Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Взморск — городок тихий. И до нас долетает ветер цивилизации, и с ним вроде как не поспоришь, но только мы-то видим, как штормит эти ваши столицы. Мы тоже грокаем новости. Никто ведь не хочет, чтобы уютные взморские улочки — памятник Ленину, который вовремя не снесли, да так он и остался, памятник Чехову, побывавшему у нас проездом, памятник взморскому уроженцу архиконструктору Папонову, мозг которого летит сейчас к Проксиме Центавра, — превратились в арену боёв, допустим, курцев и кибов. У нас ни тех, ни других нет — и, скажем мы решительно, не будет. Каждому приезжему мы с гордостью демонстрируем наше прекрасное, исправно разрастающееся кладбище.
Имморам среди нас не место. Павел, понятно, не в счёт. Он с нами давно, мы к нему привыкли, точно как к памятнику Ленину; даже привязались. К тому же Павел — калека. Даже имморы от такого не застрахованы. Вон он ковыляет, между прочим, к кафе «Незабудка», по привычке — раньше всех, не дожидаясь, пока часы на старой немецкой ратуше пробьют пять вечера и трудящиеся, с чистой совестью оставив рабочие места, потянутся двойками и тройками в питейные заведения.
Передвигающегося урывками Павла хорошо видно через окно кафе; на той неделе мы как следует отскребли его, это окно, от помёта толстых красных мух, тучами налетавших с севера, с полигонов проклятой Ностратики. Как хорошо, что у нас в стране нанотех запрещён законом. От мух мы, ясно, отбились, не на тех они напали, а вот окна пришлось оттирать всему Взморску.
Но сегодня Павел вовремя: в «Незабудку» пожаловали приезжие. Парень и девушка, раньше сказали бы «тинейджеры», а теперь кто их там разберёт. Приехали рано, и не на поезде, а на радужном «опель-николе», заселились в единственную нашу гостиницу «Брно», которую уже обозвали «Дно» (уборщица Галина расслышала), а теперь сидят в «Незабудке» и недоумевают, почему, если на запястьях мигает 16:12, в кафе никого, кроме меня, официанта Юрия, протирающего бокалы краешком белоснежного полотенца.
Парня зовут Дмитриев Мехдан Эльдарович, его спутницу — Руис Трогла Хавьеровна. Нам тут такие не нравятся, начиная с имён. Мы здесь чужаков не жалуем, особенно имморов, и только калека Павел, как уже сказано, не в счёт: он — наша взморская достопримечательность, к тому же у города перед ним должок. А пришельцы, судя по именам, из столичных, из элиты. Такие вечно хватаются за всё новое, не обдумав как следует, что будет дальше.
Павел, подволакивая протез, осторожно приоткрывает дверь «Незабудки», встречается взглядом со мной, официантом Юрием, смотрит на Троглу и Мехдана, всё понимает. Ничуть не меняется в лице. Павел — иммор из первых; раньше, когда подобных ему было побольше, их называли хела-хебовскими, по той самой печально известной корпорации; Павлу двадцать семь лет уже восьмой десяток и, если ничего не случится, будет двадцать семь целую вечность. Груз непрожитых лет давит на него намного сильнее груза прожитых. Никто доподлинно не знает, что происходит внутри головы и сердца Павла, но догадаться, в общем, несложно. Он осторожно заходит, закрывает за собой дверь, чтобы, не дай бог, не потревожить тишину, ковыляет к любимому столику, садится на краешек стула и начинает смотреть в клеёнку. Вот за это имморов и не любят.
Столичная пара оборачивается, глядит на Павла и, коротко посовещавшись, снимается с места, чтобы к нему подсесть. Он не возражает. Павел вообще никогда не возражает.
Он мог бы сейчас встрепенуться, зыркнуть, прошипеть: «Эй, вы! Уезжайте скорее! Бегите, глупцы!» — и ещё какую-нибудь реплику золотой эпохи ужастиков. Может быть, эти фразы не изменились — мы не знаем; во Взморске есть кинотеатр, как без него, но крутим мы в основном классику. Нет, ничего такого Павел не делает и сделать не может. Он — иммор. Как вещали пророки Старого Доброго Пути, которых никто особо не слушал: immortality is immorality.
— Здравствуй, — Мехдан с головой выдаёт своё происхождение: это в столицах, по примеру проклятой Ностратики, давно утеряна разница между «вы» и «ты». — Ты ведь местный, да? — Павел, не поднимая глаз, кивает. — Меня Мехдан зовут. Это Трогла.
— Павел, — кивает Павел.
— Слушай, мы только с утра приехали. Глазам поверить не можем. Такое чудо посреди Руси! Что, тут у вас правда всё как при застое? — Мехдан и правда в восхищении, как будто зашёл в музей и наткнулся на живых динозавров. — Вы не сектанты тут?
— Нет, — говорит Павел.
— Тогда не понимаю. Столько стариков на улицах! Офеть, да, Тро?
— Офеть, — подтверждает робкая Тро. — Я уж и не помню когда.
Какое-то время они на пару поют на все лады о том, что Взморск будто застыл в Средневековье или где-то около: «Ты не обижайся, но у вас, верно, имморов раз-два и…» Мехдан представляется: эгеномист, точнее, старший эгеномист отдела, дальше аббревиатура, питерского филиала корпа «Хаппа-Ляо-Бже», все дела. «Вот я тебе как эгеномист скажу: диво дивное этот ваш Взморск!» Павел
Последние комментарии
3 часов 34 минут назад
19 часов 39 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 10 часов назад
3 дней 15 часов назад