Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
В листьях за солнечную осень собралось столько желтизны, что она слегка светилась в темноте.
Черный асфальт украшало желтое — желтый кленово-березовый крап и желтые мерцающие квадраты окон, отражающиеся в лужах. Ночь стояла нежно-теплая, влажная, свежая, она пахла, как только что испеченный кекс, ветер ластился к лицу — его хватало ровно настолько, чтобы кленовые листья подрагивали и покачивались, не срываясь с веток.
Ветер тихонько шуршал в траве, в опавшей листве — осторожным зверьком, маленьким живым существом. И к стоящим на аллейке он подкрадывался тихонько, как домашний зверек, не мешая своими тихими шалостями.
Тронуть волосы мужчины. Коснуться щеки девушки.
Мужчина улыбнулся кроткой счастливой улыбкой.
— Погодка-то сегодня… Как на улице славно! Ишь, осенью пахнет…
— Не спешите, — сказала девушка. — Я уже здесь, больше некуда спешить.
Мужчина улыбнулся шире. Его обветренное лицо, простое и доброе, выглядело сейчас совсем юным — тридцати лет не дашь — и совсем открытым. Он развел руками — потерянным, беспомощным жестом.
— Даже растерялся как-то… с непривычки. Вы того… вы извините.
Девушка покачала головой.
— Уж вам-то за что извиняться, Савелий Иванович… С вами так отвратительно обошлись, вы так отчаянно звали, я не могла не прийти — а вы ни в чем не виноваты. Теперь все будет хорошо.
— В смысле — встречусь с Тасей? — спросил мужчина с детской надеждой.
Девушка кивнула. Это была совершенно восхитительная, грезовая девушка — личико фарфорово-белое и прозрачное, нежное и светлое, с темными, громадными, вишневыми глазами и вишневым же влажным ртом, и русые волосы, по плечи, блестящие, и тоненькая фигурка в зеленой курточке и длинной темной юбке. Не чета телевизионным. От нее веяло прохладной чистотой и тонким запахом ладана.
— Вот уж не ожидал, что вы… такая молоденькая будете, — сказал мужчина смущенно. — И славненькая. Я, знаете, думал, что… ну… с косой…
Девушка рассмеялась.
— Простите, подстриглась! Ой, Савелий Иванович, какая я негодница! Я ведь понимаю, о чем вы говорите — так смеюсь. Я не молоденькая, Савелий Иванович, дорогой. Я — ваша ровесница, а то и постарше вас. Просто я уже… а вы еще нет.
Мужчина смутился еще больше, потер висок, поежился.
— Я вот еще в толк не возьму, как мы тут оказались? Это я сплю, что ли? Сон? Или бред, может?
Девушка ласково погладила его руку.
— Не сон, не бред — другая явь. Все — правда. Не волнуйтесь.
— Ну а как же я… пришел-то сюда своими ногами? Говорю вот с вами… Вы знаете, я же помню — ноги-то у меня обе переломаны во всех местах и спина, врачи говорили, тоже сломана, и внутри все разорвано… А я — как молоденький… и не болит ничего…
— А вы что ж, хотели, чтобы Тася… чтобы Таисия Андреевна вас увидела таким — переломанным, под капельницами, немым? Нет, мы с вами ее огорчать не будем.
Мужчина улыбнулся и тут же помрачнел.
— То есть… послушайте… вы, значит, мне не мерещитесь? Вы — настоящая?
Девушка кивнула.
— Послушайте, лапочка, — заговорил мужчина быстро и страстно, — я же не могу так, у меня дело есть! Я знаю, что вы мне помочь не можете…
— Может, помогу, — сказала девушка в паузу.
— Дело такое… котенок у меня остался. Тася вот принесла откуда-то, прямо перед тем… Котенок, в общем. Он, вышло так, в квартире запертый, уже несколько дней получается голодный. Я все докторам хотел сказать — котенок, мол — да им что… Они занятые. Может, и не поняли, а может, им дела нет до котят, им бы людей спасать — а он там голодный сидит. И выйти не может, и еды ему негде взять. Помрет ни за грош котенок-то… Я понимаю, глупо вышло… Вы скажете, одной ногой в гробу — и туда же, котят приносить… Только что уж теперь…
Девушка тряхнула русой головкой.
— Не беспокойтесь, Савелий Иванович. Я его заберу. Честное слово… честной смерти.
Мужчина глубоко вздохнул.
— Ну и слава Богу… Ну что? Пошли, что ли?
Девушка подошла вплотную, смутив его окончательно, обвила руками его шею и коснулась губами того места под челюстью, где бьется жилка. Ее поцелуй был страшно долог — и тело мужчины таяло на глазах, медленно, но очевидно, превращаясь в туман, мелкий дождь и глубокие осенние сумерки.
Когда он исчез совсем, девушка печально огляделась. Кладбище, освещенное желтыми фонарями, выглядело заросшим парком, прекрасным и драматичным, как декорация к гениальной пьесе. Кресты почти не виднелись за деревьями; ветер еле слышно шелестел в кронах. Тяжелое, как средневековая тюрьма, здание больницы бессонно светило окнами.
За одним из этих светящихся желтых квадратов только что отошел Грушко Савелий Иванович, одинокий пенсионер, сбитый на пешеходном переходе каким-то, так и не установленным, лихачом. Из-за тяжелой черепно-мозговой травмы он не мог говорить по существу, только бредил, личность установили по пенсионному удостоверению в кармане пиджака, а родных у Грушко не
Последние комментарии
47 секунд назад
26 минут 7 секунд назад
29 минут 56 секунд назад
10 часов 27 секунд назад
10 часов 4 минут назад
10 часов 16 минут назад