Аналоговая Обработка [Деймон Найт] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Дэймон Найт. Аналоговая Обработка 

Почему я стал фантастом


Я не рискнул бы сказать, что это я избрал научную фантастику; скорее она избрала меня. Я начал ею заниматься с 1939 года, потому что за много лет до этого уже стал ее рабом; она пленила и захватила меня целиком, чего не могла сделать никакая другая литература.



Впервые я прочел научно-фантастический журнал в 1933 г. Это был августовский выпуск «Удивительных историй», основанный Хьюго Гернсбеком в 1926 г. Все последующие значительные события моей жизни были следствием этого события; и я часто думаю, кем бы я стал, если бы в те годы еще не выходил этот журнал. Я начал переписываться с другими энтузиастами научной фантастики, покинул родной Орегон, когда мне исполнилось восемнадцать, и стал снимать со своими новыми друзьями квартиру в Нью-Йорке. Один из этих друзей, Фредерик Пол, нашел мне первую мою работу редактора-ассистента в издательстве «Книги для всех». Потом я познакомился с Джеймсом Блишем, который устроил меня референтом в литературное агентство Скотта Мередита. Оба раза я уходил с работы примерно через год, однако именно тогда я постиг почти все, что мне известно о писательском ремесле. С тех пор, не считая двух-трех мелких исключений, я зарабатывал себе на жизнь только трудом, так или иначе связанным с научной фантастикой; оставив в стороне столь же мелкие исключения, я никогда и не писал ничего, кроме научной фантастики.



Мне кажется, есть люди, от рождения лишенные способности удовлетвориться миром, в котором они очутились. Научная фантастика околдовала меня своими прозрениями иных миров, лучше развитых, более разнообразных и увлекательных, чем этот мир. Со временем чары научной фантастики перестали быть для меня такими сильными, я уже не принимал ее целиком и полностью, стал разборчивее и ко многому относился критически. Теперь я искал в книгах фантастов те качества, которые вначале не имели для меня решительно никакого значения: обоснованные экстраполяции, разработанные характеристики, отточенный стиль и многое другое.



Сейчас, когда мне уже за сорок, я нахожу в научной фантастике новые достоинства; она привлекает меня как двигатель философии и искусства, как выражение того, о чем никак иначе не сказать и не написать.



Научная фантастика — это революционное искусство в том смысле, что она учит читателей относиться скептически ко всем догмам, политическим, религиозным и даже научным. Она хранит и использует способность человека не останавливаться в познании. И главное, это литература, которая не поворачивается спиной к будущему.



Современный мир похож на летящий вперед экспресс, в котором нет машиниста, а все пассажиры сидят против хода поезда. Пожалуй, одни фантасты вот уже без малого век смотрят не назад, а вперед.



Мы не пророки и не можем с точностью определить будущее. Но мы, по крайней мере, можем сказать: «Возможности таковы. Выбирайте».




Аналоговая Обработка 

Билет куда угодно

Ричард Фальк был вполне нормальным человеком. До тех пор, пока не остался единственным нормальным в мире безумцев.

А теперь он стал мертвецом.

Он лежал в безвоздушном и звуконепроницаемом металлическом гробу в двадцать ярдов длиной и три шириной. Под защитной пластиной шлема, под морозным воздухом и инеем ярко синели его губы; щеки, нос и лоб были посветлее — почти лиловыми. Плоть его была тверда и холодна. Он не двигался, не дышал и не мыслил: он был мертв.

К исполинскому туловищу его скафандра крепилась металлическая коробочка с надписью: СЕРДЕЧНЫЙ ДАТЧИК СКАТО. ИНСТРУКЦИИ ВНУТРИ.

Вокруг располагались ящики, канистры, брезентовые мешки, бочонки. Груз. Такелаж. Его гроб был грузовым кораблем, летевшим к Марсу.

В замороженном мозгу Ричарда Фалька все воспоминания располагались в том же порядке, в каком он их и оставил. Но каждое в своей ячейке, по отдельности — энтропия его мозга упала до нуля. И самыми впечатляющими среди воспоминаний, ожидающих оттепели, которая могла никогда и не наступить, были воспоминания о последних часах его жизни.

Когда корабль наконец вырвался на свободу, Фальк некоторое время вынужден был ждать, выключив обогрев скафандра, прислушиваясь к мертвому безмолвию и медленно остывая: сначала онемели пальцы рук и ног, за ними уши и нос, затем губы, щеки и все остальные части тела. Сотрясаясь от мучительного холода, он наблюдал, как пар от его дыхания наполнял шлем, и холодные капли собирались на ледяной защитной пластине.

Все это было рискованно и требовало немалой отваги. Если последний шаг к неподвижности окажется слишком медленным, замерзающая влага его тела закристаллизуется, протыкая клетки миллионами крохотных иголочек. Если ждать слишком долго, то холод вообще лишит его способности действовать.

В тело