Искательница [Татьяна Урсова] (fb2) читать онлайн

Искательница

1

378 год эпохи Упадка.

Силдж, приграничье.

Вендела тихонько прошмыгнула в свою комнату и осторожно затворила дверь. Слава богам, удалось не попасться на глаза отцу, а то сегодня он особенно не в духе, и точно не одобрит то, что его единственная дочь разгуливает по дому в мужском кожаном костюме. Подобный вид допускался только во время тренировок и сражений — женщинам приграничья было не зазорно брать оружие в руки — но в мирной жизни положено ходить в платьях. И, конечно же, штаны всегда надевали искательницы, отправляясь в Пустошь.

Устроившись у окна, затянутого слюдой, а не бычьим пузырем, как в большинстве домов Силджа, Вендела бережно раскрыла тонкую книжицу в потертом кожаном переплете и в который раз вчиталась в строки, написанные ровным красивым почерком, но уже изрядно выцветшие от времени, которые она практически выучила наизусть. В свое время девушка потратила немало времени, чтобы расшифровать особо пострадавшие фрагменты.

«Дорогой мой потомок!

С сожалением и страхом в душе, предчувствуя свой скорый конец, я бесконечно скорблю о том, что не могу передать эти знания тебе лично. Каждой клеточкой своего старческого тела я ощущаю, как магия покидает этот мир. Будь проклято наше поколение за то, что слишком сильно поверило в свою исключительность и безнаказанность, за то, что допустило эту чудовищную Войну, за то, что фактически проиграло ее и не смогло предотвратить смерть Источников.

И все же теплится глубоко в моей душе надежда, что иссушенные Источники быть может не умерли окончательно, а лишь уснули до поры, и что спустя годы, а может и столетия, затеплятся новые Искры, и магия вернется в наш многострадальный мир. Со всей силой, на которую только способно мое израненное сердце, я верю, что настанет день, когда ты, мой потомок, сможешь воззвать к Свету Стихий. А потому оставил я тебе эти наставления, чтобы ты смог снова ступить на тот путь, по которому однажды прошли мы, ведомые мудрыми наставниками и старшими братьями. Тебе же придется пройти его в одиночку, за что я отдельно прошу прощения.

Итак, твой первый шаг — это магическое зрение. Для этого тебе следует…»

Этот дневник неизвестного предка, — да-да, оставив максимально подробные указания и наставления в плане постижения азов магии, этот, безусловно, предусмотрительный человек забыл упомянуть свое имя, — в свое время стал спасением для Венделы, подарил ей надежду и цель в жизни. Это случилось шесть зим назад.

Это был самый страшный год в ее жизни, и один из самых тяжелых в жизни города на памяти девушки. Ее отец, ярл Эджилл, со своей дружиной тогда совершал объезд сторожевых постов на границе с Пустошью. И в качестве подарка на десятую весну дочери, взял Венделу с собой. Девочка была старшим ребенком, и в тот момент безумно гордилась оказанной ей честью. А уж как сильно ей завидовали младшие братья, словами не передать! Дьярви и Кристер остались дома с матерью, под защитой надежных стен Силджа.

Путешествие было бесконечно интересным и познавательным, и на все новое юная Вендела смотрела, открыв рот. Отец над ней посмеивался, а дружинники норовили то угостить чем-нибудь эдаким дочку ярла, то рассказать ей особо страшную, но безумно захватывающую историю, а то и вовсе, пока отец не видел, учили девочку метать ножи. Это были лучшие три семидицы в ее жизни. Потому что возвращение домой разделило жизнь на до и после.

Пока дружина ярла была в отъезде, произошел Прорыв, и твари Пустоши, в неиссякаемых количествах хлынув из Разлома, вышли к жилью. Не спасли Силдж ни высокие стены, ни храбрые воины на них, ни остатки защитных амулетов, как зеница ока хранимые с начала эпохи Упадка, которые яра Келда, жена ярла Эджилла и мать Венделы, повелела тратить без сожаления. Яра, подавая пример людям, взяла в руки оружие и сама встала на стену. Ее сыновья тоже помогали сражавшимся, подтаскивая камни и зажигательные смеси к катапультам, подавая лучникам вязанки новых стрел и перевязывая раны бойцам.

Это было страшное побоище. Прорыв удалось остановить ценой немалой крови, но почти в каждую семью в Силдже в те дни постучались горе и скорбь о погибших отцах, мужьях и сыновьях. Так остался ярл Эджилл вдовцом, а Вендела — его единственным ребенком. Город был спасен, и ни одна тварь не просочилось в мягкое подбрюшье Срединного королевства, но разве легче от этого тем, кто потерял своих близких?

Узнав страшные новости, ярл напился так, как никогда в жизни до этого. В бессильной ярости он громил мебель, запершись в своем кабинете, а маленькая Вендела сидела под дверью, вздрагивая при каждом новом звуке, и глотала горькие слезы, размазывая их маленьким кулачком по щекам. Некому было подойти и утешить ее, не было в тот день слуг в доме. Да и после не вернулись они к ярлу — полегли, защищая детей хозяина.

В тот день Вендела повзрослела. Когда, наконец, все звуки из-за двери стихли, девочке показалось, что отец не выдержал тяжести потери и тоже отправился к праотцам, оставив ее одну-одинешеньку на белом свете. Она так сильно испугалась, что, стащив нож на кухне, умудрилась просунуть его в щель в дверном проеме и поднять засов. А, зайдя в кабинет к отцу, увидела, что он в бессилии или в хмельном угаре лежал на полу. Тогда же среди обломков массивного деревянного письменного стола, служившего украшением кабинета ярла — семейной реликвии со времен Войны — обнаружила тонкую книжицу в кожаном переплете. Ту самую, пролежавшую в тайнике в недрах этого деревянного красавца несколько столетий, и вернувшуюся в мир живых именно тогда, когда она была нужнее всего. Будто далекий предок предчувствовал, что одному из его потомков понадобиться его поддержка, и протянул руку помощи сквозь века. Так юная Вендела обрела мечту и цель во что бы то ни стало стать магом. Ведь если в ее роду были одаренные, значит, и она сможет обрести силу? Возможно, уже где-то сейчас теплятся новые Искры, просто об этом никто не знает.

После того дня ярл сам лично ответ девочку на ристалище и вложил в хрупкую руку тяжелый меч. Сначала деревянный, потом металлический с затупленной кромкой, а позже и настоящий боевой. Он учил дочь защищать себя, стараться выгрызть себе лишние несколько мгновений из лап смерти в любых обстоятельствах и не бояться совершать поступки, которые затронут чужие жизни. В моменты, когда ей не удавалось отразить атаки отца, и на теле появлялся очередной болезненный кровоподтек, Вендела ревела, размазывая сопли, пот и грязь по лицу.

— Так нечестно! — взывала девочка к справедливости. — Ты сильнее меня!

— Любой мужчина всегда будет сильнее тебя! — Злился в ответ ярл, сплевывая в пыль ристалища. — Пойми это и никогда не дерись, полагаясь на силу. Твоими козырями должна стать хитрость и ловкость. Уворачивайся, отклоняй удары, используй силу противника против него самого. А еще лучше стреляй издалека и так, чтобы повторного выстрела больше не потребовалось.

Этот урок девушка хорошо усвоила.

— Яра Вендела! — Отвлек от воспоминаний голос служанки, шумным вихрем ворвавшийся в комнату. Конечно, ее не должны были звать ярой — это титул жены ярла, но отец так и не женился, и Вендела, не только взвалившая на свои хрупкие плечи управление домом, но еще и помогавшая отцу с делами Силджа, подозревала, что так горожане высказывают свое к ней уважение. — Ой, а чего это ты так вырядилась?

— Да вот, новый костюм получила, разнашиваю. — Девушка шустро вскочила на ноги, спрятав дневник за пазуху. Сквозь слюдяное окошко пробивались лучи опускавшегося к горизонту солнца. — Нужно, чтобы кожа хорошенько обмялась и села по фигуре, а то натрет еще чего. Лучше скажи, принесла все, что я просила?

— Конечно, все, как ты и говорила! — Мия с усилием водрузила заплечный мешок на стол.

— Замечательно! Спасибо, — от радости Вендела чмокнула девушку, которая была не столько единственной служанкой в доме — отец так и не смог смириться с утратой и открыть двери для новых людей в своей жизни, — сколько подругой, в щеку. И сейчас яра с нетерпением протянула руки к заплечному мешку. Через два дня ей предстоял новый выход в Пустошь. Третий в ее жизни.

— Ты уверена, что отец тебя отпустит? — с сомнением спросила Мия, помогая разбирать покупки.

— Не уверена, потому и запасаюсь заранее.

Вендела вытащила связку тяжелых болтов, изготовленных на заказ к ее специальному компактному арбалету — подарку отца на прошлый день именин. Именно они вызывали больше всего вопросов, но мастер справился, успел подготовить заказ в срок. Девушка вытащила один болт, пристроила его в ложе, примерила и осталась довольна. Она сильно сомневалась, что ей пригодится вся связка, да и веса, если честно, они прибавляли изрядно. Но еще было время решить.

Арбалет отправился на стол, а мешок подвергся дальнейшему досмотру. Вяленое мясо, сухари, крупы, мешочки с травами. Пришлось пополнить запасы кровоостанавливающего сбора — уж очень не вовремя пришли лунные дни, а к моменту выхода в Пустошь не должно быть и намека на запах крови.

— Может, сразу запакуешься и оставишь мешок у меня? Так будет меньше вопросов, если что, — задумчиво предложила подруга. — Останется только водой запастись. Твой теплый плащ я уже вычистила.

— Я уже говорила тебе, что ты замечательная?! — Вендела с энтузиазмом восприняла предложение, и вместе девушки доверху забили наплечный мешок различными полезными вещами, начиная от огнива с кресалом и пары факелов до мотка веревки со специальным крюком на конце. Сама бы Вендела вряд ли догадалась о необходимости подготовки подобного снаряжения, но она ходила с опытными искателями, которые, не скупясь, делились своими знаниями, и, что важно, очень быстро училась.

— Зачем ты заказала себе столько железа? Ты будешь бряцать так, что тебя за километр все услышат! — Мия придирчиво оглядела новый костюм юной искательницы, задержав взгляд на наручах и поножах, выполненных из цельного металла, в то время как кожаная броня торса была лишь усилена металлическими пластинами, демонстративно взвесила упакованный мешок. — Да и вес совсем немаленький. Как ты с такими наплечниками собралась свой мешок тащить?

— Здесь главное не мешок, а защита шеи! — Оскорбилась Вендела. Но все же пояснила: — Я видела, как Викар ледяные иглы словил. Голову руками закрыл с такими же цельнометаллическими наручами, только это его и спасло.

— Так может ну его? Зачем тебе в Пустошь? Пусть мужчины ходят, — в который раз принялась отговаривать Мия.

— Ты же знаешь, городу нужны амулеты. Наши запасы исчерпаны, мы живет только за счет того, что приносят искатели. Я же пытаюсь защитить Силдж и все Приграничье.

— Защищать его должны воины! А ты должна им управлять, заботиться о жителях и улучшать их жизнь, чем ты и занимаешься. Но если считаешь, что этого недостаточно, выходи замуж и рожай сыновей!

— Этого мало! — Со стоном вымолвила девушка. Подобный разговор происходил уже не первый раз, и тем чаще, чем ближе был поход в Пустошь. А перед первым разом, когда Вендела должна была покинула город через северные ворота, ведущие в обитель тварей Разлома, Мия вообще все уши ей прожужжала, даже отец меньше протестовал. Искательница надеялась, что со временем подруга свыкнется с ее занятием. Но сейчас нужно было прекращать спор, поэтому она воспользовалась последним, самым убойным аргументом. — Я же яра! Я обязана защищать свой город. На стене от меня толку мало, а там, — кивок за окно, — я могу принести пользу. Меня не будет всего пару семидец, Силдж за это время не рухнет. Вернусь и займусь прямыми обязанностями яры, не переживай.

Мия была одной из немногих, кто знал, что Вендела освоила магическое зрение. Еще об этой тайне знали ее товарищи-искатели. Пришлось рассказать, когда она стала видеть ловушки, пусть не все, только слабые, но именно эта ее особенность и позволяла их отряду выходить из передряг с наименьшими потерями. Именно поэтому ее так охотно брали с собой в группу опытные искатели, а не из-за родства с ярлом, как считали многие.

— Ох, Дела, что ж с тобой сделаешь… Но ты все же лучше переоденься. Не то отец увидит, всыплет так, что сама ни в какие пустоши не пойдешь — просто не сможешь идти, — Мия решила отыграться на другом фронте. Служанка подошла к шкафу и достала красивое красное платье с высокой талией и рунической обережной вышивкой по вороту, манжетам и подолу.

— А я не могу его надеть! — Яра показала язык.

— Это почему же? — опешила подруга.

— Выросла из него, не влезаю, — девушка указала себе на грудь, наглядно демонстрируя, что именно у нее выросло и не влезает. — Давай я его лучше тебе подарю? Серьезно, Мия, ты столько для меня делаешь! Надевай его скорее.

Служанка еще какое-то время отнекивалась для виду, но было заметно, насколько сильно ей приглянулось платье: красивое, богатое, господское, можно сказать — то, которое она себе вряд ли сможет позволить. Так что вскоре Мия уже переоделась. Девушки встали рядом. Они были похожи ростом, фигурами и даже цветом волос, белым, словно пепел, столь редким в королевстве, но часто встречающимся в Приграничье.

— Ну вот, теперь ты яра, а я — твоя защитница! — Рассмеялась собственной шутке Вендела.

Раздался стук дверного била, и девушки тут же притихли. Шаги снизу известили о том, что ярл Эджилл сам пошел встречать гостей.

— Ой, — пискнула Мия, — надо срочно переодеваться обратно! — Но вместо того, чтобы снимать с себя обновку, служанка побежала к шкафу, выбирать платье для подруги. Если в доме гости, яре, как хозяйке дома, по местному обычаю нужно выйти их поприветствовать, и мужской костюм, местами больше напоминающий доспех, совсем не подходил для подобной цели. Только если ты не хочешь оскорбить гостя.

От входной двери послышался раскатистый бас ярла, ему вторил совершенно незнакомый мужской голос с характерным мягким акцентом жителя Срединного королевства.

— Интересно, кто в гости пожаловал? Издалека, может, даже из самой столицы. Никак, сваты, — хихикнула Мия. Искательница приложила палец к губам, призывая подругу к молчанию, а сама тем временем прислушалась.

— Рад видеть представителей короны в своем доме, — грохотал внизу голос ярла. — Чем обязан?

— Это достаточно долгий разговор, а в ногах правды нет, — еще один незнакомый голос. Его хозяин не выговаривал букву «р». — Дело государственной важности. Но мы не против участия в разговоре ярины Венделы. Наслышаны, она многое делает для Силджа, ее совет в этом вопросе не будет лишним.

Искательница поморщилась. Ярина… Точно не местные. Свои называли ее ярой. Интересно, что им вдруг понадобилось? Обычно представители короны просто так не приезжают, тем более без предупреждения. Вариант, что отец просто забыл ей сообщить о скорых гостях, даже не рассматривался. Наверное, случилось что-то срочное и важное. По спине побежали мурашки.

— Да, конечно, — с непонятной интонацией ответил ярл. То ли он гордился дочерью и тем, что слухи о ее талантах дошли даже до столицы, то ли переживал, как бы не ее прогулки в Пустошь вызвали интерес столичных господ. Или его посетили те же мысли, что и дочь. — Вендела, подойди, ты мне нужна.

Девушка аж присела от громкого голоса отца. Им хорошо команды дружинникам раздавать да врагов запугивать, но никак не звать ребенка.

— Мия, будь другом, выйди, потяни время. Похоже, мне, и правда, нужно переодеться. — Вендела уже держала очередное платье в руках, на этот раз насыщенного цвета морской волны, потому служанка только кивнула и вышла за дверь.

Не прошло и нескольких секунд, как с лестницы донесся истошный женский визг, резко оборвавшийся со звуком щелчка тетивы, а затем что-то тяжелое прогрохотало по ступенькам. Этот характерный щелчок Вендела не спутает ни с чем, слишком много времени провела она в свое время вместе с дружинниками на стрельбище. Не понимая, что происходит, находясь в какой-то прострации, искательница, все еще держа бесполезную тряпку в руках, тоже выскочила за дверь и увидела, что ее подруга лежит внизу лестницы с арбалетным болтом в глазнице, а из перерезанного горла отца фонтаном хлещет кровь.

Двое незнакомцев синхронно повернулись к ней. На их лицах читалось выражение крайнего удивления. Тот, что повыше, выругался и принялся перезаряжать арбалет. Его напарник перехватил окровавленный кинжал и побежал наверх по ступеням. Ее спасло то, что у нападавших был только один арбалет, и его разрядили в Мию.

Вендела забежала обратно в комнату, закрыла дверь на засов. Слишком хлипкий, чтобы спасти от преследователей, но способный подарить ей несколько дополнительных мгновений. Нужно бежать. Схватив заплечный мешок и арбалет, так и оставшийся лежать на столе, прикладом разбила слюдяное окошко, скинула пожитки вниз, ужом выскользнула наружу и, повиснув на руках, сама оказалась на земле. Уже забегая за угол дома, девушка услышала, как в щепки разлетелась дверь в ее комнату. Но было поздно. Теперь главное выбраться из города, а там ищи ветра в поле.

О том, чтобы позвать на помощь, Вендела даже не думала. Людям короля никто не указ, защиты можно было просить разве что у ярла. Но ярл мертв.

В сгущающихся сумерках искательница быстро пробиралась к северным воротам, ведущим в сторону Пустоши. Хотя ворота — это громко сказано, так, большая, хорошо укрепленная калитка с толстой кованой решеткой, на самом деле выводящая на северо-запад. О том, чтобы идти на запад, к воротам, ведущим в сторону обжитых земель, не было даже и речи. Там ее будут искать в первую очередь. А в Пустоши можно схорониться на время или выйти к любому из сторожевых постов.

Постепенно осознание того, что только что произошло, стало прокрадываться в девичий мозг. По щекам побежали предательские слезы. Перед глазами стояло изувеченное лицо подруги, отец, держащийся за горло в бессильных попытках остановить кровь, и, самое главное, лица их убийц. Их Вендела не забудет никогда. Она обязательно их найдет, найдет и отомстит, не будь она ярой. Злость немного отрезвила, но все равно девушке пришлось закусить костяшки пальцев, чтобы не закричать.

К воротам она подошла уже в темноте. Постояла, выглядывая из-за угла, убедилась, что в дозоре ее знакомый стражник, тот самый Викар, с которым она в прошлый раз ходила в поход. Пока мужчина восстанавливался после ранения, он мог только смотреть на Пустошь, но никак не ходить туда. Свистнула, привлекая внимание.

Мужчина обернулся, но не увидел ее в темноте. Пришлось отступить от стены дома и жестом показать, что дело дрянь. У искателей была своя система знаков, позволявшая им общаться без слов. Иногда требовалось объясниться в полной тишине. Бывший напарник кивнул, и девушка снова слилась со стеной дома.

— Эй, Акке, смени меня ненадолго. Живот скрутило, сил нет! — спустя пару мгновений раздался громкий голос Викара.

— Тебе ж не кишки продырявили, а голову, — хохотнул вышеназванный стражник, выходя из сторожки. — Ладно, сменю, чего уж там. С тебя эль!

— Не вопрос, — мужчина хлопнул напарника по плечу и поспешил вниз со стены.

— Ты только так, чтобы тут не воняло! — донеслось вслед, когда Викар уже подходил к девушке.

— Что случилось?

— Отца убили люди короля. Двое. Меня тоже пытались, но перепутали с Мией. Я сбежала, но они будут искать. — Как ни старалась искательница храбриться, а голос ее все равно дрогнул.

Викар помолчал, переваривая новость. Вендела смотрела на него с надеждой. Отчего-то вспомнилось ранение мужчины, и она попыталась разглядеть его шрамы. Но в темноте, да скрытые шлемом, они остались невидимыми. Наконец, он стал задавать вопросы:

— В Пустошь пойдешь? — Девушка кивнула. — Оттуда в Тарус? — Опять кивок. — Чем помочь могу?

— Дай незаметно выбраться из города. — На этот раз кивнул мужчина. — И еще мне нужен запас воды, я совсем пустая. И еда бы не помешала. И деньги. Не знаю, Вик, я просто не понимаю, что мне делать! — Вендела нервно закрыла лицо руками. Лишь бы не разреветься!

— Успокойся, девочка, все сделаю. Вот, держи, — Викар протянул ей свой кошель, — тут немного, но сколько есть. Еду с водой соберу, оставлю под лестницей. Твоя задача дождаться, когда Акке уйдет в сторожку, и тихо подняться на стену. Там я спущу тебя на ту сторону по веревке — калитку просто так не откроешь, решетка скрипит. Дальше. Слушай и запоминай. Помнишь развалины, в которых мы останавливались в тот раз, когда меня ранили? Отсчитываешь третью нишу справа от входа, там одна плита слегка шатается. Сдвинешь ее, за ней будет тайник. Мы с мужиками не все в город тащим, иногда оставляем что-то на удачу или на черный день. Возьми все, что посчитаешь нужным. Поняла меня?

— Поняла, — непослушными губами прошептала Вендела, до конца не веря, что ей доверили такую тайну. Узнал бы ярл, что кто-то из искателей крысит у города, или, хуже того, налево продает свои находки, убил бы без разговоров. Значит, теперь она точно искательница, одна из своих.

— Все, береги себя! За час ты должна выйти из зоны видимости со стены, потом меня сменят. Да помогут тебе боги! — Мужчина порывисто обнял свою бывшую напарницу, и, развернувшись, побрел к сторожке.

Через какое-то время стражник поднялся на стену, а его сменщик все не спешил уйти в сторожку. Девушка нетерпеливо кусала губы, ожидая, когда же этому Акке надоест дышать свежим воздухом. Время тянулось, словно патока, испытывая и без того пострадавшие сегодня нервы на прочность. Уже пузатый месяц лениво вскарабкался на небосклон, а темноту ночи прорезал свет рассыпанных по небу звезд. В голову лезли навязчивые мысли, сменяясь образами убитых близких, а глаза застилали слезы. Это была настоящая пытка. Но, наконец, ненужный свидетель скрылся в сторожке. Пора.

Подхватив по дороге небольшой, но, главное, полный бурдюк на длинной лямке с привязанным к нему тряпочным узелком и перекинув через голову, Вендела тихо поднялась на стену. Мужчина молча указал ей на уже привязанную к зубцу веревку. Он упорно делал вид, что находится на стене один и бдит, не сводя глаз с Пустоши.

Девушка взялась обеими руками за веревку, забралась на парапет, развернулась спиной вперед и, перебирая ногами, начала спуск по стене. Ладони предательски вспотели, сердце бухало в груди так, что, казалось, весь город слышит, а поклажа тянула вниз. Но спуск, наконец, кончился, и лишь ощутив под ногами твердую землю, искательница поняла, как сильно у нее подкашиваются коленки.

Отойдя на несколько метров от стены, так, чтобы ее видел Викар, девушка подняла кулак, оттопырив большой палец и мизинец. «Будем жить!»

«Будем жить!» — так же жестом ответили ей со стены города, бывшего когда-то родным, но в одно мгновение превратившимся в чужой.

Больше она не оглядывалась.

2

За месяц до описываемых событий.

Срединное королевство, Эйдал.

Молодой мужчина в дорогом камзоле сидел в жестком деревянном кресле и читал послание, написанное на небольшом куске пергамента. Подобные компактные письма обычно пересылают с птицами. Нахмурив брови, отчего лоб расчертила неглубокая пока морщина, он задумчиво побарабанил пальцами по столу, заваленному бумагами, после чего решительно поднялся, да так, что тяжелый предмет мебели жалостливо скрипнул ножками по добротному дубовому полу.

Мужчина, не обратив на это никакого внимания, подошел к большой карте, висящей на стене. Еще раз нахмурился, вернулся к окну, раздвинул тяжелые шторы, чтобы солнечный свет озарил комнату, и вернулся к карте. Теперь стало заметно, насколько тщательно она была прорисована, с каким усердием на нее наносились всевозможные пометки. Не только города, дороги, леса и реки, но и многочисленные руины на севере — жалкие остатки былого величия, теперь безжалостно поглощенные Пустошью. Внимательный взгляд мог заметить, что линия границы обжитых земель и Пустоши несколько раз перерисовывалась, смещаясь южнее и южнее, и каждый раз людям оставался все меньший кусок суши. Весь верхний край полотнища занимал уродливый шрам Разлома.

Сверившись с письмом, мужчина отмерил что-то на карте, переступая большим и средним пальцами, и замер, когда его ноготь уперся в красиво прорисованную башню на территории Пустоши. Еще раз перечитал послание и снова попытался определить нужную точку, на этот раз очерчивая воображаемый круг одному ему известного диаметра. И снова башня, так не понравившаяся мужчине в первый раз, оказалась под его пальцем. Все еще озадаченно глядя на карту, мужчина запустил пятерню в свои пшеничные волосы и взлохматил копну, чуть не достающую ему до плеч, отчего стал похож на едва достигшего взрослого возраста мальчишку. Положение не спасала даже легкая небритость, с помощью которой молодой мужчина пытался казаться солиднее. И, чего греха таить, притягательнее для прекрасной половины. Хотя от недостатка внимания он никогда не страдал: то ли из-за привлекательной внешности, то ли из-за лукавых огоньков в вечно смеющихся глазах, то ли из-за той самой небрежности в прическе, что выдавала в нем человека порывистого, открытого и эмоционального. Хотя и положение единственного наследника богатого и влиятельного рода его привлекательности никак не убавляло.

Внезапно дверь в рабочий кабинет лорда Эдриана распахнулась, и в помещение вошел совсем еще молодой мужчина, практически юноша, одетый в изысканный камзол с воротником стойкой, расшитый золотым узором. Его темные волосы, вопреки моде, принятой в столице, были коротко острижены, а на лице, отмеченном печатью самовлюбленности и изрядной доли бахвальства, красовались небольшие усики и аккуратная щегольская бородка.

— Ты чего это такой всклокоченный? — сразу проходя к рабочему столу, поинтересовался вошедший. Он встал спиной к хозяину кабинета, повертел в руках тяжелое пресс-папье из цельного куска малахита, рассматривая одному ему видный изъян, хмыкнул и вернул предмет интерьера, которым, казалось, ни разу не пользовались по назначению, на место.

— Если бы ты потрудился постучать в дверь перед тем, как сюда врываться, я бы, конечно, успел придать себе более благообразный вид. Но нет, подобное поведение не достойно наследника короны. — Незлобно огрызнулся хозяин кабинета.

— Вот только не надо грязи! Я второй сын, и, соответственно, второй в очереди на престол, который, надеюсь, мне ни разу не светит. Так что тебя настолько выбило из колеи, что ты принялся драть свои лохмы?

Лорд Эдриан молча протянул другу послание, которое изучал несколько минут назад, а потом так же молча указал на карту. Принц Артур внимательно ознакомился с содержанием письма, проделал все те же манипуляции, что и его предшественник, отмеряя только им одним ведомые расстояния на карте, и тоже замер, когда его палец уперся в изображение башни.

— А теперь по порядку. — Ворвавшегося в кабинет эксцентричного молодого мужчину как будто подменили: на его месте теперь стоял собранный, готовый к действиям правитель. Точнее, наследник, второй в очереди на трон. Эдриан вздохнул — к сожалению, подобные метаморфозы с юным принцем случались не столь часто, как хотелось бы — серьезным он становился только тогда, когда сам был искренне заинтересован в происходящем. Все же остальное время он оставался бесшабашным оболтусом, избалованным, инфантильным, не терпящим ответственности и уверенным, что весь мир ему что-то да должен. Бывший всего на полтора года старше принца, лорд Изард периодически ощущал себя едва ли не умудренным сединами старцем рядом с Артуром и всячески старался вправить венценосному другу мозги.

— Особо рассказывать нечего: искатели из Вильсии передали короне координаты интересной находки, обчистить которую у них самих не хватило духу или наглости. Это, в общем, стандартная практика — нам дают наводку и, если она подтверждается, получают некое денежное вознаграждение. На этом понятное заканчивается, и начинаются сплошные вопросы. Первое: почему именно нам? До того же Силджа ближе, а там институт искателей развит лучше всего. Второе: как и зачем их занесло в Башню Магов, если считается, что оттуда вымели все, что только можно, в первые же годы после образования Разлома? Ну и третье, что меня смущает — слишком далеко, слишком сложно и слишком же похоже на ловушку.

— Почему ловушка? — Удивленно переспросил принц.

— Я просто не могу представить себе состав и подготовку отряда, способного беспрепятственно добраться практически до самого Разлома. Ближе к нему только Айсгир, но посетить это место — несбыточная мечта всех искателей без исключения. Так что данные, скорее всего, ложные.

— Ты параноик! Прекрати видеть ловушки там, где их нет — это работа лорда Вудлоу. — Мужчины переместились к креслам, установленным у большого книжного стеллажа. — Уверен, всему есть свое объяснение. Допустим, на второй твой вопрос существует вполне простой ответ, и он кроится в твоих же словах — Башню эвакуировали в первые годы войны. Значит, вывозили из нее только важное и ценное, оставив всякую ненужную мелочевку. Мы же, спустя столетия, как падальщики бросаемся на любые объедки, и то, мимо чего, не задумываясь, прошли бы маги прошлого, для нас представляет величайшую ценность.

— Возможно, ты и прав. Тогда я не могу понять следующего — даже после эвакуации Башню не могли оставить без защиты. Там должно быть масса охранных чар, ловушек и прочих сюрпризов для незваных гостей. Пусть не магических, если уже тогда с запасами энергии было туго, пусть механических… Все равно просто так туда не попасть. И это не считая близости к Разлому, о которой я тебе уже говорил.

— И что ты в итоге думаешь? — Поинтересовался принц.

— Не знаю пока. Возможно, соберу экспедицию — слишком лакомый кусок на кону. В любом случае, стоит проконсультироваться с ребятами из гильдии искателей Силджа.

— Так и сделай, но, увы, не в ближайшее время. Я, собственно, зачем пришел: отец хочет, чтобы ты съездил в Тарус. Он посчитал твой доклад о состоянии доставляемых оттуда амулетов достаточным аргументом, чтобы перепроверить всю цепочку поставок. Если и местным достаются такие же крохи магической энергии, как бы волнений в городе не началось. По идее, это работа безопасников, но сам понимаешь, все, что касается Пустоши — твоя зона ответственности. Так что собирай вещи и вперед, спасать наши поставки.

Лорд Эдриан кивнул. В свою должность Хранителя он вступил около года назад, после смерти отца. Именно заступничество младшего принца позволило ему занять должность, передаваемую в их семье из поколения в поколение — в тот раз традиция могла нарушиться, потому что слишком многие считали, что сын покойного лорда Этельстана еще слишком юн, чтобы занимать столь ответственный пост. С другой стороны, управлять запасами артефактов королевства и следить за их пополнением — не такая уж и сложная работа. Скорее, она требует безграничной преданности короне, ведь Хранитель имеет доступ в святая святых — закрытую сокровищницу королевства, где хранится не золото и драгоценные камни, но нечто, гораздо более ценное — наследие Магической Эпохи. Все, что удалось сохранить с тех времен, как из мира ушла магия.

Сейчас уже сложно было сказать, почему именно род Эдриана стал Хранителями, откуда пошла эта должность, и чем занимались Хранители предыдущих поколений. Молодой лорд старательно изучал семейную библиотеку и хроники королевства, чтобы ответить на эти вопросы, но среди множества историй, изложенных на бумаге и пергаменте, наверняка он выяснил только одну вещь: его пра-пра-прадед (или сколько раз нужно вставить это пра, чтобы отразить всю длительность прошедших веков) был магом. Так же как и столько же пра-прабабка. Их род Изардов был знатным, древним и дюже могучим задолго до того, как произошел Первый Прорыв, и материк был расколот уродливым шрамом Разлома.

— Но тебе все же стоит взять кого-то из людей лорда Вудлоу. Я распоряжусь, чтобы у тебя были для этого все полномочия. Все-таки ребята-безопасники незаменимы во многих щекотливых вопросах.

— Теперь это так называется? — Хохотнул юный Хранитель. — Конечно, Ваше высочество, как прикажете. Скажите, пожалуйста, какие кальсоны мне следует надеть в эту поездку?

— Исключительно розовые с рюшами, — подыграл другу принц Артур.

На следующий день, едва солнце прочертило первую светлую полосу на предрассветном небе, из ворот королевского замка выехала группа всадников. Лорд Эдриан, возглавлявший процессию, торопился поскорее покинуть город и достичь Ветряного холма к тому моменту, когда дневное светило позолотит крыши домов столичного Эйдала. Без преувеличения, это один из самых красивейших городов мира, в котором дома знати и просто зажиточных горожан, кажется, пытаются перещеголять друг друга в том, у кого черепица выкрашена в более изумительный цвет, узоры на чьих кованых оградах больше поражают воображение, и витражи в чьих окнах заставляют сердце сладостнее замирать, любуясь игрой бликов и отражений. Им вторят тенистые скверы и парки, прячущие в своих недрах фонтаны, мраморные или же позолоченные статуи, а также магазины, чьи витрины и вывески украшают замысловатые картины, манекены и гирлянды.

Но самым главным украшением Эйдала является королевский замок, больше напоминающий сказочный дворец. Он раскинулся на возвышенности, так что каждый житель и гость столицы мог его видеть практически из любого места города. Построенный ярусами из камня теплого песочного оттенка, помимо основного донжона он имел еще несколько крыльев, каждое из которых было оформлено в своем неповторимом стиле и, тем не менее, все это изумительно смотрелось в сочетании.

Крыло магов было вынесено далеко на утес, соединяясь с основным донжоном лишь красивой крытой галереей, чья ширина позволяла разъехаться и нескольким каретам. Оно было построено в виде стилизованной пирамиды с отрезанной вершиной, имело множество разнообразных террас и балконов и даже несколько высоких башенок, казалось, парящих в небе. Эдриан знал, что простым смертным в эти башни было не попасть — туда не вело ни дверей, ни лестниц — маги же просто-напросто переносились в свои апартаменты. Или прилетали — этого сейчас уже никто не мог сказать наверняка. И Хранитель был уверен, что там, в дальней части дворца, спрятано гораздо больше реликвий и артефактов, чем в подшефной ему закрытой сокровищнице. Мужчине хотелось верить, что когда-нибудь и это запечатанное крыло откроет ему свои тайны.

В сторону же города было обращено так называемое научное крыло: место, где располагалась величайшая в королевстве библиотека, а также собирались лекари, философы и другие ученые мужи, чтобы проводить свои исследования и делиться опытом. Этот храм науки был украшен колоннами, статуями мыслителей в несколько человеческих ростов и тремя высокими круглыми башенками, опоясанными на разных уровнях крытыми галереями.

А над всем этим великолепием возвышался центральный донжон — место обитания правящей династии и приближенной знати — прямоугольный в основании и круглый в верхней части, он имел множество открытых площадок, окруженных парапетами с зубцами, как у настоящей крепости, был опоясан собственной круговой галереей и завершался башней с огромным куполом. На самой большой открытой площадке располагалось одно из главных сокровищ замка — огромный золотой диск стационарного телепорта. Сейчас, ясное дело, им никто не мог воспользоваться, но раньше… Еще одним приветом из прошлого был неработающий ныне водопад, образованный искусственной рекой, несущей свои воды от главного донжона, мимо научного крыла и далее впадавшего в реку Эйд, на которой, собственно, и была построена столица.

И главной деталью, восхищающих всех без исключения обитателей Эйдала, была огромная золотая статуя, изображавшая Защитницу королевства — деву с крыльями за спиной. В одной руке она держала волшебный меч, по которому струились языки пламени, а в другой — большой щит с гербом Срединного королевства. Символом королевского дома было солнце в зените, над которым изображалась корона, а под ним — два перекрещенных меча.

Раньше по красоте с Эйдолом мог поспорить разве что Айсгир — столица Северного королевства. Но, когда открылся Разлом, и пошли первые Прорывы, оказавшийся слишком близко к эпицентру битв город был частично разрушен и покинут в самом начале войны. Сейчас уже никто и не скажет, что именно произошло со стольным Айсгиром, ставшим, пожалуй, столицей Пустоши. От самого Северного королевства, как и от его главного города, тоже мало что осталось. И сейчас небольшой кусочек не поглощенных прожорливой Пустошью земель образовывал то самое Приграничье, в котором и обитали искатели. В один из городов Приграничья — Тарус — сейчас и направлялся отряд.

Лорд Эдриан позволил себе любоваться столицей долгие десять минут. Этот город действительно был неповторим, и его жители всячески старались поддерживать красоту и величие старых стен. Пока что им это удавалось. Но что произойдет, когда иссякнут и рассеются последние поддерживающие заклятия, Хранитель даже не мог себе представить. Уже сейчас защитная система дворца, даже находясь в спящем состоянии, требовала прорву магической энергии. Ради нее поглотители — так назывались специальные установки, которые могли извлекать магическую энергию из всевозможных еще оставшихся в наличии магиесодержащих предметов и заряжать уже опустошенные — ежегодно опустошали амулеты и артефакты, которые могли бы принести гораздо больше пользы, но остаться без символа Магической эпохи королевство не могло. Этот дворец, построенный в свое время могущественными магами, давал людям, живущим сейчас, в эпоху Упадка, надежду. А сколько волшебный замок простоит без своей магической защиты — неведомо никому.

С момента отбытия отряда лорда Эдриана прошло всего четыре дня, а принц Артур уже несколько раз успел пожалеть, что не отправился в поездку с другом: уж лучше целыми днями трястись в седле и глотать дорожную пыль, решая какие-то повседневные задачи, чем отбиваться от «тонких» намеков маман на тему женитьбы. Старшего своего сына, наследного принца Вильяма, она вроде как пристроила — брат как раз сейчас находился в дипломатической поездке на Острова, и был велик шанс, что вернется он оттуда с дочерью сёгуна в виде невесты — и теперь королева Евгения окучивала своего второго отпрыска. Естественно, ни о каких чувствах в выборе невесты у наследников престола речи идти не могло. Вильяму доставался кот в мешке: говорят, Асеми обладала экзотической внешностью и была весьма недурна собой, а, кроме всего прочего, воспитана и послушна. Но что скрывалось за этими разговорами, неизвестно никому. Одно бесспорно — на Островах крайне рьяно чтили традиции, и по одной из них девушка обязана беспрекословно подчиняться сначала своему отцу, а затем и мужу.

Артуру нравилась эта традиция, хотя он и считал ее выдумкой, как и большую часть информации, известной об Островах. Дело в том, что после появления Разлома и последовавшей затем Войны, Острова предпочли изолироваться от проблемы: были в срочном порядке отозваны все дипломатические миссии с континента и закрыты границы. Жителям Северного, Срединного и Южного королевств позволили вернуться домой, а о тех, кто предпочел остаться, больше никогда и не слышали. Маги с Островов не принимали участия ни в одном из сражений с порождениями Прорывов, как, впрочем, и воины этого маленького обособленного государства ни разу не поднимали оружие на тварей Разлома. Поэтому никому доподлинно не известно, что же творилось на небольшом клочке земли, отделенном морскими водами от содрогающегося в лихорадке Войны континента.

Контакт с ними вновь удалось наладить лишь спустя несколько столетий после Войны, и то это была вынужденная мера: слишком уж сильно стал проявлять агрессию южный сосед, а ослаблять северные границы Срединное королевство не имело права — это значило отдать жителей Приграничья на расправу тварям Разлома. Как и не имело смысла договариваться с Волкалдией — восточным соседом, часть земель которого тоже поглотила Пустошь. Южное королевство оказалось единственным государством на континенте, не пострадавшем от появления Разлома. Точнее, пострадавшим меньше всего, так что рано или поздно подобная ситуация должна была все-таки случится. И хорошо, что она произошла именно поздно.

От размышлений о политической обстановке принца Артура отвлек слуга, передавший приказ королевы Евгении срочно явится в ее покои. Настроившись на очередной разговор о выборе спутницы жизни — было бы, из кого выбирать: в Волкалдии юных венценосных особ в данный момент не наблюдалось, а пригреть змею из Южного королевства мужчине совсем не улыбалось, — младший принц нехотя поплелся в покои маман. Но вовремя вспомнив о неизбежных нудных нотациях, преследовавших его всю сознательную жизнь из-за неподобающего наследнику престола внешнего вида, расправил плечи, задрал подбородок и с гордым видом проследовал за слугой по коридору замка до покоев королевы. Кивнув провожатому, принц толкнул резные ясеневые двери и в гордом одиночестве вошел в комнаты.

Вопреки ожиданиям, маман не встретила сына в своей малой гостиной, как делала это обычно. Ее вообще не оказалось в женской половине, зато весьма красноречиво была распахнута дверь в опочивальню короля, и принц Артур последовал безмолвному приглашению. Спальня Его величества короля Антония была погружена в полумрак: тяжелые портьеры на окнах были задернуты, а одинокий подсвечник с двумя зажженными свечами не мог осветить довольно просторного помещения, лишь бросал желтые блики на сидящую на краешке кровати королеву, отчего лицо женщины делалось похожим на бледную маску. Услышав шаги за спиной, она даже не обернулась, все так же продолжая держать мужа за руку. Король спал, и его шумное хриплое дыхание похоронным маршем разливалось в вязкой тишине опочивальни.

— Маман, Вы звали? — отчего-то шепотом спросил Артур. Он встал в шаге от постели, всматриваясь в лицо отца в неверном свете свечей. Черты лица некогда красивого и статного мужчины заострились, под глазами пролегли глубокие тени, а сам он очень резко похудел. Король бодрился, старался не обращать внимания на недуг, но приступы боли и слабости все чаще заставляли правителя забывать о государственных делах и все больше времени посвящать сну и отдыху.

— Да, милый, — в голосе женщины послышались слезы. — Твоему отцу хуже. Болезнь забирает его силы слишком быстро! Лекари сказали, что ближайшего месяца он может и не пережить. Я не знаю, что мне делать… Господьвсемогущий, я этого не вынесу! — И, не справившись с эмоциями, королева Евгения громко всхлипнула, закрыв лицо руками.

Мужчина обнял плачущую мать, стараясь поделиться с ней своим теплом. Его родители были редким исключением из правила, и их договорной брак из простого политического союза перерос в сильное и беззаветное чувство. Артур знал, как сильно маман любила своего мужа, и не исключал, что она действительно могла не справиться с горем. За последние несколько месяцев, после того, как лекари озвучили страшный вердикт о неизлечимой болезни короля Антония, женщина очень сильно сдала и постарела. Да, она крепилась, поддерживала мужа, но каждый раз, когда, гонимый очередным приступом плохого самочувствия, король был вынужден отправиться на дневной сон, горе тисками сжимало ее сердце. Она практически не выходила из покоев своего мужа, не прекращая попыток уговорить его использовать один из оставшихся исцеляющих амулетов. На что мужчина неизменно отвечал, что не может украсть шанс на спасение у своих потомков, а он-де уже пожил достаточно. Более того, особым королевским указом он запретил использование в целях своего излечения амулетов из сокровищницы, и подданные не могли ослушаться — остаточная магия защитной системы дворца просто не даст использовать амулет вопреки воле монарха. Его упорство было понятно: именно подобный исцеляющий амулет в свое время спас Вильяма, когда тот получил смертельное ранение в одной из схваток с тварями Разлома. Это случилось три года назад. Прорыв произошел в глубине обжитых земель: никто не ожидал, что порождения Разлома смогут незамеченными миновать Приграничные сторожевые посты в таких грандиозных количествах, и несколько деревень были поголовно истреблены, прежде чем королевские войска остановили нашествие. А, по словам Эдриана, в сокровищнице этих амулетов осталось всего три. Все они были бесценны, и отец ни за что не соглашался потратить на себя ни один. Вот если бы нашелся еще один амулет, не относящийся к запасам закрытой сокровищницы… Магия защитной системы дворца его бы пропустила.

В голове младшего принца внезапно сложилась ясная картина: Эдриан, послание, Башня Магов… Ведь там действительно могли остаться исцеляющие амулеты! Только вот ждать возвращения друга, чтобы уговорить его снарядить экспедицию в Пустошь, а тем более консультироваться с гильдиями искателей, времени не было катастрофически. Он сможет собрать команду и сам. Более того, он ее возглавит! Это дело слишком серьезно, чтобы доверить его постороннему.

— Матушка, не плачьте, пожалуйста! — Артур чмокнул женщину в щеку. — Кажется, я знаю, что делать.

И юный принц стремительно покинул покои умирающего отца, затушив порывом ветра от взметнувшейся полы камзола одну из горящих свечей.

3

Пустошь.

Вендела сидела на коленях и с остервенением шатала плиты в одной из ниш старого полуразвалившегося строения недалеко от Силджа. Точнее, пыталась расшатывать. Уже около получаса девушка посвятила этому бесполезному занятию. Сначала она думала, что легко найдет тайник искателей, но поверхностная проверка результатов не дала, а тщательный и, что гораздо хуже, безрезультатный осмотр сначала стен, а теперь и пола, выводил юную искательницу из себя.

Ей потребовалась половина ночи, чтобы добраться до искомых развалин, и, почувствовав себя вне досягаемости королевских убийц, девушка просто провалилась в тяжелый сон. Организм был слишком измотан даже для того, чтобы мучать ее кошмарами, и несколько часов спасительного забытья позволили немного восстановить силы. Утром Вендела проснулась от холода, отчаянно стуча зубами, но, слава богам, не хлюпая носом. Наскоро перекусив пирогом с мясом, заботливо завернутым Викаром в не сильно чистую тряпицу, девушка рассчитывала быстро осмотреть тайник и продолжить двигаться дальше. Она была слишком близко к Силджу, чтобы чувствовать себя в безопасности, если это чувство вообще применимо к той, что в одиночку решилась идти сквозь Пустошь.

Но упрямый тайник никак не хотел открывать искательнице своих тайн, как будто отказывался признавать ее своей. Видят боги, то количество проклятий, что сыпалось на бедного Викара в эти полчаса, мужчина точно не заслужил. Ну что ему стоило сказать, какая именно плита должна шататься: стены или пола, справа или слева?! Отчаявшись, девушка со стоном поднялась на ноги, ощущая неприятное покалывание в затекших конечностях, и уже хотела было покинуть гостеприимные развалины не солоно хлебавши, как обратила внимание на странную кучку песка на одной из половых плит. Слишком одинокую и ровную, чтобы быть просто кучкой. Подняв голову, девушка с трудом подавила в себе желание хорошенько приложиться лбом о каменную стену, причем несколько раз подряд. Полчаса потрачено впустую!

Ловко подпрыгнув и оттолкнувшись ногой от стены, Вендела взобралась на карниз, опоясывающий нишу и расперлась ногами в противоположные стены. Потолочная плита легко сдвинулась, отчего на пол просыпалось еще немного песка, и, пошарив рукой, девушка наткнулась на тряпичный сверток, оказавшийся на удивление тяжелым. Искательница спрыгнула на пол и, затаив дыхание, развернула находку.

Первым, что бросилось Венделе в глаза, был кинжал: рукоятка оружия из какого-то серого металла была инкрустирована перламутром, а лезвие отливало загадочным сиреневым цветом. Этой находке девушка обрадовалась, как родной! Еще бы, ведь спешно покидая Силдж, она совсем не задумывалась о самых элементарных предметах быта: ножи, котелки и даже миски — а остаться без ножа в походе — то еще удовольствие — всегда носили ее товарищи. От самой Венделы требовалось сначала просто не подставляться самой и не задерживать других искателей, а позже — смотреть во все глаза и распознавать ловушки. Хотя и без магического зрения у девушки развилась какая-то поразительная чуйка на ловушки. Мужчины-искатели называли это бабской интуицией, а сама она верила, что в ней проснулась кровь предков, которые, возможно, эти же ловушки когда-то и устанавливали. А уж в том, что в жилах Венделы течет кровь настоящих магов, сомнений уже не было.

Еще в тайнике нашлись кое-какие украшения — перстни, кулоны и даже один браслет — которые привлекли искателей, скорее всего, именно своим богатым убранством и искусной работой. Перейдя на магическое зрение, девушка заметила слабый магический след только на одном колечке. Зато так полюбившийся с самого начала кинжал фонил вовсю, и Вендела решила, что с этой находкой уж точно не расстанется. Еще запасливые искатели лишились одного совершенно немагического женского кольца и кулона. Девушка рассудила, что этого, если продать по нормальным ценам, ей должно хватить на первое время, чтобы обустроиться на новом месте. А в остальном она будет полагаться на милость Норн, плетущих человеческие судьбы — если ей удастся пересечь Пустошь, то, скорее всего, с пустыми руками она уж точно не выйдет. А если нет… Что ж, мертвецу тем более не нужно золото. А вот искателям оно еще пригодится.

Поколебавшись немного, Вендела спрятала в тайник и дневник своего предка. В конце концов, она могла воспроизвести его едва ли не дословно по памяти, а вот искателям, которые были к ней так добры, магическое зрение может очень сильно пригодится: ведь даже за те немногочисленные выходы в Пустошь, что девушка провела с товарищами, это умение спасло несколько жизней.

Аккуратно придав тайнику первоначальный вид, Вендела спешно собрала свой немногочисленный скарб, пристроила кинжал на поясе, проверила, чтобы он хорошо выходил из ножен, и покинула развалины. Она и так потеряла слишком много времени.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда девушка решила остановиться на ночлег. Весь день она пробиралась на север, старательно увеличивая расстояние, отделявшее ее от Силджа. Да, придется сделать изрядный крюк, чтобы добраться до Таруса, но идти напрямик, на восток, Вендела слишком боялась. Забредать слишком далеко от обжитых земель Приграничья она тоже не планировала — все-таки, чем ближе к людям, тем безопаснее. Да и пока, слава богам, путешествие через Пустошь было совершенно необременительным. Единственное, что расстраивало искательницу — полное отсутствие сколько бы то ни было пригодных мест для ночлега. Вот уже пару часов она брела по высохшей голой земле, больше напоминавшей рассыпавшиеся осколки огромного зеркала, чем некогда плодородную почву. Трава и та отказывалась здесь расти. Каждый шаг отзывался противным хрустом, когда под подошвами сапог трескались клочки иссушенной земли. Ни о каких ручьях или колодцах речи не могло идти и подавно. Как и о каких-либо развалинах, пещерах или иных местах, которые могли приютить усталую путницу. Единственное, что ее радовало, это нахождение в столь негостеприимной местности вечером — днем бы с девушки сошло семь потов под палящим солнцем. И еще то, что ни одна тварь Разлома не могла подкрасться на этой открытой местности незамеченной. О том, что и сама Вендела была как на ладони, девушка старалась не думать. Более того, оглядываясь назад, она отчетливо видела цепочку собственных следов. Ну, хоть потеряться ей не грозило!

Именно поэтому, заметив одиноко стоящее дерево, искательница направилась прямо к нему. Может быть, среди корней найдется небольшое углубление? Или среди ветвей удобное лежбище? Девушка еще ни разу не ночевала на дереве, но старшие товарищи ей рассказывали о подобной возможности. В конце концов, выбор-то не велик.

Обойдя вокруг дерева и прошуршав ногами по опавшей листве, Вендела тщательно осмотрела корни, но так ничего и не заметила. Дерево как дерево. Только почему-то листья роняет в середине лета. С другой стороны, что еще можно ожидать от растения, неведомо каким образом выросшего в этой безжизненной пустыне. Может, ему просто воды не хватает?

До ближайшей ветки просто так было не дотянуться, поэтому, недолго думая, искательница нагребла большую охапку опавших листьев и расстелила на ней свой плащ. Наскоро поужинав припасенными сухарями, девушка с сожалением допила последние запасы воды. Флага, врученная ей Викаром, оказалась слишком маленькой. Вендела экономила воду, как могла, но та все равно закончилась слишком быстро. Завтра нужно срочно что-то придумать. Кроме того, выйти лучше по рассветному холодку, чтобы до жары успеть преодолеть мертвую пустыню.

Лежать было тепло, уютно и даже мягко, но сон, не смотря на усталость, никак не шел. Перед глазами всплывали лица отца и Мии. Их сменяли образы убийц, и девушка заставляла себя прокручивать в голове мельчайшие подробности внешности негодяев, чтобы, когда боги дадут ей возможность отомстить, не ошибиться: не пройти мимо виноватых и не обрушить свой гнев на невиновных. Искательнице казалось, что она слышит стоны подруги и шепот ярла, взывающие к ней, Венделе. Голоса просили о помощи, жаждали мести, плакали и стенали. Иногда девушке казалось, что она слышит даже детский плач, но, подняв голову с лежанки и тщательно прислушиваясь к окружающей тишине, искательница понимала, что это все игры ее воображения, галлюцинации, вызванные усталостью, горем от потери самых близких людей и даже недостатком воды. Она опять опускалась на лежанку и слушала невнятные полубредовые рассказы о чужих жизнях, проблемах, надеждах и непрожитых годах…

Вендела не заметила, как уснула. Сон ее был беспокойным, тревожным, а с первыми лучами солнца девушка проснулась в холодном поту. Долгую минуту искательница сидела, невидяще глядя перед собой, пока, наконец, не поняла, что испугавший ее кошмар был только сном. Но вот что происходило в этом жутком сне, вспомнить она так и не смогла. Возможно, она бы и дольше так просидела, если бы ей на нос вдруг не приземлился маленький белый лепесток. Девушка с удовольствием вдохнула сладкий весенний аромат цветущего сада и подняла голову к дереву, усыпанному мелкими белыми цветочками. Часть из них уже отцвело, и сейчас на землю, словно крупные хлопья снега, летели белоснежные лепестки.

Голова гудела, дико хотелось пить, поэтому, едва заметив в кроне еще недозревшие зеленые плоды, похожие на яблоки, Вендела принялась трясти дерево в надежде, что оно поделится дарами природы со страждущей. Заполучив сочный кислый плод, девушка впилась в него зубами, и только тогда поняла, что что-то было не так. Шумно сглотнув внезапно образовавшийся ком в горле и вытерев тыльной стороной ладони текущей по подбородку сок, девушка еще раз подняла глаза к кроне дерева. Так и есть: свежая зеленая листва, цветы и даже плоды. Как такое могло произойти, если еще вчера это дерево расставалось со своими старыми пожухлыми листьями, а сегодня оно опять цветет и плодоносит?! Что за наваждение Пустоши?!

В панике девушка заозиралась вокруг, пытаясь найти опровержения страшной догадке: а что если дерево совершенно нормальное, и это она проспала целых полгода? И именно с ней что-то не так? Но вокруг была все та же безмолвная безжизненная пустыня, на которой даже трава отказывалась расти, виднелась уходящая вдаль цепочка женских следов, под плащом нашлась изрядно придавленная и помятая охапка пожухлых листьев, а в руке — истекающий соком кислый плод. Вопрос остался без ответа.

Похоже, Норны решили проверить нить ее судьбы на прочность, и теперь дергают за нее, выплетая самые невообразимые узоры. С богами не спорят — это юная искательница усвоила еще с детства. Она могла только достойно принять все испытания и не упустить выпавший ей шанс. Поэтому Вендела философски пожала плечами, закинула в рот остатки неизвестного плода и принялась собирать его собратьев. Она же хотела найти воду — Боги подарили ей живительную влагу, и ее не должно волновать, почему они избрали такой странный способ. Поэтому изрядно наполнив свой заплечный мешок сочными фруктами и оставив у корней дерева в дар богам один сухарь, девушка продолжила путь.

Спустя несколько часов искательница вышла на дорогу. Обычную, хорошо утоптанную до твердости камня грунтовую дорогу, будто бы даже ухоженную, которая неизвестно откуда могла взяться в Пустоши. Вендела даже присела на корточки у края дороги и поковыряла ножом полотно, чтобы убедиться, что это не игры воспаленного разума. Под толстым слоем пыли, придававшем дороге цвет земли, оказалось гладкое блестящее покрытие темного цвета. И все сразу встало на свои места: девушка читала, что в древности маги прокладывали самые важные тракты, что называется, на века, просто-напросто сплавляя в единый монолит составляющие их камни. Вроде бы и сейчас несколько таких дорог отходит в разные стороны от Эйдала, но своими глазами чудо Магической Эпохи девушка ни разу не видела.

Странно то, что другие искатели ни разу не упоминали о дорогах в Пустоши. Она ведь не так далеко зашла от Силджа — здесь должно быть все хожено и перехожено! Может, избегали ходить через ту самую высохшую пустыню, в которую она по дурости или незнанию сунулась? Сверившись с солнцем, девушка прикинула, что дорога идет практически с востока на запад. Получается, она может пойти по ней и выйти в сторону Таруса! Только вот что там виднеется вдалеке с западной стороны? Похоже на какое-то строение. Вендела оценила имеющиеся у нее запасы продовольствия и поняла, что она может позволить себе потратить несколько часов на то, чтобы обследовать здание. В конце концов, она же искательница, и это ее прямая обязанность! О том, что так близко от обжитых земель уже все должно быть выметено подчистую, девушка старалась не думать. В конце концов, здание стоит у дороги, о которой никто ничего не говорил, а, значит, шанс есть! Ее охватил азарт.

Это оказалось большое даже по меркам Силджа каменное двухэтажное сооружение с частично обвалившейся крышей и полностью разрушенной стеной с дальней от дороги стороны. По неровности окружающей территории и разбросанным в нескольких местах грудам булыжников Вендела предположила, что когда-то это был целый комплекс зданий, но сохранилось только одно — самое важное и потому выполненное из камня. Оно манило и притягивало к себе темными провалами окон и дверей, и, казалось, гуляющий по развалинам ветер нашептывает девушке приглашение зайти внутрь. Или это шум крови в ушах? Искательница почувствовала, как сильно бьется ее сердце. Усилием воли она постаралась успокоить разыгравшееся воображение и заставила себя еще раз обойти по кругу и тщательно осмотреть развалины, периодически переходя на магическое зрение. И только убедившись, что явная опасность отсутствует, девушка забралась внутрь через одно из окон в торце здания. Интуиция подсказывала, что дверьми или провалом в стене лучше не пользоваться — их могли облюбовать местные обитатели, превосходящие ее размерами.

Оказавшись в небольшом полутемном помещении, Вендела осмотрелась. Похоже, когда-то это была жилая комната: две напрочь сгнившие деревянные кровати, несколько трухлявых досок, которые, предположительно, когда-то были столом и непонятная груда мусора в углу. Может быть, это была лавка, может — сундук для вещей или еще какой-либо предмет мебели. Девушка брезгливо поворошила кучу носком сапога. Если действовать грамотно, ей нужно тут все тщательно осмотреть — именно так поступают искатели в надежде наткнуться на что-то ценное, магическое и металлическое, не подверженное разрушению так же легко, как дерево, но от одного вида мусора весь азарт пропадал. Лучше сначала осмотреть все здание, может, в других комнатах найдется что поинтереснее?

Но ожидания начинающей искательницы не оправдались: соседняя комната была практически точной копией предыдущей, разве что сгнивших кроватей нашлось аж целых три штуки, а мусор был равномерно рассредоточен по полу помещения. Похоже, кто-то не побрезговал в нем покопаться. И, судя по тому, что в первой комнате похожая куча осталась нетронутой, ничего стоящего не нашел.

В неповрежденной части первого этажа нашлись еще две жилые комнаты, кухня, опознанная по большому и тяжеленному даже на глаз чугунному казану, подвешенному над очагом, и одна большая зала, в которую вели двери с улицы. Из всего увиденного девушка сделала вывод, что она оказалась в придорожном трактире: большом и когда-то очень богатом. Ведь даже в Силдже не было столь больших постоялых дворов, таких, что включают в себя целый комплекс зданий! В зале также была лестница наверх, но ее состояние оставляло желать лучшего. Поэтому девушка решила осмотреть для начала первый этаж. В недрах кухни обнаружилось несколько ржавых ножей, остатки мебели и полок, черепки разбитой глиняной посуды и прочий неинтересный хлам. В какой-то момент девушка чуть не провалилась вниз в прикрытую досками дыру в полу, ведущую в подвал. Сначала Вендела в панике отскочила от опасного места, а потом, чуть успокоившись, полезла осматривать находку. В нос тут же ударил затхлый запах. Лестница вниз отсутствовала, но высота была не столь велика, а в рюкзаке имелась хорошая веревка с крюком. И девушка решилась спуститься.

Как известно, любопытство сгубило не одну кошку, но они по-прежнему продолжают совать свои носы куда не следует. Видимо, это свойство женской натуры — безрассудно поддаваться эмоциональным порывам. Но в этот раз боги благоволили юной искательнице — осмотрев подвал магическим зрением, она уловила странное колебание фона у дальней стены. И девушку совсем не смутило, что это колебание исходило из большой кучи сгнивших за прошедшие года кучи мокрых, покрытых плесенью досок. Сейчас ни отталкивающий вид, ни мерзкий запах не могли погасить того огня азарта, что разгорелся в крови вставшей на след чего-то интересного искательницы. Девушка вернулась за ржавыми ножами на кухню и, используя их как копательные орудия, принялась методично ворошить мусорную кучу. Наградой за почти получасовой труд и изрядно погнутый и поломанный инструмент стали три глиняные бутылки, тщательно закупоренные крышками. Именно от них и исходило легкое сияние магии.

Вендела знала, что сейчас держит в руках практически целое состояние. За напитки времен Магической Эпохи, сохранившиеся в первозданном виде благодаря специальным чарам, наложенным на бутылки — а маги древности растрачивали свое колдовство на все подряд — богатеи готовы были отвалить не один десяток золотых. Далеко ходить и не нужно — у ее отца тоже была припрятана одна такая бутылка на случай особо важных мероприятий. Правда, девушка не знала, сколько ярл в свое время за нее заплатил. Или это был подарок? Но в данный момент это не столь важно. А важно то, что она, Вендела, сейчас раскупорит одну бутылку, не думая о цене, и утолит свою жажду. И еще важно то, что она с удовольствием бы обменяла ее на полный бурдюк чистой, холодной ключевой воды.

Несмело сделав первый глоток, Вендела закрыла глаза в блаженстве, позволяя чудесному напитку раскрыть свой вкус. Следующие пару глотков подарили искательнице не менее приятные ощущения, так что, утолив мучавшую ее все утро жажду и слегка опьянев от сладкого, терпкого вкуса фруктового вина, которому было без малого несколько сотен лет, девушка припрятала оставшиеся две бутылки в мешок, чтобы не поддаться соблазну отведать и их. О том, что в идеально сохранившихся благодаря магии бутылках разлит настоящий божественный нектар, она уже не сомневалась. Наверное, такой Эйнхерии и валькирии пьют на пирах в Валгалле. После этой дегустации девушке стали понятны мотивы людей, платящих полновесным золотом за одну лишь возможность отведать напитки времен Магической Эпохи. И да, теперь ей никакая вода в обмен на вино не нужна!

Настроение резко поползло в гору, плечи юной искательницы расправились, а в глазах зажегся притухший было огонек. Казалось, все невзгоды, обрушившиеся на хрупкие плечи Венделы в последние несколько дней, отступили, и девушка снова почувствовала вкус к жизни. Окрыленная, она поспешила исследовать второй этаж. Ведь, получается, она сейчас находилась в дорогом и рес-пек-та-бель-ном (даже в уме это слово юной искательнице пришлось произнести буквально по слогам, что уж говорить про заплетающийся язык) заведении, в подвалах которого хранилось аж несколько бутылок дорогущего вина, значит, и посещали его люди весьма небедные.

Подъем по полуразвалившейся лестнице, у которой даже несколько ступеней отсутствовало, подарил девушке немало острых ощущений, еще больше раззадоривая слегка опьяневшую искательницу. В этом состоянии она была готова свернуть горы, поэтому, забыв об осторожности и не сильно соблюдая тишину, Вендела принялась за обыск второго этажа. Здесь располагались только жилые помещения, и были они явно богаче. Пару раз девушка заходила в самые настоящие апартаменты, состоящие из нескольких комнат, объединенных гостиной. В одном из залов даже сохранился диван с резными ручками и мягкой обивкой, которая, правда, была изрядно подрана крупными когтями. От раздумий о том, что же за зверь мог оставить подобные борозды, Венделу отвлек блеск на одном из подоконников. Подойдя ближе, девушка увидела, что ее внимание привлекла игра солнечных лучей на гранях небольшого прозрачного бесцветного кристалла. Залюбовавшись зрелищем, девушка не сразу обратила внимание на движение на земле. А когда заметила, едва не лишилась чувств от испуга, как кисейная барышня. Все-таки до знаменитого хладнокровия матерых искателей ей, в свои неполные семнадцать зим, было очень и очень далеко.

Внизу, внимательно обнюхивая землю и припадая на переднюю из трех пар лап, находилась огромная хищная тварь, отдаленно напоминавшая пантеру, покрытая гладким иссиня-черным мехом. Из ее мощной, с перекатывающимися буграми мышц, спины росли два длинных толстых щупальца, оканчивающихся шипастыми наростами. Искательница похолодела. Куорты, а она сейчас видела именно этого представителя бестиария Разлома, были крайне злобными и живучими тварями, с которыми под силу было справится разве что хорошо вооруженному отряду. Куда уж ей… И сейчас этот монстр обнюхивал то место, где она проникла в здание, а, значит, отсидеться точно не получиться. Хотя и отправляться в царство Хель девушке ой как не хотелось.

Но то ли едва проснувшаяся жажда жизни, то ли изрядно разбавившее ее кровь вино, то ли сочетание этих факторов заставили Венделу аккуратно извлечь из подсумка один из болтов и взвести арбалет. У нее было только лишь четыре выстрела — остальные боеприпасы остались в заплечном мешке, который сейчас лежал на полу в кухне. Преступная беспечность! Если выживет, никогда не будет расставаться со своей поклажей, пока бродит в Пустоши. Болт занял положенное ему место. Совершая эту нехитрую манипуляцию, девушка даже вздохнуть боялась, не говоря уже о том, чтобы совершить хоть одно лишнее движение и стереть испарину, обильно выступившую на лбу. Щелчок взводного механизма, оповестивший о том, что оружие готово к стрельбе, громом разнесся в тишине Пустоши. Куорт поднял голову на звук, и на девушку уставились два горящих дикой злобой зеленых глаза. Лишь мгновение, показавшееся Венделе вечностью, монстр и искательница смотрели друг на друга, после чего тварь прыгнула. Девушка еле-еле успела выстрелить. То ли стрессовая ситуация, то ли слишком близкое расстояние, с которого было просто невозможно промахнуться, то ли бесконечная удача, позволили искательнице вогнать болт глубоко в глазницу монстра. Однако сбить инерцию прыжка уже не удалось, и огромная туша, будто на крыльях влетевшая в окно второго этажа, свалила девушку с ног. С диким воем боли со стороны куорта и полым ужаса криком со стороны искательницы, противники покатились по полу.

Арбалет вылетел из руки девушки, но толку от него уже было немного. Пока искательница нервно шарила по поясу в попытках достать кинжал, исчадие Разлома уже пришло в себя и накинулось на, казалось бы, легкую добычу. Мелькнула оскаленная пасть с огромными десятисантиметровыми клыками, от которой разило похлеще, чем от давешней мусорной кучи, и Венделе пришлось подставить под удар руку, молясь всем богам, чтобы стальные наручи выдержали. Зубы зверюги сомкнулись на предплечье девушки, и под силой мощных челюстей металл начал предательски прогибаться, заставляя ее орать от боли. Наконец, правая рука нащупала рукоять магического оружия, и сиреневое лезвие, блеснув каким-то синим всполохом, по самую гарду вошло в неповрежденный глаз твари. Куорт несколько раз судорожно дернулся и завалился на бок, так и не выпустив из пасти руки Венделы. От боли в искалеченной руке у искательницы потемнело в глазах, и она потеряла сознание, оставшись лежать рядом со своим поверженным противником.

4

Силдж, приграничье.

Через 2 дня после смерти ярла.

К южным воротам города, самым крупным и красивым, поскольку от них начинался тракт, ведущий в мягкое подбрюшье Срединного королевства, чьи украшенные орнаментом и чугунной ковкой тяжелые дубовые створки могли открыть лишь совместно несколько мужчин, неспешно приближалась целая кавалькада всадников. Пятеро мужчин, облаченных в тяжелые пластинчатые латы и вооруженных различными вариациями колюще-режуще-дробящего оружия ближнего боя, восседали на приземистых тяжеловозных меринах, составляя внешний периметр охраны. В центре ехали более легкодоспешные воители, облаченные в кольчуги двойного плетения и лишь в некоторых местах усиленные пластинами цельнометаллической брони, вооруженные арбалетами и полуторными мечами-бастардами. У каждого из всадников к седлу было приторочено по каплевидному щиту синего цвета с тремя диагональными белыми полосами и стилизованным изображением крокуса. На некоторых всадниках также были надеты синие котты с тем же гербом на груди.

На острие этого построения, прикрываемый с боков еще двумя легкодоспешными бойцами, на красивом длинноногом скакуне игреневой масти в сторону приграничного Силджа держал путь обладатель вышеупомянутого цветочного герба, лорд Сайрус Винтердейл. Возраст мужчины вплотную приблизился к четырем десяткам, а, может, даже и перевалил за эту цифру, посеребрив его виски сединой и раскидав по лицу сеточку неглубоких пока морщин. Но по тому, как уверенно он держался в седле, как гордо были расправлены его широкие плечи и как небрежно держали поводья сильные руки, можно было сказать, что лорд не признавал груза прожитых лет и считал себя еще весьма нестарым человеком, практически в полном расцвете сил.

Переговорив со стражниками на въезде, аристократ озвучил целью своего приезда в город визит к ярлу Эджиллу по, как он выразился, личному вопросу. Естественно, мужчина тут же был ознакомлен со свежей порцией новостей о состоянии дел в городе из-за гибели ярла и его дочери, коими был крайне опечален и раздосадован. Но столичный гость все же выразил желание самолично посетить особняк градоправителя и пообщаться с его исполняющим обязанности. В том, что Силдж не остался без руководства даже в столь тяжелое для города время, лорд был категорически уверен. Получив точные указания дальнейшего пути к интересующему его дому и оставив стражникам пару серебряных монет, чтобы смочили горло после смены, хотя их должно было хватить на полноценную пирушку, лорд махнул рукой своим сопровождающим и проследовал под защиту городских стен.

Как только процессия скрылась из виду, старший смены подозвал к себе длинноногого мальчишку из небольшой стайки, что постоянно ошивалась у караулки в извечном желании детворы поглазеть на вояк и новоприбывших, а то и подержать в руках «всамделишный меч». Вихрастый босоногий паренек с самым серьезным видом выслушал поручение, несколько раз кивнул и сорвался с места так, что только чумазые пятки сверкнули. Десятник ухмыльнулся в усы и вернулся к несению службы. Как и любой северянин, он не любил столичных аристократов и не верил в простые совпадения.

К тому времени, как лорд Винтердейл с охраной добрался до дома покойного ярла, его уже ждали. Помимо начальника городской стражи, сотника Йорана, который и исполнял роль градоправителя на данный момент, гостей встречал и глава гильдии искателей Силджа, Везунчик Мортен. Именно эти двое были ближайшими к ярлу Эджиллу людьми, его друзьями и поверенными, и именно подшефные им службы обеспечивали незыблемость власти ярла.

С гигантом Йораном, по самые глаза заросшим черной жесткой бородой, ярл многие годы сражался плечом к плечу и водил крепкую мужскую дружбу, начавшуюся, как это обычно водится у мальчишек, с хорошей драки. В свое время именно жена Йорана, Сигне, помогла воспитывать потерявшую мать Венделу — ведь вояка Эджилл, каким бы храбрым и искусным он ни был, не мог помочь девочке освоить женские хитрости и занятия. Мортен же был одним из самых удачливых искателей, и всегда умудрялся вернуться из Пустоши живым и практически невредимым, благодаря чему и получил свое прозвище. О некоторых особо неприятных моментах биографии мужчине напоминала изуродованная левая рука, на которой не хватало трех пальцев, и широкий бугристый шрам с неровными краями, расчертивший шею, грудь и живот бывалого искателя. Именно под его ответственность и поддавшись его уговорам, дублировавшим просьбы самой Венделы, ярл первый раз отпустил свою дочь в Пустошь.

Эти двое были вхожи в дом Эджилла, им ярл доверял безгранично, и теперь они жаждали разобраться, что же произошло два дня назад в этих стенах на самом деле. О том, что в злополучный день рядом с телом их друга нашли не Венделу, а переодетую в ее платье Мию, мужчины были в курсе. Самой же девушки не было нигде видно, и именно этот факт убедил обоих мужчин в том, что в Силдже произошло что-то не только из ряда вон выходящее — а как иначе относиться к убийству ярла, вождя, вот уже более пятнадцати лет возглавлявшего город — но еще и в крайней степени странное. Более того, в тот же день в мертвецкой был обнаружен Викар, уродующий лицо покойницы Мии. Лишь после долгих уговоров, в результате которых неудачливый искатель получил еще одну травму, несчетное количество синяков и ссадин, и даже распрощался с одним из зубов, Викар сознался, что помог Венделе бежать из города, а также пересказал услышанную от нее информацию. Именно поэтому похороны, а точнее кремация ярла и его дочери, были произведены в рекордные сроки, а всем участвовавшим в расследовании было строго-настрого запрещено распространяться о том, что свою смерть в тот злополучный день нашла именно Мия. Для всех остальных дочь ярла была мертва. Так в тайну Венделы оказались посвящены еще четверо, помимо самого Викара. И двое из причастных уже стояли на крыльце дома ярла и ожидали появления столь внезапно посетившего город столичного лорда.

Конечно, в Силдж регулярно прибывали приезжие. Это были и торговцы, подвозившие в город, стоящий на неплодородных землях, зерно и муку, а также стремившиеся подешевле купить не заинтересовавшие подчиненных лорда-Хранителя наследия Эпохи Магии, чтобы потом перепродать их в столице многократно дороже. Они бы с превеликим удовольствием и магическое наследие выкупили, но только их все искатели были обязаны сдавать ярлу или главе Гильдии для последующей отправки короне, за соответствующее вознаграждение, естественно. Также в город стремились авантюристы, либо верившие в романтику жизни искателей, исследовавших Пустошь, либо жаждущие быстро разбогатеть. Разумеется, в Силдже достаточно неплохо была развита обслуживающая инфраструктура с тавернами, гостиницами на любой кошелек и, что естественно, домами любви. Качество услуг последних, опять же, зависело от кошелька страждущих. Более того, с пониманием относясь к специфике занятий искателей, местные жрицы любви позволяли своим клиентам больше, чем в центральных районах королевства, что, опять же, не уменьшало поток приезжих. Кроме того, после Прорыва трехлетней давности, когда твари Разлома вышли в обжитые земли, недалеко от крупнейших городов Приграничья — Силджа, Таруса и Вильсии — регулярно квартировались королевские войска, по официальным данным проводящие в этих местах учения, а, по сути, направленные для усиления границы. Не смотря на тяжелую политическую обстановку и притязания южного соседа, король Антоний не был готов рисковать жизнями своих подданных на севере.

Также Силдж, как, впрочем, и остальные города, расположенные на границе с Пустошью, славились своими ремесленниками. Причем это касалось не только оружейного и доспешного дела, что было бы логично в местах обитания такого большого количества воителей и искателей, но и представителей других, более бытовых и мирных ремесел. Это, опять же, обуславливалось деятельностью искателей — порой из Пустоши вместе с магическими артефактами и просто дорогими побрякушками они приносили и секреты мастерства ушедшей эпохи, которые местные дельцы, если, конечно, успевали раньше вездесущих торговцев, выкупали во имя патриотизма и с выгодой для себя в дальнейшем. И уж эти секреты хранились, как зеница ока, передаваемые по наследству или, в крайнем случае, внутри гильдии. Так Тарус славился производством удивительного цветного стекла, которое не разбивалось от удара о землю, в Вильсии умели производить потрясающие по своим свойствам ткани, способные выдержать попадание пущенной издалека стрелы или несильный удар ножа, и различные женские краски и притирки, поставляемые аж в саму столицу и, говорят, даже в Южное королевство и Волкалдию, а сам Силдж был местом, где обитали самые лучшие на всем континенте травники и алхимики.

— Добрый день, господа, — поприветствовал встречающих аристократ, элегантно спрыгивая со своего игреневого коня. — Меня зовут лорд Сайрус Винтердейл, я прибыл из столицы. С кем имею честь?

Йоран с Мортеном переглянулись — у них было принято, что первым должен заговорить хозяин, но никак не гость — но все же представились. Затем сотник на правах временного градоправителя предложил столичному лорду, по всей видимости, посчитавшим ниже своего достоинства ознакомиться с обычаями и традициями Приграничья, пройти в кабинет для дальнейшего разговора. Бросив охране «ждите здесь», мужчина проследовал вслед за северянами в дом.

Зайдя в кабинет, Йоран играючи подхватил одно из кресел и, поставив рядом с хозяйским, опустился на него. Мортан занял место ярла во главе стола, так что лорду ничего не оставалось, как разместиться напротив, как бы отгородившись от жителей Силджа. И вновь аристократ заговорил первым:

— По приезду в ваш, безусловно, замечательный город, я был шокирован и крайне опечален известием о смерти ярла и его восхитительной дочери. Не будете ли вы столь любезны, чтобы поведать мне подробности этой ужасной истории?

Йоран даже опешил от такой наглости, зато Мортен с присущей всем опытным искателям изворотливостью и умением быстро ориентироваться в любой ситуации, лишь усмехнулся и уточнил:

— На каком основании, уважаемый? Вы представитель короны? Или, может, наследник нашего ярла?

— Нет, здесь я по личному вопросу, — отрицательно покачал головой лорд Винтердейл, добавив в голос скорби и никак не отреагировав на хамство северянина. — К роду ярла я также не имею никакого отношения и, к моему величайшему сожалению, уже не буду иметь. Ярина Вендела была моей невестой.

Эта новость повергла северян в шок. Подобного поворота событий не ожидал никто: ни Йоран, бывший лучшим другом Эджилла, ни Мортен, один из двух самых приближенных людей к семье ярла, с которым, к тому же, в дружеских отношениях состояла и сама девушка. Чего уж греха таить, он и сам подумывал о том, чтобы позвать Венделу в жены через пару лет, когда та окончательно войдет в возраст и немного остепенится.

Однако ж годы, проведенные в Пустоши, научили везунчика Мортена быстро справляться с любым потрясением и действовать дальше, что бы ни случилось. Поэтому он быстро согнал с лица удивленное выражение и продолжил беседу:

— Это смелое заявление. — Голос искателя не дрогнул. Он надеялся, что столичный гость даже не заметил секундного замешательства. — Еще более смело утверждать подобное при друзьях и доверенных лицах ярла Эджилла. И, смею заверить, мы не осведомлены о планах ярла в отношении его дочери не потому, что он нам не доверял, а потому, что их не было.

— Возможно, он не доверял вам настолько сильно, как вы себе это представляли, — задумчиво протянул лорд Винтердейл, глядя куда-то в потолок. Он даже позволил себе проверить, не затесалась ли грязь под идеально ухоженными ногтями, что было верхом неуважения по отношению к собеседникам, но вряд ли северные варвары поняли этот намек. — Мы с ярлом вели переписку по матримониальному вопросу касательно его дочери, и в последнем письме он дал свое согласие. Именно поэтому я покинул столицу и отправился в столь неблизкое путешествие — я ехал за своей невестой. Так что я имею право знать, что тут произошло! — В конце лорд подпустил столько стали и холода в голос, что на менее пуганых и тертых жизнью людей это должно было произвести неизгладимое впечатление. Однако эти-то двое едва ли не ежедневно слышали зычный командирский голос своего ярла, периодически оравший на самое ухо далеко не самые лицеприятные высказывания, так что на выпад аристократа даже не обратили внимания.

Тем не менее, Йоран посчитал нужным ответить:

— Два дня назад, уже под вечер, один из искателей пришел обсудить с ярлом рабочий вопрос касательно предстоящей экспедиции в Пустошь. Ему показалось странным отсутствие света во всем доме — а дело было уже в сумерках — и поэтому он предпочел оценить обстановку снаружи. В одно из окон первого этажа он заметил что-то, очень похожее на лежащего на полу человека — сами понимаете, через слюду много деталей не разглядеть — и поспешил позвать меня и мастера Мортена. Вместе мы зашли в дом и обнаружили ярла с перерезанным горлом и Венделу с болтом в глазнице. С того момента город закрыт на выезд, и даже искатели не выходили в Пустошь. Ведется расследование. Письмо королю Антонию о произошедшем так же было отправлено. Вам не о чем беспокоиться.

— Я бы хотел принять участие в расследовании. Убита моя невеста — это дело чести. — Лорд Сайрус гневно сжал кулаки.

— Только после соответствующего приказа короля Антония. Это внутренне дело Силджа. — Отрезал Мортен, со злобой поглядывая на аристократа. Подумать только, этот напыщенный столичный хлыщ мог стать мужем Делы?! Немыслимо!

— Приказ будет, — уверено произнес лорд Винтердейл и поднялся. — Всего доброго, господа.

— И что ты об этом думаешь, брат? — едва дождавшись, как за столичным гостем закроется дверь, поинтересовался у друга Йоран.

— Не верю ни единому его слову. Мутный тип, — искатель хотел было сплюнуть сквозь зубы, но вовремя вспомнил, где он находится, и сдержался.

— Я тоже считаю, что Эджилл не отправил бы Делу в столицу. Он бы нашел ей мужа северянина.

— Мы можем это легко проверить, друже, — Мортен начал методично просматривать бумаги на столе ярла, затем полез в ящики стола и спустя совсем недолгое время извлек на свет целую пачку писем. Бегло просмотрев их содержимое, он скривился и зло швырнул бумаги на стол. — Не соврал, гаденыш!

Пока более спокойный и рассудительный сотник тщательно изучал переписку, искатель метался по комнате, пытаясь ухватить ускользающую мысль. Наконец, он понял, что же его так насторожило. Подскочив к столу, Везунчик поднес одно из писем к носу и тщательно его обнюхал. После чего проделал эту же процедуру со следующим письмом. Йоран отвлекся от чтения, наблюдая за другом, методично обнюхивающим сначала все письма, а потом и другие бумаги из ящиков стола ярла. Так и есть: все письма пахли одинаково — мужским парфюмом, в то время как остальные бумаги имели совсем другой запах — кожи, пота и горького остролиста, который на севере иногда курили вместо дефицитного табака. Причем интенсивность запаха парфюма была одинаковой, чего просто не могло быть, если бы хотя бы часть из них пролежала в столе несколько месяцев.

— Нас пытаются обвести вокруг пальца! — Зло оскалился глава гильдии искателей Силджа, и эта улыбка не сулила приезжему аристократу ничего хорошего. — Я покажу им всем, каково это — связываться с северянами!

Лорд Сайрус придирчиво осмотрел свое отражение в небольшое походное зеркальце и, оставшись доволен увиденным, небрежно стер остатки пены с лица. Он терпеть не мог, когда кожу щек и подбородка покрывала жесткая щетина. Увы, походный график с ночевками под открытым небом — проклятое Приграничье, даже нормальных постоялых дворов нет! — не способствовал удовлетворению подобных желаний. Так что первым делом, разместившись в лучшей гостинице Силджа, лорд Винтердейл изволил побриться.

Раздался стук вдверь. Аристократ улыбнулся — Вальтер как всегда пунктуален.

— Можешь войти!

— Мой лорд, — вошедший поклонился и тщательно притворил за собой дверь. Он был невысок ростом, да и внешность имел самую заурядную: светло-серые глаза, мышастого цвета волосы, собранные в низкий хвост, обычные, непривлекательные, но и не отталкивающие черты лица. Этот человек обращал на себя внимание только речью — он картавил.

— Рассказывай, — Сайрус опустился в кресло возле небольшого столика, сервированного к обеду на одну персону, и приступил к трапезе. Его гость остался стоять.

— Все выполнено в точности с вашими указаниями.

— Проблемы были?

— Случилась одна накладка, — чуть помявшись, ответил Вальтер. — Когда мы выполняли задание, в доме ярла находилась искательница. Она сбежала. Найти девушку за прошедшие пару дней не удалось.

— Плохо… Я тобой не доволен. — Лорд сделал глоток сухого вина из большого серебряного кубка. Затем промокнул губы салфеткой и поинтересовался: — Вас могут опознать?

— Нет, милорд, мы были под личинами.

Пауза затянулась. Аристократ хмурился, что-то тщательно обдумывая, и, казалось, не обращал на своего слугу никакого внимания. Все это время Вальтер стоял навытяжку, боясь лишний раз пошевелиться и, не дай Бог, привлечь к себе внимание господина. Он прекрасно знал, как лорд Винтердейл бывает скор на расправу. И как злопамятен.

— Почему ты решил, что это была именно искательница? — наконец, соизволил поинтересоваться аристократ.

— Северянка в мужском костюме и доспехе — так одеваются только искательницы. Полагаю, она просто испугалась и затаилась. А хватать каждую беловолосую девку в Силдже — занятие бесперспективное. Но мы продолжаем поиски.

— Оставьте. — Лорд поморщился, — у тебя будет новое задание. Нужно перехватить гонца, которого отправили в столицу местные управленцы, и подменить сообщение. Тихо и незаметно. После чего доставишь королю Антонию мое прошение о назначении меня градоправителем Силджа. Говорят, город сейчас закрыт на выезд, но ты же выкрутишься, да, Вальтер?

— Конечно, мой лорд, можете не сомневаться. — Мужчина еще раз поклонился.

— Хорошо, тогда можешь идти. Рихард передаст тебе послание. — Вальтер третий раз поклонился, на этот раз еще почтительнее, и, до сих пор не веря, что так легко отделался, уже собрался было выскользнуть за дверь, как его остановил голос лорда. — Хотя, постой. Что говорят в городе по поводу смерти ярла?

— Люди опечалены и злы. Ярла Эджилла и его дочь здесь любили и уважали. Еще у меня сложилось впечатление, что горожан гораздо больше нервирует не сам факт убийства — северяне привыкли тесно общаться со смертью — а, скорее, способ. О том, что ярлу подло перерезали горло, стоя у него за спиной, сейчас уже чуть ли не весь город знает. Люди недовольны, что такой храбрый боец погиб столь бесчестно — мол, из-за этого боги могут не принять его в своем Золотом чертоге. — Мужчина некоторое время помолчал, собираясь с мыслями. — Еще по городу ходили слухи, будто пропала некая Мия, подруга Венделы. Кто говорил, что она сбежала, кто — что ее тоже нашли убитой. Но буквально в течение полудня все разговоры прекратились, и сейчас на расспросы о ней люди реагируют очень настороженно. Как будто кто-то запретил о ней говорить.

— Эта та самая искательница, которую вы упустили?

— Нет, милорд, Мия была прислужницей в доме ярла. К искателям она не имеет никакого отношения.

— Как пошло, дружить с прислугой. — Лорд Винтердейл сделал еще один глоток вина. Вальтер не стал ничего комментировать. — Раздобудь ее описание. Заодно проверишь тракт, ведущий на юг — если она и сбежала из города, то точно не в сторону Пустоши.

— Будет сделано, мой лорд!

Отпустив слугу, Сайрус принялся сочинять письмо на имя короля, в котором он, помимо главного аспекта — прошении о назначении себя любимого на роль градоправителя — старательно расписывал ужасы, с которыми может столкнуться Силдж во время отсутствия грамотного руководства. Кроме того, описывая своих основных конкурентов на эту роль — ту парочку северян, что сегодня общались с ним в доме ярла — лорд постарался придать им определенные черты характера, не желательные для управленцев такого масштаба, как то импульсивность, твердолобость, зацикленность на мелочах и прочее в том же духе. Причем вся информация была подана исключительно с точки зрения заботы о государстве и народе. Насколько знал Сайрус, король Антоний в данный момент находился не в самом лучшем состоянии здоровья, так что вряд ли он будет особо старательно разбираться в ситуации, а просто подпишет приказ о назначении, исключая необходимость ломать голову о поисках лучшего из возможных вариантов. Так что в том, что он, не смотря на обстоятельства, складывающиеся отнюдь не в его пользу, задержится в этой отдаленной, если не сказать, крайней точке бытия надолго, лорд Винтердейл нисколько не сомневался. Все-таки дело того стоило. А ярл Эджилл был глупцом! Если бы он согласился отдать свою обожаемую дочурку замуж, как изначально и планировал лорд Сайрус, не пришлось бы пачкать руки с этими убийствами. Нет, жениться на невоспитанной северянке, хоть и, по слухам, красавице, он, естественно, не планировал, но статус жениха позволил бы ему находиться в Приграничье сколь угодно долго.

Оставалось еще накидать несколько тезисов, которые Вальтер должен будет добавить к письму северян — все-таки многочисленные таланты слуги, к которым, помимо крайнего презрения к чужой жизни и умению проникать в даже самые защищенные места, относилось и подражание чужим почеркам, аристократ весьма ценил. Поэтому он и не стал наказывать провинившегося исполнителя за произошедшую накладку со сбежавшей искательницей, списав все на непредвиденные обстоятельства. Но промах запомнил. Так что если Вальтер все же попадет в немилость, — а в том, что это возможно, лорд Винтердейл был более чем уверен, — тому припомнятся все его грехи. А заодно и грехи предков, так бездарно похоронивших самый ценный ресурс, имевшийся в этом неблагодарном мире — силу, способную даровать власть, здоровье и долголетие.

5

Тарус, в то же время.

Лорд Эдриан устало растер лицо руками и с трудом подавил желание пару раз стукнуться лбом о стол, за которым он просидел безвылазно уже большую половину дня. Молодой мужчина проверял и перепроверял документы эмиссара, отчеты об экспедициях искателей в Пустошь за последние несколько лет, сверял с теми данными, что были известны ему, пытаясь найти ниточку, за которую можно было бы потянуть, чтобы распутать сложившуюся в Тарусе сложную ситуацию.

Прибыв сюда пять дней назад, лорд Эдриан ожидал увидеть если не бурления народных масс, то сквозящую в воздухе напряженность как минимум. Какого же было его удивление, когда он окунулся в привычную шумную атмосферу крупного города Приграничья — места обитания рисковых искателей, ушлых торговцев, непроходимых романтиков и простого люда, как всегда думающего лишь о том, чтобы было, где переночевать, чем набить брюхо, ну и чтобы близкие были здоровы, куда ж без этого. Ни о каких волнениях, предрекаемых принцем Артуром, речи не шло.

Ситуацию немного прояснил, или, правильнее будет сказать, запутал окончательно, визит в гильдию искателей Таруса, которые и решили обратиться к королю с тем, что к их «работе» начали предъявлять претензии. Мастер Холджер, глава гильдии, радушно встретил юного Хранителя, с которым уже успел познакомиться за прошедший год пребывания Эдриана на этом посту, и с удовольствием вывалил на приезжее начальство свое видение ситуации.

— Видите ли, лорд Эдриан, — уже немолодой мужчина слегка запыхался, пока поднимался на второй этаж. Ему пришлось завязать с походами в Пустошь около десяти лет назад, после тяжелой болезни, которая не могла не оставить след на здоровье искателя. Однако ж авторитет среди коллег и удивительная чуйка на магическую составляющую вещей не позволили ему остаться не у дел. — Я был крайне удивлен, когда получил нелестный отзыв о работе нашей гильдии из Эйдала. Не далее как полгода назад Вы сами нас проверяли, и остались довольны увиденным.

— Да, мастер Холджер, я прекрасно помню тот визит. У вас самые лучшие показатели по Приграничью — ни одной осечки с добычей не было. Я до сих пор поражаюсь, как Вам это удается. Скажите, у Вас в роду были маги?

Старый искатель с видимым удовольствием прищурил глаза и огладил бороду — комплимент молодого аристократа был ему приятен. В том, что добыча — а именно так называли добытые гильдией в Пустоши вещички, в которых могла быть хоть капля магической энергии — прошедшая через его руки, никогда не оказывалась пустышкой, он был уверен. Ни одна другая гильдия, кроме Тарусской, не могла похвастаться столь удивительными результатами.

— Да, лорд Эдриан, говорят, что моя прабабка вела свой род от магов Айсгира, но после Войны мало кто следил за чистотой родословной, особенно на разоренном севере. — На это заявление проверяющий лишь пожал плечами: он мог наизусть рассказать всю свою родословную на десять поколений назад, и все представители семейной династии имели четко прослеживающиеся магические корни. В столице королевства по-прежнему тщательно следили за чистотой крови, тем более что раньше, до эпохи Упадка, все маги был аристократами, а все аристократы — магами. — Но мы отклоняемся от темы. Я по-прежнему уверен, что во всех отправляемых в столицу находках есть магия. Да и со стороны нового эмиссара нареканий тоже не было.

— Какого такого нового эмиссара? — молодой мужчина не справился с удивлением, округлив глаза так, что те едва не повылезали из орбит.

— Ну как же ж… — лоб Холджера покрыла испарина, и он просто вытер ее рукавом. Однако потрясенный Эдриан даже не обратил на это внимания. — Практически сразу после Вашего первого визита, как раз когда Бриан, ну, Вы должны его помнить, это наш предыдущий эмиссар, слег с неизвестной болезнью, приехал виконт Стоунэл, предоставил все верительные грамоты, королевский приказ о назначении… Все чин по чину, Вы не думайте, я все проверил. Я тогда только удивился, что очень быстро как-то в столице обо всем узнали, подумал, может Бриан сам просил об отставке в личном разговоре с Вами?

— Нет, — протянул обескураженный Хранитель, — я первый раз слышу о смене эмиссара в Тарусе. Да как такое вообще возможно? — Мужчина, не совладав с эмоциями, вскочил с кресла и принялся мерить комнату шагами. В его голове просто-напросто не укладывалось, как он мог не знать о столь важных кадровых перестановках в подшефном ему ведомстве. По сути, эмиссар — это правая рука Хранителя в Приграничье. Именно он занимался приемкой амулетов и артефактов от гильдии искателей и, после специальной проверки, подтверждавшей наличие магии в том или ином изделии, переправлял все в столицу. В режиме строжайшей секретности и под приличной охраной. Получается, некто неизвестный практически полгода держал в своих руках около трети поступлений магического запаса в сокровищницу. Немыслимо! Просто уму непостижимо! А если бы мастер Холджер не поднял эту тему с несправедливым обвинением своей гильдии, Эдриан бы и дальше ничего не знал о творимом беспределе? Хороший же из него лорд-Хранитель получается, ничего не скажешь! Возможно, правы были его недоброжелатели, утверждавшие, что он еще слишком юн, чтобы занимать столь ответственный пост. А что если Тарус — уже не просто неприятное исключение из правил, а только первая ласточка, и кто-то слишком хитрый и наглый уже провернул подобные аферы и в других подшефных ему гильдиях? От осознания масштабов предполагаемой трагедии волосы на голове Хранителя встали дыбом, и он поспешно пригладил взъерошенную шевелюру рукой. Определенно, как только закончит здесь, обязательно устроит инспекцию по остальным городам Приграничья.

Спустя пару минут беспорядочных метаний мужчина немного взял себя в руки. Нельзя показывать слабину, нужно убедить всех, что он держит ситуацию под контролем. Хотя бы частично. Эдриан вернулся в кресло, смахнул несуществующую пылинку с походного камзола и уже совершенно спокойным голосом поинтересовался:

— Мастер Холджер, какие еще нововведения, события и перемены произошли в Тарусе за прошедшее время?

— Да, собственно, это почти все. — Старый искатель пожал плечами, — Бриан вскоре после прибытия нового эмиссара скончался. А Стоунэл этот живет здесь, особо с местными не общается. Девка к нему приехала пару месяцев назад. Говорит, что жена, но мне что-то не верится… Знаете, такие только в полюбовницах ходят: яркая, красивая, но какая-то ненастоящая. Мужики таких обычно за версту обходят, когда речь о женитьбе идет.

— А что с добычей пошло не так?

— Да все так, лорд Хранитель! Я по-прежнему могу за каждую вещь ручаться — в них есть магия!

— Магия-то есть, но она минимальна… Поглотители практически не могут ничего высосать из ваших поставок. Поэтому мы и заинтересовались этой проблемой. — Теперь настала очередь главы гильдии искателей Таруса метаться по комнате в попытках найти хоть какое-то объяснение свалившимся на него новостям. Пот обильно тек по лицу старого искателя, да и камзол окрасился темными пятнами на спине и под мышками.

— Мастер Холджер, я Вас ни в чем не обвиняю, — постарался успокоить старика Хранитель. — И, более того, я уверен, что мы оба оказались заложниками чьего-то злого умысла. Поэтому мы оба должны быть искренне заинтересованы в том, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Давайте теперь обо всем по порядку. И начнем, пожалуй, с документов, предоставленным Вам новым эмиссаром.

Холджер немного успокоился и принялся суетливо доставать и выкладывать перед юным лордом всю имеющуюся у него документацию, начиная от верительных грамот виконта Стоунэла и заканчивая отчетами об экспедициях искателей в Пустошь, которые он, как чувствовал, заставлял своих подчиненных исправно предоставлять в письменном виде. Лорд Изард пообещал внимательно ознакомиться с бумагами и вернуться к этому разговору позднее — сейчас же ему не терпелось нанести визит эмиссару Таруса.

Но в тот момент, когда целая делегация, ведомая лордом Эдрианом, в состав которой входили как люди его личной охраны, так и представители департамента безопасности, возглавляемого всем известным своими принципами и отчаянной преданностью короне лордом Вудлоу, подошли к дому виконта Стоунэла, тот оказался пуст. Мастер Холджер, который лично вызвался проводить столичных гостей к интересующему их зданию, растерянно разводил руками и уже готовился пойти на плаху как предатель, обвиняемый в государственной измене. На мужчине лица не было, а руки, испещренные старческими морщинами, мелко подрагивали. Но, при этом, держался он с достоинством, доступном не всякому аристократу. И лишь один вопрос интересовал старого искателя — кто же после его смерти возглавит гильдию, и как приемник справится с работой.

Оставив безопасников обследовать дом, Хранитель отправил своих людей в компании старика Холджера опрашивать стражей на воротах — нужно было понять, когда эмиссар — или, что более вероятно, тот, кто выдавал себя за оного — покинул город. Как и его супруга. Сам же лорд Эдриан отправился в гостиницу изучать предоставленную главой гильдии искателей документацию.

Ни в тот же вечер, ни на следующий, ни даже несколько дней спустя дело не сдвинулось с мертвой точки. Обыск дома эмиссара не дал никаких зацепок — было видно, что мужчина собирался хоть и в спешке, но, тем не менее, умудрился вывезти все личные вещи. Если таковые вообще были. Единственной находкой безопасников оказались копии отчетов об отправке добычи в столицу — при этом почерк нового эмиссара полностью совпадал с почерком почившего ныне Бриана.

Изрядно поломав головы, опросив всех причастных и добавив толику воображения, проверяющим из столицы удалось восстановить некую цепочку событий, которая, предположительно, имела место быть в самом удаленном от Эйдала городе Приграничья. Практически сразу после масштабной поездки по городам-оплотам искателей молодого Хранителя в связи с вступлением им в должность, некто неизвестный, чей портрет со слов очевидцев уже был составлен в нескольких вариациях, прибыл в Тарус, имея на руках все необходимые документы. Причем в одном из них лорд Эдриан с удивлением узнал свою подпись, которую, он был уверен, никогда не ставил. Более того, молодой аристократ навскидку не мог вспомнить ни одного виконта Стоунэла, подходящего под описание лжеэмиссара, хотя с представителями этого рода был знаком.

Вскоре после прибытия нового эмиссара старый отправился к праотцам, и у неизвестного оказались развязаны руки. Судя по отчетам гильдии, он исправно получал добычу от искателей, при этом каждая из предоставленных на проверку вещей содержала в себе магию. Чуйка старика Холджера исправно сообщала тому, что именно нужно предоставлять эмиссару для отправки в столицу. Что последний так же исправно и делал, параллельно выкачивая определенную долю магической энергии из каждого амулета и артефакта. От масштабов потерь у юного лорда вставали дыбом волосы на голове. Да и не только там. А уж от мыслей и фантазий на тему, куда именно неизвестный мог потратить всю эту прорву энергии…

В очередной раз пересматривая отчеты искателей, Эдриан, наконец, понял, что же его смущало. В поисках чего-то стоящего отчаянные головы уходили все дальше и дальше в Пустошь, и именно из этих длительных экспедиций доставляли самую интересную и богатую добычу. Более того, прекрасно помнящий карту Пустоши мужчина мог соотнести с ней маршруты искателей. Получается, одна из экспедиций совсем немного не дошла до Разлома. И до Айсгира. А оттуда и до Башни магов рукой подать. Значит, наводка искателей из Вильсии вполне может быть правдивой. Или, второй вариант, там тоже кто-то мутит воду.

Юному Хранителю не терпелось оставить проблему в Тарусе на попечение безопасников — все-таки сейчас речь шла уже о подделке документов, подписей монарха и других видных государственных деятелей, хищении магической энергии в особо крупных размерах и, как апофеоз, угрозе королевству — и поскорее наведаться в другие города Приграничья и убедится в том, что хотя бы там дела под контролем. Но на месте его держало отсутствие распоряжений из столицы. Лорд Эдриан отправил отчет о происходящем в Тарусе в первые же сутки своего здесь пребывания, а ответа до сих пор не было.

От размышлений мужчину отвлек стук в дверь.

— Милорд, пришло сообщение из Эйдала. — Поклонился зашедший в комнату Хранителя слуга и передал послание, снятое с почтового сокола, — от королевы Евгении.

— Неожиданно, — лорд кивком поблагодарил прислугу и с нетерпением развернул письмо. С каждым прочитанным словом он все больше и больше мрачнел, после чего спрятал послание в нагрудный карман и приказал: — Ларса ко мне, срочно!

Ждать безопасника долго не пришлось.

— Вызывали, милорд? — Мужчина средних лет бесшумно проскользнул в дверь.

— Да, проходите, присаживайтесь. Мне нужен Ваш совет. — Хотя Эдриан и мог, как старший по статусу, обращаться к этому человеку на «ты», но уважение и восхищение его умом, мудростью и изворотливостью не позволяли скатиться до столь панибратского общения. Более того, за эту долгую поездку молодой Хранитель умудрился перенять у бывалого сотрудника департамента безопасности немалое количество полезных в жизни и работе нюансов и мелочей.

— Выглядите расстроенным и озадаченным, лорд Эдриан. Что же могло столь сильно пошатнуть Вашу уверенность в собственных силах? — Ларс вольготно расположился в кресле, настраиваясь на долгий разговор. Ему нравились беседы с молодым Хранителем, как и то, что юный лорд не был заносчив, умел слушать и, главное, думать.

— Пришел ответ из столицы. Нам настоятельно рекомендуют назначить нового эмиссара, приостановить расследование и как можно скорее выдвигаться в Силдж. Ярл Эджилл и его дочь Вендела убиты неделю назад. Внезапно оказавшийся в городе лорд Сайрус Винтердейл готов взять его под свое крыло. Королева просит разобраться в происходящем и дает мне полномочия назначения нового городского главы.

— Час от часу не легче, — Ларс потер переносицу и на долгое мгновение устало прикрыл свои слегка навыкате глаза, отчего на его лице навсегда поселилось несколько удивленное выражение. — Почему сообщение пришло от королевы Евгении? Как себя чувствует его величество?

— Король Антоний весьма плох. Поэтому принц Артур решил самолично отправится в Пустошь в попытках найти способ его излечения. — Эдриан не выдержал и в сердцах стукнул кулаком по ладони, — а принц Вильям еще не вернулся из своей поездки с Островов. Больше просто некому.

— И в чем же именно Вы хотели спросить моего совета? Как я понимаю, мы выдвигаемся в Силдж если не сегодня, то завтра.

— Я никак не могу понять, что же это получается: нас пытаются таким образом отвлечь от событий здесь, в Тарусе? Или, наоборот, отвлекающим маневром был Тарус? Или вообще не стоит искать связи между этими двумя происшествиями?

— Давайте порассуждаем, милорд, — эта фраза всегда означала для Эдриана долгий, интересный и, главное, весьма познавательный разговор. Хранитель весь подобрался, готовый внимать, Ларс же еще раз потер переносицу и продолжил: — для начала перечислите все события, которые, Вы думаете, можно объединить в единую схему.

— Начнем с Таруса, — лорд Эдриан невольно скопировал жест своего собеседника, также помассировав переносицу, и даже не обратил на это внимания. — Мой визит сюда, болезнь предыдущего эмиссара Бриана и его скоропостижная смерть, появление самозванца, снижение поставок энергии в столицу, разбирательство и, как следствие, мой повторный визит сюда, о котором, кстати, никто особо и не знал. Я-то уж точно не афишировал цель своего отъезда. Но, тем не менее, самоназванный эмиссар успел смыться из города. При этом то ли он сам, то ли кто другой, умеет подделывать документы и копировать почерк. Только этим я могу объяснить тот факт, что мы ничего не заподозрили в столице. Здесь меня очень волнует, кто за всем этим стоит и куда ушла вся потерянная магическая энергия.

— Потери большие? — сочувствующе осведомился безопасник.

— По моим прикидкам, этим объемом мы могли питать защитную систему дворца год, — убитым голосом произнес Хранитель. Ларс удивленно присвистнул. — Да, именно так. Судя по одному из отчетов, последняя экспедиция оказалась очень удачной. И, помимо практически опустошенной добычи, что нам досталась, в отчете об отправке в столицу не достает одного предмета, предположительно артефакта.

— Кто-то играет по крупному. На кон, можно сказать, поставили все. — И, видя удивление на лице молодого лорда, сотрудник службы безопасности пустился в объяснения: — Рано или поздно мы бы заметили подвох. И эта вероятность была тем больше, чем наглее ведут себя злоумышленники. Если до этого они воровали лишь энергию, а потом пропал целый артефакт… Либо стадия чьего-то плана, связанного с Тарусом, была завершена, либо кто-то посчитал, что нужно ускорить события, либо…

— Либо искатели притащили нечто, что оправдывало риск разоблачения, — закончил за собеседника Эдриан. — Предположим, некто нуждался в определенном артефакте и в энергии, чтобы его зарядить. Если второе получить при этой схеме было легко, то с артефактом должны были возникнуть проблемы: нужно знать, что и где искать, и при этом умудриться вытащить это из Пустоши. Более того, совпало так, что сразу из двух обителей искателей были организованы экспедиции в окрестности Айсгира. Еще будучи в столице, я получил письмо из Вильсии. Гильдия сообщала об очень интересных находках практически у самого Разлома, но расписывалась в невозможности их оприходовать собственными силам. Признаться, я уже был готов сорваться и ехать туда, но карты спутал приказ о посещении Таруса.

— Так-так… Получается, что если еще и из Силджа отправляли экспедицию к Айсгиру, значит, искали что-то определенное, практически точно зная, где оно лежит. И к этой истории теперь можно подвязать убийство ярла Эджилла. Непонятно только, почему дочь тронули?

— Она была искательницей, — глухо пояснил Хранитель. От открывающихся перспектив он был готов волосы на себе рвать. — Получается, кто-то получил артефакт. Теперь нужно понять, как и где он будет его использовать. И какие цели преследует. Как не вовремя Артур уехал из столицы! Страна, по факту, сейчас без управления…

— Неужели Вы считаете это совпадением? Король болен, оба наследных принца весьма далеки от дома, а, значит, и от государственных дел… Даже если подобный расклад и не был подстроен, кто-то уж точно решил им воспользоваться.

— Мы в полной заднице! — В сердцах выругался Хранитель. — Хоть сейчас срывайся и возвращайся в столицу.

— Не волнуйтесь, милорд, в Эйдале остался лорд Вудлоу, он не допустит, чтобы свершилось непоправимое. Я поставлю его в известность о происходящем. Нам же с Вами нужно закончить дела в Приграничье.

На следующее утро немного поредевший отряд покинул Тарус. Лорд Эдриан был вынужден оставить одного из своих доверенных лиц в городе, до того, как туда прибудут представители департамента безопасности для более полного расследования обстоятельств случившегося, а вместе с ними и новый эмиссар. В том, что дело принимает очень плохой оборот, молодой Хранитель уже нисколько не сомневался, и был готов видеть своими наместниками только хорошо знакомых лиц.

Решив проверить свои вчерашние догадки, Эдриан и Ларс еще раз пообщались с искателями, ходившими в экспедицию к Айсгиру. Охотники за наследием Магической эпохи сначала некоторое время отшучивались или отмалчивались, будто не решаясь говорить, но сурово насупленный Холджер показал мимолетный жест, и вот уже у матерых мужиков развязались языки. О том, что там можно разжиться богатой добычей, им сообщил эмиссар, мол, это распоряжение короны попробовать поискать счастья у Разлома. Эти слова крайне удивили Хранителя, но прерывать рассказ, дабы опровергнуть данную информацию, он не стал. Отчаянные головы достаточно быстро согласились на авантюру, — этот факт еще больше удивил лорда — и результаты оправдали все ожидания. Помимо самих амулетов и артефактов удалось достать и приличную партию зелий, за которую эмиссар заплатил золотом. А о том, что ни одно из зелий в предоставленных отчетах не фигурирует, искатели знать не знают и ведать не ведают. Они-то поступили по закону, сдав все находки представителю короны, а не сбыв налево. Относительно характера утерянных артефактов они тоже не могли ничего сказать, лишь предоставили примерное описание. Правда, толку от того, что теперь требовалось искать тяжелый, размером с ладонь диск белого металла, расписанный какими-то рунами, а не абстрактный артефакт, не прибавилось. Так что вопросов становилось все больше и больше, а вот ответов на них, увы, как не было, так и нет.

Города Приграничья между собой соединял достаточно хорошо утоптанный, ухоженный тракт. Его нельзя было назвать ни широким, ни оживленным, но корона исправно выделяла средства на его содержание, и эта мера была оправдана. Растительность вдоль тракта постоянно прореживалась, чтобы окрестности хорошо просматривались — предостережение на тот случай, если какая-то из тварей Разлома вдруг решит выйти к обжитым землям. На расстоянии в дневной переход друг от друга на всем протяжении этого граничного, как его называли в народе, тракта располагались сторожевые посты. Некоторые были совсем небольшими, некоторые — весьма крупными и имели даже небольшие подшефные деревеньки с собственными трактирами. Более того, каждый пост был обязан выделять небольшие отряды на патрулирование прилегающих территорий.

Дорога мерно ложилась под копыта коней, солнце уже давно перевалило зенит, и все чаще молодой Хранитель осматривал окрестности на предмет подходящей для привала поляны. Мелкие, будто оборванные облака плыли по небу, не давая спасительной тени. Наконец, когда по правую руку показался редкий пролесок с весело журчавшим небольшим ручейком, лорд дал отмашку сворачивать с дороги. Оставив готовку сопровождающим, мужчина занялся конем: его нужно было почистить, напоить и отправить немного попастись. Однако возле самой воды животное вдруг занервничало, начало прядать ушами и тревожно пофыркивать.

— Тише, дружок, тише. Что это на тебя нашло? — попытался успокоить коня Эдриан, но скакун по-прежнему артачился.

— Я бы тоже не хотел пить из ручья, в котором плавает труп, — раздался над ухом голос Ларса. Хранитель совершенно не слышал, как к нему подошел безопасник, отчего ругнулся про себя и пообещал быть более настороженным. Хорошо хоть не вздрогнул. Мужчина же спокойно прошел мимо опешившего лорда, преодолел еще шагов десять и присел, скрывшись от глаз в зарослях цветущего в эту пору шиповника. Оставив в покое коня, Эдриан двинулся следом.

Когда он подошел, Ларс уже перевернул на спину не первой свежести мертвеца, до этого кормящего своим лицом обитавшую в ручье мелкую живность. Изрядно распухший, со сморщенной кожей, бледный с сине-багровыми пятнами труп распространял вокруг себя достаточно характерный аромат, и мужчина с удивлением для себя отметил, что и запах он тоже учуял далеко не сразу. Уязвленное самолюбие подсказало попросить у матерого безопасника несколько прикладных уроков.

— Вот здесь, — Ларс указал на небольшую рану на шее, чуть ниже уха. — Били наверняка, в сонную артерию. Снизу вверх. Могу предположить, что убийца был ниже ростом. Да и сила удара не столь велика, лезвие явно не глубоко вошло. Тут либо женщина постаралась, либо подросток.

— Я могу, конечно, ошибаться, но этот несчастный кажется мне знакомым, — задумчиво протянул Эдриан, пытаясь представить, как бы выглядел мертвец при жизни. Убрать припухлость, добавить кусок объеденной щеки и вытекший глаз. Вроде как и видел раньше.

— Естественно, знакомый. — Хмыкнул безопасник. — На его портрет вы изволили любоваться последние пять дней. Это и есть наш искомый лжеэмиссар, виконт Стоунэл.

6

Пустошь.

Сознание возвращалось медленно, толчками, ощущением совершенно пустой головы и тянущей болью в руке. Горло саднило — похоже, умудрилась сорвать связки. Вендела попробовала пошевелиться и тут же пожалела — руку прострелила сильная боль, заставив измученное горло выдать невнятный хрип. Отдышавшись, девушка слегка повернула голову и осмотрелась.

Солнце было еще высоко и, скорее всего, в беспамятстве она провела совсем недолгое время. И это было хорошо. Плохая новость же заключалась в том, что, умирая, куорт так и не расцепил зубы. И теперь рука искательницы оказалась в ловушке. Из которой можно попробовать выбраться, если разжать пасть твари Разлома с помощью того же кинжала, к примеру. Но до него еще нужно дотянуться — он так и остался торчать в глазнице мертвого зверя. А для этого придется как-то перетерпеть новый приступ боли. Но поскольку сейчас она была уже морально готова к очередной порции мучительных ощущений, сумела собраться с силами и проделать все необходимые манипуляции.

Рука болела, не слушалась, а из-под прогнувшегося в форме пасти наруча тонкой струйкой сочилась кровь — в нескольких местах металл не смог сдержать чудовищный натиск, и клыки твари все-таки распороли кожу. А то и до мышц добрались. Кроме того, своим падением куорт умудрился наградить девушку вывихом в локтевом суставе. По крайней мере, Вендела искренне надеялась, что это был именно вывих, а не перелом, поскольку, что делать в первом случае, она хотя бы знала. Видела неоднократно и даже, было дело, вправляла одному пареньку-подростку, когда того неудачно сдернули с ветки дерева, на которой он висел. Только, вот беда, для этого нужно две руки. А у нее работала только одна.

Можно, конечно, попробовать вправить за счет удара, но… В любом случае, сначала надо избавиться от наруча и осмотреть руку. Рассуждения — рассуждениями, а решимость девушки постепенно угасала. Чтобы немного подстегнуть собственную смелость да и, чего уж там, смазать болевые ощущения, Вендела залпом допила остатки вина из первой бутылки — а там было около четверти объема, и, стиснув зубы, принялась расстегивать ремешки, удерживающие металл на толстом кожаном основании костюма.

На рукаве обнаружились четыре аккуратные дырки размером меньше ногтя мизинца. Кровотечение стало сильнее. Не сдержавшись, искательница выругалась в голос. Правда, вышло только хриплое воронье карканье, прерванное приступом кашля, от которого, к тому же, еще сильнее разнылась рука. Захотелось заплакать, но девушка вовремя поборола этот недостойный истинной северянки порыв. Похоже, нужно идти к вещам, раскупоривать вторую бутылку, чтобы обработать место укуса горячим вином, да и сбор от отравлений не мешает заварить. Кто знает, что у этой твари во рту побывало. А еще лучше — зашить раны, чтобы не истечь кровью. Только вот для спуска по полуразвалившейся лестнице нужно две руки… Эх, была не была.

Зажав в зубах кожаный ремешок наруча, Вендела с силой ударилась об стену дома локтем, используя инерцию собственного тела. Раздался характерный щелчок, в глазах потемнело, но вскоре боль отпустила, оставив только ноющую пульсацию от сильного удара. С каким-то злорадным ощущением счастья девушка пошевелила вновь послушными пальцами и поспешила на первый этаж, не забыв прихватить свои вещи и, по сути, спасший ей жизнь кристалл. Будь у нее время, она бы и какой-нибудь кусок куора вырезала на память. Но, увы, сейчас было не до этого.

Дальнейшее лечение оказалось менее драматичным. Все-таки, что делать с обычными, не особо глубокими ранами девушка знала с детства. Жалко, конечно, было переводить волшебный напиток, чтобы просто промыть укусы, но куда деваться. Остатки некогда дорогой и добротной мебели послужили дровами для небольшого костерка, который искательница развела прямо на полу в доме. Оставшееся содержимое второй бутылки вина ушли на то, чтобы заварить травяной сбор. А, может, и не совсем травяной — кто знает, чего еще туда алхимики напихали.

Уже перевязывая поврежденную руку чистой тряпицей, Вендела уловила странный, слишком сильный для ее костерка, запах гари. Причем шел он как будто снаружи. Быстро закончив с делами, девушка схватила свои вещи, — зареклась ведь, что впредь будет перемещаться только с ними — выскочила на улицу и остолбенела.

Все небо с западной стороны было затянуто черным дымом. Казалось, горела сама земля — искательница была там несколько часов назад и отлично знала, что ничего горючего там не было и быть не должно. Языки пламени растянулись, поглотив обширный кусок Пустоши, а посреди этого буйства стихии возвышался устремившийся в небо огромный огненный столб, закручивающийся вокруг своей оси и медленно ползущий в ее сторону. Огненный смерч двигался хоть и неспешно, но необратимо. И Вендела поддалась одному из самых древних инстинктов, не раз спасавших ее предков — инстинкту самосохранения. Девушка побежала прочь от страшной пламенеющей аномалии, так быстро, как только могла себе позволить, чтобы не сильно сбивать дыхание. Заплечный мешок бил по спине, рука ныла, отдаваясь тупой болью при каждом шаге, но искательница бежала все дальше и дальше. Бежала прочь от верной гибели, даже не думая о том, что так она еще больше удаляется от обжитых земель вглубь пугающей Пустоши.

Бешеная гонка на грани закончилась уже глубокой ночью. Девушка буквально валилась с ног от усталости, в правом боку кололо, сухой язык, казалось, распух и отказывался помещаться во рту, а сердце было готово вырваться из груди — так сильно оно стучало. Перед глазами плясали цветные мушки, а в голове постоянно слышался гул ревущего пламени. Но, вновь и вновь оглядываясь назад, Вендела видела лишь далекое зарево бушующего где-то на просторах Пустоши пожара. Убедившись, что опасность миновала, она без сил рухнула на землю, кое-как стащила заплечный мешок и, перевернувшись на спину, невидящим взором уставилась в небо.

Этот долгий день буквально перевернул с ног на голову все ее представления о Пустоши. Ей говорили, что все живое, обитающее в этих покинутых богами и людьми безжизненных землях, хочет лишь одного — смерти. Смерти всех тех, кто находится рядом — будь то люди или другие твари Разлома. Но сегодня она встретила целое стадо аттенуинов — огромных рыб-переростков, почему-то бегающих на двух ногах. Да и хвосты, если честно, у них были совсем не рыбные, а мощные, длинные, покрытые зазубренными пластинами, которые монстры использовали как оружие в дополнение к острым зубам, усеявшим большую, занимающую половину тупой морды, пасть. Естественно, что питаться они предпочитали отнюдь не травой. Схожесть же с представителями водного мира им придавали круглые навыкате глаза, расположенные с боков от морды, чешуя, покрывающая все тело, и ушные щели, расположенные по типу жабр. Не смотря на свою неповоротливость и мнимую медлительность, они считались очень опасными противниками, потому что, во-первых, всегда ходили стадами, а, во-вторых, если уж они разогнались, остановить их было просто невозможно — просто-напросто затопчут. В любой другой день, после встречи с этими тварями Разлома, Вендела была бы уже мертва. А сегодня аттенуины, также спасавшиеся от огненного смерча, просто мельком на нее посмотрели и побежали дальше. Может, не посчитали ее достойной причиной, чтобы задерживаться, а, может, в Пустоши тоже действовало что-то вроде «водного перемирия» — спасаясь от общей беды, твари не нападали друг на друга. Ведь, если подумать, аномалии Пустоши были им так же чужды, как и наш мир. Эти непонятные явления были ни чем иным, как остаточными отголосками страшной магической войны, разразившейся, когда маги той, еще старой эпохи, пытались защитить свои земли от порождений Разлома. Встречались они крайне редко и обычно были не столь масштабными — а уж об огненном смерче Вендела до сего дня вообще не слышала. А если б и услышала, то, пожалуй, не поверила бы своим ушам.

Везунчик Мортен называл аномалии Пустоши эхом войны. Он говорил, что это фантомные проявления — отражения тех сил и заклятий, что почти четыре сотни лет назад гуляли по окрестностям Разлома, когда люди впервые столкнулись с порожденными им монстрами. В те времена, пока маги не объединились и не запечатали Разлом, который, по сути, являлся слишком истончившейся границей между двух миров, эти твари перли толпами, и спасения от них не было. Сейчас же в Пустоши бродят только их жалкие крохи — нестабильная заплатка межмирового прохода иногда дает сбои, и случаются новые Прорывы, совершенно несравнимые по масштабности с теми, что были раньше. Но, с другой стороны, раньше в мире была магия, а сейчас остались только эти аномалии, которые, на секундочку, тоже должны были от чего-то подпитываться. И это значит, что магия не ушла полностью!

От посетившей ее голову мысли, такой простой и такой логичной, Вендела аж подскочила, совершенно забыв и о том, как она устала, и о том, что уж за четыре сотни лет кто-то должен был додуматься до этой гипотезы. Писал же ее неизвестный предок, что Источники могли просто уснуть после столь бесцеремонного с собой обращения, а спустя время — восстановиться. И, возможно, это время пришло! Воображение уже рисовало девушке, как она будет творить заклятия направо и налево, защищая свой город, а, чего уж мелочиться, свою страну от тварей Разлома. Рациональная же часть настойчиво твердила, что магов не осталось, и что проверить ее гипотезу некому. А тот самый дневник, что помог ей научиться смотреть магическим зрением, описывал только алгоритмы работы с потоками и энергиями, принцип построения заклинаний, но там не было ни одного действующего заклятия. Возможно, ее предок решил, что эта информация содержится и в других источниках, а ему нужно записать лишь то, что обычно наставники объясняли юным магам на словах, но факт остается фактом: проверить теорию искательница не могла. Если бы она только догадалась посмотреть на огненный смерч магическим зрением, может, заметила бы хоть какие-то нити заклинания, но теперь чего уж там. Не возвращаться же ради этого. Тем более, что она уже и так слишком далеко продвинулась на северо-восток. Может, имеет смысл пройти еще какое-то время по дороге? Она-то уж точно должна привести к чему-нибудь интересному.

Вдохновленная этой мыслью, Вендела поднялась на ноги и заставила себя продолжить движение. Да, ей требовался отдых, но еще больше ей нужно было укрытие. Ночевать под открытым небом посреди Пустоши было смерти подобно.

Еще через два дня безрезультатных блужданий по Пустоши, заметно подточивших ее решительность и веру в возможность воскрешения магии, полсуток из которых искательница проспала мертвым сном, едва добравшись до какого-то нагромождения больших камней и забившись в узкую щель между ними, она вышла к очень перспективному месту. За это время ландшафт успел измениться: вместо иссушенной равнины под ногами простирались еще довольно пологие, но уже заметно обозначившиеся холмы, а на горизонте показалась невысокая горная гряда. Ей тоже изрядно досталось во время Войны, отчего когда-то острые и гордые пики беззубо щерились в тщетной попытке отхватить кусочек вечного неба. От камней, казалось, веяло чувством обреченности и апатии, отчего девушка лишь зябко передернула плечами и ускорила шаг. Но от еще одного беглого взгляда на побежденного исполина не удержалась. Это были Сваррские горы, в былые времена источник богатства и процветания Северного королевства. Там добывали драгоценные камни и некоторые редкие металлы, только вот какие именно — Вендела, сколько ни пыталась, не могла вспомнить. И то хорошо, что когда-то прочитанная информация о географии северных земель до появления Разлома хоть в таком скудном объеме, но все же всплыла в голове. Девушка никак не могла предположить, что попытки матери вложить в нее не только классическое воспитание ярины, дочери северного ярла, но и образование, достойное леди из столицы Срединного королевства, пригодятся таким вот неожиданным образом. Если бы в свои неполные десять лет она знала, что когда-нибудь ей пригодятся знания о бывшем Северном королевстве, она бы училась гораздо прилежнее. Но тогда ей хотелось путешествовать с отцом и уметь сражаться не хуже соседских мальчишек, чтобы никто и никогда не посмел ее дразнить и дергать за длинную толстую косу цвета серебра.

И вот сейчас, стоя посреди Пустоши, уставшая,одинокая и не имеющая ни одной причины жить, кроме мести за родных, на фоне Сваррских гор Вендела отчетливо различала силуэт целого комплекса зданий. Они были окружены высоким каменным забором, скалившимся обширными провалами и дырами в когда-то неприступной стене. В лучах заходящего солнца камни, казалось, отсвечивали какими-то ржаво-багряными оттенками, тщась рассказать неизвестно как здесь оказавшейся девушке свою кровавую историю о том, как они защищали хозяев от тварей Разлома, как дробились и крошились от ударов мощнейших лап и хвостов, как плавились в огне заклинаний и складывались в послушных големов, подчиняясь воле магов-защитников. Вендела тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошенное видение, и лишь ускорила шаг, торопясь оказаться в укрытии до наступления ночи.

Осторожно подобравшись к ограде, стараясь не шуршать каменным крошевом под ногами, искательница заглянула в провал и долго всматривалась в сумерки, пытаясь угадать в неверных движениях теней грозящую ей опасность. Помимо шелеста листьев на изуродованных и изломанных, но продолжающих каким-то образом расти, деревьях, девушка слышала еще один звук, в реальность которого никак не могла поверить. Журчание воды! Она слышала, Рататоск* отгрызи ее уши, журчание воды! Облизав вмиг пересохшие губы, Вендела, не медля больше ни секунды, двинулась на звук. Последняя бутылка вина закончилась сегодня утром, а сочные фрукты, так долго спасавшие ее от жажды — и того раньше. Однако, не пройдя и сотни метров, девушка застыла в изумлении — посреди небольшого, некогда очень уютного дворика, отделенного от основной территории ажурной стеной с несколькими сложенными из необработанного камня арками, располагался фонтан. От статуи, служившей когда-то украшением как самого фонтана, так и дворика в целом, остались только мраморные ноги, выглядывающие из-под длинного одеяния, расколотого напополам. Именно из этой трещины и сочился слабенький ручеек, стекая в круглую чашу с проломленным бортом и впитываясь в землю неподалеку. Перейдя на магическое зрение, искательница увидела подтверждение своей догадки — фонтан питала магия, слабо мерцавшая блеклым синим светом. Этого оказалось достаточно, чтобы выйти из ступора и жадно припасть к живительной влаге.

Это была одна из самых лучших ее ночей в Пустоши. Вода, пробивающаяся из полуразрушенного магического фонтана, опьяняла не хуже древнего вина. Аура полуразрушенного поместья, как ни странно, совсем не тягостная или пугающая, вселяла в голову крупицу безумия. Хотелось раскинуть руки и, хохоча, пробежать по всем крытым галереям, огромным залам, лестницам, ведущим в самое небо из-за того, что крыша местами обвалилась. Искательница даже поддалась этому порыву, правда, ненадолго и молча, но поместье все же осмотрела. Больше всего Венделу поразила обсерватория, как девушка обозвала про себя необычное помещение круглой формы со стеклянным куполообразным потолком, неведомым образом пережившим все неурядицы Войны и последовавших за ней столетий упадка, верхней галереей по одному отрезку стены, заканчивающейся двумя полукруглыми лестницами, и совершенно невообразимой конструкцией из металла и хрусталя в центре. Внутри ажурного металлического каркаса был подвешен круглый прозрачный кристалл с прожилками в центре, напоминавшими зрачок у глаза. Снаружи каркас был затянут паутиной и покрыт пылью, поэтому искательница не сразу поняла, что кристалл внутри металлической сферы плавал в прозрачной студенистой массе. Не смотря на то, что магии в этой конструкции не было от слова совсем — перейдя на магическое зрение, девушка не заметила даже намека на свечение — жидкость почему-то не вытекала через отверстия в каркасе. На полу вокруг него были изображены какие-то письмена и вставки из темного металла, напоминавшие лучи звезды, центром которых была сфера с глазом. О назначении этой конструкции Вендела даже не могла предположить, поэтому, не сильно ломая голову, ушла устраиваться на ночлег.

В одной из комнат оказалась удивительно свежая обстановка: ни грязи, ни пыли, ни затхлого запаха, лишь совершенно не старая мебель, кровать под балдахином, одежный шкаф, большое зеркало на дальней стене и пара пуфиков в углу. Даже свечи в канделябре на прикроватном столике, казалось, только-только поменяли, хотя на потолке висела люстра с магическими кристаллами. Вендела читала, что такие кристаллы давали ровный яркий свет, и освещали гораздо лучше любых свечей, но, может, хозяин спальни любил живое пламя? Картина, висевшая на стене справа от входа, на которую обязательно должны были падать солнечные лучи из большого окна, лишь слегка прикрытого атласной портьерой, не выгорела, хвастаясь яркими пронзительными красками. Сначала искательница опасалась заходить в это странное, совершенно чуждое заброшенному поместью, помещение, предполагая ловушку, но интуиция молчала, а магическое зрение показало тонкую серую пленку, укрывавшую, как покрывало, потолок, стены, пол и все предметы в комнате.

Собравшись с духом, девушка перешагнула порог. Небо не раскололось на части, не началась великая зима Фимбулвинтер, и даже Фенрир, волк ужаса, не сбросил свои древние оковы. Только серая пленка подернулась рябью и опала пеплом, тут же истаявшим под ногами. Еще долгую минуту Вендела стояла неподвижно, пытаясь заметить или почувствовать хоть какие-нибудь изменения в окружающем пространстве. А затем решительно прошла вглубь комнаты. Откинув покрывало с кровати, она увидела белоснежные простыни, почувствовала под рукой мягкую перину, и все сомнения отпали. Сегодня она будет спать здесь. А перед этим хорошенько вымоется в фонтане, любуясь тем, как лунный свет серебрит дворик, а ласковый ветерок игриво касается ее обнаженной кожи, покрывая ее мурашками. Хотя о чем это она? Какая луна в Пустоши? Небо над этими мертвыми землями было столь же безжизненно, но помечтать о столь красивой картине было приятно.

Искательница сама не поняла, когда она заснула. Вот ее голова только-только коснулась мягкой подушки, и вот она уже бесплотным духом скользит следом за неким мужчиной по поместью, переживавшему свои лучшие времена. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь цветные витражи, раскрашивали пол галереи в причудливые цвета. В настенных светильниках были закреплены магические кристаллы, ковры под ногами глушили звуки шагов. Вдоль стен располагались доспехи, напольные вазы, какие-то столики-подставки с небольшими безделушками на них. С портретов улыбались неизвестные люди, но девушка не останавливалась, чтобы их рассмотреть, боясь отстать от своего проводника.

Мужчина завернул за угол и спустился на первый этаж. Вендела, шедшая за ним, узнала комнату, смежную с помещением-обсерваторией, в котором располагалась столь заинтересовавшая ее конструкция. Странный проводник подошел к стене, вжался в нее лопатками, и сделал шесть больших шагов, громко считая вслух. Подпрыгнул, отчего плита пола, на которой он в этот момент стоял, с громким щелчком просела сразу на два пальца, переступил на соседнюю по диагонали, еще на одну, и снова подпрыгнул. После чего дотронулся до навершия посоха изображенного на каменном барельефе старика, и толкнул стену там, где, высеченная из камня, красовалась воинственная Валькирия, сжимавшая в руках копье. Неожиданно стена подалась назад, приоткрывая небольшой проход в темноту. Мужчина повернулся и, глядя прямо Венделе в глаза, отчетливо произнес:

— Все запомнил?

На этом моменте она проснулась.

В комнату сквозь неплотно задернутые шторы пробился солнечный лучик, несмело ощупал кусочек пола и торопливо забрался на кровать, чтобы, наконец, познакомиться с человеком. Сколько дней, лет и даже веков лучик заглядывал в это окно, но неизменно видел лишь пустоту и безмолвие. Однако девушка, лежащая в кровати, порыва не оценила — заслонилась рукой, когда лучик попытался заглянуть ей в глаза. Кусочек солнца обиделся, и нарочито медленно переполз дальше, но Вендела этого даже не заметила — она обдумывала свое видение.

В том, что это был не простой сон, она была уверена. В Пустоши ничего не бывает просто так. Более того, видение однозначно говорило, что прошлый хозяин поместья догадывался о вторжении когда-нибудь в будущем, ждал его и даже хотел поделиться секретами своего дома. Видимо, то заклинание, которое она потревожила своим присутствием, и запустило механизм передачи информации. Только вот какую цену придется заплатить за эти знания? А, может, это было приглашение? Девушка на мгновение представила, что она будет жить в этом доме, спать в этой кровати, любоваться видом Сваррских гор по утрам, потягивая ароматный травяной чай из большой кружки. А еще отсюда удобнее исследовать Пустошь и охотиться за редкостями. Естественно, это будет, когда она станет сильной магичкой, которая будет в состоянии защитить себя и свой дом. Окрыленная нарисованной воображением перспективой, Вендела потянулась и вскочила с кровати. Душа требовала действия. А ведь она даже толком поместье не осмотрела вчера.

Прокрутив сон еще раз в голове, искательница убедилась в том, что хорошо запомнила последовательность действий. И даже места, на которые нужно было нажать на барельефе, тоже помнила, хотя на само каменное украшение вчера совсем не обратила внимания. Наскоро перекусив и с неудовольствием отметив, что припасов почти не осталось — нужно осмотреть территорию поместья, возможно, в свое время тут был плодоносящий сад — Вендела решила, что она внимательно обследует свое потенциальное будущее жилье и после этого сразу же отправится на юг, к обжитым землям.

Начала искательница со спальни, так любезно приютившей ее на ночь. В шкафу обнаружились мужские вещи — рубашки, брюки, камзолы и даже одна мантия. Все чистые, свежие и без каких-либо следов времени на них. Судя по качеству ткани, их владелец отнюдь не бедствовал, но и страстью к чрезмерной роскоши не страдал — одежда была больше функциональная, чем нарядная.

На картине, что привлекла внимание девушки прошлым вечером, был изображен вид на город, похожего на который она не видела ни разу в жизни. Он как будто был единым целым — и дворец, и дома, и оборонительные сооружения — все постройки были выточены прямо в скале удивительного белого, аж до синевы, цвета. Высокие башни соединялись между собой переходами, образуя целую сеть галерей, мостиков и порхающих, будто в невесомости, садов и беседок. Весь город, казалось, сочетал в себе всего два цвета — холодный белый и насыщенный зеленый. Зелеными были витражи и шпили башен дворца, сады в воздушных галереях и открытых террасах, даже статуи воинов, как мужчин, так и женщин, повсеместно украшавших город, были выполнены из зеленого камня всевозможных оттенков. Бело-зеленый город в скале… Она же читала про это. Осознание пришло резко, будто молния прострелила память: Айсгир. Художник изобразил столицу Северного княжества, Айсгир — родину ее предков. От осознания близости к чему-то столь родному по коже девушки пробежали мурашки, и ей захотелось прикоснуться к полотну хотя бы самыми кончиками пальцев. Картина, не смотря на холодные тона, казалась Венделе удивительно теплой, а величественный город — манящим. Глядя на Айсгир, она поклялась себе, что однажды обязательно вступит на его мостовые, пройдется по его улицам и прикоснется к былому величию предков.

Любоваться картиной можно было до бесконечности, но трезвый расчет подсказывал, что в этом случае ее иссушенные кости станут лишь жалким дополнением к удивительному пейзажу, изображенному на холсте, но воочию эту красоту она сможет увидеть, лишь заставив себя шевелиться. И сейчас важно было продолжить осмотр поместья. Из спальни имелась еще одна, почти незаметная дверь в небольшое помещение со странным бассейном в полу, и какими-то непонятными каменными вазами на разных уровнях. Но, поскольку вся комната была укутана тем же серым невесомым покрывалом, Вендела не стала заходить внутрь, чтобы не разрушить заклинание. Прихватив свои вещи — на всю жизнь теперь наученная — девушка отправилась на дальнейший осмотр.

На втором этаже нашлось еще одно помещение, окутанное сетью аналогичного заклинания — гостиная. Ее стены были обшиты панелями из темного дерева, центральное место занимал камин, вокруг которого стояли три больших и даже с виду уютных кресла. Еще одна зона была тематически отделена большим ковром, на котором стоял низкий стеклянный столик, диван и еще пара кресел, у каждого из которых располагались подставки с магическими кристаллами. Вдоль одной из стен примостились какие-то шкафчики и полочки, заставленные посудой, статуэтками, бутылками и прочими безделушками. Еще одна из стен состояла сплошь из огромных окон от потолка до пола, через которые было видно горы. Вендела смотрела на это великолепие и не понимала, откуда люди Магической эпохи брали столько стекла (а ведь когда-то она искренне гордилась, что в их с отцом доме были слюдяные окна, а не бычьи пузыри, как у большей части населения). И как вообще можно было жить в подобной роскоши?! Она понимала, что попала в поместье мага — или просто очень богатого человека — но сама за всю жизнь не сталкивалась с подобными проявлениями достатка. Естественно, что тревожить заклинание девушка пока поостереглась.

Еще одна дверь на втором этаже искательнице просто не поддалась: как она ни старалась, открыть двустворчатую дубовую махину не смогла. Что, в общем, и не удивительно — на ней тоже была какая-то пленка заклинания, на этот раз, будто для разнообразия, желтого цвета. Остальные же комнаты имели нормальный разрушенно-истлевший вид — ведь именно так должно выглядеть жилье спустя почти четыре сотни лет запустения. Пусть даже и жилье мага. Больше в этом крыле ничего интересного не было, и Вендела спустилась на первый этаж.

Первым делом девушка отправилась проверять барельеф — ей хотелось убедиться, что ночью ей привиделся не простой сон. Эйфория от увиденного в поместье немного смазала утренние ощущения, но теперь предвкушение чего-то волшебного вновь вернулось. Так она каждый год в детстве ждала праздника смены лет, на который принято было дарить друг другу подарки и веселиться день и ночь напролет. Считалось, что чем радостнее провести смену лет, тем счастливее будет следующий год. Конечно, отец дарил ей подарки и на день именин, но его она, по понятным причинам, не любила.

Барельеф оказался на месте. Вендела застыла, пораженная в самое сердце. Как она могла раньше не заметить подобную красоту? На каменном панно была изображена батальная сцена: северяне сражались с иноземными захватчиками. Пешие воины, одетые лишь в кожаные доспехи да меха, смело смотрели в лицо своей смерти, сжимая в руках окровавленные секиры, копья и мечи. Над ними кружили девы битв, прекрасные Валькирии. Воители сбились в круг, защищая какого-то старика с посохом в центре. У их ног валялись порубленные трупы врагов, но вдалеке показалась новая волна нападавших, на этот раз конница. Мчащийся впереди остальных рыцарь уже занес меч для удара и слегка наклонился в седле. Девушке казалось, что она видит яростный блеск его глаз в прорезях шлема, ощущает решительность и обреченность защитников, но вместе с тем и надежду — старик воздел руки к небу и взывает к богам. Может, они откликнуться?

— Может, они и на мою молитву откликнуться? — тихо прошептала искательница. Затем подошла к стене, как сделал провожатый из сна, отсчитала положенные шаги и подпрыгнула. Раздавшийся щелчок был слаще победных фанфар! Перейти, подпрыгнуть, дотронуться, толкнуть… С громким скрежетом стена поддалась и отъехала в сторону, открыв узкий проход. Глубоко вздохнув, девушка шагнула в неизвестность.

Едва Вендела перешагнула порог, как в коридоре, в котором она оказалась, зажглось несколько магических светильников, позволяя рассмотреть каменные ступени, ведущие вниз. Еще раз воззвав к богам с просьбой придать ей решимости, девушка шагнула на первую ступеньку. Сердце стучало в груди, и искательницу едва ощутимо потряхивало от волнения. Выждав несколько ударов сердца и убедившись, что ничего плохого не произошло, она сделала еще один шаг. На третей ступеньке девушка уже немного расслабилась и пошла вниз смелее. Когда она уже ступила на пятую, сзади послышался скрежет камня по камню, и мгновенно обернувшаяся на звук искательница с ужасом увидела, что проход закрылся. Сердце ухнуло в пятки, и буквально одним прыжком одолевшая отделявшее ее от двери расстояние девушка в бессильной злобе ударила кулаком по двери. Та, естественно, не поддалась. Хорошо еще, что магические светильники на стенах продолжали гореть, иначе она бы в панике рвала на себе волосы или же билась в истерике.

Каменная плита, отделявшая Венделу от свободы, была ощупана, обнюхана, обтрогана и обдавлена во всех возможных и невозможных местах, но ни на волосок не сдвинулась с места. Как снова открыть проход, девушка не имела ни малейшего представления. Она категорически не понимала, что заставило ее сунуться в этот проклятый тайник, не имея ни малейшего представления о том, как будет выбираться обратно. Как будто кто-то невидимый залез ей в голову и напрочь отключил критическое мышление и инстинкт самосохранения, который и так, если говорить начистоту, у искателей пребывал в зачаточном состоянии, а то и вовсе атрофировался, как рудимент. Неужели маг, бывший хозяином этого жилища, так на нее повлиял? Это он ведь пригласил ее сюда войти. Что ему от нее нужно?!

Девушка почувствовала, что ей стало не хватать воздуха, а мысли принялись метаться в голове, как пьяные белки, объевшиеся перебродивших ягод, и Вендела без сил опустилась на ступеньку, прислонившись спиной к холодному камню плиты, отрезавшей ей выход. Нужно успокоиться. В конце концов, светильники по-прежнему горят, да и лестница никуда не делась. Ей есть, куда идти и чем заняться. Там, внизу, она может попробовать найти ответ, зачем именно понадобилась хозяину поместья. Раз он привел ее сюда, может, он же и покажет, как выбраться наружу. В любом случае, от того, что она будет сидеть здесь, не изменится ровным счетом ничего. Все, что она могла сделать — она уже испортила, хуже уже некуда.

Надавав себе мысленных оплеух, искательница решительно поднялась на ноги и начала спуск.

* Рататоск — в скандинавской мифологии белка-«грызозуб», посредник, связующее звено между «верхом» и «низом».

7

Пустошь.

Принц Артур ругался. Громко, смачно, вспоминая все слышанные за свою насыщенную жизнь обороты и словосочетания. Маман, если бы, не приведи Господь, услышала такое, упала бы в обморок. Но, к счастью, тирада Артура не могла достигнуть ее изнеженных дворцовым этикетом ушей, и поэтому принц продолжал костерить на чем свет стоит клятый поход, предательницу-Пустошь, долбанный Разлом с его тварями, свою самонадеянность и твердолобость. Конечно, доставалась и спутникам, но гораздо большее негодование вызывала его собственная персона.

Этот поход не задался с самого начала. И во всем был виноват только он один! Это ж надо быть таким тупоголовым кретином?! Хорошо, что наследным принцем является Вильям, а не он, Артур, иначе свобода и независимость бедного Срединного королевства кончились бы быстрее, чем силы восторженного юнца в руках опытной куртизанки.

Да, сначала все шло даже по плану. Улизнув из дворца с отрядом из нескольких телохранителей и быстро покинув Эйдал, принц уже за городскими стенами, чтобы никто ничего не заподозрил, встретился с тремя бойцами из команды Эдриана, с которыми тот совершал свои экспедиции в Пустошь. Он же не дурак — соваться в Пустошь без бывалых людей. И дорога до Вильсии легко ложилась под копыта коней. Принц передвигался инкогнито, чтобы не привлекать ненужного внимания и не задерживаться лишний раз в пути — все-таки время отца было не безгранично, и требовалось торопиться. И, тем не менее, вооруженный отряд из восьми человек представлял собой достаточно серьезную силу, чтобы лихие люди не решили проверить свою удачу на дороге.

Неприятности начались уже в Вильсии. Местные искатели наотрез отказывались идти по озвученным координатам. Да, некоторые из них бывали в окрестностях Башни Магов бывшего Северного королевства, но теперь они либо отправились к праотцам, либо зареклись в дальнейшем появляться в этой части Пустоши. Даже разоблачение инкогнито в гильдии искателей Вильсии и воззвание к верноподданническому долгу не помогло принцу Артуру заручиться поддержкой местных. На вопрос, кто же додумался продать координаты столь опасного места короне, глава гильдии лишь флегматично пожал плечами, мол, Пустошь, в принципе, не для слабаков, а за полезные сведения лорд-Хранитель платит звонкой монетой, вне зависимости от того, удалось ему что-то поиметь с этого или нет. Они ж никого не пытались нагреть — все честно: по озвученным координатам имеется много всего интересного, а уж ломать голову, как это все извлечь — проблемы короны, которые, как известно, искателей не е… волнуют.

Из гильдии принц вышел в ужасном настроении, категорически не понимая, как Эдриан умудряется сотрудничать с подобными личностями. Он даже не потрудился запомнить имени хама — то ли Арнгейр, то ли Арнльот, то ли вообще Арнбьёрн — весь язык с этими северянами сломаешь. Решив, что разбираться с проблемой поиска проводника он будет завтра, Артур отправился на постоялый двор, где остановился их отряд — для всех, кроме немногочисленных искателей, присутствовавших в тот момент в гильдии, они оставались лишь любителями острых ощущений, решивших пощекотать себе нервы в Пустоши. Точнее, любитель был только один — взбалмошный сынок кого-то богатенького, остальные же составляли лишь его охрану.

В тот же вечер почтовый сокол доставил письмо от маман, в котором та сообщала о трудностях, возникших у Хранителя в Тарусе, и просила сына быть осторожнее и осмотрительнее, если у него до этого момента так и не проснулась совесть, и он не решился повернуть назад. Там же она обмолвилась, что король стал совсем плох, чем, по сути, еще больше подстегнула Артура к необдуманным действиям — порывистый юноша пропустил все предостережения мимо ушей, лишь все более и более утверждаясь в мысли, что только чудо, а точнее, исцеляющий амулет, может вернуть короля к полноценной жизни. В своих мечтах он уже был спасителем монарха, да и чего мелочиться-то, всего королевства в целом.

Утром на постоялый двор, где остановился отряд, явился искатель и предложил свои услуги проводника. Обрадованный принц тут же согласился, но быстро выступить, как на то рассчитывал венценосный исследователь Пустоши, не получилось — проводник заломил за свои услуги весьма приличную сумму золотом, которой, естественно, у путешественников с собой не было. Пришлось идти на поклон к градоправителю, раскрывать свое инкогнито уже ему и изымать золото из казны Вильсии в счет будущего налогового послабления. Предприимчивый градоправитель стряс с короны еще двадцать процентов сверху указанной суммы, которую, как предполагал принц, собирался положить в карман. Но разбираться с такими мелочами Артуру совсем не хотелось — наоборот, он предпочитал даже не думать об этом, чтобы не раздражаться из-за вынужденных задержек еще больше, чем уже есть сейчас.

— Арч, есть минута? — за стол к молодому принцу, которого в целях конспирации спутники называли Арчем, подсел Никас — участник экспедиционной команды лорда Эдриана. Артур молча кивнул на стул напротив. Мужчина плавным движением перетек за стол, жестом показал подавальщице, что жаждет получить бокал вина, и, лишь после того, как его пожелание было удовлетворено, а дородная деваха с пепельными волосами, заплетенными в тугую косу, и длинной челкой, скрывающей половину покрытого оспинами лица, отошла от стола, обратился к собеседнику: — Не нравится мне наш проводник, командир. Скользкий типок какой-то.

Артур честно вспомнил человека, назвавшегося Ингилейвом, и попытался определить, что же так не понравилось подчиненному Хранителя. Обычный северянин с серо-пыльными длинными волосами, собранными в тощий хвост, короткая по сравнению с местными неухоженная борода, светло-голубые, будто водянистые, глаза, говор с северным акцентом, активно сдобренный ругательствами. Ничего выдающегося. Да, появился как-то подозрительно вовремя, но ведь они же искали проводника. И совершенно этого не скрывали. Когда Артур общался с представителями гильдии искателей, парни из отряда занимались поисками проводника в городе.

— Обычный северянин, — озвучил вердикт принц. — Да, грубоват, но здесь половина жителей явно не слышали о правилах приличия и этикете.

— Вот именно, Арч, он уж слишком обычный, как будто ненастоящий. Если бы тебя попросили описать среднестатистического северянина, ты бы представил себе такого вот Ингилейва. И имя его доверия не вызывает — «оставленный королем».

— Ты знаешь северный диалект? — удивился Артур. О том, откуда вдруг простой вояка узнал такие неожиданные слова, как, например, «среднестатистический», он даже не задумался — привык общаться со знатью, где каждый первый имел хорошее или даже отличное образование.

— Обижаешь, командир. Когда лорд Эдриан собирал свой отряд, он сразу для всех уяснил, что возьмет только тех бойцов, которые разумеют язык бывшего Северного королевства. У меня матушка с этих краев, так что с измальства приучен был.

— Допустим. Так что не так с Ингилейвом?

— Мутный он, — пожал плечами Никас. — Словами объяснить не могу, а чуйка говорит держать с ним ухо востро. Я местных поспрошал, но разве ж своего сдадут? Да, в Пустошь ходил, а что да как — никто и не знает вроде ничего.

— Хорошо, я тебя услышал, — принц вздохнул, взъерошив несколько отросшую за прошедший в поездке месяц шевелюру. — В любом случае, другого проводника у нас нет. Так что завтра выдвигаемся с этим. А ты за ним поглядывай, и мужикам скажи, чтоб хлебалами лишний раз не щелкали.

Вояка кивнул, усмехнувшись в усы. Поднабрался принц за месяц путешествия человеческих слов да выражений. А то как вобла сушеная был, все извольте да будьте добры. Но ничего, воспитаем. Как показал пример лорда Эдриана, которого Никас искренне уважал, и среди аристократов имеются нормальные люди. А что касается проводника — на другой результат он и не рассчитывал. Хорошо хоть не послал его вашество далеко и надолго. А мужиков он и без распоряжений начальства уже обо всем предупредил.

На следующее утро, едва только солнце окрасило темно-серые каменные зубцы крепостной стены Вильсии, из восточных ворот города вышел чуть увеличившийся в размерах отряд исследователей Пустоши. Коней пришлось оставить на попечении мальчишки-конюха с постоялого двора. Как бы Артур ни пытался ускорить темп передвижения, отправиться в экспедицию конным не рискнул даже он. Через день пути от Вильсии начинались Туманные болота, где и человеку-то местами несладко приходилось, а уж кони и подавно ноги бы себе переломали.

Когда группа искателей вышла к низине, изрытой то тут, то там многочисленными ямами и лужами, заполненными зеленоватой затхлой водой, начался личный ад принца Артура. Сначала увиденная картина даже показалась ему притягательной — теплая земля парила, отчего одинокие тощие сосны, разбросанные на редких островках твердой земли, были окутаны плотным туманом зеленовато-желтого цвета. Или это так мелкие водяные брызги солнечные лучи преломляли? Издалека, когда еще не чувствовался едкий запах, от которого слезились глаза, а ноги в добротных сапогах лишь несильно чавкали по утоптанной десятками прошедших тут искателей тропе, мужчина даже любовался непривычной глазу картиной. Но счастье его длилось недолго.

Ингилейв показал себя умелым проводником, выбирая наиболее крепкие тропки и безошибочно выводя спутников на такие места для стоянок, где главное неудобство отряду доставляли лишь едкие испарения да вездесущая мошкара. Она с упорством сказочных карликов, добывающих радужную руду в Сваррских горах, вгрызалась в кожу путешественников, заставляя тех постоянно чесаться, лезла в глаза, рот и нос, и даже, казалось, копошилась в ушах. Мужчины передвигались, замотанные по самые глаза в большие отрезы плотной ткани, которые местные называли арафатками. С одной стороны, они дарили хоть какое-то спасение от мошкары и испарений, а с другой — Артур проклинал этот атрибут пыточной камеры за невозможность нормально дышать, за то, что ткань вечно норовила съехать на глаза, а пропитавшись потом, вызывала страшный зуд. Стоит ли говорить, что вспотел наследник короны в первые же часы перехода по болотам. Дома он много внимания уделял своей физической подготовке, гордился умением обращаться с мечом, держаться в седле… Но в этих клятых болотах приходилось идти днями напролет, передвигать натертыми в промокших насквозь сапогах ногами, выискивая более-менее крепкую землю для каждого шага. Принц понимал, что идет медленнее своих спутников, а устает гораздо быстрее них. Что там, где тот же Ингилейв легко перепрыгивал с кочки на кочку, практически не издавая лишних звуков, сам Артур шлепал, как огромный неповоротливый лягух, поднимая тучи брызг, а пару раз и вовсе соскальзывал, проваливаясь по колено в вонючую жижу. Уже к концу первых суток в болотах он был готов молить о пощаде и просить повернуть назад, и лишь осознание того, что каждый шаг приближает его к спасению отца, придавал молодому мужчине сил. И это было лишь началом.

Ему казалось, что спутники то и дело на него косятся, перешептываясь за спиной, а то и позволяя себе отпускать едкие комментарии в сторону наследника престола, когда тот не слышал. Подобное снисходительно-пренебрежительное отношение еще больше выводило Артура из себя, все приближая момент, когда натянутые, как струна, нервы юного наследника не выдержат. А тот миг, когда отряд впервые встретился с видимым противником, а не изматывающими всю душу километрами болот, Арч воспринял чуть ли ни как праздник или избавление.

Нападавших выдало жужжание крыльев. Огромных, размахом больше роста человека, жестких перепончатых крыльев. Их обладателей, напоминавших стрекоз-переростков, чьи хвосты были увенчаны бликовавшими на солнце жалами, мигом напрягшиеся искатели обозвали пестирами. Отряд тут же ощетинился мечами, короткими луками и скрамасаксами, пытаясь организовать некое подобие оборонительного построения на зыбкой земле. К принцу с обеих сторон тут же придвинулись его телохранители, оставаясь хоть и на предельно близкой дистанции, чтобы суметь защитить венценосного наследника, но и давая тому самому пространство для маневра. Артур тоже обнажил клинок с нанесенными на лезвие магическими рунами, поудобнее перехватив рукоять обратным хватом — именно эту тактику они отрабатывали в свое время с телохранителями: сам принц работал на короткой и сверхкороткой дистанции, воины охраны — на длинной. Во вторую руку удобно лег магический кинжал. Мужчина предпочел не рисковать, отправившись в поход с фамильным оружием, лучшим из того, что еще сохранило свои свойства со времен Магической эпохи.

— Берегитесь жал — они ядовиты, — проинструктировал новичков Никас, приготовившись отражать атаку парными скрамасаксами. Северяне, коим мужчина был аж наполовину, часто отдавали предпочтение этим коротким и маневренным клинкам. Если, конечно, не орудовали чем-то большим, тяжелым и двуручным. — А еще крылья режут не хуже острых лезвий. Кожаную броню могут распороть, как нехрен делать.

Пестиры атаковали внезапно, пикируя с высоты, сложив крылья и выставив вперед мощные жала. Первого Артур принял на меч плашмя, сбив с траектории полета, и следом проткнул брюхо кинжалом. Магическое оружие прошло через тушку, как горячий нож сквозь масло. Окрыленный первым успехом, мужчина не сразу заметил движение слева от себя, а когда обернулся, успел увидеть лишь, как Мартин, один из его телохранителей, разрубил тушку второго пестира практически надвое. Кивком поблагодарив воина, Артур сосредоточился на новых противниках, коих наблюдалось навскидку больше трех десятков.

От следующего пестира пришлось уклоняться, и, уже разворачиваясь по инерции, принц умудрился достать тварюгу самым кончиком меча. Не сказать, чтобы зачарованный металл причинил монстру заметные страдания, но, тем не менее, лезвие окрасилось чем-то коричневым и вонючим. Тварь не издала даже писка. Только сейчас принц заметил, что пестиры нападают беззвучно — если бы не жужжание огромных крыльев, сражение и вовсе бы протекало в тишине, не считая выдохов, рычания и ругательств бойцов. На появление нового противника Артур успел отреагировать — следующий пестир сам насадился на подставленный меч, скрежетнув по нему крылом. Звук раздался такой, будто скрестились два металлических клинка. Мужчина поморщился и поспешил освободить оружие от балласта. Когда он, наконец, справился с этой задачей, сражение было кончено — отряд приходил в себя и подсчитывал потери.

— Все живы? — хриплым голосом поинтересовался Ингилейв. — Раненые есть?

— Ридерса задело, — отрапортовал Мартин, старший охраны принца.

— Да так, царапина, — отмахнулся вышеназванный воин, зажимая кровоточащую рану на плече.

— Тварям Разлома величина дырок на твоей шкуре по барабану, у них нюх на кровь похлеще, чем у кобелей на сучек во время течки! Тебе две минуты на то, чтоб перевязать рану, чтоб кровь остановилась, и сваливаем отсюда со скоростью взбесившегося Рататоска! — Было видно, что проводник нервничает. — В темпе, в темпе, шевелитесь, если собственные шкуры еще дороги. Не хватало, чтоб сюда наги пожаловали или какие-нибудь скальциды.

Артуру хотелось узнать, чем же упомянутые твари так страшны, но в данный момент от расспросов он воздержался. Пока Ридерс спешно бинтовался, принц обозревал место недавнего сражения и с гордостью подсчитывал количество поверженных противников — получилось чуть меньше пяти десятков. Или по пять-шесть крылатых монстра на брата. А ему всего-то три досталось. Хорошо сработали телохранители, ничего не скажешь, хоть противник для них и непривычный. Нужно будет им по возвращении премии выписать.

Блуждания по болотам заняли пять дней без малого. За это время Артур успел проклясть все на свете, а ноги в мокрых сапогах, казалось, стесались до самых костей. Спина болела от тяжести неудобного заплечного мешка, врезавшегося узкими лямками в измученные плечи, кожа зудела, не переставая, а мелкие расчесы от постоянной влажности и едких испарения начали воспаляться. Та же участь постигла и царапину Ридерса — сама атмосфера болот не способствовала заживлению раны, отчего та загноилась, а крепкого молодого мужчину разбивали слабость и лихорадка.

Один раз отряд все-таки встретил наг, но Артура это не коснулось. Две женщины-змеи, покрытые чешуей цвета молодой весенней листвы, выползли на тропу, по которой шел отряд, но встреча оказалась неожиданной как для них, так и для искателей. Твари Разлома сориентировались быстрее, расправив капюшоны и обнажив тонкие длинные клыки, бросились на добычу, но были встречены холодным железом. Основной удар приняли на себя Ингилейв и Никас, шедшие в голове отряда, но и остальные бойцы тоже не сплоховали, моментально подключившись к мясорубке. В этот раз искателям удалось обойтись без потерь, но только лишь потому, что на руку им сыграло численное превосходство и ошеломление противника.

Поэтому, когда отряд ступил на твердую землю, облегченного вздоха из уст как минимум половины исследователей избежать не удалось. А когда Туманные болота и вовсе скрылись из виду, Ингилейв вывел искателей к небольшому плато, окруженному вытесанными из камня причудливыми идолами, между которыми журчал звонкий ручеек с удивительно холодной, буквально сводящей зубы водой, и объявил дневку. Артур не мог поверить своему счастью: неужели завтра не надо будет никуда идти? Неужели сбитые ноги смогут немного отдохнуть, а сапоги, наконец, высохнуть? Он понимал, что причиной вынужденной остановки было все ухудшавшееся здоровье Ридерса, но не мог не радоваться грядущему дню отдыха.

— Куда двигаемся дальше? — Покончив со своей порцией мясной похлебки, Никас приступил к расспросам, старательно вытягивая из проводника их дальнейший маршрут.

— Нам нужно держаться северного направления, немного забирая на восток, — лениво отвечал Ингилейв, помешивая палкой угли маленького, разожжённого в нише у камня костерка. Треск поленьев и пляска язычков огня, казалось, согревали саму душу, продрогшую в жутких болотах, и принц Артур не сильно вслушивался в разговор своих спутников. — Там есть перевал через Сваррские горы. Правда, сначала нужно переправиться через Юргару. Восточнее тоже есть перевал, но он отрезан от нас бурным течением Лейны.

— А если на запад? Без форсирования рек не обойдемся? — Подключился к разговору Ингвар, еще один подопечный лорда-Хранителя Эдриана. — Я знаю тропу через горы в тех краях.

— Если мы повернем на запад, придется идти через Безумие Флейт, — поморщился Ингилейв, сплюнув сквозь зубы. — Вы как хотите, а я не готов совать свою голову под молот Тора.

— Безумие Флейт? Звучит интригующе. Что это? — встрепенулся Артур.

— Ох, Арч, лучше тебе и дальше не знать — целее будешь. Хотя ты и так найдешь способ убиться, — заржал проводник, но потом все же решил пояснить. — Это какое-то сооружение времен Магической эпохи, и никто до сих пор так и не понял, зачем наши предки его собрали. Сплошные трубы, растопыренные во все стороны, проходя через которые ветер издает разные звуки. Когда нормально это воспринимается, а когда и башку сносит, что на своих кидаться начинаешь. Или с обрыва прыгаешь, уверенный, что сможешь полететь. Нас туда заносило. Первый раз пронесло, прошли и посмеялись над страшилкой для слабаков, а когда обратно возвращались… в общем, я тогда контуженный был, почти ничего не слышал. Это меня и спасло… а остальные там и остались. Так что больше я туда ни ногой.

Помолчали. Артур готов был поклясться, что каждый из присутствующих здесь мог припомнить свою историю о том, как он терял друзей. Каждый, но не он. Наследник трона, баловень судьбы… По сути, самым сложным испытанием в его жизни была последняя неделя пути. А до того, как он отправился в путешествие, что его волновало? Как открутиться от матушкиных разговоров о женитьбе? Как на спор отбить у Эдриана любовницу, доказывая, что все придворные дамы — меркантильные сучки, и если подвернется вариант повыгоднее, каждая вцепится в него, принца, зубами, оставив лорда за бортом? Как многого он не знал о жизни! Теперь понятно, почему друг периодически позволял себе смотреть на него, как на неразумного ребенка — опыта у лорда-Хранителя было в разы больше. А еще становится понятно, почему Вильям старается как можно больше путешествовать: он пытался объяснить младшему брату, что только дорога, новые люди и сложные ситуации позволяют быстро расти над собой. Подумать только, всего неделя в Пустоши, а он, Артур, уже готов признать никчемной и втоптать в грязь всю свою прошлую жизнь. Ту жизнь венценосного ублюдка, которую ценой собственных готовы защищать его телохранители. Только сейчас он понял, что свою рану Ридерс получил из-за того, что привыкший думать только о себе Артур увернулся тогда на тропе от пестира.

Спать принц ложился с тяжелым сердцем. Его не ставили в дозоры, не привлекали к лагерным делам, да и вообще просили лишний раз не совать свой нос в дела настоящих мужчин. Но этот вечер стал исключением — Арч сам вызвался поухаживать за раненым. Только так он мог отблагодарить своего телохранителя и хоть немного придушить противное чувство вины, начавшее грызть его изнутри.

Никас объяснил, как промыть и заново перевязать рану. Артур старательно выслушал инструкцию, вскипятил воды, развязал повязку и еле сдержал рвотный порыв. Что вид, что запах «царапины» выбил неподготовленного принца из колеи, но он постарался взять себя в руки. Как смог, оказал помощь, поразившись тому, насколько горячей казалась кожа боевого товарища. Ридерс уже не приходил в себя, бредил и лишь изредка проваливался в сон. Искатели переглядывались и, судя по всему, просчитывали, сколько бедняге осталось мучиться. Поэтому, закончив процедуры, Артур, с трудом преодолевая ком в горле, попросил прощения у своего телохранителя. И, на всякий случай, попрощался.

А наутро лагерь был разбужен руганью Ингвара. Мужчина проснулся с рассветом, удивленный тем, что его не разбудили дежурить. Быстрая перекличка и осмотр стоянки показали, что Ингилейв, который и должен был разбудить искателя, пропал. Отряд моментально всполошился, началась суета. Никас и Ингвар отправились обследовать окрестности в поисках хоть какого-либо намека, способного пролить свет на произошедшее. Остальные спешно собирали лагерь, готовясь немедленно сорваться в путь. Арча, как обычно, никто не трогал, и он поспешил к раненому Ридерсу. Телохранителю стало хуже, и принц в очередной раз почувствовал себя виноватым. А когда вернулся Никас и сообщил, что обнаружил следы Ингилейва, спокойно покинувшего лагерь в одиночестве и, судя по всему, по доброй воле, Артур не выдержал и ругнулся вслух. Понял, что ему даже немного полегчало, и поспешил выразить все, что накопилось на душе. Он не заметил, что спутники встретили тираду понимающими взглядами, не обратил внимания на их переглядывания и одобрительные хмыканья в местах, когда принц костерил свою дурную голову, и прекратил заниматься самобичеванием только когда глазастый Торван, третий искатель из команды лорда-Хранителя, усмотрел небольшой отряд вдалеке, уверенно двигавшийся в направлении плато с идолами.

— По нашу душу спешат, твари, — высказал вслух очевидную мысль Никас. — Ингилейв, падла, сдал нас кому-то.

— Разве искатели устраивают разборки в Пустоши? — Искренне изумился Артур.

— Искатели нет, они как раз друг за друга горой — просветил принца Торван. — Нас же в ряды искателей никто не принимал. Так что валить надо, и чем быстрее, тем лучше.

— А как же Ридерс? — Все еще стоящий рядом с раненым Арч оглядел своих спутников. Никас молча провел ладонью по горлу, Ингвар так же молча кивнул, поддерживая предложения товарищей. Остальные телохранители лишь опускали глаза или предпочитали смотреть в сторону. Каждый из них понимал, что бросать раненого товарища в Пустоши — это последнее дело, и, естественно, не хотел подобной участи себе, но Ридерс, если говорить откровенно, уже был одной ногой в могиле, да и своя шкура всегда ближе к телу. — Так же нельзя!

— Можно, Арч, и даже нужно! — резко оборвал принца Никас, — тынаследник престола, учись принимать жестокие решения. Мы не сможем оторваться от погони, если нас будут тормозить носилки с раненым.

— Я тоже вас торможу! — Голос Артура внезапно сорвался, дав предательского петуха. — И что, меня вы тоже бросите?!

— Вас, Ваше высочество, мы будем защищать до последней капли крови, это наш долг, — вступил в спор Мартин. — И Ридерс тоже. Так что в данной ситуации, как бы прискорбно это ни было, я согласен с тем, что он только замедлит наш отряд. Но решать, естественно, Вам.

— Тогда я сам, — еле слышно прошептал наследник. Никто из присутствующих не посмел оспорить решение будущего правителя. Это был первый раз, когда он должен был отнять жизнь человека. Более того, верного ему человека, бывшего с ним последние несколько лет во всех возможных передрягах и сейчас оказавшегося в состоянии между жизнью и смертью тоже из-за его, Артура, оплошности.

Выхватив кинжал из ножен, мужчина подошел к своему раненому телохранителю и опустился перед ним на колени. Совершенно невозможная ситуация там, в столице, но такое естественное движение здесь, в Пустоши. Глубоко вздохнув и прочитав молитву Всевышнему, Артур размахнулся и вонзил клинок прямо в сердце. Рука предательски дрогнула, и удар получился немного смазанным, но, тем не менее, он достиг цели. Раненый Ридерс не нашел даже в себе сил приоткрыть веки в последней немой попытке взглянуть на своего убийцу, а, наоборот, как показалось Арчу, с облегчением выдохнул, испуская свой последний вздох. Магический кинжал сверкнул рубином в рукояти и с удовольствием впитал свежую кровь. Когда мужчина вынул оружие из раны, клинок был девственно чистым.

А дальше началась бешеная гонка. Никас задавал темп, заставляя отряд нестись чуть ли ни галопом по скользким камням, еще плохо различимым в рассветных сумерках. Принц пыхтел, обливался потом и молился Всевышнему, чтобы не оступиться. Он не успевал смотреть по сторонам и, естественно, не мог заметить, как кроваво-алый диск солнца лениво выполз из-за горизонта, окрашивая окружающий каменистый пейзаж в мягкие теплые тона. Принц не замечал, как ему под ноги легла длинная неверная тень, карикатурно повторяющая каждое движение венценосного исследователя Пустоши. Не видел он и золотых бликов, кои щедро рассыпало дневное светило в водах журчавшего неподалеку ручейка, хотя в другой раз непременно бы залюбовался игрой света. У принца попросту не было на это сил, и все его мысли сводились лишь к тому, как не забыть вовремя переставить ноги. Раз-два, раз-два… Мужчина бесконечно повторял в голове этот счет, боясь сбиться, споткнуться и упасть, прекрасно понимая, что сил подняться у него уже не будет. Раз-два, раз-два… У него даже забрали заплечный мешок, распределив вес друг между другом, чтобы хоть немного облегчить задачу венценосному отпрыску. Но силы Артура утекали, как вода свозь пальцы, и отряд был вынужден остановиться на краткий отдых.

— Ты решил рискнуть через флейты? — воспользовавшись передышкой, поинтересовался Ингвар. Взошедшее солнце отчетливо давало понять, что отряд идет на запад.

— Не вижу другого выхода… — Честно признался Никас, прикладываясь к фляжке. — Там у нас хоть есть шанс оторваться: скоро начнутся предгорья. А если сунемся к реке, точно провалимся. Брода-то никто из нас не знает.

— Вы уверены, что они преследуют именно нас? — слегка отдышавшись, рискнул поинтересоваться Арч. Он категорически не хотел верить, что нанятый им проводник предал их.

— А ты оглянись, — зло сплюнул Торван. — Вопросы сразу и отпадут.

Артур честно последовал совету, но тягаться в зоркости с глазастым искателем было бесполезно. К тому же его слепило солнце. Пришлось поверить на слово.

— Отдохнул? — Совершенно не щадя самолюбие принца, поинтересовался Никас. — Тогда ноги в зубы, и попидорили.

И гонка продолжилась. Артур выбивался из сил, выжимая из себя максимум и даже больше, но постепенно и он стал различать преследователей, оглядываясь назад. Расстояние между двумя отрядами неуклонно сокращалось, заставляя мужчину нервничать и ломать голову над тем, чем же он насолил Ингилейву. Получается, Никас был с самого начала прав — кто-то подослал проводника, совершенно точно зная, кем является наниматель. Вывод напрашивался сам собой: его инкогнито было раскрыто лишь в гильдии искателей и у градоправителя, и кто-то именно из этих двух организаций надеялся без шума и пыли лишить Срединное королевство одного из наследников. Никто же, кроме них, не знал, что младший принц отправился в Пустошь, а исчезновение обычного отряда энтузиастов в беспощадных владениях Разлома — явление вполне себе ординарное. Получается, дело приобретало совершенно неприятный оборот и просто-таки пованивало государственной изменой.

Столкновение было неизбежно, и опытный Никас решил использовать их единственное преимущество — навязать бой на собственной территории. К выбору места будущего сражения он подошел со всей возможной ответственностью, тщательно выискивая баланс между возвышенностью, естественными препятствиями, пригодными для защиты обороняющихся, и возможностью удрать в случае провала. Возможно, кто другой предпочел бы более благозвучную формулировку наподобие «стратегически отступить» или «совершить отвлекающий маневр», но Никас не первый раз ходил в Пустошь и прекрасно понимал, что бегство перестает быть позорным, как только позволяет совершить главное — спасти жизнь. А в том, что он обязан вывести мальчишку, как он называл про себя принца Артура, из-под удара, опытный искатель нисколько не сомневался.

Приготовления не заняли много времени, и отряд предпочел немного передохнуть, восстанавливая свои силы перед сражением. Но как только преследователи подобрались на расстояние выстрела, в них тут же полетели стрелы. К сожалению, лучников в отряде было всего двое, а короткие луки не могли похвастаться ни дальнобойностью, ни серьезностью наносимого урона, так что сражение очень быстро перешло врукопашную. Артур был окружен сразу четверыми своими телохранителями, в то время как искатели предпочитали сольные схватки. В очередной раз отбивая атаки своего противника-северянина, принц с удивлением отметил, что прошедшая гонка потрепала не только его. Преследователи тоже были весьма уставшими и изможденными, и, не смотря на их численное преимущество, отряд принца имел все шансы, чтобы выйти из этого сражения с минимальными потерями.

Арч принял на лезвие меч противника, позволил ему скользнуть вдоль кромки до гарды и чуть вывернул кисть, выкручивая клинок высокого северянина вместе с рукой. Принц надеялся, что его мастерства хватит, чтобы совладать с превосходящей физической мощью противника, и пока тот, напрягая жилы, пытался вернуть себе контроль над оружием, поднырнул под руку и быстро вспорол бок северянина волшебным кинжалом. Как обычно, доспехи не стали преградой для наследия Магической эпохи, только вот принц не был готов к тому, что кровь брызнет из раны горячей струей прямо ему в лицо, заливая глаза и мешая обзору. Несколько долгих мгновений ослепленный мужчина был беспомощнее слепого котенка, судорожно пытаясь стереть кровь и прочистить зрение. Он отчетливо слышал, как один из телохранителей принял на клинок удар, предназначавшийся самому принцу, как раздался чей-то предсмертных хрип, а из чьего-то разорванного горла с противным бульканьем вытекала жизнь, но по-прежнему не мог сориентироваться в обстановке.

Когда, наконец, удалось вытереть глаза и без того грязным рукавом походной куртки, первым, что рассмотрел Арч, оказался покрытый лоснящейся иссиня-черной шерстью бок какой-то многолапой твари. Она удивительно проворно вырвала кусок плоти из тела несчастного, которому не повезло оказаться на пути у этого исчадия Разлома — принц даже не смог понять, был бедолага выходцем из их отряда или одним из преследователей, после чего монстр повернул окровавленную морду в сторону остолбеневшего мужчины и атаковал его толстым щупальцем, растущим прямо из спины. Непонятно каким образом, но от первого удара Артур сумел увернуться, необдуманно оказавшись к твари боком. За что и поплатился, схлопотав удар тяжелой лапой, увенчанной огромными когтями, прямо в живот, который не смог погасить даже толстый кожаный доспех.

Сознание пронзило вспышкой боли, мгновенно расползшейся по рукам и ногам, выкручивающей само естество и заставляющей орать, срывая голос или же сжимать зубы до хруста, сплевывая их крошево вместе с кровью. Еще какое-то время Артур пытался сопротивляться накатывающей со всех сторон темноте, поглощающей звуки происходящего — он слышал лишь бешено стучащее собственное сердце да чувствовал пульсирующую нитку артерии на виске, но потом спасительное забытье приняло мужчину в свои объятья — принц потерял сознание.

Он уже не мог видеть того, что схватка превратилась в настоящее месиво — бывшие враги объединялись, чтобы суметь сдержать натиск куортов, а потом вонзали клинки в спины временных союзников, как падали один за другим его телохранители и нападавшие, как испустил дух последний из трех монстров Разлома, очень неудачно привлеченных запахом свежей крови. А еще он не мог видеть того, что один из нападавших, воспользовавшись неразберихой, поспешил покинуть поле боя, спасая собственную жизнь и наплевав на честь, как, впрочем, не видел и того, что еле державшийся на ногах Никас с мертвецки бледным лицом, затаив дыхание, проверяет, жив ли он, Артур, или уже отправился в царство Всевышнего. И как облегченно выдыхает искатель, нащупав под пальцами слабую пульсацию жизни в израненном теле.

8

Силдж, приграничье.

Кора приблизила лицо к зеркалу, тщательно всматриваясь в свое отражение. Волосы уложены так, чтобы скрыть слегка распухшее левое ухо, макияж маскирует ссадину на щеке, но, увы, не до конца. Ей бы еще пару дней, чтобы окончательно в себя прийти, но разве ж лорд Сайрус Винтердейл будет столько ждать? Конечно, нет. Вот и приходится выкручиваться всеми возможными способами. Последний штрих — мушку над губой, чтобы отвлечь внимание от некоторых несовершенств.

Улыбнуться. Нет, не так томно! А эта улыбка больше похожа на предвкушающий оскал… Надо что-то более нежное и беззащитное. Да, пожалуй, этот вариант сойдет. Прощальный взгляд в зеркало, подмигнуть своему отражению, взять в руки деревянный сундучок, выполненный в непривычной, круглой форме, и вперед, на баррикады.

Кора приехала в Силдж глубокой ночью и позволила себе лишь несколько часов сна. После непростого задания и не самой легкой дороги ей хотелось расслабиться, отдохнуть, вдоволь понежится в горячей ванне, привести себя в порядок, в конце концов, но она, как никто другой знала, как не сдержан и скор на расправу бывает ее наниматель. Или, правильнее сказать, хозяин? Поэтому она встала с первыми петухами, чтобы к тому моменту, как лорд Сайрус соизволит начать свой новый день — а привык он делать это весьма рано, в отличие от многих известных ей аристократов — оказаться уже в его спальне с весьма и весьма хорошими новостями. В том, что к ее работе не будет нареканий, девушка была уверена. Ведь тот самый сундучок, что она сейчас держала в руках, был так нужен лорду Винтердейлу, а, значит, и обещанная ей награда — нет, речь идет не о пошлом золоте, хотя оно тоже весьма приятно греет душу — стала на шаг ближе.

В Силдже было пять постоялых дворов разной степени изысканности и претенциозности. Два — откровенных клоповника, для самых жадных и прижимистых людей или же для конченых неудачников, отбросов общества. В свое время жизнь помотала Кору и по таким заведениям, и теперь она была готова переплачивать втридорога, лишь бы не окунуться вновь в эту атмосферу безысходности и тлена. Третий постоялый двор был поприличнее, и заезжие авантюристы, отправившиеся поближе к Пустоши с целью заиметь быстрых денег, останавливались, в основном, в нем. И два весьма приличных заведения, одно из которых — «Путеводную звезду» — облюбовала для себя Кора: чистые постели, вежливая прислуга, добропорядочные купцы-соседи и отсутствие желающих познакомиться поближе с одинокой девушкой. Точнее, желающие-то были, куда ж без них, но им достаточно отказа на словах. В первой категории постоялых дворов для того, чтобы твой отказ приняли, приходилось обнажать оружие и пускать кровь, а делать это Кора любила, только когда чужие увечья оплачивались звонкой монетой. Самым же изысканным считался «Северный молот», постоялый двор, который можно было прировнять к элитному клубу, где гости, не обремененные мучительными думами о недостаточной толщине своего кошелька, могли получить все на свете, начиная от богатых комнат, персонального обслуживания и действительно вкусной еды до удовлетворения всех возможных потребностей души и тела. Именно туда держала путь Кора, уверенная, что лорд Винтердейл не мог остановиться в более простом заведении. Теперь главное, чтобы ее саму туда пустили без особых проблем.

Утренняя прогулка по Силджу, а точнее заинтересованные взгляды встречных мужчин, слегка подняли девушке настроение. Обладая яркой и запоминающейся внешностью, она давно уже привыкла к знакам внимания со стороны противоположного пола, но все равно любила такие моменты. Огромные зеленые глаза, темные, почти черные слегка вьющиеся волосы, узкая талия и женственные формы — иногда она и сама считала себя совершенно неотразимой. Все портил нос с горбинкой, который Кора терпеть не могла. Ей казалось, что при разговоре все смотрят только на него и смеются за ее спиной. Пожалуй, именно этот нос и позволил ей не превратиться в самовлюбленную стервозную дрянь, как это обычно бывает у излишне красивых девушек. Хотя все же нет, дрянью она как раз-таки была редкостной, и, в общем-то, гордилась этим. Никаких привязанностей, кроме как к красивой жизни, никаких обязательств перед мужчинами, которые ей эту жизнь обеспечивали, и никаких сожалений, когда с ними приходилось расставаться. Своего предыдущего любовника она отравила по заказу его же жены. Обе остались довольны: вдова получила огромное наследство и возможность наслаждаться жизнью без оглядки на старого немощного супруга, а Кора — приятный гонорар и рекомендации к лорду Винтердейлу, возле которого и задержалась на неприлично долгое время. Но менять ситуацию она пока не планировала — слишком уж интересные вырисовывались перспективы.

«Северный молот» встретил девушку вышколенным служащим на входе, который услужливо открыл перед ней дверь. Подобный сервис Кора встречала только в столице, и никак не могла понять, зачем в Силдже, по сути, захолустном городке на границе королевства, нужно заведение такого уровня. Кто здесь может останавливаться? Не каждый же день аристократия Срединного королевства решает отправиться в вояж по Приграничью.

— Доброе утро, сударыня, — стоило только Коре войти в помещение, к ней тут же подскочил еще один услужливый молодой человек весьма приятной наружности. — Чем могу помочь?

— Лорд Сайрус Винтердейл назначил мне встречу. Как я могу его увидеть? — Девушка подпустила в голос мурлыкающие интонации и улыбнулась той самой нежной и милой улыбкой, которую еще совсем недавно репетировала перед зеркалом.

— Лорд Винтердейл не предупреждал нас о визитере. Сами понимаете, заведение нашего уровня не может позволить себе тревожить покой постояльцев по каким-либо неоговоренным причинам. Даже если они столь обворожительны. Так что я вынужден попросить Вас подождать, пока мы получаем подтверждение от его милости. — Все так же вежливо улыбаясь, служащий указал на небольшие диванчики, стоящие чуть в отдалении в холле.

Кора благосклонно кивнула и, не споря, решила подождать, пытаясь побороть возникший в голове диссонанс: в ее представлении все северяне, разве что за редким исключением, были грубыми и неотесанными варварами. Единицы из них могли похвастаться хоть каким-то образованием. Но чтобы северяне были способны вести столь изысканные речи — девушка не могла себе представить подобного даже в самых смелых мечтах. Куда катится этот мир?

Спустя буквально пару минут холл огласило радостное восклицание Рихарда, камердинера его милости:

— Дорогая Франческа, как давно Вас не было видно! Мы все уже заждались, особенно его милость лорд Сайрус. — Мужчина подошел к удивленной девушке и галантно поцеловал ей руку, после чего пригласил проследовать на второй этаж. — Прошу!

— Рихард, что происходит?! — Едва с любопытством оглядывающий развернувшуюся перед его взором картину служащий пропал из поля зрения, прошипела Кора. — Какая, к чертям, Франческа? Что за представление ты устроил?

— Я действительно очень рад тебя видеть, Кора! — Поддавшись мимолетному порыву, камердинер приобнял девушку за плечи, что для него, человека всегда сдержанного, являлось просто верхом вольности. — Надеюсь, ты с хорошими новостями? А то нам всем придется несладко.

— Да что случилось, Разлом тебя поглоти?! — Громче, чем следовало, воскликнула взволнованная девушка, чем заслужила укоризненный взгляд Рихарда.

— Плохие новости из Вильсии. А остальное ты узнаешь от его милости.

С этими словами мужчина постучался в одну из дверей на втором этаже и, дождавшись разрешения войти, просто впихнул в нее дезориентированную Кору.

Сделав пару шагов вглубь хорошо обставленной комнаты, служившей лорду Винтердейлу кабинетом и малой гостиной одновременно, девушка склонилась в реверансе, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за лордом Сайрусом. Стоило мужчине повернуться, Кора как бы невзначай сделала глубокий вдох, выставляя свои прелести в еще лучшем свете, и мимолетом стрельнула глазками, снова потупив взгляд.

— Встань, моя милая Кора, — аристократ подошел к девушке и, приподняв ее лицо двумя пальцами за подбородок, повернул к свету сначала одной стороной, затем другой. Оставшись не сильно довольным увиденным, поцокал языком. — Ты плохо выглядишь.

Девушка опустила глаза и чуть прикусила губу, но не проронила ни слова. Спорить с его милостью, пытаться оправдаться или же, как в ее случае, давить на жалость, рассказывая о трудностях пути и задания, было себе дороже. Лорд, не ограничившись проведенным осмотром, обошел вокруг девушки, остановившись сбоку и чуть сзади. Растер в пальцах кокетливо выбившийся из прически локон, втянул его запах и, повернувшись спиной, отошел к окну.

— Впрочем, пахнешь ты, как всегда, хорошо. Раздевайся.

Девушка так же молча поставила принесенную шкатулку на край стола и принялась распутывать шнуровку корсета. То, что мужчина даже не поинтересовался ее успехами, означало, что он в отвратительном настроении и, скорее всего, еле сдерживает свой гнев. А значит, сорвет свою злость на ней — секс будет жестким и болезненным. Но, тем не менее, ослушаться она не посмела.

Платье с тихим шелестом опустилось к ногам Коры. Следом полетела кружевная комбинация и панталоны. Изящно перешагнув через юбки, девушка медленно подошла к Сайрусу со спины и начала мять его плечи, прижавшись упругой грудью к мужчине. Шелк его рубашки холодил тело, по коже пробежали мурашки, но Кора не обратила на них внимания. Холод — далеко не самое страшное, что ей предстоит испытать в ближайшее время.

Аристократ резко развернулся, схватил Кору за ягодицы и сильно сжал, оставляя синяки. Девушка постаралась замаскировать болезненный стон под выдох наслаждения и поскорее опустила руки к брюкам мужчины, расстегивая пояс. Ладонь тут же ощутила всю силу желания ее хозяина. Его руки с силой надавили девушке на плечи, заставляя опуститься на колени и ласкать его ртом. Еще одна вещь, делать которую Кора не любила — но и отказать лорду Сайрусу в исполнении его желания она тоже не могла. Когда же, наконец, он буквально за волосы поднял ее на ноги и, развернув к себе спиной, вдавил в холодную стену, девушка вздохнула едва ли не с облегчением. Несколько сильных болезненных толчков, и, сдержанно зарычав, мужчина кончил.

— Я рад, что ты вернулась, — Кора услышала, как мужчина надел штаны и опустился в кресло. Послышались звуки наливаемого в бокал вина. Как будто вторя им, появилось ощущение стекающей липкой субстанции между ног. Девушка прижалась лбом к холодной стене и постаралась успокоиться. К тому времени, как она повернулась, чтобы подойти к оставленной одежде, на ее лице уже играла милая и обворожительная улыбка.

— Нет, — прозвучал властный голос, как только она протянула руку к платью. — Я не хочу, чтобы ты одевалась.

И вновь девушка лишь молча повиновалась. Впервые в ее голову закрались мысли о том, что игра не стоит свеч — слишком уж надоело ей чувствовать себя безвольной вещью. Она была достаточно умна, чтобы понимать — лорд Винтердейл никогда не будет относиться к ней, как к равной. Для него она — всего лишь полезный и удобный инструмент, который, возможно, аристократ решит наградить за старание и труды. Весь вопрос в размере награды. А, зная переменчивый характер лорда Сайруса, Кора иногда начинала сомневаться, что получит обещанное.

— Рассказывай, — вновь прозвучал приказ, но никак не просьба.

— Как пожелает мой господин, — впервые подала голос Кора и походкой от бедра проследовала к столу, где оставила шкатулку. Взяла ее в руки, задумчиво покрутила, якобы собираясь с мыслями. Это была ее маленькая месть: проверить нервы аристократа на прочность. Особым терпением он никогда не отличался, но она всегда умела ловить ту грань, переступать которую не следовало, чтобы не навлечь гнев лорда на себя. Вот и сейчас, едва заметив, как глаза мужчины разгораются бешенством, девушка поспешила начать рассказ.

— Ваш приказ выполнен. Искатели добыли Диск Ардика, и я поспешила свернуть наше представительство в Тарусе. К сожалению, Биажио стал задавать слишком много вопросов, и его любопытство помешало ему доехать до Силджа.

— Где Диск?! — нетерпеливо перебил подчиненную лорд Винтердейл. Кора подала ему шкатулку и отступила на пару шагов. Мужчина быстро щелкнул замком, и его взору открылся красивый, весь испещренный рунами Северного королевства диск из белого золота, в центре которого были инкрустированы пять драгоценных камней, образуя круг с выемкой между ними. Каждый из камней символизировал свою стихию: рубин — огонь, изумруд — землю, сапфир — воду, голубой топаз — воздух, алмаз — дух. Лорд Сайрус медленно провел пальцами по каждому символу стихии и, устало выдохнув, прикрыл глаза. — Наконец-то.

Кора обиженно надула губки: лорд Винтердейл должен был ее похвалить. Она же так старалась, она молодец. Будто заметив ее гримасу, мужчина раскрыл глаза и усмехнулся.

— Голодна? — Его тон смягчился. Не дожидаясь ответа, аристократ позвонил в колокольчик. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошел верный Рихард и поклонился. Кора поежилась от его мимолетного взгляда, скользнувшего по обнаженному телу.

— Что угодно Вашей милости?

— Завтрак и бокал вина для дамы. И побыстрее. — Слова лорда никак не вязались с его поведением. Разве можно называть дамой ту, чью наготу ты выставляешь на всеобщее обозрение? Камердинер вновь поклонился и выскользнул за дверь.

Кора молча проглотила еще одно унижение. Она привыкла, что мужчины ей любовались, преклонялись и жаждали бросить к ее ногам если не весь мир, то хотя бы свое состояние. А тут такое пренебрежение. Раньше Сайрус не позволял себе такого. Неужели она больше не представляет для него интереса? Внезапная догадка заставила девушку внутренне содрогнуться: «бокал вина для дамы»… Уж не хочет ли он ее отравить? Избавиться от более не нужной ему вещи? Словно в подтверждение ее мыслей, мужчина произнес:

— А не слишком ли ты много на себя взяла, свернув наше представительство в Тарусе?

Коре стоило больших усилий сохранить внешнее спокойствие. Внутри у нее все тряслось от страха, безысходность захлестывала буквально с головой, а мозг лихорадочно соображал, как выпутаться из сложившейся ситуации. Но все же она нашла в себе силы, чтобы взглянуть в глаза своему хозяину и твердо ответить:

— Нет, Ваша милость. В Тарус прибыл Хранитель с комиссией. Я предпочла пожертвовать малым, чем подставлять под удар все мероприятие. Вы сами меня этому учили.

— Хранитель, говоришь? Им тут что, всем медом намазано?! — Глаза аристократа опять полыхнули гневом. Он взглянул на Кору и недовольно поморщился: — одевайся. Твои прелести отвлекают меня от дела, а нам предстоит много работы.

Кора поняла, или скорее даже почувствовала, что опасность миновала, и поспешила спрятаться за пусть тонкой, но все-таки броней платья. К тому времени, когда Рихард принес поднос с яствами и напитками, девушка уже сидела в кресле напротив лорда Сайруса и, гордо вскинув подбородок, следила за действиями камердинера. Заметив, что он разлил вино из только что принесенной бутылки по двум кубкам, Кора чуть успокоилась. А когда и сам лорд принялся за принесенную еду, вовсе пришла в себя и настроилась на рабочий лад.

Ей пришлось подробно рассказать все детали происходящих в Тарусе событий, умолчав лишь о том, что информацию о прибытии Хранителя она узнала несколько заранее, что помогло ей успеть подготовить отъезд. Бесценным информатором оказался сын главы гильдии Искателей города, хваставшийся ей тем, что к словам его бати прислушиваются даже в самой столице, и аж целый лорд-Хранитесь едет в Приграничье исключительно по его просьбе. Наивный юноша, таким образом, пытался поднять свой авторитет в глазах прекрасной дамы в надежде задержаться в ее постели чуть дольше, чем на пару ночей. Она знала, что наличие других мужчин в ее жизни собственник-Винтердейл никогда бы не простил. Но Кора не могла отказать себе в удовольствии наставить ему рога и, чего греха таить, самой побыть желанной и любимой.

Лорд Сайрус же поведал ей о так взбесивших его новостях из Вильсии. Один из верных ему людей опознал принца Артура в некоем молодом авантюристе, искавшем проводника к окрестностям Башни Магов. Это могло значить только одно: кто-то из его помощников в столице слил информацию о замыслах лорда короне, и юное поколение власть имеющих решило разобраться своими силами. Иначе, зачем вдруг младший принц и его лучший друг в одно время оказались на границе королевства, пусть и в разных городах?

Хуже того, Ингилейв взял на себя смелость самостоятельно решить образовавшуюся проблему, причем самым кардинальным методом, о чем ставил лорда Винтердейла в известность. СТАВИЛ ЕГО В ИЗВЕСТНОСТЬ. Именно этот факт бесил аристократа больше всего, но он понимал, что скорость доставки писем почтовыми соколами хоть и превышала скорость передвижения гонцов, все же была недостаточной, чтобы он мог как-то повлиять на сложившуюся ситуацию. Коре потребовалось много усилий, чтобы убедить мужчину в том, что смерть младшего принца пойдет им только на руку.

Еще одним фактором, держащим лорда Сайруса в напряжении, было письмо от королевы Евгении, в котором женщина вежливо, но непреклонно отказала в удовлетворении его прошения о назначении его главой города, пообещав наделить полномочиями о принятии подобного решения более компетентных лиц, нежели она сама. А это значило, что и в Силдж скоро явятся очередные проверяющие, отчего риск срыва его планов все больше и больше возрастал. Хорошо хоть Коре удалось достать диск Ардика — это был огромный шаг вперед.

Обсудив с девушкой все интересующие его вопросы, аристократ еще раз воспользовался телом своей помощницы, на этот раз более вдумчиво и продолжительно, после чего отправил ее к себе, наказав не отсвечивать особо и явиться пред светлы очи начальства лишь только после того, как ее вызовут, причем в более приличном виде, чем сегодня.

Вернувшись в «Путеводную звезду», девушка еще долго драила себя мочалкой в большой лохани с теплой водой, заменяющей на севере ванну, пытаясь смыть неприятный осадок от встречи с нанимателем. Хотя второй раз ей все же больше понравился, да и туго набитый золотом кошелек, врученный перед уходом с формулировкой «на булавки», приятно грел душу. Но все же мысль о смене хозяина с определенной периодичностью возвращалась в ее прелестную головку. Правда, девушка не представляла, какой властью должен обладать этот новый хозяин, чтобы защитить ее от гнева нынешнего нанимателя.

Указания лорда о приличном виде девушка восприняла со всей ответственностью. Первым делом она позволила себе выспаться. Затем прошлась по магазинам, посетила портниху, сапожника и травницу, пополнив гардероб и закупившись необходимыми и просто милыми сердцу мелочами. В общем, последующие несколько дней девушка наслаждалась заслуженным отдыхом, молясь всем богам, чтобы лорд Сайрус и вовсе про нее забыл.

Была середина дня, когда уставшая от одиночества Кора решила пообедать в общем зале. Уже через десять минут девушка прокляла свое решение: в «Путеводную звезду» приехал шумный отряд и явно намеревался остаться здесь на ночлег. А это значит, ей предстояло сегодня спать под крики гуляний мужиков, добравшихся до цивилизации. Кора недовольно поморщилась и уже собралась было уходить, как среди новоприбывшего отряда наметанный глаз выцепил знакомое лицо. Не то, чтобы они были знакомы лично или ранее встречались, но не узнать хоть и уставшего с дороги и заросшего трехдневной щетиной лорда Эдриана Изарда, Хранителя Срединного королевства, девушка просто не могла. В ее голове тут же начал зреть план.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, Эдриан обернулся, встретившись глазами с красивой темноволосой девушкой. Незнакомка задумчиво его рассматривала, и, сама не замечая, водила пальчиком по краю стоящего перед ней бокала, но отметив, что ее интерес не остался без внимания, тут же потупила взор. Хранитель воспользовался ситуацией и беззастенчиво осмотрел красавицу. Со всей этой кутерьмой и дорогой он и забыл, когда последний раз был с женщиной, а тут такой шикарный вариант подвернулся. Отдав спутникам последние распоряжения, он уже собрался подойти познакомиться, как девушка выпорхнула из-за стола, бросив на него пару монет, и поспешила к выходу на улицу. Опасаясь упустить незнакомку, Эдриан ускорил шаг и пошел наперерез девушке, отчего та, пытаясь обойти препятствие, чуть задела мужчину плечом.

— Ой, простите меня, я такая неловкая, — девушка смущенно улыбнулась, а потом взглянула на него своими огромными ярко-зелеными глазами. Ловелас внутри Эдриана предвкушающе облизнулся.

— Это я вынужден просить у Вас прощения, сударыня. — Хранитель чуть склонил голову. Девушка сделала вид, что задумалась.

— Что ж, я готова принять Ваши извинения вечером. Вы же тоже остановились здесь? А сейчас, к сожалению, я спешу. — И, одарив Эдриана многообещающей улыбкой, девушка скрылась.

— Видели, какие красотки тут водятся? — довольный открывающимися перспективами, юный лорд обратился к незаметно подошедшему Ларсу. — Таких ярких зеленый глаз я еще никогда не встречал.

Безопасник застыл, уставившись отсутствующим взглядом в дверь, ведущую на улицу.

— Эдриан, опиши-ка ее, — не то попросил, не то приказал Ларс, напрочь забыв о субординации.

— Красивая, яркая, темные вьющиеся волосы, пронзительные зеленые глаза, нос с горбинкой, пухлые губы, — послушно выдал лорд-Хранитель. А потом и сам застыл, пораженный догадкой: — это же описание пропавшей жены виконта Стоунэла!

Не сговариваясь, оба мужчины сорвались на бег в попытках догнать незнакомку, но той и след простыл. Улица, отходящая в обе стороны от «Путеводной звезды», достаточно хорошо просматривалась, но искомой девушки видно не было. Тогда мужчины разделились и поспешили обследовать оба направления.

Эдриану показалось, что в одном из переулков он заметил мелькнувший подол темно зеленого платья, как раз такого, в которое была облачена девушка, и ринулся следом. Забежав за угол, он опять заметил лишь след незнакомки, словно дразнящей его из-за очередного поворота. Преследование длилось недолго, и спустя несколько минут лорд Эдриан застал девушку, беспомощно осматривающую стены тупика, в котором она оказалась. Единственный выход перегораживал большой и страшный бородатый лорд. От этой характеристики себя любимого Эдриан даже усмехнулся.

— Кажется, я назначила Вам встречу вечером в зале «Звезды», а не днем в подворотне, — голос девушки звенел от ярости, но в то же время в нем слышались панические нотки. — Что Вам от меня нужно? Зачем Вы меня преследуете?

— Я просто хотел поговорить, но был не в силах дождаться новой встречи, — мужчина постарался как можно более обезоруживающе улыбнуться. — Был сражен Вашей неземной красотой наповал!

— Вы показались мне более воспитанным человеком, — все еще продолжала негодовать незнакомка, тем не менее, медленно подходя к Хранителю. — Но за красивую спасибо. Так о чем же Вы хотели поговорить?

— Как Вас зовут?

— Франческа, — Кора решила воспользоваться так вовремя придуманным Рихардом псевдонимом.

— Скажите, Франческа, Вам доводилось бывать в Тарусе? — Эдриан заметил, как напряглась от его вопроса девушка.

— Приходилось, — после небольшой заминки все же ответила собеседница. А затем сама решила перейти в наступление, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу мужчине. — Это что, запрещено?

— Ни в коем случае, — Эдриан поддержал игру девушки, перейдя на полушепот. — Тогда позвольте еще один вопрос: Вам знакомо имя виконта Стоунэла?

— Безусловно, — прошептала девушка, впиваясь жарким поцелуем в губы Хранителя. Мужчина опешил, но поспешил ответить на порыв. Резко отстранившись и набрав полную грудь воздуха, Франческо вдруг истошно заорала: — Помогите, насилуют!

От неожиданности Эдриан отстранился, а девушка вновь перешла на шепот:

— Вы же простите мне мой маленький спектакль, правда? — И опять потянулась к мужчине, на этот раз просто чмокнув его в губы. — Что же до Вашего вопроса, да, это имя мне знакомо. Трусливый самовлюбленный урод, игравший роль моего мужа. Мне пришлось убить его.

Едва договорив, Кора оттолкнула от себя Хранителя, умудрившись полоснуть его по руке вытащенным у него же из ножен во время поцелуя кинжалом, и, громко взывая к помощи, побежала на выход из переулка. Эдриан, ошалело зажимая порез чуть выше локтя, поспешил за ней, но нос к носу столкнулся с огромным северянином, который, недолго думая, могучим апперкотом отправил лорда-Хранителя в нокаут.

9

Пустошь.

Спустя два десятка ступеней и сотни погибших в неравном бою нервных клеток искательница вышла в просторное помещение без окон, освещенное магическими шарами, что хорошо позволяло оценить обстановку. С первого взгляда можно было сказать, что она очутилась в лаборатории. В комнате было шесть столов, на каждом из которых было оборудовано специализированное рабочее место: здесь — какие-то алхимические приспособления, колбочки, перегонный куб со змеевиком, горелкой и множеством других вещей непонятного Венделе назначения, там — большой чугунный котел на треноге, еще на одном — приличных размеров хрустальный шар на вычурной подставке в виде львиных лап, в углу — обычный письменный, на поверхности которого лежал исписанный мелким почерком лист. Вдоль стен стояли стеллажи и шкафы, заваленные, засыпанные и заставленные различными емкостями, мешочками, камнями, травами и другими всевозможными ингредиентами.

Первым делом девушка подошла к письменному столу, возле которого имелось кресло, будто специально чуть отодвинутое и приглашающее присесть. Но от очередного предложения неведомого мага Вендела решила все же отказаться и, стараясь ни к чему не прикасаться, склонилась над столом и приступила к чтению письма, написанного на старом северном диалекте, стоя.

«Приветствую тебя, наследник!

Ты читаешь это послание потому, что Дух дома признал твой потенциал достаточным, чтобы научиться повелевать Светом Стихий на должном уровне и испить из Источников силы. Так что можешь гордиться собой. Это только начало твоего Пути, и я помогу тебе его пройти.

Но не жди легкой прогулки. Настали тяжелые и темные времена, которые требуют не менее тяжелых решений. Поэтому ты либо научишься использовать свои силы, либо не выйдешь из моего дома вовсе. Третьего не дано. Проход откроется лишь после того, как ты применишь заклинание, которое найдешь на втором листе. Я оставил тебе подробные инструкции, как действовать, но учти, что у тебя мало времени. Пускай маг может обходиться без пищи и воды более длительное время, чем простой смертный, но все же я не советую тебе испытывать ресурсы своего организма дольше, чем полную декаду. В помощь тебе есть три восстанавливающих силы эликсира, ты найдешь их на этом же столе. Учитывай, что между приемами должно пройти не менее суток, иначе твое сердце может не выдержать.

Засим я должен откланяться, чтобы не отвлекать тебя от первого в твоей жизни настоящего испытания. Если оно окажется для тебя слишком сложным, значит, ты не достоин Света Стихий, и я нисколько не буду скорбеть о твоей смерти, ведь, скорее всего, я тоже уже не дышу воздухом мира живых. Если же ты сможешь его преодолеть, значит, есть шанс, что мы с тобой еще сможем встретиться и все обсудить.

Да прибудут с тобой Боги, адепт».

В конце послания был изображен символ, составленный из нескольких рун, но едва Вендела на нем сосредоточилась, чтобы понять значение, он вспыхнул нестерпимо ярким светом, ослепляя искательницу. А когда девушка проморгалась, утирая слезящиеся глаза, она обнаружила себя стоящей в полной темноте.

Темнота была такой вязкой и пугающей, пробирающей до мурашек и заставляющей ежится от холода, что Вендела непроизвольно закрыла лицо руками и опустилась на пол, не понимая, чего же ей хочется больше — плакать навзрыд или громко и долго смеяться, чтобы, наконец, выплеснуть напряжение последних дней, проведенных в Пустоши.

Девушка полностью отдалась в руки истерики, подкравшейся так незаметно и неотвратимо. Она сейчас не думала о том, что настоящие северянки так себя не ведут, что слезами горю не поможешь, что, в конце концов, ей надо взять себя в руки и просто найти выход из этой ловушки — он ведь где-то рядом. Нет, она просто самозабвенно рыдала, размазывая злые слезы по лицу, и периодически начиная хохотать, как сумасшедшая. Искательница потеряла счет времени, и, когда, наконец, смогла успокоиться, не могла точно сказать, столько же драгоценных мгновений она потратила на это неподобающее занятие. Оставалось лишь надеется, что не слишком много. Но, стоит признать, ей стало все-таки немного легче.

— Все, поднимайся, — девушка попробовала говорить вслух, но, вопреки ожиданиям, звучание собственного хриплого голоса не принесло облегчения. Напротив, то, как окружающая темнота поглощала все звуки, казалось ей еще более пугающим. Зябко передернув плечами, Вендела все же поднялась на ноги и постаралась нашарить письмо на столе. Неизвестный маг обещал оставить все инструкции, нужно лишь их найти и прочесть.

Но ни размахивания руками, ни робкие шаги в нужном направлении не позволили ей коснуться ни одного предмета мебели, коих в лаборатории было с избытком. Тогда искательница вновь опустилась на корточки, но вместо ожидаемого каменного пола ощутила лишь гладкую скользкую холодную поверхность. Определенно, она сейчас не в том подвале, где читала послание давно отправившегося к праотцам чародея. Девушка сама не заметила, как страх и отчаянье, до этого практически безраздельно властвовавшие в ее душе, немного отступили, уступив место интересу и даже восторгу. За последнюю неделю в Пустоши она столкнулась с таким огромным количеством проявлений магии, сколько не видела, наверное, за всю свою недолгую пока жизнь. И сейчас она была в неведомом месте, куда попала с помощью магии. Той самой, которой во время эпохи Упадка, по всеобщим уверениям, не существует!

Искательница перешла на магическое зрение, и из темноты стали проявляться тонкие нити силы, сплетающиеся в удивительные узоры, сверкающие самыми невообразимыми яркими и насыщенными цветами, постепенно формирующие пол, потолок и стены того помещения, в котором она оказалась. По форме оно напоминало неправильный многоугольник, изломанный так, что стены длиной по одному-два метра сходились под разными углами, образуя либо слишком графичную кляксу, либо какую-то расплывшуюся звезду. Сама Вендела стояла где-то в центре этого непонятного помещения, и ей пришлось сделать еще несколько шагов, чтобы коснуться рукой стены. На ощупь та была сделана из того же гладкого холодного материала, что и пол.

Стоило только дотронуться до светящихся нитей, сплетавших стену, как из-под пальцев пробежали разноцветные искорки, перебираясь на соседние узоры и постепенно затухая. Девушка нажала чуть сильнее, желая проверить, будет ли искорок больше, или вдруг они станут ярче, но неожиданно одна из нитей прогнулась. А стоило только убрать руку — тут же вернулась на место, немного поколебавшись, отчего искорок и правда стало больше.

Повинуясь неведомому порыву, девушка зацепила одну из нитей пальцами и потянула на себя. Сначала та охотно поддалась, слегка истончаясь и растягиваясь, но очень скоро Венделе пришлось прикладывать немалые усилия, чтобы удерживать ее на месте, и девушка решила отпустить. С легкими колебаниями нить вернулась на место, и по узору опять побежали разноцветные искорки. Завороженная удивительно красивыми эффектами, искательница еще несколько раз коснулась струн, как будто пыталась сыграть одной ей известную мелодию. Правда, в этом месте по-прежнему царила тишина, и музыку она только видела, как бы странно это ни звучало. Хотя о каких странностях вообще может идти речь? Она заперта в подвале какого-то древнего поместья по воле мертвого мага, которому неожиданно вздумалось взрастить себе приемника! И понятия не имеет, что с этим делать и как отсюда выбираться!

В попытке отогнать непрошенные мысли, практически вплотную граничащие с паникой, Вендела открыла глаза и буквально остолбенела. Темноты больше не было! Напротив, в скудном освещении, непонятно откуда появившегося в этом странном месте, уже можно было разглядеть помещение, в котором она оказалась. Пол, потолок и стены, образующие все тот же неправильный изломанный многоугольник, остались на своих местах, и все они были сделаны из зеркал. Причем каждое из них отражало ее, Венделу, но при этом показывало что-то свое.

То зеркало, напротив которого она сейчас стояла, и чьи нити силы перебирала совсем недавно, являло взору искательницы десятилетнюю девочку. Она приветливо улыбалась и махаларукой. В другой руке девочка держала метательные ножи, которые ей украдкой подсунул дядя Йоран, пока ярл Эджилл был занят своими делами. Вендела вспомнила тот день. Один из самых счастливых дней ее жизни. А потом, меньше чем через сутки, она узнала о смерти матери и братьев.

Непрошеные слезы навернулись на глаза искательницы, и она поспешно перевела взор на другое зеркало. В нем отражалась та же девочка, совсем немного подросшая. Она была облачена в слишком большой ей кожаный доспех, а в руках держала пусть и затупленный, но все же настоящий меч. На скуле девчушки красовалась ссадина, под глазом — синяк, побелевшие костяшки пальцев были сбиты, а руки, держащие оружие, дрожали. Но, тем не менее, она улыбалась, искренне и беззаветно, радуясь своей первой победе над взрослым мужчиной. Да, позже она узнала, что тогда отец ей немного поддался, но в тот момент она была уверена, что именно ее ловкость и хитрость позволили одолеть соперника, гораздо сильнее и опытнее ее. А ярл Эджилл не стал ее в этом разубеждать. Отец, который любил ее больше жизни, хотел дать ей возможность поверить в свои силы. Отец, которого убили практически у нее на глазах, а она, такая ловкая и хитрая, лишь позорно сбежала из родного дома, как самая настоящая предательница.

Не в силах больше смотреть на это, Вендела резко отвернулась, чтобы на смену пришло новое воспоминание в очередном зеркале. В нем отражалась уже более взрослая особа, которую еще нельзя назвать девушкой, ибо очертания не успели пока принять подобающую женственность, а как будто слишком длинные руки и ноги делали угловатую фигуру еще более нескладной. Но и считать ребенком отразившуюся в зеркале девушку уже тоже было нельзя. Как и ее предшественницы, она улыбалась, любуясь браслетом из палочек, камушков, глиняных бусин, когтей и перьев, который когда-то смастерила Мия и подарила ей в знак дружбы. Именно тогда в жизни несколько одичавшей ярины Венделы появился второй после отца самый близкий ей человек. Человек, которого она тоже не смогла спасти.

Слезы уже безостановочно катились по щекам девушки, но она все всматривалась и всматривалась в зеркала. Ее первый выход в Пустошь, когда опытный искатель подставился под удар вирида, существа, похожего на человека, покрытого зеленой слизью. Мужчина тогда погиб, а Вендела сейчас не могла даже вспомнить его имя. Радость от находки первого магического предмета в Пустоши, буквально через пару часов омраченная травмой Викара, когда группе пришлось спешно возвращаться в Силдж, чтобы спасти искателю жизнь. Ее первый поцелуй, подаренный парню на три года старше, который вскоре погиб во время обороны города от очередного Прорыва… В какое бы зеркало она ни посмотрела, везде видела радостные события из собственной жизни, которые были перечеркнуты и напрочь испорчены следовавшими за ними потерями и утратами. Все люди, дарившие ей радость, сейчас мертвы или же лишь чудом умудрились не отправиться к праотцам. Абсолютно все!

И именно она, Вендела, была причиной их смертей! Так почему же они ушли, а она осталась? Не лучше ли ей тоже погибнуть в этой зеркальной комнате, окруженной призраками воспоминаний? К чему бороться, искать выход, учиться магии? Зачем все это, если любой ее успех так и останется лишь ее достижением, которое не с кем будет разделить? Никчемная жизнь в одиночестве… Лучше прекратить мучения прямо сейчас, одним верным движением. Искательница сама не заметила, как потянулась за кинжалом, висящим на поясе. Но то, как рукоять магического оружия обожгла ей ладонь, не заметить было просто невозможно.

Вендела тут же отдернула руку. Боль отрезвила, и девушка обнаружила себя сидящей на полу. Все на том же ненавистном зеркальном полу. Только сейчас она обратила внимание, что пол и потолок показывали реальность, а не ее воспоминания. Да, отражаясь друг в друге, они выстраивались в бесконечный туннель с сотней копий заплаканной девушки, сидящей на полу и тем самым сводили ее с ума, но, тем не менее, эти отражения не пытались хотя бы влезть ей в голову и заставить наложить на себя руки. В том, что мысли о самоубийстве были не ее собственными, девушка не сомневалась — она не могла себе позволить подобной слабости, пока не отомстит убийцам отца и Мии.

И как хорошо, что с ней оказался магический кинжал. Сложно представить, что было бы, если бы волшебное оружие не отрезвило затуманенное зеркальной комнатой сознание. И пока это проклятое богами место не нашло очередную лазейку в ее голову, нужно найти способ отсюда выбраться.

Вендела задумчиво покрутила магический клинок в руках. Раз он спас ее один раз, следует попробовать воспользоваться его помощью снова. Подойдя к тому самому зеркалу, которое обследовала первым, девушка наугад вытянула одну из нитей силы и попробовала ее перерезать. Для того, чтобы проделать все эти манипуляции, пришлось опять перейти на магическое зрение.

Нить поддавалась с трудом, издавая дикий скрежет и будто бы плача. Но все же спустя долгих две минуты лопнула со странным свистом, как будто из надутого бычьего пузыря резко выпустили воздух. Оглядев комнату как обычным, так и магическим зрением, Вендела не заметила никаких изменений. Успокоив себя тем, что лиха беда начало, она перепилила еще две нити и повторила осмотр. К собственному удивлению девушка заметила только четыре свободных конца, а та нить, что была повреждена первой, опять срослась.

Вендела решила провести эксперимент: перепиливая следующую нить, она следила за той, которую разорвала второй. И заметила, как оборванные кончики медленно поползли навстречу друг другу, снова восстанавливая целостность поврежденной сети. Получается, она никогда не сможет создать себе выход подобным образом.

Задумавшись на пару мгновений, искательница решила проверить следующий вариант и занялась с нитями пола. С ними картина практически повторилась, разве что сращиваться нити начинали чуть позже, но освободить хоть один сектор ей все еще не удавалось. Следом девушка попробовала натянуть нить как можно сильнее и перерезать ее уже в истонченном состоянии. Тактика дала свои плоды, и нить поддалась воздействию кинжала гораздо быстрее. Но Вендела потратила время, пока она возвращалась к зеркалу и вытягивала следующую. Тогда девушка решила сначала натянуть максимальное количество нитей, а потом уже резать их друг за другом, но оказалось, что удержать в руках она могла не более трех нитей сразу. Они начинали как будто жечься, пронизывая кончики пальцев маленькими колючими иголочками. Причем чем дольше она держала нити, тем сильнее становилось жжение, и, в конце концов, Вендела разжала кулачок.

Ладонь болела. Перейдя на обычное зрение, девушка заметила следы ожога: кожа покраснела и даже начала вздуваться мелкими, но от этого не менее болезненными волдырями. Решив, что покалечить себя она всегда успеет, искательница временно отложила эксперименты с хватанием нитей руками. Требовалось придумать что-то другое.

Вендела снова уселась на пол, перебирая возможные варианты дальнейших действий. Достаточно долго в голову не приходило ничего путного, и девушка уже было решила проверить, что произойдет, если она не будет делать ровным счетом ничего. Или все так же будет понемногу повреждать нити. В конце концов, она находится внутри какого-то магического пространства, которое создали несколько сотен лет назад и уже давно не подпитывали. Рано или поздно, запас энергии истощится, и ловушка разрушится.

И тут Венделу осенило: она ведь могла форсировать истощение ловушки и более действенным способом! Ведь могли же поглотители каким-то образом высасывать магическую энергию из добычи искателей, значит, и она сможет поступить подобным образом. В том, что она способна научиться работать с потоками силы, девушка уже ни сколько не сомневалась. Иначе бы покойный маг не назвал ее своей преемницей, и не признал способной пройти это испытание. К тому же стоит вспомнить все знания, почерпнутые из дневника далекого предка — наверняка, он тоже готовил ее к чему-то подобному. Другое дело, что обращаться с магической энергией она толком не умела — не было даже возможности для практики — но это сейчас совсем не важно. В конце концов, теперь у нее есть практически вся жизнь, чтобы этому научиться! Потому что, если она не освоит эту науку, жизнь ее будет весьма и весьма недолгой. И, опять же, лучше делать хоть что-то, чем просто сидеть и ждать своей участи.

Искательница долго и придирчиво изучала комнату магическим зрением в поисках наиболее тусклых и, наоборот, самых ярких мест переплетения силы. Расчет был прост: либо попробовать порвать плетение там, где и так тонко, либо попробовать выкачать больше энергии оттуда, где ее больше всего. Ведь всем известно, что вода всегда течет из полного сосуда в пустой — вряд ли природа вещей менялась оттого, что это были вещи магические, а не обычные.

Найдя одну из самых ярких, как ей казалось, нитей, Вендела подошла практически вплотную к зеркалу и протянула всю ту же многострадальную обожженную ладонь — рисковать второй рукой и становиться совсем беспомощной девушке категорически не хотелось. А дальше дело за малым: нужно всего лишь представить, что нити силы — это бурный поток, а она — пустой сосуд, куда должна хлынуть энергия, стоит только убрать плотину. Вот только как это сделать?

В своем дневнике, том самом, что девушка оставила в тайнике искателей недалеко от Силджа, ее предок писал, что сила мага идет от какого-то солнечного сплетения, мол, там располагается ее источник. Где находилось это сплетение искательница, увы, не знала. Но зато она знала, где у нее болит в животе, когда она голодная. Значит, в ее теле должен быть такой же пустой сосуд, который будет болеть, когда в нем нет силы. Девушка прислушалась к ощущениям, но ничего, кроме настырных напоминаний живота о необходимости подкрепиться в виде неприятных спазмов где-то под ложечкой, не почувствовала. Пожав плечами, Вендела мысленно представила в этом месте пустую колбу и тонкий ручеек, который неторопливо отделяется от стены и стремится эту колбу напомнить. Ее магически одаренный пра-пра в своем дневнике писал, что все действия с магией надо сначала красочно представлять так, как будто видишь все на самом деле, а потом «глаза привыкнут», и маг действительно сможет видеть все происходящие в эфирном мире изменения и манипуляции. Главное, воображать и самому в это верить. Когда девушка читала про это, она подумала, что, если представлять магию во всей своей красе и искренне верить, что видишь это на самом деле, можно и дурачком стать. А сейчас у нее просто не было другого выбора.

Итак, тонкий ручеек силы течет в ее пустую колбу. Заполняет ее капля за каплей, а скоро так вообще до краев дойдет. И почему она решила представить себе всего лишь маленькую колбу? Надо было сразу бутылку, например, как от того волшебного вина, которое она обнаружила в Пустоши. Ай, чего мелочиться, нужен сразу большой котел! Прыснув от смеха, Вендела старательно визуализировала огромный чугунный котел, упиравшийся своими краями ей в ребра. Потом немного подумала, и вытянула его в длину вдоль всего туловища, чтоб повместительней оказался. Еще и крышкой озаботилась, чтобы скопившаяся энергия не утекала обратно.

Занятая своими изысканиями, девушка не сразу заметила, как в груди растеклось приятное согревающее тепло, саднящая ладонь перестала болеть, а в голове образовалась тяжесть, как будто после бочонка доброго вина. Мысли путались, вяло плескаясь в черепной коробке и рождая странные образы, в которых обязательно фигурировал мужчина. Абстрактный, неизвестный, но проделывающий с ее телом совершенно невозможные вещи, от которых по коже бежали мурашки, а волосы буквально вставали дыбом. С ней творилось что-то непонятное, тело отказывалось слушаться, требуя совершенно реальной, а не абстрактной близости с мужчиной. Да что там, если бы сейчас рядом был хоть кто-то, она бы накинулась на счастливчика, не раздумывая!

Пораженная страшным открытием, искательница открыла глаза и с удивлением заметила, что зеркальные стены стали как будто подернутыми дымкой, блеклыми, а отражения в них — далекими и неясными. Перейдя на магическое зрение, девушка обратила внимание, что и сами нити стали тусклее. Получается, что ее план работал?! Энергия и правда наполняла огромный чугунный котел где-то в животе начинающей магички! Вот только дармовая сила, растекшаяся по венам, опьяняла, кружила голову и призывала отринуть все нормы и границы, навязанные воспитанием и обществом, и творить все, что душе заблагорассудится. Она окрыляла, и, не в силах справиться с накатывающими эмоциями, Вендела запрокинула голову и захохотала, как безумная.

Она чувствовала, что магия буквально переполняла ее тело, пропитывала каждую клеточку организма, но продолжала все тянуть и тянуть в себя силу из проклятой всеми богами ловушки. С каждой секундой удерживать бурлящий поток энергии внутри себя становилось все сложнее, но свечение нитей тускнело слишком медленно, и Вендела понимала, что просто не потянет, не справится с таким объемом силы, сойдет с ума. Она чувствовала, что долго ситуацию под контролем не продержит, поэтому выхватила кинжал свободной рукой и с размаху вонзила в зеркало, а потом с силой провела лезвием по поверхности стены, оставляя уродливый разрез за зачарованным клинком. Магическим зрением она видела, как силовые нити, истощившись, лопались одна за другой, и не спешили срастаться обратно. Внезапно послышался звон бьющегося стекла, стены окружающей ее зеркальной ловушки осыпались к ногам крупными осколками, а сама девушка вновь оказалась стоящей посреди подземной лаборатории. В руках она держала злополучное послание мертвого мага, отправившее ее в ловушку, а рунный символ, который ее собственно и активировал, расплылся чернильным пятном по листу. В груди по-прежнему было тесно от распиравшей ее силы, которая путала мысли и мешала сосредоточиться на происходящем. Вендела помнила, что где-то на столе должен был лежать лист с плетением, отпиравшим выход, но никак не могла собраться с силами, чтобы его поискать.

Внезапно у нее за спиной раздались редкие, будто насмешливые, аплодисменты. Три хлопка в брошенной подземной лаборатории прозвучали как гром среди ясного неба. Подскочив на месте от испуга, девушка резко развернулась к источнику звука. Лучше бы она этого не делала, малодушно забившись под какой-нибудь из рабочих столов!

Искательница с ужасом уставилась на полупрозрачную фигуру мужчины, в котором легко можно было опознать хозяина этого гостеприимного поместья, приснившегося ей прошедшей ночью и заманившего в эту ловушку! В этот момент она совершенно не думала о том, что неизвестный маг лишь озвучил приглашение, а вот попалась в передрягу она исключительно по своей глупости и недальновидности. Кто вообще в здравом уме лезет в потайные проходы древних поместий, затерянных где-то в глубинах Пустоши, не имея подстраховки в виде товарищей, которые смогут повторно этот самый проход открыть? Вендела понимала, что она потеряла бдительность, слишком поверила в благосклонность богов, поддалась охватившему азарту первооткрывателя, соблазнилась возможностью найти что-то поистине ценное и уникальное. В конце концов, она сознательно пошла в ловушку, надеясь чуть ближе прикоснуться к волшебному миру магии, утраченному, казалось, навсегда, и вдруг поманившему ее в щелочку приоткрытой двери. Естественно, она поддалась соблазну, а теперь злится и ищет, на кого можно свалить вину. И такой козел отпущения нашелся! Он стоял, уставившись на нее своими бездонными провалами глаз, сложив руки на груди, и девушка буквально кожей ощущала идущий от него холод Хельхейма.

— Первое испытание позади! — Раздался пронизывающий до мурашек голос призрака. — А теперь возьми кристалл со стола в руки и напитай его энергией. Тогда мы сможем поговорить.

Вендела вдруг поняла, что воля призрака каким-то неведомым образом заставила ее подчиниться чужому приказу. На девушку накатила паника, и пока мозг пытался сбросить с себя парализующие волю оковы, тело, вопреки отсутствию желания своей истинной хозяйки, опять развернулось к столу. Ноги отказывались слушаться, в голове поселился вязкий туман, а руки, повинуясь чужой воле, крепко обхватили овоидной формы гладко отполированный кристалл, размером больше напоминающий хороший булыжник, нежели яйцо птицы. С ужасом Вендела почувствовала, как переполняющая ее сила потекла в кристалл, но ничего сделать и, тем более, противопоставить воле призрака не могла. Вот уже перед глазами от слабости заплясали цветные пятна, голова закружилась, а прожорливый артефакт все тянул и тянул из нее магию.

Внезапно все прекратилось. Девушка поспешила опереться о стол руками, чтобы не упасть от накатившего бессилия. Сзади раздался довольный голос:

— Как же хорошо! Ты действительно постарался во время испытания. — Боги, ее хвалит призрак! Призрак, только что едва не вытянувший из нее жизнь. Докатилась! — Пей зелье. Я что, зря его готовил?

Искательница опять почувствовала присутствие чужой воли в голове. Непослушные руки схватили и откупорили одну из склянок. В нос ударил терпкий запах можжевельника и чего-то еще, что девушка сразу и не смогла опознать. Повинуясь приказу существа, неведомо каким образом покинувшего царство Хель, отведала укрепляющего зелья. По телу разлилось блаженное тепло, а шум в ушах немного стих.

— Повернись! — прозвучал приказ, и Вендела почувствовала, что к ней опять возвращается свобода воли.

И все же девушка решила не испытывать терпение говорившего. Ее всегда учили смело смотреть страхам в лицо, а трусливо прятаться от врагов — это удел южан. Поэтому Вендела обернулась.

Ее собеседник был все так же эфемерен и полупрозрачен. Разве что свет от магических светильников стал как будто чуть ярче, и девушка решила рассмотреть призрака подробнее. При жизни он явно был северянином: об этом говорили и длинные пепельные волосы, небрежно лежащие на плечах, и волевой подбородок, и резко очерченные скулы, и длинный хищный нос. Вендела была готова поклясться, что у него были светло-серые или светло-голубые глаза, совершенно нереального цвета стали, блестящей на солнце, но, увы, разглядеть подробнее девушка не смогла — глаза призрака представляли собой два темных провала. Мужественности лицу жившего несколько сотен лет назад мага придавали небольшие ниточки шрамов, пробежавшие по правой щеке и слегка задевшие переносицу.

— Ты — женщина! — Не то удивленно, не то презрительно выплюнул маг. Это были первые эмоции, прорезавшиеся в голосе призрака, и Вендела пока не могла понять, хорошо это было или плохо. Она предпочла лишь молча кивнуть и выпрямить спину, выпячивая доказательства своей женственности. — Неожиданно. Что ж, это несколько меняет дело.

Дух замолчал, что-то обдумывая, а девушка все же решилась задать мучавший ее вопрос:

— А что, раньше не было видно, что я женщина, когда ты запихивал меня в ловушку? Или когда высасывал из меня энергию?! — Обида и усталость от пережитого все-таки давали о себе знать, вытесняя робость перед духом предка и страх неизвестного. Девушка решила попробовать пойти на контакт с призраком мага, но, не обладая должным опытом в плетении словестных кружев изысканных диалогов, решила начать речь с обвинения, справедливо предположив, что оправдывающийся противник уже не так страшен. О том, что неизвестный может в любой момент и ее саму отправить в Хельхейм, Вендела даже не подумала.

— До этого дом жил по запрограммированной заранее матрице, мой же разум вышел из сна только после того, как ты поделилась энергией с накопителем. А я, знаешь ли, как-то не предполагал, что меня вернет к жизни женщина-маг, ждал мужчину. Или ты здесь не одна? — Снизошедший до ответа призрак демонстративно осмотрелся по сторонам, потом прикрыл глаза и спустя полминуты вынес вердикт: — дом пуст. Причем, судя по состоянию охранных чар, пребывает таковым уже давно. Какой сейчас год?

— Триста семьдесят восьмой год эпохи Упадка. — Не задумываясь, ответила девушка. А потом любопытство взяло верх: когда еще она сможет расспросить живого свидетеля Магической эпохи и прикоснуться к собственной мечте? Ну, почти живого. Кстати, об этом: — То есть, ты все это время спал? Значит, не все маги умерли? Или ты все же умер, раз стоишь предо мной весь такой прозрачный. Ты дух? А как ты понял, что дом пуст? Ты что, умудрился облететь его весь за столь короткое время? Но ты же был здесь!

— Вот поэтому я и не рассчитывал, что меня пробудит женщина. Столько слов, а все без толку. — На самом деле, маг лукавил. Обилие информации в короткой речи девушки заставило его задуматься и срочно просчитывать варианты дальнейших действий. Решаясь на этот эксперимент, он надеялся, что погружение в стазис даст ему и миру необходимую отсрочку, Источники смогут восстановиться после столь варварского обращения, и полное воскрешение не составит труда. Он был уверен, что продумал все от и до: заклинание, наложенное на дом, не даст посторонним проникнуть, куда не следует, охранная система пропустит только мага, обладающего достаточным потенциалом, испытание поможет отсеять совсем уж непроходимых тупиц и неучей, и ему останется лишь объяснить приемнику, как провести обратный ритуал. А по факту он проболтался в стазисе вместо запланированной сотни лет почти четыре века, если верить его собеседнице. Причем магия, судя по отсутствию магов, не восстановилась. Пожалуй, этот момент все же следует уточнить подробнее: — Лучше поясни, что за упадок ты имела ввиду?

— Эпоха упадка, — девушка слегка расслабилась и принялась подробно рассказывать то, что каждый житель Срединного королевства знал едва ли не с пеленок. — Так мы называем время, которое длится с тех пор, как из мира ушла магия.

— Почему ты уверена, что магия ушла? — усмехнувшись, перебил дух. Нельзя дать девчонке понять, насколько ответ на этот вопрос важен для него. — Как же ты тогда смогла напитать накопитель?

— Я воспользовалась энергией, которую позаимствовала из ловушки-испытания. Хотела истощить ее целиком, но до конца не получилось. Так что повезло, что смогла выбраться.

— Позаимствовала энергию? Достаточно неожиданное и элегантное решение. — Похвалил девушку маг. — Я рассчитывал, что претендент попросту взломает контур, я оставил вполне очевидные концентрационные точки. Вопрос был только в способности претендента оперировать мощными потоками. Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос.

— Ни слова не поняла из того, что ты сказал, кроме последней фразы. Да и никто бы не понял. У нас нет магов, и все знания по этой теме утеряны. Собственно, именно поэтому я считаю, что магия ушла. Как и все жители нашего мира. — Вендела продолжила свой грустный рассказ. — Когда во время Войны маги все же решились объединить силы, чтобы запечатать Разлом, что-то пошло не так, как они запланировали. Источники пересохли. А без силы Стихий даже самые сильные маги превратились в обычных смертных. Кто-то смирился сразу, кто-то еще долго питался остатками энергии, заключенной в амулетах и артефактах. За них шла настоящая война. А некоторые предпочли уйти с гордо поднятой головой, оставив нам, потомкам, силу основных защитных артефактов — ведь даже при запечатанном Разломе Прорывы случаются, и бороться с этими тварями обычным железом очень сложно.

«А кто-то решил быть умнее, но перехитрил сам себя», — с потаенной болью подумал маг. Весь привычный ему мир обратился в пепел. Рассказ девчонки о событиях, о которых та имела весьма смутное представление, затронул глубоко запрятанные чувственные струны души — он-то был их непосредственным участником. Неужели больше никто из Ковена не выжил? Как мог Архимаг Инг Ролло допустить подобное? Как вообще знания, накопленные поколениями талантливейших магов, оказались преданы забвению? Столько вопросов, на которые некому дать ответ. Вслух же он поинтересовался: — Что ж, кажется, нам пора познакомиться. Торстейн Локер, магистр теоретической магии второй степени. Как твое имя?

— Вендела Эджиллсон. — Искательница решила представиться по мужским правилам. Раз уж, не смотря на все напасти и испытания, боги оставили ее в живых, единственную из славного рода ярлов Силджа, она имела право взять себе второе имя. Добавив приставку «сон» к имени отца девушка признавала себя главой рода. И расписывалась в своей полной беззащитности в мужском мире. Потому что получить эту приставку девушка могла только в одном случае — если у нее не имелось в живых ни одного родственника мужского пола, в том числе и супруга.

— Даже так? — Удивился призрачный маг, поняв весь подтекст, сказанный между строк. Видимо, это правило не изменилось за прошедшие века. — Что ж, возможно, это даже к лучшему. Ты согласна стать моей ученицей, Вендела Эджиллсон?

10

Силдж, приграничье.

Кора достаточно быстро добралась до «Северного молота», лишь совсем немного для проформы пропетляв по узким улочкам. Ей снова пришлось объясняться с вежливым служащим на входе в святая святых и смиренно ждать появления Рихарда все на тех же диванчиках. На этот раз камердинер его милости не демонстрировал каких-либо чувств по отношению к девушке, лишь удостоил ее придирчивого изучающего взгляда и отстраненно пригласил проследовать наверх.

«Да что он себе позволяет?! Кто он, вообще такой, чтобы ТАК на меня смотреть?!» — Тут же вскипела гордячка, но очень быстро сникла. По настроению слуги Кора уже давно научилась отслеживать и настрой хозяина. Что ж, судя по всему, лорд Сайрус опять не в духе, а, значит, ей опять придется буквально танцевать на лезвии клинка. «Ладно, не впервой!» — мысленно подбодрила сама себя девушка и, сделав глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, вошла в комнату аристократа и склонилась в изящном поклоне. Что-что, а грациозностью своих движений она могла заткнуть за пояс едва ли не каждую вторую леди из высшего общества. К тому же, ей было нужно спрятать все еще сверкающие гневные искорки в глазах. А как это лучше сделать, если ни опустив смиренно очи долу?

— Кажется, я запретил тебе являться сюда без приглашения, — тон лорда Винтердейла был сух и холоден. Мельком глянув из-под ресниц, Кора отметила, что мужчина даже не соизволил повернуться к ней, все так же занимаясь своими делами.

— Все так, мой лорд. Однако определенные обстоятельства заставили меня нарушить Ваш приказ: сегодняшний день преподнес не совсем приятный сюрприз и, посчитав, что я не имею права утаивать столь важную информацию, я осмелилась Вас побеспокоить. Прошу простить мне мою самонадеянность.

— Ближе к делу, Кора, — мужчина порывисто развернулся, наконец, соизволив обратить внимание на все еще склоненную в поклоне собеседницу. — Можешь встать.

— Мой лорд, в Силдж прибыл Хранитель. Буквально час назад.

— Ты уверена? — Аристократ недовольно поджал губы. Было видно, что известие его не обрадовало, однако и распекать Кору за своеволие он тоже уже не стал.

— Да. Видела собственными глазами, как он с отрядом прибыл в «Северную Звезду». И сразу же поспешила к Вам.

— Ты сделала все правильно. — Кора еще раз поклонилась, принимая похвалу. — Что-то еще?

— Боюсь, мне небезопасно возвращаться в этот постоялый двор. Да и мое пребывание в городе теперь может вызвать вопросы. Если Хранитель не дурак — а он, я думаю, достаточно умен — то у него уже есть мое описание в связи с событиями в Тарусе. Не хотелось бы привлекать лишнее внимание и, тем более, обозначать Ваше присутствие в этой истории.

— Кора-Кора, — задумчиво протянул аристократ, теребя искусной работы браслет на запястье. Девушка была готова поклясться, что в последний свой визит ничего подобного у мужчины не видела. Что ж, теперь понятно, почему лорд не спешил покидать Силдж после того, как получил Диск Ардика — он хотел выжать из пребывания в Приграничье максимум. Интересно, сколькими еще артефактами успел он разжиться за это время? В том, что браслет был пропитан магией, Кора тоже не сомневалась. От размышлений ее отвлек голос лорда Сайруса: — если бы все мои подчиненные были столь смышлеными, как ты и Рихард… Но приходится работать с теми, кто есть. Что ж, пока поживешь здесь, на улицу не выходи. Кажется, нам пора покинуть этот городишко.

Девушка еще раз склонилась в поклоне. Заикнуться о том, чтобы отправить кого-то в ее комнату за вещами, она уже не посмела.

***

В лицо плеснули ледяной водой, и сознание соизволило вернуться к своему исконному хозяину. Морозящая влага стекала по шее и пробиралась за ворот, заставив лорда Эдриана непроизвольно передернуть плечами. Да уж, давненько с ним не обращались подобным образом. Пожалуй, единственный случай, когда ему, лорду по праву рождения, наследному Хранителю Срединного королевства, таким бесцеремонным образом выплескивали что-то в лицо, столь же пробирающее до мурашек из-за весьма низкой, но мотивирующей температуры, тоже произошел на севере, а, точнее, в Пустоши. Тогда Эдриан только начинал выстраивать отношения и налаживать субординацию в своем недавно сформированном отряде. Искатели же решили подобным образом (как и десятком других способов) проверить на прочность молодого аристократа, вздумавшего сунуться на территорию для настоящих мужчин. Вот он частенько и становился объектом сначала насмешек, а потом и весьма неординарного проявления дружеских симпатий суровых северных мужиков. До этого в насыщенной жизни Эдриана были только детские шалости играющих в войну и отчаянно поливающих друг друга водой мальчишек, которые в счет не берутся.

Так что непривычный к такому с собой обращению лорд разозлился. Туго связанные в запястьях и начавшие затекать руки настроения не улучшали.

— Очухался, страдалец! — Грубый голос с характерным акцентом мог принадлежать только северянину. Перед глазами мелькали мушки и расплывались цветные круги, поэтому Эдриан предпочел пока ориентироваться на слух. — Тебя звать-то как?

— Йоран, что ты с ним церемонишься? Он девку снасильничать пытался, а ты, вместо того, чтобы хорошенько ему рожу начистить, разговоры с ним разговариваешь, — недовольно проворчал другой голос, тоже, что неудивительно, принадлежащий северянину.

— Зато ты кулаками за нас двоих намахался, хватит уже! Выйди лучше за дверь, нужен будешь — позову. — Послышалось недовольное сопение, но ослушаться командного тона неизвестный любитель применения физической силы не осмелился.

Наконец, сознание прояснилось настолько, что Эдриан сумел сфокусировать взгляд на говоривших. Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть обоих. Одним из них был тот самый здоровяк-северянин, что отправил его в нокаут после встречи с Франческой. Да уж, правду говорят, сила есть — ума не надо. Хорошо, что его попросили выйти за дверь, иначе одной опухшей челюстью — а лорд Эдриан уже чувствовал, как наливалась и пульсировала болью левая скула и подбородок — он бы не отделался. Напоследок здоровяк решил оглянуться, видимо, в надежде, что начальник передумает и разрешит присутствовать при разговоре, но встретился глазами с Эдрианом. Лорд тут же послал оппоненту самый гневный свой взгляд, и северянин, наконец, покинул помещение, громко хлопнув при этом дверью так, что аж стены задрожали. Возможно, Хранителю еще аукнется столь провоцирующее поведение, но сам факт того, что какой-то провинциал совершенно некуртуазно начистил ему рожу, выводил из себя неимоверно. И ведь болит же, зараза! Осторожно подвигав челюстью и убедившись, что ничего не сломано, мужчина перевел взгляд на второго северянина. Гигант, рядом с которым даже первый знакомец казался не таким уж и огромным, по самые глаза заросший черный бородой, смотрел прямо на него и терпеливо ждал, пока пострадавший придет в себя. Заметив гримасы южанина, Йоран лишь усмехнулся.

— Асвёр скор на расправу, не держи на него зла. — Дождавшись подтверждающего кивка от собеседника, северянин продолжил: — Кто такой, с какой целью прибыл в Силдж? Зачем к девицам пристаешь?

— Лорд Эдриан Изард, Хранитель Срединного королевства. — Теперь настала очередь аристократа изгибать губы в усмешке, глядя, как вытягивается лицо гиганта. Возможно, не стоило вести себя вызывающе, но мужчина чувствовал острую потребность именно сейчас вернуть пошатнувшуюся было уверенность в собственных силах. — Прибыл в Силдж по поручению ее величества королевы Евгении с целью расследования обстоятельств убийства ярла Эджилла и его дочери ярины Венделы. Также я уполномочен назначить нового ярла города. А та девица, чью честь ваш несдержанный Асвёр ринулся отстаивать, подозревается в убийстве виконта Стоунэла, эмиссара Таруса. Еще вопросы?

Ответом ему стала изумленная тишина. Правда, к чести допрашивающего, недолгая.

— Складно говоришь, но кто может подтвердить твои слова? Лордом может назваться каждый, но не каждому следует верить. — Взял себя в руки северянин.

— Мои спутники, с которыми я прибыл сегодня днем в Силдж, как минимум. А из ваших, местных, пожалуй, глава гильдии искателей, Мортен — мы с ним знакомы. Кстати, с кем имею честь говорить? — Все так же насмешливо отвечал южанин. Не смотря на подбитую челюсть, саднящий бок и не самое лучшее общее самочувствие, Эдриан чувствовал себя хозяином положения, чем изрядно выводил Йорана из себя. Благо, начальник гарнизона Силджа был более сдержан, чем его подчиненный.

— Глава городской стражи, сотник Йоран. Исполняю роль градоправителя на данный момент, — отрапортовал здоровяк. После чего поднялся со стула, жалобно скрипнувшего от веса северянина, и вышел за дверь, бросив напоследок: — Я пошлю за Мортеном.

Эдриан же чуть подвинул собственный табурет — гады, зажали нормальный стул! — и с наслаждением откинулся на стену, прикрыв глаза. Голова гудела, и аристократ подозревал, что Асвёр умудрился-таки наградить его сотрясением. К тому же перетянутые кисти рук уже не просто затекали, а начинали неметь, делая его положение еще более неприятным. Скосив глаза, Эдриан заметил багровое пятно, расползшееся по рубашке в том месте, где его полоснула кинжалом загадочная Франческа. Хорошо хоть, по ощущениям, порез неглубокий, и перестал кровоточить самостоятельно. Это ж надо было так глупо подставиться!

Мужчина уже даже не злился. Он скорее просто недоумевал, как мог оказаться в такой нелепой ситуации: приехал наводить порядок в городе и оказался в местном управлении стражи, потому что слишком ретиво выполняющий свой гражданский долг горожанин посчитал его сомнительным и опасным для общества элементом. Еще и Франческа эта с ее «представлением». Только сейчас лорд-Хранитель начал понимать, что девушка затеяла всю эту погоню с поцелуями и признаниями в убийстве неспроста. Чего она добивалась? Хотела заинтересовать? Что ж, это ей более чем удалось. Зачем тогда кинжал стащила? Может, желала похвастаться собственной неуязвимостью, открыто признаваясь в содеянном и оставаясь при этом безнаказанной? Получается, пока он тут прохлаждается в управлении стражи, красотка легко могла сбежать из Силджа, и поминай, как звали!

И все-таки мозаика никак не хотела складываться в голове молодого аристократа. Он крутил известные ему факты и так, и эдак, но никак не мог понять: почему, сработав удивительно чисто в Тарусе, Франческа так бездарно подставилась здесь, в Силдже? Этот вопрос даже оттеснил на второй план другой — что же происходит в королевстве? Кто дергает за ниточки, и чего этот неизвестный кукловод добивается?

Погруженный в собственные думы, Эдриан не заметил, как пролетело время. Дверь в комнату распахнулась, и в помещение вошел мечущий гром и молнии Ларс. Заметив аристократа, устало привалившегося к стене, со связанными руками и перекошенной отекшей челюстью, безопасник буквально вскипел от переполнявшего его гнева, не смотря на то, что внешне никак этого не показал. Но Хранитель слишком хорошо успел узнать своего консультанта по щепетильным вопросам за прошедшее время, чтобы однозначно сказать: тот был в бешенстве. Правда, от мужчины не укрылось и облегчение, промелькнувшее в сурово прищуренных глазах Ларса. Следом показался Мортен, глава гильдии искателей Силджа. Текучая плавность движений и пружинящая походка выдавали в нем опытного бойца, не позволяющего себе расслабиться ни на минуту. А, судя по быстрым взглядам, бросаемым искателем по сторонам, мужчина ждал подвоха и был готов вступить в драку. Процессию замыкал хмурый Йоран, после чего дверь снова закрылась, отрезая всех четверых от окружающего мира.

— Да, друже, ты умудрился притащить в управление лорда-Хранителя. Это лорд Эдриан Изард собственной персоной, — хохотнул Мортен и от души хлопнул гиганта по плечу, не сводя, тем не менее, настороженного взгляда с аристократа.

— Разрешите Ваш клинок, — Ларс требовательно протянул руку, обращаясь к главе городской стражи. Свое оружие он сдал при входе в здание. Получив желаемое, безопасник молча подошел к Эдриану, перерезал веревку, после чего вернул кинжал Йорану, сопроводив тихим: — благодарю.

— Приношу свои извинения за случившееся, — произнес Йоран, принимая обратно оружие. Уже то, что он без слов одолжил свой кинжал незнакомому человеку, подтверждало то, что северянин полностью признавал свою вину.

Хранитель с нескрываемым удовольствием растер затекшие запястья. На неприятные ощущения покалывания иголочек он не обратил ровным счетом никакого внимания. Приложил ладонь к ране на боку и убедился, что свежей крови не наблюдается. Остальные ждали хоть какой-то его реакции, но аристократ продолжал молчать.

Пауза затягивалась. И без того наигранная улыбка сползла с лица Мортена, придавая тому еще большее сходство с диким зверем. Йоран напрягся, не спеша при этом еще каким-либо образом вымаливать прощение у столичного гостя — он действовал на благо города, не позволяя себе ничего лишнего, и особой вины за собой не чувствовал. Ларс немного утихомирил свой гнев и с интересом ждал, что же будет дальше: месяцы общения с Эдрианом дали ему возможность понять, что Хранитель далеко не так прост, как можно ожидать от молодого мужчины, еще даже не разменявшего четверть века.

— Извинения принимаются, — наконец, произнес Эдриан. Гудящая голова никак не располагала к предстоящему ему трудному разговору, и мужчина решил не усугублять ситуацию еще больше. — Присаживайтесь, господа, нам следует многое обсудить. Но перво-наперво я прошу объявить в розыск одну особу. Важно проследить, чтобы она не покинула город. Ларс, будь добр, снабди наших коллег описанием вдовы виконта Стоунэла. И введи их в курс дела, насколько сам посчитаешь нужным.

— Выезд из города осуществляется только по специальным разрешениям, подписанным мною лично, — не без гордости заявил Йоран. По крайней мере, в этом они не облажались.

— Я бы не стал так надеяться на обычные бумаги — мы столкнулись с фактом их искусной подделки, — начал рассказ безопасник, но Хранитель его уже не слушал. Набат в голове отчаянно трезвонил, мешая сосредоточиться на происходящем. Сильно ж его приложило…

К реальности Эдриан вернулся, когда слово взял Мортен. По словам искателя выходило, что дочь ярла осталась жива. Опасаясь, что удар не прошел бесследно для умственных способностей, мужчина поспешил переспросить.

— Вы не ослышались, лорд-Хранитель. Вендела осталась жива после покушения. По какой-то причине убийцы перепутали ее с Мией, прислужницей ярла Эджилла, и девушка, на которую, без сомнения, продолжили бы охоту, поспешила покинуть город через северные ворота. Дежуривший в тот момент на стене искатель помог ей выбраться тайно, а потом еще и сделал опознание тела убитой невозможным. Он же поведал нам эту историю со слов самой Венделы. Она уверена, что убийцы служат короне.

Повисла напряженная тишина. Йоран никак не ожидал, что его друг решит открыть все карты какому-то столичному молокососу, самым что ни есть непосредственным образом связанным с этой самой короной. Бросив быстрый взгляд на Везунчика, заметил быстрый жест, мол, все под контролем, и немного расслабился. Все-таки искатель гораздо лучше разбирался в людях, а его чуйка могла дать фору любому из здесь присутствующих. Сам же Йоран был просто не готов влезать в политические игры: интриги, как путь достижения целей, он не признавал, а размеренная жизнь на севере приучила его доверять людям. Что ж, если он задержится в роли градоправителя, придется избавляться от привычек простого вояки.

Эдриан с Ларсом переглянулись. Опять проблемы в Приграничье. Опять кто-то играет от лица королевской власти, все поднимая и поднимая ставки. Опять они вынуждены тыкаться носами, как слепые котята.

— Что за п…! — В сердцах выругался Хранитель. Выдержка и воспитание все-таки отказали ему. — Нас имеют во все дыры, а мы еще и добавки просим!

— Это еще не все, — сделав определенные, явно устраивающие его, выводы по реакции собеседников, Мортен решил выложить все карты на стол. — Буквально через пару дней после убийства в город заявился ваш столичный лорд, Винтерстейн, кажется. Сказал, что приехал жениться на Венделе, но раз уж свадьба сорвалась, просил хоть в расследовании ее гибели поучаствовать. Толку от него, правда, ни на грош.

— Может, Винтердейл? — Не то произнес, не то простонал Эдриан, держась за голову. — Королева Евгения писала, что получила от него прошение о назначении на должность ярла Силджа. Что ж ему в столице-то не сиделось? Поперся на мою голову за невестой в Приграничье.

— Южанину никогда не стать ярлом Силджа! — взревел Йоран, до этого молча слушавший диалог. — Не бывать этому!

— Да ясное дело, — поморщился от громкого звука, тут же отдавшегося в многострадальной голове, Хранитель. — Кого сам ярл Эджилл-то готовил себе на смену? Надеюсь, он был достаточно дальновиден, чтобы предвидеть вариант своей возможной нетрудоспособности?

— Венделу и готовил, — как само собой разумеющееся, произнес Мортен. — Точнее, ярлом должен был стать ее супруг: негоже девушке не иметь за спиной сильного мужчину. Даже такой, как она.

— То есть, мне следует удовлетворить прошение Винтердейла, раз он и так должен был стать ярлом? — Откровенно растерялся Эдриан.

— Да нет же! Эджилл никакой свадьбы в ближайшее время точно не планировал. Мы считаем, что письма подкинули. — Пояснил, еще больше запутав ситуацию, Йоран.

— Я сдаюсь… Ларс? — С мольбой протянул Эдриан, глядя на безопасника.

— Я, кажется, понял чуть больше, но мне тоже требуется уточнить пару моментов, — усмехнулся мужчина. По долгу службы он и не стакими косноязычными товарищами общался, наловчился уже. — Давайте по порядку. Некто, имевший наглость назваться представителем короны, пробирается в дом ярла Эджилла, убивает его и служанку, а Венделе, его дочери, которую, кстати, пророчили в яры в будущем, удается бежать. Сразу два вопроса: известно ли, к какому именно ведомству отнес себя преступник и как он умудрился перепутать девушек?

— Убийц было двое, и они нахально вошли в дом средь бела дня, — тут же поправил Мортен. — Про ведомство не знаю. А вот на последний вопрос отвечу: Дела с Мийкой были похожи внешне — и ростом, и фигурами, и цветом волос. Если не знать их лично, а иметь только описание, то и не отличишь. Не знаю уж, как так оказалось, но в тот момент Мия была наряжена в платье яры. Видимо, она первая попалась на глаза, вот и получила предназначенный другой болт.

— Какой яры? Разве ярл Эджилл успел жениться второй раз? — Опять не смог сопоставить имеющуюся информацию Эдриан.

— Да нет же, мы просто так Делу называли. Хоть она и была лишь дочерью ярла, но по факту воспринималась, как полноправная хозяйка города.

— Хорошо, с этим прояснили, — вернул разговор в конструктивное русло Ларс. — Давайте дальше. Девушка, спасаясь от убийц, предпочла сбежать из города. Получается, знала, что те осознают свою ошибку и будут ее искать. Почему не обратилась за помощью к вам? Почему предпочла убежать? Куда она направилась, кстати?

— Кто ж в здравом уме попрет против короны? — пробасил Йоран, недовольный непонятливостью собеседника. Он все еще был не согласен с решением Мортена и не понимал, можно ли доверять этим двоим.

— Она ушла в Пустошь. Куда дальше собирается — не говорила, — все-таки ответил на вопросы Везунчик.

— Одна?! — Не выдержал Эдриан. Мало ему неприятных новостей за сегодня, так еще и привычный мир готов вот-вот рухнуть. Он, не смотря на весь свой опыт, до сих пор побаивался далеко заходить в Пустошь. А тут такое. Неужели северянки настолько суровы? — Интересная девушка, ничего не скажешь.

— Дальше. — Опять прервал не относящиеся к делу рассуждения безопасник. — Вы решили прикрыть девушку, и не стали афишировать факт ее побега. Какие меры для поимки убийц были предприняты?

— Мы закрыли город, опросили всех проживающих и пребывающих неподалеку от места событий. Даже получили описания этих убийц, перетряхнули Силдж вверх дном, обыски повсеместные провели — а они как сквозь землю провалились. Подходящих под описание мужчин никто не видел ни до, ни после. — Нехотя расписался в собственной несостоятельности Йоран. Он до сих пор тяжело переживал тот факт, что не смог найти убийц ярла, и его друг до сих пор не отомщен. — Через три дня пришлось разрешить выезд, но мы тщательно обыскиваем покидающих город и записываем все их данные.

— Не густо, — развел руками Ларс. — Ладно, продолжим. Через два дня в город приезжает лорд Сайрус Винтердейл, якобы за невестой. Но вы уверены, что это фикция, не смотря на то, что он предоставил какие-то письма, так?

— Письма мы нашли в столе ярла, — ответил Мортен. — Правда, уже после разговора с этим лордом: он на них практически указал. Только вот все письма положили в стол в одно время, и я сильно сомневаюсь, что ярл их когда-либо вообще читал.

— Понятно. Значит, нам следует пообщаться с лордом Сайрусом. Тем более и повод есть — его прошение. — Ларс хлопнул себя по колену, готовый вставать.

— Погоди, есть еще один момент, — Эдриан опять забыл, что всегда обращался к Ларсу на «Вы», а более панибрацкое отношение показалось в этой ситуации вполне естественным, — я догнал вдову Стоунэла. Она призналась в том, что убила виконта. А потом устроила этот цирк с изнасилованием. Заорала на всю улицу, и ее тут же прибежали спасать.

— Я уверен, что Асвёр сделал это, не разобравшись в ситуации, — вступился за подчиненного Йоран.

— Да я не про это, — поморщился Хранитель, непроизвольно дотронувшись до распухшей челюсти. — Почему она объявилась именно в Силдже?

Вскоре совещание завершилось. Мортен вызвался выяснить все про некую зеленоглазую красотку, появившуюся в Силдже предположительно несколько дней назад. Йоран с Ларсом отправились обыскивать ее комнату в «Северной звезде», а Эдриану, как пострадавшему, выделили время на отдых, пока остальные занимаются делами. Позже всем четверым предстоял визит к лорду Сайрусу Винтердейлу.

Пока Хранитель отмывался после дороги и всех последовавших за этим приключений, он все пытался выстроить логическую цепочку происходящих событий. Теоретически, лорд Винтердейл мог быть тем неведомым игроком, решившим выступить против короны — ему хватает для этого возможностей. Особенно, если действует он не один. Вопрос мотива. Ларс учил, что мотивом обычно выступает жажда власти или богатства. На крайний случай, дела любовные или примитивный страх. Обычно, чем больше у людей денег и той самой пресловутой власти, тем больше они хотят еще. Или просто больше, чем у соседа-брата-свата — в общем, к этой же категории мотивов можно отнести зависть. Теоретически, жаждой власти и богатства можно объяснить часть аферы: имеющий доступ к поставкам магической энергии из Пустоши мало того что прилично обогащается, так еще и получает в свое распоряжение любые артефакты Магической эпохи, знай себе их подпитывай. А это уже практически стопроцентная власть, в противовес нынешней королевской, как минимум. Но, если бы целью было именно богатство, злоумышленник не стал бы так рисковать, все повышая и повышая ставки. Значит, деньги и энергия — только средство достижения цели.

А вот стремление к власти — вполне себе подходящая цель. Достойная любой крупной рыбы, считающей себя акулой. И над этим стоит подумать поподробнее. Допустим, кто может претендовать на престол в случае гибели наследников? Бастардов, насколько Эдриану было известно, король Антоний не плодил. Родственники королевы Евгении? Да, она из древнего и знатного аристократического рода Лорейн, но он и при нынешней власти не обижен.

Следующей вероятной персоной, приближенной к власти, была принцесса Светланика, младшая сестра Антония, уже лет пятнадцать назад проданная в Южное королевство. Официально, конечно, ее выдали туда замуж за султана Мурада то ли третей, то ли четвертой женой, но Эдриан предпочитал называть вещи своими именами. Юную принцессу просто отдали на растерзание южным змеям, выторговав тем самым пару десятков лет спокойствия, и это время уже было на исходе. Могла ли сама принцесса претендовать на власть в Срединном королевстве? Конечно, нет, но вот если она родила сына… К своему стыду, Хранитель не интересовался судьбой Светланики, и сейчас был вынужден строить свои умозаключения, основываясь исключительно на предположениях.

Задумавшись о принцессе, Эдриан сам не заметил, как его мысли переключились на оставшийся мотив: женщины — а непосредственных участниц этой истории аж целых две. Вендела и Франческа, две женщины, причем одна неординарнее другой. И это значит, что о логике в данной ситуации можно забыть напрочь. Об обеих женщинах он узнал в Тарусе, и обе умудрились влипнуть в историю здесь, в Силдже.

Нет, это ж надо в одиночку ускакать в Пустошь?! У Эдриана до сих пор не укладывался в голове такой поступок. Причем ладно бы какая-то восторженная дурочка посчитала себя всемогущей и неуязвимой, но Вендела, мало того, что уже бывала в Пустоши не раз, так еще и слыла девушкой умной и образованной. Что могло заставить ее, очертя голову, бросится в эти неприветливые и опасные земли? Неужели только страх перед людьми короля, в чем его пытались убедить северяне? Может, она знает или имеет что-то такое, что позволяет ей не бояться Пустоши? Какой-нибудь артефакт? Будучи искательницей и дочерью ярла, она могла утаить что-то от эмиссара. Может, это что-то и рассчитывал заполучить Винтердейл, прискакав в Силдж женихаться, а убийство Эджилла спутало ему все карты?

Артефакт! Ведь это идея: в Тарусе искатели говорили про какой-то диск, который они передали эмиссару. После чего Стоунэла убили, а его жена объявилась в Силдже, где и должна была с этим артефактом что-то сделать. Кому-то передать? Вполне возможно, что и тому же Винтердейлу. Не хочется делать его затычкой в каждой версии, но других подозреваемых Эдриан на данный момент просто не имел. Итак, допустим, лорд Сайрус рассчитывал получить недостающую часть артефакта от искателей этого города. Или ее, наоборот, должны были изъять из дома ярла после его убийства? Так, может, именно спасая эту самую недостающую часть, а отнюдь не свою жизнь, Вендела и убежала в Пустошь? Где еще спрятать артефакт ушедшей эпохи, если не там? Узнать бы еще, для чего этот самый диск предназначен!

Голова шла кругом, и Хранитель погрузился в воду по самую макушку, желая немного отвлечься. Вынырнув из лохани, откинул с лица мокрые пряди и замер, уставившись в одну точку в пространстве. Озарение пронзило Эдриана внезапно, заставив снова с головой ухнуть в бадью с водой. Какой же он идиот! У него, как у Хранителя, есть доступ ко всем архивам Срединного королевства, а он до сих пор не попытался выяснить, что же это за артефакт! Откуда-то же о нем узнала противоборствующая сторона. Только вот поручить этот вопрос нужно человеку, в котором он, Эдриан, полностью уверен. Что ж, уже сегодня он отправит сокола в столицу. Заодно и о состоянии дел в Эйдале уточнит. Может, Артур выходил на связь с матушкой?

Младший наследный принц. Лучший друг. Еще одна головная боль и заноза в заднице. Вот что заставило его самолично отправится в Пустошь? Поморщившись, будто проглотил кусок незрелого криста, Эдриан заставил себя выкинуть хотя бы эту часть головоломки из и без того раскалывающейся головы. Сейчас не время. Проблемы он будет решать по мере их поступления. И сейчас на очереди очная ставка с Винтердейлом, замаскированная под ни к чему не обязывающую беседу.

Ближе к вечеру лорд Эдриан и Ларс подошли к «Северному молоту». Не теряя времени даром, безопасник еще днем договорился от имени Хранителя о встрече — это же так естественно, что два столичных лорда, случайно оказавшись в одном захолустье в Приграничье, решат обсудить последние новости.

Вышколенный слуга проводил гостей в вычурно обставленную обеденную залу, где уже были накрыты столы. Позолота, канделябры со множеством горящих свечей, камин в половину стены, в котором сейчас плясал лишь небольшой огонек, видимо, больше для виду, нежели для тепла. Резные стулья с накинутыми на них шкурами пушных животных. И ломящийся яствами стол. Привыкший к походной кухне Эдриан изрядно обрадовался, заметив оленину в клюквенном соусе, запеченных форелей, вяленое мясо утки и другие деликатесы, опознать которые он оказался не в силах — все-таки блюда северян разительно отличались от тех, что обычно подавали в столице. Запотевшие кувшины с вином делали предстоящую трапезу еще более заманчивой. Так что Хранителю даже пришлось напоминать себе, зачем он инициировал эту встречу.

— Добрый вечер, лорд Эдриан! Бесконечно рад встретить в этих варварских землях истинного аристократа, — лорд Винтердейл не заставил себя долго ждать, появившись в зале вскоре после Хранителя. Заметив опухшую челюсть гостя, мужчина не смог сдержать иронии: — вижу, Вы на себе прочувствовали всю мощь северного гостеприимства.

— Взаимно, лорд Сайрус! — Пытаясь придумать остроумный и дипломатичный ответ, Эдриан тянул время, обмениваясь принятыми в столице рукопожатиями с собеседником. Да уж, на севере такой жест точно не поймут и не оценят: тут скорее радостно сгребут в охапку и будут обнимать до треска ребер или просто плюнут в лицо, если же визави неприятен. — Можно сказать, пострадал за честь короны.

Закончив обмениваться любезностями, мужчины подошли к столу. Верный камердинер тут же отодвинул стул для лорда Винтердейла. Аналогичное действие выполнил и исполняющий роль слуги Ларс. «Да уж, вот кто истинно страдает за корону. Стоять и обливаться слюнями добрый час, лишь бы не упустить ничего важного!» — подумалось Эдриану. План действий и ход разговора они с безопасником обсудили заблаговременно.

Некоторое время мужчины наслаждались едой в тишине, после чего лорд Сайрус на правах хозяина нарушил молчание:

— Отведайте вот это блюдо, лорд-Хранитель. Маринованные языки карпов, очень нежное сочетание, надо сказать. Пожалуй, за одно это я готов смириться со своим пребывание в Приграничье.

— Благодарю, — Эдриан легким жестом указал своему «слуге», чтобы тот положил вышеозначенный деликатес хозяину в тарелку. Фарфоровую, между прочим. Неслыханная роскошь! И это — в постоялом дворе, пусть и лучшем в городе. Похоже, он многого не знает о Приграничье. — Что же за дела заставили Вас отправиться так далеко на Север? Признаюсь, я был порядком удивлен, когда узнал о Вашем пребывании в Силдже.

— Увы, моим планам не суждено уже сбыться, так что не будем о них.

— Так это правда? — Немного наигранно воскликнул Эдриан, отчего сам себе сделался противен. Он терпеть не мог таких вот сплетников при дворе, а сейчас вынужден был сам им уподобиться. Чего не сделаешь ради дела. Ларс тот вообще подписался на пребывание в образе бессловесного голодного истукана за его спиной. — Когда глава города мне сообщил, что Вы прибыли сюда осуществить определенные матримониальные планы, честно сказать, едва ли не высмеял его в присутствии своих и его людей. Где это видано, чтобы закоренелый холостяк и потомственный аристократ, решил выписать себе невесту из Приграничья.

— К сожалению, лорд Эдриан, вдовец не может считаться закоренелым холостяком. Но, видимо, мне суждено и дальше прозябать в одиночестве: эта ужасная история с ярлом и его дочерью как будто знак свыше.

— Согласен с Вами, лорд Сайрус. Совершенно отвратительная история. И, представляете, у ярла Эджилла не было приемника. Боюсь, если оставить руководить Силджем этого вояку Йорана, город ждут тяжелые времена.

— Полностью с Вами солидарен, — кивнул Винтердейл, пригубив вино и вольготно откинувшись на спинку резного стула. Запустив пальцы в длинный и мягкий ворс свисающей с подлокотника шкуры, мужчина отстраненно продолжил: — меня тоже посетили аналогичные мысли, и поэтому, раз уж судьба привела меня в этот Богом забытый город в столь нелегкое для него время, я предложил королю Антонию свою кандидатуру на этот пост.

— Вы поступили как истинный верноподданный! — Эдриан постарался выдать как можно более заинтересованное выражение лица. Внутренне же его буквально тошнило от всех этих расшаркиваний и насквозь фальшивых речей. — И что же, Вас можно поздравить? Или, скорее, посочувствовать, что теперь Вы привязаны к этому месту?

— Бог миловал! — Так же притворно отмахнулся лорд Сайрус, — мое предложение было отклонено, и теперь, раз уж сюда прибыли Вы, я с чистой душой могу покинуть Приграничье. Пожалуй, завтра же отправлю Рихарда за разрешением на выезд. Тоже мне, придумали, чтобы я, потомственный лорд, выпрашивал себе какие-то подорожные грамоты. Хотя чего тянуть? Рихард, отправишься к временному градоправителю Йорану сегодня же.

Слуга за спиной лорда Винтердейла поклонился.

Не найдя, что возразить, Эдриан перевел разговор в другую плоскость. С одной стороны, если таинственным кукловодом являлся лорд Винтердейл, то его лучше держать под присмотром. С другой стороны, в столице им займется департамент безопасности во главе с лордом Вудлоу — это их профиль. А он сможет навести какой-никакой порядок в Приграничье. Плюс всегда оставался шанс, что они подозревают невиновного человека. Тогда тем более не стоит задерживать лорда здесь. Если хоть на миг представить, что его версия событий правдива, то мужчине можно только посочувствовать: захотел жениться, а невеста — на погребальном костре. Или в Пустоши, что ни капли не лучше.

Нельзя было сказать, что ужин прошел в непринужденной обстановке: Эдриан то и дело разглагольствовал на далекие ему темы с натянутой на лицо фальшивой улыбкой, а более опытный в подобных делах Винтердейл с определенной периодичностью прикидывал, когда же будет уместно указать гостю на выход, чтобы это не противоречило правилам поведения, принятым в высшем обществе. Так что, когда все формальности были соблюдены, новости — естественно разрешенные для широкой огласки — были обмусолены, а животы — изрядно набиты, мужчины вновь пожали друг другу руки и распрощались с чувством облегчения.

Заметив сцену прощания двух встретившихся на чужбине аристократов, совсем еще юный мальчишка, не более десяти зим отроду, заложил два давно немытых мизинца в рот и протяжно свистнул. Вскоре из-за угла «Северного молота» вышел Везунчик Мортен, осмотрелся по сторонам и всучил нетерпеливо ерзающему наблюдателю серебряную монетку, отчего у пацана тут же загорелись глаза, а босые пятки поспешили унести его подальше от непривычно щедрого нынче главного искателя. Мужчина же, выждав еще пару минут, неторопливо покинул площадь в том же направлении, в котором совсем недавно скрылся лорд Эдриан в сопровождении своего мнимого слуги Ларса. Вскоре на площади показался и отправился следом за соучастниками якобы занимавшийся своими делами в здании напротив Йоран.

Мужчинам требовалось обменяться полученной информацией и выработать новый план действий.

11

Пустошь.

Вендела сидела за рабочим столом в лаборатории Торстейна и уверенно выводила какую-то сложную и непонятную схему из геометрических фигур, изломанных линий и вплетенных в них рун. Точнее, уверенно действовала лишь ее рука, такая привычная и родная, сейчас совершенно не принадлежавшая девушке. Пальцы сжимали стилус с магическим кристаллом на конце, острый конец которого оставлял за собой ровную и четкую линию на листе настоящей бумаги! Удивление от того факта, что волшебный стилус пишет совсем без использования чернил, а дефицитная дорогущая бумага в изобилии имелась в ящиках стала мертвого мага несколько вытесняло осознание того, что рука слушалась чужих команд. Девушка уже поняла, что дух может подчинить ее своей воле, но никак не ожидала, что он паразитом проникнет в ее голову, заставив сознание лишь немного потесниться. Ровно настолько, чтобы верная правая рука вдруг начала выводить никогда не виданные ранее схемы.

Наконец, маг закончил свой первый урок и, отпустив тело искательницы на вольные хлеба, материализовался рядом.

— Запомнила порядок действий? Сначала вот эту спираль, затем в нее вписываешь триангуляцию, дополняешь стабилизирующими сферами на полюсах, закрепляешь рунами персистенции и силы, — призрак любезно ткнул полупрозрачным пальцем в каждую из названных им фигур. — Теперь бери стилус и рисуй.

— Я должна перерисовать эту схему? Сколько раз? — Не совсем понимая, что именно хочет получить в итоге учитель, переспросила девушка. У нее в голове до сих пор не укладывалось то, что она, обычная искательница из Приграничья, стала ученицей самого настоящего мага. Ну и что, что мертвого?

— Столько, сколько потребуется, чтобы ты ее запомнила. Ты должна настолько хорошо ее себе представлять, чтобы, как только ты закроешь глаза, она тут же нарисовалась перед твоим внутренним взором. Как только почувствуешь, что готова, покажу, как воплотить ее в жизнь. — Торстейн вольготно расположился на столешнице, закинув ногу на ногу. И как только умудрялся не просачиваться сквозь нее? — Обязательно обращай внимание на порядок действий, это очень важно. Ну, чего ждешь, приступай! У нас не так много времени.

— Но это ж сколько бумаги придется извести? — Ахнула искательница, тут же прикидывая, сколько золота она сможет выручить, если, допустим, продаст одну только стопку целлюлозного сокровища в Силдже. Другое дело, что в Приграничье и охотников до покупки настоящей бумаги было не много — как-то не ценилось среди северян умение писать хорошо и красиво. Сам факт грамотности уже делал человека уважаемым, а что б при этом тратиться на дорогущую бумагу, когда можно обычным пергаментом обойтись? К примеру, для нее отец выписывал книги и бумагу аж из самой столицы. Но он-то приемника себе готовил, а не просто девицу на выданье.

— Да к демонам эту бумагу! Вот если ты бездарно изведешь всю свою энергию, пытаясь воспроизвести неотработанную схему, вот тогда это станет настоящей проблемой. А бумага — так, мусор под ногами. — Заметив, как обиженно засопела ученица, маг гаденько ухмыльнулся и поинтересовался: — Напомни мне, сколько времени ты можешь провести без еды? Я-то, когда запирал лабораторию, надеялся на более опытного и сведущего ученика. Ты же полный ноль. Ничего не знаешь, ничего не умеешь. Заметь, я тебе сейчас дал одно из самых простых заклинаний — обычного светлячка. Отпирающее дверь заклятие гораздо сложнее. И на то, чтобы его освоить, у тебя есть всего несколько дней.

Искательница молча взяла непривычный стилус в руки и попробовала повторить изображенную схему. Спираль получилась кривоватой, одна сторона треугольника превратилась в дугу, а круги и вовсе были больше похожи на овалы. Зато руны удались девушке на славу — ее учитель каллиграфии мог бы ею гордиться. Маг хмыкнул, ткнул в лист с ее каракулями и приказал перевернуть на другую сторону и начать чертить все заново. Следующая попытка оказалась чуть успешнее, но все равно не устроила придирчивого учителя.

Перечерчивая схему в третий раз, девушка не выдержала:

— Может, ты все-таки расскажешь мне, что это за заклинание, зачем оно нужно и как вообще все работает?

— А ты сможешь одновременно заниматься делом и внимать мне? — Ехидно протянул призрак, всем своим видом показывая, как относится к доставшемуся ему словно в насмешку нерадивому ученику. Мужчина был не рад свалившемуся ему на голову счастью, но перспектива прозябать в подземелье еще неизвестно сколько лет, а то и веков, пока сюда доберется другой, более достойный кандидат, тоже не радовала. И Торстейн решил рискнуть. Вдруг из девчонки и правда выйдет толк. Правда, вселяться в женское тело, если он что-то напортачил с ритуалом пробуждения, его не прельщало совершенно — придется все-таки обучить ее азам и выпустить в большой мир, чтобы она уже подобрала более подходящего кандидата.

— А ты проверь! — Разозлилась ученица, отчего линии на очередном листе стали более яркими из-за увеличившегося нажима стилуса, но, при этом, и более ровными.

— Что ж, давай попробуем. Та схема, которую ты сейчас так старательно разучиваешь, в итоге должна стать «светлячком». Так называют обычное световое заклинание, позволяющее создать люминесцирующую сферу в той точке пространства, в которую проецируется схема. Обычно маг вешает светляка у себя над головой или над плечом, чтобы не слепило глаза, при этом давая хорошую освещенность. Некоторые индивиды умудрялись использовать его и в боевых целях: представь, что будет, если сделать пространственную привязку светляка к, скажем, переносице противника. Он просто ослепнет, и ни один щит не спасет. Нужно отвлекаться от боя и тратить силы на развоплощение заклинания.

— Это, конечно, хорошо, — обрадовалась Вендела, живо представляя открывающиеся перед ней перспективы даже при умении сотворить хотя бы одно заклинание, — но поясни, пожалуйста, как работает эта схема?

— Ох, — притворно вздохнул Торстейн, но Вендела видела огонек одобрения в его льдистых глазах. После недолгого молчания, маг продолжил. — Ладно, попробую объяснить как-нибудь попроще. В любом заклинании всегда должен быть базовый элемент, по которому будет проводиться энергия. Чаще всего это спираль или многоугольники, зависит от того, пролонгированным ли должно быть воздействие или единовременным. При использовании спирали требуется включить какой-то концентрационный элемент — в твоем случае это как раз триангуляция. Активирует заклинание руна силы. В зависимости от сочетания рун тоже может меняться эффект. Поскольку здесь требуется длительное свечение, включена еще руна персистенции. Можно, допустим, менять цвета, если добавить соответствующие руны — по умолчанию в светляке идет именно дневной свет.

Искательница видела, что призрак сел на своего любимого конька, и даже некоторые непонятные слова в его речи не уменьшали производимого вдохновляющего эффекта. Руки тем временем продолжали вырисовывать все вышеназванные фигуры и, отвлекаясь на разговор, девушка умудрялась делать схему все более и более ровной. Мага этот расклад, судя по всему, устраивал, поэтому он продолжил просвещать свою ученицу в теоретических вопросах, в которых явно был мастером. Или, точнее, магистром второй ступени.

— Обычно молодых магов натаскивают на более простых заклинаниях, типа искр или визуализациях, но у тебя мало времени. Поэтому придется форсировать твое обучение.

— Каких таких визуализациях? — Вендела с удивлением уставилась на мага.

— Когда к обычным базовым элементам заклинания добавляется проявляющая руна, и этот самый элемент становится виден. Так наставники отслеживают правильность создаваемых фигур, а ученики привыкают управлять потоками силы. Я, в свое время, считал эти занятия бесполезной тратой времени, и надеюсь, тебе тоже не придется на этом задерживаться. — Торстейн заглянул в исчерченные листы, и, кивнув своим мыслям, продолжил — Вставай! И перейди на магическое зрение.

Не успела девушка подчиниться, как призрак растворился в воздухе, а Вендела снова почувствовала, что в ее теле поселилась чужеродная сила. Искательница увидела, как поднялась ее рука, почувствовала, как откуда-то из середины груди потек теплый ручеек, не ощущаемый ею до этого, а из вытянутой вперед руки, из центра ладони, полился тоненький пучок света, постепенно формирующийся в ту самую схему, которую она так старательно заучивала совсем недавно.

Магическая конструкция, напитавшись энергией, схлопнулась до размеров сжатого кулака, и засияла. В этот же момент искательница почувствовала, что контроль над телом вернулся, и, перейдя на обычное зрение, увидела обещанный мертвым магом светлячок. Сотворенная сфера слегка пульсировала, источая ровный мягкий свет, который не могла подарить ни одна свеча или факел. Завороженная, девушка следила за этим проявлением магии, совершенно не веря, что такое могла совершить она. Пусть даже не сама, пусть ведомая призраком, но, Ратотаск ее побери, она тоже так сможет!

Постепенно сфера угасла, и Торстейн поспешил вернуть ее с небес на землю:

— Надеюсь, ты запомнила свои ощущения? Потому что я совершенно не представляю, какими еще методами тебе можно объяснить, как управлять потоками. — Девушка растерянно кивнула. Охватившие ее в момент творения магии ощущения она не забудет никогда. — Тогда попробуй повторить.

А вот тут началось самое сложное. Запомнить ощущения — это одно, а воссоздать их — совершенно другое. Вендела честно пыталась воспроизвести тот самый импульс из груди, почувствовать тепло магии, но потоки упорно не хотели упростить задачу начинающей волшебницы. Духу пришлось еще дважды демонстрировать процесс изнутри прежде, чем из ладони девушки, подчиняясь именно ее воле, вышел первый неоформленный лучик магической энергии.

— Так, молодец, а теперь формируй спираль! — Тут же скомандовал Торстейн, заметив первые признаки успеха ученицы. Вендела несмело начала водить ладонью по кругу, пытаясь изобразить вышеозначенную фигуру. Но мага эта попытка явно не устроила. — Ты что творишь, балда?! Спираль делай!

— Я ее и делаю! — Чуть не плача, огрызнулась искательница. Естественно, концентрация тут же дала сбой, и лучик рассеялся.

— Как ты ее делать собралась? Из глины лепить? Или, может, выплетать на коклюшках? — Магистр теоретической магии второй степени, явно не отличающийся особой выдержкой, тоже перешел на крик, еще и помахал скрюченными пальцами, явно пародируя неудачную попытку Венделы творить магию. Орущий благим матом призрак — это нечто угрожающее само по себе, а орущий матом призрак на тебя — вообще не передать, как страшно! Поэтому девушка тут же сникла, пожалев о своей несдержанности — кто она такая, чтобы грубить наставнику. Чему-чему, а уважению к старшим ее учили. Жаль, что вдали от дома столь важные уроки так быстро забываются. — Ты должна мысленно представить схему в нужной точке пространства и напитать ее силой!

— А сразу нельзя было сказать?! — Начавшее было зарождаться чувство вины тут же спрятало голову обратно в песок, погребенное под новой волной негативных эмоций. Разозлившись, Вендела, сама того не заметив, приняла боевую стойку, а ладонь непроизвольно легла на рукоять волшебного кинжала. — И не смей на меня орать! Я нужна тебе не меньше, чем ты мне!

— Заклинание кастуй! — Все так же, не снижая тона, приказал Торстейн. Не успел маг договорить, как прямо у него перед носом начал формироваться светящийся шар. Светлячок был тусклым, дрожал и мерцал, но он был! И магистр тут же оттаял, добавив со смешком: — на будущее — призрака невозможно ослепить. Но смысл моей предыдущей лекции ты поняла верно. Запомнила, как ты создала светляка? Сможешь повторить самостоятельно, или мне каждый раз нужно будет выводить тебя из себя?

Девушка не ответила, ошарашенно смотря на медленно тающий, так и не успевший сформироваться полностью, неказистый светящийся сгусток. Ее первый «светлячок». Первое. Сотворенное. Ею. Заклинание.

— Ау, Венди, очнись, — Локер сделал вид, что пощелкал пальцами перед ее носом. Правда, нематериальная конечность сумела воспроизвести лишь движение, оставив звук где-то на просторах Хельхейма.

— Венди? — Все так же отстраненно переспросила девушка.

— В мое время была такая сказка про мальчика волшебника и его помощницу-фею Венди, — снисходительно пояснил маг. Но тут же мстительно добавил: — так вот шуму от нее было много, а проку почти никакого. Повторяю вопрос: запомнила, как ты это сделала?

— Еще б не запомнить. — Девушка обиженно надула губы и не удержалась от шпильки, — я закрыла глаза, лишь бы только не видеть твою физ… лицо твое, в общем, а схема сама встала перед глазами — нужно было только напитать силой. Видимо, она буквально отпечаталась в голове за то количество повторений, я ее чертила и перечерчивала.

— Тоже вариант, — хохотнул Торстейн. На обрывок нелестной фразы он даже не обратил внимания. Похоже, маг был хоть и вспыльчивым, но быстро отходчивым. — А теперь повтори то же самое, только с открытыми глазами. И формируй светляка, допустим, вот здесь — призрак ткнул пальцем внутрь стоящего на треноге большого котла.

Девушка кивнула, мол, поняла, и сосредоточилась на выполнении задания учителя. Для начала она решила попробовать сформировать заклинание над котлом, а потом попробовать опустить внутрь, потому как просто не представляла, как визуализировать схему там, где она не в состоянии ее увидеть. Правда, как передвигать заклинания, она тоже не знала, но это казалось меньшим из зол.

Вендела глубоко вздохнула, собираясь с силами. Сосредоточилась, вызывая из памяти заученную схему. Делать это с открытыми глазами оказалось чертовски трудно, и искательница решила немного схитрить, попробовав воссоздать схему за то время, пока глаза закрываются по вполне естественным, физиологичным причинам, чтобы строгий учитель не придрался. Сделать это быстро не получилось, поэтому моргать пришлось очень медленно. Световой сгусток получился лишь с четвертой попытки, причем очень блеклым, и, практически сразу, мерцая, потух. Девушка расстроилась, закрыв лицо руками.

— Кажется, тебе пора отдохнуть, — в голосе призрака послышались неожиданно мягкие и участливые нотки, — ты и так сегодня сделала очень много.

— Но ты же сам говорил, что у нас мало времени, и мне нужно тренироваться? — Вендела отняла руки от лица и удивленно взглянула на подлетевшего слишком близко учителя. Он что же, ее утешить хотел?

— Лучший отдых — это смена деятельности! — Назидательно изрек магистр, и даже потряс поднятым вверх указательным пальцем. — Полагаю, твой резерв совершенно не приспособлен к нагрузкам, а ты, получается, потратилась, пока я демонстрировал тебе светляка, да и собственные попытки даром не прошли. Так что тебе нужно восстановиться: зелье, конечно, поспособствует, но лучше медитации для этого дела еще никто ничего не придумал. Садись, ложись, как тебе удобнее, и расслабляйся. Твоя задача — сфокусироваться на собственном источнике. Он у тебя вот тут, если еще не поняла, — маг совершенно некуртуазно ткнул тем же самым указательным пальцем Венделе в грудь, но немного не рассчитал, отчего первая фаланга пальца погрузилась в тело девушки, а по коже от неприятного холодка пробежал табун мурашек.

— Неожиданно! О чем это я? — Призрак смутился из-за своего конфуза, отчего его бледная кожа на щеках посерела. Выглядело это настолько комично, что искательница не удержалась и прыснула в кулачок. Маг смутился еще больше, и повторил жест, на этот раз ткнув пальцем в грудь себе, — так, вот, твой источник здесь. Почувствуй его и постарайся его наполнить… Даже не знаю, как описать эти ощущения.

А Вендела сразу вспомнила свои эксперименты с колбочкой и котлом в груди, когда она пыталась выбраться из зеркальной ловушки, и жестом показала магу, чтоб не мучился, подбирая слова. Интересно, это она так удачно угадала месторасположение своего источника или сама его себе там поселила?

— Ну, если понимаешь, о чем речь, так нечего тянуть кота за яйца, — рявкнул маг. — Живо медитировать!

— Уже бегу, чего так нервничать-то, — усмехнулась искательница, растягиваясь на каменном полу. Было прохладно, но северянка не обратило на это никакого внимания, как и на жёсткость и неудобность импровизированного ложа. Раскинув руки в стороны, Вендела прикрыла глаза, старательно представляя, как энергия стекается в ее источник.

Лежать так девушке вскоре наскучило, и она попросила мага рассказать что-нибудь еще, что ей пригодится в будущем. Или хотя бы историю возникновения Пустоши и Разлома. Наверняка, поведанная одним из очевидцев, она будет сильно отличаться от той, что преподносится в учебниках истории.

— Может, тебе еще и сказочку прочитать, чтоб спалось лучше? — Недовольно пробурчал Торстейн, но, тем не менее, уселся на пол рядом с ученицей, скрестив ноги, и начал рассказ.

— Ты назвала наше время Магической эпохой, и это определение очень хорошо характеризует суть того периода. Мы были одержимы магией, были опьянены собственными возможностями, постоянно что-то исследовали, изобретали и экспериментировали. Знаешь, обычно самым популярным направлением для начинающих магов являются боёвка и стихии. Первое — потому что гордые мужественные красавца всегда нравятся девушкам, а закадрить девушку-боевика — более чем престижно. Стихийники же были популярны как раз за счет возможностей узкой специализации — такие маги добровольно отказывались от возможности повелевать остальными стихиями, но, в качестве компенсации, от выбранной, своей родной получали воистину щедрые дары. Представляешь, иметь возможность летать, как птица? Или плавать в таких глубинах, где и рыб-то не бывает? — Мужчина мечтательно закатил глаза, погружаясь в свое прошлое. — А в мое время самыми престижными направлениями были теоретическая магия и артефакторика. Золотой век! Открытия шли одно за другим, исследования спонсировались как гильдиями магов, так и государствами. Эксперименты велись, не прекращаясь, в ход шли самые невероятные теории. И получилось так, что мы заигрались.

Торстейн Локер оправил мантию, пригладил растрепавшиеся волосы, подхватил объемную стопку листов, исписанных формулами и расчетами, засунул тубус с чертежами подмышку и поспешил к архимагу Гарольду Бо, своему руководителю, у которого писал магистерскую работу на получение второй степени теоретической магии. Мастер назначал встречу на полдень, но буквально три минуты назад от него прилетела записка, чтобы Локер явился в кабинет наставника как можно скорее. «Пташка» — как ласково называли маги своих волшебных посыльных — была ярко-красного цвета, что означало крайнюю степень срочности. Именно поэтому раздосадованный тем, что не успел привести в порядок расчеты, магистр пока еще третьей степени бежал, прихватив записи и чертежи, к своему руководителю, перепрыгивая через три ступеньки. Он бы воспользовался порталом, но в Башне магов был введен запрет на перемещения — исключения составляли лишь архимаги, каждого из которых вписывали по ауре в защитную систему Башни.

Наставник ждал за распахнутой дверью кабинета, нетерпеливо притоптывая ногой в ботинке из кожи морского дракона — Торстейн даже боялся представить приблизительную стоимость этой пары обуви.

— Добрый день, мастер, — учтиво поклонился ученик.

— Оставляй свои записи на столе и подходи ко мне, — архимаг Бо помахал перед носом подопечного портальным амулетом, как раз-таки разрешавшим его обладателю, не прописанному по ауре в защитный контур, телепортацию внутри закрытого объекта. — Нас вызывают на срочное заседание консилиума Башни.

— По какому вопросу? — Рискнул поинтересоваться юный маг и слегка подрагивающими от волнения и предвкушения пальцами коснулся амулета. Его первый раз приглашали на консилиум. А тут еще и вся эта срочность! Поистине, грядет что-то грандиозное!

— Архимаг Ком со своей исследовательской группой вычислили координаты другого мира. По крайней мере, так он утверждает, — в тоне Гарольда проскользнула тень раздражения: Альмод Ком всю жизнь был его соперником и конкурентом. Оба мага уже давно получили приставку «архи», но свое начавшееся еще с ученической скамьи соревнование никак не прекращали. И даже то, что на данный момент исследователи работали совершенно в разных сферах, не могло сгладить все острые углы.

Глаза Локера загорелись предвкушением, и, поспешно надев амулет на шею, юный маг сотворил портальный переход в большой зал Совета Башни. Перемещение в защитном периметре, даже при наличии разрешающего амулета, всегда доставляет некоторый дискомфорт. Чтобы побороть нахлынувшее головокружение, Торстейн ухватился за спинку рядом расположенного кресла. К тому времени как перед глазами перестали мелькать мушки, и маг смог осмотреться, большой зал Совета уже практически заполнился до отказа. Заметив свободное место рядом с наставником, Локер двинулся туда.

Спустя некоторое время на трибуне появился докладчик — тот самый архимаг Альмод Ком. Мужчина был одет в вычурно пошитый удлиненный сюртук со множеством оборок, эполет и аксельбантов и, что естественно, тут же приковал к себе все взгляды присутствующих.

— Разряженный пижон, — одними губами прошептал Гарольд, добавив в адрес конкурента еще несколько нелицеприятных эпитетов, но Торстейн все-таки услышал.

— Добрый вечер, уважаемые коллеги, — слегка поклонился докладчик, и заполнявший зал до этого момента гомон голосов стих, как по волшебству. — Прошу прощения, что оторвал вас от, безусловно, важных дел, но я посчитал, что новость, о которой я хочу вам сообщить, из разряда безотлагательных. Вам хорошо известно, что моя команда вот уже несколько десятилетий занимается портальной магией, и в ходе этих исследований мы предположили возможность существования параллельных миров, которую и стали изучать в виде смежного направления. Так вот, параллельные миры, да хоть перпендикулярные или скрещивающиеся, — маг позволил себе легкую улыбку, показывая, что это была шутка. В зале раздались одиночные смешки, но большая часть присутствующих с жадностью внимала. Кто-то хотел поверить в ожившую сказку про другие миры, кто-то, наоборот, ждал конфуза архимага Кома. — Так вот, сейчас я с гордостью могу вам заявить, что они существуют! И мы уже вычислили координаты ближайшего к нам мира.

В зале поднялся гул, и докладчик взмахнул рукой, призывая коллег к тишине. За его спиной стали появляться иллюзорные схемы, расчеты и формулы, долженствующие подтвердить правдивость слов архимага. Исследователь пояснял ход расчетов, объяснял непонятные моменты и отвечал на вопросы из зала, пока, наконец, не прозвучал главный:

— То есть, архимаг Ком, Вы утверждаете, что готовы построить первый межмировой портал? — поинтересовался архимаг Ауд, длиннобородый старец, разместившийся в первом ряду. Сколько Торстейн себя помнил, Томас Ауд всегда выглядел так, словно уже одной ногой стоит в могиле. А с учетом того, что маги живут много дольше простых смертных, Локер даже боялся предположить истинный возраст архимага Ауда, возглавлявшего Совет Башни магов.

— Я бы, конечно, предпочел сначала представить на суд Совета выкладки по своей работе и получить от него зеленый свет, но если Вы ставите вопрос ребром, то ответ положительный. Да, я готов построить первый межмировой портал. — И Альмод Ком склонил голову в пафосном жесте, призванном показать, что он примет любую волю Совета. Однако ж победные огоньки, сверкнувшие в глазах мага, ясно давали понять, что в положительном решении сегодняшнего консилиума он нисколько не сомневался. Весь вопрос сводился лишь ко времени всевозможных проверок, долженствующих пройти прежде, чем ему позволят провести эксперимент.

Торстейн вынырнул из воспоминаний и заметил, что Вендела заснула, убаюканная его рассказом о днях минувших. Что ж, небольшой отдых пойдет девушке на пользу. Она и так умудрялась выдавать больше, чем маг рассчитывал, услышав о бедственном положении мира. А ему пока следует осмотреть свои владения и подумать, как быть дальше.

Первый неприятный сюрприз ждал Локера, когда он вышел из лаборатории, если этот способ передвижения вообще применим, когда речь заходит о призраке. Большая часть дома не сохранилась! Из всех помещений, укутанных в стазис, целыми остались едва ли четверть! А уж вид запыленного и выведенного из строя концентратора и вовсе привел мага в шок. Работа всей его жизни сейчас представляла просто переплетение металлических конструкций и драгоценных кристаллов… Немыслимо! Как можно было так проколоться, не рассчитать, что какая-то гостиная сохранит свой первозданный вид, а его храм, его святыня — придет в столь отвратное состояние. Хорошо хоть еще стеклянный потолок остался цел, и концентратор хотя бы все это время был укрыт от воздействия дождя, снега и ветров — видимо, стазис спал относительно недавно.

Следом Торстейн осознал, что та байка о жизни без еды, которой он пугал свою ученицу, вовсе не байка — все продовольственные запасы поместья тоже канули в небытие, не выдержав напора времени. Получается, ему придется отпустить девушку из поместья в ближайшие дни, чтобы онадействительно не умерла от голода. И проследить, чтобы она благополучно добралась до людей.

Конечно, оставлять собственный дом и лабораторию без присмотра магу не хотелось, но потерять единственного живого человека, способного вернуть ему полноценное существование, не хотелось еще больше. Да что там, это было просто недопустимо! Решив разведать обстановку и найти кратчайший путь до обжитых земель, призрак столкнулся с самым большим неприятным сюрпризом на сегодня, достигшим, можно сказать, катастрофических размеров: он оказался привязан к поместью!

В своих гениальных расчетах маг ни разу не мог предположить, что возвращение ему тела затянется на столь длительный срок, и, уж тем более, что одно из главных действующих лиц будущего ритуала будет вынуждено покинуть его дом без него. Если б Локер хотя бы одной клеточкой своего мозга сгенерировал столь бредовое предположение, он бы, непременно, привязал свою сущность к какому-либо мобильному артефакту. Но нет, он решил перестраховаться и привязать себя к поместью — ведь разрушить напичканное защитными заклинаниями здание совсем не так просто, как выкрасть один артефакт. Второй раз перехитрил сам себя, а теперь вынужден расхлебывать.

Быстрый облет территории показал, что длина поводка, приковавшая мага к его источнику жизни, составляла около километра. И то, что Торстейн увидел на доступной ему площади, заставило сердце не-мертвого мага болезненно сжаться: от некогда процветающего Северного королевства не осталось и следа! Кругом лишь безжизненные земли, разруха и безнадега, да одиноко бродящие твари, на которых Локер успел налюбоваться во время войны. Пустошь, одним словом — кажется, так Вендела обозвала эту территорию. И чем больше маг видел и подмечал, тем большее отчаяние его охватывало: в том, что ученицу придется выпустить из поместья, сомнений у призрака уже не было. Вопрос только в том, как обеспечить ее выживаемость в Пустоши и гарантировать возвращение к нему в поместье.

— Подъем!!! — Пророкотало над ухом, и Вендела, совершенно ничего не соображая спросонья и подчиняясь лишь накрепко вбитым в голову рефлексам, мгновенно взвилась на ноги и, перекатом уйдя в сторону с линии возможной атаки, приняла защитную стойку, выставив обнаженный клинок перед собой. Вторая рука уже шарила за спиной в поисках верного арбалета, но находила лишь пустоту — оружие осталось лежать где-то неподалеку, вместе со всеми вещами искательницы.

Торстейн удивленно присвистнул: ничего себе девочку натаскали! Теперь понятно, как она умудрилась в одиночку выжить в так поразившей его до глубины души Пустоши. В его время не каждый боевой маг обладал подобной реакцией.

— Спокойно-спокойно, выдыхай, — так мягко, как только мог, проговорил призрак. Он на миг представил, что было бы, если бы девушка приняла не эту защитную стойку, а, скажем, метнула бы в него магический кинжал. Будучи даже магистром теоретической магии второй степени, Локер не был готов предсказать результат подобного столкновения. В том, что он бы не успел увернуться от летящего в него оружия, маг не сомневался. Все-таки, будучи теоретиком, он достаточно часто пренебрегал физическими нагрузками и тренировками. — Я бы дал тебе еще поспать, но времени у нас, и правда, мало.

Вендела кивнула, убрала кинжал в закрепленные на поясе ножны и растерла лицо руками. Затем подняла глаза на мага, мол, проснулась, готова внимать.

— Для начала проверь резерв, насколько он полный. Хотелось бы верить, что ты не всю медитацию проспала, — не удержался от подколки маг. Паршивые новости, обрушившиеся на него за время недолгого отдыха ученицы, привели его в настолько отвратительное настроение, что не срываться на других было чрезвычайно сложно. А единственным человеком в его окружении сейчас была как раз Вендела. — Знаешь, как это делать?

Девушка отрицательно покачала головой, и Торстейн тяжко вздохнул.

— И послали ж боги неумеху на мою голову… Ладно, смотри, — призрак сложил указательный и большой палец вместе, образовав колечко, и прижал кисть к груди на уровне источника. — Медленно разводишь пальцы. Когда почувствуешь сопротивление, фиксируешь положение. Это и будет уровень заполнения твоего резерва в долевом соотношении. Полный — это вот так, — и маг отвел пальцы так далеко друг от друга, как только смог. Выполняй.

Искательница без слов подчинилась. Пока Локер ее обучает, пусть говорит, что хочет — она будет молча слушать и внимать. Пальцы разошлись где-то на треть от возможного расстояния, и Вендела поспешила поинтересоваться прежде, чем услышит очередную порцию едких комментариев:

— Что влияет на скорость восстановление резерва? Только медитация?

— Медитация — это самый простой, дешевый и универсальный способ восстановления энергии. Даже ничего не делая, ты все равно будешь собирать ее извне и аккумулировать в себе. Чем ты лучше себя чувствуешь — а я сейчас говорю о состоянии здоровья, эмоциональном и физическом статусе — тем быстрее происходит этот процесс. То есть, выспавшись и хорошенько поев, ты восстановишься быстрее, чем когда будешь истекать кровью. На этот случай как раз-таки существуют восстановительные зелья и специальные амулеты-накопители. — Торстейн усмехнулся, вспомнив что-то веселое, — обычно практикующие боевые маги напоминают тупых провинциалок, дорвавшихся до денег: с ног до головы увешаны побрякушками по принципу «надену все лучшее сразу». Причем, независимо от пола.

Вендела хихикнула, представив себе эту картину.

— Ладно, не расслабляйся. Повтори уже изученную схему на бумаге и постарайся ее воссоздать еще раз. Твоя цель — все тот же котел.

— Но как я смогу поместить схему туда, где я не могу ее видеть? — Все-таки решила задать мучавший ее вопрос девушка. В ответ маг лишь демонстративно постучал согнутым пальцем по лбу. Искательница закатила глаза и подошла к столу, чтобы начертить схему «светлячка». Память ее не подвела, и чертеж был выполнен быстро и четко.

— Действуй. — Призывный взмах рукой от наставника в сторону упомянутого предмета утвари. — А заодно подумай, как, скажем, ты будешь колдовать, когда у тебя руки связаны за спиной. Или ты в полной темноте, и ничего не видишь. А некоторые заклинания вообще подразумевают еще и жестовый компонент, а не просто вытянутую ладошку вперед. Я уже молчу о вербальных составляющих. Да, так, как делаешь ты — гораздо проще. Но учти, что проще — не значит правильней. По жесту или слову твой противник может понять, что же за заклинание ты кастуешь, и успеть подготовиться к атаке. Так что чем быстрее ты научишься проделывать все необходимые манипуляции в собственной голове, тем тебе же будет лучше.

О том, что она только первый день занимается магией, как и о том, что в мире не осталось ни одного противника, способного по жесту или слову что-то там определить, Вендела предпочла промолчать. Она не хуже мага понимала, как важно ей впитать максимум знаний и умений за короткий срок. Более того, если что-то пойдет не так, у Торстейна будет еще одна попытка, а вот у нее — уже нет. Глубоко вздохнув, искательница прикрыла глаза и воссоздала схему единственного известного ей заклинания, а затем медленно и осторожно напитала его силой. Светлячок разгорелся. Над котлом, где и создавалась схема изначально. Все так же медленно, стараясь дышать через раз, девушка представила, как огонек опускается в котел, и даже для наглядности слегка опустила руку. Заклинание послушалось и переместилось в котел.

— По крайней мере, в смекалке тебе не откажешь, — дождавшись, пока Вендела повернется к нему, маг изобразил три демонстративных хлопка. — А теперь попробуй удержать заклинание активным столько, сколько сможешь.

К удивлению ученицы, за то время, на которое она отвлеклась для разговора с наставником, светлячок не успел рассыпаться. Наоборот, из котла струился ровный мягкий свет.

— Секрет пролонгации заклинания в том, чтобы о нем не думать. Ты как бы подвешиваешь его на задворки сознания, и оно само тянет из тебя энергию. — Тем временем пояснил Локер. — Вот сейчас ты внимательно слушаешь меня, а он горит. — Кивок в сторону светляка. — Слушаешь же?

Вендела кивнула. Более того, она совершенно не чувствовала какого-то напряжения от того, что ее заклинание все еще живет.

— Ладно, гаси. — Милостиво разрешил призрачный наставник. — Проверь резерв, и приступим к изучению следующего. Полагаю, я успею тебе дать малое исцеляющее и что-нибудь из боевых.

— А потом?

— Потом тебе придется вернуться к людям, если не хочешь умереть от голода. Я дам тебе кое-что для изучения с собой, плюс будешь отрабатывать эти, резерв раскачивать, концентрацию оттачивать. Да много чего можно делать. Потом капитально подготовишься ко второму заходу, запасешься всем необходимым — и обратно ко мне. Будем настоящую магию постигать, а не этот детский лепет. — Заметив, как восторженно загорелись глаза у девчонки, Торстейн понял, что попал в точку. Заинтриговал. Сумел. Теперь точно вернется. — Все, марш за работу! Садись, рисовать будем.

Вендела послушалась. Удобно расположившись за столом и взяв стилус в руку, почувствовала уже привычное состояние, когда часть ее тела будто не принадлежит ей. На бумаге стали появляться части новой схемы. Вскоре маг опять вернулся в свое призрачное состояние и принялся пояснять назначение заклинания и еще неизвестные девушке элементы. На этот раз плетение строилось на базе семилучевой звезды.

— Сколько ж лучей в среднем исцелении? — Вендела схватилась за голову, выслушав длительную лекцию о том, насколько важно выстраивать лучи ровными и одинаковыми.

— Четырнадцать. И двадцать один в большом исцеляющем, — Торстейн хитро посмотрел на ученицу, внимательно отслеживая ее реакцию. — Я же говорил, что легко не будет. Но, может, тебя немного утешит то, что малое исцеляющее обычно проходят студенты в конце первого курса. Так что гордись: целый год обучения против пары дней у тебя. Ну что, пробуешь, или что-нибудь полегче тебе предложить?

— Пробую, конечно! — Вендела была готова зубами вцепиться в новое знание. Если в случае со «светлячком» ее накрыла эйфория от осознания самого факта волшебства, то сейчас, старательно вырисовывая лучи базовой звезды, девушка представляла себе, сколько спасенных жизней может подарить миру всего одно заклинание, всплывшее из глубин веков. Да даже один человек, владеющий «малым исцелением» на защитной стене Силджа во время отражения Прорыва будет просто на вес золота! Пусть это заклинание не сможет мгновенно вылечить тяжелые ранения и травмы, но перевести их в более легкую форму — запросто! И уже этого достаточно, чтобы сохранить человеку жизнь. А северянка, как никто другой, знала, насколько бесценна любая жизнь.

— Может, расскажешь мне еще что-нибудь, пока я рисую? — Искательница с надеждой глянула на мага. Его истории шли ей на пользу едва ли не больше, чем все эти упражнения со схемами и энергетическими каналами.

— Чтобы ты опять заснула? — Хохотнул Торстейн, но все же пристроился на углу столешницы и продолжил рассказ. — Как ты поняла, архимаг Альмод Ком правильно вычислил координаты, сумел убедить консилиум магов в перспективности разработки данного направления и получить разрешение на проведение эксперимента. Еще бы, когда наш король услышал про возможности, открывающиеся для страны, первой вышедшей на межмировой уровень… Только представь: новые территории, ресурсы, возможность вести сверхсекретные разработки в недоступных для конкурентов пространствах, если, конечно, мы попадаем на незаселенный мир. Или торговые связи, технологии и, в потенциале, дешевая рабочая сила — если мир заселен. Естественно, Асвальд, наш король, возжелал стать покорителем миров! Исследовательская группа Кома получила полный карт-бланш. Нам же поручили перепроверить его расчеты. Честно признаюсь, я с головой погрузился в новую для меня сферу теоретической магии, да и несколько идей взял себе на вооружение. Собственно, подготовка к эксперименту длилась почти три года, и вот, наконец, роковой день настал.

Локеру поручили почетную роль ассистента на дальнем звене Цепи, которой, естественно, молодой и талантливый маг был не доволен. Цепью незамысловато назвали комплекс из магических концентраторов, собиравших, аккумулировавших и передававших энергию на его центральное звено — то место, где непосредственно должен был быть открыт первый межмировой портал. Чтобы обезопасить эксперимент от глаз и ушей, а, главное, загребущих рук конкурентов, Асвальд Покоритель миров (как уже на тот момент величал себя монарх, правда, неофициально), местом его проведения назначили малозаселенную территорию к северу от Сваррских гор. Или, возможно, королю было ее просто не жалко — горный хребет задерживал теплый воздух с юга континента, делая Мерзлые равнины непригодными для земледелия и садоводства. А шикарной охотой, которой славились те места, он был готов пожертвовать.

Итак, в обязанности Торстейна Локера, магистра теоретической магии уже целой второй, недавно честно заслуженной степени, входила подстраховка главного мага их звена, который должен был подключить концентратор к основной Цепи и следить за его бесперебойной работой. Ничего сложного, как, впрочем, и ничего интересного. Торстейн был уверен, что его помощь не понадобиться, потому он просто сидел под вековым дубом, закутавшись в теплый плащ и занимаясь расчетами собственного концентратора, точнее, пытаясь вписать его в конструкцию собственного поместья. Ему настолько понравилась идея о том, что энергия может собираться из воздуха сама, что юный теоретик уже несколько лет грезил мечтой об универсальном магическом аккумуляторе.

Альмод Ком в своих расчетах пошел по простому и, можно сказать, очевидному пути — основные концентраторы он расположил в непосредственной близости от Источников. Да, это давало бесперебойное поступление энергии, но, таким образом, архимаг ограничивал себя в количестве используемых Источников. Всего лишь три, причем не самых совместимых между собой направленностей. Торстейн же собирался сделать концентратор в месте наложения максимального количества полей доступных источников. Да, энергетический поток в связи с этим будет более слабым, но он окажется гораздо более насыщенным и «вкусным», если это слово применимо к магической энергии.

Дело в том, что ученым было известно несколько типов Источников, и они были распределены по континенту неравномерно. Вблизи одних лучше работали стихийные заклинания, причем не все стихии уживались между собой, вблизи других — целительские, и так далее. Поэтому магу было важно как можно чаще подпитываться именно из того источника, чью направленность он более всего практиковал. Локер же нашел место, где пересекались поля от всех известных типов источников. В целом, место это было ничем не примечательно, разве что красивым видом на Сваррские горы, но, по задумке мага, концентратор должен был суметь подключиться к каждому из источников и стать своеобразным искусственным универсальным источником для своего создателя. Это ж какие перспективы! На фоне них даже проход в другой мир казался не столь радужным. А подобное открытие, если, конечно, он решится поделиться им с ученым сообществом, стопроцентно гарантировало ему получение звания архимага.

Более того, Торстейн уже оформил достаточно приличный по размерам кусок земли себе в пользование в нужном именно ему месте и даже практически достроил собственное поместье, призванное стать храмом науки одного отдельно взятого магистра теоретической магии. Так поступали многие начинающие маги, получившие свой аристократический статус не благодаря происхождению, а за счет прорезавшихся у них магических талантов: королевство раздавало своим новоиспеченным виконтам земельные наделы на границах собственных территорий. Или в труднодоступных местах, наподобие тех же Мерзлых равнин. Подобная политика позволяла убить сразу нескольких зайцев: во-первых, низшие, как презрительно именовали получивших титулы за счет собственных талантов магов, в отличие от Высших, тех, кто получил дар и титул по праву рождения, выводились из столицы, подальше от глаз наследственной аристократии. Во-вторых, королевство получало верных, талантливых и трудолюбивых магов там, где это было нужно короне: границы охранялись, территории осваивались, налоги платились. И никакой излишней концентрации слишком умных, сильных и образованных в опасной близости от королевской власти. В третьих, отдать клочок земли на краю географии и небольшую сумму подъемных на его освоение было гораздо проще и дешевле, чем спонсировать новоиспеченных виконтов только финансово. Тем более что территории Северного королевства были поистине огромными — оно занимало больше половины континента.

— Началось, — негромкий голос мага, ответственного за работу их звена, ворвался в мысли юного теоретика, отвлекая от размышлений о перспективах работы с собственным концентратором. Локер прислушался к эфирным колебаниям и понял, что да, они подключились к общей Цепи. Поток был не сильно мощным — все-таки они были включены в периферию схемы, собиравшейся, словно паутина, вокруг места открытия портала. Торстейн хотел было встать и предложить помощь, но старший маг, будто прочитав его мысли, махнул рукой, мол, все в порядке, сиди.

Энергетический поток все нарастал, и у юного мага уже побежали мурашки по коже от концентрированной силы, ощущавшейся в воздухе. Он даже боялся предположить, что же происходило в эпицентре! Там же настоящий эфирный ураган должен бушевать!

В какой-то момент магическое поле начало возмущаться, а послушные до этого мгновения потоки — пульсировать и извиваться, будто ядовитые змеи, до этого успокаиваемые мелодией факира, внезапно обретшие свободу от гипноза. Локер увидел, как по виску старшего мага потек пот, но попытка прийти на помощь не увенчалась успехом — колеблющийся в безумной пляске поток просто не давался в руки молодому теоретику. А потом там, где был эпицентр Цепи, прогремел взрыв. Настолько мощный, что даже здесь, не периферии схемы, Торстейн упал на колени, не в силах удержать равновесие, когда земля под ногами затряслась.

Локер сжал голову руками в попытке унять кузнечные молоты, вздумавшие изобразить десятую симфонию великого композитора Фридера Квера — так сильно отдавались возмущения магического поля в организме магистра теоретической магии второй степени. А когда он отнял руки от висков, с удивлением заметил, что пальцы были окрашены багрянцем. Земля продолжала трястись, поднялась пыль, скрывая от мага происходящее в округе, забиваясь в нос и мешая дышать. А когда он понял, что, вдобавок, еще и ничего не слышит, молодого теоретика охватила паника: не понимая, что делает, Локер попытался сбежать в безопасное место, но заклинание портала дало сбой, и мужчина погрузился в темноту, малодушно потеряв сознание.

— Так что запомни, никогда не кастуй вблизи нестабильных источников. Самое меньшее, что тебе грозит — это потеря сознания.

— А самое большее, — сглотнув, поинтересовалась Вендела. Девушку настолько сильно увлек рассказ мага, что схема «малого исцеления» была забыта.

— Полное выгорание или мгновенная смерть, — пожал плечами учитель, — причем, поверь моему опыту, второй вариант гораздо предпочтительнее. Вся исследовательская группа Альмода Кома, работавшая в эпицентре, почти в полном составе там же и осталась. А те, кто выжил, очень быстро либо сошли с ума, либо сами наложили на себя руки, оставшись жалкими калеками. Так что мне еще повезло — всего лишь контузия, да энергетические потоки слегка покорежило. Но, когда я пришел в себя, мир уже изменился. Так в одно мгновение Северное королевство лишилось лучшей и сильнейшей половины своих магов, зато заимело Разлом, повторивший форму Цепи и разделивший его территорию на две части. Причем он настолько сильно искажал магический фон, что связаться с противоположной стороной не представлялось возможным. Мы оказались в такой за… засаде, просто словами не передать. Какое-то время Разлом еще не проявлял себя, и мы могли заниматься расследованием катастрофы, исследовать нестабильность фона, прийти в себя, в конце концов. А потом поперли твари, и началась Война.

Призрак надолго замолчал, а Вендела вернулась к своему занятию — заклинание само себя не выучит. Но рассказанная магом история ее совсем не вдохновила. Наоборот, когда пришло осознание, что за Разломом остался огромный кусок территорий Северного королевства, с которым потеряли связь… Девушка зябко передернула плечами. Сколько ж людей осталось там в изоляции? И что с ними стало? Но задать вопрос учителю она не рискнула — до того потерянным и погруженным в далекое прошлое он сейчас выглядел.

Весь день искательница разучивала и пыталась воссоздать малое исцеление, но, увы, безрезультатно. Тогда Торстейн, глядя на почти отчаявшуюся ученицу, дал ей схему более легкого плетения — «воздушного кулака», пояснив, что это самое простое боевое заклинание. Правда, их студенты проходят только начиная со второго года обучения, но это, скорее, больше из-за воспитательного подтекста, нежели из-за сложности схемы. И вот, наконец, когда спустя очередной непродолжительный сон и длительную тренировку Вендела смогла воссоздать это заклинание, опрокинув деревянный стул, маг огорошил свою ученицу неожиданным признанием.

— Завтра ты покинешь поместье. Тянуть дальше не вижу смысла.

— Но почему? — на глаза девушки непроизвольно навернулись слезы, будто она была не храброй воительницей с Севера, а мелкой сопливой девчонкой, у которой отобрали любимую игрушку. — Я же еще не выучила заклинание, которое позволит мне покинуть лабораторию! И «исцеление» мне не дается! Как же так?

— Я, как и обещал, дам тебе несколько полезных схем с собой. Постепенно выучишь и их, и «исцеление» — никуда не денешься. А сейчас собирай вещи: возьми бумагу, стилус, зелья и все то, что принесла с собой. Хотя нет, сперва порисуем.

Недовольно посапывая, девушка подчинилась. Она вновь вернулась за стол и отдалась в руки призрака. Один исчерченный лист, второй, третий… Постепенно перед искательницей образовалась целая стопка будущих заклинаний — те знания, за которые она была готова продать душу.

А когда ей вернули контроль над телом, Торстейн подробным образом заставил ее записать название каждого заклинания, описание воздействия, порядок построения фигур — в общем, он создал настоящий самоучитель для начинающего мага. На все про все ушел не один час.

Потом Локер попросил ученицу еще раз воссоздать все известные ей заклинания — «светлячок» и «воздушный кулак» подчинились без труда, а «исцеление» опять сорвалось. Наставник вроде как остался доволен и, в итоге, когда листы были самым надежным образом упакованы, а вещи собраны, девушка объявила магу, что готова. В ответ тот привычным уже образом перехватил контроль над ее телом, заставил подняться по лестнице к тайному проходу и сотворил заклинание-ключ. Раздался щелчок, с громким скрежетом стена поддалась и отъехала в сторону, открыв проход. Контраст между освещенным магическими шарами подземельем и заброшенным залом с барельефом, погруженным в вечерний сумрак, был настолько велик, что Вендела даже не сразу поняла, что Торстейн ее обманул. Наставник держал ее в плену в лаборатории все это время, хотя в любой момент мог выпустить наружу. Туда, где есть вода, мягкая постель и дневной свет. Но сейчас все это уже не имело смысла: скоро она покинет поместье!

12

Пустошь.

Никас шумно выдохнул и утер рукавом изрядно потрепанной, грязной, пропитавшейся своей и чужой кровью куртки пот со лба. На мгновение зажмурил глаза, слезящиеся от яркого света, и снова устремил взор в ту сторону, где на горизонте чернела слишком ровных и геометрических очертаний точка, чтобы быть просто куском скалы или природным холмом. Прямые, хоть и местами изломанные линии, упрямо подводили к мысли о рукотворности объекта. Развалины постройки Магической эпохи обещали укрытие и отдых.

Ну и что, что до них еще полдня, а то и больше пешком? А с его-то силами и грузом вообще неизвестно, сколько придется идти. Но это все мелочи по сравнению с тем, что искатель уже преодолел! Целых два дня прошло с момента той злополучной схватки, унесшей жизни почти всего их отряда. Два демоновых дня борьбы за выживание, боли от полученных ран и страха за жизнь принца.

Их осталось трое — недобитков, отчаянно цеплявшихся за призрачный шанс спастись. Сам Никас отделался легче всех: он хотя бы мог ходить, а раны, в избытке исполосовавшие руки и торс искателя, казались пустяковыми по сравнению с тем, что досталось остальным. Арч все это время был без сознания, а наспех перетянутые ранения постоянно кровоточили и грозили воспалиться. Жилка на шее еле-еле пульсировала, и периодически, как казалось Никасу, юноша переставал дышать. Но пока боги милостиво давали шанс наследному принцу остаться на этом свете. Третьим в их компании оказался Мартин, бывший телохранитель его высочества, ибо с отрубленной кистью правой руки не особо-то теперь мечом и помашешь. Вторым серьезным ранением мужчины был крупный порез на бедре, тоже постоянно кровоточащий и создающий изрядную долю помех их передвижению.

Никас не знал, как много их компания из трех калек умудрилась проползти за прошедшие два дня, но он постоянно возносил хвалу богам за то, что с той злополучной схватки им не встретилось ни одной твари Пустоши. Это было несказанной удачей — запах крови от них уже давно должен был привлечь хищников. Видимо, от места схватки воняло гораздо сильнее, и твари стекались туда. Новую встречу с ними их поредевший недобитый отряд просто бы не пережил.

— Отдыхаем, — прохрипел искатель, выпрягаясь из ремней волокуш, наскоро сооруженных для транспортировки принца. Ковыляющий позади Мартин тут же рухнул на землю, прямо там, где стоял, отбросив импровизированный костыль.

— Еще немного, я и начну жалеть, что не сдох там, на плато, — зло сплюнул вязкую слюну бывший телохранитель принца и снял с плеч вещмешок. Не смотря на тяжесть состояния, мужчина нашел в себе силы собрать в дорогу необходимые вещи и припасы. Не забыл он прихватить и магическое оружие принца Артура, вдобавок к одному арбалету с десятком болтов. А еще у каждого из погибших он взял по памятной вещице, чтобы по возвращении передать родственникам. Если с полезностью первого действия Никас согласился — без еды израненные и измученные люди не выжили бы здесь и дня, второе было еще хоть как-то оправдано реалиями Пустоши, то третье казалось ему крайне нелепым. Лишняя тяжесть за плечами без гарантии исполнения долга, который Мартин взвалил на себя перед покойными. Но пока мужчина не жаловался на усталость и тяжелую судьбу, искатель с нравоучениями не лез.

Никас подошел к соратнику, видя, как тот мучается, пытаясь зубами вытянуть пробку из бурдюка, зажав его в руке. Но Мартин от помощи отмахнулся, зыркнув на искателя исподлобья. Никаса поражало, с какой силой духа и смирением мужчина принял свое увечье, Да, он понимал, что такого человека жалость только оскорбляет, но не предложить помощь там, где при наличии одной руки справиться практически невозможно, не мог.

Наконец, Мартин одолел злополучную пробку и протянул бурдюк товарищу по несчастью:

— Напои принца.

Никас молча кивнул, заметив, что измученный телохранитель, сам наверняка страдающий от жажды, не притронулся к воде. Экономит запасы.

— Впереди какая-то постройка, — желая поддержать соратника, искатель поспешил поделиться хорошей новостью. — Если там есть вода, то это наш шанс на передышку. Немного отлежимся и придем в себя. Все равно такими темпами мы не скоро выберемся из Пустоши.

— Если выберемся, конечно, — горько вздохнул Мартин. — Болото доконало здорового и сильного Ридерса всего из-за какой-то царапины, а нас и подавно не пропустит.

— Мы не пойдем через Туманные болота. Я постараюсь вывести нас к Силджу.

Помолчали. Искатель смочил губы принца, сам сделал пару глотков и заставил Мартина утолить свою жажду. Короткий перекус сухарями не занял много времени, и отряд продолжил свой путь. Видя цель, идти стало как будто чуточку проще. Никас то и дело всматривался вдаль, желая рассмотреть загадочную точку на горизонте получше. Лишь бы ему не показалось. Лишь бы они нашли надежное укрытие. Лишь бы там была вода.

Шли молча. Сил на разговоры уже не осталось. Да и о чем говорить? Обсуждать недавние события? Незачем сыпать соль на и так кровоточащие раны. Выражать надежды, связанные с уже хорошо различимыми вдали постройками? Каждый и так их постоянно прокручивает в собственной голове, глотая вязкую слюну и мечтая укрыться от палящего солнца. Подбадривать друг друга, лживо обещая, что все будет хорошо? Все будет так, как будет, и оба мужчины прекрасно понимали, что они обязаны сделать все, от них зависящее, чтобы суметь выжить. И сохранить жизнь принцу. С потерями считаться уже поздно.

Наконец, когда солнце уже практически скрылось за горизонтом, мужчины шагнули в длинную тень, отбрасываемую развалинами. Отряду повезло добраться до целого комплекса построек, о назначении которых в Магическую эпоху остается только догадываться. Судя по определенным брешам в плане застройки, изначально зданий было больше. Но, то ли они были построены из дерева и поэтому не дожили до дня сегодняшнего, то ли просто оказались не в состоянии сопротивляться ветрам времени.

— Останься с Арчем, а я пока осмотрюсь. — Распорядился Никас, сбрасывая с себя натершую кровавые мозоли сбрую от волокуш. Мартин лишь молча кивнул и остался стоять подле израненного товарища, опасаясь, что если сейчас он даст слабину и опустится на землю, то подняться на ноги уже просто не сможет. Северянин же обнажил скрамасаксы и крадучись, словно хищный зверь, нырнул в провал стены ближайшего здания. Телохранитель принца лишь завистливо вздохнул, мол, откуда только силы берутся.

Минут через пятнадцать, когда Пустошь уже успела погрузиться в вязкие сумерки, до сих пор поражавшие Мартина необычайно звенящей тишиной, наконец, вернулся разведчик. Причем, как думалось мужчине, Никас специально заставил себя пошуметь еще на подходе, чтобы напарник не натворил дел с перепугу.

— Хорошие новости. Здесь есть все, что нам нужно, чтобы немного подлатать раны. Вот там, — искатель ткнул в постройку в глубине комплекса, есть достаточно приличная комната на втором этаже с обзором на все четыре стороны. То, что требуется. И колодец во дворе. Я проверил, вода есть. Пойдем, поможешь поднять принца — лестница сохранилась плохо.

Наконец, когда все дела насущные были выполнены, жажда утолена, желудки — наполнены, а путники устроились в развалинах с максимальным в их положении комфортом, Мартин, до этого задумчиво сидевший возле одного из оконных провалов, давно утративших даже намек на застекление, поинтересовался:

— Почему в Пустоши нет звезд?

— А пес его знает, — отозвался Никас. Искатель заваривал в походном котелке какие-то травы, чтобы промыть раны. — Ты лучше помолись богам, чтобы Арч очухался, авось они здесь есть, в отличие от никому не нужных звезд.

— Я верую в Единого, — устало отозвался Мартин, но, тем не менее, послушно зашептал молитву. Никас последовал его примеру, взывая к богам северян. Вера тоже досталась ему от матери. Авось хоть кто-то услышит. Иначе слишком велик шанс, что принц не переживет эту ночь.

— Эй, — вдруг шепотом позвал товарища телохранитель его высочества, поманив рукой к окну. — Смотри! Вот там, у камней.

Никас прищурился, изо всех сил напрягая глаза. В темноте было сложно что-то разглядеть, но Мартин не ошибся — у камней действительно определялось какое-то движение. Спустя непродолжительное время, за которое, казалось, оба мужчины практически престали дышать, послышался неуверенный голос Мартина:

— Как будто человек.

Никас и сам видел, что фигура имела две ноги и две руки. Но, будучи более умудренным в делах Пустоши, не спешил с выводами — мало ли тут монстров, похожих на людей. Одни вириды чего стоят. Только вот и он постепенно приходил к выводу, что неизвестный очень похож на человека — слишком осторожно он передвигался, слишком целенаправленно шел к месту, которое каждый уважающий себя искатель определил бы, как укрытие на ночь. Только вот искатели предпочитали не передвигаться в темноте. Да и бродить по одному у них тоже было не принято. Но Никас, как никто другой знал, какие сюрпризы Пустошь любит подкидывать даже опытным, хорошо вооруженным группам. Их вот, к примеру, было десять, а осталось…

— Там еще кто-то есть, — не смотря на то, что Мартин говорил шепотом, голос его дрогнул. Искатель проследил взглядом, куда именно указывал соратник, и, не сдержав эмоций, выругался сквозь зубы. Он знал только один тип двухголовых монстров, любивших промышлять в Пустоши ночью: слепые, безглазые, покрытые жесткой шкурой, благодаря обостренному обонянию и слуху они прекрасно ориентировались в темноте. Их так и называли — Полуночники. Самым поганым было то, что от этих монстров практически невозможно спрятаться. И, несмотря на то, что сейчас одинокому путнику предстояла встреча с не самым крупным представителем ночных тварей Пустоши, Никас отчетливо понимал, что своими силами неизвестный не справится. Еще раз выругавшись, он поднялся на ноги и отправился к лестнице.

— Охраняй принца.

— Ты с ума сошел?! — Мартин уставился на искателя округлившимися глазами.

— В одиночку ему не справиться, — кивок в сторону путника на улице. — Потом ведь эта тварь доберется и до нас — почует, услышит, не важно. Мимо точно не пройдет. А я не хочу умереть, как поганая свинья, отправленная на убой, просто потому, что не посмел вовремя высунуться из своего убежища, в трусливой надежде, что нас пронесет. Если хочешь помочь, бери арбалет и стреляй.

Больше не слушая возражений, Никас покинул гостеприимные развалины и, обнажив клинки, скрылся в темноте. Он понимал, что с одной рукой телохранителю будет крайне тяжело справиться с самострелом, но зачем-то тот тащил с собой эту махину — пусть теперь применит в действии.

Ориентируясь больше по памяти, чем реально что-то видя в темноте, Никас дошел почти до середины расстояния, отделявшего их убежище от незнакомца, и тихонько позвал:

— Эй, слышишь меня? Я знаю, что ты здесь. Видел. Как и полуночника, что идет за тобой. Я хочу помочь.

— Слышу, — отозвался хриплый голос из темноты. Никас был готов поклясться, что голос принадлежал девушке, если бы это не было еще большим абсурдом, чем одинокий путник в Пустоши ночью. — Полуночнику до нас осталось не больше двух десятков шагов.

Наконец, искатель сумел рассмотреть незнакомца. Тот приготовился встречать монстра, вооруженный лишь кинжалом, тускло блеснувшим в темноте фиолетовым светом. И снова голос, слишком высокий для мужчины:

— Три, два, один. Бой!

Словно в подтверждение слов незнакомца (или незнакомки? — Никас уже ни в чем не был уверен) раздался рев раненного монстра. Полуночник попытался достать обидчика, клацнув челюстью одной из голов и замахнувшись когтистой лапой, но там, где только что был одинокий искатель, сейчас была пустота. Никас скорее догадался, чем увидел, что незнакомец ловко ушел от атаки твари, предугадав все его действия. Пользуясь тем, что Полуночник оказался к нему спиной, мужчина поспешил подсечь сухожилия на одной из лап. Полный боли рев подтвердил, что ему это удалось.

Никасу пришлось спешно уходить с линии атаки повернувшегося к нему одной из морд монстра, и, сделав пару перекатов, болью отозвавшихся в свежих ранах, искатель практически потерял сражавшихся из вида.

— Как ты еще хоть что-то видишь? — в сердцах воскликнул он, и тут же опять сменил дислокацию, чтобы избежать очередной атаки твари, прекрасно ориентировавшейся в темноте.

— Сейчас подсвечу, — хрипло рассмеялся незнакомец. — Закрой глаза!

И действительно, даже сквозь закрытые веки Никас заметил огненную вспышку, расцветшую в районе одной из голов монстра. Знакомый свист рассекающего воздух болта тут же дал понять, что Мартин не дремлет, и как только подвернулась возможность обеспечить арбалетную поддержку — тут же ей воспользовался.

Полуночник уже не ревел — он скулил от боли, пытаясь закрыть лапами обожженную морду и явно намереваясь ретироваться восвояси. Но оба соперника не собирались давать монстру эту возможность, и скоро все уже было кончено. Выбившийся из сил Никас еле сумел увернуться от рухнувшей, как подкошенная, тушки твари, и, для надежности, рубанул по шее, идущей к неповрежденной голове. А то кто их, этих монстров Пустоши, знает?

— Спасибо за помощь, — откашлявшись, поблагодарил незнакомец. — Не возражаете, если я переночую с вами? Вместе безопаснее.

— Сам хотел это предложить. У нас раненые, опытный боец будет не лишним. Чем ты так приласкал Полуночника?

— Зельем самовоспламеняющимся. Но, увы, последним, — непонятно чему усмехнулся незнакомец.

— Жаль, — разочарованно протянул искатель. А затем поспешил наладить контакт: — Меня Никасом звать.

— Можешь называть меня Венди. — Даже в темноте, окутавшей Пустошь, мужчина увидел, как его собеседник белозубо улыбнулся. Осознание пришло окончательно: девка! Хорошо, что никто не видел его смущения, в том числе и эта самая Венди, которая уже уверенной походкой, чуть виляя бедрами, двигалась в направлении их временного пристанища. И откуда только знает, куда идти?

Никас поспешил нагнать новую знакомую, а на второй этаж развалин и вовсе вызвался лезть первым: а то вдруг Мартин решит приласкать названную гостью острой сталью?

Убежище встретило их догорающими углями небольшого костерка, дающего буквально крупицы света в том месте, где они поднялись, и полным безмолвием. Никас не увидел ни Мартина, ни Арча. С учётом того, что один еле передвигался, а второй и вовсе был без сознания, их исчезновение не на шутку озадачило мужчину.

— Я не враг вам, можешь опустить арбалет, — вдруг заговорила Венди, повернувшись в темный угол и выставив пустые ладони вперёд.

— Как ты меня заметила? — В голосе телохранителя, прозвучавшего из того самого темного угла, послышалось сильное удивление. А Никас, к своему неудовольствию и уязвленному самолюбию, отметил, что Мартин очень быстро опознал в их гостье девушку.

— Ты слишком громко сопел, — рассмеялась Венди, чем повергла мужчину в состояние ещё большего удивления. А потом укоризненно добавила: — Ты, видимо, нечасто бывал на севере, раз не знаешь наших законов гостеприимства: сначала накормить-напоить, и только потом вопросы задавать. И уж тем более не стоит угрожать оружием тому, кто пришел в дом по приглашению.

И только сейчас Никас увидел, что Мартин каким-то невероятным образом умудрился забраться на одну из опорных балок, поддерживающих крышу. Искатель бы многое отдал, чтобы посмотреть, как соратник будет оттуда слезать. Но смеяться над калеками грешно, а предложить свою помощь, помня предыдущую отповедь в ответ на прошлую попытку, мужчина не посмел. Поэтому он решил оставить Мартина разбираться самого, и, параллельно, отвлечь Венди, чтобы и ее внимательный взгляд не смущал телохранителя.

— Пойдем, угощу тебя, чем богаты.

Девушка благодарно кивнула и понятливо уселась у костерка, повернувшись спиной к месту засады Мартина, что-то ворчащему себе под нос про невоспитанных северян, признающих только свои варварские обычаи. Кусок вяленого мяса и поломанный сухарь Венди приняла, как высшую ценность, тут же накинувшись на еду. Аппетит у гостьи был просто зверский, и Никас все же не удержался от вопроса:

— Ты когда ела последний раз?

— Около недели назад, — честно ответила девушка, запоздало сообразив, как это звучит со стороны. Но слово уже было сказано, назад его не воротишь. Поэтому она поспешила пояснить: — Пришлось затянуть пояс и держаться на восстанавливающих зельях. Так что вас мне сами Боги послали!

— Как же ты оказалась в таком плачевном положении? — Кряхтя и прихрамывая, Мартин-таки добрался до костра, в который уже подкинули веток, и опустился рядом. — Где твой отряд?

— Нет у меня больше отряда, одна я, — горько прошептала девушка, а потом решительно подняла глаза на нового собеседника. — Я же не спрашиваю, что с вашим отрядом случилось. Хотя у меня вопросов-то побольше быть должно: дураку понятно, что руку тебе не твари Пустоши откусили, а люди отрубили. Хотя рана свежая, не больше нескольких дней назад получена. Да и то, что ещё одного раненного, самого тяжёлого, вы от меня упорно прячете, тоже странно. Боитесь. Причем не меня, а людей вообще. Мне продолжать?

— Достаточно, оставь свои умозаключения при себе, — сразу как-то сник Мартин, хмуро глянув на гостью. — Как ты про Арча узнала, тоже сопит громко?

— Да нет, — девушка опять рассмеялась, — просто друг твой говорил, что у вас раненые, а вижу я только тебя. Я, кстати, могу попробовать помочь: у меня много трав разных с собой. Да и зелье ещё осталось восстановительное.

— Это было бы весьма кстати, — поспешил согласиться Никас, пока напарник опять чего не ляпнул.

— Почему? — А, нет, всё-таки ляпнул.

— Почему помочь хочу? Потому что мы в Пустоши, здесь принято друг другу помогать. Одиночки не выживают. Сколько бы я ещё продержалась без еды? Вот то-то и оно. Так что, считай, на мне долг жизни. А я не люблю быть никому обязанной. — Венди говорила спокойно, как будто прописные истины объясняла. — И как тебя только сюда занесло?

Мартин ничего не ответил, отмахнувшись, мол, делай, что хочешь. Но без меня. Никас тоже не стал ничего говорить, и вскоре все засобирались спать. Дождавшись, когда девушка отправится в дальний угол обустраивать себе место для ночлега, телохранитель шепотом поинтересовался у искателя:

— Ты ей доверяешь? Слишком уж вовремя она появилась со своими зельями и предложением помощи.

— Мы нужны ей не меньше, чем она нам, — пожал плечами Никас.

— Ей нужна наша еда. Что ей мешает по-тихому нас обчистить и свалить на все четыре стороны?

— Например, то, что ей нужно к людям, также как и нам. А вместе безопаснее. Спать по ночам, зная, что кто-то дежурит. Идти сквозь Пустошь, зная, что твою спину прикрывают. Искатели не просто так ходят отрядами.

— Но ты предлагаешь подставить спину и довериться первой встречной в Пустоши, поверив ее рассказу о том, что она просто-напросто потеряла свой отряд? После всего того, что мы пережили?

— Вобщем, да. Ты слишком подозрителен. Это хорошо для телохранителя его высочества, но совсем неуместно здесь, на севере. Венди права: ты не успел пропитаться местным духом.

— И не собираюсь, если честно! Вот где у меня сидит ваш север, — Мартин провел ребром ладони по шее, — и Пустошь ваша там же! Дай только выбраться отсюда, ноги моей в Приграничье больше не будет.

— Вот я и хочу, чтобы мы все отсюда выбрались как можно быстрее. И она нам поможет. Венди, в отличие от нас, выбирается в одиночку. И даже не ранена.

— Так, может, я подставила свой отряд? Бросила их на растерзание тварям, а сама сбежала? — тихий, слегка хриплый голос, раздавшийся за спиной, заставил обоих мужчин подпрыгнуть. Они настолько увлеклись спором, что даже не услышали, как девушка подошла. — Я правильно угадала со следующим обвинением в мою сторону? Если что, я могу уйти хоть сейчас, без проблем. Только скажите.

Искательница в упор посмотрела на Мартина, заставляя того отвести взгляд.

— Я не это имел ввиду, — мужчина начал оправдываться, но девушка его перебила.

— Именно это и имел. Поэтому прошу решить сейчас, хочешь ты моей помощи, готов ли ее принять? И ответить на обратный вопрос: готов ли рискнуть шкурой ради меня, прикрывая спину. Мы в Пустоши. Здесь нельзя чуть-чуть доверять или не доверять товарищам. Только да или нет. Но учти, приняв решение, изменить его уже не получится.

— Откуда я могу знать, что тебе можно доверять? — Наконец, Мартин решился на прямой взгляд глаза в глаза. Девушка лишь молча приложила руку к груди, чуть левее середины, и два раза постучала пальцами, имитируя сердцебиение.

— Мы здесь все живы лишь благодаря своему чутью и покровительству богов. — Философски изрекла искательница, повернувшись спиной к мужчинам. — Разбудите меня на третье дежурство. Все равно ведь спать не будете, пристально следя, чтобы я никого ночью не прирезала.

— Вот как можно такой доверять?! — достаточно громко поинтересовался Мартин у товарища, но девушка просто не обратила внимание на подначку. Никас же в ответ выразительно ухмыльнулся и, приложив ладонь к левой половине груди, несколько раз стукнул. Телохранителю его высочества ничего не осталось, кроме как демонстративно закатить глаза и принять первое ночное дежурство.

— Эй, Венди, просыпайся! — незнакомый голос пробивался сквозь сон, не давая снова утонуть в пучине сновидений. — Если все еще хочешь помочь, сейчас самое время!

Голос настойчиво звал прямо над ухом, и Венделе пришлось распахнуть глаза. Первое время девушка не понимала, где она находится и кто так настойчиво жаждет принять ее помощь, но потом память услужливо подкинула ей картины вчерашнего знакомства с весьма неординарным отрядом искателей. Или, скорее, все же не искателей. Да и не важно, главное, ее накормили, и вопросов практически не задают.

— Что случилось? — задала закономерный вопрос девушка, рывком поднимаясь на ноги. В предрассветных сумерках различить говорившего оказалось гораздо проще, чем в кромешной темноте ночи, хоть и с использованием магического зрения. Это было ее личное изобретение, которым искательница гордилась: если видимость не позволяла смотреть глазами, Вендела переходила на зрение магическое. Пусть сначала было крайне тяжело различать приглушенные тусклые очертания немагических предметов, но именно оно позволило ей уверенно сражаться вчера с полуночником и определить засевшего в засаде арбалетчика.

— Арч совсем плох. Что ты там говорила про свой лекарский арсенал? — Никас, а это был именно он, тот, что не побоялся вступить в ее битву с полуночником, и в целом отнесся гораздо лояльнее к появившейся неизвестно откуда незнакомке. Мужчина стоял, пытливо всматриваясь в лицо искательнице своими яркими синими глазами. Да-да, вот он минус магического зрения — вчера Вендела хоть и могла отследить перемещение неожиданного товарища по несчастью, внешность его разглядеть была не в состоянии. Ни столь необычных глаз, ни светлых пшеничных волос, заплетенных во множество мелких косиц и выбритых на висках, ни несвежих уже повязок, пропитавшихся кровью, выглядывающих из-за ворота нательной рубахи. Да уж, крепко парням досталось.

— Все что есть — все ваше. Позволишь сперва взглянуть на вашего болезного? — Вчера, опять же, магическое зрение позволило девушке определить местонахождение третьего участника экспедиции, которого эти двое так старательно прятали и покрывали. Но выдавать свою осведомленность искательница не решилась — она и так слишком легко обнаружила засаду. Еще одна подобная находка была бы слишком подозрительна.

— Пойдем, — и Никас резко развернулся, отчего косицы из прически взметнулись и описали дугу. Вендела подхватила заплечный мешок и поспешила следом.

Арч лежал на подстилке у одной из внешних стен бледный, покрытый испариной и еле дышал. Весь живот его был грубо распорот когтями, несколько глубоких порезов протянулись от груди к правому боку, и девушке казалось, что сквозь окровавленные бинты она видела даже куски выпирающих кишок. Отвратительное зрелище. Оставалось только гадать, как этот бедолага еще находил силы, чтобы цепляться за жизнь. С такими ранениями обыграть Хель просто нереально.

Не сдержав удивления, Вендела присвистнула. Отец бы надавал ей по губам за такое поведение, но отца рядом не было. Его вообще уже не было среди живых.

— Да уж, отварами да настойками тут не поможешь. — Практически расписалась в своем бессилии девушка. Оставался еще один вариант, слишком маловероятный, чтобы его предлагать: заклинание малого исцеления. Да и придется объяснять, откуда вдруг взялась магия. Но не попробовать вылечить человека, просто из-за того, что она боялась разоблачения, Вендела не могла. Всегда же можно что-то придумать в свое оправдание. — Я могу попробовать воспользоваться родовым артефактом, — Искательница сама удивилась, как легко ложь вырвалась из ее уст. — Не уверена, что сработает: все-таки совсем чужой мне человек, да и заряд почти исчерпан, но если чудо все-таки случиться, ваш Арч останется жив.

— Все, что угодно, — во взгляде Никаса появилась затаенная надежда, и Вендела поспешила начать действовать. Для маскировки она сняла с пальца перстень, выданный Торстейном, который должен был помочь ученице найти дорогу к учителю, после того как та завершит свои дела на большой земле, и положила на грудь раненого. Девушка решила использовать вещь, саму по себе содержащую магию — неизвестно, какими талантами обладали ее новые знакомые, может, они так же, как она, владели магическим зрением или еще что подобное. Все-таки в искатели простые люди не идут. Вот как фонит магией от снаряжения этого Арча.

Вендела накрыла перстень своей ладонью, закрыла глаза и начала, поток за потоком, медленно воспроизводить плетение исцеляющего заклятия. За прошедшее время девушка умудрилась выучить еще одно боевое плетение, то самое, огненное, которым она вчера и угостила полуночника, причем выучить самостоятельно, только по имеющимся записям, но семилучевая звезда никак не хотела подчиняться. Она тренировала это заклинание каждый день, но все равно положительного результата не было. Может, в этот раз чудо случиться?

Отпустив плетение, девушка почувствовала, как оно сорвалось. Силы ушли в пустоту. Не сумев сдержать собственного разочарования, она отвернулась, чтобы не видеть потерявшего последнюю надежду Никаса. Украдкой проверив резерв, Вендела поняла, что ужин и сон пошли ей на пользу, и у нее оставалась еще одна попытка исцеления. Подыгрывая только что придуманной легенде, девушка уколола кинжалом палец и выдавила несколько капель крови Арчу на грудь.

— Я попробую уговорить артефакт еще раз, — пояснила свои действия Венди, после чего приступила к последней попытке исцеления. Точнее, она-то еще сумеет отработать непослушное плетение, а вот у раненого больше шансов не будет. За свою недолгую жизнь девушка видела слишком много смертей, чтобы ошибиться с прогнозом для этого Арча.

Медленно вздохнув и стараясь абстрагироваться от ноющего в месте укола пальца — не рассчитала, слишком глубоко порезала — Вендела опять закрыла глаза и приступила к созданию магии. Один луч, второй, третий — казалось, откликаясь на боль, они выстраивались в нужном порядке сами собой. И вот, напитывая заклинание силой, искательница почувствовала, что у нее получилось! Стараясь не упустить момент, девушка вливала все больше и больше магии в плетение — кто знает, получится ли повторить его еще раз, нужно использовать этот шанс. Да и Торстейн не говорил, зависит ли результат от количества вложенных в заклинание сил или нет, но упустить возможность спасти человека она никак не могла. Перед глазами уже плыло, руки дрожали, по подбородку потекла теплая соленая струйка, но Вендела упрямо вливала силы в плетение, отпустив только перед тем, как потеряла сознание.

Никас успел подхватить оседающую девушку под мышки, и аккуратно уложить тут же рядом на пол. Что ж, она честно старалась помочь. Никто не виноват, что это под силу только богам. От горьких размышлений мужчину отвлек слабый голос:

— Пить…

— Арч! Как же ты меня напугал! — в голосе искателя послышались плохо сдерживаемые нотки облегчения. Похоже, Венди действительно удалось сотворить чудо!

Мужчина снял с пояса бурдюк с водой и аккуратно поднес к губам раненого, придерживая ему голову и давая тому сделать несколько несмелых глотков. Это действие отняло у Арча почти все силы, и он устало закрыл глаза. Вскоре послышалось его тихое размеренное дыхание. Уснул.

Пользуясь случаем, Никас осмотрел раненого: вроде все осталось, как прежде, но раны были как будто чуть меньше, чуть аккуратнее, с них практически ушла краснота, а на щеках, наоборот, появился намек на румянец. Просто невероятно! Ох, не зря Норны сплели их нити судеб с Венди, ох, не зря. Никас поднял глаза к небу и принялся шептать благодарность богам. Теперь, главное, чтобы еще и с девчонкой все в порядке было.

Светлеющее небо уже позволило рассмотреть ночную гостью внимательнее: осунувшееся лицо с резко очерченными скулами, впалыми щеками, покрытыми разводами от дорожной пыли и кровавая дорожка из носа не могли скрыть красоты девушки. А еще Никас отчетливо понял, насколько эта смелая искательница была молода. В столице, наверняка, она бы только-только начинала бегать по свиданиям, отбиваясь от назойливых ухажеров, а на севере, поди ж ты, уже вовсю утюжит Пустошь. Все-таки жизнь в Приграничье накладывает свой отпечаток.

13

Силдж, Приграничье.

— И что вы предлагаете? — Йоран беспомощно обводил сообщников взглядом, поочередно заглядывая каждому в глаза и ища там искры божественного озарения. Он был настолько далек от интриг, что творящийся сейчас в его родном городе бардак и беспредел, облаченный в красивую обертку законов, просто приводил здоровяка в ступор, парализуя мысли и заставляя надеяться на других. Он оказался просто не готов к творящемуся вокруг безобразию — слишком размеренной и понятной была привычная жизнь на севере.

— Нам нечего ему предъявить, — спокойно пожал плечами Ларс. — То, что он увешал покои магическими артефактами, как праздничную ель зимой, еще не является неопровержимым доказательством вины.

— Нормальные люди так не поступают, — упрямо возразил Везунчик Мортен. Искатель был крайне раздосадован провалившейся попыткой проникнуть в покои и пошуровать в вещах графа Винтердейла. — Он явно что-то скрывает.

— Однозначно скрывает, — все так же спокойно согласился безопасник. — И чтобы это выяснить, нам надо позволить ему покинуть город. Перешлем ориентировку в департамент, они примут клиента и спокойно за ним проследят. А мы получим доступ к его номерам. Может, там останутся какие-то улики.

— Не понимаю, почему мы не можем просто взять и ввалиться к нему с обыском? Кто нам что скажет? — пробасил Йоран, хватаясь за голову. От этого мозгового штурма у него уже начинал болезненно пульсировать затылок.

— Потому что этот прожжённый интриган нас с потрохами съест. — Все-таки включился в обсуждение Эдриан, до этого молча лечивший свою опухшую челюсть компрессом из холодного мяса. Не привыкший к столь специфическому проявлению медицины, принятому в Приграничье, лорд, пожаловавшись на то, что говорить ему все труднее и труднее, ожидал на худой конец какую настойку или эликсир, но никак не шмат первоклассной говядины, даже не обернутый в тряпицу. — За ним сила, деньги и прорва магической энергии, которую он, не стесняясь, разбазаривает на охрану собственных комнат в гостинице.

— Но ты же лорд-Хранитель! У тебя должно быть влияние на короля, — вступился за друга Мортен.

— У меня есть влияние на младшего принца, который сейчас где-то в Пустоши. По сути, по моей же наводке. Как ты думаешь, станет меня слушать король, если с его сыном что-то случиться? — Огрызнулся Эдриан и, сморщившись от прострелившей челюсть боли, опять приложил импровизированный компресс к пострадавшей части тела.

— То есть, мне надо подписать разрешение на выезд из города и отпустить этого прохвоста, виновного в смерти нашего ярла, восвояси? — Йоран, не сдержавшись, стукнул по столу кулаком. Но мебель в кабинете начальника городской стражи, где и проходило совещание, была добротной, и выдержала это бурное проявление эмоций. Уже не в первый раз.

— За исключением того, что мы только подозреваем его причастность — да, все верно, — подтвердил Ларс. — Лично я не вижу других вариантов, доступных нам в данных обстоятельствах. Нельзя инкриминировать человеку в вину то, что он увешен магическими побрякушками по самое не балуй. В конце концов, он потомственный аристократ, так что в семейных сокровищницах вполне могло сохраниться много чего интересного. Да и нет людей, которые могут безошибочно сказать, магическая вещь это или нет, пока мы не загоним ее в поглотители.

— Не совсем так, — подал голос лорд Эдриан. — Мастер Холджер, глава гильдии искателей в Тарусе, работает получше любого детектора в этом вопросе. Насколько мне известно, он еще ни разу не ошибался.

— Нет у меня доверия больше к гильдии Таруса, — возразил безопасник. — Хотя, полагаю, мастер Холджер и не имеет отношения к произошедшим там событиям. Его тоже обманули, но я все равно не думаю, что он сможет нам помочь в данном вопросе. Мортен, что-то не так?

— Не то, чтобы не так, но… — Искатель замялся, не желая выдавать чужой секрет. Но, как говориться, потерявши голову, по волосам не плачут. — Есть еще один человек, который может точно определить не только магическую принадлежность вещи, но и ловушки магические чует за версту.

— И кто это? Мы можем подключить его к расследованию? — одновременно встали в стойку гости из столицы.

— Не можем. И это не он, а она. Вендела.

Прозвучавшее имя камнем упало в повисшую вдруг тишину. Мортен не был до конца уверен, имел ли он право рассказывать эту особенность девушки — у нее и так много проблем. Йоран просто был шокирован открывшейся подробностью о той, которую знал с детства и, можно сказать, нянчил на руках. Эдриан же все больше убеждался в том, что искательница, в одиночку отправившаяся в Пустошь — просто кладезь тайн и секретов, и это только один из них, может быть, даже не самый страшный. Ларс же прикидывал, как использовать новую информацию, но без самой девушки в области досягаемости строить на нее планы было крайне сложно.

Затянувшееся молчание прервал стук в дверь. Йоран, показательно кряхтя, поднялся из-за стола и отправился открывать. Ларс переместился ближе к лорду Эдриану и встал за его спиной, продолжая отыгрывать роль слуги. Один Везунчик, казалось, остался расслаблен и спокоен, все так же покачиваясь на стуле и периодически балансируя на его задних ножках. Но кому-кому, как ни здоровяку Йорану, было прекрасно известно, насколько обманчива видимая расслабленность друга.

Нежданным посетителем, столь не вовремя прервавшим вечернее совещание, оказался уже видимый в тот день слуга лорда Винтердейла. Мужчина вошел, коротко поклонился и, покосившись на огромного северянина, так и оставшегося стоять у открытой двери, представился Рихардом.

— Я здесь по поручению своего господина, достопочтимого лорда Сайруса Винтердейла. Милорд изволит в скором времени покинуть ваш гостеприимный город, в связи с чем возникла необходимость в оформлении путевых бумаг. Скажите, к кому именно я могу обратиться по этому вопросу?

— Путевыми грамотами заведую я, — пробасил Йоран, наконец, отрываясь от двери. — Вы же въехали уже после закрытия города? Я выпишу бумаги по тем же данным, что были записаны по прибытии в город, завтра зайдешь, заберешь. Сейчас я занят.

— Не совсем так, — слегка замялся Рихард, — Милорд изволили принять в свою свиту еще одного человека, молодого паренька, тоже гостя города. Но он здесь уже давно, и в перепись въезжающих не попал.

— Тогда мне будут нужны его данные: как зовут, кто родители, где живет, чем занимается, куда путь держит. Чтобы, если возникнет такая необходимость, мы могли с ним связаться.

— Да, конечно, все есть, — мужчина протянул конверт, запечатанный сургучной печатью с оттиском герба с крокусами. Северянин принял бумаги и, отвернувшись, поморщился, мол, и тут эти аристократы выпендриваются.

— Завтра утром подходи, будут документы, — вновь повторил Йоран, откладывая конверт, который тут же заграбастал Мортен. Везунчик повертел послание в руках, ухмыльнулся каким-то своим мыслям, после чего вообще почесал кончик уса углом конверта. Увидевший столь пренебрежительное отношение к важным бумагам Рихард начал было возмущаться, но грохот, с которым опустились на дощатый пол ножки тяжелого стула, когда искатель вернул-таки его в подобающее приличному предмету мебели положение, заставил посланника лорда Винтердейла вздрогнуть.

Мортен же, поражая присутствующих своей хищной грациозностью и пластикой, вплотную приблизился к замершему мужчине, отчаянно пытавшемуся взять себя в руки и сохранить лицо, и с демонстративным оскалом шумно втянул воздух, широко раздувая ноздри.

— Милейший, ты что, не понял? Завтра, все завтра. — Везунчик опустил свою покалеченную руку на плечо Рихарда, который с опаской проследил за этим жестом, и с силой сжав, развернул мужчину лицом к двери. — Выход там. Проводить, или сам доберешься?

— Так во сколько завтра подойти за документами? — Как мог, спокойно, поинтересовался посланник лорда Винтердейла, проигнорировав вопрос нависающего над ним северянина.

— Утром, тебе же сказали, — Мортен все так же невежливо выпроваживал посетителя, активно подталкивая того в спину. После чего закрыл тяжелую дверь на засов и приложил ухо к щелке, убеждаясь, что Рихард ушел.

— Что на тебя нашло?! — тут же накинулся на друга Йоран, зло выхватив конверт из рук Везунчика и пристроив его на своем столе. — Что он о нас подумает? Какую репутацию ты городу создаешь? Что мы невоспитанные варвары, которые ценят только силу?! — Северянин оборвал гневную тираду на полуслове, покосившись на лорда Эдриана, все так же прикладывавшего холодный компресс к опухшей челюсти, и поспешил перевести тему, пока Хранитель не обвинил их еще и в рукоприкладстве по отношению к гостям Силджа: — Так зачем ты все это затеял? Не просто же так… Надеюсь.

Последние слова Йоран прошептал себе под нос, но слегка приглушенный раскатистый бас, заменяющий тому шепот, был услышан всеми присутствующими в комнате.

— Запах, друже, запах. — Обезоруживающе улыбнулся искатель, плюхнувшись на стул и вновь ставя его на две ножки.

— Ну?! — Не выдержал долгой паузы, которую Мортен пытался выдержать для пущего эффекта, гигант.

— Баранки гну! Запах от конверта, который, лорд Сайрус Винтердейл практически наверняка запечатывал самостоятельно, никак не вяжется с тем, что шел от писем, лежавших в столе ярла Эджилла. И не совпадает с благоуханием этого Рихарда. А это значит…

— Что письма писал не сам лорд Сайрус, и даже не его камердинер, а кто-то другой. Но Винтердейл был в курсе их существования, — подхватил тему рассуждений Ларс. — И даже больше — точно знал, где их искать, будто бы сам распорядился их туда положить.

— Тогда чего мы ждем?! — взревел Йоран, сжимая пудовые кулачищи так, что на руках вздулись вены. — Схватить его, прижать хорошенько, а там и до чистосердечного недалеко.

— Это косвенные доказательства вины, а нам нужны прямые, — охладил пыл северянина безопасник. — Вот что. Ты подпиши им эти путевые бумаги, только время слегка потяни. Мол, всех данных на этого новенького нету, или с ним надо пообщаться. Сам придумаешь причину. А я пока отпишу, кому следует, чтобы лорда со свитой встретили да проследили за ним. Дальше за него возьмется департамент безопасности.

Лорд Эдриан поймал себя на мысли, что он нервничает, как мальчишка перед очередной грандиозной шалостью, призванной доказать его авторитет среди таких же сорванцов, как и он, но за которую строгие воспитатели могут и розгами приласкать. Если поймают, конечно. Только сейчас на кону стояло нечто большее, чем целостность и неприкосновенность пятой точки юного аристократа.

Йоран исправно протянул время с документами, вызвав нового сопровождающего из свиты лорда Винтердейла на беседу. Эдриан даже якобы случайно заглянул в это время в управление городской стражи по своим делам, чтобы взглянуть на столь заинтересовавшую столичного аристократа личность, но ничего нового для себя не узнал. Молодого паренька с редкими темными усиками над губой, отчаянно нервничающего во время визита к начальнику стражи и, видимо, оттого ведущего себя крайне жеманно, Хранитель никогда раньше не видел. Предположить род деятельности худосочного и даже несколько тщедушного юноши тоже было достаточно трудно: разве что парень был умен и образован. Но, в таком случае, сложно было предположить, что он забыл на севере, где в мужчинах в первую очередь ценятся сила и отвага. И, тем более, Эдриан оказался не в силах предположить, что же могло заинтересовать лорда Сайруса в этом заурядном юноше. Представить то, что мужчину вдруг начали привлекать симпатичные юнцы, Хранитель не мог даже в самом страшном сне. Хотя именно этот вывод напрашивался первым, когда Эдриан невольно проследил взглядом за виляющим бедрами похлеще дорогой шлюхи пареньком. И именно поэтому лорд-Хранитель искал в этой ситуации двойное, если не тройное дно. Хоть наука Ларса и не прошла даром, разгадать эту загадку Эдриан не мог. Пока не мог.

Наконец, безопасник дал отмашку, мол, все нужные люди предупреждены, а меры — предприняты, и Йоран с чистой совестью и заметным облегчением передал путевые грамоты для лорда Винтердейла и его свиты. Отряд покидал Силдж так же помпезно, как когда-то в него и въезжал: щиты и котты воителей в гербовых цветах рода Винтердейлов, два кольца охраны и гарцующий на своем длинноногом скакуне игреневой масти аристократ, возглавляющий процессию. Жеманный юнец, пытающийся справиться с недавно ожеребившейся кобылицей, в этой компании смотрелся более чем странно, но, похоже, этот момент мало кого заинтересовал. На нарядную процессию выходили смотреть зеваки, девушки запоздало строили глазки серьезным воинам, а местные мальчишки так и норовили кинуться под копыта лошадей, чтобы выпросить монетку-другую. Когда за отрядом закрылись южные ворота города, Йоран, наконец, выдохнул. Какая ж это головная боль — аристократы в подшефном тебе городе. Уехал только один, но уже стало заметно легче. Теперь бы еще и Хранитель отбыл восвояси — совсем замечательно станет. Но с этим-то хотя бы можно иметь дело.

От мыслей начальника городской стражи отвлек шепот давнего друга:

— Можем идти. Я проверил, защита отсутствует.

— Ты ведь не думаешь всерьез, что я полезу в окно, как ночной тать? — Йоран демонстративно сложил руки на начавшемся увеличиваться в объемах в последние годы животе. — Староват я стал для таких фокусов. Бери вон лучше наших столичных гостей: эвона как копытами бьют, готовы землю носами рыть. А я так, на стреме постою.

— Неужели старина Йоран сдрейфил? — хохотнул Мортен. Однако уговаривать друга не стал — прекрасно понимал, что на подобную авантюру глава городской стражи не подпишется ни под каким предлогом. Да и толку от большого и неповоротливого здоровяка там, где ценятся ловкость и умение соблюдать тишину, будет мало. Он бы и один пошел на дело, но отстранить столичных гостей, роющих носами землю, как выразился здоровяк, тоже не представлялось возможным. Да и, как говориться, одна голова хорошо, а с товарищами и каша вкуснее. — Ладно, жди нас с хорошими вестями. Надеюсь, мы движемся по правильному следу.

И, насвистывая веселую песенку, Везунчик скрылся за углом «Северного Молота».

Окно поддалось легко, будто бы искатель уже неоднократно проделывал аналогичные действия, направленные на проникновение в чужой дом. Хотя, почему «будто»? — осек сам себя молчаливо наблюдающий за манипуляцией Эдриан. Когда створка с тихим шелестом отворилась, лорд-Хранитель, наконец, сделал хриплый вдох, только сейчас заметив, что все это время старался не дышать. Товарищи взломщики оглянулись на нервничающего компаньона с плохо скрываемым осуждением. Аристократ развел руками в извинительном жесте и чуть было не навернулся с карниза второго этажа, на котором располагался все это время. Благо, Мортен вовремя успел схватить Хранителя за шиворот и впихнуть того внутрь помещения. Эдриан даже не поморщился от столь неподобающего его высокому статусу обращения, лишь отстраненно прикинул, сколько ж силы было в этих руках, когда все пальцы искателя были на месте.

Дождавшись, пока все участники вылазки окажутся внутри, Везунчик аккуратно притворил окно, прокрался к двери и задвинул засов, чтобы обезопасить себя от неожиданных визитеров, и только после этого накинулся на столичного лорда, шепотом распекая того на чем свет стоит:

— … а неженкам и трусам лучше вообще сидеть дома и прятаться за мамкиной юбкой, — донесся до Ларса обрывок гневной тирады. Дальше безопасник уже не слушал, сосредоточив все внимание на предстоящем деле. Он был уверен, что Эдриан адекватно воспримет критику в свой адрес, пусть и высказанную в подобном тоне.

Итак, в их распоряжении всего две комнаты — кабинет и спальня — именно здесь большую часть времени обитал лорд Сайрус. Значит, если он и мог оставить какие-то зацепки, то только здесь. Большой письменный стол у окна, завешанного тяжелыми портьерами, и книжный шкаф составляли рабочую зону кабинета. В другой стороне помещения расположился низенький круглый столик на кованых ножках и два кресла по бокам от него. На полу — мягкий ковер с длинным ворсом, привлекающий внимание несколькими рубиновыми каплями с края, которые, судя по всему, расторопная прислуга еще не успела отмыть. Кованый же канделябр на длинной ножке на девять свечей — видимо, призванный подчеркнуть роскошь номера, мол, мы не экономим на наших постояльцах. Камин у общей со спальней стены, должный отопить сразу оба помещения, и несколько красивых безделушек на полке над ним. Ларс окинул помещение придирчивым взглядом, решая, с чего же начать обыск, и направился к письменному столу. Сел на удобный стул из темного дерева, обитый кожей еще более темного цвета, с высокой спинкой, и любовно провел рукой по столешнице. Прикрыл глаза, представляя себя лордом Винтердейлом: как тот пишет кому-то письмо, как посыпает чернила мелким речным песком, как откидывается на спинку стула или убирает вещи в глубокие ящики стола, слегка поскрипывающие при движении, морщится от раздражающего звука, но смиряется с тем, что дерево разбухло от вечной северной сырости. Сырости, с которой даже «Северный Молот» не в состоянии бороться, пусть и в угоду своим клиентам. Если хочешь поймать преступника, думай, чувствуй и делай все, как преступник. Настроившись подобным образом, Ларс приступил к работе.

Один ящик, второй, третий… Все вытащить, перевернуть, постучать, протрясти, заглянуть в образовавшуюся нишу и тоже простучать. Сосредоточившись на обыске, безопасник не сразу заметил, что в комнате наступила тишина: искатель, наконец, закончил отчитывать лорда-Хранителя, и оба, разойдясь по разным углам, старательно изучали интересовавшие их комнаты. Везунчик предпочел отправиться в спальню, Эдриану же достался уголок для отдыха.

Что ж, все заняты работой. Ларс надеялся, что внимательности и сосредоточенности его спутников, а также общего желания найти хоть какие-нибудь доказательства хватит, чтобы компенсировать недостаток профессионализма и нужных для проведения следственных мероприятий навыков. Мужчина отдавал себе отчет, что один он точно не успел бы быстро и тщательно обыскать помещения, поэтому он предпочел согласиться на хоть и сомнительную, но все-таки помощь спутников. Мельком проверив, как дела у товарищей по несчастью, и с удовлетворением отметив, что лорд Эдриан едва ли не на карачках ползает по полу — значит, подходит к делу со всей ответственностью — безопасник вернулся к обыску.

Спустя неполных полчаса, когда Ларс уже закончил со столом и перешел к камину, в общую гостиную вернулся Мортен.

— В спальне чисто, — негромко отрапортовался северянин. — Вам тоже пора сворачиваться.

— Мне осталось буквально пару минут, — шепотом отозвался Ларс, тщательно изучая пепел в камине. Безопасник прекрасно знал, насколько ложными бывают обещания языков пламени хранить чужие тайны.

— Вот тварь! — громкий голос Хранителя заставил его спутников резко обернуться и предостерегающе зашикать на разошедшегося горе-разведчика.

— Боги, что я вам плохого сделал?! — горестно взвыл, насколько было возможно сделать это шепотом, Мортен, и накинулся на аристократа: — ты башкой своей вообще думаешь?

Ларс же внимательным взглядом следил за своим протеже, явно готовым рвать на голове волосы и разбивать костяшки пальцев о стены в бессильной попытке выплеснуть охватившую его злость, и, подойдя вплотную, молча протянул руку. Эдриан так же молча отдал безопаснику изрядно помятый кусочек пергамента, по-видимому, и ставший причиной гнева обычно уравновешенного аристократа.

Развернув изрядно помятый клочок, мужчина всмотрелся в ровные мелкие буквы, написанные аккуратным женским почерком:

«Милый Э., спешу сообщить, что на твоего друга А. объявили охоту. Люди моего нанимателя делают все возможное, чтобы он не вернулся из Пустоши. На данный момент новостей от исполнителей все еще нет, так что, если ты поторопишься, может, и успеешь его спасти.

Надеюсь, ты не забудешь эту мою небольшую услугу.

Горячо целую, твоя Ф.»

— Кто такая Ф., и можно ли ей верить? — тут же задал вопрос Ларс, передавая послание на изучение Мортену.

— Франческа. Так себя называет та особа, которую мы принимали за вдову виконта Стоунэла, — враз осипшим голосом отозвался Эдриан, яростно сжимая и разжимая кулаки в попытке погасить неуместные сейчас эмоции. — По поводу второго — не знаю. Она ведет какую-то свою игру, и столь неожиданный порыв поделиться сведениями о делах нанимателя, — последнее слово лорд-Хранитель буквально выплюнул, — может быть обусловлено разве что ее желанием по каким-то причинам сменить сторону.

— Может, твоя кандидатура ей показалась перспективнее, чем лорд Винтердейл? Или ее перестали устраивать условия сотрудничества? Или обычная женская месть за то, что не так посмотрел или не оценил новое платье, — последним предположением Ларс, видя состояние Эдриана, попробовал разрядить обстановку, но, увы, безуспешно.

— Потом обсудите, нужно уходить! — Прервал разговор Мортен, отпирая засов на двери и огладывая комнату придирчивым взглядом, мол, все ли на своих местах. — Только один вопрос: о каком друге идет речь?

Безопасник и аристократ переглянулись и, получив молчаливое разрешение от Эдриана, Ларс ответил:

— О его высочестве принце Артуре.

Искатель удивленно присвистнул.

— Кажется, нам пора собирать экспедицию в Пустошь.

14

Пустошь.

Вендела очнулась, когда солнце уже было высоко. Осмотрелась, с трудом вспоминая, где она оказалась и почему. Последнее событие, которое услужливо подсказывала девушке память — то, как она старательно удерживала впервые получившееся малое исцеляющее плетение, вливая в другого человека свои жизненные силы буквально каплю за каплей. А потом она отключилась. Сейчас же искательница оказалась на собственноручно устроенном для ночевки лежаке, вдобавок заботливо укрытая чужим плащом. Девушка хмыкнула, иронично изогнув уголок рта — похоже, приходить в себя неизвестно где в Пустоши входит у нее в привычку.

Прислушалась к ощущениям. Слабость в теле, немного кружится голова, да кожу под носом и на подбородке неприятно стягивает корка засохшей крови. Ничего критичного: умыться, поесть — и почти как новая. Неужели эта гонка со смертью имеет шанс закончиться в ее пользу? Девушка по-доброму улыбнулась, впервые за последние недели, проведенные в Пустоши.

— Очнулась? — Мужской голос прозвучал из-за спины. Звука шагов Вендела не слышала, значит, за ней наблюдали уже весьма длительное время.

— Как видишь, — девушка села, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Не очень приятно, но слабость дает о себе знать, а показывать свою немощь искательнице не хотелось. Повернула голову.

Рядом сидел однорукий, точно так же, как она, прислонившись к стенке. Одна его нога была вытянута, и, судя по обильно покрывающим ее бинтам, на которых проступали кровавые пятна, была изрядно повреждена. В темноте девушка не разглядела таких подробностей, а сейчас отчетливо видела, что этому южанину — имени она так и не узнала — досталось не меньше, чем давешнему Арчу. Удивительно, как он еще сам ходил да пытался вчера ее из арбалета нашпиговать.

— Арчу стало лучше. Никас говорит, это ты постаралась. Так что я хочу извиниться за вчерашнее и сказать спасибо. — Мужчина был немного смущен, и говорил короткими рублеными фразами, старательно подбирая слова. Вендела кивнула, принимая извинения и предоставляя собеседнику возможность развить свою мысль. Не дождавшись реакции, он продолжил: — Так что спасибо.

— Пожалуйста, — мягко кивнула девушка, решив пойти на мировую. — Немного приду в себя, могу попробовать и тебя подлечить.

— Лучше Арча побыстрее на ноги поставь, — тут же отозвался мужчина, и, будто спохватившись, попытался оправдать свой поспешный ответ: — я, хотя бы, ходить могу в отличие от него. Кстати, меня Мартин зовут.

— Венди, — искательница с удивлением посмотрела на протянутую руку, и повторила жест, подняв в ответ свою, также, ладошкой вперед. Весьма грязной ладошкой, с мозолями и порезами на коже, что, вдобавок к обломанным забитым грязью ногтям делало ее жуткой неряхой. Новый знакомец усмехнулся и пожал протянутую руку.

— Так делают в столице. Правда, этот жест бытует только среди мужчин, но ты же не совсем обычная девушка, правда? Кстати, голодная?

— Безумно! Куда бежать за едой? — Искательница подскочила так резко, что у нее аж в глазах помутилось. Мортен беззлобно рассмеялся.

— Полегче, воительница. А то за тобой раненые не успевают. Пойдем. — И, явно щадя больную ногу, мужчина с трудом поднялся и поковылял в другое помещение. Последовав за ним, Вендела оказалась у вчерашнего небольшого костерка, достаточно компактного, чтобы не сильно дымить и привлекать к себе внимание, но вполне способного подсобить в готовке и вскипятить воду. Оглянувшись по сторонам, девушка заметила только мирно спящего Арча в том закутке, в котором несколько часов назад она сотворила первое в своей жизни исцеляющее заклинание.

— А где Никас?

— Ушел осмотреть окрестности, убедиться, что здесь безопасно. Может, еды какой раздобыть — наш запас тоже грозится исчерпаться быстро. Похоже, мы здесь на несколько дней застряли. — Пояснил Мортен, протягивая девушке кружку с исходящим паром отваром и неизменные сухари с вяленым мясом. Нехитрую снедь та приняла с огромной благодарностью.

— Почему застряли? Не проще ли продолжать двигаться к людям, пока еда есть?

— Скорость нашего передвижения сейчас крайне низка. — Нехотя пояснил мужчина. Слишком уж ему претила мысль расписываться в собственном бессилии, тем более в разговоре с девушкой. Пусть северянкой, пусть искательницей, отважившейся в одиночку пересечь Пустошь, но все же представительницей слабого пола. Которая, увы, сейчас даст фору каждому из троих находящихся здесь мужиков. — Наш отряд очень сильно потрепали несколько дней назад. Сама понимаешь, с места побоища нужно было убраться как можно быстрее, и времени на излечивание ран почти не оставалось. Сейчас же можно воспользоваться возможностью немного прийти в себя.

— Кто на вас напал? — Интерес Венделы был искренним. Ни Никас, ни Мартин не выглядели слабаками. А уж Арч, помимо прочего, подавно был увешан магическими побрякушками буквально с ног до головы. Так что девушке очень хотелось узнать, что за сила могла столь значительно потрепать отряд. Разве что их застали врасплох?

— Никас называет их куортами. — Мужчина поморщился от неприятных воспоминаний. — Огромные черные монстры с щупальцами, растущими из спины.

— Да уж, неприятные твари. Кажется, мне сильно повезло, что я встретилась только с одним. И то он меня потрепал… — понимающе согласилась искательница, сделав вид, что поверила, будто дело было только в куортах.

Разговор оборвался, и каждый из присутствующих молчал о своем. Мартин вспоминал павших товарищей, пытался понять, что мог изменить в той ситуации и корил себя за то, что не защитил принца. Вендела же только сейчас начала осознавать, насколько же сильно ей благоволят боги во всей этой авантюре. Ведь встреть она двух куортов вместо одного — и она бы уже давно держала ответ перед предками, вместо того, чтобы мирно беседовать у маленького костерка. Сколько раз, оказываясь без еды или воды, она умудрялась найти способ пополнить собственные запасы, причем зачастую — в самый последний момент. Как вообще получилось, что именно она, и только после того, как изучила дневник далекого мага-предка, нашла поместье Торстейна, и тот согласился ее учить? Не иначе Норны уготовили ей очень интересную судьбу, раз так оберегают и ведут.

Вернуться к реальности обоих заставил тихий голос очнувшегося Арча, просившего воды. Мартин тут же бросился помогать товарищу, в спешке неосторожно наступив на ногу и зашипев сквозь зубы от боли. Вендела же поняла, что ей пора заканчивать с трапезой и приступать к лекарским обязанностям. Пока мужчина занимался раненым, искательница сходила к своим вещам, достала лечебные сборы и принялась заваривать отвар, которым можно промыть раны. Насколько она успела понять, ее помощь будет весьма кстати всем троим. К сожалению, пока только самая обычная — на магическую рассчитывать особо не приходится. Проверив резерв, Вендела с недовольством отметила, что он восстанавливается слишком медленно, чтобы опять экспериментировать с исцеляющими плетениями — сил сейчас хватит разве что на одну попытку, и то нет никаких гарантий, что все сработает правильно, а в очередной раз валяться в отключке посреди Пустоши девушке не хотелось категорически.

К тому времени, как она закончила подготовительные процедуры, Арч уже спал, и Вендела решила не будить его, сосредоточив все внимание на Мартине. Едва прикоснувшись к пациенту, девушка поразилась, насколько тот был горячим. И как только с таким жаром еще передвигался? Осмотрев мужчину, новоявленная лекарша пришла к неутешительным выводам — все очень плохо. Если его рана на ноге хоть и выглядела страшно, но все же не вызывала опасений, и девушка ограничилась лишь тем, что просто ее промыла и перевязала свежей тряпицей, то культя руки ужасала своим видом. Не обработанная должным образом, она начала гнить, источая премерзкий аромат. Искательнице пришлось срезать куски почерневшей плоти кинжалом — обычного промывания здесь оказалось недостаточно. Мужчина стискивал зубами кончик кожаного ремня, чтобы не орать от боли, но, чувствовал себя при этом все равно ужасно — весь бледный, по лицу ручьями стекает пот, а глаза обращены куда угодно, но только не к ране. В какой-то момент он даже потерял сознание, и Вендела постаралась воспользоваться моментом, чтобы поскорее закончить.

К тому времени, как Мартин пришел в себя, он был уже перевязан, умыт и уложен на плащ. А девушка молча сидела неподалеку, привалившись спиной к стене и что-то старательно не то писала, не то рисовала на листе бумаги. Точнее, мужчине так только показалось — как можно рисовать простой палочкой, пусть и украшенной кристаллом, без чернил? В какой-то момент он даже залюбовался их случайной попутчицей — что ни говори, а северянки очень красивы, особенно со столь необычным для столицы цветом волос.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Вендела оторвалась от своего занятия и торопливо спрятала вещи в стоящий неподалеку заплечный мешок. Несмело улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто умер, — честно ответил Мартин. Раны болели, руку дергало, голова раскалывалась, и хотелось пить. — Хотя, может, лучше бы я действительно умер.

— Не говори так. Нет дара богов ценнее жизни. Тебе нужно просто отлежаться. У тебя лихорадка, — пояснила девушка, протягивая кружку с отваром. — Я присмотрю за лагерем. Арчу повязки я тоже уже сменила. Так что ты спи, пока есть такая возможность.

Мужчина с благодарностью принял питье, откинулся на лежанке и вскоре действительно уснул. Искательница проверила состояние своих подопечных — что Арч, что Мартин нуждались в ее помощи, как обычной, так и магической. А силы у нее по-прежнему были лишь на одно заклинание. И тут перед девушкой встала дилемма — кого лечить в первую очередь? Получается, именно от нее зависело, кто первым встанет на ноги. У кого из этих двоих будет больше шансов на выживание, если вдруг им придется срочно покидать это убежище. И как сделать этот выбор?

К тому времени, когда вернулся Никас, Вендела уже не находила себе места от обуревавших ее чувств и сомнений. Мысли о предстоящем трудном решении навязчиво лезли в голову: рациональная часть уговаривала, что от Арча будет больше пользы, потому что у него в наличии обе руки, да и сам Мартин просил быстрее поставить на ноги именно этого юношу. В то же время интуиция, которой искательница привыкла доверять, подсказывала, что ей почему-то не стоит общаться с Арчем. К тому же, Мартин с Никасом уже вроде как приняли девушку,или хотя бы смирились с ее существованием, а как отреагирует на незнакомку третий участник отряда — одним богам ведомо. Попытки отвлечься, изучая новое заклинание тоже ничего не дали — схемы получались кривыми, а описания всех этих триангуляций, стабилизирующих сфер и спиралей не укладывались в голове. Так что возвращение Никаса было воспринято, как избавление.

Искательница увидела одиноко бредущую фигуру разведчика издалека. За прошедшее время, показавшееся ей бесконечным, она успела изучить все окрестности из осиротевших провалов окон и даже разглядела весьма приметный след от волокуши, так что путь, проделанный потрепанным отрядом, теперь представлялся более очевидным.

К тому времени, когда Никас добрался до их убежища, Вендела уже успела несколько раз мысленно проговорить состояние дел в лагере, чтобы, как любил отец, доложить все кратко, емко и по делу. Уставшего мужчину она встретила с кружкой чистой воды и, подождав, пока тот утолит жажду, обрисовала ситуацию.

— Так что я могу попробовать еще раз заставить артефакт работать, но не гарантирую результат. — Подытожила девушка.

— И как отреагирует твой организм, ты тоже не знаешь? — Понятливо закончил недосказанную мысль Никас. Венделе оставалось лишь развести руками. Очередная проверка резерва не показала заметного улучшения, и в голову юной магички стали лезть совершенно неприятные мысли о том, что она могла где-то надорваться. Ведь если на нетренированное тело дать сразу слишком большую нагрузку, оно дает сбой. Возможно, тот же принцип работает и с тонкими материями? Искательница старательно гнала от себя дурные предположения, но они, подобно щупальцам куортов, раз дотянувшись до жертвы, не торопились выпускать добычу. Как жаль, что она не успела задать этот вопрос Торстейну. У них было слишком мало времени, чтобы ее обучение было полным и планомерным, все время приходилось спешить, бежать и выживать.

— Поэтому я предлагаю сделать еще одну попытку воздействия артефактом, но только после того, как ты хотя бы немного отдохнешь. Если что-то пойдет не так, лагерь не останется без присмотра.

— Я согласен, — после недолгого раздумья подтвердил искатель. — Посплю пару часов, после чего ты меня разбудишь и попробуешь еще раз подлатать Арча.

Вендела молча кивнула. Ей хотелось узнать, почему лечить нужно Арча, когда состояние Мартина ничуть не лучше, но раз уж Никас так уверенно назвал именно это имя, значит, на то есть причины. Опять же, тот факт, что с нее сняли бремя ответственности за столь тяжелое решение, не мог не радовать.

— Ладно, Венди, не вешай нос. Прорвемся, — ободряюще улыбнулся Никас и полез в свой заплечный мешок. — В конце концов, я вернулся не с пустыми руками, и мы можем рассчитывать сегодня на неплохой ужин. Займешься?

Искательница с осторожностью приняла ценную ношу и заглянула внутрь. Примерно половину пространства мешка занимали грибы: темно серого цвета, с помятыми и обломанными шляпками, они не внушали доверия. Но девушка знала, что впечатление обманчиво, и мужчине посчастливилось найти один из немногих доступных искателям источников пропитания в Пустоши. Грибы были съедобны, если их правильно приготовить.

— Конечно, займусь. Иди отдыхай, разбужу к ужину.

Мужчина поблагодарил за заботу и ушел на лежанку у стены. Вендела же сосредоточилась на приготовлении пищи: занятие отвлекало от непрошеных мыслей. Промыть, порезать, еще несколько раз промыть, предварительно дав отстояться. Потом хорошенько проварить и, наконец, можно будет поесть, и даже не один раз. Возможно, с таким подспорьем им хватит еды до обжитых территорий. Интересно, куда решит держать путь отряд: в Силдж или в Вильсию? Или их устроит любой пограничный пост? В том, что ей нельзя возвращаться в родной город, девушка была уверена. Так что оставался шанс, что ей придется покинуть попутчиков ближе к обжитым землям. С другой стороны, возвращение в составе хоть и потрепанного, но все же отряда вызовет гораздо меньше вопросов, чем одинокая девушка, явившаяся из Пустоши.

Вендела едва не застонала в голос. Столько вопросов, столько проблем, которые требуют незамедлительного решения, принятия ответственности и понимания, что никто другой за тебя ничего не сделает. Что это только твой путь и твой выбор. Подумать только, еще какой-то месяц назад единственное, что ее волновало — это получить разрешение отца на очередной поход в Пустошь.

Спустя часа три после сытного ужина Вендела прихватила свой «родовой артефакт» и отправилась к лежанке Арча. Никас взволнованно сопел за спиной, и девушке пришлось просить его сделать пару шагов назад. Проделав все те же манипуляции с уколом пальца, что и в прошлый раз, искательница закрыла глаза и начала сосредоточенно выплетать семилучевую звезду — основу заклинания малого исцеления. Краем сознания девушка отметила, что энергетические линии стали как будто чуть более послушны, но задвинула эту мысль на самые задворки, чтобы не сбить концентрацию. Добавила ось, вплела руны силы и активации. Заклинание работало!

Магическим зрением Вендела видела, как плетение впиталось где-то в районе солнечного сплетения раненого и растеклось по телу. Экспериментировать с длительным вливанием сил в заклинание девушка в этот раз не стала. Наоборот, ей захотелось как можно быстрее накопить энергию на новое исцеление и попробовать помочь и Мартину тоже. Так что сейчас, вопреки ожиданиям, сработавшее плетение дало о себе знать лишь легкой слабостью и головокружением.

Открыв глаза, Вендела оценила внешний вид раненого и, порадовавшись, что выглядит он гораздо лучше, чем прежде, отправилась отдыхать.

Никас разбудил ее под утро и попросил сменить на дежурстве. По его словам выходило, что повторное лечение очень благотворно сказалось на Арче, и он, ненадолго придя в себя, даже смог поесть. Так что девушка удостоилась очередной порции благодарностей и предложения отправиться с потрепанным отрядом в столицу, над которым она честно обещала подумать. В конце концов, путешествие в Эйдал входило в ее дальнейшие планы.

Неспешно умывшись и перекусив все теми же грибами, правда, уже остывшими, искательница прошлась по периметру убежища и осмотрела магическим зрением все окрестности, потому что в такую темень обычным зрением не видела почти ничего. Убедившись, что все спокойно и проверив резерв, Вендела с удивлением поняла, что может позволить себе еще одно исцеление. Темп восстановления магических сил, а, точнее, та разница, с которой он постоянно менялся, оставался для девушки загадкой, очередным вопросом, который она обязательно задаст своему учителю, как только с ним встретится.

Искательницу охватила какая-то непоколебимая внутренняя уверенность, что заклинание и в этот раз сработает, как должно. Поэтому, не откладывая дел в долгий ящик, она уверенным шагом подошла к Мартину, опустилась перед ним на колени и воспроизвела плетение. Полюбовавшись на процесс впитывания исцеляющей магии в грудь раненого, девушка принялась смачивать губы мужчины водой. Обтерла лоб и лицо, и, спустя некоторое время заметила, что лихорадка после воздействия стала спадать. Радость и чувство того, что она все сделала правильно, с лихвой затмили небольшое головокружение, снова посетившее девушку после очередного сеанса магии. К тому же, к подобным откатам она уже начала привыкать.

Заварив себе травяной отвар, должный тонизировать и придавать сил, Вендела устроилась около одного из провалов окон и, наконец, позволила себе обдумать все произошедшее. В первую очередь, конечно, ее волновало собственное состояние: то прыгающая скорость восстановления резерва, то ощущения послушности потоков позволяли сделать два совершенно противоположных вывода. Либо она действительно надорвалась, и ее магические способности как-то пострадали, а сейчас медленно восстанавливались, то ли, наоборот, произошел какой-то скачок, позволивший колдовать больше и лучше. Способ, чтобы проверить обе эти версии, девушка видела только один — нужно дождаться полного восстановления резерва и понять, сколько, допустим, тех же самых светлячков она может создать до практически полного истощения. И сравнить с тем результатом, который она могла продемонстрировать в поместье Локера. Стоит ли говорить, что для этого ей нужно быть хотя бы сытой, выспавшейся, а в идеале еще и в безопасности?

Второй момент, который сильно интересовал Венделу — это личность Арча. Сразу она не сложила два и два, а сейчас вполне отчетливо понимала, что ее подопечным оказался аристократ, причем из знатного и древнего рода откуда-то с юга королевства. То, как мужчины радели о его здоровье даже в ущерб своему собственному, уже говорило о многом. А если прибавить к этому буквально фонящее магией снаряжение в просто-таки запредельных количествах (при том, что у самой Венделы был лишь кинжал да кольцо и стилус Торстейна, и всем этим она умудрилась обзавестись исключительно в текущем походе), не забыв еще и о приглашении в столицу… Вывод напрашивался сам собой.

Кстати, надо еще подумать, как скрыть находки от эмиссаров и гильдии Искателей. Получается, ей нужно либо выходить к людям мимо всех постов, либо и правда воспользоваться предложением Никаса и влиться в их отряд. Авось аристократ прикроет ее, благодарный за свое спасение.

От размышлений ее отвлек слабый голос со стороны Арча, и девушка поспешила к нему.

— Привет, — как можно дружелюбнее улыбнулась Вендела, хотя понимала, что в темноте ее будет особо и не разглядеть. — Хочешь пить?

— Очень, — раздался в ответ слабый сип. — А еще есть. Ты ведь Венди?

— Все верно. Видимо, Никас уже рассказал про меня? — вопрос был риторическим, ибо Арч был занят поглощением травяного отвара из кружки искательницы, которую она все еще продолжала держать в руках. Уже, к сожалению, остывшего, потому что за всеми этими размышлениями девушка совсем о нем забыла.

— Спасибо, — мужчина откинулся на лежанку, борясь с накатившей слабостью. Его лоб покрылся испариной, а руки мелко подрагивали.

— Из еды могу предложить грибы или вяленое мясо. Разносолов, увы, нет.

— И то, и другое, — слабо рассмеялся Арч. — Мне кажется, что я еще ни разу в жизни не чувствовал себя таким голодным.

Однако свои силы раненый явно переоценил, не осилив даже и порции наскоро подогретых грибов. Отложив миску, он поудобнее устроился на лежанке и внимательно посмотрел на Венделу, благо, неверный свет костерка дарил возможность хоть что-то увидеть.

— Тебе Никас передал мое приглашение в Эйдал?

— Да, спасибо. Предложение весьма заманчивое, и я обещаю его обдумать.

— Я бы хотел тебя отблагодарить, правда. Просто здесь, в Приграничье, мои возможности весьма ограничены. А дома, поверь, я смогу в должной мере воздать тебе почести за спасение младшего принца.

Повисла напряженная тишина. Арч понял, что сдуру раскрыл свое инкогнито. И хотя, он был уверен, что спасительница Венди, столь чудесным образом оказавшаяся на пути их отряда, ему не враг, но открывать все карты он планировал не раньше, чем вернется в столицу.

Вендела же старательно пыталась убедить себя, что ей послышалось, что ни одной особы королевских кровей в Пустоши нет и быть не может, что это все усталость играет с ней злую шутку. Но нет, разум уже ухватился за мысль, что перед ней находится сын человека, отправившего убийц к ней и ее отцу, и что лучшей возможности для мести просто не существует. Двое раненых и один спящий. Что может быть проще, чем просто перерезать им глотки — перед внутренним взором тут же встало воспоминание о смерти отца, булькающего кровью из точно также предательски перерезанного горла — и бросить тела на растерзание тварей Пустоши. Никто ничего не узнает. Отряд просто сгинул, мало ли таких случаев?

— Ты — принц Артур, сын короля Антония? — вмиг севшим голосом уточнила искательница. Собеседнику ничего не оставалось, как просто кивнуть.

Не в силах справиться с обуревающими эмоциями, девушка вскочила на ноги и принялась мерить шагами комнату. Ей хотелось выть, драть на себе волосы, разбивать руки в кровь, но единственное, что она могла себе сейчас позволить — это просто спрятать лицо в ладонях и тихонько застонать. Искатель не может обнажить оружие против своего собрата в Пустоши, какими бы ни были отношения между ними. На большой земле — легко, хоть головы друг другу поотрубать, но в землях Разлома — ни в коем случае. Пусть даже ее собеседник и не являлся полноценным искателем, он сейчас в Пустоши, а это уже говорит о многом. Кроме того, она не может хладнокровно убить тех, кого еще совсем недавно вытаскивала с того света. Или, допустим, взять того же Никаса — он ведь помог ей с полуночником, хотя сам еле на ногах держался. Приютил, поделился последними запасами еды. За что?!

— Почему ты не мог промолчать? — В отчаянье воскликнула Вендела и бросилась к своим вещам. Срочно уходить. Она не может оставаться здесь больше ни минуты!

Сборы не заняли много времени: запихать в заплечный мешок те немногие пожитки, что были при ней, проверить наличие самого ценного — тубуса с бумагами, накинуть на плечи плащ — и вперед.

— Что случилось? — Недалеко, прислонившись спиной к стене и все равно пошатываясь от слабости, стоял Арч. Как только умудрился встать с лежанки и доползти до нее? Да и она тоже хороша! Увлекшись своими мыслями, не смогла услышать его приближения!

— Случилось? Моего отца убили по приказу твоей поганой семейки! Пришли в наш дом, как гости, и перерезали ему горло! — Из глаз полились слезы, голос сорвался, но Вендела не могла заставить себя успокоиться. Накопившиеся эмоции требовали выхода. — А вместо меня они убили мою подругу, просто перепутав нас! Это благодаря тебе, твоему венценосному козлу-папашке или еще какой твари из твоей семейки я вынуждена скитаться по Пустоши, боясь выйти к людям. Ненавижу вас всех! Вы лишили меня всего, что мне дорого! Всех моих родных! И, поверь, я отомщу… Ты еще будешь харкать кровью, глядя в мое улыбающееся лицо. Ненавижу!!!

И, развернувшись на пятках и глотая слезы, искательница нырнула в лаз, ведущий на первый этаж. Прочь, прочь отсюда, пока не свершилось непоправимое. Бежать, скорее! Только вот куда?

Огорошенный пламенной речью, Артур опустился на пол прямо там, где стоял. Сил не осталось совершенно. Он абсолютно не понимал, о чем говорила девушка, но отчетливо ощутил, что не простит себе, если не докопается до истины. А, может, еще не поздно ее вернуть? Куда она пойдет одна ночью в Пустоши? Нужно собраться с силами и разбудить Никаса. Он сможет что-нибудь придумать. Всего лишь встать и дойти до спящего искателя. Сколько это шагов? Десять? Двадцать? Тридцать — край. Сейчас, он посидит еще минутку, и встанет.

Артур проснулся от того, что кто-то осторожно тряс его за плечо. От неудобной позы тело ныло, а яркий свет из окна слепил глаза. Кое-как проморгавшись, он разглядел перед собой обеспокоенное лицо Никаса.

— Арч, что случилось? Почему ты здесь? И где Венди? — вопросы сыпались из искателя, как из рога изобилия. Глаза смотрели с мольбой, прося дать хоть какие-то ответы.

— Она ушла. Еще ночью. Это я во всем виноват…

15

На просторах Срединного Королевства.

Кора спрыгнула с лошади и потянулась, разминая ноющую от целого дня в седле поясницу. Затекшие ноги неприятно покалывало, что тоже не добавляло девушке хорошего настроения. Прошедшая неделя дороги казалась ей настоящим мучением: первые сутки, пока отряд не отъехал от Силджа на более-менее приличное расстояние, ей приходилось поддерживать образ юноши. И если, благодаря амулету личины, о внешности беспокоиться не приходилось, то поведение нужно было контролировать очень жестко. Чего стоил один только поход в кустики! Чтобы не вызывать особых подозрений, ей приходилось изображать медвежью болезнь, что тут же породило огромное количество скабрезных шуточек со стороны дружинников лорда Винтердейла. О том, кто на самом деле едет под видом непонятно чем привлекшего внимание аристократа субтильного юноши знали только сам лорд Сайрус и его верный камердинер Рихард. Остальные же совершенно явно задались целью научить неоперенного птенца, непонятно каким образом прибившегося к их отряду, жизни.

Но отдельным, самым большим раздражителем для Коры в этой поездке оказалась ее лошадь. Молодая, не так давно ожеребившаяся кобыла, повинуясь своим лошадино-материнским инстинктам, все внимание уделяла жеребёнку, весело переставлявшему свои нескладные ноги в любом нужном ему, но никак не Коре, направлении. Естественно, его мамаша постоянно останавливалась, чтобы присмотреть за отпрыском, при этом совершенно отказываясь слушаться поводьев или каких-либо других команд. Первый час девушка ещё пыталась ее урезонить, срывая голос в крике и впиваясь пятками дорожных сапог в бока непослушной животины под заливистое ржание бойцов лорда Винтердейла. Потом, не выдержав упрямства и непробиваемого спокойствия молодой матери, срезала хворостину и от души отходила свое транспортное средство по крупу. Метод оказался более действенным, но результат, увы, не сильно долговечным. В такие моменты Кора сильно жалела, что у нее нет под рукой хлыста с металлическим наконечником. В своих кровожадных мыслях девушка представляла, как сначала обучит повиновению лошадь, а затем и своих хамоватых спутников — держать языки за зубами.

Кроме того, Кора совершенно не понимала, почему подобную ситуацию вообще допустил лорд Сайрус. Что мешало ему дать распоряжение, чтобы ей выделили нормального коня, а не этот кожаный мешок, набитый мясом и костями, ничего не соображающий из-за материнского инстинкта. Или, раз уж действительно, как ее уверял Рихард, других вариантов из-за столь неожиданного и срочного отъезда подобрать не удалось, хотя девушка была уверена, что с деньгами аристократа ему бы продали любого коня, на которого тот показал бы пальцем, он мог ради ее спокойствия хотя бы приструнить своих головорезов. Но нет, похоже, что сам Винтердейл вполне был доволен сложившейся ситуацией и откровенно наслаждался беспомощностью и унижением своей любовницы. Или правильнее сказать, служанки?

В очередной раз скрипнув зубами, Кора бросила злобный взгляд по сторонам. Сегодня после обеда отряд свернул с северного тракта, соединявшего Приграничье с мягким подбрюшьем срединного Королевства. Судя по всему, их путь лежал в родовой замок Винтердейлов, а, значит, подобное отношение к себе ей придется терпеть еще как минимум декаду. А ей и прошедших восьми дней хватило за глаза. Да что там, ее бесило абсолютно все: этот напыщенный лорд, его разгильдяи-свита и полное непонимание, что же ждет ее в будущем. Никаких гарантий! Наоборот, полное ощущение того, что могущественный покровитель вдоволь наигрался с наивной простушкой. Непонятно только, зачем он столько усилий потратил, чтобы вывезти ее из города. Кроме того, девушка все чаще задумывалась о том, что ее молодость скоро пройдет, а красота при ее ремесле — вообще понятие эфемерное. Одно неверное движение, и можно заиметь шрам через половину лица, а то и вовсе лишиться какой-нибудь важной части тела. И куда ей такой красивой потом податься? Нет, вовремя она решила сменить курс. Главное, чтобы юный Хранитель понял и оценил все ее маневры. К тому же, ей оставалось только надеяться, что ему хватит мозгов, чтобы обнаружить ее послания. Пришлось рискнуть и оставить сразу несколько зацепок.

— Эй, детка, тебе пора готовить ужин, — раздался голос одного из сопровождающих лорда воинов, потонувший в дружном гоготе и заставивший Кору отвлечься от процесса стреноживания кобылы. — А то ж это несправедливо: баба есть, а стряпают все по очереди.

В общем-то, безобидная фраза стала последней каплей, перевесившей чашу плохого настроения Коры, и так не обладавшей особо покладистым характером — вынужденное смирение при общении с лордом Винтердейлом не в счет — и девушка вспыхнула, словно хворост, брошенный на раскаленные угли.

— О, без проблем, приготовлю! Как отважные защитники моего лорда относятся к парной конине? — Выхватив из ножен кинжал, не раз служивший ей верой и правдой в различных передрягах, девушка уверенной походкой подошла к жеребенку, доверчиво потянувшемуся к ней своей мордочкой в поисках лакомства. Обхватив животное под нижнюю челюсть одной рукой и, заставив тем самым задрать голову, второй, сжимавшей кинжал, Кора широким движением полоснула лезвием по лошадиной шее. Жеребенок издал жалобное ржание, перемежающееся с булькающими звуками, на зеленую траву брызнула ярко-алая кровь, и молодое животное завалилось на бок, суча копытами. Девушка вычурным движением вытерла испачканное лезвие о шкуру животного и, подбоченясь, обернулась к воякам: — Кушать подано! Жрите, да не обляпайтесь.

Коре было крайне приятно рассматривать ошарашенные лица спутников. Буквально в паре метров от ее ног лежал детёныш, из которого с каждым толчком его небольшого пока сердечка вытекала жизнь, но девушка не обращала на эту досадную неприятность ровным счётом никакого внимания, следя лишь за тем, чтобы кровь не испачкала ее сапоги. Единственным, немного смущавшим наемницу обстоятельством, являлась реакция самого лорда Винтердейла на устроенное представление, которую тот пока никаким образом не проявил. Аристократ стоял где-то у Коры за спиной и все это время молчал, а обернуться, чтобы взглянуть хозяину в глаза, девушка опасалась.

Рядом истошно заржала кобыла, наконец, заметив трагедию, произошедшую с ее жеребенком. Порывистое движение, должное стать длинным прыжком, не удалось — путы держали крепко, и передние ноги лошади подвернулись. Обернувшись на звук падающей туши, Кора досадливо поморщилась: в ее планы не входила хромая лошадь. Или, чего доброго, лошадь со сломанной ногой.

— Ты совсем головой повредилась, дикая? — Наконец отмер один из бойцов из охраны лорда. — Кинжал на землю бросила и отошла на три шага!

Чтобы придать весомости своим словам, мужчина потянул меч из ножен и сместился ближе к девушке. Двое товарищей, решив его поддержать, также положили руки на эфесы. Кора довольно оскалилась в ответ, не спеша выполнять требование, и демонстративно поиграла кинжалом. Она сейчас поставит этих мужланов на место, заставит себя уважать — а то взяли моду над хрупкой девушкой потешаться.

— Подойди и забери, — бросила с вызовом, раздумывая, может, стоит еще и расхохотаться для пущего эффекта? Или получится, что она слишком переигрывает?

Как ни странно, но воин на провокацию поддался и, сделав уверенный шаг вперед, вдруг выронил меч, схватившись обеими руками за горло, из которого торчала стрела с темно-бордовым оперением, отливавшем сочным багрянцем в солнечных лучах. Кора знала, кто использовал такие стрелы, и, падая ничком на землю и отползая за ближайшее доступное укрытие — за тушку только что убитого ею животного — уже нисколько не заботясь о том, что испачкается в крови жеребенка, девушка молилась, чтобы подобным образом просто какая-то местная банда решала запугивать проезжающие отряды. Но червячок сомнений упорно твердил, что дураков, решивших использовать «багряные слезы», как называли эти стрелы в народе, просто, чтобы запугать неосторожных путников на большой дороге, нет и быть не может. Потому что ссориться с подопечными лорда Вудлоу, использовавшими в своих карательных операциях те самые стрелы с темно-бордовым оперением, означало подписать себе смертный приговор собственноручно. Ссориться с департаментом безопасности не хотелось никому.

Вокруг происходила настоящая свалка: какие-то люди выкрикивали бесполезные сейчас команды — оставшаяся в строю охрана лорда пыталась выстроить кольцо вокруг аристократа, раненые просто орали от боли, кто-то, ругаясь сквозь зубы, пытался выдернуть застрявшую в плече «багряную слезу». Где-то рядом истошно ржала та самая кобыла, из-за которой последнюю неделю Кора пребывала в отвратительном настроении, но страдания животного не могли удовлетворить жажду девушки к мщению. Наоборот, сейчас она прикидывала варианты, как бы по-быстрому вскочить хоть на какую-нибудь клячу — да пусть даже на ту самую лошадь, что и шагу не могла ступить без своего жеребенка — и умчаться из этого ада во весь опор, спасая собственную шкуру. То, что лорд Винтердейл так просто не отделается, умудрившись навлечь на себя гнев безопасников, было ясно, как белый день. А тонуть вместе со своим нанимателем в планы предприимчивой девушки никак не входило.

Оглядевшись по сторонам, Кора даже заметила скакуна лорда Сайруса, того самого породистого коня игреневый масти, что стоил, как небольшой домик недалеко от центра Эйдала. В голове наемницы сам собой сложился план: свалить, воспользовавшись именно этим животным, потом по тихому продать его за хорошие деньги, затем прийти на поклон к лорду-Хранителю, уговорить его всеми правдами и неправдами взять ее на работу… и, можно сказать, жизнь удалась. Девушка даже начала воплощать его в жизнь, тактично отползая в сторону счастливого будущего, но, увы, ее планам не суждено было сбыться.

Кто-то грубо схватил наемницу за волосы, заставив приподняться от земли, а затем заломил ей правую руку. От боли ладонь разжалась сама собой, и оружие, пусть и не такое грозное, как мечи воинов лорда, но все-таки достаточно опасное в ее умелых руках, выпало в траву. От боли, смешанной с досадой, Кора вскрикнула, вызвав довольную усмешку у того, кто ее поймал.

— Не так быстро, красавица, — послышался грубый мужской голос за спиной, — нам с тобой еще о многом надо побеседовать.

После чего Кора почувствовала несильный удар в висок, но, тем не менее, ей хватило и этого — сознание поплыло, и девушка погрузилась в темноту.

В себя Кора приходила долго, то и дело снова проваливаясь в спасительное забытье. Она чувствовала, что лежит на чем-то твердом, и это что-то постоянно под ней покачивалось и подпрыгивало, вновь и вновь заставляя пострадавшую голову уплывать в недра темного ничто. В редкие минуты просветления девушка понимала, что ее куда-то везут, и подозревала, что для того, чтобы пленница доставляла меньше хлопот, в воду, которой ее изредка поили, что-то подмешивали.

В следующий раз наемница более-менее пришла в сознание, когда поездка уже закончилась. С удивлением обнаружив себя лежащей на холодном каменном полу, едва-едва присыпанном влажной прелой соломой, Кора еще достаточно долгое время лежала, не шевелясь, прислушиваясь к своим ощущениям, к окружающей обстановке и пытаясь собрать воедино путающиеся мысли, которые, будто перепуганные зайцы, норовили разбежаться, петляя и шарахаясь в звенящей пустотой голове.

Дискомфорт в затекших мышцах и боль в голове девушка отметила сразу и постаралась как можно быстрее абстрагироваться. Сейчас не время для того, чтобы себя жалеть, да и это была далеко не первая ее передряга. Шебаршение где-то за спиной тоже было отмечено лишь краем сознания как второстепенный факт. Крысы и крысы, подумаешь, их должна иметь каждая уважающая себя тюрьма. Хотя этих мелких грызунов девушка искренне ненавидела — слишком уж ярким они являлись напоминанием о не самом благополучном прошлом опыте. Шагов, голосов или других звуков, свидетельствующих о присутствии людей, наоборот, слышно не было, и наемница решилась открыть глаза.

Так и есть: ее пристанищем на данный момент являлся небольшой каменный мешок, навскидку три шага на пять, освещенный тусклым светом из малюсенького зарешеченного окошка прямо под потолком. Второе окошко, также забранное стальными прутьями в палец толщиной, имелось в перекрывающей выход тяжелой даже на вид деревянной двери. Больше в помещении не было ничего интересного — похитители не удосужились даже соорудить какое-никакое подобие лежака, не говоря уже о намеке на выгребную яму или хотя бы ведро для помоев. О кружке с водой также оставалось лишь мечтать.

Девушка со стоном прижалась лбом к холодному полу, предварительно убрав от лица вонючую солому. Стало чуть легче, хотя головную боль это простое действие, естественно, не уняло. Думать не хотелось совершенно, но волевым усилием Кора заставила себя восстановить в памяти все события, предшествующие похищению. Мозаика сложилась не сразу: она помнила, как выехала из Силджа с отрядом лорда Винтердейла, помнила почти неделю однообразной дороги, в течение которой сопровождавшие его воины упражнялись в остроумии, избрав объектом своих насмешек единственную девушку в окружении, помнила тупую кобылицу, которая своим нежеланием выполнять команды бесила просто неимоверно, и на этом все. Единственной яркой вспышкой, перечертившей своим появлением глухую стену беспамятства, было воспоминание о «багряных слезах». К чему вдруг всплыла эта картинка, девушка не помнила, но дурное предчувствие, поселившееся тугим узлом в груди, говорило о том, что ее плачевное положение как-то связано с подопечными лорда Вудлоу. За свою насыщенную приключениями жизнь наемнице удалось ни разу не столкнуться с представителями службы безопасности короны, и этот факт Кора оправдывала собственным умом, ловкостью и невероятным везением. Но того, что она слышала о безопасниках, ей хватило с лихвой, чтобы оценить ту глубину выгребной ямы, в которой она в данный момент оказалась. Радовало лишь то, что она была до сих пор жива. А это значит, она для чего-то нужна, и есть шанс выторговать свою жизнь на вполне приличных условиях.

От всех этих размышлений голова разболелась еще больше, и наемница решила, что самым оптимальным в ее ситуации будет отдых. Заснуть на холодном жестком полу оказалось не так-то просто, но усталость и плохое самочувствие брали свое. Кора еще несколько раз просыпалась и засыпала, отмечая, что во всем ее окружении меняется лишь свет из окошка — один раз она даже видела одинокий солнечный лучик, шаловливо заглянувший в темницу поприветствовать пленницу. Или же посмеяться над ней. В остальном света или не было вовсе, или он был слишком тусклый, чтобы разогнать ту черную тоску и безнадегу, поселившуюся в душе несчастной.

Пребывание в холодном каменном мешке также не прошло бесследно для пусть и не изнеженной, но все же тянувшейся к комфорту девушке. Сначала начало саднеть горло, и в порыве неоправданного оптимизма — в попытке найти хоть что-то хорошее, чтобы не загнуться от хандры — пленница списывала эти неприятные ощущения на жажду. Но когда головная боль стала усиливаться, а легкие начал разрывать надсадный кашель, пришло осознание, что шансы выбраться из заточения с минимальными потерями резко снизились. Девушку бил озноб, и определить степень тяжести лихорадки она была просто не в состоянии, надеясь лишь, что мучения рано или поздно закончатся, и что похитители проявят к ней интерес раньше, чем она отойдет в мир иной. Периодически наемнице мерещились какие-то шаги и голоса, но когда она разлепляла отяжелевшие веки, в камере по-прежнему никого, кроме нее, не было.

Как-то раз Кора проснулась от скрипа петель, но, повернувшись к двери, заметила лишь удаляющийся неровный свет факела. Неведомый посетитель или тюремщик не соизволил поговорить со своей пленницей. Около ног же обнаружилась деревянная плошка, наполненная едва ли на половину не самой чистой водой и издающей соответствующий аромат. Возблагодарив Создателя за этот дар, Кора одним махом осушила живительную влагу, даже не поморщившись от противного вкуса, но лишь раздразнила страдающий от жажды организм. Так что к тому моменту, когда скрип петель повторился, девушка была готова на все, лишь бы вдоволь напиться.

— Эй, ты, поднимайся давай, хватит лежать! — грубый голос ворвался в лихорадочный сон, и, разлепив глаза, девушка какое-то время пялилась в темноту, пытаясь понять, происходит этот монолог на самом деле, или это все игры ее воспаленного сознания.

Не дождавшись ответа, неведомый тюремщик прогрохотал тяжелыми сапогами по каменному полу и несильно пнул пару раз девушку по ногам. Этого подтверждения оказалось достаточно, чтобы Кора поверила в реальность происходящего и повернула голову. За ярким светом факела, резанувшим по глазам, разглядеть ничего не удалось, и пленница поспешила прикрыть лицо ладонью.

— Ну, хоть живая, уже хорошо, — подытожил тюремщик, наблюдая за скудными телодвижениями у своих ног. — Поднимайся, кому говорят!

Кора почувствовала сильный рывок за шиворот и оказалась вздернутой в вертикальное положение. Организм в ответ на такое варварское обращение тут же зашелся в приступе мучительного кашля. Ноги норовили подкоситься от слабости, но, тем не менее, девушка постаралась устоять самостоятельно. Пришлось привалиться плечом к стене, как только тюремщик ее отпустил.

— Да ты, мать, совсем плоха… — поцокал языком все тот же неведомый мужчина, которого Кора, по-прежнему, не видела из-за слишком яркого для ее привыкших к темноте глаз света факела. — Как бы нам по шапке за излишнее рвение не настучали. Ладно, пойдем.

Девушка вновь почувствовала, что ее схватили за шиворот, и подтолкнули в спину, заставляя перемещаться в направлении выхода. К чести тюремщика, наемница не получила ни одного тычка, пинка или затрещины за то, что двигалась медленно и постоянно спотыкалась, а пару раз только поддержка сильной мужской руки уберегала ее от новой встречи с каменным полом. Вверх по ступенькам ее просто отнесли, обхватив за талию. В какой-то момент она снова очутилась предоставленной самой себе, когда ее достаточно аккуратно сгрузили в теплой комнате в уголке и прислонили к стеночке. Все это действие сопровождалось тихим диалогом, но смысл произносимых слов ускользал от лихорадящей девушки. Кора расслышала лишь что-то про «перестарались» и «доложу капитану», а затем, пригревшись, провалилась не то в беспокойный сон, не то в забытье.

Очнулась Кора от того, что кто-то трясет ее за плечо. Кое-как разлепив глаза, девушка увидела сидящего на корточках напротив нее немолодого уже мужчину, чьи перевитые тугими жилами руки беззастенчиво выглядывали из-под кожаной безрукавки, распахнутой на мускулистой груди. Его лысую голову украшала замысловатая татуировка. В другое время она непременно бы засмотрелась на такую красоту, но сейчас ей было слишком плохо, чтобы думать о чем-то столь сложном. Почувствовав, что в руки ей сунули кружку с чем-то теплым и вдохнув терпкий аромат подогретого вина, Кора жадно припала губами к напитку. Горло обожгло, и девушка вновь зашлась в приступе кашля, судорожно ухватив кружку второй рукой, чтобы не расплескать ни капли живительной влаги.

Дождавшись, пока пленница опустошит всю кружку, мужчина забрал посуду из слабых рук и вновь вздернул ее на ноги, все тем же бесцеремонным образом схватив за шиворот. Ноги стали слушаться Кору еще хуже — для измученного болезнью и голодом организма вино оказалось слишком крепким, и она опьянела буквально с нескольких глотков. Так что дальше тюремщик практически тащил ее на себе, пока не зашел в какую-то комнату и не сгрузил свою ношу на неудобный деревянный стул. Убедившись, что девушка в состоянии усидеть сама, мужчина довольно хмыкнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Кора поерзала, устраиваясь поудобнее, и постаралась отдышаться. Недолгая дорога по тюрьме — а как иначе именовать свое временное, хотелось бы верить, пристанище, она пока не решила — выпила из ослабленного организма все соки. Настойчивый запах еды упрямо лез в нос, и наемница не знала, то ли на галлюцинации от голода его списать, то ли, и правда, ее так основательно готовили к допросу. О методах безопасников она была наслышана: они практически никогда не применяли пытки в прямом смысле этого слова. Да, конечно, в их застенках имелись и дыбы, и железные девы, и жаровни с раскаленными прутьями, и умелые палачи, прекрасно знающие, с какой стороны взяться за инструмент. Но подопечные лорда Вудлоу предпочитали действовать тоньше, умело играя на элементарных потребностях человека в воде, еде и сне. Его сначала мариновали в холоде и голоде, а потом просто дразнили, ясно давая прочувствовать контраст между положением пленника и тем, что он мог бы иметь, соглашаясь на сотрудничество. Кора зло усмехнулась: вот что им стоило сразу предложить ей работать вместе, без этой предварительной подготовки? Она бы побежала, повиливая хвостиком! Так нет же, теперь, когда ее самочувствие настолько плохо, а уверенности в том, что она выкарабкается нет, девушка может и заартачится. Хотя, чего греха таить, умирать было страшно, и Кора намеревалась до последнего цепляться за жизнь. Она сильная, она справится!

От размышлений девушку отвлек приятный мужской голос:

— Согрелась? Пришла немного в себя?

Подняв слезящиеся глаза, пленница постаралась поподробнее рассмотреть того, от кого в данный момент зависела ее дальнейшая жизнь, и условия этой жизни тоже. Мужчине, сидевшему к ней вполоборота за массивным письменным столом, можно было дать не больше тридцати лет. Короткая стрижка, лицо без единого волоска, кроме темных бровей, уверенный взгляд холодных глаз. Слишком молод, чтобы быть значимой фигурой в департаменте безопасности. Или слишком талантлив, если уже умудрился достичь таких высот, что его натравили на самого лорда Винтердейла. Припомнив вопрос, девушка кивнула, мол, готова к диалогу.

— Как тебя зовут? — Начал с простого вопроса мужчина, внимательно вглядываясь в лицо пленницы, будто желая прочитать ответы, а не услышать их. Что-то в его дикции показалось девушке странным, но думать об этом сейчас сил тоже не было.

— Кора, — не стала юлить пленница. Говорить было тяжело, голос осип, язык от выпитого вина заплетался, но, откашлявшись, она упрямо продолжила: — Кора Древор.

— Как интересно, — протянул собеседник. — А я-то уже настроился на общение с некой леди Франческой, вдовой виконта Стоунэла, эмиссара Таруса. По совместительству его убийцей, в чем имеется ее собственное признание перед высокопоставленным лицом королевства.

Наемница равнодушно пожала плечами. Отрицать очевидное она не собиралась, но, зато, хоть стало понятно, за что их повязали. А самому Винтердейлу наверняка предъявили как минимум укрывательство государственной преступницы — он же вывез ее из Силджа под личиной. Но с этим многого не навоюешь, и безопасникам требовались ее показания, чтобы надавить на лорда Сайруса как следует. Значит, и правда, можно поторговаться.

— Он был ненастоящим виконтом, — все же решила раскрыть карты девушка, опять закашлявшись. А затем пошла в наступление: — может, предложите мне еще какой-нибудь напиток, а то говорить тяжело.

— А ты наглая, Кора Древор, — мужчина хохотнул, но, тем не менее, поднялся из-за стола и, пройдя куда-то к столику у стены и безбоязненно повернувшись к ней спиной, налил воды из глиняного кувшина и принес девушке. Подняв глаза на подошедшего безопасника, наемница невольно вздрогнула: вторая половина его лица, которую мужчин до этого скрывал от глаз собеседницы, была обезображена уродливыми шрамами. Часть кожи и мышц были будто вырваны, обнажая зубы и желтеющие кости, а непонятное месиво на месте второго глаза было закрыто опущенным веком. Контраст с неповрежденной частью лица был столь велик — особенно этих глаз, одного закрытого бельма, а второго ясного, ярко серого, как грозовое небо, — что Кора лишь молча смотрела на собеседника, пораженная до глубины души, не пытаясь ничего сказать или сделать.

— Ну же, пей, ты же хотела, — настойчиво проговорил мужчина, вкладывая деревянную кружку ей в руки. Девушке показалось, что серый глаз сверкнул презрением и ненавистью, но очень быстро мужчина взял себя в руки, вернув равнодушно-радушное выражение неповрежденной части лица. — Не вино, конечно, но слишком велик шанс, что после него ты уже мне ничего не скажешь.

— Спасибо, — опять откашлявшись, пробормотала пленница, и припала к воде, опустив глаза. Безопасник вернулся на свое место, снова выбрав ракурс, чтобы не смущать девушку своей внешностью, и продолжил допрос.

— Значит, виконт был ненастоящим? И ты с самого начала про это знала?

— Конечно, — тихо ответила девушка, глядя на дно кружки. Потом все же решилась, и глубоко вздохнув, подняла глаза, поймав твердый взгляд собеседника. — Давайте начистоту: вам нужен лорд Сайрус Винтердейл, и я готова рассказать все, что о нем знаю. Этого будет достаточно, чтобы казнить его за измену короне.

— Как интересно, — вновь протянул мужчина, сверля девушку своим холодным взглядом. — И что же ты хочешь за свою откровенность?

— Лекаря, хорошие условия содержания и, в дальнейшем, службу короне, — на одном дыхании выпалила Кора, давно уже все для себя решив. — Ведомства лорда-Хранителя или же лорда Вудлоу меня вполне устроят.

Мужчина расхохотался, и смех его, искренний и заразительный, показался пленнице таким же приятным, как и его голос.

— Это была самая быстрая и легкая вербовка в моей карьере, — отсмеявшись и утерев выступившую слезу, проговорил безопасник. — По рукам, Кора Древор, по рукам.

16

Пустошь.

Лорд Эдриан прищурил глаза, глядя в по-осеннему холодное безоблачное небо над Пустошью, в котором парил белоснежный кречет. Мужчина не уставал удивляться метаморфозам погоды в этом аномальном месте: сейчас, в последние летние дни, когда все королевство готовится к пышному празднику Осени и уже начинает собирать урожай, здесь, в Пустоши, им приходилось кутаться в теплые плащи и ступать по мерзлой земле. Очень хотелось верить, что погода здесь столь переменчива именно из-за остаточного фона использованных в Войне заклинаний, и, покинув этот замороженный участок, спасательный отряд снова будет наслаждаться последним летним теплом.

«Или дело все-таки в севере», — сам себя оборвал Хранитель. Глядя в холодное небо, он отчетливо понял, что не бывал в Приграничье зимой. Ни разу не видел снега, покрывающего бескрайние равнины и укутывающего вековые сосны в мягкие покрывала, не катался на коньках по замерзшим озерам и не швырял снежки в друзей. Выросший в столице, о зимних развлечениях северян он знал исключительно со слов искателей из собственной команды. Тот же Никас в свое время с упоением рассказывал, как они со старшим братом скатывались с огромных ледяных горок в корыте, которое тайком утащили у мамки. Скорость была так велика, а мелькающие вокруг ветки и деревья — так опасно близко, что мальчишки даже боялись держаться за край корыта, чтобы не оставить ненароком свои пальцы где-то среди этой заснеженной лесной опушки. Остановка и приземление в глубокие сугробы стали закономерным итогом гонки, и мокрые насквозь братья еще долгопытались избавиться от вездесущего снега, прокравшегося под одежду, а потом понуро брели с треснувшим корытом домой, получать от матери столь же закономерный нагоняй.

Эх, Никас, где же ты теперь? О жизни верного искателя Эдриан беспокоился ничуть не меньше, чем о судьбе венценосного друга. Теперь оставалось лишь надеяться, что они со своей спасательной командой не опоздают. Успеют вовремя. Господи, какой бред! Как можно успеть спасти кого-то в Пустоши?! Как вообще можно найти кого-то в Пустоши?!

Лорд Изард старательно гнал от себя дурные мысли, но они постоянно возвращались, все крепче и крепче смыкая объятья безысходности и апатии вокруг своей жертвы. В этот раз не погрязнуть в темноту безнадеги Эдриану помог клекот кречета, начавшего свое снижение. Чем ближе была птица, тем яснее становилось, что белоснежное оперение было разбавлено темными вкраплениями на кончиках крыльев и на хвосте. Занятная окраска. Кречет издал еще один крик и приземлился на подставленную ему руку Мортена в толстой кожаной перчатке. Подумать только, эта птица — единственная их надежда.

Как объяснил Везунчик, искатели крайне редко отправляют поисковые отряды в Пустошь — очень сложно, опасно и трудоемко. К тому же, на большой земле редко узнают, когда с группой случилась беда — понимают, что произошло непоправимое, только если отряд не возвращается. Или возвращается в неполном составе. Но если вдруг оказывается, что можно попытаться хоть чем-то помочь товарищам, искатели используют вот таких вот поисковых соколов. Птица обучена сигнализировать о людях, постройках, могущих служить укрытием, и приближающихся монстрах. На вопрос, почему искатели не используют кречетов в обычный рейдах, Мортен лишь пожал плечами и пояснил, что птица создает много шума и привлекает ненужное внимание, тем самым подставляя под удар группу. А Пустошь, как известно, любит тишину. Однако в этот раз риск был оправдан, и это понимали все члены поискового отряда.

О том, кто же отправится в Пустошь на помощь младшему принцу, велись не то что жаркие споры — шли настоящие баталии. Сам лорд Эдриан сразу обозначил, что он идет за другом, и точка. Ларс тут же попробовал навязать ему солидную охрану, не желая терять еще одну видную фигуру в политике королевства. Но тут уже воспротивились искатели, отказываясь тащить плохо подготовленных к реалиям предстоящего похода южан в Пустошь. Самого Ларса категорически отказался брать в поисковый отряд лорд-Хранитель, аргументируя свое решение тем, что в городе должен остаться хоть один человек, которому тот может доверять в условиях повсеместных предательств. Да и историю с лордом Винтердейлом нужно было довести до конца — Эдриан не обольщался, понимая, что с отъездом столичного аристократа ничего не закончилось.

Среди искателей, наоборот, недостатка в добровольцах не было. Из-за того, что город был длительное время закрыт, отряды исследователей Пустоши тоже были вынуждены простаивать в Силдже. А уж когда в гильдию явился Викар и совершенно непреклонным тоном заявил, что он обязан пойти с группой спасателей, потому что где-то там может быть и Вендела… Эдриан наглядно увидел, как сильно в городе любили ярину — или теперь уже яру? — и понял, что ни один пришлый человек будет просто не в состоянии управлять Силджем и независимыми северянами. Не смотря на то, что новость о возможном возвращении яры Венделы постарались сохранить в тайне, среди искателей она распространилась на удивление быстро. И при этом никто не задавал вопросов, как так получилось, что официальный покойник может воскреснуть. Как будто все давно знали подноготную этой истории, молчали и в тайне надеялись на чудо.

Так что отряд сформировался на удивление быстро и насчитывал дюжину человек, среди которых был сам Везунчик Мортен, возглавивший это безобразие, лорд Эдриан и всего один его охранник из столицы, Тревор, которого все-таки умудрился пропихнуть вездесущий Ларс. Остальными же были добровольцы-искатели, среди которых все-таки затесался и не до конца оправившийся от ран Викар. Но спорить с ним было бесполезно, да и не особо Мортен и пытался, полагая, что тот сам взрослый — разберется. А Эдриан для руководителя спасательного отряда был кем угодно, но точно не авторитетом, так что лорд-Хранитель даже начинал скучать по столице и придворному лизоблюдству.

Путь их лежал на северо-восток, в направлении Башни магов, с поправками на то, что отряд принца Артура вышел из Вильсии, и Хранителю оставалось только надеяться, что острое зрение кречета позволит им охватить гораздо большие области поиска, чем это в состоянии сделать люди. Спасатели продвигались вперед быстро, разбившись на две группы, постоянно держащие друг друга в поле зрения. Конечно, разумнее было бы сформировать три, а то и четыре небольших отряда, чтобы минимизировать привлекаемое к группе внимание и охватить как можно большие зоны поиска, но в таком раскладе оставался риск, что в случае встречи с кем-то из обитателей Пустоши три-четыре человека просто не справятся с опасностью. А рисковать людьми сверх необходимого не хотели ни Эдриан, ни Мортен. Так что основные свои надежды поисковики возлагали на белоснежного кречета.

Отряд шел по Пустоши уже почти семидицу, последние два дня из которых пришлись на путешествие по морозной области. Везунчик запускал птицу в небо каждый час в светлое время суток и по несколько раз ночью, но все найденные кречетом укрытия оказались пусты, а встреченные монстры — побеждены сближавшимися ради очередной схватки группами. Предупрежденный заблаговременно о приближающейся опасности отряд легко расправлялся с населяющими Пустошь тварями, и хорошо знающие свое дело бойцы выходили из схваток практически без потерь — мелкие раны и ссадины для бывалых хранителей не в счет. Казалось бы, все идет по плану, с каждым днем отряд продвигается все глубже и глубже в территории, захваченные властью Разлома, но, почему-то, с каждым днем и надежда на благополучный исход этого и так в достаточной мере безнадежного мероприятия покидала Хранителя. Эдриан с завидным упрямством вслушивался в крики кречета, надеясь расслышать незнакомые доселе нотки, до рези в глазах вглядывался в небо, провожая взглядом удаляющуюся фигурку их крылатого помощника, когда Мортен вновь запускал птицу в небо…. И не видел, не слышал ничего того, что могло бы сигнализировать одно простое слово: «люди!».

Когда на горизонте появились очертания Сваррских гор, лорд Эдриан окончательно разуверился в возможности обнаружить среди этих пустынных земель пропавший отряд. В тот день он отчаянно жалел, что их группа все-таки вышла из зоны аномального холода — ему хотелось чувствовать на лице ледяные прикосновения, хотелось, чтобы от сильного ветра, бьющего в лицо, было тяжело дышать, хотелось все свои силы бросить на противостояние природе, чтобы не чувствовать той боли и пустоты, которые капля за каплей иссушали его сердце. Ему было очень больно терять надежду, но предпосылок, ее подпитывающих, больше просто не осталось.

И именно в тот момент, когда последние искры надежды готовы были погаснуть, кречет издал какой-то новый вариант звука, который Эдриан не слышал до этого. Переведя полный ожидания чуда взгляд на Мортена, Хранитель с облегчением увидел довольный кивок искателя, подтверждающий, что да, птица сигнализирует о том, что где-то впереди люди. Группа тут же оживилась, кто-то просигналил второй части отряда идти на сближение. Казалось, что усталость, накопленная за прошедшую семидицу, мгновенно улетучилась, и все моментально встало на свои места: движения стали бодрее, улыбки на лицах — шире, а отдаваемые команды — звучнее.

И последующие несколько часов, пока отряд спасателей ускоренно двигался в том направлении, что указала поисковая птица, люди шли, не чувствуя усталости, готовые рвать жилы и преодолевать все существующие и только предполагаемые трудности. Казалось, что сама иссушенная безжизненная земля Пустоши, гладким шелком ложась им под ноги, подталкивала искателей идти вперед и совершить практически невозможное — найти тех, кто попал в беду, и попытаться им помочь. Если ещё не поздно.

О том, что Артур мог попросту не дожить до прихода спасателей, Хранитель старался не думать. Его вела слепая вера в то, что все его действия не напрасны. А ещё — страх потерять одного из немногих своих друзей, ведь, если подумать, их теплые отношения с принцем зародились, как говорится, не благодаря, а вопреки. Вопреки самой атмосфере интриг и предательства при дворе, вопреки расхожему мнению о том, что у особ королевской крови не может быть друзей и, конечно, вопреки тому, что они были слишком разными — ответственный и не по годам мудрый лорд Изард и инфантильный безалаберный принц Артур.

Кречет заложил ещё один круг и начал снижение. Опустившись на протянутую руку Мортена, птица издала короткий крик и принялась выпрашивать угощение за хорошо проделанную работу. Отблагодарив сокола, Везунчик поднял взгляд на ожидающего пояснений лорда-Хранителя, ведь все остальные искатели и так были прекрасно осведомлены о системе знаков поисковых птиц, и несмело пояснил:

— Альбус увидел человека. Одного человека.

Эдриан почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Неужели они опоздали? Или просто ошиблись? Неужели пришли спасти не того? Или не ту? А услышанное в разговоре искателей имя "Вендела" и вовсе прозвучало, как приговор. В этот момент молодой аристократ почувствовал, что между ним и остальным отрядом — целая пропасть. Он не мог радоваться этой новости вместе с искателями. Напротив, в этот самый момент, если бы его спросили, он бы, не задумываясь, разменял жизнь Венделы на жизнь принца Артура. Но его никто не спрашивал, и Хранителю осталось лишь идти вперёд, и, в итоге, помочь тому, кому судьба решила преподнести этот подарок.

Все изменилось, когда отряд спасателей вышел на визуальный контакт с тем самым одиночкой в Пустоши. Еще издалека было заметно, что фигура, резво пересекавшая открытый участок пространства по направлению к виднеющимся на горизонте развалинам — мужская. Искатели, так надеявшиеся встретить свою обожаемую яру, несколько сникли, но, все равно, сам факт обнаружения одинокого человека в Пустоши во время спасательной операции воодушевлял и прибавлял сил.

Викар достал из кармана отполированный медный кругляш и принялся подавать световые сигналы путнику, ловя в отражение солнечные лучи и посылая их адресату с определенной периодичность. Незнакомец повернул голову на источник света, минуту простоял, приложив козырьком ладонь к глазам, а потом с еще большей скоростью пустился в сторону развалин, прочь от встреченной группы.

— Что-то он не сильно рад нас видеть, — мрачно констатировал Мортен, вновь запуская кречета в небо, чтобы птица проследила за тем, куда именно направится не пожелавший общаться со спасателями индивид.

— Очень странно… — Викар недовольно поджал губы, вновь убирая кругляш в карман. — Или он не понял сигнала?

— А что ты ему передал? — Все же решил поинтересоваться Эдриан, также не понявший сигнала. Все-таки, не смотря на весь свой опыт экспедиций в Пустошь, он был не знаком с нюансами общения, принятыми в среде искателей. Передвижение исключительно в собственной группе накладывает определенные отпечатки.

— Как обычно в таких случаях, — не стал разводить тайн мужчина. — Код гильдии Силджа и нашу цель — пришли помочь.

— Даже если не понял, все равно мог бы не убегать, — Мортен все еще злился на незнакомца. — Когда две группы встречаются в Пустоши, они в любом случае обмениваются новостями, и, если могут, помогают друг другу. Никто не скрывается, как трусливые зайцы.

— Только если он уже столкнулся в Пустоши с кем-то, кто повел себя совсем не так, как это принято среди искателей. Например, с наемными убийцами или головорезами, преследующими единственную цель — не дать определенному отряду вернуться из Пустоши. — Задумчиво протянул Хранитель, сам боясь верить в свою догадку.

— Осторожней, милорд, слепая вера еще никого до добра не доводила. А ложные надежды окрыляют лишь ненадолго, — оказавшийся рядом Викар покровительственно похлопал аристократа по плечу. Во взгляде северянина сквозило неприкрытое превосходство, отчего Эдриан тут же взбеленился.

— И это говорит человек, напросившийся в поход исключительно из-за призрачной возможности встретить в Пустоши одну конкретную девушку, у которой шансов на выживание было в разы меньше, чем у хорошо вооруженного отряда?

— Так, парни, остыли! — Тут же вклинился в начавшуюся разгораться перепалку Везунчик. — Мы все устали, все на нервах. Держите себя в руках!

Северянин подчинился, лишь молча скрипнув зубами и сжав кулаки. Глядя на отчетливо выступившие от сдерживаемого гнева на лице Викара желваки, Хранитель широко улыбнулся и вернул северянину так взбесивший его взгляд, полный превосходства. Но, тем не менее, не стал раздувать конфликт, прекрасно понимая, что последнее слово осталось за ним.

— Вы забываете про еще один вариант, — все же поспешил увести разговор в другое русло Мортен. — Это может быть как раз кто-то из тех, кому, по идее, в Пустоши и делать нечего. И я сейчас говорю о тех, кого лорд Винтердейл послал по следам Вашего друга.

Эдриан досадливо сморщил лоб, понимая, что сейчас, поддавшись эмоциям, он мог совершить очень большую ошибку, которая неизвестно чем обернулась бы для отряда. Между делом, Везунчик продолжил:

— В любом случае, кто бы это ни был, у него есть очень приличная фора. И нагнать его сейчас мы не успеем. Поэтому предлагаю сделать привал и обсудить возможные варианты.

Предложение лидера группы поддержали безоговорочно. Временный лагерь был разбит очень быстро. Причем отряд расположился таким образом, чтобы от того места, где скрылся необщительный незнакомец, большую часть лагеря было не видно. Лишь одинокий наблюдатель постоянно оставался на вершине холма и следил, не изменится ли чего на горизонте. Беспечность в Пустоши стоит слишком дорого.

Когда дежурный протянул Эдриану его порцию зачерствевших лепешек, кусок твердого сыра и полоску вяленого мяса, аристократ, как обычно, поблагодарил искателя и отсел подальше от остальных. После стычки с Викаром он замечал на себе неприязненные взгляды северян, пусть редкие, пусть украдкой, но для них, не смотря на совместную экспедицию, лорд-южанин так и остался чужаком. И это стало тем более заметно, когда он не разделил восторгов группы по поводу возможного обнаружения Венделы.

— Приятного, — к Эдриану подсел Везунчик, так же держащий в руках свою порцию сухпайка. То ли не считал правильным поддерживать раскол в отряде, и, как лидер спасательной операции, старался сгладить углы, то ли один из немногих понимал, что им действительно важнее найти в Пустоши принца, чем яру. — Хотел обсудить дальнейшие действия.

— У нас не так много вариантов, — ответил Хранитель после небольшой паузы, в течение которой он старательно работал челюстями, пытаясь хоть как-то пережевать зачерствевшую еду. — Мы можем попереть напролом, но тогда высока вероятность попасть в засаду. Можем пустить одну группу обходным путем, а вторую — напролом, отвлекая внимание, но тогда мы потеряем время. Скорее всего, мы не упустим нашего нелюдимого друга, даже если он решит и дальше убегать, потому что у нас есть сокол. Но где гарантии, что, не желая преследования, неизвестный или неизвестные его не подстрелят, лишив нас козыря?

Мортен поднял глаза к небу, внимательно следя за полетом кречета и обдумывая слова собеседника. Эдриан ждал, пережевывая очередной кусок лепешки с мясом. Наконец искатель отрицательно покачал головой.

— Слишком высоко летает. А вот на приземлении надо быть более аккуратными. Не буду запускать его вблизи построек.

— Ну ладно, птица в безопасности. Что насчет остального?

— Думаю, надо просто идти вперед. Если бы тут были еще люди, Альбус бы их заметил.

— Они могут прятаться в развалинах — не желал сдаваться Эдриан. Ему до последнего хотелось верить, что где-то там может быть Артур. Даже если это и кто-то из отряда головорезов, они могли взять принца в плен. А раз так, значит, оставался шанс его спасти.

— Зачем им прятаться? — удивленно возразил Мортен. — Может, это вообще совсем другая группа, и данные развалины они просто исследуют? А тот одиночка просто отлучался по какой-то необходимости, и теперь возвращается к своим. Он шел налегке. Не надо искать подвоха там, где его нет.

— Не надо быть слишком беспечными — это может плохо кончится.

— Лорд-Хранитель, мы в Пустоши. Здесь опасности подстерегают на каждом шагу: можно нарваться на порождение Разлома, на ловушки, оставшиеся еще с Войны, поджариться или замерзнуть в какой-нибудь аномалии… Мы привыкли, что уходя в очередную экспедицию, мы можем не вернуться. Но одно правило работает в Пустоши безоговорочно — искатели друг за друга горой. Мы приучены, если так можно выразиться, верить друг другу. Не вижу причин менять его.

Мортен поднялся на ноги, показывая, что разговор окончен. Судя по всему, он все уже решил сам, а это обсуждение было лишь данью вежливости столичной шишке, не более того.

— Выдвигаемся через десять минут! — оповестил отряд Везунчик и поднял руку, приманивая кречета. Эдриану ничего не осталось, кроме как спешно расправляться со своей порцией, запивая еду из наполовину опустевшего бурдюка, и не задерживать отряд. Может, северянин и прав? Наверняка, есть у него какая-то особая чуйка. Не просто же так он получил свое прозвище?

Чем ближе отряд подходил к развалинам, тем напряженнее становились лица искателей. Хотя все северяне и привыкли доверять Везунчику, как самому себе — в конце концов, именно он возглавлял гильдию искателей города — все равно мужчины то и дело поправляли перевязи с оружием, нервно оглядывались по сторонам или останавливались на несколько мгновений, чтобы прислушаться к происходящему вокруг. Эдриан же, как ни странно, наоборот, успокоился. Его грела мысль о том, что, возможно, практически прямо сейчас, наконец, он получит ответ на давно мучающий его вопрос: что с Артуром.

Когда до ближайших полуразрушенных построек оставалось меньше одного полета стрелы, Мортен поднял руку, сигнализируя отряду остановиться. Быстрый жест кистью, обозначающий на языке искателей «впереди движение» — и вот уже лорд-Хранитель до рези в глазах всматривается вдаль, припав к земле.

Незнакомец вышел не торопясь, уверенной походкой пересекая открытое пространство. Его ладони расслаблено покоились на рукоятях парных клинков, надежно закрепленных кожаными ремнями на обмундировании мужчины. Выйдя из тени постройки, где он, по-видимому, до этого облюбовал себе наблюдательный пункт, незнакомец прямо посмотрел на рассредоточившихся по местности искателей, затем перевел взгляд себе под ноги, мол, подходите. Что-то в этой уверенной позе, в этих парных клинках и неторопливой походке показалось Эдриану знакомым. Чем больше он присматривался к воину, тем больше не верил собственным глазам. Наконец, Хранитель не выдержал и, встав в полный рост, стараясь не делать резких движений, сначала медленно, а потом все больше и больше ускоряясь, уверенно направился в сторону незнакомца. Или все же знакомца? Не дойдя до мужчины шагов двадцать, Эдриан раскинул руки в стороны, как будто хотел его обнять, и крикнул:

— Никас! Живой, бродяга, мать твою!

С такого расстояния он прекрасно видел, как изумленно округлились глаза у мужчины, как он сделал осторожный шаг вперед, сам желая получше рассмотреть собеседника и не веря своим глазам. Неужели?

— Лорд Эдриан? — удивленно крикнул мужчина, тоже срываясь на бег и подскакивая к аристократу, чтобы сжать его в медвежьих объятьях. — Что Вы здесь делаете?

— Э, дружище, ты забыл, что в Пустоши нет никаких титулов? — счастливо рассмеялся Хранитель, отвечая на приступ нежности сурового северянина. — Мы были в Силдже, когда узнали, что на Артура объявили охоту. Мужики из гильдии любезно согласились мне помочь организовать спасательную операцию.

Услышав об охоте, Никас резко спал с лица, а следом за ним и сам Эдриан. Подошедшие тем временем искатели окружили собеседников и напряженно прислушивались к диалогу.

— Поздно вы узнали. Некого больше спасать, нас только двое осталось, — нехотя отозвался Никас. — Арч нанял проводника в гильдии Вильсии. Тот поводил отряд по болотам почти неделю, а, буквально, спустя день после того, как мы вышли на твердую землю, исчез. Благо, мы вовремя заметили погоню. Еще пару дней бегали наперегонки со смертью, но мы в этой гонке все же проиграли. Теперь вот пытаемся зализать раны и выйти к людям.

— Ник… — Эдриан не смог закончить фразу, предательски вмиг осипшее горло подвело аристократа, но, все же, откашлявшись, он продолжил. — Никас, скажи, что с Артуром?

— Жив. Незнамо каким чудом, но жив. Видно, сами боги его благословили. Уж очень неправдоподобно прозвучит моя история, но, не сойти мне с этого места, ни слова не придумал. Пойдемте в лагерь, а я пока все расскажу подробнее.

К тому времени, когда отряд оказался в укрытии, даримом развалинами времен Магической эпохи, Эдриан уже знал все подробности путешествия принца по Срединному королевству, мытарств в поисках проводника, а также приключений группы в Пустоши.

— Я не знаю, как бы все сложилось, если бы на плато тогда не выскочили куорты. Сами понимаете, охрана Артура легко могла справиться с людьми, но вот драться с монстрами была не обучена. К тому же, когда началась свалка, многие были дезориентированы — сложно понять, кто именно рядом с тобой, друг или враг, когда приходится уворачиваться от щупалец, когтей и клыков. — Никас прервался и, подойдя к окну, сложив ладони домиком у рта, подал какой-то сигнал наподобие крика птицы. — Тогда нас выжило трое. Двое могли идти. Мы с Мартином, одним из телохранителей принцы, Вы должны его помнить, как смогли соорудили волокуши, подсобрали вещи, погрузили Арча и двинулись прочь от места побоища — привлекать к себе новых тварей никому не хотелось. Когда добрели до первого укрытия, парень был совсем плох. Ему оставалось жить сутки от силы. А потом к нашему лагерю вышла девушка. Одна, ночью, посреди Пустоши. Причем она не была ранена, не выглядела напуганной, только очень хотела есть…

— Вендела, — еле слышно выдохнул Мортен, во все глаза уставившись на рассказчика, надеясь получить подтверждения своей догадке.

— Нам она назвалась Венди. — Сообщил Никас, и по отряду искателей прокатился вздох облегчения. — Она-то и вытащила Арча из объятий Хель с помощью какого-то своего родового артефакта.

Никаса еще долго засыпали вопросами на тему, как выглядела девушка, что говорила, как себя вела — северяне хотели убедиться, что их драгоценная яра была жива.

— А где она сейчас? — Наконец, задал главный вопрос Викар. Ему, как, наверное, и всем остальным искателям Силджа хотелось увидеть Венделу, поверить, что она жива и помочь ей вернуться домой.

— Ушла. Три дня назад, — раздался голос сзади, и счастливый Эдриан, наконец, увидел своего друга. Живого, почти здорового, заросшего щетиной по самый нос, но, тем не менее, такого родного и любимого. Хранитель подошел к принцу, положил руки ему на плечи, внимательно осмотрел с ног до головы, задержав взгляд на бинтах, щедро намотанных на торс мужчины, и крепко обнял.

— Ох, Арчи, если бы с тобой что-то случилось, твоя матушка бы мне голову оторвала.

Ответить другу принц Артур не успел. Его перебил Везунчик, пристально вглядываясь в лицо новоприбывшего:

— Почему она ушла?

— Она узнала, кто я. Сказала, что если бы не спасла мне жизнь, то прирезала бы прямо на месте, чтобы мои родные страдали так же, как страдала она. Но, если честно, я ничего не понял из этого объяснения.

— Не удивительно, — хмыкнул Эдриан, и поспешил восполнить пробел. — Ты встретился с яриной Венделой, дочерью ярла Эджилла. Его убили в его же собственном доме, причем убийцы представились людьми короля. Девушке удалось сбежать в Пустошь. Это было месяц назад. Можешь представить, через что ей пришлось пройти?

— Отец бы никогда не подослал убийц к ярлу Силджа! — Возмутился Артур, и Хранитель лишь успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Мы знаем. Поверь, там все гораздо сложнее… Только вот беда в том, что этого не знает Вендела.

— Значит, если ее найти и все ей объяснить, она может согласиться помочь отцу? Вдруг ее родовой артефакт справится и с его недугом?

— Второй раз слышу про артефакт, — опять встрял в разговор Мортен. — Но поверь мне, как другу семьи Делы и человеку, знавшему ее практически с детства: ни у Эджилла, ни у нее не было никакого исцеляющего артефакта. Иначе ее мать и браться сейчас были бы живы.

Повисла напряженная тишина. И только одно предположение испуганной птицей билось в голове Хранителя — если у девушки нет никаких готовых исцеляющих артефактов, значит, она обладает какими-то тайными знаниями? В памяти тут же всплыло признание Мортена о том, что Вендела видела магические ловушки. Видимо, не только их…

— Нам нужно ее догнать! — не раздумывая, выпалил лорд Эдриан. Одобрительные взгляды искателей были ему ответом.

17

Пустошь.

— Почему ты уверен, что у нее есть какие-то способности? — Артур остановился, чтобы перевести дух, держась за ноющий бок. Шедший рядом Эдриан тоже притормозил, поджидая друга. Неожиданная заминка вынудила и весь остальной отряд остановиться.

После небольшого обсуждения в лагере в развалинах было решено разделиться на две части — одна, большая, должна была довести спасенных до Силджа, вторая же, состоящая всего из пяти искателей во главе с Мортеном, отправиться по стопам Венделы. Мужчины понимали, что догнать шуструю девушку будет весьма проблематично, тем более, что направление, в котором она ушла, оставалось лишь угадывать, но упустить такую возможность казалось преступлением. Поэтому уменьшившийся спасательный отряд, не теряя времени, после сытного обеда отправился дальше, а остальные, переночевав, двинулись в обратный путь. И сейчас два аристократа, чуть отстав от всех, делились последними новостями, обсуждали дела государственной важности и высказывали даже самые абсурдные предположения.

— Арти, сам подумай, — подсознательно Хранитель использовал детское прозвище принца, как делал каждый раз, когда пытался донести до друга очевидную, с его точки зрения, мысль. — Она уже месяц бегает по Пустоши. Одна. И единственная неприятность, которая с ней приключилась — это вынужденная голодовка ввиду отсутствия еды. И, заметь, ей она не сильно помешала.

— Притянуто за уши, — фыркнул Артур, прикладываясь к фляге с водой. Скорость передвижения отряда сейчас регулировалась лишь состоянием здоровья мужчины. Он, хоть и шел налегке, в отличие от остальных, все равно быстро выматывался и был вынужден делать частые остановки на отдых.

— По словам искателей, с которыми она раньше ходила в Пустошь, она видит магию. Может определить ее направленность, вычислить магические ловушки. Разве этого недостаточно?

— Ты же сам мне говорил, что в гильдии Таруса есть человек с похожими способностями. Значит, не настолько уж редки подобные уникумы, и даже ее потенциальные способности ни капли не объясняют то, что последние два часа ты только о ней и толкуешь. Только не говори мне, что гроза всех дамских сердец Эйдала, завидный жених и одна из самых выгодных партий столицы, наконец, встретил свою единственную! — Хохотнул принц, жестом показывая, что может идти дальше.

— Да я ее даже ни разу не видел! — Огрызнулся лорд-Хранитель, но, тем не менее, был вынужден согласиться: — и мне очень интересно на нее посмотреть, этого отрицать я точно не буду. А ты не отрицай то, что она вытащила тебя буквально с того света! И, по словам ее же друзей, никаких родовых артефактов у нее никогда не было. Я всех опросил.

— Эдриан, я понимаю, что ты хочешь верить в то, что в нашем королевстве появился маг. Я тоже верил в подобные байки. В детстве. Но сейчас мы должны трезво оценивать происходящее. Ты же сам говорил, что она месяц провела в Пустоши, и при этом осталась жива и здорова. Может, она нашла что-то уникальное, что ее и поддерживало все это время. А родовым артефактом отговорилась, чтобы никто не позарился на ее сокровище, мол, в чужих руках оно работать не будет. Согласись, разумный человек, пусть даже он трижды искатель с их этим кодексом чести и поведения в Пустоши, не будет раскрывать все карты перед каждым встречным-поперечным. А она уж точно не глупа. И, кстати, красива. — Не забыл поддеть друга принц.

— Можешь считать меня кем угодно, хоть впавшим в детство мечтателем, хоть влюбленным идиотом, но я чувствую, что в ней что-то есть. И мы не должны упускать это из вида, особенно, учитывая ее зуб на тебя и твою семью. — Подвел итог дискуссии Эдриан и поспешил перевести тему: — Ты так и не рассказал, что случилось с Мартином.

Артур тут же посмурнел и, как будто, состарился лет на десять. От былого балагура и весельчака не осталось и следа, и Хранитель лишь подивился метаморфозе, произошедшей с другом. Дураку было ясно, что этот поход в Пустошь очень сильно изменил младшего принца. И хорошо, если он сможет жить с этим дальше, не виня себя во всем произошедшем.

— Как там говорят искатели? В Пустоши нельзя долго оставаться на одном месте? Очень верно подмечено. Мы пренебрегли этим правилом, пусть и вынужденно, за что и поплатились. — Арч говорил медленно, будто неохотно, с трудом подбирая слова. Сейчас он в первый раз признавал свою вину за все неудачи этого похода перед кем-то, кроме самого себя. И произносить это вслух мужчине было чрезвычайно сложно, пусть даже и исповедовался он перед лучшим другом. Принц провел ладонью по лицу, как будто старался сгладить, стереть тот след, который произошедшее оставило на его челе, и продолжил: — это случилось после того, как Венди сбежала. Никас отправился ее искать, надеялся догнать, поговорить, как-то вразумить. Не знаю, на что он рассчитывал, но попытка — не пытка. А мы с Мартином остались в лагере. Я уже немного пришел в себя после ранения, а у него только-только спала лихорадка. — Видя непонимание в глазах друга, принц поспешил пояснить: — ему отрубили руку в той злополучной схватке, вот рана и загноилась. Полагаю, что Венди и его лечила, иначе он бы не пережил даже ту ночь, когда она сбежала. Читай на Книгоед нет

Артур снова замолчал, собираясь с духом. В его глазах отражались тени недавних печальных событий, а ту бурю, что творилась в душе, не пожелаешь пережить и врагу. Некоторое время мужчина просто механически переставлял ноги, и Эдриан не рискнул его торопить просьбой вернуться к повествованию. Наконец, принц нашел в себе силы продолжить.

— К нам в лагерь забрела какая-то тварь, я даже не знаю её названия. Что-то похожее на огромную крысу-переростка. Знаешь, у нее непропорционально длинные передние ноги и очень короткие задние, из-за этого она вся выгибается, как будто горбится. И пасть такая на половину морды, вся усеянная мелкими острыми зубами. До сих пор помню, как у нее из этой пасти смердит! И слюна стекает из уголка порванной губы. Фу, мерзость! — Артур передёрнул плечами. — А так крыса как крыса: серая жёсткая шерсть, длинный лысый хвост и злые-злые красные глазенки. Она была одна, представляешь? Так ловко взобралась к нам в укрытие, так тихо это проделала, что мы даже и не успели ничего сделать. Я побежал к мечу — он лежал буквально в нескольких шагах от меня. Сколько это времени? Несколько секунд от силы. Я бы успел. Монстр, естественно, среагировал на движение и рванул за мной. А Мартин просто подставился ему под клыки! Отвлек внимание на себя. Раненый, безоружный, ему было просто нечего противопоставить твари. Но он решил, что таким образом меня спасает… — Принц горько усмехнулся. — Вот, собственно, и все. Я зарубил крысу. С мечом, ещё хранящим в себе магию, это оказалось совсем не трудно — всего два удара. Но Мартина спасти это не помогло. Когда вернулся Никас, я как раз пытался вырыть могилу. Вместе мы справились быстрее, Мартина похоронили, для надежности еще и камнями завалили, чтобы тело не досталось монстрам. А убежище пришлось сменить, благо, Никас уже разведал окрестности и знал подходящее место. Там вы нас и нашли. Вот, собственно, и все. Мы собирались пополнить запасы еды — а Ник именно этим и занимался, когда вы встретились — и двинуться на юг, к людям.

На этом Арч посчитал свой рассказ оконченным, и дальше некоторое время мужчины шли молча. Через несколько минут Эдриан решил всё-таки немного растормошить друга:

— Крысляки.

— Что? — пребывающий в своих мыслях принц не сразу понял, о чем речь.

— Крысляки, говорю. Их так называют, тех тварей, похожих на крыс.

Артур в ответ промычал что-то нечленораздельное, а потом невпопад заявил:

— Знаешь, мне иногда кажется, что он специально подставился под удар. Нашел красивый способ умереть.

— Так не бывает. Смерть вообще не может быть красивой, особенно когда тебе кишки выпускают, размазывая их тонким слоем по Пустоши.

— Ты не понял. Он просто не хотел жить. — Принц пожал плечами и слегка сморщился от ноющей боли в потревоженной ране. — Не хотел быть калекой. А так он выполнил свой долг, защитил своего принца и с чистой совестью умер.

Артур опять замолчал, а Эдриан не стал его разубеждать в том, что отсутствующая рука — слишком несущественный аргумент для поиска смерти. За это время Хранитель уже успел пожалеть о том, что так неудачно перевел тему. Но, в то же время, он понимал, что человеку, столько пережившему, нужно просто выговориться, и пусть это лучше произойдет сейчас. Потому что, когда они вернутся в обжитые земли, Артуру придется держать себя в руках и снова быть тем, кем его хотят видеть окружающие — младшим принцем, потенциальным наследником престола. Человеком, который в случае необходимости, сможет посылать людей на смерть росчерком пера. Человеком, всегда окружённым телохранителями, готовыми умереть за него каждую минуту, и умирающими за него. Человеком, который в любом случае должен будет принимать решения, как бы тяжело ни было.

Видимо, доля испытаний, должных выпасть на одного конкретного младшего принца, была все же конечна, и дальнейшее продвижение по Пустоши у отряда вышло хоть и неспешным, но вполне мирным. Бывшие все время настороже искатели, добравшись до знакомых мест на подходах к Силджу, несколько расслабились. Шутки стали звучать чаще, смех — громче, а на суровых обветренных лицах то и дело появлялись светлые улыбки. Но в какой-то момент сначала Викар, назначенный Мортеном старшим в отряде, начал настороженно озираться по сторонам и все чаще оглядываться назад, потом нервное напряжение охватило и остальных искателей.

— Что случилось? — Тихо, чтобы не услышали аристократы, поинтересовался Никас. За этот поход он стал своим среди искателей, большую часть времени проводя в их компании. Он как будто снял с себя груз ответственности за принца, и сейчас наслаждался возможностью отвечать только за себя.

— Надеюсь, ничего, — так же тихо ответил Викар.

— Но что-то тебя насторожило?

— Это пока не точно, но раз уж ты настаиваешь… — искатель немного замялся. — У нас есть примеры, указывающие на скорый Прорыв. Уже две сбылись.

— Прорыв? Это когда Разлом выплёвывает сразу тьму этих тварей, и они всей толпой прут потрошить людей. Я ничего не перепутал?

— Именно об этом я и говорю. Нам лучше поторопиться. Если не успеем оказаться за стенами Силджа, нам придется очень туго.

— А что за приметы, если не секрет?

— Да какой там секрет, — отмахнулся Викар. — Может, чувствовал несколько раз колебания земли, как будто кто-то огромный где-то далеко шумно выдохнул. Хааа, — продемонстрировал искатель, широко открыв рот и округлив для пущего эффекта глаза. — Примерно так.

— Я думал, показалось, — удивился Никас. Сейчас он более чем отчётливо понимал, насколько ж наивными были все члены их отряда, считая себя подготовленными к походу в Пустошь. Изучить всех местных тварей, их повадки и слабые места, но упустить из виду возможность Прорыва! Да им, оказывается, восхитительно везло все это время! — А вторая примета?

— Небо над Разломом окрасилось в зеленоватый цвет.

Мужчина обернулся, чтобы проверить слова Викара. Действительно, оттенок неба на севере несколько изменился. Можно и не заметить, если не знать, на что смотреть. Или списать на очередную аномалию этого загадочного места. По спине пробежали мурашки, заставив искателя невольно передернуть плечами.

— В Пустоши против такого количества тварей шансов нет, так? — Никас задумчиво оглянулся на чуть подотставших аристократов, явно не подозревающих о надвигающейся опасности.

— Я не знаю ни одного случая, когда кто-то из искателей сумел бы пережить Прорыв где-то там, — неопределенно махнул рукой назад Викар, но и так было понятно, что он имел ввиду. А после тихо добавил, буквально себе под нос, но Никас услышал: — Надеюсь, Везунчик тоже успеет.

Мортен выставил руку в толстой кожаной перчатке, подзывая кречета назад. Очередная воздушная разведка не принесла результатов.

— Привал, — скомандовал Везунчик, и остальные искатели шустро расположились на нагретых солнцем камнях. Кто-то потянулся за бурдюком с водой, кто-то разулся, подставляя уставшие ноги ласковым прикосновениям ветерка. Сам глава гильдии скинул заплечный мешок и попросту улегся на иссушенную землю, давая отдых спине.

Их маленький отряд бегал по Пустоши уже пятый день, старательно нарезая зигзаги и выписывая кренделя в совершенно различных направлениях, но неизменно продвигаясь к югу. Все отчетливо понимали, что Вендела, сбежав посреди ночи и опять оставшись без каких-либо запасов еды, должна двигаться в сторону обжитых земель. И тем страннее было то, что отряд не встретил ее еще на пути сюда, когда спасатели искали остатки экспедиции принца Артура. И этой странности напрашивалось только два объяснения. Первое — девушка передвигалась столь быстро и стремительно, чтобы покрыть максимальные расстояния за наименьший срок, что ее просто не удается догнать. И второе — отчаянной яры больше нет в живых, и ее останки покоятся в желудке какого-то монстра Разлома. Каждый из искателей наверняка задумывался об этих двух вариантах развития событий, но, тем не менее, боялся озвучить свои мысли. Ведь то, что твориться у людей в головах, боги не ведают. А сказанное вслух слово могут услышать.

Внезапно Мортен, до этого расслаблено лежавший на земле, вскочил на ноги и испуганно заозирался по сторонам. С его товарищей тоже сонливость как рукой сняло, и в течение нескольких секунд уже все искатели стояли в напряженных позах, кто — опустив руки на эфесы клинков, а кто — сразу обнажив оружие. Внимательные взгляды цепко ощупывали окрестности, ноздри раздувались в попытках уловить новые запахи, а уши, казалось, даже подрагивали от напряжения, желая уловить недоступные людям отголоски. Спустя минуту напряженной тишины Холгер, один из искателей, вопросительно взглянул на руководителя группы, знаком попросив указать причину переполоха.

— Дыхание Разлома, — еле слышно прошептал Везунчик, но напряженный слух уловил тихие, и при этом столь страшные слова.

— Хитто! — выругался несдержанный Холгер, опуская верные скрамасаксы. — Ты уверен? Я ничего не почувствовал.

— Парни? — обвел взглядом остальных Мортен, безмолвно спрашивая их мнения. Искатели опускали оружие, отрицательно качая головами. Напряжение спадало, но мужчины продолжали хмуро переглядываться, в тайне надеясь, что Везунчик просто решил над ними подшутить. Но тот не спешил радоваться удачному розыгрышу.

— Никто ничего не почувствовал, — подвел итог Алвис, снова опускаясь на нагретый камень. — Кроме тебя.

— Видимо, это один из первых толчков. Вы просто не смогли его ощутить, потому что контакт с землей в этот момент был слишком мал.

Искатели понимающе переглянулись. Везунчик в очередной раз оправдал свое прозвище. Он умудрился объявить привал и разлечься на земле именно в тот момент, когда Разлом решил предупредить о надвигающейся опасности.

— Как я понимаю, привал окончен? — Холгер первым подхватил лямки заплечного мешка, подавая пример остальным. — Неизвестно, сколько у нас еще времени, и не нужно его просто так разбазаривать. Ох, чтоб этот проклятый Разлом подавился собственными тварями!

— Морт, куда мы теперь пойдем? — задал вопрос в лоб Алвис. Искатель уже успел прикинуть, что до обжитых земель им идти не меньше четырех-пяти дней, и это при условии отсутствия отягчающих обстоятельств. А в Пустоши их просто не может не быть. Сколько времени осталось до начала Прорыва, как совершенно справедливо заметил Холгер, неизвестно. Их шансы благополучно добраться до какой-никакой заставы будут стремительно уменьшаться с каждым днем, если не сказать, с каждым часом. И тратить драгоценное время на наматывание кругов по Пустоши в поисках Венделы — все равно, что самому совать голову в пасть аттенуина. А это значит, что ни о какой спасательной операции больше не может быть и речи — свои бы шкуры попытаться сохранить. Осталось только принять решение. Точнее, все понимали, что оно уже принято — Мортену придется повернуть назад. Он никогда не рискнет людьми без весомой причины. А его особое отношение к Деле, о котором многие искатели догадывались, хотя вслух и не обсуждали, подобной причиной не является.

— К людям, друг, к людям. — Голос Везунчика не дрогнул, хотя та поспешность, с которой он отвернулся от товарищей, уже говорила о многом. — Чего расселись? Хотите стать закуской для тварей Разлома?!

И, подхватив немудреную поклажу, искатели повернули домой. Мортен задавал настолько быстрый темп, что даже у подготовленных бойцов сбивалось дыхание, ноги гудели, а по спинам струйками стекал пот. Ели на ходу, да и время на отдых пришлось сократить до минимума. Но никто не жаловался, прекрасно понимая всю необходимость подобных мер.

На следующий день дыхание Разлома ощутил и Алвис. Это исключало ошибку в предположении Мортена. И, тем не менее, искатели с надеждой оглядывались по сторонам и прислушивались к звукам Пустоши — ведь одна примета еще не гарантировала Прорыв. Но вскоре Холгер различил зеленеющее небо на севере, и а еще через день до ушей искателей стал долетать размеренный гул, который кто-то когда-то поэтично прозвал «призывным воем своры». И все вместе это означало, что где-то там, далеко, из недр таинственного Разлома уже началипрорываться скопища вечно голодных тварей, умеющих делать только одно — убивать. И что теперь гонка со смертью стала неизбежной: вопрос лишь в том, кто успеет добежать раньше — искатели до укрытия или твари до них. Да, последним предстояло преодолеть гораздо большее расстояние, чем людям, но и передвигаются они несоизмеримо быстрее.

Первыми ласточками свершившегося Прорыва, если так можно сказать, стали пестиры. Мерное слаженное гудение сотен пар крыльев было слышно задолго до того, как внезапно потемневшее на горизонте небо рассыпалось на различимые глазом отдельные стайки монстров Разлома.

К тому времени искатели практически добежали до видневшегося вдалеке сторожевого поста, кои были в избытке расположены вдоль всей границы Пустоши и обжитых земель, тонкой лентой дороги с нанизанными на нее бусинами защитных башен опоясывающие север Приграничья. Расположенные в полудне пути друг от друга посты давали возможность патрулирования территории между тремя крупными городами: Тарусом, Силджем и Вильсией, первыми принимавших на себя удар тварей. Ведь, как известно, порождения Разлома чуют людей и каким-то немыслимым образом двигаются в места их наибольшего скопления. Именно это свойство тварей позволяет сторожевым постам выполнять свою основную функцию — отслеживать перемещение монстров вглубь обжитых земель и направлять вооруженные отряды на их зачистку, когда Прорыв уже успешно отбит.

Конечно, из каждого правила есть исключения, и история знает случаи, когда неуправляемые волны монстров сметали все на своем пути, и невысокие защитные стены постов не могли защитить оказавшихся за ними людей от участи быть разодранными на части порождениями Разлома. Правда, в этом случае и попавшие под основной удар города несли сильные потери как среди защитников, так и среди мирного населения. К счастью жителей Приграничья, столь масштабные Прорывы случались редко. И сейчас, глядя на заполонившие небо над Пустошью стаи пестиров искатели гадали, со сколь разрушительной силой им предстоит столкнуться.

Угрозу, надвигающуюся со стороны Разлома, обитатели сторожевой башни заметили вовремя. Как, впрочем, и группу отчаянных смельчаков, пытавшихся успеть добраться до укрытия раньше, чем их настигнет летающая смерть. В отряде искателей, отправившихся на поиски Венделы, был всего один лучник, и сейчас подобный расклад в битве с атакующими с неба противниками мог стать фатальным. Мортен видел сигналы, подаваемые с поста, мол, мы постараемся вас прикрыть, главное, доберитесь на расстояние полета стрелы. Это было отрадно, и хоть немного скрашивало их казавшееся практически безнадежным положение. Каждый из искателей, отчаянно бегущих к спасению, отчётливо понимал, что покидать хоть и мнимое, но все же укрытие никто из обитателей сторожевого поста ради них не будет. Помогут, и то хлеб. В такие моменты, не смотря на чувство дружеского плеча и северную солидарность, каждый все равно был сам за себя. Ведь, как известно, своя рубашка ближе к телу.

Они почти успели. Над головами уже мелькали первые стрелы, когда искателям пришлось, обнажив клинки, развернуться к сторожевому посту спиной. Спасительное бегство превратилось в медленное отступление в сторону укрытия, где каждый шаг требуется оплачивать кровью, и хорошо, если чужой.

Везунчик перекинул со спины круглый щит и для пробы прокрутил пару раз над головой кистень. Приезжие купцы рассказывали, что в Южном королевстве это страшное оружие поэтично именовали «утренней звездой», но мужчина был уверен, что это все байки любящих почесать языками торгашей. Осваивать экзотическое оружие и переходить на столь необычный стиль боя Мортену пришлось после одной печальной встречи с нагами. В том бою с десятком сильных и стремительных тварей полег почти весь их отряд, в то время как юный на тот момент искатель отделался всего тремя утраченными пальцами да страшным шрамом, прочертившим его туловище от подбородка до живота. Тогда же он обзавелся своим прозвищем, хотя сам искренне считал, что его можно называть кем угодно, но никак не везунчиком. Увечная рука больше не могла держать оружие, и Мортену пришлось повесить на нее щит. Длины и силы удара одного скрамасакса при таком раскладе категорически не хватало, и мужчина начал искать что-то более длинное и убойное. Местные оружейники не смогли предложить достойную альтернативу, но, как бы это ни было удивительно, подобное удалось проделать заезжему купцу, заинтересовав искателя необычным оружием со странным поэтичным названием, состоящим из хорошо отполированной деревянной ручки с металлическим стержнем внутри, и приделанного к ней с помощью металлической же цепи шипастого шара. Так что о сделанном выборе, как, впрочем, и о всех сопутствующих трудностях, связанных со сложностью освоения необычного оружия, искатель не жалел.

И сейчас тяжёлый металлический шар, увенчанный шипами, встретившись с выставленным вперёд жалом атакующего пестира, просто-напросто снёс противника на лету, раздробив и буквально оторвав тому хвостовую часть тела. Закрывшись от атаки второй твари поднятым над головой щитом и, тем самым, сбив его на землю, Мортен ногой в тяжёлом походном сапоге раскроил достаточно хрупкий череп летающего порождения Разлома, после чего на излёте движения кистеня достал крыло третей твари, атакующей Алвиса.

С башни продолжали отстрел пестиров, но, боясь зацепить людей, метили в основном в тварей на подлёте. Так что сражаться с кружащей вокруг парой десятков монстров приходилось лишь пятерке искателей.

— Хей, Морт! — Раздавшаяся сзади команда кого-то из товарищей означала, что Мортен сейчас находится на острие атаки, а все остальные успели сместиться назад, и теперь пришел его черед отступать чуть ближе к укрытию. Не оборачиваясь, мужчина сделал два шага спиной вперёд, снова раскручивая кистень и отбивая атаку очередного пестира. В недобитка, ещё до того, как он коснулся земли, вонзился метко пущенный твердой рукой Холгера кинжал. Только он один из отряда активно использовал полуторный меч как одноручный, выбрав парным оружием короткие тяжёлые клинки, которые не стеснялся при случае метать. Хотя для кого-то, отличавшегося более субтильным телосложением, его кинжалы могли показаться самыми что ни на есть настоящими акинаками.

Ещё один замах утренней звездой, ещё один пойманный на подлёте пестир, и снова звучит команда перемещаться назад. В какой-то момент искателю начало казаться, что твари наседают нескончаемым потоком — он только и успевал, что блокировать атаки самых ретивых щитом, огрызаясь в ответ. Везунчик уже давно перестал считать шаги до сторожевой башни, на одних рефлексах отбиваясь от монстров Разлома, лишь краем сознания отметив, что больше не пролетали мимо тяжёлые кинжалы Холгера. У него не было даже лишней секунды, чтобы оглянуться назад и убедиться в том, что с товарищем все в порядке, и это просто закончились сами снаряды. По крайней мере, именно в это хотелось верить искателю. Под ногами хрустели, ломаясь, крылья и черепушки поверженных другими бойцами тварей, и Мортену приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не поскользнуться и устоять на ногах. Увечная рука уже давно ныла, содрогаясь каждый раз, когда очередной летающий монстр врезался со всей силы в подставленный щит, а удары кистенем становились все менее стремительными, менее сильными. Глубокий порез над лопаткой, полученной от крыла неудачно принятого на щит пестира, кровоточил, сковывая движения и лишая сил. Мужчина понимал, что долго выдерживать подобный темп не сможет, и очень скоро допустит ошибку, могущую стать фатальной. И так давно не звучало заветного «хей!».

Размозжив ударом кистеня тело очередной твари, Везунчик получил неожиданные секунды передышки и, оглядевшись, с удивлением обнаружил, что их небольшой отряд стоит в тени сторожевой башни, и большая часть пестиров переключилась на расположенных выше, а, значит, удобнее для атаки с неба, защитников поста. Им, по сути, сейчас достается лишь малая часть нападающих монстров. Его товарищи изрядно потрепаны: кто сражается одной рукой, потому что вторая просто повисла плетью, кто не успевает вытирать струящуюся из рассеченной головы кровь, кто отбросил в сторону сломанный клинок, и сейчас отбивается тем, что пришлось под руку, но, тем не менее, все до сих пор стояли на ногах. А значит, их шансы выжить в этом Прорыве были больше ноля. По крайней мере, пока.

Ведь пестиры были лишь первой волной.

18

Пустошь.

О своем скоропалительном решении Вендела пожалела, как только улеглись первые эмоции. Девушка понимала всю глупость сложившейся ситуации: опять одна в Пустоши, совершенно не подготовленная к дальнейшему переходу, да еще и ночь на дворе. Одно спасение — магическое зрение. За столь длительный срок его использования искательница уже научилась различать оттенки и полутона окружающего мира, а еще — будто приглушенные или полустертые, присыпанные пеплом забвения, но все же слабо пульсирующие нити силы, прошивающие все окружающее пространство. То, что видела вокруг девушка, наталкивало лишь на одну мысль — Источники магии не умерли, они все еще существуют. Просто в мире не осталось людей, которые умеют черпать из них силу. Как там говорил ее предок в своем дневнике? Искры еще зажгутся? И она — одна из носительниц этих неведомых Искр. Если не единственная. Значит, она просто обязана выжить и передать свои знания дальше. Понять бы, только кому? Что ей мешало остаться с теми тремя искателями, помочь им? Она бы и сама от этого только выиграла.

Ну и что с того, что спасенный мужчина оказался принцем? Может, именно он мог бы помочь освоить забытые знания. Наверняка же во дворце сохранилась обширная библиотека, а сама королевская семья совершенно точно будет не против заиметь лояльного мага, пусть и начинающего. Перспективы у открывшейся картины вырисовывались просто потрясающими, но она сама, собственными руками и неосмотрительными словами все испортила. Ведь, если хорошенько подумать, посчитать и прикинуть сроки, конкретно этот представитель королевской династии действительно мог быть непричастен к ее бедам — в то время, когда на ее дом напали, он был уже где-то недалеко от Пустоши. И в благодарность за собственное спасение он вполне мог помочь ей докопаться до истины. Но… Она все испортила. Сама.

На осознание этого просто факта у Венделы ушел остаток ночи и большая часть следующего дня. Еще сложнее, чем расписаться в собственной глупости и несдержанности, было понять, что ей не хватит духу вернуться. Просто потому, что как бы она ни убеждала себя в невиновности младшего принца, ощущение того, что ее предали, подло вонзили нож в спину, никуда не делось. И помимо доводов разума должно присутствовать еще и внутреннее принятие, чувство прощения, если угодно. А его-то как раз и не было. К тому же, оставался еще сам король и старший принц — кто-то из них обязательно причастен к ее трагедии. И не нужно быть предсказателем, чтобы понять, чью сторону в предстоящем конфликте займет Арч. Потому что конфликт обязательно будет, и ее месть не заставит себя долго ждать. А, значит, и возвращение в лагерь к Артуру невозможно.

Притушив таким образом бушевавший в душе ураган чувств и эмоций, Вендела смогла сосредоточиться на проработке дальнейшего плана своих действий. Первым делом следовало озаботиться хоть какими-то припасами. А поскольку рассчитывать на благосклонность богов и дальше было глупо, надеяться, что они пошлют на ее пути очередную группу искателей, которые приютят бедную девушку — нелепо, следовало все взять в свои руки. И решение проблемы пришло неожиданно. Да, безусловно, оно не было совершенным и опять во многом зависело от фортуны, но оно хотя бы было. Тем более что ночью ноги сами понесли ее по следу, оставленному волокушей. Видимо, подсознательно она сама пыталась убежать туда, где ее будут искать — если будут, конечно, — в последнюю очередь. Туда, где чуть не оборвалась жизнь принца.

До места того побоища, о котором рассказывали ее новые знакомые, девушка добралась примерно за сутки, или даже чуть меньше. О том, что она была на правильном пути, говорил запах, то и дело доносимый ветрами Пустоши: тяжелый, тошнотворный, удушливый смрад сгнившего мяса, крови, нечистот, боли и смерти. Даже привыкшей ко многим лишениям и трудностям Венделе приходилось то и дело гасить рвотные позывы, и то не всегда успешно. Обмотанные в куски порванной на лоскуты нательной рубахи рот и нос оставались по-прежнему слишком чуткими к этим запахам, желудок то и дело скручивало болезненным спазмом, заставляя выкидывать наружу горькую желчь, но искательница упорно шла к цели.

Открывшаяся перед ней картина оказалась еще хуже, чем ее рисовало воображение девушки. Она предполагала, что побоище, в котором полег немалый отряд сопровождения Арча — а принца бы никто и не отпустил в Пустошь с двумя-тремя охранниками — действительно должно быть страшным, но чтобы настолько… Наметанный взгляд насчитал около двух десятков тел людей и всего три тушки куортов. Да, конечно, она могла ошибиться, ведь чьи-то останки уже пожрали местные падальщики, но все равно соотношение людей и монстров выходило слишком неестественным для подобных масштабов потерь. И это несказанно заинтересовало любопытную девушку.

Стараясь дышать ртом, Вендела сделала максимально глубокий вдох, на который только была способна и, задержав дыхание, подбежала к первому с ее стороны трупу и осмотрела его. Помимо характера полученных повреждений, девушку интересовали вещи того, кто некогда назывался искателем. Попытка всмотреться в обезображенное смертью, хищниками и падальщиками лицо результатов не принесла, поэтому она просто подхватила заплечный мешок, отстегнула пояс с оружием и устремилась прочь от места бойни так далеко, насколько хватило воздуха. Остановилась только тогда, когда закружилась голова, а перед глазами заплясали цветные мушки и, буквально рухнув на колени, стала жадно глотать ртом воздух. Отдышавшись и немного придя в себя, девушка поняла один неоспоримый факт — к сожалению, даже пребывание с подветренной стороны не защищало от пропитавшего всю округу отталкивающего запаха. Или это от вещей так воняло?

Честно признавшись самой себе, что в данный момент она занимается ни чем иным, кроме как мародерством, Вендела вытряхнула все содержимое добытого ценой скрученного спазмом желудка и все еще кружащейся головы заплечного мешка. Бегло окинув получившуюся кучу магическим зрением и не заметив ничего интересного, девушка отбросила в сторону ненужные ей вещи покойного. Ведь все это мероприятие затевалось не для того, чтобы обзавестись котелком, ножом или чьими-то несвежими портками. Из первого улова искательница разжилась мешочком с крупой — девушка искренне надеялась, что после тщательной варки неприятный запах, успевший пропитать абсолютно все, до чего она дотрагивалась, уйдет, — и относительно чистой нательной рубахой. Если не найдет ничего получше, придется обрядиться в эту, ведь собственная давно пришла в негодность, будучи изодранной на лоскуты.

Аналогичный маневр с задержкой дыхания, краткой пробежкой до места побоища и позорным бегством туда, где есть возможность хоть как-то дышать, Вендела проделывала еще около десяти раз, пока не разжилась всем необходимым для дальнейшего существования. Все, что могло стать припасами, аккуратно отправлялось в одну кучку, и в итоге составило вполне неплохой рацион на неделю как минимум. Все, что могло стать подспорьем в лекарском деле — в другую. Травы, льняные тряпицы и просто чистые вещи, которые можно было с тем же успехом изодрать на лоскуты, оказались в дефиците, но все же пополнили запасы искательницы. Деньги и различные сумевшие заинтересовать девушку безделушки — раз уж стала мародером, то хоть с удовольствием и выгодой — в третью. Хотя последнего оказалось не так уж и много — не берут обычно в Пустошь привычных обывателям Срединного королевства ценностей. Монет оказалось от силы на пару серебрушек, и они без зазрения совести были ссыпаны в кошель, целую жизнь назад отданный Викаром. Также нашлось одно кольцо из желтого металла с гравировкой, которое искательница планировала обменять у первого же встреченного ею торговца на необходимые ей вещи. Но апофеозом ее мародерской деятельности стал потрясающий одноручный меч с чуть изогнутым клинком в ножнах из черной кожи. Гарду оплетал замысловатый металлический узор, напоминавший то ли языки пламени, то ли щупальца какого-то животного. Не смотря на довольно широкое лезвие, оружие оказалось на удивление легким. Сразу было видно, что вышло оно из-под руки мастера, и по качеству ничуть не уступало, а то и превосходило, ее собственный меч, оставленный дома из-за поспешного бегства. Так что Вендела просто не смогла пройти мимо такой удивительной вещи, тем более, что с подобными клинками она обращалась вполне себе прилично. Правда, оружие не было магическим, хотя чего-то подобного и можно было ожидать от меча столь высокого качества. Но тщательно осмотренный магическим зрением, клинок лишь слегка рябил непонятной дымкой, которую искательница списала на свойства необычного металла, слишком легкого по сравнению со всеми встреченными ею ранее.

Убедившись, что достаточно хорошо собрана в дальнейшую дорогу, девушка еще раз окинула место битвы внимательным взглядом, то и дело переходя на магическое зрение. Обыскивать каждый труп у нее не было ни малейшего желания, тем более, что потенциальная выгода в виде укрытых в чьем-то сапоге или поясе монет не могла удовлетворить ее интереса. Опять же, девушка никогда не страдала патологической жадностью, чтобы гоняться за призрачными намеками на золото. А уже увиденного и так было достаточно, чтобы в голове роем рассерженных пчел, защищающих свой улей от косолапого любителя меда, метались десятки вопросов.

Около двух десятков людей, хорошо вооруженных и, судя по всему, не менее хорошо подготовленных, легко смогли бы справиться с тремя куортами. Но они предпочли передраться между собой, о чем совершенно явно свидетельствовали раны, нанесенные холодным металлом, но никак не клыками, зубами или когтями тварей Разлома. Почему?

Два десятка искателей в глубинах Пустоши, но ни у одного из тех, кого она успела обыскать, не обнаружилось ни одной вещи времен эпохи Магии, не считая того самого меча (возможно?), хотя они должны были осмотреть немало интересных мест и развалин. И наверняка найти хоть что-то, за что потом, в обжитых землях, получили бы по звонкой монете, а то и не одной. Но они этого совершенно точно не делали, упорно продвигаясь к какой-то своей цели. Почему? И какой?

И, наконец, тот вопрос, который не давал ей покоя с самого начала всей этой истории: что забыл член королевской семьи в Пустоши? Зачем отпрыску правящей династии рисковать собой, если за абсолютно любой вещью можно было отправить отряд искателей? Или не любой? Что показалось королю настолько важным, что он не побоялся отпустить своего пусть младшего, но все-таки сына, по сути, на верную гибель? Ведь, если признаться честно, Артур бы не выжил, если бы не ее, Венделы, вмешательство.

Взглянув на темнеющее небо, девушка поспешила убраться подальше от места побоища. Думать она может и по пути, а до темноты ей требовалось найти хоть какое-то укрытие, где она сможет немного поспать и хорошенько перекусить, благо, что теперь ее запасы продовольствия подобную роскошь позволяли. Вариант вернуться в поместье Торстейна искательница отмела сразу. Не время. Она обязательно сделает это, но не сейчас. На этот раз ее путь лежал строго на юг — кратчайшая дорога до людей. Резервы организма мага, превышающие обычные человеческие, о чем когда-то обмолвился ее учитель, а пройденный путь и пережитые испытания лишь подтвердили, позволяли проделать его гораздо быстрее. Жаль, что восстанавливающих зелий больше не осталось — последние глотки она допила во время поспешного ночного бегства — они сейчас ой бы как пригодились. Но да ладно, она справится и своими силами.

Определенно, быть магом — это потрясающе! Даже таким неопытным, с крошечным резервом и практически пустой копилкой знаний. Но даже бытность начинающим магом дает настолько огромный букет преимуществ, что Вендела только диву давалась. Обещанные резервы настолько превосходили обычные человеческие, что при полноценном питании девушка умудрялась передвигаться практически сутками без сна, прерываясь лишь на паручасовой отдых. Стоит ли говорить, что скорость ее передвижения по Пустоши достигла просто немыслимых для остальных искателей значений.

Однако у каждой монеты есть две стороны, и такая работа организма на износ не могла не сказаться на самой девушке. Монотонное переставление ног и упорное продвижение на юг не оставляли в голове места для каких бы то ни было сложных мыслей, да и резерв по-прежнему никак не заполнялся до конца, хотя Вендела и чувствовала, что запас магических сил постепенно увеличивается. Правда, в какой-то момент ей пришлось практически полностью его исчерпать, когда навстречу искательнице выскочила целая стая гитрен — чуть ли не единственных известных ей падальщиков Пустоши. Твари на четырех костлявых лапах с выпирающими из-под облезлой шкуры цвета мокрого песка ребрами в холке были девушке примерно по грудь. Роста этим порождениям Разлома добавляли и длинные тонкие иглы, топорщащиеся во все стороны на загривке. Глазки у гитрен были очень маленькими для таких массивных туш, но небольшой размер органов зрения компенсировало их количество — аж три пары, лесенкой поднимавшиеся от длинного острого носа к большим ушам.

Обычно подобные твари стараются не встречаться с людьми, как и с любыми крупными хищниками. Но девушка предполагала, что исходящий от нее запах гниения и разложения настолько задурманил монстрам головы, что они решились напасть на живого человека. Тем более, что Вендела была одна, а их в стае — целых семеро. Правда, твари отличались трусливым характером, и их легко удалось отогнать, подпалив троим гитренам морды еще на подходе, а одной, самой ретивой — отсечь левую переднюю лапу новым мечом. Этой демонстрации силы оказалось достаточно, чтобы монстры посчитали искательницу слишком серьезным для них противником и убрались восвояси.

Так что к исходу восьмого дня пути Вендела была выжата, опустошена и буквально пережевана морально и физически. Находясь в этом своеобразном состоянии прострации искательница далеко не сразу обратила внимание на то, что небо над головой заволокло тяжелыми тучами, которые вскоре разродились крупными холодными каплями, с характерным звуком врезающимися в иссушенную землю. Очнулась девушка только тогда, когда ледяная струйка забралась ей за шиворот, заставив зябко передернуть плечами. Не веря собственным ощущениям, Вендела вытянула руку ладонью вверх, ловя крупные капли и растирая их между пальцев. Убедившись, что это не сон, девушка запрокинула к небу голову и счастливо расхохоталась. Она не боялась ни промокнуть, ни замерзнуть — истинной северянке осенний дождь был не страшен. Наоборот, сейчас Вендела готова была обнять и расцеловать весь мир, ведь тяжелые крупные капли, затекающие холодными струйками ей под рубаху, означали только одно — Пустошь здесь больше не имеет власти. А, значит, она выбралась! Она в обжитых землях, в родном Приграничье!

Однако эйфория длилась недолго, и не стоило забывать о том, что в обжитых землях одинокую девушку может поджидать не меньше опасностей, чем в Пустоши, и простудиться — самая меньшая из них. Вендела провела рукой по лицу, стирая с него капли, и теперь уже со свежей головой осмотрелась. Если она и дальше пойдет на юг, то рано или поздно упрется в граничный тракт — дорогу, проложенную между сторожевыми постами. По ней, если повернуть на восток, девушка уже сможет выйти к Вильсии, где сможет хорошенько отдохнуть, продать часть добычи и разжиться золотом, которое обеспечит ей дальнейшее комфортное существование хотя бы на первое время. А, если повезет, то все вышеперечисленное удастся проделать и раньше — если на ее пути встретиться постоялый двор и странствующий торговец. Однако ж перво-наперво следовало все же немного поспать, иначе такими темпами она сама себя убьет вернее, чем твари Пустоши. А это значит, что нужно искать место для лагеря.

К сожалению, в этой части Приграничья Вендела не была ни разу, и знала ее лишь по картам из кабинета отца. Но принцип обустройства прилежащих к Пустоши территорий был един что здесь, что возле родного Силджа или далекого Таруса. Вдоль границы протянулась цепь сторожевых вышек, соединенных между собой дорогой, вдоль которой вырубалась вся растительность. Оставляли только редкие рощицы, в которых находились источники воды — для отдыха усталых путников, ведь постоялых дворов, где можно было бы переночевать в безопасности за умеренную плату, было крайне мало, и то они располагались обычно в одном-двух днях пути от крупных городов. Дальше от мест расквартирования крупных сил защитников обустраиваться боялись. Поэтому искательница постаралась рассмотреть сквозь пелену дождя хотя бы намек на рощицу, сулившую ей скорый отдых. Однако ж то ли поблизости ничего подобного не было, то ли она просто не разглядела, но от горизонта до горизонта простиралось лишь бескрайнее поле, поросшее пожухлой в это время года травой. Поэтому, немного подкорректировав курс и забирая левее, на юго-восток, девушка продолжила путь.

Лишь через несколько часов на горизонте появилось темное пятно, предположительно сулившее ей отдых в той самой имевшейся около дороги рощице. К этому времени Вендела окончательно вымокла под проливным дождем, и теплый плащ больше мешался, опутывая ноги и оттягивая плечи, чем согревал. Боясь продрогнуть, девушка не рисковала даже останавливаться на непродолжительный отдых, упрямо переставляя ноги в нужном направлении. А деревья впереди означали костер, у которого можно согреться и обсохнуть.

К редкому сосновому лесу искательница подошла уже в сумерках. Место для стоянки обнаружилось сразу — костровище ожидаемо располагалось недалеко от воды. Небольшой ручеек, вытекавший из камней, сейчас бурлил от переполнявшей его дождевой воды. Кто-то из путешественников не поленился даже соорудить небольшой навес из веток под кроной столетней раскидистой сосны, где имелась неплохая лежанка и небольшой запас сухих дров. Воспрянув духом, Вендела быстро развела огонь, развесила на просушку мокрые вещи и заварила себе, впервые за долгое время, настоящую кашу — до этого приходилось обходиться просто разбухшей в холодной воде крупой или даже вообще сухомяткой.

Горячая еда оказалась просто восхитительной, согревая не только тело, но и душу. Искательница торопливо заглатывала кашу, едва не обжигаясь от каждой ложки, но не могла заставить себя немного подождать, пока пища остынет. Ей казалось, что даже минута промедления может обернуться большой трагедией. Откуда взялось это гнетущее чувство опасности, девушка сказать не могла, но все же заставила себя встать и обойти рощицу по периметру, тщательно всматриваясь в сгущающиеся сумерки как обычным, так и магическим зрением. Ничего необычного она не заметила, поэтому все же вернулась к трапезе, уже порядком остывшей, а после устроилась на ночлег, усилием воли отгоняя от себя смутные тревоги. Правда, Вендела не поленилась положить на расстоянии вытянутой руки заряженный арбалет, надеясь, что тетива не сильно отсыреет за ночь. Да и остальное оружие девушки находилось в непосредственной близости от нее, поэтому засыпала искательница со спокойной душой. К тому же, усталость все-таки брала свое.

Проснулась Вендела резко от ощущения присутствия рядом кого-то живого. Стараясь не сбить ритм дыхания и не открывая глаз, девушка перешла на магическое зрение и заметила фигуру одинокого человека, подходящего к роще. Большего сплетения силовых линий рассмотреть не давали, поэтому искательнице пришлось распахнуть глаза и вскочить, чтобы встретить незваного гостя во всеоружии. Тот, однако, нисколько не скрывался: каждый его шаг сопровождал треск ломаемых под подошвами сапог веточек и шишек, а ворчание, которое путник, не стесняясь, выплескивал в окружающее пространство, казалось, не услышал бы только глухой. Мельком глянув на прояснившееся за ночь небо, Вендела с удивлением поняла, что проспала всю ночь и большую часть утра — до полудня, когда солнце стоит высоко в зените, оставалось буквально пару часов.

Разбудившим ее человеком оказался мужчина в годах, со сверкающей в солнечных лучах лысиной и с окладистой бородой цвета соли с перцем. Добротная куртка из темной кожи не могла скрыть наметившегося объемного живота, а порядком стоптанные сапоги выдавали в незнакомце привыкшего путешествовать человека. На поясе висел короткий меч, при каждом шаге бивший своего обладателя по ляжке. Под мышкой мужчина зажимал несколько пустых бурдюков и целенаправленно двигался к роднику, совершенно не глядя по сторонам и ничего не замечая вокруг, продолжая ворчать про нелегкую судьбу, лоботряса Кнуда, которому нельзя доверить ничего действительно важного, и проявленное к нему неуважение — это ж надо было его, достопочтимого Хаука, отправить за водой. В какой-то момент девушке даже стало стыдно, что к списку невзгод этого самого Хаука скоро прибавится и наставленный на него арбалет, но оружия не убрала. Только кашлянула, привлекая к себе внимание.

Мужчина, наконец, отвлекся от собственных переживаний и поднял глаза. Маленький арбалет, хищно нацелившийся ему в грудь острием болта, на путника впечатления особого не произвел. Однако он остановился и попытался примирительно поднять руки ладонями вверх, отчего бурдюки, зажатые под мышкой, чуть не упали.

— Не серчай, дева, не хотел тебя напугать, — громким, хорошо поставленным голосом проговорил путник. — Можешь опустить оружие, я не причиню тебе вреда.

В том, что даже при всем желании этот человек сможет ей как-то навредить, искательница сильно сомневалась. Поэтому спокойно опустила арбалет — в конце концов, она и держала его в руках исключительно как демонстрацию того, что не даст себя в обиду. Ссориться с первым встреченным ею человеком в обжитых землях ей совершенно не хотелось — в конце концов, от кого еще она сможет узнать последние новости?

— И ты не держи на меня зла, отец, — улыбнулась девушка. — Сам понимаешь, одинокой путнице следует быть настороже.

Последнее заявление мужчину явно удивило: он всплеснул руками, отчего многострадальные бурдюки все-таки упали на землю.

— Ай-ай-ай, как же так? Нельзя девушке одной путешествовать! Места эти неспокойные, приключиться может всякое. Ты чем думала, когда отправлялась в столь рисковую дорогу? У меня дочь твоего возраста — если б я узнал, что она затеяла что-то подобное, всыпал бы ремня так, что неделю сидеть не смогла бы!

От напора незнакомца Вендела несколько опешила. И даже не нашлась, что сказать, буркнув лишь себе под нос «так получилось». Между тем, мужчина подобрал бурдюки и, совершенно безбоязненно повернувшись к ней спиной, подошел к ручейку. Наполнив емкости водой, он снова внимательно осмотрел все еще молчавшую девушку, после чего поинтересовался:

— Ты куда путь держишь-то, дева?

— В сторону Вильсии, — не стала скрывать искательница.

— Нам по пути. Значит так, — не терпящим возражений тоном вынес вердикт мужчина, — собирайся, поедешь с нами. Место в повозке еще есть. Как только починим колесо, двинемся в путь. Если, конечно, этот лоботряс Кнуд в состоянии справиться с такой сложной задачей. Моя совесть мне не простит, если с тобой что-то случиться. Меня можешь звать Хауком.

— Да я… — робко попыталась возразить искательница, но новый знакомый даже не стал ее слушать, попросту перебив.

— Потом поблагодаришь. Собирайся давай, вижу, вещей у тебя немного. Хотя подожди минуту. Ты ведь наверняка ещё не завтракала, вон какими голодными глазами по сторонам зыркаешь. Иди, приводи себя в порядок, а старина Хаук пока что-нибудь приготовит. Все равно Кнуд ещё будет долго возиться.

Мужчина всё-таки замолчал, ожидая хоть какой-то реакции от девушки, и Вендела, наконец, смогла вставить свои пять медяшек в разговор. Напор старины Хаука ее озадачил, дезориентировал и, чего уж скрывать, заставил прилично напрячься. Девушка совершенно не представляла, чего вообще можно ожидать от такого пробивного человека, но упускать возможность вернуться к людям не хотела. Пусть, если она примет предложение Хаука, существовал шанс быть обманутой, но, с другой стороны, к одинокой девушке, внешним видом и повадками, напоминающей искателя, вопросов будет гораздо больше, чем к аналогичной особе, путешествующей в компании. Так что, весьма неожиданно для себя, Вендела решилась.

— Спасибо за предложение и заботу, буду очень рада Вашей компании, достопочтимый Хаук. Я могу перекусить и по дороге.

— Ну, тогда пойдем, познакомлю тебя со своими спутниками. Тебя саму как звать-то?

— Венди, — девушка решила придерживаться уже отработанной легенды. Быстро накинула портупею с оружием, покидала вещи в заплечный мешок, подхватила с ветки все ещё сырой плащ и, наполнив и свой бурдюк свежей родниковой водой, посмотрела на Хаука. — Я готова.

Мужчина довольно хекнул и махнул рукой, приглашая следовать за собой. На так и не разряженный арбалет, который искательница небрежным жестом повесила на плечо и теперь придерживала рукой, он, казалось, и вовсе не обратил внимания. Идти оказалось недалеко: дорога проходила всего в четверти километра южнее сосняка, и путь до оставленной Хауком повозки составил не более часа. Все это время мужчина в свойственной ему напористой манере вещал о себе, своей семье и занятии, постоянно требуя от собеседницы подтверждения своей правоты и безоговорочного согласия со всеми озвученными тезисами и постулатами. Спорить со старшими Вендела не любила, хотя и умела в случае необходимости доказать свою правоту, поэтому охотно соглашалась с тем, что помощник Хаука Кнуд — лоботряс и идиот, единственным достоинством которого является смазливая мордаха и обаятельная улыбка, что не помешало дочери Хаука, умнице-красавице Сассе резко поглупеть, как только Кнуд появился в жизни семьи торговца. Да-да, когда Вендела поняла, какого спутника ей послали боги, она окончательно убедилась в правильности своего решения и даже немного расслабилась.

Ещё Хаук рассказывал о своих странствиях, о том, как один растил дочь, как ему пришлось продать свою лавку и выбрать дорогу, о тревожной ситуации в Силдже и о закрытии города — девушка внимала, буквально обратившись в слух, но, тем не менее, боясь продемонстрировать излишнюю заинтересованность. И все это подавалось через призму негатива, сетования и ворчания на несправедливость судьбы и идиотов-чиновников, вставляющих палки в колеса честным трудягам. А Вендела просто со всем соглашалась, пытаясь понять, почему вдруг снова подняло голову неясное чувство беспокойства: то ли новости из дома разбередили душу, то ли Хаук ведёт ее в ловушку, то ли причина кроется в чем-то ещё. Ей даже показалось, что от излишнего напряжения у нее зашумело в ушах.

Появление на дороге крытой повозки, которую старательно тянул мохноногий тяжеловоз, искательница восприняла с облегчением. На облучке, прижавшись плечом к плечу, сидели парень с девушкой примерно ее возраста и умильно ворковали между собой. Хаук помахал им рукой, опять рискуя уронить свои бурдюки, и, не дождавшись ответа, прибавил шагу. Парочка их вскоре заметила, и парень, по-видимому, Кнуд, подстегнул лошадку. Вскоре пешие поравнялись с повозкой, и Хаук поспешил представить искательницу своим спутникам.

Вендела улыбнулась как можно дружелюбнее, рассматривая новых попутчиков. Девушка, и правда, была красива — высокая, статная, с прямой спиной и толстой черной косой, перекинутой на внушительную грудь. Огромные серые глаза на миловидном личике смотрели с искренним интересом и симпатией. Парень же, наоборот, произвел на искательницу несколько отталкивающее впечатление — слишком смазлив, и прекрасно об этом осведомлен: золотые кудри волос достигали плеч, а голубые глаза обрамляли такой длины ресницы, что любая красавица, не задумываясь, согласилась бы с ним поменяться. Образ дополняла широкая открытая улыбка и родинка над верхней губой. Молодые люди поздоровались с Венделой, и вроде даже были искренни, когда говорили, что им приятно познакомиться. Только подтекст у этих слов был разный — девушка обрадовалась возможности обзавестись новой подругой, а вот взгляд Кнуда, словно ощупавший новоприбывшую с ног до головы, искательнице не понравился. Или она, после историй Хаука, просто была предвзята?

— Папа, Венди, вы очень вовремя. Смотрите, как небо потемнело. Видимо, будет гроза. — Сасса показала пальчиком на север. Искательница проследила взглядом в указанном направлении, и обмерла.

— Это не тучи, — севшим голосом прохрипела девушка. — Хаук, Вы же хорошо знаете эти места. Куда ближе до сторожевого поста — вперед или назад?

— Так назад, часа четыре спокойным ходом, — пожал плечами торговец, разглядывая небо и все еще совершенно не понимая, отчего так изменилась в лице его новая знакомая.

— Разворачивайте повозку, и полным ходом к посту! — Скомандовала девушка, и поспешила сама схватить коня за узду, заставляя того повернуть налево. — Тогда у нас будет хоть какой-то шанс.

— Да что случилось-то? Ты можешь толком объяснить? — Кнуд сердито посмотрел на северянку, посмевшую вторгнуться в его сферу обязанностей — управление повозкой.

— Глаза разуйте! — Искательнице не хотелось грубить новым попутчикам, но их твердолобость ставила ее в тупик. Как только она увидела потемневшее небо со стороны Разлома, все сразу встало на свои места — и звук, который она изначально приняла за гудение в голове, и чувство опасности, не дающее ей покоя. Просто раньше она не встречалась с летающими порождениями Разлома, потому и не смогла сразу опознать звук их крыльев. Но старшие товарищи рассказывали об этих монстрах весьма подробно. — Или неужели ничего не слышите? Это не дождевая туча, это стая пестиров! А в таких количествах они собираются только в одном случае — когда начался Прорыв!

Под конец Вендела уже почти кричала. То ли это, то ли само страшное слово «Прорыв» произвело на спутников неизгладимый эффект, и все сразу резко зашевелились. Кнуд спрыгнул с повозки и стал помогать девушке разворачивать коня. Хаук кричал на Сассу, чтобы та забралась внутрь крытой повозки, и быстро полез следом за девушкой. Искательнице досталось место на облучке, рядом с отчаянно подгоняющим тяжеловоза парнем.

Никто не подумал оставить новую знакомую за бортом, чтобы тем самым облегчить ношу коню. Как никто и не задал девушке ни единого вопроса — кто она, откуда взялась и зачем к ним присоединилась. Более того, Кнуд периодически посматривал на нее с какой-то затаенной надеждой, будто верил, что взявшаяся будто из ниоткуда странница, предупредившая их о Прорыве, поможет им выжить. Вендела неотрывно следила за темным небом над Разломом. Казалось, что зоркие глаза искательницы уже в состоянии различить силуэты отдельных летающих тварей — мелкие головы, острые длинные жала на хвостах и мельтешащие крылья, издающие этот страшный гул, от которого нигде не скрыться. Или это просто разыгралось подстегнутое страхом воображение? Чем занимались отец и дочь в повозке, видно не было, но периодически раздающиеся оттуда грохот и ругань говорили о том, что Хаук что-то старательно ищет.

Время тянулось медленно. Дорога казалась длинной, почти бесконечной, и она явно не спешила исчезать под копытами мохноногого жеребца, несмотря на все попытки Кнуда ускорить и без того спешащего тяжеловоза. Животное тоже почувствовало что-то неладное, нервно прядало ушами и тревожно всхрапывало. Раздавшийся сзади грохот заставил коня еще больше ускориться, а Венделу — нервно подпрыгнуть, особенно учитывая обстоятельства вынужденной остановки повозки. Но, оглянувшись назад, вместо ожидаемых отлетевшего колеса или сломанной оси, искательница заметила, что торговец с дочерью выбросили из повозки какой-то большой и непонятный предмет, и издавший так испугавший девушку грохот. Следом на дорогу летели еще какие-то вещи — люди явно старались облегчить повозку. Но Вендела видела, что, не смотря на все усилия, они не успевают: стая пестиров приближалась слишком быстро, в то время как сторожевой башни еще даже видно не было. А это значит, что им предстояло принять бой.

Девушка вновь зарядила арбалет, понимая, что пара-тройка болтов — а больше она выпустить и не успеет — погоды не сделают. Но просто сидеть сложа руки и ждать приближающегося конца она не могла. Нужно было чем-то себя занять, что-то делать, как-то бороться.

— Разве твоя игрушка способна их подстрелить? — заметивший ее приготовления Кнуд не смог сдержать сарказм. Хотя искательница и сама понимала, что размеры ее оружия многих вводят в заблуждение. Да что там, она и сама бы не поверила, что этот арбалет обладает такой пробивной способностью, если бы точно этого не знала.

— Надеюсь, — не отвлекаясь от своего занятия, пожала плечами. — Его делал настоящий мастер.

Парень ничего не ответил. Да и что он мог сказать — им всем сейчас оставалось только надеяться.

Когда пестиры приблизились настолько, что уже можно было различить их фасеточные глаза, жутко отсвечивающие на небольших тупых, будто обрубленных топором мордах, из повозки вылетел арбалетный болт. Значит, семейство торговцев тоже даром времени не теряло. Один из монстров, схлопотав приличных размеров кусок металла себе в тушку, рухнул на дорогу. Искательница тоже посчитала дистанцию вполне пригодной для стрельбы — а промахнуться при таком скоплении врагов весьма проблематично — встала на облучке, держась за крышу повозки одной рукой, прицелилась и выстрелила. Она оказалась тоже весьма точна, и второй пестир упал на землю. Правда, погоды это особой не сделало — даже сейчас, навскидку, Вендела могла насчитать не меньше семи-восьми десятков этих летающих тварей. Против четверых людей. Совершенно проигрышный расклад.

Пока девушка перезаряжалась, из повозки вылетело еще два болта. Никто не торопился сдаваться и опускать руки — в конце концов, у них была повозка, в которой можно было попробовать отсидеться. Да и лошадь тем временем упрямо тащила их в сторону спасительного поста. А пока есть хоть какая-то надежда — нужно бороться.

Вендела выстрелилаеще четыре раза перед тем, как ей пришлось взяться за меч. Из повозки выстрелов было больше, и за ними уже тянулся след из мертвых пестиров и подранков, но врагов все еще оставалось несравнимо больше. В какой-то момент Кнуд бросил поводья — тяжеловоз больше не нуждался в понукании, он и сам стремился оказаться от летающих монстров как можно дальше — и тоже взялся за меч. Девушке оружие спутника показалось слишком коротким и тяжелым, да и парень явно не сильно хорошо им владел. Но лучше так, чем никак.

Какое-то время удача была на стороне людей — пестирам было неудобно пикировать на столь быстро движущийся объект, повозка защищала продолжающих отстреливаться Хаука и Сассу, Вендела успешно отбивала атаки особо ретивых летунов, а Кнуд умудрился не убиться сам и не поранить искательницу, при том, что по летающим тварям он все-таки попадал. Но постепенно доски повозки стали раскалываться на щепы — острые крылья монстров повреждали их, хоть и не столь успешно, как человеческую плоть. Да и сами порождения Разлома сменили тактику — они стали атаковать незащищенную лошадь. Пары крупных порезов хватило, чтобы тяжеловоз сбросил темп. О том, чтобы остановить повозку, не было и речи — насмерть перепуганное животное готово было рвать на себе жилы, но бежать прочь от летающей смерти. Вскоре и Венделе, и Кнуду пришлось спрыгнуть на землю, чтобы защитить их средство передвижения. Ведь они все еще двигались вперед — и спасение в виде показавшейся где-то там на горизонте деревянной башенки, отсюда казавшейся игрушечной, так или иначе приближалось, пусть медленно, но непреклонно. До него надо было только дожить. Но с последним как раз и возникли проблемы.

Первым упал Кнуд. Он сначала пропустил болезненный, и, главное, ядовитый укол жалом — Венделе уже тогда стало ясно, что парень — не жилец. Противоядия от яда пестиров не существовало. А вскоре и глубокий порез, расчертивший смазливую мордашку юноши на два уродливых окровавленных куска мяса, довершил дело. Практически сразу после этого пал и конь — твари буквально растерзали его незащищенный бок. Самой Венделе пришлось отступить вплотную к повозке и прижаться к ней спиной. Силы девушки уже были на исходе, меч, до этого казавшийся легким и удобным, внезапно отяжелел, а едкий пот заливал глаза, но она упрямо заставляла себя рубить, колоть и резать монстров.

Искательница пропустила миг, когда рядом с ней возник Хаук, умело орудовавший своим клинком, который до этого девушка воспринимала исключительно как дань моде или простое украшение. Торговец двигался с прытью, которой никак не ожидаешь от стареющего полноватого мужчины. Или это уставшей Венделе только так казалось? В какой-то момент она поняла, что уже не различает, где явь, а где — лихорадочный бред. Раздавшийся за спиной женский крик вообще показался ей каким-то неправильным и неуместным: откуда тут взяться женщине, если существуют только сама Вендела, тяжеленный меч в ее руке и пестиры вокруг? Один нескончаемый хоровод порождений Разлома.

Девушка не поняла, когда все закончилось. Она просто упала без сил, а когда открыла глаза, обнаружила себя лежащей на земле. Кто-то заботливо затащил ее под повозку. Хотя нетрудно догадаться, кто — рядом, совершенно никого не стесняясь, навзрыд рыдал взрослый мужчина, прижимая к окровавленной груди бесчувственную дочь. Он без устали что-то бормотал, но за жужжанием крыльев пестиров искательница никак не могла разобрать слов. Удивительно, что твари до сих пор их не обнаружили.

Вендела закрыла лицо руками и беззвучно расплакалась. Это ж надо такому случиться: сбежать от убийц, стать ученицей мертвого мага, спасти жизнь принцу и пройти Пустошь, чтобы теперь так глупо погибнуть. Да, Хаук подарил ей несколько лишних мгновений жизни, спрятав под повозкой, но искательница сильно сомневалась, что это их спасет. Боги, какая нелепая и обидная смерть!

Отвлечься от оплакивания собственной загубленной жизни и немного успокоиться Венделу заставил слабый стон Сассы. Сначала она решила, что ей послышалось, но вскоре стон повторился, и искательница поняла, что девушка была жива. Пусть и неизвестно, надолго ли. Привстав на локте, она попыталась осмотреться и оценить масштаб полученных спутницей ран, но все еще судорожно прижимающий дочь к груди Хаук не позволил этого сделать.

— Хаук, — не то просипела, не то прокаркала Вендела. Пересохшее горло отказывалось издавать более членораздельные звуки. Пришлось повторить: — Хаук, положи Сассу на землю, мне нужно ее осмотреть.

Мужчина не отреагировал, и искательнице пришлось повторить просьбу еще пару раз, прежде чем она смогла достучаться до убитого горем торговца. Наконец, он оторвал от груди ребенка и, по-прежнему придерживая за голову, аккуратно опустил в пыль дороги, будто величайшую драгоценность на земле. Хотя для него так оно и было.

Вендела заметила лишь глубокую рану на спине девушки, хотя и не бралась утверждать, что других повреждений не было. А раз рана всего одна, был шанс ее залечить. Правда, пришлось бы раскрыть свой секрет перед совершенно незнакомым человеком… Но колебалась искательница недолго. Глубоко вздохнув, она прикрыла глаза, протянула руку над раной и принялась выстраивать основу малого исцеления — ненавистную семилучевую звезду, молясь всем богам, чтобы заклинание не сорвалось. Ведь второй попытки, она чувствовала, просто не будет.

Однако задуманное удалось, и, напитывая заклинание силой, Вендела почувствовала необъяснимое спокойствие, стойкую уверенность, что все сделала правильно. Резерв закончился слишком быстро, и уже погружаясь в темноту, девушка заметила, что непроизвольно улыбается. А что может быть лучше, чем умереть счастливой?

Конец первой книги.

Оглавление

Искательница

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18