Сказочный лайнер мечты (СИ) [Ольга Сысуева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Розы в июне ==========


Александру Аникину


В Лондоне было в этот день 1911 года как-то туманно. Молодой темноволосый мужчина смотрел на витрины магазинов, за которыми могла скрываться влюблённая в него Рашель. Рашель всем объявила о том, что выходит замуж и что во всей Филадельфии, откуда она родом (Джемс при этом явно ухмыльнулся), разослано миллион приглашений.


Джемс Галлей невысокий англичанин (истинное происхождение он скрывал) долго смотрел у витрины красивого салона-магазина, который продавал красивые платья, и, наконец, дождался пока оттуда выйдут Рашель с матерью Руфь. На Рашель было красивое платье светло-бежевого цвета, сшитое строго по моде и явно очень дорогое. Джемс посмотрел на женщину с крашенными рыжими волосами – почти что портрет кисти Ренуара – которая больше ему не принадлежала. Но собственно, она ему никогда и не принадлежала.


Целью жизни матерью Рашель Руфь было выдать дочь замуж, и она знала, где искать богатых женихов – в Америке. Джемс стоял и смотрел на то, как Рашель плавно, словно пава выходила в красивом и дорогом наряде, и явно ухмылялся. Правда он не мог нарадоваться: теперь-то он был свободен от её преследований, и мог спокойно поздравить молодожёнов со свадьбой на правах лучшего друга. Женихом был избран американский нефтяной магнат из Филадельфии Кэледон Хокли – красавец-мужчина, тоже темноволосый, как и Джемс, который не мог нарадоваться красавице-невесте. Мучительная борьба между Джемсом и Рашель, наконец, закончилась. Словно Господь услышал его молитвы о том, чтобы эта женщина, наконец, успокоилась на его счёт и вышла замуж. Так оно и произошло.


- Доброе утро, мистер Галлей. – Говорила Руфь – еврейка английского происхождения. – Вижу, Вы нас пришли поздравить. Как там Ваша жена?

- Хелена? – Улыбнулся Джемс. – Прекрасно. Да, я действительно пришёл поздравить Рашель с предстоящим замужеством и, может быть, хотел бы увидеть этого счастливца – мистера Хокли, кому она достанется. Знатное общество из Филадельфии. Надо же, какие мы все тут знатные.

- Да, господин Галлей. Только для Вас Рашель теперь Роза. Роза Дьюитт-Бьюкейтер. Невеста мистера Хокли. – Улыбнулась Руфь.

- Как приятно это слышать. Поздравляю, мисс Роза. Надо же как быстро находятся богатые женихи. – Усмехнулся Джемс. И протянул Розе цветы.

- Вам в честь бракосочетания.


Джемс Галлей увидел подъезжавшее к ним авто коричневого цвета. Что, что, а дорогие машины Галлей очень любил. Это было нечто фантастическое. Молодой человек сразу же оценил эту машину, из которой вышел мистер Хокли – красавец в дорогом сером костюме. За ним шёл его слуга – мистер Лав Джой, бывший полицейский, которому папочка богача Натан Хокли, приказал присматривать за его сыном. Правда невесту Кэледон выбрал без согласия папы на брак, поскольку он находился в Лондоне. Любовь к Розе его застигла внезапно, и Кэледону показалось, что навсегда. Молодой мужчина устал от любовных похождений, и решил попробовать сформировать семейный очаг. Это намерение заслужило одобрение у Натана Хокли, и он не стал особенно спрашивать о происхождении невесты – два любящих сердца, если нашли друг друга, то так тому и бывать. Натан телеграфировал сыну, что согласен на брак, и что тот может привозить невесту домой. Роза была счастлива. Не то, чтобы она любила мистера Хокли, но после долгих страданий по Борису… в смысле… по Джемсу Галлею, она, наконец, нашла того мужчину, который её любил и уважал.


Для Розы это было первостепенно. Оба мужчины встретились глазами. И Борис поспешил ретироваться, чтобы не мешать Розе спокойно выходить замуж. На самом деле, как гора свалилась с плеч. По дороге Галлей столкнулся с молодым художником, который нёсся на него с какой-то булкой в руках. Это был двадцатилетний молодой американец Джек Доуссон, которого в Лондон занесла его работа: он нанимался матросом на разные суда, и перемещался таким образом, по океану. Джек уже успел посмотреть многие города, и даже Париж и считал себя вполне образованным молодым человеком. Он наездился по свету, и спешил вернуться домой – в Висконсин, где его ждал отец, который едва не погиб при пожаре. Также Джек мечтал увидеть свою матушку, которая ждала возвращения сына в родной город. Борис увидел в руках у Джека папку с рисунками.

Он остановил паренька.


- Куда Вы торопитесь? – Усмехнулся Галлей. – Филёров сзади вас нет.

Джек передохнул, и вдруг он увидел Розу. Такой красивой девушки молодой человек ещё не встречал в жизни. Его глаза расширились от того, что ему понравилась женщина. Джек согласился перевести дух, и чтобы Джемс не заметил того, что он смотрит на Розу, откусил булку.

- Роза Дьюитт-Бьюкейтер. – Ухмыльнулся Галлей, который был специалистом по части женщин. – Только не вздумайте разрушить её брак.

- Она замужем? – Подавился булкой Джек.

- Нашла жениха. Вон этого типа. – Галлей тростью указал на Хокли.

- Ну это мы ещё посмотрим. – Джек был чересчур агрессивен. Борис даже засмеялся.

- Они едут в Америку. – Сказал Галлей, чтобы отвадить Джека от Рашель.

Это не помогло. Наглый молодой человек решил, что ему по зубам этот орешек.

- На новом «Титанике», вероятно. - Догадался Джек. – Хорошо, я попробую туда устроиться матросом. Как я делал это раньше. Спасибо за наводку.

И Джек побежал в другую сторону, чтобы Роза его не заметила.


Галлей сам себя ругал за эти слова. А, впрочем, всё равно. В случае чего пострадает только Рашель. А до этого ему нет никакого дела. Умная женщина влюбилась бы в Хокли. Или хотя бы сделала вид. Глупая предпочтёт этого матросика. Ну если разве что этот паренёк просто искал работу, и нашёл предлог поработать, то это даже похвально. Джемс Галлей подбросил трость к верху, и, насвистывая песенку «Розы в июне» пошёл своей дорогой. Ему ещё нужно было забрать свою жену, чтобы поехать с ней в Париж. Был июнь 1911 года.


========== Танцы в старинном стиле. Бал Роуз. ==========


Ал-ру Ан-ну


В Лондоне в июле 1911 года давали прекрасный бал.


Роуз Дьюитт-Бьюкейтер была очень красива. Роуз простилась с Галлеем, и была ему уже не доступна, так как танцевала на балах в закрытом обществе. Было очевидно, что нефтяной магнат Кэледон Хокли ухаживает за ней.


Девушка своей эпохи, Роуз выделялась из всех своих сверстниц. Кэл Хокли нашёл даже, что Роза гораздо красивее, чем Мадлен Астор, на которую запал его приятель – Джон Джейкоб Астор IV, который встретившись с Мадлен после развода с женой как-то сказал Кэледону: «женитесь, и все блага мира будут у Ваших ног».


Джон собирался сделать Мадлен предложение. Хокли стоял на балу и смотрел на свою желанную с замиранием сердца. Он сам был очень красивым. Правильные черты лица, яркие, как смоль, иссиня-чёрные волосы, и прекрасные карие глаза, в которых могла бы утонуть любая невеста.


Роуз увидела, как мистер Хокли жадно смотрит на неё, и слегка смутилась. Роуз сама не думала, что понравится жениху настолько. Как-то во время танца Хокли шепнул Роуз, что хочет о чём-то написать своему отцу. Роуз была несказанно рада этому.


Правда молодая девушка ещё сильно переживала наглое поведение Джемса Галлея, который женился на другой, несмотря на то, что она пыталась добиться его внимания.


Джемс Галлей решительно не хотел воспользоваться слабостью молодой леди, которая мечтала о том, чтобы выйти замуж, поэтому решил жениться вторым браком на девушке погибшего друга - Хелен, с которой их объединяла общая борьба. Рашель абсолютно не разбиралась в мужчинах.


Отцом Роуз был американец немецкого происхождения Карл, правда последние годы Руфь вместе со своей подругой Джулией жила в Европе. Обе поссорились с мужьями - Ричардом и Карлом. Руфь в отличие от Джулии вовсе не хотела давать мужу развод. Зато Джулия первая настояла на этом, и решила, наконец, положить конец разгульной жизни своей дочери Аннет, которая так полюбила Париж (ещё бы ей ничего там не нужно было делать, когда за всё платил отец), и, наконец, вернуться в Америку. Руфь тоже пришла в голову мысль восстановить утерянные связи в Филадельфии и, наконец, найти пару для Рашель…


…этот Джемс Галлей решительно не нравился Руфь. Хорошо, что он оказался разумным человеком, и ухаживал только за Хеленой.


НЕДЕЛЮ СПУСТЯ В ШТАТАХ.


Нью-йорк. Светский бал.


Карл Дьюитт-Бьюкейтер был крупным банкиром, и очень много работал. По работе он был дружен с бизнесменом Натаном Ф. Хокли – отцом Кэледона. Натан Хокли был в курсе про все проказы Розы, но даже не думал, что эта девушка станет когда-то невестой его сына.

Смотря на Розу на балу, Хокли обомлел. Такая нежная, такая красивая девушка! Роуз очень шёл бело-розовый цвет, каким было её платье на том балу. Кэл вспоминал, как молодая девушка стояла, и слегка смутившись смотрела на мужчину. Ей, видимо, было впервые бывать на таких балах и ещё с женихом. После того бала Кэл умчался в Америку к родителям, чтобы о чём-то поговорить со своими папа и мама. Роуз знала о чём. Натан Хокли дал согласия на их брак. Роуз уже выросла, и она сама не понимала, каким образом оказалась готовой к замужеству. Бал в светском обществе Нью-Йорка был в самом разгаре.


Кэл смотрел на то, как Джон Джейкоб Астор осмелился пригласить на танец молодую Мадлен Талмадж Форс, и увёл её у жениха – Уильяма Дика. Молодые люди отошли в сторону. Уильям Дик стоял понурым. Было видно, что парень переживал, но не подавал виду.


- Тоскуешь по Мадлен? – Спросил Хокли. – Астор красавец, конечно. Она будет с ним счастлива.

Дику словно наступили на больную пятку. Билли ненавидел Астора за то, что тот смел так нагло ухаживать за его девушкой, потрясая дорогим портмоне в кармане и красивыми часами, которые стоили ему бешеных денег.

- Ни один мужчина в мире не сможет столько заработать, как Астор. – С горечью сказал Дик. – Он – первый миллионер мира.


- Или как я. – Ухмыльнулся Хокли, и показал Дику красивый бриллиант - “Сердце океана”.

- Мистер Хокли, Астор круче. – Засмеялся Дик. – Я ставлю на Астора. Ваши бриллианты не смогут покорить девушку.


И Билли в этот вечер предпочёл ретироваться, хотя злые мысли об убийстве Астора у него роились в голове. Но молодой человек, решив не марать руки, заказал себе бренди в ближайшем кафе и помечтал о том, что Мадлен к нему однажды вернётся….


ЕВРОПА. ПРАГА. СТАРИННАЯ ГОСТИНИЦА. КАРЛ И РУФЬ.

В Праге Роуз и Руфь отдыхали вместе с Аннет и Джулией в Карловых Варах. Неожиданно вечером в гостиницу к Руфь вошёл её супруг Карл, настроенный решительно.

Душа Руфь вспыхнула огнём, когда Карл сказал ей следующую фразу:


- Понимаешь, дорогая, я нашёл другую. Она намного моложе тебя, и чуть старше нашей дочери. Мне хотелось бы, чтобы Роуз об этом ничего не знала. Но я не могу. Не женщина, а огонь.


Руфь медленно опустилась на диван и зарыдала.


- Уходи, мерзкий человек. Тебя для нас не существует.


ЛОНДОН. ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ.


В Лондоне, неделю спустя Руфь узнала о том, что подписаны бумаги о разводе. Карл имел наглость самолично приехать в Европу, чтобы дать женщине развод.

Руфь влепила Карлу пощёчину, и подписала бумаги.


- Ты для нас умер. – Заявила она Карлу. Друг Карла Ричард подошёл к ним. Он тоже разводился со своей женой Джулией из-за молодой избранницы. Пощёчину от Руфь получил и Ричард. Карл засмеялся.


- Мы вам ещё покажем. – Руфь, гордо задрав голову вышла в зал. К мужчинам подошёл отбитый от общества женщин Джон Джейкоб Астор IV, который тоже получил оплеуху от Руфь. Джон подошёл к Карлу, потирая щёку.


- Что это с ней? – Не понял Астор.


- Она мстит за всех женщин мира. – Засмеялся Карл. – Сегодня я праздную, ребята. По шампанскому?


В руке Карла засверкала бутылка с пьянящим, шикарнейшим напитком.


- Мне понравилась твоя дочь.

- Роуз? – Усмехнулся Карл. – Ну попробуй. Правда она строптивая девочка, и ты одним бриллиантом её не купишь. Она будет построптивей Аннет.

- Ну уж нет! – Вставил другой отец, Ричард. – Я скоро выеду в Европу, моя дочь Аннет там будет блистать на балах.

Карл отвёл Кэла в сторону.


- Я рад, что тебе понравилась Роуз. Пригласи её в путешествие на “Титаник”. там будут Аннет с Ричардом. Желаю Вам удачи!


Карл пожал Кэледону руку, и они расстались. Хокли стал подумывать о том, чтобы пригласить красавицу невесту, к которой он собирался ехать в Лондон, в путешествие домой. Для путешествия Кэл выбрал шикарную “Мавританию”.


========== Мрак (Брок Лавитт) ==========


Александру Аникину

1912 год.

На палубе «Титаника» при отплытии стояли люди, и прощались с провожающей их толпой. Это было удивительно и интересно! Никого не волновало то, что «Титаник» - это точная, чуть исправленная копия пассажирского лайнера «Олимпик», все были уверены в том, что «Титаник» -

это новое слово в истории.

1989 год.

Команда исследователей после долгих симпозиумов решилась погрузиться во мрак ужаса той ночи, который случился с лайнером «Титаник» 15 апреля 1912 года. Эта историческая экспедиция была запланирована много лет назад, однако, состоялась только в 1989 году. Первый раз исследователи увидели корпус корабля, который носил гордое название «Титаник».

- Титаны не послушались богов. – Как-то буркнул Анатоль, следивший за тем, как его любимые «Миры» погружаются в очередной раз иллюминаторов.

- И хорошо, что не послушались. – Заявил Болдин, явно насмехаясь над русским. – Чего их слушаться-то? Всяк их боится, но не всяк осмелится им противоречить.

- Расхрабрился! – Усмехнулся Лавитт, и посмотрел через иллюминатор в глубь океана, которая открывалась ему призрачной глубиной. – Внимание! Все зтк. Это территория призраков. – Сказал Лавитт. – А призраков я уважаю.

- И они что тебе за уважение должны достать бриллиант, шеф? – Хихикнул Болдин, за что получил втык от Анатоля. Оба «Мира» погружались в беспросветную глубину, и, если бы исследователи могли снимать этих красавцев, то в записи, они бы сами поразились их необычности и величию Океана, где покоился «Титаник». До 1989 года о «Титанике» было известно только по источникам, среди которых были знаменитые мемуары Лоренса Бисли, школьного учителя естествознания, который волею судьбы оказался на «Титанике» в качестве пассажира. Также были известны мемуары второго помощника капитана Эдварда Дж. Смита Чарльза Герберта Лайтойллера. Было снято несколько фильмов и громкая фамилия погибшего пассажира «Астор», чья смерть потрясла людей не меньше, чем его знаменитый роман с куколкой Мадлен, иногда пестрила на рекламных проспектах брошюр и монографий про «Титаник». Но самого лайнера так и не нашли. Анатоль, который увлёкся этим лайнером ещё много лет назад, чем проел мозг своему дворовому приятелю Сашке, который готовился к карьере оперного певца, когда учился в школе. Анатоль, казалось, видел лайнер во сне. И этот голос океана звал его, чтобы тот, наконец, сумел найти то, чего не удавалось остальным – разломанный на двое корпус корабля. И вот замечательные русские «МИРы» бороздили Атлантический океан в поисках останков «Титаника». Проникать в глубь океана в первый раз было страшновато. Не менее страшно было опускаться и в 9, когда Лавитт всем проел мозг «Сердцем океана», которое манило его с давних пор – с росказней одного пожилого человека, продавца часов в музее. Болдин не верил этим бредням, но исследователи не решились трогать одержимого найти бриллиант Лавитта.

- Он мне напоминает одного персонажа Александра Беляева, который хотел вот таким образом искать сокровища, используя для этого юношу Ихтиандра. – Усмехнулся Анатоль. Болдин только хихикнул. Он любил подтрунивать над боссом, который всё равно был поглощён идеей найти заветный камень. Радары исследовали это место уже в 9-й раз, и камень почему-то не отзывался. Болдин решил, что Лавитт сошёл с ума, но, тем не менее поддался на уговоры босса спустится на лайнер ещё один раз с присказкой: «если мы не найдём это сердце, то это будет последний раз». Анатоль, который уже понимал, что бриллианта нет, согласился с Болдином, но ради безумия Лавитта решился ещё на одно погружение. Младший Лоцман Анатоль засел за пульт управления, и субмарины пошли пешим шагом по дну океана. Болдин в это время схватился за так называемые «Щупальца»-руки с тем азартом, с каким надеялся быстрее обнаружить сейф миллионера Хокли, которого в шутку прозвал «наглецом. Об этом сейфе Болдин не думал, что его когда-нибудь найдут. Лавитт и Анатоль жадно всматривались в иллюминаторы, и, разглядев корпус корабля с нависшими на нём сталактитами и отложениями, они осветили себе путь светом. Ярко вспыхнув, нос корабля потом заметно исчез, скрывшись в темноте. Субмарины прохаживались по палубе корабля, как некогда субмарины. Лавитт смотрел на мёртвую, ороговевшую палубу, подсвечивая себе камерой, и Анатоль заметил, что ему интересно не только из-за сокровища. Лавитт был очарован океаном и ему самому стало страшно, от того, что он увидел. Хотя он видел это не в первый раз.

- Ну Вы и заливаете, босс! – Засмеялся подошедший к нему громадный Болдин.

- Прекрати подслушивать, идиот! – Засмеялся Лавитт.

- Это я идиот? – Болдин даже слегка обиделся.


- Тише. – Шикнул Лавитт. – Включай свои руки, мы подплываем. Субмарины подъезжали к палубам и салонам первого класса, которые пугали тех, кто погружался, своим странным, тяжёлым и немного мерзким, призрачным зелёным свечением. В темноте едва можно было разглядеть стойку бара, или бывшие столы столовой первого класса, или хотя бы пианино, на котором играли музыканты. Отдалённо где-то лежала несчастная скрипка, хозяин которой видно, что погиб на корабле. Одна субмарина искала драгоценность сверху, другая искала каюту Хокли, которая располагалась рядом с каютой Брюса Исмея, параллельно погибшему корпусу. Анатоль жадно всматривался в океан.


Лавитт, наконец, закончил позировать и выключил камеру. Субмарины поехали дальше, погружая исследователей в глубину. Камера фиксировала чьи-то вещи – пенсне, жилет. И череп человека, похожий на чью-то карнавальную маску. Прорубив хрупкую поверхность, субмарина с Болдиным, Анатолим и Лавиттом прорезала себе путь дальше в каюту пассажира первого класса Кэледона Хокли. Наконец, мужчинам удалось проникнуть в каюту бывшего миллионера. Щупальцами Болдин, наконец, нащупал нужный им предмет – это был огромный сейф того миллионера, что они искали.

- Сегодня гуляем, ребята! – Обрадовался Лавитт, озарив всех своей радостной улыбкой.


========== Первый ужин на лайнере ==========


Александру Аникину


Детектив Владимир Ревенко и его супруга Нелли, проходились по верхней палубе и отдыхали, пока Андрей Путилин спешил во второй класс – искать Савинкова. До остановки в Куинстауне оставалось четыре часа, затем был взят курс на Шербур. Капитан Смит явно не понравился Ревенко самодовольством, и то как он с чисто английским задором косо посматривал на женщин. Нелли даже подумала, что Ревенко к ней приревновал. Томас Эндрюс задел детектива своим несколько вздорным характером и сильными амбициям.

-

Первый ужин должен был состояться в 18.30. На первом ужине ждали чету Асторов. В 17.00, Асторы покинули Францию и Шербур, и сели на паром вместе с Мэгг, Луизой и Маргарет Браун, которая любезно подала руку нежной Мадлен Астор, на которой были одеты дорогие меха – согревавшие её и её будущего малыша. Джон Маргарет даже и не удостоил взглядом, всё всматриваясь вдаль – видимо не сколько за женой, сколько на огромный, приближающийся к ним лайнер – новый, роскошный «Титаник», о котором так сильно шумела пресса.

- Я что-то сомневаюсь в его надёжности. – Прошипел Астор, едва они отчалили. Мадлен, хоть и старалась держаться молодцом, но всё-таки вскрикнула когда они поднимались по трапу.

- Он непотопляем. – Попыталась успокоить Джона Маргарет Браун.

- Я бы не стал так утверждать. – Заметил, наконец, её Астор. Мэгг прижалась к Луизе. Стало как-то жутковато…

- Он такой чёрный, - прошептала Луиза, когда они по трапу поднимались на лайнер.

- Как чернеющий океан, - как-то поэтически сказал Джон, и они разминулись перед лифтом – Джон и Мадлен поехали вверх, а их слуги – Виктор и Китти ждали внизу очереди подняться наверх.


========== Ирландия. Кружевной пиджак Астора ==========


«Титаник» был невероятно красив в интерьерах, правда Ревенко, как и солидарному с ним шестидесяти шестилетнему художнику Фрэнсису Милетту там всё вечно не нравилось. «Титаник» лично Владимиру Христофоровичу показался неким смешением разных стилей и разных стран, особенно он не одобрил турецкие бани. «Как с картины Милетта!», - подумал детектив, столкнувшись с художником в коридоре. Ревенко отдыхал, его молодой друг Путилин бегал в поисках Бориса Викторовича по второму классу.


- И как это он успевает? – Сказал Ревенко Нелли, проводив её в ресторан в стиле Людовика XVI.


- Что? – Спросила Нелли, лукаво прищурившись.


- Ну я точно знаю, что Путилин прибежит к ужину любоваться на Мадлен Астор, которая вызвала столько шумихи своим богатым и красивым мужем. Тем не менее, Андрей сейчас пристаёт к каждому мужчине из второго класса. – Рассмеялся Ревенко. За столом они увидели одиноко сидевшего мистера Кэледона Хокли.


- Почему Вы смеётесь? – Улыбнулась Нелли, которой пришёлся по душе смех Владимира.

- Потому что Бориса здесь нет. – Загадочно сказал её кавалер, но он не успел договорить, так как официант принёс меню.

- Баранину с кровью. – Сказал Владимир. – Даме можно картофель.

Официант поклонился.

- Десерт? – Спросил он на английском.


- Пудинг. – Не найдя ничего другого, сказал Ревенко. Нелли и Владимир принялись обедать. Следующий ресторан лайнера, в стиле Якова I и его всесильного министра герцога Бекингема, заставил Ревенко улыбнуться. Два противоположных взгляда на жизнь.

- Путилина сюда не нужно. – Засмеялся Ревенко, водя Нелли по ресторану.

- Почему?


- Жорж О’Бриен его доконал.

Чарли Лайтоллер следивший за Асторами и вечно боявшийся, что Астор будет на него жаловаться, исполняя обязанности подумал о том, что зря он, видимо, заменил в этом плавании Дэвида Блэра, и почему первым помощником был избран именно Уильям Мэрдок – высокий молодой офицер с гигантскими, смешными усами, карими глазами, и несколько контрастирующий по внешности с вечно гладковыбритым Лайтоллером. Недовольным был и Уайльд, который как и Миллетт с Ревенко вечно ворчал на «Титаник» в плане того, что у него появились какие-то дурные предчувствия, но поскольку Смит был всегда весел, Уайльд попытался их засунуть в мозговую коробку подальше. После Шербура был Куинстаун. Уайльд как-то подошёл к Ревенко. Ревенко заметил, что офицер явно нервничал.

- Заберите свою даму, и этого молодого человека, и немедленно сойдите с лайнера. – Вдруг сказал Уайльд.

- Почему? – Не понял Ревенко.

- Я говорю это Вам, потому что мне не с кем поделиться дурными предчувствиями: в них никто не верит, и меня засмеют. Я пошёл принимать почту.

Уайльд зашагал прочь. Ревенко ничего не понял, но на всякий случай вытолкал сопротивлявшегося Путилина с трапа корабля на берег. Ольга пошла за ними, смеясь и держа зонтик от дождя в руках.

- Почему? – Спросил Путилин.


- Даже офицеры заметили, что ты здесь валяешь дурака. – Встал в позу Ревенко.

Прощальный гудок лайнера возвестил о том, что Титаник покинул Ирландию и ушёл в открытый океан. Джон Астор себе купил в Ирландии дорогой пиджак, и дорогие украшения жене. Пара Мэгг понравилась – они вели себя скромно, и отдыхали в положенное время. И какими же они были оба красивыми! Мэгг простудила Луизу. Девушка промёрзла когда тётушке вздумалось любоваться закатами. И доктор Лаффин сказал, что это сильная простуда. Луизе полагался крепкий чай, хороший сон и покой. Но покоя не получилась: в одном из ресторанов девушка встретила офицера Уильяма Мердока, который поразил её красотой и статностью. Мэрдок тоже влюбился в Луизу с первого взгляда, но он был женат, а Луиза была замужем. Мэрдок вызвался проводить красивую молодую женщину до каюты. Это не ускользнуло от Лайтоллер, которому ещё этого не доставало. К Чарли подошёл капитан Смит.


- Вам нечем заняться, мистер Лайтоллер? – Спросил капитан, грозно сдвинув брови. – Идите и составьте меню к ужину завтрашнего дня.

Лайтоллер пошёл по делам, а Смит устремил свой взгляд в открытый океан.


========== Паника. Часть 1. ==========


Александру Аникину


Паника становилась всё заметнее. Музыканты играли прощальные вальсы с полюбившейся им публикой, и с жизнью. Они понимали, что обречены уйти на дно. Но кто ещё уйдёт вместе с ними? Алекс пожелал капитану выжить. Но, увы, этого не произошло. Несмотря на панику, они играли весёлые вальсы, уходившие в темноту. Их всё равно никто не слышал – крики несчастий и ужаса доносились до них. Мгновенье, и скоро потухнет свет.

Красивая женщина Генриетта Стилл стояла у шлюпки и не хотела садится: её молодой муж никак не мог убедить в том, что это необходимо.


- Как же я пойду в шлюпку без тебя? – Почти закричала Генриетта, и бросилась к нему в объятья. Её муж, Дерек, стоял и смотрел на неё. Наконец, Генри Уальд приказал Генриетте сесть, буквально вырвав её из рук любимого. Мужчина и женщина простились навсегда.

Эту сцену Майкл Фаррезе наблюдал со страхом. Он не знал, что ему делать. Они с Кристианом договорились, что посадят Вирджинию в шлюпку, и будут пытаться искать спасения сами. Кристиан, превратившись из соперника в друга, искал подходящую шлюпку, чтобы посадить Вирджинию.


- Только нужно сначала её найти. – Майкл многозначительно посмотрел на Кристиана. Кристиан понял, что Вирджиния куда-то исчезла в страхе. У шлюпки № 4 Джон Джейкоб Астор IV пытался усадить Мадлен. Она почему-то беспокоилась.

- Мистер Астор, садитесь, пожалуйста. – Предложил ему молодой офицер Гаральд Лоу, узнавший миллионера. Мистер Астор посадил жену, и её горничную Розалин, и хотел уже было садится сам. Но неожиданно какая-то женщина, пассажирка третьего класса – Лиан Акс прорвалась к шлюпке. Джону стало жаль её. Он помог женщине сесть в шлюпку. И, дав, Мадлен свои перчатки, сказал:


- Дорогая, не переживай, я сяду в следующую. Честь имею. – Полковник отдал честь Лоу, тот выпрямился по форме, и стал спускать шлюпку № 4. Лиан Акс дрожала со страху.

- Нас там очень много… - виновато сказала она Мадлен. – Я просто вырвалась из толпы…

- Джон сядет в другую. – Уверено ответила Мадлен, и слёзы навернулись у неё на глаза. – Я его знаю. Возьмите.

Мадлен отдала Лиан свою шаль: у неё не попадал зуб на зуб от холода. Лиан укрылась. Розалин обняла Мадлен, и женщины смотрели на Джона, который помогал другим женщинам садится в шлюпки.

- Почему мест так мало? – Спросил Астор Лайтойллера. Лайтойллер пожал плечами. Астор тогда пошёл к своему другу, Бенджамину Гуггенхайму, и спросил его:

- В чём дело, Бэн?

Гуггенхайм ответил вполне весело:

- Вы, смотрю, тоже приготовились к смерти, Джон. И при параде? Так держать. Смерть нужно встретить красиво.

Астор спросил:

- Вы даже не попытаетесь спастись?

Гуггенхайм ответил:

- Знаешь, Джон, я просто не представляю первые полосы газет на следующий день после катастрофы «Титаник». Бэн Гуггенхайм выжил, и погибло больше 1500.

- 1500? – Переспросил Астор эхом.

- 1500. – Сказал Бэн. – Я, если и изменял жене, то не могу её подвести. Она, бедняжка, не выдержит того удара, что какая-то дама погибла из-за трусости Бэна Гуггенхайма. Я не привык так подводить людей. Пойду в нашу курительную комнату, и выкурю последнюю папиросу. Если успею.

За Бэном зашагал его молодой камердинер.


- Я пойду попытаюсь спасти собак. И, если получится, кого-то из третьего класса. – Крикнул Астор вслед Бэну. Бэн одобрительно отсалютовал.


Нейд не хотел садится в шлюпку. Джон Джейкоб буквально толкнул немолодого мужчину и помог Ольге сесть рядом с ним. Нейд отдал Астору честь. Джорджиана навсегда запомнила добрые глаза миллионера, и, когда «Титаник» издал последний звук, умирая в своей красоте и величии – Джорджиана бросилась к Нейту в объятья и заплакала.


========== Ожидающие с Карпатии ==========


Александру Аникину


Нейт и Джорджиана вышли с корабля, и поняли, что им сейчас будет тяжело. Нейт был не молод, но Джорджиана обрадовалась, что он выжил, и что она успела схватить со стола в каюте все деньги, которые им сейчас очень пригодились на первое время. Снимать жильё в самом Нью-Йорке было очень тяжело, но Джорджиана нашла какую-то понимающую женщину по имени Александра Фейрин русского происхождения.


- Вы с «Титаника»? – Как-то равнодушно спросила Фейрин. – Хорошо, живите у меня. Я просто часто ухожу на репетиции в театр. Хотя, погодите. Мы будем Вас использовать. Да пойдёте оба для массовки. Вы артист? Тем лучше. Да я добрая периодами даже к таким бракам. Ох уж этот «Титаник». Я уверена сто процентов, что это будет адский процесс. Пока живите за так. Будете зарабатывать, возьму 50 % с оплаты. Ох, доброта, это жуткая черта моего характера. Но знаешь, Нейт, ты мне понравился. Ты тоже. Видимо, ты неплохой артист. Ну я поговорю, они вас неплохо используют. Не переживайте, говорить, что Вы с «Титаника» я никому не буду. Мне что, нужны проблемы? Вот сами и подумайте. Я не Маргарет Браун, о которой уже пестрят газетные полосы. Вот, возьми, полюбуйся.


Нейт взял газету, и жадно стал читать. Глядя на фото Маргарет Браун, которая в дорогих мехах позировала рядом с капитаном «Карпатии» молодым красавцем Артуром Ростроном, он заметно улыбнулся. Ольга с любопытством посмотрела ему через плечо. Заголовки газеты гласили: «ОБЫЧНАЯ УДАЧА БРАУНОВ». И до Нейта стало доходить, что и здесь может быть коммерция. Он вспомнил ряд журналистов, которые подошли к нему сразу после того, как он спустился с трапа корабля. Чуть поодаль он увидел дядечку среднего возраста, который, видимо, с радостью рассказывал о произошедшем. За Мадлен Астор приехали сыновья Джона, и старший Винсент, хоть и был холоден к ней, он всё равно помог молодой женщине сесть в автомобиль. День Мадлен провела дома у Асторов. За ней приехал её прежний жених, и бывший одноклассник Уильям Дик, понимая, что в итоге горемычную Мадлен забирать всё равно ему.


Винсент налил Мадлен выпить, понимая, что она лишилась дара речи – когда узнала, что Джона нет в живых. Винсент мог и наорать: у него душа разрывалась от потери отца. В голове горело, и не отпускала боль. И он не знал, что делать с мачехой. Винсент уже хотел было позвонить матери, чтобы та выгнала её из особняка, но ему повезло. Неожиданно, позвонил бывший жених Мадлен – Уильям Дик, который представился как её близкий друг. Ворча на тему «знаем мы таких друзей», Винсент всё-таки впустил свою погодку – молодого человека в дом. Уильям бросился к Мадлен. Она, казалось, его не замечала: в голове был образ Джона. Неожиданно, Винсент заметил, что она также продолжает держать перчатки отца, как и в тот момент, когда она к ним пришла. Винсент прослезился: значит, всё-таки любила.


- Я понимаю, что Вам бы лучше пожениться сразу. – Наконец, сказал Винсент. – Тогда этого кошмара бы не было, и отец был бы жив. Я понимаю, что это твой ребёнок, Уильям. Забирай свою женщину, и проваливай, чтобы мои глаза тебя впредь не видели. Но мой совет: поженитесь Вы после 1915 года. Этот мальчик, судя по всему, это мальчик, будет носить фамилию Астор. По завещанию Джона, если после его смерти Мадлен выйдет замуж второй раз, все 20 миллионов, что он оставил на воспитание сына, аннулируются. Мальчик хотя бы четыре года должен жить в достатке. Но на миллионы больше не претендуйте. Совет Вам да любовь.


Перепуганные молодые люди вышли из особняка. И, оказавшись на улице, Мадлен Астор зарыдала, уткнувшись в жилетку Уильяму. Уильям привёл её в свой дом, в который через два дня пришла первая жена Джона, мать Винсента – Ава Астор, блистая своей редкостной красотой. Две вдовы обнялись.

- Я буду тебе помогать. – Шепнула Ава Мадлен. – Я верю, что это сын Джона в отличие от Винсента. На многое не претендуй, но пережить горе я тебе чуть помогу. Если бы Джон не был таким глупым!


Упав на стол, Ава дала волю слезам. Уильям пошёл готовить кофе.

Молодой писатель Майкл Фаррезе тоже, спустившись с трапа корабля «Карпатия» оказался окружён журналистами. Он отмахивался от них как от мух, и когда он понял, что Кристиан растворился в толпе, словно сахар в чае, он с облегчением вздохнул. Неожиданно, Майкл увидел Роуз Дьюитт-Бьюкейтер, сошедшую с трапа корабля, которая неожиданно увидела мать. Радости Рашель не было предела, и она кинулась к матери, которая обняла свою дочь, прижимая к груди, и целуя её в лицо. Эту сцену запечатлел пронырливый фотограф. Вирджиния тоже сходила с трапа корабля с матерью, но Фаррезе она не видела - охваченные горем и ужасом бывшие пассажирки “Титаника” уходили прочь.


Майкл подойти к ней не решился: Ракел, которую вела Вирджиния была очень слаба. И Майкл, подобно Кристиану, решил, что будет бороться за сердце возлюбленной позже – налаживать личную жизнь, как сказал ему Кристиан, после катастрофы вовсе не хотелось. Казалось, что всех журналистов вокруг себя собрала Маргарет Браун. Даже Кристиану досталось меньше. К Кристиану уже спешили родные. Его сестра Бэтси, и мама. Мишель Вайс была в своём репертуаре, но она была безумно счастлива, что её сын выжил. Правда, она хладнокровно сказала сыну.

- Кристиан, как ты посмел выжить?


Кристиан не слышал её слов – он радостно обнимал мать.

- Ведь на следующий день газеты будут пестрить заголовками о том, что Кристиан Вайс трус. Дедушка Рокфеллер будет жутко недоволен. Ох, дай я тебя обниму! Знаешь, несмотря на то, что все признают тебя трусом, - как же я счастлива, что ты жив!

Кристиан и Мишель ещё раз обнялись. На встречу молодому человеку не шёл, а бежал его отец – Джордж Вайс. Он оттолкнул мать от сына, и обнял его.

- Кристиан! – Слёзы навернулись на глаза Джорджа. – Кристиан, дорогой, дай я тебя обниму! Это не сон! Ты выжил!


Эту сцену и запечатлели журналисты. Кэледона Хокли тоже встречали родители и его сестра Анастасия.


Первый день в Нью-Йорке для Нейта и Джорджианы выдался хлопотным, особенно после того, как ими занялась Александра. Немолодая женщина оказалась настолько проворной и интересной особой, что заставила быстро забыть двоих друзей о катастрофе. Она понимала всю тяжесть ситуации, но между тем, она сохраняла жуткое спокойствие и даже дала побыть мужчине и женщине наедине. У Джорджианы сильно раскалывалась голова после ужасных звуков, которые она слышала в ту ночь. Нейт поцеловал её в губы, и они обнялись. Ночью оба не могли долго уснуть: они ещё ехали на «Карпатии» и слышали стоны вдов.


========== Суд лорда Мерси ==========


Александру Аникину


На утро, в пятницу, 19 апреля 1912 года, в Париже, Борис Викторович Савинков, сидевший за своим письменным столом, и редактировавший свой роман «Конь Блед.» прочитал в лежавшей перед ним газете статью о гибели трансатлантического лайнера «Титаник», и о начале суда. Борис выпил крепкого чаю, и продолжил дальше, в залитой светом комнате… в соседней комнате с ним сидела его жена Елена, и он позаботился о том, чтобы она не читала газет. Елена ждала ребёнка, поэтому любое волнение ей было противопоказано. Единственное, он подумал о том, что Мадлен очень мужественная женщина…


Суд начался 19 апреля 12 года в пятницу с монолога сенатора Смита, который был в серьёзном замешательстве и был очень расстроен этим событием – крушением лайнера «Титаник». Мужчина средних лет задавал вопросы, хоть и отрывисто, но собравшиеся в зале суда люди, чувствовали, как дрожит его голос.


Нейт и Джорджиана сидели в самом конце зала заседания суда, которым сейчас являлась просторная зала гостиницы «Уилдорф Астория», которой некогда руководил погибший на «Титанике» Джон Джейкоб Астор IV. Александр мог видеть, что Винсент Астор сильно напряжён. Перед началом суда Винсент пошёл домой к вдове Джона Мадлен. Его принял Уильям Дик, уже привыкший быть в окружении Асторов. Дик открыл молодому человеку дверь, и тот вошёл туда своей резкой походкой.


- Сегодня будет суд. – Сказал Винсент Мадлен, которая подошла к мужчинам. – Но Вы, мисс, не должны там находиться.

Уильям Дик не успел сказать «спасибо», как дверь за Винсентом захлопнулась, и он уехал на заседание суда. По высочайшей просьбе Винсента Астора в заседании суда принял участие отец Мадлен Уильям Талмадж Форс, знавший Астора лично.


Сенатор Смит с пониманием отнёсся к пожеланию Винсента. Нейта и Джорджиану пришла поддержать Александра Фейрин. Ольга вначале не хотела идти, но Фейрин настояла на этом решении. И втроём они пошли на заседание суда. Фейрин посоветовала Ольге надеть чёрное платье в знак траура по погибшим, что молодая женщина и сделала. Сама Фейрин тоже оделась в чёрное. Мужчина и две женщины вошли в гостиницу «Астория», столкнувшись там с Винсентом, который кивнул в знак понимания.


Нейт, Александра и Джорджиана заняли свои места в просторной зале «Уилдорф-Астории».

Заседание суда было объявлено открытым. Сенатор Смит выразил соболезнования, и вначале была объявлена минута молчания. Потом начался допрос. Пока допрашивали Брюса Исмея, Лайтойллер, находившийся в зале суда, явно нервничал.

Сенатор Смит спросил:

- Как проходило плавание лайнера до столкновения его с айсбергом?

Брюс Исмей:


- Ничего абсолютно такого не происходило – это было обычное плавание. Молодожёны, дети. Мы не предполагали, что столкнёмся с айсбергом.

После допроса Исмея сенатор Смит поблагодарил Исмея, и вызвал капитана корабля «Карпатии» Артура Рострона. Рострон представился, и поклонился. В зале пошёл заметный шёпоток: капитан «Карпатии» был явным красавцем. Мужчина рассказал о том, что как капитан он обладает большими полномочиями, и что решение спасти потерпевших принадлежало именно ему. В зале раздались аплодисменты. Нейт и Джорджиана хлопали Рострону. Во время допроса Рострона президент компании Брюс Исмей явно нервничал: он ждал, что скажет капитан.


- Понимаете, никто, ни президент корабля, ни судовладелец не могут заставить капитана принять какое-то решение. Этот мир, с момента выхода в море принадлежит только капитану. Президент компании, если он находится на судне, ведёт себя как обычный пассажир.

У Брюса Исмея отлегло на сердце. Лайтойллер, мрачно следивший за процессом, облегчённо вздохнул: Рострон был прекрасный человек, и он чувствовал, что этот капитан способен на многое. Мужчина краснел, когда его хвалили, и мужественно отвечал на очень зыбкие вопросы. Когда Рострон сел, вызвали командующего шлюпкой № 14 Гарольда Лоу.

Гарольда Лоу расспросили о чудесном спасении Майкла Фаррезе и Кристиана Вайса. Лоу ответил так:


- Мы их услышали по хрипам. Они отчаянно боролись за жизнь. При этом Фаррезе уже достаточно замёрз, чтобы дышать. Но мы всё равно его подняли, также как и бизнесмена, пассажира первого класса Уильяма Хойта. Но нам не повезло: он умер. Хойт был достаточно тучным мужчиной. И, когда мы его подняли на шлюпку, это стоило немало усилий. Нужно отдать должное мужеству мистера Кристиана Вайса, который помог не только своему другу Майклу Фаррезе, но и помог нам вытолкать из шлюпки умершего там Уильяма Хойта. Он чем-то поранился. У него шла кровь изо рта из носа, возможно, был ранен кишечник, и нам стоило огромных усилий обратно вытолкать его в воду. Он возвращался в Нью-Йорк.

Вирджиния, сидевшая в зале суда, искоса посмотрела на сидевшего там Майкла Фаррезе. Наконец, пришло слово и Александру. Он рассказал о том, что его вытолкал в шлюпку какой-то мужчина. То, что это был Джон Джейкоб Астор IV, он об этом умолчал, поскольку ему было жаль сына Астора – Винсента, и его мать Аву, которые сидели в Уилдорф Астории. Он понимал, что для этих людей любое упоминание о Джоне – как ножом по сердцу.


Фаррезе тоже молчал о том, что именно он сказал Мадлен, что Джон умер. Рослой Мадлен не было в зале суда, и Майкл понял, что это Винсент уберёг её от шока. Когда дошла очередь до Чарльза Герберта Лайтоллер отвечать на вопросы, молодой человек не растерялся. Всю дорогу до «Карпатии» он думал, как помочь президенту «Уайт Старр Лайн» Брюсу Исмею, который спасся из катастрофы. Он покрывался потом, но в итоге придумал стройную канву ответов, чтобы как-то защитить своего господина.

- Мне лично показалось, что айсберг был чёрным. – Неожиданно для всех сказал Лайтоллер. Зал замер. – Понимаете, если айсберг был чёрным, товперёдсмотрящие не могли его видеть. Он, словно кошка, растворился в темноте, потом стал белым, как и положено. Это известный мираж в океане. Что касается Мердока, то, по-моему, он мог совершить ошибку. Но в данном случае, повторюсь, даже в данном случае, Мэрдок не виновен в случившемся. Мужчина мог просто растеряться, и с другой стороны его могло что-то оглушить. Я лично думаю, что мы попали в сложную ситуацию, но обстоятельства оказались роковыми.


Сенатор Смит:

- Не была ли предпринята сознательная попытка спасти экипаж?

- Как можно? – Ответил Лайтойллер. – С каждой шлюпкой мы отправляли двух-трёх членов команды, это означало, что спастись могло только 60 человек.

В зале повисло недоразумение.

- Да будет Вам известно, господин Лайтойллер, - заявил сенатор Смит, - что из членов команды «Титаника» спаслось 2016 человек. Что Вы на это скажете?

- Извините, я не могу отвечать за все шлюпочные борты всех палуб. Я отвечал только за один. – Выкрутился Лайтойллер. Сенатор Смит продолжил допрос.

- Где хотели умереть некоторые пассажиры? – Грозно спросил он.


- Я не могу знать ничего про это. – Сказал Лайтойллер. – Как можно говорить такие нелепости? Все возможные смерти пассажиров и членов экипажа – горькая случайность, вызванная, возможно, шоком от столкновения. Сенатор Смит, это заседание суда. Это не роман в художественной форме, где подобные нелепости даже приветствуются.

На эти слова Лайтойллера готов был зааплодировать Майкл Фаррезе, улыбнувшийся Кристиану Вайсу, который ему подмигнул. В субботу 20 апреля 1912 года, радист Гаральд Брайд вызвал волнение во всём зале: к «Титанику», оказывается, приходило несколько сообщений о ледовой опасности и от «Калифорниана». Вечернее заседание суда было очень коротким. И Нейт с Джорджианной уже были не нужны. Они молча следили за процессом дома.


Даже Фейрин не говорила своих обыкновенных глупостей. Интересное потом отметил американский писатель Уэйд: «Мэрдок маневрировал способом, о котором в руководстве по искусству мореплавания говорится, что это «самый верный способ прийти к столкновению, вместо того, чтобы его предотвратить». Кэледон Хокли развернул газету, и прочитал нужные подробности о суде.


========== Возвращение к мечте ==========


Александру Аникину


Брок странно посмотрел на Лиззи Кэлверт, и какая-то искра вспыхнула в его сознании. “А чёрт с ним, с бриллиантом!”. Брок попросил Болдина включить погромче музыку для медленного танца, исходящую из динамиков аппаратуры. Мужчина жадно посмотрел на Лиззи, и предложил ей вытянутую вперёд руку.


- Вы любите танцевать? - Спросил Брок у Лиззи, и они оба, смеясь пошли на палубу.


…В этот счастливый вечер, когда её внучка встретила свою судьбу, Роуз Кэлверт уснула счастливым сном. Она обещала Джеку, что выживет. Она выжила, и у неё большая семья. Эх, вот не дождалась правнуков. Но у Брока и Лиззи всё впереди, и они будут счастливы. Этот Брок в принципе неплохой мужчина, и поможет Лиззи по жизни и хозяйству. Роуз была в этом уверена. Роуз вспомнила, как она бросала бриллиант в океан. Её миссия на Земле была закончена. Она вернула океану то, что принадлежало ему всегда - сердце Кэледона Хокли. Роуз, засыпая, почему-то подумала о том, что, вероятней всего, этот Кэледон Хокли к которому она сбежала от Галлея (вот вспомнила чёрта некстати) совершил ошибку, купив это “Сердце океана”. Может быть, этот бриллиант некогда принадлежал Таинственной Атлантиде, и она, встретив в жизни Брока Лаветта, вернула его обратно, завершив какую-то миссию? Как бы там ни было, Роуз уснула довольной.


Перед сном женщина посмотрела на портреты, которые олицетворяли полную, счастливую жизнь. Вот на фотокарточках она актриса. Вот она красиво выступает на театральной сцене. Вот Кони-Айленд, куда она потом переехала с мужем. Вот Колесо Чудес и каникулы младшего сына. А вот на фотокарточках - выпускной сына. И её 70-летний юбилей. Она в окружении внуков. Вот её любимый муж - Нейд Кэлверт.


Музыка Иоганна Штрауса. Красивый вальс. Роуз преобразилась, и стала снова 17-летней. Она мчалась по красивому коридору, и вошла в прекрасный зал “Титаника”, где состоялось её обручение с Джеком. Люди с “Титаника” во фраках и галстуках встретили Роуз аплодисментами. Мистер Астор с женой Мадлен и Томас Эндрюс радостно смотрели на Роуз, когда она бежала к своему возлюбленному, поднимаясь вверх по лестнице.


…..Роуз погрузилась в Божественный свет, а Брок в это время ухаживал за Лиззи на палубе корабля “Академик Кэлдыш”, найдя реальный мир более прекрасным, чем мир его вымышленной мечты. Две звезды оторвались от неба и будто полетели в океан. Горе постигло Лиззи в один момент - это были души Роуз и Джека, навсегда соединённые вместе.


…Брок опустился на одно колено, и спросил у Лиззи:


- Ты выйдешь за меня замуж?


Лиззи поняла, что встретила свою судьбу.


- Да. - Ответила одна. - Только придётся подождать год. Я только что потеряла бабушку.


Брок, посмотрев на звёздное небо, понял, что Роуз не стало и отругал себя за то, что требовал с неё бриллиант. “Гад Болдин получит по заднице” - Решил для себя Брок.


1990 год.

После похорон Роуз, спустя год Лиззи и Брок обвенчались в одной из церквей Нью-Йорка, а ещё спустя год у Роуз родился первый правнук, которого назвали Джемсом. В честь Джемса Галлея. Возможно. Но о нём Роуз точно не рассказывала никому. И до конца жизни Роуз так и не узнала настоящего имени этого человека. А он не интересовался ею, полагая, что Роуз прекрасно устроилась в Филадельфии.


“Сердце женщины - океан, полный тайн” (c) Роуз.


П.С. В момент свадебных торжеств Лиззи почему-то показалось, что купол церкви чем-то напоминает тот самый зал “Титаника”, в котором у часов Джек ждал Роуз. К алтарю Лиззи вёл её отец - муж второй дочери Роуз Мэриетт. На свадьбе Брока присутствовали тётя Лиззи Руфь - старшая дочка Роуз, названная в честь матери и её любимый сын Сэм с кузинами Лиззи - Маргарет и Мадлен.