Конец соглашения (ЛП) [Ари Мармелл] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (74) »
Ари Мармелл
Конец соглашения
(Приключения Виддершинс — 4)
Перевод: Kuromiya Ren
ПРОЛОГ
Она жила в доме. В обычном доме, насколько она знала, хоть жители не из района Возвышения сказали бы иначе. Могли бы сказать ей, что много этажей, высокие крыши, стеклянные окна и просторные сады были признаками богатства и вычурности. Но ей никто не говорил, и она одиннадцать лет провела в окружении всего лучшего. Она жила с семьей в комфорте и неведении; еще один избалованный ребенок аристократов.
Но больше такой она не будет.
Ее звали Розамунда. Розамунда Сегуин.
Но это не надолго.
Розамунда была в лучшем наряде сегодня. Ее персиковая туника, темный бархатный жилет и пышная юбка придавали ей взрослый вид. И, конечно, ее любимый кулон, сияющий серебряный лебедь. Она была в лучшем, но вела себя не так.
— Так не честно! — так возмущенно визжали только дети. За пеленой слез все расплывалось, темные пряди волос прилипли к ее щекам, она безумно разглядывала комнату в поисках аргумента, доказательства, рычага, что заставит ее родителей понять. Она увидела лишь старые дедушкины часы, полки посуды из фарфора и ваз. Она была уверена, что весь мир состоял из такой роскоши.
А еще она увидела недовольные лица родителей.
— Вы сказали! Сказали, что я могу. Недели назад!
— Это было до того, как ты сбежала посреди службы в церкви, — сказала строго ее мама. — Опять.
— Но все там будут! Я должна пойти!
Она посмотрела с мольбой на отца, с ним всегда было проще, но сегодня он был беспощаден, как его жена.
— Может, после этого, — сказал он грубым голосом из-за курения трубки, — ты будешь держать обещания.
— Так не честно! — ей не хватило длины руки, и только это спасло красивый набор посуды на столе, который она хотела разбить об пол. — Вы сказали! Вы это сказали, черт во…!
— Язык, юная леди! — рявкнули взрослые хором.
Тихий четвертый голос воспользовался мгновением тишины.
— А я?
Розамунда оглянулась на спутанные волосы и неряшливый наряд. Она и забыла, что он был здесь.
— Я тоже собирался пойти, — напомнил Рузель. — Что насчет меня?
Их отец обошел кипящую от гнева дочь и взлохматил еще сильнее волосы сына.
— Прости, — сказал он. — Но ты еще мал, чтобы ходить в одиночку.
— Нет! Почему я должен страдать из-за ее…!
Розамунда вдохнула, чтобы возразить, хоть и не решила, накричит на брата за то, что он считал ее виноватой, или использует его недовольство как рычаг на родителей. Но этого и не произошло.
— Это не обсуждается! — закричала их мать. — Рузель, милый, мне жаль, что тебя это задело, но вспомни, чья это вина. Розамунда, в следующий раз думай, а потом… Не уходи, когда я с тобой говорю!
Она и не уходила. Она неловко неслась, а не шла. Девушка промчалась, громко топая, по лестнице к своей двери, которой, конечно, хлопнула так, что задрожали полки внизу. Она услышала, что дверь Рузеля рядом тоже загремела.
Но Розамунда не закончила. Оставался еще один удар. Она широко распахнула дверь и завизжала изо всех сил:
— Ненавижу! — Рузель тоже так сделал, повторяя за ней, когда она хлопнула дверью, удовлетворенная тем, что ее родители услышали это.
Конечно, услышали, и хоть было больно, они утешали себя осознанием, что дети только говорили так, но не думали всерьез.
Ее услышало и кое-что другое. Нечто радующееся тому, что она произнесла то слово всерьез.
* * *
Она не знала, что именно ее разбудило.
Розамунда села, протерла глаза, поняла, что уснула лицом в одеяло, даже не переодевшись для сна. Кулон-лебедь оставил отпечаток на ее коже, ведь она лежала на нем. Ее туника, жилет и волосы были ужасно растрепаны. Хотя видно было плохо, комнату озарял только лунный свет, сочащийся из-за штор.
В доме было тихо. В это время ночи тихо было всегда, но сегодня тишина была тяжелой, давящей. Снаружи не было слышно ветер и шорох ветвей, птиц или далекие голоса. Скрип старой мебели, тиканье часов с тяжелым маятником — все звуки, которые она толком не замечала раньше, пропали, и это она сразу заметила.
Позвать родителей? Слова застряли во рту, страх душил ее, но уязвленная гордость напоминала о себе. Она поднялась на ноги и, минуту провозившись с фитильком, медленно прошла в коридор со свечой в руке.
Он казался… длиннее обычного. Комната брата в паре шагов от нее была теперь далеким пятном против света. Лестницу скрыли тени. Но, конечно, коридор не мог измениться. Это была ее фантазия.
Или свеча горела слабее
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (74) »
Последние комментарии
2 минут 50 секунд назад
17 минут 13 секунд назад
9 часов 27 минут назад
9 часов 28 минут назад
16 часов 11 минут назад
16 часов 19 минут назад