Гронтхейм [Алексей Анонимов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Десятилетний мальчик-альбинос с даром видеть то, чего не видят другие, после страшных событий попадает в жестокий магический мир. В мире Гронтхейм мальчик быстро станет мужчиной, пройдет обучение у некроманта и поступит в знаменитую Башню магов. И все ради одной цели — найти человека, который, оставив послание в книге, обещал ему вернуться домой.

*

Гронтхейм

Алексей Анонимов

Вступление

Энгельс, июль 2017 года. В трехкомнатной квартире на десятом этаже, за книгой по анатомии корпел мальчик десяти лет отроду. Он с первого класса мечтал стать врачом, потому и книги читал, которые не каждый взрослый осилит. А звали его Данилом.

По этим и многим другим причинам, друзей у меня было немного. А если уж совсем начистоту, то всего один. А точнее, одна — Алиса Кастерова. Соседка-одногодка, наши семьи дружат со студенческой скамьи, да еще и общий бизнес имеют. В общем, нам сам бог велел стать друзьями.

Вот и сейчас, когда у меня зазвонил телефон, я знал, кто на другом конце провода. И не только потому, что на нее стоял отдельный рингтон.

Не отлипая от книги, я поднес трубку к уху:

— Да.

Забыл сказать, характер у Алисы взрывной, а разговаривала она совсем как взрослая.

— Что, да?! Где тебя черти носят?! Ты когда зайти за мной должен был?

Я бросил взгляд на часы, улыбнулся и спокойно ответил:

— Полчаса назад. Прости, я….

Не дав мне возможности извиниться, она скомандовала: “Шементом ко мне!” и бросила трубку.

— «Ну что ж, шементом так шементом».

Я положил раскрытую книгу на стопку прочитанных, и стал собираться для похода в лес. Будь моя воля, остался бы дома, но обещал Алисе помочь с заданием по биологии. Да и самому не мешало бы заранее подготовить материал к будущему домашнему заданию. Все равно ведь придется.

— «Собрать гербарий в Ведьминой Роще. Ну почему именно там?», — печально вздохнул я.

Ведьмина Роща в народе имела дурную славу. Задолго до моего рождения, там проводил свои кровавые обряды известный на всю страну маньяк по прозвищу “Темный Ритуалист”. Психически больной человек за полгода похитил два десятка молодых людей и жестоко их убил в той самой роще.

Как маньяк потом заявил на суде, приносил он их в жертву затем, чтобы собрать достаточно магической силы для возвращения домой. Мол, магом он был, которого в ходе неудавшегося магического эксперимента забросило в антимагический мир и только при помощи магии крови можно вернуться назад.

— «Странно, что тетя Наташа отпустила нас без присмотра. А вдруг, что случится? Мы все-таки дети и без сопровождения взрослых, не стоит нам идти в лес. Ох уж эта ее фирменная фразочка: “Мы растим вас самостоятельными”».

Переступив порог квартиры, я захлопнул за собой дверь и постучал в квартиру напротив. Секунд двадцать простояв, я хотел было нажать на звонок. А вдруг она не услышала стука? Но тут, будто прочитав мои мысли, щелкнул замок.

— Подожди на улице, я скоро выйду, — высунулась из приоткрытой двери взъерошенная белокурая головушка и тотчас нырнула назад.

— «Вот так всегда. Торопит, торопит, а сама потом “подожди”».

Как послушная собаке-пастуху кроткая овечка, я вышел на улицу и присел на лавочку. Впитывая ультрафиолетовые лучи жаркого летнего солнца, я мечтал, чтобы кожа моя приобрела загар. Но, увы, этому не суждено сбыться. Ведь я — альбинос.

Помните, я упоминал про причины, по которым у меня всего один друг? Так вот, неизменно белая как у вампира кожа — одна из них. С таким пигментом я родился, с ним я и умру.

Но, в отличие от тех же вампиров, женский пол на меня почему-то не западал. Возможно, причина кроется не только в цвете кожи. Глаза у меня тоже, не как у всех — один голубой, другой зеленый. Таких как я, с двумя редкими генетическими отклонениями — гетерохромия и альбинизм, один на миллиард.

— Что ты милый, нет конечно! Другие дети не хотят с тобой играть не потому, что ты странный. Они просто не понимают, какой ты особенный и что глазки у тебя волшебные, — любя, говорила мне мама в детском саду.

Слова утешения мне тогда помогли. Правда, ненадолго. Жизнь все расставила по своим местам.

— «Интересно, остальной пятерке везунчиков также паршиво, как мне?» — помнится, поймал я себя на мысли, когда соседские дети впервые избили меня за то, какой я есть — уродец, выродок, недоразумение природы. Эпитетов за эти годы мне напридумывали непочатый край.

— «Может, потому у Алисы взрывной характер? Ей же вечно приходится меня защищать. Если бы не она, как знать, смотрел бы я сейчас на солнце? Скорее всего, нет. Озлобился бы на людей, засел дома и носа оттуда не показывал», — улыбнулся я и закрыл глаза, ощущая тепло каждой клеточкой кожи.

— Ты что там, уснул? — разбудил меня ощутимый пинок по щиколотке.

— Больно же! — воскликнул я, с укором рассматривая ухмыляющуюся мордашку Алисы.

Выглядела она, кстати, донельзя странно. Длинные волосы спрятаны под панамку с опущенной москитной сеткой, а на тело она напялила детский рыболовецкий костюм, который купил ей дядя Саша в позапрошлом году. Да еще и высокие, по колено, резиновые сапоги. Как будто не в лес собралась, а на рыбалку.

— «Ну, и кто из нас теперь недоразумение природы?» — подумал я, но вслух, естественно, не сказал. Чай не самоубийца.

— Ладно, пойдем уже, — сказала Алиса и взяла меня за руку, силком потянув за собой.

До Ведьминой Рощи мы добрались минут за пятнадцать. Еще на подходе, меня не покидало дурное предчувствие. Да еще этот зловещий цвет: красный с примесью черного и немного лазури….

Тут, наверное, стоит пояснить. С детства я вижу мир не как все. Не всегда, конечно, но иногда вещи или объекты излучают странное сияние, видимое лишь мне одному. Родители водили меня по врачам, но те списали симптомы на богатое детское воображение.

Особенно мне запомнились слова детского психотерапевта:

— У него особенные глаза, вот он и хочет видеть ими окружающий мир не как все. Поверьте, это вполне нормальное явление для детей его возраста.

Отчасти поэтому я захотел стать врачом. Может хоть тогда пойму, отчего вижу то, чего не видят другие. Хотя, по прошествии лет, я стал сомневаться, а болен ли вообще?

Впервые это произошло три года тому назад. Как-то раз, над головой одного мальчика я заметил черную-черную дымку. Она следовала за ним неотрывно, куда бы он ни пошел. А через три дня, он умер. Асфиксия, задохнулся во сне без каких-либо видимых причин.

— Может, пойдем в другое место? Марья Ивановна ведь не узнает, где ты на самом деле собирала цветы? — предпринял я последнюю попытку отговорить ее от блуждания по проклятой Ведьминой Роще.

— Трусишка! — лишь хохотнула она.

Алиса никогда мне не верила. Как родители, учителя и все прочие, она думала, что я таким образом привлекаю к себе внимание. Будто мне и без того его недостаточно.

— «Я лишь надеюсь, что в этот раз ничего не случится», — понадеялся я на везение, которым меня судьба не особо-то и баловала, и последовал за издевательски хихикающей Алисой.

Собирали цветы мы долго. Намного дольше того, что на самом деле требовалось. Вот уже час мы бродили по роще, а Алиса все никак не хотела возвращаться домой. Она искала изюминку для своей коллекции.

Так прямо и заявила:

— Пока не найдем что-нибудь восхитительное, не уйдем. Кристина у меня горькими слезами плакать будет, вот увидишь. Хи-хи-хи.

В результате поисков “чего-нибудь восхитительного”, мы забрели глубоко в лес. У меня от этого места мороз по коже пошел, а Алисе хоть бы хны, не перестает улыбаться.

И вот, наконец, мы нашли то, что так упорно искали — странную кувшинку в самом центре небольшого болота. А изюминка ее заключалась в том, что один из листков выбивался из общей композиции своим донельзя необычным цветом — он, казалось, переливался всеми цветами радуги одновременно.

— Красотища-то какая…, - протянула Алиса и выразила явное намерение лезть за диковинкой прямо в болото.

Я попытался достучаться до нее, говорил, что опасно лезть в болото, но мне не удалось ее переубедить. Кувшинка ее будто приворожила, тянула к себе как магнит. Да и палка, которую она использовала как глубокомер, показала, что болото не такое глубокое. Так чего бояться?

В груди что-то кольнуло. Не знаю как, но я понял, что до добра это не доведет. Но вместо того, чтобы попытаться силой отогнать ее от болота, я разулся и полез следом за ней. Знал ведь, что Алису бесполезно отговаривать. Потому и промолчал.

— «Если что случится, я буду рядом и помогу», — говорил я себе, ради нее переборов необъяснимый страх в душе.

Болото и впрямь оказалось неглубоким. Метров через двадцать, жижа болотная даже не доставала мне до колен. А вот дальше, когда Алиса находилась в трех-четырех метрах от заветной кувшинки, случилось нечто ужасное. Она неожиданно с головой ушла на дно. Хотя, казалось бы, какое дно? Такой резкий переход с двадцати сантиметров до полутора и более метров практически невозможен.

Я испугался так, как не пугался никогда в жизни.

— Алиса! — закричал я и, не думая о последствиях, опустился на корточки и погрузил руку в жижу, пытаясь вызволить подругу из смертельной ловушки.

Мне повезло, я успел схватить ее за запястье. Сил у ребенка немного, но и Алиса весила, дай бог килограмм тридцать. Пускай медленно, но я вытягивал ее на поверхность, заливаясь горькими слезами. И лишь надеялся, что успею вытащить до того, как она задохнется.

Из книг я узнал, как правильно делать искусственное дыхание. Но одно дело знать, и совсем другое — уметь. Теория далека от практики. Да и вдруг что забуду? Память-то в стрессовых ситуациях работает с сбоями.

— «Ну же, быстрей, еще быстрее», — подгонял я себя, скрипя зубами и безмолвно крича.

И в какой-то момент, я ее вытянул. Не знаю, сколько прошло времени. Иными словами, сколько она пробыла под водой. Был ли шанс ее спасти или нет, я из последних сил выволок Алису на берег и, очистив дыхательные пути, приступил к искусственному дыханию.

Кажется, в процессе я сломал ей ребро. Но меня это мало заботило. Спасение жизни — вот, что меня волновало прежде всего. Чудом или же все-таки я сделал все правильно, в какой-то момент она откашляла воду, вздохнула полной грудью и захрипела. Все еще плача как малое дитя, которым по факту и являюсь, я обнял ее, что есть сил, да так и застыл.

— Оно…, - прохрипела она, но я не обратил это внимания.

Казалось бы, все кончено — Алиса жива, я жив, оба в целости и безопасности. Что может случиться? Случилось, да еще что! Нечто из ряда вон выходящее. Толи лиана, толи еще что, не понять даже, живая или нет, она незаметно подкралась к нам и как змея обвилась вокруг лодыжки Алисы. Та даже ничего не почувствовала, а я и не глядел в тот момент по сторонам.

— А-а-а! — закричала Алиса, когда болотная лиана потащила ее обратно в болото, вырвав из моих цепких объятий. Я бы тоже закричал после того, что ей пришлось пережить.

Все еще крича и плача, она звала меня. Она тянула ко мне свои руки, и я на корячках пополз за ней. Лиана тянула ее обратно так быстро, что я не поспевал за ними. Секунда и вот она вновь под водой, а я еще ой как далеко.

Когда я добрался до места, где она уже во второй раз за сегодня пошла ко дну, то вновь запустил туда руки и попытался нащупать хоть что-то. Ладонь, та дурацкая панамка, что не утонула в злосчастном болоте. Хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.

— Не может этого быть, — впал я в отчаяние и сделал то, что сделал бы на моем месте любой (здравомыслящий или нет — это уже вопрос десятый) — нырнул за ней.

Плавание — не мой конек. Да и задерживать дыхание, я могу всего ничего. Секунд двадцать и мне уже срочно нужно восполнить дефицит кислорода, не то задохнусь. Но в этот раз, я себя переплюнул. Я пробыл под водой больше минуты. Но так и не достал до дна, а также не нашел Алису.

Удушение заставило меня всплыть на поверхность. Я молил о помощи, но бог меня не услышал. Второй нырок не оправдал ожиданий, третий также не принес ничего кроме отчаяния, а четвертому не суждено было совершиться. Больше трех минут под водой даже взрослый не выдержит, что уж говорить про ребенка.

— Она… она… она что, умерла? — никак не мог смириться я со свершившимся фактом.

И тут мне на глаза попалась кувшинка. Та самая, из-за которой все и случилось. Во мне вспыхнула безудержная, какая-то животная ярость. Я доплыл до треклятого цветка, выдернул его с корнем и стал рвать на куски.

Я рвал и рвал до тех пор, пока от радужного цветка ничего не осталось. И в тот момент, случилось третье и последнее за всю мою недолгую земную жизнь событие, что раз и навсегда изменило судьбу человека, которого Энгельс будет помнить еще очень и очень долго как одного из пропавших без вести в Ведьминой роще ребенка.

Вода забурлила и как пред Моисеем расступилась. Дна я там так и не увидал. Зато где-то внизу, в темноте, с бешеной скоростью вращался вихрь необузданной чистой энергии. Как черная дыра, только красная, она тянула в себя все вокруг меня. Листочки, веточки, мимо даже пронеслась птица и камнем рухнула вниз.

Меня, кстати, притяжение также не обошло стороной. Противиться не было сил, да и бесполезно это. Как пыль в пылесос, меня засосал этот вихрь.

Я падал в полной темноте, ведь болотная жижа сомкнулась за мной, наглухо запечатав бездонную яму. А красный вихрь с каждой секундой свободного полета становился все ближе и ближе. Он увеличивался в размерах, пока не поглотил все вокруг. Последнее, что я помню — это боль. Невидимая сила мотала меня из стороны в сторону, разрывала на части, и вновь склеивала на место как кусочки мозаики.

А затем вновь наступила темнота. Но на сей раз ни боли, ни звуков, ничего. Я понадеялся, что умер, а душа отправилась в рай. Ох, лучше бы я умер! Все лучше, чем мирские боль и страдания, нескончаемым потоком обрушившие на хрупкие плечи ребенка.

Причем мира не нашего, а жесткого магического мира, где сильный имеет все, а слабый — ничего. Где рабство, убийство, нескончаемые войны — в порядке вещей. Где балом правит Смерть. Не эфемерная, а вполне себе настоящая. Там боги, там люди и нелюди, там смерть и спасение, там роскошь и нищета. Там есть все, о чем ты мечтаешь. Но это все достанется только тому, кто готов зубами вцепиться в горло врагу, лишь бы протянуть еще один день. И имя этому миру — Гронтхейм!

Действие первое. Железный Лес

Гронтхейм, триста шестьдесят восьмой год от падения Разрушителя и распада Империи Кемер. Железный лес близ Саренхольта кишел жуткими тварями и призраками павших солдат. После последней войны королевств многие средоточия силы, оскверненные страданиями и кровью солдат, превратились в бич, терзающий род людской.

Ближайшая к лесу деревня Уркта свыклась с соседством с проклятым местом. Стоило наступить ночи полной луны, все деревенские и немногочисленные обладатели силы, вставали на защиту родимого дома. Они отбивали нашествие нежити, загоняя ее туда, откуда пришла — в дебри Железного Леса. Порой, ценой жизней родных и друзей.

Темно, холодно. Ай! Больно, блин. Секундочку, откуда боль? Разве в посмертии есть место страданиям? Чувствую ласкающий кожу ветерок, приятную прохладу. Я что же, не умер? Открываю глаза и….

Темно. Но не так, чтобы совсем ничего не видно. Скорее легкий полумрак. Вокруг стоит лес. Но не тот, который я помню. На деревьях не единого листочка, кора светло-серого цвета и едва заметно поблескивает, а по земле низко стелется белесый туман.

Осматриваю себя с головы до ног. Вроде все на месте. Помню чувство, как меня раздирало на части. Но на коже нет ни царапинки. Даже одежда чистая, будто только из стирки.

— «Алиса!», — всплыла в памяти жуткая картина, погружающегося с головой в воду дорогого для меня человека. Скупая слеза скатилась по щеке.

— «Не будь тряпкой, вставай!», — раздался в голове до боли знакомый голос и слез, как ни бывало.

Оглядываюсь вокруг. Ни Алисы, никого-то другого. Здесь только я, один. Где здесь, пока непонятно. Может, я все-таки умер? Щипаю себя. Нет, боль есть. А раз чувствую, значит живой. Наверное, живой.

— Помогите, кто-нибудь! — набрав полные легкие воздуха, истошно прокричал я.

Ответа нет. Мне даже эхо не вторит. Лезу в карман за мобильником, но карманы оказываются совершенно пусты. Ни мобильника, ни ключей. И что теперь делать?

— «Алиса… она бы знала, что делать», — обреченно вздыхаю я.

Позади раздается хруст ветки. В гробовой тишине даже такой приглушенный звук режет слух. Вот, кстати, еще одна странность. Обычно лес полон жизни. Животные, птицы, насекомые. Я не сразу сообразил, что не слышу щебетания птиц и стрекота насекомых.

Оборачиваюсь. Темно, видно не ахти, но вроде никого. Ан нет, это еще что такое? Сквозь голые стволы замечаю, довольно далеко от меня, что-то алеет. Какое-то едва заметное красноватое сияние. Нет, не красное. Скорее черное как смоль с небольшой примесью красного.

Вскоре из-за деревьев проступила темная фигура. Высокая, две руки, две ноги, голова. Человек! Это же человек! Я бросился к нему, невзирая на то, что никогда прежде не видел над людьми видимого лишь мне одному свечения. Кроме разве что того случая со скоропостижно скончавшимся ребенком.

Я бежал так быстро, будто боялся, что он может в любую секунду исчезнуть. Взрослый — вот кто мне сейчас был нужен. Я должен ему рассказать, что случилось. Про Алису, про вихрь, про все. Он — взрослый, я — ребенок. Он знает, что надо делать.

Треклятый туман мешал разглядеть, что находится на земле. Если бы я только видел, куда наступаю, того, что произошло дальше, не случилось бы. Я споткнулся и упал. Причем, крайне неудачно. Рассек ладонь и сильно ушиб локоть.

— Проклятье!

Щелк! Щелк!

Что за звук? Я поднял голову, и моя без того белая кожа стала еще белее. На меня шел скелет. Кожа да кости, только без кожи. А также без плоти, мышц и всего остального. Голый человеческий скелет с горящими голубым огнем глазами. Меня охватил ужас.

Скелет протянул ко мне свою костлявую руку. Я оцепенел. Проклятый страх сковал по рукам и ногам, не шевельнуться. Это ж, блин, оживший скелет! Как в фэнтези-играх, только без обветшалых доспехов и ржавого меча.

Однако в отличие от тех же игр, скелет был настоящим. От него так противно смердело, что сомнений в реальности происходящего быть не могло. Хотя может все-таки галлюцинация? Быть может, получив сильнейшую психологическую травму, мозг так заставляет меня забыть об Алисе?

— «Не будь дураком, он настоящий. Беги скорей, пока тебя не сожрали!», — сказал я себе.

Даже не сказал, а прокричал у себя в голове. Да так сильно, что одеревеневшее тело снова задвигалось. Однако сил моих хватило только на то, чтобы по чуть-чуть отползать назад. Скелеты что здесь (пока, правда, не понятно, где именно), что в играх, твари медлительные. Но не настолько, чтобы упустить ползающую как рак-отшельник добычу.

— Добрар, рапи! (Пригнись, малец!) — внезапно услышал я позади непонятную, тем не менее, человеческую речь.

Я не понял, что сказал голос. И в результате, когда не пойми откуда взявшаяся молния ударила в череп скелета, мне на одежду посыпались искры и осколки кости. Все произошло так быстро, что я даже толком испугаться не успел.

Однако скелета удар миллионов вольт природного электричества всего лишь откинул на пару метров назад, да оставил в черепе небольшое обугленное отверстие. Он выж… он не уме…. В общем, он все еще двигался и тянул ко мне костлявые лапы.

Странная штука, этот страх. В первую секунду ты цепенеешь, миг спустя хватка ослабевает, а затем ты стараешься всеми силами избежать источника страха. Вот и сейчас, вернув себе подвижность и медленно отползая, я нащупал рукой нечто твердое и схватил это.

Этим нечто оказался камень. Обычный камень размером с грейпфрут. Однако в руках у меня теперь было оружие, пускай и донельзя примитивное.

Драться или бежать — естественная реакция человека на опасность. Когда ты знаешь, что вот-вот умрешь, сделаешь все, чтобы этого не допустить. Будешь цепляться за жизнь, будешь рвать и метать, даже если ты всего лишь десятилетний пацан.

Прокричав что-то нечленораздельное, я запустил камнем в скелета. Да только толку от этого оказалось, как от козла молока. Костяк едва дрогнул. Я скорее не выиграл, а потерял время.

Позади вновь раздался звучный мужской бас:

— Ментиросо Сангуэрто! (Чертов лжец!) Диксо куа эль Саренхольт, мака саэль калгуэрто! (Вернусь в Саренхольт, шкуру с него спущу!)

Я обернулся и, наконец, увидел того, кому принадлежал голос. Им оказался мужчина, немного за тридцать, блондин. Лицо волевое, лоб чуть шире нижней челюсти, ярко выраженные скулы и аккуратная бородка-якорь.

Обычное лицо, зато крайне необычная одежда. Под стать ожившим скелетам. Клепаная кожаная броня, из-за спины торчит рукоять меча и небольшой ручной арбалет, приталенный к поясу. Нечто похожее я видел в исторических фильмах. Ах да, еще у него дымилась рука. Точнее маленький овальный камушек, который он в ней сжимал.

Рядом стояла женщина примерно одного с ним возраста. Длинные шелковистые волосы золотистого цвета, лицо приятное, располагающее к себе, а над головой переливается коричневое с зеленым сияние. Одета она была в просторное платье, или лучше сказать мантию, изумрудно-зеленого цвета.

— Аска, паралло гела! (Аска, останови его!) — крикнул ей бородач.

— Курэ масс сангеро, (Без тебя знаю) — раздраженно, с некоторой ленцой, ответила она.

Аска вытянула перед собой руки, сложив их треугольником и слегка оттопырив мизинцы. После чего закрыла глаза, глубоко вздохнула и забубнила на все том же неизвестном мне языке. Я особо не вслушивался, да и не понял бы все равно ничего.

Стоило ей умолкнуть, в просвете между ладонями образовался зеленый искрящийся шарик. Как крошечная шаровая молния, он за сотые доли секунды долетел до скелета и врезался в землю у него под ногами. Мгновенье спустя, конечности скелета опутали древесные корни.

— Шакшар эск дарсак, (Держи его крепче) — бросил он Аске, поднял арбалет и навел его на скелета.

Я, признаться, скептически отнесся к болту, который в него был заряжен. Если уж молния не сразила скелета, что может сделать маленькая стрела? Как оказалось, многое.

Глухо тренькнула тетива. Болт угодил скелету точнехонько промеж глаз. А дальше произошло нечто невообразимое. Вспышка белого света поглотила череп костлявого и…. Бах! Голова взорвалась как переспелая дыня.

Знал ли бородач, что это произойдет или нет, но я оказался в зоне поражения взрыва. Осколок кости вспорол мне плечо. Хлынула кровь. Много крови. Однако организм выбросил достаточно адреналина, чтобы я какое-то время не чувствовал боль.

Но чего он не смог — это заглушить страх от вида пролитой крови. С этим мне пришлось справляться самостоятельно. Взять мысли под контроль, запихнуть страх в самый дальний угол подсознания и постараться забыть все, как страшный сон.

Я сразу вытащил осколок, и кровь стала течь сильнее. Ожидаемо, ведь прежде кость зажимала рану. Но лучше уж так, чем заражение. Зажав одной рукой рану, другой я вытащил ремень из штанов и использовал его как жгут.

Кровь не остановилась, но течь стала заметно медленнее. От сильной кровопотери, сознание помутилось и затуманилось зрение.

Все, что произошло дальше, словно в тумане. Я слышал голоса, но какие-то далекие и все такие же непонятные.

— Хейо, Аска, батесга рапи! (Эй, Аска, подлечи мальца!)

— Щипе кмор? (Чего ради?)

— Ку эфтэнро, ми орсинбоди бакту. Хаш бакси гедено эн фарсто, позакеро зенр савкара лукишь дзора? (И все-таки, ты неправильный эльф. Где твои доброта и забота, которым так славится лесной народ?)

— Бокту дарек….

И тут меня поглотила тьма.

Действие второе. Рокта и Аска

Над телом мальчика, лежащим в луже собственной крови, нависли двое — человек и эльф. Человека звали Рокта, а эльфийку — Аскармальдия или же, как он ее называл, Аска. Оба были искателями серебряного ранга: Рокта — однозвездный воин, бывший наемник; Аска — маг-недоучка со стихией Земли и атрибутом Дерево, изгнанница Вечного Леса.

Обычно искатели работали в одиночку, но для похода в знаменитый Железный Лес, эти двое решили объединиться. Уж больно опасное это место, да и от конкурентов отбиваться вдвоем как-то сподручнее.

И человек, и эльф зарабатывали себе на жизнь добычей мана-кристаллов, что так ценились магами. А ценились они потому, что произрастали исключительно в средоточиях силы. Однако после великой войны королевств, неоскверненных источников почти не осталось. А те, что сохранились, находятся под строжайшим контролем королевской семьи, которая использует ценнейший ресурс, дабы держать своих магов в узде.

Вот и приходится искателям лезть туда, куда по собственной воле ни один здравомыслящий человек не полезет. Ведь с нечистью, которая там плодится, не каждый отряд магов Башни справится. Да и не хочется им шкурами рисковать.

Они много сил и денег вложили в этот поход. Рокта даже купил руну с элементом молнии и затарился под завязку стрелами с серебряными наконечниками. И что в итоге? Не успели они войти в Железный Лес, как напоролись на мальчика, не пойми, как здесь оказавшегося. Ну вот спасли они его, а дальше-то что, обратно возвращаться?

Странного, кстати говоря, мальчика. Его одежда…. Такую никто из них прежде не видел. Да и что он, вообще, делает в Железном Лесу? Для ребенка, это же верная смерть. Странность на странности.

— Как думаешь, кто он такой? Явно ведь не из местных. Те сплошь загорелые, что неудивительно, до заката трудится под палящим-то солнцем. А у этого кожа чисто белая. Да и одеваются они иначе. Как бы сказать, по-людски что ли, — спросил у напарницы Рокта, накрапав парню в рот пару капель целительного эликсира.

— Проверь-ка грудь, вдруг беглый? — посоветовала она.

Достав из голенища кинжал, Рокта, не заботясь об одежде, распорол мальчонке рубаху.

— Неа, нет клейма.

— Дай-ка я, — подвинула она Рокта.

Засунув обе руки в наплечную сумку, Аска довольно долго в ней капалась. И вот, минут пять спустя, с тихим возгласом: “Ага, вот ты где!”, извлекла голубой кристалл, размером и формой с игральный кубик.

Затем, надкусив кончик указательного пальца правой руки, она кровью нарисовала странный символ на лбу мальчика и точно такой же на кубике. Проведя все нужные манипуляции, Аска сосредоточилась и произнесла слова заклинания. Внутри кристалла разгорелся крошечный зеленый огонек.

— Странно, — некоторое время спустя, открыв глаза, заговорила она. — Его первое воспоминание — это самое место, а все что до этого, как в тумане. Не понимаю, как такое возможно?

Примененное Аской заклинание называлось “Ловец Воспоминаний”. Когда человек находится без сознания, совсем как сейчас, маг может заглянуть в чужую память. Кристалл лишь усиливает эффект творимого заклинания. По идее, она должна была увидеть годы воспоминаний. Но что-то пошло не так. Аска увидела только последние минуты воспоминаний и ничего более.

— А может на нем защита какая стоит? — предположил Рокта.

Аска вперила в него взгляд полный злобы:

— Ты за кого меня принимаешь?! Думаешь, я совсем неумеха, раз не заканчивала вашу людскую академию? Следы чар заметит и новичок. Нет на нем магии, ни капли!

— Успокойся. Я ничего такого не имел в виду, — попытался угомонить он разбушевавшуюся напарницу. — Давай его в деревню отнесем, а там они пускай сами во всем разбираются.

Аска задумалась. Вскорости на ее лице промелькнуло выражение, от одного взгляда на которое, даже у бывалого наемника мороз по коже пошел.

— Тогда лучше к некроманту. Мальчонка вроде как ничейный, а нам деньжата лишние не помешают. Хоть пару серебряников, да выторгуем у темного.

Рокта нахмурил лоб, однако складки сами собой разгладились при упоминании денег. Вот что значит, наемник до мозга костей.

— Здравая мысль, — согласился Рокта с гаденькой улыбкой на лице.

И благодетели обернулись злодеями.

Действие третье. Некромант

Некроманта в деревне знала каждая собака. Поселился здесь темный, покинув Башню, чтобы изучать Железный Лес, года четыре тому назад. Сперва люди роптали, что не к добру иметь темного под боком. Но когда увидели, как лихо он крошит мертвяков в полнолуние, смирились с негожим соседством.

Доброту они, конечно, не проявляли. Темный все-таки. От них хоть и польза, причем немалая, но темный, как говорится, есть темный. Зло во плоти и все в таком духе.

Живет себе некромант на отшибе и вскрывает пойманных в лесу мертвяков в своем темном-претемном подвале. Так его описывал, чуть ли не каждый житель деревни, хотя в гостях у него из них, никто ни разу и не был.

Ни свет, ни заря, к дому некроманта шли два человека. Точнее три, и не все из них люди. На руках у крепкого поджарого воина с двуручным мечом за спиной мирно сопел ребенок. А рядом с ним грациозной походкой шла эльфийка, что уже само по себе необычно. Расовая неприязнь пустила глубокие корни на просторах Гронтхейма. Однако о личности визитеров, некромант тогда еще не догадывался.

Гортон, так звали некроманта, кряхтя, встал с кровати. Почуял он их приближение издалека. Сторожевое заклинание из арсенала некроманта под названием “Обнаружение Жизни”, опоясывающее кольцом его дом, способно обнаружить любое живое существо крупнее кошки с расстояния более сотни шагов.

— Никак хозяин таверны со своими припевалами пожаловал. Опять, поди, мусор какой принесли. И что он мне на продажу всякую тухлятину тащит, понять не могу. Ладно еще труп человека, но собак-то и кошек зачем?

Одевшись в просторную мантию до пят, сшитую из редчайшего магического шелка, Гортон взял в руки верный костяной посох и пошел встречать незваных гостей. С другой стороны, званых у него и не было вовсе. Нелюдимым он был, как и все темные. Тому, кто работает с мертвецами, не место в обществе живых.

В дверь постучали. Но Гортон не торопился открывать. Взмахом посоха, безмолвные чары сняли с двери защиту. Даже заклинателя, если он забудет про чары, не пощадит собственное заклинание. Что до безмолвных чар, то только настоящий маг, не лишенный таланта, в отличие от той же Аски, способен использовать их.

Открыв дверь, Гортон малость оторопел. Незнакомцы редко к нему заглядывали. За последние четыре года всего два или три раза. Не та уже память у старика.

— Чем могу помочь? — поинтересовался он у визитеров с ребенком на руках и тотчас нахмурился, заметив у того на рубахе засохшую кровь.

— Да вот, материал тебе для работы на продажу принесли. Саркаш говорил, что тебя трупы и нечисть там всякая интересует, но на худой конец и живые сгодятся.

Гортон нахмурился:

— «Чертов прохвост! Наверное, и долю с них запросить не забыл. Но живой человек…? Да за такое и на костер угодить можно. Инквизиции только дай волю, вмиг темного на символе Хранителя сожгут».

— Вы откуда дите-то взяли и почему он раненый? — спросил Гортон.

— Да в Железном Лесу нашли. Его бы костяк сожрал, коль мы не вмешались, — честно признался Рокта, а в следующий миг, нагло соврал: — Что до раны…. Так ведь это, костяк его приложил.

— Допустим, что так все и было и вы на самом деле его спасли. Но это еще не значит, что он стал вашим рабом. А вдруг его кто ищет, об этом вы не подумали? Мне с Инквизицией проблемы не нужны, так и знайте.

— Не переживай, темный, подумали. Никто не станет о нем спрашивать, — вмешалась Аска. — Ты приглядись, сразу видно, что он не местный. А еще ему память отшибло, я проверяла ловцом. Мы брать за него ответственность не собираемся, а по местным законам беспризорных детей надлежит отдавать в воспитательные дома. Поправьте меня, если не права, но лучше уж сразу убить, чем так с ним поступать. А если убивать, так хотя бы с пользой для дела, не находишь? — улыбка ее была страх, да и только.

Вот здесь Аска была права. Воспитательные дома страшнее чертогов Хелесы — богини кошмаров темного пантеона. Там из беспризорных детей делают верных короне цепных псов. Ломают их, собирают заново и снова ломают. Даже рабство лучше подобной участи. От людей в них после таких воспитательных мер мало что остается. И имя им дается одно на всех — Безмолвные.

Гортон сжалился над ребенком. Темный, некромант — это еще не значит, что зло во плоти, как о нем говорят. Просто грязную работу кому-то же делать надо. Но несведущим разве объяснишь? Так уж сложилось, что люд страшится темных пуще смерти, да еще Инквизиция подливает масло в огонь.

— Ну, и сколько вы за него хотите? — поинтересовался Дагон.

— Вот так бы сразу, — улыбнулась Аска, — пять серебряных драконов.

Пять серебряных драконов — немалая сумма. Для сравнения, за две серебряных монеты можно купить доброго коня или всю ночь напролет кутить в доме удовольствия.

— Три, — ответил Гортон.

— Четыре, — последовало от эльфийки встречное предложение.

— Я не торгуюсь, — взмахнул он посохом для острастки у нее перед носом.

Аска инстинктивно схватилась за защитный амулет, висящий у нее на груди, на что Гортон лишь криво усмехнулся:

— Думаешь, тебе эта побрякушка хоть чем-то поможет? Не смеши старика, остроухая.

— Ладно, три так три. Забирай, — встрял между ними Рокта и аккуратно положил мальца у порога.

Гортон достал из мешочка на поясе три серебряных дракона и бросил их под ноги эльфийке. Аска прикусила губу, но не вспылила и собрала разбросанные по полу монетки.

Не проронив боле ни слова, искатели развернулись и медленно побрели в сторону деревни. Гортон проводил их цепким взглядом, а когда они достаточно удалились, отложил посох, с хрустом в спине поднял мальчишку и занес в дом.

Действие четвертое. Знакомство

Не знаю, сколько я пробыл без сознания. Может час, может день. Сказать по правде, мне не больно-то и хотелось просыпаться. Сначала смерть Алисы, затем оказался в мире где бродят скелеты, а люди разговаривают на непонятном языке и колдуют.

Это же не мой мир, так? А та молния и зеленый шарик — это ведь магия, да? Все как в книгах. Только это не книга вовсе, а моя жизнь. Реальная жизнь, а не плод чьей-то бурной фантазии.

Вокруг темнота, тишина и покой. А что, мне здесь даже нравится. Я вполне могу задержаться в этом месте подольше. Зачем просыпаться? Что меня там ждет?

— Просыпайся, — вдруг, откуда ни возьмись, раздался громогласный призыв. Звук, казалось, шел отовсюду.

— Зачем? — спросил я темноту.

Ответа не последовало. Однако спустя какое-то время….

— Открой глаза, — вновь раздался призыв.

Я проигнорировал голос.

— Проснись. Открой глаза. Вставай, — и так снова и снова, снова и снова.

— Хватит! — прокричал я, когда голос вконец меня достал, и в тот же миг свет залил все вокруг.

Было все еще слишком светло, ничего толком не видно, когда я услышал хрипловатый старческий голос:

— Галмаршта? (Проснулся?)

— Что? — спросил я, прищурившись.

— Кархэнт? (Иноземец?) — голос становился тише, по мере того, как удалялся его источник, шаркая при этом ногами. — Кара, тулма оа сера дэк мирт… (Так, где-то у меня тут был…)

Зрение потихоньку восстанавливалось. Я стал понемногу различать цвета, формы приобрели отчетливые очертания, а запах и до того стоял не самый приятный.

Лежа на чем-то мягком, я неотрывно смотрел в потолок. Странное какое-то дерево — красное с голубыми прожилками. Я попытался пошевелить головой, однако резкая боль в шее пресекла затею на корню.

— «Где это я?».

Что-то теплое и гладкое коснулось ладони. Меня легонько тряхнуло. По телу будто пробежал электрический импульс, как от удара пьезоэлемента зажигалки. Над головой нависло старое, морщинистое лицо с длинной седой бородой. Ни дать ни взять, Дамблдор.

Такого сияния, как у него, я прежде не видел. Подобно черной грозовой туче с зелеными и красными всполохами.

— А как сейчас, понимаешь, что я говорю?

— «Да-да! Понимаю», — подумал я, да только вслух забыл сказать.

— Неужели, что напутал? — наморщил лоб старик и попытался забрать это что-то из моих рук, но я сжал пальцы в кулак.

— «Оно помогает мне понимать смысл слов», — осознал я.

— Понимаю, — с дрожью в голосе, ответил я.

Старик улыбнулся и поспешил представиться:

— Я Гортон, а тебя как звать, мил дитя?

— Данила.

— Данила? Какое необычное имя. Так откуда ты взялся, Данила?

— Из Энгельса, — не задумываясь, ответил я.

— Энгельс? — провел раз-другой по бороденке Гортон. — Не слышал о таком месте. Ладно, а как в Железном Лесу-то оказался?

— Железный Лес? Ах, этот. Ну, я…, - тут я замялся, не зная, что и ответить.

— «Соврать или правду рассказать?».

Гортон понял, что отвечать я не намерен и задал другой вопрос:

— Где твои родители, Данила?

Я хотел было ответить, что в Энгельсе, но вовремя спохватился. Я ведь не то что не в России, я даже не на планете Земля, скорее всего. Да нет, почти наверняка. Либо так, либо все происходящее — дурной сон. И смерть Алисы, и ожившие скелеты, и магия — все это не взаправду.

— Их нет, — и не соврал, и всей правды не рассказал.

— Вот как…. Ну, ладно. Ты пока отдыхай, сил набирайся, а я скоро вернусь. Хорошо?

Я кивнул и скривился от боли. Совсем про шею забыл.

— «Прикуплю ему одежды в деревне, заодно со старостой поговорю. Может, пристроит у кого из своих, мальчонку», — выйдя из дому, подумал Гортон. — «Заодно одному не в меру болтливому хозяину трактира голову на место верну. Ишь ты какой, живые ему сгодятся!».

Стоило Гортону переступить порог, я попытался подняться с кровати. Однако тело все еще было слабо. Все, что у меня получилось — приподняться на локтях и осмотреться, медленно-медленно вращая головой.

Шея чертовски болела. Надеюсь, ничего серьезного. В противном случае, мои действия только ухудшат положение.

Что, кстати, странно, ведь осколок кости угодил мне в плечо. А вот с ним-то, все как раз было в полном порядке. Остался лишь крохотный розовый шрам. Я как увидел, замер с широко раскрытыми глазами.

— «Как такое возможно?».

Но тут в голове всплыла фраза, то ли из фильма, то ли из книги: “С магией, возможно все!”.

Минут двадцать спустя, я все-таки смог встать с кровати. Гладкий как зеркало камушек с выгравированным зигзагообразным символом, который помогал мне понимать и разговаривать на языке этого мира, я убрал в карман.

Медленно, черепашьими шажками, я обошел комнату вдоль и поперек. Убранством покои не изобиловали: кровать, стол, пара стульев и камин в углу. Все добротное, крепкое. Но вот сам дом…. Половицы скрипят, в полотке зияет дыра, по полу только что, не таясь, пробежала огромная мышь. Не знал бы про старика, подумал, что здесь никто не живет.

А вот комната на втором этаже оказалась куда интереснее. Самая настоящая библиотека, а не комната. Вместо стен — стеллажи, доверху забитые книгами. Некоторые старинные, другие выглядят поновее, но все как одна толстые и в кожаном переплете. Для такого как я, кто любит книги всем сердцем, будто умер и попал в рай.

— А это еще что такое? — обратил я внимание на пыльный фолиант, лежащий на верхней полке дальнего стеллажа.

Среди остальных книг, она выделялась темным без примесей свечением. Опасный цвет. Но любопытство взяло надо мной верх. Я принес стул с первого этажа, встал на него и дотянулся на носочках до книги. Едва не упал под ее весом, когда доставал.

Стряхнув с книги толстый слой пыли, обложка испугала меня до чертиков. На выдубленной коже красовался детально прорисованный серебряный череп с рубинами вместо глаз. Вдох-выдох. Успокоившись, я взял ее с собой вниз.

Действие пятое. Староста Уркты

Деревня Уркта. К дому старосты во весь опор мчался босоногий мальчишка. Звали его Милко, и возрастом он был ровесник Данилы. Милко в деревне знали все. Он у них что-то вроде системы раннего оповещения. Если какой чужак на подходе, Милко тут как тут. Юркий, стервец!

Вообще в Уркте, как и во многих других деревнях, помимо каждодневных работ, все несут службу на благо деревни. Мужик, что гнет спину днем на полях, ночью стоит на страже ворот. Женщина, что поддерживает очаг и следит за потомством, в час нужды берет в руки лук или вилы.

Люди за городской чертой привыкли сами себя защищать. У них-то под боком нет стражников. Случается, что на деревню нападают грабители, залетный отряд наемников пытается угнать молодых и привлекательных девиц, даже набеги демонов так далеко от границы не редкость.

— Дядя Варнак! Дядя Варнак, вы дома?! — надрывался под окном старосты Милко.

Старосты дома не оказалось. Но Милко знал, где его стоит искать в первую очередь. В таверне, где ж еще? Забулдыгой староста был еще тем. Хотя дело свое, надо признать, знал. Любой конфликт решал на раз-два.

Обливаясь потом, Милко ворвался в таверну. Постояльцев так рано там было немного. Лишь местные пьяницы, да наш староста с ними. Они смеялись и играли в кости, а пиво лилось рекой.

— Милко! — при виде взъерошенного мальчугана, вскочил со стула Варнак. — Что стряслось? —обеспокоенно спросил он.

— Некромант в деревню идет, — ответил Милко, тяжело дыша.

Староста нахмурился. Гортон приходил к ним в деревню всего раз в месяц, в полнолуние, а на рассвете его уже и след простыл. За всем остальным, вроде еды, одежды и прочего, следил стоящий сейчас за стойкой Саркаш. Некромант ему за доставку щедро платил, не скупился.

— Саркаш, дай-ка воды пареньку и приготовь что-нибудь перекусить. За мой счет, разумеется. А я пойду, узнаю, зачем к нам темный пожаловал.

Столкнулись староста с некромантом у самых ворот. Держась от темного на почтительном расстоянии, он грубо спросил:

— Ты зачем к нам пожаловал, темный?

Будь Гортон помоложе, обиделся бы и тогда мало старосте не показалось. Каждый маг заслуживает уважения и почтительного общения. Так велит закон. Но он почему-то не относится к темным. А Гортон уже достаточно пожил, многое повидал и потому давно смирился с подобным положением вещей.

— За услугой, — ответил Гортон.

— За какой такой услугой? — прищурился староста.

— Что, так и будешь держать меня у ворот? Может, хоть присядем, и все спокойно обсудим?

— Не стоит тебе, темный, лишний раз людям глаза мозолить. У нас тут, знаешь ли, инквизитор проездом. Вдруг, кто свиснет.

Гортон не смог сдержать улыбку:

— И что мне сделает твой инквизитор? Ты хоть представляешь, что должен натворить темный маг, чтобы его на костре сожгли? К тому же, чтобы сцапать меня, одного инквизитора недостаточно. Я, да будет тебе известно, полноценный маг Башни. Со мной разве что отряд карателей сладит, да и то половина в процессе поляжет.

Староста вынужден был согласиться. Он своими глазами видел, как некромант одним-единственным заклинанием уничтожил трех костяных гончих и десяток скелетов впридачу. Сотканная из зеленовато-черной дымки рука, проносясь сквозь порождения Железного Леса, на раз высасывала из них жалкое подобие жизни. В бою, одна костяная гончая стоила минимум двух однозвездных воинов, а он без труда справился сразу с тремя.

— Может, скажешь уже, зачем пожаловал? — потребовал Варнак.

— Ну, раз ты так настаиваешь….

И Гортон без утайки поведал старосте всю историю, а в конце попросил пристроить Данилу к кому-нибудь из местных. На вопрос, кто он и откуда, некромант честно признался, что понятия не имеет. Мол, иноземец вроде, язык напоминает один из диалектов Харата. Но, вообще, он не уверен.

— Есть у меня одна мысль. Мельник уже давно грезит наследником. Старается, бедный, с бабы своей не слезает. У той уж ноги в раскоряку, и все равно, как ни встретишь, на сносях. Я ее без живота-то ни разу не видел. А что в итоге? Девятерых уже настругал и все девки. Так и быть спрошу, может, приютит этого твоего Данилу, а через годик-другой и своим назовет.

— Буду признателен. И еще, раз уж в деревню ты меня пускать не намерен, передай Саркаше, чтоб одежки какой для мальца прикупил и доставил мне ближе к вечеру. Что до Данилы, с ним его и отправлю в деревню.

— Добро, — согласился Варнак и так выразительно посмотрел на ворота, что даже вслух говорить ничего не пришлось. Посыл и так яснее некуда.

— Да понял я, понял. Уже ухожу, — повернулся Гортон, напомнив старосте: — Ты бы того, так открыто меня не презирал. Я хоть и добрый, но терпением безграничным не обладаю. Железный Лес с каждой новой луной все страшнее тварей из себя исторгает. Да ты и сам знаешь. Так вот когда-нибудь, когда я буду нужнее всего, меня рядом не окажется. Вся твоя деревня, и стар, и млад, что так тепло и с пониманием относится к темным, погибнут жестокой, мучительной смертью, а дома превратятся в пепелище.

Староста не проронил ни слова. Но Гортон и не ждал от него ответа. Сказав все, что хотел, он развернулся и пошел восвояси.

Действие шестое. Послание в книге

В это же время, в доме некроманта. Я спустился на первый этаж и сел на кровать, внимательно рассматривая обложку и окружающую книгу свечение.

— «Может, все это время я видел магию? В детстве я уже думал об этом, но тогда это все казалось таким нереальным. А вот здесь и сейчас, я видел то, что кроме как магией не назовешь».

Однако, как бы я не старался, открыть книгу не смог. Застежка не поддавалась, хотя даже намека на замок не было. Я крутил ее и так, и эдак, даже нож нашел и попытался вскрыть, но все безрезультатно.

В конце концов, я не выдержал и потянул за застежку со всей силы, прокричав:

— Да откройся же ты, наконец!

И книга…. Нет, она не открылась. Точнее открылась, но не сразу. Прежде, испустив из себя лучи лазурного света, она ослепила меня. Вспышка была такой яркой, что я всерьез заволновался, а не спалила ли она мне роговицу.

Глаза нестерпимо жгло. Я тер их и тер, не переставая. Секунд через двадцать, попытавшись снова открыть глаза, я с удивлением обнаружил, что комната окрасилась в серые тона. Только белый и черный цвет. Остальные краски, как отрезало.

Десять минут спустя, ничегошеньки не изменилось. Все вокруг было серым, безжизненным. Я даже выглянул в окно. Трава, небо, земля — весь окружающим мир состоял лишь из черного и белого цвета или их сочетания.

Однако на фоне всего пережитого, потеря цветового восприятия не такое уж и большое дело. Я просто смирился и решил вернуться к книге. Раз уж она открылась, стоит заглянуть внутрь.

Я сел на кровать и раскрыл книгу. На первой странице не было ничего, кроме послания. Но вот что странно, слова в нем были написаны на русском языке.

Если ты это читаешь, значит, я…. Да хрен с два! Я не умер. Меня нельзя убить. Я бессмертен, мать твою! Меня можно победить и погрузить в вечный сон, но не убить. А ты, раз смог это прочесть, такой же, как я — не из этого мира. И вот что я тебе скажу, товарищ землянин, хочешь вернуться обратно в наш мир, к родным и друзьям — способ есть. Найди меня, и я расскажу, как это сделать. Но учти, в этом мире правит сила. Если ты слаб, тебе вовек меня не сыскать. А раз ты нашел одну из моих…. В общем, не суть. В этой книге ты найдешь мое наследие — заклинания, уникальные рецепты, секреты создания артефактов и прочая ценная информация. Все это поможет тебе обрести небывалое могущество. Используй его и найди меня. Тогда, я тебе обещаю, мы вместе вернемся домой. Но запомни, друг, не доверяй никому. В этом мире есть только ты и я. Все остальные — враги, подлые и коварные. Говорю тебе, сам наученный горьким опытом. Прошу, не повторяй моих ошибок.

Сириус Каловей, некогда известный как Андрей Жвалов из Кемерово.

Когда первоначальный шок спал, я перечитал все еще раз и задумался. Автор, судя по всему, неуравновешенный человек. Уж не знаю почему, такое сложилось у меня о нем мнение. Ну или, как вариант, чересчур импульсивный.

Вернуться домой, да? Совру, если скажу, что не хочу. Но больно уж как-то все просто, не находите? Я только-только попал в этот мир, а уже нашел способ вернуться домой. К тому же узнал, что не один такой. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это ведь жизнь, а не кино. В ней не бывает легких путей.

Я перевернул страницу. На ней был тот же текст, но уже на английском языке. Третья страница — французский язык, четвертая — немецкий и так до восемнадцатой страницы. Либо этот Сириус-Андрей был тем еще полиглотом, либо без магии не обошлось. И что-то мне подсказывает, что правильный ответ — второй вариант.

А вот на девятнадцатой странице, я обнаружил обещанные в послании заклинания. Вернее сказать, я полагаю, что заклинания. Строчки текста на непонятном языке с пояснениями на русском и прочих языках, сменялись сложными геометрическими рисунками. И так вплоть до сто сороковой страницы. Я особо не вчитывался, мельком глазами пробежал.

Сто сороковая страница больше походила на поварскую книгу. Она содержала рецепты и компоненты для создания зелий. Сам процесс был так тщательно описан, что у меня сложилось впечатление, будто мне не зелье создавать придется, а ядерную бомбу на коленках собирать.

Вот, например, рецепт создания зелья защиты от стихийной магии:

Чешуя красного дракона — 3,5 грамма. Примечание: Чешуя очень крепкая как физически, так и магически. Поддается воздействию заклинанием третьего круга “Материальное Разделение”. См. 54 стр.

Порошок из кости виверны — 8,3 грамма. Примечание: Использовать с особой осторожностью! Ошибешься хоть на полграмма, произойдет взрыв. После добавления ни в коем случае не взбалтывать!

Содержимое желчного пузыря водной нимфы — 37 миллилитров. Примечание: Если в содержимом присутствуют голубоватые кристаллические вкрапления, применять строго воспрещено. Очищающие заклинания не помогут.

Сущность каменного голема из пещеры Метрис — 4,3 грамма. Примечание: Вне организма распадается через сорок восемь часов.

Рецепты заканчивались на двести пятнадцатой странице. А дальше, всего понемножку: создание артефактов, рун и прочего; различные тактики ведения боя против магов и звездных воинов; карты с расположением легендарных подземелий, в коих, по слухам, хранились несметные сокровища ушедшего народа; и многое-многое другое. Не книга, а сокровище.

Ознакомившись с содержанием, я в нетерпении открыл девятнадцатую страницу. Первое заклинание, описанное в ней, называлось “Огненный Шар”. В примечании было сказано, что огненный шар является заклинанием первого круга стихии Огня и что знакомство с магией стоит начинать именно с него.

Следующие пять минут, я раз за разом складывал печать. Повторение — мать учения. Затем еще столько же времени убил на заучивание самого заклинания. Убедившись, что все запомнил от и до, я отложил талмуд в сторону и твердо решил, что готов приступить к созданию своего первого огненного шара.

Однако постигать азы магии в доме, я не стал. У всех заклинаний есть одна неприятная особенность — загнать джинна обратно в бутылку не выйдет. Если уж создал огненный шар, будь добр, используй его. Ведь иначе от него не избавиться. Не отменить заклинание, не развеять.

— Никогда бы не подумал, что скажу это, но пора творить волшебство! — впервые улыбнулся я в этом мире и вышел на улицу.

Действие седьмое. И вновь забытие

До чего же все-таки странная штука, этот человеческий мозг. Не прошло и получаса, а я уже свыкся с черно-белым зрением. Так сказать, адаптировался.

Выйдя во двор, я отошел от дома метров на тридцать и приготовился использовать магию. Признаюсь, слегка мандражировал. Боялся, что не получится.

А ведь так хочется почувствовать каково это, быть настоящим магом. Ощущение могущества, возможность защитить себя и других. Той силы, что я был лишен все свое детство. То время, когда меня били соседские дети, а я ничего не мог с этим поделать.

Как бы ни так, я не желаю оставаться беспомощным и в этом мире!

— «Только бы все получилось. Только бы все получилось», — взмолился я.

Шаг первый — складывание печати. Так, сложить лодочкой левую ладонь — сделано. Проделать то же самое с правой — сделано. А теперь, левую ладонь поверх правой и представить, будто мячик в руках держу. Вроде все так, как изображено в книге, да? Тогда идем дальше.

Шаг второй — текст заклинания. Здесь немного сложнее. Больно уж заковыристые словечки используются в нем. Ладно, попробуем.

— Ка?а Гола Лаит Шапх’тсан.

И… ничего. Ни огненного шара, ни даже огненного пшика. Тут одно из двух: либо я что-то сделал не так, либо вовсе не владею магией. Про второй вариант даже думать не хочется. Так что я попробовал снова.

— Ка?а Гола Лаит Шапх’тсан.

Но и вторая попытка оказалась неудачной. Ладно, еще разок. Нутром чую, сейчас получится.

— Ка?а Гола Лаит Шапх’тсан.

Третья попытка и аналогичный результат.

— «Что же я делаю не так?», — спросил я себя.

Но в голову ничего не шло. Вроде все сделал как надо: и печать сложил верно, и текст заклинания прочитал без запинки. Тогда почему, черт возьми, у меня ничего не выходит?!

Я решил вернуться обратно в дом. Прочитать все еще раз и понять, что делаю не так. Где, если не в той книге, искать ответ на мучающий меня вопрос? Я всеми силами гнал от себя тревожную мысль, что и в этом мире мне суждено прослыть слабаком.

Я развернулся и сделал было шаг к дому, как вдруг замер. Дело в том, что на крыльце стоял Гортон и внимательно за мной наблюдал. Меня испугал его взгляд. Было в нем что-то… зловещее что ли.

Он медленно пошел ко мне, опираясь на свой костяной посох. Его сияние и без того темное стало, казалось, чернее ночи.

Я же стоял неподвижно. Хотел бы попятиться назад, да не смог. Ноги будто налились свинцом. Я до чертиков перепугался его неторопливой походки и хмурого, не предвещавшего ничего хорошего взгляда. Я испугался его даже пуще давешнего скелета.

— Ты ведь один из птенцов Салмейна, так? — остановившись напротив меня, спросил он обманчиво спокойным голосом.

Я даже ответить не смог. Лишь отрицательно покачал головой.

— Не держи меня за глупца, мальчишка! — внезапно вспылил Гортон. — Кто, если не он, обучил тебя древней магии? Отвечай! Это ведь он тебя ко мне подослал, да?!

— Я… я правда не понимаю, о чем Вы говорите. Честное слово, я не знаю никакого Сал… Салмейна, — еле выдавил я из себя.

— Не понимаешь, говоришь? Ну и Гадес (повелитель царства теней, мира без света, посмертной обители неприкаянных душ) с тобой! Сам не скажешь, кровь расскажет.

Гортон стукнул посохом оземь и вокруг меня завихрились клубы зеленовато-черного дыма. Сразу как-то стало трудно дышать, глаза заслезились, и в который раз за сегодня, тьма приняла меня в свои сладострастные объятия.

Действие восьмое. Подвал и его обитатели

Схватив Данилу за шкирку, как нашкодившего котенка, Гортон волоком потащил его в дом, приговаривая:

— За дурака меня держать вздумал?! Не знает он…. Как же, верю-верю…. Девять-десять лет отроду, а уже колдует. Кто его мог обучить магии, если не ты, старый друг? Только тебе хватит наглости противиться обычаям и, не дожидаясь Райкаса или хотя бы пока их тела не окрепнут, с риском для жизни обучать детей древней магии. Хотя странно, мне это заклинание показалось знакомым. Где-то я его уже видел…. Ну вот, совсем старый стал. Память давно уж не та, что прежде. Хоть убей, никак не могу вспомнить.

Райкас — ритуал создания сосуда, вместилища магических сил внутри человека старше тринадцати лет. По традиции, проводится он в Саренхольте раз в десять лет.

Почему именно в тринадцать лет, почему не раньше? Одна из причин заключается в том, что в этом возрасте человек уже считается взрослым. Девушки становятся женщинами, мальчишки — мужчинами.

А вторая причина…. Ну не то чтобы причина, скорее мнение. Считается, что если создать сосуд даже годом раньше, из-за слабого, несформировавшегося тела, он недостаточно разовьется. Отсюда следует, что запас магических сил будет крайне мал и маг перегорит (иными словами, лишится магических сил, задействует жизненную силу и привет с того света) намного раньше положенного.

Но не каждый пришедший на праздник, устраиваемый магами Башни, удостаивается подобной чести. Только тот, в ком представители трех магических школ разглядят потенциал, стремление и совместимость, подвергнется священному ритуалу. Обычно таких набирается человек пятьсот-шестьсот из двухсот-трехсот тысяч пришедших.

Но так было принято лишь у нас, людей. Не только Башня, Магический Орден и Волшебный Двор придерживались тех же двух основных принципов, на которых жиждится людская магия. Во-первых, эмбарго на распространение магических книг. А во-вторых, запрет на обучение или самообучение магии и строжайший контроль популяции магов.

Каждого, кто нарушит хотя бы одно из правил, ждет неминуемая смерть. Без суда, без жалости. Убьют и глазом не моргнут. И не имеет значения, безродный ты человек или из знати, бедный ты или богатый. Никто не избежит наказания.

Эльфы же в своем Вечном Лесу начинали учить детей родовой магии, когда те только начинали говорить. У них не было избранных, не было дурацких правил. Они не решали, кому становится магом, а кому нет. Магии учились все без исключения.

Гномы. Гномы, кроме стихии Воды и Земли, другой магией не владели. Да и не видел гномов никто, почитай, целое столетие. Попрятались коротышки в своих городах-подземельях и носа оттуда не показывают. А всех, кто пытался проникнуть к ним во владения, вскоре находили обезглавленными у подножья гор с раздробленными руками и ногами.

Скрипнула дверь, Гортон пыхтя ввалился в дом. Не так давно, некромант заботливо укладывал паренька в постель, а сейчас волочил по грязному полу в подвал. Тот самый, о котором в деревне ходили дурные слухи.

Проходя мимо кровати, некромант не заметил лежащей на ней книги. Если бы Гортон только увидел ее…. Тогда бы не случилось того, что произошло дальше. Хотя не сказать, что все закончилось так уж плохо.

Порой слухи оказываются правдой. В подвале некроманта и впрямь творились жуткие вещи. Там темный занимался своими изысканиями, ради которых он, в числе прочих причин, и покинул Башню.

Вдали от людей, да поближе к Железному Лесу, Гортон искал способ раз и навсегда избавиться от напастей людских — порождений оскверненных средоточий силы, демонов и прочих тварей. Ведь у всех них имелось нечто общее, одна природа — магия. Если найти способ, как ее развеять….

Но чем больше Гортон думал над этим, тем сильнее убеждался в том, что в конечном итоге потерпит неудачу. И тогда у него созрел запасной план — сделать так, чтобы каждый смог открыть в себе дар. Причем не магический. Маги трех городов, что считают себя центром вселенной, не позволят.

Если люди поголовно станут звездными воинами, объединившись, они и без магов справятся с любой угрозой. Заветная мечта простых смертных, которую Гортон собирался сделать былью.

В подвале стоял полумрак, усугубляя и без того гнетущую атмосферу. Помещение освещалось всего одной лампой с самоподдерживающимся заклинанием Светоч. Может и хорошо, что Данила сейчас был без сознания. Увидь он, что здесь да как, слабая детская психика не выдержала бы после стольких-то потрясений.

В углу стоял алтарь, вытесанный из черного камня, на стене были развешены жуткие инструменты, а на дубовых столах стройным рядом лежали покойнички. Благодаря наложенному на них заклинанию Нетлен, трупы казались свежими. Хотя некоторым уже не один месяц, а зверолюд здесь так вообще больше полугода хранится.

Кого только не было в коллекции некроманта: и распухший как утопленник зомби, и свеженький скелет с остатками плоти на костях, и даже суккуба со вскрытой грудной клеткой.

Но были средь них и люди. Три человеческих трупа, каждый по-своему особенный: магесса Воздуха, воин ранга одной звезды и пользователь запретной древней магии. И с каждым из них связана отдельная история.

Начнем, пожалуй, с магессы Воздуха. История повествует о юной воспитательнице Башни, плененной разбойниками во время нападения на караван.

Учеников так-то не выпускают из Башни, пока они не закончат обучение и не станут полноценными магами. А это без малого десять лет жизни. Однако изредка, например, чтобы попрощаться с родителями на смертном одре, делают исключение.

Бедняжке не повезло, плохо кончила. Чтобы добраться домой, она примкнула к каравану, шедшему в том направлении. Маги высоко ценились торговцами. Особенно когда те не требовали плату за сопровождение.

Но в пути на них напали не обычные разбойники, а знаменитая шайка Белобородого. Белобородый и сам был магом не из слабых, да с сотней головорезов в подчинении. А после того, как подмял под себя остатки уничтоженной Инквизицией общины приверженцев древней магии, превратился в настоящий бич, терзающий королевство Астрос и приграничные земли.

Раньше двух-трех магов в караване хватало, чтобы отбиться от любых разбойников. Но с магическим подкреплением Белобородого ситуация изменилась. От него невозможно откупиться. Либо сдаешься, а там как повезет, либо сражаешься насмерть. Третьего не дано.

В тот роковой день шайка Белобородого взяла без боя караван с шелками и винами. Торговец понадеялся, что лишится только товара. Потери, конечно, огромные, но восполнимые. А жизнь у всех нас одна. И своей, он рисковать не собирался.

Торговцу повезло, шкуру он свою спас. Разбойники так обрадовалась крупной добыче, что не стали казнить пленников, добровольно сложивших оружие. Но на беду магессы, приглянулась она не абы кому, а самому Белобородому.

Поняв, что за судьба ее ждет, пленница попыталась сбежать, воспользовавшись магией. Правда, недалеко убежала. Пользователи древней магии оказались намного сильнее ученицы первого года и быстро пленили ее.

Они же наложили антимагическое клеймо. Ритуал, который издревле применяли к магам, преступившим закон, чтобы те не смогли сбежать при помощи магии, отбывая положенное наказание на рудниках.

Каждый божий день он наведывался к пленнице. Поначалу брал силой. Белобородому нравилось, когда они сопротивлялись. Крики, слезы, мольбы были усладой для его ушей.

А затем магесса смирилась и перестала противиться. Она даже не догадывалась, что тем самым поставит себя в еще более незавидное положение. Хотя, казалось бы, куда хуже?

Белобородому быстро наскучила покорность. Он начал приходить все реже, пока и вовсе не пропал.

Но свято место пусто не бывает. Стали наведываться другие. Десятки грязных мужиков, провонявших потом и вином. Порой не одни, а в компании себе подобных. По двое-трое за раз. Они глумились над ней, били и унижали.

В конце концов, она не выдержала. Однажды утром после особенно ужасающей ночи взяла и перерезала себе горло от уха до уха осколком разбитой миски.

Белобородый хотел было выбросить труп, но один перекуп предложил купить тело девушки. А перекупом тем был ни кто иной, как Саркаш, который потом втридорога продал покойницу некроманту. Так и оказалась почившая магесса на столе некроманта.

Далее идет история появления однозвездного воина. Был он совсем еще зеленым искателем, который с отрядом таких же неоперившихся птенцов забрел в Железный Лес. Ведомый алчностью, там он и встретил свой конец.

Надо заметить, они довольно далеко зашли. Вроде как даже до пещеры с источником добрались. Но в том-то и заключалась их ошибка. Все отродья Железного Леса, стоило переступить невидимую черту, как с цепи сорвались. В итоге, пожертвовав одним, остальные смогли сбежать.

О постигшей воина неудаче, некроманту рассказал все тот же Саркаш. Не забесплатно, разумеется. Хозяин таверны, контрабандист, торговец краденым. У него для всего имелась своя цена.

Когда Гортон вошел в Железный Лес и нашел бедолагу, оказалось, что над трупом знатно поработали. С корнем выдрали левую ногу, обглодали лицо до кости, разворотили грудину и съели часть внутренних органов.

По следам от когтей и укусов некромант понял, что над трупом потрудились все известные обитатели Железного Леса. И пускай от него мало что осталось, Гортон все равно забрал тело. Все-таки принадлежал труп не обычному человеку, а звездному воину. На что-нибудь, да сгодится.

И, наконец, пользователь древней магии. Без сомнения, жемчужина коллекции некроманта. Их сейчас днем с огнем не сыщешь. Как-никак вымирающий вид, стараниями всеми любимой Инквизиции. А те немногие кто остались, заползли в такую глубокую нору, что даже длиннющие руки “белых ряс” до них не дотянутся.

Злой и страшный пользователь древней магии, коих Инквизиция обвиняет во всех людских трагедиях, прошлых и настоящих, больших и малых, оказался всего-навсего ребенком, немногим старше Данилы. Копна рыжих как конская грива волос с завитушками и тьма-тьмущая веснушек на впалых щеках.

Гортон лично умертвил мальчишку, когда понял, что к нему его подослал Салмейн, дабы отравить своего заклятого врага. Некромант не посмотрел, что тот еще ребенок. Враг есть враг. И не суть важно, сколько ему лет, или какого он пола. Враг должен умереть и точка!

Гортон на горьком опыте убедился, что испытывать жалость к врагу, каким бы немощным он ни казался — непозволительная роскошь. Что до чувства вины — да тяжко, но жить можно. За его душой грешки и поболе найдутся.

Действие девятое. Прошлое некроманта

И вот ситуация повторилась. Однако на этот раз, Гортон намерен выяснить все, что знает мальчишка. Ну, а потом…. Потом он избавится от него. Быть может, даже удастся узнать, где прячется Салмейн и тогда он отправит его в могилу вслед за женой.

Кстати, потому они и стали злейшими врагами. Хотя когда-то были друзьями, не разлей вода. Гортон собственноручно убил жену Салмейна, одного из близких друзей, красавицу каких мало. Звали ее Малейна.

Когда-то давно, когда они еще учились в Башне, троицу знали все. Гортон, Салмейн и Малейна — трио талантливых темных магов, ученики самого Армалдона, последнего из приближенных Разрушителя.

Годы спустя, будучи полноценными магами Башни, троица впервые за сотни лет, объединив не только магические, но и жизненные силы, смогла применить внесистемную магию Взрыв.

В ходе решающего сражения они в одиночку уничтожили половину армии вторженцев и переломили ход войны. А ведь королевство Зактон уже праздновало победу. Их силы были несоизмеримо больше, чем у королевства Астрос.

Но одно единственное заклинание, подобно ядерному взрыву, стерло с лица земли более сорока пяти тысяч солдат, вместе с их королем и наследным принцем. Оставшиеся войска в панике бежали прочь с земель Астроса.

Тогдашний король Зармей Астросский, всюду видевший против себя заговоры, не на шутку перепугался подобной мощи. Так что удостоилась троица не почестей, как полагается героям, а антинитовых браслетов на запястье, препятствующих течению магических сил.

Заклинания первого круга им были все еще доступны, а вот второго и выше — хоть в лепешку расшибись, ничего не выйдет. Антинитовые браслеты и по сей день используются магами Башни для наказания нерадивых учеников. Но то ученики, а это полноценные маги.

Однако королю хватило ума не обострять отношения с Башней. Они и так на ладан дышали. Только гражданской войны не хватает королевству, подвергнувшемуся едва ли не полному разорению.

Поделившись своими опасениями с архимагом, два первых человека Астроса пришли к взаимовыгодному решению — темных окольцевать, а историю победы переписать.

Король сможет спать спокойно, а заклинание, положившее конец войне и спасшее королевство, отныне будет якобы создано Высшими. На том и порешили. Среди Высших, кстати, не было ни одного темного. Это так, для справки.

Гортон ожидал чего-то подобного и потому добровольно надел на себя браслет. Он лишь надеялся, что их когда-нибудь снимут. Малейна же зароптала, однако поняв, что ничего не добьется, вслед за ним дала себя окольцевать.

А вот Салмейн…. Салмейн не представлял себя без магии. Лучше уж сразу голову с плеч, чем лишиться магии. И он сбежал. Как, Гортон не понял и по сей день — заклинание какое иль артефакт. Он просто взял и растворился в воздухе на глазах у присутствующих.

Прошло четыре года. Все это время о нем не было ни слуху, ни духу. Как сквозь землю провалился. А затем явился. Да еще как! Сжег приграничный город дотла, а местных пустил под нож. Но не обычный, а ритуальный.

В Башне исконно действуют два запрета — на древнюю магию и магию Крови. Однако вырвавшись из-под надзора Высших, Салмейн пустился во все тяжкие. И в том, и в другом, он всего за четыре года достиг небывалых высот.

Мощь, которую Салмейн заполучил благодаря жертвоприношениям, он пустил на то, чтобы силой проникнуть в Башню. Львиная доля ушла на самое сложное — прорыв барьера, а оставшаяся на тех, кто пытался встать у него на пути.

В тот злополучный день погибли трое Высших и три десятка магов Башни. Гортон чуть сам не расстался с жизнью. На память ему остался уродливый шрам во всю спину.

А приходил Салмейн за той, без кого каждый прожитый день, был как адские муки — за Малейной. Конечно, не только за ней. Еще он пытался забрать самое ценное, что хранится в Башне — осколок Реликта. Уникальный артефакт, оставленный ушедшим народом людям и нелюдям. Один из четырех предметов, без которого не создать сосуд, а значит не бывать больше новоявленным магам людским.

Но Салмейну не хватило сил прорваться через Стража хранилища. Голем серьезно пострадал, остался без руки и обеих ног. Если бы не подоспела кавалерия, как знать, чем бы все кончилось.

Судьбой троице было предначертано встретиться вновь. Ровно через шесть лет, чуть ли не день в день, Инквизиция обнаружила логово Салмейна. Шесть отрядов карателей, четыре Святых рыцаря и семь лучших магов Башни, среди которых был и Гортон, выступили единым фронтом против Салмейна с Малейной.

Однако вернулся обратно один лишь Гортон. Да и то потому, что усвоил урок. Он втайне от Высших захаживал в запретную секцию Великой Библиотеки и брал оттуда книги по магии Крови. Остальные погибли, а некоторых даже постигла судьба страшнее любой смерти — развоплощению.

Но смерть их была не напрасной. Малейна, как уже было сказано, пала от рук Гортона, а Салмейну, когда в пылу сражения сосуд иссяк, пришлось задействовать жизненную силу. Собственно, как и Гортону. В противном случае, он бы не выжил. В один день оба разом постарели на десяток лет.

Салмейн понимал, что проигрывает и вновь сбежал. Но напоследок пообещал Гортону, что однажды он ответит за смерть Малейны. И дело тут не только в том, что он убил любовь всей его жизни. Вместе с Малейной, умер и их нерождённый ребенок.

Не прошло и года, как Гортон покинул Башню и осел близ Железного Леса. Неведомо как, Салмейн нашел его и подослал одного из своих учеников, чтобы тот подсыпал некроманту яд каменной саламандры. Самый опасный из известных ядов, от которого нет лекарства и даже магия бессильна, а смерть будет долгой и мучительной.

Гортон чудом избежал смерти. Салмейн вручил пареньку яд, да только видно забыл сказать, чтобы не подмешивал его в воду. А дело в том, что при контакте с водой, бесцветный яд окрашивает жидкость в фиолетовый цвет. Это-то и спасло Гортона.

Некромант убил паренька, к которому за то недолгое время, что они провели вместе, успел привязаться.

И вот, как говорится, наступил на те же грабли. Гортон не ожидал, что Салмейн, отличавшийся пытливым умом и змеиным коварством, воспользуется одним трюком дважды. Хотя, возможно, в том и была вся соль.

Гортон положил Данилу на свободный стол рядом с трупом суккубы и тяжко вздохнул:

— Приступим, пожалуй.

Действие десятое. Истина

Положив Данилу на стол, Гортон крепко стянул ему руки и ноги кожаными ремнями. Действовал он при этом весьма умело и уверенно. Что неудивительно, ведь в прошлом у него имелся богатый опыт в подобного рода делах.

Еще до того, как стать магом Башни, Гортон ходил в учениках заплечного дел мастера при городской страже. А многим позже, когда изучал магию Крови, пришлось, так сказать, освежить знания в этом вопросе.

Связав так, что не дернуться, Гортон подошел к висящим на стене инструментам и взял в руки короткий кинжал с черной рукоятью и волнистым лезвием. Если бы Данила сейчас был в сознании, то увидел бы, что ритуальный кинжал окружало насыщенное красное сияние.

Сатан, как здесь его называют, впитал в себя так много магии, что стал артефактом. Такое изредка, но случается. Однако получались они не такими сильными, как рукотворные. И уж точно нечета артефактам, что оставил после себя ушедший народ.

Магия Крови — кропотливый и сложный процесс. Это Вам не печать сложить, да заклинаньице прочесть. Но потому она и запретная, что сила сотворенных на крови заклинаний в разы превышает любое другое. Будь то темная или светлая магия. Хоть некромантия, хоть демонология, хоть стихийная магия. Даже родовая магия эльфов, шаманизм горных троллей и ритуальная орков. Нет ничего сильнее и опасней на свете, чем магии Крови.

Гортон с Сатаном в руке подошел к алтарю. Он вытянул свободную руку и полоснул себя лезвием по ладони. Не сморщился, даже бровью не повел. На дымчато-черный камень тонкой струйкой закапала кровь.

Закрыв глаза и отрешившись от всего мирского, Гортон сосредоточился на заклинании. Он раз за разом повторял одно и то же слово на языке, древнем как мир. На языке, неведомом никому, кроме тех, кто не понаслышке знаком с магией Крови.

Десять, пятнадцать, двадцать раз. Раз за разом, он повторял всего одно слово. И вот, собравшаяся в углублении алтаря кровь вдруг почернела и забурлила. Как концентрированная азотная кислота, разъедающая металл, она шипела и плескалась.

Некромант умолк. Он обмакнул лезвие Сатана в кровь. Раз, другой, третий. И так до тех пор, пока вся кровь до последней капли не впиталась в металл. Магия, по-другому и не скажешь.

— А теперь, — обернулся Гортон с каменным лицом к беспомощному ребенку, — перейдем к главному.

Он склонился над Данилой и начал вырезать у него на груди странный символ. Кропотливо, не торопясь. Десятки линий, витиеватые узоры, надписи. Но что самое удивительное, все по памяти. Хоть и проделывал подобное впервые.

Медленно, не спеша, Гортон вырезал на алебастровой коже символ Алески — известный в магии Крови как “ворота души”.

Закончив с художествами, он отложил кинжал и положил руки на окровавленную грудь. В ту же секунду доселе неподвижное тело внезапно забилось в конвульсиях, а распахнувшиеся в процессе глаза того и гляди выпрыгнут из орбит. Если бы не ремни, удерживающие его….

Вокруг ладоней некроманта неожиданно забрезжил свет. Самый белый, самый чистый, идеальней его нет на свете. Словами не описать, насколько он был красив. То был эффект открытия врат души, что распахнулись пред некромантом под действием заклинания.

На лбу Гортона проступила испарина. Бисеринки пота, одна за другой, скатывались по дряблой старческой коже и капали на пол. Очень быстро из капель собралась небольшая лужица.

Лицо некроманта исказила гримаса боли. Что-то мешало, что-то блокировало ему путь в глубины души. Туда, где хранится все. Все, что представляет собой человек от дня появления на свет и до этого момента.

— «А она не шутила. Память и впрямь будто отшибло. Не заклинание, не зелье. Что-то другое, что-то неправильное. Артефакт?».

Прошла минута, вторая, третья. Гортон не сдавался. Магия из него вытекала уже даже не фонтаном, а самым что ни на есть гейзером. Если так пойдет и дальше, ему придется выбирать: либо прервать ритуал и остаться ни с чем, либо задействовать жизненную силу. Что в его возрасте, между прочим, легко может привести к смерти.

Но Гортон лишь усилил напор. Прорваться любой ценой и узнать, где прячется Салмейн. И тогда…. Нет, один он не справится. Там наверняка будет не только Салмейн, но и его ученики. Вряд ли пташки будут просто смотреть, как убивают их наставника.

Придется ему, как и в прошлый раз, действовать сообща с Башней, Орденом и Инквизицией. Ну, или разыграть козырь — призыв Костяного Жнеца. Однако цена за его использование непомерно высока — взамен, жнец заберет душу мага с собой в царство теней.

Призыв Костяного Жнеца — самое сильное заклинание некромантии, считавшееся давно утерянным. Оно доступно лишь тем, кто получил благословенье Гадеса. Тем, кто получил метку и после смерти пополнит ряды его несметной армии.

Но в таком случае душа не обретет покой и не сможет переродиться. Она навеки будет заточена в мире без света, в мире вечной темноты.

— «Вот оно! Вот то, что я искал».

Если описать словами, что Гортон сейчас видел, находясь в глубинах памяти Данилы, то самым подходящим будет книга. Твердый кожаный переплет и тысячи страниц, каждая из которых рассказывает об одном дне из жизни.

Однако в его случае, все листы оказались пустыми. Ну, кроме разве что последней страницы. Но даже в ней, исписана была едва ли четвертинка.

Когда силы некроманта были уже на исходе, и он подумывал бросить эту затею, на предыдущих страницах неожиданно проступили чернила. Гортону стоило бы прерваться, но то, что он на них прочел….

Он слышал легенды об иных мирах, что ушедший народ был способен путешествовать между ними. Но даже мысли не допускал, что они могут оказаться правдой.

Не счесть, сколько талантливых магов сгинуло в попытке прорвать барьер мироздания. Одни умирали в тщетных попытках от истощения сил, других буквально разрывало на части, а некоторые и вовсе бесследно исчезали.

К слову о последних. Если они и впрямь переместились в другие миры, что вряд ли, никто из них не вернулся.

Гортона всего трясло. Находясь в нематериальной, астральной форме, он, метафорически выражаясь, с бешеной скоростью переворачивал страницу за страницей. А в это время из тела реального, капля за каплей, утекала жизнь.

С каждой секундой, с каждой минутой, что Гортон проводил в воспоминаньях Данилы, смерть подбиралась к нему все ближе. Кожа серела и иссыхала буквально на глазах, морщины становились глубже и чернели.

Электричество, машины, интернет. Он впитывал в себя информацию из другого мира как губка. Губка, которая с одной стороны мокнет, а с другой напротив, горит.

Гортон осознавал опасность, но никак не мог остановиться. Новые знания для любого бывалого мага сродни наркотику, которому он не в силах противиться.

Кто ж устоит перед таким соблазном? Дивный новый мир, в котором столько всего непостижимого, манящего. Мир без магии, без монстров и демонов, без эльфов и гномов. Мир, где армии сражаются не на мечах, а при помощи огнестрельного оружия. Мир, где люди без магии создают могущественные артефакты, называя их танками, ракетами, ядерными бомбами. Даже в самых смелых фантазиях, он не мог себе такого представить.

За те семь минут, что Гортон провел за чтением воспоминаний, он успел добраться до восьмого дня рождения Данилы. Небольшой стол, разноцветные свечки на именинном торте, детское шампанское и бутылка красного для взрослых. Праздник как праздник, все как у всех. Разве что из друзей присутствовал всего один человек — Алиса.

И тут Гортон вдруг почувствовал резкий укол в сердце. Мир вокруг завертелся, свечение врат испарилось и старик, что за минуты постарел на годы, рухнул как подкошенный на окровавленный пол.

Глаза некроманта были широко распахнутыми. Он жадно хватал ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Это был рубеж. Грань между жизнью и смертью.

Потянувшись к груди трясущимися руками, он залез под ворот мантии и вытащил оттуда медальон. Обычный такой, без изысков. Серебряный, в форме сердечка. Такие обычно девочки носят, а не старики под сотню лет.

С горем пополам отвинтив крышку на медальоне, Гортон поднес горлышко ко рту. Чистая как слеза младенца, одинокая капля воды вытекла из него.

И стоило ей попасть в рот, произошло нечто невообразимое. Хотя, что есть невообразимое, когда в деле замешана магия?

Гортон будто разом помолодел на десятки лет. Кожа порозовела, разгладилась. Морщин как не бывало. Но что самое главное, смерть отступила от некроманта.

Так что же было в том медальоне? Что позволило человеку при смерти задержаться в мире живых? А имя этому чуду — Слеза Дракона.

Слез Дракона на Гронтхейне почти не осталось. Она столь редка, что даже у членов королевской семьи запасы ничтожно малы. А все потому, что драконов уже лет тридцать как извели. Подчистую, ни одного не осталось.

Да, они из года в год нападали на деревни близ логова. Да, гибли люди. Да, страшный зверь, что изрыгает пламя. И что с того?! Убивать существ, что прожили тысячи лет, только за то, кто они есть?

Да даже если и так, зачем убивать-то? Поймай, посади в клетку и будет у тебя в распоряжении ценнейший источник. Да только Ордену глубоко наплевать, что из них там вытекает. Чертовы фанатики! У них одна мысль в голове крутится — увидел тварь, убей тварь.

— Варварство — вот что это такое! — отвечали в один голос алхимики.

Святые рыцари извели не только драконов, но и множество других волшебных существ. И что в итоге? Слез Дракона, что магией своей способны отсрочить смерть, почитай не осталось.

А Перо Пегаса…? Его ж сейчас днем с огнем не сыщешь! А ведь в легендах сказано, что ушедший народ создавал из них могущественные артефакты, которые могли делать то, что по сей день считается невозможным — летать. Конечно не так как птицы, но все же летать.

Гортон попытался подняться. Да только слабость не дала. Колени хрустнули и ноги подогнулись. С раскатистым грохотом, он вновь повалился на пол.

Прошло без малого полчаса, прежде чем, опираясь на стол, Гортон сумел-таки встать. Бросив изможденный взгляд на Данилу, он протяжно вздохнул и принялся развязывать ремни.

Стоило бы обработать еще и раны на груди, но Гортон совсем выбился из сил. Он физически не мог этого сделать. По крайней мере, пока. Организму требовался продолжительный сон, чтобы полностью восстановиться после пережитого. А если он сейчас поднимется наверх за целительным зельем, вряд ли потом получится вернуться назад.

— Прости малыш, но придется тебе провести сегодняшнюю ночь в подвале, — извиняясь, сказал Гортон и поковылял наверх.

Кое-как сладив с лестницей, он из последних сил добрался до кровати и тотчас уснул.

Действие одиннадцатое. Пробуждение

Вокруг темнота, тишина и покой. Сладострастный сон, от которого не хочется просыпаться. Как вдруг,забрезжил свет. Пробуждающий ото сна, ослепительный дневной свет.

Проморгавшись, первое, что я увидел — деревянный потолок. По лицу расплылась глуповатая улыбка.

— «Красный, синий. О-о, да! Я снова вижу цвета».

Однако радость моя продлилась недолго. Я вспомнил взгляд, пробирающий холодом до мозга костей. Вспомнил крик, от которого бросало в дрожь. Я вздрогнул, и грудь моя отдалась жгучей болью.

— Ай, больно-то как!

Опустил взгляд. Майки, а точнее то, что от нее осталось, на мне не было. И, о чудо! Мрамор чуть окрасился, порозовел. Как от солнечного ожога.

Помнится однажды, я три часа кряду провалялся под палящим южным солнцем. Вычитал в интернете, что у некоторых альбиносов с возрастом возрастает уровень миломина. Надеялся, что окажусь в числе избранных, но кожа даже не покраснела.

— Хм, а это еще что такое? — хмыкнул я, нащупав в районе солнечного сплетения подозрительный бугорок.

Не мягкий, как при пальпации на предмет раковых образований, а твердый словно камень. Ладно, с этим разберусь позже. Сейчас меня должно волновать нечто куда более страшное.

Последнее, что я помню — злобный взгляд, крики, зеленый туман, а затем темнота. Привстав с кровати, оглядываюсь вокруг. Вроде никого. Либо Гортона нет дома, либо он наверху, в библиотеке.

Ну, или в подвале. А что находится там, понятия не имею. Это была единственная запертая дверь в доме.

Ан нет, не единственная. Входная дверь также оказалась закрыта. Стало быть, сбежать у меня не получится.

Можно же вылезть через окно, скажете Вы? Да только странная штука, окно тоже не открывалось, хоть я даже намека на щеколду не нашел.

Разбить стекло? Как же, подумал и об этом. Да только стекло было будто пуленепробиваемым. Не буквально, конечно. Ударил для пробы ножкой стула, а ему хоть бы хны. Даже вибрации нет. И снова магия. Казалось бы, суток не прошло, а уже свыкся.

— «С другой стороны, а куда мне идти? Камня нет, так что с общением возникнут проблемы. Да и страшно одному в незнакомом-то мире».

Надо бы понять, сколько я был без сознания. Благо, в этом мире светит всего одно солнце и по его положению можно определить, какое сейчас время суток. Если, конечно, знания из моего мира применимы в этом.

Не спуская глаз с лестницы, я подошел к окну и сделал в точности так, как нас инструктировали перед школьным походом в лес. Сначала совместил ладонь правой руки с линией горизонта, большой палец поджал. Затем положил на нее левую.

И так пришлось проделать пять раз. Только тогда верхняя ладонь достигла солнца.

Каждый палец соответствует пятнадцати минутам до захода солнца. Три пальца закрывают светило, так что их минусуем. В итоге получаем простое математическое вычисление: двадцать минус три и умножаем на пятнадцать.

Получается, что до захода солнца осталось четыре с четвертью часа. А поскольку у всех людей пальцы разной толщины, метод является приблизительным. Так что, плюс-минус полчаса. Хотя у меня скорее плюс, чем минус.

— «Выходит, не так уж и долго я пробыл в отключке».

Я тогда еще не знал, что наступил следующий день.

Действие двенадцатое. Как в игре

В животе заурчало, и я отправился на поиски еды. Но вот беда, даже хлебной крошки не нашел. Шкафы пусты, на полках толстый слой пыли. Слава богу, хоть вода у него была. Вдоволь напившись, желудок перестал призывно мурлыкать.

— «Ну и что мне теперь делать?», — встав у окна, задумался я.

Думать долго не пришлось. Вариантов-то не густо. Не в том смысле, как дальше жить, а чем себя занять в данный момент.

— «Библиотека».

И я поднялся наверх. Потянулся к ручке двери, молясь, чтобы не была заперта. Толчок и…. Х-р-р-р. Дверь с протяжным скрипом открылась.

Шаг, другой, третий. Переступил порог и в шоке плюхнулся на филейную часть. Проморгался, протер глаза. Нет, не показалось.

— «Что за дела?!».

Подле каждой из книг в воздухе висели надписи. Сотканные из серой полупрозрачной дымки слова и цифры на родном русском наречии.

Выйдя из оцепенения, я подошел к ближайшему стеллажу и взял с полки первую попавшуюся книгу. Коричневый кожаный переплет, габаритами полноценный томик “Войны и мира”. Обложка без рисунка и только надпись на языке, состоящем преимущественно из точек и закорючек.

— «Немного похож на арабский».

Я поводил книгой из стороны в сторону. Серая дымка неотрывно следовала за ней.

— Интерееесно, — протянул я и вчитался в текст.

“Истоки ведьмовства и забытые ритуалы демонопоклоничества”

Тип: Книга

Ранг: Обычный

Свойства: отсутствуют

Требуется: Уровень 1

— «Как в той игре, за которой Алиса часами штаны просиживает. Как уж ее там…? Поднебесье или типа того».

Я открыл книгу. Текст в ней был на все том же неведомом языке. Хорошо хоть с картинками. А изображены на них, в большинстве своем, не самые приятные вещи.

Одна мне особенно запала в память. На земле из сотен обнаженных человеческих тел с перерезанными глотками выложен треугольник, в центре которого возвышался белокаменный алтарь с горящим в углублении одиноким язычком фиолетового пламени.

Изображение было столь детализированным, что в дрожь бросает. Трупы казались такими живыми! Ну, Вы меня понимаете. Этот остекленевший взгляд, стекающая по девичьей шейке алая струйка крови, трепетание золотистых волос под порывами ветра. Словно и не картинка вовсе, а фотография в широком разрешении.

Я взял следующую и прочел:

“Шаманизм. Достоинства и недостатки ритуальной магии”

Тип: Книга

Ранг: Обычный

Свойства: отсутствуют

Требуется: Уровень 1

Я просмотрел более тридцати книг. Все они в той или иной степени касались магии. Однако той, что так надеялся найти, хоть характерного сияния в библиотеке и не наблюдалось, среди них не оказалось. У всех них был обычный ранг, свойства отсутствовали, а требуемый уровень — первый.

И вот, на тридцать второй по счету книге, мне попался отличный от остальных экземпляр:

“Азы некромантии. Том 1”

Тип: Книга

Ранг: Необычный

Свойства: После изучения становится доступен класс Некроманта

Требуется: Уровень 1, Интеллект 10

— После изучения?! И как мне, интересно, ее изучать, если я не бельмеса по…. Да что там язык, я даже не знаю, как называется этот мир!

Я раскрыл книгу. Хрустнула обложка и в туже секунду солнечный свет сорвался со страниц книги. Соединившись в одной точке, яркий луч ударил мне в лоб. Боли не было, совсем. И все произошло так быстро, что я даже толком испугаться не успел.

Но это были ещё цветочки, а вот дальше… Перед глазами, откуда ни возьмись, выскочила надпись. Такая же серая полупрозрачная дымка, что витала вокруг книг.

Внимание! Недостаточно Интеллекта для изучения. Текущее значение — 7, требуемое -10. Повысьте данную характеристику и попробуйте снова.

Я оторопел. Магия или бред? Если магия, то какая-то странная. Земная, что ли. Надписи над книгами сродни описаниям предметов в играх, а послание сильно напоминает системное сообщение. Может у меня еще и свойства персонажа появились? А инвентарь, а древо умений, а прочие атрибуты компьютерных игр? Как уж их там… ммо?

Всего за один день со мной произошло столько потрясений, что я решил более ничему не удивляться. Отныне буду плыть по течению, принимать все как данность. Будь что будет.

К тому же, я все чаще стал задумываться, а не сон ли это? Больно уж нереально выглядит происходящее.

— Ладно, и как мне повысить Интеллект? — не знаю зачем, спросил я вслух.

Ответа, ожидаемо, не поступило. А на что я, собственно, надеялся? Что предо мной предстанет обворожительная богиня и все разложит по полочкам? Ага, размечтался.

Надо полагать, придется думать самому. Как там обычно повышают характеристики в играх? Если мне не изменяет память, существует два основных способа: с ростом уровня (автоматически или вкладыванием в меню персонажа) и экипировкой.

Проблема в том, что мне не подходят оба этих варианта. Уровень в играх обычно поднимают убийством мобов или выполнением заданий.

Представим на секунду, что мобы…. Да взять хотя бы того же скелета. Мне, убить его?! Вот уж вряд ли.

Остаются задания. С этим вообще непонятно. У кого их брать? Просить каждого встречного дать мне какое-нибудь поручение? Бредово звучит. Или нет?

Рассмотрим версию с экипировкой. Откуда она берется? Выпадает из мобов или дается в качестве награды за выполнение заданий. Замкнутый круг получается, не находите?

— «А оно мне надо?», — спросил я себя и сам же ответил: — «Да, надо!».

Допустим, я не спятил. Допустим, у меня наберется нужное количество Интеллекта. Что тогда? Я стану магом? Получу класс некроманта? Вот так просто, взял и получил? Ни тебе, как в тех же книгах, изучать заклинания, практиковаться в контроле и прочей мути, которую читатель обычно проглатывает и идет дальше?

Ответ на насущный вопрос, как повысить Интеллект, вскоре нашелся сам. Когда я открыл… эм-м-м… пятидесятую книгу. Обычного ранга, первого уровня, ничего особенного. Короче, перед глазами всплыло другое системное сообщение. Да, буду называть их так — по-нашему, по-земному.

Поздравляем! Характеристика Интеллект повышается на 1 пункт. Текущее значение — 8. Энергия +10, Магия +1, Сопротивление +5.

Значит, не только с ростом уровня и экипировкой? Характеристики можно повысить и выполняя определенные действия, вот как сейчас, например: прочитал стопку книг, получил желаемый Интеллект и кое-что еще.

Интересно, а если таскать тяжести, повысится Сила или Выносливость, или каждого по единичке дадут? А Ловкость, что с ней? Заниматься гимнастикой, прыгать и кувыркаться?

Спасибо Алисе, познакомила в свое время с основными характеристиками персонажа. Каждый раз, когда бывал у нее дома, заставляла качать этого своего твинка. Я так и не понял, зачем создавать второго персонажа, когда на нем почти не играешь.

Я перелопатил всю библиотеку. Дважды! На все про все, ушло три часа. Если мои расчеты верны, до заката оставалось меньше двух часов.

Мне попались еще две “необычных” книги. И так же, как с предыдущей, предложили кем-нибудь стать. Одна — алхимиком, другая — мастером ядов. Алхимик также требовал десять пунктов Интеллекта, а вот мастер ядов не согласился меньше чем на двадцать и пятый уровень.

Да только не было у меня этих десяти пунктов. Девять набрал, а для десятого книг не хватило.

Делать нечего, пришлось идти на второй заход. Извечное, а вдруг? Но надежды не оправдались. Сообщений о повышении Интеллекта больше не поступало.

Действие тринадцатое. Ожившие фантазии

Я решил пройтись по книгам еще раз. Казалось бы, глупость несусветная. Если во второй раз Интеллект не получил, в третий и подавно.

Мне хоть и десять лет, но мозгов поболе будет, чем у некоторых взрослых. Самомнение, ребяческий максимализм? Возможно. Однако в этот раз я преследовал другую цель — пополнить скудный багаж знаний об этом мире.

Единственный способ защититься от внешнего мира — это глубоко его познать. Не помню, кто сказал, но мысль, согласитесь, дельная.

Без картинок, книги по магии и легенды отложил до лучших времен. А с картами, рисунками рас, народов и монстров, населяющих этот мир, перенес на первый этаж. Там стол, там все удобства. Там всяко лучше, чем в пыльной комнате без окон.

Всего таких книг набралось шесть. Жаль, что словаря среди них не оказалось. Ну тот, что для дошколят. Там, где напротив букв стоят картинки-ассоциации. С — слон, Л — лимон и тому подобное.

Я не торопился, как в прошлые разы. Изучал все скрупулезно, по нескольку раз, старался запомнить каждую деталь. Как знать, вдруг какая мелочь пригодится в будущем.

А теперь поподробнее о содержимом книг. Для ясности, дополню рассказ еще и тем, что узнал многим позже.

Карта мира была что-что с чем-то. Гронтхейм, так звался этот мир, не был, как мой, разделен на континенты. Острова — да, есть парочка. На Скальных Берегах обосновались орки, а Понтунгай населяли жуткие, злобные твари, именуемые зупшесты. Видел их на картинках, кошмар несусветный: уродливые карлики с потекшими лицами, будто родичи подверглись воздействию радиации.

Материк был хоть и один, но огромен. Центральную часть разделили между собой десятки людских королевств, больших и малых. В бесплодных горах на востоке обитали гномы и тролли. На юге простирался Вечный Лес — вотчина эльфов, обитель гармонии и красоты. А север и запад, что составляют без малого половину всей суши, испокон веков принадлежали демонам.

Гронтхейм населяло множество рас и народов, а также монстров и прочих существ. Вспомните все фильмы, все книги, что посмотрели или прочли за свою жизнь. Так вот, вряд ли у Вас получится назвать того, кто не обитает на бескрайних просторах Гронтхейма.

Конечно не точь-в-точь, отличия все-таки были. Те же эльфы, например, вовсе не остроухие. Худощавые, красивые, волосы длинные, светлые, черты лица ровные, без острых углов. Вылитые Леголазы, но с ушами нормального размера и формы.

Гномы. Типичные представители своего вида: коренастые коротышки с густыми черными бородами; обитают в толще гор, света белого не видят; знатоки тверди земной и непревзойденные кузнецы. Одно «но» — женщин-гномов в природе не существует. Из яиц рождаются. Ну и “прибора” у них, соответственно, нет.

Люди. Самая многочисленная раса, не считая демонов. Однако в коварстве, жестокости и алчности дадут фору любой твари тьмы. На Гронтхейме процветает рабство, существует кастовая система, а без “хлеба и зрелищ”, да борделя на каждом углу, ни один крупный город не обходится. Тот же древний Рим из небезызвестных “Гладиатора” и “Спартака”, только без тог.

Короли по любому поводу развязывают войны, пандемии в порядке вещей. Кто-то купается в роскоши, а у кого-то животы пухнут от голода. Люди, что с них взять? Все-то у них кто-то ровней, а у соседа травка во дворе зеленей.

Разве что орки были как орки. Все как в кино: рослые, мускулистые, широкоплечие; кожа зеленая как молодая трава; а из-под нижней губы выступает пара длиннющих, изогнутых клыков. Прирожденные воины, плодятся как кролики.

Но вот их быт… как у пещерных людей. Одежды, жилища — все из шкур. Оружие, помимо трофейного, вырезано из костей крупных животных, добытых вместе со шкурами на охоте. Земледелием они не владеют, профессиями не утруждаются. Одним словом — дикари.

Во многих книгах, главными врагами орков выступают гномы. На Гронтхейме же их место заняли люди. Не проходит и года, чтобы какое-нибудь королевство не покусилось на Скалистые Берега. Месяц-два, на больший срок никому из них не удалось закрепиться.

Но зачем, спросите Вы? Что им, своих шкур не хватает? Ошибаетесь, причина куда серьезнее. Скалистые Берега таят в себе несметные сокровища, в коих орки не нуждаются — драгоценные камни. А раз торговлю они не признают, считая делом недостойным, приходится правителям желаемое брать силой.

Идем дальше. Существа, монстры, твари. Как их здесь только не называют. И я с ними, пожалуй, согласен. Монстров действительно стоит бояться. Не считая рожденных из оскверненных средоточий силы, а их, поверьте, более чем достаточно всяких разных и ужасных.

Так вот, помимо них на Гронтхейме существует великое множество существ. Величают их трудно произносимыми словами, так что я буду оперировать широко известными названиями.

Возглавляют мой персональный рейтинг, конечно же, драконы. У нас на Земле, драконы — это волшебные существа из мифов и легенд, воплощенные в книгах фантастами всех мастей. Ящерицы-переростки с крыльями, способные изрыгать пламя. Крепкая как камень чешуя, вертикальный зрачок и длинный хвост. Такими мы их знаем и любим.

В общем и целом, на Гронтхейме драконы такие же. Размером со скалу, умеют летать и изрыгать огонь. Но драконы далеко не так мудры, как в сказках, а в логовах у них не лежат горы золота.

Драконы такие же дикие животные с набором примитивных функций, как и любое другое земное. Жрать, спать и размножаться, покуда рыцарь в сияющих доспехах не придет и не спасет принцессу. Так у нас, так и здесь. Но без принцессы. Попадет она в логово дракона, если только в желудке.

На второй строчке хит-парада расположился мифический конь, олицетворяющий собой красоту и целомудрие — единорог. Точнее, двурог. На Гронтхейме у него не один, а целых два рога, выходящих изо лба. И не белый как свежий снег, а черный как ночь.

Третья позиция и великаны. Ну, или гиганты. Ох, ну и зверюга, скажу я Вам! В некотором смысле, великан страшней любого дракона.

Человек по всем признакам, и первичным, и вторичным. Даже там, внизу. Однако изображен он был на фоне средневекового замка, шпиль которого едва дотягивал ему до плеча. А на следующей странице показано, как великан с одного удара разносит крепостную стену по кирпичикам.

Великанов более трех сотен лет никто не видел. Считается, что всех их извели. Но по слухам, великаны живее всех живых. А живут они там, куда по доброй воле никто из людей не зайдет — на территории демонов.

Далее в порядке очередности с четвертого по девятое место: пегас, грифон, виверна, василиск, химера и лесная нимфа, она же дриада.

Я как раз изучал последнюю, когда дверь неожиданно открылась. Но не входная, а подвальная. Скрипя зубами, повернул голову. И ведь знал же, кто оттуда выйдет, готовился к этому моменту, а сердце все равно предательски ушло в пятки.

Действие четырнадцатое. Долгий разговор

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — переступив порог, поднял Гортон руки в примирительном жесте.

Он видел, что Данила дернулся. Он видел притаившийся в глазах страх. Оправданный страх, надо заметить. Гортон понимал, что сделал поспешные выводы. Но собирался исправить свою ошибку и вернуть расположение мальчика.

Страх ушел. Слова Гортона развеяли его. Правда, привело меня в чувство вовсе не значение слов, а сами слова. Ведь я понял, что он говорит. Хотя, по идее, не должен был.

— «Но как? У меня же нет камня».

Хотел я спросить, однако Гортон меня опередил:

— Вижу твое замешательство. Позволь все объяснить. Тот камень, что я тебе дал, называется камнем знаний. Пока он при тебе, ты способен понимать и разговаривать на всех языках этого мира, кроме демонского. Я хотел сделать из него кулон, но потом передумал. Гораздо надежнее, если камень будет не у тебя, а в тебе. Ведь другого такого у меня нет.

— Во мне? — переспросил я.

И тут, как гром среди ясного неба, на меня снизошло озарение. Я ошалело схватился за грудь.

— «Ну, точно! Твердый словно камень. И как я сразу не догадался?».

А затем он снова меня ошарашил, вкрадчиво спросив:

— Ты заметил, что я сказал не “нашего мир”, а “этого мира”?

Признаться, не заметил. Зато когда он мне на это указал… Видели бы Вы мои глаза. Я затаил дыхание, пульс участился. Все порывался что-то сказать, но не смог подобрать правильные слова.

Гортон медленно подошел к кровати и присел рядом со мной. Он рассказал, как выяснил, кто я и откуда. Кое-что, конечно, опустил. В частности, как именно заглядывал мне в память. Поди решил, что ни к чему пугать ребенка кровавыми подробностями.

Но на этом дело не стало. Он продолжил, а я внимательно слушал. Не перебивал, не задавал глупых вопросов. Просто слушал и мотал на ус.

Гортон складно говорил, разложил все по полочкам. Рассказал о Салмейне и о подосланном мальчишке, который пытался его отравить. У меня мурашки по спине пробежали. Не реши он покопаться в моей памяти, я был бы уже мертв.

Заметив мою реакцию, Гортон остановился и выжидающе на меня посмотрел. Я собрался с духом и спросил:

— Обязательно было его убивать?

На что получил ответ:

— Считаешь меня монстром? В некотором роде, так и есть. Я за свою жизнь стольких убил, что не счесть. Мужчин, женщин, детей. Но пойми, наш мир не похож на твой. Здесь все иначе. Наш мир жесток, он не выносит слабостей. Не убьешь ты, убьют тебя. Хочешь выжить, забудь о том, что правильно, а что нет.

Я был с ним не согласен. Однако вслух об этом не сказал. Все еще вел себя настороженно. Да и мне ли не знать, что не стоит злить старика.

Как вспомню…. О боже, каким же все-таки наивным я был! И время покажет, как сильно тогда ошибался.

Незаметно прошло два часа. Я столько нового узнал, что голова шла кругом. Картинки в книгах — это одно, а слова человека, который прожил на этой земле без малого девяносто семь лет — совсем другое.

История в деталях. Нескончаемые кровопролитные войны, передел власти вершителей судеб, что в процессе губят людей тысячами. Голод, эпидемии и нашествия демонов. Рабство, чрезмерно суровые законы и бесчеловечные наказания, жестокость и несправедливость. Потерявшие кормильцев жены вынуждены продавать себя в домах удовольствий, а дети с малых лет лазить по чужим карманам.

— «Да уж, не в сказку попал, это точно», — заключил я в итоге.

Спать хотелось просто жуть. Хотя, казалось бы, сколько можно? И так без задних ног продрых почти сутки, а все мало.

— Кстати, по поводу книги. Как тебе удалось ее открыть? — как бы невзначай, впервые задал мне вопрос Гортон.

— «Рано или поздно придется кому-то довериться».

— Дернул посильнее, вот она и открылась, — зевая, ответил я. — А что, не должна была?

— Ну, так-то да. Видишь ли, это не обычная книга.

— Знаю.

— Знаешь? Откуда? Прочитал? Что там, что там внутри? — вытаращив глаза, выпалил он четыре вопроса всего за пару секунд.

Я начал издалека и рассказал про сияние. Про то, что с детства вижу то, чего не видят другие. Про мальчика, про злополучный лес, про Алису и постигшую ее судьбу, про него самого и, конечно, про книгу. Раз он знает, кто я и откуда, зачем что-то скрывать?

И меня понесло. Внутри столько всего накопилось, что просто захотелось выговориться. Рассказал про содержимое книги, что автор из моего мира и знает, как вернуться домой.

А в заключение добавил, что сейчас почему-то не наблюдаю над ним никакого сияния. Зато стал видеть нечто другое. В общем, рассказал обо всем. Ничего не утаил.

Гортон странно задумчиво на меня посмотрел и сказал:

— Твои глаза… с ними что-то не так.

— У меня гетерохромия, — ответил я, чертыхнулся и пояснил: — У меня с рождения глаза разного цвета.

— Это я знаю. Ты не один такой. У нас таких как ты называют мечеными. Нет, здесь что-то другое. Дай-ка, — схватил он меня за подбородок и притянул к себе. — Ага, вот оно что. Золотое кольцо вокруг зрачков. Видимо та вспышка что-то сделала с ними, как-то изменила. Так, жди здесь. Я скоро вернусь.

Гортон в спешке спустился в подвал. Отсутствовал он недолго, не больше пары минут. А когда вернулся, в руках у него была книга с серебряным черепом на обложке.

— «Так вот где она была, в подвале».

Он буквально сунул мне книгу под нос и спросил:

— Что ты видишь?

“Трактат Разрушителя. Том 4”

Тип: Книга

Ранг: Уникальный

Свойства: Содержит в себе часть накопленных Разрушителем знаний из различных областей магии. Заклинания, рецепты, секреты создания артефактов и карты подземелий. Соберите полный комплект и обретете небывалое могущество

Особые свойства: Активация способностей рожденного мага

Требуется: Уровень 1, Соблюдение особых условий

— Сияние пропало, но есть надпись.

И я рассказал, что увидел. Вернее зачитал все от начала до конца, наблюдая за выражением его лица. Первые три строчки Гортона ни капельки не заинтересовали. А вот дальше…. Удивление, удивление и еще раз удивление.

— Рожденный маг, активация? Быть того не может!

Я должен был спросить:

— Что не может? Что такое рожденный маг?

— Не что, а кто, — поправил меня “профессор Гортон” и приступил к лекции: — Рожденный маг — это человек с врожденным сосудом и склонностью к различным видам магии. Вот я, например, до пятнадцати лет даже не мог колдовать. Я, как и все в этом мире, искусственный маг, сосуд в которого поместили при помощи осколка древнего артефакта, оставшегося нам от ушедшего народа. Магами не рождаются, Данила, магами становятся. Кроме разве что пользователей древней магии. Однако раз в столетие появляется на свете ребенок с врожденным сосудом, объем которого многократ превосходит искусственный. А сила творимых им заклинаний не ограничена каким-либо атрибутом. Он или она одинаково силен как в стихийной магии, так и в светлой, темной или любой другой магии. О силе рожденных магов мало что известно. Такие дети, как правило, долго не живут. Их умерщвляют еще до того, как они наберут полную силу. Подобные законы в отношении рожденных магов есть в каждом королевстве, у всех рас и народов, а наказания за них предусмотрены безжалостные. Не только к преступнику, но и к членам его семьи, друзьям и всем кто знал, но умолчал. Последним известным рожденным магом был Разрушитель. Он столько зла совершил, что ты себе даже представить не можешь. Его даже демоны ненавидят. Хотя, после того что ты мне рассказал, Магический Круг либо ошибся, либо удобно повернул для себя ситуацию, настроив весь Гронтхейм против рожденных.

Дальше он говорил сам с собой:

— Я даже помыслить не мог, что существует такая магия, которая может сделать из обычного человека рожденного мага. Быть может, под соблюдениями особых условий подразумеваются люди из твоего мира. Но если все так…. Сперва Разрушитель, теперь ты. Что если в наш мир проник кто-то еще? Может ли быть….

И в таком духе его монолог продолжался следующие десять минут. От монотонного бубнящего голоса глаза так и слипались. Чтобы не заснуть, я спросил о том, что никак не давало мне покоя:

— А почему Вы говорите о нем в прошедшем времени?

— О ком? — не понял Гортон.

Я уточнил:

— О Разрушителе. Почему Вы говорите о нем так, будто он мертв?

Гортон многозначительно на меня посмотрел и пояснил:

— Да потому что его почти три столетия назад как убили.

— «Любопытно…», — подумал я и зачитал ему строчку из послания в трактате, где он уверяет, что бессмертен.

— Это невозможно, — уверенно ответил Гортон. — Бессмертных существ нет и быть не может. Это противоречит всем законам мироздания. Даже боги не обладают бессмертием. Конечно, живут они не в пример дольше нашего, но все-таки смертны.

— Так ведь…, - хотел я возразить, но он меня остановил.

— Пожалуй, хватит на сегодня. Поздно уже, да и восстановиться перед завтрашним не помешает.

— А что будет завтра?

— Завтра ночь полной луны, — ответил Гортон, будто я должен знать, что он этим хотел сказать.

— Что…?

— Пойдешь со мной и сам все увидишь. Завтра поспать тебе не удастся, так что ложись давай и хорошенько выспись, — властным отцовским тоном скомандовал он и ушел в подвал, прихватив с собой трактат.

Ну а я что, я и уснул. Причем моментально. Стоило голове коснуться мягкой подушки, глаза сами собой сомкнулись и сознание отключилось.

Действие пятнадцатое. Изменения

Шли дни, шли месяцы, шли годы. Незаметно прошло пять лет. Треть жизни я провел на Гронтхейме. С того дня, как попал в этот мир, каждый божий день для меня был наполнен открытиями. Особенно в первый месяц. Я многое узнал и сам не слабо изменился. Но давайте обо всем по порядку.

Мои глаза постепенно трансформировались. Золотые кольца вокруг зрачков росли, а вместе с ними преобразилось и зрение.

Как Вы, наверное, помните, сияние пропало, зато я начал видеть надписи. Сначала над книгами, затем над другими неодушевленными предметами, а завершилась трансформация сведениями обо всех живых существах.

Окружающий мир наполнился для меня бескрайним потоком знаний. Какие-то были полезными, какие-то нет, но неизменно одно — с каждым новым днем сведения становились все более подробными.

Возьмем для примера учителя. Началось все с имени, а закончилось этим:

“Гортон Санмарейт”

Раса: Человек

Принадлежность: Маг Башни

Специализация: Некромантия (Высший уровень), Магия Крови (Средний уровень), Стихийная магия (Начальный уровень), Демонология (Начальный уровень), Древняя магия (Начальный Уровень)

Уровень: 47

Жизненная сила: 100 % (Средний уровень)

Энергия: 100 % (Высший уровень)

Боевой Дух: нет

Сила: 6

Ловкость: 5

Интеллект: 164

Выносливость:8

Магия: 212

Атака: 4

Сопротивление: 109

Защита: 5

Регенерация: 19

Информации стало так много, что мозг не справлялся с нагрузкой. И чем дальше, тем хуже. Поначалу жутко болела голова, затем пошла кровь из носа, а после меня ждала потеря координации и затуманенность сознания.

Если бы не Гортон, как знать, чтобы от меня осталось. Я легко мог закончить как овощ или вообще умереть, если бы не медитативная техника, которой он меня обучил.

С началом изучения медитативной техники меня ждало первое открытие. Когда я более-менее научился входить в транс, сквозь закрытые глаза впервые увидел такое вот сообщение:

Поздравляем! Вы освоили новое умение — Храм Нирваны. Текущий прогресс: ранг — Необычный, уровень 1. Практикуйтесь и повысьте уровень умения. По достижении 5 уровня умение поднимется до Необычного Продвинутого ранга. Максимальный ранг — Редкий.

Теперь, чтобы войти в транс, мне достаточно было назвать умение. Вслух или про себя сказать: “Храм Нирваны” и вуаля, я в трансе. Для удобства назвал этот процесс активацией. Однако некоторые умения активировались не сразу. Время для активации решил назвать кастом.

Гортон уже ничему не удивлялся.

— Рожденные маги способны на многое, — обычно отвечал он.

Каждый раз, когда с уёст Гортона слетало “рожденный мйаг”, на лице у него расцветала улыбка. Джаже не знаю, чему он так радовался, виедь страшнее наказания за укрывательство рожденных не придумаешь. А когда я об этом спрашивал, либо увиливал, либо говорил, что для мага нет ничего ценнее нового знания. Но я-то видел, что он мне чего-то недоговаривает. У него определенно были на меня виды. Правда, пока непонятно какие.

Не только Храм Нирваны, за следующие полгода я изучил многие другие умения. Некоторые взял из трактата, другим меня научил Гортон. Но все они были первого ранга. Для остальных требовался либо уровень повыше, либо недоставало Интеллекта, либо еще чего не хватало. Чаще всего вовсе не говорилось, что для этого надо.

Класс персонажа…. Да-да, раз есть умения, характеристики и все в таком духе, теперь я условно считал себя персонажем компьютерной игры. Некромантом с припиской “начинающий”. Как Вам мое новое амплуа? Многообещающее начало, так ведь?

Называть себя персонажем не просто удобно, сохраняется какая-никакая связь с родным миром, домом. Память человека похожа жесткий диск. Когда не хватает объема, лишняя информация просто стирается. Кое-что из детства, например воспоминания из дошкольного возраста, постепенно бледнели и вскоре стерлись из моей памяти.

А что будет через десять, двадцать, тридцать лет? Вспомню ли я, если к тому времени, конечно, не вернусь домой, как выглядит Земля, лица родителей, Алису?

Вспомню, если создам якорь. Ассоциация способностей рожденного мага с компьютерной игрой, которые в свою очередь связаны с домом и Алисой, думаю вполне подойдут на роль якоря. Согласны?

Но не будем о грустном. Спросите лучше, как я поднял Интеллект до десяти пунктов, когда перелопатил все книги в библиотеке учителя?

Все просто, прочитал другие книги. Если есть деньги, достать можно что угодно. Так устроен мой мир, этот и, надо полагать, любой другой во всех существующих реальностях.

Уж чего-чего, а золота у Гортона было предостаточно. Маги на Гронтхейме — народ не бедствующий. Каждый день… нет, каждый час требуется кому-нибудь помощь сильного мага, а благотворительностью никто из них не занимается.

Особенно в этом плане востребованы некроманты. Скелеты, зомби и прочая нечисть, выползающие из проклятых средоточий силы как тараканы, или погосты буянить начнут. И нет этим бедствиям ни конца, ни края.

Восставших везде полно, серебра на всех не упасешься. Только вот некромантов раз-два и обчелся, а опытных среди них так вообще по пальцам пересчитать можно.

Можно, конечно, прибегнуть к помощи звездных воинов. Но они дерут за работу порой даже больше магов. Как-никак ближний бой сопряжен с большей опасностью.

Стихийная магия против мертвых хоть и действует, но с некромантией даже рядом не стояла. У нежити к ней от природы высокая сопротивляемость.

От заклинания второго круга Огненный Смерч, например, обуглятся и потрескаются кости, но скелета не упокоит. Чтобы сладить с мертвыми, стихийный или любой другой маг должен владеть третьим и выше кругом.

Конечно, даже обычный человек может убить скелета, если имеет при себе заряженный соответствующим заклинанием амулет. Правда, стоят они как чугунный мост и хранятся в деревнях или закромах богатых людей только на самый крайний случай.

Про количество амулетов, что попадает в продажу, даже говорить не приходится. Оно ничтожно мало. И дело тут не только в том, что обилие товара непременно скажется на стоимости.

Чтобы создать один амулет требуется прорва времени. Во-первых, достать мана-кристалл. Вещь сама по себе дефицитная и дорогая, к тому же жутко сложная в обработке. Умелому мастеру потребуется день-два в зависимости от размера. Во-вторых, найти мага с соответствующими способностями. И даже если найдешь такого, не факт, что он согласится или заломит такую цену, что бойся.

Так о чем это я? Ах да, книги! Саркаш мог достать что угодно, было бы соответствующее вознаграждение, а Гортон не скупился. Когда я научился читать, книги стали не только поднимать Интеллект, но и снабжали меня жизненно необходимой в будущем информацией.

Я только и делал, что читал и учился магии. А как иначе, ведь в деревню меня Гортон не пускал. Если кто прознает, что я рожденный, мигом сдадут. Как гласит народная мудрость: “своя шкура ближе к телу”.

Да я, в общем-то, был и не против изоляции. Что мне другие люди, когда есть книги и учитель? Печально? Возможно. Но каков уж есть.

Всего один раз я побывал в Уркте, когда Гортон, как обещал, взял меня с собой полюбоваться на полнолуние. Веселая выдалась ночка, ничего не скажешь. Строй мертвых штурмовал деревню, а жители отбивались как могли.

Я так прикинул, что если бы не учитель, знатно бы поредели их ряды. А так только дюжина раненых и ни одного мертвого, да парочка инвалидами стали после ампутации из-за трупного яда. Как заверил меня Гортон, до него без жертв не одно полнолуние обходилось.

Но что меня больше всего поразило, когда все закончилось и под частоколом осталось лишь море костей и разложившейся плоти, ему даже спасибо никто не сказал. Староста расплатился и до встречи на следующем полнолунии.

Уважение и темный — понятия несовместимые. Ко мне один только староста три раза подходил и интересовался, уверен ли я, что хочу с ним остаться. Будто Гортон педофил какой-то или маньяк.

Как сейчас помню, что я ему в последний раз на это ответил:

— У его порога, по крайней мере, не трется армия нежити.

После этого ко мне ни одна живая душа не подошла. Поди, умер для них.

Нет, странные все-таки люди. До сих пор поражаюсь. Он вам жизни спасает, а вы к нему задом! Ну и что, что темный? Да я бы на его месте из окна с чашечкой чая в руке наблюдал, как в полнолуние пылает ваша треклятая деревня.

Уж не знаю, что со мной стало, когда я попал на Гронтхейм. Может, рожденные по определению злые и не моя в том вина, что я злым стал как чёрт. А может пренебрежение человеком, что заменил мне родителей и друзей, озлобило напрочь. А может давно стал таким, просто не хотел замечать. Как знать. Суть в том, что если раньше я людей недолюбливал за некоторым исключением, то сейчас и подавно.

Действие шестнадцатое. Второй уровень

На втором году моей новой жизни произошел важнейший прогресс. Интеллект достиг двадцати пунктов и стали доступными заклинания второго круга. Прочие маги годами обучались заклинаниям, увеличивали скорость формирования печатей и овладевали контролем, а мне достаточно активировать умение и следить за состоянием Энергии.

Ну точно, как я мог забыть об этом упомянуть! В любой игре в той или иной форме присутствует окно свойств персонажа. Ну там, чтобы посмотреть характеристики или проверить сколько Жизней осталось.

Вот и у меня было такое. Достаточно представить и высветится соответствующее окно.

Там же можно найти раздел умений, бестиарий и даже карту мира. В бестиарий попадали только те монстры, которых мне лично довелось повстречать. На тот момент в нем была всего одна страничка скелета с подробным описанием и указанием слабых мест. А карта мира сплошь покрыта туманом, за исключением Железного Леса и окрестностей Уркты.

Прошло еще полгода, прежде чем учитель одним промозглым осенним днем взял меня с собой в Железный Лес. Мы и трех десятков шагов пройти не успели, как дорогу нам преградил скелет.

Один в один как тот, которого я повстречал в свой первый день. Голый костяк с голубыми огнями в пустых глазницах. Надпись над черепушкой была не столь внушительной как у Гортона, но все-таки:

“Скелет Железного Леса”

Раса: нежить

Принадлежность: монстр

Специализация: ближний бой (Начальный уровень)

Уровень: 3

Жизненная сила: 100 % (Начальный уровень)

Энергия: нет

Боевой Дух: 100 % (Начальный уровень)

Сила: 19

Ловкость: 4

Интеллект: 0

Выносливость: неутомимый

Магия: 0

Атака: 21

Сопротивление: 29

Защита: 24

— Убей его, — велел мне Гортон, взмахнув посохом и ноги скелета будто к земле приросли.

Видит Бог, я старался произвести на учителя хорошее впечатление. Ударил самым сильным своим умением из репертуара некромантии — Стрелой Праха.

Он должен был мной гордиться, однако результат получился не столь впечатляющим, как я надеялся. Продолговатое серое облачко врезалось в грудь скелета и разложило на атомы два ребра. Только и всего.

Жизненная сила скелета упала на 18 %, а у меня Энергия просела на целых 30 %. С другой стороны, а на что я наделся? Некромант с первым уровнем, монстра третьего, и в играх с одного каста не завалит. Но чтобы проиграть…?

А ведь к этому все и шло. У меня Энергия раньше закончится, чем скелет упокоится.

Что делать? Сдаться? Как бы не так! Я запустил вторую, затем третью Стрелу Праха и уже собирался задействовать Жизненную силу для создания четвертой, если бы учитель меня не остановил.

Он впервые меня ударил. Отвесил такой смачный подзатыльник, что я чуть челюсть не выронил.

— Не вздумай прибегать к жизненной силе без необходимости! — упрекнул он меня с раздутыми от гнева ноздрями.

Удерживающее заклинание спало и скелет вырвался на свободу. Один из недостатков потоковых чар. Стоит хоть на секунду отвлечься, энергетическая нить оборвется и структура заклинания лопнет как мыльный пузырь.

Но не успел он сделать и шага, как получил Стрелой Праха в грудь. Обычно говорят камня на камень не осталось. В данном же случае получилось скорее целой косточки не осталось.

И нет, это не я постарался. Взмахом посоха учитель наглядно продемонстрировал мне разницу в силах. Созданная им Стрела Праха по виду ничем не отличалась от моей, однако возымела куда больший эффект. Причем, затратил он на создание заклинания ничтожных 2 % Энергии.

Если оперировать к характеристикам, то все вроде бы логично — разница между сорок седьмым и третьим уровнем очевидна. К тому же Магия, что есть сила атаки, у Гортона перевалила за две сотни пунктов, тогда как Сопротивление, что есть защита от магических атак, у скелета без единички тридцатник.

Я пока не выявил точный процент соотношения атаки к защите, да и в характеристиках не до конца разобрался. Но уверен, что будь у скелета хоть полный запас Жизненных сил, он бы в любом случае упокоился после Стрелы Праха учителя.

Дырявый как сито череп скелета подкатился к моим ногам. Голубой огонек тускло горел в потрескавшихся глазницах. Он слабо пульсировал и с каждой секундой затухал все сильней. И вот, когда искра жизни совсем угасла, высветилось системное сообщение:

Скелет Железного леса мертв. Вами получено 2 ед. опыта. Текущий прогресс уровня: 2/100.

«А вот и он, мой первый опыт. Как же долго я этого ждал… Прошло уже полтора года, многие умения-заклинания второго круга достигли максимального значения, а я все также на первом уровне. Из-за этого я слабей чем любой другой маг, освоивший заклинания второго круга. Но теперь… теперь все будет иначе!»

Я рассказал обо всем учителю, и он повел меня дальше. Чем глубже в Железный Лес мы заходили, тем чаще нам попадались скелеты. Самый слабый из них имел второй уровень, а самый сильный — пятый.

Я запускал Стрелу Праха, а Гортон добивал. К сожалению, Энергия восстанавливалась медленно, аесли я не сносил монстру хотя бы 10 % Жизненных сил, опыта мне не давали.

К исходу дня, когда и без того темный лес поглотила кромешная мгла, мы вернулись домой.

«Эх, поскорее бы завтра. Получу, наконец, второй уровень и…», — с предвкушением засыпал я в ту ночь.

Но и на следующий день остался при своем. Всего две единицы опыта не добрал до уровня. Я умолял Гортона немного повременить с возвращением.

— Нетерпение погубило много талантливых магов. Так что нет, не задержимся, — наотрез отказался он и снова отвесил мне подзатыльник. — А это будет тебе лишним напоминанием, чтобы ты усвоил урок.

Третий день и первый же павший скелет восполнил наше вчерашнее упущение.

Я лучился. Причем не образно, а буквально. Тело словно взорвалось изнутри вспышкой непорочно-белого света, и ослепительное сияние залило все вокруг. Проморгавшись, мне в нос уткнулся ряд системных сообщений:

Поздравляем! Вы перешли на второй уровень. Энергия +20, Интеллект +1, Магия +1.

Для Вас доступны два бонусных очка характеристик.

Использовать сейчас: да/нет.

Для Вас доступен дополнительный классовый бонус.

Использовать сейчас: да/нет.

Для изучения доступно новое умение.

Использовать сейчас: да/нет.

Действие семнадцатое. Костяная Броня

— «Да, да и да», — не стал я откладывать дело в долгий ящик.

Выскочило первое окно с четырьмя строчками в нем: Сила, Ловкость, Интеллект и Выносливость. Напротив каждой характеристики стояло текущее значение и мигающий плюсик. Не надо иметь большого ума, чтобы понять, что от меня требовалось. Тык-тык и Интеллект повысился на две единицы.

Второе окно и….

Поздравляем! Вы получаете пассивную характеристику Инициатива. Текущее значение: 0,00 %. Чем больше данное значение, тем выше скорость активации умений.

А на десерт….

Поздравляем! Вы освоили умение Костяная Броня. Текущий прогресс: ранг — Необычный Продвинутый, уровень 1. Практикуйтесь и повысьте уровень умения. По достижении 5 уровня умение поднимется до Необычного Экспертного ранга. Максимальный ранг — Редкий Продвинутый.

Мы только-только вошли в Железный Лес, и стоило бы экономить Энергию для последующей прокачки, но я не сдержался. Активация Костяной Брони продлилась не дольше трех секунд. Конечно нечета молчаливым чарам Гортона, но намного быстрее, чем у обычного мага. Пока сложишь печать, пока произнесешь текст заклинания. Короче, секунд семь-восемь, не меньше.

Выглядела Костяная Броня… одним словом — броско. Во вспышке черного с белыми искрами света возникли два десятка человеческих костей и притянулись ко мне как магнитом.

Восемь ребер и грудина закрыли грудную клетку, из нижней челюсти и фронтально разделенного черепа получилась эдакая маска хоккеиста, четыре бедренных кости стали поножами, две плечевых кости наплечниками, а из фаланг сложились краги.

— Впервые в жизни вижу такое странное заклинание, — не упрекнул, как я думал, а задумчиво протянул Гортон, с интересом рассматривая получившийся костяной доспех. — Проблема в том, что эффективность у него прямо скажем не очень. От магических атак оно тебя не спасет. Щели большие, так что стрела войдет только щурься. Спина вообще беззащитна. А ну-ка руками-ногами подрыгай, как сидит?

Сидела Костяная Броня как влитая и даже больше — кости не прилипли ко мне, а парили в воздухе в миллиметрах от тела. Каждая косточка неотрывно следовала за моими движениями, подстраивалась под изгибы. Ни грамма дискомфорта в прямом и переносном смыслах.

Я продолжил проверку нового умения и выявил для себя несколько весьма любопытных свойств. Оказывается, спина была также защищена, как и любые другие участки тела. Когда атака направлена в спину, ребра с груди просто перемещались назад. А еще учитель ошибся по поводу стрел. Если удар попадал в щель, кости смыкались.

Гортон ошибся во всем. Даже про уязвимость Костяной Брони перед магией. Ввиду мобильности, кости сомкнулись и полностью поглотили огненный шар учителя. Как и кости скелетов, они имели повышенную сопротивляемость к любой магии кроме некромантии.

Выдержит ли Костяная Броня заклинания второго круга решили не проверять. Если принять на грудь огненный шар, приятного мало. Кожу сожжет только щурься, возможно ребра поломает. Но с этим хотя бы справится зелье, а вот от заклинания второго круга можно и помереть. Целительные зелья творят чудеса, однако мертвых воскрешать не умеют.

Все вроде бы хорошо, но была одна маленькая проблема — потребление Энергии великовато. За каждую секунду поддержания Костяной Брони приходилось расплачиваться 2 % Энергии. Меньше минуты и пустой.

А ведь это только начало. По мере повышения ранга, расход Энергии будет увеличиться. Так у меня было с другими умениями, так будет и с этим… Скорее всего… Да нет, наверняка увеличится.

Действие восемнадцатое. Продвижение

Три месяца каждый божий день мы с учителем посещали Железный Лес. С ростом уровня повысился и урон, который я наносил монстрам. На втором уровне прежние 17–18 % от Стрелы Праха превратились в 21–22 %, а на третьем — в 24–26 %. Притом, что Магия повысилась всего на три единицы.

Так я убедился, что разница в уровнях играет далеко не последнюю роль. И когда достиг четвертого уровня, попросил учителя позволить мне разобраться со следующим скелетом самостоятельно. Он на удивление быстро согласился.

Перво-наперво я его обездвижил. Простейшее заклинание из магии Земли, чтобы сделать землю как зыбучие пески. Ну а дальше дело техники. Четыре Стрелы Праха и вот на моем счету первый убитый без посторонней помощи монстр.

Прежде мне давали единицу опыта за скелета третьего уровня. А с учетом того, что для взятия пятого уровня требовалось две с половиной тысяч опыта, по самым скоромным подсчетам пришлось бы ждать столь знаменательного события четыре-пять месяцев.

Каково же было мое удивление, когда за единоличное убийство скелета я получил даже не два очка опыта, как тогда на первом уровне, а целых три. И это не забываем про разницу в уровнях! Сейчас она играет за противную команду.

На следующий день, с горем пополам убедив учителя, я впервые отправился в Железный Лес один. Как было обещано, далеко не заходил и убивал скелетов с длительными промежутками времени до полного восстановления Энергии.

День прошел незаметно и без эксцессов. Но что самое важное — продуктивно. Без учителя я заработал столько же опыта, однако прокачивались умения намного быстрей. Этим фактом я не преминул воспользоваться в качестве аргумента для самостоятельных походов в Железный Лес.

Я пахал как папа Карло и в результате четыре-пять месяцев сократились до трех. На третьем и четвертом уровнях я не получил ни новой характеристики, ни умения. Лишь причитающиеся сорок единиц Энергии, две бонусных единички Интеллекта и Магии, а все доступные для распределения характеристики вкладывал в Интеллект.

— «Раз у учителя не развиты другие характеристики, то и мне они без надобности», — резонно заключил я.

Плохо то, что вложенный и полученный за взятие уровня Интеллект, в отличие от приобретенного, не повышал значения Сопротивления и Энергии. Ну с Сопротивлением понятно — значение меняется в свойствах персонажа и можно просто посмотреть, а что касается Энергии — проверил опытным путем.

Так вот, темноту Железного Леса озарила вспышка белого света. В кои-то веки получение уровня сопровождалось большим количеством сообщений:

Поздравляем! Вы перешли на пятый уровень. Энергия +50, Интеллект +2, Магия +2.

Поздравляем! Вы достигли первого витка развития и в качестве поощрения получаете ценную награду.

Принять сейчас: да/нет.

Для Вас доступны четыре бонусных очка характеристик.

Использовать сейчас: да/нет.

Для Вас доступен дополнительный классовый бонус.

Использовать сейчас: да/нет.

Для изучения доступно новое умение.

Использовать сейчас: да/нет.

Для Вас доступно повышение класса.

Принять сейчас: да/нет.

Действие девятнадцатое. Экипировка и прочие блага

С первым “да” на расстоянии вытянутой руки материализовалось белесое облачко, на котором как на перине лежало колечко. Да не простое, а золотое. Без каменьев и гравировки, но не без изюминки.

“Кольцо Аколита”

Тип: экипировка, бижутерия

Качество: необычное

Интеллект +1

Энергия: +15

Требуемый уровень: 5

Я без промедления надел кольцо на безымянный палец правой руки и открыл свойства персонажа. Я мог проверить только Интеллект и он действительно подрос на единицу.

— «Интересно…», — улыбнулся я и тут же испортил себе настроение. — «Жаль, что экипировка не падает с поверженных монстров».

С чего я взял, что не падает? Я убил больше четырех тысяч скелетов и ни одной не увидел. Боже, только представьте, целых четыре тысячи скелетов! Растут как грибы после дождя, только срезать успевай.

Хотя стоп. Какие четыре тысячи? От моей руки пали… грубо говоря две с половиной тысячи поделить на три… выходит восемьсот тридцать четыре скелета. Остальных убил Гортон.

Ах да, есть же еще разница в уровнях. Со скелетами пятого уровня я не связывался. Пару раз не хватило Энергии, так что решил больше не рисковать.

Благо сбежать от них не сложно. За пределы Железного Леса скелеты и прочая нечисть выползает исключительно в полнолуние. Выходит, остается крошечный шанс, что я не могу ошибаться. Ох, если бы да кабы.

Второе “да” и четыре очка характеристик отправляются в Интеллект. С ними общее значение повысилось до тридцати.

Позже, вернувшись домой, я бросился к трактату в надежде, что смогу изучить заклинание третьего круга. Увы, меня постигло жестокое разочарование. Вылезло сообщение, что не хватает Интеллекта и снова ни слова о том, сколько требуется.

Второе, третье, четвертое умение. Я все перебрал. Везде старая песня о главном. Для одних не хватало Интеллекта, другим уровень подавай, а большинство вообще без объяснения причины отворот-поворот давали.

Но я не отчаивался. Вот доберусь до сорока и попробую снова.

Третье “да” и как ни странно, учитывая, что в прошлый раз получил характеристику, арсенал пополнился новым умением — Аура Смерти.

Очень полезным, надо заметить. Во-первых, оно пассивное. Раз активировал и невидимая Аура Смерти окружает тебя двадцати четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И так до тех пор, пока не отменишь. А во-вторых, умение не расходует Энергию на поддержание. Единожды во время активации выжмет из тебя все соки. Зато потом ни-ни.

Так что же из себя представляется Аура Смерти? Аура Смерти на 5 % увеличивает урон от заклинаний темной магии и на 10 % Сопротивление к ней. Не имеет ранга и не прокачивается. Предположу, что к темной магии относятся такие дисциплины как некромантия, демонология и магия Крови.

Четвертое “да” и еще одно умение — Костяные Оковы. Хотя, как по мне, название не соответствует описанию. Никакими костями или оковами здесь и не пахло.

Суть его действия заключается в том, что если у противника показатель Интеллекта меньше, чем у меня, можно наложить на него проклятие, которое снизит скорость передвижения на 20 % на срок от 10 до 15 секунд в зависимости от Сопротивления.

Пятое и последнее сообщение — повышение класса. С этим я медлил. Не мог решиться, принять или нет. Ведь никогда прежде не сталкивался с заданиями. А что если у него будет лимит по времени или, например, провалю? Так и останусь начинающим некромантом до конца своих дней?

Ладно, допустим я нажму “нет”. Что станет с заданием? В свойствах персонажа нет раздела “доступные задания”. Может тогда и появится? А если нет, что тогда?

Дилемма, однако. Принять, не принять? Слишком много “что” и “если”. Черт, как же мне не по душе неизвестность!

И что я сделал в итоге? Вспомнил, что собирался плыть по течению и твердой рукой нажал “да”.

Вы приняли задание. Цель: Найти Блуждающий Огонек в дебрях Железного Леса. Награда: Опыт, повышение класса. Предупреждение: Блуждающий Огонек охраняет сильный противник — Проклятый Дух. В сражении с ним проявите особую осторожность.

— «В дебрях, значит? А поконкретнее нельзя было написать? На окраинах-то никакого огонька нет. В этом я уверен, вдоль и поперек все облазил. Так откуда начинать поиски и как глубоко придется зайти?»

Не знаю, что меня на это сподвигло, но я открыл свойства персонажа и перешел к карте. Открыл, и что же вижу? Красную точку чуть ли не в самом центре Железного Леса. Приблизил, ан нет, так и есть — самый что ни на есть центр.

Один я туда не пойду. Чтобы не лезть куда не надо, Гортон однажды показывал мне костяную гончую. Не в качестве трупика на столе в подвале, а воплоти. Быстрый, проворный, с клыками как у саблезубого тигра монстр тринадцатого уровня и глазом не моргнет, на лоскуты меня порвет. В этом я нисколечко не сомневался.

И я покинул Железный Лес. Теперь, когда у меня появилось новое замедляющее умение, стоит его прокачать. Этим я и занимался остаток дня. А на следующий день ни свет ни заря отправился вместе с учителем искать Блуждающий Огонёк.

Действие двадцатое. Проклятый Дух

Я впервые забрался так глубоко в Железный Лес и скажу Вам, если бы все его обитатели разом вырвались на свободу, даже Гортон не смог бы их остановить. Возьмут не качеством, так количеством.

Хотя и с качеством у них проблем не было. Просто я сужу по уровню учителя, а по сравнению с ним все котята. Но печальный факт в том, что как бы маг ни был силен, Энергия не бесконечная. Когда она кончается, маг становится обычным человеком со всеми вытекающими.

Железный Лес можно условно разделить на четыре зоны-кольца: внешнее кольцо занимают скелеты; срединное — зомби; внутреннее — костяные гончие и призраки; а в самом центре находится пещера с источником. Касательно пещеры, никто не знает, кто или что там обитает. Всякий, кто отважился войти внутрь, обратно не возвращался. Следовательно, и рассказывать некому.

Ну, что я могу сказать по поводу выполнения задания? Проблем не возникло. Да и какие могут быть проблемы, когда в авангарде стоит могущественный некромант сорок седьмого уровня? Учитель сметал всё и вся на своем пути.

Проклятый Дух, о котором предупреждали в задании, и вправду должен был стать для меня опасным противником. Если честно, не думаю, что даже на десятом или пятнадцатом уровне смог бы с ним справиться. Куда уж на пятом.

“Проклятый Дух”

Раса: нежить

Принадлежность: монстр, уникальный

Специализация: Древняя магия (Средний уровень), Стихийная магия (Начальный уровень)

Уровень: 12

Жизненная сила: 100 % (Средний уровень)

Энергия: 100 % (Средний уровень)

Боевой Дух: нет

Сила: 0

Ловкость: 0

Интеллект: 38

Выносливость: неутомимый

Магия: 47

Атака: 0

Сопротивление: 34

Защита: неуязвимый

Впервые я стал свидетелем того, как для убийства монстра великому и ужасному Гортону потребовалось атаковать не единожды. Излюбленное заклинание учителя Лик Смерти второго круга, которое выглядело как огромный зеленый череп с рубиновым огнем в глазах, перед самым столкновением раскрыл челюсть и в один присест проглотил Проклятого Духа.

Но он недооценил противника. Когда заклинание развеялось, Проклятый Дух заметно поблек и остался без правой половины туловища, обрывки призрачного тела колыхались словно листва на ветру, однако все еще был жив.

С 6 % Жизненных сил прежде отливавший синевой призрак внезапно покраснел и вперил в Гортона немигающий взгляд, наполненный лютой нечеловеческой злобой. Краснота, собравшись в капли дождя, вырвалась из тела и образовала над Проклятым Духом сияющий кровавый ореол. Красивый и угрожающий.

Как я впоследствии выяснил, кровавый ореол свидетельствовал о том, что монстра охватило безумие.

Когда Жизненная сила монстра опускалась ниже 20 %, он впадал в бешенство. Атака и Магия увеличивались вдвое, а Защита и Сопротивление падали до нуля.

Для справки: не все монстры подвержены безумию, только уникальные и именные.

Проклятый Дух атаковал одновременно со мной. Стрела Праха и фиолетовый энергетический шар встретились на середине пути. Заклинания прошли в считанных сантиметрах друг от друга. Если мне не изменяет зрение, между ними даже искра пробежала.

С посоха учителя сорвалась черная бесформенная клякса и врезалась в энергетический шар. Раздался оглушительный взрыв и нет ни кляксы ни звезды. Взаимное уничтожение.

Я полагал, что Стрелы Праха будет достаточно, чтобы убить Проклятого Духа. Ошибочка вышла. Не стоило забывать про весомый разрыв в уровнях, который порезал урон по меньшей мере вдвое.

В результате, после того как Стрела Праха проделала в груди монстра огромную дырку, даже без Сопротивления у него осталось еще 2 % Жизненных сил. Подранок, но живой подранок.

Я хотел его добить, но учитель меня опередил. Очередной Лик Смерти проглотил Проклятого Духа и исчез вместе с ним. Опыта я, ясное дело, не получил. 10 % не снес — гуляй Вася! Таков уж неизменный принцип прокачки.

После себя Проклятый Дух оставил крошечный оранжевый шарик, парящий в метре над землей.

Я сразу понял:

— «Блуждающий Огонек».

Подошел к нему и дотронулся. Теплый, приятный, как маленькое солнце в руках. В ушах разразилась пронзительная трель и высветилось системное сообщение:

Поздравляем! Вы успешно выполнили задание. Получена награда: Опыт +100, Свиток для повышения класса.

Использовать сейчас: да/нет.

Я подтвердил. На миг меня объяло черное свечение и высветилось другое сообщение:

Поздравляем! Ваш класс повышен до Некромант (Продвинутый уровень). Очки навыков +1, Магия +2, Интеллект +5, Энергия + 50, Регенерация +1.

Действие двадцать первое. Полезный навык

Шел третий год на Гронтхейме. Каждый божий день я убивался, качался как проклятый. Уходил с рассветом, возвращался на закате. Я упивался силой, улыбался, когда обращал внушающих людям страх костяных гончих в пыль. Магия стала для меня всем в этом мире.

Не давеча как вчера вечером, я получил долгожданный пятнадцатый уровень. Если сравнивать с магами Башни, он равносилен ученику пятого года обучения, а со всей экипировкой — шестому. Одна беда, мне все еще недоступны заклинания третьего круга.

— Ну же, давай-давай! — взмолился я, воспроизводя из трактата заклинание третьего круга Цепная Молния.

И снова не получилось. Второй раз, третий. Убедился, что нигде не напортачил и печально вздохнул:

— «Вряд ли проблема в уровне. Скорее Интеллекта не хватает. Вот гадство! Перевалил за полтинник и все равно недостаточно».

Я уже собирался уходить на прокачку, когда из-за холма показалась знакомая тучная фигура. В гости к нам прибыл Саркаш собственной персоной. Хозяину таверны, где вечерами пиво льется рекой, по статусу положено иметь плотное телосложение.

А раз учитель в подвале и просил не беспокоить, придется встречать хитрого лиса одному.

Саркаш, завидев меня, улыбнулся и прибавил шаг. Довольная лыба не сползала с потного шарообразного лица.

— На улице жара, ветра почти нет. Бедный пухлячок, — хмыкнул я.

— Приветствую, Дани! Вот как знал, что застану тебя! — прокричал он мне издалека, призывно махая рукой.

Данила для этого мира странное имя. Потому Гортон придумал мне новое — Дани. Созвучно с моим, да и в переводе подходит — белый.

— «Меня? Неужто нашел?!».

Помните очко навыка, которое я получил после повышения класса? Так вот, следом за ним в свойствах персонажа появился новый раздел — “Навыки”. Чего там только не было: и Кузнечное Дело с последующим уклоном в создание доспехов или оружия; и Портяжное, и Ювелирное и уйма других дел; Кожевничество, Зельеварение, Картография и многое другое. Сотни первоначальных навыков, выбирай себе любой.

Что выбрал я? Ну, после долгих раздумий, взвешиваний всех “за” и “против”, остановился на Ювелирном Деле.

И ни разу не пожалел. Я создал множество всевозможных колец, браслетов, сережек и подвесок. Материалом послужил актарнит, похожий как две капли воды на горный хрусталь. Камни, дерево и прочие подножные материалы Ювелирное Дело отказывалось принимать.

Правда, рос только уровень навыка. Созданная мной бижутерия получалась без каких-либо бонусов. Обычная побрякушка, ни больше ни меньше.

Я трудился не покладая рук и когда посчитал, что достаточно развил навык и набил руку, приступил к созданию своего первого аксессуара из мана-кристалла. Ювелирное дело не включало в себя комплект эскизов, так что твори, не хочу.

Казалось бы, обычное кольцо. Кружок с дырочкой под палец. Что в этом сложно? Вы удивитесь. Ровным счетом месяц, в перерывах для восстановления Энергии, я обрабатывал мана-кристалл размером с теннисный шарик.

Все руки себе изрезал, мозоли стали твердыми как камень. Боль, нервы, мат-перемат. Но все мучения стоили того. Да что толку говорить, сами полюбуйтесь плодами моих стараний:

“Солнечный блик”

Тип: экипировка, бижутерия

Качество: редкое

Интеллект +2

Магия +1

Требуемый уровень: 1

Учитывая, что за два с половиной года я разжился всего одним предметом экипировки Кольцом Аколита, Солнечный Блик стал для меня спасительным лучиком света в сумерках вечной ночи.

За следующие два месяца я поднажал и создал три похожих кольца. Какие-то получились лучше, какие-то хуже. Почему остановился на трех, почему не сделал больше? Пальцев как-никак десять, не считая тех, что на ногах.

Просто когда надел пятое кольцо, выяснилось, что бонусы от него не учитываются. Вот почему. Кольцо Аколита пришлось заменить, однако продавать через проныру-контрабандиста не стал. Мало ли что, вдруг пригодится?

Мана-кристаллы дорогие, а достать их ой как непросто. Негоже тратить ценный ресурс на прокачку навыка. Так что следующими на очереди стояли сережки.

Выбрал простой дизайн: треугольник с иголкой и приступил к работе. Сделал первую сережку, получилось загляденье. Сделал вторую и обломался. Бонусы учитывались лишь от одной.

Браслет — две штуки, подвеска — одна. Всего за полгода я обзавелся полным комплектом бижутерии, поднявшим меня на совершенно новый уровень развития.

Действие двадцать второе. Основы торга для юного мага

— Ты посмотри, какой красавец, а! — достал из наплечной сумки Саркаш мана-кристалл размером с кулак и тут же запел соловьем, расхваливая свой товар: — Да такого огромного даже в королевской сокровищнице не сыскать. Ты не поверишь, каких трудов мне стоило….

«Так, а теперь как учитель велел». — Довольно! — прервал я его без сомнения долгие хвалебные речи и протянул руку к кристаллу. — После прошлого твоего обмана Гортон показал мне, как маги оценивают мана-кристаллы. Льстивые слова более не введут меня в заблуждение.

Выхватив мана-кристалл из пухлых ручонок опешившего контрабандиста, я воспользовался заклинанием для вызова солнечной призмы и посмотрел на него через магический аналог увеличительной лупы.

Солнечная Призма — незаменимая вещь для любого мага при оценке драгоценных камней и мана-кристаллов. Также используется в бою для усиления заклинаний из магии света. Вроде Луча Света, Ослепительного Сияния и многих других.

Комбинированные чары сложны в исполнении, однако сила их в разы превосходит оригинальное заклинание. Немногие, очень немногие маги способны успешно применять их в бою. Чаще комбинации приводят к диссонансу и как итог, заклинание может убить самого мага.

Однако те, что добились в комбинированных чарах заметных высот, во все времена оставляли своей след в истории. Одни прославились на поле брани, другие занимали при дворе высокие посты, а третьи творили такие ужасные вещи, что ими до сих пор пугают непослушных детей.

Размер мана-кристалла бесспорно важен. Но и чистота играет далеко не последнюю роль. Эх, знал бы я об этом раньше. Избежал бы тогда унизительной порки.

— Так…, так…. Поняяятно, — надув губы, протянул я. — Вот тебе и достойный королевской сокровищницы мана-кристалл. Как я и думал, кристалл слишком мутный, да к тому же имеет трещины в сердцевине. Размер может и третьего класса, но вот емкость определенно второго.

Саркаш сморщился как переспелый изюм. Сказать, что я его удивил, значит ничего не сказать. Про муть он и сам знал, чай не первый день замужем. А вот про трещины, судя по удивленному выражению лица, слышит впервые.

— Трещина? Ты уверен? — смерил он меня испытующим взглядом, слыша в ушах позвякивание утекающих сквозь пальцы монет.

— Безусловно, — уверенно заявил я и с озорной улыбкой разложил все по полочкам: — Обычным зрением их не увидишь. Но если использовать заклинание солнечной призмы и внимательно присмотреться, то можно заметить паутинку микроскопических трещин, опоясывающих срединный корень. Если не веришь мне, можешь справиться у учителя. Но я бы тебе не советовал сейчас к нему лезть. Обмануть ученика — все равно, что обмануть учителя. А ты знаешь, на что он способен, когда в гневе. Не так ли?

— Микро… что? — сделав вид, что не заметил в моих словах скрытую угрозу, зацепился он за незнакомое слово.

— Микроскопических. Значит, очень и очень маленьких, — подыграв умелой актерской игре, услужливо пояснил я ему.

Кстати, совсем забыл рассказать. Саркаш — единственный человек кроме Гортона кто знал, что я владею магией. Каюсь, моя оплошность. Но чего он не знал, так это того, что я еще и рожденный.

Учитель мог бы от него избавиться. Всякий кто узнает мой секрет, долго не проживет. Так я считал до того дня. Но нет, Гортон придумал историю про влиятельного знакомого из Башни, который втайне провел меня через защитный барьер, затем проник в хранилище Башни и забрал артефакт, а после совершил Райкас, в секреты которого посвящены одни только Высшие.

А уж поверил он в этот бред или нет, кто знает. Для его же блага, надеюсь, что поверил. В противном случае, если когда-нибудь вскроется моя настоящая личность, Инквизиция каленым железом вытащит из него всю правду и немедля очистит грешную душу в священном огне.

— Значит, брать не будешь? — с кислой миной на лице, забросил он удочку после неудачной поклевки.

— Отчего же? — победоносно улыбнулся я. — Возьму, конечно, если цену честную предложишь.

— Сорок три золотых дракона, — ни секунды не медля, выдал Саркаш абсурдный ценник.

— Что же ты мелочишься-то? Почему сразу не сто или двести золотых? — возмутился я.

Он вскипел:

— Да ты хоть представляешь, сколько мне пришлось за него….

— «Бла-бла-бла. Пили пила, пили».

Не успел Саркаш договорить, я сердито топнул ногой и сделал в точности так, как наказал мне учитель:

— Тридцать золотых и не медяком больше! Не нравится, забирай кристалл и больше не возвращайся. А придешь к нам в следующий раз просить снять проклятье или зелье для якобы друга с проблемами ниже пояса прикупить, уйдешь с пустыми руками. Так и знай.

Саркаш не ожидал от меня столь резких слов. Что и неудивительно, ведь прежде я не огрызался и без вопросов соглашался с ценой.

Так что же изменилось? Да втык я получил от Гортона, вот что. Неделю потом на попе ровно сидеть не мог. Спасибо, урок усвоен и в повторении я не нуждаюсь.

К тому же он сам виноват. Не взял бы с меня в тот раз втридорога, глядишь и дальше имел бы солидный навар. Неспроста жадность — один из главных людских пороков. Она многих сгубила.

Я был уверен, что Саркаш просто так не уйдет. Без зелий мужской силы он еще обойдется. Потерпит немного, да возьмет флакон синей жидкости через свои контакты. А вот с проклятьями такой номер не пройдет. Время работает против тебя. Чем быстрее ты снимешь проклятье, тем меньше вреда оно нанесет.

— Тридцать пять, — предпринял он последнюю попытку не ударить в грязь лицом перед зарвавшимся мальцом.

К несчастью для него, малец оставался непоколебим:

— Уши жиром заплыли? Тридцать и точка!

Саркаш покраснел как помидор, помялся для вида, но согласился. Так вот что значит торг с позиции силы? Знаете, а мне даже нравится.

Нарочито медленно развязав кошель, я высыпал на ладонь горсть золотых кругляшей и начал отсчитывать нужную сумму. Немного не хватило. Пришлось еще разок сыпануть.

На случай, если кому-нибудь станет известно, кто я такой и в срочном порядке придется бежать, учитель обязал меня носить с собой денег впрок. Одеждой, едой и прочим необходимым в пути не сложно разжиться, когда в кармане гремят золотые монеты.

Уходя, Саркаш сгорбился, походкой своей выдавая крайнюю степень озлобленности. В таком состоянии он может и глупостей натворить, скажете вы. Например, шепнуть про сами знаете кого в таверне. А дальше уж слух сам расползется и непременно достигнет нужных ушей.

Но он этого не сделает. В этом я был абсолютно уверен. Потому как если со мной или Гортоном случится беда, Саркаш и вся Уркта впридачу хлебнет горя сполна.

Какого рода горе, учитель не уточнил. Одно я и Саркаш знаем точно — некроманты, а в особенности Гортон, слов на ветер не бросают. Так что угроза вполне реальна. И даже больше. Если некромант обещал тебе дождик, стоит ждать град.

Действие двадцать третье. Камень Заключения Души

Без малого месяц ноги моей не было в Железном Лесу. Прервав на время прокачку, я сосредоточился исключительно на обработке мана-кристалла.

Что-что говорите, я собираюсь сделать? Вот даже как, бижутерию? А вот и не угадали. У меня на него другие планы.

Листая однажды трактат перед сном, в разделе “Артефакторика” я наткнулся на одну весьма любопытную вещь. Зовется она Камнем Заключения Души. Как понятно из названия, Камень Заключения Души позволяет заточить душу убиенного монстра в артефакт. Давно иль недавно убиенного — без разницы. А после призывать и использовать в качестве верного слуги или помощника в бою.

Согласно инструкциям, мана-кристалл для создания артефакта должен иметь определенный размер и емкость. Найти такой сложно, но можно. И теперь у меня, стараниями Саркаша, есть подходящий.

Проблема в том, что любая оплошность при обработке или нанесении рун недопустима. Ошибись я хоть на йоту в гравировке или оставь скол на его многочисленных гранях, вся работа пойдет насмарку.

С утра и до самого вечера я работал как заведенный. Отрывался только чтобы поесть, справить нужду, и когда учитель вынужден был тащить меня за шкибот в кровать, поспать.

Неторопливыми, выверенными движениями с каждым днем кристалл все больше становился похожим на рисунок из книги.

Две недели, пять дней и восемь часов мне понадобилось только на то, чтобы придать ему нужную форму — равносторонний шестиугольник или гексагональный апатит. А после нанести на каждую плоскость от пяти до семи рун. Чуть ли не поминутно сверяясь с трактатом, не дай бог еще ошибусь, на одну руну мне приходилось тратить по два-три часа.

Идеальной игры не получилось, хоть я и старался как мог. Один раз, один единственный раз кисть свело судорогой, резчик предательски дрогнул, и хвостик руны Халейна Дарф’Сикт получился недостаточно закругленным.

С того дня мне почти каждую ночь снился кошмар, как я заканчиваю работу, а системное сообщение не выскакивает. Я рву на себе волосы, разношу в щепки немногочисленную мебель в доме. Я зол, я страшно зол. И тогда мои глаза чернеют, сознание захватывает бездушная тварь, демон, который думает только о крови, и я просыпаюсь в холодном поту.

Учитель пытался утешить меня историями из собственной жизни, как сам не раз совершал ошибки, но все удавалось. Я лишь надеялся, что он окажется прав. В противном случае мне еще не скоро представится шанс повторить попытку. По многим причинам.

Шел тридцать восьмой день работы над артефактом. За окном сгущаются сумерки, неистовый ветер молотит в дверь. Сгорбившись, я сижу за столом и миллиметр за миллиметром вывожу последнюю руну.

Финальный штрих, замысловатое движение резчиком. В голове как заезженная пластинка без конца звучит одна и та же фраза:

— «Только бы все получилось. Только бы все получилось».

Яркая вспышка и кристалл на миг разгоняет темноту зала. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Плавный выдох. Поименно возношу мольбы всем богам, светлым и темным, и открываю глаза.

На лице промелькнула самодовольная улыбка, глаза увлажнились. По щеке, оставляя водянистый след, скатилась скупая слеза. Не горечи и разочарования, а радости и облегчения.

“Камень Заключения Души”

Тип: Артефакт

Ранг: Редкий

Свойства: Заключает душу мертвого монстра не выше 30 уровня в камень. Шанс успешной поимки составляет 20±5 % в зависимости от ранга монстра. Количество попыток ограничено и соответствует уровню использующего.

Требуется: Магический Дар, Интеллект 20 и выше

Я мог бы хоть сейчас попытаться поймать душу монстра в Камень Заключения Души. Для этого мне даже в Железный Лес идти не придется. В подвале как раз лежит парочка подходящих кандидатов.

Но все тщательно обдумав, решил этого не делать. Кто знает, что случится тогда с телами. А если при поглощении души они пострадают, что тогда? Да учитель с меня за порчу своих ценнейших экспонатов три шкуры спустит!

Прихватив с собой артефакт, я со спокойной душой отправился спать и впервые за долгое время не видел кошмаров. Впервые из глубин подсознания не всплыла картина жуткой смерти Алисы, не слышал ее криков и мольбы о помощи. Не видел себя любимого, бьющегося в агонии на костре Инквизиции, окруженный кольцом улюлюкающей толпы урктинцев. Не взирал с высоты птичьего полета на золотой город в огне, с беснующимися на улицах демонами, горы трупов выше домов и залитой реками крови мощеной мостовой.

Если первый сон произошел со мной в прошлом, а второй мог стать настоящим, когда Саркаш узнал, что я владею магией. Встает вопрос — откуда взялся третий?

Учитель, когда я поделился с ним своими волнениями, не слабо так удивился, узнав в описанной мной картине свой родной город Саренхольт — столицу королевства Астрос, именуемый в народе златогородом, где находится один из трех оплотов людской магии на Гронтхейме и известнейшая Обитель Войны.

Как сейчас помню, что он мне тогда на это ответил:

— В некоторых легендах упоминалось, что Разрушитель во снах видел свое будущее. Но никто в это не верит. Если бы он на самом деле мог предсказывать будущее, как бы мы тогда смогли его побить? Если знаешь наперед, что проиграешь сражение, зачем в него вступать? Отступи, нарасти силы и когда будешь уверен в исходе — действуй. С другой стороны, если принять во внимание что послание в книге правдиво, тогда… быть может, он позволил себя победить? Или вообще никогда не проигрывал? Что если Разрушитель бесследно исчез, и сказатели прошлого сочинили для нас красивую сказку, где добро побеждает зло?

С тех пор я не переставал думать о том, что если бы Разрушитель был способен заглядывать в будущее, тогда он заранее знал бы о моем появлении и сам бы нашел меня, а не просил себя отыскать. К тому же, будь я на его месте, в послании для пущего рвения назвал бы меня по имени. Следуя этой логике, либо я чего-то не знаю, либо никакой он не прорицатель. А легенда всего лишь легенда.

Действие двадцать четвертое. Загонщик Железного Леса

Проснулся я на следующий день даже раньше учителя. Что, поверьте, случалось нечасто. Настолько мне не терпелось отправиться в Железный Лес и поскорее заключить душу монстра в артефакт.

Кандидатов в питомцы у меня было всего-навсего трое: скелет, зомби и костяная гончая. Как думаете, кого выбрал я? Ясное дело, костяную гончую. Она быстрая, у нее когти с клыками, сопротивляемость магии и уровень высокий.

Подозреваю что с гончей в авангарде, скорость прокачки взлетит до небес. Элементарное умозаключение. Если мне не придется тратить Энергию на замедляющие заклинания, можно будет сосредоточиться на атаке и тогда количество убитых монстров до очередного восстановления возрастет на 20–30 %. А вместе с ним и получаемый суточный опыт.

Железный Лес на рассвете казался красивейшим местом на всем белом свете. Лучи солнца, падая на кору деревьев, отражались от нее всеми цветами радуги. В науке такое явление называется дисперсией — разложение света.

Но насколько красиво действо снаружи, настолько ужасно оно и внутри. Как хищный цветок завлекает насекомых пестрыми красками, после чего раскрывается и проглатывает добычу, так и Железный Лес заманивает детей. Каждый год, невзирая на запреты родителей, учитель находит в лесу пару-тройку обглоданных детских трупиков. Мне пока везло, на жуткие находки напарываться не приходилось.

Летящей походкой я вошел в Железный Лес. Месяц прошел, но ничего не изменилось. Переступив невидимую черту, меня как обычно окружил полумрак, и звуки природы смолкли в ушах. Зловещая тишина.

Скелеты сегодня почему-то попрятались. Прошел первый круг и всего троих на своем пути повстречал. Зато активизировались зомби. Пять развалюх, еле ковылявших на гниющих ногах, убить труда не составило. А вот шестой… этот оказался из свежачков. Они быстрые, да и Жизненных сил будет поболе. С ними, порой, возни не меньше чем с гончими.

Казалось бы, всего девятерых монстров убил, а Энергии почти не осталось. Дело в том, что при повышении ранга расход на активацию умения резко возрастает.

Возьмем для примера Стрелу Праха. Если изначально умение имело ранг Необычное и потребляло 30 % Энергии, то на Необычном Продвинутом, с учетом возросшего запаса Энергии, расход повысился и составил 31 %. Я так прикинул, что если бы не было бонусов от уровня и бижутерии, всего две Стрелы Праха высосали бы из меня всю Энергию.

Да, с улучшением ранга вырос урон, и заметно сократилась скорость активации умения. Но лучше бы снизился расход Энергии. Пускай не настолько, но сила заклинаний итак возрастет за счет Магии, а скорость активации снизится под влиянием Инициативы.

Особенно остро вопрос с дефицитом Энергии встанет, когда мне откроются заклинания третьего круга. Эх, если бы для развития атакующих и защитных умений требовалась обычная активация. Вышел бы тогда в чисто поле и колдуй до изнеможения. Лепота.

Так нет, прокачиваются умения только в бою. А значит, развивая умения, замедляется набор опыта.

Зачем тогда прокачивать, спросите вы? Да по той же причине, почему у меня на родине еще существует ядерное оружие. Если припрет, жахну так жахну! Ну и, разумеется, против сильных противников в бой идет все самое лучшее.

В прокачке же больше подходят умения, наиболее отвечающие соотношению урона к затратам Энергии и минимальным временем активации.

Достигнув третьего кольца Железного Леса, мне не пришлось долго искать костяную гончую. Она сама меня нашла. Дождавшись подходящего момента, неожиданно выскочила из-за деревьев и помчалась на меня со скоростью локомотива.

— «Костяная Броня».

Плюс Костяной Брони в том, что умение активируется мгновенно и превосходно защищает от любых физических атак. Минус опять же в расходе Энергии, да бестолковости в сражении с магом и магическими существами.

Экономь не экономь, а к костяным гончим без хорошего защитного умения соваться не стоит. Если выступишь против них без магического прикрытия или хотя бы латных доспехов, в меню на сегодня у тварей будет человек в собственном соку. Уродливый шрам во всю спину, следствие совершенной однажды ошибки, без конца напоминает мне об этом.

Замедлить? Как же, пробовал. Бесполезно. Их сияние странным образом влияет на любые заклинания замедляющего типа и проклятья. Либо искажает до безобразия, либо полностью аннулирует.

Костяная гончая неслась на меня сломя голову. В глаза плескался магический огонь через край, а кости покрылись красновато-зеленой искрящейся дымкой.

Я не боялся. Я давно поборол свой страх. К тому же Костяная Броня с легкостью выдержит два удара, прежде чем образуется брешь в защите. Но если к тому моменту тварь не будет мертва….

— «Лик Смерти».

Энергия тут же просела на 28 %. Полторы секунды и появившийся в воздухе зеленый дым сформировался в огромный скалящийся череп. Лик Смерти сорвался с места и, гудя как пылесос, выстрелил в костяную гончую.

У кошмарного порождения Железного Леса не было ни единого шанса увернуться от этой атаки. Скорость полета заклинания на порядок превосходила таковую у костяной гончей. И даже если у нее каким-то образом получится уйти с траектории заклинания, Лик Смерти это не остановит. Заклинание последует за ней и так или иначе достигнет цели.

Череп щелкнул желваками, и проглотил пытавшуюся отпрыгнуть тварь. Я сразу же заткнул уши, так как знал, чего ожидать. Скулеж костяной гончей будет резать слух как усиленный в сотни раз скрежет по стеклу. Наученный горьким опытом, я не хотел, чтобы у меня снова лопнули барабанные перепонки.

Лик Смерти терзал костяную гончую секунду-другую, а затем лопнул как мыльный пузырь. Она кричала как банши. Я сделал все правильно, вовремя заткнулуши, а мне все равно досталось. Из ушей тонкой струйкой на плечи закапала кровь.

Одна из прелестей Лика Смерти, в отличие от Стрелы Праха и многих других заклинаний, заключается в том, что пока умение действует, оно надежно удерживает монстра, выигрывая для меня время на подготовку нового заклинания.

Потеря 43 % Жизненных сил не лучшим образом отразилась на внешнем виде костяной гончей. Половину черепа напрочь стесало, местами не хватало костей, а пламя в уцелевшей глазнице заметно угасло.

Костяная гончая только-только выбралась из оков заклинания, как снова в него угодила. У меня в бою с монстрами Железного Леса рука набита. Неукоснительно следуя детально проработанному рисунку сражения, второй Лик Смерти отправился в полет с трехсекундным интервалом и добрался до цели точно к окончанию действия первого.

Череп вновь проглотил костяную гончую, и последовала новая серия звуковых атак. Я заткнул уши и отсчитывал время, готовясь нанести финальный удар, как вдруг ощутил мощнейший толчок в спину.

Ноги оторвались от земли и тело, вращаясь как карусель, отправилось в полет. Костяная Броня защитила меня от внезапной атаки ценой потери сразу трех ребер.

— Что за…?!

Свист ветра в ушах, муть перед глазами. Бах! Я врезаюсь в дерево, и из легких выбивает весь кислород. Удар сотрясает Костяную Броню и еще одно ребро превращается в пыль.

На лбу проступают капельки пота, спина будто в огне. Собрав всю волю в кулак, еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. Задыхаюсь и жадно хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Не знаю как, может паучье чутье сработало. Я падаю и качусь по земле, а над головой пролетает массивная туша и высекает когтями из ствола дерева сноп серебряных искр.

Глаза сами собой фокусируются на надписи над головой доселе невиданной твари.

“Загонщик Железного Леса”

Раса: нежить

Принадлежность: монстр, уникальный, мини-босс территории

Специализация: Древняя магия (Высший уровень), Ближний бой (Высший уровень)

Уровень: 43

Жизненная сила: 100 % (Высший уровень)

Энергия: 100 % (Средний уровень)

Боевой Дух: 100 % (Высший уровень)

Сила: 148

Ловкость: 112

Интеллект: 68

Выносливость: неутомимый

Магия: 93

Атака: 204

Сопротивление: 198

Защита: 156

Шок, потрясение. Даже у себя в голове, я не мог связать и двух слов:

— «Как…? Что…? Откуда…?».

Действие двадцать пятое. Вернувшийся страх

Меня парализовал страх. Загонщик 43 уровня с высшим уровнем развития во всем кроме Энергии, очевидно, находится не в моей весовой категории. Да к тому же уникального ранга и мини-босс территории. Чудо уже то, что Костяная Броня выдержала первую атаку монстра с большой буквы “М” и не развалилась.

Сражаться — верная смерть, бежать — вот мой единственный шанс на спасение. Но как бежать, когда разница в Ловкости больше ста пунктов? А ведь именно Ловкость, в числе прочего, влияет на скорость бега.

И не стоит забывать про Выносливость. Загонщик неутомим, а мне, чтобы выбраться за пределы Железного Леса, придется бежать со всех ног порядка пятнадцати километров. Настолько глубоко мне пришлось забраться, чтобы достигнуть третьего круга.

Сочетание легкого дуновения ветерка и взмокшей спины заставили меня вздрогнуть от холода. Не страха. Нет, нет, нет. Нет?

Я бросил взгляд через плечо и замер. Загонщик стоял прямо за мной. Истоки тотчас сковавшего меня по рукам и ногам ужаса проистекали не столько от осознания скорой смерти, сколько от близости к монстру. Его облик, ощущение…. Все вместе это произвело на меня ударный эффект.

Знаете, с появлением Ауры Смерти от меня стали шарахаться звери. Не только мелкие, вроде белок и зайцев. Но и крупные, вроде волков и диких кабанов, которые, едва завидев меня, разворачивались и убегали прочь. А если уж хищников прошибала моя Аура Смерти, то двуногих и подавно.

Хотя все зависело от стойкости и силы духа человека. Помнится, заходил как-то раз к учителю один знакомый наемник. Так он посмотрел на меня, такого серьезного и подозрительного, своим единственным глазом и, хмыкнув, взъерошил мне волосы как малому дитя. Страхом там и не пахло.

Так вот, от Загонщика прямо-таки несло смертью. Ужас при взгляде в эти алые огоньки глаз под теменью капюшона, всецело скрывающего лик монстра, разил наповал. А длиннющие стальные когти, выглядывающие из рукавов иссиня-черной мантии, напомнили мне марафон фильмов про Фредди Крюгера, который Алиса заставила меня посмотреть на ночь глядя, и который потом неделю мне снился в кошмарах.

— «Двигайся! Ну же, давай! Да сделай же что-нибудь!», — надрывался внутренний голос.

Секунда, вторая, третья. Загонщик так и не сдвинулся с места. Неимоверным усилием воли, я все-таки заставил себя пошевелить ногой.

Это движение не укрылось от монстра. Подол мантии шелохнулся, и он призрачной тенью скользнул ко мне. Все произошло так быстро, что я даже толком понять ничего не успел. Металлический блеск, хруст ломаемой Костяной Брони и мои истошные крики разрывают тишину Железного Леса.

Правый глаз заливает кровью, сердце колотится с бешеной скоростью. Облокотившись на дерево, я держусь за окровавленный бок и с ненавистью смотрю на вновь застывшего монстра.

Рана серьезная. Подо мной уже растеклась приличная лужица крови, и судя по количеству теряемых с каждой секундой Жизненных сил, жить мне осталось недолго. Смерть от потери крови наступит через пять, самое большее шесть минут.

— «Чего он ждет? Почему не прикончит меня? Я ведь и пальцем не пошевелю, что толку сопротивляться?», — и тут на меня снизошло озарение: — «Минутку. Я же не двигаюсь. В прошлый раз он тоже не атаковал, пока я не дернулся. Так может загонщик слепой? Как крот, только вместо запаха он ориентируется на движение. Это многое бы объяснило».

Я был бы уже мертв, если бы второй Лик Смерти не прикончил костяную гончую. По идее у нее должно было остаться еще 10–15 % Жизненных сил, но сработал критический удар.

В Алискиной игре был такой параметр у персонажа. Похоже, и у меня он есть. Только скрытый, так как в свойствах персонажа не отображался. А значит, я понятия не имею, каким образом его повышать и зависит ли рост от какой-либо характеристики.

У меня созрел план, как обмануть загонщика. Уж не знаю, получится или нет, но другого выхода все равно нет. Не попробую — в любом случае умру, а так хоть шанс остается. Крошечный, ничтожный, миллимизерный, но он есть.

Имеется в стихийной магии земли такое заклинание первого круга как Призыв Земляного Голема. Используется оно крайне редко, так как пользы от призванной сущности считай, никакой нет. Ростом голем не превышает сорока сантиметров, движется медленно, а разрушить можно и ударом меча. Так что в бою он, по сути, бесполезен.

Маги Башни если и использует земляного голема, то исключительно как носильщика. А вот ученики первого года призывают свою точную копию из земли на потеху далекой от мира магии толпе воздыхательниц. В Саренхольте выйти замуж за мага, невзирая на происхождение оного — честь, достойная даже старшей дочери дворянского рода.

— «Призыв Земляного Голема».

Задержка после активации этого умения у меня составляет целых три секунды. Издевательство, чистой воды издевательство. Однако в данных обстоятельствах, трехсекундная задержка может сыграть мне на руку.

— «Призыв Земляного Голема. Призыв Земляного Голема».

Когда голова первой фигуры стала вырастать из земли, загонщик опрометью понесся к голему.

Скорость монстра действительно поражала. Голем появился в трех метрах от меня и в пяти от загонщика. Секунда, и когти вгрызаются во вспухшую землю.

— «А что если он реагирует не на движение, а на вибрацию? Как те черви из Дрожи Земли?», — словно молнией пораженный, мелькнула в моей голове мысль за мгновенье до начала движения тела.

Останавливаюсь в последний момент и активирую умение:

— «Воздушная платформа».

Загонщик добрался уже до второй приманки, а я все так же сидел неподвижно у дерева, наблюдая за уплотняющимися потоками воздуха. Воздушная Платформа — это заклинание первого круга из стихийной магии воздуха, создающее небольшую платформу из сверхсжатого воздуха на высоте не более одного метра над уровнем земли.

Воздушная Платформа часто применяется магами в бою со звездными воинами. Даже полноценные маги Башни не гнушались использовать заклинание первого круга. А все потому, что оно хоть и простое, но если все точно рассчитать и воспользоваться в подходящий момент, противнику ой как не поздоровится.

Звездные воины полагаются в основном на скорость. На первой звезде они могут развивать скорость на 20–30 % выше, чем у обычного человека. Разница в этом случае не особо заметна. А вот на второй и выше звезде значение скорости колеблется от 100 % до 500 %. Вот с таким противником уже стоит считаться.

А уж если встретился с лунным воином…. Ух! На обычное зрение можешь не полагаться. А если со святым воином…. Беги, Форест, беги! Шутка, конечно. Но суть вы, думаю, уловили.

Теперь представим себе такую ситуацию. Напротив мага Башни второго года обучения во время ежегодных соревнований выставляют воина двух звезд. Так что может противопоставить воину маг, когда в арсенале у него только заклинания первого, ну может второго круга?

Ладно, из-за изначальной дистанции между противниками у мага есть время на подготовку одного заклинания. Но он ведь имеет дело не с обычным воином, а со звездным. Они развиваются не только физически, но и изучают духовные техники, благодаря которым могут снижать воздействие магии.

Теперь представим, что маг запустил в несущегося на него воина заклинание второго круга Шквал Ледяных Игл. У него не только большой радиус действия, ледяные иглы еще и бьют наповал. В результате из человека получается эдакий ежик во льдах.

А что если не получится? Что если воин применит особую технику и минимизирует урон? Что тогда он будет делать? На новое заклинание времени не остается, а на дистанции ближнего боя воин порвет мага как Тузик грелку. Лапки кверху и притворится мертвым?

Рассмотрим другой вариант. Что будет, если маг воспользуется Воздушной Платформой. Заклинание видит только использующий и никто другой, а значит воин, когда наберет скорость, споткнется об нее и пропахает носом землю. Звездный не звездный, а на таких скоростях при падении костей потом не сосчитаешь.

Упавший воин фактически беззащитен. Без стойки он не способен применять свои особые техники. Добей любым заклинанием и победа в кармане. Не самый честный, зато действенный метод.

Конечно, и против него в Обители Войны выработали контрмеры. Даже новую технику изобрели. Но не будем об этом.

Секунды тянулись мучительно долго. Но вот, дождавшись окончания активации умения, морщась и тяжело пыхтя, я поднялся на Воздушную Платформу. Когда вставал, чуть было не упал от резкой боли в боку. Качнулся, и наземь из складок одежды вылился, наверное, литр крови.

— «Воздушная Платформа».

Я создал новую платформу, но уже на максимально возможной высоте. Загонщик к тому моменту как раз прикончил последнего моего земляного голема.

Момент истины настал. Сейчас я прыгну, и если монстр ориентируется на движение…. А что тогда, собственно, будет? Подумаешь, умру чуть раньше. Что с того? Я итак уже четвертый год взаймы живу.

Прыжок и вот я на второй платформе. Гримаса боли на лице, быстрый взгляд на загонщика. Монстр стоит и не шевелится. Вернулся в режим ожидания.

— «Отлично. А теперь самое сложное».

Прыжок с земли на платформу и перепрыгнуть на другую платформу. Простейшие движения в нормальном состоянии. Другое дело проделать такое с глубокой раной в боку и солидной нехваткой крови в организме. Чувствуешь слабость и боль до зубного скрежета. Размытое зрение, да еще пот со лба застилает глаза.

Теперь же передо мной стояла задача куда сложней предыдущей. Прыжок на полметра вертикально вверх, ухватиться обеими руками за ветку, подтянуться и вскарабкаться.

Для меня на физкультуре-то подвигом было подтянуться два раза. Что уж говорить про акробатические кульбиты в полуобморочном состоянии. Девять из десяти, что сорвусь.

Сорвусь, а там загонщик, когти и мое нашинкованное дольками тело в луже собственной крови и экскрементов. Смерть далеко не так красива, как ее описывают в книгах.

Правильно говорят: “Спешка делу не помощник”. Я как проснулся, быстрей-быстрей стал собираться и впопыхах забыл взять рюкзак. А в нем ведь лежит не только еда и вода. Но не этого, а исцеляющего зелья — вот чего мне сейчас так сильно не хватает. Рана может и не сразу бы затянулась, но хотя бы снизилось кровотечение.

Вдох-выдох.

— «Если поверить, что сможешь — все получится», — всплыл в памяти отцовский совет.

Настроиться на успех.

За мгновение до прыжка в голове проскакивает образ Алисы. В такие моменты она всегда со мной. Губы расплываются в теплой улыбке, а затем боль и….

Действие двадцать шестое. Брат и сестра

Пять дней спустя. Уркта, дом местной знахарки Олкеньи. На кровати лежит оголенный по пояс бледный подросток с перевязанным животом. Но на белой тканевой повязке нет и капли крови. Даже засохшей.

Страшная рана под воздействием зельев и особой смеси целительных трав давно уже зажила. Олкенья свое дело знала. Однако подросток, по неизвестным причинам, не хотел приходить в сознание. Он спал беспробудным сном, оставаясь при этом полностью неподвижным, и только зрачки метались по орбите как угорелые.

Поздняя ночь шестого дня. Уркта спала сладким сном. Одни лишь охранники на воротах глаз не смыкали. Даже таверна, под недовольные возгласы местных пьянчуг, недавно закрылась. А все потому, что всем надо выспаться перед грядущим. Ведь следом за ней идет не простая ночь, а ночь полной луны.

В темной комнате на втором этаже скрипнула постель. Босые ноги ступили на хладный пол.

— Где это я? — потирая слипшиеся глаза, адресовал я свой вопрос в никуда.

Последнее, что помню, как забрался на дерево и вдруг почувствовал, что теряю сознание. Из последних сил я разорвал рубаху, связал из обрывков нечто вроде веревки, и привязал себя к ветке. А дальше ничего. Одна темнота.

Опускаю взгляд. Вокруг живота обмотана какая-то тряпка, но рана не болит. Трогаю, все равно не болит. Вот и хорошо, значит зажила.

Пытаюсь встать с кровати и падаю. Ноги ватные, двигаться не хотят. Добираюсь ползком до окна и толкаю створки. В комнату врывается бодрящий осенний ветер.

Приподнимаюсь и выглядываю наружу. За окном темнота, однако в свете луны узнаю Уркту. Давно я здесь не был. Многое изменилось.

— «Светоч».

На руке разгорается крохотное солнышко, заливая комнату чистым белым светом. Проморгавшись, оглядываю убранство. Не густо. Кроме кровати лишь прикроватная тумбочка, да табуретка в углу. Ни шкафа, ни вешалки, вообще ничего похожего. Где тогда мои вещи, а самое главное аксессуары из мана-кристаллов?

— «Может в тумбочке?».

В тумбочке вещей не оказалось. Зато пока полз к ней, в одеревеневшие конечности стала возвращаться прежняя сила. Худо-бедно я теперь мог нормально стоять и даже ходить как пьяный пингвин.

— «Если мышечная атрофия так быстро сошла на нет, значит не так уж долго я провалялся в постели. Три, возможно четыре дня», — прикинул я.

Выйдя из комнаты, я очутился в длинном пустом коридоре, заканчивающимся лестницей на первый этаж. Пахло странно. Нечто среднее между тухлыми яйцами и кислой капустой с легкой примесью гари.

По обеим сторонам коридора насчитал еще пять дверей.

— «За одной из них наверняка найдется тот, кто ответил на мои вопросы», — тут у меня заурчал живот, — «и накормит».

Я приоткрыл ближайшую дверь и в нос ударил вероятный источник странного запаха. Заглядываю внутрь. На кровати лежит человек. С головы до ног замотанный в бинты, он или она больше походит на мумию, чем на человека. Для полноты картины только скрещенных на груди рук и саркофага в углу не хватает.

— «У меня повязка, он весь в бинтах. А картина-то складывается».

Закрываю дверь и иду дальше. Вторая комната оказалась пуста, а вот в третьей…. На разных кроватях спали молодой парень и девушка. Оба примерно одного со мной возраста.

У девушки были длинные черные волосы, ямочки на щеках и носик картошкой. А еще белая-белая кожа. Не в смысле болезненная, как у меня. Видно она просто на солнце не часто бывает. Больше ничего о ней сказать не могу. Все остальное скрыто под одеялом.

Что до парня, тот растянулся в постели как медведь. Белье скомкано, одеяло лежит на полу, а подушка зажата между ног. Блондин, тело — один сплошной мускул, красивое лицо с волевыми чертами. Такой типаж во всех мирах будет пользоваться бешеной популярностью у противоположного пола.

— «Молодые? Тогда почему в разных кроватях? Скорее уж брат с сестрой. Но в ихнем-то возрасте спать в одной комнате? Особенно когда за стеной метры простаивают».

Поначалу я хотел разбудить сестру. Но потом подумал и решил, что не стоит этого делать. Мирно спящая девушка от вида полуголого парня у изголовья своей кровати спросонья может все неправильно понять и поставит весь дом на уши. Мне этого не надо.

Я подошел к кровати брата. Как обычно будят людей? Ну, за плечо трясут, так? Так я и сделал. Не помогло. Сквозь сон он отмахнулся от меня как от назойливой мухи, помычал и дрыхнет себе дальше. Еще и газы пустил, скунс-переросток!

Есть люди, которых из пушки не разбудишь. Мой отец, например, из таких. Будильника не слышит, каким бы громким он ни был. Пытаешься разбудить, поворчит-поворчит и опять спит. Особенно тяжело давалось ему пробужденье, если родители накануне были в гостях или принимали оных.

Я решил воспользоваться маминым проверенным способом, когда отец опаздывал на работу, а просыпаться никак не хотел. Стакана воды под рукой у меня, правда, не было. Но маг я или кто?

Безмолвные чары магов Гронтхейма во многом отличаются от моей игровой способности. Однако главное отличие заключается в том, что при активации умения я не могу контролировать силу заклинания.

Именно по этой причине мне понадобилось целых три попытки в складывании печати и еще две на чтение заклинания, чтобы внести нужные коррективы в силу Водяного Всплеска.

Никто не должен знать, что я владею магией. Но то, что я собираюсь сделать, на настоящую магию тянет с очень большой натяжкой. Да и вряд ли кто потом спросит, откуда взялась вода.

А если все-таки спросят, на прикроватной тумбочке сестры стоит пустой стакан. Совпадение или судьба? Скажу, что из него братца-кролика и окатил. Что до самой воды, в каждом доме стоит бадья.

Водяной Всплеск в полную мощность выстреливает струей воды под таким напором, что сбивает противника с ног. Принцип действия у заклинания как у водяной пушки, которой полиция разгоняет толпу, а пожарные тушат огонь.

Энергия снизилась всего на 1 %. Хотя я уверен, что должно было быть меньше. Просто десятичных чисел в свойствах не предусмотрено.

Водяной шар размером со спелое яблоко сорвался с моих ладоней и врезался в лобешник брата. Сила удара была незначительной. Примерно как от балдушка.

Брат не просто проснулся. Он вскочил как ужаленный и сразу увидел меня. Смотрит-смотрит, не моргает. По нему заметно, что Аура Смерти давит на психику. А я стою и улыбаюсь. Ну смешно мне, что поделать?

Не стоило, наверное, этого делать. И я говорю не про водные процедуры, а про улыбку. С другой стороны, тогда я не увидел бы этого сообщения, и когда оно высветится в следующий раз, все могло бы кончиться моей смертью:

Внимание! Вы ощущаете жажду убийства. Обновление способности через 23:59:59.

Мне бы насторожиться. Но я отвлекся на появившееся ни с того ни сего окно и упустил момент. Я бы хоть руки поднять успел или ещё как защититься, а вместо этого словил кулаком в челюсть. Чистый, сильный удар. Стопроцентный нокаут.

Действие двадцать седьмое. Ночь перед полнолунием

Сквозь сомкнутые веки до меня доносились далекие голоса. Один мужской, другой женский.

— Ты что творишь, соломенная твоя голова?!

— А что я, по-твоему, должен был сделать? Он меня водой во сне окатил и стоит себе улыбается. Сам виноват. Напросился.

— Ты повязку видишь иль нет? Он один из подопечных Олкейны. А насколько мне известно, сейчас у нее на заботе всего два человека — наемник из Волчьего Братства и мальчик, что живет с некромантом…. Ты не подумал, что он, возможно, просто пытался тебя разбудить? Водой он его окатил…. Да тебя только так добудиться и можно.

Три-четыре секунды тишины и женский голос продолжил:

— Если ты начнешь создавать Олкейне проблемы, она ведь может от нас отказаться. Ты это понимаешь? Что мы тогда с тобой будем делать?

Опять тишина.

— То-то же. Саран, слушай меня очень внимательно. Как только он придет в сознание, ты, во-первых, извинишься, а во-вторых, будешь с ним настолько мил и обходителен, насколько это вообще возможно. Тебе все ясно?

— Ясно…. Но он мог бы и тебя разбудить, — пробурчал в ответ мужской голос.

— Меня? Разбудить спящую женщину посреди ночи в таком вот виде? У него мозгов явно больше, чем у тебя.

— Женщину? Ха! Да ты свою грудь видела? Она ж у тебя….

Раздался шлепок и звонкое: “Ай!”.

— Да что с тобой не так? Что отец, что ты говорите и делаете, что вам заблагорассудится и невзирая на последствия. Ну и чем для него… для нас все кончилось? — ответа не последовало. — Ладно, постараюсь объяснить понятным тебе языком. Хорошенько подумай и представь, что с тобой сделает некромант, когда узнает об этом?

— Я не боюсь темного.

— Ну и дурак! Простому смертному не стоит злить мага. Особенно темного. Хочешь, чтобы он тебя в жабу превратил? Или еще что похуже?

— Маги не могут превращать людей в животных. Это все знают.

— А тебе почем знать, что они могут, а что нет? Ты многих магов на своем веку повидал?

Молчание.

— Вот-вот. Так что Саран, ты искренне извинишься перед ним, перед Олкейной, и молись, чтобы нас не выставили за порог. Понял?

— Да понял я, понял.

Я к тому моменту уже полностью пришел в себя. Голова, правда, еще немного гудела. Однако глаза я пока не стал открывать. Хочешь знать, о чем на самом деле думает человек? Послушай, что он говорит, когда думает, что ты ничего из этого не слышишь.

Когда разговор сошел на нет, я замычал как человек, который начал приходить в сознание. Веки затрепыхали, и миру явилось мастерски сыгранное затуманенное зрение.

Надо мной склонилась сестра, а брат стоял чуть поодаль. Стоит отметить, что в ночном гардеробе сестры и впрямь кое-чего не хватало. А именно выпуклостей в нужных местах.

— Ты в порядке? — заботливо спросила она.

Я кивнул, многозначительно потирая ноющий подбородок.

— Как тебя зовут?

— Дани.

— Приятно с тобой познакомиться, Дани. Меня зовут Калмея. Прости Сарана, — кивком головы указала она на брата, — он не со зла.

Калмея бросила на брата испытующий взгляд, и он пробурчал:

— Виноват.

— «На искренние извинения не тянет», — улыбаясь внутри, подумал я.

У Калмеи раздулись ноздри, нахмурился лоб. Явные признаки, что человек не доволен. Но она промолчала.

— Как и я. Прости, не стоило мне прерывать твой сон. Да еще и подобным образом, — а сам такой: «Держись парнишка, теперь тебе от сестренки точно влетит!».

В этот момент у меня заурчал живот. Саран по велению сестры помог мне подняться, и мы вместе спустились на первый этаж.

Пока я наворачивал кисловатый суп, по цвету и консистенции похожий на борщ, мы незаметно разговорились. В основном, конечно, говорила Калмея. В процессе беседы она несколько раз извинилась за брата и в какой-то момент попросила меня не рассказывать об этом Олкейне.

Я знал причину. Она боялась, что их выкинут на улицу. Я знал и все равно не мог понять причины. Ну да, учителю в Уркте стараются дорожку не переходить. Но чтобы из-за такой мелочи выгонять детей из дому? Это ж кем надо быть?

Как выяснилось, Саран с Калмеей недавно стали сиротами, когда их отец погиб в пьяной драке. Хороший человек, умелый кузнец. Одна проблема, в питейных делах меры не знал. А еще, как напьется, язык без костей становится. Вот и словил нож под ребра. Наверное. Никто точно не знает, кто и за что отправил кузнеца к праотцам.

В Уркте многие знали семью кузнеца. Но когда случилась беда, никто не захотел взять к себе двух сирот. Кому захочется кормить лишние рты, когда приближаются белые дни? К тому же многим кузнец задолжал, а платить по счетам теперь детям придется.

Белыми днями на Гронтхейме называют зиму. Длится она целых пять месяцев и на улицу в это время лишний раз лучше не выходить. Холод собачий. Такой, что кости в трех шубах трещат, и пяти минут на свежем воздухе не простоишь.

Люди делают запасы, утепляют дома, охапки дров выше крыш возвышаются рядом с домами. Из года в год одно и то же. Готовятся-готовятся, и все равно умирают от голода и холода.

А все потому, что у людей в белые дни нет единства. Каждый семья печется только о своей шкуре. Ведь помоги ты соседу, поделись с ним пищей, теплой одеждой, и могут уже оба семейства не пережить зиму. Такова суровая правда жизни на Гронтхейме и никуда от нее не деться.

А теперь представьте, что дети в такой ситуации остались одни. Да, у них есть дом. Но нет людей, которые о них позаботятся. Согласен, они и сами могут сделать запасы. Но будет ли их достаточно? Хорошо, а что насчет теплой одежды? Прошлогодняя, поди, уже мала. Калмея, конечно, может распустить шкуры и взяться за иглу. Каждая девушка умеет шить. Но хватит ли этого? Купить у торговца еще шкур? На что? В кармане-то пусто, а распродавать имущество — так придут за долгами, и не видать им денег как своих ушей.

Мне стало кое-что интересно:

— Если никому нет до вас дела, тогда как вы оказались на попечении этой Олкейны?

Калмея понурила голову. Вместо нее взял слово брат:

— Карга думает, что дар нашей матери передается по женской линии. Потому и взяла Калмею. Ну а я шел довеском.

— Что за дар? — заинтересовался я пуще прежнего.

— Наша мать чувствовала людей. Она точно знала, когда они лгут, а когда говорят правду. Могла распознать скрытые душевные терзания и за неторопливой беседой развеять все страхи, сомнения, переживания и опасения.

— «Интересно…. Эмпатия или просто хороший психолог?».

— И как, проявился дар? — спросил я Калмею.

— Пока нет, — насупилась она.

— Ясно.

В комнате повисло неловкое молчание, и я решил сменить тему:

— Где она, кстати?

— Кто, карга? — уточнил Саран.

— Да, — ответил я и добавил: — На дворе ночь, а ее нет. Странно как-то.

— Несвет пошла собирать. Он распускается с первыми лучами солнца всего один день в году. Сегодня тот самый день.

— «Несвет… несвет. Блин, я же знаю…. Нет, ну точно знаю».

Хоть слово и вертелось на языке, смысл его ускользал от меня. Что не укрылось от внимания одной черноволосой всезнайки-зазнайки.

— Несвет — очень редкий цветок, главный компонент всех целительных зелий. Произрастает он лишь в устьях полноводных рек, омытых когда-то кровью сотен и сотен убиенных душ. Неспроста ведь поля боя генералы выбирают обычно у рек. Таков негласный обычай, принятый задолго до падения Разрушителя и последующей за ним столетней войны королевств, — пояснила мне Калмея.

Ну и наконец, я задал последний, третий вопрос. Сам не знаю зачем, просто любопытно стало.

— Сколько ваш отец задолжал? В общей сложности.

Я-то думал, что они сейчас считать начнут. Но нет, Сарак выпалил на одном дыхании сумму, от которой меня чуть на смех не пробило. Еле сдержался, чесслово.

— Семь золотых и тридцать шесть серебряных драконов.

Мой кошель несколько исхудал после покупки мана-кристалла. Надо кстати не забыть пополнить запас. Но даже за вычетом тех тридцати, что перекочевали к Саркашу, у меня оставалось еще что-то около пятнадцати золотых.

— А заработать никак? Тебя ведь отец наверняка обучил кузнечному делу? Неужто отработать долги не способен? — поинтересовался я у Сарака.

Кажется, я задел его за живое. Потому как такую длинную речь мне от этого молчуна-драчуна прежде слышать не приходилось:

— Я у него всего два года отходил в подмастерьях. Кое-что, конечно, умею. Но этого недостаточно. К тому же еще при отце все к новому кузнецу ходить начали. Он к нам из столицы в позапрошлом году перебрался. Весь из себя такой мастер, жена-красавица гостей у него встречает. Мне с ним не тягаться. Да и поздно уже. Близятся белые ночи.

— «Птица-говорун, оказывается, когда надо отличается умом и сообразительностью». — А что если я скажу, что вы не только сможете расплатиться по отцовским долгам, но еще и переживете зиму в своем доме?

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Сарак.

— Зиму? — озадаченно спросила Калмея.

«Дамы вперед». — Там где я родился, зимой называют белые дни. Теперь, что до твоего вопроса, — самодовольно улыбнулся я брату. — Я легко могу ссудить вам тридцать золотых. Этого хватит на все: и долги раздать, и к белым дням подготовиться, и еще на жизнь останется.

— Вот так просто? — почуял он подвох.

«Молодец». — Нет конечно. Просто никогда не бывает. Я плачу авансом, за голову по золотому в год.

— Рабство? — не на шутку перепугалась Калмея.

Ее волнение можно понять. Рабы лишены каких-либо прав. Они, по сути, и не люди в глазах общества. Они даже говорить права не имеют, пока хозяин не разрешит. Да что говорить, жить рабу или умереть, он может решить щелчком пальца.

В рабство попадают множеством путей. В основном, конечно, рабами становятся взятые в плен солдаты и так называемые военные трофеи с захваченных территорий. Гораздо меньше среди них должников, разбойников, контрабандистов и прочего сброда. На Гронтхейме и темниц-то нет. Есть только два наказания — смерть и рабство.

Мужчины рабы, как правило, занимаются грязной, тяжелой работой или отправляются на гладиаторские бои. Кормят их отбросами, одевают в лохмотья. А умирают от голода или болезни — не беда. Хозяин просто купит себе нового. Дешевле обойдется.

Женщины рабы. С ними все понятно. Тяжелый труд не для хрупкого тельца, так что либо швейную иглу или метлу в руки, либо становятся игрушками для утех. Все зависит от внешних данных рабыни.

— Нет, что ты, — замахал я руками. — Я говорю про наем. В следующем году я отправлюсь в столицу, чтобы стать магом и мне понадобятся… эммм… люди. Ты, например, — обратился я к Сарану, — если согласишься, продолжишь обучаться кузнечному делу у выбранного мной мастера, и если хватит способностей, пойдешь в Обитель Войны. Все расходы естественно за мой счет. А ты, — посмотрел я на Калмею, — если тебя не выберут со мной на Райкасе, откроешь магазинчик и будешь зарабатывать для меня деньги. У меня в голове множество идей, которые после реализации принесут огромную прибыль. Так вы не только избежите проблем настоящих, но и подготовитесь к будущему. Пятнадцать лет и вас ждет светлая жизнь. Поверьте, вы не пожалеете.

В следующем году в Саренхольте пройдет Райкас. Учитель уже давно рассказал мне об этом. А так же о том, что если я не хочу всю оставшуюся жизнь скрывать магию от окружающих, мне придется пойти в Башню.

Как попасть в Башню без внедрения сосуда и чтобы никто не раскрыл обман — об этом позаботится какой-то старинный друг учителя. В детали он не вдавался, а я не настаивал.

Если честно, если бы учитель не предложил мне пойти в Башню, я бы сам затеял этот разговор. Гортон Санмарейт — бесспорно великий маг, непревзойденный некромант и отличный учитель. Но для меня этого мало.

Чтобы найти Разрушителя и убедиться, что Алиса мертва, мне потребуются специфичные заклинания и ритуалы. А где если не в Башне хранятся все магические знания этого мира? К тому же перед магом Башни откроются двери, к которым безродного парнишку вроде меня и на пушечный выстрел никто не подпустит.

Стоило мне закончить, скрипнула дверь. Прошел уже не один час и за окном вовсю светит солнце. А я все ждал, когда она придет. Ждал, и вот дождался.

— Не торопитесь. Все тщательно обдумайте и обсудите. А когда будете готовы дать ответ, вы знаете, где меня найти, — бросил я им и побежал встречать человека, который вернет мои вещи, чтобы я смог, наконец, вернуться домой и рассказать учителю о произошедшем в Железном Лесу.

Действие двадцать восьмое. Нежданное известие

— Учитель, почему мы еще здесь? Почему не вернемся домой? — не выдержал и спросил я у сидевшего напротив учителя, прихлебывая из глиняной чашки сладковатый травяной настой в доме знахарки.

Олкенья не отпустила меня, когда я об этом просил. Почему, не сказала. Послала Сарана за учителем и велела ждать.

— Потому что мы сегодня же отправляемся в Саренхольт вместе с ней и приемышами, — безмятежно ответил он.

— Что?! — воскликнул я от неожиданности. — Постойте учитель, а как же… как же полнолуние?

— Нам нельзя здесь больше оставаться.

— «Да что такое? Почему из него все клещами тянуть приходится?». — По….

— Потом. Все потом, — грубо остановил он меня и уставился на дверь. — Они пришли.

Дверь открылась, и в дом ворвался сильный ветер с улицы. Тонкая ткань позаимствованной у Сарана рубахи не уберегла меня от сквозняка. Пробрало, так пробрало. С каждым днем, нет, с каждым часом близость белых дней ощущается все сильней.

Первой дом вошла хозяйка. Сгорбившаяся в три погибели старуха, опираясь на палку, пыхтела как паровоз. Следом за ней за порог ступили и брат с сестрой. У обоих в руках по авоське. В одной зелень и хлеб, из другой торчит свиная нога.

— Мы не задержимся, — остановил их Гортон. — Несите все сразу в повозку.

Калмея встала как вкопанная и посмотрела на старуху вопрошающим взглядом.

— Нет повозки, — тяжко вздыхая, сказала Олкенья.

Учитель резко встал, повалив стул на котором сидел, и вперил в нее свой фирменный взгляд, от которого у меня кровь в жилах стынет:

— Как же ты, старая, без повозки-то собираешь уходить? Ждать тебя никто не станет.

— Старая? Да ты на себя посмотри, сморчок. Не меня, а тебя ждать придется.

— «Не верю своим ушам. Она что, смерти ищет?».

Удивительно, но учитель абсолютно спокойно ответил:

— В отличие от тебя, у меня нет с собой поклажи.

— «Они что же, друзья?».

— Поклажу детки понесут, — самодовольно заявила Олкейна.

— У них всего по две руки. А у тебя вон одних только трав на четыре мешка. Иди ищи телегу или пеняй на себя.

— Да спрашивала я, никто не продает. Телеги как баррикады перед домами ставят. Знали б они, что о домах стоит переживать в последнюю очередь….

— А ты не скупись. Если понадобится, тройную цену им назови. А если и тогда не продадут, выбирай что важней — жизнь или пожитки.

— Да что происходит-то? — не выдержал я.

Калмея с Сараном обратились в слух. Видно не я один остался за бортом.

Учитель цокнул языком и вернул стул на место. Однако прежде чем заговорить, долго елозил, устраиваясь на нем поудобнее:

— Вчера над Железным Лесом поднялся кровавый туман. Такого прежде никогда не случалось, и я отправился проверить. Монстр, который на тебя напал, оказался не один такой. Вокруг пещеры бродило, по меньшей мере, с полсотни тварей. Если сегодня в полнолуние все они выйдут из леса, мне их не остановить. Я с одним-то еле управился, — учитель остановился, чтобы отдышаться и через пару секунд продолжил: — Я как вернулся, сразу отправил воронов в Башню и Орден. Но подмога не успеет придти вовремя, потому мы уходим. И чем скорее, тем лучше, — в последнюю фразу он вложил столько металла, чтобы вся серьезность ситуации дошла не только до меня, но и до всех присутствующих.

— А как же остальные? Они ведь ничего не знают. Разве нам не нужно их предупредить? — подала голос Калмея.

— Молчи, дуреха! — огрызнулась на нее Олкейна. — Если поднимется паника, дорога будет забита, и мы не успеем уйти достаточно далеко. А чем дольше тут задержатся твари, тем меньше грозит нам опасность.

Я вспомнил скорость, с которой передвигался загонщик и вынужден был с ней согласиться.

— Но оставлять приманку в полторы сотни людей, чтобы спастись пятерым? — невольно высказался я вслух.

Мои слова удивили Гортона. Сколько раз он слышал от меня, что эти люди не заслуживают спасения? Десятки, десятки раз! Так откуда вдруг взялась сердобольность?

— Дани, тебе напомнить главное правило мага? — повернувшись ко мне лицом, спросил учитель с укором.

Так какое же главное правило мага, спросите вы? Спасать всех и вся, даже ценой собственной жизни? Нет. Защищать слабых и обездоленных? Опять не угадали. В Башне с первого дня вбивают в учеников одну простую истину: “Маги — избранники богов. Мы выше обычных людей. Мы действуем только в своих интересах и на благо новой семьи”.

Учитель во многом не согласен с позицией Башни, а Высших считает бесполезными выскочками. Однако в этом вопросе их мнения сходятся. Кроме разве что слов о благе новой семьи. Ведь под новой семьей подразумевается Башня, а родители в ней тогда — Высшие.

Маги как люди не лучше других, нет. Но они гораздо сильнее. Один маг в бою стоит дюжины воинов. А уровня Гортона, так вообще сотни. Так что, по мнению учителя, прежде всего стоит позаботиться о себе, а потом уже о других думать.

Я был сама кротость и ответил, как подобает будущему магу:

— Нет, учитель.

Действие двадцать девятое. У ворот

Все-таки хорошо быть магом. Пока Калмея собирала добро Олкеньи, а сама она с Сараном ходила по домам и упрашивала продать телегу, все наиболее ценное из нашего дома уместилось в небольшом серебряном ларчике с загадочными символами на крышке. Вальдасаран, как называл учитель свое ценнейшее сокровище.

Древние артефакты, такие как Вальдасаран, практически невозможно купить. Торговля ими запрещена не только короной, но и Башней. Чаще их добывают или просто крадут. Но если для первого способа требуются годы кропотливых поисков, сопряженных с изрядной долей удачи и значительным капиталом…. В общем, учитель воспользовался вторым способом.

Воистину, артефакты ушедшего народа нечета творениям Башни. Их подделки вмещают в себя лишь шестикратный объем от изначального, тогда как в наши двадцать квадратных сантиметров влезла дюжина книг и столько же артефактов, все золото и драгоценные камни, а также зелья и ингредиенты.

Теплая одежда, еда и вода — ничего из этого нам не надо. Воздушный Щит убережет от любого ненастья, Энергия — хлеб наш насущный на следующие три дня пути, а воды и у попутчиков позаимствовать можно. Учитель итак сделал моей спасительнице огромное одолжение, поведав о грядущей беде и согласившись взять еще двоих человек.

Телегу Олкенья все-таки раздобыла. Правда кобыла в нее была запряжена, так сказать, на последнем издыхании. Старая, тощая, да к тому же хромая.

Когда мы выходили из дома, учитель всячески старался не светиться. Невзрачная походная одежда, посох убран в Вальдасаран, а глубоко посаженный капюшон скрывает лицо от любопытных прохожих. Меня хоть и мало кто знал, одели подобающе.

Калмея, учитель и Олкенья устроились в телеге. Там можно удобно устроиться на мешках и есть, где развернуться. Мы же с Сараном сели на рога и правили кобылой. Точнее он рулил, а я по сторонам смотрел.

Время от времени к Олкенье подходили прохожие и спрашивали, мол, куда это наша знахарка собралась? Знамо, ведь без раненых ни одно полнолуние не обходится. Волнуются люди.

Всем она отвечала одно:

— В Ширан. Кое-какие запасы надо пополнить, заодно и излишки трав продам. Не волнуйтесь, успею вовремя вернуться.

Ширан — это небольшое рыбацкое поселение в трех часах пути на восток. Ну, как небольшое. Там людей раза в два больше чем в Уркте, но меньше чем в городах. Однако знаменит Ширан не своей рыбой, а ближайшим на всю округу аукционным домом, который принадлежит младшему брату советника короля барону Арманди.

— Многовато-то вещей взяла, — подмечали некоторые, на что получали довольно резкий ответ: — Не твоего ума дело. Иди куда шел.

Ну да, ни разу не подозрительно. Пять человек, полная телега добра и все накануне полнолуния. Полагаю, поэтому у ворот нас поджидал ни кто иной, как староста.

Заржала кобыла, и скрипнули оси. Телега остановилась, метров двадцать не доезжая ворот. Староста кивком головы поприветствовал Сарана и перевел взгляд на меня. Я опустил голову и старался не шевелиться.

— У нас вообще-то не принято скрывать лица, — обратился он ко мне.

— Простите, староста. Он стесняется своего уродства. Не свыкся еще, — с улыбкой до ушей ответил за меня Саран.

В Уркте привыкли к незнакомым лицам. Железный Лес как магнит тянет сюда искателей, наемников, разбойников всех мастей и баловней судьбы. Одни трусят даже просто войти в проклятый лес,другие не возвращаются. А вот третьи, немногочисленные везунчики, которые не только выбрались живыми, но и с добычей, бахвалятся потом в таверне, чем внушают людям ложную веру, что у всех есть реальный шанс разбогатеть.

Староста так и норовил заглянуть под капюшон. Любопытство или настороженность? Скорее второе. Плечи старосты заметно дрожали из-за действия Ауры Смерти. А что будет, когда он заглянет в телегу и увидит учителя?

— Дани, мы сюда больше не вернемся. Детство ушло, пора тебе вступить во взрослую жизнь. Омой руки кровью, даю добро, — донесся из телеги твердый голос учителя.

В тот же миг позади нас развернулся Барьер Иллюзий, скрывая от чужих глаз, что на самом деле происходит внутри.

Барьер Иллюзий относится к заклинаниям третьего круга из магии света. Маги с соответствующим элементом и опытом могут создавать настолько детальные иллюзии, что их почти невозможно отличить от реальности.

От слов учителя я одновременно радовался и испытывал страх. Темнота внутри ликовала, а остатки прошлого воспитания и спокойной размеренной жизни без вынужденной борьбы за выживание забили тревогу.

Способен ли взрослый, сознательный человек на убийство другого человека? Однозначно способен. А способен ли ребенок на убийство взрослого или ровесника? Реже, но способен. Тогда способен ли юноша, что беспрекословно следует велению учителя, кто заменил ему отца и столько лет заботился, чтобы тот ни в чем не нуждался, отказаться? Нет и еще раз нет! Слово учителя для меня закон.

Победила темнота. Причем с большим перевесом. Ее не волновало, что станет потом с невольными свидетелями — Саран, Камея, Олкенья. О чем, интересно, думал учитель, когда разрешил мне применить магию?

Я поднял голову. Глаза холодные как лед. Помимо старосты у ворот стояла стража. Как обычно двое мужчин в дубленой кожаной броне с металлическими пластинами на груди и спине. У обоих в руках по длинному копью, на поясе висят короткие мечи в ножнах. Один рослый, с густой бородой и шрамом на левой щеке. Другой совсем еще молодой, пушок только-только пробиваться начал. Года на три-четыре старше меня.

Недолго думая, я активировал Стрелу Праха. На ладони завихрилось серое облачко пепла, секунду спустя принявшее треугольную форму с заостренным концом. Без колебаний спускаю воображаемую тетиву, и Стрела Праха, вращаясь как бур, насквозь пронзает голову старосты.

Ни крови, ни криков. Вот только что был человек: дышал, ходил, разговаривал. Миг, и в черепе зияет огромная дыра. Быстрая и как по мне, милосердная смерть для человека, который мне никогда не нравился.

Нити судьбы обрезаны, и душа человека возносится в чертоги богов. На бренной земле остается лежать лишь сосуд, безжизненный комок плоти и костей, который будет сожжен, чтобы удобрить пеплом поля.

Перевожу хладнокровный взгляд на стражников. Молодой побелел, страх и неверие смешались в глазах. Но борода не таков. Он поднимает копье и вижу, что собирается закричать. Хочет поднять тревогу? Барьер Иллюзий в таком случае не поможет.

— «Нельзя этого допустить. Немота».

Немота относится к первому кругу стихийной магии воздуха. Очень популярное заклинание у подрастающего поколения магов. А почему?

Возьмем для наглядности тренировочный поединок двух учеников Башни. Один собирается применить атакующее заклинание, другой Немоту. Тогда при условии, что скорость активации второго будет выше, первый умолкнет и не сможет закончить чтение заклинания.

Противник растерян и в результате медлит. Секунда-другая, сколько конкретно — не важно. Преимущество теперь целиком и полностью на стороне хитрого противника. Силою не все возьмешь. Порой и думать надо.

Однако дважды такой фокус не пройдет. Будущие маги склонны учиться на ошибках. Причем как на своих, так и на чужих. А как иначе? Ошибка в реальном бою зачастую означает неминуемую смерть.

Чем мне нравится Немота, активация этого умения у меня почти что мгновенная. Свист ветра в ушах и из горла стражника раздаются хрипы, а не слова.

Но вот что странно, ни внезапная смерть старосты, ни потеря голоса, ничто из вышеперечисленного не поубавило прыти бородатого стражника. С глазами полными злобы он делает шаг, кожаная броня трещит по швам от вздувшихся плечевых мышц, и бросает в меня копье.

— «Костяная Броня».

Промедли я хоть на секунду и копье пригвоздило бы меня к повозке. Дзинь! Наконечник копья врезается в крестец Костяной Брони и, натужно гудя древком, отскакивает от моей груди. Опасность смерти миновала, но меня вдавило в борт с такой силой, что вся телега содрогнулась.

— «Откуда такая мощь?».

А меж тем борода времени не терял. Он выхватил меч из ножен и помчался на меня с нечеловеческой скоростью.

— «Вот я дурак! Не удосужился даже проверить характеристики».

“Лайкарис”

Раса: Человек

Принадлежность: Свободный наемник, Воин ранга “Две Звезды”

Специализация: Ближний бой (Средний уровень), Боевые техники (Средний уровень), Обостренные инстинкты (Начальный уровень)

Уровень: 16

Жизненная сила: 100 % (Средний уровень)

Энергия: нет

Боевой Дух: 92 % (Средний уровень)

Сила: 39

Ловкость: 27

Интеллект: 12

Выносливость: 31

Магия: нет

Атака: 44

Сопротивление: 9

Защита: 23

Регенерация: 6

Для меня стало полной неожиданностью, что борода, он же Лайкарис, окажется воином двух звезд. Как такой человек мог оказаться на страже ворот? Никак староста нанял? Но зачем? Денег он стоит немалых, а выхлопа ноль. На него не похоже.

— Никогда не недооценивай противника, — запоздало вспомнилось мне наставление учителя.

Я бросил быстрый взгляд на Сарана. Парень был в шоке. Он вжался в телегу, смотрит на труп старосты и поверить не может. Встретившись со мной взглядом, хватка парня ослабевает, и поводья вываливаются из трясущихся рук.

— «Прости Саран, но если учитель скажет, мне и тебя с сестрой придется убить».

Оставив сожаления, я обратил свой взор на Лайкариса.

— «Земляная Топь».

В оригинале заклинание называется Земляной Топью. Оно как бы разжижает землю вокруг мага, и противник застревает в получившейся вязкой субстанции, медленно в нее погружаясь. Если ничего не сделать, уйдет с головой.

Мои же Зыбучие Пески — прокаченное до максимального ранга умение направленного действия, активация которого не превышает полсекунды. Стоит только ступить в область действия, ухнешь как в бездну и увязнешь по пояс в мгновенно затвердевшей земле.

Но есть у Земляной Топи и Зыбучих Песков недостатки. Как в бою против магов, так и звездных воинов. Лайкарис, будучи двухзвездным воином, что само по себе свидетельство прохождения школы Обители Войны, без сомнений обучен мерам магического противодействия. Неординарность умения по сравнению с оригинальным заклинанием — вот на что я надеюсь.

Активация завершилась, и земля в радиусе десяти метров вокруг него неожиданно превратилась в кисель. Хлюп, и ноги Лайкариса уходят под землю. Он моргнуть не успел, а земля уже начинает твердеть.

— «Попался, который кусался», — широко улыбаюсь я.

По глазам вижу, Лайкарис этого не ожидал. Вот и хорошо, значит сколько-то времени я у него выиграл. Осталось добить, а с молодым проблем не возникнет.

Я впервые сражался против звездного воина, так что не учел одного немаловажного факта — я ничего о них толком не знаю. Информация в библиотеке учителя оказалась скудна на детали и, подозреваю, полна преувеличений.

Я собирался активировать Лик Смерти. Второй круг против воина двух звезд. Как говорится, клин клином вышибаю. Но не успел я приступить к активации, как Лайкарис показал высший класс. По-другому и не скажешь.

Отцу всегда нравились боевики. В особенности фильмы про боевые искусства, а в частности про кун-фу. Помните, как они с места взлетали метра на три? Как крутились при этом юлой? Никогда бы не подумал, что увижу такое вживую.

Тело Лайкариса охватила красновато-синяя дымка, и он завертелся подобно торнадо. Комья земли разлетались в разные стороны. Умение, против которого оказались бессильны скелеты и зомби, секунды не продержалось против двухзвездного воина. Однако это было только начало.

Даже безмолвные чары можно прервать. Достаточно нарушить концентрацию мага в момент сотворения заклинания. В моем случае активации умения помешал летящий в голову меч.

Так-то я понимал, что Костяная Броня защитит меня от атаки. Но понимать, еще не значит оставаться спокойным. Я дрогнул. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы прервать активацию Лика Смерти.

Гортон учил меня самоконтролю. Учил, что в любой ситуации нельзя терять головы, что всегда надо оставаться хладнокровным. Учил, учил и вроде как научил. А как до дела дошло, я сразу налажал.

— «Ух, ну и влетит мне. Ой, влетит!».

Проскрежетав лезвием по костяной маске, меч со свистом полетел дальше и вскоре скрылся за Барьером Иллюзий. Через секунду оттуда послышался женский крик.

Меня едва задело, однако сила броска была такова, что голова резко дернулась и в шее что-то стрельнуло. Щелчок, жжение, резкая боль и в глазах плавают звездочки.

Ну и что он теперь будет делать? С голыми руками на меня пойдет? Хотя испытав на себе способности звездного воина, не удивлюсь подобному развитию событий.

Но Лайкарис не собирался продолжать. Он насмешливо улыбнулся и достал из голенища необычный кинжал. Костяная рукоять украшена россыпью драгоценных камней, гарда и навершие сделаны из чистого золота, а лезвие по форме напоминает переплетенные языки пламени.

Я думал, что он нападет. Ан, нет — Лайкарис в два прыжка добрался до ворот, легко перемахнул через них и был таков. Странное чувство охватило меня. Словно со мной все время игрались.

«Я не могу тебя отпустить. Ты видел мое лицо, мою магию. Если обо мне узнает Инквизиция или Башня….».

— Не волнуйся, — ощутил я на плече твердую руку учителя. — Лайкарис никому ничего не расскажет, — надавив, он усадил меня обратно.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Я обернулся и растерянно захлопал ресницами:

— Лайкарис? Учитель, вы с ним знакомы?

— Ну, не то чтобы знаком…., - таинственно протянул Гортон, однако поймав мой вопрошающий взгляд, решил не договаривать: — Давай не будем сейчас об этом. Ты ничего не забыл?

А ведь точно, забыл. Забыл про второго стражника, который, смотрю, вышел из ступора и последовал примеру старшего товарища.

— Вот за него я поручиться не могу, — и бровью не поведя, вынес ему смертельный приговор учитель.

— Понял. — «Стрела Праха».

Умение настигло молодого стражника, когда тот перелезал через ворота. Он оказался не так быстр и прыгуч, чтобы вовремя скрыться. Стрела Праха просверлила в нем лишнюю дырку, но не остановилась на достигнутом и взялась за ворота.

— Даже не поцарапало, — заметил я.

Почему он просто не открыл ворота? Так ведь они не для красоты сделаны, а для защиты от порождений Железного Леса. Никакого дерева, сплошное железо с серебряным покрытием. Семь метров в длину, четыре в высоту и порядка десяти сантиметров в толщину. Представляете, сколько в них веса? Одному никак не справиться.

— Заклинания первого круга не хватит, чтобы снести такие ворота, — наставническим тоном промолвил учитель.

Учитель не церемонился. Он ударил в ворота заклинанием не второго и даже не третьего круга, а четвертого.

Чем сложнее заклинание, тем труднее оперировать безмолвными чарами. Вот почему сегодня я впервые увидел, как учитель складывает печать. Сложная и длинная конструкция. Пальцы так и мелькали. При всем желании не разобрать. А значит, не повторить.

Такого… нет, ТАКОГО заклинания я так же прежде не видел. Между третьим и четвертым кругом разница была как между небом и землей.

Закончив складывать печать, крошечная черная звездочка загорелась у него на ладони. Учитель забубнил слова заклинания и по мере чтения в черноте стали проскакивать белые всполохи. Звездочка росла, чернота вытеснялась белизной и сияние усиливалось.

В какой-то момент уста учителя сомкнулись, и с последними словами звезда вздулась до размеров футбольного мяча. Потоки черной и белой энергии внутри завихрились, а поверхность заискрилась. Воздух обтекал сферу зримой волной. Неземная красота, чарующее зрелище. Прямо глаз не оторвать.

В трактате не было подобного заклинания. В этом я уверен. Прочел все от корки до корки. Рассматривал каждый листик часами напролет, запоминал в мельчайших подробностях. Но что-то в нем мне показалось знакомым.

Ну, точно. Учитель же говорил, что создал собственное уникальное заклинание с противоестественной комбинацией света и тьмы, а баланса добился путем добавления скрепляющей печати из древней магии. Как же он называл свое творение…? Что-то вроде…. Вспомнил! Гармония Света и Тьмы. Для краткости, просто Гармония.

Саран смотрел на Гармонию как на чудо. И я могу его понять. Магия сама по себе красива, таинственна и если не сталкиваешься с ней каждый день…. Но даже так, Гармония выделалась среди остальных заклинаний. От нее буквально веяло силой, заставляя сердце биться чаще. Трепет, волнение, душевный подъем — вот такие чувства вызывала у меня Гармония.

Я предполагал, что заклинание снесет к чертовой матери эти ворота. Но то, что открылось моим глазам, когда звездочка вжикнула и исчезла с ладони учителя, а после прозвучал оглушительный взрыв и я повернул голову, чтобы увидеть….

— Жуть.

Емкое, но в тоже время детальное описание того, на что способно заклинание учителя. От телеги до ворот на земле остался глубокий выжженный шрам. Гармония отбросила их на полсотни метров и покорежила до полной неузнаваемости.

Не только ворота, заклинание попутно снесло и забор. Прогал получился метров пятнадцать, не меньше. Что будет твориться здесь в полнолуние, как теперь урктинцы остановят вторжение монстров? Остановят? Я хотел сказать — приостановят. Без защиты стен, без старосты, без учителя. Боюсь себе даже представить.

— Чего застыл? А ну быстро взял вожжи и подгони коня, — вырвал Сарана из оцепенения громогласный рев учителя.

Поерзав на козлах, Саран в спешке подхватил поводья. Хлесть, и перепуганная взрывом кобыла помчалась как вороной жеребец, оставляя позади обреченную Уркту.

Действие тридцатое. Кровавый туман под лунным сиянием

Вся Уркта встала на защиту деревни. Взрослые, старики и даже дети, затаив дыхание, ожидали завершения лунного цикла. Никто не остался в стороне или хотя бы помыслил о том, чтобы сбежать. За спинами у них труды всей жизни. Лишиться их, значит лишиться жизни. Ну, кроме разве что тех, кому за эту самую защиту заплатили звонкой монетой.

Такого столпотворения на стенах еще не видели. А все потому, что сегодняшнее полнолуние отличалось от предыдущих. Хуже чем сегодня не было еще никогда. Ворота разрушены, староста мертв, а темный не явился в положенный час. В незавидном положении оказалась Уркта.

За темным, кстати, посылали. Однако вернулся гонец с дурными вестями. Сказал, что нет некроманта и пусто в том доме. Пришлые, как услышали новость, вернули плату и поспешно сбежали. Так что теперь все зависит только от местных.

Люди боялись, и не напрасно. Стрел с серебряными наконечниками наберется всего на три колчана, а поливать живым огнем тварей сложно и очень опасно. Одно неосторожное движение, одна пролитая капля, и деревню поглотит море огня.

Но тут между рядов защитников взад-вперед заходил статный мужчина под два метра ростом. Одетый в полный комплект блестящей брони с огромным двуручным молотом за спиной, он одним своим видом внушал людям ощущение безопасности. А уж начавшимися после громогласными речами и вовсе развеял все страхи. Мастер молота и наковальни оказался на удивление одаренным оратором.

— Не бойтесь, братья и сестры! — закричал он во всеуслышание. — Боги ни за что не оставят своих верных слуг на произвол судьбы. В борьбе за правое дело они окружат нас своей благодатью, и с этою силой мы сумеем защитить своих родных и друзей от любого зла. Проклятые твари опасны, но люди еще опасней. Потому как храбрей человека, нет существа на этом свете. Правильно я говорю или нет?

— Да… да… да, — прорезались голоса у некоторых людей в ответ на пламенную речь.

Но человек в броне на этом не остановился:

— Что-что говорите? Я вас не слышу. А ну-ка все вместе, да погромче.

— Да! Да! Да! — гораздо громче стала повторять уже толпа.

— И все равно не слышу. Давайте со мной. ДА! ДА!

— ДА! ДА! ДА! — закричали все как один.

Широко улыбаясь, он продолжил браваду:

— ДА! Никто из нас сегодня не умрет. ДА! Мы одолеем любого врага. ДА! Слава о нашей победе будет жить в веках.

— ДА-ДА-ДА!

Кто-то в такт начал бряцать оружием, другие топать ногами, а третьи срывали глотки, но не переставали орать.

Кирдалас, так звали кузнеца, не переставал улыбаться. После внезапной кончины старосты и сегодняшней ночи, люди станут приходить к нему с просьбами занять вакантное место старосты. Он, конечно, для вида поотпирается, но в конечном итоге согласится.

Кирдалас обожал власть и деньги. В столице с той баронессой все пошло не по плану и пришлось срочно бежать. Но здесь, в этом богами забытом месте, он уж точно не оплошает. Станет героем, уважаемой персоной. Здесь сбудется все, о чем он так долго мечтал.

Пока люди кричали, подбадривая себя и соседей, на Железный Лес упал свет от полной луны. Стелясь по земле, меж стволов железных деревьев, проступил кровавый туман.

— А это еще что? — щурясь, всматривались в появившийся туман защитники.

На лицах у них застыла маска недоумения. Многие встретили на стенах не один десяток полнолуний, однако кровавый туман раньше не видели.

Сердца защитников забились чаще. Проснувшийся страх с новой силой погнал кровь по венам. Даже Кирдалас, и тот дрогнул. Что-то в том тумане скрывалось.

— «Что-то злое и очень опасное», — подсказывало ему нутро.

Зачарованный молот с именем Сайкорит, что в переводе означает “Сиятельный”, который он получил из рук самого патриарха, заскользил по броне и со скрипом устроился в стальной хватке бывшего служителя Ордена.

— Валеска, подойди, — поманил он стоящую подле супругу, чувствуя в руке дрожь и жар, исходящий от оружия.

Столь сильного жара он никогда прежде не ощущал.

— Да, дорогой, — прильнула она к могучему стану мужа.

Кирдалас наклонился к ее уху и тихо прошептал:

— Забирай дочерей, и срочно уходите из Уркты. Встретимся у Кривого Перекрестка. Да, и много вещей с собой не берите, они будут вас тормозить. А знаешь, лучше вообще ничего не берите.

Валеску пробила крупная дрожь. Она знала, что Искатель способен чувствовать зло и если муж говорит что надо бежать, стало быть он не верит, что Уркта выстоит. А если и брать вещи в дорогу с собой запрещает, значит еще и быстро падет.

— Ясно, — понимающе кивнула она, еле слышно добавив: — Но прошу, будь осторожен.

Пока остальные не отрывали глаз от Железного Леса, Валеска поцеловала мужа в небритую щеку и медленно попятилась назад. Вскоре три женских силуэта отделились от строя защитников и, стараясь держаться в тени, побежали вглубь деревни.

— Не бойтесь, друзья мои! — загорланил Кирдалас, привлекая к себе внимание и отвлекая от них. — Зло по природе своей, подлый и очень коварный противник. Наслав этот туман, оно пытается нас запугать, подавить волю к победе. Но мы не такие слабые, как оно думает. Мы не дрогнем, и прогоним тьму с нашего порога. Скажите, разве я не прав?

Толпа взревела так, что стены задрожали:

— ДА! Загоним тварей обратно в проклятый лес.

— ДА! Пускай катятся до края земли.

Люди легко внушаемы. Когда все плохо, они хотят верить, что все наладится. И вот им говорят, что нет повода для волнения. И не кто-то там, а сам Кирдалас, который не понаслышке знает, о чем говорит.

В таверне давно уж ходят про него байки. Про подвиги, которые он совершал, будучи на службе у Ордена. Кирдалас сам их и распустил. Часть была правдой, часть нет. А дальше, передавая из уст в уста, истории приукрашивались, обрастая порой абсурдными деталями. Говорили даже, что своим молотом Кирдалас раздробил череп дракона, тогда как в оригинальной истории был василиск. К слову, вымерли драконы задолго до того, как он появился на свет.

Сказать по правде, Кирдалас совершил больше зла, чем добра. Как и весь Орден. Он на самом деле боролся с монстрами и изредка помогал Инквизиции ловить, а затем и сжигать на кострах злых пользователей древней магии. Этого у него не отнять. А еще, как и все братья — он грабил, насиловал и убивал.

Все крики разом смолкли, когда из Железного Леса, одновременно с душераздирающим воплем, по Уркте неожиданно прокатилась звуковая волна. Видимая глазу, она принесла с собой непреодолимое ощущение страха, отчаяния и боли.

Защитники падали на колени и затыкали уши. Дети плакали, а старики, что постарше, да послабее, хватались за сердце и падали замертво.

Когда вопль стих, Кирдалас первым поднялся с колен. Он взглянул на Железный Лес и ужаснулся. Из кровавого тумана волнами выходили порождения оскверненной силы. В первой шеренге двигались костяные гончие, за ними, покачиваясь, ковыляли зомби, а скелеты замыкали сие зловещее шествие.

Действие тридцать первое. Смерть, кровь и обращение

Твари все выходили и выходили. Расстояние между армией нежити и защитниками неуклонно сокращалось. Казалось, этому не будет конца. Количественное соотношение сил уже через минуту покачнулось в сторону мертвого воинства, и все продолжало расти. Тысячи. Их были тысячи.

Над строем защитников повисла гнетущая тишина. Все понимали, что не увидят рассвета. Что сегодняшняя ночь станет последней в их жизни. Понимали, и потому приняли единственно верное решение — они побежали.

Паника как степной пожар распространялась стремительно. Мужья хватали жен с детьми и бежали. По головам соседей, друзей. Люди, что накануне беззаботно болтали при уборке урожая, выпивали вместе в таверне, чьи дети с рождения дружат, сейчас втаптывали друг друга в грязь. Они не думали. Они действовали на инстинктах, подстегнутых страхом и заботой о близких.

Люди гибли, хотя сражение еще даже не началось. С другой стороны, ему и не суждено было начаться. Никто в здравом уме не поднимет меч на непобедимое мертвое воинство. Бежать, только так можно выжить.

Вставая на защиту Уркты, они готовы были сложить головы, но не отступить. Готовы ровно до того момента, пока смерть не постучалась им в дверь. Ибо когда речь заходит о выживании, на самопожертвование способен не каждый. Разве что закаленные в боях воины, фанатики и любящие родители, спасающие от верной смерти ненаглядное чадо.

Новый рев и звуковая волна раздались из Железного Леса. Бегущие люди, кто остановился, зажимая уши руками, кто припал на колени и корчился в муках, кто по земле катался с пеной у рта, а армия нежити, напротив, ускорилась.

Гончие как с цепи сорвались. Сотни четвероногих костлявых убийц, как самые быстрые, в считанные секунды добрались до бывших ворот и разметали наспех воздвигнутую баррикаду.

Внутри началось форменное безумие. Острые клыки и не менее острые когти рвали бессильных людей на куски. Мощными челюстями они вцеплялись своим жертвам в глотки или отрывали конечности, а когтистыми лапами одним махом вскрывали брюхо и тут же бросались поедать потроха.

Кровь, кишки и фекалии смешались с грязью, превращая твердую некогда землю в болото.

Обезоруживающий рев из Железного Леса прекратился, а кровавая вакханалия только начала набирать обороты. Матери закрывали детей своими телами, но лишь оттягивали неизбежное. Несчастные женщины вопили, кривлялись и корчились в муках, пока когти раздирали им спины, сдирая мясо до костей.

А мужчины, пускай и поздно спохватились, хватались за оружие и отчаянно сражались. Разрозненно, без единства. Им суждено было пасть в неравной схватке, и немногих гончих удалось забрать с собой. Лишь когда серебряные наконечники находили цель или, отчаявшись, они голыми руками хватались за раскаленные котлы с жидким огнем и опрокидывали их со стен на гончих. Только тогда с визгом подыхали те твари.

Люди истошно кричали и умирали. Безрукие и безногие, они молили о помощи, но могли надеяться лишь на скорую смерть. К тому моменту, как в деревню вторглись полчища зомби, а следом за ними подтянулись и шеренги скелетов, все уже было кончено.

Среди всего этого хаоса особенно выделялся один человек, который не только успешно отбивался от костяных гончих, но и теснил их — Кирдалас. Он пытался прорваться, выбраться из обреченной деревни. На броне у него виднелись многочисленные вмятины и следы от когтей. Кости тварей крошились под ударами огромного молота, окутанного чистым белым светом.

Но вот и Кирдалас не выдержал. Он устал, и молот после очередного удара вылетел из ослабевших рук. Костяные гончие, воспользовавшись моментом, набросились на него и повалили.

Кирдалас закрыл глаза. Лица дочерей и жены всплыли в памяти. Он живо представил, как дочки взрослеют и выходят замуж за достойных мужей, а жена с морщинами на лице нянчит многочисленных внуков и внучек.

С умиротворением на лице, он приготовился встретить смерть. Но костяные гончие повели себя странно — они не стали его убивать. Лапами своими прижали к земле, что не двинуться, да так и застыли, кровожадно скалясь.

Зомби и скелеты принялись пожирать трупы. Скрежет зубов и звуки рвущейся плоти, тошнотворное дыхание и запах гари. Кирдалас не хотел открывать глаза. Он предпочел и дальше оставаться в мире собственных фантазий.

Но вот одна из костных гончих усилила нажим. Кирдалас, терзаемый болью, был вынужден покинуть мир воображаемый и вернуться к суровой реальности. Открыв глаза, он стал свидетелем того как с полсотни ворвавшихся в Уркту двуногих темных фигур принялись наводить порядок в рядах армии нежити.

Костяные гончие быстро пришли к повиновению, а вот скелетов и зомби, увлеченных трапезой, им пришлось приструнять размашистыми хлесткими ударами, от которых те отлетали на десятки метров и нередко теряли конечности. А некоторые и вовсе влетали в горящие дома, где упокаивались на веки вечные.

Кирдалас не мог поверить своим глазам. Если забыть, что перед ним нечисть…. Горящие здания, грабежи и убийства, надругательства над женщинами прямо на улицах. Так обычно ведут себя захватчики после взятия города. Захватчики — люди.

Командующий вынужден закрывать глаза на подобные бесчинства. Но в какой-то момент, когда войска поуспокоятся, когда выместят весь скопившийся гнев, к ним посылались сотники, чтобы восстановить порядок. Совсем как сейчас.

Кирдалас не заметил, как одна из тех темных фигур оказалась рядом с ним. А когда заметил, фигура уже склонилась над ним и открыла свой лик. Человеческое, мужское лицо с синюшной кожей, чей лоб и щеки покрывал агатово-черный шершавый хитин, без глаз и со сросшимся ртом.

Он… оно дотронулось до него. Касание сопровождалось странными ощущениями. Кирдалас почувствовал озноб во всем теле, трепет, шок. Словно душу выворачивают наизнанку. А затем всепоглощающую боль, которая, казалось, тянулась целую вечность. Хотя на самом деле прошло не больше пары секунд.

Когда все закончилось, и оно разогнулось, Кирдалас был уже мертв. Мертв, но не умер. Веки приподнялись, но за ними не было глаз. В глазницах зияли темные провалы. Костяные гончие тут же отпрянули от него. Секунда-другая, и губы срослись.

Теперь, не считая синюшной кожи и хитинового покрытия, Кирдалас превратился в одного из них. Он стал одним из загонщиков. Одним из сотников мертвой армии под командованием скелета-мага, впитавшего в себя всю мощь Железного Леса.

Но что самое страшное, в это же время по всему Гронтхейму шли подобные прорывы. Из каждого оскверненного средоточия чистой силы вырывались армии существ, ведомые одной лишь целью — уничтожить всех людей. Другие расы их не интересовали. Только люди, которые не учатся на своих ошибках. Людей, что затеяли новую войну королевств.

Действие тридцать второе. В таверне

Придорожная таверна “Гнутая Подкова” находилась в одиннадцати часах пешего пути от Уркты. Перекресток под названием Паутина Дорог, на котором она стояла, вел в восьми разных направлениях и являлся излюбленным местом встречи торговцев. Здесь по традиции останавливаются все проходящие мимо караваны, давая отдых лошадям, и за кружкой пива обмениваются информацией.

Торговцы занимают лучшие столы и обсуждают цены на аукционах, дорожные сборы. Во что стоит вкладываться, а во что нет. Понукают магов, которые строят из себя не бог весть что. Плати им как целому отряду наемников. Совсем обнаглели. За теми же столами сидят и их личные телохранители. Молчат, и озираются по сторонам. Им платят не за веселье, а за безопасность.

А за соседними столами рассаживается охрана каравана и так же делится слухами, но несколько другой направленности — в каких нынче местах промышляют разбойники и в какие дома удовольствия нынче без целителя лучше не заходить. Вот у кого-кого, а у них веселья хоть отбавляй. Пива и смеха аж через край.

Лишь маги, известные своей нелюдимостью и высокомерием, сидят особняком за угловыми столами и по большей части молчат. Потягивают весь вечер одну кружку пива и почти ничего не едят. Взяли бы тогда, да в комнаты поднялись. Так нет, сидят себе молчуны, столы занимают. Хозяину от них одни убытки, а прогнать нельзя. Как же, маааги! Попробуй, прогони.

Сегодня ночью народу в таверне было не протолкнуться. Многие торговцы, как услышали новость, что поблизости бесчинствует банда Белобородого, послали воронов в столицу, а сами решили задержаться и если понадобится, не на один день.

Пускай за каждый день простоя им придется раскошелиться вдвойне, терпение неспроста одна из главных благодетелей успешного торговца. Лучше потратиться, но переждать бурю, чем рискнуть и остаться у разбитого корыта. Или, что еще хуже, лишиться жизни. Риск для них так-то второе имя, но не в этом случае.

Хлопнула дверь и в раскачегаренную таверну проник холодный воздух с улицы. Бородатому мужику с топориком на боку и бандитской наружностью задуло в спину, и он обернулся.

На пороге стояли двое. Путники, судя по слоям грязи на ботинках. Один старик, опирающийся на посох скорее для вида, чем по нужде. Второй — щупленький юнец с болезненной кожей. То были Дани и Гортон. Остальная же троица дожидалась в нескольких километрах отсюда. Саран пытался починить сломанное колесо у телеги, Калмея пыталась ему помочь, правда, только мешалась, а Олкенья так далеко идти не захотела. Старость, знаете ли, не радость.

— «Довольно необычная компания в столь поздний час», — подумал он, однако не найдя в них боле ничего интересного, отвернулся и продолжил болтать с друзьями.

А юноша со стариком меж тем неторопливой походкой прошли вдоль столов и встали у стойки. Свободных мест на лавке не нашлось, так что пришлось им дожидаться стоя пока не придёт хозяин сего заведения.

Который, кстати, особенно не торопился. Сперва он обслужил людей при деньгах и только тогда сподобился подойти к тем, от кого, оценив одежды наметанным глазом, лишнего медяка не дождешься.

«Стакан воды и похлебка на травах. Обычный заказ для нищих бродяг». — Чего изволят уставшие путники? — думал он одно, а спросил как у любого другого. Дежурная улыбка не сползала с лица.

— Пару бутылок твоего лучшего вина, чтобы было чем в пути согреть животы, — ответил учитель и со звоном прижал к столу ногтем золотую монету.

Хозяин такого поворота событий явно не ожидал. Не отрывая алчного взгляда от желтого кругляша, он на удивление быстро взял себя в руки и с улыбкой до ушей промолвил:

— Сию же секунду будет исполнено. Меня, кстати, зовут Бальбесторним. Можно просто Бальб, — представился хозяин. — Что-нибудь еще, господин?

— «Еще бы “хороший” добавил», — хмыкнул я.

Гортон убрал палец с монеты, которая долго не залежалась, и спросил:

— Да. Есть ли среди посетителей, — повернулся он к залу, — караван до Саренхольта?

— Есть, господин, — ответил Бальб и указал на один из центральных столов. — Вон тот господин в пестрых одеждах с большим… эммм… достатком. Зовут Гриргонэ Аламесто. Его караван единственный, кто завтра с рассветом собирается отправляться в столицу.

Под большим достатком имелся в виду непомерно раздутый живот. Он будто бочку целиком проглотил. С такими объемами ходить, поди, сложно. Перевешивает постоянно, так как центр тяжести при любом повороте смещается. Куда жирок потянул, туда и тело заваливается. А уж какая нагрузка на сердце — страх, да и только.

Хотя под достатком, возможно, подразумевалось вовсе не пузо, а украшения. Их на нем было как на короле, если не больше. Толстая золотая цепь на шее, свисающая до середины груди. На каждом пальце по перстню с драгоценными каменьями различных форм и оттенков. Даже пестрая желто-сине-красная одежда как у клоуна и та была расшита золотыми нитками. Такой модник грабителю в подворотне попадется, до конца жизни его обеспечит.

— Аламесто? Торговец из дворянского рода? — изумился учитель.

— Эммм…, - замялся Бальб.

Гортон рядом с золотой положил еще несколько серебряных монет.

Голос у хозяина сразу прорезался:

— Да, господин. Но он не из родовых.

— Потомственных, — поправил учитель. — Стало быть, вошедший?

— Ну, да. Все опять же на уровне слухов…, - и замялся.

— Говори уже, не тяни.

Стоило Гортону повысить голос, добавить металла, и слова из Бальба посыпались как из рога изобилия.

— Говорю, говорю, господин. Гриргонэ до недавнего времени был обычным торговцем, пока однажды вдруг раз, и не разбогател. Ходят слухи, — придвинулся он чуть поближе, чтобы никто посторонний не услышал, — что занимался он темными делишками. Но какими именно, мне неведомо. Так вот, когда он разбогател, то захотел своим детям оставить не просто наследство, а титул, которого сам был лишен. С ним-то, конечно, проще живется. Нашел он, значит, нуждающуюся семью, расплатился со всеми долгам, ценою немалой, а взамен попросил самую малость — руки младшей из трех дочерей. Барон не упорствовал и согласился. Но вот беда, два года уже прошло, а у Гриргонэ до сих пор нет детей. По крайней мере, от жены, — не сдержал он ехидную улыбку: — Бесплодной девочка оказалась. Потому так легко барон и согласился. Знал, что никому Гриргонэ не передаст его родовую фамилию. Знал, и потому согласился.

— Разве бесплодие не лечится? — настал мой черед удивляться.

— Не всякое, юный господин, не всякое. Многое от целителя ведь зависит, а некоторые женские недуги и вовсе не поддаются лечению, — услужливо пояснил мне Бальба.

— А…, - хотел было узнать я подробности, но учитель одернул меня: — Дани, не задавай ненужных вопросов. Пойдем лучше поприветствуем и узнаем у нашего высокородного дворянина, согласится ли он взять нас с собой.

«Ненужных? А сам сейчас что, жизненно-необходимую информацию выведывал? Вдох-выдох» — Простите, учитель.

Мы подошли к нужному столику. Но не успели заговорить, как от сильного перегара и солено-кислого запаха, когда пухлый торгаш открыл свой по…. рот, меня чуть не вывернуло наизнанку:

— А? Милостыню просить приперлись? Валите-ка отсюда, ленивые свиньи! Чем клянчить медяки, лучше бы спины на полях гнули.

В выражениях он не стеснялся. Обозвать нас ленивыми свиньями, пускай даже по незнанию. Если не учитель, я сам его убью. И не быстро, как старосту, а медленно и мучительно. Есть у меня в трактате рецепт одного зельях. Ух! Там отчаяние, там боль и такие страдания, что врагу не пожелаешь.

— Простите многоуважаемый Гриргонэ Аламесто, но я к вам по делу, — по всем правилам обратился к нему учитель. — Я не милостыню просить пришел, а узнать, во сколько нам с сыном обойдется проезд с вашим караваном.

— С сыном? — проигнорировав вопрос, смерил он сначала меня, а затем и Гортона задумчивым взглядом и расхохотался: — С этим что ли сыном? Да он тебе во внуки… нет… в правнуки годится! Ну старый, ну ты и даешь. Рассмешил, так рассмешил.

Согласен, с сыном он перегнул. Но называть учителя старым? Не стоило ему этого делать, ой не стоило. Помнится однажды, сорвалось у меня с языка “старик”. Так учитель меня потом неделю на улице спать заставлял. Единение с природой налаживать. Ага, как же.

Железная маска учителя дрогнула.

— Позвольте представиться, Гортон Санмарейт. А это мой сын, — дотронулся учитель до моего плеча, — Дани Санмарейт. Будучи одного с вами положения, я прошу, нет, я требую равного к себе отношения. В противном случае, как того требуют наши обычаи, я буду вправе вызвать вас на поединок чистой крови. Поверьте мне на слово, вы этого не захотите.

— «Дани Санмарейт? Вот сюрприз, так сюрприз».

— Санмарейт? — покачиваясь, привстала со стула трясущаяся гора жира. — Знаешь ли ты, старик, что представляясь знатным человеком, нарушаешь закон? А что наказание за это преступление трехдневные пытки с последующей смертью через утопление?

Таверна притихла. Все слышали слова человека, которому, будучи дворянином, позволено судить и карать людей. Конечно, вина должна быть абсолютна и иметься уйма свидетелей. Условий много, но главное — им это позволено. А значит, его угроза не пустой звук.

Атмосфера в таверне стала меняться. Телохранитель Гриргонэ, немолодая женщина-воин с волевыми чертами лица и приметным шрамом на левой щеке, одернула плащ и демонстративно положила ладонь на рукоять меча. Эфес у него был красив: гарда — матово-черная звезда, навершие в форме луны. Вот бы в руках подержать, да свойства прочитать. Уверен, меч не простой, а магический.

«Кинет хозяин слово иль жест, она им нас и прирежет», — по взгляду ее понял я, и присмотрелся к характеристикам грозной воительницы: — «Бла-бла-бла. Сарсента, воин двух звезд, 19 уровень. Ну что сказать, неплохо. Очень даже неплохо. Однако с учителем ей не тягаться».

Наемная охрана и маги так же обратили свой взор на учителя. Правда делать что-либо, никто из них не собирался, что и логично, платят-то им за охрану каравана. Все остальное, не их проблемы. Вмешаются, только если нанимателю будет грозить смертельная опасность. Кто-то же ведь должен платить, так?

Остальные посетители были вроде как не при делах. Простые зеваки, охочие до зрелищ. Пока не обратишь против них свое оружие, пальца о палец не ударят. Наверное.

— Знаю, и не понаслышке, — ничуть не смутившись направленных на него многочисленных взглядов, ответил учитель.

Гриргонэ еще немного поднялся:

— А знаешь ли ты, что у барона Санмарейта нет родственников мужского пола? Баронесса, три дочки и семеро внучек. А что все три дочки стараются в поте лица родить наследника рода, да все как-то не получается? Дни старика почти сочтены и вот передо мной появляется человек с фамилией Санмарейт, у которого есть ребенок. Мальчик. Вероятный наследник. Удобно-то как. Понимаешь, к чему я клоню?

Маска учителя трещала по швам. Давно я его таким не видел. Лицо как глыба льда, но вот глаза….

— Смотрю, ты многое знаешь о моей семье. А теперь позволь рассказать, чего ты НЕ знаешь. А не знаешь ты того, что есть у барона старший брат, который должен был унаследовать титул и земли. Не знаешь, что прошел он Райкас и попал в Башню. Не знаешь, что суждено ему было идти по темному пути. Не знаешь, что отец отрекся от него и сделал своим наследником младшего сына. Не знаешь, что семья сильно постаралась стереть из памяти людей любое о нем упоминание. Как видишь, ты многого не знаешь.

За все то время, что я знаю учителя, он всячески избегал разговоров на тему семьи и жизни до Башни. Ее как будто не существовало. И вот за минуту я узнаю о нем больше, чем за все прошедшие годы. Хорош сынишка, ничего не скажешь.

— «Вовремя же меня посвятили в хитросплетения генеалогического древа».

— Так ты, получается, еще и маг? Да к тому же темный? Страшный и ужасный темный маг, что способен призывать демонов и прочую нечисть, накладывать ужасные проклятия и общаться с мертвыми? — откровенно потешался над учителем Гриргонэ.

Как же все-таки интересно устроен человек. Всего лишь слова, но для разных людей они имеют разную силу.

Гриргонэ вот, например, нисколько не поверил словам учителя. Для него он обычный оборванец и лжец. У людей, облеченных властью и богатствами, привыкших смотреть на всех свысока, такое надменное и поверхностное отношение к людям в порядке вещей. Пока им не укажешь на место, они на него не усядутся.

Что до охраны каравана, так наемники — люди особого сорта. Торговцы мечом, в большинстве своем, внимательны и очень осторожны. Они могут не верить словам Гортона, могут смеяться над ним вместе с нанимателем, но исключать такой возможности не станут.

Маги. Маги свою породу знают и потому не поверили. В зале сидели, как они сами себя называют, только белые. А белые чувствуют темных как собаки кошек и наоборот. Так почему же они не почувствовали силу учителя? Да потому что слабы у нихносопырки.

А меня тогда почему не почувствовали? Судя по уровню, я слабей многих из них. Да потому, что рожденных ни один маг не почует, каким бы сильным он ни был. Я вроде как не белый и не черный, хоть классом и Некромант. Предпочитаю называть себя серым.

Сарсента была единственной, кто восприняла слова учителя всерьез. В ее профессии лучше перебдеть, чем недобдеть. А если кто утверждает, что он — темный маг и не врет, а твой подопечный откровенно задирает льва — будь готова вместо него сунуть голову в пасть.

Темные маги на Гронтхейме, как помните, не пользуются особенной популярностью. Многие из них предпочитают не светиться, селятся подальше ото всех. Но учитель не таков. Он считает, что темные должны гордиться своим ремеслом. Что ходить должны не понуро, а с высоко поднятой головой. Всегда и везде.

Жаль, что я так не могу. Если учителю только за то, кто он есть, Инквизиция и Башня ничего не сделать не может, меня, как рожденного, ждет скорое свидание с костром.

Да что там, один единственный раз я получил добро от учителя, применил магию не таясь, и пришлось двум невольным свидетелям Печать Смерти ставить. Почему двум, их же трое? Как оказалось, Олкенье уже давно известен мой секрет. Учитель, сколько я ни допытывался, так и не сказал мне, кто она, блин, такая и что их связывает!

Так что теперь, если родственнички кому про меня проболтаются, их ждет долгая, мучительная, но что самое главное — неизбежная смерть. Хотя, на самом деле, все это враки. Никакой Печати Смерти и в помине не существует. Просто они об этом не знают. А на языках у них Клеймо Елма. Нарушит кто данную клятву, и язык превратится в кисель. Будет немой, но хоть живой.

Учитель протяжно вздохнул и отвернулся от Гриргонэ. Он посмотрел на магов, на каждого из них, и громко спросил:

— Неужто и вы не знаете про Гортона Санмарейта?

Ответом на вопрос послужило молчание.

— Значит, забыли про меня в Башне. Списали со счетов. Ну ничего, скоро вспомнят. Скоро все вспомнят, для чего нужны темные. Что без нас всех вас ждет только одно — смерть.

Гортон улыбался. Он знал того, чего не знают другие. Уходя из Уркты, он установил следящее заклинание Мертвый Глаз и с высоты птичьего полета обозревал все, что случилось в полнолуние. Видел армию мертвых во всей красе. Видел, что стало с горе-героем, во что он превратился. Видел въехавшего на бледном коне скелета-переростка в изодранной черной мантии. Видел, как тот скелет с войском, покидая горящую Уркту, взмахом руки сравнял ее с землей. Ни обглоданных трупов, ни обломков домов, ни даже горстки пепла от нее не осталось.

Вспомнилось, что он мне тогда на это ответил:

— Такое под силу разве что заклинанию пятого круга. Но ничего похожего я в жизни не видел. Возможно какая-то древняя, забытая магия.

Помню, какая у учителя при этом была улыбка. Он будто разом помолодел на десятки лет. Думаю, отшельнический образ жизни ему порядком приелся.

Но вот он вырвался на свободу, расправил крылья и взлетел. Я, конечно, рад за него, да только тучи сгущаются. Армия мертвых движется в нашем направлении, и чем скорее мы отсюда свалим, тем лучше.

Учитель обернулся и уперся руками в стол. Сарсента дернулась, и из ножен показалось лезвие. Белый как снег металл светился изнутри.

— «Так и знал, что магическое оружие».

— Так тебе, значит, нужны доказательства? — вперил он в Гриргонэ немигающий взгляд. — Что ж, так тому и быть.

От ладоней учителя стал расползаться плотный черный туман. Стол медленно, но верно разрушался, превращаясь в золу. Глиняный кувшин, миски с соленьями и кружки упали на пол и с треском разбились.

Примененное им заклинание называлось Разложение. Редко используемое, так как требовался непосредственный контакт. Зато эффектное. Самое оно, если надо нагнать на кого-нибудь страху.

— М-магия? — не мог поверить своим глазам Гриргонэ. Он-то думал…. А тут такое….

— Темная магия, — добавил Гортон. — Теперь веришь, или нужны еще доказательства?

Сарсента напряглась как натянутая струна. Коснись, и польется музыка. Наемники притихли, прикинулись ветошью. А вот маги, напротив, зашевелились. Они не чувствовали в нем магии, но вот она. Что означает, он сильнее их.

— Я забуду все, что ты успел наговорить. Взамен хочу лишь одного — потолковать с тобой без лишних глаз, — однако заметив хмурый взгляд телохранительницы, учитель улыбнулся и добавил: — Разумеется, в присутствии твоей прекрасной спутницы и, пожалуй, одного из магов.

— С чего ты взял, что я соглашусь пятнать свою честь разговорами с такой поганью? — придя в себя, заговорила в Гриргонэ всеобщая ненависть к темным.

Стола между ними уже не было, истлел, так что учитель подошел к нему вплотную и напомнил:

— Уже забыл про поединок чистой крови? Я же говорил, что в своем праве и если убью тебя, никто меня не осудит. Ты, конечно, не обязан лично участвовать. Пожалуйста, можешь выбрать представителя. Но если он проиграет, ты знаешь, что тебя ждет. Поинтересуйся у своих магов, кто отважится выйти против меня. Они могут меня ненавидеть, презирать и даже оскорблять, но вглядись в их глаза — все как один меня боятся.

Но Гриргонэ посмотрел не на магов, а на свою телохранительницу. Сарсента встретилась с ним взглядом и кивнула. Что означал этот жест, готовность к действию или согласие?

Действие тридцать третье. Четверо, и история жизни Айлуны

На задворках таверны, под светом полной луны стояла четверка разных во всех смыслах людей. У каждого из них были свои причины здесь находиться. Кто-то пришел с умыслом, кто-то по принуждению, а кто-то по наитию.

Старый некромант, темный, опальный дворянин Гортон Санмарейт, что магической силой своей способен выстоять против целой армии. Одно заклинание, прорва Энергии, да немного времени на подготовку и сотни солдат умрут в мгновение ока. Спасти их, возвести действенную магическую защиту, которая аннулирует мощь темного заклинания, по всему Гронтхейму подобных людей наберется едва ли с сотню.

Силы более слабых магов, конечно, можно объединить, чтобы усилить эффект, однако сотворить такое защитное заклинание, которое выдержало бы всю мощь Гармонии Света и Тьмы — для этого потребуются навыки на уровне четвертого или даже пятого круга, коих достигают немногие, очень немногие маги.

Гортон подавил в себе гнев, вспыхнувший после упоминания событий, которые, как он считал, давно уже в прошлом оставил. Однако сейчас перед ним стояла куда более важная задача: отказаться от мести и убедить того, кто пробудил в нем весь этот гнев, кого так хотел придушить голыми руками, что чем скорее караван тронется с места, чем скорее доберется он до столицы, тем больше шансов у всех них остаться в живых.

Торговец, дворянин, хитрец и подлый обманщик Гриргонэ Аламесто. Он согласился говорить с темным лишь потому, что боялся за свою жизнь. Когда Сарсента кивнула, согласилась с условием, она фактически признала, что не уверена в своих силах. Так что выбора нет, он выслушает поганого темного. Просто выслушает и все.

Что он там просил? Место в караване? Будет ему место. Лишь бы только весть о том, что он якшается с темными, не дошла до ушей ненавистного тестя.

Еще год назад Айлуна — дочка служанки барона Райсея, училась в Башне. Мечтала о многом, а добилась малого, но всё же больше других. Она единственная, кто вызвался пойти с темным. Единственная, кому из всех магов в Башне не промыли мозги. Единственная, кто считает темных людьми, потому как с ней всю ее жизнь обращались не лучше.

Девочке было всего семь лет, когда однажды поздней осенней ночью, ей не спалось. Она встала с кровати и принялась бродить по замку, представляя, что исследует затерянное подземелье ушедшего народа. Таинственное место полное смертоносных ловушек и страшных монстров, которых она, будучи могущественным магом с атрибутом воды, мановением руки обращает в ледяные скульптуры и, топнув ногой, разрушает.

Айлуна долго бродила впотьмах по пустым коридорам. Замок спал, и ни звука в нем не было слышно. Но вот она услышала чей-то вскрик. Кто-то не спал в замке, и девочке стало любопытно.

Вскрик повторился. Айлуна определила, откуда он шел. Странно, но доносился он из покоев матери. А ведь та, заканчивая работу и прочитав дочке сказку на ночь, сразу ложилась спать, чтобы встать с первыми лучами солнца и приступить к выполнению повседневных обязанностей.

Мама хорошо делала свою работу. Ведь если хозяева останутся недовольны, они могут выгнать ее с дочкой из замка. А без денег и крова, что с ними станет? Им не на кого надеяться, кроме друг друга. Одни, без родни, в большом и жестоком мире. Кто заступится за них, кто защитит?

Девочка приблизилась к двери. Из замочной скважины пробивался тонкий лучик света. Айлуна дотронулась своей маленькой ладошкой до двери и толкнула ее. Дверь подалась и медленно, со скрипом открылась.

Она замерла. Кожа лица побелела, по полненьким щечкам побежали горькие слезы. Беззаботное детство кончилось в тот день, когда Айлуна узнала суровую правду. Мама работала в поте лица, уставала, но перед ней всегда представала полной жизни и улыбалась. Дочка любила маму, а мама любила дочку.

Айлуна знала, что мама сделает для нее все. Но даже не подозревала, на что она готова пойти ради нее. Какова настоящая цена ее беззаботной жизни. Какие мерзости маме приходится терпеть по ночам. Что он с ней вытворяет, когда на замок опускается ночь.

Шли годы. Айлуна молчала, не говорила матери о том, что видела в ту ночь. Она не сказала ей, что видела лицо матери, полное страданий, боли физической и эмоциональной. Что видела, как на ней лежал барон, который вдовое старше и толще нее самой. Как он пыхтел над ней, как извивался, какое лицо у нее было, и как сильно скрипели у нее зубы. Она молчала, чтобы не расстраивать мать. Чтобы не добавлять ей страданий, коих и без того хватает.

Айлуне исполнилось тринадцать, когда мама скончалась. Умерла при родах вместе с ребенком. Такое порой случается, даже если рядом с тобою целитель. Магия не всесильна и если судьбой суждено тебе умереть, если имя твое высечено на каменной скрижали в чертогах богини Смерти, а ребенку не дано сделать первого вздоха, ничего уже не поможет. Никакая магия не спасет. Не случится чуда.

Тело матери еще не истлело в священном огне вознесения, когда к Айлуне подошла баронесса. Она отвела плачущую девочку в сторону, не пыталась утешить, а сказала как есть:

— Мне очень жаль тебя девочка, честно. Но пойми, ты не можешь больше оставаться в нашем доме. Завтра с рассветом тебе придется уйти. Если, конечно, ты не захочешь занять место матери и служить нашей семье также усердно, как и она.

Баронесса поставила Айлуну перед сложным выбором. Тело девочки уже сформировалось, а значит, ее вполне могла постигнуть печальная участь матери.

Барон стар, очень стар. Но много ли ему осталось? Неделя, месяц, год? Сколько? Сможет ли она, как мама, терпеть эти унижения? А если нет, какая альтернатива? Плата за труды матери были кров и пища для нее с дочкой. Так что денег она скопить не могла. Ну и что делать Айлуне одной, без гроша в кармане и крыши над головой? Жизнь там может быть даже хуже, чем здесь.

«Райкас! Через семь месяцев тот самый день. Меня выберут. Я знаю, я точно стану магом. С каждым днем я буду становиться сильнее. С каждым днем буду приближаться к поставленной цели. Я стану той, с кем придется считаться. Той, кому найдется место под солнцем. Той, кому под силу будет покарать весь этот проклятый род. Той, кто отомстит за годы маминых унижений. Той, кто посвятит себя защите слабых и обездоленных. Той, кто изменит все. Я вытерплю. Да, я смогу» — Я согласна, — убедила она себя и приняла предложение баронессы.

Все мы когда-то думали, что способны на многое. Что достигнем всего, о чем в детстве мечтали. Ну и что, многие ли добились успеха? Мечты существуют лишь для того, чтобы рушить надежды.

На следующий день Айлуна надела материн фартук и приступила к работе. Готовила, убирала, стирала, прислуживала за столом. С ног валилась, здоровая полнота на глазах уходила. Но работала, не жалея себя, в память о матери.

Прошла неделя, вторая. Каждую ночь она ложилась в кровать и не смыкала глаз. Закутавшись в одеяло, молилась богам, чтобы барон не пришел.

Он и не приходил. Семнадцать дней. А на восемнадцатый скрипнула дверь, принеся с собой сильный запах перегара. Айлуна до конца дней своих будет помнить еще одну злополучную ночь. Как было больно, как оттуда шла кровь, как со слезами на глазах она сжимала кулачки до посинения.

Прошло полгода. Полгода тягот и невзгод, ненависти к себе и грез о том дне, когда все изменится. До Райкаса оставалось три дня, и еще до рассвета Айлуна собрала все свои вещи, прихватила с кухни серебряный кубок, и ушла. Оставленная на прикроватной тумбочке записка гласила: “Я ухожу, но обязательно вернусь. Вернусь, и вы мне за все ответите”.

Что в ней разглядели Высшие, почему именно она из всей той толпы, что собралась на Райкас, удостоилась чести стать магом? Как знать. Но она попала в Башню.

Мечты стали сбываться, да только не так, как Айлуна себе представляла. Сосуд, что в нее поместили, слишком уж медленно развивался. Айлуна была отстающей, одной из худших в потоке. Ей говорили, что она недостаточно старается. Что это она во всем виновата.

С такими вот невеселыми мыслями прошли десять лет обучения. Достигла магесса, как мечтала она с атрибутом воды, всего лишь второго круга, да осилила парочку заклинаний третьего, на которые едва хватало Энергии. С такой силой не свернешь горы.

Когда она покидала Башню, ее не держали. Не просили остаться, как некоторых одаренных. Да, призовут, и Айлуне придется вернуться. Маг, что прошел обучение, до конца жизни обязан учителям.

Вот уже год она скитается с караванами и за это время поняла одну простую истину — жизнь полна разочарований, смирись и иди дальше. Так устроен мир, и ничто в нем уже не попишешь.

Айлуна похоронила данное себе обещание. Месть? А что толку? Все равно уже ничего не изменишь. Местью не вернешь к жизни маму, не вернешь беззаботное детство, не изменишь ровным счетом ничего.

К тому же барон три года назад как скончался. Убить баронессу? Ну убьешь, и что дальше? Легче станет? Да как бы не так! А если и станет, долго ли продлится удовлетворение? Тебя поймают, осудят и казнят с особой жестокостью на потеху толпе. Не заступится за тебя Башня перед советом баронов, потому как не особенно-то ты им и нужна.

Действие тридцать четвертое. Связь

Почему Айлуна вспоминала про месть именно сейчас, она и сама не знала. Полгода не вспоминала и тут на тебе. Зачем согласилась пойти с темным, также не понимала. Могла бы, как прочие маги, нос воротить. По косым взглядам, что на нее бросали, заказов в обозримом будущем для нее не предвидится.

Царящую вот уже некоторое время тишину нарушил Гриргонэ:

— Так что ты, темный, хотел мне сказать? И сразу предупреждаю, что поединок чистой крови, которым ты там угрожал, в любом случае не состоится. Все еще нет никаких доказательств, что ты из благородных. А значит, если хоть пальцем меня тронешь, с тобой будет разбираться Башня. Не мне тебе говорить, как они к вашему брату относятся.

— Угрозы бессмысленны. Хотел бы я тебя тронуть, давно бы уж тронул. И не заблуждайся по поводу Башни. Она уже не та, что прежде. Молодое поколение подводит. Но это не их вина, — в спешке добавил он, чтобы не задевать чувств присутствующих. — Реликт выгорает, и маги с каждым разом выходят из Башни слабее. Вот тебе яркий пример, — указал Гортон на Айлуну. — Девочка, будь добра, скажи мне, способна ли ты творить заклинания третьего круга?

«Так это не я виновата? Не я плохо старалась? Реликт. Все дело в нем? Но они говорили…» — Способна, — опомнившись, ответила она.

Чем неслабо удивила Гортона:

— Правда? Честно сказать, не ожидал. По ауре могу судить, что второй круг — вот твой предел. И не подумал бы, что зазнайка Листарис захочет тратить на тебя свое драгоценное время и обучать заклинаниям, что ты не осилишь. Он ведь до сих пор заведует двумя последними годами обучения стихийных?

— Да. Но меня, то есть нас, он и не обучал.

— Не обучал? А как же тогда….

Айлуна умная девочка и предвидела этот вопрос:

— Мы сами справились. Был один парень, который за… определенные услуги, пускал меня по ночам в библиотеку. Я переписывала заклинания и вместе с такими же… ущербными, практиковалась.

— Ущербными? Хм. Кое-что не меняется. Хотя раньше так только нас называли, — нахлынула на Гортона ностальгия.

— Может, хватит уже! — не вытерпев, вмешался в разговор Гриргонэ. — Меня мало волнуют ваши магические заморочки. Давай к сути. Тебе и твоему отпрыску нужно место в моем караване, так? — и не дожидаясь ответа, продолжил: — Так и быть, будет вам место. Все решили?

— Рад слышать, — слегка склонил голову Гортон. — Но это еще не все. И поверь, ты захочешь выслушать, что я тебе расскажу. Точнее, что скажет…, - посмотрел он на ту, что считали ущербной. — Прости, как там тебя?

— Айлуна.

— Что скажет Айлуна. Айлуна…. Какое красивое имя.

— Спасибо, — зарделась она.

— Вы моим словам вряд ли поверите. Да и с чего вдруг, я же темный. Но вот Айлуне, ей вы должны поверить. Золотце, ты же не против открыть для меня свой разум? — с улыбкой промолвил Гортон.

Он ожидал, что Айлуна откажется. Столько всего можно натворить в чужой голове, если иметь к ней свободный доступ. Тем более темному. Спросил он скорее из вежливости. Но….

— Эммм. Конечно.

Девочка все больше удивляла Гортона. Впору задуматься, что с ней не так? А может, мир магический в его отсутствие стал понемногу меняться?

— Правда? Ну что ж, ладно. Ты ведь знаешь, что надо делать?

Айлуна кивнула и закрыла глаза. Не думать ни о чем — только звучит просто. Попробуйте, и поймаете себя на мысли, что думаете, как бы сделать так, чтобы ни о чем не думать. Освобождение разума — одно из базовых магических упражнений на концентрацию. Ученики месяцами этому учатся и продолжают оттачивать навык до самой смерти. Ведь нет предела совершенству.

Гортон подошел к Айлуне. Медленно провел рукой по шее, затем опустился чуть ниже. Исподлобья посмотрел на реакцию. Она не реагировала. Совсем. Хмыкнув, он оттянула ворот мантии, и пропустил туда руку. Посмотрел на реакцию.

— Идеально, — сказал он, и заключил Айлуну в объятия.

Чем теснее будет связь, тем глубже он погрузится ее разум и тем отчетливее у него получится передать воспоминания.

— Сейчас. Убей его, — приказал Гриргонэ своей телохранительнице.

Действие тридцать пятое. Малый совет

Саренхольт. Королевский дворец, комната малого совета. За восемь часов до ночи полной луны.

За небольшим округлым мраморным столом собрались первые люди королевства. Такие собрания проводились довольно редко. Обычно раз или два в год и всегда по инициативе короля, но сегодняшнее собрание отличалось от предыдущих. Поскольку собралось оно не по указке короля, а с подачи архимага Семиклейны, что случалось…. Да никогда не случалось.

Старый король в дорогих мехах и увешанный таким количеством украшений, что по весу сравни доспеху, сидел на белокаменном троне и возвышался над остальными. Никто не может стоять выше короля. Ни одной живой душе не позволено возвышаться над короной.

Век для человека очень и очень много. Не всякие маги столько живут. Однако в распоряжении короля находилась вся мощь королевства и Башни. А с такими ресурсами можно позволить себе оттягивать смерть.

Но не до бесконечности. Ведь судя по состоянию короля, жить ему оставалось недолго. Год-полтора, самое большее два.

Особенно помогали продлить жизнь королю маги. Зелья и снадобья, целители, запретные ритуалы. Все самое лучшее для избранного богами правителя. А еще потому, что в ответ получали от него такие блага, что скверный нрав короля мерк на их фоне.

По правую руку от него сидел старший сын — наследный принц Каламеск Астросский. Одет он был не в пример скромнее, но не без изысков: черная шелковая туника, кольца магические и драгоценные, да золотой венок преемника на высокородной головушке.

Каламеску было уже за шестьдесят, однако выглядел он на сорок, а душой на все двадцать. Красивое лицо, холеная бородка на волевом подбородке, томный взгляд голубых глаз, что пронзает девичью душу насквозь. Многие баронессы, магессы и женщины из низов втайне от мужей и отцов побывали у него в покоях после захода солнца. Если выстроить всех их в одну линию, протянется хвост аж до самого Вечного Леса.

— Достопочтимая Семиклейна, при всем моем к вам уважении, но по какому праву вы позволили себе вызвать короля на малый совет? — держа идеально ровную осанку, высказался сидящей по левую руку от короля худой невысокий мужчина в дорогих одеждах. Всем известный под прозвищем Змей, настоящее же его имя — Колоний Арманди.

Баронов не часто приглашают ко двору, а уж чтобы служить личным советником короля… Такое случилось, наверное, впервые за всю историю существования королевства. Так как человек, который принадлежал к одному из древних дворянских родов, что спят и видят падение королевской семьи, дабы занять трон, как король мог довериться такому человеку? Зачем пригревать змею у себя на груди? Причины знают лишь двое — сам барон и король.

Прежде чем Семиклейна успела ответить, вмешался взбалмошный принц:

— Да будет тебе, Колоний. Ну, попросила Кле собраться, бокал-другой вина отведать в приятной компании, да поговорить о наверняка важных, не терпящих отлагательств делах. Что в этом такого? Будь проще, здесь все свои. К чему нам какие-то условности, дурацкие правила и обычаи?

— Да простит меня за наглость мой принц, но позволю себе заметить, что на этих условностях, дурацких правилах и обычаях держится все наше королевство. Без них….

— Позволю себе заметить, Колоний, — взмахом руки остановил Змея принц, — ты ошибаешься. У королевства полно врагов. Внешних и внутренних. А знаешь, почему они не нападают на нас? На чем на самом деле держится благосостояние всего королевства? Оно держится на трех силах: на силе духа нашего короля, силе наших воинов и, конечно же, на силах магических. На магах, коих и представляет наша прекрасная Кле.

— Мой король, — будто не замечая обоих, обратилась к королю магесса, — прошу прощения за мою дерзость, но по-другому я не могла. Я срочно собрала малый совет, хоть и не имею на это никакого права, как верно заметил достопочтимый Колоний, чтобы сообщить вам, что вчера под покровом ночи четверо учителей вместе со своими учениками спешно покинули Башню и скрылись в неизвестном направлении. К сожалению, они надежно скрыли свои следы. Так что наши лучшие маги не смогли их найти.

— Прощаю, — повелительным тоном ответил король, также не замечая изрядно приевшихся словесных баталий двух не терпящих друг друга, однако близких его сердцу людей. — Но не понимаю, так ли уж важна кучка беглых магов, чтобы собирать малый совет? Всем известно, этому еще мой прапрадед поспособствовал, что дела Башни кроме них самих никого не касаются. Ни король, ни Инквизиция, ни Орден. Никто не лезет в ваши дела. Так зачем мы все-таки здесь собрались, ответить мне Семиклейна?

— Все до одного беглые маги — темные. Во всей Башне не осталось ни одного темного. Первые четыре года я не беру в расчет.

— И что? Ну, сбежали от вас темные. Я бы тоже сбежал, относись так ко мне люди. Если интересует мое мнение, пускай себе бегут. Поселятся где-нибудь на Волчьих Островах, доживая свой век среди такой же мерзости, как и они. Хоть людям дышать станет проще.

— Да простит меня мой король, но мы не просто так держим темных под боком. Им одним подвластны могущественные темные заклинания, что разрушают мертвое и подчиняют своей воле богомерзкие отродья, коих демонами мы зовем. Темные маги, как и падальщики, что поедают трупы, дабы не распространилась от них зараза, нужны нам. Нужны всем людям. Особенно сейчас.

Король, наливая себе в золотой кубок вина трясущимися руками, от души посмеялся:

— Что же такого страшного случилось, что вам вдруг понадобились темные? Неужели без них погосты не успокоите, да парочку демонов не убьете?

— Отец, темные нужны не только для этого, — счел своим долгом вмешаться кронпринц. Они….

— Знаю сын, знаю, — остановил его король. — Я знаю о темных даже больше, чем ты можешь себе представить. Мой отец, твой дед, в красках описывал, какой вред они могут нам причинить. Хоть ты и питаешь к ним слабость. Особенно к некоторым особам. Без темных в моем королевстве будет лучше, поверь. Так что Семиклейна, — обратился король к архимагу, — спрошу, что такое могло случиться, почему тебя так взволновал их побег? Я слышал, от вас в последнее время многие маги сбегают. Не только темные. Почему ты сказала “особенно сейчас”? Не думаю, что использовала ты эти слова как фигуру речи, я прав?

— Вы как всегда проницательны, Ваше королевское высочество. У одного из Высших есть редкий дар. Дар прорицателя-сновидца. Вот уже неделю ему каждую ночь снится один и тот же кошмар. Армия мертвых и демонов, что стоит у наших стен. И говоря армия, я не имею в виду сотню-другую. Я говорю о тысячах тварей, ведомых могущественными созданиями, с которыми ни я, ни даже все Высшие вместе взятые не в силах справиться. Чтобы совладать с ними, чтобы защитить людей от темной магии — по этой причине и существуют темные маги. Свет не победит тьму в равной битве. Тьму победит только другая тьма.

По взглядам присутствующих, Семиклейна поняла, что никто ей не поверил.

— Прорицание? Серьезно? — скептически отнесся к словам магессы Колоний. — Магу снятся кошмары, и вы бьете тревогу? Вот уже неделю снятся, а мы узнаем только сегодня? Ладно. Говорите, что на столицу собирается напасть… кто? Ни другое королевство, ни эльфы, ни даже треклятые орки или гномы, которые вот уже сотню лет не объявлялись, а совместная армия мертвых и демонов? Откуда ей, по-вашему, взяться? Мы больше двух сотен лет сжигаем своих покойников, а древние погосты почти пусты. Что до демонов, через границу каждый год проходит едва ли с десяток тварей. У нас и без воображаемых врагов вполне реальных хватает. По вашей милости, кстати. Или вы думаете, что нападение армии Неледонии на замок близ Шимбарда, никак не связано с их ныне главенствующей верой, будто все маги — воплощение зла, и что от них следует избавиться, а кто их защищает — всех предать огню праведному?

— Согласен с Колонием, — пригубив вина, сказал свое слово король. — Но даже если ты и права, разве не для того на стенах у нас высечены руны, которые, со слов твоего предшественника, защитят нас от любого врага?

— Ваше высочество….

— Ваше королевское высочество, — поправил магессу подлиза Колоний.

— Прошу прощения, забылась, — склонила она голову перед королем. — Ваше королевское высочество, мы никогда не проверяли действенность защитных чар. Магия, что в них заключена, бесспорно мощная. Но хватит ли ее, чтобы защитить нас от ТАКОГО врага?! Я бы не стала так рисковать. Потому и прошу вас помочь нам вернуть темных обратно в столицу, а так же провести Райкас раньше положенного срока.

«Извинение прозвучало не искренне. Впрочем, как и всегда», — заметил Каламеск. — Под просьбой ты подразумеваешь отряд охотников Ордена? Хочешь, чтобы мы тебе поспособствовали? — поинтересовался он.

— Именно. У архимагов с патриархами издавна возникают проблемы. И наше поколение, увы, не исключение.

— Убивать тварей, истребляющих целые деревни. Конечно, что может быть хуже? — саркастично заметил Колоний, чем хотел поддеть магессу.

Но ничего у него не вышло. Семиклейна, как ни в чем не бывало, продолжила:

— Однако что еще более важно — Райкас. Как я понимаю, вы не против моей просьбы перенести ритуал на более ранний срок?

— С чего бы? — удивился король. — Месяцем раньше, месяцем позже. Ваше ведь празднество, не мое. Когда хотите, тогда и проводите.

— Да… только вот в этом году мы планируем принять не пятьсот учеников, как обычно, а пять или даже десять тысяч.

В комнате повисла тишина.

Действие тридцать шестое. Сила слова

— Давай же, убей темного. Чего ты медлишь?

Но Сарсента не сдвинулась с места. Напротив, она убрала руку с рукояти меча, что держала на тот случай, если темный нарушит данное слово и все-таки нападет.

— В храме богов я давала священную клятву Арсау, что защищу вас, даже если самой придется умереть. Я ваш защитник, ваш щит, ваше тело. Но я не убийца. Я не буду убивать без необходимости или по приказу.

— Не будешь… убивать? В прошлом ты только этим и занималась.

— Прошлое осталось в прошлом. Теперь я другая. Мой новый клинок не замутнен кровью невинных.

— Другая она, — демонстративно сплюнул Гриргонэ. — Ну и ладно, сам с ним разберусь, — и выхватил из рукава короткий кинжал с изогнутым лезвием. — Просто не вмешивайся.

— Не она, так я вмешаюсь, — вдруг раздался у него за спиной негромкий голос.

Гриргонэ обернулся:

— Мальчишка?

— Мужчина, — поправил я.

— Мужчина, значит? — гаденько он улыбнулся. — Ну и как ты, мужчина, собираешься меня остановить?

— Для начала попробую дар убеждения. Так что не перебивайте и выслушайте до конца. Вам же знакомы такие имена как Семиклейна, Дарсак и Кемерсион? Так вот, каждый из треугольника архимагов слабее моего отца. Вижу, что не верите. Ваше право. Но вот о чем подумайте — темный, что дожил до такого почтенного возраста и что не дрожит при упоминании Башни и Инквизиции, не думаете же вы, что он настолько наивен, чтобы открыться для удара в спину? Зная отца, на нем сейчас висят, по меньшей мере, три защитных заклинания второго или даже более высокого круга. Попробуйте, и вас поглотит черное пламя или захлебнетесь собственной кровью. Но даже если представить, что я вру, неужели вам совсем не интересно, что скажет магесса, когда выйдет из транса? Неужели не интересно, отчего у нее лицо стало белее снега, а тело дрожит как осиновый лист на ветру? Вы только посмотрите на нее.

Гриргонэ посмотрел. В глазах у него еще после фразы: “не думаете же вы, что он настолько наивен” просквозила искра сомнения. А уж после того, как он оценил состояние Айлуны, и вовсе опустил кинжал. Опустил, но не убрал.

— Что ты вообще здесь забыл? — зло спросил он.

Я обезоруживающе улыбнулся и ответил:

— В таверне все на меня таращились, как на диковинного зверька, вот я и решил выйти прогуляться. А заодно убедиться, что вы не натворите глупостей.

— Да ну? И чтобы ты сделал, не подействуй на меня слова?

— Убил бы, — сказал я как отрезал, и добавил: — Обоих, если б возникла в том необходимость.

— Каким же это, интересно, образом? Словами? — заливисто рассмеялся Гриргонэ.

«Знал бы ты, на что я в действительности способен, так бы не смеялся» — Отец учил меня всегда и везде быть готовым ко всему, — раскрыл я ладонь, внутри которой лежала, поблескивая, гладкая черная жемчужина размером с горошину. — Артефакт, что носит имя Ашткар. Спросите у своей телохранительницы, ощущает ли она исходящую от нее опасность?

Спрашивать не имело смысла. Только увидев в моих руках жемчужину, Сарсента дернулась и рефлекторно схватилась за меч. Инстинкт подсказывал ей, что эта штука опасна. Опасна настолько, что у бывалой воительницы кровь в жилах стынет.

Маги чувствуют магию, а звездные воины полагаются на инстинкты. Хотя как по мне, инстинкты важнее. Уверен, вознамерься я раскрыть свои силы, она бы почувствовала опасность, исходящую и от меня.

— Не может быть, — выйдя из транса, рухнула на колени Айлуна.

— Еще как может, дитя, — опустился и обнял ее Гортон, прошептав на ушко: — Ты сильная. Ты многое пережила. Переживешь и это.

Встав и подтянув за собой Айлуну, учитель попросил ее:

— А теперь дитя, успокойся и расскажи им все, что ты видела.

Действие тридцать седьмое. Преграда на пути

По главному тракту к столице королевства златогороду Саренхольту тянулась длинная вереница повозок. Все как одна были выкрашены в желтый, синий и бледно-розовый тона.

По цветам на повозках можно понять, какому торговцу принадлежит тот или иной караван. Этот триколор использовал известный во всем королевстве своей всеобъемлющей хитростью и коварством Гриргонэ Аламесто.

В трех первых и последних повозках сидели наемники и маги, что обеспечивали безопасность каравана. Четвертой и пятой, считая с головы, шли повозки снабжения с припасами и оружием. А вот все остальные, что составляло ни много ни мало двадцать семь повозок, были доверху загружены товаром: бочками с пряным вином, мешками со специями и тюками с шелками.

Все, за исключением одной, самой богатой и просторной повозки, в которой путешествовал торговец со своим ближним кругом. Обычно в ней сидели всего два человека — сам торговец и Сарсента. Хотя другие торговцы не гнушались брать с собой родственников и друзей, а так же девиц, что торгуют любовью.

Но Гриргонэ был не таков. Для него дело всегда стояло на первом месте. А значит в дороге никаких шумных компаний, девок и обильных возлияний.

Обычно, но не всегда. Иногда в главной повозке сидели деловые партнеры торговца и богатые путешественники. Первым он всегда был рад, а вот вторых пускал либо из-за титула, либо за немалую сумму. Но даже тогда общая численность попутчиков не превышала шесть человек.

Сейчас же в повозке сидело на одного человека больше. Было бы вообще на троих, не реши Саран составить компанию наемниками, а Олкенья расположиться в повозке снабжения вместе с караванным целителем.

На подушках подле угрюмого Гриргонэ сидела Сарсента, изредка с ним перешептываясь. А напротив, разделенные богато накрытым столом, устроились Гортон, ваш покорный слуга и, что сильно всех удивило, отказавшаяся присоединиться к своим белым собратьям Айлуна. Учитель с магессой без конца болтали обо всем на свете, избегая только одной темы — армии мертвых.

— «Если так пойдет и дальше, когда-нибудь мне придется называть ее мамой», — радовался я про себя за учителя, не взирая на бездну различий между ними и большую, нет, просто огромную разницу в возрасте.

Единственная, о ком я не упомянул, кто сидела в углу в той же повозке и с кем я, по идее, должен был общаться — это Калмея. Будучи одного с ней возраста, нам положено было коротать время за разговорами. Но какие могут быть разговоры, когда она шарахалась от меня как черт от ладана?

Калмею можно понять, ведь она видела, как я убил старосту, знала, что бывает с теми, кто скрывает рожденного и как вишенка на торте — я тот, кто поставил ей с братом выдуманную Печать Смерти. Не в моих правилах упускать любую возможность прокачать умение. Даже такое бесполезное как Клеймо Елма.

Так продолжалось два дня. Спокойная, размеренная поездка. Но вот, когда мы были всего в семи часах пути от столицы, караван неожиданно остановился.

— Пойди узнай, в чем причина остановки, — повелел Гриргонэ своей телохранительнице.

Сарсента кивнула и удалилась. Вернулась она очень быстро, не прошло и пары минут. Напряжена, лицо серьезное. Сразу понятно, что что-то не так.

— Что случилась? — не дожидаясь, спросил Гортон.

— Стена, — ответила она.

— Какая еще стена? — не понял о чем речь Гриргонэ.

Я тоже не понял. А вот учитель, судя по выражению лица, очень даже понял.

— Уч… отец, вам что-нибудь об этом известно? — чуть не вырвалось у меня привычное обращение.

— Вот уж не ожидал, что у них хватит сил воплотить задуманное, — не услышав меня, либо попросту проигнорировав, пробубнил он себе под нос.

— Какая еще стена? У кого у “них”? Мне хоть кто-нибудь объяснит, в чем дело? — требовал подробностей Гриргонэ.

— У Башни, — опередив Сарсенту, заговорил Гортон. — После последней войны королевств Башней был разработан чрезвычайный план на случай новых волнений. Во-первых, окружить столицу заклинанием пятого круга Великая Земляная Стена. Если постоянно подпитывать заклинание, ее будет очень и очень сложно разрушить. А во-вторых, провести Райкас и собрать в Башне как можно больше учеников, после чего запечатать при помощи древнего могущественного артефакта, способного замедлить скорость течения время до такой степени, что снаружи пройдет день, а внутри целых два года. Так что десятилетнее обучение закончиться всего за пять дней и у королевства в распоряжении будут тысячи новых магов. Но я и подумать не мог, что у Высших без притока свежей крови, да по прошествии стольких лет, хватит на него сил, учитывая весь масштаб заклинания. Если только…, - нахмурился учитель. — Нет, не может быть. Не могли же они….

— Не могли, что? — спросили одновременно я и Гриргонэ.

— Жертвоприношения, — презрительно скривился Гортон.

Действие тридцать восьмое. Шокирующие вести из столицы

Не перестаю удивляться некоторым представителям своего вида из этого мира. У тебя на хвосте висит армия мертвых, путь преграждает земляная стена высотой больше двадцати метров, а он думает только о том, что станет с товаром.

— Вы же маги, Ашкрил вас возьми! Так придумайте способ, как проделать в этой проклятой стене такое отверстие, чтобы смогли проехать мои повозки, — кричал, надрываясь, на караванных магов Гриргонэ.

Он будто не понимал, либо не хотел верить, что заклинание пятого круга, созданное Высшими с применением поистине колоссальных сил, полученных от жертвоприношений, просто невозможно разрушить магам, половина из которых даже третьим кругом не владеет.

А в это время мы с учителем стояли у подножья стены и спокойно разговаривали. Только вдвоем, без посторонних.

— Учитель, я одного понять не могу, почему Башня раньше не использовала этот артефакт, чтобы создать армию магов? С такой силой можно захватить не только свое королевство, но и все остальные.

— Дани, помнишь, что я тебе первым делом поведал об артефактах? — спросил Гортон, и сам же ответил: — Чем могущественнее артефакт, тем скорее иссякнет заключенная в нем магическая сила. Не удивлюсь, если после первого же применения, песочные часы обратятся в пыль.

— Одноразовый, значит, — протянул я. — Ясно. Тогда что насчет этой стены? Бессмыслица какая-то. Как Башня собирается провести Райкас, если люди не знают, что пройдет он раньше обычного, а если даже узнают и успеют сюда добраться, не смогут попасть в город?

— Зная Семиклейну, могу сказать, что она ничего не делает, не продумав все на два шага вперед.

— Учитель, вы что, знакомы с архимагом?

— Не просто знаком. Когда-то она училась у меня мерам магического противодействия темной магии.

— Училась? Вы не говорили, что были наставником в Башне.

— Совсем недолго. Но Семиклейна обратилась ко мне за помощью еще до этого. Будучи тогда обычной ученицей, она мечтала однажды стать архимагом. А чтобы достичь этого — одного таланта, знаешь ли, мало. Требуется несгибаемая воля и стремление. Помню, она впитывала в себя знания, что я и другие наставники ей давали, как губка. Интересовалась всем: от стихийной магии до темной, целительством, артефакторикой, алхимией и даже пару раз пыталась проникнуть в запретную секцию библиотеки. Она была замкнутым, необщительным, но очень умным ребенком. Почти не появлялась в своей комнате. Я никогда не видел ее в компании друзей, зато всегда с охапкой книг в руках. Нравилась она мне. Жаль только, что воплотила свою мечту, погубив тем самым душу.

Учитель улыбался, говоря о ней. Улыбался до того момента, пока не услышал в своей голове мелодичный голос ребенка, который подрос и стал олицетворением всего того, что он так презирал:

Внимание всем жителям Астроса. Не пугайтесь и выслушайте меня. Говорит архимаг королевства и глава Башни Семиклейна. С тяжелым сердцем сообщаю Вам печальные известия. Всеми любимый король и наследный принц накануне вечером были вероломно убиты личным советником короля Колонием Арманди, действующим по указке народного совета Каледонии. Я клянусь, мы отомстим за них! Но не сейчас. Падение королевского рода вызвало у богов такую ярость, что его эхо разбудило дремлющие средоточия силы, которые, вырвавшись из оков забвения, намерены стереть людскую расу с лица земли. Но послушайте меня, это не кара, а испытание, призванное проверить, достойны ли мы сами вершить свои судьбы. И не бойтесь, мы знаем, как остановить зло. Мы уже возвели вокруг столицы непреодолимую стену, которая позволит нам подготовиться к грядущему. А также проведем Райкас раньше намеченного срока и примем тысячи новых учеников, которые при помощи артефакта ушедшего народа будут учиться в стенах Башни десять лет, тогда как за ее пределами пройдет всего пять дней. Не подумайте, мы не забыли о Вас. Завтра с рассветом и до заката нами будет открыт проход в месте, где главный тракт встречается со стеной. Мы пустим всех желающих в город и вместе встретим все невзгоды, ниспосланные нам богами. Мы победим, я обещаю Вам. Мы одолеем зло, и боги смилостивятся над ними, благословив королевство на долгие годы спокойствия и процветания.

— Значит, все-таки решились, да? — тяжело вздохнул Гортон.

Я, как и каждый в караване, слышал телепатическое обращение Семиклейны к народу и потому спросил:

— Решились на что, учитель?

— На то, о чем давно мечтали. Прервать королевский род и спасти людей в час нужды,чтобы потом без сопротивления создать магическое королевство, — пояснил он. — Маги в нем будут стоять во главе, образуя совет, лунные воины, Орден и Инквизиция ступенькой пониже, а все остальные, включая дворян, где и положено находиться всем обессиленным, в самом низу.

— А темные, что станет с ними? — не мог не спросить я. — Они, как я понимаю, не займут место наравне с другими магами?

— А нас и не будет с ними, — хитро улыбнулся Гортон и поведал мне план, который начал вынашивать задолго до моего появления: — Довольно нам пресмыкаться. Я, мои единомышленники из Башни и их ученики, все, кто решили жить вдали от ничтожных людей, что открыто плевали им в лица, ты и подобные тебе — мы отделимся от них. Вместе мы займем подобающее место в новом мире, создадим свой уголок и каждый, кто пойдет против нас, умоется кровью. Я давно об этом думал, и вот он наш шанс. Вороны, коих я посылал в Башню, предназначались не только для Высших, но и для моих братьев. Они уже должны были покинуть город и дожидаться нас в условленном месте, а затем мы соберем остальных и вместе двинемся к Долине Смерти.

«Вот и пойми, сошел ли твой учитель с ума или нет?» — Учитель, у меня к вам несколько… эммм… вопросов.

— Не удивлен. Но время у нас есть, — посмотрел он на людей, что пытались переваривать новости о смерти короля и принца, о ярости богов, грозящим им вымиранием, и о многом другом. — Так что давай, задавай.

— Ну, во-первых, даже если ваши друзья из Башни согласны с этим… планом, хотя они могут еще передумать, как вы собираетесь отыскать остальных темных? И что вы имели в виду, говоря о подобных мне? Рожденных или гостей из других миров? Просто первые, как я понимаю, долго не живут, а вторые так вообще, наверное, раз в столетие-другое появляются.

— Я долгие годы прорабатывал детали плана, так что поверь, мы сможем найти всех до одного темных на континенте, где бы они ни скрывались. Что до тебя, конечно же, я говорил о рожденных. Но мы не будем их искать. Они сами придут к нам. Нужно лишь создать место, в котором им не придется никого бояться.

— Разве Инквизиция и Башня потерпят такое? Что-то слабо верится.

— Не потерпят. Вот только я не уверен, что они переживут нашествие армии мертвых, — сверкнул недобрый огонек в глазах учителя. — Семиклейна произнесла вдохновляющую речь, но все это лишь слова. Не забывай, я видел, с чем им предстоит столкнуться, и потому знаю, что даже если город выстоит, выживут немногие. А еще я говорил, что знаю Семиклейну. И раз она обвинила известную ненавистью к магам Каледонию в своих убийствах, у нее для этого могла быть всего одна причина — война уже идет. Ах да, еще же поднимутся волнения среди дворян. Как видишь, у них и без нас проблем намечается великое множество. Что-нибудь еще хочешь спросить?

— Да. Насчет выбранного вами места. Долина Смерти известна тем, что оттуда никто не возвращается. Как в таком месте можно построить утопию для изгоев магического мира?

Ответ на самый, пожалуй, важный вопрос, мне не суждено было услышать.

— Эй, темный! — прокричал Гриргонэ, махая издали руками. — Подойди, есть разговор.

Действие тридцать девятое. Разговор в ночи

Глубокая ночь. Удобно устроившись на склоне холма вдали от других, в полном одиночестве, Гортон взирал на стихийно растущий лагерь. Начиналась змейка от самой стены и тянулась вдоль дороги на многие километры.

Сотни костров освещали палаточный лагерь. Никто не спал не только потому, что боялся проспать рассвет, но и из-за боязни, что не проснется. Случиться, как показали недавние события, может всякое. Началось все с единичного случая, с искры, которая переросла в пожар по всему лагерю.

После телепатического обращения архимага, к месту, где должен был открыться проход, стал стекаться народ. Людской ручеек, днем, вечером и ночью вливался сюда нескончаемым потоком.

Гортон вспоминал, как первые беженцы прискакали уже через час. Всадники на загнанных лошадях с гербом черного дракона на красном фоне. Без пожитков, зато в полной амуниции и забитыми дорожными сумками. Судя по бряцанию, лежали в них монеты. А по количеству, на глазок, тысячи золотых.

Герб узнать было не сложно. Принадлежал он барону Шамейру, чьи земли располагались в непосредственной близости от этого места. С собой он взял лишь сыновей да охрану, а слуги прикатили на доверху груженых повозках тремя часами позднее.

Другие дворяне не заставили себя долго ждать. Никто из них не хотел опоздать. Следом прискакали Лангрьеры, за ними Далескариенсо и последними Бургхо. Как и Шамейр, сами высокородные поехали вперед налегке, а с добром послали слуг на повозках. Будучи все одной масти, думали они одинаково.

Однако не все бароны покинули свои владения. У некоторых земли находились так далеко, что они попросту не успевали сюда добраться до положенного срока. Единственное, что им оставалось — это укрепиться у себя в замках, вооружить всех способных держать оружие и надеяться на лучшее.

Но были в округе и другие, иного видения бароны — что успевали, но предпочли остаться. А все почему? Да потому, что небезосновательно полагали, раз королевской семьи больше нет, а у магов, скорее всего и приложивших к этому руку и подмявших под себя столицу, разговор с ними выйдет короткий. К тому же, предполагали они, армия мертвых может оказаться всего лишь уловкой. А если и нет, даже тогда у них будет больше шансов выжить.

Конечно, не только знать, но и низы стягивались к проходу. На конях, на телегах и даже пешком. Деревни, что ни час, то пустели, разбойники покидали обжитые леса. Лагерь разросся до трех тысяч голов еще до заката и продолжал расти.

Всем известно, что беда не приходит одна. Когда твоей жизни и жизни любимых угрожает опасность, когда нет уверенности, что завтрашний день не станет последним, когда нервы на пределе, люди сбрасывают с себя ограничения, как змеи сбрасывают кожу.

Так в прошлом, если бы отпрыска барона занесло в деревню, и он покусился на чью-то жену или дочь, родственникам кровь из носа, но пришлось бы стерпеть. Как-никак, положение обязывает.

Но вот аналогичная ситуация произошла сегодня в лагере. Старший сын и наследник барона Далескариенсо с подвыпившими дружками, без стеснения, прямо посреди бела дня, затащили к себе в палатку, проходившую мимо деревенскую девку. Что с ней стало, можете себе представить.

Молодые дворяне и подумать не могли, что за ними придут. Что озлобленные родственники подобьют народ взять оружие в руки, прийти и пустить голубую кровь. Что охранников у палатки снесут и затопчут, что их полуголых, пьяных, выволокут на улицу и накажут как любого другого насильника — жертва отрежет наследственный орган, а муж, отец, брат или любой другой близкий родственник возьмет в руки кинжал и будет срезать с него кожу кусочек за кусочком.

Гортон видел, как барон пытался вмешаться, разогнать толпу. Но силы были неравны. Во всех отношениях. Люди совсем озверели от вида крови, от мести, что жила и множилась в каждом из них, и ничто на свете, казалось, не сможет их остановить.

Лишившись в неравном бою трех охранников, барон обратился за помощью к караванным магам. Обещал горы золота, лишь бы сына спасли.

Маги откликнулись на призыв. Семь людей в мантиях со скучающим выражением лица не собирались щадить толпу. Для них люди из низов и не люди вовсе, а так, грязь под ногами.

Огненный шар врезался в грудь вставшего у них на пути бедолаги. Прогремел мощный взрыв и распустился желтый бутон, а отброшенный уже труп, упал в грязь с дымящейся обугленной плотью. Толпа сразу замолкла и расступилась, образуя живой коридор. Честную сталь они б еще сдюжили, а вот магию….

Гортону не было бы до всего этого дела, не вмешайся в происходящее Айлуна. Откуда она появилась, он и сам не заметил. Вот мелькнула перед глазами лохматая голова, а вот дорогу семерке уже перегородила магесса.

Каждый из семерки был сильнее ее. Они это понимали, и она это понимала. А также обе стороны понимали, что ни один маг Башни без серьезных оснований не может атаковать другого мага Башни.

Гортон понимал так же, что никакие слова сейчас не заставят отступить Айлуну. Он видел, через что пришлось пройти матери девочки, и через что впоследствии пришлось пройти ей.

Он не стал лезть, надеясь, что на словах все и кончится. Ведь тот, кто первым нападет, тот будет отвечать перед Высшими, и наказание может быть не просто суровым, а беспощадным.

Маги спорили и кричали. Но вот ситуация вышла из-под контроля, и один из семерки не выдержал, держа в уме сколько денег стоит на кону. Да и толпа потихоньку начала заводиться, что не есть хорошо.

Подготовив заклинание за спинами товарищей, маг тут же выпустил его, и ветвистая молния ударила в ноги Айлуны. Сила заклинания заведомо была снижена. Так, чтобы не убить, а оглушить магессу.

Не ожидая атаки, она вскрикнула и рухнула наземь. Тело некоторое время еще билось в конвульсиях.

— Можешь присоединиться. Я не против твоей компании, — выйдя из раздумий и подождав немного, сказал Гортон в темноту.

За спиной зашуршали кусты. Раздвигая тоненькими ручонками густые заросли ежелеска, на пригорок вышла молодая девушка.

Встав у него за спиной, Айлуна сказала:

— Простите, я не хотела Вам мешать. Лишь поблагодарить, что заступились за меня сегодня.

— Не стоит. Правда. Лучше скажи, как самочувствие. Ничего не болит? — не оборачиваясь, спросил у нее Гортон.

— Я как очнулась, сразу выпила зелья. Так что…. Не возражаете, если рядом присяду?

— Прошу. Места на всех хватит.

Айлуна расправила мантию, и плавно опустилась рядом с Гортоном. Села она близко. Очень близко. Чуть ли не плечами касаясь.

— А у вас ведь теперь из-за меня будут проблемы, — тяжко вздохнула она.

Гортон ободряюще улыбнулся:

— Не бойся, дитя. Ничего они со мной не сделают. Пострадать — никто не пострадал. Сильно. Так что думаю, все обойдется.

— Но….

— Не кори себя, слышишь? Ты поступила правильно. Даже слишком правильно, будучи магом Башни.

— А можно спросить еще кое-что?

— Можно ли? Да, пожалуйста. Я открытая книга.

— Ваш сын, Дани…

Гортон едва заметно подернул плечом:

— А что с ним не так?

Прорезалась в спокойном голосе тревожная нотка.

— Нет-нет, ничего такого. Просто каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить, он всячески меня избегает. Может, я что-то сделала не так? Как-то обидела его?

— Не бери в голову. Дани ни с кем не находит общий язык, потому так старательно и избегает людей, — расслабившись, поспешил успокоить ее Гортон. — Признаюсь, часть вины в том лежит на мне, ибо из-за того, кто я есть, местные с ним не разговаривали. Так что он даже не пытался наладить с ними контакт. Зато столько книг прочитал, что другой взрослый за всю жизнь не осилил. Как отец, я необычайно им горд. Дани очень умный, смышленый и целеустремленный мальчишка. Просто не самый открытый. Надеюсь, хоть в Башне он себе друзей заведет.

— Значит, собираетесь отвести Дани на Райкас? — спросила без особого смысла Айлуна.

— Раньше хотел, но передумал. Какой же отец сознательно подвергнет сына опасности?

— Думаете…?

— Думаю, — не дал он ей договорить. — Но Дани все равно твердо желает учиться в Башне. Никогда прежде он мне не перечил, а тут взял и уперся. Пойду, говорит, и слышать ничего не хочу.

— Что плохого в том, чтобы пойти по стопам отца? — легонько коснулась она морщинистой руки.

— «Девочка всю жизнь искала силы. Стала магом, тратила все до последней монетки на книги и каждый день практиковалась. Однако, сколь бы сильна она не стала, сама того не понимая, искала вовсе не этого. А искала она надежную спину, за которой можно укрыться. Что защитит ее, как мать защищала».

Сколько у него осталось времени? Два, может три года? А столько еще предстоит сделать! Гортон понимал, что не должен сейчас отвлекаться, но не убрал теплой ладошки Айлуны с руки. Вместо этого, он накрыл ее своей и нежно улыбнулся.

Действие сороковое. Проход

Тысячи глаз следили за падающими на стену первыми лучами солнца. Среди участников были и два моих глаза. Как и все, я молчал затаив дыхание. А рядом, водрузив руку мне на плечо, застыл учитель с напряженным выражением лица.

Перевожу взгляд на Айлуну, стоящую от него по правую руку. Переминаясь с ноги на ногу, нетерпение читалось в ее глазах. Странно, но одета на ней была вовсе не мантия, кои носят все маги, а обычное шерстяное платье девушки из низов.

Я видел, как учитель вчера за нее заступился. Как умно он поступил, атаковав стихийной, а не черной магией. Только вот непонятно, зачем? Когда он последний раз за других заступался…? Дайте-ка подумать… Ах да, никогда!

«Так, вижу Калмею. Вон Саран в сторонке подле наемников трется, глаз с нее не спускает. А вот куда карга подевалась, интересно было бы знать?».

Десять минут спустя. Люди начали волноваться. Рассвет, а обещанного прохода все нет.

«Не обманули ли нас», думали они.

Но вот раздался пронзительный треск и сверху на нас пролился земляной дождь. Комья были небольшими, так что вреда даже при падении с такой высоты причинить не могли. И все равно неприятно, когда тебя вот так с грязью мешают. Нарочно или нет.

— Отец, может хоть воздушным щитом нас прикроете? — не выдержав, спрашиваю я у учителя.

— Нет, — коротко, без объяснений причины, отвечает он, даже не взглянув на меня.

Смотрю на Айлуну. Она мотает головой.

Треск становился все сильнее и вот сверху вниз по стене, извиваясь, поползла щель. Расширяясь, она исторгала из себя облака пыли, грязи и лучики света. Восхитительное зрелище. Однако как бы красиво оно ни было, глаза все-таки пришлось оторвать, а руками прикрыть рот и нос.

Некоторое время спустя наступает тишина, и я открываю глаза. Осматриваю себя. Весь черный, как шахтер только что вылезший из угольной шахты. Цокнув языком, оглядываюсь по сторонам. Все такие же чумазые, кроме некоторых индивидов в цветастых мантиях.

«Так вот оно что», начинаю я понимать замысел учителя.

В стене образовался проход в ширину дороги. Смотришь, и яркий свет бьет в глаза. В этом неестественно желтом сиянии, из прохода стали выходить люди. Силуэты различимы, а вот лиц, хоть убей, не видать.

Толпа зашевелилась. Одни радуются, смеются, обниматься лезут. Недалекие. Думают, что пройдя за стену, угроза для них миновала? Как бы не так. Другие кричат, раздают указания, дабы караван поскорее тронулся с места. Торговцы в любой ситуации остаются торговцами. А вот третьи, немногочисленный по сравнению с остальными вооруженный отряд, поодаль, стряхнув с себя пыль и недобро косясь на чумазых свиней, коими считали их еще до принятия грязевой ванны, в спешке седлают коней и выстраиваются клином.

После вчерашних событий благородные объединили силы, дабы трагедия, постигшая старшего сына барона Далескариенсо с дружками, не повторилась. Трупы их, бережно завернутые в шелковые саваны, лежали в стоящей посередине строя повозке.

— Пришла-таки, — раздался за спиной голос учителя, а затем у самого уха: — Все помнишь, ничего не забыл?

Я молча кивнул.

— Вот и молодец. А за меня не волнуйся.

«Даже не думал» — Волноваться стоит не за вас, а за них, — ухмыляясь, пробормотал я себе под нос.

Толпа пришла в движение. Но вынуждена была остановиться, когда каждый, от первого до последнего ряда, услышал усиленный магией воздуха властный женский голос:

— Прошу всех вас немедленно остановиться.

Слепящий солнечный свет, льющийся из прохода, померк. На дороге, между проходом и беженцами, теперь можно было разглядеть виденные мной ранее силуэты.

— «Высшие», — сразу понял я по роскошным пурпурным мантиям с вышитым на груди серебряными нитками символом Башни.

— Многие из вас узнали мой голос, — отделилась от Высших красивая женщина лет тридцати с хвостиком в такой же мантии, но с золотым, а не серебряным узором и продолжила: — Для остальных же, позвольте еще раз представиться. Меня зовут Семиклейна, и пока не будет выбран новый король, был создан чрезвычайный совет, главой которого я являюсь. Понимаю, всем вам не терпится оказаться по ту сторону стены, но я вынуждена просить вас задержаться и внимательно меня выслушать. Прежде чем вы сможете пройти внутрь, каждый будет обязан пройти инициацию. Поймите нас правильно, мы должны знать, кого впускаем в свой дом. Но не бойтесь, никто не останется за порогом. Каждый, кем бы в прошлом он ни был, какой бы грех за душой не имел, получит прощение и шанс начать новую жизнь. Многие из вас, кому не исполнилось еще тридцати лет, пройдут обучение в Башне. Одни после Райкаса станут на путь мага, другими займутся приглашенные наставники из Обители Войны. Но мы не станем никого заставлять брать оружие в руки. Не хотите сражаться — не надо. Нам нужны все, а не только воины: кузнецы, повара, каменщики и даже просто лишняя пара рук. Для каждого в Саренхольте найдется работа. Не стану обманывать и скажу все как есть: всем нам угрожает опасность, страшнее которой еще не видывал род людской. Прямо сейчас к нам движется армия мертвых из Железного Леса с востока и монстры из Проклятой Пустоши с запада. Первые прибудут сюда уже через два-три дня, вторые подоспеют четырьмя сутками позже. Но и это еще не все. Не так давно нам стало известно, что вслед за ними подлые и коварные демоны собираются перейти нашу границу. Не отряд и даже не армия, а армада. Если мы с вами не объединимся, не приложим все силы для выживания, люди как вид, возможно, перестанут существовать. А теперь, сказав все, что хотела, я попрошу вас спокойно, без криков, давки и драк, проследовать за стену. Вдоль дороги будут стоять представители Башни, которые, после инициации, оставят на вашей ладони отметку. Прошу вас, не пытайтесь пройти без оной или каким-то образом избавиться от нее. На входе в город вас также встретят наши люди, которые ответят на любые вопросы и помогут найти место для ночлега.

Закончив говорить, Семиклейна развернулась и просто ушла в сопровождении Высших. Театрально появившись на сцене и акцентируя внимание на тех ужасных бедах, что грозят людям, даруя им надежду и принимая всех без исключения, мало кто заметил, что она только что фактически призналась в самовольном захвате власти.

Действие сорок первое. Один

Перед тем как войти в проход, мы с учителем разделились. Он ушел в конец очереди, а я остался в начале. Судя по тому, что Айлуна пошла вместе с ним, у него имелись на нее какие-то планы, в которые меня, как обычно, не посвятили.

Но мне грех жаловаться. Главное, что я своего добился. Учитель, несмотря на быстро меняющуюся ситуацию, вернулся к первоначальному плану и разрешил мне отправиться в Башню. Хоть и попросил кое-что сделать, когда не смог убедить меня уйти с остальными и раз уж я, как он выразился: “сам идешь в берлогу василиска, когда на охоту за ним из своего логова вылетел дракон”.

Впервые за все время на Гронтхейме, я остался один. Сам по себе весь этот и следующие пять дней, которые пять для всего остального мира, а для меня и тысяч других, что проведут их в стенах Башни, целых десять лет жизни.

Как и просила Семиклейна, беженцы вели себя смирно. Не кричали, не дрались. Разве что в самом начале возник небольшой инцидент, когда благородные вновь почувствовали себя защищенными, воспрянули духом и погнали коней вперед каравана. Хотя, по идее, должны были следовать за ним.

Гриргонэ, будучи сам благородным, по положению был ниже баронов, наследников рода и прочих и прочих. Короче, находится он в самом низу иерархической лестницы. Так что скандалить торговец не стал, невзирая на вчерашние события, показавшие, что прошлые правила больше не действуют. Что не могут отныне благородные делать все, что им заблагорассудится. Что кровь у них такая же красная, как у всех остальных, и что пустить ее им также легко, как и любому другому.

Гриргонэ не стал, а вот барон Далескариенсо решил поднять бучу. Подъехал к ближайшим представителям Башни (ученики, что понятно по желтым ливреям, надетым на них) верхом на гнедом жеребце и даже не спешился. Издали можно было заметить, как он показывал то на толпу, то на телегу где лежали трупы казненных, в числе которых был и его старший сын.

Реакция будущих магов поразила многих. По жестам мне стало понятно, что им до всего этого не было никакого дела. А что, логично. Умертвили-то их по закону, а даже если и нет, что только что сказала всем архимаг? Что каждый получит прощение, какой бы грех за душой не имел.

Барон не привык к подобному пренебрежению. Он взялся кричать на учеников, что содействуют безнаказанным злодеяниям черни в отношении благородных семей. Что не ради этого сражались и умирали его достопочтимые предки. Требовал позвать настоящего мага, а не безмозглых недоучек. Это я и многие другие уже слышали, когда он перешел на повышенные тона.

Просил позвать — позвали. А что толку? Преисполненный любопытством, вскоре я краем уха уловил их разговор, подойдя к одной из учениц для инициации, что находилась к ним ближе всех.

— Разве ваш сын не нарушил закон? Разве не понес он заслуженное наказание за свои прегрешения? — спросил у барона пришедший на вызов учеников солидный маг в сединах.

Возраст у него был почтенным, немногим младше Гортона, а вот уровень и характеристики далеки от учительских. Но разумеется выше, чем у меня. А еще этот посох…. Боже, какие же у него шикарные свойства! Приличный бонус к Интеллекту, повышает скорость активации умений и восстановление Энергии, + 10 % к урону магией Воздуха. Хотел бы и я себе такой когда-нибудь заиметь.

— Заслуженное? Да как вы смеете так говорить?! Мой мальчик ни в чем не повинен. Без суда и дознаний, казненный чернью и брошенный на потеху толпе. Вы хоть понимаете, что своими словами оскорбляете один из старейших дворянских родов?

— Может и оскорбляю, — спокойно ответил маг. — Но подумайте вот о чем. Если мы будем судить всякого, кто явно, — сделал он ударение на последнем слове, — нарушил закон, у нас просто не останется времени, чтобы подготовится к вторжению. К тому же вы слышали, что сказала архимаг? Прошлое, да останется в прошлом. Для всех без исключения.

— Да мне наплевать, что она сказала! — не выдержал и встрял в разговор один из сыновей барона, крича и брызжа на мага слюной. — Эти мерзкие твари убили моего брата. Порезали на куски как свинью. Мы требуем, чтобы вы немедленно приняли меры. Поджарьте их иль закройте проход и оставьте на съедение нежити. Мне без разницы. Делайте что хотите, но смерть брата должна быть отомщена.

— Молчать! — рявкнул на него отец.

Одно дело бодаться с магом, и совсем другое оскорблять архимага.

— Прошу простить слова моего сына, — поспешно извинился перед магом барон. — Он вчера потерял любимого брата и потому, находясь в плену гнева, не ведает что говорит. Поверьте мне на слово, он будет сурово наказан.

Хотел бы я дослушать, чем кончится дело, но меня отвлекла ученица. Голос у нее был приятный, а вот интонация…, словно я для нее пустое место.

— Вы меня слышите?

— А? Что?

— Не отвлекайтесь и назовите свое имя, — потребовала она.

— Дани, — ответил я.

Санмарейт опустил. Учитель особенно на этом заострил внимание.

— Возраст.

— Четырнадцать лет.

— Семья?

— Я сирота.

— Владеете какой-либо профессией?

— Нет.

— Любой, — добавила она.

— Все равно нет.

— Ладно. Можете убрать руку.

Все время пока она задавала вопросы, я держал правую руку на зеленом стеклянном шаре. Нехитрый такой артефакт, который краснеет, если человек солжет.

Магический аналог детектора лжи. Правда, любой маг обойдет. Но, во-первых, им это ни к чему. А во-вторых, для этого здесь, наверное, и оставили четырех Высших, что за версту почуют любого мага и следы проявления оной. Любого, кроме учителя, который выше самого сильного из них на шесть уровней, и уж тем более меня — рожденного.

— Протяните руку, — закончив карябать пером на бумаге, попросила она без “пожалуйста”.

Я протянул, и на запястье мне повесили шерстяную тряпицу. Перед тем как получить отметку, меня заставили начисто вытереть руку, дабы не запятнать честь и молочно-белую кожу будущей магессы.

Теперь я знаю, как чувствовали себя рабы, когда их клеймили. Драматизирую, конечно. Раскаленным железом меня никто не прижигал. Но было касание артефакта, сильное жжение и герб королевства, навечно высеченный у меня на тыльной стороне ладони. Чем не подходящая аналогия?

Боль претерпеть можно. Она пройдет. Но вот ощущение, что ты себе больше не принадлежишь, что являешься чьей-то собственностью…. Хоть чувство и ложное, а приятного мало.

— Зачем нужна отметка, если вы все записываете? — не удержавшись, спросил я.

Так она на меня даже не посмотрела:

— На все вопросы отвечают в городе. Проходите, и не задерживайте очередь.

Иначе говоря, отвали. Ясно как день.

Выйдя из очереди, я влился в людской поток, следовавший по единственной дороге до Саренхольта, попутно изучая характеристики учеников, магов и многочисленных звездных воинов, охранявших порядок.

Ученики и ученицы Башни стоят такие все из себя важные, а на поверку ничем особенным будущее поколение магов похвастаться не могло. Пятнадцатые уровни попадались едва ли у одного из пяти, а двадцатых вообще не нашел.

Но вот на глаза мне попадается уникум. Носит желтую ливрею ученика, а по уровню и характеристикам, сильнее некоторых магов. Однако, что еще более важно — это стоящий в имени род и раса.

“Эментария Кардис”

Раса: Полукровка (эльф-человек)

Принадлежность: Ученик Башни

Специализация: Магия Земли (Средний уровень), Стихийная магия (Средний уровень), Темная магия (Начальный уровень), Целительство (Начальный уровень)

Уровень: 24

Жизненная сила: 100 % (Средний уровень)

Энергия: 100 % (Средний уровень)

Боевой Дух: нет

Сила: 5

Ловкость: 7

Интеллект: 46

Выносливость:7

Магия: 58

Атака: 3

Сопротивление: 31

Защита: 4

Регенерация: 6

Мне уже приходилось встречать представителей других рас. В первый же день на Гронтхейме, когда появился в Железном Лесу, от верной смерти меня уберегли эльфийка и человек.

Правда, что это была эльфийка, я узнал после от учителя. Поскольку единственное, чем они явно от нас отличаются — это слегка вытянутые и заостренные ушки, коих я попросту не заметил в копне пышных волос цвета янтаря.

Конечно, имеются и другие признаки. Например, все эльфы красивы. Но есть ведь и красивые люди. Не все мы уроды. А еще эльфы гордые, наглые и заносчивые. Опять же, как и многие люди.

К чему я веду? Да к тому, что эльфов я видел, и не одного. Но чтобы полукровок — никогда. А все потому, что эльфы выступают за чистоту крови. Спаривайся, с кем хочешь — хоть с орком, хоть с троллем. У них даже мужеложство, как я слышал, не возбраняется. Но если обзавелся потомством — избавься. Потому как если сам не убьешь полукровку, посланные из Вечного Леса чистильщики убьют и отца и мать, а не только ребенка.

Шаг за шагом, я подходил к ней все ближе. Меня странным образом к ней тянуло. Здесь не только праздное любопытство и знание что кровь полукровки является необычайно редким компонентом многих зелий и ритуалов. Было что-то еще.

— «Почему она еще жива, хотел бы я знать. Ведь все признаки на лицо. Только слепой не заметит этих пробивающихся из-под огненно-рыжих волос заостренных ушей. А ведь чистокровные чувствуют друг друга. И если кто-то из них встретится с ней, не доложив, он тем самым обречет себя на погибель. Следовательно, Вечный Лес знает о ней. Не может не знать. Эментария Кардис. Человеческие имя и род. Кардис… Кардис…. Что-то не припомню в родословной книге Астроса никаких Кардисов».

— Чего уставился? Эльфов что ли ни разу видел? — поймав на себе мой не в меру долгий испытующий взгляд, огрызнулась Эментария.

«Эльфов? Ага, как же» — Отчего же, видел конечно, — обезоруживающе улыбнувшись, отвечаю я ей. — Просто не слышал, чтобы хоть один из них учился когда-нибудь в Башне.

— Вот такая я особенная. А теперь иди куда шел и не мешай мне работать.

«Надменность. Черта, свойственная как эльфами, так и магам» — Работать? — усмехнулся я. — Да ты же стоишь и ничего не делаешь.

— Я, между прочим, слежу за порядком. Не создавай мне проблем, и я не создам их тебе. Все ясно?

«Смотри-ка, ответила. А я-то уж было подумал, что пошлет куда подальше. Создать мне проблем, да? Ну, она и впрямь может. Но я, пожалуй, рискну» — Странный у тебя цвет волос… для эльфа.

— Уходи. Больше повторять не стану.

Если в первый раз она просто от меня отмахнулась, то сейчас в ее голосе просквозила реальная угроза. Может и вправду лучше уйти? А то ведь любопытство может и не довести до добра.

— Ладно-ладно, ухожу, — повернулся я и влился обратно в людской поток, но уходя, всё же договорил. — Еще увидимся, — и отойдя достаточно далеко, добавил: — Эментария, — а затем бесследно скрылся в толпе.

Действие сорок второе. Соглашение

Змейка, тянущаяся к стене, не кончалась. Как добрались Гортон с Айлуной до хвоста несколько часов назад, не заходя в саму очередь, а устроившись поблизости на невысоком холме, так и стояла она у них перед глазами. На место сотни людей, всадников, телег и повозок, что проходили за стену, в конец вставало еще больше народа.

Гортон сидел на густом зеленом ковре и свысока взирал на печальные лица проходящих мимо людей, а Айлуна меж тем мирно спала у него на коленках. Устала, бедненькая, совсем. Весь вчерашний день, всю ночь и все утро глаз не смыкала. А как расслабилась, поддалась сиюминутной слабости, так сразу и уснула.

— «Ну что ж, пора, наверное, привлечь их внимание», — вздохнул Гортон, вытянул руку и зажег на ладони огненный шар.

Однако прибегнул он не к стихийной, а к темной магии. Оттого и пламя было иссиня-черного, а не желтого цвета.

Пламя Мглы, как правильно оно называется, на порядок мощнее заклинания Огненный Шар. Стихийное пламя, если вложить достаточное количество Энергии, можно погасить Водным Всплеском, разорвать в клочья Воздушными Лезвиями или заблокировать Каменной Стеной. Огонь есть огонь. Хоть и магический.

Но вот с Пламенем Мглы справиться намного сложнее. Во-первых, заклинание третьего круга, что уже говорит о многом. А во-вторых, черное пламя сжигает все, к чему прикасается. Даже воду. Не испаряет, а именно что сжигает. Потому Пламя Мглы так же известно как всепоглощающий, или демонический, огонь.

Не прошло и пяти минут, как Гортон почувствовал сильнейший всплеск Энергии, источник которого находился от него в нескольких метрах. Настолько мощный и интенсивный, что у него даже голова разболелась.

— «Успел уже позабыть насколько гадкая эта сила, полученная от жертвоприношений», — скрипел он зубами.

Что уж говорить об Айлуне. Магесса мигом проснулась и схватилась за голову. Кричать она не могла, челюсть судорогой свело. Ей казалось, что голова вот-вот разорвется, а она ничего не могла с этим сделать.

— Тише, тише, — одной рукой Гортон удерживал Айлуну, а другой успокаивающе гладил ее по головке, применив усыпляющее заклинание. — Потерпи немного. Сейчас все пройдет. Чувствуешь, как боль утихает? Вот так, да. Засыпай, засыпай….

Магический всплеск дурной силы такого масштаба в одиночку не утихомирить никакими заклинаниями, зельями и артефактами. Лишь чем ты сильнее, тем слабее будет проявляться эффект. Но если вас двое и кому-то совсем уж невмоготу, как сейчас Айлуне, один маг может погрузить другого в сон. Потому как сам он этого сделать не сможет.

В том месте, откуда фонтаном, не видимым глазу, била Энергия, трава мгновенно пожухла и превратилась в пыль, которую подхватил и унес внезапно поднявшийся ветер. А на голой сырой земле стал образовываться магический круг. Тройной круг защитных чар с гексадой внутри, состоящий из пульсирующих алым светом рунических нитей.

Пульсация прекратилась, и портал стабилизировался. Красные искорки быстро-быстро выстреливали из гексады вертикально вверх, сбиваясь в кучу и образуя контуры человеческого тела. Секунда-другая, и из круга грациозной походкой вышла роскошная женщина в пурпурной мантии с золотым символом Башни на груди.

«Раз пришла она, значит, как я и рассчитывал, молодняк отправил ворона в Башню» — Такая важная персона и без охраны? Не боишься, что кто-нибудь причинит тебе вред?

— Нет, конечно. Архимаг я или кто?

— А стоило бы. Я хоть и стар, а сил своих не растерял, и не позабыл напутственных слов, сказанных тобой на прощание.

— Все, что я сделала — это просто закрыла глаза, — спокойно ответила она. — Как и все архимаги до меня.

— Тогда ничего удивительного, что темные не побоялись оставить тебя, когда запахло жареным.

— Так ты знаешь?

— Знаю.

— А часом не знаешь, куда они ушли?

— Знаю — улыбнулся Гортон. — Отправились на поиски лучшей жизни.

— Ясно. А ты?

— А я позже к ним присоединюсь. Конечно, если мы с тобой не договоримся.

— Договоримся?

— Знаешь, — откинулся назад Гортон, — а я ведь тебе говорил, что этим все и закончится. Что мы не станем терпеть такое обращение вечно. Что наступит однажды день, когда в темных возникнет нужда, а мы возьмем и покинем вас.

— Мы и без них справимся.

— План хорош, спору нет. Но скажи, кто будет обучать твоих птенцов темной магии? Вот-вот. А десять белых в бою с армией мертвых стоят одного темного. Вы может и справитесь, но какой ценой? К тому же за первой волной последует вторая, а там уже и демоны подоспеют.

— Это ведь ты их подбил, да?

— Я, — не стал отрицать Гортон. — Хотел собрать всех темных вместе, и увести подальше отсюда. Мы бы нашли себе тихое место, осели, завели семьи и стали растить детей. Без осуждений, без проклятий, без окружения, которое нас презирает. Таков был мой план.

— И почему передумал?

— Отчасти потому, что не хочу видеть в будущем кровопролития. А еще из-за нее, — опустил он взгляд на Айлуну. — Она напомнила мне тебя, и я подумал, что может еще не все потеряно. Что если мы поможем тебе, спокойно уйдем, и никто нас не станет преследовать. Или я ошибаюсь?

— Если я соглашусь, они вернутся?

— После того, как ты послала за ними ищеек Ордена? Да не в жизнь! Даже если я попрошу. Нет, соглашение касается лишь меня одного и всего того, что они прихватили с собой из библиотеки.

— Этого мало. Совет не согласится.

— У совета нет выбора. Либо так, либо никак. Вам нужен наставник по темной магии, и я им стану. Вам нужны книги и свитки, они у вас будут. А затем, если город устоит, все, кто согласятся пойти со мной — уйдут, и вы не станете их останавливать.

— Ты многого просишь, и мало даешь взамен. Хочешь, чтобы мы позволили забрать всех темных из нового поколения? Это же сотни магов.

— Из последнего поколения, — поправил Гортон. — Или я не прав?

— Мы не уверены. Реликт не поддается изучению. Знаем лишь, что сила в нем затухает. Но когда она иссякнет, понятия не имеем.

— В любом случае, уйдут не все. Кто-то, да останется. Конечно, если вы измените к ним свое отношение.

Семиклейна расправила полог мантии и присела рядом с Гортоном.

— Кто она? — устало вздохнув, спросила она.

— Айлуна.

— Я не об этом спрашивала.

— Она та, кто не делит магов на темных и белых, и кто никогда не прибегла бы к жертвоприношениям, — с нескрываемым упреком, ответил Гортон.

Семиклейна и бровью не повела:

— Иначе было никак. Ты же знаешь. К тому же, все они приговорены к смерти. А так от них хоть какая-то польза.

— Скольких?

— Пока сорок.

— Пока?

— Для поддержания стены каждый день приходится приносить в жертву по пять человек. Хуже будет, когда она падет, и нам придется задействовать защитные чары старейшин.

— Уже решили кого?

— Да, рыбацкий квартал. Весь.

— Как я и думал, — затих ненадолго Гортон, а после спросил: — Ну так что, ты согласна?

— Как ты и сказал, выбор у нас невелик. Я надеялась, что хоть охотники их найдут, но ошиблась. Однако, что касается нового поколения, десять лучших в любом случае останутся в Башне, и к тебе приставят наблюдателя. Почему, думаю, говорить не стоит. Только так я смогу убедить совет.

Гортон думал недолго:

— Ладно. Десять так десять, наблюдатель так наблюдатель. Буду завтра в Башне с рассветом. Только стражников предупреди, а то обо мне все уже успели забыть.

Семиклейна встала, но перед тем, как скрыться в портале, обернулась и оставила за собой последнее слово:

— Ты как-то сказал, что забвение хуже смерти. Если все значимое, что ты сделал в жизни, стереть из памяти людей, можно сказать, что тебя никогда и не существовало. Так что так я с тобой и поступила, когда ты ушел. Хотя я умоляла остаться.

Действие сорок третье. В пути

По дороге на Саренхольт через пару часов пути выстроилась длиннющая вереница телег и повозок. Как я потом понял, у одной из них сломалась ось колеса. А пока ее разгружали, затем стаскивали с дороги…. В общем я, как и многие другие, спрыгнул с повозки и пошел дальше пешком.

Гриргонэ всеми силами пытался удержать наемников. Кричал, что уплачена охрана до города, а не окрестностей. Грозился им проблемами за невыполнение условий контракта. Видимо боялся, что непредсказуемые нынче люди, которые даже на благородных не побоялись наброситься, покусятся на его драгоценный груз. Но наемники, как и маги до них, которые остались у стены, не стали слушать бредни торговца. Чего бояться, когда жить, возможно, осталось всего ничего?

Как-то так сложилось, что шел я прямиком за Калмеей с Сараном. Брат с сестрой время от времени оборачивались, чтобы проверить, не отстал ли я от них, на что я только улыбался, мол, нет ребятки, я все еще за вашими спинами.

В какой-то момент мне эта игра наскучила, и я прибавил шаг. А поравнявшись с Калмеей, сразу сказал:

— Можете не бояться. Я не кусаюсь.

— Спорный вопрос, — угрюмо ответил Саран.

Укол прошел мимо сердца, и я спросил у него:

— Саран, вот скажи, чем я вам так не угодил? Дело в том кто я и под страхом смерти приходится об этом молчать, или все из-за того что случилось со старостой?

— Ты убийца. Вот в чем дело, — зло выплюнул он.

С тех пор, как Саран пообщался с наемниками, смелости у него заметно прибавилось.

«Значит все-таки второе. Ладно, попробуем донести свою точку зрения» — Да, я убийца. Впервые, если что, кого-то убил. Но не я так решил. Учитель велел, ученик не задает вопросов и просто делает — таков порядок. А наемники, по-твоему, что, белые и пушистые? Думаешь, у них руки не в крови? Однако тебя это почему-то не останавливало весело проводить с ними время.

— Они без необходимости не убивают.

— Это кто тебе такое сказал? — чуть было не воскликнул я, но всё же спросил ровным голосом. — Вот представь себе ситуацию. В пути на караван нападает банда разбойников, но наемники от них отбиваются и заставляют сложить оружие. Что думаешь, их ждет? Ладно, тех мужчин, что не убьют сразу из мести, заметь без всякой необходимости, твои дружки, скорее всего, продадут на рынке рабов. Такой вариант с нанимателем обычно обговаривается заранее. А что насчет женщин? Их, знаешь ли, среди разбойников порой даже больше мужчин. Думаешь, женщин и пальцем никто не тронет? Так не бывает. Благородством даже благородные не страдают, что уж говорить о наемниках, продающих свой меч каждому, кто готов заплатить. А теперь посмотри на сестру и представь, чтобы они с ней сделали. Ты не думай, что раз человек тебе улыбается, значит он обязательно хороший. В городе такой милый человек тебя любезно проводит, но не куда надо, а за угол, загонит нож под ребра и обчистит карманы. Вам же лучше, если я буду рядом.

Повисла гнетущая тишина. Саран не знал, что ответить. Ведь в моих словах имелся смысл. А Калмея, по-видимому, представляла, чтобы с ней сделали в описанной мной ситуации.

— Но и вы мне нужны, — нарушил я затянувшееся молчание. — Сейчас, как никогда раньше. Предложение, что я вам тогда сделал, все еще в силе. С некоторыми поправками, разумеется. Теперь счет идет не на годы, а на дни. Вы ведь слышали, что сказала архимаг? — оба кивнули. — Уже, поди, вообразили себя великими магами и могучими воинами, да? — молчат, но и так все понятно. — А знаете, сколько стоит подобное удовольствие? — Калмея обратилась в слух, а Саран, как я понял, не имеет привычки думать наперед. — Сомневаюсь, что даже в таких обстоятельствах… В общем, десятилетнее обучение мага обходится в пятьсот золотых монет, которые с вас обязательно потребуют и которые вы, разумеется, не сможете заплатить. Ну ничего отработаете, скажут они. Именно так в Башне и держат на привязи магов, а не какими-то там ритуалами верности или клятвами на крови. Про Обитель Войны, если честно, я не знаю. Никогда особо этим не интересовался. Но и у них, я думаю, практикуют нечто похожее.

— Пятьсот?! — не верила своим ушам Калмея.

— Вот-вот. А вы от пары золотых, что ваш отец задолжал, дрожали, — улыбнулся я, радуясь, что она, наконец, заговорила. — Нодаже это не самое страшное. Ты много книг про войны королевств прочитала? — спросила я у Айлуны, стремясь разговорить.

— Книги дорого стоят, — иначе говоря, призналась она, что ни одной.

— А я вот много. И в каждой прочитанной, описывались ужасы воины. Порой еще до начала в городах творились такие бесчинства, что от одних описаний до дрожи в костях пробивает. А уж если осада, припасы быстро кончаются и люди начинают жрать все подряд: коней, кошек, собак. А когда и они заканчиваются, голод становится все свирепее и нередко доходит до… поедания себе подобных. Обычно трупов, но и свежее мясо не брезгуют раздобыть, — хотел сказать я каннибализм, но вовремя остановился. На Гронтхейме нет такого слова. Как, в принципе, и людоедство. — Во время и после войны даже в столице будет процветать вседозволенность. А теперь, когда в город прибыли тысячи новых, испуганных, а значит злых и непредсказуемых людей, как знать, во что он превратится, и сумеют ли маги навести порядок? Вот почему я говорю, что лучше держаться вместе. Я никого кроме вас здесь не знаю, и так же как вы нуждаюсь в защите, пока не закроются за мной врата Башни. Так что можете и дальше меня осуждать. Я не против. Но лучше держаться вместе. Согласны?

Действие сорок четвертое. Саренхольт. Часть первая

Обогнув Шариинский Лес по широкой дуге, мы миновали земли барона Керстея и вышли к безжизненной холмистой местности, заканчивающейся выходом к океану. Сплошная, насколько хватало глаз, голубая линия океана граничила с серой пустошью. Вот на стыке земли и воды и стоял златогород Саренхольт.

У меня от одного вида перехватило дыхание. Такой громадины я в своей жизни ни разу не видел, хоть и успел с родителями поездить по миру. Видел самые высокие небоскребы в Дубаи, в Китае самую большую ГЭС и Великую Китайскую стену, а в Нью-Йорке всемирный торговый центр.

— Невероятно, — согласился со мной Саран.

Так вот, простиралась крепостная стена Саренхольта на десятки километров вдоль пограничной линии, а возвышалась метров на сто. Представляете себе стену, высотой с четыре девятиэтажных дома?

Чем ближе к городу мы подходили, тем больше деталей я различал. Оказывается, стена была не одна, а две. Первая, она же наружная, располагалась ниже, на высоте тридцати с лишним метров. А вторая, внутренняя, возвышалась над землей как раз таки на добрую сотню метров. Стояли обе стены вроде вплотную друг к другу. Зазора, если и есть таковой, я не заметил.

Наружная стена была сложена из обтесанных каменных блоков, с выдолбленным в каждом по центру магическим символом. Одни я узнавал, другие что-то отдаленно напоминали, а третьи вообще ни на что не походили. Внутренняя стена также была сложена из каменных блоков, но такое чувство, что на скорую руку. Блоки разного размера, не обтесаны, а в стыках зияют огромные щели.

— Дани, что за символы на стенах? — спросила меня Калмея, думая, что раз я маг, значит должен знать.

Ну, вообще да, я знал. Точнее догадывался. Как и у всех артефактов, я видел свойства предметов. А рядом с каждым из блоков висела такая вот надпись:

“Защитный сегмент Монолита”

Тип: составной артефакт Монолит 1/14285

Качество: легендарное

Защита: 500

Сопротивление: 250

Запас прочности: 894/1000

Свойства: Великое Отражение ВСЗ, условие — целостность, активация — 125000 единиц Энергии, поддержание — 750 единиц Энергии в минуту.

Требуемый уровень: 50

— Наружная стена сама по себе огромный защитный артефакт, — ответил я. — Каждый блок в ней — частичка единого целого, именуемого Монолитом, который, если напитать Энергией, высвободит заклинание внесистемного ранга.

— А зачем тогда понадобилась земляная стена? — недоумевал Саран, и так же обратился за ответом ко мне.

— Могу лишь предполагать, но думаю, чтобы задержать армию мертвых, так как с активацией Монолита может возникнуть проблема.

— Какая проблема? — никак не мог угомониться Саран.

— Энергия, — пояснил я, хотя на самом деле меня смущал требуемый уровень. «Даже у учителя сорок седьмой. А он ведь обучал Семиклейну. Будем надеяться, что архимаг превзошла своего наставника и добралась до полтинника. А если нет, и армия мертвых доберется до Саренхольта, у них, а значит и у меня тоже, возникнут серьезные проблемы». — Ладно, хорош уже любоваться. Двигаем дальше.

Огромные кованые ворота были распахнуты настежь, однако чтобы войти в них, придется повозиться. Городская стража проверяла у всех беженцев отметки, после чего отправляла к представителям Башни и Ордена Войны, которые спустя некоторое время посылали людей к трем разным шатрам.

— Сортировочный пункт, — стоя в очереди, заговорил я с Калмеей, когда понял, что происходит.

А вот она не поняла:

— Что?

— Смотри, — подойдя ближе, указал я на крайний слева шатер. — Видишь, кого туда посылают? Все высокие, крепкие. Саран, — обернулся я к ее брату. — Думаю, ты вполне подходишь под звездные стандарты, — обезоруживающе улыбнулся я и снова вернулся к Калмее, — А теперь вон туда, — переместил руку на крайний правый шатер и продолжил: — Вроде никакой очевидной закономерности, да? Дети, подростки и взрослые, мужчины и женщины, высокие и низкие. Но я полагаю, что туда отправляют будущих магов. У всех них, — хотел я сказать высокая характеристика Интеллекта, но остановился и на ходу сымпровизировал, перейдя на шепот, из-за чего придвинулся ближе. Я бы даже сказал, неприлично близко, — есть зачатки магического дара. Я как рожденный, такие вещи нутром чую.

— А у меня? — тихо спросила она.

«А у тебя щечки с ушками покраснели, однако Интеллект в полном порядке» — Есть, но…, - специально замялся я.

— Но что?

— Ощущение очень и очень слабое. Не уверен, что маги заметят твой потенциал, — Калмея, смотрю, пригорюнилась, и я поспешил добавить: — Но эй, не расстраивайся! Я ведь могу тебе помочь.

— Каким образом? — сразу же ухватилась она за соломинку.

— А вот как, — пошарился я в карманах и достал одно из припасенных на крайний случай энергетических снадобий, изготовленных мной по рецепту из трактата и состоящее из особой смеси лекарственных трав, завернутых в плавательный пузырь рыбы-клыкача.

“Энергетическое снадобье”

Тип: расходный материал

Качество: необычное

Свойства: Увеличивает максимальный запас Энергии на 50 единиц в течение 4 часов.

Требуемый уровень: 1

Для меня полсотни Энергии больше, полсотни меньше. Тьфу! Если бы не одно “но” — эффект суммируется. Проглоти три таких, и усиление будет уже не на 50, а на 150 единиц Энергии, и не на 4, а на 12 часов. Жаль только, что тройным эффектом все и ограничивается. Глотаешь четвертую, и как было +150 единиц на 12 часов, так и остается.

— Что в нем? — спрашивая, предательски дрогнул у нее голос.

Я бы тоже, наверное, спросил. Потому как выглядит снадобье не лучшим образом. Очень уж похож мешочек на разбадяженный героин в мелкой расфасовке, завернутый в грязный пакетик из-под пачки сигарет.

— Это то, что поможет тебе попасть в Башню. Можешь брать, можешь не брать. Выбор за тобой.

— Я бы дважды подумал, — посоветовал сестре Саран.

Но я не обиделся, а Калмея долго не думала. Кончиками большого и указательного пальца аккуратно взяла мешочек и вопросительно на меня посмотрела.

— Можешь глотать. Эффект продлится четыре часа.

Калмея нервно сглотнула, закрыла глаза и быстренько проглотила снадобье.

Действие сорок пятое. Саренхольт. Часть вторая

— Да, кстати, не удивляйтесь, если меня пошлют в средний шатер, — предупредил я обоих, когда подошла наша очередь.

— Ясно, — безразлично ответил Саран. Его мои дела, по-видимому, не заботили. А может потому, что когда я говорил, пускай и дальше меня презирают, он так и поступил?

А вот Калмея промолчала. Вообще, за последние сорок с лишним минут, она и слова лишнего не сказала. После приема снадобья ее всю трясло, одежда мгновенно пропиталась потом, и стоило ей открыть рот, из горла раздавались лишь хрипы.

Но я заметил, что чем дольше Калмея молчит и чем больше пьет воды, за которой без конца бегал Саран, тем быстрей улучшается ее состояние. Потому она и молчала, чтобы, когда подойдет ее очередь, попытаться заговорить как человек, пускай даже если у нее получится отвечать только с хрипотцой и короткими фразами, а

Интересная кстати вещь произошла, когда она приняла снадобье. В свойствах в графе Энергия, где прежде стояла надпись “нет”, теперь призывно алела “0 % (+50)”.

Признаюсь, я не был уверен, что снадобье сработает. Но, как говорится, результат налицо. Убил двух зайцев одним выстрелом: повысил шансы Калмеи стать магом и убедился, что даже без сосуда можно обзавестись запасом Энергии. Вот знала бы она хоть одно заклинание, тогда бы еще и проверил, а получится ли с временной Энергией применить магию?

— Следующий, — объявил распорядитель, и я вышел из очереди.

— Я вас подожду, — бросил я не глядя назад и пошел.

Первым испытателем выступал долговязый парень в снежно-белой мантии. Стихийный маг, элемент воздуха, 23 уровень. Слабоват для настоящего мага, но если судить по внешности, вылитый представитель своего вида — заносчивый, горделивый и подлый. Черты лица и язык жестов, если знаешь что к чему, способны многое поведать о человеке.

— Руку, — потребовал он.

Я протянул руку.

Взмахнув над отметкой ладонью, маг пристально на меня посмотрел. Немигающий взгляд длился всего пару секунд, но вот он разочарованно цокает языком и спрашивает:

— С какой силой надо натягивать веревку, чтобы она не провисла?

«Задачка на логику. Учитель любил задавать мне подобные головоломки, говоря, что каждый маг должен затачивать свой ум, как воин затачивает меч. Но неужели в Башне и правда считают, что этого достаточно, чтобы стать магом?».

Я знал ответ на этот вопрос. Знал, что как бы сильно не была натянута веревка, она неизменно будет провисать. Но включил дурачка и ответил подобающим образом:

— Эмм… насколько хватит сил?

— Дальше, — взмахом руки послал он меня к следующему испытателю.

Ну, я и пошел. Встал напротив мужика под два с небольшим метра ростом, богатырского телосложения с лицом непроницаемым, суровым, а из-под кустистых бровей пробивался взгляд свирепого хищника. Когда на тебя вот так сверху вниз смотрит бородатый детина в чешуйчатой броне, предположительно из шкуры черного василиска, известной своей крепостью и устойчивостью к магии, да с огромным двуручным мечом за спиной, понимаешь, какой же ты на самом деле… мелкий.

«Настоящий исполин, а не человек».

Воинственная внешность оказалась под стать характеристикам:

“Барой”

Раса: Человек

Принадлежность: Наставник Ордена Войны, Воин ранга “Четыре Звезды”

Специализация: Ближний бой (Высший уровень), Боевые техники (Средний уровень), Обостренные инстинкты (Высший уровень), Рефлексия (Начальный уровень)

Уровень: 35

Жизненная сила: 100 % (Высший уровень)

Энергия: нет

Боевой Дух: 100 % (Высший уровень)

Сила: 92

Ловкость: 41

Интеллект: 14

Выносливость: 68

Магия: нет

Атака: 112

Сопротивление: 77

Защита: 83

Регенерация: 5

Только бросив на меня взгляд, он сразу сказал:

— Тебе туда, — и указал своей медвежьей лапищей на средний шатер.

«А вот исходи от меня опасность, с высшим уровнем инстинктов он бы уж точно меня почувствовал» — Я так и понял, — криво улыбнулся я.

Уходя, я обернулся проверить как там дела у Калмеи, а она уже шла к шатру магов. Однако поймав на себе мой многозначительный взгляд, остановилась и благодарно кивнула.

«Спасибо, конечно, но ты бы и так скорее всего прошла», — легонько кивнул я в ответ.

Внутри шатра отверженных царила лихорадочная суета. За крепкими дубовыми столами сидели две дюжины молодых парней и девушек, и объясняли беженцам, что от них требуется, чтобы войти в Саренхольт.

Мне поразило, что вели они себя очень вежливо, и даже нарываясь на откровенную грубость, всеми силами пытались успокоить собеседника, прежде чем позвать охрану, стоящую у шатра.

Как я понял из разговоров, если чем-то недоволен, никто тебя держать не станет. За стену, конечно, не выпроводят, но и в город не пустят. А попробуешь прошмыгнуть или согласиться и забить на взятые обязательства, стражники тебя поймают и без всякого суда вздернут на воротах в назидание остальным. Вот такое оно суровое, военное время.

Я встал в еще одну очередь и пока ждал, слушал, как белокурая девушка с несползающей улыбчивой миной соловьем заливалась, лишь бы переубедить одного парня. Говорила, что вне стен, и даже не если, а когда нагрянет армия мертвых, никто не выживет. Что да, работа тяжелая и лазить по стенам небезопасно, и что платить за нее не будут, зато обеспечат кровом и пищей.

— Каждый вносит свой вклад в общее дело, — говорила она. — Но лучше так, чем верная смерть, — закончила девушка убийственным аргументом.

Парень слушал вполуха и когда она замолчала, просто встал и вышел из шатра. Думаю, сегодня многие посчитают, что справятся сами. Всю жизнь справлялись, и сейчас справятся.

Когда подошла моя очередь, я присел напротив худощавого парня с длинными ухоженными волосами, белыми без мозолей тонкими руками и в дорогих одеждах. Явно не простой служка.

— «Ликвардос. Без рода, значит не благородный. Жаль в графе у всех бессильных пишется одно и то же — житель того-то, житель сего-то. Возможно сын торговца?», — предположил я, сопоставив все факты. — «Если так, то лучше не придумаешь».

— Не буду ходить вокруг да около. Вы итак, наверное, уже слышали достаточно?

— Надо постараться, чтобы не услышать, — безмятежно ответил я.

— Да уж…. Ладно, давайте начнем. Владеете ли вы каким-либо ремеслом? — спросил Ликвардос.

«Спрашивали уже» — Нет.

— А чем до этого занимались?

— Воровал, — добродушно улыбаясь, ответил я.

— Ясно. Тогда могу предложить вам только одно — работы по ремонту стены.

— У вас что, нехватка рабов? — не мог не спросить я.

— Они заняты на другой, более опасной работе.

«Интересно. Что же может быть опасней стены?» — Понятно. Скажите, а нельзя ли внести свой вклад в общее дело несколько иначе?

— Поясните, пожалуйста.

— Золотом.

— Золотом? — видимо ожидая другого ответа, переспросил он.

— Именно. Как насчет взноса на… нужды королевства?

— Боюсь, вам это не по карману, — улыбнулся Ликвардос.

«Значит, не исключено?» — Ну, а все-таки?

— Эмм…, - замялся он. — Я… я не уверен.

— А если спросить у того, кто уверен?

— Вы серьезно?

— Абсолютно, — и достал из кармана десяток заготовленных золотых монет.

Огонек алчности загорелся в его глазах. Богатые потому и богаты, что жадны до одури. Отсюда я и услышал ожидаемое:

— Подождите минутку. Я скоро вернусь.

Вернулся он один. Хотя я полагал, что кого-то с собой приведет. Но нет, опустился на стул и спокойно заговорил:

— Возможно, мы сможем найти вам другую работу.

Я оторопел:

— Подождите. Вы, кажется, неправильно меня поняли. Мне не нужна другая работа. Мне нужен свободный проход в город.

— Прошу, дослушайте меня до конца. Мой отец заведует складами в рыбацком квартале, и нам как раз не хватает людей, — Ликвардос наклонился ко мне и перешел на шепот. — А еще у нас трудится столько народу, что за всеми просто не уследишь. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Понимаю, — подтвердил я.

— Так вот, за скромную плату в пятнадцать золотых драконов вы без вопросов получите у нас место грузчика на дальних доках. Согласны?

— Может десять, а не пятнадцать? — раскрыл я ладонь, как бы говоря, что у меня больше нет.

— Простите, но меньше никак. Чтобы все устроить, придется много кого умаслить. Но знаете, вы можете отдать оставшуюся сумму позже. Когда вернетесь к… прежнему образу жизни.

«Вот ведь змейка. Ну ничего, мы и сами с усами» — Простите, но не люблю ходить в должниках. Так что, пожалуй, откажусь и попытаю счастье в другом месте. Спасибо за уделенное время.

Я встал и сделал вид, что собираюсь уйти. Ликварос даже не шелохнулся. Я отошел дальше, но не услышал окрика в спину. Еще шаг, и выйду из шатра. Откидываю полог, и за спиной раздается:

— Прошу, подождите.

Действие сорок шестое. Саренхольт. Часть третья

— Куда они их забирают? — спросила меня Калмея, с обеспокоенным видом наблюдая за тем, как ее брата вместе с другими выбранными Орденом Войны беженцами уводят в противоположном от города направлении.

«Неожиданно» — Понятия не имею, — пожимая плечами, ответил я. — Но не думаю, что тебе стоит о нем волноваться. Помнишь, архимаг говорила, что они будут обучаться в Башне? А значит, ты с ним скоро увидишься.

— А ты?

— И я.

— Я помню, ты говорил. Но не пойму как? Тебя же вроде отсеяли.

— Учитель обо всем позаботился, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

На самом деле, я и сам точно не знал, как попаду в Башню. Учитель лишь сказал к кому обратиться и все.

— Кстати, а что с тобой? Что тебе сказали в шатре магов? — быстренько сменил я тему.

— Не особо много. Вот, — показала она мне отметку отличную от моей. Не только рисунок, но и цвет изменился. — Изменили отметку и сказали, чтобы я показала ее в постоялом дворе “Заветная Мечта”, и там меня устроят. А завтра с утра нужно будет явиться на центральную площадь.

— Ясно. Ну что ж, тогда пойдем в город и поищем твою мечту, — шутливо предложил я и, не дожидаясь ответа, развернулся.

— Ты иди, а я, пожалуй, останусь и подожду Сарана. Вдруг он скоро вернется, — услышал я за спиной тонкий неуверенный голосок.

Я остановился и с силой сжал кулаки:

«Боже! Ну что я за дурак такой, а? За столько лет мог бы съездить на рынок рабов и прикупить себе парочку, они хоть послушные. Так нет, тянул до последнего и вот кто мне в результате достался. А у меня ведь было столько идей, столько возможностей…. Нашел бы в этом мире сходные компоненты и создал порох, на котором заработал бы кучу денег. Вот первый как раз этим бы и занимался, пока я пропадаю в Башне. А когда выпустился, нескончаемым потоком убивал бы монстров в оскверненных средоточиях силы и, добравшись до тридцатого уровня, без стеснений отправился на поиски Алисы, если она еще жива, а затем Разрушителя, чтобы мы вместе вернулись домой. А второй…. Я бы выбрал самого сильного из рабов и сделал из него непобедимого воина. Сначала Орден Войны, затем кое-какие зелья и ритуалы из трактата, чтобы подавить волю и увеличить силу за счет сокращения срока жизни. Но все накрылось медным тазом. Чертово вторжение спутало мне все карты!» — Знаешь, — я резко развернулся и сказал, — я бы на твоем месте дважды подумал. Если не дождешься Сарана, останешься одна. А с одинокой красивой девушкой в такое время все что угодно может случиться.

— Сейчас день. Так что ничего со мной не случится, — ответила она.

«Вот дура! Я же не про время суток говорю» — В переулках даже средь бела дня темно и безлюдно. Спросишь вот так у кого дорогу до той же таверны, и тебя отправят…. Не убьют, так позабавятся, раз уж взять с тебя больше нечего. Эх…, ладно, что я тебя уговариваю? Не хочешь идти — не надо, — «Да и черт с ними со всеми, достали!», — сгоряча решил я для себя и пошел дальше.

Дойдя до ворот, я немного остыл и обернулся. Среди толпы шедших следом людей, мне не сразу удалось разглядеть Калмею.

«А она все стоит. Ну как знаешь. Увидимся тогда в Башне, и надеюсь, я не накликал», — разочарованно вздохнул я и, повернувшись спиной, продолжил от нее отдаляться.

На воротах стояла стража. Много стражи. С полсотни рослых мужчин и все как один в полной латной броне золотистого цвета с выпуклым нагрудником и странным рогатым шлемом. В одной руке крепко сжимают пику, в другой ромбовидный щит с гербом Астроса прижат к груди.

Большая часть стражников выстроилась в шеренгу, перегородив собой проход, а остальные обыскивали людей. По закону, как гласила прибитая у входа табличка, в городе каждый имел право носить всего одно оружие. Так что все лишнее изымалась.

Лишь один стражник выбивался из общей массы. Время от времени он отлипал от стены и лениво прохаживался вдоль строя. Доспех на нем был тот же, что и на остальных, однако за спиной развивался длинный серебряный плащ, подмышкой зажат крылатый, а не рогатый шлем, и вместо пики на боку из гравированных ножен выступала роговая рукоять меча с вставленной в набалдашник огромной светло-голубой жемчужиной.

— «А плащик-то с мечом непростые», — заметил я своим особым зрением.

“Плащ сотника королевской гвардии”

Тип: тканевый доспех, плащ

Качество: редкое

Боевой дух +75

Сопротивление +15

Свойства: Лидерство. Увеличивает лояльность солдат королевства гвардии на 25 % и уважение жителей Саренхольта на 10 %. Падение репутации дополнительно снижается на 50 %.

Требуемый уровень: 10

“Наследный меч рода Салердос — Холодэй”

Тип: оружие, одноручное

Качество: уникальное

Атака: 12-18

Сила +3

Ловкость +1

Выносливость +1

Свойства: Замораживающий эффект. С каждым успешным попаданием снижает у цели характеристику Ловкость на 1 % и скорость передвижения на 2 %. Самовосстановление. Лезвие поглощает кровь и за счет содержащегося в ней железа устраняет любые дефекты, вплоть до полного восстановления.

Требуемый уровень: 5

Стражники обыскивали долго и тщательно. Время от времени из начала очереди раздавались возгласы недовольства, крики и даже брань, так как изымалось не только оружие. После обыска беженцы нередко обнаруживали, что кошель исхудал. Но что стражникам-то предъявишь? Хочешь покричать — валяй, да только смотри не переборщи. А то ведь так один докричался. Увели куда-то, и гадай теперь, что с ним стало.

Вот и подошла моя очередь. Две железных черепахи забрали у меня наплечный мешок, проверили отметку и потребовали распахнуть одежонку. Прохлопывая стальными рукавицами и не рассчитывая силу, казалось, что надо мной измываются. Я кривлялся, получая один ушиб за другим, но стиснул зубы и терпел.

Руки так и чесались активировать Лик Смерти. Особенно когда по бубенчикам прошлись. Вот честно, еле удержался, чтобы никого не проклясть.

Закончив с обыском, стражники залезли в мешок, и вытряхнули содержимое на стол. Ничего особо ценного вроде бы не лежало. Но так только казалось. Тряпье и прочая дребедень, вроде ножичка, которым только в зубах ковыряться, глиняного стакана, ложки и всего того, чем со мной поделился Саран — не в счет. Все это, вкупе с кошелем, где лежало немного серебряных и медных монет, отвлекало внимание от настоящего сокровища — фляги с водой, в которой была вовсе не вода, а исцеляющее зелье и деревянного куба, сотворенного при помощи магии Земли, внутри которого я заведомо спрятал Вальдасаран.

— Оружия нет. В сумке также ничего подозрительного не обнаружено, — отчитывался один из стражников подошедшему сотнику, пока другой втихаря тянул из моего кошеля серебряные монеты, а я усиленно делал вид, будто ничего не замечаю.

— А это тебе зачем? — спросил меня сотник, взяв со стола деревянный куб и тщательно его простучав.

«Я что, по-твоему, дурак? Конечно же, в нем не будет пустот» — Люблю работать с деревом, ваше благородие, — ответил я с излишним почтением, откровенно заискиваясь. — Когда не помогаю отцу в поле, занимаюсь ваянием небольших скульптурок. Помогает отвлечься, да и девушкам нравится. В особенности, когда берешь за основу их образ и слегка приукрашиваешь, — улыбнулся я с хитринкой.

— Юный скульптор и пленитель сердец, да? Прямо как я в детстве, — хмыкнул он, а я внутри ликовал. — Так, постой-ка. Что-то не вижу среди твоих вещей резчика.

Однако я предвидел такой поворот событий.

— Неделю назад сломался, ваше благородие — понурил я голову, изображая грусть-тоску.

— Что ж, прискорбно слышать. А то бы я прямо сейчас заказал тебе скульптуру моей жены.

«Вот пустомеля-то. Заказал бы он. Ага, как же» — Только скажите, где мне найти ваше благородие и как только куплю себе новый, примчусь сей же миг.

Он как услышал, сразу пошел на попятную:

— В этом нет необходимости, — и чуть помедлив, я услышал заветное: — Ладно, проходи.

Действие сорок седьмое. Саренхольт. Часть четвертая

Стоило мне пройти за ворота, дорога накатом уходила вниз. Город был как на ладони, и я как увидел его, резко остановился, будто молнией пришибленный.

Поразительно, насколько все-таки детальные сны меня посещали. Убрать с открывшегося пейзажа демонов, огонь, горы трупов и разрушения, и город из сновидений словно перенесся в реальный мир.

Учитель был убежден, что Саренхольт обречен. В основном поэтому, он и не хотел отпускать меня в Башню. Пытался отговорить, даже голос повысил, что случилось впервые за всё время нашего знакомства. Но и я впервые настоял на своем, и вот, спустя какое-то время, он сдался.

До сего дня у меня еще оставались сомнения насчет видений из снов, однако теперь я в этом абсолютно уверен: люди, что меня окружают, что идут навстречу спасению — считай ходячие трупы.

Но даже если и так, это ничего не меняет. Ведь мне нечего бояться. Я-то все знаю, и потому смотаюсь отсюда задолго до этого. В моих снах город уничтожали демоны, которые, если верить словам Семиклейны, еще не скоро сюда доберутся. Сначала прибудет армия мертвых, за ней монстры и только потом демоны.

«На первых двух волнах я еще успею хорошенько прокачаться. Конечно, если учитель позволит. Хотя постойте-ка… он же сейчас, наверное, со своими беглыми братьями зависает. Йуху! Свобода!».

Рано я радовался, припомнив восклицания из родного мира. Скоро мне предстояло встретиться с ним.

— Все расскажу, все покажу. Всего один серебряный и вы будете знать город так, будто всю жизнь прожили в нем, — вырвал меня из раздумий звонкий голосок. Это ребенок в лохмотьях рядом пронесся, зазывая беженцев на экскурсию.

— Эй, мальчик, постой, — я едва успел схватить его за плечо.

Он обернулся. Из-под спутанных белокурых волос с неровно подрезанной челкой на меня уставилась пара голубых как океан глаз. Мельком пробежав по его характеристикам, я осознал свою ошибку. Оказывается, никакой он не мальчик, а девочка. Повадки, одежда, стрижка — все говорило, что передо мной стоит мальчик лет восьми-девяти. Да только Лемения — не мужское имя.

— Мне нужна экскурсия, — сказал я.

— Эк… скурсия? — явно не понимая о чем это я, склонила она голову набок.

— Расскажи, да покажи, — объяснил я ее же словами.

Давненько я не видел такой радостной улыбки. Прямо чистое, концентрированное счастье.

— Серебряный, — непонятно, то ли спросила, то ли цену озвучила.

Не мешкая, я залез в мешок и достал из кошеля серебряную монетку. Лемения тут же к ней потянулась, но я одернул руку.

— Одну получишь сразу, а вторую когда закончим, — предупредил я, отдавая серебряный.

— Вторую? — сжимая двумя руками полученную монету, уголки ее губ едва не доставали до ушей.

— Вторую-вторую, — подтвердил я, заразившись этой улыбкой, и скомандовал: — Веди уже.

От ворот шла необычайно широкая главная улица, заканчивающаяся на центральной площади, где в самом конце полукругом располагались все значимые здания Саренхольта: роскошный королевский дворец посередине, справа возвышалась небезызвестная Башня, а слева друг за другом шли оба ордена.

В остальном же город походил на хитроумный лабиринт, где четыре основных квартала разделяла замысловатая паутина тонких улочек, перекрестков и тупиков. Даже с подробной картой заблудишься, если не местный. Так что обманула малявка.

Но я не в обиде. Лемения отработала по полной программе. За всю экскурсию, она и пяти секунд не промолчала, а руки того и гляди скоро отвалятся. Но слушал я ее так, в пол уха. Уж больно занимательные разговоры проходящих мимо людей и торговцев до меня доносились.

Насколько я понял, по поводу вторжения никто из местных особо не переживал. Часто от прохожих я слышал такие фразы: “Справятся маги, куда они денутся. А войска собирают лишь для того, чтобы перестраховаться” или “Ой, да какая опасность? Ну скелеты, ну демоны. Кто бы ни пришел, наши стены им все равно не преодолеть. А значит, и до нас не добраться”.

Но что меня больше всего поразило — тема убийства короля и принца поднималась крайне редко. А если кто об этом и заговаривал, то только радовался их смерти, мол, заслужили. Видно паршивыми овцами были король с королевичем.

Центральная площадь, торговый, ремесленный и жилые кварталы остались позади. Битых четыре часа мы с Леменией уже носимся по улицам города, но, слава богу, остался последний рубеж — рыбацкий квартал. Я сам настоял закончить на этом маршрут, так как именно здесь проживал человек, к которому меня направил учитель.

Располагался рыбацкий квартал вдоль береговой линии и славился не своими огромными рыбными рынками и гаванью, что вмещала больше ста кораблей, а количеством отребья, промышляющих всем: от грабежей и разбоев до похищений и заказных убийств.

— «Криминальный район города», — вспомнилось мне Земное определение.

Добротно сложенные из камня здания, чистые улицы и покрытые золотым напылением крыши богатых домов как отрезало, когда мы свернули на очередном повороте и вышли к рыбацкому кварталу.

Приземистые одноэтажные постройки, по большей части жилые, однако некоторые частично разрушенные. Под ногами липкая грязь вперемешку с мусором, а в тупиках устроены отхожие места, где что ни день, находят обглоданные крысами трупы. А уж запах какой стоял — просто жуть! Я как сделал первый вздох, так сразу помутилось в глазах.

— Ничего. К этому быстро привыкаешь, — натянуто улыбнулась Лемения.

— Поверю тебе на слово. Лем, — не знаю почему, но она представилась так, говорила и вела себя как мальчик, а я тайны уважаю, так что подыгрывал, — давай-ка ты отведешь меня в место под названием “Бескрайний закат”, и на этом, пожалуй, закончим нашу экскурсию.

— Я бы не рекомендовала вам туда ходить, господин, — посоветовала мне она.

Я хоть и представился, но Лемения упорно отказывалась называть меня по имени. Господин, и точка.

— Не волнуйся, я могу за себя постоять, — уверенно ответил я.

— Боюсь, вы не понимаете. Владелец этого заведения…, - наморщила она лоб, — он опасный, очень опасный человек и не жалует незнакомцев. Любого, кто явится к нему без приглашения, ждет только смерть.

— И все-таки, не волнуйся. Я знаю, что делаю.

— Уж надеюсь, — тихонько прошептала Лемения. — Ладно, пойдемте, — и протяжно вздохнув, сделала первый шаг, поманив меня за собой.

Действие сорок восьмое. Рыбацкий квартал

Спустя двадцать минут неторопливой ходьбы, за которые я вдоволь успел насмотреться на разного рода непотребства, в том числе и прилюдное сношение за углом, а также на гниющие трупы, лежащие здесь явно не первый день, Лемения привела меня к большому двухэтажному зданию. Наверное, единственному на всю округу, построенному из камня, а не из дерева.

На вид неприступное, прямо-таки крепость с окнами больше похожими на бойницы, массивной железной дверью и двумя вооруженными амбалами-охранниками на входе. Хотя уровни у них были так себе: у одного восьмой, у другого девятый.

На удивление, вокруг было относительно чисто. Грязь, конечно, никуда не делась, но хотя бы мусор не прилипает к подошвам ботинок, а ближайшее отхожее место находится так далеко, что зловоние сюда не доносится.

— Вот держи, заслужила, — передаю я Лемении обещанный серебряник.

— Спасибо, господин, — с благодарностью принимает она монету и тут же прячет в карман. — Эмм… я…, - хотела она еще что-то сказать, но замялась и потупила взгляд.

— Ну что замолчала? Давай уже, выкладывай, — поторопил я ее.

— Если вам когда-нибудь понадобится помощь, неважно какая, знайте, я всегда готова, — гораздо увереннее сказала она.

«Неважно какая? Интересно» — Что ж, рад слышать. Но как мне тебя найти? — резонно заметил я.

— Помните дом удовольствия “Сказочная фантазия”, мимо которого мы проходили?

«Не только помню, но и собираюсь когда-нибудь посетить», — улыбнулся я и ответил: — Да.

— Так вот, я живу рядом в пристройке.

Я вспомнил ту пристройку, но и подумать не мог, что в ней можно жить. Не дом, а натуральный сарай. Причем требующий капитального ремонта. Доски на стенах прибиты тяп-ляп, на месте двери висит кусок плотной серой материи, а крыша дрожит под порывами ветра и наверняка протекает во время дождя.

Ладно, белых дней в Саренхольте бояться не стоит — маги весь город накрывают защитным куполом. Но ведь осенью и весной ночью все еще холодно. Так заболеешь и если не переборешь заразу, без целителя не обойтись. А услуги их стоят немалых денег, которых у нее, судя по одежке, отродясь не водилось.

— Одна? — полюбопытствовал я.

— Нет, вместе с остальными детьми.

— С детьми? Чьими детьми?

— Хозяин, когда девочка разродится, отправляет новорожденного к нам. Старшие заботятся о младших, кормят их и воспитывают, а когда сами достаточно подрастают, если конечно раньше не умирают, и нет на теле серьезных увечий, переходят в главный дом, а младшие становятся старшими. Так вот и живем в ожидании, когда подойдет наша очередь.

Я не знал, что и ответить. В такой ситуации уместно было бы выразить сострадание или типа того. Но ничего подобного я не почувствовал и даже мысли не допускал, что это ненормально.

Жизнь есть жизнь. Посоветовал бы ей перебраться в приют, да только знаю, что там еще хуже.

— Знаешь, я тут подумал, — я и вправду подумал, а не придумывал на ходу, — и у меня есть для тебя работа.

— Правда? — заметно повеселела Лемения и спросила: — Какая?

— У меня много дел, а вот свободного времени, совсем даже наоборот. Вот ими-то ты и займешься. А платить я тебе буду… как насчет пяти серебряных в день, устроит?

— Конечно-конечно, — как безумная закивала она головой.

— Вот и отлично. Тогда поздравляю, ты нанята. — «Придется, правда, повременить со встречей. Но лучше уж подготовиться, чем попасть впросак», — рассудил я, бросив настороженный взгляд на “Бескрайний Закат”. — А теперь вот первое твое поручение. Скажи, есть ли поблизости место, где меня никто не увидит?

— Да, господин, — ответила Лемения в присущей манере.

— Отведи меня туда, а сама подожди… снаружи. Там ведь есть стены?

— Конечно, как-никак это заброшенный дом.

— Вот и отлично. Тогда пойдем.

Не прошло и пяти минут, как я вошел в указанный дом. Деревянная постройка, лишь отдаленно напоминавшая дом, держалась на честном слове. Наклон как у Пизанской Башни, того и гляди обвалится, и целых три раза у меня проваливалась нога в насквозь прогнивший пол. А еще знакомый запах нечистот и засохшие кучки человеческих удобрений в углах.

Убедившись, что в доме никого нет, я достал из мешка деревянный куб. Разрушать свое же творения не было смысла. Для мага собственное заклинание типа проклятие и созидание можно развеять, а в моем случае, еще и любое не атакующее или защитное умение.

Так я и поступил, и дерево прямо на глазах начало гнить. Пара секунд ожидания, сдунул труху, и в руках у меня появляется Вальдасаран.

Открываю ларец, представляя, что хочу из него достать. Похожие на мыльные пузыри две полупрозрачные сферы медленно поднимаются из темного бездонного нутра и зависают передо мной в воздухе.

Закрываю крышку, артефакт убираю обратно в мешок, вытряхнув заодно и весь Сарановский хлам. Левой рукой хватаю снизу сферу с золотыми монетами. Касание, и она лопается, а монеты падают в ладонь.

Правой рукой таким же образом извлекаю из пузыря деревянную резную шкатулку, внутри которой лежит незатейливая бронзовая печатка с изображением скрещенных кругов, похожих на символ бесконечности. Золото пересыпаю в кошель, печатку надеваю на безымянный палец правой руки и выхожу на улицу.

Снаружи меня встречает Лемения. Вроде всего ничего пробыл в доме, а как-то вдруг потемнело. На ходу достаю из кошеля золотую монету и, играясь, перекидываю костяшками с пальца на палец и обратно.

Жадно пожирая глазами монету, Лемения с затаенным дыханием стоит, не шевелится. Я улыбаюсь и, щелкнув пальцем, перебрасываю ей золотой. Неспроста у нее, оказывается, такая высокая характеристика Ловкости.

— Ловко поймала, — хвалю я ее. — А теперь дуй в торговый квартал и прикупи мне одежды. Только что-нибудь поприличнее, чтобы меня за оборванца не принимали. А как выполнишь поручение, возвращайся к себе и жди меня. Все понятно?

— Д-да, — ответила она, не отрывая глаз от золотого.

— Ну так не стой столбом! — прикрикнул я на нее, чтобы расшевелить. — И не вздумай заставлять меня ждать. А то еще додумаюсь до того, что зря тебя нанял, — и, наблюдая за тем, как она стремглав от меня убегает, скользя по грязи, но не падая, я задумался: — «Вот интересно, вернется ли она, получив такое сокровище?».

Действие сорок девятое. Убийца

Я прикинул по времени и Лемении, чтобы выполнить мое поручение и вернуться обратно, потребуется около сорока минут. Нет, можно конечно не ждать и хоть сейчас отправиться в “Бескрайний Закат”, но что-то мне подсказывает, что в таком виде меня туда не пустят и никакое золото не поможет…, наверное.

Кстати, совсем забыл рассказать, что такое “Бескрайний Закат”. Со слов Лемении выходило, что в этом богом забытом месте оказывают различные услуги богатым и влиятельным людям, которые сами не хотят или не могут марать руки.

Всего того, что им не получить в другом месте, они находят здесь. Доставляет удовольствие пытать человека до смерти, наблюдая за тем, как медленно затухает огонек жизни в его глазах? Тогда тебе в “Бескрайний Закат”. Вожделеешь кого-то конкретного, но не можешь или не хочешь добиваться от нее/него благосклонности? Цена вопроса, и похитят, доставят куда и насколько надо, а потом подчистят память и вернут обратно, а жертва ничего не будет помнить.

Заказные убийства, надругательства… закатники, как их называют в народе, могут даже заставить убить человека чужими руками и чтобы городская стража ни о чем не догадалась. В общем, все самое темное, что скрывается в голове человека и требует выхода, для всего на свете у них есть своя цена.

Каждый в Саренхольте знает, чем промышляют закатники. Городская стража при поддержке магов и звездных воинов не раз и не два на них нападала. Потери были велики, но они сжигали скверну дотла.

Да только главарь, о котором известно лишь, что у него нет правой руки, потому и прозвали Безруким, каждый раз от них уходил, и через несколько месяцев “Бескрайний Закат” восставал из пепла как феникс. Обновленным и куда более сильным, чем прежде. А многих участников тех событий и членов их семей после находили мертвыми.

Но вот в какой-то момент, как и на весь рыбацкий квартал, на них перестали обращать внимания. Кто-то говорил, что закатников не трогают потому как те, серьезных проблем больше не создают. Другие, что Безрукий договорился со стражниками. А третьи, что их просто боятся.

Конечно, я легко мог бы пробиться через охранников силой. Благо, уровни у них небольшие и от меня ввиду возраста такого не ожидают. Сковать умением и спокойно пройти. Да только риск слишком велик.

Во-первых, я вспомнил условие, с которыми учитель меня отпустил:

— «Само собой разумеется, что магией на людях тебе пользоваться запрещено. Только в том случае, когда твоей жизни угрожает реальная, — заострил он на этом внимание, — опасность, только тогда пускай в ход чары».

Учитель заставил меня дать обещание. Если бы я кому-то другому пообещал, то забил бы на это. Держать свое слово? Ну уж нет, весь этот бред не для меня. Но учитель — это святое. Я его доверия не предам.

Во-вторых, кто знает, что ждет меня внутри. Велика вероятность, что найдется кто-то сильнее или задавят числом. Ну а в-третьих, как-то это неправильно врываться в дом человека, от которого ожидаешь услуги.

Прислонившись к стене и покручивая на пальце печатку, я наблюдал за входом в “Бескрайний Закат”. Устроился на приличном расстоянии, да и в темноте меня не должны были заметить. Ничто не предвещало беды.

Как вдруг передо мной выскочило сообщение:

Внимание! Вы ощущаете сильную жажду убийства. Обновление способности произойдет через 23:59:59.

Я как прочитал надпись, так сразу в памяти вспыл момент, когда она последний раз вылезала. Знатно я тогда по тыковке получил. Но тогда и жажда убийства была обычной, а не сильной.

А проверять, что значит “сильная”, мне не хотелось. Да и людей поблизости вроде бы нет. К тому же сильная жажда убийства может означать реальную опасность. Так что, применив магию, я не нарушу данное учителю обещание.

— «Костяная Броня».

Очень вовремя я активировал защитноеумение. Промедли хоть немного, и из спины бы у меня сейчас торчала рукоять кинжала.

Я так и не понял, откуда он взялся. Такое чувство, будто из воздуха материализовался. За спиной у меня лишь длинный узенький коридор из стен соседствующих нищих домов, заканчивается тупиком, а на дороге лежит такое количество мусора, что любая поступь неизменно приведет к шуму. Чтобы подкрасться, я даже не знаю, каким уровнем мастерства должен обладать… убийца? Да, скорее всего, убийца. Черные одежды, плащ с капюшоном, выбор оружия. Все как по книге.

Хотя оставался еще один вариант — убийца мог передвигаться по крышам. Что звучит еще более невероятно, так как запас прочности у них примерно как у картонного листа, сложенного вдвое-втрое.

Почувствовав кожей внезапное дуновения ветра со спины, не успел я обернуться, как острие кинжала проскрежетало по Костяной Броне. По идее, кончик оружия должен был обломиться. Но нет, выбив из ребра сноп золотистых искр, кинжал уцелел, а убийца, прошипев: проклятые маги, не прекращал наносить удары.

Я обернулся. Рука с кинжалом так и мелькала, высекая из Костяной Брони бенгальские огоньки. Натиск был столь стремителен и силен, что растерявшись, я попятился назад.

Хрусть, и ребро разлетается на множество мелких осколков, бесследно исчезая в полете. На все про все у убийцы ушло не больше трех секунд. А все потому, что наносил он удары в одно и то же место. В то самое ребро, которое атаковал еще со спины. Да и кинжал, судя по всему, был не так прост.

Образовавшаяся в Костяной Броне уязвимость мигом привела меня в чувство. Осознание, что следующий удар может пройти сквозь броню и убить, подстегнуло к более активным действиям.

Варианты отпора как слайд-шоу проносятся в мозгу, и за доли секунды я выбираю наилучший из них.

— «Кольцо Огня».

Заклинание второго круга из стихийной магии Огня, сжигающее все вокруг в радиусе десяти метров, потребовало бы от обычного мага минимум четыре, а от опытного две-три секунды на подготовку. Повезло, что я не обычный маг, и активация этого умения занимает у меня всего одну секунду.

Но даже этой секунды хватило, чтобы убийца воспользовался образовавшейся брешью и нанес молниеносный удар. Кинжал без сопротивления проник в зазор между ребер, и кусок холодной остро заточенной стали с чавкающим звуком погружается в беззащитную плоть.

Резкая боль и вспышка в глазах, когда убийца извлекает оружие, чтобы нанести новый удар. Будь на моем месте кто-то другой, он бы, наверное, вскрикнул от боли и схватился за рану. Но не я. Я стиснул зубы, с силой сжал кулаки, и все мое естество словно воспламенилось. Ярость, необузданная животная ярость требовала немедленного выхода, и в этот момент как раз подоспело умение.

— Сдохни, тварь! — вырвался у меня из груди бешеный крик.

Все произошло очень быстро. Кинжал убийцы снова устремляется вперед, а подо мной образовывается оранжево-желтый круг, и пламя выстреливает вертикально вверх на два с лишним метра, после чего кольцо стремительно расширяется. По бокам огонь упирается в стены, и дерево мгновенно воспламеняется, треща, обугливаясь и обращаясь в пепел.

А вот спереди и сзади препятствий нет, так что огненная волна с ревом разливается на положенные десять метров и поглощает убийцу.

Рев вскоре затих, и магическое пламя начало медленно угасать. Даже огонь на стенах потух, хоть древесина и продолжала тлеть, выбрасывая струйки белесого дыма.

Я думал, что избавился от убийцы. Собственными глазами видел, как его поглотило пламя. Слышал, как он истошно орал. Но где тогда труп? Куда подевались обгорелые до неузнаваемости скрюченные останки?

— «Пора уходить», — решаю я, слыша за спиной крики, а обернувшись, еще и вижу, как ко мне несутся две огромные тени.

Но сделав шаг, чувствую, как меня скручивает от боли, и я хватаюсь за бок. Касаясь раны, раздается хлюпающий звук. Отнимаю руку и подношу к лицу. Вся ладонь залита кровью и что-то теплое течет по ноге. Но надо идти. Надо.

Еще шажок и мне становится дурно. Тошнота, мурашки по всему телу и пелена застилает глаза. Третий шаг — раздается звон в ушах. Четвертый — ноги подкашиваются, и я падаю лицом вниз. Кровавая лужица медленно растекается под моим бессознательным телом.

Действие пятидесятое. Допрос

Блуждая в бескрайней темноте забытья, я потерял счет времени. Не понятно прошли ли недели, месяцы, годы или секунды, минуты, часы. Но вот впереди забрезжил свет. Как путеводная звезда, яркий огонек в ночи, разгораясь, манил меня, и я пошел ему навстречу.

Когда открыл глаза, меня ослепила яркая белая вспышка. Проморгавшись, первое, что я увидел, была лампа с встроенным заклинанием Светочь, свисающая с каменного потолка на длинной блестящей цепи. А первое что почувствовал — это разливающийся по телу сковывающий холод.

Я резко дернулся, и меня накрыла вспышка боли. Но хуже того, я не мог пошевелиться. Скрипя зубами, завертел головой, чтобы понять, почему руки-ноги не двигаются. Оказалось, что я был привязан к каменному столу, на котором, собственно, и лежал. Причем лежал, в чем мать родила.

— «Теперь понятно, почему так холодно».

Любое маломальское движение отдавалось ноющей болью в районе живота, и я слегка приподнял голову, чтобы взглянуть, в чем проблема.

— «А, ну точно. Меня же пырнули», — всплыл в памяти момент, когда убийца вонзил в меня кинжал.

Кто бы ни дал мне отбросить коньки, сделал он это самым варварским из возможных способов — прижег рану огнем или каленым железом. Как говорится, лишь бы не сдох. И все равно я им безмерно благодарен.

Чуть ниже одиннадцатого ложного ребра с правой стороны грудины, отчетливо выделяясь на бледной белой коже, алела полоска с засохшей кровью по краям и коричнево-желтым свежим коростом внутри.

Насколько позволяли путы, я приподнялся и, превозмогая боль, осмотрел комнату. Каменный потолок, каменные стены, каменная мебель. Все здесь было сделано из камня.

— Значит выжил-таки, да? — удивился я, заметив лежащего на соседней койке обмотанного пожелтевшими тряпками мужчину, благоухающего чарующим ароматом горелой плоти.

Узнал я в нем убийцу благодаря остроносым ботинкам с серебряной каймой на носках. Да и многих ли прожаривают до хрустящей корочки, с ожогами, характерными для такого заклинания, как Кольцо Огня?

Кроме нас двоих в комнате никого не было. Благо, чтобы сотворить заклинание мне не требовалось складывать печать. Еще не решив, что сделаю раньше — добью соседа по койке или освобожусь, я активировал умение и…. Ничего не произошло.

— Что за черт?!

Я пробовал снова и снова. Но как бы ни старался, все безрезультатно. Перед глазами, сменяя друг друга, всплывали однотипные системные сообщения:

Активация умения невозможна. Попробуйте позже.

Активация умения невозможна. Попробуйте позже.

Активация умения невозможна. Попробуйте позже.

….

Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Жуть как хотелось пить. Я устал ждать, когда кто-нибудь придет, и закричал:

— Меня кто-нибудь слышит?! Эй, тюремщик!

Щелкнул замок и дверь открылась. В комнату вошел бритый наголо кряжистый мужичок в белой рясе с бултыхающим при ходьбе отвислым животом. И хотя умения не работали, мне все еще был доступен просмотр характеристик. Звали этого толстяка Ортонисом, и имел он 8 уровень.

Подойдя ко мне, Ортонис ни слова не сказал, сразу полез проверять рану. Сдавил пальцами края, и желтоватая жижа потекла из треснувшей корки.

— Не хорошо, — коротко заключил он.

— Ага, — согласился я. — Но не страшно. Вскройте корост и плесните пару капель исцеляющего зелья.

— Учить меня вздумал, малец? — сдвинул Ортонис брови. — Без тебя как-нибудь разберусь.

— Тогда я хотел бы другого врача, — пошутил я.

— Врача? — не понял он.

Не шутку, а слово, и я поспешил исправить свою оплошность:

— Целителя.

— Во-первых, я не целитель, — заявил он. — А во-вторых, твои желания здесь никого не волнуют.

— Хоть и знаю ответ, на всякий случай спрошу, а здесь — это где?

— Где надо, — грубо ответил Ортонис, развернулся и пошел на выход.

А я прокричал ему вслед:

— Эй, не целитель! Мне бы водички и может, позовешь кого-нибудь поразговорчивее?

— Обязательно, — не оборачиваясь, пообещал он мне и закрыл за собой дверь.

Долго ждать не пришлось. Самое большее пять минут, и дверь снова открылась. Первым вошел Ортонис с глиняным кубком в руке, следом за ним шла женщина, годам ближе к тридцати, чем к двадцати, одетая как воин.

«Алгермения, 17 уровень, принадлежности нет», — ознакомился я с характеристиками.

Ее кожаный черный доспех с металлическими вставками в жизненно важных местах скрывал все кроме лица, золотые волосы были скручены в хвост и убраны за воротник, чтобы в бою не мешались, а на поясе висел с десяток метательных ножей, зловеще отливающих синевой и длинный меч с резной рукоятью за спиной. Красивое лицо несколько портил шрам на левой щеке. Имея форму крест-накрест, он больше походил на отметину или клеймо, чем на шрам.

Ортонис уже собирался меня напоить, и я с жадностью пожирал кубок глазами, как вдруг Алгермения его остановила. Положила руку на плечо здоровяка, а когда он обернулся, безмолвно задавая вопрос, отрицательно покачала головой, и начался допрос.

— Откуда у тебя это? — спросила она, достав из кармана мой перстень.

— Дай догадаюсь, пока не отвечу на все вопросы, утолить мне жажду не дадут?

— Для начала, — таинственно и немного зловеще протянула она.

— Отец дал, наказав найти одного человека, — честно ответил я.

— Кого именно?

— Шельген. Она здесь? Я могу с ней поговорить?

Алгермения ненадолго задумалась, покусывая губу, и не ответив ни на один из моих вопросов, продолжила:

— Ты пользовался магией.

«Скорее не вопрос, а утверждение. Которое, впрочем, легко можно объяснить» — Пользовался. Но не магией, а артефактом. Мне говорили, что рыбацкий квартал — опасное место, и без защиты сюда лучше не соваться.

Казалось, мои слова она пропустила мимо ушей и задала следующий вопрос:

— Как зовут твоего отца?

— Гортон Санмарейт, — ответил я, и на всякий случай добавил: — некромант.

Упоминание темного не на йоту ее не испугало. Видимо она просто не знает, какого именно темного я упомянул.

— Если все, что ты сказал — правда, тогда зачем следил за нами? Почему сразу не пришел?

— А я и не следил. Я время коротал, ожидая возвращения посыльного с приличной одеждой. Не был уверен, что в таком виде меня пустят, — когда речь зашла об одежде, я кое-что вспомнил: — Кстати, не могли бы вы меня уже прикрыть. А то поддувает, знаете ли.

— Обойдешься, — отмахнулась она от меня и хотела еще что-то спросить.

Но я устал отвечать на вопросы. У меня у самого их было полно так что, перебив ее, я задал самый животрепещущий из них:

— Сколько я пробыл без сознания? Райкас уже прошел?

Алгермения нахмурилась:

— Здесь я задаю вопросы.

Даже зная, что нахожусь не в том положении, меня взяла злость, и я огрызнулся:

— Сперва ответь на мой вопрос, а затем уж свои задавай.

— Значит вот так, да? — вкрадчиво спросила она и плотоядно мне улыбнулась.

Ее мимика и интонация не предвещали ничего хорошо, но не отступать же сейчас?

— И что теперь, пытать меня станешь? Ну давай, приступай. Заодно выносливость себе прокачаю. Убить ты меня все равно не убьешь. В противном случае, и не спасали бы.

Она бы, наверное, и впрямь стала меня пытать, если бы Ортонис не вмешался, сказав:

— Я все понимаю, ты хочешь за него отомстить. Но мне проблемы не нужны. Все что надо было, он уже рассказал. Давай теперь ее позовем.

— Ладно, — нехотя согласилась Алгермения. — Сходи за ней.

— Эээ, нет! — возразил он ей, сложив руки на груди. — Лучше я с ним останусь. Заодно Балея позови. Уж не знаю, какой Хронвейт использовал яд, но его ни огонь, ни зелья не берут.

Действие пятьдесят первое. Шельген

Стоило двери закрыться, и Ортонис напоил меня водой, так как сам я этого сделать не мог. Утолив жажду, я спросил у него:

— Отомстить за него? — и указал головой на соседнюю койку.

— Хронвейт не просто один из ее лучших людей. Иногда они проводят время вместе, если ты понимаешь, о чем я, — ответил он.

— Понимаю, — кивнул я, живо представляя картину. — Но он напал на меня и пытался убить. Тут не он жертва, а я.

— Жертва? — ухмыльнулся Ортонис. — Да кого это волнует? Ты для нас никто. Позволь дать тебе совет, мальчик. Если Шельген за тебя не поручиться, лучше бы тебе наложить на себя руки.

«Обнадеживающий совет, ничего не скажешь» — А кто она такая, эта Шельген? — спросил я, меняя тему.

— Так ты не знаешь? — удивился он.

— Неа.

— Она что-то вроде недостающей руки Однорукого.

— Значит, не последний человек? — уяснил я для себя главное из невнятного объяснения.

— Не последний, — подтвердил он.

— Ясно. А Алгермения? Если Шельген все-таки за меня поручится, стоит ждать от нее сюрприза?

Ортонис ненадолго задумался:

— Не думаю, — наморщив лоб, покачал он головой. — Она хоть и импульсивная, но когда надо, умеет держать себя в руках.

— Рад слышать, — откинул я голову на подушку и затих.

Разговор сошел на нет и Ортонис перешел к соседней койке. Он быстренько осмотрел моего незадачливого убийцу, устало вздохнул и начал менять бинты.

Мне стало любопытно посмотреть на результат своей работы и что греха таить, позлорадствовать. А увидев, безмерно удивился, что он еще жив. Кожа рук и нижняя половина туловища почернела, а остальная часть тела покраснела и покрылась белыми водяными волдырями. Будто он искупался в море огня и каким-то образом сумел добраться до берега.

Мои мысли превратились в слова:

— Как он смог выжить?

— Не знаю, — не отвлекаясь от перевязки, ответил Ортонис. — Может, божья благодать?

— Боги не вмешиваются в судьбы людей, — возразил я.

— Это кто тебе такое сказал?

— Отец.

— Никто точно не знает, что они могут, а что нет. Могу лишь сказать, что сам был свидетелем того, что кроме как чудом не назовешь.

— Чудом? Ты….

Закончить я не успел. Дверь со скрипом открылась и внутрь вошла седоволосая женщина, опираясь на короткий резной посох как на клюку. Волосы у нее хоть и были белыми, как мел, но старой я бы ее не назвал. Навскидку, дал бы лет сорок с копейками. Посох и одеяния мага, так что я особо не удивился тому, что узнал из ее характеристик.

“Шельген”

Раса: человек

Принадлежность: Маг Башни

Специализация: Магия Земли (Высший уровень), Стихийная магия (Высший уровень), Артефакторика (Средний уровень)

Уровень: 37

Жизненная сила: 100 % (Средний уровень)

Энергия: 100 % (Высший уровень)

Боевой Дух: нет

Сила: 4

Ловкость: 6

Интеллект: 159

Выносливость: 6

Магия: 181

Атака: 3

Сопротивление: 54

Защита: 6

Регенерация: 14

— Ой-ё….

Она бросила на меня цепкий взгляд и обратилась к Ортонису:

— Это при нем вы обнаружили перстень?

— Да, — ответил он.

— Выйди, — приказала Шельген.

— Но я не….

— Позже, — остановила она его леденящим душу взглядом.

Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты. Оставшись вдвоем, не считая наполовину замотанного в бинты полупрожаренного кабанчика, Шельген спросила меня напрямую:

— Он что-нибудь просил передать?

— Да. Что она в порядке и что, помогая мне, ваш долг будет уплачен, — тут же ответил я.

Примерно с минуту Шельген, задумавшись о чем-то, молчала, а затем подошла ко мне, пододвинула стул и села рядом:

— Але ты сказал, что Гортон твой отец. Это правда?

Почему-то возникло такое чувство, что врать ей не стоит.

— Так он меня всем представлял.

— А на самом деле?

— Я приемный.

— Ясно. И почему же он тебя принял?

— Не знаю.

— Говори правду.

— Это и есть правда.

— Но не вся, так ведь?

«Прямо ходячий детектор лжи» — Я особенный.

— Все мы особенные. Как снежинки, двух одинаковых не найдешь.

— Вы знаете, да?

— Хочу услышать это от тебя.

«Ну, раз так» — Таких как я называют рожденными.

Шельген и бровью не повела:

— Зачем он прислал тебя ко мне?

— Чтобы вы помогли мне попасть в Башню. Если, конечно, еще не поздно.

— Серьезно? В такое-то время?

— Когда-то и он хотел этого, но передумал. А я переубедил.

Шельген криво улыбнулась, и сказала мне:

— Проблема не в том, чтобы без Райкаса попасть в Башню. Это можно устроить. Но я не знаю, как сделать так, чтобы другие ощущали в тебе магию.

— Об этом не волнуйтесь. Мне главное — попасть туда.

— Попадешь. И не волнуйся, о тебя позаботятся, — сказав это, она сразу встала. — А теперь прошу меня простить. Времени осталось мало, так что нельзя терять ни минуты.

Я проводил Шельген взглядом, а когда она вышла, испустил выдох облегчения и закрыл глаза:

— «Совсем немного осталось».

Действие пятьдесят второе. Тайник в интересном месте

Три часа спустя. На горизонте алеет рассвет, а я стою рядом с местом, где людям со звонкой монетой рады всегда. Где на лицах встречающих женщин всех возрастов играет обворожительная улыбка, а в глазах, если присмотреться, кружится снежная вьюга. Здесь тебя окружат теплом и заботой. Притворной, но все-таки лучше, чем никакой.

Стучать так-то принято в двери, однако если их нет, сгодятся и стены. Я постучал, но никто не ответил. А ведь если ей верить, здесь всегда должно быть полно народу.

Но вот подернулась ткань, и в просвете показалась маленькая головка. Девочка лет пяти, волосы рыжие, неумело сплетенные в косички и торчащие по бокам. Лицо у нее было заспанным, глаза усиленно трет.

— Лемения здесь? — спросил я ее.

Она замотала головой вправо-влево.

— А где она?

Пожимает плечами.

«Немая что ли? Или может, боится меня?» — Знаешь, когда вернется?

Опять мотает головой.

— Ясно. Тогда как вернется, передай ей, что она может вернуть обратно купленные вчера вещи, а деньги оставить себе. Передашь?

Девочка снова закивала головой. На этот раз утвердительно.

— Вот и отлично. А это, чтобы не забыла, — протягиваю я ей серебряный.

Вижу, что хочет взять, но боится.

Я бросаю монетку на землю и, разворачиваясь, говорю на прощание:

— Передай ей еще, что я, возможно, скоро вернусь, — и ухожу.

Я торопился. До назначенного часа осталось всего ничего, а мне еще надо найти укромное место и спрятать Вальдасаран. Дурацкие правила запрещают ученикам проносить или выносить что-либо из Башни.

«Если не успею вовремя добраться до ремесленного квартала…», — нахмурился я и прибавил шаг. «Даже думать об этом не хочу».

Чтобы сделать идеальный тайник, он должен удовлетворять трем основным “чтобы”: чтобы было рядом, чтобы можно было легко достать и чтобы чужаки не нашли.

С первым “чтобы” все понятно. Чем ближе к Башне, тем лучше. Так что я сразу отправился на центральную площадь. А там уже начались проблемы. Уж больно много народу крутилось вокруг. Не только ранние пташки вылетели из гнезда, чтобы насладиться шоу на лучших местах, но и патрули вездесущей городской стражи, усиленные группами магов с активированными сенсорными заклинаниями, в преддверии Райкаса особенно рьяно сновали туда-сюда.

Найти место, оказывается, еще полбеды. Гораздо интересней, как создать тайник без помощи магии?

Но мне повезло. На стене одного из зданий под крышей я заметил скол с нишей. Теперь только две вещи меня волновали — как туда добраться, и достаточно ли она глубока, чтобы втиснуть Вальдасаран.

Обойдя здание, я прочитал вывеску и улыбнулся. Придется, конечно, потратиться. Причем знатно. Но все должно получиться, и к тому же, не лишено приятностей. Лишь бы только про время не забыть.

Вывеска на здании гласила: “Дом удовольствий мадам Дактрис”, и приписка под ней: “Здесь сбываются ваши мечты”.

Поднявшись по ступенькам, я толкнул красивую резную дверь и в нос сразу ударил приятный аромат. Насыщенный букет из цветочных, пряных и сладковатых запахов пьянил, будоража воображение.

Вхожу и осматриваюсь. В отделанной лакированной древесной огромной комнате стояло десятка три округлых столов и барная стойка напротив. Все столы уже были заняты, но оно и понятно, праздник все-таки.

Навстречу из зала мне вышел молодой человек приятной наружности в шелковых одеяниях. Окинув меня изучающим взглядом, он улыбнулся и спросил:

— Добро пожаловать в Дом удовольствий мадам Дактрис. Чем могу быть полезен?

В “Бескрайнем Рассвете” меня приодели в не самые дешевые вещи. В противном случае, он бы сразу попросил меня уйти.

— Мне нужна комната и приятное дополнение к ней, — слегка склонив голову, ответил я.

Если бы в столь знаменательный день я попросил только комнату без нужного вида и компании — это было бы, по меньшей мере, странно. А я не хочу, чтобы ко мне вдруг нагрянул патруль и стал задавать ненужные вопросы.

— Боюсь, что все комнаты с видом на центральную площадь заняты.

— А что насчет остальных? Например, что выходят на аукционный дом?

Понятное дело, что комнаты с видом на центральную площадь еще не скоро освободятся. Богатые люди, что заняли их, будут наслаждаться праздником до конца. На то и расчет. Зато остальные, особенно нужная мне, клиенты снимают в основном по прямому назначению, что значит, при необходимости их вполне можно дождаться.

— Тогда попрошу за мной, — сказан он и, развернувшись, направился к бару.

Следуя за ним, я с интересом рассматривал местную публику. Сидели в основном компаниями, по три-пять человек. Молодые люди пили и веселились, курили шантак (курительная трава с богатым послевкусием, расслабляет и дарит душевный подъем), сидя в обнимку с красивыми и ухоженными девушками.

Дойдя до бара, провожатый обернулся и представил мне человека за стойкой:

— Позвольте представить, это Амунаэль. Он все устроит. По любому вопросу обращайтесь к нему, — и вернулся обратно в зал.

— Чего изволите? — без лишних слов, перешел сразу к делу стройный седоволосый мужчина с располагающим лицом и безупречной дикцией.

— Угловую комнату с видом на аукционный дом и компанию, чтобы скрасить досуг.

— Обязательно угловую? — спросил он.

— Оттуда вид лучше.

— Тогда, боюсь, вам придется подождать.

— Как долго?

— Где-то с четверть часа.

— Тогда, если вы не против, я подожду здесь.

— Конечно. Может, пока выпьете что-нибудь? Заодно с девушкой познакомитесь.

— В смысле? — не понял я.

— Обернитесь, — попросил Амунаэль.

Я обернулся, и он продолжил:

— Видите всех этих красавиц? Выбирайте любую.

— Я смотрю, некоторые уже заняты, — заметил я.

— Девушки просто развлекают гостей, и освободятся по первому требованию, — пояснил он.

— А как же их кавалеры? Разве они не будут против?

— Ей на смену придет другая.

— А если она ему не понравится?

— Нет оплаты — нет претензий.

— Вот так просто? — удивился я. — У вас ведь сидят далеко не простые люди. Неужели из-за этого проблем не возникало?

— Бывало, — признался он. — Но все они решаемы. Так или иначе.

— Ясно. Ну что ж, посмотрим, — согласился я.

Выбор, признаюсь, был обширным. Возраст девушек начинался от двенадцати-тринадцати лет и заканчивался тридцатью. Блондинки, рыжие, брюнетки. Худые, фигуристые и даже пышненькие. С большой, маленькой или совсем без груди. В общем, на любой вкус.

Каждый знает о своих предпочтениях. Под мои критерии из всего этого многообразия подпадали только две девушки. Обе блондинки, черты лица схожи, стройные с небольшой грудью. Разве что одна чуть постарше другой, на год-два.

Бармены — хорошие психологи. А в борделе, так вообще лучшие. Так что, проследив за моим метающимся взглядом, он быстро понял, что я колеблюсь и подсказал решение:

— Не обязательно выбирать. Можно взять обеих.

— Меня на одну-то вряд ли хватит, — улыбнулся я.

— Не недооценивайте себя, — хитро подмигнул Амунаэль.

— И во сколько же мне обойдется это удовольствие?

— У вас есть какие-то особые предпочтения? — уточнил он.

— Пожалуй, что нет, — немного подумав, ответил я.

— Тогда три золотых в час.

«Прилично» — А если я раньше закончу?

— Все равно три золотых, — улыбнулся он.

«Час, да? Время, время, время. Я как бы… тороплюсь» — Пожалуй, все-таки последую вашему совету, — легко сдался я, залез во внутренний карман и, наощупь достав три монеты, положил их со звоном на барную стойку.

На случай, если столкнусь с карманниками, в наружном кармане у меня лежала пригоршня медных монет, серебряные — во внутреннем левом, золотые — в правом, а все наиболее ценное — в Валдасаране.

Амунаэль щелкнул пальцами, и тут же встав из-за стола и поманив к себе другую девушку, с радостью занявшую ее место, к нему подошла шикарная пышногрудая брюнетка, заметно выделяющая на фоне остальных своим возрастом. Она была тем самым возрастным пределом, что приблизилась к тридцати годам или даже перевалила за эту отметку. Мамкой, как называют таких на Земле.

Принеся с собой восхитительный цветочный аромат, она остановилась подле меня и вопросительно посмотрела на Амунаэля.

— Фи, милая, — начал он. — Наш новый друг, — и запнувшись, посмотрел на меня. — Дани, представился я. — Наш новый друг Дани, желал бы поближе познакомиться с Силей и Калеопой. Будь добра, найди им замену и пригласи сюда.

— Конечно, милый, — подмигнув, чарующе улыбнулась она и невесомой походкой проследовала сначала к одному столику, а затем к другому, и шепнула что-то на ушко выбранным мной девушкам.

Дождавшись пока их сменят не менее очаровательные пленительницы мужских сердец, взявшись под руку, обе красавицы подошли ко мне.

— Силей, — встав от меня по правую руку, представилась та, что помладше и прильнула грудью к плечу.

— Калеопа, — зашла вторая с другой стороны и обвилась вокруг моей руки, обдав теплым дыханием шею.

— Может, выпьете что-нибудь, пока я узнаю, когда освободится комната? — обратился ко мне Амунаэль.

— С радостью. Надеюсь, девушки составят мне в этом компанию? — попеременно посмотрел я на обеих прелестниц.

— Безусловно. Конечно, — почти одновременно улыбнулись они.

— Что будете пить? — поинтересовался он у меня.

— Что-нибудь бодрящее, но не слишком. У меня сегодня ответственный день, так что нельзя терять головы.

— Понимаю. Как насчет суаваре? — предложил он.

— А что это? — удивился я, впервые услышав об этом напитке, хотя в достаточной мере сведущ в питейных делах. Не на практике, разумеется, а в теории — по описаниям в книгах, из разговоров с учителем и немногих его знакомых, что гостили у нас.

— Наш фирменный напиток. Только мы во всем королевстве его подаем, — с гордостью произнес Амунаэль.

«Поди, самый дорогой? Но интересно же, черт!» — Почту за честь отведать этот нектар богов, — согласился я, приправив ответ капелькой лести. — А девушки, полагаю, будут как обычно? — спросил я, на что он улыбнулся и кивнул.

Пока Амунаэль усердно готовил напиток, девушки весело защебетали как певчие птички. Они расспрашивали меня, кто я и откуда, чем живу, кто мои родители и все в таком роде. Успевай только врать напропалую. Нежно поглаживая меня везде, где только можно, я нет-нет отвечал им взаимностью. И хотя снаружи я был собран и невозмутим, внутри чувствовал легкий мандраж.

Первым Амунаэль обслужил, конечно же, клиента. То есть, меня. Предложенный им напиток выглядел донельзя странно: в высоком узком стакане шипела и пузырилась какая-то фиолетово-сине-зеленая жидкость. Похоже, будто единорога стошнило.

Поймав мой скептический взгляд, он улыбнулся и сказал:

— Не смотрите, пробуйте.

Закрыв глаза, я сделал небольшой глоток и тут же широко их раскрыл. Кисловато-сладкий напиток слегка обжигал горло, а попав в желудок, по телу пробежала волна тепла, бодря тело и дух. Если там и был алкоголь, я его не почувствовал.

— Ну как? — самодовольно улыбаясь, спросил он.

— Великолепно, — выпалил я на эмоциях и, не сдерживаясь, опрокинул сразу треть стакана. Однако эффект был тот же, и дальше я стал отпивать по чуть-чуть.

Девушки, посмеиваясь, дождались своих напитков и последовали моему примеру. У Силей в стакане плескалась голубоватая жидкость с кубиками льда без запаха, а у Калеопы прозрачная с какой-то травкой и душистым пряным ароматом.

Пока мы наслаждались напитками, Амунаэль поднялся по лестнице на второй этаж. А через некоторое время, когда наши стаканы опустели и девушки развлекали меня разговорами, задорно смеялись и касались, поглаживая, по лестнице стал спускаться тучный мужчина за сорок с раскрасневшимся лицом и немного влажными волосами. Он лучился от счастья.

Я решил подождать Амунаэля. И не зря. Спустившись через пару минут вместе с девушкой в два раза моложе и худее своего кавалера на час, он отослал ее в зал, а сам вернулся обратно за стойку.

Достав темную непрозрачную бутылку с цветастой этикеткой, он передал ее мне с тремя стаканами, сопроводив торжественный жест словами:

— Все предоставленные Вам сегодня напитки были за счет заведения. Так же примите от нас этот скромный дар с надеждой на скорую встречу и что в следующий раз Вы приведете с собой друзей.

— Даже не сомневайтесь, — уверил я его, принимая презент, и в сопровождении двух роскошных блондинок стал подниматься наверх.

Действие пятьдесят третье. Шахта

Что было дальше — рассказывать не стану. Джентльмены о таком не распространяются. Скажу лишь, что Вальдасаран нашел себе временное пристанище, а я в ожидании возвращения, когда приду его забирать, до последнего оглядывался назад, на свой первый, но далеко не последний храм любви.

Проходя по центральной площади, мне пришлось усиленно работать локтями. Народу столпилось столько, что по-другому было просто никак.

Есть в ремесленном квартале такое место, куда никто из местных не ходит, хотя еще десять лет назад с рассветом сюда стекались сотни мужчин и столько же женщин с детьми, провожавших мужей и отцов на работу. Они ни дня не пропускали, так как для любимых он мог стать последним в их жизни. А не попрощаешься, потом будешь волосы себе на голове драть.

Шахтер — очень опасная профессия. Смерть к ним может прийти множеством способов: удушливый газ без цвета и запаха; обвалы и внезапно открывшиеся провалы под ногами, возникшие в результате действия землероек; гнезда стриклов, способных обглодать человека до кости за секунды. Вот лишь то немногое, что грозит исследователям недр земных.

Нередко в конце рабочего дня у входа в шахту можно было увидеть рыдавшую на коленях женщину, что не дождалась сегодня мужа.

Однако трагедия, случившаяся десять лет назад, раз и навсегда закрыла людям вход в шахту. Есть вещи, которые лучше не находить. Например, что-то, что осталось лежать глубоко под землей на многие тысячи лет. Еще с тех времен, когда кроме богов и демонов на Гронтхейме никого не было. Когда разразилась на континенте война невиданных масштабов, и множество могущественных артефактов было утеряно в ней. Артефактов, способных излучать столь мощную магию, что порабощает разум всего живого, увеличивает его силы и продлевает срок жизни, ценой сгорания бессмертной души.

В конечном итоге шахту удалось запечатать вместе со всеми шахтерами, подвергшимися трансформации и превратившимися в ужасных тварей. Немало талантливых магов и воинов погибло в тот день. Но силы печати хватило только на то, чтобы сдержать тварей, лезущих изнутри, тогда как извне любой мог запросто в нее войти.

К чему я веду. В той шахте добывали ценнейший и необычайно редкий ресурс, называемый тенчи. В Алхимии он используется для создания зелий и снадобий, способных омолаживать организм, а в Артефакторике добавление этого элемента в структуру ядра многократно увеличивает силу встроенного заклинания.

Месторождения тенчи столь редки на Гронтхейме, что в королевстве Астрос до сих пор не нашли новых, так что приходится им покупать его у соседей за астрономические суммы. Так одна мера этого минерала на аукционе порой доходит до ста золотых монет.

Ввиду дороговизны и высокого спроса на тенчи вскоре появились черные копатели. Горе-шахтеры, ставя свою жизнь на кон, спускаются в шахту и при немалом везении выходят оттуда очень богатыми людьми. Только вот таких счастливчиков из года в год можно пересчитать по пальцам одной руки.

И сегодня я стану одним из тех, кто спустится в шахту. А все потому, что в прошлом тоннели раскинулись под всем Саренхольтом и некоторые из них проходят точно под Башней.

Трижды за все время рассветники пользовались этим проходом, и лишь раз группа не вернулась обратно. И не потому, что их сцапали маги. Нет, они об этом пути и не знали. Шельген обещала помочь и помогла, но не обещала, что будет легко.

Встречался я со своими провожатыми не у входа в шахту, а в таверне напротив.

А узнаю я их, как заверила меня Шельген:

— Как войдешь, сразу поймешь.

К назначенному часу, чуть ли не минута в минуту, я добрался до нужной таверны, о чем свидетельствовала вывеска, гласящая: ”Молот и нитка”. Название заведения было выбрано исходя из того, что рядом находились в основном кузнечные мастерские и портные дома по пошиву изделий из кожи и ткани. Раньше было “Кирка, молот и нитка”, но по понятным причинам одно слово убрали.

Пройдя через двустворчатую дверь, в точности такую как в вестернах, я попал в просторную, залитую солнечным светом комнату с дюжиной столов и нечто отдаленно напоминающее барную стойку. Нечета месту, которое я не так давно посещал.

— «Боже, ну и запах!», — с непривычки перекосило меня от резкого рыбного запаха, контрастирующего с въевшимся в стены удушливым табачным ароматом.

Посетителей в таверне было немного. Многие отправились на центральную площадь, другие даже в такой знаменательный для королевства день предпочли труд развлечениям, и только завсегдатаи, которые, считай, жили здесь, остались, убалтывая хозяина угостить их в честь праздника.

На их фоне узнать моих провожатых было не трудно: группа из трех человек в просторных черных одеяниях сидела от всех обособленно, одним своим видом создавая огромное гнетущее давление и излучая ауру опасности. Ни один из местных забулдыг, несмотря на присущую этому народцу наглость, не осмелился подойти к ним и начать клянчить халявную выпивку.

Ознакомившись с характеристиками каждого из тройки, я смело двинулся к ним. Нет сомнений, что вот они-то мне и нужны. У каждого в графе “Принадлежность” было написано: член гильдии “Бескрайний закат”.

Тот, что сидел слева и усердно скрывал свое лицо, был самым высокоуровневым из них — 24 уровня. И более того, он был самым сильным из них, даже не имея никакого отношения к Башне и обоим Орденам. Он владел боевыми техниками на среднем уровне, а также имел крайне высокие для своего уровня характеристики Силы, Ловкости и Выносливости, перевалившие за отметку в полсотни пунктов. Хотел бы я знать, в чем секрет такого прогресса.

Вторым, а точнее второй по силе и третьей по уровню со своим восемнадцатым, в этой группе была молодая белокурая девушка лет двадцати, в графе принадлежности которой помимо гильдии значилось ученица Башни. Интересно, чтобы это могло значить? Что она еще учится, или что покинула стены магической академии, не закончив учебу? Первый вариант звучит более вероятно, но и второй исключать не стоит.

Уровень у нее хоть и был меньше остальных, зато она была магом с элементом земли среднего уровня, за что и удостоилась второго места. Без способностей к безмолвным чарам на дистанции ближнего боя маги может и не страшнее обычного человека, но если дашь им закончить заклинание — бойся.

И последний, третий в составленном мной рейтинге, что сидел между ними, был воином двух звезд 21 уровня с боевыми техниками начального уровня и посредственными для такого уровня характеристиками.

Дернувшись при моем приближении, он невзначай продемонстрировал свое оружие. Из-под колыхнувшегося плаща на долю секунды показались роскошные ножны под короткий меч и смотанная в кольцо цепь с грузиками на концах, небрежно висящая на поясе. Довольно необычный выбор оружия. Короткий меч в бою обычно используют в паре, либо со щитом. Но я никогда не слышал, чтобы его использовали с цепью. Да и саму цепь использовали крайне редко.

Я не спеша подошел к ним и сел на свободный стул.

— Дани, — первым представился я.

Протягивать руку не стал. На Гронтхейме не знают, что такое рукопожатие.

— Ты опоздал, — с укором сказал мне третий номер и, поморщившись, недовольно добавил: — Киршти.

«Странно. Я думал, что вовремя».

— Асиллея. Можно просто Лея, — сдержанно улыбнувшись, представилось магесса.

— «Лея, серьезно? Как из звездных войн?» — широко улыбнулся и я.

— Лито, — пробурчал из-под капюшона кулак группы.

— Когда выдвигаемся? — в нетерпении спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Скоро, — уверил меня Лито и обратился к Лее: — Исправь сразу метку, а то вдруг забудем или не до того будет.

«Самый сильный и есть главный. Ну а что, логично».

— Дай мне руку, — попросила она меня.

Я вытянул руку и засучил рукав. Показалась отметка. Лея приложила к ней ладонь, но не прошло и секунды, как убрала. Энергия у нее при этом снизилась на 1 %. Отметка изменилась и выглядела теперь так же, как у Калмеи.

— Так просто? — удивился я.

Лея, ничего не сказав, мило мне улыбнулась.

— Теперь можно идти, — встал из-за стола Лито.

Следом за ним встали и остальные рассветники. Я последовал их примеру и провожаемые десятками любопытных глаз, мы вчетвером вышли из таверны.

Поставленная магами десять лет назад печать выглядела красиво. Словно огромное радужное зеркало, перекрывающее вход в шахту. Вроде смотришь прямо, и вроде отдает лазурью, а сделаешь шаг в сторону, и цвет меняется на красный, еще шажок и переливается в розовый.

Но кое-что меня смутило, и я спросил:

— Почему нет охраны?

Ответила мне принцесса Лея. Остальные общались со мной только при необходимости.

— А зачем она нужна? — ответила она вопросом на вопрос. — Паукам через барьер все равно не прорваться, а черным копателям здесь всегда рады. Особенно сейчас, когда соседи оборвали с нами все связи.

— Как это, оборвали?

— А вот так. У нас и прежде были с ними натянутые отношения, а с архимагом во главе стало совсем плохо. Они….

— Довольно пустой болтовни! — метнул в нее глазами молнию Лито, что в сочетании с его жутко изуродованным лицом, кого угодно заставит тотчас замолчать. — А ты, — перевел он этот жуткий взгляд на меня, — стой позади и помалкивай.

«Ща я тебе огненный шар в задницу кааак запущу, и будет такое помалкивай, что мало тебе не покажется», — переборов страх, разозлился я, ответив тем не менее: — Понял.

— Я что сказал? — еще больше он разозлился, да так, что единственная ноздря раздулась.

Но стоило мне просто кивнуть, как он скомандовал:

— Всё, заходим.

Действие пятьдесят четвертое. Под землей

Проходя сквозь барьер печати, я на мгновение почувствовал тяжесть, а затем голова будто взорвалась. Ярка вспышка, череда быстро сменяющихся красок перед глазами и свист ветра в ушах, разрывающий барабанные перепонки. Натуральная головомойка.

Оказавшись за барьером, я даже пальцем пошевелить не мог. Застыл, дрожа всем телом, как листва подхваченная ветром.

Обернувшись, Лея увидела, что я застыл и спросила:

— Дани, с тобой все в порядке?

Я не ответил, потому как даже не слышал вопроса. Мозг попросту отключился.

— Дани, — снова позвала она меня.

На что я снова не ответил.

— Лито, с ним что-то не так, — бросившись ко мне, окрикнула она его.

Лея стала трясти меня за плечи, стараясь привести в чувство, и я качался в такт, но все равно не подавал признаков жизни.

Понаблюдав за действиями Леи некоторое время, он подошел и грубо отодвинул ее:

— Отойди, — и как отвесит мне пощечину, что аж челюсть стрельнула.

Как врач запускает сердце человека дефибриллятором, так и Лито, отвесив мне пощечину, запустил мой мозг. В подкорке щелкнул тумблер, пошло питание и импульсы забегали по нейронам.

Первым ко мне вернулось зрение. Пелена почтисразу спала, и я увидел, как Лея шевелит губами, но не слышал ни слова из сказанного.

Однако не успел я толком испугаться, как слух начал возвращаться. Не сразу: сначала появился белый шум, медленно угасая, сквозь него стали пробиваться слова, а затем и обрывки фраз.

— Дани, что… ты меня слы…. Да что с ним твори….

Когда слух вернулся в полной мере, за ним последовали и остальные органы чувств. Последним к телу вернулась подвижность.

— Что с тобой? — без толики заботы в голосе, спросил у меня Лито.

— Не знаю, — едва слышно, с хрипотцой, ответил я. — Что-то было, а что — не понятно.

— Но сейчас же, ты в порядке? — уточнил он.

— Вроде… да. Правда, челюсть болит.

— Ну, это нормально, — хмыкнув, подал голос Киршти.

Если бы я тогда догадался открыть свойства персонажа, тогда ответ мой был бы другим. Я был более чем в порядке. Начальный уровень Энергии вырос до среднего, а характеристика Интеллекта повысилась на целых 15 пунктов.

В это же самое время снаружи можно было заметить, что барьер изменился: цвета поблекли, а сам он слегка истончился.

— Идти можешь? — спросил меня Лито.

— Да, — ответил я.

— Тогда идем, — скомандовал Лито. — Чем дольше мы здесь торчим, тем меньше шансов остаться незамеченными.

Лито — единственный из всей тройки, кто прежде бывал в шахте. Так что не слушаться его и ныть, что голова еще гудит, а ноги еле ходят, я не стал и последовал за ними. И естественно отставал. Заметив это, Лито отправил ко мне Лею, которая подставила дружеское плечо, и вскоре мы их нагнали.

В шахте царила гнетущая тишина, изредка нарушаемая пронзительным стрекотом. Каждый раз, когда раздавался этот звук, Лито поднимал руку со сжатым кулаком вверх, и вся группа по команде останавливалась, поднимая оружие. Киршти раскручивал грузик на своей цепи, Лея доставала из подкладки-кармана плаща короткий посох, граничащий в размерах с жезлом, а Лито сжимал до скрипа рукояти двух изогнутых кинжалов, лезвия которых излучали слабый малиновый свет. Один лишь я замирал с пустыми руками.

Чем дальше в шахту мы заходили, тем меньше света становилось. Излучаемый Светочем белый огонек, будто бы угнетаемый тьмой, с каждым сделанным шагом понемногу затухал. Лея пробовала зажечь новый, однако света он давал столько же, сколько от предыдущего.

Наблюдая за ней, Лито отрицательно помотал головой. Сказать, что не стоит даже пытаться, он не мог. Помню, когда мы прошли первый из множества поворотов, он внезапно обернулся и предупредил всех нас:

— А теперь, чтобы ни звука. Если кто-нибудь скажет хоть слово, пауки услышат, и тогда от нас даже хоронить будет нечего.

Я, да и остальные, наверное, заметили, что когда Лито упомянул пауков, в его глазах промелькнул страх. Он определенно имел с ними дело в свой прошлый визит в шахту. Возможно даже, они и изуродовали ему лицо.

После его предупреждения, мы не только перестали разговаривать, но и стали вести себя более осмотрительно. Делая шаг, например, смотрели куда наступаем. Вот заденешь так случайно ботинком камушек, и он столько шума произведет, что привлечет внимание пауков.

С другой стороны, невзирая на потенциальную опасность, хотел бы я посмотреть какой у них уровень и характеристики. При поддержке такой сильной группы, даже часть опыта, полученная за убийство высокоуровневого монстра, существенно приблизит меня к новому уровню.

Да и соскучился я, если честно, по прокачке. По ощущению опасности, когда сердце бьется чаще, разгоняя кровь по венам до кипящего состояния.

Соврали киношники — туннели, по крайней мере в этой шахте, никоим образом не напоминали лабиринт. Пара развилок, повороты, да спуски с подъемами — вот и весь нехитрый маршрут. Даже если вдруг случится что-то непредвиденное, и я останусь один, выход всегда сумею найти. В этом мне помогут оставленные позади на крайний случай медные монетки.

Чем тускнее Светоч становился, тем сильнее давила на всех нас сгущающаяся темнота. Так за каждым поворотом мне стали мерещиться поджидающие лакомую добычу пауки. И пускай я никогда их не видел, воображение живо нарисовало картину гигантского лохматого паука с человеческим туловищем, руками и головой. Что касается последнего, глаза были чисто черные без зрачков, а вместо рта — жвалы, с которых на землю медленно капала тягучая зеленоватая жидкость.

Я одного понять не могу, как черные копатели добывают тенчи, не издавая при этом ни звука? Так ли уж необходим этот режим тишины, как говорит Лито?

Под ноги мне как раз попался камушек. Вот задень, и проверь. Пни, и пусть катится себе, постукивая, а после врежется в стену. Или чихнуть, как вариант.

Так совпало, что только я об этом подумал, паук не заставил себя долго ждать. Впереди из темноты послышалось стрекотание. Лито сразу остановил отряд, и все приготовились к бою.

В прошлые разы стрекотание рано или поздно затихало, и мы двигались дальше. Но не в этот. С каждой секундой стрекотание только усиливалось и приближалось к нам.

Я напряг зрение и вскоре увидел приближающийся к нам из темноты обманчиво медлительный силуэт. А обманчиво потому, что существо, передвигающееся на шести лапах, не должно двигаться со скоростью неторопливо идущего человека.

Я как в воду глядел. Заметив впереди людей, паук сорвался с места и, быстро-быстро перебирая лапами, помчался на нас с безумной скоростью.

— Лея, делай что хочешь, но замедли его, — приказал магессе Лито, принимая боевую стойку и выставив перед собой магически усиленные кинжалы, после чего бросил быстрый взгляд на Киршти, сказав просто: — Прикрывай.

Действие пятьдесят пятое. Арахнид

Воображение не так далеко ушло от реальности. Паук и вправду оказался гигантским, лохматым, с человеческой верхней частью тела, но у него было четыре, а не шесть лап, жвалы также отсутствовали, зато вместо кисти правой руки от локтя выросла роговая коса, в остроте которой сомневаться не приходилось.

Паук был страшен снаружи, но и не менее ужасающ внутри:

“Арахнид”

Раса: человек, мутант

Принадлежность: обращенный монстр

Специализация: Ближний бой (Средний уровень), Древняя магия (Средний уровень)

Уровень: 33

Жизненная сила: 100 % (Высший уровень)

Энергия: 100 % (Средний уровень)

Боевой Дух: 100 % (Средний уровень)

Сила: 91

Ловкость: 62

Интеллект: 53

Выносливость: 104

Магия: 85

Атака: 127

Сопротивление: 41

Защита: 108

Когда паук вторгся в освещенное пространство, у меня округлились глаза от вида всплывшего лица арахнида, так ужасно оно выглядело. Черная кожа местами гнила, вместо носа зиял провал в форме перевернутого разбитого сердца, волосы редкие, как у человека пораженного радиацией, а впалые в череп глаза налиты кровью.

Насколько я могу судить, Шельген не рассказала обо мне Лито. В противном случае он бы не обращался со мной как с балластом и наравне с остальным поставил бы, фигурально выражаясь, под ружье.

Подгадав момент, Лито скрестил над собой кинжалы, поймав ими опущенную в ударе руку-косу арахнида, и во все стороны полетели золотистые искры. Колени его от силы удара предательски подогнулись.

А в это время Киршти, со свистом размотав свою цепь, выпустил ее из рук и ударил точно в лоб твари. По черной, изъеденной гниением коже, побежала, противно шипя, тонкая струйка ядовито-зеленой крови.

У обычного человека от такой атаки, усиленной тридцатью с лишними пунктами силы, сразу бы треснул череп, тогда как у арахнида лишь сковырнуло кожу, не нанеся существенного урона.

Испытав боль и разгневанный этим, паук метнулся к нему, словно тень и ударил наотмашь своей гипертрофированной, однако вполне человеческой рукой.

С грохотом врезавшись спиной в стену, вместе с воздухом из легких он выкашлял сгусток крови и медленно осел наземь. Сражение еще даже толком не началось, а один боец, судя по всему, уже выбыл.

— Шаркх! — зло выплюнул Лито распространенное в народе ругательство на языке эльфов и, вложив в толчок всю свою ярость и всю силу, выстрелил собой в сторону арахнида с занесенными для удара кинжалами.

Поторопившись или испугавшись, не имеет значения, но Лея посреди заклинания сбилась, и ей пришлось начинать все сначала. Выбросив на ветер драгоценные секунды, обычно стоящие в бою соратникам жизней, заново творя заклинание, она надеялась, что Лито окажется попроворнее Киршти и не сдуется так же быстро. Если оба воина выйдут из строя, некому будет ее защищать.

Один я из всей группы колебался. Не мог выбрать к какому умению в данной ситуации лучше прибегнуть. Использую Лик Смерти, и Лито окажется под ударом, Стрела Праха против такого монстра будет мало эффективна, а замедлить — этим вроде как Лея сейчас занимается….

Есть у меня одно заклинание, взятое из трактата. Пользоваться я им не пользовался, но можно попробовать. Урон умение не наносит, зато сильно поможет Лито в бою. А называется оно Темное Усиление.

Черное пламя к немалому удивлению Лито завихрилось вокруг кинжалов за мгновение до удара, нацеленного в грудь арахнида.

Кожа его, на вид человеческая, на самом деле была необычайно крепкой. Как собственно и плоть, скрывающаяся под ней. Так в прошлую встречу с пауком, Лито даже с зачарованным оружием не смог наскоком пробить ее. От неожиданного фиаско он растерялся и ослабил внимание, за что вскорости поплатился, едва не отправившись в чертоги богов.

Тогда не пробил. Но не сейчас, не с моим усилением. Черное пламя, сорвавшись с лезвий кинжалов, впилось в живую броню арахнида, обращая кожу в пепел. Клинкам же, лишенным этой привилегии, досталась плоть. Мышцы, под напором зачарованной стали и пятидесяти с лишним пунктов Силы, рвались как струны под аккомпанемент режущего слух визжания монстра.

Силы твари оказались слишком велики, и этой атакой Лито серьезно ранил его, но не убил. Однако он знал, наученный горьким опытом, какая атака последует после.

Он ожидал ее, готовился к ней два последних года, и не подкачал. Истекая зеленой кровью, арахнид вдруг широко разинул пасть, и Лито закрыл глаза, прибегая к боевой технике, за обучение который он отдал баснословные деньги, однако цена за ее использование будет еще выше — здоровье и годы жизни.

Вокруг его рук и ног тотчас завихрились потоки сжатого воздуха. В открывшихся глазах застыл стальной блеск. Лито дернулся в сторону и исчез, будто телепортировался. Я моргнул, и он появился в нескольких метрах оттуда. Его скорость возросла до предела, и простой человек вроде меня просто не в силах был за ним уследить.

Но, как я и говорил раньше, цена за такие способности была слишком высока. Всего одно движение и из-за перенапряжения у него уже рвались мышцы и жилы, а на костях образовались трещины, и даже самый лучший целитель теперь не сможет вернуть их в первозданный вид.

Одновременно с движением Лито из пасти арахнида вырвался плевок вязкой зеленой субстанции, который, попав вместо него в стену, мерзко зашипел и в считанные секунды разъел верхний слой твердой породы.

Избежав кислотного плевка, Лито времени зря не терял. Со свистом разрезая воздух, одним из своих кинжалов он с легкостью отсек кисть-косу арахнида. Возросшая сила усилила и проникающую способность оружия.

Вой монстра, отражаясь от стен, оглушал как близко разорвавшаяся граната. Не до контузии, конечно, но звенело в ушах знатно.

Так совпало, что я с Леей выпустили свои заклинания одновременно. Ее заклинание заставило ожить землю, и два десятка вырвавшихся на свободу каменных удава оплели ноги и нижнюю часть туловища арахнида.

Я же запустил в него Стрелой Праха. Впрочем, как и предполагал, не возымевшей должного эффекта. В плече арахнида образовалось лишь сквозное отверстие с палец толщиной. Первый круг на большее и не способен. Только не против такого монстра.

«Сколько-нибудь опыта, да получу», — хмыкнул я, активируя новую Стрелу Праха. — «Но чем больше, тем лучше».

У Леи вытянулось лицо, когда она провожала мою Стрелу Праха округлившимися глазами. Не только потому, что я вообще пользуюсь магией. Бывали случаи, когда ученики сбегали из Башни. Одних маги ловили, другие всю жизнь скрывались в тени, Лея живой тому пример, а вот третьи, единичные случаи, тем не менее, имевшие место быть, соглашались стать донорами сосудов, которые пересаживались тем, кто больше заплатит. Я вполне мог оказаться одним из них — искусственным магом, еретиком, нелюдем. У них много имен, и немногие потом жили долго и счастливо.

Так вот, больше она удивилась, зная, что на безмолвные чары способны немногие, очень немногие, и все как один в свое время десятки лет вырабатывали в себе этот навык. Не бывало еще таких гениев, у которых высшее магическое мастерство выходило бы по щелчку пальца.

Вторая Стрела Праха показала себя лучше первой. По чистой случайности, когда Лито взмахнул второй рукой и блеснула зачарованная сталь, оставив на груди арахнида глубокую резаную рану, он сам подставил голову под мое заклинание. Пепельная стрела вошла в висок и хотя, по идее, пронзила мозг насквозь, он от этого не умер.

А умер арахнид от следующей атаки Лито. Легко уйдя с траектории его размашистого удара единственной оставшейся руки, он зашел ему за спину и рубанул кинжалами крест-накрест. Из спины арахнида брызнула зеленая кровь, и он стал медленно заваливаться вперед, испуская дух, так как Жизненная сила скатилась до критической отметки в 2 %, и вот тогда Лито быстрым, яростным, как ураган, движением обезглавил его. На лице у него заиграла широкая, почти не отталкивающая улыбка.

Я впервые видел, как кто-то другой получает новый уровень. Все тело Лито слабо засияло золотым пульсирующим светом, уровень в его характеристиках поднялся на одну позицию, так же как Сила и Ловкость, получившие по единичке. Однако кроме меня, никто этого света не видел.

Лито закрыл глаза, развеивая технику, и тут же выгнулся дугой, упав на колени. Воткнув кинжалы, он удержался от полного падения, и град из бисеринок пота оросил каменистую землю.

Лея сразу бросилась ему помогать, одарив меня мимоходом странным холодным взглядом. От прежнего добродушия в нем не осталось и следа.

Я же подошел к Киршти, у которого после всего одной атаки арахнида оставалось 8 % Жизненных сил, и проверил, дышит ли он еще. Как я и думал, слабо, но дышит.

Открыв ему рот, закинул туда пилюлю собственного производства, плеснул немного исцеляющего зелья. Приподняв подбородок и стимулировав глотательный рефлекс, я заставил его все проглотить.

Тем временем Лея подбежала к Лито и, опустившись рядом с ним на колени, хотела, было, помочь ему подняться, но он мягко убрал ее руку с плеча, указав на Киршти:

— Я в порядке. Помогите ему подняться и немедленно уходим.

Лея тяжело вздохнула и пошла ко мне.

— Дай ему минутку, — остановил я ее на подходе.

— У нас нет минутки, — со всей серьезностью посмотрел на меня Лито. — Скоро сюда прибудут другие пауки. Не уйдем сейчас — не уйдем уже никогда.

Я кивнул.

Киршти был слишком тяжелым для нас двоих, а Лито ничем не мог нам помочь. Он сам еле шел, опираясь на стену и тяжело дыша.

Через минуту с мелочью, как я и предсказывал, Киршти пришел в себя. Взгляд у него был еще мутным, но к счастью ногами он перебирать уже мог, чем сильно нам подсобил.

Но мы все равно двигались слишком медленно. Это понимали все, в том числе и быстро разобравшийся в ситуации Киршти, молившийся сейчас, чтобы Лито, стремясь спасти остальных, не отказался от обузы. А стрекочущие звуки позади между тем становились все ближе, чем неслабо давили нам на нервы.

«Да скажи же уже наконец, чтобы мы его бросили», — сверлил я гневным взглядом спину Лито, утирая рукавом промокшее от пота лицо.

Он постоянно оглядывался, на лице у него читалась внутренняя борьба. Лито знал, что должен сделать, но просто не мог так с ним поступить. Ведь когда-то он сам попал в похожую ситуацию, и если бы тогда его бросили на произвол судьбы….

— Потерпите. Совсем немного осталось, — в очередной раз обернувшись, заверил он нас.

«Им тоже», — обернулся и я, вглядываясь в темноту коридора.

Действие пятьдесят шестое. Конец пути

Арахниды, а судя по стрекотанию их было явно больше одного, в скором времени должны были догнать нас. Должны были, если бы не внезапно раздавшееся призывное стрекотание, которое было гораздо громче, нежели остальные, сотрясшее, казалось, всю шахту.

А издал его, этот призывный клич, их лидер — первый арахнид. Первый, потому как в прошлом он был тем самым шахтером, кто сломал стену, за которой дожидался своего часа древний демонский артефакт.

Зачарованный красотой и изяществом, ощущением небывалой мощи, исходящей от артефакта, не подозревающий об опасности шахтер дотронулся до него, чем пробудил дремавшие, копившиеся тысячи лет, могущественные чары.

Невольно он стал тем, кто обрек на участь страшнее смерти сотни своих собратьев, и сам стал его рабом навеки вечные.

Каждый день последние десять лет, первый, сильнейший арахнид, в характеристиках которого даже стояло имя бывшее именем самого артефакта, и который он никогда не выпускал из рук, приходил к барьеру и испытывал его на прочность. К этому его толкал артефакт, стремившийся вырваться на свободу и вернуться к хозяину, хоть тот и был давно уже мертв. Артефакты той эпохи имели частичку души своего хозяина и потому были полуразумны.

Шардабалейн, как именовались и артефакт, и арахнид, и сегодня пришел проверить барьер. Он сразу почувствовал в нем изменения. Барьер стал слабее, намного слабее. А значит, у него, наконец, появился шанс выбраться из этой ловушки, поработить и улучшить всех встреченных в пути живых существ и, воссоединившись с хозяином, поставить этих зарвавшихся, самодовольных богов на место.

Артефакт не мог знать, он пребывал в спячке и не ощущал течения времени, что война давным-давно закончилась, что они проиграли, лишились сил и были сброшены со своего пьедестала на бренную землю. Однако даже отсюда, сквозь барьер, артефакт ощущал демоническую силу. Пускай совсем слабо, но он ощущал ее, как и гнев, как предвкушение славной резни, которую так любит хозяин, и которую он от него перенял.

Арахнид направил белокаменный посох на барьер, который на самом деле охватывал не только вход, но и весь туннель, и по рунам, высеченным на нем, побежали черные всполохи, которые сливаясь, перерастали в молнии, собираясь на конце посоха в энергетический шар. Искрясь, он рос и ширился, пока не превысил в размерах самого арахнида.

Артефакт вложил в это заклинание столько Энергии, что хватило бы сравнять с землей целый город. Прежде подобная атака не смогла бы пробить барьер. Но не сейчас.

Черный шар сорвался с оголовья посоха и врезался в барьер. Прогремел мощный взрыв, переросший в гул, и с потолка посыпалось мелкое крошево. После недолгого сопротивления, барьер разорвало как лист бумаги, обрывки которого тут же развеялись по ветру.

А тем временем в хранилище Башни, красная жемчужина размером с кулак, после того как час назад неожиданно побледнела, вдруг звонко треснула и развалилась на мелкие кусочки. И никто этого не заметил, потому что никто за этим не следил.

Артефакт, за создание которого прошлому архимагу пришлось пожертвовать жизнями трех Высших и двух десятков лучших магов Башни, последние десять лет сдерживающий пауков в шахте, был разрушен, и смерть ступила на ничего не подозревающие, безмятежные улицы Саренхольта.

Я больше не ощущал гнетущего давления за спиной и, испустив вздох облегчения, поспешил поделиться этой радостной вестью с остальными:

— Кажется, отстали.

И в этот момент прогремел мощный взрыв. Земля под ногами вздрогнула и, оступившись, Киршти потянул нас за собой.

При падении я сильно ушиб плечо и порвал рукав. Но в целом, серьезно не пострадал. Чего нельзя сказать про Лею. Крайне неудачно упав, та подвернула лодыжку. Вроде бы мелочь, только вот зелье от такого не помогает. Парадокс — проникающие раны лечит, переломы сращивает, а вот растяжение хрен с два!

Теперь в отряде у нас было три с трудом передвигающихся калеки и я — невысокий, худенький, слабенький подросток. Уделяя все свободное время прокачке и чтению книг, ел, что под руку попадет, я не развивался физически, потому существенной помощи оказать не смогу.

«Только если нет…».

В тоннелях погибло много шахтеров, и не всех из них откопали, чтобы передать родственникам для церемониального ритуала сожжения. Этим фактом я и решил воспользоваться, активировав сначала умение первого круга Пристанище Мертвых и после того, как нашел в радиусе ста метров, увы, всего одни останки, активировал следующее — второй круг, Призыв Мертвых.

С моих ладоней сорвались миазмы пепельно-серого цвета и как змеи, ползая по земле, устремились дальше по коридору, впитавшись в стену перед поворотом. Через секунду в том месте образовалась щель, которая стала постепенно расширяться. Мелкое крошево, вылетающее из нее, вскоре сменилось полновесными камнями и даже булыжниками. Меньше чем через минуту стена содрогнулась от глухого удара и, сопровождаемая каменным фонтанчиком, изнутри вылетала костлявая рука, сжатая в кулак.

Активировав умения, оставалось только ждать, и я помог Лее подняться. Жест доброй воли она не оценила, даже спасибо не сказала.

Киршти же при падении рассек лоб, и кровь заливала ему глаза. Я мог бы расщедриться на еще один глоток зелья, но от одной мысли об этом у меня сердце кровью обливается. Так что ограничился тем, что дорвал рукав, которым он и останавливал сейчас кровотечение.

Закончив с ним, я подошел к Лито и спросил:

— Далеко еще?

— Не очень, — коротко ответил он, о чем-то глубоко задумавшись.

Ну я и полюбопытствовал:

— О чем задумался?

— Они и вправду ушли, — пробубнил он.

Не понятно, ответил ли он мне или нечаянно мысли вслух озвучил.

— Повезло, — согласно кивнул я.

— Не думаю, — и как будто только что меня заметил, нахмурившись, сказал: — Ты слишком юн для мага.

— Особые обстоятельства, — улыбнулся я и спросил: — Тебя разве Шельген не посвятила в детали?

— Нет, — ответил Лито.

«Так я и думал» — Значит, и я не должен.

— Думаешь? — угрожающе он на меня посмотрел.

Руки и ноги Лито заметно дрожат, а по пульсирующей на шее вене стекают капельки пота. Нет, он меня не боится. Ни в коем разе. Но он слаб, и вряд ли сможет снова прибегнуть к той ужасающей технике, благодаря которой победил арахнида. Так что он не в том положении, чтобы что-то от меня требовать.

К тому же если со мной что случится, Шельген узнает об этом и отомстит. Если не из-за нарушенного обещания, так хотя бы немного остудит гнев учителя. Если она хорошо его знает, а у меня сложилось именно такое впечатление, не сомневаюсь, что так она и поступит.

— Думаю, — с вызовом посмотрел я на Лито и продолжил, как велела говорить мне Шельген, если вдруг возникнут проблемы: — Я заплатил достаточно, чтобы меня не допрашивали.

Покачав головой, Лито тяжело вздохнул:

— Нам нужно двигаться. Помоги Киршти, а я займусь Леей.

Он уже собирался пойти к ней, когда я остановил его, сказав:

— Постой. В твоем теперешнем состоянии не ты, а тебе должны помогать. Я займусь ими, просто подожди немного.

Вскоре из темноты, гремя костями, вышел огромный скелет с голубым огнем в глазах. В прошлой жизни он был высоким, сильным мужчиной. Такому гиганту родители пророчили стезю воина, однако он пошел по иному пути. Имея сильное, выносливое тело, в противовес этому у него была слабая душа. Он не был трусом, но боялся смерти. Все боятся, скажете Вы. Но его страх был сильнее, нежели у остальных новобранцев. Он был крепким, но совсем не умел переносить боль. И потому решил стать шахтером, а не воином, чтобы махать киркой, а не мечом. С утра до вечера, без остановки, день за днем.

Его стремление и упорство было замечено и вознаграждено. Он стал бригадиром, уважаемым человеком.

Начав зарабатывать достаточно денег, он женился раз, а когда жена забеременела и не могла больше удовлетворять потребности мужа (считалось, что так наносится вред плоду, мол, если и выживет он, будет слабым и немощным), привел в дом другую женщину. Содержать двух жен нелегко, однако получая в среднем семь серебряных в день, он мог себе это позволить.

Умер он по собственной глупости. Найдя следы жилы и, невзирая на риск, решил продолжить тоннель, а не сворачивать, хотя порода была крайне неустойчива. Вдохновляя своим примером подчиненных, он взял в руки кирку и врубился в стену. Да так, что пыль стояла столбом. Глаза его горели алчным светом.

Обвал случился уже через час и похоронил под собой рискового бригадира. Его не стали вытаскивать, потому как порода и после обвала оставалась неустойчива. В горном деле не как с молнией — дважды бьет в одно и то же место.

Никто не захотел рисковать своей шкурой и вытаскивать жадного бригадира, который к тому же, возгордившись, стал считать себя выше других и обращался с ними соответствующе. Во всех мирах и временах человек остается человеком со всеми его хорошими и плохими чертами.

Заметив приближающегося скелета, Лито напрягся, отчего его лицо перекосилось, и потянулся к кинжалам.

— Он нам не опасен, — успокаивая, перехватил я его руку. — Совсем даже наоборот.

Подойдя ко мне, скелет преклонил колено, выражая покорность и смиренно ожидая приказа своего господина.

— Помогай им идти и следуй за мной, — отдавая приказ, попеременно указал я на Киршти и Лею и, повернувшись к Лито, с улыбкой сказал: — Вот теперь можно идти.

Лито не понравилось, что я вел себя как командир и начал раздавать указания, но он промолчал. Он не гордый юнец, а здравый и рассудительный человек, умевший правильно расставлять приоритеты.

Скелет помог подняться Киршти, после чего подошел к Лее и вознамерился сделать то же самое. Однако та еще сильнее вжалась в стену, хлестнув его по протянутой костлявой клешне.

— Не упорствуй, — подойдя к ней, с нажимом заговорил я. — Сама ты идти не можешь, Лито досталось даже больше твоего, а я слаб физически и не в силах тебе помочь.

— Сама справлюсь, — бросила мне в лицо Лея и, закусив губу, приподнялась.

Неосознанно задействовав при этом поврежденную конечность, боль стрельнула в ноге и отдача волной прокатилась по всему телу. Падая обратно, она скривилась от боли, и мне стало ее жаль.

Присев рядом, я обратился к ней со словами:

— Ладно, слушай. Не знаю, откуда в тебе вдруг взялось столько желчи и знать не хочу, но подумай вот о чем — если ты не примешь его помощь, — и посмотрел на поддерживающего Киршти скелета, — этим придется заняться Лито. Но тогда двигаться мы будем со скоростью черепахи, и если пауки решат вернуться обратно — всем нам конец, понимаешь? Ты и правда хочешь из-за мелочной неприязни погубить себя и остальных?

Нахмурив брови, Лея молча завертела головой вправо-влево, и нехотя протянула руку скелету. Тот сразу же подтянул ее к себе и обхватил за талию. Помня прошлое фиаско, она подогнула ногу на манер собаки.

Касавшийся Леи скелет и моя мельтешащая впереди фигура, вызывали в ней неуемную дрожь. Ее обуревала ярость от нахлынувших воспоминаний, таких далеких, но таким живых, будто случилось это не два десятилетия назад, а недалече как вчера.

Когда малышке Лее было всего три года, к ним в деревню пожаловал темный, бежавший от Инквизиции и картельного отряда Башни. Захватившая сердце тьма и желание большей силы, толкали темного на совершение по-настоящему гнусных вещей. Он похищал беззащитных детей и немощных женщин, после чего на алтаре пускал им кровь, а полученные от ритуала силы использовал для создания из мертвых тел жертв зомби и артефактов, способных при внедрении в тела носителей, преимущественно мужчин, превращать их в ужасных монстров.

С какой целью темный накапливал силы, создавая зомби и монстров, эту тайну он унес с собой в могилу. Вырезав подчистую всю ее деревню и пополнив свою нечистую армию, он решил дать бой преследователям и после долго, кровопролитного сражения все-таки был повержен.

Если бы мать не спрятала Лею в подпол, девочка не пережила бы тот страшный день. С улицы до нее доносились крики и мольбы женщин, плач детей и агония мужчин, превращавшихся в монстров. Однако даже затыкая уши, она не могла от них избавиться. Как и от запаха крови, душившего девочку.

С каждым прожитым днем в ней укоренялась ненависть к темным и всему что с ними связано. Именно она толкнула Лею к становлению магом и мечте попасть после выпуска в карательный отряд. И если бы она не была так красива, чтобы очаровать наставника по боевой магии, одного из Высших, безответная страсть которого обернулась для нее серьезными проблемами, и ей не пришлось бежать из Башни, эта мечта, возможно даже, когда-нибудь сбылась.

«Совсем немного осталось», — припомнил я слова Лито, на поверку оказавшиеся далеки от истины. Если бы пауки сами не отстали, они бы нас без сомнения уже догнали.

Вот уже пять минут мы молча шли за ним. Под действием пилюли и зелья, Киршти к этому времени почти полностью восстановился, его Жизненная сила застыла на отметке в 92 %, да и Лито двигался заметно бодрее, лишь изредка прикасаясь к стене, и только прыгающая на одной ноге Лея нас тормозила.

Стоило мне об этом подумать, как Лито резко остановился и, повернувшись к нам, с облегчением сказал:

— Пришли.

Я осмотрелся вокруг. Обычный поворот, мы таких с десяток, наверно, прошли. И сколько бы я ни вглядывался, так и не смог заметить каких-либо подсказок.

— Лея, подойди. Нужна твоя помощь, — обратился он к магессе.

Грубо оттолкнув от себя скелет, который незамедлительно подошел ко мне, своему господину, она допрыгала до Лито. Он сказал ей всего пару слов и та, кивнув, уперлась плечом в стену, после чего принялась складывать печать.

Закончив заклинание, Лея вытянула правую руку, направляя заклинание в стену на изгибе поворота. С кончиков ее пальцев сорвалась тоненькая голубая нить и углубилась в стену, оттуда послышалось скрежетание. Скрежет плавно перерос в постукивание, и в стене образовалась ровная вертикальная линия во всю длину, от потолка и до самого пола.

Загрохотав, в стене стал образовываться проход. Открывшись как двери лифта, в туннель задул свежий, прохладный воздух.

Безмолвно двинувшись к проходу, все последовали за Лито. Включая скелета.

— Так, тебе с нами нельзя, — заметив это, остановил я его. — У тебя другая задача. Возвращайся обратно и убивай всех пауков, которых встретишь на своем пути.

Взять его с собой я не мог, а оставаться у прохода ему было нельзя. Если арахниды разумны, то после уничтожения скелета, они могут догадаться, что он что-то охранял и остаться, дожидаясь того, кто его здесь оставил. А дождутся эту троицу.

Никто из них не питал ко мне особо теплых чувств. Разве что благодарный Киршти чуть смягчился. Но они оказали мне неоценимую услугу и рисковали своими жизнями, а я за добро злом не плачу и не собираюсь начинать.

Скелет имел всего лишь пятый уровень и мгновенно погибнет в схватке с арахнидом. Но лучше так, чем самолично разрушать свое творение.

Лея запечатала за нами проход и, пройдя по неширокому коридору, мы вчетвером достигли огромной комнаты, заставленной всевозможным хламом. Столы, стулья, стеллажи и прочая мебель, покрытая толстым слоем пыли и паутины, сдувалась и колыхалась под легкими порывами ветра, просачиваясь с дневным светом через решетку в потолке.

— Что это за место? — спросил я у Лито, с облегчением, опустившимся в ближайшее пыльное кресло.

— Когда-то здесь была алхимическая лаборатория, а теперь заброшенный склад, — ответил он и, показав на решетку, продолжил: — И вот что будет дальше. Через эту решетку ты попадешь в оранжерею, спрячешься в кустах за фонтаном и будешь ждать нашего человека, который придет, чтобы забрать тебя. Узнаешь ты его по красной ленточке, повязанной на груди. И еще, Шельген просила тебе напомнить, чтобы не забыл надеть амулет. Все ясно?

Я кивнул, и полюбопытствовал:

— А что вы? Будете возвращаться тем же путем?

— Нет, конечно, — хмыкнул Лито. — Мы сюда-то еле добрались.

— А как тогда?

— А это уже не твоего ума дело, — резко ответил он. — Как будешь готов, скажи Лее и она поднимет тебя к решетке.

— Нет необходимости. Сам как-нибудь справлюсь.

Я уже собирался уходить, но цокнув, все-таки развернулся и поблагодарил Лито:

— Спасибо за все.

— Такая работа, — безразлично отмахнулся он и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

«Мог бы и меня поблагодарить».

Проходя мимо разлегшейся на диване Леи, я остановился и задумчиво посмотрел на нее. Поймав мой взгляд, я спросил у нее:

— Позволь все-таки полюбопытствовать, чем тебе не угодили темные?

— Твоя магия — отрава. Все, с чем она соприкасается, вскоре умирает, — пронзила она меня гневным взглядом.

«Как я и думал» — Магия, по природе своей, не имеет цвета. Она нейтральна. А вот во зло или добро она будет обращена, это уже зависит от человека. Великий огненный маг Салданис на закате своей жизни сжег целый город дотла вместе с двумя тысячами невинных душ. Дети, женщины, старики — он не пощадил никого. Всех он вместе с собой обратил в пепел. Лемонис Артвуа — знаменитый воздушный маг, убийца драконов, разгневанный отказом овдовевшей баронессы, наслал на ее замок гигантский смерч, камня на камень от него не оставив. Он убил сотни людей и не понес заслуженного наказания. Я могу продолжить, таких примеров в истории предостаточно. Но суть ты, думаю, уловила? А теперь, заглянем в недалекое будущее. Когда к стенам города подойдет армия нежити, так ненавистные тебе темные встанут в первые ряды, защищая людей, умирая ради тех, кто их презирает. И я буду среди них. Буду рисковать своей жизнью ради тебя, твоих родных, друзей и любимых. Ради тех, кого даже не знаю и тех, кто не знает меня, но уже ненавидит. Так скажи мне, Лея, заслуживают ли этого темные?

Не дожидаясь ее ответа, я встал под решетку и, поднимаясь по воздушным ступенькам на метр, забрался на шкаф по соседству. Стоя наверху и согнувшись в три погибели, мне до нее было рукой подать. Буквально.

Приподняв рукой решетку, я отодвинул ее и открыл проход, но вот дальше…. А дальше от меня требовалось прыгнуть и схватиться за край решетки, при этом не сорвавшись, подтянуться и выбраться наружу. Нечто подобное я проделывал всего раз, да и тот был от безысходности.

«Справлюсь ли я или лучше переступить через себя и попросить помощи?».

— Постой, — остановила меня Лея, стоя внизу рядом со шкафом и приступила к активации заклинания.

Завершив его, пол рядом с ней задрожал и, расталкивая плиты, из земли стал подниматься каменный столб, прекратив расти за метр до решетки и достаточно близко ко мне, чтобы поставить на него ногу.

— Спасибо, — немало удивившись, промямлил я.

Лея не ответила и, развернувшись, вприпрыжку вернулась обратно к дивану.

Проводив ее озадаченным взглядом, я встал на каменную подножку, высунув голову, убедился, что никого рядом нет, и легко выбрался наружу.

Действие пятьдесят седьмое. Башня

Выбравшись из недр земли, я очутился в самом красивом, самом удивительном месте на свете. Сотни деревьев, цветов и других растений окружали меня, создавая такую атмосферу, что дыхание враз перехватывает. А этот дивный аромат… О боже! Вдохнул, и все тяготы с души как рукой сняло. Великолепие великолепного, сад богов, а не людей.

Не забыв поставить решетку обратно, по журчащему воздуху и потокам прохладного влажного воздуха, я сразу определил направление и, вдыхая живительный аромат, отправился к месту встречи.

Достав на ходу из внутреннего кармашка бронзовую монету с треугольным отверстием посередине, через которую была продета тонкая золотая цепочка, следуя указаниям Шельген, я стал перекачивать в нее свою Энергию. Не всю, а лишь 20 % и, чтобы не вызывать подозрений, вместе с подзарядкой каждый месяц буду вкладывать еще по 1–2 %.

Такого громадного и красивого фонтана, я не видел нигде. Даже в Петергофе, известного на всю Россию как столица фонтанов.

Выполнен он был в формы миниатюры Саренхольта с возвышающейся над всеми прочими строениями Башней, исторгающей из себя струи воды невообразимых форм, цветов и размеров. Экспозиция города занимала площадь в сорок квадратных метров и вся была сделана из чистого золота.

Дополняя картину, вдоль дорожек стояло еще множество искусно сделанных скамеек из чистого как слеза младенца горного хрусталя, излучающего ровное голубовато-зеленое свечение. Подле каждой из них застыла высеченная из белого мрамора скульптура, запечатленная либо в героической позе, либо в эдаком горделивом величии. По одеждам и узнав некоторых из них, я понял, что все это архимаги прошлого.

Вокруг не было ни души. Но я не стал наглеть и дожидаться прихода своего нового провожатого на одной из этих скамеек в тени и прохладе, а спрятался в кустах, выбрав точку с наилучшим обзором, и стал ждать его или ее прихода.

Не прошло и пары минут, как на одной из дорожек, скрытая до этого густыми зарослями кустарника с красивыми солнечно-желтыми бутонами, показалась высокая, под метр восемьдесят, рыжеволосая женщина лет сорока в просторной бежевой мантии. Однако на груди у нее я не заметил никакой красной ленточки и потому, по мере ее приближения, отходил все дальше и дальше, чтобы она ненароком не почувствовала фиктивную ауру, излучаемую артефактом, который дала мне Шельген.

К счастью, она не стала задерживаться, дабы вдоволь насладиться красотой фонтана. Ведь как оно бывает — первый раз увидел и замер, дыхание затаив; второй, и смотришь на него с наслаждением, налюбоваться не можешь; третий…, четвертый…, пятый…, и вот десятый, и лишь бросаешь мимолетный взгляд.

Рыжеволоска, не останавливаясь, продефилировала мимо фонтана и скрылась из виду за поворотом. Вернувшись на то же место, я продолжил обозревать местность в ожидании нужного человека.

Без малого полчаса мне пришлось прождать, прежде чем вдалеке показалась чья-то фигура. Чем ближе она подходила к фонтану, тем больше различалось деталей. Так сначала я отметил сравнительно высокий рост, затем золотисто-желтые волосы, желтая мантия, и да, снова пожаловала представительница прекрасного пола.

Подойдя достаточно близко, чтобы я смог полностью ее рассмотреть, обрадовался не столько красной ленточке, повязанной бантиком на груди, сколько знакомому лицу.

«Эментария Кардис, полукровка. Не иначе судьба?».

Выйдя из кустов ей навстречу, я расплылся в самодовольной улыбке:

— Говорил же, еще увидимся.

— Ты…! — узнав меня, немало удивилась она.

— Дани Санмарейт, — слегка наклонившись, сложил я правую руку на груди, а левую завел за спину, а разогнувшись, продолжил: — Разве судьба не удивительно невероятна? Кто бы мог подумать, что мы с тобой еще встретимся. Да к тому же при таких обстоятельствах. Полагаю, — пристально посмотрел я на ленточку и не только, — ты есть и мой провожатый?

Слегка оторопев, Эментария довольно быстро взяла себя в руки и переменилась в лице.

— Да, — подтвердила она и, развернувшись, сказала мне: — Следуй за мной.

«Ее кто воспитывали, волки? Когда тебе представляются должным образом, будь добра, представься в ответ».

Ничего, тем не менее, ей не сказав, я двинулся следом.

Однако хватило меня ненадолго:

— Так ты одна из закатников?

— Что? Нет! — резко обернувшись, ответила она, будто бы оправдываясь.

— Тогда…?

— Я просто должна. И хватит об этом, — в глазах у нее промелькнул стальной блеск.

— Спокойно, спокойно, — поспешил я ее успокоить. — Мне просто любопытно, уж не твоя ли это кровь стала причиной того, что ты мне помогаешь?

По-видимому, я взболтнул лишнего, потому как последовало это.

— Тварь! — злобно выругалась Эментария. — Он обещал, что никому не расскажет.

— Успокойся, никто мне ничего о тебе не рассказывал, — поймав на себе ее пристальный вопрошающий взгляд, я пустил в ход заранее подготовленную полуправду: — Дело в том, что у меня есть дар. Я вижу людей такими, какими они есть. Знаю, кто они, как их зовут, какими умениями они обладают, их сильные и слабые стороны. Любое живое существо для меня как открытая книга. Потому-то я с тобой и заговорил тогда. Согласись, не каждые день встречаешь полуэльфа не прячущегося от лесных сородичей в затхлой пещере, который к тому же будучи еще учеником, достиг таких высот, что стал сильнее многих полноценных магов. Но не волнуйся, я сохраню твой секрет. Как и ты, надеюсь, сохранишь мой. Именно поэтому я с тобой поделился. Так что теперь, мы в одинаковом положении. Расскажи я кому-нибудь о тебе, ты сделаешь то же самое и на меня, на мой дар, будет открыт сезон охоты. Тот же Рассвет не откажется заполучить такую способность, и как видишь, даже в Башне я не в безопасности.

«Узнал чей-то страшный секрет — поделись своим, и впредь вы будете на равных. Уничтожение одного станет концом для другого, и вы будетеприсматривать друг за другом. Всегда и везде. Это больше чем дружба. Это связь, которую способна разорвать только смерть», — с некоторых пор считал я, вдохновленный трудами малоизвестного философа Шартискаля.

— Если все, что ты сказал правда, тогда ответь мне на простой вопрос — как меня зовут?

— Эментария Кардис, — легко ответил я.

— Этого никто не знал. Даже он, — потупив взгляд, пробубнила она себе под нос.

А я тем временем продолжил перечислять ее достоинства, стараясь цифры и уровни приводить в примерах. У нее от такого глаза на лоб полезли.

— Почему ты мне все это рассказываешь? Мог бы просто промолчать, — спросила Эментария.

— Мог бы, — подтвердил я и спросил у нее: — Но ты ведь останешься в Башне, когда архимаг свернет время, так?

Она кивнула.

— Я здесь будут заперт на следующие десять лет жизни, так что друзья мне не помешают. А между друзьями, настоящими друзьями, не может быть секретов. Вот почему.

— И только? — прищурившись, спросила она.

— И только, — ответил я, ничуть не лукавя.

Как-то странно на меня посмотрев, Эментария развернулась и пошла дальше, обронив:

— Идем, а то опоздаем.

Пройдя через сад, мы вышли на небольшую площадку. Дорожки, скамейки, беседки — все было сложено из белого как мел камня. Раз в месяц ученики могли здесь повидаться с близкими и друзьями. Но вот, миновав и ее, мы подошли к Башне.

Вид Башни издалека казался внушительным, однако, подойдя к ней на сто шагов, понимаешь, что она просто огромна. Смотришь вверх, и приходится голову запрокидывать до конца, а чтобы обойти ее по кругу понадобится минимум час.

Но я знал, что это лишь малая часть всей Башни. Что подземных ярусов у нее гораздо больше, чем наружных.

Привычного людям входа Башня не имела. Сложенная из массивных гранитных блоков стена, стоило нам подойти к ней поближе, как кусок в два человеческих роста в высоту и столько же в ширину вдруг отошел и, бесшумно сместившись в сторону, явил проход в Башню.

Но открывался проход не по щучьему велению. За секунду до того, как стена сдвинулась с места, простенькое кольцо с голубым камнем в оправе на правой руке Эментарии засияло, а когда проход полностью открылся, угасло.

Обернувшись ко мне, она сказала:

— Я говорю, ты молчишь. Все ясно?

— Вполне, — отвечаю я.

— Тогда идем.

В ярком белом свете, льющимся с потолка, мы неторопливой походкой шли по пустому как стрела коридору минут пять, прежде чем Эментария неожиданно не остановилась на, казалось бы, пустом месте.

— В чем дело? Почему встали? — тут же стал я ее донимать.

— Молчи, — шикнула она на меня.

Не прошло и минуты, как за спиной вдруг раздался мужской хрипловатый голос:

— Мила, кто это с тобой?

«Мила?».

Обернувшись, я увидел молодого человека, немногим старше двадцати, с черными как уголь вьющимися волосами и слащавым лицом, одетого в мантию ученика.

Пробежавшись по его характеристикам, я сразу понял, как он сумел незаметно к нам подобраться. Магия Света среднего уровня, или как некоторые ее еще называют магия иллюзий, и не на такое способна в столь хорошо освещенном месте.

— Потеряшка, — посмеиваясь, ответила она ему. — Ты же знаешь, от детишек вечно одни проблемы.

Ученики все-таки не монахи и дружеские отношения часто перерастают в любовные. Отсюда не редкость появление в стенах Башни младенцев и, чтобы не разлучать детей с родителями, здесь для них выделили целый ярус.

— Да уж, кому как не мне, — тяжело вздохнул он.

— Слушай, может отведешь его к остальным, а я обратно вернусь, пока наставник Бараки не заметил моего отсутствия?

— Прости, не могу. Я сегодня один на страже и не могу отлучиться.

— Понимаю, — протянула Эментария и спросила: — Ну что, мы пойдем?

— Не возражаешь, если составлю тебе компанию? — неожиданно предложил он.

— Нисколько, — чарующе улыбнулась она. — Как, кстати, поживает Вилетта?

— ….

Всю дорогу они болтали без умолку, и на меня даже внимания не обращали. Но, как она и просила, я молчал.

Уши уже начали вянуть от их воркования, когда впереди показалась высокая арка с остроконечным сводом, за которой собралась толпа разношерстно одетых людей всех возрастов, начиная от совсем юных подростков, заканчивая мужчинами и женщинами ближе к тридцати, чем к двадцати.

— Тебе туда, — повернувшись, безразлично сказала мне Эментария.

— Спасибо, что проводила, — поблагодарил я ее и, проходя мимо, добавил: — Надеюсь, еще увидимся.

Ничего не ответив, лишь улыбнувшись глазами она в сопровождении слащавого хлыща повернула обратно. Я же, не мешкая, прошел через арку и смешался с толпой.

Народ галдел, счастливые улыбки не сходили с лиц. Оно и понятно, заветная мечта осуществилась, и те из них, над кем еще вчера глумились, мешали с грязью при любом удобном случае, кто говорил, что они пустое место, сегодня им завидовали.

— Ну где она? — в нетерпении топталась на месте, не зная куда себя деть, стоящая рядом со мной белобрысая девочка лет тринадцати в простом домотканом платье с нелепой прической на голове.

Говоря “она”, девочка имела в виду ее сиятельство архимага, который по традиции произносит речь перед новым поколением магов.

Сама речь меня ничуть не волновала. Гораздо интереснее, что будет после. Но и я бы не отказался, чтобы весь этот фарс поскорее закончился. Ведь цель так близка, а ожидание так томительно.

Десять минут спустя молодежь стала негодовать. Люди же постарше смиренно ждали, однако и у них на лицах читалось нетерпение.

Но вот момент истины настал. Появилась она — архимаг, сильнейший представитель магических сил королевства Астрос, а возможно, и всего Гронтхейма. Одетая в чисто-белую мантию, расшитую золотыми нитками, с диадемой на голове, украшенной уймой драгоценных камней, вкупе с божественной аурой силы и неземной красотой, она одним своим появлением заставила всех умолкнуть.

Создавая перед собой воздушные ступеньки, Семиклейна взошла по ним на невидимую сцену, возвышаясь над тысячами людей, следящими за каждым ее движением как завороженные. Обведя толпу глубоким проницательным взглядом, всем присутствующим казалось, что она задержалась именно на нем, и оттого почувствовали небывалую гордость, считая себя избранным.

Лучезарно улыбнувшись, она начала свою пламенную речь:

— От лица всего магического сообщества и себя лично, позвольте поприветствовать Вас в Башне….

*Конец первой книги*