Эдана (СИ) [Ulla Lovisa] (fb2) читать постранично

========== Часть первая. Глава 1. Вначале. ==========

Это был он! И лицо у него стало как лицо из моих снов.

Рейчел Уорд. Числа.

Едва ли для кого-то в нашей семье было секретом, что я не останусь в нашей фракции после Церемонии. Для меня было очевидным, что я пойду по стопам старшего брата и присоединюсь к Бесстрашным. Думаю, родители тоже это понимали. Мы — эрудиты, и мы не только начитанны и образованны, мы, несомненно, заносчивы и высокомерны, но мы и умны. Мать и отец не могут не знать о том, что последние полтора года я каждый день тренируюсь, и не могут не понимать, к чему это. Впрочем, в разговорах мы никогда не говорим о Бесстрашии. Мать всегда кривит губы и, высокомерно вздымая бровь, категорично заявляет, что из Эрудиции можно перейти только к Искренним, а переход в какую-либо другую фракцию можно расценивать как полный провал воспитания в семье и правил фракции.

Любопытно, что мама так считает, ведь два года назад Кинан, мой старший брат, на церемонии уверенно и быстро направился прямиком к урне с углями, обозначавшими Бесстрашие, безжалостно полоснул руку и, не оборачиваясь, двинулся к взорвавшимся аплодисментами лихачам в черной одежде.

Мать занимает довольно высокий пост в нашей фракции, и никогда не признает своих ошибок, ведь для неё это равноценно признанию в ошибочности всех постулатов Эрудиции.

В моменты необъяснимой любви и нежности к матери я уверяю себя, что уход Кинана в другую фракцию — не её вина, просто он чувствует себя там лучше. В остальное время я в слепой ярости виню во всем именно её.

Шестнадцать мне исполнилось спустя два месяца после Церемонии, а потому к моменту этой Церемонии, на которой ножом и кровью я выберу свой путь, я почти семнадцатилетняя, и выгляжу заметно старше некоторых одноклассников.

Сегодня день тестов, и я спокойна. Около недели назад мы виделись с Кинаном, он ввалился в мою комнату через окно, запыхавшийся и раскрасневшийся, чем сильно меня напугал, а потом потянул меня за собой на крышу соседнего здания, чем напугал ещё больше. А потом, оказавшись на самом верху, я напугала его, ринувшись к краю и перешагнув через ограждение одной ногой. Я замерла, поставив одну ногу на самый край, он застыл, подавшись вперед, и мы рассмеялись нелепости наших поз. Уселись на краю, свесив ноги вниз, любовались на освещенный луной город и почти не говорили.

Мысли уносили меня, и моего сознания и внимания почти не осталось в моем теле, когда Кинан вдруг произнес — неожиданно серьезно и прицельно:

— Если тест покажет другую фракцию, не Бесстрашие, и не Эрудитов, что ты будешь делать?

Такого вопроса мне прежде не задавали; мать безапелляционно заявляла, что у меня нет иного выбора, как остаться в своей фракции, отец хмурился и напоминал ей, что переход к Искренним едва ли что-нибудь изменит, но о том, что тест может показать нечто третье (тем более Бесстрашие) речь никогда не шла.

Вероятно, я слишком затянула паузу, потому что брат окликнул меня по имени.

— Нет… — едва слышно выдохнула я и добавила громче: - Нет, ничего не изменится.

Я взглянула на брата, Кинан смотрел на меня в упор, очень внимательно и пытливо, он ждал чего-то ещё. Перебирая в пальцах край куртки, я заговорила снова:

— Выбор фракции — действие осознанное. Ни тест, ни минутные сомнения не должны повлиять на то, что обдумывалось в течение нескольких лет. Я готовилась к своему выбору физически, и не только. И…

Я не знала, что говорить дальше. В поисках подсказки я уставилась на свои руки, внезапно осознав, что и брат может меня осуждать за мой выбор. Вдруг в Бесстрашии все оказалось вовсе не так, как он предполагал, что, если он считает переход в эту фракцию опрометчивым? Что, если я кажусь ему неподходящей и слабой?

А потом Кинан сказал:

— Это правильно. Ты молодец, Эд. Такие нам в Бесстрашии и нужны, ты не сомневаешься и не боишься последствий своего выбора. Так держать!

Поэтому сегодня у меня не было сомнений. И почти не было страха. А от волнения можно было легко отделаться.

Я стояла перед зеркалом и большим гребешком расчесывала волосы. Они были удивительно прямые и тяжелые, ярко-рыжего цвета, они достались мне — как и Кинану — от матери. И, наверное, в этом наше сходство заканчивалось.

Все два года, прошедших с перехода брата в другую фракцию, я расспрашивала его о тайнах инициации, хотела выведать у него секрет успешного прохождения подготовки, но он упрямо молчал. Единственный совет от него я получила в ту ночь на крыше.

— Надень что-нибудь удобное, — сказал он, — Не стесняющее движений.

Так что сегодня на тест я надела темно-синее узкое платье без рукавов, а на Церемонию уже подготовила брюки и просторную синюю рубаху. Я подобрала волосы в хвост и, туго