, мне не больно!.. Послушай сначала, что я узнал!

Но земной сыщик ничего не слышал. Он добежал до двери и нырнул внутрь. Дракону ничего не оставалось, как последовать за ним, мысленно прощаясь с оставшимися головами.


Брок ворвался в приемную. Навстречу ему уже шел улыбающийся Дурилкин. В том, что это именно профессор DDD, сыщик уже ни мгновения не сомневался, хотя лицо доктора скрывала почему-то кислородная маска. Но глаза, эти красивые ярко-синие глаза Брок не спутал бы ни с какими другими! Не потому, разумеется, что они ему нравились, а потому, что их безжалостный ледяной взгляд навсегда впечатался в душу сыщика еще тогда, на Земле, во время первой встречи…

В одной руке Дурилкин держал какой-то баллон, другая сжимала… ручку ножовки.

– Неугомонный ты мой! – глухо послышалось из-под маски. – Ты всё-таки настоял на своем!..

– В каком смысле? – Брок не забыл о мести и торжестве справедливости, но неясностей он не любил.

– Ты всё-таки допросился, чтобы я тебе что-то отрезал! – злорадно заухал Дурилкин и помахал ножовкой.

– Стоять!!! – раздался крик за спиной Брока. Землянин обернулся и увидел, как в тесную дверь пролезают одна за другой головы Змея Горыныча. – Вы…арестованы, гражданин Дурилкин Дмитрий Денисович!..

– Надо же, и этот, оказывается, в курсе! – усмехнулся из-под маски DDD. – Ну, заходи, заходи, не торчи в проходе. Надо дверь закрыть.

– Не надо!!! – заорал догадавшийся о замысле доктора Брок, но Змей уже послушно протиснулся внутрь. Дверь быстро выехала из стены и закрыла проем.

Тогда земной сыщик, растопырив ладони, бросился к Дурилкину, но тот опередил его и вытянул руку, сжимавшую загадочный баллон. Звук «пш-ш-ш» был последним, что услышал Брок перед тем как погрузиться в темноту…

Глава 31. Неравноценный обмен. Дамы падают в обморок. Мужчины огорчаются

Первым, кого увидел Брок, вынырнув из небытия, оказался генерал-ефрейтор Крррфф<…>нкк. «Откуда я его знаю? – удивился сыщик, но еще более удивила его следующая собственная мысль: – Неужели у моей и правда что-то с ним было?..»

– Очнулись, уважаемый Хронический-тонзиллит-левого-горла-третья-группа-крови-резус-положительный?.. Кстати, как вас теперь дальше-то величать?.. Две-нормальных-головы-вместо-третьей-шишка?

«Не шишка, а сыщик!» – подумалось Броку и в то же время будто как и не совсем ему. А рядом вдруг бухнуло так, что отдалось в черепе:

– Не шишка, а сыщик! Где это я? Что это со мной?..

Брок теперь-то уж точно поверил, что у него галлюцинация, потому что он одновременно смотрел на генерала-ефрейтора, на свою голову, которая почему-то торчала из зеленой чешуйчатой груды, и на странно знакомое тело в застиранной ветровке и линялых джинсах, корчившееся на полу. Тело пыталось, видимо, встать на ноги, но ему мешала в этом нелепая зеленая голова на длинной, почти как само тело, мощной и тоже зеленой шее. Очень знакомая голова, кстати. Голова… Змея Горыныча!!!

– А-а-а!!! – завопил Брок.

– А-а-а!!! – откликнулись дуэтом обе головы Горыныча, уставившись на нелепый отросток, торчащий справа от них – на том самом месте, где совсем недавно красовалась третья драконья голова.

Брок, а точнее, голова, принадлежавшая ранее Броку, зажмурилась и прошептала:

– Не надо так громко кричать. Пожалуйста. У меня зубы ноют…

– З-зубы?!.. – заклацала средняя голова дракона. – У м-меня уже мозги ноют!.. Да что же это такое?!..

Собственно, голова могла и не произносить этого вслух – сознание Змея Горыныча и землянина стало единым. И всё-таки, привычка – штука такая!.. Не так-то просто от нее избавиться. Поэтому и Брок (не совсем Брок, а голова земного сыщика, но договоримся всё-таки называть ее Броком – для ясности и в силу всё той же привычки) ответил тоже вслух:

– А ты еще не понял?..

– Понял…

И все три головы хором провыли:

– Что делать-то бу-у-ууудем?!..

Вволю повыв и наплакавшись, Горыныч-Брок вспомнил о генерале-ефрейторе. Тот стоял, сочувственно понурившись, и украдкой вытирал скупые слезы. Даже сурового полицейского до кончика хвоста проняла трагедия, свалившаяся на дракона… О человеке, признаться, он сожалел гораздо меньше.

– Господин генерал-ефрейтор!.. – взмолился Змей Горыныч. – Дорогой Крррфф<…>нкк! Да что же это случилось-то со мной… с нами?!..

– О-хо-хо, уважаемый Хронтон (на самом деле он произнес всё Горынычево имя полностью, не забыв и «вместо-третьей-сыщик», но давайте уж сократим хотя бы так)… Не знаю даже, как вам это и сказать…

– Да чего уж там, говорите прямо! – сказал Брок. – Профессор Дурилкин поменял головы мне и мне! То есть, мне, – ткнул он лапой в чешуйчатую грудь, – и… мне!.. – Он показал на корчащееся тело в ветровке.

– Именно так… – вздохнул полицейский. – К сожалению, мы прибыли слишком поздно – операция уже закончилась…

– А чего ж вы прибыли так поздно?! – возмутился Горыныч. – Я ж вам когда позвонил?!..

– Ты им звонил?.. – задрал Брок голову. Ответ он уже, разумеется, знал, но дракон ответил:

– Звонил… Когда ты поперся, как танк, прямо в лапы к этому… DDD! Кстати, где он? – Змей строго посмотрел на генерала-ефрейтора.

– Ушел… – понурился Крррфф<…>нкк (это имя переводится как «Суровый блюститель порядка…» и так далее, так что сократим его до «Сублюпор»).

– Как это ушел?! – завопил Брок-Горыныч. – А как же теперь я?.. Мы?!..

– А что я мог поделать?! – сердито фыркнул Сублюпор. – Мои ребята, как увидели вас, так и попадали в обморок… И я их за это не осуждаю. Такую картину увидеть!..

– А вы? Что же вы сами его не хватали?!

– А я что, хуже других? – обиделся генерал-ефрейтор. – Я тоже в обморок упал.

– Полиция у вас-с!.. – прошипел Брок. – Барыш-шшни кис-ссейные!..

– А вот за оскорбление представителя власти… – начал было Сублюпор, но всё-таки одумался. Тем более, смысла последней фразы он не понял. Это могло оказаться и похвалой. Вместо этого он сказал: – Успокойтесь, прошу вас! Всё образуется… Мы найдем этого мерзавца, этого гнусного урода и заставим его вернуть вам достойный облик!

– Достойного не надо, – буркнул Горынычеброк. – Пусть вернет прежний!

– Можно и так, – согласился полицейский.

– А где мы сейчас, кстати? – огляделся Брок Горыныч.

– В полицейском участке, разумеется. Не домой же вас в таком виде было везти!..

– Так нам что, так теперь здесь и торчать, пока вы этого негодяя словите?! А если у вас на это месяц уйдет?! Или год?..

– Или вообще… – добавила голова Брока.

– Ну… не знаю, – развел крыльями Сублюпор. – Как хотите… Можем и домой доставить, если желаете… Только у вас же дети, уважаемый Хронтон… Супруга, опять же…

– А что вам моя супруга, милейший?! – дернулся Горыныч.

– Да нет, я к слову… – замялся генерал-ефрейтор. – Испугаются ведь.

– А вы за мою супругу не переживайте! За свою переживайте.

– У меня нет супруги…

– Вот когда будет, тогда и станете переживать!

– Горыныч, – шепнул Брок, – а насчет дочерей-то он прав… Может, пусть пока у бабушки поживут?.. Да и Чучу надо бы подготовить. Давай, брякнем ей?..


Впрочем, «брякать» Чучундре не пришлось. Она «позвонила» сама.

– Ну, ты где пропадаешь? – раздался в головах дракона возмущенный голос мадам Чу. В голове Брока мыслефона, разумеется, не было, но он хорошо «слышал» разговор через спинной мозг. – Обед стынет! Пятый раз грею! Ужинать скоро пора!..

– Дорогая, успокойся, – забормотал Горыныч. – Понимаешь, тут такое дело… В общем, мы с Броком в полиции…

– Что вы еще натворили?!..

– Почему «еще»? Разве мы что-то уже… гм… творили?

– От вас всего можно ожидать!.. Ты и один-то был не подарок, а уж когда такого напарничка выискал…

– Т-с-сс! Дорогая, ты что?.. Он же слышит!..

– Кто?..

– Брок, кто же еще!

– Как он может слышать, если мы по мыслефону разговариваем? Ты чего, совсем спятил?..

– Понимаешь… Как бы тебе это объяснить… Короче, мы с Броком теперь – единое целое. Так уж получилось…

– Это как же понимать?! То есть, вас теперь, так сказать, не только профинтересы связывают? Появились интересы и другого плана – более общие и… тесные?.. Ну, знаешь, дорогой!.. Я поехала к маме! И детей увезу.

– А вот это правильно! То есть, правильно, что детей надо бы к маме отвезти… А всё остальное – ты совсем неправильно поняла! Как ты вообще могла такое подумать?! Мне просто стыдно за тебя!..

– А что я должна думать по-твоему? Ты же прямо сказал: мы с Броком теперь – единое целое! Не буквально же это понимать!..

– Именно буквально. Как раз таки буквально!

– Это как?..

– А вот так… У меня теперь третья голова – это голова Брока. А у Брока – моя голова. Только она, похоже, ничего не соображает…

– У меня тоже ни одна из голов ничего не соображает… Что ты несешь?!

– Дык…

– Всё! Ни слова больше! Стой, где стоишь, я лечу к тебе!

– Дорогая! Дорогая!.. Всё, отключилась… – Горыныч наклонил головы к голове Брока: – Она летит сюда…

– Я слышал, – буркнул земной сыщик. – Что ж, рано или поздно увидела бы всё равно. Меня вот больше Сашенька беспокоит… Всё-таки нервная система еще неокрепшая… Как бы она с мадам Чу не увязалась!..


Разумеется, Сашенька увязалась с мадам Чу. Она-то и ворвалось первой в полицейский участок. Бросила мимолетный взгляд на Горыныча, но головы отца не разглядела. Зато сразу увидела отцовское тело, лежавшее на полу. Оно к тому времени устало извиваться и дергаться и лежало без движения. Может, – просто так, может, – спало… Саша не сразу и поняла, что у отца вместо головы. Сначала ей померещилось, что отцовскую голову замотали в какой-то зеленый ковер.

– Папа!!! – ринулась Сашенька к телу Брока и упала перед ним на колени. – Что они с тобой сделали?!..

Саша попыталась снять «ковер» с головы отца, и очень сильно удивилась, что края его, казалось, просто-напросто срослись со спиной, плечами и грудью отца… Впрочем, это ей уже не казалось. Чешуйчатая кожа «ковра» составляла с отцовской кожей одно целое, одно являлось продолжением другого. Девушка, холодея, медленно провела взгляд по ковру дальше… Дикий вопль ужаса и отчаянья прокатился под сводами полицейского участка и оборвался внезапно, на полуноте. Сашенька повалилась рядом с телом отца и закатила глаза. Брок рванулся к дочери, но он еще не умел согласовывать двигательные порывы с остальными головами дракона, поэтому ноги Горыныча заплелись и тот рухнул рядом с девушкой, больно треснувшись левым затылком об пол.

Подстегнутая воплем девушки, в участок ворвалась мадам Чу. Она сразу же бросилась к стонущему на полу мужу, бросив по пути обалдевшему Сублюпору:

– Изверги!!! Полицаи!!! Ненавижу!..

Затем дракониха склонилась над телом Горыныча и… увидела голову Брока, невинно моргающую на нее серыми глазками. Чучундра молча, без единого стона, хлопнулась на пол.

– Ну вот… – пробормотал находящийся в полной прострации генерал-ефрейтор. – Устроили тут лежбище монстров!..

– А ты не вякай, – грубо откликнулся Брок Горыныч, поднимаясь на ноги. – Беги за аптечкой давай! Не видишь – дамам плохо!..

– Можно подумать, мне хорошо, – проворчал Сублюпор, но за аптечкой всё же пошел.

– Да-а… Грустно всё это, – сказал Брок.

– Веселого мало, – согласился Горыныч. – Я ужасно огорчен!..

– Как мило ты выразился, – печально усмехнулся земной сыщик. – У нас в подобных случаях выражаются несколько иначе…

– У вас были подобные случаи?!

– Таких, пожалуй, нет.

– И что же нам теперь делать?..

– Для начала нужно привести наших дам в чувство, а там посмотрим. Ты знаешь, у меня мысль одна всё время вертится, даже две, насчет этого Дурилкина…

– Знаю.

– Как?.. Ах, да… Но я всё-таки озвучу. Иногда порассуждать вслух – очень полезно. Ты не поверишь, но иногда это помогает поймать дельную мысль…

– Поверю!..

– Не перебивай! – огрызнулся Брок. – Так вот, мысль первая: как сумел Дурилкин, появившись здесь совсем недавно, отсилы дня за два до нас, так быстро раскрутиться, оборудовать клинику и начать практиковать? Мысль вторая: откуда он знает ваш язык? Ведь с магом он не общался.

– Это не мысли у тебя, а вопросы… – поправил Змей Горыныч.

– Содержащие мысли! – добавил Брок. – И я, как ты выразился, ужасно огорчен, что на эти вопросы ответов у нас нет.

– Я тоже, – согласился Змей.

Глава 32. Сашенька берет командование на себя, а Змей Горыныч учится летать

Вернулся генерал-ефрейтор Сублюпор и принес лимонно-желтого цвета чемоданчик. Достал оттуда бутылочку с какой-то жидкостью и склонился было над мадам Чу, но Горыныч выхватил из лапы полицейского флакон:

– Дай сюда! Я сам…

– Ишь, раскомандовался тут!.. – проворчал полицейский, но спорить благоразумно не стал.

Брок постарался отвлечься, чтобы случайно не внести в движения тела досадную погрешность, так что Змей без особых проблем сумел выдернуть зубами пробку и сунуть флакончик к каждому носу супруги попеременно. Головы Чучундры в той же последовательности дергались и открывали глаза. Закончив с супругой, Горыныч перешел к Сашеньке. Но та уже очухалась самостоятельно. И уставилась красивыми синими глазами на голову отца, тревожно глядевшую на нее с плеч дракона.

– Папа, ты что там делаешь? – жалобным голосочком спросила Сашенька.

– Да мы вот с дядей Горей породнились, так сказать… Временно, ты не пугайся!..

Но Саша уже испугалась.

– З-зачем?!..

– Ну, мы же нечаянно… Ты Дурилкина Дмитрия Денисовича помнишь?

– П-помню. А при чем тут Дурилкин?..

Брок тяжело вздохнул:

– Так его это рук дело!..

– Пап, ты чего?.. Дурилкин же на Земле!

– Уже нет. К сожалению.

– Ты хочешь сказать, что он здесь?!

– Именно.

– Ой! А ты спросил у него… – Сашенька внезапно замолчала.

– Что? Что я у него должен был спросить?.. – Брок почувствовал, что дочь хочет сказать нечто важное. Очень важное! И он не ошибся…

– Как он сюда попал?.. И знает ли он, как отсюда можно выбраться? – прошептала Саша.

– О-о-ооо!.. – Брок воздел глаза к потолку. – Как же я сам-то… Впрочем, когда бы я успел это спросить?.. Дурилкин усыпил нас какой-то гадостью, а потом – вот… Видишь, что он с нами сделал? И как теперь в таком виде возвращаться?.. Одна надежда, что это всё-таки глюк…

– Не глюк, папа. Увы, не глюк… – вздохнула Сашенька. – Но давай я у него спрошу, если ты не хочешь.

– Да при чем здесь хочу – не хочу! Где теперь этот Дурилкин – вот в чем вопрос!.. Он, гаденыш такой, сбежал!

– Не надо называть плохого человека хорошим, добрым словом! – вмешался Горыныч.

– Ах, да, – спохватился Брок. Он понял, то есть, – уже знал, что имеет в виду друг.


Пока между Сашенькой и Броко-Змеем шел этой неспешный разговор, мадам Чу лишь поводила из стороны в сторону шеями да хлопала глазами. В ее головы до сих пор не укладывалось, что у нее теперь стало как бы два мужа в одной оболочке. Не то чтобы она сильно уж что-то имела против Брока, но быть женой землянина ей не хотелось категорически.

– Горя, – пробормотала она, отведя взгляды от супруга, – а ведь нам теперь с тобой лучше развестись…

– Блин, да что же это за фигня такая?! – сгоряча подмешивая в слова земную лексику, возопил Змей Горыныч. – Стоит дракону попасть в переплет – жены тут же дают стрекача! Это же подло! Разве ты не понимаешь, что это подло?! И перестаньте вы все назывть меня Горей! Что за идиотское имя?!.. Меня зовут Хронический-тонзиллит-левого-горла-и-так-далее!

– Хорошо, Горя… Но ты не подумай, что я собираюсь бросить тебя в беде. Нет, я буду с тобой до конца, ты зря так плохо думаешь обо мне… Просто я не смогу… ну… быть твоей женой… Извини, не смогу!.. Поэтому и предлагаю развестись…

– Дура!.. – буркнул Горыныч, искоса поглядывая на генерала-ефрейтора Сублюпора, которого явно заинтересовал происходящий между супругами разговор. – Говоришь какую-то ерунду!.. И вообще, давай дома это обсудим…

Дракониха всхлипнула:

– Ты никогда не обзывал меня раньше дурой!..

– А ты ею раньше и не была!..


Быстрее всех, как ни странно, пришла в себя юная Сашенька.

– Ладно, всё! – топнула она ножкой. – Прекратите истерику, вы, все! У нас уже бразильский сериал получается, честное слово!.. А нужно срочно решать, что делать дальше. Для начала, ты, Чу, лети-ка домой да увози девчонок к бабушке. Незачем травмировать детские души!.. Бабушке, кстати, тоже правду не говори, скажи, что гости приехали, положить негде. А сама – срочно назад. Мы потихонечку тоже к дому почапаем, подождем лишь, когда сильней стемнеет, чтобы лю… драконов не пугать. Ну а дома устроим военный совет. Всем всё ясно?

– Мне не ясно, – сказал Брок. – Что мы будем делать с моим телом? Оно даже ходить само не может. А ведь ему надо пить, кушать, ну и… наоборот…

– Тоже дома решим. Пока его тоже туда перевезем, конечно. – Сашенька прочно вжилась в роль командира. Говорила четко, твердо, решительно. Брок даже загордился дочерью. А та повернулась к Чучундре и буквально вскипела: – А ты почему еще здесь?! Я кому сказала срочно увозить дочерей?!..

Все сразу зашевелились. Мадам Чу быстро ретировалась, поднялась в воздух и взяла курс к родному дому. Брок Горыныч принялся взваливать на спину неуклюжее, беспомощное тело Брока с одуревшей головой Змея. Генерал-ефрейтор Сублюпор побежал искать скотч, чтобы надежно прикрепить поклажу к спине Горыныча. Саша продолжала руководить, стоя в центре участка и размахивая руками подобно дирижеру. Когда вернулся Сублюпор и примотал несчастное Броково тело к не менее несчастному телу Горыныча, Сашенька прикрикнула и на него:

– А вы вообще собираетесь заниматься своими прямыми обязанностями? Ведь вы, как я поняла, ефрейтор, – не самый младший по должности в полиции?

– Я генерал-ефрейтор! – возмутился Сублюпор. – Я самый главный в полиции! По крайней мере, в этом отделении.

– Тем более. Так чего ж вы стоите, не разыскиваете преступника?!

– Во-первых, – обиженно буркнул полицейский, – это не входит в мои прямые обязанности. Я лишь руковожу процессом, отдаю команды… Вы видите здесь хоть одного полицейского, кроме меня?

– Нет.

– А почему?

– И почему же?

– Потому что я давно уже отправил всех прочесывать город, искать этого вашего профессора.

– Ну, извините, – ничуть не смутившись, сказала Сашенька. – А во-вторых?..

– Что во-вторых?

– Ну, вы же сказали: во-первых, значит, должно быть и во-вторых!..

– А-а!.. Во-вторых, я знаю ответ на один из вопросов, который задавала та маленькая голова…

– Я попрошу без оскорблений! – воскликнул Брок.

– Это не оскорбление, а всего лишь констатация факта. Ваша голова гораздо меньше, чем голова дракона.

– Это ни о чем еще не говорит!

– А я и не говорю, что говорит! Я говорю лишь то, что говорю, а говорю я то, что ваша говорю… тьфу!.. ваша голова – маленькая.

– Это и есть ваше «во-вторых»? – фыркнула Сашенька.

– Да!.. То есть, нет, конечно! Я кое-что знаю. Например то, почему Дурилкин так быстро сумел раскрутиться, всего за месяц…

– За какой месяц? – засмеялся Брок. – Да он еще четыре дня назад на Земле был!..

– Не знаю, где он был четыре дня назад, но в нашем городе доктор Дурилкин живет уже месяц.

– Чепуха какая-то!

– И тем не менее это так.

Брок хотел подискутировать еще, но Саша замахала на отца руками:

– Ладно, папа, перестань! Пусть он дальше расскажет.

– А дальше, – закивал генерал-ефрейтор, – я знаю, кто помог Дурилкину раскрутиться.

– Кто?! – крикнули все разом.

Сублюпор огляделся и шепотом выдал:

– Министр здравоохранения! Только т-с-ссс!..

– А почему не президент? – расхохотался Брок. – Или у вас нет президента?

– У нас целых четыре президента! То есть, один, конечно, но четырехголовый. А Дурилкину помог именно министр здравоохранения.

– Откуда вы знаете? – спросила Саша.

– Профессия у меня такая: знать.

– Но почему он ему помог?

– А вот этого не знаю.

– А как же профессия? – прищурилась девушка.

Полицейский обиделся.


…Домой к Змею Горынычу пострадавшие друзья-коллеги и сочувствующая им Сашенька попали уже затемно. Сначала ждали «звонка» от Чучундры. Когда же мадам Чу сообщила, что дети у бабушки, а сама она приступает к готовке ужина, возникла неожиданная проблема… Горыныч разучился летать. Ну, не то чтобы совсем разучился, однако, попробовав взмыть как обычно ввысь, он поднялся лишь на пару метров, а потом начал лихорадочно метаться, подобно мотыльку у пламени свечи и рухнул на землю, едва не придавив Сашеньку.

– Горыныч, ты чего? – обеспокоилась девушка.

– Это не я, – сердито ответил Змей. – Это папа твой…

– Пап, ты чего? – повторила Саша вопрос уже для отца.

– Дык!.. Это… – забормотал смущенный Брок. – Как-то я того… летать не очень пока…

– А кто тебя просит?! – возмутился Горыныч. – Сиди себе тихо и не вмешивайся! Предоставь управление мне!..

– Дык… не могу не вмешиваться, – призналась правая голова. – Рад бы, а не получается… Непроизвольно балансировать начинаю…

– И что теперь делать? Пешком идти?! – фыркнул Змей, едва не подпалив Сашеньке волосы.

– А может, папу как-нибудь… выключить? – подала идею девушка.

– Как это меня можно выключить?! – возмутился Брок. – Я что, пылесос или бензопила?..

– Ну, не знаю… Вырубить тебе как-то сознание… Усыпить или поленом по темечку… Шучу, папа! Насчет полена шучу!..

– Шутит она… – обиделся земной сыщик. – Родного отца – поленом!..

– А что если ему глаза заклеить? – высунулся из дверей участка генерал-ефрейтор Сублюпор, увлеченно наблюдавший за происходящим. – У меня скотч остался.

– Вообще-то попробовать можно… – задумалась Сашенька. – Ты как, папа, не против? – Она взяла у полицейского моток липкой ленты.

– Против! – сказал Брок. – Но разве мое мнение что-то теперь значит?..

– Ладно, папочка, не выступай! – сверкнула на отца Саша хоть и сердитыми, но всё равно очень красивыми синими глазами. – Если страдает дело, можно кое-чем и пожертвовать.

– Хорошо, – недовольно буркнула голова отца. – Но тогда и уши залепите. Не хочу слушать, как меня дочка поучает!..

– И рот, – добавил Змей Горыныч и улыбнулся двумя родными головами.

– И ты, Брут?.. – поднял сыщик-землянин на головы друга полные разочарования глаза.

– А кто это та… – начал было Змей, но общее с Броком сознание уже дало нужный ответ.

– Между прочим, папа, Горыныч правильно подсказал, – закивала Сашенька. – Рот тебе тоже надо заклеить. Без обид только, ладно?.. А то ты будешь отвлекать Змея разговорами, и ему трудно будет лететь. Не забывай, он же твое тело будет везти, да и меня тоже. Целых два дорогих тебе тела! Или я ошибаюсь насчет себя?..

– Не ошибаешься… Но учтите, я всё равно на вас обижен за рот. Видите ли, существуют такие по… – Дальше Брок ничего сказать не успел, так как Сашенька одним быстрым движением залепила ему рот скотчем. А потом так же быстро обмотала в три слоя голову отца сверху, залепив глаза и уши. Скотч был хороший – широкий, прочный, очень липучий и непрозрачный. Брок что-то недовольно замычал, но Саша, убедившись, что ноздри головы свободны, не стала обращать на это мычание никакого внимания. Впрочем, и насчет ноздрей она беспокоилась напрасно – с дыханием прекрасно справлялись и остальные головы Змея Горыныча.

Запаковав голову отца, Сашенька кивнула Змею:

– Ну, пробуй! Испытательный полет. Набор высоты, разворот, заход на глиссаду, снижение и посадка.

Саша сама не заметила, как перешла с Горынычем на «ты». Чучундре она довольно быстро стала «тыкать» – впрочем, та сама об этом попросила, – а вот огромного дракона она всё же стеснялась и даже немного побаивалась… Теперь же и стеснение, и страх куда-то исчезли. Возможно, это произошло оттого, что она взяла на себя роль командира? Откровенно говоря, роль эта Сашеньке понравилась. И что удивило ее особо – с ней она довольно неплохо справлялась. А ведь до этого любое дело, за которое Саша бралась впервые, заканчивалось конфузом, а то и откровенными неприятностями. «Может, командовать – это мое призвание? – подумала девушка. – Возможно, мне стоит подумать не об институте, а о военном училище?» Впрочем, до института, равно как и до училища, было как до Луны!.. Да нет, дальше… В миллионы раз дальше!.. Сашенька вздохнула, синие глаза ее подозрительно заблестели.

Девушка сердито тряхнула головой, отчего пушистые светлые волосы взметнулись и снова легли на плечи. Для Горыныча это движение словно стало сигналом к старту. Он взмахнул крыльями, легко, без разбега взмыл в воздух и быстро стал набирать высоту. Затем красиво, на левом крыле, развернулся, сделал нырок и уверенно спланировал к самым ногам Сашеньки.

– Отлично, – сказала она и забралась на левую шею Змея, которую тот любезно склонил перед ней.

Глава 33. Брок отнимает у дочери лидерство. Саша по-женски мстит

В доме Змея Горыныча было непривычно тихо. В первую очередь, конечно, из-за отсутствия маленьких драконят. Но и взрослым драконам, равно как и людям, шуметь не хотелось. Молча поужинали, не забыв накормить и беспомощное тело Брока с драконьей головой, молча сгребла мадам Чу грязную посуду в раковину, теперь все молча сидели за большим кухонным столом.

– Эх, покурить бы! – первым нарушил молчание Константин Петрович. Он еще до сих пор не вполне оправился от шока, вызванным появлением Брока-дракона и драконоБрока. Хорошо, что Костю Чучундра догадалась отправить спать, покормив его чуть раньше, еще до прибытия располовиненного мужа и Сашеньки.

– Курить вредно, – заметила голова Брока, и Константин Петрович опасливо покосился на нее.

– Так, – стукнула кулаком по столу Сашенька. – Никаких перекуров! О деле надо думать.

– Всё равно ж нечего, – заметил единственный «целый» мужчина. – Да и бросил я…

– Думать бросили? – нахмурилась Саша.

– Курить. А думать без курева у меня сейчас не получается. Можно, конечно, еще и выпить… Но пить я тем более бросил, спасибо магу.

– Кстати, о маге, – дернулась голова Брока. – Может, слетаем к нему? Авось и подскажет чего…

– Слишком ненадежно и небезопасно, – сходу отклонила предложение Сашенька. – Да и как мы туда попадем?

– Я запомнил место, откуда мы в наш мир вывалились… – подал голос Горыныч.

– У нас всё равно нет кристалла мага, – покачала головой Саша, – а без него вряд ли что-то получится. Нет, давайте рассматривать реальные предложения. Чу, у тебя есть что-нибудь?

– Я могу попытаться выйти на правительство… – задумчиво проговорила дракониха. – Мы ведь работали с правительственным заказом, я кое-кого знаю…

– А что нам это даст? Надавить на полицию, чтобы быстрее шевелились?

– Да нет, я думаю, генерал-ефрейтор… – Чучундра покосилась на супруга, – …и так делает всё, что в его силах. Но я подумала, что нам могут помочь связаться с министром здравоохранения…

– В этом есть определенный смысл!.. – попытался перехватить инициативу Брок, но Сашенька так вошла во вкус руководителя, что оборвала отца, хлопнув ладонью по столу:

– А вам, господин полуБрок, я еще слово не давала!

– Да как ты смеешь?! – взвился Брок и самостоятельно захлопал крыльями, отчего головы Змея удивленно заморгали, уставившись на бойкую соседку. – От горшка – два вершка, а уже родным отцом командуешь?! Да еще оскорбляешь меня?! Я ведь не посмотрю, что ты девушка, сейчас вот как всыплю тебе ремня!

– А у тебя руки-то есть?.. И ремень?.. – буркнула покрасневшая Саша, понимая, что и впрямь перегнула палку.

– У меня есть, – послышалось вдруг из угла кухни. – И то, и другое.

Все разом повернулись на голос и раскрыли рты: в углу сидело, прислонившись к стене, тело Брока и, придерживая обеими руками тяжелую шею, глядело на присутствующих драконьими глазами.

– Ты… можешь говорить? – пробормотал Горыныч, чувствуя неловкость от разговора с самим собой.

– Ты, что ли, не можешь? – сказала голова на плечах земного сыщика.

– Но ведь ты… э-э-ээ…

– Без спинного мозга, ты хочешь сказать? – улыбнулась голова. – Так у меня и свой мозг какой-никакой есть, да и у Брока в позвоночнике – не водица!..

– Вот это да!.. – ахнул Брок – тот, что в виде головы торчал из плеч Змея Горыныча. – Так что, люди тоже спинным мозгом думают?

– Ну, я не знаю, чем люди думают. Кто чем, наверное. Кто каким местом силен…

– Па… Го… – Сашенька не знала, как и обратиться к этому… гм… существу. – А кем вы себя ощущаете? Броком или Хроническим-тонзиллитом?..

– Вообще-то Тонзиллитом, хотя мало что помню… С того места, как на прием к Дурилкину пошел. Но соображаю я хорошо, вы не думайте! Такая необычайная ясность мысли, вы знаете!.. Но почему-то всё время хочется рассказ написать…

«Неужели я спинным мозгом рассказы сочиняю?!» – мысленно ахнул Брок, но решил эту мысль не развивать, потому что головы Змея подозрительно на него покосились. И решил сам поговорить со своим бывшим телом, хоть это и было ему не очень приятно:

– А чего же ты раньше молчал? Дергался, как припадочный!..

– Адаптация долго проходила… И шея, зараза, тяжелая!.. Вы извините, я ее на пол положу, руки устали. – Дракоброк (а что, вполне подходящее имя!) встал на четвереньки и аккуратно положил впереди себя драконью голову на массивной шее. – Всё время крыльями хочется помахать, а их нет… Хвоста тоже нет, балансировать нечем! И как вы, люди без них живете? Просто чувствую себя, как со склеенными ластами!..

«О-о!.. – простонал Брок, снова мысленно. – Склеенные ласты!.. Конкурс уже вовсю идет, люди читают рассказы, пишут рецензии, голосуют, а я… а я… пролетаю!.. И как назло, в тот самый раз, когда имею такой хороший шанс на победу!..»

«Ты не заболел?.. – внезапно „услышал“ он мысли Горыныча. – Какие ласты? Какие рассказы?!.. Для тебя победой будет, если тело назад вернешь!.. Думай о деле, коллега!»

«Так всё-таки о теле или о деле?» – скаламбурил земной сыщик.

«О том и о другом, – не принял шутки Змей Горыныч. – Или о чем-то одном, на выбор, если сразу о двух вещах думать для тебя затруднительно».

Брок опомнился и виновато заморгал. Хорошо, что никто, кроме Змея, не мог слышать его мыслей!..

– Давайте вернемся к телу… то есть, к делу, друзья мои! – провозгласил он во всеуслышанье. – И вы, коллега, присоединяйтесь к обсуждению, – обратился он к лежащей на полу голове дракона.

– А чего ты со мной «выкаешь»? Я – это ты. Между прочим, по массе гораздо большая часть.

– Как хоть тебя и называть-то теперь?..

– Ну-у… Брокогор, например… Или Дракоброк. Без разницы. И так, и так красиво.

– Хорошо, продолжим дискуссию. – Брок сумел отвоевать у дочери лидерство и спешил воспользоваться этим. Но ему помешали.

– Т-с-сс! – подняла лапу Чучундра, да так и застыла.

Выражение ее морд стало предельно серьезным. Головы то по одной, то сразу все вместе стали кивать, мотаться, не соглашаясь с чем-то, возмущенно закатывать глаза, сердито скалиться… Судя по всему, дракониха вела очень непростой «разговор». И она это вскоре подтвердила.

– Звонил генерал-ефрейтор, – хмуро процедила она.

– Сублюпор-р-ррр?! – зарычал Горыныч. – Откуда он знает твой номер?!.. Ага, значит, всё-таки…

– Дурак ты, – поморщилась Чу. – Мы же созванивались, когда искали тебя, балбеса, пока ты где-то в иных мирах развлекался!

– Я… развлекался?!.. – от обиды у Горыныча перехватило оба горла. И даже горло Брока заодно.

– Прекрати придираться к словам, не время! Если хочешь, поговорим об этом после. А сейчас… Дело в том, что полицейский сказал мне, чтобы мы, – она обвела взглядами собравшихся, – оставили в покое… Мудрозавра.

– То есть как?! – затряс головами Змей Горыныч.

– Почему это?! – подхватила голова Брока.

– Это еще что за дела?! – приподнял голову с пола Дракоброк.

Даже Константин Петрович неожиданно подал голос:

– Чего это он нами раскомандовался?..

– Да тише вы! – шлепнула хвостом по полу Чучундра. – Разорались тут! Дайте мне договорить!.. – Все тотчас замолкли, и дракониха продолжила: – Генералу-ефрейтору позвонил сам министр!..

– Здравоохранения? – вякнул Брок, но под суровым взглядом драконихи тут же втянул голову в плечи Горыныча.

– Нет!.. Их министр. Наружно-внутренних дел. Но по просьбе министра здравоохранения. И категорически запретил лезть к Мудрозавру… или этому вашему… как его?..

– Профессору Дурилкину, – снова подал голос Брок.

– Вот-вот, – кивнула Чучундра, – к нему самому. Министр сказал, что профессор занимается вполне легальной и очень полезной деятельностью и мешать ему в этом, мягко говоря, не стоит!..

– Вот жук! – ахнул Брок. – Так он, оказывается, никуда не сбежал, а помчался напрямик к своему покровителю! Интересно, чем он ему так понравился?..

– Это интересно, да, – сказал Горыныч, – но мне интересней другое… Как министр здравоохранения может прикрывать явного преступника? Это ведь может стоить ему подстилки!

– Чего может стоить?.. – удивился земной сыщик, но тут же смолк, «прочитав» в Горынычевых мозгах ответ: «подстилка» здесь значила то же, что и «кресло» у чиновников на Земле.

– Нам надо просто пойти к нему и предъявить доказательство. То есть – самих себя, – предложил Змей.

Все присутствующие закивали было, но Брок снова кое-что «прочел» в общем драконо-Броковом мозгу.

– А что ты подписывал у Дурилкина, дружище?.. – поинтересовался он невинным голосом.

– Согласие на отделение головы… – буркнул Горыныч, зная уже, к чему клонит коллега. – Ну, хорошо. Но ты же ничего не подписывал?..

– А кто я такой? Я не дракон. Я не гражданин вашей страны. Я не житель вашей планеты. Юридически я никто! Ни один суд не примет во внимание ни мои слова, ни то, что со мной сотворил этот негодяй!..

– Тут ты, пожалуй, прав… – задумался дракон.

Наступило тревожное молчание, которое внезапно прервал Дракоброк:

– Но есть ведь и еще одна жертва, пострадавшая от рук Дурилкина! Даже две, но одна уже показаний дать не сможет…

– Глюк?! – радостно вскинулись головы дракона и Брока. – И Унглюк…

– Именно. Ведь они-то ничего не подписывали!

– Подписывали, – неожиданно буркнула Сашенька, до сих пор обиженная за отстранение от руководства операцией.

– Как?! – Людские и драконьи головы разом повернулись к ней. Сашеньке польстило всеобщее внимание, и она с вызовом бросила:

– Но вы же не захотели слушать, что рассказала мне Глюк!..

– Мы хотим, мы очень хотим послушать тебя, Саша! – залебезил Змей Горыныч.

– Правда, Сашенька, расскажи, – попросила Чучундра.

– Любопытно послушать, – попытался удобней пристроить голову Дракоброк.

– Александра!.. – просительно глянул на девушку Константин Петрович.

– Давай, дочь, не тяни! – нахмурился Брок.

Саша зевнула.

– Я спать хочу очень… Умаялась за день… Язык не ворочается, а рассказывать долго надо. Я спать пошла, утром всё расскажу!.. – Саша вышла из-за стола и, коротко кивнув на прощание, отправилась в спальню.

Остальные лишь хлопали глазами. Наконец голова Брока тихо сказала:

– В этом – суть женщины. Последнее слово всегда остается за ними!

«Она тебе просто отомстила, – мысленно сказал Змей Горыныч. – Не смогла простить, что ты у нее лидерство отнял».

«В этом тоже суть женщины», – повторил Брок.

Глава 34. Сначала все плачут, а потом слушают увлекательный рассказ Сашеньки

– Куда же она?! – судорожно задергал головой Дракоброк и, помогая руками, поднял ее с пола. – Надо догнать, хорошо попросить!..

– Она только этого и ждет… – буркнула голова земного сыщика. – Слишком много чести! Я завтра с ней поговорю. По-отцовски!

– Не надо трогать девочку, – заступилась за Сашу Чучундра. – Она и вправду устала, разнервничалась. Ведь Сашенька совсем еще ребенок! Пусть поспит, отдохнет, а завтра всё расскажет сама. Всё равно ведь ночью мы никуда не полетим.

С драконихой трудно было спорить. И по сути, и вообще… Поэтому, по молчаливому согласию, Сашу оставили в покое. В благодарность мадам Чу поведала свою версию, которую Змей Горыныч уже рассказывал Броку. Тем не менее, земной сыщик внимательно выслушал ее снова, на сей раз из первых уст. Ему и в первый раз не всё в этой версии понравилось, а сейчас он нашел еще одну нестыковку, на которую тогда не обратил внимания:

– Уважаемая Чу, вот ты сказала, что драконих усыпили и отрезали головы. Причем, Глюк – у себя дома, а Унглюк – дома у Рыща… Но ведь живут они не рядом. Пока бы Дурилкин носил туда-сюда головы, тела бы уже погибли! Да и кровищи бы сколько было! А ведь дома у Глюк всё чистенько.

– Она могла прибраться…

– Зачем? Ведь это улика, да еще какая! А Глюк не собиралась прятать улики – наоборот, она сама обратилась к сыщику! Но самое главное – операции должны были проводиться где-то в одном месте. И, скорее всего, именно в доме спортсмена!

– Почему? – спросили разом почти все.

– А там как раз очень много крови.

– Но это же кровь Рыща!

– Разве экспертизу проводили?

– Н-нет… – помотал головами Горыныч. – Не знаю… Думаю, что нет. И так ведь всё ясно – растерзанный труп, всё вокруг в крови…

– Вот-вот!.. – сказал Брок. – Это большое упущение. В сыщицком деле мелочей не бывает. И не всё очевидное следует принимать на веру.

– Постойте, – подал голос Дракоброк. – Но если операции делались у Рыща, то Глюк, очнувшись, всё должна была видеть! Или, по крайней мере понять, что с ней сделали. А она заявила мне… – он глянул на свое «законное» тело и поправился: – То есть, нам… Она заявила, что ей поменяли тело. То есть, голову… Или тело?.. Ладно, не важно. Но она говорила это так, словно понятия не имела, как это случилось и кто это сделал! А теперь получается, что она была в курсе? Зачем же она пошла ко мне… к нам?..

– Чтобы отвести от себя подозрение, – сказал Брок.

– То есть, ты думаешь… что она во всем этом замешана?!

– К бабке не ходи!..

– Я и не собирался, – заморгал Дракоброк.

– Так-так-так-так-та-а-ааак! – не отреагировал Брок на замечание бывшего тела. – Интересная картина получается! Если Глюк причастна к преступлению – а я теперь в этом не сомневаюсь, – и если она в этом признается, то у нас появляется свидетель, с помощью которого мы прижмем этого Мудрозавра так, что никакой министр ему уже не поможет!

– Подожди, дорогой Брок, – задумчиво произнесла мадам Чу, – но Сашенька сказала, что драконихи подписывали согласие на операции… Тогда Дурилкин снова вывернется.

– Ч-черт, – прошипел земной сыщик. – Как не вовремя она вздумала капризничать!

– Глюк?..

– Сашенька!.. Ничего, завтра всё выложит, как миленькая! А потом и саму Глюк допросим. С особым, так сказать, пристрастием…

– А сейчас давайте-ка ложиться спать, – предложила Чучундра. И с ней вновь никто не стал спорить.


…Наутро, входя на кухню, Сашенька выглядела так, словно вчерашней обиды не было вовсе. Девушка даже напевала под нос веселую песенку, что-то там про левый берег Дона. Зато Брок помнил всё. И, встретив дочь холодным взглядом, буркнул:

– Ну?!..

– Что, папочка?.. – подняла Саша невинные синие глазки на голову отца.

– Ты… это… не прикидывайся этой!.. – задергал подбородком Брок.

– Папа, ты так любишь говорить загадками! – всплеснула руками Сашенька. – Это наверно профессиональное, да?

У Брока от наглости дочери даже перехватило дыхание, отчего нервно задергались головы Змея Горыныча.

– Или ты сейчас… – просипел земной сыщик, – или я потом!..

– Папа, не стоит шифроваться, тут же все свои! Говори открытым текстом.

– Дайте мне ремень!.. – проклокотало в горле у Брока.

– Папочка, милый, ты чего?.. – прижала к щекам ладони Саша. – Ты так соскучился по маме, да? Тебя гнетут неудачи в расследовании?.. Перестань, всё будет хорошо! Да и всё равно ремень не выдержит такого веса…

Брок зарычал. Он рванулся к дочери, но Горыныч, приложив неимоверные усилия, удержал тело на месте. Оно лишь задергалось в некрасивых конвульсиях, судорожно хлопая крыльями.

– Ой! Папе плохо!.. – испугалась Саша. – И дяде Горе!..

Мадам Чу, заваривавшая в этот момент чистящее средство, бросилась к одному из шкафчиков. По-видимому, там хранились лекарства. И впрямь, дракониха выдернула темную склянку и кинулась с нею к мужу. Точнее, – к голове Брока, поскольку было очевидно, что хуже всего именно ей – глаза земного сыщика бешено вращались, причем в разные стороны, лицо посерело, из рычащего рта брызгала слюна.

Чучундра, откупорив зубами бутылку, сунула ее горлышко под нос Броку. Голова земного сыщика дернулась, глаза перестали вращаться и полезли из орбит. Из них покатились крупные слезы. А тело Горыныча затрясло крупной дрожью, и оно грузно повалилось на пол.

– Что ты ему дала?! – подскочила к драконихе Саша.

– Обычную синильную кислоту… – недоуменно уставилась на темную бутылку мадам Чу. – Всего лишь.

– Что?!.. – закричала Сашенька. – Ты же убила его!..

– Да ну, перестань… – Дракониха продолжала крутить в лапах склянку. – Разве можно убить синильной кислотой?.. Это же не раствор аммиака какой-нибудь…

– Ты сошла с ума, Чу!.. Раствор аммиака – это нашатырный спирт! Его и надо было дать папе понюхать!.. – зарыдала Саша.

– Сашенька, девочка… – испуганно зашептала Чучундра. – Папа ведь любит тебя! Если он и журит тебя порой, то ведь почти всегда по делу… На то он и отец, чтобы поучать собственное дитя!.. Я понимаю, ты вчера обиделась на него, но неужели до такой степени, что хочешь… его смерти?..

Девушка даже перестала плакать.

– Чучундра… Ты чего это сейчас сказала?.. Какой смерти?.. Да я обожала своего папочку! Он был у меня самый-самый лучший на свете! – Рыдания Саши возобновились с новой силой. Чучундра, глядя на убитую горем девушку, тоже стала всхлипывать. Тоненько заскулил сидящий в углу Дракоброк. Заплакали Константин Петрович и Костя, притихшие было до того за столом, причем, – Костя в голос, а его отец – лишь шумно глотая скупые мужские слезы.

Вскоре к всеобщему плачу добавились новые звуки – кто-то тоненько выл, словно бракованная флейта, а ей басовито подвывали искореженные трубы. Сашенька оглянулась. Партию флейты исполняла голова отца. Трубами, соответственно, являлись головы Змея Горыныча.

– У-у-ууу!.. – фальцетом пропела голова Брока. – До-о-оооченька!.. Ми-и-иилая!.. Лю-у-уубит па-аапу-уу!..

– Папочка! – сжала в объятиях отцовскую голову Саша. – Ты жив!..

Голова отца что-то невнятно промычала. Тело дракона задергалось снова. Сашенька выпустила голову из объятий.

– Уф-ф… – сказал Брок. – Вот сейчас ты точно могла лишиться любимого папочки!.. А ты что, и правда так меня любишь?..

– Конечно, папа! Ты разве сомневался?.. А почему ты, кстати, жив?

– Меня оживило твое искреннее горе, – усмехнулся Брок.

– А по-честному?

– Саша, для меня синильная кислота – это такое взбадривающее средство, – вклинился в диалог Змей Горыныч.

– Но для папы – это сильнодействующий яд! – сказала Сашенька. – И не только для папы, вообще для всех людей.

– Да? – удивился Горыныч. – Странно… Но в любом случае твой папа сейчас скорее дракон, нежели человек.

– Но мозг! Почему не погиб его мозг?

– Наверно, там нечему было гибнуть! – хихикнул Змей, а потом добавил, уже серьезно: – Мозг у нас тоже общий. Основной. А тот что в голове… Не знаю… Возможно, он и пострадал…

– Ничего он не пострадал! – возмутился Брок. – Он вовремя отрубился, предохранитель, так сказать, сработал!

– Будем надеяться, – нахмурила бровки Сашенька.

– Дорогие мои, – пропела расчувствовавшаяся Чучундра. – Давайте-ка завтракать, пить кофе и заниматься нашим делом. У меня новая идея родилась!..


Позавтракали быстро. Всем не терпелось послушать обещанный с вечера рассказ Сашеньки и новую идею мадам Чу. А Саше и самой ужасно хотелось поделиться информацией!И прошлым вечером тоже хотелось; сейчас она искренне недоумевала, что на нее вчера нашло такое? Почему она вдруг взбрыкнула тогда? «Всё ж таки, я и правда страшная вредина! – самокритично подумала девушка. – Надо бы как-то исправляться…»

На сей раз Сашенька не стала дожидаться, пока ее начнут «уламывать» и, глотнув кофе, сказала, словно продолжая вчерашний разговор:

– Не знаю, как сама Глюк, а вот бедняжка Унглюк точно подписывала согласие на операцию…

– Ты, наверное, хотела сказать наоборот: не знаешь про Унглюк, а вот Глюк… – начал было Брок, но Саша вовсю замотала головой:

– Нет-нет, именно так! Сейчас вы поймете. Дело было так…

И девушка рассказала всё то, что в порыве откровения поведала ей дракониха Глюк. Оказывается, как и предполагала мадам Чу, драконболист Рыщ встречался с обеими драконихами. И нравилась ему больше Глюк, но именно своим умом, интеллектом, так сказать, – внутренним миром. Но вот фигура ее, увы, подкачала. Это понимала и сама Глюк… Зато Унглюк обладала идеальным по драконьим меркам телом. А вот умом она, мягко говоря, не вышла.

Рыщ не скрывал от Глюк существование соперницы. Мало того, он часто тяжело вздыхал и приговаривал: «Эх, тебе бы ее тело – ничего бы мне больше не надо было! О другой жене мне бы не пришло в голову и мечтать!» При слове «жена» Глюк сладостно вздрагивала, но, вспоминая, что тело у нее прежнее, лишь горестно утирала горючие слезы.

Но однажды в новостях Глюк увидела объявление. Некий доктор Мудрозавр предлагал операции по замене голов… Это был шанс – реальный и единственный. Упустить его дракониха не могла. Она бросилась в клинику Мудрозавра, и непохожий на дракона доктор подтвердил, что ее мечта вполне осуществима. Вот только, помимо ее согласия, на операцию должен был согласиться и… донор, то есть, в данном случае Унглюк. И какой бы глупой ни была фигуристая подружка Рыща, вряд ли она бы согласилась добровольно сменить свое изящное тело на такой, мягко выражаясь, бурдюк… Глюк это прекрасно понимала.

Вечером того же дня она всё рассказала возлюбленному. Тот заинтересовался. И очень сильно. «Погоди, – сказал он, – я что-нибудь придумаю! Я заставлю эту дурочку подписать согласие». «Но как?!..» – ахнула Глюк. «А вот это уже мое дело», – ответил Рыщ и ушел.

Через день он промыслефонил подруге и сказал, чтобы та срочно шла к нему. Мол, всё готово для операции. Глюк бросилась к любимому. А вот дальше… Дальше она помнит лишь то, как очухалась после операции. На ее шее сидела голова Унглюк, но вот себя дракониха по-прежнему ощущала именно, как Глюк!.. Только отсутствовали последние воспоминания… Её воспоминания!.. А вот то, что последним видела и слышала Унглюк, она как раз прекрасно помнила! А еще… Глюк чувствовала себя непривычно, не вполне сама собой… Она была не уравновешенной и спокойной, как раньше; ей хотелось куда-то бежать, лететь, что-то делать – причем что-то совсем необязательное, ненужное, глупое… Тело еще плохо слушалось ее, но она всё же выползла в соседнюю комнату. Там она увидела любимого, склонившегося над телом соперницы. У той была её, Глюк, голова! Всё прошло, как и задумывалось, но почему же тогда Глюк по-прежнему чувствовала себя, как Глюк, лишь с частичными воспоминаниями Унглюк?!

– Потому что мозг и память у нее остались прежними, – прервал рассказ дочери Брок, – а частичные воспоминания – это последние воспоминания чужой головы, которые не успели еще перейти в долговременную память! Потому и последние собственные воспоминания у нее стерлись! Они попросту остались в голове, которая сидела уже на другой шее!.. Кстати, а что она помнила из того, что видела Унглюк?

– Папа! Не перебивай меня! – сердито притопнула Сашенька, но на вопрос отца ответила.

Оказалось, что помнила она самое важное. Как Рыщ заставил подписать ее некую бумагу. Дело обстояло так: чрезвычайно взволнованный любовник примчался к ней и спросил:

– Любишь ли ты меня, дорогая?!

– Конечно, я люблю тебя, милый! – ответила Унглюк. – Почему ты об этом спрашиваешь? Неужели ты мне не веришь?..

– Я не могу в это поверить, – вздохнул Рыщ.

– Но как же мне доказать тебе, что я люблю тебя, моя радость, мое счастье?!.. Я готова сделать для тебя всё-всё-всё, что ты только пожелаешь! Пожертвовать для тебя всем-всем-всем, даже собственной жизнью!..

– А телом? – быстро переспросил драконболист.

– Конечно! Оно и так твоё! Вместе с моим любящим сердцем!..

– И ты бы могла подтвердить это… письменно?

– Легко! – засмеялась счастливая Унглюк. – И после этого ты мне поверишь?

– Разумеется, – кивнул Рыщ и положил перед драконихой лист бумаги. Читала Унглюк не очень бойко, так что в подробности написанного она вникать не стала, тем более, большую часть текста закрывала лапа возлюбленного, но одну фразу она всё же прочесть успела: «Я согласна отдать свое тело…» и без колебаний поставила свою подпись внизу листа.

– Теперь веришь? – улыбнулась она и посмотрела на Рыща влюбленными глазами.

– Теперь верю, – сказал тот, поспешно убирая листок.

– Так иди же ко мне, моя любовь! – позвала Унглюк, распахивая крылья.

– Чуть позже, – ответил любовник. – И не здесь. Полетели ко мне!

Унглюк охотно согласилась.

Дома у Рыща ее ждал накрытый стол с большим тортом посредине.

– Я думаю, нам это дело стоит отпраздновать! – сказал красавец-драконболист, приглашая Унглюк к столу.

– Может, сначала… – начала было дракониха, но Рыщ настоял на том, чтобы сначала она отведала торта.

Унглюк не стала перечить возлюбленному, и чтобы скорей покончить с тортом, она просто-напросто заглотила его целиком.

– Ну, а теперь иди сюда скорее, мой сладенький! – позвала она и… больше ничего память Унглюк не сохранила.

Зато как Глюк она помнила, как больно сжалось сердце, когда она увидела, что ее любимый склонился над телом соперницы… С какой нежностью его большие сильные крылья гладили это ненавистное тело, какой любовью и страстью горели при этом его глаза!..

Почему всё получилось совсем не так, как было задумано, Глюк не понимала… Будь у нее сейчас своя голова на плечах, возможно она бы и принялась анализировать, раздумывать, соображать… Но голова соперницы мысленно кричала, звала: «Скорей бежать, мчаться, лететь отсюда!!! Не могу, не хочу видеть этого!..» И Глюк, поддавшись незнакомому безумному порыву, побежала, полетела, понеслась!.. Точнее, она сначала всего лишь поковыляла, тяжело переваливаясь на каждом шагу. О том, чтобы полететь, пока не могло быть и речи. Тело казалось ужасно тяжелым, чужим… Но с каждым шагом к драконихе возвращалась прежняя сила, движения давались всё легче и легче, так что в конце концов она всё же поднялась в воздух, хоть и не очень высоко… Хотела вернуться домой, запереться, уйти в себя, возможно даже повеситься, но, подумав немного, решила вдруг… отомстить! Да-да, именно отомстить!.. И отомстить не кому-нибудь, а своему возлюбленному! Пусть он и не был, по сути, виноват в случившемся, ведь идея с пересадкой голов принадлежала именно ей, Глюк, но почему он должен сейчас был наслаждаться любовью, а она, Глюк, страдать? Пусть он тоже пострадает!..

Разумеется, будь у несчастной драконихи своя голова на плечах, она бы не пала так низко… Но голова соперницы подкидывала ей одну подлую мыслишку за другой, и Глюк поняла, что не может противиться этим мыслям, не в силах бороться с ними!.. Напротив, подключив свой изворотливый ум, она придумала довольно хитрый план мести… Она решила не идти напрямую в полицию, как собиралась вначале, а зайти немного с другой стороны. Она полетела… к частному сыщику! Глюк всё рассчитала четко. Она лишь признается сыщику, что ей подменили тело. Кто и как – сообщать не станет, будто бы это загадка для нее. Таким образом, она и снимет с себя подозрения в причастности, и очистит совесть – ведь она не станет при этом доносить на любовника!.. Ну а сыщик, конечно же, до истины докопается – о Хроническом тонзиллите ходили очень лестные отзывы – и уже сам передаст драконболиста полиции вместе с гадким бескрылым и бесчешуйчатым докторишкой!..

Глюк так и поступила. Несколько дней она не выходила из дома, не включала визор, никому не мыслефонировала… Она переживала. И ждала вестей от сыщика. А потом всё же включила визор. И первой новостью, которую она услышала, была весть о страшной гибели возлюбленного и ужасной смерти соперницы… Нервы несчастной Глюк не выдержали. Она полезла в петлю.


– Вот, – сказала Сашенька, заканчивая рассказ.

– Ага, – отозвался Змей Горыныч, – насчет торта я всё же оказался прав!

Глава 35. Все хотят заниматься расследованием, но продолжают его профессионалы и находят роковое письмо

После завтрака Дракоброк, Брокодракон и Сашенька перебрались в кабинет Горыныча. Чучундра и Константин Петрович направились было следом, но сыщики запротестовали:

– Спасибо за помощь, дамы и господа, но это всё-таки наша работа!..

– Мы хотим помочь! – воскликнула мадам Чу.

– Да! – добавил Константин Петрович.

– Если будет надо, мы к вам обратимся, – отрезал Горыныч. – Займитесь пока другими делами.

– Какими? – обиженным дуэтом спросили отверженные. А дракониха добавила: – Дети у мамы, чем мне заниматься-то?

– Займись Костей, – посоветовал Брок. – Он тоже еще ребенок. Покажи ему город, то, се…

– А я? – спросил Константин Петрович.

– А вы тоже… – неопределенно сказал земной сыщик. – Ведь это же ваш сын, в конце-то концов!..

Константин Петрович потупился. О Косте он, признался, подзабыл. А вспомнив, решил реабилитироваться:

– Уважаемая Чуча нам и так уже показала город. Мы и сами можем с Костей погулять…

– Вот именно! – обрадовалась Чучундра. – А я пока вам помогу!..

– Погоди-ка, Чу, – вспомнил Брок. – А что ты там говорила о каких-то разработках, что в твоей конторе ведутся?.. Может, ты узнаешь, как там дела идут?

Удивительно, но Чучундра восприняла предложение с энтузиазмом. Она и впрямь соскучилась по работе.

– Да-да! – захлопала она крыльями. – Ты прав! Надо бы наведаться!.. Это ведь вам может пользу принести… – Дракониха загадочно подмигнула одной головой Броку, другой – Сашеньке, третьей – Константину Петровичу.

– А мне? – обиженно прогудел Змей Горыныч.

– А тебе – нет!

– Ну-ка, ну-ка!.. – заинтересовался Брок.

– А вот и не скажу! – злорадно оскалилась Чучундра. – Раз меня в сыщики брать не хотите!.. – Но тут она стала серьезной и сказала: – Нет, рано пока обнадеживать. Вот схожу, узнаю, как там дела, там и видно будет. – И дракониха ушла, не обращая внимания на разочарованный гул за спиной.

Ушел и Константин Петрович. Сыщики с помощницей остались одни и продолжили обсуждение дел.


Ситуация складывалась, мягко говоря, хреновая. Мудрозавра-Дурилкина взял под крыло министр, да и перед законом псевдодракон был в общем-то чист – о расписках он позаботился… Не расписался в согласии на операцию Брок, но его голос вообще не имел здесь юридической силы.

А прижать профессора DDD к ногтю было жизненно необходимо! Речь уже даже не шла о наказании, вернуть бы хоть на прежние места головы обоих сыщиков! Особенно Брока… Но просто пойти и попросить Дурилкина смилостивиться – это было бы, как минимум, глупо. И, к тому же, недостойно. Нужно было искать весомый аргумент, с которым имело бы смысл начинать торг. А возможно, всё же удалось бы и по закону Мудрозавра привлечь, о чем, разумеется, сыщики страстно мечтали…

– Постой, – сказал Змей Горыныч, – но ведь и я не давал согласия на то, чтобы мне пришпандоривали твою голову! Может, на это надавить?..

– Ага, – кисло усмехнулся Брок. – Ты надавишь на это, он скажет «хорошо», и отфигачит тебе лишнюю голову… А она… гм… моя, между прочим!..

– Да-а, – вздохнул Горыныч. – Не подумал я, прости… – Змей нахмурил обе морды. – Ну, тогда можно прищучить его за обман властей! Ведь он же не настоящий дракон!..

– А как мы это докажем? Пойдем в полицию, попросим провести проверку? Но ведь полиции ясно дали понять: в это дело не лезть!

– Пойдем сами к министру и всё расскажем!

– А ты уверен, что министр сам не знает, кто такой этот Мудрозавр?

– Ты всё-таки хочешь сказать… – нахмурился Горыныч, – что министр здравоохранения покрывает этого преступника? Но почему?!

– А вот это нам и надо бы выяснить в первую очередь!

– Но кроме Дурилкина и самого министра об этом никто ничего не знает! – подала голос Сашенька.

– Может быть да, а может быть, нет, – задумчиво сказал Брок. – Видите ли, друзья мои, наверняка-то мы этого знать не можем!.. И я бы счел верным и даже очень нужным поискать возможных свидетелей. Вы не поверите, но свидетели – они настолько важное звено в цепочке следственных действий…

– Да что ты говоришь, папа? – насмешливо фыркнула Саша. – Свидетели – важное звено?.. Вот бы никогда не подумала!

– Напрасно ты так говоришь, Саша, – подал голос Дракоброк, который и в кабинете Змея Горыныча притулился на полу в углу. – Свидетели и впрямь очень важны!

– Да-да, Сашенька! – закивали обе головы Змея.

– Да что вы все меня уговариваете?! – возмутилась девушка. – Неужели я такой ерунды не знаю?..

– Это не ерунда, дочка, – сурово произнес Брок. – Это, можно сказать, ключ к разгадке!

– Ну и где он, этот твой ключ?

– Надо искать!..

– Интересно, где?

– Везде!

– Начнем прямо с этого кабинета? – прищурилась Сашенька. Курносый носик ее насмешливо сморщился.

– Не ерничай, – буркнул земной сыщик. – Лучше дельную мысль предложи.

– Явных свидетелей два, – нарочито бодро, словно рапортуя, выдала Саша. – Они же – подозреваемые…

– Министр – не подозреваемый! – испугался Змей Горыныч.

– Хорошо, соучастник.

– Что ты мелешь?! – возмутился Брок. – Еще скажи, что министр драконам головы резал, а Дурилкин пришивал!..

– А что? Тоже версия, – сказала Саша. – Между прочим. Пока не доказано обратное.

– Ну, что вот с нее возьмешь? – Голова Брока повернулась к соседним – Горынычевым, на мордах которых читалось явное неудовольствие.

– Честное слово, – сказала одна из драконовых голов.

– Что «честное слово»?.. – не понял Брок.

– С Александры надо взять честное слово, что она не будет больше клеветать на министра, – проворчал Змей. – Иначе нам придется арестовать ее саму…

– Не придется! – фыркнула Саша. – Я землянка, а потому не подпадаю под ваши законы!.. И неужели, дядя Горя, ты готов донести на меня?..

Горыныч смутился.

– Нет… Но… Так же нельзя говорить про уважаемого дракона… И перестань называть меня дядей Горей!

– Уважа-а-аемый!.. – протянула Сашенька. – Для настоящего сыщика никаких авторитетов не должно существовать! Для него изначально – все подозреваемые! Даже родная мама!..

– Моей мамы не было в этом городе последние шестьдесят восемь дней! – поспешил сказать Змей Горыныч, а Дракоброк поддакнул из угла.

– Ладно, твою маму из списка подозреваемых исключим, – разрешила Саша, и Змей облегченно выдохнул.

Броку первому надоел затеянный дочерью спектакль.

– Давайте наконец действовать! – воскликнул он. – Языками молоть, как я погляжу, все мы горазды. Сашенька по этой части скоро меня обгонит…

– А как действовать-то? – поднял голову Дракоброк, но тут же со стоном опустил ее снова на пол.

– Тебе, я думаю, лучше остаться, – сочувственно глянул на бывшее тело Брок. Дракоброк буркнул что-то недовольно, но спорить не стал.

– А мы? Куда ты предлагаешь пойти? Опрашивать прохожих? – вновь попыталась пошутить Саша. Но Брок оставался серьезным.

– Будет надо – опросим, – сказал он. – А пока предлагаю допросить наконец пострадавшую. Которая, между прочим, и свидетель. Она же – подозреваемая в соучастии.

– Это ты о Глюк? – спросила Саша. – Но я же всё рассказала!

– То ты, – нахмурился Брок. – А то она. Пусть расскажет сама. Может, кстати, чего-то еще вспомнит. Может, ты что-то забыла, упустила и так далее…

– Ничего я не так далее!.. – тихонько фыркнула Сашенька, но продолжать спор не стала. По сути, отец был прав.

– Всё! – вынес вердикт земной сыщик. – Поднялись, полетели!..

Подниматься никому не пришлось. Из всех троих сидел только Дракоброк, но он-то как раз оставался дома.


…Брок, конечно же, понимал, что летят они к Глюк зря. Вряд ли дракониха знала больше, чем рассказала Сашеньке. И уж тем более она ничего не могла знать о взаимоотношениях Дурилкина с министром здравоохранения. По правде говоря, земной сыщик вообще не представлял, за какую ниточку следует потянуть, чтобы начать распутывать это неприятное дело… Но признаваться в беспомощности он не хотел, поэтому придал лицу выражение уверенности, словно он прекрасно знал, что, как, зачем и почему следует делать. Брок совершенно забыл, что его мысли – открытая книга для Змея Горыныча, и когда сам же над собой начал тихонечко подхихикивать, поначалу удивился. «Ага!» – понял он наконец, в чем дело. «Ага!..» – подмигнула одна из голов дракона.

Однако долго веселиться Змею-Броку не пришлось. Подлетев к дому Глюк, они убедились, что тот заперт. На звонок никто не откликался.

– Куда же она подевалась? – нахмурила лобик Сашенька. – Ведь никуда же из дому уходить не собиралась!..

– Мало ли, в магазин, может, – сказал Горыныч. – За кхххффсссшшшллебббом…

Саша задумчиво покачала головой:

– Нет, у нее кхххффсссшшшллеббба много было…

– А может, она снова… – начал Брок и замолчал, опасаясь озвучивать нехорошую мысль.

– Может, взломаем дверь?.. – встревожилась Сашенька. Она подошла к двери и подергала за ручку. Тут ее внимание привлек свернутый лист бумаги, засунутый в щель между дверью и стеной.

– Дядя Го… то есть, Горыныч, – волнуясь, сказала девушка. – А как вам почту доставляют?

– Никак, – ответил Змей. – Мыслефонят, что пришло письмо или посылка, и получатель сам на почту летит… А что?

– Смотрите, – ткнула Саша пальцем на лист бумаги.

– Оп-паньки!.. – воскликнул Брок. – Молодец, доченька!.. А ну-ка, всем отойти назад!

– Мне тоже? – хмыкнул Горыныч.

– А зачем? – почти одновременно со Змеем спросила Сашенька.

– Это может быть ловушкой, пластитом, например, – прошептал Брок, отвечая дочери, а Горынычу сказал просто: – Ну, ты, так и быть, можешь остаться…

Между тем, Саша уже вынимала из щели свернутый листок. Брок не успел ей помешать, а увидев, что дочь по-прежнему жива, не стал даже возмущаться. Гораздо интересней ему было узнать, что же написано на бумажке. Он заглянул через Сашино плечо, но в странных каракулях, покрывавших листок понять ничего не смог… В первое мгновение не смог, а во второе и последующие уже бегло читал инопланетный шрифт, благо драконовская составляющая мозга тоже подключилась к делу.

– Вслух, пожалуйста! – попросила Саша, увидев, как бегают по строчкам глаза отца.

Брок прокашлялся и зачитал: «Пошла мстить доктору. Если не вернусь, значит, не смогла. Отомстите тогда и за меня тоже. Пожалуйста! И простите, что обманывала вас. Я больше не буду! Может быть, никогда… Ваша Глюк».

– А-а-ааа!!! – взревел Брок. – Опоздали!..

– Может, еще успеем?.. – охнула Сашенька и запрыгнула на шею дракона. – Вперед!..

– А… куда? – завертел свободной шеей Горыныч.

– В клинику Дурилкина, куда же еще?..

Глава 36. Кровавая драма в клинике Мудрозавра. Пострадавшие торгуются и всё-таки находят консенсус

Брок оказался прав. Они опоздали. Правда, совсем на немного, застав самую кульминацию трагедии…

Еще приземляясь возле клиники доктора Мудрозавра, сыщики с помощницей услышали жуткие звуки, доносившиеся из-за распахнутой двери белого шара. Внутри кто-то кричал, кто-то рычал, кто-то вопил… Казалось, что в клинике идет нешуточный бой между силами Добра и Зла. Или, как минимум, резвится взвод спецназовцев.

Пока Брок Горыныч продирался сквозь узкое отверстие люка, Сашенька была уже внутри шара. Она первой увидела страшную картину: разъяренный двухголовый дракон трепал, словно куклу, человека в белом халате, перебрасывая его из одной окровавленной пасти в другую. При этом дракон торжествующе трубил и громогласно рычал в обе глотки, а человек истошно вопил. Правда, когда Горынычеброк добрался до места схватки, крики несчастного уже прекратились. А двухголовое чудовище перестало трубить и лишь удовлетворенно порыкивало, раздирая на части тело жертвы.

– Стоять!!! – заорал Брок.

– Прекрати! – одновременно с ним завопил Горыныч.

– Ай!.. – сказала Сашенька и побледнела.

Дракон, продолжая одной пастью вгрызаться в безжизненное человеческое тело, повернул вторую голову и недоуменно посмотрел на вошедших. Клацнули зубы той головы, что была занята кровавым делом. Глухо стукнула об пол и покатилась откушенная голова, в которой Брок, Горыныч и Сашенька сразу узнали голову профессора DDD, хоть лицо ее и было перепачкано кровью и скалилось в жуткой гримасе.

Кровожадный дракон выпустил наконец обезглавленное тело. Теперь он смотрел на сыщиков обеими парами глаз. То есть… она смотрела. Ибо это была… Глюк!..


– Что за… – начал было Горыныч, но, узнав свою клиентку, поперхнулся.

– Глюк?.. – Сашенька тоже узнала дракониху. – А… почему у тебя две головы?..

– Ночью вторая выросла, – спокойно, словно не творила только что кровавую расправу, ответила Глюк.

– Вы совершили преступление! – побелевшими губами сказал Брок.

– Он их больше совершил, – кивнула на ошметки изжеванного мяса дракониха. – Зато теперь уже точно не будет!..

– Ай-яй-яй, что же вы наделали!.. – замотал головами Змей Горыныч. – Нам же теперь с Броком век так ходить, до самой смерти!..

– Сиамские близнецы, блин!.. – проворчал Брок, разделявший отчаянье коллеги. Из глаз его потекли слезы.

– Папа! – сказала вдруг Сашенька. – Сколько там мозг без кислорода живет? Минут пять?..

– От четырех до шести, – машинально ответил сыщик. – А что?

– Так чего ж мы время-то теряем?! – воскликнула Саша. – У Дурилкина должны ведь быть какие-нибудь штуковины, чтобы жизнь голов поддерживать!..

– Должны! – подхватился Змей Горыныч. – Он же не зря объявление давал насчет покупки голов и всего прочего…

– Да вот же они, у стены стоят! – закричал Брок. Стоило появиться надежде, как слезы его тут же высохли.


Возле стены и впрямь стояло с десяток устройств, напоминающих блестящие металлические тумбочки, с большим отверстием сверху и мягкими зажимами-манжетами вокруг него.

Сашенька подскочила к ближайшей «тумбочке» и заглянула в дырку.

– Там трубки какие-то… Ой, сколько их!.. И куда какую втыкать?

– Будем действовать методом научного тыка! – взволнованно проговорил Брок. – Ничего другого не остается… Неси скорей голову!..

Саша брезгливо, кончиками пальцев подняла окровавленную голову Дурилкина и понесла к устройству.

– Постой! – вспомнил земной сыщик. – Надо сначала обработать ее гелем! Так у него в записях сказано!

– А! Это тем, что в твоем рассказе? Где ж его искать?..

– Поройся в шкафах, только скорее, прошу тебя! Он голубенький такой, прозрачненький!..

– Этот? – достала Саша из первого же шкафа пробирку с голубой полупрозрачной субстанцией.

– Наверное! Давай, мажь скорей!

– Сам-то бы мазал! – фыркнула Сашенька. – Думаешь, мне приятно?

– Доченька, не до сантиментов тут, время идет! – запричитал Брок. – Я бы помазал, да такими лапищами неудобно!..

– Неудобно ему!.. – буркнула Саша, но всё-таки начала обрабатывать перегрызенную шею. Затем она наугад повтыкала трубки из отверстия «тумбочки» в подходящие на ее взгляд места шеи и закрепила голову профессора DDD зажимами.

– Я включаю, – сказала она и нажала красную кнопку сбоку устройства.

Тумбочка слегка загудела, а голова заморгала. Потом раскрыла глаза полностью и с непередаваемым ужасом уставилась на дракониху, которая подошла поближе, заинтересовавшись манипуляциями Саши.

– А-а-ааа! – хрипло закричала голова и снова закрыла глаза.

На Глюк зашипели сразу четверо глоток:

– Уйди отсюда!.. Прочь!.. Спрячься!

Дракониха обиделась и вышла в соседнюю комнату. Четыре пары глаз вновь с тревогой уставились на пятую, всё еще прикрытую веками. Наконец одно веко дрогнуло и приоткрылось.

– Где она? – шепотом спросила голова.

– Там, – неопределенно махнула рукой Саша, – ушла… Не бойтесь.

– А я и не боюсь, – открыл оба глаза Дурилкин. – Раз она ушла, я тоже пошел. Арриведерчи!.. – Тут лицо профессора DDD исказило недоуменной гримасой, которую быстро сменила гримаса ужаса. Доктор начал понимать, что с ним произошло… – А-а-ааа-у-у-ааа!.. – хрипло провыл он. – Кто это сделал?!.. Преступники! Убийцы!..

– Ну-ну-ну! – обиделся Брок. – Это кто еще из нас убийца!.. А мы тебя и не убивали, кстати. Мы тебя наоборот спасли, между прочим!.. Сашенька вон…

Взгляд Дурилкина метнулся в сторону девушки.

– А она что, врач?.. – изумленно спросил DDD.

– Если только в глубине души, – сказал Брок.

– Как же она тогда… – раскрыл рот Дурилкин, – как же она всё правильно соединила?..

– Ну, может и не совсем правильно, – зарделась польщенная Сашенька.

– Если бы не правильно, я бы сейчас с вами не разговаривал.

– Это же моя дочь! – гордо сказал Брок, удивляясь про себя, что Саша и впрямь, образно выражаясь, поменяла знак с минуса на плюс – если раньше любое новое дело дочка непременно заваливала, а то и превращала в катастрофу, то теперь, за что бы она ни бралась, получалось в лучшем виде!.. Впрочем, Брок вспомнил, что он, скорее всего, сейчас продолжает бредить, а в бреду, как известно, возможно всё. Новые способности Сашеньки даже убедили его еще больше в версии о галлюцинации.

– А что с моим телом? – прервал размышления Брока Дурилкин. – Его ведь тоже надо к аппарату подключить, только к другому!..

– Боюсь, твое тело придется теперь совсем к другому аппарату подключать, – потупил взгляд Брок. Хоть профессор и являлся, по сути, преступником, всё равно его было чуточку жалко.

– Это к какому же?.. – побледнела голова доктора.

– К деревянному такому ящику, что потом закапывают на глубину не менее двух метров.

– Что?!.. – запаниковал Дурилкин. – Почему?! Покажите мне мое тело!

– Смотри… – Горынычеброк отодвинулся в сторону, открывая взору Дурилкина кровавые ошметки, бывшие когда-то профессорским телом. Впрочем, если уж говорить точно, тело это изначально принадлежало хоть и тоже профессору медицины, но не Дурилкину, а Хитрюгину. Может быть поэтому Дмитрий Денисович перенес увиденное более стойко, чем от него ожидали.

– Но… как же я теперь?.. – выдавил он. – Где тут еще можно найти человеческое тело?.. – Дурилкин бросил было заинтересованный взгляд на фигуру Сашеньки, но та молча показала ему кукиш.

– А почему именно человеческое? – злорадно поинтересовался Брок. – Ты и драконьему будешь рад, если мы тебя вообще к чьему-нибудь пришьем!

– Но… но… но… – заморгал Дурилкин.

– Что занокал? Не нравится?.. – прищурился Брок. – Как другим бошки отрезать – тут ты всегда с превеликим удовольствием! Вот и посиди теперь сам на шестке!

– Я в свое время уже насиделся, – буркнул профессор. – И потом, если я останусь, как вы изволили выразиться, «на шестке», то и сами вы будете вечно торчать на драконьих плечах…

– Ага, то есть мы уже торговаться начинаем?.. – широко улыбнулся земной сыщик.

– Куда вам деваться-то? – улыбнулся в ответ Дурилкин.

– Ну, знаете ли, – вновь перешел на «вы» Брок, – у нас положение всё-таки несколько лучше, согласитесь.

Дурилкин нахмурился, помолчал и процедил:

– Ладно, можем ведь договориться, чего комедию-то ломать?..

– Вот так-то лучше, – кивнула голова земного сыщика. – Послушайте наши условия. Вы возвращаете наши с Горыны… то есть, с Хроническим тонзиллитом головы на законные места, а еще – рассказываете нам, как вы здесь очутились и почему министр здравоохранения оказывает вам такое содействие…

– Больше ничего? – сощурился профессор DDD.

Брок подумал и сказал:

– Пожалуй, нет. Достаточно. Вполне.

– Ха! – Дурилкин хотел мотнуть головой, но лишь досадливо скривился. – И что же, интересно, я получу взамен?

– Ну, я не знаю… – Брок и Горыныч раскинули общие мысли и поняли, что и впрямь ничего Дурилкину предложить не могут.

– Может, найдется какой-нибудь донор, – выдал наконец Брок. – Лишится кто-нибудь головы нечаянно…

– Вот так условия у вас! – воскликнул доктор. – «Не знаю», «кто-нибудь»! Так я вам помогать не намерен. И рассказывать ничего не буду!

– Ну и сиди тогда на своей тумбочке! – вспылил Брок, снова перейдя на «ты».

– Нет, ну интересный вы человек! – возмутился Дурилкин. – Еще и обижается!.. Даже при большом желании я вам головы перешить не смогу, без рук-то! И даже без лап…

– Я согласна взять его голову! – послышалось вдруг из соседней комнаты. В дверном проеме показалась голова Глюк. Именно Глюк, поэтому Сашенька, видевшая лишь морду Унглюк, не узнав дракониху, вздрогнула. Но следом показалась и знакомая голова, а затем и туловище с хвостом. Дракониха повторила: – Я возьму голову доктора. Вместо этой! – родная голова Глюк мотнула на соседнюю.

– Послушайте, а чего это вы вообще на доктора набросились? Вам жертв мало? – насупил брови земной сыщик.

– Не знаю, нашло что-то… – виновато вздохнула дракониха. – Уже успокоилась было, да эта дурная башка всё мне покоя не давала: «отомсти» да «отомсти»!.. Кому – и не важно уже… А сегодня ночью вторая голова прорезалась, родная… Тут вообще началось! Характеры-то разные совершенно!.. Тоже чуть шеи друг дружке не перегрызли. Ну, а виновник лишь один в живых оставался, доктор этот… Всё-таки он ведь операцию делал…

– С вашего письменного согласия!.. – завопил Дурилкин.

– Да знаю, знаю!.. – скривилась Глюк. – Ну, простите меня… Что уж теперь поделаешь? Вот, искупить вину и хочу. Переселяйтесь пока ко мне, а эту голову безвозмездно дарю…

– Вот уж спасибо-то! – фыркнул Дурилкин, но других вариантов всё равно не было, поэтому он проворчал: – Ну, хорошо… Только мне неудобно будет вам лапами операцию делать… Может, на время ее проведения девушка мне даст всё же свое тело?.. – Профессор вновь посмотрел на Сашеньку. Та снова показала кукиш и буркнула:

– Фиг тебе!.. Будет он в моем теле щеголять, ага!.. Лапать еще начнет втихаря…

– Да что вы говорите-то, соображаете?! – возмутился Дурилкин, но тут вмешался Брок:

– А ну-ка прекратите балаган! Сашиного тела вы не получите, и не мечтайте!..

– Ну, ваше тогда… – забросил удочку DDD.

– Ага, вам только дай мое тело – потом назад забирать замучаюсь!.. Знаю я вас, хитрюгина!

– Я – Дурилкин!.. Хитрюгин – вон он, кстати, на полу валяется. Частично.

– Я в переносном смысле, – пояснил Брок, – образно, так сказать.

– Ладно, – надулся профессор. – Пришивайте к драконихе… Только потом не обижайтесь, если я неуклюжими лапами криво вам головы пришью…

– Сам ты неуклюжий! – обиделась Глюк. – Я даже крестиком вышивать умею.

– Вот! – обрадовался Брок. – Это как раз то, что нам и нужно! Так ведь, профессор?

– Вам голову крестиком пришить?.. – Дурилкин продолжал дуться.

– Да хоть ноликом! Лишь бы прочно.

– Хорошо. – Профессор DDD наконец успокоился, понимая, что с человеческим телом он пока пролетает. – Кто из вас будет делать мне операцию?

– Я отпадаю сразу, – отступила Глюк. – Я ведь тоже пациент.

– А мы полетели за телом, – попятился к двери Брок Горыныч.

– То есть делать всё придется мне? – догадалась Сашенька. – А если я крови боюсь?!

– Ну, доченька, – залебезил Брок, – а что делать?.. Ты ведь одна мое тело не принесешь, а само оно почти не ходит…

– Да это не сложно, – сказал Дурилкин. – Тут делов-то чик-чик и готово! У меня теперь всё автоматизировано, никаких ножовок, ниток с иголками…

– Так чего ж ты плел тогда про неуклюжие лапы?! – возмутился Брок.

– А вдруг бы вы клюнули? – честно признался доктор. – Всё-таки шанс был, чего ж его терять-то?..

– Вот ведь жук!.. Ну, хитрюгин и есть, я ж говорю… Кстати, стоп! А как насчет рассказа?

– Какого рассказа? – прикинулся дураком Дурилкин.

– Как вы сюда попали, милейший, и чем обворожили министра!..

– Потом расскажу, когда голову пришьете, – попытался торговаться профессор.

– Э, нет! Теперь мы наоборот поступим. Вы нам всё выкладываете как на духу, потом вы говорите Александре Олеговне как поменять нам головы, она проводит операцию, и лишь затем мы пришиваем вашу голову на шею Глюк.

– А где гарантии?! – округлил глаза Дурилкин. – Вы потом просто уйдете, а я так и останусь здесь торчать!

– Гарантии ему… – проворчал Брок. – Ну, хорошо, последняя уступка. Мы привозим сейчас мое тело, Александра делает нам операцию, потом вам, а пока вы еще не сможете шевелиться – расскажете нам свою историю. Иначе Саша снова вам голову оттяпает!..

– Фи, папа! – сморщила носик Сашенька. – Что я тебе, мясник?..

– А что делать, доченька? – тяжело вздохнул Брок. – Кому сейчас легко?

Под куполом клиники наконец-то повисла тишина. Консенсус был найден.

Глава 37. Чучундра раскрывает государственную тайну, а Сашенька проводит хирургические операции

Сашеньку всё-таки оставили в клинике. На всякий случай. Убежать Дурилкин, конечно, вряд бы теперь смог, но оставлять его наедине с Глюк казалось нежелательным… Кто знает, что пришло бы еще в ее разные головы? Чего бы она еще захотела вдруг откусить профессору?.. А потерять доктора – значило бы потерять многое! Особенно для Брока.

Сашенька всё это понимала. И роптать не стала. Хотя и радости особой не выказывала.

– Ты порасспрашивай пока профессора, как да что, – поучал дочку сыщик. – Поучись, потренируйся…

– На ком?! – фыркнула Саша.

– Ну, не знаю. Мысленно всё представь… Создай, так сказать, внутреннюю атмосферу готовности. Ты не поверишь, но психологическая подготовка к операции значит порой не меньше, а то и больше, чем подготовка, так сказать, физическая…

– Ладно, папа, – махнула рукой Сашенька, – летите уже!..


…Дракоброк так обрадовался известию о скором возвращении на место головы, что вскочил на ноги и чуть не пустился в пляс. Но голова тут же перевесила, ткнулась подбородком в колени и человек-дракон со стоном рухнул на пол. Но хорошее настроение у него от этого не пропало.

На шум прибежала Чучундра. Услышав хорошую новость, она радостно захлопала крыльями и провозгласила:

– Сегодня день хороших вестей! Я ведь тоже не с пустыми лапами из конторы вернулась!.. – Дракониха заговорщицки подмигнула частям супруга и Брока и прошептала: – Это совершенно секретные сведенья, но вам я расскажу!..

– Ну, зачем же, если секретные, – попытался возразить Брок, но делал он это только лишь для порядка, глаза его уже масляно блестели в предвкушении.

– Ничего-ничего, – сказала мадам Чу. – К тебе, Брок, я думаю, это тоже будет иметь отношение!..

– А ко мне? – спросил Горыныч.

– К тебе вряд ли.

– Может, мне тогда уйти? – криво усмехнулся Змей.

– Я тебе уйду! – ткнул себя лапой в бок земной сыщик.

– Перестаньте, – топнула Чучундра, – я сейчас серьезные вещи излагать буду!.. Помните, я рассказывала, чем занималась на работе?

– Какой-то проект, связанный с поглощением пространства, – вспомнил Брок.

– Вот именно! А конкретно, мы планировали в результате построить аппарат, способный почти мгновенно перемещаться на огромные расстояния! Мы хотели добраться до звезд!

– И… у вас получилось?! – разинул рот земной сыщик. Горыныч и Дракоброк тоже от него не отстали, распахнув все три пасти.

– Пока нет… – вздохнула дракониха.

– А я-то уже размечтался!.. – Голова Брока поникла.

– Подожди расстраиваться, – неожиданно подмигнула мадам Чу. – Я не всё еще рассказала… До меня доходили некоторые слухи, а сегодня я убедилась лично, что примерно месяц назад грибники нашли в лесу неподалеку от города странное устройство…

– У вас тоже есть грибники? – удивился Брок.

– Конечно, но не в них дело!.. Они обнаружили и впрямь удивительную вещь! Хорошо, что ее сразу передали ученым, а не в полицию. Это устройство… этот аппарат после предварительных исследований оказался в нашем отделе! Как вы думаете, почему?

– Потому что ваш отдел самый лучший, – сподхалимничал Горыныч.

– Потому… – испугался собственной догадки Брок, – что этот аппарат… он как раз и преобразовывает пространство!.. Это… космический корабль инопланетян!.. Только никаких инопланетян не бывает! – тут же поправился он.

– Бр-р-рраво, Бр-р-ррок! – прорычала дракониха. – Ты попал в точку! Насчет инопланетян не знаю, их на борту не было, а вот всё остальное… Мои коллеги до сих пор разбираются в принципе действия корабля, предстоит еще уйма работы, но одно уже совершенно ясно: этот корабль преобразовывает пространство. И он прилетел издалека! Смотрите, что было прилеплено внутри кабины!.. Похоже, Брок, что инопланетяне всё-таки есть, это не наш язык. – Чучундра протянула лапу. На ней лежала маленькая, со спичечный коробок, прямоугольная металлическая пластинка. В левом верхнем углу ее красовалась пентаграмма – правильный пятиугольник с нарисованной внутри него черной четырехлучевой звездой – словно безголовый человечек, раскинувший руки и расставивший ноги. Пентаграмма показалась Броку смутно знакомой… Где-то он уже видел такую, и не раз… Напрягая память, он машинально пробежал глазами по тексту справа и ниже пентаграммы.

– «Сделано в СССР, – прочитал он вслух. – Изделие номер шесть-дробь-восемь, „Закат-три“, завод „Ростсельмаш“, тысяча девятьсот восьмидесятый год»… Черт, где же я видел эту пентаграмму?..

– Ты что это сейчас говорил? – выкатила все шесть глаз Чучундра. Все три головы ее супруга выглядели не менее лупоглазыми.

– А, это завод такой в Ростове был… Может, и сейчас есть… Комбайны всякие делал и тракторы что ли, а втихаря еще и на оборонку работал в советское время… О! Вспомнил!.. Это же «Знак качества»!..

– То есть, ты хочешь сказать, – очень тихо проговорила мадам Чу, – что этот аппарат построили на вашей планете?..

– Ну коне… – начал Брок и замер, только сейчас вспомнив, откуда эта пластинка…

– Ты… разыграла меня… – неуверенно улыбнулся Брок, хлопая длинными ресницами.

– Ага, я каким-то образом выучила ваш язык, где-то узнала про завод этот тракторный, потом две ночи подряд рисовала!.. – Чучундра нахмурилась. – Может, это ты меня разыгрываешь?

– Нет, Чуча, – пробормотал Горыныч, – Брок сказал правду. Там именно это написано…

– Так это земной корабль! – дошло наконец до Брока. – Это советский космический корабль! Секретная разработка! Ну, дела-а-аа!.. – засмеялся сыщик. – Я ж говорил, что инопланетян не бывает!..

– Но как он у нас-то оказался? – продолжал хлопать веками Змей Горыныч.

– Прилетел, как же еще! Это же космический корабль!

– А где… пилот?

– Не знаю… Может, заблудился в лесу?.. Или это вообще беспилотный вариант…

– Там два кресла внутри, – сказала Чучундра. – Маленькие, как раз под твой рост…

– Постой! – вздрогнул землянин. – Но если этот корабль с Земли, может быть, в его памяти остались начальные координаты? Или вообще весь маршрут записан? Может… мы с Сашенькой сможем вернуться домой?..

– Дорогой Брок, – прочувствованно сказала дракониха. – Я как раз на это и надеюсь!.. Но в устройстве корабля нашим специалистам не всё ясно… Он как-то по-иному поглощает пространство, не совсем так, как придумали мы… В нем еще как-то время затронуто… В общем, нам разбираться еще долго, но года через два-три, думаю…

– Что?! – завопил Брок. – Три года?! Но ведь корабль уже есть!..

– Мы не знаем, как им управлять… То есть, догадываемся, но не уверены…

– Тогда надо космонавтов искать! Где они целый месяц шляются?!..

– Не хочу тебя огорчать, но… боюсь, что они погибли… Иначе давно кто-то их бы заметил. Обязательно разговоры бы пошли. Всё-таки вы сильно отличаетесь от нас внешне…

– Блин, ну, я не знаю… Может, там надписи есть у кнопок какие-нибудь?.. Ну, давайте рискнем! Ждать три года я не смогу!.. Жена дома с ума сойдет! Если, конечно, я сам уже не сошел…

– Брок, дорогой, – чуть не плача проговорила дракониха, – но это же не от меня зависит!.. Я поговорю, конечно, с начальством…

– Ты меня со своим начальством сведи! – отрезал Брок. – И Сашеньку. Мы сами с ним поговорим. И надписи на кнопочках прочитаем! Глядишь, и разберемся, что к чему… Тем более Саша у меня таким разносторонним спецом стала!..

– Хорошо-хорошо, – закивала Чучундра. – Только вы с головами проблему решите сначала… А то и начальство тебя такого испугается, и в корабль… этот… как его?.. «Закат-три» – не закатишься! – Дракониха хмыкнула: – Неплохой каламбур?

– Гениальный! – фыркнул Брок. – Но нас уже и правда заждались в клинике! Помоги-ка, Чу!

Они затащили тело Брока с головой Горыныча на спину Змею, и Чучундра крепко примотала его скотчем.

– Летите, мои дорогие, – махнула она крылом. – Жду вас каждого в отдельности!..


…Установка по отделению головы от тела по принципу действия очень походила на гильотину. Только скошенный нож перемещался не вертикально, а горизонтально, чтобы из тела не вытекло слишком много крови. Ну и, разумеется, всё было автоматизировано. Надо лишь было посадить пациента в специальное кресло, пристегнуть ремнями, а потом оставалось лишь нажать кнопку, и нож быстро и качественно делал свое дело. И сразу же специальные манипуляторы смазывали гелем срезы. Далее – по обстоятельствам. Отделенную голову можно было либо подключить к установке автономного жизнеобеспечения – такой, на которой красовалась сейчас голова Дурилкина, либо пересаживать на новое тело.

Пересадка тоже выполнялась почти полностью автоматически. Тело усаживалось в то же кресло, что и при отделении головы (или там уже и сидело, если пересадку делали сразу же), голову укрепляли в зажимах и опускали на суставчатой штанге к срезу на теле. Затем вновь жали нужную кнопку, из стенок устройства выползали два полукольца, смыкались на шее пациента и накладывали ровный и прочный шов за какие-нибудь две-три секунды… Далее оставалось лишь ожидать, пока прооперированный очухается.

Таких установок было две, чтобы можно было сразу проводить обоюдную пересадку. И предусмотрительный Дурилкин сделал кресла такими, чтобы их можно легко было подстроить под любую фигуру – от человеческой до драконьей. Правда, если дракон был двух- и более головым и желал заменить больше одной головы сразу, ему приходилось терпеть процедурунужное количество раз – мультиоперационность установка не поддерживала. Впрочем, и таких желающих пока не было.


Всё это подробно рассказал Дурилкин Сашеньке, пока она ждала возвращения отца с Горынычем. Девушка внимательно рассмотрела установки, спросила у доктора о назначении каждой кнопочки, каждого индикатора. И когда Брок Горыныч с Дракоброком на спине вполз в операционную, Саша, отдирая скотч с отцовского тела, сказала:

– Папа, а я уже всё умею! Этот Дурозавр нам больше как бы и не нужен!..

– Это нечестно!!! – завопил Дурилкин.

– Знаю… – вздохнула Сашенька. – В этом моя беда… Не могу поступать против совести!.. Вам повезло.

Голова профессора DDD слегка успокоилась, а Броковская голова сказала:

– В любом случае он нам еще должен рассказать кое-что.

– После того, как пересадите мою голову!..

– После, после!.. Помню я, – буркнул земной сыщик. – Я слово всегда держу. Тоже, так сказать, дурная привычка, никак бросить не могу… Давай, доченька, начинай с нас!.. Поскорей!.. Не могу дождаться…

– Нет, пусть лучше не торопится! – вмешался Дракоброк. – Ты, Саша, повнимательней будь, ладно? Всё-таки операция серьезная…

Но Сашенька и так уже стала серьезной. Она шикнула на «пациентов» и спросила Дурилкина:

– Где у вас хранится спецодежда?

– Да зачем тебе… – начал возмущаться Брок, но Александра снова шикнула и строгим голосом сказала:

– Уважаемый Дракоброк прав, операция серьезная. И я должна отнестись к ней со всей ответственностью. Мне нужно переодеться и вымыть руки с мылом.

Брок что-то пробормотал под нос, но перечить дочери не стал, а профессор DDD подсказал девушке, где она может умыться и переодеться.

Вскоре Саша снова вошла в операционную. Светлые ее волосы скрывала шапочка салатного цвета. Еще на ней были надеты такого же цвета штаны и куртка, несколько великоватые размером, но Саша подпоясалась найденной где-то веревкой и закатала рукава.

– Тэк-с… – сказала Сашенька, строгим взглядом окинув присутствующих. – С кого начнем?

– Можно с меня? – подала голос голова Дурилкина.

– Посидите, больной, – ответила Саша. – Больно вы прыткий!.. Граждане Горынычи-Брокалевы, проходим, не задерживаем очередь!

Горынычеброк с опаской подошел к установке.

– Ну, садимся, садимся, больной!.. – гнусаво-нудным голосом пропела Сашенька. – Что вы, кресел никогда не видели? Не бойтесь, больно не будет. Чик – и всё!..

– Кстати, насчет больно… – осторожно заметил Брок. – Анестезия, я надеюсь, здесь предусмотрена? Видите ли, я не очень хорошо переношу боль… Даже когда палец порежу, знаете ли, могу сознание потерять…

– Никто вам тут пальцы резать не собирается, успокойтесь, больной! – продолжала гнусавить Сашенька. – Что вам здесь, застенки гестапо?.. Отрежем лишь голову. А это совсем не больно. Это в принципе не может быть больно, потому что болеть уже будет нечему. Понятно?

– Ну-у… – заметно побледнел Брок. – С анестезией, знаете ли, было бы как-то привычней…

– Отвыкайте, больной! Это вам не горбольница номер пять!..


В конце концов Саша рассадила пациентов по креслам, пристегнула ремнями и занесла палец над кнопкой первого устройства.

– Вообще-то я как-то уже сжился с Горынычем, – залепетал вдруг Брок. – Давайте не будем ничего менять, мне даже понравилось летать!..

– Зато мне не понравилось ползать! – подал голос Дракоброк из соседнего аппарата.

– Ну, знаешь ли, ты просто еще не при… – начал Брок, но палец Сашеньки нажал таки кнопку, вжикнул нож, что-то влажно хрустнуло, и голова земного сыщика упала в специальный пластиковый лоток. – …вык, – беззвучно закончили фразу губы Брока, да так и остались полуоткрытыми.

Пока манипуляторы смазывали гелем срезы у головы Брока и на шее Горыныча, Саша уже перешла к установке Дракоброка и нажала кнопку там. Потом она хладнокровно перенесла и закрепила в зажимах головы отца и Змея и вновь поочередно нажала кнопки, уже другие. Минут через шесть-восемь всё было закончено. Зажимы еще держали свежепришитые головы, но те уже вовсю моргали глазами. Следующие полчаса прошли в напряженном ожидании, в операционной царила тишина, только шумно вздыхала Глюк. Наконец Дурилкин сказал, что пациентов можно отстегивать.

Сашенька бросилась к отцу, освободила его голову от зажимов, сняла ремни, державшие в неподвижности тело. Брок осторожно пошевелил руками, чуть-чуть покрутил головой.

– Где это я? – тихо спросил он. – Ах, да… Операция… Сашенька, дорогая моя дочурочка, ты молодчина!.. Может, тебе в медицинский поступать?

– Ах, оставь, папа! – жеманно махнула рукой девушка и зарделась.

– Только вот… – заерзал Брок. – Я что-то никак не могу вспомнить, почему мы здесь?.. Драконы эти… Про драконов хорошо помню, а вот как мы с ними познакомились?..

– Ой, чего это он? – Саша испуганно посмотрела на Дурилкина.

– Откуда я знаю!.. – буркнул тот, обеспокоенно хмуря брови. – Может, послеоперационный шок… Пройдет!..

– Не пройдет, – внезапно подал голос Змей Горыныч. – Он помнит только то, что последние пару часов было… Остальное в мою долговременную память слилось.

– Ой! – вскрикнула Сашенька. – Папа всё-всё-всё забыл?!.. Но он же помнит меня, про институт вот тоже…

– Чего вы там несете? – заворчал Брок, выбираясь из установки. Всё я помню! Помню, как в лес пошли Костиного папу искать, потом… потом помню, как мы полетели к дому Глюк и увидели записку… Погодите, а что было между?.. – Глаза сыщика недоуменно забегали, а губы прошептали совсем неслышно: – …А еще я про драконов много чего помню…

Последнюю фразу Саша и Горыныч не расслышали, а насчет остального пришли к единодушному мнению, что вся Брокова память «слиться», к счастью, не успела. «Слив», по-видимому, происходил от недавних событий к более ранним и прервался как раз на походе к Сорокиной горке. Саша облегченно вздохнула. Отец не забыл, ни кто он есть, ни ее с мамой. А всё остальное она папе расскажет…

– Меня бы тоже не мешало отстегнуть, – напомнил Змей Горыныч.

– Ах, да, прости, – прервала размышления Сашенька и поспешила к Змею.

Когда с его освобождением было покончено, голос снова подал Дурилкин:

– Теперь меня!


Операция с головой Дурилкина заняла меньше времени – отрезать и пришивать требовалось в два раза меньше. Правда, Саше пришлось повозиться с головой Унглюк, пристраивая ту на «тумбочку». Хоть Дурилкин и объяснил ей предварительно, какую трубку куда следует прикрепить, девушка боялась ошибиться. Но всё, вроде бы, прошло успешно.

Сашенька хотела уже было отцеплять дракониху с дополнительной человеческой головой от кресла, но Брок вовремя вспомнил:

– Постой! Доктор нам кое-что обещал рассказать! Я, правда, не помню зачем, но хорошо помню – что!..

– А я тоже не помню, – прикинулся дурачком Дурилкин. – Вот режьте меня, память отшибло начисто!

– Ну, резать – это мы всегда пожалуйста! – Палец Сашеньки потянулся к кнопке, включающей гильотину, но тут вдруг вмешалась Глюк – «родная» ее голова, оставшаяся на шее:

– Погоди, Саша! Доктор врет, всё он помнит!.. Но резать ничего не надо, я сама вам всё расскажу про него.

– Откуда ты… – начала было Сашенька, но тут же вспомнила, что сознание драконихи и профессора DDD стало общим.

Дурилкин это тоже понял и только глухо простонал. Впрочем, он быстро успокоился. То, что хотели услышать от него сыщики, ничем не могло ему навредить. Да и молчал он до этого больше из вредности да из-за желания поторговаться. Сейчас же торг потерял актуальность, и доктор сказал:

– Ладно, я сам всё расскажу.

– Только смотри, я контролировать буду! – предупредила Глюк.

Глава 38. Дурилкин раскрывает карты, но загадки всё равно остаются

И профессор Дурилкин начал рассказывать. Сначала он говорил неохотно, цедя сквозь зубы рубленные фразы, но постепенно увлекся, разошелся, всё чаще стал вставлять в нить рассказа лирические отступления и красочные эпитеты. Рассказчик из доктора получился хороший, настолько, что слушатели стали забывать о том, что слушают реальную историю, а не фантастический рассказ. Суть же профессорской истории сводилась к следующему…


…Профессор Дурилкин, пребывая в состоянии депрессии после одной неприятной истории (он не стал пояснять, но Брок и Сашенька конечно же поняли, о чем идет речь), решил привести нервную систему в порядок, для чего выбрался в лес. Погулять, пообщаться с живой природой, которая, как известно, действует на психику очень умиротворяюще, да и собрать грибов, если те попадутся… Совместить, так сказать, приятное с полезным. Хотя, приятным и полезным было, собственно, и то, и другое.

Грибных мест доктор не знал, поэтому ломанулся в лес наугад, куда поближе. И обрадовался тому, что оказался вскоре в замечательном месте, где кроме него и щебечущих птичек не было ни одной живой души. Даже комары и мошки досаждали не сильно. А пройдя еще с полкилометра, Дурилкин с удивлением заметил, что птицы с насекомыми тоже пропали. Отсутствие пернатых его мало огорчило, а без комаров настала вообще благодать. Тем более, грибы будто сами выпрыгивали перед доктором, настойчиво просясь в его небольшое ведерко, которое очень скоро оказалось набитым крепенькими боровиками и подосиновиками доверху.

Профессор собрался было поворачивать к дому, когда заметил, что вышел к невысокому холму. Дурилкин удивился, что на склонах холма и на его вершине не росло ни одного деревца, зато вокруг, у подножия, раскинулось целое древесное кладбище. Поваленные деревья были совершенно сухими, выбеленными дождями и солнцем, многие из них топорщили в стороны мощные корни и вздымали к небу кривые обломанные сучья, будто моля о помощи.

Завалы сушняка вокруг лысой горки создавали такое впечатление, что холм и впрямь когда-то облысел, и эти деревья, словно утерянные волосы, усыпали его подножье. Может быть так оно и было, а возможно на горке изначально ничего не росло, а лес вокруг нее повалило каким-то узконаправленным порывом урагана, сделавшим вокруг холма несколько оборотов.

Как бы то ни было, место это Дурилкину не понравилось. Он поспешил уйти, но не успел сделать и пары шагов, как внимание его привлек некий слабый гул, похожий на гудение мощного трансформатора. Доктор обернулся, но никакого трансформатора, конечно, не увидел. Зато воздух в паре десятков шагов от него стал колебаться, словно снизу его что-то разогревало.

«Подземная аномалия! – подумал Дурилкин. – Может быть, торф горит?» Но профессор ошибся. Торфа тут не было, да и аномалия оказалась вовсе не подземной, а скорее наоборот – воздушной, поскольку именно в воздухе, метрах в шести-восьми от земли, стал проявляться вдруг некий большой серый предмет явно искусственного происхождения, поскольку имел правильную округлую форму и на первый взгляд был сделан из металла. Профессор даже вспомнил, что точно такую же форму имел спускаемый аппарат космических кораблей серии «Союз», только этот был раза в три больше. И поверхность его не выглядела обгоревшей при прохождении атмосферы, а тускло поблескивала под солнцем.

Странный аппарат «проявился» полностью, продолжая висеть в воздухе, а гудение усилилось. И этот низкочастотный гул словно вошел вдруг в резонанс с мозгами Дурилкина, у того сильно заболела голова. В глазах стало быстро темнеть, зазвенело в ушах, и профессор понял, что теряет сознание. А когда очнулся, никакого леса вокруг не было. Он сидел в кресле-ложементе, рядом стояло такое же, но пустое, а всё остальное пространство заполняли приборы с многочисленными индикаторами, циферблатами, дисплеями, тумблерами, кнопками, клавишами и прочей электронной атрибутикой. И было того пространства не так уж много. Аккурат столько, сколько мог бы в себя вместить увиденный в лесу аппарат. Дурилкин был далеко не глуп, чтобы сообразить, что он сейчас как раз в нем и находится.

Имелся в аппарате и небольшой иллюминатор, даже два. Только второй, сбоку от второго кресла, профессор не сразу заметил, он смотрел в тот, что находился прямо перед ним. И видел в нем странный синий лес под зеленым небом. Дурилкин почему-то совсем не испугался, но ему стало очень грустно. «Прощай, Родина!» – пронеслось в мозгу, хотя особой патриотичностью доктор никогда не отличался.

Профессор DDD увидел, что пристегнут к креслу широкими прочными ремнями. Немного повозившись с застежками, он всё же выбрался из кресла и протиснулся к небольшому, в полметра диаметром, люку. Крышка люка имела в центре крестообразную ручку, которая довольно легко подалась, как и ожидалось, против часовой стрелки. Раскрутив запор, Дурилкин сначала потянул крышку на себя, но вскоре понял, что та открывается наружу. Уже когда выход открылся, доктор запоздало подумал, что воздух снаружи может оказаться непригодным для дыхания. Лоб Дурилкина покрылся холодным потом, доктор невольно задержал дыхание, но отступать было уже в любом случае поздно. Недаром говорят, что перед смертью не надышишься, подумал он, выдохнул и наполнил легкие воздухом чужой планеты. По первому ощущению он ничем не отличался от земного. По второму и всем последующим – тоже.

Профессор выбрался наружу. Если бы не синий цвет травы и листьев да не зеленый цвет неба, можно было подумать, что он по-прежнему находится там, где потерял сознание. Только не было в пределах видимости никаких холмов. Бурелома из высохших деревьев – тоже. Лес вокруг был живым и нетронутым, шелестя под легком ветерком синими листочками.

Живности Дурилкин не заметил. Не было ни птиц, ни мошкары. Зато был четырехглавый зеленый дракон, выходящий из-за ближайших деревьев. Профессор даже не успел испугаться, когда его взгляд встретился со взглядом одной из драконьих голов, и Дурилкин сразу же понял, что перед ним разумное существо.

– Привет, – сказал доктор. Дракон произнес в ответ нечто непроизносимое, но то, что это было именно речью, Дурилкину было ясно. Также ясно было ему и то, что дракон не собирается причинять ему вреда. Профессору, как настоящему ученому, стало очень любопытно, почему он вдруг так уверен в этом… Дракон продолжал пристально пялиться на него, теперь уже всеми четырьмя парами глаз, и Дурилкину стало ясно еще и то, что дракон пытается то ли загипнотизировать его, то ли наладить телепатический контакт.

Сам профессор DDD тоже когда-то неплохо владел приемами гипноза и решил ответить четырехглавому чудищу той же монетой. Взгляды гипнотизеров скрестились, словно виртуальные шпаги. Дурилкину послышалось даже, что лязгнула сталь, а может быть это ветром захлопнуло люк аппарата. А еще он понял, что легко побеждает дракона в этом невидимом поединке. Противник не просто сдался, а будто бы даже стал помогать профессору. По крайней мере, Дурилкин понял вдруг, что неведомо как в его сознание «закачалось» знание драконьего языка. Имел теперь представление доктор и о самой планете, и о конкретной стране, в которой он очутился – в тех, разумеется пределах, каким объемом знаний обладал дракон. А еще – он внезапно узнал всю подноготную четырехголового чужака. Впрочем, уже не совсем чужака. Теперь профессор DDD знал о стоявшем перед ним министре здравоохранения данной страны, выбравшемся в законный выходной на «тихую охоту», всё. И Дурилкин решил вытянуть из этого знания как можно больше личной пользы.

Сначала он воспользовался всё тем же гипнозом. Для начала он внушил министру, что никакого загадочного аппарата, из которого вылез бесхвостый уродец не было и нет, что сам этот уродец – тоже дракон, только иной расовой принадлежности и пострадавший в молодости от неудачного научно-медицинского эксперимента. Еще он «сообщил», что прибыл сюда с другого полушария, из крохотной страны Яиссор, что сам он гениальный медик, профессор, а зовут его… ну, скажем… Мудрозавр!

После этого Дурилкин вывел министра здравоохранения из гипнотического транса. Он решил не злоупотреблять гипнозом, когда в этом не было особой необходимости. Потому что, подумал он, если кто-то сумел загипнотизировать и внушить что-либо, вполне может найтись кто-то еще, кто тоже сумеет загипнотизировать и внушение снять. А те сведения, что получены, так сказать, в реале – они истинные и останутся в сознании навсегда, пока это сознание нормально функционирует.

– Значит, вы профессор медицины? – заинтересованно переспросил разгипнотизированный министр.

– Точно так, – кивнул Дурилкин.

– Практикуете? – В голосе дракона продолжала звучать заинтересованность.

– Активно, – сказал доктор.

– В какой области чаще? – Казалось, министр к чему-то целенаправленно подводит разговор.

– Трансплантология, – по-прежнему лаконично ответил профессор DDD, назвавшийся Мудрозавром.

– О-о-о! – все восемь глаз дракона вспыхнули радостью. Похоже, этого ответа он и ждал от доктора.

Дурилкин заметил это и подобрался. Он уже знал, о чем сейчас думал министр, ведь проблемы того, в том числе и со здоровьем, не были тайной для Мудрозавра. Теперь нужно было подыграть так, чтобы получить из ситуации как можно больше выгоды…

– Однако увы… – вздохнул Дурилкин. – На родине я был не понят, мои опыты посчитали издевательством над естеством, в результате я потерял работу, семью, друзей, средства к существованию… Вот, приехал к вам в поисках лучшей доли. Но… у меня ничего нет, кроме головы и рук, которые умеют оч-ч-чень многое!..

– И даже… – Одна голова министра склонилась к уху доктора и горячо зашептала в него. Причем, горячо – в буквальном смысле, благо еще что огонь из драконьей пасти не вырывался! Но Дурилкин вытерпел, а когда министр отнял морду от покрасневшего уха профессора, тот уверенно сказал:

– Без проблем! Но мне нужна клиника, оборудованная по последнему слову техники.

– Будет! – заверил обрадованный министр.

– Я хотел бы, чтобы мое проживание в вашей стране было абсолютно законным…

– Сделаем!..

– Чтобы мне разрешили частную практику…

– О чем разговор?!

– И чтобы в мою жизнь и деятельность никто не посмел сунуть и носа!..

– Пусть только попробуют! – выпустил четыре факела пламени дракон.

Не прошло и пары недель, как министр выполнил данные профессору Мудрозавру обещания, а тот, в свою очередь, сделал то, что обещал министру.


– Вот и всё, – закончил свой рассказ Дурилкин.

– Я не понял, – сказал Брок, – а что вы всё-таки сделали этому министру?

– Ну… – замялся доктор, – дело-то деликатное… Но если хорошенько присмотреться, можно заметить, что пальцы на задних лапах министра здравоохранения стали намного короче, зато…

– Дмитрий!.. – резко оборвала Дурилкина дракониха Глюк. Ее морда приобрела почему-то багряный оттенок, даже на шее чешуя стала походить на осенние листья рябины. – Здесь же дамы…

– Пардон, – потупила взгляд профессорская голова. – В общем, министр остался доволен.

– У меня еще вопрос, – сказала Сашенька, которая так и не поняла, зачем Дурилкин укоротил министру здравоохранения пальцы. Они ему что, танцевать мешали? Но спросила девушка о другом: – Кто же всё-таки посадил вас в аппарат и кто управлял им? И что это было вообще такое – летающая тарелка инопланетян?..

– Инопланетян не бывает, дочка! – успел вставить Брок, а Дурилкин подтвердил:

– Вряд ли это были инопланетяне. Внутри корабля были надписи на русском. А вот кто именно меня сюда забросил – понятия не имею! Я ведь был без сознания… А когда очнулся – в кабине уже никого не было.

– Постойте, – сказал Брок, – но вы ведь сказали, что люк был закрыт?

– Ну и что? Он закрывается с обеих сторон, я специально посмотрел. Мне кажется, они до сих пор где-то здесь… Если честно, я даже думаю, что это были… вы.

– Мы?! – одновременно воскликнули Брок и Сашенька. – С чего вы взяли?..

– С того, что вы тоже здесь. Сами-то вы на чем сюда добирались? – Дурилкин хитро подмигнул.

– На… – начал было Брок и замер. Он действительно не помнил, как попал в этот мир. – А может и правда мы вместе прилетели?..

– Папа! – вспыхнула Сашенька. – Что ты говоришь-то такое?! Я, что ли, по-твоему космическим кораблем управляла?..

– М-да… Это вряд ли… – признал очевидное сыщик. – Тогда на чем же мы с тобой сюда прибыли?

– На нем вот!.. – ткнула Саша на Змея Горыныча.

– Ага! – вновь подмигнула голова профессора DDD и рассмеялась. Брок тоже захихикал.

– Горыныч, скажи! – обиделась Сашенька.

– На мне, подтверждаю, – закивал Змей Горыныч.

– С самой Земли?!.. – ахнул Брок.

– Не с самой, – буркнула девушка. Рассказывать про сказочную планету, где живут настоящие маги, ей почему-то не хотелось.

– Ладно, – сказал Дурилкин, – если это были не вы, значит земной космонавт всё еще здесь, и я бы на вашем месте поторопился его найти, пока он не улетел домой без вас!

– Не улетит, – уверенно сказал Брок. Рассказ Чучундры о том, где находится сейчас таинственное изделие «Ростсельмаша» он хорошо помнил.

– Откуда ты знаешь, папа? – удивилась Сашенька.

– Я тебе потом расскажу, – шепнул Брок. – Это государственная тайна!..

Глава 39. Брок и Саша знакомятся с начальством мадам Чу, посещают корабль, получают отказ, кое-что замышляют и долго уговаривают дракониху

Радости Чучундры, увидевшей мужа без чужеродного придатка, да еще и о всех трех головах, не было предела. Она облобызала каждую мужнину морду и лишь потом вспомнила о Броке и поздравила его с «выздоровлением». И тут же приняла деловой вид и сказала:

– Я говорила с начальством. Вас с Сашенькой ждут.

– Когда?.. – Брок замер, словно охотничий пес при виде добычи.

– Чем раньше, тем лучше. Можно прямо сейчас. Я даже не ожидала, что твое предложение вызовет в конторе такой интерес!

– Полетели, полетели!.. – подобно ребенку запрыгал Брок. И от внезапно вспыхнувшей надежды, и просто от самой возможности это сделать – он и не подозревал даже, насколько соскучился по собственному телу.

– Только сначала пообедаем! – сказала мадам Чу. Тон ее был таким, что спорить земной сыщик не осмелился. Да и, по правде говоря, есть ему тоже хотелось.


…Начальник Чучундры оказался пятиголовым драконом, возле которого увивался четырехголовый, а за тем, послушным хвостиком, – трехголовый. С мадам Чу первым поздоровался самый главный – с пятью головами, и тут же остальные затрясли головами, да так активно, словно пытались стряхнуть их с длинных шей.

На Брока с Сашенькой вся начальственная троица поглядывала с некоторой опаской. Наконец пятиголовый дракон выдавил:

– А кресла-то и впрямь будто под них сделаны…

– Под них, под них, – радостно сказала Чучундра. – Это с их планеты корабль, точно!..

– Ну, это еще нужно выяснять…

– Да чего там выяснять? – шагнул вперед Брок. – Я же прочитал, что написано на табличке!

Мадам Чу закивала всеми головами, протянула сыщику металлический прямоугольник с буквами, и тот старательно, с выражением, прочитал и название корабля, и номер изделия, и про завод «Ростсельмаш». Но пятиголовый начальник скептически покрутил головами:

– Ну, это вы могли просто придумать!.. Мы же не можем вас проверить.

– Ага, и внешний вид свой мы тоже придумали, – обиделся Брок.

– Это еще не аргумент.

– Я не понимаю, – подала голос Сашенька. – Вы нас что, аферистами считаете? Покажите нам корабль, мы вам прочитаем, что там на пульте написано. Ведь кое в чем вы уже разобрались?

– Ну, пойдемте… – недоверчиво глянув на девушку, сказал начальник.


Корабль стоял в большом, просторном и светлом ангаре. Возле него копошилось сразу пятеро драконов. Головы их постоянно мельтешили, то поочередно заныривая в люк, то выныривая обратно. Сосчитать, у кого сколько голов, не представлялось возможным. Драконы очень напоминали наседок, оспаривающих право на высиживание странного металлического яйца. Казалось, еще чуть-чуть, и они подерутся.

– Всем отойти от устройства! – прогремел голос начальника, и драконов словно ветром сдуло. Правда, недалеко. Все они выстроились полукругом шагах в десяти от аппарата и с нескрываемым любопытством уставились на Сашу и Брока.

– Это они, – зашептались исследователи. – Нашлись наконец-то!.. Кресла-то точно под них…

Пятиголовый начальник услышал это и захлопал кожистыми веками:

– А ведь и правда!.. Ведь это ж, наверное, вы и прилетели на этой штуке?..

– Не помню, – честно признался Брок. Но Сашенька замотала головой:

– Мы не прилетели на этом корабле! Мы прилетели на… – она хотела сказать правду, но подумала вдруг, что истину в данном случае говорить не стоит. Всё-таки ее окружали ученые. Заявление о маге из сказочного мира, о перелете на драконе с одной планеты на другую могло показаться тем откровенной ложью. А создав себе сразу же репутацию отъявленных врунишек, вряд ли можно было рассчитывать в дальнейшем на серьезное к ним отношение… Чего доброго и дотронуться до корабля не дадут. Поэтому Саша нахмурилась и сказала: – Я тоже не помню, на чем мы прилетели… Наверное, при перелете что-то на память подействовало… Излучение какое-нибудь.

Чучундра изумленно уставилась на Сашу и раскрыла было рот, чтобы уличить девушку в обмане, но внезапно поняла, почему та сказала именно то, что сказала. Ведь не будь Змей Горыныч ее собственным мужем, она тоже вряд ли поверила бы рассказу этих бесчешуйчатых маленьких существ. И мадам Чу мысленно похвалила себя, что не успела ничего рассказать начальству, поведав лишь о том, что в ее доме остановились так называемые люди, которые могут пролить свет на устройство и назначение загадочного аппарата.

– Да это точно они! – подал голос самый смелый из ученых, так и стоявших в отдалении полукругом. – Пусть в кресла сядут.

– А про излучение тоже верно, – сказал другой. – В открытом космосе полно лучей всяких.

– Ну, пусть сядут, – разрешил начальник.

Сашенька первой бросилась к аппарату и с разбегу нырнула в люк, будто и впрямь делала это не один десяток раз. Брок же залез внутрь степенно, с достоинством, словно капитан, входящий на палубу своего корабля.

Ученые снова загудели: «Они! Они!..» и, осмелев, или просто не в силах сдерживать любопытство, стали тихонечко подбираться к аппарату. Начальственная троица, заинтригованная не меньше подчиненных, вплотную подошла к кораблю, и пятиголовый шеф просунул голову внутрь люка.


Брок и Саша уже устроились в креслах-ложементах. По правде говоря, те были не совсем по размерам отцу с дочерью – для Брока кресло оказалось маловато, а для Сашеньки – явно велико, но на драконий взгляд казалось, что именно с этих существ снимали мерку неизвестные изготовители космической мебели.

– Читайте, читайте же, что там написано! – не вытерпел пятиголовый дракон, голова которого нависла над землянами.

Сашу не пришлось долго уговаривать. Соскучившись по знакомым буквам, она затараторила:

– «Первый контур управления», «второй контур управления», «пуск», «вкл», «выкл», «не курить», «таймер задержки», «начальные координаты», «огнетушитель», «слава КПСС»… – Взгляд девушки метался от пульта к стенам кабины, и она собиралась, видимо, прочесть все надписи, которые ей только попадались на глаза, но начальник мадам Чу выкрикнул:

– Хватит! Мы вам верим!..

Броку с Сашенькой ужасно не хотелось вылезать из корабля. Он казался им сейчас маленьким кусочком потерянной родины.

– Может, нажмем что-нибудь? – шепнул Брок.

– Ага… – скуксилась Саша. – Люк-то открыт. Да и с Чу не попрощались. И с Горынычем…

– А что, рискнула бы? – удивился сыщик, выбираясь из кресла.

– Как не фиг делать! – не задумываясь, ответила Сашенька.

– Ну, поговорим сейчас с начальством…


Поговорить, однако, не удалось. То есть, удочку-то Брок забросил, но в ответ получил туманное: дескать, теперь дело пойдет, конечно, быстрее, землян включат в исследовательскую группу в качестве консультантов, но до летных испытаний дело в лучшем случае дойдет через год, и то, если удастся создать собственный аппарат.

– Но почему?! – искренне огорчился Брок. – Вот же он, корабль! На нем уже летали, он хоть сейчас может стартовать!.. А мы с дочерью согласны стать добровольными испытателями!

– Да вы что?! – возмутился пятиголовый. – Я не имею права рисковать единственным аппаратом! Тем более, принцип его действия до конца не изучен. Мы разберем его, изучим до последнего винтика, а уж когда создадим свой корабль… Да и какой толк, если на нем полетите вы? Испытателем должен стать разумный дракон. Он ведь должен всё потом рассказать! Но таких маленьких драконов, чтобы поместились в этот корабль, не бывает. Не посылать же детей!..

– А мы что, по-вашему, не разумные?.. – насупилась Сашенька. – Мы, что ли, не сможем рассказать? – Но тут она вспомнила, что возвращаться к драконам они бы с отцом ни за что в случае успеха не стали. Ей сделалось ужасно стыдно, и девушка замолчала.

Тем не менее, дракон ответил:

– Вы, может быть, и разумные. Не обижайтесь, но это тоже еще предстоит доказать. Вы сами подлежите тщательному изучению. И потом, то, что будете чувствовать в полете вы, для драконов может оказаться совсем иным. К тому же, вы ведь всё равно ничего рассказать не сможете…

– Это почему же не сможем? – покраснела Саша. Она подумала было, что пятиголовый шеф Чучундры догадался о том, что возвращаться они и не собираются. Но тот сказал совсем другое:

– Но вы ведь сами говорили про излучение… Что вы ничего не помните. Как же вы нам что-то расскажете?

– Да-да-да! – часто закивал Брок, и Сашеньке показалось, что отец уже что-то придумал. А земной сыщик деловито спросил у начальника проекта: – Когда нам приступать к работе?

– Ну, сегодня уже поздно, – улыбнулся тремя пастями дракон, а оставшимися двумя добавил дуэтом: – Так завтра и начинайте, чего тянуть?


Домой возвращались молча. Сашенька села на левую шею Чучундры, а Брок, будто намеренно, не на среднюю, рядом с дочерью, а на правую. Впрочем, он и на самом деле поступил так специально. Ему хотелось подумать. То, что пришло сыщику в голову, нужно было тщательно взвесить, прежде чем предлагать Сашеньке. К тому же, он на самом деле сомневался о собственном душевном здоровье. Потеря памяти, какой-то нелепый драконий мир, пересадка собственной головы… Такое не во всяком кошмаре увидишь! Правда, некоторые драконы оказались вполне милыми и даже симпатичными – тот же Горыныч, Чучундра… Похоже, они искренне переживают за него, Сашеньку и обоих Константинов… Ох ты! А ведь про Костю и его отца он чуть было не забыл, предлагая тогда, в корабле, дочери нажать на что-нибудь!.. И ведь кресел всего два, а его идея… Нет, рано, рано ее озвучивать!.. Ладно еще, если он сошел с ума и всё ему только мерещится. А если нет? На него ложится тогда ответственность за жизни трех человек, не считая своей! Нет, нет и еще раз нет! Надо думать. Надо всё хорошенечко взвесить!..

Брок продолжал размышлять и когда Чучундра приземлилась на лужайку возле дома, и когда сам он слез уже с чешуйчатой шеи драконихи. Оттого и вздрогнул, когда Саша, подойдя вплотную к задумавшемуся отцу, сказала:

– Папа, нам надо лететь! Сегодня же, ночью.

– А?.. Что? Где? Куда? – завертел головой Брок.

– Папа, очнись, – нахмурила Сашенька красивые бровки. – Я говорю, домой нам лететь надо. Попытаться хотя бы. Пока корабль по винтику не разобрали.

– Я что, говорил вслух? – недоуменно спросил Брок.

– Ты и сейчас говоришь вслух, между прочим, – пожала плечами Саша.

– Я имею в виду полет домой…

– Это я имею в виду полет домой!

– Александра, перестань со мной спорить! – повысил голос сыщик. – О полете домой думал я.

– Возможно, ты и думал, но мысль эту первой озвучила я.

– Но у нас же не общий мозг!

– Зато у нас общие гены. – Саша улыбнулась и подмигнула: – Не знаю уж, к сожалению, или к счастью.

– Так-так-так-так-та-а-аак! – сказал Брок. – Идея, стало быть, витала в воздухе…

– Вы о чем это, а? – вмешалась в разговор мадам Чу, про которую отец с дочерью совсем забыли.

– Дык!.. – смутился сыщик. – Это самое… как говорится…

Сашенька оказалась решительней отца.

– Чу, дорогая! Мы хотим улететь домой. Ты нам поможешь?

– Вы с ума сошли? – выкатила глаза дракониха. – На чем вы собрались лететь? Простите меня, но Горыныча я вам не дам!

– При чем здесь Горыныч? – справился со смущением Брок. – Да он и в корабль-то не влезет… Нам бы вчетвером поместиться!

– В корабль?! – Чучундра отпрянула, словно услышала жуткую непристойность. – В какой корабль?..

– Корабль вроде бы один, – приподнял брови сыщик. – «Закат-три». Или есть еще какой-то? Я, к сожалению, не в курсе. Но если ты обладаешь такими сведениями, то буду признателен, если ты ими с нами поделишься. Если это не государственная тайна, конечно.

Дракониха поморщилась от многословия землянина и сухо сказала:

– Корабль один. Тот, в котором вы сегодня были. Но разве ты не слышал, что сказал мой шеф?

– В том-то и дело, милая Чу, что мы всё слышали! – обняла Сашенька за левую шею Чучундру. – Но ведь и ты всё тоже слышала!.. Нам не разрешат полететь домой. Как минимум, год, а скорее всего – никогда…

– Ну, почему?.. – пришел черед смущаться драконихе. – Сделают корабль, испытают, пустят в серию – летите куда хотите!

– Ага, лет через десять! – вспыхнула Саша. – Когда мама с ума сойдет, а я старой девой останусь… Кто меня в тридцать лет замуж возьмет?

– В двадцать восемь, – поправил скрупулезный Брок.

– Да хоть в двадцать пять! – затрясла головой Сашенька. – Не возьму-у-уут!.. – Слезы так и брызнули из ее глаз.

– Ну-ну, доченька! – принялся успокаивать Сашу отец. – Чучундра добрая, она нам поможет!..

– Да как я вам помогу?! – замахала крыльями дракониха. – Вы что, спятили?.. Ладно Брок, стресс недавно перенес, но ты-то, Саша!.. Разумная ведь девушка… Как я могу вам дать единственный аппарат? Да и права я такого не имею.

– Ты прямо как твой начальник рассуждаешь, – горестно усмехнулся Брок. – В разумности нашей сомневаешься, корабль для тебя людских судеб дороже… Наш, между прочим, корабль, должен заметить.

– Неправда! – взметнула головы Чучундра. – Это мое начальство думает, что вы на нем прилетели, но я-то знаю правду!.. И потом, если бы вы даже полетели… Как бы вы это сделали? Ведь вы же не умеете им управлять!

– Мы разберемся, Чученька! – утерла слезы Саша. – Ты нас только внутрь пусти!..

– Как вы разберетесь?! Там куча приборов! Даже наши специалисты не могут разобраться…

– Так ведь там же всё по-русски написано! – девушка почувствовала, что дракониха дает слабину и придала убедительности голосу. – «Вкл», «начальные координаты», «пуск», «не курить»!.. Между прочим, никто из нас не курит! Скажи, папа!..

Брок убедительно кивнул. Но справедливости ради добавил:

– Возможно, Константин Петрович только. Но курить всё равно нечего, так что можете быть спокойны.

– И потом, – воодушевилась Саша, – мы с папой автомобилем умеем управлять! Это еще сложнее, чем кораблем!

Брок сразу же вспомнил загипсованного инструктора по вождению, что пытался обучать дочку и активно закивал:

– О! Это чертовски сложно, должен тебе сказать!.. На дороге столько других машин, вдоль дороги куча столбов, домов, канав, людей!.. А тут – один пустой космос. От звезды до звезды – на миллиарды километров, ни одного гаишника! Лети – не хочу!.. Сашеньке тут самое раздолье. Она любит быструю езду без помех!

– Обожаю! – подтвердила Саша. – Особенно когда нет столбов и встречных звездолетов. Ну, и гаишников, само собой. Очень я гаишников не люблю почему-то… Больше даже, чем столбов.

Неизвестные страшные гаишники Чучундру, похоже, добили.

– Ну, хорошо… – нерешительно сказала она. – А если вы всё-таки погибните?

– Ты ведь об этом не узнаешь, – философски изрек Брок, – значит, для тебя мы будем живы. А мы, если погибнем, тоже об этом знать уже не будем. Так что все при своих останутся, как ни крути.

– А твоя жена? А твоя, Сашенька, мама?.. – напомнила дракониха.

– Она тоже знать не будет, – сказала Саша, а Брок добавил:

– А вот если мы здесь на десять лет останемся, она точно умрет. От горя. Или от старости.

– Папа! – дернула отца за рукав Сашенька. – Мама еще не будет старой через десять лет!..

– А ты знаешь, как быстро старит горе?! – возмутился Брок. – Ты еще слишком мало живешь на свете, чтобы понимать это… – Сыщик захлюпал носом.

Это добило дракониху окончательно.

– Ладно, – сказала она, – я отведу вас к кораблю!.. Ночью. Только я переживаю за мальчика…

– А за него пусть отец переживает, – сказал Брок. – И решение пусть он принимает. В конце концов, мы насильно никого с собой не тянем!

– Ох, и влетит же мне! – вздохнула Чучундра.

– А давай мы тебя свяжем? – нашелся Брок. – Скотчем. А ты скажешь, что мы насильно тебя принудили.

– Точно! – обрадовалась Саша. – Это папа здорово придумал!.. А когда мы уже стартуем, ты промыслефонишь своему генерал-ефрейтору и забьешь тревогу!.. У тебя будет железное алиби!

– Генерал-ефрейтор не мой, – фыркнула мадам Чу. – Но придумали вы и впрямь хорошо… Может сработать…

– Только вот как быть с охраной? – задумался Брок.

– С какой охраной? – удивилась Чучундра. – Ворота полигона на ночь запираются… Ключ у меня есть. То есть, там устройство такое – идентификатор голоса.

– И всё?! – хором крикнули отец с дочерью.

– Да… А чему вы удивляетесь? Если заперто, кто туда попадет?

– Ну вы и наивные!.. – помотал головой Брок. – И преступники ваши – чистые дети, право слово… Знал бы, тебе бы и говорить ничего не стал!..

– Но замок?! – недоуменно затрясла головами дракониха.

Саша и Брок лишь одновременно вздохнули и с сожалением посмотрели на Чучундру.

Глава 40. Все поддерживают идею полета, а потом взрослые земляне прощаются с Дурилкиным

И Константин Петрович, и Костя, как и ожидалось, горячо поддержали идею полета.

– Но это же очень опасно! – в очередной раз попыталась образумить землян мадам Чу. Разумеется, ее никто не стал слушать.

– Пойдемте, пойдемте, – запрыгал Костя, – скорее пойдемте!

– Придется потерпеть, – остудил пыл мальчика Брок. – Это надо делать ночью.

– Чтобы было видно звезды? – спросил Костя.

– Чтобы не было видно нас, – ответил Брок.

– О-хо-хо, – помотал головами Змей Горыныч. – А ведь мне вас будет не хватать!

– Тебе и меня будет не хватать, – всхлипнула Чучундра.

– Ты тоже летишь?.. – опешил Горыныч.

– Я сажусь, – ответила супруга. – В тюрьму.

– Зачем?! – совсем ошалел Змей.

– Не «зачем», а «за что». За пособничество в краже секретного объекта.

– Чу, перестань, – подскочила Сашенька. – Мы же договорились обо всём! Свяжем тебя крепко-накрепко, ты потерпевшей будешь, а не подсудимой!

– Вы и меня тоже свяжите, – подсказал Змей Горыныч. – И беспорядок в доме слегка наведите. А я потом скажу, что вы начали Чучу еще здесь обрабатывать, воспользовавшись нашим гостеприимством. Меня еще спящего связали, а Чучундра сопротивляться стала, но против четверых коварных землян не смогла ничего сделать…

– Превосходно! – потер руки Брок. – Только вы потом в показаниях не запутайтесь…

– Будь спокоен, – сказал Горыныч. – У нас же мыслефонная связь есть, будем советоваться, если что.

– Ну, что ж, – вздохнула дракониха, – так тому и быть… Помогу я вам. Уж больно мне вас жалко. Понравились вы мне. Только у меня идея одна появилась… Если она получится, то вы меня здорово выручите. Если в корабле этом и правда есть запоминающее координаты старта устройство, то, может, вы аппарат назад отправите?.. Если получится. Тогда уж от меня точно отстанут, раз кражи по существу не будет…

– Было бы здорово! – воскликнула Сашенька. – Мы обязательно попробуем разобраться с этим.

Но Брок недоверчиво хмыкнул:

– А кто же поведет корабль назад?

– Давайте я с вами полечу, – дрогнувшим голосом сказал Змей Горыныч. – Рискну хоть раз жизнью ради родной женушки!..

Чучундра бросила на мужа полный признательности взгляд, но благородный порыв дракона обломала Сашенька:

– Даже если мы не полетим, ты всё равно в корабль не поместишься!..

– Как же тогда быть?..

– Возможно, там есть какой-нибудь автопилот, – задумчиво сказал Брок. – Ведь если запоминается точка старта, это же сделано неспроста… Мы постараемся разобраться, ребята! – повторил он слова дочери.

– Ладно… – вздохнула Чучундра. – Сейчас я ужин приготовлю, поедите хоть перед дорожкой нормально.

– Слушайте, – сказала вдруг Саша. – Пока Чу будет готовить, может быть слетаем к Дурилкину?..

– Это еще зачем? – удивился Брок. – Неужто ты по нему соскучилась?..

Удивительно, но Сашенька даже не обиделась. Напротив, она засмущалась и даже покраснела.

– Понимаешь, папа, ведь Дмитрий Денисович тоже человек… То есть, был человеком… Ну, в общем, душа-то в нем всё равно человеческая, хоть он и дракон сейчас почти. И ведь он по Земле тоже, небось, тоскует. А дома у него, может быть, родители старенькие остались, дети там всякие от первых-вторых браков, жены-любовницы опять же… Может, ему бы прощальный привет кому-то передать захотелось… Ведь мы-то люди! Не надо помнить только одно зло. Надо ведь хоть иногда и добро делать. Просто так, безвозмездно. А порой и в ответ на зло… Лично я бы себя после этого чуть сильней уважать стала…

Брок что-то невразумительно хрюкнул. Похоже, он растрогался от слов дочери. Затем кашлянул и сказал более внятно:

– Хорошую я дочь воспитал… Ай-да Брок, ай-да умница!

– А я? – улыбнулась смущенная Сашенька.

– Ну-у… Яблоко-то от яблони, как говорится, не воробей, вылетит – не поймаешь!

– Папа, ты ничего не перепутал?..

– Ах, да! Слово – не воробей, не вырубишь топором!

– По-моему, снова что-то не то…

– Тьфу ты! Конечно!.. Рыбак от рыбака недалеко падает!..

– А чего это они вдруг падают-то, рыбаки эти?

– Ну, не знаю… Выпили, наверное, лишку. Видишь ли, доченька, рыбалка – дело такое, там не результат важен, а сам процесс!..

– Ага! – встрял в разговор Константин Петрович. – Это как у многодетного отца спрашивают: вы что, так сильно детей любите? А он говорит: да нет, не очень, мне сам процесс нравится!..

– Константин Петрович!.. – покраснел Брок. – Ну, тут же дети, ей-богу! Женщины, опять же…

Костин папа смутился и замолчал. Сашенька тоненько хихикнула. Чучундра, на всякий случай, тоже, только басом. Горыныч поддержал супругу, но смех у него получился нервным, почти истерическим. Костя даже испугался и заплакал.

– Ну вот, ребенка расстроили! – огорчился Брок.

– Не-е-еет, – проскулилКостя, – я не ребенок!.. Просто я домой сильно хочу-у-уу!..

– Скоро полетим, – потрепал по плечу мальчика земной сыщик. – А сейчас мы с тетей Сашей и дядей Горей в одно место быстренько слетаем, а вы нас с папой здесь подождете. Хорошо?

Костя кивнул, но слезы продолжали бежать ручьем по его щекам. А Константин Петрович неожиданно сказал:

– Я тоже с вами слетаю к этому доктору… Любопытно уж очень: что за Дурилкин такой!

– И я! – перестал плакать Костя.

– А вот тебе ни к чему на ужасы всякие глядеть! – сказал Брок непререкаемым тоном. – С тетей Чу посиди, мы быстро.

Костя снова заплакал.


…Профессор Дурилкин очень удивился неожиданной процессии. Он даже подумал было, что его снова хотят в чем-то обвинить и, не дав вошедшим раскрыть и рта, захлопал крыльями:

– А вот этого я не делал! Нет, нет и еще раз нет!.. И вообще, я буду разговаривать с вами только в присутствии своего адвоката!

– Это которого? – подмигнул Брок. – Министра здравоохранения, что ли? У которого пальцы короткие? Так он ими теперь нас и не ухватит!..

– У него задние только короткие, – буркнул доктор. – А передние вполне еще схватить могут!..

– Ладно, солнышко, – неожиданно проворковала голова Глюк. – Ты же не такой, я теперь знаю! Ты хороший и добрый. Просто тебя всё время злые люди окружали, талант твой гнобили, успехам твоим завидовали… Но эти вот люди, да и дракон-сыщик, они вроде порядочные. Может быть, всё же послушаем, что они сказать хотят?

– Ладно уж, пусть говорят, – разомлел профессор DDD. Его так давно никто искренне не хвалил, что он буквально расцвел – улыбка так и распирала профессорские щеки.

– Да нет, мы можем и уйти, – гордо вскинул голову Брок. – Раз тут такие претензии к нам…

– Нет! Нет у нас претензий! – воскликнула Глюк. – Димочка вас готов выслушать!..

– Ладно, Глюкоша, – пробормотал Дурилкин, – посиди пока, я сам разберусь.

– Ух ты, какая у вас любовь-то! – не удержался Брок. – Пора тебе, Дмитрий Денисович, отдельное тело подыскивать. С полом только не ошибись!

– А зачем ему отдельное тело? – захихикал Константин Петрович. – Они и так вон как слились! Такой тесной близости я еще не видал!..

– Папа! Константин Петрович! – вспыхнула Сашенька. – Как вам не стыдно?! Как мужичье из пивной, право слово!..

– Да нет, Александра, ваш отец всё правильно говорит, – возразил профессор DDD. – Мне очень нужно отдельное тело. Необходимо просто!..

– Найдете, обязательно найдете, – принялась успокаивать профессора сердобольная Саша.

– Где же я тут его найду? – опечалился Дурилкин. – Вы – единственные люди на этой планете!.. Но своих же тел вы мне не отдадите…

– Но если бы вы стали человеком, то как же Глюк?.. – захлопала длинными ресницами Сашенька.

– Да и черт-то с ней! – поморщился доктор.

– Ой, что же вы такое говорите? – прошептала девушка, испуганно поглядывая на голову драконихи. Но та будто бы ничего не слышала, глаза ее были прикрыты кожистыми веками, словно Глюк задремала.

– Нормально, – поморщился доктор. – Я ее сознание пригасил. Я же гипнотизер. А изнутри это вообще легко делается.

– Так вы ее, значит, не любите? – снова заморгала Саша.

– Да вы что?! – возмутился профессор. – Я похож на извращенца?..

– Ну-у… – покраснела девушка. – Вы же ее Глюкошей называли…

– А мне с ней ссориться ни к чему. Коль уж угораздило в коммунальном теле жить, надо мир с соседями поддерживать. Между прочим, в детстве я это проходил.

– Ты с детства занимаешься подобными опытами?! – ахнул потрясенный Брок.

– Просто я до десяти лет в коммунальной квартире жил, – пояснил Дурилкин.

– Вот ты почему, наверное, на преступную дорожку скатился!..

– Никуда я не скатывался! – разозлился доктор. – Если у вас ко мне всё – не смею больше задерживать!..

– Ладно, Димон, не сердись, – помягчел земной сыщик. Упоминание о трудном детстве профессора DDD подействовало на него расслабляюще. – Мы ведь с тобой проститься пришли…

– Не сяду я в тюрьму! – выпалил Дурилкин. – У вас нет доказательств!..

– Тьфу ты, и этот о тюрьме! – вздохнул Брок. – Да какая тюрьма, дурилка ты картонная?..

– Попрошу не оскорблять, – надулся доктор. – И вообще… Я не понимаю, на что вы намекаете.

– А мы и не намекаем, Дмитрий Денисович, – встряла Сашенька. – Мы правда проститься с вами пришли. Улетаем мы…

– Куда?!..

– Домой, на Землю.

– Вы… это… правда?.. – В глазах Дурилкина вспыхнула дикая надежда.

– По крайней мере рискнем, – честно признался Брок. – Управлять кораблем никто из нас не умеет.

– Моим кораблем?.. – прошептал доктор. – Вы забираете мой корабль?.. А как же я? Возьмите и меня с собой!

– Ну-у, батенька!.. – остолбенел сыщик-землянин. – Да ты ведь в корабль не поместишься… И почему это он, собственно, твой? Тебя ж на нем привезли. Как на такси. Ты ж его не в магазине купил!

– А может и купил! – обиделся Дурилкин. – Ты что, следил за мной, что ли?..

– Слушай, профессор, – обиделся в ответ Брок. – Давай-ка не будем ссориться. Мы к тебе по-доброму пришли. Может, привет кому на Земле передать хочешь? Шансов, что мы долетим, не так уж и много, но всё-таки… А вдруг?

– Да, еще, Дмитрий Денисович, – сказала Сашенька, – если мы всё-таки долетим, то корабль постараемся обратно отправить, в автоматическом режиме. Так что у вас тоже шанс остается. Маленький, правда… Да и в корабль вам действительно не влезть… Но драконы хотят свой корабль построить, по аналогии. Вот и прилетите тогда.

– Обратно вернете?.. – Взгляд Дурилкина затуманился. – Точно?

– Если получится, – сказала Саша.

– Ага… Ну, тогда ладно. Вы вот что… Оставьте нас пока с сыщиком Броком наедине. Мне ему кое-что сказать нужно…

– Да уж, знаю я вас! – нахмурилась Саша. – Отберете папино тело!..

– Вы меня, смотрю, вообще за злодея держите, – состроил обиженную мину Дурилкин. А может и правда обиделся. – Если не доверяете, можете к гильотине меня пристегнуть!..

– Да нет, зачем же… – смутилась Сашенька, но молчавший до этого Змей Горыныч сказал:

– А и пристегнем! Садись давай!..

– Не надо, Горыныч, – попытался запротестовать Брок, но Змей был непреклонен:

– Ничего, посидит пристегнутым, от него не убудет! Если на кнопку не нажимать… Зато мне спокойней будет. А иначе я тебя с ним наедине не оставлю!

Дурилкин фыркнул и прошлепал к установке. Змей Горыныч туго затянул ремни на чешуйчатой груди Глюк-Дурилкина. После этого Горыныч с Сашенькой и Константином Петровичем вышли за дверь.


– Подойди поближе, – позвал Дурилкин Брока. – Скажу что-то…

Брок подошел. Смело посмотрел прямо в глаза профессору и внезапно понял, что отвести взгляд уже не может. А Дурилкин заговорил тягуче-монотонным голосом:

– Когда вы прилетите на Землю и выйдете из корабля, первым делом найдите мужчину в возрасте тридцати-сорока лет… Он должен быть не худым и не толстым, не ниже ста семидесяти пяти сантиметров ростом, не иметь наследственных болезней… Впрочем, это вам не определить… Любым способом, кроме убийства и членовредительства, посадите его в корабль и отправьте сюда. После того, как корабль взлетит, ты забудешь всё, что было с тобой после того, как ты покинул Землю!.. Этот наш разговор ты тоже не будешь помнить. Запомнишь лишь то, что я просил тебя передать привет моей первой любовнице Оксане Павловне!.. А теперь иди и позови сюда Александру.

Сашеньке Дурилкин повторил всё то же самое, за исключением того, что привет он передал бабушке, Матрене Степановне, из Таганрога. И попросил пригласить Константина Петровича, для которого сеанс гипноза был повторен, а привет предназначался школьному приятелю Диме Кривозубову, который жил то ли на Крайнем Севере, то ли, наоборот, в Адлере – точной информации у Дурилкина не было.

Потом переживавший за друзей Змей Горыныч облегченно выдохнул и освободил профессора DDD из кожаных пут.

– Ну вот, а ты боялся, змеюка, – подмигнул Дурилкин. Он выглядел таким довольным, что Горыныч готов был отдать пару голов на отсечение, что доктор сотворил какую-то гадость.

– Погоди-ка, – бросил он разноголовой драконихе и выскочил к землянам: – А ну-ка, колитесь, что он вам наплел?

– Я не могу сказать, – вздернул подбородок Брок. – Это сугубо личное. И к делу отношения не имеет, ручаюсь головой!.. – Тут Брок что-то вспомнил, вздрогнул и поправился: – Нет, лучше ногой. Обеими. И рукой. Левой… Ну, мне же надо чем-то преступников ловить!..

– Фи! – фыркнула Сашенька. – Мужщинские секретики!.. А я вот могу сказать: мне в Таганрог придется съездить, бабушку Дмитрия Денисовича разыскать…

– А мне – на Север… – грустно вздохнул Константин Петрович, но тут же широко улыбнулся: – А может, на юг! Я лучше на юг поеду, в Адлер. Там тепло.

– «Адлер» – это «орёл» по-немецки, – зачем-то сказал Брок. И это успокоило Змея Горыныча. Слово «орёл» ему понравилось.

Глава 41. Прощание с драконами. Гагаринское «Поехали!» снова актуально

Ночь подкралась как-то уж совсем незаметно. Стало понятно, что можно бы, пожалуй, и идти, но первым никто не решался бросить клич. Одно дело планировать, другое – воплощать эти планы в жизнь. Тем более, как раз жизни четверых из них в результате данного воплощения вполне могли оборваться…

Броку, как и остальным, тоже было неуютно. Но всё-таки он был в компании землян старшим, так что и ответственность пришлось взвалить на себя ему. В том числе и за принятие решений.

– Ну, – сказал земной сыщик, – двинули, что ли?

– Погоди, – остановил друга Змей Горыныч. – А меня связать, а беспорядок навести?

– Ах, да… – почесал Брок затылок. – Дорогая Чучундра, ты уж наведи сама бардак, ладно? Ведь убираться тебе потом придется… А мы пока с Константином Петровичем Горыныча спеленаем.

Мадам Чу горестно вздохнула, вышла в соседнюю комнату, и вскоре оттуда послышался звон и грохот.

Мужчины взяли рулон скотча и принялись обматывать липкой лентой дракона.

– Улетаешь, значит? – удобней подставляя бок, спросил Горыныч.

– Да вот, понимаешь, надо бы…

– А жаль! Мы бы сработались с тобой. Жаль это дело так и не довели до конца…

– Как же не довели? – Брок передал скотч Константину Петровичу и недоуменно развел руки. – Всё ведь распутали!

– Виновные-то не наказаны…

– То есть как это?! – подпрыгнул земной сыщик. – Главный преступник – Рыщ, а он мёртв. Разве это не наказание? Сама судьба, так сказать, приговор в исполнение привела!..

– Да ты знаешь, – помотал средней головой Змей, – мне кажется, Глюк не менее Рыща виновата. Да еще и следствие по ложному пути вела…

– Ну, положим, Глюк тоже наказана, и еще как! К тому же, она реабилитировалась тем, что своим телом поделилась с Дурилкиным.

– А Дурилкин тоже не святоша, кстати. Если бы состоялся законный суд, он бы тоже свое получил.

– Можно подумать, он не получил! Тела лишился, голова на шее драконихи болтается! Похуже тюрьмы, я думаю… Да еще и пожизненной, скорее всего. Как он сказал? Коммунальное тело… Очень точно, по-моему. И страшно. Уж я-то это испытал собственной, так сказать, башкой!

– Тебе что, плохо со мной было? – собрался было обидеться Горыныч, но Брок замахал руками:

– Да не в этом дело: хорошо, плохо… Главное, что ты лишен самого дорогого – самого себя! Ты не можешь в таком положении ощутить свободы в принципе!.. Даже в тюрьме можно как-то уединиться – в карцере, например, а когда у тебя и тело общее с кем-то еще, и разум – бр-р-р!..

– Значит, ты считаешь, дело закрыто?

– Конечно закрыто! И не думай впутывать сюда полицию. Они ничего дельного не предложат. Даже в ту же тюрьму Глюк и Дурилкина сажать проблематично – они же как бы разнополые… Хотя, теперь это вопрос спорный… Но я бы полиции не доверял. Кто их знает, вдруг решат, что раз землянин юридически не член вашего общества, то с его интересами можно вообще не считаться? Отрежут профессорскую голову, да и дело с концом.

– Нет, не буду я в полицию обращаться, – заверил Змей Горыныч. – Дело и впрямь можно считать закрытым. Спасибо тебе, Брок!.. – Из глаза Змея выкатилась едкая слезинка. – Прощай! И не поминай меня лихом…

– Да что ты говоришь? – Брок тоже расчувствовался и украдкой вытер глаза. – Я тебя только добром вспоминать буду… Для меня было большой честью работать с тобой!..

Тут уж оба сыщика не выдержали и, обнявшись, разрыдались в голос. Правда, Горынычу обниматься было уже нечем – лапы и крылья ему успел обмотать скотчем Константин Петрович, – так что обнимал шею Змея Брок, а дракон терся головами ему о плечо.

Ветровка землянина от слез Горыныча начала дымиться, и земному сыщику пришлось вскоре отпрянуть от друга.

– Прости, – сказал Змей.

– Пустяки, – ответил Брок, разглядывая на самом видном месте куртки дыру с обугленными краями размером с кулак. – Ира заштопает…

– Тогда прощай, – еще раз сказал Горыныч.

– И ты прощай, – всхлипнул Брок. – Береги себя! И Чучундру тоже. И девочек своих за нас обними, они у тебя чудные!

Затем со Змеем Горынычем чисто символически обнялась Сашенька, поскольку опасалась прислоняться к влажной от слез чешуе.

– Жаль, что ты улетаешь, – шепнул дракон девушке. – У тебя очень красивые глаза. Они так гармонировали с цветом наших растений!..

– Чуча у тебя тоже очень красивая, дядя Горя, – шмыгнула носом Сашенька. И на сей раз Змей не стал делать замечаний насчет подобного обращения.

Костя помахал дракону рукой, а Константин Петрович, отрывая рулон скотча от обмотанного, словно куколка гигантского шелкопряда зеленочешуйчатого тела, коротко бросил:

– Бывай здоров, трехголовый!

Горыныч хотел кивнуть в ответ, но землянин смотал все три шеи Змея вместе, так что кивок не удался.

Между тем закончила с погромом в собственном доме Чучундра. Она выглядела очень печальной и озабоченной. Увидев спеленутого мужа, грусть на ее мордах стала еще отчетливей.

– В путь, друзья мои! – скомандовал Брок и шагнул за порог.


Полет до секретного полигона всем показался очень коротким. Брок поймал себя на мысли, что летел бы так и летел на драконихе до самого дома… Но… Предстояла пересадка. Возможно, последняя в жизни. Если не считать ладьи Харона, конечно.

Попасть на полигон оказалось и впрямь проще простого. Чучундра пробормотала условную фразу, анализатор распознал ее голос и ворота услужливо распахнулись. Ангар же, как оказалось, и вовсе не запирался. Дракониха щелкнула выключателем, и свет мощных ламп залил огромное помещение. «Закат-три» красовался в центре, очень похожий издалека на отломанный колокольчик детской погремушки. Вот только был он не празднично-красочным, как игрушка для малышей, а строго-серым, самой окраской подчеркивая неигрушечность собственного предназначения.

– А как же мы полетим-то? – прервал вдруг тревожное молчание взрослых Костя. – Тут же крыша!..

– Этому кораблю не страшны никакие крыши, – улыбнулась всеми мордами мадам Чу. – Он пожирает пространство!

– Значит, он проест в крыше дырку?

– Не думаю. Он просто исчезнет здесь, а появится на вашей Земле.

– Ух ты! – восторженно заблестели глазенки мальчика. Но сразу и погасли: – Так значит, мы не увидим космоса?..

– Хорошо бы, чтобы мы его не увидели, – вздохнул Брок. – Насколько я понимаю, если мы вынырнем в космосе, то это будет лишь означать, что мы заблудились… Кто-нибудь из нас знает астрономию? Хотя бы основные созвездия?

– Я знаю Медведиц! – похвастался Костя. – Большую и Малую.

– Я тоже, – развел руками Константин Петрович. – Еще Луну могу различить…

– Ха, – мрачно сказал Брок. – Не смешно.

– Папа, – подала голос Сашенька. – Да если бы мы все созвездия знали, это бы нам не помогло. Во-первых, неизвестно, как далеко мы можем выпрыгнуть от Земли. Возможно, оттуда созвездия совсем другими кажутся. И потом, мы же не знаем, в каком созвездии будет наше Солнце… Так что в космосе нам оказываться не стоит, Костя.

– Ладно, – вздохнул мальчик. – Меня теперь, наверное, в школу космонавтов без экзаменов возьмут, так что всё равно я космос еще увижу.

– Ну, вот и замечательно! – улыбнулась Саша.


С Чучундрой прощались более сдержанно, нежели с ее супругом. Сказывалась и отнюдь не домашняя атмосфера полигона, и напряжение перед ожидавшей всех неизвестностью. Только Сашенька долго висела на шее трехголовой подруги, не в силах сдержать слез. Дракониха тоже заплакала и всё время отворачивала головы подальше от девушки, чтобы не обжечь ту слезами.

Наконец Брок потянул дочку за рукав:

– Пора.

Саша разомкнула объятия и пошла за отцом к аппарату, постоянно оглядываясь на чешуйчатую подругу. Когда все четверо землян остановились перед распахнутым зевом люка, Чучундра неожиданно бросилась к ним:

– Постойте! Наверное, вам всё-таки не стоит лететь! Я не всё вам сказала…

– Что ещё? – нахмурился Брок. – Это ловушка? Признаться, я нечто подобное предполагал. У твоего шефа такие хитрющие морды!..

– Нет… – опешила дракониха. – Какая ловушка? Зачем ловушка?.. Я другое хотела сказать… Просто думала, что не стоит вас пугать, ведь это всё так неточно…

– Уж напугай, будь любезна! – еще сильнее нахмурился сыщик. – Коли уж начала.

– Дело в том, – замотала в разные стороны головами Чучундра, – что наши ученые не смогли до конца понять принцип действия этого аппарата… Вроде бы, многое в нем согласуется с нашей теорией, но есть и большие различия. Мнения разделились. И одно из них такое, что нельзя поглощать пространство, не затрагивая при этом времени. Потому что, якобы, пространство и время – это, по сути, одно и то же. Во всяком случае, они настолько тесно связаны между собой, что затронув одно, неминуемо тронешь и другое…

– То есть, ты хочешь сказать, что это не только звездолет, но еще и машина времени? – уловил суть дела Брок, не раз читавший о подобных теориях в фантастических произведениях. Поскольку, теории эти казались ему очень даже научнодопустимыми, чудесами он подобное не считал, а значит основной постулат его жизненного кредо оставался в относительной безопасности.

– Да, можно и так сказать, – кивнула всеми головами мадам Чу. – Как ты, кстати, красиво придумал – «машина времени»! Ты просто поэт, Брок!..

– Ха! – скривился в улыбке Константин Петрович. – Это не он придумал, а Макаревич!..

– Папа, это придумал Герберт Уэллс, – шепнул отцу Костя.

– Во, молодежь современная! – взмахнул руками Константин Петрович. – У них только иностранные музыканты на уме! А в своем отечестве уже кумиров нет!..

– Пророков, – машинально поправил Брок, а Костя тоже возразил отцу:

– Уэллс писатель, папа, а не музыкант…

– Тем более! – уже открыто улыбнулся отец. – Чего ж писателю в «Машине времени» делать?

– Перестаньте спорить, – поморщилась Сашенька. – Неважно сейчас, что написал Макаревич – «Войну тортов» или «Омлет-невидимку»… – Девушка посмотрела на дракониху: – Я правильно тебя поняла, Чу, что мы можем переместиться не только в пространстве, но и во времени?..

– Такое мнение у части наших ученых-исследователей было… И даже я, пожалуй, к нему всё больше склоняюсь.

– А куда мы переместимся, в прошлое или в будущее?

– Вот это я не знаю. Тут тоже мнения разные. Одно из них – что возможно и то, и другое. Так что…

– …Мы можем вернуться как в средние века, так и в эпоху развитого капитализма, – докончила за подругу Сашенька.

– Ну и что ж теперь, домой не лететь? – выступил вперед Константин Петрович. – Мне лично и первобытные люди милее, чем высокоразвитые драконы!

– Как вам не стыдно! – вспыхнула Сашенька.

– А чего мне стыдиться? Небось, Чуча тоже не очень-то бы захотела всю жизнь среди людей прожить…

– Константин Петрович высказался, конечно, резковато, – помявшись, заговорил Брок, – но по существу верно, ты уж не сердись, дорогая Чу. Тут, видишь ли, дело не в драконофобии, просто мы, русские люди, родину любим очень! Не можем мы без нее, хоть тресни! И нам деревенская грязь под Саратовом милей и родней дворцовых паркетов в Париже… А уж тем более – на другой планете!.. Так что, пардон, мадам! Полетели мы. Согласна со мной, Сашенька?

– А как же мама? – надула губы готовая расплакаться Саша. – Мы ее что, можем дома не застать?..

– Не обязательно скачок во времени будет большим, – бросилась утешать девушку Чучундра. – По мнению тех наших ученых, кто выдвинул эту теорию, это составит вряд ли больше нескольких лет, а может и меньше!..

– Так-так-так-так-та-а-аак! – затарахтел Брок. – Так вот почему Дурилкин утверждал, что находится здесь уже месяц, хотя этого быть не могло по сути! А чуда-то, оказывается, и нет! Это всё проделки «Заката-три»!.. Ха-ха, я же всегда говорю, что чудес не бывает!..

– Так значит эта теория верна, – покачала головами Чучундра. – Ну, вот видишь, Сашенька, всего какой-то месяц! А в вашем случае, может, и еще меньше!

– А если больше?.. Да и месяц!.. Мама же с ума сойдет…

– Месяц-то может и в обратную сторону быть, – тихо сказал Брок, но Саша услышала.

– Ой! – испугалась она. – Если мама нас в двойных экземплярах увидит – точно с ума сойдет!..

– Ладно, – сказал Брок, – чего гадать? Полетели, там разберемся.


…Первыми в отверстие люка полезли Брок с Сашенькой. Им предстояло управлять кораблем, так что места в креслах по-любому отводились им двоим. Константину Петровичу и Косте пришлось скрючиться рядом, на полу. Впрочем, для невысокого мальчика это не составило большого неудобства. А вот Константин Петрович, устраиваясь, издал пару-тройку не предназначенных для детских и девичьих ушей эпитетов. Но никто и не подумал сделать ему замечание.

Люк снаружи закрыла мадам Чу. Никому из экипажа «Заката-три» этого сделать было невозможно из-за ужасной тесноты. «Интересно, как мы будем выбираться? – мелькнула у Брока мысль, но он сам же себе и ответил: – Главное долететь, а уж дома и стены помогут. Или что там будет: солнце, небо, казахстанская степь?..»

Еще до того, как закрылся люк, и свет из ангара проникал в кабину корабля, Сашенька нажала клавишу «вкл» на пульте. Логика девушки сработала верно: сразу включилось внутреннее освещение, заморгали многочисленные индикаторы, засветились дисплеи. Послышался легкий гул.

– Уже летим? – испуганно прошептал Костя.

– Нет, – односложно ответила Саша, смахнув капли пота со лба. Как-то так получилось, что первым пилотом оказалась именно она. Это не обсуждалось, но Брок даже не предпринял попытки перехватить инициативу дочери. Мало того, он даже советов ей, против обыкновения, не давал. А Сашенька ничего и не спрашивала, словно полеты на подобных штуковинах были для нее обычнейшим делом. Да и что ей было спрашивать? Девушка увидела надпись «начальные координаты» и ткнула кнопку. На дисплее высветился ряд символов и цифр. Последней строкой шли два числа с пометками «с.ш.» и «в.д.». Сашеньке эти сокращения показались знакомыми и она наконец-то перевела взгляд на отца. Тот сразу понял немой вопрос дочери.

– Так-так-так-так-та-а-аак, – сказал он. – Очень знакомы буквы, очень!..

– Какие? – прохрипел с пола скрюченный Константин Петрович.

– «Эс-ша» и «вэ-дэ»…

– США, наверное, и ВДВ! – моментально сориентировался Костин отец.

– При чем тут это? – нахмурился Брок.

– Ну, эта штуковина ведь в СССР построена, в годы холодной войны. Может, ее и сделали, чтобы десантников в Штаты забрасывать!

– Не много сюда десантников влезло бы! – фыркнула Сашенька. – Отсилы штуки полторы.

– Так ведь эта фиговина только для испытаний, а потом бы огроменную дуру построили, на целую роту. Да не одну, а целую эскадру. И наступил бы тогда Америке полный… этот самый…

– Нет, – продолжал разглядывать буквы Брок. – Это не «США» и не «ВДВ». Тут по две буквы только.

– Стерлись наверное, – предположил Константин Петрович. – Сколько уж лет-то прошло!..

– Да нет, не стерлись… – В голове сыщика продолжал метаться очевидный ответ, ускользая меж «пальцев» сознания. – Что же это? Что?.. «Стенной шкаф», «воды Дуная»…

– «Соломенная шляпка», «важная дама», – подключилась Сашенька.

– «Самозванец-шериф», «верные друзья», – выпалил Костя.

– «Самогона штоф», «выпить дай», – предположил Константин Петрович.

– Что за ерунду вы все несете?! – возмутился Брок. – Какая шляпка, какой самогон? Где тут логика?..

– Но это же русский корабль, – возразила Сашенька.

– И что?

– Мы, русские, такие непредсказуемые, такие порой нелогичные!..

– Это вы, женщины, непредсказуемые и нелогичные! А русские широтой души славились испокон веков и остротой ума.

– Как ты сказал, папочка?.. Широтой?

– Ну, да. И долготой… то есть, остротой.

– Какой же ты у меня умничка, папа! – радостно воскликнула Саша.

– Естественно, – кивнул Брок. – Неужели ты до сих пор сомневалась?

– Ни капельки, – засмеялась девушка. – Ты просто гений! Только при тебе постоянно ассистент находиться должен, чтобы успевать твои гениальности отлавливать. Я, например.

– Хм-м… – насупился сыщик, догадавшись, что дочка над ним попросту издевается. – И что же ты отловила на сей раз, ассистентка?

– Широту и долготу. А именно – северную широту и восточную долготу.

– Ага! – встрепенулся Брок. – «Эс-ша» и «вэ-дэ»! Это же так очевидно!.. Вот, вертелось же на языке…

– А ты понимаешь, папа, что это значит?

– Не глупее некоторых!.. Это значит, что «начальные координаты» находятся на Земле. Мало того – в северной части нашего полушария. А нам как раз туда и надо!

– Так что, я жму? – занесла Сашенька палец над кнопкой «пуск».

– Давай, доченька! – выкрикнул Брок и зажмурился.

– Эх, ма!.. – ухнул с пола Константин Петрович.

– Поехали! – гордо изрек юный космонавт Костя.


Через мгновение изделие славного «Ростсельмаша» растаяло на глазах изумленной драконихи Чу.

– Счастливого вам пути, люди! – сказала она в пустоту.

Глава 42. Долгожданное возвращение, о котором знает только Костя, которому Брок пророчит писательскую карьеру

Костя расстраивался не зря – никакого космоса экипаж «Заката-три» не увидел. Только что за толстым стеклом иллюминатора горел мертвый искусственный свет драконьего полигона, и вот уже солнечные лучи заиграли на блестящих деталях кабины. Поначалу Броку показалось даже, что это вспыхнул огонь, что они всё-таки промахнулись и падают сейчас в какую-то звезду, а то и прямиком в ад. Но Сашенька, с места которой было видно в иллюминатор кое-что ещё, воскликнула:

– Там лес! Наш, земной, зеленый!..

– Правда, что ли? – попытался приподняться Константин Петрович. – А почему ты думаешь, что земной? Вон, у дикарей тех, что Горыныча подбили, лес тоже зеленый был!..

– Да потому, что березки это, елочки, осинки! – В голосе Сашеньки пели слезы умиления. Впрочем, недолго, потому что девушка испуганно добавила: – Только они внизу…

– Значит, мы вверху? – сделал умозаключение Брок, пытаясь вывернуть шею так, чтобы увидеть в круглом окошке что-нибудь еще, кроме солнца.

– Угу, – сказала Саша.

– Так давайте же сядем, в конце-то концов! – не вытерпел Константин Петрович. – У меня уже поясница болит и ноги затекли!..

– Я… не знаю как, – призналась Саша.

– Здрасьте! – хмыкнул отец Кости. – За миллиарды километров прилететь сумела, а пару-тройку метров допрыгнуть не знаешь как?

– Тут больше, – на глазок попыталась определить Сашенька, но Брок нашел на пульте прибор с надписью «высотомер» и прокомментировал увиденное на его шкале:

– Наша высота, дамы и господа, составляет шесть целых, восемь десятых метра. Вот только не могу разобраться, относительно поверхности или уровня моря…

– Что, спрыгнуть нельзя? – поинтересовался Константин Петрович.

– В принципе можно, – снова посмотрела в иллюминатор Саша. – Только высоко очень, да и деревья внизу. Разобьетесь, как пить дать!

– Я не пью, – буркнул Константин Петрович.

– А веревочной лестницы на борту нет? – закрутил головой Брок.

– Нет, папа, – вздохнула Сашенька. – Надо как-то сажать эту штуку…

– Ну, давай, – подбодрил дочку сыщик. – Ты же у нас первый пилот – тебе и штурвал в руки!

– Фи! – сказала Саша, но губы ее расплылись в гордой улыбке. «Первый пилот» обвела взглядом пульт управления и потянулась к какой-то рукоятке.

– Эй-эй!.. – встрепенулся Брок. – Ты уверена? Почему ты думаешь, что это именно то, что нам нужно?

– На джойстик очень похоже, – сказала Сашенька. – Я в детстве таким не раз космические корабли сажала в компьютерных играх.

– Удачно? – забеспокоился Константин Петрович.

– Когда как… – честно призналась Саша.

– А давайте я, – пискнул вдруг снизу Костя. – У меня всегда хорошо получалось…

– Пусть-ка и правда Костя попробует! – вспомнил Брок последствия Сашиной автоучебы. – Когда еще парнишке управлять звездолетом доведется!..

– Ага, а сейчас самое время! – фыркнула Сашенька, но всё-таки принялась выкарабкиваться из кресла, уступая место мальчику.

Костя, оказавшись за пультом управления, буквально расцвел. Его пальцы так сжали рукоятку «джойстика», что побелели костяшки.

– Говорит командир космического корабля «Закат-три»! – торжественно выкрикнул он. – Экипажу занять свои места и приготовиться к посадке!.. – После этих слов Костя уверенно повернул рукоятку от себя, и корабль плавно начал снижаться.

– Ура-а!!! – закричали члены экипажа вместе со своим отважным капитаном. Стоит отдать должное последнему – посадка получилась исключительно мягкой.


…Гипнотизером Дмитрий Денисович Дурилкин был всё-таки неплохим. Едва четверка путешественников с кряхтеньем и стонами выкарабкалась из корабля, в троих из них заработала вложенная в подсознание программа.

– Мужчину бы найти, – пробормотала Сашенька. Взгляд ее стал неживым, словно у зомби.

В другое время Брок отреагировал бы на слова дочери совсем по-другому, но сейчас его глаза тоже остекленели а губы деревянно шлепнули:

– Да. Надо.

Таким же «болванчиком» стал и Константин Петрович.

– А вот он, – без выражения, словно программа-читалка, сказал он. – Лежит. Надо померить.

Шагах в десяти от корабля, на мшистом пригорке между двумя березками, и впрямь лежал мужчина. Рядом с ним валялось желтое пластиковое ведерко, из которого высыпались грибы. Сам же мужчина был одет так, словно не в лес по грибы собрался, а на прогулку в парк культуры и отдыха или на свидание – фирменный, с иголочки, джинсовый костюм, фирменные же кроссовки…

Брок, Сашенька и Константин Петрович замаршировали к лежащему человеку, по-военному чеканя шаг, что не так-то просто было делать в лесу, где под ноги то и дело лезли всякие-разные корни и ветки.

– Ой, вы куда? – удивился Костя, но радость от возвращения на Землю поглотила удивление, и мальчик принялся со счастливым визгом носиться меж деревьями и кататься по зеленой траве.

Взрослые же остановились перед «джинсовым» мужчиной и принялись внимательно его рассматривать.

– Примерно сорок лет, – сказал Брок.

– Годится, – резюмировала Саша.

– Около ста восьмидесяти сантиметров, – отчеканил Константин Петрович.

– Подходит, – сказала Сашенька.

– Это Дурилкин, – равнодушно констатировал сыщик.

– Да, это он, – хладнокровно подтвердила девушка. – Но фамилия не важна.

– Он жив? – склонился Брок над Дурилкиным, ибо мужчиной в джинсовом костюме был именно Дмитрий Денисович. Сашенька присела и прижала пальцы к запястью профессора:

– Пульс есть.

– Дышит, – кивнул Брок и снова выпрямился.

– Несем в корабль, – сказал Константин Петрович и взялся за ноги в фирменных кроссовках. Брок ухватился за руки Дурилкина. Саша подсунула руки под спину.

– Раз-два, взяли! – скомандовал сыщик, и вскоре профессор DDD уже мерно раскачивался, влекомый загнипнотизированной троицей к «Закату-три».

Затащить бессознательное тело в кабину оказалось не так-то просто. Но ни мужчины, ни девушка не издали и возгласа недовольства или, тем более, возмущения. Пыхтели, потели, но делали свое трудное дело, которое вскоре увенчалось успехом.

Лишь Костя, набегавшись по лесу, изумленно наблюдал за действиями отца и Брока с Сашенькой. Сначала он пытался задавать какие-то вопросы, но встретив со стороны взрослых глухую стену молчания, вскоре замолчал и лишь недоуменно помаргивал.

Наконец тело Дурилкина закрепили ремнями в кресле, и Сашенька вновь нажала кнопку под надписью «начальные координаты». На сей раз дисплей показал совсем другие символы, сокращений «с.ш.» и «в.д.» не было. Так, наверное, и должно было быть, ведь планету драконов никто из землян не картографировал. Впрочем, Сашу это волновало мало, равно как и Брока с Константином Петровичем. Девушка собралась было ткнуть в клавишу «пуск», но сыщик остановил ее:

– Нельзя. Так мы все улетим. Погоди, мы выйдем.

– Тогда улечу одна я.

– Не одна. С Дурилкиным.

– Он должен лететь один.

– Он не может сам нажать кнопку.

– Как быть?

– Думать. Искать. Хорошо смотреть.

Сашенька стала хорошо смотреть и увидела надпись «таймер задержки» над черной круглой ручкой со стрелкой, вокруг которой был нанесен циферблат с делениями и цифрами от 0 до 30. Над циферблатом стояло обозначение «мин».

– Заминировано? – равнодушно спросил Брок.

– Вряд ли, – зевнула Саша.

– Может, минуты?

– Думаю, да.

– Ставь на пять.

– Лучше на шесть.

– Тогда уж на восемь.

Видимо, даже под гипнозом чувство противоречия было сильнее Сашеньки, и девушка повернула стрелку к цифре «7».

– Вылезаем, – сказала она. – Скорей.

Первым из тесного люка вылез Константин Петрович, затратив на это минуты три. Примерно столько же выкарабкивался Брок. Так что Сашеньке для эвакуации оставалось не больше минуты. Но девушка быстро и хладнокровно покинула корабль и как раз успела задраить за собой люк, как серый металлический корпус аппарата завибрировал, покрылся рябью, словно озерная гладь под утренним ветерком и начал расплываться. Через пару-тройку секунд ничего, кроме примятого мха не говорило о том, что здесь только что стояло чудо земной техники, творение инженерного гения советского человека конца двадцатого века.


Стоило кораблю пропасть, как исчезли и гипнотические чары, завладевшие сознанием троих человек. А вместе с ними улетучились и все воспоминания, связанные с инопланетными приключениями. Всё-таки Дурилкин был очень неплохим гипнотизером!

– Ага! – подпрыгнул Брок, обеими руками показывая на Константина Петровича. – Вот же он! Да, Костя?

– Кто? – дрожащим голосом спросил мальчик. Странное поведение взрослых стало его по-настоящему пугать.

– Твой папа. Это же он? – ласково спросила Сашенька, заметив, как напуган Костя.

– Конечно он, тетя Саша, – шмыгнул носом мальчик. – Вы же знаете…

– Откуда же я могу это знать? – улыбнулась Саша.

– Мы можем только догадываться, – добавил Брок.

Константин Петрович нахмурился вдруг и подошел вплотную к Броку, воткнув кулаки в бока. Набыченный вид говорил о серьезных намерениях мужчины.

– Вы чего пристали к парню? – хмуро спросил он, переводя взгляд с Брока на Сашеньку и обратно.

– А вы, гражданин, нам еще спасибо сказать должны! – подбоченилась Саша.

– Это за что еще?..

– За то, что мы вас нашли! Уж если пошли в лес с ребенком, то нечего от него убегать. Костя столько из-за вас пережил!

– Что вы несете?! Выскочили откуда-то, как идиоты!.. А может и правда?.. Пойдем-ка, Костя, отсюда! – Константин Петрович попятился к сыну, схватил того за руку и потащил за собой.

– Папа, ты чего? – всё-таки заплакал мальчик. – Это же дядя Брок и тетя Саша!

Мужчина остановился и недоуменно посмотрел на сына:

– Откуда ты их знаешь?

– Папа, мне страшно… – Слезы еще сильней покатились по Костиным щекам. – Почему вы все такие ста-а-аали?..

– Да объясни ты мне наконец! – выпустил руку мальчика Константин Петрович. – Это что, знакомые твои?

– И твои то-о-оже, – продолжал плакать Костя.

– Да нет у меня таких знакомых!.. – почесал затылок обескураженный мужчина. Еще раз внимательно посмотрел на Брока и Сашеньку и хмуро спросил: – Откуда он вас знает?

– Он ко мне за помощью обратился, – неохотно процедил сыщик. – Я частным сыском занимаюсь. Агентство «Бритва Оккама», слыхали?

– Мне искать нечего, – насупился Константин Петрович. – И сыну моему – тоже. Что он у вас забыл?..

– Он, между прочим, вас попросил отыскать! – сказала Сашенька. Руки ее были воткнуты в бока, а брови – сомкнуты на переносице.

– Это когда он меня искал?!

– Сегодня!..

– Да что вы… – задохнулся от возмущения отец мальчика, – что вы несете-то?!.. Мы целый день сегодня с Костей вместе!

– Пить меньше надо, гражданин, – буркнул сыщик.

– Я не пью… – начал Константин Петрович, но неожиданно завелся: – И не тебе указывать, что мне делать, а что нет!..

– Как вам не стыдно! – воскликнула Саша. – У вас же такой сын замечательный!.. Переживает за вас…

Костя уже перестал плакать, только пошмыгивал носом и продолжал хлопать ресницами, обводя ошалевшим взглядом взрослых.

– Да, у меня замечательный сын, – прижал к себе Костю отец, погладил по голове и спросил: – Костя, скажи им, мы ведь с тобой вместе были?..

– Вместе, – кивнул мальчик. – Сначала. Потом ты пропал, я пошел к дяде Броку, потом мы пошли к тете Саше, потом все мы пошли в лес, потом попали на цветную планету и нашли там тебя… А потом мы оттуда полетели на Змее Горыныче к нему домой, на еще одну планету. А потом…

– Ого! – перебил Костю Брок. – Да у вашего сына богатая фантазия! Я бы мог с ним позаниматься в литературном, так сказать, плане… Видите ли, я тоже фантастические рассказы пишу!..

– Ну вот! – обрадовался Константин Петрович. – Сами же говорите – фантазия! Стало быть, не ходил он к вам за помощью?

– Как раз за помощью Костя приходил! – замотал головой Брок. – И искать мы вас пошли. Вот ведь, сами видите, мы здесь. Ну, а дальше – это, разумеется, фантазия.

– Нет, это правда! – закричал Костя. – Почему вы все так говорите?!

– Правда, конечно же, правда, – заулыбался Брок. – Знаешь, что я тебе посоветую? Приди домой, и всю эту правду в тетрадку запиши. Это хорошо, когда писатель в свои придумки верит, тогда замечательные рассказы получаются!.. У тебя компьютер есть? Я бы тебе адресок дал в Интернете, там сейчас как раз конкурс идет, «Склеенные ласты» называется… Ты бы мог туда свой рассказ послать. Вдруг из тебя знаменитый писатель-фантаст получится?

Костя нахмурился, вздохнул и опустил голову. Он ничего не понимал. Взрослые играли с ним в какую-то странную игру… «С этими взрослыми так трудно, – думал он. – Скорее бы вырасти, чтобы их понимать!..»

Зато Константин Петрович неожиданно заулыбался:

– А что? И станет писателем! У него и в школе с этим хорошо, за сочинения всегда пятерки получает. А компьютер я ему обязательно куплю! – Мужчина скосил взгляд на сына, подался к Броку и зашептал: – Я ведь и правда того… поддавал… Но я бросил уже!.. Вот подкоплю чуток и куплю Косте компьютер. Пусть пишет! Как, говоришь, «Склеенные ласты»? Поможешь ему, если что?

– Разумеется, помогу! – обрадовался Брок. – Вы запишите мой телефончик…


Из леса к автобусной остановке все уже выходили друзьями. Перед этим, возле бурелома из сухих деревьев, что широким кольцом окружил лысую Сорокину горку, были найдены ведра и корзина с грибами. Ни Брокалевы, ни Константин Петрович не могли понять, почему они оставили их там. Костя начал было опять что-то объяснять, но взрослые лишь глупо улыбались ему, словно маленькому, и Костя, обидевшись, не раскрыл более рта.

Он молчал до тех пор, пока автобус не стал тормозить возле их с отцом остановки. Брок всю дорогу до города тоже не произнес ни слова, хмурясь всё больше и больше. А когда Костя с отцом стали уже пробираться к выходу, сыщик спросил вдруг у мальчика:

– Костя, а какие там были драконы?.. Ну, в твоей фантазии… Зеленые, с крыльями?..

– Да, – буркнул мальчик.

– И чем старше дракон, тем больше у него голов?..

– Вы и сами знаете!..

– И всё-таки ответь, пожалуйста.

– Да, чем старше, тем больше. У Змея Горыныча было три головы и у Чучундры тоже. А у ее начальника целых пять. Он ведь старый уже!..

– Ну, не такой уж и старый… – начал было Брок, но тут же затряс головой. – Ладно, Костя, всего тебе хорошего! Ты напиши рассказ всё-таки, и мне почитать дай. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Костя.

Автобус остановился, мальчик с отцом помахали сыщику с помощницей и вышли.

Пшикнули, закрываясь, двери, натужно зарычал мотор, Брок снова погрузился было в раздумья, но Сашенька помешала мыслительным процессам отца.

– Ты чего это про драконов? – спросила она, подозрительно щурясь.

– Да так, – отмахнулся сыщик. – Фантазия хорошая у парня.

– У тебя, я смотрю, тоже.

– Не жалуюсь.

– Колись давай, папочка! Я ведь вижу, ты чего-то недоговариваешь. Что за драконы? Почему вы с Костей про них знаете?

– Да не знаю я ничего! Так, что-то в памяти всплыло… Наверно, мы один фильм с ним когда-то смотрели, или книжку читали. Сейчас про драконов этих кто только не пишет!.. Это же проще всего: мужественный герой, лучше – с не очень отягощенным интеллектом напарником идут по сказочной стране в поисках чего-нибудь или спасая кого-нибудь. Ну, и желательно, чтобы там водились драконы, с которыми герои сражаются. И, разумеется, побеждают, всех спасают и всё находят. Вот и весь сюжет!.. – Сыщик презрительно фыркнул. – Фэнтези, блин!..

– Ну-ну… – сказала Сашенька, но в синеве ее глаз осталось плавать недоверие.

Глава 43. К чему может привести просьба потереть спинку

– Что-то вы быстро очень, – вышла в прихожую на звук открываемой двери Ирина Геннадьевна.

– У-у-уу, зайка, ты знаешь там сколько грибов?! – поставив корзину, замахал руками Брок. – За полчаса набрали!..

– А пьянчужку этого нашли?

– Мама, он не пьянчужка, – сказала Сашенька. – Говорит, что завязал, на компьютер сыну копить будет!..

– Ой, знаю я их! – махнула рукой Ирина Геннадьевна. – Это он сейчас завязал. И на компьютер, может быть, накопит. А потом обмывать его станет, да тут же и пропьет.

– Это каких таких «их» ты знаешь? – прищурился Брок.

– «Ихь» – по-немецки «я», папа, – решила разрядить обстановку Саша, но отец бросил:

– При чем тут ты? – и снова уставился на супругу: – Тут к тебе никакие генерал-ефрейторы не заглядывали, пока мы по лесам шастали?..

– Олег, ты здоров? – нахмурилась ИринаГеннадьевна. – Или кислородом в лесу передышал?

– И между прочим, папа, такого звания – генерал-ефрейтор – не бывает! – поддержала маму Сашенька.

– Не бывает? А как же Сублюпор?..

– Может и правда врача вызвать?.. – шепнула матери Саша.

– Чего вы там шепчетесь? – нахмурился Брок, резко помотал головой и сказал примирительно: – Пойду-ка я ванну приму, подустал чего-то, уже глюки какие-то начинаются…

– А потому что по ночам спать нужно, а не рассказы писать. Скоро тебе драконы мерещиться начнут!..

– Уже… – снова шепнула Сашенька.

– Ладно вам, – улыбнулся Брок. Ему неожиданно стало так хорошо; он понял вдруг, что дико соскучился по супруге – во всех смыслах, – что очень-очень рад ее видеть и что он… любит свою Иринушку-Бригантинушку… Брок даже удивился, признавшись сейчас в этом себе – подобные мысли давненько не посещали его голову.

– Ты… это… Ирусик, – внезапно осипшим голосом сказал сыщик, – может, мне спинку потрешь?..

Сашенька прыснула, шмыгнула на кухню и загремела там чайником. А Ирина Геннадьевна удивленно подняла брови, затем покраснела, смущенно опустила ресницы и тихо сказала, не глядя на мужа:

– Ну ладно, потру… Позови, когда будет надо.

Окрыленный Брок подскочил к жене, чмокнул ее в щеку и скрылся в ванной, бросив перед этим:

– Я скоро! Далеко не уходи!..

Зашумела вода, послышалось бодрое пение Брока – что-то там про рокот космодрома и зеленую-зеленую траву. У дома которая.

А вскоре игриво пропел уже на другой мотив:

– Ирусик! Я твой гусик! Почисти гусику перышки!..


Сыщик стоял голой спиной к двери и намыливал мочалку, когда сзади раздался сначала вскрик, а затем грохот. Брок обернулся и чуть не закричал сам. На кафельном полу, разбросав руки и ноги, лежала любимая супруга. Сыщик забормотал: «Я сейчас, сейчас, Иришечка!» и стал выбираться из ванны, как дверь распахнулась и в нее влетела Сашенька:

– Мама, это ты кричала?..

– Ай! – взвизгнул Брок и резво повернулся к стене.

– Ой! – откликнулась Сашенька, а потом добавила трясущимся голосом: – Папа, у тебя хвост!..

– Не время играть в шпионов, – буркнул в стену сыщик. – Не видишь, маме плохо? Выйди на минуту, дай мне одеться!

– Папочка, у тебя хво-о-ост!.. – провыла вдруг Саша и хлопнула дверью.

Брок натянул штаны и склонился над супругой.

– Александра, неси нашатырь! – крикнул он, шлепая по щекам жены. Потом догадался включить холодную воду и побрызгал ей на лицо. – Эту Сашу пока дождешься… – заворчал он, но тут Ирина Геннадьевна открыла глаза и зашевелилась. Увидев над собой мужа, она вздрогнула и прошептала:

– Олег, у тебя хвост!..

– Ничего, ничего, Иринушка, – погладил волосы супруги Брок. – Сейчас всё пройдет…

– Хвост не пройдет, Олежек, – всхлипнула Ирина Геннадьевна и медленно поднялась с пола.

Увидев, что супруга в порядке, сыщик нахмурился:

– Вы бы с Сашей поумней шутки придумывали, что ли!.. Сказали бы, например, что у меня рога выросли! Эх, ты!.. Я к тебе со всей душой, а ты… Выйди из ванной, дай мне домыться!

– Олег… – Супруга неожиданно заплакала и Брок растерялся. Он понял, что ничего не понимает. На шутку происходящее походило мало.

– Ну-ну, не надо плакать, милая, – прижал он к груди голову жены. – Ну, объясни мне, что случилось?.. Всё-таки был генерал-ефрейтор, да?

Ирина Геннадьевна сразу перестала всхлипывать и оттолкнула Брока, отчего тот чуть не свалился в ванну.

– Да, у меня есть генерал, – жестко отчеканила она. – Генерал-дурак! Полный кавалер ордена глупости. Знаешь, как его зовут?

– Догадываюсь… – потупился Брок и забормотал: – Ну, прости, Иринушка!.. Но ты тоже хороша: хвост какой-то… Чувствую, это Сашина идея!

– Олег, – тихо сказала Ирина Геннадьевна. – Да ты сними штаны, посмотри в зеркало…

– Это что-то новенькое! – игриво сказал сыщик. – Ну, раз ты так хочешь…

Брок опустил до колен брюки, повернулся спиной к зеркалу и обернулся. Через несколько секунд уже Ирина Геннадьевна брызгала в лицо холодной водой лежащему на холодном кафеле мужу.

Очнувшись, сыщик подпрыгнул и закрутился юлой, подобно собаке, гоняющейся за собственным хвостом. Впрочем, как раз за хвостом он и гонялся – ну, если точнее, пытался рассмотреть получше этот необъяснимый кошмар.

– Что это?! Что?!.. – вопил Брок. – Откуда это?!

– Это… хвост, Олежек… – бормотала супруга. – Из копчика…

– Зачем из копчика?! Почему из копчика?..

Из-за двери послышалось:

– Папочка, ты не волнуйся… Это бывает, я читала. Атавизм называется…

– А почему он зеленый?! И в чешуе… У меня что, крокодилы предками были?.. И чего атавизм этот в сорок лет проявился? Они же с рождения бывают… Ой, не могу-у-уу!!! Ой, не хочу-у-уу!..

– Олежек, ты только не нервничай так, – стала успокаивать Брока Ирина Геннадьевна. – Сходишь ко врачу, покажешь…

– И что?! Пилюли от хвостатости мне врач твой пропишет?..

– А чего ты на меня-то кричишь? – надула губы супруга. – Я тебя, что ли, хвостом наградила?

– Прости, Иришечка, – опомнился Брок. – Прости, прости! Но я… Но это вот… У-у-уу!!! – снова завыл сыщик.

– Перестань, возьми себя в руки, – твердо сказала Ирина Геннадьевна. – Ну, подумаешь хвостик! Он даже симпатичный. Я ведь тебя всё равно люблю.

– Ты что, предлагаешь мне так с ним и жить?!..

– А что такого? Ты в баню вроде ходить не любитель. А под штанами не видно. Ну, будет немножко бугриться…

– Ага! Словно в штаны наложил… Да и не хочу я ходить с этим! Не собираюсь даже!..

– Ну, покажись тогда всё же врачу. Попроси, чтоб ампутировали, или что там с хвостами делают – купируют?

– Купируют, это когда маленький оставляют, а я никакого не хочу! Пусть ампутируют подчистую!

– Ну вот и сходи завтра…

– Завтра?! Нет, я сегодня пойду! Сейчас! Немедленно!


…Брок с трудом разлепил тяжелые веки. Перед глазами всё плыло, в голове гудело, сыщика тошнило и не очень хотелось жить. А еще сильно болел копчик…

«Где это я вчера так набрался?» – стал вспоминать Брок, но вспомнил лишь то, как он с Сашенькой и мальчиком Костей пошли в лес искать потерявшегося Костиного отца… Что было дальше? Они дошли до Сорокиной горки, набрав попутно грибов, увидели поваленные деревья и… Что потом? Мальчик подбежал к бурелому и пропал… А перед этим вспыхнуло синее пламя. Затем в таком же синем пламени исчезла Сашенька. Или это ему уже только привиделось в бреду? Но бред-то откуда? Не пили они в лесу… Грибов, что ли, ядовитых наелись? Так тоже, вроде бы, не было этого… И почему так заднее место ноет? Дергает прям, словно позвоночник за копчик вынимают!..

– Где я?.. – разлепил сухие губы сыщик.

– Очнулись, батенька? – вынырнуло из тумана лицо пожилого мужчины в очках. – В больничке вы! Операцию я вам сделал. Маленькую, но сложненькую, хе-хе-хе!

Пока мужчина хихикал – довольно противно, кстати, – его облик постепенно прояснился в глазах сыщика. Перед ним стоял худенький невысокий человек в белом халате и белой же шапочке, из под которой выбивались редкие пряди седых волосков.

– Операцию?.. – попытался приподняться Брок, но седой мужчина подскочил и неожиданно сильными руками удержал сыщика на месте:

– Вы что это, батенька, дергаетесь? Нельзя вам еще! Швы разойдутся, спинной мозг вытечет! Хе-хе-хе-хе!..

– Что за операция, какие швы? – заволновался сыщик. – Объясните мне, доктор, что со мной?.. Я попал в аварию? Или… на меня волки в лесу напали?..

– Странно, – удивился врач. – Неужели так наркоз на память подействовал?.. Вы же сами ко мне пришли, голубчик…

– З-зачем?..

– Хвостик попросили ампутировать.

– Что, простите, ампу-пу-путировать?.. – полезли из орбит глаза Брока.

– Хвостик, голубчик, хвостик. Рудиментарное такое образование. Атавизм, так сказать. Правда, вы утверждали, что он у вас недавно появился. И странный, скажу я вам, батенька, хвостик – зеленый, чешуйчатый, как у ящерицы. Чудеса!

– Чудес не бывает! – отрезал Брок. – И вообще… Что вы тут мне втираете?!

– Мы вам, батенька, пока еще ничего не втираем. Вот затянется ранка, тогда и будем втирать. Мазьку какую-нибудь.

– А что это за больница? – нахмурился сыщик. – Не психиатрическая, часом? И вы точно доктор, а не пациент?

– Хе-хе, батенька, да вы шутник. Я – хирург. И больничка наша – обычная городская, хирургическое отделение. И, должен вам заметить, чудеса у нас уже вторую неделю творятся. Недавно тоже поступил больной замечательный – планету, говорит, проглотил, а с нее ракету запустили! Ну и пробили ему живот изнутри той ракетой. Ох, как я смеялся-то вначале, а животик пациенту вскрыл – а там камешек внутри кругленький. А дырочка-то в животе и впрямь изнутри идет! И ткани, не поверите, обугленные! Чудеса!.. А вы говорите…

– И еще раз скажу, – упрямо мотнул головой Брок. – Чудес не бывает! Просто надо тщательно разбираться. Сами не можете – ученых подключите!

– А зачем мне ученых подключать, голубчик? – удивился доктор. – Я свое дело сделал: камешек достал, дырочку зашил. Пациент на поправку идет – что мне еще надо?

– Русский? – спросил Брок.

– Не совсем, – смутился доктор. – Мама у меня, так сказать…

– Да я не про вас!

– А! Вы о пациенте? Нет, тоже не могу вас порадовать, знаете ли…

– Я фамилию имею в виду!..

– Ах, да-да-да! – захихикал доктор. – Моя фамилия Иванов.

– Я про пациента спрашиваю, с дыркой который, – поморщился сыщик. Разговор с веселым доктором его изрядно утомил.

– Ах, вот вы о чем! Так бы сразу и сказали. Русский его фамилия. – Седой хирург захихикал еще громче.

– Мне бы увидеться с ним, – сказал Брок. – Это мой клиент.

– Ошибаетесь, батенька! Это мой клиент. Хи-хи-хи-хи! И видеться вам сейчас с ним нельзя. Вам после операции недельку, как минимум, без движения полежать придется.

– А с родными я повидаться могу? С женой, дочерью?..

– А вот это организуем! С превеликим удовольствием. Они как раз в коридорчике дожидаются.

– Так чего же вы?!.. – снова попытался подпрыгнуть сыщик.

Глава 44, заключительная, в которой отрезается всё лишнее

Сашенька и Ирина Геннадьевна ворвались в палату Брока. Обе были бледные, с покрасневшими глазами, на губах у обеих прыгали вымученные улыбки.

– Ну вот, Олеженька, – запричитала супруга. – Видишь, всё и обошлось! Иван Иванович просто гений!

– Что обошлось? Какой Иван Иванович?.. – тихим голосом спросил Брок. Он очень устал, хоть и обрадовался жене с дочерью. Самое главное, он успокоился, что с Сашенькой всё в порядке. Значит, если он и ел ядовитые грибы, то один. Или волкам он показался вкуснее.

– Иванов Иван Иванович, хирург твой, – продолжала улыбаться Ирина Геннадьевна. – Удалил он хвост этот проклятый! Правда, сказал, не так это просто оказалось – в нем спинной мозг продолжался.

– Мама, не пугай папу! – зашептала матери Саша.

– Вот-вот, не надо меня пугать, – побледнел и без того не розовый Брок. – Что-то мне все тут про хвост какой-то плетут…

– Да как же? – удивилась супруга. – Твой хвост, зеленый такой, в чешуйках!..

– Бред… – закрыл глаза сыщик.

– Мама, не надо, – дернула мать за рукав Сашенька. – Папа еще не отошел от наркоза…

– Ну ладно, ладно… – Ирина Геннадьевна постаралась придать улыбке побольше естественности. – Как ты, Олежек? Хорошо себя чувствуешь?

– Отвратительно, – признался Брок и обратился к дочери: – Саша, лучше ты мне скажи: что случилось в лесу?

– Да ничего особенного, – пожала плечами Сашенька. – Нашли мы Костиного папу да разъехались по домам… Правда, Костя про драконов что-то сочинять начал…

– Про каких драконов?

– Будто мы все к ним на планету попали.

– И я? – спросила Ирина Геннадьевна.

– Нет, только мы. Смешно, правда?

– Обхохочешься, – кивнул сыщик, которого снова затошнило. – Попросите санитарку, пусть принесет тазик…

– Зачем? – спросила супруга, но через пару секунд поняла зачем. Правда, несколько поздно…


…Пока санитарка, бурча под нос, мыла пол и меняла пододеяльник, Брок пытался вспомнить то, что рассказала ему дочь. Но вспомнить так ничего и не смог. Зато слова Саши о планете драконов напомнили ему, что идет конкурс фантастических рассказов «Склеенные ласты». Сыщик застонал.

– Тебе плохо? – подскочили к постели больного жена и дочь. Санитарка, сердито гремя ведром, буркнула что-то на тему «ходют тут всякие», но на нее не обратили внимания.

– Отвратительно, – вновь повторил сыщик.

– Принести тазик? – дернулась Ирина Геннадьевна, а санитарка насторожилась.

– Не надо тазик… – простонал Брок. – Мне компьютер нужен! С выходом в Интернет!..

– Где же его взять? – всплеснула руками супруга. – Да и зачем?..

– Конкурс! – охнула Сашенька. – Там же папин рассказ!..

– Ай-яй-яй!.. – вспомнила Ирина Геннадьевна. – Такой рассказ замечательный… Что же делать?..

– Доченька, на тебя вся надежда! – приподнялся на локте Брок. – Завтра-послезавтра на сайте «Склеенных ласт» вывесят рассказы. Придется тебе их распечатать и принести мне. Все. Только обязательно! Эх, жаль, мне форум не почитать!.. Что там про мой рассказ говорить будут…

– Я всё сделаю, папочка, не переживай, – закивала Саша. – Ты, главное, поправляйся! Я и форум читать буду, а что про твой рассказ увижу – распечатаю обязательно.

– Спасибо тебе, дочурка, – бессильно откинулся на подушку Брок и закрыл глаза.

– Пойдем, Сашенька, пусть папа отдыхает, – позвала Ирина Геннадьевна. – До свиданья, Олежка! Я тебе завтра блинчиков напеку…

Но Брок не ответил. Силы оставили его, и сыщик моментально заснул, видя во сне себя в образе змеи, пожирающей собственный хвост.


Брок быстро пошел на поправку. Рана на копчике болела всё меньше, а настроение сыщика с каждым днем всё больше возвращалось к норме. О причине операции он постарался забыть и попросил родных не возвращаться к этой теме. Отвлечься от неприятных мыслей помогло и то, что Сашенька принесла вскоре пачку листов с распечаткой рассказов.

Развлекло Брока также, что рассказали ему при очередном посещении жена с дочерью.

– Папочка, ты помнишь доктора Дурилкина? – спросила Саша.

– Еще бы!.. – усмехнулся сыщик.

– Представляешь, Олежка, он пропал! – подхватила Ирина Геннадьевна.

– Сбежал, злыдень, – равнодушно зевнул Брок.

– Да нет, тут интересней история, – покачала головой жена. – В городе только и судачат…

– Папа, его инопланетяне похитили! – воскликнула Сашенька.

– Инопланетян не бывает, – машинально отметил Брок.

– Может и не бывает, – сказала супруга, – только в лесу нашли ведро с грибами, с которым до этого видели профессора, а рядом с ведром мох примят в форме большого круга! Тарелка, говорят, туда садилась и Дурилкина зеленые человечки забрали!

– Туда ему и дорога, – засмеялся сыщик. – Только это он сам и подстроил. А сейчас где-нибудь за границей загорает. Ведь если бы я на него как следует нажал тогда – он бы тарелкой не отделался.

– Папа, – шепнула Сашенька, – самое интересное, что он исчез в тот же день, что мы ходили за грибами… то есть, когда папу Костиного искали. И случилось всё это как раз там, где мы и были – у Сорокиной горки.

– И что, мы его, что ли, в летающую тарелку запихнули? – захохотал Брок. – И в гости к инопланетянам отправили, на планету драконов! Которые с тремя головами и зелеными… хвостами… – Сыщик внезапно помрачнел и буркнул: – Чушь это всё! Выдумки и сплетни. А Дурилкин – хитрюгин еще тот!.. Сам же, скорее всего, эти слухи и распустил.


Еще через пару дней Сашенька по-настоящему обрадовала отца. Она пришла одна – Ирина Геннадьевна осталась варить любимый Броковский борщик – и принесла обещанную распечатку с отзывами из форума конкурса на рассказ Брока. Рассказ в основном хвалили. С каждой прочитанной рецензией улыбка всё сильней и сильней раздвигала щеки сыщика.

Но вот Броку попалась на глаза знакомая подпись – «Мафиози»… Сыщик невольно поморщился: «Сейчас получу порцию грязи!..» Но что это?!.. Брок читал отзыв и не верил собственным глазам!.. Мафиози писал: «А-а-а!!! Вот это расскасс!!! Ржунимагу!!! Блеск! Зззупер!!! Браво, аффтар!!!»

Брок почувствовал боль в скулах – так свело их от неудержимой улыбки. Сам непримиримый Мафиози, придирчиво-злобный Антон Кожинов, оказался на деле таким замечательным парнем, таким справедливым, отзывчивым и добрым!..

Следующий отзыв был от Даши Панкратовой, и сердце Брока учащенно забилось в предвкушении добрых слов в свой адрес. И тут улыбка медленно стала сползать с лица сыщика, щеки сначала побледнели, потом стали красными, затем краснота перекинулась на шею, уши и лоб…

«Что за мерзость! – писала Дашечка. – Более пошлой стряпни я не читала еще ни разу в жизни!!! Как вам не стыдно, автор?! Вы поступили скверно!»

Сыщик отбросил листок и закрыл глаза. Он захотел провалиться сквозь землю, распылиться на атомы, умереть!.. Даша, Дашечка, которой он так верил, так доверял!.. Что же она наделала?! Почему она так поступила с ним?!.. «Нет, она точно старуха!» – мысленно прошептал Брок. Только старуха с высохшим сердцем, не воспринимающим прекрасное, с атрофированным чувством юмора, могла так воспринять его рассказ!.. «Ну и пусть! – сказал себе Брок. – Вон сколько вокруг добрых людей, которые понимают юмор, которые могут отличить шутку от пошлости, прекрасное от грязи, настоящее – от подделки. Прощай, Дашечка! Воспитывай внуков, читай им свои нотации!..»

Сыщику стало чуточку легче и он раскрыл глаза. С пола поднялась Сашенька, подбиравшая выброшенный отцом листок.

– Папа, ты чего? – спросила дочка. – Тебе плохо?.. Позвать врача?

– Нет, всё нормально, дочка, – вымученно улыбнулся Брок, забирая у Саши листок с отзывами. Дальше читать не хотелось, но оставалась всего одна рецензия, и он пересилил себя.

«Этот рассказ – он словно песня! – писал неизвестный автор. – В нем столько живого юмора, такие потешные герои вытворяют невесть что, что хочется смеяться, смеяться, смеяться и бесконечно перечитывать этот чудесный рассказ! Сразу видно, что писал его настоящий человек, который любит жизнь и умеет ценить ее. Спасибо тебе, автор! Я люблю тебя!» Под отзывом стояла подпись «Бригантина», и Брока что-то кольнуло в самое сердце… Сашенька, исподволь наблюдавшая за отцом, заметила это и хитро улыбнулась:

– Ну что, понравилось? Догадался, кто это написал?

– Мама?.. – недоуменно озвучил догадку сыщик.

– А то кто же! – подмигнула Сашенька. – Достала меня – научи да научи, как в форум отзыв написать!..

– Бригантинушка… – прошептал Брок, чувствуя, как по щеке прокатилась слезинка. – Как же я люблю тебя, милая! Не нужны мне никакие Дашечки-Глашечки, только ты, родная моя, славная Иринушка!..

Слезы побежали одна за одной. Глядя на растроганного отца, захлюпала носом и Сашенька. Брок сел в кровати и крепко обнял дочь:

– Пока мы любим друг друга, пока мы вместе, нам никто не страшен! Мы всех победим!


Слова Брока оказались пророческими. Через два дня объявили итоги конкурса. Рассказ «Голова профессора DDD» занял… первое место!..

Брок не верил глазам.

– Чудеса! – пробормотал он и впервые в жизни не стал поправляться. А потом вскочил с кровати и пустился в пляс.

В эту минуту дверь открылась, и в палату вошел доктор Иванов. Увидев пляшущего пациента, хирург вынес вердикт:

– Брокалев здоров. Завтра можно выписывать!..


…Светлым летним вечером две недели спустя, когда Брок и Сашенька уже завязывали папки с делами, собираясь домой, колокольчик над дверями агентства «Бритва Оккама» возвестил о приходе запоздалого посетителя.

– Закрыто! – буркнул сыщик, поправляя бантик тесьмы, но Саша вдруг радостно заверещала:

– Ой, папа! Смотри, кто пришел!

На пороге, с шикарным букетом цветов, в новеньком, еще с магазинными складками пиджаке стоял, растягивая в улыбке толстые щеки, Измаил Самуилович Русский. Он шагнул к Сашеньке, протянул ей цветы и сжал девушку в широких объятиях.

Саша сдавленно пискнула. Брок кинулся на помощь дочери.

Но Русский уже отпустил слегка помятую девушку и вытирал кончиком галстука бегущие из карих, счастливо сверкающих глаз слезы.

– Спасибо! – всхлипнул Измаил Самуилович. – Спасибо вам, господин Брок! Спасибо вам, милая Сашенька! Вы спасли мне жизнь! Вы освободили меня от кошмара… Вот, возьмите это на память! – Он протянул Броку ладонь. Меж пухлых, подушкообразных складок темнел маленький шарик величиной с горошину.

– Что это? – брезгливо отпрянул сыщик.

– Это она, – торжественно произнес Русский. – Планета! Та самая.

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Брок. Выудил из кармана пинцет, подцепил горошину и бросился к столу. Загремел ящиками, вытащил мощную лупу, поднес ее к темному шарику, склонился к стеклу… Быстро отбросив лупу, побежал к шкафу, взял с полки микроскоп и, вернувшись на место, нетерпеливо стал крутить верньер фокусировки.

– Ничего не вижу! – пробормотал он, и тогда стоявшая рядом Сашенька положила на предметное стекло горошину. – О! – воскликнул Брок. – Так гораздо лучше.

В наступившей тишине прошло несколько томительных минут. Александра несколько раз пыталась оттеснить отца от окуляра, но тот резкими взмахами рук и ног в корне пресекал эти попытки.

Наконец Брок поднял сияющее лицо. Торжествующе посмотрел на Русского.

– Ну? Что я говорил? Никаких инопланетян нет! Чудес не бывает.

Июнь-ноябрь 2005 г.
г. Мончегорск

Оглавление

  • Начало
  • Глава 1. Дело о проглоченной планете
  • Глава 2. Дама с помойки
  • Глава 3. Отрезанные головы, украденные тела, борщик… В общем, та еще гадость
  • Глава 4. Пролет с борщом, новые сомнения, три шестерки и счастливая дюжина
  • Глава 5. Отличие между пожарным и пожарником, и как последним стал Эдгар По
  • Глава 6. Знакомая незнакомка, или любовь зла
  • Глава 7. «Правое русло Волги», а также кардинальное средство от перхоти
  • Глава 8. Броку ничего не отрезали, зато он кое-что вырвал
  • Глава 9. Прекрасная идея и ее воплощение
  • Глава 10. «Голова профессора DDD»
  • Глава 11. Чудеса всё-таки случаются
  • Глава 12. Пропавший отец и чуть было не нашедшийся сын
  • Глава 13. Тяжелый груз на плечах сыщика и еще более тяжелые потери
  • Глава 14. Непреднамеренное купание и грубиянка-мадонна с младенцем-уродом
  • Глава 15. Знакомство с длинноволосыми охотниками. Все снова в сборе и слушают местные новости
  • Глава 16. Знакомство с трехголовым коллегой
  • Глава 17. Брок что-то придумал, но пока не говорит, а Змей Горыныч берет на себя роль Ивана Сусанина
  • Глава 18. Катастрофа в синем небе и спасение… не для всех
  • Глава 19. Воскрешение утопленников, или дело пахнет магией
  • Глава 20. Знакомство с семьей Змея Горыныча. «Крещение» драконих
  • Глава 21. Дегустация блюд, место женщины в мире драконов и что предложил Брок в качестве альтернативы церкви
  • Глава 22. Анимация как способ увидеть разницу и лекция о пагубном влиянии перекиси водорода на женский мозг
  • Глава 23. Отец с сыном собираются стать фанатами драконбола, а отец с дочерью чуть не становятся свидетелями суицида
  • Глава 24. Саша становится сиделкой, а Брок и Горыныч рассуждают о заднем уме
  • Глава 25. Броку хочется в морг, Горынычу – не очень, зато всем хочется кушать, что все и делают. Кроме Сашеньки
  • Глава 26. Посещение морга. Логика дает сбой
  • Глава 27. Броку снится дурное, он угощает драконов кофе, знакомится с нелогичной версией и делает логичный вывод
  • Глава 28. Сашенька засыпает на ходу, мадам Чу выгоняет сыщиков, а те кое в чем убеждаются
  • Глава 29. Брок познает тайну драконьих имен и сильно удивляется. Чтение объявлений приносит успех
  • Глава 30. Визит к Мудрозавру
  • Глава 31. Неравноценный обмен. Дамы падают в обморок. Мужчины огорчаются
  • Глава 32. Сашенька берет командование на себя, а Змей Горыныч учится летать
  • Глава 33. Брок отнимает у дочери лидерство. Саша по-женски мстит
  • Глава 34. Сначала все плачут, а потом слушают увлекательный рассказ Сашеньки
  • Глава 35. Все хотят заниматься расследованием, но продолжают его профессионалы и находят роковое письмо
  • Глава 36. Кровавая драма в клинике Мудрозавра. Пострадавшие торгуются и всё-таки находят консенсус
  • Глава 37. Чучундра раскрывает государственную тайну, а Сашенька проводит хирургические операции
  • Глава 38. Дурилкин раскрывает карты, но загадки всё равно остаются
  • Глава 39. Брок и Саша знакомятся с начальством мадам Чу, посещают корабль, получают отказ, кое-что замышляют и долго уговаривают дракониху
  • Глава 40. Все поддерживают идею полета, а потом взрослые земляне прощаются с Дурилкиным
  • Глава 41. Прощание с драконами. Гагаринское «Поехали!» снова актуально
  • Глава 42. Долгожданное возвращение, о котором знает только Костя, которому Брок пророчит писательскую карьеру
  • Глава 43. К чему может привести просьба потереть спинку
  • Глава 44, заключительная, в которой отрезается всё лишнее