Звёздный детектив [Илья Арсенюк] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Илья Арсенюк Звёздный детектив

Пролог

Столько на свете зол, а выбирать дают только из двух.

Владимир Колечицкий

ПРОЛОГ

Все должно было пойти иначе. Когда силы 3-Г только высадились на Колинкуре, планировалось, что всего за несколько дней передовые наземные части подавят незначительное сопротивление повстанцев и зачистят колонию. Но прошел месяц беспрерывных боев, долгий месяц в отравленной атмосфере планеты свалки. Была потеряна треть всего состава десантных войск. Сколько полегло повстанцев, никто не считал, но их не становилось меньше. Ходили упорные слухи, что в скором времени всех солдат эвакуируют транспортные корабли, а планету подвергнут массированной ядерной бомбардировке. Время шло, но ничего не менялось.

На Колинкуре не бывает дождей, но по утрам обильно выпадала роса, которая на пронизывающем ветру превращала солдатский мундир в ледяную корку. А потом вставало первое солнце планеты — Самаэль, заливающее поверхность кроваво-красной краской; ближе к обеду следом за «верховным демоном» появлялась его правая рука, голубой гигант Вельзевул — второй компонент в паре этой двойной звезды. Сливаясь, два цвета образуют мерзкий фиолетовый оттенок, превращающий горы, равнины, людей и технику в призраки. Наступала ночь, но и она не приносила облегчения. Оба светила прятались за горизонтом, а на небе тем временем зажигались миллиарды звезд центра галактики, раздражающе яркие и неестественно близкие, готовые свалиться на землю и испепелить ее своим яростным огнем.

Первое время после высадки солдаты не могли спокойно спать: им постоянно снилось, что галактический диск превращался в широкую зубастую пастью, затягивающую планету в вечную тьму. А когда люди привыкли к кошмарам, пришли они: высокие, бледнолицые, похожие друг на друга как две капли воды, с железными мечами, кованными из металлолома, в изобилии разбросанного по планете. Как можно было в них стрелять, в таких совершенных, красивых и невинных созданий?

Один из меченосцев держал жердь с белым развевающимся флагом. Трижды офицеры повторяли приказ открыть огонь. Наконец одиноким выстрелом застрелили парламентера, затем заговорили остальные орудия, в одно мгновение уничтожив мирную делегацию. Все думали, что это конец. Солдаты радостно приветствовали друг друга, мечтая о скором возвращении домой. Как же жестоко они ошибались…

Ночью повстанцы вернулись, в руках они держали уже не декоративные мечи, а самодельные импульсные винтовки, стреляющие дальше и точнее военных образцов. Они атаковали без остановки. Бесстрашно двигались вперед, не сгибаясь под грохотом разрывных снарядов. Пулеметные очереди скашивали их на землю сотнями, но на место убитых и раненых вставали другие. Упрямо, с гордо поднятой головой они переступали тела павших товарищей и шли дальше.

Когда атаку отбили и дым над полем битвы рассеялся, солдаты с ужасом увидели, что никто из повстанцев не отступил. Раненые стонали и корчились, но не просили о милосердии.

Командир батальона майор Иеремия Дикси отправил одного солдата сходить к несчастным и избавить их от страданий. Тот ушел и не вернулся. Чуть позже за ним выслали тяжеловооруженный отряд. Из шести пришло трое. Один сошел с ума и городил невнятную околесицу об «ангелах возмездия», второй лишился дара речи и на все вопросы лишь усиленно моргал и качал головой. Толком объяснить, что случилось, удалось только командиру отряда:

— Майор, посмотрели бы вы на них! Они так похожи… все на одно лицо.

— Что значит похожи? — допытывался Дикси.

— Клоны, майор. Чертова армия клонов! Все клоны мира собрались в этом аду! Они называют ее своим домом, эту гребаную планету, на которой ничего не растет, кроме мха! Один… Он был без ног — снаряд разорвался прямо под ним, рядовой Зинев наклонился к нему, чтобы добить, а тот возьми да и вцепись ему в горло! Вы бы слышали, как Зинев орал! Он бил этого безногого прикладом, раздробил ему череп, но все напрасно. Сукин сын, вцепился в Зинева мертвой хваткой! Господи, зачем мы здесь? Если им так нравится эта яма, пускай в ней и остаются!

— Лейтенант, опомнитесь!

— Нам нужно убираться отсюда, пока целы! — офицер вопил как резаный. — Мы все умрем, понимаете, майор, все до единого. Этих клонов тут миллионы, может быть, я увижу и своего. Да, майор, меня пристрелит моя же копия, какое безумие…

Больше ничего добиться от лейтенанта не удалось. Он пополнил ряды свихнувшихся «героев Колинкура» и полетел обратно на Землю в смирительной рубашке.

Никто из стратегического командования 3-Г не ожидал, что клоны поднимут восстание. Выращенных в тайных лабораториях искусственных людей свезли сюда, надеясь, что они вымрут в радиоактивных отходах, в неустойчивой ядовитой атмосфере. Вопреки всему клоны не только выжили — некоторые из них смогли произвести на свет потомство. И теперь Гвардии приходилось заметать следы; из солдат сделали чистильщиков, а из священной войны — зачистку.

На исходе вечера тридцать шестого дня по Земному календарю сержант пятого экспедиционного корпуса десантной пехоты Роман Валенса сидел в окопе, держа на прицеле неприметный пригорок прямо в трехстах метрах от его позиции. Атака закончилась два часа назад, и в его распоряжении была короткая передышка после изнурительных многодневных сражений, в которых его подразделение с трудом сдерживало натиск накатывающего волнами противника.

Поле боя было изрыто воронками и устлано обезображенными трупами. Респиратор, маленькая защелка на носу, давно израсходовал свой запас. Валенса, не замечая этого, дышал спертым, прокисшим воздухом Колинкура. На зубах, как сахар, хрустел песок. За спиной храпел сослуживец. Сержант забыл, когда в последний раз брился или менял одежду.

Валенса сплюнул, не обратив внимания, что слюна вышла кровавой. Позавчера в соседнем взводе кто-то умер, захлебнувшись собственной блевотой. Приятель Валенсы, розовощекий санитар, злоупотребляющий спиртом, по секрету сказал, что это самая распространенная смерть среди солдат.

— Респираторов на всех не хватает, а те, что есть, годятся разве что как марлевые повязки. Планета убивает нас быстрее, чем эти клонированные сволочи.

«Лучше харкать кровью, чем однажды проснуться с желудком навыворот», — думал Валенса, протирая рукой покрасневшие глаза.

Он не видел, как в окоп, низко пригнув голову, пришел майор Дикси. Снайперы клонов не спят и не отдыхают. Ходить выпрямившись, как доказал один смельчак из шестого десантного, можно ровно сорок секунд. Присев рядом с сержантом, Дикси пнул ногой храпящего солдата. Тот проворчал в ответ что-то непотребное и, перевернувшись на бок, опять захрапел.

— Курить? — спросил майор.

— Нет, спасибо, — не поворачивая головы, ответил Валенса. — Завидев дым, клоны начинают палить по этому месту. Не хочу портить хороший вечер плохой музыкой.

Погладив щетину, Дикси усмехнулся. Вытащив длинную сигарету из кармашка, он закурил, стараясь не выдыхать дым из окопа.

— Давно служите, сержант?

— Третий год кончается.

— Значит, скоро в запас?

— Не, — прокашлялся Валенса, — в запой.

Дикси засмеялся, да так звонко, что чуть не выронил сигарету. Успокоившись, он произнес:

— Ну а потом? чем планируете заниматься?

— Это что, вопрос с подвохом?

— Просто любопытно.

— Да не знаю я, — пожал плечами Валенса. — Есть у меня желание стать юристом. После армии дают рекомендацию на поступление в любой ВУЗ Федерации. Всего два экзамена, по праву и экономике — и я студент Юридической Академии Полиса.

— Полис? Земля?

— Там я родился, там хотелось бы и. — Валенса не закончил.

Он повернул наконец голову к майору, пристально изучая его волевое лицо. Именно такой должен быть лидер: мудрый, чуткий и одновременно въедливый. Дикси любили, боялись и уважали, особенно старшие по званию. За его решимость, ум и волевые качества, таким, как он, прямая дорога Туда, Наверх.

Валенса откровенно завидовал его целеустремленности.

— Какая разница, какие у меня мечты, — сказал он Дикси. — Вы без меня прекрасно знаете, что нам из этой трясины не выбраться.

— Вы не верите в победу?

— О, в победу я как раз верю, — Валенса указал пальцем в небо, туда, где, по его мнению, кружили на орбите боевые крейсеры 3-Г. — Дожить бы до нее. Слышали о Рихарде из второй роты? Он вернулся из разведки весь седой и в набедренной повязке из собственных штанов. Сказал, что ему пришлось застрелить самого себя, а затем своих товарищей. Рихард перестал понимать, кто из них может быть клоном, а кто нет. По его словам, повстанцы начали делать копии наших мертвых солдат и отправлять их в бой. Вот будет потеха, когда к нам в подразделение явится второй Дикси.

— Шутите, Валенса?

— Юмор — это то, что не дает мне окончательно сойти с ума, как Рихарду.

— Думаю, Наверху это понимают, — сказал Дикси.

— Так чего же они ждут?! — вдруг вспылил Валенса. — Через неделю-другую уже некого будет вывозить. Мы станем большой и дружной шизофренической семьей. Надо убираться отсюда к чертям собачим! А затем долбануть в это место парочкой бомб — и дело с концом…

Дикси молчал, внимательно слушая сержанта. Майор отлично понимал, что этому солдату сейчас необходимо выговориться, выдавить из себя, как гной, накопившуюся злобу и гнев.

— А я вам скажу, почему Там, Наверху, медлят, — продолжал Валенса. — Они не хотят превращать Колинкур в пустырь. Бьюсь об заклад, кому-то пришла в голову блестящая идея построить здесь курорт. Экстремальный, ясное дело! А что, атмосфера подходящая, а какой вид, особенно по ночам. Я уже и лозунг придумал: «Колинкур — дом на краю Ада». Или «Почувствуй себя обреченным». Ведь поэтому нам не дают танков и роботов — это слишком дорого! Предпочитают обходиться малой кровью. Ничего страшного, погибнем мы — высадят новую партию пушечного мяса. Я вот думаю, что Там, Наверху, на одном из этих роскошных лайнеров с эмблемой Федерации сидит тронувшийся умом старикашка и передвигает разного цвета фигурки по доске. Белые-черные, черные-белые… Забавно, не правда ли, майор?

— Сержант, — Дикси наклонился и сжал рукой плечо Валенсы. — Успокойтесь, когда-нибудь все изменится.

— Ну и кто из нас шутит? — печально улыбнулся Валенса. Затем вытер пот со лба и внимательно посмотрел на майора. — Я так понимаю, что этот допрос не случаен?

Бросив окурок на землю, Дикси затушил его носком ботинка. Сложив на груди руки, он окончательно сбросил с лица дружелюбную маску.

— Я должен был проверить, насколько вы еще способны рационально мыслить.

— Удовлетворены?

— Вполне. Для вас есть задание.

— Разведка?

— Нет, сержант. Штаб армии поручил трем подразделениям, в том числе и нашему, захватить лидеров повстанцев и привести сюда для дальнейшего дознания.

У Валенсы перехватило дыхание. Пальцы с болью сжались в кулаки. Грудь распирал крик ярости. С трудом ему удалось потушить пожар в воспламенившемся сердце. Облизнув опухшие губы, он осторожно спросил:

— Я пойду один?

— Нет, конечно. С вами отправятся рядовой Эдкин и рядовой Перов. Инструктаж, карту местности и все необходимое оборудование получите непосредственно перед вылазкой.

— Черт, майор, лучше бы вы просто отдали мне приказ.

Дикси вдруг поднялся в полный рост, игнорируя снайперов, и, чеканя каждое слово, загорланил:

— Сержант Валенса, смирно!

— Так точно! — вскочил на ноги Валенса.

— Слушайте мой приказ!

От их криков проснулся лежащий на земле солдат и уставился на двух недоумков, устроивших показательное выступление.

— Что б вас перестреляли к чертовой матери, — буркнул солдат и, сгребши в руки плащ, побрел в соседний окоп.

— Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ майор, — улыбнулся Валенса.

— Вольно, — улыбнулся в ответ Дикси. — И давайте уже присядем, пока не истекли положенные сорок секунд.

Порывшись за пазухой, майор вытащил бутылочку с мутной жидкостью.

— Коньяк из Мессавитца, чудной виноградной колонии. В 82-м наша часть была там расквартирована. Я и еще несколько офицеров каждый день отправляли новобранцев за спиртным к фермерам. Кто может отказать 3-Г, силе и оплоту Федерации, тем более, — Дикси хихикнул, — когда распоряжение об изымании бутылок подписывалось именем Претора? Эх, дикие, но милые люди. Когда мне совсем худо, я думаю о Мессавитце.

— По крайней мере, в них вы не стреляли, — заметил Валенса, сделав глоток из бутылки.

— Ладно, сержант, мне пора. Спешу обрадовать Перова и Эдкина.

Валенса протянул бутылку обратно Дикси, но тот отрицательно покачал головой.

— Оставьте себе, только будьте благоразумны, не напивайтесь перед заданием.

— Во имя вечной славы пехоты клянусь, — отдал честь Валенса, наблюдая, как, согнувшись в три погибели, майор покидает окоп.

Вернувшись к орудию, он с удивлением почувствовал, что страх исчез, заполз глубоко внутрь его тела и затих. Желудок приятно грело спиртное, а горло наконец прочистилось. Не зная почему, он подумал о Земле, о белоснежных небоскребах Полиса и о том, какими завораживающими бывают рассветы и закаты над смогом.

Оглушительно завывшая сирена спустила его с небес на землю. Прочертив дымовую параболу, в небо взлетела сигнальная ракета. Начиналась новая атака. Забыв обо всем, Валенса приник к электронному прицелу, наводя тяжелые орудийные дула на ненавистный пригорок.

— Ты видишь что-нибудь? — спросил Эдкин Перова.

— Ни черта, — признался Перов, разглядывая местность с верхушки холма. — Одни камни. Звездный свет мешает. Повсюду ложные тени.

— Эй, тихо вы там! — шикнул на них Валенса.

Солдаты замолчали. Прошло несколько часов с тех пор, как они залегли в поросшей колючим мхом ложбине, ведя наблюдение за предполагаемым лагерем повстанцев. Пока безрезультатно. Не было никаких признаков живых существ. Даже через тепловой сканер, который раз за разом надевал Эдкин. При свете звезд Валенса рассматривал карту. Спутники с орбиты делали отличные снимки высокого разрешения, но на земле все странно менялось. Долины становились горами, возвышенности — впадинами, а кислотные озера превращались в груды токсичных отходов. Планета издевалась над ними, сводя на нет усилия дорогих технологических устройств, заставляя людей возвращаться к своим первобытным навыкам, таким, как долгое сидение в засаде.

— Слышал новый анекдот про клонов? — выпрямляя затекшие конечности, спросил Эдкин Перова.

— Ну?

— Подстрелили солдаты клона, подходят ближе, чтобы его добить, а умирающий клон тихо шепчет: «Пробирка, пробирка…»

Давясь от смеха, Эдкин под суровым взглядом Валенсы закрыл рот руками. Перов озадаченно почесал затылок, так и не догнав, в чем тут соль, и сосредоточился на задании.

Худой, как палка, Эдкин подполз к Валенсе и обратился:

— Сержант.

— Чего тебе?

— А у тебя семья есть?

— Слушай, Эдкин…

— Без семьи тоскливо, — не дав Валенсе договорить, он достал из-под униформы цепочку с медальоном, раскрыл его и показал сержанту. — Вот видите, это моя жена Элла и дочь Вероника, два года всего малышке, а какая красавица.

С интересом Валенса поднес медальон к глазам, другой рукой посветил на фотографию электронным компасом. Девочка была точной копией отца, такая же худая, с острыми сжатыми скулами. Пока он рассматривал семью Эдкина, рядовой полушепотом рассказывал:

— Все время о них думаю. Жду не дождусь, когда снова их увижу. Другие солдаты мечтают о проститутках, о том, как на гражданке будут кутить в борделях Осириса, но мне это не по душе. Противно. Как считаете, долго нам еще воевать?

— Болтун ты, Эдкин. Пристрелят тебя, что я жене скажу?

— Скажете, что я хорошо воевал, был смелым и не гадил себе в штаны, как Перов, — повысил голос Эдкин.

— Поцелуй меня в мой грязный зад, — не остался тот в долгу.

— Я вот думаю, сержант. А ведь у клонов тоже, наверное, дети есть, — сказал Эдкин, пряча медальон. — Они воюют с такой яростью, что по-своему я их уважаю. Другие ребята того же мнения, я сам слышал. В конце концов, хоть они и клоны, что в этом страшного? Пускай себе живут в этом отстойнике, авось сами по себе вымрут.

— Эх, Эдкин, язык у тебя без костей, доиграешься когда-нибудь.

— Хочется верить в лучшее, сержант…

Валенса призадумался. Эдкин, конечно, жуткое трепло, но доля истины в его словах была. Одно дело — усмирять голодные бунты на Елене или разгонять пиратов, прячущихся в облаке Оорта, в этом есть хотя бы часть того высшего блага, о котором так любит говорить Претор на заседаниях Совета Федерации. А какое благо несет эта бойня, кроме удовлетворения чьих-то амбиций.

Дальше этого мысль Валенсы не последовала, потому что он увидел, как ему активно сигнализирует Перов. Сержант подполз к рядовому и выглянул из укрытия. Ничего подозрительного он не увидел, пока Перов пальцем не показал на небольшой, стоящий в низине валун. Валенса попросил Эдкина подать ему прибор ночного видения. Надев его, он приблизил изображение и внимательно осмотрел камень. ПНВ уловил едва заметное тепловое излучение, похожее на парящую над землей головешку.

— Они в костюмах, — прошептал Перов. — Вот почему спутники их не видят.

— Заткнись, — ткнул его в бок Валенса, продолжая следить за клонами.

Повстанцев было двое или трое. Кажется, валун прикрывал вход в подземное убежище. И в нем по очереди исчезли все клоны, кроме одного, остававшегося на часах.

Валенса снял ПНВ и задом наперед слез с холма. Перов последовал за ним. Втроем они сгрудились над разложенной картой. Сделав на ней пометки, сержант положил ее в футляр и отдал Эдкину.

— Возвращайся на базу. Отдашь лично майору Дикси в руки.

— А вы?

— А я с Перовым выполню поставленную задачу и приведу языка.

— Я не пойду, — заупрямился Эдкин.

— Еще как пойдешь, — прошипел Валенса. — Это приказ!

— Да ты с ума сошел, сержант! Там у них в подземелье может пол батальона сидеть! Это тебе не постовой лагерь, тут без опергруппы не обойтись.

— Только крысиной стаи нам не хватало, — пробурчал Перов. — Сержант прав. У нас есть шанс. Они не ожидают внезапного нападения. Но если нам не повезет, ты должен будешь сообщить координаты этого тайника.

— Но почему я?!

— Потому что ты единственный, по ком будут скучать, — улыбнулся Валенса. Он увидел, как в глазах Эдкина загорелись огни благодарности, а может, он просто спутал этот блеск с отраженным светом звезд.

— Ладно, сержант, делай как знаешь, — он обменялся с Валенсой, а потом с Перовым рукопожатием и перебежками двинулся в обратный путь на базу.

Проводив его взглядом, Перов спросил сержанта:

— Кто пойдет первым?

— Я, конечно, — сказал Валенса. — Или ты хочешь поменяться?

— Оставляю эту честь тебе, сержант, мне и так звездочек на мундире хватает.

Валенса достал из потайного кармана «подарок Дикси».

— Держи вот, хлебни на удачу.

Отпив глоток, рядовой удовлетворенно причмокнул и произнес:

— Я всегда знал, что орден мне будут вручать посмертно…

— Ты действительно холост, Перов?

— Даже больше, сержант. Я — голубой. Теперь ясно, почему я вступил в 3-Г? Здесь все извращенцы.

Валенса перехватил обеими руками винтовку и стал спускаться с холма. Перов остался на холме, прикрывая сержанта сверху. Стараясь не шуметь, Валенса осторожно следил за часовым возле валуна. На повстанце был серебристый комбинезон, оканчивающийся капюшоном, который сейчас был снят, поэтому они и смогли засечь клонов. Сержант отчетливо слышал, как сипло дышит часовой, переминаясь с ноги на ногу.

Ночи на Колинкуре прохладные, особенно сейчас, когда планета находится в апоцентре от Самаэля и Вельзевула: еще один просчет хваленого стратегического командования 3-Г.

Бесшумно и быстро сержант ползком подобрался к границе тени, которую отбрасывал валун. Винтовка болталась у него на спине. В руке Валенса сжимал острый нож с зазубренными лезвиями — такой не сразу вырвешь из раны. Сократив расстояние между собой и часовым до одного метра, Валенса застыл на земле, выжидая удобный момент для нападения. Повстанец опустил голову. Наверное, его клонило в сон.

«Ничем они от нас не отличаются, — думал Валенса. — Та же ДНК, тот же набор хромосом, физиология и такой же мозг, а значит, похожие слабости». Приготовившись к завершающему прыжку, Валенса взглянул напоследок на вершину холма. Если у него ничего не выйдет, остается надеяться на меткий глаз Перова.

— Эй, Франческо, ты, часом, не заснул? — внезапно раздавшийся голос из подземного убежища повстанцев остановил Валенсу.

— Нет! — ответил часовой. — Считаю звезды, Август. — Нашел занятие, — ворчливо сказал приятель Франческо, наполовину высунув из норы свое грузное тело.

Валенса прижался к земле, стараясь не дышать. Его скрывала тень, но стоит Августу повернуть голову немного вправо — и он моментально засечет притаившегося врага.

— Я насчитал пять тысяч и сбился. По твоей вине, Август, — сказал Франческо, сев рядом с товарищем на корточки, тем самым пряча Валенсу за своей спиной.

Это был шанс, который нельзя было упускать. Оставалось верить, что Перов успел оценить ситуацию. Размахнувшись, Валенса вогнал лезвие ножа в горло клону и перекатился, освобождая напарнику на холме обзор. Над ним прожужжал выпущенный из винтовки импульс. Сержант услышал сдавленный вопль, на него начало падать мертвое тело Августа. Все произошло так быстро, что Валенса не сумел вовремя выставить руки и мертвец придавил его своим весом. От удара заныли ребра. Из идеально круглого отверстия в голове покойника ему в лицо брызнула теплая кровь. Собрав силы, Валенса поднатужился и свалил с себя клона. Он потянулся к слетевшей с шеи винтовке, но оружие пропало. Подняв глаза, он увидел дуло, нацеленное ему между глаз. Из-под земли показался еще один повстанец. С холодной решимостью клон коснулся пальцем спускового крючка, но нажать не успел: точный выстрел Перова поразил его в сердце. Повстанец пошатнулся, захрипел и завалился набок. На какое-то время Валенса оцепенел, смотря на мир сквозь кровавую вуаль. Спустившемуся с холма Перову пришлось основательно потрясти сержанта, чтобы привести его в чувство.

— Как ты, в порядке?!

— Да, — поднялся с колен Валенса.

Перов отдал ему винтовку. Сержант вытер лицо платком и подошел к убитому Франческо, чтобы забрать свой нож. Тем временем Перов присел возле овального отверстия, откатил мертвое тело и заглянул в дыру. Став рядом, Валенса хлопнул его по спине и поблагодарил:

— Хорошо стреляешь, рядовой.

— Не забудь об этом в рапорте написать. Будем спускаться?

— Ага, посвети мне.

Включив подствольный фонарик, Перов осветил деревянную лестницу, ведущую глубоко под землю.

— Метров десять… Глубоко засели кроты, — хмыкнул он. — Так они могут и до наших позиций дорыть.

Валенса кивнул, соглашаясь. Он подумал об этом еще раньше. Но это не его забота. Эдкин вернется в штаб и все доложит майору, а уж у Дикси хватит ума, чтобы прикинуть что к чему.

— Думаешь, их было трое? — спросил Перов.

Валенса ответил без слов: снял с пояса гранату, парализующую всех живых существ в радиусе ста метров, и швырнул ее вниз. Они услышали хлопок — граната сработала. Теперь следует подождать пять минут, пока все гипотетические цели не будут обезврежены.

Удостоверившись, что внизу никого нет, Валенса перевесил винтовку на плечо и полез вниз по лестнице. Перов следил за ним в прицел, на случай если кто-нибудь из клонов высунется снова. Спуск прошел без приключений.

Опустившись на землю, Валенса осмотрелся. Дальше от лестницы вел туннель полтора метра в высоту и примерно столько же в ширину. Он освещался тусклыми лампами, подвешенными через каждые десять метров под потолком. Слишком тесно, чтобы даже двое худосочных людей могли в нем развернуться, но для тех, кто обороняется, то есть для повстанцев, это дополнительное преимущество.

— Как тут воняет, — пожаловался Перов, спрыгнув с лестницы. Он зажал нос и притронулся ладонью к стене. — Мокро. Подземные воды, насыщенные оксидом серы, вот откуда этот специфический запах. Не завидую я повстанцам. Наверное, у каждого второго легкие как сито.

— Откуда ты все это знаешь?

— Читаю понемножку, — усмехнулся Перов. — Хочу попасть на гражданке в геологическую корпорацию. А что, опыт приличный и образцов я за время службы собрал достаточно. Куча интересных экземпляров с десяти колоний. Нравится мне это занятие, а вот стрелять не очень. А ты, сержант, чем думаешь заняться?

— Еще не знаю, — соврал Валенса. — Есть пара вариантов. Может быть, в юристы подамся.

— На Компанию, стало быть, хочешь горбатиться?

— На кого-то все равно придется… Ладно, хватит трепаться. От слов смелее мы не станем. Пошли дальше.

Валенса двинулся первым. Шаг в шаг за ним шел Перов, постоянно оглядываясь назад. С продвижением запах становился ощутимее, даже новые респираторы, которые распорядился выдать Дикси, плохо справлялись с удушающим ароматом. Преодолев метров двести, Валенса чувствовал себя как после опиумного сеанса в бандитском притоне Подножья. Туннель делился на две ветки. Повернув голову, Валенса жестом приказал Перову выбрать правую. Тот поначалу заартачился, но Валенса погрозил ему кулаком и показал на рацию. Приложив к голове два пальца, Перов пожелал сержанту удачи и исчез в своем направлении. Постояв на перекрестке, Валенса нагнул голову, чтобы не удариться об острый выступ, и зашагал вперед. Его ноздри понемногу привыкли к зловонному запаху. Через некоторое время он заметил, что свет становится ярче. Туннель плавно переходил в просторное помещение. Прижав винтовку прикладом к груди, свободной рукой Валенса прикрыл глаза.

Туннель привел в большую пещеру, заставленную ящиками, тюками и сваленными друг на друга железными листами. В центре стоял фонарь, который обычно вешали на вездеходы. Сверху виднелась круглая дыра с клочком звездного неба. В пещере было тепло и сухо, на гранитном полу постелено пушистое покрывало. Ступив на него, Валенса не услышал своих шагов. Оценив обстановку, он немного расслабился. Присев на один из ящиков, снял с пояса рацию и вызвал на связь Перова:

— Как слышишь меня, прием?

Рядовой ответил после небольшой задержки:

— Погано слышу, сержант. Ты сейчас где, прием?

— Похоже, на складе. А ты, прием?

— Возвращаюсь…

Помехи помешали Валенсе разобрать сказанное Перовым до конца. Он повторял свой вопрос до тех пор, пока не получил нормальный ответ.

— Я зашел в тупик, поэтому вернусь на развилку и двинусь к тебе навстречу, сержант. Жди, конец связи.

Отключив рацию, Валенса слез с ящика. Кажется, угроза миновала. Придерживая одной рукой винтовку, он с любопытством приоткрыл крышку ящика и заглянул в середину. Его словно током ударило. В голове, как в калейдоскопе из рассыпанного цветного стекла, сложился ясный узор. Он должен был догадаться. Трое часовых в костюмах, подземное хранилище, фонарь, запах серы и ящики с этим… С самого начала это была ловушка. Для него. Схватив рацию, он закричал в нее:

— Перов, слышишь меня, прием! Отвечай, черт побери!

— Да, слышу. Прием! Что случилось?!

— Поворачивай назад и вали отсюда…

— Какого черта, я уже вижу свет!

Валенса бросился к коридору и начал махать руками, срывая голос на крик:

— Перов, это западня, берегись!

Он увидел темный силуэт в глубине туннеля. А потом его ослепило вспышкой. За ней последовал грохот. Взрывная волна швырнула Валенсу на ящик, развалившийся под ним на части. Из ящика вывалились гнилые продукты. С отвращением сержант стряхнул с себя личинок. Очнувшийся мозг опять заработал, раскручивая маховое колесо инстинктов. Валенса начал сбрасывать ящики на пол, образуя вокруг себя баррикаду. Залегши за ней, он выставил винтовку, готовясь встречать гостей. Он слышал топот сапог и переговоры повстанцев между собой, но они не спешили штурмовать пещеру.

— Эй, ты, там внутри, сдавайся!

В ответ Валенса трижды выстрелил в глубину туннеля. Кто-то вскрикнул, послышались проклятия.

— Ты окружен, солдатик! — вновь обратился к нему тот же самый голос из туннеля. — Твой приятель мертв, как и еще один, который был с тобой на холме.

«Эдкин, болтливый сукин ты сын», — горестно подумал Валенса и сделал предупреждающий выстрел в проход туннеля.

— Сколько патронов в твоей винтовке?

— Подходи, посчитаем! — отозвался наконец Валенса.

Руки его дрожали, лицо заливал пот, глаза невыносимо жгло, но он не боялся. Странное чувство, будто в нем опустили «рычаг страха» в положение «выключено».

— Вы сами сюда прилетели! — крикнул переговорщик. — Мы не хотели этой войны!

— Я тоже, — неизвестно почему, но Валенсе захотелось в этом признаться.

— Это наш дом. солдатик, понимаешь? Что ты будешь делать с теми, кто вторгается в твой дом? Ты разве не захочешь защитить его, защитить свою землю и семью от захватчиков? За кого ты воюешь? На чьей ты стороне?

Валенса не знал. Изнутри вынырнула такая простая и ясная истина: а чего, собственно говоря, он тут делает? Ради кого сражается? Майор болел идеализмом, такие, как Эдкин, воевали ради семьи, у Перова была мечта, а у него? Чего хотел Роман Валенса?

— Ты еще жив, солдатик?

— Жив, — осипшим голосом ответил Валенса.

— И не будешь сдаваться?

— Пожалуй, нет.

— Воля твоя.

Из отверстия сверху посыпались камни, и внутрь влетела дымовая шашка. Респиратор спас его от удушья, но дым разъедал глаза. Чтобы защитить их, он надел ПНВ. Мир стал темно-зеленым.

С ним больше не говорили. В него стреляли. Повстанцы появлялись отовсюду: спускались на тросах сверху, появлялись из туннеля. Он едва успевал менять обоймы. Заряды свистели и рикошетили от стен. В него попытались запустить гранатой, но Валенса пинком отбросил ее в сторону. Взорвавшись, она осколком зацепила его ногу.

Время текло так медленно, что, когда импульс прожег ему кожу на виске, оно совсем остановилось. Как будто пещера наполнилась невидимым желе: чтобы сделать минимальное движение, он преодолевал сильнейшее сопротивление тела. Голова гудела, раскалываясь на тысячу маленьких колоколов. Валенса почти ослеп. Он продержался так долго, потому что повстанцы хотели взять его живым.

Внезапно он осознал, что наступление прекратилось. Дым еще клубился по земле, догорали в пламени доски и ошметки ткани. Отбросив разбитый ПНВ, Валенса разжал пальцы, сведенные судорогой на рукоятке оружия. Попробовал подняться, но на это не хватило сил. Острая боль пронзила левую ногу. На четвереньках он пополз к туннелю. Путь ему преграждал один из выживших клонов. На животе у повстанца зияла крупная рана, а в дрожащей руке он сжимал импульсник. Увидев Валенсу, он попытался выстрелить, но заряды кончились. Тогда он отбросил оружие и сказал:

— Радуйся, твои пришли, солдатик…

Сержант узнал этот голос, настойчиво добивавшийся его сдачи. Сунув руку под одежду, Валенса достал чудом не разбившуюся бутылку с коньяком. С трудом отвинтил неповинующимися пальцами крышку и приложил горлышко к губам повстанца. Тот выпил и закашлял. Посмотрел на Валенсу и признался:

— Я не боюсь умирать.

Валенса молча кивнул.

— Хочешь, открою тайну? Мы завидуем вам, людям. А знаешь, почему? У вас есть имя, есть память, жизнь, наконец. Не пересаженная в инкубаторе, не одолженная у оригинала, а личная, неповторимая, единственная. Ты не представляешь, каково это — жить чужими воспоминаниями, чужой жизнью.

— Представляю, — сказал Валенса.

Посмотрев ему в глаза, клон печально качнул головой:

— Ты хороший боец, постарайся выжить, такие, как ты, многое могут изменить…

— Лучше я останусь в стороне от перемен.

— Не всегда выбор зависит от тебя, мой юный враг. Прощ…

Он не договорил. Глаза повстанца закатились, он вздохнул в последний раз и ушел навсегда.

Этого Валенса уже не видел. Он потерял сознание от потери крови, а когда очнулся, над его больничной койкой с радостной миной склонился майор Дикси и что-то говорил об ордене «За доблесть», повышении в звании, но Валенсе было наплевать на него, обещанные почести и все остальное на свете. Все, чего он хотел — это покоя и долгого сна.

Через неделю Валенсу перевели из интенсивной терапии в общее отделение. Он делил палату с двумя юношами семнадцати и девятнадцати лет, завербованными на службу красивой рекламой и обещанием того, что в боевом подразделении они быстро и легко разбогатеют. У одного не было левой ноги, а второй полностью ослеп. Терпеть их бесконечные крики Валенса был не в силах, и он целыми днями ходил по длинным коридорам военного госпиталя, стреляя у сослуживцев сигареты.

Он ни с кем не завязывал длинных бесед, держался обособленно и часто по утрам выходил на балкон, встречая свет двух демонических светил Колинкура. Было что-то нереальное в том, чтобы стоять по другую сторону от линии огня, вдыхая через респиратор воздух, пахнущий морфием и физраствором. Он должен был ощущать радость, счастье, что жив.

Но ни того, ни другого Валенса не чувствовал. Все, что от него осталось — пустая телесная оболочка. Раны заживут, кожа регенерирует, но срастется ли истерзанная душа, он не знал.

— Сержант Валенса!

Он обернулся. Перед ним стояла медсестра-робот с бездушными глазами-пуговками.

— Да?

Когда она говорила, ее губы не двигались. Гвардия экономит на всем, даже на медицинском персонале, присылая на Колинкур бракованные механизмы.

— К вам посетители.

Валенса кивнул, засунул руки в карманы больничной рубашки и побрел обратно в палату. Там его дожидались две гладковыбритые личности, одетые в одинаковые серые костюмы. Тонкий и Толстый, как на картинке учебника по рукопашному бою. Никто из них не представился, и Валенса догадывался почему.

Он прошел мимо них и улегся в свою кровать. Его соседей по палате не было, и он оказался один на один с незнакомцами.

Толстый достал из кармана портсигар и предложил Валенсе закурить.

— Спасибо, не надо, — отказался сержант. — Я собираюсь бросить.

— Может быть, есть другие пожелания? — спросил Толстый.

Похоже, говорить собирался он один; его коллега молча уселся рядом с кроватью.

— Кофе не желаете или что-нибудь покрепче?

Валенса сглотнул. В горле пересохло, но черта с два он у них что-нибудь попросит. Сержант подтянул верхнюю часть туловища, чтобы удобнее усесться на кровати: он не хотел оставаться в образе беспомощного калеки. Затем, глядя прямо в глаза Толстому, ответил:

— Благодарю, я ничего не хочу.

— Бесстрашный, да еще и скромный, — сказал Толстый, обращаясь к своему напарнику.

Тот едва заметно кивнул в знак согласия.

— Меня в чем-то подозревают? — спросил сержант.

Тонкий и Толстый переглянулись.

— Это формальная процедура, — ответил Толстый. — За ваш подвиг вы представлены к высшей награде 3-Г — ордену «За доблесть». Наша задача проста — сделать все от нас зависящее, чтобы награда нашла своего героя.

— А как же рядовой Перов и рядовой Эдкин? — Валенсе было трудно говорить, словно рот наполнился гвоздями. — Они удостоятся наград? У рядового Эдкина есть семья, маленькая дочь, она заслуживает того…

— Сержант, сейчас мы говорим только о вас…

Толстый расстегнул воротник рубашки и провел рукой вокруг шеи. Когда он отнял ладонь, она была вся мокрая от пота. В палате работал кондиционер, но Толстый продолжал потеть. Он положил потную ладонь на простыню, оставив на ней отпечаток.

— Покажи, — наконец сказал он Тонкому.

Тот включил на пиче иллюстрацию с полным текстом официального приказа, в котором значилось, что Валенсе Роману Марковичу присвоено внеочередное воинское звание лейтенанта.

— Так вот почему вы здесь, — прошептал Валенса. — Это проверка?

— Не стоит воспринимать это так буквально, — улыбнулся Толстый. — Сейчас непростое время, переломное. Армия нуждается в лучших кадрах — в самоотверженных, готовых на любые свершения солдатах, в настоящих героях.

Валенса чуть не расхохотался.

— Солдаты нужны армии или вам, крысиной стае?

Толстый спрятал улыбку.

— Никто вас ни к чему не принуждает. Мы за разумное сотрудничество и взаимопомощь. Представьте себе перспективы: новые миры, интересная работа, достойное жалованье, карьерный рост и…

— Чистая биография, — закончил за Толстого сержант. — Я знаю, что вы можете мне предложить, но не советую тратить время. Я не собираюсь быть шпионом ни здесь, ни в каком-нибудь другом интересном мире. Через три месяца истекает срок моего контракта, я покончу с армией раз и навсегда.

Внешне Толстый оставался спокойным, но когда он заговорил, легкая дрожь в голосе выдала все, о чем он думал:

— Вы совершаете большую ошибку. Что ждет вас там, кроме хаоса, коррупции и постоянной борьбы за выживание?

— А что ждет меня здесь? Смерть? Звания?

— Для героя вы задаете слишком много вопросов…

— Да идите вы к черту со своими медалями! — Валенса повысил голос настолько, насколько могли его ослабевшие голосовые связки.

Толстый немного подождал, затем поднялся и кивнул напарнику.

— Не спешите с решениями, лейтенант Валенса, — сказал он. — Хорошенько все обдумайте в спокойной обстановке.

— Я все уже решил. Окончательно.

Перед тем как уйти, Толстый задержался на пороге и, не скрывая разочарования, сказал:

— Гвардия дала вам жизнь. Подумайте о том, кем вы были до нее и кем станете без нее.

Когда агенты крысиной стаи оставили его в покое, Валенса, тяжело дыша, откинулся на подушку. На глаза навернулись слезы. Он сжал одеяло, потянул его на себя и укрылся им с головой. В темноте стало легче. Появилась возможность ясно мыслить. Он досчитал до ста, окончательно успокоившись, высунул голову и позвал робота-медсестру.

— Я хочу отправить сообщение.

— Куда? — металлическим тоном спросила робот.

Он задумался. Его письмо непременно прочтут, возможно, даже один из этих агентов. «Ну и пусть», — думал Валенса. Они не смогут его остановить. После всего, что он пережил, ничто его не остановит.

— Записываешь? Хорошо, слушай. Заявление от имени Романа Марковича Валенсы. Прошу зачислить меня на подготовительные курсы в Юридическую Академию Полиса заочно…

Глава 1

Фон в истерике пищал — шел срочный вызов. Валенса не спеша вылез из-под одеяла. Если кому-то припекло — пускай подождет, а ему нужно некоторое время, чтобы придти в себя. Звук начал затухать, пока не перешел в вибрацию.

Наслаждаясь тишиной, Валенса прижал руку ко лбу — весь мокрый. Детектив взглянул на аппарат. С каким бы удовольствием он схватил бы его и разбил об пол, но вместо этого он перевернулся на бок и дотянулся до кнопки вызова.

На экране возникло крайне раздраженное лицо Терезы.

— Ты знаешь, который час? — спросила она.

— Нет, и меня это абсолютно не волнует.

Она присмотрелась к нему:

— Неважно выглядишь. Опять кошмары?

— Ага, мне приснилось, что ты лишила меня премии.

Тереза его юмора не оценила.

— Будешь паясничать, твои сны станут явью.

— Вот тогда и перезвонишь.

— Так, Валенса, слушай меня внимательно!

— И не подумаю, — зевнул он, — у меня отпуск.

— Твой отпуск аннулирован.

Вот теперь пришла очередь детектива понервничать. Он сел в кровати, поджав под себя ноги, придвинул фон к себе поближе, а заодно и строгое лицо своего начальника.

— Это с какой стати?

— Есть дело, Валенса, — сообщила она.

— Разве в Компании нет других сотрудников, свободных, или, по крайней мере, не пребывающих на заслуженном отдыхе?

— Клиент пожелал, чтобы этим делом занялся именно ты.

Валенса тяжело вздохнул — значит, ему не отвертеться.

— Ладно, я согласен. Жди меня в офисе через час.

— Полчаса, — отрезала Тереза и отсоединилась.

Он выругался. Всего два дня, два дня оставалось до конца отпуска, но, видимо, дело и впрямь серьезное, если в Компании не могли ждать.

Он поднялся с кровати и поплелся в ванную, делая на ходу зарядку. В его присутствии комнатный CV по программе поднял жалюзи на окнах и поставил бодрую музыку. Автоматически включилась телевизионная панель, висящая на стене. Приятной внешности ведущая двенадцатичасовых новостей с очаровательной улыбкой, не забывая томно облизывать губы, пересказывала основные события дня:

— В ответ на обвинение представителей Торгового Совета о нецелевом расходовании средств военным командованием, Претор Федерации выступил с официальным опровержением, в котором заявил, цитирую: «Любая попытка дискредитировать ЗГ обречена на провал. Мы никому не позволим вмешиваться во внутренние дела флота, стоящего на страже порядка всей Галактики». Однако на все вопросы журналистов, с чем тогда связано внезапное перемещение отдельных частей ЗГ, в частности флагмана флота «Юпитера», Претор ограничился словами «Запланированные военные учения»…

— Выключи этот бред, — взмолился Валенса, подходя к окну.

CVбезропотно выполнил его просьбу, взамен приотворил ставни. Из окна повеяло плотным, как бумага, и дурно пахнущим воздухом. «Погода убьет меня быстрее работы», — подумалось ему. Пары глубоких вдохов и выдохов целиком хватило, после этого он отправился в ванную. Став под душ, Валенса зажмурился, пока из крана на него не хлынула струя ароматизированной воды. Вымывшись, он привел в порядок лохматые волосы и перешел на кухню, CVтотчас приглушил музыку. Открыв холодильник, детектив, мельком заглянув в меню, выбрал яичницу и греческий салат. Через минуту в микроволновке появился его завтрак, а на плите закипел растворимый кофе. Не успел Валенса вооружиться вилкой, как его снова побеспокоил фон, прикрепленный над столом. Чертыхнувшись, он включил только голосовую связь.

На детектива слепым взглядом уставилось гладкое, словно из воска лицо.

— Алло, шеф, это вы? — спросил оно.

С набитым ртом Валенса ответил что-то неразборчивое.

— Я вас не вижу, шеф.

— Это я, Шустрик, — сказал детектив, сглотнув плохо пережеванную пищу. — Чего тебе надо? Ты же в курсе — у меня отпуск.

— По моим сведениям, — монотонно бубнил Шустрик, — уже ровно шестнадцать минут, как вы приступили к своим обязанностям.

— Тереза?

— Так и есть.

— Ты поэтому звонишь?

— Это одна из причин, — сказал Шустрик. — Вторая сидит в прихожей вашего кабинета.

«А вот это уже интересно», — подумал Валенса, отправляя громадный кусок желтка в рот.

— У нас клиент?

— Нет, шеф, у нас стажер.

Валенса замер, а потом сглотнул, но неудачно. Еда попала не в то горло. Поперхнувшись, он закашлял. Слезы брызнули изглаз. Продолжая кашлять, Валенса залил в себя остатки кофе.

— Шеф, с вами все хорошо? Проанализировав дребезжание голоса, я пришел к выводу, что ваше физическое состояние близко к обтурационной асфиксии. Включите видеосвязь, тогда я смогу более обстоятельно определить симптомы вашего расстройства.

— Со… мной… все… отлично… Не… надо, Шустрик, — выговорился, наконец, Валенса. — Я просто подавился.

— Должен заметить, что в тридцати процентах случаев инородное тело, застрявшее в ротовой полости, приводит к летальному исходу. Жаль, что я не с вами — смог бы применить метод Хаймлиха.

— А я рад, что ты не со мною, Шустрик, — усмехнулся детектив, — твоих железных объятий я бы точно не выдержал.

— Судя по изменившейся интонации, это шутка. Ха-ха-ха. Что сказать гостю?

Валенса призадумался. За все свои шесть лет работы на Компанию он с переменным успехом отбрыкивался от всякого рода практикантов, мнущих себя великими ищейками, но рано или поздно ему бы все равно пришлось взять под крыло желторотика, так почему не сейчас?

— Шустрик, передай, что я встречусь с ним.

— Укажите время.

— Еще чего — пускай помучается, — на этом детектив счел разговор завершенным и вырубил фон.

Завтрак он прикончил под аккомпанемент заунывной джазовой композиции. Оставив посудуCV, Валенса оделся, как подобает, в деловой костюм, захватив с собой плащ и широкополую шляпу. Терезу ужасно бесил его головной убор, особенно, когда дождевая вода капала с него на ее эксклюзивной работы ковер. Сегодня была суббота и накануне синоптики обещали солнечную погоду над смогом, так что его начальнице не о чем было беспокоиться.

Покинув квартиру, детектив на лифте спустился на нижний этаж желтого сектора. В небоскребе в этом секторе жили преимущественно те, кто был еще способен сводить концы с концами, при этом надеяться, что страховка покроет лечение в дешевой клинике. Выше находились зеленый и голубой сектора, соответственно для обеспеченных и зажиточных граждан. Ниже по очереди шли красный, серый и коричневый, своим цветом определяющие статус живущих там людей. Валенсе приходилось обитать во всех секторах, кроме коричневого, так называемого, Подножья, туда он старался соваться как можно реже. Теоретически доход позволял ему снимать номер в пентхаусе, но он предпочитал желтую середину по одной простой причине — здесь он мог беспрепятственно встречаться со своими информаторами с бедных этажей, путь наверх которым был воспрещен.

В вестибюле Валенса как раз наткнулся на одного такого, прямо возле стойки администратора. Худощавый высокого роста парень, облаченный в пиджак, подкрался к детективу сзади. Вернее хотел подкрасться, но так легко Валенсу нельзя было провести. Резко развернувшись на каблуках, детектив оказался лицом к лицу с усатым великаном.

— Братишка, какая неожиданность! — нарочито громко воскликнул Валенса.

Администратор сектора, педантичная дама с искусственными отливающими серебром глазами, с негодованием посмотрела на него. Толкая обескураженного парня локтем в живот, детектив по-быстрому расписался в электронном бланке, послав женщине благодарную улыбку. Отдав ей ключ-карту от своей квартиры, он схватил парня за руку и буквально поволок за собой в дальнюю часть зала, туда, где было поменьше народу, не забывая радостно восклицать:

— Как я рад тебя видеть, братишка! Как я рад, ты не представляешь!

Издали это смотрелось комично: невысокий сутулый мужчина тянул за собой послушного, как ягненка, здоровяка. Очутившись в уединенном месте за поблескивающей мрамором колонной, Валенса придвинулся к парню вплотную, схватил его за воротник и прошипел:

— Какого черта ты сюда приперся, идиот?!

Парень стушевался, опустил плечи, сразу потеряв сантиметров двадцать в росте. А детектив все наседал:

— Чес, мы же договаривались — встречу назначаю я!

— Господин Валенса, простите, я не подумал.

— На что мне твои извинения?! А если меня пасут? Даже пустоголовые вояки из ЗГ в два счета нас раскусят! Кто станет тебя доверять, если узнают, кому ты сливаешь информацию?

— Я не хотел, господин Валенса…

— Ты бы меня еще хозяином назвал, болван, — рявкнул детектив. — Мы же договаривались, Стрижне́в, встречаться только под смогом и только, когда я захочу тебя увидеть!

Парень, которого звали Чес Стрижнев, терпеливо выслушивал град обвинений, но, похоже, чем больше детектив его ругал, тем меньше на него это действовало. Да и сам Валенса явно переусердствовал, он прекрасно знал, что сейчас они были в безопасности.

— Господин Валенса…

— Роман!

— Хорошо, Роман Маркович, вы сами говорили, что если у меня появится что-то архиважное, то тогда я должен с вами связаться.

Детектив насторожился. Отпустил Стрижнева, затем спросил:

— У тебя что-то есть?

Парень медлил, и Валенса знал почему.

— Сколько?

— Шестьсот.

— Сколько?! — схватился за голову детектив. — Ты в своем уме? Да за такие деньги я самого себя нанять смогу!

— Оно того стоит.

— Ладно, давай сюда свой пич.

Стрижнев откатил рукав выцветшего пиджака, обнажая жилистую руку с блестящим браслетом вокруг запястья. Детектив сделал то же самое, провел своей рукой над браслетом парня, отсчитал нужную сумму, прощаясь в уме с покупкой новогоCV в личный кабинет.

— Итак, Чес, я слушаю.

Стрижнев замахал руками:

— Нет, я ничего не знаю. Все, что вам нужно — здесь.

Он достал из внутреннего кармана пиджака маленький округлый предмет и передал его Валенсе. С любопытством детектив взял его на ладонь, перехватил пальцами, и поднес к глазам.

— Хм… флешка? Такие штуки я не видел уже сколько? Лет десять, наверное… Даже тогда их носили, как брелки на пичах. Где ты ее взял и что на ней?

— Мне дал ее один тип из Подножья.

— Откуда? — выпалил детектив.

— Из Подножья. Я сам удивился, когда он нашел меня и велел передать флешку именно вам, Роман Маркович. Он уверял, что на ней бомба и в нужных руках, она может стать взрывоопасной.

Валенса охнул от изумления:

— И ты имел наглость потребовать с меня деньги?

— Мне надо кормить семью.

— Эти байки расскажешь комиссарам. Как выглядел тот человек?

— Обычно. Мы с ним общались всего несколько минут. Он сказал, что флешка должна попасть именно в ваши руки.

Валенса прищурился.

— Ты бы не принес мне кота в мешке, правда, Чес? А ну признавайся, что на ней?

Смутившись, парень опустил голову.

— Да, вы правы… У него был… компьютер. Очень древний, я такие только на картинках видел, и он показал мне слайды. Я взглянул, но ничего не понял, там одни каракули, но я уверен, что они вас заинтересуют, потому что на этих слайдах была печать ЗГ.

Детектив выдохнул, борясь с волнением. Посмотрел по сторонам, а потом, опустив свой голос до шепота, спросил:

— Ты не ошибся?

— Нет. Отметину этих подонков я не спутаю ни с чем. Она у меня вытатуирована на заднице, которую паскуды каждый день пинали на службе.

— Хорошо, Чес, посмотрим, но, учти, если ты меня обманул…

— Я знаю, что я видел.

— Ладно, а теперь брысь отсюда. В этом месте слишком много глаз.

Парень уже собрался уходить, но детектив перехватил его. Валенса хотел услышать еще одну важную вещь.

— Чес, а что случилось с этим человеком из Подножья?

— Он пропал. Пожил с нами в трущобах пару дней и исчез. Я думаю, он затем и приходил, чтобы отдать флешку.

— Понятно, теперь ступай. Постарайся не тратит все сразу. Полежи на дне с недельку. Лучше всего в сером, там больше шпиков, но так надежнее.

Когда Стрижнев ушел, детектив сначала решил подняться к себе, чтобы посмотреть, что такое ценное прячется на допотопном устройстве, однако быстро передумал. Его CV вряд ли способен считать информацию с этого антиквариата, так что лучше попытать счастья с Нази́рой. Его размышления прервала вибрация браслета. Валенса коснулся висков, и перед глазами появилась пелена, а на ней из точек и тире собралось лицо Терезы. Черно-белая картинка не могла в полной мере передать весь диапазон злости, который выражало это лицо.

— Валенса, ты что себе думаешь?! Ты сорок минут как должен быть у меня в офисе!

— Я уже выезжаю.

— Учти, умник, если к двум часам твоя бесстыжая физиономия не возникнет у меня на ковре, можешь вообще не приезжать!

— Милая, не горячись! Ты не можешь уволить единственного сотрудника Компании, который приносит ей прибыль.

— Я и не говорила, что я тебя уволю! Нет, Валенса, я тебя повышу в должности!..

— О нет…

— …и ты будешь с шести до десяти сидеть за столом и вести учет всего отдела расследований. Нравится перспектива?

— Как-то не очень.

— Так, будь добр, поспеши!

Тереза отключилась, а ослепший на мгновение Валенса чуть не треснулся лбом об двери, ведущие к фуникулеру. Он протер глаза, ускорил шаг и успел заскочить в отъезжающую от платформы кабину. Внутри было всего несколько человек, занятых своими делами. Детектив мог спокойно присесть и на некоторое время расслабиться. Но не тут-то было. Опять вспыхнула сигнальная картинка соединения, а на ней появилось ничего не выражающее лицо Шустрика.

— Что? — простонал детектив. — Что еще, Шустрик?

— Наш гость беспокоится, и желает знать, как скоро можно ожидать вашего прибытия.

— Отправь его к черту!

— Так и передам.

Валенса проскрипел зубами, сделал глубокий вдох, а потом долгий выдох. Иногда на Шустрика накатывало, и он пытался шутить. Последнее у него получалось еще хуже, чем у самого детектива.

— Постой, нет. Передай, что я задерживаюсь. Найди достойную формулировку.

— Предложить ему кофе?

— Не знаю, мне все равно. Делай, что хочешь и не звони мне по каждому поводу, договорились?

— Да, шеф.

Шустрик исчез, а детективу целую минуту пришлось усиленно моргать, восстанавливая зрение.

По наклонному туннелю фуникулер домчал пассажиров до парковочной зоны. Огромное помещение освещал свет, проникающий через стеклянные панели атриума. Вдоль площадок, раскрашенных под цвет сектора, стояли различные автомобили, грузовики и даже один геликоптер. Для Валенсы этот вояж мимо стройного ряда средств передвижения был печальным напоминанием, что его собственное авто уже полгода находилось в ремонте, за который он никак не мог расплатиться. Служебный транспорт Тереза не давала, аргументируя это тем, что он стоит дороже самого детектива. В этом вопросе Валенса был полностью с ней солидарен, поэтому спустился ярусом ниже, где стояли припаркованные к пандусу полосатые такси. На большинстве горел желтый сигнал, означающий, что машина зарезервирована, но в предпоследнем ряду Валенсе повезло — он увидел горящий зеленый огонек, открыл двери и влез на заднее сидение. Провел пичем под сенсором, висящим над ним. Затем услышал услужливый женский голос из динамиков:

— Добрый день, вас обслуживает частный таксопарк «Авизо». Назовите, пожалуйста, место назначения и желаемый тип поездки.

— Акрополь, Селена 16 и как можно скорее.

— Заказ принят.

Такси бесшумно тронулось с места и выехало из небоскреба. По рельсам на магнитной подвеске оно с огромной скоростью понеслось вниз, вливаясь в поток других автомобилей, движущихся по магистрали. Взглянув в окно, детектив увидел исполинские здания, растущие из-под дымовой завесы смога. Дорога пошла выше, минуя многоступенчатые развязки и мосты, соединяющие, как акведуки, торсы строений. Над горизонтом сияло солнце, хотя со стороны океана надвигался темный грозовой фронт. Детектив усмехнулся: вот и верь после этого синоптикам. СVтакси решил разнообразить его поездку и включил проекцию, по которой яркими буквами поплыла новостная лента: «Торговый Совет требует от ЗГ и Претора Федерации подробного отчета о перемещении военных кораблей и грозит в случае отказа вотумом недоверия всему командованию»

— Убери, — попросил детектив.

Меньше всего ему хотелось читать о не прекращаемой борьбе двух акул за место в океане. Для остальной рыбы не имеет никакого значения, какой— хищник победит — она все равно будет его кормом.

Мысли Валенсы вращались вокруг флешки. Не нужно было так легко опускать Стрижнева, а попытаться выпытать у него малейшие подробности о таинственном незнакомце, передавшем «подарок» детективу. Теперь, даже если захочет, Стрижнева он не найдет: изворотливый парень умел прятаться.

— Поездка окончена, — сообщил голос.

Детектив как будто очнулся после долгого сна. Взглянул на часы, горящие на приборной панели — без пятнадцати два. Он успел. Покинув такси, Валенса очутился на широкой террасе, облагороженной зелеными клумбами и фонтанами с декоративной облицовкой. Рядом стояло еще несколько машин. Одну он сразу отметил: длинный бежевый лимузин с личным водителем — роботом, неподвижно сидящим за рулем. «В Компанию пожаловал кто-то солидный», — решил детектив, направившись по выложенной плиткой дорожке к остроугольному похожему на колпак зданию. Фасад цвета слоновой кости венчала радужная арка. У входа детектива встречали два бронзовых льва на постаментах. Валенсу всегда забавляли эти старинные символы Компании, но только не сегодня. Сейчас они вызывали отвращение.

В самом сердце одного из наибольших трестов Полиса, монопольно заправляющего всеми видами юридических услуг, как всегда царило оживление, создающую у непросвещенных людей иллюзию бурной деятельности. Не секрет, что большая часть бюрократического аппарата на самом деле просто симулировала активность. Настоящие профессионалы в данный момент были на заданиях или сидели на верхних этажах в своих кабинетах, строча рапорты. Все остальные — обслуживающий персонал или просто статисты, паразитирующие на теле конгломерата.

Детектив прошелся к лифту и выбрал семьсот седьмой этаж. Акрополь не делился на сектора, весь центральный район Полиса по статусу был голубым, разве что в Селене люди не жили, они здесь работали. Покинув кабину лифта, он двинулся в конец коридора и остановился возле двухстворчатых дверей. На них висело полотно с геральдикой. На гербе Компании был изображен лев, обнявший земной шар. В который раз присмотревшись к картине, он подумал, что это не лев охватил планету, а она придавила собой несчастное животное. Приложив пич к сенсору в львином глазу, он представился:

— Роман Валенса.

— Входи, — раздался голос Терезы Вонг.

Кажется, он услышал в нем облегчение. В офисе помимо своего начальника, темноволосой женщины восточной внешности, сидящей за столом из красного дерева, Валенса увидел незнакомого седого мужчину в бежевом костюме и с тростью в руках. «Вот кому принадлежит лимузин на стоянке», — сообразил детектив. Кивнув Терезе, он подошел поближе к мужчине, который, не скрываясь, пристально изучал детектива. Раскосые глаза начальника стали еще уже, когда она прикрикнула на него:

— Сними шляпу и плащ! И не топчись по ковру, возьми стул!

В другой раз он бы непременно парировал ее выпад какой-нибудь гадостью, но сейчас она не намерена была с ним играться.

Детектив разделся, сложил плащ на спинке стула и поставил его так, чтобы одновременно видеть и Терезу и ее клиента. Начальник Валенсы нервничала, постоянно касалась перстня на указательном пальце. Она не знала с чего начать.

— Может, ты нас познакомишь? — разрядил обстановку Валенса.

— Да, конечно. Виктор Воронов — председатель совета акционеров торгового представительства «Орион». А это — Роман Валенса, наш лучший сотрудник.

Брови Валенсы поползли вверх. Никогда еще Тереза не льстила ему на людях. Обзывала — да, но не льстила.

— Очень рад, — детектив обменялся с Вороновым крепким рукопожатием.

— Я наслышан о ваших успехах, — сказал Воронов, — особенно в деле о краже драгоценностей из дворца Артуро.

— Да, это была интересное задание, — согласился Валенса, — трудное, но интересное.

— Именно поэтому, — продолжал Воронов, — я обратился в Компанию, пожелав, чтобы моим вопросом занялись именно вы.

— Какая честь, — съязвил детектив.

— Валенса! — рявкнула Тереза.

— Все хорошо, — качнул тростью Воронов, затем посмотрел на детектива. — Мне импонирует такое самолюбие. Я очень надеюсь, что ваши личные качества пригодятся в деле, которое мы с уважаемой госпожой Вонг уже обсудили.

Валенса мельком взглянул на Терезу. Она успокоилась и целиком отдала инициативу Воронову.

— Я вас внимательно слушаю, — произнес детектив.

— Две недели назад в порту Майн 5 приземлился челнок «Афина» с четырьмя членами экипажа, все — сотрудники нашего торгового представительства. Сразу после посадки поступил анонимная информация, что судно перевозит запрещенные товары. Разумеется, ничем таким мы не занимаемся…

Детектив сдержался от неуместного смеха. «Как раз таким Торговый Союз и занимается, иначе не покроешь растущие аппетиты финансовых магнатов».

— … комиссары из аванпоста, зайдя на борт, обнаружили мертвое тело в разгерметизированном инженерном отсеке. Погибла начальник научной экспедиции Анна Бе́лич, наш ведущий магнитолог. Я имею все основания предполагать, что на борту произошло убийство. Других членов экипажа арестовали. Как только на Землю была передана информация об инциденте, я немедленно распорядился отправить на Майн 5 своих следователей, чтобы во всем разобраться. Увы, до сих пор от них не поступило никаких вестей. Я уже собрался лично вылететь туда, пока не получил зашифрованное сообщение от нашего резидента в колонии и провожатого госпожи Белич Адама Кре́йна. По его словам, колониальные власти вынесли с судна все оборудование, а также груз, принадлежащий нашему торговому представительству. Вам, конечно, известно, детектив Валенса, что формально колонии имеют право на свое расследование, но только если преступление совершено на их территории. Однако «Афина» является собственностью «Ориона» и, тем самым, подпадает под Земную юрисдикцию, так что, все материалы должны были быть немедленно переданы в ведомство метрополии. Ничего этого не произошло.

Детектив слушал Виктора Воронова предельно внимательно. Чем больше подробностей он узнавал, тем меньше ему хотелось встревать в политические разборки власть имущих.

— Вдобавок ко всем этим неприятностям, — продолжал Воронов, — пропал без вести личный робот Анны Белич А.М. Фа́рли, и, соответственно, вся информация о ходе экспедиции, целиком финансировавшейся «Орионом». Мои попытки действовать по официальным каналам не привели к желаемым результатам, власти колонии не идут со мной на контакт, ссылаясь на свою автономность. На все мои запросы отвечают отказом, либо просто игнорируют. Исходя из этого, я хочу, чтобы вы провели свое тайное расследование, тем более, что подобный опыт у вас уже имеется. Итак, что вы скажете? — подытожил Воронов.

— Даже не знаю. Обычно я не берусь за расследования убийств, для этого есть криминальный отдел.

— Повторяю, детектив, я хочу, чтобы соблюдалась секретность, а вы универсальный человек. Госпожа Вонг заверила меня в этом.

Холодок пробежал по спине Валенсы. Похоже, тут все решили за него, однако он не сдавался:

— А вы не пробовали обращаться в ЗГ? Военное командование выдает лицензии на торговлю и исследование, и, в принципе, учитывая обстоятельства, вы можете затребовать у него помощи.

— Ни в коем случае, — наотрез отказался Воронов, кусая губы от возбуждения. — Мы в «Орионе» очень ценим свою независимость, и все проблемы пытаемся решать своими силами.

— Похоже, в этот раз этого недостаточно.

— Валенса, не хами, — вмешалась Тереза.

Замечание детектива Воронова не задело.

— Вы правы, иначе бы меня здесь не было. Смею заверить, что я не жду от вас чудес. Все, чего я хочу — нить, которая приведет к заказчику убийства. Мне важно знать его цели. Естественно, это означает, что вы должны найти А.М. Фарли.

— Робота или его пич?

Воронов чуть заметно улыбнулся.

— Не зря вас рекомендовали. Да, мне нужен его пич. Без информации с него вся экспедиция окажется бесполезной.

— А что за исследования вы проводили, если не секрет?

— Нет, конечно, — ответил Воронов по наблюдению Валенсы чересчур поспешно. — Анна Белич занималась изучением аномалий в магнитном поле Майн 5. Из-за них чрезвычайно затрудненно торговое сообщение с планетой. Так что, детектив, вы готовы взяться за это дело?

— Я могу подумать?

— Валенса, — не сдержалась Тереза, приподнимаясь из-за стола.

— Оплата вас удивит, — добавил тем временем Воронов. — Вне зависимости от того, что вам удастся выяснить, половину всей суммы я выплачу сразу. Вторую половину, как только вы передадите мне пич А.М. Фарли. А еще аванс — четверть вознаграждения уже перечислена на ваш счет. Это премиальные от меня лично. Так какой будет ваш положительный ответ?

Валенса нервно прокашлялся. Все пути были отрезаны, сопротивляться дальше не имело смысла. Учитывая его пустой банковский счет, предложение было очень заманчивым.

— Хорошо, я попробую, но обещать ничего не буду.

На лице Виктора Воронова появилась широкая во весь рот улыбка.

— Прекрасно. Ваш билет, расходные средства и всю необходимую документацию я передал госпоже Вонг. А сейчас мне пора, еще раз позвольте вас поблагодарить.

— Пока не за что, — детектив поднялся, чтобы пожать протянутую на прощание руку Воронова. — Буду держать вас в курсе.

— Всего хорошего, — пожелала Тереза.

Откланявшись, Виктор Воронов вышел из офиса. На протяжении целой минуты детектив с начальником слышали, как трость магната стучит по паркету в коридоре.

Валенсе повернулся к Терезе с осуждающим взглядом.

— На что ты меня подписала?

Прихрамывая, она отошла к окну. Вместо левой ноги у нее был протез из углепластика — живое напоминание, что у Компании тоже есть конкуренты. Став к нему спиной, она ответила:

— Ты не представляешь, сколько он готов заплатить. Мы сможем открыть свое агентство.

— Мы? Ха-ха-ха. Это я буду рисковать своей шкурой, пока ты будешь считать наши денежки.

— Ты мог отказаться.

— Ага, — буркнул детектив. — Для таких случаев в ящике стола у тебя лежит бумага о моем увольнении.

— Ты сам ее подписал, — напомнила она, — сразу после того, как подписал еще одну. О нашем разводе.

Он вздрогнул. Хорошо, что она сейчас не видела, как он побледнел.

— Ладно, что спорить, я уже согласился.

— Ты согласился в ту самую минуту, как вошел в двери офиса.

Она повернулась к нему, уже совладав со своими эмоциями, и произнесла:

— Я тебя знаю, как облупленного, Роман. Ты ни за что не упустишь свой куш. За это я тебя ненавижу, но благодаря этому ты лучший детектив в этом городе.

— Сегодня комплименты из тебя сыпятся, как конфетти из хлопушки, — съязвил детектив, надевая шляпу и плащ.

— Уже уходишь?

— Да. Все материалы перешлешь в мой кабинет.

— Может, пообедаем в «Колибри»?

Он удивленно посмотрел на нее.

— В другой раз, Тереза. По твоей милости на моих плечах теперь висит стажер.

— Что?! — не поняла она. — Какой стажер, ты о чем? Ох, Валенса, отпуск не пошел тебе на пользу. Никакого стажера я тебе не присылала. Да и кто, в здравом уме, согласиться проходить практику у такого, как ты?

Глава 2

Торопясь в свой кабинет, располагающийся этажом ниже, детектив Валенса думал о своем незваном госте. В случае непредвиденных обстоятельств Шустрик его бы предупредил, но в дневных сообщениях робота не было ничего подозрительного. Врагов Валенса нажил достаточно, однако он сильно сомневался, что кто-нибудь мог оказаться настолько тупым, чтобы устроить ему ловушку прямо в Акрополе. Тем не менее, он прислушался к своему внутреннему голосу, не раз выручавшего его из безнадежных ситуаций и решил зайти в свой кабинет с черного хода, о котором знали только трое: он, Тереза и Шустрик.

Остановившись перед дверью с табличкой «Архив», детектив убедился, что никто его не видит и зашел внутрь. В здании Компании существовало всего несколько мест, где не велось видеонаблюдение, и это помещение — одно из них. Жалюзи были опущены, и свет проникал в комнату через узкие щели. В его тонких золотистых лучах кружились крошечные пылинки. Осторожно ступая между стеллажей и занавешенных полок, он пробрался в другой конец комнаты к стене с гладкой лакированной поверхностью. Положив на нее ладонь, он скользнул рукой до самого плинтуса, потом еще раз описал дугу, но с большим радиусом. Во время третьего прохода его пальцы нащупали практически незаметную выпуклость. Не отрывая правой руки, он поднес левую — с браслетом. Раздался щелчок, и часть стены отошла в сторону, освобождая проход. Нагнувшись, детектив шагнул вперед. Стена за его спиной тут же вернулась на свое место. Валенса очутился в кромешной тьме. Приподнял левую руку, он включил подсветку на пиче и двинулся по проходу. Через несколько метров он зашел в тупик. Повторив еще раз трюк со скрытым замком, детектив, в конце концов, оказался в задней комнате своего кабинета. Глаза постепенно приспособились к яркому освещению, и он смог удостовериться, что он здесь совершенно один. За неделю его отсутствия ничего не поменялось, разве что вырос шар пыли на мебели. На столе лежал ноут детектива, мигая красным светом, означающим разрядку солнечной батареи. В этом месте не было CV, а благодаря жадности Стрижнева и не намечалось, так что подзарядить технику было некому. Валенса подошел к столу, снял свой браслет и положил на клавиатуру, ожидая пока пич соединится с ноутом. За этим занятием его застал Т.М. Шустрик, умеющий незаметно подкрадываться, не смотря на то, что его вес вдвое превышал вес детектива.

— С возвращением, шеф.

— И тебе привет, железяка, — не оборачиваясь, сказал Валенса. Роботу не удалось поймать его врасплох.

Шустрик стал рядом с детективом, безразлично наблюдая за манипуляциями Валенсы. Это безразличие было обманчивым. За холодной маской из полимерной искусственной кожи, сухожилиями из нано волокна, под металлическим скелетом скрывался развитый мозг, ежесекундно сканирующий и анализирующий все, что происходило вокруг. Понять, что Шустрик занят активным мыслительным процессом, можно было лишь по легкому подергиванию ресниц. В обычном состоянии, роботы не моргали.

— Я хотел подзарядить ее, — сказал Шустрик, — но вы дали четкое указание не прикасаться к ноуту.

— Ничего страшного, — кивнул Валенса. — Сейчас пич передаст ему немного энергии. Хватит на то, чтобы запуститься. Ты мне вот что скажи: какого черта, ты принимаешь в моем кабинете посторонних?

— Не понял, — в случае робота в этой фразе не было двойного дна, Шустрик действительно не понимал, о чем идет речь.

— Я имею в виду, так называемого стажера. Ты ведь солгал мне, Шустрик, Тереза его не присылала.

Лицо робота никак не отреагировало на обвинение, но его вокодер добавил в ответ протестующие нотки:

— Я могу воспроизвести нашу беседу дословно. Вы ошибаетесь, шеф. К тому же согласно двадцать пятой поправке роботам запрещено врать или использовать оборудование, заставляющее их это делать.

— Черт, ты прав дружище. Извини, просто я замотался. Тереза подкинулановое дельце.

Голос робота сымитировал интерес.

— Вы взялись за него?

— А у меня был выбор? О! Есть, загрузился!

На экране ноута приветливо улыбнулся черно-белый человечек, а из динамиков полилась веселая мелодия.

— Чем могу быть полезен? — спросил человечек.

— Альфа, вексель, Маргарита, Фомальгаут, — четко произнес Валенса.

Человечек рассыпался. А его останки растворились в мареве, которое набрало форму и превратилось в лицо симпатичной девушки с кофейного цвета кожей и черными как уголь волосами. Она посмотрела сначала на робота, а потом остановила свой взгляд на детективе. Фыркнула и отвернулась. Экран залила темная краска.

— Назира, ну прости меня, — изобразил раскаяние Валенса. — Столько дел, я просто…

— Замотался, — подсказал Шустрик.

Детектив косо взглянул на робота. Иногда ему казалось, что это не эмби — эмоциональный блок — имитирует эмоции Шустрика, а он сам имитирует то, что он робот.

— Я с тобой не разговариваю! — обиделась девушка.

— Назира, пожалуйста! Мне так надо кое-что проверить. Ты же знаешь, что могу доверять только тебе.

Робот деликатно прокашлялся.

— Одной тебе! — повысил голос Валенса. — Я бы ни за что не оставил тебя, если бы не обстоятельства. Шустрик может подтвердить, что всю неделю я был в срочной командировке на Опале. Ты же в курсе, что такое Опал?

Личико Назиры чуточку повернулось, демонстрируя экзотический профиль мулатки.

— Это та колония, на которой запрещено использовать любые технологии, сложнее астролябии?

— Да. Теперь ты понимаешь, почему я не взял тебя с собой?

Девушка все еще сомневалась.

— А как же Шустрик, как же он может подтвердить, если…

И прежде чем робот ответил, что его электромеханическая нога никогда не ступала на эту планету, Валенса вытащил из кармана флешку и поднес ее к экрану.

— Какая прелесть! — восхитилась Назира. — Где ты ее достал?! Не на Опа́ле же?!

— Это долгая история и когда-нибудь я обязательно тебе обо всем расскажу, а пока можешь считать с нее данные?

Девушка посмотрела на Валенсу, как на идиота и ответила:

— Каким образом? Через эфир? Здесь интерфейс порт к порту, где ты видел у меня такой разъем?

— Черт, — Валенса не сильно огорчился. Он предвидел такой исход. — А я надеялся, все-таки, ты самая старая модель из всех, которых я знаю.

— Ах, так! Ну, так сходи в магазин и выбери себе другую рабыню!

Экран погас, только в верхнем углу светились несколько слов.

— Доступ заблокирован, — прочитал Шустрик.

Надевая пич обратно на руку, Валенса, успокаивая себя, прокомментировал:

— Ничего, остынет, не в первый раз.

— Вы ее оскорбили, — заметил Шустрик.

— Еще одна реплика — и я тебя оскорблю, — огрызнулся детектив и перевел разговор на другую тему. — А теперь, пойдем, посмотрим, кто к нам пожаловал.

Перед дверью в кабинет детектив осведомился у робота, замечал ли он какие-нибудь странности со стороны гостя.

— Какие, например?

— Мне ли тебя учить? Может, он что-то выспрашивал? Вынюхивал обо мне, Терезе, Компании? Любое, что могло показаться необычным.

— Шеф, он вообще не сходил со своего места. Я предлагал ему кофе, но он отказался. Сказал, что дождется вас.

— Как мило.

В кабинете детектива все пахло и выглядело по-старому: приятно и рутинно. Стол был завален кучей «ненужной» бумаги: вперемешку с бланками, расписками и формулярами из разных отделов Компании, которые Валенса обещал заполнить еще с прошлого года, лежали давно не оплаченные счета. Сверху стопки на блестящей папке стояла вверх дном любимая чашка. А на краю под раскрытой книгой «Сто один способ остаться в живых» лежало его оружие: импульсный пистолет с десятью зарядами и личном кодом идентификации.

— А я его искал, — произнес детектив, схватив импульсник. — Мог бы додуматься и спрятать его от посторонних глаз.

— Он стреляет только с ваших рук.

— В Подножье, Шустрик, такие игрушки продаются на рынке вместе с овощами. Когда же в тебе проявится инициатива?

— В магазине всегда можно заказать модель с расширенным пакетом возможностей.

— Что ты, железяка, — усмехнулся Валенса, — я тебя ни на кого не променяю.

— Просто у вас на это нет денег.

Махнув на робота рукой, детектив снял плащ и швырнул его на придвинутую к окну вешалку. Усевшись за стол, он смахнул с него бумажную стопку, а на освободившееся место, положил шляпу. Правой рукой нырнул в кипу документов, пробурчав:

— Где в этом бардаке селектор?

— Я могу сходить и пригласить гостя, — вызвался робот.

— Не надо, я сам, — Валенса встал, пряча под одежду пистолет. — Если что, спасай Назиру и спасайся сам через запасной выход.

— Первый закон не позволит.

— Это твоя лучшая шутка за сегодня, Шустрик, — детектив показал роботу оттопыренный к верху большой палец, на что робот спокойно произнес:

— А я и не шутил, А-модуль…

Что там говорил робот о модуле Азимова, Валенса не расслышал. Он открыл двери, выглядывая в коридор. Пробежался взглядом по двум рядам скамеек, расставленных вдоль стен, увидев в дальнем конце приемной одинокую девушку. Захлопнув двери, Валенса с недоумением повернулся к Шустрику.

— Ну и где он, стажер?

— Он там.

— Там никого нет, кроме… — Валенса опять приоткрыл двери. — Не хочешь ли ты сказать…

На этот раз детектив внимательно рассмотрел незнакомку. Похоже, она сделала то же самое. В руках девушка держала черную сумочку.

— Шустрик, — бросил через плечо детектив, — почему ты не сказал, что наш стажер женского пола?

— А есть разница?

«И, правда», — подумал Валенса. Затем крикнул девушке:

— Вы ко мне?

Она резко подскочила, чуть не выронив сумочку, но надо отдать ей должное, сумела в последний момент словить ее у самого пола. Смутившись, она поправила растрепанные волосы и уверенным шагом двинулась к открытым нараспашку дверям кабинета. Пока она шла, Валенса, стоя в дверном проеме, ощупал ее глазами с ног до головы. Черные волосы контрастировали с бледной кожей симпатичного, хоть и худого лица. На ней как влитой сидел узкий деловой костюм. Изящные ножки прикрывала до щиколоток длинная юбка. Все это снаружи, такая себе защитная окраска, вводящая в заблуждения хищников. Детективу уже приходилось видеть похожих дамочек в совсем других местах и в руках они обычно держали не сумочки.

— Добрый день, господин Валенса, — улыбнулась она, протягивая ему тонкую руку.

— Добрый, — он пожал ее, с удивлением ощутив, как цепко сжали тонкие пальцы девушки его ладонь.

От нее шел изысканный аромат дорогих духов. Слишком дорогих для стажера.

— Я здесь с самого утра, — призналась она.

Валенса повернулся к Шустрику. Робот быстро все объяснил:

— Вы же в курсе, шеф, что по субботам с восьми до двенадцати я играю с Т.М. Ви́льно в шахматы.

— Ах да, — детектив треснул себя по лбу, — что-то я стал слишком забывчивым в последнее время. Что же вы стоите в дверях, прошу, проходите, госпожа…

— Лу́жина. Рита Лужина, — в том, как она произносила свое имя, было что-то неприродное, надуманное.

Впустив девушку в кабинет, детектив запер двери на замок, чтобы никто не смог им помешать. Предложив госпоже Лужиной стул, он вернулся за стол. Сел, сложил руки на груди, пристально уставившись на гостью. Он не ошибся — ее показательная скромность была всего лишь вежливостью, деловым тактом. Когда она говорила, в ее тихом вкрадчивом голосе чувствовался твердый стержень силы.

— Я рада, что смогла, наконец, встретиться с вами, господин Валенса.

— Детектив.

— Я закончила пятилетку в Академии Полиса на юридическом факультете. Вас, наверное, интересует мои документы?

— Интересуют.

По очереди она достала из сумочки гибкие ламинированные аттестат и диплом и передала их через Шустрика Валенсе. Детектив, цокая языком, пробежался по ним поверхностным взглядом.

— С отличием, — произнес Валенса, — и тут с отличием.

Рита продолжала рассказывать о себе:

— Мне предложили стажироваться на Осирисе, но я решила остаться на Земле.

— Неудивительно, — усмехнулся детектив. — Как мне кажется, Осирис — далеко не предел того, что вам могли предложить, учитывая эти регалии.

Она не стала скромничать:

— Да, еще ко мне обращались из ЗГ.

— Ты слышишь, Шустрик? — детектив нервно смахнул со стола невесть откуда взявшееся перышко. — Эти проныры всюду отбирают лучшие кадры.

— А я думал, лучшие работают у нас, — заметил робот.

— Остряк, — проворчал Валенса, вновь обратив внимание на девушку. — Но вы, я полагаю, отказались.

— Скажем так, мне не нравится перспектива три года маршировать строем.

— Любопытно, — произнес Валенка. — И вы пришли сюда?

— Во время моей учебы в Академии, о вас, детектив Валенса, ходило множество слухов. Вы сами не представляете, насколько выпопулярная личность среди студентов. Я считаю, что нет лучшего места для практики, чем Компания. Вы, без преувеличения, живая легенда.

— Сколько комплиментов! Мне даже стало стыдно, — вздохнул детектив, — и обидно, что все это вранье.

Неожиданно он выхватил свой пистолет и направил его на Риту. Она даже не вскрикнула, на ее лице отобразился не страх, а негодование.

— Шеф, это не очень разумно.

— Заткнись, Шустрик или я пристрелю тебя первого. А теперь дорогуша, прошу говорить мне только правду. Кто вас прислал?

— Я не понимаю о чем вы! — защищалась девушка. — Я стажер! Меня направило ваше начальство, я…

— Ложь, — прервал Валенса. — Мое начальство ничего об этом не знает. Ваши документы прекрасной работы, но они также фальшивы, как и то, что вы сказали. Повторяю еще раз, кто вас прислал?

— Прошу поверьте!

— Госпожа Лужина, если это ваше настоящее имя. Вы так хорошо обо мне наслышаны, значит, должны понимать, что я без колебаний выстрелю и проделаю в вашей голове отличную вентиляцию. А будете дальше все отрицать, прикажу Шустрику выбросить Вас из окна. Две минуты свободного полета через смог, и у вас появится прекрасная возможность пожалеть о том, что я не выстрелил. Выбор за вами.

— Вы готовы убить ни в чем не повинного человека?

— Невиновных людей не бывает. Бывают только те, кого не раскусили. В последний раз — кто вас прислал?

Грудь Риты часто вздымалась от волнения, но в ее глазах детектив не видел обреченности. Он осознал, что он не первый, кто наставляет на нее оружие и который раз за сегодняшний день ему стало не по себе.

— Хорошо, — сказала девушка, — я все скажу, только спрячьте ваше оружие.

— Сначала вы. На кого вы работаете?

— На господина Воронова.

— Вот как? — признание разочаровало детектива. — Стоило догадаться. Значит, он мне не доверяет.

Она поспешила разубедить Валенсу:

— Нет-нет, вы все не так поняли. Господин Воронов просто хочет быть уверенным, что информация с пича попадет в правильные руки.

— Вашему боссу следовало знать, что я работаю один.

— Шеф, — напомнил о себе Шустрик.

— Я имел в виду людей, — поправил себя Валенса. — Ни в каких подручных я не нуждаюсь. Если я беру работу, то будьте уверены, я довожу ее до конца. За это мне платят деньги.

— Я вас понимаю, детектив, — заверила девушка, — но поймите и меня. Господину Воронову необходим этот пич. Я всего лишь гарантия его возвращения.

— Довольно, — детектив качнул пистолетом, требуя, чтобы Рита замолчала. — Я больше не желаю с вами общаться. Прошу покинуть мой кабинет. Возвращайтесь к вашему непосредственному начальнику и сообщите ему, если он собрался играть со мной, пусть сначала выучит правила.

Девушка поднялась со стула.

— Вы не представляет, всей серьезности этого дела. Я не стану вам помехой.

— Уже стали, — отрезал Валенса. Он повернулся к роботу и сказал. — Проведи госпожу Лужину до таксопарка и убедись, что она сядет в авто. Всего хорошего.

Девушка промолчала, за нее красноречиво говорило ее пылающее гневом лицо. Когда в сопровождении Шустрика она покинула кабинет, Валенса положил на стол пистолет и еще раз пробежался глазами по документам гостьи.

— Зря ты так, — сказала Назира, подсоединившись к голосовой связи.

— Ты все слышала?

— Девушка искренне хотела тебе помочь.

— Она солгала.

— Ты тоже!

— Иди, перезагрузись! — рявкнул детектив.

Назира фыркнула и замолчала. В кабинете вновь властвовала тишина. Детектив устало откинулся на спинку стула, с ностальгией провожая уплывший в прошлое отпуск. Шустрик вернулся спустя двадцать минут.

— Она уехала?

— Я видел, как такси умчалось на запад, — ответил робот, занимая свое привычное место у окна. — Это очень темное дело, шеф.

Валенса попытался перевести все в шутку:

— Разве у нас бывают другие?

Однако робот не подыграл ему.

— Нет, шеф, теперь все иначе.

— Ладно, железяка, не дрейфь. Лучше закажи мне что-нибудь на обед.

— Хорошо, — робот направился к выходу, но не успел он выйти за дверь, как детектив опять обратился к нему:

— Кто победил?

— Шеф?

— В шахматах. Ты говорил, что играл сегодня партию с этим… Как его?

— Т.М. Вильно.

— Ага, ну и что?

— Пат, шеф. У нас всегда выходит пат. Шахматы — единственная игра, в которой роботы не могу выиграть друг у друга.

Глава 3

На билетах, которые передал «Орион», временем отправки на Майн 5 был указан вечер воскресения, так что в запасе у детектива оставались примерно сутки, чтобы прояснить кое-что связанное со флешкой. В Полисе у него было несколько приятелей, которые могли бы вытащить из нее данные, но все они работали в комиссариате, а меньше всего он хотел светиться со своей находкой среди фараонов. Так что Валенсе пришлось остановиться на одной единственной кандидатуре, но с ней существовала одна сложность: банковский счет детектива был практически пуст. Он, конечно, мог затребовать необходимую сумму из аванса, предоставленного новым клиентом, но тогда о переводе узнали бы в Компании, которую, вне всяких сомнений заинтересует, куда это их работник тратит еще неотработанные средства. Во всем, что касалась начальства, Валенса испытывал одно — неприязнь, в том числе и к своей бывшей супруге, но попытать счастья, все-таки, стоило, даже без денег.

Так рассуждая сам с собой, он покинул свой кабинет и вернулся на стоянку такси. Шустрика он оставил разбираться с материалами по делу Анны Белич. Робот не жаловался — это входило в его обязанности, к тому же он всегда может воспользоваться услугами Назиры. С ней у него, в отличие от детектива, всегда находился общий язык.

На стоянке свободными оказались несколько машин, но он не спешил с выбором. Что-то было не так, Валенса нутром чувствовал, что за ним следили. Это интуитивное чувство зародилось в нем, когда он спускался в лифте. Сначала он принял его за несварение желудка после калорийного обеда, но теперь был уверен, что за ним хвост. Детектив задержался перед стоящими бок об бок на эстакадах автомобилями. Их задние стекла заменили ему зеркала, в которых он без труда видел все, что происходило у него за спиной. Валенса усмехнулся — пасли его профессионально, со знанием дела, но для опытного глаза вычислить хвост среди других людей не составило большой сложности.

«Какаявы неугомонная, Рита», — пробормотал он.

Одна из машин перед ним переключила сигнальные огни на желтый свет и укатила на вызов. Он не стал больше ждать. Сев в ближайшее авто, детектив провел пичем под сенсором, сообщая цель поездки:

— Зимняя, коричневый, 13–25.

— Отказано, — жестким тоном сказалкомпьютер. — Запрещенная зона для гражданских перевозок.

Валенса не растерялся:

— Спираль Андромеды, компетентность, корпускула, — произнес он.

— Принято, — такси сорвалось с места и понеслось по указанному маршруту, а детектив мысленно поблагодарил приятелей из Подножья за коды доступа на все случаи жизни.

Система навигации вела транспортное средство по шоссе, опуская его все ниже и ниже, к верхней границе смога. Стоило такси попасть за пепельную завесу, и мир за окном заволокло дымом. Детективу пришлось положиться на автоматику. Пока у него было в запасе немного времени, он решил связаться с Шустриком. Вызвал его через Сеть, и мгновением позже появилась картинка с застывшим как у манекена лицом робота.

— Как успехи? — спросил детектив.

— То, что передал нам Воронов для анализа — жалкие крупицы.

— Неудивительно, учитывая, что ему известно не больше нашего. Какие-нибудь версии уже наметились?

— Едва ли. По показаниям аутопсии смерть Анны Белич наступила вследствие взрывной декомпрессии и последующего удушья.

— Известно, на какой высоте разгерметизировался отсек?

— Прямо на входе в атмосферу, на высоте 260 километров.

— Убийцей может быть членом команды, — предположил детектив. — Надо только найти мотив. Что насчет личных дел?

— Мы с Назирой работаем в этом направлении. Она как раз занята тем, что взламывает сервера ЗГ, чтобы достать досье всех, кто, так или иначе, связан с экипажем «Афины».

— Ты хотел сказать, подключается?

— Нет, взламывает. Передать, чтобы прекратила?

— Не стоит, — вдохнул Валенса, — она все равно не послушает. Что-нибудь еще раскопал?

— Вообще-то, копать — это ваша работа, мое дело — анализ.

— Шустрик, не забывай, мы — команда, — это прозвучало с такой иронией, что даже Валенсе стало противно.

К счастью, Шустрик воспринял все иначе.

— Роботы ничего не забывают.

— Это все? — спросил детектив.

— Нет, есть одна догадка.

— Выкладывай.

— Возможно, целью убийц была не смерть госпожи, Белич, а ее робот. Пич А.М. Фарли.

— Я тоже так думаю. Что ж, продолжайте, до связи.

Дым за окном сгущался, и в салоне потемнело. Автоматически включилось освещение. Под смогом располагались красные, серые и коричневые сектора мегалополиса. В студенческие годы, когда стипендии едва хватало на проживание, он снимал тесную квартирку, едва возвышающуюся над ядовитым туманом. Он редко открывал окна, только во влажную и ветреную погоду, когда смог опускался ниже. С того периода жизни прошло ни много ни мало почти десять лет. Его сегодняшнее средненькое жилье тогда претендовало бы на престижный статус и располагалось высоко в зеленой зоне. Небоскребы росли быстро, но смолянистый отравленный туман рос еще быстрее. В теплый период года смог насыщался ядами, от которых в считанные секунды кожа покрывалась волдырями, а легкие выгорали, как папиросная бумага.

«Когда-нибудь весь этот проклятый мир поглотит мгла», — подумал Валенса.

Такси спустилось на самое дно, фундамент Полиса, место, где размывалось ощущение времени, потому что под смогом никогда нельзя было понять, что сейчас — день или ночь. Едкий дым светился в любое время суток. Жилые районы соединялись между собой стеклянными туннелями, которые постоянно бились и давали утечки воздуха. Большинство проживающих страдали кожными язвами, заболеваниями дыхательных путей, слепотой и целым букетом иных болячек, о которых не слышали даже дипломированные врачебные специалисты.

— Поездка окончена, — сказал без интонации женский голос из динамиков.

Валенса выглянул в окно. Машина остановилась под стеклянным колпаком напротив яркой витрины, рекламирующей дешевую технику в рассрочку. Рядом с ребристыми фильтрами, отсеивающими смог, стояло другое такси, а возле него что-то оживленно обсуждала между собой молодая парочка. Он вышел из машины, предварительно поставив ее в режим ожидания. Не успел Валенса дойти до дверей, как его руку перехватила миниатюрная ладошка. Посмотрев вниз, детектив обнаружил там маленькую девочку в обносках лет шести-семи. Ее невидящие глаза прожгли его насквозь, он хотел поскорее избавиться от попрошайки, но она крепко повисла на его руке.

— Дайте, я вам погадаю! — неистово визжала она.

Детектив сдался. Он отдал ей свою ладонь. Она перевернула ее и пробежалась своим грязным ноготком по линии судьбы.

— Ну, что ты там увидела?

— Тебя ждет новый мир!

— Это я и без тебя знаю, — вздохнул он.

— И старый враг, — насупившись, добавила она.

— Спасибо, милая. Вот тебе пару кредитов, — детектив провел своим пичем над ее. Подумав немного, он добавил еще десять — пускай сегодня она вдоволь наестся.

Радостно улыбнувшись, девчонка ушла. Пожав плечами, Валенса двинулся к магазину. Над дверью под тускло горящей неоновой вывеской «Алый свет» висел колокольчик, так что, когда детектив вошел внутрь, его сопроводил старомодный «динь-дон». В приглушенном свете ламп, Валенса, привыкший к яркому солнечному свету, не сразу сориентировался, где прилавок. Он побрел вперед, пока не стукнулся ногой об пластиковый контейнер. Перекинув его, Валенса отшатнулся назад, уткнувшись спиной в шкафчик. На голову посыпались детали какого-то механизма. В помещении стало светлее: зажглась гирлянда, змеей прибитая к карнизу. Детектив выпрямился и поправил, съехавшую на затылок, шляпу.

— Святой кварц, к нам пожаловал элой!

Валенса с ухмылкой взглянул на человека, стоящего за прилавком. Детектив видел толстых людей, но таких объемных не нашлось бы и десятка во всем Полисе. Тучное тело, раздувшееся как бочонок, с трудом умещалось в перешитую под громадный размер одежду. Четыре слоя подбородков прятали под собой шею, на которой покоилась баранья голова с маленькими глазками. На лысой, не знающей щетины, коже беспрерывно рождались капельки пота, стекающие за воротник. Увидел бы Валенса этого человека первый раз в жизни, его наверняка бы стошнило, но, к сожалению, это была не первая их встреча.

— Что молчишь, Валенса? — голос у человека-горы был тонким и удивительно мелодичным.

— Ты похудел, Леонард?

— Ага, на два кило, Ты же знаешь, некоторые люди растут вверх, я выбрал другой путь, — расхохотался толстяк. — Зачем пришел? Ты мне всю клиентуру распугиваешь. Уже весь сектор знает, что ко мне в «Алый свет» заявился Роман Валенса, человек тысячи неприятностей.

Детектив подошел к прилавку, без удовольствия протянул руку Леонарду, который буквально утопил его ладонь в своих пухлых лапах.

— В прошлый раз ты говорил о сотне неприятностей.

— Когда это было? Эх, Валенса, своей смертью ты не умрешь.

— Я на это и рассчитываю, но шутки в сторону. Я по делу.

Детектив достал флешку и положил ее на прилавок, отодвигаю прочь сгоревшую плату, которой, очевидно, занимался Леонард до его прихода.

— Посмотри-ка сюда. Ну, что скажешь?

Толстяк наклонил голову. При его комплекции это было сродни подвигу. Ничего не рассмотрев, он пошарил рукой у себя в ящике под кассой и достал лупу в стальном обруче. Взяв двумя жирными пальцами флешку за кончик, навел на нее стекло линзы.

— Увидел что-нибудь? — сгорал от нетерпения Валенса.

— Да нет… Погоди. Маркировка.

— А что с ней?

— В том то и дело, — ответил толстяк, — ее нет. Раньше, когда мой дедушка еще удовлетворял себя рукой, а не с помощью CV, на таких устройствах печатали заводской код: время изготовления, номер модели и такое прочее.

— Давай обойдемся без подробностей о твоей родословной, — попросил Валенса. Он забрал у Леонарда лупу и флешку, чтобы самому все изучить. — Что ж ты прав. На ней действительно ничего нет. И о чем это говорит?

— Кто из нас детектив я или ты? — пожал плечами толстяк.

— Леонард, мне что напомнить, что ты работаешь с просроченной лицензией?

— И после этого, детектив, ты еще жалуешься, что у тебя нет друзей.

— Зато я сплю спокойнее. Давай, не томи, Леонард.

— Ладно, ладно, уговорил. Смотри сам, если эта флешка была произведена в старом добром бензиновом веке, на ней должны были остаться отличительные знаки.

— Может, они стерлись?

— Нет, Валенса. Эту флешку сделали в наше время и судя по едва высохшей краске совсем недавно.

Детектив не сразу нашел, что сказать.

— Ты можешь ее считать?

— Издеваешься? — воскликнул Леонард, со свистом выпуская воздух из легких. — У меня такой старой техники нет. Сейчас все беспроводное. Я мог бы соорудить интерфейс для разъема, но без программного обеспечения это будет равносильно тому, чтобы зарядить аккумулятор машине без колес.

— Тот, кто передал мне флешку, утверждал, что видел ее содержимое.

Крохотные свиные глазки Леонарда существенно увеличились в размере.

— Так почему ты не обратился к нему?

— Значит, ты больше ничем помочь не можешь?

— Извини.

— Спасибо и на этом, — кивнул Валенса, пряча флешку. — Тогда еще один вопрос. Как думаешь, где могли изготовить такую штуку?

Толстяк фыркнул от неудовольствия.

— Ну, ты и загадал! То, что я торгую не совсем легальными товарами, не означает, что я знаю, где их произвели. Не того спрашиваешь Валенса.

Детектив уточнил:

— А кого нужно, Леонард? — он постучал своим пичем по стойке прилавка. — Я не обижу.

— Иди ты к черту. Думаешь, старина Лео покупается и продается?! — ухмыльнулся толстяк.

— Конечно, нет, — ухмыльнулся ему в ответ детектив.

Они оба не выдержали и рассмеялись.

— Ох, Валенса, из тебя вышел бы хороший фараон, если бы ты не был таким скверным сыщиком. Я не знаю того, кто может тебе помочь, но знаю, где можно найти такого человека. Флешку сделали на периферии. На твоем месте я бы поискал на пограничной планете, там, где легче всего спрятать подпольной заводик.

Детектив, озаренный догадкой, тотчас спросил:

— Думаешь, Майн 5 для этого подойдет?

— Майн 5? Хм… — задумался толстяк, смахивая рукой с мясистого лба обильный пот. — Может быть. А что, есть догадки?

— В том-то и дело, что одни догадки, ничего конкретного. Ладно, — на прощание Валенса просто качнул головой. Второго рукопожатия он бы не вынес. — Прости за беспокойство. Еще увидимся.

— Жду с нетерпением, детектив, — Леонард напоследок продемонстрировал во всей красе свои гнилые зубы.

Со смешанными чувствами Валенса покинул лавку Леонарда, возвращаясь к ожидающему его такси. Он так глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, молодого парня, назвавшего его по имени.

— Что? — опомнился детектив.

Парень оторвался от своей спутницы и подошел поближе.

— Простите, что отвлекаю, Роман Маркович — сказал он, — но мне кажется, вы должны знать.

Он не удивился, что парень знал его — в Подножье не принято удивляться.

— Что именно?

— Несколько минут назад сюда подъехала другая машина. Из нее вышла одна дама…

— Как она выглядела?

— Брюнетка, худенькая такая.

— Ясно и что дальше?

— Она осмотрела ваше такси, а затем сразу уехала.

Детектив признательно улыбнулся и похлопал парня по плечу.

— Спасибо, большое спасибо, я твой должник.

— Не за что, Роман Маркович. Я лишь оплатил свой счет.

Детектив внимательно присмотрелся к пареньку и его спутнице. Приглядевшись, он увидел, что под подолом девичьей юбки пряталась маленькая гадалка. «Квиты», — подумал Валенса и подмигнул малышке.

Уже забираясь в машину, детектив вдруг вспомнил, что девочка была слепой, но он готов был поспорить на что угодно, что юная гадалка послала ему воздушный поцелуй. Голосу в авто пришлось повысить громкость, чтобы привлечь его внимание:

— Будьте добры, назовите место назначения.

Раздраженно Валенса прокричал:

— Терения, желтый, 6–8, молнией.

— Принято.

Авто схватилось с платформы и ринулось через смог к небу.

— Все, — буркнул Валенса, заметив свое туманное отражение в окне, — закончился твой отпуск.

До дома он доехал без приключений. Забрав у администратора сектора ключ-карту, он поднялся лифтом на свой этаж. Приложил пластиковый ключ к замку, открыл двери, но сделать шаг ему помешал внутренний голос, сорвавший стоп-кран. Детектив вгляделся в комнату, погруженную в кровавое свечение заката. Здесь находился посторонний: он чувствовал чужой запах.

Как назло, он опять забыл свое оружие в кабинете. Можно было спуститься вниз на ресепшн и попросить администратора вызвать охрану, но нет никакой гарантии, что взломщик не скроется за это время. Да и поднимать лишний шум он не хотел, догадываясь, кто к нему пожаловал.

Оставив на всякий случай входную дверь открытой, он зашел внутрь. Узнав о его присутствии,CV включил свет. Странно, что не сработала сигнализация, но, скорее всего, чужак просто вырубил ее. С такой дешевой системой защиты, как у него, это было не сложно.

Валенса заглянул сначала в туалет, гостиную, на кухню, и, наконец, остановился перед дверями, ведущими в спальню. Врываться в нее с громким криком не было никакой необходимости. Он снял верхнюю одежду и с будничным видом зашел в спальню. Рита уже ждала его, усевшись на краешке кровати. Ее сумочка была при ней — висела на плече, а рука девушки сжимала ракушку — однозарядный импульсник. Бросив одежду на комод, Валенса присел на стул, стоящий прямо напротив Риты.

— Все никак не успокоитесь, — вместо приветствия произнес он.

— Мы поменялись ролями, — сказала она. — Теперь моя очередь задавать вопросы.

— А если я не захочу отвечать? Что вы сделаете? Пристрелите меня? А как же ваше начальство? Или вы работаете не на господина Воронова?

Ее нижняя губа дрогнула.

— Это имеет значение?

— Пожалуй, нет.

— Куда вы ездили сегодня?

— На рынок в сером. Искал себе подходящую обувь. Говорят, на Майн 5 начинается сезон дождей.

— Не врите! — вспыхнула девушка. — Я следила за вами. Вы заезжали в магазин торгующий контрабандой.

Детектив сохранял снисходительное выражение лица, надеясь, что Рита хотя бы на секунду расслабиться, а у него появиться шанс обезоружить ее. Но рука с ракушкой не давала не малейшего крена в сторону. Кем бы Рита Лужина не была, обращаться с импульсником она умела.

— Вы хорошо обучены, — заметил детектив. — Вот ракушка у вас в руках, насколько мне известно, подобные экземпляры запрещены в свободной продаже. Их выдают только одной категории людей — гвардейцам.

— Все вы замечаете, Валенса. Да я служила в ЗГ, но это было давно… — она задержала дыхание, похоже, некоторые воспоминания не доставляли ей радости. — Вы пытаетесь отвлечь меня? Ничего не выйдет. Вы опытный детектив, но не следует меня недооценивать. Так что вам понадобилось в магазине?

— Не ваше дело.

— Не заставляйте меня делать вам больно. Я могу выстрелить вам в ногу так, что рана сразу запечется. Вы не умрете, но почувствуете ужасную боль. Я…

Зазвенел фон. То, что не удалось сделать Валенсе, получилось у аппарата, стоящего на столике возле кровати. На короткое мгновение звук отвлек внимание Риты. Этого Валенсе хватило, чтобы совершит молниеносный прыжок. Он кинулся на девушку, повалил ее на спину, отводя руку с оружием от своего лица. Задыхаясь от злости, Рита выстрелила. Бесшумный пучок энергии как нож в масле проделал дыру в стене. Валенса сдавил Риту в своих объятиях, затем встряхнул, выбив ракушку на пол. Девушка закричала, выгнула шею и попыталась укусить его зубами. Увернувшись, детектив услышал, как клацнули зубы в сантиметре от его шеи. Размахнувшись, он влепил Рите пощечину, но это еще сильнее разозлило ее. Целясь в пах, она пнула Валенсу коленом, но детектив оказался проворнее и ответил ей ударом в живот. Хватая ртом воздух, девушка откинула голову на постель. Ее глаза закатились, тело обмякло, прекратив сопротивление. Тяжело дыша, Валенса слез с Риты и уселся рядом, готовый в любую минуту схватить ее за руки. Их борьба продлилась совсем недолго — фон еще продолжал звенеть. Не спуская глаз с девушки, Валенса дотянулся до аппарата и включил его.

— Какого дьявола ты не подходишь? — глаза Терезы округлились, когда она посмотрела на кровать детектива. — Что происходит?

— Познакомься, — с отдышкой произнес Валенса, — это мой стажер.

— Роман, — в голосе Терезы появился упрек, — это не стажер, это твой новый напарник.

Детектив замер.

— С каких это пор?

— С тех самых, когда ты взялся расследовать случай на Майн 5.

— А моего согласия тебе уже не надо? — возмутился он.

Тереза покраснела, но затем быстро овладела собой.

— Это не я решаю. Ее прислало руководство Компании. Она будет работать с тобой над этим делом, хочешь ты этого или нет.

— Она только что пыталась меня убить! — воскликнул Валенса, в качестве доказательства демонстрируя Терезе ракушку.

Оружие начальника не поразило.

— Думаю, это просто недоразумение, хотя в твоем случае я ее понимаю.

— Тереза, мне кажется она из ЗГ.

— Никто не идеален.

— Ты не находишь странным, что этим делом интересуются одновременно и торговцы, и гвардейцы?

— Ты преувеличиваешь.

— Тереза, ты больше ничего не хочешь мне сказать? Неужели Компания решила сыграть «слугу двух господ»?

— Уже поздно давать задний ход.

— А я не собирался!

— Так в чем проблема? Ты хочешь, чтобы я исповедовала тебя? Успокойся, Роман, — она опять назвала его по имени. Так она делала, только когда испытывала к нему нечто большее, чем соответствовало должности. — Выспись, завтра у тебя рейс.

— Тереза!

— Все, Валенса, разговор окончен. Спокойной ночи.

— Черт, — детектив погрозил кулаком погасшему экрану.

Зря он рассердился на Терезу. Она была такой же подчиненной, как и он. Раньше ему удавалось крутиться, лавируя между торговым лобби и военными, но в этот раз… В голове тревожным набатом прозвучали слова Шустрика: «Это очень темное дело». Он встряхнулся, освобождаясь от наваждения, и посмотрел на девушку. Она все еще была без сознания. Тогда он встал, пошел в ванную, набрал стакан воды. Вернулся в спальню и плеснул ее в лицо Риты. Она скривилась, постепенно приходя в себя.

— А я думал, что в ЗГ женщины из железа.

— Я служила не в пехоте, — приподнимаясь, сказала она, — работала при штабе.

— Это я понял, — подытожил детектив. — Как вы себя чувствуете?

— Паршиво, у вас есть лед?

— Ага, — кивнул он, не сдвинувшись с места. Он смотрел прямо на Риту, перебрасывая ракушку из руки в руку. — Не стратегом вы работали, дорогуша. Когда я служил, это называлось иначе.

— И как же? — она вызывающе уставилась на него.

— Крысиная стая. По должности — оперативник войск особого назначения. И давно вы стали шпионом?

— Не ваше собачье дело!

— Ошибаетесь. С этого мгновения мы с вами — одна команда, а это значит, что моего, вашего больше нет. Для начала перейдем на «ты». И что бы сгладить наш конфликт, я задам нейтральный вопрос. Ты голодна?

Рита с подозрением взглянула на него, но потом, расслабившись, ответила:

— Как волк.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Валенса. — Тогда сходи на кухню и закажи нам ужин. А я пока приму душ.

— Мое оружие, — она вытянула руку.

Валенса спрятал ракушку себе в карман.

— Пускай пока побудет у меня. Мы должны научиться доверять друг другу, мы же напарники. Только на будущее запомни, еще раз наставишь на меня пушку, и я забуду о нашей крепкой и счастливой дружбе. У меня были напарники, а остался один Шустрик, имей это в виду.

Валенса вымылся, переоделся в халат и вышел из ванной комнаты. Риты уже и след простыл. На кухонном столе стояло приготовленное куриное филе и бутылка дешевого вина, а рядом с тарелкой записка. Детектив развернул ее и прочитал вслух:

— Рада нашему знакомству, но я предпочитаю кушать в одиночестве. Сам себя не отравишь. С наилучшими пожеланиями. Р.Л.

Валенса скомкал записку и швырнул ее на пол. Потом посмотрел на приготовленную еду. У него полностью пропал аппетит.

Глава 4

Спал Валенса плохо. Ворочался в кровати, меняя позу, борясь с навязчивыми мыслями, не дающими ему уснуть. Не выдержав, он попросил CV усыпить его гипнотически. Комнатный искусственный интеллект помог ему, но не сумел оградить от путешествия по мрачным закоулкам воспоминаний.

Устав бороться с видениями, он уселся в кровати и обнял себя руками. Его знобило. За окнами брезжил рассвет. Пустая квартира, казалось, уменьшилась до размера небольшой комнатушки. Стены давили на него, как крышки гроба.

— Свет, — скомандовал детектив.

Под потолком зажглась лампа. Встав с кровати, Валенса, шатаясь, прошел в ванную. Сполоснул лицо и шею теплой водой. CV включил обогрев, стало заметно теплее. В нижнем белье детектив стал возле окна и посмотрел на однотипный городской ландшафт, на шпили небоскребов, задевающих облака и серебристый смог, похожий на снежное покрывало. Захотелось выпить, но прошло десять месяцев с тех пор, как он завязал. «Не время начинать сейчас. Работа — вот спасение». Постояв немного, касаясь носом, пахнущего пластмассой, стекла, он подошел к фону и набрал Шустрика.

Робот, конечно, не спал. Его батареи хватало на год бесперебойной работы. В новых моделях, которые производила корпорация Техномеханика, побольше функционала, но подзаряжать их приходиться чуть ли не раз в неделю. «В чем-то старые вещи незаменимы», — подумал Валенса, трогая флешку, висящую на цепочке вокруг шеи.

— Шеф? — обратился к нему робот. Он сидел за столом, с одной стороны, заваленным бумажными документами, с другой занятым голографической панелью, на которой витали данные по Майн 5. — Вы не спите?

— Бессонница, Шустрик. Ты один?

— Назира занята поиском информации. Это все равно, что отправить женщину в салон красоты.

— Новости по делу Анны Белич есть?

— Порадовать особо нечем. Основная информация, которой владеет Виктор Воронов, поступала от Адама Крейна, провожатого госпожи Белич. С ним контактировали сыщики «Ориона», пропавшие без вести на Майн 5. По большей части, это отчеты об экспедиции, графики работ, формулы, расчеты — обычные научные данные. Никаких личных дневников, тем более пичей членов экипажа не найдено.

— Здорово сработано, — задумчиво подытожил детектив. — Профессионально. А что с телом госпожи Белич?

— Оно поступило в городской морг Армграда через два часа после ареста челнока, это если доверять записям судмедэксперта. А спустя сутки исчезло.

— Похищение?

— Я рассматриваю и такой вариант. Данных о том, что тело у «Ориона» нет, но…

— Виктор Воронов мог с нами не всем поделиться, — закончил мысль детектив.

— Есть одно уточнение: перед исчезновением тела, в морг наведывались следователи из военного ведомства. Стандартная процедура, учитывая, что преступление произошло на корабле, формально входящего в состав флота Федерации.

— В таком деле любая банальность становится преднамеренностью, — перебил детектив. — А какие отношения были между Крейном и Белич?

— Неизвестно, шеф. Назира еще копает в этом направлении. Результаты будут позднее.

— Вы уже узнали, кто послал сигнал о запрещенном грузе, который, якобы транспортировался на «Афине?

— Нет, шеф. Была наводка о контрабанде — анонимная, но очень правдоподобная, учитывая, что под видом грузовых или исследовательских кораблей пираты провозят нелегальные товары. Чем дальше от Земли, тем больше на них спрос, особенно на медикаменты и продукты питания.

— Какое совпадение, искали контрафакт, а нашли труп. Вот что, Шустрик, у меня для тебя есть дополнительная работа. Назире о ней ни слова, сам знаешь, какой у нее темперамент.

— А все потому, что вы приобрели ее у ростовщика, страдающего манией величия.

— Только ей не проговорись, она по-прежнему верит, что ее собрали в лаборатории Техномеханики.

— Я слушаю, шеф, — веки Шустрика задрожали. Привычный ритуал по обмену шутливыми комментариями закончился, робот ожидал указаний.

— Проверь личность Риты Лужиной. Имя, где родилась, кто родители какие прививки делали в детстве. Любые подробности. Я хочу знать о ней все до мельчайших деталей, в том числе, есть ли у нее родинка в интимной зоне.

— Я не думаю, что господин Воронов будет в восторге…

— Это была ширма, Шустрик. Она не работает на Воронова.

Робот перестал моргать.

— ЗГ?

— Пока не уверен, ты проверь, а завтра, то есть, уже сегодня доложишь обо всем, что сумеешь найти. Если подтвердиться худшее, Шустрик, то мы так глубоко влипли, что дело о продажных политиках, похищавших драгоценности из дворца Артуро, покажется нам легким неудобством.

— Принято, шеф.

— Тогда до встречи на космодроме.

Валенса уже собирался отключить фон, но Шустрик задержал его.

— Шеф.

— Что еще?

— Вы неважно выглядите. Последствия утренней асфиксии?

— Шустрик, ты отличный аналитик, но твоя компетенция в врачебных вопросах оставляет желать лучшего. Я всего лишь переутомился. Это часто бывает с теми, кому стукнул четвертый десяток. Будешь лазить по Сети, загляни в общую биологию человека.

— Это задание?

— Иди ты к черту, железяка! — буркнул детектив, выключив связь.

Посмотрев на часы, он убедился, что у него в запасе достаточно времени, чтобы попытаться отдохнуть перед вылетом. Он свалился в кровать, но после разговора с роботом спать перехотелось. Валенса решил просто покемарить, глядя в потолок. Притихший на рассвете мегалополис этому прекрасно способствовал. Он накрыл себя одеялом, зажмурился и представил, что лежит на лазурном берегу Атлантики, где-нибудь на пляже острова Испания, теплый ветер обдувает ему лицо, а босые ноги щекочет набегающая волна.

Звонок в двери разорвал в клочья его видение и вернул в реальный мир. Сначала он не хотел открывать, но гость или гости были настойчивыми. CV включил громкую связь. Валенса услышал низкий без всякой интонаций голос:

— Открывайте, это комиссары.

Кряхтя, он поднялся, открыл шкаф, достал халат и тапочки и, шаркая ногами, подошел к двери.

На мониторе он увидел хмурое небритое лицо с массивной челюстью и, выдающимися вперед, надбровными дугами. «Неандерталец», не меняя выражения лица, время от времени прикладывался к двери кулачищем.

— Предъявите удостоверение! — потребовал Валенса.

Повернувшись к тому, кто находился вне зоны видимости камеры, увалень посовещался с ним и показал свой пич, над которым загорелись строки «Младший следователь Воропа́й».

— Этого еще не хватало, — пробормотал Валенса.

— Открывайте немедленно!

— Сейчас, — сказал детектив.

До того, как впустить комиссаров, он переоделся в деловой костюм и сходил в ванную, где под умывальником была спрятана ракушка Риты.

«На всякий случай», — решил он, сунув ее во внутренний карман делового костюма, затем вернулся в прихожую и открыл двери.

Нахально отпихнув детектива в сторону, Воропай первым зашел в квартиру. За ним еще два широкоплечих австралопитека с горящими, как у оборотней из стереофильмов, глазами. Они прижали его к стене, взяв в кольцо.

— В чем дело? — сложив на груди руки, спросил Валенса.

Отвечал Воропай, на счет остальных Валенса вообще сомневался, что они могли без ошибок выговорить собственное имя.

— Роман Маркович Валенса? Терения 6–8?

— Может, все-таки, объясните, по какому праву вы вторглись на частную территорию?

— Вы должны проехать с нами, господин Валенса.

— Это куда же?

— В Управление для дачи показаний.

— Каких еще, к черту, показаний?

— Давайте обойдемся без споров. Вы сами пойдете или нами применить меры?

Валенса оценивающе посмотрел на двух подступивших к нему амбалов. С одним он бы еще справился, а возможно, если успеет достать оружие, то и с двумя: уровень их тупости вряд ли компенсировался бойцовыми навыками. У комиссаров другая тактика — напугать внешним видом. Так значительно проще и дешевле, чем обучать сообразительных и образованных следователей. Да и зачем, когда есть Компания и такие люди, как Валенса.

— Я арестован? — спросил детектив.

— Задержаны, — поправил Воропай.

— Хорошо, я поеду с вами, но имейте в виду, что после обеда у меня… важное дело. Я не намерен развлекать вас дольше, чем требуются.

— Разберемся, — заученной наизусть фразой закончил дискуссию младший следователь, дав знак подчиненным выпроводить Валенсу из квартиры.

Он едва успел отдать CV распоряжение закрыть двери на замок.

На стоянке сектора его посадили в темно-синий фургон с мигалками на крыше. На всех окнах и перед сидением водителя были решетки. Здоровяки сели с двух сторон от Валенсы, сжав его в тиски. От них пахло виски, табаком и копеечным одеколоном. Сморщив нос, детектив выдвинулся вперед, просунул пальцы через решетку и попросил, севшего за руль, Воропая включить кондиционер.

— Обойдешься, — огрызнулся тот и, врубив двигатель, погнал машину над рельсами к выходу из небоскреба.

У комиссаров авто оснащалось независимым магнитным контроллером, позволяющим в любой момент брать управление на себя, например, в случае погони за преступниками или для сопровождения кортежа олигарха.

Ехали быстро, прыгая с моста на мост. Объехав по окружному пути Акрополь, спустились под смог и влетели в ярко освещенный, похожий на телескопическую трубу туннель, который вел в старый район Полиса, где музеев, театров и выставочных залов больше, чем жилых помещений.

Управление комиссариата располагалось в культурном центре Полиса: своеобразная дань тому времени, когда комиссаров называли «служителями порядка», а не его фанатиками.

Опустив машину на свободную, помеченную красными огнями, полосу, Валенсу без церемоний вытащили из салона и поволокли по коридору в здание, с высоты птичьего полета похожее на перевернутый бриллиант. Зайдя под сверкающий купол, они спустились вниз по лестнице. На пропускном пункте сидела некрасивая женщина-робот. Она внимательно изучила Валенсу на сканере. У него изъяли оружие, пич и другие личные вещи. Пощупав флешку, робот вопросительно уставился на детектива.

— Сувенир, — сказал он, стараясь не выдать своего волнения.

Хмыкнув, робот отпустил цепочку. После обыска Валенсу доставили в приемный зал. На площади в несколько футбольных полей размещались сотни кабинок, в которых с утра до ночи «трудились» рядовые служащие комиссариата, принимая звонки, заполняя протоколы, снимая показания, словом занимаясь всем тем, чем положено по закону. Валенса неоднократно посещал это место, всегда удивляясь, как похожи между собой Компания, комиссариат или любая другая система, работающая на манер муравейник, с одним лишь отличием, что трутней среди людей в несколько раз больше.

— Хватит глазеть, трогай! — следователь взял его за руку, провел через галдящий зал, доставив в стерильный, пахнущий зимней свежестью кабинет без окон, со столом и двумя стульями. На стене висела картина, изображающая улыбающегося комиссара с электрической дубинкой в руке. В этом было что-то сюрреалистическое, и детектив не сумел сдержаться от хохота.

— Чего лыбишься?! — вызверился на него Воропай

— Да так, вспомнил молодость.

— Если не престанешь, я тебя быстро в заставлю повзрослеть.

Валенса сжал губы. Угроза Воропая, конечно, фикция, но лучше не испытывать на прочность нервы этого угрюмого детины. Двое амбалов стали по углам комнаты, младший следователь за спиной детектива. Они все кого-то ждали. «Кукловода», — догадался Валенса.

Спустя пару минут, в помещении появился лысый субъект в цивильном костюме. На воротнике у него сверкали отличительные знаки инспектора — серебряные звездочки. В руках он держал толстую папку. Швырнув ее перед Валенсой, он взял второй стул, приставил спинкой к столу и оседлал верхом.

— Как вы себя чувствуете, Роман Маркович? — спросил он.

— Как виновный в групповом изнасиловании.

— Шутить изволите? — инспектор открыл папку, достал оттуда фотографию и показал ее детективу. — Узнаете?

Валенса отрицательно покачал головой: у него хватило выдержки скрыть свои чувства.

— Вы врете, Валенса. У нас есть сведения, что этот человек, известный под именем Чес Стрижнев является вашим давним информатором. А также то, что вчера в первой половине дня вы встречались с ним в вестибюле желтого сектора Терении, где вы в настоящий момент проживаете.

— Вздор, — спокойно отреагировал детектив. — Первый раз его вижу.

— У нас есть свидетели, — настаивал инспектор. — Администратор вашего сектора утверждает, что в ее присутствии вы поздоровались со Стрижевым и позднее что-то с ним обсуждали.

— Клевета, — не моргнув глазом, ответил детектив. — Весь вчерашний день я провел в офисе моей начальницы Терезы Вонг. Свяжитесь с ней, она заведует отделом расследования в Компании и сможет все подтвердить.

— Роман Маркович, — на лице инспектора родилась слащавая улыбка. — Вы, кажется, не осознаете всю тяжесть положения, в которое угодили. Господин Стрижнев — опасный правонарушитель, который находится в розыске по делу о краже конфиденциальной информации, составляющей важное государственное значение. Покрывая его, вы рискуете стать соучастником преступления. В ваших же интересах во всем честно признаться. Со своей стороны я обещаю, что буду всячески содействовать, чтобы к вам применили наиболее мягкое наказание. Валенса придирчиво осмотрел инспектора. Нахрапом детектива так просто не взять. Напор действует на слабохарактерные личности, но поведение инспектора настораживало.

— В чем вы меня подозреваете? — поинтересовался Валенса. — У вас есть улики, доказательства — что-ниубдь, кроме слов неудовлетворенной женщины? Если нет, то больше я в этом фарсе участвовать не собираюсь! Или выдвигайте обвинение или давайте прощаться. Меня ждет моя работа.

Улыбка инспектора погасла. Злобно выпятив неровные зубы, он ударил кулаком по столу и, шатнувшись на стуле, заорал:

— Думаешь, самый умный?! Думаешь прикрыться Компанией?! Да от тебя избавятся при первом же удобном случае! Тут твой статус и заслуги ничто! Одно мое слово, и тебя упекут в такую дыру, что по сравнению с ней Подножье покажется райскими кущами!

Без звука Валенса слушал словоизлияния инспектора, чувствуя себя все лучше и лучше. Дешевый спектакль, второсортная игра актеров и закономерный провал. Когда кончаются аргументы, в дело вступает крик. А он, дурак, почти поверил, что у них есть что-то посерьезнее, чем набор домыслов.

— Если вам больше нечего мне сказать…

— Убрать его! — отмахнулся инспектор, вытерев платком вспотевшую лысину.

Амбалы подхватили детектива со стула и вывели из кабинета. Спустившись этажом ниже, комиссары потащили его к дверям с решеткой.

Он не сопротивлялся: глупо противостоять беспощадному и безумному цунами, стоит просто дождаться, пока волна спадет. Когда за ним закрылись двери в камере временного заключения, появилась прекрасная возможность подумать о том, что делать дальше. Присев на лавку, детектив сложил руки в замок и начал считать вслух. Это успокаивало и настраивало мозг на нужный ритм работы. Детектив сжал под рубашкой флешку. Инспектор туп как пробка: его добыча была у него под носом, а он унюхал только запах своей уязвленной гордости. Но инспектор всего лишь примерно выполнял приказ, данный свыше, а из этого следовало, что Валенса тут надолго, так что, надо было выбираться.

Досчитав до двух сотен, он встал, подошел к двери и постучал по ней костяшками пальцев. Отворилось крохотное окно, в которое заглянула упитанная морда охранника.

— Чего надо?

— Бутерброд с тунцом, кофе и два заварных пирожных.

Охранник чуть не поперхнулся от такой наглости. Не дав ему опомниться, Валенса пошел в атаку:

— Мне нужно позвонить.

— А за куртизанкой мне не сбегать?

— Слушай, ты же меня прекрасно знаешь. Я тут не задержусь, но вот когда выйду, я позабочусь о том, чтобы твоей следующей работой стал разнос еды на подносе.

На охранника это произвело впечатление, но он медлил, остерегаясь гнева начальства.

— У меня могут быть неприятности.

— Не могут, а будут. Всего один звонок с твоего пича.

Это его убедило. Он откатил рукав и просунул в окошко ладонь с браслетом. Валенса соединился с квартирой Терезы, моля Бога, чтобы она была дома.

— Что? — ее голос был заспанным. — Кто это?

Валенса внутренне злорадствовал: вот и ее расплата за его прерванный отпуск.

— Это я, Валенса. С добрым утром, милая.

— Ты снова начал пить?

— Тереза, у меня проблема.

— По-моему, мы уже все обсудили…

— Я в тюрьме.

— Что? Какого черта, Роман?! В какой?!

— В муниципальной.

— Что ты там… Нет, неважно, я скоро буду.

— Спасибо, — детектив пожал руку охранника. — Ты спас нам обоим карьеру.

По осунувшейся физиономии охранника была заметно, что он думает иначе. Повеселев, Валенса прилег на лавку, закинул ногу за ногу и начал насвистывать нехитрый мотив.

Ждать освобождения пришлось недолго. Через полчаса двери отворились, и на пороге возникла Тереза, с шальным рыскающим взглядом, и растрепанными волосами. Валенса мог на что спорить, что она даже душ не успела принять.

Он отдал ей честь и слез с лавки. Интересно, что больше взбесило начальницу: его показное легкомыслие или ее не глаженое платье, которое она впопыхах на себя нацепила.

— Ты можешь хотя бы раз не лезть к черту на рожон?

— Я тоже рад тебя видеть.

Ступив протезом в камеру, она замерла, словно пересекла невидимую запрещенную границу. За ее спиной стоял белый как мел инспектор. Понуро опустив голову, он изучал свои ботинки. Валенса подошел к Терезе и чмокнул ее в щеку. Оттолкнув от себя детектива, она развернулась на здоровой ноге к инспектору, испепеляя его на месте глазами, и спросила:

— Надеюсь, мы все уладили, пока еще инспектор?

— Да, госпожа Вонг. Господин Валенса может быть свободен.

Детектив вышел из камеры, подошел к инспектору и похлопал его по спине.

— Не грусти друг, У каждого бывают черные дни.

— Твой еще впереди, Валенса, — прорычал в ответ инспектор.

— Так, хватит! — примирила всех Тереза. — Представление окончено! Валенса за мной.

Забрав свои вещи, детектив покинул комиссариат, последовав за Терезой на стоянку к ее машине. Сев рядом с ней, Валенса мог, наконец, выдохнуть, выпуская вместе с воздухом всю браваду. Он прижал руки к коленям, чтобы унять дрожь.

— Поволновался? — не глядя в его сторону, спросила Тереза.

— У них почти получилось.

— Брось, я бы все равно тебя нашла.

— Да не в этом дело! — закричал он, ударив ногой приборную панель. — У них была другая цель — не дать мне улететь, понимаешь! Мерзавцы сработали через фараонов. Как низко они пали. Выследили Стрижнева, подкупили свидетеля, настрочили липовое дело…

— Кто они, Роман?

— Как кто? ЗГ!

— У тебя паранойя.

— А эта Лужина? Для чего Компания дала мне в напарники крысу? И не делай вид, что для тебя это новость.

Тереза молчала, смотря перед собой.

— Не хочешь говорить или не можешь?

— Я знаю не больше твоего, — призналась она. — У руководства Компании не было выбора. Нас серьезно прижали к стенке.

— Это не вас, ни тебя, это меня прижали! — рассвирепел Валенса, со всей дури пнув локтями кресло.

— Хочешь, я сниму тебя с этого расследования? — вдруг спросила она, повернувшись к нему лицом. В ее глазах заблестели слезы. — Поставлю другого сыщика. Еще есть время, и Воронова я смогу переубедить.

— Э, нет. После сегодняшнего, я уже точно не отступлю.

— Иногда ты ведешь себя, как ребенок! Роман, твоя война давно закончилась.

С недоверием и обидой он посмотрел на нее. Тереза почти плакала. Сжалившись, он прижал ее к груди и погладил по волосам. Куда делась строгая и практичная дама, не выбирающая выражений, когда он пьяным забирался в их супружеское ложе? Там же, где остался, их, разбитый на куски, брак — в тумане, таком же густом как смог над Полисом.

— Все будет хорошо, я не пропаду, — прошептал детектив, целую ее в лоб.

Вытерев слезы, Тереза немного отошла. Поджала губы, вернувшись в прежнюю бескомпромиссную роль строгой начальницы, разбирающейся в юриспруденции лучше, чем в косметике.

— Едем на космодром?

— Нет, — отклонил Валенса. — Сначала ко мне домой.

— Так беспардонно ты еще не пытался меня соблазнить.

Сначала он не понял, о чем она, но потом, рассмеявшись, произнес:

— Когда я вернусь на Землю, мы обязательно поупражняемся в этом искусстве.

— Ох, Роман, ты всегда умел меня рассмешить. Наверное, поэтому мы протянули вместе так долго.

— Нет, дорогая, у нас был отличный секс.

Глава 5

На космодром Валенса приехал без опоздания за полчаса до отлета шаттла, который должен был доставить пассажиров на орбитальную станцию «Прометей». Там его команду уже дожидался транспортник «Аврора». Чтобы избежать лишнего шума, «Орион» предоставил один из своих грузовых кораблей. Валенсе придется путешествовать на Майн 5 инкогнито, что его вполне устраивало.

В зале ожидания Звездного городка людей почти не было. Окно полетов в воскресение обычно предоставлялось негражданским лицам и сотрудников космодрома. По легенде, детектив, Рита и Шустрик поднимутся на орбиту в качестве ночной смены для обслуживающего персонала станции. Возле доски объявлений, по которой бежала лента расписания полетов, стояло трое новобранцев, хихикающих над пошлым анекдотом. Проходя мимо, Валенса нахмурился, с ненавистью вспоминая свою службу в ЗГ. Эти салаги еще не подозревали, в какое дерьмо им продеться сунуться.

Одно из многочисленных пустующих кресел в первом ряду занимала Рита Лужина. Не сразу он узнал ее: она сменила деловой наряд на облегающий походный костюм и эластичные кожаные штаны. Ее ноги были обуты в тяжелые ботинки со специальной подошвой, приспосабливающейся под разный тип поверхности. Свои черные как смоль волосы она уложила в пучок и скрепила светящейся в темноте заколкой. Увидев детектива, немного смущенная Рита поднялась и протянула ему руку для приветствия. Не без опаски Валенса пожал ее и присел в соседнее кресло.

— Хорошо выспались? — спросила девушка.

Валенса не желал с ней раз разговаривать. Но раз она первая начала — не в его стиле отмалчиваться.

— Скверно. Мне снилось, что меня хотят пристрелить.

— Все еще обижаетесь за вчерашнее? Сами подумайте: сначала вы выпроводили меня под прицелом из кабинета, а затем сразу бросились под смог. Что мне оставалось делать?

— Тебе следовало быть откровенной со мной с самого начала, — парировал Валенса.

— О, детектив, отчитываться я предпочитаю только перед своим руководством.

— Чтобы об это сказал Виктор Воронов?

— Давайте соблюдать паритет, Роман Маркович. Вы выполняете свой контракт, я —свой.

— Так дела не делаются, — вздохнул детектив. — А что будет, когда мы найдем пич? Ты опять захочешь пристрелить меня?

— Заглядывать в будущее — бессмысленное занятие, согласны?

— Кажется, мы договаривались перейти на «ты».

— О, — спохватилась девушка, — извините… Извини… Непривычно говорить «ты» человеку намного старше меня.

— Неужели я выгляжу таким старым?

— Да нет, что ты, — она предъявила ему свою виноватую улыбку. — Для своих тридцати ты выглядишь очень даже ничего.

Он все понял.

— Читала мое досье?

— А как же, — кивнула Рита. — Я обязана изучить своего напарника.

— Что же еще ты обо мне узнала?

— Много чего. Например, то, что ты дослужился в ЗГ до звания лейтенанта, в битве за Колинку́р награжден орденом за доблесть. Уволен из действующих вооруженных сил дисциплинарным комитетом за цитирую «несоответствие занимаемой должности». Как это называется, инакомыслие? Можешь не отвечать.

На миг воспоминания наплыли на Валенсу зловонным облаком, но он быстро усмирил их. А девушка не останавливалась:

— На Компанию ты работаешь уже шесть лет. Два года был женат на своей теперешней начальнице Терезе Вонг. Типичный фиктивный брак. Сбережений как таковых нет. Живешь один. Обедаешь по четвергам в ресторане «Колибри» в красном. Обожаешь морепродукты и без ума от ретро музыки. Несмотря на популярность, твой единственный друг — робот Т.М. Шустрик.

— Все?

— Могу продолжать.

— Это нечестно, — заметил он. — О тебе мне практически ничего неизвестно.

— Должна же быть в женщине какая-то загадка, — ушла она от ответа, — и разве где-то написано, что напарники обязательно должны становиться друзьями?

— Врагом твоим я точно быть не хочу.

Она озорно сжала губы в трубочку, потом легонько тронула Валенсу за плечо и сказала:

— Вот что, давай все начнем tabula rasa. Вчера у нас возникли определенные недоразумения, но я надеюсь, мы сможем оставить их в прошлом.

Детектив долго не отвечал. Он думал, анализировал. Что-то не вязалось: крысиная стая, Совет, Компания и новый напарник в лице этой неуравновешенной девицы. Ему следует быть вдвойне осторожней.

— Я согласен.

Они скрепили союз рукопожатием и взаимными улыбками, в искренность которых поверил бы разве что несмышленый ребенок.

— О, вот и Шустрик! — произнес Валенса, взмахивая рукой.

Робот появился в одном из коридоров. Слегка пошатываясь, он направился к ним. Под мышкой Шустрик держал ноут детектива, упакованный в противоударную пленку. В багаж Назиру Валенса не сдал бы ни за что.

— Ты помнишь госпожу Лужину?

— Да, шеф, — кивнул робот, передав ноут детективу. — Насколько я владею информаций, вы наш новый коллега.

— Верно, — подтвердила девушка. — Ты не против?

— Не думаю, что мое мнение может что-то изменить в этом вопросе. Однако я рад вашему присутствию.

— Эй, Шустрик! — вмешался детектив. — Поменьше прыти! Ты работаешь не на Риту, а на меня!

— Это невозможно забыть, — ответил робот и сразу добавил, — для робота. Я просто проявил вежливость к даме.

— Спасибо, Шустрик, — девушка приподнялась и чмокнула робота в щеку. — Спасибо, что ты заметил.

— Смотри железяка, поаккуратнее, — предупредил Валенса. — В следующий раз вместо поцелуя ты получишь импульс.

— Ревнуешь? — стрельнула глазами Рита.

— К кому? К роботу? Много чести.

Пока они готовил почву для очередного спора, на экране ноута ожила Назира. Оставаться в тени ей наскучило.

— Роман, а почему ты не представишь меня этой прелестной особе?

— И ты туда же? — всплеснул ладонями детектив.

— Наконец, в нашем мужском шовинистическом обществе появилась еще одна женщина. Позволь нам пообщаться!

— Как хочешь, — детектив отдал ноут Рите, приговаривая, — только помни, Назира, крыса не только забавный зверек, а еще и хищник.

Поднявшись, Валенса потянул за собой Шустрика подальше от кресел, в дальний конец зала. Убедившись, что на таком расстоянии Рита его не услышит, он развернулся к роботу и спросил:

— Что ты раскопал?

— За то время, что у меня было — немного, шеф. В базе ЗГ ее нет.

— Это понятно. Люди, проходящие службу в крысиной стае, в военных ведомостях не отмечаются.

— Крысиная стая? То есть те, кто работают под прикрытием?

— Да, Шустрик. Натуральные шпики. Что-нибудь еще нашел?

— Нет. Я проверял по всем каналам — ничего. Риты Лужиной официально не существует. По крайней мере, ни ее счета, ни регистрационной карточки, ни хотя бы родственников с такой фамилией в Полисе нет. Назира попробует попасть в списки крысиной стаи, но…

— А что насчет других городов?

— Это сложно, — признался робот. — Без запроса в тамошние администрации ничего получить не удастся. А если это сделать, то…

— Узнает Тереза.

— Шеф, вы не доверяете ей?

— Кому? Терезе? Нет, Шустрик я не доверяю Компании, которая играет с огнем, причем, нашими руками. Что-то с Ритой нечисто, я нюхом чувствую. Почему она, почему выбрали ее? Неужели ЗГ так интересуется экспедицией Анной Белич?

— Точнее пичем А.М. Фарли, — поправил робот.

Валенса щелкнул пальцами.

— Верно Шустрик. Мне кажется, что сами того не замечая, мы лезем в львиную пасть… Ну ничего, выше нос, железяка, — он хлопнул робота по плечу. — Будем присматривать за нашей красавицей.

— Думаете, она может создать нам проблемы?

— В том то и дело, Шустрик, что я не знаю, что мне думать. Вот это больше всего меня и бесит — неведение.

По залу пронесся звуковой сигнал, а за ним монотонный голос, объявивший посадку. Детектив с роботом присоединились к Рите, которая не прекращала ввести непринужденную беседу с Назирой и все вместе двинулись к шлюзу, соединяющему космопорт со стартовой площадкой. Валенса замыкал шествие. Перед тем как повернуть в коридор, ведущий к посадочному комплексу, он взглядом проводил новобранцев. У молодых ребят вытянулись лица, когда за ними пришел вербовщик и повел за собой. Детектив не сдержался и сочувственно помахал им на прощание. Их полет будет очень быстрым и закончится на пыльной базе резервистов на Марсе или Сигу́ре, где песок хрустит на зубах, въедается в кожу и забивает легкие через дешевые респираторы. Три года каторги, а если «повезет» и случится очередной бунт на окраинной колонии, их первыми отправят на передовую, где они бесславно погибнут. Валенса вздохнул и в тысячный раз пожалел, что не уволился из Компании и не уехал работать куда-нибудь подальше, на зеленый курорт в Антарктику, например. Пока он шел до ворот через коридор-гармошку, невеселые мысли постепенно растворились и оставили его в покое. Через шлюзовые ворота, он спустился по ступенькам в пассажирский отсек шаттла. Прилег в одно из кресел. Розовощекий стюард пристегнул его ремнями безопасности, речитативом пропев о правилах поведения во время полета. В трехминутном отрыве от Земли не было ничего приятного. Перегрузки в 3g даже в специальном кресле совсем не то развлечение, о котором можно мечтать, но он не жаловался. Настоящая пытка ожидала его на орбите, где он вдоволь покружит в невесомости, мучаясь от тошноты и кошмарного чувства падения в пропасть.

В громкоговорителе раздался хрипловатый голос командира корабля:

— Внимание, уважаемые пассажиры. Прошу приготовиться. Старт через шестьдесят секунд.

Шустрик позвал Валенсу. Детектив повернул голову к сидящему слева от него роботу.

— Что?

— Я плохо переношу перегрузки.

— Спокойно, Шустрик. Это же не в первый раз.

— Для меня это всегда как в первый.

Слова робота заглушил рев включенных турбин. Переборки шаттла задрожали. В ушах Валенсы зазвенело, а он сам ощутил, как его тело охватывает дрожь. Набрав в легкие воздух, детектив начал считать. Это всегда успокаивало. Краем глаза он посмотрел на Риту. Выглядела девушка неважно. Ее руки до боли сжали подлокотники кресла. Странная реакция для крыс, фактически живущих в космосе. Момент для того, что бы что-то выяснять был неподходящий, так что детектив просто ободряюще улыбнулся девушке. Побледневшая Рита нашла в себе силы на ответную улыбку. Шаттл задрожал активнее. Заработали основные двигатели, отрывая его от земли. Подъемная сила, растущая с каждой секундой, вдавила Валенсу в кресло, словно ему на грудь положили невидимую гирю. На время он забыл обо всем, пытаясь вдохнуть. Диафрагма с трудом преодолевала сопротивление; веки, будто налившись свинцом, опустились, закрыв глаза. В темноте стало еще хуже, но к счастью это продлилось недолго. Вскоре давление пропало. Он ощутил небывалую легкость, ноздри без усилий втягивали воздух. От одного взмаха руки взмыли вверх. Улыбнувшись, он выпустил с губ слюну, которая, образовав круглые бусинки, полетела к кабине пилота.

— Черт, — произнесла девушка, — я думала, меня расплющит.

— Разве в ЗГ ты к такому не привыкла? — спросил Валенса.

— К этому невозможно привыкнуть, — туманно бросила она. — А ты, я вижу, как рыба в воде.

— Это пока не начались проблемы с вестибулярным аппаратом. Совсем скоро мне захочется исторгнуть из себя остатки пищи. Вот цена за межзвездные перелеты. Не космические лучи, не радиация, не метеориты — банальная блевота.

— Мне это не грозит, — усмехнулась Рита. — Я сделала укол. Он нейтрализует болезненные проявления невесомости.

Первый раз детектив не знал, что ей сказать. Он пылал гневом, большей частью на самого себя, что не додумался до такой элементарной вещи. «Иногда, Валенса, тебе следует реже быть героем и чаще — предусмотрительным смертным», — упрекнул он себя.

К счастью, для детектива, Рита не стала упиваться своей маленькой победой.

— Не беспокойся! — сказала она. — Я взяла дозу и для тебя. Как только мы прибудем на «Прометей», сделаю тебе укол.

— Спасибо, — сухо поблагодарил детектив. — Чтобы я без тебя делал.

— Шеф, — окликнул его Шустрик, — а для меня лекарства не найдется?

— Я и не знала, что роботы тоже ощущают такие неудобства.

В уме Валенсы пронеслось: «А что же ты вообще знаешь, дорогуша?», но вслух он постарался все ей объяснить:

— На самом деле не должны, но у Шустрика есть эмби. Все, что он чувствует это высокоуровневая имитация физиологического расстройства в точности как у нормального человека.

— А зачем? — спросила Рита. Тут ее осенило, и она сама ответила на свой вопрос. — Чтобы он был похож на настоящего человека.

— Конечно, — подтвердил Валенса. — На Земле шансов у него нет — любой его раскусит. А вот на далеких колониях, особенно на таких, как Опал или Мессавитц, где общество едва преодолело эпоху Возрождения, Шустрик вполне сойдет за среднестатистического жителя с болезненным цветом кожи, но это можно списать на обыкновенную желтуху. А ты молодец, быстро сообразила.

Иронии в его похвале она, кажется, не заметила и с признательностью ее приняла.

Больше они не общались. Шаттл вышел из атмосферы, сделал маневрирующий виток вокруг планеты и пошел на сближение с орбитальной станцией, огромным вращающимся против часовой стрелки колесом.

До стыковочного шлюза пришлось парить, отталкиваясь от стен. В герметичном карантинном модуле они разделись и прошли обеззараживающую процедуру. В космосе с гигиеной всегда строго. После неприятных минут, проведенных в карантинном отсеке, всем вручили по паре ботинок с магнитной подошвой, чтобы без труда передвигаться в тех отделения станции, где сила тяжести искусственно не поддерживалась. Ходить на своих двоих в невесомости дело совсем нелегкое. Со стороны это напоминало марш болванчиков на пружинках, при каждом шаге шатающихся взад-вперед. Пройдя через общие залы ожидания, битком набитые спешащими на свои рейсы людьми, они направились к одному из восемнадцати грузовых доков. Всего через станцию «Прометей» ежедневно курсировало до десяти тысяч пассажиров и около полумиллиона тонн грузов. На входе в док их ожидал таможенный инспектор и начальник охраны, проводивший Риту таким вожделеющим взглядом, что Валенса с трудом подавил в себе смешок. Девушка припасла для детектива ледяную улыбку, а начальнику охраны послала воздушный поцелуй.

С капитаном «Авроры» они встретились возле трапа. Седовласый мужчина с крупными чертами лица курил сигару прямо под знаком «Курение строго воспрещено». Звали его Юрием Громовым и, разумеется, о настоящей цели полета он знал. Помахав рукой, капитан поманил всех на борт, пришвартованного к станции, корабля.

С виду посудина была небольшой с обычной для такого класса конструкцией. Продолговатый, похожий на пенал корпус, с трюмом, заполненным топливом, и кольцом искусственной гравитации, вмещающим жилые отсеки: три каюты для экипажа, летную палубу с капитанским мостиком и кают-компанию для собраний и совместного отдыха. Для соблюдения легенды «Ориону» пришлось не только зафрахтовать транспортное средство, но и набить его полезным грузом: электроникой, тканью и инструментами, так необходимыми молодой и быстроразвивающейся колонии на Майн 5. На «Авроре» стоял старый, но надежный двигатель Алькубьерре. «Медленно, но верно — вот что говорили о таких кораблях.

Весь экипаж судна состоял из трех роботов: Альфы, Беты и Гаммы, распределивших между собой полномочия бортинженера, штурмана и механика. Стандартная комплектация, причем все роботы настолько давних моделей, что Шустрик по сравнению с ними был настоящим чудом инженерной мысли. Громов не переставал жаловаться, что руководство торгового представительства старается экономить на всем, кроме чертового груза

По негласной договоренности Рите, хотя она и протестовала, мужчины отдали одну из кают в ее полное распоряжение. Вторую каюту занимал капитан, предупредивший всех, что во сне он ужасно храпит, так что желающих делить с ним помещение не нашлось. В третьей пришлось ютиться Валенсе и Шустрику, отказавшемуся жить в обществе, как он выразился, «трех тугодумов».

Перед стартом «Аврора» должна была пройти все тестовые проверки и получить добро из диспетчерской. Это растянулось на несколько часов. Техники «Прометея» постоянно простукивали корпус в поисках пробоин и мельчайших трещин. Время от времени для проверки работоспособности систем персонал включал вхолостую двигатель.

От всего этого шума и треска у Валенсы разболелась голова. А когда корабль перевели в зону невесомости, чтобы проверить утечки кислорода, к дополнению к мигрени детектива начало тошнить. Шустрик посоветовал обратиться к Рите за уколом. Вместо этого, распухнув от гордости, Валенса слонялся по кораблю, пока не спустился на грузовую палубу. Там он нашел себе теплое местечко в трюме. Один из контейнеров был заполнен бобинами с вискозой. Он улегся между ними и задремал. Хорошо, что механик Гамма совершающий обычный обход судна в поисках безбилетников, нашел его до того, как тот попал под вредное излучение двигателя и передал сонного Валенсу в руки Рите. Она затащила детектива в свою каюту, сделала двойную прививку от космической болезни и оспы, весьма распространенной на Майн 5, затем уложила в постель. Детектив вяло сопротивлялся: убойная доза лекарств ослабило его волю, и он снова погрузился в сон. На этот раз надолго.

Когда Валенса проснулся, на корабельных часах уже набежало шесть часов полета. До Майн 5 оставалось не меньше двух недель на крейсерской скорости. Поднявшись с кровати, он осмотрел каюту девушки.

На первый взгляд ничего сверхъестественного. На откидном столике была разложена бижутерия и косметика, а рядом на стульчике — не распакованная одежда Риты. Но это только на первый взгляд. Слишком много разного барахла для педантично вымуштрованной крысы. Детектив догадался, что этот беспорядок создан специально для него.

— Зря стараешься, дорогуша, — произнес он, погладив коралловые бусы.

Отложив подозрения на потом, он решил умыться и привести себя в порядок. Полюбовавшись на свое отражение в зеркале, Валенса провел рукой по наметившейся щетине. Отрастить бороду не такая уж плохая идея, особенно, если ориентировки с его физией уже расклеены во всем колониальном управлении Майн 5. Вытираясь полотенцем, он выбрался из тесной душевой и чуть не столкнулся с Ритой, заправляющей за ним постель.

— Прости, я тебя не заметил, — извинился он.

На Рите была однотонная футболка без рукавов и штаны, заправленные в ботинки. От нее вкусно пахло, это детектив подметил еще с той памятной встречи в его кабинете.

— Выспался?

— Еще не знаю. А ты как?

— В каком смысле?

— Я имею в виду, чем ты занималась?

Она странно посмотрела на него.

— Смеешься? Чем можно заниматься на корабле, тем более грузовом?

— Прости, что оккупировал твою каюту.

— Прощаю, — она неожиданно грубо выхватила из его рук полотенце. — А теперь, если не возражаешь, я хотела бы принять душ.

— Составить тебе компанию?

— Пошел вон!

— Насколько мне известно, крыс стерилизуют.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Откуда взялись эти красные дни календаря?!

В ее глазах сверкнули молнии. До грома было еще далеко, однако Валенса счел нужным убраться по добру по здорову.

— Ладно, ухожу, — сказал он, отступая к двери. — Если что — ищи меня в кают-компании. Что-нибудь перекушу.

— Приятного аппетита, — отрезала девушка, захлопнув перед его носом двери.

Постояв немного, Валенса многозначительно хмыкнул про себя и отправился искать пропитание. Появившись в каюте, он увидел Шустрика, сидящего за столом и играющего в шахматы с Назирой. Зрелище было жалкое, потому что большую часть времени роботы не играли, а спорили друг с другом, кто из них должен поддаться и проиграть партию. Заметив Валенсу, Шустрик изобразил на лице радость. Несмотря на новенький эмби, мимика робота продолжала страдать неестественностью. Он растянул в улыбке одни губы — остальные лицевые мышцы оставались неподвижными. В лучшем случае он сошел бы за паралитика.

— Ты бы поменьше улыбался, так тебя быстрее вычислят, — посоветовал детектив, присаживаясь в кресло.

— Я практикуюсь по новой методике.

— Этому гоминиду никакая практика не поможет! — заявила Назира, забрызгав экран искрами.

— Так, Шустрик, это ты ее включил?

— Шеф, я тут не причем, — развел руками робот.

— К твоему сведению, Роман, — проворчала Назира, — в нашей команде есть люди, понимающие мои потребности и желания лучше, чем кто бы то ни был.

— Значит, Рита.

— Да, моя подруга Рита.

Валенса прыснул со смеху

— С каких это пор?

— С тех самых, как я ее увидела. Вам, мужчинам, не понять глубокой эмоциональной связи между двумя женщинами.

— Назира, ты искусственный интеллект. С таким успехом ты можешь быть и мужчиной, и кошкой, и пингвином — кем угодно.

— Со мной ты ведешь себя только как неотесанный мужлан!

— Давай без оскорблений, милая. Лучше продолжай партию с Шустриком.

— Как?! — возмутилась она. — Разве можно во что-то играть с этим клоуном, если он каждые пять секунд лыбится, словно финалистка красоты «мисс Полис».

— Я уже сказал, — повысил голос Шустрик, — я тренируюсь!

— Ну, хватит вам! — Валенса прислушался, затем шепотом произнес. — Он ушел. Можно прекращать этот спектакль.

— Он давно нас слушал, шеф, — признался Шустрик.

Валенса посмотрела на Назиру. Она высветила на экране имя «Альфа».

— Что ж, теперь мы будем знать, от кого прятаться, — произнес детектив. — Еще бы выяснить, кому эта консервная банка…

— Шеф.

— Без обид, Шустрик. Кому этот робот докладывает: капитану или Рите? Назира, ты выяснила производителей механизмов?

На экране развернулись фотографии роботов двух разных конструкций. С левой стороны под маркой А.М. — корпорации «Аниматроника» — были изображены Бета и Гамма, а с правой под маркой Т.М. — корпорации «Техномеханика» — только Альфа.

— Между двумя моделями существенной разницы нет, — заметила Назира, — кроме одной — потенциал расширения. А.М. имеют узкую специализацию, в отличие от Т.М. Как не печально признавать, но творения «Техномеханики» действительно умнее.

— Гордись, Шустрик, — Валенса толкнул робота в плечо. Шустрик промолчал, но его выдали ресницы, которые несколько раз вздрогнули.

Чуть шевеля губами, детектив задал Назире еще один вопрос:

— Ты пробилась в базу крысиной стаи?

Строчки на дисплее появились одна за другой:

— И да, и нет. В агентурных списках Риты Лужиной нет но, возможно, часть в которой она служила, была расквартирована на какой-нибудь необитаемой планете — такие ЗГ часто выбирает для своих экспериментальных баз.

— Не нравится мне, как звучит слово «экспериментальный», — сказал Валенса.

Назира написала еще одну фразу:

— Мне кажется, Рита не желает нам зла.

— Была бы ты женщиной, умела бы различать ложь.

— Я ей верю, — запротестовала Назира, но через мгновение добавила. — Хочу верить.

Вопреки его желанию, с уст детектива сорвалось:

— Я тоже.

— Альфа возвращается, — шепнул ему на ухо Шустрик.

— Ну, хватит вам! — воскликнул Валенса. — Ведите себя смирно. Оставим пока что игры и перейдем к делу.

— А разве нам не следует дождаться госпожи Лужиной? — спросил Шустрик.

— Она позже к нам присоединиться, — ответил детектив, повернувшись к дверному проему, за которым сейчас должен был находиться Т.М. Альфа. — Итак, Назира, надеюсь, ты уже просеяла все подробности дела. Мы с Шустриком готовы тебя выслушать.

— Без волшебного слова…

— Давай уже! — приказал детектив.

— Ну ладно, ладно. Фи, мужланы… Я обработала все материалы, которые передал нам Виктор Воронов. Проверила архивные данные «Ориона» и ЗГ. К сожалению, доступ к информации на Майн 5 отсутствует, по банальной причине — на планете нет Сети.

— Ближе к делу, Назира, — попросил Валенса.

— Уже перехожу. Майн 5 — пятая планета в системе оранжевого карлика Прагни́ра. Орбитальная станция отсутствует. Столица колонии — Армгра́д, население по разным данным составляет от двух до семи миллионов человек. Сила тяжести примерно равна двум третьим земной. Вследствие более молодого возраста планеты и ее более быстрого, чем у Земли обращения вокруг оси, сутки составляют всего восемнадцать земных часов. Большую часть поверхности занимает океан Шаго́н, а единственный континент, не имеющий названия, представляет собой каменистые пустынные области с сухим климатом, перемежающиеся одинокими оазисами, там, где подземные воды подходят близко к поверхности песков. Атмосфера планеты в целом пригодна для дыхания, но из-за низкой плотности даёт плохую защиту от космической радиации. Температура имеет широкую амплитуду, колеблясь от +40 °C днем, до -20 °C ночью. У Майн всего один естественный спутник — Тера. Магнитное поле планеты слабее земного примерно в 10 раз, и в последнее время продолжает слабнуть ускоренными темпами.

— И никаких видимых причин?

— Никаких, по крайней мере, обоснованных природными процессами. Теперь перехожу к экипажу.

На экране ноута начали поваляться широкоформатные фотографии участников экспедиции. Одна из них привлекла внимание Валенсы — лицо Анны Белич. Внутренне он залюбовался сильными волевыми чертами немолодой женщины, его особенно зачаровали ее глаза — печальные и острые, способные проткнуть взглядом любого недруга.

— Анна Белич, руководитель экспедиции, магнитолог с двенадцатилетним стажем. Проходила контрактную службу в армии с 67 по 70, уволилась из армии в связи с невыполнением ею условий контракта.

— Где служила? — спросил Валенса.

— Такой информации «Орион» не предоставил, Гвардия тоже, а это означает, что Анна служила в крысиной стае.

Детектив и Шустрик переглянулись.

— Помимо покойной и ее робота А.М. Фарли в состав экипажа входило еще двое: биотехнолог Рудольф Би́рман и инженер Петр Го́рский. На планете к ним присоединились официальный представитель «Ориона» Адам Крейн и некто Эрих Штольц.

— Довольно странная комбинация для изучения магнитных бурь, — вполголоса высказался Валенса.

— Так, не сбивайте меня, — личико Назиры потемнело. А вокруг головы заплясали хвостатые кометы.

— Прости, больше не буду.

— Перехожу к личным делам. Первый — Адам Крейн, управляющий филией «Ориона» на Майн 5. Холост, служил в ЗГ, но данных об этом не сохранилось, ни рода войск, ни места прохождения службы — ничего.

— В «Орионе» тоже? — врезался с вопросом детектив.

Дуясь от злости, Назира с придыханием ответила:

— Ага. От отдела кадров «Ориона» ничего внятного получить не удалось. Судя по характеристике, Адам Крейн был выбран исходя из его безупречного резюме, и одобрен самой Анной Белич.

— Влиятельной особой была эта Анна Белич, — про себя отметил детектив, чтобы не нервировать Назиру.

— Дальше у нас идет Петр Горский, инженер электронных систем по профессии. Разведен, имеет сына, который отбывает срок заключения в Антио́нской тюрьме Шива́ле.

— За что? — прервал детектив.

— Я как раз собиралась об этом сказать! — Назира нахмурилась, фон вокруг ее шоколадного лица заволокло темными тучами. — Не надо меня постоянно перебивать, иначе я выключусь до конца рейса!

— Прости, лапочка, я тебя слушаю.

Подлизывания детектива принесли плоды: Назира в буквальном смысле залилась красной краской.

— Алекс Горский в 93 совершил вооруженное нападение на конвой Федерации. Его осудили на шесть лет строгого режима. Из архивов ЗГ я выудила информацию, что Горский старший ходатайствовал за смягчение наказания, но безрезультатно.

«И, несмотря на это, Петр Горский согласился работать на «Орион», — с удивлением подумал Валенса.

— Третий член экспедиции — Рудольф Бирман, биотехнолог. Холост, раньше был в миссии на Мессавитце, изучал влияние красного гиганта на генетические мутации у колонистов. На Майн 5 переведен руководством торгового представительства. И последний — Эрих Штольц, белое пятно в группе Анны Белич. Статус в экспедиции не определен. Преступлений не совершал. Его биография настолько чистая и аккуратная, что ты Роман, — Назира с трудом подавила смешок, — в сравнении с ним криминальный гений.

— Сдается мне, — усмехнулся Валенса, — тот, у кого такая безгрешная биография либо святой, а, значит, давно мертвый, либо…

— Кто-то подтер его файлы, — сделал вывод Шустрик.

Назира терпеливо выслушала обоих и вступила сама:

— Закончили? Я могу говорить?

— Извини, просто мы с Шустриком рассуждали вслух.

В негодовании девушка встряхнула длинными волосами.

— Мне удалось восстановить из этих стертых файлов обрывочные данные.

Валенса подался вперед, поближе к ноуту.

— В метриках я нашла один любопытный факт. В числе первой волны колонистов числился Ганс Штольц. Возможно, Эрих — его родственник или даже потомок.

— Чем же занималась эта таинственная личность в экспедиции?

— Очень просто, Эрих Штольц был любовником Анны Белич.

Все обернулись к Рите, появившейся в кают-компании. Она обернула голову полотенцем на манер тюрбана. На ее гладкой молочной коже еще не высохли капельки воды. Слегка охрипший голос девушки заставил детектива вздрогнуть. Сев в стоящее напротив кресло, она в упор посмотрела на Валенсу. Он опять заметил в ней перемены: от яростной тигрицы, выгнавшей его из своей каюты, не осталось и следа. Перед собой он видел покорную и уставшую женщину.

— Любовник? — переспросил Валенса.

— Ага, — кивнула Рита. — Назира, твое предположение верно. Эрих Штольц родился на Майн 5. А Ганс Штольц — его покойный дед. Никогда в жизни Эрих не покидал планеты.

— Откуда ты знаешь? — в унисон спросили все трое.

— Крыса тоже на кое-что способна, так? Раз мы команда, я думаю, мы обязаны делиться друг с другом информацией.

Валенса задумался, пытаясь выяснить, прежде всего, для самого себя, как далеко простирается ее искренность.

— Может, порадуешь другими откровениями?

— Наша цель — А.М. Фарли, все остальное — второстепенно, — поспешила ответить девушка

— Ты забыла, мы команда, и не ты должна решать, что важно, а что нет!

— Да неужели? — бросила она ему в лицо. — Я за разумное сотрудничество, а не подчинение.

Ценой невероятных усилий Валенса сумел остудить свой пыл, проглотив завуалированное в ее словах презрение. Затем он встал, но не для того, что бы уйти из комнаты, нет, он хотел подойти к Рите поближе и взглянуть ей в глаза. Детектив еще не знал почему, но чувствовал, что это крайне важно. Сделать это ему помешал «шпион» Т.М.Альфа. Робот зашел в каюту и заранее записанным на репродуктор голосом капитана объявил:

— Уважаемые пассажиры, наше судно готовится к прыжку, так что будьте добры занять свои места в каюте и помолиться космическому богу, чтобы стерег наши души.

Глава 6

Любой межпланетный перелет делился на три фазы. Первая — разгон до скорости в половину скорости света с помощью термоядерного реактора. После этого включался основный режим: полет на двигателе Алькубьерре, искажающем ткань пространства-времени. При этом перед кораблем оно начинало сжиматься, а позади него — расширяться, неся корабль вперед, как волна на своем гребне — доску для серфинга. Звездный мир в иллюминаторах терял привычные очертания, непрозрачный кокон окутывал судно. На жаргоне космонавтов это называлось «нырять». Так проходила самая скоротечная вторая фаза путешествия, не превышающая обычно нескольких суток. Чтобы не потеряться в четырехмерном мире в оживленных узловых точках пространства размещались навигационные маяки. В пределах освоенных границ Галактики они были необходимы для устойчивой радиосвязи между суднами и портами. Для тех, кто путешествовал на скоростях меньших скорости света, они служили дополнительными ориентирами, как в древности свет огней на утесах помогал морским суднам находить безопасный путь в бухту между скал и рифов, в туман и непогоду. Дальше наступал третий наиболее продолжительный участок пути — торможение. На этот момент израсходовалось практически все топливо для гипердвигателя — на второй прыжок его уже не хватало. Оставшиеся запасы сжигались передними двигателями, замедляющими ход корабля. Оставалось ждать, пока он не войдет в поле тяготения планеты, чтобы задействовать маневренные движители малой тяги для стыковки с орбитальной станцией или, если судно было скромных размеров, для посадки на планету.

В зависимости от удаленности цели, путешествие занимало от пары дней до нескольких месяцев — и все это время люди, находящиеся на борту, свыкались со своим рутинным распорядком, больше похожим на добровольное заключение.

Ни о каких развлечениях речи, конечно, не шло. Радиоволны, даже через маяки приходили с заметным опозданием, частично рассеваясь в пространстве, так что пользоваться Сетью на борту при всем желании не получалось, по этой же причине бесполезными становились и пичи. Пассажиры межзвездных кораблей свыкались с тем, что любые игры или занятия, требующие незапланированного потребления энергии, сурово запрещались. Никаких оранжерей, тренажеров, лишних экранов и датчиков — все по-спартански. Основная панель управления была размещена на мостике, хотя редко, когда капитан ею пользовался. Программа перелета вносилась в бортовой компьютер до старта и не менялась, если того не требовали экстремальные обстоятельства. Главное табу касалось расхода воды. Душ можно было принимать только в замкнутой капсуле, там же и мочится — вся влага проходила специальную очистку и возвращалась в систему водоснабжения. То же и с фекалиями — их перерабатывали в материал для ускорителей. О комфорте в космическом путешествии приходилось только мечтать. Минимум человеческих удобств, все рабочее пространство отдавалось топливным отсеками и системам поддержки жизнедеятельности. В долгих перелетах самых страшными врагами были безделье и скука. Чтобы не тронуться умом, оставалось одно — постоянный, изнурительный труд. Негласно основным девизом корабля, особенно грузового, был девиз «Найди себе занятие», даже если это подсчет звезд через иллюминатор или покраска в шахматную клеточку переборок.

Поначалу детектив радовался возможности побродить наедине со своими мыслями, но после нескольких суток взаперти стального челнока, все, чего он хотел — пройтись по твердой земле и увидеть солнце или два — неважно, довольно с него холодного сияния немигающих светил в иллюминаторах.

Безумие, с которым человек сталкивался в космосе, кардинально отличалось от того, с чем боролся узник в карцере на земле. Последний хотя бы знал, что за стенами камеры есть трава, воздух, небо — а космонавтов окружал только вакуум. На дорогих лайнерах, где каждое место обходилось в годовую зарплату детектива, пассажирам предлагалось на время полета уснуть в анабиозе, но такие энергоемкие установки стояли на единичных кораблях, курсирующих в пределах планетной системы. Валенса вспомнил старую байку, рассказанную Леонардом, о капитане челнока «Сияние», не выдержавшего длительного полета на Елену. Он повредился умом, поубивал всех людей на борту, затем ввел координаты наугад и нырнул в неизвестность. Бывалые капитаны поговаривают, что в короткий промежуток времени, когда судно перемещается в центре гиперпространственного пузыря можно услышать жуткий, пробирающий до костей смех капитана «Сияния», попавшего в плен к демонам космоса, и теперь двигающегося обратно во времени, к истокам вселенной.

Дни на борту «Авроры», находящейся в кротовой норе, тянулись ужасно медленно. Шустрик безуспешно пытался обыграть Назиру в шахматы. Безмолвные Бета и Гамма тестировали системы челнока, ища неполадки, и осматривали отсеки, поврежденные встречными метеоритами. Альфа бродил тенью за Валенсой, выскакивая из самых разных мест. По нему спокойно можно было сверять корабельные часы. Детектив даже нужду не мог нормально справить, чтобы не услышать раздражающий скрип робота за дверью капсулы.

Отдыхая от однообразной работы и играя в прятки с роботом-шпионом, Валенса пытался понять, что происходит с Ритой Лужиной. Она сильно изменилась. Похудела, у нее появились синяки под глазами. Взгляд блуждал где-то совсем далеко. Похожие симптомы вызывала космическая болезнь, однако, Риты это не касалось, хотя бы потому, что она сделала себе укол. Нет, причину нужно было искать в другом. В чем — он понятие не имел, и это мучило его сильнее, чем вездесущий Альфа. Девушка представляла собой опасность, как бомба с часовым механизмом, с одной лишь разницей — он не знал, сколько времени у него оставалось до взрыва. Перед выходом челнока из гиперпространства, Громов объявил по радио, что ждет всех в кают-компании для экстренного совещания. Заинтригованный детектив откликнулся на приглашение. Он пришел раньше всех. Во главе стола располагался Громов, его молчаливый почет из роботов — за спиной. Детектив поприветствовал капитана и уселся на диван. Следом подтянулся Шустрик с ноутом. Последней была Рита. Выглядела она так, словно целый месяц пахала на марсианских рудниках. Она присела на другом конце дивана, между ней и детективом остался буфером робот.

Громов обвел взглядом присутствующих и взял слово:

— Скоро мы покинем гиперпространство и прибудем в систему Прагнира. Я уже тринадцать лет вожу на «Авроре» грузы, пассажиров и, — он уделил внимание Валенсе, — разных заинтересованных персон. Ситуации возникали разные, иногда совершенно анекдотические. Помню, одного миссионера Неопротестантства, который под видом ремонтника пробрался в машинное отделение, когда я останавливался на Тео 8, чтобы взять на борт редких бесхвостых тигров для зоопарка Полиса. Этот, прямо скажу, недалекого ума человек решил прокатиться зайцем. У религиозных всегда напряг с оплатой билетов. Он спрятался в ящике с кормом для животных. Покинув космопорт, я естественно решил открыть клетки и позволить тигрятам немного порезвиться: дорога на Землю не близкая. А клетка была совмещенной с кормушкой. Вы бы слышали, как вопил этот слуга Божий, я думал, что «Аврора» столкнулась с астероидом, и это аварийный звук сирены. Бедняга пытался отбиться от тигрят окороками, напугал зверей больше, чем они его…

— Кэп, — Валенса прервал поток воспоминаний Громова, — к сути.

— Да, да, я и забыл, что вы, детектив, человек дела. Так вот, у меня есть традиция: я играю в «Верю — не верю». Я сам придумал эту игру. Унылые затяжные полеты в пустом холодном пространстве позволяют много о чем поразмыслить и не только о жизни и смерти. В человеке могут проснуться доселе невостребованные таланты, например, творческие. К сожалению, от этих пустоголовых ребят толку мало, — он махнул через плечо на роботов. — Ни поговорить, не сыграть, ведь они всегда выигрывают. Алгоритм у них такой. Разве можно обыграть машинный интеллект с его непоколебимой логикой и стратегией победы на миллион ходов вперед? Шашки, нарды, реверси, покер, монополия — все к черту! Я могу состязаться с ними разве что в «камень-ножницы-бумага», да и то, потому что там есть элемент непредсказуемости, но играя с роботом, теряется самое ценное — азарт. С живыми людьми, даже если противники отличаются в классе, всегда есть крохотный шанс одолеть более сильного соперника. Появляется интрига.

Украдкой детектив посмотрел на Шустрика. Каменное лицо робота, как обычно, было отрешенным, но не надо было быть гением, чтобы понять, насколько он не согласен с капитаном. «Что бы вы сказали, кэп, когда узнали, чем занимался Т.М. Шустрик в молодости», — подумал Валенса.

— Между прочим, — вступилась за робота Назира, — эмби решает эту проблему.

— Частично, — подтвердил Громов. — Робот может имитировать эмоции игрока, но он все равно выигрывает в любой игре, где есть четкие правила, а в другие играть с ним невозможно и неинтересно. Это как пытаться заставить ребенка читать лекцию о термодинамике с конспекта. Малыш может вызубрить написанное, но понять и осмыслить — извольте.

— Капитан, — обратился к нему Валенсе. — К чему это лекция о робофобии? Вы хотите сыграть, я так понимаю, исключительно со мной и Ритой?

Девушка, услышавшая свое имя, подскочила на месте, словно ее укололи в пятую точку. Кажется, ее сознание отсутствовало все это время, и сейчас, проснувшись, она переводила с Громова на Валенсу растерянный взгляд.

— Конечно-конечно, Роман Маркович. Извините за преамбулу. Одинокий человек всегда хочет одного — выговориться. Итак, игра. Он встал и подошел к, висящему над пищевым автоматом, шкафчику, открыл его и вытянул с верхней полки коробку. Присел за стол и достал из нее электронный планшет. Включил его, на проекции возник спираль. — Перед вами карта игры. Линия, ведущая из одного пункта в другой, закручивается в воронку, как воздушные вихри в тайфуне. В центральной точке — глаз урагана. Нас трое, начинать будет тот, кому выпадет жребий. Это мы решим позднее. Стартовать придется с самой удаленной точки на линии, это первый этап.

— А сколько этапов? — поинтересовалась Рита.

Громов хитро улыбнулся.

— Вы все узнаете, потерпите. Глаз — цель каждого из нас. Это победа. Игра заключается в вопросах и ответах. Первый, кто ходит, задает вопрос второму игроку, второй третьему и так далее. Главное — получить удовлетворительный ответ, насколько — каждый сам решит для себя. Пока такого ответа нет, первый игрок продолжает пытать второго все новыми и новыми вопросами, которые, конечно, не должны повторяться. Как только ответ получен, раунд считается законченным. После этого очередь переходит следующей паре игроков.

Если ответ устраивает того, кто спрашивал, он двигает фишку соперника, иначе — свою, таким образом, сохраняется равновесие, чтобы у игроков не было искушения превратить игру в насмешки друг над другом. Вы, разумеется, можете все время лгать, но тогда не рассчитывайте, что сумеете выиграть.

— А что спрашивать-то?

— Да что угодно, Роман Маркович. Вот вы служили в армии?

— Да.

— Я вам верю, а, значит, ваша фишка ходит. Я тоже служил, так что угадать в другом человеке гвардейца не сложно.

— Не понимаю, тогда в чем смысл? — удивилась девушка. — Ложь бывает такой же искусной, как и правда.

— Вот именно! — подхватил Громов. Капитан ждал, когда его о чем-нибудь таком спросят.

— Это же «Верю — не верю»! А чтобы помочь нам раскрепоститься и принять игровые правила, есть еще одно маленькое, но необходимое условие.

Он сделал Бете знак, и робот достал из кармана бутылку с прозрачным содержимым, поставил ее на стол, рядом с проекцией спирали. Щелкнув пальцем по бутылки, капитан, не скрывая восторга, сказал:

— Без этого игра невозможна!

— Без водки? — изумился детектив.

— Конечно! Это же горючее человеческой страсти! Она ваш друг, товарищ и возлюбленная, а иногда все сразу, когда по пять месяцев проводишь на борту в обществе бездушных консервных банок.

Детектив подумал, показалось ли ему, или Альфа действительно чуть наклонился в сторону после слов Громова. «Хорошо ли капитан контролирует своих подчиненных? Детектив не смог довести эту мысль до очевидного вывода, отвлеченный Громовым, приготовившего три стакана из пластика.

— Между прочим, согласно пункту 6 кодекса торговых полетов, употребление или хранение спиртных напитков на кораблях любого класса и тоннажа, кроме туристических, строго запрещено! — вставила свое жесткое слово Назира.

— Знаете, милочка, я закон не нарушаю, — ответил Громов. — Состав этого замечательного во всех отношения нектара чудесным образом совпадает с эффективным рабочим веществом, используемым для двигателей «Авроры». Как я употребляю свой груз это мое личное дело.

— А какое отношение имеет алкоголь к вашей игре?

— Прямое, детектив. Как вы помните, игра состоит из вопросов и ответов. Если ответ не понравится вам, вы пьете и задаете следующий вопрос. Иначе пьет второй игрок. Загвоздка состоит в том, что чем пьянее становятся люди, тем сложнее им отличить ложь от правды и наоборот, не говоря уже о том, чтобы держать мозги и заплетающийся язык в тонусе. Это еще одна причина, по которой роботы не заменят людей.

— Крайне сомнительное преимущество, — проворчала Назира.

Громов взяв бутылку, показал ее Рите, сказал:

— Вы хотели знать, госпожа Лужина, сколько должно быть этапов? Столько, сколько и выпивки на столе.

— Получается, — сделала вывод девушка, — что вы собрали нас для того, чтобы напиться? Мне такая игра не душе. Я ухожу.

— Погоди, — перевесившись через колени Шустрика, Валенса схватил ее за руку. — Напарники не должны бросать друг друга в беде.

— Я не собираюсь участвовать в ваших мужских забавах!

— Всего одна игра, Рита. Всего одна.

Она задумалась. На ее щеках появился румянец.Села обратно положив ногу на ногу, опрометчиво заявив Громову:

— Я согласна! Но у меня тоже есть условие.

— Это не по правилам, госпожа Лужина, — произнес Громов.

— Не к вам, капитан, а к детективу Валенсе.

— И что бы ты хотела получить?

— Желание, Роман.

— Желание?

— Да, — в ее глазах был вызов. — Если я выиграю у тебя, ты будешь мне должен одно желание. Согласен?

Громову не нравилось, что он теряет власть над игрой, поэтому он поторопил Валенсу с ответом.

— Соглашайтесь и давайте побыстрее начнем.

— Хорошо. Пускай будет одно желание.

— Отлично! — Громов открыл бутылку, выпуская насыщенный аромат по каюте, и разлил всем чуть-чуть спиртного в стаканчики.

— Шеф, вы же в завязке.

— Иди, прогуляйся, железяка, и Назиру с собой захвати. Мне няньки не нужны.

— Идем, Шустрик, не будем мешать нашему детективу двигаться назад по эволюционной цепи.

Робот поднялся, забрал Назиру и вышел из помещения. Капитан отправил прочь своих помощников, оставив одного Альфу.

— Нам нужен независимый и объективный судья, — объяснил Громов.

Валенса не возражал, пускай шпион слушает и запоминает все, что хочет. Ничего нового он не узнает, а вот детектив собирался использовать игру в своих целях. Если алкоголь развяжет язык Рите или капитану, он будет считать свою миссию выполненной.

— Кто первый? — спросила Рита.

— Думаю, мы обойдемся без жребия и пропустим даму вперед, — ответил с поклоном Громов.

— Кому мне задавать вопрос? Вам, капитан?

— Пойдем по часовой стрелке. Что вы хотите узнать?

Рита задумалась. Ресницы дрогнули, словно она дотронулось до чего-то острого и болезненного в своей памяти. Стряхнув наваждение, она озвучила:

— Вы упомянули о том, что служили в армии. Где именно?

— На Возрождении 12. Наш гвардейский полк занимался обустройством новой базы для второй волны колонистов в 74. Два года каторжного труда на планете вечной мерзлоты. Когда-нибудь видели, что случается с металлом при температуре минус 70 по Цельсию? Его можно нарезать на куски, как мясной рулет. Я обморозил себе ноги, и докторам пришлось ампутировать мне три пальца, так как началось гангрена. Я еще легко отделался. Другие ребята навечно остались в леднике. Гвардия просто списала меня как инвалида без выходного пособия. Вот что такая армейская благодарность. Исчерпывающий ответ, госпожа Лужина?

— Более чем.

— Тогда я выпью до дна и двину свою фишку. Теперь задам следующий вопрос вам, детектив.

Валенса насторожился: что задумал Громов, и кто его основная цель в этом состязании коварства? Он или, все-таки, Рита? Много ли о ней знает «Орион»? Как чудно: трое за одним столом, подозревающие друг друга в нечестной игре. Крыса, детектив и отставной военный на службе у Торгового Совета. Смертельный коктейль, сболтнуть, долить туда водки и все — готовая сыворотка правды.

— Слушаю вас, капитан.

Громов не торопился. Морщины на его мужественном лице разгладилось. Он тщательно взвешивал в голове всевозможные варианты.

— Вы любите свою работу?

К такому вопросу детектив не был готов, он застал его врасплох.

— Я могу воздержаться от ответа?

— Нет, — Громов был безапелляционен. — Вы начали игру, отступать поздно.

Что он мог сказать в свою защиту? Валенса не раз задавал похожий вопрос самому себе, но за шесть лет он так и остался риторическим. Работа была смыслом его существования, но любил ли он ее?

— Я рад, что она у меня есть.

Услышанное Громова не порадовало.

— Вы уходите от ответа!

— Тогда пейте, — торжествовал с улыбкой Валенса, — и задавайте следующий вопрос.

Делать было нечего. Как не злился Громов, раунд был проигран. Он двинул фишку детектива по проекции.

— Хорошо, Валенса, вопрос другого характера: сколько раз вы были женаты?

— Дважды, — не колеблясь, ответил Валенса, с наслаждением заметив, как округлились глаза Риты. — Вот так, дорогуша, не все пишут в биографиях. В двадцать лет я влюбился в очаровательную женщину по имена Роза. После увольнения из действующей армии, я попал на Осирис. В этом развратнике чудес и непристойностей каждый молодой мальчишка вроде меня, видевший женщину только на картинках, может легко угодить в любовные сети. Я не был исключением. Если не ошибаюсь, тогда ей было около пятидесяти, и она исполняла экзотические танцы в местном стриптиз баре.

— Святой кварц, — выдохнула Рита, — ты некрофил!

— Зачем же так грубо? По-своему, это была красивая женщина. Элегантная, изысканная, от нее хорошо пахло, и она умела готовить. В наше время найти еще одну такую, да еще искушенную в искусстве любви, если ты понимаешь, о чем я, сложнее, чем двигатель внутреннего сгорания. Мы прожили счастливо три, наполненных страстью, дня, а потом она сбежала, прихватив с собой все мои скромные сбережения. Оказалось, что священник, обручавший нас — ее брат, известный в определенных кругах, мошенник, ограбивший похожим способом не одного доверчивого простака.

— Сочувствую, — цокнул языкам Громов.

— Не стоит. Через несколько лет я нашел их на Елене. Ее братец вот-вот собирался соединить священными узами брака Розу с дряхлым лысеющем лопухом, набитым доверху кредитами. Разобрался я с ним по-мужски, а вот ее я не тронул. Выяснилось, что моя бывшая супруга умирала от рака мозга и, в буквальном смысле, не отличала людей от мебели. Жалкое зрелище, но в этом состоит высшая справедливость. Преступление и наказание. Вам так не кажется, капитан? За вас! — детектив опорожнил свой стакан.

Громов не забыл наполнить пустую посуду спиртным.

— Ваша очередь Валенса, — подсказал он.

Детектив повернулся вполоборота к Рите. Девушка немного съежилась, не допуская, чтобы их взгляды скрестились.

«Чего ты боишься, девочка, или кого?».

— Где ты родилась?

Наверное, она ожидала другого вопроса, поэтому затянула с ответом.

— На Земле, в Москва-Сити.

— Хм… Это ложь, — спокойно заявил Валенса и выпил свою порцию.

— Я не… — осеклась она.

— Лжешь, лжешь. Я бывал в Москва — Сити и слышал местный акцент. А твой солари безупречен, как будто, ты все детство воспитывалась в королевской семье.

— Хватит меня зондировать! — насупилась она и вопреки правилам опорожнила свой стакан. — Я знаю твои методы, ничего у тебя не выйдет.

— Ты опять пытаешься от меня оградиться! Меняешь маски, как мим!

— Какое ты имеешь право обвинять меня в двуличии, когда сам не можешь решить, на чьей ты стороне?! Задавай другой вопрос!

— Я не услышал правдивого ответа.

— А я и не обязана его давать, так, кэп?

Громов развел руками. Он выпал из игры, сам того не заметив. Зато Альфа продолжал свое наблюдение.

— Ладно, будь по-твоему, Рита. Попытка номер два. Как зовут твоих родителей?

— Валенса, ты издеваешься?

— Отвечай на поставленный вопрос!

— Алексей и Мария Лужины, они работают в корпорации «Электро стандарт» в Новой Азии. Можешь, натравить Назиру, чтобы она проверила эти данные.

Детектив чуть не выдал себя и свое разочарование. Мимо. Он не сомневался, что ее информация достоверна. Крысиная стая, если нужно, сделает родословную до каменного века, под которую не подкопаешься. Он упустил свой шанс. Дуэль проиграна.

— Я тебе верю, Рита. Каков счет кэп?

— После этого раунда, у Риты одно очко, у нас с вами поровну — по два очка. Кстати, вы госпожа Лужина, уже пили до того, так что…

— Нет уж! — она самостоятельно налила стакан по венчики и, не кривясь, вылила все в себя. — Фух! Готовьтесь к худшему, капитан Громов!

— Трепещу, — подыграл он.

— Вы сидели в тюрьме?

Брови Громова сдвинулись, рука взъерошила седые волосы. По всей видимости, Рита открыла незажившую язву, но капитан не стал выкручиваться.

— Не буду врать — сидел, — ответил он. — Год на марсианских рудниках.

— За что?

— Это второй вопрос, — усмехнулся Громов, выпивая свою порцию алкоголя. — Но так и быть, я отвечу. После того, как я вышел из больницы, то узнал, что никакой денежной компенсации мне не светит. Мне отказали во всех инстанциях, указывая на пункт в контракте, по которому погодные условия не являются основанием для выплаты денег. Представляете, как я разозлился! Устав от хождения по замкнутому кругу, я пошел другим путем. Купил в Подножье импульсник, выпил для храбрости и отправился на переговоры с этими жадными сволочами. Меня поймали прямо на входе. Через сутки осудили и впаяли срок. Вот так, госпожа Лужина, поступает ваше начальство с теми, кто верой и правдой им служит… У меня три очка. Валенса?

— Я весь ваш!

— Как вы относитесь к Торговому Совету?

Наконец-то, наводящий вопрос. Долго же капитан ходил вокруг да около. Они все трое слегка опьянела, особенно Рита, и Громов решил включить свою тактику на полную. Жаль, он не знал, с кем связался.

— Как к комете Галлея, — ответил Валенса, — то есть, практически никак, но мне нравится ее сияние в ночном небе раз в 75 лет. Вот так бы и Претора избирали.

— Опять юлите, детектив.

— Это не запрещено, или вам просто хочется надраться?

Громова это не завело, он знал свою меру.

— Туше, — произнес он, передав очередь Валенсе.

Детектив приготовился возобновить поединок с Ритой, но девушка не способна была отвечать. Она побледнела и начала клониться на пол. Валенса подскочил, поднял ее с дивана и быстро повел в угол каюты, где находился мусоросборник. Риту вырвало. Он едва он успел убрать волосы с ее лица. Держал, пока она не облегчила желудок. Громов остался сидеть за столом, сердито бормоча что-то под нос.

— Живая? — спросил детектив Риту.

Она вытерла рот ладонью. Ее глаза слезились, из носа текло.

— Ты никогда не пила, а крыса и алкоголь это же синонимы.

— Пусти…

— Рита, скажи, что с тобой происходит?

— Пусти, я сказала! — она оттолкнула его и убежала из кают-компании.

Детектив удрученно вернулся к столу, взял бутылку и отпил с горла приличную порцию. Громов ахнул от восхищения.

— Давно вы были в завязке?

— Десять месяцев, — детектив дышал ртом, из которого словно вырывалось пламя, настолько было раскалено его горло. — А вы, кэп?

— В моей крови это течет уже двадцать лет, так что мне не страшно.

— Думаю, на сегодня наша игра закончена.

— Думаю да.

Валенса дал руку и Громов пожал ее. Они обменялись взглядами, как два шулера на сходке. По крайней мере, каждый остался при своем.

Возвращаясь к себе в каюту, детектив думал не о том, какой скандал закатит ему Назира или как надзирающее будет смотреть на него Шустрик, а о глазах Риты, мокрых от слез глазах Риты Лужиной, заглянувших в его душу. Что он увидел в них такого. Такого знакомого? А еще слова, пробудившие в нем древнее и забытое видение, закрытое на замок в самой дальней комнате памяти. Шум в голове и хмельное состояние помешали сложить куски этой головоломки воедино, и он отложил ее решение до после похмельных времен.

Глава 7

На десятый день полета на экранах появилась бледная желтая звезда — Прагнир, вокруг которой вращалось пять планет с одним и тем же названием, но с разным порядковым номером. Их целью была самая отдаленная от солнца планета. О том, что Майн 5 теперь виден невооруженным глазом, он узнал от Гаммы. Вместе с роботом детектив проводил плановый ремонт гидравлики погрузочного крана. Не теряя времени, он решил отыскать Риту, чтобы поделиться с ней радостными новостями. После игры общение между ними свелось до формальных фраз и вежливых, но холодных приветствий. Всему виной было недоверие. А Рита даже не пыталась развеять его подозрения. Бывало, что она смотрела на него так, словно хотела в чем-то признаться, но так и не отважилась сделать шаг навстречу. Он ждал. В конце концов, терпеливость— одно из немногих положительных качеств, которым он праву гордился.

Каюта Риты была заперта, и он отправился в кают-компании. Там не было ни души. Чувствуя в себе прилив жизненной энергии, он решил отпраздновать скорое прибытие на Майн 5. Хлопнув в ладоши, Валенса включил на всю громкость задорную музыку. Классика в полетах — одно из удовольствий, которые не запрещались на борту. Затем он достал из пищевого отделения замороженный пластиковый футляр с куриным филе, который схлопнулся в теплой руке детектива, открывая сверху круглое отверстие. Посасывая безвкусную кашицу, он развалился на диване, положив под голову подушку. Дергая ногой в такт мелодии, он пытался думать о предстоящей работе. Апатия сменилась оживлением. Разум больше не сковывали холодные стенки космического корабля, он освободился и полетел в авангард «Авроры» — к планете к мягкой пушистой земле, к тоннам ароматного грунта под ногами, к бескрайним полям. В какой-то миг он забыл, что Майн 5 это бесплодная пустыня, воображение нарисовало ему Землю. Наверное, образ материнской планеты — подсознательный. Каждый человек навсегда уносил его с собой, в какой уголок Галактики он бы не отправился. Усилием воли Валенса отогнал видение и прислушался к протяжным всхлипам саксофона. Мелодия увлекла его.

Рита застала Валенсу в тот момент, когда он фальшиво исполнял несуществующую вокальную партию. Посмотрев на девушку, он осекся на полуслове, перевернулся на диване и спустил ноги на пол. На Рите висела не заправленная в штаны рабочая рубашка. Даже в ней девушкасмотрелась очаровательно. Мысли детектива разбежались как тараканы, испуганные светом включенной лампы. Он не мог не заметить, что Рита чем-то подавлена.

Пока Валенса пытался выдавить из себя хотя бы слово, девушка налила стакан газированной воды из сифона. Выпила, не поморщившись, залпом и неожиданно спросила его:

— Так всегда будет?

Сперва он не знал, что ей ответить. За последние время это были первые неформальные слова из ее уст. Даже новость о Прагнире вылетела у него из головы. Он похлопал в ладоши, выключая музыку.

— Так всегда будет, Роман? — она села на пол, скрестив ноги.

Поразительно — она назвала его по имени! Валенса не знал — радоваться ему или пугаться. Решил быть начеку.

— Что именно?

— Так тошно. Постоянное ощущение одиночества, несмотря на то, что есть ты, капитан, роботы, мне все время кажется, что я одна на корабле.

— Я думал, в ЗГ вас к этому готовят. Психологические тренинги, тренажеры, гипноз.

— Ой, прекрати, Роман, — голос Риты стал знойнее. — Мы оба прекрасно знаем, что я никогда не летала в космос. К чему притворяться?

Валенса был сбит с толку. Это во многом объясняло ее поведение на корабле, но не вязалось со службой в крысиной стае.

— Рита, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Это сложно, — ее голос надломился.

Она увела глаза в сторону. Он бы мог надавить на нее, чуть-чуть и девушка непременно бы раскололась, но ему стало жалко этого, в сущности, ребенка, так что он промолчал. Момент был упущен. Когда Рита опять взглянула на него, ее глаза сияли стальным блеском.

Она потерла виски, одновременно меняя тему беседы:

— Черт, что-то у меня голова разболелась.

— Примешь таблетку?

— Меня от них рвет. Как капитан это выносит? Он выглядит спокойным и собранным.

— Космонавтов этому обучают. Запирают на полгода в барокамерах, а потом еще три месяца они проводят на орбите в специальных модулях, откуда их, если что, могут вытащить. Корабль — другое дело. Отсюда не сбежишь, это угнетает, но к этому можно привыкнуть.

— Мне кажется, у меня никогда не получится.

— Нужно постараться.

— Кто я, по-твоему, Валенса? Враг, предатель, шпион? О чем ты думаешь?

— Я научился не задавать лишних вопросов, поэтому до сих пор жив.

— И тебе нисколько неинтересно, что на пиче А.М. Фарли?

— Работа есть работа, мой интерес тут не причем. Я ее выполню, получу свое вознаграждение, а все разборки между Гвардией и Торговым Союзом, все эти дрязги, меня не касаются.

— Удобная позиция, безнравственная.

— Я бы сказал — безопасная.

Рита внимательно изучала его, словно под микроскопом. Что-то в ней проступило, что-то знакомое Валенсе. Он не мог сказать наверняка, возможно, это как-то связано с ее глазами. Формой ее глаз. Но как? Следующие слова сбили детектива со следа:

— Как ты относишься ко мне?

— Ты хочешь знать? Не боишься?

— Ты угрожал мне оружием и не выстрелил. Я готова рискнуть, — она сложила из пальцев рук пистолет и сделала воображаемый выстрел в Валенсу.

— Я думаю, что ты — маленькая испуганная девочка, которая не знает, как она здесь оказалась и что ей дальше делать.

— Вот как? Какой ты проницательный, Роман Маркович, теперь я понимаю, почему ты стал лучшим детективом Полиса. Но разве «лучший» не значит «одинокий»?

Ему нечего было возразить. Он был у нее как на ладони — это нервировало, отвлекало, путало его мысли. Валенса захотел поскорее закончить беседу.

— Психологические атаки на меня не действуют.

С минуту она смотрела на него, застыв как окаменелость. Потом ожила, приподнялась. Волосы рассыпались у нее на плечах, детектив ощутил их тонкий соблазнительный аромат. Девушка прислонилась к его груди и обняла. А он, опустив руки по швам, продолжал сидеть как истукан. Сколько времени прошло с тех пор, как детектив обнимал живую женщину? Не проститутку из серого? Кажется последним человеком, кого он держал в объятьях, была Тереза… Когда? Слишком давно. Рита отстранилась. Посмотрела на него, как на чужого и сказала:

— Прости, это все чертова мигрень… Так хочется, чтобы все поскорее закончилось.

— Уже недолго.

— Да, — выдохнула она ему на ухо, — ты прав, скоро все закончится.

Устыдившись своих обнаженных чувств, она быстро развернулась и вышла из каюты. С ней уплыл из комнаты и затуманивший его разум запах. Вновь вернулось убежденность, что он пропустил важную деталь. Где он видел ее лицо? При каких обстоятельствах? Нет, не лицо — глаза. В них было что-то знакомое.

— Давай, кретин, думай, — треснул он себя по лбу.

Неохотно в голове Валенсы из мозаики воспоминаний и фактов собиралась в цельную картинка из прошлого. Что нужно было искать? И где? Он метался в мыслях наугад, в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Его беспокойство росло. Внутренний голос не подвел — предчувствие опасности охватило детектива, пробежав холодком по кончикам пальцев.

— Ну же, — подстегивал он самого себя, меряя шагами помещение.

Лицо Риты. Что в нем такого? Где он видел это лицо? Подчинившись импульсу, он выскочил в коридор, бегом направившись в свою каюту. Шустрика в ней не оказалась, на столе стоял ноут. На экране Назира, повернувшись к нему затылком, смотрела старую черно-белую мелодраму и вытирала слезы платочком. Подскочив к ней, Валенса закричал:

— А ну покажи мне фотографию Анны Белич.

— Роман, не надо так орать.

— Немедленно!

Она скривилась от обиды и исчезла с экрана. А через секунду возникло слайд-шоу из изображений покойной. Детектив внимательно присмотрелся к округлому лицу сорокалетней дамы.

— Что происходит? — спросила Назира. Маленькая ее копия появилась в углу экрана. — Роман, не молчи, что случилось?

— Черт возьми, — он взъерошил в отчаянии волосы. — Как я не заметил раньше?! Как?!

Световой вспышкой в глазах детектива пролетело лицо девушки, а за ним, искаженно, как в замедленной съемке прокрутились слова «Скоро все закончится».

— Назира, подключись к корабельной связи и вызови Шустрика.

— Роман, капитан строго…

— Мне плевать!

— И что ему сказать?

— Пусть двигает ко мне!

— А ты куда?!

— Спасать наши жизни!

Он сорвался с места, преодолевая боль в протестующих мышцах. Валенса несся по коридорам корабля, заглядывая во все отсеки подряд. Втайне детектив надеялся, что его предположение неверно, и он найдет девушку в ее каюте, но Риты там не было. Оставалось последнее место, куда она могла пойти. Он кинулся вперед по палубе в ходовую рубку. «Аврора» шла по приборам, и помощи капитана в корректировке курса не требовалось, поэтому Громов на мостике отсутствовал. Зато детектив увидел там ее. Она стояла возле навигационного пульта, изучая объемную карту звездной системы. Склонившись над консолью, девушка бегала тонкими пальчиками по сенсорным клавишам.

— Рита! — окликнул ее детектив.

Она проигнорировала его, но задрожала всем телом. Сделав еще один шаг, Валенса остановился. Облизнул губы, стараясь сохранять хладнокровие.

— Что ты делаешь?

— Меняю курс.

— Зачем?

— Не мешай, Роман, — отрезала она. — Так надо. Ты не понимаешь.

Он готов был броситься на нее и схватить, но не хотел причинить ей вред. Сзади послышался едва уловимый шум. Вполоборота Валенса посмотрел назад. Заметив Шустрика, замершего в дверях, знаком показал ему оставаться на месте, а сам осторожно приблизился к Рите. По ее сконцентрированному на карте лицу, он видел, что она точно знала, что делала. Рита задумала это не сегодня и не вчера. В уме Валенса уже сложил все кусочки мозаики.

— Анна, — тихо позвал он.

В этот раз она немного развернула голову.

— Не подходи, Роман, — прошипела девушка. — Ты знаешь, на что я способна.

— Выслушай меня, — произнес он, выпрямляя руки, показывая, что он безоружен. — Сейчас тобой управляет она. Я понимаю, как ты устала, но ты должна бороться. Должна сопротивляться ей. Я могу помочь тебе.

— Нет, ты не сможешь. Я не могу этого больше вынести, Роман. Все эти воспоминания, мысли эмоции. Все это не мое. Я так больше не могу.

Шустрик медленно двинулся по дуге, обходя Риту с другой стороны. Тогда детектив попробовал отвлечь девушку.

— Это я во всем виноват, я не сразу разглядел… симптомы.

— Нет, Роман, ты хороший детектив, но ты бессилен.

— Рита.

— Не называй меня так! — завопила она. — Нет никакой Риты, и никогда не было! Уходи!

— Нет. Ты мой напарник, помнишь? Я тебя не брошу. Верь мне. А сейчас, пожалуйста, отойди от пульта. Я знаю, твой разум горит, но подумай о том, что ты делаешь? Ты хочешь погибнуть? Ты хочешь погубить всех нас?

На какое-то мгновение ее лицо прояснилось. Она ответила:

— Нет, только ее.

— Если ты изменишь курс, это ничего не даст. Послушай, тот, кто создал тебя, совершил ужасную ошибку, но ты можешь все исправить.

— Как, Роман? Как? — на ее глазах выступили слезы. Теперь она полностью повернулась к детективу. За ее спиной находился Шустрик. Расставив руки клешнями, робот был готов в любой подвернувшийся момент схватить девушку.

— У тебя тело Анны, — сказал Валенса, — но это всего лишь оболочка. В середине живет настоящая Рита Лужина. Никто не может это изменить.

— Ты врешь! Лучший детектив Полиса всегда так делает.

— Только с врагами, но ты мой друг.

— Правда? — она с надеждой посмотрела на него.

Детектив утвердительно закивал. Это был знак для атаки. Шустрик набросился на девушку, заключив ее в цепкие объятия. Оторвал от пульта управления и оттащил к стене. Девушка брыкалась, брызжа слюной, и пыталась выцарапать роботу глаза, но он держал ее мертвой хваткой. Тотчас Валенса поспешил к консоли, не зная, какие изменения внесла Рита в маршрут. Включив переговорное устройство, он вызвал на мостик капитана Громова. Затем повернулся, подошел к девушке, держась на безопасном расстоянии от ее ног.

— Рита…

Не успел он начать, как его сразу захлестнул поток ругательств из ее уст:

— Подлец! Предатель! Лжец! Я тебя убью, обещаю!

Валенса отдал Шустрику распоряжение:

— Уведи в каюту и запри. Да, еще вколи ей транквилизатор, думаю, в аптечке найдется.

— Двойную дозу? — уточнил робот.

— Нет. Не хватало еще, чтобы она упала в кому.

Проводив рычащую от злости Риту, он увидел, как на мостике появился капитан Громов и его механическая комманда — Гамма, Бета и Альфа.

— Что происходит? — басовито осведомился он.

— Скорее, — Валенса указал на пульт, — пока мы не стали Фаэтоном.

Капитан подбежал к управлению. Вместе с ним Гамма и Бета, а Альфа остался на месте, пронизывая Валенсу своим хищным взглядом. На ум детективу пришла опасная догадка: «Не отключен ли в этой консервной банке А-модуль?».

Капитан восстановил прежний курс, но, несмотря на это, он был в ярости.

— Что, черт возьми, тут произошло?

— Ничего страшного, кэп. Небольшой нервный срыв.

— Небольшой нервный срыв? Эта психованная нас всех чуть не угробила!

— Но теперь-то все в порядке, — через силу улыбнулся Валенса.

— Черта с два! — капитан стукнул кулаком об ладонь. — Мы потратили на эту пляску кучу топлива. Не дай Бог, из-за этой истерички мы попадем в метеорное облако.

Он склонился над консолью. Не медля, велел роботам провести общую диагностику корабля.

— Вы понимаете, Валенса, что я вынужден доложить об инциденте господину Воронову?

— Ага. Заодно передайте ему, что если еще раз я увижу как этот металлолом, — детектив ткнул пальцем в Альфу, — будет подслушивать меня или членов моей команды, я выброшу его в космос. Вместе с вами, кэп.

Громов позеленел от злости, под его скулами заходили желваки.

— Не забывайте на кого вы работаете, Валенса.

— Извините капитан, мне надо идти.

Когда он покинул мостик, двери за ним закрылись. Поколебавшись немного, детектив решил сначала заглянуть к Назире.

— Роман, что произошло?!

— Потом, — кинул он, присаживаясь на стул. — Мне нужно, чтобы ты срочно передала на Землю два сообщения.

Назира заупрямилась:

— Я отказываюсь что-либо делать, пока ты мне все не объяснишь!

— Назира, — голос Валенсы охрип от напряжения, — не заставляй меня применять силу.

— Роман… — изображение Назиры испортилось помехами, признаками глубокого оскорбления. — Ты не посмеешь!

— Нет времени на споры! Мы должны отправить послания до того, как это сделает капитан Громов! Это важно!

Назира сдалась. На экране появился распакованный конверт — она готова была стенографировать.

— Первое: «С прискорбием сообщаю о гибели члена моей команды Риты Лужиной. Выполнять задание продолжаю единолично. Валенса Р.М.».

— Адресат? — спросила Назира с плохо скрытым волнением.

— Штаб-квартира Звездной Гвардии, Полис.

— Роман…

— Отсылай! Сделала? Отлично, теперь еще одно — Терезе Вонг. Диктую: «Мышь поймала кота, проступаю к плану «П». Готово? Отсылай!

После того, как сообщение было отправлено, Валенса выдохнул и без сил откинулся на спинку стула. На лбу выступил пот, в груди учащенно билось сердце. В каюту, пригнув голову, зашел Шустрик, как всегда бесшумно. Сел на койку, его веки часто моргали — робот был чем-то озадачен.

— Как она? — спросил детектив.

— Спит. Я вколол ей снотворное. Хватит часа на три крепкого сна.

— Сон должен пойти ей на пользу.

— Роман, Шустрик! — воскликнула Назира, требуя внимания. — Кто-нибудь толком объяснит мне, что это за цирк?

— Выведи на экран фото Анны Белич, — попросил детектив. Как только она выполнила его просьбу, он добавил. — А теперь используй ретушь и омолоди его на двадцать лет.

Медленно под аккуратными мазками кисти с лица Анны Белич исчезли желтые пятна, разгладились морщины, щеки наполнились свежестью, лоб снова стал упругим, волосы сменили серебристый цвет на черный густой цвет вороного крыла. Назира ахнула, робот просто перестал моргать. С экрана ноута на них смотрела Рита.

— Как ты?.. — вопрос Назиры так и остался недосказанным.

— Когда ты показала фотографию Анны Белич, я сразу заметил одну деталь, общую для Риты и Анны, но, почему-то не придал ей значение.

— Какую деталь?

— Глаза, Назира. В каком бы возрасте не был человек, глаза всегда остаются прежними.

— Но кто она? Дочь? Сестра? Дальняя родственница?

Валенса уже собрался ответить Назире, но Шустрик, электронный мозг которого оперативнее обрабатывал информацию, опередил его:

— Клон.

— После инцидента на Колинкуре клонирование запрещено специальной директивой ЗГ! — парировала Назира.

— Что не мешает самой Гвардии заниматься этим, — сказал Валенса.

— ЗГ могла подослать робота последней модели, с эластичной кожей, копирующей человеческую и по оттенку, и по текстуре! Гораздо проще и эффективней.

— Ты ошибаешься, Назира, — усмехнулся Валенса. Наконец, он оказался в своей стихии. Его голова работала как часовой механизм. — Гвардии позарез нужно было, чтобы мы ничего не заподозрили, но там поспешили. Шустрик, а ну просвети нас, как на свет появляются клоны.

— Клонированную особь получают двумя способами: через суррогатную мать, но тогда приходится ждать, пока ребенок родится и вырастет до нужного возраста, кроме этого, существует проблема внешних факторов, вроде воспитания, среды обитания и прочее. Можно подвергнуть процесс развития акселерации в инкубаторе. В эмбрион вводят гормоны роста, и он достигает нужного возраста всего за несколько месяцев.

— Абсолютно точно, железяка! — перехватил детектив.

— А теперь сравним. Анне Белич было около пятидесяти, Рите едва исполнилось двадцать. Внешне они не похожи, что естественно, ведь Анна всю жизнь провела в изнурительных экспедициях и состарилась раньше обычного. Климат, воздух, питание, привычки — все это отложилось на ее лице, изменив его до неузнаваемости. Поставь их рядом — не увидишь ничего похожего.

— Тогда какой смысл? — не понимала Назира.

Детектив встал, выглянул в коридор. Никого не было, но кто знает, может Альфа подслушивает через скрытые микрофоны, расставленные в каюте. Больше это его не тревожило. Валенса был не против, если робот все донесет капитану. Господину Воронову не помешает знать, с кем он играет эту опасную партию. Закрыв двери, детектив присел и лишь тогда ответил Назире:

— Вот как я это вижу. ЗГ заинтересована в исследованиях, которыми занималась Анна Белич не меньше «Ориона». Но Анна, по какой-то известной ей одной причине, не спешила делиться информацией ни с ее нанимателями, ни с тем более, гвардейцами. Военные с их твердолобой уверенностью решили рискнуть. Кто лучше сможет понять мотивы Анны Белич, кроме нее самой? Гвардейцы заполучили ДНК госпожи Белич, когда проводили в морге осмотр ее тела. Сделали копию и чтобы держать клона в узде, они вживили ему только часть воспоминаний. Все, что успели перед тем, как Виктор Воронов обратился в Компанию. Мозг Риты наполнили самым главным: владением различными видами оружия, знанием, как управлять челноком, наподобие «Авроры». Словом, краткий курс боевой подготовки крысиной стаи, но сама Рита никогда не летала в космос. Так что усилия ЗГ пропали даром. Наша девочка сломалась, не выдержав потрясения.

— Шеф, мы так и не знаем, куда она направляла судно.

— Знаем, Шустрик, знаем. Я видел это в ее глазах, в глазах Анны Белич — слепую жажду смерти. Рита хотела покончить с собой.

— Все равно, мы могли выдать себя любому конвою.

— В этой части Галактики? Расслабься, железяка, здесь никого нет, кроме нас.

— И все-таки, шеф.

В упрямстве Шустрик был свой резон. При мысли, что на них может охотиться военный крейсер Гвардии или даже флагман флота «Юпитер», Валенсе остро захотелось выпить.

— Черт, а я думала, что у малышки просто стервозный характер, — сказала потрясенная Назира. — И все это из-за пича. Что же за сокровища носит А.М. Фарли?

— Шеф.

— Да, Шустрик?

— Одна деталь: когда клон развивается ускоренными темпами, срок его жизни существенно сокращается.

Детективу самому это было прекрасно известно.

— О, Боже, и ничего нельзя сделать? — воскликнула Назира.

— Боюсь, мы бессильны, — ответил Валенса.

— Бедная девочка…

— Шеф… Шеф, — повысил голос Шустрик, вытягивая Валенсу из путешествия в смрадных глубинах памяти. — Что мы будем делать, когда она проснется?!

— А что мы можем? — пожал плечами Валенса. — Ладно, я… навещу ее. А ты, Шустрик — к капитану. Узнай, насколько мы отклонились от курса.

— Роман!

— Да, Назира?

— Теперь мне понятен смысл сообщений, но что значит план «П»? Особая шифровка?

Детектив растянул губы в улыбке, отвечая ей:

— Шустрик, каков наш план «П»?

Робот недолго гадал:

— По обстоятельствам?

— Пять баллов, железяка.

Глава 8

Рита распахнула с криком глаза. Ей снился кошмар, в котором демон, похожий на Анну Белич, неустанно преследовал ее и почти настиг, накрыв своей зубастой тенью, он приготовился вонзить в нее свои зубы. Задыхаясь от ужаса, Рита попыталась натянуть на себя одеяло. Кажется, так в детстве успокаивала ее мама, если ей снились кошмары. Чтобы прогнать чудовище, нужно залезть под одеяло и сосчитать до десяти. Нет, неправда, это не ее мама, а мама Анны так говорила. Всхлипнув, она в отчаянии схватилась за голову, словно пыталась вырвать вместе с клоком волос чужую личность, присвоившую ее жизнь.

— Эй, успокойся!

Чья-то мозолистая рука легла на ее колено. Это прикосновение не было ужасным или отталкивающим, наоборот оно было теплым и родственным. Рита выглянула наружу из-под одеяла. На кровати сидел уже немолодой мужчина, с наметившимися залысинами, худым вытянутым лицом и острым подбородком. В его колючих глазах пряталась гнетущая тоска. Даже с многодневной щетиной, она могла назвать его привлекательным. Кого он ей напоминал? Ах да, это же детектив Валенса. Его лицо исполнилось сочувствием, а от него самого шел запах уюта, но интуитивно она чувствовала, что такая показная доброта мнима, как и его заботливая рука, поглаживающая ее колено.

На самом деле, он — жестокий расчетливый человек, живущий ради личной выгоды. Он пленил ее, обманул, предал. Он не достоин ее и должен умереть…

— Нет! Стоп! — воскликнула Рита, срываясь в крике.

— Тихо, тихо, — Валенса подобрался поближе к ней и попытался обнять. Девушка позволила ему это сделать. В сильных мужских руках ей стало немного проще не слушать утробный голос Анны Белич, шепчущий проклятия. Ненависть осталась за кадром. Пока живой осязаемый Валенса был рядом, все казалось преодолимым.

— Ты в порядке?

— Да, — ответила она. — Я долго спала?

— Несколько часов. Я хотел, чтобы ты выспалась.

— Понимаю, — она потрогала место укола.

— Извини, — прошептал Валенса, — я вынужден был так поступить.

— Роман, я хочу, чтобы ты знал. Я не хотела никому вреда.

— Тсс, я знаю.

— Так тяжело однажды проснуться… взрослым человеком, в чужом теле. А потом тебе говорят, кто ты и что должен делать… Иногда я Анна, думаю, говорю, мыслю, веду себя как она и хуже всего, что именно в такой момент я чувствую себя полноценным человеком, а не клоном. Это так несправедливо…

Девушка замолчала, замкнувшись в себе. Он думал, что она больше не заговорит с ним, однако неожиданно она спросила:

— Твой робот, Шустрик, он не похож на остальные модели. Такой участливый, как настоящий человек.

— Еще бы. За его эмби я выложил кругленькую сумму.

— Почему «Шустрик»? Почему ты так его назвал?

— Это долгая история.

— Ну, прошу, расскажи, — ее голова потихоньку приходила в норму, боль отступала.

— Хорошо-хорошо. Много лет тому назад я взял его у Леонарда, одного торговца краден… сувенирными товарами. Такие модели изготавливали для поливных работ на гидропонных фермах в Новой Азии. У одного из трехсот роботов в партии обнаружился странный дефект — он постоянно норовил сбежать. На какие работы его не отправляли, через несколько дней он делал ноги. Не помогало не перепрограммирование, ни смена пича, ни даже стальные цепи, которыми его приковывали. Двести сорок шестой проявил удивительный талант к побегам. «Шустрый малый» — так его прозвали инженеры, а потом сократили до «Шустрика».

— А как он попал к этому торговцу краден… — она заговорщицки подмигнула Валенсе, — сувенирными товарами?

— Не знаю, наверное, владельцам просто наскучило его ловить.

— А почему он не сбежал от тебя, когда ты его купил?

— Я не сказал — купил, просто взял. Я думаю все дело в свободе. Когда она есть, когда есть возможность выбирать, смириться с ограничениями легче.

— А ты не спрашивал его, если бы он захотел уйти, куда бы отправился?

— А зачем? Это люди следуют зову сердца, машины поступают по правилам, даже бракованные.

Скорчив мину, она отодвинулась от него.

— Не могу понять, когда ты играешь, а когда говоришь серьезно.

— Я говорю то, что думаю. Чего ты так разволновалась из-за железяки?

— Посмотри на меня, Роман. Я ведь тоже искусственная. Мои чувства также бракованные?

— Давай оставим этот бесперспективный разговор.

— Хорошо, только ответь на один вопрос. Когда ты был на Колинкуре, ты убивал таких, как я?

— Рита это было давно.

— А меня ты смог бы убить?

Он закрыл глаза.

— Прости, — она погладила Валенсу по руке. — Бороться с самой собой невероятно тяжело, мне хочется заснуть и не проснуться.

— Не говори так, даже не думай.

— Как хочешь… Майн 5 далеко?

— Нет, часов пять дрейфа. Хочешь посмотреть на планету?

— Нет, не хочу, — резко произнесла она, но спустя несколько секунд изменила свое решение. — Хорошо, подожди меня за дверью, пока я оденусь.

— Рита.

— Что?

Из полуоткрытых глаз она отважилась посмотреть на него. Валенса придвинулся, и девушка оказалась в опасной близости от его губ. Он порывался о чем-то спросить ее, но так и не посмел.

— Ладно, я жду снаружи, — сказал он и покинул каюту.

Под дверью он наткнулся на Шустрика, ждущего его в коридоре. Робот проявил деликатность или его заставила это сделать Назира, которую он взял с собой.

— Что-то срочное? — спросил Валенса.

— Думаю вам нужно пройти на мостик, шеф.

Валенса заметил, что робот был вооружен. У него на поясе висела кобура с ракушкой.

— Ладно, Шустрик, пошли. Ты мог бы связаться со мной…

— Вам лучше самому все увидеть.

— У нас проблемы?

— Только одна, — уточнил робот, следуя позади детектива, — и она уже взяла нас на прицел.

Детектив поторопился на главную палубу. В капитанской рубке его дожидался капитан Громов. Гамма и Бета занимали места возле радаров. Альфа ни на шаг не отступал от капитана, исполняя роль телохранителя. На главном экране возле диска планеты горела еще одна искорка.

— Черт, откуда взялся этот кашалот? — воскликнул Валенса.

— Из гарнизона, — мрачно поведал капитан.

— У такой захудалой планеты в гарнизоне целый крейсер? От кого они собрались отбиваться? От астероидов?

— Ну, точно не от нас! — возразила Назира.

— Подключи ее к управлению, — Валенса имел в виду ноут.

Обошлось без возмущений. Робот четко выполнил указание детектива. Назира вывела на голографический экран трехмерное изображение космоса. Картину звездного неба закрывало огромных размеров тело. В его конусообразной форме без труда угадывался крейсер Федерации, с ощетинившимися в сторону «Авроры» орудиями.

— Я провела анализ орудийных систем крейсера, — отчиталась она. — Они приведены в полную боевую готовность.

— Что мы можем? — вопрос Валенсы адресовался в первую очередь капитану.

— Немного — военные глушат наши радары. Работает только внутренняя связь.

Повернув свое, пышущее злобой, лицо к экрану, капитан поник, словно на него свалился тяжелый груз, пригнувший его к земле. От его непоколебимости не осталось и следа — перед ними предстала развалина. Валенсе это напомнило исход с Колинкура, когда двадцатилетние парни шли в одной шеренге, словно закованные в кандалы старики, с пустыми остекленевшими глазами и полуоткрытыми губами на которых застыл немой крик ужаса.

— Черт, черт, черт, черт! А у нас ни грамма гелия, чтобы сдвинуться с места?

Громов развел руками, отвечая детективу:

— Как мухи в паутине.

В рубке, мучаясь тошнотой, появилась Рита. Лицо девушки при виде махины, закрывшей пол экрана приобрело мертвенно бледный цвет.

— Ах, вот и вы, — хлопнул в ладоши Громов. Он приложил руку к бедру, где у него висел импульсный разрядник, травматическое оружие ближнего действие, но если увеличить мощность заряда — смертельное для людей со слабым сердцем. Изнуренная девушка выглядела прекрасным кандидатом.

— Роман, — Рита сделала шаг к стене, сражаясь с подступающим головокружением. — Роман… Это не я! Клянусь!

Детектив даже не взглянул на нее. Все его внимание захватили капитан, перемещающийся к девушке на расстояние выстрела и Альфа, идущий следом за Громовым. Краем глаза детектив нашел Шустрика — он замер в двух метрах от боковой стенки на пересечении пути капитана. Ни один мускул робота не дрогнул.

— Она нас всех подставила! — капитан сжал ладонью кобуру. Оружие он пока не вытащил, просто направил в девушку согнутый палец.

— Кэп, — Валенса старался говорить как можно спокойнее.

— Она работает на ЗГ!

— Работала. Теперь она на нашей стороне.

— Валенса, вы в своем уме?! Вы готовы доверять гвардейцу?

— Хоть самому дьяволу, если он выступает за мою команду.

— Тогда готовьтесь с ним поздороваться, потому что скоро мы все станем трупами!

— Успокойтесь, капитан и послушайте, что я вам скажу. — Я многим задолжал смерть. Иногда просматривая список своих врагов, меня охватывает неудержимое желание спрыгнуть с крыши Акрополя, но знаете, что меня останавливает?

— Что?

— Акрофобия.

Кажется, Громов потерял дар речи. Капитан несколько секунд смотрел на Валенсу, выпучив глаза, а потом его прорвало. Согнувшись пополам, он начал лихорадочно смеяться. Безостановочный смех продолжался минут пять. Выдохшись, капитан распрямился, вытер слезы, подошел к детективу и с двух сторон хлопнул его по плечам.

— Валенса, вы настоящий сукин сын! Виктор Воронов в вас не ошибся. К черту Гвардию! Пускай приходят! Мы покажем, каким гостеприимным может быть Торговый Союз.

Нельзя было сказать, что Валенса остался в восторге от этого проявления добродушия.

— Назира, они пытались связаться с нами? — спросил он.

— Да, — подтвердила она. — Постоянно крутят в эфире одно и то же сообщение. Мы должны принять на борт инспекционную команду ЗГ. Если у нас есть оружие, мы обязаны сложить его возле дверей стыковочного модуля.

— Роман, — девушка умоляюще взглянула на детектива, — только не они. Я не могу опять, я не выдержу.

— Спокойно, никто не собирается сдаваться! Капитан, сколько у нас времени, прежде чем абордажная команда здесь появится? Приблизительно?

Громов не отрываясь, глядел на крейсер.

— Капитан, — Валенса облизнул свои губы, чтобы его речь звучала как можно отчетливее. — Сколько?!

Громов поднял свои кустистые брови.

— Двадцать, если повезет — тридцать минут.

— Это бессмысленно, — сказала Назира. — Они могут уничтожить нас, когда захотят. Зачем лететь на абордаж?

Громов устало сжал пальцами кожу на лбу в большую складку, затем ответил:

— Они бы так и поступили, если бы знали, кто мы. На крейсере верят, что мыгрузовое судно. Наши позывные говорят им, что мы грузовое судно… Груз — вот, что их волнует. Что ж, это должно нам помочь.

Расстегнув рубашку, он вытер ладонью мокрую от пота шею, и прошелся до главной консоли управления. Бета и Гамма встали по две стороны от него, завершая эту гордую скульптурную композицию, годную, чтобы ее водрузили на въезде в какой-нибудь оживленный космопорт,

— До Майн 5 полмиллиона километров, — сказал Громов. — На «Авроре» одна спасательная шлюпка.

— Я уже обдумывал это, — перебил Валенса. — Ее уничтожат, едва мы отчалим от челнока.

— Не уничтожат, если отвлечь внимание крейсера…

Валенса порывался с чем-то поспорить, пока не заметил, что Громов не договорил. Тогда детектив умолк, дав капитану продолжить:

— Вы все наденете скафандры и отчалите «легким стартом». Я использую все топливо, чтобы как можно быстрее подойти к крейсеру и закрыть ему визуальный обзор со стороны планеты.

— Это не поможет, — раскритиковала предложение Назира. — Военные радары ощупывают все в радиусе трех астрономических единиц.

— Мы выбросим груз, — сказал Громов. — У нас полный трюм с компьютерами, бытовой техникой, бобинами с ниткой, медицинским приборам. Все выбросим, даже контейнеры. Пусть ищут вас среди всего этого хлама.

— Даже в таком случае, они могут выследить нас по факельному следу, — попыталась возразить Назира, но ее доводы никто не услышал.

Валенса с Громовым переглянулись между собой, как старые сообщники.

— Они высылают группу! — Рита, показала на голографический экран.

От крейсера отсоединилась яркая точка, и начала стремительно приближаться к челноку. Все молчали. Время тикало, и детектив пошел ва-банк:

— Все, решено! Мы попробуем. Капитан, задействуете автопилот.

— Нет, — отказался Громов. — Вы не поняли, Роман Маркович. Автопилот не поможет, нужен ручной маневр. Так что я с вами не полечу.

— Кэп…

— Вспомните, что сами говорили про страх? Всегда есть ужас пострашнее. Для меня это сдаться с позором.

С неизмеримой признательностью детектив подошел к Громову и пожал его волосатую руку.

— Жаль, что мы так и не доиграли.

— Удачи вам, капитан.

— Заберите ее себе, Валенса, вам она точно понадобиться.

Кивнув Громову на прощание, Валенса скомандовал:

— Шустрик, хватай Назиру. Рита за мной!

Неожиданно на их пути вырос Альфа. Его импульсник был направлен прямо в область сердца Риты.

— Все в порядке Альфа, отбой, — обратился к роботу Громов, но тот его больше не слушал.

Предположение, что у Альфы был отключен А-модуль, оказалось верным. Робот дернулся, в цепи его контактов произошло перераспределение потоков, и включился особый код, по которому теперь действовала эта машина. На выпрямленных ногах робот зашагал к Рите, в ужасе прижавшейся к детективу. Громов отправил Гамму и Бету остановить взбунтовавшуюся машину. Они бросились к Альфе, схватили его за руки и повисли на них, но, несмотря на все усилия, так и не сдвинули упрямого робота с его курса. Абордажный корабль на подлете включил луч прожектора и направил его на «Аврору». Через иллюминаторы в рубку проник яркий свет, ослепивший Альфу. Это был шанс. Ни секунды не колеблясь, Шустрик шагнул за спину Альфе, приставил к его затылку ракушку и выстрелил из нее. Потерявшее мозговой центр тело, некоторое мгновение продолжало свое движение, потом замерло, накренилось и рухнуло на пол, увлекая за собой двух других роботов. Кроме сдавленного крика Риты больше никто не проронил ни звука.

— А теперь вперед! — закричал Валенса, толкнув девушку в спину.

В любой миг абордажный корабль был готов выпустить автоматический зонд, обесточивающий все электропитание «Авроры». Времени осталось в обрез. За неполные пять минут они достигли задних отсеков. Попав в трюм, спустились вниз на погрузочной платформе. Помещение заливал красный свет включенных сигнальных огней. Они ринулись в дальний конец ветвистого коридора. В самой его горловине, возле шлюзовых дверей на стене за стеклом висели аккуратно подбитые скафандры. Все трое принялись одеваться. В этот миг включилась сирена, в динамиках внутренней связи зазвучал армейский баритон:

— На связи командир абордажного корабля Вайс! Всем оставаться на своих местах и сложить оружие! Повторяю! Всем оставаться…

Облачившись в, пахнущий аэрозолем, комбинезон, Валенса нацепил на себя гермошлем. Защелкнув его на шее, он принялся помогать девушке. Шустрик справился самостоятельно. Рука об руку они прошли через рукав шлюза в аварийный модуль. Двери за ними захлопнулась. Они взялись за поручни, дожидаясь, пока уравняется давление. Чтобы не терять времени, детектив врубил передатчик и обратился к капитану:

— Мы готовы!

— Отлично, Валенса. Как только вы стартуете, я начинаю сбрасывать груз. Будьте осторожны, не врежьтесь.

— Хорошо, кэп… Спасибо вам.

— Постарайтесь закончить дело, детектив.

— Обещаю вам!

В невесомости они добрались до следующих дверей. К ним непосредственно присоединялось пассажирское отделение спасательной шлюпки. Паря под потолком, Валенса усиленно вспоминал, что такое «легкий старт». Это когда шлюпка стартует без приготовлений, с незадраенными шлюзами и отключенным автопилотом. На жаргоне гвардейцев он носил название «Атака с открытым забралом». Когда требовалась стремительная высадка на планету, без предварительного планирования, сотни шлюпок сбрасывались с орбитальных кораблей прямо в атмосферу. Многие десантирующиеся экипажи не добирались до земли, сгорая как метеоры.

Невеселые мысли бегали где-то на заднем плане, пока он с девушкой и роботом занимали свои места в тесной кабине. Назиру подключили к управлению шлюпки, чтобы она, если что, могла взять управление на себя. Передняя часть тоннеля раскрылась. Через запыленное стекло шлема Валенса увидел над собой черноту с россыпью звезд. Вдоль пусковой шахты зажглись зеленым светом взлетные огни.

— Кэп, мы готовы, — сообщил на мостик детектив.

— Отлично, я начинаю отчет. Десять…

— Шеф.

— Что Шустрик? — спросил Валенса, включая приборную панель.

— На Майн 5 всего один континент и много воды.

— Шесть…

— И что?

— Роботы не плавают.

— Четыре…

— Постараюсь дотянуть до суши.

— Два, один, ноль, старт!

Капитан включил катапульту, выбросившую шлюпку в космос как пробку из бутылки. Какие-то секунды они неслись в противоположную сторону от планеты. Автоматика сделала свое дело, теперь все было в руках людей. Валенса крепче схватился за штурвал. На радаре он увидел, как содержимое трюма «Авроры» высыпалось в безвоздушное пространство. Задействовав двигатели, детектив направил, набравшую скорость, шлюпку по дуге к планете.

— Безумец! Он идет на таран — произнесла Рита.

Девушка все верно оценила: Громов развернул судно, встав между удаляющейся шлюпкой и крейсером Гвардии. Такой маневр стал полной неожиданностью для абордажного судна. Не сумев вовремя отклониться, на большой скорости оно врезалось в борт «Авроры», вспыхнув как бенгальский огонь.

— Это самоубийство, — шепотом произнесла девушка. — Крейсер еще на подходе расстреляет его!

Валенсе промолчал. Он сам до конца не верил, что Громов сможет это сделать. Благодаря отважному капитану у них появился уйти из поля зрения военного корабля. Планета приближалась с каждой минутой, разрастаясь перед ними рыжим исполинским шаром, но они все еще оставались в пределах досягаемости ракетного залпа.

— Шеф, если мы погибнем…

— Где твой оптимизм, железяка?

— Шеф, если вы погибнете…

— Заткнись, Шустрик!

Тем временем «Аврора» продолжала сближаться с крейсером. На ее левом борту зияла пробоина. На военном корабле до сих пор раздумывали, что предпринять. Эфир визгом пронзали требования выключить двигатели и стать в дрейф, но Громов отказывался это делать. Детектив мысленно предположил, что военные хотели взять их живыми, иначе бы давно уничтожили транспортник.

В конце концов, сомнение гвардейцев исчезло само собой, когда «Аврора» подошла на опасную дистанцию. Колебаться дальше — подставлять громоздкий крейсер под таранный удар. Орудийные люки открылись, выпустив дюжину ракет, оснащенных ядерными зарядами. Достигнув цели, боеголовки разошлись по цепочке вдоль корпуса и поразили сначала радиаторы, затем теплоизоляционный слой и, наконец, двигательную установку в хвосте транспортника. Челнок раскололся на несколько частей. Потерявший стабильность, реактор ослепительно взорвался. Звезда «Авроры» полыхнула, и сразу потухла, заполнив пространство, разлетающимися во все стороны, обломками.

— Он погиб, — Назира не спрашивала, она констатировала.

С благоговейным трепетом Рита, следуя обычаю космонавтов, хоронящих своих товарищей, прошептала эпитафию:

— Покойся с миром, отважный капитан.

Валенса не слышал этих слов, он сосредоточился на управлении шлюпкой. Она вошла в верхний шар облачной атмосферы Майн 5. Над головами людей поднялся полупрозрачный щит из огнеупорного материала. Температура подскочила в несколько тысяч раз, за бортом разбушевался огненный шторм.

— Слишком острый угол, — подметил Шустрик.

— Знаю.

— Нужно поднять нос.

— Знаю.

— Иначе мы сгорим.

— Я все знаю, черт возьми.

— Внимание! — над радарной сеткой на экране появилось предупреждение «Обнаружен перехватчик».

— Они нас увидели и открыли огонь! — закричала Назира.

— Через сколько? — спросил Валенса.

— Минута.

— Не дотянем, — робот указал пальцем на рельефную карту местности, появившуюся на мониторе, — ракета собьет нас раньше.

Оставался один выход. Валенса повернулся к Рите. Их шлемы соприкоснулись. Он положил свою руку в перчатке на ее.

— Ты мне веришь? — спросил он не через радио — губами.

— Верю, — таким же способом ответил она.

Валенса взял ноут, присоединил его к ремню скафандра, затем звучно распорядился:

— Сбросить балласт! — и переключил рычаг под сидением.

Кабину нещадно затрясло. Встречным ветром со шлюпки, словно оберточную бумагу сорвало крышку. Сработал пружинный механизм, отстреливающий кресла. Их подбросило в воздух, закрутило и швырнуло в разные стороны. В мгновения ока они потеряли друг друга из виду. Небо и земля, меняясь местами, мелькали перед глазами Валенсы. Боковым зрением он увидел, как ракета настигла, падающую на землю, шлюпку и разорвала ее на куски. За спиной детектива раскрылся парашют, потащив Валенсу вверх за собой. Лямки сдавили его в подмышках, от резкого толчка он чутьне лишился чувств, закашлял, выплюнув остатки еды на щиток шлема. Некоторое время его бросало из стороны в сторону. Наконец, он принял устойчивое положение. Свободное падение продолжалось. Посмотрев вниз, он увидел, как стремительно вырастает в размерах полоса земли. Сглотнув, детектив с трудом подавил в себе позыв снова выплеснуть на забрало содержимое желудка. Дышалось с трудом, по телу пробегала судорога. «Слава Богу, не вода», — думал он, рассматривая золотистые с красным оттенком пески долины и округлые вершины горного кряжа на горизонте.

Валенса попробовал выйти на связь с роботом:

— Шустрик! Шустрик, прием!

Безрезультатно.

— Рита! Рита, прием! Кто-нибудь отзовитесь!

— Роман? — шипением дала о себе знать девушка. — Роман, где ты? Я тебя не вижу!

— Я тебя тоже, — обзор через шлем был слишком маленький. — Шустрика видишь?

— Нет!

— Шустрик, прием, прием!

Ничего. Валенса крутил шеей, но все что ему удалось увидеть — кусочек неба и янтарную пустыню под собой.

— Роман.

— Что, Рита?

— Ты знаешь, я никогда не прыгала с парашютом. То есть я помню, что прыгала, но…

— Не бойся, ты не разобьешься.

На самом деле такая вероятность существовала. И для него тоже: очень опасно блестели на солнце острые гребни плоскогорья, окружающего долину и, к несчастию, ветер сносил его именно туда.

— Роман, не молчи!

— Успокойся, перед приземлением, подожми под себя ноги и постарайся не зацепиться парашютом за камни. На земле отыщи укрытие и оставайся там — я тебя найду.

— Роман, я буду тебя ждать, только не бросай меня… — передатчик захлебнулся треском и помехами.

— Рита?! Ты слышишь меня? Рита? Прием! Скажи что-нибудь?!

Никто не отвечал ему, как он не старался, переключая частоты. Он остался один. Поверхность планеты стремительно приближалась. Как учили его в гвардейском корпусе, он сгруппировался, готовясь к мощному удару, но его не последовало. Детектив совсем запамятовал, что на Майн 5 сила притяжение на треть меньше, чем на Земле. Его ноги спружинили об песчаную почву, он несколько раз подпрыгнул, а затем плашмя рухнул на песок. Парашют рванул его в сторону, протащив еще несколько метров по земле, пока не застрял между валунов.

Первое время Валенса лежал, изучая плывущие по небу облака, не веря, что он спасен. Постепенно к нему вернулось ощущение реальности. Он нашел защелку на груди скафандра, повернул ее и освободил себя от шлема. Вместе с паром детектив глотнул и спертого воздуха негостеприимной планеты. Выбравшись из скафандра, Валенса попытался встать на ноги, но его тотчас пронзила резкая боль в спине. Вскрикнув, он упал на колени. Тогда детектив расстегнул куртку, снял ее и начал дышать полной грудью. Отдышавшись, он предпринял еще одну попытку подняться, в этот раз удачно. Пошатываясь, Валенса склонился над своим скафандром. Импульсник детектива принял на себя весь удар и разлетелся вдребезги. И не только он — передатчик на шлеме тоже разбился. Возможно, его друзья приземлились неподалеку и смогут услышать его голос. Сложив руки рупором, он позвал:

— Рита! — затем развернулся в другую сторону. — Шустрик! Эгей! Кто-нибудь!

— Не ори, я слышу.

Испугавшись неожиданного ответа, детектив подпрыгнул как на горячих углях и чуть не наступил на валяющийся под ногами ноут.

— Назира! — радостно воскликнул Валенса, прижав ноут к груди. — Как я рад, что ты цела.

— Будем считать, что я поверила. Так это Майн 5? — прищуренные глаза Назиры изучали планету через свои камеры. — Фу, какая глушь. Где остальные?

— Я не знаю. Ты можешь связаться с Шустриком через свой передатчик?

— Пыталась уже. На этой планете нет Сети. В этом районе точно… Тут вообще ничего нет — голые скалы и песок.

— Ты можешь определить, где мы? — спросил детектив, повернув экран ноута к себе.

— Где-то между 30° северной долготы и 120°восточной широты. Это все, что удалось мне определить до падения.

— Каков ближайший населенный пункт?

Назира воспользовалась своим менторским тоном:

— На Майн 5 всего одно поселение — колониальный город Армград.

— Далеко до него?

— Три, четыре дня пути.

— Сначала отыщем остальных.

— И побыстрее, — добавила Назира. — Сутки на планете в полтора раза короче земных. А ночью температура воздуха опускается до двадцати градусов ниже нуля. В таких условиях я долго не протяну.

— Если тебе от этого станет легче — я тоже.

Не без сожаления Валенса посмотрел на свой скафандр с толстым шаром изоляции. С ним он сможет переждать ночь, но как быть днем? Солнце в предчувствии сезона дождей припекало сильнее обычного. В скафандре он быстро вспотеет и выбьется из сил. Времени для раздумья не осталось. Вполне возможно, что Гвардейцы захотят прочесать район в поисках обломков, нужно покинуть его как можно скорее.

Он снял ремни с парашюта, сплел из них что-то наподобие люльки, упаковал туда Назиру и повесил за плечами. Забрал из ранца на спине скафандра сухой паек и баклажку с водой. Связал рукавами куртку на поясе. Потом выпрямился и огляделся. Повсюду, куда хватало его взгляда, простиралась пустыня. Вдалеке темнели горные великаны, которые он видел в небе. Он двинулся к широким навесным скалам, возвышающимся над южной границей долины. Поднявшись на одну из них, он рассчитывал осмотреть окрестности.

Ступать по иссушенному грунту было нелегко: ботинки все время застревали в трещинах и ударялись об острые камни. Каждый вздох давался с трудом. Воздух на Майн 5 оказался сильно разряженным, как высоко в горных областях на родной планете. Весь кислород в атмосфере производили сине-зеленые водоросли в океанических просторах, но они еще не успели расплодиться в достаточном количестве, чтобы насытить тонкую атмосферу живительным воздухом. Если исходить из Земной хронологии, то на Майн 5 подходила к концу протерозойская эра.

За полчаса спортивной ходьбы, Валенса почувствовал себя марафонцем в конце забега. Пот градом стекал за воротник, сердце в груди клекотало от напряжения. Воду он берег, неизвестно, что ждало его впереди. Прагнир, молодое цвета красной меди солнце, преодолело две трети своего дневного путешествия и клонилось к горизонту. Насыщенные оксидом железа пески и без того пурпурные, окрасились в кроваво-алые тона заката. Детективу начало казаться, что ему на нос нацепили очки со светофильтром.

Он шел уже несколько часов, но по прихоти оптического обмана, ни на йоту не приблизился к своей цели. Лишь с наступлением сумерек Валенса достиг подножья возвышенности. На небо выплыл темно-фиолетовый спутник планеты — Тера, затмив своим ореолом звездное небо. По форме он был похож на огрызок яблока. Тени удлинились, посветлело настолько, что Валенса, при желании, мог читать, будь под рукой книга. Карабкаться на вершину было сущим безумием, но ночевать на открытой местности казалось детективу еще менее перспективной идеей.

— Роман.

— Что, Назира?

— Моей батареи хватит минут на десять максимум.

Он остановился. Присел на песок, еще сохранявший дневное тепло, водрузил ноут на скрещенных ногах.

— А солнечные батареи?

— Нарушились контакты в фотоэлементах. Я больше не могу их использовать. Лучше выключи меня, пока я не понадоблюсь.

— Мне жаль, — Валенса погладил пальцем экран, собирая, осевший на нем, шар пыли. — Постараюсь как можно быстрее найти зарядное устройство.

— Не переживай, Роман. Ты всегда сможешь купить себе другую модель.

— Я моногамен, — сказал детектив, подмигнув Назире на прощание, и выключил ее питание.

Экран погас. Вот теперь он по-настоящему остался один. Закинув ноут обратно на спину, он начал свое восхождение, выбрав для подъема наиболее пологий склон. Несколько раз он сползал вниз, хватаясь не за тот уступ, но упорно продолжал подниматься. Усилия детектива были вознаграждены: спустя час, истекая потом, он очутился на вершине. Отдышавшись, Валенса оглядел раскинутое под ним плато, высматривая малейший признак товарищей: отблеск пламени, белую ткань парашюта — что угодно, но куда бы он смотрел, ничего не находил.

Теру закрыли пепельные облака. Увидеть что-то вдали больше не представлялось возможным. Валенса снял куртку, разложил ее на камне, устроив импровизированную постель. Как и предупреждала Назира, температура резко упала. Дрожа от холода, он улегся, обняв себя руками, и свернулся в позу зародыша. В голове насмешливо звучал его собственный голос. «Эх, Валенса, о жутких морозах стоило подумать до того, как безрассудно кидаться в шлюпку». Одно было хорошо — за коротким днем следовала такая же короткая ночь, всего-то нужно перетерпеть пять часов, пока не рассветет, и пустыню не согреют лучи Прагнира. И как в таких условиях заснуть? На помощь пришли усталость и стресс. Зевнув пару раз, Валенса, сам того не замечая, погрузился в сон, в котором его преследовал Чес Стрижнев. У его осведомителя из бедных кварталов Полиса в руках был предмет, на этот раз не флешка, а импульсник самого Валенсы. Стрижнев направил оружие на детектива, улыбаясь гнилыми зубами Леонарда, и просипел:

— Зря ты ввязался во все это, Роман Маркович. Боюсь, это дело станет твоим последним.

Глава 9

Увидев у кончика носа дуло револьвера, Валенса подумал, что его кошмар продолжается наяву. Подняв глаза выше, детектив сперва рассмотрел загорелую руку, сжимающую рукоятку револьвера, а потом невысокого человека, закутанного в серую многослойную одежду из шкур. Голова незнакомца была абсолютно лысой, словно у новорожденного, глаза прятались под противопыльными очками, а на поясе у него висела тушка странного зверька, напоминающего лису, только с тупой мордочкой как у питбуля.

— Греб сокал? — спросил незнакомец.

Валенса, знающий два диалекта солари и шесть других языков, в том числе вымерший столетие назад английский, недоуменно пожал плечам.

— Ту греб сокал? — повторил он снова, для убедительности ткнув детектива оружием в грудь.

— Ты поосторожнее с этой штукой, она ведь и выстрелить может.

— Ту, ту! — настойчиво твердил пустынник (так его окрестил Валенса), маша револьвером.

— Я не понимаю, что ты там несешь, — сказал Валенса, непрерывно следя за каждым его движением. Много чего в своей жизни детектив не любил, но больше всего ненавидел, когда на него направляли оружие, особенно такое ненадежное, как огнестрельное.

— Ото, — пустынник указал свободной рукой на небо, затем на Валенсу, — ото греб сокал?

Кажется, Валенса уловил суть вопроса. Постучал себя в грудь и ответил:

— Да я упал с неба. Ты это хотел узнать? А теперь, если не против, я встану. Все тело ломит, будто я неделю кувыркался в борделях серого сектора.

Несмотря на протесты пустынника, он спокойно поднялся на ноги и даже, как следует, потянулся. С неприятным звуком захрустели суставы.

— Нои! Нои! — завопил пустынник, делая шаг назад. Револьвер с рукой сместился в сторону.

Этого Валенсе только и надо было. Он совершил резкий выпад, перехватил пальцами кисть мужчины, и выбил из нее оружие. Следующим движением детектив вывернул ему руку, завел за спину и нанес удар по почкам. Хватая ртом воздух, пустынник захрипел, а Валенса завершил атаку ударом под колено. Свалив его на землю, он уселся на него верхом. Дотянувшись до оброненного револьвера, детектив поднял его и поднес к голове плененного.

Подняв курок, он прислонил дуло к обветренной щеке пустынника и произнес:

— Ну что нои, греб сокал?

Тот сделал безуспешную попытку сбросить с себя детектива. Несмотря на усталость, Валенса легко удерживал его своим весом.

— Отпустить! — застонал пленный.

— Что я слышу? Ты лопочешь по-нашему?! — торжествовал Валенса.

— Плохо говорить! Сей гар сои! Забыть язык, давно забыть!

— Не беда, — Валенса погладил холодным дулом шею пустынника, — я могу напомнить.

— Не убивать! — взмолился он. — Ло́тти знать много! Пэксим! Много!

— Лотти, так тебя зовут?

— Ану.

Похоже, это означало «да». Валенса слез с пустынника, стал напротив, держа его на мушке, пока тот подымался и отряхивался. На лице этого, собственно, юноши, застыло непритворное выражение ужаса.

— Откуда ты? — спросил Валенса, незаметно для парня, присматривая за окрестностями — кто знает, сколько дружков у яйцеголового.

— Нои гар сои, — произнес Лотти, замахав перед собой руками, как дирижер. — Не говорить — нельзя. Нои гар сои, ото греб сокал. Плохо, будет сей Лотти.

— Если продолжишь в том же духе, станет еще хуже, — пригрозил детектив. — Откуда ты пришел?

Парень недолго колебался. Указав на север, он произнес:

— Ото.

— Что там, город?

— Нои — энари.

Валенса отрицательно покачал головой:

— Не понимаю… Энари? Так называется твой поселок? Ну же, говори.

— Нои, нои! — испуганно затараторил пустынник, пытаясь что-то объяснить детективу.

Получилось скверно, так что он привлек в помощь жесты. Показал руками сначала на Валенсу, потом на небо, затем изобразил в воздухе фигуру, похожую на пирамиду. В уме детектива эта зарисовка обрела определенное значение:

— Космодром? Там космодром?

Лицо Лотти расцвело, он усиленно закивал:

— Ану, греб сокал!

— Хватит называть меня словами, которые употребляла моя бывшая на суде. Зови меня лучше Роман Маркович.

— Роман, — повторил парень, пробуя, как слетает это имя с языка. — Роман Марковитс.

— Маркович. Ич!

— Ич, греб сокал.

— Нет, будь ты проклят!

Сбавив тон, детектив терпеливо разжевал еще раз:

— Роман Маркович, слитно, понимаешь, тупой туземец? Я — Роман. Ты — …

— Ту.

— Ту — Лотти. Я… — указал он на себя.

— Ю, — подсказал Лотти.

— Ю — Роман Маркович. Ту — Лотти. Ю — Роман Маркович, Ту — Лотти, понятно?

До парня дошло. Растянув улыбку до ушей, он радостно издал:

— Роман Марков Ич!

— Бог с тобой, — сдался Валенса.

Улыбка Лотти быстро погасла:

— Роман Марков Ич, ту анга.

— Анга? Что это значит? — Валенса посмотрел на револьвер. — Ты это имеешь в виду?

— Ану, чик-чик.

— Да не буду я в тебя стрелять… Я надеюсь. Вот видишь, — Валенса спрятал оружие за пазуху. — Все, мы друзья. Теперь, Лотти, как мой новоиспеченный друг, может, проводишь меня к энари. Что скажешь?

Парень с тревогой взглянул на север. Идти туда ему не хотелось. Вместо этого он начал спускаться в противоположном направлении.

— Эгей! — позвал его детектив. — Ты куда? Нам в другую сторону!

Не оборачиваясь, Лотти на ломаном языке ответил:

— Нои, греб сокал. Анга, пэксим анга. Очень много, Роман Марков Ич. Пэксим. Опасно! Чик-чик, Роман Марков Ич. Лотти вести тора, домой вести.

— А дом далеко?

— Нои, греб сокал. Идти, кварту, кварту. Я не тупой туземец, я показать тора.

Что оставалось делать детективу? Он подобрал свою куртку, взвалил на плечи люльку с ноутом и полез вслед за парнем, скачущим между скал как горный тур. Для спуска Лотти выбрал очень сложный маршрут, петляющий среди скользких камней над впадиной.

— Погоди ты! Я же расшибусь! — закричал ему вслед детектив.

Лотти и не думал останавливаться. Скользя по сланцевым дорожкам, он легко перепрыгивал с одного отвеса на другой, с опытностью гимнаста преодолевал крутые стены ущелья. Валенса сильно отстал от него. Похоже, он недооценил Лотти. Пока детектив, проявлял героические усилия, чтобы не упасть, парень с хитрой улыбкой наблюдал за ним внизу.

Когда Валенса спустился, пот лился с него ручьем. Мышцы ныли от напряжения, а вот Лотти чувствовал себя превосходно. Привыкший к таким нагрузкам пустынник выглядел свежее, чем был. Дождавшись Валенсу, он несколько раз показал пальцем на юг и двинулся вперед, плавно переходя на трусцу. Поддерживать подобный темп детектив долго не смог — затормозил, обессилено преклоняясь к земле.

— Лотти, — задыхаясь, крикнул Валенса.

Парень обернулся.

— Роман Марков Ич, сей?

— Еще как сей, — со свистом выдыхал Валенса. — Ох, черт тебя дери, Лотти, мне уже давно не двадцать. Давай помедленнее?

— Ану, — согласился Лотти.

В бессмысленном блуждании по мертвым пескам долины Валенса потерял счет часам, Он давно опорожнил свою флягу и страдал от жажды, но Лотти шел без остановки, ни разу не засомневавшись в выборе направления. А вскоре детектив убедился в безошибочности чутья юного проводника. Солнце прошло большую часть своего пути, когда Валенса приметил на земле желтоватые побеги растений с колючками вместо листьев. Их ставало все больше, они срастались друг с другом в, хрустящий под ногами, ковер.

— Мы близко, — сказал Лотти, — Там дом, тора!

«Оазис», — с облегчением понял Валенса. Его собственные силы были на исходе, он едва шевелил конечностями.

Впереди заблестели глиняные хижины. Лотти возбужденно заголосил и обнял детектива за шею. С благодарностью Валенса оперся на невысокого, но мускулистого парня, позволив ему довести себя до поселка.

В тени кривых, иссушенных деревьев, их встречала целая орава ребятишек. Все — и мальчики, и девочки — в одежде из плотно сшитых между собой, словно доспех, шкур. Как и взрослые, дети были лысыми, с обветрившейся загорелой кожей и блестящими глазами. Обступив Валенсу, они галдели и наперебой щупали его в разных местах. Он так вымотался, что даже если бы они запихнули его в котел и начали варить на медленном огне, он бы не сопротивлялся.

Домики в поселке ютились вокруг глубокой рукотворной ямы с, выдолбленными в породе, ступеньками, спускающимися на самое дно. В центре ямы находилось круглое отверстие, изрыгающее зеленое пламя. Вокруг пламени неподвижно сидели остальные жители. Здесь в основном собрались зрелые члены племени, не удостоившие Валенсу своим вниманием. Наступал вечер, но в поселке не было холодно, наоборот — детектив изнывал от жары, словно под грунтом скрывалась котельная.

Ребятня потащила его за собой к пузатой хижине, напоминающей перевернутую вверх дном чашу. Из нее вышел высокий болезненного вида человек в одной набедренной повязке, Валенса опешил, не в состоянии поверить, что он видит перед собой А.М. Шустрика собственной персоной.

— Чертова железяка, что ты тут делаешь?

Сжав детектива в своих крепких объятиях, робот завел его в хижину. Чтобы войти в дом, детективу и роботу пришлось нагнуться. Внутри было попрохладней.

— Видели то зеленое пламя, шеф? — спросил робот. — Природный газ. Э́нке строят свои поселения в районах повышенной тектонической активности, это позволяет выживать в холодное время суток.

— Энке?

— Свободный народ — так они себя называют.

Обстановка в хижине выглядела более чем скромно: столик возле окна, два табурета рядом, вместо нормальной кровати прямо на земле была постелена циновка. Шустрик отвел к ней Валенсу и бережно уложил. Кряхтя от боли в натруженных мышцах, детектив с наслаждением разулся и вытянул к стене ноги. Умирая от жажды, он попросил у Шустрика воды. Робот выглянул наружу и распорядился:

— Мари неву, кварту!

Усевшись напротив Валенсы, робот улыбнулся своей отточенной улыбкой, той самой, которая чуть не спалила микросхемы Назиры, в этот раз она показалась детективу волшебною.

— Ты не ответил, — напомнил Валенса, — как ты здесь оказался?

— После приземления, я пытался выйти на связь с вами или с Ритой, но безуспешно. Я искал до наступления ночи, и после, но вместо вас, нашел энке. Яркое пламя их костра — замечательный ориентир.

— Значит, о Рите тебе ничего неизвестно.

— За ней отправлены лучшие охотники. Они найдут ее.

— Лотти говорил об энари, космодроме на севере. Что ты знаешь об этом?

— Не много. Думаю, вам лучше расспросить фиту.

— Кого?

— Вождя энке.

— Вождь? Какой-то сбрендивший шаман с татуировкой на лбу?

— Не совсем, шеф. Дождитесь вечера и сами все увидите.

— Я хочу сейчас! — Валенса попытался встать, но опять свалился. — Ладно, твоя взяла… Подождем до вечера. Как я погляжу, ты тут уже освоился?

— Да шеф. Здешний язык весьма прост в обучении. Лингвистическая основа состоит из односложных морфологических форм. Собственно говоря, у энке-су, языка энке, как таковой, алфавит отсутствует. Словообразование происходит с помощью заимствований из других языков, большей частью из солари. При этом пропадают склонения, падежи и грамматические отличия. Язык энке это набор глаголов, местоимений, прилагательных, имен существительных. Каждое слово обозначает отдельное действие, явление, понятие. Напоминает старо-китайскую систему иероглифов, при этом у энке свой порядок произношения. Например, местоимение «ты», звучит как «ту». Я — «ю». Соответственно «он, она, оно» — «юту». Но самое интересное связано с письменностью, дело в том…

— Шустрик, — взмолился Валенса. — Прочтешь лекцию в другой раз. Я своим языком еле ворочаю, а ты рассказываешь о чужом. Где моя вода?

— Мари неву, — подсказал робот.

— Один черт, где этот мари неву?

— У энке нет понятия женского и мужского рода, так что вернее будет сказать в среднем — «Где это мари неву».

— Шустрик!

Очередное выяснение отношений отсрочилось, потому что в хижину зашла маленькая девочка лет пяти. Без страха, она протянула Валенсе кувшин и осталась стоять, с любопытством наблюдая за пришельцем. Детектив присосался к горлышку сосуда, с наслаждением вливая в себя живительную влагу. Опустошив кувшин почти наполовину, он вернул его девочке.

— Спасибо, — поблагодарил Валенса, тыльной стороной ладони вытирая губы.

Девочка сморщила носик. Шустрик повернулся к ней и перевел:

— Айволи.

Теперь девочка заулыбалась, подошла и бесстрашно протянула Валенсе свою крошечную пятерню

— Чего она хочет, чаевых?

Робот пояснил:

— В культуре взаимоотношений энке «спасибо» всегда должно сопровождаться тактильным жестом. Я же говорил — любое слово означает что-либо, действие или событие. В данном случае благодарность для энке это действие.

— А поконкретнее?

— Дайте ей пять, шеф.

Детектив ласково пробежал пальчиками по ладошке малышки:

— Айволи, дорогуша.

— Кьяно, — ответила она и вышла, сияя от счастья.

Не успел Шустрик открыть рот, как детектив опередил его замечанием:

— Знаю, это значит «пожалуйста».

— Не совсем так. У энке нет формальных правил этикета, весь церемониал подразумевает обмен эмоциями. В подобном случае это следует трактовать, как «Мне было приятно, что вы пили мою воду и остались довольны»

— Шустрик, читай по слогам: заткнись, черт бы тебя побрал! Надеюсь, значение этих слов не нуждается в переводе?

— Между прочим, это я послал за вами Лотти, — сказал робот.

Детектив мог бы поклясться, что слышал, как голосовой вокодер изменил голос Шустрика — робот обиделся.

— Айволи, Шустрик.

— Кьяно шеф.

Валенса вытащил из люльки ноут и отдал его Шустрику. Одежда детектива насквозь промокла и, пока робот осматривал ноут, Валенса успел раздеться до трусов.

— Видимых повреждений нет, — отчитался по-деловому Шустрик, все еще дуясь. — Она просто отключилась?

— Сказала, что отказали солнечные батареи.

— Странно, с виду они в норме. Может на нее повлияла магнитная аномалия.

— Объясни?

— Мой эмби настроен на восприятие магнитного поля. Так вот, шеф, я уже вторые сутки регистрирую его нестабильность.

— Магнитная буря?

— Не буря, шеф — ураган.

— Чем это может грозить?

— В ближайшем будущем — всем, чем угодно, от инверсии полюсов до полного исчезновения магнитосферы.

— Все настолько серьезно?

— Более чем.

В хижину заглянул Лотти. Окинув завистливым взглядом мускулистое тело Валенсы, он присвистнул и сказал:

— Ю лефин, греб сокал.

— Хотел бы иметь такие мускулы, человек с неба, — перевел Шустрик,

— Человек с неба… — задумчиво повторил Валенса.

А робот как назло не удержался от очередной заметки:

— Гравитация на Майн 5 составляет 0,6g. Чемпионов по бодибилдингу на планете не вырастишь.

— Человек с неба, — раз за разом повторял слова детектив, вспоминая, то, что крутилось у него в голове. Осененный он спросил Лотти:

— Скажи, тот космодром, энари, там тоже есть греб сокал?

— Пэксим греб сокал.

Валенса посмотрел на Шустрика.

— Черт возьми, у ЗГ есть космодром. Нужно убираться отсюда. Вопрос времени, когда они найдут нас.

— Не найдут. Приборы на ботах гвардейцев чрезвычайно чувствительны к колебаниям магнитного поля. Пока магнитосфера нестабильна, нам ничего не угрожает.

— Ты в этом уверен?

— Как в том, что нам не следовало браться за это дело.

— Роман Марков Ич, ю дизи анга. Вернуть.

— Твою пушку? Один момент, — детектив порылся в своей одежде и достал оттуда револьвер, отобранный у Лотти. Протянув оружие энке, он извиняющимся тоном спросил:

— Дружище, я умираю от голода, как насчет трапезы?

Лотти все понял без перевода. Забрав свой револьвер, парень, хохоча, вышел.

— Надеюсь, та тварь у него на поясе это не местный деликатес?

— Нет, шеф. Муба́й — далекий потомок земной собаки, одно из немногочисленных животных, завезенных на планету колонистами, которое прижилось в суровых условиях. Энке ловят мубай только в качестве трофеев и чтобы делать из их шкур одежду. Кожа мубай плотная крепкая, но изнутри состоит из тысяч крошечных пор, благодаря этому в ней не жарко днем и не холодно ночью.

На этом разговор иссяк сам собой. Шустрик забрал ноут и ушел, сославшись на то, что хочет продолжить изучение энке-су с жителями поселка. Возражать детектив не стал, тем более, что к нему в хижину вместе с подносами, груженными едой и напитками, пришли полуобнаженные лысые девицы. Напиток напоминал по вкусу и цвету цитрусовое вино, только в голову бил не так сильно. Отведав блюд, приготовленных энке, он решил, что они не так уж плохи, особенно ему понравился суп с маленькими листочками, пахнущими, как настоящие галушки. Насытившись, он начал зевать. Его потянуло на сон. Девицы аккуратно взяли его под руки и уложили в постель, чмокнув несколько раз в лоб. Хотя, возможно, это было частью его продолжительного сна.

Глава 10

Когда совсем стемнело, робот разбудил его. Передал Валенсе выстиранную одежду. Повсюду в поселке зажглись факелы. В яме вокруг огненного пламени собрались все взрослые жители племени. Детектив и Шустрик заняли места на самой нижней скамье, которую приготовили специально для них. За спиной Валенса все время слышал приглушенный шепот и многократно повторяемое «греб сокал». Не скрывая любопытства, энке наблюдали за ним, останавливая свой взор на его бледном незагорелом теле. Лишний раз детектив позавидовал бронзовому цвету искусственной кожи робота.

— Шустрик, а они, случаем, не практикуют ритуальное жертвоприношение?

— Что вы, шеф, энке не первобытные люди.

В центре внимания они пробыли недолго. Вскоре голоса людей утихли.

С другой стороны поселка из темноты вышел мужчина в маске льва.

— Это фиту, вождь, — сказал Шустрик.

Подобно пламени в яме глаза маски светились изумрудном светом. Пока мужчина спускался вниз, люди в почтении склонялись перед ним. Он шел, касаясь гладких безволосых голов своей широкой ладонью. Возле детектива он задержался, присел на колени, вперив в него свой зеленый глаз.

— Шустрик, чего он хочет? — сквозь зубы спросил детектив, как можно шире улыбаясь вождю племени.

— Выбирает жертву.

Не успел детектив испугаться шутки робота, как на его глазах вождь поднял руки и вдруг подпрыгнул на месте. Затем еще. И еще раз, с одной ноги на другую и снова на двух. Постепенно его прыжки стали походить на танец. Загрохотали барабаны и завыли инструменты похожие на волынки. Танец вождя подстроился под ударный темп. Из-под его босых ступней взлетала пыль. Загривок на маске трепыхался в ритме ускоряющейся мелодии. Все слилось воедино: львиный оскал, бешеный стук барабанов, надрывная трель волынок. Детективу показалось, что яму заволокло непроницаемым фиолетовым туманом. В этом мареве, похожем на смог Полиса, рождались образы пострашнее, чем убийцы и насильники, ошивающиеся в Подножье. В этой мгле прорисовались контуры чего-то ужасного, древнего и всепоглощающего как черная дыра в ядре галактики. Роковой страх сковал Валенсу. Его отдаленную поступь слышал каждый сидящий вокруг зеленого огня. Музыка заворожила всех. Ей невозможно было сопротивляться, даже сердце отзывалось ударами в такт барабанной дроби. Оставалось отдаться течению мелодии, навсегда растворившись в насмешливых тенях гарцующего пламени.

А потом все внезапно прекратилось. Валенса почувствовал себя оглушенным. В ушах стоял звон, в глазах рябило. «Неужели это было взаправду», — подумал детектив, вытирая прослезившиеся глаза. Кем бы ни был человек в маске — колдун, иллюзионист, прорицатель — он пропал. Жители деревни, молча, расходились по своим хижинам. Любое слово было кощунством, но только не для робота. Наклонившись к уху детектива, он самодовольно прошептал:

— Закись азота. Сначала вызывает эйфорию, затем потерю ориентации в пространстве и помутнение рассудка. Замечательный галлюциноген. В малых дозах он абсолютно не токсичный.

— Веселящий газ? Почему же никто не смеялся?

— Все зависит от концентрации, шеф. В малых дозах остается лишь чувство успокоения. Я думаю, что баллоны закопаны прямо под нами.

— Кто за этим стоит?

Ответить роботу не судилось. К ним подошел Лотти с трепетной улыбкой, застывшей в уголке рта.

— Вождь желает вас видеть, — сообщил он.

— Иду, — встал на ноги детектив.

— Обоих, — добавил Лотти.

Он повел детектива с роботом к, на первый взгляд, неприметной хижине, стоящей на окраине поселка. На ее остроносой крыше вместо факела висел самый настоящий фонарь. А на входе их встречали двери, а не занавес из шкур. Лотти стал на крыльцо и постучал. Из хижины донесся мягкий голос, не лишенной, однако, исполинской мощи:

— Пусть войдут!

Лотти поклонился и отошел, пропуская Валенсу с Шустриком. Детектив вошел первым. Убранство жилища вождя сразило его наповал: комфортное освещенное электрическим светом настольных ламп, с отдельной душевой и кроватью, настоящей кроватью с матрацем. Оно напомнило ему его собственные апартаменты в желтом секторе, не хватало только CV, исполняющего все прихоти хозяина. «Или нет?» — прикинул Валенса, ради хохмы хлопнул в ладоши и скомандовал:

— Музыку!

— Не трудитесь, Роман Маркович.

В углу помещения в кресле-каталке в халате и тапочках, держа в одной руке дымящуюся трубку, сидел сам хозяин жилища. Выглядел он благородно с правильными чертами лица, как у высокородного господина. Его достопочтенный образ слегка портила лысая черепушка. За спиной вождя на крюке висела львиная маска, на самом деле, маска для дыхания, но не она удивила Валенсу. Нет, потому что самым невероятным было то, что он узнал вождя энке.

— Прошу вас, садитесь, Роман Маркович.

— Детектив Валенса для вас.

Он выбрал стул с широкой спинкой, уселся на него, положил ногу на ногу, не переставая глядеть на вождя. Шустрик остался стоять в дверях, сложив руки на груди — немой часовой.

— Думаю, меньше всего вы ожидали увидеть тут меня.

— Вы правы, господин Штольц, не ожидал. К чему все это представление?

— Я хотел, чтобы вы доверились мне. Я мог бы сделать с вами все, что угодно, но не сделал. Я говорил с вашим роботом. Ваша репутация, Валенса, она безупречна. Просто не вериться, что мне посчастливилось на склоне лет встретиться с порядочным человеком.

— Вы всех своих гостей пытаетесь сначала отравить газом, а потом лестью?

— Стало быть, вы хотите, чтобы я все вам объяснил? Или вы сразу меня арестуете?

— Я детектив, а не комиссар. Мое дело — слушать и делать выводы, а не наоборот.

— Похвально, хотите трубку?

— Не курю. Бросил.

— Тогда, быть может, коньяк? Лучший — с виноградной колонии Мессавитц, вам понравится.

— Ближе к делу, господин Штольц.

— Я думал терпение одно из ваших достоинств.

— Много вы еще обо мне знаете?

— Достаточно.

Валенса прищурил глаза. Даже без настоящей маски вождь прятался за внешней холоднойсдержанностью. Под ее толстым шаром детектив рассмотрел затаенную печаль.

— Прелестные танцы вы устроили для дикарей. Вам нравится играть в бога для этих несчастных?

Выпустив кольцо дыма, Штольц ответил:

— Не судите, да не судимы будете. Так говорится в священном писании. Для вас всегда все просто и понятно, детектив Валенса, без полумер: хорошее — плохое, правильное — неправильное. И вот вы здесь, в моем поселке пытаетесь навязать свои далекие идеалы.

— Уважаемый господин Штольц, если бы я хотел послушать проповедь фальшивого бога, я сел бы перед зеркалом и напился до чертиков. Оставим кесарево кесарю, я здесь по делу.

Видно было, что вождь обижен практичностью детектива, но он справился с эмоциями, вытрусил старый табак из трубки, забил новый и закурил, покачиваясь в кресле. Все это сделал под выжидающим молчанием Валенсы.

— С чего же начать? Думаю с Анны Белич. Она привела вас сюда, хотя ее самой уже нет в живых. Ирония… Но начну я не с Анны. Вам, наверное, известно, что колония на Майн 5 одна из самых молодых в Федерации — ей всего сто двадцать шесть лет. До последнего времени мы жили изолированно от метрополии. Если кто к нам и залетал, то только правительственные чиновники во время выборов в Совет или челноки ЗГ, использующие Майн 5 как полигон для тренировки своих солдат. Армград — единственный город. Да и городом его можно назвать с натяжкой, так — асфальтированная деревня. Что говорить о технологиях — Сеть у нас зародыше и только на базе гвардейцев.

— Энари.

— Верно, детектив, космодром. С вашего позволения я продолжу. С появлением космодрома планетой заинтересовались торговцы. Они как мухи — где одна, там полчище. Налетели сюда тучей, предлагая колониальному руководству выгодные сделки. По всей видимости, кто-то пустил слух, что планета богата гелием-3. Наивные, все, чего здесь в избытке — песок. Или наши власти очень жадные, или очень бедные. Торговля — единственный способ нажиться в этом проклятом мире. Компьютеры, инструменты, станки — все то, от чего колонисты бежали в другую часть Галактики, догнало их здесь. Не все смирились с таким положением вещей, многие, в том числе и мой дед, ушли в пустыню и основали там орден свободных племен. «Энке» в переводе на ваш, межгалактический солари звучит, как «свободный народ». Вы ведь слышали об амишах?

— Немного. Последняя менонитская община существует на Мадагаскаре.

— Правда, мы не столь консервативны. Поймите меня правильно, детектив. Лично я ничего не имею против этих кибер-вакцин, пичей, CV, роботов и прочего цивилизованного барахла, но это все самообман, если хотите — имитация настоящей человеческой сущности, которая была, есть и будет в одном — в единении с природой. Спросите, тогда почему я пью дорогой коньяк, курю импортный табак и читаю при свете лампы? Маленькие слабости для Бога, они не мешают ему быть последовательным.

— А как же газ?

— Каждый король хочет спасти свое королевство. Газ — всего лишь средство оградить мое племя от бетономешалки, в которую оно непременно попадут, когда вся эта грязь с Земли хлынет в девственную культуру энке. По этому поводу у меня нет иллюзий. Не сегодня так завтра молодые энке и их потомки разбредутся по, возникшим как опухоли на теле больного чумой, городам. Все, что останется в наследие — мертворожденный язык и воспоминания старика.

— Тогда зачем заниматься безнадежным делом?

— Это я у вас хотел бы спросить, — усмехнулся Штольц. — Поймите, детектив, я уже в таком возрасте, когда задумываются об искуплении грехов, а не о том, как побольше их наделать. Я стараюсь поддерживать нейтральные отношения с обеими фракциями, и с Советом, и с ЗГ, но я не знаю, надолго ли меня хватит… Примириться с торговцами можно — они неизбежное зло, но солдаты. Они как саранча…

— Давайте об Анне.

— Извините, детектив, я отвлекся. Люблю достойную компанию… С Анной я познакомился три месяца назад. Никогда раньше я не сталкивался с такой целеустремленной личностью, как она. Чтобы Анна не задумала — все это свершалось, какой бы безумной не была идея. На Майн 5 она прилетела в составе исследовательской экспедиции. Анна Белич отличалась от всех этих лживых миссионеров из «Ориона». В ней чувствовалась сила, животворящая сила, как в вас детектив, только она не боялась раскрыть ее, применить там, где это требовалось. На Майн 5 она занималась магнитными бурями. Я не очень силен в этих научных тонкостях. Отец считал мое образование делом второстепенным, но в общих чертах, вы же, конечно, знаете о солнечной активности? Цикл Прагнира составляет семь лет и на каждый третий цикл приходится абсолютный максимум излучения. Тогда днем и ночью на небо расцветает радужным свечением — прекрасное зрелище, хотя и со своим недостатком, — он погладил голую черепушку. — Кроме того, солнечные бури негативно влияют на навигацию торговых кораблей. Возмущения поля сводят с ума чувствительную аппаратуру. Корабли продолжают разбиваться, причем в последние месяцы это происходит все чаще и чаще, несмотря на то, что активность Прагнира пошла на спад.

— Это мне известно, — прервал детектив. — Что госпоже Белич требовалось от энке?

— Вместе со своими сотрудниками она появилась в поселке в разгар зимы. Нет хуже места для визита, чем Майн 5 в период сухого морозного сезона, когда каждый вдох способен убить человека, а торнадо сметают с лица земли поселения. Мы договорились с Анной, что я обеспечиваю ее группу провизией, одеждой и рабочей силой, помогаю в ориентирование в пустыне, взамен она учила молодых энке солари. Песчаные бури или холод — Анна не жаловалась. Она всецело отдавалась работе, часто падая от изнеможения в обморок. Такой ум и такая жертвенность. Я стал для нее сиделкой, нянькой, другом.

— Больше, чем другом, — заметил детектив.

— Вы правы — ничто так не сближает, как опека. Не поверите — я кормил ее с ложечки и слушал запутанные теории, появляющиеся одна за другой. Объяснить спонтанные изменения в магнитном поле у нее не получалось. Не помогало и высокоточное оборудование, Анна утверждала, что приборы показывали какие-то немыслимые цифры. Тайна Майн 5 осталась запечатанной, в отличие нашей тайной связи с Анной. Для ее коллег наш роман стал неприятным сюрпризом, особенно возмущался провожатый Анны Адам Крейн. Мы не могли найти с ним общего языка и то, что он работал на «Орион» тут не причем. Я думаю, все дело в Анне, детектив. По своему, он был в нее влюблен. Другие — Рудольф Бирман, и Петр Горский тоже не были в восторге. А кому понравится, что такая умная красивая женщина будет сношаться с грязным престарелым дикарем?..

Обуреваемый горестными воспоминаниями, Штольц остановился. Детективу показалось, что старик вот-вот расплачется, но когда вождь энке продолжил рассказ, голос его стал звонче и тверже:

— Анна сама не выдержала этого напряжения и порвала со мной. Со своей группой она перебралась ближе к океану. Там заручилась поддержкой другого племени, и продолжила работу. Я ее не винил. В душе Анна, оставалась, прежде всего, ученым, а уж потом женщиной. Целый месяц я ее не видел, не слышал от нее никаких вестей. Все это время я заливал печаль алкоголем. Не знаю, как я перенес эту муку, наверное, я, все-таки, чуточку Бог, как верят в это энке. А однажды ночью Анна пришла ко мне. Она разбудила меня, села на кровать, горящая желанием поделиться своей находкой. «Эрих», — говорила она, — «Мой милый Эрих, ты не представляешь, что я обнаружила. Это просто уму непостижимо. Оно было у нас под носом, а мы и не знали. Это может все изменить, слышишь, Эрих, навсегда».

А потом, словно устыдившись своей слабости, она убежала прочь. Больше я ее не видел. На следующее утро она улетела на Землю. А когда вернулась… Произошло то, что произошло. Я побывал на месте расположения экспедиции. Не знаю, что я надеялся там найти, я был ослеплен горем и обидой, прежде всего на самого себя, за то, что не смог удержать ее той ночью. Все палатки исчезли, как и оборудование. От соседнего племени, помогавшего Анне, я узнал, что вещи изъяли по приказу ЗГ. Солдаты унесли любые доказательства присутствия Анны на планете, хотели уничтожить все следы. Такое вмешательство стало поперек горло «Ориону». Торговый Совет с ЗГ и так на ножах, но это стало последней каплей. Как думаете, вы первый детектив, который здесь побывал или последний, кого они наняли? Хотел бы я знать, что привлекло внимание сильных мира всего к нашему маленькому мирку, а заодно и вас, лучшего детектива Галактики.

— Полиса.

— Учитывая, что всех предыдущих детективов нашли в океане, теперь вы лучший в Галактике.

— Значит, на пиче А.М. Фарли…

— Я уверен, что на нем все ответы. Анна не разлучалась с роботом, я даже ревновал немного…

Когда Эрих Штольц закончил свой рассказ, табак в трубке совсем истлел. Встав с кресла, держась за поясницу (танцы не прошли для него бесследно) он поплелся к холодильнику, достал оттуда бутылку коньяка и сделал из горла пару глотков. Встряхнувшись, вождь бесстыдно отрыгнул и повернулся к Валенсе, протягивая ему бутылку. Без лишних слов, детектив взял ее и немного отпил. Напиток обжег ему горло, из глаз брызнули слезы и он закашлял. Сзади подошел Шустрик и похлопал его по спине.

— Осторожнее, детектив, это пойло убивает быстрее пули, — предупредил, посмеиваясь, Штольц.

Вместо ответа Валенса еще раз, уже основательней приложился к бутылке, после чего вернул ее Штольцу. Сунув спиртное под мышку, лысый вождь, уселся в любимое кресло и спросил:

— Ну что, я удовлетворил ваше любопытство детектив?

— Ничего нового я не услышал.

— А вы честолюбивы! Увы, я больше ничем вам помочь не могу.

— Или не хотите? Очень удобно скрывать свои темные делишки под личиной заурядного божка.

Резкие слова не произвели нужного эффекта, Штольц не поддался на провокацию.

— Знаете, детектив, — торжественно произнес он, — лучше исполнять роль провинциального бога, чем жить рабом в техногенных лабиринтах Полиса.

— Вы отправили других энке на поиски еще одного члена моей команды.

— Мои следопыты еще не вернулись. Вашу спутницу могло унести к другим поселениям энке. Я отослал гонцов в близлежащие деревни, думаю, скоро мы все узнаем.

— Если ее отнесло ветром к энари…

— Давайте не торопить события, детектив.

Представив на минуту, что Рита попала в лапы армейских негодяев, Валенса сжал кулаки и заскрипел зубами, внутренне поражаясь такой реакции. Всего пару дней назад он видел в Рите только раздражающую помеху, теперь все перевернулось с ног на голову.

— Я хотел бы участвовать в поисках. Я должен ее найти.

— Понимаю, — сложил руки Штольц. — Можете на меня рассчитывать. Я не разделяю взгляды ваших работодателей, но ЗГ я ненавижу сильнее.

— Вам следовало бы избираться в Совет, там любят демагогов.

Штольц не выдержал и засмеялся.

— Вот он, лучший детектив во всей красе, теперь я в это верю. Чем черт не шутит, может, вы не только выживите, а даже раскроете это дело… Анна была бы рада. Ю ту фэсс, как говорят энке, это значит — я ваш друг.

— Благодарю, господин Штольц.

— Эрих.

— Спасибо Эрих. Я обещаю, что отыщу убийцу Анны, чего бы мне это не стоило.

— Не обещайте, Валенса, просто сделайте это. А теперь, не хотите ли поужинать со мной? Не отказывайтесь, у меня есть прекрасная телятина с Тео 8. Когда желудок сыт, быть Богом не так уж трудно.

Глава 11

На следующее утро в хижину, предоставленную Валенсе, заглянул Лотти. Он растормошил детектива и подал ему чашу с кисловатым на вкус, но освежающим напитком.

— Какие-нибудь вести о Рите? — спросонья спросил он пустынника.

— Нои, греб сокал. Фиту ищет женщина. Юту гар сои звезды, они показать место, где ее прятать.

— Будем надеется, что ваш вождь в астрономии разбирается лучше, чем в алкоголе. Что ж спасибо, что навестил, я пока еще подремлю.

Но Лотти не дал ему улечься, ущипнув за руку.

— В чем дело?

— Вставать, Роман Марков Ич. Идти.

— Ты что серьезно? Куда?

— Сезон дождей скоро. Время для последней охоты.

Детектив подумал, что он ослышался.

— Охоты? А без меня не обойтись?

Лотти не отставал:

— Ту должен, фиту просить, греб сокал. Каму.

— Хорошо, хорошо уговорил.

Накинув на себя рубашку, Валенса вышел из хижины за пустынником. Прагнир еще не появился. По серому небу плыли пузырями облака. Свежий воздух щекотал ему ноздри. За домами детектив увидел большое скопление энке. В руках люди держали палки с флюгерами и деревянные таблички, с вырезанными на них фигурами животных. Старейшины размахивали разноцветными флагами. Жители устроили проводы дюжине зрелых мужчин, закутанных в неширокие приталенные балахоны, вместо головных уборов — куфии, защищающие лицо и плечи от солнца. На шеи они повесили белые шарфы с, вышитыми на них, непонятными иероглифами, напоминающими кириллицу.

— Ритуал прощания, племя провожает своих мужчин на охоту, — сказал робот, выросший из-под земли рядом с Валенсой.

На лице Шустрика сохранялась предвкушающая улыбка или это было просто замыкание в цепи лицевых мускулов — гадать детектив не стал

— На охоту за кем?

— Мубай, — ответил робот.

Пока они общались, Лотти ненадолго отлучился и вернулся переодетым в костюм охотника. Еще один комплект он притащил для Валенсы.

— Я это не надену, — заявил детектив.

— Шеф, невежливо отказывать энке в подобной чести. К тому же, в пустыне без такой одежды вы долго не протянете.

— Может, ты заменишь меня?

— Я — робот. Даже при силе тяжести в две трети земной, мой вес станет для энке обузой.

— Чему ты неимоверно рад, — сделал вывод детектив, принимая вещи из рук Лотти. — Ладно, пойду, поохочусь. А тебе домашнее задание — к моему возращению воскресить Назиру.

— Будет сделано. Удачной охоты, шеф!

И чтобы детектив не наградил его новым проклятием, робот поспешил исчезнуть. Закусив губу, Валенса под присмотром юного энке облачился в балахон из шкуры мубай. Затем Лотти обвязал его шею шарфом, заткнув концы под воротник. Валенсу запеленали как мумию, свободными остались глаза и нос.

— А что написано на шарфе? — спросил Валенса.

— Написано? Буквы! Понимать. Эсто энке эно.

— И что это значит?

— Наш народ — народ воинов. Каму, идти, Роман Марков Ич. Прагнир еще спать и мы успеть до того, как появится короткая тень.

Взяв за руку, Лотти потащил его за собой. Увидев Валенсу, энке вскинули руки вверх, начали свистеть и бодро хлопать в ладоши. Дети, набрав в пригоршни песка, посыпали его с Лотти головы.

— Удача, — объяснил пустынник. — Песок родной земли — будет удача на охоте.

Отплевываясь, детектив махнул на это замечание рукой. Пройдя через толпу, они присоединились к другим смельчакам, которые сердито отворачивались от них.

— Чем я оскорбил твоих друзей?

— Состязание, Роман Марков Ич. Победитель один. Юту твой соперник. Эно один, стать воин один. Теперь кланяться.

— Чего?! — пробурчал детектив, но Лотти нажал на его затылок ладонью и заставил согнуться в спине.

— Вот, надеть, — парень протянул ему противопыльные очки. — Песок бить в глаза.

Детектив нацепил очки. Мир преобразился, словно вселенский киномеханик выключил цветопередачу.

Простившись с соплеменниками, охотники по одному покидали поселок, отправляясь в песчаную долину. Каждый взял с собой предмет, похожий на копье с приспособлением на верхушке. Два таких же копья вынесла миловидная девушка, судя по бурной реакции Лотти, оказывающая ему знаки внимания. Если бы не тугой головной убор, скрывающий лицо, детектив стал бы свидетелем того, как бронзовый загар Лотти приобретает лиловый оттенок. Парень взял себе одно копье, второе передал детективу. Валенса скептично осмотрел оружие. Тонкая жердь заканчивалась тупым наконечником, на котором крепилась веревка с сетью. Несмотря на длину, копье было легким и удобным и совсем не мешало передвижению.

— Что это такое?

— Рете, — ответил Лотти. — Ловить мубай. Идти, пора, Роман Марков Ич.

Помахав девушке, Лотти двинулся вслед за охотниками, постепенно переходя с шага на бег. Детектив старался не отстать от него.

Около часа они передвигались по равнине, иногда останавливаясь, чтобы Лотти мог изучить землю в поисках следов животных.

Ветер усилился, поднимая и закручивая в воздухе кучи песка. Такие мини смерчи в неплотной атмосфере Майн 5 опасности не представляли, но чтобы не потеряться, они избегали с ними встречи. Когда солнце взошло, они отдалились на добрый десяток километров от поселка. Путешественников окружали безлюдные каменистые пески без малейшего признака растительности. Детектив окончательно выбился из сил. А вот его прыткому следопыту было все нипочем.

Ветер поменялся и подул с юга, принеся с собой запах дождя. Детектив снял очки и спросил:

— Слушай, Лотти, мы хоть правильно идем?

— Не беспокоиться, греб сокал. Мубай всегда там, где вода.

Посмотрев на густую линию из хмурых туч, зависших на горизонте, Валенса сказал, что скоро воды будет в избытке. Лотти хитро усмехнулся, пояснив:

— Нои, Роман Марков Ич. Небо говорить сезон дождей рано. Горы не пускать тучи. Мубай найти марин неву, найти воду тут, — Лотти стукнул кожаным ботинком по земле.

Немного погодя Валенса получил весомые доказательства правоты Лотти. Они набрели на влажный грунт и цепочку маленьких следов от лап, тянущихся к мрачным горным вершинам. Валенса почувствовал характерный мускусный запах.

Лотти присел, погладил верхний шар песка, после чего сообщил:

— Мои собратья пройти близко. Они гнать мубай с двух сторон к нам.

— А я думал, что это состязание и каждый сам за себя.

— Ану, греб сокал. Искать мубай вместе, ловить отдельно.

Набравшееся сил, солнце нагрело песок как угли на мангале, даже в балахоне стало жарко: пористая ткань с трудом справлялась с тепловыделением.

Петляя среди барханов, они упорно двигались за солнцем. Мускулы детектива, его лефин, которыми восхищался Лотти, просили пощады. Валенса дышал часто-часто, держась то за один, то за другой бок. Болело все тело. Как ему надоела эта охота и не знающий усталости молодой проводник. Изнутри детектива сжигала жажда, беспощадные солнечные лучи, опаляли неприкрытые лоб и щеки. Губы высохли и покрылись волдырями. В какой-то момент детектив почувствовал, что земля становится к нему все ближе и ближе. Он, остановился, оперся на древко копья и прокричал в спину пустыннику:

— Привал! Все! Больше не могу!

Лотти повернулся. Он, наконец, заметил, что детектив держится на одной силе воли.

— Сей?

— Да, Лотти, очень плохо. Зачем ты меня потащил с собой?

Лотти не ответил. Подсев под детектива, он перекинул его руку через свою шею и повел вперед в тень песчаного холма с волнистым козырьком и аккуратно положил Валенсу в тень. Детектив лег, издал стон облегчения, вытягивая в разные стороны гудящие ноги. Нижней частью копья Лотти выкопал ямку в песке, которая быстро наполнилась водой. Зачерпнув ее ладонями, он поднес к губам детектива, дав ему напиться.

— Маленькие глотки, Роман Марок Ич. Очень маленькие.

— Кьяно, Лотти, — поблагодарил Валенса. — Но лучше мы бы взяли с собой фляги.

— Нельзя. Правила. Мари неву делать нас медленнее. Мари Неву не брать, чтобы стать эно. Закон.

— Может, лучше покажешь, как пользоваться, — взмахнул копьем детектив, — этой штукою, чтобы я был готов.

— Смотреть сюда, греб сокал и запоминать.

Лотти начертил пальцем на песке серию миниатюр. Закончив, он показал на рисунки, на которых был изображен карикатурный человечек в трех позициях: замах, прицеливание, бросок.

— Мубай жить стая, — сказал Лотти. — Пять, десять, но не двадцать. Не бывать стая больше двадцать мубай. Это закон. Самцов больше самок, но у мубай один вожак. Охотник не трогать детенышей — закон. Не трогать самок — закон. Не трогать вожак — закон!

— Побойся Бога, Лотти. У вас законов больше, чем голодных ртов.

— Не понимать, Роман Марков Ич.

— Поверь, оно к лучшему. Продолжай.

— Надо ловить вожак, иначе краш! — он скрестил запястья в виде пташки, изображая на лице поражение. — Вожак вести стая за мари неву. Вспугнуть вожак, стая уйти далеко-далеко — не найти больше. Самый быстрый ловить вожак. Другие гнать мубай к нам. Мы — брать их рете, — он совершил телодвижение, символизирующее то, как он бросает копье в предполагаемую жертву. Сделав выпад, Лотти пронзил копьем воздух. Сетка, свистнув, развернулась, и легла на один из камушков на земле, спеленав его в кокон. Потащив копье на себя, Лотти поднял камень и дал Валенсе его пощупать.

— А как отличать самок и самцов?

— Пятна, — он показал у себя на спине. — Яркое — самец, темное — самка. Гребень — вожак. Теперь попробовать сам, — Лотти носком ботинка подкатил к Валенсе его оружие.

Насилуя бедные ступни, Валенса встал, взял свое копье и повторил движение пустынника. Скользкая от пота жердь выскользнула из рук и, прожужжав, треснулось об землю. Лотти покатился со смеху. Бросив в его сторону злобный взгляд, Валенса подобрал копье и попробовал выполнить трюк во второй раз. Вышло удачней, даже сетка раскрылась, но поймал он ей не камень, а свою ногу. Дернув на себя веревку, Валенсе не устоял на ногах и упал на спину, сотрясая воздух проклятиями.

— Жить? — давясь со смеху, спросил Лотти. — Жив, жив.

Высвобождая ногу детектива из сетки, Лотти принялся его поучать:

— Целится не палка, целится глаз. Бросает не рука, бросает сердце.

— Избавь меня от проповедей, — огрызнулся детектив.

Поднявшись с помощью Лотти, он опять взял копье и сделал упражнение в третий раз. Наконец, у него все получилось правильно. Это вызвало у пустынника одобрительный возглас.

— Процедуру я понял, — сказал Валенса.

Он снял верную часть балахона, чтобы вытереть пот и обмыть подземной водою шею и лицо.

— А что делать потом? Сетка не убивает животных, я прав?

— Принести тора, — ответил Лотти. — Лилиа вамен убивать, снимать шкуры.

— Лилиа вамен?

— Женщина, которую любить, — зарделся Лотти.

— Вот оно что! — подмигнул Валенса. — Я видел, как так лысая красотка провожала тебя взглядом. У тебя с ней роман?

Игра слов поставила Лотти в тупик. Тогда детектив перефразировал:

— Ты собираешься стать ее, как вы говорите, эно?

— О, нои…

— А что тебя останавливает? Неужели еще один дурацкий закон?

— Нои.

— Ты что стесняешься?

— Лотти быть лилиа вамен, когда стать эно. Настоящий эно.

В мыслях Валенсы сложилось иное умозаключение:

— Ты пошел на охоту, чтобы доказать избраннице, что ты мужчина?

— Ану.

— Сукин ты сын! — разозлился детектив. — Ты еще ни разу не ловил мубай?!

— Я много тренироваться, я… — он не договорил, стыдливо опустил голову, пересыпая песок из руки в руку.

Детектив навис над ним, восклицая:

— Отвечай, это твой первый поход? — он схватил Лотти за плечо и встряхнул.

— Ю исар вамен лилиа!

— Говори по солари!

— Да, греб сокал! — вырвался Лотти. Отбежал и истерично закричал. — Ты прав!

— Прелестно, — Валенса возвел глаза к небу. — А меня, значит, потащил с собой, чтобы поджилки не тряслись?! Ну, конечно, на фоне старика любой сопляк почувствует себя совершенным полным сил мужчиной! Одного я не понимаю, если все так просто, как ты говоришь — ткни копье и готово — почему ты так напуган?!

— Я не напуган.

— Не лги мне, парень!

Лотти посмотрел на детектива, дрожащим голосом ответив:

— Мубай.

— Что?

— Мубай скрэн. Опасно. Ядовиты, греб сокал. Смертельно ядовиты.

У детектива пересохло в горле. Выругавшись, он отбросил копье и двинулся по песку в обратном направлении. Лотти бросился вдогонку.

— Куда?

— С меня довольно, я возвращаюсь!

— Нои, Роман Маркович, не можешь уйти!

Он оттолкнул Лотти, продолжая шагать.

— Греб сокал! Фиту гар сои, ту эно, ту великий эно!

— Нет, малыш, я был воином, сейчас я человек мира, который мечтает о природной смерти, а не от ядовитых зубов шавки.

Лотти преградив ему путь, сложил в молящем призыве руки.

— Ю исар вемен лилиа, я делать во имя любви! Ту любить кого-нибудь, Роман Марков Ич?

Детектив остановился. Вспомнил лицо Риты и ее последние слова: «Я буду тебя ждать, только не бросай». Он посмотрел на Лотти, сжавшегося перед ним в отчаянии.

— Ты любишь ее? Ту девчонку?

— Ану.

— А нельзя все сделать по старинке: цветы, ужин, секс, в конце концов?

— Секс?

Детектив несколько раз сунул указательный палец в колодец сложенный из пальцев второй руки. Лотти побледнел, словно ему предложили заколоть себя копьем.

— Нельзя, пока не пройти десять фаз Тера. Закон.

— Ну что ж, из всех табу, это самое рациональное, незаменимое для, набитой идиотами, планеты. Ладно, жених, я согласен, но теперь действовать мы будем по моему плану. Идет? — он дал парню пятерню.

Лотти опасливо прикоснулся ней.

— План, греб сокал?

— Ага, называется план «П». Пошли, расскажу.

Стая мубай насчитывала тринадцать особей. Энке обнаружили ее в, поросшей кустарником, низине с пресным озером в центре. Самый крупный самец — вожак, с высоко поднятым гребнем на голове — вальяжно бродил между стаи, тыкая тупой мордочкой самок. Двое других самцов поменьше лежали неподалеку, не смея приближаться, пока этого не позволит вожак. На берегу озера резвились пушистые детеныши мубай, дергая зубами прогнившую корягу.

Детектив с Лотти следили за животными с возвышенности и видели, как другие охотники, прячась в песочных ямах, окружают низину. План Валенсы не понравился энке, в первую очередь потому, что его предложил чужак, но Лотти смог переубедить своих соплеменников. Охотники координировались через специальную систему знаков. Из всех Валенса выучил всего один — оттопыренные вверх указательный и средний пальцы, означавший прямо противоположное тому, о чем можно подумать. Для охотников это был сигнал к действию.

Перед началом охоты энке собирали хворост. Затем поджигали его, образовывая вокруг добычи огненное кольцо и гнали ее в направление ловцов, то есть Лотти и Валенсы, которым предстояло самое сложное задание — пленить вожака мубай.

Детектив снял сетку с копья, распустил ее. На одном конце веревки сделал петлю, пропустил в нее другой конец и надежно закрепил его на зарытом в земле колышке. Получилась такая себя петля для силок. Оставалась последнее — заманить вожака в ловушку. Нужна была приманка.

— Как хорошо ты бегаешь, Лотти?

— Быстрее ветра.

— А нужно быстрее пули.

Когда он погонится за тобой, не оглядывайся, не используй копье, веди его прямо на меня.

— Это скрэн, опасно. Он кинется на вас.

— Знаю. Этого я и добиваюсь. Передай своим товарищам, чтобы не вздумали отвлекать вожака на себя! Начинаем по моему сигналу. Понял? Хорошо, тогда ступай.

Сняв с себя громоздкий балахон, Лотти осторожно слез с холма. Наблюдая за ним, детектив ощутил дежа вю. Холодок пробежал по спине, но он не дал чертовой табакерке с воспоминаниями раскрыться в самый неподходящий для этого момент.

Когда Лотти приблизился к стае, ветер предательски поменялся и мубай учуяли пустынника. Животные заворчали, поднимаясь с земли. Самки побежали к воде, чтобы защитить детенышей. Самцы нарезали круги вокруг озерца, постоянно задирая носы и подвывая. Вожак наоборот оставался спокойным и даже самоуверенным. Хвост трубой, голова приподнята, губы приоткрыты, демонстрируя желтые иглообразные клыки, с которых капала на землю ядовитая слюна. Лотти остановился, присел на корточки, не касаясь пятками песка, повернув голову немного назад, чтобы видеть Валенсу.

Потрогав тонкую, неразличимую веревку, протянутую над песком, Валенса про себя провел обратный отчет и показал Лотти галочку из пальцев. Энке сорвался с места и бросился наперерез стаду. Животные в панике рассыпались перед ним, удирая в разные стороны. Зажгли свои костры остальные охотники, отрезая мубай пути к спасению. Лотти достиг воды и пробежался по берегу. Холодные брызги остудили его разгоряченное тело. Пустынник сделал крюк и побежал назад, по пути перескочив, не сдвинувшегося с места, вожака.

Как и просил Валенса, Лотти не оглядывался, да это и не нужно было: самец сам выбрал парня в качестве жертвы и стремглав погнался за ним.

Пустынник несся как метеор, но вожак настигал его. Лотти слышал глухое рычание за спиной. Детектив отполз от ловушки, выставив вперед копье. Задыхаясь, Лотти, перескочил веревку и кинулся грудью на песок. Вскапывая землю локтями, он проехался мимо детектива. Вожак раскрыл пасть и прыгнул за энке. В ту же секунду Валенса пнул ногой колышек, который удерживал веревку, но мубай перевернулся в воздухе, проскочил петлю и шмякнулся брюхом между ногами детектива. Взвыв от боли, он развернул морду, ища в пределах видимости своего обидчика. Увидев Валенсу, вожак заскреб лапами, поднялся и прыгнул ему на грудь. Детектив перехватил копье обеими руками и выставил перед собой, как раз, когда вожак раскрыл пасть. Его острые зубы клацнули и сомкнулись на деревянной жерди. Мубай придавив Валенсу к земле своим весом, разодрал когтями балахон, исцарапав кожу на животе. Яростно грызя дерево, он перекусил копье как спичку. Его зеленые глаза горели жаждой крови. Валенса приготовился к смерти, но вожака он не интересовал, самец соскочил с детектива и кинулся к Лотти, лежащему лицом вниз на песке. Животное яростно вцепилось в ботинок пустынника, грызя зубами жесткий каблук. Лотти завопил и задергал ногой, пытаясь стряхнуть вожака. Детектив перекатился на живот, подобрал обломок копья и подполз к вожаку, занеся над ним деревяшку.

— Нет, закон энке! — закричал Лотти.

— А я не местный! — произнес Валенса и довершил сказанное, вонзив обломок в спину животного.

Мубай заскулил, отпустил обувь пустынника и откинулся бок. В агонии он пошевелил лапами, выпуская остаток яда на песок, и затих. Детектив встал, подошел к Лотти и подал ему руку.

— Укусил?

— Нои, — ответил парень, не отрывая глаз от мертвой тушки вожака.

К ним присоединились другие энке. Двое из них несли на плечах в своих сетях рычащих, с завязанными челюстями, мубай. Они потрогали копьями труп животного, затем, громко крича, окружили Лотти.

— О чем они говорят? Я расслышал только «сей».

На парне не было лица. Детектив не выдержал и воскликнул:

— А что надо было дать ему погибнуть? Ради какого-то священного обычая?

Лотти, присел рядом с мертвым вожаком, и погладил его шерсть. Парень готов был разрыдаться от жалости.

— Без самца стая распадется и умрет поодиночке. Сей, греб сокал. Сей.

— Да ну вас всех к черту! — сплюнул Валенса и двинулся прочь.

Через сотню шагов Лотти нагнал его и пошел рядом, нечего не говоря. Так они шли достаточно долго, преодолев солидный отрезок обратной дороги. Наконец, пустынник, отважился заговорить с детективом:

— Кьяно, Роман Марков Ич. Лотти не забывать.

— Если хочешь, давай поищем другую стаю, и я дам тебя убить?

— Простить. То, что сделать сей, плохо, но это не…

— Не краш, так?

— Да, — улыбнулся Лотти. — Энке говорить я стал эно. Нет так, как они. Иначе. Как ты, греб сокал.

— Испытание, закончено?

— Да, — глаза Лотти заблестели. — Я воин, я скоро стать мужчиной.

— Погоди, а разве ты еще не стал? Хочешь сказать, что ты еще никогда… ни разу… того.

— Не. понимать, Роман Марков Ич, что того?

— Ну, — Валенса подумал да и решил что это не важно. Он обнял Лотти за плечи и произнес. — Забудь. Все хорошо, что хорошо кончается. О, вот и наш тора.

Их встречали как героев. Обнимали, целовали. Дети вручили Валенсе венок из дурно пахнущих цветов и заставили выпить темную жидкость, обжигающую горло. Он терпел, улыбался всем подряд, продираясь к своей хижине, где его ждала мягкая постель. Как назло вместо постели был Шустрик с дурными новостями.

— Нашли следы госпожи Лужиной, — отчитался он. — Они ведут к энари.

Глава 12

Посадочная платформа сияла в лучах утреннего солнца, как начищенное до блеска блюдо. Невдалеке в цепких объятиях многоэтажных ферм стоял челнок, выпуклым дном подпирающий землю. Вдоль периметра располагались дозорные башни, а сама территория космодрома со всех сторон была окружена колючей проволокой с предупреждающими о высоком напряжении знаками.

— Вон то здание, — Штольц указал, на прямоугольное строение с антенной на башне, — диспетчерская вышка. То, что вы видите — верхняя часть айсберга. Под землей у них целый комплекс.

— Откуда вам все это известно? — спросил Валенса.

— Бог всевидящий, — пространно ушел от ответа Штольц, передав детективу бинокль.

Целых два часа прошло, с тех пор как они, прикрытые камням, наблюдали за космодромом ЗГ. По сведениям добытыми разведчиками энке, Риту захватили солдаты. Ночью пустынники нашли светящуюся в темноте заколку девушки, а потом остатки скафандра и следы, ведущие к базе.

— Ее мог забрать челнок, — предположил Валенса.

Штольц сразу отбросил эту версию:

— Нет. С планеты уже неделю не стартовало ни одного челнока. Она здесь, я уверен.

— Слишком много охраны, — пожаловался Валенса. — У нас только револьверы. Идти напролом будет чистым безумием. А чудом пробейся мы в середину комплекса, внутри нас с распростертыми объятиями будут ждать вооруженные до зубов гвардейцы.

— Поэтому действовать мы станем по моему плану.

— Эрих, вы так и не сказали, в чем он будет состоять.

— Зачем слова, лучше я вам все покажу. Пойдемте.

Скатившись по холму вниз, они двинулись назад. Шустрик и Лотти ожидали их в укромном месте в нескольких километрах от космодрома, спрятавшись между скал.

— Как обстановка? — спросил робот.

— Удручающая… — ответил Валенса. Обвел взглядом пятерых, включая Лотти энке, вызвавшихся идти с ними. — У нас слишком мало людей.

Штольц хлопнул его по плечу и ободряюще сказал:

— Вам ли не знать, что сила не в количестве!

— Сразу видно, что вы не служили в армии.

Рассмеявшись, вождь взял Валенсу за руку и повел за собой.

— Есть тут неподалеку одна пещера.

Весь отряд направился к одинокой скале, напоминающей внешним видом согнутую ладонь. Приблизившись к ней, Штольц втащил из кармана короткий жезл и стал простукивать им песчаную поверхность.

— Шеф, — вполголоса позвал Шустрик.

— Что?

— Буря ослабла, и мне удалось перезарядить батарею Назиры.

Детектив похвально кивнул головой.

— Она обижена на вас, что вы не взяли ее с собой.

— Переживет.

— Назира кое-что просила вам передать.

— Я слушаю.

— Она зарегистрировала мощный поток направленного излучения. Предполагаемый район трансляции сигнала — океанические просторы.

— А куда направлен сигнал?

— Куда-то в космос.

— Понял. Шустрик, вы поддерживаете связь?

— Сеть на Майн 5 в зародыше, но я могу использовать свой коротковолновый передатчик.

— Не стоит. ЗГ наверняка использует те же частоты, они могут нас подслушать.

Пока они говорили, Эрих Штольц нашел углубление в породе и вставил в него обратным концом свой жезл. Провернул два раза. Скала задрожала и сдвинулась. В ней открылся проход в темный туннель.

— Идем! — позвал за собой Штольц и шагнул в пещеру.

С восхищением Лотти проводил взглядом смелых пришельцев, последовавших за вождем. Сам он ни на шаг ближе не посмел подойти к тайнику.

Вглубь пещеры вели ступеньки. Штольц первым спустился во тьму, затем щелкнул рубильником и осветил стены мерцающим светом электрических ламп.

— Этот тайник построил мой дед, — говорил он, спускаясь все ниже. — Здесь на всякий случай он хранил припасы, технику, инструменты, оружие, словом, все, что понадобиться в случае долгой и продолжительной войны.

— Войны с кем? — спросил Валенса.

— Да с кем угодно. Восемьдесят лет назад Майн 5 очень напоминал Подножье на Земле: смрад, убогость, враждующие друг с другом банды. Никакого закона, кроме права сильного. Покинув, задыхающийся в насилии, Армград, мой дед заботился, прежде всего, о своих потомках, которым придется отстаивать свое право на свободную жизнь. Ирония судьбы. Когда этот тайник действительно понадобился, война давно оказалась проигранной.

Схождение закончилось. Они попали в широкое помещение, заставленное ящиками, цистернами с горючими материалами и ржавеющими на стеллажах деталями. С потолка свисала паутина. Спертый воздух пропитался пылью и сажей.

Штольц прошел к неприметным дверям. Расстегнув свой ворот, он снял с шеи цепочку с ключом и вставил его в замок. Двери сначала не поддавались, тогда он сильнее дернул их на себя и, наконец, открыл. Жестом пригласил Шустрика и детектива заглянуть в соседнюю комнату. С первого взгляда Валенса угадал в ней гараж. С интересом детектив подошел к продолговатому предмету, укрытому брезентом. Штольц сдернул с него покрывало.

— Святой кварц, это же ДВС! — воскликнул Валенса. — Шустрик, ты сейчас смотришь на своего предка.

— Я сирота, — тихо произнес робот.

Валенса его не услышал. Зачарованный гладкими линиями он обошел автомобиль вокруг, боясь прикоснуться к нему. Это был тонированный двухдверный седан с острым выгнутым передним носом и крыльями сзади. Детектив стал на четвереньки и осмотрел днище, вращая глазами как озабоченный подросток, впервые увидевший обнаженную женщину.

— И как вам стальной зверь? — осведомился Штольц.

— Поразительно! Где вы взяли этого мамонта?

— Честно говоря, я не знаю, как он попал к деду. Видимо, среди колонистов затесался заядлый коллекционер, боявшийся расстаться с этим экспонатом бензинового века. Вам известно, что Майн 5 единственная колония, на которой разведаны запасы нефти? Совет спит и видит, как прогнать энке с насиженных мест и начать ее полномасштабную добычу. Правда, она залегает под океаническими толщами, поэтому эта красавица работает на газу.

Детектив посмотрел на робота, который с ненавистью прожигал взглядом автомобиль. Подходить к нему, тем более, касаться, ни при каких условиях Шустрик не желал. С любовью Валенса погладил крыло автомобиля и спросил:

— Она на ходу?

— Уверен, что да. Мой дед, потом отец и я постоянно посещали тайник и следили за тем, чтобы все оставалось в рабочем состоянии. Я счищал ржавчину, подкачивал шины и регулярно менял масло, но я никогда не садился за руль. Есть вещи, которых боится даже бог.

— Тогда можно?

— Разумеется, — Штольц подошел и галантно открыл перед Валенсой передние дверцы. Детектив нагнулся и забрался в салон. Устроился в мягком кресле, вдыхая терпкий аромат кожи. Положил руки на руль, сжал его обруч пальцами. Он сросся с машиной; коснувшись коробки передач, стал ее продолжением. Ему захотелось спустить этого дикого зверя с цепи, завести мотор и услышать его наполненный необузданной яростью рык.

— Водили прежде такой автомобиль? — спросил Штольц, заглядывая в окно.

— В Гвардейском корпусе мы тренировались водить электромобиль, — вспомнил детектив, — но это все равно, что ходить пешком.

— Хотите проехаться?

Валенса посмотрел на Штольца — в глазах детектива все само было написано.

— Тогда нажмите вооон ту кнопку, — вождь показал на приборную панель.

— Темно-синюю?

— Да.

Когда Валенса дотронулся до кнопки, сначала ничего не произошло. Машина не подавала признаков жизни. Он подумал, что слабо нажал и снова протянул указательный палец к кнопке, но вдруг двигатель проснулся и заревел. Корпус автомобиля задрожал, в салоне зазвучала парадная оркестровая музыка. Боковые стекла автоматически поднялись, а на лобовом стекле возникло цифровое изображение мужского лица. Губы мужчины приоткрылись, из динамиков, спрятанных под сидениями, раздался строгий голос:

— Запрос идентификации.

— Какая к черту… Штольц, что это?

— Без понятия, — вождь выглядел растерянным.

— Хотите сказать, что никто не пытался завести эту машину?

— На моей памяти нет, я только ухаживал за ней. Наверное, дедушка установил на нее защиту, чтобы она не попала в плохие руки.

— Так снимите ее!

— Я не знаю как.

Валенса попробовал вырваться наружу, но к своему ужасу, обнаружил, что все двери и окна заблокированы. Его заперли — чертова противоугонная система его заперла. Голос настойчиво требовал подтверждения личности водителя. Какие кнопки и рычаги не дергал Валенса — без толку, он был в ловушке.

— Ээээ… шеф, — робот попытался привлечь его внимание, но детективу было не до него.

— Не сейчас, Шустрик! — рявкнул Валенса.

Он откинулся на спину, и попытался выбить ботинками лобовое стекло.

— Не выйдет, оно бронированное, — сообщил Штольц.

Детектива это не остановило. Он продолжил колотить стекло, не давшее даже трещины.

— Шеф!

— Не мешай, Шустрик!

Ногтями Валенса попробовал вспороть обивку кресла, чтобы добраться до колонок и заткнуть мерзкий голос, бубнящий одно и то же. Робот подскочил к машине, размахивая руками.

— Шеф, послушайте!

— Что?!

— Мне кажется, это сработала сигнализация.

— Это я и без тебя знаю. Подскажи лучше, как выбраться отсюда?

Вместо совета, робот подошел к переднему бамперу авто, отрыл капот, залез рукой в работающий движок и, проделав всего пару движений, отрубил сирену и движок. Двери открылись. Красный как рак детектив вывалился наружу. Отполз подальше от машины. Шустрик предложил ему руку. Валенса отказался от помощи и злобно заметил:

— Надеюсь, тебя это повеселило, железяка.

— Простейший модуль сигнализации, основанный на кодовом слове. Два провода и немного энтузиазма.

— Ох, Шустрик, когда-нибудь я продырявлю твою башку, — детектив опять был в норме. Он повернулся к Штольцу и сказал. — Хорошо, Эрих, допустим у нас есть машина? Что дальше?

— Я расскажу, пойдемте.

Штольц провел детектива к багажнику, открыл его, снял покрывало и достал сверток. Распаковал его и показал продолговатые, связанные проволокой в пучок, стержни со шнурами на конце.

— Это то, что я думаю? — спросил Валенса.

— Нитроглицерин. Первоклассная, хоть и нестабильная взрывчатка. Лично я бы предпочел бы тринитротолуол, но за неимением лучшего, используем, что есть.

— Вижу, вы подготовились к любым неожиданностям.

— Наступает время, когда говорить не люди, а гар сои анга, говорить ружья.

Голос старика гудел мощно, усиливаясь многократным эхом просторного подземного хранилища. Положив сверток обратно в багажник, Штольц отошел к дверям гаража. Повернул рычаг и открыл проход, ведущий на поверхность.

— Прошу за руль, детектив Валенса. Машина в вашем распоряжении.

Перед тем, как принять приглашение Штольца, детектив увиделна одной из полок нечто, привлекшее его внимание. Он подошел ближе счистил ладонью паутину с предмета. Схватил его в руки и поднял над головой, возвещая:

— Шустрик, ты посмотри, что я нашел!

Скептически настроенный робот потрогал в руках Валенсы четырехугольную коробку с пленочным экраном, запакованную в пенопласт.

— Что это, шеф?

— Это наш приз, железяка. Эрих, он работает?

Вождь осмотрел компьютер: открыл крышку и поглядел на плату.

— Конденсаторы потекли, дорожки окислись, но, если перепаять их тут и тут — может быть, — резюмировал Штольц. — Он простоял здесь целую вечность. Нужен источник питания, и другой аккумулятор, из этого испарилась вся жидкость. У меня в поселке, возможно, найдется один такой, от него работает холодильник. Я не понимаю, зачем вам понадобилось такое старое устройство, если есть Шустрик?

— Вот именно, — поддакнул робот.

Вместо ответа детектив снял цепочку с шеи, показал флешку Штольцу. Вождь не скрывал своих чувств:

— Они вышли из употребления давным-давно… Наверное, мой папа ходил еще ходил под себя. Где вы ее взяли?

— Я уверен, что ее изготовили на Майн 5. Мне передали ее в Полисе. Эта посылка хранит компромат на ЗГ, не знаю какой, но на Земле она вызвала громадный переполох. Я надеюсь, этот компьютер раскроет ее секрет. Я не сомневаюсь, что флешка и данные, которые на ней хранятся, имеют прямое отношение к тому, что происходит на планете.

— Хотите сказать, кто-то привез ее вам на Землю специально?

— Сначала я думал, что это вы, но после вашего рассказа…

— Детектив, я был честен с вами.

— Не сомневаюсь, Эрих, но сейчас на первом месте Рита, — он запнулся, — госпожа Лужина.

Было поздно. Штольц успел оценить реакцию Валенсы и то, как изменился в тембре голос детектива.

— Вы любите ее, так?

— Нет, я просто…

— Не стоит оправдываться, Валенса. Любовь — прекрасное чувство, без причины, но всегда со следствием. Я понял это еще вчера, когда увидел ваши горящие глаза, стоило мне заикнуться о госпоже Лужиной. Женщины — как магнит, виновата в этом природа или вселенский закон притяжения, но мы всегда хотим любить их, беречь и спасать. Особенно, когда это безнадежно.

Детектив промолчал. Меньше всего он стремился обсуждать с вождем свои чувства, для начала нужно разобраться в них самому. Тем не менее, Штольц, сам о том не догадываясь, провел параллель. Ах, если бы вождь знал, кого они собирались спасать. Он вспомнил о том, что говорила Рита на «Авроре» «Иногда я Анна, думаю, говорю, мыслю, веду себя как она и хуже всего, что именно в такой момент я чувствую себя полноценным человеком, а не клоном».

— Шеф, с вами все хорошо?

— Нормально, Шустрик, — заверил Валенса вновь располагаясь на переднем сидении.

Сзади уселся Штольц, а Шустрик, на всякий случай, (вдруг есть еще одна охранная система) остался снаружи.

Детектив положил правую руку на рычаг коробки передач, левую на руль, поставил ноги на педали. Досчитав до десяти, чтобы успокоить выскакивающее из груди сердце, Валенса включил стартер и услышал нетерпеливое рычание восьмицилиндрового двигателя. Зверь рвался наружу, заполняя гараж сизым выхлопом.

— Запрыгивай, — велел детектив роботу.

Шустрик медлил, примиряясь с тем, что ему придется оказаться внутри хромированного фетиша бензиновой эпохи. А-модуль взял вверх над эмби и заставил робота усесться рядом с водителем.

— Пристегнитесь, — с лукавой улыбкой посоветовал Валенса своим пассажирам и вдавил педаль газа в пол.

Автомобиль рванул с места, выплевывая из глушителя струю дыма, полетел по проходу навстречу солнцу. Зверь на свободе! Энке кинулись прочь от дико ревущего металлического чудовища. Вынырнув на поверхность, Валенса на время ослеп и выпустил руль. Днище потерлось об камни, машин прошла несколько метров юзом, пока детектив не ударил по тормозам.

— Все целы? — спросил Валенса.

Шустрик промолчал. Остолбеневший вождь держал возле рта руку, бледный, как простынь.

— Потише, Валенса. Слухи о бессмертных богах сильно преувеличены.

— Извините, Эрих, я еще осваиваюсь.

— Надеюсь с шалостями покончено?

— Обещаю.

Детектив завел двигатель, тронулся, переставив рычаг на вторую передачу, и поехал ровнее, сделав три тренировочных круга вокруг скалы. С каждым витком у него получалось все лучше и лучше. Машина начала слушаться его, перестала «брыкаться» и юлить хвостом: он укротил зверя.

— Помните, что в багажнике у нас динамит, — предупредил Штольц.

— Конечно. Каковы наши следующие действия?

— Остановите машину.

Детектив повиновался. Вождь выбрался наружу. Выглядел он неважно. Согнувшись пополам, Штольц. наклонился над землей. Его чуть не вырвало.

— Все хорошо?

— Это я называю «с небес на бренную землю», — он выпрямился и посмотрел вдаль. — Надо вернуть моих людей

— Шустрик, действуй, — сказал детектив.

— Почему я, шеф?

— Потому что я так хочу.

— Потрясающая аргументация.

— Хорошо, ты знаешь энке-су, так что прекрати мне перечить и двигай!

Робот покинул авто и отправился за пустынниками. Делал он это с большой неохотой.

— Я еще не встречал такого свободолюбивого робота, — заметил вождь, присев на багажник автомобиля.

Он забил трубку и закурил. Щеки вождя порозовели, тошнота прошла.

— Это все эмби, — пояснил Валенса. — Наверное, жара вызвала в нем неполадки.

— Я так не думаю. Я видел много роботов разных производителей, моделей, размеров, назначений. Ваш и близко не похож ни на одного из них. Мне кажется, он…

— Испорченный? — попробовал угадать детектив.

— Естественный. Был бы я священником, может, сказал, что у него есть душа, но я не священник, я бог.

— Я сомневаюсь, Эрих, есть ли душа у нас самих, — отшутился Валенса.

— Не рановато вы стали циником?

— Циники живут дольше.

— Но умирают в муках.

— Давайте не будем вешать ярлыки, Эрих. А вот и Лотти возвращается. Вот лучше ответьте мне, как энке могли привыкнуть к челнокам и роботом, но спасовать перед этим? — он похлопал автомобиль по крылу, радуясь, что отошел от неудобного для него разговора. — Мало вы травили их газом.

— Какой же вы, все-таки, молодой, Роман Маркович. Газ тут не причем, совершенно не причем. Все дело в вере, поверить в летучего Голландца проще, чем в стального монстра.

— Это не вера, это самообман.

— Иногда и этого достаточно, что бы жить. Что ж, пора приступать к делу, детектив.

Они закончили все приготовления, когда Прагнир пересек свой небесный меридиан. На полном ходу рванули к космодрому. По ровной поверхности песчаной пустыни машина двигалась легко и послушно.

За рулем — Валенса, рядом с ним Штольц, позади Шустрик и Лотти — все в одежде пустынников. Четверо других энке сопровождали их по земле на случай, если план провалиться. План Штольца. Планы, которые рождались в чужих головах детектив, не приветствовал, но в этот раз пришлось во всем положиться на вождя энке. На горизонте показалось сеточное ограждение, Валенса притормозил, преодолев последний участок пути на черепашьей скорости. Остановился возле ворот и просигналил. С искренним интересом часовые на вышках наблюдали за транспортом. Из будки охраны появился пузатый мужчина в полосатой форме гвардейца. Остроконечная фуражка съехала ему на затылок, но он забыл ее поправить, с отвисшей челюстью осматривая автомобиль.

— Эй, Маве́рик! — поприветствовал караульного вождь. — Узнаешь своего старого приятеля?

— Штольц, ты, что ли, старая собака? Прямиком из ада на колеснице дьявола?

— Я, я, Маверик и со мной мои черти, а еще полный багажник отличных шкур.

— Меня это не интересует, — неуверенно сказал гвардеец. — Нам запрещено торговать с туземцами.

— С каких это пор?

Маверик промолчал. На Штольца он ровным счетом не обратил никакого внимания, загипнотизированный блестящей агрессивной окраской автомобиля.

— А что насчет этой малышки, Маверик? Как думаешь, такая красавица может кого-нибудь заинтересовать?

Облизнув полопавшиеся губы, гвардеец промолчал. Ему не нужны были слова, чтобы сказать, насколько он заинтересован и разочарован одновременно — машина предназначалась не ему. Такие подарки для начальства.

— Ладно, проезжайте. Я передам по рации, чтобы вас встретили. И без глупостей, Штольц.

— Айволи, Маверик.

Ворота открылись, впуская автомобиль. Валенса вырулил на дорожку из гравия, проложенную к базе. Повернул к высокому ангару, куда отгоняли боты для ремонта. Заехал под навес, остановил машину и выключил двигатель. К ним уже торопились трое гвардейцев, держа наперевес продолговатые импульсные винтовки.

— Капитан Не́вин! Приветствую! — радостно воскликнул Штольц, выбравшись из машины.

Начальник внешней охраны, капитан Невин, с презрением осмотрев вождя энке, повернул взгляд к автомобилю. Его глаза перестали бегать, губы приоткрылись, обнажая потемневшие от никотина зубы.

— Не могу поверить, Штольц, откуда это чудо?

— Как она тебе? — вождь похлопал рукой по борту. — Впечатляет?

— Не то слово. Что ты за нее хочешь?

— Ваши винтовки, — усмехнулся Штольц.

— Прости, что?

— Стволы на пол, живо!

По уговоренному сигналу, Валенса, Лотти и Шустрик выскочили наружу с револьверами, нацеленными на солдат. Огорошенные внезапным нападением, гвардейцы отступили и сложили оружие.

— Хватит шутить, Штольц! — побледнел капитан.

— А я не собирался, бросай пушку! И на землю быстро! Тубину кварту, черт бы тебя побрал! Тубину кварту! На землю!

Капитан Невин медлил, яростно сверкая глазами.

— Ты что творишь, мерзавец? Забыл, с кем связался?

— Отлично помню, — произнес Штольц. Подойдя к Невину, он размахнулся и ударил его прикладом в живот. Капитан согнулся пополам, хватая ртом воздух, затем упал, растянувшись на земле. Забрав его оружие, Штольц крикнул Лотти:

— Дизи анга, кварту!

Энке кинулся подбирать оброненные винтовки. Взял себе одну, остальными вооружил детектива с роботом.

— Ты труп, — просипел капитан, когда вождь подошел к нему.

— Это мы еще посмотрим, — ответил Штольц и опустил револьвер на голову Невину.

Капитан охраны рухнул без сознания.

— Лотти, бум, кварту!

Энке открыл багажник и стал выгружать динамитные шашки.

— Мы заложим взрывчатку под ремонтным ангаром, там, где стоят их боты. Шнура хватит на полчаса. Вы должны выйти до того, как время истечет. Так что действуем, детектив. Снимайте с них одежду.

Пока Валенса с Шустриком переодевались в гвардейскую форму, Лотти напяливал на солдат их одежду из шкуры мубай.

— Этих гвардейских псов свяжем и поместим на заднее сидение, — говорил Штольц. — Сколько въехало, столько уехало.

— Вы рискуете, Эрих.

— Хватит трепаться! Двигайтесь!

— Тогда возьмите, — детектив снял флешку с шеи и протянул Штольцу. — Я хочу, чтобы вы отдали ее Назире. Если я не вернусь, она знает, что делать.

Детектив с роботом бросились к дверям, ведущим в комплекс. Штольц оказался прав — космодром был всего лишь прикрытием. В конце коридора находился лифт. Валенса остановился, раздумывая, какой этаж выбрать.

— Пленников обычно держат в катакомбах, — подсказал робот.

Согласившись, детектив нажал кнопку цокольного этажа. Двери захлопнулись и лифт, гудя, начал опускаться.

— Давно мы не воевали железяка.

— Слишком давно.

Едва двери открылись, они, выставив перед собой винтовки, вышли из лифта на площадку. Перед ними раскинулся освещенный зал с, вращающимися над головой, вентиляторами. Между различных приборов и установок передвигались люди в рабочей униформе. На широких экранах высвечивались различные графики. В центре светилась электронная карта планеты.

— Кажется, мы не туда зашли, — прошептал Валенса.

Никто не замечал их. Все занимались своими делами, словно двух взбудораженных вооруженных людей не было и в помине. Они прошли через весь зал к боковым дверям. Люди вежливо уступали им дорогу.

— У меня нехорошее предчувствие, Шустрик.

Открыв дверь, они зашли в стерильный кабинет с огромным панно на дальней стене, изображающего галактику с джетом — символ Звездной Гвардии. В центре на подножках находилось кресло. В нем привязанная ремнями к подлокотникам сидела Рита Лужина. Она была без чувств: глаза закрыты, грудь медленно вздымалась. Подскочив к креслу, детектив принялся тормошить девушку, несколько раз поплескал ее по щекам. Кровь прилила к лицу Риты. Она раскрыла глаза, посмотрела на Валенсу и улыбнулась, но ее улыбка растаяла, когда она заглянула ему за спину:

— Прости, — услышал он ее страдальческий голос.

Синхронно с Шустриком детектив развернулся к дверям. Перед ними стояло четверо вооруженных гвардейцев в черных очках. В руках одного из них был кубик, грани которого светились пурпурным светом.

— Детектив Валенса, — сказал он, приподнимая кубик, — мы вас уже заждались.

Свет кубика стал ярче, пока не вспыхнул, залив светом помещение. Робот так и не успел предупредить детектива, чтобы он прикрыл глаза. Ослепленный Валенса выронил винтовку и упал на пол, хватаясь руками за лицо. Он ничего не соображал, его разум сжигал огонь. Он перестал слышать воинственные крики Шустрика, плач Риты и чей-то самодовольный голос, раздающий команды. А затем свет вытеснил из него последние мысли, и Валенса отключился.

Глава 13

Детектив плавал в желе с тошнотворным запахом. Чем больше он старался остаться на поверхности, тем сильнее его ноги увязали в клейкой массе и тянули его на дно. Наступил момент, когда исчерпались последние силы. С головой он окунулся в зловонную жидкость, горло забилось мерзким веществом. Валенса пытался вздохнуть и не мог. Мокрый от пота, с застывшим на губах воплем, он проснулся. Почти вечность его глаза приспосабливались к полумраку камеры.

— Рита, — выкрикнул детектив, испугавшись звука собственного голоса.

Но еще больше его напугал незнакомый мужской голос, откликнувшийся во тьме.

— Вы это мне?

— А вы кто?

Валенса попробовал рассмотреть своего сокамерника, но у него ничего не получилось. Единственным источником освещения в камере была узкая щель в потолке, через которую пробивался слабый лучик света, рисуя на полу желтый треугольник. Приглядевшись, Валенса заметил грязную ладонь, в подсвеченной области.

— Я первый спросил, — жалобно протянул мужчина.

Валенса подумал и решил, что ничего предосудительного не будет, если он назовется:

— Детектив Роман Валенса.

— Откуда вы?

— Из Полиса.

— Полис? — рука мужчины дернулась, сжав пальцы с обломанными ногтями. — Вы с Земли?

— Слушайте, как вас там…

— Вы прилетели за мной?! — перебил мужчина. — Скажите, вы прилетели, чтобы забрать меня отсюда?

Такое оживление Валенсе не понравлюсь. Он прослеживал нить безумия в голосе незнакомца. На всякий случай, детектив отодвинулся от края койки к шершавой стене, выставив перед собой в защитном блоке руки.

— Заберите меня! — мужчина высунулся на свет и, наконец, явил свое лицо.

Каким же отвратительным оно было: с засохшей грязью, воспаленными глазами, язвочками, расползшимися по щекам и подбородку. Сбитые клоками волосы повисли на квадратной голове, как парик циркового клоуна. Сумасшедшего клоуна.

— Прошу, спасите меня!

— Боюсь, я не могу вам помочь, — ответил детектив.

Высунув язык, мужчина как пес смотрел на Валенсу. Жуткий взгляд, не сулящий ничего хорошего.

— Вы врете. Вы все врете.

— Эй, хватит. Вы не видите, что мы оба взаперти!

— Лжец, — произнес мужчина, разразившись сухим прерывистым кашлем.

Острый приступ долго не отпускал сокамерника. Брезгливо прикрыв рот и нос ладонью, Валенса спросил:

— С вами все хорошо?

Кашель мужчины стал еще противнее. Скрипя зубами, Валенса пробормотал сам себе:

— Черт меня попутал взяться за это дело…

— Дело, да! — подхватил мужчина, вскочив на ноги. Кашель пропал, словно его и не было. Сокамерник начал скакать вокруг солнечного пятна дрыгая руками и ногами, постоянно повторяя. — Дело, дело, дело, дело…

— Господи, — Валенса заткнул уши ладонями, но это не спасло.

Безумец продолжал что есть силы драть глотку. У него на губах выступила пена. Казалось, что он сейчас лопнет от напряжения.

— Дело, дело, дело…

— Заткнись, слышишь! — не выдержал детектив. Соскочив с койки, он бросился к мужчине, сгреб его в охапку и повалил на матрац, придавив руками. — Хватит орать!

— Продолжайте, детектив, — вдруг прошептал мужчина.

Не успел Валенса удивиться, как этот псих по новой затянул свой, истязающий барабанные перепонки, вой:

— Дело, дело, дело, дело…

— Вы не сумасшедший? — спросил детектив в короткой паузе.

— Кричите теперь вы, — одними губами ответил он.

Валенса послушно исполнил просьбу.

— Закрой свой поганый рот, придурок или я тебе его сейчас закрою!

Тяжело дыша, мужчина пояснил:

— Они все видят и слышат. Не забывайте кричать на меня и можете пнуть, только…

Детектив заехал ему кулаком в живот.

— Не так сильно, — застонал мужчина.

Чтобы заглушить его слова, Валенса обильно сыпал ругательствами.

— Отлично, детектив. Теперь я. Дело, дело, дело!..

— Кто вы?

— Рудольф Бирман, биотехнолог из «Ориона».

Приглядевшись, Валенса с трудом рассмотрел в этом заросшем, грязном оборванце интеллигентного ученого с фото, которое показывала Назира. Обмен адекватными репликами следовал за очередными вспышками грубостей. Лежа друг на друге, они скрывали от камер свое тайное общение.

— Как вы сюда попали? Где Петр Горский? И куда делся А.М. Фарли?

— Не все сразу! Поругайте меня!

Несколько секунд они использовали для того, чтобы передохнуть, собираясь с силами. Орать, срывая голос, а затем говорить полушепотом — нелегкое испытание для легких.

— Я вырву твой гнусный язык! — верещал Валенса.

— Гвардейцы арестовали нас сразу после посадки. Меня и Петра.

— А что Горский, он жив?

— К сожалению, — печально улыбнулся Бирман. — Он скончался больше месяца назад — не выдержало сердце. Оно и к лучшему, после всего, что натворил его сын.

— Алекс? Причем здесь он? Он же в Антионской тюрьме на Шивале или я ошибаюсь?

— Не знаю, детектив, все так запуталось.

— Что случилось с Анной, с госпожой Белич? Кто ее убил?

— А разве вы не знаете? — удивился Бирман.

— Нет.

— Ее убил А.М. Фарли.

Детектив был настолько поражен новостью, что чуть не прокололся и не произнес следующую фразу нормальным голосом. Запнулся на полуслове и одними губами прошептал:

— Не может быть!

— Она разблокировала А-модуль в А.М. Фарли… Сейчас покричите подольше…

— Подождите, — попросил детектив. В его горле першило от постоянного напряжения связок. Сглотнув, он смочил горло слюной и опять вызверился на Бирмана. — Чертов шизик! Был бы у меня нож, я бы отрезал твой язык, сделал из него бабочку и воткнул бы тебе…

— Не переусердствуете, Валенса. Дышите чаще… Вот так лучше… Когда мы шли на посадку, началась одна из этих непредсказуемых магнитных бурь. Приборы сошли с ума, мы думали, что разобьемся. Нам повезло, что «Афину» выбросило из эпицентра бури, и нам удалось взять корабль под контроль.

Как только мы приземлились, выяснилось, что Анна все время была в инженерном отсеке, который оказался разгерметизированным. Она погибла в считанные секунды. А.М. Фарли спокойно объявил нам, что это сделал он. Мы хотели его отключить, но не успели. К нам на борт нагрянули власти с официальными документами на проверку груза. Контрабанда… Им нужен был предлог, они его получили…

— Адама тоже арестовали?

— Нет, ему удалось сбежать, и он забрал Фарли с собой.

— Штольц говорил, что между ним и Анной существует некая связь…

— Штольц, Эрих Штольц?!

При упоминании этого имени вены на лбу Бирмана вздулись, а лицо помрачнело.

— Безбожник, обманщик, занимающийся профанацией!

Детектив не стал спорить, вместо этого он спросил о переезде Анны Белич к океану и ее таинственной находке.

— Не знаю, о чем вы, — ответил Бирман, слизывая пот с верхней губы. Сил после этого выносливого состязания у него осталось еще меньше, чем у детектива. — В последние недели перед гибелью Анна была замкнутой. Не допускала нас с Петром к практическим исследованиям — все старалась делать самостоятельно. Она ни с кем не общалась кроме Фарли. Это все, что мне известно. Мы стали слишком подозрительными, детектив. Поговорим позже.

— Бирман…

— Все хватит… Дайте мне пощечину. В этот раз не притворяйтесь, взамен — я вас укушу.

— Никогда не думал, что в целях конспирации меня будут кусать, — вздохнул Валенса, затем влепил Бирману оплеуху.

В отместку за это ученый вцепился зубами в ладонь детектива. Яростно захрипев, Валенса столкнул Бирмана с койки на пол и прижал, баюкая, к груди окровавленную руку.

— Чертов псих.

Вместо ответа ученый улыбнулся своей кровавой улыбкой и отполз в темноту. Некоторое время они отдыхали, погрузившись в собственные мысли, стараясь, по негласной договоренности, не замечать друг друга.

Инстинкт не подвел Бирмана: гвардейцы определенно что-то заподозрили. Его «игра» с детективом не осталась незамеченной для надзирателей. Спустя короткий отрезок времени в дверях камеры повернулся ключ, они распахнулись, заливая убогое, в грязных подтеках помещение ослепительным светом. Валенса зажмурился, а Бирман, как цепной пес на четвереньках отбежал в дальний угол. Забившись в него, он ощетинился на, переступившего порог, солдата. В руках гвардеец держал кубик, тот самый, который вырубил детектива.

— Поднимайся, — приказал он Валенсе, — пойдешь со мной.

— А если нет?

— Не заставляй меня облучать тебя еще раз. — Гвардеец поднял кубик, одна из граней которого запылала ярче остальных. — Эта штучка за секунду может сделать из тебя кретина.

— Уговорил, — сказал Валенса

Он поднялся, повернулся спиной, чтобы солдат смог надеть на него наручники. Знакомый звук зуммера на браслетах всколыхнул воспоминания Валенса. Его руки сжали наручники особой модели, разрешенной к использованию исключительно гвардейцами. Модель анализировала уровень адреналина в крови узника, если его допустимый порог превышал норму, кольца затягивались сильнее, до тех пор, пока не ломали руки.

С опущенной головой Валенса вышел наружу. После продолжительного пребывания в камере яркий свет пронзил болью глаза.

— Ступай, — подтолкнул его в спину солдат.

К гвардейцу с кубиком присоединились трое конвоиров — один впереди, двое других по бокам. Угловым зрением детектив заметил множество камер вдоль невзрачных серых стен. Через двери не проходили ни крики, ни жалобные стоны, ни проклятия. «Или хорошая звукоизоляция, или, что вероятнее, в этом блоке ЗГ держали только его и Бирмана» — к такому мнению пришел Валенса, в тот момент, когда коридор закончился лифтовой шахтой. Когда двери кабины раскрылись, он попытался рассмотреть цифру этажа, горящую на табло, но гвардейцы бесцеремонно втолкнули его внутрь, так и не дав ничего разглядеть. Ехал лифт долго, хотя ни о чем это не говорило: они могли двигаться как вверх, так и вниз.

Солдаты спешили. Из лифта его пинками погнали по этажам. Все, что удалось увидеть — освещенный люминесцентными лампами, зеркальный пол, в котором отражалось его, заросшее щетиной, лицо. На развилке солдаты повернули направо. Длинный коридор окончился тупиком. Ничуть не смутившись, гвардеец с кубиком поднял руку, расстегнул форменный рукав и обнажил запястье с пичем. Затем провел браслетом над едва различимым сенсором. Стена стала прозрачной. Зажмурившись, Валенса прошел через нано-пелену, которая за его спиной вновь сложилась в прочную стенку.

Его доставили в уютный, насколько это может быть на военной базе, кабинет начальства. Вертя головой, он осмотрелся. Шкаф, стулья с мягкой обивкой. В стеклянном шкафу педантично расставленные по алфавиту книги. Все они, судя по корешкам — пропагандистского содержания. За столом в окружении аккуратно сложенных в стопочки папок сидел в кресле Петр Горский. Нет, Валенса ошибся — покрасневшие глаза подвели детектива — это была моложавая копия Горского, его сын Алекс. На погонах — майорские четырехконечные звезды, а на губах застыло выражения брезгливости. Голова была такой же безволосой, как у энке. На худом скелете висел мешковатый военный мундир в сине-зеленую полоску, безвкусно сочетаясь с, выглядывающей из-под ворота, цветастой майкой. Жилистые руки майора не могло спокойно лежать на месте, барабаня пальцами по дереву. С волнением Алекс Горский справлялся еще хуже, чем с гардеробом.

— Дайте ему стул, — нетерпеливо приказал Горский.

Солдаты взяли один из стульев, поставили напротив стола начальника и насильно усадили в него детектива.

— Вы все свободны.

Поочередно отдав честь, гвардейцы покинули кабинет. Алекс Горский остался наедине со своим пленником. Сначала он не решался взглянуть прямо в глаза детективу, а когда, наконец, отважился, то сделал это мимолетно, словно дерзкий новобранец на ковре у командира. В определенной степени, Валенса был польщен, что кто-то из военных шишек смотрит на него с почтением, пускай и сопряженным с ненавистью.

— Вы изрядно потрепали мне нервы, детектив.

— Сожалею, — Валенса хотел пожать плечами, но в наручниках это бы вызвало болезненный спазм в запястьях. Он ограничился саркастичной улыбкой. — Кстати, примите мои поздравления по поводу вашего освобождения. Из грязи в князи, так это называется. Чем же купила вас Гвардия или чем купили ее вы?

— О, нет, Валенса, сначала мы поговорим о вас и о вашем упрямстве, из-за которого я потерял абордажную команду, двенадцать отличных солдат — сказал майор. — Еще трое, включая начальника внешней охраны сейчас в лазарете, потому что ваши сообщники попытались подорвать ремонтный ангар.

— Думаю, у вас не возникнет проблем с заменой.

— Вы правы, незаменимых не бывает, это и вас касается, Валенса.

Детектив сжал губы — не время показывать эмоции.

Поглаживая голый остроугольный подбородок, Горский произнес:

— И почему вам не сиделось на Земле? Черт, Валенса, от вас у меня мигрень.

— Есть одно первоклассное средство. Берете свое табельное оружие, приставляете дулом к виску и…

— Молчать! — взвизгнул Горский, хлопнув по столу руками. — Еще слово и я прикажу выжечь ваши глазные яблоки. Посмотрим, как вы тогда запоете!

Спорить детектив не стал. Что толку спорить с припадочным. Взяв себя в руки, Алекс Горский продолжил свой прерванный, то ли монолог, то ли исповедь:

— Но в итоге все налаживается. Вы мой пленник. Вашего робота разберут на запчасти. А нашего неудачного клона, госпожу Лужину, мы, так и быть, познакомим с ее оригиналом.

Выпустив гадливый смешок, Горский остановился чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова на детектива. Предполагаемой реакции он не увидел. Внешне Валенса оставался безмятежным, проигнорировав угрозу майора. Алекса это нервировало. Чтобы отвлечься, он вытащил одну из папок, заранее приготовленных к допросу, раскрыл ее и начал читать:

— Тереза Вонг, разведена, возраст 36 лет, место жительства…

Горский исподлобья следил за пленным. Кажется, Валенса начал проявлять беспокойство, тогда майор, едва заметно улыбаясь, перевернул страницу и продолжил:

— Леонард Викарий, холост, возраст 42 года.

— Постойте.

— Чес Стрижнев, женат, трое детей, возраст 32 года, место жительства красный сектор…

— Довольно, прекратите!

С самодовольной миной Горский захлопнул папку и положил ее под руки, держа на виду у Валенсы.

— Ваша ахиллесова пята — сочувствие. Я думал, что вы продержитесь дольше.

— У вас было столько возможностей меня убрать, но вы этого не сделали. Значит, вам что-то от меня нужно. Что?

— Ничего сверхъестественного, — сказал Горский. — Вы просто отдадите мне А.М. Фарли.

— Каким образом? Я не знаю, где он.

— Не врите мне! Вы жили в поселке Эриха Штольца, любовника Анны Белич. Я ни за что не поверю, что он ничем с вами не поделился.

— Штольц ничего об этом не знает!

— Да неужели? — съехидничал Горский. — Мои солдаты, погнавшись за этим террористом, нашли весьма любопытную пещеру, которая была напичкана оружием и боеприпасами! Хватит, чтобы весь Армград превратить в пыль!

— Из пыли рожденный в пыль превратиться. Почему бы вам не спросить самого Эриха Штольца? Или он ускользнул от вас?

Детектив не удержался от насмешливой улыбки: он поймал майора.

На секунду потеряв самообладание, Горский произнес:

— Спросим. К несчастью, лживый мессия сумел спрятался от нас в горах. Он хитер, но ничего, его время еще придет. Я лично вытравлю всех предателей, уничтожу их одного за другим!

— Ваш отец, Петр Горский, тоже был предателем?

Это был удар ниже пояса. Валенса пожалел, что в нужный момент не прищемил свой длинный язык.

— Не смейте упоминать его имя! — глаза Горского налились кровью. — Он умер, горбатясь на «Орион» за гроши! А какая благодарность — никакой! Я предлагал ему сотрудничество, но он был так упрям, так упрям…

Алекс Горский запнулся, осознав, что чуть не перешел на личное.

— Речь не о нем, а о Вас, Валенса! вы хотите вернуться на Землю живым? Скажите, где А.М. Фарли и я клянусь богом, отпущу вас и вашего робота домой на ближайшем транспорте.

— В ЗГ служат атеисты, — напомнил Валенса.

— А вы шутник. Юмор — признак разума, не так ли? Раз вы умный человек, способный оценить свои шансы, то зачем сопротивляетесь? Просто ответьте мне, где Фарли и вы свободны.

— Я не знаю.

Горский встал из-за стола и приблизился к детективу. Не преодолев и половины дистанции, он остановился, сложил руки на груди. Только сейчас детектив заметил, что все время майор держался за свой пич — в случае чего он вызовет охрану. Очная ставка оказалась игрой, потешившей самолюбие Горского-младшего. Молодой майор с еще не зарубцевавшимися следами от угрей так трусил перед ним, словно Валенса надел пояс шахида.

— Опять вранье. Я видел, какой спектакль вы изображали с чокнутым ученым в камере. Сейчас Бирманом занимаются мои люди. Облегчи им задачу, а заодно и участь того психа, скажи, о чем вы с ним говорили? Ну?

— Браво, майор! Если мог, я бы похлопал. Никудышный из меня актер, но я не лгу! Я не знаю, где Фарли. А даже, если бы знал, есть такая штука, как конфиденциальность, но вам плевать на любые нормы и правила.

— За нами закон. А вы, детектив, что движет вами?

— У меня есть мое задание и мне за него платят. Долг и честь, вам это знакомо, майор?

Валенса рассчитывал вывести Горского из себя, однако он просчитался. То, что детектив принял за неопытность, было всего лишь внешним проявлением осторожности. Горский боялся не его, он боялся потерпеть неудачу.

— Где робот, Валенса?

— Не знаю и, откровенно говоря, я больше не горю желанием продолжать его поиски. Все, чего я хочу, так это убраться с этой чертовой планеты, пока мне еще нужно покупать шампунь.

— Я почти вам поверил, но факты упрямая вещь. Не хотите по-хорошему, Валенса, сделаем по-моему. Сержант Викс!

По зову майора в кабинет вошел гвардеец, держащий наготове кубик.

— Несите его, — отдал распоряжение Горский и вернулся в свое кресло. На его губах плавала предвкушающая улыбка.

Гвардеец вернулся, неся в руках прозрачный ящик с колбой внутри. Он так быстро прошел мимо Валенсы, что детектив не успел рассмотреть, что там находится. Поставив ящик перед майором, сержант зашел за спину детектива и положил ему на плечи свои увесистые ладони. Пододвинув к себе ящик, Горский спросил:

— Вы когда-нибудь бывали на Шивале?

— Нет.

— Вот теперь я вам верю. Вы и не сможете там побывать, пока не нарушите закон и в качестве узника попадете в Антионскую тюрьма, которая не тюрьма вовсе.

— А база ЗГ, — догадался детектив.

— Гвардейский корпус для бывших осужденных. Тем, кому дают шанс начать все сначала в рядах действующей армии.

«Ходатайство Петра Горского, все-таки, имело эффект», — подумал Валенса.

Горский открыл ящик и достал из него колбу.

— Одна из причин мешающая активной колонизации Шивалы — весьма агрессивная флора. Это маленькое чудо — один из ее представителей. Предлагаю познакомиться с ним поближе.

Мерзко ухмыляясь, майор потрусил колбой. Руки гвардейца сильнее сдавили плечи детектива. Превозмогая боль, Валенса произнес:

— Рано или поздно, Воронов, а, значит, и Совет Федерации все узнает и тогда…

— Что тогда? — оскалился Горский. — Ну же, говорите? Что это изменит? Ничего! Ни одна колония и дня не проживет без нашей поддержки. Без наших солдат, без нашей техники, кораблей.

— Есть торговый флот.

— Ерунда, — рассмеялся майор, обошел стол и запрыгнул на него пятой точкой. — Они марионетки в наших руках. Если Гвардия захочет, мы заберем у них лицензии, и все это хваленое сборище аристократов обанкротится в считанные дни. Без космодромов, без маяков, без навигационных карт, что они сделают? На что они способны? Нанимать таких же бездарей как вы, детектив?

— Претор Федерации избирается большинством Совета. Одно его слово и ЗГ расформируют.

— Вы, правда, в это верите, Валенса? Думаете, Претор что-то решает в этом мире? Мне грустно видеть героя Колинкура в плену собственных заблуждений.

Не ожидая от самого себя такой решительности, детектив прокричал:

— Вы ничего обо мне не знаете!

— Тише, детектив. Из-за вашего рвения вы сломаете себе руки.

— С удовольствием сломал бы вам горло.

— Ох, Валенса. В вашей голове все черно-белое, плохое и хорошее, но вы никак не можете найти между ними разницу и пытаетесь идти по терминатору, как по лезвию бритвы. Я дам вам совет, выберете, наконец, сторону и оставайтесь на ней, чтобы не произошло. Так поступают мужчины. На поле боя всегда выбирают. Либо вы тот, кто стреляет, либо — в кого стреляют!

— Мы не на войне!

— Ошибаетесь, Валенса, война в самом разгаре, один вы отказываетесь в это поверить.

Кольца наручников сдавили запястья детектива. Стиснув зубы, он попытался успокоить себя. Как только сердцебиение замедлилось, захваты расслабились.

— Итак, вернемся к началу. Еще раз спрашиваю, где робот, где А.М. Фарли.?

— А я в тысячный раз отвечаю — не знаю! Проверьте меня на детекторе лжи, вколите пентотал натрия, введите иглу в мозг — что угодно подтвердит правдивость моих слов. Я не вру!

На мгновение Горский засомневался. Очень убедительно говорил детектив, но не настолько, чтобы майор поддался. Сделав знак сержанту Виксу крепко держать Валенсу, Горский приблизился к детективу, присел перед ним на корточки и поднес к его лицу колбу. Внутри стеклянной посудины Валенса увидел маленькое черное зернышко, размером не больше яблочного.

— Есть психические методики, благодаря которым человек не расколется даже под ужасными пытками. Конечно, можно запустить зонд в серое вещество мозга, но такое вмешательство почти гарантированно сотрет важную часть ваших воспоминаний, и повредит целостность личности. Я не могу пойти на риск превратить вас в пускающего слюни дебила. Мне угодно, чтобы вы, детектив, как можно дольше оставались в сознании.

— Благодарю, — ядовито произнес Валенса.

— Не стоит. Посмотрите на колбу. Вот это зернышко называется «servarerecordatio» — «хранящий память». Правда, солдаты на Шивале зовут его проще — червь. В обычной среде зерно быстро погибает, но в теле носителя оно способно прорастать. На Шивале червь паразитирует на деревьях. Постепенно развиваясь, он пронизывает отростками всю корневую систему, заменяя ее своими нервными волокнами, постепенно высушивает дерево, оставляя от него одну кору с пустым стволом. Затем червь сбрасывает внешнюю оболочку, распространяя свои споры на сотни километров вокруг.

Когда ЗГ начала обустраивать базу на планете, эти крохи превратили жизнь солдат в сущий ад. Червь легко ассимилировался в человеческом организме. Медики не знали, что делать. Они заставили весь персонал станции носить респираторы. Установили дополнительные водяные фильтры и тщательно дезинфицировали продукты и воду. Никакие меры предосторожности не помогли. Зерна просачивались через воду. Когда солдаты умывались, они попадали на слизистую глазных яблок. Люди поглощали зерна вместе с пищей, вдыхали с воздухом.

К концу первой недели половина всего состава умерла в страшных муках, а за два месяца — две третьих гвардейцев было заражено. На базе объявили карантин и запретили покидать ее. В ходе многочисленных испытаний наши ученые пытались найти способ борьбы с этим паразитом. Не помогали ни антибиотики, ни облучение, ни химеотерапия, ни оперативное вмешательство — червь впитывал лекарства и ускорял свой рост.

Не поверите, выручила случайность. Один зараженный бедолага решил с горя напиться и покончить с собой. Надо сказать, тогда многие не видели иного выхода, поэтому командование приказало отобрать у больных оружие, а спиртное держать под замком. Бедного солдата отправили к доктору, но что тот мог сделать? Док и сам был заражен. Не знаю почему, но он пожалел гвардейца и пообещал, что вечером, после обхода, тайно вколет ему кураре. Червя, конечно, это не убьет, зато парень покончит с мучениями. Дожидаясь доктора, солдат случайно нашел незапертый шкафчик, в котором док хранил немного запрещенного спирта. Напившись, солдат повалился на койку и уснул беспробудным сном. Вечером, как и обещал, доктор вернулся. Увидев спящего гвардейца, он решил не будить его и ввести яд внутривенно — быстрая и безболезненная смерть. Но перед этим, он по привычке взглянул на показатели рентген аппарата, и не поверил своим глазам — на лицо был значительный регресс. За несколько часов червь съежился до размеров небольшой опухоли. У воистину неуязвимого паразита обнаружилась смертельная непереносимость к этиловому спирту.

Вот так, Валенса, алкоголь спасает жизни, в частности — мою, ведь это я был тем счастливчиком. Вы можете в это поверить? Я — да. Судьба испытала меня! Я выжил, детектив, и не жалею о том, что пережил. Посмотрите, где я теперь? Гвардия дала мне дом, звание, она дала мне новую жизнь!

Это не конец истории, дальше интересней. Вскрытие показало, что паразитируя, червь не только получал питательные вещества из организма-носителя, через нервную систему он накапливал воспоминания покойного, сохраняя их в небольших гранулах. Подключивши к ним специальную аппаратуру и преобразовав сигнал, можно было просматривать прошлое погибшего как картинки в стереокино. К сожалению, только из оперативной памяти, долгосрочная, увы, все время подменяется новыми фрагментами, но меня это полностью устраивает.

Покинув Шивалу, я захватил с собой своего маленького друга, с которым мы сроднились единой духовной нитью. Молчите? Плохо, Валенса. Когда этот малыш попадет в ваш желудок, у вас останется совсем немного времени, чтобы спасти свою жизнь. Мне очень не хочется расставаться с ним, но, очевидно, по-другому вы не желаете…

Весь рассказ Горского Валенса копил слюну и теперь плюнул в лицо майору.

— Катитесь к дьяволу!

Горский чуть не уронил колбу на пол. С перекошенной физиономией он отпрянул назад. Вытер испачканное лицо рукавом, затем злобно прорычал:

— А вот это зря… Откройте ему рот!

Грубые руки гвардейца схватили челюсть Валенсы с двух сторон, раздвигая сжатые зубы. Детектив как мог, сопротивлялся, но наручники стягивались все сильнее, и каждый раз его пронзала жестокая боль в запястьях. Острые кольца браслетов впились в кожу. Кровь тоненькой теплой струйкой побежала по пальцам.

— Держи его рот открытым! — верещал Горский.

На помощь Виксу прибыло еще трое гвардейцев. Все вместе они навалились на детектива и прижали к стулу. Сержант, пытающийся раскрыть рот Валенсы, наконец, добился своего. Майор был тут как тут. Он открыл колбу и осторожно начал переворачивать ее над высунутым языком Валенсы. Абсолютно беспомощный детектив, словно в замедленной съемке, с ужасом наблюдал, как зернышко скатилось по стенкам сосуда, спланировав по воздуху, опустилось ему на язык.

— Заставь его сглотнуть, — приказал Горский сержанту.

Гвардеец просунул палец в ротовую полость. Валенса не выдержал и в рвотном рефлексе закашлял. Зернышко подпрыгнуло, коснулось неба, но не вылетело — солдат прижал ладонь к раскрытым губам Валенсы. Детектив вынужден был сглотнуть. Зернышко скатилось в пищевод.

— Вот и все, — произнес майор, радостно потирая руки. — Пока вас доведут до камеры, червь успеет пустить росток в желудке. Вы станете его частью, его домом.

— Мразь! — прохрипел Валенса.

— Это моя работа, и мне за нее платят, — сыронизировал майор. — У вас есть 36 Земных часов, два дня на Майн 5, прежде чем рост червя станет необратимым. Надеюсь, вы одумаетесь, и мы с вами все обязательно обсудим, разумеется, за стаканчиком отличного коньяка. Увести!

Охрана подхватила безвольного детектива со стула и выволокла из кабинета. Он не знал, как дошел до камеры. Он думал о паразите, пускающем свои корни в его теле. Все остальные мысли о Рите, Шустрике, Анне Белич ушли.

Его заперли в одиночке. Света не было совсем. Потирая, израненные наручниками, запястья, он шагнул вперед и едва не угадил ногой в выгребную яму. Отступил, нагнулся и нащупал руками койку. Улегся на ней и отвернулся к стене. От злобы и отчаяния он стукнул в нее кулаком. И еще, и еще раз, пока на костяшках не выступила кровь. Зловещий голос Горского звенел в ушах, и детектив не мог от него избавиться.

Прошло много времени, Валенсу сморила усталость. Детектив отчаянно сопротивлялся дреме. Он не хотел засыпать, боясь проснуться, окутанный сетью прожорливого червя. Хотелось выть, кричать, ругаться, но даже в своем исступлении, он не желал доставлять удовольствие гвардейским псам. Нужна была идея, то, за что можно было зацепиться. Что-нибудь такое, что всегда выручало его в подобных ситуациях. В глубине памяти вспыхнула крошечная осязаемая искорка надежды. Надо тщательно все обдумать, не поддаваясь панике. Он сел в кровати, поджав под себя ноги, подпер локтями голову и начал считать. Это успокаивало и придавало уверенности.

«Думай, Валенса, думай. Мозги это все, что у тебя осталось, воспользуйся ими… Черт, и где ты, Шустрик, когда мне нужен твой дельный совет? Веселишься в пыточной на электрическом стуле? Стоп! Веселишься! Да, вот оно!», — Валенса улыбнулся.

Из искорки в голове рождалось пламя, грозящее стать пожаром. У него появился план.

Глава 14

— Вижу, вы выбрали сторону, Валенса.

Детектив вновь сидел в кабинете майора Горского,теперь без наручников, а начальник базы прохаживался вокруг стола, держа наготове импульсник. Шеренгой за спиной детектива стояло шестеро гвардейцев.

— Моя жизнь слишком дорога, чтобы попусту жертвовать ей.

— Это радует. Вы расскажете, где робот?

— Его пич, вы же это ищите?

Горский перевел дыхание.

— Я весь во внимании.

— Я скопировал с него данные на ноут.

— Вы имеет в виду своенравный ИИ по имени Назира? И он в каком-нибудь укромном месте, я полагаю?

— В поселке энке, — ответил детектив.

— Мои люди там были и ничего не нашли, — посуровел Горский.

— Они же не знали, что искать.

— С какой стати я вам должен верить?

— Ноут энке спрятали в потайном месте, о котором знаю только я. Вы, конечно, можете подождать, пока червь прикончит меня, но без опознавательного пароля в ноут вам не залезть. А пароль записан моим голосом с применением фильтра — думаю, вы знаете, о чем я. Назира откроет доступ мне одному. Никакие имитаторы не помогут. Эту систему защиту разработал Леонард Викарий на основе ваших же протоколов. В любом случае, вы всегда может рискнуть, что вам терять? Ах да, я забыл, вы не любите риск.

Как не болели конечности Валенсы, он закончил речь с превосходством в голосе, словно не он, а Горский сидел на его месте. Некоторое время майор выжидал, по видимому, пытаясь решить для себя, готов ли он доверять пленному.

— Что вы хотите взамен?

— Помимо бутылочки коньяка? Всего ничего — челнок и фору в четыре земных дня, чтобы я с моей командой имели возможность нырнуть куда-нибудь подальше, прежде чем вы передумаете и пальнете в нас из пушек.

— Под командой вы подразумеваете робота и клона?

— И Рудольфа Бирмана, безусловно, — показал зубы детектив.

— Это вымогательство. В вашем положении…

— Это называется компромисс, майор. Ну, так что, договорились?

На протяжении минуты Горский размышлял. Судя по морщинам, бегающим по его высокому лбу, решение далось ему непросто.

— Ладно, Валенса, будь, по-вашему. Я дам вам то, что вы хотите. С одним условием — в рейд мы полетим все вместе, и спиртное вы получите только тогда, когда я удостоверюсь, что информация на ноуте не фальшивка.

Детектив ожидал, что Горский клюнет на крючок, поэтому ни секунды не сомневался:

— По рукам!

Его протянутую ладонь майор не удостоил рукопожатия. Вместо этого Горский подошел к фону.

— Раз мы все обсудили, я распоряжусь, чтобы бот был приготовлен немедленно.

— Немедленно?

— А чего ждать? Для вас, Роман Маркович, ожидание смерти подобно.

Через сорок минут детектив Валенса в окружении отряда гвардейцев поднялся на поверхность к взлетной площадке. Экипированный военный бот уже дожидался его и Горского. Майор появился позднее, во главе группы охранников, выводивших из здания подземного комплекса Шустрика, Бирмана и — Валенса мог облегчено вздохнуть — живую и невредимую Риту Лужину. Впереди шел Шустрик, его глаза беспрерывно моргали. Валенса помахал ему рукой, в ответ робот сделал тоже. С мрачным лицом девушка прошла мимо детектива, даже не взглянув в его сторону. «Вот и понимай после этого женщин» — обиделся он, но не слишком, ибо в следующую минуту уже прижимался к могучему торсу Шустрика. Пока железные тиски робота сдавливали ему грудь, он умудрился незаметно шепнуть ему:

— План «П».

Шустрик прекратил моргать. Он все понял. Рядом остановился Бирман. Биотехнолог «Ориона» ссутулился, прикрываясь рваным капюшоном от палящих солнечных лучей.

— Я уже не думал, что снова увижу солнце, детектив, — безрадостно сказал он.

— Крепитесь, Бирман! — подбодрил его Валенса.

— Вы никогда не сдаетесь?

— Это не в моих правилах.

— Совсем как она…

— Кто она?

— Анна Белич. Такая же безрассудная, как и вы.

— А ну-ка все на борт! — прорычал Горский, дав приказ гвардейцам затолкать Валенсу и его друзей на корабль.

До взлета детектив сумел-таки поймать на себе осторожный взгляд девушки. Она тоже ощущала, что что-то должно произойти. Горский занял в кабине место первого пилота, намерившись самостоятельно вести бот. Повернувшись в салон, майор сообщил:

— Магнитное поле на Майн 5 часто пошаливает, так что мы пойдем низко над землей. Будет трясти. Советую, вести себя смирно, а то мои люди очень нервные и, чуть что, сразу хватаются за оружие. Не хотелось, чтобы ряды вашей команды заметно поредели! Хи-хи-хи.

Радуясь невольному каламбуру, Горский взялся за штурвал. Взревели двигатели, судно плавно оторвалось от посадочной платформы. Перемахнув ограждение космодрома, бот развернулся и полетел к черному поясу дождей, зарождающемуся на юге. Хотя робот сидел рядом с детективом, они не могли и словом обмолвиться: зоркие глаза гвардейцев неустанно следили за ними. Оставалось надеяться, что эмби Шустрика способен делать выводы, основанные на одной интуиции.

Полет продлился около получаса. Подлетев к брошенному поселку, бот плавно опустился между хижинами в дюжине метров от ямы. Первым наружу выскочил Горский. Под присмотром солдат на песок ступили сначала Валенса, а за ним Шустрик и Рита. Бирман отказался выходить.

— От солнечного света у меня болят глаза, — посетовал он.

Валенса хотел поспорить, но майор махнул на старика рукой:

— Пускай остается, он нам не нужен.

А прозвучало это как «Скоро вы все нам будете не нужны».

— Ну, Валенса, ваш ход, — подгонял Горский.

Расправив плечи, детектив зашагал к яме, где еще недавно сидел, опьяненный веселящим газом, наблюдая, как вождь исполняет свой «танец дождя» перед энке. На этот газ детектив и рассчитывал, а также на то, что его намерение правильно интерпретирует робот. Спустившись на дно ямы, Валенса остановился перед отверстием в земле, где раньше рос зеленый факел. Энке ушли, засыпав свое священное место камнями, тем не менее, он ощущал жар, идущий из недр земли. Он вспомнил, что говорил Шустрик: «Сначала вызывает эйфорию, затем потерю ориентации в пространстве и помутнение рассудка». Если гвардейцы нашли и выкопали баллоны с газом, тогда вся его затея изначально была провальной. «Пришел момент истины» — подбодрил он самого себя, нагнулся и начал рыть землю руками. Никто его не остановил. Он продолжал копать, пока его пальцы не наткнулись на стальную оболочку. Внутри него все ликовало.

Горский стал на краю обрыва, подозрительно уставившись на детектива.

— Валенса, долго вы еще собираетесь возиться?

— Сейчас, сейчас, — откликнулся он. — Здесь замок, бросьте мне нож.

Майор не спешил удовлетворять его просьбу. В его голове, наверное, продолжал нервно щелкать «счетчик доверия». Спускаться Горскому не хотелось: он видел, как дрожащий раскаленный воздух поднимался над ямой. Одна искра и все вспыхнет.

— Это всего лишь нож, — сказал детектив. — Что я сделаю ножом, когда у вас винтовки?

Это убедило майора. Он отдал распоряжение своему подчиненному, который нарочно швырнул нож, целясь в ногу детектива. Валенса увернулся, а острие вонзилось в метре от его голени.

— Майор, приструнили бы своих людей.

— Меньше разговоров, детектив.

Подбирая холодное оружие, Валенса увидел, как Шустрик сделал шаг за спины охранников. Да так ловко, что никто этого не заметил.

— Отлично, железяка, — прошептал Валенса, — теперь все зависит от тебя.

Замахнувшись, он по рукоятку вогнал лезвие ножа в баллон. Из него со свистом начал выходить бесцветный газ. Валенса успел задержать дыхание. Солдаты, которые находились ближе всего к яме, с расширенными от удивления глазами испытали новые для себя ощущения. Не останавливаясь, детектив, проткнул ножом остальные баллоны. Гвардеец, кинувший нож в Валенсу, с недоверием, а затем и с испугом уставился на своего товарища, плачущего, как младенец. Вдыхая галлюциногенной газ, солдаты падали на колени, бормоча бессвязно под нос и, пускали слезы умиления перед… Шустриком. А он возвышался над ними — гордый, невозмутимый бог. Отравленный газом, Горский рыдал, ползая в ногах робота, пытаясь поцеловать его сапоги. Оттолкнув это мямлящее осанны существо, Шустрик спустился к, покрасневшему от напряжения, детективу.

— Хороший план шеф, — сказал робот.

Валенса показал ему большой палец, а затем вздохнул. На него волной накатило безграничное ощущение счастья, сконцентрировавшееся на фигуре робота, внезапно выросшей до исполинских размеров. Шустрик распахнул перед ним свои объятия, способные охватить всю планету. Так хотелось прижаться к груди великана, выплакаться на ней и поцеловать восковую кожу.

— О, железяка, я люблю тебя!

Не обращая внимания на лепет одурманенного начальника, робот вытащил его из ямы. Взвалив детектива на плечи, Шустрик отнес его к хижине Штольца, положил на пороге таким образом, чтобы Валенса дышал свежим воздухом, идущим с равнины. Не успел робот подняться, как детектив схватил его за рукав.

— Я всегда буду любить тебя! Позволь мне стать твоим рабом, чистить твой механизм, хочешь я куплю тебе сексби, сексуальный блок?

— Мне нужно идти, — отказался робот, — полежите пока здесь, проветритесь.

— А хочешь я стану роботом? Т.М. Валенса? Мы сыграем вместе в шахматы, как ты с Т.М. Вильно, только я всегда буду тебе проигрывать!

— Обязательно, шеф. Мы обсудим это позже.

Наконец, детектив отпустил его. Окутанный плотным, как кисель туманом, он проводил взглядом расплывчатую фигуру Шустрика, двигающуюся к боту. Ему на палец уселась огненно-рыжая бабочка. Дрожа от радости, детектив прикоснулся к ее крылышкам, а она вдруг распалась на тысячи лепестков роз, которые закружились вокруг него в хороводе. На душе стало так легко, что хотелось петь. Не сдерживая себя, он запел. А потом случилось нечто невероятное: звуки обрели форму. Воздушными змеями они покидали его горло, устремляясь ввысь.

Небо над ним вспыхнуло, окрасившись яркими цветами салюта. Вместо Прагнира на небосводе зажглось бесчисленное множество светил. Звезды в созвездиях собирались в знакомые образы. Вот лицо Терезы, она нагая, если не считать кораллового ожерелья на ее груди, улыбается и зовет его. Она хочет его любить, страстно, так, как никогда никто не любил. Он протянул к ней руки, но Тереза исчезла, оставив на прощание свой призрачный силуэт. В глубине подсознания далеким эхом верещал от ужаса его внутренний голос, но Валенса ничего не мог сделать. Он хотел любить всех: эту планету, эту систему, всю Вселенную, и она отвечала ему взаимностью. Его сознание погрузилось в золотистую медовую реку. Вода поглотила его с головой и он, перестав сопротивляться течению, нырнул в поток и провалился в сладкое беспамятство.





Приходить в себя было невыносимо больно, до такой степени, как и умирать от блаженства, купаясь в реке разгулявшегося воображения. В череп ему словно засунули живого ежа, который при малейшем движении, ударе сердца, даже мысли начинал беспокойно ерзать. Застонав, Валенса попытался раскрыть глаза. Долго смотрел на стену перед собой, пока не осознал, что это потолок. Серый потолок хижины Штольца. Обнаженный весь в поту он лежал, укрытый толстым одеялом. Жар уже спадал. Открыв рот, детектив попытался что-нибудь сказать, но вместо слов из груди вырвались нечленораздельные звуки. В горле все пересохло, губы потрескались и распухли. Больно было даже думать, не то, что пошевелиться. Каждый вздох давался с трудом, словно легкие наполнились битым стеклом.

Постепенно память возвращалась к нему, а вместе с ней и страх перед сидящим в нем враждебным паразитом. Нужно заставить себя встать, но еще долго это желание оставалось мысленным призывом.

В хижине было темно. Кое-как перекатившись на живот, Валенса сполз на пол с кровати. В глазах двоилось. Не различая дороги, детектив просто пополз туда, где было светлее, к дверям. Он быстро выдохся. Передохнув, он предпринял еще одну попытку позвать на помощь.

— М… Э… спасите! — простонал он, распластавшись на полу.

Двери в хижину открылись, и вошел Шустрик. Рубашки на нем не было, его бронзовая кожа сияла в лучах заходящего солнца. Он включил свет в хижине, склонился над детективом, поднял его и перенес обратно на кровать.

— Полежите шеф, вам нужно отдохнуть и набраться сил.

— Нннн, — замотал головой детектив.

— Возражения не принимаются.

Валенса царапнул руку Шустрика. Открыл рот и показал на него пальцем.

— Воды? — догадался робот. — Сейчас принесу.

— ННН! ННН!

— Тогда что?

Секунд десять Валенса не мог сформулировать четкую просьбу, пока на него не снизошло. Прикоснувшись к шее, и пару раз постукал по ней указательным пальцем. Сначала робот, растягивая губы в притворной улыбке, расценил это как шутку, но Валенса упорно повторял свой жест.

— Вы уверены, шеф? В вашем состоянии я категорически не рекомендовал бы употребления спиртных напитков.

— Шу… бл… греб… конср… банк… — разгневанно сипел Валенса, — ДАЙ! ШУ, дай!

Ни на одно слово дыхания целиком не хватило.

— Хорошо, я попробую найти что-нибудь на боте, — пообещал робот и ушел.

В воображении Валенсы таймер смерти отсчитывал его последние мгновения. «Сколько я был без сознания? Час, два, десять? Уже вечер, но какого дня?» — совсем отчаявшись, он подумал, что робот забыл о нем, посчитав его просьбу чудачеством или, что еще хуже, побочным эффектом отравления газом, но Шустрик вернулся. С ним была одежда Валенсы и раскупоренная бутылка коньяка из запасов Штольца. Запах алкоголя ударил ему в ноздри. В голове Валенсы зашумело, он чуть не лишился чувств. Сжав зубы, он попытался не нюхать. Пальцы Валенсы оставались не работоспособными, Шустрику пришлось самому приставить бутылку горлышком к губам Валенсы и наклонять ее, пока обжигающий напиток не ворвался в горло детектива. Закашляв, он обрызгал и себя, и робота.

— Хватит? — спросил Шустрик.

Детектив утвердительно кивнул головой. Каким бы паршивым пойлом не был коньяк, свое дело он должен был сделать. Откуда-то появились силы, а главное его голос достаточно окреп, чтобы он мог произнести слова благодарности.

— Спасибо, Шустрик. Я твой должник.

— В этом состязании я давно веду, шеф.

— Вижу, пока я валялся под кайфом, шутить ты так и не научился. Кстати, сколько прошло времени?

— Четыре Земных часа. По времени Майн 5 сейчас около шести вечера.

Детектив отнял у робота коньяк и попробовал встать. Коленки дрожали, но он мог держаться ровно. Начал одеваться, не забывая время от времени присасываться к спиртному. Освежившись, он спросил:

— Что с солдатами?

— Я связал их и закрыл в одной из хижин. Каждому вколол сильную дозу транквилизаторов. Они на несколько суток останутся недееспособными. А Горского я запер в трюме бота.

Валенса одобрительно закивал.

— Должен заметить, шеф, что ваш организм пережил сильную интоксикацию…

— Ля-ля-ля… Шустрик, не беспокойся. У меня есть амброзия, — для аргументации своих слов, он отхлебнул еще немного из бутылки. — Как Рита?

— Госпожа Лужина в соседней хижине. С ней все хорошо, настолько, насколько это возможно в ее состоянии.

— А Бирман.

— Шеф, ученый погиб.

— Что?! Как это случилось?

— Не все надышались газом в равной степени, шеф. Те, кто был в боте, успели запереться. Когда я попытался зайти, они оказали сопротивление. Этот ученый вмешался и его застрелили. Я перенес его тело за поселок, чтобы оно сохранилось в холоде.

— Ты все правильно сделал. Нужно будет его похоронить.

— Шеф, это ведь был Рудольф Бирман из группы Анны Белич.

— Ты прав, железяка. Мы теряем нити одну за другой. Фортуна очень сильно на нас обижена.

— Что будем делать дальше, шеф?

— Найдем Эриха и заберем Назиру. Здесь нам не стоит больше задерживаться. Как ты сам? Тебя пытали?

— Повреждения незначительны, — скупой ответ, но когда робот повернулся спиной к детективу, при свете ламп Валенса разглядел следы «краба».

Чтобы вытащить из Шустрика информацию, гвардейцы подключали к его нейронной сети специальное устройство с иглой на конце, абсолютно не беспокоясь, что при работающем эмби это равносильно ампутации без наркоза.

Заметив на себе сочувственный взгляд, робот поспешно натянул рубашку. Повернувшись лицом к Валенсе, он протянул ему винтовку:

— Информации они добыли немного. Мою защиту так просто не пройти. Какая удача, что я такая старая модель, где блокирующая защита зашита в аппаратную часть, а не в программную. Ломать меня они побоялись.

Валенса подошел к роботу и похлопал его по плечу:

— Отлично, железяка, а теперь идем.

Они вышли из хижины. Прагнир давно зашел, на западе оставалась яркая полоса, над которой продолжали скапливаться могучие грозовые тучи.

— Нам нужно торопиться, шеф. Вот-вот наступит сезон дождей. Для полетов это неважное время.

— Я знаю. Ступай к телу ученого и начинай копать могилу. А я… У меня еще есть дела.

— Она там, — робот указал на соседнюю хижину.

— Я схожу к ней. Заодно проверь, можем ли мы использовать бот.

— Уже проверил, только что делать с грузом?

Валенса остановился. Не оборачиваясь, он сказал:

— Ты сам знаешь, отпустить этого сукиного сына мы не можем. Ладно, я с ним потом поговорю. Ступай.

В хижине, где находилась девушка, было темно. Ничего не видя, детектив осторожно ступал, рассчитывая каждый шаг. Вдруг он уловил движение воздуха рядом с собой. Гибкие руки вцепились ему в волосы и потянули назад, пригибая к земле. Выставив назад правую ногу как опору, Валенса перекрутился и ткнул в нападавшего прикладом винтовки. Он услышал, как тот застонал женским голосом. Валенса вспомнил, что на подствольнике винтовки есть фонарик. Включив его, он посветил себе под ноги. На него со слепой яростью смотрела Рита.

— Чего вылупился?!

Он присел.

— Вижу, ты не в духе.

Промолчав, она отвела взгляд.

— Ты не рада, что спаслась? Хотела и дальше оставаться игрушкой в руках этого безмозглого кретина Горского? Работать на Гвардию, после того, что она с тобой сделала?

— Да! — вспылила она с таким отчаянием в голосе, что Валенсу пробила холодная дрожь. — Да, да, да! Гвардия меня сделала, вырастила в пробирке, как растение, ты это хотел услышать?

— Рита…

— Не называй меня так, — она подтянула колени к груди, обняла их руками. — Я клон, дубликат. Неудачная копия Анны Белич. Рита не мое имя, у меня нет имени.

— Можешь думать что хочешь, для меня ты всегда была, есть и будешь Ритой Лужиной, моим напарником, другом, моим… А все остальное не имеет никакого значения, потому…

— Я умираю, идиот! — закричала она.

Слезы струйками побежали по ее щекам. Устыдившись, она спрятала в лицо в ладонях. Плечи судорожно содрогались от всхлипов.

— Рита, — он протянул к ней руку, но в последний момент отдернул ее.

Ждал, пока она успокоится, но ее плач только усиливался. Вынести этого он больше не мог. Встал и вышел наружу. Ночной воздух помог ему справиться с бушующим в груди штормом. Он хотел остаться, быть вместе с ней, обнимать ее, говорить, что все будет хорошо, но он отлично знал, что это ложь. Посмотрев на небо, детектив мысленно нарисовал из бледных звезд созвездий знак вопроса. Надышавшись воздухом, Валенса на время примирился с внутренним «Я». Хлебнув немного коньяка, он зашагал к боту, укутанного тенями в непроницаемый саван. Возле входа дежурил неподвижный, как статуя Шустрик. Увидев Валенсу, он с какой-то радости отдал ему честь.

Первоначально детектив хотел сказать, что они не на войне, но передумал, заметив, что руки робота испачканы в земле.

— Вольно, — махнул детектив.

— Я похоронил Бирмана.

— Молодец, — одобрил Валенса.

— По поводу Штольца, шеф. Я обследовал территорию вокруг поселка и обнаружил теплые следы энке. Они ушли еще до прибытия солдат. Думаю я смогу найти их.

— Отлично. Дальше я сам справлюсь, — кивнул он роботу и зашел на борт.

Нужно сделать все быстро. Рано или поздно исчезновение Горского станет заметным, и гвардейцы пришлют патруль, чтобы все проверить. Скорее всего, они сделают это утром, так что в запасе у них оставалась целая ночь. Но лучше поторопиться — ни к чему искушать судьбу.

Майор Алекс Горский сидел, прижавшись спиной к переборке. Прочитать, о чем он думал или что чувствовал, было невозможно: лицо ничего не выражало — ни гнева, ни обиды, ни страха. Не человек, а оболочка. Руки и ноги Горского были скованы наручниками. Посветив фонариком ему в лицо, Валенса заставил майора зажмуриться и, наконец, обратить на себя внимание. Достав бутылку, детектив отпил немного и дал хлебнуть Горскому.

— Я думал, вы человек чести, Валенса.

Вступать с ним в полемику детектив не собирался. Он поднял винтовку и направил ее в грудь Горского.

— Ответьте на один вопрос, майор. Что вам здесь надо? Гвардии, Торговому Союзу, Анне Белич. Что вы здесь делаете? Какое сокровище вы нашли в этом Богом забытом месте? На этой планете, на которой дышишь песком, ешь песок и испражняешься им же? А?

— Валенса, вы талантливый игрок, но эта партия вам не по плечу — слишком высоки ставки.

— Мы еще посмотрим.

— Думаете, вы герой, Валенса? — расхохотался майор. — Вы всего лишь пешка! Одна никчемная пешка, возомнившая себя королевой. Вы слепой канатоходец Валенса, отрицаете очевидное. Долго вы сможете ходить над пропастью? Знаете, кто вы, Валенса? Вы — нежилец! Ходячий труп!

— Нет, я тот, кто стреляет.

— Так стреляйте! Чего вы медлите, давайте покончим с этим. Мы оба знаем, что если я останусь жив, я вас найду! Я вас из-под земли достану и уничтожу, сотру на порох, сгною…

Валенса сплюнул и наотмашь ударил майора прикладом в губы. Они треснули как спелые ягоды. Кровь брызнула на мундир Горского. А майор все равно продолжал смотреть и скалиться. Детектив больше не выдержал. Еще миг и он пристрелил бы Горского, возможно, это было наилучшим выходом из сложившейся ситуации, но он не хотел убивать. Не так, не сейчас. Он покинул трюм и вернулся в пассажирскую кабину. За штурвалом расположился Шустрик, по-хозяйски проводя осмотр всех систем управления корабля. Валенса выпил еще немного коньяка и плюхнулся рядом с роботом в кресло второго пилота.

— Стоит переодеться. Не хотелось, чтобы энке грохнули нас до того, как узнают. Когда мы сможем взлететь?

— Как только скажете… Шеф, вы пьяны.

— Рад, что ты заметил. Рита не приходила?

— Я здесь.

Он обернулся и нашел ее между задними креслами. Она сидела, уставившись в одну точку. Сейчас девушка представляла собой сжатую пружину.

— Как ты себя чувствуешь?

— Обойдемся без лирики, детектив. Что ты собираешься делать с Горским?

— Вообще-то, я думал взять его в качестве трофея для Штольца, но если у тебя есть предложение получше…

— Дай мне винтовку.

Ее голос нисколечко не дрогнул, когда она попросила его об это. Не раздумывая, Валенса вручил ей оружие. Она встала и вышла. Через небольшой промежуток времени Шустрик с Валенсой услышали приглушенный выстрел. Вернувшись, Рита, молча, протянула винтовку детективу и снова уселась в кресло, застегнув ремень безопасности. На его вопросительный взгляд она ответила краешком улыбки.

В другой ситуации он бы не отважился спросить ее об этом. Все изменилось.

— Сколько тебе осталось?

Страдание раскололо ее лицо.

— Месяц. Так он сказал.

«Он — это покойник», — понял Валенса.

— Все будет хорошо.

— Нет, Роман, не будет…

Не найдя для нее утешительных слов, он повернулся к роботу и тихо скомандовал:

— Шустрик, взлетаем.

Глава 15

При любой опасности, откуда бы она ни исходила, от гвардейцев или соседнего племени, энке уходили в горы, и пряталась от врагов в разветвленных, тянущихся на десятки километров пещерах. Любая попытка отыскать их в запутанных коридорах без карты, среди ложных ходов в уходящем вглубь земли лабиринте, была заранее обречена на провал. Если энке не захотят, с ними не встретишься. Но надо было с чего-то начинать, поэтому Шустрик предложил сначала найти мубай. В инфракрасных лучах бота они заметили одинокую стаю, перемещающуюся по горному разлому в поисках воды. Посадив бот на возвышенности, они вышли наружу и последовали за мубай пешком. Там, где дичь, там должны были быть и охотники. Валенса рассчитывал на то, что энке узнают его и выйдут из укрытия. Так и случилось. С гор спустилась целая группа людей с факелами в руках и вооруженная револьверами. За собой их вел Лотти. Увидев детектива, он, не сдерживая радости, прокричал:

— Ты живучий, Роман Марков Ич!

— Привет, дружище, — Валенса, отбросив церемонии, притянул парня к себе и крепко сжал в объятиях.

— Думать, мертвы! Петь песню! — бормотал Лотти. — Ту эно овинер.

— Ты бессмертный воин, — перевел Шустрик, не забыв добавить иронии.

— Нет, — рассмеялся детектив, — я просто везучий. Где Штольц, где ваш вождь?

При упоминании имени вождя, Лотти загрустил.

— Юту туффи, юту сокоре.

— Он ранен, — сказал робот, — тяжело ранен.

— Каму, — Лотти поманил детектива за собой.

По неприметной тропинке они добрались до края глубокого ущелья. Энке несли на плечах связанную плетеную лестницу.

Они спустили ее с обрыва и по одному слезли вниз, потом отправились вглубь гор. Неудивительно, что гвардейцы не могли отыскать племя, тут даже челнок можно было спрятать. Дорога окончилась у небольшого грота, похожего на зубастую пасть. Подземный путь освещал смолянистый свет факелов. С замиранием сердца они двинулись в горло зверя. Около часа спускались друг за другом тесным коридором, пока не попали в широкую пещеру с небольшим водоемом. В этом скрытом убежище обосновалось все племя. Дети и женщины окружили греб сокал, людей с неба, и повели за собой. К беззаветной радости в глазах пустынников примешивалась та же скорбь, что и в словах Лотти. «Не просто ранен, — осознал Валенса, — они знали, что их вождь умирает».

Со Штольцом они встретились в холодном мрачном подземелье. Сверху свисали сталактиты, отражающие блики на воде. Пахло в этом месте, как в мусорной яме. В укромной нише на тряпье лежал с перевязанной грудью сам вождь. Когда он увидел, кто к нему пожаловал, то улыбнулся и попытался подняться. Но сделать этого не смог, безвольно опустившись на постель.

— Греб сокал, фиту, — произнес Лотти, с почтением поклонившись Штольцу.

Сидящая рядом с вождем женщина, очевидно, целительница, следящая за его самочувствием, встретила делегацию неодобрительным взглядом, затем ожесточенно заспорила с вождем. Неизвестно как, но Штольц переубедил ее. Она поднялась и, растолкав гостей, ушла восвояси.

— Добро пожаловать, детектив Валенса, в мое скромное царство. Увы, не могу угостить вас выпивкой, — он закашлял сухим болезненным кашлем, отдающим гулким эхом в пещере. — Нам пришлось поспешно уходить, бросив все вещи. Даже машину… Кто бы мог подумать, что я буду цепляться за кусок железа…

— Это вас утешит? — детектив присел возле вождя и протянул ему початую бутылку коньяка.

— Хвала небесам! — Штольц накрыл руку Валенсы своей — тяжелой и горячей. Сделав маленький глоток, он отставил от себя спиртное, затем произнес. — Немыслимо видеть павшего бога, не так ли? С другой стороны, вы все еще живы, а этот факт намного невероятнее. Причем вы не одни, — Штольц присмотрелся к Рите. — В иной жизни я бы сказал, что ваше лицо, молодая особа, мне знакомо. Теперь понятно, почему вы рисковали из-за нее жизнью. В чем-то мы похожи, детектив — оба выбираем не тех женщин, — он хитро подмигнул Валенсе. — Меня радует, что…

Жуткий приступ кашля сломил его пополам. Выкашлявшись, он договорил:

— Меня радует, что эти гвардейские псы остались с носом. А как на счет вожака своры?

— К сожалению, он скоропостижно скончался, — Валенса многозначительно посмотрел на девушку.

— Печально, — протянул с сожалением Штольц. — С удовольствием потолковал бы по душам с этой армейской сволочью, но главное, что вы вернулись живыми. Все еще в деле, детектив?

— А как же.

— Лотти, секумо Назира, кварту.

— Нои, фиту. Юту туффи. Ю…

— Кварту, Лотти! — приказал вождь.

Пустынник, не смея больше прекословить обожаемому вождю, поклонился и ушел.

— Может, правда не стоит? — начал Валенса.

Штольц возмущено перебил его:

— Прекратите распускать слюни, детектив. Чертовски плохо у вас это получается. Ага, вот и Лотти!

Охотник энке вернулся с ноутом.

Как только Назира увидела перед собой детектива, она заверещала, словно маленькая девочка, которая после продолжительных поисков отыскала любимого щенка. Экран светился от сполохов петард и праздничных салютов.

— Милый мой, Роман! Я знала, я верила, что ты меня не бросишь! — а потом ее радость сменил гнев. Экран заполнился пламенем, и она со злостью начала его стыдить. — Больше никогда! Слышишь, Роман? Никогда и ни за что не смей оставлять меня одну! А если бы тебя убили? Представь, что бы со мной случилось? Без Сети, без пичей, без единой розетки?!

Ноуту не нужно было переводить дыхание — она могла до вечера полоскать ему мозги. Пришлось Валенсе вмешаться:

— Назира, дай сказать.

— Ничего не хочу слышать! Считай, что это мое последнее предупреждение. Еще одна выходка и я отключусь! Слышишь — навсегда! Но сначала солью всю информацию о тебе в конкурирующие агентства! У меня много знакомых в Сети.

— Назира, — Валенса с любовью погладили клавиатуру ноута, — ты забыла, здесь нет Сети… Поверь, я ни за что бы тебя не бросил. Обстоятельства так сложились. Спроси у Шустрика.

— Старая песня на новый лад, я уже слышала о командировке на Опал!

— Роман! — воскликнула Рита. — Назира, может быть хватит?

— А тебе, милочка, вообще стоит заткнуться! — возмутилась Назира. — Я была о тебе более высокого мнения!

— Могу ли я внести свое конструктивное предложение? — встрял робот.

В три голоса детектив, Назира и девушка прикрикнули на него:

— Нет!

— Господа, — утомленно произнес Штольц, о котором все позабыли. — С удовольствие досмотрел бы ваше шоу до конца, но я не думаю, что мне удастся протянуть так долго.

— Извините, Эрих.

— Ничего страшного, детектив. Назира — весьма импозантная личность и я получил искреннее удовольствия от общения с ней.

— Спасибо, Эрих, вы единственный, кто по достоинству оценил мои способности!

— Перейдем к делу, точнее, к вашей флешка, Валенса. Хвала дедушке, у него на складе собрался хлам со всех уголков света. Мы оживили компьютер, который вы нашли на складе, а дальше — дело техники. Назира сломала пароль на флешке. Вы были правы, ее изготовили здесь, скорее всего, в Армграде. Когда мы начали изучать… — Штольцу опять не дал договорить жуткий кашель. Пальцы, прикрывшие рот, покрылись кровавым налетом.

— Давайте, я расскажу, — вмешалась Назира, — На слайдах флешки отмечен график перемещения флота. Порядок перехода, навигационные карты, копии распоряжений командующего флотом — все под грифом секретности с печатью высокопоставленных военных чинов.

— Это еще не все, — Штольц вновь обрел возможность говорить. — Я просмотрел файлы один за другим, и они меня очень обеспокоили. ЗГ в срочном порядке передвигает свои боевые единицы в систему Прагнира. И это не просто тактические учения. Весь чертов флот собирается на орбите Майн 5. Крейсера, линкоры, тяжелый транспорт, отряды поддержки! Даже флагман Гвардии «Юпитер»!

— Вот откуда взялся кашалот, — сказал робот на ухо Валенсе.

— В файлах много пропусков и неразберихи. Особенно в отношении причины этой масштабной рекогносцировки. У меня складывается ощущения, что гвардейцы собрались на войну. Только с кем? С нами, с энке? Если бы у них было желание, они давно бы вытравили нас как крыс газом или просто сбросили парочку бомб на горы!

— Похоже, мы в осаде, — сделал вывод детектив. — Теперь с планеты мы сможем улететь разве что распыленные на атомы.

— Что будем делать, шеф?

Все лица, даже бледное исхудалое лицо вождя повернулись к Валенсе.

— То же, что и раньше. Я собираюсь найти А.М. Фарли, забрать его пич и передать Виктору Воронову, как договорено.

— Роман! — обратилась к нему Назира. — Ты соображаешь, о чем ты говоришь? Это не дело об ограблении мэра Полиса или разборки между бюрократами за землю. Это политика. Такие, как мы, в ней не выживают.

— А я попробую.

— Роман…

— Отставить панику! Мы же команда!

— Я вижу только клуб самоубийц, — пробурчала Назира.

Робот предусмотрительно оставил комментарии при себе.

— Называй, как хочешь, Назира. Я принял решение и обсуждению оно не подлежит. Мы доведем дело до конца, даже если это будет наш конец!

— Браво, Роман Маркович, — зааплодировал Штольц. — Речь достойная полководца. Одно плохо — вы до сих пор не определились, под каким знаменем идти.

— Напротив, — ответил Валенса, — я всегда ходил под своим собственным.

— Что вы собираетесь делать дальше? Может остаться, сколько хотите, — предложил Штольц.

— Нет, утром мы улетаем.

— Но куда? — спросила Назира.

— В нашем уравнении есть еще один неизвестный — Адам Крейн и единственное место, где можем его найти — Армград.

— Там гвардейцев больше, чем извилин в твоей башке!

— Тем лучше для нас, Назира. Мы затеряемся среди них.

— В таком случае, — произнес вождь, — позвольте вам немного рассказать об этом городе-клоаке.



Позже, когда все улеглись спать, в отведенный Валенсе уголок пришла Рита. Скинув с себя одежду, она нагишом юркнула в его спальный мешок и прижалась к нему всем телом. Спросонья Валенса потянулся было за винтовкой, но тонкие пальцы девушки обвили его ладонь и прижали к своим губам.

— Тсс, это я, — прошептала она, целуя кончики его пальцев.

В пещерке коптил факел. Света он давал немного, но его хватило, чтобы рассмотреть изящный женский изгиб бедра под покрывалом.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты взрослый мальчик, мог бы и сам догадаться.

Он вздохнул, но не отодвинулся. Тепло ее тела разогревало костер в его груди и ниже, внизу живота. Поддаться инстинктам было так соблазнительно, но он все равно пытался бороться с искушением, применив свое самое сильное оружие — логику.

— Я не могу так с тобой поступить.

— Роман, я делаю это по своей воле. Я должна тебя отблагодарить, за то, что ты спас меня.

— Иначе я не мог.

— Мог. И ты, и я это знаем.

— Рита, послушай… — он не договорил, потому что дерзкие губы девушки впились в его, не дав даже вздохнуть. Он так давно не испытывал пьянящего чувства близости женского тела, не вдыхал его терпкий аромат, что на мгновение потерял контроль, отдавшись во власть эмоциям.

— Рита… — вырвался он. — Хоть на минутку остановись!

Она отстранилась, обиженная и разочарованная.

— Ты не хочешь меня? Это из-за того, что произошло на Колинкуре? Потому, что я клон, никчемная копия живой женщины?

— Не говори глупостей!

— Между прочим, ты должен мне желание. Помнишь, как мы играли в «Верю — не верю» на «Авроре»?

— Мы тогда не доиграли, и ты не можешь ставить мне ультиматумы.

— О, Боже, Роман, тебе не тридцать, а сто тридцать лет! Ответь, что тебя останавливает, я не понимаю? Зачем ты тогда рисковал своей жизнью? Ради чего, только не говори это пафосное «мы команда», а то меня стошнит.

Он смотрел, как пляшут отблески пламени на ее обнаженной груди, и молчал, не в силах проронить ни звука. Любое слово могло ранить ее. «Тогда к черту слова, поцелуй ее» — негодовал внутренний голос.

— Не могу, — ответил ему Валенса. — Я не хочу, чтобы она страдала, ей так мало осталось. Зачем тратить остаток жизни на боль?

Он не заметил, что сказал это вслух. Снедаемый совестью, он осторожно поднял глаза на Риту. Чудо — она не разгневалась. Ее глаза увлажнились, а губы шептали «Мне не будет больно».

— Пожалуйста, Роман. Я не хочу быть сегодня одна. Я хочу, чтобы ты обнял меня. Просто обнял.

— Рита…

— Прошу тебя. Завтра будет завтра.

И он сделал то, что она просила. Было приятно и спокойно, словно стены пещеры расступились перед ними, и они оказались на зеленом лугу под голубым небом и ярким солнцем, свободные и безмятежные.

Хотя рядом была Рита, ее теплые руки, нежно обвившие его тело, не спасли детектива от кошмарных видений, в которых он раз за разом возвращался на Колинкур, в пещеру, к безымянному умирающему повстанцу, протягивающему к Валенсе свои окровавленные ладони. Детектив видел его беззубый рот и вылетающие оттуда нечленораздельные звуки. Возможно, это было предупреждение, но, скорее всего, проклятие.

Он хотел отпихнуть клона от себя, но не мог, он онемел с головы до пят, конечности перестали его слушаться. Он не мог отвернуться и вынужден был заглянуть в пустые глазницы покойника, в, скрывающуюся за ними, черную бездонную пропасть, в которой нет времени и пространства, а одна бесконечная агония разума. Открыв рот, Валенса попробовал закричать от ужаса, но изнутри вырвался один жалобный писк.

— Нет! — простонал он.

Рита испуганно отодвинулась от него.

— Что случилось? Кошмар?

Он посмотрел на нее, не веря, что больше не спит. Почувствовав его муки, девушка прижалась к нему и поцеловала в шею.

— Не надо бояться, это всего лишь сон, и он закончился. Я рядом, Роман.

Не поворачиваясь к ней, он погладил ее плечо и сказал:

— Он не закончится никогда, Рита.

— Тогда забудь о нем и иди ко мне.

Валенса вздохнул и нырнул в ее разомкнутые объятия, ища в них для себя временное утешение.






Эрих Штольц скончался под утро, тихо и благородно, уснув со сложенными на груди руками, как и подобает последнему живому идолу Майн 5. На прощальную церемонию собралось все племя. Пришли другие энке из холодных южных земель, одетые в шубы из меха полярного вида мубай.

Тело вождя завернули в покрывало из шкур, а сверху разложили запрещенный Гвардией флаг с вышитым гербом Земли — планетой окруженной оливковыми ветвями. Женщины запели длинную и мелодичную песню, о том, каким милостивым был великий вождь и мудрый наставник энке, как защищал и оберегал свой народ. Дети, воздев руки к небу, танцевали вокруг умершего. Так они вымаливали у духов прощения грехов. В конце церемонии каждый из присутствующих подходил к телу и говорил ему одно слово — единственное, которое хотел сказать и которое, по его мнению, заслуживал покойный. Когда пришла очередь детектива, он наклонился над вождем и прошептал:

— Бесстрашный.

Затем самые сильные и верные энке положили гроб на носилки и отнесли на вершину Аргоса. «Сын великанов» — так перевел Лотти название наивысшей точки горного хребта. Там, среди вечных льдов, тело Штольца будет храниться до конца времен.





После похорон, когда Валенса заканчивал последние приготовления перед вылетом, к нему пришел Лотти. Он выглядел одновременно печальным и воинственно настроенным.

— Я хотеть с вами, греб сокал. Помогать друзьям фиту.

— Нет в этот раз. Ты нужен своему племени, своей лилиа вамен.

— Роман Марков Ич, Лотти не знать, как жить дальше. Фиту нет, энке больше нет.

— Дружище дело не в энке, не в вашем вожде, дело всегда в людях. Пока есть те, кто хотят, всегда найдутся те, кто смогут. Я думаю, Лотти, ты один из тех, кто может — теперь все в твоих руках. Племени нужен новый вождь. Дерзай.

Когда Лотти подошел к детективу, он плакал.

— Ту инерсу, греб сокал.

— Еще какой, — обнял его детектив.

Энке уже собирался уйти, но вдруг развернулся и произнес:

— Мы всегда знать, что фиту ненастоящий бог, но мы любить его. Сокал забрать его. Сделай так, Валенса, чтобы ты остаться здесь, на земле.

Глава 16

На летную площадку Армграда, оборудованную колонистами для грузовых челноков, приземлился мобильный бот с опознавательными знаками Звездной Гвардии. Из него вышло три человека, одетых в гвардейскую форму. Мало кто обратил на них особое внимание: ЗГ в последнее время была частым гостем в городе, только один паренек, обслуживающий ремонтную мастерскую, заметил, что у одного из прибывших был нездоровый цвет лица — желтоватый, как у больного гепатитом. Гвардейцы направилась в сторону жилых кварталов и скрылась в переулке. А паренек все никак не мог выкинуть из головы странную троицу. Особое внимание привлекла к себе женщина в полосатой форме, он был уверен, что где-то видел ее лицо. Бросив свою работу, он пошел в, располагающуюся поблизости, комендатуру, чтобы просмотреть на доске происшествий вывески из газет. Там он увидел фотографию женщины, погибшей четыре недели назад при посадке челнока. Тогда Армград наводнили солдаты, рыскающие по домам и задерживающие всех граждан без разбору по подозрению в убийстве. Внимательно рассмотрев фотографию, он нашел некоторое сходство погибшей с гвардейцем, которая прибыла на боте утром. Под заголовком находилась приметка, что за правдивую информацию о предполагаемых соучастниках преступления, выплачивают солидное вознаграждение.

Парень рос в бедной семье и такой суммы он в жизни в руках не держал. Он сможет открыть свою собственную ремонтную мастерскую, а еще подлечить больные ноги отца и даже слетать туристом на Землю. Да что туристом, он останется там навсегда. Не став больше раздумывать, парень зашел в отделение и пожелал говорить со следователем.


Штольц описывал город, как свалку, но реальность была еще хуже. Одноэтажные панельные дома Армграда сиротливо жались друг к другу. По разбитому тротуару ветер гнал обрывки газет и мусорные пакеты. Звонко гавкали по дворах одомашненные мубай. На улицах столицы было грязно и воняло тухлыми яйцами. На веревках висело, протянутое над крышами, выцветшее белье..

Они продвигались узкими улочками, углубляясь в трущобы городского улья, набитого торговцами, ворюгами, бандитами и вконец спившимися интеллектуалами, доживающими свой век на задворках вселенной. Местные жители кутались в одеяния, похожие на бурнусы, провожая гвардейцев наполненными ненавистью взглядами. Общались армградцы между собой на пиджине, смеси солари и энке-су.

В тесных проходах, где и двум людям не протолкнуться, самым удобным транспортом были велосипеды. Нищие просто катили за собой тележки с барахлом.

Для Валенсы не удалось найти подходящего размера форму. Пришлось натянуть одежду на половину размера меньше. Выглядел он в ней посмешищем, к тому же, она натерла ему кожу под мышками. Миниатюрная Рита в своей — наоборот чувствовала себя привычно, словно никогда ее не снимала. Меньше всего напоминал солдата робот. По совету детектива он держал голову опущенной, чтобы люди не обращали внимания на его лицо. За плечами Шустрик нес ранец с Назирой, наотрез отказавшейся остаться у энке.

Свернув в малолюдный переулок, покрашенный в бордовые тона,Валенса, присмотревшись, понял, что это не краска, а ржавчина.

— Шеф, как мы найдем Крейна в городе? — спросил Шустрик.

— В этом нам поможет Рита.

— Я? — удивилась девушка. — Каким образом?

— ЗГ имплантировала тебе воспоминания Анны Белич, из того периода, когда она служила в крысиной стае.

— И что?

— А то, что мне теперь мне ясно, почему Анна лоббировала Адама Крейна в экспедицию. Кому может доверять гвардеец, если он чувствует, что за ним следят? Только другому гвардейцу, другому члену стаи, с которым прошел огонь и воду. Зуб даю — Крейн служил вместе с ней.

— О нем я ничего не помню.

— О нем ты и не должна помнить.

— Пускай так, — согласилась Рита. — Все равно не понимаю, чем я смогу помочь?

Детектив взял ее за руку, объясняя:

— Прости, Рита, но сейчас нужно, чтобы ты стала Анной. В стае должно существовать особое место встречи, место, где крысы, попав в незнакомые земли, всегда могу найти себе подобных. Постарайся вспомнить.

Она послушалась его. Закрыла глаза, наморщила лоб. Ожидание затянулось. Детектив нервничал. Для простых жителей они — трое подозрительной наружности солдат, которые затаились в глухом месте, задумав что-то недоброе.

— Я не уверена, но, кажется, это должен быть питейное заведение. Когда я служила, — она фыркнула и исправилась, — когда Анна проходила службу, ее отряду раз в квартал давали увольнительную с базы. Анна уходила в ближайший колониальный городок и искала заведение с самой запятнанной репутацией. Все солдаты похожи друг на друга: чем сильнее муштра, тем больше желание подебоширить. Если Крейн залег в Армграде, искать его надо в наиболее отвратительном месте.

— Шеф, мы уже в таком месте.

— Все познается в сравнении, Шустрик, — сказал детектив и внимательнее пригляделся к стене, заметив в углу тусклую вывеску.

— «Натали», — прочел по слогам детектив.

— Шеф, это бордель!

— Что ты имеешь против борделей, железяка?

Они вошли внутрь, попав в мрачное прокуренное помещение. Вестибюль был битком набит людьми, в основном, осоловевшими от выпивки, мужчинами. Почти все женщины были в неглиже, порхая по залу с коньяком и фруктами на подносах.

На стене висело табло с именами, говорящими сами за себя: «Рыжеволосая бестия», «Королева сапфиров», «Амазонка черной дыры». А напротив имен — светящиеся надписи: «свободна», «занята», означавшие, какая из девушек обслуживает клиента.

— Ты только посмотри, Шустрик, — показал Валенса на нижнюю часть списка. — А.М. Елизавета. Я, конечно, слышал о таких моделях роботов, но ни разу не видел. Может, мне подняться и посмотреть поближе?

— Рискни, — прошипела Рита.

Перед гвардейскими мундирами все расступались неохотно, провожая солдат убийственными взглядами. Некоторые особо смелые в открытую рычали:

— Валите к черту, шакева!

— Сколько можно терпеть этих солдафонов!

— ЗГ давно пора переименовать в Звездных Подонков.

Один из диванов оказался свободным, они торопливо заняли его втроем.

— Военных тут не жалуют, — сказал Валенса.

— Плохая идея с переодеванием, шеф.

— А как бы мы иначе попали в город? Все пути перекрытии солдатами. К тому же, мы тут долго не задержимся, о, а вот и менеджер.

К ним подкатил тощий тип в очках. На нем был красочный маскарадный костюм с жабо. Услужливо поклонившись, менеджер представился:

— Мое имя — Валет. Чем могу быть полезен Гвардии? Вино, коньяк, аперитив и лучшие девочки на любой вкус. Ох, пардон, мальчики тоже, — после заминки сказал он Рите.

Она фыркнула.

— Мы ищем одно место, — объяснил Валенса. — Бар или ресторан, оправдывающий свою репутацию, если вы понимаете, о чем я.

— В городе таких масса, но уверяю вас, только у нас вы получите настоящий сервис и самые демократические цены. А может, — он склонился над ними, придерживая оправу очков, чтобы они слышали его шепот, — вы желаете нечто особенное? Например, «сато сокал»?

— Это что такое?

— Голубое небо, — подсказал Шустрик. — Психотропное вещество, популярное на дальних колониях. Легко добывать и выращивать. Его получают из засушенных бутонов пустынного кустарника. Вызывает два чувства одновременно: наркотическое опьянение и эрекцию.

— Да?!

Рита возмущенная дала ему под дых.

— Нет, Валет, на небо мы слетаем в другой раз, — отказался Валенса. — А сегодня нам нужна информация.

Менеджер понял, что никаких гвардейских кредитов ему не светят. Лампочки в его глазах потухли. Он повернулся, ища кого-то в дымном зале. Увидел, как по лестнице спускается полногрудая дамочка в черной кожаной комбинации и, деря горло, позвал ее:

— Грета!

— Чего?!

— Поди-ка, сюда!

— У меня клиент наверху, мне некогда!

— А ну быстро, инерсу! Я кому сказал!

Женщина подошла. С пристрастием осмотрела гостей, облизывая пухлые губки. Валенсе она состроила глазки, Риту взглядом обошла, а вот на Шустрике задержалась подольше.

— За роботов двойной тариф!

— Заткнись, Грета, и послушай. Господа гвардейцы ищут бар, в котором меньше всего посторонних глаз. Ты ведь раньше работала на улице, может, слышала о таком у других девочек?

Грета взяла палец в рот и начала сосать. Так проявлялась ее мысленная активность, если таковая вообще была в наличии. Настроив мозги, она, наконец, разродилась:

— Ага, припоминаю. Есть местечко, в километре отсюда. По улице прямо и два раза налево, аж до кладбища. «Тупик», так его называют.

— Спасибо, — сказал Валенса, — Гвардия вас не забудет!

— Я всегда рад помочь силе и оплоту Федерации, — произнес с пафосом Валет, поклонился до пола, и удалился.

— Вот лизоблюд, — скривилась Рита.

— Чего не сделаешь, чтобы не платить налоги, — ответил со смешком Валенса.

Музыка стала играть громче, ненавязчивая мелодия сменилась тяжелой траурной мессой. Детектив встал и протянул руку Рите.

— Позвольте пригласить вас на танец, миледи.

Она открыла рот.

— Валенса, ты совсем умом тронулся. Мы в борделе, я не буду тут танцевать. Это мерзко!

— Давай, Рита, всего один танец. Это же Моцарт.

— Вальсировать под «Реквием?!

— Это лучше, чем под сальсу, давай, не робей!

Он был настойчив, и она не могла больше сопротивляться. Взяла его за руку и поднялась. Они вышли в свободную зону, прижались другу к другу и закружились в медленном танце.

Ее голова легла ему на плечо, их щеки соприкоснулись. Детектив с наслаждением вдохнул запах ее волос. В своем уютном мирке они оградились от смеха озабоченных клиентов и неприятного аромата потных тел. Они плыли в ритме танца, представляя собой одно целое.

— Зачем это, Роман? — спросила она.

— Почему все должно иметь причину?

Она сняла голову с его плеча.

— Потому что ты не можешь иначе. У тебя всегда должен быть план.

— Рита, я знаю, каково тебе…

— Ничего ты не знаешь, а если думаешь, что успел изучить меня, то ты просто лицемер.

— Рита…

— Давай просто танцевать.

Он обнял ее за талию, прижал крепче к себе. Она сцепила руки вокруг его шеи, поднялась на цыпочки, чтобы слиться с ним в поцелуе. Идиллию разрушило прикосновение Шустрика.

— У тебя такая особенность портить самые лучшие моменты, — сквозь зубы процедил детектив.

— Шеф, нам тут не рады. Во избежание проблем, рекомендую поскорее уйти.

— Да, он прав, — сказали детектив и Рита одновременно.

Это не вызвало смеха, только наигранные улыбки.

— Вот видишь, — заметил детектив, — между нами больше общего, чем ты можешь представить. А теперь пошли, мы действительно привлекаем внимания больше, чем нужно.

Они вышли на улицу и двинулись вперед дворами по маршруту, указанному проституткой.

В конце длинного переулка на обугленном пустыре с могильными крестами как на кладбище, они наткнулись на палаточный лагерь бродяг. У одного из бездомных, мальчишки, продающего по бросовым ценам краденые стереофильмы с Земли, они узнали о месте, которое их интересовало — старый бар «Тупик» на другом конце города. Мальчик предупредил, что «лучшего» места для того, чтобы отведать кислоты и получить нож в спину не найти. Самые плохие предчувствия оправдались. Выглядел бар как мусорный бак, перевернутый вверх дном, с прогнившими стенами и фасадом, исписанным неприличными надписями на всех известных языках. Карикатурно вытянув лапы, в высохшей луже у крыльца валялся труп неопределенного животного. Место вышибалы занимал высокий темнокожий трансвестит, одетый в ярко-голубой сарафан с глубоким декольте, из которого выглядывала волосатая грудь. Лицо его как у многих других жителей Армграда носило отпечаток перенесенной в детстве оспы, и было покрыто рубцами в местах бывших язв. Презрительно осмотрев гвардейцев, он открыл рот и дыхнул на них. Смрадный запах заставил девушку отвернуться. Вышибала улыбнулся, показывая глубокую расщелину между передними зубами, и треснув себя по тугому как барабан пузу, сказал:

— Крету, шакева! Назад!

— Ты нас пустишь или нет? — по-своему истолковал приветствие детектив, отказавшись от перевода.

— Крету, крету! — вышибала раскинул широко руки и начал наступать на Валенсу.

— Может, передумаешь? — детектив выставил вперед свое оружие.

— Фуноку скрэн, шакева! — огрызнулся гигант и сложил руку в локте, демонстрируя галактический знак «несогласия».

Валенса печально посмотрел на Шустрика, впрочем, не ожидая от него перевода — смысл фразы и так был ясен по красноречивому движению рук вышибалы.

— Шустрик передай ему, что мы все равно заходим.

— Нои! — заревел вышибала, бросившись в наступление, как разъяренный бык.

Валенса поднял винтовку и выстрелил ему в ногу. Темнокожий гигант пронзительно завопил и упал на мостовую, сжимая руками рану.

— Никто не имеет права называть детектива Валенсу «шакева», чтобы это не значило.

— Шеф…

— Ни слова, Шустрик. Я сыт по горло здешним колоритом. За мной!

В баре из скрипящего музыкального автомата звучала старая мелодия, смесь струнных инструментов и гармони. Вместо ламп горели свечи. По внешнему виду посетителей можно было прочесть, скольких людей каждый прирезал или ограбил за сегодня. Детектив выбрал свободный столик возле окна. С облегчением он пронаблюдал за вышибалой, который, держась за ступню, попрыгал в подворотню. Тем лучше для него — второй раз выходить Валенсе не хотелось. Он поднял два пальца, подзывая официантку. Неторопливо к ним подошла толстая женщина. Своей крупной фигурой нависла над Валенсой, теребя грязный с жирными разводами фартук.

— Что будем заказывать, шакева?

Детектив нахмурился. Выручил Шустрик, прошептав на ухо:

— Шакева означает «гвардейцы». Диалект.

— Да? А «фуноку скрэн»?

— Будь осторожен, — буркнула официантка.

— Оооо, черт, тогда я должен извиниться перед тем парнем на входе.

— Не стоит — сказала официантка, — Марко всегда был тугодумом. Он получил урок, впредь будет умнее. Так, что будем заказывать?

— У вас есть алкоголь?

— У нас есть только алкоголь.

— Тогда несите. Две порции вашей лучшей выпивки и какой-нибудь закуски, от которой у меня завтра не вырастит новый член.

— Этого я не гарантирую, — записала заказ женщина. — Зато наша еда не убежит с тарелки, как в соседнем притоне.

— Обнадеживает.

— А что ваш друг? — она указала на Шустрика.

— Он за рулем, — сказал за него Валенса.

— А ваша подружка?

Ничуть не смутившись, Рита ответила:

— То же, что и мой муж.

Шокированный Валенса открыл рот. Как только официантка удалилась, Рита попыталась оправдаться:

— А почему нет? По-моему, мы идеальная пара.

— Ага, Бонни и Клайд, — обрубил Валенса. Затем вдруг повернулся к роботу и поинтересовался. — Официантка — робот?

— Ага, — подтвердил Шустрик. — Спряталась под косметикой, но это точно робот. Модели А.С.

— Автономные системы? — расширила глаза Рита. — Они же запрещены, на всех четырнадцати колониях! У них заводской брак в А-модуле. Все законы они соблюдают наоборот.

— Не забывай, дорогуша, что мы на Майн 5. Хотел бы я знать, кто здесь представляет подполье.

— С чего ты решил, что в Армграде существует подполье?

Детектив показал пальцем на стену, на которой висел пожелтевший агитационный плакат, призывающий «взять оружие и освободиться от гнета Гвардии и Торгового Союза». Внизу мелким шрифтом была надпись. Девушка прищурилась и прочла ее:

— Вступайте в ряды подполья. А.К., — она нахмурилась, — А.К.? Адам Крейн? Бывшая крыса?

— Что делает солдат в увольнении — пьет, а тот, который дезертировал — возглавляет сопротивление. Подполье всегда существует. Это как инь и янь, как молот и наковальня. Один лупит, другие подставляются. Круговорот идиотов в природе.

— Сказал тот, кто работает на самую коррумпированную организацию в мире.

— Ты имеешь в виду Торговый Совет? О, у меня нет иллюзий по поводу этих бюрократов. Как и о горе реформаторах, мнущих себя великими революционерами — он произнес последнюю фразу громко, так чтобы слышал весь зал. — Ломать систему всегда легче, чем строить. В этом плане Совет меня устраивает больше пламенных борцов за свободу. По крайней мере, до той поры, пока сохраняется баланс.

— Ты так ненавидишь перемены…

— Моя дорогая женушка, перемены всегда бьют тех, кто их начинает и зачастую насмерть. Поверь, Рита, лучше остаться в стороне.

— Быть нейтралом, это твоя жизненная позиция?

— Лучше остаться живым, чем умереть героем. Вот дед Штольца был умным человеком. Забрал всех кого мог и удрал в пустыню.

— Где же грань, Роман? Ты не веришь во зло? В то, что с ним нужно бороться?

— Бороться не для меня — я должен побеждать. А чтобы победить зло, с ним нужно сотрудничать. Вот что мы с вами, утрированно, но пытаемся делать.

— Тогда, может, не стоило браться за это дело?

— Может, и не стоило, — вздохнул детектив. — Просто я не люблю проигрывать.

— Мне кажется, — она отвернулась от него к окну, — ты вообще ничего не любишь, кроме самого себя, греб сокал.

— Ты не права, — он хотел взять ее за руку, но девушка отняла свою ладонь и спрятала под столом.

— Шеф, я…

— Сколько раз тебя просил, железяка, не вмешивайся…

— Я настаиваю, шеф.

— Погоди, вот и наша выпивка.

Пока официантка расставляла неважно вымытые бокалы с мутной жидкостью, Валенса обменивался с девушкой противоречивыми взглядами.

— Ваша еда задерживается, — сообщила женщина и ушла.

Валенса выждал немного и сделал глоток. На вкус спиртное оказалось не таким гадким, как на вид, только отдавало тухлятиной. Рита общаться с ним больше не собиралась. Она даже не прикоснулась к своей порции.

— Шеф.

— Ну, говори уже.

— Вот тот мужчина за столиком чуть правее кухни с тех пор, как мы зашли, все время за нами следит.

— И ты молчал?

— Я…

— Тихо. Сидим, как сидели.

Незаметно детектив осмотрел щуплого низкорослого субъекта с короткой козлиной бородкой и лысиной, скрытой сомбреро. Мужчина курил сигару и читал газету, вернее делал вид, что читает. Старый трюк, странно, что Валенса купился на него. Со страхом он предположил, что червь успел навредить его мозгам. Поспешно Валенса схватил свой бокал и залпом опорожнил. Недолго думая взял второй и допил его тоже, кривясь от горьковатого привкуса.

— Я иду в туалет, — сообщил он. — Если этот проследует за мной, я с ним разберусь. А ты, Шустрик, оставайся с Ритой и карауль нашу официантку.

— Зачем?

— Предчувствие.

— Может я…

— Сиди! — приказал Валенса.

Отдав винтовку Шустрику, он отодвинул стул и начал подыматься. Внезапно Рита схватила своей ладошкой его за палец. Ничего не говоря, просто посмотрела ему в глаза теплым взглядом. Кивнув ей, он встал из-за стола и направился в коридор, там свернул в плохо освещенное помещение с дверью, над которой мигала буква «М». Зашел внутрь, морщась от жуткой вони. Проверив три кабинки без дверок, стал, опершись руками на умывальник, и посмотрел в треснутое зеркало.

Он не узнал свое отражение. На него уставился кто-то чужой с заросшим лицом и красными от полопавшихся сосудов глазами. К сеточке морщин возле век прибавилось свинцовые гири синяков. Острые скулы из-за впавших щек стали еще выпуклее. Плачевнее всего выглядели волосы — сухие ломкие, как солома. Еще неделя другая и он станет таким же шарообразным, как и другие жители планеты.

— М-да, Роман Маркович, ты не просто постарел, ты выглядишь хуже собственного робота. В этот момент открылась дверь, и в уборную зашел коротышка в шляпе. Не раздумывая ни секунды, Валенса бросился к нему, схватил за лацканы пиджака и швырнул на зеркальную стену. Широкополая шляпа со свистом спланировала на кафель. Спиной коротышка разбил зеркало. Осколки стекла посыпались на пол. Не дав ему опомниться, Валенса с разбега ударил его коленом в пах. Задыхаясь от боли, коротышка обмяк и сполз вниз.

Детектив открыл кран, сполоснул руки, обмыл лоб и шею. В суматохе он забыл закрыть в дверь в туалет, поэтому сделал это сейчас, щелкнув замком. Потом присел возле коротышки, взял его за воротник и встряхнул, приводя в чувство.

— Кто ты такой и чего ты от нас хочешь?

— Отпустите…

— Еще раз спрашиваю, кто ты такой, и чего ты от нас хочешь?

— Я ваш друг!

Валенса замахнулся на него. Коротышка прикрылся руками и заверещал:

— Хватит, хватит, прошу!

— Отвечай!

— Меня зовут Пи́ксон. Руди Пиксон. Меня прислал Крейн.

— Адам Крейн?

— Да. Мы вели вас с самого космопорта. Честно признаться, не мы одни. — Пиксон невесело улыбнулся. — Вам следует пойти со мной.

— Ага, разогнался.

— Нет, нет. Я говорю правду. У меня есть доказательство. Вот, — он намерился залезть в карман, но детектив перехватил его руку, самостоятельно нырнул пальцами под одежду Пиксона и достал из внутреннего кармана плаща фотографию.

— Адам сказал, фото вас убедит.

— Он не соврал, — кивнул Валенса, рассматривая черно-белый анфас Чеса Стрижнева. — Что ж круг замыкается. Тем лучше, поднимайтесь.

Детектив подал руку и помог Пиксону встать на ноги. Коротышка нахлобучил на голову шляпу и привел в порядок мятую одежду, стряхивая с нее осколки стекла.

— Не обижайся, дружище. В последнее время я редко встречаю людей, которые хотят помочь, а не продырявить мне голову.

— Я вас прекрасно понимаю, — Пиксон держался за ушибленную поясницу. — Идемте. Я отведу вас к Адаму, но нужно торопиться, шакева, настоящие шакева, ищут вас.

Пиксон недооценил гвардейцев. Когда он с Валенсой возвратился в зал, солдаты уже были здесь. Они окружили их и приперли к стенке. За стойкой бара стояла робот-официантка Автономных Систем. Она указала на детектива и сказала гвардейцам:

— Юту греб сокал, шакева.

Капитан стражи, тонкий, как спичка, человек, проявляя недюжинные голосовые способности, заревел:

— Именем Федерации, вы арестованы! Станьте на колени и заведите руки за спину.

— По какому праву! Мы солдаты Гвардии!

— Довольно, Валенса. — Капитан триумфально показал передние зубы, потом поднял рацию, рапортуя. — Мы их взяли!

— У вас есть план «П»? — неслышно спросил у Пиксона Валенса.

Коротышка не ответил ему. Он следил за входной дверью.

— Повторяю, Валенса, на пол, сейчас же!

Прежде чем детектив сочинил наиболее оскорбительное ругательство, в бар ворвался хромающий гигант Марко. Тряся своим брюхом и завывая, как волк, он бросился мимо солдат к Валенсе. Встревоженные гвардейцы переводили взгляд с Марко на детектива, ожидая указаний от капитана, но молодой офицер не знал, что ему предпринять. Он замешкался, боясь выпустить Валенсу из поля зрения.

— Это он, грязный шакева стрелять в Марко! — вопил гигант, скача на одной ноге перед капитаном.

— Поди прочь, — зашипел гвардеец.

— А как же деньги шакева! Ю нужны чива! Кварту! Моя нога болеть, мне нужна операция! Марко туффи, Марко инвалид! Шакева — подлый инерсу!

— Пошел прочь, или я прострелю тебе вторую ногу! — взбесился капитан.

— Ублюдки, сволочи! Продажные шкуры! Инерсу! Все вы скоро сдохните! Валенса, тубину кварту! Тубину кварту! Тубину!

Все перевернулось с ног на голову. Будь детектив в другом месте и в другом времени, он не придал бы возгласам Марко никакого значения, но слова «тубину кварту» канонадой прогремели у него в голове: он вспомнил Штольца на космодроме, рычащего капитану Невину. «Тубину кварту!» — «На землю быстро!».

Мгновенно он рухнул на пол, потянув за собой Пиксона. В эту же минуту разбив стекло, в бар влетел миниатюрный предмет, похожий на юлу.

— Жук! — истошно завопил кто-то из гвардейцев.

Юла по часовой стрелке закрутилась в воздухе, испуская треск, как помехи в радиоприемнике. Взлетев под потолок, она остановилась и выплюнула дрожащую липкую пленку, накрывшую всех, кто остался стоять.

С тихим жужжанием юла завертелась в обратную сторону, сдернула пленку, разрывая жертв на куски. Кровь дождем пролилась на стены, стулья, столы, оросила бутылки и тарелки со снедью, забрызгала стены и паркет. Завершив свою кровавую жатву, юла упала на пол, выпустила напоследок струйку дыма и затихла. В ушах Валенсы продолжали звенеть крики умирающих солдат. Он попытался встать, но ноги разъехались в лужицах бордового цвета. Пиксона вырвало. К ним на четвереньках подполз Марко:

— Я говорить, быть осторожными. Не входить в бар.

Сокрушаясь, Валенса произнес:

— Извини за ногу. Ты спас нам жизни.

— Китеру, детектив, сочтемся.

На улице Валенсу дожидались Шустрик с ноутом, Рита и еще несколько людей, одетых как пустынники. Девушка кинулась на детектива и повисла у него на шее, беспорядочно целуя то в нос, то в губы.

— Тихо, тихо, — прошептал он, — ты оторвешь мне голову.

— Может и следует, ты редко ею пользуешься, — укоризненно заметила она, притворяясь, что душит его за шею.

Неохотно он разлучился с ней: нужно было идти.

— Пора, — сказал Пиксон, — путь неблизкий и гвардейцы будут нас искать. Марко, — он указала на гиганта, — приберется здесь, но у ЗГ длинные руки и много кредитов, рано или поздно кто-то сдаст вас. Оставаться в Армграде больше нельзя ни минуты.

С Пиксоном и его людьми они проследовали в заводской район города, забрались в брошенное обветшалое здание и спустились в подвал. Беременная женщина с животом как у Марко открыла для них замаскированный в полу люк, ведущий в канализационный туннель.

— Это древний сток, о нем знают только очень старые колонисты, — поделился Пиксон, пока они спускались по лестнице в трубу.

Запах под землей была невыносимый. Люди вынужденно закрывали носы тряпками, чтобы не грохнуться в обморок от «аромата» сточных вод, в изобилии стекающих ржавыми трубами. Через затопленные участки приходилось пробираться по пояс в мутной воде. Через час, а может, и больше они добрались до конечной точки маршрута. На поверхность вела лестница. Первым по ней взобрался Пиксон, приоткрыл решетку и осмотрелся, потом вылез и сделал знак остальным карабкаться за ним. Тайный ход привел в просторный ангар. В нем стояла амфибия — шестиколесный транспорт с герметичным корпусом, приспособленный для проходимости по любой местности. На заднем бампере сверкал отличительный знак Автономных Систем, означавший, что внутри титанового панциря покоится мощнейший электромотор.

— Как видите, детектив, — произнес Пиксон, открывая двери в кабину. — У горе реформаторов есть в запасе пара тузов.

— Я бы сказал королей, — улыбнулся Валенса, — козырных королей.

— Мы поедем по дну реки, по дну Леи, которая течет через город и впадает в Шагон

— ЗГ нас не увидит? — осведомился детектив.

— Вода в Лее грязная, она нас скроет, — последние слова Пиксона потонули в реве заведенного мотора.

Ворота ангара открылись, впуская вечерний свет Прагнира. Амфибия выскочила на опаленную солнцем равнину, оставляя позади шпили заводских труб Армграда. В иллюминаторе Валенса увидел, как на южной половине неба в виде шатра разворачивались темные грозовые облака. Заходящее солнце бежало за ними призрачным силуэтом. Один из людей Пиксона, показав на небесную вуаль, сказал:

— Сезон дождей начнется со дня на день. Атмосферные массы идут с южного полюса и несут с собой ураганы и непрекращающиеся неделями ливни. Дождь размоет высохшую землю, превратит пустыню в болото.

— Печально.

— Нет, как раз наоборот. Все с нетерпением ждут этих дней. Ночи станут теплее, дни прохладнее. Зацветут поля, фермеры посадят урожай. Майн 5 станет раем с зеленой травой и озерами. Будет карнавал, праздник в Армграде. Симпо сокал, как говорят энке — небесная благодать. У старожилов есть такая легенда, что одной ночью вместе с дождевыми каплями на землю опуститься ангел, похожий на человека, но его выдадут глаза — пылающие как огонь, — мужчина внимательно посмотрел на детектива. — Ангел исцелит болезни, принесет мир и процветание на Майн 5 Люди больше не будут знать горестей и бед, паломники со всей Галактики будут лететь сюда за благословлением.

— Я думал, только энке верят в мифы.

— Всем нужна вера, детектив Валенса. Без нее человек немой и глухой, который бродит во тьме.

— Я верю. Верю в силу вот этого, — он показал на свою винтовку, — этого, — сжал ладонь в кулак, — и конечно в это, — постукал пальцем по виску. В отличии от Тех, Сверху, они меня не подводили.

Тогда пустынник дотронулся до груди Валенсы и спросил:

— А как же оно?

— Сердце? — Валенса мельком взглянул на Риту. Кажется, ее укачало, и она задремала. Понизив голос, детектив ответил. — Ах, сердце, оно слишком ненадежное.

— Внимание! Готовимся к погружению! — прервал беседу Пиксон.

Машина съехала, фыркая, как носорог, с берега в воду. Пейзаж в окнах застлало синей пеленой. Шустрик с интересом подвинулся к иллюминатору.

— На что смотришь, железяка?

— На рыбу, шеф.

— В Лее нет рыбы, — поведал Пиксон. — Несколько раз пробовали заселить, но в ничего не получилось. Слишком мало в воде кислорода. Прижились водоросли, черви — они анаэробны, и некоторые виды медуз.

Пока длилось путешествие по дну реки, заметно потемнело. Обходя сильное течение, амфибия прошла возле самого берега и выбралась на песок, когда Прагнир уже сел. Пыхтя, машина добралась до дельты Леи. В низовьях реки она проплыла под навесом из камней и заехала в глубокий желоб, ведущий под землю. Здесь, в брошенной соляной шахте, скрытой приливной водой, расположилось то самое подполье, которое имел в виду Валенса. О самой шахте напоминали только старые, вбитые в землю сваи.

Покинув машину, они прошли через заградительные огневые точки с турелями, за которыми сидели грозного вида люди в серых водолазных костюмах, не прерывающие свое дежурство даже во время прилива. Пиксон доставил всех в помещение, переоборудованное под штаб с многоуровневой системой охраны. В сопровождении вооруженных до зубов людей он подошел к стальным дверям и приставил к экрану глаз для опознания сетчатки. Двери открылись, Пиксон повернулся и сказал:

— Он ждет вас, а мне пора.

— Спасибо вам, Руди, за все. Надеюсь, я не слишком потрепал вас?

— Не вы первый, Валенса.

В середине их встречал бледный свет электроламп. За голографическим проектором, над которым кружилась геодезическая сфера Майн 5, они увидели сидящего в инвалидной коляске предводителя подполья и резидента «Ориона» Адама Крейна. Ниже шеи он был полностью парализован. С жужжанием он погнал коляску навстречу гостям, остановившись перед девушкой. Не доверяя зрению, он вытянул шею и спросил:

— Анна, ты ли это?

— Меня зовут Рита, — каждое слово давалось ей с болью. — Я только частично Анна, ее копия.

— Клон? Не может быть… Так молоды… — он вплотную подъехал к ней.

Детектив сделал шаг, оказавшись между коляской и Ритой. Крейн отстал от девушки и повернулся к Валенсе. Своим электромеханическим креслом он управлял мысленными сигналами, которые расшифровывал, похожий на хвост скорпиона, анализатор, подсоединенный к мозжечку. По анализатору Крейн передал импульс и приказал пружинам кресла приподнять его на один уровень с рослым детективом.

— Роман Маркович Валенса. Наконец-то, вы добрались.

— Это ваше? — детектив достал флешку и продемонстрировал ее Крейну

— Значит, мой человек в Полисе со своим поручением успешно справился, — опустив сидение, Крейн развернул кресло и поехал мимо визуализации Майн 5 в соседнюю комнату. — Прошу за мной.

Ничего в его апартаментах не указывало на то, что их владелец — калека. Даже в быту Крейн старался выглядеть полноценным. Диван, мини-бар, большой иллюминатор с видом на зеленый океан Шагон. Крейн подкатил кресло к столу. Из подлокотника выдвинулся манипулятор, который включил в пульте управления стола подвижный механизм. После щелчка из бара как вагонетка на рельсах выехала бутылка, а за ней бокалы на тонких ножках.

— Нравится, как я здесь все устроил? Без всяких CV и Сети. Все благодаря Автоматическим Системам. Жаль, что А.С. обанкротились, они делали хорошие вещи…

— Вещи, которые в один прекрасный день начали убивать, жарить, травить и душить своих хозяев, — съязвил детектив.

— Вы так убеждены в собственной правоте, Валенса, забывая, что вы такой же хозяин этого робота, как я этого кресла. Еще вопрос, кто кому служит! — он истерично засмеялся. — Не обращайте на меня внимания. Будьте любезны, детектив, налейте себе сами и поухаживайте за дамой. Я не так ловок, как может показаться.

Он опять засмеялся, манипулятор выскочил и платком вытер ему слезы. Детективу подумал, а не репетировал ли Крейн эту комедию перед зеркалом? Наполнив один бокал, Валенса передал его Рите. Сам решил воздержаться — сегодня он уже достаточно набрался.

— Присаживайтесь, — Крейн пригласил всех к дивану.

Валенса уселся слева, Шустрик справа, посередине села Рита.

— Тост! — провозгласил Крейн. Это выглядело самонадеянно, если учесть, что кроме Риты никто больше не пил. — За силу притяжения, которая собрала нас всех вместе!

Пришлось подождать, пока Крейн успокоиться.

— Думаете, я спятил? — спросил он, хлопая глазами. — В некотором роде так оно и есть. Сижу в пещере в обществе головорезов и строю хитроумные планы о свержении диктатуры ЗГ! Хи-хи-хи… Вещи не всегда такие, какими кажутся, так детектив? И подземная крыса революции, может оказаться обыкновенным грызуном, у которой просто не было другого выхода, кроме как кусать в ответ.

— Смотря, каких крыс вы имеете в виду, — произнес детектив.

— Не верьте всему, что слышали о крысиной стае, Валенса… Боже, — Крейн подъехал к Рите поближе, — как же вы на нее похожи!

Девушка инстинктивно отодвинулась от него.

— Рад, что вы выжили, — прошептал Крейн, жадно ощупывая Риту взглядом.

— Рад, что вы рады, — сказал Валенса. — Может, теперь просветите, почему вы выбрали меня?

— Не льстите себе, детектив. Мои люди пробрались на один из ботов Гвардии и переписали информацию с бортового журнала. Вы видели слайды? Тогда вы уже представляете себе масштаб заговора. Заговора против всех нас! Поднять флот и тайно переместить его в систему Прагнира, это все равно, что посреди бела дня стащить Акрополь из Полиса. Какая дерзость и безнаказанность! Я не мог спустить им это с рук!

— А если бы никто не взялся за дело? Такую вероятность вы не рассматривали?

— Я кинул Компании такой жирный кусок, что там уцепились бы за него, даже проповедуя закоренелое вегетарианство. У вас не было других вариантов, детектив. Я позаботился лишь о том, чтобы вы имели преимущество — поэтому мой человек вышел на вас раньше гарпий «Ориона». Я уже молчу о вашем самолюбии, оно шире, чем вселенная.

— Воронов знает о том, что происходит?

— Ничего он не знает! — разгорячился Крейн. — Самодовольный ублюдок всегда использовал Анну в своих целях! Он ни черта не понимает…

«Хорошо, что Крейн парализован, а то он точно с собой что-нибудь сделал», — невольно подумал Валенса.

— … думает, что Анна нашла на планете гелий-3, а координаты залежей спрятаны на пиче А.М. Фарли! Болваны! Все в «Орионе» просто тупые кретины! Свято верят, что могут на что-то влиять. ЗГ играет ими, как марионетками, а они и не подозревают, а даже если подозревают, что они могут сделать? Выбирать своего Претора? Иллюзия свободы! Иллюзия власти! Тьфу! Ничтожества.

— Господин Крейн, давайте о деле.

Горячечное выступление завершилось, Крейн обрел прежнее расположение духа во всем, кроме зрачков — в них плескалось сумасшествие.

— Ах да… — сказал он детективу, — основной лозунг Валенсы: «Работа — прежде всего, все остальное — статистика». Что ж, может, в этом ваш секрет?

— Адам, — попросила Рита, — прошу.

То, как она мягко с придыханием назвала его по имени, подействовало на него успокаивающе.

— Ваш ноут, Валенса.

Детектив вытащил его из ранца Шустрика и включил. На экране Назира выглядела заспанной. Зевнула, из-под приоткрытых глаз посмотрела на Валенсу:

— Мы на Земле? Я же говорила, пока мы не вернемся домой…

— Назира, прими данные.

— Ты издеваешься? Я похожа на секретаря? Прими, получи, отправь, запакуй. И не подумаю, эксплуататор!

— Милая, пожалуйста.

— Нет.

— Назира, клянусь, я продам тебя Леонарду!

— С нетерпением жду!

— Я перееду жить в зеленый…

— Хм… Ну ладно, давайте.

Крейн отъехал к консоли за столом, вызвал проекцию. На экране в разном порядке побежали столбцы цифр. Выбрав одну из них — синюю полоску, он скомандовал:

— Принимайте.

В открытый рот Назиры стали залетать конфеты в синей обертке. Съев последнюю, она вытерла губы, сладко причмокивая, и сказала:

— Вкусно.

— Bon appetite! А теперь распознай.

— Все сразу? У меня изжога будет.

— Назира, кончай паясничать!

— Учти, спалишь плату!

— Да, да, да, давай.

Она надула обиженно губки и пропала. Валенса, Рита и Шустрик склонились над ноутом, наблюдая, как на черном фоне появилась россыпь звезд. Из местного скопления галактик, камера выбрала Млечный Путь и двинулась вглубь галактического диска к созвездию Живописца. Затем, пронизывая светящийся, разогретый яркими лучами голубых гигантов, межзвездный газ, попала в систему оранжевого карлика, вокруг которого плыл в вакууме, похожий по форме на картофелину, Майн 5.

В этот момент они услышали голос диктора. Он был так похож на голос Риты, только звучал устало и с заметной хрипотцой. За кадром видео говорила сама Анна Белич.

Детектив обнял девушку за плечи. Это все, что он мог для нее сделать.

— Три миллиарда лет назад Майн 5 был одинокой планетой, без спутников. Вся поверхность находилась под многокилометровым ледником, скрывающим первозданный океан. Тогда магнитное поле было настолько сильное, что его сияние во время солнечных бурь охватывала всю небесную сферу разноцветными вспышками.

Приблизительно семьсот миллионов лет назад в поле притяжения Майн 5 попал массивный астероид. Планета столкнулась с ним. Удар был наклонным. При этом большая часть осколков упала обратно на планету, а часть обломков вылетела в околопланетное пространство и образовала вращающееся облако. Из этого облака обломков потом сформировалась Тера. По мощности удар был сравним с взрывом миллион миллиардов термоядерных бомб, сброшенных одновременно. Последствия столкновения вызвали катастрофические тектонические процессы на всей планете. Льды растаяли, над водой поднялась земля. Среднегодовая температура выросла на несколько порядков, превратив ледник в вулкан. С течением времени магнитное поле начало ослабевать. С каждым годом условия жизни на планете ухудшались, атмосфера постоянно подвергалась возрастающему воздействию солнечного ветра. Поменялся климат, став суше и холоднее. Сезон дождей сократился с шести месяцев до трех. Это необратимо повлекло за собой вымирание сине-зеленых водорослей. Возможно, следующего максимума солнечной активности жители Майн 5 не переживут.

— Это ее последний доклад в «Орион», — сказал взволнованно Крейн. — С ним она летала на Землю.

— Значит вся причина в падение астероида? — спросил детектив, не поднимая глаз.

— Не знаю, возможно. Без сомнений, что магнитосфера теряет свои свойства, а астероид тому виной или нет — лично меня и так все устраивает. Чем раньше гвардейские псы и миссионеры из Совета осознают, что планета умирает, тем скорееони отсюда уберутся. А мы… А мы как-нибудь приспособимся.

— Значит, вы не участвовали в исследованиях Анны Белич?

— Нет, детектив. Я занимался охраной экспедиции. Я не ученый, я простой солдат, — Крейн говорил со слепой искренностью. Неизвестно, что ослепило его сильней — любовь к Анне или собственное сумасшествие.

«И то, и другое понемногу», — решил Валенса. Вслух он задал один вопрос:

— Гвардия осведомлена?

— Да какая разница, что она знает! Этот, сукин сын, Горский не видит дальше своего носа. А он здесь царь и бог. Для него планета это полигон испытаний его собственных извращенных идей.

— А как объяснить пляски на орбите?

— О, все просто, Валенса — это способ заставить нас, свободных людей, замолчать. Да разве это имеет значение? Теперь Совету и ЗГ не избежать войны, а я пожму ее плоды.

— Что?! — Валенса так резко подскочил, что ноут слетел у него с колен. К счастью, девушка была на подхвате. — Что вы несете?! Весь флот висит над Майн 5, с кем Гвардия будет воевать? С судами, груженными рудой и скотом? Опомнитесь, Крейн!

— Не смейте мне указывать, Валенса! вы сюда прилетели за информацией, за результатами экспедиции? Они перед вами, — он указал на ноут.

— Это не результаты, это гипотезы для научного собрания.

— Больше у меня ничего нет.

— А пич А.М. Фарли?

— Он пустой. Я подкинул приманку Торговому Совету, чтобы они засуетились. А пока они трутся с ЗГ, я сыграю свою партию.

— О чем вы, Крейн?

— Я двадцать лет отдал крысиной стае, и посмотрите, что от меня осталось? Мизерная пенсия и инвалидное кресло — об этом я мечтал? Нет, Валенса. Когда я очутился здесь, на краю мира, я все переоценил. Гвардия, Совет — они как две большие пиявки, сосущие нашу кровь. Они забирают наших детей, надевают на нас рабский ошейник, заставляют поклоняться властителям, которых мы даже не выбираем. На Майн 5 все просто — есть только солнце, воздух, вода и борьба. Здесь жизнь в руках каждого. Разве вы не видите, что старому порядку нужно перерождение, и оно должно начаться отсюда.

— Вы мечтатель, Крейн — устало констатировал Валенса. — Вы забыли о кораблях над головой.

— Наступит день, и мы сбросим их на землю!

Бесполезно было с ним спорить — Крейн окончательно ушел в мир своих собственных иллюзий. Детектив вернулся к тому, что, прежде всего, интересовало его:

— Значит, где Фарли, вы не знаете?

— Напротив, его местонахождение мне хорошо известно.

— Так отведите нас туда.

— Зачем? Я уже сказал, что Фарли это уловка…

— Крейн!

— Что ж, — задумался он, — хорошо. Может, так вы все поймете быстрее. Сейчас нижние пещеры затоплены и нам придется ждать отлива. Сделаем это на рассвете.

— А амфибия?

— Валенса, при всем уважении, я не позволю вам распоряжаться нашей единственной боевой единицей, как заблагорассудиться.

— Как же вы намерены выиграть войну?

— Саботажем, — улыбнулся Крейн. — Я удовлетворил ваш информационный голод? По крайне мере, частично? В таком случае, я вызову Пиксона, чтобы он отвел вас в подготовленные жилища. С утренними лучами проведаем А.М. Фарли.

Крейн не был настроен общаться дальше, это детектив отлично прочел по его лицу, приобретшему вид каменного изваяния. Не дожидаясь прихода Пиксона, раздосадованный детектив вскочил с дивана, развернулся и вышел. Робот с Назирой последовал за ним. Преградив путь креслом, Крейн задержал девушку возле выхода. Она шагнула назад, застыв в испуганной позе.

— Дайте мне пройти…

— Анна…

— Я не Анна… Я Рита.

— Простите, но вы так на нее похожи… Этот Штольц… Будь он проклят! Не знаю, что она в нем нашла…

— Его больше нет.

— Что?

— Штольц умер. Сегодня утром энке похоронили его в горах.

Крейн не знал, что сказать. Нижняя губа нервно поддергивалась.

— Этого следовало ожидать, — наконец произнес он. В его голосе отсутствовало сочувствие — одна безжизненная констатация. — Рано или поздно мы все будем погребены в песках этой умирающей планеты. Вы знаете, Анна всегда была предана только одной любви — науке. Появились вы, и я знаю, что вы другая, чувствую — вы чужой человек, но ничего не могу с собой поделать. Как бы я хотел дотронуться до вашей руки.

— Вас не пугает, что я клон?

— Клон? Что такое клон? Повторение оригинала? Я предпочитаю видеть в этом второй шанс для человека, которого больше нет. Реинкарнация.

— Ваше вожделенное воплощение проживет еще недели две-три, — обреченно сказала девушка.

— Ах да… Отметина ЗГ… Я понимаю, вы вправе распоряжаться своей жизнью, так как считаете нужным, но если захотите, если просто… Побудьте со мной сегодня, Анна… Рита. Ничего такого. Я не притворяюсь, поверьте, ниже шеи у меня давно все отмерло. Я хочу побыть с вами. Подарите одну ночь из ваших оставшихся. Маленькая плата Анне, ведь вы ей тоже, в какой-то мере, обязаны своим рождением.

Она долго смотрела на него и, наконец, сдалась.

— Хорошо я останусь на одну ночь. С вами.

— Спасибо. Рита.

Она выдохнула и добавила:

— Если хотите, называйте меня Анной.

Глава 17

Прагнир, подсвечивая лучами пасмурное небо, лениво поднялся над горизонтом, половину которого затянул тяжелый грозовой фронт. Горячий воздух пропитался влагой, с минуты на минуту чернильные небеса грозили разверзнуться ливнем.

Несмотря на все протесты, Крейн отказался взять с собой охрану. С ним поехал только верный Пиксон. На ветродуве — четырехколесной машине с ветряной турбиной — они выбрались на поверхность туннелем, спрятанным от любопытных глаз, светоотражающим полотном-хамелеоном и отправились по холмистой местности на север к рукотворному кургану. Остановив машину у земляной насыпи, они покинули ветродув. Все, кроме Пиксона — его оставили за рулем.

Кресло Крейна могло ехать и само, но девушка предпочла его везти. Между Адамом и Ритой установилась странная связь. Было ли это связано с Анной, Валенса не знал. С ним девушка не обмолвилась и словом, нарочно избегая его. Ночь, в обществе Крейна изменила девушку и ее отношение к детективу. К своему неудовольствию он ощутил подзабытое чувство ревности. Чтобы отвлечься, он ускорил шаг, опередил всех, даже Шустрика, и первым поднялся на вершину. Когда отстающие присоединились к нему, детектив рассматривал одинокую могилу из камней. Он повернулся к Крейну и спросил:

— Это шутка?

— Нет.

— Что это?

— Могила Анны, — ответил Крейн. — Мои люди выкрали ее тело из Армграда. Я не мог допустить, чтобы гвардейские эскулапы копошились в ней своими грязными руками. Не мог, понимаете!

— Крейн, что вы сделали с телом?

— Кремация. Ее прах развеян над пустыней. Она была бы рада стать частью Майн 5. Мы все, даже вы, детектив, попав сюда, навсегда останетесь пленником этой дьявольской планеты.

— К черту казуистику, где Фарли?

— Робот здесь.

— Только не говорите, что вы похоронили его под землей.

— Так бы она хотела, я знаю. Она всегда была неразлучна с чертовой жестянкой.

— Идиот! — Валенса потряс кулаком над креслом. С превеликим удовольствием он схватил бы этого жалкого инвалида и скинул бы с холма. — Чокнутый! Ты хоть знаешь, что натворил? Там же был его пич!

Рита подошла и обняла детектива за талию.

— Роман, оставь его. Он любил Анну, понимаешь? Мы говорили ночь напролет. Он столько рассказал мне о крысиной стае, об Анне, обо мне, понимаешь?!

— Что еще вы успели обсудить за ночь?

Кровь ударила ей в лицо.

— Он хотел, чтобы все связанное с ней оставалось вместе с ней. Может, и правда, так будет лучше?

— Для кого лучше? — вспылил детектив, оттолкнув девушку от себя. — Ну, планетка! Что я тут делаю? Что мы все тут делаем в логове безумных фанатиков?!

— Детектив Валенса, вы чем-то недовольны? Я же говорил, информация на пиче — блеф. Наживка для «Ориона». Он пуст — я сам проверял. Все ваше расследование фантомное, вы гнались за призраками, Валенса.

— Я не верю, — сквозь зубы процедил детектив.

— Смиритесь.

— Я не верю, — вторил себе Валенса. Движимый одним импульсом, он снял с плеча винтовку, отбросил ее прочь, упал на землю и начал разбирать камни на могиле.

— Что вы делаете? Перестаньте! Нет, не надо прошу вас! — Крейн попытался сбить детектива креслом, но промахнулся. Колесо задело камень, коляска накренилась на бок и перевернулась. Тело Крейна выпало на песок. Он закричал от боли. Девушка кинулась к нему на помощь.

— Шустрик.

— Да, шеф?

— Ты так и будешь стоять? Помоги мне…

— Но вы слышали, шеф…

— Это приказ, черт бы тебя побрал, железяка!

Робот присел и вместе с детективом стал разгребать землю руками.

— Роман, прекрати! Ты сошел с ума! — пробовала образумить его Рита. — Остановись!

— Нет, это все здесь сошли с ума, но только не я, — бормотал он под нос, отшвыривая комки земли в сторону. — Два дня до конца отпуска… У меня было два дня, почему я не выключил фон? А теперь я черти где, разрываю могилу вместе с непокорным роботом.

Пальцы детектива наткнулись на что-то твердое.

— Шустрик…

— Это гроб, шеф.

— Черт, он положил его в гроб!

— Нет! — плаксиво застонал Крейн. — Я не дам вам этого сделать!

Но было уже поздно. Рита обняла Крейна, он спрятал свое лицо у нее на груди. Вдвоем Валенса с Шустриком очистили гроб от липкой земли, нашли выемки на крышке, подцепили ее пальцами и открыли. С глухим стуком она отпала, ударившись об стенку ямы. На дне лежал стальной скелет со светящимися глазами. Робот все еще функционировал. Его вокодер ожил и озвучил вопрос:

— Который час?

Валенса опешил. Стоны Крейна прекратились.

— Половина десятого утра по местному, — ответил Шустрик.

— Вот как, — Фарли поднял руку и указал на небо, — день недели?

— Суббота, — ответил Шустрик.

— Сезон дождей уже начался?

Это был риторический вопрос. Небо над ними полностью заволокло тучами, скрывшими из виду Прагнир. Потемнело, словно на планету набросили темную шаль. Вдалеке громким эхом прозвучал раскат грома. Полыхнула ветвистая молния.

— Значит, прошел месяц… — произнес Фарли и замолк.

— Ты можешь встать? — спросил у него детектив.

— Нет, нарушены все моторные функции. Аккумулятор исчерпал запас, я работаю на автономном питании.

— Ты знаешь, кто я?

— В моей базе данных ваше лицо подходит под описание бывшего лейтенанта пятого экспедиционного корпуса десантной пехоты — Романа Марковича Валенса.

— Я хочу знать, почему ты убил Анну Белич.

Крейн испустил полный боли стон.

— Она сама так пожелала, — ответил Фарли.

— Ты уверен?

— Она деактивировала мой А-модуль, хотела, чтобы это произошло быстро. Разгерметизация — прекрасный способ. Она ничего не почувствовала.

— Но почему, Фарли, почему она отдала тебе такой приказ?

— Она не хотела, чтобы… они добрались… до…

— До чего?

— Не помню.

— Он лжет! — слабо сопротивлялся Крейн.

Не обратив на него внимания, детектив продолжал допрос:

— Кто они. Фарли, гвардейцы?

— Все — торговцы, солдаты, ученые. «Наша человеческая природа — сеять опустошение». Так говорила Анна. «К чему бы человек ни прикоснулся, он извращает это, меняет до неузнаваемости и уничтожает». Она хотела защитить…

— Кого?

Робот молчал.

— Фарли, Фарли! — перебил его детектив. — Твой пич, Фарли. На нем есть информация об исследованиях Анны Белич?

— Нет.

— А в твоей памяти?

— Сбой в системе — невозможно восстановить данные. Анна уничтожила все записи.

— Фарли попытайся. Шустрик, ты можешь ему помочь?

Без слов робот откатил рукав. Нашел на запястье точку контакта, поддел ее ногтем и вытянул вену-провод. Наклонился над А.М. Фарли и подсоединил провод к разъему под стальным черепом робота. Зрачки Фарли расширились.

— Прием установлен, — неприятным металлическим голосом объявил Фарли.

Веки Шустрика дрожали, пока происходил обмен данными между двумя механизмами. Закончив, он прервал контакт.

— Ты что-то узнал? — жадно смотрел на робота Валенса.

— И да, и нет, шеф.

— Ладно, потом разберемся, помоги мне вытащить его из гроба.

— Нет, — отказался Фарли, — не надо. Прошу — отключите меня.

— Мы можем тебя починить, — предложил Шустрик, но Фарли был непреклонен:

— Слишком устал. Много боли. Много плохого. Не хотел убивать Анну. Неправильно. Отключите меня, пожалуйста.

— Сделайте это шеф — попросил Шустрик детектива.

— Хорошо.

Валенса поднял винтовку с земли и нацелил ее на голову Фарли. Все, кроме Шустрика отвернулись.

— Прости, дружище, — произнес Валенса, — спи спокойно, — и нажал на спусковой крючок…

К ветродуву они возвращались в угрюмом молчании, за исключением страдальчески вздыхающего Крейна. Первые грузные дождевые капли упали с неба, жаля кожу. Валенса вздрогнул, и задрал голову. Солнце пропало. Небо почернело, как уголь. Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, возле машины дежурил Пиксон.

— Я слышал выстрел, что случилось? — пристал он к Валенсе.

Не дождавшись внятного ответа, коротышка стремглав побежал к коляске и вырвал ее из рук девушки. Валенса забрался в кабину, сделав знак Шустрику садиться за руль. Сам он был слишком возбужден, чтобы вести машину.

Девушка на борт не спешила. Высунувшись из окна ветродува, Валенса сказал ей:

— Залезай. Дождь начинается.

— Мне все равно.

— Ты промокнешь.

— Роман, как ты мог?

— Шустрик скопировал важные…

— Крейн любил Анну, он меня любил!

— Ты не обязана нести ответственность за ее жизнь.

— Ты не понимаешь, что такое преданность! Тебя окружают только чертовые механизмы! Посмотри, ты сам становишься одним из них, холодным, бесчувственным… Роман, взгляни на меня и ответь, что это не так!

Он не посмел поднять глаза.

— Думай обо мне, что хочешь, — сказал детектив, — но не забывай, что Анна мертва, а ты жива. Хочешь и дальше оставаться ее тенью — воля твоя!

Он скомандовал роботу включать ветряной двигатель. В боковом зеркале, детектив увидел, что девушка, все-таки, послушалась его и забралась в салон.

— Шеф.

— Говори.

— В обрывочных сведениях Фарли есть одна ценная деталь. Крейн не знал, что Анна нашла месторасположение астероида. Он занимает область континентального шельфа на глубине больше километра.

— Мы можем опуститься туда на амфибии?

— На такой глубине давление будет 70–80 атмосфер. Машина должна выдержать.

— Тогда не теряем времени.

— Шеф…

Слова Шустрика заглушил гром, гром орудийного залпа. Присмотревшись, Валенса разглядел под покровом грозы вспышку, а за ней черную точку, стремительно двигающуюся в их направлении.

— Патруль ЗГ! Сдай назад! — крикнул он роботу, а сам выскочил из кабины и помог загрузить коляску с Крейном в машину.

— В такую погоду лететь на боте — самоубийство! — закричал Пиксон, забравшись следом за предводителем на заднее сидение.

Оббежав транспорт, Валенса сел с правой стороны от водителя, застегнул ремень безопасности и хлопнул робота по плечу, сигнализируя:

— Трогай!

Шустрик нажал на газ. Круто развернув машину, он погнал ее вперед. Черная точка увеличилась до таких размеров, что ее легко можно было идентифицировать с военным ботом Гвардии. Он скользил над поверхностью равнины, смещаясь к Лее, чтобы отрезать беглецам путь к отступлению. На корабле ожили громкоговорители:

— Валенса, сдавайся! Живыми вам не уйти!

— Это Горский, шеф!

— Черт побери, — Валенса повернул голову и смерил Риту уничтожающим взглядом. — Ты же сказала, что разобралась с ним!

— Я хотела, правда, но не смогла. Я прострелила ему ногу и выкинула за борт. Я думала, что он погибнет в пустыне.

— Думала она! Дура!

— Валенса, остановись или я открою огонь! — орал Горский.

Шустрик непрерывно следил за дорогой. Спасительный берег реки находился в десяти километрах от кургана, всего пять минут езды на предельной скорости.

— Валенса! Последнее предупреждение!

Детектив высунул винтовку в окно, не целясь, пальнул по зависшему над ними боту. Судно совершило маневр отклонения, дав ветродуву необходимое пространство для рывка.

— Огонь! — приказал Горский.

Орудия бота сверкнули алым светом. В опасной близости от борта ветродува грянул взрыв, поднявший в воздух столб пыли. Машину тряхнуло, Шустрик вывернул руль, удерживая ее в равновесии. Еще один залп прогремел с бота и поразил цель прямо у носа машины. На короткое время вспышка ослепила Валенсу. В ушах свистели автоматные очереди. Шустрику приходилось зигзагами петлять между канавками, которые пробивали снаряды на пути ветродува. Пули полоснули капот, продырявив металл, как картонную бумагу. Взрывная волна накрыла машину с левого борта, робота сорвало с ремня безопасности и кинуло на детектива. Ветродув, потерявший управление, начало заносить. Валенса выкинул руку, схватил и удержал руль, пока робот не выпрямился в кресле. Шустрик выровнял ветродув, сворачивая к каменной гряде, нависшей над дельтой Леи.

Ливень усиливался, струйки грязной воды стекали по лобовому стеклу. Сквозь пелену облаков на мгновение прорвался размытый диск Прагнира. Вдалеке Валенса увидел блеск водной глади — они почти добрались. В этот момент бот произвел новый залп. Опять неточно: взрыв взбурлил спокойную реку. Над ней из брызг и пены вырос небольшого размера гриб. Передние колеса машины застучали по гальке. Прилив только начинался, до пещеры оставалось подать рукой. Бот поднялся повыше. Дистанция между ним и машиной постоянно сокращалась.

— Мы раскроем наш штаб! — воскликнул Пиксон.

— У нас нет выхода, — закричал Валенса. — Шустрик, давай под землю!

Бот не отставал. Совершив резкий виток, он сместился к реке и полетел над водой.

— Идиоты, слишком низко, — прорычал Пиксон. — Они спалят приборы.

Пиксон не ошибся. Не выдержав нагрузку, мокрый бот накренился и зачерпнул носом воду. Пилот, попытался поднять его выше, но удержаться на такой высоте ему не удалось. В последний раз пушки выплеснули пламя, Шустрик легко увел ветродув на вираж, снаряды разбили камни далеко позади. Неуправляемый бот спикировал прямо в реку. Поднялось горячее паровое облако и окутало место падения. Скрипя покрышками, минуя полотно-хамелеон, создающее иллюзию цельной горной породы, ветродув влетел в пещеру. Под землей выла сирена. Взрывы и стрельба на поверхности подняли общую тревогу, и в укрытии машину окружила вся армия Крейна.

— Что случилось? Мы атакованы? Что делать? — пытали бойцы своего предводителя.

Среди них Валенса разглядел Марко, опирающегося на костыль и каким-то чудом удерживающего тяжелый гранатомет. Увидев Валенсу, он приветствовал его гортанным звуком. На глазах детектива Крейн полностью перевоплотился. Обрел уверенность и начал раздавать указания. Отправив своих людей по боевым постам, он повернулся к Валенсе и сказал:

— Мой звездный час настал. Я долго ждал этого шанса, теперь я за все поквитаюсь с проклятыми шакева! Вы со мной, Валенса?

— Разве у меня есть выбор?

— Всегда есть выбор, Валенса. Свобода воли — вот за что мы боремся. Гвардия и Союз лишили людей всего этого! И они заплатят! Здесь и сейчас! За мной, детектив.

Они пошли за Крейном в его штаб. Он включил карту, отмечающую оборонительные рубежи его базы. Они все горели красным. Он увеличил масштаб, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. На объемном участке выбрал регион дельты Леи, карта с большой скоростью заполнялась, перемещающимися к штабу подполья, крапинками.

— Этот ублюдок Горский спустил с орбиты десантные корабли! Они повсюду, — ревел, пуская слюни, Крейн.

— Много? — спросил Валенса.

— Сотни! Ну, ничего, шакева узнают, что такая мощь настоящих борцов Майн 5. Они ощутят кулак, пробивающий их внутренности, они захлебнуться в своей крови! Пускай идут, пускай идут все!

— Шеф, — сказал Шустрик. — нам нельзя оставаться.

— Крейн, у меня к вам просьба. Нам нужна ваша амфибия.

— Я же говорил Анне и повторю вам — все это обман, детектив!

— Я хочу сам во всем разобраться.

— Какой же упрямый, Валенса… Верите, что там, на дне лежат все ответы?

— Я не верю, я знаю, в этом наше отличие, Крейн. Вера для меня — недоступная роскошь.

— Вы с ним, Рита?

— Она со мной, — детектив не дал ей ответить.

Периферийным зрением он видел ее лицо: девушка вздохнула с облегчением.

— Черт с вами — ступайте!

— Насколько вы сможете задержать солдат?

— А насколько вам нужно? — безжалостно усмехнулся Крейн. — Эй, Валенса…

Он взглянул на Риту таким взглядом, словно прощался со своим сердцем.

— Не повторяйте моих ошибок. Берегите ее!

— Хорошей охоты, Адам.

— Валите к дьяволу, Роман Маркович.

На прощание детектив обменялся рукопожатиями с Пиксоном и Марко. Затем он вместе с Шустриком, Ритой и Назирой поспешили вглубь пещеры. Амфибия стояла там, где они покинули ее — в тихой заводи.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала девушка Валенсе, когда они забрались внутрь аппарата.

Внезапно он схватил ее за руку, притянул к себе и крепко поцеловал в губы:

— Что это было? — пылала в ярости Рита.

— Допинг, дорогая. А теперь, господа, всем пристегнуться и задраить люки!

Амфибия закрылась стальным панцирем, способным выдержать громадное давление воды. Включился электромотор, и она медленно начала свое погружение. Следя за тем, как темнеет в иллюминаторах, Валенса подумал о том, что после всех скитаний он, возможно, найдет свое последнее пристанище в глубоких водах океана. Неплохой вариант, лучше только — двухнедельный отпуск.

Глава 18

Чем глубже погружалась амфибия, тем сильнее толща воды давила на аппарат. Внутренние переборки скрипели и ворчали, как живые. С опаской пленники амфибии вздрагивали каждый раз, когда, не выдерживая, выгибались болты креплений шпангоутов. Детектив провел рукой по стеклу — холодное, оно дрожало под нарастающим весом океана. Света ставало все меньше. Пришлось зажечь передние огни. Они осветили гористое дно шельфа, над которым они спускались во впадину. На эхолоте показатели, меняя одну отметку за другой, неуклонно приближались к тысяче метров глубины, за которыми для амфибии начиналась красная зона. Они внимательно смотрели в иллюминаторы, но ничего не видели, кроме одиноких колоний медуз. Лишь однажды Валенсе показалось, что он заметил в рассеянном свете фар щупальца проплывающего моллюска. Он обвинил во всем, разыгравшееся от голода, воображение. С каким удовольствием он съел бы сейчас салат из кальмаров или жареного судака под соусом. От невеселых мыслей о еде, его отвлек Шустрик:

— Шеф, приборы регистрируют массивное тело прямо под нами.

— Предположения, догадки?

— Затрудняюсь ответить. Данные Фарли повреждены. С полной категоричностью я могу сказать только то, что это не астероид.

Некоторое время, восторженно охая, Назира пялилась в иллюминатор, но вскоре ей это наскучило, и она решила поучаствовать в беседе.

— Почему за миллионы лет астероид не разрушился? — спросила она. — Уму непостижимо, сколько геологических изменений произошло, сколько эпох сменилось, от него в лучшем случае остался бы кратер!

— Ты знаешь, — сказал Валенса, — я думаю, эту планету нужно было назвать Дурдом 5.

Погружение продолжалось. Все это время Рита держала детектива за руку — он расценил это как жест примирения. Температура воды снизилась, но потом резко начала расти. Лучи амфибия нащупали впереди неясных размеров черное образование, поглотившее дно шельфа. Течение усилилось, затягивая амфибию во мрак. Валенса предложил затормозить, но аппарат перестал слушаться команд. Мотор работал вхолостую и детектив выключил двигатель — в нем больше не было нужды.

— Нас засасывает, — сказала Назира. — Чем бы оно ни было, его размеры колоссальны.

— Шеф, датчик магнитного поля зашкаливает. Мы приближаемся к области высокого электромагнитного излучения.

— Сигнал, — догадался детектив, — сигнал идет отсюда.

— Верно, шеф. У меня созрела маленькая теория.

— Поделишься?

— Я знаю, что происходит с магнитосферой планеты. Астероид аккумулирует энергию, порождаемую магнитным полем и конвертирует ее в мощном направленном потоке излучения.

— Хочешь сказать этот астероид — огромная антенна? И кому она шлет привет?

— Не знаю, шеф.

— Это, Шустрик, фундаментальный недостаток человечества.

— Незнание?

— Нет — любопытство, заставляющее нас делать глупости. Например, спускаться на амфибии на дно океана.

Непроницаемое темное облако продолжало втягивать в себя амфибию. Фары осветили маленький кусочек исполинского образования. Они увидели рельефные выпуклости, переливающиеся перламутровым цветом как скорлупа мидий. Поверхность астероида была пупырчатой, местами из нее торчали боевыми копьями острые кристаллы. Их тянуло глубже, в туманную нору. Вода бурлила, словно ее подогревали горячие источники. Над отверстием всплывали, сверкая отраженным светом, жирные пузыри.

— Сколько воздуха у нас осталось? — спросил Валенса.

— Полагаю, шеф, это поездка в один конец. У нас все равно не хватит мощности вырваться из водоворота.

Амфибия задрожала. Тоненькие струйки воды пробились сквозь корпус, который, не выдержав давления, стал сгибаться. На стеклах иллюминаторов возникли трещины. Машину рвануло, словно она попала в аэродинамическую трубу. Фары погасли, амфибию тряхнуло, она проехалась по камням, устилающим дно. Если бы Шустрик не перехватил Валенсу, детектива размазало бы об стенку. Назире повезло меньше — ее сорвало с кресла и бросило на пол. В последний момент Рита схватила ее и прижала к груди. Вовремя — подводный вихрь закрутил машину и увлек за собой, она врезалась в твердую поверхность астероида, пробив в нем дыру. Задние двери оторвало, и внутрь хлынула вода. Амфибию еще раз качнуло, и она застыла на месте. Поток воды быстро ослаб. Валенса вылез из кресла, чтобы удостоверится, все ли в порядке с девушкой.

— Все нормально, Роман… Разве нас не должно было разорвать от смены давления?

— Похоже, что нет.

— Где мы? — спросила Рита.

— В Атлантиде.

— Ты думаешь, снаружи можно дышать? — через секунду она сама поняла, что сморозила глупость, хихикнула и, опершись на его плечо, поднялась. Через дыру в корпусе они видели залитый бледным свечением зал.

— Меня не забудьте! — пискнула Назира. Держа ноут в руках, девушка выбралась наружу. Оглянулась по сторонам и сказала:

— Выходите. Здесь безопасно.

Валенса последовал ее примеру, а вот Шустрик задержался.

— Что не так? — спросил у него детектив.

— Это место… оно тревожит меня.

— Мы уже здесь, Шустрик, и мы пока живы. Пойдем, — Валенса взял робота за руку и вывел наружу. Рита с Назирой прохаживались по скользкому полу, усеянному остроугольными камушками. Между ними ручейками струилась золотистая вода. Словно две посетительницы музея они улыбались друг другу, рассматривая орнамент на стенах — сочетание абстрактных узоров и светящихся фонариков.

— Эй, — крикнул Валенса, — далеко не отходите.

— Шеф, все это очень странно.

— Когда ты, наконец, усвоишь, что любые странности нужно принимать как должное, тогда они становятся обыкновенными заурядными вещами. Как этот пол, — он стукнул ботинком, — или стены, — он показал на ребристый панцирь, укрывающий стенки, — или потол…

Запрокинув голову, детектив не договорил. Голос его поник, плечи безвольно опустились. Над собой Валенса увидел океан, в котором отражалось его озадаченное лицо.

— Черт, Шустрик, беру свои слова обратно. Это не просто странно, а чертовски нереально.

Вытесненная вода плескалась над ними, по ней бежали волны, с гребня которых срывались капельки и падали вниз.

— Что произойдет, если это все упадет нам на голову? — поинтересовалась девушка.

— Очень дельный вопрос! — подхватил Валенса. — Давайте поищем проход.

Детектив выбрал направление и исчез ненадолго в темноте. Оттуда он крикнул роботу:

— Возьми винтовку и иди ко мне. Кажется, я нашел дорогу.

Из зала вел коридор, покрытый отливающими серебром чешуйками. Они испускали слабый фосфоресцирующий свет, освещавший путь. Один раз Валенса зацепил их винтовкой. С чавкающим звуком они свернулись в трубочки. Он постарался больше ни к чему не прикасаться. Длительное путешествие в замкнутом пространстве создавало иллюзию, будто они шли по кругу. Постепенно становилось светлее, воздух стал чище — они приближались к выходу. Коридор привел в небольшое помещение, поросшее мхом. На стенах растения свились в одно бархатное одеяло. Свет струился с кончиков лепестков, покрывавших длинные переплетенные между собой ветви, которые свешивались с потолка, подобно длинным щупальцам лиан. В центре помещения находилось искусственное возвышение, напоминающее алтарь. Облепив его пьедестал, на полу собралась желейная масса. На округлой вершине алтаря шевелились тонкие усики. Когда они вошли, усики потянулись к ним, словно приветствуя гостей.

— Черт, даже таблетки, которыми я баловался в молодости, не показывали таких картинок, — поделился своими впечатлениями Валенса. — Шустрик, оно живое?

— Думаю да, шеф. Мои сенсоры подтверждают органическое и ментальное присутствие чужеродного интеллекта. Я бы сравнил этот организм с наутилусом. То, что снаружи — твердая оболочка, раковина, спасающая организм от давления. В середине — разум. А перед нами — пульт управления. Шеф, мы в кабине космического корабля.

— Он мыслящий, — выдохнула Рита. — Он понимает, что мы говорим?

— Я в этом уверен, — ответил Шустрик. — Можно сделать вывод, что зла он нам точно не желает, иначе мы давно были бы мертвы.

Усики будто прислушиваясь, вытянулись в одну струну к людям.

— Как нам с ним общаться? — спросил Валенса.

— Я знаю, — произнесла Назира, — через пич.

— Умничка! — воскликнул детектив. — Пич Фарли был пуст, потому что служил не носителем информации, а передатчиком. Черт, а у нас нет ни одного!

— Нет, есть, — вмешалась девушка. Отдав Назиру в руки Шустрику, она присела на одно колено и закатила штанину на ноге. На ее изящной голени был прикреплен знакомый белый браслет. — Не смотри на меня так, Роман — я ни разу не воспользовалась им.

Повесив пич на запястье, она включила его. Определив рядом интенсивный источник энергии, браслет зажегся ярким светом. Подняв руку, девушка бесстрашно сделала шаг к постаменту с усиками. Положила на него раскрытую ладонь. Уловив движение, усики прикоснулись к пичу, и обвили руку девушки. Она вздрогнула, как от укола, но жестом запретила Валенсе приближаться. Теперь Рита и алтарь стали неразделимыми. Существо проникло в сознание девушки. «Все нормально», — говорила ее вымученная улыбка. Она запрокинула назад голову, глаза Риты закатились. Выражение лица девушки постоянно менялось. Оно улыбалось, гневалось, но больше частью выражалосожаление. В иной обстановке могло показаться, что Рита смотрела стереокино.

— Не нравится мне это, — пробормотал Валенса.

Робот положил ему руку на плечо.

— Не волнуйтесь, шеф, она знает, что делает.

— Когда вернемся на Землю, я выключу твой эмби!

— Ага, давно пора, — поддакнула Назира.

— А тебя, Назира, — но он не успел озвучить свою угрозу, потому что девушка вышла из транса. Говорила она свободно и без принуждения:

— Танцующий Среди Звезд приветствует нас.

— Танцующий Среди Звезд, — повторил детектив, — так его зовут? У него есть пол? Он мальчик или девочка?

Рита напрягла лоб.

— Не знаю. Танцующий очень молод, он как ребенок, совсем еще малыш. Он не понимает вопроса, он думает, что я Анна Белич. Вернее так оно и есть. Он спрашивает, где я была и почему так долго не приходила. Боже, Роман, Анна, Анна была здесь! Она опускалась сюда на амфибии. Я чувствую ее, слышу ее голос…

— Я хочу знать, что ему надо. Спроси его?

Погодя Рита ответила:

— Не понимает.

— Хорошо. Что он здесь делает?

— Отдыхает.

— Прости что? Отдыхает? От чего?

Рита вздохнула, потом ее лицо прояснилось:

— Ты не поверишь, этот малыш, это живое существо, он — кочевник, путешествующий среди звезд, из одной галактики в другую. Когда Танцующий устает, он делает остановки на планетах. Он любит холодные планеты, где есть много воды, чтобы можно было остыть, расслабиться и набраться сил для нового путешествия.

— Какая несправедливость, Шустрик! Ракушка отдыхала семьсот миллионов лет, а меня лишили моих законных семи дней отпуска! Рита, долго он собирается заниматься туризмом? Ему известно, что по его вине вся планета скоро превратиться в пустыню?

— Малыш приносит извинения. На Майн 5 он попал случайно. Любопытство сыграло с ним злую шутку: он был непослушен и подошел слишком близко к умирающей звезде. Когда она вспыхнула, световые волны ослепили его. Он потерялся и отстал от своего племени.

— Чудесно, целое племя. Так и вижу, как один из этих левиафанов совершает дружеский визит на Землю.

— Танцующие Среди Звезд стараются не причинять вред живым организмам, поэтому опускаются на безжизненные планеты или отдыхают в облачном покрове газовых гигантов. Малыш оказался в безвыходном положении. Он был один, растерян, поблизости не было ни одной удобной планеты, кроме Майн 5 с океаном под ледяной толщей — такой соблазнительный, такой холодный и уютный.

— Он уже залечил свои раны?

— Да, но он не сможет улететь. Роман, раса Танцующих — симбионты. Как рак-отшельник и актиния. Они не могут летать без пилота, его прежний умер от старости. К тому же, на протяжении миллионов лет малыш оставался под водой и за это долгое время он стал частью планеты, прирос к ней своей раковиной. Теперь без помощи других Танцующих ему не вырваться из этих тисков. Когда Анна нашла его… Боже, Роман, она собиралась стать его пилотом, представляешь?

— Но она не успела, — сказала Назира. — Бедняжка испугалась, что гвардейцы доберутся до него и…

Мука отразилась на худом личике Риты, блестящие слезинки побежали по щекам.

— Роман, это Анна, это она причина всех глобальных изменений. Она и малыш. Анна нашла способ связаться с родичами малыша. Малыш вбирал в себя энергию магнитного поля и посылал ее в виде сигнала помощи. И, наконец-то, на него откликнулись.

— О, Господи, флот! — воскликнула Назира, — Они перехватили передачу!

— ЗГ засечет Танцующих, когда они вынырнут из подпространства и атакует, — провел свой анализ Шустрик.

— Гвардейцы не смогут помешать их прибытию, — сказала Рита. — Танцующие Среди Звезд путешествуют по другому. Если представить пространство, как сушу, а время, как воду, то мы перемещаемся на лодке от одного берега к другому. Преодолеваем реку по волнам. Чем сильнее шторм, тем быстрее, но опаснее для судна полет. Племя малыша — оно высушивает реку.

— Звучит угрожающе.

— Малыш говорит, очень большое племя может материализоваться прямо внутри флота. Оно раздавит все корабли, прежде чем гвардейцы поймут, что произошло. Малыш пытался предупредить флот через Анну, но всем заправляет Горский, а он не желал ничего слышать. Майор считал ее коллаборационистом.

— Кретин, — не сдержался Валенса. — Он верит, что пич Фарли содержит информацию о кораблях противника. Ладно, спроси, долго ли еще ждать прибытия его семьи?

— Они уже на подходе. Счет пошел на дни, если не на часы.

— Проклятие!

— Нужно что-то предпринять, Роман, — сказала Рита.

— А зачем? Внутри раковины нам ничего не угрожают. Пересидим здесь, пока гвардейский флот не станет легендой.

— Роман, а как же тысячи невинных людей на кораблях?

— А что ты предлагаешь? — свирепо огрызнулся Валенса. — Мы на глубине полтора километра! Мы ничего не можем сделать. Может, Крейн прав и этому миру давно пора преподнести хороший урок.

— Роман, это бесчеловечно!

— Человек из пробирки осмеливается читать мне мораль?! — его слова невидимым хлыстом ударили ее по лицу.

Девушка отвернулась от него, как от чужого.

— Она права, — поддержала Риту Назира. — Мы не можем сидеть, сложа руки.

— Помолчи, Назира!

— Вот уж нет! Я долго терпела твой эгоизм, но все, баста! Открой глаза! Ты так боишься перемен, что не заметил, как они наступили и сейчас, Роман пришло твое время делать выбор.

— Назира…

— Дай мне договорить! Ты не можешь дальше прятаться за субординацию детектива, закрывая на все остальное глаза! Разве ты не видишь, что все изменилось, все, кроме тебя?!

— Единственное, что я вижу — кучку самоуверенных существ, которые сводят меня с ума! Все, довольно! Я смертельно устал и все, чего я хочу — немного времени для себя.

Шустрик двинулся за детективом, но Валенса не позволил роботу сопровождать себя.

— Нет, железяка. Я хочу побыть один.

— Вы уверены шеф?

— Как одинокий представитель среднестатистического человеческого вида, ни робот, ни клон, ни ИИ, ни Танцующий я заявляю, что я хочу побыть наедине. Уважайте МОЙ ВЫБОР!

После всех этих слов детектив вышел в коридор, и долго брел по нему, пока не попал в маленькое помещение со светящимися стенами. Кровати, конечно, не было, зато пол был упругим. Он лег, вытянул ноги и закрыл глаза. «Вот и конец твоего дела, Валенса, тогда почему у тебя такое ощущение, что ты стоишь возле самого начала? Эх, заснуть бы и не проснуться» — промелькнуло у него в мыслях.

Внезапно он вспомнил слова маленькой гадалки, с которой повстречался в Подножье за день до отлета. Что она сказала ему тогда? «Тебя ждет новый мир и старый враг… Старый враг, что она имела в виду?». В уме он прогнал все события в обратном порядке до того злополучного дня, когда позвонила Тереза и запустила этот аттракцион чудес. Сосредоточившись на воспоминаниях, детектив не заметил, как из отверстия в стене вылезло щупальце и коснулось его руки. Вдруг все мысли растворились. Ему стало невероятно спокойно. Теперь он был под защитой, ничто в мире больше не волновало его, и детектив погрузился в сон.

В нем он не плавал в трясине, в этот раз он находился в открытом космосе. Даже без скафандра он мог дышать в вакууме. Валенса посмотрел под ноги — там висел золотистый шар Майн 5. А на орбите горели множественные огни — корабли ЗГ. Ведущая эскадра военного флота во главе с флагманом «Юпитером» разместилась в центре скопления. В системе собрались суда всех классов и размеров: тяжелые линкоры со скоростными маневренными истребителями на борту, быстроходные катера, корветы и транспортники с сотнями, готовыми к абордажу, шлюпок и ботов. Вся эта армада разместилась в десяти астрономических единицах вокруг Майн 5. Каким-то образом детектив обрел возможность видеть все корабли, независимо от расстояния как на двумерной звездной карте. Судна ждали, готовые в любой момент вступить в бой с неприятелем.

Пространство перед Валенсой задрожало. На фоне черного космоса появилась клякса, передние ее края были синими, внутренние — красные, как у спектра. Она расширялась, поглощая корабли целыми эшелонами. Ослепительно яркий свет ударил из открывшегося разрыва. В голове детектива возник образ часов, которые остановились. Секундная стрелка сделала поворот и пошла назад, затем другой образ: канат, стягивающий два берега высохшей реки, вырывающий с корнем деревья, выворачивающий валуны и поднимающий в воздух тонны песчаного грунта. Валенса осознал, что он увидел, как перемещаются Танцующие. Увидел их танец, от которого вздрогнула материя, поблекли звезды. Майн 5 качнулся, заваливаясь на бок, запылал ярче Прагнир, вытягивая огненные протуберанцы. По системы побежали гравитационные волны. Мимо проносились метеоры. Сбитые в кучу, корабли сталкивались друг с другом, вспыхивая и сгорая, словно искры над костром. Внезапно клякса свернулась и пропала, а дальше как в стоп-кадре на ее месте возникло поле астероидов. Разной формы и размеров они рассыпались по пространству, дробя на куски уцелевшие суда ЗГ. Пришельцев было столько, что бессмысленно было даже начинать сражение, но к чести гвардейцев они все равно пошли в атаку. Тучи истребителей покинули отсеки уцелевших кораблей и стали окружать Танцующих по отдельности, обстреливая их из мелкокалиберных орудий. Синхронно на одной ноте запели грозные пушки крейсеров. Одна за другой ракеты поражали свои цели, не причиняя видимого вреда пришельцам. Танцующие выстраивались вокруг планеты, не обращая внимания на суетящиеся военные корабли и их булавочные уколы. Валенса знал, что они хотят сделать. Никто даже близко не представлял, насколько велики размеры малыша. После удара он склеил разрушенную планету. Его освобождение повлечет за собой разрушение Майн 5. С огромной высоты Валенса наблюдал начало конца. Он различал каждого человека в отдельности, будь то энке или гвардеец, выпивоха в баре Армграде или солдат на космодроме. Он слышал, как они кричали от страха, видел, как вздыбленная земля рождает вулканы. Вода вышла из берегов и затопила континент. В туче пепла и дыма тысячи гибли в мановение ока. Другие умирали в муках, сгорая, как соломинки. Планета раскололась на куски, и горячее ядро в предсмертной агонии исторгло из себя бушующее пламя, испепелив Валенсу и весь флот Гвардии в огненном шторме.

Закричав, он проснулся. На его крик прибежала Рита. Ей не нужно было ничего объяснять, она видела то же самое. Присев к нему на колени, девушка просунула свои руки между его и обняла. Потный, скулящий, как щенок, детектив крепко прижался к ней, положив голову на плечо. Так они сидели, кто знает, может быть, вечность, прежде чем он успокоился. Мягко отстранив девушку, Валенса, посмотрев в ее измученные слезящиеся глаза. На него снизошло откровение: в этом печальном лице он увидел нечто волшебное — гармонию. Контакт с Танцующим изменил ее, собрал из разрозненных частей одну личность. Быть может, став с Анной единым целым, Рита действительно обрела покой — то, чего так не доставало детективу.

— Тебе приснился кошмар?

— Хуже, я видел пророчество. Малыш послал его мне.

Голова кружилась, в горле пересохло. Он смертельно устал и держался на одних нервах.

— Сколько прошло времени? — спросил он.

— Часа три, не больше. Малыш разбудил меня. Он чувствует, что его семья близко.

— Ты знаешь, что случится с планетой, когда они здесь появится?

Она кивнула.

— Он не хочет, чтобы погибали люди, но он не может больше оставаться. Звезды зовут его, и он послушается их, не смотря ни на что.

— Несмотря на жалкую кучу колонистов. И, правда, чего жалеть полоумный сброд из бандитов, беглых рецидивистов, отставных вояк и политических беженцев.

— Ты принял решение, Роман?

— О, Боже, Рита, не начинай. Я ни во что не хочу вмешиваться, я простой детектив.

— Даже сейчас? Когда от нас зависят судьбы людей там, на кораблях, и здесь, на земле, ты и дальше будешь сохранять нейтралитет? Вспомни Громова, Бирмана, Штольца — их жертвы были напрасными? Если ты так считаешь, то ты ничем не лучше Горского, который повсюду видит врагов. А на самом деле самый страшный враг человека — он сам!

Слова маленькой гадалки неожиданно приобрели смысл в устах Риты.

— Вижу, малыш здорово покопался в твоих мозгах.

— Я приняла то, кто я есть на самом деле. Примешь ли ты, Роман?

— Кто же я, по-твоему?

Она погладила его щеку.

— Ту эно овинер, как сказал Лотти. Ты превосходный командир, Роман, который почему-то боится своего поля боя.

— Как хорошо ты меня изучила…

— Это называется любовь, милый, — она встала на цыпочки и чмокнула его в губы.

В проходе появился Шустрик с Назирой. Детектив критично перевел на них взгляд и погладил бороду:

— Вы все подслушали?

— Что вы, шеф!

— Как ты мог обо мне такое подумать, — возмутилась Назира.

— И вы согласны с Ритой?

— Конечно! — пропели они в унисон.

— Как же меня тошнит от этой солидарности. И чего же вы все от меня хотите?!

Они молчали — ему не требовались подсказки. Никто не ждал от него невозможного. В конце концов, под панцирем Танцующего им ничего не угрожало. Они могли остаться здесь, наблюдая, как гибнет флот ЗГ и планета. Все, что олицетворяло Гвардию — жадность, нечистоплотность, тирания, все, что он презирал и ненавидел, могло навсегда исчезнуть в праведном очищающем огне. «Но ты забыл, старина, — шептал его верный товарищ, — ты тоже часть всего этого».

— Пропади все пропадом!

Полные надежды глаза Риты, безмятежный, немного ироничный взгляд Шустрика, насмешливый, но обожающий — Назиры. Они — его друзья на этом кусочке здравого смысла на дне океана. Он улыбнулся им в ответ. В его голове заработали невидимые шарниры, закрутившие его думающий механизм. Заскрежетали мысли, намечая расплывчатое марево в тумане, становящиеся планом.

— Ладно, черти. У меня есть идея, но для этого мне понадобятся ваша помощь.

— Так точно, лейтенант Валенса, — отдала честь Рита

— Конечно, шеф.

— Мог бы и не спрашивать, — заверила Назира. — Мы команда!

— Я аж прослезился… Итак, приступим! Мы знаем, что малыш посылает сигнал своему племени. Мы можем его использовать. Что скажешь, Назира?

— Не знаю, он в рентгеновском диапазоне.

— Тогда нужно перевести его в понятные маякам частоты. У нас есть амфибия. Мы используем для преобразования ее радарную установку. Назира, ты с этим справишься, проведи необходимые расчеты и запиши на пич Риты. Мне нужен двухсторонний контакт.

— Нашу передачу непременно услышит Горский.

— Главное, Назира, чтобы ее услышали на «Юпитере». Давайте поживее. Вы знаете, что на кону?

— Судьба Галактики?

— К черту Галактику, Шустрик, на кону мой гонорар!

На все необходимые приготовления у них ушло меньше часа кропотливого труда. Шустрик с Валенсой перенесли оборудование с амфибии в центральный зал. С помощью Риты и малыша открылся канал с материнской планетой. Связующим звеном выступала Назира. Под ее управлением сигнал малыша проходил обработку через передатчик амфибии и генерировался в, усиленный до необходимой мощности, радиосигнал. Это требовало колоссальных расходов энергии, к счастью, Танцующий мог это предоставить.

Шустрика детектив вооружил своей винтовкой, и, несмотря на все его протесты, заставил надеть водолазный костюм, добавив, что так он выглядит устрашающе.

— Кого бы будем пугать, шеф?

— Всех, железяка.

— Я выгляжу как идиот.

— Из уст робота это звучит излишне по-человечески.

— Роман! Ты так и не сказал, с кем будем связываться, — напомнила Назира.

— Как с кем? С моим непосредственным начальством. Я же обещал регулярно докладывать о ходе расследования.

— Роман…

— Хватит пререкаться! Итак, все по своим местам. Готовы? Назира, запускай.

Зарычали генераторы амфибии. Под ногами завибрировал пол. На экране ноута возникло размытое двумерное изображение, которое перевоплотилось в утомленное, с тенями под глазами лицо Терезы Вонг. За время его отсутствия оно осунулось и побледнело. Он несмело улыбнулся ей, чувствуя себя немного виноватым перед бывшей супругой.

— Привет, дорогая.

— Валенса? Ты ли это? Глазам не верю!

— Я рад тебя видеть.

— Святой кварц, что случилось, Валенса?! Где ты находишься?! Почему не выходил на связь? И по какой причине твой робот одет в маскарадный костюм?

Шустрик обиженно кашлянул за спиной детектива.

— На какой вопрос отвечать первым?

— Где ты?

— На Майн 5, где же еще.

— Что происходит, Роман? — она назвала его по имени — значит, точно переживала. Это его обнадежило. — Я чуть с ума не сошла, — продолжала она. — Компанию закрыли гвардейцы, они опечатали все наши офисы! Директорат арестован по обвинению в измене Федерации! Меня три дня не выпускали из каталажки — постоянно допрашивали! Что ты натворил?

— Я могу все объяснить.

— Я думала, тебя уже нет в живых… Ты знаешь, что ты объявлен в межгалактический розыск?

— Хм… А вот это приятная новость. Всегда хотел быть популярным!

— Не ерничай! Почему ты не давал о себе знать?!

— Тереза, милая, я занимался делом господина Воронова и добился определенных успехов.

— Ох, Валенса… Ты не представляешь, как глубоко ты влип.

— Отлично представляю, — улыбнулся он. — Между прочим, ты прилично выглядишь.

— Это самый паршивый комплимент, который ты мог придумать.

— Прости, на более изысканные нет времени. Мне нужен выход на «Орион»

— Валенса, ты не слышал меня? Компании больше нет, офиса больше нет, официально ты не наш сотрудник. Ты безработный.

— Я все прекрасно слышал. Ты можешь связать меня с Вороновым или нет?

— Я не знаю. Я под колпаком. Гвардейцев спустили с цепи, словно бешеных псов. Они арестовывают всех подряд. Линии прослушиваются. Валенса, Воронов не захочет с тобой говорить. Он будет отрицать любую связь с Компанией…

— А ты постарайся переубедить его.

— Роман…

— Тереза, ради всего святого! Ради того, что у нас было… Ну могло быть, плюнь хоть раз на все эти формальности. Сделай, как я прошу.

— Ты неисправим, — она отключилась.

В паузе Рита спросила уВаленсы:

— И что теперь?

— Держать канал открытым. Она перезвонит.

— Ты уверен?

— Конечно, все-таки, она моя жена. Бывшая жена, — поправился он, взглянув на Риту.

Он не промахнулся: спустя несколько минут Тереза опять вышла на связь, взволнованная пуще прежнего.

— Молись, чтобы это оказалось важным, иначе от меня мокрого места не останется.

Не успел он ее поблагодарить, как вместо Терезы на экране возникло сердитое лицо седого мужчины в бежевом фраке и с тростью. Он находился в просторном помещении с зеркальным потолком и ажурными шторами в пастельных тонах. За ним сновали празднично одетые гости. Виктора Воронова оторвали от банкетного мероприятия. Валенса с тоской попытался вспомнить, каковы на вкус устрицы, которые официанты подавали в виде закусок и к своему неудовлетворению не сумел.

— С кем имею честь?

— Пропустим этот обмен лицемерием. Поговорим о деле.

— Я не знаю, о чем вы… — голос Воронова стал раздраженнее.

— К черту конспирацию. Сейчас на чаше весов лежит не ваше благополучие, а будущее Федерации! — лишь невероятным усилием воли детективу удалось произнести, лоснящиеся пафосом, слова с надлежащей уверенностью.

— Молодой человек, вы ошиблись номером!

— Если вы отключитесь, Виктор, то совершите наиболее крупную ошибку в вашей жизни. Вы готовы рискнуть?

Воронов колебался. Было видно, что сейчас он взвешивает все «за и против». Наконец, он ответил:

— Слушаю вас, детектив Валенса.

— Напомните, какой пост вы занимаете в «Орионе»?

— Я председатель совета акционеров.

— Вы знаете влиятельных людей из руководства Совета Федерации?

— Валенса…

— Я буду говорить не с простым чиновником, а непосредственно с тем, кто представляет Совет.

— Он перед вами…

— Прекрасно, тогда слушайте, — и детектив коротко, ничего не приукрашивая, пересказал недавние события. Чем больше он говорил, тем меньше раздражения оставалось на лице Виктора Воронова, зато в его бегающих глазах появилось беспокойство.

— Немыслимо…

— Рита, — детектив попросил ее повернуть экран ноута.

Девушка провела для Воронова небольшую ознакомительную экскурсию по залу, задержавшись на щупальцах, свешивающихся с потолка.

— Это потрясающе… — запинаясь, говорил Воронов. — Инопланетный разум у нас под носом. Это может все изменить, изменит обязательно! Такие перспективы! Развитие науки, техники. Культурный обмен…

— Господин Воронов! Виктор! — оборвал Валенса, не боясь показаться неучтивым. — Я понимаю, как вы поражены, но у нас большая проблема. Флот ЗГ находится на орбите Майн 5 в полной боевой готовности. Когда здесь появятся Танцующие начнется заварушка. Будь я букмекером я бы на полосатых шакева не ставил. Даже если часть флота уцелеет, Майн 5 обречен. Планета погибнет вместе со всеми колонистам. Я понимаю, что вас это вариант вполне устраивает, но представьте, что произойдет, если ЗГ выиграет? Это маловероятно, но допустимо, не так ли? Какие последствия вас ожидают? Вас и всех нас, смертных? Проверив свою силу, не возжелает ли военное командование разогнать Совет?

— Не посмеют, — заверил Воронов. — Мы не сидим, сложа руки, у нас есть корабли.

— Сколько? Пятьдесят, сто? Десятая часть флота Гвардии.

— Мы построим новые…

— Когда уже будет поздно!

Виктор замолчал. Вытер лоб платком и наклонился над своим аппаратом.

— Что вы предлагаете?

— Созывайте экстренную сессию Совета Федерации. Объявляйте вотум недоверия Претору, отправляйте в отставку все вышестоящее командование Гвардии, всех начальников, кроме адмирала флота. Назначьте временное правительство из своих доверенных людей.

— По-вашему в политике все делается по щелчку пальца? Это долгий процесс, требующий подтверждений, согласований, планирования.

— Бросьте, когда надо, вы коршунами слетаетесь к добыче. У вас в Торговом Совете сильно развит инстинкт падальщика. Так вот, я даю вам свежий труп — действуйте!

— Это безумие, детектив! Никто на это не решится! За Гвардией армия!

— Армия сейчас здесь! — закричал детектив. — Большая ее часть точно! Если вы совершите этот маневр, у ЗГ не останется другого выхода, как разделить свой флот между двумя огнями. Они не рискнут отправить даже половину кораблей особенно тяжелых к Земле, когда вот-вот должны появиться пришельцы. Тем более, в Гвардии не знают, сколько инопланетян, какое у них вооружение. Неведение делает их страх сильнее. Сейчас они уязвимы как никогда. Вам хватит тех суден, что у вас есть.

— Допустим, это произойдет, что потом, детектив? Когда все закончится, и они вернутся за нашими головами?

— Не паникуйте, господин Воронов. На тот момент, у вас будет могущественный союзник.

— Вы хотите сказать, что… — предположил он.

— Инопланетный флот будет на вашей стороне. Вы вынудите ЗГ капитулировать или примените силу. Я надеюсь, что первый вариант сработает. Мне не хочется, чтобы люди гибли понапрасну.

— Мне тоже.

Валенса усмехнулся, но прикрыл рот рукой, чтобы этой ухмылки не видел Воронов. В правдивость его реплики могли верить только наивные избиратели.

— Одна ремарка. Мне, моей команде, начальнице Терезе Вонг — полная индульгенция. До тех пор, пока я лично не увижу, засвидетельствованной могучей печатью Совета, бумагу, на договор с Танцующими можете не рассчитывать.

— Конечно, о чем речь, детектив. Спасибо, вы настоящий граждан…

— Да, да, да, — Валенса жестом указал Назире свернуть передачу.

— Можно мне хотя бы снять маску, шеф?

— Еще нет.

Назира ехидно отметила:

— Ты же знаешь, что Воронов нагло врал, что позаботится о нашей неприкосновенности! Как только он обретет власть, тебя посадят в тюрьму, меня превратят в детскую игрушку, из Риты сделают сексуальную рабыню, а Шустрика отправят на переплавку!

— Именно поэтому, Назира, сейчас мы свяжемся со всеми информационными агентствами мира.

— Ты же ненавидишь прессу!

— Не спорь, Назира, и постарайся, чтобы в кадре я не выглядел полным. Настроилась? Хорошо, — он прокашлялся, прочищая горло. — Дорогие жители Земли, Мессавитца, Тео 8, Опала, Сигура, Елены, Осириса и других колоний. Мое имя Роман Валенса и я посланник доброй вести! Этот день, который все мы ждали, наконец, пришел. Мы не одиноки во Вселенной!..

Закончив, он ощутил себя выжатым до дна. К горлу подступила тошнота, в глазах потемнело. Без сил Валенса упал на колени. Робот отбросил оружие, подбежал к нему, обхватил за пояс и поднял. Бледная Рита стала рядом, протягивая детективу, очищенную малышом, воду в небольшой посудине.

— Тебе бы поесть…

— Ничего, — он выпил глоток, — переживу.

— Остается ждать прибытия гостей, — произнес Шустрик.

— Рита, что насчет семьи ископаемого?

— Малыш сказал, что они появятся в одном парсеке от Прагнира. Нам дадут три дня, чтобы провести эвакуацию людей, а потом они заберут его.

— Тогда остается ждать, — вздохнул детектив, чувствуя, как с этими словами освобождаемся от непосильной ответственности.

— Неужели все закончилось? — не верила Рита.

— Напротив, это только начало!

Как громом пораженные, все повернулись к экрану ноута. Вместо придирчивой Назиры, сейчас там самодовольно улыбался Алекс Горский. На заднем фоне была капитанская рубка. Майор с перебинтованной ногой сидел перед пультом управления огнем, держа палец на рычаге.

— Вы проиграли, Алекс, — сказал Валенса.

— Каждый военачальник знает, что нет проигранных сражений, есть только прерванные. И сейчас я возобновляю наше, — он нажал на кнопку.

— Что он?.. — прошептал Рита.

Детектив догадался:

— Он начал бомбардировку!

— Валенса, меня восхищает ваша интуиция. Эта планета ничто для меня не значит. Я уничтожу вас, сотру, как досадное пятно с белой скатерти. Вас, дикарей энке, бунтовщиков Крейна, это пресмыкающееся в океане, а потом и его сородичей! вы допустили тактический промах, но можете радоваться — он последний в вашей карьере.

Хохот Горского перерос в другие посторонние звуки, напоминающие глухие шлепки по воде. Стены задрожали, с них посыпались кусочки чешуек. Щупальца на потолке вздрогнули и согнулись. Пол начало нещадно трясти. Валенса с Ритой не устояли на ногах и упали. Робот сумел сохранить равновесие. Он зашагал к Назире, слетевшей с алтаря на пол.

— Кумулятивные заряды! — прокричал детектив. — Они детонируют не сразу, а опустившись на определенную глубину! Он хочет похоронить нас!

— Роман! — девушка взвизгнула, схватившись за голову. — Малыш во мне! Ему больно!

— Нужно уходить отсюда, — сказал Шустрик, прижимая к груди ноут.

— Куда?! Мы в ловушке! — ответил детектив

— Малыш пытается вырваться, — застонала Рита, согнувшись пополам. — О, Роман, нужно остановить это…

Одна из бомб попала в раковину. Усики на алтаре сжались, желейная масса покрыла их, образовав защитную оболочку. Потолок прорезала трещина. С него градом посыпались обломки, один из них чудом не придавил детективу ногу. Другой покрупнее полетел ему на спину. Вовремя подоспел Шустрик, накрывший собою Валенсу. Удар отбросил робота к стене. Шустрик попытался встать и разогнуться, но не сумел и рухнул на бок. Из многочисленных ран на спине виднелся покореженный стальной каркас.

— Шустрик! — детектив протянул руку к роботу.

Шустрик не ответил. Его лицо застыло под уродливой водолазной маской. Взрыв сотряс одну из стен, она разломилась надвое, из образовавшейся трещины фонтаном брызнула серая жидкость — кровь пришельца. Рита каталась по полу, раздирая ногтями лицо — боль малыша транслировалась через пич. Нервная система девушки не справлялась с неизмеримым потоком страданий.

— Они жгут его, сжигают живьем, — беззвучно говорили ее губы.

Валенса подполз к Назире. Ее потухший экран был разбит. Он тронул ноут — еще теплый, значит, Назира жива. Он притянул ее к себе

— Назира, слышишь меня?

Вместо ответа щелчки, как в заевшей пластинке.

— Мне нужно, чтобы ты открыла канал.

— Роман, — опущенный до басов голос с трудом ассоциировался с Назирой. — Я так сильно повреждена. Не знаю, справлюсь ли.

— Постарайся, прошу. Мне нужна связь с «Юпитером».

Вместе с ноутом он заполз под спасительный колпак над алтарем. Свободной рукой схватил Риту за одежду и потащил за собой. Помещение заливал своей кровью малыш. Руки, ноги, волосы детектива испачкались серой жидкостью. Снова оглушительно задрожали стены. Из разлома полилась струя океанической воды. Раковинка малыша дала пробоину. С потолка, свистя, отвалилось еще одно щупальце. Оно бы погребло под собой детектива, но он успел откатиться от алтаря, потянув за собой Риту. Сорвавшееся щупальце, упав, раздробило ноги роботу, но он так и не очнулся, погружаясь в прибывающую смешанную с кровью малыша воду. Хорошо, что на Шустрике был водолазный костюм.

Опомнившись, детектив первым делом нашел Назиру. Ноут плавал вверх тормашками в воде. Детектив поддел его ногой, притянул к себе и положил на сухой участок. Затем наклонился над девушкой, взял ее за плечи и встряхнул, приводя в чувство. Ее голова болталась, как у куклы, глаза оставались закрытыми, а на губах выступила пена.

— Милая моя, очнись, прошу тебя! Рита! — взмолился детектив, — очнись! Прошу! Ты мне нужна!

Он сорвал с ее руки пич, и она услышала его. Ее глаза встретились с ним. Ладонь девушки поднялась и прикоснулась к его щеке, пощупала нос, тронула скулы, колючую бороду, задержавшись на губах.

— Роман… — произнесла она с любовью.

С размаху он влепил ей пощечину.

— Ты что творишь?!

— Привожу тебя в сознание.

— Валенса!

— Потом поблагодаришь. Рита, мне нужно, чтобы малыш послал сигнал.

— Я не могу… Он не может… Боль огромна, она повсюду. Эти бомбы… Они жгут…

— Я знаю, я все знаю, — он нежно убрал с ее лица слипшиеся волосы. — Пожалуйста, попроси его. Убеди.

— Я попробую.

Он протянул ей пич. С перекошенным от боли лицом, она надела его на руку и зажмурилась. Он мог только представить, какие страдания она испытывала, соединяясь с малышом. Сердце девушки отчаянно трепыхалось, он чувствовал его яростный стук всем своим телом. Прошла минута, а, может, всего секунда — он не ощущал времени, все перемешалось. Дышать стало сложнее. Ледяная вода затапливала помещение, впиваясь морозными иглами в его ноги. Наконец, Рита сказала:

— Он… это… сделал…

Детектив приложил девушка спиной к пьедесталу, подняв ее голову над водой. Взял ноут и громко произнес:

— Назира.

— Связь установлена. Что с Шустриком?

— С ним все в порядке, — солгал детектив. — Выводи меня на «Юпитер»!

Шум воды, звуки разрывающихся бомб — силой воли он изолировался от них. Сосредоточился на сигнале из ноута и когда услышал нервный решительный тон, его словно поразило электрическим зарядом. Последний раз он слышал его на Колинкуре.

— Адмирал Дикси слушает. Говорите!

— Ваше превосходительство, я — Роман Валенса, в прошлом лейтенант…

— Я узнал вас, Валенса. Чего вы хотите?

— Остановите бомбардировку…

— Валенса!..

— Слушайте и не перебивайте. Вы развязали конфликт с теми, кого даже не знаете… Танцующие… Они мирные существа, им незачем воевать. Они всего лишь хотят забрать своего малыша. Вспомните Колинкур! Майор Горский обезумел, он хочет взаимного уничтожения. Ему все равно в кого стрелять, в колониста или пришельца. Такие как они отправляли нас в кровавую мясорубку, а сейчас опять хотят повторить этот ужас. Тысячи гвардейцев погибнут, если вы не остановитесь, я вам это гарантирую.

— Вален…

— Вы готовы пожертвовать своими людьми, адмирал?!

— Я!..

— Вам не одолеть их, это путь в никуда!

— Лейтенант Валенса! Я слышал все разговоры по радио. Я не санкционировал бомбардировку и уже приказал остановить ее.

Детектив начал потихоньку прозревать.

— Я не ослышался? Войны не будет?

— Не все в Гвардии, Валенса, бесчувственные сволочи, если бы вы остались, вы бы в этом убедились.

— Значит, капитуляция.

— Мне больше импонирует слово «Перемирие». Для всех нас это разумный выход. Я распорядился выслать эскорт, чтобы арестовать Алекса Горского. Как я понимаю, вы теперь представляете пришельцев?

— В каком-то роде, адмирал.

— Тогда я хочу, что бы при встрече с Танцующими, моя кандидатура в роли переговорщика была приоритетной, моя, а не выскочки из Торгового Совета. Вы сможете это гарантировать?

— Да. Я так думаю.

— Тогда мы договорились, удачи, детектив Валенса.

Не замечая звенящей тишины, он прекратил связь. Бомбардировка окончилась. Детектив мог вздохнуть с облегчением, но вместо этого хотелось открыть рот и кричать, пока легкие не сожмутся от боли.

— Роман.

Он повернул голову. Иссиня-черные глаза девушки смотрели прямо на него. Он взял ее за руку, их пальцы переплелись.

— Боль, — произнесла она, — она отступила.

— Все позади, теперь по-настоящему.

— А Шустрик?

Детектив посмотрел на неподвижное тело робота в воде.

— Он погиб? — спросила девушка.

Валенса не ответил, лишь крепче сжал ее тонкие пальцы. Так они и сидели вместе с Назирой, играющей тихую музыку в чреве Танцующего на глубине полтора километра под уровнем океана.

Глава 19

Прошло немало времени, прежде чем за ними опустили глубоководный аппарат, похожий на амфибию Крейна, только вместительней и крепче. Он состыковался с раковиной малыша, из него выбрался отряд гвардейцев и погрузил нефункционирующих Шустрика и Назиру, а также, находящуюся в полубессознательном состоянии, Риту на борт.

Пока они всплывали, Валенса сидел рядом с девушкой, а она держала его за руку и не отпускала, бормоча что-то в бреду. На берегу Леи, Риту передали санитарам, которые повезли ее в госпиталь, развернутый на месте бывшего штаба Крейна. Робота и Назиру забрали инженеры, отправив в Армград на ремонт.

Оставшихся в живых, участников подполья арестовали. Всех, кроме безумца Крейна. Он выстоял в бою с гвардейцами, Пиксону и Марко повезло меньше — оба погибли при штурме шахты солдатами.

Крейн носился между солдат, искря ненавистью. Беспомощный, забытый, мокрый от дождя, который должен был идти еще много дней и ночей, Адам изрыгал проклятия и обещал отомстить. Солдаты, посмеиваясь, просто отталкивали его коляску подальше.

Детектив подставил свое лицо и умылся, чувствуя, как дождь смывает с него весь осадок, злость, накопившуюся за это долгое-долгое расследование. Он был разбит. Встречаться с кем-либо, тем более, с Крейном он хотел меньше всего. Увы, скрыться от инвалида он не смог. Тот завидел его издали и покатил к нему коляску.

— Поздравляю! Браво! — вопил Крейн. — Вы рады, Валенса?! Счастливы? Вы отдали нашу планету на откуп этим гвардейским псам!

Валенса пошел прочь, не разбирая дороги, подальше от людей и этого психа кресле, но Крейн догнал его и преградил ему путь, вращая глазами, окончательно потерявшими последние признаки здравомыслии. Гвардия отняла у него тело и теперь завершила начатое, забрав мозг.

— Куда же вы, детектив?

— Крейн, оставьте меня в покое.

— Нет, — слюни безобразно текли у него по подбородку. — Я никуда вас не пущу! Посмотрите, что вы наделали! Все мои труды, мои планы, мои мечты, все это рухнуло! Вы изменили баланс сил, Валенса, вы продались, как последняя шлюха, и кому, Совету! У нас был шанс что-то изменить, а вы выбрали худшее из зол.

С Валенсы был достаточно. Он присел, взялся за плечи Крейна и тряхнул его, как плюшевую игрушку.

— Не бывает хорошего зла, не бывает лучшего. Есть только зло, Крейн, понимаете? Я выбрал не зло, я выбрал спасение. Спасение тысяч, а впоследствии, миллионов от бессмысленной бойни, что это, по-вашему? Вы хотели войны?

— Война очищает, — промямлил Крейн, речь его сочилась ненавистью, как слюна из уголка рта.

— Война это смерть, Адам! Вы солдат, я солдат мы все чертовы солдаты, воевавшие всю жизнь. Может быть, пора остановиться!

— Лучше бы я не давал вам флешку, — сказал Крейн.

— Может и так, — отпустил его Валенса и зашагал прочь, слыша, как в спину ему рычит свергнутый лидер подполья:

— Это еще не конец, Валенса! Я вам обещаю, это еще не конец!

Детектив не представлял, куда ему податься. Одно он знал наверняка — он не хотел быть среди людей. Детектив собирался шагать, пока есть сила в ногах. Он вымок до нитки, молнии слепили глаза, ветер трепал волосы, но он с благодарностью принимал буйство стихии. Валенса был бы не против, если бы она забрала его, эта симпо сокал. Про́пасть бы в пустыне и раствориться, как туман. Одна пустота. Позади была Земля, Компания, «Аврора», энке и Танцующий Серди Звезд. Для него эти названия больше ничего не значили. Внутри не было ничего, кроме пустоты.

Он шагал, оставляя мокрые следы на песке, с упоением вдыхая ртом чистый, пахнущий озоном воздух; пил солоноватую дождевую воду и старался не думать не о чем. Это было так легко — погасить свет в своей голове, выключить раз и навсегда думающий механизм, спасовавший перед таким простым заданием — указать ему новую дорогу.

Что-то завибрировало у него в кармане. Он остановился и достал светящийся предмет. Пич Риты, а он и забыл о том, как снял его с руки девушки. Размахнувшись, он захотел запустить его подальше, но внезапно устройство ожило и заговорило человеческим голосом, голосом Алекса Горского:

— Валенса?

— Майор? Вы с того света звоните?

— У нас остались незаконченные дела, детектив, вам так не кажется?

— Мне не о чем с вами говорить. Рекомендую вам сдаться и… — он не закончил фразы, услышав крик Риты.

— Роман, меня поймали гвардейцы, если ты слышишь, помоги, пожалуйста! Спаси меня!

— Заткнись! — заревел Крейн.

В пиче послышались звуки борьбы, а затем удары. Валенса заскрипел зубами.

— Итак, детектив, — тяжело дыша, сказал Горский, — нам нужно встретиться и, как я уже говорил, кое-что обсудить.

— Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я своими руками!..

— Да, да, да. Вы хотите увидеть живой свою бракованную подружку? Не сомневаюсь! Тогда жду вас там, где мы все вместе весело провели время. Такой замечательный детектив как вы прекрасно поймет, что я имею в виду. И поспешите, Валенса, время опять играет против вас.

Связь прекратилась. Валенса чуть не разбил об землю пич, но сдержался: возможно, Горский вновь захочет с ним связаться. Он сжал прибор в кулак. Внутри его всего колотило.

— Не время раскисать, — подстегивал он себя вслух. — Думай, Валенса, думай.

Мозг не подчинялся, он разрядился. Валенса сжал пальцами виски.

— Да думай же, сукин ты сын!

«Место, где нам всем было весело…»

— Ну! — он ударил себя в грудь.

«Веселье. Он и Горский, кто еще? Шустрик, Назира. Нет, не Назира, она не встречалась с майором. Кто, еще? Может, майор взял робота в заложники? Да нет, зачем он ему. Он знает, что детектив способен пожертвовать своим друзьями, но не Ритой. Связаться с адмиралом? Дикси прикажет прочесать всю планету. Если майор перехватил санитарный бот, его местонахождение будет легко вычислить. Нельзя. Тогда он подставит девушку, и Горский убьет ее при малейшем признаке гвардейского стяга. Он должен встретиться с майором сам, без свидетелей. Где этот психопат может безопасно встретиться с детективом тет-а-тет? Бордель Армграда? Энари? Нет — другое место.»

Валенса что-то нащупал.

«Место, где нам всем было весело. Ему, Рите, Шустрику и майору».

— Черт, закись азота! — как удар гонга прозвенела разгадка у него в голове. — Он в поселке энке!

Со всех ног детектив бросился обратно в лагерь гвардейцев. Пробежался по летной площадке, где стояли армейские боты. Выбрал тот, вокруг которого ходило меньше всего людей. Незаметно пробрался внутрь и зашел в кабину. Уселся за пульт, включил двигатель и попробовал подняться. После отключения сигнала Танцующего, магнитосфера приходила в норму, но еще страдала от серьезных флуктуаций.

Корпус завибрировал, но тяги для резкого подъема было не достаточно. Как не хватало Шустрика, его выдержки и хладнокровия. Валенса со второй попытки попытался оторвать судно от земли. Тяжеловесный корабль не подчинялся управлению, его тряхнуло и понесло кормой в сторону реки. Коснувшись дном водной глади, Валенса потянул штурвал изо всех сил на себя и сумел задрать нос корабля вверх.

В лагере заревела тревога, гвардейцы кинулись к боту, но помешать его взлету уже не могли. Они махали руками, требовали по рации посадить корабль, но Валенса не реагировал на их команды. Он рванул в небо.

Дождь заливал переднее стекло, Валенса поднял лобовой щит и продолжил полет по приборам. Через полчаса он увидел на радаре знакомую местность и посадил бот за хижинами.

Перед тем как выйти детектив вспомнил, что не вооружен. Он осмотрел багажное отделение и снял со стойки с гвардейским оружием компактный импульсник, брат-близнец разбившегося при приземлении на планету оружия. Сунув его за спину, он выскочил наружу.

Дождь усилился, порывы ветра рвали водную плену, осыпая его брызгами. Валенсе приходилось все время вытирать глаза рукой, чтобы видеть, куда идти. Присматриваясь к домам, он неуверенно двинулся по размытой дороге к яме. Под ногами чавкала земля. Подойдя к краю, он увидел, что все капсулы вырыты.

Скамейки были пусты. Никто его не ждал.

Услышав сзади шум, Валенса обернулся, Горский стоял один с винтовкой в руке: он прятался в хижине Штольца. На лице у него была маска льва, а повязка на левой ноге заплыла от крови.

— Приветствую, детектив!

— Где она?

Горский снял маску и отшвырнул ее. Шагнул, прихрамывая, к яме, направляя на Валенсу оружие.

— Сначала бросьте ваш пистолет на землю!

Детектив вытащил импульсник и положил к своим ногам.

— Теперь спускайтесь вниз.

— Горский…

— Вниз, на самое дно.

Было скользко, так что Валенсе пришлось пользоваться руками, чтобы осторожно слезть в яму. Очутившись на дне, он снова спросил:

— Где Рита?!

— Вы такой предсказуемый, — повысил голос майор, чтобы Валенсы слышал его в шуме ливня. — Признаться, вы разочаровали меня, Валенса. Уже во второй раз эмоции берут над вами вверх.

— Майор, я здесь, что вам еще надо, отпустите ее.

Горский откатил рукав со своим пичем и включил его. Валенса услышал голос Риты, в точности повторяющий ее просьбу о помощи:

— Роман, меня поймали гвардейцы, если ты слышишь, помоги, пожалуйста! Спаси меня!

Это была аудиозапись, сделанная, когда ее держали на базе ЗГ под космодромом. Детектива провели, как дурака.

— Шах и мат, — подвел итог Горский.

— Поздравляю, майор, но моя смерть ничего не решит. Вас все равно поймают и казнят!

— Возможно, — чтобы видеть детектива, Горский подошел к самому краю. Валенса заметил, что грунт под ногами майора совсем исхудал. Он постарался не смотреть туда, глядя в глаза Горскому. Нужно потянуть время.

— Я украл корабль, и в скором времени сюда пожалует патруль ЗГ!

— Время у нас есть, детектив. Погода помешает им быстро выследить ваш бот.

— Тогда берите его и улетайте, пока можете. Я ничего не скажу адмиралу.

— Какое благородство! И я должен вам поверить? Или этому трусливому коту Дикси?

— Даю вам мое слово.

— Оно ничего не стоит, — буркнул Горский и выстрелил.

Заряд поразил плечо детектива. Он закричал от боли и упал на колени. Потрогал запекшуюся рану, запахло горелым мясом.

Валенса посмотрел на края ямы. Земля уже плыла. Стоит Горскому наклониться, и его вес спровоцирует обвал породы. Нужно заманить майора ближе к обрыву.

Стиснув зубы, детектив, поднялся на ноги. Перед глазами все плыло. Плечо горело. Держась за левую руку, повисшую безжизненной плетью, он отступил на шаг назад. Чтобы не потерять детектива из виду, Горский немного сдвинулся вперед

— Я недооценил вас, детектив, это было моим главным промахом. Разве я мог предугадать, что все мои планы разрушит один человек?!

— Это не план, майор, это геноцид.

— Кто это говорит — ветеран Колинкура? Скольких клонов вы истребили собственноручно, Валенса? Думали, спасли одного и это все искупит?

Майор снова выстрелил, но ему не хватило точности: из-за ветра винтовку повело, импульс прошел мимо головы детектива, опалив ему щеку.

Валенса опять упал, задыхаясь от боли. Разум на секунду покрылся мраком. Лицо невыносимо жгло. Он почувствовал, как во рту набралась кровь. Сплюнув, детектив поднялся и сказал:

— Да я убийца, но между нами, майор, есть одна существенная разница.

— И какая? — начал нагибаться Горский, пока детектив нарочно отступал назад.

— После всего я остался человеком.

— Ха-ха-ха, не учишь уроки детектив. Этому миру нужны герои, ему нужны солдаты! Те, кто стреляют!

Майор прицелился, но выстрелить не смог. Земля под ногами Горского просела, образовался оползень, и майор кубарем полетел вниз. Ударился головой об скамью. Хрустнули, ломаясь, шейные позвонки. Перевернувшись, Горский слетел вниз вместе с песком и камнями.

Детектив подошел к майору и упал перед ним. Горский еще был жив, но сознание покидало его. Булькая кровью, Горский хотел обратиться к нему, но не сумел. Глаза его закатились, он выпустил последний вздох и замолк навеки.

Детектив свалился на спину в грязь. Он смотрел на темно фиолетовое, небо, на котором плясали молнии. В яму постепенно набиралась вода.

Над ним что-то загудело. Валенса подумал, что это гром, но потом его накрыла темная тень. Крейсер Федерации завис над поселком, разрывая слух ревущими соплами. От крейсера отшвартовалась спасательная шлюпка и села рядом с похищенным ботом. Из нее выбралась санитарная бригада. Гвардейцы кого-то искали. Валенса подумал, что, наверное, его. Солдаты заметили детектива и спустились вниз. Один пощупал пульс Горского, махнул рукой и склонился над Валенсой. Его лицо показалось детективу знакомым

— Эдкин? — чуть слышно спросил Валенса.

— Я, я, сержант, тьфу ты, лейтенант, тьфу ты, господин детектив, — улыбнулся Эдкин, помогая уложить Валенсу на носилки.

— Я думал, что ты погиб там, на Колин… — детектив закашлял.

— Тихо, тихо, — остудил его Эдкин.

Валенсу подняли и понесли к шлюпке. Эдкин шел рядом.

— Я вернулся на базу. Передал все майору, как вы и приказали. Он мужик толковый, сразу оценил, что это подстава и отправил за вами подкрепление.

— Эдкин, как же я рад тебя видеть.

— Ага, неисповедимы пути Господние. А вы молчите, раны плевые, но силы надо беречь, тогда в два счета поправитесь и вернетесь домой, к семье. У вас есть семья?

— Нет, Эдкин. Как-то не сложилось.

— И зря, хорошая жена не отпустила бы вас в другой конец мира. А моя Элла недавно сына мне родила, Георгием назвали. Теперь у меня Ника и Гера, двое чудных детишек. Благодаря вам, война закончилась, и скоро я увижу их. А вы не волнуйтесь, господин детектив, у вас еще все впереди. Женитесь и настругаете много солдатиков.

— Нет

— Что? — не расслышал Эдкин.

— Никаких солдат. К черту Гвардию.

— Как скажете, детектив Валенса, — согласно кивал Эдкин, показывая свой идеально ровный ряд зубов. Это последнее, что видел Валенса, до того, как провалиться в глубокий сон, слава святому кварцу, без сновидений.

Эпилог

Большая часть континента практически не пострадал во время бомбежки. В распоряжении Горского был всего один боевой крейсер. Среди гвардейцев нашлось достаточно трезвомыслящих людей, отказавшихся подчиниться майору, чем на то надеялся Валенса, и это было первой маленькой победой.

На взлетной площадке стоял челнок, готовящийся к отлету. Возле платформы перемещались ремонтники и механики, готовящие космодром к приему транспортов с орбиты. Скоро должна была начаться глобальная эвакуация всего населения. С грустью Валенса подумал, что пророчество Эриха Штольца сбылось так быстро, и его народ навсегда покидает свои родные места.

Детектив стоял подальше от суеты и смотрел в небо. Дождь на короткое время прекратился, но в небо по-прежнему было затянуто мрачными тучами.

Здоровой рукой он курил выпрошенную у солдат сигарету. То ли табак был дерьмовый, то ли организм давно отвык от яда, но он, скорее, делал вид, что вдыхает дым в легкие. Даже такая процедура помогала ему не думать о ноющей ране в плече и в то же время успокаивала его. В сложившихся обстоятельствах это было бесценным.

Подлетел низко бот из Армграда и плавно опустился на землю. Из него выбрались несколько человек, один из них — высокий, статный, в мундире — подошел к детективу. Можно было только гадать, что произошло в жизни этого человека, рваной раной отложившейся, на изборожденной морщинами, коже. По былой памяти Валенса захотел отдать ему честь, но вовремя одернув себя, просто пожал руку адмирала Иеремии Дикси.

— Даже не знаю, рад ли я видеть вас, Валенса. Когда они должны появиться?

Детектив ответил:

— К завтрашнему вечеру. На Майн 5 прибудет их старший. Вы на батискафе спуститесь в океан, к малышу и сможете через него провести переговоры.

— А вы?

— А что я? Я свое дело сделал. Мне, — он кивнул на челнок, — пора домой. С вами отправиться Рита Лужина, она вам все объяснит.

— Подумать только, даже не знаю в каком статусе ее представить. Она, все-таки, клон. Теперь мы по одну сторону. Вот такая насмешка судьбы.

— Похоже у нее одной с чувством юмора все в порядке.

— Не скажите. Мне тут доложили, про события в Совете. Эти мошенники сделали ход конем и назначили меня на место Претора. Чертовы бюрократы! Спеленали должностью! Получается теперь, что я представляю интересы Торгового Совета!

— Сочувствую, адмирал, лично я предпочитаю держаться от политики подальше.

Дикси усмехнулся, обвел рукой планету и сказал:

— Все это ваших рук дело.

Валенса выбросил окурок.

— Я всего лишь участник глобального театра, как и вы.

— Может, вы и правы… Кстати, небольшая группа сообщников Алекса Горского сумела скрыться, так что будьте начеку — они наверняка захотят с вами поквитаться.

— Спасибо за предупреждение, но мои враги — мое единственное богатство, я с ними как-нибудь сам.

— Тогда прощайте и сделайте милость всем нам — не летайте больше в космос.

После этих слов адмирал откланялся и ретировался. Детектив повернулся и своей дорогой направился к челноку. На посадочной полосе его ожидала знакомая фигура. Рита надела парадную гвардейскую форму, и смотрелась в ней просто сногсшибательно. Он смутился, пряча глаза. Она улыбнулась, тоже неуверенно.

— Я так понимаю, что ты снова на службе, — сказал детектив, потому что надо было что-то сказать.

— Официально, — она пригладила форму и поправила берет. — Консультант по межвидовым отношениям.

— Там, Наверху у них всегда удавалось придумывать дурацкие названия.

Они опять замолчали. Как дико, что теперь, в мирное время, они не знали, о чем говорить.

— Я улечу с малышом, Роман, — наконец выдавила она. — Я согласилась стать его пилотом. Это сделаю я, а не Анна. А он поможет мне. Я смогу прожить не месяц, а год, возможно даже десять лет. Это немного, но для меня — целая вечность. А еще я увижу другие миры, понимаешь?

— Тебе не к чему оправдываться передо мной. На твоем месте я бы поступил также.

— Какой же ты врун! Как я хочу, чтобы ты полетел со мной!

— Ты знаешь мой ответ.

— Но почему? Что тебя здесь держит? У тебя нет друзей, нет семьи, нет сбережений. Ради чего оставаться, только не говори, что ради работы.

— Нет, не ради нее, — согласился он. — Просто я слишком стар для перемен.

— Для своих тридцати ты вполне ничего.

Они оба рассмеялись.

— Роман, на самом-то деле, ничего не поменялось. У власти теперь другие игроки, но порядок вещей не изменился.

— И я тоже, Рита. Я очень устал. Ты не представляешь насколько. От всего: интриг, заговоров, противостояния. Все это не для меня.

— Нет, ты не лучший детектив галактики, ты ее самый искусный лжец. И боягуз. Столько раз смотрел в лицо смерти, а теперь испугался.

— Рита…

— Может, хотя бы сейчас ты откроешься мне.

— Пока я рядом, тебе всегда будет угрожать опасность.

Она вздохнула. Это не те слова, которых она ждала.

— Выкрутился, да?

— Послушай, я… — он хотел успокоить ее, видя, что она с трудом сдерживает слезы.

Напрасно — она сама справилась, от Анны ей досталось одно из самых важных качеств — самообладание. Сглотнув комок в горле, она сдержанно спросила:

— Не передумаешь?

Он отрицательно покачал головой. Тогда она подошла к нему и подарила страстный поцелуй. Зазвучала сирена и сонный голос объявил посадку.

— Мне пора, — прошептал детектив, с трудом отрываясь от ее гибкого тела.

— Мне тоже. Увидимся когда увидимся?

— Обязательно. Прощай, Рита.

С затаенной болью она посмотрела ему в глаза. Когда говорят «прощай» это навсегда.

— Прощай, Роман, — прошептала она и убежала прочь.

Он без оглядки зашел по трапу на челнок. Поднялся наверх по ступенькам в пассажирский отсек. Ему показалось, что это дрожат не предстартовые двигатели, а его сердце рвется из груди. Он вздохнул и уселся в кресло. Шустрик повернулся и пристально осмотрел его:

— Шеф, судя по вашему психо-эмоциональному состоянию…

— Железяка! Помолчи, иначе останешься без новых ног!

— Лучше оплати ему новые мозги, — подпела с другой стороны Назира.

— Тебя это тоже касается. Дайте мне хоть немного побыть в покое

Вошел пилот и громким поставленным объявил:

— Господин Валенса, экстренная связь с Землей.

— Валенса! — раздался голос Терезы. — Хорошие новости! С Компании сняли все обвинения, так что, как только ты вернешься…

— Тереза, нет.

— Что значит «нет»?

— Я увольняюсь.

— Что?! — хором воскликнули Тереза, робот и Назира.

— Ты не можешь уволиться! — протестовала начальница. — Ты наш лучший сотрудник! Поверь, ты полностью оправдан! А еще руководство Компании позаботится о достойном вознаграждении. Хочешь квартиру в голубом секторе? Двухкомнатную? Машину — пожалуйста!

— Тереза, дорогая, хватит, остановись. С меня довольно. Я увольняюсь, это было мое последнее дело.

— Но почему, Роман?!

— Потому что я не железный! Все конец связи.

Пилот сообщив, что до взлета осталось три минуты, вернулся в кабину. Откинувшись на спинку кресла, детектив услышал обеспокоенный голос Шустрика:

— Шеф, что мы теперь будем делать?

Он посмотрел на робота, потом на Назиру с двоящимся после беглого ремонта экраном и ответил:

— Отдыхать.

— А потом? — спросила Назира.

— А потом будет видно.

Двигатели заревели, отрывая челнок от земли. Набирая скорость, он поднимался все выше и выше к, мерцающим в безграничном пространстве, звездам.


Оглавление

  • Пролог
  • ПРОЛОГ
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Эпилог