Вид сверху [Денис Георгиевич Кащеев] (fb2) читать постранично

Денис Кащеев Вид сверху

1

Трель дверного звонка раздалась нежданно — Юрка даже не сразу понял, что за звук выдернул его за шиворот из пучины сети. Полулежа на диване в гостиной их с отцом просторной (пожалуй, даже излишне просторной для них двоих, а потому, наверное, и не особенно уютной) квартиры, и уперев в согнутые колени планшет, он уныло листал фотографии, выложенные его товарищами по восьмому классу Муниципального Лицея. Решительно проматывал нерезкие и расплывчатые, кои, увы, как обычно составляли большинство, и щедро поощрял оценками качественные. В начале летних каникул вся их параллель традиционно отправлялась в двухнедельную поездку в один из мегаполисов, составляющих становой хребет Евразийского или, как еще его полуофициально называли, Российского технологического кластера. В текущем году эта честь выпала Красноярску, в прошлом — Новосибирску, в позапрошлом — Санкт-Петербургу. В Питере Юрка вместе с одноклассниками еще успел побывать, но уже вместо Новосибирска вынужден был остаться в Москве, в очередной раз загремев на больничную койку. В нынешнем июне об экскурсионной поездке уже даже и разговора не зашло — не с его здоровьем. Сердечная недостаточность III класса — это вам не шуточки. Конечно, в современном мире, полвека назад пережившем Великий Обвал и до сих пор расхлебывавшем его последствия, найти абсолютно здорового человека — та еще задачка, но все же не каждому четырнадцатилетнему школьнику показана пересадка донорских органов, а уж тем более — сердца.

И тем не менее, число таких, как он, «счастливчиков» значительно превышает количество доноров — как правило, жертв автокатастрофы или инсульта, вызвавших смерть мозга, но пощадивших «пламенный мотор» в груди. Ожидание в очереди на операцию может длиться долго. Очень долго. И нередко — дольше, чем отмеряно больному судьбой.

Заявка на Юрку в центре трансплантологии Института Человека была заполнена в этом январе. Прямо ему этого никто, конечно же, не говорил, но, вдоволь набравшись сведений в бездонной сети, сам он прекрасно понимал: если его очередь не подойдет к Новому Году, может не подойти уже никогда.

Нет, Юрка не отчаивался — и не думал! Конечно же, очередь подойдет, может быть, прямо завтра или даже сегодня! В любой момент! Не может не подойти. Вот и отец его, к слову, муниципальный советник, а значит, далеко не последний человек во властных коридорах мегаполиса Москва, говорил, что все будет хорошо. А отец, сколько его помнил Юрка, никогда не ошибался, даже в мелочах.

Так что скорая смерть Юрку не особо страшила, он просто искренне не верил в ее возможность. А вот предстоящей операции, признаться, немного побаивался (сам толком не понимая, почему) и каждый раз вздрагивал, когда телефон в кармане или на столе начинал мелко вибрировать, готовясь громогласно объявить о входящем вызове.

Извещение о готовности к операции — с требованием в течение трех часов явиться в клинику — должно было прийти с одного из номеров Института Человека. Юрка установил на них особый рингтон — мелодию Имперского марша из знаменитого американского киноэпоса «Звездные войны». Впрочем, с того самого января она так пока ни разу из его телефона и не прозвучала.

Дверной звонок тренькнул повторно — на этот раз коротко и робко, словно кто-то лишь коснулся кнопки кончиком пальца, но тут же отдернул руку, передумав. Оборвав на полуслове в меру язвительный комментарий под фотографией Сереги Орлова, где тот был запечатлен на фоне подсвеченной разноцветными прожекторами величественной плотины ГЭС (лицо самого приятеля вышло темным и едва различимым, зато золотой лицейский герб на груди форменной куртки сиял огнем), Юрка недоуменно отложил планшет на диванную подушку. Затем, опустив на пол босые ноги, поискал глазами домашние тапочки, и обнаружив те лишь у дальней стены, поморщился: лишние пять шагов туда и столько же обратно. Ну, на фиг, проще так дойти.

Со вздохом поднявшись, Юрка неспешно двинулся по теплому паркету в сторону коридора. Мог бы, наверное, и побыстрее: по собственным меркам, сегодня с утра чувствовал он себя относительно неплохо. Но, видно, сказалась выработанная уже привычка без нужды не торопиться: лучше потратить лишние пятнадцать секунд на путь до входной двери, чем, дойдя, начать судорожно хватать ртом воздух в приступе одышки. Кто бы там ни был за дверью — подождет, не убудет от него.

Интересно, кстати, кого это внезапно нелегкая принесла? Отец вернется со службы только поздно вечером, к тому же он всегда открывает дверь своим ключом. Мария Сергеевна, женщина, убирающаяся у них в квартире, приходит по пятницам, а сегодня у нас что? Вторник? Или среда? Вечная в каникулы путаница с этими днями недели! Нет, все-таки вторник — и уж точно не пятница… Из любимого Лицея тоже никто не мог прийти — почти все в Красноярске, да и не имели вечно занятые собственными делами одноклассники привычки захаживать к нему в гости,