Песчаная Буря [Кристофер Роу] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Кристофер Роу ПЕСЧАНАЯ БУРЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Перед взором благословенного Великого Писца,

Клянусь в истинности всего мною написанного.

— Мулак ин Далах ин Аббас в дар Императору Амах Шуну IV
Даже сейчас, в конце весны, единственными оттенками, окрашивающими величественные Омларандинские Горы, были коричневый и бурый. Лоза, проросшая в скальных трещинах, скоро расцветет, но и тогда она будет лишь темно-красного цвета. Как кровь, засохшая на песке.

Огромный осколок скалы, с большой сквозной ямой по центру, парящий в воздухе рядом с горным хребтом, был того же коричневого и бурого оттенка. Гоблиноиды, рабы и головорезы, кишащие на летающей скале, были одеты в грубые конопляные одежды коричневого или серого цвета, так что никакая цветастость не привлекала к себе внимания.

Ничто не отвлекало взгляд голубых глаз старика, внимательно осматривающего летающий остров.

Но, как и прежде, он не увидел ничего интересного, так что старик закрыл свои глаза. Это было единственное движение, которое позволил сделать себе старый шпион, лежащий в небольшой расщелине. Вряд ли кто-то из обитателей летающего острова мог даже подумать о том, что за ними пристально наблюдает один из лучших рейнджеров современности. Обстановка вокруг была настолько спокойной, что старого шпиона можно было вполне назвать невидимым. Старый Матиас Фарсир подумал, что даже он сам не смог бы найти себя.

— Отличную позицию ты нашел себе, старый друг, — сказал голос из-за спины.

Рука Матиаса двигалась быстрее мысли — она быстро нащупала оружие, спрятанное под кусок льняной ткани бурого цвета, но к тому моменту, как пальцы обхватили рукоятку меча, шпион понял, что ему не грозит никакая опасность.

Матиас убрал руку от меча и встал, отворачиваясь от ветхого веревочного моста, ведущего с вершины горы на летающий остров. Даже если обитатели анклава и хотели устроить что-то масштабное под вечер, беззаботность в голосе гостя разубедила старого шпиона, и он без страха упустить что-нибудь важное, обернулся к пришельцу.

Чудик. Это казалось очень уместным наименованием для гостя, посетившего Матиаса на его посту. Его крупное, по меркам людей, тело, было спрятано под крепкой кожаной бронёй, а черные перья, торчащие с шеи и запястий, лишь подпитывали образ чудесного существа. Кенку, народ гуманоидных разумных птиц, всегда выглядели именно так. Корвус Чернопёрый был больше похож на картинку из детской книжки или монстра, чем на разумное и интеллектуально развитое существо, не уступающее в развитии людям. Способность кенку беззвучно передвигаться сильно нервировала самозваного обладателя титула «один из лучших рейнджеров современности».

Корвус протянул руку, и Матиас уставился на длинные черные когти кенку.

— Я не мог не рискнуть и не испытать твоих рефлексов, друг. Чего смотришь? Они все такие же острые, если вдруг твоя память оставила тебя и отправилась отдыхать.

Матиас путешествовал по югу вместе с Корвусом Чернопёрым месяцами, но раса кенку оставалась для старого рейнджера все такой же загадочной, какой она была и для всего цивилизованного мира. Матиас не знал, считался бы он старым в обществе птице-людей, не знал, сколько на самом деле было Кенку лет. Старый рейнджер знал лишь то, что его друг очень любил колкости.

— Ты нашел письмо, которое я оставил тебе в тайнике? — спросил Матиас, — Как долго ты искал меня?

— Три дня, — ответил кенку, пожимая плечами, — Я уже был готов показать его Трилл.

— Хорошо, что не показал. Шпионаж не самое сильное её умение. Хм, не хочешь послушать про мои наблюдения за этой Джазирией?

В этот момент Корвус резко повернул голову, и заходящее солнце на момент блеснуло в его больших зеленых глазах.

— Джазирия, да! — высокий голос кенку все ещё заставлял мурашки бежать по телу Матиаса, — Это то, как они называют летающий остров?

— Это из диалекта Алзхедо, я полагаю, — сказал Матиас, — Хотя это странно, ведь со своими рабами и друг с другом эти подонки говорят на общем. Так или иначе, я не знаю значения этого слова, но, готов поспорить, ты знаешь.

— Джазирия, «Остров Свободных» из Историй Основания Калимшана. «Жанна Спасительница уберегает море от Иссушения», я полагаю, — ответил Корвус.

— Ну, судя по одеждам, хозяева и жители острова определенно калишиты, однако странно, что ты упомянул Истории, ведь…

Крик прервал Матиаса. Шпион и кенку обернулись и посмотрели на остров — различные люди и гоблиноиды собрались у края огромной сквозной ямы и наблюдали, как несколько гоблинов, подгоняемые шаманом, толкали к краю ямы какой-то ящик. Крики не прекращались, пока деревянная коробка не начала балансировать на краю.

— Что я вижу, Матиас? — спросил Корвус.

Звенящий механический звук наполнил каньон, когда огромные металлические цепи начали крутиться вокруг каменных выростов и натягивать огромный парус над ямой.

— Ты видишь, что мы не единственные зрители в этих горах, — ответил старый разведчик, — Также, ты видишь, что рабы, сбежавшие от своих хозяев в Калимшане, унесли с собой еще и их смертельные игры.

Лицо кенку не выражало каких-либо эмоций, но по уголкам клюва Корвуса Матиас понял, что его забавляет происходящее.

— Они сбежали от гладиаторских боёв, чтобы проводить свои? Люди никогда не перестанут меня удивлять. Напомни, кого я послал тебя найти?

Старый шпион посмотрел на старый сарай, расположенный у самого края острова. Несколько вооруженных копьями калишитов вывели из сарая раздетого по пояс мужчину. Вдоль всего его мускулистого тела проходили золотые линии, что, как и выросты на голове, говорили о принадлежности мужчины к расе генази, полулюдей, полу-джинов. Стражники вели генази к кожаной корзине. На нем не было никакой одежды, кроме перчаток и наплечников из дубленой кожи, льняных свободных штанов и кожаных сапог. В руках мужчина держал большой цеп с двумя шипованными головками.

— Какая-то гоблинская ставка, — ответил Матиас, глядя на происходящее, — Возможно, мы увидим смерть того, за кем ты меня послал.

* * *
Кефас воображал, что свобода, должно быть, похожа на то чувство, что он испытывал, когда взмывал в воздух над Парусной Ареной. Только в те несколько ударов сердца, когда «свободный народ» сажает его в кожаную корзину и закидывает в воздух, Кефас был по-настоящему свободен. Но все это делалось лишь ради того, чтобы толпа могла посмотреть на очередной бой генази и какого-нибудь чудовища из ночных кошмаров.

Каждый раз, находясь в полете, Кефас вспоминает свои попытки сбежать.

Ему всегда приходилось забывать о чувствах перед тем, как отправиться в полет. Забыть или умереть.

Кефас спокойно уселся в корзине и начал молча наблюдать. Тем временем, ящик, который притащили гоблины из клана Кровавой Луны, упал на Парусную Арену и разбился, а его содержимое перестало быть тайной. Большая черная кошка, с длинными клыками и ядовито-зелеными глазами. Но даже не это больше всего бросалось в глаза — два больших щупальца, с маленькими жалами и присосками, росли из спины монстра, а вместо четырёх лап, у него их было шесть.

В кабине над ареной свое место занял Азад Свободный, хозяин арены и, по совместительству, хозяин Джазирии.

— Узрите глубинного охотника! — усиленный магией голос Азада заглушил даже рычание чудовища, — Никогда прежде это существо не появлялось на Парусной Арене! Мудрецы утверждают, что он неуязвим ни для стрел, ни для мечей!

Старая женщина-орк, по имени Гринта, сражавшаяся на Арене годы назад, рассказывала Кефасу про глубинных охотников:

— Как черная пантера, но намного опаснее.

Орк рассказывала, что в других частях света, этот хищник называется ускользающим зверем. Подобные хищники нередко встречались в Омларандинских Горах, так что было удивительно, что подобный монстр впервые оказался на Парусной Арене. Хоть Кефас никогда и не видел пантер, он подозревал, что у них не было трёх пар лап и двух щупалец, растущих из спины. Также, скорее всего, пантеры не были окружены магией, делающей их местоположение неточным, а очертания размытыми.

Перед боями Азад позволял Кефасу выбрать оружие, и генази всегда выбирал двухконечный цеп, который распорядитель арены всегда держал под замком. И вот Кефас взмыл в воздух. Ощущение свободы накатилось на него, но самым главным было сейчас не это. Генази начал размах своим оружием еще в полете…

Все было высчитано превосходно.

Глубинный охотник прыгнул на полу-джина, но в этот же момент две головки одного цепа опустились на череп хищника, а когда Кефас перевалился на спину, чтобы упасть на неё, удар шипованных головок последовал сверху вниз, оставляя огромную кровавую рану на нижней челюсти ускользающего зверя.

Столкновение с парусом выбило весь воздух из легких Кефаса, но он ожидал этого. Отпружинив от плотно натянутого паруса, генази подлетел на пару метров, после чего приземлился на ноги.

Зеленые глаза кашки закрылись, но она продолжала дышать, что говорило о том, что монстр был лишь ошеломлен. Кефас взревел, а гоблины завыли, показывая свою реакцию на начало и, возможно, конец боя.

— Глубинный охотник, предоставленный гоблинами Кровавой Луны, по словам их шамана, олицетворяет силу из клана! — голос Азада Свободного разрезал вечерний воздух.

Гоблины Кровавой Луны начали топать и свистеть, подбадривая глубинного охотника.

Кефас выругался. Всегда лучше, чтобы толпа болела за тебя. Генази хотел, чтобы зрители поддерживали его, но, судя по всему, Азад настраивал толпу на то, что сегодня Кефас проиграет.

Кошка поднялась на ноги и мотнула головой, но не прыгнула на врага, а, напротив, сделала пару шагов назад. Она махнула лапой в сторону Кефаса, но он легко заблокировал этот удар. Это не было нападением, кошка лишь проверяла реакцию своего соперника.

Мысли Кефаса начали лихорадочно вертеться, продумывая план действий.

Генази знал, что он не убежит от глубинного охотника, но и кошка не убежит от гладиатора.

Нет, никто ни от кого не будет бегать. Сегодня они оба сбегут с Острова Свободных.

Подул мощный ветер, гоблины продолжали гудеть, а остальные зрители начали ритмично бить ногами по земле и хлопать в ладоши, из-за чего парус, на котором генази сражался с ускользающим зверем, начал извиваться, создавая подобие волн на своей поверхности.

Но для Кефаса это все было привычным — он настолько четко понимал закономерность «приливов», что мог использовать это в своих интересах, в отличие даже от такого хитрого хищника, как ускользающий зверь.

Кошка сделала несколько шагов, проверяя устойчивость извивающегося паруса. Кефас не сомневался, что глубинный охотник может совершить мощный прыжок и при желании перепрыгнуть ограждения и сбежать с арены, но благодаря тому, что парус был прикреплен к хитрому механизму, Азад мог опускать и поднимать своеобразную арену, что позволяло обезопасить зрителей даже от самого прыгучего существа.

Взгляд кошки встретился с взглядом генази. Они оба знали, что они могли атаковать друг друга, но убить соперника после одной атаки у них не получится. Прыжок, удар, отскок, блок, но это был лишь танец. Травмоопасный, да, но не смертельный.

А толпа зевак желала видеть именно бой насмерть, взирать на равный бой двух хищников.

И все из-за денег. Кефас знал, что пока он играет в гляделки с опасным хищником, зрители делают ставки, то на одного бойца, то на другого. Возможно даже Азад жалеет, что сегодняшние зрители были не столь богаты, но даже так арене был обеспечен крупный доход.

Если бойцы не желают драться на смерть, что происходит редко, то Азад Свободный вновь активизирует механизмы Парусной Арены, отцепляя один край от цепи и позволяя ему свободно развиваться на ветру. Это показывает бойцам, что либо один из них погибнет в бою, либо погибнут оба, вывалившись с острова и разбившись об землю.

И в тот же момент, как Кефас подумал об этом, одна из цепей отпустила край паруса, который тут же провалился вниз и начал развеваться на ветру.

Ускользающий зверь был очень умным хищником, гораздо умнее сотен мужчин, женщин и зверей, с которыми сражался Кефас. В какой-то момент он даже подумал, что кошка окажется умнее него.

Как только парус обмяк, хищник прыгнул на генази, но тот с легкостью увернулся, отскочив назад. Нет, простыми ударами этого хищника не победить. Нужно было найти способ использовать инстинкты зверя против него самого.

— Сейчас! — закричал Азад.

Кефас успел среагировать и отпрыгнуть от того места, куда прыгнул хищник. Как только кошка приземлилась на лапы и развернулась к генази, еще одна цепь отцепилась, позволяя ещё одному краю паруса обмякнуть. В этот раз хищника застали врасплох — его задние две пары лап повисли на весу, и он был вынужден зацепиться передними лапами и щупальцами за крепкую парусину, борясь за свою жизнь.

Кефас размахнулся цепом и ударил, раздробив одно из щупалец чудища. К сожалению, хищник успел убрать второе, и оружие генази ударило по парусине, создавая новую волну и выбивая полу-джина из равновесия. Толпа засмеялась, радуясь неудаче чемпиона.

Здоровое щупальце обхватило ногу Кефаса, вонзая маленькие зубья в его кожаный сапог. Генази закричал, но его крик был заглушен гулом толпы.

Хищник потянул щупальце на себя, и Кефас упал на парус. В этот же момент острые шипы на щупальце ускользающего зверя вонзились в спину генази, вызывая новые крики боли полу-джина.

Монстр убрал своё щупальце и вцепился им в парусину, таким образом помогая себе забраться на устойчивую поверхность. Кефас встал, но тут же на него напал хищник, пытаясь перекусить горло своему сопернику. Генази отступил, но почувствовал влагу на своей коже. Была ли эта его кровь или слюни кошки? Неважно. Сейчас Кефас должен был бороться за свою жизнь. Он хотел атаковать хищника, но щупальце зверя обхватило правую руку генази, не позволяя тому размахнуться цепом.

— Мы не обязаны сражаться! — выкрикнул Кефас, — Мы можем вместе сбежать отсюда!

Да! Если хищник был действительно таким умным, как казалось Кефасу, то он мог понять его слова.

Но ответом была лишь серия ударов и укусов ускользающего зверя. Толпа увидела, что инициативой теперь владеет хищник и взревела, поддерживая ускользающего зверя. Кефас в очередной раз увернулся от удара мускулистой лапой и отошёл от зверя.

— Мы должны отойти к краю арены. Они не ожидают этого, — сказал генази.

Кефас не знал, поняла ли его кошка, так что он напал на неё, загоняя её в то место, которое ему было удобно. Оказавшись зажатым между обрывом и вооруженным генази, хищник яростно рыкнул и раскрыл пасть, но Кефас лишь хмыкнул и рванул в сторону соперника. Толпа взревела в ответ на самоубийственное движение генази-гладиатора. Как только Кефас почти вплотную подбежал к кошке, уворачиваясь от удара здоровым щупальцем, парусина прогнулась под весом бойцов, и кошка вновь провалилась вниз, но успела зацепиться лапами за повисший кусок парусины, а щупальцем обхватило бедро генази.

Кефас, игнорируя боль, кинул своё оружие в центр Парусной Арены и правой рукой схватил переломленное щупальце, безвольно свисавшее со спины хищника. Кефас знал, что этот маневр будет крайне рискованным, но результат того стоил. Он крепко сжал щупальце, прыгнул в пропасть и, спустя пару ударов безумно колотящегося сердца, повис на щупальце ускользающего зверя. Хищник завыл от боли и немного сполз, но три пары лап продолжали крепко удерживать хищника на парусине.

— Давай-давай, — пробурчал себе под нос генази. Он начал раскачиваться на щупальце, подобно маятнику, в попытках раскачаться достаточно сильно, чтобы в один момент отпустить щупальце и схватиться за камень. Только сейчас Кефас начал осознавать все безумие его плана побега — а что потом? Если он схватится за камень, сможет удержаться на нём, то что потом? Даже для генази будет сложным пробраться в какую-нибудь расщелину в дне Острова Свободных в надежде спрятаться от погони.

Пока Кефас обдумывал детали своего плана, его рука съехала к краю щупальца, и вот уже острые шипы начали резать мозолистые руки гладиатора, а сама кошка начала съезжать вниз под весом взрослого мужчины генази.

Еще пара цепей отпустила парусину, опуская ускользающего зверя и генази все ближе к земле. Когда ещё одна цепь отцепилась от края паруса, порыв воздуха и очередная «волна» стряхнули кошку с висящего паруса и хищник, вместе с гладиатором, оказался в свободном, неконтролируемом полете.

Благодаря тому, что половина паруса повисла в воздухе и склонилась к земле, ускользающий зверь и Кефас летели лишь пять или шесть метров, после чего упали на невысокий песчаный холм.

Кефас ударился головой обо что-то твёрдое, но, благодаря своей природе, перенес это падение. Он перевалился на живот и тут же получил удар щупальцем по спине. Сквозь дымку, заслонившую его взор, он увидел, как кошка, злобно рыкнув, убежала в горы, навсегда ускользая от своих надзирателей. Гладиатор был рад, что теперь и он может сделать так же, однако после этой мысли его сознание помутилось, и он провалился в мир темноты.

Придя в сознание спустя несколько минут, Кефас тяжело оперся руками о землю и поднялся на ноги. Его ладони были изрезаны, а кровь со лба заливала глаза, но, тем не менее, генази быстро двинулся в сторону Омларандинских Гор.

Пройдя пару десятков шагов и начав спускаться с дюны, Кефас столкнулся с калишитами, вооруженными арбалетами и стоящими по обе стороны от Азада Свободного. Концы арбалетных болтов были смазаны какой-то коричневой пастой и направлены на беглеца.

Спустя двадцать лет, очередная попытка побега провалилась.

Азад махнул рукой, и арбалетные болты вонзились в грудь Кефаса.

* * *
Чёрный клюв Корвуса поднялся в небо. Пока двое шпионов увлеченно наблюдали за боем и попыткой побега, над ними собрались тучи.

Матиас и Корвус видели, как хозяин Джазирии, вместе с несколькими охранниками, начал спускаться вниз по деревянным ступенькам, удерживаемым цепями, пока гладиатор и кошка еще висели на парусине.

— Они знали, к чему это все, — начал кенку, — Хозяева острова знали, что генази хочет сбежать и перехватили его.

— Нетрудно было это предсказать, — ответил Матиас.

— Почему?

Старый рейнджер повернулся к Джазирии.

— Это был уже шестнадцатый бой этого генази, который я видел, — ответил рейнджер.

— Хочешь сказать, что он уже пытался бежать с острова?

— Я хочу сказать, что за шестнадцать боёв это была уже пятнадцатая попытка этого генази сбежать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Да, мои руки тонки,

Но именно поэтому я смогу поразить вас.

- «Жанна Умная и Огненный Гигант» из книги «Истории Основания Калимшана», изданная в кожаном переплете в Калимшане в 1260 г. по Л.Д.
Кефас очнулся в тюремной камере, и его обоняние тут же было пронзено едким запахом пасты, которую использовали люди Азада. Эта смесь была куплена ими у гоблинов, изготавливающих её из измельченной черной плесени и грибов, растущих в калимшанских каньонах. Гоблины использовали эту пасту на охоте, дабы усыпить чудище и позже выставить его на Парусной Арене в качестве своего бойца.

Но мысли воина-генази быстро смешались, когда он почувствовал скрипящую боль от раны, нанесённой арбалетным болтом. Гринта Копьё вытащила болт из груди генази с помощью кривой палки, обмотанной куском ткани, а когда Кефас попытался поднять руку и остановить не слишком аккуратные действия женщины-орка, то обнаружил, что его руки были скованы железной цепью.

Как только Гринта увидела, что Кефас пробудился, она одарила его своей острозубой усмешкой и сказала:

— Ты очнулся. Как видишь, Азад больше доверяет старому доброму железу, а не гоблинской алхимии.

Если у Кефаса и был друг в этом мире, то это была старая женщина-орк Гринта Копьё. По приказу Азада Свободного она обучала генази боевому искусству, но хозяин арены и его люди не знали о других вещах, преподаваемых старой Гринтой. Например, она обучала Кефаса языку, на котором говорили хозяева арены, а так же истории того мира, в котором генази жил, но никогда его не видел.

— Мой муж доверяет только двум вещам, — сказал знакомый, но неприятный голос, — Это своему разуму, благодаря которому появляются его идеи, и моей руке, которая их реализует. Заканчивай свою работу и возвращай этого грязного джина обратно в его камеру.

Когда-то давно Гринта вышла на бой против стаи волков и пары эльфов, вооруженная лишь копьём. Остроухие авантюристы вышли с прирученными волками на Парусную Арену, но проиграли старой орчихе, однако хищники раскромсали бок и живот Гинты, так что толстые, как веревки, шрамы до сих пор исполосовали туловище старой женщины-гладиатора.

Даже держа свои собственные кишки своими же руками, Гринта Копьё не боялась.

И только жена Азада, Шанира, могла заставить Гринту бояться.

— Да, моя госпожа, — ответила старуха, проводя ногтем по ране генази. Он застонал, хотя всеми фибрами души хотел бросить какую-нибудь насмешку в сторону жены своего хозяина.

— Я зашью его раны и сразу же сообщу вашим людям о готовности, — с этими словами раздался звук закрывающейся решетки и удаляющийся стук невысоких каблуков жены Азада, среди рабов прозванной Королевой Скалы.

Как только женщина удалилась достаточно далеко, Кефас получил лёгкую пощёчину от орчихи.

— Дурак, неужели снова? Ты снова попытался сбежать? Ты же знаешь, что ярость этой бестии сдерживает лишь Азад, и лишь боги знают, почему хозяин защищает не только тебя, но и меня. Не испытывай судьбу, Кефас, — с этими словами орчиха достала железный ключ из кармана своей туники и сняла кандалы с лодыжек и запястий генази.

Кефас потёр затекшие руки и ответил:

— Азад знает, что если он или его люди хоть пальцем тронут тебя, то я откажусь сражаться, а если он попытается заставить меня…что ж, хозяин знает, что я не менее опасен, чем его дорогая жена.

Генази начал разминать затекшие ноги, и из-за того, что клетка была сконструирована специально для полу-джина и была весьма тесной, Гринте пришлось сделать пару шагов назад. Камера Кефаса, бывшая ему единственным домом, который он когда-либо имел, была отделана деревом лишь с одной целью — не позволить телу генази соприкасаться с голым камнем. Деревянная коробка была чуть ниже роста Кефаса, а дверь в неё состояла из переплетенных цепей, сделанных из качественнейшего металла. Клетка полу-джина была подвешена невысоко над полом на прочной якорной цепи, и из-за этого раскачивалась почти от любого движения Кефаса.

Гринта выскочила из клетки и обхватила её бока руками, останавливая колебание. Она посмотрела на генази и молча обдумала его слова.

— Может, ты так же силён, как и Шанира, заметь — может, — спустя пару мгновений сказала орчиха, — но она противопоставит тебе не только лишь силу и ловкость. У настоящего воина…

— У настоящего воина всегда должно быть то, за что он дерется. Да, ты говорила это уже тысячу раз, — прервал Кефас, — Разве ты не знаешь, каков будет мой ответ?

Гринта лишь наклонилась, подняла с пола деревянные сандалии и начала привязывать их к ногам генази.

— И тысячу раз ты давал один и тот же ответ. Ты сражаешься за то, чтобы сбежать отсюда. Но каждый раз ты оказываешься здесь.

Дверь клетки была слишком узкая, так что Кефасу пришлось повернуться боком, чтобы пройти в неё.

— Это была уже шестьсот сороковая попытка, но не это важно. Я кое-что должен тебе.

Кефас спрыгнул на пол и с трудом удержал равновесие, чуть не потеряв сознание от боли в ногах. Он стиснул зубы и выпрямился, после чего пошёл по деревянной дорожке, выложенной слугами Азада специально для Кефаса. Всю свою жизнь он мог посещать лишь те комнаты, где пол был отделан досками — на кухне, в своей камере, тренировочной комнате и небольшая комнатка перед залом, в котором жили Азад и Шанира, к входу в который подошёл генази.

Когда Кефас поднял руку и хотел уже постучать в дверь, Гринта жестом остановила его.

— У тебя есть цель, Кефас, но не забывай об Азаде, который управляет этим песчаным адом. Остальные свободные говорят, что у себя на родине он был лучшим бойцом. Помни, что в тот день, когда ты зайдёшь слишком далеко, ты столкнёшься не только с Шанирой.

Кефас нахмурился и ответил:

— Я не могу представить такого.

— Что Азад будет сражаться с тобой?

— Нет, — покачивая головой ответил генази, — Я не могу представить, что Азад Свободный будет сражаться хоть с кем-нибудь.

* * *
Как-то однажды один из уже давно мертвых учителей Корвуса Чернопёрого сказал, что если у кенку и было сердце, то оно, должно быть, было высушено и обмотано в кожаный мешочек. Мужчины, женщины и вообще любые существа, которые встречались Корвусу на его пути, мало его волновали. Кенку больше предпочитал размышлять о книгах.

Как только он и Матиас вышли из теневого портала, выведшего компаньонов из каньона в их тайный лагерь, Корвус взял в руки самое ценное своё сокровище, которое всегда было прикреплено к его черному кожаному патронташу и называлось Книгой Путешествий. Она содержала рецепты, ритуалы, заметки, карты и прочие записи, которые вел Корвус, хотя вряд ли кто-то из ныне живущих в Королевствах людей мог понять алфавит кенку.

Тёмный снег покрыл одежду компаньонов, пока они проходили через Мир Теней, и Корвус заметил, что его напарник не потрудился отряхнуть свой плащ от него, хотя тёплое восходящее солнце с лёгкостью растопит черные снежинки.

Пара девушек хафлингов, бросившиеся в объятия Матиаса, игнорировали сырость его одежды от растаявшего черного снега и сырость его щёк от пролитых слёз. Старый шпион не видел никого из своих друзей из «Цирка Чудес Чернопёрого» в течение нескольких месяцев, и особенно он был рад видеть своих компаньонов, которые, как и Матиас, входили в секретный шпионский корпус Корвуса. Шан и Синда набросились на Матиаса, молча обнимая его. Их молчание не удивило старого шпиона, так как эти женщины вообще никогда не говорили.

Зато никогда не молчала третья фигура, также вышедшая из под навеса, чтобы поприветствовать Матиаса. Если бы Тобин, каменный великан, продолжал стоять на месте, то его можно было бы запросто спутать с гранитной колонной. Огромный человек возвышался над Матиасом так же, как тот возвышался над молчащими сёстрами.

— Матиас! — прогудел он своим тяжёлым голосом, — Минуло так много дней с тех пор, как ты покинул караван!

Старый шпион поднял руку в знак приветствия, а его глаза забегали в поиске ещё одного старого друга, пока не зацепились за кучу кожаных ремней и медных цепей, весящих на вешалке, на другой стороне бездымного огня.

— Где она? — спросил Матиас.

Тобин хлопнул его по плечу, и Шан и Синда еще крепче схватились за старика, чтобы не упасть на землю.

— Она ушла искать пищу. Мы покинули караван несколько дней назад, после чего прошли нелегкий путь. Я бы мог унести достаточно вещей, но Корвус…

— Корвус велел вам поторопиться, — закончил кенку, — Если бы ты двигался быстрее, то, возможно, у нас бы не было такой нужды в спешке!

В ответ на укол Тобин лишь пожал плечами.

— Это спокойная земля, Мастер Арены. Моё быстрое передвижение может привлечь ненужное внимание. К тому же, я не всегда могу поспеть за проворными и быстрыми близнецами.

— Сейчас это неважно, — ответил Корвус, — Похоже, что, пока что, мы остались незамеченными, так что пришло время начать вести игру на наших условиях.

Матиас усмехнулся:

— Неужели все впервые пойдёт по плану?

Корвус не ответил, а лишь начал рисовать на песке удивительно точную копию Джазирии.

— Мы должны спасти или похитить людей с Острова Свободных. Всё зависит от того, как будут развиваться события, — с этими словами кенку закончил рисовать летающий остров, завершив рисунок Парусной Ареной и цепями, удерживающими её. Матиас, Тобин и близнецы склонились над рисунком.

— Сёстры пойдёт сегодня, а остальные на день позже. Нужно успеть сделать маскировку, — продолжил Корвус, — Приготовьтесь. Отныне наши действия будут не такими утонченными.

* * *
Азад Свободный утверждал, что древко двухконечного цепа, который сейчас лежал в его комнате на изысканной бархатной подставке, было вырезано из восточного дерева древней гильдией кузнецов более шестисот лет назад. Сама гильдия уже давно была уничтожена, а древко сохраняло свою твёрдость и несгибаемость.

Рукоятка была сделана из чистейшего железа, а покрытие из концентрированного сока черной смородины не позволяло оружию выпасть из мозолистых рук Кефаса. Металл, из которого была сделана рукоять, был черным по своей природе; дерево, из которого было сделано древко, почернело из-за времени, но серебряные цепи продолжали блестеть. Толстые металлические шипы, располагающиеся на железных шарах, казались слишком тупыми и неуклюжими, чтобы нанести хоть какой-то урон, но когда Азад снял оружие с бархатной подставки и аккуратно прокатил один из наконечников цепа по тыльной стороне своей ладони, опытный глаз Кефаса сразу распознал смертоносную силу этого оружия.

Каждый раз, когда Азад Свободный вызывал Кефаса в свою высеченную в камне комнату, единственным охранник, который находился в комнате Хозяина Арены, была его жена, Шанира. Так и сейчас женщина-калишит стояла рядом со своим мужем, положив одну руку на кинжал, лежащий в ножнах на её поясе.

— Я позвал тебя сюда, потому что моя жена утверждает, что за твоё предательство я должен позволить ей убить тебя, — начал Азад, — но я посчитал, что лучше я прочитаю тебе историю.

Как и в древние времена, Азад иногда собирал всех гладиаторов на парусной арене, но не для боя. Он созывал всех на Парусную Арену, поднимался на своё постоянное место и начинал вещать. Гринта называла это «игрой в проповедника».

Иногда Азад «проповедовал» находясь под алкогольным опьянением. И в те моменты он без устали говорил, что настоящая миссия Острова Свободных заключается в отборе и тренировке непобедимой армии Калимшана, которая под его началом, началом величайшего гладиатора, двинется на юг и отвоюет пустыню Калим и весь Калимшан. Благодаря этому Кефас научился спать с открытыми глазами.

Но в некоторые ночи, когда светило Селуны достигало своего зенита, Азад читал книги, и в эти моменты Кефас ни за что бы не смог уснуть.

— Это «Истории Основания Калимшана», - говорил Азад, небрежно переворачивая страницы книги, — Вся история здесь, — после этих слов горлышко бутылки пальмового рома соприкоснулось с его губами, — Она была написана по приказу Камара ин Сабана эль Зениспула в … я не знаю, когда, но это было очень давно.

Для Кефаса книга была своеобразной коробкой, обернутой кожаной обложкой. Мечты полу-джина были напоены эликсиром, под названием чернила, и были заточены в темницу, коей были страницы книги. Освободить их могло лишь древнее знание, которое калишиты держали сокрытым от Кефаса, и название этому знанию — чтение.

Когда-то давно, когда Кефасу ещё не было и половины от его настоящего возраста, после его пятидесятой попытки побега, Азад читал историю, под названием: «Цепочка, спасшая Башана Разбойника». В этом рассказе повествовалось о Башане, рабе, который научился снимать с себя кандалы. По ночам он открывал замок своих пут и отдыхал от их тяжести, а спустя время он научился использовать цепи как оружие. Так он смог сбежать в пустыню, где стал грабителем с тридцатью женами и тысячью верблюдами.

После прочтений этой истории, Азад поднял над головой цеп с двумя головками и воскликнул:

— Вы помните, братья?! Помните, как я проложил путь к нашей свободе с помощью этого оружия?!

Все присутствующие на арене нехотя радостно воскликнули, даже Кефас. Хотя он сделал это в честь Башана Разбойника, а не в честь Азада Свободного.

Сейчас же, Азад положил цеп обратно на бархатную подставку и подошёл к другой, повёрнутой так, что Кефас не мог видеть то, что хранилось на ней. Хозяин Арены подошёл к подставке и снял с неё книгу. Видимо, Азад хотел прочитать какую-нибудь историю о тщетности побега или что-то в этом духе, однако Кефас не возражал. Нет, генази не бросит своих попыток, но это и не важно — самым важным для него была возможность утолить жажду мечтаний.

— Да, я прочитаю тебе историю. Но какую? Какая история научит тебя? — несмотря на то, что Азад был старым, очень старым, возможно даже таким же старым, как Гринта Копьё, он обладал тяжелой мускулатурой и телосложением гладиатора. Но, тем не менее, его пальцы умело переворачивали тонкие страницы, — Я размышлял, какую же историю прочитать, но решил не думать об этом. Все равно ни одна из них так ничему тебя и не научила. Нет, время нравоучений закончилось. Теперь пришло время для наказаний.

Кефас напрягся, но Шанира оставалась всё такой же расслабленной.

— Ты правильно понял, Кефас, я решил наконец-то наказать тебя. Отныне ты не услышишь ни одного слова из этой книги.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Притязания эльфийских мудрецов были проигнорированы

Ибо они рождались из фантазий;

Гномы полагались на традицию, а не знания;

История говорит сама за себя.

Джины придумали войну.

— Акабар ибн Хреламм, «Империя Сияющих Песков», т. 4, напечатанный и изданный в Келтаре в 960 году по Л.Д.
При всех своих допущенных ошибках, а он был готов признать, что их было немало, вольноотпущенник Талид не был дураком. Он знал, что о нём думают остальные бывшие рабы. Он так же знал, что Азад и Шанира ставили его на караул только в тех случаях, когда были уверены в том, что нападения не произойдёт. За исключением нескольких диких кошек, бродящих по пескам, западные горы были спокойным местом.

Но ему это нравилось. Талид жалел лишь о том, что у него не было с собой бутылочки пальмового рома, а в остальном его все устраивало. Ему было по нраву то, что на работе он, по большей части, отдыхал.

Талид ещё не успел уснуть, когда раздался грохот, и над каньоном пронеслась волна холодного, наполненного влагой воздуха. Он повернулся и увидел, как валун, в тени которого вольноотпущенник не раз погружался в страну снов, рухнул на землю, будто кто-то поднял его в воздух, а потом отпустил.

Но все вопросы о парящих валунах вылетели из головы Талида, когда он увидел две низкорослых фигуры. Конечно, он уже прежде видел дворфов: дикарей из джунглей Чульта, что находились под Калимшаном, которые были любимыми слугами генази-рабовладельца, бывшего хозяина Талида. Здесь, в Пустыне Калим тоже жили кланы дворфов, которые иногда даже выходили на Парусную Арену.

Но ни дикие дворфы Чульта, ни более спокойные дворфы из пустыни не были похожи на тех, что сейчас стояли перед вольноотпущенником. Талид разбирался в доспехах, так что он быстро смог рассмотреть вычурные доспехи, состоящие из сложных деталей и грузных металлических пластин. Он бы назвал их «архаичными».

Что касается гиганта, вышедшего из-за валуна, то Талида поразила практичность его вооружения и обмундирования — на теле у великана была лишь кольчужная рубаха, а в руке огромная мотыга.

Дворфы были на три головы ниже Талида, но в два раза шире его в плечах. Их доспехи несли на себе отметки многих битв, а неизвестные вольноотпущеннику металлы, из которых были изготовлены доспехи, сияли так ярко, что, возможно даже, могли стать вторым солнцем, освещающим Пустыню Калим. А ещё драгоценные камни!

Налокотники, кираса, перчатки, наколенники — всё было украшено рубинами, сапфирами и другими неизвестными Талиду драгоценными камнями, которые по размеру были немногим меньше его глаз.

Но выражение их лиц и их стойка не создавали ощущение угрозы. Нет, дворфы не хотели драться, их поза показывала надменность и высокомерие, уверенность в своём превосходстве. В их взгляде читалось то, что они не видели в вольноотпущеннике угрозу, а лишь назойливое препятствие. Этот взгляд напомнил Талиду о его первых трёх десятках лет, которые он провел в рабстве у генази, высокомерный взгляд которых сначала пугал его, потом злил, в итоге стал причиной ненависти. Как только Талид хотел обхватить своё копьё двумя руками, гигант подпрыгнул к нему и отобрал у караульного его оружие.

Дворф, не имеющий оружия, заговорил с кем-то на языке, незнакомом Талиду. Усы карлика тянулись к земле от тяжести драгоценностей, вплетенных в них. Дворф опирался на твёрдую невысокую трость, сделанную из металла или отполированной кости.

Вооруженный мечом дворф, которого Талид посчитал младшим, напугал вольноотпущенника, заговорив без акцента на низком Алзхедо, диалекте всех калишитов, проживающих в Калимшане.

— Легат Арнскул предлагает вам подарок, хотя признаёт, что он имеет малую ценность — вашу жизнь.

Талид был вором и лжецом, он не раз унижался перед мужчинами и женщинами, следовавшими за Азадом. Но он не был дураком.

— Скажите легату, что я принимаю этот подарок, и что я полностью в его распоряжении.

* * *
Когда Кефас очнулся в своей клетке, женщина перед ним не была Гринтой. Генази попытался откатиться и поднять руки в защитном блоке, но его конечности, как и всегда, были прикованы к стенке его темницы.

Кефас уже видел подобных маленьких людей, называемых хафлингами — когда-то давно он принял низкого мужчину за человеческого ребенка, которого выпустили на парусную Арену ради смеха, но после этого генази-гладиатор сильно поплатился, и рваная рана на его бедре ещё два месяца напоминала Кефасу о его ошибке.

И это не говоря уже о том, что этот хафлинг сбежал и по сей день остается единственным гладиатором, которому удалось сбежать с Острова Свободных.

Шрамы на руках этой женщины никогда бы не позволили принять её за ребенка. Её проницательные карие глаза внимательно рассматривали Кефаса. Генази осмотрел свою клетку и увидел, что рядом с ней стоит ещё одна женщина-хафлинг, похожая на другую так же, как две капли воды.

Пока Кефас размышлял, что это было — близнецы или последствия частых ударов по голове, та женщина, что стояла у двери, щелкнула пальцами и ближайшая к генази девушка прислонила кинжал к его горлу. Кефас напрягся и почувствовал, как его кровь стекает на пол по клинку кинжала.

Женщина, стоявшая у выхода из клетки, прислонила указательный палец к губам и выдохнула. В умирающем вечернем солнечном свете, генази смог разглядеть, что хафлинги не были идентичными, но сходство было поразительным.

Женщина с кинжалом опустила оружие, достала свиток и передала его Кефасу. Длинный холст был сделан из тонкого материала, что тут же напомнило генази сказку о запертой под землей Мариде. Он развернул пергамент, но лишь произнёс:

— Свиток…

Хафлинги смущенно переглянулись. Та, что стояла рядом с Кефасом, носила длинные каштановые волосы, в то время как другая женщина была острижена практически под ноль. Та, что стояла у выхода из клетки, покрутила пальцем, призывая генази развернуть свиток.

Кефас развернул пергамент, но увидел перед собой лишь линии и непонятные символы.

— Я никогда не видел букв или слов, — тихо сказал генази, все ещё не доверяя хафлингам, но уверенный, что они не собираются ему вредить.

Сестры, а Кефас был уверен, что они ими были, переглянулись, и длинноволосая открыла рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент вторая женщина подпрыгнула к ней и дала ей подзатыльник. Длинноволосая лишь едва беззвучно посмеялась.

— Ты думала, что я прочитаю свиток, — начал генази, — А теперь смеёшься над моим неумением. Но это не моя вина. Азад говорит, что чтение — навык свободных. Если вы свободные женщины, то прочитайте мне то, что написано на пергаменте.

Женщины переглянулись, после чего положили руки на тяжелые шарфы и отдёрнули их. Кефас с ужасом увидел, что кожа и плоть на шее хафлингов почернела. Было очевидно, что у сестёр просто-напросто нет голоса.

* * *
Среди охранников каравана из Сарадуша был крупный рыжебородый копейщик со зловонным дыханием, и, Азад решил использовать его в качестве переводчика. Конечно, Хозяин Арены не хотел зависеть от пьяного карлика, но его Алзхедо был практически безупречным, так что только он мог помочь Азаду в данной ситуации.

На остров Свободных пожаловала дворфская делегация, под предводительством легата Арнскула, который, судя по словам вольноотпущенного Талида, говорил исключительно на дворфском языке. К тому же, легат не желал говорить в присутствии самого Азада.

— Судя по всему, он не начнёт говорить в вашем присутствии, сир, — сказал рыжий человек, пробегаясь пальцами по своей бороде. Азаду потребовалось мгновение, чтобы понять, что этот человек действительно пытается ухаживать за собой, — Посмотрите на руны на доспехах легата, на очередность драгоценных камней на груди — сапфир, затем рубин, затем снова сапфир и, наконец, бриллиант. Сир, дворф, сидящий на ваших подушках, это один из высших советников Илтказара, вассал Безродного Короля.

Легат сидел за обеденным столом и, не обращая внимания на кого-либо из присутствующих в комнате, обнюхивал финики и инжир, поданный по приказу Шаниры лишь для того, чтобы показать высокопоставленному дворфу калишитскую гостеприимность.

Второй дворф, который на предложение назваться и сдать оружие лишь усмехнулся, сидел за столом и с нескрываемым интересом рассматривал калишитов. Азад немного испугался подобной уверенности, но потом напомнил себе, что эти слабо вооруженные дворфы, вместе со своим охранником, пришли в его обитель.

Азад оттолкнул рыжего мужчину и двинулся к обеденному столу, за которым сидели дворфы.

— Ваши наряды впечатлили этого дурака, — начал он, — но это ещё не говорит о том, что вы — послы народа, когда-то давно правившего этим местом. К тому же, если вы опасаетесь нас, то почему прибыли без вооруженного эскорта?

— Легат Арнскул, — начал говорить дворф второй, используя чистый низкий Алзхедо, — не посол, а лишь исследователь. Этот парящий форпост, на котором сейчас расположились вы и ваши люди, некогда был построен мятежниками без разрешения нашего короля, Миф Барака, после чего онискрылись из королевства с некоторыми весьма ценными инструментами и механизмами, которые мы хотели бы найти и восстановить. Я предлагаю вам сделку — наш гигант встретится с вашим чемпионом на вашей арене, и в случае победы нашего бойца, мы заберем любые механизмы, какие пожелаем, а если победит ваш чемпион, то вы будете щедро вознаграждены. Но если вы, вольноотпущенник, отказываетесь позволить нам искать эти инструменты на вашем Острове Свободных и отказываетесь выставлять вашего чемпиона против нашего каменного великана на Парусной Арене на наших условиях, то у нас есть другое выгодное предложение — мы можем купить у вас все интересующие нас механизмы.

Азад взглянул на драгоценные камни, которыми были украшены богатые доспехи дворфов. Да, эти двое могли купить все, что Азад мог продать.

— Бой состоится, однако проходить он будет на моих условиях. Все механизмы, которые мы нашли на этом острове, мы использовали для того, чтобы наши бойцы имели возможность соревноваться здесь, — ответил Азад, — Что если вы не найдёте того, что ищите?

— Легат обдумывал подобную возможность, — ответил дворф, — но как только он увидел вашу арену, то все понял. Судя по всему, механизмы, которые вы используете для натяжения паруса и полёта, и есть те самые механизмы, которые мы ищем. Если вы согласны на наше предложение, то я попросту использую чертежи, восстановлю механизмы, которые вы, безусловно, успели испортить за двадцать лет неумелой эксплуатации, демонтирую их и отправлю обратно в Илтказар.

— Я не сомневаюсь в ваших умениях, но что если я просто прикажу своим людям обрезать вам ваши усы и головы, после чего отправлю их вашему королю с посланием, что если ему будет что-то нужно от Острова Свободных, то пусть присылает делегацию повнушительнее, — Азад провёл рукой по своему гладкому подбородку, — И не сомневайтесь в моих словах — у Шаниры есть весьма острая бритва для бритья.

После этих слов улыбка не исчезла с лица младшего дворфа.

— Конечно, плата за осмотр механизмов тоже будет, хотя и не такая высокая, как за их покупку, — даже несмотря на нескрываемую угрозу, высказанную лидером вольноотпущенников, дворф даже не положил руку на рукоятку своего меча.

В этот момент легат подал знак. Младший дворф встал из-за стола и подошёл к старику, протягивая ему руку и помогая подняться на ноги. Как только легат встал из-за стола, он наклонился к своему напарнику и прошептал что-то, что достигло лишь ушей помощника.

— Легат желает начать осмотр механизмов, — сказал младший дворф, — Солнце уже садится, а достопочтенный Арнскул не любит спать над землей.

Старый дворф взял свою трость и двинулся к выходу из обеденного зала, даже не взглянув на Азада. Хозяин Арены хотел запротестовать, но, к его удивлению, Шанира заговорила первой.

— Слева от выхода есть вырезанная в скале лестница. Это кратчайший путь до цепей натяжения. Но, прошу вас. Не спускайтесь по ней в одиночку — стражники могут принять вас за нарушителей, если рядом с вами не будет сопровождающих. Подождите меня, я подойду к вам через мгновение.

Легат ничего не ответил, а лишь хлопнул дверью. Азад заметил, что дворф двинулся налево, хотя его переводчик не сказал ни слова об этом. Младший дворф мгновение смотрел на Азада, после чего двинулся вслед за легатом.

Шанира подошла к своему мужу и положила руку ему на плечо. Азад наклонился, поцеловал обветренные пальцы своей жены и спросил:

— Ты хочешь убить их в узких рабочих помещениях?

Шанира сжала его плечо и убрала руку.

— Дорогой Азад, ты когда-нибудь сталкивался с дворфами в бою? Если они окажутся зажатыми в узких помещениях, то становятся вдвое опаснее. Нет, любовь моя, если ты видишь в легате угрозу, то, видимо, твои глаза и ум врут тебе, но этот второй, вооруженный мечом…моё сердце подсказывает мне, что он может убить нас, лишь подумав об этом.

* * *
Хоть Кефаса и учили, что его бои были лишь развлечением для состоятельной публики, в глубине души он был воином — его движения вызывали у публики возбуждение лишь потому, что он отлично их выполнял. Парусная Арена была сконструирована так, чтобы время от времени добавлять дополнительных сложностей бойцам, так что гладиаторам, если они хотели выжить, приходилось оттачивать свои движения до умопомрачительной точности.

Так что Кефас знал определение слова «шоу». Но вот на что способны хафлинги, он не знал.

В глазах этих двух женщин генази прочитал уверенность, а виртуозное обращение с кинжалами говорило об их умении.

Коротко стриженная женщина отстегнула свои ножны от пояса, вытащила из них меч, положила его на пол и начала размахивать ножнами, пытаясь показать вращение цепа, после чего села на пол и приняла точно такую же позу, как и у генази.

— Я понял, — начал полу-джин, — Ты — это я.

Длинноволосая женщина кивнула, но снова жестом приказала Кефасу замолчать. Она тоже отстегнула ножны и выложила меч, только вот её движения и взмахи импровизированным оружием говорили о том, что сама фигура, которую изображала женщина, была больше и сильнее самого Кефаса.

Внезапно, короткостриженая девушка-хафлинг вскочила и приняла боевую стойку. Цепь, на которой висела камера Кефаса, задрожала, и он понадеялся, что это не привлекло лишнего внимания.

Тогда хафлинг, изображающая генази, совершила миниатюрную версию прыжка, очень сильно напоминающего полёт Кефаса после выстрела из катапульты во время его крайней битвы на Парусной Арене. Неужели сёстры были среди зрителей и наблюдали за сражением?

Тогда вторая женщина, которая изображала явно не кошку, напала на свою сестру и сбила её с ног якобы сильным ударом своего тяжелого оружия. Длинноволосая стала размахивать своим оружием очень быстро, а её оппонент постоянно откатывалась от ударов. Очевидно, что женщины хотели, чтобы Кефас не брался за оружие, а лишь перекатывался, лёжа на спине.

Генази хотел заговорить, но женщины злобно посмотрели в его сторону, не прерывая своего гладиаторского боя.

Но даже после этого Кефас все равно сомневался в возможности реализации этого плана.

Внезапно, хафлинг, изображающая генази, преклонила колени, признавая поражение. Длинноволосая женщина занесла оружие над головой, но вместо завершающего удара, она лишь хлопнула оппонента по плечу. В этот момент короткостриженая женщина встала и нанесла удар своим оружием прямо в лоб своей сестре.

После этого действия, сестры наклонились, подняли свои мечи, убрали их в ножны, после чего повернулись к Кефасу и подняли брови.

— Если мне придётся сражаться с великаном с дубиной, то он будет моим другом, и мы должны будем показать шоу, а не бой.

Длинноволосая женщина кивнула, улыбнулась и подошла к Кефасу, чтобы погладить его по голове. Короткостриженая, которая явно была более мрачной, тоже слегка улыбнулась.

- Но почему? — спросил Кефас, игнорируя похвалу.

Длинноволосая женщина достала свой меч и аккуратно провелась им по деревянной стенке. Кефас посмотрел на это и услышал, как меч встречается с каждой из шестисот сорока зарубок.

— Если я повторю это шоу, то ты поможешь мне сбежать с Джазирии?

Женщина одобрительно улыбнулась.

— Когда? — спросил Кефас.

Со стороны арены раздался крик толпы. Должно быть Азад выставил своего бойца против какого-нибудь орка или гоблина. Короткостриженая женщина дёрнулась и настороженно посмотрела на вход в помещение, в котором висела клетка генази.

— Сегодня? — спросил Кефас.

Женщина кивнула. Она повернулась к сестре, после чего хафлинги вышли из клетки полу-джина, с помощью отмычки закрыв её. Прежде чем тьма помещения поглотила гостей, Кефас окликнул их.

— Постойте! — коротковолосая женщина обернулась к генази, — Тот, кого изображала твоя сестра. Она допустила ошибку.

Девушка подняла бровь.

— Твоя сестра слишком быстро вертела оружием и слишком медленно двигалась. Если это действительно тяжёлый молот или дубина, то тот, кто будет им вооружен, будет двигаться намного быстрее.

На этот раз улыбка на лице короткостриженой женщины была широкой и отчасти зловещей.

Это бы единственный ответ, который она дала Кефасу, прежде чем скрыться из помещения вместе со своей сестрой.

* * *
Шанира не замечала в действиях легата чего-то подозрительного — он лишь склонялся над каждой цепью, бурча себе что-то под нос и размахивая своей тростью в сторону своего помощника, который что-то записывал в книгу, чем сильно раздражал жену Хозяина Арены.

Затем помощник сказал:

— Легат Арнскул закончил осмотр, перейдём к следующему механизму.

После этих слов трио двинулось к следующей скученной цепи.

Наконец, после осмотра цепи, которая слабо отличалась от других, младший дворф сказал:

— Да, это то, что мы искали. Весьма интересно.

Они подошли к последней цепи Азада, поддерживающей Парусную Арену. Шанира не успела заметить, как младший дворф начал бормотать что-то себе под нос. Что-то, очень похожее на заклинание. Она услышала, что младший дворф говорит не на низком Алзхедо, а на языке ифритов, используемом в Калимпорте, языке её детства.

Шанира учила гладиаторов Азада игнорировать страх. По её словам, каждый воин обязан был научиться делать это.

Это была не единственная сказанная ею ложь.

На самом деле, страх был самым верным другом Шаниры, а точнее — друзьями, ведь страхов у женщины было много. И теперь она понимала, почему этот улыбающийся дворф так пугал её.

В жизни, которая длилась дольше, чем рассчитывала Шанира, она в первый раз ощутила страх, которому не смогла подобрать имя.

* * *
Хафлинг действительно ошиблась. Кефас увидел каменного гиганта, вооруженного огромным молотом.

Как обычно, Гринта пришла за генази перед боем. В этот раз она была грубее, чем обычно.

— Что случилось? — спросил Кефас, опасаясь, что кто-нибудь из охранников мог увидеть двух сестёр.

Но старая орчиха ничего не ответила, а лишь вывела Кефаса из его камеры и подтолкнула в направлении арены.

— Странно все это, — сказала Гринта, — Мы все ожидали, что сегодня будут драться лишь гоблины да молодые гладиаторы, а тебе дадут времени отдохнуть после встречи с ускользающим зверем. И никто не ожидал, что Азад вытолкнет тебя на арену после того избиения, которое он устроил тебе после того, как тебя поймали. Слишком много странных вещей, странных людей.

— Я думал, что ты видела всех людей, когда-либо живших в Королевствах, — сказал Кефас.

— Конечно, я видела великанов прежде, — кивнула Гринта, — и даже убила парочку из них, но я никогда не видела их в этой части мира и даже подумать не могла, что великан будет сражаться в качестве гладиатора дворфов. Представь себе, Азад своими руками снял броню с этого великана, говоря о том, что так бой будет равным. А тем временем Шанира куда-то пропала вместе с хозяевами этого великана. Почему-то мне кажется, что она планирует что-то против своего мужа.

Они подошли к катапульте, и Кефас позволил старой женщине затянуть ремни и приготовить оружие к выстрелу.

— Она никогда не предаст Азада, — сказал генази.

Орчиха сплюнула.

— Да, она всегда действует в интересах Азада, но это ещё не значит, что однажды она его не убьёт.

Кефас не успел спросить у Гринты, что она имела в виду, когда она затянула последний ремень и отдала приказ о готовности.

Генази взмыл в воздух и почти сразу же приземлился перед гигантом. Он атаковал его своим цепом, но каждый раз огромный гуманоид отскакивал и уклонялся. Если бы Кефас не знал об этом заранее, то сильно бы испугался подобной ловкости такого, на первый взгляд, неуклюжего существа.

— А теперь послушай меня, Кефас, — прорычал гигант. Его слова были приглушены криками толпы, так что никто не мог услышать, как противники заговорили друг с другом, — Согласись, я весьма крупный, но каким же неожиданным для тебя и зрителей было моё движение, когда я подпрыгнул, упал на колени, и, отпружинив от паруса, перепрыгнул тебя. Ха-ха! Это было великолепно!

Кефас не ответил. Он был слишком занят, уворачиваясь от ударов крупным молотом. В течении первых минут битвы генази пытался заговорить с великаном, и, когда тот дружелюбно отвечал, то это внушало надежду в сердце полу-джина. Но с каждой минутой ему становилось всё труднее следовать намеченному плану, и Кефасу пришлось пару раз сильно постараться, чтобы не попасть под удар огромного молота.

— Мне нравится этот парус! — вновь заговорил великан, — У нас в караване есть множество полотен, но ни одно из них даже приблизительно не такое крепкое!

Внезапно, без какой либо причины, гигант подпрыгнул и согнул ноги и приземлился на парус, после чего прочная парусина снова подбросила его в воздух.

— Бесстрашный! — закричал Азад. Его магически усиленный голос эхом пронёсся по всему каньону, — Как ещё можно назвать гладиатора, который не боится быть раздавленным огромным великаном!

Кефас хотел поскорее прекратить это, но тут великан снова заговорил.

— Сейчас я буду размахивать молотом у тебя над головой. Зрителям наверняка понравится это!

И это произошло — толпа взревела, когда молот великана прошёлся вдоль уха Кефаса. Генази был удивлен, что его голова осталась в целости, но тут он понял, что оружие было лёгким потому, что на самом деле было полым внутри, как то тренировочное оружие, которое выдавала гладиаторам Шанира во время тренировок.

— Я видел, как близнецы планируют этот бой. Это напомнило мне историю об Азуне и Ямун Хане. Ты знаешь эту историю? О, она замечательная.

И тогда Кефас понял, что если бы он сражался с великаном на самом деле, то победил бы его. С трудом, но победил бы. В движениях каменного гиганта генази подмечал некий паттерн, которого не смогли бы разглядеть зрители. Оппонент Кефаса определенно действовал по заранее заготовленному сценарию.

Кефас вновь увернулся, но в этот раз его кожаный нарукавник зацепился за браслет гиганта, и очередной удар молотом чуть не попал генази прямо в лоб.

— Ямун был королём с востока, а Азун с запада. Они оба были людьми, а значит, могли лишь сражаться друг с другом. Это напоминает мне Синду и Шан, ну, сестер хафлингов. Вроде они не люди, а постоянно дерутся друг с другом, как какие-нибудь варвары с севера. Эта история нравится мне, но ей не впечатлить людей, живущих к северу от Великого Разлома.

Кефас пытался отдёрнуть руку, но шнур его нарукавника крепко обтянул браслет гиганта. Кефас не успел увернуться и был сбит с ног ударом в грудь.

— Король с запада пользовался длинным плоским мечом, как это обычно у них и принято, а король с востока дрался кривым мечом. Вообще, если ты не знаешь, то победил король с запада.

Великан размахнулся своим оружием и опустил его на лежащего генази, но тот вовремя успел откатиться в сторону.

Внезапно великан обхватил свой молот двумя руками и бросил его в Кефаса. Генази попытался выставить руки и схватить молот, но это не помогло.

Полу-джин схватил оружие, но при этом чуть не упал на спину.

Генази смог осмотреть рукоятку молота и увидел длинные прорези вдоль всего древка, внутри которых он увидел смотанную ткань, но не успел Кефас подумать обо всем этом, как вдруг он начал падать.

* * *
Глаза Шаниры округлились, когда она услышала бормотание младшего дворфа. Судя по всему, он не записывал наблюдения в книгу, а лишь повторял какое-то заклинание. Женщина не сомневалась, что дворф составит ей весомую конкуренцию в дуэли на мечах, но сейчас он был занят чтением заклинания, а значит, она могла атаковать первой.

Ее меч покинул ножны быстрее, чем она успела бы произнести имя своего мужа. Она бросилась на младшего дворфа, и в тот же момент её уши уловили первый слог заклинания. Но она была не такой быстрой, как легат Арнскул.

До того, как младший дворф начал читать заклинание, старик стоял согнувшись над цепью, но как только меч Шаниры покинул ножны, легат поднял свою трость, дернул ей, и она, за одно мгновение, удлинилась и изогнулась, приняв форму корпуса длинного лука. Ему не нужно было наматывать тетиву, потому что только оружие закончило формироваться, его концы соединились между собой сияющей золотом нитью. Из-за пояса старик достал небольшой серебряный сверток, дернув которым превратил его в серебряную стрелу с алым оперением.

Уложив стрелу на тетиву, старик, используя низкий Алзхедо, сказал:

— Ему нужно всего мгновение, — сказал легат скрипучим голосом, целясь в Шаниру, — Дай ему закончить и мы оставим тебя в покое.

Шанира рассчитала, что она могла бы успеть нанести удар по бормочущему дворфу прежде, чем легат успеет выстрелить, но отбросила эту идею. Так или иначе, карлик уже закончил читать своё заклинание.

— Так значит старик не знает низкого Алзхедо, м? — спросила Шанира, слегка усмехнувшись.

Легат не ответил, а лишь жестом приказал женщине отойти в сторону.

— На самом деле, он знает шесть языков, но среди них нет дворфского, — ответил младший дворф, затем издал щелчок, который не мог быть издан губами или языком.

И в тот же момент вся Джазирия наполнилась звуками раскручивающихся цепей. Шанира никогда не слышала, чтобы они все раскручивались одновременно.

Пока цепи ослабляли своё натяжение, дворфов окутала тьма, и они исчезли.

* * *
Это был и без того безумный день, но как только твердь ушла из-под ног Кефаса, он решил, что Азад обезумел и решил посмотреть, как генази и великан будут сражаться в свободном падении.

Гигант бросился к Кефасу и обхватил того руками.

— Думаю, ты поймёшь, как работает моё оружие. Ты отличный воин, Кефас, я был рад побороться с тобой.

Шум толпы удалился от генази гладиатора, как только он полетел вниз. Внезапно, тьма окутала Кефаса, забирая с собой последние лучи солнца.

Генази упал, оставляя позади Парусную Арену, Джазирию, свою прежнюю жизнь.

Он упал. И был свободен.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

— Ты достаточно умён, чтобы довериться мне

И достаточно мудр, чтобы осознать весь ужас сего деяния.

«Сделка Марида», «Истории Основания Калимшана».
Кефас уже видел огромных виверн, летающих в ночном небе над Джазирией, слышал их визг и однажды даже сражался с одной такой на Парусной Арене.

Но никогда прежде он не летал на них.

Спустя пару мгновений после начала падения, генази упал на спину огромной виверны, которая унесла его прочь от Острова Свободных.

Кефас обернулся и увидел, что каменный гигант тоже сидел на спине виверны. Он держался за широкое кожаное седло и что-то кричал, но не Кефасу.

— Трилл! — выкрикнул он, — Ты как раз вовремя! Матиас будет гордиться тобой!

Генази хотел посмотреть вниз, но из-за широкой спины и огромных крыльев он не смог увидеть земли.

— Возможно, это к лучшему, — пробормотал Кефас себе под нос.

Великан положил руку гладиатору на плечо и развернул того к себе.

— Эй, Кефас, видал, как вовремя виверна поймала нас. Да, её шоу ничем не уступает тому, которое мы показали с тобой на арене!

Генази попытался вспомнить последние моменты своего боя на арене: сначала парусина ушла из-под ног, потом он полетел вниз, навстречу тьме, как внезапно перед ним появилась спина виверны, которая обеспечила ему мягкую посадку.

Кефас немного подумал, после чего ответил:

— Да, я рад, что мы не разбились и … не остались на Джазирии. Хотя, было бы лучше, если бы ты дал мне хоть намек на то, что должно будет произойти, друг…

— Тобин! — радостно сказал великан, — Моё имя Тобин Ток Тор. Я являюсь членом Цирка Чудес Чернопёрого, хотя родом я с Гор Драконьего Меча, что во многих милях отсюда, в Мулхоранде. Я рад познакомиться с тобой, Кефас, и я бы предупредил тебя о нашем плане, если бы сам был в нём уверен.

Кефас видел горы, проносящиеся под ними, но из-за вечерней темноты не было видно ничего, кроме вершин. Из-за высоты полёта генази мог разглядеть не только звёзды, но и угасающее далеко на западе солнце.

— Ты знал, на какой высоте находится Джазирия, и что полотно упадёт? — спросил Кефас, но постоянно повторял себе, что ему нельзя смотреть вниз, — Какой был изначальный план?

— Да я и не знаю, — ответил великан, почёсывая затылок, — Разве Шан и Синда не рассказали его тебе? Ну, точнее, показали.

Шан, Синда, Тобин, Трилл. Кефас запомнит эти имена.

— Они приходили ко мне, но показали мне лишь нашу с тобой битву и то, что она закончится моим побегом.

— Именно! — ответил великан, — То же они показали и мне.

— Ты вышел на Парусную Арену, чтобы сражаться со мной перед толпой вольноотпущенников, но не знал полного плана?

Великан хлопнул Кефаса по плечу. В его глазах читалась радость, будто генази высказал какую-то великую тайну.

— Да! Но, скажу тебе, так оно всегда и бывает. Матиас, Шар и Синда разрабатывают план, а Корвус доводит его до ума.

— Я не понимаю, — смущенно ответил генази.

— Ну, — начал Тобин, — впервые я поучаствовал в этом ещё в Нафлехе, когда мы заучивали стихи из «Уединенной Охоты».

Не оглядывайся
Обнажи свой меч
И с этими словами Шан достала из ножен свой меч, сжала лезвия ладонями и пошла по канату, натянутому высоко над землей. Синда сделала то же самое и пошла навстречу своей сестре.

Лучше скрывайся
Ведь тайну не сберечь
После этих слов Корвус, ремесло которого, без сомнения, убийство и обман, тем не менее, использовал заклинание и создал магическое облако в небе.

Не кричи
А следуй за криком
И после этого Матиас запускает в воздух огненную стрелу в воздух, которая зажгла магическое облако, что привлекло внимание стражников. Видишь, я помню каждое слово, хотя и не принимал участия в этом представлении. Понимаешь, пока поэт читал стихи, наша команда показывала своё выступление, ориентируясь на слова. Все дело во времени. Но все это не мой подход.

Кефасу казалось, что вскоре он встретится с сестрами, Матиасом, который каким-то образом был связан с виверной, и Корвусом, который, судя по словам великана, был отъявленным убийцей. Хотя все остальное… генази казалось, что даже если бы немые сестры показали сценку, то Кефас понял бы эту историю куда лучше.

— Прости, — начал Кефас, — но какой тогда твой подход? Если это не планирование, не соблюдение времени и не, судя по нашей дуэли, бои, то что?

— О, не проси прощения, Кефас. Я знаю, что я никудышный воин. Отчасти, из-за этого я и ушёл с родных гор. Что касается планирования — хоть я и не особо умею это делать, зато все мои друзья знают, что что я мастер импровизации.

Импровизация. Шанира всегда говорила, что её нужно избегать.

— И какое же твоё ремесло, Тобин?

Великан выпрямился и с явной гордостью ответил:

— Я — клоун.

* * *
Они покинули стоянку последними, но благодаря магии кенку Матиас и Корвус вернулись в лагерь первыми.

Кенку не удивился, когда увидел, что фасад его личной повозки превратился в широкую платформу с порталом посередине. Если бы рабочие не исполнили его приказ, то Корвус и Матиас все ещё были бы на Острове Свободных лицом к лицу с женой повелителя летающего острова.

— Неплохое вышло приключение, — сказал кенку, после чего спрыгнул с платформы и протянул руку своему напарнику, — А ведь ты бы мог убить её.

Рейнджер отказался и спрыгнул с платформы сам. Колдовство кенку заставило его мышцы затечь.

— Лучше я оставлю свидетеля живым, чем стану беспринципным убийцей, — ответил Матиас, — По возвращению в лагерь Трилл захочет поесть, особенно если притащит на своей спине Тобина и этого генази.

Корвус дождался, пока старик удалится в свою повозку, после чего проверил магический круг, начерченный по центру платформы. Он часто использовал этот портал, ведь кенку мог вернуться к нему из любой точки мира. Корвус обладал большим набором знаний о порталах и мог путешествовать от одного такого портала к другому, а однажды даже нашёл книгу, в которой рассказывается о путешествиях между мирами с помощью все того же портала. Однако лишь амбиций было в избытке у Корвуса Чернопёрого, а для путешествий между мирами нужны были ещё знания и навыки.

Но он стремился к этому. Однако сейчас кенку больше заботила сохранность портала. Он тщательно осмотрел круг, а особенно вставки из оникса, черного жемчуга и серебра. Да, в его Цирке Чудес каждый вагон обладал своим набором секретов, однако ничто не могло сравниться с этим порталом.

Корвус зашел в свой дом и посмотрел на верстак с инструментами. Несмотря на их маленький размер, они содержали в себе великую силу. На столе лежало несколько горшков с магическим клеем, три острых ножа, кусок воска и семь игл. В ящичках стола лежало одиннадцать пергаментов, на которых Корвус отмечал результаты своих исследований и экспериментов.

Другие члены его организации считали, что перевод книг на разные языки — лишь хобби их лидера, однако кенку считал, что это нечто большее. Хобби, это непрофессиональное убийство времени, а Корвус не привык убивать что-либо непрофессионально.

* * *
Шан и Синда двигались максимально быстро и тихо по огромным пустынным полям. Сёстры сбежали с Острова Свободных в тот же момент, как Парусная Арена провалилась вниз. Они не сомневались, что после побега чемпиона арены вольноотпущенники не будут долго бездействовать. Крики Хозяина Арены, которые были бессвязной смесью ярости и злобы, говорили о том, что его разведчики в скорейшем времени отправятся прочёсывать пустыню. Но хафлинги не боялись их — Матиас Фарсир научил сестёр вести бой на открытой местности, так что если вольноотпущенники встретили бы их, то женщины были бы готовы к бою.

Синда обладала более острым слухом, так что длинноволосая женщина остановилась перед своей сестрой и подняла руку вверх, что говорило о том, что хафлингам нужно остановиться и притаиться. Синда повернулась к своей сестре и слегка улыбнулась. Шан терпеливо ждала, так как была уверена в том, что её сестра объяснит причину остановки.

Потом Синда подняла палец в небо и указала на ухо, предлагая сестре прислушаться. Спустя пару мгновений Шан услышала далёкий визг.

Сёстры присмотрелись и увидели знакомую тень — Трилл летела низко, так что они смогли разглядеть пассажиров, расположившихся на спине виверны.

Синда улыбнулась, а Шан лишь покачала головой. Она знала о привязанности сестры к каменному гиганту, но сама Шан не была готова так быстро простить Тобину ошибки, допущенные им при исполнении плана.

Пока сестра смотрела вслед удаляющейся виверне, Шан достала из сумки книгу и слегка улыбнулась, посмотрев на неё. Да, Корвус будет доволен.

* * *
С высоты птичьего полёта внезапно возникшая среди равнин стоянка Цирка Чудес Чернопёрого напоминала созвездие в форме огромного оранжевого глаза. Дюжина костров расположились в форме овала вокруг центрального большого костра.

Когда они начали спускаться, среди костров Кефас разглядел множество вагонов, напомнивших генази о торговых караванах, которые иногда появлялись на Джазирии, но в отличие от вагонов торговцев, не имеющих крыш или покрытых сверху льняной тканью, эти имели высокие стены и толстые крыши и, судя по всему, были домом для тех, кто в них передвигался. Это напомнило Кефасу о его клетке.

— Смотри! — сказал Тобин, указывая пальцем на крайний костёр, — Матиас уже в лагере и, судя по всему, готовит тебе ужин, Трилл!

Крик виверны не был пугающим, а, скорее, радостным или счастливым.

Чем ближе они были к лагерю, тем больше Кефас слышал радостных приветствий. Судя по всему, обитатели этого лагеря любили виверну и каменного гиганта.

Один человек, стоявший у края лагеря, не высказал никаких приветствий, но виверна явно была рада видеть этого мужчину, что Кефас понял по её радостному крику, когда она опустила крыло, чтобы генази и гигант могли слезть с её спины. Трилл подняла крыло и в два шага преодолела расстояние между собой и стариком, позволив ему погладить чешуйчатые ободки у её глаз. Кефас услышал лишь три слова, сказанные стариком:

— Здравствуй, девочка моя.

У костра Кефас увидел двух горных козлов, с которых была снята кожа и насаженных на большие колья. Как только старик поднял руку, виверна радостно визгнула и отдёрнула шею, раскрывая пасть.

Внезапно, в глазах у Кефаса помутнело — перед ним начали мерцать оранжевые огни, а по краям всё заполнилось тьмой, после чего генази услышал пение.

Оно напомнило ему тот момент, когда он висел на краю провисшей парусины, когда его уши наполнились звуком крови, бегущей по венам. Это было пение земли, песка и камня под его ногами.

* * *
Когда он вновь открыл глаза, все звуки вокруг него пропали. Воздух был не таким, как ночью, а потолок, который он увидел над головой, заставил Кефаса думать, что он снова оказался в своей камере.

Но в его клетке никогда не было масляной лампы, и лежал он на полу, а не в одноместной кровати, как сейчас. Кефас попытался сесть, но в его глазах помутилось, и он откинулся назад.

— Я так и знал, что ты не заболел. В конце концов, ты же гладиатор, — генази был не знаком этот ровный тембр. Так же он не знал, что за звуки его сопровождают. Они были похоже на скрежет металла о металл и плеск воды.

— Но я должен признать, что те меры, на которые пошёл Азад, дабы отделить тебя от твоего наследия, жестоки даже по меркам вашего народа.

Фигура сделала шаг из темноты и вышла к Кефасу. Генази помнил, как Гринта рассказывала ему о людях-воронах, которые назывались кенку. Так же она сказала, что при встрече с ними в бою лучше всего будет бежать.

- Я полагаю, что ты провёл достаточно времени с Тобином, чтобы узнать о нас и наших делах, но все же я предпочитаю соблюдать формальности. Я Корвус Чернопёрый и сейчас ты лежишь на моей кровати в моём фургоне, который является частью Цирка Чудес Чернопёрого. Добро пожаловать, Кефас.

Генази впервые в жизни услышал эти слова, но из рассказов Гринты и Историй Основания он знал, что это слова приветствия, хотя иногда они могут скрывать угрозу. Тем не менее, Кефас ответил дружелюбно:

— Да благословят боги твой дом, Корвус.

Кенку рассмеялся и раскрыл для Кефаса загадку слышимых ранее им звуков — в своих когтистых руках Корвус держал металлическую кружку с водой.

— Превосходно. Матиас сказал, что Азад читал перед всеми Истории Основания. Я рад, что ты их слушал. Это очень и очень хорошо.

Он протянул полу-джину кружку, и тот принял её, осторожно осмотрев и обнюхав содержимое. Цвет и внешний вид этой жидкости отличался от всего, что Кефас когда-либо видел на Джазирии.

— Не переживай, это просто настойка из листьев. Думаю, ты уже заметил, что мы не хотим тебя убивать. Согласись, ты чувствуешь себя здесь спокойнее, чем на Острове Свободных. Это все потому, что в нашем караване более дружеская обстановка. Ну и ещё ты немного отдохнул после того, как потерял сознание у всех на виду.

— Музыка… — пробормотал Кефас, осознав, что все ещё слышит эти звуки, только теперь они казались глухими и сильно отдаленными.

— Музыка, да. Ты постоянно бормотал это слово, пока был без сознания. Ты слышишь землю, Кефас. Это то самое наследие, о котором я говорил минуту назад. Именно его скрывали от тебя твои хозяева.

— Наследие… это то же самое, что и происхождение? Как в рассказе о рыбаке и суровой женщине из моря?

Корвус снова рассмеялся.

— Суровой женщине из моря, — сказал он. Кефас заметил, что голос кенку идеально сымитировал голос генази, — Я уже и забыл историю о жизни старого Камара. Очень странно, что Азад не скрыл её от тебя. Но да, это именно тот рассказ, хотя во всем мире «суровая женщина с моря» зовётся Амберли. И не удивляйся, если однажды окажешься в порту и услышишь, как ей собственные жрецы зовут свою богиню «Королевой-сукой».

Кефас кивнул и вновь прильнул к кружке. Настойка из листьев оказалась самым вкусным из всего, что Кефас когда-либо пробовал.

— Происхождение, наследие. Да, эти понятия схожи, но происхождение это прямая родословная, как когда Амберли раскрыла Камару, что он сын паши. Наследие же, это более общее понятие, которое связывает существо с его предками и обусловлено его происхождением. Так например, огромная сила Тобина — его наследие каменного великана. Моё наследие, — Кефас поднял глаза от кружки и посмотрел на кенку, так как эти слова были произнесены голосом Тобина, — подражать голосам других, — после этих слов Корвус вернулся к своему голосу, — Музыка, которую ты слышишь, полосы на твоём теле — наследие генази. А именно, генази земли.

— Она лгала, — ответил Кефас, вспомнив что-то.

Корвус вопросительно повернул голову.

— Кто лгал, Кефас?

— Королева-сука, Амберли, сказала Камару, что он сын паши Маджона, но она солгала. Когда Камар пришёл в суд, чтобы потребовать часть имущества паши, визирь правителя приказал страже убить рыбака, который успел лишь убежать обратно в порт, где был убит, а его кровь обагрила воду. Это то, чего хотела суровая женщина с моря — кровь напугала рыб, и они ушли из вод паши Маджона.

— Я уверен, ты понимаешь, что реальность не всегда соответствует историям, — сказал Корвус. Внезапно раздавшиеся крики отвлекли генази и кенку:

— Близнецы! Они вернулись!

— Что ж, — начал Корвус, — пойдём к костру, Кефас, пока Тобин и рабочие не заняли все свободные места.

* * *
Кенку и генази вышли из вагона, и Кефас увидел широкую наспех сделанную платформу, которая напомнила полу-джину о комнате, в которой он тренировался, но в отличие от суровой обстановки тренировочного поля Острова Свободных, на этой деревянной платформе было разложено множество цветных подушек, на которых сидели люди. Несмотря на то, что большинство из них было вооружено, они дружелюбно встретили Кефаса словами «приятно познакомиться» и «добро пожаловать».

Как только генази хотел сойти с крыльца вагона Корвуса, перед ним, из ниоткуда, появился Тобин.

— Привет, Кефас, — заговорил великан, — Давай больше не будем падать в обморок, хорошо? Корвус говорит, что ты ещё не умеешь управлять своими силами, так что я буду помогать тебе какое-то время.

С этими словами великан поднял генази, пронёс его пару шагов и поставил к подушкам.

Пока Кефас был в руках великана, его сознание помутилось, а в глазах все поплыло. Оказавшись на земле, генази пришел в себя, но лёгкий эффект все ещё оставался.

— Кефас, — прошептал генази, — больше не пей ничего, что предложит этот кенку.

Полу-джин пошёл через толпу людей, рассевшихся на подушках и общающихся между собой, попутно осматривая их подсвеченные костром лица. Всю свою жизнь он дружил лишь с Гринтой, так что не знал, как реагировать на дружеские слова незнакомцев. Кефас лишь надеялся, что люди, чьи имена он уже запомнил, станут ему ближе.

Двое хафлингов появились рядом с генази. Они улыбнулись и пошли к нему.

— А вот и Шан с Синдой, — сказал Тобин, — Поверь мне, они не только хорошие бойцы. Они — воздушные акробаты.

Кефас вспомнил рассказы Тобина об их выступлении, после чего увидел на поясе у одной из сестер небольшие деревянные рукоятки, соединенные между собой прочной струной.

— Твоя боевая техника, — начал Кефас, — Ты пользуешься гарротой?

Сестра с короткими волосами смущенно посмотрела на генази, после чего быстро кивнула и пошла к Корвусу, все ещё стоящему в тени своего фургона, а сестра с длинными волосами широко улыбнулась, после чего повернулась к Тобину. Она начала дружески похлопывать гиганта по коленям и торсу, после чего начала что-то объяснять ему. Быстрые движения её рук показали Кефасу, что хоть девушка и была явно вымотана долгим путешествием от Джазирии, её умения воздушного акробата сохраняли её мышцы эластичными и упругими.

Тобин улыбнулся и отошёл в сторону. Вернувшись через пару мгновений, он показал генази длинную веревку и деревянный кол. Одним концом веревка была привязана к деревянному колу. Гигант отошёл и начал обвязывать веревку свободным концом вокруг деревянного столба, стоящего недалеко от костра.

— Синда хочет показать тебе кое-что, — начал великан, — Обычно веревка висит гораздо выше, но она считает, что сможет впечатлить тебя и этим. Циркачи, — сказал он, пожимая плечами, — любят не искушенную публику.

Как только Тобин закончил, Синда сняла свои ботинки и взобралась на деревянный столб. Женщина приготовилась и прыгнула вверх. Кефас потерял её из виду, так как Синда прыгнула настолько высоко, что свет костра уже не освещал её. Спустя мгновение девушка приземлилась прямо на канат, обхватывая тот руками и заставляя его дергаться. Генази испугался, после чего посмотрел на Тобина — великан держал кол в горизонтальном положении, положив его за шею и положив на него руки.

Девушка обхватила канат руками и ногами, крутясь вокруг него, а когда движение остановилось — подтянулась и встала на веревку двумя ногами.

Публика засмеялась и послышались звуки аплодисментов. Кефас понял, что это был первый раз, когда он слышал овацию, но не слышал призывов к бою и крови.

Синда поклонилась, не забывая сохранять равновесие, после чего обхватила канат руками и подняла ноги вверх. Кефас был поражен силой этой маленькой женщины, которая с такой лёгкостью встала на руки на канате, при этом элегантно изображая ножницы своими ногами.

Потом Синда убрала одну руку. Кефас испугался, что уж одна рука женщины не выдержит веса всего тела женщины-хафлинга, но рука не только выдержала, но и смогла согнуться по желанию длинноволосой женщины, которая приблизилась к канату, слегка поцеловала его, и снова разогнула руку, обхватывая канат второй рукой и позволяя своему телу упасть. Совершив несколько оборотов вокруг оси веревки, отпустила руки и приземлилась на деревянную платформу, глубоко кланяясь. Пятиминутное выступление вызвало громкие овации и сильное удивление генази.

Кефас присоединился к громовым аплодисментам, а Синда снова поклонилась и указала на Тобина, который усмехнулся и лишь ответил:

— А я то что? Я просто держал палку.

— Это было превосходное представление, — сказал Корвус, тихо подошедший к генази. Шан нигде не было видно, а рядом с кенку стоял какой-то старик, — Идеальное сочетание таланта и мастерства. Впрочем, как и всегда, — с этими словами Корвус повернулся к Кефасу.

— Тобин наш цирковой силач. Он умеет заставить публику думать, что лёгкие для него вещи сложны, или наоборот, что сложные легки. На самом деле, это описание подходит для каждого из нас.

Кефас уже успел оценить силу Тобина, когда встретился с ним на Парусной Арене, но один вопрос не давал ему покоя.

— Цирковой силач, это какая-то разновидность клоунов? — спросил полу-джин.

Тобин открыл рот и хотел уже начать говорить, но Корвус поднял вверх когтистый палец, тем самым остановив великана. Даже в расслабленной обстановке Кефас заметил, что все люди, сидящие на платформе, притихли, когда кенку поднял палец вверх.

- Да, на самом деле, есть слово, которое похоже на слово «клоун», но оно описывает нас всех. «Шут». Это древнее слово, древнее, чем те истории, которые рассказывал тебе Азад. Этим словом можно описать нас всех в той или иной степени, однако Тобин именно клоун — это более узкое слово. Он ещё не нашёл себя. Чтобы ты понял все то, что я только что сказал, Кефас, тебе нужно ещё пожить в открытом мире.

В этот же момент Тобин покраснел, и его глаза смотрели куда угодно, но только не на Кефаса.

— Да, — сказал какой-то тощий парень из толпы, обращаясь к кенку, — мы все слышали, как ты сказал Тобину, что ты взял его только в качестве помощника, и он может жонглировать мечами или смешить деревенщину, если найдёт себе достойную замену.

— Тихо, Уайти. Хорошо? — сказал каменный великан, пытаясь сделать это шепотом.

Глаза всех присутствующих обратились к генази. Старик, стоящий рядом с Корвусом спросил:

— Я полагаю, ты хочешь сказать, что ты не это имел в виду, да? — спросил он у кенку, хотя его взгляд был прикован к Кефасу.

Корвус посмотрел на Кефаса так же, как генази смотрел на своих противников на Парусной Арене, оценивая ширину их плеч, длину конечностей.

— Нет, — наконец ответил Чернопёрый, — Этот генази — просто ещё один член Цирка Чудес, способный удивить зрителей, дающих нам хлеб и вино.

Старик, казалось, не был убежден словами Корвуса, но его выражение лица увидел лишь Кефас, так как все остальные собрались вокруг великана, поздравляя того с повышением. Тобин даже расплакался от счастья — настолько ему была важна его роль.

Слёзы радости — еще одна новая вещь, увиденная Кефасом в этот день. Тобин попросил людей расступиться, после чего подошёл к Кефасу и дружески обнял его.

* * *
Даже в своём вагоне, укрытом от посторонних глаз не только закрытыми оконными ставнями, но и магией, Корвус сохранял бдительность. Он знал, что единственными людьми, что не спали в этот ранний час, были часовые, которые знали, что кенку лучше не беспокоить. Когда он уверился в том, что за ним не наблюдают, он выдернул перо со своей груди, немного дернувшись от боли. Кенку не раз проделывал этот фокус — он прилюдно подносил руку к груди, после чего призывал магическое перо, но кривился от боли, чтобы окружающие думали, будто Чернопёрый отрывает часть своего оперения.

Перо, хранившееся на складе Матиаса, который он называл гнездом, было маслянисто-черного цвета, и хоть оно не было частью оперения кенку, он признавал, что узнать об этом можно лишь от обладателя пера.

Корвус вспомнил о словах Тобина по поводу выступления Синды.

— Циркачи любят неискушенную публику, — тихо сказал кенку.

Изысканность и опыт — и того и другого не хватало у генази земли Кефаса. Впрочем, как и знаний о своём наследии и происхождении.

Думая об этом Корвус обмакнул перо в чернильницу. Бутылка с чернилами ничем не отличалась от других, стоящих на рабочем столе кенку. Не считая того, что ей было больше двух тысяч лет. Тёмно-синяя жидкость нравилась глазу Чернопёрого, но не это было главным — сами чернила стоили Корвусу небольшогосостояния. Все то золото, потраченное на услуги колдунов, ритуалы друидов, не говоря уже о том, что некоторые из ингредиентов были запрещены к использованию во многих городах и королевствах.

Открыв свою книгу, Корвус прислонил перо к бумаге и начал писать. Чернила на бумаге исчезали через мгновения после того, как кенку их наносил.

«Великий паша» — начал писать Корвус — «Ваш скромный слуга составляет этот отчет о нашей совместной деятельности…»

* * *
Слова, написанные чернилами из крови, измолотых в порошок металлов и других более экзотичных ингредиентов, пропадали с бумаги. Их будто никогда и не было. Корвус отложил перо и начал читать заклинание. После произнесения последнего слова, вокруг свертка бумаги появилась слегка видная аура, которая подняла письмо в воздух, после чего оно вылетело из вагона Чернопёрого и отправилось к адресату.

Корвус вышел на крыльцо своего вагона и посмотрел вслед улетающему письму, после чего обвел взглядом полупрозрачный лагерь. В этом мире не было живых людей, и лишь магические создания поворачивали голову в сторону зачарованного письма. Стоянка Цирка Чудес располагалась у подножья Омларандинских гор, прячась в их тени. Хотя, в этом мире сами горы были тенями.

Письмо летело на юг, пролетая над Перевалом Ифала. Черные купола готических церквей, царапающих небосвод, выражали все уважение и весь страх, с которым обитатели монастыря относились к своему тёмному божеству — повелителю хаоса и раздора Бэйну. Но бэйниты не заметили зачарованное письмо, несущееся на юг.

Пролетая над остатками Леса Мира, зачарованное письмо привлекло внимание дракона с тремя рогами, но тот решил, что крепкий сон куда важнее погони за магической мелочью.

Как только письмо пролетело над острыми вершинами Марширующих Гор, оно начало снижаться, при этом набирая скорость.

Письмо оказалось в последнем городе, населенным людьми и бывшем некогда центром древнейшей человеческой нации. Адресат раскрыл свиток и поднёс его к магическому огню. Спустя мгновение буквы начали появляться, а воздух наполнился ароматом кедра и сандала.

Высокий, хорошо сложенный мужчина дождался, пока на бумаге появится текст, после чего встал со своего трона, стоящего в центре богато обставленного приёмного зала, и рукой указал троим присутствующим поступить так же.

Мужчины с золотистой кожей и огненным нимбом над головой встали с подушек, а женщина в серебряной мантии, сложив ноги крест-накрест, не встала, а спорхнула с дивана. Трое генази осторожно переглянулись и последовали за человеком.

Визирь Альмарайвена был не только лидером своего народа, но и Халифом Знаний — высшим волшебником в старейшей гильдии магов во всех Королевствах. Его комната была буквально наполнена магическими приспособлениями, декоративными растениями и предметами искусства. Мужчины с золотистой кожей и женщина, окруженная лёгкой аурой ветра, знали, что каждый из этих предметов смертельно опасен и лучше иди след в след за визирем.

Комната, в которую они вошли, не была такой впечатляющей. Старший из генази огня, чародей, принюхался и сказал:

— Ты прервал наше обсуждение, чтобы похвастаться своими игрушками, Ахам аль Жотос?

Если визирь и услышал обращение к нему по его имени, то не подал виду. Младший из генази огня лишь усмехнулся, но девушка, парящая в нескольких сантиметрах от пола, лишь покачала головой. Она знала, что визирь может наказать генази в любой момент.

— Я прервал нашу беседу и привел вас сюда, дабы прочесть письмо от нашего человека, — сказал визирь. Генази-чародей ощетинился, но ничего не сказал, так как знал ту силу, которой обладал человеческий правитель.

Волшебник поднял руку с пергаментом, и буквы, написанные на нём, начали расплываться, а поток чернил начал стекать в нефритовую миску, над которой визирь держал пергамент.

— Мой шпион нашёл похищенного наследника Калимпорта.

* * *
В своём вагоне Корвус наблюдал за последней исчезающей буквой. Текст в его книге отображал текст, написанный на пергаменте, так что кенку мог с легкостью вычислить, когда его письмо было прочитано и уничтожено.

Затем он достал другой лист пергамента и начал писать другое письмо для совершенно другого адресата.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Знания меча бесполезны

Без знания мира

«Бесценные товары Первого Торговца», «Истории Основания Калимшана».
С первыми лучами солнца Кефас вышел на крыльцо своего вагона и начал наблюдать, как Корвус и крупная женщина, которую все называли Хозяйкой Каравана Мельдой, рисовали какие-то символы на земле с помощью серебряных стержней. Старик, которого генази видел прошлым вечером, подошёл к Кефасу.

— Видишь, то место, где все линии сходятся? — спросил старик у Кефаса, — Любой из членов нашей организации знает, что в этом сплетении линий магии столько же, сколько и в прочих игрушках Корвуса. Нас не представили — моё имя Матиас, а ты, полагаю, тот самый генази-гладиатор, которого мы спасли с Острова Свободных? Кефас, да?

Кефас кивнул и посмотрел на рисунок. Он мало что понимал в магии и в искусстве. На Джазирии не было ни того, ни другого. Генази посмотрел на сумку, лежащую на перилле — подарок от Тобина. Из неё торчала рукоятка, цепочка и металлический шар цепа, который, как оказалось, захватил Тобин во время их совместного побега с Парусной Арены.

— Теперь Корвус заливает этот рисунок свинцом. Последний штрих, — женщина отошла от рисунка, позволяя кенку пройти над рисунком спиной вперед, выливая в него свинец из кожаного мешочка. Как только жидкий металл растёкся по всему рисунку, Корвус выпрямился и затянул шнурки, стягивающие мешочек со свинцом.

— Содержимое этого мешочка стоит больше, чем то, что лежит в твоей сумке, — сказал Матиас, переводя взгляд с рисунка на Кефаса, — Но не переживай. Это подарок и мы не возьмем с тебя за него и ломаного гроша.

Кефас не ответил Матиасу, а лишь сосредоточился на Корвусе. Как только кенку закончил читать заклинание, ничего не произошло, но спустя мгновение пыль под ногами Мельды начала двигаться и клубиться. Свинец засветился и эта мерцающая дорожка резко вытянулась, уходя далеко на запад, где все ещё царила тьма.

* * *
Караван медленно продвигался на запад.

— Это для того, чтобы ни одна повозка не сломала колесо, — объяснил Корвус, — В конце концов, местность тут скалистая, а повозки везут немалый груз. Но благодаря магии мы, хотя бы знаем, где пролегает безопасная дорога.

— Это превосходно, — ответил Кефас, — крайне полезная магия.

Корвус рассмеялся.

— Полезная, да. Но, друг мой, совершенно не сложная. На самом деле, эта магическая дорога сгорает за нашей спиной, и, если кто-нибудь отстанет от остальных, он может пострадать.

Кефас сомневался в этом. Хоть Корвус и не был суровым наставником, типа Шаниры, а его люди были менее дисциплинированны, чем гладиаторы, они, казалось, были по-настоящему дружны.

Кенку не прикасался к поводьям, однако лошади, тянущие за собой вагон Чернопёрого, не отставали от впередиидущего каравана. Кефас увидел, что все лошади так же двигались в одном темпе с первым караваном. Это напоминало генази команду гладиаторов, действующих совместно против одного врага.

Насколько Кефас знал, караван двигался в место, под названием Аргентор. Корвус желал, чтобы караван передвигался со всей поспешностью и скрытностью, которые были возможны при соблюдении этих двух условий одновременно.

Согласно второму требованию, скрытности, Трилл должна была оставаться в своём личном фургоне. Это была длинная повозка на четырёх парах колёс. Сверху её накрывало плотно примотанное полотно песчаного цвета, а по бокам стояли кормушки, наполненные сладко пахнущими травами. Сначала Кефас удивился, что Матиас Фарсир согласился, чтобы его питомец был помещен в эту повозку, но потом генази понял, что внешний вид повозки был обманчив. Он увидел, что виверна могла свободно выставить свои крылья и хвост из-под полотна.

— Это было сделать не так просто, хотя и необходимо, — сказал кенку, — Ты прав — Матиас никогда не позволил бы посадить свою подругу в клетку, даже если бы она и согласилась, так что нам пришлось сильно подумать над более свободным вариантом сдерживающей клетки. В конце концов, Матиас согласился, ведь многие народы отказываются пускать нас, когда над нашим караваном парит виверна. Даже эльфы, в землях которых когда-то жила Трилл.

— Эльфы, — задумчиво сказал Кефас, вспоминая о Гринте, единственном своём предыдущем источнике информации о народах Фаэруна, — согласно словам Гринты, орчихи, они — прислужники Демонического Лорда Кореллона и Матери Всех Белок. Они ниже людей и орков, прячутся на деревьях и стреляют из луков.

Корвус усмехнулся.

— Это…интересная точка зрения. Хотел бы я пообщаться с тем, кто искренне в неё верит.

Воспоминания о Гринте заставили Кефаса задуматься о Джазирии. Тогда генази решил задать вопрос, ответа на который Корвус избегал уже три раза.

— Зачем вы спасли меня с Острова Свободных?

И снова кенку не ответил на этот вопрос, а заговорил о другом.

— Эта Гринта. Странно, что она не рассказывала тебе о твоём народе. Хотя, на самом деле, я сомневаюсь, что кто-то из ныне живущих людей сможет правильно описать всю необычность твоей расы. Но я уверен, что те, к кому мы держим путь — смогут.

— Люди, живущие в Аргенторе, знают о генази? — спросил Кефас.

— Друг мой, люди, живущие в Аргенторе, и есть генази. Генази земли. Целая деревня генази.

* * *
Этим вечером Кефас стоял на крыльце фургона Корвуса и внимательно слушал его.

— Мы поможем тебе, Кефас, — начал Чернопёрый, спускаясь с крыльца своего вагона — Я изучил карту до мельчайшей подробности. Через три ночи мы прибудем в Аргентор, жители которого помогут понять тебе землю и твои способности.

— Я понимаю, — кивая ответил генази, — но посмотри на эти носилки, что сделали для меня Тобин и Уайти, будто я паша Маншаки. Я не хочу…выделяться.

Корвус посмотрел на носилки, привязанные к крыше впереди идущего вагона, но лишь отмахнулся.

— Маншака? Что ты знаешь об этом месте?

Кефас покачал головой.

— Ничего особенного. Я знаю, что правитель этого места был толстым, как кабан, и передвигался по своим владениям на таких же носилках, которые несли на своих плечах четверо рабов. Дочь паши влюбилась в одного из рабов и однажды переоделась куртизанкой и пронесла ему кинжал, а он убил её и освободил всех рабов Кровавой Арены.

— Но он был верующим. А что он сделал с неверующими?

Кефас пожал плечами.

— Должно быть, оставил в кандалах, и они и по сей день сражаются на Кровавой Арене. Но в Маншаке большинство было верующими.

Корвус долго смотрел на генази, после чего крикнул:

— Тобин! Найди Шан, и пусть она принесет мне копию Историй Основания, которую они купили в Инарлите!

Великан, одетый в рубашку, окрашенную в ярко-желтый и красный цвет, улыбнулся и кивнул.

— Истории основания. Хорошо!

— Тобин! — крикнул Корвус, — Не забудь сказать, что мне нужна именно та копия, которую они купили в Инарлите.

— Инарлит, хорошо, — кивнул великан.

Спустя пару минут Шан спрыгнула с крыши вагона, стоявшего позади Кефаса и Корвуса, и протянула кенку потёртую книгу в кожаном переплете, после чего любопытно посмотрела на Чернопёрого.

— Ты видел когда-нибудь книгу, похожую на эту? — спросил он у генази.

Кефас не ответил. Вид книги вернул его воспоминания на Джазирию, когда Азад сказал, что генази никогда больше не услышит историй из этой книги. Истории Основания. Они были написаны по приказу Камара ин Сабана эль Зениспула в…в давние времена. В ней содержался весь мир молодого генази.

Кефас протянул руки, и Корвус позволил ему взять книгу. Полу-джин осматривал обложку, корешок, рисунок. Он провел по нему своим пальцем, чувствуя каждый изгиб рисунка.

— Но разве рисунок не должен быть сделан из серебра с сапфирами посредине.

Корвус протянул руку, и Кефас, немного нехотя, отдал книгу.

— У Азада другая копия этой книги, — объяснил кенку, — Но да, ты прав — они написаны книжниками семьи Зениспул. Рисунок на этой книге давным-давно потерял своё серебряное покрытие, иначе бы Шан и Синда заплатили бы за неё гораздо больше. Но даже так эта книга была написана очень давно.

Корвус открыл книгу и начал переворачивать страницы, после чего остановился и показал генази рисунок воина, машущего тальваром. Он стоял спиной к читателю, окруженный красными дюнами, а над ним угрожающе навис черный гигант с огромными рогами и красными глазами.

— Видишь дюны, окрашенные в красный цвет? Печатные мастерские Калимшана не владели этим методом, изобретенным народом Шу, и научились использовать его лишь в Девятый век Империи. Значит, эта книга была сделана не раньше Года Сломанного Меча, то есть, две сотни лет назад или позже. Камара ин Сабан пожелал напечатать Истории Основания в качестве подарка на свой двадцать пятый год в должности халифа. Я даже видел письменный приказ паши, хотя антиквар и не позволил мне прикоснуться к пергаменту. На нём было указано, что печатные мастерские должны напечатать столько книг, чтобы хватило на каждый дом в Калимшане. Это была почти невозможная задача, потому что в те времена вдоль Сияющего Моря жило около семи миллионов людей, но, тем не менее, была проделана огромная работа. Но заказ так и не был выполнен, так как чтобы напечатать хотя бы четверть от желаемого заказа, слугам халифа пришлось скупить все чернила, продающиеся в лавках от Калимпорта и до самых Врат Балдура. И тогда паша сказал, что каждый ребенок в Калимшане должен узнать историю своего народа, ведь в таком случае пришлось бы раздать всего лишь малую часть всех книг. Дело в том всё большая часть населения Калимшана, как и сейчас, было порабощено в рабство, а рабы не считались за людей, а уж их дети тем более. Стоит ли мне рассказывать, что паша Камар понимал под «правдой»? Но когда каждая семья получила по книге, в хранилищах паши ещё остались тысячи Историй Основания, и паша принял решение раздать их рабам. Я считаю, что это до сих пор является самым великодушным деянием правителя в этих замученных землях за всю историю.

Шан взяла книгу и снова показала рисунок Кефасу.

— Это, должно быть, Дауд ин Дауд? Лицом к лицу с Пепельным Лордом?

Шан кивнула.

— Только дурак станет сражаться таким мечом, — сказал генази, — Неудивительно, что он проиграл.

Девушка снова кивнула и закрыла книгу.

— Этот символ, — начал Кефас, — это герб династии Зениспул?

— Нет, — ответил Корвус, — Этот символ — одна из вариаций написания первой буквы этой фамилии.

— Одну букву может означать несколько символов? — удивился генази.

— Конечно. Есть печатные буквы, прописные, не говоря уже о том, что в этом мире живет великое множество народов, и каждый обладает своим неповторимым языком и алфавитом.

Кефас кивнул и задумался.

— Ты сможешь показать мне эти буквы? — наконец сказал генази.

Кенку улыбнулся и кивнул.

В течение всей ночи Корвус обучал Кефаса низкому и высокому Алзхедо, а когда выдавалось свободное время, то рассказывал о других народах и их языках.

* * *
Омларандинские горы скрылись за восточным горизонтом, и теперь вокруг каравана были лишь низкая трава, чертополох и редкие деревья. На второй день путешествия Цирка Чудес Корвус Чернопёрый отправил разведчиков вперед каравана.

Шан и Синда исчезли в степи, а Матиас и Трилл в небесах.

Кефас спросил у Тобина насчёт сестер, но тот посоветовал не беспокоиться:

— Не переживай, Шан и Синда часто уходят на разведку, выполняя особые поручения Корвуса. Знаешь, они чем-то похожи на тебя — им нравится делать то, что они уже хорошо умеют.

Кефас же постоянно был с Корвусом, обучаясь языкам, а после полудня и до заката упражнялся с Тобином. Кенку все ещё переживал за способности генази, но Синда нашла тяжёлые сандалии на веревках и отдала их полу-джину. Пройдясь в них по земле, Кефас обнаружил, что все ещё слышит песню земли, но теперь она не сбивала генази с ног.

Стоя вечером у лагерного костра, Кефас пытался вспомнить, каково ему жилось в тесной камере раба-гладиатора, но каждый раз вспоминал лишь свои бои на Парусной Арене.

Матиас сидел рядом, усевшись на корточки рядом с Трилл и Корвусом. Вернувшись с разведки, виверна напугала всех своим видом — её пасть была испачкана кровью и прилипшими к ней перьями. Сейчас же Трилл отдыхала, позволяя старому разведчику промывать её зубы и дёсны.

— Завтра мы увидим вершины Марширующих Гор, — внезапно сказал Матиас, опуская тряпку в ведро с водой и одно мгновение разглядывая зуб Трилл, — я не был в Суретмаре тридцать лет. Говорят, что ситуация там изменилась. Для кенку, который верит, что лучший шанс попасть на небеса, это избегать взора Богов, ты, Корвус, сумел на удивление близко подойти к людям, которые сделают так, чтобы на небеса ты попал как можно быстрее. Ну, если эти люди тебя схватят, разумеется.

В ответ Корвус встал, взял ведро с водой и вылил её в костёр. В этот же момент из темноты появился Уайти, взял ведро и побежал в сторону вагона, перевозящего бочки с водой.

— Конечно, — сказал кенку, — именно это и сделают эти благочестивые люди. Или сделали бы. После того, как мы удалились от Сарадуша и Омларандинских Гор, ни ты, ни хафлинги не видели ни одного признака жизни в ближайших окрестностях. Да и я не видел ничего, кроме травы да чертополоха.

— Это потому что ты проводишь все дни вместе с Кефасом, — внезапно и угрожающе сказал Тобин, сидящий с другой стороны костра. Он встал и достал из своих больших штанов что-то похожее на палицу и размахнулся ей. Трилл привстала, готовясь броситься на предателя, но от взмаха головка палицы отлетела, а из отверстия вылетело несколько разноцветных лент.

Кефас улыбнулся.

— Забавно, сказал генази, вызывая улыбку на лице великана.

— Мы практиковали это движение два часа, и, пока что, у Тобина выходит лучше всех, но братья Брамкордин буквально дышат Тобину в затылок, сказала Мельда.

— И королевы Тетира терроризируют народ Суретмара на протяжении ста лет, — сказал Матиас, — Рыцари платинового дракона, жрецы-тормиты и фанатики Илматера — каждый из них пытается превзойти двух других в своей фанатичной вере, устраивая карательные рейды по Суретмару каждые три дня. Я понятия не имею, как мы сумели избежать столкновения с ними.

— Просто верно подобранное время и место, — сказала Мельда.

— Когда я был в Тетире в последний раз, — начал Корвус, — я изучил Летопись Сияющего Шлема и выяснил, что паства Торма, Бахамута и Илматера в Тетире больше не интересуется Суретмаром и предпочитает разбираться за еретиками внутри самого Тетира и в южном Амне. А генази земли, к которым мы и направляемся, вообще предпочитают обходить религию стороной.

На Джазирии не было храмов каких-либо богов. Корвус говорил, что это потому, что хозяева никогда не пускали рабов к религии, хотя не объяснил, почему в его Цирке Чудес верующих было столько же, как и на Острове Свободных — единственной книгой в библиотеке кенку, связанной с описанием религий, была детская книжка с перечислением всех богов Фаэруна.

Из неё Кефас узнал, что платиновый дракон Бахамут, Торм и Илматер были добрыми богами, состоящими в союзе друг с другом. Генази считал, что паства этих богов в своей деятельности будет использовать методы добрых героев из Историй Основания, а не методы служителей тёмных богов, такие как карательные рейды и, судя по всему, пленение и пытки.

— Возможно, некоторые из них поклоняются Грумбару, Хозяину Земли, или, если вы поэтического склада ума, то Повелителю Земли под Корнями, — сказал кенку генази, — Они верят, что Грумбар должен быть чем-то большим, нежели просто Богом, но не проси меня объяснить — я сам не совсем улавливаю эту разницу.

Тобин встал, и Кефас подумал, что сейчас они услышат еще одну шутку.

— Он наблюдает и защищает, — сказал каменный гигант. Все остальные замолчали и посмотрели на великана. Даже Трилл открыла глаза и взглянула в лицо Тобина, — Он хранит секреты земной тверди и доверяет их лишь своим детям. Он несёт бремя и не жалуется. Воздух сдувается, вода утекает, огонь пропадает, а земля остаётся. Он остаётся. Он терпит.

Затем Тобин наклонился и взял горсть земли, позволив ей провалиться через щели между его пальцами.

— Клянусь, так и есть, — с этими словами великан ушёл к своему фургону. Кефас понял, что он ничего не слышит, ибо даже сама земля замолчала в этот момент.

Уайти стоял у костра, в его руках было ведро, наполненное пресной водой. Он открыл рот и посмотрел на своего уходящего друга.

— Это была молитва? — спросил он у Корвуса.

Кенку смотрел вслед Тобину, но спустя несколько секунд ответил:

— Не думаю. Больше похоже на…гимн.

— Кое-что из того, чему тебя учат в детстве, запоминается на всю жизнь, — сказал Матиас, почёсывая подбородок Трилл, — Представьте, какого это — воспитываться в обстановке стабильности и сопротивления изменениям, когда у тебя душа импровизатора и актёра.

Но Кефас не знал, каково это. Сейчас он мог лишь слушать песню земли.

* * *
Джин Шахрох не нуждался во всех этих подушках, разбросанных по его обители, но из-за положения, которое он занимал в городе, подушек было огромное количество. Но генази ветра, которыми Шахрох и другие джины Калимпорта управляли будто детьми, строили свою цивилизацию на руинах общества людей, иногда перенимая их традиции. И поскольку несовершенное человеческое общество было эхом нации, созданной великим джином Калимом, Шахрох позволял генази ветра перенимать некоторые человеческие особенности, одной из которых была забота о своём лидере. Генази ветра звали Шахроха архи-визирем, ведь он был советником и правой рукой паши Марода аль Архапана, генази, возглавляющего верховный совет разрушенного Калимпорта.

Каждый раз, когда архи-визирь покидал свои покои, потоки воздуха, клубящиеся под его туловищем, разбрасывали подушки по всей комнате.

И это злило его.

Рабы дюжины рас, генази ветра и даже меньшие джины — все расступались перед архи-визирем Шахрохом, когда он парил через коридоры усадьбы паши аль Архапана.

Усадьба паши была чудом даже в сравнении с другими чудесными строениями, парящими над городом. Пока рабы влачили своё жалкое существование в руинах некогда великого города, джины выстроили замки и подняли их в небо над городом, а замок паши Марода и вовсе мог двигаться по приказу своего хозяина.

Конечно, дворец редко менял своё местоположение, однако положение аль Архапана позволяло ему перемещаться как ему угодно, и даже владельцы известной Арены Джен не могли воспрепятствовать паше.

Но Шахрох знал пашу Марода уже на протяжении пятидесяти лет, так что он прекрасно знал, что даже могущественный паша считается с интересами влиятельных людей. Конечно, этот принцип в паше Мароде был воспитан во многом благодаря самому джину. В глазах архи-визиря генази ветра были детьми, которые нуждались в постоянном надзоре и руководстве.

Шахрох поднялся на балкон главного внутреннего двора и посмотрел вниз. Плитка, из которой был выложен двор, была чище любого стекла, существующего в этом жалком мире.

Парящие усадьбы джинов и генази, называемые Верхним Калимпортом, были построены из кристаллического воздуха, доставленного сюда из родного мира джинов — Элементального Плана. Блоки кристаллического воздуха были выщерблены из горы Хамсина и привезены в мир смертных прямо под носом у проклятого ифрита и его огненных вассалов еще во времена второго правления Великого Калима в начале этого века.

Мысль о потерянном господине вновь разожгла огонь гнева в душе архи-визиря. Нет, никто из нынешних правителей не мог сравниться с Великим Калимом. Шахрох взглянул сквозь кристаллическую площадку главного двора и увидел, что сейчас усадьба Марода находилась над Ареной Сабам, где проводились скачки на колесницах, а это означало, что венценосный генази ветра сейчас находится в конюшнях.

Паша Марод не всегда согласовывал с советом все передвижения своего поместья между другими дворцами Верхнего Калимпорта, чтобы летать над городом и изредка спускаться к рабам. Если бы Шахрох был действительно зол, то он обязательно спустился бы в конюшни Арены Сабам чтобы лично уничтожить этого недальновидного полукровку, но он не мог позволить себе этого. По крайней мере, сейчас.

Так или иначе, архи-визирь кивнул и взлетел, покидая дворец паши через главные ворота и отправляясь в нижний город, навстречу ржанию лошадей Арены Сабам.

Над ареной витал резкий запах навоза и пота. На овальной арене две одноместные повозки, запряженные лошадьми и управляемые гладиаторами, гнались наперегонки. Это действо сопровождалось ором толпы зрителей на трибунах, но даже это не способно было разбудить интерес архи-визиря.

В конюшне, помимо слонов и лошадей, Шахрох увидел пашу Марода, беседующего со скучающим огром-наездником. Джин понял, что это огр, по размерам мышц на руках и торсе. Мускулы архи-визиря мало чем уступала мускулатуре огра, однако джину не нужно было полжизни проводить за физическими упражнениями, ведь внушительная мускулатура была неотъемлемой частью тела джина. Джина и огра можно было лишь различить по отсутствию ног у первого и наличии у него же кожи ярко-голубой окраски, в отличие от бледно-желтого оттенка кожи огра.

Паша, обладающий тем же оттенком кожи, что и джин, был гладко выбрит, за исключением нескольких косичек, собранных в хвост серебряной застежкой. Одежда генази была похожа на платье джина, за исключением лишь того, что архи-визирь носил ещё и малиновый бархатный жилет поверх своего одеяния.

Генази заметил джина, и если он и распознал эмоции архи-визиря, то не подал виду. Паша улыбнулся и сказал:

— А, Шахрох! Приветствую тебя. Познакомься, это Крадуб — лучший укротитель среди всех рабов, купленных нами за последнюю зиму.

Джин махнул рукой, и лёгкие огра в мгновение сжались. Его глаза выпучились наружу, после чего огр рухнул на пол и умер за три удара сердца.

Паша сделал шаг назад, дабы избежать столкновения с падающим телом. Он смотрел на мертвого огра несколько секунд, после чего сказал:

— Ты должен мне пятнадцать бикетов.

Джин снова взмахнул рукой и горсть золотых монет материализовалась в воздухе и рухнула в кучу животных отходов.

— Тогда иди и достань их из кучи навоза, — сказал архи-визирь, — Хоть чем-нибудь займёшься, пока я разгребаю весь тот завал, в который ты превратил все наши усилия.

Огонь понимания зажегся в глазах паши.

— Ты уже слышал, да? Говорят, что правитель Альмарайвена нашёл моего сына. Забавно, я уже и забыл о нём.

— Сообщение, полученное вами, послано не самым надёжным шпионом. То, что он утверждает, что нашёл твоего наследника, ещё не является руководством к действию. Эта информация не проверена, и мы не можем действовать, пока находимся в критическом положении.

— Для тебя может и не является, — ответил паша, пожимая плечами.

Резкий грохочущий звук пронёсся по конюшне, пугая животных.

— Марод, — начал джин, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть генази в глаза, — что ты сделал?

— Ничего, что могло бы как-то нарушить сплетенную тобой тонкую паутину. Ни наследника, ни шпиона еще нет в Альмарайвене. Они даже не приблизились к нему. Для начала они хотят посетить Аргентор — деревню генази земли близ Леса Мира, хотя я и не знаю зачем. Это даже близко не входит в сферу влияния нашу или Альмарайвена, так что если что-то и случится, то никто не станет думать на нас. Я послал Аль Паджабар — они все равно некогда были личной охраной давно умершего человеческого паши.

Джин долго всматривался в глаза паши Марода, но генази выдерживал взгляд джина, что дано далеко не каждому смертному или полукровке.

— Признаюсь, ты меня впечатлил. Жестокая затея, которая не укажет на нас. Да, это может сработать.

* * *
Далеко на юго-восток от стоянки Цирка Чудес, тьму вокруг деревни Акбал рассеивал лишь свет костров, горящих во дворе укрепленного монастыря. Дым, вздымающийся в небеса, нес с собой отвратительный запах трав, которые постоянно подкидывались в костры людьми в черных балахонах.

Одной стеной монастыря была естественная преграда — гора в форме полукруга. В месте, где изгиб доходил до максимальной точки и начинал закругляться, стоял трон, напоминающий вытянутую руку. Худощавый мужчина в черном плаще и маске сидел на троне.

Двое жрецов Бэйна стояли у стены и рассматривали руны, которыми был усеян пол природного амфитеатра. Три десятка арбалетчиков стояли по периметру святыни, внимательно наблюдая за ритуалом.

Женщина, еще недавно подкидывающая траву в огонь, взглянула вслед черному дыму и воскликнула:

— Поздно!

Её коллега, стоявший по другую сторону трона, ответил:

— Если бы они должны были опоздать, то ваши звёзды сказали бы вам об этом, не так ли, сестра Арровар?

Он говорил с акцентом северянина, но она не знала его имени, ведь все остальные бэйниты называли его Тёмным Братом.

Сидящий на троне Бдительный Коготь Арианус бездельничал, вслушиваясь в пререканиями подчинённых. Ему нравилось их соперничество — это обеспечивало ему безопасность своего положения, а заодно и более ответственное выполнение задания, ведь сейчас, когда власти Тетира прикладывают все возможные усилия, чтобы искоренить служителей тёмных богов на Сияющем Юге, как никогда были важны ответственность и рвение подчиненных. Да и вообще Арианус любил, когда что-то интересное отвлекало его от чтения однообразных писем герцога Суретмара, хотя сейчас у Бдительного Когтя были и более важные обязанности — его руководство, базирующееся в Минтаре, сообщило, что некие союзники, не связанные с Церковью Бэйна напрямую, собирались использовать крупнейший телепортационный круг во всем Суретмаре и находящийся прямо здесь, в аббатстве.

Арианус чувствовал магию телепортации лучше, чем кто-либо другой из бэйнитов. Он слышал пение магии и, буквально, видел всё хитросплетение магических волокон в этом месте. Арианус представил, каковой бы была его жизнь, если бы он мог посвятить её порталам. Внезапно, в его черном сердце зародился гнев, а вместе с ним пришло и понимание того, что эти двое отвлекали его от подготовки ритуала. Бдительный Коготь прочистил горло, и его помощники прекратили спор — дыхание женщины участилось, а в глазах мужчины появился страх.

Когда они окончательно затихли, Арианус перевел свой ленивый взгляд на центр амфитеатра, где начал появляться туманный образ. Несмотря на то, что очертания образа были размытыми, можно было разглядеть, с другой стороны открывающегося портала была богатая комната, обставленная дорогой мебелью.

Арианус вспомнил сообщение, которое раздалось в его голове день назад, вспомнил боль, которая говорила о значимости, придаваемой повелителем Бдительного Когтя этому сообщению.

«Старый долг. Отпрыск джина из Калимпорта пошлёт рогатых из Калимпорта через Врата Фокса. Не забудь свиток».

Свиток, доставленный на рассвете двумя запыхавшимися посыльными и валяющийся сейчас у подножья трона, содержал в себе слова, правильное произнесение которых в подготовленной обстановке должны были заставить портал открыться. Арианус не один десяток раз открывал порталы, так что с этой частью плана не возникло сложностей.

Рогатых из Калимпорта. Если он понял все правильно, то это должны были быть Аль Паджабар, а Бдительный Коготь наслышан об их репутации.

Первые бронированные гуманоиды начали проходить сквозь портал, минуя сотни миль одним шагом.

Тёмный Брат нахмурился.

— Коготь, мы позволим этим животным осквернять святилище Бога Раздора? — спросил он.

Но Бдительный Коготь не ответил. Он наблюдал, как всё больше и больше огромных гуманоидов с бычьими головами проходят сквозь портал, размахивая алебардами, секирами и бердышами и напевая какую-то грубую мелодию. Этим шествием руководила женщина минотавр, на чьих острых рогах были вырезаны причудливые узоры, а огромные раздувающиеся ноздри проколоты большими золотыми кольцами.

Арианус решил, что сестра Арровар докучала ему чуть меньше.

— Хорошо, — начал Коготь, — Та женщина минотавр, кажется, сержант Аль Паджабар, их мусар. Почему бы тебе не подойти к ней и не попросить её ввести себя поуважительнее к святилищу?

Тёмный Брат не ответил, а Арианус лишь едва слышно усмехнулся. Никто не видел его лица, спрятанного под маской, но все знали, что Бдительный Коготь, как и всегда, сохраняет спокойствие. Тёмный Брат слегка кивнул. Он понял, что это был прямой приказ, так что он мгновение посмотрел на минотавров, после чего пошёл к их предводительнице. С каждым шагом Тёмного Брата Арианус чувствовал, что люди, поддерживающие портал с другой стороны, начинают закрывать его.

Как только бэйнит приблизился к минотаврам, мусар шагнула к нему навстречу, будто приветствуя его.

— Эй вы… — начал Тёмный Брат, и в этот же момент предводительница минотавров прыгнула к нему навстречу. Хотя мусар и была одета в тяжёлую кольчугу, по её прыжку было понятно, что это не стандартный тяжёлый доспех, продающийся в каждой кузнечной лавке, это — произведение искусства. Как только минотавр приземлилась перед Тёмным Братом, она опустила подбородок к груди и проткнула рогом живот жреца. Несмотря на шум, издаваемый марширующими монстрами, закованными в тяжёлые доспехи, Бдительный Коготь отчётливо слышал, как рвется одежда, затем кожа, а за ней жир и мышцы жреца.

Мусар подняла голову вверх, поднимая ошеломлённого и умирающего жреца в воздух. Она издала яростный крик, игнорируя кровь, текущую по её лицу, после чего махнула головой и сбросила тело священника, с хрустом рухнувшее на камень.

Бдительный Коготь спокойно наблюдал за представлением, но услышал, что сестра Арровар готовится наложить на себя защитные заклинания перед тем, как броситься в бой.

— Аль Паджабар, — начал Арианус, поднимая руку и останавливая жрицу, — бывшие некогда врагами властей Калимшана, ныне являются самым высокооплачиваемым и, по совместительству, грозным отрядом наёмников, который только есть на всем Сияющем Юге.

Сестра Арровар прекратила произносить заклинание, но не высвободила уже вызванную божественную энергию.

— Я слышала, что Аль Паджабар не проходят по земле, не залив её кровью, — сказала жрица.

Бдительный Коготь кивнул.

— Значит, теперь они могут свободно продолжать свой путь.

* * *
Мусар не слышала, о чём говорил человек на троне, несмотря на то, что после убийства бэйнита все стихли — минотавры, люди с арбалетами, даже, казалось, насекомые притихли в страхе перед Аль Паджабар.

Предводитель наёмников крикнула что-то на непонятном языке и, после того, как минотавры выстроились в подобие боевого порядка, вывела их через открытые ворота монастыря и скрылась в ночи.

Аль Паджабар ушли, бэйниты начали тушить костры, а на склоне над аббатством, в вытоптанной минотаврами траве показалось движение.

Тканевое полотно, окрашенное в цвет зеленой травы, медленно сползло, и из-под него показалась голова сначала Синды, а затем и Шан, которые ещё несколько минут осматривали окрестности.

Лицо Синды было искажено гримасой боли, и Шан увидела, что рука сестры вывернута под необычным углом. Длинноволосая девушка показала на плечо. Видимо, один из минотавров вывихнул ей плечо, наступив на замаскированного хафлинга.

Синда жестом попросила сестру вставить вывихнутое плечо на место, но Шан отказалась — они не могли рисковать, ведь звук вставшей на своё место кости мог привлечь ненужное внимание.

Сестрам придётся идти очень быстро, если они хотят обогнать минотавров. Шан и Синда знали множество троп, о которых не знали ни бэйниты, ни, скорее всего, минотавры, так что единственное, что хафлингам нужно делать — не медлить.

Они знали, что они должны обогнать Аль Паджабар и прийти в Аргентор раньше их, а девушки были уверены, что именно туда и отправляется отряд наёмников.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мир — далеко не самый простой выбор

«Жанна умная ищет мужа», «Истории Основания Калимшана».
— А теперь выпусти, — сказал Флек.

По команде молодого генази земли Кефас сконцентрировался на ощущении, скручивающее его кишечник подобно страху высоты. Генази из Аргентора научили полу-джина использовать силу земли, поглощая её песню через ноги, а теперь пора было её выпускать обратно. Кефас поднял правую ногу и со всей силы стукнул ей по земле.

Рябь, подобно той, что проходит по воде, когда в неё кидают камень, покрыла землю. Кефас чувствовал как сила, высвобожденная им, опускалась все глубже и глубже в землю. Небольшой гранитный холм за его спиной начал рушиться, поднимая в воздух облако пыли.

Флек и две его сестры бросились к Кефасу, радостные и удивленные проявленным мастерством.

— Смотри, — начал Флек, указывая дырку в гранитном холме, — это же солидный дверной проём! Ты молодец, Кефас!

Марашан, младшая из сестер, посмотрела на другой каменный холм, в котором Кефас проделал отверстие.

— Мама говорит, что это был бы хороший домик, но теперь. Когда я смотрю на твою последнюю работу, Кефас, то понимаю, что этот холм гораздо больше подходит для жилья! Нужно только постараться, и проделать в нём окошки.

Он не ответил. Как только Цирк Чудес прибыл в Аргентор, и Марашан увидела Кефаса, то посчитала, что он останется здесь навсегда. Полу-джин поблагодарил всех Богов, когда старшая сестра начала говорить, давая возможность Кефасу не отвечать на утверждение младшей сестры.

— Кефас ещё не настолько хорошо контролирует свои способности, чтобы проделывать настолько малые дыры. Но если ты так хочешь помочь ему, то сделай все сама, или, если не можешь, возьми кайло и сделай это так, как делают люди, — сказала Соннетт. Кефас не мог точно определить, сколько сестрам было лет, но подумал, что с генази это работало немного по-другому, нежели с людьми.

— Тогда я сама все и сделаю, — ответила Марашан. Золотые прожилки на её румяном лице заискрились, говоря о том, что девушка начала вбирать в себя энергию земли.

— Спокойнее! — выкрикнул Флек, опуская вниз вытянутые руки. Это слово было первым, что услышал Кефас, когда только попал в Аргентор и вообще самым популярным словом во всей деревне — генази земли совмещали в себе одновременно спокойствие и необузданность, так что постоянно успокаивали друг друга, гостей и себя.

— Нечасто можно встретить таких, — сказал взявшийся из ниоткуда Корвус. Все утро кенку провел в домике Старейшины Лин, старосты деревни и матерью троицы, обучающей Кефаса.

Полу-джин не мог думать о Флеке, Марашан и Соннетте как о детях, хотя он почти и не знал их. При встрече со Старейшиной Лин, пока она изучала золотые прожилки на теле Кефаса, она рассказала, что Флек был немного старше Кефаса.

Большую часть своего времени Кефас провел как раз в доме Старейшины Лин, позволяя ей изучать свои прожилки, зулдар.

— Эти линии, — рассказывала Лин, — у каждого генази они уникальные. И дело даже не в элементе. У двух генази земли может быть абсолютно разный зулдар. Только лишь у родителей и детей он может быть схож, и то, скорее всего, лишь на какую-то часть.

Кефас хотел расспросить Старейшину о значении линий и изгибов, но Корвус остановил его:

— Позже, друг мой. Старейшина, генази может поучиться чему-нибудь у жителей вашей деревни?

Старейшина разрешила. В обмен на возможность остановиться в деревне на некоторое время и пополнить свои запасы воды из колодцев, Цирк Чудес должен был провести для генази Аргентора шоу. После заключения соглашения Старейшина отправила Кефаса к своим детям, закрывшись в своем доме с Корвусом, для обсуждения чего-то ещё.

Кефас подозревал, что сделка будет включать в себя нечто большее, чем просто показ шоу.

Первое, что Кефас узнал от генази земли, это то, что песнь земли невозможно будет заглушить.

— А зачем тебе это? — спросила у него Марашан, когда Кефас впервые задал этот вопрос, — Это наше наследие. Мы живем с этой музыкой, и это прекрасно. Ты должен раскрыть себя и позволить песни земли заполнить твою душу.

— Попробуй сам воспроизвести эту песнь, — сказала Соннетт, — не обязательно вслух.

— Прошу, ты только не пой, — сказала младшая сестра старшей.

Но Соннетт не обратила внимания на колкость сестры и продолжила:

— Пой, Кефас. Попробуй почувствовать саму землю, её мощь и великолепие. Позволь её силе скользить по твоему зулдару.

Марашан подошла к генази и протянула ему руку:

— Пойдём, попробуем использовать эти знания, чтобы управлять землей.

Флек закатил глаза и жестом руки предложил Кефасу последовать за младшей сестрой. Уже через десять минут все четверо карабкались на гору, отмечающую западную границу деревни, названную жителями Аргентора «Ночной Звездой» в честь её острых вершин. Кефас дождался, пока младшая сестра закончит болтать о верности всего сказанного Соннетт и поднял руку, прося девушку остановиться.

— Что это? — спросила девушка генази, — Это какая-то боевая стойка? Ты собираешься драться со мной? — Старейшина Лин рассказала своим детям о месте, из которого сбежал Кефас, так что Флек был готов в любой момент броситься на защиту своих сестер.

— Нет, — ответил бывший гладиатор, — Я хотел сказать, что эта гора, Ночная Звезда, называется по-другому. На картах Корвуса указанно, что этот хребет носит название Окончание Мира. Если хотите, я могу записать правильное название для вас. Только мне нужен пергамент, но перо с чернилами у меня уже есть.

Флек выглядел смущенным. Он покачал головой и ответил:

— Не нужно. Мы знаем это название. Однако наш народ дал этой возвышенности такое название по своим причинам — когда генази земли пришлось бежать из Калимшана, он шли в на восток, ориентируясь по острой вершине именно этой горы. Люди же назвали этот хребет Окончанием Мира, потому что с вершины хребта вдревние времена разведчики Калимшана следили за всем, что происходило в Лесу Мира — передвижениями отрядов Ссри Тел`Кусери, жизнью местных драконов и много чем ещё.

— Матиас Фарсир рассказывал, ч то раньше Лес Мира был гораздо больше, однако я ничего не знаю о драконах и этих Ссри…

— Ссри Тел`Кусери, — сказала Соннетт, — Так мы называем дроу. Надеюсь, тебе никогда не придётся встретиться с ними — это злая раса, желающая поработить весь мир в рабство.

Спустя некоторое время, когда четверо генази нормализовали свой пульс после подъема в гору, Марашан и Флек начали показывать Кефасу движения, которые тот неуклюже повторял, чем вызывал смех сестер. Он не мог сосредоточиться на тренировке, так как вспоминал советы Гринты о битве с дроу — свет, огонь и открытая местность.

Трое жителей Аргентора сели между валунами, сложили ноги крест на крест и начали медитировать, концентрируясь на песни земли. Как и у Кефаса, у троих генази не было волос, а лишь небольшие отростки на голове. У них не было кожи в человеческом понимании, так что их родство можно было углядеть в форме носа, улыбке и прочих мелочах. Но даже у Марашан и Соннетт, который были похожи друг на друга почти так же, как Шан и Синда, был разный зулдар. Золотистые линии на их телах имели уникальные изгибы и уникальную форму.

На Джазирии никто не рассказывал Кефасу о его коже, а Азад всегда говорил, что эти линии были признаками болезни. Здесь же, в Аргенторе, генази земли набивали себе татуировки, подчёркивающие их зулдар, и даже Старейшина Лин носила такую одежду, которая бы не скрывала причудливых и изящных изгибов её линий.

Кефас многое узнал в этот день: о своем народе, о земле, о традициях генази земли, но к вечеру за ним пришёл Тобин, чтобы проводить его обратно к Цирку Чудес для ночлега.

— Пойдём, друг. Пора разводить костры.

Кефас хотел извиниться перед троицей генази земли за то, что вынужден их покинуть, но когда он повернулся к ним, то увидел, что они уже начали спускаться с горы.

— Ха, как думаешь, Уайти сможет уговорить кого-нибудь из них сделать яму для ночлега Трилл?

Генази и великан пошли к лагерю, и бывший гладиатор все время думал о Грумбаре и том, что сказал о нём Тобин. Когда Кефас был в доме Старейшины, он спросил её о Боге Гор, но получил не самый понятный ответ:

— У нашей Владычицы много друзей.

Флек, Марашан и Соннетт остановились у подножья горы, посмотрели на спускающихся с неё Тобина и Кефаса, после чего ушли в сторону центра Аргентора. Несмотря на то, что город лежал у подножья Ночной Звезды, дороги в Аргенторе были широкими и чистыми, что ещё сильнее давало почувствовать атмосферу жилой общины, которых было не так много в Суретмаре.

Сам Аргентор располагался на горной возвышенности и был окружен скопление гор, высочайшей из которых была Ночная Звезда, хотя, по словам Матиаса, даже самая низкая возвышенность, скрывающая Аргентор, была выше самого высокого дерева в Лесу Мира. Генази земли не имели домов, а делали их прямо в горах, используя свою силу для создания жилищ и мастерских. Маленькие окошки были почти незаметны, и их с лёгкостью можно было спутать с небольшим скальным углублением или случайным выступом.

Несмотря на то, что жители Аргентора предпочитали селиться плотно друг к другу, в селении было несколько площадей. Сама широкая из них называлась «Отдых Путешественника» и именно на ней остановился Цирк Чудес Чернопёрого, сейчас готовящийся к вечернему представлению.

Когда Тобин, Кефас и дети Старейшины добрались до площади, работники Цирка Чудес уже натягивали огромный цветастый тент к деревянным столбам, вбитым в землю Тобином. Воздух наполнился ароматом парусины, из которой был сделан тент, и Кефас понял, что неосознанно чуть-чуть согнул колени, готовясь к прыжку.

Когда он выпрямился, к нему подошёл великан и положил руку на плечо.

— Мы здесь не для того, чтобы сражаться, друг, — сказал каменный гигант, — Ты больше не гладиатор, ты цирковой силач.

И вот пришло время проверить это, хотя и не на сцене. Хотя крыша и была натянута, нужно было еще поднять и закрепить стены, что сейчас пытались сделать Уайти и его помощники, которые сейчас весели на страховке, примотанной к горизонтально установленным деревянным балкам у крыши сцены.

— Раньше этим занимались Шан и Синда, — сказал Тобин.

Слова великана заставили генази вспомнить о чудесах, вытворяемых Синдой на канате, но пока что они не вернулись с разведки, так что Кефас сам должен был обвязать вокруг пояса страховку и помочь Уайти.

Полу-джин надеялся, что сестры успеют вернуться с задания до его представления.

* * *
Перед выступлением Корвус позвал Уайти и Кефаса к себе в вагон. Когда они пришли, кенку достал из сундука три крупных металлических кольца, закрепленных друг к другу, после чего дал их юноше и сказал:

— Покажи Кефасу, как с этим обращаться и отведи его за кулисы.

Уайти уже был одет в свой костюм мима, а на его лице уже был нанесен грим, так что он не ответил кенку, а лишь комично поклонился, после чего жестом позвал Кефаса следовать за ним.

Когда они вышли на улицу, Уайти остановил генази и поднял кольца вверх. Они были сложены в одно, но лёгким движением руки мим сделал из одного кольца три. Он подкинул их в воздух, поймав левой рукой, после чего отпустил и позволил кольцам скатиться по поднятой руке к подмышке. Не дожидаясь, пока кольца остановятся, он опустил руку, обхватывая скатившиеся вниз кольца пальцами и складывая их в одно.

После этого небольшого представления они двинулись к сцене, пробираясь сквозь толпу работников и генази земли. Когда они зашли за кулисы, Уайти подошёл к вешалке, на которой висела его рабочая одежда. Мим развернулся к Кефасу и рухнул на спину, приземляясь на подушки, лежащие у вешалки.

Внезапно, юношу поднял туловище вверх, выгибаясь подобно мосту. Уайти напряг руки, оттолкнулся и принял обычное человеческое положение, после чего согнулся и провёл руками по своим брюкам, которые тут же раздулись. Казалось, что штаны мима были сделаны из такого количества розово-зеленой ткани, что в каждой штанине могло поместиться по человеку.

Как только штанины окончательно надулись, Кефас разглядел в них нежное желтое свечение. Генази удивленно посмотрел в глаза мима, но тот не показал никаких эмоций, а лишь засунул руки в штаны.

Полу-джин разглядел силуэт рук молодого человека, которые тут же начали сплетаться в причудливых формах: сначала дракон, потом башня, потом человек с головой ворона.

— Уайти! — прокричал Корвус, — Представление будешь показывать зрителям! Почему правая стена до сих пор не натянута? Живо за работу!

Мим изобразил человека, пожимающего плечами, после чего вытащил руки из штанов, пробежал пальцами по бокам штанин и через минуту, когда брюки уменьшились до обычных размеров, скрылся в толпе рабочих.

* * *
Кольца, которые Корвус дал Уайти, были зачарованы. Помимо своих обычных свойств, они могли изменять свой размер по желанию того, кто ими управлял. В Цирке Чудес Чернопёрого это был не единственный предмет, зачарованный древней магией, и главной задачей труппы было сделать все максимально быстро и перейти к другому номеру, чтобы зрители не успели подумать о представлении. Они не должны были знать, что не все выступления труппы Цирка Чудес основаны лишь на ловкости и природных умениях выступающих.

Кольца были тем инструментом, с которым Кефас будет выступать перед зрителями. Пока на сцене выступали Трилл и Матиас, Корвус подошёл к генази и проинструктировал его:

— Это не так сложно — тебе нужно просто подкидывать и ловить их. Магия, заключенная в кольцах, будет заставлять их крутиться и изменять размер. Главное — не урони их.

Матиас и Трилл уже заканчивали показывать свою историческую реконструкцию, и Кефас снова и снова повторял себе три слова:

— Главное не волноваться.

Корвус использовал свою магию, и маленькие металлические шарики, развешенные над сценой, засияли тёмно-бурым и фиолетовым цветом, а из шариков, закрепленных на сцене, посыпался густой туман, обволакивающий ноги зрителей. Когда Трилл и Матиас закончили своё представление, а рабочие убрали декорации, на сцену вышел Корвус, и его слова разнеслись по всей площади, будто утренний ветер, проносящийся по равнине.

— Итак, дорогие друзья. Мы собрались здесь, в тени Марширующих Гор, чтобы показать вам представление, подобно которому в последний раз показывали практически на этом же месте, сотни лет назад, в городе Тешир Мир, столице Шестой Империи Шун!

Как только кенку произнес последнее слово, у задней стенке сцены появилось несколько рабочих. Которые выдвинули декорации, а Мельда пробежала с одного края сцены до другого, растягивая моток шерстяной ткани, символизирующую реку. Маленькие шарики, висящие над сценой, начали испускать разноцветный туман, что вызвало волну настороженного и взволнованного шепота зрителей. Как только декорации были окончательно установлены на свои места, Мельда начала опускать и поднимать моток, что заставило растянутую ткань дергаться, создавая подобие бегущей реки.

— Империя Шун называлась так в честь своих правителей, которые уничтожали своих соседей и расширяли империю на протяжении четырёх сотен лет. Никто из живших тогда героев не осмеливался бороться с Императорами и их могучей некромантией.

После этих слов Корвус подал сигнал, и барабанщики, стоявшие по разным сторонам сцены, начали создавать подобие грома с помощью своей музыки.

Шум захватил внимание зрителей, и в этот же момент на сцену выкатилась повозка, запряженная волами, на которой сидел Матиас, одетый в экзотическую одежду.

— Узрите! — закричал Корвус, — Кадос аль Жотос, седьмой Император Шун.

Даже Кефас, не говоря уже об остальных генази земли, знал, кто такой Шун Седьмой — его имя использовалось как проклятие на Джазирии, среди купцов из Сарадуша и даже у омларандинских гоблинов. Корвус говорил, что любой народ, живший на Сияющем Юге, знал о знаменитом императоре-некроманте.

— Детали его жизни, которые мы знаем из летописей, делают его настоящим злодеем, — говорил Корвус, когда рассказывал Кефасу о Шуне Седьмом.

Так же, Кефас знал о Посохе Шуна — легендарном магическом артефакте, подобие которого в своих руках держал старик. В руках Матиаса лежало длинное древко из отполированной слоновьей кости, на вершине которого был закреплён металлический шарик, испускающий черный туман, который заволакивал всю сцену.

Корвус рассказывал, что внутри шарика спрятан настоящий магический кристалл, и Матиас сам решал, когда использовать магию, а когда более обыденные средства.

— Иногда человек, летающий на лебедке, впечатляет гораздо больше, чем левитирующий колдун, — говорил Корвус.

Рабочие, стоящие за сценой, потянули веревки на себя, и Матиас, под одеждой которого скрывалась обвязка, поднялся в воздух.

— Я убил сотни единорогов, чтобы создать этот великолепный артефакт! — прорычал Матиас, паря над сценой, — И каждую вторую ночь я охочусь на людей, ибо Посох Шун жаждет крови!

Его последнее слово растянулось и слилось с грохотом барабанов. Матиас приземлился и ударил посохом по сцене, вызывая новый виток черного тумана, и тут из толпы выпрыгнула девушка генази, которая попыталась отобрать посох у старика, однако тот увернулся и вновь воспарил. Публика удивилась, а Кефас был уверен, что Соннетт, каким-то образом, оказалась привлечена к представлению.

— Ни один герой не сможет противостоять мне и моей смертельной магии! — прокричал Матиас.

— Не один герой, да, — начал говорить Корвус, — но что насчёт другого злодея? — после этих слов звук барабанов постепенно стих, а затем и вовсе пропал, — Что насчёт величайшего соперника Шуна Седьмого? Соперника, известного как Ужас Тетира, Лазурная Смерть, Губитель Бхаэроса, Затмение, Мать Блаталона и, наконец, Пожиратель Руки Некроманта? Что насчёт дракона Кисары, старшем змее Ириклафага, более известной как…

Множество голосов из зрительского зала зашептали, произнося это имя, пока Корвус не прокричал его:

— Шарфанг! — слово разрезало ночную тишь и эхом отозвалось по всему Аргентору.

Тобин стоял рядом с Кефасом. Как и все остальные клоуны, он был одет в яркие штаны, не менее яркий жилет и зеленый парик, прикрывающий лысину великана.

— Из всех драконов, которых играет Трилл, синие ей удаются лучше всего, — шепотом сказал великан Кефасу.

Виверна выскочила из-под сцены, прорывая пелену тумана и раскидывая его в разные стороны. Несколько литров краски, потраченные на разукрашивание Трилл, не пропали даром — виверна сияла, а по изгибу её шеи можно было понять, насколько она горда тем, что появилась на сцене. Взлетев, и обогнув сцену пару раз, Трилл зависла в воздухе над Матиасом, извергая из своей пасти яростный визг.

Через пару мгновений виверна вновь завизжала, после чего приземлилась точно по центру сцены. Раскрыв свою пасть и сузив черные глаза, она приблизилась к Матиасу. Все действия Трилл сопровождались шепотом восхищения зрителей.

Корвус незаметно опустил руку и дотронулся до эбонитовой палочки, после чего из раскрытой пасти виверны показалась молния, ударившая по Матиасу. Старик поднял посох, и молния не ударила человека, а лишь окружила, создавая несколько мерцающих колец. Тем не менее, старый рейнджер упал на колени.

— Это любимая часть Трилл, — сказал Тобин, — Но на севере мы не показываем эту часть представления — Шарфанг является национальным врагом в Тетире и Амне, так что Корвус запрещает лишний раз напоминать жителям тех стран об ужасе, который может пробудиться от спячки и вернуться в любой момент.

Внезапно, из воздуха материализовалась рука в зеленой перчатке и ударила великана по носу.

— Ауч, — крякнул великан, — Зачем ты сделала это, Кэнди?

Сестра Уайти, которая выступала в паре с Тобином, ничего не ответила, а лишь озорно ухмыльнулась.

Взгляд Кэнди прожигал великана, и, наконец, он сказал:

— Точно! Кефас, поскольку я теперь клоун, то на время выступления я не Тобин, а Тубер Ловкач, и я не должен издавать ни звука.

Пока Тобин рассказывал Кефасу о своей роли, Трилл уселась по центру сцены, давая Матиасу слово.

— Умри, тварь! — воскликнул Матиас, — Я убью тебя, заставлю твои чешуйки разрушиться. Я буду поедать твоё мясо, а из шкуры сделаю плащ!

После того, как последнее слово было произнесено, старик бросился на виверну, размахивая своим посохом. Из металлического шарика показался полу-прозрачный зелёный череп с чёрными глазницами, который, казалось, прожигает взглядом Трилл. На заднем плане представления, незаметно для Кефаса и остальных зрителей, появились музыканты, одетые в экзотическую одежду и носившие зелёные маски-черепа на голове. Они начали наигрывать мелодию, и тогда спектральный череп, паривший в воздухе рядом с Матиасом, открыл рот и начал петь:

— На тёмной, тёмной горе,
Много веков назад,
Он все повторял себе,
Что больше нет пути назад.
Виверна взвизгнула и взлетела, зависнув на месте и начав дергать хвостом в такт музыке.

— На тёмной, тёмной горе,
Много веков назад,
Под сияньем Селуны, в дожде,
Некромант был битве не рад.
Трилл рванула вперед, пролетая над головой Матиаса. Старик издал крик ужаса и повалился на сцену, но не выпуская из рук свой посох.

— На тёмной, тёмной горе,
Много веков назад,
Императора настиг апогей,
Был молнией свержен гад.
Виверна вновь раскрыла пасть, из которой показалась молния. Электрический разряд ударил старика в грудь, и тот отлетел на другой конец сцены.

— Я…этого…не…не…заслужил, — простонал Матиас, после чего начал подниматься на ноги.

Трилл зарычала, а на сцену вышли рабочие, вынося новые декорации.

— Величайшим городом Сияющего Юга, — начал Корвус, — был город Шун, названный в честь его правителей. Большинство людей, живших в нём и умерших во время войны между Шарфанг и Шуном Седьмым, были рабами. Подобно джинам, которые правят всем Калимшаном, императоры Шун выстроили свою империю за счёт рабов.

Теперь декорации изображали величественный город. Матиас встал, но Трилл рванулась к нему и схватила его своими челюстями. Старик кричал и пытался ударить виверну посохом, но Трилл игнорировала это, продолжая летать над сценой.

Из посоха Матиаса начали вылетать черные снаряды, разлетающиеся в разные стороны. Некоторые из снарядов попадали в декорации, разрушая их. На заднем плане представления, среди декораций, стали появляться маленькие человечки, бегающие в ужасе среди разрушенного города.

— Ужасающая битва, друзья, — продолжил Корвус, — уничтожившая столицу Империи Шун и унесшая жизнь семидесяти пяти тысяч рабов.

После этих слов Трилл пролетела сквозь отверстие в потолке и скрылась в ночи. Кефас видел, как Матиас, дергая ногами, выбрался из пасти виверны и взобрался ей на спину. Генази лег на небольшую тележку и позволил рабочим обложить себя кирпичами. Пока Корвус вел рассказ о последствиях великой битвы, рабочие быстро накидали пыли поверх Кефаса, создав некое подобие камуфляжа. Закончив работу, рабочие отправились за декорациями, а Мельда выкатила тележку с замаскированным генази на центр сцены.

Музыка медленно поменялась на более спокойную, и зрители обратили внимание на разбросанные кирпичи, а так же ногу в деревянном сандалии, торчащую из под завала.

— Мало что осталось от того мира, и лишь небольшие осколки дошли до нас. Это, — сказал Корвус, указывая на камни, — отголоски тех времен. Цирк Чудес Чернопёрого рад представить вам настоящий исторический памятник. Но не обманитесь его внешним видом — это лучшая из возможных форм, ведь то, с чем столкнулась эта лачуга, было невероятно тяжелым, и кто бы ни был внутри неё, ему не удалось уцелеть. Все это…

В этот момент Кефас дернул ногой. Ему показалось, что он сделал это слишком рано.

— Но подождите! — удивленно воскликнул кенку, — Что это? Вы тоже видели какое-то движение?

— Да это же Кефас! Вы что, не видите? — выкрикнула Марашан из толпы.

Кенку тихо рассмеялся и Кефас понял, что пора действовать. Генази с трудом поднял кусок кровли, лежащий на его груди, и откинул его в сторону.

- Достопочтенные жители Аргентора! — воскликнул Корвус, — Ветер, который ослепляет! Буря, которая оглушает! Узрите — сильнейший человек из всех ныне живущих… Песчаная Буря!

* * *
Мельда была замужем за Уайти уже десять лет, когда они оба подписали контракт с Цирком Чудес, но даже сейчас она не могла точно сказать, кто из окружающих её клоунов и мимов был её мужем, и кто только что подбежал к ней, указывая на вагоны.

Но она хорошо знала, когда мим играл, а когда действительно паниковал, и сейчас она сомневалась.

Она положила руку на плече мима и сказала:

— Скажи мне, что произошло. Сейчас не выступление, так что ты можешь позволить себе это.

Когда человек заговорил, что это был Синс, которого на сцене звали Синий, старший брат Уайти.

— Лошади…они скачут к деревне.

Мельда подумала, что Матиас и Трилл уже должны были вернуться на стоянку. Она велела Синсу бежать к старику, а так же найти и предупредить Уайти. Она надеялась, что в Аргенторе есть готовое к бою ополчение.

* * *
Как только Шан и Синда вошли в деревню, они спешились и побежали к стоянке Цирка Чудес. Судя по всему, сегодня Корвус решил дать представление.

Сестры забежали в тень вагона, но путь им тут же преградила коренастая женщина.

— Шан! Синда! — воскликнула Мельда, — Это вы! Зачем вы так гнали этого бедного зверя?

Сестры, приехавшие верхом на одном пони, знали, что нехорошо так жестоко относиться к животному, и это ещё не считая того, что другого зверя, сломавшего ногу посреди степи, им пришлось оставить, но вести, которые они несли Аргентору, не терпели отлагательств.

Сестры сели на землю, дыша так же глубоко, как и уставший пони. Из тени показалась фигура Матиаса, держащая ведро с водой.

— Что случилось? — спросил старик.

Синда вскочила на ноги и начала объяснять Матиасу ситуацию, изредка отвлекаясь на смех и аплодисменты, доносящиеся из-за сцены.

Но не успела девушка толком ничего рассказать, как эхо донесло до неё звуки копыт. Горы, посреди которых находился Аргентор, создавали все условия для хорошей слышимости. Тем более, когда чужаки не скрывали своё шествие.

Хафлингам не пришлось ничего объяснять — стук копыт и бряцанье брони разрезали ночь подобно клинку.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

И тогда в наш мир пришел Калим, приведя с собой губринов, ставших нашими предками, хинов, породивших в последствии озерных хафлингов, и икариев, которые вскармливали своих детей кровью

— Акбар ибн Хреламм, «Империи Сияющих Песков», т.4
Нинлиллах ад Архапан, мусар Аль Паджабар, не отправляла разведчиков и не скрывала продвижения своего отряда. Она знала, что её отряд заметили, и их цель скоро будет предупреждена, но мусар не волновалась по этому поводу.

Двое хафлингов не скрывали своего передвижения. Они даже не попытались скрыть труп пони, сломавшего ногу посреди степи. Видимо, шпионы решили пожертвовать скрытностью ради скорости.

Она знала, что враги ожидают их прихода. Мастер сказал Нинлиллах, что их врагами будут «дети земли», что вызывало у неё уважение, но затем мастер сказал «миролюбивые» и «генази», что вызвало у мусар лишь отвращение.

Она знала, что в поселении генази скрывается наследник Мастера, и кто бы ни оказался в деревне — тот умрёт, и не важно — встанет ли он на защиту цели Аль Паджабар или нет.

Его нашли. Марод ин Марод найден.

Ноздри Нинлиллах уловили странный запах, и она тут же подняла сжатый кулак, останавливая ревущий и ругающийся строй минотавров.

Мусар игнорировала редкое неподчинение её подчиненных, зато всегда напоминала об этом. Она посмотрела на строй, пока не нашла самого шумного минотавра, и после того, как их взгляды встретились, подозвала его к себе.

— Повелительница? — начал говорить минотавр, но в этот же момент ему в лицо прилетел кулак мусар, выбив пару зубов и вызвав тем самым небольшую струйку крови.

— Ты должен звать меня мусар! — рявкнула Нинлиллах, занося левый кулак.

Но минотавр не ответил и не взвыл от боли. Он слишком хорошо знал, чем это чревато. Он лишь поклонился и сказал:

— Тысяча извинений не сможет меня оправдать.

Нинлиллах фыркнула. По интонации мужчины она слышала, что тот не до конца понимает, в чем он провинился.

— Ты слишком скор на извинения, — сказала она, — Запомни — архи-визирь не давал мне иного ранга, кроме мусар.

Мужчина виновато склонил голову.

— Да, я знаю, но в последнее время по городу ходило множество слухов о джине и Мастере…

Мусар сжала кулаки, борясь с желанием снова ударить глупца.

— Когда речь идёт об архи-визире, нет места слухам, — сказала она, — Марод аль Архапан, возможно, отправил нас на это задание и без ведома джина, но уверяю тебя — архи-визирь все знает. Его шпионы присутствуют повсюду, и архи-визирь знал о нашем задании ещё до того, как портал закрылся за нашими спинами. А теперь иди и используй благословение Забытого Бога.

Минотавр поднял голову и снова принюхался. Как и некоторые другие обитатели иных планов, минотавры обладали неестественно сильным обонянием.

— Запах…запах мелкого дракона, которого обычно используют на аренах…и птица поменьше…охотничий орел, скорее всего.

Нинлиллах кивнула и задумалась — кто же охраняет наследника?

Она вспомнила маленького толстого мальчика, который поражал её своей врожденной злобой. А потом его похитил Азад ард Архапан, взяв наследника в заложники. С тех пор Аль Паджабар ищут мальчика, который уже должен был превратиться в мужчину.

Мусар посмотрела на минотавра и сказала:

— Вернись к остальным и предупреди копейщиков, что враги будут нападать с неба, — минотавр кивнул и сделал шаг назад, — И следи за своим языком, — добавила предводительница отряда.

Да, они должны следить за своими словами. Нинлиллах ард Архапан не была Повелительницей, она была сержантом, ведь её подчинённые — не стадо икариев, а взвод минотавров.

Наследника звали Марод ин Марод. Его имя было дано ему в честь его венценосного отца, и не важно, как рабы называли его между собой, давая ему имя мачехи, пришедшей на смену преждевременно умершей матери, благословенной Валандре. Он был Мародом ин Мародом, а не Мародом ин Нинлиллахом.

* * *
Кефас захватил их внимание. Марашан и другие молодые генази пораженно смотрели представление, удивляясь силе полу-джина. Флек широко раскрыл рот и наклонился вперед, чуть не падая со своего места.

— Выбери того, кто смотрит твоё выступление наиболее увлеченно и вызови его, — говорил Тобин Кефасу перед выступлением.

— А что если тот, кого я выберу — будет женщиной? — спросил тогда Кефас.

Тобин задумался, но почти сразу же ответил:

— Я знаю женщин, которые были сильнее меня, Кефас. Раз на раз не приходится, но тебе не обязательно, чтобы доброволец был намного сильнее тебя.

Кефас улыбнулся. Он знал, что Флек был тем самым добровольцем. Генази впервые для себя осознал, что он провел всю свою жизнь выступая на сцене, только сейчас его волнение не было связано со страхом смерти или трепетом перед попыткой побега.

Он поднял большой валун, подбросил его в руках и положил на землю, после чего поднял две бочки, наполненные гвоздями, и начал жонглировать ими, что впечатлило даже Старейшину Лин и пару других взрослых женщин.

Тогда Кефас воззвал к своей силе и оторвал кусок валуна, присоединив его к бочкам, которыми он жонглировал. Генази переживал, что не справится и не поймает какой-нибудь предмет, так что постоянно посматривал на Тобина, который стоял за кулисами и жонглировал бутылками, показывая Кефасу пример.

Все шло восхитительно, хотя Кефаса немного смущало то, что бутылками жонглирует Тобин, а не Уайти. Ещё больше он удивился, когда Уайти вышел на место Корвуса на сцене, и на молодом человеке была надета обычная одежда, а не клоунский костюм.

— Дамы и господа, что за чудная демонстрация силы? — наигранно и громко сказал Уайти, — Конечно, Кефас не обычный человек, но такая взаимосвязь силы и природных умений действительно впечатляет! Браво!

Кефаса интересовало, почему на сцену не вышел Корвус? Неужели что-то произошло?

Но у генази не было времени думать об этом — на сцену вышли клоуны и мимы, начавшие по очереди показывать небольшие выступления. Несмотря на то, что каждому выступающему было отведено не больше трёх минут, каждый из них захватывал внимание публики не хуже, чем выступление Трилл и Матиаса.

И вот финал.

На сцену вышел Тобин и, по его приказу, Кэнди спустилась к толпе и начала ходить по рядам зрителей, якобы выбирая помощника. Наряд девушки был сделан из зеленой ткани с экзотическими узорами из красного шелка.

Но в итоге, Кэнди лишь пожала плечами, и Тобин наигранно выкрикнул, что берет в напарники саму девушку-клоуна. Великан попросил Кефаса отойти, после чего он со своей помощницей попытались поднять большой валун, а когда у них не получилось, то каменный великан наигранно разозлился, взял девушку и бросил её в толпу.

Девушка сгруппировалась и аккуратно приземлилась на ноги, вызывая бурю оваций. Тобин же немножко покраснел, ведь это было первое его выступление в роли клоуна.

— Я все сделал нормально? — спросил великан у Уайти.

— Тобин, конечно ты все сделал правильно. ТЫ же самый сильный клоун в мире. Чёрт, да если бы я только мог бросить свою сестру в толпу.

Публика аплодировала, и Кэнди, наслаждаясь вниманием, как бы случайно, села на колени Флека.

— Эй, парень! — выкрикнул Кефас, — Брось ка эту девушку мне!

Глаза Флека загорелись от осознания того, что он невольно стал частью представления.

— Хорошо, — ответил он, — Померяемся силой.

В ответ на это молодые девушки генази начали свистеть, но замолчали, когда Марашан успокоила их легкими толчками и усталыми вздохами.

Кефас улыбнулся. Он был рад, что все шло по плану. Конечно, Флек был силен — его мускулы хоть и не были большими, но имели видный рельеф. Но бывший гладиатор все равно был сильнее его.

Но Кефас не позволял себе зазнаться. Он был восхищен силой сына Старейшины. Силой и мудростью. Конечно, все генази Аргентора осваивали свои природные навыки в более юном возрасте, чем Кефас, но даже среди них Флек отличался. За это полу-джин уважал его больше всего.

Флек бросил Кэнди на сцену. Она приземлилась на ноги и поклонилась зрителям.

— Ты силён, — начал Кефас, — Но, поверь мне, только сильнейшие из сильных смогут правильно орудовать этим.

После этого генази отодвинул валун, давая зрителям увидеть оружейную стойку, на которой было лишь одно оружие — цеп с двумя головками. Кефас взял оружие и взмахнул им, поднимая пыль в воздух.

Флек вышел на сцену и, когда миниатюрные песчаные бури утихли, увидел, что Кефас предлагает ему взять оружие. Юноша некоторое время раздумывал — он посмотрел на свою мать, и, заметив легкий кивок, принял оружие.

Как только Кефас отпустил цеп, руки молодого генази опустились под весом оружие.

— Знаете, — начал Флек, — а он действительно тяжелый…

Флек не успел закончить фразу, так как в это же мгновение парусину, бывшую крышей, порвало окровавленное тело Трилл, с грохотом рухнувшее на сцену.

* * *
Генази Аргентора всегда были начеку. Они не позволили представлению отвлечь своё внимание, так что когда тело виверны провалилось сквозь крышу, генази земли были готовы к обороне. Они были готовы встретить любую угрозу.

Кефасу показалось, что он оглох. Он уставился на труп Трилл, и бессмысленно смотрел на него, пока Флек не дотронулся до плеча полу-джина.

— Слушай! — выкрикнул молодой генази, — Там идёт бой!

Генази земли начали беспорядочно бегать по площади, пока Тобин и Уайти подошли к Трилл. Полу-джин не увидел Матиаса, и молча поблагодарил всех богов за это. Кэнди сняла парик, взяла нож в зубы и полезла к крыше по веревочной лестнице. Кефас поднял взгляд и увидел, что крыша¸ почему-то, загорела, а с верхних балок свисало пару работников, запутавшихся в страховке.

Резкий высокий звук заставил Кефаса обернуться и увидеть Старейшину Лин, которая, с помощью магии, предупреждала генази Аргентора о начавшейся битве.

Затем раздался низкий рев, и Кефас увидел кричащую Мельду, стоящую в тени и махающую руками.

Внезапно загорелись стенки палатки и занавес, после чего парусина на одной из стен оторвалась и приземлилась на нескольких генази, в последний момент успевших выскочить из под полыхающего полотна. Из дыма выскочил Матиас с влажными глазами и мокрыми щеками и бросился к виверне, лежащей посреди сцены.

Низкое рычание было поистине пугающим, и, оглянувшись вокруг, Кефасу показалось, что он очутился посреди пылающей Бездны.

Вслед за стариком выскочили вернувшиеся с разведки Шан и Синда. Пробежавшись по сцене сестры спрыгнули в зрительский зал, помогая генази эвакуировать своих детей подальше от горящей сцены.

Наконец, Кефас заметил то, что на них напало. Огромный рогатый воин, высотой с Тобина, закованный в тяжелый доспех и вооруженный двуручной секирой ворвался на сцену вслед за хафлингами. Полу-джину казалось, что рогатый воин был существом из ночных кошмаров.

Его кошмаров.

* * *
Он был маленьким. Ничтожным. Когда Кефас смотрел на свои руки и ноги, то они были такими же длинными, как и в реальном мире, но огромные двери и коридоры напоминали генази о том, что он был маленьким.

Но это не все.

Он посмотрел вниз и снова увидел свои маленькие ноги, стоящие на холодном синем полу.

Он был уродлив. Генази снова посмотрел на свои маленькие руки и ноги.

Дверь отворилась, и снаружи послышался смех.

Ему надо было бежать.

Он должен был найти её. Только она защитит его.

Бежать было тяжело. Генази постоянно приходится практиковаться, но тайно, чтобы никто не знал о его позоре.

Смех был все ближе и ближе. И вот её тень накрывает Кефаса. Она берет его в свои невероятно огромные и сильные руки. Конечно, она достаточно сильна, чтобы защитить его, и достаточно мудра, чтобы дать убежище.

Затем она начала петь ему песню на непонятном языке. Языке рабов. Затем она тихо шепчет ему:

— Будь ближе к нам, и мы всегда будем рядом.

Он знал, что её острые рога никогда не будут угрожать ему, но она никогда его не отпустит.

* * *
— Кефас, берегись! — прокричал кто-то, выдёргивая генази из ступора.

И как раз вовремя, ведь как только полу-джин отпрыгнул, на место, где он стоял мгновение назад, обвалилась горящая деревянная балка. Кефас обернулся и увидел Синса, стоящего между двумя клоунами с размазанным гримом и вооруженными легкими арбалетами.

Матиас ползал у неподвижно лежащего тела виверны и аккуратно смазывал её раны какой-то жидкостью из глиняного кувшина. Три минотавра медленно двигались к сцене, но были остановлены сестрами хафлингами, бегающими у ног огромных рогатых существ и наносящих быстрые удары своими клинками.

Кефас никогда не видел прежде такого стиля боя. Две женщины сражались не в паре, а как один воин с двумя парами рук, вооруженный четырьмя кинжалами. Кефас посмотрел на минотавров и, увидев их отвернутые назад рога, распознал в них мужчин. Но откуда он знал это?

Но у генази не было время на раздумья. Он поднял со сцены цеп, брошенный Флеком, и помчался на помощь сестрам.

— Перезаряжайте! — выкрикнул Синс.

— Но мы не умеем! — ответил один из клоунов.

— Тогда бросайся оружием, идиот! — зло выкрикнул Синс, начиная заряжать свой арбалет. Один из его помощников начал неумело натягивать тетиву, а второй, приняв слова Синса за чистую монету, бросил оружие в одного из минотавров.

— Это то, как вы хотите мне помочь? — спросил Кефас, отводя в сторону удар копьем одного из рогатых гуманоидов. Генази учуял резкий запах пота минотавра, после чего снова увернулся от ещё одного удара копьём.

— Те, кто дерутся копьем, всегда грубы и считают себя умнее других, — говорила Шанира.

За спиной Кефаса Синс и его подручный зарядили арбалеты и выстрелили в противника Кефаса, отвлекая минотавра. Генази заметил, что шлем рогатого гиганта не прикрывал подбородок, и, нанеся удар снизу вверх, раздробил челюсть минотавра, который, спустя мгновение, замертво повалился на землю.

— Черт, Корвус! — выкрикнул Синс, — Почему ты не мог рассказать нам, как пользоваться этим правильно!

Краем глаза Кефас заметил, что тело Трилл поднялось, но повернувшись к сцене, он заметил, что это Тобин поднимал тело виверны.

— Эй, Кефас, — прорычал каменный гигант, — помоги мне вынести Трилл со сцены, пока она не рухнула!

Но не успел полу-джин ответить, как на него напал минотавр с двуручной секирой. Кефас попытался отвести удар, но оружие икария запуталось в цепочке цепа, заставляя минотавра приблизиться к полу-джину. Седые длинные волосы минотавра говорили о том, что это был, скорее, ветеран, нежели новичок, а значит, промашек от этого ждать не стоило.

— Эй, Кефас, толкай его на меня! — выкрикнула Марашан из-за спины минотавра, поднимая копьё уже поверженного минотавра.

Но, к сожалению, икарий-ветеран, судя по всему, понимал Алзхедо.

Минотавр дернул оружием, роняя Кефаса на землю. Быстро развернувшись, икарий разрубил копью секирой, после чего угрожающе навис над юной генази земли.

Но девушка не растерялась — она приняла защитную стойку, обхватывая обломок копья подобно мечу. Кефас посмотрел на минотавра и вспомнил, как Мельда рассказывала ему о притупленном слухе рогатого скота.

Минотавр резко развернулся и, быстро размахнувшись, ударил секирой слева на право, но Кефас отвел удар, после чего понял, что допустил ошибку — секира, продолжая движение направо, ударила Марашан плоской стороной, повалив девушку на землю.

Молодая генази земли упала на землю, и в этот же момент Кефас почувствовал усилившееся пение земли, вибрацию и толчки. Он посмотрел налево и увидел Флека, стоящего в боевой стойке.

Икарий размахнулся, чтобы разрубить упавшую девушку пополам, но Флек использовал свою силу и вызвал небольшое землетрясение, которое заставило минотавра-ветерана оступиться и сделать пару шагов назад.

Кефас не стал медлить и напал на сбитого с толку икария, заставляя того отступать дальше и дальше от упавшей генази. Минотавр блокировал удары полу-джина, но ярость бывшего гладиатора горела так же сильно, как сейчас горели стены и крыша сцены.

Кефас вновь нанёс отчаянный удар цепом, после чего со всей силы топнул ногой по земле. Под минотавром тут же вырос огромный сталагмит, проткнувший икария насквозь. Генази остановился и отдышался, глядя на сцену, на которой Тобин и Синс смастерили импровизированные носилки. Они положили на них тело виверны, после чего подняли носилки и быстрым шагом двинулись к безопасному выходу. Все это время Матиас не переставал смазывать раны Трилл целебной жидкостью.

Кефас посмотрел на сестер, сражавшихся с последним минотавром. Икарий упал на колени, безуспешно пытаясь прикрыть руками рану на шее.

Порез, нанесенный Шан, был идеальным. Мастерство девушки не уступало мастерству огранщика или художника — вдоль всей шейной артерии зиял разрез, из которого без остановки хлестала яркая кровь.

Кефас так же заметил многочисленные небольшие порезы на телах девушек. Минотавры, конечно, не были такими же ловкими, как хафлинги, но они были сильны и выносливы, что делало их весьма непростыми соперниками. Генази надеялся, что это был последний икарий, напавший на Аргентор.

И как только Кефас подумал об этом, он увидел ещё одного минотавра и остановился. Несомненно. Это была девушка, и она была больше даже минотавра-ветерана, которого полу-джин сразил ранее. Она прошла сквозь горевшую заднюю стенку сцены. Огонь лизал её экзотические доспехи, и Кефасу казалось, что это был не минотавр, а настоящий демон. Огонь поблескивал в ей полном доспехе и в её глазах. Генази понял, что он был её целью.

Она видела его.

* * *
Корвус пытался игнорировать звуки снаружи его фургона. Он слышал хриплые крики генази Аргентора, плачь Мельды и агонию умирающих рабочих. Он знал, как звучит смерть, но старался игнорировать эти звуки.

С ужасом на глазах Уайти прибежал к Корвусу и вызвал того к вернувшимся сестрам. Кенку оставил обязанности ведущего на молодом человеке, а после отправился к хафлингам, которые быстро объяснили ему, какая угроза движется к ним.

Корвусу были нужны подробности, но для начала нужно было обезопасить себя. Он подбежал к фургону Матиаса, отодвинул потайную дверцу и раздал клоунам и мимам лёгкие арбалеты. Кенку слышал визг виверны и свист лука старого рейнджера. Сестры хафлинги были измотаны, но все еще готовы к обороне Цирка Чудес, а рабочие и клоуны решительно принимали оружие из рук Корвуса.

Корвус не знал, почему паша решил отправить Аль Паджабар именно сейчас, но он обязательно пожалеет об этом решении.

В своём вагоне Корвус прошел мимо чернил, пера и своей книги и взял в руки крупную ракушку.

План Корвуса был бы исполнен идеально, если бы он не поскупился на использование одноразового говорящего рога, связавшись со своим нанимателем напрямую.

Чернопёрый произнес несколько слов на древнем языке и провёл своими пальцами по поверхности раковины. Как только нос кенку учуял запах океанского бриза, он понял, что связь с серьгой визиря Альмарайвена была установлена.

— Ахам аль Жотос! — выкрикнул Корвус, на момент испугавшись, что люди, бывшие поблизости с визирем, услышат голос кенку, — Ваши планы раскрыты! Ваши враги атакуют нас! Мне нужна помощь!

* * *
Раздался крик.

Кефас подумал, что это была Трилл, но нет, это был мужской крик. Генази обернулся и увидел Уайти, пытающегося погасить свои загоревшиеся брюки.

Стены сцены пылали ярче и жарче любого огня, который когда-либо видел Кефас. В один момент крыша отвалилась и упала прямо на Уайти и еще нескольких рабочих. Кэнди и Синс бросились убирать горящее полотно, но вынуждены были отступить из-за рушащихся деревянных опор. Кефас выругался — он мог лишь наблюдать, как люди, погребенные под горящими парусинами, стонали и дёргались.

Генази осмотрелся — повсюду летали пылающие ошметки стен сцены. Кэнди кричала, пытаясь вырваться из объятий Синса и броситься спасать умирающего брата, Флек пытался поднять свою сестру с земли, двое минотавров, вышедших из тени, рычали, пытаясь разрубить обороняющихся сестер хафлингов. Но громче всех рычала женщина минотавр, пробирающаяся сквозь пылающую сцену.

Она никак не могла пройти через горящее дерево, парусину и декорации. Деревянные скамейки, на которых сидели зрители во время представления, переняли огонь, создавая огненные заслоны между женщиной минотавром, сестрами, Кефасом и сценой.

— Шан, Синда! — закричал Кефас, — Попробуйте добраться до меня! Вы нужны мне!

Кефас убрал цеп за пояс и сконцентрировался на песни земли. Когда концентрация была достигнута, он начал прокладывать себе путь, одной лишь мыслью создавая дорожку, ограждённую небольшим каменным забором, не подпускающим огонь на саму дорожку. Генази проделал подобный трюк несколько раз и добрался до Флека и Марашан. Девушка лежала без сознания, а мужчина был ошеломлен.

— Мы не можем выбраться! — прокричал Кефас, — придётся воспользоваться силой!

Флек, гораздо более опытный в применении силы генази земли, чем Кефас, кивнул.

Из огня выпрыгнули сестры, пришедшие на зов Кефаса. Синда остановила Шан и рукой прихлопнула струйки дыма, бывшие в состоянии развить огонь на одежде девушки.

— Кефас! — выкрикнул Флек, берясестру на руки, — Я потратил всю силу, когда атаковал минотавра. Ты должен вырыть тоннель, который выведет нас за пределы пожарища. Небольшой, чтобы туда не прошли минотавры, но и не маленький, чтобы мы могли дышать. Сделай это!

Кэнди вырвалась из объятий Синса и бросилась к Уайти, все еще дергающемуся под пылающим полотном. Девушка схватила парусину, но лишь сильно обожглась, завизжав от боли. С ревом упал один из столбов, обрушив последнюю стену, которая накрыла юную девушку с головой.

Кефас сосредоточился. Он подумал о единственном доме, который когда-либо был у него и, собравшись с мыслями, создал копию своей камеры у себя под ногами. Шан и Синда спрыгнули вниз, а Флек передал сестру в руки Кефаса и сказал:

— Идите! Я останусь наверху и закрою вход в пещеру! Пророй тоннель наружу, спаси мою сестру!

Кефас хотел было запротестовать против самоубийственного плана Флека, но не успел он открыть рот, как сын Старейшины толкнул его, после чего сомкнул землю над головой полу-джина.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Этот путь ведет только в одну сторону

И ворота этого пути никогда не закроются

— Последнее Пророчество Нар'ис'сира
Когда юная генази земли очнулась и услышала приглушенные предсмертные крики своего брата, она попыталась вырваться и раздвинуть камень.

— Нет! — шикнул Кефас, — Он делает это ради тебя!

Он положил руку на рот девушки, пытаясь заглушить её крики, если молодая генази вдруг начнет кричать. Спустя две минуты Кефас почувствовал, что девушка успокоилась и убрал руку.

Впереди была долгая ночь. Все, кто находился в пещере, боялись издать хоть один звук, ведь если минотавры убили всех остальных, то всего один скрип или стук может заставить их раскопать землю или разбить камень, но добраться до выживших. Никто не знал, что происходит на поверхности — хоронят ли генази Аргентора погибших родственников или икарии прочесывают опустевшее селение в поисках выживших.

Полу-джин боялся, что это место станет их могилой. На Джазирии трупы не хоронили, а просто скидывали с острова, но из Историй Основания Кефас знал, что такое склепы и захоронения.

Наутро Старейшина Лин, сконцентрировавшись на песни земли, обнаружила четыре живых существа под землей, после чего раздвинула землю и помогла выбраться своей плачущей младшей дочери. Растерзанные останки у входа в маленькую пещеру были её сыном. Она не посмотрела на Кефаса или сестер и лишь холодно сказала:

— Марашан, ты жива, — слова Старейшины звучали скорее как напоминание, чем радость или облегчение.

По всему Аргентору бродили раненые генази, собиравшие трупы в один ряд.

— Старая Мать породила их, Старая Мать их и забирает, — понуро сказала Лин, — Их жизни были забраны насильно, но они жили в мире, а значит и сон их будет невозмутимым. Да прибудет с ними земля.

Кефас посмотрел на огромную яму, вырытую недалеко от главной площади, в которую складывали трупы, согласно обычаю генази земли, и тихо повторил:

— Да прибудет с ними земля.

Кефас отошел от генази и пошёл за сцену. Там цирковая трупа собралась над трупами своих коллег и друзей. Помимо Уайти и Кэнди погибло ещё двенадцать рабочих и актеров, среди которых был и Кип — самый молодой из рабочих. Это он запутался в страховке, и это за ним полезла Кэнди, как только начался этот хаос. К сожалению, страховка прогорела, и парень рухнул на сцену, объятую пламенем. Кефас не мог поверить, что еще вчера он беседовал с этим парнем.

Мика и Грин Бет, еще двое погибших клоунов, были растерзаны минотаврами. На руках актеров были видны ужасные ожоги, а на теле и голове было множество широких рубленных ран. Рядом с ними лежало еще одно тело, полностью обгоревшее. Это была Мельда, которая попыталась выхватить у минотавра его оружие, но была брошена икарием прямо в костёр.

Все ждали слов Тобина и Матиаса, которые стояли рядом с Трилл. Виверна лежала на деревянном поддоне. Её раны и крылья были обвязаны парусиной, а любая попытка подвигать крыльями заканчивалась жалобным стоном виверны.

Пройдясь по Аргентору, Кефас насчитал одиннадцать мертвых минотавров, убитых им, сестрами хафлингами или жителями Аргентора. Пройдя к месту, где Трилл напала на отряд икариев, генази нашел ещё двенадцать трупов минотавров, вооруженных копьями, которые были смазаны отчётливо видным ядом.

— Двадцать пять, — тихо сказал Корвус, подойдя к своему старому другу, — В отрядах Аль Паджабар всегда двадцать пять минотавров.

Матиас кивнул, подошел к Тобину и они отправились в горы.

В сопровождении Старейшины Лин, её дочерей и сестер хафлингов, Кефас вошёл в фургон Чернопёрого.

— Я должен пойти с ними, — запротестовал Кефас.

— Нет, — ответила Лин, — вообще никто не должен идти за уцелевшими минотаврами.

— Боюсь, от нас мало что зависит, — вмешался Корвус, — Все решения принимаются…в другом месте и другими людьми. Но пора это изменить.

* * *
Меч в руке Ариэллы Кальмин отблескивал от красного рассвета, окрашивающего небо в багровый цвет. Цвет, в который кровь уже окрасила землю.

Женщина с серебряной кожей спорхнула на землю, концентрируясь на окружении в поисках врагов, замаскированных магией.

Но враг, напавший на неё, не был магом.

Из одного из вагонов на неё вылетел генази земли в броне гладиатора. Он размахивал двуглавым цепом так же легко, как ребенок размахивает погремушкой. Магу меча сказали, что генази Аргентора были пацифистами, но, тем не менее, она прошла через портал Халифа Знаний наложив на себя несколько защитных чар.

Воин быстро взмахнул оружием, но его силы не хватило, чтобы пробить магический барьер. Ариэлла сделала выпад в сторону генази, но тот отвел удар в сторону и отпрыгнул назад.

Но у мага меча на вооружении была не только холодная сталь.

Она быстро проговорила пару фраз на языке джинов, и её меч окутала переливающаяся энергия бирюзового цвета, моментально выросшая в длину подобно хлысту.

Девушка взмахнула своим оружием и ударила им по земле рядом со своим противником. Генази земли без труда увернулся от удара, но магический хлыст обвил его ноги. Маг меча со всей силы дернула мечом на себя, повалив генази на землю, после чего прыгнула к нему. В его глазах не было страха, а лишь решительность и…горечь? Ариэлла не могла сказать точно, но его глаза напомнили ей о ветре.

Мужчина не двигался и не пытался поднять своё оружие. Он лишь сказал:

— Ты не минотавр.

Ариэлла смущенно сжала губы и ответила:

— И ты не пацифист.

* * *
Генази Аргентора на удивление быстро похоронили своих погибших сородичей, после чего помогли цирковой труппе в проведении похоронных обрядов и принялись за уборку главной площади от угля и крови.

Генази, также, убрали трупы минотавров, попросту выбросив их в глубокую яму за пределами поселения. На протяжении всего дня люди и генази не переставали обсуждать нападение, рассуждая над будущим Цирка Чудес и Аргентора.

— Подождем, пока Матиас вернётся с охоты, — сказал Корвус, не желая ничего больше объяснять вопрошающим. Он даже не представил таинственную фехтовальщицу с серебряной кожей, которая, судя по всему, прибыла в Аргентор по просьбе кенку.

— Она генази ветра, — объяснила Кефасу Соннетт, — Полу-джин, как и все мы.

Старшая дочь Старейшины присоединилась к уборке главной площади Аргентора, восстанавливая первоначальный вид Отдыха Путешественника. Она смотрела на невозмутимость своей матери и изо всех сил пыталась подражать ей в этом.

Кефас внимательно следил за девушкой с жемчужными волосами, изучающей жителей Аргентора. Полу-джин вспомнил о, почти что, смертельной битве с этой генази.

— Да, она похожа на меня. Но не на тебя, — подумал Кефас, — и не на твою сломленную сестру.

Марашан, в отличие от Соннетт, не пыталась сохранять безразличие к происходящему. После смерти брата, младшая сестра лишь сидит у себя дома и тихо скулит. Она ни с кем не разговаривает, а Кефасу даже не смотрит в глаза, видимо, виня его в произошедшем.

— В моей дочери бушует ураган, — сказала Лин после неудачной попытки Кефаса извиниться, — Не ты породил его, и даже не минотавры. Он был в ней всегда, и встреча с суровой реальностью выпустила его наружу.

Больше Старейшина ничего не сказала Кефасу. Когда генази покинул дом, к нему подбежал Синс.

— Жена моего брата будет жить, — радостно сказал он, — Я всегда говорил, что он женился не на женщине, а на быке. Она в очередной раз доказала это.

Кефас улыбнулся и хлопнул мужчину по плечу.

— Думаю, мне стоит показать вам, как пользоваться арбалетами.

— Не стоит, — ответил Синс, — Корвус уже вызвался научить нас самообороне.

Ближе к ночи, цирковая труппа развела костер в центре круга из фургонов. Синс, близнецы и генази ветра сидели у костра и о чем-то разговаривали. Кефас подошёл к костру и увидел Матиаса и Тобина с мрачными выражениями на лицах.

Полу-джин сел между Синсом и генази ветра, а когда все замолчали, Корвус заговорил:

— Друзья, знакомьтесь — это Ариэлла Кальмин, генази ветра из Аканула, страны генази, как и Калимшан…

Женщина возразила:

— Нет, я бы не сказала, что это сильно напоминает Калимшан.

Корвус лишь отмахнулся.

— Ариэлла работает на Халифа Знаний, визиря Альмарайвена и спонсора нашего цирка. Когда Аль Паджабар напали на нас. Я запросил у него помощи, и он послал нам Ариэллу, мага меча, прибывшую к нам через портал. Но прежде чем я расскажу об этом подробнее, я бы хотел узнать о результатах разведки Матиаса и Тобина.

В ответ Матиас достал из мешка скальп, покрытый коричневым мехом. На скальпе так же были грубые обломки рогов. Синс и Ариэлла сморщились и отвернулись.

— Что ж, — начал Корвус, — теперь, я полагаю, двадцать четыре.

Матиас кивнул и указал на Тобина. Корвус внимательнее посмотрел на великана и заметил у него множество порезов и ран, будто он только что вышел с гладиаторской арены.

Тобин достал из кармана рог и показал его Чернопёрому.

— Я не сумел удержать её. Он была так сильна…так чудовищно сильна.

Кефас заметил, что все смотрят на него. Он посмотрел под ноги и увидел, что неосознанно для себя привстал и приблизился к рогу.

— Она жива? — спросил Кефас, — Женщина минотавр, которая руководила нападением, сбежала от вас?

— Да, — ответил Матиас, — она сбежала на юг, в горы. Тобин повозился с ней, и она нескоро забудет этот бой, но я искренне надеюсь, что мы больше не встретимся.

— Что ты имел в виду, называя визиря Альмарайвена «спонсором»? — спросил Синс, смотря Корвусу прямо в глаза.

— Правильнее будет сказать «старый друг», - тихо сказал Корвус, после чего Синс резко встал и подошёл к кенку.

— Я работаю на тебя, Чернопёрый. Конечно, у тебя могут быть тайны, и, когда моя семья подписала с тобой контракт, мы согласились выступать в твоём цирке, несмотря на угрозы, которые могли возникнуть во время путешествия. Но ты обещал мне, что моя семья будет в безопасности.

Спустя несколько долгих мгновений неловкого молчания, Корвус наконец-таки ответил:

— Синс, в нападении прошлой ночью, смерти Уайти и Кэнди, травмах Мельды, нельзя винить…

Но в разговор вмешался Матиас, остановив кенку на полуслове.

— Нет, Корвус, он прав. Я не знаю и половины тех дел, которые ты проворачиваешь за нашими спинами, но, клянусь Абиссом, если бы мы были обычным цирком, то Уайти, Кэнди и остальные сидели бы сейчас среди нас, а не лежали в земле!

Корвус не ответил. Неудобное молчание превратилось в безнадежное. Кефас попытался вспомнить что-то, но ничего не приходило в голову. Он слишком много не знал.

— Если бы мы были простым цирком, то Уайти и Кэнди сейчас были бы похоронены на своей ферме, — наконец сказал Корвус. Разглядев гнев в глазах Синса, он продолжил:

— Как и их родители, погибшие от чумы в год Второго Хоровода.

Синс не ответил, а лишь покачал головой.

— Если бы мы были обычными клоунами и актёрами, то Тобин до сих пор скрывался бы в Горах Драконьего Меча от охотников на великанов, — продолжил Корвус, — А Мельда? Думаешь, она не умерла бы в схватке с тёмными друидами, если бы мы вовремя не оказались на той поляне? Я не нарушал своего слова Синс. Я пообещал дать вам убежище в этом забытом Богами мире. Разве я не сдержал своего слова? Я не только сдержал его, но и сделал много больше. Больше, чем любой из вас может себе даже представить. Любой из вас, — последний слова он произнёс, глядя прямо в глаза Матиасу.

— И я собираюсь сделать ещё больше, — продолжил кенку, — С первыми лучами солнца я намерен вернуть Ариэллу Халифу Знаний. Я открою портал, и отправлюсь вместе с Ариэллой в Альмарайвен. Некоторые из вас пойдут со мной. Остальные же останутся тут, и будут ждать, пока все не залечат свои раны, после чего вы отправитесь на север. А поведет всех Синс.

Мужчина удивленно раскрыл рот.

— Но я не…

— После Уайти и Мельды ты был самым старшим, а теперь, когда Мельда ранена, а Уайти…ушел, ты остаешься за главного. Если вы сделаете все правильно, то достигнете Кормира к осенним праздникам. У меня есть официальный пропуск, так что вам не придётся платить лишних пошлин.

— Ты передаёшь Цирк Чудес под моё управление? — спросил мужчина.

— На время. Однажды я могу вернуться, но я ничего не обещаю.

В смехе Синса не было ни нотки юмора.

— Тогда я пойду, и расскажу об этом остальным. Но знайте, что остаться с нами может любой пожелавший, — с этими словами новый управляющий Цирка Чудес удалился во тьму.

— Он прав, — ответил Корвус, — Но знайте, что Аль Паджабар напали на нас не по инициативе теперь уже однорогой женщины минотавра. Они пришли за нашим новым членом, а направил их могущественный враг, справиться с которым мы можем только с помощью Халифа Знаний. Кефас, ты можешь пойти с Синсом, но знай, что этим ты навлечешь на Цирк Чудес еще больше бед.

— Я пойду с тобой, Корвус, — быстро ответил бывший гладиатор, — Пойду с тобой, хоть и не понимаю, как я мог стать объектом охоты минотавров. Единственными моими врагами были мои соперники на Парусной Арене. Ну и Азад и остальные вольноотпущенники, я полагаю.

— Ты полагаешь, — со смешком прошипел кенку, — Да, раб всегда враг своему хозяину.

— Я слышал эти слова в какой-то истории, — задумчиво сказал Кефас.

— Да, я тоже, — внезапно сказала генази ветра. Её слова прозвучали очень звонко и с явно выделенным акцентом, — Это из одной из историй, так почитаемых в Калимшане. Я прочитала многие из них, перед тем как отправиться на юг, в Альмарайвен.

— Не Башан Разбойник, — продолжил Кефас, — Что-то другое…

Девушка пожала плечами.

— Среди Историй Основания есть с десяток историй о бежавших рабах, и все они заканчиваются одинаково, — сказала она.

— Да, — задумчиво ответил Кефас, — Бежавшие рабы либо находят славную смерть, либо возвращаются назад в кандалы, но делают жизнь других рабов лучше, — после этих слов Кефас посмотрел на девушку, пытаясь оценить реакцию на его слова, — Странно, но я никогда не слышал от Азада историй о рабах, которые заканчивались бы иначе.

— Конечно нет, — фыркнув ответила генази ветра, — Других попросту нет. Кто этот Азад? Еще один генази-раб из Эмиратов Небесного Огня?

— Человек, — ответил Корвус, — Сбежавший раб. Правда, я до сих пор не знаю, чем он руководствовался, когда забрал Кефаса с собой.

— Вот почему меня ищут? — спросил бывший гладиатор, — Я был собственностью каких-то генази?

— Что-то типа того, — ответил кенку, — На самом деле, я полагаю, что ты имеешь отношение к генази, управляющим городом. Я пытался найти доказательство этому, когда мы были в Сарадуше, а так же расспросил Старейшину Лин, которая сведуща в вопросах генеалогии генази. Эмираты Небесного Огня и генази, управляющие ими — заклятые враги Халифа Знаний и его народа. Он узнал, что среди рабов, бежавших из Калимшана, живет отпрыск одной из знатных династий. Тогда я отправил Матиаса на разведку, а остальное ты уже знаешь.

Кефас покачал головой. Он — генази из правящей семьи. В это было сложно поверить, но для него это и не имело значение — он был слишком далек от всего этого, чтобы эта информация могла как-то повлиять на его жизнь. Однако, это проливало свет на детство Кефаса, хотя, по глазам кенку, полу-джин понял, что это далеко не вся информация о сложившейся ситуации.

— Но на все остальные вопросы ответит Халиф Знаний, — продолжил Корвус, — Кефас, это великий человек, а его магические таланты делают его одним из самых могучих волшебников на Ториле.

По каким-то непонятным Кефасу причинам, он взглянул на Ариэллу, будто ища в её взгляде поддержки и понимания.

Девушка лишь пожала плечами.

— Он действительно выдающийся волшебник с сильными врагами.

— Я пойду с тобой, Корвус — сказал Кефас, поклявшись себе разузнать побольше о женщине-минотавре, руководившей Аль Паджабар в нападении на Аргентор.

Корвус посмотрел на остальных. Он знал, что Синда пойдёт за Шан, а та была самой верной последовательницей кенку. Тобин постоянно смотрел на Матиаса, хотя кенку знал, что сердце великана было с Цирком Чудес.

— Ну что, старый друг, — начал Корвус, глядя на старого рейнджера, — будет ли Трилл готова к переходу через портал? Думаю, Халиф Знаний сможет открыть проход, достаточно большой для виверны.

Кефас посмотрел на старика. Он выглядел невероятно истощенным и уставшим. Старым.

— Будет ли готова Трилл? — спросил Корвус с нажимом.

Матиас не ответил, но утвердительно кивнул.

* * *
Поздним вечером, когда все разошлись спать, Ариэлла Кальмин осталась с Корвусом и Кефасом у костра в центре лагеря.

— Смотри, — сказала она генази земли, — символы, которые Корвус рисует вокруг разобранного крыльца своего вагона, это магические руны. Халиф Знаний записал более сотни подобных рун в свой дневник. С помощью них можно путешествовать в любую точку Фаэруна за всего один шаг.

Кефас снял со спины свой кожаный рюкзак, в котором он хранил свою броню и оружие, и положил его рядом с крыльцом фургона Корвуса. Он хотел попрощаться с генази Аргентора, но боялся прервать какую-нибудь траурную церемонию.

Кроме того, Кефасу понравилась компания генази ветра. Она напоминала ему Соннетт, Гринту и Шаниру одновременно. Девушка поражала его своими знаниями и умениями. Было в ней что-то особенное, кроме её ярко-голубой кожи, напоминающей ему утреннее небо.

Но что? На арене, когда Кефас сталкивался с новым врагом, он учился определять его стиль и слабые места, ориентируясь на схожесть с предыдущими соперниками. Стиль орка с моргенштерном был незнаком Кефасу, но он как-то раньше сражался с гоблином, использующим то же оружие. Гладиатор познавал своего соперника, основываясь на прежнем опыте.

— Ты планируешь снова напасть на меня? — внезапно спросила девушка.

— Что? — ошарашенно спросил Кефас. Он дернулся и постарался принять наиболее расслабленную стойку.

— На твоём лице я читаю задумчивость, будто ты изучаешь меня, Кефас. Но знай, что я смогу одолеть тебя с той же лёгкостью, с которой я сделала это сегодня утром.

Кефасу стало жарко.

— Просто думаю о нашем бое…

Она рассмеялась.

— Все нормально, Кефас. Я понимаю, что твоя жизнь не подразумевала многих знакомств, особенно с девушками. Но не переживай — в нормальном мире это происходит постоянно — она вновь рассмеялась.

— Ты насмехаешься надо мной? — спросил Кефас. Он резко понял, что не знал девушек по именам прежде, кроме Шаниры и Гринты.

— Немного, — улыбнувшись ответила Ариэлла.

К облегчению Кефаса, из тени вышли сестры хафлинги и подошли к разобранному крыльцу фургона Корвуса. На них были надеты патронташи с дротиками.

— А это две воительницы… — начал Кефас.

— Я знаю, — прервала его девушка, — Халиф Знаний рассказал мне о союзниках Корвуса, прежде чем я отправилась через портал. Я хотела встретиться с ними и рада, что они пережили битву с минотаврами. В Акануле говорят, что последовательницы Аврорини не живут долго, но я рада, что это оказалось неправдой.

— Они рейнджеры, — ответил Кефас, — ученицы Матиаса.

Сестры подошли к двум генази, и Ариэлла тихо сказала Кефасу:

- Поверь мне, это далеко не все их заслуги.

Внезапно, из-за спины Кефаса и Ариэллы послышался рык. Все посмотрели в темноту и увидели два изумрудных огонька, рядом с которыми пронеслись резкие порывы ветра, разносящие пыль и ветки в разные стороны.

Спустя пару мгновений четверка воителей разглядела Трилл и Матиаса, которых теперь освещал свет костра. Крылья виверны были покрыты кожаными пластинами, привязанными к хвосту.

Матиас подошёл к Кефасу и сказал:

— Советую вам всем отойти подальше — Трилл не в восторге после того, что произошло вчерашним вечером.

Виверна неуклюже подошла к порталу. Раньше она использовала свои крылья, чтобы слегка балансировать, однако теперь виверна едва могла ими двигать, что делало её передвижение медленным и нелепым.

Больше старый рейнджер ничего не сказал, а просто прошёл мимо собравшихся. Трилл немножко расправила свои крылья, позволила Матиасу взобраться на свою спину и рванула вперед. Если бы портала не было, то виверна попросту врезалась бы в фургон. Но вместо этого она просто исчезла.

Ариэлла подняла одну бровь.

— У вас действительно есть цирковая виверна. Эх, жаль, что я не смогла посмотреть на её выступление, — после этих слов генази ветра шагнула за виверной и исчезла.

Кефас стоял на месте, ожидая остальных. Из тени вышли Корвус и Тобин и подошли к полу-джину.

— Нам пора идти, — сказал кенку, — Синс будет не рад, когда увидит новый пожар.

Кефас отошел в сторону и увидел, что от вагона Корвуса поднимался столб дыма. Генази надеялся, что это было действительно необходимо, особенно после ночного пожара.

— Смотри, Кефас, у меня есть молот, — сказал Тобин, поднимая своё оружие, — Знаешь, я не думал, что мне когда-то еще придётся вновь воспользоваться им.

Шан и Синда вошли в портал. Перед тем как исчезнуть, кинжал, убранный за пояс короткостриженой девушки, мелькнул, отражая пламя, объявшее колёса вагона Корвуса. Хоть кенку и обещал, что они окажутся в безопасном месте, все члены их отряда были готовы к бою.

— Почему ты не остался с Синсом и остальным цирком? — спросил Кефас.

Великан промолчал. Корвус махнул рукой, и каменный гигант исчез в портале.

— Тобин погиб во вчерашнем пожаре, Кефас, — ответил Корвус, — Нам пора идти.

Генази всегда старался подавлять свой страх. Калишиты говорили, что страх — быстрый путь к смерти.

Кефас закрыл глаза и шагнул в центр круга.

* * *
Когда зрение вернулось к правому глазу Нинлиллах, она поняла, что он был в целости, просто кровь мешала нормальному зрению. Она смогла сбежать в горы, потеряв лишь один рог в отчаянном рывке. Зато мусар смогла сбежать от великана и старого лучника.

Она не могла вернуться в деревню генази, но и не могла вернуться к своему хозяину — слишком велико будет её наказание за провал задания.

Нинлиллах долго думала, после чего повернулась на юг и отправилась на поиски старых союзников.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Шаи'р, что не ищет истоков магии — трус;

Шаи'р, который верит в свою уникальность — глупец

- «Жанна Умная и Третий Шаи'р», «Истории Основания Калимшана»
— Альмарайвен, Город Заклинаний, стоял на берегу Сияющего Моря более семи тысяч лет, несмотря на все усилия моря разрушить его.

Как-то раз, древний правитель города оскорбил Амберли, которая в ответ наслала на город огромные волны и бури. В другой раз, какой-то пьяный, но магически одаренный молодой человек наслал на город ураган и подводных тварей, но Альмарайвен вновь устоял.

После нескольких поражений, море было вынуждено отступить, береговая линия поменяла своё положение, а некоторые меньшие города и вовсе перестали существовать из-за далекого расположения от воды. Была ли это прихоть Богов, или волшебников, что правили Альмарайвеном, но город все ещё стоял на своём месте. И процветал.

И не только море хотело стереть древний город с лица земли: он пережил чуму, несколько мятежей, войн, засуху, тиранию чужеземных правителей. Альмарайвен был поражен магической чумой, захвачен драконом, после чего освобождён рабами. Но ничто так и не смогло сломить этот великий город за все время его долгого существования.

Доля, выпавшая на судьбу Альмарайвена, была в дюжину раз ужаснее и сложнее, чем на весь остальной Сияющий Юг.

— И ещё, — важно сказал Кефасу Халиф Знаний, — Альмарайвен никогда не был захвачен джинами или ифритами. Всегда жители города давали им отпор.

Халиф оказался гостеприимным хозяином. Как только отряд Корвуса очутился во дворце правителя Альмарайвена, десятки слуг окружили гостей, предложив им вкусную пищу и чистую одежду. Каждый из гостей получил по своей собственной комнате, стены которых были обиты деревом, благоухающим кедром и малиной, когда солнечные лучи попадали в окна дворца Халифа Знаний.

Кефас надел широкие бархатные штаны и льняную рубашку с открытой грудью. Он не знал, куда спрятать сумку со своим оружием и доспехами, так что перекинул её через плечо и вышел в коридор.

В саду, у журчащего фонтана, стоял низкий подковообразный стол. Вместо стульев вдоль стола лежали шелковые подушки. Стол был уставлен мисками с фруктами, горячим мясом и кувшинами с изысканным вином. Но Кефас не узнал этих фруктов — его рацион на Джазирии был весьма скуден, а в Цирке Чудес питались, в основном, мясом и овощами. Генази узнал лишь апельсины — однажды вольноотпущенник Талид выиграл пять ярких плодов у какого-то караванщика и съел их все за две минуты.

Тобин еще не приступил к еде, однако Кефас не сомневался, что огромное тело великана требовало такого же огромного количества энергии. Единственный человек, сидящий за столом, был незнаком Кефасу. Он восхищенно осматривал каменного гиганта, тщетно пытаясь скрыть своё удивление.

На лице мужчины красовалась аккуратно стриженая бородка и волосы, замазанные назад маслом. Человек слегка улыбнулся и жестом предложил Кефасу сесть за стол. Несмотря на его расслабленную манеру поведения, на его поясе красовался кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах. Его одежда напоминала одеяние Кефаса, но узоры создавали иллюзию большей изысканности.

— Добро пожаловать за мой стол, Кефас, — сказал мужчина, — Я — Ахам ин Абан аль Жотос, Халиф Знаний и, по совместительству, правитель Альмарайвена.

Тобин кивнул и добавил:

— Корвус говорит, что мы должны обращаться к нему с уважением, говоря «Ваша Светлость» или «Халиф Знаний».

Халиф улыбнулся:

— Да, боюсь, что мои визири требуют соблюдение подобных формальностей даже от старых друзей, типа Корвуса Чернопёрого, и почетных гостей, в число которых входите вы, Кефас, и этот восхитительный каменный гигант. Боюсь, что мои внуки не простят и мне, если я позволю вам отойти от общепринятого этикета.

Кефас сел рядом с Халифом и осмотрел пустую позолоченную тарелку, стоящую перед генази. Он не увидел ни вилок, ни ложек, но руки Тобина были чистыми, а значит, они еще не приступили к трапезе. Кефас потянулся к миске с неизвестным ему фиолетовым фруктом.

- Мой друг, позвольте мне помочь вам, — сказал Ахам.

Кефас откинулся назад, ожидая, что Халиф достанет вилку и положит фрукт на тарелку генази, но вместо этого он пару раз хлопнул в ладоши, после чего еда начала подниматься в воздух. Бывший гладиатор тут же закрыл лицо руками, защищаясь от оживших продуктов, но еда лишь аккуратно легла на его тарелку.

Не успел Кефас и поблагодарить Ахама, как рядом с ним села Ариэлла.

— Приветствую Вас, о мудрый Халиф Знаний, — начала она, — Вижу, ваш гость впечатлен гостеприимством Халифа Знаний, но я прошу простить его — он впервые в своей жизни оказался в цивилизованном обществе.

— Я как раз собирался спросить его об этом, — ответил Халиф, — Приветствую вас, леди Кальмин, ваши сородичи с нетерпением ждали вашего возвращения.

Кефас впервые увидел холодную злобу в глазах генази ветра.

— Уж не сомневаюсь, — тихо ответила она.

— Итак, — начал Ахам, взяв руку Кефаса в свои, — Мы не успели познакомиться вчера, так как же мне вас звать, молодой человек? Ваши друзья зовут вас Кефас, но мой шпион говорит, что вы принадлежите к одному из правящих родов генази ветра из Калимпорта. Полагаю, мне стоит звать вас Кефас аль Архапан?

— Я…просто Кефас. На Джазирии вольноотпущенники называли меня и другими именами, но, я надеюсь, вы не будете просить меня перечислить их.

— Конечно, Кефас, — с улыбкой ответил Халиф, — Вы были и будете Кефасом, если не решите стать кем-то другим.

Генази кивнул и взял рукой один из фиолетовых плодов.

— Это то, что можно сделать в Альмарайвене? Стать кем-то другим?

Улыбка медленно сползла с лица Халифа.

— Достаточно интересный вопрос для генази, путешествующего с кенку, не имеющем имени.

Тобин перестал жевать и сказал:

— Я знаю Корвуса много лет. Тогда, в горах, он назвал мне своё имя, и я верю ему.

Халиф кивнул.

— Одно из немногих, данных ему в детстве, да.

Все перестали жевать и посмотрели на Халифа.

— Ты знал Корвуса в детстве? — спросил великан.

Ахам рассмеялся и сказал:

— По крайней мере, я слышал о нём. Так же, как и слышал о наших гостях — двух сестрах-хафлингах, искусство владения кинжалами которых, вероятно, попадёт в легенды, — сказал Халиф, приветствуя Шан и Синду, вошедших в сад. Он встал и произнёс несколько фраз на незнакомом Кефасу языке.

Сёстры поклонились и сели за стол.

— А прошу вас простить меня за то, что поприветствовал ваших друзей на их родном языке. Я знаю, что вы все еще не отдохнули после недавнего нападения на Аргентор, но, я уверен, если вы решите остаться подольше в моём дворце, то уже скоро будете чувствовать себя заново родившимися.

— И я благодарен вам за эту возможность, — сказал Матиас, вышедший из тени. В отличие от Тобина и Кефаса, старый рейнджер не переоделся в домашнюю одежду дворца. Всю ночь старик провёл вместе с Трилл в её гнезде, которое наспех был собран слугами Халифа.

Ахам улыбнулся и слегка поклонился.

— Матиас Фарсир. Самый близкий друг моего самого близкого друга. Приветствую тебя.

Старик поклонился в ответ.

— Шан сказала, что Корвус ушёл ещё ночью и до сих пор не вернулся. Ждать нам его сегодня или Трилл может и дальше разорять ваш козлятник?

— Козлов у меня хватит на год вперед, — невозмутимо ответил Халиф, — даже если твоя подруга будет есть по пять штук в день.

Кефас заметил, что Халиф старательно избегает ответа на первый вопрос Матиаса.

Старый рейнджер прошёл вперед и сел за стол, так и не посмотрев в лицо Халифу. Кефас заметил, что оба человека были примерно одного возраста, только спина Халифа Знаний была гораздо прямее, а мускулатура больше, чем у старого рейнджера. Кожа Ахама была того же цвета, что и у вольноотпущенников, в отличие от кожи Матиаса, которая была чуть темнее белой краски, которую артисты Цирка Чудес наносили на свои лица перед выступлениями.

Но было в них что-то еще. Что-то, что объединяло их. Но Кефас не мог точно сказать, что это было. Он только знал, что если однажды он выйдет на Парусную Арену с одним из стариков, то это будет его последний бой.

С тяжелым вздохом Матиас расслабился на подушке, а Тобин наклонился к нему и попытался прошептать:

— Корвус говорит, что мы должны звать его Халифом Знаний, иначе его внуки разозлятся на нас…

Матиас кивнул, но не ответил. Он достал из-за пояса кинжал и отрезал кусочек жареной свинины, и, прежде чем положить его на тарелку, тщательно обнюхал.

— Не волнуйся, сын камня, — сказал Халиф, возвращаясь на своё место между Кефасом и Ариэллой, — они знают, что бывают исключения. Как твои кинжалы, Матиас? Они все так же крепки? Один из моих внуков написал книгу о твоём оружии, утверждая, что это одна из лучших моих работ.

Старый рейнджер обнаружил, что в его волосах застряла солома. Он достал и выбросил засохшую травинку, после чего положил зеленое желе себе на тарелку.

— Эти кинжалы — подарок от Корвуса, — сказал Матиас, — Обычно, если Чернопёрый дарит тебе какой-нибудь подарок, это означает, что он очень ценный, а сам Корвус сильно раскошелился, чтобы добыть его. Или вовсе ничего не заплатил.

В сад вбежал одетый во фрак человек. Он быстро очутился рядом с Халифом и что-то прошептал ему на ухо. Пока Ахам слушал доклад, он не сводил взгляда со старого рейнджера.

— Что ж, простите меня, но мне придётся удалиться, — сказал халиф, вставая из-за стола, — Жители города требуют моего присутствия, а я не могу им отказать, даже если принимаю в своём доме почетных гостей.

Халиф легко поклонился каждому гостю, но остановился, глядя Матиасу в глаза.

— Северянин, — начал Ахам, — Я всегда получаю оплату за свои услуги, даже если услугу я оказал Корвусу Чернопёрому. А вы, — сказал Халиф, поворачиваясь к Шан, — И раз уж зашёл договор об оплате, то я надеюсь, что вы, адепт, сможете найти его раньше, чем это сделает моя гвардия.

Халиф развернулся и скрылся в коридорах дворца. Матиас взял вилку и насадил на неё кусочек свинины, и в этот же момент, из ниоткуда, к обеденному столу слетелась туча мух.

— Как хорошо вернуться в Альмарайвен, — пробубнил Матиас, — Ахам уже рассказал вам, насколько старое это место?

* * *
Как только Ариэлла прибыла в Альмарайвен через портал Корвуса, она собиралась покинуть город, но решила остаться на ночь и завтрак.

— Мои…компаньоны скоро придут за мной, — сказала Ариэлла Кефасу и Тобину после того, как Матиас и сёстры ушли в свои комнаты, — Они постоянно спорят друг с другом, но, в конце концов, всегда понимают, что недостаточно умны для споров, и объединяются против меня, смеясь над моими неудачами.

И главной причиной этому, судя по всему, было то, что Ариэлла не была генази огня, как двое мужчин, вошедших в сад. Один из них был чуть выше Корвуса, а второй был ростом с Кефаса, но каждый из них обладал внушительной мускулатурой. Ярко-алый зулдар образовывал святящийся узор на бронзовых телах генази огня, а огонь, имитирующий волосы, развевался на ветру подобно реальным волосам. Причудливые бриджи были сшиты из черной ткани с вкраплениями из красных драгоценных камней. Бриджи подходили по тону жилеткам, висящим на крупных плечах огненных генази.

— И как же они это делают? — спросил Тобин, подозрительно осматривая генази.

— О, давай дадим им возможность самим все показать, — ответила девушка.

Кефас заметил, что генази огня идут медленно, специально переваливаясь с ноги на ногу.

— Должно быть, если он будет ходить так, то это будет куда интереснее, — с усмешкой сказал низкий генази.

— Ты понятия не имеешь… — резко начала девушка.

— Ариэлла Кальмин, — прервал тот, что высокий. Он посмотрел на Кефаса и начал говорить с ним на незнакомом ему языке, пока низкий мужчина спросил у девушки:

— Ты вновь не соблюдаешь этикет? Неужели ты снова отказалась от покоев, предложенных халифом?

Девушка нахмурилась и посмотрела на высокого генази огня и на Кефаса. В глазах бывшего гладиатора виднелось смущение, ибо он не понимал значения слов собеседника.

— Оставь все свои негодования для писем своему начальству, Фламбурн. А ты, Лавакр, прекращай свои игры. Ты прекрасно знаешь, что Кефас никогда не был в Акануле и не знаком с языками генази, а уж тем более с наречием Огня. Говори с ним на Алзхедо.

Глаза высокого мужчины загорелись огнём гнева и он, перейдя на Алзхедо, сказал:

— Я говорил с тобой на языке огня, рождённый землей. И мне крайне неприятно пользоваться языком вольноотпущенников.

Кефас лишь пожал плечами.

— Не уверен, что ты знаешь, так что расскажу — Алзхедо и наречие Огня появились примерно в одно время и имеют много общего, — ответил бывший гладиатор.

Лавакр грозно посмотрел на женщину, и она сказала:

— Согласно догматам Кабалы Огненной Бури, языки джинов, генази и ифритов — священные языки, обеспечивающие Старшим расам их превосходство, — сказала девушка Кефасу, что вызвало явное успокоение в глазах генази огня.

— Значит, эти языки не имеют ничего общего с тем языком, на котором говорят люди в Калимпорте? — спросил Кефас.

— Ох, на самом деле, они почти идентичны. Но попробуй убедить в этом наших уважаемых господ, — пренебрежительно ответила девушка.

Челюсти генази огня сжались.

— Это какое-то представление? — внезапно спросил Тобин, — Клоунское выступление? Мне кажется оно весьма забавным, какой там текст…

— Не думаю, что ты сможешь его запомнить, — невозмутимо ответила Ариэлла.

Низкий генази заговорил на наречии Огня, а Фламбурн начал переводить, чтобы Тобин и Кефас понимали, о чем идёт речь.

— Кабала Огненной Бури сохраняет своё могущество во много благодаря именно языку генази. Не забывай об этом, рожденная ветром.

Мужчины замолчали и переглянулись, после чего высокий генази заговорил на языке генази огня, а Лавакр перешел на Алзхедо:

— Кабала Огненной Бури сохраняет нашу историю и наше величие. А наше задание здесь делает нас героями для младших рас и примером для нашей молодежи.

— Это значит, — начала Ариэлла, — что эти двое считают свою миссию дипломатической, хотя они прекрасно знают, что меня прислали, дабы я прекратила их вранье.

— Так значит, они послы? — спросил Кефас.

— Ничуть. Просто курьер и присяжный свидетель, которые должны были доставить послание в Гильдию Рукавицы. На самом деле, на моей родине эта часть мира считается совершенно бесполезной варварской пустыней, так что путешествие сюда многими расценивается как ссылка.

К удивлению Кефаса, генази огня утвердительно кивнули.

— Власти Аканула решили, что наши действия слишком опасны, а доводы слишком разумны, и они отправили нас сюда, — добавил Лавакр.

— Эти двое работали в администрации Кабалы, — пояснила Ариэлла, — но потом генази стали избегать этого места, а матери запрещать детям гулять на той улице, что вызвало ненужные подозрения.

— Значит…вы раздражали властителей города? — спросил Кефас.

— Не просто раздражали, они создавали реальную угрозу — пояснила девушка.

— Похоже, что, не смотря на это, Халиф Знаний ставит их выше тебя, Ариэлла, — сказал Тобин.

— Это так, — ответила генази ветра, — И узнать — почему это так, было одной из самых интересных моих задач…

— До недавнего времени, — добавила она, посмотрев на Кефаса.

Как только стало ясно, что генази огня хотели посмеяться над Ариэллой из-за того, что она была выбрана Халифом Знаний как нянька для Кефаса, то девушка быстро и эффективно пресекла это — она просто встала и собралась уйти.

— Вы двое, — сказала Ариэлла, глядя на Кефаса и Тобина, — Пойдемте, прогуляемся.

Великан и генази земли кивнули, быстро встали и вышли в коридор вслед за девушкой. Поджатые губы каменного гиганта расслабились, а его рот расползся в улыбке.

— В чем дело, Тобин? — спросил Кефас, радуясь, что великан, наконец-таки, улыбнулся.

— Когда эти двое говорили на своём языке, это очень напомнило мне смешной язык свирфнбели.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Ариэлла.

— Кабала! — воскликнул Тобин, — На языке глубинных гномов это означает «помёт любого неразумного существа родом из Подземья».

Ариэлла усмехнулась, а Кефас добавил:

— Возможно, они это и имели в виду.

— Не думаю, Кефас, — серьезно ответил Тобин, — Конечно, обогащение почвы очень важное дело, но, я боюсь, не для тех двоих джентльменов.

Ариэлла снова усмехнулась.

— А ты много знаешь, Тобин, — сказала генази ветра.

— Это одно из требований к актёру в Цирке Чудес. А теперь, боюсь, я должен покинуть вас — Матиас попросил меня помочь Синде отвести «еду» в гнездо Трилл.

— Значит, ты не только умен, но еще и добр, — добавила Ариэлла, — Но почему Матиас не покормит виверну сам?

— Он хотел покинуть дворец, дабы не пересекаться лишний раз с Халифом. Кажется, между ними что-то есть.

Ариэлла кивнула.

— Думаю, это крайне неприятно для самого Матиаса. Что ж, иди, Тобин, и передай ей, что я была бы не против познакомиться с ней, когда она утолит свой аппетит.

— Судя по тому, что я знаю о Трилл, это значит, что ты никогда не сможешь с ней познакомиться.

* * *
Генази земли и ветра прогуливались по коридорам дворца Халифа, пока не вышли к небольшому саду и ручью, быстро бегущему между камней под неестественным углом. От ручья исходил слегка слышный мелодичный и ритмичный звук.

— Вода для меня — музыкальный инструмент, — начала Ариэлла, — Ты только вслушайся в музыку, которую создаёт вода, сталкивающаяся с камнем.

Кефас лишь покачал головой.

— Полагаю, в городе, полном магии, такое происходит повсеместно. Думаю, каждый день здесь как отдельная история.

— Возможно. Знаешь, жизнь чудесна лишь здесь, в Альмарайвене. Халиф Знаний лично создаёт и заботится о природе и жизни своих подчиненных. В остальном же мире нередко процветает жестокость и безнадежность.

— Как на Джазирии, — добавил Кефас.

— Прости меня, Кефас, — ответила девушка, закрыв глаза, — Я совсем забыла, что ты не понаслышке знаком с жестокостью этого мира. Думаю, что гораздо больше, чем я.

— Нет, нет, не вини себя, — сказал Кефас, поднимая руки на уровень груди, — Сейчас мне кажется это таким далёким. Вся эта жестокость и…безнадёжность, — генази посмотрел на девушку, ожидая от неё подтверждения правильного использования слова. Девушка кивнула и полу-джин продолжил:

— Азад постоянно рассказывал нам истории об остальном мире, но они всегда были однозначными. Возможно, он специально выбирал такие, чтобы не зарождать в рабах мятежный дух. А может он попросту менял их так, как ему было удобно. И все ради боёв на Парусе.

— Я не понимаю, — сказала Ариэлла.

— Парусная Арена. Место, где я и другие гладиаторы сражались между собой, дабы повеселить Азада Свободного и его гостей идрузей. Он думал, что я был безмозглым рабом.

— Он верил, но ведь это не так, — добавила генази ветра.

— Тогда я не знал этого, — ответил Кефас, немного морщась от неприятных воспоминаний, — Люди и орки, дворфы и гоблины — все собирались посмотреть на бои гладиаторов. И это не просто жажда крови, это ещё и азарт. Постоянно заключались пари: кто первым прольёт кровь, будет ли хищник нападать или отступать, кто погибнет и все в таком духе.

Кефас и Ариэлла пошли в сторону города и, проходя через цветущую аллею, сели на деревянную скамейку. Ариэлла взяла руку Кефаса в свои, и полу-джин напомнил себе, что это был жест, сопутствующий разговору, как и в случае с Ахамом.

- Азад был достаточно умным хозяином, — продолжил Кефас, — Он делал различные ставки и всегда выигрывал золото, независимо от того, кто победит. В конце концов, он был хозяином Джазирии — все ставки проходили через него. Он сам выбирал гладиатора, выходящего на Парусную Арену…

— И это позволяло ему выигрывать любые ставки, так как он мог вызвать любого по силе и умениям гладиатора, в зависимости от того, что нужно сделать — выиграть или проиграть, — закончила Ариэлла.

— Кто выиграет, а кто проиграет, — поправил её Кефас.

Она долго смотрела на него, пока не спросила:

— И ты всегда выигрывал?

— Если я сейчас тут перед тобой, то да — я всегда выигрывал. Для гладиатора всегда одна ставка на Парусине — его жизнь. Я много побеждал, а потом пару раз обманул саму смерть, выжив там, где не должен был, после чего понял, что Азад не даст мне умереть. Он и его супруга, Шанира, выставляли меня против самых ужасных соперников, но никогда не было ничего, что могло бы меня убить. Конечно, они издевались надо мной. Могли морить голодом, но никогда не убивали, — закончил генази земли со смешком в голосе.

— Так что это одна из немногих вещей, которые я знаю, не считая историй. Я знаю пятнадцать способов остановки вращения наконечника цепа, знаю, что когда Талид пьян, то натягивет Парусину немного раньше, чем должен. И ещё знаю то, что Азад никогда не позволил бы мне умереть.

Ариэлла сжала его руку, и Кефас подумал, что если бы стук его сердца вызывал земные толчки, то весь город уже лежал бы в руинах.

— И ты использовал это знание, чтобы выжить, — сказала девушка, — чтобы контролировать эту игру.

— Но не настолько, насколько это мог делать Азад, — ответил генази земли, — Иногда мне приходилось бросить оружие, чтобы остаться в живых.

— Корвус говорил, что Джазирия — парящий остров. Думается мне, что это была одна из немногих возможностей выжить.

К её удивлению Кефас рассмеялся.

— Корвус неправ. Я бы сказал, что было, по крайней мере, шесть сотен возможностей, и если бы я умел летать, то мне хватило бы и одной.

Ариэлла улыбнулась.

— Твои слова всегда звучат так, будто ты рассказываешь какую-то историю.

— Я имею в виду, что если бы я мог управлять воздухом, как ты, то уже давно сбежал бы с Джазирии. Азад не смог бы отделить меня от воздуха, как отделил от земли. Видимо, мне нужно было научиться летать.

Глаза девушки загорелись вызывающим огнём, что смутило генази земли.

— Возможно, ты ещё можешь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Если эта комната — все, что ты когда-либо видел,

То как ты смог её измерить?

- «Раб Картографа», «Истории Основания Калимшана»
Именно за это Корвус был обязан людям. Они изобрели города, отбрасывающие тени как ничто другое в этом мире.

Когда кенку прошёл через портал в Аргенторе, он не почувствовал, как перья на его затылке встают дыбом. Он не услышал фразу, которую обычно произносит Халиф.

Значит, портал открывали придворные маги аль Жотоса, пока сам Халиф отсутствовал. Это означало, что Корвусу не придётся разыгрывать из себя миротворца, пока Матиас и Ахам нападают друг на друга как боевые петухи. Прекрасно.

И это означало, что Корвус сможет скрыться совершенно безнаказанно.

Чернопёрый подумал о том, чтобы рассказать о своих планах Матиасу, но в последний момент передумал. Корвус знал, что даже при наличии всего доверия и некой братской любви, называющейся у людей дружбой, старый рейнджер не чувствовал себя в безопасности, когда поблизости был кенку. Смерть друзей Матиаса во время битвы в Аргенторе точно не способствовала облегчению ситуации, и Корвус знал, что не может доверять старику в полной мере.

Кенку только лишь сказал Шан о том, что собирается отправиться в город. Как всегда немая девушка выказала желание отправиться с ним, и как всегда Корвус ответил ей отказом. Конечно, и Шан, и её сестра, могли многим ему помочь, но их таланты лучше использовать в открытых просторах или дикой природе.

К тому же, в последнее время, Шан стала более импульсивной, что озадачивало Матиаса и расстраивало Синду. Корвус не поощрял такое смещение моральных ориентиров.

По крайней мере, до тех пор, пока ему и его группе не потребуется второй убийца.

«Общее дело» — так называл Ахам свой план. Корвус знал, что он будет исполняться в течение целых веков, но цель, по мнению Халифа Знаний, была достойной — перестройка общества Альмарайвена.

Правительство, бизнес, религия, услуги, рабство — все это было в Альмарайвене, но Халиф Знаний желал улучшить город. Корвус знал об этом больше многих. Он знал, что такой образ жизни был привит жителям Сияющего Юга джином Калимом, ступившим на Торил около восьми тысяч лет назад. Именно он и его джины привнесли в общество аборигенов все эти блага. Люди же не придумали ничего.

Но, тем не менее, Альмарайвен был исключением. То, чем сейчас является город, было результатом амбиций волшебника исключительных талантов, и кенку вынужден был признать достижения Халифа Знаний.

Однако ту схожесть, которая была между Альмарайвеном и Эмиратами Небесного Огня, обеспечивало банальное рабство.

Корвус знал, что рабы трудятся и умирают во всех городах Торила, но только на Сияющем Юге эта практика считалась законной, а в Калимпорте и далеком Мемноне это считалось еще и единственной верной политикой.

Рабство обеспечивало величие Города Заклинаний, и если когда-нибудь, в далеком-далеком будущем, планам Халифа по отмене рабства суждено было сбыться, то это, по воле иронии, было бы возможно только благодаря этому самому рабству.

Рабы кормили и одевали город. Рабы строили его и отчищали от мусора. Да даже основной костяк ополчения составляли именно рабы.

Альмарайвен некогда входил в состав Эмиратов Небесного Огня, но благодаря Халифу этим городом теперь управляли люди. Хотя, Корвус полагал, что рабам было все равно, где жить — в городе, управляемом рабовладельцами-людьми, или в государстве рабовладельцев-генази.

Корвус не мог представить Альмарайвен без рабов. Однажды, Ахам победил демона, правящего в этом регионе, а народ поддержал тогда еще молодого мага. Но никто из калишитов не мог и представить, что их ждет.

Чернопёрый продолжал свой путь по тёмной аллее, пока не наткнулся на ров, вырытый у кирпичной стены. Да, этот ров, источающий запах гнили, был старше некоторых богов. Именно этот памятник прошлому Альмарайвена и подсказал Корвусу, что он находится на правильном пути.

Среди закрытых дверей, показалась полоска света — дверь отворилась и на улицу вышла женщина, из деревянного ведра вылив в ров нечто жидкое.

Вот же дикость! Если в Альмарайвене не останется рабов, то кто будет пить в таверне у Т'эммы?

* * *
Т'эмма была гноллом, которая управляла таверной уже тридцать лет, и Корвус не знал более остроумной женщины. Главным украшением её таверны была корабельная мачта, на которой висела шкура брата владелицы таверны. Тридцать лет назад брат Т'эммы хотел сделать из своей сестры слугу-рабыню. Она убила его, но решила не разделять брата с его бизнесом. Многое в этом месте было загадкой: как корабельная мачта попала в подземную таверну; как могла в Альмарайвене существовать таверна, управляемая гноллом. Только в одном Корвус был уверен — таверна существовала тридцать лет и ни разу детище Т'эммы не было под угрозой.

Она не поприветствовала Корвуса даже после того, как нагруженный монетами кошель упал на стойку.

— Опять этот кенку, — начала она, — Зашёл посмотреть на то, что никогда не будет принадлежать ему.

— Мне нужно знать о любых агентах Калимпорта в Альмарайвене, — сказал Корвус.

— И снова он не заказывает выпивку, — отстранённо продолжила владелица таверны, — как будто он не знает, что информация продаётся только после выпивки.

— Да, потому что я знаю, что как только закажу первый стакан, ты будешь пытаться продать мне всю бочку.

— А какие у него смешные глаза, какой клюв, — все также отстранённо продолжала женщина-гнолл, наливая эль в стакан.

— Агенты Калимпорта, — напомнил кенку, — в городе.

— Ну вот опять. Он раскрывает свой клюв, чтобы узнать что-то, что стоит больших денег.

— А, как ты уже видишь, я готов заплатить необходимую цену.

Т'эмма обнажила коричневатые клыки, свидетельствующие о неправильном рационе. Гнолл не хотела показывать агрессию, а лишь придалась воспоминаниям:

— Помню, как однажды я взяла золото и повела его по тёмной Караванной Аллее…

— Я тоже помню те времена, — сказал Корвус, проводя когтём по скрытому под перьями шраму, — Зато, благодаря тому случаю, я могу предчувствовать дождь.

— Тогда он дал мне понять, что хочет убить девушку, проезжающую через Перевал Ифала.

Корвус одним залпом осушил кружку и заказал следующую.

— Это была не девушка, а сорокалетняя женщина бэйнит, замаскированная под адепта Гильдии Искупителей. Она должна была убить моего нанимателя, но он прознал про это и нанял меня. К слову, тогда твоей оплатой были именно его деньги.

— Да, я помню то сражение. Клюв кенку разил их подобно кинжалу. Болезненная смерть для людей, заслуживающих её.

Корвус осушил второй стакан, и его зрение затуманила знакомая пелена.

— Я плачу тебе не за воспоминания об ушедших временах.

— Я знаю, но бэйниты до сих пор охотятся на людей в тех местах, ведь именно в Горах Алимир Джанессар собирают свои отряды.

Это было еще одной особенностью Альмарайвена. В Городе Заклинаний рабская община была более свободной, чем в каком-либо другом месте. Рабы сохраняли семейные связи, даже если были проданы разным владельцам. У рабов была своя валюта, но это было не золото Халифа Знаний, а информация.

Главным поставщиком этой валюты была группа, зовущаяся Джанессар. Её целью было падение рабовладельческой системы по всему Сияющему Югу. В Джанессар было много руководителей, и одной из них была остроумная женщина-гнолл, никогда не покидающая свою таверну в Альмарайвене.

Т'эмма была главным агентом Джанессар в Альмарайвене. Корвус понял это несколько лет назад, когда связал случаи побега рабов и появление новой информации в ассортименте хозяйки таверны.

— Мне нужно знать об агентах Калимпорта. Они ищут человека, которого я защищаю, и которого уже доставил к Халифу.

Смех владелицы таверны вернул Корвуса в далекие времена, когда он вынужден был прятаться от диких собак по заданию своих учителей. Когда Т'эмма закончила смеяться, её лай перешёл в кашель и закончился смачным плевком под стойку.

— Только послушайте его. Какие же интересные друзья есть у нашего кенку.

— Халиф Знаний считает, что этот человек — сын Марода аль Архапана.

— Не очень-то культурно упоминать таких личностей в компании дамы…

— Халиф желает превратить этого человека в своё оружие и использовать его против Марода.

— Ах, Ахам как всегда считает, что человек — инструмент, который можно использовать, выкинуть и заменить, — сказала Т'эмма. Что-то в её голосе изменилось, и Корвус понял, что гнолл говорит не об абстракции, а о самой себе, — Все они так думают.

— Если в городе есть агенты Калимпорта, — продолжил кенку, — и они узнают о присутствии этого человека во дворце Халифа, они сообщат обо всем паше Мароду и его игра продолжится.

— Послушайте только его, — резко прервала женщина, — Он думает, что если пролить кровь паши аль Архапана, то Игра прекратится. Неужели он ничего не знает.

Корвус знал, что женщина вот-вот сообщит нечто важное и внимательно посмотрел в её глаза.

— Неужели кенку думает, что послы служат лишь одному хозяину? Ах, как это похоже на самого кенку.

Корвус не знал, как благодарить женщину, так что допил стакан эля и молча покинул таверну.

* * *
Корвус быстрым шагом шёл через город, проклиная себя за то, что не воспринял всерьез слова Ариэллы о присутствии при дворе Халифа послов из Кабалы Огненной Бури.

Эти двое генази огня точно должны иметь какую-то малозаметную связь с правителем Эмиратов Калимшана. Генази огня и ветра ведут войну так давно, что бессмертные прародители этих рас уже и забыли её причины. Она началась еще в те времена, Когда Калим и Мемнон пришли на Торил и уничтожили все, что попалось им на пути.

Их разрушения остановились благодаря так называемой древне-эльфийской магии. Эльфы навечно заключили отцов Джинов и Ифритов в кристаллические монументы и отправили в далёкие миры, где даже Боги не верили в вечность.

Сами же Боги с тех пор не раз и не два менялись ролями, подобно актёрам, которые меняются масками в ночь представления, когда главная звезда заболевает или опаздывает. Пока Боги играли в свои игры, народы Калимшана были вынуждены бороться с последствиями в одиночку.

И это привело к тому, что около века назад, в месте, под названием Тешалальские Пустоши, Калим и Мемнон вернулись на Торил, а несколько фанатиков освободили их от вечного забвения. Неизвестно, было ли это освобождение одной из целей Магической Чумы, или же очередной катаклизм стал лишь удобным инструментом. Так или иначе, Мемнон и Калим продолжили то, что не закончили семь тысяч лет назад — выяснение отношений между собой.

Корвус однажды читал, что перед этими событиями численность жителей Калимпорта насчитывала около двух миллионов людей. И это если не учитывать рабов, которых историк, записывающий эту информацию, конечно же, не считал за обычных людей.

Корвус Чернопёрый никогда не был в Калимпорте, но согласно сведениям от шпионов с Побережья Мечей, свободных людей, вкупе с генази, в Калимпорте было всего лишь шестьдесят тысяч.

С момента начала Второй Эпохи Небесного Огня, или Второго Пришествия Калима, или Благословенного Возвращения Мемнона, кому как удобнее, погибли миллионы людей, и это только в одном Калимпорте. Когда-то столица Калимшана претендовала на звание самого большого города в мире. Теперь же это первый город по тенденции сокращения численности населения.

Корвус думал об этом, пока возвращался во дворец Халифа. Могла ли фракция сторонников Мемнона, считавшая эти невообразимые человеческие потери победой, теперь шпионить за вассалами Калимпорта?

Корвус щёлкнул языком. А почему бы и нет? А что касается послов… генази Аканула считали своих западных собратьев варварами — в Акануле не было рабства, хотя основное население города составляли генази ветра, как и в правящей верхушке Калимпорта. Жителей Аканула, как и сам город, забросило очень далеко от Калимшана, что дало им возможность смотреть на кровопролитие сторонников Мемнона и Калима со стороны.

Думая о последних словах Т'эммы, Корвус подумал, что мотивы послов Кабалы Огненной Бури были такими же запутанными и туманными, как и его собственные.

* * *
Голубые огни, источаемые лампами на стенах замка Халифа, затмевали собой звёздный свет и луну.

Зато отчетливо был виден джин, спускающийся с небес прямо к Корвусу.

Кенку обнажил свой короткий меч, но не был уверен, что этим оружием сможет нанести хоть какой-то вред архи-визирю Эмиратов Небесного Огня.

— Шахрох, — сказал Корвус, — тебе лучше не показываться на глаза слугам Халифа Знаний.

Корвус прислонился к стене и подумал использовать портальный амулет, скрытый под перьями на его груди.

Джин с выражением скуки и высокомерия лениво провёл указательным пальцем по воздуху, вызывая в голове кенку невероятную боль, свалившую того на колени.

— Человеческая компетентность мне известна…и она меня не пугает, — начал Шахрох, — если даже кто-нибудь во дворце и заметит меня, то не сможет нанести мне вред, ибо моя форма, представшая перед тобой здесь и сейчас, лишь магическая проекция. Я же сейчас нахожусь в Калимпорте, и мне ничто не угрожает.

— Что ты хочешь? — выдохнул Корвус.

Джинн рассмеялся.

— Друг мой, ты никогда не узнаешь ответ на этот вопрос. Тебя же должно интересовать другое — почему я терплю твоё присутствие, пусть даже и рядом с моей проекцией.

Корвус выронил меч из рук и упал на землю.

— Я пришёл, чтобы сказать, что ты и твоя компания показали неожиданный уровень…боевой подготовки. Постоянный состав Эль Паджабар был уничтожен лишь однажды, и тогда они сошлись в бою с самим Мемноном Охотником. Икарии, проживающие в Калимпорте, находятся на грани бунта, что вынуждает меня и пашу Марода пойти на крайние меры. Про твои планы я все знаю — если ты пошлёшь Марода ин Марода в качестве убийцы, то знай, что он будет побежден. Я же предлагаю тебе и Халифу отдать нам наследника просто так.

Корвус понял, что не может двигаться. В идеально начищенном клинке своего меча он увидел своё отражение. Как Шахрох смог сделать такое сложное заклинание, используя лишь силу проекции?

— Я не могу ничего обещать, — прохрипел кенку, — моё влияние на Халифа Знаний не такое, как прежде. Он начал что-то подозревать…

Внезапно меч Корвуса поднялся в воздух и с молниеносной скоростью пронзил бедро кенку. Чернопёрый взвизгнул.

— Ты с трудом говоришь, и при этом выбираешь ложь? Твоё влияние на Халифа мне известно.

Слабость расползалась по всем нижним конечностям Корвуса. Но меч был смазан лишь теми ядами, к которым сам кенку был невосприимчив. Видимо, джин пробил вену.

— Я попробую, — прохрипел Корвус, — Это все, что я могу обещать.

— Ах, Корвус Чернопёрый работает хорошо лишь тогда, когда ему предоставляют необычные стимулы. Сделай свою работу чисто и быстро, и тогда получишь мою благосклонность, которая будет для тебя настоящим благословением. Я обещаю тебе, что когда хафлинг и великан отправятся на арену по приказу паши, они не встретятся друг с другом.

После этих слов проекция джина исчезла, не оставив после себя ни следа.

Корвус перевалился на спину и его глаза наполнились тьмой. Обычно, его зрение позволяло ему хорошо ориентироваться в темноте, но почему оно не работало сейчас?

Кенку только начинал подозревать, что тьма, застилавшая его взор, была вызвана не отсутствием света, а потерей сознания.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Паша, носящий круглое число в своём имени,

Будет требовать верности от сильнейших

Но к ним он не будет столь же верен.

Эрло Эльраедан, «Окровавленный Трон», выпущенный в Калимпорте в твердом переплете в год Океанской Ярости (1212 по Л.Д.)
Кефас сидел, скрестив ноги посреди небольшой поляны, окруженной высокими деревьями и аккуратным газоном. Среди деревьев виднелась натянутая палатка.

Ариэлла сидела напротив Кефаса так близко, чтобы колени двух генази почти соприкасались друг с другом. По словам генази ветра, это было необходимо, дабы легче установить связь между ними. Несмотря на то, что девушка переоделась в более свободную одежду, её меч все еще покоился в ножнах на её поясе. Кефас же сидел в своём гладиаторском обмундировании, а его оружие так же покоилось на его поясе.

Девушка сказала Кефасу замолчать и попытаться увидеть мир, окружающий его сейчас. Генази земли долго молчал и смотрел по сторонам, а спустя пятнадцать минут заговорил:

— Необычные деревья. Я никогда не видел и не слышал о таких. Это выглядит так же удивительно, как и Аргентор, в котором не было ни одного дерева.

— Это вымерший вид, я полагаю, — ответила девушка, — Я тоже прежде не видела его. Но это и неудивительно — в Альмарайвене возможны вещи, кажущиеся невозможными в остальном мире. В Аргенторе генази верят, что когда-то их земля была усеяна деревьями, но впоследствии они все превратились в горы и камень. Ты замечал какое-то успокоение в себе, когда говоришь о деревьях, Кефас?

Бывший гладиатор усмехнулся.

— Я не знаю. Прежде я говорил о деревьях лишь с Гринтой, и вряд ли советы гладиатора-орка по борьбе с трентами могут вызывать успокоение.

Ариэлла рассмеялась, и Кефас понял, что её смех напомнил ему о звуке маленьких колокольчиков на броне одного дворфа, однажды вышедшего на Парусную Арену против генази земли. Возможно, полу-джин никогда не сможет найти внутреннего покоя.

— Ты говорил, что знаешь пятнадцать способов остановки вращения головки цепа, — сказала Ариэлла, — Мой боевой стиль менее…формализован. Но мне интересно, пользовался ли ты когда-нибудь таким движением, когда ты должен почти упасть и атаковать врага сверху вниз?

— Удар падающего листа. Да, я знаю о нём, но не пользовался им. Полагаю, он подходит… — Кефас замешкался подбирая слова, которые не оскорбят генази ветра, — для более изящных бойцов, чем я.

Девушка подняла одну бровь.

— Ты имеешь в виду «более слабых»? Я не такая сильная, как ты, генази земли, но не во всех сражениях побеждает сила.

— Знаю, — моментально ответил он, — Я видел стиль Шан и Синды.

— Именно. Хотя, лицезрение их драки не всегда может привести к спокойствию. Что ж, раз ты понимаешь, что сила не главное, расскажи мне главное преимущество падающего листа.

— Ну, тут не сложно. Присаживаясь, ты ошеломляешь неготового соперника, следующий удар которого пронесётся, как правило, над твоей головой, что откроет туловище противника для удара.

— Именно. Каменная решительность генази земли присуща соперникам, не готовым к подобным движениям. Ты должен отпустить её, чтобы познать второй предел — ветер.

Кефас сделал так, как ему сказала Ариэлла, но попытка ни о чем не думать привела к прямо-противоположному эффекту — в голове генази земли стали возникать старые заботы праздные мысли и воспоминания о колокольчиках на броне дворфа.

— Мне гораздо легче успокоиться, когда ты говоришь, Ариэлла, — сказал Кефас.

Она улыбнулась.

— Тогда я скажу тебе, Кефас, что на самом деле, я не познала никаких других пределов, кроме своего. Я никогда не могла достичь той решительности, присущей генази земли.

— Но ты думаешь, что сможешь научить меня открывать другие пределы? Этому трюку? — спросил полу-джин.

— Это не трюк, Кефас, а дисциплина. Как твои гладиаторские бои. Я уверена, что смогу научить тебя открывать предел ветра, потому что увидела его в тебе.

Кефас обнаружил, что любые другие мысли оставили его.

— Генази, открывшие в себе другие пределы, — вновь начала Ариэлла, — являются величайшим доказательством того, что все мы братья и сёстры, и в каждом из нас есть частичка от другого.

— А ты знаешь многих генази, которые открыли в себе другие пределы, кроме своего?

— Да. Помимо прочего, Кабала Огненной Бури сделала много хорошего. Например, они составляли генеалогические древа всех генази. Так удалось выявить, что впервые генази появились здесь, на юге. Впоследствии, записи попали на север, в Аканул, где их сопоставили с нашими, более новыми, и благодаря этому смогли выявить связь между южными генази огня и северными генази ветра. Это второе из трёх великих доказательств единства всех генази.

— И какое же третье?

К удивлению Кефаса, Ариэлла смутилась — её серебристые щеки стали синего цвета.

— Неважно, от кого генази рождает ребенка — он всегда будет того же элемента, что и мать. Члены Кабалы верят, что потомство должно быть чистым, и запрещает генази одного элемента заводить детей от генази другого элемента. Ежели такое произошло, то Кабалой такой ребенок признаётся «нечистым», а его зулдар, по мнению Кабалы, размывается.

— И много генази верят в это? — спросил Кефас.

— Не знаю, — пожимая плечами ответила девушка, — Многие верят в то, что смешение элементов медленно уничтожает расу генази. Моим отцом, например, был генази воды, а мать обычно считается генази огня.

— Но как такое возможно, ты же генази ветра?

— Это потому, что ещё в молодости моя мать открыла в себе предел огня и остановилась на нём, совсем не используя свои врожденные дары генази ветра. Сейчас она работает шеф-поваром в Акануле. Отец мой, генази воды, как и мой брат, ушёл на флот.

— Не знал, что у тебя есть брат, — сказал Кефас.

— У меня их двое. Вейврид, ушедший на флот — старший. Младший же, как и я — генази ветра. Он ушёл в гильдию Воздушных Наездников. Думаю, он передумает, как только узнает, что безумные гонки — не единственный род деятельности гильдии.

— Думаю, что даже так, это лучше, чем род деятельности Джазирии.

Ариэлла немного склонила голову и посмотрела на Кефаса.

— Знаешь, когда ты говоришь, я слышу в твоей речи дуновение предела ветра.

Кефас слегка улыбнулся, обрадованный тем, что беседа с Ариэллой помогла ему найти хоть какой-то внутренний покой.

— А как твоя мать достигла предела огня? — спросил Кефас.

— Согласно рассказам матери, — начала Ариэлла, снова смущаясь, — это связано с мужчиной, который был у неё до моего отца. По её словам, там произошла одна очень «огненная» история.

Кефас поджал губы. Он не понимал, почему эта история заставила генази ветра засмущаться.

— Что ж, — начал он, — поговорим об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас, — сказал он, глядя на деревья, — возможно, если я хоть немного поднимусь в воздух, это поможет мне быстрее найти в себе предел воздуха.

— Кажется, я знаю, что тебе стоит попробовать…

* * *
Сердце качало кровь, но Кефасу казалось, будто жизнь внутри него и вокруг него остановилась.

* * *
И вот он взлетел над поляной, держа Ариэллу в крепких объятиях. Девушка не была тяжелой обузой, что сильно удивило Кефаса.

Он открыл глаза и увидел девушку, крепко обвившую руки вокруг его шеи.

Она смотрела ему прямо в глаза и улыбалась. Кефас заметил, что голубоватый цвет её губ превосходно сочетался с серебристым оттенком кожи генази ветра.

Она выгнула бровь и посмотрела вниз.

— Возможно, нам пора спуститься и надеть нашу одежду.

Кефас хотел спросить, что она имела в виду, но посмотрел вниз и увидел, что его гладиаторское обмундирование и одежда Ариэллы лежали на земле, а парящие генази были одеты лишь в нижнее белье.

Ариэлла поцеловала Кефаса и сказала:

— Приятно познакомиться, Кефас Рождённый Ветром.

* * *
У гадальной комнаты Халифа Знаний не было ни окон, ни дверей, и правитель Альмарайвена мог пересчитать по своим украшенным кольцами пальцам людей, которые знали о ней — сам Халиф, его, к сожалению, умерший ученик, и старшая внучка — архи-визирь Альмарайвена.

Таким образом, Халиф знаний был уверен, что его никто не потревожит. Он сложил ноги крест-накрест, поднялся в воздух перед одним из своих магических верстаков и осмотрел все магические предметы, разложенные на нём — осколки жемчужин, пергаменты, исписанные непонятным почерком Халифа и, его самое любимое, обычное мирское зеркальце квадратной формы и небольшой стоимости.

С помощью этого дешевого зеркала Халиф Знаний мог шпионить за самыми могущественными жителями Фаэруна. Он произнёс магическое словосочетание, после чего спросил:

— Где ты, Корвус?

— Прямо здесь, ваша светлость, — ответил Кенку из тени угла комнаты.

Халиф не обернулся. Вместо этого он взял перо, окунул его в чернильницу, взял чистый пергамент и записал: «я, мёртвый ученик, внучка и кенку», после чего сказал:

— Знаешь, Корвус, подобное поведение я считаю высокомерием. Худшим из его видов. Высокомерие и невероятная гордость. Не успели мы нормально поздороваться, и вот ты сбежал. А теперь ты здесь.

— Интересная теория, но я никогда не бывал в Глубоководье, и не имел возможности повидать настоящее высокомерие, чтобы в полной мере понять, о чём вы говорите.

— А в Калимпорте? — спросил Халиф, поворачиваясь к Корвусу. Как только он посмотрел на кенку, то увидел, что он держится за своё бедро, а в стоячем положении его поддерживает лишь немая девушка-хафлинг Шан.

— Забавно, что вы спросили. Видите ли, в Калимпорте я тоже не был, зато он пришёл ко мне.

* * *
Синда одарила молодого повара злым взглядом и поставила тяжелую корзину на полку, слегка поддерживая её коленом.

— Уважаемая госпожа, — взмолился молодой повар, — зачем вы убрали вино с Пурпурных Гор? Оно должно идеально подойти к блюду.

— Неужели это так необходимо? — спросил Тобин, — Я имею в виду, что несколько тарелок жареной баранины — уже великий подарок, зачем нам ещё и вино?

Взгляд молодого повара выдавал все его сомнение.

— Да, я согласен, баранина, приготовленная нашей кухней — щедрый подарок, но неужели вашей…подруге не хочется попробовать все те тонкости вкуса, которые наша кухня может вложить в блюдо.

Синда уверенно покачала головой и показала руками какое-то слово.

— Нонфал? — спросил Тобин вслух, — Это город…

— В Тирмише, да! — воскликнул повар, — Там производят прекрасное вино, которое отлично подойдёт к жареной баранине. Если так, то это не проблема — у меня его много.

— Друг мой, — прервал великан, — Полагаю, что Синда имеет в виду нечто другое. Поймите, что Трилл — виверна, а не дракон. Ей без надобности тонкости вкуса. А если вы когда-нибудь будете в Нонфале и расспросите местных, то сразу же поймете, почему вивернам лучше не давать вина.

Синда задвинула корзину к стене и показала Тобину, что лучше было бы принести Трилл обычных овец.

Тобин лишь вздохнул и взял в руки огромное блюдо с жареным и нарезанным бараном.

Вместе с хафлингом они вышли с кухни и отправились к гнезду Трилл, где виверна с нетерпением ждала своего ужина.

Проходя через искусственный сад, великан поблагодарил девушку, что она ведет его через эти заросли. Синда улыбнулась, но сказала, что Тобин не смог бы заблудиться в этих кустарниках.

— О, моя дорогая, несмотря на то, что я высокий, потеряться в этом месте все равно легче лёгкого. С другой стороны, Трилл уже так давно ждёт баранину, что если бы я заблудился, то она сама бы нашла меня.

— Тебя сложно потерять, великан, — раздались слова из темноты. Кроме незнакомого голоса Тобин и Синда услышали еще и неразборчивое бормотание.

Тобин среагировал быстро, но Синда была одним из самых быстрых воинов на всем юге, так что, когда каменный гигант отпустил тарелки с бараниной и развернулся к голосу, поднимая кулаки в боевую позицию, хафлинг уже метнула четыре серебряных дротика прямо в кусты.

Четыре снаряда врезались в невидимый барьер, на мгновение мигнувший красным светом. Тобин не увидел дротиков на земле, зато до его ноздрей дошёл легкий запах серы и расплавленного металла.

Из тени показался низкий генази огня, которого Ариэлла назвала Фламбурном. Он что-то пробормотал на незнакомом языке, а затем посмотрел на своего низкого друга, по имени Лавакр, который рассеянно потирал горло и смотрел на струйку дыма, оставшуюся от дротиков. Фламбурн подтолкнул своего напарника и тот сказал:

— Зря вы использовали своё оружие так. Мне кажется, что в нём была большая сила, а соответственно и его стоимость была больше, чем у обычных дротиков.

Но Синда гордо подняла голову, игнорируя замечание генази. Она наклонилась, подняла камень и бросила его в генази. Этот снаряд повторил судьбу предыдущих.

— Проверяешь силу нашего заклинания? — спросил Лавакр, — Не переживай. Скоро это перестанет тебя беспокоить.

— Фламбурн, Лавакр, что вы делаете? — спросил Тобин, — Мы гости одного хозяина. Ни я, ни моя подруга не поднимали руки против вас.

Синда вновь быстро наклонилась и бросила горсть песка в направлении генази, но в этот раз песок превратился в струйку дыма гораздо ближе к хафлингу и великану, нежели камень или дротики. Огненный купол, созданный Лавакром и Фламбурном, сужался.

— Если ваши друзья умны, то они не будут вас искать, но, судя по тому, что и они, и вы привязались к Ариэлле, это не так. Как говорят джины: «аборигены Фаэруна невероятно примитивны», - с усмешкой сказал Лавакр, — И, поскольку вы, скорее всего, встретитесь с ней перед своей смертью, то передайте ей, что Фламбурн и Лавакр могут быть простыми изгнанниками в Кабале Огненной Бури Аканула, но в гильдии Священного Охотника Мемнона они занимают высшие должности.

Тобин хотел ответить, но обнаружил, что ему нечем дышать.

Он наклонился к земле, обхватил Синду и не смог ничего больше сделать.

* * *
Халиф Знаний, используя щипцы, разбинтовал ногу кенку и отложил окровавленное тряпье на стол. Весь пол был усеян магическими кольцами и шариками, которые Ахам сбросил на пол, освобождая пространство для Корвуса.

— Это…орвас? — недоумевая, спросил Халиф, — Боги мои, Корвус, я же запретил тебе пользоваться этой дрянью. И не пытайся оправдаться — я вижу, что это именно орвас, который ты, судя по всему, нанёс на свой меч.

— Он работает только на млекопитающих, — ответил Корвус, взвизгнув, когда колдун оторвал окровавленное перо от его бедра, — В моих книгах есть рецепты более смертоносных масел, и я лучше умру здесь и сейчас, чем расскажу вам о них.

Халиф снял с полки глиняный кувшин и вылил струйку янтарной жидкости на рану кенку. Кровь зашипела, а Корвус наверняка упал бы со стола из-за своих судорог, если бы Шан не придерживала его.

— Какой бы яд не попал в твою кровь, ты сильно отравился. Но, так или иначе, это должно помочь.

Корвус несколько раз щёлкнул клювом и ответил:

— После того, как я был ранен, то был поставлен перед выбором — умереть от кровопотери или занести в кровь заразу. Поскольку я был ослеплен заклинанием джина, я не видел, что за мусор попался мне под руки. Так или иначе, что сделано, то сделано.

— И это беспокоит меня больше всего, — нахмурившись, ответил Халиф, — Магическая проекция, появившаяся у моего дворца, должна была привлечь внимание. Неважно — моё, или моих визирей. Значит, джин воспользовался невероятно сильной магией. Но главный вопрос — зачем? Если они раскрыли мои планы насчёт Кефаса, то почему бы им просто не убить меня?

Шан совершила несколько пасов перед лицом Корвуса.

— Ваша Светлость, — начал кенку, — Шан спрашивает, что нам делать с угрозой для великана и её сестры?

— А, не беспокойся, — ответил Ахам, небрежно махнув рукой, — мои подопечные не дадут в обиду твоих друзей.

По лицу девушки кенку понял, что такой ответ не удовлетворил её.

Корвус сел на стол и спрыгнул на каменный пол, поджимая раненную ногу. Рана давала о себе знать, но лекарство Халифа остановило кровотечение и весьма облегчило боль.

— Думаю, все равно будет лучше их проверить, — сказал Корвус, — Теперь, когда нам пришлось отказаться от планов насчёт Кефаса, думаю, мы надолго задержимся в Альмарайвене.

— Нет необходимости, — сузив глаза, ответил Халиф, — Генази ветра уже выполнила свою задачу, пусть и …необычным способом. Восхитительная женщина, — улыбаясь, добавил мужчина.

— Мне всегда было интересно — какую роль в вашем плане играет Ариэлла. Однако теперь я понял. Но я спешу вас расстроить — даже если Кефас открыл в себе предел ветра, это не поможет спрятать в нём заклинание смерти. Джин уже все знает.

Шан стояла в стороне и по очереди смотрела на мужчину и кенку.

— Ты не прав, — наконец ответил Халиф, — Даже джин не сможет обнаружить это заклинание смерти. Они обнаружат в Кефасе лишь предел ветра, после чего выставят вернувшегося в Калимпорт Марода ин Марода перед всей правящей верхушкой генази ветра, после чего…ну, что говорить. В конце концов, это твой план. Я проведу ритуал зачарования сегодня же.

Корвус покачал головой.

— Конечно, я был ослеплен джином, но вы ослеплены своей гордостью, что в разы хуже. Вы же сами сказали, что джин обладает невероятной магической мощью. Что если он обнаружит ваше заклятие в Кефасе?

— Это приемлемый риск, без него никуда.

Корвус улыбнулся и ответил:

— Ты не меняешься старый друг. Как всегда, ты остаёшься верным себе. Такой правитель и нужен Альмарайвену.

— И ты не меняешься, — твердо ответил Халиф, — Ты тут, живой, несмотря ни на что, Кефас во дворце, а твои мотивы все еще неясны.

* * *
— На этом хватит, — тихо сказал Матиас. Как обычно, Трилл лучше понимала его интонацию, а не слова.

Она перестала мотать хвостом и шеей из стороны в сторону, и сконцентрировалась, пытаясь установить равновесие между усеянным шипами хвостом и головой. В отличие от диких виверн, Трилл прижимала крылья к телу, что позволяло Матиасу с лёгкостью слезать со спины своей подруги.

Старый рейнджер увидел серебряный блеск в трёхстах шагах и спешился. Старик аккуратно двигался к свечению, скрываясь в тенях деревьев. Конечно, присутствие Трилл исключало скрытность, но зато давало другие преимущества.

За сто шагов до цели, ноздри виверны уловили горячий воздух, вызвав недовольство Трилл.

— Да, — тихо начал Матиас, — я тоже чувствую жару. Магия огня. В этом городе такое в порядке вещей, но, как правило, магические ритуалы проводятся в специальных комнатах.

Когда до свечения осталось пятьдесят шагов, рейнджер и виверна увидели, что свет начал преломляться и Трилл, беспокойно визгнув, рванула вперед.

— Стой! — шикнул старик, — Нужно осмотреть окрестности.

Матиас подумал, что сейчас было бы хорошо иметь Корвуса Чернопёрого за спиной. В конце концов, этот опытный убийца мог бы помочь старику и виверне, если бы их поджидала засада.

* * *
Халиф Знаний даже был рад, тому, что он все еще мог удивляться. Какая бы связь не была между короткостриженой немой девушкой и кенку, ей достаточно было показать пару фигур своими пальцами, и Корвус уже все понял. Говорят, что адептов Аврорини обучают ловкости и обостряют их рефлексы до возможного максимума. Ахам был даже рад увидеть доказательство этим слухам, несмотря на то, что серебряные дротики Шан летели в направлении самого Халифа.

Правитель города щёлкнул пальцами и шесть снарядов, посланные хафлингом в его лицо, разлетелись в разные стороны, разбивая банки с алхимическими растворами.

В мгновение ока, Шан бросила еще несколько снарядов, разбивая всё новые и новые банки. Должно быть, она кидала наугад, ведь даже Халиф не знал содержимого каждой банки.

Вызванный химическими реакциями пожар не сильно беспокоил старого мага, ведь магические обереги, которыми он себя покрыл, могли сдержать даже Богов.

Женщина обнажила длинный меч, висевший на её поясе, и схватила короткий меч кенку, лежащий на краю стола. Немного присев, она прыгнула, но не на Халифа, а на Корвуса. Халиф так и не узнал, что задумывал кенку, ведь как только девушка прыгнула к нему, они оба превратились в чёрную дымку.

Очевидно, Корвус перенес себя и своего помощника подальше от пожара, и, как оказалось, не зря — спустя пару мгновений раздался взрыв, который уничтожил комнату и выбросил Халифа в реальный мир. Старый маг выругался и улыбнулся — как всегда, надеясь на своё везение, Корвус Чернопёрый провернул очередную авантюру.

Халиф Знаний тихо выругался и начал плести заклинание.

* * *
Кефас думал, что уже ничто не заставит его отпустить руку Ариэллы, но, как оказалось, было достаточно всего одной взволнованной виверны.

Над головами двух генази, сидевших у урчащего фонтана, пролетела Трилл, вынудив их броситься на землю.

— Все в порядке? — спросил Кефас.

— Д…да, — ответила девушка, удивленная внезапным появлением виверны.

Когда Кефас и Ариэлла спустились на землю и начали одеваться, генази земли обнаружил, что форма его тела изменилась — плечи и мускулы были такими же большими, как и раньше, но талия стала немного изящнее. Девушка рассмеялась, когда Кефас надел своё гладиаторское обмундирование и с удивлением обнаружил, что между бедром и штаниной может пролезть рука. Затянув ремешки, генази земли облегченно вздохнул — одежда все еще была ему по размеру.

Кефас встал и посмотрел на виверну, развернувшуюся и летящую по направлении к фонтану. Увидев знакомого полу-джина, Трилл визгнула и высунула язык, в полёте ударив им Кефаса. Генази земли, ошеломлённый ударом колючего языка, стёр слюну с лица и спросил.

— Зачем она это сделала?

— Она смущена твоей новой внешностью, — улыбнувшись, ответила Ариэлла, — Она чувствует, что это ты, но не узнаёт тебя. Так что она решила проверить наверняка.

— Надеюсь, больше никто не будет пользоваться тем же методом.

Виверна приземлилась рядом с генази, обдав их потоком ветра и брызг из фонтана.

Улыбки пропали с лиц Кефаса и Ариэллы, когда они увидели Матиаса, вышедшего из тени деревьев с натянутым луком, направленным в сторону генази. Старый рейнджер сузил глаза и опустил лук. Он тоже был удивлен новым внешним видом генази земли, но вместо возгласов удивления, Кефас услышал лишь:

— Конечно. Все правители Калимпорта — генази ветра. А теперь и сын Марода один из них.

Прежде чем Кефас успел что-то ответить, перед фонтаном появилась черная сфера, из которой вылетела Шан и Корвус. Не узнав генази земли, девушка-хафлинг с обнаженным оружием приготовилась атаковать незнакомца.

— Нет! — закричала Ариэлла, обнажая свой меч.

— Шан, это я, Кефас! — воскликнул полу-джин. Его голос звучал нежно и мелодично, что удивило его. Ариэлла предупреждала, что с изменениями внешними придут изменения и внутренние, но Кефас не думал, что даже его низкий голос претерпит трансформацию.

Шан остановилась, быстро кивнула и, развернувшись, была готова броситься в сторону комнаты, в которой ночевала вместе с сестрой.

— Синда пропала, — сказал Матиас, — как и Тобин.

Шан остановилась и посмотрела на Корвуса. Вслед за хафлингом, все остальные собравшиеся перевели взгляд на кенку.

Он кивнул и сказал:

— Пару часов назад на меня напал джин — архи-визирь Калимпорта и советник паши Марода.Ахам утверждает, что Марод приходится тебе отцом, Кефас. Джин сказал, что если я не выполню его условия, то он похитит Синду и Тобина.

— Это и произошло, — сказал Матиас, — Послы Кабалы оказались агентами Калимпорта. Мы видели, как они использовали какую-то смесь магии ветра и огня, чтобы поймать Синду и Тобина. Мы с Трилл увидели это, но оказалось слишком поздно. Корвус, аль Жотос должен был знать о силе этих двоих.

Кенку покачал головой.

— Он не знал. Полагаю, что-то, или кто-то, замаскировал силу этих двоих, — Корвус подошёл к Кефасу и провел рукой по его хрустальным волосам, — Но теперь это неважно. Халиф больше не наш союзник. Кефас, я подверг твою жизнь опасности, и обязательно дам объяснения и принесу извинения, но позже. Сейчас мы должны бежать из дворца халифа.

Кефас не знал, что ответить. Он посмотрел на Ариэллу и та легко кивнула.

— Я смогу выбраться отсюда сам, — продолжил Корвус, — а вы…Матиас, Трилл в состоянии нам помочь.

Рейнджер незамедлительно кивнул.

— Да. Шан сможет сесть со мной на лошадь, а Трилл в состоянии некоторое время везти на себе Кефаса и Ариэллу…если генази не против пойти с нами.

— Даже если бы у меня был выбор, я бы бежала вместе с вами, — ответила девушка, — Если то, что говорит Корвус — правда, то я должна выследить Фламбурна и Лавакра. Служа паше Мароду, они предали королеву Аканула, а мой долг, как боевого мага, выследить и наказать предателей.

Внезапно раздался протяжный гул, и по всему дворцу пробежала вибрация.

- Халиф идёт за нами! — крикнул Корвус, — Матиас! Каменный треугольник Квага! — после этих слов тени вокруг кенку начали сгущаться.

— Ахам знает, что мы отправимся именно туда! — выкрикнул старик.

— Да, но он не сможет следить за нами, — после этих слов Корвус растворился в воздухе, а рейнджер тихо выругался.

Из тени появилась Шан и, бросив мешок Ариэлле, подскочила к Матиасу и бегом отправилась к конюшне.

Генази ветра раскрыла мешок и увидела свои доспехи.

— Ариэлла! — выкрикнул Кефас. Подняв взгляд, девушка увидела Кефаса, сидящего на спине виверны и протягивающего руку.

Генази ветра приняла помощь и забралась на спину Трилл, которая тут же поднялась в воздух.

— Знаешь, — начала девушка, — после подобного мне кажется, что лучше, подобно тебе, никогда не снимать доспехи.

* * *
Через несколько часов Халиф, уединившись в своей магической комнате, услышал три удара колокола и позволил гостю войти.

Женщина, старшая внучка Халифа, материализовалась у северной стенки комнаты и обвела взглядом комнату. Посмотрев на графин, она перевела взгляд на своего деда, и тот кивком позволил ей налить немного.

Как только девушка осушила бокал белого вина, она отёрла губы рукой и сказала:

— Матиас Фарсир и этот…Корвус Чернопёрый. Их не существует. То есть, мы не можем обнаружить хоть какие-нибудь признаки их существования. Они скрылись от наших заклинаний.

Халиф усмехнулся.

— С Корвусом все понятно, но Матиас…он обычный человек. Мне всегда была неизвестна природа их отношений. Неужели дружба? Так или иначе, он настоящий герой.

Девушка закатила глаза. Она слышала эти слова уже много десятков раз.

— Дедушка, твоя преданность Альмарайвену — это настоящее геройство. А этот старик предан шайке разбойников и дикому животному.

Халиф услышал в её голосе нотку фанатизма и вздохнул — он знал, что сам его и породил. Старый маг надеялся, что она перерастёт его, как и другие его внуки, но этого так и не произошло.

— Он убил кого-то? — спросил Халиф, внезапно решив выпить бокал вина.

— Рейнджер? Нет. Но мог бы, — в её голосе звучали уже другие ноты. Халиф наполнил бокал и развернулся к внучке, — Дедушка, он мог убить меня. Чары, которые ты набросил на свой дворец, ослабили его лук. Но мастерство Матиаса заключается не только в магическом луке…скорость стрельбы. Мне кажется, он был готов к тому, что ты отключишь магию его лука — когда магическая тетива порвалась, он вытащил из кармана кусок кишки и, быстро натянув её вместо тетивы, продолжил яростно обороняться. Дедушка, ты сделал поистине легендарное оружие.

— И тем не менее, даже когда магия ушла из него, он смог противостоять самому могущественному из моих подчиненных и сбежать.

Внучка Халифа села на стул и опустила плечи.

— Да. Вдобавок еще и эта немая девушка-хафлинг доставила нам немало хлопот. Разведка так же докладывает, что виверна высадила обоих генази где-то в трех часах езды верхом на запад. Я отправила за ними стражу, но…

— Но они их не найдут, — закончил маг, — Ибо когда наши люди доберутся до того места, о котором ты говоришь, беглецы скроются на Равнине Каменных Пауков, а нашим людям строго-настрого запрещено туда входить.

— Во всяком случае, никто здравомыслящий за ними не пойдёт, — тихо добавила девушка.

— То есть, ты веришь, что они, в конце концов, погибнут? — улыбнувшись, спросил Халиф.

— Если они попытаются пересечь старую реку Кваг…

— Не стоит забывать о фокусах Корвуса Чернопёрого.

— Как раз об этом я и хотела поговорить. Кенку не убил никого из тех, кто был послан в погоню за ним, но адские гончие, призванные магами, устремились к одному месту — в район заброшенных складов. Когда стражники догнали их, то все призванные демоны были мертвы.

Халиф налил еще один бокал вина, но в последний момент убрал его на край стола.

— Я не оправдываюсь, дедушка, — сказала девушка, разводя руками, — Моя дочь готова занять моё место, если таково будет твоё желание.

— Твоя дочь? — удивленно спросил Халиф, — Ох, какой же я старый. Не переживай. Я не виню тебя. Корвус бросил игральные кости, зная, каким будет результат. Однако он ошибся в одном — он начал игру, полагая, что я не буду в неё играть.

— Неужели ты хочешь отправиться к ним сам? Я знаю тебя, дедушка, ты не позволишь никому другому отправиться в это место.

— Нет, — со вздохом ответил Халиф, — Я не покину этот город, как того хочет кенку. Боюсь, Корвус Чернопёрый бежал и забрал с собой инструмент, с помощью которого мы бы могли сокрушить правителей Калимпорта.

Девушка задумалась.

— Дедушка, это значит, что когда-нибудь этот инструмент восстанет против нас? Судя по словам Корвуса, он хочет отдать генази земли паше Мароду, а значит, наследник когда-нибудь займёт место отца. То, что ты рассказал мне об этом Кефасе, делает его куда более грозным соперником, нежели его отец.

— Да, это так. А джин позволит ему более свободно править народом, чего нельзя позволить дураку Мароду. Но не спеши пугаться — я почувствовал, что Кефас всю жизнь будет искать истинный путь, так что, возможно, его правление как раз то, что нам нужно.

— И все же, это лишь возможно. Пока что, Кефас представляет из себя грозное оружие в руках джина и паши.

— Довольно! — воскликнул Халиф, — Нет смысла обсуждать это. Мы можем до скончания времен обсуждать возможные варианты развития событий, но так и не придём к верному умозаключению. Если постоянно об этом думать, то можно найти много потенциальных угроз для Альмарайвена.

— Тем не менее, их нельзя исключать…

— Потенциал это то, что можно измерить, а то, о чём мы сейчас говорим, это паранойя, которая может разойтись как огонь на сеновале, а я не позволю такому случиться в моей семье.

Женщина застыла и поклонилась.

— Как пожелаете, Халиф Знаний.

Старый маг вздохнул. Он слишком давно не спал.

— Они собираются пересечь равнину Каменных Пауков, что за последние девяносто лет удавалось лишь армии элементалей. Оцени их потенциал успешности этой авантюры и успокойся, внучка. Я решил поспать, и, надеюсь, вы не превратили мою комнату в алхимическую лабораторию за тот год, что я в ней не появлялся.

Девушка улыбнулась.

— Она осталась в том же виде, в котором ты её и оставил. Тебя проводить?

— Останься, — с взмахом руки сказал Халиф, — и допей вино. Это свежий урожай, называется «Слёзы Виверны». Как только бутылка открыта, её надо допить, иначе содержимое превращается в невыносимую кислятину.

* * *
Когда Халиф ушёл, его внучка ещё долго сидела в его потайной комнате и думала о его словах. Она думала о своём погибшем отце, который всю жизнь пытался уничтожить город Брас — столицу ненавистных ифритов. Вспомнила о своей жестокой дочери и инвалиде-сыне, о бесконечных двоюродных братьях и сёстрах, о миллионах людей, некогда населявших Альмарайвен, но погибших в войне с джинами и ифритами. После всего этого она обязана защищать город.

— Прости дедушка, — прошептала она, — но у наших врагов слишком большой потенциал.

Наконец, она вспомнила о своих изгнанных племянниках и демонах, бывших виновниками этого изгнания.

* * *
Демон вновь со все й силы дёрнул своими руками, пытаясь разорвать зачарованные цепи, сковывающие его движения. Ярость закипала в его многочисленных глазах, а зловоние, исходившее из зубастой пасти, заполняло всю пещеру. Демон ударил шипованной ногой по полу, вновь и вновь пытаясь сбежать из своей тюрьмы.

В очередной раз, ничего не вышло, и демон успокоился. Тёмная магия, сдерживающая его в этом мире, просачивалась сквозь его тела, меняя и искажая его естество.

Но ненависть…

Ненависть была причиной и целью его существования. Только она позволяла демону бороться с магией. Но она же была и причиной его пленения — фанатики, пленившие демона сто двадцать один год назад в этой пещере, черпали свои силы из той ненависти, что источало это чудище.

— Паук, что ждёт.

Сначала, демон подумал, что услышал голос одного из народа паука — смертные, что обитали в храме на вершине горы. Для демона не было разницы в голосах смертных.

Но потом в сознании демона появилось лицо женщины, которая держала в руке смотанный кусок кожи. Демон завопил.

— Кисара! — прошипел он, — Если бы стыд за тот случай, когда ты впервые изгнала меня, был ещё жив, то сейчас бы он был неуместен, не так ли?

Женщина покачала головой. Демон учуял кожу и понял, что это был своего рода магический щит, оберегающий её от сил демона. Это была его слабость — чуять и распознавать что бы то ни было.

— Дочь Шуна Пятого давно мертва, Занессу, и это было уже двенадцать столетий назад. Но я являюсь её потомком. Моё имя — Муна ир Она. И то, что я держу в руках — твой поводок.

Демон рассмеялся.

— Поводок потерян. Он был потерян, когда я вернулся в этот мир после тысячелетнего изгнания, в которое меня отправил твой предок.

— Да, но мой дед, действуя из тени, собрал множество артефактов нашего рода. Пока ты гнил в Бездне, демон, мой дед возвращал могущество своей семьи. Когда же боги были сосланы на Фаэрун…

— Ты хотела сказать, что когда высокомерные и глупые создания, которых вы называете богами, были сосланы в смертный мир около полутора века назад, пришёл человек с этим поводком и пленил меня. Я хорошо помню его имя. Аль Жотос…

Демон рыкнул, но девушка даже не шевельнулась.

— И теперь, — продолжил демон, — Ты здесь. Но почему? Мятеж против твоего хозяина? Попытка обрести власть? Или может быть союзника?

Волны боли и слабости прокатились по телу демона. Он завизжал и упал на пол. Его многочисленные лапы застучали по каменному полу, но вскоре обмякли и повалились вслед за грязным мохнатым телом. Когда боль ушла, лицо женщины вновь возникло в сознании демона.

— Глупый демон. Тебе никогда не понять ту любовь и преданность, которую я испытываю к человеку, называемому тобой аль Жотос. Власть? Союзник? Да кто ты такой? Жалкий демонёнок, связанный магией и эксплуатируемый кучкой безмозглых фанатиков. Кто ты? Бог дроу? Полубог? Да тебе просто повезло родиться из ядовитой капли с зубов реального Бога. Мой повелитель в разы сильнее тебя, да и я могу закончить твою жизнь лёгким движением пальцев.

Демон вновь почувствовал на себе невидимое присутствие поводка. В его голове появилось новое чувство, отличное от бездонной ненависти.

Страх.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Паук, Что ждёт, имеет восемь глаз;

Паук, Что ждёт, убьёт Жанну сейчас;

Паук, Что ждёт, плетёт паутину лжи;

Получше ты Жанна себя береги

— Калишитская детская песенка, напечатанная в Путеводителе по Сияющему Югу Воллотампа Геддарма в год Пылающего Клейма (1334 по Л.Д.)
Кефас посмотрел на солнце, прикрыл глаза и, спрятавшись от солнечного света, продолжил изучать стену, усыпанную валунами. Ариэлла сидела на выступе сверху. Она посмотрела на запад и выпила немного из своей походной фляги. Двое генази взбирались вверх по уступу, но генази ветра постоянно опережала бывшего гладиатора, который, в какой-то момент, даже перестал пытаться нагнать изящную и ловкую девушку. Членов гильдии Воздушных наездников обучали передвигаться так, чтобы их движения были похожи на танец.

А Кефас не был танцором.

— Видишь что-нибудь? — спросил он у девушки, надеясь, что его подруга увидит хоть одно живое существо в этом месте.

Ариэлла не ответила, а лишь потрясла флягой. Кефас некоторое время смотрел на неё, после чего кивнул и продолжил забираться в гору. Интересно, а стало бы это путешествие легче, если бы он до конца открыл в себе все таланты генази земли.

По крайней мере, он сам верил в то, что в нём эти таланты есть.

С момента его побега с Джазирии, Корвус так и не объяснил, какими талантами может овладеть генази земли. Иногда Кефас даже думал, что кенку намеренно не хочет знакомить полу-джина с этими знаниями.

Кефас снова попытался сосредоточиться на песни земли, но так ничего и не услышал, кроме завывания ветра.

— Не переживай, — сказала ему Ариэлла, — это нормально. Ты еще не до конца овладел своим вторым пределом, не говоря уже о том, что и с первым ты знаком не особо хорошо. К тому же, мне кажется, что песня земли заглушена в этом месте этим странным ветром. Слышишь?

Кефас сконцентрировался. Да. Ветер в этом месте отличался от того, что он слышал на Джазирии. Но здесь ветер звучал тонко и одиноко, будто его пронзала какая-то боль.

— Да, — ответила девушка, — Тонко и одиноко, — она вздрогнула, бросила флягу Кефасу и продолжила взбираться наверх.

Полу-джин сделал пару глотков из фляги и убрал её в рюкзак. Он до сих пор не слышал песни земли, но может…может попытаться сконцентрироваться на ветре. Прошло уже много времени с тех пор, как он открыл в себе предел ветра.

Кефас остановился, выпрямил спину, раздвинул руки в разные стороны и, закрыв глаза, оторвался от земли. Пролетев несколько метров, он аккуратно приземлился рядом с Ариэллой.

— Браво, — с улыбкой сказала генази ветра, — Но не обязательно выпендриваться и держать спину изогнутой.

— Это не позёрство, а лишь представление, — с широкой улыбкой на лице ответил Кефас. Ему показалось, что так бы ответил и Тобин.

Ариэлла звонко рассмеялась.

— Я знала, что у тебя получится. Попробуй сосредоточиться и почувствовать камень под своими ногами так же чётко, как ты чувствуешь воздух.

Кефас улыбнулся, но не ответил. Его радовало то, что у него получается развивать свой предел ветра, а так же то, что это нравится Ариэлле. Но в глубине души он надеялся, что развитие предела ветра не вынудит его оставить без внимания предел земли.

Он знал, что Ариэлла посвятила всю свою жизнь пределу ветра. Это позволило ей вступить в гильдию и стать боевым магом. Кефас боялся, что когда-нибудь ему придётся выбрать что-то одно.

Подул ветер и Кефас уловил какой-то запах. Такой незнакомый и такой близкий.

— Ты слышишь это, Кефас? — спросила Ариэлла, после чего на её лице появилась по-детски радостная улыбка, — Кефас! Это море! Давай же, идём.

Она взяла его за руку, и теперь он знал, что точно от неё не отстанет.

* * *
Оно было огромным…бесконечным.

— Ну как тебе? — спросила она у Кефаса, стоя рядом с ним на краю обрыва.

Он прочистил горло и, собравшись с мыслями, ответил:

— Большое.

Девушка хихикнула.

— Точно, оно большое.

Волны со всей силы разбивались о камни у подножья скалы, а чёрные птицы с алыми клювами ныряли в воды, чтобы спустя пару мгновений вынырнуть обратно с рыбой в клюве.

— Это родной предел твоего отца? — спросил Кефас, — И брата? Они могут слышать воду?

— Думаю…ммм…на первое время тебе будет достаточно знаний об одном пределе, — с улыбкой ответила девушка.

Кефас не стал задавать других вопросов и посмотрел на море. Он тут же увидел приближающийся треугольный силуэт и уже хотел спросить у девушки про него, но сам все понял.

— Дох! — воскликнул он, — Это рыбацкий дох, не так ли? Как думаешь, они встречали морского дракона?

— Не думаю, что Альмарайвенские рыбаки заходят так далеко на запад. Но мне нравится, что ты относишься ко всему новому, как к какому-то чуду из старых рассказов.

Огромная крылатая тень накрыла Кефаса и Ариэллу, после чего понеслась в сторону рыбацкого доха и махающего человека на носу судна.

Кефас прищурился и разглядел Корвуса, машущего крылатой тени — Трилл.

* * *
Вскоре, Кефас, Ариэлла и Корвус встретили Шан, и она отвела их в лагерь Матиаса, скрытый в тени огромного валуна.

— Несколько десятков лет назад тут было болото, — сказал Матиас.

Кефас снова взглянул на огромную равнину, простирающуюся у подножья горы, на которой расположился небольшой отряд. Когда они вместе с Цирком Чудес путешествовали по равнинам Тетира, полу-джину было сложно представить, как это выглядит с высоты. Наверное, его знания о самом явлении равнины было весьма и весьма поверхностным, как и знания о море.

Корвус наклонился над бездымным огнём, который он развёл с помощью сухих палок, принесенных Матиасом.

— Боюсь, наших запасов нам надолго не хватит. А огонь нам понадобится, когда мы доберемся до Пустыни Калим.

Кефас задумался. Было ли его представление о пустыне таким же поверхностным, как и о море?

— Это потому, что там нет ничего, ничего не горит, на расстоянии ста дней езды на верблюдах? — рискнув, спросил Кефас.

Матиас хмыкнул.

— Ты даже знаешь, кто такие верблюды?

Генази земли ощутил, что взгляды всех членов их маленького отряда направлены на него.

— Это как пустынные быки…

Матиас улыбнулся, после чего уловил на себе взгляд Ариэллы, прочистил горло и ответил:

— В общих чертах, да. Хороший парень, — с лёгкой улыбкой добавил он.

С этими словами старик скрылся в тенях, возвращаясь к проверке снаряжения, которое они смогли унести из Альмарайвена.

— Нет, Кефас, — наконец-то заговорил Корвус, — нам нужен огонь, потому что твои сородичи будут встречать нас.

Рядом с Корвусом стояла Шан, под глазами которой, за последние два дня, появились черные круги. Матиас говорил, что Шан не спит, потому что Синду и Тобина похитили. Сейчас девушка внимательно смотрела на кенку, будто ожидая чего-то.

— Нас встретят и отведут в Калимпорт, — продолжил Корвус, — Мы не будем скрываться, и в итоге паша Марод узнает, что в городе находится его сын. Нас всех найдут и отведут на одну из его арен или в его дворец, — с этими словами Корвус обнажил свой меч и провел им вдоль огня.

Неожиданно для всех, заговорила Ариэлла.

— Так вот какая роль была уготовлена мне в вашей с Халифом игре. Я должна была пробудить в Кефасе тот же предел, что есть и у его отца. Что ж, я бы разозлилась, но не могу, ибо сделала бы с Кефасом то же самое еще раз. Но мне не нравится, когда меня используют, пусть даже и не так жестоко, как прежде.

Корвус сделал небольшую паузу и продолжил:

— Ты слышал, что в Калимпорте произошло восстание. На самом деле, с начала правления генази и джинов, они происходят постоянно.

Кефас вспомнил разговор с Ариэллой на тему восставших рабов. Сейчас ему казалось это таким далёким.

— Это реалии жизни калишита в наше нелегкое время. Рабы не хотят быть рабами. Кто-то бежит на север, кто-то пытается скрыться в море. Такие люди, как Азад Свободный, основывают целые государства. Например — Тетир. Предки королевы Тетира были простыми рабами, хотя, думается мне, она не будет обрадована подобным сравнением. Более того, многие люди по всему Сияющему Югу ставят целью своей жизни освобождение рабов. Рыцарские ордена, одинокие путешественники и даже бандиты, если это им выгодно.

Кефас покачал головой.

— Зачем ты говоришь мне все это? Хочешь сказать, что твой цирк занимался освобождением рабов? Я должен поверить, что ты рыцарь, Корвус Чернопёрый?

— Нет, Кефас. Я не рыцарь. Я шпион. И я освободил тебя, потому что это соответствовало моим целям.

Матиас, тихо подошедший к костру, тяжело вздохнул.

Кефас слегка рассердился и напрягся.

— И какова твоя цель, Корвус?

— Возможно, в другой день…

— Этот день и так идёт слишком долго, — прервал его Кефас, — Ничего, у нас есть время.

— Этот Азад Свободный — внезапно заговорила Ариэлла, — Он поднял восстание в Калимпорте?

— Азад не тот человек, чтобы вести за собой восставших, — ответил Корвус, — он просто возглавил сбежавших. Однажды я узнал, что спустя двадцать лет после исчезновения Калима и Мемнона, на всех аренах Калимшана выступает человек с баснословной силой и выносливостью. Он выиграл бесчисленное множество битв благодаря своему оружию — двуглавому цепу. Но его карьера была окончена, когда паша Марод аль Архапан забрал себе великого гладиатора.

- По словам Халифа Знаний — паша Марод мой отец, — сказал Кефас.

— Это действительно так, — кивнул Корвус, — По крайней мере, по твоим жилам течет его кровь, а это уже позволяет установить ваше родство. К тому же, я изучил записи в Сарадуше, подтверждающие этот факт, а Старейшина Лин из Аргентора подтвердила это, осмотрев твой зулдар. Ты принадлежишь династии аль Архапан — одной из старейших династий генази ветра.

— Тогда матерью Кефаса должна быть генази земли, — вставила Ариэлла, — а из того, что я знаю об обществе Калимпорта, это маловероятно.

— Именно этот факт и является главной загадкой для меня — кто была матерью Кефаса?

— У паши Марода нет жены? — спросил полу-джин.

— Всем известно, что Марод аль Архапан достаточно увлеченный генази. Его интересуют гладиаторские бои и побоища. Он обладает огромным политическим влиянием по всему Сияющему Югу, но пользуется им лишь тогда, когда этого требует его архи-визирь — джин Шахрох. Это, кстати, является причиной такой отречённости Альмарайвена от всего Калимшана, несмотря на то, что паши Калимпорта, в теории, главенствуют над Халифом Знаний, и Ахам правит городом лишь с их позволения. Так что Марод редко покидает свой плавучий дворец или арены, но когда он делает это, то отправляется в тренировочные лагеря, глубоко в пустыне. Говорят, что у паши была всего одна официальная жена и один официальный сын, но они бесследно пропали.

— И, дай угадаю, в то же время из Калимпорта сбежал Азад? — спросил Кефас, — И что же случилась с женой паши?

— Твоя мать и жена паши, Кефас, умерла двадцать лет назад, в год Малахитовых Теней. Умерла вскоре после рождения маленького генази земли.

— Но почему Шахрох позволил Мароду завести ребенка от генази земли? — вмешался Матиас.

— Потому что они не знали, — внезапно ответил Кефас, — Предел земли был её врожденным пределом, но она, видимо, приобрела предел ветра, и это обмануло пашу и его приближенных.

Корвус несколько секунд посмотрел полу-джину в глаза, а затем покачал головой и ответил:

— Она бы не смогла обмануть Шахроха.

— А если бы и смогла, — сказала Ариэлла, — зачем ей так рисковать? Ребенок же раскрыл бы её тайну.

— Ответ на вопрос, кроется в обществе южных генази, — ответил Корвус, — Ещё до того, как Калим и Мемнон вернулись в наш мир, династия аль Архапан участвовала в зарождении Кабалы Огненной Бури, а здесь, на Сияющем Юге, она более радикальная и агрессивная, чем в Акануле. Южная Кабала считает, что генази должны возобновить войну между Мемноном и Калимпортом для того, чтобы разделить своё общество по пределам, и, естественно, один из пределов будет признан главенствующим. Учитывая то, что в Мемноне и Тешбурле правят генази огня, а в Калимпорте и Маншаке генази ветра…

— Это лишь два предела, — прервал Кефас, — А что с генази воды и молнии. А с генази земли?

— Эмираты генази поделены на два государства — западными эмиратами управляют генази огня — сильнейшие из сторонников ифрита Мемнона и их потомки. В восточных эмиратах та же ситуация — там правят союзники джина Калима. И те, и другие обладают огромной властью над любыми другими генази или людьми, проживающими в эмиратах Небесного Огня. Согласно законам, генази земли считаются самыми низшими, и это единственная вещь, с которой согласны и западные и восточные эмираты.

— То есть — мы рабы? — спросил Кефас.

— Некоторые из генази земли, да. Старейшина Лин определила, что твоя мать действительно была из Калимпорта, но ни её имени, ни чего-либо ещё нет ни в записях Кабалы Огненной Бури Аканула, ни в Последнем Завещании Калимпорта. Полагаю, паша Марод выбрал понравившуюся ему рабыню и она, пытаясь достичь ранга дворянки, открыла в себе предел ветра.

Кефас уставился на кенку.

— Как звали мою мать?

— Я же сказал, я не знаю. Точнее, когда она была женой паши Марода, её звали Валандра аль Архапан, но настоящего её имени я не нашёл. Это нормально, когда генази аристократ женится или выходит замуж за низшего генази, тот меняет своё имя. Старейшина Лин и весь Аргентор отреклись от традиции имен генази земли из Калимпорта, но по твоему зулдару она выяснила, что твой род по матери носил имя аль Шелспер.

— Валандра аль Шелспер, — тихо сказал Кефас, — Марод аль Архапан. Знаете, я никогда не воображал, кем были мои родители. Все мои мысли были сосредоточенны на рассказах о героях и их похождениях. Может, в Историях Основания и есть рассказы про родителей и детей, но Азад никогда не читал нам их.

— Но я знаю еще кое-что, — добавил Корвус, — Я знаю, как умерла твоя мать.

Все посмотрели на огонь, хотя он почти угас, дав ночи окутать лагерь путешественников.

— Расскажи, — наконец сказал Кефас.

— Через десять дней после твоего рождения, Кабала Огненной Бури стёрла все упоминания Валандры аль Архапан из генеалогий, зато они пополнились именем Валандры ин Икари. Сначала я не связывал эти события, но потом…

— Ин? — вмешалась Ариэлла, — Я знаю, что значит эта именная приставка. «Аль» означает род, «адх» — раб, а «ин» — безродый.

— Да, такая приставка используется редко, и считается, скорее оскорблением. Так же, что мало кому известно, она может означать «сестра», - пояснил кенку.

— Валандра сестра Икари, — медленно проговорил Кефас.

— Икари, или же Икарии — так называют свой народ минотавры. Те самые, с которыми мы сражались в Аргенторе.

— Что? — удивился Кефас, — Мою мать вписали в род минотавров?

— Нет, Кефас. Её вписали в род гладиаторов. Через десять дней после твоего рождения её бросили в подвалы арены Джен, заклеймили, и заставили убирать помои за гладиаторами и стражниками, а спустя неделю она получила карточку бойца и тут же была выставлена на бой против лучшего гладиатора. Ей дали в руки копьё и выгнали на арену. Там, на глазах у восемнадцати тысяч зрителей, она была за минуту убита величайшим гладиатором того времени. Это был последний бой Азада адх Архапана.

* * *
Демон замедлился, но они все еще чувствовали вибрацию от его шагов, слышали его приглушённые рык и сопение. Разведчики сообщили, что их цель находится у огромного валуна на вершине неподалеку.

Скауты обменялись ментальными командами и кивнули.

«Камень и паутина», - повторяли они про себя.

Как только демон сбежал из своих оков, он уничтожил сознание всех послушников, связанных с ним ментальной связью. Его не интересовали их личности до тех пор, пока они не проявят себя в бою.

Двигаясь на юг, демон потерял ощущение поводка, сдавливающего его душу, но он знал, что женщина внимательно следит за каждым его движением. Нельзя было назвать демона мудрым, но он был хитрым и знал, что любая попытка побега может уничтожить его физическое тело, отправив душу в самую тёмную яму во вселенной. Однажды он уже выбрался из неё, и теперь не намерен возвращаться.

Но демон знал, что женщина не освободит его. Более того, она даже не вознаградит его, хотя Занессу сомневался, что разум девушки развращён настолько, чтобы преподнести демону заслуженную награду.

Так или иначе, судя по её действиям, девушка была слабой опорой для колдуна, заточившего демона в тюрьму полтора века назад. Что уж говорить о великих императорах древности, которые, по словам девушки, были её предками. По сравнению с ними, она лишь жалкая тень.

Занессу вспомнил, что женщина связана с ним ментально и может читать его мысли, так что поскорее прогнал самые беспокойные из них, дабы не последовало наказание.

Захваченные демоном сектанты и шаманы, верившие в божественную сущность демонов, некогда обитали на этой равнине. Веками тут простиралась огромная топь, прозванная Паучьим Болотом, но в ходе нескольких катаклизмов, оно пересохло, оставив после себя лишь огромную равнину с примитивнейшими видами жизни обитавших на ней. Тела обнаженных шаманов и сектантов лежали на земле, образовывая собой причудливую форму. Кровь, просачивающаяся в земли и подземные пещеры, заставила маленьких демонических паучков вылупиться из своих яиц и отправиться на охоту.

Демон выжидал. Его хозяйка не подавала никаких сигналов, и Занессу решил ожидать. Прохаживаясь между телами убитых и умирающих, демон связался с оставшимися в живых шаманами и приказал отправить паучков в сторону врагов хозяйки.

Занессу не боялся их. Он знал, что через час или полтора демон и его маленькая армия настигнет свою цель, и безжалостно уничтожит каждого из них.

* * *
Снаряд липкой вязкой материи влетел из темноты и ударил Кефаса в лицо, закрывая ему обзор и слух. Сквозь вязкую пелену генази услышал крики друзей, лязганье обнажающихся мечей и яростный крик Трилл.

Внезапно, материя упала на землю, и Кефас увидел Матиаса, держащего в руке обнаженный кинжал, которым он, очевидно, разрубил снаряд, окутавший голову генази.

— Будь внимательнее, — сказал старый рейнджер, — Мы не знаем что это такое, но очень уж похоже на очень липкую паутину.

Он убрал кинжал в ножны и снял со спины лук.

— Давай покажем этому ублюдку, что мы можем сопротивляться.

Кефас осмотрел лагерь и заметил, что Ариэлла смотрит во тьму, за огромный валун.

Перед тем, как лечь спать, Кефас показал своё оружие Корвусу. Кенку долго крутил его в руках, осматривая рукоятку и головки.

— Не знаю, Кефас. Очевидно, это древнее оружие и оно было ценным для Азада, но я не могу сказать — им ли была убита твоя мать.

После этого они легли спать, а теперь их ожидала битва. Кефас не знал — этим ли оружием была убита его мать, или нет, но сегодня он использует его, чтобы не дать Ариэллу в обиду.

Несмотря на возраст рейнджера, он быстро взобрался на огромный валун и, оглядевшись по сторонам, воскликнул:

— Где остальные?!

Он выпустил стрелу в направлении, из которого в Кефаса прилетел снаряд. Стрела загорелась в полёте и, отскочив от скалы, взорвалась. Вслед за оглушающим звуком взрыва последовал нечеловеческий крик боли.

— Лучше бы вам не трогать Корвуса и Шан! — крикнул старик в темноту, — Трилл уже в воздухе и ей сильно не понравится, если вы навредите её друзьям.

Кефас подумал, что будет в ярости так же, как и виверна. Ярость вновь закипела в нём, и полу-джин испугался, что после очередного сна утратил предел ветра.

Но нет. Он чувствовал силу в своих руках. Чувствовал, как невидимая грация наполняет его мышцы и сухожилия. Кефас знал, что будет сражаться немного иначе, но сражаться он будет.

Первый враг появился из тени слева от генази. Он разглядел существо песочного цвета, с восьмью лапами, острыми как копья. Враг очень напоминал паука, но было в нём что-то…неестественное.

Кефас за секунду раскрутил свой цеп над головой и ударил им по голове соперника, проламывая тому панцирь.

— Ещё один! — закричала Ариэлла, — Сзади!

Но не успел он повернуться, как магический меч девушки ожил и, разрезав воздух перед полу-джином, разрубил одного из двоих нападавших пополам. Второй успел отпрыгнуть назад, но тут же свалился замертво, когда его туловище было пробито метательным ножом. Кефас не увидел ничего, кроме мелькающей цели, но понял, что Корвус тоже вступил в бой.

И в самом деле, когда генази повернулся назад, он увидел кенку, стоящего между ним и Ариэллой.

— Каменные Пауки, — сказал Корвус, — так называют их калишиты.

Над головами Кефаса, Ариэллы и Корвус пронеслась чёрная тень, и на землю свалилось еще три трупа Каменных Пауков.

Вокруг не было видно ни одного врага, но Матиас не прекращал свой огонь. Более того, каждый его выстрел сопровождался взрывом и криками боли.

— Шан увидела вторую группу на юге и отправилась к ним навстречу, — сказал Корвус.

— Не лучшая затея, атаковать превосходящего врага в лоб, — ответил Кефас. Хотя, Шан должна справиться.

— Конечно. Если не подойдут новые.

Кефас коротко кивнул.

— Тогда, мы должны собраться вместе и защищаться. Как думаешь, мы поместимся на вершине этого камня? — спросил генази, указывая на огромный валун.

— Если Матиас решил залезть туда, то это самое безопасное место на ближайшие триста метров, — ответил Корвус.

— Ариэлла поднимет тебя. А я должен найти Шан.

— У меня есть свои методы перемещения, — сказал Корвус и растворился в тени. Кефас не сомневался, что через пару мгновений кенку будет стоять рядом с Матиасом.

- Тогда, может ты пойдёшь со мной?

Девушка кивнула, и двое генази бросились вниз по холму, с грацией ветра минуя расстояние. Когда они добрались до большой воронки, оба генази поднялись в воздух, откуда увидели скопление пяти или шести мёртвых Каменных Пауков.

Они приземлились, и в этот момент девушка-хафлинг вышла из темноты. Она тяжело дышала, а её руки были по локоть в белой липкой жидкости. Она молча прошла мимо пары генази и достала серебряный дротик из трупа паука.

— Шан, — начала Ариэлла, — Мы должны вернуться в лагерь. Корвус боится…

Хафлинг махнула мечом и приложила указательный палец к губам, требуя тишины.

По всей равнине пронёсся ветер, оставив после себя только мертвецкую тишину.

В этот же момент раздался странный ритмичный звук.

Спустя мгновение, троица учуяла странный запах.

Звук все приближался и приближался. Он напоминал Кефасу звук волн, бьющихся об скалы.

— Звучит так, будто к нам навстречу бежит гигант, который тащит за собой сетку бочек, бьющихся об камни, — сказала Ариэлла.

— Или будто у гиганта несколько пар ног, — тихо ответил Кефас.

Шан еще раз посмотрела во тьму, после чего запрыгнула Кефасу на спину. Двое генази взмыли в воздух и отправились в сторону лагеря.

* * *
Вновь и вновь пауки нападали на путников. Безумный вихрь клинков Шан и Корвуса встречал десятки Каменных Пауков, разрезая их тела и разбрызгивая белую вязкую жидкость в разные стороны. Матиас без остановки стрелял из своего лука, взрывая группки пауков. Трилл кружила над полем боя, яростно визжа и периодически снижаясь, дабы схватить челюстями очередного монстра и перегрызть его тело. Кефас, неистово размахивающий своим цепом, пробивался ближе к Ариэлле, окруженной, по меньшей мере, дюжиной чудищ.

— Ариэлла! — выкрикнул полу-джин, пытаясь привлечь внимание девушки к себе и пауку, подползающему к ней со спины.

Девушка обернулась, но слишком поздно — монстр прыгнул на её голову. Произнеся слово силы, Ариэлла использовала заклинание, отбросившее обидчика прочь. Она избежала смертельного удара, но острый наконечник лапы паука порезал переносицу девушки, заставив ту отшатнуться.

Не медля, Кефас подпрыгнул к перевернувшемуся в воздухе пауку и цепом раздробил его хитин на несколько осколков.

Не успел бывший гладиатор и выпрямиться, как его голень поцарапала лапа паука, подкравшегося сзади. Развернувшись на пятках, Кефас пнул его от себя, попутно пробивая тело еще одного монстра.

— Нам надо отступать! — прокричала девушка, после чего отпустила свой меч, позволив ожившему оружию расчистить путь до огромного валуна.

Спустя несколько минут все путники собрались на вершине огромного валуна. Матиас даже потребовал, чтобы Трилл вернулась к ним. Неестественная тьма накрыла равнину. Кефас сузил глаза и вгляделся во тьму — пауки отступили от валуна, образуя идеальное кольцо. Вдали он увидел силуэт невероятно огромного паука, движущегося к валуну сквозь орды меньших тварей.

— Что происходит? Что это такое? — спросил генази земли.

— Полагаю, эта тьма вызвана магией того существа, — ответил Ариэлла, отирая губу от крови, капающей с порезанной переносицы.

Все посмотрели на огромного паука, медленно двигающегося к валуну. Кефасу казалось, что эта тварь запросто могла уничтожить даже Джазирию.

За её телом по земле тащился огромный кокон из липкой белой субстанции. Ноги чудища напомнили Кефасу стволы деревьев, самые кончики которых были острыми, как копья.

Несмотря на то, что монстр находился на очень далеком радиусе от путников, его движения вызывали дрожь земли и волны грязи и земли, сравнимые лишь с последствиями от движения пары дюжин испуганных лошадей.

— Это демон, — сказал Корвус, — Посыльный Абисса в нашем мире. О, Ахам, я не думал, что ты зайдёшь так далеко.

Матиас хмыкнул. Он оторвал взгляд от огромного демона и посмотрел на Корвуса.

— Знаешь, как бы я не относился к старому колдуну, но сейчас мне кажется, что демон — не его рук дело. Хотя, сейчас, думаю, это не важно.

— На самом деле, это очень важно, — тут же ответил кенку, — Если я смогу добраться до Халифа, то…

— Боевой Маг, — прервал его рейнджер, — Ты чувствуешь ауру ветра за пределами этой стены тьмы.

— Нет, — ответил девушка, — Такое ощущение, будто у меня заложены уши.

— Вот и я ничего не чувствую. Зато магию я ощущаю очень отчетливо. Корвус, у тебя есть много уловок и магических игрушек, но, боюсь, что сейчас от них не будет никакой пользы.

— Так что же, мы просто умрём здесь? — спросил Кефас. С этими словами Трилл оскалилась и прижала крылья к туловищу.

— Вовсе нет, — ответил старик, — Ты отправишься в Калимшан и будешь найден джином и его помощниками. А ты, Шан, должна отправиться в Калимпорт и обагрить свои клинки кровью похитителей Синды, чтобы никто больше не попытался посягнуть на вашу свободу.

С этими словами рейнджер достал из колчана стрелу, и запустил её в демона-паука. Он продолжал стрелять и говорить.

— Что же до меня. Корвус. Мне кажется, сейчас подходящий момент. Я готов рассказать тебе мой секрет. Рассказать, почему я путешествую последние сорок лет. Почему связался с тобой и твоими планами.

— Думаю, будут моменты и получше, — сказал Корвус, поворачиваясь к хафлингу, — Шан, спустись вниз и собери все припасы, которые сможешь. Ариэлла, ты помнишь дорогу к побережью? Отправляйтесь туда и избегайте любых столкновений с Каменными Пауками. Надеюсь, что дох, который я оставил на берегу, все еще стоит там. Удачи в…

— Удачи вам! — выкрикнул Матиас, — Пускай сама Тимора снизойдёт до вас и поцелует своими пьянящими губами! Корвус Чернопёрый! Мы стоим перед лицом последней битвы! Наши враги раскрыли врата Абисса и спустили на нас охотника, голод которого утолит только горячая кровь! Но я спасу вас.

— Что? — удивился кенку, — О чём ты говоришь? Что ты собираешься сделать?

Кефас впервые услышал в голосе Корвуса нотки, которые никогда не рассчитывал услышать — отчаяние и боль.

— Ах, наконец-то, — сладко сказал старик, увидев, как одна из его стрел взорвалась под глазом демона, — Корвус. Я собираюсь обеспечить ваше отступление.

Трилл, сидевшая рядом, ничего не ответила, что сильно шокировало Кефаса.

Матиас положил ей руку на голову и, нежно погладив, сказал:

— Возьми наших друзей. Отвези их до побережья, а потом лети на север. Найди себе подобных и держись подальше от эльфов и людей. Ты свободна.

Шан подошла к Матиасу и обняла его, после чего запрыгнула на спину к виверне, которая тут же расправила крылья и взмыла в воздух, скрываясь в магической тьме.

Кефас и Ариэлла пожали руки и взмыли в воздух вслед за виверной.

Генази посмотрели вниз. Матиас продолжал стрелять в приближающегося демона. Кенку наклонился к старику, будто что-то сказал, после чего растворился в тенях.

Спустя десять минут, Трилл и генази приземлились у побережья. Как только Шан и Корвус слезли с седла на спине виверны, та взмыла в воздух и полетела обратно на восток.

— Что она делает? — спросил Кефас, глядя на стремительно удаляющийся силуэт виверны, — Она что, игнорирует слова Матиаса? Неужели она собирается вернуться и сражаться вместе с ним?

— Нет, она собирается умереть вместе с ним, — ответил Корвус.

Все молчали, прислушиваясь к звукам взрывающихся стрел Матиаса.

— Что он сказал тебе? — спросил Кефас у Корвуса.

— Много чего. Но сейчас нам нужно думать о другом — нужно отправляться сейчас же. Если повезет, то по реке Воломир мы доберемся до пустыни уже к рассвету.

Четверо путников отправились к берегу. Под открытым звёздным небом никто не решался нарушать тишину, пока, спустя несколько минут, Корвус не заговорил:

— Конечно, Матиас был дураком. Каждый раз, когда жизнь давала ему выбор, он принимал неверное решение.

Кенку сделал небольшую паузу, после которой продолжил:

— Несмотря на это, он был весьма умён. Конечно, он вырос на севере, в какой-то мелкой деревне, среди охотников и плотников, но его ум был оценён, и тогда его земляки и родители собрали денег, чтобы молодой талант мог отправиться в университет в Сандрабаре. Но даже при этом всем, он учился там только одну зиму. Когда же снега растаяли, он вернулся домой, в леса. И вот он стал одним из многочисленных безымянных рейнджеров, которыми и без него полнился весь Север. Конечно, спустя время, оказалось, что Матиасу Фарсиру было суждено стать одним из лучших рейнджеров во всеммире. Видели, как он стрелял? В Бердаске есть легенда о его мастерстве, хотя Матиасу тогда было лишь девятнадцать лет.

— Но, как я уже сказал, он всегда принимал неверные решения. Видите ли, рейнджеры с Севера, в большинстве своём, развивают умение фехтования или стрельбы из лука, но некоторые выбирают навык приручения животных. И наш Матиас, как вы знаете, выбрал этот путь. Хотя согласно той же легенде из Бердаска, он смог убить виверну с тысячи шагов всего одной стрелой.

— Матиас взял деньги и отправился домой, но по пути услышал визг виверны. Углубившись в лес, он нашёл одинокое гнездо с вылупившейся из яйца маленькой виверной. Не больше собаки, у неё, тем не менее, были крепкие когти и острые клыки. Матиас мог убить виверну, но, не забывайте, что это рассказ о дураке. Маленькая виверна напала на рейнджера, сломала ему таз и несколько ребер, а наш герой даже не выхватил свой кинжал.

— Он смог успокоить разъяренную виверну, после чего принес ей убитого ягнёнка. Потеряв сознание от порванных лёгких и разодранных кишок, рейнджер, тем не менее, открыл глаза и увидел, что все еще жив. Тогда виверна и рейнджер вместе отправились на юг. Туда, где никто не станет обращать внимание на искалеченного рейнджера и виверну.

— Но даже после всего этого он снова совершил глупость.

— Он присоединился к цирку.

* * *
В Альмарайвене. Муна ир Она эль Жотос рухнула на диван в своём кабинете. Управлять демоном оказалось куда сложнее, чем она думала.

Она была вторым самым могущественным магом в городе, но использовать магический поводок оказалось очень сложно. Тем не менее, демон вновь был заточён под горой, и Муна была уверена, что вновь собранные её путы удержат демона.

Но стоило ли это того? Муна знала, что наследник паши Марода смог бежать, вместе с бывшим убийцей и ещё одним или двумя сообщниками. Так или иначе, судя по всему, они бежали в самый последний момент, а девушка не могла рисковать и пускать демона в дальнюю погоню только лишь из-за его же ошибки.

Вылив последнюю каплю вина из кувшина, который она забрала из магической мастерской своего деда, Муна поднесла бокал к губам. По крайней мере, она смогла убить того, кто пугал её.

Она сделала глоток, но тут же выплюнула его на пол.

Вино горькое.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

У ифритов есть плоть, как у людей,
Есть кровь, как у людей,
Но в их умах горит огонь,
А души нет и вовсе
— Калимшанская мудрость
У пустыни тоже была своя песня. Это был ветер и песок.

Утром, когда солнце взошло на востоке, окрасив небо в красный цвет, четверо путешественников высадились на берег, и Кефас тут же заметил разницу — в отличие от равнин, по которым он путешествовал до этого, в пустыне был только песок и ветер.

Ветер. Его дуновение настораживало Кефаса. Он посмотрел на Ариэллу — девушка, как и остальные члены отряда, смотрела в землю, продолжая идти вперед измученной походкой. Если она и заметила какие-то странности в ветре, то не подала виду.

Внезапно, перед идущим первым Корвусом, земля разошлась, образуя огромную трещину. Пласт песка поднялся в воздух, сопровождённый громким треском, напоминающим трение камня о камень.

Ариэлла схватила Кефаса за руку, стараясь удержать равновесие. Земля под ногами путников продолжалась трястись, заставляя Корвуса и Шан упасть на землю. Но спустя пару мгновений все затихло, и лишь песок стекал в образовавшуюся трещину.

— Землетрясение, — сказала Ариэлла, — Они распространены вдоль Моря Упавших Звёзд. Тектоническая сила земли, которая рвёт её на части.

Кефас принял кожаную флягу с водой от Шан, отпил и, передав Ариэлле, сказал:

— Ну да. Как и говорила Старейшина Лин — Мать Земля просыпается, приветствуя утро.

Корвус принял флягу. Он сделал пару глотков, и вернул её Шан, передавая еще и кусок домотканой ткани, которую Шан повязала на голову.

— Неестественно, — медленно сказал кенку, — Здесь нет.

* * *
Изнеможённые палящим солнцем путники продолжали движение по пустыне. Любые признаки моря окончательно остались позади, а четверых путешественников сопровождал лишь ветер.

Задумавшись о последних событиях, Кефас сказал:

— Я только сейчас понял, что вчера вечером Корвус Чернопёрый впервые рассказал нам правду.

Кенку тут же остановился, и это напугало Кефаса как ничто другое.

— Нет, Шан, — не оборачиваясь сказал Корвус.

Посмотрев вниз, генази увидел, что хафлинг бросилась к полу-джину и приставила нож к его подколенной артерии. На её лице не было никаких эмоций, кроме усталости.

Молча Кефас отсчитал три удара сердца, после чего Шан убрала кинжал в ножны.

Боковым зрением генази увидел Ариэллу, меч который завис над головой хафлинга.

— Ты бы умерла вместе с ним, адепт, — сказала девушка. После слов, путников окружила гробовая тишина, нарушаемая лишь дуновением ветра и шорохом песка.

Хафлинг повернулась к генази ветра и посмотрела ей прямо в глаза. Было ощущение, будто девушки обменивались беззвучными угрозами. Спустя пару мгновений, хафлинг повернулась и отошла к Корвусу.

— Успокойтесь все, — сказал Корвус, повернувшийся к генази, — Матиас отдал свою жизнь не для того, чтобы мы сейчас поссорились.

Шан остановилась. Она медленно подняла голову и посмотрела на запад. В её позе Кефас почувствовал невероятную усталость, какую прежде не видел никогда.

— Что ты хочешь услышать, Кефас? — наконец спросил Корвус.

— Зачем ты привел меня в Альмарайвен? Ради чего мы сделали такой крюк, потеряли Уайти, Синду, Тобина, Матиаса, Трилл. Если ты хочешь доставить меня к паше Мароду, чтобы я убил его, когда тот не подозревает, то зачем мы вообще отправились к Халифу Знаний?

— Он хотел сделать из тебя оружие, — быстро и резко ответил Корвус, — Халиф хотел наложить на тебя заклинание смерти, которое уничтожило бы пашу Марода и всех остальных генази ветра, когда те собрались бы, дабы отпраздновать твоё возвращение. В игре Халифа, и моей игре, ты должен был стать разменной монетой.

Кефас был ошеломлен. Все эти жертвы нужны были лишь для того, чтобы сам он стал жертвой. Не успел генази земли и обдумать это, как услышал звук обнажающегося клинка. Посмотрев на Ариэллу, Кефас увидел, как та вновь достаёт меч из ножен, глядя на приближающихся из-за ближайшей дюны ифритов.

— Нет! — крикнул Корвус, — Не трогай их! Это те, кто должен был прийти за нами!

Даже Шан была удивлена таким поворотом — почему их встречали воины Мемнона?

Около десятка ифритов приближались к путникам.

— Это ифриты! Корвус, что это все значит? — спросила Ариэлла. Она подняла меч над головой, но его тут же окружила синяя аура, которая не позволяла девушке опустить меч или хоть как-то подвигать рукой.

— Не переживай, Меньшая, — раздался голос над головами путников, — джинны уже здесь.

Кефас поднял голову и увидел двенадцать джиннов, медленно спускающихся к ним.

Сразу после этого, всех путников окружила та же синяя аура, которая обездвижила Кефаса, Ариэллу, Корвуса и Шан.

* * *
Джиннов было больше ифритов, но воины Мемнона окружили себя большим количеством элементалей огня. На их голых торсах не было брони, за исключением золотых ожерелий и браслетов. Ифриты шли вокруг самого маленького из них. Каждый ифрит был вооружен огромной кривой саблей, и Кефас сомневался, что даже Тобин смог бы поднять такую.

— Тот, что самый маленький, — тихо сказал Корвус, — это Пепельный Лорд. Одна из высших военачальников ифритов в Мемноне.

Несмотря на то, что Пепельный Лорд была самой маленькой в отряде, её наряд больше всего напоминал одежду джиннов.

Воины Калимпорта же, в отличие от ифритов, не имели ног — продолжением их обнаженных торсов были небольшие кружащиеся шторма того же ярко-голубого цвета, что и сами джинны. Среди них было три лучницы, несколько фехтовальщиц и один маг.

— Почему мы не можем двинуться? — недоуменно спросил Кефас.

Впервые за все время знакомства с Ариэллой, генази земли увидел, как девушка сплюнула.

— Потому что кенку не хочет исполнять одно из последних желаний своего погибшего друга, я полагаю.

Даже если Корвус и услышал их, то не подал виду. Он внимательно следил за ифритами и джиннами, окружающими путников со всех сторон. Было ощущение, что они оказались между молотом и наковальней.

— Последнее желание? — прошипела Пепельный Лорд. Как только отряд ифритов приблизился, Кефас смог разглядеть ту, чей голос так напоминал шипение мокрого дерева, брошенного в костёр, — Ты снова исполняешь желания, Шахрох? Тогда я хочу, чтобы мы все оказались там, где я сейчас хочу, это первое.

Один из ифритов рассмеялся, и его смех был похож на лесной пожар.

Джинн Шахрох, который заговорил с Ариэллой, молча выслушивал издевательства ифритов.

— Боюсь, генази говорит о Матиасе Фарсире, рейнджере, погибшем при встрече с Пауком, Что ждёт.

Пепельный Лорд кивнула.

— Халиф Знаний использовал Занессу, которого держал в заточении больше ста лет? Неужели это все из-за наследника? — волосы ифрита, которые представляли собой потрескивающий огонь, поднялись вверх, — Дай угадаю, один из этих генази — Давно Потерянный?

— Ты права, — ответил Шахрох, — Полагаю, ты узнала кенку Корвуса? Он привел к нам наследника паши Марода, но он не требует очищения, о котором я тебе говорил.

Ифрит внимательно осмотрела генази. В её немигающих глазах не было зрачков, а между клыками, торчащими из нижней челюсти, показался раздвоенный змеиный язык.

— Нет, — наконец сказала ифрит, — В них нет никакой магии, кроме доспехов девушки и её жалкого клинка, который ты уже обезвредил. Мне это нравится. Я рада, что нам не придётся тащиться в ваш Калимпорт.

— Это хорошо, — сказал Шахрох, — Но не стоит тебе так язвить. В конце концов, мы все работаем ради общей цели. И, в конце концов, мои воины много практиковались в борьбе с вашим пламенем.

Ифрит улыбнулась и рассмеялась.

— Ах, гордость джинна. Как же её просто ранить.

Джинн зарычал.

— Помни, что ты мне больше не нужна здесь, так что советую тебе перестать нервировать меня и возвращаться в Мемнон. Организуйте матч и спустя один лунный цикл мы встретимся с тобой в Тешильских Пустошах, каждый со своей половиной манускрипта.

— Джинн, ты не представляешь, как горячо я желаю вернуться в Мемнон. Если кенку сделал все так, как ты и говорил, то, я надеюсь, ты больше не потеряешь свою половину манускрипта.

Прозвучал гром, но ветер, который поднялся вместе с ним, не принёс ни намека на дождь.

— Тогда решено. Задержек больше не будет, — ответил джинн, — Корвус Чернопёрый, дай мне то, что ты должен был мне принести.

Как только джинн закончил говорить, синяя аура, что окружала кенку, пропала, позволяя его плечам поникнуть.

— Вторая половина манускрипта у тебя? — спросил Шахрох?

— Да, — покорно ответил Корвус. Он раскрыл свою набедренную сумку и достал из неё знакомую Кефасу книгу. «Истории Основания Калимшана», та самая, которую Азад читал на Джазирии.

— Лорды Огня! Лорды Ветра! — воскликнул Корвус, впервые с Аргентора повысив голос, — Я приношу вам в дар это сокровище, некогда украденное из Калимпорта Азадом Свободным. Книга, замаскированная магией под обычный сборник историй. Я приношу вам в дар Книгу Калима. Священный артефакт, созданный Его рукой. Артефакт, который позволит провести ритуал Восходящего Воздуха и Восходящего Огня.

Радостные ропоты ифритов и джиннов заглушили Корвуса. Голос кенку упал, но Кефас услышал последнюю фразу:

— Книга, что позволит вернуть ваших господ в этот мир.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

О Калимпорт! Город Славы!
Я оплакиваю твоё падение
О Калимпорт! Город Рабов!
Я оплакиваю твоё существование
— Песнь Т'эммы, неизданное
С помощью своей магии Шахрох создал огромную ладью из песка, после чего джинны погрузили на неё пленников и отправились в Калимпорт. Скорость магического корабля была намного больше скорости Трилл, и если в пустыне были какие-то опознавательные знаки, то Кефас их не заметил.

Шахрох отпустил своих пленников, и двое генази укрылись у края ладьи, прикрывая друг друга от летящего песка.

Корвус стоял на носу корабля, оперевшись на бортик. Его перья развевались на ветру, но Кефас все равно не мог увидеть его лица.

Наконец, спустя несколько минут, Корвус поднял руку и указал вдаль. Кефас и Ариэлла встали со скамейки и посмотрели в сторону, указанную кенку. Шан вышла из своего укрытия и встала рядом с генази.

Шахрох спустился к путникам и сказал:

— Узрите Калимпорт! Лишь жалкое эхо могущества Калима, но все ещё величайший город в этом мире.

— Похоже на цветы, растущие из разбитой вазы, — сказала Ариэлла.

Калейдоскоп цветов, фонтанов, дворцов, храмов и усадьб превосходил по своей красочности все сады Халифа Знаний. Но при этом Нижний город, что покоился на земле, под летающими дворцами и усадьбами, напоминал разбитую вазу как ничто другое — маленькие приземистые домики покрытые пылью расположились тут и там между руинами дворцов паш, рынков и храмов.

Песчаный корабль Шахроха приблизился к дворцу, который был, как минимум, впечатляющее, чем все остальные, но Кефас смотрел вниз, на разрушенные здания и площади.

Снизу генази увидел арену. Он сощурил глаза, пытаясь разглядеть гладиаторов, надеясь, что их не было. Но он так и не успел ничего увидеть, когда корабль пролетел между двумя мраморными колоннами в импровизированный порт в скале, на котором стоял парящий дворец.

Десятки богато-одетых генази ветра стояли в порту, встречая прибывших. Как только Шахрох и его пленники сошли с корабля, тот разлетелся в песок. Самый богато-одетый генази вышел вперед, широко разведя руки в разные стороны. Его голос показался Кефасу невероятно знакомым.

— О, Марод ин Марод, сын мой! Мой давно потерянный сын!

* * *
Кефас стоял на балконе и смотрел вниз на город. На арене Джен не было гладиаторов, зато на арене Сабам сейчас проходили гонки на колесницах. Генази видел и слышал, как люди заворожены и возбуждены от происходящего. В этот момент он понял, что никогда не видел такого количества людей в одном месте.

Он посмотрел на дверь в баню. Как только Кефаса отвели в его комнату, слуги тут же предложили пройти ему в баню и помыться. Зайдя в большое помещение с бассейном посередине, полу-джин увидел десяток слуг генази воды, которые проводили какие-то ритуалы у бассейна. Как только они закончили, генази воды вышли из бани, оставив Кефаса наедине с булькающей тёплой ванной и разнообразными мылами и мочалками.

После принятия ванны, Кефас оделся в дорогие жилет и брюки золотистого цвета из парчи, которыми были забиты шкафы, расставленные по комнате.

— Я уверен, у вас много вопросов, — сказал паша Марод эль Архапан, когда встретил Кефаса и его друзей во дворце, — Сын мой, я приготовил для вас комнаты и ванные. Я не буду притворяться, что мы знаем друг друга, но, как только ты освежишься, я буду готов приняться за исправление этой ужасной несправедливости.

После этих слов четверо спутников разделились. Шан и Ариэлла разошлись в разные стороны в сопровождении нескольких воинов генази, а Корвус отправился за пашой. Только Кефасу позволили пройти в комнату одному, не считая архи-визиря джинна Шахроха, который сопровождал генази земли на его пути до комнаты.

— Позвольте мне представить вам вашего отца, Марод ин Марод, — сказал Шахрох, пока сопровождал Кефаса в его комнату, — Перед тем, как вы начнёте ваше общение, я хочу заверить, что оба ваших друга, похищенных из Альмарайвена агентами Мемнона, сейчас живы и находятся в Калимпорте. Мы нашли аристократа, который помог переправить великана и хафлинга в наш город, но, к сожалению, он был убит прежде, чем мы успели допросить его. Ваш отец может быть немного…несдержанным в подобных вопросах. Предатель заключил их где-то в подземельях под ареной Джен, и наши люди уже ищут их. Поверьте мне, поиски не заставят себя долго ждать, учитывая невероятный талант девушки.

Кефас ненадолго задумался над словами джинна, так как слегка прослушал их. Внимание генази было сфокусировано на имени, которым его все тут называли. Марод ин Марод. Марод, сын Марода. Сыном паши, который владел летающим замком и обладал огромным влиянием в этом чудесном городе и всем государстве.

Сыном человека, который владел рабами и аренами.

Перед тем, как отправиться в баню, он узнал много нового — согласно словам Шахроха, как и Корвуса, Азад Свободный убил мать Кефаса, после чего выкрал его и сбежал с горсткой рабов на восток. Корвус же работал одновременно на всех крупных игроков на Сияющем Юге: Халифа Знаний из Альмарайвена, пашу Марода из Калимпорта и ифритов из Мемнона. Сложно сказать, какому из господ он служил на самом деле, но, судя по событиям, произошедшим в пустыне, джинны и ифриты имели общие цели.

Когда он закончил принимать ванну и, переодевшись в домашнюю одежду, вышел в комнату, то увидел, что за время его отсутствия кто-то успел почистить его доспех, ремни и цеп.

Оружие его стояло на подставке, на тумбе рядом с кроватью. Сейчас оно напомнило Кефасу о тех временах, когда Азад вызывал его к себе для прочтения очередной истории.

Цеп. Видимо, им Азад Свободный убил мать Кефаса.

Генази хотел дотронуться до цепа, но быстро отдёрнул руку, увидев скорпиона, ползающего по оружию.

* * *
Паша Марод нашёл Кефаса на балконе. В этот раз он пришёл без охраны и сопровождения.

— Мои владения, — сказал паша, видя, как Кефас осматривает арены, — И твои тоже. Я рад, что ты знаком с гладиаторским делом, хоть и сожалею о том, что это произошло…так. Подумать только, я дал этому Азаду все, о чем мог только мечтать человек из Эмиратов, и как он мне отплатил? Убил жену и похитил сына.

Кефас увидел, как на пустую арену вышли люди, тащившие за собой большие цепи. Он не мог разглядеть, что это было, но это занимало его куда больше, чем паша Марод.

Спустя мгновение, Кефас заговорил:

— Я не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь взять в руки цеп, но если бы он сейчас оказался в моих руках, то я, вероятно, попытался бы убить тебя.

Но паша лишь вздохнул.

— Да, шпион Шахроха и его рассказы. Я знаю, что сейчас тебе больно об этом говорить, но однажды я хотел бы услышать их. К сожалению, возвращение тебя и Книги Калима — дела государственной важности, и мы были вынуждены воспользоваться услугами кенку. Люди его талантов всегда умели брать правду и преобразовывать её в несколько иную форму. Что он сказал тебе? Сказал, что это я убил мою любимую Валандру, твою мать? Или что я не знал, что он генази земли?

Кефас не смотрел на Марода.

— Не совсем так. Он сказал, что её убил Азад, но ты…

— Я никогда не пойму, зачем ему это, — сказал пашу, после чего подошёл к Кефасу, — Это не цепи. Работники арены проверяют пески в поисках деталей доспехов и оружия, дабы гладиаторы не споткнулись об них во время боя.

— Где…шпион Шахроха и мои друзья?

— Ах, да. Не могу тебе сказать. Кенку и немая девушка хафлинг настояли на том, чтобы отправиться на поиски друзей, похищенных слугами ифритов, однако прекрасная Ариэлла присоединится к нам за ужином.

— Я удивлен, что ты потрудился узнать её имя.

Паша лишь вздохнул и улыбнулся.

— Я должен признать, что это лишь потому, что Шахрох сказал мне. Видишь ли, управлять целым государством на грани войны, да когда еще и по его краям прячутся мятежники, весьма сложно. Не говоря уже об управлении Играми, которые так любит народ из нижнего города. По словам Шахроха, Ариэлла Кальмин родом из Аканула, член гильдии Воздушных Наездников. По словам джинна, она первая из генази Аканула, кто официально посетил Калимпорт, — паша криво усмехнулся, — Ей будет предоставлен статус дипломата. А что касается твоих друзей, агентов кенку…

— Это его труппа, — прервал Кефас, — Они выступают в Цирке Чудес Чернопёрого.

Марод подошёл к шкафу, раскрыл его, взял графин и пару глиняных стаканов.

— Сок граната, — сказал паша, наливая красную жидкость в стаканы, — Цирк. Вот, какое прикрытие он выбрал для путешествия по закоулкам мира. Люди, типа него, всегда так и поступают. Но Цирк. Это…причудливо.

Паша сел на богатое кресло и сделал долгий глоток, внимательно изучая Кефаса. Затем, он внезапно бросил стакан в сторону балкона.

— Там! Видишь? — сказал паша, указывая пальцем на балкон.

Кефас посмотрел вниз в поисках какого-нибудь движения, но не увидел летящий стакан, который, вероятно, уже упал и разбился о пески арены.

— Жаль, ты не видел этого. Особенно жаль, если эта чашка разобьётся о голову слуги на арене. Священники из храма Ильматера берут огромные суммы за излечение ран.

— Ты хотел, чтобы она разбилась о голову одного из них? Что ты пытаешься этим доказать?

Марод откинулся на спинку кресла и широко развёл руками.

— Если ты не понял, то нет смысла и объяснять. Скажи, как рабы называли тебя?

— Ты имеешь в виду Кефас? Это единственное имя, которое я знаю.

— Теперь нет. Тебя зовут Марод ин Марод эль Архапан. Этим именем тебя нарекли в день рождения, и оно останется при тебе до конца твоих дней. На языке джиннов имя Кефас означает «сын камня». Среди генази Калимпорта это ужасное оскорбление. Кенку говорил тебе об этом?

— Нет, но…

— Если бы у тебя была сестра, о которой мы с твоей матерью мечтали, то её бы звали Ханиса ир Валандра эль Шелспер, чтобы подчеркнуть важность рода Валандры. Это был бы первый род генази земли, возведенный в аристократический статус, что, поначалу, вызвало много споров среди моих сторонников. Генази земли из деревни на краю Леса Мира рассказывали тебе об этом? Рассказывали, когда вы изучали твой зулдар?

— Нет. О своей семье я узнал немного позже. От Корвуса.

— Ты побывал во дворце Халифа Знаний. Великая Честь. А ты знал, что в городе почти нет каких-либо генази? Их там ненавидят. В год Изумрудного Солнца там был обезглавлен мой отец, твой дед, Марой. Халиф рассказывал тебе об этом? А о войне, последовавшей после этого предательства?

Кефас промолчал.

— Но я не оставил предательство без ответа. Когда твой дед был убит, его руки были связанны за спиной, а внук Халифа получил шанс. Мы схватили его на одном из сражений и отправили на арену, где он получил щит, меч и возможность драться за свою свободу. Он даже убил дюжину икариев перед тем, как умереть.

— Халиф Знаний мне не друг — мы бежали из его города, преследуемые волшебниками.

— Да. Полагаю, это были его многочисленные потомки. Скажи мне, сын, что ты сделал, что так оскорбило одного из самых могущественных смертных в мире?

— Я не делал ничего. Он был дружелюбен ко мне. Это Корвус поссорился с ним.

— Корвус поссорился с ним, — тихо повторил Марод, — Возможно, разногласия по поводу вознаграждения.

— Нет! Ничего такого. Как я понял по рассказам Корвуса, Халиф хотел как-то зачаровать меня, превратив в оружие против тебя.

Паша медленно кивнул.

— То же самое мне сказал Шахрох. Марод, я знаю, что тебе еще тяжело после всего произошедшего и после всей той лжи, что ты услышал, но скажи, сын, как ты согласился на такое? Как ты согласился убить собственного отца?

— Я не знал о планах Халифа даже после побега из города. Потом только Корвус рассказал мне.

Паша встал и, подойдя к Кефасу, положил руку ему на плече. Генази увидел в паше зеркало, которое отражало его самого через двадцать лет.

— Я знаю, сын. Я бы хотел что-то сказать, но сам не до конца понимаю мотивы людей, окружавших тебя всю твою жизнь. Я знаю лишь то, что я Марод эль Архапан, паша пашей, правитель Великого Калимпорта, наместник Калима в этом мире и твой отец. Моё богатство заработано трудом сотен тысяч людей и генази, десятки тысяч умирали по моему приказу, и я даже не всегда знаю, правильно ли это. Но я точно знаю, что я никогда не лгал тебе.

* * *
Корвус знал, что его отделят от остальных. Он знал, что все эти джинны, что сопровождали его по коридорам дворца Марода, ведут его в темницу, где любезно предложат пропихнуть свои руки в специальные магические кандалы. Джиннов было немного, и единственное, что они должны были сделать, это прицепить цепи.

Когда джинны открыли дверь камеры, Корвусу показалось, что в ней нет ни пола, не потолка, после чего смог различить блики на почти прозрачном стеклянном полу.

— Вот уж подарок, — тихо сказал кенку.

— Поверь мне, это еще не все, — сказал Шахрох, внезапно вошедший в круглую комнату с черным каменным цилиндром в руках, — Вот. Это подарок.

Корвус подозрительно посмотрел на джинна, после чего взял цилиндр и повалился на пол от жуткой боли. Ему показалось, что ему в один момент выдернули все перья.

— Успокойся, — сказал Шахрох, — Тебя никто не трогал. Между прочим, это еще ничего — когда мы удостоверились в подлинности Книги Калима, Пепельный Лорд предлагала содрать с тебя перья и зажарить заживо. Знаешь, если в мире есть более варварская раса, чем ифриты, то, видимо, мы их еще не обнаружили.

Корвус обнаружил, что может говорить.

— Возможно, ваши люди не там искали. Вам нужно просто выбраться из своих ламп спуститься в Нижний город и отдать себя на волю р…рабов, — он приготовился к новой волне боли, но удара не последовало.

— Этому оскорблению уже много лет. Хотя, еще больше прошло с тех пор, как твой народ потерял дар полёта, — невозмутимо ответил Шахрох, — Я не вызывал эту боль — это лишь реакция твоего тела на работу этого инструмента, который отключил все твои магические амулеты и кольца. Была вероятность, что это разорвёт твоё сердце, но, к сожалению, она слишком мала.

Корвус смог поднять голову с пола. Его глаза все еще были красными от лопнувших сосудов.

— Видимо, магия джиннов срабатывает лишь в легендах. Наверное, тебе стоит отдать свою игрушку Пепельному Лорду. Уж она-то сможет настроить её как надо. Или это может сделать Халиф Знаний.

Шахрох дружелюбно рассмеялся.

— О, нет. Это осколок тех времен, когда Великий Калим бродил по этому миру. Его передала джиннам одна эльфийская рабыня.

Корвус попытался встать, но мышцы предательски обмякли.

— Ваша зависимость от магии смертных смешна, как и нужда в их обществе. Скажи, Шахрох, паша знает, что вы собираете человеческие реликвии?

Джинн снова рассмеялся, но в этот раз его смех был, скорее, вежливым.

— Паша Марод, как и другие генази ветра, знают только то, что я им говорю. И ты прекрасно это понимаешь.

— Интересно, — сказал Корвус, смотря на пол. Он увидел Нижний город под летающим замком, и его голова закружилась, — Теперь, когда Марод вернул своего сына, я думаю, что тебе недолго осталось радоваться и смеяться.

— Они убьют друг друга раньше, чем мысль о моём убийстве покинет их толстые черепа, — ответил джинн, — Что смотришь, кенку. Светловато для тебя? Надеюсь, ты уже заметил, что в этой комнате нет ни потолка, ни пола, а соответственно нет и теней. Хотя, у тебя все равно нет сил, дабы воспользоваться своими талантами, даже если бы ты и мог.

Корвус поднял голову. И правда. Из-за стеклянного пола и потолка, в круглой комнате не было и намека на тень.

— Действительно, умно. Но что ты будешь делать, если облака закроют солнце или луну? Тени заполонят эту комнату. Ох, Шахрох, видимо, твои средства не так хороши, как раньше. Неужели, джинны начинают слабеть? Теперь я понял, к чему такая демонстрация силы. Я тронут, и возможно даже расплачусь. Интересно, отрубишь ли ты мне голову, чтобы не видеть моих слёз?

Шахрох махнул рукой и Корвус тяжело повалился на пол.

— Дурак. Твоя камера сконструирована так, что ни одна тень не сможет появиться здесь. Если ты думаешь, что потолок и пол твоей тюрьмы сделаны из обычного стекла, то ты очень сильно ошибаешься. Весь дворец паши Марода — это произведение искусства, которому могут позавидовать даже самые могущественные джинны.

— В таком случае, я должен попросить прощения и признать, что я в тупике. Но скажи мне, если ты использовал механизм смертных, дабы отключить мои магические предметы, этот дворец плавает над городом как утёнок в море тоже благодаря магии смертных? Странно. Ведь теперь, когда у вас есть Книга Калима, которую украл у вас смертный и вернул тоже смертный, вы все еще вынуждены пользоваться магией людей. Почему же? Неужели, ты не знаешь, как ей пользоваться? Ну, Шахрох, тебе надо просто попросить меня, и я все тебе покажу.

Когда кенку договорил, он встал на ноги и посмотрел в дверной проём. В комнате не было никого, кроме джинна и кенку.

— Да, сейчас мы не можем воспользоваться Книгой Калима, но скоро это изменится. Я не собираюсь использовать тебя, ибо осведомлен о присущей твоей расе изворотливости и скрытности. Причина, по которой ты жив — мой интерес. Ответь, Корвус, как давно ты вышел из игры?

Корвус отвел взгляд от джинна и не ответил.

— Десять лет назад, — сказал Шахрох, — Мы до последнего не верили, что ты предашь Халифа Знаний. Десять лет назад мы пришли к тебе и дали задание по возвращению Книги Калима и Марода ин Марода. Все были готовы к тому, чтобы броситься на восток и найти тебя. Были привлечены агенты Мемнона, бэйниты, рабы. В общем, весь план был сделан с расчётом на то, что все пойдёт наперекосяк. Но ты сделал все так, как тебе и было сказано изначально. Я хочу понять, когда ты принял решение сделать то, о чем я тебя просил.

— Если все так, как ты и хотел, — начал Корвус, — то почему вместо нормальной награды я получаю пытки и тюремное заключение?

— Нет. Я не думаю, что ты все сделал так, как я просил. Спрашиваю в третий раз — когда?

— Никогда?

— Нет, старый дурак. Я никогда не делал то, что ты просил.

* * *
Когда Корвус очнулся, то увидел под собой лишь узкую полоску тусклого света и подстилку из сена. Перед ним на одном колене стояла низкая фигура, а дверь в камеру была открыта нараспашку.

— Ах, наконец-то, — тихо пробормотал Корвус.

Хафлинг с уродливым шрамом на лице положил на пол домотканую тунику и поставил ведро.

— Просыпайся, — грубо сказал хафлинг, — и переодевайся. Туника — твоя одежда, бинты и прочее. Ведро для помоев. Собирай все, что найдёшь. И добро пожаловать в Подземный город.

Корвус встал, потянул мышцы и потрогал свой лоб. На выбритой голове кенку красовался знак раба, нанесенный ему во дворце паши.

— Ты хотел сказать Нижний город?

— Нет. Подземный город.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К сожалению, он был единственным человеком,

Кто мог бы даровать ей искупление,

Но она ни за что не пошла бы к нему

«Когда Жанна постарела», «Истории основания Калимшана»
Походка хафлинга была обманчиво быстрой, но Корвус не отставал. Несмотря на шрам, оставленный Шахрохом, кенку не падал духом. В этом городе было полно теней, и Корвус надеялся доказать, что он способен на что-то и без магии, в чем всегда сомневался Матиас.

Но он уже никогда ни в чем не будет сомневаться.

Корвус отбросил эту мысль. Нельзя спасти всех.

Хафлинг вел кенку по коридорам подземного города, где вместо стен были дома из щебня у которых не было крыш. Он знал, что до захода солнца еще было пару часов, но небо уже было заполнено звёздами, хотя таких звезд Корвус ещё никогда не видел. Свет, просачивающийся сквозь плитку, делал её похожей на звёздное небо.

— Прежде, чем ты приступишь к своим обязанностям, нужно сделать еще кое-что, — сказал хафлинг. Корвус ускорил шаг, и вскоре они вышли в большое помещение с заброшенным домом по центру и горящими факелами, вставленными в держатели по обе стороны от двери. Запах в помещении напоминал Корвусу о мастерской горшечника.

Когда они зашли внутрь, настроение кенку улетучилось. Помещение до краёв было забито лицами.

По обеим сторонам от входа стояли забитые кожаными масками стеллажи. Корвус увидел, что стены помещения были увешаны лицами людей и хафлингов, несколько масок орков и дворфов, а так же пара представителей более экзотических рас. В углу висели маски крупных существ — великанов и минотавров. Корвус заметил, что все маски были одинаковыми — глаза и рот были зашиты.

Кенку заметил, что хафлинг смотрит на него.

— Да, я делаю лучшие маски смерти во всем Калимпорте. Обычно, новичков пропускают вперед, давая им возможность выйти на арену в первую ночь. И все эти люди чувствовали себя лучше, когда я говорил им, что эти маски будут хорошо продаваться среди зрителей боёв.

— И это правда? — спросил Корвус.

Хафлинг подошёл к стойке и достал из-под неё несколько ржавых проволок и деревянных кольев.

— Нет, но они верили. Знаешь, ворон, не все додумываются спрашивать. Ты достаточно умён.

— Спасибо.

— Умные тут долго не живут, — быстро ответил хафлинг, — Эти отверстия на твоём клюве. Ты через них дышишь? На сколько ты сможешь задержать дыхание?

Корвус понял, к чему ведет хафлинг, и поднял руки на уровень груди.

— О, нет. Уважаемый, ты можешь посчитать меня идиотом, и я уверен, что буду не первым, кто говорит подобное, но я не собираюсь тут задерживаться, так что маску моего лица ты никому не сможешь продать.

Хафлинг положил колья и проволоку на стол.

— Жаль, — грустно ответил он, — Я думал, ты станешь интересной работой, а стал очередным неинтересным вызовом.

У Корвуса появилась идея. Он подошёл к углу здания и взял одну из самых крупных масок. Он выбирал самую новую, осматривая их на наличие пыли. Взяв маску великана, он подошёл к хафлингу и спросил:

— Когда бойцы умирают, вы хороните маски, а что происходит с телами?

— У паши Марода много животных, которых нужно кормить мясом. Наш повелитель предпочитает безотходное производство.

— Тогда я удивлен, что он платит тебе…или он не платит?

Хафлинг подошёл к кенку и посмотрел ему в глаза.

— Это древняя южная традиция, и поэтому платит мне не паша, а храм Ильматера, — сказал он, прикоснувшись к маске, — Кстати, об интересной работе. Это Падающий Молот.

— Крушащий Молот будет лучшим псевдонимом, — ответил кенку.

Корвус подошёл к стене и снял маску хмурой девушки хафлинга.

— Крушащий Молот слишком боевое название для такого бойца — он провел шесть боёв, но проиграл каждый из них. Однако, каждый раз ему удаётся каким-то чудом выжить, — мужчина увидел маску девушки в руках кенку, кивнул и достал из под стойки еще одну, похожую на первую, но с более улыбчивым лицом.

— Я так и знал, что ты — Корвус Чернопёрый, и это имя подходит человеку с птичьей головой куда больше, чем какой-нибудь Молот. Думаю, я должен тебя кое с кем познакомить.

* * *
— Конечно Корвус врал тебе, — сказала Ариэлла Кефасу, — он врал всем нам. Но это еще не значит, что твой отец говорит правду.

Полу-джин слушал девушку, но периодически отвлекался на её полупрозрачное платье.

— Он признался, что владеет рабами и убивал людей, — ответил генази.

— Кефас. Паша Марод владеет самым древним городом с рабами в мире. Конечно, с его стороны было бы глупо отрицать очевидные вещи и пытаться быть одним из героев из твоих этих рассказов.

— Сын, тебе стоит прислушаться к её словам, — сказал Марод, вошедший в гостиную, идя впереди поваров, несущих блюда с различной едой, — У меня нет намерений скрывать от тебя суть нашего общества, на вершине которого, к слову, находится твоя семья. Северные философы критикуют рабовладение, хотя сами пользуются его видоизмененной формой.

— Длинный и компрометирующий аргумент, — ответила Ариэлла.

Паша выбрал самую большую подушку и сел на неё.

— Как вы сами сказали, мне нет смысла врать и увиливать. А если мой аргумент вы считаете компрометирующим, то, я надеюсь, вы предложите свой. Согласитесь, что мне — рабовладельцу, и вам — боевому магу, лучше всего обсуждать проблематику рабства за жаренным козьим окороком в апельсиновом соусе.

Марод два раза хлопнул в ладоши, и слуги, окружившие обеденный стол по центру гостиной, выставили подносы на него, снимая крышки и давая возможность гостям лицезреть богатый ужин.

Кефас с подозрением посмотрел на еду, вызвав смех паши.

— Сын, я знаю, что ты прежде не видел подобного, но, может тогда наша гостья будет нашим гидом в сегодняшнем ужине? В конце концов, она выросла в городе, славящемся своей кухней.

Ариэлла холодно посмотрела на Марода.

— Кефас, надеюсь, ты видишь, как твой отец пытается запугать меня тем, что приводит факты из моей жизни. Что ж, паша эль Архапан. Да, я действительно знаю эти блюда и вижу, что они весьма дорогие и редкие. Но, как говорили на кухне моей матери: «Подобная еда не имеет вкуса, а лишь позолоченную обертку».

Паша отрезал кусок козьего окорока под апельсиновым соусом и запихнул его вы рот, после чего улыбнулся Ариэлле. На его зубах были видны кусочки апельсина.

— Боги, я так надеюсь, что ты выйдешь замуж за Кефаса. В таком случае, мне не придётся извиняться перед твоими родителями, когда я решу избавить этот мир от тебя.

Девушка положила руку на колено генази земли, останавливая его протесты, но даже не пытаясь его заткнуть.

— Марод, — начал генази, — Что за игру ты затеял? Всё ходишь вокруг да около, подобно фехтовальщику, что ждёт удобного момента.

Прежде чем паша успел что-то ответить, в коридоре началась суматоха. Кефас увидел тощего генази ветра, цвет кожи которого скорее был ближе к серому, нежели к голубому. На нём были надеты простые льняные штаны и большая жилетка, из карманов которой торчало множество бутылочек.

— Мне нужно к нему! — воскликнул генази в лицо стражникам, преградившем ему путь, — Марод! Я сломал её!

Эль Архапан оторвался от еды и, вскочив, воскликнул:

— Отлично! Пропустите его, дураки! — паша подошёл к худощавому генази и положил руки ему на плечи, — Отлично! Я в тебе никогда не сомневался!

Мужчина улыбнулся.

— Я знаю, что ты не верил в мой успех. Ты не поверишь, сколько золота я потратил на жрецов и их лечебные заклинания.

— Это не важно, друг мой! Эй, ты, — сказал паша, подзывая одного из рабов, — Найди Шахроха и скажи ему, чтобы он подготовил арену и послал глашатаев в великие дома! У меня есть отличный гладиатор для сегодняшних Игр! Эти хафлинги покажут отличное представление!

С этими словами из комнаты вышли посланный раб и худощавый генази.

С тех пор, как Кефас покинул Джазирию, он многому научился у людей, окружающих его.

Не важно, врал паша полу-джину, или нет. Даже не важно, кем он ему приходился. Главное то, что он был мастером Игр, хозяином арены с гладиаторскими боями.

Кефас резко встал из-за стола и сказал Ариэлле:

— Пойдём. Мы должны срочно найти Шан.

* * *
Корвус поднялся по винтовой лестнице, идя след в след за хафлингом. Они очутились на улице, окруженные домами, стены которых были аккуратно выложены из кирпича — роскошь, подобно которой кенку не видел нигде в Подземном Калимпорте.

— Нижний Калимпорт, — сказал Корвус.

— Да, — ответил мужчина, — Должно быть, такому, как ты, приятно вернуться под открытое небо. Теперь мы пойдём здесь.

Около получаса они пробирались по закоулкам, проходя мимо разрушенных домов и руин. Они вышли на площадь, по центру которой стоял осушённый фонтан, в котором лежали остатки разрушенного памятника. Вокруг фонтана расположились бедные навесы, под которыми расположились прилавки и их хозяева калишиты. В большинстве своём, на людях были надеты дырявые штаны и свободные льняные кофты. Товар на прилавках выглядел так же плачевно — ветхие картинные рамки, поцарапанные зеркала, потрёпанная одежда, поломанные игрушки — это все, что доставалось Нижнему Калимпорту.

Немного поодаль стояли навесы с продуктами. Торговцы едой выглядели немного опрятнее и богаче. На прилавках лежали фрукты, овощи, ягоды и пакеты с крупами. Корвус заметил, что среди толпы, бродящей по рынку, стали встречаться не только калишиты, но ещё и генази ветра.

Подойдя к поломанным бочкам, хафлинг жестом приказал Корвусу остановиться, после чего нагнулся и достал из обломков серый рваный плащ с капюшоном, кошель с монетами и старый кинжал.

— Возьми, — сказал он, протягивая плащ кенку, — Надень. Сейчас мы пойдём по главным улицам, и я не хочу, чтобы какой-нибудь патруль генази увидел тебя. К сожалению, это необходимый риск. Поверь, ты не захочешь продолжать путь по Подземному городу.

Корвус быстро надел плащ и накинул на голову капюшон. Он пошёл вслед за хафлингом, выходя на широкую дорогу. Несколько людей бросились в сторону от двух вооруженных генази ветра, ногами избивающих лежащего орка на другой стороне улицы. Хафлинг хмыкнул и жестом приказал кенку следовать за ним. Проходя вдоль разрушенных храмов и усадеб, Корвус рассматривал руины, представляя, как выглядел этот город столетия назад, когда был процветающим центром государства людей.

Наконец, они подошли к железной двери, охраняемой двумя здоровяками, один из которых, как заметил Корвус, носил татуировку на левой стороне лица. Несмотря на то, что они узнали хафлинга, охранники преградили ему путь своими копьями.

— Придётся заплатить, — сказал один из них, — как и всегда.

Хафлинг пожал плечами и достал из мешочка медную монету, протягивая её охраннику.

— Это все, что у меня есть, — невозмутимо сказал хафлинг, и Корвусу показалось, что это действие было неким паролем.

— Хорошо. Монета имеет ценность, — сказал охранник, забирая монету. Он положил монету в карман и хмуро посмотрел на Корвуса, у которого из вещей с собой были лишь маски Тобина и сестер хафлингов сложенные в мешок, висящий на спине кенку.

— Не переживай, птицеголовый, цена за вход всегда возвращается, если это то, что ты действительно ценишь.

Корвус взглянул на калишитов-охранников, выдохнул, достал из мешка маску Тобина и безнадёжно протянул её им.

— У меня есть друзья, — угрюмо сказал кенку.

Охранник кивнул и взял маску.

— Хорошо. Друзьяимеют ценность. Особенно, если это Падающий Молот.

Охранник кивнул, и второй калишит открыл дверь. Тот, что взял у хафлинга и кенку плату за вход, тут же протянул её обратно. Взяв маску, Корвус прошёл вслед за хафлингов внутрь помещения, стены и пол которого были покрыты коврами. Несколько людей и один великан сидели в углу комнаты и пили чай.

— Корвус! — воскликнул великан. Тобин. На его лбу так же был выжжен знак раба. Великан вскочил и ударился бы головой об потолок, если бы он не был обделан подушками. Если Тобин и почувствовал боль, то не показал этого. Он бросился к кенку и обнял своими могучими руками.

— Корвус! Я никогда не сомневался, что ты придёшь!

Объятия великана выбили воздух из легких кенку. Спустя пару мгновений, он вдохнул воздух и ответил:

— Я не заслуживал твоего доверия, Тобин Ток Тор, но теперь я докажу, что ты можешь мне доверять. Клянусь камнем.

Волна шёпота пронеслась по комнате. Великан отпустил кенку и увидел, что хафлинг, который пришёл вместе с ним, смотрит на Тобина.

— Так вот как зовут Падающего Молота. Птицеголовый, в этом месте не принято называть имена.

- Но моё имя ты знаешь, а своё так и не назвал, — Ответил Корвус.

— А ты не называл мне своего, но твоя личность…весьма известна. Но мы тут не используем имена. Например, тот второй парень у входа. Он вообще не разговаривает. Уже пошёл пятнадцатый год, как он состоит в браке с моей сестрой, а я так и не знаю его имени.

— А твоя сестра знает? — спросил Корвус, немного подумав.

— Откуда мне знать? Она живёт в его доме где-то в порту, куда я, по разным причинам, больше не могу попасть. Я бы отправил ей письмо, но ведь я не знаю, как зовут хозяина дома.

Помимо хафлинга, кенку и великана, в комнате находилось шесть мужчин и шесть женщин, каждый из которых был представителем самых разных слоёв населения.

Корвус увидел, что один из мужчин носил на руке татуировку Ильматера — единственного бога, храмы которого все еще официально существовали в эмиратах Небесного Огня. Женщина дворф, сидевшая за одним столом с Тобином, судя по доспехам, была гладиатором, а мужчина по соседству носил шелка, подобно придворным во дворце паши эль Архапана. Корвус увидел, что это был генази огня, но он не сомневался, что в нём открыт и предел ветра, что позволяло ему скрываться среди прочих придворных. Остальные посетители были рабами, одетыми в бедную одежду.

— Ты из Джанессар, — наконец сказал Корвус.

Хафлинг подошёл к барной стойке, взял с подноса чашку чая и пожал плечами:

— Да. Таким именем мы себя и называем.

Корвус кивнул.

— Если вы действительно состоите в Джанессар, то противостоите генази из Верхнего города, а значит вам можно знать — я, и мой друг собираемся в скором времени покинуть город, попутно забрав с собой пару генази из дворца паши эль Архапана и двух хафлингов, чьи лица изображены на этих двух масках, — сказал кенку, доставая из мешка маски хафлингов.

Он улыбнулся, но ему никто не ответил. Даже Тобин.

Наконец, хафлинг вздохнул и сказал:

— Знаешь, в чём-то ты был прав. Когда сказал, что я посчитаю тебя идиотом за подобные мысли об эпохальном побеге.

— Тогда мы сделаем это сами, — внезапно сказал Тобин.

Хафлинг посмотрел на великана и пожал плечами.

Женщина дворф подошла к Тобину и постучала сломанным ногтем по маске Шан.

— Я видела её. Весь вчерашний вечер оружейники с арены подбирали для неё одежду и оружие. Она не разговаривает, как и та, — женщина указала на маску Синды, — но в отличие от первой, она уже успела убить пару охранников. Эта же, что хмурая, за два дня провела уже три боя и выиграла каждый.

— Вы говорили о Мароде ин Мароде и после из Аканула? — внезапно спросил генази огня, — Я могу передать им сообщение от вас. Паша Марод разрешает носить им оружие, но они кажутся беспомощными. Возможно, если бы вы смогли скоординировать с ними свои действия…

Корвус щёлкнул языком.

— Отлично! — воскликнул он, — А что насчёт Синды?

— Поэтому-то я и прихожу сюда, — сказал Тобин, — Никто не слышал про неё уже пять дней, и многие верят, что она погибла.

Хафлинг посмотрел на великана со смесью грусти и хитрости в своих глазах.

— Тот, кого отправляют к Душераздерателю, обычно возвращаются через пятнадцать-шестнадцать часов, самое большое — через день. А твоя подруга — когда её туда отправили? Семь или шесть дней назад она убила последнего охранника, и с тех пор её никто не видел.

— Вот, — сказал Тобин, поворачиваясь к Корвусу, — они каждый день говорят мне это, но я им не верю.

— Я не совсем понимаю, — сказал кенку, — Судя по всему, непокорных бойцов отправляют к какому-то тёмному жрецу или алхимику, который проводит работу над сознанием бойца. Самые сильные из них возвращаются на арену, но Синда так и не вернулась. И ты веришь, что она еще не вернулась, потому что её не получилось сломить?

— Скорее, они просто убили её, — вмешался священник Ильматера, — Подобная работа над сознанием слишком дорого обходится королевскому двору, так что, скорее всего, они попросту убили вашу подругу, потому что та оказалась несгибаемой. Мне очень жаль.

Корвус кивнул.

— Её душа оказалась несгибаемой, это да, — сказал кенку, — Да, она сильнее, чем все вы вместе взятые. Вы говорите, что её убили за эту силу, но я считаю, что она создала прецедент, подобно которому ещё не было. Паша Марод великий садист, но он лучше всех в этом мире разбирается в гладиаторах. Я уверен, что он пойдёт на любые расходы, лишь бы подчинить Синду. А ещё я уверен, что она не сдаётся и до сих пор борется с ним. Она жива. Уверяю вас.

Создатель масок пожал плечами и развёл руками.

— Так что же нам делать?

* * *
Кефас и Ариэлла попытались покинуть дворец паши, но очень скоро обнаружили, что свобода их перемещения ограничена одним крылом дворца.

— Меня пустили лишь в четыре комнаты, учитывая наши с тобой, — сказал Кефас, — а так же на кухню и пару гостиных.

Ариэлла не отрывалась от карты Калимшана, которая была разложена на полу комнаты. Карта уходила далеко на восток от Калимпорта, до равнины на месте Паучьего Болота, и далеко на запад, до самого моря.

— Судя по всему, — сказала девушка, — граница между владениями джиннов и ифритов весьма спорная.

По крайней мере, сейчас они были свободны от бесконечного числа слуг, которые следовали за ними по пятам, предлагая напитки, ванну и общение. Дошло до того, что Кефас не выдержал и, вытолкнув слуг за пределы гостиной, сорвал карниз и просунул его между ручек двери, запирая её. Без протестующих слуг, двое генази нашли картографическую комнату паши и заперлись в ней.

Кефас и Ариэлла надели свои доспехи поверх самой дешёвой одежды, которую смогли найти, попутно изучая карты, висящие на стенах.

— Судя по всему, — продолжила девушка, это Маншака, но что за цифры между рекой Калим и Цитаделью Плачущего Бога в Келтере?

— Мне кажется, я знаю, — ответил Кефас, — Корвус говорил, что Марод выезжает из Калимпорта только ради проверки тренировочных лагерей в пустыне. Вот тут, рядом с числами, руны. Они напоминают те символы, что Корвус рисовал у своего портала.

— Конечно! — воскликнула девушка, — Это не карта, а портал, который паша использует в личных целях. Если, конечно, слова Корвуса правдивы.

Внезапно, в окно ударил порыв ветра. Кефас снял с пояса цеп, готовясь защищаться. В окно влетел придворный аристократ генази.

— Вот вы где спрятались… — начал было он, но был прерван Ариэллой:

— Кефас! Это генази огня! Ифритский шакал!

— Стойте! — воскликнул аристократ. Его кожа тут же приняла медную окраску, а волосы из хрусталя превратились в пылающий огонь, — Кефас Сын Земли! Если ты сын своей матери, но не отца, то знай, что дом эль Архапан должен пасть! Ты должен найти камень основания во дворце и вспомнить разрушения Аргентора. Ариэлла Кальмин. Знай, я не единственный генази огня, скрывающийся в этом дворце.

Сразу после этих слов, дверь в комнату разлетелась в щепки, и в комнате появился Шахрох.

— Я так и знал, что исчезновение Корвуса — вина заговорщиков. Вот, что значили его слова. Ты покажешь, где он спрятан, или поплатишься своей жалкой жизнью.

Генази огня шикнул, достав из-за пояса кинжал, но Шахрох, подобно ветру, быстро подлетел к мужчине, ударив в грудь и вытолкнув из окна.

— А вы, — сказал джинн, поворачиваясь к Ариэлле и Кефасу, — С вами я разберусь сразу, как только этот ворон будет четвертован, а его останки раскиданы по всей пустыне Калим.

С этими словами Шахрох нырнул в окно, в погоне за лазутчиком.

— Что ж, — сказал Кефас, — У нас осталось немного времени.

* * *
Далеко внизу, на арене Дзен, паша Марод нетерпеливо расхаживал взад-вперед по роскошной кабине Мастера Игр, расположенной над ареной. У эль Архапана было много забот — война с ифритами, мятежными лордами, по типу Халифа Знаний, споры с архи-визирем Шахрохом, борьба с непонимающим сыном…все это меркло в сравнении с Играми.

В комнату вошёл помощник и передал паше листок и мел.

Марод быстро просмотрел исписанный листок, после чего бросил его на пол и растоптал мел.

— Нет, дурак! Сегодня пройдёт всего лишь один матч, и перед ним не нужен разогрев! Это будет битва века!

Помощник поклонился и вышел из комнаты. Паша сел на свой трон перед небольшим окошком, сгорая от нетерпения в ожидании ночи. Конечно, и прежде ему приходилось сталкивать между собой близнецов, но никогда это не были адепты Аврорини.

* * *
В отстойниках Нижнего Калимпорта, в неприметной чайной, Корвус и Тобин сидели за барной стойкой, ожидая вестей.

В помещение зашёл жрец Ильматера и тихо подошёл к кенку.

— Боюсь, наш друг не справился с задачей, — с сожалением сказал он, — Он не успел предупредить наследника и посла. Шахрох перехватил его. Его звали Равин, и он был отличным шахматистом.

Корвус поморщился. Дела шли плохо, хотя сами действия еще даже не начались. Он начал быстро продумывать альтернативу, но прервался и сказал:

— Равин. Я запомню это имя.

Все люди, собравшиеся в чайной, начали покидать здание, выходя через потайную дверь в стене.

Хафлинг со шрамом на лице подошёл к Корвусу и сказал:

— Шахрох, архи-визирь. Я не думал, что Равин смог похитить тебя из-под носа именно у него. Боюсь, никто из нас ничего не сможет ему противопоставить.

— Я понимаю, — ответил кенку, Иди. Живи.

Хафлинг кивнул и скрылся в дверном проёме потайной двери.

— Эти Джанессар, — сказал Тобин, — они крепкие ребята. Можем ли мы справиться с архи-визирем?

— Только если отвлечь на пару мгновений, — ответил Корвус, — Тобин. Ты знаешь путь к арене Дзен. Отправляйся туда и сделай все, чтобы отложить бой между Шан и Синдой. Я разберусь с джинном.

— Корвус, ты не должен жертвовать собой! Ты же сам сказал, что мы ничего не сможем ему сделать.

— Друг мой, ты не знаешь и о половине жертв, что я делал в этой жизни. Но кто сказал, что я собираюсь жертвовать своей жизнью? Я сказал, что лишь разберусь с ним.

* * *
— Они повсюду, — сказала Ариэлла, — Они стоят во всех дверях. Даже на крыше. Нас не выпустят из крыла.

Несколько десятков вооруженных генази ветра вошли во дворец паши по настоянию архи-визиря, дабы предотвратить попытку побега наследника и посла. Двое генази стояли на балконе и смотрели вниз, на арену Дзен, освещенную дюжиной летающих ламп и забитую зрителями. Генази земли не знал, чего ждать от сегодняшнего вечера, но подозревал, что кто-то из его пропавших друзей может находиться сейчас внизу и не в качестве зрителя.

— Если бы только тот генази успел рассказать нам, что это за камень основания, где его искать и что с ним делать? Вспомнить разрушения Аргентора. И что это значит?

— Не говори так громко, — шикнула девушка, — они могут подслушивать.

— Не переживайте — все слуги сбежали из дворца. Я не знаю, чем вы обидели Шахроха, но все крыло окружено гвардейцами и больше напоминает тюрьму. Но здесь сейчас только мы. Но вскоре и вас здесь не останется, — этим словам вторило бормотание на все ещё незнакомом Кефасу языке.

Он услышал странный звук, свидетельствующий, о готовящемся заклинании и хотел повернуться навстречу гостям, но девушка сделала это раньше. Она резко развернулась и, выбросив из своих ножен магический меч, приказала тому лететь прямо в горло высокому генази огня. Клинок с легкостью прорезал шёлковый шарф и шею Лавакра, пробив тому шейную артерию. Генази огня повалился на пол, не успев договорить фразу до конца.

— Что ж, по крайней мере, его последние слова были сказаны на священном языке, — с усмешкой сказал Кефас.

Удивлённый Фламбурн посмотрел на своего убитого друга, после чего резко опустил руки, подготавливающие заклинания и побежал прочь от девушки, в руки которой уже вернулся магический клинок.

* * *
Шан сидела и терпеливо ждала.

Она вспоминала рассказы Кефаса о гладиаторских боях — генази говорил, что толпа, её аплодисменты и крики, влияют на самого гладиатора.

Но Шан не была гладиатором.

Она встала и в очередной раз проверила броню, которую ей дали работники арены. Это был не её клепанный доспех, но этот тоже был хорошим. В конце концов, в бою она предпочитала уворачиваться от ударов, а не парировать их, как это делали Кефас и Тобин.

Она просмотрела сотню клинков, но не выбрала ни одного. Тогда, к ней пришёл джинн, что поймал девушку и её друзей в пустыне и бросил Шан в ноги сверток, в котором лежали её кинжал и короткий меч.

Теперь, они висели на своём месте — на поясе девушки, но вот ножны были новыми, так что Шан пришлось долгое время выпрашивать у работников арены сало для того, чтобы натереть новые ножны и обеспечить плавное выскальзывание клинков из них. Правда, слуги так и не поняли знаков немой девушки, так что ей пришлось довольствоваться рыбьим жиром.

Слуги боялись её, хотя она не пыталась никому навредить. Она беспрепятственно бродила по коридорам подземелий арены, пока не нашла кухню и банку рыбьего жира на полке.

Запах рыбьего жира сводил её с ума, но это был единственный вариант.

Рыбий жир напомнил Шан о родной деревне, что стояла скрытая в лесах у болота, что плавно переходило в реку. Хафлинги из деревни обменивали баранину, сушёную рыбу и кожу на орехи, новости о большом мире и рыбий жир. Тогда она еще не знала, что одна из новостей, которую она узнает, понесёт за собой крутой поворот в жизни молодой девушки хафлинга.

Она вспомнила о пути приключений, что так увлекал её сестру. Тогда, Шан и Синда отправились в долгое путешествие. После чего попали в монастырь хафлингов, где приняли путь Защитников, который обязывал девушек путешествовать по миру и защищать небольшие общины хафлингов от различных напастей. Шан вспомнила, как монстр, напавший на их деревню, лишил её и её сестру голоса, попутно разрушив деревню и убив всех родных и близких Шан и Синде людей. Вспомнила, как неизвестные разрушили монастырь, лишив сестер второго дома.

Проклятый рыбий жир.

Она снова проверила ремни брони и ножны.

Шан не знала, с чем столкнется, когда двери откроются, но ей было плевать — она не собиралась веселить тех людей, что собрались на арене, а, судя по шуму, их было несколько тысяч.

Её план был прост. Она надеялась увидеть в толпе аристократов генази, напасть на них и, перерезав всех, кроме некоторых, взять выживших в заложники, после чего она заставит привести Синду и сёстры, каким-нибудь образом, покинут этот ужасный город.

План был бы ещё проще, если бы Матиас был жив — он бы напал с воздуха или просто выкрал бы Синду.

А если бы Корвус был здесь, и если бы Шан ему все еще доверяла, то она бы просто резала зрителей, пока кенку не приказал бы ей остановиться. Шан улыбнулась, поняв, что Корвус и Синда единственные, кого она могла услышать в разгар битвы.

Она снова проверила своё снаряжение. Будь проклят этот рыбий жир.

* * *
Дверь в чайную распахнулась, и архи-визирь, буквально бурлящий от магической ярости, ворвался в помещение. Если бы Корвус был более чувствителен к магии, то, возможно даже, потерял бы сознание от магической ауры разъяренного джинна.

Но, тем не менее, он чувствовал, что его обдувает не только дуновение ветра, бывшее естественным сопровождением джинна. Так что кенку был рад, что он решил ждать архи-визиря на груде подушек с чашечкой чая в руках.

Шахрох яростно бросил знакомую Историю Основания на ковер и взревел:

— Ты отдашь мне Книгу Калима!

— Да, — медленно ответил кенку, — Отдам.

* * *
— Почему на арене великан?! — воскликнул паша, поворачиваясь к своему помощнику, — Я же сказал, что других матчей сегодня быть не должно!

— Паша эль Архапан, клянусь, это не я! Взгляните, он же один! Ему не с кем бороться.

— Тогда какого чёрта он творит?!

Но помощник был в недоумении, как и сам паша. У великана не было соперника, зато вся собравшаяся публика хохотала от его действий.

* * *
Несмотря на свою не лучшую физическую форму, Фламбурн быстро бегал, но он все равно не мог сравниться со скоростью полёта Кефаса. Генази земли догнал беглеца в ближайший комнате и сбил его с ног ударом в спину.

В глазах генази огня не было и намека на страх, пока он не увидел Ариэллу с обнаженным клинком в руке, медленно входящую в комнату. Кефас присел и придавил коленом горло беглеца.

Фламбурн попытался бороться, но Кефас оказался сильнее него.

— Ты, сын паши Архапана, — начал генази огня, — уже только это обрекает тебя на гибель. Но если другие члены Ложи Священного Охотника узнают о том, что ты убил меня и Лавакра, твоя душа сгорит в огне.

Кефас наклонился к Фламбурну и спросил:

— Скажи, успеет ли моя душа сгореть, пока ты летишь навстречу арене Дзен?

— Мы можем договориться! — воскликнул испуганный генази, — Скажи ей, чтобы убрала меч, и я все объясню!

— Мне интересно, — спросила подошедшая девушка, — Каким образом агенты Мемнона оказались во дворце паши Калимпорта?

— Мы должны были следить за тем, чтобы джинны и их слуги не потеряли свою половину Ритуала Возвращения, но им, конечно же, удалось это сделать!

Кефас тут же вспомнил диалог Шахроха и Пепельного Лорда посреди пустыни, но решил не выяснять подробности плана безумных джиннов и ифритов.

— Скажи, — начал генази земли, — мне известно, что где-то в этом дворце есть камень основания. Что это и где он?

— Да, я знаю, что это такое. Джинны добывают такие штуки с Нижнего Плана, после чего перевозят их в этот мир и, благодаря этим камням, поднимают различные вещи в воздух. Именно из-за такого вот камня основания этот дворец держится в воздухе. А хранится он где-то у «основания» дворца, в комнате без крыши или что-то типа того. Камень притягивает дворец к небесам и не даёт ему упасть вниз благодаря совмещенной в нём магии ветра и земли.

Ветер и земля.

— Я знаю это, потому что об этом написано в детских книжках, — съязвил Фламбурн, — хотя, думаю, есть и еще что-то, чем я могу быть полезен. Я имею в виду, кроме этих простых знаний.

Выражение лица Кефаса потеряло всякий эмоциональный окрас. Он встал и отошёл.

— На самом деле, нет.

Генази земли кивнул Ариэлле, после чего поток ветра поднял протестующего Фламбурна и швырнул генази огня в окно.

* * *
Придворный волшебник генази, известный как Душераздератель, положил руку на плечо своему последнему творению, и та осталась стоять неподвижно. Синда держала в своих руках обнаженный кинжал и короткий меч, но никто из генази гвардейцев, охранявших вход в комнату, не боялся её оружия, ибо знали, что воля адепта Аврорини была сломлена, и девушка полностью подчинялась приказам Душераздерателя.

Маг спросил свою ассистентку:

— Они уже отчистили арену?

Она покачала головой.

— Нет, великан все ещё на арене, изображает икария. Я не обнаружила в нём никакой магии, так что мне сложно представить, где он прячет все эти пирожные. Только если в карманах этих огромных штанов.

Маг зарычал.

— Почему Марод просто не прикажет убить этого великана и покончить с этим балаганом?

— Он пытался, — ответила ассистентка, но каждый раз, когда лучники вышли на трибуны, толпа резко запротестовала, и паша Марод отозвал их.

Душераздератель нетерпеливо прогуливался по комнате. Он похлопал Синду по голове.

— Неважно, что думает паша о той, другой. Я знаю, что ты сделаешь свою работу быстро и красиво.

Сейчас магу было жаль, что девушка не могла говорить. Когда он только начал проводить над ней свои опыты, она молчала, так что Душераздератель не мог понять, какой эффект оказывают на хафлинга его зелья.

Но потом он понял, что девушка радовалась этому. Она восторгалась от негодования мага из-за отсутствия криков жертвы. Так что Душераздератель отпустил это.

Впоследствии он понял, что демон, когда-то уничтоживший голос девушки, уничтожил и её вкусовые рецепторы, что делало многие из его зелий бесполезными.

Паше Мароду пришлось потратить много денег на эксперименты Душераздерателя, но в итоге, прибегнув к мощным чарам, маг смог подчинить волю девушки.

Конечно, он чуть не лишил её слуха в процессе этих экспериментов, но девушке со сломленной душой он был и не нужен. Теперь она реагировала лишь на магические команды Душераздерателя.

Он похлопал её по голове и что- то прошептал, но она уже не чувствовала его прикосновений и не слышала его слов.

* * *
— Эта книга ничего не стоит! — воскликнул Шахрох.

Корвус наклонился и поднял книгу.

— Я согласен, джинн. Содержание этой книги знает почти каждый калишит, а вот обложка весьма ценная. Но написанное…

— Не то, что должно быть в Книге Калима! — прервал джинн.

Корвус кивнул.

— Да именно в этой обложке была Книга Калима, и даже страницы этой книги очень похожи на рукописи вашего господина. Но ты прав, это не Книга Калима.

— Какая жалкая уловка, — медленно и злобно процедил сквозь зубы джинн.

— Подожди, подожди, — небрежно ответил Корвус, — На самом деле, обложка действительно принадлежит книге, в которую Калим записывал свои рукописи, но я умело отделил обложку от содержания, и вставил на место книги обычные Истории Основания, страницы которой были немного видоизменены, чтобы сильнее напоминать древние писания. Как ни странно, у меня получилось обмануть великого архи-визиря Калимпорта и знаменитого Пепельного Лорда.

— Корвус. Скажи мне, где Книга Калима? Или тебе надо напомнить, что жизни всех людей в радиусе тысячи шагов сейчас в моих руках?

— Сейчас на арене Дзен пятнадцать тысяч генази и людей, многие из которых — верные сподвижники эль Архапана. Неужели ты не считаешься и с их жизнями?

— Для верных смерть — благословение. Единственное, что сейчас важно — возвращение Калима.

— Которое может обеспечить лишь книга, о местонахождении которой знаю лишь я, — с улыбкой добавил кенку.

— Есть тысячи способов вытянуть эту информацию из твоей головы, и не для всех ты должен быть в живых.

— Понятно…Что ж, это действительно выгодно, но у меня есть еще одно преимущество, хотя и весьма спорное. Шахрох, книгу ты найдёшь только если я буду жив, но если хочешь узнать, тебе придётся заключить со мной Форму и выполнить три моих желания. Если же ты убьёшь меня, то никогда уже не увидишь Калима в этом мире, а когда наконец-таки встретишься с ним, то будешь наказан за провал.

Шахрох нахмурился, скрестил руки и сказал:

— Говори.

— Во-первых, ни один джинн не должен вредить никому из жителей этого города в течение одного дня. И начать вы должны прямо сейчас.

В этот момент цвет кожи джинна изменился на тёмно-синий, а спустя минуту восстановил свой прежний цвет и сказал:

— Готово. Мои люди уйдут в летающие замки ровно на двадцать четыре часа. Где моя книга?

— Во-вторых, ни ты, ни твои джинны не должны угрожать Цирку Чудес в течение следующих тысячи лет, в том числе и тем членам труппы, которые будут подписаны в будущем.

— Ты же знаешь, что я с лёгкостью обойду это правило, просто наняв убийц. Так или иначе, я согласен. Где книга?

Корвус медленно поднялся на ноги.

— Она была в моём магическом «гнезде», но когда ты отключил мою магию, Книга Калима и другие мои ценности, в основном тоже книги, появились в этом мире. Но будь внимательнее, иначе можешь выбрать не ту книгу.

— Ты забываешь, с кем говоришь, кенку. Я видел падения империй и уничтожал сильнейших магов вашего мира. Если ты думаешь, что меня испугают твои уловки или смутят твои двусмысленные условия, то ты ошибаешься. Книга почти у меня, наша с тобой Форма почти закончена, а Возвращение — единственное, что сейчас имеет значение!

Корвус поднял книгу и сказал:

— Формы, да, древние соглашения с джиннами. Ты знал, что все они записаны в этой книге?

Шахрох терпеливо ждал, ожидая следующих слов кенку.

— Думаю, ты ожидаешь, что я назову точное место, где появились все книги, выпавшие из моего магического тайника. Я бы очень хотел загадать тебе серию загадок, но у меня, как мне думается, нет времени.

— Думаешь, я буду слепо верить твоим словам?

— Думаю да, ибо это третье моё желание. Три желание, знаменитая Форма, не так ли?

Корвус отошёл и поднял ковёр. Пол под ковром был покрыт слоем пыли. Кенку сел на колени и начал рисовать пальцем на покрытом пылью полу.

— Думаю, ты уже знаешь, что я делаю, — сказал Корвус, — Тебе наверняка известны символы портальной магии смертных. Скажи, ты же готов на все, чтобы достать Книгу Калима?

* * *
В очередной раз убедившись в том, что всё крыло окружено гвардейцами паши, Кефас и Ариэлла вылетели в окно, надеясь найти комнату с камнем основания снаружи. Их сильно испугали джинны, массово уносящиеся в причудливый дворец, парящий над краем города, но, похоже, их не волновали двое генази-беглецов.

Кефас внимательно следил за их передвижениями. Он не знал, почему джинны решили собраться в одном дворце, но посчитал это удачей, ведь как только джинны покинули дворец паши, двое генази почувствовали себя в безопасности. Они решили взлететь повыше над дворцом. В один момент Кефас даже испугался, что поднялся слишком высоко и может в любой момент рухнуть вниз, на крышу дворца, а может и вовсе на землю, вслед за Фламбурном. Зато, Кефас смог внимательнее осмотреть все внутренние дворики дворца эль Архапана, которые не имели крыши.

Должно быть, для джиннов и генази, постоянно проживающих в этих дворцах, это было обыденным, но Кефаса сильно удивила смесь ветряного и земляного стиля архитектуры — полы в комнатах под открытым небом были начищены до блеска, а стены украшены причудливыми узорами с резкими и толстыми краями. Все комнаты под открытым небом были похожи друг на друга, и лишь странная комната выбивалась из числа прочих.

Двое генази приземлились в комнате, стены которой были построены из серого отполированного камня, а по центру помещения стоял большой треугольный камень. Кефас почувствовал прилив песни земли, смешанной с переливаниями песни ветра. Вот какой эффект давали силы двух пределов в симбиозе?

Полу-джин вспомнил, как в Аргенторе, Флек приказал ему создать под землей пространство, которое Кефас мог представить. Тогда, в каменной тверди, генази создал комнату, напоминающую его тюремную камеру на Джазирии, которая была ему единственным домом на протяжении многих лет.

Сейчас ему хотелось создать такую же комнату, но гораздо больше. Новый дом, в котором поместились бы все — Ариэлла, Тобин. Его друзья из Аргентора и хафлинги-близнецы. Да и для Матиаса с Трилл тоже нужно было бы дать побольше места.

Возможно, и Корвусу пришлось бы выделить место.

Для такого дома ему потребовалось бы приложить много силы.

Кефас открыл глаза и, почувствовав прилив сил в своём зулдаре, генази сжал кулаки и начал наносить удары по камню.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Открой эту книгу

и начни с первой страницы.

Теперь ты найдёшь в ней много нового.

- «Истории Основания Калимшана», Эпиграф и Эпилог.
Этот день запомнится всем зрителям на арене погоней, которую минотавры устроили за великаном с разукрашенным лицом и в широких штанах. Никто из зрителей так и не сможет увидеть и запомнить бой между двумя хафлингами близнецами.

Скорее всего, все запомнят этот вечер из-за паники, резко охватившей всех зрителей.

Паша Марод нетерпеливо наливал вино в бокал, когда волна криков ужаса накрыла всю арену Дзен. Он выглянул на улицу и посмотрел на небо, дабы увидеть причину исчезновения звёздного света.

И хоть его дом падал не так быстро, как толпа покидала арену, паше резко стало не по себе.

* * *
Шан услышала панику за дверями, ведущими на арену. Что бы это ни было, оно могло нарушить планы девушки. Она подскочила к дверям и за пятнадцать секунд вскрыла замок.

* * *
На другой стороне арены ассистентка Душераздерателя так и не объяснила своему хозяину, что происходит. Она выглянула в глазок, но, прежде чем успела что-то сказать, исчезла в портале, открытом магическим кольцом, о наличие которого у помощницы Душераздератель даже не подозревал.

Маг подошёл к двери и открыл её, выглянув на улицу. Безумие охватило арену Дзен. Сотни людей, генази и хафлингов пробирались к выходам, затаптывая друг друга насмерть. Некоторые безжалостно расталкивали окружающих, прорываясь к выходу с арены. С неба падали стены, крыши, оконные рамы и даже деревья. Некоторые из снарядов падали в толпу, погребая под собой десятки зрителей.

Стражники минотавры пытались сдержать толпу, зачастую прибегая к силе оружия. Душераздератель увидел, как несколько генази земли открыли подземные проходы, через которые тут же двинулась толпа.

Графин, упавший перед магом и разбившийся на тысячи осколков заставил его посмотреть наверх. Душераздератель не сразу понял, что за исполинский объект падает на землю, но по обилию богатой мебели и подушек, падающих на землю, маг понял, что это был дворец эль Архапана. Как ни странно, первое чувство, посетившее мага, было облегчение из-за того, что свои книги он хранил в запертом шкафу.

Жаль только, что рабам потребуются месяцы, чтобы найти остатки его комнаты в том хаосе, который оставит после себя упавший дворец.

Маг посмотрел на девушку хафлинга, которая все еще неподвижно стояла, держа в руках короткий меч и кинжал. Он обдумал все варианты и понял, что ему не удастся уйти с арены вместе со зрителями, а магическое кольцо переместит лишь его одного.

Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. В этот же момент, он заметил, как её глаза смотрят на улыбку мага, хотя, его заклинания должны были захватить волю девушки, не позволяя её зрению и сознанию сконцентрироваться хоть на чём-нибудь.

Это были его последние мысли.

* * *
Когда Кефас ударил камень основания, и тот разлетелся на несколько осколков, дворец резко дёрнулся и начал кренится налево, принимая горизонтальное положение. Генази хотел выскользнуть в окно, используя силу полёта, но один из осколков камня основания врезался в его голову. Мир перед глазами полу-джина поплыл, и Кефас упал на гладкую серую стену, ставшую полом.

Ариэлла услышала звук удара и тут же влетела в комнату, увидев, как груду каменных обломков падает на Кефаса, разрывая ремни его доспехов. Когда генази земли бессильно повалился с ног, ошеломленная девушка подлетела к нему.

— Кефас! — закричала она, пытаясь заглушить звук рушащегося каменного основания, на котором стоял каменный замок, — Кефас! Очнись! Мы должны выбираться отсюда, иначе нас раздавит!

Полу-джин открыл глаза и в течение нескольких секунд пытался вспомнить, что происходит. Когда он увидел Ариэллу, то понимание происходящего вернулось к нему и, с тяжелым стоном, он поднялся на ноги.

Двое генази вылетели из дворца и посмотрели вниз. Кефас испытал мрачное удовлетворение, видя, как стражники и зрители покидают арену через многочисленные выходы и подземные ходы, созданные, очевидно, генази земли. Конечно, не все зрители смогут выбраться невредимыми с арены, но Кефас надеялся, что больше всего пострадают приближенные его отца.

Да будут прокляты благородные.

* * *
Видя, как один мир готовится столкнуться с другим, как тысячи людей борются за своё выживание, Шан ужаснулась. Никогда прежде она не оказывалась посреди подобного хаоса.

Девушка сосредоточилась и вернулась к изначальному плану.

Найти Синду.

Кабина Мастера Игр была островом спокойствия в творящемся хаосе, и Шан решила начать поиски оттуда.

Где-то пятьсот шагов хаоса отделяли её от цели. Хафлинг посмотрела в небо и прикинула, сколько времени ей нужно, чтобы добраться до кабины Мастера Игр.

Девушка провела пальцем по лезвию кинжала. Если кто-то встанет перед ней, то ей придётся прорываться с помощью оружия.

Главное найти Синду.

Шан нагнулась и разрезала шнурки своих высоких ботинок, после чего стряхнула их с ног и двинулась к цели.

Она побежала к кабине Мастера Игр. Вскоре, перед ней возникла толпа бегущих, толкающихся и ругающихся людей. Девушка подпрыгнула, приземлилась на плечи гвардейца генази и снова прыгнула.

Буквально идя по головам толпы, девушка приближалась к своей цели.

* * *
— Где Шахрох?! — взревел Марод, — Где вообще все джинны?

Когда помощник не ответил, паша обернулся и обнаружил, что тот сбежал. Но как такое возможно? Как возможно, что огромный дворец начал падать в тот же момент, как исчезли все джинны?

Не проблема. Марод эль Архапан уже думал о том, где он будет проводить бои, пока рабы расчищают арену Дзен. Возможно, подойдёт арена Сабам, или может даже стоит переехать в Маншаку, пока Шахрох не решит все проблемы в Калимпорте.

Сейчас ему стоило скрыться в тайном тоннеле, ведущим к конюшням. Паша подошёл к своему трону, нажал на рубин на изголовье, после чего каменный трон, усеянный подушками, отъехал в сторону, открывая вход в тоннель.

Как только Марод зашёл в него, то тут же остановился, удивленный увиденным. Ему казалось, что никто не знает о тайном проходе, кроме него, Шахроха и генази земли, которые вырыли его и сразу же были убиты. Но нет, посреди коридора стоял хафлинг. Паша узнал его. Он выполнял какую-то важную работу…но какую?

Пол между пашой и хафлингом был покрыт маслянистой дымящейся жидкостью, разъедавшей камень.

— Поверь, ты не хочешь идти здесь, — сказал хафлинг, — Стены этого тоннеля скоро рухнут.

Марод уже хотел было взлететь и направиться к хафлингу, но в этот момент стены тоннеля затрещали.

— Кто ты? — спросил Марод.

В этот момент, потолок начал обваливаться и, прежде чем скрыться в тоннеле, хафлинг пожал плечами и ответил:

— Мы не называем имён.

* * *
Дворец паши рухнул на арену.

Пробивая собой землю, разрушая подземные ходы и камеры с запертыми в них гладиаторами, исполинский дворец вызвал дрожь земли, прокатившуюся по всему городу.

Огромная волна песка накрыла зрителей, которые не успели выбраться с арены и не были погребены под тоннами камня.

Скрежет камня, казалось, был слышен по всей пустыне Калим.

Поднявшаяся пелена песка и пыли закрывала весь обзор Кефаса, и он, почувствовав усталость от полёта, отпустил магию, приземлившись на землю с высоты трёх метров. Генази тут же выпрямился и снял с пояса цеп, готовясь защищаться от стражников.

Ариэлла приземлилась рядом и тут же обнажила свой меч. Тишина, окутавшая их, нарушалась лишь стонами раненых и умирающих.

— Я рассчитывала, что будет громче, — сказала девушка.

Вдалеке были слышны крики и ругань, но в непосредственной близости Кефас слышал лишь шипение оседающего песка и скрежет камней. Когда пыль и песок немного улеглись, Кефас смог увидеть разрушенную арену: множество мертвых тел, каменных обломков покрывали разрушенные трибуны арены, кучи мебели, одежды и посуды были разбросаны вокруг упавшего дворца.

— Почти никаких звуков, — добавил Кефас, — Надеюсь, большинству зрителей удалось скрыться.

Пройдясь по арене, генази увидели большой шар из песка идеальной круглой формы. Как только они приблизились к нему, песок упал на землю, открывая взору Кефаса и Ариэллы пашу Марода, бездельничающего на своём троне.

Марод смотрел прямо Кефасу в глаза. Бывший гладиатор испытал разочарование от того, что ему предстоит еще один разговор с отцом.

— Ваша работа, не так ли? — начал Марод, — Я слишком сильно доверился Шахроху. Поверил, что он сможет раскрыть любой заговор Халифа Знаний, кенку и любых других мятежников. Кстати, что вы сделали с джиннами? Какой-то отталкивающий магический ритуал? О, им не понравится это, когда они вернутся.

Ариэлла шагнула вперед и сказала:

— Ты знаешь, зачем мы здесь, Марод. Поверь, я не стану останавливать Кефаса, если он решит напасть на тебя. Оглянись, тут нет твоих джиннов или твоей армии. Ты один. Просто отдай нам хафлингов и великана, и мы уйдём из твоего города.

Кефас положил руку на плечо Ариэлле и сказал:

— Марод, нет смысла сопротивляться. Скажи, где наши друзья, и мы уйдём.

Паша фыркнул.

— Знаешь, сын, единственное, что мы с тобой разделяем, кроме крови, это наша уверенность в своих силах. Но если я в этом справедлив, то топорность характера, передавшаяся тебе от твоей матери, превращает тебя из амбициозного принца в самодовольного дурака.

— Ты снова упомянул мою мать. Скажи, ради чего? Ради чего ты пережил все эти споры с аристократами? Для чего тебе был нужен этот противоречивый брак?

— Похоже на историю из какой-нибудь книжки, да? Но всё куда проще — твоя мать просто оказалась талантливым генази в шкуре рабыни. Каким-то образом она смогла раскрыть в себе предел ветра и скрывать свою сущность достаточно долго, что стоило мне большого количества нервов и денег.

Кефас прищурился, вспоминая историю Корвуса.

— Что ты имеешь в виду?

— Рабы. Сколько рабов было освобождено ею…как гласит древняя мудрость джиннов: «если раб пропал, то надо найти нового».

— Моя мать…

— Твоя мать была лживой шлюхой. Я думал, что она просто-напросто слишком жестоко обращается с дарованными ей рабами. Все мои приближенные думали, что она попросту убивала их. А о её связи с проклятыми Джанессар я узнал лишь после твоего рождения. За это она и была выставлена против Азада.

Раздался грохот, и рядом с тремя генази приземлился большой камень, поднявший в воздух тучу песка. Когда он улёгся, Кефас смог разглядеть Тобина в огромных штанах, сшитых из десятка туник, и Корвуса в рабской тунике, крылья которого были покрыты песком и пылью.

— Вот ещё люди, которые, как и я, хотят твоей смерти, отец.

Корвус услышал слова Кефаса. Он подошёл к двум генази и долго смотрел на пашу. Наконец он сказал:

— Это не обязательно, Кефас. Однако, я думаю, что наказание, которое приготовили для паши Марода джинны, будет суровее всего, что мы можем с ним сделать.

На звук разговоров из тени вышла Шан. На своих руках она несла раненую сестру, которая крепко сжимала окровавленный клинок, влачащийся по песку. Звёздный свет осветил грязные лица девушек, покрытые ссадинами и порезами. Когда Шан подошла к своим друзьям, Тобин безмолвно предложил ей взять Синду на свои руки, но тогда хафлинг с длинными волосами отказалась. Слегка пошатываясь, она встала на ноги и обняла сестру.

Марод эль Архапан посмотрел на собравшуюся компанию, встал и широко развёл руками.

На кончиках его пальцев зажглись синие огоньки. Кефас и его друзья обнажили оружие, готовясь к столкновению.

Марод сделал несколько пасов руками, после чего над ареной пронёсся глухой звук, похожий на завывание военного рога.

- Джинны накажут меня? — спросил Марод, его голос, подобно грому, пронёсся над всей ареной Дзен, — Эти идиоты ничего не понимают! Это Шахрох проглядел секреты твоей матери! Заносчивый дурак не видит ничего, кроме своей цели! Все его мысли сосредоточенны только на Книге Калима, и эта идея закрывает его кругозор! Да, он могущественный чародей, но вместе с этим Шахрох ещё и заносчивый идиот! Халиф, Шахрох, повелители ифритов из Мемнона, которые строят козни за моей спиной — все они лишь высокомерные глупцы, недостойные того величия, что принадлежит мне! И вы угрожаете мне в моём городе?!

С этими словами на арену прилетело два десятка генази ветра в полном боевом обмундировании. Их красно-жёлтые доспехи были украшены причудливыми синими узорами, которые сильно напоминали зулдар Марода. Все они были вооружены алебардами, кроме одной, на пальцах которой виднелись похожие огоньки.

Огоньки с кончиков пальцев эль Архапан поднялись в воздух и устремились в Кефаса, разбиваясь о его доспехи. Кефас застонал и отлетел в сторону.

В этот же момент на Тобина напали двое генази с алебардами, выпады которых тут же проделали несколько дыр на широких штанах великана. Тобин отскочил и попытался выбить алебарду из рук одного из генази, но тот отдёрнул оружие на себя, и великан лишь порезал ладонь. Тобин двинулся вперед, надеясь задавить гвардейца, но тут со стороны на него напал третий, внезапная атака которого заставила великана отступить на три шага вправо.

Шан бросилась к великану на помощь, но была сбита с ног магическими снарядами, выпущенными магом генази. Шан перекатилась по земле, но быстро встала, уворачиваясь от удара алебардой гвардейца, готового проткнуть катящуюся девушку. Отведя в сторону новый удар, девушка отпрыгнула влево, избегая удара еще одного подоспевшего генази ветра.

Переведя дух, Шан приготовилась броситься вперед, но была остановлена новым подоспевшим гвардейцем, который ткнул в хафлинга острым наконечником алебарды. Увернувшись от смертельного удара в голову, девушка отвела в сторону взмах древком алебарды от второго генази. Окруженная двумя гвардейцами, Шан посмотрела на еще двоих генази, бегущих в её сторону, но тут же её внимание привлёк крик боли. Она посмотрела на источник шума и увидела Синду, которая своим кинжалом порезала подколенную артерию гвардейца, тут же рухнувшего на землю. Вслед за Синдой, к Шан подоспели еще двое гвардейцев, и теперь, стоя спина к спине, две сестры былиокружены пятью солдатами.

Ариэлла, бросилась на помощь откинутому в сторону магическими снарядами генази земли. Она увидела, как Кефас поднимается, что-то злобно бормоча, улыбнулась и, наложив на себя магический щит, обернулась к двум гвардейцам, преследующим её. Девушка отпустила меч, который упал на песок, но тут же поднялся в воздух и со скоростью ветра пронёсся по воздуху, насквозь пробивая живот одного из преследователей. Меч вырвался из поверженного врага и понёсся ко второму гвардейцу, но был отбит точным ударом алебарды прибывшего солдата. Клинок безвольно повалился на землю, а безоружная девушка, побежала в сторону Тобина.

Корвус рванул навстречу паше Мароду. Обнажив два кинжала, кенку в три шага преодолел расстояние между собой и пашой, но не успел нанести удар и был сбит с ног звуковой волной.

Пятеро генази бросились к ошеломленному кенку и одновременно ткнули своими алебардами в поднявшегося на ноги Корвуса, однако тот низко присел, позволяя пяти клинкам алебарды сомкнуться над его головой. Корвус сделал резкий рывок вперед, руками схватившись за древко двух алебард и, раздвинув их в стороны, кинжалами разрезал горло двум обезоруженным гвардейцам. Трое солдат бросились вслед за кенку, но тот резко развернулся и бросил один из кинжалов в плечо одному из генази, который завопил от боли, отпустил оружие и склонился к земле. Корвус увернулся от удара одного солдата и пнул второго по животу, после чего запрыгнул на склонившегося от пинка солдата и, оттолкнувшись от его плеч, прыгнул на раненного в плечо генази, протыкая своим кинжалом его затылок. Достав второй кинжал из плеча поверженного солдата, кенку выпрямился, готовясь к встрече с несущимся к нему гвардейцем. Боком увернувшись от удара, он прыгнул навстречу генази и, в полете обернувшись вокруг своей оси, ухватил солдата за шею, увлекая того за собой. Генази больно повалился на спину, но не успел ничего и подумать, так как кинжал кенку пробил его шейную артерию. Корвус выпрямился, но тут же в его бок ударил магический снаряд, рана от которого горела так, будто кенку облили кислотой. Ноги кенку подкосились и он упал на землю. Подоспевший гвардеец готов был проткнуть насквозь своей алебардой тело поверженного соперника, но его затылок был пробит ударом головки цепа, и солдат беззвучно упал на песок.

Кефас подал руку кенку, помогая тому встать. Кенку выпрямился и, обменявшись взглядами, он и полу-джин бросились к Мароду, который совершал новые пасы руками. Путь между пашей и двумя воинами преградило четверо гвардейцев, окруживших эль Архапана. Кефас закрыл глаза, вытянул левую руку и направил в сторону одного из гвардейцев. Недалеко в стороне земля резко подскочила, подбрасывая в воздух один из каменных обломков стены дворца, который ударил гвардейца по голове, разбив тому череп. Марод выкрикнул неизвестное слово, после чего его окружили мерцающие синие огоньки и паша исчез. Кефас завопил и бросился на гвардейца, игнорируя алебарду, разрезающую плечо бывшего гладиатора. Он размахнулся своим цепом и ударил солдата прямо по его удивленному лицу, превращая его в кровавое месиво.

Корвус, окруженный двумя генази ветра, клацнул языком, превратившись в черную тень, спустя мгновение материализовавшись за спиной одного из солдат и вонзив ему свой кинжал в затылок. Оставшийся в живых гвардеец ринулся к Корвусу и проткнул своей алебардой его бедро. Кенку визгнул и откатился вперед, после чего упал на землю и бросил один из своих кинжалов прямо в глаз генази.

Кефас злобно дышал, отирая кровь, текущую по его безвольно повисшей левой руке. Взглядом выискивая Марода, он обнаружил его в двадцати шагах от себя. Сильно топнув в сторону паши, Кефас надеялся, что Марод провалится в образовавшуюся под ним яму, но паша лишь ухмыльнулся и взлетел.

— Похоже, от меня в тебе лишь кровь, — сказал эль Архапан, — Ты такой же идиот, как и остальные генази земли. Посмотри, что ты сделал! Обрушил летающий дворец на пятнадцатитысячную публику! Чем ты думал, когда делал это? Идиот! Ты можешь лишь бросать и ломать бесполезные камни!

В этот момент Кефас взлетел и рванул в сторону паши, а Марод, не ожидавший такого умения от глупого генази земли, не успел среагировать. Он пытался увернуться, но головка цепа раздробила его плечо, после чего Кефас сбил Марода и они оба повалились на землю.

Трое генази, окруживших Тобина, обернулись в сторону подбегающей Ариэллы. Один из гвардейцев обернулся, чтобы попытаться проткнуть девушку, но, как только отвернулся от великана, получил от него же кулаком по голове и, потеряв сознание, упал на песок. Девушка прыгнула на руку великана и быстро заползла к нему на плечи. Тобин рассмеялся и, резко развернувшись, тыльной стороной руки ударил одного и гвардейцев, обезоруживая и откидывая того в сторону.

Ариэлла сказала фразу на незнакомом Тобину языке, и из её рук появилась огненная стрела, которая подобно молнии ударила одного из преследователей в грудь и откидывая назад. Двое гвардейцев, преследовавшие девушку, остановились и неуверенно посмотрели на своих врагов. Они уже были готовы бросить оружие и отступить, но тут, в генази, сидящую, на плечах великана, ударило несколько магических снарядов, выпущенных парящей над ними гвардейцем-магом. Магический щит Ариэллы заблокировал урон от девяти из десяти снарядов, но последний больно ударил её в грудь и повалил на землю.

Девушка подняла голову и увидела, как маг генази делает сложные пасы, создавая сложное заклинание, но спустя мгновение магический меч Ариэллы проткнул грудь мага, и та замертво рухнула вниз.

Тем временем Тобин схватил обезоруженного гвардейца и, немного повертев того в воздухе, бросил в сторону ближайшей кучи каменных обломков. Двое солдат хотели напасть на великана, но лишь поцарапали его ноги, так как из ниоткуда возникла генази ветра с мечом в руке, которая отбила в сторону обе алебарды. Один из солдат попытался ударить девушку кулаком, но та увернулась и отрезала запястье генази, который тут же завопил от ужаса. Его страдания длились не долго, так как уже через мгновение девушка сделала оборот вокруг своей оси и нанесла сильный удар, оставивший смертельную рану на груди безрукого гвардейца. Оставшийся в живых солдат тут же бросил алебарду и побежал в сторону выхода с арены, но не преодолел он и двадцати шагов, как магический меч Ариэлла пронзил его насквозь.

Шан и Синда, окруженные пятью гвардейцами, несколько мгновений обдумывали дальнейшие действия, после чего Синда напала на генази, стоящего перед ней. Она ударила его кинжалом и коротким мечом, но солдат обхватил древко двумя руками, поднял оружие на уровень груди, и, используя его как посох, заблокировал удар хафлинга. Однако вторая девушка прыгнула через первую и аккуратно приземлилась прямо на алебарду. Воин опешил и поэтому удержал оружие со стоящим на нём хафлингом в руках, и, как оказалось, зря — короткостриженая девушка наклонилась и вонзила в плечи солдата короткий меч и кинжал, быстро оборвав его жизнь.

Двое воинов напали на Синду сзади, но она низко присела и отпрыгнула в сторону, из-за чего двое солдат столкнулись друг с другом. Не успела Синда и выпрямиться, как её в спину пнул ещё один солдат. Девушка упала на землю, но откатилась, избегая клинка алебарды. Пару мгновений она катилась по земле, после чего остановилась. Солдат подбежал к хафлингу, но она бросила ему в глаза горсть песка. Гвардеец попытался ударить её вслепую, но промазал, а его открытая позиция позволила Синде нанести три удара воину в пах. Кричащий от боли воин повалился на землю, и хафлинг, не теряя времени, запрыгнула на него сверху и перерезала тому горло.

Шан уворачивалась от ударов троих солдат, пока не оказалась прижатой к большому каменному обломку. Девушка прищурилась и прыгнула на ближайшего солдата. Генази нанёс удар слева направо, но хафлинг резко упала на землю, перекатилась, вскочила и, подпрыгнув, вонзила кинжал воину в подбородок.

У девушки не осталось сил, и она уже подумала, что оставшиеся солдаты прикончат её, как вдруг голову одного из них проломил большой камень. Второй гвардеец обернулся, но из его затылка тут же показался наконечник меча Ариэллы.

Шан облегченно вздохнула и упала на одно колено.

* * *
Кефас и Марод рухнули на песок. Цеп упал рядом с ними. Генази земли напряг раненую руку и ударил ей своего отца прямо в лицо, но паша не заставил себя долго ждать — он достал из-за пояса изысканный кинжал и вонзил его Кефасу, после чего откинул раненого сына в сторону ударом обеих ног.

Бывший гладиатор застонал, но смог подняться. Когда он поднял взгляд, то увидел, что Марод держал в правой руке почти прозрачный пылающий меч.

— Ты ничем не лучше свой матери! А эта Нинлиллах, икарий, чей отряд атаковал вас в Аргенторе. Я слишком поздно узнал, что она, как и Валандра, работала на Джанессар. Но ничего, после тебя я расправлюсь со всеми ними.

Кефас зарычал, поднял цеп и встал. Кинжал Марода, кажется, не задел важных органов, и Кефас чувствовал, что может сделать последний рывок. Он топнул ногой, но каменная стена, возникшая под ногами эль Архапана, разлетелась в мелкую крошку от столкновения с магическим щитом паши.

— Жалкая магия земли, — сказал паша.

Кефас двинулся навстречу отцу, раскручивая цеп. Когда между ними осталось около десяти шагов, генази земли начал бежать и, размахнувшись, ударил эль Архапана, но головка цепа встретилась с магическим щитом и отскочила в сторону. Однако Кефас не терял бдительности и успел отскочить от удара огненным клинком. Заблокировав три удара паши, полу-джин отскочил в сторону и снова топнул, но, как и прежде, этот трюк не возымел успеха. Тогда Кефас поднялся в воздух, намереваясь атаковать Марода сверху вниз, но паша, как и его сын, взлетел, заблокировав удар цепа. Однако металлическая головка обмоталась вокруг полупрозрачного клинка. Кефас потянул цеп на себя, вырывая из рук паши оружие, которое, как только перестало соприкасаться с рукой хозяина, исчезло. После того, как генази обезоружил пашу, он нанёс ему удар в челюсть кулаком левой руки. Марод потерял концентрацию и повалился на землю.

Вслед за отцом, на землю спустился и Кефас. Он раскрутил цеп, но тут был сбит с ног влетевшим из ниоткуда минотавром.

Рогатый великан с алебардой угрожающе навис над генази земли, замахиваясь своим оружием для завершающего удара, как за спиной икария появилась чёрная вспышка, и оружие минотавра развалилось пополам.

Корвус запрыгнул на спину минотавру, попутно разрезав его оружие. Он вонзил оба своих кинжала в глаза минотавру, но тут по спине кенку нанёс удар второй минотавр, выбежавший из тени. Он схватил Корвуса за шкирку и отбросил его в сторону, а ослепленный икарий замертво повалился на Кефаса.

Безоружный минотавр подбежал к раненому кенку и размахнулся своей ногой, намереваясь раздавить череп кенку. Корвус схватил ногу минотавра, но был не в силах держать её долго. То же понял и Кефас. Как генази не старался, он не мог поднять тяжелое тело минотавра. Тогда он закрыл глаза и вновь призвал к остаткам своей силы. По его команде в тело минотавра ударил мощный порыв ветра, который столкнул тело икария с Кефаса. Он быстро поднял цеп и, раскрутив его на бегу, раздробил колено минотавра, атакующего Корвуса, а когда тот упал — разбил ему лицо.

— Марод… — простонал Корвус, но тут в спину Кефаса врезалось шесть магических снарядов, повалив генази на землю.

Паша подошёл к Корвусу и, размахнувшись ногой, пнул его в клюв.

Марод начал делать сложные пасы, но тут ему в лицо подул сильный порыв ветра, чуть не поваливший его на спину и заставивший прекратить плетение заклинания. Открыв глаза, Марод увидел озлобленное лицо Кефаса, который с кулаками летел ему навстречу.

Набросившись на пашу, генази земли повалил эль Архапана на землю и принялся избивать, однако ни один удар не достиг лица Марода — магический щит вбирал в себя всю силу.

Кефас вспомнил Аргентор. Вспомнил друзей, сгоревших заживо под горящим навесом. Вспомнил Матиаса и Трилл. Вспомнил все рассказы о своей матери, что он слышал от кого бы то ни было. Он подумал о жизни, которую он потерял. Или, быть может, не будь Марода, Валандра родила бы ребёнка, но это был бы вовсе не Кефас.

Так или иначе, он подумал о годах рабства на Джазирии, увидев в своём отце олицетворение ужасов рабства.

Он закрыл глаза, размахнулся, вложив всю возможную магию и энергию в удар, и опустил кулак на лицо Марода. Удар пробил магический щит и превратил голову паши Калимпорта в кровавую кашу.

Кефас откатился в сторону, и посмотрел на звёздное небо. Что же теперь изменится в его жизни? Что будет с Калимпортом, Сияющим Югом?

Не важно.

Не важно, на каком языке ты говоришь, или к какой расе относишься.

Рабом не должен быть никто.

* * *
Халиф Знаний обреченно вздохнул. Интересно, сколько времени уйдёт на восстановление порядка в его магической комнате?

Так или иначе, уже пора убрать последствия присутствия в ней кенку.

— Странно, — сказал Халиф, гладя на «сборник стихов кочевых народов», который, как ему казалось, он подарил Корвусу пять лет назад. Как же она попала сюда?

Халиф поднял глаза и увидел другие редкие книги, разбросанные по его комнате. Что странно, их почти не повредил пожар.

Внезапно, раздался знакомый писк открывающегося портала. Обернувшись, Халиф увидел самого неприятного из всех гостей.

Архи-визирь Калимпорта джинн Шахрох собственной персоной.

* * *
Нинлиллах снова потрогала свой поломанный рог. Нужно было еще подождать.

Её было дико скучно здесь, в пещере, но она должна была где-то спрятаться, пока Шахрох ведет поиски беглянки, провалившей задание.

С тех пор, как она спряталась в этой пещере, её раны зажили, и она даже смогла начать упражняться с боевым топором. Жаль только, что рабы, надзирателей которых она убила, решили уйти отсюда. Они были бы хорошими помощниками в процессе восстановления.

В лагере был агент Джанессар, который пришёл в ярость, когда женщина минотавр ворвалась в лагерь и перебила всех хозяев. Он-то и увел рабов на север.

Однажды эль Архапан прибудет сюда, дабы проверить одно из своих растилищ, и тогда она нападёт и убьёт того, кто погубил бедную Валандру.

Нинлиллах видела его. Она видела сына Валандры сквозь пламя. Как жаль, что теперь он исчез навсегда.

Она не знала, что будет делать после того, как убьёт эль Архапана. Зависит от того, будет ли с ним этот джинн. Если да, то Нинлиллах и сама умрёт. А если Марод прибудет лишь в сопровождении генази ветра, то у неё будет шанс выжить.

Но что потом? Джанессар точно не будут работать с ней, после того что сделала она и её солдаты. Может тогда попробовать добраться до Калимпорта и попытаться убедить икариев покинуть Сияющий Юг?

Песок, ползущий по полу, говорил о том, что двери в пещеру открылись. Эль Архапан пришёл. Нинлиллах подняла свой топор.

И тогда она увидела тех, кого не думала больше встретить.

Великан, который был самым большим существом, которого Нинлиллах когда-либо видела в своей жизни, был самым узнаваемым из всех. Она не видела среди них лучника и его виверну. Видимо, что-то помешало её гостям добраться до неё в полном составе.

И тогда вышел он.

— Опусти оружие, Нинлиллах, — сказал Кефас.

ЭПИЛОГ

Он придёт из дома боли
С горящим сердцем и открытой душой
Разрушив путы, что держат его
Дойдёт до конца Пути Угнетённого
И освободит замученный народ
От злой хватки рабства
— Нас'сир, поэма «Феникс»
Несмотря на то, что клоунский грим скрывал лицо великана, Талиду казалось, что он знает его.

Но два клоуна, что стояли за спиной гиганта и наставили на вольноотпущенника арбалеты, точно небыли ему знакомы.

Как обычно, Талид стоял и охранял мост на Джазирию ранним утром, как из-за скалы вышел великан, и трое клоунов. Они ничего не сказали, и лишь гигант сказал Талиду сидеть тихо и дать им пройти. Вольноотпущенник кивнул, положил копьё и, поднял руки вверх, отошёл в сторону, глядя вслед группе из клоунов, великана, минотавра, кенку и хафлингов в одинаковых масках, одна из которых улыбалась, а вторая хмурилась.

* * *
Кефас приземлился на центр Парусной Арены. Поверх доспехов он надел свободный плащ, который скрывал его серебристо-коричневую кожу, но теперь он мог не прятаться.

Когда стало понятно, что за незваный гость вышел на арену, немногочисленная толпа взревела.

Гринта Копьё стояла неподалеку, держа своё оружие вытянутым и не подпуская к себе двух наёмников. Они, как и женщина орк, удивленно посмотрели на Кефаса. Гринта хмыкнула и обезоружила мужчин, после чего ударила каждого из них древком.

— Отойдите, недотёпы, — сказала она, — Неужели вы не видите, что намечается шоу.

* * * * *
— Давай, Азад! — прокричал Кефас, — Выходи на Парус!

«На Парус! На Парус!» вторила ему толпа гоблинов и вольноотпущенников.

Наконец, магически усиленный голос Азада раздался из кабины хозяина арены.

— Так вот зачем ты вернулся. Чтобы вызвать меня на бой?

Толпа гудела, и Кефас уловил в себе намёк на, как ему казалось, ушедшую жажду крови.

— Нет! — ответил Кефас, — Я узнал, кем ты когда-то был. Я знаю, что ношу твоё оружие и твои доспехи, но я пришёл не сражаться с тобой! Я хочу, чтобы ты рассказал историю!

Азад покачал головой.

— Ты украл мою книгу, Кефас. Я больше не рассказываю историй.

— Это история никогда и не была в той книге. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о последней битве Азада Свободного.

Азад улыбнулся.

— Моя последняя битва была так давно.

— Я знаю и хочу услышать её.

В ответ Азад всхлипнул, и это жалостливый звук эхом пронёсся по всей Джазирии. Толпа замолчала в ожидании продолжения.

— Та история, — начал Азад, — которую ты, скорее всего, знаешь — ложь. Марод сказал, что пошлёт меня против самого смертоносного бойца Сияющего Юга, чтобы своей победой я доказал всем своё первенство. Тогда я подумал, что он говорит про Шаниру и отказался, но эль Архапан сказал, что тот боец ещё более смертоносный. Сказал, что она была мастером обмана. На самом деле она была больной женщиной, которая даже не умела правильно держать копьё, но я думал, что это всего лишь уловка…

— Это она и была, только не та, о который ты думал. Ты рассчитывал на великую битву и почести, а стал лишь топором палача. И что же тебе сказали, когда битва закончилась?

— Меня привели во дворец Марода, где я впервые увидел тебя. Тебе было не больше года, ты прятался ото всех, кроме женщины минотавра. Эль Архапан устал от такого поведения и посчитал забавным в качестве награды дать мне должность няньки наследника. Я должен был читать тебе сказки.

Кефас посмотрел на Парус. Забавно. Он пришёл сюда именно ради этого.

— Азад, выходи на Парус, — снова сказал генази.

— Я не буду драться с тобой, — ответил старый гладиатор.

Кефас поднял цеп так, чтобы все зрители могли его увидеть.

— Я пришёл не сражаться с тобой, Азад, или с кем-то из твоих людей. Я пришёл за тем, чтобы освободить тебя.

После этих слов в кабину хозяина арены ворвались Нинлиллах и Ариэлла. Двое вольноотпущенников с копьями выставили оружие вперед, готовясь защищать Азада свободного и его жену.

— Нет, Кефас, — сказала Шанира, — Ты можешь забрать всех рабов, кто пожелает пойти с тобой…нет, мы уйдём отсюда, забрав с собой тех, кто желает уйти. Мой муж — Азад Свободный, а мы — вольноотпущенники. На нас нет цепей, которые ты мог бы сломать.

Шанира подошла к Азаду и обняла того за плечо.

Ариэлла и Нинлиллах внимательно следили за каждым действием женщины.

— Не все цепи сделаны из железа, Шанира, — сказал Кефас.

Азад настолько ушёл в себя, что казался столь же подавленным, какой была и Синда в течение месяца после того, как Кефас и его друзья покинули Калимпорт и вернулись в Аргентор, где Старейшина Лин постепенно развеивала чары, которыми было опутано сознание Синды.

У нас нет цепей, что тебе под силу сломать, — ответила Шанира и беспрепятственно увела мужа из кабины.

* * *
Корвус присоединился к Кефасу на сцене после того, как последняя цепь была отпущена, и огромный парус повалился на землю. Внизу Синс и Мельда наблюдали, как рабы, освобожденные с Джазирии, разрезали огромную парусину на более мелкие части.

— Твой раствор вывел не все пятна крови с парусины, — сказал Кефас кенку.

— Бывает. Кровь, которую не вывести, цепи, которые не разбить, — ответил Корвус, — Твои друзья из Аргентора будут впечатлены итогами твоего похода.

Кефас вспомнил о Лин и Соннетт и улыбнулся.

— Я делал это не ради добычи.

Корвус щёлкнул языком. Это не был смех, и прежде генази редко слышал от кенку подобный звук. Интересно, что это было?

— Конечно, но их впечатлит та масса людей, что теперь могут назвать себя свободными. Кстати об этом. Если уж ты решил посвятить себя борьбе Ахама эль Жотоса и Джанессар, то тебе не нужно долго искать нужного направления. Все что тебе нужно, уже есть: твой цеп, мои кинжалы.

Кефас рассмеялся.

— В этой борьбе нам пригодится нечто большее, старый друг. И поверь, правители Сияющего Юга никогда еще не сталкивались с этим.

Генази учуял запах мяса — это повара готовили ужин для всех освобожденных рабов и труппы Синса, которая сегодня проведёт безвозмездное представление для всех желающих.

Корвус посмотрел наверх, на Остров Свободных, где вольноотпущенники, не ушедшие с Шанирой и Азадом, ломали последние клетки и загоны под руководством восторженного Тобина.

Нинлиллах и близнецы вместе с Гринтой Копьё общались с предводителями Кровавой Луны, убеждая гоблинов прийти на представление Цирка Чудес.

Корвус уже хотел что-то сказать, но тут к ним подошла Ариэлла, обняла Кефаса и увела его с собой, так что Корвус посмотрел на полную луну и сказал:

- Ты прав, друг. Они даже не могут себе представить, с чем столкнутся.

О переводе

Перевод выполнен командой форума «Долина Теней» (shadowdale.ru), посвящённого переводам художественной и игровой литературы по сеттингу Dungeons & Dragons «Forgotten Realms». Перевод выполнен исключительно с целью углубленного изучения английского языка.


Переводчик: PyPPen

Вычитка: RoK

Русская обложка: nikola26

Вёрстка: nikola26


Обо всех замеченных неточностях или ошибках просьба сообщать переводчику в ЛС через форум «Долина Теней». Если Вам понравился перевод, просто зарегистрируйтесь и скажите «спасибо» — этого будет достаточно.


Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  • ЭПИЛОГ
  • О переводе