Маленькое сердце [Ксения Громова] (fb2) читать онлайн

Маленькое сердце

1

Я не могла поверить, что все это произошло со мной. Я не могла просто в это поверить. Как? КАК? Почему он поступил со мной таким образом. Я прикрыла глаза, чтобы он не увидел моих слез. Пять лет. Гребанных пять лет. Он просрал эти годы за одну ночь. Или не одну? Сколько раз он изменял мне с Олесей? Сколько ночей проводил в ее объятьях? А я верила им обоим. И даже мысли такой не допускала…

— Поля, — Никита старался выглядеть виноватым, но голос выдавал его. Ему было плевать. Плевать на мои чувства, плевать на годы, что мы провели вместе. Плевать на то, что своим поступком просто разрушил меня. Уничтожил. Растоптал. Унизил. Никогда его не прощу.

— Не надо, Никит, — я вытерла лицо и повернулась к нему, улыбнулась, — Я все поняла. Я сейчас соберу немного своих вещей и поеду к родителям, а завтра мы заберем остальные шмотки. Хорошо?

Я поднялась с нашей постели, которая стала чужой, ведь именно на ней я застала любовничков, и направилась на выход из комнаты, но мой уже точно бывший парень соскочил с кресла и преградил мне дорогу.

— Малыш, — он положил свои ладони мне на талию и попытался прижать меня к себе. А я впервые почувствовала к нему отвращение. Я многое ему прощала. Многое. Но измену не смогу. Никогда.

— Нет, — его руки стали подниматься к моей груди, и я поняла, что ему надо от меня. — Нет, Никита!

— Малыш, — парень подхватил меня на руки и понес обратно к кровати, я стала вырываться. Нет, я не хотела сейчас заниматься с ним сексом. Я была предана им. Предана этим мужчиной. Он. Предал. Меня.

И для него больше не было места в моей жизни.

— Я сказала — нет!

Никита нахмурился и неожиданно грубо толкнул меня на кровать.

— Тогда будет так, как я хочу!

Я отбивалась от него. И только Бог знает, что было бы со мной, если бы не звонок на телефон Никиты. Мой уже точно-точно бывший парень взглянул на экран смартфона и, тихо выругавшись, слез с меня.

— Алло, да, мамуль? — ответил нежно Никита.

Вот урод. Надо сматываться, пока он не заметил, что я ухожу.

Я быстро обулась в коридоре, накинула пуховик, схватила сумочку с документами и деньгами, забрала свои и его ключи и вышла, захлопнув замок. Вот так-то! Если захлопнуть дверь снаружи, то открыть ее изнутри не получится. Пусть посидит, подумает. А завтра мы с отцом приедем и заберем мои вещички.

Было больно. Невыносимо. До крика. До воя. Но я держалась. Я не позволила себе пролить ни слезинки, пока ехала в дом родителей. Ни при них, когда, рассказала о том, что Никита мне изменил прямо на нашей с ним кровати с девчонкой, которая ходила вместе со мной на курсы вождения. Отец грозился прямо сейчас пойти и убить его. Но я остановила его. Они учили меня быть сильной. Изменил парень? Значит, не ценил то, что имел. Все просто. Будет плакать, страдать и пытаться возвращать меня. Но будет поздно. Да, мне сейчас больно. Обидно. Противно. Но это точно не стоило, не стоит, и никогда не будет стоить того, чтобы марать об него руки.

Утро я встретила с улыбкой. Я не думала о Никите. И от этого на душе было легко. Мне даже на мгновение показалось, что после этой ночи я сбросила камень с души. Я позавтракала с родителями. Сегодня была суббота, и им не нужно было идти на работу. Моя мама — преподавательница в университете. Преподает она французский и английский языки. Мамуля — добрейший души человек. Она всегда меня поддерживала. В свои двадцать лет я не знала, что такое хранить секреты от мамы. Она знала, что в четырнадцать я влюбилась в мальчишку, который был старше меня на два года. И звали его Никитой. Тогда он казался мне идеалом. Он заметил меня, как он мне сказал, на школьном балу. После того вечера он стал ухаживать со мной. А через пару месяцев мне исполнилось пятнадцать, и я лишилась с ним девственности. Было очень больно, грязно. Мне не понравилось. Я долго не хотела после подпускать его к себе, но я была влюблена…

Мама знала и про все это. Она была моей лучшей подругой, не считай Насти.

Отец же был работником музея, что казалось мне очень скучным. Но папа был самым смелым и сильным человеком, которого я когда-либо знала.

Мои родители были самыми лучшими.

Настя пришла после шести вечера, когда родители поехали за моими вещами. Мне не хотелось больше видеть Никиту. И мама с папой пошли мне навстречу.

— Ну, что, подруга? — Настя, наконец-то, оторвалась от своего телефона и обратила внимание на меня. Эта рыжая бестия была моей самой лучшей подругой, мы дружили с первого класса, вместе учились на протяжении одиннадцати лет, затем дружно поступили в университет. На журналистику. И она всегда поддерживала меня все те годы, что я встречалась с Никитой.

Черт…

Не хочу вспоминать о нем.

— Что? — устало выдохнула, заваривая чай, — Он изменил мне. С Олесей.

— Вот черт… — ошарашенно произнесла Настюша. Да-да.

— Я пришла раньше с учебы, а он там… С ней. На нашей кровати. На нашем постельном белье.

— Ублюдок! — подруга яростно стукнула маленьким кулачком по столу, — Он еще поймет, кого потерял! Давай вырвем ему кишки и намотаем на уши?!

Я улыбнулась. Неожиданно пришла сумасшедшая мысль в голову…

— Пошли в клуб? — прошептала я, наклонившись к ней. Настя растерянно прикусила нижнюю губу.

— Я не знаю…

— Давай! Мы ни разу там не были… Прошу, мне надо отвлечься!

Пару секунд Настя размышляла, но потом одобрительно мне улыбнулась.

— Хорошо… Я только предупрежу Игоря.

Я обожала эту девчонку.

Через два часа я переступила порог местного единственного клуба, держа Настю за руку. Было видно, что подруга напряжена. Не скрою, я тоже чувствовала себя некомфортно. Но я пришла сюда с определенной целью.

Напиться. Расслабиться. Потанцевать. Теперь я свободна, могла позволить себе абсолютно все.

И я воплотила все свои намерения в жизнь.

Но кое-что пошло не плану.

Напилась я быстро. Что пила — не помню. Настя пыталась меня контролировать, но я ее не слушала. Я вела себя как настоящая гулящая девка. Я беззастенчиво заигрывала с парнями, танцевала с ними, пила алкоголь. Я потеряла из виду Настю. Я была поглощена вниманием, которое дарили мне парни. Но я не позволяла им лапать себя, не говоря уже о сексе.

Пока не появился он.

Не помню, откуда он взялся.

Я шла, пошатываясь, в сторону бара, чтобы выпить что-нибудь холодненькое. Я устала, мне было жарко, даже немного поташнивало. Но я не собиралась останавливаться. Я уже забыла давно про Настю. Забыла и о Никите. Забыла обо всем. Я просто потерялась во всей этой вакханалии. И еще мне срочно требовался мохито. Или водка.

Он стоял уже там. Я сразу его заметила. Еще бы. Человек-гора. Он был в черном костюме. И ткань плотно облегала его широкие плечи. Мужчина стоял ко мне спиной, поэтому я не видела его лица. Но он заинтересовал меня. Черт. Нельзя. Неправильно.

Я присела на высокий стул, кое-как на него взобравшись, и прокричала бармену:

— Мохито, пожалуйста!

Паренек кивнул и приступил к приготовлению напитка для меня. Тем временем я обратила внимание на Гору. Так я мысленно прозвала его. Он пил виски со льдом и смотрел прямо перед собой, поэтому я смогла рассмотреть только его профиль. Красивый. По-мужски. Грубые черты лица. Мне он понравился, несмотря на то, что обычно мне нравились мальчики по милее, как Никита, например. И помладше.

Мальчики. Вот именно. Мне всегда нравились мальчики.

А вот этот экземпляр был… Мужчиной. И он манил к себе. Своей аурой. Властности. Опасности. Я сразу это почувствовала. И не могла оторваться от него. Я открыто им любовалась, будучи просто пьяной. В трезвом состоянии я бы себе этого не позволила. Ни за что. Бармен поставил передо мной бокал, и в это же время Гора посмотрел на меня.

Я тут же отвернулась, смутившись. Кровь сразу же прилила к щекам. Черт. Он понял, что я пялилась на него. Чтобы отвлечься, я сделала глоток из своего бокала. Не помогло. Теперь я чувствовала, как он смотрит на меня. Как его глаза скользят по моему телу, останавливаясь на некоторых участках, где кожа сразу же начинала гореть. Бог ты мой. Что же со мной…

Краем глаза я заметила движение, а после почувствовала прикосновение к своей спине. Едва заметное. Кончиками пальцев коснулся моего позвоночника, пробежался по нему, и ладонь замерла на пояснице. Я забыла, как дышать. Забыла, где я. Кто я. Я отдалилась от всего окружающего мира. Был только он и его прикосновения. Затем он полностью обхватил мою талию, прижавшись ко мне. Я чуть не застонала, почувствовав, как его член уперся мне в спину. Боже, боже, божеее… Я никогда не была такой. Никогда. Я Никиту всегда стеснялась. Для меня заняться с ним сексом, значит, бороться с собой. Со своей стеснительностью. Я постоянно просила не трогать меня то там, то здесь… Я любила его. Но довериться так и не смогла за пять лет.

Ладонь на моем животе чуть сжала ткань платья, а после мужчина прошептал мне на ухо:

— Пошли.

Он не спрашивал. Он предлагал. Нет, приказывал. И это жутко заводило. Он не ждал моего ответа. Он просто сказал. Взял меня за руку. И повел в сторону туалета. Никита так никогда не делал. Его больше волновал мой ответ. Если я была против, прям конкретно против, то ничего не было. А сейчас…

Я не понимала, что я делаю. Пока шла сквозь толпу, заметила Настю, она стояла рядом с Игорем, который мне сразу не понравился. Она была напугана. Подруга дернулась в мою сторону и прошептала мое имя. Но я покачала головой. Нет. Я просто не могла сейчас вырвать свою руку из захвата этого мужчины, просто не могла. Не только потому, что он сильнее. Просто… Я хотела его. Он привлек меня тем, чтобы не таким, как Никита. Мой бывший молодой человек только один-единственный раз позволил себе применить силу по отношению ко мне. Вчера. И, видимо, именно мне этого не хватало в отношениях… Не что бы парень за мной бегал, уговаривал, а просто брал и делала… Без слов. А Никита… Он именно всегда первый мирился. Первый шаг всегда делал на примирение. Моя вина тоже есть в его измене. Я не ценила тоже эти отношения, не любила его достаточно, раз он смог изменить, а я сейчас шла с незнакомым мужиком, в которого были определенные планы на меня. А я была и не против этих планов. Были ли это мои мысли или алкоголь? Я не знала. Я просто шла за ним. Даже не подозревая, что этот мужчина больше не исчезнет из моей жизни.

А дальше все как в тумане…

Не помню, как мы оказались в туалете. Запомнилось, как он шикнул на девушек, которые были там. А когда они ушли, он закрыл дверь на ключ. Он оттолкнул меня к стене и тут же прижал меня к ней. Он действовал быстро. Яростно. Я не смогла даже вымолвить и слова, как мое платье была задрано, а трусики порваны и отброшены в сторону.

— Ты… — сумела только произнести, как Человек-Гора подхватил меня под колени, прислонил к стене и, широко раздвинув мои ноги, прислонился ко мне. Я сдавленно застонала, почувствовав, его эрегированный член под плотной тканью брюк. Мужчина взял мои руки и заставил держать саму себя под коленями. Пока незнакомец расстегивал ширинку, я могла бы соскользнуть, если бы он придерживал меня своим телом.

Я почувствовала, как моего клитора коснулась большая головка, а Гора перехватил мои колени, прислонив их в моей груди. Без прелюдий, он резко вошел в меня. Я никогда еще не была так возбуждена. Никогда не была такой влажной. Я застонала от небольшой боли и обняла его за шею. Мне захотелось его поцеловать, и мужчина явно почувствовал мое желание и исполнил его. Он целовал мне грубо, кусал за губы, яростно лаская языком. И в то же время жестко трахал. Такого секса у меня еще точно не было. Он полностью погружался в меня, иногда похлопывая меня по бедру.

— Блять, какая ты узкая, — прошептал мужчина, оторвавшись от моих губ, — Пиздеец.

А я только смола простонать ему в губы.

Оргазм был ярким. Ошеломляющий. Я думала, что умру. Умру в его руках. Мне не хватало воздуха, я задыхалась, но при этом безумно хотелось смеяться. От счастья. От удовольствия. Он кончил вслед за мной…

А дальше все как в тумане…

Через месяц я узнала, что беременна.

2

На следующее утро я проснулась с ужасной болью в голове. Меня немного подташнивало. Не стоило вчера так много пить.

— Ну что, алкашка? — голос Насти звучал слишком громко, и я сдавленно застонала. И из-за этого пульсирующая боль в голове усилилась. — Не стыдно тебе?!

— Настяя, отвали, — прохрипела я, накрываясь подушкой. Но моя подруга хуже любой пиявки. Она не отстанет от вас, пока не добьется правды.

— Так, — подруга села на меня и стала отнимать подушку, — быстро дай сюда!

— Отвали! — я стала яростно от нее отбиваться, чувствуя, что сдерживаюсь уже из последних сил, чтобы не засмеяться. Рыжие волосы и блестящие зеленые глаза делали из нее настоящую ведьму. Ее цепкие ручки пытались схватить меня за волосы, а когда у нее не получалось, она тихо шептала:

— Вот жопа! Вот жопа!

Я не выдержала и расхохоталась.

— Ну, ты дуреха! А твой ненаглядный слышал, как ты выражаешься? — подколола я ее.

Подруга завалилась рядом со мной и тихо рассмеялась.

— Конечно, нет!

Я хмыкнула, а потом состроила грустные глазки и поджала губки:

— Дай таблеточку, а?

Подруга состроила мне рожицу, но все равно горько вздохнула и с видом мученицы поднялась с кровати.

— Ладно, убогая, вставай. Дам таблетку и будем в божеский вид тебя приводить. А потом домой тебя отвезу — твои родители уже звонили раз сто. Не бойся, я не рассказала, что ты напилась и переспала с незнакомцем.

— Что? — переспросила я, поморщившись, а потом резко подскочила с кровати. Боже мой. Этого не могло произойти. Я не могла переспать с незнакомым парнем в туалете клуба. Я просто не могла в это поверить. Но мне пришлось. Ведь я действительно все это сотворила. Танцевала с парнями, пила алкоголь без меры. Неудивительно, что кто-то мной воспользовался. И тут же появилось такое странное ощущение в груди. Теперь я точно разорвала отношения с Никитой, со своим прошлым. И я свободна.

— Так, — подруга приобняла меня за плечи, — послушай меня. Не смей корить себя. Не смей осуждать. Твой мудак изменил тебе. Он вытирал об тебя ноги на протяжении пяти! Ты только послушай! Пяти лет! Ты заслужила эту ночь. А сегодня ты вернешься к своей жизни. Станешь пай девочкой. Будешь читать книги. А я буду с тобой. И всегда тебя поддержу.

Я прислонилась лбом к ее плечу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Но я быстро прогнала их. Не плакала, когда застала Никиту и Олесю. И сейчас не стану. И завтра тоже не буду. И никогда не стану плакать из-за Никиты. Он не стоит моих переживаний.

— Спасибо тебе… — прошептала едва слышно. Но Настя услышала. Подружка просто положила ладонь мне на голову и стала успокаивающе поглаживать меня по волосам.

Пару минут мы сидели в тишине. Но Настя не была бы Настей, если бы не спросила:

— А тебе понравилось с ним?

— М? — не поняла я вопроса.

— Ну… Ты кончила? — Настюха покраснела, а ее глаза заблестели, — Так, Михайлова, отвечай!

Я глупо хихикнула, приложив ладони к горящим щекам. В голове тут же вспыхнули картинки прошлой ночи. Его руки, его руки, его член… и сильные толчки. Мне понравилось. С ним понравилось. Очень. Никогда такого не ощущала. Так грязно, так порочно… Но мне нравилось ощущать его силу. Его грубость. Но в то же время мне было комфортно с ним. Я была в безопасности с ним. И это мне безумно нравилось. Безумно. Но больше мы никогда не встретимся. Никогда.

— Да… — все же прошептала я.

Через час я кое-как привела себя в порядок. Умылась, переоделась в нормальную одежду, позавтракала водой с лимоном и со спокойной душой поехала домой. Довез меня Игорь, парень Насти. Мне он никогда не нравился. Слишком скользкий. Слишком подозрительный. Несмотря на всю его отличную внешность, внутри, я знала, он был гнилым. Я чувствовала так. И не понимала, почему Настя встречается с ним. Но это не мои отношения, и я не буду им мешать. Если этим двоим комфортно друг с другом, то почему бы и нет?

Я поблагодарила Игоря и быстренько ушла, стараясь больше не оставаться с ним наедине. Машина позади меня, стоило только мне покинуть салон, тут же сорвалась с места, оставив позади себя лишь

— Придурок, — пробормотала себе под нос, направляясь в подъезд. Родители были на работе, а мои вещи, привезенные ими из нашей с Никитой квартиры, заботливо были сложены в шкаф. Я улыбнулась. Какие же замечательные у меня родители! Я прибралась дома, сварила ужин для родителей и стала ждать их. А когда папа и мама мы вернулись с работы, мы всей семьей поужинали. Было так тепло. Так уютно. Как в детстве! Жизнь постепенно налаживалась.

Я так думала…

Но моя жизнь уже начала меняться, только я еще не догадывалась об этом…

Неделя прошла незаметно. Я погрузилась в учебу. Погрузилась в свое любимое занятие. Рисование. Я рисовала все. И мне было легко. Я забыла о Никите, как и он позабыл обо мне. И меня это устраивало. Но с другой стороны… Я чувствовала себя не меньшей предательницей, ведь, получалось, что для меня эти пять лет были пустыми. Я неожиданно поняла, что мне нечего вспомнить, кроме той ночи, его измены. Мне нечего вспомнить. Ни плохого. Ни хорошего. И это ужасно. Это просто чудовищно. Мы оба во всем виноваты.

Вторая неделя…

Третья…

Прошел Новый год…

А на четвертой неделе я заметила, что меня стало по утрам подташнивать. И рыба мне уже не казалась такой вкусной. А желтый цвет просто раздражал. И настроение стало портиться. Я стала часто грустить, и мне постоянно хотелось плакать.

Я просто не понимала, что со мной. Мама заметила во мне изменения, она думала, что я отравилась. Мысли о беременности мы даже не допускали. Настя тоже переживала… Один раз я сбежала прям во время зачета — внезапный приступ тошноты. Настя пошла за мной. Помогла мне умыться, купила мне воды с лимоном.

— Ты как? — встревоженно спросила подруга. Она усадила меня на лавочку, а перед этим сбегала за нашими сумками. Я покачала головой, сама не понимая, что значит мой ответ, — Может, ты траванулась?

— И меня уже неделю полощет?! — закричала я, понимая, что скоро заплачу. Настя задумчиво прикусила губу и пристально смотрела на меня. А потом резко ее лицо побледнело.

— Поля, — подруга присела передо мной на корточки, — скажи, милая, а вы с тем мужиком предохранялись?

Я задумалась…

— Нет, — ошарашенно прошептала я, — не помню… Но я не могла забеременеть!

Мы с Никитой предохранялись всегда презервативами, а в ту ночь мой ночной любовник забыл про эту маленькую деталь… И я забыла… Как безответственно.

— Так, — подруга поднялась и хлопнула себя по коленам, — поехали в больницу. Ждать нельзя.

Я покорно поднялась и последовала за ней. Отвез нас, как обычно Игорь, без вопросов. Я сдала анализы, слава богу, что наша больница небольшая и с очередью проблем не было. Потом пошла к гинекологу. Было страшно. Я боялась услышать положительный ответ

3

— Вы беременны. Срок четыре недели. Поздравляем!

Нет.

Нет!

Этого просто не могло быть!

Из кабинета я вышла на негнущихся ногах. Кое-как дошла до дивана и грохнулась на него. Я просто не могла в это поверить.

Как такое возможно? Беременна я была точно не от Никиты. А от того мужчины, с которым я переспала.

Ведь я даже не знаю его имени. Не знаю имя отца своего ребенка! Позор…

Как мне теперь смотреть в глаза родителям?! Они всегда говорили, что я очень благоразумна, что я никогда не допущу такой оплошности. Но я сделала это. Обманула их ожидания.

Я очень жалела о той ночи. Пусть мне было хорошо, пусть это был лучший секс в моей жизни. Пусть. Но я повела себя как легкомысленная. Никогда бы не подумала, что смогу поступить так. Мне было очень стыдно!

Решение я приняла сразу. Сделаю аборт. И никаких вариантов. Только так.

Мне двадцать лет. Я не готова стать мамой. Тем более мамой-одиночкой. Если рожу, то придется сидеть на шее у родителей. А я этого не хочу. Не хочу и не могу.

Хорошо, что Настя сейчас ушла за кофе. Не хотелось бы, чтобы она видела меня в таком состоянии.

Я не могу оставить ребенка. Но так страшно решиться на этот шаг…

Убить своего ребенка. Я сделаю это, но буду всю жизнь себя корить. Буду ненавидеть себя за это. Но другого выхода у меня нет.

Закрыла глаза и погладила свой плоский живот. Прости, малыш, мама не может дать тебе жизнь. Мама предала тебя. Прости, малыш.

— Поля? — Настя коснулась моего плеча, и я вздрогнула. В ее руках были стаканчики с кофе. А взгляд был обеспокоенным. Она села рядом со мной и дала мой кофе. И я только сейчас поняла, что замёрзла. Обхватила стакан дрожащими пальцами, надеясь согреться.

Подруга пристально на меня посмотрела. Не нужны слова, чтобы все понять. Я опустила голову, когда несколько слезинок скатилось по моей щеке.

Настя придвинулась ко мне ближе, а потом обняла меня.

— Какой срок? — тихо спросила. Я всхлипнула и заикающе ответила:

— Четыре недели.

Подруга вздохнула и поцеловала меня в висок.

— Отец не Никита.

Она не спрашивала, она утверждала. Но я всё равно кивнула.

— Я не знаю его имени. Я просто переспала с ним в туалете клуба. Это ужасно!

Я разрыдалась. Мне было больно из-за того, что я собралась сделать. Я не хотела убивать свое дитя, но у меня не было выбора. И страшно. Страшно сказать родителям, страшно становиться убийцей.

Чувства перемешались, и я не осознавала, что мне делать. Как правильно поступить?

— Поехали домой, — Настя попыталась меня поднять, но я упрямо покачала головой. Вытерла лицо. И опять покачала головой.

— Нет, я… Я запишусь на аборт. Так будет правильнее… — но под конец мой голос звучал все менее и менее уверенно.

Настя тихо ахнула.

— Поля, не надо принимать таких поспешных решений. Надо успокоиться, а потом поговорить с родителями. Найти отца ребенка…

— Нет! — крикнула слишком громко я, чем привлекая внимание медперсонала, — Извините… Нет, Настя, я не буду его искать. Да и зачем?!

— Чтобы у ребенка был отец!

Разве она не понимает?!

— Не будет никакого ребенка… Слышишь? Я не могу сейчас стать мамой, мне нужно окончить университет, устроиться на работу…

— Нет, Поля, так нельзя! Вы оба ответственны за эту жизнь! Раз вы не побеспокоились о защите, то теперь должны отвечать за ребёнка. За вашего ребенка!

Я посмотрела на подругу. Никогда не видела такой серьезной. Где же моя болтушка и хохотушка?

— Настя… — моя истерика прекратилась, и я немного удивлённо посмотрела на Настю.

— Пошли, — подруга потянула меня за руку, поднимая мое вмиг отяжелевшее тело с дивана, — нас ждёт Игорь. Он отвезет нас к тебе домой. Родители дома?

— Мама, — я сглотнула, — только мама.

— Понятно, все идём.

Подруга помогла мне надеть пуховик и шапку. Завязала шарф и сунула свои варежки.

— Чувствую себя снеговиком, — проворчал я, когда мы вышли из больницы. Подруга улыбнулась и потрепала меня за щеки.

— Тогда ты очень очаровательный снеговик, — засмеялась эта рыжая бестия. Она подхватила меня под руку, и мы зашагали в сторону Игоря.

Он стоял рядом с машиной и разговаривал с каким-то мужчиной. Я не видела его лицо. Только спину. Широкую, которую обтягивала черная ткань зимнего пальто. Что-то в его фигуре мне казалось знакомым. Словно я уже видела его. Как будто я уже встречала его. Но где? И когда?

Первым нас заметил Игорь. Он улыбнулся Насте.

— Вы уже все? — он мне не нравился настолько, что даже голос его казался противным. Бррр.

— Ага, — подруга обняла своего мужчину, а я осталась стоять чуть в сторонке.

— И какие результаты? — спросил Игорь. Я уже открыла рот, чтобы сказать ему, что это точно не его дело. Я вообще не хотела, чтобы он знал хоть что-то обо мне. Но у Насти язык без костей. Она все ему рассказывает.

Но я не успела сказать и слова. Мужчина, с которым до этого разговаривал Игорь, повернулся ко мне.

Из меня словно выбили весь воздух.

Этого просто не могло быть правдой.

Я не могла в это поверить.

Передо мной стоял отец моего ребенка.

4

В то утро Ваня проснулся слишком рано. Не было ещё и пяти утра. За окном царила непроглядная зимняя тьма, а тучи заволокли ночное небо. Ни одной звёзды. А Иван любил смотреть на небо. Оно успокаивало его, дарило покой и умиротворение. И сейчас ему как никогда нужно остыть.

Все началось со сна. Плохого сна. Плохого, потому что там была она.

Ему снилась Юля. Ещё живая. Ещё красивая, как до болезни, которая сгубила молодую девушку за несколько месяцев. В этом сне она была счастлива…

Она улыбалась. А он уже забыл, какая красивая и добрая у нее улыбка.

Он скучал по ней. Но мужчина ненавидел, когда жена ему снилась. Потом он долго не мог прийти в себя. Только алкоголь помогал забыть ее глаза. Голубые. Как небо. Наверное, именно поэтому он находил в небосклонах нечто прекрасное. В них он видел ее.

И сейчас… Он должен попытаться стереть ее из памяти. Но пить нельзя. Дочь спала в соседней комнате, и она не должна видеть отца в таком виде. Поэтому остаются только сигареты.

Иван вышел на балкон, открыл окно и вдохнул морозный воздух. Кожа сразу же покрылась мурашками, и он передернул плечами. Но одеться мужчина не спешил. Ему нравилось это ощущение. Холод отрезвлял. Прояснял мысли. А Иван должен всегда быть адекватным. Он отвечал за Вику.

Но сон все равно не шел из головы. Страшный сон. И необычный. Такого ему еще не снилось.

Достал из домашних штанов пачку сигарет и быстро закурил. Вдохнул еще раз и прикрыл глаза. Хорошо… Но та картинка все еще стояла перед глазами. Юля в белоснежном платье, а на ее руках — младенец.

И это мальчик. Его сын. Он это точно знал. Ведь так защемило в его груди, стоило лишь взглянуть в его карие глаза.

Маленькая часть его.

Иван хотел сына от жены. Они с Юлей мечтали о большой семье, но его любимая женщина заболела практически сразу после родов. Ваня бросил все средства на ее лечение. Но усердия были напрасно. Когда Вике исполнилось полгода, ее мама умерла от рака. Уже практически три года малышка растет без материнской любви и ласки. Ваня старается. Очень. Но он также осознает, что никогда не сможет дать ей то, что смогла бы дать только Юля…

И этот малыш из его сна…

Он помнил все. Каждую его черточку. И то чувство, которое охватило его, когда жена протянула ребенка ему и тихо, но очень ласково произнесла:

— Береги его… И ее.

Комочек в его руках зашевелился, замахал пухлыми ручками.

Сын. Это точно его сынок.

И он будет беречь его. И Вику. Ведь про нее говорила Юля?

Как проснулся — не помнил.

Но сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Дышать было тяжело.

И мысли путались…

Но сейчас мужчина уже успокоился. Докурил последнюю сигарету, закрыл окно и решил проверить Вику.

Дочка не любила спать в полной темноте, поэтому Ваня всегда включал ей ночник, который бросал различные тени зверят на стены и потолок. Вика сбросила одеяло на пол и свесила ручку с кровати. Ее длинные темные волосы разметались по подушке, а маленькие губки были приоткрыты.

Иван улыбнулся. Погладил дочь по голове, а после наклонился, поднял одеяло и укрыл ее. Девочка нахмурилась и отвернулась к стене. Своенравная. Прямо как ее папочка. Поцеловал ее в приятно пахнущую макушку и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В то утро он больше не уснул.

А когда он кормил кашей Вику, то его мобильный пришло сообщение. От Игоря.

«Узнаешь?»

И прикрепленное фото.

Сначала, он не понял, что хотел сказать Игорь.

Но фото все же открыл. Пригляделся. И узнал.

Или просто не забывал ее.

Они встретились и просто переспали. Ночью. В клубе. В туалете. Это было грязно. Но Иван привык к тому. Но не привык он к тому, что с женщиной может быть так охренительно. Не только физически. Но и душевно. От этой брюнеточки пахло шоколадом. Да и она сама была сладкая. Тугая. Вкусная. Идеальная для него.

Иван долго боролся с собой. Хотел найти ее. Но понимал, что смысла в этом не будет…

И вот эта чертовка опять появилась в его жизни.

Неожиданно.

Она не была такой, какой он ее запомнил. Но сейчас она нравилась ему еще больше. Милая. С распушенными волосами. Без макияжа. Бледная. И с кругами под глазами. Она сидела на стульчике рядом с кабинетом гинеколога. Ваня нахмурился и тихо выругался, но дочка, которая увлеклась мультиками и кашей, все равно услышала:

— Па! — и погрозила пальчиком. — В уголь!

Ваня улыбнулся и погрозил ей пальцем в ответ.

— Сейчас ты пойдешь в угол, если не доешь свой завтрак.

Вика скорчила рожицу отцу, но послушно стала работать ложкой. Эта непоседа слушалась только папу. И ни одна нянька не могла справиться с ней. А бабушка даже не желает заниматься внучкой. Но это даже и радовало Ивана. Такая бабушка ничему хорошему не научит.

Но сейчас его тревожило кое-что другое. Он набрал Игоря, и как только тот ответил, Ваня произнес:

— Что это значит?

— И тебе доброе утро, — Игорь усмехнулся, — а это Полина Михайлова, двадцать лет. Сейчас она на приеме у гинеколога. Скорее всего, ты станешь папашей, друг.

Ваня замер. Что за херню он несет?!

— Ты опять набухался?! — зло проговорил Ваня, желая прямо сейчас встретить этого мудака и оторвать его пустую голову.

— Пошел ты. А у меня достоверная информация. Но если тебе не интересно, то…

— Рассказывай, — устало сказал мужчина, потирая переносицу.

— Расскажу. Слушай. Месяц назад ты трахнул девку в туалете. Этой девкой оказалась Полина. Подруга моей Насти. И сейчас есть большая вероятность, что Полина беременна.

Иван хмыкнул. Он все понял. Уже проходили. Уже знаем. Пару раз телки пытались повесить на него чужих детей.

— И что? Не факт, что ребенок мой. Раз она мне сразу дала в ту ночь, то, скорее всего, в ней уже много побывало чл… — Иван оглянулся на дочь, — парней.

Игорь рассмеялся. Вот сука!

— Настя мне все рассказывает про свою подружку. У нее за этот месяц никого не было. А до тебя у нее был только один мужик. Но и там точно отпадает.

— С чего такая уверенность? — продолжал настаивать на своем Ваня.

Игорь устало и раздражено вздохнул.

— Хорошо. Слушай еще раз. Полина трахалась со своим первым парнем в презервативе, после него ее трахал ты. Все. И трахал ты ее без защиты.

— Это все тебе рассказывает Настя? — удивленно спросил Ваня, прислонив телефон ухом к плечу и заваривая Вике чай. Просто охренеть, какие у них доверительные отношения!

Теперь Игорь вздохнул обреченно.

— Любовь зла, сука.

Точно. В этом Ваня был согласен с ним.

— Долго она еще будет на приеме? — спросил Ваня.

— Минут сорок точно. Настя вроде так сказала.

Мужчина призадумался. Успеет ли?

— Адрес.

Он принял решение.

Игорь врать не будет.

Но, а вдруг эта Полина просто решила выдоить из него деньги? И ребенок точно не его? Ситуация сложная. Он должен сам разобраться.

Друг назвал адрес, и Ваня тут же стал собираться. Попросил пожилую соседку присмотреть за дочкой. Он доверял этой женщине. Ведь именно она, которая похоронила единственную дочь, помогала с Юлей, а потом и с Викой. Таких людей он ценил и уважал.

Собрался быстро, поцеловал дочь и спустился во двор. Пока ехал дворами по назначенному адресу, то позвонил нужному человеку. Точнее не нужному, а тому, кто был сейчас свободен из его группировки. Он называл это так. Три семьи. Три клана. Костылевы, Князевы и Соколовы. Иван и Андрей. Руслан и Артур. Кирилл и Михаил. Три лучших друга. Они доверяют только друг другу. Хоть Игорь и считался другом, но он не был «своим».

Позвонил Иван Руслану. И тот не отказал. Обещал к вечеру собрать всю информацию на эту Полину Михайлову, двадцати лет отроду.

Ехал, а в душе было спокойно. Он не волновался. Не переживал. Но был уверен, что ребенок не его.

Но сейчас…

Она стояла перед ним. Маленькая. Наивная. Невинная. Ее черные волосы выбились из-под шапки, а голубые глаза сверкали из-за непролитых слез.

Ее глаза были голубыми. И Ваня тонул в них.

А потом он понял.

Сон был вещим.

5

Белый снег резко контрастировал с его черными волосами. Я сразу узнала его. Хоть я видела его всего лишь раз в жизни. Но запомнила надолго. И не только его…

Как только посмотрела в его карие глаза, то тут же сразу все поняла. Он приехал из-за меня.

И это мне не понравилось. Я возмущено посмотрела на Настю и уже хотела спросить, почему она так поступила, но подруга, казалось, тоже ничего не понимала.

— Вы кто? — она не помнила его. Игорь потянул ее за руку и что-то прошептал ей. Подруга выслушала его, а затем перевела растерянный взгляд на меня.

— Но…

— Пойдем.

Я же просто не понимала, что происходит. Игорь усадил в машину мою подругу, но она перед этим успела прошептать:

— Прости…

А затем их машина тронулась и медленно отъехала от нас. Все это время отец моего ребенка стоял и пристально смотрел на меня. Изучал. Как только автомобиль скрылся за поворотом, я развернулась и пошла в сторону остановки. Я не могла просто поверить, что Настя оставила меня одну с чужим человеком. А вдруг он сможет сделать мне больно? Или обидит?!

Но уйти я не смогла. Даже не вышла за пределы больницы. Мужчина сильно схватил меня за локоть, что не вырвешься, и резко развернул к себе.

— Куда ты собралась? — его голос был низким, немного хриплым. И я вспомнила. Как мое тело отреагировало на него в ту ночь. Как изгибалась на каждый его толчок, и как мне нравились его сильные руки. Сильные и уверенный. Такие точно никогда и ни за что не уронят. Они всегда поймают. Но о большем мне нельзя мечтать. Я уже знала, зачем пожаловал этот негодяй. И я не собиралась принимать от него ничего.

— Отпустите меня. Мне не о чем с вами разговаривать, — пыталась я вырваться, но его пальцы были очень сильными. После нашей второй встречи на моем теле опять останутся следы.

— Ошибаешься, девочка, — тихо ответил мужчина и притянул меня к себе. Он обнял меня, и его аромат коснулся моего носа. Сигареты и кофе. Нотка древесного запаха. Приятно…

Мужчина повел меня в сторону черной иномарки, которую я до этого не заметила. Я изо всех сил пыталась вырваться, пыталась остановить его, но все было тщетно.

— Я сделаю аборт, не переживайте.

И я добилась своей цели — мы остановились. Мужчина наклонился ко мне и обхватил пальцами подбородок. Я поморщилась и, размахнувшись, ударила его по плечу.

Карие глаза расширились, а затем опять прищурились. Он легонько меня встряхнул.

— Еще раз так сделаешь…

— Сделаю!

— То мне придется тебя наказать. Не зли меня, девочка. И забудь про аборт.

Его тон… Уверенный. Строгий. Серьезный. Непоколебимый. И просто сбивающий с толку. Я совсем не ожидала от него таких слов… Поэтому я просто растерялась. Он удивил. Сильно удивил. Почему он говорил такие слова?

— Что? О чем вы говорите…

Мужчина вздохнул и провел ладонью по своим черным волосам.

— Хватит мне выкать. Зови меня на «ты» и по имени. Иван.

Иван… Ваня… Слишком мягкое имя для такого жесткого человека.

6

Несколько секунд я смотрела на него. Смотрела и думала, что он за человек. И не пожалею ли я еще больше о той ночи?

— Послушай, Ваня, — постаралась я говорить спокойно, но голос мой дрожал, — отпусти меня. И…

— Пошли, — Иван раздраженно выдохнул и резко подхватил меня на руки. От неожиданности я обхватила его за шею и прижалась к нему. Но через пару мгновений пришла в себя и стала яростно отбиваться.

Била кулаками его по груди, давала звонких пощечин. Но ему было все равно. Он лишь иногда морщился и сжимал зубы.

Но мне и этого было мало. Я кричала и ругалась на него.

— Ты что себе позволяешь! Отпусти! Чудовище! Отпусти! Помогите!

Сцена из фильма. Когда нужно — никого в округе нет. Воруй девушек — не хочу. Я увлеклась и не заметила, как мы оказались возле его машины. Иван, поддерживая меня одной рукой, открыл дверцу и засунул меня в автомобиль. И, прежде чем он захлопнул ее, я врезала ему еще раз, оставляя красную царапину на его щеке.

Это еще больше разозлило мужчину. Он больше не мог терпеть. Схватил меня за плечо и сильно тряханул. Я ойкнула и ударилась головой о спинку.

— Успокойся, больная, — проговорил тихо Иван, пристегивая меня ремнем безопасности.

— Сам больной! — проорала я, но меня уже не слушали. Мужчина быстро обошел автомобиль и занял водительское место. Я возмущено посмотрела на него и опять толкнула в плечо. Иван тут же обхватил мое запястье пальцами и чуть потянул меня на себя.

— Ты достала, — он повысил голос, и это, невероятно, но факт, отрезвило меня. Я никогда не видела себя так… Как истеричка. Как больная или просто сумасшедшая. Когда мне изменил Никита, то я вела себя спокойно, но сейчас… Неужели это так гормоны повлияли на мое психическое состояние? Или просто этот человек настолько пугает меня, что я делаю все, чтобы не быть с ним рядом? Я все же больше склоняюсь ко второму варианту…

— Раз достала, то отпусти меня… — я же говорила тихо. Уже накричалась. И я сделала вывод — криком от этого человека ничего не добьешься. Будем пытаться другим способом добиться своего, — пожалуйста.

Иван посмотрел на меня. А потом закатил глаза и завел двигатель. Автомобиль плавно тронулся с места, и через несколько секунд мы выехали из двора больницы. Вскоре машина уже мчалась на дорогу. Я же больше не решалась заговорить. Стоило мне оказаться на территории Ивана, то тут же растеряла весь свой пыл.

И мне это не нравилось. Хотя, видимо, выбора у меня все же не было. Я в его машине, его запах окутывает меня, кружа мне голову, и он сам — рядом. Никуда не сбежишь. Никуда не спрячешься. Очень некомфортная ситуация…для меня. Судя по Ивану, его все устраивало. Он потянулся к пачке сигарет, но бросил взгляд на меня и убрал руку. Правильно. Нечего при мне дымить.

— Куда мы едем? — все же нарушила я тишину, даже не посмотрев на него, — мне нужно ехать домой.

Мужчина ничего мне не ответил, пока не остановился на светофоре. Он повернулся ко мне и сказал:

— Ко мне.

— Чего?! — не выдержала и опять заорала, — останови машину!

Но мужчина опять отгородился от меня и не стал ничего мне отвечать. Позже я поняла, что это было к лучшему. Если бы он хоть против мне слово сказал, то разгорелся бы жуткий скандал. И от этого наши отношения стали бы еще хуже. Но разве такое возможно?

Наша поездка длилась около тридцати минут. Мы въехали в новый двор, где было построено три пятиэтажки. Все по высшему разряду. По сути это была частная территория. Закрытый двор. Парковка. Модные и современные детская и спортивная площадки.

Ваня припарковался, вышел из машины и, обойдя автомобиль, открыл дверь с моей стороны.

— Пошли.

Но я опять решила поиграть в крутую и независимую девушку. Но на самом деле просто вела себя глупо и по-детски. Скрестила руки на груди и упрямо уставилась на приборную панель.

— Я сказал — пошли. Не вынуждай меня применять силу, Полина.

Я вздрогнула, услышав свое имя из его уст. Но все же надеялась, что он этого не заметил. Ваня тяжело вздохнул и наклонился ко мне.

— Послушай Полина, — его низкий голос, его запах… Они просто обволакивали меня. Мне казалось, что он с помощью голоса хотел подчинить меня себе. Но я не собиралась сдаваться. Нет. Еще нет. — Нам не нужны проблемы. Тебе не нужны проблемы. Давай поднимемся ко мне на квартиру и все спокойно обсудим. Пока что я прошу. Не приказываю. И не заставляю. Но… Не вынуждай меня, девочка. Я не хочу делать тебе больно. Но если придется, то…

Я повернулась к нему все с таким же недовольным выражением лица.

— Я не вижу в этом смысла. Я уже все решила…

— Ты не будешь делать аборт.

Вот же упрямый осел!

— Ты не имеешь право решать! Это мое тело! Моя жизнь! А ты совершенно мне никто!

— Имею. Еще как. Я ответственен за этого ребенка. Я — его отец. Я не отпущу тебя, поняла? Никуда не денешься. Так понятно?

Несколько секунд смотрела ему в глаза, а потом кивнула.

— Хорошо, пошли, поговорим. Но потом ты отвезешь меня домой. Договорились?

Иван помог мне отстегнуть ремень, и пока мы шли е подъезду, придерживал меня за локоть, потому что я пару раз поскользнулась.

Жил Ваня на третьем этаже. Открыл дверь и пропустил меня перед собой.

— Раздевайся, разувайся и проходи вперёд.

Мужчина проводил меня в гостиную и указал на диван.

— Садись. Я сейчас приду.

Я послушно села, но потом практически сразу же встала. Мое внимание привлекли фотографии, висящие на стене.

Это были фотографии ребенка.

И этих фото было очень много.

Сначала первое фото с узи и так с каждого месяца до самого рождения. Месяц, два… Полгода… Год… Два… Каждая фотография была подписана, поэтому я с легкостью узнала возраст девочки. Хорошенькой и очень похожей на Ваню. Это его дочь?

Девочка постоянно улыбалась, но мне вес равно казалось, что ее карие глазки были грустными. Подняла руку и коснулась последней фотографии в розовой рамочке. Провела пальцем по ее улыбке и не заметила, как улыбнулась сама.

— Все рассмотрела? — голос, раздавшийся позади, заставил меня вздрогнуть и дернуться в сторону.

— Тише, — Ваня схватил меня за плечо, — не надо заниматься самовредительством.

Я тут же повела плечом, желая избавиться от его прикосновений. Хотя я так действовала лишь из-за упрямства.

Мужчина пожал плечами и сел в кресло. Кивнул на соседнее и сказал:

— Не стесняйся.

Я чувствовала, что он вот точно издевается надо мной. Но послушно опустилась в указанное место. И как только я это сделала, Ваня произнес:

— Начнем с того, что ты переезжаешь ко мне.

Занавес.

7

Такой наглости я стерпеть не могла.

Все во мне возмутилось. Кто он такой, чтобы решать что-то за меня? Кто дал ему такое право? Я еще могла понять его желание оставить ребенка. Кажется, у него есть дочь, поэтому обоснованно, что он не желает убивать нашего малыша. Но указывать мне, что я должна делать… Нет. Такого никогда не было и не будет, чтобы мужчина приказывал мне. Нет! Даже в отношениях с Никитой, черт бы его побрал, у нас всегда было равноправие. Мы искали компромисс. Я не привыкла, чтобы мой мужчина мной командовал. И Иван-то даже не является моим мужчиной. Поэтому надо сразу пресечь такое поведение с его стороны.

— Ваня, послушай, — я вздохнула и поправила волосы, я очень нервничала, — не надо командовать мной. Даже не пытайся. Я сама решу, где мне жить. Совсем нетповода, чтобы я переехала к тебе. Понимаешь?

— Все сказала?

Козел.

— Нет. Не все, — я подскочила с кресла и встала напротив него, скрестив руки на груди. — И судьба этого ребенка давно решена. Я не могу себе позволить… Родить. Я еще не закончила университет. Я еще не встала на ноги. Боже, да я еще даже не пожила толком! Я просто не готова к этому шагу. Прошу, пойми меня. Я не хочу конфликтов. Я хочу забыть сегодняшний день, как страшный сон. И все.

— Все? — переспрашивает Ваня, откинувшись на спинку кресла. И только сейчас я понимаю, что этот парень очень сильный и мускулистый. Черный свитер обтягивал его широкие плечи, подчеркивая их. Я не могла отрицать, что этот мужчина все же был привлекательным. Но характер просто ужасен. Как его выдерживают девушки? Кстати…

— Это твоя дочь? — спросила я. Ваня нахмурился и посмотрел на фотографии, висящие на стене.

— Да. Виктория.

Его голос смягчился, а взгляд потеплел. Он рассматривал фото малышки с любовью. И на мгновение мне показалось, что он погрузился в воспоминания. Его лицо разгладилось, он перестал хмуриться. И я поняла, что ему не больше тридцати пяти лет.

— Вот видишь. У тебя уже есть ребенок. И я не могу переехать к тебе. У тебя, наверняка, есть жена…

— Моя жена умерла. И закрыли эту тему.

Он опять превратился в серьезного мужчину. Нахмурился, сжал челюсти.

— Извини, — тихо произнесла я, опустив голову. Я опять села на кресло и обхватила себя за плечи. Мне было неловко, что я невольно задела его за живое. Но я понимала, что мои извинения — пустой звук для него. Словами человека не воскресить. Да и его боль не утихнет.

Несколько минут мы сидели в тишине. Потом мужчина вздохнул и посмотрел на меня:

— Ребенка родишь. Это не обсуждается. Не хочешь переезжать? Хорошо. Живи дома.

Я улыбнулась. Хоть я и не добилась своего полностью, но меня радовал тот факт, что не придется переезжать к нему.

— Но это еще не все. Тебе придется прикрепиться к другой больнице. Посещать врача мы всегда будем вместе. Все расходы беру на себя. Если что-то нужно, то сразу звони мне. Поняла?

Я кивнула.

Пусть будет так. Пока.

— Ты голодна?

Теперь я покачала головой.

— Просто отвези меня домой.

Иван кивнул и поднялся с кресла.

— Спокойной ты нравишься мне больше, — с усмешкой произнес он и протянул мне руку.

Я замерла. Его ладонь была большой. А запястья широкие. Пальцы длинные. Как у музыканта. И я не боялась его рук. Я смело приняла ее, и мужчина помог мне подняться.

Я быстро оделась, обулась, и уже через несколько секунд мы уже ехали ко мне домой.

А я сидела и заставляла себя привыкнуть к мысли, что ребенок у меня все же родится. Но… Все равно для меня это было сложно. Мои мечты… Моя жизнь разрушилась. И ее уже нельзя восстановить. Как бы я не старалась. Теперь в моей жизни есть Ваня. И я не могу игнорировать его присутствие. Но я надеялась на помощь родителей. Надеялась, что они поддержат меня в том, что мне еще рано рожать, а эта ситуация послужит мне уроком.

Родители были моей последней надеждой. Довез меня Иван за сорок минут. Это еще быстро. А то из-за снега и пробок могли бы застрять и на полтора часа. Но хорошо, что скоро я покину этот душный салон, где не могла спокойно дышать.

Я думала, что он спросит мой номер телефона, но я тогда не знала, что скоро вся информация обо мне и моей семье будет на его столе. Не знала. Также не знала, что за человек этот Иван. И лучше бы не знала.

Ваня опять помог мне выйти из машины, а после решил проводить до подъезда. Но когда он зашел вместе со мной в подъезд, а после поднялся на мой этаж. Я неловко замерла возле своей двери, сжимая в замёрзших пальцах ключи.

Я прокашлялась и произнесла максимально тихо, чтобы мама не услышала:

— Спасибо, что довез… Пока!

Но мужчина не спешил уходить.

— Пока! — повторила я с нажимом, но он опять даже бровью не повел.

— Пошли знакомиться с твоими родителями.

О, нет!

Если он познакомиться с родителями, то тогда мой план точно рухнет!

— Ваня, послушай, сначала я должна поговорить с ними сама… Все объяснить…

— Вместе и объясним, — пожал плечами Иван, а после протянул руку и нажал на звонок.

Я чуть не схватилась за голову.

— Зачем ты это сделал?! — легонько ударила его в плечо, а затем я услышала, как раздались легкие шаги. Это мама подошла к двери.

— Кто это? — раздался ее голос. И я, взглянув на невозмутимого мужчину, весело произнесла:

— Это я. Твоя дочь.

Мама открыла замок и распахнула дверь.

Ее голубые глаза удивленно расширились, а улыбка исчезла с лица. Она переводила растерянный взгляд с меня на Ваню.

— Здравствуйте, — поздоровался он и улыбнулся ей.

— Здравствуйте… Проходите.

Ваня кивнул и пропустил меня вперед.

Ну, что ж.

Чему быть, того не миновать, ведь так?

И с тяжелым сердцем я вошла в квартиру.

8

Мама неловко перешагивала с ноги на ногу, сжимая в тонких пальцах кухонное полотенце. Она терпеливо ждала, пока мы разденемся и помоем руки. Но все это время я чувствовала, как мама косилась на меня. Я удивила ее тем, что пришла в дом с мужчиной. Не с парнем. А именно с мужчиной. Взрослым. Сильным. И очень строгим. Ведь весь его образ кричал о том, что с ним шутки плохи. Но больше всего было странным для матери то, что пошло совсем немного времени, как мы расстались с Никитой, а я уже нашла себе другого. Я никогда не была легкомысленной. Меня воспитывали по-другому. И сейчас, вероятнее всего, я разочаровывала собственную мать.

— Вы голодны? — мама улыбнулась, обратившись к Ване. Мужчина улыбнулся ей, и моя мама неловко потупила взгляд. Ее белые щеки залили непривычный красный румянец.

— Ольга Павловна, вы можете обращаться ко мне на «ты» и по имени.

Мама улыбнулась и повторила свой вопрос:

— Ну, так что? Вы не откажитесь пообедать с нами?

Иван пожал плечами и пошел вслед за моей мамой.

— Не откажусь, — Ваня остановился на пороге и обернулся ко мне, — Полина, ты идешь?

Я выдохнула и кивнула.

— Да, конечно.

Осторожно шагая, я приближалась к Ване. Пока шла, смотрела в глаза этому мужчине. Смотрела и не понимала, как один человек может изменить жизнь другого человека? Да и не просто изменить, а кардинально поменять? Я чуть притормозила рядом с ним, и Ваня пропустил меня вперед.

Он давил на меня. Морально.

Его слишком много.

Он уже практически контролирует мою жизнь…

Но я так просто задохнусь.

Не выживу.

Если он хочет жить в мире со мной, то ему придется считаться с моими правилами.

Но сложность была в том, что я не могла понять самого Ивана. Он помог мне сесть за стол. Он поддерживал беседу с моей мамой, пока мы ели ее фирменный борщ. Я же впервые чувствовала себя чужой в собственном доме. Мама и Ваня смеялись, но мне было не смешно. Мне было больно. И грустно. От чего больно — понятно. Хотя и не обоснованно. Наблюдая за этими голубками, мне казалось, что мамочка предает меня. И плевать, что это было совсем не так, а моя мама просто очень общительная и доброжелательная.

А вот от чего было грустно…

Я не знала. Может быть потому, что сегодня я окончательно попрощалась с беззаботной жизнью. Я больше не смогу больше уделять время своему хобби столько, сколько захочу. Я должна буду заботиться о малыше.

Ведь я… Мама.

Мама.

МАМА!

— Поля? — я вздрогнула, когда почувствовала прикосновение к своей ладони. Ложка выпала из моей руки и упала прямо в полную тарелку супа. Красные капли попали на мою светлую кофту.

— Доча, ну что с тобой? — мама засуетилась вокруг меня, пытаясь оттереть пятна. Но, очевидно, у нее ничего не получилось.

— Это было моя любимая кофта… — неожиданно проговорила я отстранённо. Мама и Ваня переглянулись, и затем мужчина поднялся со стула и поднял меня.

— Так, милая, — он обхватил меня за талию, потому что я неожиданно пошатнулась, — пойдем-ка…

А мне становилось все хуже и хуже…

Голова начала кружиться, и появилась тошнота…

Ноги ослабели, появилась дрожь в руках.

Сердце бешено билось, и я покрылась испариной.

Мне действительно стало плохо.

И очень страшно.

Но не за себя. За ребенка. Обхватила живот руками и посмотрела на Ваню. Именно сейчас я была рада, что рядом был тот, кто знал, что со мной, знал, как мне помочь.

— Ваня… — тихо прошептала, — что-то не так…

А затем темнота.

***

Еще в машине Иван понял, что не отступит. Один раз он уже допустил подобную ошибку. Тогда, с Юлей. Сейчас судьба ему дала второй шанс. И он не упустит его. И пусть девочка Полина упрямится, злится. Обижается. Пусть. Теперь она от него не сможет избавиться. Он будет контролировать каждый ее вздох. Будет контролировать, что она ест, куда ходит, в чем одета. Будет делать все, чтобы она была в порядке. Он больше не будет в стороне. Он был равнодушен, когда Юля была беременна, не ходил на узи, не интересовался ее посещениями врача и анализами. А ведь это очень важно. Если бы он…

Поздно себя корить. Ее не вернешь.

Но теперь у него есть эта девочка с невероятно голубыми глазами.

И она должна быть рядом. Он должен ее контролировать. Для ее же блага.

И мужчина понимал, что давит на девочку. Понимал ее страхи. Понимал. И понимал, почему хотела сделать аборт. Она маленькая. Действительно маленькая. И для него, и для семейной жизни. Но по-другому не мог. Ведь ему тоже было страшно. Он не хотел потерять этого малыша. И он будет бороться за него. Ему будет спокойнее, если Полина всегда будет под его присмотром.

Но самое странное было то, что ему нравилась эта девочка. Очень нравилась. Нравился ее запах. Сладкий. Как и вкус ее мягких губ. А ведь он помнил. Прекрасно помнил ту ночь.

Ему понравилось ее трахать.

И он бы не прочь повторить…

А то, что она дала ему, даже не познакомившись с ним…

Он разберется с этим позже.

Поговорит с девочкой, когда она привыкнет к нему. Ведь его должно принадлежать только ему.

А она теперь его.

Она ему нравится, секс с ней тоже. Что еще нужно?

Поэтому решил не тянуть время, а сразу познакомиться с родителями. И только когда ее мама открыла им дверь, Иван понял, что для начала нужно было что-то купить. Цветы. Торт. Шампанское. Но ничего. Пока папы Полины не было, можно было написать Андрею, и брат бы все купил.

И сначала все шло идеально.

Мама Полины, Ольга Павловна, ему очень понравилась. Именно такая мать должна быть в его представлении. Заботливая, внимательная, а самое главное — любящая. Его же мать была сукой. Нет, он не ненавидел Ларису, свою маму он называл только по имени, Иван просто ничего к ней не чувствовал, кроме отвращения. Вику, свою малышку, он не подпускает к ней. Да и сама бабушка не рвется и не стремится общаться в единственной внучкой. И он был уверен, что Ольга полюбит и его дочку, которой так не хватает женской ласки и любви. Она будет отличной бабушкой.

Пока они ели, Ваня наблюдал за Полиной. Ела девочка мало, но беспокоило его больше ее бледность и круги под глазами. Уж слишком болезненный вид был у нее.

И потом случилось то, чего он так боялся.

Они чуть не потеряли ребенка.

И он понял, в этом была его вина.

9

Казалось, что даже больно открывать глаза. Яркий свет бил в глаза, поэтому тут же зажмурилась. Тихо застонала и попыталась прикрыть лицо, но даже не смогла поднять правую руку.

— Тише, девочка моя, — далекий голос мамы я узнала сразу, — не дергай ручками.

Я открыла рот, чтобы спросить, где я и что со мной произошло, но так и не смогла вымолить и слова. Горло пересохло, и язык отяжелел. Мне было плохо. Реально плохо. Словно я чуть не умерла… Я поняла, что правой рукой я не могу шевелить, поэтому подняла левую руку и коснулась живота. Неужели что-то с ребенком? И я поняла, что мне страшно. Страшно за ребенка. Всего несколько часов назад я хотела сделать аборт, и сейчас… Я корила себя за свои ужасные мысли. Погладила живот. Прости, малыш… Надеюсь, что ты еще со мной.

Наконец, я привыкла к свету и открыла глаза. Я была в больнице. Белые стены. Белый потолок. Оглянулась. И сразу же увидела обеспокоенное лицо матери. Ее глаза покраснели, нос опух, а лицо покрылось пятнами. Мамочка плакала. Господи, неужели?

— Мама… — тише прошептала я хриплым голосом, — что со мной?

Моя милая мамочка тихо всхлипнула и погладила меня по голове. Пару слезинок скатилось по ее лицу, но она тут же вытерла их белым платочком.

— Моя девочка, почему ты мне не сказала? Почему?

Ее голос был полон тревоги и сожаления. И так ее слезы кольнули мое сердце. Я почувствовала вину перед ней. И ведь я действительно виновата перед ней. За то, что не сказала про Ваню. Про то, что не позвонила ей сразу после больницы. И просто за то, что заставила ее плакать. Мне было больно вместе с ней.

— Прости меня, — прошептала я и тут же закрыла глаза. Мне не хотелось показывать ей слезы. Ведь тогда мама разрыдается еще больше. А слезы матери… Это кинжалы, что изрезают наши души. И камни, что рушат стены нашего морального равновесия. Слезы матери… Я никогда не видела, как мама плачет. И больше никогда не хочу этого видеть. Ведь я, ее дочка, отзеркалила ее эмоции. Всегда. И сейчас не смогла сдержаться…

Солёные слезы скатились по горящим и сухим щекам.

— Девочка моя, — мама поцеловала меня в лоб и теперь вытерла уже мои слезы. — какая же ты у меня дурочка… Я так испугалась за тебя, когда ты упала в обморок… А потом кровь… — мама опять всхлипнула и обняла меня, — Доченька, я чуть с ума не сошла! Милая, моя девочка… Пожалуйста. Ничего больше не скрывай от меня! Никогда!

Я кивнула и обхватила маму левой рукой.

— Прости меня.

Мама медленно отстранилась от меня и села на мою кровать.

— Так, все! — она протерла лицо платком, — хватит лить слезы. Надо думать о малыше. Ты теперь должна беречь и себя, и своего ребёночка.

— С ним все в порядке? — спросила я, осматривая свою правую руку. К вене была присоединена иголка. Капельница. Вот почему мне было больно.

— Да, сейчас все в порядке. Но, малышка, ты должна две недели провести здесь. Угроза выкидыша еще имеется.

Что?

Угроза выкидыша?!

Мне казалось, что меня со всего маху ударили в живот. Выбили весь дух. Угроза. Выкидыша. Эти два слова просто… Теперь для меня эти два слова были самыми страшными. И я не хотела бы их услышать еще раз. И сделаю все, чтобы не подвергать своего ребенка опасности.

— Скоро придет твой врач, — тем временем мама продолжала болтать, она всегда так делала, когда сильно нервничала или переживала, — Ванюша сказала, что Инга Витальевна хороший специалист, и она поможет тебе.

Ванюша?

Уже не просто Ваня… Он уже Ванюша для нее. Отлично… Враг решил применить тяжелую артиллерию и забраковал моих родителей… Маму, так точно. Надеюсь, что папа еще не сдался Ванюше.

— Это он меня сюда привёз?

Мама кивнула и достала мобильник из сумки.

— Сколько время? — мой голос постепенно становился все больше похожим на прежний. Хрипота исчезала. Это радовало. Не хотелось разговаривать голосом старушки.

— Шестой час. Папа с Ваней поехали домой, за твоими вещами. Да и еще в магазин заедут, купят некоторые продукты.

Мама поднялась с кровати и стала ходить по палате, в которой я буду жить одна, при этом она демонстрировала мне, где и что находится. Здесь был и небольшой шифоньер, где будут лежать мои вещи. Небольшой холодильник. И даже телевизор, висящий напротив кровати. Не плата, а рай! По словам мамы, конечно.

Но мне палата не понравилась. Слишком холодная. Слишком чужая. Пустая. И жизни в ней нет. Да и ночевать я буду здесь одна… Страшно будет. Я никогда не остаюсь в квартире одна. Никогда. Страх из детства. И до сих пор не могу его побороть.

Сначала жила с родителями. Потом с Никитой. Теперь опять с родителями…

И теперь меня запирали в этой палате. Отлично. Все условия созданы, чтобы сойти с ума.

Оказалось, что нахожусь я в частной гинекологической клинике, где меня уже поставили на учет. И врача мне назначили самого лучшего. И все благодаря… Кому? Ванюше. Правильно.

Но сам Ванюша все не появлялся и не появлялся…

Нет, я не переживала за него. И тем более не скучала. Просто мне нужно было с ним поговорить. Срочно. Это происшествие… Назовем это так. Это происшествие произвело на меня сильное впечатление. Хотя, лучше сказать по-другому. Это происшествие просто изменило меня, изменило мой взгляд на жизнь. Изменило мое отношение к ребенку, за которого я отвечаю. И которого должна беречь.

Меня накормили ужином. Жиденькой манной кашей, что удивительно. Было вкусно. И после я стала чувствовать себя намного лучше.

А потом приехал Ваня.

Как только он вошел в плату, то сразу же его строгий взгляд осмотрел меня. Затем мужчина удовлетворенно себе кивнул. Пришел он без папы.

— А где папа? — спросила я, рассматривая продукты, привезенные мужчинами. Мама ловко распределяла их по полочкам. Яблоки, бананы, йогурты. Все легкое. Никакой тяжелой еды.

— Ольга Павловна, — обратился мужчина к маме, — ваш муж ждет вас в машине. У вас в квартире потом. Трубы вроде прорвало.

— Ой, господи, — взмахнула мама руками, а потом стала быстро расцеловывать меня, что я аж поморщилась, но было приятно, — Полечка. Я побежала. Если что звони. Ванюша уж присмотри за нашей девочкой… Все, спокойной ночки! Я, наверное, не успею позвонить!

И ушла, громко хлопнув дверью напоследок. Ушла и оставила меня наедине с Ваней. Я тут же почувствовала дискомфорт. Этот мужчина почему-то стал смущать меня. А не из-за того, что увидел меня слабой? Да, нет… Глупости какие-то…

Тем временем Иван пододвинул стул к моей постели и сел на него. Локти он опустил на колени, наклонился вперед. Пристально на меня посмотрел, чуть прищурившись. Я же не знала, куда себя деть. Прочистила горло. Поправила одеяло. Заправила волосы за уши. Делала все, что угодно. Только бы не смотреть на него. Трусиха… Жалкая трусиха…

— Как ты себя чувствуешь? — наконец-то нарушил тишину мужчина. Я резко втянула в себя воздух и сразу же почувствовала запах табака.

— Я? — переспросила, — Я… Нормально. Нормально себя чествую. Сейчас нормально, да…

Господи, почему никто не вырвал мне язык в тот момент? Я несла откровенную глупость, тем самым показывая Ивану, что я нервничаю рядом с ним.

А он не дурак. Он все сразу понял. Я услышала, как он хмыкнул, и повернулась к нему.

— Ты курил?

Боже. Вопрос прозвучал так, словно я его сварливая жена, которая в очередной раз отчитывает мужа за проступок.

— Курил. Если тебе не нравится запах, то больше не буду.

— Нет. Кури. Мне нравится.

Очень странный диалог. Очень. Такое ощущение, что я себя вообще сейчас не контролировала. И мне это совершенно не нравилось. От слова вообще.

Дальше — еще страннее. Ваня настроил мне нужный канал, разложил мои вещи и оставшиеся продукты. Затем пришла мой врач, Инга Витальевна. Позадавала мне те же вопросы, на которые я отвечала утром, только в другой больнице. Все это время Ваня сидел рядом. И его сложно было игнорировать. Но я справилась с этим.

Когда время уже подходило к девяти, Ваня решил, что уже вес-таки пора уезжать. Явно он кому-то заплатил, ведь по сути его должны были еще в семь вечера выгнать. Но нет. Вот он, стоит передо мной.

— Так, Поля, вот мой номер, если что звони. Не смотри на часы и звони. Поняла? — строгим голосом папочки спросил он.

Я сонно кивнула. Этот день был невероятно сложным. Я устала. Морально и физически. Мне требовался хороший сон, а на утро жареная яичница. Этого будет достаточно, чтобы восстановить силы.

— Хорошо… Спокойной ночи.

И он направился к двери. А тут с меня сон как рукой сняло. Спать? Одной в этой комнате? Ни за что. Но выбора у меня не было. Кроме как. Наступить себе на горло, задушить гордость и выкинуть ее в окно, а затем попросить Ваню остаться. Что сильнее? Страх ночи или опасение Ивана?

Ответ очевиден.

— Постой! — тихо произнесла я, но мужчина тут же обернулся.

— Тебе плохо? — он сразу же оказался рядом со мной и внимательно посмотрел на мое лицо.

Да. Мне плохо. Я страдаю детским страхом, о котором я стесняюсь признаться. Я покачала головой и опустила глаза на одеяло. Стала изучать узор. Давай же! ДАВАЙ!

— Останься со мной. Пожалуйста… Мне страшно одной ночевать.

Чего я ожидала от него? Усмешки. Или даже насмешки.

И что же я получила? Ваня кивнул, а затем поднялся и выключил свет. Я слышала, как в темноте он шуршал одеждой. Но даже не представляла, что он решит посягнуть на мою кровать. Когда его рука откинула мое одеяло, я испуганно дернулась в сторону и обязательно бы свалилась с кровати, если бы не Ваня. Он схватил меня за руку и притянул к себе.

— Почему ты стремишься покалечить себя? — со вздохом пробормотал он, и лег на постель. Затем… Притянул меня на свою обнаженную грудь и прикрыл нас одеялом. Погладил меня по волосам и тихо произнес:

— Ней бойся. Спи. Я буду защищать вас.

И я поверила. Перестала бояться. Пусть и всего на одну ночь. Но страх тут же ушел. Мне стало спокойно… Почему? Только недавно мне было некомфортно рядом с этим мужчиной, а сейчас я уже рада ему… Что же это? Гормоны? Или он действительно привлекает меня как мужчина? О, неет. Он всего лишь отец моего ребенка…

— Спи, я сказал, — опять строго произнес мужчина, когда заметил, что я глазею в потолок, и легонько хлопнул меня по заднице. Вот же наглец!

— Нам нужно поговорить, — уже засыпая, пробормотала я.

— Завтра поговорим. Спи.

И я уснула. Расслабилась в объятьях врага…

Но враг ли он на самом деле?

10

Он долго не мог уснуть. Думал. Размышлял. Гладил мягкие волосы Полины, которые охренительно пахли. Гладил по тонкой ручке, удивляясь, какая она хрупкая. Гладил по спинке. И понимал, что ему нравилось ощущать ее в своих руках. Маленькая девочка. И теперь он ответственный за нее. И за их ребенка. Они случайно встретились. И ребенок этот случайный. Но желанный. Для него — точно. А Поля… Тут мужчина усмехнулся.

Поля.

Он уже называет ее ласково.

Он уже воспринимает ее как свою.

Но ведь он прав!

Она носит под сердцем его ребенка.

Значит, она тоже его.

Для него это было просто.

Но он понимал, что девушка воспринимала всю эту ситуацию совершенно по-другому. Он понимал, что не должен давить на нее. Ведь, по сути, они чужие друг другу люди. Но он не мог. Не мог по-другому. Ваня должен контролировать все. От и до. Только так вес будет в порядке. Только так он не упустит ни одной детали.

И только так он не повторит ошибок прошлого. Ошибок, связанных с Юлей.

Юля…

Странное ощущение. Он всегда думал, если начнет строить отношения с другой девушкой, то так предаст жену. Он думал, что больше не сможет никого подпустить к себе. Но вот он здесь. Обнимает маленькую девочку, которая околдовывала его, но сама не подпускала его к себе.

Вообще.

И он не знал, как к ней подступиться. Она каждый раз реагировала по-разному на все его действия.

То ругается. То кричит. То обзывает. То просит остаться с ней…

Странная. Необычная девочка.

И сегодня он чуть не потерял и ее, и малыша.

Пришлось действовать быстро. И обрадовался, что у Ларисы есть подруга-гинеколог. Инга Витальевна. Замечательный врач, но стерва редкостная. Но ему было плевать. Самое главное она помогла Полине. А какой у нее характер… Ему было плевать. Действительно плевать.

Оставлять ее не хотелось. Но он был вынужден. Иван убедился, что с девочкой все в порядке, а потом поехал за ее вещами. Но сначала заехал домой. Встретился с дочкой.

— Папочка! — малышка побежала к нему, как только мужчина вошел в квартиру. Ваня был безумно рад ее видеть. Он подхватил дочку на руки и поцеловал в мягкую щечку. Вика обхватила лицо папы своими маленькими ладошками.

— Колююций, — захихикала Вика и прижалась к его небритой щеке.

— Ага, колючий, — он понес ее на кухню, где разогревала ужин соседка.

— Ой, Ванюша, — воскликнула она, — ты голоден?

Мужчина покачал головой и усадил дочь за стол.

— Вы можете остаться с ней на ночь? У меня сегодня дела.

Старушка кивнула и заверила, что с его малышкой все будет в порядке. И, казалось, он обо всем договорился, но уходить не спешил. Стоял, пил воду из высокого бокала и наблюдал, как Вика лопочет и ест картофель и котлету. Ее яркие карие глаза светились счастьем. Маленький ангел. Не хотелось оставлять ее. Но надо. Сейчас он нужен другой девочке.

Его ждал отец Полины — Владимир Владимирович. Ваня решил сразу ловить быка за рога. Обложит девочку Полину со всех сторон. Доверие мамы он уже завоевал. Оставалась самая высокая гора, которую нужно покорить.

Но Ваня был уверен в себе. Он знал, что будет трудно.

И так и получилось.

Владимир Владимирович с подозрением смотрел на него всю дорогу, что они ехали до квартиры, где они жили.

Они молча поднялись в квартиру.

— Я соберу вещи Полины, вы подождете меня в гостиной? — сухо поинтересовался Владимир Владимирович. Ваня усмехнулся. Он сразу сказал родителям девушки, чтобы к нему можно обращаться на «ты». Если мама приняла это, то папа решил поупрямиться.

Пока Владимир собирал вещи дочери, Ваня зашел в ее комнату и огляделся. Отцу девушки это не понравилось, но он, что-то пробурчав себе под нос, продолжил собирать вещи дальше. Иван продолжил изучать место, где жила Полина. Мило, чисто. И все. Больше ничего эта комната не смогла рассказать о хозяйке. Мужчина вспомнил, что Игорь говорил о парне, с которым жила Полина. Значит, поэтому здесь было так мало ее вещей.

Он настолько задумался, что сначала прослушал то, что сказал ему Владимир Владимирович.

— Что вы сказали? — переспросил Иван и проигнорировал укоризненный взгляд, брошенный отцом Поли.

— Я спросил, что ты теперь собираешься делать? — и голос был холодным, да немного надменным. Неужели он думал, что сделав ребенка его дочери, Иван тут же сбежит?

Нет. Он ошибался. Если бы Ваня хотел уйти, то давно бы ушел уже. Но не в его правилах сбегать от ответственности.

Что он будет делать?

— Жить с ней буду, — ответил Иван, пожав плечами. А что еще делать? Ему она симпатична. Секс с ней ему понравился… И ребенок у них будет. А малыш должен жить с мамой и папой.

Владимир хмыкнул. Не поверил? Плевать. Он ответ перед Полиной держит, а не перед ним.

— Она нам про тебя не рассказывала… — попытался поддеть Ивана мужчина, как бы намекая, что не серьезно Полина к нему, Ване, относится.

— Не рассказала, значит, не посчитала нужным.

Он не собирался отвечать на дибильные вопросы ее папаши. Он начинал раздражать Костылева. А когда Ваня раздражен или зол… То делает страшные вещи. Поэтому на встречи никогда не ходил в плохом настроении, а вот если на стрелку… Вот там да. Там он и выпускал пар, как говорится. И сейчас, еще в самом начале, он не хотел портить отношения с отцом девочки. Зачем? Это можно сделать потом…

Поэтому вышел из комнаты. Нет, он не сбежал. И не проиграл в этой маленькой войне. Потому что он уже был победителем, и они оба это знали. Полина будет с Иваном.

Хочет она этого или нет.

11

Больше они не разговаривали. Но потом в квартире произошло ЧП, и Иван быстро поехал в поликлинику, оставив Владимира в квартире. Он звонил Ольге Павловне, но та трубку не выбрала. Мужчина тихо выругался и стукнул кулаком по рулю. Ему не нравилось, когда нужные ему люди были недоступны.

Ваня планировал, что Ольга Павловна останется с Полиной на ночь. Почему-то было боязно оставлять ее одной в больнице. Нет, он доверял персоналу. Но он уже понял, когда Полина остается одна, она начинает думать. Много думать. И он сомневался, что эта деятельность ей на пользу… Додумалась же заявить ему про аборт. А ему многое не надо, чтобы разозлится…

Ведь для него этот ребенок — шанс. Последний шанс. Исправить и наверстать все, что сделал и не сделал, когда Юля была беременна Викой. А Полина… Да, девочка была против его присутствия. Но уже поздно показывать характер. Лучше бы она была против, когда он потащил ее в туалет. Если бы не достоверная информация от Игоря, что Поля была хорошей невинной девочкой, то он бы подумал, что она шлюха.

Ведь он помнил, как она выглядела в ту ночь. Короткое платье, не скрывающее красивые ровные ноги. Распущенные волосы на голых плечах. Алые мягкие губы. Вкусные. Сочные. Ее тело… Соблазнительное и такое манящее. Кто бы смог удержаться? Не девочка, а конфетка. А Иван был сладкоежкой… И он уже распробовал вкус этой сладости. Ему понравилось. И хотелось еще и еще. Но пока Полина не подпустит его. Сейчас она напугана. Ее жизнь меняется. Сначала измена от парня, которого она, возможно, до сих пор любит. Иван мысленно сделал заметку, чтобы не забыть, что нужно узнать, что его девочку связывает с тем недоноском. А затем та ночь… Алкоголь и секс с незнакомцем. Ваня допускал мысль, что будь она трезвой, то ни за что бы не пошла с ним.

А потом беременность. Нежеланная — это явно. И теперь еще он, Ваня, давил на нее. Он понимал, что был неправ… Сейчас же он осознавал, что должен наступить себе на горло. Должен уступить Полине. Не хочет сейчас жить с ним? Хорошо. Не хочет замуж за Костылева? Отлично. Он подождет. Ждать Иван умеет. Ведь ожидание — это намного лучше, чем потеря ребенка.

Ради ребенка он готов на все.

На все.

И как он удивился, когда девочка попросила его остаться.

Он не дурак. Понял, что не просто так она это сказала. Но он против не был… Даже очень. Ему понравилось держать ее в свои руках. Теплая и такая ласковая. Полина спала, чуть приоткрыв губки. Ее ресницы трепетали.

Полина была милая девушка. И Иван в который раз убедился, что ему комфортно с ней. Его устраивало в ней все. Даже ее взбалмошный характер.

Дикая.

Упрямая.

Яркая.

Но она будет отличной мамой. Он был уверен в этом.

Иван вздохнул, продолжая перебирать волосы Полины. Сейчас он должен быть на встрече. Иван купил ресторан, и сегодня он с братом планировал поехать вместе. Андрей справится сам. Костылев взял телефон с тумбочки и быстро набрал брату сообщение.

Завтра. Он разберется со всем завтра. А сейчас он хотел просто расслабиться. Впервые за многие годы.

***

Просыпалась я медленно. И неохотно. Мое тело касались нежные руки, аккуратно сжали грудь, и я сдавленно простонала. Мое тело соскучилось по ласкам. И я неосознанно поддалась вперед. Мужские руки соскользнули ниже, и в это же время сухие губы стали покрывать мою шею легкими поцелуями. И это просто сводило меня с ума. Дыхание сбилось, и я нервно вздохнула. Кажется, это все-таки сон…

Но затем мужская рука соскользнула в мои трусики, и я резко открыла глаза.

Это был не сон.

Я лежала на правом боку, а позади ко мне прижимался… Иван. Он обхватил меня руками и целовал в шею. Мужчина почувствовал, что я проснулась, и прекратил свои действия. Но не отпустил. Казалось, он прижал меня к себе еще ближе. Моя ночная рубашка во сне задралась, или кто-то помог ей задраться, поэтому обнаженной спиной его голую грудь.

И я испугалась. Я забыла, где я, и почему он был рядом со мной.

Но белая стена напротив напомнила мне.

Я в больнице. У меня была угроза выкидыша.

И ночевала я с Иваном. И пригласила его я сама. Вот черт…

— Отпусти меня, — тихо, но очень эмоционально сказала я, пытаясь вырваться. Я вцепилась ногтями ему в руку, на что Иван тихо выругался.

— Тихо! — он схватил меня за запястья и прижал их к моему телу. Закинул ногу на меня, тем самым полностью обездвижив. Вот гад!

— Отпусти меня, я сказала! — я больше не сдерживала себя. Повысила голос и дернула головой назад, пытаясь стукнуть его. Но мужчина ловко увернулся и рассмеялся. Очень жаль! А ведь я так хотела сделать ему больно! Его выходка просто вывела меня из себя. Кто ему разрешил приставать ко мне?! Если я беременна от него, то это все равно не дает ему никакого права трогать мое тело без моего согласия. А он еще вздумал смеяться надо мной!

Этого я терпеть больше не могла! Казалось, что меня трясло от злости, так он меня достал. Всего за несколько секунд. Невероятно!

И я решилась на отчаянный шаг.

Вцепилась зубами в его руку.

Сразу же смех прекратился.

— Полина, — строго произнес Иван. От его веселого и игривого настроения не осталось и следа, — разожми зубы.

Покачала головой. Когда я просила его, чтобы отпустил, он не сделал этого. Теперь моя очередь быть непослушной.

— Полина, — повторил мое имя Ваня, — я тебя накажу, если ты не…

Но что я должна была сделать, чтобы он меня не наказывал, я так и не узнала, потому что открылась дверь и в палату вошла Инга Витальевна.

Женщина резко остановилась и с непониманием уставилась на нас. Щеки женщины окрасились в насыщенно розовый цвет, и она неловко отвела взгляд. Какой позор…

— Я, — Инга Витальевна кашлянула, прочистив горло, — Я, наверное, зайду попозже. Через полчаса.

А затем она ушла, оставив нас с Ваней наедине.

Зубы я так не разжала.

12

Зубы я так и не разжала. Хотя стоило это сделать. Причем давно. Но так хотелось вывести его… даже не знаю, почему. Ваня пообещал меня наказать, и мужчина явно не шутил. Я откровенно дергала тигра за усы. Но сама еще не осознавала, что шагала по острому лезвию.

Ваня же тоже не бездействовал. Он накрыл мое бедро рукой, чуть сжал его, посылая табун мурашек по моему телу, а затем отнял ладонь и… звонко хлопнул меня по ягодице. Я взвизгнула и раскрыла рот. Иван тут же перевернул меня на спину и навис надо мной.

— Истеричка, — усмехнулся мужчина, и его темные глаза блеснули, — придется тебя наказать… Но позже.

Ваня слез с меня и протянул мне руку.

— Пошли, — он строго посмотрел на меня, чуть приподняв бровь, — надо идти к Инге Витальевне.

Я фыркнула. Раз уж решила проявлять характер, то нужно идти до конца! Проигнорировала его руку и поднялась с постели самостоятельно, правда, с другой стороны.

— Вот каак, — протянул Ваня, — понял.

Он нашел свою одежду и стал медленно натягивать штаны. А я же… Идиотка. Самая настоящая. Уставилась на его полуобнаженное тело, на его смуглую кожу, под которой перекатывались сильные мышцы. Было глупо отрицать, что Иван не был привлекательным.

Но я не шлюха. И не распутная девка. Я не сдамся ему на второй день и знакомства. Хотя я уже беременна от него… Боже, какой каламбур.

Я его не знаю. Совершенно. Но он мне нравится внешне, и я ношу под сердцем его ребенка.

Жизнь все-таки очень странная штука. Никогда бы не подумала, что окажусь в такой ситуации… Ведь я всегда планировала детей и семью только с Никитой. Только его видела отцом своих детей. Видела своим мужем. Но это были всего лишь мои розовые мечты. Детские и до ужаса наивные. Но только я даже не догадывалась, что Никита разбил мои мечты, когда в первый раз изменил мне. А я дура, не видела ничего. Не слышала. Не чувствовала.

Жалела ли я о том, что все так печально закончилось между мной и Никитой?

Не знаю.

Где-то в глубине души еще остались теплые чувства к нему. Но стоило мне подумать о нем, о его любовнице… И сразу же вся любовь превращалась в пыль. Гнилую. Вонючую. От которой тошнило.

С каждым днем я отпускала Никиту. Отпускала наши чувства. Но мне уже не было больно. Уже нет. Я быстро переболела им. И это не могло не радовать.

Раз отпустила так быстро… То значит, и любовь наша не была такой сильной. Или я не любила его. Просто настроила очередные мечты, придумала сладкую реальность и купалась в этом сиропе, от которого стало слипаться одно место…

Может, мне это и было нужно?

Чтобы Никита ткнул меня лицом в жестокую реальность, чтобы я что-то начала менять в своей жизни?

Но все произошло с точностью да наоборот.

Розовые очки спали с моего лица, но глупой я быть не перестала.

Написалась. Переспала с первым встречным, что со мной никогда не случалось, а потом и вовсе забеременела от него…

Жалела ли я о том, что все так печально закончилось между мной и Никитой?

Не знаю.

Но точно знала, что тот маленький комочек, который рос во мне, становился мне дороже всех на свете.

Сутки назад я была намерена избавиться от ребенка. Но понимала, что и тогда я хотела его родить. И все же придумала причины для аборта.

А потом появился Иван…

И за несколько часов изменил мою жизнь и мои взгляды на многие вещи.

И эта угроза выкидыша… Это действительно меня напугало. Раз — его бы больше не было в моей жизни. Один момент и я бы потеряла его.

Но мне нужен этот малыш. Он мой. Мой малыш.

Нет.

Мой малыш. И малыш Ивана. Упертый папашка…

Этот мужчина очень удивил меня. Очень. Не думала я, что каждый способен взять ответственность за незнакомую девушку и ребенка. И он даже не сомневается, что я беременна от него… Ведь он мог подумать, что я легкомысленная. Легкодоступная.

— Почему ты уверен, что это твой ребенок? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела подумать. Мои глаза расширились, и я отступила.

Ваня отвлекся от своей рубашки и непонимающе посмотрел на меня. Он облизал пересохшие губы и переспросил:

— Что ты сказала? — его низкий голос слишком громко прозвучал в стенах комнаты. Я сглотнула и стала застилать постель. Зачем ляпнула? Хотя логично было об этом спросить… И почему-то больше не хотелось его дразнить… Я услышала, как Ваня обходит кровать, но не стала отрываться от своего дела.

— Посмотри на меня, — приказал Ваня, — я сказал, посмотри на меня.

Схватил меня за локоть и дернул на себя. Я бы обязательно упала, если бы мужчина не подхватил меня.

— Ой, — выдохнула я и уперлась руками ему в грудь, — ты что делаешь?!

— Повтори, что ты сказала? — продолжил настаивать Иван, грозно нависая надо мной. Я же не могла вымолвить и слова. Теперь я поняла, что он не играет со мной. И Ваня — не мальчик, не парень, а взрослый мужчина, с которым лучше не шутить. Вот бы цапнуть его еще раз… Да страшно. Кто его знает? Отреагировать по-разному может…

Вдруг тоже… Укусит?

— Ну! — рявкнул он, и я вздрогнула. Не привыкла я к такому… И чего разозлился?! Ваня заметил мою реакцию и тяжело выдохнул. Он отпустил меня и потер глаза.

— Прости.

Что? Он просит прощения? Ого…

— Больше не кричи на меня, пожалуйста… Я просто хотела узнать, почему ты доверяешь мне?

Ваня отошел на несколько шагов от меня и посмотрел с удивлением.

— Не понял?

Не понял… Я тоже ни черта уже не понимаю…

— Ну… Вдруг ребенок не твой? — робко поинтересовалась я и тут же отвела взгляд.

На мгновение в палате воцарилась пугающая тишина.

Затем тяжелый вздох.

— Мой.

Вот так просто? Какой же он… Удивительный и пугающий. А ведь мне предстоит еще узнать этого человека… Кошмар!

— А вдруг…

— Я сказал — мой. И ты моя. Одевайся, я жду тебя в коридоре.

Сказал, как отрезал. А потом вышел из палаты, даже не позволив произнести мне и слова. Я осталось растеряно стоять рядом с кроватью, сжимая в руках покрывало. И что это сейчас было? Я — его? Вот это заявление… И что мне делать с этим?

Покачала головой… И приняла для себя решение. Буду сопротивляться. До последнего. Больше никаких мужчин в моей жизни. Никаких. Иван будет только отцом для нашего малыша. Не больше. А то уже возомнил себе… командовать начал мной. Надо будет обсудить с ним все еще раз.

Ведь я боялась допустить его к своему сердцу.

Ведь он разобьет его это точно.

А я должна беречь себя. Ради другого сердечка…

13

Две последующие недели я, как и положено, провела в больнице. Сдавала различные анализы, проходила УЗИ, скрининг… Каждый день происходило что-то новое. Иногда встречалась с будущими мамочками. Кто-то готовился стать родительницей в первый раз, а кто-то уже повторно приходит сюда. Было интересно пообщаться со многими из них. Каждый делился своим опытом, своими мыслями, переживаниями и страхами.

Также меня каждый день навещал Иван и…оставался ночевать. Но теперь в свою кровать я его не пускала. Спал мужчина в кресле. Хотя Ваня пытался посягнуть на мою территорию. Но после того неловкого пробуждения, неловкого разговора… И обещания, что я дала себе, я решила оградить себя от него.

Ничего лишнего в наших отношениях не будет.

Никаких объятий, никаких прикосновений. Поцелуи тоже под запретом.

Нас связывает только малыш. И все. После того утра мы не разговаривали на эту тему, ну думаю то, что я стала вести себя холодно с ним, дало Ване понять и принять — между нами ничего не будет. Мужчина вроде не возражал. Молча проходил вес нужные процедуры вместе со мной, пару раз ходил на УЗИ и держал меня за руку. Ведь мы оба переживали за состояние ребенка… Поэтому я позволила ему этот невинный жест. Еще он сдавал анализы, которые ему назначила Инга Витальевна. Ваня проводил со мной несколько часов, а потом уезжал по делам. Но к девяти часам неизменно приезжал. Как его пускали в частную поликлинику — я не знала. Но спрашивать не хотелось. Да меня это и не сильно-то и волновало…

Родители тоже навещали меня, но, к сожалению, не так часто, как мне бы хотелось. Я очень скучала по ним, но истерить и выносить им мозг не хотела. Ведь для этого у меня был Ваня! Благодаря ему я эмоционально расслаблялась. Конечно, я не закатывала ему истерики, не ломала мебель, не вопила и не проклинала его. Нет, конечно, нет. Но пару раз Ваня ночью бегал в магазин за едой, которую я затем не ела. Он злился, но ничего мне не говорил. Хотя мне было стыдно за свои выходки. Понимала, что веду себя глупо. Нужно уже повзрослеть. Я скоро стану мамой, а веду себя как девочка-подросток…

Но приступить к этим изменениям я решила только после больницы. А выписка приближалась с каждым днем все ближе и ближе… И я радовалась этому. Мне просто очертенели эти стены, эта кровать и вид из окна. Но я была рада, что Ваня привез меня именно в эту больницу. Здесь были дружелюбные медсестры, а мой врач — просто невероятная женщина! За эти две недели мне не было ни разу плохо, что не могло не радовать. И как-то незаметно, я полностью приняла роль мамы. Мне хотелось поскорее выйти из больницы и пойти в магазины. Пока просто посмотрю рубашечки, штанишки, пеленочки… Кроватку и коляску… Но пока пол неизвестен, я ничего брать не буду. И если Иван изъявит желание пойти со мной… То против я не буду. Мне бы хотелось, чтобы он принимал активное участие в жизни ребенка. Не в моей. А ребенка. Но сейчас я еще не понимала, что моя жизнь и жизнь нашего малыша неразрывно связана с моей. Если Ваня будет проявлять себя как папа, то все равно мне придется иметь с ним некоторые отношения. Но япока этого действительно не понимала. А жаль. Избежала бы многих проблем. Пока я просто жила и лелеяла свои принципы.

Меня выписали из больницы, забрал меня Иван и тут же отвез в квартиру родителей. Ехали мы молча, только Ваня сначала поинтересовался о моем самочувствии. И все. Но меня в принципе это устраивало. Ваня ещё купил мне лекарства, которые мне прописала Инга Витальевна.

— Пошли. Провожу, — Иван вышел из автомобиля и подал мне руку. Я проигнорировала его жест и прошла мимо. Но я сделала это зря. Я еще не знала, что каждый такой мой поступок был маленькой капелькой в море терпения Ивана. И скоро, совсем скоро начнется буря. А я к ней не готова.

Мужчина поднялся вместе со мной, но в квартире никого не оказалось. Странно…

— Где твои родители? — спросил Ваня, нахмурившись. Я ему говорила, что дома меня ждут мама и папа, ведь одной меня больше не оставляли. Ведь я не знала, когда мне может стать плохо…

Я пожала плечами и прошлась по квартире. Никаких записок от мамы не было. Очень странно. Обычно на холодильнике висели цветные бумажки с записями, кто и где был. Но сейчас этого не было.

Набрала номер мамы. Абонент был недоступен.

Затем позвонила отцу. Та же самая ситуация.

Мне очень не нравилась эта ситуация. От слова совсем.

Я начала беспокоиться. У родителей всегда были включены мобильные телефоны. А тут одновременно они оба недоступны… Даже думать не хотелось, что с ними что-то случилось. Я просто не допускала такой мысли.

Стала нервно теребить край кофты и ходить из угла в угол. Меня всю трясло от того, что я ничего не знала. Ничего не понимала.

Ваня вошел в гостиную и взял меня за руку.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он, — Холодная…

Он сжал мои пальцы, пытаясь их согреть, растирал их.

— Они оба недоступны… Я просто… Вдруг…

По щекам скатились слезы, и мужчина тут же прижал меня к своей груди.

— Тихо. Не плачь.

— Найди их, пожалуйста…

Ваня посмотрел мне в глаза, а затем кивнул и вышел из комнаты.

Через двадцать минут, он вернулся. За это время я успела десять раз поседеть. И выражение его лица мне не понравилось.

— Что? — выдохнула я. Ваня молчал. И с каждой секундой его молчание мне становилось все хуже и хуже.

— Собирайся, — его хриплый голос разрушал тишину, — нужно ехать.

14

Мне казалось, что мой мир рухнул. Разрушился. Сгорел, а пепел развеялся по ветру.

Неужели с моими родителями что-то случилось? Но ведь этого не может быть. Для меня мои мама и папа неуязвимы. Всегда казалось, что родители бессмертны. Но, видимо, всё-таки что-то произошло… И я молила Бога, чтобы только с ними было все хорошо… Лишь бы были живы.

— Что произошло? — спросила я тихо, но голос мой дрожал от слёз. Я быстро заморгала, пытаясь прогнать влагу с глаз. Но получалось плохо. Внутри словно все рухнуло. Мне даже дышать стало тяжело. Если с родителями что-то случилось… я просто не переживу это. Не вынесу.

— Все в порядке. Собирайся.

Ваня развернулся и вышел из комнаты.

Почему он ничего мне не сказал? Ведь это очевидно, что он что-то знает… Я быстро переоделась в теплые штаны и свитер, а затем пошла искать Ваню. Мужчина был на кухне. Стоял возле окна, ко мне спиной. Но стоило мне появится, и он тут же обернулся, услышав мои шаги.

— Ты готова? — спросил он, подходя ко мне.

Я кивнула и натянула рукова свитера еще ниже.

— Сумку же ты не разобрала?

Теперь я отрицательно качнула головой. Какая сумка? Надо спешить! А он о вещах рассуждает…

Мужчина кивнул своим мыслям.

— Пошли.

Он зачем-то все-таки взял мою сумку с вещами, которую я не стала разбирать после больницы, помог мне одеться и обуться. Мы вышли во двор, где мела вьюга, и быстро направились к машине Вани. Как только оказались в салоне, я тут же накинулась на него. Словесно, конечно. Больше в физический бой вступать с ним я не хотела.

— Ты узнал что-то о моих родителях? Почему ты ничего мне не говоришь? — я неосознанно повысила голос. Меня всю трясло. Всю колотило. Я хотела знать правду. А он молчит!

Ваня завел двигатель, и автомобиль плавно двинулся с места. Выехали со двора, но мужчина так и не соизволил ответить. Вместо этого он опять кому-то позвонил.

— Андрей? — Ваня говорил тихо, внимательно смотрел на дорогу, а потом покосился на меня, — Подожди, Андрюх.

Иван отодвинул мобильный телефон от уха и сторого посмотрел на меня, указав пальцем на ремень безопасности

— Быстро пристегнулась.

И правда. Забыла. Быстро выполнила его просьбу/приказ и тут же прислушалась к разговору.

— Я скоро приеду. Да. Да. Все, ждите. Она поела? Хорошо. Все.

Она? Кто это? О ком он говорит? О дочери?

Но было бы странно сейчас об этом спрашивать. Меня больше волновал другой вопрос.

— Ты знаешь, где мои родители?

Ваня выдохнул и прислонился головой к спинке сиденья.

— Нет, Поля, я не знаю. Пока не знаю.

— А куда же мы едем? — растерянно спросила я, сжимая в холодных пальцах свои варежки. Меня не отпускало. Меня продолжало трясти.

— Ко мне домой. Я должен уехать на несколько часов, а тебя одну не хочу оставлять. Заодно познакомишься кое с кем.

Я ничего не ответила. Хотя меня совершенно не устраивал такой расклад. Я хотела найти своих родителей. Я должна увидеть их и убедиться, что с ними все в порядке. Самолично. И домой к Ване мне вообще не хотелось. А знакомиться — подавно. Сейчас мои мысли заняты совершенно другим.

Но я не стала с ним спорить. Не стала ругаться. Просто сейчас я чувствовала, что была на грани. Моя беременность будет сложной. Очень. Риск потерять ребенка — велик.

В это мгновение я переживала за мама, за папу. Но я переживала и за своего ребенка. Я не могла и не хотела терять его. Поэтому мне нужно быть умнее.

Сейчас я соглашусь с ним. Но только сейчас.

Ваня включил радио, и музыка тихо полилась из колонок. Я откинулась на сиденье и уставилась в окно. Наблюдала за быстрым танцем снежикок. Красиво. Завараживающе. Но в эту минуту мысленно я была совершенно в другом месте.

Доехали быстро. Быстро поднялись на нужный этаж. Разделись. Но не успели даже пройти и метра, как из-за угла выбежала маленькая девочка. Я узнала ее. Это девочка с фотографий. Вика. Дочь Вани. На вид ей было около трех лет. Ее темные волосы были заплетены в два смешных хвостика, которые покачивались из-за бега. Девочка была одета в милое розовое платье, а на ручках ее сверкали браслетики из разноцветных бусинок.

Но больше всего меня поразило то, насколько она была похожа на Ваню в реальной жизни. Те же черты лица, те же глаза. Карие. Большие. С пушистыми ресничками.

— Папоськаа! — воскликнула девочка и рванула к отцу. К Ване.

Мужчина присел на корточки и улыбнулся. Малышка запрыгнула на папу и звонко поцеловала его в колючую щеку. Ваня поднялся на ноги и потрепал дочку за щечку.

И мне все стало ясно. Я наблюдала, как девочка что-то лепетала, рассказывала отцу, а он с интересном слушал ее истории.

Они любили друг друга. Чистой. Настоящей любовью. Такой, как я любила своих родителей.

И мне стало понятно, почему Ваня так уцепился за жизнь нашего малыша. Он уже отец. Он знает, что такое дети.

У него была его маленькая семья. Помнила, что он рассказывал мне о том, что его жена, мать Виктории, умерла. И теперь он впустил меня в их царство. Но главной там была именно Вика, а не Ваня. И только от нее зависит, примут меня и моего ребенка или нет. Но я могла повлиять на ее решение. Я могла бы подружиться с ней.

Неловко переминалась с ноги на ногу, Я чувствовала себя неловко, не знала, что сказать, как себя вести. И Ваня словно ощущал мое настроение. Он посмотрел на меня и подмигнул.

— Вика, — заговорил он, — это Полина.

Девчушка заинтересовано посмотрела на меня, но тут же смутилась, отвернулся, хотя и продолжала на меня поглядывать.

— Паина? — стеснительно переспросила Вика и прищалась к отцу. Я улыбнулась. Замечательный ребенок. Такая милая, светлая и нежная. Мне она понравилась.

Шагнула к ним и протянула руку девочке. Но она надула губки и отвернулась. Я замерла. Растерялась. Перевела беспомощный взгляд на Ваню, который хмуро посмотрел на меня в ответ.

— Все в порядке, — кивнул он мне, а после отпустил Вику, — Беги к Андрею.

— К Андрюси? — переспросила девочка, а потом бросила на меня настроженный и убежала. Мы с Ваней проследили, как она прыгает, и только тогда, когда она скрылась из виду, мужчина заговорил.

— Не обижайся на нее. Ты первая девушка в этой квартире, поэтому она так настроженно к тебе относится. Но она привыкнет.

— Я и не думала обижаться… — тихо проговорила я. Иван обернулся ко мне. И я впервые за день так пристально рассмотрела его лицо. Глубокие морщины вокруг глаз, под которыми были синяки, и рта. Весь его вид был уставшим. Изможденным.

— Ты устал? — вырвалось у меня. Черт!

Ваня усмехнулся и наклонился ко мне. Его руки накрыли мою талию и притянули к себе. Уперлась ладонями в его грудь, и по моему телу тут же пробежала дрожь. Дыхание сбилось, а горло пересохло.

Все-таки глупо отрицать, что этот мужчина не привлекал меня…

Но я дала себе обещание.

Уперлась сильнее в него и попыталась оттолкунть.

— Отпусти меня. Пожалуйста. Между нами не те отношения, чтобы обжиматься.

Ваня удивленно приподнял бровь и насмешливо поинтересовался:

— А какие между нами отношения?

— Нас объединяет только ребенок. Мы родители ему. И все.

— Ага, — усмехнулся он, а затем отпустил меня. Я тут же отступила от него. Ваня начал собираться и давать мне инструкции.

— На кухне мой брат — Андрей. Не бойся его. Поешь, прими душ, а потом отдыхай. Чувствуй себя как дома. Я скоро приеду.

А потом он ушел.

15

Первые несколько минут я просто не знала, что делать. Стояла, словно идиотка, в коридоре, рассматривая рисунок на стене. Где-то в глубине квартиры шумел чайник, и был слышан лепет и смех Виктории. Точно, она там со своим дядей. Еще один Костылев. И вот как с ним общаться? Я только стала привыкать к одному брату, как тут же появился другой. Никакого от них спасенья…

— Ты долго там будешь стоять? — мужской бас ворвался в мое сознание, и я вздрогнула. Видимо, обои были настолько интересны, что я выпала из реальности. Не заметила, как из кухни вышел брат Ивана и остановился в нескольких метрах от меня. Я подняла голову и уставилась на мужчину.

И его внешность… Нет, не испугала меня. И нет, не ужаснула. Удивила? Тоже не подходящее слово… Но могу сказать точно, он произвел на меня впечатление. Вроде бы Ваня называл его Андреем.

Да, точно. Андрей. На вид он был немного младше Ивана. Черные волосы. На голове его просто царил хаос, но это удивительно ему шло. Застывшие серые глаза. Холодные. Жестокие. Или жесткие. Взгляд его был колючим. И я сразу поняла, что за его внешним спокойствием скрывается огромная сила и безудерная ярость. Его нужно опасаться. С ним нужно быть осторожной.

Но привлек мое внимание шрам. На щеке. Глубокий. Но не портящий его симпатичное лицо, а делающий его… Запоминающимся. Шрам придавал Андрею некоторую изюминку.

Нетипичный молодой человек…

— Ты Полина? — спросил он. Голос его был низким, но не таким хриплым, как у Вани… Кстати, сколько бы я не рассматривала этого мужчину, но так похожих черт с Иваном не нашла… Странно, но такое бывает.

— Да, а ты Андрей? — я старалась не показывать мужчине, что немного опасаюсь его общества. Но Ваня же доверил ему свою дочь? Доверил ему меня и нашего малыша? Значит, он не опасен для нас. Значит, все будет хорошо.

Мужчина кивнул мне, а потом развернулся и пошел на кухню, при этом бросив мне через плечо:

— Пошли, покормлю тебя.

И я покорно пошла за ним.

На кухне Андрей указал мне на свободный стул, и я послушно опустила на него. Мое место оказалось напротив Вики. Девочка ела фрукты, улыбалась, но как только я села за стол, она тут же напряглась. А когда я ей дрюжелюбно, ну, мне так показалось, девочка нахмурилась, обхватила чашку с фруктами и отодвинула ее. Я поняла ее жест.

Девочка показывала, что делиться со мной не будет. Ни фруктами, ни папой.

Но как объяснить этой славной малышке, что ее папа мне не нужен? Как объяснить ребенку, который уже потерял одного родителя, что папа ее не бросит, а незнакомая тетя ее не обидит?

Я не знала. Но отчаянно хотела подружиться с ней. Стать кем-то большим, чем просто друг? Наверное, все же нет… Не стоит давать ребенку надежду, а потом жестоко ее отобрать и растоптать.

Ведь я не знаю, какие отношения в дальнейшем сложатся наши с Иваном отношения.

Тем временем Андрей поставил передо мной тарелку с пловом. Мммм!

Тут же выделилась слюна, стоило вдохнуть этот чудесный аромат мяса и специй!

Андрей подал мне ложку, и я выхватила ее рывком, чуть не оторвав ему руку. Мужчина усмехнуся и прислонился бедром к подоконнику. Он пристольно наблюдал за мной, чуть прищурив свои холодные глаза. Взгляд его сканировал, словно заклядывал внутрь меня. Но сейчас мне было действительно все равно.

Мне дали плов! Мое самое любимое блюдо! Есть его я готова сутками напролет…

Я с удовольствием работала ложкой, не обращая внимание на окружающих меня людей. А стоило… Вика тоже внимательно на меня смотрела. Но то и время переглядывалась с Андреем.

А затем я услышала тихий шепот…

— Дюсяя, — девчушка соскачила со стула и подошла к дяде, взяв его за руку, — Паина кусаит?

Я подняла голову и увидела, как Андрей подхватил Вику на руки.

— Ага, кушает, — он погладил ее по голове, а затем поцеловал в щечку. На одно короткое мгновение, мне показалось, что в его глазах мелькнули нежность и любовь к этой девочке. И я не смогла сдержать улыбки. Ведь это так мило, когда взрослый мужик размером с шкаф преврашается ради маленькой девочки в дракона и лошадку. Вика звонко рассмеялась, когда Андрей подбросил ее вверх и покружил.

Смотрела на них, а на душе стало так тепло… Будет ли Андрей любить так моего ребенка? Будет ли играть с ним? Я верила и надеялась, что да.

Девочки, прошу прощения, что глава маленькая. Так получилось, что ноут перегрелся и выключился, и некоторая часть все же не сохранилась, к сожалению, хотя я думала наоборот:(Дописывать сил нет, у меня уже 20 число, но завтра будет еще одна глава)

16

После того, как я поела, Андрей отвел меня в гостиную, вручил пульт и приказал отдохнуть. И я бы с удовольствием отдохнула. Если бы не токсикоз. Хотя сначала все шло хорошо. Вика играла на ковре, а Андрей сидел рядом. Я включила мультики, поэтому девочка время от времени поднимала голову и набюдала, что делают герои. Иногда она звонком смеялась и что-то говорила своему дяде. Он кивал и отвечал ей.

Интересно, а Ваня играет со своей дочкой? Мне казалось, что да. Сомнений не было, что малышка была очень привязана к папе и сильно любит его. И любовь ее была взаимной.

Внезапно к горду подступила тошнота, и я резко вспотела. Кончики пальцев закололи, а голова немного закружилась. Я прикрыла глаза рукой и откинулась на спинку дивана.

— Полина? — раздался встревоженный голос Андрея ворвался в мое сознание. — Все в порядке?

Я покачала головой. Нет. Ничего не в порядке.

— Меня тошнит…

Андрей тут же оказался возле меня и помог мне подняться.

— Пошли.

Мужчина отвел меня в туалет, и меня тут же накрыло.

Пока я содрагалась в спазмах, Андрей держал мои волосы.

Боже, какое унижение…

Когда приступ прекратился, я поняла, что лицо мое было мокрым от слез. Я тихо заплакала. Почему? Не знала. Просто слезы без причины.

— Ну, тихо-тихо, — Андрей помог мне умыться, достал зубную щетку в упаковке и дал ее мне. — Умойся, а я пока сделаю тебе чай.

Я ничего не ответила и стала чистить зубы. Радовало одно, что голова больше не кружилась, не тошнило, а осталное… Пройдет.

После я выпила большую чашку зеленого чая и съела пару конфет. Мне стало легче. Но больше на мое состояние повлияло то, что Вика достала из своей десткой игрушечной аптечки небольшой чемоданчик и дала зеленую пластмассовую таблетку.

Я сделала вид, что выпила ее и поблагодарила девочку. Она мне быстро улыбнулась и тут же умчалась играть, словно боялась, что я увижу ее улыбку.

Но для меня ее жест многое значил. Как бы девочка не противилась, она все равно тянулась ко мне. И я искренне радовалась.

Затем Андрей показал мне спальню, где я могла отдохнуть и поспать. Но перед тем, как он ушел, я остановила его.

— Ты знаешь, где Ваня? — я решила схитрить. Я знала точно, что Ваня ищет моих родителей. Но куда именно он направился… Я не знала. Но узнать очень хотела. Самое главное сейчас “включить дуррочку” и нечестным путем выведать информацию.

— Знаю, — равнодушно ответил Андрей, пожав плечами.

— И где же он? — продолжала настаивать я, хотя уже понимала, что ничего от него я не добьюсь.

— Не скажу.

А ведь это сговор! Сговор против меня!

— Но почему? Я хочу узнать, где Ваня и что с моими родителями! Разве я не имею право? — я невольно повысила голос. Я просто хотела узнать правду. Все это время я думала о родителях. Переживала. Хотя и пыталась отвлечь себя. И вот это незнание убивало меня. Разрывало. И никто не желал мне помочь…

Андрей шумно выдохнул, и в его глазах мелькнуло раздражение.

— Придет твой мужик и все тебе расскажет.

Затем развернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Он не мой мужик… — пробормотала ему вслед.

Я вздохнула и опустила голову на подушку. Закрыла глаза и не заметила, как уснула.

А проснулась я резко, словно от толчка. За окном уже стемнело. Я потерла глаза, и потом увидела, что огромная тень сидела на постели. Страх тут же сжал мое сердце. Я вздрогнула и попыталась отползти, но меня схватили за лодыжку и потянули вниз.

Я вскрикнула и стала дергать ногой, но затем сильные руки обхватили мои колени, что я даже пошевелиться не могла.

— Ты чего такая бешеная? — я сначала не узнала голос Вани, а когда поняла, что это он, то тут же стала успокаиваться.

— А ты чего пугаешь? — разозлилась я, но тут же собралась мыслями и задала вопрос, который очень сильно меня волновал.

— Ты узнал, что с моими родителями? — тихо прошептала я. Ладони Вани сжали мои ноги. Мужчина весь напрягся.

— Узнал.

Я сглотнула и села на кровати. Сердце учащенно забилось. Вот сейчас… Я узнаю правду.

— И что? Почему же ты молчишь?!

Нервы сдавали. А Ваня все молчал и молчал. Зачем он мучил меня? Зачем оттягивал неизбежное? Ведь мое сердце не выдержит.

— Сегодня я ездил в морг. На опознание. Хотя это должна быть ты… Но я договорился, что тебя не будут тревожить.

— Что? — выдохнула я. Мир рухнул. Внутри меня все оборвалось. Мне воздуха стало не хватать.

— Я ездил в морг. — Жестко ответил мне Ваня. — Полина, твои родители погибли в автокатастрофе.

И все.

Все.

Время остановилось, и небо упало.

Мои родители умерли? Я в это совершенно не верила. Просто не допускала этого. Такого быть не может. Не может. И все тут.

— Ты ошибаешься! — выкрикнула я и замахнулась на Ваню. Он позволил мне ударить себя. А я уже не могла остановиться. Била его по груди, по плечам, по лицу. Кричала, обзывала. А он терпеливо ждал, когда моя истерика стихнет. Мы оба понимали, что сейчас мне это нужно.

Не помню, в какой момент я начала плакать, и мои удары становились все слабее и слабее. Ваня усадил меня к себе на колени, обнял и прижал к себе. Он гладил меня по голове, спине. Пытался успокоить.

— Все будет хорошо. Слышишь? Я с тобой…

Нет, Ваня, не хорошо.

Моя жизнь никогда уже не станет прежней.

Теперь уже точно придется стать взрослой. Но без его поддержки мне не справиться…

17

Этот месяц был для меня адом. Похороны, поминки… Девять дней. Опять Поминки.

Но без его поддержки я бы не справилась. И я говорю не про Ивана.

Я не справилась бы без своего дяди, который был моим крестным и братом моего папы. Он практически взял все на себя. Организацию похорон, организацию поминок. Я же просто не нашла в себе силы. Со смертью родителей мне казалось, что умерла я сама. Сперва я словно онемела, заледенела. Ничего не чувствовала. Ничего не хотела. Просто плакала и плакала… Пересматривала фотографии родителей, перебирала их вещи. Спала на их постели. А потом я увидела их в гробу…

И тогда меня накрыло. Случилась истерика. Именно в тот момент я все осознала. Мои родители мертвы. Они умерли, погибли. Я лишилась самых близких людей из-за пьяного урода, который сел за руль своей машины. Он пытался уйти от наказания. Но тут помог Ваня. Помимо материальной и моральной поддержки, мужчина помог совершить правосудие.

Убийца моих родителей сядет в тюрьму. Закон его накажет.

Но мое сердце… Кто соберет мое сердце? Кто соединит осколки? Кто восстановит мою душу? Кто исцелит меня?

Ведь сама я не в состоянии. Не в состоянии хоть чего-нибудь сделать. Я даже не смогла позаботиться о ребенке… Опять попала в больницу. Опять чуть не потеряла ребенка.

И потом все дни… Смылись из моей памяти. Помню только дядю, врачей и… Ваню. Конечно, я бы не справилась без дяди, была безумно благодарна за это. Он между делами навещал меня, шутил, старался подбодрить меня. И мне становилось легче в моменты, когда он был рядом. Смотрела на него и видела своего отца. И казалось, что папа жив.

Но он уходил. И задыхалась. Мне воздуха не хваталоЯ. Если Ваня не приходил ко мне вечерами, то я бы точно задохнулась.

Иван просто сидел рядом со мной. Мы молчали. Но мне было спокойнее. Так я хоть не была одна. Честно, я ожидала, что он воспользуется ситуацией. И будет давить на меня. Заставит к себе переехать. Но ошиблась. Казалось, что он наоборот… Уменьшил напор. А когда меня выписали, то я решила еще раз с ним поговорить. Серьезно поговорить.

Я собирала вещи в квартире. После выписки я поняла, что жить здесь не смогу. Все напоминало о маме, о папе. А это боль. Каждожневная, ежеминутная боль, разрывающая мои легкие, мое сердце. Решила снимать квартиру, дядя и Ваня обещали помогать, пока буду беременна, а потом… Потом загадывать не хотелось.

Эту квартиру продавать я не хотела. Пусть будет. Как память. Ведь все равно я стану сюда приходить. Только когда станет легче. Я хотела верить, что станет. Но разве… Разве можно привыкнуть жить без родителей? Сомневалась, очень сомневалась в этом. И время не поможет… Только ребенок спасет меня из этой пучины печали, тревоги и боли.

Вот в этом я была точно уверена.

Пришел Иван. Утром я позвонила ему, попросила помочь с переездом, а заодно и поговорим.

Сначала напоила его чаем, а потом решила, что пора.

— Ваня, — села напротив него и стала перебирать конфеты в деревянной чашке, — давай сразу обсудим…

Мужчина вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Полина, я не тупой. Понял все. Не хочешь жить со мной? Хорошо. Но общаться будем. И помогать буду. Здесь твое мнение меня не интересует. Поняла?

Ого…

Я думала, что будет сложнее… Оказалось, что Ваня все решил. Но меня такие условия устраивали. Вполне.

— Хорошо, хорошо… — растерянно пробормотала я, и в комнате опять воцарилась тишина. Почему-то стало неловко, и я неожиданно поняла, что смущал меня именно Ваня… И это смущение было… Волнительным. Впервые за долгое время мы остались наедине. Больница не считается. Там меня постоянно проверяли медсестры, да и я большую часть времени спала…

Подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня. Его лицо было спокойным, но глаза… Эти сумасешдшие темные глаза…Я поняла, что этот взгляд означает. Этот взгляд заставлял мою кожу гореть, просто пылать. И я осознала, что хочу его. Хочу почувствовать его руки на своем теле, почувствовать его поддержку, его силу. Хочу быть нужной ему в тот момент. Может секс поможет мне чувствовать вновь?

Нет. Это же Ваня. Еще месяц назад я чуть не придушила себя за мысли о нем. Еще месяц назад я была готова убить и его за попытку заставить меня жить с ним. Но что изменилось сейчас? Неужели я просто привыкла к нему? Или… Нет, если бы я привыкла к Ване, то мое тело бы так не реагировало на близоть этого мужчины. Его запах мне был приятен… А еще мне нравилось смотреть на него, но стоило ему самому взглянуть на меня… Я тут же терялась. Дыхание сбивалось, а сердце билось сильнее. Румянец покрывал еще, и я чувствовала, как по жилам бежала кровь. И вот тогда я понимала, что все еще жива. Ведь мне нравилось это ощущение. И отрицать я не могла, наша единственная близость мне понравилась, и …

Так, стоп! Хватит!

Я резко поднялась из-за стола и отдернула подол вязаного платья.

— Ты закончил? — кивнула на кружку, из которой пил Ваня. Мужчина несколько секунд смотрел на меня, чуть прищурившись, а потом покачал головой.

— Нет, — по моему телу пробежала дрожь, которая устремилась внизу, между ног, — я еще не закончил.

— А, понятно… — мне нужно было срочно бежать от него. Я решила, что секс с Ваней поможет мне? Нет уж. Спасибо. Не стоит. Один раз я уже связалась с ним, и вот теперь под моим сердцем растет его ребенок… Что еще ожидать от него, я не знала… Поэтому лучше держаться от него подальше… Ведь так?

Я вышла из-за стола и подошла к окну. За окном была еще зима, но душа уже так хотела тепла, солнца и цветов. Хотелось скинуть теплые пуховики и ботинки, пробежаться босыми ногами по влажной траве… Хочется цветом и красок…

А снег все падал и падал…

Не заметила, как Ваня подошел ко мне со спины… Или просто не хотела замечать.

Ванины руки коснулись моих плеч, поскльзнули вниз, а потом обхватили за талию и чуть округлившийся животик. Невольно откинулась ему на грудь и расслабилась.

Все-таки я сдалась. Хоть один раз… Всего на один вечер.

18

Всего на один вечер.

Я отдалась ему.

Всего на один вечер.

Его рукам, его ласкам. Его губам. Я не поняла, как мы оказались в моей спальне. Ваня действовал аккуратно и бережно. Он опустил меня на постель и стал медленно покрывать мое лицо нежными поцелуями. А я просто таяла от его прикосновений. Все мое тело превратилось в обнаженный нерв, и от каждого касания я словно взрывалась. Кожа моя горела в тех местах, где прикасались губы Ивана, и мне казалось, что я вот-вот сорву голос из-за своих громких стонов. И мне нравилось дарить ему ответную ласку в ответ, нравилось царапать его широкие плечи, которые украшали замысловатые татуировки. Нравилось кусать его влажные губы. Нравилось. Я сходила с ума, ощутив его запах, его вкус.

Одежда быстро исчезла с наших тел. И как было приятно ощутить его кожу. Его тело приятно давило на меня. Я забыла обо всем. А точнее забылась. Забыла о том, что нас с Ваней связывали не самые простые отношения. Забыла о своей боли… Всего на одну ночь… Иван стал моим лекарством.

Я целовала его в ответ. Отдавалась и забирала.

Но самый громкий крик сорвался моих губ, когда Ваня коснулся моей груди, которая налилась и стала очень чувствительной. Вцепилась пальцами в простынь и выгнулась навстречу его ласкам. Его теплый рот нарыл одну вершину и стал нежно посасывать, посылая табун мурашек по моему уже влажному и дрожащему телу. Его ласки стали спускаться все ниже и ниже…

— Раздвинь ноги, — услышала я его хриплый приказ, — Шире. Шире, я сказал.

Я послушно выполняла все, что он говорил мне. Он ласкал меня между ног, распаляя во мне все больше и больше и желания. И когда уже совсем не было сил ни кричать, ни умолять его не останавливаться, я почувствовала, как Ваня стал медленно входить меня. Но я напряглась. Хоть разум затмевало желание, я все равно не забыла о ребенке.

— Ваня, — прошептала я и уперлась ладонями ему плечи, — стой… Подожди…

Мужчина немного отстранился, но так же продолжал сжимать меня в объятьях.

— Что? — сначала его голос звучал немного обеспокоенно, но затем появилась тревога, — Тебе плохо? Что-то болит?

Кхм… Какой заботливый…

Покачала головой и погладила его по щеке. А он дернул головой и коснулся губами моей ладони. Запечатлел легкий поцелуй и вдохнул мой запах. Боже, повадки дикого зверя…

— Просто… Аккуратнее, хорошо? — мне было неловко его просить об этом, но я понимала, что Ваня мог забыться и случайно сделать мне больно. Или навредить малышу.

Пару секунд он просто смотрел мне в глаза, а затем кивнул.

Наконец, я ощутила его плоть в себе. Все так же смотря мне в глаза, Ваня стал медленно бережно двигаться. Первый толчок — я выгнулась под ним. Боже, как я соскучилась по этим ощущениям… По той ночи. Каждый толчок, каждое движение во мне отзывалась искрами, бурей, что творилась внутри меня.

Это была сумасшедшая ночь. Страстная. Нежная. И полная чувств. Я даже не знала, что Ваня может быть таким… Он много целовал меня, шептал что-то на ухо. Какие-то грязные словечки, которые заводили меня еще больше. Но самое страшное было то, что я не знала… Не знала, что мне дальше делать.

А после…Он уложил меня на к себе на грудь, а сам уснул.

Но я так и не сомкнула глаз.

Я думала.

Много думала, но так и не поняла, что я чувствую к нему и как мне дальше к нему относиться.

19

Проснулась я от прикосновения. Нежного. Кто-то убрал волосы с моего лица, а потом сухие губы коснулись моей щеки. Я поморщилась и хотела перевернуться на другой бок, но сильные руки прижали меня к постели, не позволяя вырваться.

— Просыпайся, — хриплый голос прошептал мне прямо на ухо, — Поляяя. Я знаю, ты уже проснулась.

И тут я поняла, кто разбудил меня.

Ваня.

Я все вспомнила.

Вспомнила все детали прошлой ночи… И стало ужасно стыдно. Я опять поддалась его чарам. Опять сдалась на его милость. И опять он имел власть надо мной. И я не сумела этому противостоять. Да, мне нужно было отвлечься. Но… Черт, этот мужчина просто свел меня с ума. Я не смогла удержать. Не смогла. И все тут.

Сейчас же пришла очередь пожинать плоды своей слабости. Своей доступности.

— Открой глаза, — голос Вани больше не был ласковым. Он был требовательным, даже немного строгим. И я прекрасно понимала, почему такая реакция.

Костылев привык, чтобы ему подчинялись. Чтобы его слушали. Чтобы было все, как он хотел.

Но со мной этот номер не пройдет.

Эта ночь ничего не значит для наших отношений.

Мы будем родителями. Но не парой.

Сейчас мне нужно заботиться только о ребенке, а мужчины… Мне они больше не нужны. Я должна жить ради ребенка. И Ваня должен это понять.

Пришлось все же открыть глаза.

И тут же встретилась с темным, почерневшим взглядом.

— Что? — довольно-таки грубо спросила я. Пусть сразу поймет, что я жалею.

Хотя… Жалею — слишком громко сказано. Мне было хорошо с ним вчера. Очень хорошо. Но это всего лишь секс. Грязный, животный секс с нежными нотками. Просто отличный секс. Но на этом все. Наши отношения уже во второй раз сводятся к инстинктам. Такого мне точно больше не нужно.

Ваня схватил меня за подбородок и сильно сжал пальцы, причиняя мне легкую боль. Я поморщилась и попыталась отцепить его ладонь, но он был сильнее меня. Намного. У меня просто не было возможности справиться с ним.

— В глаза мне смотри, — Ваня несильно встряхнул меня и прижал сильнее к матрасу, — смотри, я сказал.

— Да пошел ты!

Стала вырываться, в голове билась мысль, что я могу навредить ребенку, но эмоции уже накрыли меня с головой. Я не могла остановиться.

Такого обращения он точно терпеть не стал. Замахнулся и звонко шлепнул меня по бедру. От неожиданности я растерялась. Замерла. Перестала бороться. И Ваня этим воспользовался. Поднялся на постели, уселся и резко подтянул меня к себе. Тут же схватил за волосы. Но не причинил боль. А просто удержал, чтобы не смогла сбежать.

— И что это было? Что это было, мать твою?! Я тебя спрашиваю?! — он чуть повысил голос. И теперь он не злил меня… Нет. Мне неожиданно стало страшно. Он никогда так со мной не разговаривала… Но я сама спровоцировала его. Теперь получаю ответ.

— Отпусти меня… — глухо произнесла и посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет. Что за херня с тобой происходит, Полина? Отвечай!

— Не дави на меня!

Ваня чуть повернул голову и строго на меня посмотрел.

— В чем проблема? — устало выдохнул он и прислонился лбом к моему лбу. — Вчера все было отлично…

Вот и настал этот момент. Придется еще раз с ним объяснится. Мы уже говорили о том, что нас связывает только ребенок.

А вчера я совершила ошибку, когда позволила ему зайти далеко.

— Да, отлично… Но такого больше не повторится. Мы же договаривались, что ребенок будет связывать нас…

— Вот как? — он усмехнулся, — нагло воспользовалась мной?

Не дожидаясь моего ответа, он поднялся вместе со мной с постели. Прижал меня к свое обнаженной груди, он направился в ванную.

20

Я несколько раз ударила Ваню в спину, но он лишь посмеивался. Сегодня он удивительно в хорошем настроении. Но я ему вмиг вес испорчу, если он не выслушает меня. Меня очень раздражали его тиранские замашки!

— Отпусти меня! — заорала я, но в ответ мне был смех.

— Смирись и успокойся. — пожал плечами Ваня и занес меня в душевую кабинку. Он быстро включил воду, и я завизжала, почувствовав, как ледяные струи бьют по телу. Но мужчина быстро отрегулировал нужную температуру, и я вынуждена была заткнуться.

Если я замолчала, то это не значит, что сдалась.

Я отодвинулась на максимальное расстояние от него, но все равно его крупное тело давило на меня. Он сам давил на меня. Своим поведением. Своими варварскими замашками. И своими планами на меня. Понятное дело, что эту ночь Ваня воспринял совершенно не так, как я. Наверняка он решил, что таким образом я даю зеленый сигнал для дальнейших развитий наших отношений. Мужчины… Вот как понять, как устроен их мозг?

А Ване нравилась ситуация, в которой мы оказались. Мы вдвоем. В тесном пространстве. Мне не вырваться. Остается только… Смотреть на него. Надеюсь, он увидел ненависть в моих глазах.

— Ууу, какой взгляд! — засмеялся Иван и провел ладонью по лицу, сбрасывая капельки с глаз.

— Не смешно!

Я была готова вот-вот взорваться. Этот мужчина ходил по лезвию…

— Согласен, — просто ответил он и резко выбросил руку вперед и схватил меня. Я опять взвизгнула, но мне рот тут же заткнули жестким поцелуем. Ваня кусал мои губы, вырывая из меня болезненные стоны. Уперлась ладошками ему в грудь и попыталась оттолкнуть, но загребущие руки мужчины сжали мои ягодицы, прижимая меня к его мокрому, обнаженному и такому сильному телу… Боже, Полина, что за мысли?!

— Сладкая, — прошептал Ваня и лизнул мою нижнюю губу.

— Извращенец! — тихо ответила я, уже не так активно сопротивляясь. Опять медленно, но верно отключался мозг, и за работу принимались гормоны! Я хотела его. Прямо сейчас. Все-таки глупо было бы отрицать, что любовником Костылев был просто отличный…

Но об этом я ему ни за что не признаюсь.

Я уже все для себя решила.

Отношения мне не нужны. Все, хватит. Баста.

Сыта любовью по горло.

Теперь моя жизнь — это ребенок.

И мы вместе должны воспитывать его. Но не как муж и жена. А просто, как мама и папа.

Элементарно.

Он ничего мне не ответил, лишь темные глаза сверкнули. Он отпустил меня, и я тут же дернулась от него в сторону. Прижалась к холодной стенке и не сводила с него глаз. А этот негодяй решил устроить для меня представление. Личное. Персональное, так сказать.

Подошел под теплые струи, закрыл глаза и запрокинул голову.

Гад!

Он медленно намыливал голову, тело, а при этом делал это так… Красиво и сексуально? Так вообще можно мыться?

Отвернулась.

Он не должен заметить, как подействовал на меня…

Секунды превратились в вечность. Я старалась отвлечь себя. Думала о барашках, о конфетах… И вроде бы успокаивалась, а пожар внизу живота стихал…

Но я расслабилась. Забыла, что враг находился прямо за спиной. А такие враги не дремлют…

Руки Вани накрыли мой круглый живот. С каждым днем наш малыш становился все больше и больше… И я переживала каждую минуту. Боялась каждую минуту. Боялась, что опять заболит живот, боялась, что начнется кровотечение… Но при этом я всегда старалась отгонять эти мысли. Только позитив. Только счастье и хорошее.

Наш ребенок родится здоровым.

Ваня уткнулся носом мне в шею и прижался ко мне еще сильнее. Он тяжело дышал, и его губы касались моей влажной кожи.

— За что мне такое наказание… — донесся до меня его шепот.

— Сам виноват… — тихо проговорила я в ответ. Зачем он это делал? Медленно, но верно разрушал мою защиту.

21

И я все-таки настояла на том, чтобы жить отдельно от Вани. Так будет легче мне, прежде всего… Так будет легче забыть то, что произошло между нами. Хотя это будет сложно, если невозможно. Пока раскладывала вещи в шкафу перед глазами то и дело мелькали картинки нашей последней близости. Тело помнило прикосновения сильных рук Костылева, а губы все еще горели после поцелуев. И как горели страстью его глаза…

— Успокойся! — заругала саму себя и постаралась отвлечься. Как только Иван привез меня, помог донести сумки, зачем-то осмотрел квартиру, а после уехал. Ну, и слава богу. И мне спокойней, и ему. Ведь пока ехали сюда, Ванина рука то и дело соскальзывала на мое колено. Пару раз получилось сбросить его лапищу, но Ваня был самым упрямый и невыносимым человеком на свете. Так и доехали. Он гладил мою ногу, а я тихо ворчала себе под нос.

И все же я надеялась, что наша следующая встреча состоится нескоро. Я успела разобрать два сумки из четырех, когда раздался звонок в дверь. Нахмурилась. Я никого не ждала, поэтому в душе поселилось беспокойство. Если бы Настя захотела навестить меня, то обязательно бы предупредила заранее. Я медленно направилась в коридор, и вдруг услышала, как стали пытаться открыть входную дверь.

— Вот черт! — ругнулась я и метнулась в комнату за телефоном. Кому звонить? Именно такая мысль билась в голове. В полицию? Или все же Ване? Наверняка, Костылев примчится быстрее, чем стражи порядка. Пальцы судорожно сжимали экран телефона, который тут же выскользнул из моих рук и развалился на две части. Паника накрывала меня все сильнее, и я просто схватила первую попавшуюся вещь. Это оказалась небольшая деревянная ваза, которая, вероятнее всего, сможет причинить небольшой вред. А мне этого будет достаточно. Вывести из строя, а потом бежать. Соседи помогут. Но было страшно. Меня трусило, и казалось, что вот-вот грохнусь в обморок.

И все же… Жизнь любит устраивать сюрпризы, а судьба имеет неожиданные повороты. Когда я готовилась защищать себя и своего малыша от воров, которые ломились в мой дом, то даже не подозревала, что опасности не было вообще. Просто я стала параноиком. Я одна. Беззащитная и беременна. Да и смерть родителей подкосила меня… Но никогда до этой секунды не подозревала, что буду рада услышать голос Вани.

— Полина, ты где? — сначала я даже не поняла, кто же зовет меня по имени. А когда осознала, с плеч словно упала тяжесть. Даже дышать стало легче. Это Ваня. Ваня! Это не вор. Это не убийца. Это Ваня! С ним я буду в безопасности…

— Полина? — прокричал еще громче Иван, и в его голосе появились беспокойные нотки. Надо ответить ему, надо позвать. Но не могла произнести ни слова. Облегчение и страх ушли, но истерика осталась. Не поняла, в какой именно момент по щекам полились слезы. Придерживая живот, я опустилась на постель и закрыла лицо ладонями. Плакала тихо, но никак не могла успокоиться. Раздались тяжелые шаги радом с моей комнатой, поэтому быстро пыталась убрать следы своей короткой истерики. Допроса от Костылева я не выдержу. Дверь открылась и в комнату вошел мужчина, он даже не разделся. Спасибо, что хоть разулся, а то бы замарал ковры, и я не знаю, чтобы с ним сделала!

Костылев все тут же понял. Присел передо мной на корточки и взял за руки. Сжал мои пальчики и тихо спросил:

— Что произошло?

Покачала головой, продолжая молча глотать слезы.

— У тебя что-то болит? — продолжал спрашивать Ваня. Происходило именно то, чего я не хотела. Он начал давить на меня. А я терпеть не могу, когда он так ведет себя… Хотя, откровенно говоря, у него всегда было такое поведение.

— Н-нет, — покачала головой и всхлипнула. Ваня поднял руку и стал вытирать мои щеки.

— Тебя кто-то обидел? — после этого вопроса, в его глазах промелькнул стальной блеск. Он уже приготовился защищать меня. Весь напрягся и словно стал шире.

— Н-нет.

Ваня вздохнул и посмотрел мне в глаза, как будто пытался прочесть ответ в моих глазах. Но, видимо, это не принесло никаких результатов.

— Говори.

— Не буду… — упорствовала из вредности. Не позволю ему понять, что рада его приходу. Конечно, эта радость появилась не из-за самого Костылева… Просто хорошо, что пришел он, а не кто-то другой.

— Говори, я сказал, — мужчина сжал мою коленку, немного причиняя боль. Поморщилась и попыталась скинуть его руку. Но, как говорила ранее, с такой силищей и лапищей мне ни за что не справиться.

— Ну, чего ты пристал?! — не выдержала я и повысила голос.

— Чего пристал? — яростно переспросил Костылев и схватил меня за запястья. — Не вынуждай меня. Отвечай на вопрос. Я с тобой, что в цирк пришел играть? Быстро сказала, почему ревешь!

Я забыла и про свою истерику, и про свою вредность, и про свое упрямство. За-бы-ла. Нет, он не напугал меня… Хотя, нет. Я все-таки испугалась, и страх заткнул мне рот. Поняла, что разозлила его, что намеренно провоцировала, прекрасно зная, как он может отреагировать. Но ошиблась. Не думала, что он может быть таким злым…

— Я испугалась, когда услышала, как кто-то начал открывать дверь… Ключи были только у меня, да и я никого не приглашала…

Пока я говорила, Ваня хмурился все сильнее и сильнее.

— Откуда у тебя ключи?

Иван усмехнулся. Понятно. Могла и не спрашивать.

— Ясно… — освободила одну руку и вытерла слезы. Удивительно, но истерика прошла так же тихо, как и началась.

— Извини, не думал, что смогу напугать. Точно все в порядке? Живот не болит? — спросил он, и я покачала головой. Чувствовала себя хорошо, что происходило крайне редко. Вот бы оставшаяся часть беременности прошла так… Прям до октября, до дня родов. Эх, мечты-мечты…

— Все в порядке… А ты чего вернулся? Забыл что-то? — спросила я, поднимаясь.

— Ага, забыл, — поднялся он следом. — Тебя и ребенка нашего забыл.

Его слова смутили меня, и я решила ничего не отвечать. Опустила голову и вышла из комнаты. А когда попала в коридор, то тут же остановилась. Возле двери стояла Виктория, которая с интересомразглядывая новое для нее место. Девочка была одета в розовую куртку и фиолетовые болоньевые штаны. Малышка уже стянула варежки и бросила их на пол. А сейчас пыталась развязать шапочку. Захотелось подойти и помочь ей. Ее очаровательная мордашка просто умиляла меня. Хотелось обнять ее и потискать за щеки, покрасневшие на морозе. Но почему-то было страшно. Я помнила нашу последнюю встречу. Помнила, как настороженно она относилась ко мне тогда. Но я так хотела наладить наши отношения.

— Привет, — улыбнулась и сделала осторожный шаг в ее сторону. Вика уставилась на меня и перестала мучить свою шапку. Девочка нахмурилась, но все же ответила.

— Пивет, — и тут же смутилась. Уже хоть что-то! Диалог начат.

— Давай я помогу тебе раздеться? — предложила я.

— Я сама! — тут же воскликнула малышка и топнула ножкой.

— Конечно, сама! — поспешила ее успокоить, — но, кажется, у тебя не получается развязать шапочку…

Вика задумалась на пару секунд, а потом тяжело вздохнула, словно сделала мне одолжение, и кивнула. Подошла и наклонилась, насколько позволял живот, девочка же внимательно следила за мной. Потом посмотрела вниз.

— Паина, ты пакала? — спросила малышка. Тихо рассмеялась и погладила по мягким волосам.

— Нет, Вика. Я не плакала.

Девочка кивнула с серьезным видом, прямо как взрослая.

— Помоги, — она кивнула на обувь, но тут позади нас раздался строгий голос Вани.

— Вика, ты умеешь разуваться сама.

Девочка надула губы, но все равно наклонилась и быстро разулась.

Я убрала ее вещи и обувь в шифоньер. Вика и Ваня сидели в гостиной. Как оказалось, Ваня решил, раз Магомед не идет к горе, то гора идет к Магомеду. То есть раз я не захотела переезжать к нему, поэтому он переехал ко мне.

От такой наглости я просто потеряла дар речи.

— Кусять, папоська, — услышала тоненький голосок малышки и поспешила на кухню. Надо кормить ребенка!

22

Наверное, это впервые, когда я не знала, что приготовить. Бывало, что встречала родителей с работы вкусными обедами и ужинами. Стараться для них мне было только в радость. И я всегда знала, что мои труды будут оценены. Прошло столько времени после их смерти… А сердце все равно болело, а душа была изранена. Пока нарезала салат, по лицу покатились слезы. В духовке запекались мясо и картофель, надеялась, что и Ване, и Вике понравится. Решила немного разнообразить наш ужин. И тут, неожиданно, словно снежная лавина, на меня навалились воспоминания. Мама очень любила овощной салат… И казалось, что сейчас, вот прямо сейчас, откроется дверь, и войдут родители. Живые и невредимые. Обнимут, поцелуют и поддержат. Но это никогда не произойдет. Они не вернутся. Даже то, что виновник их смерти уже наказан, моя боль не станет меньше. Тихо всхлипнула и отложила нож. Вытерла щеки и зажмурилась. Надо успокоиться. Слезами я могу усугубить свою беременность. Неожиданно позади услышала тихие шажки и обернулась. Заметила, как малышка быстро скрылась за поворотом. Ну, вот. Сейчас сдаст меня отцу. Надо быстро убрать доказательства слез. Не хотелось, чтобы меня жалели, чтобы лезли в душу. А Костылев не отстанет — это точно. Докопается до самой сути, вытрясет из меня всю душу, истреплет нервы, но своего добьется. А мне это надо? Нет, спасибо. Обойдусь. Хотя, в душе таилась надежда, что девочка не так поняла мое состояние, и я смогу избежать психосеанса от Костылева. Но я ошиблась. Не учла того, что Вика — папина дочка. Такая же упрямая.

— Что случилось? — Иван подошел ко мне и развернул к себе лицом.

— Ничего…

— Не ври мне. Поняла? Говори, почему плакала?

Посмотрела ему в глаза. И увидела многое, что до этого было скрыто для моих глаз.

Сейчас я видела поддержку, заботу и настоящее переживание за меня. Притворялся? Нет. Ваня самый честный, прямой и открытый человек, которого я знаю. Тогда почему я раньше этого не замечала? Да, наверное, потому что мне было так удобно. Отталкивать его. Ведь я даже предположить не могла, что родители уйдут так рано… У меня была опора и поддержка на тот момент. А сейчас их нет. И если я продолжу игнорировать Ваню, притяжение между нами, то лишусь и его. Тогда я не выживу. Мне будет тяжело, пока ребенок не родится… Но это еще так долго…

Кажется, выбор очевиден.

Сделала маленький шажок и обняла его. Будь что будет. 

23

Обняла его и замерла. Боялась пошевелиться. Знала, что не оттолкнет, но так было страшно делать первый шаг. Честно, устала от самой себя. Эти метания меня достали. Хочу его — не хочу. Буду жить с ним — не буду. Тревожила душу и себе, и ему. Не давала спокойно жить нам обоим. Но, может, пора остановиться? Я не справлюсь одна. Не справлюсь. И ребенку все же нужен отец, который будет жить рядом, будет воспитывать, помогать и поддерживать. Самый настоящий папа, а не приходящий только на выходные. Я сама росла в полной семье и просто не представляла, как жить только с одним родителем… Вот у Насти, моей подруги, только мама, отец их бросил. И я знаю, как она страдала от нехватки внимания и воспитания папы, которому было плевать на нее. Было так больно и обидно за нее. И я не желала такого будущего своему малышу.

Обхватила его сильнее, насколько позволял живот. Продолжала ждать, когда же он ответит мне. Думала, что все, сейчас оттолкнет. Ведь, он же не железный. Его выдержке вообще можно позавидовать. Сколько он терпел мои истерики… Я б сама себе дала подзатыльник. Но я больше не девочка. Я — взрослая женщина, будущая мама, и больше не могла позволить себе быть легкомысленной. Настало время забыть о своих «хотелках», и начать думать головой. Ваня мне не враг. Наоборот, он — мой спасательный круг. И я буду держаться за него.

Мужчина тихо вздохнул и одной рукой стал гладить меня по спине, а вторая накрыла мой затылок.

— Посмотри на меня, — еле слышно произнес он. И, кажется, впервые, у меня не было желания сопротивляться ему. Меня тянуло к нему. С первой встречи. И Иван не скрывал своего желания. Но моя глупая принципиальность, гордость, глупость или просто вредность не дали мне стать счастливой. Мы потеряли много времени. И я одна виновата в этом. Мне было бесконечно жаль, что я поняла это только сейчас.

Подняла голову и заглянула в его глаза. Придерживая меня за спину, он большим пальцем вытер влагу с моих щек. Он нахмурился и поджал губы.

— Почему плакала? — его хриплый голос посылал табун мурашек по моему телу. Пожала плечами. Не хотелось рассказывать. Могла опять расплакаться…

— Полина… — тон уже стал угрожающим. Знала, что больно не сделает. Но рисковать не хотелось. Я еще не до конца поняла характер Костылева. Внешне он выглядел спокойно, редко показывал эмоции. Но в глазах его была опасность, а поводки были чуть ли не звериными. Движения быстрые, шаги тихие. Правда, зверь. Тигр или лев.

— Я резала салат, — сама не поняла, как начала рассказывать, — а потом вспомнила, как готовила его для мамы… И вспомнила их…

На глаза навернулись слезы. Ну вот…

— Тише, девочка, не плачь, — он наклонился ко мне еще ниже, — Не надо плакать. Поняла меня? Больше не плачь. Вспоминай родителей с улыбкой. Представь, что они уехали. Помни их живыми.

Он знал, о чем говорил. Он проходил через подобное, когда умерла мама Вики.

— Юля умерла от рака, когда Вике было полгода. И я тоже долго не мог пережить эту утрату. Я пил. Ты плачешь, а я пил, пока с моим ребенком сидели мои друзья. По очереди. Андрей, брат, помогал. Руслан, Артур. Кирюха с Михой. Помогали мне дочкой. И только ради Вики я смог жить дальше. Становилось легче. А потом встретил тебя. Скоро у нас родится ребенок, и боль моя окончательно угаснет. Твоя тоже. И мы будем счастливы.

— Но это же не предательство… — прошептала я и схватила его за запястье.

Ваня покачал головой.

— Нет. Наши близкие не хотели бы, чтобы мы остались одни. Уверен, твои родители не хотели бы, чтобы ты плакала. Ты не должна лишний раз переживать. Поняла меня?

Пришло кивнуть, но такой расклад мужчину не устроил. Он легонько встряхнул меня.

— Не слышу.

— Поняла!

— Правильно… Увижу — накажу.

Накажет? Не посмеет. Или… Ну бить-то меня точно не станет… Поругает? Не хотелось пока проверять.

— Поняла, — кивнула еще раз, хотя от меня этого не требовали. Сейчас я сама себе удивлялась. Почему вмиг стала послушной? Или от нежных поглаживаний я так смягчилась? Кто знает… Вспомнила опять нашу близость… Плакать больше не хотелось. Ваня ловко изменил русло моих мыслей. Теперь думала только о том, как его ладони соскользнули к ягодицам.

— Умница. Теперь — целуй.

Выбора нет. Да и желания противиться — тоже. Встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Хотя мужчина явно ждал совершенно другой поцелуй. И его такой расклад не устроил. Взял инициативу в свои руки. Схватил меня за шею и чуть сжал ее, причиняя небольшую боль. Гад!

— Поиграть решила? — он усмехнулся и уже прикоснулся губами к моим губам, когда позади нас раздался звонкий детский голосок.

— Папа, а сьто ты делаесь?

Я тут же оттолкнула Ваню, а он наградил меня ухмылкой и подмигнул. И взгляд его был многообещающим.

— Иди сюда, — он позвал дочку, и малышка тут же подбежала к нему. Папа взял ее на руки, и она сразу обхватила его шею своими пухлыми ручками. Покосилась на меня, и в глазах ребенка увидела ревность и ненависть. Вот этого я и боялась. Если отношения между мной и Ваней я знала, как улучшить, то с Викой ситуация обстояла намного хуже… Костылев тоже заметил, как атмосфера напряглась. Пришлось улыбнуться и спросить у них:

— Проголодались? Ужин готов! Садитесь за стол!

Вечер прошел более или менее спокойно, если исключить тот факт, что Вика весь вечер игнорировала меня. Конечно, Ване это не нравилось. Но я попросила ничего ей ни говорить, ни ругать. Я хотела, чтобы она сама ко мне привыкла. Без толчка от отца. И я хотела сделать все, что от меня зависело. А потом Ваня решил сходить еще раз в магазин. За мороженным. Оставил нас наедине. И я пыталась, честно, пыталась поговорить с ней, развеселить, но девочка словно не замечала меня. Было обидно до слез из-за своей беспомощности. Чего скрывать, мы обе были счастливы, когда Ваня вернулся. Дальше мы провели время более расслаблено. Спать Иван лег с дочерью в гостиной. А на следующее утро у Вики поднялась температура. Мужчины быстро собрал дочку, и они уехали в больницу. Обещал позвонить вечером. Но приехать не сможет, боялся, что девочка заразит меня. Я обещала, что буду ждать звонка. Мне было скучно, поэтому я решила прогуляться. Оделась потеплее и пошла в ближайший парк. Но лучше бы я этого не делала. Я буквально вышла со двора, как мне преградили дорогу. Пошатнулась, чуть не поскользнулась, но удержалась на ногах.

Я просто не могла произнести ни слова.

Передо мной стоял Никита.

24

Мы смотрели друг другу в глаза, но никто из нас так и не решился заговорить первым. А я рассматривала его и просто недоумевала, что я могла найти в нем? Почему полюбила? И как смогла позволить обманывать себя? Казалось, что Никита весь осунулся, даже стал выглядеть старше. Под глазами залегли темные круги, а возле рта были глубокие морщины.

— Привет, — первым решился на разговор Никита. Он хотел коснуться моей руки, но тут же отдернул ее, заметив мою реакцию. Как только поняла его намерение, то не смогла скрыть свои эмоции — отвращение и ненависть.

— Что ты здесь делаешь? — отшатнулась от него и обхватила себя руками. Нужно было срочно убираться отсюда. А потом позвонить Ване. Не нравилось мне неожиданное появление бывшего. Не к добру это… Ох, чуяло мое сердце — не к добру Никита вновь пришел в мою жизнь. А разбираться с ним я больше не хотела. Если будет настойчив, если эта встреча все же неслучайна, то придется попросить Ивана, чтоб поговорил с Никитой… Мне хотелось спокойно доходить оставшийся срок беременности. А бывший заставлял меня нервничать. Нет, не потому, что я до сих пор испытывала теплые чувства к нему. Нет. Просто смотрела в его наглые глаза и вспоминала, как больно сделал. И как даже не извинился… Так зачем объявился спустя столько времени? Наверняка, не ради меня… Я была уверена, что он преследовал какие-то личные цели.

Просто так люди в нашей жизни не появляются. Каждому что-то от нас нужно. Особенно таким личностям, как Никита.

— Я хотел поговорить…

— Как ты узнал мой новый адрес?! — требовательно спросила я и засунула руку в карман, где лежал мой мобильник. Парень покачал головой и воровато оглянулся по сторонам, словно боялся, что нас кто-то заметит.

— Полина, девочка, мне нужно поговорить… Дай мне хотя бы пять минут…

— Откуда ты узнал мой новый адрес?! — повысила я голос, хотя сама не понимала, зачем вообще продолжала с ним диалог. Он хотел поговорить? О чем? Нас больше ничего не связывало, у нас больше не было общих тем для разговоров. О, или он хотел поделиться подробностями личной жизни с Олесей? Тогда буду вынуждена его огорчить — мне плевать. Пусть что хочет, то и делает с ней. Меня он вообще не волнует. Сейчас меня больше заботили отношения с Ваней и Викой. Вот что первостепенно. И, конечно, наш малыш, который до сих пор стесняется и так не разрешил нам узнать, кого же он пола. Но я, если честно, даже не задумывалась об имени. Мне казалось, еще рано. Подумаю ближе к осени, когда до родов останется совсем чуть-чуть…

— Это неважно… — отмахнулся от моего вопроса парень и шагнул ко мне еще ближе. Я тут же выставила ладонь вперед, надеясь, что мой жест его остановит. Мне не нравилась вся эта ситуация. Не верила, что он появился просто так. Не верила. Ему явно было что-то от меня нужно. Но что? А в прочем, я не собиралась ему помогать.

— Мне все равно, что там у тебя произошло, — скривилась я, испытывая самое настоящее отвращение к этому человеку. — Оставь меня в покое, понял?

Не желая слушать Никиту, я развернулась и направилась в сторону дома. Этот бессмысленный разговор просто утомил меня. Хотелось свернуться калачиком на диване, пить теплый чай и смотреть романтические комедии, которые помогут мне забыть встречу с бывшим. Но, видимо, Никиту совсем прижала, и он не хотел меня так просто отпускать.

— Послушай, — парень догнал меня и пошел рядом. — мне просто нужно с тобой поговорить… И все!

— Ага, знаю я твои разговоры… Явно тебе что-то от меня нужно!

— Нет, девочка… — он схватил меня за руку и дернул на себя. Неожиданная боль пронзила плечо, и на глаза навернулись слезы

— Отпусти! Делаешь мне больно! — но, казалось, что Никита полностью потерял человеческий облик. И таким я еще ни разу его не видела… Боже, как я была слепа! Как не могла разглядеть, что за милой внешностью была гнилая душа? И как же я была рада сейчас, что судьба увела этого человека от меня. Наши отношения явно бы закончились не очень хорошо…

— Нет, сначала ты выслушаешь меня, а потом сделаешь то, что я скажу!

Я прекрасно понимала, что он сошел с ума. Его глаза сияли странным блеском, и все его тело дрожала. Он не мог себя контролировать. На одно мгновение мне показалось, что Никита употребил какой-то наркотик прежде, чем встретиться со мной. Ведь такое поведение было просто неадекватным. Надо срочно уходить отсюда. Но как? Парень с такой силой сжимал мое запястье, явно останутся синяки… Ваня разозлится. Да и плечо болело. Надеюсь, что ничего серьезного, а то Костылев просто сойдет с ума. Как могла сейчас защитить себя? Как защитить своего малыша? Стало страшно. По-настоящему. И помощи ждать неоткуда…

— Отпусти девушку, — неожиданно позади нас раздался смутно знакомый голос. Мы с Никитой синхронно обернулись и увидели мужчину, который грозно смотрел на моего бывшего. А у меня с плеч словно свалилась тяжесть всего мира. Теперь я буду в безопасности. Случайному или нет, но я была рада внезапному появлению Андрея, брата Вани.

— Ты тупорылый? Сука, сказал — отпусти, — повторил Андрей и не стал дожидаться, пока Никита сам отойдет. Мужчина приблизился и с силой оторвал парня от меня. Поморщилась и прижала целую руку к плечу. Тем временем Андрей толкнул Никиту, и тот пошатнулся, едва устояв на ногах. Я видела, что такой поворот еще больше злил бывшего, но поделать он ничего не мог. Соперник был явно сильнее и опытнее. И опаснее. А рисковать лишний раз Никита никогда не любил и не умел.

— Чтобы я больше тебя рядом с ней увидел? Усек? А теперь пошел отсюда.

И Никита действительно ушел, оглядывался, правда, и бросал на меня злые взгляды. Но ушел! Я была готова расцеловать Андрея! Как же вовремя он появился!

— Все в порядке? — спросил он у меня, нахмурившись. Он вообще улыбался? Я всего несколько раз видела его улыбку, и то, когда он был рядом с Викой. — Он не сделал тебе больно?

Сначала покачала головой, но этого мужчину не обманешь. Он сразу заметил, как я морщилась и сжимала плечо, которое продолжало пульсировать ноющей болью.

— Так, понятно, — он положил свою ладонь на верхнюю часть моей спины и подтолкнул меня в сторону, — отвезу тебя в больницу. Пошли.

— А может не надо? — за весь период беременности я успела возненавидеть больницы. Меня просто тошнило от них. И каждое посещение было для меня подобно смерти. Боялась услышать, что придется опять ложиться на сохранение. Теперь у меня выработался рвотный инстинкт, который иногда сопровождался слезами, на слово «больница».

— Надо, — Андрей усадил меня на переднее сиденье своего черного джипа, а потом быстро занял водительское сиденье, — а то братец с ума сойдет. Пристегнись.

Слава богу, очередь была короткой, и нам не пришлось сидеть в вонючих коридорах целый день. Хирург внимательно осмотрел мою руку и сказал, что ничего страшного нет, нужно просто несколько недель наносить на плечо мазь. И затем отпустил нас. За это время Андрей успел позвонить брату, ор которого я даже слышала в другом конце кабинета. Да-а, Костылев был просто в ярости. Он разрывался между двух огней. Вика болела, у нее все еще держалась температура, и я вот опять в передрягу попала…

— Тебе сразу домой? Никуда не нужно? — спросил Андрей, когда мы вышли из больницы. Он купил мне мазь, сам оплатил и погрозил кулаком, когда предложила вернуть ему деньги.

— Домой, — выдохнула я, откинувшись на сиденье, — устала…

— Принято, — Андрей усмехнулся, и я неожиданно поняла, что мужчина очень симпатичный, и даже шрам не портил его внешность. Интересно, откуда эта метка появилась? И словно удар кувалдой по голове. Я же ничего не знаю про Костылева. Где их родители? На какого он учился? Где работает? Не говоря уже о его вкусах… Стало стыдно. Он знает обо мне все, а я ничего. Я ведь решила начать нормальные отношения с ним. Хотя иногда мной все же управляли гормоны, которые кричали, что этот человек рядом со мной просто ради ребенка. Заставляли забыть о том, что он-то мне сразу понравился! Я сразу почувствовала, что меня тянет к нему… Что все не так просто. И сейчас, анализируя свое поведение в прошлом, я просто сгорала со стыда. Какая я была глупая. И как нелогичны были мои действия… Бедный Костылев! Как же он вытерпел меня? Я б убила себя… Сейчас я не могла объяснить даже самой себе, почему отталкивала его. Возможно, во мне говорили страхи очередного предательства… Самое главное, что сейчас я все поняла. Мне нравился Ваня. Очень. Да, мы познакомились не при совсем правильных обстоятельствах. За это мне тоже бывает стыдно. Но сделанного не воротишь.

Теперь пришло время исправлять ошибки прошлого и попытаться построить семью с Костылевым. И не только ради нашего ребенка, но и ради нас самих.

25

Когда Андрей въехал во двор, я поняла, что не хочу оставаться одна. Ваня еще занят с дочкой, а я не хотела отрывать его от малышки. Наверняка, Вика видит отца очень редко. Пусть хотя бы немного побудет с ним… Ей сейчас как никогда нужна помощь, внимание, забота и любовь. И она всегда будет важнее, чем я. Так правильно. Как я уже поняла, Костылев много проводит времени на работе, но вот кем именно он работает — я не знала. А удовлетворить свое любопытство все же хотелось. И поможет мне в этом Андрей…

— Пошли, — мужчина открыл дверцу с моей стороны, — я провожу тебя.

Он подал мне руку, и я с благодарной улыбкой приняла ее. Пока шли до подъезда, я держала Андрея за локоть, ведь дорожки были очень скользкими.

— Аккуратнее… — пробурчал себе под нос мужчина, пропуская меня вперед, в тепло подъезда.

— Дубак! — передернула плечами, — поскорее бы весна!

Андрей кивнул и нажал на круглую серебристую кнопку, вызывая лифт. Молча поднялись на нужный этаж, и я сразу же попросила Костылева-младшего остаться.

— Мне нужно… Поговорить с тобой. Это важно — чувствовала себя неловко и даже уже приготовилась к тому, что он откажет мне. Делать ему больше нечего, как тратить на меня время… Но все же братья Костылевы удивляют меня все сильнее и сильнее. Андрей нахмурился, но я уже поняла, что это привычное выражение его лица.

Я быстро переоделась, а затем направилась на кухню. Я же хорошая хозяйка! Поэтому должна позаботиться о своем госте. Первые минут пять мы молча пили чай с конфетами и печеньем, которые покупал Ваня.

— О чем ты хотела поговорить? — первым нарушил молчание Андрей.

Вздохнула и обхватила теплую кружку холодными ладонями. Неожиданно разнервничалась… Надо собраться и узнать нужную мне информацию.

— О Ване…

Андрей усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— Почему сама у него не спросишь?

Пожала плечами.

— Сначала расспрошу тебя, а потом уже поговорю с ним… Так сказать, сравню информацию.

— Спрашивай.

И я спросила.

И я немного была шокирована.

Даже не подозревала, что Ваня и Андрей не кровные братья. Они были усыновлены, когда они были еще мальчишками. Но отношения с приемными родителями не сложились. А точнее, с приемной матерью, Ларисой. Почему? Я толком не поняла, потому что Андрей не хотел вдаваться в подробности. А отец мальчиков умер много лет назад. И я заметила, как Андрей тепло о нем отзывался. Но все равно у Вики со стороны папы не было ни бабушки, ни дедушки. Вроде бы она общалась с родителями Юли, женой Вани.

— А кем Ваня работает? — поинтересовалась я, откусив кусочек от песочного печенья. Рука еще пульсировала, но мазь уже стала действовать. И слава Богу. Ноющая боль просто сводила с ума. И я была слишком сосредоточена на своем плече, но все равно заметила, как напрягся Андрей. Это мне не понравилось. Тут явно что-то не так.

— Пусть он сам решает, что тебе говорить… — тихо ответил Андрей и опять нахмурился.

— Он не работает? — задала я вопрос, внутренне напрягаясь. Это была первая мысль, которая пришла мне в голову. Он не работал. А все это время, когда якобы «трудился», проводил с другой… Неожиданно эта мысль больно обожгла сердце, и на мгновение стало трудно дышать. Неужели это ревность? Да быть этого не могло… Но разум упорно твердил, что да… Это она. Госпожа ревность на одну секунду взяла контроль над моим разумом. И все же я привыкла, что Ваня всегда был рядом со мной, и пусть даже я отталкивала его из-за своего упертого характера. Он всегда уделял все свое внимание мне и дочке. Он всегда был… Моим. А вдруг нет? Я молилась, чтобы я ошибалась. Я просто уже не представляла, чтобы Ваня был с другой, чтобы он не был рядом. Я без его присутствия уже не смогу нормально жить.

— Работает… — Андрей поднялся из-за стола и посмотрел на часы, расположенные на его правой руке, — Мне пора. Тебе что-нибудь еще нужно?

На мгновение задумалась. И поняла да, что мне еще понадобиться его помощь.

— Да, — тоже поднялась и стала быстро убирать со стола, — ты не мог бы отвезти меня к Ване?

Если моя просьба удивила его, то он никак это не показал. Лишь дал мне пятнадцать минут для того, чтобы собраться. Я уложилась в тринадцать. Быстро собрала самые необходимые вещи и с радостью поспешила на улицу. Но в лифте уже вспомнила о своей еще одной просьбе.

— Андрей, — подергала его за рукав куртки, — только не говори Ване. Хочу сделать ему сюрприз.

Мужчина тяжело вздохнул и закатил глаза.

— Обещай!

— Обещаю.

Но когда сели в машину, у меня возникли новые планы. Мне было жутко неловко отнимать время Андрея, но он лишь отмахнулся от меня.

— Ты не отнимаешь мое время. Если я согласился, значит, я свободен.

Ага, значит, он решил уйти от вопроса, ссылаясь на «срочные» дела, когда я спросила про работу Вани. Угу. Брат за брата. Все ясно…

Мне казалось, что я не могла просто так приехать в дом, где живет ребенок. Обязательно надо было купить ей что-нибудь вкусное. А что? Я не знала, поэтому Андрей был полезен вдвойне. Он хорошо знал свою племянницу и ее предпочтения. Справились мы за десять минут. Вика любит шоколадные яйца, шоколад «Milky way» и мармеладных червяков.

— Все? — спросил Андрей, когда я расплачивалась на кассе. Он даже хотел сам заплатить, но подарок был от меня, значит, деньги буду тратить я.

— Ага, спасибо большое! — искренне поблагодарила его я.

Пока шли по парковке к машине, то заметила, несмотря на жуткий шрам Андрея, он все равно привлекал внимание противоположного пола. Но мужчина словно их не замечал. Наверное, просто у него уже была возлюбленная. И, как назло, я сегодня чувствовала себя хорошо, не тошнило, поэтому любопытство разыгралось не на шутку.

— Ты женат? — ужас, я никогда не была такой бестактной, такой любопытной Варварой, сующей нос в чужие дела. Но гормоны скачут, а, прописная истина, беременным нужно удовлетворять свои желания…

— Еще нет, — теперь на лице мужчина появилась легкая улыбка, я бы даже сказала мечтательная.

— Значит, ты влюблен? — Андрей покосился на меня, но, к счастью, отнесся нормально к моему буйству.

— Ох, Поля, — он ловко щелкнул меня по носу, — почему интересуешься?

Пожала плечами.

— Просто интересно. Но если не хочешь не отвечай… — сделала небольшую паузу, — Как ее зовут?

Мужчина тихо рассмеялся и все же ответил:

— Василиса.

Доехали мы быстро, и Андрей опять проводил меня. Когда же Ваня открыл нам дверь, то на его лице я не увидела ожидаемого мной удивление. Андрей сообщил ему, что мы ехали! Накуксилась и недовольно покосилась на Костылева-младшего. Мужчина лишь усмехнулся, поднял ладони вверх и быстро скрылся в лифте. Вот предатель! Он же обещал!

— Заходи, — Ваня втащил меня в квартиру и сразу же стал стягивать с меня пуховик. — Как твоя рука?

— Не болит.

— Полина, — мужчина строго посмотрел на меня, и пришлось сознаться.

— Немного болит. Но мазь хорошая! Скоро пройдет…

Костылев покачал головой, а потом взял пакеты, с которыми я пришла, и повел меня в другую комнату. В гостиной я увидела Вику, которая сидела на коленках на толстом ковре возле детского столика и что-то усердно рисовала, высуну язычок.

— Вика, привет, — девочка вскинула голову и посмотрела на меня. Я улыбнулась и приветливо махнула ей рукой. Признаюсь, и я, и Ваня замерли, в ожидании реакции Виктории. Малышка отвернулась и продолжила рисовать.

— Пливет, Паина, — все же ответила девочка и покосилась на меня.

— Малыш, Полина тебе кое-что принесла, — Ваня потряс пакетом с вкусняшками, привлекая внимание дочки.

— Мне? — удивленно переспросила Вика и попыталась встать, облокотившись об стол.

— А кому еще? — подыграл малышке мужчина. Девочка прошлепала к нам, на ходу вытирая нос. Ваня подал ей пакет, и она с радостью приняла его. Кряхтя, она дотащила пакет, таща его по полу, до середины комнаты и плюхнулась на попу. Несколько секунд девочка копалась в сладостях, и мы слышали ее восторженный вздохи. А потом произошло то, чего никто не ожидал. Вика достала маленькую шоколадку, сжала ее в пухлом кулачке и опять поднялась на ножки. Отдернула задравшееся голубое платье и направилась к нам. А когда подошла, то вдруг взяла меня за руку и дала мне шоколадку.

— Шпасибо! — тихо пробормотала Вика, чуть покраснев, и тут же бросилась прочь от меня.

— Пожалуйста…

Я замерла. Для меня это был огромный шаг. Конечно, я прекрасно понимала, что Вика обратила на меня внимание только из-за сладостей. Но мне уже было приятно, что она не проигнорировала меня. Для меня этот поступок был крайне важен. И я была благодарна ей за это. Я хотела стать ей другом. Даже если не получится стать ей мамой… То нам нужно хотя бы стать друзьями.

— Пойдем, — негромко позвал меня Ваня, потянув за локоть.

— Угу, — нехотя пошла за ним, оглядываясь на Вику. Все-таки Ваня был хороший отец, и дочка у него была просто чудесная.

Мужчина привел меня в большую комнату, и я сразу поняла — это его спальня. Поняла по запаху сигарет и одеколона, витающему в воздухе. Я буду ночевать здесь?

— Я всего на одну ночь! — быстро проговорила я, замахав руками, — Можно было бы постелить мне в гостиной…

Ваня приблизился ко мне, обнял меня за талию и притянул к себе настолько близко, насколько позволял округлившийся живот.

— Уверена?

— Несомненно, — немного пафосно проговорила я, вскинув голову. — У меня есть жилье. Пусть и съемное. Завтра проснусь и поеду обратно.

— Угу, — кивнул он, наклоняясь ко мне. Я знала, что он хотел меня поцеловать. И, в кой-то веки, я сама хотела этого. Губы горели, нуждаясь в ласке. Обхватила его за шею, притягивая его к себе.

Первое прикосновение было невесомым, едва заметным. Но таким притягательным и чувственным. Эта невинная ласка побуждала во мне новые эмоции, заставляя хотеть этого мужчину еще больше. Ваня медленно, но верно пробуждал во мне страсть. И я больше не хотела сопротивляться этому желанию. Хватить. Пусть будь, что будет. Думаю, что Ваня уже доказал, что ему не все равно на меня, что он надежный. И что мы дорогие ему.

— Поцелуй меня… — выдохнулся ему прямо в губы, и на лице Костылева появилась улыбка победителя. Но нашим желаниям не суждено было осуществиться. Пока не суждено. Позади нас тихо скрипнула дверь, а затем раздался звонкий голосок:

— Папоська, а сьто вы делаете?

26

Счастье — вещь хрупкая. Уронишь — и все. Нет ничего. Только осколки. И эти осколки впивались в тело, оставляя глубокие раны, которые кровоточили и гноили. А душа… Нет ее больше.

Почему жизнь так не справедлива? Я только впустила счастье в себя, позволила ему окутать меня. Доверилась Ване. И долго думала, что все это не зря.

После того, как нас застукала Вика, наша жизнь приняла совершенно другой оборот. Я стала проводить чаще время с Костылевами, чтобы малышка привыкла ко мне, да я сама должна привыкнуть к Ване.

Пыталась говорить с ним, чтобы лучше узнать этого мрачного мужчину. Но Иван не охотно шел на контакт. Не отвечал, кем он работает, упомянул лишь, что тот клуб, где мы познакомились, если это можно так назвать, принадлежал Ване. И все. Больше ничего я добиться от него не смогла… Про семью его тоже мало знала… Только то, что рассказал Андрей.

— Почему ты такой упрямый? — воскликнула я и ударила Ваню по твердому животу. Мужчина перехватил мою руку и чуть сжал запястье, причиняя легкую боль.

— Не бушуй, — пригрозил он и вновь закрыл глаза, откинувшись на подушку. Нахмурилась и попыталась вырвать свою ладонь из его железной хватки, но кто бы меня отпустил? Ваня свое всегда держит крепко…

— Отпусти! — пробурчала больше из вредности, чем действительно из-за обиды. Иван ничего не ответил. Лишь насильно прижал мою голову к своей груди и тихо приказал:

— Спи.

Вот как с этим человеком строить отношения? Просто невыносимый мужчина! Но все-таки мой мужчина…

Эта ночь была одной из тех, когда я оставалась у Вани на ночь. Это был компромисс. Я как бы еще не живу еще с ним, но и уже позволяю нашим отношениям зайти чуть дальше, чем просто «влюбленная парочка». Хотя о какой любви можно говорить в нашей ситуации? Страсть, сильная симпатия, привязанность… Но не любовь. Пока еще нет.

Мы старались проводить вместе каждые выходные. Для меня, а точнее, в первую очередь, для Вики это было очень важно. Эта маленькая принцесса была самой настоящей Снежной Королевой и совсем не хотела открывать свое крошечное сердечко для меня. Если сначала меня это сильно задевало, то после я просто приказала себе не давить на девочку и дать ей время. Вика привыкла, что в ее жизнь есть только отец и дядя Андрюша, как ласково она называет его. Вот и вся ее семья. Вот и вся ее защита. Она привыкла видеть этих людей рядом. А тут появилась я… И отнимаю часть внимания ее дорогого папочки. Разумеется, Виктории это не нравилось. Она часто обижалась на меня, а один раз даже расплакалась и стала выгонять меня. Но теперь уже разозлился Ваня. Строго посмотрел на дочь и отчитал ее. А мое сердце просто разрывалось, пока я стояла в стороне и смотрела, как большие шоколадные глазки наполнялись горькими слезами, как сжимали маленькие пальчики тонкую ткань зеленого платья. Боже, мне кажется, в тот момент ее привычный мир просто рухнул. Она же совсем крошка! Возможно, девочка просто не понимала, что происходит, почему чужая тетя отнимает ее папу, и почему ее сейчас ругали… Малышка же просто защищала свою территорию. Папа был центром ее мира, центром ее Вселенной. А сейчас я наглым образом разрушила привычную ей установку. Я не могла просто стоять в стороне.

— Ваня… Не надо, — тихо сказала я и коснулась его напряженной спины.

27

Возможно, я преувеличила. Ваня не ругал ее. Он просто слишком строго с ней разговаривал. Меня просто напугало то, что он ни разу с ней так обращался. А тут такое… Но я ведь еще не знала, что на нас летит огромный снежный комок проблем, который не накрыл нашу семью только благодаря Ване. Именно он прикрывал нас своей широкой спиной.

Как только я позвала Костылева, он тут же повернулся ко мне. Думаю, и я бы не избежала самой настоящей взбучки, если бы не звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — спросила я. К Ивану никто и никогда не приходил в дом. Кроме меня и Андрея, конечно. Даже нянька для Вики уже не была необходима. И обычно Ваня меня всегда предупреждал о приезде своего младшего брата. Но, видимо, гость все-таки был нежданным.

— Оставайтесь здесь, — строго произнес мужчина и быстро вышел. Я осталась наедине с Викой. Честно, было немного волнительно. Пришел тот, кого не звал Иван. И мне это не нравилось. Но у малышки до сих пор стояли слезы на глазах. Она не понимала, что происходит. И я должна была успокоить ее.

Я села на кресло, потому что уже довольно-таки большой живот мешал присаживаться на корточки. Постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. А потом похлопала себя по колену и поманила к себе. Вика, малышка, пожалуйста, не разбивай мне опять сердце. Пожалуйста, не отталкивай. И девочка словно услышала мои внутренние молитвы. Маленькие шажки и вот она возле меня. Я хотела усадить ее к себе на колени, но девчушка еще не готова к такому. И я понимала. И не обижалась.

— Нет! — пробурчала она и сама взяла меня за руку. Ее темный взгляд был прикован к моему животу. И, словно по волшебству, малыш внутри стал пинаться. Мы так и не узнали пол ребенка. Не хочет показывать. Ну и пусть… Мы будем рады и сыну, и дочке. А Вика, увидев, как шевелится живот, широко распахнула глаза. Мой малыш только недавно начал толкаться, поэтому каждый раз я наслаждалась такими моментами.

— Хочешь, потрогай его, — предложила я и сама провела ладонью по животу.

Малышка закусила пухлую губку и несколько секунд смотрела на мой живот, казалось, что она просто забыла, как моргать. Затем перевела взгляд. Растерянно изучала телевизор и свои игрушки, а после тихо спросила:

— Сьть там? — а я была готова взорваться от радости, от восторга, что она не оттолкнула меня. Она не против разговаривать со мной, не против касаться меня, не против разговаривать со мной. И это не могло не означать, что я на правильном пути. Я ей интересна. Раз так, то я готова продолжать и дальше завоевать ее маленькое сердечко и дальше.

— Там? — переспросила я и сжала ладошку Вики. — Там твой братик… Или сестренка.

Конечно, малышка не совсем понимала, о чем я говорила, но ей было жутко любопытно, поэтому она неловко протянула пухлую ручку и коснулась живота. Мой ребенок словно чувствовал свою сестричку и тут же толкнулся. Глаза Вики расширились, а после она звонко рассмеялась.

Это ли не счастье?

Такими нас и застал Ваня. Смеющимися и счастливыми. Но мне хватило одного взгляда, чтобы понять… Что произошло. Что-то случилось. Серьезное. В его правом кулаке было зажато раскрытое смятое письмо, а взгляд был наполнен такой яростью, что мне показалось, будто он вот-вот начнет крушить все вокруг. Но Костылев не был бы собой, если бы не сдержал эмоции перед Викторией.

— Все нормально? — аккуратно спросила я, но уже чувствовала, что ответ не будет положительным. Мужчина кивнул, а потом сказал:

— Мне нужно уехать. На несколько часов. Побудешь с Викой?

— Конечно…

Он уехал. Оставил нас одних. Я старалась не показывать малышке, как переживаю за ее папу, ведь нам и так не было с ней просто. Как только за ее «папоськой» закрылась дверь, девочка тут же закатила мне истерику. Громко плакала и звала отца. Я всеми силами пыталась ее успокоить, но… Увы и ах. Пока в этом я была бессильна. Девочка отталкивала мои руки, а затем вообще убежала в ванную. Уселась на мягкую дорожку и прикрыла лицо ладошками, тихо причитая.

Я не знала, что делать. Меня просто разрывало на части. С одной стороны, было беспокойство за Ваню. Предчувствовала, что действительно случилось что-то серьезное. И я хотела как-то помочь ему, помочь ему справиться с трудностями. Но прекрасно осознавала, что кто-то, но точно не я была идеальным помощницей ему. С другой стороны… Меня тянуло к Вике. Я хотела ее упокоить. Но и здесь потерпела неудачу.

Пока решила не трогать ее. Когда-нибудь она успокоиться и выйдет из ванны. Пока решила приготовить что-нибудь вкусненькое. Готовка отвлекала от тревожных мыслей. Пока готовила суп и жаркое, Вика позвала меня и попросила помочь ей умыться. Я с удовольствием ей помогла. Затем решила вовлечь ее в процесс готовки. Господи, пожалуйста, пусть в нашей семье все будет хорошо! Еще больших потерей я не вынесу…

Все время смотрела на часы. Ждала его. Но он не приходил. Мы успели поиграть в куклы, порисовать, посмотреть мультики… И так три раза. Пришло время ужинать. Затем были водные процедуры, и я впервые почувствовала себя мамой… И не могу не сказать, что это ощущение мне не понравилось. Это было… Просто невероятно. И я в какой раз устыдилась, что даже допускала на одну секунду мысль об аборте. За это я буду всю жизнь просить прощения у своего сынишки… Или дочки. Только от одного заливистого детского смеха на душе становилось светлее, а мир вокруг становился добрее и ярче. Дети — наше лекарство от всех невзгод, от всех проблем. Дети — это наша жизнь… И я была рада, что поняла это.

Вика позволила причесать ее влажные кудряшки, а после удивила меня еще больше. Попросила рассказать ей сказку.

Мы лежали на ее постели, девочка устроилась у меня под боком и практически уснула. Я рассказывала ей свою любимую сказку про Белоснежку, и сама уже клевала носом.

— Поина, — тихо позвала Вика, — а папоська вельнеться?

Неожиданно для себя, я наклонилась и поцеловала ее в макушку, обняла ее крепче и прошептала.

— Да, он вернется. Я это точно знаю.

Прикрыла Вику одеялом, оставила включенным ночник и вышла из комнаты. Оставалось дождаться папоську.

И я дождалась.

Где-то в полночь открылась дверь, и в квартиру ввалился Ваня.

Весь в крови.

28

Ваня был весь в крови. Боже, Боже, Боже! Что же с ним произошло?! Почему не отправился сразу в больницу?!

— Ваня… — прошептала ошарашенно и прижала ладонь ко рту. Мужчина вскинул голову и заметил меня. Нахмурился и провел ладонью по лбу, на котором после осталась красная полоса.

— Ты почему не спишь? — Костылев скинул обувь, куртку, а затем направился ко мне. Стало жутко. В темноте его облик казался еще более пугающим. Черные волосы, черные глаза и кровь. Прямо сцена из фильма ужасов.

— Тебя ждала… — растерянно ответила, разглядывая мужчину, — Что с тобой произошло? Ты ранен?

Как только он оказался возле меня, я тут же стала аккуратно шарить ладонями по его телу, боясь найти ужасные раны. Но он был цел. Костылев перехватил мои руки, чуть сжал их, а после поднес их к своим губам. Нежно поцеловал, прижал к своим колючим щекам.

— Все в порядке. Иди спать.

— Нет, — покачала головой, — объясни мне, что происходит! У тебя… У тебя какие-то проблемы?

Костылев на одно мгновение прикрыл глаза, а после развернул меня в сторону нашей спальни и, шлепнув меня по попе, строго приказал:

— Быстро спать!

— Но, Ваня… — я переживала за него! Ждала! А он даже не объяснится?!

— Я сказал, чтобы ты шла спать! — еще один шлепок, но уже более ощутимый, и мне пришлось повиноваться. Обиженно надув губы, я улеглась в постель и накрылась одеялом до самого носа.

Закрыла глаза и попыталась уснуть, но в мыслях то и дело всплывал образ Вани, который был в крови. Хотя я уже и поняла, что кровь-то вовсе и не его. Но факт остается фактом… Ваня многое скрывает от меня. И это не нравилось мне, и даже, можно сказать, не устраивало. Но скандалить я не хотела. Время позднее… Да и не добилась бы я этим ничего. Если Костылев решил ничего мне не рассказывать, то не отступится от своего решения. А меня задевало то, что у него от меня были секреты… Он стал мне дорог. Очень дорог. Знала, что у него тоже были чувства ко мне… Вот только как он собирался и дальше выстраивать со мной отношения, если постоянно молчит?

Минут через двадцать влажное голое тело Вани прижалось ко мне со спины. Мужчина поцеловал меня в плечо и обхватил мой живот руками.

— Не обижайся, Полин, — тихо проговорил он мне в волосы, — но я не хочу вмешивать тебя в то дерьмо, что происходит сейчас в моей жизни.

— Я просто хочу стать ближе к тебе… — отчаянно прошептала я и накрыла его большие ладони своими руками.

— Ты и так находишься близко мне. Ты в моем сердце. Ближе некуда…

Вот оно. Признание от Костылева. Сердце екнула, а по телу разлилось приятное тепло. Возможно, не стоило так наседать на Ваню. У него сложный и своеобразный характер, и способы его защиты точно такие же. Мне просто нужно научиться принимать этого человека. Понимаю, что это будет трудно, но я буду пытаться. Ради нас. Ради нашей семьи.

Я окончательно переехала к Ване. Не то, чтобы меня кто-то спрашивал…

— Достала жить на две квартиры, — пробурчал Костылев, закидывая мои чемоданы в багажник.

Но после этого изменилось не только мое местожительства, но и сам виновник торжества. Ваня приходил домой очень раздраженным и загруженным. И часто усталым. Я больше в душу к нему не лезла, но все равно переживала за него.

Дни летели за днями, и мы не заметили, как пришло время справлять день рождения Вики.

В тот роковой день малышка много улыбалась и даже не отталкивала. Мы с Ваней заранее договорились, что этот праздник мы проведем всей семьей, чтобы девочка не чувствовала себя брошенной, ведь папа реже стал проводить время со своей малышкой.

Я сидела в кресле и наблюдала, как Ваня водился с дочкой, и все больше и больше влюблялась в этого невероятного человека. Они смеялись, то и дело обнимали друг друга. Но их идиллия была разрушена реальностью, а точнее одним телефонным звонком.

Я сразу поняла, что разговор не принес хороших новостей. И оказалась права.

— Мой клуб подожгли, — Ваня поднялся с пола, — я должен ехать.

Мне оставалось только кивнуть. Не хотела его отпускать. Сердце чувствовало беду, но разве бы Костылев послушал меня? Конечно, нет…

Громкий хлопок.

Вот… Он ушел.

Вика стояла в коридоре и смотрела на дверь. Ее нижняя губка дрожала. А мое сердце разрывалось. Было так жаль бедную малышку…

Присела на пол и тихо позвала ее.

— Вика, иди ко мне, — а затем вырвалось то, что удивило меня саму, — иди к маме…

Я боялась, что девочка опять проигнорирует меня, но она побежала прямо в мои объятья. Прижала к себе маленькое тельце и вдохнула ее сладкий запах.

— Не плачь… — вытерла ее слезки и поцеловала в розовую щечку. — Хочешь, сходим погулять?

Она быстро согласилась, а я даже не подозревала, что как только мы выйдем за порог дома, то окажемся в большой опасности.

29

Вика сжимала мою ладонь и быстро шагала по тропинке. Иногда ее внимание что-то привлекало, и девчушка щебетала весело себе под нос. Я поддакивала ей, соглашалась и смеялась, хотя и не всегда понимала, что именно говорила малышка.

— Смотли! — в очередной раз воскликнула Виктория, когда мы проходили мимо витрин детского магазина.

— Зайдем? — спросила я, и девочка кивнула. Мы провели там больше часа, и я была рада этому. Хоть как-то отвлекалась от мыслей о Ване. Он ни звонил, ни писал. А я очень переживала, все порывалась самой позвонить ему. Но ему было не до нас.

Сегодня был Викин день. Мне хотелось порадовать ее, сделать хоть чуточку счастливее. Мы купили самую большую куклу с голубыми глазами. Малышка была в восторге, а мое сердце и душа пели. Я уже представляла, как через год буду проводить время со своим малышом. Он уже будет побольшенький и все будет понимать.

— Теперь куда? — спросила, когда мы вышли из магазина. Вика пожала плечиками. Решила, что мы пойдем во двор дома, где живем. И вот тогда я это почувствовала. Чужой злой взгляд. Незаметно оглянулась, но никого подозрительного не заметила. Каждый шел по своим делам, и никто не обращал на нас внимания. Значит, просто показалось. Но на всякий случай достала телефон поближе. Надо будет позвонить Андрею.

А потом мир взорвался, и начался кошмар. Сначала я просто не понимала, что происходит. Кто-то дернул меня за рукав, а Вику схватили и тут же закрыли ей рот, поскольку девочка испугалась и стала кричать.

— Вика! — я рванула к ней, мне было так страшно за нее, так страшно. Мне хотелось вырвать ее из рук ублюдка, прижать к себе и никогда-никогда не отпускать. Она же совсем крошечная, она такая маленькая и беззащитная. Но я ничего не смогла. Одной рукой обхватила свой живот. Мой малыш. Боже, лишь бы мои дети не пострадали! А потом мне нажали на шею, и я провалилась в темноту.

Я сидела на стуле. Тело затекло, все мышцы ломило. Во рту был кляп, а руки были связаны за спиной. Боже, где я? Где Вика? Я ничего не слышала. Ничего не видела. На глазах была повязка. Дернулась, пытаясь освободиться, но меня связали очень крепко.

Ледяной страх сжал мое сердце, но я приказала себе держать себя в руках. Если я позволю панике и ужасу накрыть себя с головой, то ничем хорошим это не закончится. Старалась дышать глубоко, старалась успокоиться. Но получалось плохо. Я очень переживала за Вику. Где она? Ее не было слышно. А еще я боялась за своего ребенка. Не навредили ли ему?

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Ваня нас найдет. Спасет. И все будет хорошо.

Но зачем нас похитили? За что? И, от этой мысли моя душа ушла в пятки, связано ли это с тем, что Ваня пришел в ту ночь в крови и пожаром?

Костылев, ну ты и гад…

Неожиданно в тишине раздались тяжелые шаги. Наверняка, шел мужчина. Боже, спаси. Боже, убереги. Боже, не дай им навредить нам.

Резкая боль в затылке заставила вскрикнуть, но кляп помешал звуку вырваться наружу, но тряпочку тут же выдернули изо рта, и я тяжело задышала.

— Отпустите… Отпустите нас, пожалуйста… — голос дрожал, я звучала жалко и унизительно, но ради безопасности детей была готова и на это. Лишь бы с ними было все в порядке.

— Тише-тише… — знакомый голос прозвучал прямо над ухом, и я не могла в это поверить. Это сон. Галлюцинация. Все, что угодно, но только не явь. — Не надо бояться, любимая. Я защищу тебя.

— Никита? Что ты…

Мой бывший сорвал с моей головы повязку, и я тут же зажмурилась от яркого света, бьющего прямо по глазам.

Но парень не дал мне прийти в себя. Больно схватил за подбородок, заставляя поднять лицо.

— Смотри на меня! — прокричал он яростно, — Смотри, что сделал твой ебырь! Смотри, сука! Смотри!

И теперь я не выдержала. Больше не могла держать себя в руках. Громок расплакавшись, и я приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась от ужаса. Если бы я встретила Никиту на улице, то ни за что бы не узнала. Все его лицо было в шрамах и, как мне показалось, в ожогах.

— Страа-а-ашно? — прошипел он, — Страшно… И скоро будет больно. Поверь мне.

30

Боль. Больше всего я боялась именно этого. Страх затмевал мой разум лишь при мысли, что Никита причинит вред моему малышу. И я не знала мужчину, стоящего передо мной. Тот Никита, который стал моей первой любовью, никогда не причинил вред женщине, а тем более ребенку. Но я уже должна была давно понять, что Никита совсем не тот, за кого себя выдает. Кто знает, если он способен на измену, то вдруг у него ещё больше пороков?

Мой бывший парень нервно расхаживал передо мной, что-то нервно бубнил себе под нос, то и дело касаясь своего обезображенного лица. Он меня откровенно пугал. Сначала говорил, что защитит, а потом пообещал причинить боль и страдания. Что с ним стало? Казалось, не только его лицо стало уродливым, но и душа… А рассудок повредился.

А что мне делать? Я не знала. Сидеть тихо, не привлекая к себе внимания? Но вдруг я упускаю отличную возможность спастись? Ведь где-то там меня ждала Вика. Наверняка, ей было страшно без меня, а я просто с уходила с ума, не зная, в каком малышка сейчас состоянии. Делали ей больно? Не обижали ли ее? А мысль о том, что она вообще могла быть уже мёртвой, я даже не допускала.

А если заговорю с ним? Если начну отвлекать? Вдруг это ещё больше разозлит, и мы не выберемся отсюда живыми? Было страшно. Очень страшно. Не о таком дне рождения мечтала Вика…

— Никита… — тихо позвала его, а сама вся сжалась, боясь пошевелиться. Все же надо попробовать достучаться до него. Надавить на жалость. А возможно, что ему самому хочется, чтобы его пожалели.

— Никита, — позвала его громче, потому что он не отреагировал.

— Заткнись, тупая шлюха! — Никита резко развернулся ко мне, и от злости он чаще задышал.

— Что за чудовище сделало это с тобой?! — выкрикнула я, стараясь, чтобы мой голос звучал сочувствующе.

Бывший замер, его начало всего лихорадить. И я не понимала, выбрала ли я правильную тактику. Но решила не отступать. Осознавала, что в некоторой степени действовала глупо… Но я больше не могла молчать. Я должна была до конца доиграть свою роль.

— Что за чудовище? — казалось, вечность спустя ответил Никита, — А я уже говорил, что это сделал тот, кто трахает тебя!

— Ваня? — губы задрожали, и я почувствовала, как слезы стекали на шею, — Как он мог это сделать? За что? Боже, как я была слепа! Не увидела в нем зверя?!

Надеюсь, что я не переиграла. Несомненно, проступок Вани меня привел в дикий ужас, я не ожидала от него такой беспочвенной жестокости. Да, Никита мне изменил, пытался поговорить со мной, но так избивать его? Я не хотела этого, я не просила этого. Боже, страшно представить, через что прошел Никита. Он не заслужил этих страданий.

— Я не хотела, чтобы ты пострадал, — в очередной раз всхлипнула. И сейчас я сказала правду. Если бы Ваня тогда не избил Никиту, то мы бы не оказались здесь.

Никита закрыл глаза и пошатнулся. С ним явно было что-то не то. Но вот я не могла понять, что именно.

А потом… Потом он начал плакать. Тогда мне стало ещё страшнее.

— Это сделал со мной твой Костылев! Ни за что! Просто так! Я не виноват в том, что у меня такая работа! Я всего лишь выполнял свою работу!

Его слова напоминали бред сумасшедшего. Какую работу? О чем он вообще говорил? Не понятно. Казалось, что Никита окончательно свихнулся. И это не было хорошо.

— Что… Что за работа? — спросила, а потом почувствовала слабую боль. Это не было похоже на то, как толкается мой малыш. Нет, нет, нет! Только не это! Я не могу сейчас потерять ребенка! Господи, прошу, сохрани. Больше потерь я не выдержу. Боже, прошу, спаси и сохрани. Ваня… Где же ты? Ещё чуть-чуть и я тоже начну сходить с ума…

И мой вопрос совсем не понравился Никите. Он вновь начал ходить из угла в угол, чуть ли не рвал на себе волосы.

— Неважно! — вдруг бешеным голосом заорал он и перестал ходить. Потом вдруг приблизился ко мне и наклонился прямо к моему лицу. — Все это неважно… Уже нет… Теперь у меня другая цель… Другая… Он сделал мне больно, очень больно! Заставил меня плакать! Он унизил меня! Унизил!

Никита выкрикивал эти слова мне прямо в лицо, а сам продолжал плакать. Его лицо покраснело, глаза опухли, а из носа уже давно текло. Отвратительное зрелище. Хотя я не думала, что он мог выглядеть в моих глазах ещё хуже, чем тогда, когда я застала его и Лесю. В нашей постели. Ясное дело, они там не лук перебирали.

А боль, хоть и не усиливалась, стала беспокоить меня чаще. Нужно что-то делать! Я должна спасти своего ребенка!

— Я заставлю… Заставлю его плакать. Он будет просить прощения на коленях, будет целовать мои ботинки! И только если я ему разрешу!

Мне нужно в больницу. Я больше не могла выслушивать этот бред. Я ничего не понимала. И не хотела понимать. Мне нужно в больницу. Но как достучаться до Никиты? Как заставить отвезти меня в больницу? И есть ли вообще надежда, что он придет в себя? Меня стали одолевать сомнения, мне казалось, что Никита что-то принял. Какие-то наркотики. Ведь когда он был пьяным, то вел себя совершенно по-другому.

— Ненавижу! Ненавижу его! — продолжал яростно бормотать себе под Никита, время от времени размазывая слезы и сопли по лицу.

— Никита, послушай меня, — я больше не могла позволить себе плакать, мне нужно собраться ради детей. — Послушай меня! Хотя бы ради того, что между нами было…

— Ты веришь мне? — неожиданно перебил он меня. — Веришь?

Растерянно моргнула. Господи, что он говорил несколько минут назад? Я была сосредоточена только на своей боли. И совсем не вникала, что он рассказал.

— Верю во что? — спросила аккуратно, боясь, что Никиту может разозлить моя невнимательность.

Сейчас этот человек был непредсказуем. Не знала, что ожидать от него в следующую секунду.

Никита сглотнул и вытер пот со лба.

— Ну, — он неопределенно махнул рукой в воздухе, — в то, что меня избил твой Костылев?

Ответила без раздумий.

Мне нужно в больницу.

Мне нужно в больницу!

Мой ребенок может умереть, а я вынуждена играть в психологические игры со своим бывшим парнем, чтобы он не убил меня.

— Конечно! — даже закивала головой для убедительности, — Конечно, верю!

Никиты выдохнул. С облегчением. И улыбнулся.

— Я рад, что ты не потеряла свое хваленное благоразумие. Я не хочу делать тебе больно… Но я вынужден. Понимаешь? Я буду защищать тебя, но я хочу, чтобы он тоже страдал! Понимаешь?! Внезапно Никита рухнул прямо на колени передо мной. Обхватил мои колени и уткнулся в них лицом.

Закусила губу, чтобы крик не вырывался из меня. Это невозможно. Это невыносимо. Он болен. Психически болен. Его настроение менялось за считанные секунды.

Боже, спаси и сохрани!

— Полина, девочка моя, — он гладил мои ноги и тихо и неразборчиво говорил, — знаешь, что он делал со мной? Сначала долго выслеживал. Играл, давил на меня психологически, загонял в угол. А потом поймал в тот момент, когда я не ожидал… Долго бил, пока его тупорылый братец наблюдал, а потом они оба тушили окурки об моё лицо!

Он рассказывал ужасные вещи. Ужасные! И я не могла, не хотела верить, что Костылевы могли такое сотворить. Не верила, что Ваня мог быть жесток… Но в памяти тут же всплыл та ночь, когда Иван пришел в крови. В чужой крови. Он ничего мне тогда не рассказал. И теперь я начала сомневаться… А вдруг? Вдруг Ваня действительно это сделал?

— Мне очень жаль… Очень! Но я не заставляла его так поступать с тобой… Я не виновата. И его дочь тоже. Прошу отпусти нас. Не причиняй нам боль… Пожалуйста.

Никита замер. А потом немного приподнялся и посмотрел на мой живот.

— Это его ребенок?

Боже, за что мне все это?

— Отвечай! Его? Или… Или он мой?

Его дрожащие руки подтянулись к моему животу, и я невольно дернулась в сторону, мечтая избежать нежелательного прикосновения. И тогда он все понял. На лице Никиты отразилось отвращение, которое исказило некогда симпатичные черты лица.

— Шлюха! — он вскочил на ноги, а потом мое лицо обожгла сильная боль. Никита дал мне пощёчину, и, если бы я не была привязана к стулу, то обязательно свалилась бы на бетонный пол.

Он опять стал носиться по помещению, а потом резко замер. Его тело натянулось, как струна.

Раздался громкий скрип, и дверь, которую я раньше не замечала, распахнулась. Помещение тут же заполнил яркий свет, который бил по глазам. Зажмурилась. И кто же это? Кто пришел? Спаситель или убийца?

— Мама!

Сон или явь? Я уже не понимала, чему верить. Мне казалось, что зрение и слух уже подводят меня. Низ живота тянуло все сильнее и сильнее, а лицо болело после удара, голова начала кружится. Я больше не выдержу. Устала. Как мне выжить и спасти своих детей?

— Мама!

Не может быть…

Я слышала. Отчётливо слышала голос Вики.

Сначала радостное чувство затопило все мое сознание. Жива! Цела! Стоило услышать ее ласковый немного напуганный голосок, то с души тут же слово тонна камней упала. И она позвала меня, и не просто по имени, а назвала мамой.

Для меня это много значит.

Следующая мысль была ещё радостнее. Нас спасли! Ужасам пришел конец! Ваня нашел нас! Нашел! И, подтверждая мои предложения, в проёме появилась крупная мужская фигура. Вика держала за руку этого человека.

Они приближались к нам, а Никита раздражённо сплюнул на пол. Его настроение опять поменялось. И вот именно в этот момент в душе зародились сомнения. Если бы это пришел Ваня или Андрей, то Никита не был бы так спокоен и расслаблен, ведь так? Что-то здесь не чисто.

— Вика? — позвала малышку, но она не успела мне ответить, как Никита вновь повернулся ко мне и заорал.

— Заткнись! Заткнись, шлюха!

Внезапно кто-то осуждающе цыкнул.

— Никита, Никита, — мужской голос был мне незнаком, — кто же так разговаривает с девушками? Особенно с беременными?

Наконец, незнакомец приблизился, и я смогла увидеть его лицо.

Это был молодой мужчина, чуть постарше Вани. Его внешность можно было описать всего лишь одним прилагательным: простой. Совершенно непримечательный. Обычные тусклые голубые глаза с тонкими ветками морщин, обрамлённые светлыми едва заметными ресничками. Русые волосы были тонкими, мужчина зачесал их назад, явно кося на моду пошлого столетия. Обычный нос, рот. Пройдешь на улице и не обернешься. И даже не подумаешь, что этот человек может оказаться бандитом и преступником. Да и одет… обычно. Но я уже поняла, что он не такой, как кажется. Ведь если бы он был среднестатистическим законопослушным гражданином, то не стал бы организовывать наше похищение. А то, что он был здесь главным, я уже не сомневалась.

Он изучал меня, я чувствовала, как его взгляд скользил по моему телу. Но мне этот человек пока больше не был интересен. Меня волновала малышка.

— Вика, — стараясь не плакать, я обратилась к девочке, — с тобой все хорошо? Что-нибудь болит? Тебя никто не обижал?

Осмотрела Вику. Волосы немного растрепались, но одежда целая. Синяков и крови нет. Только на пухлых щечках остались дорожки от слез.

Малышка внешне казалась спокойной, но я заметила, как она то и дело косилась на мужчину, который крепко сжимал ее хрупкую ладошку.

— Не беспокойся, милая. Разве я похож на человека, который стал бы обижать невинное дитя?

Голос его был тихим, но достаточно высоким для мужчины. Нужно было ответить ему, но я не произнесла ни слова. Не могла оторваться от Вики. Шептала губами, что все будет хорошо, что скоро наш папа найдет нас и спасет. Хотелось приободрить ее. Успокоить. Мне не верилось, что ребенок не испытывал страх в этот момент. Ее окружали незнакомые люди, а единственный, кому она доверяла, сидел привязанный к стулу.

И это была я. Беременная, испуганная, зареванная и с опухающей щекой.

— Отвечай! — внезапно заорал этот мужик. Господи, да они все тут психи неуравновешенные! — Похож или нет?!

Резво закачала головой, а на глаза навернулись слезы, хотя я заставляла себя не плакать при малышке. Она могла ещё больше испугаться. А она и так пережила уже достаточно много для своего возраста. Я даже боялась представить, какие будут последствия нашего маленького “приключения”

— Нет! Не похожи! Не похожи!

Теперь мужчина самодовольно улыбнулся.

— Вот и правильно! Вот и хорошо!

А потом он присел перед Викой на корточки и потрепал ее по щечке. Видимо, он сделал это слишком грубо, поскольку девочка поморщилась.

— Милая, скажи своей маме… Это же твоя мама? — он указал пальцем на меня.

Вика испуганно на него смотрела, словно кролик на удава. Я уже поняла, что этому ублюдку не нравится, когда ему не отвечают, когда его игнорируют.

Мысленно умоляла Вику не молчать.

Малышка, ответь ему! Ответь!

— Да… — кивнула девочка. Умничка! Я выдохнула с облегчением.

— Отлично! — воскликнул преступник, — Вика, скажи своей маме, что ты делала с добрым дядей Мишей?

Малышка перевела взгляд на меня. Я кивнула ей, приободряя ее.

— Дядя Мися накормил меня мясом кальтоськой… И мы пили чай с толтом. А потом иглали…

— Замечательно! — улыбнулся ещё шире Михаил, — Скажи, что ещё мы делали?

Со стороны можно было подумать, что он просто друг нашей семьи, что он просто разговаривал с ней. Я чувствовала, что здесь было что-то не то… он не угрожал ей открыто. Но угроза ощущалась. И это было направлено на меня.

— Иглали… — Вика начала нервничать. Ответ не совсем удовлетворил мужчину, он тяжело вздохнул, но требовал от нее большего. Хотя бы за это ему спасибо.

Никита продолжал стоять рядом со мной, время от времени переступая с ноги на ногу.

— Тебя кто-нибудь обижал? — задал очередной вопрос Михаил.

— Нет… — Вика покачала головой. Мужчина поднялся, но ручку моей малышки не отпустил.

Повернулся ко мне.

— Вот видишь, Полина, я могу быть добрым. А могу быть и злым… Если не будешь слушаться, понимаешь меня?

— Понимаю…

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

А потом Михаил отдал приказ:

— Развяжи ее.

На лице Никиты промелькнула растерянность, но он тут же принялся развязывать мои руки. Он специально действовал грубо, намеренно причиняя ещё большую боль. Руки болели, онемели, и я даже не могла поднять их. Хотелось плакать. Но надо держаться! Ради моих детей!

— Иди за мной, — сказал Михаил, и я решилась.

— Мне нужен врач… Пожалуйста… Я сделаю все, что прикажете… Но мне нужен врач. Я могу потерять ребенка!

Несколько секунд он продолжал смотреть на меня. Я боялась, что он откажет. Но я была готова умолять его. Ради моего малыша. Он ни в чем не виноват. Я не могла позволить ему покинуть меня, даже ни разу не подержав его на руках.

— Пожалуйста… Он ни в чем не виноват. Я сделаю все, что вы хотите…

Михаил продолжал смотреть на меня. И я не смогла прочесть ни единой эмоции в его пустых глазах. Испытывал ли он сочувствие ко мне? А, может быть, жалость? Или, что вероятнее всего, ему было плевать на меня, на мои боли, на моего ребенка и на мои мольбы о помощи.

— Пожалуйста! — выкрикнула в отчаянии я.

— Заткнись… — начал было Никита и схватил меня за плечо, сильно сжимая плоть пальцами. Попыталась вырваться, но Никита, конечно же, был сильнее, и просто скрутил мои руки.

— Мама! Не надо! Мама! — закричала Вика и громко заплакала.

Мои крики, плачь малышки и ругань Никиты — все это смешалось в одну ужасную какофонию. И я просто с ума сходила от этого шума.

— Тихо! — внезапно раздался крик. Михаил повысил голос, но все стихли. Мы невольно замерли и посмотрели на мужчину.

— Так, — он обратился к Вике, — ты не плачь. Ведь никто тебя не обижает, правда? Полина, ты идешь с нами. А ты… — он повернулся к Никите, — а с тобой еще поговорю отдельно. Ты все же нарушил приказ… Я не разрешал тебе приходить сюда.

— Но ты и не запрещал! — воспротивился Никита, раздраженно вскинул руки.

— Но я и не разрешал, — Михаил угрожающе приподнял брови, — Хочешь еще что-то сказать?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и первым сдался Никита.

— Отлично, — поднял руки в знак поражения, — я понял.

И направился на выход, перед этим, правда, бросил на меня злой многообещающий взгляд.

Мы остались втроем.

Я, Вика и Михаил.

А, да. И моя просьба, на которую я так и не получила ответ.

— Вы поможете мне?

— Пошли, — проигнорировал меня мужчина и направился на выход, держа Вику за руку. Малышка послушно засеменила за ним. Я не могла больше позволить быть ему с ней наедине. Кое-как поднявшись со стула, я прижала руки к груди и на дрожащих ногах зашагала за ними. Каждый шаг отдавался болью в спине. Но мне было плевать.

Ради своих детей я должна двигаться дальше.

Первый шаг за порог этой комнаты, и я ослепла. Немного, потому что свет был приглушен. Хватило несколько секунд, чтобы зрение пришло в норму. Все-таки я долго провела в полутьме.

— Идем, — услышала голос Михаила и вскинула голову. Меня держали в подвале, это точно. Ведь как объяснить наличие лестницы, ведущей вверх?

Михаил и Вика уже успели подняться.

— Быстрей. Поторапливайся!

И я ускорилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Казалось, что живот перестал болеть. Но мне все равно было страшно. А Михаил так и не ответил… Поможет ли он мне?

Поднималась, держась за перила. Боже, дай сил. Дай сил. Дай сил выжить и спасти моих детей.

А еще я верила, что скоро нас найдет Ваня. По-другому просто быть не могло! Он не мог бросить нас. Просто не мог. Я верила в него, я ждала его.

Михаил вывел нас в длинный темный коридор, стены которого были увешаны картинами. У меня происходил диссонанс в голове. Слишком все культурно выглядело для преступника.

Здесь было много комнаты, но все двери, ведущие в них, были закрыты. Я переживала, что нам придется идти слишком долго, и мой организм не выдержит.

Но, наконец, мужчина остановился возле очередной двери и открыл ее, пропуская нас вперед.

— Прошу.

Всю дорогу я внимательно следила за ним и Викой. Ее ладошка и пальчики были такими хрупкими и маленькими, и я опасалась, что Михаил может причинить ей боль.

— Вы вызовите мне врача? — задала еще раз этот же вопрос.

Михаил кивнул, и волна облегчения заполнила меня.

— Но сначала сделаем один ва-а-а-жный звоночек!

Он усадил нас на диван, а сам опустился на журнальный столик, стоящий напротив нас. В его руках быстро оказался черный мобильник, который он протянул мне.

— Без глупостей! — предупредил он, — Будешь говорить только то, что я тебе скажу, поняла?

— Да…

Я уже знала, кому он звонил. Ване. Все это «представление» с похищением было только ради него.

Длинные гудки длинною в мою жизнь.

— Чего тебе, сука? — и родной голос Вани остро резал мои нервы. — Эй?

— Ваня… — прошептала я, а на глаза навернулись слезы. — Ваня, ты слышишь меня?

Тишина. Мне уже начало казаться, что я ошиблась, что Михаил позвонил другому человеку… Но, наконец, он ответил.

— Полина?

— Ваня…

— Полина, ты в порядке? Вика с тобой? Вам не делали больно?

Михаил щелкнул пальцами, привлекая мое внимание. Он постучал по своим губам и стал тихо произносить слова, которые я начала послушно повторять.

— Ваня, он говорит не искать нас… Все равно не найдешь. Нас отпустят только тогда… Когда ты дашь добро на торговлю в твоем районе. Это единственное ус-условие… Пока с нами обращались хорошо. Но это не может продлиться долго… — говорила, словно робот. Михаилу это понравилось, и он кивнул. Вот тогда я и не выдержала.

— Ваня, Ванечка, забери нас! Забери! Мне страшно!

А потом Михаил вырвал у меня телефон.

— Вот мое условие, Костылев! Даю тебе три часа, чтобы дать мне положительный ответ, а иначе…

Договаривать это предложение не было смысла. Все и так было понятно. Если Ваня не даст свое чертово согласие, то нас уже ничто не спасет…

Михаил отключился и посмотрел на меня. Строго. Словно папочка, который разочаровался в своей ненаглядной дочурке.

— Ну, что ж… Ты меня немного огорчила… Но пока твой Ванечка, — на имени моего мужчины он усмехнулся, — ведет себя как послушный мальчик, я не стану наказывать тебя. Я заранее позаботился о тебе! Врач постоянно дежурил здесь. Сейчас тебе помогут.

Я категорически не понимала этого человека. Он не желал мне зла в открытую, предлагал помощь. Но все равно мне было мерзко, неприятно даже смотреть на него. И в то же время этот человек показал мне кое-что. Другую сторону Вани, которая меня пугала. Он явно был как-то связан с преступным миром, иначе бы нас не похищали. Да и про какую торговлю говорил Михаил? Наркотики? Оружие? Все вместе? И это меня пугало. Невероятно пугало. Я думала, что мой Ваня был обычным гражданином. Моя ошибка была в том, что я сразу все не поняла. Ни Ваня, ни Андрей не горели желанием рассказывать, кем работает старший Костылев. Вот именно тогда я должна была насторожиться… А меня в тот момент заботили совершенно другие вещи, к сожалению.

Прижала к себе бедную девочку… Сколько же она натерпелась!

Михаил вышел из комнаты. Надеюсь, что он пошел за врачом.

Так и оказалось. И, к счастью, это была женщина.

«Прием» длился примерно сорок минут, а после мне поставили капельницу. И все же обстановка не давала мне покоя… Не то, чтобы я специалист в похищениях, но разве похититель должен так себя вести? Обеспечивать врачебную помощь женщине врага, развлекать ребенка врага… Что с Михаилом было не так?! Он явно сумасшедший. Но у этой медали было две стороны: я была рада, что нам не причиняли боль, не издевались. Но наши похитители были непредсказуемы. Может, это затишье не будет длиться долго? И что тогда? Как я смогу защитить своих детей.

Сжала ладошку Вики, которая сидела рядом со мной. Я лежала на диване, ощущая, что боль постепенно отступает, а малышка пристроилась рядом.

— Боеись? — спросила девочка и погладила меня по животу. Сейчас она была моим лучиком, ярким, неугасающим лучиком, благодаря которому я не тонула в это мгле.

Улыбнулась и погладила малышку по пухлой щечке.

— Нет, маленькая, — потрепала ее, и девочка рассмеялась, — не болею. Просто чуть-чуть устала.

Вика внимательно на меня посмотрела, а потом перевела взгляд на иголку, пронзившую насквозь мою тонкую кожу.

— Больно?

Теперь мне пришлось наигранно смеяться, чтобы окончательно разрушить страх моей девочки.

— Не-е-ет, конечно, нет. Мне совсем не больно.

Несколько секунд Вика продолжала разглядывать мою руку, а потом выдохнула.

— Холосе…

Да, все хорошо. Будет хорошо. Обязательно. Скоро наш папа придет и заберет нас.

31

Размах и короткий удар по стене. Костылев младший равнодушно сидел в кресле и рассматривал фото девушки на своем смартфоне, пока его старший брат колошматил стену. Лицо Андрея не выражало никаких эмоций, но внутри бушевала самая настоящая буря. Он сейчас прекрасно понимал Ваню, который находился далеко от женщины, укравшей его сердце.

Андрей повел пальцем по экрану и на миг закрыл глаза, представляя, как по его коже скользит шелк ее светлых волос, как тонкие губы раскрываются в стоне, пока он будет ласкать ее маленькое хрупкое тело. Но пока это всего лишь мечты… И осталось потерпеть всего несколько месяцев, и Андрей сможет воплотить их в реальность. Правда, он сомневался, что его Василисе понравится то, как начнутся их отношения. Но по-другому Андрей не мог. Ей придется смириться, иначе… Иначе может погибнуть. А он не позволит ей умереть. Он готов убивать за нее. За свою хрупкую девочку Васю. Он понимал, почему Игорь хочет отомстить… Он был сам готов придушить Царя, отца Василисы, но Васю никто не тронет. Никто. Кроме Андрея, разумеется.

А в душе Ивана происходила настоящая буря. Его разрывало изнутри только от одной мысли, что не смог защитить их. Его малышку, его маленькую дочку. Хотя он поклялся самому себе, что никому не позволит причинить ей боль. И вот ему сообщили, что десять минут назад Вику похитили. Вику и Полину, которая под сердцем носила его малыша. И как, сука, так могло получиться? К-а-ак?! Его люди не должны были глаз с них сводить! Убьет. Лично. Каждого. Кто не доглядел. Кто недосмотрел. Он доверил им самое ценное, что было в его жизни.

— Тихо, — проговорил Андрей, наконец-то, откладывая мобильник. — Найдем их. Сегодня же.

Ваня тоже это знал. Но пиздец как было страшно. Возможно, впервые за многие годы. Миша — больной ублюдок, который плотно сидел на тяжелых наркотиках. Его поведение неадекватно. И его приспешники, среди которых бывший его Поли, тоже не отличаются благоразумием. Книгоед.нет

— Звони Руслану, — произнес Иван. И его слова прозвучали как приказ. Хотя обычно братья общались на равных. Пусть их не связывала общая родословная, но этих парней объединяло многое. Для них кровь — это всего лишь вода.

— Уже-е, — лениво протянул Андрей и вновь потянулся за мобильником. Набрал знакомый номер. Длинный гудки. Наверняка, сволочь, развлекался с очередной куклой.

— Я занят, — наконец, ответил Руслан, и он был явно недоволен, что его прервали…

— Кто бы сомневался, — пробурчал Андрей и посмотрел на брата. — Нужна помощь.

Секунда.

Две.

Затем слышится шорох.

— Вы где?

Он все сразу понял. Так и было в их небольшой компании. Три семьи, которые объединились, чтобы стать неуязвимыми.

— У меня.

Опять шорох и тихий мат.

— Буду через двадцать минут.

Руслан, как и обещал, прибил ровно в срок.

Сбросил куртку на пол, уселся в кресло и закурил.

— Рассказывайте.

Костылева быстро погрузили Руслана в курс дела. И с каждым произнесенным словом мужчина хмурился все больше и больше.

А потом они начали действовать. Поиск занял около часа. И им еще повезло: они знали имя похитителя.

А еще Ваня стал сомневаться в умственных способностях Михаила. Хотя есть у них друг Миша, и тот тоже имеет своеобразное мышление.

Михаил, чертов наркоман, спрятал Полину и Вику в своем загородном доме. Слишком просто. Слишком легко. Или это была уловка? Михаил не стал привозить в тайное место, потому что ему было нужно, чтобы Ваня нашел их? Вот это звучало более логично.

Михаил — наркоман, и наркотики — это то, что приносило ему доход. И ему нужно было расширять свои территории. И в этот раз положил глаз на район Ивана, на его клуб и близлежащие территории. Думал, что Ваня легко согласится. Ведь ему тоже предлагали процент. И не маленький. А он заартачился, как думал Михаил. В правильного решил проиграть… А дело было в том, что с таким дерьмом Костылев не хотел иметь дел. Оружие — да. Но продажа наркотиков или людей — точно нет. Безоговорочное нет.

И он не боялся отказать Михаилу. Знал, что тогда, возможно, начнется война. И она началась. Сначала в его адрес просто поступали угрозы, от которых Ивану хотелось смеяться. И он смеялся. После стали угрожать его семье. Полине и Вике. Только им. Поскольку Андрею угрожать было бессмысленно.

Костылев увеличил охрану. Набрал новых парней. И ошибся. В первый раз так сильно ошибся. И это стоило ему безопасности своих любимых женщин.

Первая мысль, и она же верная, среди новичков зачесался предатель. И он обязательно найдет того, кто помог украсть его девочек. Но сначала нужно забрать их. Ваня не хотел даже думать о том, что сейчас происходило с его девочками.

И вот они мчатся за город. Осталось проехать всего несколько километров, когда телефон Вани зазвонил.

Номер был определен как неизвестный. Но Костылев понимал, кто может ему звонить. И был прав. Звонил Михаил. Но говорила с ним Полина. Его маленькая девочка. Такая хрупкая. Такая невинная. Слабая и беззащитная. Голос ее дрожал, но девушка явно говорила под диктовку. И его смутили ее слова о том, что Иван не сможет их найти. Так что творилось в голове у Михаила?

А потом штурм небольшого загородного дома.

Выстрелы.

Крики.

И Ваня быстро осматривал дом. Искал их.

И нашел. В самой дальней комнате.

Полина лежала на диванчике, а вокруг нее крутилась женщина. Вика сидела рядом. И именно она первая заметила отца.

— Папа! — выкрикнула малышка и бросилась в объятья к отцу.

Ваня обнимал маленькое тело своей дочки, смотрел на лицо Полины, которое почему-то не выражало никаких эмоций, а в голове крутилась мысль… Одна единственная мысль. Что-то здесь не так. Что-то здесь не чисто. Не могло быть все так просто. Да и реакция Полины насторожила его. Быстро оглядел ее. Увидел ссадину на лице. Злость тут же затопила его. Оторвет руку тому ублюдку, который посмел тронуть его женщину.

А в глазах Полины, наконец, проскользнула эмоция… И это не страх, не облегчение, а обреченность.

И Костылеву это не понравилось.

Но сейчас не до этого.

Надо разобраться с Михаилом.

Оставил Вику и Полину со своими проверенными людьми, ведь он помнил, что среди новеньких были предатели.

Прошел по полупустому дому. И постепенно понимал, что никакого подвоха не было. За тот короткий промежуток между звонком и приездом Костылевых, Михаил успел накачать себя наркотиками. Он валял на полу в своем кабинете и что-то бормотал себе под нос, время от времени смеялся. Нашел его Андрей.

— Смотри, — Андрей пнул Михаила и брезгливо поморщился, — уже готовый.

Ваня качнул головой. М-да, мерзкое зрелище.

— Фу, какая гадость, — в кабинет зашел Руслан и скорчил рожицу, — Гадость, гадость.

А потом смешливый тон сменила серьезность.

— В доме всего пять человек. Плюс этот гондон. Все укуренные, кроме одного. Я его вырубил и связал. Бросил в подвал.

И тут зверь внутри Вани проснулся. Утробно зарычал, надеясь, что Рус говорил про Никиту, бывшего его Полины. Он вообще испытывал особенные «чувства» к этому персонажу. Костылева просто бесила мысль, что этот додик прикасался к телу его малышки.

— Веди, — приказал Ваня, и Руслан кивнул. Понимал состояние друга.

Ваня решительно шел за Русланом. Да, он был готов убить каждого, кто даже как-то не так посмотрел на его женщину, на его ребенка.

Когда они спустились в подвал, пленник уже пришел в себя.

Да, надежды Ивана оправдались.

Это был Никита. Вот так подарок судьбы…

Как только мужчины зашли в помещение, Никита тут же сжался. Он узнал Костылева-старшего и понял, что пришли по его душу.

На лице Вани появилась кровожадная ухмылка, а кулаки зачесались.

— Ну, здравствуй, поговорим?

Никита сглотнул. Он понимал, что не разговаривать сейчас с ним будут…

***

Какие чувства я испытала, когда увидела Ваню?

Облегчение.

Наконец-то нас спасут. Боли больше не будет.

А затем…

Мне стало страшно. Я не знала, кем был этот человек. Не знала. Несколько месяцев я ходила в розовых очках и не замечала, кем на самом деле являлся отец моего еще не родившегося малыша. Но эта эмоция поселилась в моем сердце на короткую минуту…

Я поняла, что, возможно, из лап одних чудовищ я попала в лапы другого. Более опасного. Иван был преступником, бандитом. Пусть называет себя как угодно, сути это не меняло. Не меняло его природу, жизнь и образ. Он точно был опасен. И еще умел хорошо маскироваться.

Пока нас вели в машину, я проклинала себя.

Боже, как можно быть такой дурочкой? Слепой и наивной дурочкой?

Он никогда и ничего о себе не рассказывал… Да и я сама мало спрашивала.

Меня и Вику усадили на заднее сиденье. Мужчины вокруг меня были вооружены до зубов. И я понимала, что это все. Мы обречены. Я и Ваня. Не будет нас. Не будет у нас семьи. Я не смогу… Не смогу принять это. Не хочу постоянно жить в страхе, не хочу подвергать своего ребенка опасности.

Наши пути должны разойтись.

Да, мне будет невыносимо тяжело. Но я должна это сделать сейчас. Пока еще не поздно.

Погладила Вику, которая жалась ко мне всем телом, по голове. Прости, малышка… Мне тоже придется покинуть тебя. А от этого становилось еще больнее. Она тоже заняла особое место в моем сердце.

Минут через двадцать из дома вышли Костылевы и еще один мужчина, который вел женщину-доктора, что осматривала меня. Я переживала за нее, не хотелось бы, чтобы они причиняли вред той, которая, по сути, спасла моего малыша.

Ваня направился к нашей машине, а Андрей, другой мужчина и врач направились к другой. Иван сел за руль и посмотрел на нас через зеркало.

— Все в порядке? — спросил он немного грубовато. Он уже, если не понял, то точно почувствовал, что что-то со мной было не так.

Не хотелось ему отвечать. Боялась, что сорвусь. Расплачусь или накричу на него. Или того хуже — наброшусь и ударю его наглую морду.

Отвернулась и уставилась на пейзаж, пролетающий за окном.

— Я задал вопрос, — Ваня не повышал голос, но тон его был угрожающим. У него тоже был тяжелый день… Или же это его обычный трудовой день.

— Не хочу пока с тобой разговаривать… — решила все же хоть что-то сказать, чтобы не злить его еще больше.

Краем глаза заметила, как Ваня кивнул. И мне этот жест совершенно не понравилось.

Ехали мы долго. Или просто мне так казалось… Я очень устала. Хотелось помыться, смыть с себя всю грязь и уснуть. Я так измоталась, что даже боли не чувствовала… Хотя помнила, как Никита ударил меня по лицу.

Как только подъехали к дому, то я тут же вышла из автомобиля и взяла Вику за руку. Быстро поднялись на наш этаж и вошли в квартиру. Меня пугало, что Вика молчала. Я боялась, что похищение навредило ей больше, чем я ожидала.

Я помыла ее и покормила. Девочка обняла меня и поцеловала в щеку. Когда я пошла в ванную, Ваня пошел укладывать ее спать. Она тоже устала. Она тоже была измотана.

Я старалась оттягивать время. Не хотела выходить и разговаривать с ним. Не хотела и боялась его реакции. Боялась и ранить себя. Но, чем дольше я пряталась, тем сложнее было сделать этот шаг.

Ваня уже ждал меня.

— Садись, — кивнул на диван, где сидел он сам. Покачала головой, сжимая в пальцах ткань халата.

— Нет.

— Садись.

— Нет!

Глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я ухожу.

Ваня вскинул брови и оперся локтями на колени.

— Далеко собралась? — в его голосе звучала насмешка. Он не воспринял мои слова серьезно.

— От тебя. Я ухожу от тебя.

Глубокий вздох и звон в ушах.

Страшно… Очень страшно. Он молчит и смотрит. Пристально. Не моргая. И я совсем не понимаю, о чем он думал в этот момент.

Костылев поднялся с дивана, и я тут же сделала маленький шаг назад, о чем тут же пожалела. Он не должен видеть меня слабой.

Он приблизился ко мне.

— Посмотри на меня.

Но я упрямо продолжала гипнотизировать пуговку на его рубашке.

Ваня резко обхватил меня за затылок и заставил смотреть на себя. Вцепилась в его запястье, оставляя следы своих ногтей на его коже.

— Отпусти меня!

— В глаза смотри! — легонько встряхнул меня, и я вынужденно подняла глаза на него. — Вот так… Отлично. Говоришь, ты уходишь от меня? Так? Так, я тебя спрашиваю?!

— Да! Не хочу жить, как ты! — прокричала я ему в лицо.

Несколько секунд молчания… Тяжелое дыхание. И яростный шепот.

— А у тебя нет выбора. Ты останешься здесь. Со мной. Поняла?

— Нет!

— Я все сказал.

Ваня отодвинулся от меня, а после коснулся моего живота. Погладил, а после отступил.

— Я все сказал. Ты останешься со мной. И да… Мое терпение на исходе. Я долго терпел твои выкрутасы. Заканчивай.

А потом отпустил меня и вышел из комнаты.

А в моем сердце закровила старая рана.

Я все равно уйду… Уйду!

Но я еще не знала, что Ваня загонит меня в угол, и у меня больше не останется выбора…

На следующий день я встала раньше всех, меня опять начало тошнить, поэтому решила выпить воды с лимоном. Старалась не шуметь, ведь Ваня и Вика еще спали. Пока шла на кухню, решила заглянуть к малышке. Я всю ночь время от времени просыпалась и прислушивалась к ней. Но девочка спала спокойно. Меня это радовало. Я очень переживала за Викулю. И сейчас ее сон ничто не тревожило. Улыбнулась и пошла на кухню. За окном еще было темно, поэтому я включила нижний свет. Быстро достала лимон и воду, а потом приготовила свой фирменный коктейль против тошноты. Приблизилась к окну и стала наблюдать за рассветом. Делала маленькие глотки и поглаживала живот. Кто же там живет? Сынок или дочка? Не важно! Пусть родится здоровым!

— Почему не спишь? — внезапно раздался мужской голос позади меня. Слишком близко.

Я вздрогнула и резко обернулась.

— Напугал! — воскликнула и ударила его по обнаженному плечу. Тут же обратила внимание, что он был лишь в одних боксерах.

На сонном лице появилась коварная улыбка, и Костылев потянулся ко мне. Обхватил меня за талию и притянул к себе.

— Не трогай! — попыталась вырваться, но Ваня усмехнулся и обнял меня сильнее.

— Не кричи, — прошептал мне прямо в губы, — дочь разбудишь.

— А ты не трогай меня! — произнесла громким шепотом.

Ваня тихо рассмеялся и поцеловал меня в щеку.

— А кто мне запретит? — а после ловко, но очень аккуратно подхватил меня на руки.

— Ты!

Не дал мне произнести ни слова, заткнул меня поцелуем.Нежным, ласковым и успокаивающим.

Почувствовала под спиной твердый матрас на нашей постели.

— Не смей прикасаться ко мне! — яростно проговорила я и вцепилась в его густые волосы, пытаясь оторвать его от себя.

— Ты моя, — поцелуй в шею, — слышишь? И я могу делать с тобой все, что захочу!

— Нет!

Я сопротивлялась, хотя уже чувствовала, как мои трусики стали влажными. Я до сих пор злилась на него из-за того, что скрывал от меня то, кем он являлся. Злилась из-за того, что подверг нас опасности.

Больше было не до разговоров. Костылев быстро стянул с меня ночную рубашку. Большой палец коснулся моего клитора через влажную ткань хлопковых трусиков.

— Моя девочка, — самодовольно прошептал он, продолжая ласкать меня внизу.

— Прекрати…

Я стала задыхаться, а тело изогнулось, требуя еще больше ласки. Цеплялась за простыни и больше не смогла сдерживать стоны.

— С ума меня сводишь… — продолжал шептать Ваня, сводя меня с каждой секундой с ума. Облизала пересохшие губы и уже не смогла вспомнить, что хотела ему сказать.

— Мне нравится, когда ты такая… Покорная, отзывчивая. Моя.

Продолжая массировать мой клитор, Ваня чуть-чуть приспустился и накрыл возбужденный сосок влажным ртом.

И вновь стоны стали срываться с моих губ. Я больше не могла мыслить рационально. Одним прикосновением Ваня заставил меня отказаться от собственных слов, в которых вчера я была еще твердо уверена.

Нежные поцелуи перешли на круглый животик.

— Мой сын, — он продолжал нацеловывать меня и гладить живот, — мой наследник.

Сын? С чего он сделал такие выводы? УЗИ ведь так ничего не показало. Малыш стеснялся и не показывал свой пол.

Но и эта мысль ненадолго задержалась в моей затуманенной голове. И вскоре мои мокрые трусики полетели на пол, где давно валялась моя ночная рубашка.

Ниже.

Ниже.

Ниже.

А потом его рот накрыл мою плоть. Теперь я уже кричала. Это было просто невероятно. По телу пробежала дрожь, и я выгнулась сильнее. Но вдруг Ваня оторвался от меня.

— Тшшш, — поглаживая меня, проговорил он, — разбудишь Вику.

— Угу, — простонала я и закусила угол подушки.

Боже, это было просто невероятно. Его язык вылизывал меня, срывая с моих губ все больше и больше стонов.

— Ваня-я-а-а-а, — прохрипела, когда к языку добавился еще и палец, который проник в меня. И эта двойная ласка сводила меня с ума.

Меня бросало то в жар, то в холод. Я металась по кровати, сжимая ноги. Удовольствие было болезненным. И мне это безумно нравилось. Мне еще никогда не было с ним так хорошо.

Ваня хлопнул меня по бедру, принуждая меня раздвинуть ноги еще шире.

— Еще? — спросил он, замедляясь. Он ввел в меня еще один палец, но не двигался. Я изнывала из-за желания. Но упрямство вновь взыграло во мне. Резкое движение внутри меня, и я вскрикнула.

— Еще? — более настойчиво спросил он.

Закусила губу и отрицательно покачала головой.

— Ну что ж… Ты сама напросилась.

— Не смей! — успела заорать я, прежде чем он коснулся головкой члена моего лона.

— Смею, — тихо рассмеялся Ваня, — еще как смею! Имею полное право!

Медленно водит головкой по пульсирующему клитору. По влажным складкам. Вверх. Вниз. Будто не понимает, что я готова умереть от безудержного желания, если он не прекратит. Я была на пределе. Я была на грани. Я не помню, когда последний раз та-а-а-к возбуждена.

— Ваня… — прошептала я, извиваясь на влажных простынях. — Не имеешь право… Ты мне никто!

Видимо, я перешла грань. Но я хотела его остановить. Я не хотела с ним заниматься сексом. Я хотела его на физическом уровне. Но мои обиды, страхи были еще внутри меня. И они были в моей голове. Под замком. Не позволяли мне окончательно расслабиться. Поэтому и говорила Ване эти обидные слова. Я знала, что он — броня. Его очень тяжело пробить, достучаться до его сердца, до его разума. И все-таки я добилась своего. Уколола, надавила на больную кровавую рану.

Его черные глаза, казалось, стали еще темнее. Я его разозлила. Я его довела до безумия, до крайней точки. Зато я остановила Костылева… Но только не сделала ли я хуже?

— Что ты сказала?

Ваня наклонился ко мне, очень низко, запредельно интимно. Я не заметила, как его сильная ладонь накрыла мою шею. Он не сжимал меня, не делал больно. Я могла дышать.

— Что слышал! Ты мне никто! Не имеешь права прикасаться ко мне!

Костылев нахмурился, сжал зубы и прошипел.

— Никто? Никто? Запомни эти слова, завтра ты заговоришь по-другому!

А потом его жесткие губы накрыли мой рот не менее жестким, я бы даже сказала диким поцелуем. И желание вновь вспыхнуло мне с новой силой. И я решила… К черту! Я знала, что мне будет хорошо с Ваней в этом плане. Он не сделает мне больно. Он не навредит нашему ребенку… А гордость? Моя гордость никуда не денется, но один раз… Еще один раз почувствовать его в себе, почувствовать, как он двигается во мне, ласкает меня, любит меня. Я хотела его. Здесь. Сейчас. Прямо сейчас.

Я отвечала на поцелуй не менее агрессивно. Кусала его, цеплялась за сильные широкие плечи, вонзая ногти во влажную кожу.

— Вот так, — оторвался от меня и провел ладонью по щеке, — вот так, моя девочка.

Он полностью соскользнул в меня. Бо-о-оже! Так глубоко. Так сильно и сладко.

Ваня замер. Не двигался. И это была настоящая мука…

— Пожалуйста, — попросила я, чуть ли не хныкая, — Ваня, Ваня, Ваня, пожалуйста…

Но он не двигался. Приподнялся на локтях, чтобы не давить на живот.

И ждал.

— Пожалуйста… — очередной безрассудный шепот сорвался с моих пересохших губ.

— Скажи это.

Я не понимала. Что он хотел услышать от меня? Чтобы я попросила прощения? Нет, этого не будет!

— Что сказать?

— Ты знаешь.

— Пожалуйста, Ваня, я хочу тебя, — прошептала я, притягивая за шею его к себе. — Это ты хотел услышать?

Но Ваня покачал головой. Я видела, как он дрожал. Ему тоже было тяжело сдерживать себя, но Ваня не был бы Ваней, если бы отступил. Если бы не добился от меня того, что ему было от меня нужно.

Но я не гадалка, я не умела читать мысли. Без его подсказки, я не могла понять, что сказать ему, что он хочет услышать.

— Кто я тебе? — прошептал и медленно толкнулся в меня, посылая дрожь по моему телу.

Козззел!

— Полина-а-а-а. — протянул он, словно змей-искуситель. Вот как он решил меня наказать!

— Отец моего ребенка, — ответила тяжело дыша. Сил терпеть больше не было. И, видимо, я начала правильно отвечать, потому что он толкнулся в меня вновь. Вцепилась в Ваню сильнее и начала двигать бедрами. Но мужчина легонько вновь шлепнул меня по бедру.

— Какая плохая девочка! — покачал он и цокнул языком.

Теперь я поняла, что он хотел услышать. Но я не могла произнести эти слова…

Он медленно двигался во мне, посылая волну удовольствия по изгибающемуся телу.

— Говори! — тихий приказ прямо в губы, — Говори! Кто я тебе?

— Ах… — простонала я, обхватывая его спину. Было просто невероятно хорошо. Я боялась стонать в полный голос. Не хотела будить нашу малышку.

— Говори! — потребовал он, начиная ласкать мою шею влажными губами. Наверняка останутся следы. Но сейчас мне было плевать. Пусть. Пусть! Лишь бы не останавливался. Мне был мне нужен сейчас. Нужен, как никогда.

— Говори! — острая боль пронзила воспаленный сосок, когда зубы Вани сомкнулись на моей грудь, которая с каждым днем становилось все чувствительнее и чувствительнее, да и размер увеличивался… И Ваня это оценил.

И я сдалась. Позорно позволила управлять мной и манипулировать с помощью секса. Так не должно быть, но как справиться с этим подлецом?

— Ты… — толчок. Мой вскрик, который тут же заглушил страстный и немного грубый поцелуй, — Мой… Мужчина.

На лице Костылева появилась самодовольная улыбка. Подлец! Не иначе. Докатился! До шантажа дошел!

— Молодец, моя девочка… — прошептал он, обхватив меня руками и прижимая к своей груди. Мне нравился такой тесный контакт во время секса. — Маленькая моя, девочка…

Движение его бедер ускорилось, и я потеряла себя.

Это было сильно.

Мощно.

И просто невероятно.

Такого точно между нами еще не было. Ведь на одно короткое мгновение, длившееся всего секунду, я оглохла и ослепла.

— Тише, тише, — прошептал Ваня, обнимая меня крепче. Мое тело сотрясло крупная дрожь, и я яркий, немного колючий шар взорвался внутри мен, посылая волны оргазма. — Вот так… Отлично.

Ване понадобилось еще раз пять войти в меня, чтобы кончить.

А после он нежно поцеловал меня, погладил по лицу и тихо произнес:

— Ты моя. Только моя. Поняла?

Не ответила. Еще не мгла прийти себя, и его голос доносился до меня, словно сквозь вату. Тогда он уложил меня на свою грудь. Шлепнул по бедру.

— Поняла?

— Поняла…

Еще один поцелуй, и я провалилась в сон.

***

Это утро не предвещало беды. Я встала довольно-таки поздно, тело приятно ломило, самочувствие было отличное. Я даже позавтракала, и меня не вырвало. Успех.

Ваня и Вика уехали по важным и неотложным делам. Именно такое сообщение на зеленой бумажке, прикрепленной к холодильнику. Усмехнулась. Интересно, какие у них могут быть дела? Я все еще переживала за Вику и ее состояние. Да и мои сомнения вернулись… Я не знала, что делать. Страхи опять вернулись, когда Ваня ушел. Налила себе зеленого чая и задумчиво уставилась в окно. Как быть? Я запуталась. Вчера я еще решительно была настроено уйти от него. Ради моей безопасности и безопасности моего ребенка. Я даже о Вике забыла. Мне стало стыдно за то, что хотела бросить малышку. И просто не понимала, что мною двигало. И сейчас в моем сердце появилось желание уйти. Но теперь я хотела еще забрать с собой Вику. Понимала, что эти мысли вообще из разряда бреда…

Мои размышления прервал громкий хлопок двери. Пришли, наконец-то. Вот и поговорим. Спокойно. Ваня и Вика ввалились на кухню. Весело переговариваясь, будто вчерашний день был просто дурным сном. Но пусть лучше будет так.

— Привет! — поздоровалась с ними, а Вика тут же бросилась меня обнимать. Этот ужасный случай сблизил нас. И я была безумно этому рада. Она запрокинула свою милую мордашку, чтобы посмотреть на меня и подарить яркую и искреннюю улыбку.

— Моя красавица, — не выдержала, наклонилась и поцеловала ее. — Где вы были?

Отец и дочь обменялись лукавыми взглядами, а потом Ваня залез в карман пиджака, в который он сегодня почему-то вырядился, и достал сложенный листок. Протянул его мне.

— Что это? — развернула бумагу.

Этого не может быть. Как он смог?!

— Вот твои новые документы. С новой фамилией. И кольцо.

И все. Меня накрыло. Без меня — меня женили. Я почему-то разозлилась.

Ваня оформил наш брак. Без моего согласия.

Теперь мы были женаты. И я официально принадлежала ему.

Вот только радости я не испытывала по этому поводу.

Внимательно еще раз перечитала документ. Нет, это не могло быть правдой. Он не мог так со мной поступить.

— Это что? — спросила я без эмоций. Вдруг навалилась такая усталость. Такая апатия. Меня очень разочаровал этот поступок. Ваня не спросил, хочу ли я за него замуж. И вообще… Может, я праздника хотела. Платья. Но теперь он все испортил. Похищение и принудительная женитьба…. Эти два события отвернули меня от него.

А я ведь думала, что любила его или начинала любить… Но ведь мои страхи и обиды сильнее этого. Значит, любовь была не такой сильной. А была ли она вообще? По сути, если бы я не забеременела, то мы бы не были вместе. Случайный секс в туалет. Вот как началась наша «любовная» история. Стыдно и смешно.

Ваня сразу понял, что я не рада. Но я не заметила грусти, злости или огорчения в его взгляде. Он присел перед Викой и тихо сказал ей:

— Иди, поиграй в своей комнате. Хорошо? Нам с Полиной нужно поговорить.

Девочка коснулась моей руки, коротко улыбнулась и тут же умчалась в комнату, где было только ее царство.

Мы остались наедине.

Костылев усмехнулся и скрестил руки на груди.

— Теперь точно не уйдешь от меня.

Что он сказал?

— Ты… — я просто потеряла дар речи. Он сделал это специально. Не из любви ко мне, а просто чтобы привязать меня к себе. — Зачем?

Ваня прислонился к столу и посмотрел мне в глаза.

— Не поняла? Думала, можешь просто уйти от меня? Ты — мать моего ребенка. Будешь жить со мной. Хочешь ты этого или нет.

А я смотрела на этого человека и не узнавала его. Он даже внешне изменился. Морщинки на лице стали глубже, а кожа посерела. Под глазами залегли темные круги. Ваня выглядел уставшим, истощенным.

Как я не замечала эти изменения раньше?

— Ваня, что с тобой происходит? Почему ты так ведешь себя? Я не узнаю тебя… Ты…

Он не дал мне договорить. Быстро придвинулся ко мне и прислонил

— У меня сейчас столько проблем, Полина… Хотя бы ты побудь лапочкой…

— Вот именно! — не выдержала я и закричала, откинув его руку в сторону. — Я не хочу так жить! Не хочу жить с тобой, если твои проблемы будут касаться меня и детей!

Он замер. Затаился. Я узнала этот взгляд. Черный взгляд. Костылев разозлился. Очень разозлился.

— Жить со мной не хочешь? — почесал заросший подбородок, — Можешь валить на все четыре стороны… Как только родишь. Ребенка оставишь мне, а сама проваливай. Поняла? Такой вариант тебя устроит?

Это было слишком. Что, черт возьми, с ним происходило?! Это не мой Ваня. Что с нами стало? У нас только все наладилось. Только зародилась наша семья, Вика привыкла ко мне, а теперь мы оба рушим все.

— Ты не посмеешь! — медленно произнесла я, неверующе качая головой. Он не мог сказать мне такие слова. Не мог.

— Хочешь проверить? — вскинул бровь Костылев и потянулся ко мне. Я ударила его рукам, но он быстро скрутил меня, обнял, не причиняя вред моему животу. — Ты не ценишь хорошего отношения, Полина. Разве я мало для тебя сделал? Да, я признал свою ошибку. Но я хорошо запоминаю уроки. Раз я сказал, что ты со мной в безопасности, то, значит, так и есть… А ты мне не веришь. Своему мужчине не веришь. И это, сука, меня невероятно злит. Не слушаешься меня. Истеришь. Я все эти месяцы терпел. Может, хоть раз пойдешь ко мне навстречу?

Я просто не верила своим ушам. Он хотел забрать у меня ребенка. Я больше ничего не слышала. Только эти слова молотом били по голове. Я просто не могла в это поверить. Не могла и не хотела. Ваня прижимал меня к своей груди, и я ощущала, как быстро билось его сердце.

— Не забирай у меня ребенка… — прошептала, вцепившись в его рубашку. — Не забирай, прошу тебя. Все, что захочешь сделаю. Только не забирай.

Смотрела в его карие глаза, надеясь, увидеть в них хоть каплю жалости. Но не видела ничего, кроме вселенской усталости. Сильные руки продолжали гладить меня по спине, а затем соскользнули на талию и круглый живот. Малыш тут же толкнулся, почувствовав своего папу. Ладонь, теперь уже моего мужа, гладила живот, и лицо мужчины постепенно разглаживалось.

— Ваня… — позвала его тихо, но Костылев продолжал гладить мой живот и ничего не говорил. — Ваня, пожалуйста, не молчи…

Костылев наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Иди, отдыхай.

Хлопнул меня по попе и забрал мои документы. Быстро засунул их в карман пиджака. Теперь я боялась каждого его действия.

— Ваня! — позвала мужчину и понеслась за ним. На глаза навернулись слезы. Что он собрался делать? — Ваня!

Разрыдалась и вцепилась в него.

— Ваня, Ванечка! Ты куда? — я держала его за руку и не хотела его отпускать. Я боялась любого его действия. — Зачем ты забрал мои документы? Что ты… Что ты собрался делать?

Ваня смотрел на меня немного удивлено.

— Не плачь. Поняла меня? Не плачь.

— Не буду, если ты скажешь мне, что собрался делать с документами?

— Как что? Развод оформлять. Ты же не хочешь стать моей женой.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

Что за детский сад?

Но Ваня уже не мог остановиться.

— Да еще и уйти от меня хочешь. Ведь так?

— Теперь не хочу… — прошептала я, всхлипну. Ваня провел пальцем у меня под носом подтирая мои сопли. Я боялась, что если по документам мы не будем женаты, то он точно заберет ребенка. Плевать, что он женил нас. Я привыкну. Ради ребенка. Стану ему идеальной женой. Ведь чувства к нему все равно есть. — Пожалуйста, прошу тебя. Не надо!

Слезы вновь покатились по щекам. Мне было страшно. Очень страшно. Но я не боялась Ваню. Я боялась, что мои слова могли все испортить.

— Я сказал, не плачь.

Провел ладонями по моими мокрым щекам.

— Все. Успокаивайся.

Он достал мои документы и положил их на комод.

— Видишь? Я оставляю их здесь.

Облегчение затопило меня. Мне почему-то было важно, чтобы ненавистный десять минут назад брак стал моим спасательным кругом. Я была уверена, что это защитит меня от разлуки с малышом.

— Ты… Спасибо. Я все сделаю…

Ваня поморщился и перебил меня.

— Не надо.

— Не уходи.

Вновь вцепилась в него. Я не могла позволить ему уйти.

— Останься.

Прошептала я, прикоснувшись к его груди.

И он остался. Каждый вечер мы теперь проводили вместе, как одна большая дружная семья. Но все было по-другому. Неискренне. Не по-настоящему. Я старалась улыбаться Ване, угождать ему во всем. В еде, сексе, в поведении. Не спорила с ним, слушалась и боялась. Боялась сделать что-то не так. Хотя Костылев ни разу не сказал мне, что что-то не так. Я видела, что у него какие-то проблемы, но он больше не срывался на мне.

Но мне было все равно страшно.

Я не хотела терять своего ребенка.

***

Он жалел о сказанных словах. Просто иногда Полина умела раздражать. И злить. Как только первый раз заговорил с ней, то понял, что проблем с ней будет немерено. Но все равно не отказался от нее. Девушка была беременна, носила под сердцем его ребенка. Значит, и сама принадлежала ему. Хотела она этого или нет. Она сделала свой выбор, когда сохранила малыша. За что, он был ей благодарен. Ваня понимал, что мир, в котором он живет, не создан для семьи. В нем нет радости, смеха и тепла. Но именно дети и делают нашу жизнь ярче. Наверное, именно Вика помогла пережить смерть Юли. Дети — вот наш якорь, который не позволяет утонуть в море и океане проблем.

Теперь в его жизни появилась девочка Полина… Маленькая, но очень сильная. За это время, что они вместе, она столько пережила… Измену от парня, внезапная и трудная беременность, нашествие Костылева, назовем это так, похищение. Но самое страшное — это потеря родителей. Его девочка сильно страдала, и он невольно причинял ей еще большую боль. Хотел ли он забрать у нее ребенка. Нет. Ни в коем случае.

Просто он сам был зол и напуган. Он только-только вырвал их, Полину и Вику, из рук своего врага, а тут его любимая женщина делает заявление, что хочет от него уйти… Да, любимая. Он не помнил момент, когда осознал, что любит ее. Ване казалось, что это чувство всегда было в нем.

Поля, его маленькая, нежная девочка захотела уйти от него. Уйти и забрать с собой то, что вообще изначально связало их. Нет, Ваня не тот тюфяк, который не будет бороться за свою семью. Она его. Пусть не по гражданскому закону, а по закону его мира. Его и точка. Костылев же видел, что она тоже любит его. И в ней говорил лишь страх. Он понимал ее. Но, сука, злость вынудила его сказать те слова.

За беременность Полина хорошо потрепала ему нервы. И ему сложно было сдерживать себя. Ведь по своей натуре он был очень вспыльчивым. Очень. И только ради нее сдерживал себя.

А ее заявление стало последней каплей.

Да и еще женитьба эта…

Он просто хотел доказать ей, что она его. Не получилось. Хотел, как лучше, а получилось, как обычно…

Иван знал, что Полина это не оценит, будет злиться. И, наверное, он поступил по-детски, назло ей… Ведь не нужно было ей кричать ему в лицо о том, что они по сути никто друг другу.

Разозлила. Но он не винил ее. Сам виноват. И надо как-то это исправлять.

Но девочка боялась его. Старалась угодить ему. И это злило его еще больше, чем ее непокорность. Он хотел от нее искренности, любви ее хотел.

И не получал.

Он ласкал ее, целовал, шептал красивые слова, а она улыбалась, но улыбка сквозила лживостью. И это отравляло их жизнь. Но он сам прекрасно понимал, что все испортил собственными же руками и языком. Теперь не знал, как это исправить.

И это была только его вина.

***

До моих родов осталось чуть больше двух месяцев. Просто не верится. Время, словно песок, сквозило сквозь пальцы. Срок мне поставили на конец октября-начало ноября. Последние месяцы мне уже было полегче. Токсикоз уже не мучал, только было тяжело носить малыша. Он был слишком крупным, но пол ребенка мы так и не узнали.

Мы ехали с очередной консультации. Вика утомилась и мирно посапывала на заднем сидении. Но мне не нравилось, как она согнулась в детском кресле, которое не позволяло нормально лечь. Вздохнула и покачала головой. Я сама очень устала. Из-за летнего зноя у меня иногда кружилась голова, но Ваня не разрешил мне включить кондиционер на полную мощность, потому что боялся, что меня может продуть.

Я покосилась на своего мужа. Да, именно так. Я привыкла к своему новому статусу и фамилии. Костылева Полина. Теперь мне даже стало нравится, как мое имя звучит. И наши отношения немного стабилизировались, я постепенно вновь привыкала к Ване, но в глубине души до сих пор остался страх. Хотя все эти месяцы мы жили хорошо… Мне так казалось.

Ваня заметил мой взгляд.

— Все хорошо?

Кивнула и провела ладонью по огромному животу.

— Жарко-о-о, — протянула я и стала обмахивать себя руками.

Ваня протянул руку и коснулся моей руки, чуть сжимая мои пальчики.

— Потерпи, скоро приедем. А так все нормально?

Опять кивнула.

— Завтра мы поедем к Андрею. Познакомишься с его девушкой.

Я с удивлением посмотрела на мужа.

— С девушкой? Я думала, что он не настроен на серьезные отношения…

Ваня хмыкнул и побарабанил пальцами по кожаному рулю.

— У него с Васей не все так просто… Завтра все узнаешь.

Интрига.

Когда мы приехали, у меня тут же зазвонил мобильный. Звонила Настя, моя подруга. К сожалению, наше общение сводилось на минимум. Только обмен сообщениями и редкие звонки. Я не могла многое ей рассказать, не могла ей рассказать про похищение, про то, что происходило между мной и Ваней. Это было слишком личное… Да и я еще сама не до конца разобралась, кто же такой Костылев Иван. Боялась спрашивать, не хотелось нарываться на конфликт.

И вообще я очень скучала по своей непутевой Насте, которая до сих пор встречалась с Игорем. Насколько я знаю, у них сейчас тоже сложный период… Но подруга, как и я, не спешила делиться подробностями, а я не хотела лезть к ней в душу.

Я легла на диван и закинула опухшие ноги на подушку. Фух, устала. Прислонила трубку к уху и ответила.

— Привет, — я старалась, чтобы голос звучал радостно, но усталость брала свое.

— Привет… — повторила Настя, и мы обе замолчали.

Я слышала ее тяжелое дыхание и не решалась первой начать разговор.

— Мы… — тихий всхлип, — Мы можем встретиться?

Вот, черт.

— Что случилось?

Я очень переживала за подругу. И чувствовала себя виноватой, что так долго не общалась с ней. Погруженная в свои проблемы, я совсем про нее забыла. Стыдно.

И теперь она позвонила мне, вся в слезах. Я переживала и беспокоилась за нее.

— Мы можем встретиться? — тихо спросила она вновь, и я поняла, что она в отчаянии. С ней что-то случилось.

— Да, конечно! — твердо ответила я. — Завтра, вечером? Такой вариант тебя устроит? Сегодня я не очень хорошо себя чувствую…

Мы договорились, что встретимся завтра. И я совершенно забыла, что мы планировали идти к Андрею, чтобы познакомиться с его девушкой Василисой. Но я думаю, ничего страшного, если Ваня пойдет один или вообще перенесет встречу. Девушка же никуда не денется?

Но Ване не понравилось мое решение, о котором я сообщила ему за ужином.

— Нет, — спокойно сказал он и продолжил нарезать мясной рулет.

— Почему? — возмущено спросила я, стараясь не повышать голос. Не хотелось провоцировать его, да и Вика могла напугаться. Покосилась на малышку, но та увлеченно рассматривала зверят на своей тарелке.

— Потому что я так сказал. Тебе этого достаточно?

Ваня был зол. Еще до ужина ему кто-то позвонил, и тогда его настроение испортилось.

— Хорошо… — прошептала я, опустив голову. Наверное, у него опять проблемы.

Опять.

Вот именно этого я и боялась. Именно этого я страшилась. Сколько еще опасности будет в нашей жизни?

— У тебя все нормально? — спросила я, накладывая мужу салат.

Ваня нахмурился и посмотрел на меня. Несколько секунд он изучал меня, а после шумно выдохнул.

— Тебе ничего не грозит. Не переживай.

И отвернулся от меня. Его что-то тревожило. Я это видела, но он не стремился поделиться со мной своими проблемами. Это обижало. Сильно.

Но я промолчала.

На следующий день я встретилась со своей свекровью. Первый раз. Хотя была уже наслышана о ней. Андрей мне рассказывал немного о их приемной матери. И пока мнение о ней складывалось не совсем положительное. Ваня сказал, что он посидит с Викой, пока мы поедем к Андрею. Я предложила взять малышку с собой, но муж сказал, что хочет провести время со мной. Немного отдохнуть и соскучиться по дочке. Что ж, его право.

Лариса была очень высокой блондинкой. Ее глаза были ненатурального голубого цвета, и я сразу поняла, что это были линзы. Еще Лариса любила пластических хирургов… Очень любила. И выглядела старше своих лет. Отношения между сыном и матерью были натянуты. Это чувствовалось через воздух, который вмиг стал напряженным, стоило женщине войти в нашу квартиру.

Мое настроение было испорчено из-за небольшой ссоры, произошедшей утром. Мы немного повздорили с Ваней из-за моего обещания пойти с Настей. И я боялась, что разозлила мужа. Но он виду не подавал. Хотя это было странно…. С его-то вспыльчивой натурой.

И я постаралась быть дружелюбной с матерью моего мужа. Но все мои старанья были выброшены в мусорное ведро.

— Здравствуйте! — улыбнулась я Ларисе, на что получила презрительный взгляд, после которого создалось впечатление, что меня в помоях искупали.

— Угу, — пробормотала женщина и ушла в комнату к Вике.

Я немного ошарашенно посмотрела на мужа, который лишь закатил глаза.

— Не обращай внимание. Это же Лариса. Как говорится, у нее ЧСВ.

Хмыкнула.

— Ты не называешь ее мамой? — меня это действительно удивляло.

Ваня обулся и схватил ключи от машины.

— Пошли.

На мой вопрос он ответил только тогда, когда мы вышли из подъезда.

— Я не считаю ее матерью.

Шок. Она же воспитала его! Забрала Ваню и Андрея из детского дома!

— Почему? — спросила тихо, а в душе радовалась. Он шел со мной на контакт! Он рассказывал о себе! Я очень ждала этого от него. И вот. Наконец-то. Он раскрывается передо мной. И оставалось только надеяться, что все секреты будут сегодня раскрыты.

Ваня завел двигатель, и машины плавно тронулась.

— Пристегнись, — бросил на меня взгляд муж и уставился на дорогу. Послушно выполнила просьбу.

Несколько минут мы ехали в тишине. Я уже и не надеялась услышать ответ.

Но сегодня Ванечка был болтлив, как никогда.

— Она любит его.

Сначала я не поняла, что он имел в виду.

— Что? — переспросила я, заплетая волосы в высокий хвост.

— Лариса любит Андрея. Но не как сына. А как женщина любит мужчину.

Это просто невероятно. От шока я даже рот раскрыла. Я просто не верила своим ушам. Его слова не укладывались у меня в голове. Это просто невозможно. Такое не бывает в жизни.

— Ничего себе… — прошептала я. Стало как-то вдруг мерзко, и я испытала отвращение. К Ларисе. — Как ты оставляешь Вику с ней? Она же… Странная.

Не хотелось оскорблять ее. Но я была готова сорваться.

— Она вроде любит Вику. Они ладят. Да и редко они находятся вместе. Так что не переживай.

М-да уж. Сложно тут не переживать.

— Если у нас родится сын, то она к нему не подойдет!

Ваня усмехнулся.

— Как вы вообще общаетесь с ней? Почему? — я действительно этого не понимала.

Очередной тяжелый вздох со стороны мужа.

— Мы отцу перед смертью обещали, что не бросим ее. Он долго болел и очень любил Ларису… Только вот ей было насрать на него. Она Андрюху любила, но он сразу же ее послал, когда она попыталась к нему в койку залезть. Потом отец заболел… И стало не до нее.

Я больше не спрашивала ничего про их приемную мать. Понимала, что братьев сдерживало обещание, данное отцу. За это я стала уважать его еще больше. И страх медленно отступал. Если он не бросил Ларису, то и не бросит меня, не оставит ребенка без мамы.

Я верила в Ваню. Верила в его лучшие качества.

— Спасибо тебе, — тихо сказала я и коснулась его руки. Благодарно ее сжала.

И, о, Боже, Костылев смутился.

— За что спасибо?

— За то, что честен со мной, за то, что доверяешь мне. Спасибо.

Ваня переплел наши пальцы, а потом поднес наши руки к своему лицу и поцеловал мою ладонь. На его лице расцвела широкая улыбка.

— Можешь еще что-нибудь спросить. Я сегодня добрый! — и тихо рассмеялся. По-доброму и очень искренне.

— Кем ты работаешь? — я хотела решить этот вопрос раз и навсегда.

Улыбка мужа угасла.

— Я не работаю. Я продаю оружие.

Дальше не хотелось спрашивать. Было немного страшно… Я узнала все, что хотела. И я была шокирована. Теперь все стало на свои места. Я не могла его осуждать. Но пока принять это я не могла. Мне нужно было подумать. Все это слишком… Ванина жизнь оказалась сложнее, чем я думала… И мне действительно нужно время, чтобы принять и понять полученную информацию. Но руку я не отняла. Продолжала сжимать его пальцы.

Дорога заняла минут тридцать. Мы молча поднялись на нужный этаж. Ваня долго стучал в дверь, но никто не открывал.

— Может, никого нет дома? — спросила я, переминаясь с ноги на ногу.

Ваня пожал плечами и достал ключи из кармана.

— У меня есть запасные ключи от квартиры брата, а у него от нашей квартиры, — объяснил мне муж, открывая дверь.

Он пропустил меня вперед.

— Разувайся, — Костылев быстро скинул обувь и подождал меня. В квартире стояла тишина. Муж повел меня вглубь квартиры.

Мы вошли на кухню, где увидели Андрея, который целовал невысокую блондинку, сидящую на столе. Он крепко, но нежно обнимал ее хрупкое тело. Мы с Ваней переглянулись, и он громко кашлянул.

Влюбленные тут же оторвались друг от друга, и Андрей усмехнулся.

— Привет, — усмехнулся он, а потом помахал мне рукой, — Поля, как дела?

Я пожала плечами и накрыла живот руками. Ваня тут же обернулся ко мне и посмотрел на меня, от чего я тут же смутилась.

Андрей помог девушке спуститься со стола и запахнул ее халат, чтобы ничего лишнего не было видно. А потом взял ее за руку и повел в спальню. Он кивнул брату, а Василиса улыбнулась мне. И я не смогла сдержать ответную улыбку.

Когда влюбленные ушли, муж тут же повернулся ко мне.

— Неугомонные кролики, — усмехнулся и игриво приподнял брови. Я покраснела и стукнула его по плечу.

— Не смущай меня…

Ваня обнял меня и погладил меня по животу.

— Послушай, — вмиг муж стал серьезным, — сейчас мы с Андреем уедем. Нам нужно решить один вопрос. Вы с Василисой пока побудете вдвоем, хорошо?

Я растеряно уставилась на него.

— Надолго?

— Не знаю, девочка, — мужчина наклонился и поцеловал меня в лоб.

Он еще не ушел, а я уже стала переживала за него.

— Это обязательно? — спросила, вцепившись в его рубашку. Мы смотрели друг другу в глаза. — Я боюсь.

Ваня закрыл глаза и прислонился лбом к моему лбу.

— Потерпи. Потерпи, скоро все закончится. Я обещаю. Вам никто не причинит боль. Ни тебе, ни нашим детям.

Я кивнула и потянулась к его губам. Я верила ему. Хотела верить. И старалась не думать о тех словах, которые он сказал мне. Но все его поступки за эти несколько месяцев говорили об обратном.

— Я верю тебе. Делай то, что считаешь нужным. И возвращайся. Я буду ждать тебя. Мы будем ждать.

Поцеловала его в последний раз и отпустила его.

Через десять минут мужчины ушли.

Несколько секунд мы с Василисой неловко топтались на месте, пока девушка не заговорила.

— Может, чаю, Полин?

Я улыбнулась и согласилась.

Девушка Андрея мне очень понравилась. Она была милой голубоглазой блондинкой, чья улыбка была искренняя, добрая. С ней было приятно общаться. Андрею с ней повезло.

— Когда тебе рожать? — спросила Василиса, делая глоток теплого зеленого чая. Мне чай тоже понравился. Мой малыш тоже оценил и стал активно толкаться.

— Через два месяца, — я откинулась на спинку стула и едва заметно улыбнулась. Я была счастлива, правда. Но я очень переживала за Ваню. И все равно я боялась рожать малыша из-за потенциальных врагов моего мужа.

— Осталось совсем чуть-чуть, — ответила Вася, — И кто у вас будет? Решили, как назовете?

Я пожала плечами и вновь накрыла живот руками.

— Малыш стесняется. Постоянно закрывается ручками. Ваня хочет дочку… А мне все равно. Пусть родится счастливым и здоровым.

Вася кивнула, и я продолжила:

— Если все же родится девочка, то, скорее всего, назовем Дашей или Миланой. Ваня хочет все же назвать Дашенькой. А если мальчик… То Ваней будет.

Василиса тихо рассмеялась.

— Не скромный у вас папа. В честь себя ребенка назвать.

Я тоже улыбнулась. Да, вот такой у нас папа. Самый лучший. Пусть неидеальный, зато наш. Любимый и родной. Мне было трудно долго сидеть на стуле, и Вася это видела, поэтому предложила перейти в гостиную. Я с удовольствием приняла ее предложение.

Мы разговаривали долго. Обо всем. Я рассказала ей, как мы познакомились с Ваней в клубе и что ребенок связал нас прочными нитями. Но, конечно, это не вся история. Было многое, что я скрыла. Но Вася не стала лезть ко мне в душу. За это я была ей благодарна.

— Как вы познакомились с Андреем? — спросила я.

— Как познакомились? — переспросила она и задумалась.

— Мы познакомились несколько месяцев назад. В лагере, где я отдыхала, и работал Игорь, друг Андрея. Вот он нас и познакомил.

— Игорь? — переспросила я и сразу подумала о парне моей подруги. Но мне казалось, что это просто совпадение. Хотя навряд ли.

Мы разговаривали долго. Очень долго. Но я быстро устала, поэтому призналась Василисе, что беременность превратила меня в медведя, и в последнее время я быстро уставала и много спала.

Василиса уложила меня спать, и я тут же вырубилась.

Я спала прямо до прихода мужчин. Уже начало темнеть, когда Ваня вошел в комнату и разбудил меня.

— Маленькая, вставай, — он погладил меня по попе и похлопал по ней.

Я зажмурилась и потянулась. Было тяжело выныривать из крепкого сна.

— Давай, давай, — он продолжал гладить меня, и это наоборот, больше усыпляло. — Пора домой.

Тихо простонала и уткнулась лицом в мягкую подушку.

— Спа-ать хочу-у-у, — прохныкала и вцепилась в одеяло, которое пытались у меня нагло отнять.

Муж поддерживал меня, пока мы спускались вниз. И, когда мы прощались с Васей и Андреем, в голове у меня мелькнула мысль, что интриги-то никакой не было… Все просто у Васи и Андрея. Они очень красивая и гармоничная пара. Я надеялась, что продолжу общение с этой невероятной девушкой.

Пока ехали домой, сон окончательно выветрился из моей головы. Хотела спросить, где Ваня был. Но он казался таким спокойным и расслабленным, и мне не хотелось портить ему настроение.

Так шел день за днем. Прошло две недели. Время приближало осень, приближало день родов. Мы записались на курсы для будущих родителей, но Ване там не понравилось, поэтому мы бросили это дело. Еще мы стали по чуть-чуть закупать вещи, коляску, кроватку. И я кайфовала от этого процесса. Я думала взять одежду нейтральных цветов, но Ваня настоял, что нужно взять все мальчишеское. Он был уверен, что родится Иван Иваныч у нас. А я не была против. Дочь у нас уже есть, остался еще сынок для полного комплекта.

Но иногда и в раю бывают проблемы.

Уже несколько дней меня донимала Олеся, девушка с которой изменил мне Никита. Я не хотела вспоминать о нем. Мне было неприятно. Да и Ваня злился. Конечно, я в первую очередь рассказала ему об сообщениях от Олеси. Сначала она просто спрашивала, где ее мужчина, где Никита. Я ее игнорировала, блокировала, но она все равно находила ко мне доступ. Ваня отмахивался же от нее, как от надоедливой мухи. Пока она не стала кидать мне фотографии. С Никитой. Живым, но со шрамами. Ваня пощадил его.

Но я взглянула на бывшего и вспомнила, что он сказал мне тогда, когда нас похитили. И решила рискнуть.

— Вань, — позвала мужа, который только вышел из ванной.

— Что?

Так, вроде не злой.

— Только не ругайся! — попросила я, вскинув руки вверх.

Ваня, если и удивился, то виду не поддал.

— Продолжай.

Тяжело вздохнула и быстро проговорила:

— Никита тогда сказал, что ты сильно избил его, тушил окурки об лицо… Это правда?

Звенящая тишина повисла между нами.

Мы оба были напряжены. Я боялась услышать ответ, а Ваня боялся моей реакции.

— Мама! — позвала меня Вика, а затем я услышала топот босых ножек по полу.

— Что, моя хорошая?

Девочка вбежала в коридор и бросилась нас по очереди обнимать. Я улыбнулась ей, но не отводила взгляда от Вани. Мне было очень важно узнать правду. Хватит. Хватит держать секреты друг от друга.

Муж подхватил дочку на руки и медленно кивнул. А мое сердце камнем рухнуло вниз.

— Да, я избил его. Но окурки не моих рук дело. Я не гребаный садист. Он получил за дело.

Громко сглотнула и обхватила себя за плечи.

— За какое дело?

Муж приблизился ко мне.

— Никита пытался шантажировать меня через вас. Угрожал тебе. Вике и нашему малышу. Как я уже сказал, он получил за дело.

А потом развернулся и вместе с дочкой ушел на кухню.

У меня еще остались вопросы.

— Почему он шантажировал тебя? Что ему было нужно?

Ваня усадил Вику за стол и принялся нарезать бутерброды.

— Миша хотел продавать наркотики в моем клубе, который сгорел. Но я против этой херни. А Михаилу это не понравилось. Сначала клуб сгорел, потом заслал шестерку к нам. А точнее, Никиту. Хотели через тебя принудить меня разрешить продажу. Один раз тебя спас Андрей, а во второй раз уже я его поймал. Я не хотел его бить, пока он не открыл свой грязный рот и не начал угрожать моей семье. Но окурки об него я не тушил. Избил — да, но не окурки. — он тяжело вздохнул, — Веришь мне?

Приблизилась к нему, прижалась всем телом, насколько позволял мне живот, и прошептала:

— Верю. Но я не хочу, чтобы ты занимался этим… Оружием, драками… Криминалом.

Вот зря я это сказала.

Мы поругались. Сильно поругались. Ваня сказал, что тут уже не мое дело. Я обиделась. А тут еще и Олеся со своими сообщениями…

Мы ответили Вику в садик, в который она стала ходить совсем недавно, но уже адаптировалась. Я была безумно рада, что похищение не отразилось на ее сознании. Но был страх, что в будущем это нам аукнется…

Муж отвез меня опять к Василисе. Я была злая и очень расстроена.

— Смотри! — сунула ей свой телефон под нос. Она увидела молодую пару. Милый парень со шрамами и Олеся.

— Это кто? — ошарашенно спросила она.

— Это мой бывший и Олеся, именно с ней он мне изменил. Прошел уже практически год, а она все не оставит меня в покое… Она отправила мне это фото сегодня утром, и его увидел Ваня…

— Поругались? — догадалась спросила.

Я кивнула, но не стала уточнять из-за чего именно. Почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Нам нельзя ругаться. Нельзя.

Я уткнулась лицом в ладони, и мои плечи задрожали. Василиса протянула ладонь и коснулась моей руки.

— Не плачь, не надо… — я чувствовала, что ей неловко— Тебе нельзя нервничать, это может повлиять на ребенка. Понимаешь?

Я вытерла лицо ладошками и кивнула.

— Да, прости за… это. Не хотела портить тебе настроение. Но так хотелось с кем-нибудь поделиться.

Она улыбнулась.

— Все нормально, Полин. Не переживай. Мне приятно, что ты со мной решила поделиться. Не держи в себе. Ничем хорошим это не кончится. По себе знаю.

— Спасибо…

Я была рада, что в моей жизни появилась Василиса.

Несколько раз я встречалась с Настей. Но меня смущало то, что на встречи всегда приходил Игорь… Мы с подругой не могли нормально поговорить. Хотя у парня подруги был странный интерес к моему мужу… Но я не стала Ване говорить об этом. Меньше знает, крепче спит.

А потом Андрей позвали нас на ужин в честь его дня рождения. Гостей было много. Мужчина по имени Михаил, похожий на медведя, с девушкой Есенией, и ещё два мужчины, которые были мне незнакомы. Но один из них был похож с Мишей и так же напоминал мне медведя. Его представили, как Кирилл, и он был братом Михаила. Они были двойняшки. Второго мужчину звали Руслан. И все они были друзьями, но я не была уверена, что их связывали просто дружеские отношения. Явно их объединял криминал. Но я старалась не зацикливаться на этом. Ведь Ваня обещал мне кое-что.

— Я устроился работать в университет. Преподавать историю. По своей специальности. Довольна? — спросил он вчера вечером.

Радостно взвизгнула и бросилась к нему на шею.

— И больше никакого криминала?

— Доделаю одно дело и все. Больше никакого криминала. Так довольна или нет?

— Довольна! Очень довольна!

Он самый лучший мужчина.

День рождение Андрея было в самом разгаре, когда Руслан неожиданно обратился ко мне.

— Кстати, — он повернулся ко мне, — можешь дать номерок своей рыжей подружки?

— Насти? — спросила я, нахмурившись, — зачем тебе?

— Понравилась. Хочу познакомиться поближе, — пожал мужчина плечами.

Я отложила ложку и серьезно посмотрела на него.

— У Насти есть любимый человек. У них с Игорем все серьезно, я их недавно видела…

— Ты встречалась с этим Игорем? — перебил меня муж, — Когда?

Я заметно стушевалась под его строгим взглядом и пожала плечами.

— Когда виделась с Настей. Он всегда приходил вместе с ней.

— Он ничего тебе не сделал? Ничего не говорил? — продолжал расспрос Иван, но я не понимала, что происходит.

— Нет… Только расспрашивал о тебе, но я ничего не сказала. Упоминала только, что ты преподаешь в университете. И все.

Я заметила, как Ваня облегчённо выдохнул и прижал меня к себе, а потом поцеловал в висок.

— Умница, ты все правильно сделала, — я немного шокировано покосилась на него, но ничего не сказала. Я хотела спросить, причем здесь Игорь, как Руслан продолжил свой расспрос:

— Поля, дай номер. Мне нужно срочно с ней встретиться.

Я устало вздохнула и ответила:

— Даже если я тебе дам ее номер, то не получится у тебя с ней встретиться.

— Почемуэто? — скептически спросил Руслан и потянулся к сигаретам, но, видимо, вспомнил, что здесь есть беременные. Скривился и сжал пальцы.

— А они с Игорем уезжают. В отпуск, так сказать. Недели на три точно.

— Когда и куда? — спросил уже Андрей. Ему явно не понравилось то, что я сообщила. Он нахмурился и сжал челюсти. Вася накрыла его руку ладонью и чуть сжала пальцы. Ей явно не хотелось, чтобы он злился.

— Завтра. В сторону Западного Леса, — ответила я.

Андрей резко повернулся к Руслану, у которого почему-то загорелись глаза. Он посмотрел на Андрея и кивнул ему.

— Я сделаю это. Мне нечего терять, а ты теперь семьянин, — усмехнулся Руслан и подмигнул Василисе. Но Андрей словно и не заметил этого.

— Я должен сам. Эта сука попортила мне кровь.

— Нет, — покачал головой Руслан и указал пальцем на Васю, — ты должен с ней жить. Спокойно. У тебя ребенок родится, а ты воевать вздумал. Хватит. Отвоевал уже свое. Дай и мне поиграть! А ты теперь должен думать за нее и за ребёнка. С тобой что случится, кому она нужна будет? Мы, конечно, не бросим ее, но это не то будет? Так что сиди на жопе ровно. Я сам разберусь.

Андрей усмехнулся и покачал головой.

— Учить меня жизни будешь, сукин сын?

— Буду.

Андрей на мгновение задумался.

— Хорошо. Делай, что хочешь. Ведь нам все равно нужно будет уехать. Поедем смотреть дом. Переезжаем мы.

Я сразу же стала расспрашивать, где они будем жить. Хотя мне было очень интересно, что сделал Игорь не так, раз мужчины им заинтересовались. Напряжённая атмосфера практически испарилась. Только Кирилл, который весь вечер молчал и гипнотизировал телефон, резко встал из-за стола и, даже не извинившись, вышел из кухни. Он с кем-то разговаривал по телефону. Миша, его брат, усмехнулся и покачал головой.

— Эта девка его с ума сводит. Я уже с счета сбился, сколько они расставались и сходились. А сейчас вроде все серьезно. Вот брат с ума сходит, вроде сейчас Карина с другим живёт. Поэтому не обращайте внимание, — обратился он к нам.

Тем временем Кирилл вернулся и сел за стол. Его лицо перекосила ярость, и мужчина громко стукнул кулаком по столу.

— Сука!

А потом мужчина опять поднялся и сказал:

— Андрюх, с днём рождения ещё раз. Я пошел. Достала!

И мужчина ушел.

Мы самые первые ушли. Мне через несколько недель рожать, поэтому я безопаснее чувствовала себя дома.

***

Ваня уложил Полину спать. Погладил ее по голове. Такая невинная, наивная. И он не хотел, чтобы ее мир окончательно рухнул. Не хотел, чтобы она знала, с кем связалась ее лучшая подруга Настя. Не хотел, чтобы она знала, что Игорь мечтает убить Василису, мечтает отомстить ей за смерть своей сестры… Хотя она в этом не виновата.

Полина никогда об этом не узнает.

Никогда.

Никогда она не узнает, что к этому причастна Лариса.

Полина сильная, но и так многое пережила. Хватит. Он защитит ее.

Защитит свою маленькую любимую девочку.

Не узнает Полина, что Настя и Игорь скоро окажутся в руках Руслана, что Ларису оформляют в психиатрическую больницу.

Ничего она этого не узнает. Никогда.

Ради ее же блага. 

ЭПИЛОГ

Иван Иванович родился практически пять килограмм. Роды начались в срок, но от этого мне не было легче. Думала, что не переживу эти схватки. И только благодаря Ване я держалась, не кричала, терпела. Но боль была адская. Я постоянно сжимала руку мужа, а он успокаивающе массировал мою спину. И я была благодарна ему за это. На Костылева старалась не смотреть. И так знала, что он злился, что никак не мог облегчить мою боль.

А потом начались сами роды. Пока рожала успела и посмеяться, и поплакать. Ближе к вечеру мой врач сказала мне, что пора. Я залезла на кушетку. Была рада, что Ваня не пошел со мной. Сейчас я была не в лучшей форме. У меня поднялась температура, все тело болело. И даже сил не было плакать. Оставалось только молиться Богу, чтобы малыш родился здоровым. Я старалась. Изо всех сил старалась дать ему жизнь. Совсем чуть-чуть, осталось немного, и мы встретимся.

Несколько женщин окружили меня и помогали мне рожать. Одна стояла между моих ног и приказывала тужиться. Она была очень милой и называла меня крошкой. Да еще и комплемент успела сделать! Но лучше бы она молчала…

— Ой, какая писечка красивая! — воскликнула врач, когда только подошла ко мне, — Вы только посмотрите! Давно таких не видела…

Я не выдержала и рассмеялась. Смеялась долго и заливисто, но тут же чуть ли не сгибалась от боли. Нервы уже сдавали… Да и ситуация странная. Позже я рассказала об этом мужу, но он лишь подтвердил слова врача. Смутил меня сильно…

А затем мне задрали ночнушку, или как назвать этот мешок, одна женщина стала надавливать мне на живот, а другая разминала мне грудь. Так неловко я себя еще не чувствовала. Практически голая, неадекватная, и вдобавок со всех сторон ощупали. Не выдержала и опять хихикнула.

А потом мучительные минуты самих родов. Да уж, Иван Иванович, отъели вы щеки!

Иногда мне казалось, что я вот-вот сознание потеряю… Но потом услышала крик младенца и радостное:

— У вас мальчик!

Как Ваня и сказал.

Первые дни было очень трудно. Маленький ребенок, наш Ванечка был капризным, и справлялся с ним только папа. Бывало, что мы оба всю ночь скакали вокруг сына, не спали, а потом муж уходил на работу, в институт.

И именно тогда, в первые месяцы после рождения сына, я поняла, как мне повезло, что мне встретился Ваня. Заботливый, сильный, надежный и любимый. И пусть он не говорит мне слов о любви, но я знаю и чувствую все его чувства.

Это очень дорого стоит.

Никогда не перестану благодарить его за нашу счастливую жизнь.

Несколько лет спустя

— Андрей! — заорала дурным голосом Василиса, обмахиваясь полотенцем. Вася закричала так громко, что трехлетний Ванечка вздрогнул и бросил на нее недовольный взгляд карих глаз. Ну копия папочка! — АНДРЕЙ!

Я закатила глаза, откинувшись на спинку стула. Вторая беременность превратила нежную и добрую Васю в генерала Василия, который только и делал, что отдавал приказы. Их двухлетняя дочка Ангелина, или Ангел, как называл ее Андрей, побежала искать отца, чтобы передать очередной поручение от матери. И пропала с концами. Наверное, тоже устала от выходок мамочки. А я иногда смотрела на Гелю и не могла понять, как такое возможно, что ребенок одновременно похож на оба родителя?

— Он вынуждает меня применять против него санкции… — прокряхтела подруга и поднялась. И это был только пятый месяц. Бедный Андрей, что ждет его дальше?! — Пойду… Убью его.

Я тихо рассмеялась и покачала головой. И все это из-за того, что муж не принес ей сырого мяса…

Сегодня был жаркий летний день. Мы приехали в гости к Андрею и Василисе на несколько дней. Они купили маленькую дачку, где мы и расположились. Недалеко была речка, кругом лес. Красота! Рядом играл мой сынок, за домом наши мужчины жарили мясо, а Василиса угрожала Андрею…

Идиллия.

Я счастлива.

Навсегда.

*

Руслан детально запомнил их первую встречу. Только вот Настенька, его сладкая малышка, не помнит этого…

Тогда Андрей и Руслан пришли разбираться с Игорем, который угрожал Василисе.

— Стой… — произнес тихо Андрей. Руслан разочарованно выдохнул и вскинул руки. Он любил драться, любил разборки, любил, когда в жилах кипела кровь. И просто ненавидел, когда вся веселуха срывалась.

— Ну, что опять? — в голосе Руслана сквозило раздражение и злость, но Андрей даже не обратил внимание.

— Видишь девчонку рыжую?

Руслан видел. Очень хорошо видел. И стройные ножки, которые не скрывало темно-зеленое платье, и длинные рыжие волосы, что спадали на хрупкую спину. Он все видел. Видел и тонкую талию. И круглую попку.

Он все увидел.

Увидел и захотел.

Теперь уж точно нельзя останавливаться.

Эта рыжая должна быть его.

В его постели. В его руках.

Сегодня же.

Плевать, что она с Игорем.

— Пошли, — он не мог больше ждать. Ведь такая возможность! И ублюдка накажет, и девчонку к себе заберёт.

— Нет, — Андрей покачал головой. Твою мать! Почему все пошло не так?!

— Нет?!

— Нет.

— Почему?! — Руслан негодовал. И Андрей его прекрасно понимал.

— Эта девушка — подруга Полины. Нельзя при ней его трогать.

Руслан посмотрел на друга и через пару секунд кивнул. Андрей прав. Если бы она не была подругой Полины, то проблем бы не возникало. Но в таком случае… Если подруга увидит, что собирался сделать брат мужа ее лучшей подруги, то Поля сможет узнать об этом тоже. А этого нельзя допускать. Никак. У Вани с Полиной и так не самые лучшие времена, да и не знает девушка, чем на самом деле занимается ее муж, когда оставляет ее с Василисой… И пусть дальше не знает. Да и гарантии нет, что Настя, именно так звали рыжую, будет молчать. Поэтому лучше не рисковать, но припугнуть мудака все же стоит.

Андрей тихо позвал Игоря по имени. И он услышал, обернулся, не привлекая внимание Насти, глаза его расширились, и он понял, что его нашли.

Все эти недели он успешно прятался, но несколько дней назад Руслан засек его. Но никто не спешил нападать. Ждали идеального момента, когда он расслабится и не будет ждать опасности. Так и получилось. Сегодня был идеальный момент. Идеальная возможность. Решить все раз и навсегда. Но удача отвернулась сегодня. Только сегодня. Ведь Андрей знал, что у него все равно получится добиться своего.

Андрей улыбнулся и махнул ему.

И тот все понял.

Он знал эту улыбку Андрея. Знал, что он так смотрел на тех, кто перешёл ему дорогу. Смотрел так на тех, кто больше не жилец.

Его нашли. Он больше не сможет спрятаться.

Все, пора уходить.

Игорь понял, что дёргаться смысла нет.

Андрей развернулся и пошел на выход из кафе. Он не заметил, что Руслан немного отстал от него.

Друг остался. И смотрел на нее.

Какая красивая…

Сегодня она тоже ускользнула из его рук.

Но они еще встретятся. Это точно.

Как только мужчины оказались в машине, Руслан сразу же спросил:

— Как ее зовут?

Андрей посмотрел на друга и усмехнулся:

— Понравилась?

— Имя.

— Анастасия Никитина.

Руслан кивнул. Теперь у него есть имя, и этого ему достаточно.

Я бежала по лесу. Знала, что Зверь преследует меня. И догонит. Обязательно. Я его добыча. Я его собственность. И ему не понравилось, что я ускользнула прямо из его рук. Но у меня не было выбора. Я спасала себя. Свое тело, разум и душу. Спасала свое сердце, которое уже принадлежало ему.

Сколько я успела пробежать? Не знаю, километр? Два километра? Ничтожно мало.

Я запнулась об корягу и камнем рухнула на пожухлую траву. Все. Устала. Сил не было. Ноги гудели и дрожали. Не встану. Не получится.

А я слышала каждый его шаг. Он тоже все прекрасно понимал. Мне не вырваться не убежать. А ведь Зверь предупреждал об этом.

Сначала я увидела начищенные туфли, а потом в поле моего зрения появились его огромные ладони, которые обхватили меня и резко дернули вверх. На меня смотрели самые ужасные в мире глаза.

Мужские губы усмехнулись.

— Ну, что? Набегалась, девочка моя?

Конец.

Оглавление

Маленькое сердце

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  30

  31

  ЭПИЛОГ