Зоологический образчик [Бертрам Чандлер] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Бертрам Чандлер Зоологический образчик
Трое пассажиров сидели за столом, когда я пришел в салон на корме. Кеннеди, репортер, с которым мы раньше встречались почти в каждом баре Марсополиса. С Трейнером, горным инженером, я не был знаком, как и с Линн Дэйвис. Она выглядела как те длинноногие блондинки, ассистирующие иллюзионистам: почти никакой одежды, в руках цилиндр и волшебная палочка. Их назначение — отвлекать внимание от ловкости рук фокусника. Именно это и касалось Линн — у нее случились разногласия с менеджером развлекательной труппы, с которой она разъезжала по марсианским городам и поселениям, а теперь, на его средства, выдворялась обратно на Землю. — Хейя, Вест! — приветствовал меня Кеннеди. Он представил меня остальным и добавил: — Здесь чудный, тихий уголок для отдыха. — Поздравляю вас; я что-то этого не заметил. — А я заметил, — прогнусавил Трейнер. Его худое, морщинистое лицо напоминало желтоватый пергамент. — Но я действительно не понимаю, почему здесь такой густой воздух. — Трейнер — парень из местных, — пояснил Кеннеди. — Он — настоящий марсианин. Родился и вырос на этом пыльном шарике. А вы, мисс Дэйвис? — Меня все это не волнует, — отозвалась она. — Откровенно говоря, я удивлен, — продолжал Кеннеди. — У нас здесь смертельная комбинация — капитан Гейл и старший пилот Вест. Их техника старта вошла в анналы как метод западной бури. Может быть, на этот раз что-то не так с грузом, Вест? Что-нибудь… хрупкое? Я вечно во все сую свой нос, вы знаете, и заметил, как вы с ребятами при погрузке вставляли акселерационные пружины в один из контейнеров. — Правда? Ну хорошо, ребята, я голоден. Может, посмотрим, чем нас порадуют на этот раз? Мы взяли подносы, подошли к длинной барной стойке и сделали заказ. — Ешьте как можно больше свежей пищи, — посоветовал я остальным. — Почти все путешествие у нас будут овощи и салаты, но около недели нам придется сидеть на выращенных дрожжах и водорослях — ради протеинов. — Можно подумать, что на этих кораблях бывает мясо , — проговорил Кеннеди. Мне не понравилось, как он выделил интонацией последнее слово.
Космические корабли многим напоминают корабли морские — прежде всего, потому, что и те, и другие совершают длительные путешествия. Но в основном эта аналогия некорректна. Когда в старые времена парусники брали курс на мыс Горн, люди на борту знали, что у них есть спортивный шанс одолеть маршрут быстро. Это зависело от умения капитана и слепой удачи, благодаря которой время в пути сокращалось на несколько недель. И потом, на борту морского судна у пассажиров и команды всегда больше возможности скрасить монотонные будни. Довольно часто на горизонте появляется случайный корабль, проходящий мимо, к тому же и море, и небо меняют цвет… На космическом лайнере условия лучше, питание больше напоминает домашнее и больше удобств. Но воздух — несвежий. Вода, многократно используемая, безвкусна, а за иллюминаторами — пустота, на которую и смотреть-то не хочется. Людей кажется больше, чем на любом другом виде транспорта. А сам корабль, в основном, — не более чем реактивный снаряд, подчиняющийся законам баллистики. Большую часть моего времени занимали организационные вопросы: в содружестве с Хелен Рэнд, нашей сестрой-хозяйкой, мы устраивали спортивные игры и развлечения, чтобы побороть скуку и уныние среди пассажиров и команды. У нас случился турнир по дартсу, турнир по настольному теннису, различные карточные игры. Конечно, не обошлось без традиционного происшествия: наш шеф-повар бросил свои ножи и поварешки, заявив, что снимает с себя все полномочия и пусть, мол, эти критиканы сами попробуют готовить, когда выбор продуктов ограничен. Было устроено состязание кулинаров, в нем могли принимать участие все желающие, но таковых нашлось на удивление немного: готовить на шестьдесят с лишним человек не так-то просто. Состоялись концерты. Разговоры за кружкой пива в баре. Организовывались и распадались различные группировки. Были сплетни и скандалы. И таким образом, будучи незамеченным, корабль стремился вниз, к земной орбите.
Первые несколько недель Кеннеди не досаждал мне. Он был занят приведением в порядок многочисленных записей, сделанных на Марсе. Все время, кроме принятия пищи, он проводил в своей каюте, и стук клавишей его портативной световой пишущей машинки было слышно на протяжении многих часов. Трейнер, горный инженер, сидевший за моим столом, оказался очень скучным компаньоном: он почти все время жаловался на все подряд. Линн Дэйвис оказалась значительно интереснее — ее рассказы о шоу-бизнесе были забавны. Она выиграла состязания в дартс, и мы с ней в паре вышли в полуфинал турнира по теннису. А затем, в один из дней, Кеннеди вошел ко мне в каюту. Там находились Туэйн и Вера Кент — одна из стюардесс — а также Линн Дэйвис. Мы тихонько наслаждались розовым джином. — А мне? — потребовал Кеннеди, хватая стакан и бутылку. — У нас строгий рацион, вы же знаете, — напомнил я ему. — Выпьете со мной рюмку в баре перед обедом, — сказал он. — Обсудим преступление. — А что, недавно произошло нечто выдающееся? — Вам ли не знать, — откликнулся он. — Между прочим, я сортировал свои записи, как вам известно. Этот случай, о котором я вам говорил, не связан с моими служебными амбициями, но я имел дело с противниками на Марсе — вы знаете Грэхэма из «Пресс»? Он репортер колонки преступлений, и сам ведет всю рубрику. В наше время все это стало забываться, но, пожалуй, вы можете помнить случай Латимера, мисс Дэйвис. — Да, я помню, — отозвалась она. — Этот Латимер был археологом, — продолжал Кеннеди. — Это же он написал «Спящие города», правда? — поинтересовался я. — Да. Странная книга. Будоражит воображение. Всю дорогу до Марса я представлял себе, как возьму интервью у Латимера, и мне сказали, что дадут знать, когда на блошином рынке поставят палатку, но, пока я добрался до места, свежие новости стали уже несвежими. Как бы то ни было, Латимера что-то убило в одной из выкопанных им ям. Никаких ранений, никаких внутренних повреждений. Это не острый инструмент. Сердце у него было в порядке. На лице не было выражения леденящего ужаса, оно выглядело как обычно. Только — мертвое. Остановившееся. И это не произошло за доли секунды. Он смог нацарапать на песке несколько слов рукой в перчатке. Большими буквами: «ОНИ ИДУТ…» — А потом что-то или кто-то стерло остальную часть фразы. Его помощник видел или думает, что видел, тень некоего создания, зависшую над руинами. — Песчаный вепрь? — предположил Туэйн. — Нет, ничего подходящего под это описание. Намного меньше. Но это и не песчаный червь. У него были ноги. — Плод воображения, — предположил я. — А что показало вскрытие? Что-нибудь странное было? — спросила Линн. — Да, было кое-что. Странно, что оно попросту не состоялось. Старик Уоллис, шеф полиции, хотел разрезать тело, чтобы обнаружить, почему перестало биться сердце. Но с Земли пришло уклончивое сообщение от единственной оставшейся в живых сестры этого парня, и она ясно дает понять, что желает получить тело братца нетронутым, чтобы захоронить в семейном склепе. Какие-то глупые байки о судном дне: мол, нельзя, чтобы часть его тела осталась на Марсе, а другая — на Земле. А вам не хуже моего известно, каким влиянием обладают эти религиозные меньшинства в наши дни. Так что беднягу Латимера загрузили в герметичный контейнер и оставили в специальной атмосфере, чтобы доставить к сестричке, дабы она смогла запечатлеть прощальный поцелуй на лбу возлюбленного братца. — А как зовут его сестру? — как бы между прочим спросил я. — Дайте-ка подумать. Хендриксон. Миссис Фиби Хендриксон. — А она не может быть зоологом? — вмешался Туэйн. — У нас тут специальный груз с зоологическим образцом, предназначенный для нее. Я толкнул его локтем, так что стакан с джином подпрыгнул в его руке, но его проклятая башка осталась невредимой. — Мне только непонятно, что это вы так беспокоились насчет пружин, — заметил Кеннеди. — Не думаю, чтобы Латимер сейчас мог чувствовать какую-либо тряску.
Так что шила в мешке утаить не удалось. Туэйна и стюардессу можно было предупредить насчет сохранения тайны, а Кеннеди и Линн Дэйвис можно лишь попросить о том же. А еще мне пришлось отправиться к капитану Гейлу и сообщить обо всем. Он воспринял новость лучше, чем я мог ожидать. Ему как будто даже доставило удовольствие, что труп опознали. — Знаете, мистер Вест, мне следует считать перевозку Ховарда Латимера за величайшую честь… раз он все еще среди нас… — Да, он с нами, сэр, пожалуй что так. — Вы знаете, что я имею в виду, Вест, — он показал на книгу на столе. — Весьма странно. Я читаю его «Спящие города». У него было кое-что; своя интерпретация иероглифов, которая, хотя и звучит фантастически, кажется более разумной, чем ортодоксальные теории. Помимо всего прочего — мы нашли артефакты, но ни одной окаменелости, ни одной мумии, ничего такого, что помогло бы нам узнать облик древних марсиан. Они уснули где-то, как сообщает нам Латимер. Они спят, ожидая, пока неслыханное изменение климата вернет на Марс воздух и воду… — Раз вода и воздух однажды исчезли, это уже навсегда, — сказал я. — Значит, они ждут, пока некие неизвестные чужаки восстановят для них эти ресурсы. — Если их наука была на таком высоком уровне, сэр, то они могли построить корабли и отправиться на Землю или Венеру. — Возможно, их наука развивалась иными путями, чем наша. В поддержку этого аргумента можно предположить, что они специализировались, скажем, в биологии и психологии. Что толку в развитии космических полетов? — Нам они необходимы. — М-м-м… Да. Как бы то ни было — воздействуйте на Туэйна и мисс Кент, пусть держат язык за зубами. Кеннеди и мисс Дэйвис я беру на себя. Не знаю, кто отвечает за утечку информации — но таковая случилась. Не думаю, что всему виной Кеннеди. Почти уверен — не Туэйн. И не Линн Дэйвис. Готов поспорить, это Вера Кент. Но дело не в том, кто проболтался. Обвинили во всем старшего пилота — то есть меня. Вначале старик не думал, что все так уж плохо. У пассажиров и команды появилась новая тема для обсуждений, отвлекающая от сплетен и скандалов. И теперь оказалось достаточно материала, по крайней мере, для трех мозговых штурмов, посвященных древней марсианской цивилизации. Таким образом, какое-то время, около недели, все шло неплохо. А затем, исподволь, но неуклонно, мораль начала разрушаться. Одной из причин этого стала глупая женщина-пассажирка, называющая себя медиумом, а я бы назвал ее шарлатанкой. Она называла себя мадам Капица (Линн Дэйвис, знавшая всех и каждого в мире театра и шоу-бизнеса, уверяла, что настоящее имя мадам — Смит). Как бы то ни было, эта самая мадам Капица настаивала на спиритическом сеансе. Ясно, с кем она собиралась войти в контакт — с духом Ховарда Латимера. Да, сообщил мистер Латимер, тут, мол, ему хорошо, и он совершенно счастлив. Все люди — а вернее, духи — счастливы, и даже очень. Но… Он не любит свою сестру, сообщил он. И не любит фамильный склеп. Его увезли с того места, где проходило дело его жизни, с Марса, он надеется, что капитан Гейл развернет корабль, разовьет ускорение и направится в сторону красной планеты, а потом откроет гроб и выпустит содержимое в космос. Он, Латимер, проследит за тем, чтобы его останки долетели до Марса и приземлились в окрестностях одного из спящих городов. Никого из персонала на этом дурацком сеансе не было: я услышал всю историю от Кеннеди и Линн Дэйвис: — Я бы и то лучше все подстроила, — уверяла Линн. — Пусть я только лишь ассистент иллюзиониста, но кое-каким штукам обучена. Вы бы видели все это! Фальшивая эктоплазма! Ей бы не удалось выступать с этим на сцене! Старик был не в восторге, когда я рассказал ему о событиях. Ему вряд ли удалось бы остановить это: как я уже говорил ранее, законы, защищающие права религиозных меньшинств, очень сильны. Мадам Капице стоит только поднять крик: «Преследование!» — и нам всем грозит беда. Все, что ему было под силу, это пригласить жирную тетку-«медиума» в свою каюту на пару коктейлей и попытаться убедить ее, что не стоит, мол, поднимать шум, ведь Латимер сам горячо желал быть похороненным на родной планете. Двойной рацион выпивки сделал свое дело: дама согласилась с предложенным сценарием. — Слава Богу! — облегченно вздохнул капитан Гейл, рассказывая об этом. — Как хорошо, что порой спирт оказывается сильнее спирита!
Следующая неприятная неожиданность явилась в виде делегации пассажиров под предводительством Трейнера. Он настаивал, что тело содержит бактерии неизвестной марсианской болезни, могущей вызвать эпидемию, поэтому от него нужно немедленно избавиться, в интересах корабля и человечества в целом. Ответ был категорическим: «Нет!» — и никаких бесплатных напитков не воспоследовало. Довольно. Затем, как сообщил наш врач, началась эпопея с различными болезнями ясной и неясной природы, и все это должно было означать симптомы неизвестной марсианской болезни. Но мы еще держались; у нас не было иного выхода. Мы организовывали больше игр и развлечений, чем это заведено на кораблях. Мы выставили постоянных часовых у дверей в грузовой отсек — пришлось это сделать после того, как Трейнер, вместе с Кеннеди и мадам Капицей, пытались сломать замок куском проволоки. Кеннеди и не думал раскаиваться: — Не забывайте, это все новости, — твердил он. — И лучший способ их получить — добраться до свинцового гроба, хранящегося в жестком вакууме. Я лишь хотел поглядеть на старину, висящего там на пружинах. — Вы могли попросить об этом, — напомнил ему я. — Ну вот, я и прошу. — Завтра я провожу стандартный осмотр грузового отсека. С разрешения капитана вы можете присоединиться ко мне. Но вы ничего не увидите. — Ну и что, я все равно иду. — Только с разрешения капитана. К моему изумлению, он его получил. Так что наутро, в десять часов, мы с Кеннеди с ключами и сварочным аппаратом в руках подошли к большой круглой двери на корме. Дежурный кадет помог нам открыть ее. Смотреть было особенно нечего. Из центральной шахты наружу выходили радиальные коридоры. Кеннеди выказал интерес к грузу виски, заботливо спрятанному, которое, после кругосветного путешествия от Земли до Марса и обратно, приобретет баснословную цену в барах на Земле. — Я бы никогда не понял разницы, но, похоже, дело прибыльное, — проронил он. — То же самое касается сушеных песчаных червей, — сказал ему я. — В Шанхае за них дают столько платины, сколько они весят. В этом контейнере маринованные экземпляры — считается, что ускорение, замедление, радиация и все такое завершают процесс вызревания. — Да черт с ними, с маринованными червями. Я желаю видеть маринованного археолога. — Хорошо. Лот номер шесть — где ключи? А, вот они. Я отпер и открыл дверь, включил свет. Смотреть-то было особенно не на что; деревянный ящик с наклеенными марками и надписанными номерами в хитроумном переплетении мощных стальных пружин. — Мне не нравится, как он дрожит, — заявил репортер. — Он и должен дрожать. На корабле постоянная вибрация — работают генераторы и прочее оборудование, да и люди расхаживают вокруг. Смотрите! — Я подпрыгнул на решетке, где мы стояли, и большой ящик затрясся в своей паутине, подобно разъяренному пауку. — А что там за шум? — Уймитесь, Кеннеди, вы ничем не лучше этой старой ведьмы Капицы. Вы что, никогда прежде не слыхали скрежета пружин? — М-м-м… Да. Но… — Тот, кто смазывал эти пружины в последний раз, явно не переусердствовал. Ну, вот и все. — О кей, — сказал Кеннеди. — Спасибо. Мы заперли дверь, и я понял, что вздохнул с облегчением, услышав шаги охранников. Мое разъяснение насчет пружин могло устраивать Кеннеди, но мне не удалось убедить самого себя в том, что причина — в вибрации корабля. Я и раньше перевозил грузы в специальной упаковке, но никогда прежде не замечал, чтобы пружины особенно шевелились. Должно быть, я просто не обращал внимания, сказал я себе. Пока мы пробирались к выходу вдоль центральной стены, я уговаривал себя не смотреть назад. Моя озабоченность не проходила до того момента, когда Кеннеди предложил мне выпить у барной стойки. Вторая порция доброго виски промыла мне мозги, удалив из них странный страх, который трудно обозначить словами, — хотя и не навсегда. А потом случилось кое-что с Минни. Это корабельная кошка, и ее срок службы, пожалуй, превосходит годы службы многих людей из числа персонала. Если не считать привычки рожать котят в неудобное время и в неудобных местах, она была всем хороша, и все заботились о ней, как могли. Она была личностью — если можно сказать такое о кошке. Все случилось в 4-30 утра, по гринвичскому и корабельному времени. Я принял вахту от молодого Уэлби, третьего пилота, и только успел растянуться в кресле пилота, потягивая горячий сладкий чай. На экранах — ничего, что представляло бы хоть какой-нибудь интерес, только различные данные, какие обычно выдают приборы. Роусон, старший кадет и мой младший напарник по вахте, совершал обход и готовился отчитаться об увиденном. Он быстро вернулся назад, но не для того чтобы сообщить: все, мол, в порядке. И выглядел жутко расстроенным. — Что такое? — спросил я. — Там Минни, сэр. — И что с ней? Она не должна была приносить котят; еще рано. Предыдущие еще только открыли глаза. — Она… мертва. — Что? Мертва? Минни мертва? — Да, сэр. Вы же знаете этот маленький закоулок, ведущий в бельевой отсек, где стоит коробка для Минни и котят? Я заглянул туда, чтобы поговорить с ней, и нашел ее мертвой. — Кто же это сделал? Если я найду этого… — Не думаю, что это сделал кто-то, сэр; нет никаких следов. Все выглядит так, будто она сражалась с кем-то или с чем-то, пытаясь спасти котят. — А они в порядке? — Да. Я допил чай, набил и поджег трубку. И внезапно вспомнил Трейнера и его абсурдную историю насчет неизвестной марсианской болезни. Это меня напугало. — Роусон, отправляйтесь в каюту и как следует вымойте руки — просто выскребите их щеткой. Вы же, небось, прикасались к бедной животине. Потом пойдите к врачу и, передав ему мои извинения, попросите осмотреть тело. Я позову старика. Капитан Гейл проснулся практически мгновенно, когда я позвонил ему: — Да? — раздался раздраженный хриплый голос. — Да? Что случилось, Вест? Я рассказал ему. Он не тратил времени на расспросы типа: какого черта я бужу его среди ночи по поводу мертвой кошки. Только сообщил, что прибудет на капитанский мостик немедленно. И точно, он был у меня через пару секунд, едва успевший запахнуться в халат. Придвинул кресло для себя. Сказал, чтобы я продолжал курить. Достал табак и набил собственную трубку, зажег ее, и тогда я рассказал ему обо всем. — Вы были правы, — произнес он. — Неважно, какова причина смерти, мы не можем больше идти на риск. Одно известно точно — Латимер умер таким же образом. К несчастью, было подозрение в нечестной игре, поэтому вскрытие не производилось. Даже при таких условиях, я думаю, что полиция напрасно не провела тщательного расследования. Латимер умер, а теперь и Минни… Зазвучал сигнал, и старик сам снял трубку: — Да, доктор? Ни одной отметины, говорите? Ладно, проведите вскрытие, найдите, в чем там дело, если сможете. — Положив трубку, он спросил полушутя-полусерьезно: — У нас есть египтяне среди персонала или пассажиров? Не хватало еще, чтобы кто-нибудь начал возражать против этого вскрытия! Примерно в 6-30 на мостике появился врач: — Я не ветеринар, но думаю, что в состоянии выяснить, отчего погибло животное, — заявил он. — Так вот, в случае с Минни я этого не смог. Она просто перестала дышать. Я даже сбрил шерсть. В основании правого уха есть маленькая дырочка, но нет ни припухлости, ни изменения цвета. — Яд? — спросил старик. — Может быть, вполне может быть. Но симптомов явно недостаточно. И, к несчастью, у меня нет настоящей лаборатории для исследования… — Возвращаясь к этой точке — она ведь могла просто поцарапаться, — предположил я. — Пожалуй, могла, — согласился врач. — Пропустите ее через мусороперерабатывающее устройство, — сказал Старик. — Лучше уж сохранить ее в замораживающей камере для мяса, — предложил врач. — Не стоит, — возразил капитан. — Если дело в какой-то загадочной болезни, в ее теле могут сохраняться бактерии… Врач побледнел: — А я разрезал ее тело. Мы со стариком переглянулись. Старик глубоко затянулся трубкой, а затем вынул ее изо рта. Он сказал: — Мои извинения, доктор, мне следовало подумать об этом. Но мы не уверены, болезнь ли это. И уж точно, за все годы, проведенные на Марсе, все местные болезни побеждены. И какой должен быть сильный вирус, чтобы просочиться сквозь запечатанный саркофаг Латимера. Ведь никто из прикасавшихся к ящику не заболел. — Никто, — подтвердил я. — Даже при таких условиях мы предадим тело космосу, — заявил капитан Гейл. — Можете считать меня старомодным — но я не могу представить себе тело кошки с содранной кожей, подвергнутое вивисекции, пусть даже это и Минни — замороженное среди мясных туш, приготовленных в пищу. Более того, у нас есть котята. Если мать страдала редким заболеванием, странно, что они не заразились. А если заразились, то погибнут раньше, чем любой из людей. Так что, доктор, отныне вы старший наблюдатель за котятами. Заботьтесь о детишках Минни, как о своих собственных. Если кто-то из них протянет ноги, дайте мне знать в первую очередь. — А вы не думаете, сэр, что нам следует избавиться от тела Латимера? — задал я вопрос. — Нет. Пожалуйста, не забывайте, мистер Вест, что нам заплатили определенную сумму за транспортировку тела Латимера. Мы — вернее, вы — написали расписку. Если мы выбросим тело за борт, и они спросят о причине, мы скажем: «Знаете, наша кошка умерла!» Здорово, не правда ли? — Всеобщее Среднее? — пробормотал я. — Я так и вижу, как Ллойд оплачивает эти затраты, и больше ни на что не остается. Нет, мистер Вест, оставьте эту идею с избавлением от тела. — Думаю, вы правы, — подхватил врач. — К тому же усыпляющий газ убивает любой известный тип микроорганизмов, и это доказано. Он с облегчением посмотрел на лот, а я сказал еле слышно: — Каждый известный тип… — Зайдете ко мне после завтрака, — приказал Старик офицеру медицины. — И захватите ваш докторский чемоданчик. Кеннеди зашел после ланча пропустить стаканчик: — Знаете, у нас, работников прессы, особенно развито шестое чувство. Тревога нарастает, и я это ощущаю всей кожей. Где, кстати, очаровательная кошечка и ее очаровательные котятки? — Спит в одном из коридоров, — солгал я. — Молодой Роусон делал обход утром и нечаянно на нее наступил. — Надеюсь, не насмерть. — В этом случае нет. — А котята? — За ним присматривает врач. — Я напал на след, — заявил Кеннеди. — Можно нам с вами прогуляться в грузовой отсек? — Сейчас неподходящий день и час для инспекций, — и вдруг я осознал, что Кеннеди был чертовски серьезен и чем-то напуган не на шутку. Его рука, держащая стакан, мелко дрожала, и это напомнило мне дрожание стальных пружин. — Капсулы времени, — внезапно воскликнул Кеннеди. — Вы никогда не слышали о них? Их находят во всех разрушенных городах, полагая, что их разбрасывали с той же целью, как мы оставляем повсюду рулоны микропленки, газетные вырезки и тому подобное. А те, которые удалось открыть, не содержат ничего, кроме пыли. Латимер настаивал: все это из-за неисправности при изготовлении. Рядом с телом Латимера нашли две половинки капсулы, и я слышал — внутри была только пыль… — И ее выдуло ветром. — Может быть. Но готов голову дать на отсечение, Вест, что, пойди мы с вами сейчас на корму и открой ящик, мы не найдем там останков Латимера. — Чушь. — Вовсе не чушь. Вы читали «Спящие города». И знаете, в чем убеждает нас Латимер: древние марсиане больше похожи на членистоногих, чем на млекопитающих, и жили в некоем симбиозе с песчаными вепрями… — Все это теории, — протянул я. — Ни малейших доказательств. — Я вам солгал, когда сказал, что напал на след. У меня больше, чем просто след, — Он постучал левой рукой по маленькой репортерской камере, которую всегда носил на правом запястье. — Моя «Бетси» всегда наготове. Ведь никогда не знаешь, что тебя ждет, не так ли? И прошлой ночью, мне кажется, я что-то видел — что-то светилось в коридоре возле моей комнаты. Я слегка хлопнул по руке и сделал снимок. — Он вытащил из кармана коробочку и достал маленький снимок. Из другого кармана — увеличительное стекло. — Здесь нет возможностей для увеличения. Но посмотрите. Я посмотрел. Да, в коридоре было нечто . Расплывающееся, даже полупрозрачное. Из-за этого вид у него был, как будто это нечто плавало в бассейне, а не находилось в коридоре межпланетного корабля. Тело выглядело туманным и словно бы покрытым хитиновым панцирем. Несколько щетинистых отростков, видимо, ноги, щупальца, усики. Пара глаз на стебельках. — Кеннеди, вы можете поклясться, что это не трюк? — Клянусь, — угрюмо бросил он. Я поверил ему, о чем и сообщил. — Так чего мы ждем? — спросил он. — Нужно увидеться с капитаном. — Напрасная трата времени. — Не говорите глупостей. Вы тоже далеко не сразу явились ко мне со своей фотографией и не сразу рассказали обо всем. — Да, это так. Я пытался убедить себя, что камера не лжет. Пытался отыскать другие приметы очевидности. Но единственный способ для этого — открыть саркофаг. — Вы имеете в виду, что Джейк Кеннеди, наш звездный репортер, попытается разрешить эту проблему самостоятельно, пока несчастные невежественные космонавты путаются в страшной истории со зловещим концом, от которой их пытается спасти наш герой прессы? Он смущенно покраснел: — Хорошо. Берите фотографию и пойдем к капитану.
Я был удивлен, как капитан воспринял историю Кеннеди. Но, должно быть, он смог поверить репортеру хотя бы наполовину. Капитан подошел к сейфу, достал три пятимиллиметровых автоматических пистолета, каждый с полной обоймой патронов. — Мистер Вест, как часто дверь грузового отсека бывает открыта? — спросил он. — Раз в день, когда Роусон измеряет температуру. — Когда он внутри, она заперта, конечно, а лот номер шесть — есть ли возможность выйти или войти, когда заперта дверь? — Да, сэр. Изогнутая вентиляционная шахта. — М-м-м. Возьмите ключи и три сварочных аппарата. Возьмите также по пистолету. И пусть с вами идут двое кадетов, чтобы открыть ящик. Я пошел за ключами и кадетами. Старик и Кеннеди ждали нас в центральном проходе, и затем мы отправились на корму. Мы открыли дверь, спустились на нужный радиальный проход и по лестнице — к наиболее удобному участку решетки. Я отпер дверь лота номер шесть, открыл и закрыл за нами. Ящик был все еще там, он спокойно висел на пружинах. — Теперь он не дрожит, — прошептал Кеннеди. — Не дрожит… — Откройте его, — приказал капитан Гейл. — Поднимите и откройте. Мы подцепили его и вытащили в узкий проход. И не сразу заметили, что его задняя часть, скрытая от глаз, была испещрена дырами, большими и неровными, каждая около двух дюймов в диаметре. И вот мы втроем ждали со взведенными курками, пока двое кадетов отрывали доски, защищавшие саркофаг. Да, саркофаг оказался на месте, но тоже поврежден. Я включил сварочный аппарат и посветил в отверстия. Насколько я мог видеть, саркофаг был пуст. Старик засмеялся — горьким, сухим смехом: — Вы доказали, что ваши теории верны, Латимер, — промолвил он. — Жаль, что вам пришлось это сделать на моем корабле. Мистер Вест! — Сэр? — Мы соберем конференцию офицеров на капитанском мостике. По дороге перехвати сестру-хозяйку, попроси ее позвать всех пассажиров, пусть пройдут в салон и закроют за собой дверь. А вы, как будете на мостике, задрайте герметичные двери.
Я как раз находился на мостике, где мы обсуждали проблемы, когда началась настоящая беда. Загерметизировав двери, мы заперли марсиан в той же секции корабля, что и пассажиры. Должно быть, они прятались в вентиляционных шахтах — как бы то ни было, они посыпались в салон прямо из трубы. Началась паника, всех охватил слепой безумный страх, когда чудовищные монстры начали атаку на людей, размахивая своими тонкими смертоносными жалами. А потом раздался треск электрических разрядов, повсюду распространился резкий запах озона. И тут примчался шеф-повар, подобно берсеркеру, с ножом для разделки туш наперерез. Он чудом избежал удара током. Нападавшие попрятались в трубах. Все это мы пропустили и явились, услышав крики и визг, но уже слишком поздно, чтобы сыграть какую-либо роль в жуткой пьесе. Спустившись в салон, мы обнаружили семерых людей мертвыми, распростертыми на полу, а неподалеку от них двоих изрезанных субъектов с полупрозрачным хитиновым панцирем, с переломанными ногами, а их антенны бессильно поникли, погрузившись в вытекающую из тела субстанцию с запахом кислого молока. — Я достал их, — прокричал шеф-повар, размахивая ножом. — Достал; они пытались утащить ее с собой. — Он указал на одно из тел. То была злосчастная мадам Капица. И Старик внезапно действительно постарел, прямо на глазах. Он вызвал сестру-хозяйку из толпы и попросил рассказать, что произошло. Она ужасно тряслась, но все рассказала, ничего не упустив. Она сделала упор на электрической природе оружия марсиан — оружия естественного происхождения, подтвердив предположение повара: нападавшие пытались захватить хотя бы одну из жертв. — Попробуйте сделать искусственное дыхание, вдруг поможет, — распорядился капитан, обращаясь к врачу. — Вы, Вест, и вы, Кеннеди, держите пистолеты наготове и следите за вентиляторами. — Он подошел к двум телам марсиан и пошевелил одно из них ногой. — Довольно хрупкие создания. Мистер Туэйн, давайте вернемся на мостик. Мистер Вест, вы отвечаете за все в мое отсутствие. Я собираюсь сбросить скорость, а потом развить ускорение в пять «же» — так что удостоверьтесь, чтобы все лежали к этому моменту. Я начал понимать, какие нужно отдать распоряжения. Первым делом, раз сбросят скорость, наступит невесомость. А когда включится двигатель, все, что было за перегородками, очутится на полу. И нам повезет, если маневр закончится без переломов. Но сейчас необходимо развести людей по каютам, а также персонал, чтобы все заняли кушетки для ускорения. И в то же время хорошо бы узнать, какую свободу передвижения получили марсиане. Неуклюже передвигаясь с моста в салон и обратно, мы держали двери открытыми. Пока их снова не закроют, все вентиляционные системы представляют собой свободный проход для пришельцев, но они не смогут им воспользоваться, если ускорение сокрушит их. Я наблюдал, как капитан, сопровождаемый Туэйном, взбирался по складной лестнице, ведущей в центральную шахту. Видел, как он замешкался наверху, открывая дверь. И еще заметил тень поблизости от него, и тонкое жало, и выстрелил — но слишком поздно. Долгие секунды Туэйн отчаянно цеплялся за поручни, но капитан навалился на него всей тяжестью, и они оба свалились вниз. Туэйн был цел и невредим. Старик не двигался. — Мистер Туэйн, включите переговорное устройство с мостиком. Проверим, в порядке ли Уэлби. Туэйн медленно подошел к интеркому, набрал номер, держа трубку возле уха: — Не отвечает, — проговорил он. — Сделайте же что-нибудь! — завизжала одна из женщин. — Вы за все отвечаете. Так сделайте что-нибудь! — У кого есть предложения? — спросил я. Линн Дэйвис приблизилась ко мне. Должно быть, она пришла из спортзала, когда услышала сигнал тревоги — ее костюм оставлял слишком мало простора для воображения. Она усмехнулась: — Могу подержать для вас цилиндр фокусника, а вы достанете из нее белого кролика. — Спасибо, Линн, но, боюсь, белые кролики нам сейчас мало помогут. Но ее присутствие меня радовало, как радовало и то, что хотя бы кто-то из пассажиров способен сохранять хладнокровие в этих условиях. — Мы можем начать переговоры, — сказал Трейнер. — Переговоры? Но как? — Должен быть какой-то язык. — Они его знают, а мы — нет. — Да. Вы можете вести переговоры, — раздался незнакомый голос.
Все повернулись и в изумлении уставились на вентиляционную шахту. Внутри было темно, но мы могли видеть некоторое шевеление, перемещение теней: — Вы можете вести переговоры, — вновь повторил тот же голос. Голос? Это больше напоминало шелест листвы в кронах деревьев, странным образом складывающийся в звуки и слова, что звучали бесстрастно, безэмоционально. — Кто ты? — спросил я. — Кто ты? — Я… мать. Королева. Будучи личинкой, я выросла на клетках существа, которое вы зовете Латимер. Я питалась клетками его мозга — и поедала его знания, его память… — Невероятно! — завопил врач. — Я королева, а остальные — мои… рабы. Во мне находится семя моей расы, а также память и знания всех наших предков. Мудрые сказали, что мы должны уснуть, а потом придет новый день, юные создания упадут со звезд, и мы начнем все сначала. И мы начинаем все заново. — Нет, не начинаете, — возразил я. — Начинаем. Мы держим под контролем весь этот маленький летающий мир, который вы зовете кораблем. Вам некуда деваться из этой клетки, куда мы вас поместили. — Хорошо. Что вы хотите. — Один из маленьких кораблей. Спасательную шлюпку, как вы их зовете. Нам известно, что ваша раса заняла наш мир, и их не выгнать оттуда. Мы знаем: ваш мир нам никогда не завоевать. Но ведь среди звезд есть другие миры, мы сможем найти один такой для себя. Я почувствовал какую-то симпатию к странному созданию из-за его удручающей наивности, из-за глупой мечты: совершить межгалактическое путешествие в спасательной шлюпке. Ясно, что Латимер совсем немного знал в области астронавтики. — А как вы поведете корабль? — Поведем? Ах, да. То молодое существо, которое управляло этим кораблем, было… остановлено, и теперь в нем вызревает наше семя. Мать, когда развивается, сохраняет все знания носителя. Но нам нужны еще носители. Те, кого мы… убили в битве, недостаточно свежие. — Сколько? — спросил я, надеясь, что, продолжая этот кошмарный разговор, я узнаю, как справиться с марсианами. — Шесть. Они должны быть молодыми, обоего пола. — Согласны! — закричал кто-то. — Забирайте шестерых и проваливайте! Я повернулся посмотреть, кто это сказал. Один из старших мужчин, понимающий, что его не выберут. Я холодно сказал: — Здесь я за все отвечаю. Меня еще никто не смещал; я пытаюсь понять, против чего мы сражаемся. — Вы заключаете соглашение и ручаетесь за его выполнение, — проговорил голос. — По-моему, я прошу не слишком много. — Ладно. Заключим соглашение. Но я хочу видеть, с кем я его заключаю. — Увидишь. Но вы вооружены. Даете ли вы слово, что не станете применять оружие? — Да, — ответил я после долгих раздумий. — А вы? — Не будьте дураком, Вест! — закричал Туэйн. — Пусть ведет свою игру, — прошептал Кеннеди. — Мы даем вам слово, — прошелестел голос. Очень, очень медленно существо выбралось из вентилятора. Оно было похоже на те существа, которые погибли, но гораздо крупнее. Я смотрел, как зачарованный, на внутренние органы, которые отчетливо виднелись сквозь прозрачный панцирь — шевелились и пульсировали. «Вот это должно быть сердце, — думал я. — А вон там — мозг…» Кто-то взвизгнул, и пальцы Линн Дэйвис впились мне в руку. Самым отвратительным оказались голосовые антенны этой твари, и они шевелились во время разговора. — Вас я тоже нахожу неприятными на вид, — заверило существо. — Бросьте это! — услышал я голос Кеннеди. Я повернулся и увидел, что Кеннеди схватил за руку Туэйна до того, как тот смог выхватить пистолет. — Вам нельзя доверять, — проговорило существо с Марса. Оно быстро вползло в вентилятор. — Я дал слово. И у меня в обычае держать его, — сказал я Туэйну. — Ты дал свое слово… креветке! — пробубнил второй пилот. — Тупик, — подытожил врач.
— Им понадобится много времени, прежде чем они вырастят своего навигатора, — заметил я в тишине. — Не так уж много, — отозвалась марсианская королева. — Наше семя прорастает быстро. Мой разум уже может общаться с разумом моей дочери-королевы. И я уже узнаю от нее все больше и больше о вашем летающем мире. — Блеф, — выпалил я. Но потом задумался: тело Латимера было тщательно законсервировано. Вероятно, именно газ мортикон замедлил рост семени. Как бы то ни было, одна мысль утешала. Марсиане обладают телепатическими способностями — но только среди своих. — Я сгораю от нетерпения, — вновь заговорила королева. — Я займу соседний отсек. Присылайте шестерых человек одного за другим, чтобы я могла посадить семя в их тела. — А если мы отказываемся? — Я сказала вам, что говорила со своей дочерью-королевой. И знаю, как устроен летающий мир. Знаю, что могу закрыть все двери в вашем отсеке и позволить воздуху выйти наружу, в пустоту. Так что жду шестерых, троих мужчин и троих женщин, и без оружия. Если попытаетесь атаковать меня, рабы получат приказ открыть…клапаны. И ждать больше я не намерена. Внезапно из вентиляционного отсека донесся громкий звон. Я увидел, что кнопка герметизации скользнула на место. Очевидно, марсиане не шутят. — Будешь вызывать добровольцев? — спросил Туэйн. — Или бросим жребий? У меня в ушах раздался болезненный звон. Я проглотил комок, и звон исчез. — Напоминание, — сказал я, и мой голос показался мне тонким и слабым. Когда герметичная дверь в спортивный зал открылась и восстановилось нормальное давление, я почувствовал сильноеголовокружение. — Кто-то должен быть первым, — произнесла Линн Дэйвис. Она смотрела себе под ноги с кривой усмешкой: — По крайней мере, меня они точно не заподозрят в ношении оружия. В этом костюме даже перочинный нож спрятать некуда! Ее лицо побледнело, но она вышла в полуоткрытую дверь, держа голову высоко. — Линн! — закричал я, пытаясь остановить ее. — Пусть идет, — проворчал Туэйн. Я отшвырнул его и бросился за девушкой. На поясе шорт болталась кобура, но пистолета там не было. Неважно; кулаки и ноги тоже сгодятся. В дверях стояли два меньших марсианина, размахивая жалами. Я налетел прямо на них и был бы убит током, если бы Кеннеди не остановил меня: — Вы ничего не сможете сделать! — Кричал он. — Вы ничего не сможете сделать! Что-то в его тоне заставило меня успокоиться. Что он знает? Мы вдвоем наблюдали, как девушка медленно приближается к чудовищу, распростертому — и это чуть не вызвало у меня приступ истерического смеха — на теннисном столе. Мы видели, как оно протягивает антенны, как медленно выдвигается нечто, напоминающее яйцеклад. Оружие Кеннеди было наготове — а затем дверь закрылась. — Она обнаружит, — сказал Кеннеди. — О чем это вы? В ответ раздался звук пяти выстрелов, приглушенных металлической дверью. Потом еще три. И тишина. Когда зазвонил телефон, я подбежал к нему, схватил трубку и услышал: — Говорит Линн. Все двери закрыты. Как мне выбраться отсюда? Мы выпустили ее, и сами покинули салон. Нам пришлось прокладывать себе путь через вентиляционные системы, повреждая герметичные пластины. Дальше мы отправились на мостик. Там были несколько марсиан, но все мертвые. И еще мы обнаружили тело Уэлби — зрелище не из приятных… оно шевелилось и разбухло изнутри, являясь приютом для чужеземной жизни. Я подтащил его к ближайшей шлюзовой камере и выкинул за борт без церемоний. Когда все осталось позади и на корабле воцарилась обычная рутина, мы с Линн и Кеннеди сели вместе, пытаясь восстановить всю картину шаг за шагом, чтобы состряпать удобоваримую версию для официальных лиц. — А теперь, Линн, расскажите, как все было — на ваш взгляд. — Ну что же, мне показалось совершенно очевидным, что королева управляет всем шоу путем телепатического контроля. Я подумала, что, если она умрет, остальные — солдаты или рабы, как она их называет — останутся беспомощными. Но оказалось, что они еще более беспомощны — просто не смогли продолжать жить. Как бы то ни было, я должна была убить королеву. — Но как? — При помощи вашего пистолета, разумеется. — Но вы же были безоружны, я поклялся в этом. — Я как-то рассказывала вам, что надеялась начать показ своего собственного магического шоу, — сказала она. — Как бы я смогла разыграть разумную человеческую аудиторию, не будучи в состоянии одурачить всего одну глупую тварь — помесь креветки и пчелиной матки?
Последние комментарии
4 часов 26 минут назад
4 часов 29 минут назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 16 часов назад
2 дней 18 часов назад