Воровская удача [Кира Алиевна Измайлова] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Измайлова Кира, Эрл Грей
Воровская удача



Кладбищенский вор Джимми Крю не собирался бездельничать. Что толку украшать газоны тыквами, выставлять напоказ метлы и покупать ведьминские шляпы? От этого никакой прибыли, один убыток. Зато в эту ночь никто не попрется на погост, и он сможет кое-что унести оттуда безнаказанно. Джимми натянул на нос старую кепку, поднял воротник пальто и, выждав до сумерек, потащился на дело. Идти было недалеко - на старое городское кладбище, где давно никого не хоронили, разве что добавляли новые гробы в семейные склепы уважаемых граждан.

На кладбище было темно и тихо, как и полагается. Джима манил семейный склеп Уорренов, где буквально на днях обрела свой последний приют их юная дочь Эмили. Похороны были роскошны, а уж какие на девушке красовались драгоценности... (Джимми был хорошим прихожанином и посещал почти все заупокойные службы.)

Тут он невольно облизнулся.

- Погодите, юноша, - кто-то взял его за плечо. - Соблаговолите встать в очередь. То, что вы пришли раньше времени, вам не поможет, мы записывались с самых похорон. Вы тридцать первый.

- Я... у меня абонемент, - слабо трепыхнулся Джимми. - Это вообще-то мое место.

- Вы за могилку? - вежливо и скрипуче спросили сбоку. - Так я вам скажу, шо это могила Арона Шпеерзона. Вы на ней стоите.

Джимми никак не мог рассмотреть в темноте, с кем разговаривает. Голоса были незнакомыми, но кто его разберет... Хотя знакомые (большая часть его знакомых) потащили бы его в полицию - так, на всякий случай.

- А вы кто? - севшим голосом спросил Джимми.

- А я Арон Шпеерзон, - ответили ему. - Был, есть и буду...

- Господи, заткните этого старого еврея! - воззвал кто-то сзади.

- А вы таки антисемит, мистер Смит? - спросил Шпеерзон. - Однако ботиночки вы тачали у меня, да-с! И я вас не сдал за гитлеровскую пропаганду!

- Какой я вам антисемит! Вот старый Генрих Кранц был всем антисемитам антисемит! И пропаганда... ну, у всех бывают заблуждения молодости.

- Это называется неофашизм, - встрял кто-то.

- А ты молчи! - прикрикнул Шпеерзон. - Будь тут моя Сара, она бы тебе объяснила, кто ты есть... А еще мой правнук! Встань сюда, молодой шлимазл...

Джимми уже ничего не понимал.

- Сара сейчас подойдет, - вмешался высокий женский голос. - Вы ей очередь заняли или как всегда не успели?

- Осмелюсь напомнить, что мой "шмайссер" все еще при мне, - заметил мужской голос с заметным немецким акцентом. - Соблаговолите завершить прения и умолкнуть.

- Может, вы пока переговорите между собой, а я пойду? У меня дела, - вмешался Джимми. - Не хочу мешать вашему междусобойчику.

- Отчего не попытать счастья, юноша? Номер у вас счастливый, тридцать первый, вдруг повезет именно вам? - спросил тот, первый, с манерами наследного лорда. - Кстати, я вас не помню. Впервые здесь?

- Н-нет, - сознался Джимми как на исповеди. Хотя на исповеди он тоже мог соврать, не говоря уж о полицейском участке. - Раз десятый уже.

- Ну тогда вам действительно повезло, - сказал немец. - Такой день, такая девушка...

- Фридрих, вы ведь вроде бы предпочитаете юношей? - ехидно спросил Шпеерзон.

- Мальчик, девочка...

- Какая разница, - машинально закончил Джимми, и его похлопали по плечу.

- Арон, ты опять в очереди! - громко воскликнула женщина. - Сколько раз тебе говорить, развода не дам!

- Я для Йосеньки занял! - оскорбился Шнеерзон. - Как ты могла подумать обо мне такое?! После стольких лет!

- А я больше всего люблю в девушках талию, - вдруг вступил голос с сильным канадским акцентом.

- Угу, ребра одни, - дополнил тот, кого назвали антисемитом. - Другое дело - бедра...

- Одно другому не мешает. Сперва талия, потом бедра, крутые такие, как мандолина... А сверху грудь. Я большую не люблю, а вот так, чтоб в руку помещалась...

В темноте мечтательно замычали.

- Не толпитесь, на всех хватит, - примирительно сказал кто-то незнакомый. - Чур, мне ушки!

- Это вы, сударь, чересчур буквально понимаете выражение "Женщина любит ушами", - сказал опекающий Джимми англичанин.

- Нет-с, я знаю меру. Ну что там возятся! - крикнул нетерпеливый. Джимми никак не мог взять в толк, что ему делать. Уйти, пожалуй, не дадут. И главное, никак нельзя разглядеть рядом стоящих.

- Заколотили на славу! - отозвался прокуренный голос, и на Джимми пахнуло перегаром. - Пожалте, господа, только по порядку, не толпитесь! Барышня лежат и просют!

- Открыли, открыли! - заволновались впереди. - Первый пошел!

- Не всякий раз так повезет, - грассирующий женский голос раздался совсем рядом, но как Джимми ни крутил головой, разглядеть говорившую не мог.

- Анжела, побойтесь бога, - сказал джентльмен. - Пусть и не принято говорить о возрасте, но вы на двести лет старше меня!

- На сто семьдесят девять, сударь.

- Прошу извинить, сбился со счета... И у вас уже три супруга. К чему вам еще и эта девушка?!

- Люблю разнообразие...

Джимми пробила дрожь: он смекнул, что попал в какой-то вертеп разврата. Нет, он сам любил гульнуть, но соблюдал же при этом приличия! От возмущения он выругался и тут же получил негодующий тычок в спину и