Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ) [РавиШанкаР] (fb2) читать онлайн

Но Конни то, что мы запутались, похоже, ничуть не расстраивало. Он держал меня за руку, болтал о всяких пустяках, а я тихо млел. Нет, серьёзно, это было непередаваемо, пусть и чисто платонически. Неправы те, кто смеётся над детской любовью — это такое удивительное чувство, когда человек доставляет ни с чем не сравнимое счастье одним фактом своего существования. Странно, но мне нравилось открывать новый для себя мир чувств. В прошлой жизни у меня с этим не очень сложилось, неуклюжие мальчишеские знаки внимания в нежном возрасте меня бесили неимоверно, а на робкие намёки типа портфелем по макушке ответ был быстрым и безжалостным — фирменный хук справа. Неудивительно, что у меня сложилась репутация недотроги, к которой лишний раз боялись подойти… А вот сейчас… Хорошо иметь в совсем юном теле более или менее взрослый разум. Можно плюнуть на всё и наслаждаться всеми подлянками, которые мне в дальнейшем подкинет молодой растущий организм.

Конни тоже явно наслаждался нашей прогулкой, думаю, что мы бы побродили по первому этажу ещё немного и вернулись назад в гостиную, но тут из-за поворота вырулила Миссис Норрис. Ох, какой же красавицей она стала… Все женихи её — думаю, и Лео счастья может попытать… хоть и не в этом году, пока он для этого ещё маленький.

Завидев нас, кошка громко замурлыкала и отправилась поближе — здороваться. Мы её с удовольствием погладили, а потом Конни попросил:

— Миссис Норрис, а проводите нас к мистеру Филчу, мы немного заблудились… А Гарри Вам подарок несёт.

Кошка слегка офигела от обращения на «вы», но явно поняла, о чём просил её Конни, потому что развернулась и утопала за тот самый поворот, из-за которого вышла, гордо семафоря нам пушистым хвостом.

Мы двинулись следом. Идти пришлось недолго. Следующий коридор раздвоился, Миссис Норрис нырнула в правое ответвление и замерла перед дверью овальной формы, отделанной деревом. Ну чисто хоббичья нора.

Кошка толкнула лбом аккуратно вырезанную в большой двери кошачью дверцу и скрылась внутри, до нас донеслось её требовательное мяуканье. Ему ответил скрипучий голос Филча:

— Что там, Миссис Норрис? Ага… ясно.

Дверь скрипнула, и на пороге показался Филч, взглянувший на нас с некоторым удивлением:

— Ага, это ты, Гарри Поттер? А кто с тобой? Хотя тут трудно спутать — таких беленьких мальчишек на нынешнем потоке всего двое, и оба Малфои. Это который Малфой — гриффиндорский или слизеринский?

— Гриффиндорский, — ответил за меня Конни. — Канопус Альтаир Малфой, к вашим услугам, мистер Филч.

И этак аристократично волосами встряхнул. Филч рассмеялся:

— Ну что ж, Гарри Поттер и Канопус Альтаир Малфой, заходите, раз пришли.

И мы вошли. Увы, насчёт тесноты филчева жилья не обманул ни канон, ни фанфики. В каморке с трудом помещались стол, кресло-качалка и кровать, аккуратно застеленная симпатичным пушистым пледом. На столе, на серебряном подносе стояли серебряный же чайник, сливочник, блюдечко с аккуратно нарезанными дольками лимона и большая плоская тарелка с булочками. По стенам тянулись полки с вполне себе маггловского вида картонными папками, а в углу притулился большой сундук. На противоположной стене висела картина, изображавшая окно со стоявшим перед ним раскрытым мольбертом… знакомая картина.

— Магритт? — спросил я. — Какая хорошая копия.

— Разбираешься в живописи, Гарри? — слегка удивлённым голосом спросил Филч. — Да, это Магритт. Волшебный оригинал. А в музее находится копия.

И правда, облака на картине еле заметно двигались, ветер чуть заметно шевелил оконную занавеску… Удивительно.

— Никогда бы не подумал, что Рене Магритт — волшебник, — удивлённо сказал я. Хотя чему удивляться? Если вспомнить «Колдуна» или «Память», то явно чувствуется какая-то нездешность этих сюжетов.

— И Магритт, и Сальвадор Дали, если тебе известно это имя, — ответил Филч. Я кивнул.

— Правда, они не маги, а сквибы, но при соответствующем обучении они вполне могут писать волшебные картины, — продолжил завхоз. — Но их творчество на континенте популярно не только среди магглов, но и среди магов. И, поверь, волшебные оригиналы картин Дали — это нечто потрясающее.

Я снова кивнул:

— Мне нравится Дали. Особенно «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения»…

— Да ты знаток, Гарри, — улыбнулся Филч. — Это и впрямь одна из лучших его картин. Устраивайтесь, мальчики… да, садитесь прямо на кровать, будем пить чай. И не волнуйтесь, если вам не хватит, домовики принесут ещё.

— Они вас слушаются? — удивился Конни и тут же покраснел. — Извините…

Филч хмыкнул:

— Да не извиняйся. Не ты виноват в том, что я — сквиб. И да, домовики Хогвартса меня слушаются, таков контракт, заключённый мною с замком.

Тут на столе сами собой возникли три чайных пары тонкого фарфора, невидимый домовик разлил чай по чашкам, добавил сливок и сахару, и чашки зависли прямо перед нами.

— Угощайтесь, — повторил Филч. — Что-что, а хороший чай и кофе здешние домовики умеют заваривать. На вашем месте я бы не пил тыквенный сок за завтраком… да… Что может быть лучше старого доброго английского чая?

— Вы правы, ничего, сэр, — воспитанно согласился Конни, и мы попробовали угощение. Филч был прав на все сто. Чай был прекрасный. А вот слова завхоза о том, что не стоит пить тыквенный сок за завтраком, насторожили. Неужели детей всё-таки опаивают? Но кто? Эльфы по приказу директора добавляют в сок всякую гадость? Или тут что-то другое? Но вряд ли Филч сейчас будет откровенничать, значит нужно искать другие источники информации. М-да, Хогвартс реально полон тайн, только мне всё больше начинает казаться, что разгадка этих тайн — дело вовсе не безобидное.

— Скажите, мистер Филч, а откуда у вас такое сокровище? — кивнул я на картину. — Извините, если мой вопрос показался вам неприятным.

— Да нет, ничего неприятного тут нет, — отозвался завхоз. — Рене Магритт — мой дальний родственник с материнской стороны. В детстве мы были дружны, да и сейчас переписываемся. Когда я был маленьким, то часто жил у материнской родни во Франции, даже готовился к поступлению в Шармбатон. Но мой отец настоял на Хогвартсе… Увы, здесь учиться мне было не суждено… Но вот это уже совсем неприятная история, не для детей.

Конни взглянул на меня чуть расширившимися от удивления глазами. Ну да, если Филч готовился к поступлению в Шармбатон, а потом должен был учиться в Хогвартсе, значит, он изначально не был сквибом… Правильно, когда я знакомился со сведениями о Марджори Дурсль, фамилия Филча упоминалась в числе детей, лишённых магии. Но тогда… как он вообще оказался в Хогвартсе в качестве завхоза?

Я ещё раз внимательно взглянул на серебряный чайник. И на нём, и на сливочнике, и на чайных ложечках можно было разглядеть герб. Незнакомый мне, но тем не менее герб.

— Моё наследство, — поймал мой взгляд Филч. — Единственное, что мне досталось по завещанию отца.

И снова замолк. Ого… А Филч-то явно не из простых… Возможно, у его отца имелся… ну пусть не мэнор, но хорошо защищённый магический дом. А когда он стал сквибом, то унаследовать эту собственность не смог, она досталась ближайшему родственнику-магу по мужской линии. Как интересно всё закручивается… Может, Филча лишили магии с подачи доброй родни, желающей ухватить лакомый кусочек, а Добрый Дедушка в тяжёлый момент подставил своё плечо… и привязал его контрактом к Хогвартсу? Но зачем? Не знаю, не знаю, но мистер Филч — явно не простой сквиб. Ещё одна загадка Хогвартса.

Мы с Конни деликатно не стали лезть с расспросами к помрачневшему Филчу, я аккуратно отставил чашку на блюдце и хлопнул себя по лбу:

— Ох, мистер Филч, простите, совсем забыл сказать о цели нашего визита! Я сделал ошейник для Миссис Норрис! Вот, взгляните!

И показал ему артефакт из бусинок и полосок кожи.

— Красиво, — согласился Филч. — Ну-ка, красавица, давай примерим подарок этого юного джентльмена.

Миссис Норрис, до этого деликатно угощавшаяся сливками из собственной мисочки, тут же вспрыгнула ко мне на колени и стала топтаться, громко мурлыча. Я осторожно потянул за бусинку, разомкнув ошейник, а потом пристроил его на шею кошке. Белые и голубые бусины в сочетании с серыми и серебристыми кожаными ремешками на густой шерсти кошки смотрелись роскошно, и Миссис Норрис горделиво задрала голову и замерла, красуясь.

— Это не простой ошейник, мистер Филч, — пояснил я. — Теперь Миссис Норрис не смогут ни пнуть, ни кипятком облить, ни заколдовать. Отдача замучает.

— Так ты в отца пошёл, — хмыкнул Филч. — Тот с первого курса на коленке такие штучки мастерил, что потом вся школа стонала, а профессор Флитвик с первого взгляда разобраться не мог, что там понакручено. Знаешь, Гарри, твоего отца многие пустоголовым шалопаем считали, но он был не прост, ох как не прост. И он, и вся его компания… Впрочем, я разболтался что-то, а вам нужно к себе возвращаться… Спасибо тебе, Гарри, а за такой подарок отдариться нужно…

И Филч встал, раскрыл одну из папок и достал из неё свёрнутый в трубку кусок старого пергамента и сказал:

— Не знаю, что это такое, но остался этот пергамент от твоего отца. И, сдаётся мне, это важная вещь. Но я не могу разобраться, что это такое. А ты, я думаю, сможешь.

У меня задрожали руки, когда я принимал этот подарок. Карта Мародёров, я не сомневался, что это именно она. Я чувствовал исходящую от неё магию, и магия эта была родной, родственной. Ну да, кроме Джеймса к ней наверняка приложили руку и Сири, и Римус… возможно, что и Петтигрю, но никакого негатива я не чувствовал, так что, наверное, нет.

— Спасибо, мистер Филч, — сдавленным голосом произнёс я. — Большое спасибо.

Старик смутился:

— Да что там… Вещь отца должна принадлежать сыну. Уж не знаю, что это за штука, но мне сдаётся, ты знаешь. Ну, всё, теперь вам пора. Я, знаешь ли, обязан следить за порядком, а не плодить нарушителей.

Последняя фраза была произнесена ворчливо, но это не обмануло ни меня, ни Конни.

— Вы хороший человек, мистер Филч, — задумчиво произнёс Конни. — Можно, мы ещё зайдём как-нибудь?

— Заходите, — кивнул Филч. — Миссис Норрис и я будем вам рады. Но пусть это будет нашим маленьким секретом, хорошо, мальчики?

Мы закивали, затем простились со старым сквибом, но, когда Конни уже выскользнул за дверь, Филч осторожно сжал моё плечо и, склонившись к уху, быстро и отчётливо прошептал:

— Не доверяй Дамблдору, Гарри Поттер. Не ешь и не пей ничего у него в кабинете. И, ради Мерлина, не смотри ему в глаза. Всё, беги!

Я ошеломлённо кивнул и поскакал догонять Конни. Не прост Филч, ой не прост. И, похоже, вовсе не предан Дамблдору, но старательно играет роль злобного завхоза и вовсе не намерен разрушать этот образ. Ладно, надеюсь, у нас хватит времени разгадать эту загадку.

Когда я догнал Конни, тот схватил меня за руку и тихо сказал:

— Жалко его. Но он здесь не просто так, Гарри. Я чувствую.

Действительно, чувствует. Потому что я чувствую то же самое. Но что-то тихо в коридорах…

Я наколдовал Темпус и убедился в том, что у нас осталось пятнадцать минут для того, чтобы добежать до гриффиндорской гостиной.

— Побежали, Конни, — быстро сказал я. — А то влетим на баллы в первый же день, и нам мало не покажется.

Конни хихикнул в ответ, и мы побежали. И успели ввалиться в гостиную за минуту до отбоя. Полная Дама неодобрительно покачала головой, но пропустила нас оперативно. Мы перескочили через порог и чуть не попали в жаркие объятия близнецов Уизли, которые явно только что вернулись с тренировки. Вид у рыжих был потрёпанный и замученный, но увидев нас, они приятно оживились.

— Гляди-ка, братец Дред…

— Вижу, братец Фордж…

— Это же сам великий Гарри Поттер

— И второй Малфой…

— Малфой на Гриффиндоре…

— Переворот в нравах…

— У нас подрастает достойная смена…

— Хотите конфетку, мальчики?

— Спасибо, нет, — буркнул я и проскользнул мимо рыжих, таща Конни за собой. В спину мне прозвучало недовольное:

— Кажется, нас игнорируют, братец Дред?

Но на рыжий дуэт мне было откровенно плевать. В таких друзьях я не нуждался, главное — Конни от них обезопасить. А уж в том, что Томми-Ник сможет показать рыжей парочке небо в алмазах, я нисколько не сомневался.

В нашей комнате царила тишина. Томми-Ник полулежал на кровати, уютно пристроив Нагайну вместо подушки, а рядом с кроватью лежал, свернувшись в кольца, Паша. Книззлы же, выглядевшие сытыми и довольными, все вместе оккупировали кровать Конни и мирно на ней дремали. Кстати, все трое выглядели не только сытыми, их явно кто-то расчесал. Что же касается Джоуи, то он тоже лежал на кровати поверх одеяла и читал «Историю Хогвартса» — довольно старую и потрёпанную. Увидев нас, он поднял голову и спросил:

— По замку ходили? Жаль, что меня с собой не позвали, я бы тоже посмотрел.

— Как-нибудь в другой раз, Джоуи, — вежливо-нейтрально ответил я.

— Я хотел найти что-нибудь почитать на ночь, — продолжил разговор Джоуи. — Но в гостиной на полках стоит полный бред за авторством какого-то Гилдероя Локхарта. Вот я и решил — хоть побольше про школу узнаю… Это единственное более или менее приличное чтиво. А вы её читали?

— Читали, — кивнул Конни, — у папы есть одно из первых изданий. И оно сильно отличается от этого.

— Ух, ты, как интересно, — быстро сказал Джоуи. — А можно мне будет её почитать?

— Только с разрешения моего отца можно выносить книги из библиотеки мэнора, — вежливо ответил Конни. — Но я его спрошу.

— Спроси, — радостно кивнул Джоуи. — Ну ладно, я в душ.

И он, прихватив махровое полотенце, покинул комнату. Как только Джоуи вышел, Томми-Ник быстро кивнул нам:

— Идите сюда, ребята. Я прочитал всё, что прислал Сириус.

— И что? — спросил я, устраиваясь рядом с ним на кровати и притягивая к себе Конни. — Есть что-то интересное?

— Кое-что, — ответил Томми-Ник. — Маму Джоуи зовут Хильда Стэнли, магглорожденная волшебница, училась вместе с твоими родителями, Гарри, правда, на год младше и на Хаффлпаффе. Судя по всему, ученицей была не из сильных, оценки за СОВ средние, ЖАБА она не сдавала, ушла после пятого курса. Устроилась ученицей в ателье мадам Малкин, потом дослужилась до швеи, Бытовые чары давались ей лучше всего. Прослужила в ателье несколько лет, потом у неё вроде бы появился состоятельный жених, и она готовилась к свадьбе. Но свадьбы не случилось, почему — непонятно. Потом стала заметна её беременность, и она попросила мадам Малкин рассчитать её. Получив полный расчёт и небольшую премию, Хильда Стэнли исчезла из Магического мира. Мадам Малкин говорит, что Хильда была хорошей работницей… При расчёте хозяйка ателье намекнула, что Хильда может вернуться на работу после родов, но девушка ответила довольно резко, что не намерена возвращаться и что ей Магический мир ничего хорошего не принёс. И до этого года о ней ничего не было слышно.

— А где она жила в маггловском мире? — спросил я. — Чем занималась?

— Сири написал, что эти сведения собирает Фенрир, — ответил Томми-Ник. — Но тут другое интересно. Сигнус нажал на гоблинов, и они проговорились, что ведьме Хильде Стэнли некий неизвестный доброжелатель ежемесячно переводил двести галеонов. Гоблины переводили их в фунты и пересылали в маггловский банк.

— Гоблины ведут дела с магглами? — поразился я.

— Гоблины ведут дела с кем угодно — если это выгодно, — усмехнулся Томми-Ник. — Я так понимаю, что на магглах они очень даже навариваются.

— Меня волнует другое, — заметил я. — Судя по переводам, мама Джоуи явно не бедствовала. А это значит, что отец у Джоуи — явно маг и, скорее всего, богатый. Но от кого тогда миссис Стэнли пряталась в маггловском мире?

— Пряталась? — недоумённо спросил Конни.

— А как ещё можно объяснить её поведение? Она явно пряталась и до последнего надеялась, что Джоуи не придёт письмо из Хогвартса.

— Похоже на то, — согласился со мной Томми-Ник.

— А если Джоуи — сын кого-то из Пожирателей? — предположил Конни. — Тогда миссис Стэнли было от чего спасаться.

Пришлось согласиться, что стоит искать дальше, и на этой высокой ноте мы улеглись спать. Вот вроде бы и не устали, но, как говорила моя двоюродная бабушка, «умудохались». Поэтому ничего мне не снилось.

А наутро кроме сов с газетами и гостинцами в Большой зал белыми лебедями вплыли Сириус Альфард Блэк и Лорд Прюэтт. Во всей красе.

Комментарий к Глава восемнадцатая. В которой герой получает ответный подарок Рене Магритт

“Человеческий удел”:

https://ds04.infourok.ru/uploads/ex/0919/0007bdc0-bd948779/img17.jpg

“Память”:

http://smallbay.ru/images7/magritte_pamyat.jpg

“Колдун”:

https://interesno-vse.ru/wp-content/uploads/the-magician-self-portrait-with-four-arms-1952-1.jpg

Сальвадор Дали.

“Сон вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения”:

https://storage.yvision.kz/images/user/sergey_astafiev/tk4sO1Am856c81cMBPJWLvkB53oQgx.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава девятнадцатая. В которой герой узнаёт об успехе диверсии и получает новый повод для настороженности ======

А наутро, кроме сов с газетами и гостинцами, в Большой зал белыми лебедями вплыли Сириус Альфард Блэк и Лорд Прюэтт. Во всей красе.

Мы с Конни к тому времени уничтожали овсянку и переглядывались с остальной компанией. С утра мы уже успели сходить на пробежку, поделиться последними новостями и познакомиться с Невиллом. Хороший парень оказался. Умный, серьёзный, основательный. С чувством собственного достоинства. И надо отдать должное русской магической школе — готовый к разного рода неожиданностям. Мы его пока в свои планы посвящать не стали — приглядывались. Но лично я не исключал такой возможности. Здешний Невилл — не канонный добродушный тюфячок, которого подпинывали все, кому не лень. Этот Невилл сам кого хочешь запинает… если его разозлить. Типичный такой флегматик — спокойно и невозмутимо делающий своё дело и ни на что не обращающий внимания, но не дай Мерлин его серьёзно достать. Я-то вспомнил институтские лекции по психологии и слова преподавателя: «Флегматика из себя вывести очень трудно — темперамент такой. Но если уж вывели… Лучше бегите, разъярённый флегматик опасен именно потому, что ему трудно переключиться. И там, где сангвиник посмеётся, холерик — проорётся, набьёт морду и простит, меланхолик — будет долго и со вкусом страдать, разъярённый флегматик будет планомерно зачищать территорию… Так что будьте осторожны именно с флегматиками…»

Сдаётся мне, что и канонный Невилл имел схожий темперамент, просто сначала родственнички над ним дурацкие опыты ставили, чтобы магию пробудить, потом в Хогвартсе канонный Снейп старательно затюкивал, да и насмешки над его полусквибством тоже своё дело сделали.

Вот и разозлили парня вконец. Хладнокровно завалить такую тварь, как канонная Нагайна… Это вам не соседу в тапочки нагадить.

Зато Ядвига Долгова оказалась куда лучшим воспитателем, чем канонная Августа Лонгботтом. Она постаралась вселить в парнишку уверенность в себе, тщательно отследила все его склонности… и да, лучше всего у него действительно получалось с растениями, потом шла Боевая магия, Зельеварение плелось где-то в хвосте, но госпожа Долгова была не просто среднестатистической российской ведьмой из хорошей семьи с родословной подлиннее, чем у бульдогов тётушки Мардж, не к ночи будь помянута. Ядвига Долгова возглавляла Российскую Боевую Дружину (то есть Магический спецназ), и позывной её был «Баба Яга».

Получив на руки несчастного затюканного сироту, Баба Яга поступила как всегда. То есть поделилась своим счастьем с подчинёнными. Тем, в принципе, было не впервой. При дружине традиционно воспитывались сироты, дети погибших дружинников, их так и называли — «детские», так что система была отлажена. И в итоге получилось то, что получилось. Спокойный, уверенный в себе, умный и наблюдательный парень, готовый практически любой неприятный сюрприз вернуть в обратку. Вот что значит отсутствие постоянного морального прессинга и регулярных посещений больницы святого Мунго, чтобы в очередной раз увидеть неадекватных родителей. Никогда не пойму, зачем канонная бабушка Августа постоянно таскала туда маленького Невилла. Этакие экзерсисы способны такую моральную травму нанести — не залечишь… Хорошо, что в этом мире Невилл от этого был избавлен.

Невилл, кстати, был ужасно рад нашим пробежкам и долго и со вкусом жаловался нам, что проклятое письмо из Хогвартса разрушило все его жизненные планы. В двенадцать лет он мог получить звание «отрока» в дружине и поступить на вторую ступень школы Колдовстворец. А в перспективе — стать Мастером Гербологом и Подмастерьем в Боевой Магии. Но вот контракт с Хогвартсом, необдуманно заключённый в своё время Фрэнком и Алисой, заставил его поменять жизненные планы.

— Ничего, — попытался я утешить его, — думаю, что после Хогвартса ты сможешь вернуться в Россию и всё сделать, как хотел. К тому же, ваша декан — Мастер Гербологии, мне кажется, она увидит твои склонности и предложит тебе ученичество.

Невилл просветлел:

— Да, ты прав, Гарри. Значит, это будет не совсем потерянное время. К тому же, контракт обязывает меня обучаться в Хогвартсе только до сдачи СОВ. А на сладкие речи директора я вестись не собираюсь.

— Он уже с тобой беседовал? — поразились все.

— Ну да, до распределения, — поморщился Невилл, — воспользовался тем, что госпожу Ядвигу срочно вызвали, ну и позвал к себе в кабинет. Чаем поил… точнее пытался. Конфетами угощал. Вы, если он на беседу пригласит — ничего у него не ешьте и не пейте. Чаёк и конфетки с начинкой оказались. Но просто так эту начинку не почуешь — если бы не мои особые артефакты, я бы был в полной уверенности, что всё чисто.

Гм… А вот это серьёзно. Неужели Добрый Дедушка нашёл способ обойти родовые артефакты, и добавки в питье всё-таки были, просто я их не просёк? Надо срочно Сири сообщить. Мало ли что.

— А о чём говорил-то? — спросил Драко.

Невилл махнул рукой:

— Ни о чём. О деле Света, об опасности Тьмы, о том, что я могу оказаться Избранным, который эту Тьму победит. О моём долге перед родителями, пострадавшими за дело Света. В общем, обычное бла-бла-бла… Нет уж. Я на такие подначки уже года три как не покупаюсь. И ты, Гарри, не покупайся. Политика — дело политиков, а мы с тобой — дети, а не живой щит, чтобы нами от Неназываемого прикрываться.

Лично я аж зааплодировал. Нет, пацан точно умён не по годам… уж не попаданец ли? Но даже если и попаданец — мне же легче. Этот Невилл на сладкие слова о Всеобщем Благе не поведётся, скорее уж вобьёт их обратно в глотку. Вот только подрастёт чуток, как и я…

После этого разговор плавно перешёл на систему подготовки Боевой Дружины, и Невилл предложил показать нам кое-какие приёмы. Идея эта была встречена с восторгом, а я задумался. Видимо, придётся открывать Выручай-комнату раньше, чем я планировал. Не хотелось светиться перед директором нашей подготовкой. И если пробежки ничего необычного собой не представляли — в конце концов, все мы, кроме Малфоёнышей, учились в маггловских школах, а там спорт — обязательный предмет, но уж если мы начнём отрабатывать какую-то непонятную систему боя во главе с Невиллом… нам же это и аукнется. Так что надо подумать. Да и погода скоро испортится, так что тёплое помещение под крышей подыскивать придётся однозначно… Стоп. А если к Филчу обратиться? Он же наверняка школу знает, знает и какой из пустующих классов мы сможем оборудовать под спортзал. Что-то мне подсказывает, мужик не откажет.

В общем, с пробежки мы возвращались слегка усталые, но очень довольные. Правда, настроение нам малость подпортили расспросы проснувшегося Джоуи — куда мы второй день с утра пропадаем и зачем. А когда мы объяснили — зачем, последовала просьба взять его с собой. Еле-еле Томми-Ник сумел перевести разговор на другое, но ведь он же не отстанет… Что-то Джоуи Стэнли начинает превращаться в проблему, и это мне не нравится. Хорошо хоть, когда мы вышли в гостиную, то услышали разговор старших — о разгромленном кабинете Дамблдора. Молодец, Пивз, удачно сработал. Надеюсь, это нехорошее перо уничтожено, правда, точно я это узнаю только вечером. А то старшие, собравшись в кружок, генерировали одну дикую идею за другой.

— Говорят, это приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть, — вещал Ли Джордан. Но один из Форджей неожиданно проявил здравомыслие:

— Заткни фонтан! ПСов всех, кого надо, пересажали, а кое-кто удрать успел. К тому же, если директора сам Неназываемый боялся, с чего ты взял, что его соратники к нему в кабинет полезут? И вообще, ты там был?

— Был! — запальчиво фыркнул Джордан.

— Магию чувствовал?

— Чувствовал! Там такие артефакты… — восхищённо выкатил глаза темнокожий паренёк. — И все действующие!

— Угу! Да там бы любого по стенке размазало! — припечатали Форджи хором.

Угу, артефакты… Эх… Поделки простейшие, чья задача отвлекать внимание чересчур впечатлительных детишек. Но что-то рыжие странно благоразумны. Что бы это значило?

— И вообще, — продолжил один из рыжих, — может, это вообще тайный Наследник Слизерина!

— Придурки! — рявкнула на обоих Алисия Спиннет. — Вы вообще о чём? Хватит первачков пугать. И вообще, Перси, ты-то что молчишь?

— А что говорить? — удивился Перси. — Вы такие идеи выдвигали, что правда по сравнению с этим выглядит слишком бледно…

— Правда? — удивились все. — Так уже известно, кто напал на кабинет директора? — практически хором поинтересовались все.

— Конечно, — ответил Перси. — Но вам же интереснее было всякую… муть слушать.

— Перси! — зашипела коброй Анжелина. — Что. Случилось. В. Кабинете. Директора?

— Пивз случился, — Перси не так-то легко было вывести из себя, запас спокойствия у него был неиссякаемый, иначе бедняга давно бы уже спятил в своей семейке. — Это он сумел проникнуть с помощью портрета Уррика Странного. Ну, и нахимичил там что-то… Я с утра на кухню бегал — видел, как деканы из кабинета выходили и ругались. Больше всё про перья какие-то… и про поганый замшелый дуб… Я не очень понимаю, дуб-то здесь при чём?

Не, Перси — это нечто. Тролль семидесятого левела, не иначе.

— Нууу… — разочарованно протянул Вуд. — Всего лишь Пивз. А мы-то думали… ладно, пошли на завтрак, раскудахтались тут…

Вот именно. Всего лишь Пивз. Кто знает, почему полтергейст с катушек съехал? А нас тут и рядом не стояло… И мы втихую обменялись с Томми-Ником и Конни многозначительными взглядами.

На завтрак мы отправились с уже собранными рюкзачками — сегодня по расписанию предстояли Теория Магии, ЗОТИ с Грюмом и История Магии с Бингли. Так как вчера был четверг, сегодня — пятница, а завтра у нас только один урок полётов. Ах, да, по расписанию после обеда стояло ещё Магическое домоводство, но Перси нас предупредил, что у нас будет Каллиграфия с Долорес Амбридж. Интересно, с чего вдруг Амбридж, которая по идее должна делать карьеру в Министерстве, преподаёт Каллиграфию в Хогвартсе? Я спросил Перси, и он объяснил, что Амбридж действительно работает в Министерстве и занимает там довольно высокий пост, а Каллиграфию ведёт как преподаватель-совместитель уже второй год. Видимо, это часть политики Министра Фаджа — каждый год хоть один из преподавателей-совместителей является министерским работником. Я так понял, Министерство напрямую в дела школы не вмешивается, но руку на пульсе держать желает. Логично, вообще-то. От преподавателя, пусть даже и совместителя, безобразия с троллем или там окаменевшими студентами не скроешь. Да и странно было в каноне назначение не имеющей опыта преподавания Амбридж профессором ЗОТИ. Хотя, кто там в каноне гордое звание профессора не носил — даже Хагрида, вон, удостоили.

Не знаю, какова Долорес Амбридж в этом времени, но в каноне она редкостная сука, пытавшая детей Кровавым Пером, при полном попустительстве всех остальных преподов, кстати. Или дело было в том, что у всех, кроме гриффиндорцев, хватало ума не попадать на зубок Розовой Жабе? Ладно, посмотрим, что там за профессор Амбридж. За свои успехи я не боялся — писать пером я научился неплохо, как и вся наша компания. Даже Дадли.

Единственный, кому может быть грустно — это Стэнли. Странно, если верить его словам, он даже азов не знает, а вот в Хогвартсе совсем неплохо ориентируется. Удивит он нас на Каллиграфии? Или предпочтёт изобразить ничего не знающего полукровку? Не знаю, посмотрим. Чуйка моя после того, как я узнал некоторые факты из его биографии, отнюдь не успокоилась, а засвербела ещё сильнее. И вообще — если он шпион Доброго Дедушки, то делает это как-то не слишком умело. Впрочем, а что взять с одиннадцатилетнего ребёнка, которого явно пришлось поспешно готовить на Друга Героя, после того, как Лорд Прюэтт прибрал к своим цепким лапкам Перси и Рона? И вообще, в словах Джоуи было немало проколов, начиная с того, что на соревнованиях он явно знал, кто я такой. А с чего бы, если матушка Джоуи оборвала все контакты с Магическим миром? Или всё же не до конца оборвала? Эх, допросить бы пацана блэковскими методами… да негуманно это. Разве что только Сева попросить применить к нему легилименцию на Зельях… Или нет, лучше немного подождать, что там Сириус пришлёт. А уже потом будем посмотреть.

Так что мы мирно кушали овсянку, потом в Большой зал потоком хлынули совы. Страшно недовольный Диего Лопес тащил аж две посылки. Одну он аккуратно приземлил перед Драко, вторая оказалась перед Конни. Между прочим, в отличие от других сов, которые швыряли газеты и посылки куда попало, Диего Лопес был весьма аккуратен, и посылки, предназначавшиеся Малфоёнышам, не плюхнулись в овсянку и не угодили в блюда с тостами, приземлившись на свободное место с ювелирной точностью. В посылке Конни оказались письмо с поздравлениями (представляю, каких усилий Люциусу стоило послать сыну письмо с поздравлением о поступлении в Гриффиндор, но лично мне это ещё раз показало, насколько белобрысый Лорд любит своих детей) и уменьшенная коробка со сладостями. Думаю, то же самое было и у Драко. Так что Конни просто дотронулся до коробки палочкой, и она увеличилась. Сладости оказались шикарные, от Фортескью, и Конни оделил ими всех, кто сидел поблизости. Драко поступил так же, и ананасные эклеры, воздушные меренги и корзиночки с нежнейшим кремом и фруктами исчезли в мгновение ока.

Мне же на плечо опустился Гомес Адамс со свёртком на лапе. Там тоже было письмо с поздравлением от Сири и коробка швейцарских конфет — не маггловских, а магических, английские шоколадные лягушки и рядом не валялись с этой вкуснотой. Я поступил так же, как и Конни — пустил коробку вдоль стола. Так что завтрак вышел сладким.

И в этот самый момент двери Большого зала раскрылись и в него вошли Лорд Прюэтт и Сири. Выглядело это феерично — суровые лица, дорогие мантии от «Твилфитт и Тафтинг» и море статусных побрякушек — каффы, венцы, цепи, перстни Лорда и Наследника были только каплей в море. Вообще-то при таком параде Лорды появляются только в Совете, и этими нарядами Сири и Лорд Прюэтт чётко обозначили, что действуют вполне официально и с полного ведома и одобрения помянутого Совета. Угу, вот почему разборки не начались сразу по прибытии Хогвартс-экспресса — глупо думать, что Лорд Прюэтт и Сири ждали, когда им об этом сообщат сами дети. Просто им нужно было официальное одобрение Совета Лордов, и они выколупывали старых пней, коих в этом Совете подавляющее большинство, изо всех щелей, в которые те забились, не желая лишний раз выбираться на свет Божий. Но Блэки с примкнувшими к ним Малфоями, Лордом Прюэттом и Леди Лонгботтом — страшная сила.

Большинство детишек с удивлением таращились на сиятельного Лорда и не менее сиятельного Наследника, откровенно недоумевая, с чего они явились, а вот слизеринцы и бровью не повели, встав и поприветствовав входящих. С секундной заминкой это сделали рейвенкловцы и хаффлпаффцы, из гриффиндорцев встали только мы втроём, Перси и сестрички Патил. Похоже, юные индианки активно набиваются нам в союзники, раз с замужеством не выгорело.

Большинство гриффиндорцев покосилось на нас с некоторым недоумением, но без агрессии, затем к нам с некоторым запозданием присоединись несколько старшекурсников. Фред с Джорджем сидели багровые, опустив глаза и никак не реагировали на появление своего деда. Ну да, пусть Молли отсекли от Рода, дедом по крови им Лорд Прюэтт всё равно является.

Когда вошедшие поприветствовали педагогов и детей, все уселись на места. Я покосился на преподавательский стол. Северус невозмутим, Спраут и Флитвик держат лицо, Минерва Макгонагалл в недоумении, как и все остальные профессора, а вот Дамблдор, на чьём лице читались явные следы утомления и недосыпа, скривился, как от зубной боли, но тут же его лицо приобрело любезное, ласковое и понимающее выражение.

— Лорд Прюэтт, Наследник Блэк, доброе утро, чем обязан вашему неожиданному визиту?

— Не совсем доброе, директор, — отозвался Лорд Прюэтт. — Мы приносим руководству Хогвартса официальную претензию, заверенную Советом Лордов, и требуем примерно наказать виновных.

— Претензию? — с некоторым удивлением спросила Макгонагалл. — К кому-то из преподавателей?

— Нет, — ледяным тоном процедил Сириус Альфард. — Претензия касается учащихся. И поводом к ней послужило нападение на подопечных Родов Прюэтт и Блэк Рональда Билиуса Уизли-Прюэтта и Гермиону Джин Грейнджер-Блэк.

— Что? — удивлённо спросила Макгонагалл. — Невероятно! Это какая-то ошибка!

Сириус чуть отступил назад, и из-за его спины выступил ранее не замеченный маг невысокого роста в дорогом костюме. Я его знал. Это был один из адвокатов семьи Блэк, Цезарь Депре.

— Никакой ошибки, декан Макгонагалл, — неожиданно звучно произнёс он. — Дело касается учащихся вашего факультета Джорджа и Фреда Уизли.

На лице Макгонагалл появилось выражение безнадёжности. Она взглянула на Дамблдора словно хотела сказать: «Ну, я же вам говорила!», но тут Великий Светоч Британии предпочёл взять дело в свои руки:

— Уверен, что это какая-то ошибка. Тем не менее, прошу проследовать в мой кабинет, господа. Прошу так же студентов Грейнджер и Уизли, всех, кроме Персиваля, незамедлительно закончить завтрак и отправиться в мой кабинет. Минерва, дорогая, отправьте Патронус Артуру и Молли.

Макгонагалл молча кивнула, взмахнула палочкой и тихо сказала несколько слов возникшей из ниоткуда огромной серебристой кошке. Первачки восхищённо заахали. А Гермиона, Рон, Фред и Джордж отставили от себя тарелки и поднялись со своих мест.

Было заметно, что Рон и Гермиона ужасно волнуются, и я постарался послать девочке ободряющий взгляд. Встретившись с ним, она бледно улыбнулась, но тут же лицо её стало решительным, поджались уголки губ. А эта девочка по натуре боец, всё-таки я в ней не ошибаюсь.

Увы, дальнейшее развитие истории мы узнали только из рассказа Гермионы, а воспоминания Сириуса удалось посмотреть значительно позднее… А пока нам пришлось прихватить рюкзачки и отправиться на Теорию Магии, куда нас заботливо проводил встревоженный Перси. Я парня понимал — как бы то ни было, и Рон, и близнецы приходились ему братьями, а это просто так из песни не выкинешь. Но в этом случае никто из нас не мог помочь Перси.

Теорию Магии вёл профессор Кавендиш, в каноне вообще не упоминавшийся. Немолодой маг с пышными седыми усами в Хогвартсе не жил, приходя камином дважды в неделю из собственного дома. Теорию Магии он вёл у первых-третьих курсов по пятницам, а по четвергам занимался с пяти- и семикурсниками подготовкой к СОВ и ЖАБА по своему предмету. Почему так странно строилось обучение, мне было не совсем понятно, но отсутствие логики у магов уже стало делом привычным. Так что я выложил на парту учебник, тетрадь большого формата и пару перьевых ручек. Нет, само собой, эссе я сдавать собирался на пергаменте, это в Хогвартсе обязательное требование, но вот конспекты лекций собирался вести обычными перьевыми ручками в обычной тетради — так записывать быстрее. Примерно такие же наборы были у Томми-Ника и Джоуи, а вот Конни достал зачарованное перо, которое записывало лекции самостоятельно.

— Нет-нет, — недовольно поморщился преподаватель. — Никаких зачарованных перьев. Если вы будете вести конспект самостоятельно, то усвоите мой предмет куда лучше.

Конни вздохнул… и тоже достал большую тетрадь с перьевой ручкой. Так начался наш первый урок в Школе Хогвартс. Кстати, занимались мы в этот день с Хаффлпаффом, что было вполне логично — у хаффов самый большой набор, у нас — самый маленький, получается практически столько же, что и у Равенкло вместе со Слизерином.

День до обеда прошёл вполне мирно. Мы хаффлпаффцев задирать не собирались, а вот среди них словно две группы возникли. Первая, во главе с Дадли и Невиллом, в которую входили Ханна Аббот, Сьюзен Боунс, позже присоединившийся к ним красный как рак и отмахивающийся от расспросов Рон Уизли и Дин Томас с Шеймусом Финниганом, вела себя весьма дружелюбно, а вот вторая… Во второй явно верховодил Джастин Финч-Флетчли и примкнувшие к нему Захария Смит и Эрни МакМиллан демонстрировали некую настороженную враждебность. Пока молчаливую враждебность. Но такое поведение было нехарактерно для дружелюбных барсуков, и я задумался. Похоже, мне готовили не только Друга, но и Врага. И, раз уж Драко на эту роль не подошёл, то подготовили другого. И, что характерно, магглорожденного. То есть из той категории, на которую имеет максимальное влияние всё тот же Добрый Дедушка… видимо, считающий одного отдельно взятого Избранного за полного идиота.

Комментарий к Глава девятнадцатая. В которой герой узнаёт об успехе диверсии и получает новый повод для настороженности Близнецы и Ли Джордан:

http://i39.beon.ru/61/50/2255061/14/126331314/OLI5Kguv1qc1.jpeg

Коробка конфет от Сири:

http://www.agritimes.ru/uploads/files/shutterstock_223784539.jpg

Кабинет Теории Магии:

http://sks.fun/forum/attachments/37_ls022-jpeg.124/

Профессор Кавендиш:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/70729/343827047-sedoi-muzhchina-1461579564.68/s1200?webp=false

https://cs5.livemaster.ru/storage/41/df/d2e6092c99e94158a941861a01yv—kartiny-i-panno-muzhskoj-portret-po-foto.jpg

====== Глава двадцатая. В которой герой узнаёт результаты одной разборки и ввязывается в другую ======

Автору захотелось похулиганить. Так что уж извините, мои дорогие...

Наш первый учебный день до обеда прошёл вполне мирно, хотя поведение некоторых учеников с барсучьего факультета настораживало. С другой стороны, Финч-Флетчли и его подпевалы вряд ли решатся выступить против меня открыто — Дадли такого не потерпит, а с учётом того, что вокруг него и Невилла сейчас сгруппировалась большая часть первачков-барсучков, то такое выступление для них чревато потерей трудоспособности. Так что, если они и будут гадить, то исподтишка… В каноне, кстати, Финч-Флетчли был описан как трусливый засранец, немало поспособствовавший истерии вокруг Гарри как мнимого Наследника Слизерина, когда канонный Поттер так неудачно прокололся с парселтангом.

Но у меня же есть ещё Пивз, который считает потерянными те сутки, в которые не сотворил никому пакостей. Так что я со вздохом поставил мысленно ещё одну галочку в списке, озаглавленном: «Постоянная бдительность», и отправился на обед, по пути обсуждая с Конни и Томми-Ником прошедшие уроки. К этому обсуждению ненавязчиво присоединились Дадли и Невилл, Стэнли тоже старался не отставать от нас, так что в Большой зал мы вошли довольно большой разнофакультетской компанией и разошлись к своим столам. Я поймал взгляд Гермионы и просто физически почувствовал, как девочке хочется поделиться с нами последними новостями, но еле заметно мотнул головой: «Не подходи». Пусть Добрый Дедушка думает, что Гермиона примкнула к нам только из-за того, что мы напоминаем привычное ей маггловское окружение. Хватит с меня и того, что Светоч знает о нашей с Конни помолвке. Гермиона – единственная девочка в нашей компании, Дамблдор может посчитать, что она наиболее уязвима. Хотя, надеюсь, что фееричное посещение Хогвартса Сири и Лордом Прюэттом в корне развеяло это заблуждение. А ещё надеюсь, что среди предъяв Дамблдору было и внезапное желание взять кровь у первачков. Для Древнейших и Благороднейших попытка кого угодно забрать кровь у их отпрысков без кучи клятв и парочки Непреложных обетов подобна красной тряпке для разъярённого быка. Так что Дамблдору прилетит и за это.

А где, кстати, наш Светлейший? Ага, вот он на своём золочёном кресле сидит, очками-половинкамисверкает. Выражение лица скорбно-добродушное, как у старого сенбернара — этакий беспомощный добрый старичок, живота своего не щадящий ради общего блага. Такая привычная маска, что уже к лицу приросла, только не дай Мерлин никому неподготовленному за эту маску заглянуть.

Дамблдор не начинал есть, он дождался, пока все факультеты займут свои места за столами, и величественно поднялся со своего места. В зале сразу стало тише. Дамблдор поднял руку, и тишина стала абсолютной. А ещё я заметил, что за столом не хватает рыжих близнецов. Ого… Неужели их отчислили? Да быть не может! Дамблдор постоянно прикрывал рыжих, а тут взял и сдал?

Но тут Великий и Светлый заговорил:

— Ученики Хогвартса! Вчера в Хогвартс-экспрессе произошло неприятное происшествие, имеющее очень серьёзные последствия. Студенты Гриффиндора Джордж и Фред Уизли применили зелье Принудительной Анимагии к своему младшему брату, нынешнему первокурснику Хаффлпаффа Рональду Уизли. Будь близнецы Уизли совершеннолетними, за эту выходку они отправились бы в Азкабан на год… а может, и больше, в зависимости от потерь, которые понёс бы объект их неосторожных действий. Зелье превратило мальчика в хомячка, а когда на помощь пострадавшему попыталась прийти будущая ученица Равенкло Гермиона Грейнджер, они попытались проклясть её. Однако на мисс Грейнджер оказалась артефактная защита, и проклятие не сработало. Более того, сами виновники нападения оказались обездвижены с помощью помянутой защиты.

Тут директор сделал эффектную паузу, и народ за столами загудел, строя предположения, чем могло закончиться подобное для Фреда и Джорджа, а я сердито фыркнул. Нет, Дамблдор всё правильно сказал, но каким тоном… Да и упоминание о том, в кого превратили парнишку старшие братья, тоже как-то… неправильно. Дамблдор снова поднял руку. Зал снова умолк.

— Поскольку первокурсники Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер находятся под опекой Родов Прюэтт и Блэк, сегодня мне предъявили претензии Глава и Наследник этих Родов. Вы видели начало их визита во время завтрака. К сожалению, мальчики были весьма неосторожны, а претензии составлены по всем правилам, я не смог помочь этим несчастным, оступившимся подросткам.

Тут Светлейший талантливо изобразил мировую скорбь, а народ замер в шоке. Всем показалось, что с несчастными парнями произошло что-то совсем уж страшное и непоправимое. Отдельные личности пошли дальше — я просто кожей ощущал недоброжелательные взгляды, направленные на Рона и Гермиону (потерпеть не могли, что ли, доносчики!), на обоих Малфоев (просто за то, что они Малфои), на меня (тоже мне, Избранный, мог и вступиться за однофакультетников!) и даже на Томми-Ника (за компанию).

Но уроки Леди Вальпурги прекрасно помогают держать лицо при любых обстоятельствах, и мы все, кроме резко покрасневшего Рона, остались невозмутимы. А когда обстановка в зале стала реально накаляться, Дамблдор вновь поднял руку. Тишина наступила в третий раз. Нет, я всё-таки восхищаюсь этим магом — заставить замолчать толпу юных волшебников одним жестом, без всяких там «Силенцио» — это уметь надо!

И тут Дамблдор закончил свою речь:

— Как я уже сказал ранее, будь Фред и Джордж Уизли совершеннолетними, они бы уже отбывали срок в Азкабане. Но они несовершеннолетние, следовательно — неподсудны. За них несут ответственность их родители… и мальчикам был предложен выбор. Семья Уизли платит штраф в пять тысяч галлеонов в пользу пострадавших и Администрация школы выносит виновникам последнее предупреждение — дальше их ждёт исключение из Хогвартса без права восстановления…

Многие охнули. Для абсолютно большинства учеников пять тысяч галеонов — сумма очень серьёзная. Да что там… За три тысячи можно купить неплохой магический домик в местечке вроде Годриковой Лощины, а за остальные галеоны — лет пять ни в чём себе не отказывать. А уж о бедности рыжего семейства знала даже Миссис Норрис.

— Однако, — неторопливо продолжил Дамблдор, — Лорд Прюэтт предложил мальчикам альтернативный вариант решения проблемы. Фред и Джордж Уизли отправляются в Прюэтт-мэнор для, как он выразился, «отработки долга, воспитания и вразумления» и вернутся в Хогвартс только после Рождественских каникул.

— Засада! — за нашим столом схватился за голову Оливер Вуд. — Нужен срочный повторный отбор в команду!

Анджелина Джонсон и Ли Джордан погрустнели и опустили глаза. А вот Алисия Спиннет ехидно сказала вполголоса:

— Давно пора было! Надеюсь, старый Лорд Прюэтт вправит мозги этим двум кретинам!

— Алисия! Как ты можешь? — возмутилась её соседка, чьего имени я не запомнил.

— А что? Забыла, как твоя сестра младшая с Равенкло от их конфетки блевала так, что её в Больничное Крыло отвели? — огрызнулась Алисия. — Поделом придуркам! Я им давно говорила, что они когда-нибудь нарвутся, вот и нарвались! Извини, Перси, ничего личного, но твои братья сами виноваты!

Лично мне такой расклад был только по нраву — близнецы, как мощные генераторы дурных затей и любители совать нос не в своё дело, могли серьёзно попортить нам карму. А в воспитательные таланты Лорда Прюэтта я верю, хоть и вышел у него с Молли явный прокол. Так что… и баба с возу, и волки сыты.

Перси уныло кивнул, и за столом наступило мрачное молчание. Алисия же, фыркнув, как обиженная кошка, с ожесточением принялась терзать бифштекс на своей тарелке. А мы быстренько покончили с едой и подождали Перси, который собрал первокурсников, чтобы отвести нас на занятия к Амбридж. К счастью, аудитория, в которой находился класс Каллиграфии, была на первом этаже, и нам не пришлось преодолевать несколько лестниц кряду.

Хогвартские лестницы, как и тыквенный сок, кляли практически все авторы фанфиков, и я на собственном опыте убедился, что они правы. Простой переход с этажа на этаж порой превращался в опасное путешествие аж по трём-четырём лестницам, а уж эти исчезающие ступеньки… Понятное дело, курсу к третьему-четвёртому студенты это замысловатое расположение выучивали наизусть, а уж застрявших в ступеньках первачков и второкурсников пробегавшие мимо старшие освобождали одним взмахом палочки, не обращая внимания на факультетскую принадлежность, но всё равно неприятно…

Так что перспектива лишний раз никуда не идти по лестницам нас троих малость порадовала. Но, войдя в класс Каллиграфии и узрев профессора Амбридж, я понял, что это, скорее всего, единственная радость, которую я получу от занятия.

Нет, к самому кабинету у меня претензий не было — светлый, просторный, с индивидуальными партами на одного человека и плакатами, развешанными по стенам. Не с дурацкими котятами, а именно с рабочими плакатами, изображавшими способы написания букв пером, правильную постановку руки при письме, образцы красивого почерка и посадку пишущего. Как будто в первый класс попал.

А вот сама профессор, вошедшая, когда мы расселись, у меня тёплых чувств не вызвала. Ну да, я её знал, она навещала нас с Сири в домике дяди Альфарда как служащая Министерства, но как-то я не думал, что всё настолько запущено. А сейчас я просто изумился — как женщина умудрилась так изуродовать сама себя с помощью минимума доступных средств? Невысокая, коренастая и не слишком симпатичная, на вид лет сорока, волшебница была одета в розовую кофточку с большим бантом, лиловую юбку и фиолетовые, с золотыми пряжками, туфли. А ещё эта женщина явно не знала меры в украшениях — в ушах серьги с громадными рубинами, ожерелье с рубинами же, перстни с камнями почти на каждом пальце руки, браслеты с красивым абстрактным узором на пухлых запястьях… И, словно вишенка на торте — головной убор, очень сильно напоминающий тюрбан канонного профессора Квирелла, только весёленького ярко-розового цвета.

Мы с хаффлпаффцами, взглянув на это великолепие, просто онемели. А мадам профессор улыбнулась нам такой ласковой улыбкой, от которой бы залез на дерево и голодный людоед, и пропела тонким противным голоском:

— Здравствуйте, дети!

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — не очень стройно ответила аудитория.

— Нет-нет, так не пойдёт! — подняла женщина пухлую ладошку. — Поприветствуйте меня как подобает — хором и громко!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — гаркнули мы хором, так что дрогнули висюльки на большой хрустальной люстре, с какого-то перепугу украшающей класс. Я покосился на Томми-Ника, похоже, он решил повеселиться и невербально усилил громкость наших голосов. Но тот был спокоен, как дохлый лев. Думаю, что бывший Тёмный Лорд таких Амбридж мог бы дюжину слопать на завтрак без соли и лука, но сейчас хороший мальчик Ник Мэннинг просто решил повеселиться.

Амбридж то ли не поняла издёвки, то ли решила не усугублять. Она улыбнулась ещё более приторно и сказала:

— Что ж, молодцы, прошу садиться. Приготовьте свои письменные принадлежности.

Все полезли по сумкам, доставая перья, пергаменты и чернильницы. Лично мне этот средневековый антураж никак не облокотился, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Я как-то пристал к Сири, почему маги так упорно пишут перьями на пергаменте, а не придумают что-то вроде маггловских авторучек, так он мне долго втирал про древние традиции, про то, что особо сильные заклинания можно записывать только так и никак иначе, про то, что процесс выработки каллиграфического почерка воспитывает у детей необходимое терпение и про то, что перо с пергаментом более сродственны магии, чем любая авторучка.

Старый Сигнус был краток:

— Понты и консерватизм, — отрезал он. — Мы таким образом дистанцируемся от магглов.

И это объяснение понравилось мне куда больше.

Тем не менее, принадлежности мы достали, Амбридж представилась и толкнула речь в духе приведённых выше аргументов Сири. Детишки внимали. Кстати, если отбросить неприятный тембр голоса, дамочка рассказывала довольно интересно, с примерами. Чувствовалось, что материал она знает.

После краткой вступительной речи Амбридж показала нам образцы написания нескольких букв и предложила скопировать их. Народ послушно заскрипел перьями, я тоже принялся выполнять задание. Ссориться на пустом месте с этой женщиной я не хотел, если сама не полезет на рожон — пусть живёт. Так что я старательно выводил буквы, ровно ложившиеся на пергамент.

В классе было тихо. К барсукам попадают от природы прилежные детишки, а среди нас просто некому было поднимать бучу. Не сестричкам же Патил вместе с Фэй? Вон они как бойко строчат — явно каллиграфия для них дело привычное.

Амбридж ходила между рядами, заглядывая в работы. Похоже, придраться было не к чему… пока она не дошла до Джоуи. Взглянула на его пергамент, скривилась и спросила:

— Ваша фамилия, юноша?

— Джоуи Стэнли, мэм, — ответил он.

— Вы магглорожденный, мистер Стэнли? — холодно спросила Амбридж. — И впредь называйте меня профессор Амбридж.

— Нет, мэм… профессор Амбридж, — смутился Джоуи, — моя мама волшебница.

— Так почему же она не обучила вас простейшим навыкам? — заявила Амбридж. И как-то странно покосилась на меня. Ох, блин, она что, нарочно к нему прицепилась? Чтобы Избранный и Герой ринулся защищать сирых и убогих в лице Джоуи, раз уж к самому Герою прицепиться не за что? И что делать? Вступиться? Так Амбридж этого явно ждёт.

Промолчать? Думаю, это будет самым лучшим. В конце концов, выглядело всё написанное Джоуи вовсе не так уж плохо, Амбридж явно придралась к нему, а это значит, что ей очень нужно, чтобы вмешался именно я. Ага, сейчас, спешу и падаю.

— Мама думала, что мне не придёт письмо из Хогвартса, — пробормотал покрасневший Джоуи, после чего Амбридж оставила его в покое. Она подняла лист Конни и благосклонно кивнула, показывая его остальным:

— Идеально, мистер Малфой. Думаю, что один-два урока, и вы будете освобождены от моих занятий.

Почерк у Конни и впрямь идеальный — буковка к буковке. Прямо как на плакатах-образцах.

— Благодарю, профессор Амбридж, — благовоспитанно ответил Конни, только что ножкой не шаркнул. Наша с Томми-Ником беседа на тему: «Не нарывайся!» явно принесла свои плоды. Амбридж вновь кивнула и вновь прошлась по рядам, говоря:

— Хорошо… Неплохо… Очень неплохо… Нужно ещё постараться… Очень хорошо, мистер Поттер… О, а вот это тоже просто идеально! Представьтесь, юноша…

— Николас Мэннинг, — ровно ответил Томми-Ник. — Магглорожденный.

— Хм… — удивилась Амбридж и вновь обратила внимание на Джоуи:

— Вижу, что ваши результаты наиболее скромные, мистер Стэнли. Мистер Поттер!

— Да, профессор Амбридж, — ответил я.

— Прошу вас за час до отбоя прийти в этот класс вместе с мистером Стэнли, — неожиданно заявила Амбридж. — Мистеру Стэнли назначается отработка, и вы понадобитесь мне как ассистент.

— Простите, профессор, — невозмутимо сказал я, — я что-то не понял вас. Отработка назначается мистеру Стэнли, а ассистентом у вас должен быть я?

— Именно, — кивнула головой Амбридж, и я понял, что дамочка явно нарывается. И с чего это она страх потеряла? Или… Или это не её идея? Зачем-то ей нужно вывести меня из себя в первый же день, не так, так этак. Ладно, с чьего голоса она поёт — об этом я подумаю позже. А сейчас…

— С удовольствием приду, профессор, — включил я наивного и доброго мальчика. — Я буду только рад помочь Стэнли.

— И я приду! — тут же пискнул Конни. — Я тоже хочу помочь!

— И я тоже хочу, — с энтузиазмом подключился Томми-Ник. — Джоуи, мы тебе пропасть не дадим! Гриффиндор — факультет смелых и отважных!

Близняшки Патил тоже пискнули что-то насчёт того, что они тоже придут приглядеть за мальчиками, чтобы они не отвлекались и не мешали профессору, Фэй кивала, барсуки сдавленно хихикали, Дадли втихаря показывал мне большой палец, Невилл достал из-за пазухи Жаба Ванюшу и ласково гудел:

— Смотри, Ванюша, может, и ты чему хорошему научишься… Это же Хогвартс…

Амбридж аж онемела. То, что её урок стремительно превратится в дурдом на выезде, она точно не ожидала. Но женщина собралась и чуть повысила голос:

— Тише! Приступаем к следующему заданию! Соберитесь, мистер Джоуи, и, возможно, отработка не понадобится! Мистер Лонгботтом…

— Наследник Лонгботтом, — предельно вежливо поправил её Невилл.

— Согласно уставу я могу называть Вас «мистер», — собралась и отбила подачу Амбридж. — Немедленно уберите эту гадость!

— Это не гадость, мэм, а мой фамильяр! — преданно вытянувшись по стойке смирно и поедая глазами Амбридж, ответил Невилл. — Согласно помянутому Вами уставу, я имею право посещать уроки вместе с ним! И вообще, Ванюша тихий… безобидный… маленький ещё…

— Мистер Лонгботтом! — слегка повысила голос Амбридж. — Не у вас одного есть фамильяр! Но не все же таскают их на уроки!

— У Поттера есть, — тут же сдал меня Финч-Флетчли. — Страшенный и опасный.

Вот кто его, дурака, за язык тянул? Или привык стучать в своей дорогой праймери-скул?

— Фамильяр не может быть опасным, Финч-Флетчли, — отрезал я. — Только в случае угрозы жизни его хозяину. Ты для меня угрозы не представляешь.

— И что же у вас такого страшного и опасного в фамильярах, мистер Поттер? — ехидно спросила Амбридж. — Карликовый пушистик? Книззл? Нюхлер?

Дура… ой, дура… Кто ж тебе мозги-то промыть успел?

Я вновь изобразил лучистый наивный взгляд и ответил:

— Книззл у меня тоже есть, но мистер Финч-Флетчли имел в виду не его. Вы правда хотите знать, профессор? Просто сейчас мой фамильяр гуляет… В смысле, у него не гон, он со школой знакомится…

— Поттер, — прошипела Амбридж под усиливавшееся хихиканье, — немедленно призовите своего фамильяра!

— А может, не надо? — сделал последнюю попытку отговорить её я.

— Призовите! — продолжала напирать Амбридж. Да что с ней такое? Что за неканон — неадекват на неадеквате… Правда, и в каноне их было не меньше.

— Хорошо, профессор, — кротко ответил я.

И мысленно позвал Пашу.

Комментарий к Глава двадцатая. В которой герой узнаёт результаты одной разборки и ввязывается в другую Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава двадцать первая. В которой героя осеняет неприятная догадка ======

— Призовите! — продолжала напирать Амбридж. Да что с ней такое? Что за неканон — неадекват на неадеквате… Правда, и в каноне их было не меньше.

— Хорошо, профессор, — кротко ответил я.

И мысленно позвал Пашу.

«Хоссяин?» — тут же отозвался питон.

«Ты где?» — спросил я.

«За ссстенкой… — отозвался питон. — Плохая сссамка… Неправильная…»

«Покажиссь…» — позвал я.

«Сию минуту-ссс», — согласился Паша, и в тот же самый момент из отверстия под потолком показалась Пашина голова. А что? Замок старый, весь пронизан вентиляционными ходами, вот Паша и гуляет по ним, как по Бродвею. Миша, который появился в замке раньше, многое уже исползал и приятелю показал. Взаимовыручка. А ещё, как проникновенно рассказывал мне Паша, в этих ходах часто водятся вкусные крысы, на которых так приятно охотиться. Я, помнится, тогда испугался — а вдруг Миша или Паша умудрились схарчить Петтигрю. Нет, мне его не особенно жалко, но Сири всё-таки надеется примерно наказать крысёныша. А у Блэков понятие «примерно наказать» – ну очень своеобразное. Так вот, я тогда строго-настрого приказал Паше, если ему или Мише попадётся крыса-анимаг, ни в коем случае не есть её, а притащить мне или Севу. Паша тогда не на шутку оскорбился, заявив, что порядочный фамильяр не ест анимагов. Даже в облике вкусных крысок. Пришлось мириться с помощью нежнейшей вырезки и свежайших сливок. Так что то, что Паша, интуитивно чувствовавший меня, находился совсем рядом, меня ничуть не удивило.

— Ну и где ваш фамильяр? — насмешливо спросила Амбридж. — Совсем заврались, мистер Поттер?

— Секундочку, сейчас спустится, — вежливо ответил я, продолжая мило улыбаться, а сам лихорадочно раздумывал, что с Амбридж явно что-то не то. Когда она посещала домик дяди Альфарда, то выглядела вполне адекватной, да и одета была совершенно не так — кофейного цвета мантия поверх строгого твидового костюма в тон, удобные туфли на низком каблуке и минимум украшений. Ну да, были в наличии розовая блузка и розовый же бант в причёске, но это не смотрелось столь ужасающе… И вела себя тогда Амбридж совершенно по-другому. Хотя в присутствии Сириуса Альфарда, прямо фонтанировавшего ледяной вежливостью, любой визитёр старался вести себя прилично.

Но нет, всё равно. Амбридж не полная дура, чтобы ссориться с Блэками, что же сейчас ко мне цепляется? Воздух Хогвартса в голову ударил? Или это исполнение одного из планов Доброго Дедушки — сразу же устроить Герою невыносимую жизнь, чтобы он сам прибежал жаловаться и защиты просить? Как-то это слишком топорно, впрочем, как я уже успел убедиться, здешний Дамблдор тонкостью многоходовок не отличается. Откаты за многочисленные «добрые дела» мозг размягчили? Или это Фадж вообразил себя великим стратегом столетия и затеял свою игру? Всё равно странно. Здешняя Амбридж не казалась мне идиоткой, да и в каноне… Да, там она сволочь, фашистка, но не дура…

«Гарри, она под зельем, — прозвучал в голове голос Томми-Ника. — Не знаю, что там за пакость, но именно это заставляет «профессора» (кавычки слышались даже в мысленной речи Томми) вести себя так неадекватно. Нужно дать знать Северусу».

«А мадам Помфри?» — вклинился Конни.

«Которая у нас неизвестно зачем кровь взять пыталась?» — ответил вопросом на вопрос Томми-Ник.

Конни в ответ только вздохнул. Вот как можно вздыхать мысленно?

Именно в этот момент Паша тихонько стёк по стене и привстал на хвост перед побледневшей Амбридж. Под зельями она или нет, а огромная змея, пытающаяся заглянуть вам в глаза — великолепное средство для прояснения мозга.

— Это ещё что такое? — наконец взвизгнула Амбридж.

— Это мой фамильяр, — невинно похлопал ресницами я. — Паша. Правда, он прелесть? И не смотрите, что маленький, он ещё подрастёт.

Амбридж онемела и замерла. А потом произошло неожиданное.

— Аааа!!! — взвизгнула женщина и прыгнула. Уж не знаю, что она там Паше показать собиралась, может, борьбу нанайских мальчиков, но великолепный прыжок закончился на люстре, в которую преподаватель Каллиграфии рефлекторно вцепилась. Люстра угрожающе звякнула и чуть-чуть просела вниз. Народ застыл с открытыми ртами, боясь пропустить хоть секунду из этого шоу.

Люстра звякнула ещё раз, с неё сорвалось несколько висюлек, которые Невилл подхватил в полёте невербальным заклинанием и аккуратно переместил на учительский стол.

Амбридж поняла, что люстра — убежище ненадёжное, громко взвизгнула… и разжала пальцы. Люстра качнулась ещё раз, и женщина соскользнула вниз, вновь издав громкий вопль, от которого звякнули уже оконные стёкла. Её юбка задралась, и я рефлекторно зажмурился, быстренько наколдовывая подходящее заклятье, чтобы аккуратно приземлить её на пол. Проникать в тайны нижнего белья заслуженной труженицы Министерства у меня не было никакого желания.

К счастью, всё сработало, Амбридж приземлилась на пол без повреждений.

Что характерно, все детишки, кроме Финч-Флетчли, повели себя спокойно. Ну, с нашими всё понятно, они к питону уже начали привыкать, а вот поведение большинства барсуков меня удивило. Они разглядывали Пашу с восхищением и пугаться даже не думали. Восхищение плескалось в глазах даже у Смита и Макмиллана — клевретов Джастина, а вот на странное поведение профессора Амбридж все отреагировали дружным недоумением, но бежать за помощью что-то никто не спешил.

Паша ещё ближе подполз к замершей Амбридж и прошипел:

— Хоссяин… Этой сссамке нужно помочь-ссс… С ней ссовсем плохо…

«Сам вижу. Позови Северуса», — отдал мысленный приказ я, и Паша, горделиво изогнувшись и ещё раз продемонстрировав себя, красивого, всем желающим, довольно легко заполз на стену и исчез в вентиляции.

Тут Амбридж отмерла вновь:

— Безобразие! Это было безответственно, мистер Поттер! Я вынуждена назначить отработку и вам. Притащить огромную змею в школу!

— Простите, мэм, — вежливо отозвался я, — но Паша появился здесь по вашему настоянию.

— Я доложу Министру Фаджу! Эту тварь необходимо уничтожить!

— Уничтожить фамильяра? — ласково уточнил я. — Привязанного по всем правилам? Мадам Амбридж, вам не кажется, что вы слишком много на себя берёте?

И тут Амбридж понесло. Словно и не она только что сигала на люстру и падала обратно. Крепкая психика у женщины… и хорошие лёгкие. Хотя нет, насчёт психики я погорячился. Что говорить, сцена была безобразнейшая. Как выяснилось, я фальшивый герой, жаждущий дутой славы и делающий всё, чтобы оказаться в центре внимания, избалованный мальчишка, выросший с серебряной ложкой во рту, вовремя нашедший себе покровителя в Темнейшем Роду, и прочее, и прочее, и прочее…

Я невозмутимо слушал, Конни задумчиво смотрел на Амбридж с тем выражением лица, с каким энтомолог смотрит на редкое, но очень уж гадкое насекомое, перед тем, как умертвить его формалином, Томми-Ник явно прикидывал, какое невербальное-беспалочкое применить из его богатого запаса, Джоуи же глядел на меня с нечитаемым выражением лица, наши девчонки опустили головы, на лице Невилла появилась нехорошая улыбка целящегося снайпера, прочие хаффы недоумевающе безмолвствовали, только у Джастина на лице отражалось откровенное злорадство.

Амбридж тем временем сорвалась на визг… и тут я почувствовал, что сейчас снова будет что-то нехорошее. Как бы она до выброса не довизжалась… Есть у меня такое предчувствие.

— Все под парты! — рявкнул я. — Невилл, щит!

Невилл, к счастью, ничего спрашивать не стал, сверкнул своим перстнем, выставляя Протего, то же самое проделали и мы втроём. Рон, кстати, тоже попытался что-то изобразить, и у него вроде бы это что-то получилось. Но приглядываться к барсукам мне было некогда. В этот самый момент визг Амбридж перешёл на ультразвук… и класс ощутимо тряхнуло. В наши щиты ударила тупая волна силы, я почувствовал, что они начинают трещать и прогибаться. Амбридж, вытянув вперёд руки, тупо, как зомби, сделала несколько шагов по направлению к нашей парте. Наши девчонки отчаянно завизжали, хаффочки им вторили… Амбридж сделала ещё шаг вперёд, наш щит прогнулся и лопнул, но тут же перед нами возник другой, куда крепче и мощнее.

Амулет… Амулет сработал. Давненько он не отзывался, а тут сработал, похоже, Амбридж представляет собой реальную опасность… Амбридж словно впечатало в невидимую стену, она отлетела в угол и грохнулась там выброшенным на помойку манекеном. Жуткое напряжение тут же исчезло, растаял и мой щит.

Одновременно с этим дверь распахнулась, и в неё влетели Северус, Спраут и Макгонагалл с палочками наизготовку. Макгонагалл бросилась к нам, Спраут — к барсучатам, а Снейп — к потерявшей сознание (ох, надеюсь, что это так) Амбридж. Он проделал несколько быстрых манипуляций, вытащил палочку и начал плести над Амбридж какое-то замысловатое заклятье.

Спраут и Макгонагалл, убедившись, что все мы живы-здоровы, хоть и перепуганы, обратили свой взор на зельевара и хором поинтересовались:

— Что там, Северус?

— Интересно, куда смотрел директор, принимая эту женщину на работу? — риторически поинтересовался Сев. Дамы ответили ему таким выразительными взглядами, что сразу стало явно, насколько они любили преподавательницу Каллиграфии. Северус только вздохнул и ответил на вопрос:

— Я бы сказал, что она довела себя до магического выброса… очень странно для взрослой волшебницы… но кое-что меня смущает. Думаю, стоит перенести профессора Амбридж в Больничное крыло.

— Это Поттер на неё свою змеюку натравил! — выкрикнул Финч-Флетчли. — Вот она и стала его ругать! Это Поттер профессора Амбридж заколдовал!

— Не говорите ерунды, молодой человек, — отрезал Северус. — Фамильяра невозможно, как вы выразились, «натравить»… Но, мистер Поттер, какого лысого драккла вы призвали своего фамильяра на урок Каллиграфии? Чтобы он вам хвостом строчки считал?

— Простите, профессор Снейп, — выдал Рон. — Поттер ни на кого свою змею не натравливал. Призвать фамильяра ему приказала профессор, но она ещё до этого стала вести себя как-то… как-то не так…

Ого. А Рон-то решился… И, похоже, он ясно даёт понять, что на моей стороне. До этого он вёл себя так неприметно, что я б его и не замечал, кабы не рыжая макушка.

— Всё понятно, мистер Уизли, — спокойно сказала Макгонагалл. — Вас всех опросят. Позже.

— Минерва, — сердито вмешался Сев, — хватит. Думаю, дети напуганы и взволнованы, им стоит принять Успокоительное.

С этими словами он добыл откуда-то из недр своей мантии большую бутыль тёмного стекла, одним взмахом трансфигурировал несколько листов пергамента в маленькие стаканчики, потом бутыль сама взмыла в воздух, разливая зелье, а стаканчики полетели к детям.

— Выпейте, — приказал Северус. — Это модифицированное Успокоительное зелье.

Дети выпили, Северус вновь взмахнул палочкой, стаканчики вновь превратились в листы пергамента и сложились стопкой на столе. А Макгонагалл и Спраут в это время восстановили практически разгромленный Амбридж кабинет.

— Думаю, с этим неподобающим случаем следует разобраться, — быстро решила Макгонагалл. – Северус, будьте так любезны, доставьте мадам Амбридж в Больничное крыло.

Потом она обратилась к нам:

— Дети, урок Каллиграфии отменяется. Мы с деканом Спраут отведём вас в ваши гостиные. И прошу вас не обсуждать это происшествие с… с другими учащимися. Хотя бы временно.

Спраут кивнула, и мы отправились по своим гостиным. А когда мы дошли до портрета Полной Дамы, Макгонагалл сказала:

— Мистер Поттер, думаю, нам с вами стоит посетить кабинет директора.

Блин! Блин блинский! Нельзя мне туда одному! И повода отказаться нет — Макгонагалл мой декан!

Хотя… а что я очкую? То, что амулет Гекаты работает по-прежнему, я только что убедился. Плюс артефактная защита. Плюс браслет — тот, что от дементоров остался. Это Дамблдор должен меня бояться, а не я его.

— Хорошо, декан Макгонагалл, — вздохнул я, — но я сначала хотел бы сходить в спальню и поменять рубашку. Эта немного пострадала.

— Репаро! — быстро взмахнула палочкой Макгонагалл, и моя помятая рубашка разгладилась, а потерянная пуговица с правого манжета появилась на прежнем месте.

— Всё в порядке, мистер Поттер, идёмте, — сурово сказала дочь Шотландских гор, и мне ничего не осталось, кроме как подчиниться.

Я со вздохом поплёлся за Макгонагалл к знаменитому кабинету за горгульей и снова мысленно позвал Пашу. Фамильяр тут же откликнулся:

«Хоссяин?»

«Передай Нику, тому, что со змеёй, пусть предупредит Сириуса, что меня увели к директору».

«Хорошшшо…» — отозвался питон. Я приободрился. Если что — ещё и Сири будет в курсе… и он просто так ничего Дамблдору не спустит. Ладно, рано или поздно мне всё равно пришлось бы посетить этот кабинет, так что посмотрим.

Остановившись перед горгульей, Макгонагалл выдала:

— Шоколадные эклеры!

Горгулья отъехала в сторону, давая нам возможность подняться по лестнице, и декан заявила:

— Поднимайтесь, мистер Поттер. Директор Дамблдор ждёт вас.

— А вы разве не будете меня сопровождать? — с самым ангельским выражением лица поинтересовался я.

Макгонагалл явственно скрипнула зубами, но директорский приказ нужно было выполнять. Она наверняка уже знала, что без её сопровождения я и шагу по лестнице не сделаю.

— Разумеется, буду, — с некоторым раздражением в голосе произнесла она. — Я лишь имела в виду, чтобы Вы поднимались первым.

Так, с некоторыми препирательствами, мы и дошли до кабинета. Ничего особо нового я там не увидел — монументальный стол, не менее монументальное кресло, куча блестящих штуковин, клетка и насест для Фоукса… и сам хозяин кабинета, облачённый в очередную вырвиглазную мантию. На сей раз изумрудно-зелёную, с разбросанными по ней там и сям кексами, изюминками, орешками и пирожными. Всё это двигалось туда и сюда по совершенно хаотичным траекториям, так что уследить было невозможно, от этого начинало рябить в глазах. Плюс ещё куча приборов — звенящих, жужжащих и щёлкающих. Ну да, всё рассчитано на то, чтобы ошеломить, выбить из колеи. Психолог, блин!

Я отвёл взгляд от яркой мантии, с некоторым удивлением посмотрел на многочисленные безделушки, встретился взглядом с неподвижно замершим на своём помосте Фоуксом и вежливо сказал:

— Добрый вечер, директор.

— Добрый вечер, Гарри, — ласково произнёс Дамблдор. — Скажи мне, мальчик мой, зачем ты так напугал профессора Амбридж? У бедной женщины произошёл стихийный выброс, следствием которого явилось сильнейшее магическое истощение. Сейчас мадам Помфри ожидает в Больничном Крыле колдомедиков из Мунго, бедняжке Долорес придётся долгое время провести в больнице, чтобы восстановиться. Неужели тебе её не жаль?

— Конечно, жаль, директор, — страдальчески закатил глаза я, — я пошлю ей открытку с извинениями и пожеланиями выздоровления! Только всё было совсем не так, как вы думаете! Фамильяра мне приказала вызвать сама мадам Амбридж, а я её отговаривал! Это все-все могут подтвердить, кроме Финч-Флетчли! А Финч-Флетчли меня с самого начала невзлюбил и будет пакости строить! Я уж таких знаю! А Паша очень испугался, когда профессор начала кричать и на люстру прыгать, а потом обратно, он же питон, у них… это… нервная система чувствительная! Он даже испугался и уполз, понимаете?

Тут я всхлипнул, промокнул глаза белоснежным платком с гербом Блэков и продолжил, слегка приободрившись:

— А можно попросить профессора Снейпа для Паши зелье сварить? Это… успокоительное? Паша такой хороший, он никого-никого не трогает, это профессор его напугала… Я и сам испугался, когда она класс начала разрушать… Хорошо, что Паша уполз, а то бы он потом ночами спать не смог, он такой чувствительный…

Я снова всхлипнул и изобразил парочку непролитых слезинок в уголках глаз. Ох, как трудно было научиться изображать слёзы одним усилием воли, но я справился. Лицо Макгонагалл смягчилось, всё-таки она по натуре женщина не злая.

— Успокойся, Гарри, — ласково произнёс Дамблдор, подтолкнув меня к креслу, в которое я и рухнул. В другое кресло уселась Макгонагалл и довольно сердито сказала Дамблдору:

— Альбус, может быть, мальчику стоит вернуться в башню? Он явно расстроен, и если дорогая Долорес сама потребовала от него призвать фамильяра, то он абсолютно ни в чём не виноват. Ответственность за неадекватную реакцию профессора лежит целиком на ней самой.

— Минерва, я думаю, что смогу сам успокоить мальчика, — ласково сказал Дамблдор. — Ступайте, если спешите.

— Нет, — отрезала Макгонагалл. — Я в курсе, что опекун Гарри поставил условие, насчёт непременного присутствия декана при его визитах в ваш кабинет. Мистер Блэк показался мне человеком суровым, я не хочу, чтобы у Гарри были неприятности. Хватит и того, что он пережил у своих прежних опекунов.

Ого, а Макгонагалл тут совсем не смотрит в рот директору. Интересненько…

— Минерва! — укоряюще воскликнул Дамблдор.

— Альбус! — резко отозвалась декан Гриффиндора. — Я никуда не собираюсь уходить!

— Ты просто расстроилась из-за временного отчисления близнецов Уизли, девочка моя, — вздохнул директор. — Да и происшествие с профессором Амбридж из ряда вон выходящее. Согласен, мне нужно было пригласить не только Гарри. Но сейчас, я думаю, нам стоит поставить точку. До тех пор, пока все подробности произошедшего в классе Каллиграфии не прояснятся, не стоит пока поднимать вопрос о снятии баллов и отработках. Ступай, Гарри, я приглашу тебя позже.

— Да, сэр, — с трудом выковырял я себя из кресла. — До свидания, сэр!

В этот момент раздался резкий звон и в кабинете появился хорошо знакомый мне Патронус целителя Сметвика:

— Альбус, у твоей преподавательницы в крови целый букет зелий! Это явно диверсия, дети тут ни при чём! Я вызову авроров — покушение на государственную служащую высокого ранга — это вовсе не шутки!

— Что? — охнула Макгонагалл. — Какие зелья?

— Да, мне тоже интересно, какие… — процедил Дамблдор.

Ах ты тварь… Сева подставить решил?

Комментарий к Глава двадцать первая. В которой героя осеняет неприятная догадка Та самая люстра:

https://xn----7sba3amcdvtmsi5iybf.xn—p1ai/images/virtuemart/product/12956.jpg

Паша недоумевающий:

https://img.wallpapersafari.com/desktop/1920/1080/79/79/1FfEW5.jpg

Паша питающийся:

https://www.islaminsesi.net/newsimage/2017/06/19/620×350/piton-ilani-1-illik-qidasi-olan-ceyrani-bele-uddu.jpg

Долорес Амбридж:

http://www.harrymedia.com/data/media/107/umbridge.png

Кабинет Дамблдора:

https://i.pinimg.com/originals/69/ed/6c/69ed6ce43c6e09a07732a7d923ee3ba0.jpg

====== Глава двадцать вторая. В которой герой узнаёт некие странные подробности ======

— Что? — охнула Макгонагалл. — Какие зелья?

— Да, мне тоже интересно, какие… — процедил Дамблдор.

Ах ты тварь… Сева подставить решил? Но зачем? Перестала устраивать марионетка без Метки? Возможно… Северус стал вести себя независимо, его связь с Пожирателями просто так не докажешь, как шпион в случае Лордова (чтоб ему икалось!) возрождения Северус теперь бесполезен. Почему бы и не подставить… а потом вытащить из Азкабана, под чаёк с лимонными дольками и туманные разглагольствования о вторых шансах. Пост Главы Визенгамота Дамблдор себе всё-таки вернул, власти и влияния у него вполне достаточно, как достаточно и тех, кто смотрит ему в рот именно в магических силовых структурах. Куда у нас, в основном, идут выпускники Гриффиндора? Вот то-то и оно…

— Вы что имеете в виду, Альбус? — злобно фыркнула Макгонагалл.

— Думаю, что нам стоит обсудить все нюансы без посторонних, — невозмутимо заметил Дамблдор, улыбаясь лучистой улыбкой Ильича при встрече с шушенскими детьми. — Гарри, мальчик мой, ты ещё здесь?

— Извините, директор Дамблдор, — отозвался я. — Это кресло… Оно, кажется, решило оставить себе мою мантию…

— Да уж, это кресло и впрямь с норовом, — усмехнулся Великий Светоч, глядя, как я старательно высвобождаю вроде как защемлённую ручкой кресла мантию. — Ступай, Гарри, ступай. Отправляйся в башню, думаю, тебе не стоит бродить по замку… — ласково закончил он.

Ну да, после такого посыла я, по идее, должен просто со всех ног мчаться к Севу. Угу, Дамблдор знает, что мы с Северусом знакомы, Сев же теоретически варил зелья для моего «пребывающего в коме» настоящего крёстного. Так что я мог и проникнуться к тому, кто спасал Сири. И, с чисто гриффиндорской страстью, ринуться спасать его от злых авроров. И, раз уж не вышло пока прижать меня из-за фамильяра, то можно — за попытку помочь преступнику. Вот же сука бородатая… Только вот обломался дедушка…

И я со всех ног помчался в гриффиндорскую башню и никуда при этом не сворачивал, несмотря на пару раз проплывавшего надо мной Пивза, который выразительно кривился и махал руками, явно желая поделиться со мной своим эпическим подвигом. Фррр. Не совсем уж и эпическим, быстро директор кабинет со своими обманками восстановил. Почему обманками? Да потому что магии в них было чуть, и та закольцована на постоянно повторяющиеся действия — видимо, никакого смысла, кроме психологического воздействия, эти побрякушки и впрямь не несли.

В башню я влетел на всех парусах и сразу же поискал в гостиной белую макушку Конни. Не нашёл. Зато увидел Джоуи и Томми-Ника, которые что-то чертили в маггловской тетрадке цветными карандашами. Ага, хороший мальчик Ник решил обозначить некоторое сближение? В принципе верно, на нашем потоке Джоуи — единственный магглорожденный, кроме него, было бы странно, если бы Томми-Ник бежал от него как от чумы.

Я помахал рукой Нику и поинтересовался нахождением Конни.

— В спальне, — коротко ответил Томми-Ник. — Книззлов расчёсывает.

Я мигнул ему и мысленно заявил:

«Задержи Джоуи. Мне нужно кое-что провернуть».

Томми-Ник тут же снова наклонился к тетрадке и стал о чём-то спорить с Джоуи, а я поскакал по ступенькам в спальню… но был остановлен твёрдой рукой Оливера Вуда.

— Эй, ты что? — возмущённо пискнул я. Но Вуд не собирался делать мне ничего плохого, он просто сказал:

— У вас ведь завтра с утра урок Полётов, верно?

— Да…

— После урока будет отбор в команду на место загонщиков и ловца. Не хочешь поучаствовать?

О как. Не дожидаясь результатов предполагаемого урока…

— Но я же первокурсник… — ответил я. — Мне нельзя. Мне даже метлу нельзя.

— Директор сказал, что раз уж мы лишились таких загонщиков, как близнецы Уизли, — вздохнул Вуд, — то можно разок нарушить правила. Он сказал, что твой отец был лучшим квиддичистом Хогвартса, когда учился здесь. И ты… ты ведь летаешь?

— Летаю, — кивнул я. — Но умение быть хорошим игроком в квиддич по наследству не передаётся, — отрезал я. — Или ты всем первачкам разрешишь попробоваться?

Фэй Данбар, сидевшая в «девичьем» кружке, на сей раз не отгороженном ширмой, приятно оживилась при этом моём вопросе.

— Нет, — помотал головой Вуд. — Директор согласился сделать исключение лишь для тебя…

— Тогда — нет, — отрезал я. — Мистер Вуд, даже если бы я ловил снитчи зубами, ещё не вылезая из пелёнок, я не буду нарушать правила, установленные для всех. Если на втором курсе у меня будет желание играть, я пройду отбор. Но не сейчас.

— Но почему? — удивился Вуд. — Ты ничего не нарушишь, ведь сам директор дал на это разрешение.

— Вуд, ты что, квоффлом по башке схлопотал? — поинтересовалась Алисия Спиннет, которую я уже начал считать Почётной Язвой Гриффиндора. — Поттер всё правильно просёк. Прикинь, его же все остальные три факультета поедом есть будут. Оно ему надо?

— Но мы же Кубок проиграем… — тяжело вздохнув, выдал Вуд. — Макгонагалл расстроится.

— Она уже расстроилась, если ты не понял, — отрезала Алисия. — Потому что понимает, что нам только Мерлиновы чудеса помогут выиграть в этом году. Но, заметь… Не она тебе предложила взять в команду Гарри… Так что думай, Вуд, думай.

Пользуясь растерянностью квиддичного капитана, я ускользнул от него и в три прыжка преодолел расстояние до спальни. А там меня ждала самая идиллическая картина: наши книззлы возлежали в уютных корзинках на бархатных подушечках, домовик Мисти осторожно их причёсывал, а Конни успешно осуществлял общее руководство, то и дело поглаживая Мисти по макушке. Книззлы млели, Мисти тоже.

— Гарри! — обрадовался Конни. — Наконец-то! Зачем тебя декан кдиректору потащила? А мы тут с Мисти тебя ждём, у него вообще-то к тебе дело.

— Потом, Конни, попозже, хорошо? Где твоё сквозное зеркало для связи с Драко? Мне срочно нужно поговорить с Севом!

— Сейчас… — и Конни начал усиленно копаться в своих вещах, пытаясь вспомнить, куда засунул помянутое зеркало.

— Гарри Поттер хочет поговорить с деканом Снейпом? — пискнул Мисти. — Наедине?

— Да, Мисти, это срочно и важно, — ответил я. — Поэтому я выслушаю тебя позже, хорошо?

— Мисти может помочь, — бодро протарахтел домовик. — Дайте мне руку, Гарри Поттер.

Машинально я протянул руку Мисти… и тут же оказался в незнакомой комнате, выдержанной в светлых тонах. А вот кресла, стол и многочисленные книжные полки были благородного коричневого цвета. В кресле у камина сидел Северус, задумчиво поглощавший кофе. На столике рядом примостилась тарелка с трёхэтажными бутербродами.

— Декан Снейп, — пропищал Мисти, — с вами хотел срочно поговорить Наследник Поттер.

— Гарри? — удивлённо выгнул бровь Северус, но тут же поманил меня к себе и усадил на подлокотник кресла. — Что ещё случилось? Рассказывай, твой фамильяр ещё что-то учудил?

— Не он, — ответил я, слегка расслабившись и отхлебнув под шумок из Северусовой кружки с кофе. Божественный напиток… И сварен потрясающе.

— Эй-эй, — шутливо фыркнул Северус, — никакого кофе! Что случилось?

Я коротко вздохнул и начал рассказывать про козни директора.

Северус хмыкнул:

— Спасибо, Гарри. Чего-то подобного я ожидал. Хорошо, что успел взять кровь у Амбридж и поместить её в Стазис. Есть у меня опасение, что зелье у неё в крови быстро нейтрализуется и так просто сию пакость не определишь. Но сейчас я и сам могу поработать с этой кровью, и в Мунго отправить. Видишь ли, у любого зельевара есть собственная манера готовить зелья, её иногда называют «почерк», хотя на самом деле это… Впрочем, не важно, не буду вдаваться в подробности. Важнее другое. Отсюда только что вышел целитель Сметвик, который готов засвидетельствовать подлинность моей клятвы в том, что я не причинял никакого вреда этой женщине. Не думаю, что на этот раз директору удастся обвинить меня в чём-либо… но это тревожный знак. Не беспокойся, я уже дал обо всём знать Сириусу. Думаю, что его следующий визит в самом скором времени неизбежен — из-за поведения Амбридж. Ну, и с адвокатом для меня, конечно, если Дамблдор всё-таки решится давить на меня. Возвращайся в спальню, главное, чтобы на факультете не обнаружили твоё отсутствие.

— Да, Северус, — вздохнул я, получил крошечную порцию обнимашек и подал руку Мисти. И в тот же самый момент вновь оказался в спальне. К счастью, Томми-Ник отвлёк Джоуи качественно, и в спальне был только Конни.

— Мисти всё правильно сделал? — спросил домовик. — Мисти может попросить Гарри Поттера о помощи?

— Мисти молодец, — кивнул я. — Мисти может перенестись так в любое место в Хогвартсе?

— Почти в любое, — ответил домовик. — Есть в Хогвартсе места, куда нам хода нет. Но Гарри Поттер не ответил…

— Извини, Мисти, — вздохнул я. — Конечно, я выслушаю твою просьбу и помогу, если это в моих силах.

— Гарри Поттер может! — возликовал домовик. — Наш Глава… Он болен… Он очень-очень стар и болен…

— Но разве домовиков не питает магия Хогвартса? — удивился я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

— Гарри Поттер знает, что магия Хогвартса испортилась, — печально затрепетал ушами домовик. — Гарри Поттер знает что, если бы не помощь Старшей, у некоторых из нас не появились бы малыши… И наш Глава… Обычно Главой становится самый опытный домовик, он заботится об остальных и живёт в месте Силы очень долго… а уходит только тогда, когда устаёт и воспитает себе преемника. Но сейчас у нашего Главы нет преемника, а он тяжко занемог и может погибнуть!

Из глаз домовика слёзы полились потоком, и он жалобно попросил:

— Магия Хогвартса не даёт нашему Главе умереть, но она больше не поддерживает его так, как нужно. А если Глава болен — это отражается на всех нас. Мистер Гарри Поттер обладает хорошей магией, она может помочь Главе, Мисти знает, Мисти пробовал магию Гарри Поттера…

И домовик заломил руки, с отчаянным выражением в глазах глядя на меня.

— То есть, — поинтересовался я, — тебе нужно, чтобы я поделился с вашим Главой своей магией? Так?

Мисти истово закивал, да так, что его огромные уши стали похожи на два маленьких паруса.

— Мисти отведёт Гарри Поттера к Главе. Гарри Поттер поможет… Все домовики Хогвартса будут тогда в долгу перед Гарри Поттером. Каждый из них сочтёт за счастье выполнить любой его приказ…

— Хорошо, Мисти, — кивнул я. А что? Артефакт нам искать необходимо. Судя по тому, что творит Дамблдор, многочисленные откаты медленно, но верно добираются до него… И он это чувствует. И я не могу предположить, что он ещё может предпринять… в замке полном детей. Имея в руках сильнейшую палочку. Да и мантия-невидимка тоже у него. Хорошо, хоть кольцо Гонтов ему точно недоступно — мирно лежит в особом Хранилище в подвалах Блэков, спасибо Люциусу, не пожалевшему денег на качественного Мастера Разрушителя Проклятий с континента. Так что все три Дара Смерти Светоч по-любому не соберёт… Ох, уже только второй день в Хогвартсе пошёл, а столько дел, столько дел… Только вот сейчас мне исчезать из спальни второй раз нельзя — Томми-Ник не сможет весь вечер задерживать Джоуи. Об этом я и сказал Мисти.

— Пусть Гарри Поттер не беспокоится, — заявил домовик. — Мисти всё понимает. Мисти придёт ночью, когда Раб директора заснёт. Мисти поможет ему обрести крепкий здоровый сон.

— Это Джоуи — Раб директора? — вмешался Конни, до сих пор внимательно слушавший нашу беседу. — Но с чего ты взял это, Мисти?

— Уважаемый будущий супруг Гарри Поттера! — поклонился домовик. — У четвёртого мальчика в вашей спальне есть Рабская метка, подобная той, которую ставил сторонникам Тёмный Лорд Волдеморт. И, в отличие от той, другой Метки, её нельзя увидеть никому из магов. Только нам… только в месте Силы… Мисти уже видел такие Метки, правда, всего несколько… Но об этом может подробнее рассказать Глава.

Мы с Конни медленно переглянулись. Блядь, куда я попал? Воровские палочки, рабские Метки от Дамблдора, что ещё? Нет уж, мне точно нужно поговорить с Главой, и чем быстрее, тем лучше.

— Значит, нынче же ночью? — спросил я. — Или лучше завтра?

Встретиться с Пивзом мне всё-таки тоже хотелось. Но желание прояснить ситуацию перевешивало. А с Пивзом и Томми-Ник поговорить сможет, полтергейст и его побаивается.

— Нынче же ночью, — кивнул домовик. — Я знал, что Гарри Поттер не откажет в помощи. Пусть Гарри Поттер дождётся, когда заснёт Раб директора. Я приду.

После этих слов домовик бесшумно исчез, оставив нас с Конни переваривать полученную информацию. Но обменяться даже парой фраз мы не успели. В спальню вошли Томми-Ник и Джоуи. Блин, придётся улечься пораньше и пообщаться мысленно, иначе не получится.

— У тебя прекрасно получаются расчёты, Джоуи, — продолжил Томми-Ник прерванный разговор.

— Да, — ответил Джоуи не без гордости в голосе. — В моей прежней… то есть, в маггловской школе учителя говорили мне, что у меня хорошие способности к математике. Жаль, что здесь это не пригодится…

— Почему не пригодится? — удивился Томми-Ник. — Точные расчёты нужны везде, поэтому в Хогвартсе изучают Арифмантику. Позже ты сможешь выбрать своей специальностью Зелья или Руны, там расчёты имеют огромное значение. Да не только там… Алхимия, Боевая магия, все виды Кровной, включая Кровную Ритуалистику… поверь, тебе будет, куда применить твой талант.

— Но ведь Кровная магия — это зло, — возразил Джоуи. — Это плохо, она запрещена. Это Тёмная магия, а Кровная ритуалистика… Говорят, что ею увлекался Тот-Кого-Нельзя-Называть…

— А Гитлер рисовал хорошо, — вмешался в разговор я. — И собак любил. Так что же теперь запретить учиться рисованию и отравить всех собак?

Томми-Ник хмыкнул. Конни только кивнул. Ну да, стараниями Лорда Малфоя близнецы и маггловскую историю знают неплохо. Уж про Гитлера, ставшего марионеткой Гриндевальда, точно знают.

— А причём здесь Гитлер? — надулся Джоуи.

— А притом, — хмыкнул Томми-Ник, — что дело не в магии, а в том, как её использовать. Даже самые безобидные заклинания можно использовать во зло, и даже Непростительные — во благо.

— Как это? — удивился Джоуи.

— Например, — заметил Конни, — ты знаешь, что Высшие целители имеют право использовать Круцио? У них есть специальные разрешения от Аврората.

— Что? — поразился Джоуи. — Зачем?

— Затем, что это заклятье запускает остановившееся сердце, — ответил Конни. — А теперь представь, что будет, если испробовать безобидные Бытовые чары… например, такие, с помощью которых ведьмы-домохозяйки удаляют кости из рыбы или потрошат кроликов, на живом человеке? А?

Джоуи побледнел… точнее позеленел. У парня явно живое воображение.

— Но… но… — растерянно пробормотал он.

— Джоуи, — окончательно добил его Томми-Ник, — я понимаю, ты практически не знаком с Магическим миром. Но прежде чем верить кому-либо… даже если этот кто-то кажется тебе авторитетом… всегда думай своей головой. Иначе можешь очень сильно ошибиться.

«Как ошибся когда-то Том Реддл», — добавил он мысленно, но это услышали только мы с Конни.

Джоуи как-то притих, и следующие часы до ужина прошли относительно спокойно. Мы даже смогли оторваться от него и успели сходить в библиотеку и поближе познакомиться с мадам Пинс. Домашнее задание по Теории и Истории магии требовало дополнительного материала, так что мы взяли нужные книги и решили сделать эссе до ужина. И, конечно, именно в библиотеке мы нашли Гермиону.

Девочка выбрала себе стол в уголке, за стеллажами, так что её не сразу было заметно от входа. Но мы знали, где искать, ещё в поезде договорились найти в библиотеке местечко, где можно было бы пообщаться всем.

Место Гермиона выбрала грамотно, а уж Полог Тишины без палочки и невербально умели навешивать не только мы с Томми-Ником, но и оба Малфоёныша. Тем более, что Старый Сигнус научил нас той версии Полога Тишины, что сочетается с Чарами Отвлечения Внимания. Так что мы быстро заняли место за столом рядом с девочкой, а минут через пять к нам подтянулись Драко и Дадли. Вместе с Дадли пришёл Невилл. Мы переглянулись, но потеснились, давая ему место за столом.

После того, как все расселись, мы с Томми-Ником наложили на стол фирменное Сигнусово заклинание. Когда мы закончили, то мадам Ирма Пинс, до этого сердито сверкавшая очами в нашу сторону, как-то расслабилась и более на нас не смотрела.

Потом в библиотеку вошёл Джоуи, взял у мадам Пинс пару книг и уселся поблизости от нас, явно нас «не видя». А вот следующим… Следующим появился Рон вместе с Дином и Шеймусом. Мальчишки тоже взяли книги и расселись за ближайшим к мадам Пинс столом. И, что характерно, они реально начали писать эссе. Учащийся Рон — отрада для глаз.

Заходили и другие первачки, тоже брали книги, тоже рассаживались, кивая знакомым. На нас никто внимания не обращал.

— Ну вот, — сказал я. — теперь и поговорить можно.

— Невилл, — спросил Томми-Ник, — Дадли тебе что-нибудь рассказал?

— Нет, — ответил Невилл. — Только дал понять, что вы здесь не просто так. Я тоже.

— Родители? — поинтересовался Драко.

Невилл коротко кивнул:

— Я хочу узнать, из-за кого остался фактически сиротой. И отомстить. Лонгботтомы всегда возвращают долги.

— Если так, — произнёс я, — думаю, что нам по пути. Но дальнейшие разговоры — только после Непреложного обета. И не здесь. Думаю, что скоро я смогу показать вам место, где мы сможем встречаться без помех.

Все закивали. Никто не возразил. Возможностей директора мы толком не знаем, а если нас подслушают — всё будет очень и очень плохо.

— А пока… — улыбнулся я, — Гермиона… прошу, расскажи, что там было у директора в кабинете. Интересно же.

Комментарий к Глава двадцать вторая. В которой герой узнаёт некие странные подробности Домовики за работой:

https://alchemy.hp-lexicon.org/wp-content/uploads/2016/01/house-elves-st.jpg

Снейп, пьющий кофе:

https://i.pinimg.com/736x/2a/50/bd/2a50bd120834abf398bd5f92bab78af3—severus-snape-photoshop.jpg

Библиотека Хогвартса:

https://static.tildacdn.com/tild3231-3136-4132-b436-363138326361/tumblr_oo300a6l6L1s7nzp2o1_1280.jpg

https://cdn.vox-cdn.com/thumbor/S8jwl5hXc9ckhcAtXEUSf3pnsq0=/0×0:2040×1360/1310×873/cdn.vox-cdn.com/uploads/chorus_image/image/55624433/akrales_170630_1805_0209.0.jpg

Следующая глава в среду.

Мои дорогие, автор вынужден просить помощи, у него проблемы с Сетью...

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава двадцать третья. В которой герой слушает рассказ Гермионы ======

Автор благодарит всех, кто принял его проблемы близко к сердцу и помог. Спасибо огромное!

— А пока, — улыбнулся я, — Гермиона… прошу, расскажи, что там было у директора в кабинете. Интересно же.

Гермиона заулыбалась в ответ и начала рассказывать. В целом история выглядела так…

Когда Рон и Гермиона появились в кабинете Дамблдора, все остальные действующие лица уже успели туда прибыть. Лорд Прюэтт, Сириус Альфард Блэк, адвокат Цезарь Депре, декан Гриффиндора Минерва Макгонагалл и, разумеется, Молли и Артур Уизли. Сам Дамблдор восседал за директорским столом, все прочие расположились в креслах напротив. У стеночки скромно стояли бледные Фред и Джордж, похоже, до близнецов только сейчас стало доходить, насколько серьёзно они вляпались.

Лорд Прюэтт, Наследник Блэк и адвокат были невозмутимы, Макгонагалл, хоть и была внешне спокойна, но комкала правой рукой зажатый в ней платок, директор улыбался доброй всепонимающей улыбкой, сверкая глазами из-под очков-половинок, Артур был бледен и явно расстроен, Молли же, судя по выступившим на щеках красным пятнам, явно успокоилась только что, да и то не без помощи зелья.

Но завидев вошедшего Рона, Молли взвыла пароходной сиреной:

— Рон, мой мальчик! Как ты мог так поступить с братьями! Скажи, что они ни в чём не виноваты, пусть их отпустят! Это магглорожденная девица так задурила тебе голову!

— Молли… — попытался удержать жену Артур, но та явно готовилась выдать одну из своих фирменных истерик. Рон растерялся и попятился, Гермионе тоже стало страшновато — тётенька-то адекватной не выглядела…

Но тут невозмутимый Лорд Прюэтт ледяным тоном процедил:

— Замолчи, Маргарет! Где твои манеры? Не смей наседать на мальчика!

Молли попыталась ещё что-то сказать, но вдруг схватилась за горло, замолчала и осела в кресло, зло сверкая глазами на отца.

— Я бы попросил, — не менее ледяным тоном высказался Сириус Альфард, — воздержаться от оценки каких-либо качеств подопечной Рода Блэк. Тем более странно слышать упоминание о магглорожденности Гермионы Грейнджер-Блэк от… Уизли. Ваша семья слывёт магглолюбцами, и я не понимаю, почему вы ставите в упрёк девочке её происхождение. Кстати, Артур, если Ваша супруга позволит себе высказываться о подопечной Рода Блэк в подобном тоне, мне просто придётся предложить Вам дуэль. Как Вы на это смотрите?

Тут побледнела даже Молли. Сириус Альфард выглядел настолько Блэком, насколько это вообще возможно, и не скажешь ведь, что признанный бастард. А то, что дуэли с Блэками обычно заканчивались фатально для противников Блэков… Об этом не знал только тупой и ленивый. Артур, несмотря на славу Предателя Крови, не был ни тем, ни другим, поэтому он быстро произнёс:

— Приношу свои извинения за необдуманные слова моей супруги, Наследник Блэк. Прошу вас учесть её положение… и несколько взвинченное состояние.

— Извинения приняты, — холодно ответил Сириус Альфард. — А теперь прошу перейти к сути дела. Я хотел бы выслушать пострадавших — наших подопечных.

Молли снова попробовала что-то сказать, но Лорд Прюэтт явно наложил на доченьку качественное невербальное Силенцио, так что она могла лишь сердито фыркать.

— Рональд, — мягко обратился Лорд Прюэтт к подопечному, — расскажи всем нам, что случилось в поезде.

Рон, легко красневший, как и все рыжие, по пунцовости уже достиг колера щёк своей маменьки. Но ему всё-таки достало сил ответить:

— Фред и Джордж, сэр. Они нашли меня в поезде... я познакомился с двумя мальчиками и стал разговаривать с ними о том, на какой факультет мы хотим поступить, о Хогвартсе… ну и о квиддиче немного. Потом мы достали сэндвичи и решили немного перекусить… В этот момент в купе вошли Фред и Джордж и предложили нам конфет. Я не стал брать и своим соседям отсоветовал.

— Почему, Рональд? — мягко спросил Лорд Прюэтт.

— Потому что Фред и Джордж всегда что-нибудь придумывали… ну, раньше… какие-нибудь зелья… и заставляли меня их пить. Один раз у меня по всему телу чешуя появилась… а в другой раз я начал прыгать… и всё прыгал, не мог остановиться. Я думал, у меня сердце разорвётся, если бы не Перси… я точно бы умер. А ещё они однажды придумали парашют… Это такая штука, чтобы прыгать с высоты, сэр. Они его из простыни сделали, а потом надели на меня и столкнули с чердака. Я упал в кусты, исцарапался весь и сломал ключицу. Так что я не доверяю Фреду и Джорджу, сэр, и никому не позволю что-нибудь у них брать.

— А что же твои папа и мама? — спросил Сириус Альфард. — Они знали о том, что делают близнецы.

— Отец почти ничего не знал, — ответил Рон. — Он часто на работе задерживается… а потом в сарае всякие штуки делает. А мама знала, хоть и не всё. В тот раз, когда я ключицу сломал, она меня костеростом напоила и уложила в постель.

— А другие… случаи? — нахмурился Сириус Альфард.

— Она всегда ругала Фреда и Джорджа, сэр, — вежливо ответил Рон. — Но папе не говорила. А Фред с Джорджем извинялись для виду. А потом опять за старое принимались.

— Похоже, в семье Уизли слишком много детей, — прошипел Сириус Альфард. — Это явное пренебрежение родительскими обязанностями… И случай с младшей дочерью только это подтверждает…

— Не смей говорить о Джинни, Блэк! — сжал кулаки Артур Уизли.

— Не смею, — с арктической холодностью в голосе кивнул Сириус Альфард. — Это ведь не моя дочь пропала неведомо куда из-за непонятных экспериментов с маггловскими вещами… Так мне говорили.

— Артур, мальчик мой, не горячись! — вставил директор.

На взвинченного Артура эти слова подействовали хуже мулеты* матадора на раненого и разъярённого быка. Он вскочил с кресла и бросился на Сириуса Альфарда, но тот даже кистью не шевельнул. Неизвестно откуда взявшиеся верёвки оплели тело Артура, и только тут Наследник Блэк сделал еле заметное движение палочкой. Артура впечатало обратно в кресло, он открыл рот, явно не для того, чтобы поблагодарить Сириуса Альфарда, но не смог произнести ни звука.

— Не стоит, Артур, — сказал Сириус Альфард. — Прошу прощения, мне не следовало затрагивать тему твоей дочери. Но, прошу тебя, помолчи, а то мы никак не доберёмся до сути дела. Прошу вас, — это Сириус Альфард обратился к Рону, — продолжайте, молодой человек.

Рон, который тщетно старался казаться спокойным, продолжил с некоторой дрожью в голосе:

— После того, как я отказался от угощения и других ребят отговорил, Фред и Джордж рассердились и схватили меня. Я попытался вырваться, мы оказались в коридоре. Там же находилась Гермиона Грейнджер… то есть, тогда я её не знал… что её зовут Гермиона. Она стала требовать от Фреда и Джорджа, чтобы они перестали меня мучить, но они успели схватить меня и заставили съесть своё угощение. Я пытался сопротивляться, сэр, но их было двое, и они старше. А потом я всё плохо помню… Заболела голова, всё стало такое огромное. Я не сразу понял, что превратился. Мне было так страшно, меня трясло. Помню только, что Гермиона взяла меня на руки, а кто-то из близнецов выпустил в неё заклятье.

— Всё так и было, мисс Грейнджер? — спросил Лорд Прюэтт.

— Да, сэр, — благовоспитанно отозвалась Гермиона. — С того момента, как я всё видела, всё было именно так. Но когда кто-то из этих двоих бросил в меня заклятье, сработали мои защитные артефакты. Так что мне не было причинено большого вреда, в отличие от Рональда.

— А кто оказал первую помощь Рональду? — спросил Лорд Прюэтт. — Надеюсь, его сразу же по прибытии в Хогвартс отправили в Мунго?

— Видите ли, Лорд Прюэтт… Мадам Помфри… — начал было Дамблдор, но тут Прюэтт перебил его:

— Кто? Мадам Помфри? Дорогой директор, при всём моём уважении к мадам Помфри, она не целительница, а медиведьма**, хоть и высшего разряда! Заклятие принудительной анимагии требует консультации Тёмного целителя!

— Но ведь с мальчиком всё в порядке… — снова начал Дамблдор.

— Простите, сэр, — робко вмешался Рон. — Меня осматривал целитель Сметвик. Когда Гермиона вынесла меня на платформу, к нам подошёл декан Слизерина, профессор Снейп. Узнав в чём дело, он велел эльфу Хогвартса перенести нас в Больничное крыло и послал вызов целителю Сметвику.

— Ах, вот оно что… — слегка помрачнел Дамблдор. — Боюсь, наш дорогой Северус немного перестарался…

— Ничуть! — отрезал Лорд Прюэтт. — Очень рад, что у Слизерина вновь появился декан, которому не наплевать на нужды подопечных. Кстати, Гиппократ Сметвик дал краткое заключение о состоянии здоровья моего подопечного после принудительного превращения. Я даже был вынужден заказать у декана Снейпа несколько зелий, и, думаю, что счёт за них придётся оплачивать либо виновникам происшествия, либо Вам, директор, а зелья Мастера далеко не дёшевы!

При слове «оплачивать» Молли Уизли вновь побагровела, но наведённые Лордом Прюэттом чары не давали ей произнести ни звука.

— В общем и целом, картина ясна, не так ли, Наследник Блэк? — обратился Лорд Прюэтт к Сириусу Альфарду. Тот кивнул в ответ.

— Я думаю, — произнёс он, — что теперь стоит предоставить слово адвокату Рода Блэк, который также любезно согласился представлять общие претензии, то есть и те, что исходят от Рода Прюэтт. Прошу Вас, уважаемый мистер Депре, познакомьте всех с сутью наших претензий.

Цезарь Депре поднялся с кресла, одним движением руки призвал к себе стопку бумаг из даже на вид дорогого кожаного кейса, откашлялся и начал. Невысокий, не слишком внешне примечательный маг разительно изменился, стоило ему открыть рот. Он вдохновенно разъяснил, что может грозить юным нарушителям дисциплины в свете открывшихся обстоятельств. Когда с губ адвоката сорвалось страшное слово: «Азкабан», Молли побледнела до синевы, а когда речь зашла о сумме компенсации за нанесённый ущерб, позеленел уже Артур. Адвокат же вдохновенно сыпал пунктами, подпунктами, ссылками и прецедентами из Магического права, умудрившись ни разу не повториться и не сбиться. Наконец, он закончил. Рон уже давно потерял нить рассуждений адвоката, Гермиона же сумела ухватить самую суть, но так же благовоспитанно помалкивала, предпочитая ждать высказываний взрослых. Лорд Прюэтт и Сириус Альфард оставались невозмутимы, Молли и Артур же выглядели совершенно раздавленными. Что же касается Фреда и Джорджа, то они окончательно уверились, что всё очень плохо, и теперь старательно пытались слиться со стеной. Получалось… неважно. Макгонагалл выглядела расстроенной и то и дело бросала на близнецов сокрушённые взгляды и сердитые — на Дамблдора. Последний же оставался абсолютно невозмутим и даже чуть улыбался, и только пальцы, с силой сжавшие подлокотники кресла, говорили о том, что старик в бешенстве. А когда адвокат закончил, Дамблдор ласково улыбнулся и сказал:

— Но ведь вы не можете настаивать на этом всерьёз, Лорд Прюэтт, Наследник Блэк… Мальчики же дети, а детям свойственно шалить.

Цезарь Депре призвал к себе очередную стопку бумаг и заявил:

— Мои доверители были бы снисходительны, если бы это была первая шалость вышеозначенных юношей. Однако, если судить даже только по словам Рональда, они частенько развлекались подобным недопустимым образом.

— Рональд, мальчик мой, — обратился Дамблдор к ещё больше покрасневшему Рону, — ведь ты же не будешь предавать своих братьев?

Рон, при слове «предавать» вздрогнувший, как от удара, тихо прошептал:

— Целитель Сметвик сказал, что мне очень повезло. Если бы у меня не было склонности к Анимагии, это зелье убило бы меня.

— Вот именно, — сухо произнёс Лорд Прюэтт. — О каком предательстве в данном случае идёт речь? К тому же, адвокат Депре ещё не закончил.

— Наша сторона, — понятливо продолжил Депре, — располагает данными не менее чем о двадцати пострадавших. Конечно, это не настолько опасные зелья, как зелье Принудительной Анимагии, но тем не менее… Случаи увеличения различных частей тела, неудержимой рвоты, огромных бородавок по всему телу, повышения температуры, страшные кожные высыпания… Всё задокументировано, все опросы учащихся сделаны с прямого согласия их родителей и опекунов. В случае рассмотрения дела в суде этого хватит на пожизненный срок в Азкабане. А поскольку господа Уизли пока неподсудны, то срок в Азкабане отправится отбывать их отец. Если, конечно, не будет полностью выплачен требуемый штраф.

Молли схватилась за сердце. То, что сумма штрафа была неподъёмной, понимали все.

— Но мои доверители не ставят своей целью разорить семью Уизли или погубить её Главу пребыванием в Азкабане. Лорд Прюэтт и Наследник Блэк будут удовлетворены, если Фред и Джордж Уизли отправятся в Прюэтт-мэнор для воспитания и усвоения подходящих манер.

— Да что же это такое! — заломила руки Молли, с которой Лорд Прюэтт снял Силенцио. — Кровинушки мои! Вы решили лишить меня и этих сыновей!

— Прекрати, Маргарет, — со вздохом произнёс Лорд Прюэтт. — Они всё-таки мои внуки, хоть я и отрёк тебя от Рода. Но своим попустительством ты портишь все их неплохие задатки. Так что им требуется воспитание и вразумление.

— Я не откажусь от своих детей! — пафосно заявила Молли.

— Предпочитаете выплатить штраф или срок в Азкабане для вашего супруга? — процедил Сириус Альфард.

Молли замолчала, тяжело дыша. Если бы взглядом можно было убивать, Сириус Альфард был бы уже убит, расчленён и закопан где-нибудь на глубине, равной глубине Марианской впадины.

— Я не требую, чтобы ты отказывалась от них, Маргарет, — заявил Лорд Прюэтт. — Эти проблемы я предпочитаю оставить в семье Уизли. Давай договоримся так — я забираю их в Прюэтт-мэнор до Рождества, после Рождественских каникул они вернутся в школу.

— Под Клятву о Непричинении вреда… — выдавил Артур.

— Артур! — вскинулась Молли.

— Артур, мальчик мой… — начал было Дамблдор, но обычно тихий Артур Уизли явно закусил удила:

— Не вмешивайтесь, директор! Помолчи, Молли! Я и так слишком многое упустил в воспитании близнецов… и, к сожалению, понятия не имел, что они издевались над Рональдом. Клятва о Непричинении вреда, Лорд Прюэтт, и я соглашусь на Ваши условия. Давайте покончим с этим. Моя жена… ей требуется отдых. А ещё ей требуется возможность подумать о том, что мы уже лишились троих детей… и можем потерять ещё двоих.

— Думаю, — спокойно сказала Макгонагалл, — что я, как декан, должна принести свои извинения вам, мистер и миссис Уизли. Я слишком запустила дела факультета из-за своей занятости, поэтому вынуждена просить вас, Альбус, снять с меня полномочия Вашего заместителя. К тому же, мой контракт на эту должность ещё не продлён, в отличие от двух других.

— Минерва! — поразился Дамблдор. — Но у меня нет сейчас возможного кандидата на Вашу должность.

— Ищите, Альбус, ищите… — слегка усмехнулась Макгонагалл. — Засим, думаю, что мне лучше проводить мисс Грейнджер и мистера Уизли в их гостиные и дать некоторые пояснения деканам их факультетов. Всех благ. Идёмте, мисс Грейнджер, мистер Уизли.

Увы, остального Гермиона уже слышать не могла, но и всего рассказанного хватило с лихвой, чтобы вызвать восхищённые возгласы всей нашей компании. А я задумался. Неожиданная ясность ума доселе безоговорочно доверявшей Дамблдору Макгонагалл удивляла и напрягала. Что же случилось с деканом-кошкой? Откуда такое внезапное прозрение? Или эта Макгонагалл не настолько предана Дамблдору? Но тогда как понять её попустительство выходкам близнецов? Хотя… Макгонагалл могла не знать всего, что творится на её факультете, всё-таки три должности — это вам не шуточки. А если и узнавала, бородатый мог легко запудрить ей мозги разговорами типа: «Они же дети…» и «Давай дадим им ещё один шанс, Минерва, дорогая, ведь Молли и Артур такие хорошие люди…»

Кстати, а за счёт чего эти хорошие люди обучали своих детей? Я уже знал от гоблинов, что обучение в Хогвартсе недешёвое, примерно тысяча галеонов в год выходит. Я же своими счетами интересовался, да… Всё верно, плата из сейфа Джеймса Поттера автоматически (автомагически, блин!) была зачислена на счёт школы Хогвартс практически сразу после моего рождения. Шесть тысяч девятьсот три галеона, как одна копеечка! Как я понял, такую сумму вносили за своих отпрысков все чистокровные. А вот для полукровок и так называемых магглорожденных существовали различные льготы, стипендии и гранты Попечительского совета. С другой стороны, когда Рон и Гермиона оказались под опекой Древнейших и Благороднейших Родов, всю плату с них немедля взяли до кната. Платить надо за статус, да…

Так вот, а как Уизли-то выкручивались? Они, хоть и Предатели Крови, но считаются-то чистокровными, а значит, им льготы не положены. Если вспомнить Гонтов-Мраксов, то Морфин и Меропа рядом с Хогом и близко не стояли. Ладно, Морфин только шипеть и умел, но Меропа-то вполне себе могла обучаться. Но у них не было денег на учёбу и никакие попечители им не помогли. Или это папаша Марволо такой гордый оказался, что всех лесом послал? Кто знает, вполне могло быть.

Так вот, возвращаясь к Уизли — кто за них платил? Или они такие бедные именно потому, что любой кнат откладывали на учёбу детей? А ведь помимо оплаты уроков и пансиона нужны, к примеру, принадлежности для квиддича. А у Уизли в каноне, если посчитать Рона и Джинни, игроков в квиддич было аж пять. А о тщательно декларируемой на глазах канонного Гарри бедности — палочка Рона, облезлая крыса, кучка мелочи в огромном сейфе… И при этом у того же Рончика целая коллекция вкладышей от шоколадных лягушек, которые он явно ни у кого не выпросил, ему их купили… Да и обильная еда в Норе… А ведь у рыжего семейства ни теплиц, ни огорода нормального, ни свинюшки, ни коровки. Одни куры. Значит, большая часть еды покупная. А это тоже недёшево. Это сейчас, когда Артур стал заниматься реставрацией маггловской мебели, доходы рыжих явно вверх поползли. Могут себе позволить. А раньше?

Ох, непросты рыжие, ох непросты… В каноне, во всяком случае, точно. Но здесь… После рассказа Гермионы мне стало ясно — всё в этой семейке завязано на Молли. И лёгкое ненавязчивое внушение Джинни насчёт замужества с Героем Магического Мира, и попустительство близнецам, и заброшенность Рона… И явное пренебрежение Перси. Ни малейшей попытки его понять, все старания парня принимались как должное, его рвение к учёбе чуть ли не высмеивалось. Зато сейчас Перси просто расцвёл — похоже, дедушка Прюэтт пообщался с внуком в правильном ключе.

Но что же мы в итоге получаем? А нехорошие вещи мы получаем. Джинни нет, Перси и Рон — недосягаемы, близнецы попали в лапы злобного Лорда Прюэтта, Билл и Чарли удрали подальше от Англии явно неспроста и для планов Светлейшего недоступны… А не значит ли это, что сейчас Молли и Артуру может угрожать опасность? Беременная Молли и внезапно взбрыкнувший Артур для директорских планов бесполезны, более того — вредны. А то, как легко сделать ребёнка сиротой и попытаться воспитать в правильном ключе — это я не понаслышке знаю. Кто за Фреда с Джорджем заступится, если что? Прюэтт — их биологический дед, но юридически он им никто. Молли-то извергнута из Рода. А у Артура из родственников только брат… или кузен-сквиб. С милым отношением к сквибам в Магической Британии — это даже не смешно. И, если близнецы не захотят или по каким-то причинам не смогут войти в Род Прюэттов — кому достанется опекунство? Да при таком подходе Фред и Джордж превратятся в две бомбы замедленного действия, посланные вдаль с девизом: «На кого Бог пошлёт!»

Ой, что-то уж совсем мрачно получается. Надо бы предупредить Сири…

*Мулета — красный плащ матадора в испанской корриде. На самом деле быки цветов не различают и реагируют непосредственно на движение мулеты.

**Поясняю данную градацию. Если сравнивать с реалиями маггловской медицины, то целитель — это врач. Медиведьма — медсестра или фельдшер. То есть, может оказать несложную помощь и поставить простейший диагноз.

Комментарий к Глава двадцать третья. В которой герой слушает рассказ Гермионы Гермиона – студентка Равенкло:

https://i.ytimg.com/vi/WmQq3cCC9RM/hqdefault.jpg

Джастин Финч-Флетчли:

http://avtor.me/img/poems/1568_327f382e848cabd59256a39df451c723.jpeg

Довольно-таки нестандартный Рон:

https://i.pinimg.com/736x/de/e3/7e/dee37e94c559581b263b88d01c014516—harry-potter-marathon-harry-potter-.jpg

====== Глава двадцать четвёртая. В которой герой напрягает мозги, приходит в ужас, расслабляется и делает визит ======

На обратном пути из библиотеки (после рассказа Гермионы мы успели настрочить положенное количество буковок в свитках домашнего задания) я не стал рассказывать о внезапно мелькнувшей догадке. Если честно, этот второй день в Хогвартсе вымотал меня, я даже подумал мрачно, что если мои следующие дни в школе все будут такими, то я попрошу Сириуса привезти мне спаренный пулемёт… или какой-нибудь плохонький АКМ и лично пристукну директора. А от Азкабана Блэки отмажут… или хоть скрыться помогут. И вообще, есть в Магическом праве такая штука, как «состояние аффекта»? Если есть — можно списать всё на него… Останавливало меня только то, что Светлейшего уже пытались прибить с помощью маггловского оружия — и всё ему как с гуся вода. А здесь, на Источнике, да ещё и с амулетом Гермия под боком… Нет, нереально. Как говаривал Старый Сигнус, ностальгически вздыхая: «Открыто убивать врага можно только в двух случаях. Либо когда ты потерял всё, и это твоя последняя попытка хоть кого-то утащить за Грань, либо — если ты уверен, что твоя проделка удастся на все сто процентов. Если это не так — применяй другие методы. Есть масса способов свести врага в могилу, не пачкая рук». Блэки, да…

Так вот, в случае с АКМ — я был не уверен. Поэтому придётся пока пожить в авральном режиме. Амулет Гермия Трижды Величайшего сам собой не найдётся. Да и Дары Смерти собрать надо. А то неудобно — обещал же Гекате… И если насчёт мантии-невидимки есть шанс, что её Добрый Старец вернёт, как и в каноне, то легендарная палочка… Что-то мне неохота брать с боем этот непростой артефакт. Но чуйка подсказывает, что не всё так просто.

Кстати, Рон, конечно, молодец, выдал всё, как договаривались, чтобы не палить моих «лишних» знаний, да и на платформу мы его вывели под чарами Невидимости. Но если Добрый Дедушка кое-какие нестыковочки в рассказах Рона и Гермионы сопоставит, то может додуматься до чего-то подозрительно близкого к правде. А нам такой хоккей не нужен. С другой стороны — раньше же не додумался… Ага, благодаря моему кривому везению. Впору и впрямь думать, что в своё время мама Лили искупала меня в Феликс Фелицис. А то ведь ошибок и проколов предостаточно (да, я самокритичен), а Великий Светоч вроде бы ни сном, ни духом.

И тут я похолодел. А что если Дамблдор всё-таки заметил эти нестыковки, сумел разгадать план и сейчас… сейчас просто подыгрывает? Тогда я в очень-очень глубокой… луже. И могу утянуть за собой всех Блэков. А если так, то легенда меняется… То есть, нужно составлять новый план, а для этого нужна информация. А кто её может дать? Кто постоянно бывает в директорских покоях? Ну да, получается, что домовик Мисти со своей просьбой мне подвернулся очень вовремя. Так что прости, Пивз, придётся тебе вновь подождать, до завтра.

— Гарри, эй, Гарри… — это меня Конни за рукав дёрнул. Оказывается, мы уже успели распрощаться с мадам Пинс, покинуть библиотеку и отправиться по своим гостиным. Гермиона вздыхала, что одна на Равенкло, никто из нашей гоп-компании туда больше не попал, но вздыхала она скорее для порядку. Похоже, она всё-таки больше самодостаточная одиночка по натуре, особо чужую дружбу выпрашивать не пытается, мы в этом плане — скорее исключение, чем правило. К тому же, большинство рейвенкловцев все такие — самодостаточные одиночки. И у Гермионы вполне себе нормальные отношения с однокурсниками, особенно с соседками по комнате — Мэнди Броклхерст и Лавандой Браун.

Лав-Лав, кстати, вполне себе неплохо прижилась на Равенкло, мне всегда казалось, что в каноне она умнее, чем рисовала её Роулинг, уж не знаю почему. К тому же, мне было жаль её изуродованного Сивым лица. Не знаю, может, я и наивный дурак, но очень хочется, чтобы канонной Последней битвы не было. Чёрт, да я даже близнецам-засранцам смерти не желаю! Так что я всё сделаю, чтобы никто из этих детей не воевал, не страдал, не погиб… Не надо мне такого будущего.

Так вот, спасибо Конни, я выплыл из раздумий и распрощался с остальной компанией. Дадли на прощание прогудел:

— Урыть надо этого засранца Финч-Флетчли… Только воду мутит!

— Не думай даже, — ответил я. — Не нужно, чтобы ты был замешан в стычках с ним. Просто игнорируй.

— Даже когда он тебя начнёт задевать и распускать о тебе дурацкие слухи?

— А что, уже пробовал?

— Да, — мрачно кивнул Невилл, — распинался о том, что ты неправильный Избранный и вообще твоя сила тёмная. Идиот, что тут скажешь…

— А вы? — хмыкнул я.

— А что мы? — ехидно ответил Дадли. — Зажали его с Невом в тёмном углу и пояснили вежливо, что он неправ, задевая моего кузена. Рон, кстати, на стрёме стоял.

— Сильно побили? — мрачно спросил я.

— Обижаешь, — добродушно прогудел Дадли. — Я же сказал — вежливо… А уж что сам Финч-Флетчли себе напридумывал… Удирал он из этого угла — только пятки сверкали…

— Так, пока больше никаких разборок, Дадли, — отрезал я. — Я не хочу, чтобы у директора был лишний повод вызвать вас на беседу.

— Гарри прав, Дадли, — вмешался Невилл. — Мы не будем вмешиваться. Пока.

— И будем спокойно слушать, как этот дрищ оскорбляет моего кузена? — возмутился Дадли.

— И будем ждать, когда этот дрищ подставится, — усмехнулся Невилл. — Не мы должны быть инициаторами подобных разборок.

И он ехидно улыбнулся. Дадли на мгновение завис, а потом эту улыбку отзеркалил, и они с Невиллом, ухмыляясь, пожали друг другу руки. Вот и славно. Невилл Дадли плохому не научит, я в систему воспитания Русской Боевой дружины верю.

— Кстати, Невилл, — задумчиво сказал я, — присмотритесь получше к Рону. У парня только-только жизнь начала налаживаться. Не хотелось бы, чтобы ему её портили всякие-разные…

— Присматриваемся уже, — кивнул Невилл. — А то ты — на другом факультете, к нам не сунешься, а вот Рон пока один, хоть и тянется к нам. Мы его не отталкиваем. Тем более, что ему тоже вся эта лабуда, которую периодически выдают Финч-Флетчли и его компания, сильно не нравится… Я же уже говорил — пока мы с Финч-Флетчли отношения выясняли — он на стрёме стоял. Поэтому они и на него зуб точат. Понимаю, что в случае чего опекун Рона вмешается, но…

— Понятно, — вздохнул я. — Рон сам будет чувствовать себя некомфортно, если Лорд Прюэтт будет вмешиваться слишком часто.

— Правильно, — кивнул Невилл. — Но ты не волнуйся, Гарри, с Роном всё будет в порядке.

Я кивнул и подумал, что сам не понимаю, почему волнуюсь за Рона. Может быть, потому что у него теперь действительно есть шанс не вырасти предателем и прилипалой. Да, он не очень хорошо себя показал в ситуации, когда я у них гостил, но это и понятно. Рону постоянно доставалось от близнецов, никто за него не заступался, Гарри Поттер погостить появился, а потом опять уедет… а близнецы останутся. К тому же, уже сейчас заметен прогресс. У Рона хватило сил настоять на своём, не повестись на речи Дамблдора о предательстве. Так что пусть Дадли с Невиллом за ним присмотрят.

Мы уже практически дошли до портрета Полной Дамы, когда нас окликнул знакомый голос:

— Гарри! Ник! Коннор!

Джоуи, блин… Нигде от него покоя нет. Это как он Конни обозвал?

У меня перед глазами тут же возник Коннор Маклауд во всей красе, с мечом в руке, изображающий нечто, напоминающее множественный конвульсивный оргазм после очередного отрубания головушки собрата по бессмертию… Похоже, те же ассоциации возникли и у Конни — среди видеокассет, которые Сири периодически отправлял в Малфой-мэнор, был и «Горец». Так что Конни явно представил себе нечто похожее.

«Ага, — тут же возник у меня в голове голос Конни. — А что такое «множественный конвульсивный оргазм?».

Блин, наша с Конни мысленная связь порой сбои выдаёт… Примерно такого плана — когда не собираешься, не хочешь, аслышишь… А Конни-то, между прочим, одиннадцать лет. Люциус меня прикопает рядом с белыми розами, если узнает, кто научил Конни всяким нехорошим словам.

«А чем конвульсивный оргазм отличается от обычного?» — ага, это уже Томми-Ник прикалывается.

«Не прикалываюсь… — вздохнул Томми-Ник. — У меня особо времени не было… на отношения. Тем более — такие».

«Какие?» — удивился я.

«Сексуальные, — чётко проговорил Томми-Ник у меня в сознании. — Теперь ты не прикалывайся».

Даже не думал. Я подумаю об этом позже. Тем более, что Джоуи нас уже догнал.

— Ребята, а вы где были? Я искал-искал…

— В библиотеке, — спокойно ответил Томми-Ник. — Видно, плохо смотрел.

Джоуи улыбнулся извиняющейся улыбкой и кивнул. А потом спросил:

— Кто же у нас теперь Каллиграфию вести будет? А то я эссе написал… А вышло не очень.

И он продемонстрировал нам свой свиток. М-да… «Не очень» — это ещё мягко сказано. Такое чувство, что перо и Джоуи — это враги на всю жизнь. Пьяная курица левой лапой изобразила бы что-то более читаемое. Перфекционист Томми-Ник, чья душа не терпела ничего безобразного, только вздохнул, а Конни неожиданно выдал:

— Я отцу напишу. Он мне специальную тетрадку пришлёт. Для самых маленьких, мы с Драко по похожим учились. Только больше не путай моё имя. Я не Коннор. Я — Канопус. Канопус Альтаир Малфой, если полностью.

— Прости… — опустил глаза долу Джоуи. — Я на распределении так волновался, что почти ничего вокруг себя не видел. Вот и имя твоё не запомнил. А Ник и Гарри тебя всё время Конни называют. Вот я и решил, что это Коннор.

— Ничего, бывает, — спокойно улыбнулся Конни. — Больше не путай.

— А ты и правда хочешь мне помочь? — удивился Джоуи. — Но ты же…

— …чистокровный? — переспросил Конни. Ох, переборщил Джоуи со своей наивностью. Конни такого не любит. — Ну да, я чистокровный. Ты же не думаешь, что все чистокровные с детства занимаются кровавыми ритуалами, приносят в жертву беспомощных младенцев и пытают магглов?

— Неет… — выдавил Джоуи, хотя по интонации было понятно, что именно так он и думал.

Ой-ой… Качественно парню мозги промыли. Всё-таки нужно узнать, как Хильда Стенли устроилась в маггловском мире и почему так упорно не хотела, чтобы её сын пошёл в Хогвартс. Но ладно, скрывалась она… Причём вся эта история шита белыми нитками. Джоуи знал о Хогвартсе и о Герое Магического Мира ещё тогда, когда мы встречались с ним на соревнованиях. То есть и матушка явно в курсе была, что сын в Хогвартс всё-таки пойдёт. Так с какого же перепугу Джоуи сейчас так старательно изображает магглорожденного неумеху? Ой, не нравится мне всё это.

— Так тебе нужна обучающая тетрадка? — спросил Конни.

— Да, только я не смогу заплатить, — промямлил Джоуи.

Он точно шпион Дамблдора, а не идиот? Хотя… Судя по канонному Ордену Феникса одно другого не исключает.

— Я что, тетрадками торгую? — фыркнул Конни. — Мы, когда учились, частенько их портили, вот отец и купил несколько штук сразу. Одна точно должна остаться, я помню. Джоуи, я просто предлагаю тебе помощь. Просто так. В конце концов, Шляпа же не зря меня распределила на Гриффиндор?

Конни снова сердито фыркнул, демонстративно взял меня за руку и, назвав пароль Полной Даме, утащил в нашу спальню.

— Ложись! — сердито сказал он.

— Конни? — удивился я. — Ты что и…

— Гарри, — заявило это чудо, — ты очень устал, я чувствую. Поэтому я сейчас тебе помогу. А то ночью Мисти точно заявится, а у нас утром урок Полётов.

Удивлённый, я лёг на кровать, Конни быстренько скинул обувь и забрался ко мне. Тут же рядом нарисовались все наши книззлы во главе с Лео, а также Паша. Книззлы уселись у меня в головах и дружно затарахтели-замурчали. Паша устроился на ногах, а Конни подсел сбоку и положил руки мне на виски. Полог тут же задёрнулся, отрезая нас от внешнего мира. Голова у меня и впрямь побаливала, но после прохладного прикосновения рук Конни к вискам боль стала спадать. Хорошо-то как… Спокойно…

Я расслабился, закрыл глаза, по-прежнему чувствуя на висках пальцы Конни. Я словно плыл, лежа на ласковой воде тёплого моря, и эта вода омывала меня, унося с собой усталость и раздражение, даря ясность мысли и бодрость… А потом я почувствовал — всё, хватит, и резко открыл глаза.

— Спасибо, Конни, — прошептал я. — Всё… всё в порядке. Как это у тебя получилось?

— Не знаю, — улыбнулся Конни. — Я так иногда делаю. И папе, и маме, и Драко. Когда чувствую, что им нужно. Тебя, вот, тоже почувствовал.

— А ты сам как? — обеспокоился я. — Не устал?

— Ни капельки, — солнечно улыбнулся Конни. — Мы же связаны. Ты ведь тоже почувствовал, когда хватит.

Я уселся на кровати, аккуратно спихнув с ног Пашу, и приобнял Конни. Он положил голову мне на плечо, и некоторое время мы сидели просто так, наслаждаясь странным чувством единения и тепла. Книззлы окружили нас пушистым кольцом, а Паша высунул голову из-за полога и что-то шипел — то ли Томми-Нику, то ли Нагайне. В общем, идиллия была бы полной, если бы не чей-то тонкий голосок:

— Гарри Поттер! Мисти пришёл за Вами…

Я выглянул из-за полога. Ого… А мы довольно долго так просидели — за окном было уже совсем темно. Полог на кровати Джоуи был задёрнут, видимо, он уже успел заснуть. На кровати Томми-Ника лежала приготовленная пижама — тёплая, в серо-зелёную клетку. Самого Томми-Ника тоже не было в комнате, но из-за двери в душевую раздавался шум воды.

Домовик Мисти деловито раскладывал еду в миски книззлов, и эти пушистые меховые шарики, узрев дивное зрелище, тут же спрыгнули с кровати и отправились подзаправиться поздним ужином. Паша, продолжавший мило общаться с Нагайной, на Мисти особого внимания не обратил.

А вот сам домовик, увидев меня, тут же затрепетал ушами (хорошо хоть тихо) и спросил шёпотом:

— Гарри Поттер готов навестить Главу?

— Готов, Мисти, — ответил я. — Ты отведёшь меня к нему?

— Мисти перенесёт, — ответил домовик.

Ах, да, я и забыл. Домовики ведь спокойно аппарируют в пределах Хогвартса. Но я-то не домовик.

— А это не опасно для меня, Мисти? — спросил я. Нет, я помню, что уже переносился, но нападают на меня порой этакие приступы осторожности...

— Конечно, нет! — ответил домовик. — Мисти не стал бы предлагать Гарри Поттеру ничего опасного для него! Все домовики Хогвартса уважают Гарри Поттера!

— Ладно, — вздохнул я. — Что я должен делать?

— Гарри Поттер должен взять Мисти за руку, — пропищал домовик.

— Конни, передай Нику, что я ушёл с Мисти, хорошо? — сказал я и протянул руку домовику.

Его маленькая лапка оказалась сухой и тёплой. Нисколько не противной. Многим магглорожденным, кстати, домовики кажутся безобразными, особенно если они слышат словосочетание «домовой эльф». Ну да. Я и сам не знаю, что курила Роулинг, когда давала этим существам такое название. Но они совсем не противные, своеобразные просто. Хотя, кто знает, как они там, в своём мире выглядели? Может, именно так, как мудрые и прекрасные ликом эльфы Толкиена? Сусанна, вон, вообще дементором была, а сейчас какая красавица…

Все эти мысли стрелой промелькнули у меня в голове, а когда я додумал последнюю, то оказалось, что я уже совсем даже не в спальне, а стою посреди Хогвартской кухни. А как ещё можно назвать помещение с развешанными по стенам медными сковородками, мраморными до блеска отмытыми столами, бесчисленными шкафами, в которых были аккуратно расставленные другие всевозможные кухонные прибамбасы, и огромной плитой, на которой, несмотря на поздний час, что-то кипело, шкворчало и пыхтело, издавая до невозможности аппетитные запахи.

Кухня просто кишела домовиками в белоснежных накрахмаленных одеждах, более всего напомнивших мне римские тоги. То есть, это были не полотенца, и не наволочки, как в каноне, а просто куски ткани, обёрнутые вокруг тела разными затейливыми способами. Половую принадлежность домовиков установить не представлялось возможным, так как у всех на головах красовались одинаковые беленькие косыночки, завязанные наподобие бандан.

Домовики трудолюбиво сновали вокруг плиты, левитировали перед собой тяжеленные с виду кастрюли, что-то крошили ножами вручную на разделочных досках, а на одном из столов стояло аж четыре огромные миски, в которых сами собой крутились четыре венчика, взбивающих дивно пахнущий крем. За венчиками наблюдала домовушка (думаю, что это всё-таки была девочка), которая щелчками и взглядом заставляла венчики работать. Через грудь её шла широкая повязка, в которой, как в слинге, спал крошечный эльфин. М-да, похоже, такие изыски, как декретный отпуск, тут не канают…

Завидев меня, вся эта компания повернулась ко мне, на мгновение замерла сусликами, а потом поклонилась и хором заявила:

— Мы рады приветствовать Гарри Поттера! Мы благодарны Гарри Поттеру!

Я аж смутился, но на приветствие ответил. Домовики радостно заулыбались и вернулись к своим делам. А я заинтересованно спросил, почему все работают руками, а эльфийка с малышом — с помощью магии. И вообще, может быть, ей лучше отдохнуть какое-то время?

— Нет-нет, — замахал ушами Мисти, а я вспомнил, что Таффи тоже практически не отдыхала после рождения малыша. — Тарке не нужно отдыхать. Ей нужно работать, она ещё сильно связана с малышом, а тому нужно много магии, малыш очень уязвим… Поэтому Тарка не трудится, как остальные эльфы — работая так, она получает больше необходимой для малыша энергии.

— То есть, те, кто работает вручную, получают только необходимый минимум? — с удивлением спросил я. — Но к чему так экономить? Разве Хогвартс расположен не на Источнике? И разве старшие студенты не делятся своей магией с эльфами?

Мисти печально вздохнул:

— Идёмте со мной, Гарри Поттер… думаю, Глава сможет вам ответить…

И я пошёл следом за домовиком в дальний угол кухни. Там, за шкафом с пряностями, разложенными по белым фарфоровым баночкам, обнаружилась небольшая дверь. Мне пришлось наклониться, чтобы войти… и я оказался в самой странной комнате, какую когда-либо видел.

Комната эта напоминала то ли большую нору, то ли юрту кочевника. Округлая, без единого окна, сходящаяся вверху в форме конуса, она вся была устлана многочисленными плетёными ковриками. Такие раньше вязали бабушки из тряпок большим крючком.

Круглые, многоугольные, даже прямоугольные, с разнообразными геометрическими узорами — окружности, волны, треугольники… Коврики покрывали весь пол, к центру превращаясь в некое подобие гнезда. В «гнезде», укрытый мягким лёгким одеялом, полулежал-полусидел старый-престарый домовой эльф. Он казался хрупким до прозрачности, большие уши просвечивали, словно промасленный пергамент, голову покрывал серебристый пушок, крошечное личико испещряли морщины.

Старый эльф, казалось, дремал, но при нашем появлении открыл огромные, белёсо-голубые, по-стариковски мутные глаза и прошелестел:

— Приветствую тебя, Гарри Поттер… Прости, что у меня нет сил склониться перед тобой.

Комментарий к Глава двадцать четвёртая. В которой герой напрягает мозги, приходит в ужас, расслабляется и делает визит Конор Маклауд:

https://www.entertainment-focus.com/wp-content/uploads/2016/07/rsz_dd-1.jpg

Кухня Хогвартса:

https://www.factinate.com/wp-content/uploads/2018/03/tumblr_inline_ou9kmyGJjo1qgdx8l_1280.jpg

https://s3-eu-west-1.amazonaws.com/files.surfory.com/uploads/2016/3/7/56cd50e5bd0470f70b8b456a/56dd5470bd0470042e8b4568.jpg

Вот такие коврики были в комнате Главы:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/812271/f3dae836-1829-47cd-90de-f266b896d169/s1200?webp=false

https://mtdata.ru/u19/photo89A0/20781441286-0/original.jpeg

http://1.bp.blogspot.com/-YhE2T7x_TG4/UVBavIFdAfI/AAAAAAAAEKo/LD26cNpR7LY/s1600/DSC_0149.JPG

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава двадцать пятая. В которой герой оказывает помощь в рамках своей специализации ======

Старый эльф, казалось, дремал, но при нашем появлении открыл огромные, белёсо-голубые, по-стариковски мутные глаза и прошелестел:

— Приветствую тебя, Гарри Поттер… Прости, что у меня нет сил склониться перед тобой.

Я вежливо склонил голову сам (не переломлюсь, старость надо уважать) и ответил:

— Я всё понимаю, Глава. Доброго Вам здоровья…

— Маг склонил голову перед домовиком? — прошелестел Глава. — Ты странный, Гарри Поттер.

— Мне говорили, спасибо, — кивнул я.

— Странный, — слабо улыбнулся домовик, — но в этом твоя сила. Ты непредсказуем. И ты… ты можешь мне помочь…

— Как? То есть, я догадываюсь, что Вы очень больны, но я всё-таки не целитель, хоть и имею к этому определённую склонность. И мой учитель, Гиппократ Сметвик, не рассказывал мне о болезнях домовых эльфов.

— Это потому, что мы не болеем, — прокашлял Глава. — Ты же уже знаешь, что мы находимся в своеобразной связи с магами, которым служим. Если маг силен и мы получаем магии в достатке, то нам не страшно практически ничто. Если же Род, которому мы служим, слабеет, то мы просто впадаем в спячку до тех пор, пока Род не вернёт прежней силы…

— А если Род пресекается? — спросил я.

— Мы просто вливаемся в мировой магический поток и растворяемся в нём, — ответил Глава. — Чтобы переродиться в другом Роду и верно ему служить.

— Так вот почему эльфины в первые месяцы жизни нуждаются в постоянном притоке магии! — воскликнул я. — Такой приток помогает эльфину воплотиться полноценно! Вы — полные симбионты, воплощения чистой силы!

— Именно так, — кивнул Глава, моргнув. — Ты удивительно умён, Гарри Поттер. Впрочем, Грань меняет всех, побывавших за ней. Думаю, что ты и так догадываешься, что мы — порождения того же мира, что и твоя новая родственница. Когда стало окончательно понятно, что тот мир потерян для нас — мы слишком сильно изменились при переходе, то оказалось, что подобный симбиоз — наш единственный способ выжить. Мы стали магией… слились с нею, но вскоре выяснилось, что этот путь гибелен для нас, как для расы. Мы просто стали бы чистой силой, энергией, навсегда утратив подобие осмысленного существования. Моих предков это не устраивало, и они стали воплощаться и служить волшебникам. Так и пошло.

— Спасибо за рассказ, Глава, — вежливо поблагодарил я. — Но что же случилось с Вами?

— Мне двести четырнадцать лет, — вздохнул Глава. — Для эльфа это не возраст. Хоть мы и взрослеем быстро, но живём долго. Маги живут дольше обычных людей, но домовики, которые вырастили и воспитали три-четыре, а то и пять поколений детей Рода — совсем не редкость. И если Род процветает, то они прекрасно себя чувствуют. А вот я… Я застрял, Гарри Поттер.

— То есть? — удивился я.

— Я не могу нормально жить и трудиться, как мои собратья… Ты не представляешь, Гарри Поттер, какое это ужасное чувство для домовика — не иметь возможности трудиться…

— Это значит, что Вы не имеете возможности подпитывать себя магией?

— Обычным способом — да, — вздохнул Глава. — Но мои два сына и три дочери делятся со мной. Я бы давно слился с мировым магическим потоком, чтобы не обременять их своей немощью, но я и этого сделать не могу…

— То есть, — вздохнул я, — грубо говоря, вы не можете ни жить, ни умереть.

— Именно так, Гарри Поттер, — отозвался Глава.

— А если Ваши дети перестанут делиться с Вами магией? — спросил я.

— Я всё равно не умру, — вздохнул Глава. — Но я буду мучиться — ежечасно, ежеминутно…

— Понятно, — вздохнул в ответ я, — вряд ли Ваши дети смогут жить спокойно при таком раскладе. Я бы точно не смог.

— И они не могут, — кивнул Глава. — Вот и делятся со мной, обделяя себя.

— Но почему так? — поразился я. — Ведь Хогвартс стоит на Источнике Силы! Её должно хватать на всех! С избытком, если учитывать детские выбросы! Куда она девается?

— Верно, — кивнул Глава. — И я прекрасно помню времена, когда эльфы Хогвартса были сильны и сыты. У редкой четы не рождалось эльфина, а чаще всего — и по два, и по три… Я помню времена, когда сильные магглорожденные основывали свои Рода… и могли, придя в школу, позвать эльфа к себе на службу, а Обретённые, заканчивая Хогвартс, получали себе эльфа-помощника, который становился их личным домовиком. Всё шло как надо, Гарри Поттер, но всё изменилось…

— Что же произошло, Глава? — спросил я. — И не связано ли это с именем директора Альбуса Дамблдора?

— И с его именем тоже, — кивнул Глава. — Но всё началось не с него. Всё началось с Армандо Диппета.

— Диппет? — переспросил я. — Предшественник Дамблдора на посту директора?

— Да, — кивнул Глава. — Очень сильный маг. Он стал директором Хогвартса в 1902* году, но родился он значительно раньше…

Я напряг память, вспомнил прочитанную Историю Хогвартса с комментариями Старого Сигнуса, и выдал:

— Кажется, в тысяча шестьсот тридцать седьмом? То есть, когда он сделал такую блестящую карьеру, ему было уже больше двухсот лет?

— Двести шестьдесят пять, — педантично поправил Глава.

Ого… То есть Диппет своими глазами мог видеть очень многое — от бесконечных маггловских войн до создания Хогвартс-экспресса… но при этом детские и юношеские впечатления, составлявшие основу его личности, были на уровне семнадцатого века? Интересно, а был ли он знаком с Фламелем?

— Диппет был сильным волшебником, но он был уже немолод, когда стал директором. Тем не менее, его сила впечатляла. Он прошёл Ритуал Вступления в Должность и каждый год в одиночку подпитывал Щиты и Чары Хогвартса. Деканов он стал привлекать к этому только в последние годы, перед своей отставкой. От нас он требовал безоговорочного подчинения, но практически всё время, пока он был директором, Источник Хогвартса щедро делился с нами силой.

— А чем он занимался… до Хогвартса? — спросил я.

— Толком не знаю, — пожал плечами Глава. — Пару раз я слышал своими ушами упоминания о Николасе Фламеле, но не уверен, что директор Диппет был его учеником. Но он был Мастер Алхимик и Рунолог, это точно.

Потрясающе! Неужели разгадка всё время была у нас под носом? Если Фламель и Диппет связаны, то… Стоп-стоп, не стоит торопиться, так Мерлин знает до чего можно додуматься.

— А где он сейчас? — спросил я. Вроде бы, по канону Диппет был жив до 1992 года… Как и Николас Фламель. Интересно, то, что бывший директор Хогвартса и творец Философского камня скончались в один и тот же год — это просто совпадение?

— Не знаю, — ответил Глава. — Директор Диппет ушёл в отставку, после него пришёл Дамблдор. И вот тогда те изменения, которые начались ещё при Диппете, стали проявляться всё сильней и сильнее.

— Какие изменения? — спросил я.

— Сила Источника, — пояснил Глава. — Она словно стала… иссякать. Сначала изменения были почти незаметны, а потом… Потом у нас стало возникать такое чувство, словно что-то отрезает нас от неё. Реже стали рождаться эльфины, а оставшиеся домовики стали ощущать чувство, похожее на голод. Сначала лёгкое, почти незаметное, потом всё более сильное. Мы уже не могли ухаживать за всеми помещениями Хогвартса так же хорошо, как раньше…

— Поэтому в Хогвартсе столько пустых классов с поломанной мебелью?

— Да, — кивнул Глава. — Раньше все помещения, даже те, в которых не велись занятия, выглядели как новенькие. Потом стали разлаживаться Согревающие чары, наложенные на замок. Основатели, хоть и жили в незапамятные времена, имели представление о комфорте. Когда я был ещё эльфином, не было этих ужасных ледяных сквозняков в коридорах и некоторых классах, было значительно теплее в подземельях, лестницы передвигались точно по расписанию, и любой опаздывающий ученик силой своего желания мог попросить их доставить его к нужной аудитории. А уж ни о каких исчезающих ступеньках и речи не было. Основатели понимали, что дети должны быть в безопасности… хотя бы в Хогвартсе. А сейчас… Ты сам видишь… И особенно плохо всё стало в последнее время. Если бы не помощь Старшей… У нас ведь очень давно не было эльфинов, Гарри Поттер. Сейчас о них заботится вся община…

— И даже сидит на голодном пайке, чтобы матери эльфинов получали магию в достатке, — пробормотал я, а в ответ на недоумевающий взгляд Главы пояснил:

— Я видел на кухне эльфийку с малышом. Мисти мне объяснил…

— Всё именно так, Гарри Поттер, — печально вздохнул Глава.

— Но в чём же причина таких изменений? Что случилось с Источником? — продолжал спрашивать я.

— Я могу только предполагать, Гарри Поттер, — вздохнул старый эльф. — К Источнику нам хода нет. Думаю, что Диппет в конце своего директорского срока… или Дамблдор в начале своей карьеры… каким-то образом переместили в Хогвартс мощный артефакт. Этот артефакт спасает своих владельцев от многого, но он же отрезает домовиков от Источника, забирая большую часть силы.

— А найти его вы не можете? — спросил я.

— Увы, но нет, — отозвался Глава. — Не весь Хогвартс нам ныне доступен.

— Понятно, — согласился я. — Тогда другой вопрос. Почему, если негативные изменения начались при Диппете, они были не столь значительны, как сейчас?

— Диппет дал клятву, вступая в должность, — ответил Глава. — Он не мог использовать всю мощность артефакта, иначе его просто испепелило бы. Поэтому изменения были почти незаметны. А вот Дамблдор, вступая в должность после Диппета, не все положенные обряды выполнил и не все клятвы принёс. У него осталось немало лазеек… Но есть и другая сторона. Дамблдору подчиняются призраки и портреты, но сам Хогвартс подчинён ему не до конца.

— А вы, домовики? — спросил я.

— С нами всё непросто, — пояснил старый эльф. — Формально мы подчинены не директору, а школе. Но, поскольку кое-какие обряды Дамблдор всё-таки выполнил, мы должны ему подчиняться.

— А если он велит… скажем, какие-нибудь зелья в сок подливать? — поинтересовался я.

— Мы не подчинимся, если будем знать, что эти зелья могут причинить вред детям, — пояснил Глава. — Благополучие учеников всегда на первом месте.

— А если директор скажет, что это что-то полезное? Витамины, к примеру?

— Не знаю, что такое «витамины», — проворчал Глава, — но, если директор скажет, что это — полезно, мы вынуждены будем выполнить приказ. Но тогда вся вина будет на приказывающем, а не на нас.

Интересно девки пляшут. Значит, теоретически опаивание учеников зельями возможно… Надо взять на заметку. Кстати, если подливание неких зелий всё же имеет место быть, то понятно, почему гриффиндорцы в каноне не отличаются… скажем так, адекватностью. Магглорожденных, верящих в Доброго Дедушку, здесь больше всего, а защитных амулетов у них обычно нет. Это змейки сплошь артефактами обвешаны, у воронов и барсуков тоже чистокровных немало, хоть и встречаются отдельные личности типа Финч-Флетчли… Кстати, как бы его на зелья проверить? Или он сам по себе придурок? Так вот, если вспомнить канон, то там добрые софакультетники периодически устраивали Гарри этакие эмоциональные качели — от обожания до ненависти. Воля мамы Ро, конечно, но есть в этом что-то… немного неестественное. Вспомнить хотя бы снятые Макгонагалл сто пятьдесят баллов… Как тогда на них все ополчились! А между тем, если суммировать все снятые баллы с близнецов, то там далеко не полторы сотни наберётся… Однако, к Фреду и Джорджу никаких предъяв, а на толком ничего не понимающих первачках и отыграться можно. Нет, такое чувство, словно грифами кто-то дирижировал — тут зелье, там шёпоток — и готово дело. В закрытых небольших сообществах слухи разносятся со скоростью звука, а уж слухи, поданные в нужном настроении… Короче, всё точно, как в сказке — чем дальше, тем страшнее.

— Спасибо за информацию, Глава, — поблагодарил я. — Можно я ещё спрошу?

— Спрашивай всё, что угодно, Гарри Поттер, — прошелестел домовик. — Я постараюсь ответить.

— Где конкретно находится Источник Хогвартса?

— В подземельях, — проскрипел Глава. — Подозреваю, что в одной из Тайных комнат Основателей. Но нам туда ходу нет.

— Но какая-то часть подземелий вам доступна, — сказал я. — Например та, где размещается Слизерин.

— Да, — кивнул Глава. — Но ты даже не представляешь, Гарри Поттер, сколь обширны подземелья Хогвартса.

— Понятно, — вздохнул я. — Значит, комнат несколько?

— По числу Основателей, — отозвался Глава.

Эмм… И что делать? Разве что…

— Скажите, Глава, а если найти тайную комнату одного из Основателей, в ней могут быть сведения об остальных? Или об Источнике?

— Вполне могут быть, — кивнул глава. — А у Гарри Поттера есть сведения о Тайных комнатах Основателей?

— Очень отрывочные и только об одной, — признался я. И мельком подумал, что теперь точно нужно навестить Ссешуа. Старый василиск достаточно разумен, может, и припомнит что.

— Это хорошо, — вздохнул Глава. — Но вы должны быть очень осторожны, Гарри Поттер. Если пробудится Страж Слизерина, то вам несдобровать.

— Вы про василиска? — спросил я. — С ним вполне можно договориться.

Домовик закашлялся, его голова мелко затряслась, и только спустя полминуты до меня дошло, что Глава смеётся.

— Воистину, это неплохой день, Гарри Поттер, — отсмеявшись, заявил Глава. — Но теперь… когда я ответил на твои вопросы, возможно, вы ответите на мой?

— Да, — кивнул я. — Отвечу.

— У вас ведь есть склонность к некромантии, Гарри Поттер?

— Да, — кивнул я. — И я знаю кое-какие основы, как и основы Тёмного целительства.

— Тогда для вас не будет сложным помочь мне уйти, Гарри Поттер?

— Что? — прошептал я. Я надеялся, что старый домовик попросит меня полечить его, и даже начал прикидывать, с чего начать, хотя всё было очень и очень сложно, но чтобы уйти…

— Я больше не могу быть Главой, — спокойно сказал домовик. — Я слишком слаб, я не могу трудиться, не могу помогать своим сородичам, я вынужден пользоваться магией, которую отдают мне дети. Я не могу ни жить, ни умереть, и исцелить меня невозможно.

— Но если Источник будет отдавать силу как раньше? Вы сможете исцелиться? — спросил я. Глава покачал головой:

— Увы, но нет. Слишком далеко всё зашло. Я уже подготовил себе преемника, передал ему все необходимые знания. Он готов принять ответственность Главы… давно готов. А я устал… Ты не представляешь, как я устал, Гарри Поттер, и как я мечтаю уйти… Слиться с силой, побыть ею и переродиться совсем другим. Это не смерть в вашем понимании, Гарри Поттер. Для меня это будет освобождение и начало новой жизни. Так как, Гарри Поттер? Ты поможешь мне?

— Хорошо, — с трудом произнёс я, сглотнув ком в горле. — Помогу.

— Тогда я призову своих. Мне нужно немного времени, чтобы проститься и назначить нового Главу. А потом я буду готов. Ты ведь подождёшь, Гарри Поттер?

— Подожду, — вздохнул я. — Столько, сколько нужно.

Глава кивнул, прикрыл глаза, и в этот самый момент комнату стали заполнять эльфы. Видимо, Глава как-то позвал их мысленно. И я был удивлён — комнатка казалась мне совсем крошечной, но сотни две эльфов вместила без проблем. Похоже, проститься с Главой пришли все эльфы Хогвартса — пожилые и помоложе, среди них я заметил несколько домовушек с малышами в слингах. Домовики молчали, глядя на Главу, их огромные глаза блестели, словно налитые непролитыми слезами. А потом они все поклонились Главе.

Глава сделал рукой жест, словно притягивал к себе что-то, и один из домовиков подошёл к нему совсем близко. К моему удивлению, это оказался Мисти. Неужели он и есть тот самый преемник? Похоже, что да.

Мисти медленно опустился на колени, Глава возложил руки ему на голову, и я увидел, как из-под рук старого домовика распространилось мягкое сиреневое сияние. Несколько минут мерцания — и сияние словно впиталось в голову Мисти. Он выпрямился и поднял обе руки, и все домовики издали слитный короткий крик:

— А-ии!!!

А потом снова склонились, на этот раз уже перед Мисти. Хотя… Теперь он уже не Мисти. Он — Новый Глава. А потом все домовики, кроме нескольких, просто исчезли, вернувшись к своим делам. Видимо, здесь не были приняты длинные церемонии. Остались четыре домовика — одна из них та самая домовушка с малышом и новый Глава. Я так понял, это были дети старого.

С ними он простился с особой нежностью — все подошли к нему, всех он погладил по щекам, к голове спящего малыша прикоснулся сухими сморщенными губами и махнул рукой.

Теперь кроме старого домовика во вновь ставшей тесной комнате остались только я и Мисти.

— Начинай, Гарри Поттер, — спокойно сказал прежний Глава. — Я готов. Теперь Главой стал мой сын, он больше не Мисти. Он будет помогать тебе во всём и ответит на те вопросы, которые ты ещё не задал. А мне пора. Я отдал всё, что мог, скоро придёт боль. Я не хочу боли, отпусти же меня, Гарри Поттер.

Я, действуя словно по наитию, поднял лёгкое тельце старого домовика и взял так, как женщины берут грудных детей. Это было нетрудно — бывший Глава весил не больше кошки. Я опустился на коврики, стал качать закрывшего глаза домовика, как младенца, выпустил часть своей магии и запел… мне казалось, что эта «смертная колыбельная» из прошлой моей жизни лучше всего поможет здесь:

Баю, бай да люли,

Хоть теперь умри,

Завтра у матери кисель да блины,

То поминки твои.

Сделаем гробок

Из семидесяти досок,

Выкопаем могилку

На плешивой горе

На плешивой горе,

На господской стороне.

В лес по ягоды пойдём,

К тебе, дитятко, зайдём…

Старый домовик слабо заулыбался и прошептал:

— Хорошоооо…

А потом он просто начал таять в моих руках. Медленно, постепенно, словно выцветая, а я продолжал петь:

Баюшки, баю!

Не ложися на краю.

Заутро мороз,

А тебя на погост!

Дедушка придёт,

Гробок принесёт,

Бабушка придёт,

Холстинки принесёт,

Матушка придёт,

Голосочек проведёт,

Батюшка придёт,

На погост отнесёт.

Баюшки, баю,

Колотушек надаю! **

С последним словом тело старого домовика растаяло окончательно, и всё это время я чувствовал исходящее от него облегчение и благодарность.

*В Гарри Поттер вики написано, что Армандо Диппет стал директором Хогвартса в начале XX века. Так что пусть будет.

**Реальные колыбельные, их пели когда-то крестьянки в деревнях.

Комментарий к Глава двадцать пятая. В которой герой оказывает помощь в рамках своей специализации Мои дорогие! В мою голову забрела идея для заявки, может быть кто-нибудь возьмётся? Очень хочется!

http://ficbook.net/requests/488538

====== Глава двадцать шестая. В которой герой посещает урок Полетов, как обычно, превратившийся чёрт знает во что ======

Я не сразу вернулся в нашу комнату. После того, как прежний Глава окончательно ушёл, новый щёлкнул пальцами и передо мной появилась симпатичная домовушка.

— Мисти больше нет, — сказал Глава. — А Гарри Поттеру и его товарищам нужен личный домовик. Для того, чтобы содержать в порядке их вещи и ухаживать за их фамильярами… и передавать друг другу что-то, если это понадобится… и предупреждать, если возникнет в том необходимость… Финна — умная, Финна умеет читать и писать, она может помочь во многих делах… и ещё кое-что… если задать ей правильные вопросы. И Финна никому ничего не расскажет о делах Гарри Поттера и его друзей, если не будет на это его воли и разрешения… А если Финна будет слишком болтлива — община эльфов Хогвартса изгонит её. Финна поняла?

— Финна всё поняла, Глава, — отчаянно закивала домовушка. — Финна никому ничего не скажет.

— Отлично, Финна, — улыбнулся Глава. — Отправляйся на кухню и подожди, когда тебя позовёт Гарри Поттер.

Я поражался. Как только Мисти стал Главой, с него, словно шелуха, облетела вся обычная для домовиков угодливость и подобострастность. Теперь Глава держался с удивительным чувством собственного достоинства, и это поражало. Похоже, прежний Глава, выбирая себе преемника, действительно выбрал лучшего.

Домовушка бесшумно исчезла, а Глава щёлкнул пальцами, и коврики, устилавшие пол Мерлин знает во сколько слоёв, сложились в две аккуратные мягкие стопки.

— Присаживайся, Гарри Поттер, — улыбнулся домовик. — Ты ведь получил ответы не на все вопросы, не так ли? Мой отец был слишком стар и слишком измучен болезнью, он успел рассказать тебе многое, но не всё…

И я задал первый вопрос…

В спальню меня вернула Финна, и произошло это только под утро. К счастью, у меня было Бодрящее зелье, чтобы принять после подъёма, в противном случае моё пребывание на уроке полётов было бы проблематичным. Я устал, голова варила с трудом, но разговор с новым Главой домовиков того стоил.

Во-первых, у нас появились верные союзники, которые по мере возможности будут саботировать указания директора, идущие во вред студентам. Увы, полностью противостоять Дамблдору домовики не могут. Он, хоть и не дал полной Клятвы при вступлении в должность, всё-таки имел над ними власть. Но кое-какие возможности у ушастых были, и я намеревался использовать их по полной.

Во-вторых, домовики обещали помочь нам в поисках Источника Хогвартса и амулета Гермия Трижды Величайшего, а для этого, прежде всего, Глава усадил двух грамотных домовиков за изучение их Хроник. Да-да, у домовиков Хогвартса были свои собственные Хроники, хоть и неписаные. Ими оказались те самые коврики, цвет и расположение узелков на них имели особое значение, то есть комната Главы была одновременно и своеобразной библиотекой. Мне эти коврики чем-то напомнили узелковое письмо кипу, существовавшее когда-то у древних инков. Создавать и читать такие Хроники умели немногие, но, вопреки всему, это умение среди домовиков сохранялось. Два домовика, которым Глава поручил внимательно пересмотреть все Хроники, владели не только этим умением, но и обычными навыками чтения и письма, так что в скором времени нас ждала куча выписок о самых разнообразных событиях, связанных с деятельностью Армандо Диппета и директора Дамблдора.

В-третьих, как сказал Глава, все деканы факультетов при вступлении в должность тоже дают специальную Клятву, и все четверо нынешних деканов эту Клятву давали, а вот временный прошлогодний декан Слизерина — нет. Именно это позволило ему развязать на своём факультете чуть ли не террор против учеников. На мой вопрос, почему этот маг не давал клятву по всем правилам, Глава ответил, что директор Дамблдор на этом не настаивал, ограничившись Непреложным обетом, принесённым лично ему. А когда я удивился по поводу Клятвы, принесённой Макгонагалл, Глава со вздохом ответил, что уважаемая декан Гриффиндора сначала безоговорочно верила своему учителю, потом, когда она начала думать и сомневаться, дело не обошлось без зелий и лёгкой, почти незаметной ментальной корректировки, и только недавно ей удалось справиться с этим вмешательством.

— И вы подливали зелья декану? — возмутился я.

— Директор сказал нам, что эти зелья помогут декану Макгонагалл снять усталость и поменьше волноваться, — со вздохом отозвался Глава. — Мы не могли не выполнить это его требование…

Правда, моя «блестящая» мысль вызвать домовиков Хогвартса в суд в качестве свидетелей обвинения (а мне очень хотелось притянуть Светлейшего к суду, ославив на всю Магическую Британию), была с ходу отвергнута. Глава напомнил мне, что по милым законам, принятым в последние тридцать лет, домовики не могли выступать свидетелями в суде ввиду их «недостаточной разумности». Причём инициаторами этого закона были отнюдь не чистокровные семьи, которые как раз разумности домовиков никогда не отрицали.

В общем и целом высокие договаривающиеся стороны остались вполне довольны друг другом. Я был рад. У нас появились ещё союзники.

Быстро связавшись с Сири и рассказав ему о своих подозрениях по поводу Дамблдора и семейства Уизли и о сегодняшних новостях, я провалился в крепкий, но, к сожалению, краткий сон.

Утром я разлепил глаза с трудом, и только многолетняя, вбитая ещё с прошлой жизни привычка вставать по будильнику помогла мне не подвергнуться жестоким будильным мерам со стороны товарищей по комнате. Правда, зелье, принятое сразу после подъёма, изменило мой взгляд на мир до приемлемого, пробежка и душ закрепили это дивное ощущение, а запах на редкость вкусно сваренной овсянки, в которую (видимо, в честь субботы) добавили изюм и кусочки фруктов, поднял моё настроение до отметки «всё в порядке». К счастью, на завтрак подавали не тыквенный сок, а куда более привычный мне чай, были и тосты, и бекон, так что перекус вышел плотным. Я взглядом нашёл Драко за слизеринским столом и улыбнулся ему, Дадли и Невилл закивали мне сами, Гермиона улыбнулась одними глазами. Кстати, если у нас с барсуками был урок Полётов, то вороны со змейками отправлялись на зелья к Северусу. Удачи им. Как я понял, Северус продолжает играть в Ужаса Подземелий, хотя сильно не зверствует. Однако, созданная им ранее репутация продолжает работать безупречно, это я понял из разговоров старшекурсников. Большинство старших гриффиндорцев начинали при слове «зелья» ощутимо нервничать. Единственным спокойным как удав оставался Перси — у него с Зельями всё было в порядке.

Я на автомате отметил, что Дамблдора за завтраком не наблюдалось, а Перси на мой вопрос о директоре только плечами пожал:

— Возможно, он в Министерстве или в Визенгамоте. У директора много дел, Гарри.

— Даже не сомневаюсь, — кивнул я и подумал, что хочется уже уменьшить количество дел и отправить Доброго Дедушку на покой… хотелось бы на вечный. Или куда-нибудь на хутор бабочек ловить. Жаль, что это пока неосуществимо. Но мы работаем…

Спустя полчаса после завтрака мы вместе с барсуками собрались на квиддичном поле. М-даа, в каноне постоянно сталкивали лбами Гриффиндор и Слизерин, сейчас нас со Слизерином стравливать глупо, воронят вообще трудно подтолкнуть к таким странным телодвижениям, как межфакультетские статусные игры, так что остались только барсуки.

Да и то… Финч-Флетчли, вместе со своими подпевалами Макмилланом и Смитом лично у меня могли вызвать только нервный смех. Да уж, измельчали игры у Доброго Дедушки, измельчали… Или это такой отвлекающий маневр, чтобы Герой расслабился?

В принципе, сначала всё было как в каноне. Суровая желтоглазая мадам Трюк с обветренным лицом и ястребиным носом, разложенные на зелёной траве школьные мётлы и резкие, короткие фразы женщины, рассказывающей нам о технике безопасности. Правда, её суровую рублёную речь дополнял запах какого-то дорогого спиртного, слабый, почти незаметный, но обоняние у меня хорошее… И, похоже, не только у меня. Те же старшекурсники упоминали, что мадам Трюк водит дружбу с Сибиллой Трелони, а та мастерица сознание расширять.

«Гарри, мне кажется или наша преподавательница слегка…ммм… под градусом?» — просёк Конни.

«Похоже на то, — согласился Томми-Ник. — Что за бардак здесь творится?»

«Ладно, действуем по обстановке», — заключил я и заскучал. Инструктаж явно затягивался…

Я от скуки стал разглядывать мётлы и только хмыкнул. Перед всеми представителями нашего факультета лежали старые-престарые мётлы с вылезающими прутьями, потёртыми и поцарапанными сиденьями и кое-как отремонтированными упорами для ног. Похоже, ремонтировали их вручную, «Репаро» эта рухлядь уже не поддавалась. Парвати, Падма и Фэй взирали на это безобразие с тоской и удивлением, Джоуи — с недоумением, а вот наше с Томми-Ником и Конни олимпийское спокойствие поколебать не могло ничто.

Перед хаффлпаффцами мётлы были куда новее, и пусть это были простенькие «Чистомёты», но смотрелись они гораздо привлекательнее лежащих перед нами транспортных средств. Это ещё что за дешёвый развод?

Мадам Трюк закончила инструктаж и велела нам призвать мётлы, искоса поглядывая в сторону гриффиндорцев, с особенным интересом смотря на меня. Ждёт какой-то реакции? Так дождётся, и что? Не хочу я садиться на эту рухлядь, и Конни не позволю.

Мы попробовали призвать свои мётлы, и если у нас с Ником и Конни это получилось сразу же, то у Фей, Падмы и Парвати мётлы сначала зависли над полем и только потом прыгнули в руки. Метла Джоуи вообще покатилась по земле, и парень покраснел.

— Попробуйте ещё раз, мистер Стэнли, — невозмутимо заметила мадам Трюк под смешки некоторых хаффлпаффцев. Я мельком отметил, как набычился Дадли, и послал кузену успокаивающий взгляд. Не заводись, Дадли, не надо… Мы и сами с усами. Кстати, у Джоуи со второго раза всё получилось, но вблизи метла выглядела ещё обшарпаннее, поэтому недоумение на лице мальчика только усилилось. Ладно, хватит этого балагана.

— Простите, мэм, —поднял руку примерный мальчик Конни, — а сколько лет этим мётлам? У меня такое чувство, что они старше меня… вдвое, как минимум. Вы уверены, что в столь почтенном возрасте полёты на них безопасны?

— А ты что, привык, что у тебя всё самое лучшее, а, Малфой? — донёсся ехидный голос Макмиллана. — А вот не всё в жизни по-твоему бывает, представь.

— Тише! — рявкнула мадам Трюк и сердито ответила Конни:

— Мистер Малфой, эти мётлы вполне надёжны!

— И вы готовы письменно заверить это? — вежливо спросил Конни.

Мадам Трюк побагровела:

— Ваше поведение непозволительно, мистер Малфой!

Конни состроил самое няшное выражение красивого личика из доступных ему и жалобно спросил:

— Почему, мадам Трюк? Видите ли, мне совсем не хочется проводить ночь в Больничном крыле… и вообще, мой отец уже привык к мысли, что у него два сына. К тому же, раз школьные мётлы находятся в таком плачевном состоянии, проще было бы разрешить первокурсникам летать на собственных… Хотя бы на уроках.

Наши девчонки дружно закивали. Ну да, они же выросли в Магическом мире и летать наверняка умеют. Не знаю, как Фэй, а у Патилов материальное положение вполне позволяет купить доченькам по дорогой игрушке… или хотя бы одну на двоих. Впрочем, если судить по дорогим мантиям Фэй и её новеньким красивым канцелярским принадлежностям, её семья тоже к бедным не относится… К тому же, девочка люто увлечена квиддичем и явно горит желанием попробоваться в команду на втором курсе.

После примечательного разговора с Вудом она мне сказала:

— Знаешь, Поттер, если бы ты согласился — я бы тебя возненавидела на всю жизнь. Но если бы Вуд предложил такое мне… у меня не хватило бы сил отказаться.

А Падма и Парвати по секрету разболтали мне, что у Фэй над кроватью висит плакат с летящей на метле знаменитейшей охотницей «Холихедских Гарпий» Гвеног Джонс и что Фэй всерьёз думает о спортивной карьере. Лично мне квиддич никаким боком не облокотился, но чужие мечтания я уважал, так что если Фэй захочет играть в следующем году — пускай играет. Меня всё равно в команду не заманят никакими пряниками.

А между тем мадам Трюк, выслушав Конни, стала краснеть и раздуваться, словно кобра перед прыжком:

— Мистер Малфой, вы находитесь в самом безопасном месте Магической Британии! Если вы сию минуту не подчинитесь преподавателю, то я поставлю вопрос о вашем отчислении на ближайшем педагогическом совете!

— За несданный зачёт по полётам? — нехорошо прищурился Конни. — Да я его хоть сию минуту могу сдать! Только на нормальной метле, ничем не угрожающей моей жизни и здоровью!

— Да что вы его слушаете, мадам? — донесся со стороны хаффлов гнусавый голос Макмиллана. — Это же Малфой, а они все трусы! Только и умеют, что Тому-Кого-Нельзя-Называть задницу целовать!

— Заткнись, Макмиллан, — ага, это уже Невилл решил вмешаться. Финч-Флетчли со Смитом нарочито грубо и нахально заржали, однако мадам Трюк почему-то не сделала им замечания. Такое чувство, что урок шёл по чьему-то сценарию. По скверно написанному сценарию, надо сказать.

— Думаю, — процедил Конни, быстренько превращаясь в Этого-Сиятельного-Засранца-Малфоя, — что тебе не стоит выдавать свои потаённые мечтания. Задница Того-Кого-Нельзя-Называть тебе не светит в любом случае.

На минуту оба факультета замерли, а потом зазвучал такой громовой хохот, что с Гремучей Ивы в страхе взметнулись грачи. Макмиллан стремительно покраснел до пунцовости, затем подскочил к нам, схватил метлу Конни, вскочил на неё… и стремительно взлетел.

— Я не такой трус, как ты, Малфой! Я метлы не боюсь!

Ой, придурок… Блин, да он похуже канонного Рончика будет…

— На место, мистер Макмиллан! — рявкнула пришедшая в себя мадам Трюк. — Спускайтесь немедленно! Взлетать команды не было!

Ага, щазз… Похоже, в порыве злости Макмиллан сумел заставить метлу взлететь, но как заставить её приземлиться, он не имел ни малейшего представления. Он выписывал в воздухе петли, пытаясь подчинить метлу, но та вдруг начала взбрыкивать, как норовистая лошадь. Макмиллан побледнел, вцепился в неё, делая огромные усилия, чтобы не свалиться, а та, выписывая петли, поднимала его всё выше и выше, прямо к облакам.

Все остолбенели, похоже, остолбенела и мадам Трюк, она медленно, словно с усилием потащила палочку из креплений, в этот момент метла брыкнула особенно сильно, Макмиллан издал дикий вопль и разжал руки…

И начал падать. С высоты пятиэтажного дома навскидку. Жутко вопя.

Делать было нечего. Мы переглянулись с Томми-Ником и синхронно вскинули руки вверх.

— Герба Цито Крестут*!

В ту же секунду трава на квиддичном поле рванула вверх, вырастая со страшной скоростью. Буквально за доли секунды на поле образовалась пружинистая густая травяная подушка размером где-то по шею мне, в которую и врезался Макмиллан, как в растянутую пожарными специальную ткань. Он слегка подпрыгнул, как мячик, продолжая вопить, и только тут сообразил, что жив.

— Фините Герба Цито Крестут, — тихонько пробормотал Томми-Ник, и трава мгновенно приобрела прежние размеры. Макмиллан шлёпнулся на задницу. Похоже, голос он сорвал и теперь мог лишь сипеть, плохо соображая, на каком он вообще свете.

— Безобразие, мистер Макмиллан! — возмутилась мадам Трюк. — Вы схватили чужую метлу и подвергли свою жизнь опасности! Двадцать баллов с Хаффлпаффа!

— Вообще-то, — холодно процедил я, — это была метла, предназначенная для Конни. Значит, это он должен был подвергнуть свою жизнь опасности? Ему можно?

— Мистер Поттер! — возмутилась мадам Трюк.

— Что — «мистер Поттер»? — возмутился я. — Конни вас спрашивал — безопасны ли мётлы, а вы не дали ему никакой гарантии! Более того, вы хотели, чтобы он сел на заведомо неисправную метлу! Если бы не случайность…

— И вообще, — добродушно прогудел Невилл, — давайте мы с Дадли парня в Больничное крыло отведём — он же явно не в себе.

Всё ещё раскрытые от шока глаза Макмиллана и бледное до зелени лицо подтверждали всем желающим — ещё как не в себе. К тому же, в воздухе стал быстро распространяться какой-то подозрительный запах.

Мадам Трюк только что сообразившая, что урок Полётов едва не закончился трагедией, торопливо кивнула, и Невилл с Дадли быстренько подняли Макмиллана под белы ручки и потащили с поля. Похоже, Невилл явно колданул невербальные Очищающие чары, потому как подозрительный запах прекратился. Макмиллан, всё ещё не пришедший в себя, шёл покорно, безвольно переставляя ноги, словно бычок на верёвочке, а Невилл успокаивающе приговаривал:

— Вот и пойми, в чём сила, брат… И не выступай лишний раз не по делу, не успели бы Поттер с Мэннингом тебе травку вырастить — она бы уже у тебя на могилке росла. Давай-давай, топай, болезный…

Все дружно проводили взглядами удаляющуюся троицу, а потом я холодно сказал:

— Прошу прощения, мадам Трюк, но до тех пор, пока нам не дадут для полётов подходящие мётлы, я больше на урок не приду. Более того, я напишу своему опекуну, Сириусу Альфарду Блэку, об этом возмутительном случае.

— Аналогично, — высказался Конни. — Я поставлю в известность отца.

— И мы на таких мётлах летать не будем, — хором заявили близняшки Патил.

— И я, — быстро сказала Фэй Данбар.

Томми-Ник только мрачно кивнул, а Джоуи, всё ещё продолжавший сжимать в руке древко метлы, отшвырнул её от себя, словно гадюку, и покачал головой.

— Думаю, что Полёты — это не моё, — сказал он.

— Думаю, на этом урок окончен, — вздохнул я. — Во всяком случае — для Гриффиндора.

Мадам Трюк открыла рот, явно собираясь снять с меня баллы, но тут же странно поперхнулась и закашлялась. А откашлявшись, произнесла:

— Я подниму вопрос о вашем поведении перед администрацией школы. Свободны!

— Думаю, — выпустил напоследок парфянскую стрелу Томми-Ник, — Попечительскому Совету тоже будет интересно поведение преподавателя, который ничего не сделал, чтобы спасти ученика. Видимо, односолодовый виски плохо действует на реакцию и координацию.

Мадам Трюк побагровела:

— Убирайтесь все!

Все гриффиндорцы чётко, как по команде, развернулись и молча пошли с квиддичного поля. Только дойдя до школы, я понял, что продолжаю сжимать в руке руку Конни… но никто не смеялся. Просто все наши первачки шли следом за нами, ни разу не оглянувшись ни на мадам Трюк, ни на оторопело застывших барсучат.

*Герба Цито Крестут (иск. лат) — трава быстро растёт. Заклинание от незабвенного Секстуса Северуса, придумано автором.

Комментарий к Глава двадцать шестая. В которой герой посещает урок Полетов, как обычно, превратившийся чёрт знает во что Мадам Трюк:

https://i.pinimg.com/736x/81/e9/8c/81e98c9ab08b9cbe3318584570b31d6d—always-harry-potter-harry-potter-art.jpg

Квиддичное поле в Хогвартсе:

https://i.pinimg.com/originals/be/49/0e/be490e79678d5e493e96131a0ddd5a65.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава двадцать седьмая. В которой герой понимает, что ничто человеческое деканам не чуждо ======

В холле школы нас уже встречала разгневанная Макгонагалл. Ей явно было известно всё, что случилось на уроке. Сначала я удивился, потом сообразил: наверняка мадам Трюк послала ей Патронус, значит, грядут разборки.

Нехорошо как-то — третий день в школе, и опять скандал. Причём неприятностей я не ищу — они находят меня сами. Что только лишний раз свидетельствует в пользу того, что Добрый Дедушка решил начать массированную обработку Героя, раз уж до Хогвартса не получилось.

Профессор Макгонагалл мрачно посмотрела на входящих нас и ледяным тоном процедила:

— Мистер Поттер, мистер Малфой, мистер Мэннинг — в кабинет директора. Срочно! Директор Дамблдор только что вернулся с заседания Визенгамота, я пришла к нему сдать дела — и вдруг Патронус от мадам Трюк о вашем совершенно недопустимом поведении! Подумать только, всего второй день учебных занятий, и снова инцидент на моём факультете и не без вашего участия, мистер Поттер! Вы превзошли своего отца, его первый раз вызвали к директору перед Рождественскими каникулами на первом курсе! Да что там говорить — вы превзошли даже близнецов Уизли!

«Спасибо на добром слове!» — прозвучала у меня в голове ехидная мысль Томми-Ника. Но внешне Томми-Ник и Конни (не знаю уж, как получалось у меня, но я тоже пытался) сохраняли самый невинный и недоумевающий вид ни за что ни про что обиженных деточек.

«Придётся идти, — быстро передал мне Томми-Ник. — По правилам, директор может вызвать нас без опекунов, если при разговоре присутствует декан нашего факультета».

Но когда мы так просто сдавались? Верно, никогда.

— Простите, профессор, — тихо сказал Конни, — но мы ничего не срывали. Это Макмиллан схватил мою метлу, взлетел и чуть не расшибся.

— Погодите… — нахмурилась Макгонагалл. — Как — чуть не расшибся? Почему? Не думаю, что этот мальчик не пробовал садиться на метлу до школы, значит, держаться в воздухе умеет… А насчёт мётел… Мы уже третий год потихоньку закупаем новые мётлы для уроков Полётов, в этом году собираемся обновить парк мётел для команд… Конечно, у большинства игроков есть собственные, но не все могут себе это позволить, оттого и не пробуются. Неужели за три года мётлы для уроков так успели истрепаться? «Чистомёт» — очень крепкая, надёжная марка, поставщик проверенный, я сама выбирала…

— Мётлы были совсем старые, профессор Макгонагалл, — пискнула Фэй Данбар, явно побаивающаяся строгую деканшу. — Конни Малфой стал спрашивать, на самом ли деле они исправны, а мадам Трюк рассердилась и потребовала от него, чтобы он немедленно садился на метлу. Конни стал отказываться, а Макмиллан с Хаффлпаффа стал его обзывать, а потом схватил метлу Конни и взлетел, а метла прямо взбесилась, а Макмиллан ка-ак заорёт, а метла ка-ак дёрнется, и Макмиллан упал… — Фэй, с первой фразы набиравшая темп своей защитительной речи, остановилась, чтобы глотнуть воздуха.

— Что? — Макгонагалл схватилась за сердце. Похоже, до этого слова «чуть не расшибся» она приняла за свойственное детям преувеличение, и только сейчас до неё дошло, что всё было серьёзно. — Как? С ним всё в порядке?

— Ага, — хором кивнули сёстры Патил, но тут отдышавшаяся Фэй с новыми силами вступила в беседу:

— Ой, вы бы видели, профессор Макгонагалл! Макмиллан падает, кричит, да так жутко, а мадам Трюк всё палочку достать не может, тут Поттер какое-то заклинание сказал, и трава на поле ка-ак начала расти! Меня прямо с головой скрыло, и других тоже… А Макмиллан ка-ак шлёпнется с высоты… прямо в эту траву! Но он не разбился ни капельки, только испугался очень-очень сильно! Его Лонгботтом с Дурслем в Больничное крыло отвели!

— Всё понятно, мисс Данбар, — начала было несколько ошалевшая от этого потока сознания Макгонагалл, — вы можете…

Но тут к мизансцене присоединились новые действующие лица. Во-первых, по лестнице из Больничного крыла спустились Невилл и Дадли, во-вторых, в холл вошла мадам Трюк, за которой следовали поникшие барсучата, в-третьих, я не заметил, откуда, рядом с нами материализовалась невысокая полная женщина в широкополой шляпе, слегка запачканной землёй серой мантии и с чем-то, напоминающим секатор, в руке. Помона Спраут, декан Хаффлпаффа, которая сразу же ринулась в бой:

— Роланда, дорогая, — обратилась она к мадам Трюк, — почему мой первокурсник оказался в Больничном крыле? Что произошло на уроке Полётов?

— Он сам виноват! — огрызнулась мадам Трюк. — Схватил чужую метлу, взлетел без моего разрешения, а метла оказалась неисправной!

— С какой стати? — возмутилась Спраут. — Разве мои семикурсники не проверили все мётлы, на которых предстояло летать младшим, ещё вчера? Всё было в полной исправности! Роланда! Я требую объяснений!

Узнаю барсучий факультет. Они действительно заботятся о первачках… потому что каждого в бытность первачком точно так же опекали. А если учесть, сколько на разных должностях в министерстве выходцев с Хаффлпаффа… Как говорят англичане: «Знание — сокровищница, но ключ к ней — практика».* А практики своим питомцам Спраут давала предостаточно…

Тем временем, в холл, на звуки разгорающегося диспута начал плавно подтягиваться незанятый народ. А поскольку была суббота, праздношатающихся студентов оказалось довольно много.

— Мётлы Хаффлпаффа были исправны, Помона! — мрачно ответила мадам Трюк. — Твой бестолковый студент схватил метлу, предназначавшуюся мистеру Малфою.

— Что? — тут же возмутилась уже Макгонагалл. — То есть, моим студентам действительно подсунули непроверенное старьё? С какой стати?

Мадам Трюк поморщилась:

— Ваши мётлы проверял мистер Вуд, — ответила она. — А я полагала, что уж он-то разбирается в этом. Прошу прощения, не проверила ещё раз перед уроком.

Угу, что уж там… Голова, видимо, у уважаемой профессора Полётов побаливала… несомненно, после плодотворного общения с профессором Предсказаний…

— Понятно, — ещё сильнее нахмурилась Макгонагалл. У меня было такое впечатление, что, будь она в кошачьем облике — уже дыбила бы шерсть и скалилась, как перед дракой, хлеща себя по ногам хвостом.

— Мистер Уизли! — выловила она некстати пробегавшего мимо Перси. — Немедленно велите мистеру Вуду явиться в кабинет директора! Поттер, Малфой, Мэннинг — за мной! Роланда, Вам тоже нужно с нами, я надеюсь на ВАШИ (очень ядовито это прозвучало) более вменяемые объяснения! Помона, можете сопровождать нас, если желаете.

— Простите, профессор Макгонагалл, — вмешался Невилл, — но мы с Дадли видели всё от начала до конца. Поттер, Малфой и Мэннинг ни в чём не виноваты!

— Виноват придурок Макмиллан! — добавил Дадли. — Можно, мы пойдём тоже? Мы всё как есть расскажем.

— Почему бы и нет, Минерва? — поинтересовалась Спраут. — Ты же видишь, мальчики хотят рассказать всё честно.

— Хорошо, — согласилась Макгонагалл, немного смягчившаяся, но продолжавшая порой бросать грозные взгляды, но уже не на нас, а на мадам Трюк. Я слегка удивился, но потом понял, в чём дело. Наверняка Макгонагалл, у которой и в обычном облике сохранялось хорошее обоняние, почувствовала исходящий от профессора Полётов лёгкий аромат спиртного, и явно решила, что одной алкоголички Хогвартсу хватит за глаза и за уши ещё на долгие годы.

Затем Макгонагалл ещё раз перечислила наши фамилии, добавив в список Дадли и Невилла, и, повысив голос, заявила:

 — Остальные могут быть свободны… Я сказала, свободны, если они не желают провести субботний вечер в компании мистера Филча!

Желающих на столь экзотическое проведение выходных не нашлось, так что холл опустел в считанные минуты. А нам пришлось отправиться туда, куда так упорно требовала Макгонагалл, и, увы, без возможности связаться с крёстным. Отказаться мы не могли, поскольку беседа должна была состояться в присутствии декана, да и то, что при разговоре будет присутствовать Помона Спраут, меня несколько успокаивало.

Однако, удача всё-таки не отвернулась от нас окончательно. Проходивший через холл Филч, смерил всю нашу процессию сердитым взглядом и проворчал:

— Вот хулиганы! Трёх дней не прошло, а их уже к директору ведут!

Но взгляд у него был не злой, скорее сочувствующий. Воспользовавшись тем, что на нас не смотрел никто из взрослых сопровождающих, я встретился взглядом с Филчем, быстренько ткнул пальцем в Конни, показал два пальца и кивнул. Филч прикрыл один глаз и, ворча что-то себе под нос, медленно отправился в сторону Слизеринских подземелий. Ага, правильно понял. Если Филч сообщит Драко, что нас ведут на беседу к директору, тот даст знать и Севу, и Люциусу. А значит, и Сири будет в курсе. То есть, в самое ближайшее время нас почтит своим присутствием сиятельный Лорд Малфой… возможно, в сопровождении Наследника Блэк. А поскольку Люциус состоит в Попечительском Совете, ему не нужно запрашивать разрешение на проход в Хогвартс. Сюрприииз…

Я малость приободрился, но тут мы как раз пришли к знакомой горгулье, которая дополнилась совсем неожиданным украшением. Шею каменной тварюшки обвивал Паша, ласково шипевший ей комплименты. Не понял, это он для Нагайны тренируется, что ли? Или решил приобрести полезный опыт, оттачивая свои умения по охмурению прекрасного пола на неживом объекте?

Макгонагалл встала и сердито спросила меня:

— Позвольте спросить, мистер Поттер, зачем ваш фамильяр изображает шарфик на директорской горгулье?

— Она ему понравилась, наверное… — невинно похлопав глазами, ответил я. — Паша такой впечатлительный…

По лицу Макгонагалл было видно, что она не верит во впечатлительность почти пятиметровой рептилии, но тут Паша узрел меня, пёстрой лентой стёк на пол и отправился поближе к хозяину — чтобы приласкали. Надо отдать должное Макгонагалл — она даже бровью не повела. Ну, это и понятно — столько лет отработать в волшебной школе — тут не нервы, а канаты надо иметь. А Спраут так вообще разулыбалась:

— Ах, какой красавец, мистер Поттер! Ваш фамильяр?

— Да, — ответил я, почёсывая Паше голову над глазами, там, где чешуйки чуть выступали вперёд. — Он очень умный…

— Не сомневаюсь, — кивнула Спраут, — все магические змеи весьма умны. Можно и мне его погладить?

— Конечно, профессор, — ответил я, и Паша с удовольствием принял поглаживания Помоны Спраут.

— Мистер Поттер, — вмешалась Макгонагалл, — Вы не забыли, зачем мы здесь?

— Извините, профессор, — отозвался я и передал Паше: «Жди меня поблизости».

«Хорошшшо, Хоссяин», — ответил питон и довольно быстро уполз за доспехи, стоявшие напротив каменной горгульи. Разглядеть его из коридора было совершенно невозможно.

— Шоколадные шары! — быстро сказала Макгонагалл, и горгулья со скрипом отъехала в сторону. Ну, здравствуй, Дедушка Мороз, то есть Дамблдор… борода из ваты…

В кабинете был тот же непонятный мне кавардак, множество приборов щёлкали, некоторые — звенели, некоторые порой издавали короткие гудки, двигались стрелки, колебались маятники, рябили в глазах циферблаты. Недовольно хмурились на стенах портреты бывших директоров. Только Финеас Найджелус Блэк, обожавший навещать особняк на Гриммо и беседовать со Старым Сигнусом о мировом несовершенстве, а заодно и рассказывать молодому поколению о том, каким должен быть истинный Блэк, незаметно подмигнул мне.

Фоукс, сидевший на жёрдочке, при виде нашей процессии встрепенулся и курлыкнул. Я тихонько, мелкими шажками стал придвигаться к нему. Есть у меня подозрение, что Фоукс — Тёмный феникс… Надо бы проверить…

Дамблдор органично вписывался в весёлое безумие собственного кабинета, дополняя его оранжевой, расшитой серебряными птичками и бабочками мантией и сияющими сединами.

— Так-так-так… — задумчиво произнёс он, пригласив деканов и мадам Трюк присесть, а нас всех оставив стоять — наверное, в воспитательных целях, — опять славные ученики Гриффиндора сумели отличиться… И что же произошло на сей раз, дорогая мадам Трюк?

— Эти трое сорвали урок Полётов! — без всяких колебаний и с искренним гневом в жёлтых глазах заявила помянутая дама. Интересно, она совсем берегов не видит, или это ментальная обработка?

А мадам Трюк вдохновенно вещала о том, как трое наглых гриффиндорцев пришли на урок с явной целью сорвать оный, как они (почему во множественном числе, кстати? В основном вопросы мадам задавал Конни…) начали задавать не относящиеся к уроку вопросы, как спровоцировали несчастного Макмиллана и бедный мальчик был в таком нервном состоянии, что схватил метлу и взлетел… К этой части повествования темп речи мадам Трюк стал снижаться, а распространявшийся от неё слабый запах алкоголя усиливаться. Что за?..

Я покосился на Конни и Томми-Ника, они ответили мне такими же недоумевающими взглядами, Дадли и Невилл, стоявшие рядом с нами, тоже не особо понимали, в чём дело, зато я заметил, какими взглядами обменялись Спраут и Макгонагалл. Похоже, я недооценил мстительность деканов — что-то они хитрое колданули. В общем, я их понимал. Действия мадам Трюк едва не привели к трагедии, а среагировать на падение Макмиллана она не успела бы точно. Как ни живучи мажата, а хаффлпаффец, упав с такой высоты, если не разбился бы, так точно б серьёзно покалечился.

Окончание рассказа мадам Трюк прозвучало и вовсе бессвязно, под конец она просто замерла с остекленевшим взглядом, уставившись в одну точку. Деканы сидели с каменными лицами, а вот взглянув на Дамблдора, я понял, что Светлейший находится в недоумении и начинает злиться. Похоже, незапланированная выходка деканов сильно подпортила его план.

Кстати, а в чём этот план состоял? Он хотел, чтобы я нарушил правила, чтобы получить пусть слабенький, но рычаг давления на меня и, через меня, на Сири? Или хотел серьёзно навредить Конни? Нет, само собой, Люциус позаботился о защите своих драгоценных чад, вскрыв парочку семейных сейфов в Гринготтсе и отыскав там такие безделушки, от которых даже у Сигнуса затряслись руки… С этими артефактами Конни не навредило бы даже прямое попадание артиллерийского снаряда, но… Была одна печаль-беда. Все эти артефакты были безоговорочно Тёмными и фонили так, что даже не особо чувствительный маг понял бы в чём дело. Пришлось довольствоваться хотя бы условно Светлыми, а они были гораздо слабее, увы… Так что оседлай Конни ту самую роковую метлу — шанс покалечиться был бы и у него. А если… Ох ты ж, тварь бородатая… Если бы я увидел, что Конни причинён серьёзный вред… Я, конечно, контролирую собственную Магию — как говорил Сигнус, просто на удивительном для одиннадцатилетки уровне, но Конни-то со мной помолвлен, и связь уже установилась, пусть и не закреплённая до конца… но с этим мы точно подождём лет пять, как минимум… ой, это я не о том.

Короче, если бы я, недоученный Тёмный целитель и некромант, увидел бы серьёзное увечье Конни, то кинулся бы исцелять или вообще бы слетел с катушек, пылая жаждой мести…

Нет, рано или поздно я бы свою некромагию в землю скинул, поскольку, как уже говорил, владею собой куда лучше, чем многие… Но вот нюанс — сразу за квиддичным полем есть одна неприметная тропиночка, которая ведёт на находящееся совсем рядом Хогсмидское кладбище… Некромагию бы я скинул в землю… и что? Толпа инферналов, дружно топающих к её источнику, то есть ко мне, была бы гарантирована. Пробовали, знаем. Меня этому ещё Крик Ястреба учил, когда прививал основы контроля… Впечатляющее было зрелище, когда ко мне со всего леса потянулись скелеты и скелетики. Птички, барсуки, белки, оленята, зайцы… Замучился развеивать. Сил у меня тогда было маловато, или, может, миролюбие Ок-Йе-Нечка тому виной, но ни одного человеческого костяка тогда на огонёк не завернуло. А вот сейчас, да ещё с кладбищем под боком… Нет, инферналы бы получились слабенькие и неагрессивные, да и развеял я бы их на раз, но сам факт…

Избранный Гарри Поттер — некромант! Мага из Светлого (три ха-ха!) Рода обучили некромантии проклятые Блэки! Вот это был бы шум… Боюсь, что в этом случае Азкабан светил бы не только Сириусу… а меня точно быстренько вернули бы под опеку Величайшему и Светлому… а методы воспитания, которые практиковали его соратники, у меня вызывали только тошноту. Это Уизли относительно безобидны, а как Дож Маркуса Флинта «воспитывал»? А как с Мицаром обошлись?

Блин, и ведь выходит, что Дамблдор знает, что я некромант. Как? Откуда?

Моё запястье сжали пальцы Конни.

«Гарри, успокойся, успокойся, пожалуйста… Ты себя выдашь…» — это прозвучало, как мольба, я встряхнулся, взглянул в глаза Конни — словно холодной воды в жаркий день выпил — и мной действительно овладело почти ледяное спокойствие.

— Похоже, наша дорогая мадам Трюк перенервничала в связи с несчастным случаем на уроке… — ласково протянул Дамблдор, усиленно делая вид, что он не замечает распространяющегося от мадам стойкого алкогольного запаха.

Спраут и Макгонагалл негодующе переглянулись, но всё-таки сумели овладеть собой и не стали кидать обвинений при учениках.

— Думаю, директор, нам стоит выслушать и другую сторону, — тоном, которым можно было заморозить Чёрное озеро со всеми его обитателями в придачу, произнесла Макгонагалл. — Мистер Поттер, давайте начнём с вас…

Я окончательно овладел собой и предельно кратко и чётко описал всё случившееся на уроке. Конни, Томми-Ник и Невилл с Дадли подтвердили мои слова. К этому моменту в кабинете появился взмыленный Вуд, который заявил, что лично проверил все мётлы, предназначавшиеся первачкам-гриффиндорцам для урока Полётов, и что делал это он не в одиночку, а вместе с Анджелиной Джонсон и Алисией Спиннет, они могут подтвердить… Вуд клялся и божился, что отобрал мётлы из последних купленных и что они были в полном порядке, а откуда на поле взялась старая рухлядь, он понятия не имеет, в чём готов поклясться самой Магией.

— Скажите, мистер Вуд, а старые мётлы куда подевались и откуда внезапно взялись? — поинтересовалась декан Спраут.

— Так никуда… — выдавил Вуд. — Мадам Трюк говорила, что они ещё на балансе школы и что их надо списать, когда будет следующая инспекция Попечительского совета. Старые мётлы так и лежали в сарайчике, в сундуке… запертом.

— На Запирающее заклятье? — спросила Макгонагалл.

— На ключ, — ответил недоумевающий Вуд. — А ключ хранился у мадам Трюк. Мы этого сундука не касались — зачем нам старая рухлядь? Простите, декан…

— Ничего, мистер Вуд, я не сомневаюсь в ваших словах, как и в словах первокурсников, — проронила Макгонагалл. — Альбус, я думаю, что нам стоит отпустить учеников, в срыве урока и травме мистера Макмиллана виноваты совсем не они. Более того, мистер Поттер проявил похвальную находчивость, спасая мистера Макмиллана и заслуживает награды. Пятьдесят баллов Гриффиндору за применение специального заклятья в нестандартных условиях.

— Стоп-стоп, — оживился Дамблдор. — А что это за заклятье? Оно не из Тёмных? Откуда мистер Поттер его знает?

— Да побойся Мерлина, Альбус, — махнула рукой Спраут. — Это древнее римское заклятье, редкое, мало кто его знает. Обычно применялось для увеличения роста травы на пастбищах. Коровки, знаешь ли, Альбус, овечки… Козы…

Умм, мне кажется, или Спраут сейчас троллит Дамблдора?

— Да, — невинно закивал я, — я просто тренировался немного… ну и прочёл в одной старой книге. Там всё было про сельскую жизнь. Агрикола, кажется.

Дамблдор поскучнел. Агрикола Сицилийский действительно написал несколько руководств по магическому сельскому хозяйству, и некоторые из них считались утерянными. А в библиотеке Блэков такая книженция вполне могла отыскаться. Ничего тёмного, обычные Сельскохозяйственные чары и даже (тут я с уважением взглянул на Спраут) не всеми забытые.

— Вот всё и разъяснилось, — засиял Дамблдор доброй улыбкой. — Ступайте, мальчики. Надеюсь, вам больше не придётся приходить сюда по поводу вашего поведения.

— Мне кажется, — раздался ледяной голос, — что разъяснилось далеко не всё.

И из камина на роскошный директорский ковёр величественно ступил Сиятельный Лорд Люциус Малфой собственной белобрысой персоной. И он был явно зол.

*«Knowledge is a treasure, but practice is the key to it» — английская пословица.

====== Глава двадцать восьмая. В которой герой получает и делится информацией ======

И из камина на роскошный директорский ковёр величественно ступил Сиятельный Лорд Люциус Малфой собственной белобрысой персоной. И Лорд был явно зол.

— Лорд Малфой? — непрошибаемо изобразил удивление Дамблдор. — Вы по делам Попечительского совета? Но мы намечали встречу только послезавтра…

— И по делам Попечительского Совета тоже, приветствую Вас, директор… дамы… студенты…

Люциус вежливо кивнул и продолжил:

— Я прошу прощения за то, что отрываю Вас, директор Дамблдор, от несомненно важных дел, но мне хотелось бы задать Вам несколько вопросов, касающихся покушения на жизнь моего младшего сына.

Макгонагалл и Спраут невозмутимо ловили дзен, мадам Трюк временно выплыла из своего транса и начала стремительно бледнеть, а вот Дамблдор возмутился:

— Помилуйте, Лорд Малфой, о чём Вы?

— О неисправном инвентаре, который только благодаря счастливой случайности не достался моему сыну на уроке Полётов, — ледяным тоном ответствовал Сиятельный Лорд, в глазах которого очень явно читалось желание порвать кое-кого за любимого сыночку. М-даа, ход с Конни, конечно, был хорош, но Добрый дедушка не учёл, что уже практически потерявший младшего сына Люциус, как и Драко, впрочем, настроен на любую угрозу Конни… весьма агрессивно. — И это при том, что Попечительский Совет уже несколько раз выделял деньги на новые мётлы для учеников. В чём дело, директор?

Ого… А ведь Люциус прав. При известной ловкости всё дело действительно можно вывернуть так, что это будет покушением на несовершеннолетнего отпрыска Древнейшего и Благороднейшего Рода… А это разбор дела полным составом Визенгамота и энное количество лет на третьем уровне Азкабана, где не курорт даже без дементоров. Неудивительно, что мадам Трюк позеленела. Малфоевские адвокаты по степени занудства и въедливости практически ничем не уступали Блэковским.

— Мерлина ради, Лорд Малфой! — нарочито благодушно отозвался Дамблдор. — Это была всего лишь несчастная случайность!

— Это была, по меньшей мере, преступная халатность! — отрезал белобрысый Лорд. — В чём лично у меня нет никаких сомнений!

— Прошу прощения, Лорд Малфой, — вежливо сказала Макгонагалл, — давайте сначала отпустим учеников. Их рассказы, если желаете, можно просмотреть в Омуте Памяти. Я могу отдать своё воспоминание.

— Благодарю, декан Макгонагалл, — Люциус был сама вежливость, хотя где-то в глубине его глаз и не думала исчезать злость, и злость эта была направлена отнюдь не на Макгонагалл. — Думаю, что мальчиков и в самом деле лучше отпустить. Будьте любезны, директор, откройте камин для моего адвоката.

Дамблдор мученически вздохнул, но всё же сделал короткий пасс палочкой в сторону камина, а потом указал нам на дверь.

Всё верно, детям на взрослые разборки смотреть ни к чему, а то, что разъярённый Люциус твёрдо намерен устроить разборки по полной программе, было заметно с первого взгляда, но блин… Самое интересное мы точно пропустим, я бы с удовольствием полюбовался, как Люциус размажет Дамблдора тонким слоем по стенке.

Уже уходя, я заметил, как из камина выходит высокий мужчина в тонких золотых очках и дорогой мантии — адвокат Малфоев. А вот следом… следом появился злющий Сири, но тут нас окончательно выперли из кабинета директора.

Соскучившийся Паша выполз из-за доспехов и скользнул под рукав мантии, мгновенно уменьшившись и прикинувшись браслетом. Невилл понимающе кивнул.

«Паша, ты чего?» — удивился я.

«Паша побудет с Хоссяином, — отозвался питон. — Паша хочет в гости к Мишшше… Паша пригодитссся… Паша хороший…»

«Да с чего ты взял, что я в подземелья собираюсь?» — удивился я.

В ответ мне прозвучало только: «Ссссссшшш». Так Паша смеялся.

Остановившись у горгульи, наша компания стала решать, что делать дальше. Но прежде, чем мы пришли к единому мнению, в коридоре возник серебристый павлин и сказал голосом Люциуса:

— Конни, сынок, спустись в подземелья. Драко проводит тебя в покои декана Слизерина. Я хочу переговорить с вами, когда сделаю перерыв в нашей содержательной беседе с директором.

Второй Патронус в виде Гримма завис передо мной и заявил:

— Гарольд, прошу тебя подойти в покои декана Слизерина и подождать меня там.

После этого Патронусы растаяли в воздухе.

— Ну вот, — усмехнулся Невилл. — А я хотел вас на прогулку вытащить. К озеру. День сегодня такой хороший, солнечный.

— А вы идите, — сказал я. — Можете и Гермиону позвать. И еды прихватите — Невилл, ты ведь уже знаешь, где кухня?

Ну да, барсуки живут в полном соответствии с принципом: подальше от начальства — поближе к кухне. Хороший принцип, как по мне.

— Знаю, — кивнул Невилл. — Но ребята говорят, что первачкам она не открывается.

— Думаю, тебе откроется, — хмыкнул я. — Попробуй. Кстати, а где твой Ванюша?

— Мух наелся и спит, — ответил Невилл. — Его здешние домовики просто закармливают. Жалкие они какие-то, так погладить и хочется… Не то, что русские домовые, тех просто так не погладишь. Они сами кого хочешь заставят строем ходить и портянки надевать… на свежую голову.

Я усмехнулся:

— А знаешь, почему? Им магии не хватает, вот они и сшибают по чуть-чуть, где могут. Потому-то они за твоим питомцем так и ухаживают — ты их жалеешь, по голове гладишь, немного Силы отдаёшь. Значит, точно на кухню пустят — сильный ты волшебник, Невилл.

— Да ты что! — вырвалось у Невилла. — Не может такого быть, чтобы эльфам магии не хватало! Хогвартс стоит на Источнике!

Вот-вот, и я о том же…

— Я потом объясню, Невилл, это разговор не для коридора, — быстро сказал я. — Конни, идём в подземелья.

— Может, мне с вами? — спросил Невилл. — Я понимаю, что вы нарываться не будете, но дураков на всех факультетах хватает.

— Спасибо, Невилл, — поблагодарил я. — Но мы как-нибудь сами. Не думаю, что слизеринцы сделают Конни что-нибудь плохое — он же крестник Снейпа, как и Драко.

— А тебе? — не отступал он.

— Мне? Крестнику Наследника Блэк, находящемуся под защитой Рода? Таких идиотов на Слизерине нет. Разве что под чарами, но теперь я к этому готов.

— Прости, — усмехнулся Невилл. — Глупость сказал.

— Так что, — спросил он Томми-Ника и Дадли, — идём к озеру?

— А давай, — кивнул Томми-Ник. — Только надо зайти в гостиную Равенкло, за Гермионой.

Невилл кивнул, и мы отправились в холл для того, чтобы пройти в подземелья, и уже там разошлись в разные стороны.

Мы с Конни мирно шли себе по направлению к слизеринской гостиной, когда из бокового узенького ответвления коридора раздалось:

— Господин! С-сс! Господин!

— Пивз? — удивился я. — Ты нас ждал?

— А что делать бедному полтергейсту, если его все забыли? — вздохнул Пивз. — Господин даже не спросит, как прошла моя шутка? А ведь проникнуть в кабинет директора было ужасно трудно! Там такая защита стоит — даже привидения проникнуть не могут!

— А ты смог? — хмыкнул я.

Маленькие чёрные глазки Пивза загорелись злобным огнём:

— Смог! Смог! Я ведь здорово подшутил над директором? Господину понравилось?

— Да, — кивнул я. — Ты выполнил всё в точности.

— Пивз сделал больше! — радостно заявил нежить, которого в этой школе упорно именовали полтергейстом, и в его руке материализовалось большое, похожее на страусиное перо угольно-чёрного цвета с редкими пурпурными вкраплениями. Эффектная расцветочка, так и вижу это украшение на шляпе Миледи.

— Ты достал директорский артефакт? — поразился я. — А это точно то самое перо?

— Да, я добыл эту вещь для Господина, — блеснул глазками Пивз. — Господин обижает Пивза, Пивз ни за что не позволил бы притащить бесполезную побрякушку. Господин позволит мне немного пошутить?

И перо мягко опустилось по воздуху прямо на пол передо мной. Я быстренько проверил его на наличие проклятий — это Пивзу всё как с гуся вода, он же нежить, а кто знает, что директор мог на свой артефакт наложить… Но ничего вредоносного я не обнаружил. Сами же чары, наложенные на перо, показались мне какими-то знакомыми. Тем не менее, я достал зачарованный кошелёк с расширением пространства, раскрыл горловину и чарами левитации переместил перо внутрь. Очень хорошо, что Сири решил со мной пообщаться. Вот сразу пёрышко и отдам.

— Пивз, ты хотел пошутить? — спросил я.

— Господин разрешает? — встрепенулся нежить.

— Господин хочет, чтобы ты проследил за некоторыми первокурсниками с Хаффлпаффа, — ответил я. — Мне кажется, что у них недобрые намерения…

— Это за тем, кто сегодня на поле обоср… то есть, опозорился, и его приятелями? — захихикал Пивз. — Да запросто! Пивз всё сделает! А можно я немного пошучу?

— Знаю я твои шутки. С директорской горгульей шути, — отрезал я. — Сказано проследить — проследи. Пока всё.

— Ну, я полетел, Господин? — поинтересовался чем-то очень вдохновлённый Пивз. — У меня тут дела образовались. За компанией засранцев-хаффлов проследить, с горгульей директора пошутить, пока Господин не передумал…

Рука-лицо… Да что ж они так все примотались к этой горгулье?

— Эй, без членовредительства… — быстро предупредил я.

— Да что вы, Господин, что горгулье сделается, она ж каменная… — и Пивз с хихиканьем и улюлюканьем исчез.

— Ну, ты даёшь, — засмеялся Конни. — Пивз, оказывается — страшная сила!

Тут из-за поворота показался Драко, тут же бросившийся обнимать и тискать близнеца с таким видом, словно тот спасся от страшной опасности.

— Я вас к Северусу проведу, — сказал он, быстренько убедившись, что Конни цел и невредим. — Папа и мне Патронуса прислал.

— А ты быстро сообразил с Люциусом связаться, — похвалил я.

— Это не я, это Филч, — открестился от незаслуженной славы Драко. — Сижу это я в гостиной, эссе по зельеварению пишу… Крёстный — настоящий зверь, если что… Вдруг появляется Маркус и говорит, что меня Филч вызывает. Я удивился и думаю: за что? Или меня с любимым братишкой перепутали?

— Эй, а я что? — возмутился Конни. — Я тоже ничего не нарушал… пока…

— Ага, — гнусненько хихикнул Драко, — если не считать, что с твоей подачи эта алкоголичка Трюк с работы вылетит, то точно — совсем ничего.

Конни надулся, Драко приобнял братишку и ласково сказал:

— Да ты не сердись, шучу я… Значит, вышел я к Филчу, а он и говорит, что вашу тёплую гриффиндорскую компанию только что Макгонагалл со Спраут к директору повели и что ты, Гарри, попросил его рассказать это мне.

— Кстати, как? — удивился Конни. — Ты же Филчу ни слова не сказал.

— На пальцах объяснил, — улыбнулся я. — Что дальше, Драко?

— А что дальше? — ответил вопросом на вопрос белобрысый. — Я сразу к крёстному побежал, крёстный отправил Патронус Флитвику…

— А Флитвику-то зачем? — удивился я.

— А кому ещё? — хмыкнул Драко. — Макгонагалл и Спраут с вами к директору шли, так Филч сказал. А Флитвик всегда всё знает.

Ого… А вот кого мы про Тайные комнаты расспросим… помимо Ссешуа… Думаю, что Флитвик тоже Старого Сигнуса уважает… да и у меня с гоблинами теперь неплохие отношения, если что… Странно, кстати, что в каноне Флитвик при всём своём всезнании не вступилсяза Луну Лавгуд, когда у неё соседки вещи тырили. Или это такие особенности гоблинского воспитания, для зелёненьких это нормально — кто раньше встал, того и тапки?

— А дальше-то что, Драко? — нетерпеливо теребил братца Конни.

— А что дальше? — не понял Драко. — Флитвик уже знал обо всём, что произошло на уроке Полётов, он всё крёстному рассказал. И о том, что этот придурок Макмиллан взлетел на метле, которая тебе предназначалась — тоже. И Северус связался с papa и быстренько всё ему рассказал. Вот и всё. Думаю, что Сириуса уже papa вызвал.

Рассказывая всё это, Драко вёл нас по направлению к слизеринской гостиной. По дороге нам встретилось несколько незнакомых мне змеек, но никакой враждебности они не высказали — все довольно дружелюбно кивали Драко, косились на нас не без любопытства, но с разговорами не лез никто и наехать на нас по поводу: «А что грифы делают на нашей священной территории?» тоже никто не пытался, то есть слизеринцы были вполне себе вменяемы и в чужие дела лезть не стремились.

Вход в покои декана Слизерина располагался рядом со входом в гостиную. Драко объяснил нам, что есть и второй вход — прямо из гостиной, но это уже для слизеринцев.

Подойдя к двери, Драко достал палочку, провёл ею крест-накрест и произнёс:

— Канис Доместикус!

Дверь скрипнула, открываясь, и я подумал, что Северус тоже тот ещё тролль. Канис Доместикус — собака домашняя, явный намёк на главную Сириусову аниформу.

— Драко, Конни, Гарри, проходите! — раздалось из-за двери, и мы прошли, оказавшись в комнате, которая явно играла роль гостиной, личной библиотеки и кабинета одновременно.

Кстати, ничего мрачного, всё вполне приятно и уютно — бежевые, золотистые и шоколадно-коричневые тона драпировок на зачарованных окнах, выходящих на дно Чёрного озера, обоев, мебели и ковра приятно сочетались. Ничего яркого и кричащего, зато тепло и успокаивающе, в самый раз расслабиться после тяжёлого трудового дня.

— А у тебя уютно, крёстный… — невинно заметил Конни, и только сейчас я заметил сидящего за письменным столом в углу гостиной Северуса. Сев, весь в чёрном, явно в образе Ужаса Подземелий, мрачно просматривал пергаментные свитки, обильно украшая их красными чернилами. Ага, ясно, работы учеников проверяет.

— Не хоромы, — неожиданно улыбнулся Северус, мгновенно сняв маску, – но жить можно.  Рассказывайте, оболтусы, как докатились до жизни такой? Кстати… Нилла!

— Чего хочет декан Северус? — моментально возникла в комнате домовушка.

— Приготовь чаю с печеньем и пирожными для моих гостей, — приказал Северус.

— Нилла поняла, Нилла сделает, — отрапортовала домовушка, и через пять минут мы уже сидели за накрытым кофейным столиком и пили превосходный чай. Домовушка расстаралась — узрев количество и разнообразие притащенных ею пирожных, Северус удивлённо приподнял бровь. Маленькие кремовые, фруктовые корзиночки, небольшие, на один укус, тающие во рту, безе, творожные с клубникой, шоколадные с каким-то совершенно потрясающим наполнителем, кофейные, медовые… И рассыпчатое печенье с разными вкусами.

— Ого, — удивился Северус. — Нилла, у нас что, праздник какой-то, а я и не заметил?

Домовушка смущённо потупилась, стрельнула глазами в мою сторону и исчезла.

Северус рассмеялся:

— Гарри, твои проделки? И как тебе удалось завоевать столь горячую любовь Хогвартских домовиков?

— Помог уйти на перерождение их Главе, — невозмутимо ответил я. А что скрывать-то? Всё равно рано или поздно рассказывать придётся.

Глаза Драко стали квадратными, и в них загорелся вопрос: «Как? Самое интересное — и без меня?»

Конни вовремя это просёк, погладил брата по руке и ласково сказал:

— Да ты не переживай, Гарри к домовикам в одиночку ходил, он нам потом рассказал…

— Я тоже хочу послушать… — выдохнул Драко.

— Как и я, — проворчал Северус. — Гарри, ты можешь хоть один день ни во что не влипать?

— Я стараюсь… — кротко опустил глазки я. — Оно само…

Северус не выдержал и заржал, но потом серьёзным тоном заявил:

— Ладно, про домовиков позже, лучше про урок Полётов расскажи.

Пришлось рассказывать со всеми подробностями. Драко пылал праведным гневом и обещал проклясть мадам Трюк чем-нибудь фамильным и заковыристым, Сев его осаживал, но и сам был зол, а когда я упомянул про конфуз Макмиллана, Драко хмыкнул, а потом добавил:

— Ух, хотел и его проклясть, но теперь не буду. Сам себя наказал, идиотина.

— Вообще-то, — заметил я, — не нравится мне эта их враждебность. К барсукам традиционно самые мирные ребята попадают, а эти трое так и нарываются на конфликт. Может, их стоит проверить на зелья или закладки?

— Я поговорю с Помоной, — кивнул Северус. — А провокаций со стороны змеек не опасайтесь. В прошлый раз Пьюси с приятелями были под воздействием, с тех пор и я, и студенты Слизерина усилили заботу о собственной безопасности. Думаю, больше таких проколов не будет. Мне не нравится другое — до сих пор тебя словно на зуб пробовали, Гарри… Как ты поведёшь себя в разных ситуациях. Думаю, что наш дражайший директор ещё будет тебя проверять, так что остаётся одно…

— Постоянная бдительность! — синхронно рявкнули мы трое, стараясь подражать Грюму.

В этот момент в углу что-то тоненько тренькнуло.

— Оповещающие чары, — пояснил Северус. — Это, наверное, Люциус и Сири.

И точно, это были они. Сиятельный Лорд Малфой выглядел довольным, и я понял, что уроков мадам Трюк у нас больше не будет. Сириус Альфард, войдя в комнату, моментально превратился в Сириуса Ориона и бросился обнимать меня с таким пылом, словно мы не виделись как минимум год. Надо отметить, что с неменьшим пылом он хотел обнять и законного супруга, но тот ловко увернулся, что-то прошептав на ухо Сири. Крёстный сначала слегка нахмурился, а потом разулыбался. Ой, чую я, что просто так Сири Хогвартс не покинет, а то за Северусом уже долгов накопилось… Супружеских. Но ладно, буду завидовать молча.

Северус ещё раз позвал Ниллу, которая вновь сервировала чайный стол и притащила ещё больше вкусняшек, и весьма довольный собой и проделанными пакостями Люциус заявил:

— С завтрашнего дня мадам Трюк более не работает в Хогвартсе. Сомневаюсь, что её примут теперь даже на должность шестого помощника младшего тренера в «Пушки Педдл». Появление на уроке в состоянии алкогольного опьянения, преступная небрежность в подготовке инвентаря, неумение организовать деятельность студентов на уроке, халатность, чуть не приведшая к гибели студента-первокурсника… Это уже согласовано с остальными членами Попечительского Совета. Более того, Попечительский Совет инициировал проведение в Хогвартсе аудиторской проверки, будет создана совместная независимая комиссия из представителей Попечительского Совета, Министерства и гоблинов Гринготтса…

— А гоблины здесь причём? — недоуменно выдал я.

— Гарри, ты что? — удивился Драко. — Гоблины занимаются всеми финансами, в том числе и школьными. Так что естественно их присутствие при проверке такого масштаба.

— А, понял, — кивнул я. — То есть, считать будут всё?

Люциус заулыбался так, что я невольно представил его в рекламе зубной пасты. Раскупали бы влёт.

— Именно, Гарри, именно. Думаю, что директор Дамблдор будет очень занят в ближайший месяц. К тому же я вызвал родителей пострадавшего, они должны прибыть в Хогсмид, а там их встретит мой адвокат… и даст несколько дельных советов.

— Думаешь, удастся отстранить Дамблдора? — спросил Сириус.

— Не думаю, — покачал головой Люциус. — Старик ещё крепок. Даже если и удастся отстранить — то ненадолго. Меня беспокоит странное поведение Августы Лонгботтом… Вроде бы, она узнавала в Министерстве, как ей вернуть опекунство над Невиллом.

— А что, так можно? — спросил я.

— В данном случае — нет. Передача опекунства была проведена леди Лонгботтом по сложному кельтскому обряду. Теперь госпожа Ядвига Долгова  — его полный опекун до совершеннолетия, и никаких прав Августе вернуть не удастся.

— Вот оно как… — задумчиво пробормотал Сириус. — Неспроста это… И, мне кажется, что Леди Лонгботтом такой исход предвидела, когда передавала Невилла госпоже Ядвиге Долговой.

— Считаешь, и тут наш Светоч отметился? — мрачно спросил Северус.

— Не знаю, — ответил Сириус. — Но вполне вероятно.

— Во всяком случае, — вклинился в беседу Люциус, — кое-чего мы добились. И да, я продолжаю собирать компромат. Дамблдор неплохо умел хоронить концы, всё буквально по крупицам, но и по крупицам можно набрать нечто значительное.

— Это ты сейчас такой благостный, — хмыкнул Сириус. — А там чуть кабинет Дамблдору не разнёс.

— А как он хотел? — фыркнул Люциус. — Это меньшее, что он получил. Главное — впереди.

А мы поняли, что на пакости и подставы у Доброго Дедушки теперь будет куда меньше времени, чем раньше. А уж когда прибудет аудиторская проверка… Полная аудиторская проверка, которая в Хоге проходила последний раз лет пятьдесят назад… Так что веселье будет то ещё.

— Кстати, — сказал я, — я сумел раздобыть тот артефакт, с помощью которого Дамблдор узнал о моей помолвке с Конни. Вот он.

И я призвал из своего зачарованного кошелька то самое перо.

— Ого! — оценил Сири. — Как тебе это удалось?

— Пивз, — я был краток.

— Молодец, — усмехнулся Сири. — Ты даже Пивза умудрился использовать. А он не проболтается?

— Сири, ты шутишь? — усмехнулся я. — Он просто не сможет, иначе отправится за Грань.

— Всё забываю о твоих талантах, — проворчал Сири и потрепал меня по голове. — Кстати, о талантах… Вот, возьми. Постарайтесь просмотреть без лишних глаз.

И он протянул мне уменьшенную до размеров ногтя большого пальца коробочку.

— Чары Отмены помнишь?

— Конечно, — ответил я. — А что это?

— То, что ты просил, — ответил Сириус. — Подлинная история Хильды Стэнли. То, что удалось раскопать.

Комментарий к Глава двадцать восьмая. В которой герой получает и делится информацией Мои дорогие! Автора кинули с очередно подработкой, так что беда-печаль...

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава двадцать девятая. В которой герой знакомится с историей семьи Стенли. Часть первая ======

Мои дорогие! Увы, вчера главу выложить не получилось, с сайтом творилось непонятно что. Но глава готова – ловите!

— То, что ты просил, — ответил Сириус. — Подлинная история Хильды Стэнли. То, что удалось раскопать. Так что читать это следует с большой осторожностью.

— Мммм… — мрачно протянул я, — вообще-то, мы с Джоуи в одной комнате живём, если что.

— Не страшно, — ответил Сириус. — Я наложил на эту коробочку Чары Неприметности, так что её никто не захочет взять в руки, даже если и наткнётся случайно. А в развёрнутом виде это прескучнейшая книжонка «Старосты Хогвартса, достигшие власти». Так что если Джоуи увидит кого-либо из вас с этой книгой в руках, вряд ли он будет просить почитать её. Но… Флитвик, например, или Дамблдор смогут разглядеть, что это такое и сквозь чары. Поэтому читать всё-таки лучше в Выручай-комнате. Не нашли ещё?

— Сири, когда? — горестно вздохнул я. — Столько дел, столько дел…

— Занятой ты наш… — крёстный ласково взъерошил мои волосы. — Ты поосторожнее, Гарри. Директор, возможно, начинает терять хватку… но он всё ещё полон сюрпризов. Мы вот его в своё время недооценили — и что в итоге?

Да уж, Сири прав. Золотое правило «Постоянная бдительность!» отменять нельзя ни в коем случае. Придётся всё-таки искать Выручайку, да и место для занятий нам нужно, об этом я уже раньше думал. Вот только как скинуть с хвоста Джоуи? Не общаться с ним мы не можем, а если он поймёт, что мы часто исчезаем неведомо куда, то непременно настучит Дамблдору. Вот же ж… Угораздило же заиметь под боком стукача.

Мы бы ещё пообщались, но тут посреди комнаты появилась большая серебристая кошка и голосом Минервы Макгонагалл произнесла:

— Лорд Малфой, Наследник Блэк, прошу вас вернуться в кабинет директора школы. Прибыла семья Макмиллан.

Люциус, с энтузиазмом уничтожавший уже пятое пирожное, встрепенулся и хищно улыбнулся. Ну да, сладкое полезно для мозга, а ему ещё словесные кружева плести. Ох. Не сомневаюсь, что он и Макмилланам голову заморочит настолько, что они будут себя считать ещё и в долгу перед сиятельным Лордом, если им позволят просто наказать сына по-семейному. С другой стороны, ладно Финч-Флетчли, он в реалиях Магического Мира попросту не разбирается, но Макмиллан-то в нём вырос. Неужели не может объяснить приятелю, чем могут закончиться глупые наезды на детишек из Родов Малфоев и Блэков? Или сам настолько туп? Или его просто нужно проверить на зелья и закладки? В таком случае, это нужно делать как можно скорее, пока ментальная закладка не срослась с личностью… Если для взрослого это такого значения не имеет, сильный маг может сбросить заклятье или закладку, как это произошло с Сириусом в Азкабане, то ребёнка может покалечить непоправимо. Пример этого — Марджори Дурсль, которую не только магии лишили, но и закладку на лютую ненависть к оной сделали…

И где сейчас тётушка Мардж? В психушке, корректно называемой пансионом, тётушка Мардж, и вопрос об её полном излечении попросту не стоИт, потому как закладка успела стать частью личности. Интеллектуально Мардж навсегда останется на уровне семилетки, тут даже Северус не смог помочь. Проще уж тотальный Обливиэйт провести и начать создавать личность с нуля, но такое тоже возможно проделать только со взрослым. Ребёнка Обливиэйт может просто превратить в дебила, без вариантов. Именно поэтому Обливиэйт и прочие заклинания и зелья (типа знаменитого Веритасерума), воздействующие на память и разум, по отношению к детям до четырнадцати лет запрещены абсолютно, а с четырнадцати до семнадцати — с кучей оговорок и при наличии специального постановления, принятого полным составом Визенгамота.

Так что то, что в каноне никто Гарри на суде с Веритасерумом не допрашивал, — это не происки врагов, это общепринятая практика. И дело серьёзным назвать нельзя — детское колдовство на каникулах — частое нарушение, именно поэтому Обливиэйтеры и дежурят постоянно в Министерстве. А вот полный состав Визенгамота — это были уже точно происки. То ли Доброго Дедушки, то ли Фаджа… и у того, и у другого были причины перепугать мальчишку до уср… то есть, до полной невменяемости, а потом мягонько пожурить. Ну, или выступить в его глазах спасителем. Дамблдору это удалось. Фаджу — нет, но судя по топорности работы канонной Амбридж в Хогвартсе, он вообще переизбытком умственной деятельности не страдал.

— Лорд Малфой, — обратился я к уже собравшемуся уходить Люциусу, — мне кажется, что ваш совет семье Макмиллан проверить сына на ментальные закладки и зелья будет оценён по достоинству.

— Не думаю, Гарри, — вздохнул Люциус.

Что не так? Почему?

— Макмилланы — весьма своеобразная семья, — добавил Сири. — Они всегда поддерживали Дамблдора и вряд ли усомнятся в его непогрешимости.

Странно… А в каноне я такого не помню. Хотя теперь мне всё меньше стоит вспоминать канон. Теперь расхождения этой версии мира Поттерианы и канонного слишком велики, и моё послезнание тут уже не поможет, увы… разве что в отдельные моменты. Так что остаются анализ и логика. Не так уж мало, если призадуматься. Но так куда опаснее.

Сири и Люциус распрощались с нами, Сири при этом с тоской покосился на Сева, но Ужас Всея Хогвартса был непокобелим. Непоколебим… Впрочем, и так, и этак. Но всё-таки, интересно, сумеет ли Сири проникнуть в Хог в облике ворона?

Драко вместе с вернувшимся из Хогсмида Маркусом Флинтом проводили нас до выхода из подземелий, причём, при виде улыбающегося Флинта встреченные нами слизеринцы до сих пор получали когнитивный диссонанс. Хм, уж больше года прошло с его преображения, видимо, прошлый Флинт здорово всех впечатлил. А уж когда вполне мирно улыбавшийся Маркус протянул нам троим по шоколадной лягушке, да ещё и поклялся при этом, что шоколад без добавок, только что из «Сладкого королевства», то проходивший мимо Пьюси вообще выпал в осадок. Мы же с удовольствием угостились, предварительно разыграв на пальцах, кому какая лягушка достанется. Мне досталась любимая — из горького чёрного шоколада, Драко — из молочного, Конни из белого.

— Заходите, если что, — напутствовал нас улыбающийся Флинт.

Мы распрощались вполне сердечно, Маркус и Драко отправились обратно в подземелья, и только когда отошли на порядочное расстояние, я спросил:

— Слушай, а чего Флинт такой довольный, он же чуть ли не как нянька с Драко возится.

— Не, не как нянька, — усмехнулся Конни. — Как вассал. Ты ведь сам знаешь, в каком Маркус положении находился. Если бы не леди Вальпурга, ещё неизвестно, что бы с ним сотворил его опекун. А теперь всем понятно — он не сам по себе, находится под покровительством Блэков и Малфоев, сам Избранный с ним общается. Так что каждая такая прогулка ему только авторитета добавляет.

— Ох уж эти статусные игры… — проворчал я.

Конни в ответ только улыбнулся и просто взял меня за руку.

Когда мы вернулись в родную гостиную, то сразу в спальню проскользнуть не удалось. Старшекурсники — из тех, кто уже вернулся или вовсе не ходил в Хогсмид — уже знавшие о том, что произошло, из рассказов наших девочек, Томми-Ника и Джоуи, чуть ли не овацию нам устроили.

Как выяснилось, мадам Трюк в школе не любили куда больше, чем Сивиллу Трелони. И это понятно — ведь если на Прорицаниях ничто жизни студентов не угрожало, разве что кофейной гущей подавиться, а к регулярным обещаниям страшной погибели все как-то попривыкли, однако то, что мадам Трюк регулярно проводит уроки в неподобающем для педагога состоянии и не слишком заботится о безопасности детей, знали все. И жаловались все. Студенты — деканам, деканы — директору, а директор… Директор задумчиво блестел очками-половинками, вещал о втором шансе и о том, что бедная мадам Трюк чувствует себя одинокой и нуждается в поддержке.

— А родителям писать или в Попечительский совет вы не пробовали? — спросил я.

— Пробовали, — мрачно ответил Вуд. — Только письма почему-то не доходили. Все прочие — пожалуйста, а эти — нет.

— А на каникулах родителям рассказать? — ненавязчиво спросил Томми-Ник.

— Мэннинг, ты что думаешь, один такой умный? — проворчал Ли Джордан. — Многие пытались. Только вот ни у кого не получилось.

— В смысле? — удивился я.

— В том, — мрачно заявила Алисия Спиннет, — что, выйдя на Кинг-кросс, мы прочно забывали… некоторые моменты. И вспоминали о них тогда, когда возвращались с каникул.

Мы с Томми-Ником переглянулись. Это какой масштаб ментального воздействия должен был быть использован, чтобы почистить память массе студентов от скользких моментов? Не, тут Дамблдор в одиночку бы точно не справился. Или это снова воздействие артефакта Гермия?

Но, блин, тогда получается, что родители студентов в каноне могли реально не знать, что творится порой в «лучшей и самой безопасной школе». Это пиздец, товарищи… Но почему тогда мы не попадаем под это массовое выпадение памяти? Да и Мародёры вроде бы могли этому эффекту противостоять. И ладно, Римус с его загадочным родством с Лу Гару, Джеймс, Сири и Сев, которые теоретически могли подпадать под цепочку потомков Гермия, способности у них были неслабые, да и артефакты… вспомним, что мне давным-давно Геката рассказывала… Но вот Лили Эванс — она ж вообще магглорожденной считалась… разве что Поттеры через Джеймса могли чем-нибудь серьёзным поделиться. Хотя Лили — Обретённая, а с ними всё непросто.

А вот сейчас… Сейчас объяснение у меня только одно — артефакт слабеет, и слабеть он начал не сию минуту, а ещё во времена Мародёров, магия Источника иссякает… плюс многочисленные откаты, уже заработанные директором, тоже нужно отводить. Плюс, конечно, эксклюзивные защитные артефакты. Только поэтому мы в здравом уме и твёрдой памяти. Но тогда Добрый Дедушка уже должен понять, что трон под ним реально шатается. А отсюда я вижу два варианта развития событий.

Первый. Канонные события форсируются, так что стоит вскоре ждать тролля в гости. А за ним и всё остальное может подтянуться. Как бы мне курсе на втором в Турнире участвовать не пришлось. Бред полный, конечно, но кто знает?

Второй. Директор начнёт задумывать всё новые и новые квесты, и моё послезнание мне не пригодится, как я и думал раньше. В этом плане проверка, запущенная Люциусом и Сириусом Альфардом, мне на руку — будет хоть какое-то время осмотреться, а то с Доброго Дедушки станется сразу же бросить Героя на какую-нибудь подходящую амбразуру.

В общем, кое-как отбившись от однокашников, мы всё-таки прорвались к себе в спальню. Переданный Сириусом материал мне просто не терпелось прочитать, но пришлось ждать, пока Джоуи отправится на покой. Томми-Ник наслал на него Сонные чары, так что заснул Джоуи быстро и крепко.

Только после этого мы втроём собрались на моей кровати, наложив на полог ещё одно специальное заклятье (блин, чувствую себя героем плохого шпионского романа!), и приступили к чтению.

Хильда Стэнли родилась в самой обычной английской семье. Отец — банковский служащий, мама — домохозяйка. Был ещё старший брат Джеральд, когда Хильда родилась, он уже заканчивал начальную школу, так что особой дружбы между ними впоследствии не было, хотя брат неплохо относился к младшей сестре.

Семья была настолько обычной, что и сказать о ней было особо нечего. Дом в пригороде, маленький садик, автомобиль, накопительный счёт в банке на образование детей, семейные ужины, воскресные походы в церковь… Хильда непременно в пастельного цвета платье с юбкой-колокольчиком, лаковых туфельках и белых носочках, мистер Стэнли и Джеральд — в выходных костюмах, миссис Стэнли — в новых туфлях и симпатичной шляпке. Поездки на море, пикники, школьные спектакли Джеральда, подарки на Рождество, походы по универмагам в дни распродаж, два колючих одеяла, под которыми приходилось спать зимой — ведь отопление нужно было экономить, пока не погашен полностью долг банку за дом, детские болезни, дни рождения с большим тортом со свечами, нарядная кукла в синем атласном платье — подарок тётушки Мэри, сестры отца… В общем, всё было, как у всех — обычное детство обычного английского ребёнка из семьи среднего класса.

Обычного… До того дня накануне её десятого дня рождения… До той роковой ссоры с Джонни Бишопом — хулиганом с соседней улицы. Джонни Бишоп, как я понял, напоминал своими привычками и повадками канонного Дадли — сколотил детскую банду, обижал малышей — мог и деньги при случае отобрать или испортить красивую вещь. Джонни Бишоп был здоровенным, сильным и тупым мальчишкой-второгодником, и для него не было большего счастья, чем довести кого-нибудь из малышей до слёз. А ещё он обожал запугивать «мелюзгу», говоря, что если они пожалуются кому-нибудь на его проделки, то он со своей бандой непременно поймает жалобщика и вырежет у него на лбу слово «ябеда» своим карманным ножиком. Нож у Джонни Бишопа и впрямь был отменный — швейцарский, с кучей лезвий и всяких остальных полезных штучек — например, там были и штопор, и кусачки, и ножницы. Много чего было.

Так что запуганная мелюзга молчала, не осмеливаясь жаловаться, а Джонни, видя свою безнаказанность, как водится, распоясывался всё больше и больше.

Хильда с ним пересекалась редко. Она была миролюбивой девочкой, не хотела ни с кем ссориться, а уж тем более — попадаться Джонни и его банде под горячую руку. У неё было какое-то странное чутьё, позволявшее не попадаться в ловушки там, где безнадёжно влипали другие малыши. А Джонни неожиданно решил, что именно Хильды не хватает в его коллекции затравленной и побитой мелюзги. И начал подстерегать девочку уже специально, но она умудрялась не пересекаться с ним.

Хильда и сама удивлялась своему везению, но понимала, что оно не могло продолжаться долго. Так и случилось. В один, далеко не прекрасный день, когда Хильда возвращалась из школы, банда Джонни нагнала и окружила её.

— Эй, Стэнли, — грубо захохотал Джонни, — что, на этот раз не удалось убежать?

— Я не делала тебе ничего плохого, — пропищала Хильда.

— Ещё бы! — засмеялся Джонни. — Что плохого может мне сделать такая бледная моль, как ты?

Это было обидно. Хильда и в самом деле была бледненькая, природно светлокожая, с неожиданно тёмно-серыми глазами и светлыми, словно лён, косичками. Она не любила бывать на солнце, почти сразу же начиная краснеть и чесаться, никакой крем не помогал, поэтому даже на море всегда отсиживалась под зонтиком и никогда не была загорелой. Даже регулярно появлявшиеся на бледной коже веснушки были почти незаметными, но от них бледное узкое личико казалось словно припорошенным пылью.

— Отстань, Бишоп! — всхлипнула Хильда и попыталась убежать, но не тут-то было. Дружки Бишопа были начеку, и один из них свалил девочку на землю, больно толкнув в плечо. Несмотря на боль, Хильда вскочила, но двое самых преданных подпевал Бишопа — Марк Престон и Терри Блай — схватили её за руки, не давая убежать. Терри Блай при этом умудрился вытащить несколько монет из кармана курточки Хильды.

— Отдай! — возмутилась девочка. Но в ответ получила тот же смех. А потом Джонни предложил:

— А давайте с неё трусы снимем, как с Джорджины Перкинс! Она так визжала, помните? Так и убежала домой без своих трусов!

Хильда похолодела. Она знала — без трусов ходят только плохие, очень плохие девушки, которых называют бранными словами. Бишоп и его компания уже сделали такой Джорджину Перкинс — вот почему она в последнее время ходит такая грустная и всех сторонится — конечно, кому же хочется быть плохой? Но она, Хильда, не плохая! Она хорошая девочка, слушает папу и маму, любит своего старшего брата и кота Роско, и хорошо учится. К тому же, это так стыдно и неприятно. Просто ужасно… Нет, она ни за что не позволит снять с себя трусы…

— Отпустите! — закричала девочка, извиваясь в руках малолетних подонков. — Я не хочу! Не надо!

Но Джонни, которому ужасно понравился испуг, написанный на лице девочки, уже потянулся к подолу её школьной юбки.

— Нет! — отчаянно вскрикнула Хильда, и тут же от неё словно разошлась обжигающая волна, раскидавшая её мучителей в разные стороны, как кегли. Перепуганная Хильда убежала домой, закрылась в своей комнате и сказалась больной. На самом деле она долго стояла под душем, словно надеясь смыть с себя гадкие слова и прикосновения. Нет, мальчишки не сотворили с ней ничего плохого физически, да и вряд ли намеревались, но душевную травму они девочке нанесли. Хильда тогда ничего не рассказала маме, потому что точно знала — этот рассказ рассердил бы её. И Хильда точно знала, что могла бы сказать мама в ответ на её рассказ: «Хильда Стэнли! С хорошей девочки никому не захочется стянуть трусы! Значит, это ты виновата, ты неправильно себя вела!»

И переубедить маму не было никакой возможности. Добрая и любящая, в иные моменты она была до невозможности твердолобой и упёртой. В такие дни Хильде казалось, что она ненавидит маму, а это было неправильно, мама ведь желает только добра…

В общем, Хильда так ничего и не сказала родителям, а вот Джонни и его прихлебатели с этого дня отстали от неё. Более того, они вели себя так, словно Хильды Стэнли вообще не существовало на белом свете. Хильду это устраивало. И она не пыталась задумываться, что произошло.

Но с этого момента с Хильдой стали происходить странности. Небольшие, но всё же… Разбитая любимая чашка мамы, вновь ставшая целой. Слишком, неестественно ярко цветущая клумба в их маленьком садике, бесследно исчезнувшее гадкое пятно на нарядном платье… Хильда была хорошей девочкой и очень расстраивалась, если что-то было не в порядке. А ещё она почти не задумывалась над своими странностями, не задумывалась до того дня, пока через год тёплым летним вечером в дверь их дома не постучалась женщина в широком зелёном пальто и странной остроконечной шляпе. Женщина, которая назвала себя профессором школы магии Хогвартс Минервой Макгонагалл.

Хильда была поражена, но странным образом успокоилась. Её собственные странности всё-таки начали её беспокоить, но поговорить о них девочка боялась, а тут появилась женщина, которая нашла объяснение всем непонятностям. Она — волшебница! Она, Хильда Стэнли — самая настоящая волшебница и поедет учиться в волшебную школу!

Девочка была счастлива, и её даже не удивило, насколько легко её согласились отпустить родители. Она — волшебница! Она едет в сказку!

Поначалу всё так и было. Поход на Косую аллею, покупка палочки (бук и волос единорога, мисс Стэнли, очень гибкая!), волшебный замок, словно возносящийся над тёмной громадой озера, Шляпа, громко воскликнувшая «Хаффлпафф!», оказавшись на голове Хильды, добрая декан Спраут, уютная спаленка, которую она делила с двумя другими девочками, интересные уроки…

Курса до третьего Хильда была абсолютно счастлива.

А вот к четвёртому курсу с её глаз стали падать розовые очки. Хильда поняла, что безнадёжно отстала от своих бывших одноклассников в маггловском мире, но сначала её это не расстроило. Ведь они понятия не имеют ни о Зельях, ни о Чарах, ни о Рунах, а она скоро станет дипломированной волшебницей и будет… А вот с этого места Хильда расстроилась всерьёз. Ведьмой она была средней по силе, более всего ей удавались Бытовые чары, шедшие факультативно, а вот по остальным предметам ей редко удавалось получить даже «Выше Ожидаемого», не говоря уж о «Превосходно». Высшие оценки Хильда получала только по Прорицаниям и Гербологии. Во втором случае — из-за трудолюбия, в первом — из-за того, что подсознательно чувствовала, что хочет услышать от неё преподавательница — немолодая, черноволосая, вечно кутавшаяся в яркую шаль мадам Фаскини*.

Итак, оценки Хильды были далеки от идеальных, попроситься в Ученики к Мастерам с ними было невозможно, к тому же, те же Мастера предпочитали брать в Ученики чистокровных с сильными, раскрывшимися дарами. Не всегда, конечно, но чаще всего. Рассчитывать на какую-либо серьёзную должность — невозможно тем более. Можно было устроиться горничной, уборщицей или санитаркой в больницу Святого Мунго, продавщицей в лавку или зарабатывать самым древним способом на пропитание в одном из «весёлых домов» Лютного переулка. Всё. Больше для магглорожденных вакансий в Магическом мире не было.

Хотя нет — был второй вариант. Выйти замуж. Соотношение мужчин и женщин у магов было с сильным перекосом, мужчин было куда больше, а Рода нуждались в Наследниках, вот и случались порой… мезальянсы. Одним из таких стала женитьба красавчика Джеймса Поттера, Наследника богатой и благородной семьи, на рыжей гриффиндорке Лили Эванс.

Хильда ужасно завидовала Лили и думала, что раз уж умница Лили Эванс, которую, по слухам, собирался брать в Ученицы Мастер Чар, предпочла занять своё место в Магическом мире таким образом, то ей, слабенькой середнячке-хаффлпаффке, сам Мерлин велел попытаться сделать то же самое. Ведь Хильде так хотелось остаться в волшебном мире…

Как она потом поняла, это решение было самым неправильным за всю её жизнь…

*Увы, никаких сведений о том, кто преподавал Прорицания до Сибиллы Трелони, я не нашла. Так что пусть будет некая мадам Фаскини, имеющая итальянско-цыганские корни.

Комментарий к Глава двадцать девятая. В которой герой знакомится с историей семьи Стенли. Часть первая Хильда Стенли:

https://99px.ru/sstorage/56/2017/05/12405172142088316.jpg

====== Глава тридцатая. В которой герой знакомится с историей семьи Стэнли. Часть вторая ======

Что-то автора потянуло на мелодраму... Мужайтесь, дамы и господа!

Ведь Хильде так хотелось остаться в волшебном мире…

Как она потом поняла, это решение было самым неправильным за всю её жизнь…

Но Хильде так не хотелось расставаться с магией. Все её одноклассники-магглы уже успели чего-то достичь, большинство из них собиралось продолжать образование, но Хильда… Хильда понимала, что у неё нет аттестата за среднюю школу, то есть ей нельзя поступить ни в колледж, ни в школу медсестёр, как она мечтала в детстве. Да и если бы она каким-то чудом поступила туда… Вряд ли те знания по целительству, которые давались им на факультативе мадам Помфри, были бы оценены по достоинству. «Возьми мозги нетопыря, умерщвлённого в полнолуние, да смешай с тремя унциями крапивы, ромашки и горечавки, взятых в равных пропорциях. Получившуюся смесь разотри с жиром чёрного козла, умерщвлённого на убывающую Луну, да натирай суставы, как заболят. Действует сие и на сквибов, и магглам помогает…»

Мазь, конечно, была замечательная, только вот у Хильды возникали большие сомнения, не выгонят ли её сразу же, как она предложит её в качестве рецепта к применению.

Поэтому после окончания Хогвартса Хильда отправилась к мадам Малкин — владелице ателье как раз требовалась швея, отлично владеющая Бытовыми чарами. Это было единственное, что Хильда знала на Превосходно, так что она была принята.

Казалось, всё устроилось наилучшим образом. Хильде удалось снять комнатку в переулке Магнолий — небольшом тупичке, который вливался в Косую аллею сразу же за ателье мадам Малкин и был куда более приличным местом, чем Лютный переулок. Хозяйка домика, в котором Хильда сняла комнату, престарелая вдовая волшебница миссис Праумус, искренне привязалась к своей квартирантке, заменив ей частично семью.

Дело в том что когда Хильда училась на пятом курсе, миссис и мистер Стэнли решили перебраться за океан — старший брат Хильды, Джеральд, в своё время уехал учиться в США, да там и остался, неожиданно преуспев в совершенно непонятной Хильде вещи — компьютерном программировании — стал зарабатывать совершенно невероятные деньги, женился и быстренько обзавёлся тремя очаровательными наследниками.

Родителей к себе он звал уже давно, но они ждали, пока Хильда окончит школу… но всё-таки не дождались. Хильда не понимала, почему, но отношение родителей к ней стало постепенно меняться — и не в лучшую сторону. Они стали воспринимать дочь как «отрезанный ломоть», как гостью в собственном доме. Первоначальное восхищение магией прошло, а на смену ему не пришло ничего, хотя Хильда очень любила своих родителей и часто им писала. Но они отвечали всё реже и реже, пока поток писем не иссяк совсем. Более того, у Хильды создалось впечатление, что миссис и мистер Стэнли стыдятся дочери-волшебницы, они всегда подчёркивали свою нормальность и всё больше отдалялись от неё. Более того, перед переездом родители продали дом и оставили дочери всего сто фунтов, мотивировав это тем, что Хильда уже взрослая, скоро окончит школу и вполне может снимать жильё и содержать себя сама. А им нужны деньги, чтобы обустроиться на новом месте.

Так Хильда осталась ещё и без жилья… И с совершенными грошами в кармане — после пересчёта на галлеоны сумма стала ещё более жалкой. Хильда была поражена — как родители решили бросить несовершеннолетнюю дочь практически без средств, без поддержки, одну… И их это совершенно не взволновало. Словно она стала для них чем-то вроде не слишком близкой знакомой, от которой можно отделаться разовой помощью. Хильда восприняла этот поступок как предательство и никогда больше не желала общаться с ними.

Вот так и получилось, что Хильда фактически осталась одна, друзей у неё было немного — и все сплошь магглорожденные, с такими же, как и у нее, неясными перспективами, родные писали крайне редко, и единственное, на что ей оставалось надеяться, — это только принц на белом коне.

Но и тут её ждало разочарование. Она была самой обычной магглорожденной волшебницей — не очень красивой, не обладающей большой магической силой, не Обретённой, в конце концов. Так что если и были у неё кандидаты в женихи — так только такие же, как она, магглорожденные юноши на птичьих правах. А Хильда обладала всё-таки некоторой долей тщеславия — ей хотелось жениха получше. Но, увы, если чистокровные и рассматривали её кандидатуру всерьёз — так только в качестве Вынашивающей для однополой пары.

Выросшей в строгих нравах Хильде подобное казалось мерзким, то, что среди магов встречаются однополые пары и спокойное отношение к ним. Это шокировало её ещё в школе, хотя та же мадам Малкин пожимала плечами, приговаривая:

— Зря ты так, девочка. И себе силу прибавила бы, и оплату бы получила достойную… Вынашивающим-то платят хорошо, всю беременность пылинки сдувают. А с начальным капиталом могла бы и ко мне в долю войти — уж больно ты в Бытовых чарах хороша. И мужа бы себе нашла неплохого со временем — раз сумела сильного волшебника выносить — значит, и ещё выносишь. Это тебе только уважения добавит, такой контракт позором не считается, наоборот.

Но Хильде казалось, что она скорее даст разрезать себя на куски, чем будет вынашивать дитя для пары мужчин… а потом она отдаст его им? Каким оно вырастет, в такой-то семье? Это ужасно, это неправильно, это извращение!

Мадам Малкин на это всегда хмурилась и сердито говорила:

— Ты, девочка, рот-то на замке держи… В магическом браке пол — не главное. Главное — совпадение магических векторов. Ох, чему вас только учат, нынешних, простых вещей не знаешь… Чем выше совпадение, тем больше склонность друг к другу, тем сильнее и здоровее дети. И не беспокойся, совершенно необязательно дитя, рождённое Вынашивающей в однополом браке, будет испытывать интерес к своему полу. Чаще наоборот, хотя всякое бывает. На всё воля Магии, с таким не спорят…

Хильда замолкала. В такие моменты мадам Малкин казалась очень похожей на её собственную мать — не желала слышать ничьего мнения. То, что Хильда, проучившись пять лет в Хогвартсе, сама крайне мало знала об обычаях Магического мира, ей и в голову не приходило.

Прошло некоторое время. Всё устроилось. Хильда стала неплохо зарабатывать, привыкла к почти постоянной суете Косой аллеи, полюбила болтовню с другими швеями и вечерние чаепития с миссис Праумус, ей казалось, что вот, ещё чуть-чуть — и жизнь заиграет яркими красками.

Но жизнь, напротив, становилась всё тревожнее. Всё упорнее раздувались слухи о жестоком Лорде Волдеморте, который хотел захватить власть в магическом мире и изгнать или уничтожить всех грязнокровок, о его ужасных соратниках, называвших себя Пожирателями Смерти, об их мерзких деяниях. Молоденькие швеи теперь боязливо перешёптывались во время работы о нападениях на магические поселения, о Чёрной Метке, возникающей над домами, об убитых аврорах и ужасном будущем, которое ждёт Магическую Британию. Шептались так же и о том, что директор Хогвартса, Дамблдор, не боится критиковать Волдеморта и весьма смел в этой критике, словесно защищая магглов и магглорожденных. Хильда всегда восхищалась директором, Победитель Тёмного Лорда Гриндевальда казался ей самым добрым, понимающим и лучшим магом на земле. Но, в силу характера, девушка была миролюбивой и кроткой, она всегда восхищалась чужой смелостью, но вступать в борьбу на стороне сил Света, как об этом шептались наиболее смелые из девушек-швей, не намеревалась.

И Хильда решилась. Она написала брату, адрес которого всё-таки хранила, с вопросом о том, может ли она приехать к нему и не поможет ли он ей с работой и обучением. Ответное письмо задержалось, а когда оно всё-таки пришло, в нём уже не было смысла для Хильды. Она наконец-то встретила мужчину своей мечты.

Встреча была до ужаса прозаичной и банальной. Хильда после рабочего дня зашла в кафе Фортескью — ей вдруг ужасно захотелось тамошнего мороженого — совершенно удивительного сливочного вкуса с карамельным сиропом и таящимися внутри вишнями, с разноцветной посыпкой. Хильда обожала сладости, готова была есть их постоянно, но всё равно оставалась худой как щепка, вызывая дружные стоны зависти остальных швей — им, бедолагам, после сладостей Фортескью частенько приходилось пить Зелье Похудения.

Хильда заказала себе большую порцию мороженого и начала с энтузиазмом её уничтожать, наслаждаясь удивительным сочетанием холодной сладости мороженого, лёгкой кислинки вишен и тягучей прелести карамели, она так увлеклась, что уничтожила всю огромную порцию и подняла руку, подзывая официантку, чтобы заказать ещё.

И тут Хильда почувствовала на себе чей-то пристальный, следящий взгляд. Девушка огляделась. И впрямь — на неё внимательно, с прищуром смотрел мужчина лет тридцати на вид, сидящий за соседним, чуть наискосок от неё, столиком.

Мужчина был того рода, что ужасно нравились юной Хильде ещё со времён розового девичества — высокий, широкоплечий, подтянутый блондин с яркими голубыми глазами и неожиданной ямкой на подбородке. Дорогая мантия поверх не менее дорогого маггловского костюма, трость с витой позолоченной рукоятью, а также дорогие швейцарские часы на запястье — всё это не кричало, нет, ненавязчиво шептало о богатстве… Хильда с грустью вздохнула — похоже, её снова оценили как перспективнуюВынашивающую…

Мужчина неожиданно улыбнулся девушке… и Хильда пропала. Улыбка была из тех, в какие влюбляются с первого взгляда, раз и навсегда. «Ну и пусть — Вынашивающая, — неожиданно для самой себя подумала девушка, — так я смогу видеть его чаще…»

И она робко улыбнулась в ответ.

Мужчина встал из-за столика, подошёл к Хильде, вежливо поклонился и сказал:

— Прошу прощения, мы не представлены, юная мисс, но я исправлю это упущение. Энтони Престон, к вашим услугам.

— Хильда Стэн-лии, — пролепетала девушка с невесть откуда взявшимся заиканием. Вблизи мужчина показался ей ещё краше.

— Завидую вашему аппетиту, мисс Стэнли, — снова улыбнулся мужчина.

С этой-то прозаической фразы и началась Великая Любовь.

Энтони Престон быстро стал просто Тони, он был именно таким, каким Хильда рисовала себе будущего избранника — симпатичным, весёлым, ласковым, сильным, богатым, щедрым… Жизнь наполнилась смыслом, заиграла яркими красками, и тучи, сгущавшиеся над Магической Британией, уже не волновали Хильду. У неё есть Тони, он любит её, а она любит его, он готов взять её в жёны, о чём не раз говорил, он подарил ей кольцо в знак их тайной помолвки — старинное и дорогое, с двумя бриллиантами, жёлтым и чёрным.

Хильда повеселела, расцвела, похорошела настолько, что ей стали оборачиваться вслед, девушки в ателье не сомневались, что вскоре будут гулять на свадьбе, Тони рассказывал ей о большом доме у моря, в который она точно войдёт хозяйкой. Хильда верила. Ведь это же Тони — как можно ему не верить? К тому же, они оба поспешили, и на свадьбе Хильда точно будет беременна. Она уже знала, что родит Тони мальчика, и любимый Тони тоже это чувствовал, он говорил, что ещё немного — и он закончит свои дела, и они смогут уехать и пожениться. Они даже имя для мальчика выбрали — Джоуи*, в честь покойного отца Тони. Хильда не возражала. Главное — чтобы любимому нравилось.

Почти два года этой любви показались Хильде волшебной сказкой, а потом… Потом сказка обернулась кошмаром.

Нет, беременность Хильды протекала легко и сына она родила в положенный срок и без каких-либо осложнений. Правда, палец её обручальное кольцо не украсило, но Тони уверял, что для него это не имеет никакого значения и что в эти смутные времена Хильде и его малышу лучше оставаться неприметными. Но они непременно сыграют свадьбу. Обязательно.

И Хильда продолжала верить Тони. С работы она пока ушла, хотя мадам Малкин и говорила девушке, что сохранит за ней место, но Хильда надеялась на отъезд и скорую свадьбу и не слишком доброжелательно проворчала, что, возможно, отправится в маггловский мир. Но пока она продолжала жить в тупике Магнолий, миссис Праумус привязалась к Хильде и охотно нянчилась с её сыном, которого девушка назвала так, как и просил её возлюбленный — Джоуи.

— Что бы там ни говорили люди, — утешала миссис Праумус Хильду, — а перед Магией вы всё равно муж и жена.

Хильде хотелось верить словам доброй старушки, но встречи с Тони стали всё более редкими, любимый часто приходил на них расстроенным и измученным, хоть и старался не подавать виду. А свадьба всё откладывалась.

Тони наконец-то рассказал Хильде кое-что о себе. Он, оказывается, предприниматель, ведущий дела и в магическом, и в маггловском мирах, но сейчас у него серьёзные проблемы с бизнесом. Тони не хочет подвергать Хильду опасности, но как только его проблемы разрешатся, они непременно уедут из Британии в более спокойную страну и поженятся, обязательно поженятся. Тони говорил Хильде, что ни за что не откажется от своей любимой женщины и ребёнка.

Хильда верила жениху, Джоуи подрастал, радуя мать, отца и названую бабушку своим крепким здоровьем и хорошим аппетитом, а между тем политическая обстановка становилась всё напряжённее, но в одну ночь на Хэллоуин всё разрешилось. Лорд Волдеморт оказался побеждён юным Гарри Поттером, наступило всеобщее ликование… Но у Хильды не было поводов для радости. Точнее, в ночь Хэллоуин она не могла заснуть — мучила тошнота, головные боли, она не могла найти себе ни единого положения для отдыха, нервно ворочаясь с боку на бок, малыш Джоуи беспокойно спал — хныкал, его лобик был горячим.

Хильда испугалась, добрейшая миссис Праумус вызвала целителя из Мунго, который покачал головой, вздохнул, пробормотал что-то о «разорванной связи», заставил Хильду и Джоуи выпить какое-то зелье и удалился, заявив, что ждёт юную мисс в Мунго завтра же.

После этого Хильде полегчало, а Джоуи наконец уснул, и она насела на миссис Праумус с вопросами о том, что могли значить слова целителя. Миссис Праумус в ответ напоила девушку молоком с мёдом. Обессилевшая Хильда, которая не могла за день проглотить ни крошки, выпила молоко и почти мгновенно уснула.

А когда проснулась, услышала разговор между миссис Праумус и другой женщиной, в которой по голосу узнала мадам Малкин.

— …бедная девочка, что с ней будет дальше?

— Гортензия, ты ведь не выгонишь её на улицу? Возможно, эта девочка — мать Наследника, — прозвучал голос мадам Малкин.

— Но целитель сказал о «разорванной связи», Оливия, а это значит… — отозвалась миссис Праумус.

— Гортензия, не будь дурой. Это может значить три вещи, как минимум. Отец ребёнка отказался от него и от Хильды — это только один вариант… А есть ещё и второй, и третий…

— И каковы же они? — грустно спросила миссис Праумус.

— Гортензия, неужели ты не помнишь? Такое происходит, если отец ребёнка погиб. Если он из тех, о ком я думаю — это вполне возможно.

«Что? О чём они говорят?» — испугалась и Хильда и стала прислушиваться изо всех сил.

— Ты права, — согласилась миссис Праумус. — Ну, а третий вариант?

— Отец малыша мог скрыть свою связь с ним. Это попытка обезопасить Хильду, чтобы на неё не навесили клеймо Пожирательской подстилки, — жёстко отозвалась мадам Малкин.

Хильда была в шоке. Причём здесь Пожиратели? Её Тони — Пожиратель? Не может быть, мадам Малкин просто наговаривает…

Хильда с усилием встала с кушетки и, пошатываясь, вошла на крохотную кухоньку, где беседовали миссис Праумус и мадам Малкин.

— Не смейте плохо говорить о Тони! — горячо воскликнула она. — Он не такой! Он не Пожиратель! Он любит меня! А вы — злая, злая женщина!

Мадам Малкин и миссис Праумус только переглянулись, в их глазах явно читалась жалость к Хильде, и это было невыносимо. Но тут судьба, похоже, решила добить несчастную девушку. В дверь постучали.

Миссис Праумус отправилась открывать и вернулась на кухню бледная как полотно. За нею следовали два аврора.

— Добрый день, дамы, — сказал старший из них. — Нам нужна Хильда Стэнли.

Сердце девушки ушло в пятки. Но она собрала все силы и прошептала:

— Я — Хильда Стэнли… Но я не делала ничего дурного, в чём дело?

— Не знаю, мисс, — уже более тёплым голосом ответил старший аврор. — Но нам велено доставить вас в аврорат для допроса по делу Пожирателей Смерти.

Хильда вскрикнула, поднесла руки к лицу, всё вокруг неё закружилось, потом потемнело… и девушка потеряла сознание. В аврорат в тот день её так и не отвели из-за явной слабости здоровья. У большинства магов-мужчин было достаточно трепетное отношение к юным матерям, а бледная, с кругами под глазами, измученная Хильда не вызывала никаких других чувств, кроме глубокой жалости.

На следующий день авроры явились вновь, и Хильда, оставив сына на Праумус, искренне жалевшую девушку, всё-таки отправилась в аврорат, к следователю по имени Аластор Грюм. Имя это Хильде было знакомо весьма отдалённо, Грюма часто называли смелым борцом со злом, но она увидела просто уродливого, искалеченного, злобного человека, который встретил её словами:

— Явилась, подстилка Пожирательская!

— Что вы себе позволяете! — возмутилась Хильда, но Грюм так злобно на неё зыркнул, что бедняжка утратила всякую волю к сопротивлению.

— Я не понимаю, о чём вы говорите… — прошептала Хильда, чувствуя подступающую дурноту.

— Я говорю о твоей связи с поганым уПСом! — взревел Грюм. — Ты была связана с Пожирателями? Говори!

— Нет, сэр… — прошептала Хильда. — Я никогда не была с ними связана. Я магглорожденная, сэр, а разве Пожиратели не уничтожают магглорожденных?

Грюм в ответ только злобно фыркнул и сотворил Патронус, передав неведомым подчинённым:

— Приведите арестованного из двадцать четвёртой…

Призрачный тигр махнул хвостом и отправился по назначению. А спустя пять минут двое авроров втащили в кабинет Грюма сильно избитого человека в чёрной мантии. Человек поднял окровавленное лицо, и Хильда вскрикнула:

— Тони! Тони!

Потом она повернулась к Грюму, заломила руки и отчаянно стала умолять:

— Отпустите Тони! Пожалуйста! Он никакой не Пожиратель, это мой жених, Тони Престон, коммерсант… Вы ошиблись, отпустите его…

— Ну что, Долохов, — усмехнулся Грюм, обращаясь к пленнику, — это ведь, кажется, твоя невеста, точнее, фактически жена, не так ли?

Пленник сумел кое-как выпрямиться, смерил Хильду презрительным взглядом и насмешливо заявил:

— Уберите отсюда эту грязнокровную сучку. У Антонина Иосифовича Долохова не может быть такой невесты. Я отрёкся от неё и от её ублюдка.

Грюм помахал палочкой рядом с остолбеневшей Хильдой и проворчал:

— Это так… Ладно, уведите.

Тони… То есть уже не её Тони, а этого жуткого Пожирателя с ужасной фамилией До-ло-хов увели, а Хильда просто рухнула на подставленный ей Грюмом стул и выпила протянутый им стакан воды. Потом всё было, как в тумане, аврор задавал ей какие-то вопросы, она отвечала, что-то подписывала…

Немного легче стало только в конце допроса. Аврор, снисходительно прищурившись, произнёс:

— Что ж, мисс Стэнли, у аврората нет к вам претензий. Похоже, матёрый Пожиратель просто воспользовался вашей невинностью и неопытностью, решив поиграть с глупенькой магглорожденной. Но вам не стоит волноваться. Вашего сына заберут и воспитают в духе, нужном делу Света.

Хильда задрожала. Пусть Тони Пожиратель, пусть он отрёкся от неё и сына, но мальчика она не отдаст никому. Как в тумане она услышала заверения Грюма, что Пожирательское отродье заберут у неё завтра, кое-как вытерпела его снисходительно-вежливое прощание и неторопливо ушла. Однако, едва свернув за угол, девушка бросилась во всех ног в тупик Магнолий. Сына нужно было спасать, и речи не могло быть о том, чтобы отдать его этим ужасным людям!

*Джоуи — форма имени Джозеф (Иосиф)

Комментарий к Глава тридцатая. В которой герой знакомится с историей семьи Стэнли. Часть вторая Ателье мадам Малкин. Магазин.

https://www.frommers.com/system/media_items/attachments/000/853/612/s500/Robes.JPG?1403833051

https://orlandoinformer.com/wp-content/uploads/2015/12/20160619-_DSC7430.jpg

https://cache.undercovertourist.com/blog/2014/07/hermione-dress.jpg

Ателье мадам Малкин. Вывеска:

https://ic.pics.livejournal.com/chamellion4ik/34860472/123008/123008_original.jpg

Тони Престон:

https://mtdata.ru/u2/photo4276/20490035671-0/original.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава тридцать первая. В которой герой заканчивает знакомство с историей семьи Стэнли ======

Хильда задрожала. Пусть Тони Пожиратель, пусть он отрёкся от неё и сына, но мальчика она не отдаст никому. Как в тумане она услышала заверения Грюма, что Пожирательское отродье заберут у неё завтра, кое-как вытерпела его снисходительно-вежливое прощание и неторопливо ушла. Однако, едва свернув за угол, девушка бросилась со всех ног в тупик Магнолий. Сына нужно было спасать, и речи не могло быть о том, чтобы отдать его этим ужасным людям!

Миссис Праумус, увидев вернувшуюся Хильду, испуганно спросила:

— Мерлин с тобой, детка, что случилось? На тебе лица нет!

— Миссис Праумус, миссис Праумус, мне нужно спасать Джоуи! — воскликнула девушка и, не выдержав, разрыдалась.

К счастью, у миссис Праумус нашлось успокоительное зелье, она заставила девушку выпить его, и Хильда, кое-как успокоившись, сумела рассказать обо всём, что произошло в аврорате, более или менее связно.

— Всё понятно, детка, — помрачнела миссис Праумус. — Когда, тебе сказали, они придут?

— Завтра, — прошептала девушка.

— Значит, тебе нужно бежать немедленно! — сказала старушка. — Знаю я Грюма, он такое мог сказать, чтобы усыпить бдительность, а потом прийти и забрать Джоуи.

— Они и в самом деле смогут забрать Джоуи? — всхлипнула Хильда. — Но почему? Я не нарушала законов, я работаю, мой сынок сыт и присмотрен… Разве я плохая мать?

— Ты хорошая мать, детка, — вздохнула миссис Праумус. — Только, боюсь, Грюма волнует совсем не это.

— Но зачем им мой малыш? — чуть не разрыдалась снова Хильда.

— Он не только твой, — ответила миссис Праумус. — Он ещё и сын твоего Тони.

— Тони — Пожиратель Смерти! Он всё лгал мне! Он назвал меня «грязнокровной сучкой», а моего сына… не могу повторить! Он отрёкся от нас, миссис Праумус! Мы ему не нужны!

— Включи голову, дурочка, — неожиданно резко сказала миссис Праумус. — Он любит вас обоих… А что Пожиратель… Все делают ошибки, да только не всем даётся шанс их исправить.

— Любит? — возмутилась Хильда. — Он отрёкся от нас!

— А что ещё он мог сказать в аврорате? Грюму? Что любит тебя и сына? Что вы ему дороги? Да тебя бы тогда просто так не отпустили, понимаешь? И за Джоуи бы послали тут же! Хочешь лишиться сына? Тогда продолжай лить слёзы и вести себя, как овца!

Хильда в изумлении уставилась на миссис Праумус. Старая женщина никогда ранее не позволяла себе высказываться так резко. Но потом словно что-то встряхнуло девушку, и она сказала совершенно спокойным голосом:

— Вы правы, миссис Праумус. Мне нужно бежать. Спасать сына. Мне нужны деньги, чтобы улететь к брату в США, думаю, что, если я продам несколько украшений… Из тех, что дарил Тони…

— Даже не думай! — прошипела миссис Праумус. — Дары мужа нельзя продавать! Я ссужу тебя… Маггловских фунтов у меня достаточно. Не спрашивай, откуда, это не твоё дело. Но это честные деньги, и в том я готова дать Непреложный Обет. Собирайся!

И Хильда торопливо стала собирать в старый ковровый саквояж, так же отданный ей миссис Праумус и оборудованный Чарами Незримого Расширения, всё необходимое. Потом она разбудила спящего Джоуи, одела мальчика и сунула ему игрушку — медвежонка Тедди в красной жилетке. Джоуи не понимал, куда они собираются, но подсознательно чувствовал настроение матери и был тих и серьёзен.

— Твоя мамочка никому тебя не отдаст, Джоуи, — быстро сказала Хильда, целуя сына в румяную щёчку. — Джоуи убежит вместе с мамочкой от плохих людей… К дяде Джеральду…

— Нет, — неожиданно сказала миссис Праумус. — Как ты собираешься добраться до Америки? У тебя же нет международного портключа.

— Полечу самолётом, — быстро ответила Хильда и тут же замерла. Насколько она помнила, для полёта в США ей и Джоуи будут нужны маггловские документы. И если свои она ещё как-то могла восстановить, хоть и не быстро, то как быть с Джоуи? В маггловском мире мальчика не существовало…

Девушка охнула:

— Я не смогу улететь сразу, — прошептала она. — У меня нет документов, а заклинания на магглах я использовать не смогу… Я привлеку внимание аврората… Что же делать?

— Выходи в маггловский мир, девочка, и скройся там, — раздался спокойный женский голос. Хильда испуганно обернулась и вскрикнула:

— Мадам Малкин!

— Да, — кивнула женщина. — Я дам тебе адрес своей кузины. Она сквиб и живёт в маггловском мире. Думаю, что она сможет помочь тебе скрыться.

— Из Британии? — прошептала Хильда.

— Ты не сможешь покинуть Британию, девочка, — с жалостью сказала мадам Малкин. — Прости, но твой брак не даст тебе этого сделать.

— Брак? — прошептала Хильда. — Но у нас не было свадьбы…

— Перед магией вы супруги, — спокойно сказала мадам Малкин. — Ты можешь скрыться в маггловском мире, но Британию покинуть не сможешь. Ты даже в Европе скрыться не сможешь… Супружеская связь не даст.

— Но откуда вы это знаете, мадам Малкин? — испуганно спросила Хильда.

— В своё время я вышла замуж за британского мага, хотя моя Родина — магическая Франция, — спокойно ответила мадам. — Мы заключили брак перед Магией… И когда мой муж попал в Азкабан… не скажу, что без вины, но наказание оказалось слишком жестоким… поверь, я хотела вернуться домой, к родителям… Но не смогла. У нас не было детей, но и в новый брак я вступить не смогла… А мой муж провёл в Азкабане пятнадцать лет.

— А потом? — прошептала Хильда.

— Умер, — грустно вздохнула мадам Малкин. — Он ведь был осуждён на пожизненный срок.

— Ну… а потом? — спросила Хильда. — Почему вы не вернулись потом?

— Ах, девочка… — печально вздохнула мадам, — за эти годы я успела открыть своё дело, обзавестись связями и клиентами, стать независимой… Мадам Малкин — это мой творческий псевдоним, как говорят в маггловском мире — торговая марка… Моё дело приносит стабильный доход, мой статус вдовы даёт мне право свободно вести дела и ни от кого не зависеть*. Конечно, и рассчитывать я могу только на себя, но у меня много влиятельных знакомых… А вот вернувшись во Францию я вновь попаду под власть Главы Рода, с которого станется найти мне мужа. Не хочу. Мой умерший супруг так и остался для меня единственным и неповторимым. Но довольно, я что-то разболталась… Я так поняла, что в аврорате тебе сообщили совсем не то, о чём рассказывал Тони?

Хильда кивнула.

— И как же его настоящая фамилия? — спросила мадам Малкин.

— До-ло-хов… — с трудом выговорила Хильда.

— Вот оно что… — проворчала мадам Малкин. — Да уж, тебе и впрямь лучше скрыться понадёжнее…

— От других Пожирателей? — наивно спросила Хильда.

— Нет, — мрачно сказала мадам Малкин. — Ставлю свою голову против вишнёвой косточки, что у Энтони Долохофф имеется очень даже не пустой сейф в Гринготтсе, до которого жаждут добраться некоторые ретивые сторонники Света.

— Но я… — начала было Хильда.

— Они не зря хотят забрать Джоуи, — перебила её мадам Малкин. — Вероятно, им откуда-то известно, что Джоуи — законный Наследник Долохофф, что бы там ни говорил Энтони. Так что тебя будут караулить, Хильда. Вы правы обе. Хильде нужно бежать и спрятаться в маггловском мире. И не волнуйся. Ни я, ни Гортензия не выдадим тебя. Даже если нас будут допрашивать с Веритасерумом.

Полчаса спустя молодая женщина, одетая немного старомодно, но мило и опрятно, с малышом на руках и старым ковровым саквояжем вышла из дверей бара “Дырявый котёл” и остановила такси. Водитель-индус выслушал названный ею адрес и поехал вперёд, ловко лавируя между другими машинами.

Час спустя Ребекка Мартинсон, кузина Оливии дю Шанталь, известной на Косой аллее, как мадам Малкин, получила сову от своей родственницы.

Два часа спустя в домик миссис Праумус в тупике Магнолий наведались авроры… даже допросили было хозяйку с Веритасерумом, но ничего не смогли бы этим добиться, так как у неё оказалась сильнейшая аллергия на это зелье, пришлось ограничиться обычной беседой. Старая женщина держалась с достоинством, репутация у неё была безупречной, так что в конце концов от неё отстали.

Беседовали и с мадам Малкин, но та лишь подтвердила общеизвестные факты. Да, мисс Стэнли работала у неё. Нет, никаких претензий она к ней не имеет. Знает ли она о романе девушки с Пожирателем Смерти? Знает. Но только о том, что у Хильды был жених, за которого она собиралась замуж, но что-то там не сложилось. Мисс Стэнли уволилась, родила мальчика, и что там с ней дальше было — мадам Малкин понятия не имеет.

— Господа, на меня работают почти четыре десятка швей. Неужели вы думаете, что я знаю подноготную каждой? Для меня главное, чтобы девушка была исполнительной, аккуратной и старательной. Мисс Стэнли была хорошей работницей и соответствовала этим требованиям, а её личная жизнь меня не касается. Мисс Стэнли — взрослая совершеннолетняя магглорожденная ведьма, у неё нет покровительства какого-либо Рода, следовательно, она может вести себя как угодно.

Всё сказанное мадам Малкин было справедливо, о том, что владелица ателье порой захаживала в домик миссис Праумус, авроры так и не узнали, допрашивать её дальше не было никаких оснований, тем более, что, говоря Хильде о связях, мадам ничуть не кривила душой. К тому же, у женщины имелся неплохой адвокат, так что с мадам Малкин просто предпочли… не связываться.

Хильда и Джоуи словно растворились в маггловском мире. На долгие десять лет.

Но на самом деле всё было куда сложнее. Да, кузина мадам Малкин помогла Хильде найти жильё и работу — в кошельке, который отдала девушке миссис Праумус, было достаточно фунтов, куда больше, чем девушке в своё время отсыпали щедрые родители. К тому же, один из знакомых мисс Мартинсон имел отношение к полиции, и он помог Хильде выправить маггловское удостоверение личности и свидетельство о рождении сына.

Хильда за два года сумела сдать школьную программу и выучиться на курсах медсестёр, как и мечтала когда-то. Джоуи подрастал, радуя маму. Ребекка Мартинсон регулярно наведывалась к своей кузине и в один прекрасный день принесла Хильде письмо из Гринготтса, в котором гоблины уведомляли мисс Хильду Стэнли, что по распоряжению некоего анонима она должна получать ежемесячное пособие. Хильда, хоть и зарабатывала неплохо, решилась посетить Гринготтс, втайне надеясь, что это Тони дал о себе знать. Предчувствия не обманули её, важный гоблин помимо кошеля с галлеонами протянул ей запечатанное письмо.

«Тони! — словно вспыхнула в голове у девушки догадка. — Он пишет мне! Он меня не покинул!»

— Это приказано отдать вам лично в руки, мисс, — сказал гоблин. — Забирайте. Ответ можете не писать — недавно в Азкабане ужесточили правила ещё больше. Мы не сможем передать ваше письмо.

«Тони, нет… Как же так…»

Но Хильда постаралась ничем не выдать своих эмоций, торопливо кивнула и спрятала письмо в сумочку. А затем спросила:

— Мне обязательно появляться в банке… каждый раз?

— Нет, мисс, — ответил гоблин. — Мы можем переводить оговорённую сумму в маггловский банк по вашему выбору. Вам нужно только назвать номёр счёта.

Хильда только порадовалась тому, что ей не придётся лишний раз показываться в магическом мире. Страх, который она испытала когда-то из-за того, что у неё могут отобрать сына, сохранился с нею до сих пор. Поэтому она поспешно распрощалась с гоблином и покинула Гринготтс. Хильда и не знала, что совершенно случайно её увидел один из авроров, который когда-то приходил в домик миссис Праумус.

Вернувшись домой, Хильда торопливо распечатала письмо, прочла его и разрыдалась. Тони! Это он писал ей… Хильда не знала, каких трудов Тони стоило передать это письмо из-за решётки, но понимала, что это было почти невероятно.

Тони просил у Хильды прощения, он писал, что не было ни дня, когда бы он не вспоминал о ней и о сыне. Но, к сожалению, только недавно смог найти способ, чтобы связаться с гоблинами. Тони писал, что любит Хильду по-прежнему и просит прощения за то, что своими действиями испортил ей жизнь. А ещё писал, чтобы она более всего в магическом мире остерегалась двух человек — Аластора Грюма и Альбуса Дамблдора.

«Я понимаю, что ты не можешь покинуть Британию. Но наш сын может быть отправлен в другую школу, у меня нет обязательного контракта с Хогвартсом. Поэтому пусть Джоуи обучается в Дурмстранге. А когда ему исполнится семнадцать лет — пусть он посетит одно из европейских отделений Гринготтса. Очень надеюсь, что у меня всё получилось, и он сможет претендовать на моё наследство полностью…»

Последние строки письма всё-таки заставили Хильду разрыдаться.

«Не думаю, что мы ещё хоть раз увидимся, моя дорогая маленькая жена. Но я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя. Всегда любил. Прошу тебя, вырасти нашего сына достойным человеком. Прости меня, если сможешь, Хильда, сам себя я всё равно никогда не прощу…»

Хильда потом много раз ещё перечитывала это письмо, она запомнила в нём каждую букву, каждую запятую, но потом всё-таки уничтожила. Её твёрдое убеждение в том, что ей и её маленькому сыну нужно держаться подальше от магического мира, стало крепче алмаза. Более того, Хильда надеялась, что Джоуи не обладает магией, выбросов у него не было довольно долго.

Но надежда её не оправдалась. А спустя неделю после того, как Джоуи перекрасил в жёлтый цвет занавески в гостиной и сделал целой разбитую чашку, небольшой домик в пригороде посетил самый нежеланный Хильдой гость. Альбус Дамблдор.

Правда, на сей раз он не был облачён в яркие одежды, столь привычные Хильде. Серый костюм, строгое коричневое пальто, синий, «с искрой» галстук, мягкая шляпа. В маггловской одежде Дамблдор выглядел как старый чудаковатый профессор английской литературы из колледжа, от него так и веяло добродушием, но Хильда перепугалась до безумия.

— Директор Дамблдор? — прошептала она, глядя на старого волшебника, как кролик на удава. — Как вы…

— Имя твоего сына появилось в Книге Душ Хогвартса, и я решил выбрать время и посетить тебя лично, девочка моя… Ты так внезапно исчезла, я волновался о твоей судьбе и рад видеть тебя в добром здравии… — ласково сказал Дамблдор. — Не угостишь меня чаем? Лимонные дольки у меня с собой.

Хильде ничего не оставалось делать, как пригласить Дамблдора в дом и приготовить чай. И только тогда она задала вопрос:

— Но почему вы пришли уже сейчас, директор? Джоуи ещё рано в Хогвартс…

— Хотел увидеться с тобой лично, Хильда, моя дорогая девочка. И убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Со мной всё в порядке, — напряжённо сказала Хильда. — Как и с Джоуи. Это всё?

— Не совсем, — слегка нахмурился Дамблдор. — Твой сын Джоуи… Я хотел бы иногда видеться с ним. Общаться. Ты ведь мало рассказывала ему о магическом мире, не так ли, Хильда?

— Я воспитываю сына так, как считаю нужным, — попыталась Хильда дать отпор.

— Не смел бы спорить, — парировал Дамблдор, — будь его отцом какой-нибудь магглорожденный. Но его отец — Пожиратель Смерти, заключённый в Азкабан. Поэтому очень важно, чтобы у мальчика было правильное представление о Тьме и Свете. Ты согласна со мной, девочка моя?

— Я бы не хотела, — с трудом выдавила Хильда, — чтобы Джоуи загружали голову вашими политическими делами, директор.

«Кажется, в Дурмстранг в особых случаях принимают с восьми лет? Завтра же напишу туда и буду умолять, чтобы они приняли Джоуи…» — пронеслось у неё в голове.

— Мне кажется, у тебя не те мысли, девочка моя, — обманчиво мягко сказал директор. — Если я сказал, что Джоуи пойдёт в Хогвартс — он пойдёт в Хогвартс. Если я сказал, что буду общаться с ним — значит, буду.

— Но я его мать! — возмутилась Хильда.

Дамблдор недобро усмехнулся:

— Это так, мисс Стэнли. Только вот у меня есть бумага, подписанная вами лично, о том, что вы отдаёте вашего сына под покровительство Аластора Грюма и отказываетесь от прав на его воспитание.

— Нет! — возмутилась Хильда. — Я ничего не подписы…

Но тут она вспомнила тот ужасный день ареста Тони и допроса в полицейском участке. Ей ведь давали на подпись какие-то бумаги… и она подписала всё… Неужели?..

— А, — усмехнулся Великий светлый Волшебник, — я вижу, вы кое-что вспомнили.

— Это подло! — возмутилась Хильда.

— Всё это — во имя Всеобщего Блага, — возразил Дамблдор. — Не стоит упрямиться, Хильда. Я не прошу слишком многого. А ведь согласно этой бумаге твой сын — фактически раб Грюма. Аластор, конечно, хороший человек… но ужасно нервный, здоровье его подорвано борьбой с силами Тьмы, да и вкусы могут быть специфическими… Боюсь, что любой его приказ Джоуи будет вынужден выполнить…

Хильда похолодела. Нет, только не это…

— Помогите! Только не Грюм! Что я должна делать, директор? — безжизненным голосом спросила она.

И Дамблдор сказал — что.

***

Когда мы прочли эти бумаги, большинство которых составляла собственноручно написанная бедной Хильдой Стэнли исповедь, то возмущение наше было трудно описать словами. В последней, очень краткой части Хильда описывала, как стал меняться Джоуи после встреч с Дамблдором. Парню явно промыли мозги, вложив в них нужные установки и заточив на определённую деятельность. Боюсь, что именно тогда Джоуи заполучил Рабскую метку от Дамблдора. Древний ритуал, но сцуко, не отменённый, а, главное, не такой уж энергоёмкий. Бедная Хильда пыталась спасти своего сына от явного неадеквата Грюма, не понимая, что попадает из огня да в полымя. Похоже, Светлейший капитально запудрил ей мозги красивыми словесами о защите, о Рабской метке, полученной Джоуи, она явно не догадывалась, а просветить её по этому поводу никто не мог. Как мне уже любезно объяснил Мисти, эту метку, кроме того, кто её нанёс, могли видеть только домовики и только в Месте Силы…

Так Джоуи Стэнли стал шпионом директора с установкой подружиться с Героем Магического Мира Гарри Поттером, напоминать ему о его великом предназначении и о том, что его место — на стороне Света.

Как же мне захотелось четвертовать одну бородатую сволочь!

*Учитывая архаичность классического английского права, предположу, что положение обычных женщин в магмире сходно с положением их же в Британии веке этак в девятнадцатом, со всеми сопутствующими ограничениями. Исключение делается для Леди и Наследниц Родов, которые традиционно имеют больше свободы. Но вот обычная незамужняя женщина становилась финансово независимой только по достижении определённого возраста, до этого она находилась под плотной опекой отца/брата/старшего родственника мужского пола. Что характерно, вдова, вне зависимости от возраста, пользовалась куда большей свободой… до тех пор, пока не заключала новый брак, и как замужняя женщина не оказывалась под опекой мужа, который получал право распоряжаться её имуществом и финансами.

====== Глава тридцать вторая. В которой герой строит догадки ======

Как же мне захотелось четвертовать одну бородатую сволочь! Не заавадить, а именно четвертовать, ведь Авада, как известно, убивает быстро и безболезненно.

Хильду было жалко. Конечно, девушка во многих своих печалях была виновата сама — характер у неё явно был не бойцовский. Этакая смиренная покорность судьбе и желание прислониться к сильному плечу мужчины, который решит все проблемы и выстроит каменную стену между нею и неуютным миром, хороши только в сказках, где кроткая долготерпеливая страдалица получает заслуженную награду из рук феи-крёстной, доброго Морозко или ещё там кого. В жизни это не катит, на то она и жизнь…

С другой стороны — Долохов тоже хорош. Ладно, я понимаю — влюбился он в девушку с первого взгляда. Бывает, учитывая широту загадочной русской души. Ладно, ребёночка заделал — в конце концов, дело житейское. Но потом… Какого чёрта он не устроил для своей жены и сына безопасное убежище? Мог он поговорить с Хильдой и нормально объяснить ситуацию? Мог. Почему не сделал? УПСовские дела столько времени отнимали?

Ещё один момент. Ладно, возможно, Долохов расплевался со своей русской роднёй, но в убежище ни в чём не повинной женщине и ребёнку родня вряд ли отказала бы… А в России хрен бы дотянулись до Хильды с Джоуи хоть Волдеморт, хоть Дамблдор, хоть хрен собачий. Суровые русские маги тянулки бы оттяпали по самый локоть и сказали бы, что так и было.

Понимаю, возможно, взрослому мужику с сединой в бороде (и бесом в ребре) Хильда казалась этаким трепетным цветочком, он не хотел её потерять и молчал, чтобы не разрушать её хрупкий внутренний мир… Идиот клинический. Конечно, его попытка выгородить Хильду, представив её игрушкой в руках злобного уПСа, заслуживает уважения, но… К чему в итоге всё привело? К тому, что женщина все эти годы прожила (и сейчас живёт) в страхе за сына? К Рабской метке у Джоуи? Да и сам Долохов чуть тапки в Азкабане не отбросил, если бы не наша лёгкая увеселительная прогулка, сидеть ему ещё там — не пересидеть. И не факт, что в этом мире он бы дожил до освобождения Лордом верных уПСов. Кэрроу, вот, так и не дожили.

Кстати, как там Долохов поживает? Рабская метка — Рабской меткой, но он Джоуи родной отец, может, и можно что-нибудь придумать? Возможно, он всё-таки с роднёй спишется… Может, возможно его отцовской властью уничтожить Рабскую метку и убрать Джоуи отсюда к чертям собачьим куда-нибудь в Колдовстворец. А то здесь, в Хогвартсе, ничем хорошим для парня директорские игры не кончатся. Как я понял, не подчиниться Дамблдору он просто не может, а для Дамблдора Джоуи просто разменная монета для грязных игр и ходячий кошелёк на ножках с наступлением совершеннолетия — Долохов сам в письме чёрным по белому Хильде написал о посещении банка и о сюрпризе.

А уж вытянуть у обработанного особым образом Наследника денежки на дело Добра и Света — ничуть не проблема. Не для Доброго Дедушки.

— Совершенно верно, — вслух согласился со мной Томми-Ник. — Джоуи — Наследник Долохова, надо же… Думаю, об этом должны знать на Гриммо.

— Я что, вслух говорил? — удивился я.

— Не, — лукаво улыбнулся Конни, пристроив голову мне на плечо. — Но мы тебя слышали. Ты иногда так громко думаешь.

Я только хмыкнул. Конни и Томми-Ник слышали меня далеко не всегда, а по какому-то странному принципу. Причём, если я подсознательно хотел поразмышлять в одиночестве — это исполнялось. А вот если я думал о чём-то, чем всё равно собирался с ними делиться, то это они слышали запросто. Кстати, удобно, и внимания лишнего не привлекает.

Почему именно Конни и Томми-Ника я слышу? Да просто всё. Томми-Ник столько лет пробыл в моей голове, к тому же амулет непонятного действия, после которого и проявилась эта способность, я сам ему и подарил.

С Конни же всё ещё проще. Поскольку у нас так рано проявилась магическая связь и была заключена истинная помолвка, то ментальное общение друг с другом — это её своеобразное «закрепление». То есть, помолвка-помолвкой, а перед Магией мы всё равно, что супруги. А поскольку мы для… кхм… взрослых отношений ещё маленькие, то наша установившаяся мысленная связь стала своеобразной заменой этих самых “взрослых” отношений.

— Что делать будем? — спросил я вслух.

— А что делать? — усмехнулся Томми-Ник. — Надо парня спасать. А то через десяток лет у него от личности одни ментальные установки останутся. Гарри, с этой Рабской меткой всё ещё хуже, чем ты думаешь. Поверь, его даже воспитывать в нужном духе не придётся… Но есть одна закавыка.

— Да? — живо заинтересовался я. — И какая же?

— Знаешь, почему маги крайне редко обращали других магов в рабство, предпочитая связывать Клятвами, Обетами, ну, или убивать в крайнем случае?

— Не знаю, но думаю, что не из милосердия… — вздохнул я.

— Верно думаешь, — отозвался Томми-Ник. — Раб — это хлопотно. Очень хлопотно. Для рабовладельца. Все чистокровные это понимают.

Конни закивал.

— Почему? — удивился я.

— Потому что раб — это абсолютная покорность. Если первоначально получивший Рабскую метку маг ещё сохраняет собственную личность, то чем дальше, тем больше он становится послушной куклой для выполнения приказов. Под конец доходит до того, что он ничего вообще без приказа не делает.

— Типа не пьёт, не ест, в туалет не ходит? — спросил я, надеясь, что всё не настолько запущено.

— Правильно, — согласился Томми-Ник. — Если хозяин не прикажет — раб может умереть от голода рядом с накрытым столом, или от жажды, находясь рядом с родником. Он выполняет любой приказ, действительно любой. И если хозяин прикажет не дышать — просто перестанет дышать и умрёт.

— Ужас какой… — вырвалось у меня. — Неужели такое ждёт и Джоуи?

— Лет через шесть — точно. В каком-то смысле ему «повезло», — вздохнул Томми-Ник. — Рабская метка, наложенная на ребёнка, во-первых, даёт откат наложившему её, а во-вторых, до семнадцати лет личность ребёнка остаётся максимально сохранной, с поправкой на обязательное выполнение хозяйских приказов. А вот после семнадцати лет всё происходит просто ураганно. Если взрослый маг, получив Рабскую метку, может протянуть лет десять, то тот, кто получил её ребёнком — год, максимум два после совершеннолетия. И наложить её можно не ранее достижения ребёнком девятилетнего возраста. На деле же… Я не помню ни одного такого случая. Пятнадцать-шестнадцать лет — да, но там такое было… Лучше я не буду вам рассказывать, что к чему, плохо спать будете точно.

— А Чёрная Метка Волдеморта? — спросил я. — Ты говорил, что она схожа по действию с Рабской…

— Схожа, — кивнул Томми-Ник. — Только вот Волдеморт в этом плане был, как это ни странно звучит, куда милосерднее. Послушные пешки были ему не нужны. Ему нужны были вменяемые исполнители, способные действовать по обстановке, и грамотные советники. Чёрная Метка Волдеморта прежде всего служила для связи его с последователями, затем — для подпитки магией, причём первоначально это работало в обе стороны, в-третьих — для сохранения общей тайны, хотя этот момент сумел обойти Северус… и только в последнюю очередь — на служение. Заметь — служение, а не безоговорочное рабство. Но даже так маги, нуждавшиеся в якорях, медленно сходили с ума. Ибо длительное вмешательство в ментал для любого чревато.

— Белла и Барти-младший? — спросил я.

— Да, — кивнул Томми-Ник. — Это хорошо, что мне удалось почти у всех снять метки. Не будет ненужных жертв. А вот с Рабской меткой — беда. Её просто так не снимешь. Но и откат за смерть раба будет нехилый. Понимаешь, Гарри, тот, кто делает мага рабом — берёт на себя ответственность за его жизнь. А когда раб теряет личность — то нуждается в контроле. Полном, абсолютном и постоянном. Такое мало кому под силу. Поэтому мало находилось желающих ставить такую метку даже лютым врагам. А уж детям — вообще никогда. Похоже, наш Светоч Добра и тут всех превзошёл.

— Ничего себе… — присвистнул я.

— Но что же всё-таки делать с Джоуи? — вернул беседу в прежнее русло Конни. — Знаете, мне его теперь жалко… Он же не по своей воле за нами наушничает.

— Не по своей, — кивнул Томми-Ник. — Но нам-то от этого не легче. Если он нас умудрится спалить… мне даже представить страшно, какие будут последствия. Так что надо дать знать Блэкам. Нужно спасать парня, он ведь, к тому же, ещё и Наследник Долохова. Естественно, Антонин тоже должен быть в курсе всей этой ситуации. Надеюсь, он уже достаточно окреп для таких новостей.

— А может, с Невиллом поговорить? — спросил я. — Он же как-то связывается со своей русской опекуншей. Пусть спросит про Род Долоховых — думаю, если у Антонина Долохова осталась родня в Магической России — они не бросят мальчика, помогут.

— И это правильно, — согласился Томми-Ник. — Русские маги могут такое придумать, до чего ни мы с вами, ни все Блэки разом не додумаются. Тем более, что спасать придётся не только Джоуи, но и его маму.

— От Дамблдора? — поинтересовался я.

— От отката, — мрачно вздохнул Томми-Ник. — Если бы она не повелась на его речи и не позволила бы поставить Джоуи метку, он бы её не получил. Понимаешь?

— Понимаю. Но она сына от Грюма спасала, как я понял.

— Грюм, конечно, тот ещё гад, — согласился Томми-Ник, — и подпись свою она поставила под бумагами зря, только вот дело в том, что с одной её подписью эти бумаги силы не имели. Если их и можно было использовать — то лишь для того, чтобы напугать до полной невменяемости человека, с реалиями Магического мира толком не знакомого.

— То есть, подписанная Хильдой бумажка никакой юридической силы не имела? — продолжал уточнять я.

— Абсолютно. Ты же сам читал в воспоминаниях Хильды Стэнли — всё было, как в тумане, она не осознавала то, что подписывала, да и про то, что она свою подпись волшебной палочкой заверяла — она ничего не говорила, — солидно пояснил Конни. — Любой хороший адвокат эту бумажонку опротестовал бы.

— Это так, — согласился Томми-Ник. — Только вот после гибели Волдеморта аврорат творил сплошное беззаконие… Вон, Сириус Блэк — яркое тому подтверждение.

— К тому же, Хильда этих реалий не знала… — попробовал вступиться я.

— А вот это как раз значения не имеет, — вздохнул Томми-Ник. — Раз уж она решила остаться в Магическом мире — должна была узнать о нём побольше. А если не узнала… Извини, но тут сама виновата. Это ещё хорошо, что ей на жизненном пути подвернулись вдова Праумус и мадам Малкин — хоть немного помогли. Так что Хильду спасти будет очень сложно. Она не Дамби Всемогущий — ей откаты перекидывать не на кого будет.

— А может Дамби-Дубля использовать? — поинтересовался я. — Если вбиблиотеке на Гриммо есть сведения о Рабской метке, то, возможно, он её снять сможет? Они же ведь идентичны.

— Можно попробовать предложить, хотя... вряд ли он добровольно сотрудничать будет. Сириус говорил, что вот как раз на Дубля откаты действуют сильнее и он становится всё более невменяемым, — солидно отозвался Томми-Ник. — И вот как раз с матушкой Стэнли следует спешить. Она магглорожденная, не слишком сильна, так что скоро у неё начнут проявляться последствия. Если уже не начались.

— Кстати… — призадумался я, — вообще-то, когда Джоуи рассказывал о своей семье, он не говорил «мама». Он говорил — «родители». А вот в папках ничего о втором её браке я не нашёл.

— Не знаю, — слегка удивился Томми-Ник. — Но если у неё есть супруг перед Магией, то вступить во второй брак она попросту не смогла бы.

— Может, Джоуи просто получил установку так говорить? — спросил Конни. — От хозяина…

— Но зачем? — удивился я.

— Гарри, — хмыкнул Томми-Ник, — ты же не в маггловском мире, и матери-одиночки тут не особо котируются. До сих пор.

— Весело, — констатировал я и полез доставать сквозное зеркало.

Сириус выслушал наши резоны и заявил:

— Стерегитесь этого парня. Я тоже понимаю, что он не виноват ни в чём, но если Дамблдор из-за него догадается о ваших (и наших) подлинных целях, то нам будет сложно нивелировать последствия. И с Невиллом не вздумайте говорить. Прежде всего — это дело Долохова. Он уже в курсе. И сведения эти мы собирали и для него тоже.

— Что ж он сразу после Азкабана не побеспокоился? — спросил я. — Мне показалось, что он в здравом уме и твёрдой памяти.

— Ох, Гарри, ты даже не представляешь, что отчудил этот идиот! — темпераментно воскликнул Сири.

Чтоб Сири так выразился? Долохов должен быть без башни ровно, чтобы этакое заработать…

— Уже боюсь, — хмыкнул я.

— Правильно боишься, — почти прошипел Сириус. — Мы вытаскиваем этого придурка из Азкабана, тратим время, нервы и ресурсы, устраиваем его в хорошую клинику, в полную безопасность…

— Он что, бежать пытался? — спросил я.

— Если бы он пытался бежать, всё было бы не так уж плохо, — фыркнул Сириус. — Клиника охраняется почти как Гринготтс, там такие маги лечатся… Ну, засекла бы его охрана… Обратно бы в палату проводила под белы рученьки и с извинениями, чтобы больничный режим не нарушал. Так нет, он лечился, все предписания целителей выполнял… Мечта, а не пациент… Персонал проклясть не пытается, мебель не ломает, медиведьм покусать не пытается, щупальца не отращивает…

— А что, там и такое бывало? — удивился Конни.

— Ты даже не представляешь, — с чувством произнёс Сири. — Так вот, этот обалдуй некоторое время покорно лечился… по парку гулять полюбил, там при клинике парк — ну просто Райский сад. Так вот, он выбрал время, нашёл там неприметную поляночку и провёл ритуал разрыва вассальных уз. Понимаешь?

— А что, это так просто? — удивился я.

— Для людей знающих — да, — мрачно ответил Сири. — Ну, и откатом его шарахнуло, конечно. Волдеморт — какой-никакой, а сюзерен. Всё лечение насмарку, сильнейшее магическое истощение, кома… Он только недавно очнулся и тут уж вызвал меня и всё рассказал.

— То есть, когда мы к тебе обратились, ты уже знал, что Джоуи — сын Долохова? — спросил я мрачно.

— Когда в первый раз обратились — нет, — честно открестился Сири. — Это произошло позже. Так что такие вот дела, ребятки. И честью вас прошу — ничего не предпринимайте с парнем. У него есть отец, он уже этой проблемой озадачился. На Родину написал. Так что, русские, думаю, осерчают. А вы не должны быть связаны с этой историей. Никак. Вообще никак. Я понятно изложил?

— Понятно, — вздохнули мы трое. — Чего уж тут непонятного…

Вот умом понимаю, что Сири абсолютно прав, а детское тело тянет на подвиги…

Прошло две недели. Сначала учителя с некоторым подозрением косились в нашу сторону — как же, за два дня избавить школу от двух преподавателей — это под силу не каждому — но потом вроде бы перестали.

Вняв гласу разума, который совпадал с голосами Сири и Люциуса, мы не стали говорить с Невиллом о Джоуи, с самим же Джоуи общались спокойно и дружелюбно, даже выбалтывали некоторые детские секреты, так что со стороны создавалось ощущение, что мы если не друзья, то хорошие приятели. Мы стали брать его на наши утренние пробежки и зарядку, хотя в нашей компании это нравилось далеко не всем. Но слово «надо» понимали все, поэтому Джоуи терпели, с ним общались и у него было что регулярно рассказывать Доброму Дедушке на их еженедельных встречах.

Правда, от открытия Выручай-комнаты пока пришлось отказаться. Не надо нам, чтобы директор через Джоуи об этом узнал, поэтому мы поступили по-другому. Дадли и Невилл отправились к своему декану, мадам Спраут, и попросили разрешения организовать спортивный клуб в одном из пустующих классов.

Помона никогда не отказывала своим барсучатам, если просьба была по делу, а уж их рассказ о том, что в клубе могут заниматься желающие со всех факультетов, ей была как бальзам на душу. Мадам Спраут была вменяемой, межфакультетскую вражду и прошлогоднее гнобление Слизерина не приветствовала и только порадовалась инициативе своих студентов.

Директор, непонятно почему, попробовал эту самую инициативу притормозить, мотивируя это двумя доводами: а) у детей должно быть время для развлечений, и б) есть же квиддич.

На удивление, деканы выступили против директора единым фронтом. Помону Спраут поддержали все. Декан Макгонагалл, которая стала появляться в гостиной Гриффиндора куда чаще, заявила, что кипучую энергию нужно направлять в нужное русло, декан Флитвик заметил, что его воронятам не повредит немного физической нагрузки, а то — знания знаниями, а дети бледненькие какие-то да и Больничное крыло посещают слишком часто… Декан Снейп заметил, что совместные занятия будут способствовать социализации его факультета и интеграции учащихся Хогвартса в целом.

После этих мудрёных слов глаза Альбуса Дамблдора просто к носу съехали, и он со скрипом, но дал требуемое разрешение и даже выделил для занятий спортом бывший Малый бальный зал на втором этаже. Правда, денег он на это дело не выделил, отговорившись вечной их нехваткой и высасывающей все его физические и душевные силы аудиторской проверкой.

Проверка и впрямь была масштабная. Аудиторы кропотливо осмотрели и проинспектировали все доступные помещения, начиная с Большого зала и заканчивая последней пыльной кладовкой, пересчитали всё имеющееся в наличии имущество, магически поставили на всё более или менее ценное инвентарные номера, составили опись, в которую включили всё, что имелось на балансе у школы. Потом они эту опись сличили с результатами предыдущей аудиторской проверки… и начались неудобные вопросы. Несчастного директора одолевали одновременно члены Попечительского совета, гоблины, адвокаты и специально приглашённые поучаствовать в этом барда… то есть, представлении для избранных чиновники Министерства. В итоге, были вскрыты и осмотрены классы, в которые как минимум два десятка лет не ступала нога человека.

Итак, комиссия назадавала кучу неудобных вопросов и временно отбыла, обязав замученного многочисленными проверками «дорогого Альбуса» прислать ещё ворох дополняющих, подтверждающих и уточняющих те или иные расходы документов, и всё — за личной подписью директора… Только после этого проверяющая комиссия собиралась написать акт на животрепещущую тему: “Почему в Хогвартсе всё плохо, кто виноват и как с этим бороться”. Судя по мрачности Доброго Дедушки, ничего хорошего он от этого акта не ждал, зато Люциус выглядел подозрительно довольным.

Веселье набирало обороты… а я ещё боялся, что будет скучно.

А уж уроки точно помогали держаться в тонусе. Давно я так не развлекался...

====== Глава тридцать третья. В которой герой посещает уроки ======

Мои дорогие! Спасибо всем, кто помог, это было настолько кстати, что вы не представляете даже. Ваши помощь и поддержка дали мне вдохновения для написания главы раньше, чем я планировала. Жаль, что я не могу поблагодарить всех, кто меня поддержал, лично, поскольку не знаю никого, кроме читателя Tayen Weend, но знайте, что моя благодарность с вами. Спасибо. Все проблемы решаются.

А уж уроки точно помогали держаться в тонусе. Давно я так не веселился.

С понедельника первой парой у нас были Чары у профессора Флитвика. На сей раз с Равенкло. И соскучившаяся Гермиона радостно замахала нам рукой из-за первой парты. Сидела она вместе с Лавандой Браун, и обе девочки вполне себе нормально общались. Правда, было видно, что Лаванда — большая модница уже сейчас, но к этому не шла бонусом болтливость и зацикленность на мальчиках и собственной внешности. Лаванда и Гермиона обсуждали способы накладывания Чар Незримого расширения, причём к беседе прислушивался весь первый курс Равенкло, некоторые время от времени вставляли реплики, что говорило об их знакомстве с предметом, другие просто грели уши, с интересом узнавая новое. Собеседниц это не смущало.

Лично я ещё раз порадовался за Гермиону, тем более, что в составе Равенкло собрались на редкость адекватные личности. Лайза Турпин, Мэнди Броклхерст, Майкл Корнер, Терри Бут и Энтони Голдштейн держались вместе, но и желающих пообщаться с ними не отталкивали. Да, разумеется, все они любили читать и не выбивались из хрестоматийного образа «книга-воронёнок», но, узнав о том, что мы хотим оборудовать специальный класс для занятий спортом, тут же выразили горячую готовность поучаствовать. Похоже, умные воронята хорошо знали поговорку «В здоровом теле — здоровый дух».

А я подумал, что стоит поговорить с Гермионой о том, что нам стоит оборудовать не один, а два класса. Силовая гимнастика для мальчиков и ритмика для девочек. А что? Если попросить Сириуса подарить видеодвойку с набором кассет по ритмике — то даже придумывать ничего не придётся. Конечно, сейчас небывалый взлёт ритмики, которую в восьмидесятые годы именовали «аэробикой», уже миновал, но для магов-то всё это реально в новинку… Единственный затык — это костюмы девушек… Для консервативных магов — это как-то чересчур, как бы в разврате не обвинили… С другой стороны — яркие костюмы, головные повязки, лосины, полосатые гетры… Если ритмика приживётся в магмире — это же золотое дно. Войти в долю с той же мадам Малкин: вполне можно будет разработать варианты, которыми и аристократки не побрезгуют… И вообще — для дам можно организовать закрытый женский клуб, практика показывает, что всё закрытое почти всегда становится жутко престижным… А что? Если сделать членами клуба… ну, скажем, леди Нарциссу и её хороших знакомых из высшего магического общества? Блин, уже хочу попробовать это организовать… Надо скинуть идею Блэкам — у них достаточно толковых вассалов.

Что-то я размечтался. Для начала нужно в Хогвартсе это попробовать, так сказать, обкатать идею. Может, и не получится, большая часть магов физической подготовке особого внимания не уделяет, предпочитая палочкой махать. На этом фоне в выгодную сторону выделяются аврорат, ДМП (это и понятно, там слабакам не место) и Старые семьи. Правда, у них, в основном, физподготовка специфическая: фехтование, верховая езда, плавание. Но это благотворно сказывается на их физической форме — Малфоёныши, например, только кажутся мелкими и хрупкими. Это верно, большой физической силой они не обладают, зато очень ловкие, вёрткие и с хорошей реакцией. Что бы ни говорила канонная Гермиона по поводу назначения Драко на место слизеринского ловца — он это место получил вполне заслуженно. Думаю, что и здешний Драко вполне может претендовать на место в команде, только вот у него интересы лежат совсем в другой плоскости. Драко из канона изо всех сил нужно было доказать, что он ничем не хуже Поттера, вот он и рвал жилы, и Люциуса подключил для верности… А здесь — я ловцом не стал и не собираюсь, нам всем кроме квиддича есть чем заняться. А болтаться в любую погоду на метле, рискуя получить по голове бладжером… Нет уж, увольте. Радость полёта можно и без таких травматичных ситуаций испытать.

Мётлы у нас имеются, гиппогрифы в поместье Малфоев нас всех троих стали без проблем подпускать, а ещё Люциус за хорошее окончание первого курса обещал Драко и Конни выписать из Греции карликовых пегасов. Это вроде пони, только крылатые, и, в отличие от гиппогрифов, очень милые и кроткие создания. Откуда знаю? Так он с Сири советовался — пегасов решил разводить один из Костидисов — Деметриос, он и просил под это дело заём у сюзерена. Дело было признано перспективным, заём он получил, так что скоро на острове будет ещё и ферма по разведению этих милашек. Реально милашек — носы у них плюшевые, глаза карие, большие и кроткие, чёлки мягкие, а уж в их пёстрые — чёрно-бело-рыжие крылья я просто влюбился. Карликовые пегасы, в отличие от обычных, именно в таком качестве и разводятся — милашки-компаньоны, идеальные подарки для детей. А вот пегасы нормального размера мало чем отличаются по злобности от гиппогрифов – для того, чтобы их объездить, требуется немало усилий. Но зато скачки на пегасах собирают не меньше зрителей, чем скачки на лошадях у магглов. Ну и, конечно, азарт, ставки, тотализатор… Куда же без этого. Даже специальный ипподром для этого выстроен… Или тут правильнее будет сказать «пегасодром»?

Я, кстати, был удивлён, узнав, что у магов имеется хоть какое-то подобие спорта помимо квиддича, а так же есть свой театр, расположенный в Лондоне и скрытый чарами. Ставятся там, в основном, пьесы авторов, имеющих отношение к магическому сообществу — Шекспира (он был сквибом Рода Эйвери, отсюда и вся таинственность с его биографией), Диккенса (да-да, в магическом мире существовал законченный вариант «Тайны Эдвина Друда»), Оскара Уайльда (без комментариев, но сказка «Мальчик-звезда», поставленная с магическими спецэффектами, мне понравилась), Даниеля Дефо (переработанные под магические реалии «Робинзон Крузо» — потерявший магию волшебник и его верный слуга-сквиб Пятница здорово меня насмешили), ну, и конечно, Льюиса Кэрролла с его «Алисой». Между прочим, приключения Гулливера и памфлеты Свифта, тоже оказавшегося сквибом, вполне себе издавались, хоть и с запретом на продажу несовершеннолетним. Вот где логика? В том же «Флориш и Блоттс» я спокойно приобрёл книгу: «Как подготовить себя к супружеству, ежели ваши вектора магии совпадают с лицом вашего пола», причём продавец ни одним мускулом не дрогнул, только кивнул понимающе. А вот бедного Свифта он отложил в сторону и вежливо попросил меня прийти за покупкой в сопровождении родителей или опекуна — дескать, циркуляр Министерства.

А вот с музыкой у магов и впрямь беда, ибо Селестина Уорлок — наше всё. То, что её песенки могли звучать из каждого утюга — в магмире отнюдь не метафора. Сириус как-то ради смеха зачаровал маггловский утюг, так он кроме Селестины Уорлок ещё и передачи Би-би-си ловил, но это так, к слову.

Да, есть ещё группа «Ведуньи», и ещё пара-тройка менее известных групп и исполнителей, в основном специализирующихся на маггловской классике — Шопене, Шуберте, Моцарте… Их приглашали на свадьбы, приёмы и другие торжественные мероприятия в качестве музыкального сопровождения оных.

Но и это было значительно шире того узкого мирка, который видел канонный Гарри по воле Роулинг. И, чем больше я узнавал магический мир, тем больше убеждался, что лютое противостояние между чистокровными и магглорожденными в каноне искусно раздувалось.

Между прочим, на первом уроке Флитвика тот очень ярко и образно прочёл вводную часть, затем дал небольшой тест, а затем быстренько помахал палочкой и разделил нас на две подгруппы. Как я понял, на потенциально более сильных и подготовленных и на более слабых магически или подготовленных хуже.

Что лишний раз доказывает, что милейший профессор Чар далеко не дурак и даже имеет понятие о таком маггловском педагогическом приёме, как дифференцированный подход к обучению. В первую, более сильную группу попали Гермиона (что неудивительно), Лаванда Браун и Лайза Турпин с Равенкло. Из Гриффиндора в ней оказались Ник, Конни, Парвати Патил и я. Падма Патил вместе с Мэнди, Фэй, Энтони, Терри, Майклом и Джоуи вошла во вторую группу.

Флитвик заявил, что наша группа будет заниматься по более усложнённой программе, вторая начнёт с повторения или изучения азов, но это не значит, что состав групп останется неизменным до самых СОВ. Те, кто угодил во вторую группу, должны больше заниматься, полнее раскрывать свой потенциал, и тогда он переведёт их в нашу. Но и обратный перевод возможен, одного таланта и силы для преуспевания в Чарах мало, нужно ещё и работоспособность.

— В идеале, — закончил свою речь Флитвик, сурово глядя на нас из-под кустистых бровей, — к сдаче СОВ обе группы могут вообще объединиться и заниматься уже продвинутыми Чарами. Если же так не выйдет… Что ж, я гарантирую, что при должном уровне старания СОВ сдадут все. Те же, кто останется в Хогвартсе сдавать ЖАБА, будут весь шестой и седьмой курс заниматься индивидуальным проектом.

По мне так — всё вполне правильно. У второй группы есть стимул — тянуться к первой. У первой тоже есть стимул — не вылететь во вторую. Так и качество изучения материала улучшается, что характерно. Разделением на группы не возмутился никто, кроме Джоуи. Он что-то пробурчал насчёт того, что у него мама — волшебница, Поттер вообще у магглов воспитывался, а в первую группу включили и его, и магглорожденных Мэннинга и Грейнджер. Тот факт, что и сам Джоуи воспитывался в маггловском мире, его явно не смущал.

Флитвик, что характерно, только плечами пожал и вежливо спросил:

— Мисс Грейнджер, вам известно заклинание Вингардиум Левиоса?

— Да, профессор, — кротко ответила та, не делая никаких попыток тут же похвастаться своими умениями.

— Не могли бы вы продемонстрировать нам его? — продолжил Флитвик.

— Да, профессор, — повторила Гермиона, подняла палочку, навела её на стоящую на столе Флитвика деревянную подставку для перьев и отчётливо произнесла: — Вингардиум Левиоса!

Подставка плавно взмыла под самый потолок, описала красивую петлю и аккуратно опустилась на то же место.

— Мистер Мэннинг, сможете показать что-то подобное?

— Да, профессор Флитвик, сэр, — вежливо ответил Томми-Ник.

Он выбрал для своей Левиосы не деревянную подставку для перьев, а серебряную чернильницу, украшенную миленькой такой гирляндой в виде человеческих черепов. Или не человеческих… У них рожки были.

Но ни рожки, ни черепа на свойства Никовой Левиосы не повлияли никак. Чернильница аккуратненько описала мёртвую петлю, со свистом побарражировала над головой Джоуи и ровненько встала на стол, не пролив ни капли чернил.

Меня спрашивать вполне удовлетворённый результатами Флитвик почему-то не стал. Да я и не рвался, если честно. А вот Джоуи не повезло.

— Сможете повторить, мистер Стэнли? — поинтересовался Флитвик.

У Джоуи хватило ума покачать головой. Больше никто никаких претензий не предъявлял.

Закончился урок показом серии упражнений для развития кистей рук второй группе и демонстрацией Левиосы нашей. Задания мы тоже соответственно получили разные — общей была только первая глава учебника по Чарам, посвящённая технике безопасности и заклинанию Люмос. То есть следующий урок начнётся с демонстрации Люмосов, а уж дальше — соответственно результатам групп. После чего полугоблин нас отпустил, довольно щедро отсыпав баллов почти всем.

В целом урок Флитвика мне понравился, к тому же декан Равенкло под иллюзией выглядел весьма мило — как стройный симпатичный тридцатилетний мужчина с белыми волосами и смуглой кожей — не такого насыщенного оливкового оттенка, как у чистокровных гоблинов, а более светлого. Клыки у него были почти незаметны, зато даже заплетённые в косу волосы не могли скрыть заострённых ушей. Ну чистый дроу! Неудивительно, что он скрывает свою внешность под иллюзией — иначе старшекурсницы бы у его ног штабелями падали… и некоторые старшекурсники тоже.

Следующим уроком была Трансфигурация у Макгонагалл. И тут к нам в пару поставили Хаффлпафф, что тёплых чувств у меня не вызвало. Нет, Дадли и Невиллу я был искренне рад, но вот вся душевная компания во главе с Финч-Флетчли симпатизировать не заставляла совершенно. Но они почему-то опаздывали, Макгонагалл в классе тоже не было, а вот на столе сидела серая кошка — вполне себе пушистая и ухоженная, с тёмными чёрточками вокруг глаз, напоминающими очки.

Мы с Конни хитренько переглянулись, и Малфоёныш тут же рванул к кошке, едва успев бросить рюкзак на место рядом со мной.

— К-и-и-са! — счастливо завопил он и ухватил кошку в охапку, начав начёсывать её за ухом. Ошалевшая Макгонагалл (а это была именно она, мы просекли сразу) не сопротивлялась. Конни же, продолжая наглаживать кошку, быстренько заглянул ей в уши, потрогал лапки и проверил глаза, а потом заявил:

— Славная киса! Хорошая киса! Здоровенькая какая, наверное, чья-то питомица сбежала. Киса, а хочешь, я тебе особое зелье принесу? Мне крёстный варит для моего Облачка, будешь ещё красивее и пушистее… А зелье вкусно так пахнет, копчёным мясом. Наши с Драко книззлы его пьют с удовольствием… Киса, погоди, у меня, кажется, немного с собой есть…

И Конни, прижав одной рукой кошку с квадратными от удивления глазами к груди, другой принялся шарить в поясном кошельке. А ведь напоит Макгонагалл зельем для блеска шерсти и повышенной её густоты, как пить дать, напоит…

Хаффлы на это представление смотрели без особого интереса. Подумаешь, кошка, у половины девчонок питомцы или кошки, или книззлы/полукниззлы. Какая-то и впрямь могла удрать и отправиться гулять по Хогвартсу. Кошек не обижали, за исключением бедной миссис Норрис.

Невилл, правда, тоже просёк, что это за киса, поэтому старательно изображал безразличие. Томми-Ник за моей спиной как-то подозрительно запыхтел, Джоуи брезгливо поморщился. Кошек не любит? Ладно, его дело…

И тут в класс влетели Смит с Макмилланом, и последний решил высказаться по поводу и кошки, и Конни:

— Ой, ну надо же, и где это Пожирательское отродье умудрилось такую облезлую тварь откопать? Что, у твоего папаши-Пожирателя денег не хватило на что-то более приличное?

— Это не моя кошка, Макмиллан, — максимально спокойно ответил Конни, усаживая наконец-то кошку обратно на стол и невозмутимо закатывая рукава мантии, — и я бы был тебе крайне обязан, если бы ты не лез в дела моей семьи, а то…

— А то — что? — не унимался Макмиллан. — Врежешь мне, поганка бледная?

Бац! И Макмиллан заткнулся и плюхнулся на ближайший стул. А Дадли невозмутимо пророкотал:

— Ты что к нему вяжешься, Макмиллан? Он тебе слова худого сказать не успел. И кошка… совсем не облезлая, очень даже красивая… И вообще, если у неё хозяин не найдётся — я её к себе заберу. Будет жить вместе с моим Банди…

Хаффлочки захихикали. Похоже, шебутной нрав Дадлиного книззла стал уже притчей во языцех на Хаффлпаффе.

Но хихиканье перекрыл спокойный голос Невилла:

— И вообще, Макмиллан, сын за отца не отвечает, так что сядь и заткнись. Нечего тут цирк устраивать — придёт профессор Макгонагалл — подумает, что мы из дикого леса сбежали.

Макмиллан уже сидел, поэтому он благополучно предпочёл заткнуться. А вот где же Финч-Флетчли?

Видимо, этот же вопрос беспокоил и Невилла, который стал играть у первачков Хаффлпаффа роль своеобразного старосты, потому что он спросил:

— Смит, а где Финч-Флетчли? Почему опаздывает?

— Так я это и хотел сказать… Это Макмиллан первый начал, — проворчал Смит. — Финч-Флетчли в Больничном крыле. Его Флинт проклял.

Хаффлы возмущённо зашумели. Но Невилл коротким взмахом руки прекратил гомон и ласково спросил:

— Просто так взял и проклял?

— Просто так! — запальчиво выкрикнул Макмиллан. Смит покраснел и набычился.

Врут, к гадалке не ходи… Флинт — парень мирный, звереет только во время квиддичных матчей. С чего бы ему барсучат проклинать?

— Точно просто так? — ласково спросил Томми-Ник.

— Отвали, Мэннинг! — агрессивно отозвался Смит.

Ладно, пренебрежём пока. Эта троица буквально всё сделает, чтобы достать не только студентов, но и преподавателей. Так что нам даже особо надрываться не придётся.

Конни, которому надоела эта перепалка, повернулся к столу с кошкой и вытащил-таки из кошеля пузырёк с зельем.

— Да ну тебя, Макмиллан, — сказал он. — Скучные вы какие-то. А тут вон какая киса.

Все вновь обратили внимание на сидящую на столе кошку, но тут она резко подпрыгнула на все четыре лапы и сиганула со стола, превращаясь в прыжке в профессора Макгонагалл.

— Ах! — раздался дружный вскрик восхищённых детей, а вот Макмиллан побледнел до зелени. Ну да, обозвать декана, пусть и другого факультета, и в кошачьем обличье, «облезлой тварью» — это, товарищи, сильно.

— Добрый день! — улыбнулась профессор, правда, не всем. На Макмиллана она метнула такой взгляд, что лично я на его месте уже побежал бы добровольно закапываться.

— Минус двадцать баллов с Хаффлпаффа за оскорбление других учащихся и преподавателя, мистер Макмиллан! Десять баллов Гриффиндору, мистер Малфой, за неконфликтное поведение! Десять баллов Хаффлпаффу, мистер Дурсль, за умение разрешить сложную ситуацию. Но в следующий раз постарайтесь делать это только словесно!

— Да, профессор Макгонагалл, — спокойно отозвался Дадли, и урок пошёл своим чередом.

По поводу манеры преподавания профессора… Её частенько критиковали в фанфиках насчёт того, что и объясняет сухо и заумно, и увлечь не умеет… С полной ответственностью заявляю — это всё лажа. Во-первых, Макгонагалл преподаёт не первый год, то есть особенности развития учеников каждого возраста знает прекрасно. Во-вторых, у неё очень хорошая, образная речь и красивый грудной голос с чёткими интонациями. В-третьих, многое из того, что она рассказывала, тут же дублировалось на доске — чёткими, крупными, разборчивыми буквами. То есть, профессор учитывала, что существуют два типа детей — те, кто хорошо воспринимает сказанное, и те, кто лучше воспринимает написанное, и пользовалась этим. И, наконец, небольшие фокусы с превращениями, сопровождавшие всю её вступительную речь (превращение стола в свинью было только одним из многих), постоянно привлекали внимание тех, кто от природы был рассеян. Так что зря на Макгонагалл катили бочку авторы фанфиков. Хороший она преподаватель.

Под конец первого урока профессор устроила опрос, и выяснилось, что основные правила техники безопасности при трансфигурации, а также постулаты Гампа запомнили все. Макгонагалл отсыпала всем баллов — по одному-два, но всем и после перерыва рассказала о простейшем превращении — дерева в металл, то есть, пришёл черёд попытки превращения спички в иголку.

— Всё вокруг нас, — вещала Макгонагалл, — состоит из одних и тех же мельчайших частиц, но соединяются они в разных сочетаниях. Магия есть то, что даёт нам возможность временно менять состояние этих частиц. Маггловская наука «химия» подтверждает основы учения о трансфигурации, но о том, как они сочетаются, мы будем разговаривать на старших курсах. Материал же первого курса основан прежде всего на вашем желании и воображении. Только достигнув определённого развития магического ядра можно перейти от простейших превращений к продвинутым. Так что наша задача — научиться представлять себе конечный результат превращения и воплощать его в жизнь собственной волей с помощью стандартного заклинания и вашей волшебной палочки. Но помните — результат у вас может получиться разным, ибо главное в трансфигурации — магия, воля и фантазия…

Ну, пока всё понятно. То есть, нужно представить, захотеть и заставить подчиниться… Неважно, что я всё это уже давно изучил и эти объяснения кажутся мне чересчур упрощёнными. Главное, что их поняли все.

— Итак, класс, — продолжила Макгонагалл, — перед каждым из вас на партах лежат несколько спичек. Все знают, что такое спички? Да, мисс Аббот?

— Спички — это деревянные маггловские палочки для разжигания огня, — бойко отрапортовала девочка.

— Совершенно верно, — кивнула Макгонагалл, — смотрите.

И она, взяв в руки спичку, чиркнула ею об коробок. На конце спички возник маленький огонёк, и половина класса выдохнула:

— Здорово!

Ну да, оказывается, те, кто вырос среди магов, простейшее маггловское изобретение рассматривают как фокус.

— Всё понятно? — спросила Макгонагалл.

Класс закивал.

— Надеюсь, что такое иголка, знают все? — снова спросила профессор.

Тут все закивали. В ателье мадам Малкин бывал каждый, а там нередко подгоняют одежду прямо на клиенте с помощью зачарованных игл.

После этого профессор Макгонагалл показала движение палочкой (схема тут же появилась на доске) и произнесла несколько слов (их транскрипция тоже появилась). Палочку она навела на спичку, и перед ней тут же возникла длинная серебристая штопальная игла. Класс восхищённо заахал, а профессор улыбнулась и мягко сказала:

— Не волнуйтесь, если с первого раза у вас не получится. Просто представьте себе иголку и пожелайте, чтобы спичка в неё превратилась. Дерзайте, я верю, что вы сможете.

Что сказать? К концу первого урока иголками могли похвастаться Невилл, Томми-Ник, Конни, я, Сьюзен Боунс и Рон Уизли. Каждому из нас Макгонагалл начислила по десять баллов, поскольку у нас у всех иголки получились почти одновременно, только у Рона на пару минут позже. У Дадли, сестёр Патил, Фэй, Ханны, Дина и Джоуи спичка засеребрилась, приняла форму иголки, но осталась деревянной. Но профессор сказала, что для первого раза это очень неплохо, и дала им по пять баллов. Шеймус сотворил деревянную иголку, за что получил три балла, а вот Макмиллан с Захарией Смитом изменили материал, но спичка у них так и осталась спичкой, правда, стала наполовину металлической… За это они удостоились только одного балла.

Так что мне и этот урок понравился. Правда, потом, боюсь, будет скучновато — все превращения из учебника первого курса наша компания уже знает, а Макгонагалл, в отличие от Флитвика, не делит класс на группы. Но ладно, мне придётся потрудиться, чтобы создать нужный образ — тихого, усердного студента, который совсем не жаждет влезать во всякие авантюры. Интересно, что будет делать Дамблдор — ведь у меня, вроде бы, тролль на очереди… Или нет? Квирелла-то среди преподавателей как не было, так и нет. Значит, нужно быть осторожным, собирать информацию через домовиков и Пивза и не полагаться на послезнание. Кажется, теперь всё может пойти очень и очень по-другому…

Кстати, после уроков со мной связался Сев, который никак не мог понять, что за зелье требует от него Макгонагалл…

Комментарий к Глава тридцать третья. В которой герой посещает уроки Аэробика. Не зря Гарри сомневается:

https://4tololo.ru/files/images/20150602144907.jpg

https://i.ytimg.com/vi/UHDRbjdUXTA/maxresdefault.jpg

https://i.pinimg.com/originals/b1/25/72/b125728586c800a428adf21442dd3a31.jpg

Флитвик:

https://img00.deviantart.net/df42/i/2016/133/b/d/prof__filius__flitwick_by_loonalucy-da2bcgp.jpg

https://i.pinimg.com/736x/42/f9/1e/42f91ea11c07812e3e61b73fef15c973—harry-potter-art-fandom.jpg

Минерва Макгонагалл:

https://i.pinimg.com/originals/20/dc/35/20dc358befb251026bf73ac991c3a251.jpg

Конни и кииисааа:

https://pp.userapi.com/c10928/u159880279/154985533/x_a61f7c08.jpg

====== Глава тридцать четвёртая. В которой герой продолжает размышлять и кое-что слышит ======

Третьей парой у нас была История Магии, которую вёл некий профессор Бингли, персонаж мне абсолютно незнакомый, ибо в каноне его и близко не было. Единственный известный мне Бингли был героем Джейн Остен*, однако тут явно был не тот случай. Но, думаю, что по сравнению с канонным призраком любой вариант — выигрышный. И вообще, Бинса развоплотили, а как быть с остальными призраками? Лично у меня руки чесались нарисовать парочку пентаграмм и загнать в них все факультетские привидения, чтобы они, наконец, ушли туда, куда полагается.

И нет, это не жестоко. Призрак, кем бы он ни прикидывался, — это не тот человек, которого вы знали, который, возможно, был вам дорог. Это паразитарная сущность, состоящая из эктоплазмы и поглотившая часть эмоций и знаний умирающего, собственно, в самый момент смерти. Чаще всего — мучительной и насильственной — недаром призраками почти всегда становятся казнённые, убитые и трагически погибшие. Так вот, эта самая паразитарная сущность подпитывается за счёт сильных эмоций, а замок, наполненный детишками, которые просто не могут такие эмоции не испытывать — это для призраков просто праздник какой-то. И не верю я, что директор об этом не знает, да и деканы тоже… Что ж не изгнали-то до сих пор? А что касается Бинса, то для него вообще каждый день был готов накрытый стол — дети сами приходили к нему на уроки. Почему никто не задавался вопросом — отчего студенты так дружно засыпают на истории магии? Ответ-то на поверхности лежит. Бинс-призрак просто тянул силы из детей, подпитывая самого себя. Дело тут не в гоблинских войнах — читал я о них, преинтереснейшее чтение, только лучше не на ночь…

Так вот, профессор Бингли оказался полной неожиданностью для меня. Моложавый мужчина лет сорока на вид (что могло означать, что на самом деле ему от семидесяти до девяноста), в сером длиннополом несколько старомодном сюртуке с начищенными оловянными пуговицами, державшийся прямо и строго, оказался изумительным рассказчиком. В течение пары он просто держал аудиторию первачков. Тишина стояла такая, что был слышен только скрип перьев — лекция Бингли не то чтобы расходилась с учебником, но очень интересно дополняла сухие факты, изложенные в нём.

На первом занятии мы выслушали рассказ о появлении магов и о великих магах древности — профессор успел рассказать нам о Египте, Вавилонии и Ассирии, пообещав на следующем занятии перейти к Индии и Китаю. Близняшки Патил приятно оживились и вызвались подготовить сообщение, всем прочим достались небольшие индивидуальные задания о тех или иных особенностях ассирийских, египетских и вавилонских магов.

А поскольку это занятие было у нас снова с Равенкло, то и раздражающего фактора в лице компании Финч-Флетчли на уроке не было.

Живую струю внёс Паша, которому вздумалось приползти в класс под конец урока, чтобы проверить, как там мы без него. Профессор Бингли ругать меня не стал, напротив, рассмеялся и даже предложил получше рассмотреть Пашу, чтобы представить себе уреев — священных древнеегипетских змеев, которых жрецы часто делали своими фамильярами.

— Но, профессор, — тут же спросила Парвати Патил (ура, кажется, я начинаю их различать!), — разве древние египтяне тоже были змееустами? Мне казалось, что эта особенность характерна для индийских магов.

— Вы правы, мисс Патил, — кивнул профессор, — среди индийских магов до сих пор довольно много змееустов. Но их было немало и среди древних египтян, и среди шумеров, и среди американских индейцев. Особенно были расположены к этому ацтеки и майя. В настоящее время змееустость приравняли чуть ли не к Тёмной магии, но это совершенно неправильный подход. Это врождённая способность некоторых магов, часто передающаяся по наследству или проявляющаяся у волшебника, в Роду которого по обеим линиям были змееусты. Увы, последним известным змееустом в Британии был Тот-Кого-Нельзя-Называть, а это наложило серьёзный отпечаток на отношение ко всем магам, обладающим этим даром. Хотя, мистер Поттер?

— Да? — отозвался я.

— Вы ведь понимаете своего фамилиара?

— Мы общаемся мысленно, — ответил я. — Картинками.

Палиться я пока не собирался, а близняшки Патил меня выдавать не намерены. Не надо пока лишних слухов о Наследнике Слизерина.

— Это первый шаг к дару, который Вы можете в себе развить, — кивнул профессор Бингли.

— А у Мэннинга тоже змея-фамильяр, — быстренько сказал Джоуи. — Он тоже может стать змееустом?

— О, — восхитился профессор, — давно в этой школе такого не было. Мистер Мэннинг, может быть, пригласите вашего фамильяра на следующий урок? У вас тоже питон?

— Кобра, сэр, — ответил Томми-Ник.

— Надо же, — весело сказал профессор. — Ну, просто в тему следующего урока. Фамильярами-змеями индийских магов чаще всего становятся кобры. Так как? Пригласите?

— Я попробую, профессор, — вежливо ответил Ник. — Но Нагайна не слишком любит, когда вокруг много людей.

— Как? — удивился профессор. — Вашу змею зовут Нагайна?

— Ну да, — невозмутимо ответил Томми-Ник. — Мне нравится Киплинг. У него есть одна сказка… «Рикки-Тикки-Тави»…

— А, мистер Мэннинг, так Вы магглорожденный… Понятно-понятно. Мне тоже нравятся книги мистера Киплинга. Но как Вы умудрились привязать такого фамилиара?

— Случайно вышло, сэр, — обтекаемо ответил Томми-Ник, и профессор не стал расспрашивать дальше.

— Что ж, и такое бывает, — благодушно заметил он. — Помню я одну змею… Впрочем, это не предмет для данного разговора. Кстати, такой фамильяр говорит о вашем прекрасном потенциале. Надеюсь, я не ошибся, мистер Мэннинг?

— Не знаю, сэр, — дипломатично ответил Томми-Ник. — Преподавателям виднее, но я намерен хорошо учиться.

— Не сомневаюсь, мистер Мэннинг… Что ж, господа и дамы, наше сегодняшнее занятие подошло к концу, благодарю вас…

Вот так мы и отправились на обед.

«Не нравится мне этот Бингли», — прозвучал у меня в голове голос Конни.

Я согласился. Хоть профессор и вёл урок интересно, но… Скользкий он какой-то.

«Точно, — согласился Томми-Ник. — Скользкий. И, мне кажется, что он в курсе, что у Тёмного Лорда был фамильяр по имени Нагайна».

«А разве это не все знали?» — удивился я.

«Думаю, что нет, — рассудил Конни. — Тёмный Лорд умел хранить Тайны».

«Но, в принципе, в имени же ничего криминального нет, — заметил я. — Сказки Киплинга все читали».

— А вы что, поссорились? — вмешался нагнавший нас Джоуи. — Идёте, молчите…

— Задумались просто, — ответил я, улыбнувшись как можно дружелюбнее. — Не помнишь, что у нас после обеда?

— Маговедение и магический этикет, — ответил, не задумываясь, Джоуи. — Не знаю, что это такое, но послушать будет интересно.

Интересно, ведь при Хильде эти занятия тоже были… Или это результат предыдущей проверки Попечительского Совета, когда ещё Бинса упокоили? Во всяком случае, если и были такие занятия, то они либо представляли собой такой же фарс, как уроки профессора-призрака, либо Хильда их просто прогуливала. Иначе как объяснить, что она осталась в магическом мире настолько… неподготовленной?

— Да, — согласился я. — Очень интересно. А кто такой Паркинсон? Кто-нибудь знает?

— Не такой, а такая, — захихикал Конни. — Это матушка нынешнего Лорда Паркинсона и бабушка Панси. Очень… своеобразная женщина, так мама говорит, — пояснил он.

Это характеристика, ничего не скажешь.

— Я стесняюсь спросить, — удивился Томми-Ник, — а с чего вдруг знатную даму потянуло в обычные преподаватели?

Конни только плечами пожал:

— Не знаю, Панси говорит, что ей стало скучно, и, когда Попечительский совет решил восстановить в Хогвартсе некоторые отменённые предметы, она сразу же решила попробовать.

— Ладно, — подытожил я, — поживём — увидим.

И подумал, что очень мало знаю о бабушке Панси, а ведь, по словам Леди Вальпурги, она какое-то время была Регентом Рода после преждевременной смерти мужа… от драконьей оспы. М-да, чем дальше, тем больше мне эта самая внезапно вспыхнувшая эпидемия среди старшего поколения чистокровных магов кажется подозрительной. Я уже не раз думал, что из всей этой истории торчит борода с колокольчиками, а то, что добрейший Альбус работал над способами использования драконьей крови вместе с не отягощённым моральными принципами Фламелем — лишнее подтверждение моим мыслям.

Когда мы появились в Большом зале, на обед уже собралась практически вся школа. Дамблдор в мантии бирюзово-алой расцветки отечески улыбался всем и никому со своего золотого «трона», его белоснежная борода была расчёсана волосок к волоску, очки-половинки поблёскивали, на губах играла добрая, отеческая улыбка. Я заметил, с каким восторгом и приязнью на него смотрит большинство студентов и неожиданно подумал, что эти положительные эмоции — тоже неплохая подпитка и защита. Почему я так подумал? Просто в первой книге «Дозоров» Ольга рассказывает Антону Городецкому о своей деятельности во время Второй Мировой и упоминает о «мощном щите обожания», который закрывал Сталина.

Лукьяненко, конечно, выдумщик ещё тот, но ведь и мир Роулинг был для меня в прошлой жизни просто выдумкой. Почему бы этой гипотезе не быть состоятельной?

Но если это так — то у Доброго Дедушки в Хогвартсе не просто мощная — мощнейшая защита. Во-первых, он защищён самим замком, как директор. Да, помню, что полного варианта Директорской клятвы он не произносил, но этоне значит, что не произносил совсем ничего. Наверняка директор решил подстраховаться, заранее раздобыл текст клятвы и изменил его, так сказать, под себя.

Во-вторых, бонусом идёт артефакт Гермия Трижды Величайшего. Именно он до поры до времени прикрывает Дамблдора от откатов и позволяет творить весь этот беспредел.

В-третьих, у директора и другие мощные артефакты имеются. Например, тот же самый Капюшон Безумия Лестрейнджей.

И что-то мне подсказывает, что во всю эту историю с безумием Фрэнка и Алисы триада Лестрейнджей была втянута не случайно. Не причина ли этого в семейном артефакте, то есть, одной бородатой личности просто захотелось получить нужное, да ещё и детей Беллы к делу приспособить. Приспособил, да… Даже не знаю, что бы было с Мицаром, если бы мы его не спасли. Точнее, знаю, но настолько гадко это всё… Надо бы спросить у крёстного, как там Мицар и Береника, что-то я о них за всеми треволнениями и подзабыл малость. Надеюсь, что лечение Лестрейнджей завершится благополучно, и они смогут наконец-то обнять своих детей.

Но вернёмся к Носителю Добра и Света. Учитывая то, что в Хогвартсе находится не один мощный защитный артефакт, на территории школы Дамблдор практически неуязвим, как это ни печально. Далее… Если учесть, что мощность Источника падает, о чём говорит состояние домовиков, а от «воровских» палочек он больше подпитку получать не может, то… То у Светлейшего остаётся два пути. Первый — использовать новый мощный Источник, что нереально… И второй…

Тут я поперхнулся. Что там у Доброго Дедушки остаётся для подпитки? Должность преподавателя ЗОТИ? Не в этом году. Аластором Грюмом он рисковать не станет. И тут не в дружбе дело — Грюм, что бы там про него ни говорили, — самый сильный боевик на настоящий момент. И конкретный такой параноик. Чтобы он не заметил, что его силу откачивают? Нереально. Конечно, в каноне его сумел пленить Барти-младший, но что-то мне подсказывает, что всё это было лишь инсценировкой. Настоящий Грюм десяток Барти по стенке бы размазал и не заметил, Кубок Огня — это вообще одна сплошная подстава для Героя, так что спектаклем больше, спектаклем меньше…

И снова вернёмся к Доброму Дедушке. Источник Хогвартса уже не справляется с подпиткой артефакта Гермия Трижды Величайшего, а это значит, что количество откатов превысило все мыслимые пределы. Если артефакт начнёт отключаться без подпитки — Светлейший обречён. Можно, конечно, просто подождать, но что-то моя интуиция вопит, что всё не так просто. Дамблдор — не из тех, кто будет сидеть, сложив лапки и ждать конца. Итак, новый Источник получить невозможно — там всё уже украдено до нас. В том плане, что аристократы за свои Источники цепляются когтями и зубами. Вариант с уничтожением Рода и захватом Родового Источника не пройдёт. Старые семьи — они на то и старые… у них свои секреты, и, как бы ни был силён Дамблдор, ему чужой Источник не подчинится.

Что ещё остаётся… Правильно, при гибели всех членов Рода, кроме оставшегося одного малолетнего Наследника, воспитать того в правильном ключе, да так, чтобы он добровольно допустил Дамблдора до Родового Источника… Нет, не катит. В таком случае магия Источника уничтожит обоих — ведь родственных связей между ними нет, а всякие там постановления и решения… Ну не Родовому же камню их зачитывать. Смешно, право.

А может, наставить детишкам Рабских меток и они, как говаривал Воланд, «сами предложат и сами всё дадут»?

«Нет, — пришёл мне по мысленной связи ответ от Томми-Ника. — Тот, кто носит Рабскую метку, не может быть ни наследником, ни Главой. Если Дамблдор попробует с этим экспериментировать — только детишек зря угробит».

«Блин, ты меня опять слышишь?»

«Только потому, что сам думаю в похожем ключе, — отозвался Томми-Ник, — и никак не могу найти решения. Но у меня дурное предчувствие. Посмотри, какой Светлейший благостный — явно пакость в загашнике приготовил».

«Возможно, — согласился я. — А Конни нас слышит?»

«Не-а, — хмыкнул Томми-Ник. — Гарри, выплыви из нирваны — ты ешь сэндвич с горчицей, а Конни усвистал к змейкам, с Драко пообщаться…»

Я действительно вынырнул из раздумий, так и не сумев ухватить за хвост тревожащую меня идею, связанную с детьми, и углядел сидевших в обнимку за слизеринским столом Малфоёнышей, по бокам от которых присели Крэбб и Гойл. Конни и Драко о чём-то перешёптывались, с самым ехидным видом поглядывая за стол Хаффлпаффа, за которым ещё отсутствовал Финч-Флетчли. Заковыристо его Флинт проклял, ничего не скажешь. Видимо, именно об этом сейчас получает информацию Конни — из первых рук.

Я задумчиво откусил от тоста и только сейчас ощутил лёгкое пощипывание во рту.

Ага, понятно. Добрый друг Томми-Ник смазал тост тройным слоем горчицы, и сейчас ехидно скалился, глядя на меня. Зря он так… Разве это горчица? Плохая в Англии горчица — слишком жёлтая, какая-то сладковатая. Её можно вместо сырной помазки на хлеб мазать. А что? Остренько, но не более.

Я запихнул в рот остаток тоста и заявил хихикавшему Томми-Нику:

— Вкусно. И как ты догадался, что мне остренькое нравится?

— Ты что — дракон? — некультурно заржал бывший Тёмный Лорд, а софакультетники посмотрели на меня со священным ужасом в глазах.

— Что такое? — удивился я.

Джоуи с усмешкой показал мне пустую горчичницу и заявил:

— Это уже четвёртый тост. Первые три ты просто не жуя проглотил.

— Проголодался, с кем не бывает… — меланхолично ответил я, показав кулак Томми-Нику. Тот расхохотался ещё пуще. Блин, взрослый человек, бывший тёмный Лорд, а честное слово — как дитя малое.

«Откуда у тебя эта привычка?» — просемафорил мне Томми-Ник.

«Какая? Горчицу есть? — удивился я. — Ниоткуда. Видимо недостаток витаминов в детстве сказывается».

«Да нет, не эта. Суп с хлебом. Я такую привычку раньше только у Долохова видел».

Упс.

«Всё в порядке, Томми. На Грани подцепил».

«Бывает, — меланхолично согласился Томми-Ник, — но лучше так не делать. Лишнее внимание…»

«И поэтому ты ко мне его привлёк?»

«Я всё в шутку постарался обратить, так что все будут помнить это именно как шутку, — пояснил Томми-Ник. — Так что следи за своими… привычками…»

Ну да, у британцев же нет такого — чтобы суп с хлебом есть. Удивительно, что к обеду вообще тосты на стол поставили, обычно их только на завтрак употребляют. Так что тут Томми прав. Мне лишнего внимания не надо, мне и того, что есть, с избытком хватает. Вот на таких мелочах шпионы и палятся…

Поэтому я быстренько доел суп, в хорошем темпе смолотил куриную ножку и запил все это не успевшим надоесть тыквенным соком. Обед закончился, Конни бросил шушукаться с Драко и вернулся к нам.

— Ну что? — спросил он. — Идём на маговедение?

— Ага, — согласились мы с Томми-Ником и отправились на поиски нужной аудитории. По пути Конни рассказывал нам историю попадания Финч-Флетчли в больничное крыло. Дело было насквозь обычное. Первой парой у Хаффлпаффа было Зельеварение со Слизерином, и шустрая троица во главе с Финч-Флетчли решила повеселиться перед началом занятия, придумывая слизеринцам обидные прозвища. Так, Гринграсс они обозвали Ледышкой, Буллстроуд — Кубышкой, а Панси Паркинсон — Мопсихой. На этом всё веселье закончилось, поскольку а) мужская часть Слизерина дружно вступилась за честь своих дам, наслав на троицу тучу слабеньких Жалящих и Ватноножных и б) этим возмутились другие хаффлпаффцы, совершенно не склонные к вражде со змейками. А потом пришёл профессор Снейп, обозвал всех троих «пустоголовыми тупицами», отменил все насланные заклятья и впустил оба факультета в аудиторию.

Но трое бравых борцов со злом униматься не хотели. Мало того, что они сами сварили отвратительную бурду, получив за это по Троллю, так во время варки пытались забросить то в один, то в другой котёл не предусмотренные рецептом профессора Снейпа ингредиенты. Как у придурков оказались иглы дикобраза, которые рецепт простенького Охлаждающего бальзама не предусматривал вовсе, история умалчивает. В отличие от канонного Снейпа Северус никогда не давал первачкам рецептов с потенциально взрывоопасными компонентами.

Так вот, эти самые иглы чудом не угодили сразу в три слизеринских котла — к Забини, Малфою и тихой, незаметной Трейси Дэвис. Северус, конечно, этого безобразия не допустил, высек троицу хулиганов словесно, в своём неповторимом стиле, снял с них кучу баллов и назначил знаменитые отработки на неделю.

Это проняло даже обычно спокойных к потере баллов барсуков, и по окончании урока Невилл заявил, что такое поведение в классе зельеварения недопустимо. Сам он, кстати, сварил Охлаждающий бальзам практически идеально, остальные барсучата тоже постарались, а из-за трёх придурков все баллы, заработанные первачками, слились со свистом.

В ответ Финч-Флетчли послал Лонгботтома Запретным лесом, схватил сумку и выбежал из класса зельеварения. За ним удрали Макмиллан и Смит. Остальные барсуки, рассудив, что где бы троица ни бегала, а на трансфигурацию они всё равно придут, отправились на следующий урок. Слизеринцы ушли вслед за ними — у них была гербология в теплицах вместе с Равенкло, и они отправились переодеться. Драконий навоз, который декан Спраут постоянно использовала для подкормки, был замечательным удобрением, только вот все остальные его свойства можно было описать в двух словах: он вонял.

Кстати, теперь понятно, почему Дадли прибег к рукоприкладству — его поведение этих троих достало ещё на зельеварении.

Итак, слизеринцы отправились переодеться, Драко малость замешкался и бросился догонять остальных, решив сократить путь, но тут выяснилось, что хаффлпаффское трио заплутало в подземельях, и бегущего Драко вынесло прямо на них. Троица обрадовалась возможности отыграться на крестнике ненавистного декана Слизерина и взяла его в клещи. Драко попятился, выхватывая палочку, но, к несчастью, споткнулся и упал навзничь. Встать ему не дали — Финч-Флетчли ударил Драко в живот ногой… Остальные стали добавлять кулаками.

Неудивительно, что обладавший удивительным даром оказываться в нужном месте в нужное время Флинт, выруливший из-за угла и узревший эту милую картину, слегка озверел.

Макмиллана и Смита он приложил Ступефаем, вызвал Северуса, а затем наслал на Финч-Флетчли Жалящее, Ватноножное и Слагум Эруктус одновременно.

Северус появился сразу же, отменил Флинтовский Ступефай, снял ещё сотню баллов с Хаффлпаффа и заявил, что будет говорить с деканом Спраут о поведении её первокурсников, подло напавших на беззащитного слизеринца втроём, лично, и только потом отменил Слагум Эруктус Финч-Флетчли. Жалящее и Ватноножное он отменять не стал, велев Макмиллану и Смиту оттащить Финч-Флетчли с раздутым как подушка лицом в Больничное крыло, рекомендовав при этом прихватить всех исторгнутых им слизней. Флинта он явно наказывать не собирался.

Выслушав эту драматичную повесть, мы призадумались. Для мирных барсуков это было — через край. И как их только Шляпа на Хаффлпафф отправила? Не понимаю…

Мы сошлись во мнении, что Финч-Флетчли получил по заслугам, а потом Конни выдал:

— С ними что-то не так.

Томми-Ник, заметивший, что шедший сзади Джоуи прислушивается к нашему разговору, громко ответил:

— Конечно, не так. Они просто избалованные ублюдки, сразу видно. Но теперь, я думаю, они поймут, что не стоит нападать на других.

Конни через плечо бросил быстрый внимательный взгляд на Джоуи и ответил:

— Да-да. Надеюсь, профессор Снейп и декан Спраут вызовут их к директору, а он во всём разберётся.

Мы покивали, а поскольку искомая аудитория наконец нашлась, разговор прекратился сам собой.

Занятие у профессора Паркинсон прошло на удивление быстро. Эту женщину, несмотря на почтенный возраст, никто не осмелился бы назвать старушкой. Невысокая, чуть полноватая леди с красивой осанкой и безупречными манерами. Эти самые манеры она собиралась прививать и нам.

Честно говоря, вот этот урок я слушал вполуха. Практически всё из рассказанного профессором Паркинсон нам было уже знакомо благодаря регулярным занятиям с леди Вальпургой. Именно поэтому я отвлёкся и уловил странные звуки, складывавшиеся в слова. Слова, сказанные на парселтанге:

— Рассорвать-ссс… Убить-ссс…

*Гарри имеет в виду роман Джейн Остен «Гордость и предубеждение».

Комментарий к Глава тридцать четвёртая. В которой герой продолжает размышлять и кое-что слышит Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава тридцать пятая. В которой герой советуется ======

Практически всё из рассказанного профессором Паркинсон нам было уже знакомо, благодаря регулярным занятиям с леди Вальпургой. Именно поэтому я отвлёкся и уловил странные звуки, складывавшиеся в слова. Слова, сказанные на парселтанге:

— Рассорвать-ссс… Убить-ссс…

Я чуть было со стула не свалился. Глюки? Да нет, Томми-Ник тоже озадаченно на меня уставился, значит, эту фразочку услышал и он.

Ссешуа балуется? Чувство юмора у василиска, конечно, специфическое, но не настолько. К тому же он столько лет не баловал, и тут вдруг…

«Это не Ссешуа, — заявил Томми-Ник. — Гарри, я знаю Ссешуа гораздо дольше, чем ты. Это не Ссешуа, я чувствую».

Тут профессор Паркинсон потребовала от меня повторить то, что она дала нам под запись. Я повторил, даже в эту самую запись не заглядывая — Вальпурга умеет качественно вколачивать знания в пустые головы, вот бы кого в профессора. Хотя профессор Паркинсон тоже в этом неплоха. Только вот я отвлёкся и никаких слов на парселтанге больше не слышал. Неужели и впрямь показалось?

«Исключено, Гарри, — снова вмешался Томми-Ник. — Нам двоим почудиться просто не могло. Но это не Ссешуа. И это значит, что в Хогвартсе появился второй василиск. Опасный и агрессивный».

Я впал в ступор. Какого чёрта? История с василиском — это события второго курса. Второго, а не первого! К тому же, вроде бы соломка была постелена везде, где можно. Дневник, который отдал Люциус, пребывает в специальном хранилище в подвалах Гриммо. Со Ссешуа удалось установить контакт. Он ни в коем случае не будет нападать на учеников. Но, млять, откуда взялась вторая тварь, и кто умудрился её разбудить?

«Гарри, тихо-тихо, успокойся…» — мне в сознание проник голос Конни.

Я встряхнулся и вышел из ступора, в который меня вогнала эта, прямо скажем, нестандартная новость, и огляделся. На меня дружно таращился весь класс. Ой… я что-то опять натворил?

«Да ничего страшного, — быстренько взял меня за руку Конни, — ты учебники-то опусти…»

И правда, все тоненькие брошюрки, которые раздала нам профессор Паркинсон, сейчас зависли вокруг нашей парты ровным таким кругом на расстоянии вытянутой руки от моей головы. Блин, неудобно-то как…

Я поднапрягся, и все брошюрки вернулись к своим законным владельцам, а я встал, покраснел (ну да, пришлось научиться краснеть по заказу, есть у меня такая особенность — краснею, когда мне смешно, а ситуация с двумя василисками поневоле вызывала нервный смех) и наивно захлопал глазами:

— Простите, профессор Паркинсон, у меня иногда такое случается…

— Не извиняйтесь, мистер Поттер, — милостиво махнула рукой старая леди, — такие выбросы — показатель силы. Только вот странно, что вы не так хорошо контролируете себя, как хотелось бы… Странно, что ваш опекун не позаботился об этом… Такие силы стоит контролировать с первых выбросов. У вас они, вероятно, были очень рано, года в три, если я не ошибаюсь?

Вообще-то, в год с небольшим. Именно тогда Гарька превратил нелюбимую манную кашу в очень симпатичный чёрненький с белыми точками булыжник. Джеймс и Лили тогда на радостях торт у Фортескью заказали, Лили засела за специальную литературу, чтобы начать прививать мне основы контроля… А потом был Хэллоуин. И если бы не проявившаяся во мне магия, находящиеся под внушением Дурсли угробили бы меня не один раз, а десяток… Спасибо одной твари бородатой за счастливое детство…

— Простите, профессор, мэм, — я сделал лицо ещё наивнее, — но я жил в маггловском мире, мой дядя Вернон впадал в ярость от одного слова «магия», чему он мог меня научить?

Дадли напрягся, но я не стал продолжать дальше. Понятное дело, кузену стыдно за прежнее поведение родителей, однако из песни слова не выкинешь. К тому же, чем больше адекватных взрослых узнают о детстве Героя — тем лучше. В своё время Альбус Дамблдор раззвонил на весь магический мир, что он мой опекун — вот пусть теперь и отдувается. Всякое лыко в строку.

Ну да, подробностей детства Героя большинство магов не знает, даже Паркинсоны, союзники Малфоев, не в курсе. Только вот я — не канонный Гарри, молчать не буду. Не скрою, перед отъездом в Хогвартс я посоветовался с Сигнусом и Вальпургой, и они решили, что рассказ каждому встречному-поперечному о жизни у магглов вполне в духе наивного и доброжелательного Героя, а Доброму Дедушке это дополнительно поубавит очков. Так что всё было просчитано.

Профессор Паркинсон схватилась за сердце.

— Как — у магглов? Ребёнок-маг — у магглов? Да кто такое позволил?

— Не знаю, мэм, — ответил я. — Но мой нынешний опекун, Сириус Альфард Блэк, рассказал мне, что прежним опекуном у меня был профессор Дамблдор. Именно он отправил меня к сестре моей матери, которая живёт в маггловском мире…

— Вот оно что… — глаза профессора Паркинсон опасно сощурились. — Как много я пропустила, путешествуя по Южной Америке.

Ох, сдаётся мне, что эта почтенная леди в Южной Америке не на пляжах Акапулько загорала. Есть у них некое внутреннее сходство со Старым Сигнусом.

Неожиданно в дело вступил Захария Смит:

— Поттер врёт! Директор Дамблдор — великий волшебник! Он не мог так поступить! Он не знал…

— Помолчите, мистер Смит, — ледяным тоном отрезала профессор Паркинсон. — Я не вижу ни единой причины тому, чтобы мистер Поттер говорил неправду!

Но Смита уже было не унять. Блин, да тут явно ментальная закладка… Вон как Светлейшего защищать кинулся — с пеной у рта. Закладка, к гадалке не ходи. Ну не может одиннадцатилетний ребёнок быть настолько дурным фанатиком сам по себе.

— Поттер внимания хочет! Надо же — Герой Магического Мира! Он всё врёт! А директор Дамблдор не такой! Он не такой! — завопил Захария. — Дамблдор — великий Светлый волшебник! Он победил Гриндевальда! Он спас нас от Того-Кого-Нельзя-Называть!

— Минус десять баллов с Хаффлпаффа за выкрики с места, мистер Смит, — заявила профессор Паркинсон. — Вижу, что с вами придётся углубленно заниматься магическим этикетом. К тому же, если мне не изменяет память, от Того-Кого-Нельзя-Называть нас всех спас тот, кого вы сейчас называете лжецом.

— Но… — возмутился Захария Смит, однако у его приятеля Макмиллана оказалось больше здравого смысла, и он, потянув за рукав мантии, силком усадил Смита на место.

— Благодарю, мистер Макмиллан, — не поведя и бровью, произнесла профессор Паркинсон, — и если наша маленькая интерлюдия закончена, то мы продолжим, с вашего позволения.

Урок пошёл своим чередом и больше уже не прерывался. К следующей неделе профессор задала нам небольшие эссе и отпустила с миром.

К счастью, больше у нас занятий не планировалось, так что появилась возможность поговорить. Но сначала мы всей дружной компанией отправились в библиотеку, дабы запастись литературой для будущих эссе. Именно в библиотеке нам удалось оторваться от Джоуи, которого весьма кстати задержала мадам Пинс. Интересная, кстати, женщина. С первого взгляда кажется, что это просто живое приложение к библиотеке, этакая безликая функция, но интуиция подсказывала мне, что эта дама куда сложнее, чем кажется… а с такими людьми я предпочитаю дружить. Вон, и мистер Филч вполне себе приятным человеком оказался, может, и мадам Пинс такая же.

Я ещё из прошлой жизни по опыту знал, что маленькие люди могут быть куда полезнее больших, ибо большие люди отдают приказы, а исполнение их зависит именно что от маленьких. Ну да, я прагматичен, но такой источник ценной информации, как мадам Пинс, лучше числить в друзьях. Поэтому я уже в первое посещение библиотеки старался вести себя так, чтобы расположить строгую даму к себе, и был намерен только закреплять первое впечатление.

Результат был налицо — для нас троих нужные книги нашлись в мгновение ока, а вот подошедший чуть позже Джоуи застрял у библиотекарской кафедры надолго.

В холле нас уже дожидались Дадли, Невилл, Драко и Гермиона, старательно делавшие вид, что каждый из них занят своими делами. День был погожий, поэтому неудивительно, что часть студентов после занятий отправилась на улицу. Мы тоже просочились за дверь, при этом вежливо поздоровавшись с мистером Филчем. Томми-Ник при этом незаметно бросил заклятье на расстеленную перед входом влажную тряпку, и теперь у каждого, кто наступал на неё, входя с улицы, с обуви пропадала вся грязь.

Филч это заценил, кивнув нам вполне дружелюбно. Эх, хорошо, что моя дорогая шкатулочка у меня с собой — браслет для старого сквиба нужно закончить… и занести непременно сегодня же. Заодно и спрошу ненавязчиво — не заметил ли он чего-нибудь странного. Хотя… в Хогвартсе всё странное, чего уж тут.

Итак, мы покинули холл и отправились к озеру. Этот маршрут никого удивить не способен, многие из первачков бегают смотреть на Гигантского кальмара, но я-то знал из воспоминаний Сири, что есть на берегу секретная тропинка, о которой мало кто знает. Кусты, камыши, деревья идут в этом месте широкой полосой, внезапно обрываясь возле дороги, ведущей в Хогсмид. Желающих шастать по этим зарослям обычно немного, вот и славно… главное, чтобы метки, которые когда-то на тропинке поставили Мародёры, сохранились.

Я прошептал заклинание, и в густых зарослях кустарника показалась тонкая синяя стрелка, видимая только мне. Ага, а вот и тропинка… Сильны Мародёры, ничего не скажешь. Они встречались здесь, пока не открыли Выручай-комнату, но всё, что они понатворили на полянке, должно было оставаться неизменённым. И, что самое прелестное, отследить нас там невозможно. Если только Северус с Сири могут, но Сири сейчас в школе нет, а Северус, увы, плотно занят.

Ко мне подтянулись остальные, и я, не поворачиваясь, прошептал:

— За мной, только молчим и никуда не сворачиваем.

И двинулся прямо на синюю стрелку. Стоило мне зайти в кусты, как сзади раздались удивлённые возгласы. Ну да, с точки зрения остальных я просто исчез. Между прочим, этот барьер работает по тому же принципу, что и стена на Кинг-Кросс. Войдя, я настроил его так, чтобы он пропускал всех, а чуть позже перенастрою чары только на нашу гоп-компанию. А то шастают тут всякие-разные…

Я высунул руку из зелёной завесы и помахал ею. Через две минуты ко мне присоединились все остальные.

— Ух ты! — восхищённо заявил Драко. — Нас что, никто не сможет здесь найти?

— Если сами не захотим, — хмыкнул я. — Идём.

И отправился вперёд по практически незаметной тропинке, которая послушно легла мне под ноги. Далеко идти не пришлось. Минуты через три тропинка вывела нас на небольшую полянку, в центре которой сохранился огромный пень от толстенного дерева. А сверху на этом пне примостился странный гибрид шалаша, домика на дереве и избушки Бабы Яги. Похоже, Мародёры сооружали себе убежище из того, что под руку подворачивалось, но результат, в отличие от уизлевской Норы, получился весьма симпатичным.

— Ты уверен, что мы все туда поместимся? — удивлённо спросила Гермиона.

— Вполне, — улыбнулся я. — Мародёры же помещались… То есть, мои родители и их друзья. Пошли?

— Пошли, — согласился с восторгом Дадли. Вся эта атмосфера действовала на него просто опьяняюще — старинный замок, факелы, заговорённые доспехи, свечи в большом зале, летающие птички-записки, теперь вот ещё и тайная хижина… Дадли, который всё детство старательно избегал любых упоминаний о волшебстве, сейчас словно навёрстывал упущенное. Ох, Дадли, жаль, конечно, но мне придётся опускать тебя с небес на землю. Местами это очень страшная сказка…

Внутри домик сохранился прекрасно — сказывались когда-то наложенные Мародёрами чары Стазиса, которые не выветрились за столько лет. Впрочем, обстановка внутри была довольно простая — толстый ковёр на полу, на котором вполне можно было сидеть, несколько разбросанных по нему кожаных подушек-пуфиков и низенький столик со стеклянным кувшином на нём. Ни пыли, ни грязи — чары Стазиса работали прекрасно.

Я провёл рукой над кувшином, в котором медленно загорелся тёплый желтоватый магический огонёк, и жестом показал на подушки-пуфики.

— Садитесь, ребята. У нас тут внезапно возникли проблемы, о которых вам нужно знать. Но сначала… Сначала я хочу сказать одно. Начинаются серьёзные вещи, которые могут плохо закончиться. Очень плохо. Поэтому я ещё раз хочу спросить вас всех: мы — вместе?

Реакцией на этот вопрос было крайнее возмущение присутствующих. Да что там говорить — меня чуть не закидали этими самыми подушками. Ох, не хотел я во всё это втягивать детей — а придётся. Если по трубам и впрямь перемещается голодный василиск — они должны знать о грозящей опасности.

— Хорошо, — кивнул Томми-Ник, взглянув на меня. — Если все определились — тогда Непреложный Обет. С вас, Дадли, Невилл и Гермиона.

— А почему только с нас? — удивилась девочка.

— Потому что Конни и Драко мне родня, — пояснил я. — Ты же знаешь, что мы с Конни помолвлены.

— Это Истинная помолвка, — добавил Драко. — А это защищает тайны Гарри не хуже, чем Непреложный обет.

— Слушайте, — задумчиво произнёс Невилл, — я уже боюсь. Что вы там за тайну отрыли?

— Непреложный Обет, — повторил Томми-Ник. — Это слишком опасная тайна.

Все прониклись, и Непреложный Обет был дан с рекордной скоростью. Только после этого мы рассказали о тайной комнате Салазара Слизерина и обитающем в ней василиске. А ещё — о словах на парселтанге, которые услышали на уроке.

Народ слушал и обалдевал. Точнее, обалдевали Дадли, Невилл и Гермиона, Малфоёныши, как я и сказал, были в курсе этой истории, но и они слушали с удовольствием.

Когда мы закончили рассказ, Невилл погрузился в глубокую задумчивость. А Гермиона сердито прищурилась и заявила:

— Поправьте меня, мальчики, если я ошибаюсь. Много лет назад один из Основателей, уйдя из Хогвартса, запечатал некую Тайную комнату и поставил василиска её охранять. Так?

— Такова легенда, — пожал плечами я. — И василиск действительно существует. Я его видел. И даже общался с ним. Его зовут Ссешуа, и это очень миролюбивый змей.

О том, что при встрече со Ссешуа в моей головушке обретался Томми-Ник, я решил умолчать. Сложно будет объяснить Дадли, как его приятель мог попасть со мной к василиску, если он в это время находился в Литтл-Уингинге. Так что я продолжил:

— Но теперь вам всем следует быть очень осторожными…

— Почему? — удивилась Гермиона. — Судя по твоим словам, Гарри, василиск никому не хочет причинять вреда.

— Этот — нет, — ответил я. — Но шипение, которое я слышал на уроке… так вот… короче… думаю, это не Ссешуа.

— Ещё один василиск? — выпал в осадок Невилл. — А он-то откуда взялся?

— Понятия не имею, — отозвался я. — Я даже не уверен, что это василиск. Просто какая-то тварь, вполне разумная для того, чтобы изъясняться на парселтанге. А судя по содержанию её речей… «Убить… Разорвать…» Она ещё и настроена агрессивно. Поэтому и нужно быть осторожными.

— В ночное время по замку не бродить, — продолжил за меня Томми. — В одиночку — тоже нежелательно. И вообще, лучше постоянно быть на виду — в факультетских гостиных, в Большом зале, в аудиториях, в библиотеке.

— А если рассказать директору? — спросила Гермиона. — Он наверняка сможет найти эту… это создание…

— Гермиона, — вздохнул я, — боюсь, что Дамблдор уже знает об этой твари. Он — директор. Он может контролировать Хогвартс. И он может разобрать слова на парселтанге.

— Дамблдор — змееуст? — удивился Драко. — Да быть того не может! Парселтанг — врождённый дар!

А я только вздохнул, вспоминая рассказ Сусанны о встрече Гонта-Мракса и Дамблдора в Азкабане. Морфин Гонт не умел изъясняться по-английски — только на парселтанге. Но Дамблдор нашёл с ним общий язык. Сусанне врать незачем, а значит, парселтанг Дамблдор знает в таких пределах, чтобы суметь объясниться.

— Ну, никто же не знает, — пояснил я Драко, — может, и у Дамблдора в предках были змееусты. К тому же — парселтанг, как бы он ни был сложен — это всё-таки язык, и его возможно выучить. И вообще — возьми Сев… то есть профессора Снейпа. Он стал понимать парселтанг с помощью своего фамильяра, а до этого совершенно его не знал.

— Ага, — согласился Драко, — точно. Ты прав, это возможно.

— Но если Дамблдор знает парселтанг, то почему он это скрывает? — удивилась Гермиона.

— Потому, что с его подачи парселтанг стал считаться тёмным даром, признаком Тёмного мага, — мрачно пояснил задумчивый Невилл. — Разве может Великий Светлый маг владеть тёмным даром?

— Ты его очень не любишь, — высказалась Гермиона.

— А мне его не за что любить, — ответил Невилл. — Гермиона, поверь, директор — не тот, кому следует доверять.

Гермиона вздохнула:

— Я знаю. Леди Вальпурга кое-что рассказывала об этом. Но мне так хотелось верить, что магический мир — добрая сказка…

— Гермиона, — мягко сказал Томми-Ник, — маги отличаются от людей только тем, что владеют магией. А люди бывают разные — добрые и злые, плохие и хорошие… и творят разные дела. Так же и маги. Для нас теперь магический мир — это не сказка. Это — реальность. И эта реальность не всегда будет к нам доброй.

— Я понимаю, Ник, — вздохнула Гермиона. — Просто грустно.

— Не стоит грустить, — улыбнулся я, — давайте напишем свою сказку. И чтобы она обязательно была с хорошим концом.

Народ после моих слов приободрился, а Невилл сказал:

— Но ведь мы не можем просто ждать неизвестно чего. Надо что-то делать.

— Надо, — согласился я. — И прежде всего, нужно поставить в известность Блэков. А ты, Драко, расскажешь профессору Снейпу. К тому же, наши фамильяры — Паша и Нагайна — поищут это непонятное существо. Для змей взгляд василиска не опасен, если это действительно второй василиск. Вы же проявляйте предельную осторожность. А мы с Ником…

— Что? — нетерпеливо спросил Дадли.

— Мы с Ником сегодня же вечером навестим Ссешуа.

— Вы собираетесь в Тайную комнату? — взвыл Драко. — Без нас?

— Извини, Драко, но Гарри прав, — вмешался Томми-Ник. — Мы, по крайней мере, слышим эту тварь и сможем спрятаться, если она приблизится. И поговорить со Ссешуа сможем только мы.

— А… — возмущённо начал Драко.

— А вы оставайтесь в гостиных факультетов. Мы не хотим бояться ещё и за вас.

Драко надулся, но долго дуться он не умел и, малость подумав, согласился с Томми-Ником.

На том и порешили.

Комментарий к Глава тридцать пятая. В которой герой советуется Профессор Паркинсон:

https://i.pinimg.com/564x/c0/ad/45/c0ad45058d40377d744e31c8884d72d0.jpg

Убежище Мародёров(Штаб):

https://i.pinimg.com/736x/3b/3b/4d/3b3b4d74abd0c78a07a682b31b4da7dc.jpg

====== Глава тридцать шестая. В которой герой собирает сведения ======

После того, как мы посовещались, я внёс в чары домика разрешение на доступ для всей нашей компании.

Гермиона же задумчиво произнесла:

— Думаю, что в следующий раз можно будет принести бутербродов и сока… Здесь так и тянет устроить пикник.

— Только не сока! — хором, не сговариваясь, заявили Драко, Дадли и Невилл. М-да, похоже, тыквенный сок действительно любят не все…

— Можно и не сока, — задумчиво сказала Гермиона, — у меня есть с собой термос, в него чаю можно налить.

— А чаю попросить на кухне, — заметил Дадли. — Домовики хорошие, они всё дают, что попросишь.

— Да, — хмыкнул Невилл, — удивительно, но домовики прониклись просто необъяснимой любовью к Дадли. А наши любят вечером… перекусить. Так вот, порой от домовиков и сэндвичей не допросишься, а стоит Дадли пойти на кухню — полную корзину всяких вкусняшек притаскивает. Что характерно — сам только овощи ест, всё другим отдаёт.

— Так у меня же диета и спортивный режим, — спокойно пояснил Дадли. — Если я буду есть пирожки с булочками — ни в одну дверь не пролезу. Кстати, Гарри, а что там с комнатой для тренировок?

— Класс выделили, — ответил я. — Но я думаю попросить и соседний. Для девочек.

— А почему это девочки и мальчики будут отдельно тренироваться? — тут же взвилась ярая сторонница равноправия Гермиона. — Чем девочки хуже?

— Девочки лучше, — хмыкнул я. — Просто для мальчиков будет упор на силовую гимнастику, грушу там повесим, тренажёры можно сделать из мешков с песком… А вообще-то профессор Макгонагалл обещала помочь с трансфигурацией.

— Но ведь трансфигурация не вечна… Даже у профессора Макгонагалл… — задумчиво заметил Драко.

— Я думаю, — хитренько прищурился Конни, — что Гарри хочет, чтобы мы всё оборудовали, а потом как-нибудь ненавязчиво это показать Попечительскому совету. Вот и будут нам новые тренажёры.

Ну, Конни… Уел… Именно так я и хотел поступить.

— Ладно, я поняла, — нетерпеливо заметила Гермиона. — А что там для девочек?

— Знаешь, что такое ритмическая гимнастика? — ответил я вопросом на вопрос.

Гермиона кивнула, а я продолжил:

— Ты же знаешь, что крёстный умеет зачаровывать маггловскую технику. Вот я и подумал — можно установить в соседнем классе видеодвойку и купить кассеты с разными упражнениями. Там и движения показаны, и музыка. То есть, можно будет заниматься в удобное время — поставили кассету — и вперёд. Кстати, Гермиона, ты ведь себе представляешь костюмы для ритмики?

— Ага, — кивнула девочка. — Но, думаю, для магического мира они слишком открытые…

— Я тоже так думаю, — согласился я. — А давай так — ты придумаешь что-то более закрытое, но удобное и не стесняющее движений, и заказываешь этот костюм у мадам Малкин. Думаю, удачный вариант другие девочки заценят и тоже закажут. И вообще, можно потом будет и для взрослых что-то похожее придумать… Только когда будешь оформлять заказ — непременно скажи мне. Мадам Малкин шьёт вещи по эскизам заказчиков, но потом может оформить понравившийся фасон на себя. А я хочу, чтобы у тебя было авторское право на все эскизы, которые ты ей передашь.

— Думаешь, у меня получится что-то удачное? — с сомнением протянула Гермиона.

— А почему нет? — удивился я. — Рисуешь ты неплохо, возьмёшь за основу маггловскую спортивную форму — и вперёд. Кстати, мне почему-то кажется, что полосатые гетры и разноцветные головные повязки многим понравятся.

— Хорошо, — согласилась Гермиона.

— А я подумаю над мужским вариантом таких костюмов, — неожиданно сказал Драко. — Мне тоже рисовать нравится. И вообще, если так дальше пойдёт, нужно будет вводить в Хогвартсе уроки этого вашего… спорта…

Я был с ним совершенно согласен, поэтому только кивнул и предложил:

— А вы давайте вместе с Дадли. Он в спортивной форме разбирается, может и подсказать что-то интересное.

Драко и Дадли переглянулись и закивали.

Моё предложение казалось странным только со стороны. Рассказав друзьям о неведомой твари, ползающей по школе, чтобы предупредить их об опасности, я рисковал. Рисковал тем, что Драко, Дадли или Невилл отправятся шататься после отбоя в поисках неведомой твари. Это в каноне повезло и окаменевших удалось спасти с помощью зелья, содержащего сок мандрагор… да и то целый год ждали. А если сейчас нашей компании не так повезёт и кто-то окаменеет уже необратимо? Никогда себе такого не прощу. Именно поэтому я быстренько переключил нашу компанию на общее дело, пусть лучше классы для спорта оборудуют, чем на свои пятые точки приключения ищут.

Жалобно заворчавший живот Дадли подсказал всем нам, что подошло время ужина, и посиделки в домике Мародёров, который Конни торжественно предложил называть Штабом (именно так — с большой буквы!), пришлось прервать. Уходили мы тоже по очереди — сначала Драко, потом Дадли и Невилл, потом Гермиона, а уж потом — мы втроём. Пробежки — пробежками, а если Дамблдору донесут, что мы и в остальное время активно общаемся… Что-то мне кажется, что его это не порадует.

И первое, что мы увидели, войдя в холл, была обиженная физиономия Джоуи.

— А вы где были? — спросил он.

— Гуляли, — сделал наивные глазки Конни. — Прости, Джоуи, что не подождали тебя, но очень погода хорошая была. Мы думали, что ты нас найдёшь…

— А я и искал, — ещё более обиженно выдал Джоуи. — Даже к Хагриду сходил.

— А к Хагриду-то зачем? — ошарашенно выдал Конни. И правда, полувеликан был последним, с кем мы захотели бы общаться.

— Ну как зачем? — удивился Джоуи. — Я слышал, что Хагрид — друг твоих родителей, вот и подумал, что вы к нему пошли…

— От кого слышал? — ненавязчиво поинтересовался я. И впрямь, кто ему мог сказать, кроме Доброго Дедушки? Макгонагалл? Это вряд ли, Джоуи мне не сват и не брат, чтобы обсуждать с ним моих родителей. А вообще — странная какая-то смесь первого и второго канонных курсов получается. Если у Хагрида ещё и заметка обнаружится об ограблении Гринготтса… Ну тогда это будет полный капец.

— А я уже и не помню, — как-то странно смутился Джоуи. Ну, ясно, к гадалке не ходи — точно, борода с колокольчиками в деле. Вот не так, так этак он пытается подсунуть мне в друзья преданного ему туповатого полувеликана. Ну уж нет… Хотя… В каноне, вроде бы, у него петухи дохнуть начали, когда василиск по замку разгуливал. Точнее, их Джинни душила вроде бы. Непонятно зачем, ведь над Ссешуа петухи хоть обораться могут — ему это глубоко по барабану. Видимо, чтобы подтолкнуть к догадке — в большинстве источников василиск петушиного крика таки боится. Может, и впрямь сходить к леснику разочек? А если на драконье яйцо нарвусь со всеми вытекающими? Не-не-не, пусть сам своего дракона в полночь на Астрономическую башню тащит — тут я пас.

Джоуи же достал из кармана мятый кусок пергамента, покрытый корявыми буквами разной величины. Понятно. Весточка от Хранителя Ключей? Блин, Хагрида вроде бы с третьего курса отчислили? Как он вообще до него доучился?

Джоуи подтвердил мою догадку:

— Вот, это Хагрид просил тебе передать, Гарри. Он хороший и очень хочет с тобой подружиться. Я ему сказал, что сегодня уже поздно, но завтра ты непременно сможешь к нему зайти. Ведь правда?

— Джоуи, — проникновенно сказал я, — я, конечно, тебе очень благодарен, за то, что ты поработал совой, но… В следующий раз не надо решать за меня — что я буду делать, а что — нет. У меня на завтра другие планы.

— Ты злой! — фыркнул Джоуи. — Хагрид — хороший, он скучает по тебе…

— Одиннадцатый год? — съехидничал я. — Вообще-то, если скучает, мог бы меня и раньше навестить, поинтересоваться, как я живу, где сплю и что ем на ужин. Поверь, мне бы очень пригодилась любая помощь.

— Но ведь он не знал, где ты… — растерянно сказал Джоуи.

— Да, — сухо ответил я. — Конечно.

Но пергамент всё-таки забрал. А за ужином, доедая рыбу с картофельным пюре и пастуший пирог, я письмо всё-таки прочёл.

«ДАрАгой Гарри! — говорилось в нём. — ПишЫт тебе Хагрид, знаю, что сИчас ты очИнь занят, но всёЖ-таки приглОшаю в гости. ПрихАди завтра после урокАв, я буду ждат. ХорошЫе люди были твои папка и мамка, такие, что луТше и нИ надА… ХАчу расказат. Хагрид».

— Пойдёшь? — спросил меня Томми-Ник.

— Пойдём, — ответил я. И добавил мысленно, увидев, как скривился Томми-Ник:

«Во-первых, Хагрид в Запретный лес ходит, порадуем Сева… А во-вторых, всё зависит от нашего сегодняшнего визита в Тайную комнату».

«Ох, — вздохнул Томми, — там же Миртл…»

«За Грань отправлю, если что, и всех делов, — насмешливо ответил я. — Тем более, что это уже не Миртл, я же тебе пояснял».

«Ты уверен? Призраки вообще-то разные бывают, — хмыкнул Томми. — Секстус Северус, между прочим, и личность сохранить умудрился…»

«Это так, — согласился я. — Но это, возможно, из-за орла, который сам по себе мощный артефакт. Секстус Северус так желал сохранить орла и передать своё наследство, вот и не ушла его душа за Грань…»

«Вот именно, — отозвался Томми. — Вот и призраки Хогвартса могут оказаться не паразитами, а астральными отпечатками живых».

«Не думаю, — отозвался я. — Елена и Кровавый барон погибли точно не в Хогвартсе. Насчёт Монаха и Почти Безголового Ника — не знаю, но тоже как-то сомнительно.Кстати, ты заметил, что из четырёх факультетских привидений только у Ника вообще нет никакой связи с Хогвартсом? Елена — дочь Ровены Равенкло, Барон — её жених, Монах — учился в Хогвартсе… А Ник откуда взялся? Голову ему точно не в Хоге рубили. И, в любом случае, если троих мог притянуть сильный Источник, то Ник как сюда попал?»*

«Забавно, но до тебя об этом вроде бы никто и не задумывался, — отозвался Томми, — ну, есть привидения — и есть. Даже странно. В прежние времена к неупокоенным духам относились куда серьёзнее. Или всё-таки ты не прав, и привидения… ну, скажем, часть охранной системы Хогвартса, запитанная на директора. Как-то так…»

«Ладно, понял, — вздохнул я. — Значит, Миртл пока трогать не будем».

«Не будем, — вздохнул Томми-Ник. — Я и так перед ней виноват. Если бы Ссешуа наверх не сунулся — с ней всё было бы в порядке. Плакса она была и зануда, но такого не заслуживала. До сих пор стыдно».

«Строго говоря, это был не ты, — напомнил я, — а Том Риддл».

«Да, Том Риддл… — вздохнул Томми-Ник, и даже в его мысленном голосе прозвучала глубокая печаль. — Том Риддл наворотил слишком много. Я рад, что я не Том Риддл, а Ник Мэннинг. Но ошибки надо исправлять, кем бы я ни был…»

За ужином мы общались мысленно, так что в общем разговоре почти не участвовали, точнее, умница Конни участвовал за нас обоих, то подавая реплики, то подталкивая меня в бок, на что я уже автоматически отвечал: «Да-да…», а Конни уже говорил дальше. Так что создавалось полное впечатление нашего участия в разговоре. А болтали, в основном, Падма, Парвати и удачно примкнувшая к ним Фэй. Разговор крутился, в основном, вокруг завтрашнего урока Зельеварения. Я так понял, что, вернувшись в слизеринские подземелья, Северус сделал всё, чтобы в кратчайшие сроки восстановить подзабытую репутацию. Особенно это было заметно на фоне добродушного Слагхорна, который вёл зелья весь прошлый год. Баллы с факультетов летели, как листья осенью, уже было расплавлено штуки четыре котлов, а сидевшие напротив нас второкурсники с ужасом рассказывали о кошмарном проверочном тесте, за который получила «тролль» половина гриффиндорцев.

Услышав это, Ли Джордан невозмутимо заметил:

— Половина? Так это Снейп ещё с вами по-доброму.

— Профессор Снейп, Ли, — меланхолично вмешался Перси.

— Ладно, пусть профессор, — вздохнул Джордан. — У нас бывали уроки, когда он не ставил ни одного «слабо», одни сплошные «тролли»… Повезло вам, ничего не скажешь. Не любит гриффиндорцев профессор, очень не любит…

— Это всё оттого, что Снейп — бывший Пожиратель Смерти! — возмущённо фыркнул Джоуи.

Опа! На этой реплике обиженный за крёстного Конни толкнул меня локтём в бок особо сильно, и я разорвал мысленную связь с Томми-Ником. И сразу же удивился — откуда у магглорожденного Джоуи такая осведомлённость?

— Ой… — пропищала испуганная Фэй. — Неужели? Я его боюсь… Он такой сердитый…

Угу, а ещё Сев по ночам обращается в летучую мышь и пьёт кровь невинных гриффиндорцев. С таким настроем она точно завтра котёл расплавит.

— Профессора, — подчеркнул это голосом Томми-Ник, — Снейпа на работу принимал сам директор. Ты что, сомневаешься в Великом Светлом волшебнике? — спросил он страшным шёпотом.

Сомневаться в Дамблдоре у красно-золотых было не принято, поэтому вокруг Джоуи тут же образовалась зона молчания, и парень стушевался, как порфироносная вдова перед молодой царицей**. Вот и ладно. Нечего Сева обижать. У него и так полный факультет психически травмированных прошлогодним деканством детей.

Ужин закончился, все собрались в гостиную, а я, пользуясь сумятицей, возникшей в дверях Большого зала, ускользнул от своих и отправился к Филчу. Браслет ему я успел закончить во время нашего совещания в Штабе и решил отдать сразу же. К тому же мне хотелось ненавязчиво расспросить старого сквиба, не наблюдал ли он каких странностей в последнее время. Как бы то ни было, сквибы чувствуют магию, а протащить в Хогвартс неведому зверюшку немаленького размера просто так невозможно. Дамблдор уверен, что Филч, как и Хагрид, ему абсолютно предан, а вот мне что-то так не кажется…

Томми-Ник же должен был поручить Нагайне и Паше поползать по разным труднодоступным местам и поискать — не ползает ли там чего лишнего. Наши фамильяры должны были вернуться в спальню после отбоя, а уже потом, после их возвращения и когда Джоуи уснёт, мы намеревались выбраться из покоев Гриффиндора и отправиться в туалет на втором этаже, где обитала всем известная Плакса Миртл. Воспользоваться ходом за пределами Хогвартса мы, по понятной причине, не могли. Конни же предстояло связаться с Драко по сквозному зеркалу и посвятить Сева во все детали этой истории. Заранее рассказывать ему мы ничего не хотели, потому как итогом такого рассказа могли стать Запирающие чары на нашу спальню на все последующие ночи. А чары Сева — они такие, их обычной Алохоморой не возьмёшь…

Итак, от софакультетников я ускользнул без проблем и уже через пять минут стучал в дверь каморки Филча. Ответом мне был надсадный кашель и хриплое:

— Кто там? Что случилось?

— Простите, мистер Филч, это я, Гарри Поттер. Помните, я обещал вам одну штучку… чтобы у вас голова не болела в Хогвартсе?

— Проходи, Гарри, — хрипло ответил Филч. — Только вот сегодня я малость не в форме. Приболел.

Я вошёл и увидел, что Филч действительно лежит в кровати, укрывшись стёганым лоскутным одеялом. Вид у старика был явно больной, в ногах его, громко мурлыча, свернулась Миссис Норрис.

— Вы так и лежите тут один? — поразился я. — А почему вы не позвали мадам Помфри?

— Да заходила Поппи, — отозвался старик. — Оставила мне Бодроперцовое. Только вот оно на меня слабо действует, я же сквиб…

Я огляделся. В каморке, в отличие от прошлого раза, было неприбрано, видимо, Филчу и впрямь было худо. И еды никакой не заметно, да и миска у Миссис Норрис пустая… непорядок.

Я покопался в своём кошеле и достал парочку фиалов:

— Вот, выпейте это, мистер Филч. Это модифицированные Бодроперцовое и Укрепляющее. Они вам помогут, это точно.

Чистая правда. Эти зелья Северус варил для Петуньи и Вернона, на всякий случай. Большую их часть я оставил в Литтл-Уингинге, а несколько флаконов лежали в кошеле, просто чтоб были. Вот и пригодились.

Филч с недоверием косился на флаконы в моих руках, но потом, видимо, решил не обижать ребёнка и выпил сначала первый, а затем и второй флаконы. На короткий момент у него из ушей ударили две струйки пара, но это было единственным признаком действия Бодроперцового.

— Удивительно! — радостно сказал Филч. — Мне и правда лучше! Гарри, откуда у тебя такое чудо? Модифицированное зелье для сквибов, надо же…

— Не скажу, — лукаво ответил я. — А в следующий раз, если почувствуете себя плохо, обратитесь к профессору Снейпу, он недавно запатентовал несколько разработок модифицированных зелий, которые действуют и на сквибов.

Чистая правда, между прочим. Филч понятливо покивал и больше меня расспрашивать не стал. Но я ещё не закончил. Из того же кошелька я достал сплетённый для Филча браслет и протянул ему:

— Вот, мистер Филч, наденьте это. Ручаюсь, что вы будете чувствовать себя намного лучше.

На сей раз Филч не сомневался. Он взял браслет из моих рук и надел на левое запястье. Браслет на миг окутался серебристым сиянием, которое тут же исчезло. А Филч удивлённо прижал руки к вискам:

— С ума сойти! Я уже и забыл — каково это, когда голова не болит!

Ничего себе… Это он постоянно головной болью мучился? Неудивительно, что у канонного Филча злобный и сволочной характер — когда голова болит всё время и никакого облегчения нет, трудно быть милым няшей…

— Гарри, ты… — растроганно прошептал старик, разглядывая браслет из крупных чёрно-синих бусин, перемежавшихся кусочками серебристого металла. — Это, наверное, дорогой артефакт…

— Нет-нет, мистер Филч, — ответил я, — я сделал его сам.

— Ты точно в отца, — добродушно улыбнулся старик. — Сейчас, схожу на кухню, чайку погоняем…

— Зачем на кухню? — искренне удивился я и громко позвал:

— Эльф Хогвартса!

В каморке Филча тут же возник незнакомый мне домовик — молодой, лупоглазый, в опрятной светлой одёжке.

— Липпи слушает Гарри Поттера! — отрапортовал он.

— Принеси нам бульон с сухариками для мистера Филча, чаю и что-нибудь вкусненькое.

— Да, мистер Гарри Поттер, сэр! — отрапортовал эльф и исчез, чтобы спустя минуту появиться с огромным подносом.

— Эльфы тебя слушаются? — удивился Филч.

— Ну да, — изобразил я святую наивность. — А вас — нет?

Филч покачал головой:

— Я же сквиб. Они ко мне даже не приходят.

— Липпи, — быстро спросил я, — почему вы не приходите, если мистер Филч вас зовёт? Он же работает в Хогвартсе, вы должны помогать и ему тоже.

Вообще-то я блефовал, но уж больно странной показалась ситуация. В прошлый раз Филч сам вызвал домовика… Что такое происходит?

Домовик отчаянно замотал головой:

— Нет-нет, мистер Филч ошибается! Если бы он позвал, мы бы пришли! Мы должны помогать всем ученикам и сотрудникам Хогвартса! Липпи просит прощения, но мистер Филч ошибается!

— А то, что мистер Филч — сквиб, не имеет значения? — строго спросил я.

— Нет-нет, мистер Гарри Поттер, сэр. Вы совершенно правы! Контракт обязывает нас помогать всем сотрудникам Хогвартса, это не важно, сквиб он или нет! Он нас призывал! Мы приходили… Мистер Филч, сэр! Вам нужно только позвать! Липпи придёт!

И домовик, поклонившись, исчез.

— Вот оно как… — мрачно произнёс Филч. — Только позвать… Впрочем, у меня что-то с памятью, видимо, я серьёзно заболел, если бы не твои зелья… Давай пить чай, Гарри.

— Вам лучше сначала бульон… — сказал я.

Старик кивнул и некоторое время мы отдавали должное вкусняшкам, принесенным Липпи, а ещё я хвалил миссис Норрис, в мисках которой тоже возникло молоко и мелко нарезанная курятина. А думал о странной амнезии, вдруг поразившей старого завхоза. Это напоминало последствия неаккуратно наложенного Обливиэйта, а кто из двух менталистов замка мог его наложить? Уж точно не Северус.

В общем, разговор был ни о чём, но вот под конец Филч сказал:

— Ты хороший мальчик, Гарри. И я скажу тебе кое-что. Не выходи после отбоя в коридоры. И к кабинету директора не подходи. И дело тут не в баллах, я просто не хочу, чтобы ты пострадал.

Ого… Неужели ниточка?

*В «Гарри Поттер вики» приводятся сведения, что сэр Николас жил в XV веке, окончил Гриффиндор и попытался неудачно улучшить внешность одной придворной дамы, но только обезобразил её, за что и был казнён. В каноне об этом ни гу-гу, единственное, что упоминается — сорок пять ударов тупым топором.

**Это прежняя личность даёт о себе знать. Гарри иронически перефразирует известные строки Пушкина:

И перед младшею столицей

Померкла старая Москва,

Как перед новою царицей

Порфироносная вдова.

Комментарий к Глава тридцать шестая. В которой герой собирает сведения Северус Великий и Ужасный:

https://i.pinimg.com/originals/95/57/34/9557340aa252f2497eae226815bb8f62.gif

http://www.defectivegeeks.com/wp-content/uploads/2016/01/learn_to_bottle_death____by_kyla79.jpg

Филч и Миссис Норрис:

http://www.geocities.ws/gebiart/image/portrait/argusfilch.jpg

Плакса Миртл:

https://i.pinimg.com/736x/96/a8/b2/96a8b2ad96bd645ca2309800a04c3afb—chamber-of-secrets-the-ojays.jpg

Спящий Гарри:

https://static.zerochan.net/Harry.Potter.full.718897.jpg

Гарри и Томми-Ник:

http://static.diary.ru/userdir/1/0/0/3/1003242/63001701.jpg

====== Глава тридцать седьмая. В которой герой прогуливается по экзотическим местам ======

В общем, разговор был ни о чём, но вот под конец Филч сказал:

— Ты хороший мальчик, Гарри. И я скажу тебе кое-что. Не выходи после отбоя в коридоры. И к кабинету директора не подходи. И дело тут не в баллах, я просто не хочу, чтобы ты пострадал.

Ого… Неужели ниточка? Я сделал наивные глаза и спросил:

— А я могу пострадать? Директор Дамблдор говорит, что Хогвартс — это самое безопасное место в Магической Британии…

— Гарри, — вздохнул Филч, — директор Дамблдор, конечно, Великий волшебник, но ошибаться может даже он. Точнее… Впрочем, неважно. Ты умный мальчик, поэтому я прошу тебя: отнесись к моим словам серьёзно. Никуда не ходи после отбоя, к кабинету директора — особенно. Поверь, я желаю тебе только добра… и не могу сказать больше, чем уже сказал.

Ого… А на старике-то скорее всего висит Непреложный Обет, так что ничего я больше не добьюсь. Да ещё эта странная забывчивость старого завхоза — не к добру она. Зачем вообще на Филча Обливиэйт накладывать? Видел что-то не то? Да вполне возможно.

Дамблдор, конечно, бяка, но так издеваться над стариком без повода не стал бы. Жаль, что Филч не смог сказать больше, жаль… Впрочем, ниточка действительно есть. Ночью в школе реально опасно — возможно, пакость, которая днём ошивается по трубам, ночью выползает в коридоры и тогда… А что — тогда? Ест провинившихся школяров? Или окаменяет их? И откуда Дамблдор… если это, конечно, связано с Дамблдором, а это связано, к гадалке не ходи, смог раздобыть второго василиска?

— Спасибо, мистер Филч, — вежливо попрощался я со сквибом. — Я сделаю так, как вы просите…

Взгляд старого сквиба стал тоскливым:

— Ой, не сделаешь… Дамблдор не видит, какой ты… да и к лучшему, старый… (это слово прозвучало неразборчиво, но вряд ли это была похвала) такого способен накрутить… Отец твой не делал, и ты не сделаешь, а ведь я и его предупреждал. Но тогда… ты будь хотя бы осторожнее.

— Да, сэр! — вежливо ответил я.

— И учти, — закончил Филч ворчливо, — попадёшься мне — до Рождества будешь драить кубки в зале наград! И полы мыть без всякой магии!

— Да, сэр! Так точно, сэр! — заулыбался я.

— Иди уже, — махнул рукой старик. — И помни — я тебя предупредил!

Я выскользнул за дверь и помчался в гриффиндорскую башню. Времени до отбоя осталось немного, а эссе сами себя не напишут. Впрочем, с моим артефактным пером и парочкой книг из тех, каких нет в библиотеке Хогвартса, а у меня в кошеле есть, это дело совсем не долгое.

Я примчался в гриффиндорскую гостиную, помахал рукой девчонкам, обогнул по широкой дуге Оливера Вуда, улыбнулся Перси и проскользнул в спальню.

Там кипела бурная деятельность — парочка домовиков кормила книззлов, Нагайну и Пашу, те принимали угощение с истинно королевским величием. Томми-Ник и Джоуи сидели за столом, дописывая эссе, Конни читал книгу, сидя у противоположного окна. Я покосился на обложку. Конан Дойл, «Записки о Шерлоке Холмсе». Ого. Конни, похоже, всерьез вознамерился теоретически изучить дедуктивный метод великого сыщика.

— Ты опять где-то бродил, Гарри, — укоризненно поджал губы Джоуи. — Так нельзя. Ты не успеешь подготовить домашнее задание.

— Почему нельзя? — удивился я. — У нас, вообще-то, свободное время, в спальню я вернулся до отбоя. И вообще, Джоуи, ты мне нянька, что ли? Просто мне интересно изучить замок, чтобы не путаться в дальнейшем. Вот я и пытался понять, с какой закономерностью двигаются лестницы.

— И как? — с интересом спросил Томми-Ник. — Есть закономерность?

— Если она и есть, — хмыкнул я, — то мой мозг её так и не понял. С моей точки зрения, лестницы движутся абсолютно хаотично. Интересно, это Основатели так задумали?

Томми-Ник пожал плечами, а Джоуи явно хотел сказать ещё что-то нравоучительное, но я быстро его перебил:

— Не волнуйся, Джоуи. Я успею сделать всё, что нужно.

— У нас задания по Чарам, Трансфигурации, Истории магии и небольшое эссе по этикету, — подсказал Конни.

— Спасибо, я помню, вы-то там что написали? — спросил я. Ответом мне были несколько свитков, вылетевших из сумок и плюхнувшихся на стол передо мной.

— Это как у вас получается? — удивился Джоуи. — Нас же этому не учили.

— Нас с Драко научила мама, — ответил Конни.

— А я просто немного потренировался ещё до Хогвартса, — ответил Томми-Ник. — Мы с родителями ходили на Косую аллею, и я купил книгу, где описывались простейшие чары для начинающих. Чары Призыва одни из них.

Глаза Джоуи загорелись:

— Ник, пожалуйста… А то мама мне только набор учебников купила, ни на какие другие книги тратиться не стала…

Ох, Хильда, Хильда, что ж ты сына в Хогвартс отправила таким неподготовленным? Но это всё не беда, если бы не Рабская метка. Глупая баба, сама своего сына своими же руками бородатому хрену подарила.

— Дать тебе эту книгу? — улыбнулся Ник. — Дам, конечно. Даже покажу, как чары выполнять, если хочешь.

— Конечно, хочу, — радостно сказал Джоуи. — Спасибо, Ник.

Остаток времени до отбоя прошёл во вполне себе приятной обстановке. Томми-Ник и Конни показали Джоуи несколько простейших чар, он взялся их отрабатывать, а я в это время спокойно надиктовал свои эссе артефактному перу. Джоуи на мои манипуляции не отвлекался, ему было не до этого. Кроме того, у вечерних упражнений был ещё один плюс: Джоуи так замотался, что уснул, едва коснувшись головой подушки.

Я наложил на его кровать Сонные чары, чтобы с гарантией, и только тогда связался с Сири, коротко напомнив ему о Рабской метке Джоуи, и рассказав про непонятную пакость в Хогвартсе, и про слова Филча, который советовал мне быть поосторожнее и не приближаться к директорскому кабинету.

Сириус озадачился и сказал, что с Хильдой свяжется завтра же. И что, к сожалению, она наверняка уже страдает от отката, а значит, может быть не совсем адекватной. И что Джоуи нужно убирать из Хогвартса, но как это сделать — пока непонятно, ибо ребята Фенрира охарактеризовали Хильду Стэнли как скрытную и не склонную к общению женщину.

— Но мы над этим работаем, — вздохнул он. — А вы куда собрались?

— Хотим Ссешуа навестить, — ответил я.

— Не стоит пока рисковать, — нахмурился Сириус. — Филч, несмотря на все свои закидоны, мужик неплохой, несчастный только. Он бы не стал предупреждать, если бы не было серьёзной опасности.

— Сири, если мы не вмешаемся — могут быть жертвы, — мрачно сказал я. — И потом, со мной будет Томми-Ник. И вообще, я, если что, и перекинуться могу…

— Ладно, — неохотно отозвался Сири. — Северус знает?

— Ага, — соврал я. Но ведь Конни должен был связаться с Севом после нашего ухода, так что тут всё в порядке.

— Будьте осторожны, — проворчал Сири. — Пусть Сев вас подстрахует.

Я снова согласился, и Сири, которого явно продолжали терзать смутные сомнения, прервал связь.

— Не стоило тебе врать крёстному, — вздохнул Конни.

— Но ведь ты же всё скажешь Северусу, правда? — сделал я щенячьи глазки.

— Правда, — сдался Конни. — Но я соглашаюсь только потому, что чувствую, что с вами всё будет хорошо…

Призванные для расспросов Нагайна и Паша рассказали, что добросовестно ползали везде, куда смогли проникнуть. Но никаких следов непонятного чудища не обнаружили, хотя и тот и другая клялись, что мы с Томми-Ником правы и что они чуяли присутствие какого-то странного, но сильного существа. И что это ощущение усиливалось, когда они приближались к кабинету директора, но самого существа они обнаружить не смогли, как ни старались. И в том, что это ползает именно василиск, у них уверенности не было.

— Придётся всё-таки навестить Ссешуа, — задумчиво сказал Томми-Ник. — Собираемся.

Мы переоделись в тёмно-серые спортивные костюмы и такие же кроссовки. Посланный на разведку Конни выглянул в гостиную и объявил нам, что она пуста. Вот и хорошо, что неугомонные гриффиндорцы расползлись, меньше расспросов будет.

Мы миновали гостиную, чары Слежения, наложенные на входную дверь, я легко распутал, к тому же Полной дамы на портрете не было — она довольно-таки часто перемещалась по картинам на третий этаж, к своей знакомой, с которой «пила чай» (та была изображена за столом) и перемывала косточки всем знакомым портретам. Вот и славно, а уж назад в гостиную нас перенесёт кто-нибудь из домовиков. Кстати, а что ж сразу не сообразил…

— Домовик Хогвартса! — прошипел я, и передо мной тут же возникла домовушка в белом платьице.

— Что нужно Гарри Поттеру? — спросила она.

— Ты можешь перенести нас в туалет на втором этаже? В тот, где обитает привидение?

— Но это туалет для девочек! — удивилась домовушка. Томми-Ник прыснул.

— Ничего страшного, надеюсь, сейчас там никого нет, кроме Миртл, — улыбнулся я. — Так сможешь? Это очень важно.

— Силли сможет, — важно кивнула домовушка. — Глава сказал, чтобы любой из нас помогал Гарри Поттеру, сэру.

— Спасибо, Силли, — поблагодарил я. — Нам нужно будет побыть… в одном месте некоторое время… Когда я тебя позову потом, ты сможешь перенести нас прямо в нашу спальню в башне Гриффиндора?

— Силли сможет, — важно кивнула домовушка. — Это нетрудно. Пусть Гарри Поттер и его друг возьмут Силли за руки. Силли вас перенесёт.

Я взял домовушку за одну крошечную ручку, Томми-Ник — за другую, и мы буквально в один миг оказались в искомом туалете. Обожаю эльфийскую аппарацию, я уже говорил?

— Спасибо, Силли, — сказал я и погладил домовушку по голове с мягким, еле заметным пушком. — Мы позовём тебя, когда будет нужно.

Домовушка зажмурилась от счастья, пробормотала: «Хорошая магия! Чистая!», застенчиво кивнула, затрепетав розовыми полупрозрачными ушками, и исчезла.

— Ты помнишь, какой кран нам нужен? — спросил я Томми-Ника.

— Помню только, что там змея нацарапана, — ответил тот. — Давно дело было.

И то верно. Мы двинулись к умывальникам, но в это время за нашими спинами раздался пронзительный и довольно-таки громкий голос:

— Мальчишки! Что вы здесь делаете?

Ага, а вот и Миртл.

Мы синхронно обернулись, и Томми-Ник сказал:

— Здравствуй, Миртл. Не сердись, нам просто нужно спуститься вниз. Ты ведь не возражаешь?

Присевшая на край одной из туалетных кабинок полупрозрачная девочка вздохнула:

— Зачем вам туда? Там Ужас. Он убил меня…

— Мне очень жаль, Миртл, — вздохнул Томми-Ник, — но…

— Но? — взвизгнула Миртл. — Мало того, что в этой дурацкой школе надо мной издевались все, кому не лень! Плакса Миртл! Прыщавая Миртл! Уродина Миртл! Мало того, что я умерла, сидя в кабинке туалета! Так нет же, обязательно должен появиться кто-то, кто снова хочет выпустить Ужас Хогвартса! Убирайтесь отсюда! Это мой туалет! И не мешайте мне думать о смерти!

Пока между Томми-Ником и Плаксой Миртл шёл этот занимательный, но несколько односторонний диалог, я внимательно присматривался к призрачной девочке и был удивлён тем, что не видел в ней никаких признаков эктоплазматического паразита. Похоже, это и впрямь часть души ребёнка, не пожелавшего уходить за Грань: несчастного, некрасивого, недолюбленного ребёнка. Ребёнка, который просто хотел жить и не смог просто так покинуть место, в котором погиб. Нет, конечно, я мог отправить её за Грань. Но если Миртл будет серьёзно сопротивляться — это будет совсем не просто.

— Миртл, — продолжал уговаривать призрачную девочку Томми-Ник, — не шуми, пожалуйста. Поверь, нам очень нужно вниз.

— Вниз! — взвизгнула Миртл, и в этот самый момент дверцы кабинок стали открываться и закрываться, вода в унитазах забурлила и начала проливаться на пол, а сама девочка нырнула в один унитаз, вынырнула из другого, зависла под потолком и стала издавать вопли, больше похожие на вопли мартовской кошки, чем на рыдания. Ох, блин, да сейчас сюда полшколы сбежится.

— Вниз! — продолжала блажить Миртл. — Вы погибнете! У-у-у!

— А тебе-то что расстраиваться? — прервал я этот поток сознания. — Ты-то уже мёртвая. А мы, если вдруг погибнем, сможем остаться с тобой и составить тебе компанию. Втроём будет веселее.

Миртл замолчала так резко, словно её выключили, а потом вполне себе тихим, приятным голосом произнесла:

— А вы точно останетесь с Миртл, если Ужас убьёт вас?

— Конечно, — усмехнулся я, — а куда мы денемся?

— Ладно, — согласилась Плакса Миртл, — идите. Я подожду вас. И не буду шуметь.

После этого привидение с удобством устроилось на умывальнике, с любопытством поглядывая на нас. Ага, а вот искомая змейка.

Мы с Томом взглянули друг на друга, и он прошептал:

— Откройс-ся!

Умывальник медленно стал поворачиваться, открывая чёрный зев входа в тайное подземелье.

Миртл из молочно-бледной, полупрозрачной вдруг стала серой, как облачко:

— Там спит Ужас Хогвартса, — прошептала она. — Вы точно хотите туда спуститься. Не надо, мальчики. Вы живые, это так здорово — быть живым… Не ходите туда, я уже привыкла… одна… Только Пивз постоянно дразнится, но это ведь можно перетерпеть, правда?

— Нам нужно спуститься, Миртл, — спокойно сказал я.

Девочка-призрак печально вздохнула и снова уселась на край умывальника. А мы проскользнули в открывшийся вход… и со свистом полетели вперёд по изогнутому жёлобу, сильно напоминающему горки в аквапарке, только без воды. Свободный полёт продолжался несколько мгновений, потом жёлоб словно выплюнул нас, и свободный полет перешёл в свободное падение. Хорошо, хоть Томми-Ник не растерялся и сумел наколдовать что-то вроде воздушной подушки, так что приземлились мы плавненько.

— Уфф… — отдышался я. — Спасибо, Томми.

— Да не за что, — хмыкнул он. — Странно, тут раньше что-то вроде ступенек было.

— Думаешь, здесь кто-то был? — поинтересовался я.

— Не знаю, — ответил Томми-Ник. — Может, просто чары слабеют.

Может и так…

Мы пошли вперёд по тоннелю, под ногами противно похрустывали крысиные скелеты, пару раз мы наткнулись на кости какого-то более крупного животного вроде козы или овцы. Но все косточки были старыми и хрупкими.

А вот зал с озером и статуей, который мы, в конце концов, пришли, практически не отличался от показанного в фильме. Правда, над озером клубился пар и вода в нём была явно тёплой.

— Это что такое? — снова удивился я.

Томми-Ник в ответ только плечами пожал и, подойдя к статуе, прошипел на парселтанге:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской четвёрки!

Рот статуи открылся, но некоторое время не происходило ничего. Я уже вздохнул разочарованно — неужели Ссешуа заснул так крепко, что не добудишься? С одной стороны, это хорошо — у нашей змейки безусловное алиби, но с другой — грустно. А я-то надеялся, что василиск сможет пролить свет на таинственное существо, ползающее по вентиляции.

Однако спустя несколько томительных минут изо рта статуи показалась голова гигантской змеи, увенчанная короной из рогов.

— Ссешуа! — радостно прошипел Томми-Ник. — Ты меня помнишь?

Огромная змея сделала стремительный рывок, оказавшись рядом с ним, раздвоенный язык заскользил по воздуху, то и дело касаясь лица Томми-Ника.

Наконец василиск прошипел:

— Насс-ледник… Ты вернул-ссся… Ты сменил тело и вернуллссся… Я рад-ссс…

Томми поднял руку и начал почёсывать гигантскую рептилию под челюстью, а Ссешуа умилённо шипел:

— Наследник вернулсссяя, детёныш привёл Наследника… Теперь васс двое…

Вот и славно. Не забыл.

И я достал из поясной сумки уменьшенный окорок, на который были наложены чары Стазиса. Одним движением пальцев я вернул окороку первоначальный вид и предложил:

— Не желаешь перекусить, Ссешуа?

— Очшеннь… — отозвался василиск, гигантская голова придвинулась ко мне, деликатно смахнула языком окорок — раз, и всё!

— Вкуссно, — прошипел василиск. — Спассибо, детёнышшш… Зачем вы меня поссвали?

— Ты знаешь что-нибудь о странном существе, которое владеет парселтангом и передвигается по вентиляции? — спросил я, переходя к делу.

— Не зссснаю-ссс, — отозвался Ссешуа после долгого раздумья. — Но оно есссть… Потому я и проссснулссся…

Комментарий к Глава тридцать седьмая. В которой герой прогуливается по экзотическим местам Автору на кофе с валерьянкой, Музу на провод для котиков! Сил никаких нет!

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава тридцать восьмая. В которой герой ищет ответ, а находит портрет ======

— Ты знаешь что-нибудь о странном существе, которое владеет парселтангом и передвигается по вентиляции? — спросил я, переходя к делу.

— Не зссснаю-ссс, — отозвался Ссешуа после долгого раздумья. — Но оно есссть… Потому я и проссснулссся…

— То есть, — уточнил я, — это не мы тебя разбудили?

— Нет-сс… — ответил Ссешуа. — Что-то чужое в зссамке-ссс… Что-то опасное-сс… Но я не могу понять, что-ссс…

— Это «что-то» слышали мы с Гарри, — задумчиво произнёс Томми-Ник. — Оно злое. Оно говорило «убить», «разорвать»…

— Плохо-ссс, — проворчал Ссешуа. — Опасссно… Буду иссскать… Но я выроссс… Не везде смогу прополссти…

Действительно, как у Роулинг василиск ползал по вентиляционным шахтам? Или он по канализации ползал? Это какого диаметра должна была быть канализация, чтобы по ней свободно ползала змеюка толщиной с автобус? А в фильме василиск был реально огромный… Или на василиска распространяется правило: «Котики — это жидкость»?

Ссешуа, конечно, выглядит поменьше, чем та жуткая змеюка из фильма, но тоже не маленький, толщиной примерно с «газель». Что-то я сильно сомневаюсь, что в средневековом замке канализация или вентиляция такого диаметра. А это значит, что тварь, которая ползает по замку, всё-таки не так велика. Но как же её искать? Учитывая то, что её следов не смогли обнаружить ни Нагайна, ни Паша… а Паша обещал ещё и Мишу подключить… А если предупредить домовиков… найдём заразу, никуда не денемся, хотя… Глава же говорил мне, что домовикам открыт не весь Хогвартс, может, и с нашими фамильярами так? И вообще, я же Ссешуа про Тайные комнаты Основателей хотел спросить. Хорошо, хоть вспомнил вовремя.

Змей, выслушав мой вопрос, немного подрожал горлом, я еле понял, что это он так смеётся. Но потом Ссешуа всё-таки выдал:

— Детёнышшш, я же всё-таки большая-ссс зссмея, хоть и волшебная. Да, за этим залом есссть комната ссс книгами-ссс и ссстранными штуками-ссс… Там есть магия-ссс… Она может вам открыться-ссс… Но про другие комнаты-ссс я не знаю… Было бы странно, есссли другие Осснователи-ссс беседовали бы о них с огромной змеёй-ссс…

Томми-Ник моментально пожелал увидеть эту самую комнату, а я сник. Я так надеялся получить от Ссешуа информацию о комнатах других Основателей, а тут такой облом. Но в комнату Салазара я всё-таки пошёл, друга одного отпускать не хотелось, мало ли какие сюрпризы мог приготовить Салазар для незваных гостей. О том, что и мне колдовство Слизерина могло оказаться не по зубам и мы могли угодить в ловушку оба, я как-то не подумал.

К счастью, никаких ужимок и прыжков для того, чтобы войти, не потребовалось. Видимо, Салазар решил, что Ссешуа — вполне себе достаточная защита.

Василиск просто толкнул головой одну из змеиных статуй, украшавших зал, та плавно отъехала в сторону, открывая узкий проход в форме арки.

— Заходите-ссс, — прошипел Ссешуа. — Вреда не будет-ссс… Только вот можно вассс попросить-ссс…

— Конечно, Ссешуа, — ответил Томми-Ник, почёсывая шею умницы-василиска.

— Там есссть портрет-ссс Хосссяина… Не зсснаю, ожил ли он, но я прошу вассс вынессссти его сюда… Мошшно-ссс??? Я уже не смогу-ссс войти туда ссам…

Такая преданность василиска меня тронула, и я дрогнувшим голосом ответил:

— Если у нас получится, то мы непременно вынесем сюда и оставим, чтобы ты мог посмотреть на хозяина. Но потом, когда мы придём в следующий раз, портрет лучше убрать. Здесь довольно сыро, я боюсь, что краски пострадают.

— Да-ссс, — прошипел Ссешуа. — Только вынесите его…

И мы вошли в комнату. Я сумел разглядеть на двери и полках Охранные чары, но слабенькие, словно выдохшиеся. На нас они вообще не отреагировали. Да, худо дело. Если чары были запитаны на Источник… а лично я бы так и сделал… то когда Источник стал иссякать, то и сами чары стали слабеть. Но ничего — будем уходить — подновим.

Тайная комната Салазара представляла собой несколько комнат, расположенных друг за другом — анфиладой. В двух первых на книжных полках были аккуратно расставлены книги. Разные — от даже выглядевших древними рукописных — толстых, в переплётах, отделанных золотыми накладками и камнями, огранёнными в форме полусферы, с сотнями разных закладок, до папирусных свитков, помещённых в деревянные футляры, и глиняных табличек в специальных ящичках. Среди книг не было ни одной печатной, ну правильно, во времена Основателей книгопечатания ещё не существовало, зато бумага, похоже, уже была. Мне встречались на полках аккуратные стопки бумажных листов, исписанных тонким летящим почерком. Язык… ага, похоже, латынь. Неужели сам Салазар писал? Или кто-то другой из Основателей? Неважно, это всё вещи немыслимой старины и ценности, собственно говоря, я бы сделал Музей Основателей, если удастся найти Тайные комнаты остальных. Но вот пока не стоит ворошить все эти груды — не по зубам нам пока это… Разве что Регулус на пару с Барти-младшим смогли бы с этим разобраться — книгочеи же оба.

Как я уже сказал, полки с книгами и иными носителями информации были только в первых двух комнатах, в следующей за ними было оборудовано что-то вроде рабочего кабинета. Заваленный книгами и свитками стол, высохшая чернильница с пером, несколько свёрнутых пергаментов. Ещё несколько перьев вызывающе торчали в подставке, сделанной из человеческого черепа с вставленными в глазницы крупными изумрудами. С моей точки зрения, слишком крупными, чтобы быть настоящими.

Томми у меня за спиной судорожно сглотнул.

— Ты видишь портрет, о котором говорил Ссешуа? — спросил он, хотя мог бы и не спрашивать. Стены «кабинета» были обиты толстыми кусками материала, напоминавшего войлок — видимо, для тепла. Странный серо-зелёный узор змеился по ним. Никаких картин на стенах не было.

Томми-Ник подошёл к столу и осторожно дотронулся до сравнительно небольшой книги, переплетённой в тонко выделанную кожу. Внутри были покрытые странными значками сшитые вручную бумажные листы. Я подошёл поближе, неожиданно странные значки расплылись у меня в глазах, а потом превратились во вполне узнаваемые английские буквы. Я даже прочёл кусок фразы: «…продолжаю опыты с субстанцией номер двенадцать, она удивительна. Ровена же увлеклась созданием химер и даже подбивает меня на то, чтобы вывести Царя Змей…»

— Это дневник, — хриплым от волнения голосом произнёс Томми-Ник. — Дневник самого Салазара Слизерина. Гарри, ты представляешь, какая это редкость и ценность? Давай я возьму хотя бы его, а?

— Ладно, — согласился я. У меня возникло ощущение, что, взяв дневник, мы сделаем всё правильно.

Хорошо, что у Томми-Ника был такой же кошель, как у меня. Из него он достал бумажный пакет, пробормотал заклинание и заклинанием же переместил дневник в пакет, и только потом положил пакет в кошель.

— Думаю, сначала стоит показать его Северусу, — вздохнул он.

Я одобрительно кивнул. От Северуса нам и так попадёт, а такая ценность, как дневник Слизерина, способен немного снизить накал воспитательного момента. Но где же всё-таки портрет?

— Гарри, — сжал мою руку Томми-Ник, — смотри, там ещё дверь. Поглядим?

За дверью ожидаемо оказалась превосходно сохранившаяся зельеварня-лаборатория со множеством реторт, перегонным кубом и расставленными на полках у стен разнообразными котлами — от крошечного прозрачного, вроде бы стеклянного, до огромного каменного, высеченного из цельного куска базальта и тщательно отполированного.

В общем и целом оборудование зельеварни выглядело вполне рабочим, хоть и немного старомодным. И вот там, на одной из стен и обнаружился искомый портрет.

Увы, но он не двигался и не говорил, зато само изображение привлекало внимание яркостью красок и качеством исполнения. С портрета с лёгкой улыбкой смотрел на нас молодой кудрявый темноволосый парень — смуглый, немного скуластый, с яркими зелёными глазами, одетый в расшитый серебром и жемчугом зелёный бархат. Ничего общего с обезьяноподобным изображением, которое описывалось в книге, и бородатым лицом статуи, изо рта которой и вылезал василиск.

— Симпатичный, — выдал Томми, глядя на портрет. — Смотри, ему тут на вид всего лет двадцать.

— Ты же знаешь, что маги стареют гораздо медленнее обычных людей, — отозвался я. — Так что здесь Салазару может быть и сорок, и шестьдесят.

— Всё верно, — согласился Томми-Ник. — Абраксас в шестьдесят выглядел почти ровесником двадцатипятилетнего Люциуса. Думаю, что он бы и сейчас выглядел ненамного старше… если бы не драконья оспа. И в связи с этим у меня вопрос — почему Дамблдор выглядит таким старым? Да, ему больше ста лет, но эта сияющая седина и морщины… Как-то странно для волшебника его силы.

— У меня есть две версии, — заметил я, продолжая осматривать зельеварню. — Первая, самая простая — откаты. Сам понимаешь, Добрый Дедушка успел натворить такого, что даже амулет не справляется. Тем более что источник Хогвартса слабеет.

— Логично, — согласился Томми-Ник. — А какая ещё?

Я усмехнулся:

— Ты только не возражай. Думаю, что поддерживает такой имидж сознательно. Добрый старик, белая борода, ласковая улыбка… Никого не напоминает?

— Санта-Клаус, — проворчал Томми-Ник. — Думаешь, этот имидж он специально создал для маленьких магглорожденных?

— Почему бы и нет? Дети верят в волшебство, а главная волшебная традиция, которой придерживаются магглы, это Рождество. Разве не так? Ёлка, подарки, Санта-Клаус на оленях… Даже взрослые делают вид, что верят в это. А тут у ребёнка появляются магические способности, его приглашают в волшебную школу… Грамотно, кстати, придумано это путешествие на лодочках через озеро — с такого ракурса Хогвартс с суши не видно. Ты же помнишь — лодочки, темнота, мелочь даже Люмос зажечь не догадается, страшно, непонятно всё… И вдруг словно из озера поднимается волшебный замок. После долгой дороги голодным перепуганным детям он кажется самым прекрасным и безопасным местом на земле… А в замке они видят старого волшебника с белоснежной бородой и доброй улыбкой, немного чудаковатого, но такого уютного, такого безопасного…

— Бррр… — встряхнул плечами Томми-Ник. — Думаю, что в этот момент у большинства магглорожденных происходит положительное запечатление на этот образ. После не самой лёгкой дороги — тепло, безопасность, вкусные запахи…

— Именно, — согласился я. — Вот отсюда и зарождается абсурдная вера в Величайшего и Светлейшего. С чистокровными ему ловить нечего — а вот так называемые магглорожденные, да ещё из тех, кто забыл свои корни — для старого паука лёгкая добыча. Вот они и становятся преданными Светлейшему пешками. Пушечным мясом, которое не жалко.

— У Тома Риддла не получилось запечатления… — хрипло произнёс Томми-Ник. — Дети из приютов редко верят в сказки. Но даже так… если бы бородатый урод помог остаться на каникулах в школе, когда на Лондон падали бомбы, Том тоже был бы предан ему до конца дней своих. Но у Светлейшего были другие планы…

— Я знаю, Томми, — тихо сказал я и приобнял его за плечи. — Я знаю, братик… Том Риддл — тоже жертва. Из него растили Тёмного Лорда. У мальчика из приюта было мало шансов против взрослого опытного манипулятора. Отпусти Тома Риддла. Отпусти. Ты не Том Риддл. Ты — Ник Мэннинг. Я больше не буду звать тебя Томми. Только Ник.

Том… Нет, уже просто Ник ткнулся мне лбом в плечо и прошептал:

— Ты прав, Гарри, во всём прав… Я постараюсь. Но Том Риддл уйдёт окончательно только тогда, когда мы узнаем, что стряслось с последним осколком души.

Его трясло. Мне очень хотелось его успокоить, и я прошептал:

— Мы найдём его, Ник. Обязательно найдём.

— Да, — согласился Ник. — Главное, чтобы он не нашёл нас раньше.

Ника перестало трясти. Он сильнее прижался лбом к моему плечу, но вдруг резко поднял голову и расхохотался. Так нормально, так заразительно, что я не смог не присоединиться.

Глубоко в подземельях Хогвартса, неподалёку от терпеливо ожидающего нас василиска, мы с Ником стояли, обняв друг друга, и громко смеялись. И именно в этот момент мне стало окончательно понятно, что Тёмный Лорд не воскреснет. Что он мёртв окончательно и бесповоротно, несмотря на тот осколок души, который находился в неведомом нам месте. Потомучто это было правильно.

Наш смех прекратился так же резко, как и начался, и Ник сказал озабоченным тоном:

— Слушай, у тебя есть идеи, как снять этот портрет со стены? Нехорошо будет, если мы не покажем его Ссешуа, он ждёт.

— Не проверим — не узнаем, — хмыкнул я и, подставив к стене массивный табурет, стоявший в углу кабинета, забрался на него, чтобы рассмотреть, как прикреплён портрет.

Как ни странно, он держался на паре гвоздей и даже не был закреплён, так что снять кажущийся массивным портрет оказалось неожиданно легко.

— Ну вот, — улыбнулся Ник. — Пора возвращаться. Только приберёмся сначала и Запирающие чары наложим.

Пара взмахов палочкой, и тонкий слой пыли, покрывавший зельеварню и комнаты, исчез, более того, приятно и тонко запахло лавандой. Мы отлевитировали портрет ко входу, наложили Сигнальные и Запирающие чары и продемонстрировали Ссешуа портрет любимого Хозяина.

В стене скального зала обнаружилась удобная ниша, где мы и установили портрет. Довольный Ссешуа ласково шипел, касаясь наших щёк длинным раздвоенным языком, но тут Ник наколдовал Темпус и заметил:

— Ого… Три часа утра… Гарри, нам пора.

Точно. А у нас ещё и зельеварение с утра. Мне уже страшно представить, что может сделать с нами разъярённый Северус. А то, что он будет зол — к гадалке не ходи…

Так что пришлось в ударном темпе распрощаться с василиском, ещё раз взять с него обещание поискать неведому зверюшку и скрасить разлуку ещё одним копчёным окороком. М-даа, при размерах Ссешуа это для него всё равно, что шоколадная конфетка — вкусно, но мало. Правда довольный василиск заверил нас, что следующей ночью непременно выберется в Запретный лес и подкормится — там ведь так много вкусных больших акромантулов. Вот же ж, а я и подзабыть успел про эту разведённую Хагридом членистоногую пакость. Жаль акромантулов мне не было нисколечко, так что идею Ссешуа побывать в Запретном лесу я только одобрил.

Василиск немного подвёз нас — до входа и даже поднял наверх, так что в туалет Плаксы Миртл мы вернулись за считанные минуты.

Призрачная девочка так и продолжала сидеть на краю умывальника. Лицо её было сосредоточенным и печальным, губы шевелились. Молится? Вспоминает заклинания?

Увидев нас, вылезающих из чёрного зева за умывальником, Миртл подпрыгнула и зависла в воздухе:

— Мальчики! Вы вернулись! Ужас Хогвартса не тронул вас!

Потом она чуть сникла:

— Значит, я снова без компании… А я уже думала, как прекрасно нам троим было бы сидеть здесь и размышлять о смерти… Но всё-таки хорошо, что вы живые! Живые вы мне больше нравитесь. Ничего, Гарри, я вас подожду.

— Ну, спасибо, Миртл, — с чувством произнёс я. — Извини, но нам пора. Мы ещё зайдём. Обязательно.

— Заходите, — уже более радостно сказала Миртл. — Вы хорошие и не дразнитесь.

После этого призрачная девочка описала под потолком что-то вроде мёртвой петли, вытянулась столбиком, словно прислушиваясь к чему-то, весело сказала:

— Пойду, проверю ванную старост! — и с громким плеском исчезла в унитазе. Сочувствую той парочке, которая сейчас в этой ванной уединилась. Так и заикой можно стать.

— Силли! — громко позвал я, и домовушка, возникшая перед нами в ту же секунду, перенесла нас в башню Гриффиндора.

Там всё было тихо. Джоуи спал, Конни дремал на моей кровати, перед ним на подушке лежало сквозное зеркало. Когда мы появились, он поднял голову и сонно произнёс в него:

— Крёстный, они вернулись. Всё в порядке.

После этого Конни отрубился с чувством выполненного долга, а мы с Ником отправились в душ. Когда я улегся в постель, спящий Конни обхватил меня руками и ногами, при этом умудрившись даже не проснуться, его сонное сопение в ухо подействовало на меня не хуже снотворного, так что вырубился я мгновенно.

Гадский будильник разбудил нас вовремя…

Комментарий к Глава тридцать восьмая. В которой герой ищет ответ, а находит портрет Зельеварня-лаборатория:

http://orig01.deviantart.net/27c0/f/2010/315/1/0/vindictus_magic_laboratory_by_xngel-d32m1ag.jpg

Портрет Салазара Слизерина:

http://fanfics.me/images/fanart/2016/04/06/486181459928579.jpg

Основатели:

https://pbs.twimg.com/media/DGaHj1lWAAEYwyu.jpg

====== Глава тридцать девятая. В которой герой варит зелье ======

С праздником вас, мои дорогие читатели!

Гадский будильник разбудил нас вовремя… Что делать — давши слово, держись. Я схватил спортивный костюм и кеды, растолкал Ника и Конни, и мы отправились на пробежку. К тому, что мы бегаем к озеру и обратно, народ уже начал привыкать, и даже отчего-то спозаранку торчавший в гостиной Перси не сделал нам замечания — просто привычно кивнул.

Судя по тому, что перед ним на столе лежали лист дорогого пергамента с золотым обрезом, чернильница и перо, а так же раскрытая книга обложкой вверх, Перси сочинял какое-то важное послание. Увидев нас, он смутился, прикрыл название рукой, но я успел разглядеть: «Обряды магические. Помолвка и брачные узы. Рекомендации Почётной свахи Фредегонды Уитетерби».

А Перси-то озаботился устройством личной жизни, похоже. В принципе, правильно, он теперь не Предатель крови, а вполне себе воспитанник Лорда Прюэтта. Если будет ждать — всех симпатичных девчонок просватают, придётся искать на стороне, а у Перси с красавицей Пенелопой всё серьёзно — сразу видно.

Ник, похоже, тоже успел заметить название книги, но его лицо осталось невозмутимым, хоть в глазах и заплясали черти. А сонный Конни вяло переставлял ноги, находясь в состоянии «поднять — подняли, разбудить забыли»… Ждал нас вчера… Волновался. Вот и не выспался.

На душе стало удивительно тепло, но потом это самое тепло словно сконцентрировалось в горячий такой «мячик», поднялось вверх, в плечо, скользнуло по руке вниз, и, когда я поднял руку, чтобы погладить слегка растрёпанную белокурую шевелюру, «мячик» соскользнул и словно впитался в макушку Конни. Тот аж подпрыгнул:

— Ты что сделал? Так спать хотелось, а теперь ни в одном глазу, я тааакой бооодрый… Пошли скорее, побегать хочется!

— Ого, — хмыкнул Ник. — Ты ему чуть-чуть магии слил, вот Конни и взбодрился. Истинная помолвка и так может работать, жаль, что с Драко так нельзя.

— А причём здесь Драко? — удивился я. В этот момент мы уже дошли до просторного холла.

— А вон, глянь, — хихикнул Ник.

Зрелище и впрямь было презабавнейшее. Сонный Маркус Флинт с большой кружкой кофе (вот как он у домовиков умудрился кофе выпросить? Я тоже хочу!) в одной руке, другой поддерживал аккуратно прислонённого к стеночке Драко. Тот явно спал стоя, хотя одет был честь по чести — синий с белой полосой по рукавам спортивный костюм и кроссовки.

Узрев нас, Флинт жизнерадостно улыбнулся, одним глотком допил кофе и заявил:

— Принимайте!

— А что он такой сонный-то? — удивился я.

— Так вчера полночи заснуть не мог, — невозмутимо ответил Флинт, уставившись в чашку с явным намерением её выжать, чтобы получить оставшиеся капли кофе. — Конни, небось, переживал, а магические близнецы это чувствуют. Да ещё и декан Снейп не в духе был. Я слышал, что он обещал надрать чьи-то гриффиндорские задницы. Чьи бы это могли быть задницы? — самым невинным тоном заключил он.

И, выпустив эту парфянскую стрелу, Флинт удалился в подземелья, обещав, правда, встретить Драко после пробежки.

— Может, всё-таки получится Драко подбодрить? — спросил я Ника. — Они ж с Конни магические близнецы…

— Тебе ещё один супруг нужен? — ехидно спросил Ник. — Давай, подбодри. Только вряд ли Люциус обрадуется.

— Почему так? — удивился я. — Из-за того, что Конни с Драко магические близнецы?

— Именно, — кивнул Ник. — Это хорошо, что ты их не одновременно встретил, а то точно бы быть триаде. Но Драко — Наследник, как и ты, Гарри, тут могли возникнуть сложности… упс… Пошли скорее на свежий воздух, пусть на улице взбодряется…

Именно в этот момент Ник успел подхватить Драко, который честно пытался проснуться, но получалось у него это плохо. К счастью, именно в этот момент появились Невилл, Дадли и примкнувший к ним Рон, а затем и Гермиона.

Невилл тут же оценил сонное состояние Драко, вытащил из похожего на мой кошеля пузатую металлическую фляжку и предложил Драко:

— Выпей, это лучше, чем Бодрящее зелье. Мёд по старинному рецепту Рода Долговых. Клянусь, не повредит.

Драко поднёс фляжку к губам, сделал глоток, облизнулся… потом ещё один… Хотел сделать третий, но Невилл отобрал фляжку и заявил:

— Хорошего — помаленьку! Побежали!

Драко, тут же превратившийся из сонного бледного привидения в весёленького живчика с моторчиком, только головой кивнул и вперёд нас побежал по тропинке к Чёрному озеру… да, у русских магов свои секреты.

Честно говоря, урока зельеварения я побаивался. Кто знает, насколько сильно разозлился Северус из-за нашего с Ником похода к Ссешуа. Нет, я не думал, что в классе зельеварения нас встретит канонный Северус Снейп, но…

После завтрака мы втроём отправились в подземелья не в самом лучшем настроении. Оставалось только надеяться, что Сев уже немного успокоился и не жаждет нашей кровушки немедленно.

У класса зельеварения нас ожидали слизеринцы, мирно беседующие о чём-то между собой. Драко с Конни сыграли в традиционные обнимашки, словно и не бегали вместе на пробежке каких-то полчаса назад, Винс и Грег солидно кивнули нам, Дафна, Милли и Панси заулыбались, подошли поближе к Падме, Фэй и Парвати и стали делиться последними сплетнями.

— Представляете, вчера ночью Плакса Миртл внезапно появилась в ванной старост… и до смерти напугала одну парочку, которая решила хорошо провести там время, — хихикнула Панси.

— А что за парочка? — тут же навострила ушки Фэй.

— Говорят, с Равенкло, — ответила Миллисента, — но что-то с утра Пьюси ходит злой, как мантикора. Неспроста это. А ещё говорят, что Пивз…

На этой фразе я перестал прислушиваться к разговору, ибо в коридоре появился бледный, в чёрной мантии, застегнутый на все пуговицы Северус, больше похожий на Ужас Подземелий, чем когда-либо.

Дверь в класс зельеварения распахнулась сама собой, причём её скрип мне живо напомнил сериал «Байки из склепа». Притихли даже слизеринцы.

— Заходите, — сказал Северус, при этом взглянул на нас с Ником так, что мне послышалось: «…смертники». Оба факультета бесшумными тенями проскользнули в класс, гриффиндорцы устроились за столами слева, слизеринцы — справа, но тут Северус, вставший за кафедру, произнёс:

— Нет, не так. Будете работать в паре — Слизерин-Гриффиндор.

— Но нас же меньше, чем слизеринцев, — осмелилась пискнуть Фэй.

— Значит, повезёт не всем, мисс Данбар, — ледяным тоном ответствовал Северус. — Итак — пересаживаемся. Поттер — Гойл, Мэннинг — Крэбб, Малфой Канопус — Дэвис, Стэнли — Нотт, Патил Падма — Малфой Драко, Патил Парвати — Престон, Данбар — Паркинсон… Далее… Гринграсс — Буллстроуд, а вам, Забини, придётся работать в одиночестве, но в ваших талантах я не сомневаюсь.

— Да, профессор, — хором ответили мы и стали пересаживаться. Здоровяк Грегори тихо пробормотал:

— Ты… Не обижайся, если что. Я в зельях не особо… Кхм… Главное — котёл не расплавить…

Да уж. Весело. Похоже, Сев твёрдо вознамерился так или иначе устроить нам с Ником отработку. Крэбб-то тоже в зельях «не очень», что, впрочем, и понятно — Крэбб с Гойлом боевики потомственные, результат магической селекции нескольких поколений… Правда, им, похоже, кровь обновлять придётся обязательно, эта самая селекция уже на внешности сказываться начала. Но очень, очень ошибётся тот, кто будет считать Винса и Грега туповатыми неуклюжими магически слабыми болванами, какими они, собственно, и были показаны в каноне. Угу, а то, что один из них вызвал Адское Пламя — это вам так, семечки. Слабые, ага… Причём, когда эта парочка подрастёт, то ошибившийся будет жалеть о своей ошибке уже с того света. Но факта, что мы запросто можем получить «тролль», это не отменяет.

— Поттер! — ехидно произнёс Северус. — Наша новая знаменитость, по чьей милости школа уже лишилась двух преподавателей…

Угу, ты ещё скажи «лучших» и «безвременно», сам расплачусь.

Я встал и раскланялся. Народ, невзирая на факультетскую принадлежность, захихикал. А что? Поиграем в неприязнь друг к другу, порадуем дедушку. Соглядатай-то вон, рядом с Ноттом сидит. А у Северуса явный актёрский талант — не знай я его так хорошо, точно бы поверил в лютую ненависть к сыну Джеймса Поттера.

— Шшут! — прошипел Северус так, что Ссешуа бы обзавидовался. — Минус пять баллов с Гриффиндора! Сядьте, Поттер.

Я молча сел, выслушал инструктаж по технике безопасности, который нам рассказал Северус. Причём, не только рассказал. У каждого из нас была папка с листами пергамента или маггловская толстая тетрадь на пружинке — старшекурсники уже предупредили нас, что рецепты, которые даёт профессор Снейп, лучше списывать с доски — они короче, понятнее и легче, чем те, что приведены в учебнике.

Так вот, повинуясь воле Северуса, небольшие листочки пергамента с текстом инструкции скользнули к каждому из нас и приклеились — у кого-то к папке, у кого-то — к обложке тетради.

— К следующему занятию выучить наизусть! — злобно прошипел Северус. — Каждого лично проверю!

Народ затрепетал, а Северус выдал вполне себе канонную речь, насчёт «разлить по флаконам славу и закупорить смерть», а когда закончил, сделал МХАТовскую паузу и прошипел:

— Поттер!

Я поднялся, сделав лицо как можно невиннее. А я — что? Я — ничего!

— А скажите мне, Поттер, какова простейшая классификация зелий по Родриго Борджиа?

— Да, профессор, — смирненько ответил я и начал:

 — Согласно Родриго Борджиа Зелья подразделяются на Собственно Зелья и Яды. Каждый из подвидов подразделяется на Простые и Многокомпонентные. Простые и Многокомпонентные Зелья подразделяются соответственно на Лекарственные, Бытовые, Питательные, Ритуальные и Вспомогательные. Простые и Многокомпонентные Яды подразделяются соответственно на Медленнодействующие и Быстродействующие…

Классификацию Родриго Борджиа я помнил наизусть — сам же Северус её мне в головушку и вколотил. Талантливый был мужчина Родриго Борджиа, а уж интриган и отравитель… Просто некоторые члены его семьи — Александр и Чезаре пользуются куда более мрачной известностью, в том числе и в маггловском мире. Его классификация считается самой простой, до неё зельевары пользовались куда более сложной, придуманной ещё Локустой Римской, да и после были попытки придумать нечто более удобное. Наиболее приемлемой из них является классификация Эстебана Забини, прадедушки Блейза, между прочим. Я и о ней упомянул, чтобы сделать слизеринцу приятное — а что, мне не трудно, а хорошие отношения со змейками я твёрдо намерен сохранять.

В общем, тарахтел я минут десять без перерыва, Северусу едва удалось меня заткнуть, он злобно прищурился и даже дал Гриффиндору пять баллов, отчего и львята, и змейки впали в состояние, близкое к коматозному. Больше ко мне вопросов не было, для приличия Северус поднял ещё парочку слизеринцев, задал им по простенькому вопросу, удовлетворился ответами и дал своим по пять баллов, а потом эффектно эдак взмахнул рукой, и на доске возник рецепт зелья.

— Перед вами простейший восстановительный бальзам! — провозгласил Северус. — Всего пять компонентов, зелье относится к Простым Бытовым. Прошу всех надеть защитные фартуки и шапочки. Если хоть один волос попадёт в зелье — оно поменяет свойства и выпивший его станет напоминать свеженького инфери в течение трёх часов. Так что будьте осторожны, если результат меня не устроит, я заставлю вас принять его внутрь!

Народ проникся. Ходить на уроки в образе свежеподнятого инфери не хотелось никому, поэтому все послушно натянули фартуки из кожи какой-то неведомой зверюшки и защитные шапочки. Девочки тщательно заправили локоны, я тоже убрал свой хвостик под шапочку. Вообще-то Северус не шутил. Как-то я выпил такое неудавшееся зелье и потом пугал обитателей особняка на Гриммо не три часа, а двое суток. Северус ворчал, что это из-за моей слишком уж большой магической силы и ее… эээ… специфической направленности. Хорошо вышло, качественно. Во всяком случае, Старый Сигнус, узрев меня в таком виде, потянулся было перекреститься и только потом сообразил, что ему это не комильфо.

Северус придирчиво осмотрел нас и милостиво разрешил забирать ингредиенты из кладовой. Я велел Гойлу поставить котёл на огонь и отправился за ингредиентами. Хорошо, что у Северуса всё было разобрано на аккуратные маленькие подносики по числу студентов. Так я просто взял подносик, проверил всё, что на нём было разложено… Ага, сушёных листьев щитовника не хватает, где они?

Нашёл я искомое в коробочке у стены, взял три штуки — ровно столько, сколько в рецепте, я вовсе не хотел, чтобы Гойл бросил в зелье лишку, и отправился назад. К счастью, Грегори прекрасно знал о своём антиталанте и не рвался к самодеятельности, послушно исполняя мои приказы. Толок, резал, натирал… Это у него получалось очень неплохо. Хоть и нервничал он, конечно, руки тряслись, так мне пришлось пару раз бегать в кладовую за новыми ингредиентами под ледяным взглядом Северуса, взиравшего так, словно я каждый раз отрезал от него по куску тела.

С нервозностью Грега надо было что-то делать…

— Ты готовить умеешь? — спросил я.

— Конечно, — довольно спокойно отозвался Грегори. — В жизни всякое бывает, лучше уметь побольше. Только вот зелья мне не даются.

— Смотри на вещи проще, — отозвался я. — Суп варил когда-нибудь?

— Уху на костре, — ответил Гойл, — ещё такой из мяса и крупы… туда ещё сало добавляют. Папа говорил, что это русский суп.

— Кулеш, что ли? Ну, это не совсем русский, хотя близко.

— Там крупа такая странная, он густой получается, как каша, но вкусно… Папа тогда меня взял на охоту, — вздохнул Гойл. — На диких нунду. В Африку.

— И ты сам всё сварил? — удивился я, решив пока проигнорировать тот факт, что охота на диких нунду считается в благородном семействе Гойлов вполне подходящим мероприятием для присутствия на нём девяти-десятилетнего ребёнка.

— Ну да, отец объяснил, а на костре готовить просто, чего там сложного-то? — слегка удивился Грегори.

— Смотри, — спокойно сказал я, указав на огонь под котлом. — Костёр. Суп. Успокойся и не накручивай себя.

Грегори и впрямь перестал нервничать, дело пошло на лад, ингредиенты стали у него выходить идеально порезанными, потёртыми и растолчёнными, и я потихонечку начал закидывать их в котёл, мешая так, как было указано в рецепте на доске, и ровно столько раз, сколько было написано там. Хотя в учебнике рецепт выглядел чуть-чуть по-другому, но я лично больше доверял Севу.

Наконец, я бросил в котёл последний ингредиент — мелко натёртые клубни растяжника чернолесского, помешал в котле серебряной лопаточкой пять раз по часовой стрелке, потом десять раз — против часовой. Клубни растяжника совершенно растворились, придав зелью красивый аквамариновый цвет. Всё. Теперь накрыть крышкой, убрать с огня и оставить на пять минут.

Грегори проделал всё это, и только тут я огляделся. Вокруг ещё кипела работа, но и справились многие. Красавчик Блейз уже гипнотизировал взглядом накрытый котёл, Драко с Падмой и Конни с Трэйси Дэвис аккуратно засыпали последние ингредиенты, постепенно переходя к помешиванию, Ник уже снимал крышку с котла, чтобы увидеть конечный результат, у всех остальных тоже всё было в порядке.

А нет, не у всех… сглазил. Джоуи бухнул в котёл что-то небольшое и морщинистое, да так быстро, что метнувшийся Нотт не успел ударить его по рукам.

Котёл Нотта и Стэнли забурлил, Нотт рявкнул:

— Ложись! — и сшиб с ног Стэнли, увлекая его под стол.

Реакция оказалась хорошей у всех. Народ нырнул под столы так слаженно, словно репетировал это как минимум две недели. Котёл Нотта и Стэнли завибрировал, потом что-то глухо бухнуло, и мрачный голос Северуса произнёс:

— Вылезайте, всё в порядке. Плюс один балл Слизерину и Гриффиндору за хорошую реакцию. И минус десять баллов с Гриффиндора за творчество Стэнли!

Мы с Грегори выглянули из-под парты. Котёл Нотта и Стэнли просто разорвало, но Северус успел накрыть его щитом, так что над печальными останками котла был явно заметен небольшой, полукруглый, чуть светящийся купол, по которому стекала мерзкая густая буро-коричневая жижа. Можно, я не буду упоминать, что она мне напомнила?

— Стэнли, какого лысого драккла вы взяли сушёную печень летучей мыши? И где вы её взяли? Я же убрал все опасные ингредиенты вне пределов досягаемости!

— Я не знаю, сэр, простите… — пролепетал Джоуи.

— Отработка сегодня после ужина! — рявкнул Снейп. — И вы, мистер Поттер, потрудитесь прийти тоже!

— А я-то за что, профессор? — удивился я.

— За вызывающее и безобразное поведение! — рыкнул Северус, отбив у меня всякую охоту с ним спорить. А потом он обратился к классу:

— Всем перелить образцы во флаконы, подписать и поставить на мой стол. К следующему уроку выучить инструкцию и подготовить эссе о том, что такое совместимость ингредиентов в зельях и почему не следует ею пренебрегать! Свободны!

Похоже, в этот раз мне сочувствовали даже слизеринцы…

Мы с Гойлом перелили во флакон наше зелье, и я, собрав сумку, с унылым видом двинулся к выходу из класса. Идущий следом Джоуи так вообще выглядел, как воплощение мировой скорби… Интересно, похоже, Северус меня не карать на отработке собирается… В смысле, не только карать, иначе бы не выдернул Джоуи. Не связано ли это как-то с Рабской меткой?

Мы уже почти выбрались из подземелий, когда я вновь услышал голос из-за стены:

— Убить-сс… разорвать-ссс… достали-ссс…

Комментарий к Глава тридцать девятая. В которой герой варит зелье Класс зельеварения:

https://cdn.filestackcontent.com/l5neQx1RTVyiuv3DUgl0

Урок:

https://sun3-2.userapi.com/c849428/v849428784/4d235/HqVkeD8CoHU.jpg

Конни и Драко:

https://lh4.googleusercontent.com/MNZK25KRHXZ8UYyM4FtH_BN1GQJtMKZZS2mE2jXpxt_Fr62V2Dnq7nOs55IsEAQZWDtXho3ovQkoPz-P0cLcgtM-2K6uJVzyQzdgRA837HMftgPofCorKLK79r0pnMJ_f1F42S2C

Ну, это просто на поржать:

https://i.pinimg.com/originals/b3/c2/5f/b3c25f87151962a14f7a65e4aa6072e3.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава сороковая. В которой герой нарывается ======

Мы уже почти выбрались из подземелий, когда я вновь услышал голос из-за стены:

— Убить-сс… разорвать-ссс… достали-ссс…

Я замер. Рядом со мной как вкопанные замерли Ник и Конни. Ник — потому что услышал то же, что и я, Конни ощутил мою тревогу и беспокойство.

— Опять… — проворчал Ник.

— Конни, а ты ничего не слышал? — спросил я.

Конни отрицательно покачал головой:

— Нет… Опять вы услышали, как что-то там… в стенах?

— Да, — кивнул я. — И это что-то злое и раздражённое. Помимо «разорвать» и «убить» появилось слово «достали»…

— Что достали? Откуда? — удивился Конни.

— «Достали» — в смысле надоели, — пояснил Ник. — Надо уже найти эту неведому зверюшку. Если она разумна или полуразумна — то таких бед натворить может — мама не горюй.

— Согласен, — вздохнул я. — Ладно, пойдём, теплицы ещё никто не отменял.

Следующие уроки у Спраут и Флитвика прошли вполне себе спокойно. А что волноваться? Ничего особо сложного в них не было, профессора были вполне адекватными и доброжелательными, детишки не нервничали, старательно выписывая простейшие движения палочкой на Чарах или пересаживая лапчатку синеголовую на Травологии. Спраут, вопреки распространённому мнению, давала нам не только практику, в каждой теплице было помещение, отделённое от основной части, со столиками, похожими на те, что стояли в моей школе в классе ИЗО — высокими с чуть скошенной поверхностью. Столики стояли полукругом перед кафедрой, так что сначала профессор Спраут рассказывала нам о разных видах растений, при этом быстренько создавая иллюзию каждого и показывая развитие растения от семечка до взрослого. Чем не видео? Всё было ярким, красочным и объёмным, в нужные моменты иллюзия замирала, давая нам возможность сделать запись, а потом продолжала разворачиваться дальше.

И не надо думать, что профессор Спраут каждый день перед каждым курсом так выкладывалась. Перед ней на кафедре стояло несколько шкатулок, в каждой шкатулке в гнёздышках располагались камни размером с голубиное яйцо, идеально эллипсоидной формы. Каждый камушек — иллюзия. Для того, чтобы её могли посмотреть ученики, иллюзию нужно было извлечь из «гнёздышка», закрыть шкатулку и вставить камень в углубление на её крышке, окружённое двойной рунной цепочкой. Тонкая работа. Неужели профессор Спраут сама это проделала?

Профессор же, закончив рассказ, вынула камень из углубления и, заметив мой заинтересованный взгляд, сказала:

— Да-да, мистер Поттер… Это был выпускной проект по чарам Джеймса Поттера, Лили Эванс и Сириуса Блэка.

При последнем имени добрейшая декан Хаффлпаффа немного нахмурилась, но потом продолжила:

— Мы совместно с профессором Флитвиком курировали этот проект. Отличная работа. Ребята получили за него «превосходно». Как видите, всё безукоризненно работает до сих пор. Как жаль… Простите, мистер Поттер, но нам пора переходить к практической части урока.

Ох, и мне жаль… Это при нынешнем-то голоде в Британии на хороших артефакторов и вообще хороших специалистов так бездарно сливать талантливую молодёжь… Блин, чёртов Дамблдор! Чёртов Орден Феникса!

Воздух вокруг меня начал сгущаться и потрескивать, профессор Спраут всплеснула руками:

— Гарри, простите, я не должна была…

Но мою руку уже сжали пальцы Конни, и я с облегчением выдохнул:

— Простите меня, профессор. Иногда это бывает, но стараюсь контролировать себя.

— Ничего, дорогой… — вздохнула Спраут и спросила:

— Может, всё-таки в Больничное крыло?

Я заверил её, что всё в порядке, и урок пошёл своим чередом. Что удивительно, никто из компашки Финч-Флетчли не позволил себе в мой адрес ни единого замечания. Может быть, они понимают, что есть вещи, которые трогать нельзя категорически. Хорошо бы…

В общем, уроки прошли тихо и спокойно, но сегодня нам предстояло ещё ночное занятие на Астрономической башне, и вот это мне уже не нравилось категорически. Фактически беззащитным детям бродить ночью по замку, в котором завелась какая-то непонятная хрень, — идея не из лучших. Ладно, надеюсь, что удастся посоветоваться с Севом на отработке.

После обеда мы собрались к Хагриду — проигнорировать приглашение я не счёл нужным. Если вспомнить канон, то полувеликан играл важную роль в планах Дамблдора. Кто сопровождал Гарри в Косой переулок, и при этом демонстративно посетил сейф номер 713? Хагрид. Кто предоставил Цербера для охраны Философского камня? Хагрид. Кто просто феерически подставил Золотое трио с драконом, а потом их же таскал на отработку в Запретный лес? Хагрид. И маленького Гарри к Дурслям доставил тоже Хагрид, и петухи были задушены у Хагрида, к паукам Гарри и Рона послал Хагрид, и драконов в каноне перед первым испытанием Тремудрого турнира Гарри показал Хагрид, и к великанам с мадам Максим шлялся Хагрид, и даже «мёртвое» тело Героя на руках нёс тоже Хагрид. Не слишком ли много для глуповатого второстепенного персонажа?

Такая безоговорочная преданность предполагает либо постоянно подновляемое Империо, хотя на великанов оно вроде бы не действует, либо то, что Хагрид далеко не тот недалёкий увалень, которым хочет казаться. В любом случае, с ним надо держать ухо востро и не терять бдительности.

Итак, к Хагриду мы отправились вчетвером — Ник с Конни само собой, а вот четвёртым увязался Джоуи, и ведь не прогонишь. Не могу я послать Джоуи, кто знает, что ещё может отчудить директор через Рабскую Метку. Парня всё-таки жалко, он не виноват, что его родители в своё время повели себя по-кретински. К тому же, пусть Добрый дедушка порадуется, что всё идёт по плану…

В таких раздумьях я и дошёл до хижины Хагрида, пока Ник и Конни поддерживали с Джоуи видимость разговора. Меня они не трогали, Ник нахмурился и помотал головой, когда Джоуи пытался вовлечь меня в разговор, а Джоуи, видимо, решил, что я всё ещё расстраиваюсь из-за того, что услышал на Гербологии.

Домик Хагрида стоял на самой опушке Запретного леса — небольшой, аккуратный, бревенчатый, крытый черепицей. К домику примыкал огород с гигантскими разноцветными тыквами — жёлтыми, белыми, оранжевыми. Некоторые из них были выше моего роста, реально. Да, драконий навоз — это сила… Но и помимо тыкв на аккуратных грядках было много чего полезного — капуста, свёкла, морковь, редька, петрушка, лук, помидоры, базилик… Всё прополото, всё растёт и благоухает. Прямо идеальный огород. Такой красоты без магии не добьёшься, думаю, есть у Хагрида незарегистрированная палочка, а не только обломки в розовом зонтике, кто же его засечёт на территории школы, где колдует каждый первый, кроме Филча? А по поводу того, что Хагриду колдовать запретили… Так его ж палочки лишили, а не магии, и даже полувеликан не такой идиот, чтобы переться за новой к Олливандеру или другому официальному лицензированному мастеру палочек, ныне оставшемуся единственным — Кидделу. В Лютном можно без особого труда разжиться нелегальной палочкой, были бы деньги, а они у лесника есть. Вот не поверю я, что он не понимает, с какими редкими и ценными ингредиентами имеет дело, да и жалованье ему платят. Так что на палочку из Лютного полувеликану накопить — раз плюнуть.

Мы миновали огород, Джоуи первым поднялся на крыльцо и, подняв массивное медное кольцо, несколько раз стукнул в дверь.

— Хтось там? — раздался в ответ густой бас. — Случилось что?

— Мистер Хагрид, это я, — неуверенно ответил Джоуи Стэнли. — Мы пришли с Гарри Поттером и ребятами с Гриффиндора.

— Так что ж вы на пороге стоите? — голос полувеликана тут же неуловимо изменился, став более добрым. — Ты, парень, дверь-то толкни, незаперто.

Джоуи с некоторым усилием толкнул дверь, она отворилась, и тут же на нас бросилось слюнявое нечто.

— Назад, Клык, назад! — рявкнул Хагрид, и пёс его послушался. Точнее, как послушался — он уже почти напрыгнул на Джоуи, чтобы облизать лицо. Но тут он то ли узрел, то ли почуял меня, затормозил так резко, что когти задних лап прочертили пол, а потом здоровенная псина бросилась назад и с визгом забилась под кровать. Вот и ладно. Терпеть не могу огромных трусливых слюнявых собак. Они меня, впрочем, тоже, но меня это ничуть не огорчает.

— Клык, ты чегой-то? — обескуражено спросил Хагрид. — Заболел, что ли?

— А может, он понял вашу команду? — спросил я. — Здравствуйте, Хагрид, я — Гарри Поттер, а это мои друзья Ник Мэннинг и Конни Малфой. А с Джоуи вы уже знакомы.

Полувеликан с интересом уставился на меня. Выглядел он диковато — растрёпанная шевелюра, густая борода, загорелое лицо, чёрные внимательные глаза. Слишком внимательные. Добродушная улыбка вроде бы это скрадывала, но я как-то всё больше уверялся во мнении, что полувеликан вовсе не так прост и бесхитростен, как кажется.

— Гарри! — заулыбался Хагрид и бросился обнимать меня. — Надо же, как ты вырос! А я ить тебя вот такусеньким помню…

И полувеликан показал нам свою громадную ладонь, вытащил из кармана кожаного жилета огромный клетчатый платок и трубно высморкался. Но, слава Мерлину, это нехитрое действие заставило его меня отпустить, а то рёбра уже начали как-то подозрительно похрустывать.

— И не надоть меня на «вы»-то, меня ж все по-простому зовут, просто Хагрид… Как я рад, что ты всёж-таки ко мне зашёл, спасу нет! Давайте, ребятки, садитесь, я вас сейчас чайком напою… я и торт испёк самолично…

Говоря всё это, полувеликан перемещался по избушке с удивительными для его комплекции проворством и ловкостью. Миг — и над огнём очага закипел чайник, ещё миг — и кипяток полился в заварочный чайник в горошек, стоявший на столе. Словно сами собой на том же столе появились разномастные огромные чашки — три в такой же горошек, как и на чайнике, одна синяя с золотым узором, а последняя — грубая, глиняная кружка, размером напоминавшая пивную. Затем появилось огромное блюдо с тортом, обильно политым шоколадным кремом и нарисованными поверх кремом же, только розовым, кривоватыми цветочками, сахарница, серебряные (!) чайные ложки вперемешку с оловянными и синий с золотом сливочник. В общем, посуда, хоть и разномастная, была чистой, без надколов и трещин, да и в самом доме было чисто и приятно пахло травами и копчёным мясом. Источник запаха был виден сразу — с потолка свисали связки сушёных трав и копчёные окорока — судя по размерам — оленьи.

— Вы садитесь, садитесь, — суетился Хагрид, быстренько подкатив к столу несколько чурбачков вместо недостающих стульев.

Мы расселись, чай был разлит в чашки, у каждого перед носом появилась глиняная тарелка с огромным куском торта… Чай пах потрясающе, а торт оказался неожиданно свежим и вкусным. Примесей в угощении не было, так что я спокойно отхлебнул чаю, чтобы запить проглоченный кусочек торта. Вкусно, да… Может, украшать торты Хагрид и не умеет, но вот печь их так вполне себе навострился. Никаких твёрдокаменных кексов, всё по высшему разряду.

Беседа текла мирно и предсказуемо — сначала очень коротко о Джеймсе и Лили — «такие хорошие люди, лучше и не надо… ты так на папку похож, а глаза мамкины…», потом плавно перешла на редких животных, обитающих в Запретном лесу, тут Хагрид показал нам собранные им в лесу ингредиенты — волосы и шерсть фестралов и единорогов, смотанную в клубки паутину акромантулов, единорожьи рога, которые он действительно давал погрызть Клыку, когда тот маялся животом, редкие сушеные травы, какие-то клыки, когти, странные ноздреватые камушки… Этих запасов у него было реально много, так что Хагрид нам подарил всего понемногу, посоветовав поделиться этим с профессором Снейпом и не забыв при этом ненавязчиво упомянуть о членстве зельевара в Клубе Любителей Чёрной Метки. Конни собрался было возмутиться, но я удержал его взглядом, сделав наивное лицо и радостно поблагодарил за подарок. Ага, мы просто маленькие детки, ничего не понимающие в раскладе сил в волшебном мире. Поэтому я просто перевёл разговор, разглядев в лежащей на столе газете статью о попытке ограбления банка Гринготтс. Ага, это даже не смешно… Подозреваю, что в каноне Гарри и компании удалась их авантюра только потому, что гоблинам надоело терпеть убытки из-за подрывной деятельности неадекватного Волди. В противном случае о Золотом трио больше бы никто никогда не услышал.

Кстати, надо спросить Старого Сигнуса, что за фигня там случилась на самом деле и почему эта фигня просочилась в печать. Для гоблинов позволять печатать подобные новости, подрывающие престиж банка, мягко говоря, нехарактерно.

— Ох, не наше это дело в таких вещах разбираться, — заявил Хагрид, явно довольный тем, что я всё-таки углядел статью. — Великий человек Дамблдор!

— В смысле? — на минутку выпал из образа наивного мальчика Конни. — Разве директор входит в управление банком Гринготтс и решает такие дела?

Хагрид громогласно расхохотался:

— Вот сразу видно, что ты из Малфоев, на деньги-то вы всегда внимание обращаете. Нет, в банке гоблины всем заправляют, только вот вора поймать — это теперь дело аврората, а аврорат министру подчиняется. А министр-то, Корнелиус Фадж, без директора Дамблдора шагу ступить не может, всё время к нему сов за советами посылает… Великий человек Дамблдор!

Да… логика умерла… Но это не помешало мне сделать восторженное лицо и глубокомысленно покивать. Ник и Конни мне по мере сил подыграли, и полувеликан, похоже, остался вполне доволен. Правда, вот Джоуи поглядывал как-то подозрительно, он-то, кстати, уже начал догадываться, что нам такая наивность не свойственна. Ладно, пусть догадывается, главное, чтобы до отработки не просочился к директору, а уж там мы с Северусом решим, как быть дальше…

Разговор закончился вполне сердечно, пребывающий в благодушном настроении великан оторвал страницу газеты — ага, ту самую, со статьёй, свернул из неё кулёк и насыпал туда аппетитных имбирных пряников — немного неидеальной формы, но явно свежих и пахнувших просто изумительно. Торт мы как-то незаметно под чаёк прикончили.

— Во, давайте, — впихнул Хагрид кулёк в руки Нику, — перед сном-то пожуёте, я-то уж знаю, как после Астрономической башни аппетит разыгрывается… Свеженькие, сам пёк, угощайтеся…

— Спасибо, Хагрид, — вполне искренне поблагодарили мы полувеликана. А я добавил:

— Хагрид, тебе с таким талантом нужно кондитерскую открывать — торт был просто изумительный!

— Спасибо, Гарри, — расчувствовался полувеликан, — добрый ты, прям как мамка твоя… Это ж она меня имбирные пряники печь научила, всегда говорила: «Чем виски глушить, лучше напеки себе вкусных пряничков, от сладкого люди добрее да счастливее становятся…» Хорошая у тебя мамка была, Гарри, лучше и не надо… Уж мне их с Джейми так жалко, так жалко… Эх!..

И полувеликан вновь потянулся за клетчатым платком. Было полное впечатление, что он всерьёз переживал о гибели Джеймса и Лили. Неужели я ошибся, и в полувеликане нет двойного дна? Или… Или он этими рассказами нарочно растравляет в маленьком сироте тоску по семье? Добрая мама, пекущая имбирные пряники, чаепитие на кухне, весёлый смех родителей, любовь… Любовь, которую не дано ощутить маленькому сироте… Любовь, которая должна была перерасти в страстную ненависть к тому, кто лишил его всего этого. К Волдеморту. Одноразовому оружию начали взводить курок.

Я опустил голову, мои плечи дрогнули, Конни тут же бросился меня утешать, а Хагрид утешительно загудел:

— Ох, я дурак… Прости, Гарри, каково ж тебе про этакое слышать… Эх, если б не Волдеморт…

Всё. Прозвучало. Кстати, а Хагрид чётко назвал Волдеморта по имени… точнее, по кличке, без всяких там соплей типа: «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Интересненько…

Я опустил голову ещё ниже и глухо пробормотал:

— Извини, Хагрид… Мы пойдём. Зайдём потом как-нибудь… Хорошо?

— Заходите-заходите, — добродушно загудел Хагрид. — Я гостям завсегда радый. А уж сынку Лили да Джеймса…

«Гад… — прозвучал в моей голове голос Ника. — Ведь понимает же, специально тебя доводит… Не поддавайся…»

«Я в порядке, — отозвался я. — Всё понимаю, только давайте… уйдём поскорее».

Прощание вышло скомканным, я вышел из хижины так же, не поднимая головы, потому что очень боялся, что если взгляну на Хагрида, то он увидит в моих глазах неприкрытую ненависть.

На ужине я без аппетита поковырялся ложкой в тарелке — всё-таки торт был калорийный и вкусный, а попросить у домовиков Хогвартса что-нибудь на перекус мы сможем и потом. После ужина Ник и Конни уселись за уроки, а мы с Джоуи поплелись на отработку. Точнее, поплёлся Джоуи, а я, напротив, чуть ли не побежал. Раздражала необходимость делать кислое лицо, но иначе нельзя. Гарри Поттер, радующийся отработке у Ужаса Подземелий — это нечто несусветное.

— Ну и куда ты так спешишь? — недовольно проворчал мне в спину Джоуи.

— Раньше начнём — раньше закончим, — бодренько ответил я. — А у меня, между прочим, ещё задание не доделано. И на Астрономическую башню опаздывать нежелательно.

Джоуи возмущённо фыркнул, но шагу прибавил. И задушевным голосом произнёс:

— Гарри, ты ведь расстроился у Хагрида… ты не сердись на него, он ведь не со зла, он просто как большой ребёнок, что думает, то и говорит…

— Я не обижаюсь на Хагрида, Джоуи, — ровным голосом ответил я.

— Это всё Тот-Кого-Нельзя-Называть виноват, это он твоих родителей у… убил…

— Я знаю, Джоуи, — так же ровно ответил я.

— И ты так спокойно это говоришь? — поразился Джоуи. — А ведь я слышал, что он может возродиться…

— От кого слышал? — блин, похоже, Дамблдор устами Джоуи и Хагрида решил плотно присесть мне на уши. Ещё немного, и я сам зашиплю, как неведомая тварь в стене: «Досстали…»

— Да не помню уже, — невинно ответил Джоуи. Угу, зато я догадываюсь. Дзинь-дзинь. Нет, с этим надо что-то делать. Терпеть рядом постоянного соглядатая с Рабской меткой, готового выполнить любой приказ Хозяина, становится слишком опасно.

Уфф, слава Мерлину, вот и подземелья.

Но тут Джоуи буквально вцепился мне в руку с громким шёпотом:

— Гарри, стой! Смотри!

Я взглянул туда, куда указывал мне Джоуи, и выругался матом. Правда, тихо, но цензурных слов у меня не осталось.

На факелодержателе красовалась повешенная за хвост Миссис Норрис с выпученными остекленевшими глазами, а рядом неровными, прыгающимикрупными буквами, чем-то ярко-красным было написано: «Тайная комната снова открыта. Трепещите, враги Наследника!»

— …гадство! — эмоционально закончил я и крикнул Джоуи:

— Подсади меня, быстро!

Джоуи, не тормозя, подставил мне спину, я взобрался и стал осторожно стаскивать несчастную кошку с факелодержателя. Странно, но она была мягкой, нисколько не окостеневшей, и гнулась в моих руках, как мятая тряпочка.

Всё внутри меня вопило: «Подстава! Подстава!»

Сейчас сюда набежит народ, а на Джоуи, как на свидетеля, рассчитывать глупо — если Добрый Дедушка прикажет, он подтвердит всё — и то, что я и есть Наследник Слизерина, и то, что я новый Тёмный Лорд. Словно подтверждая мои подозрения, Джоуи внезапно замер, глаза его остекленели, словно у Миссис Норрис, и он спросил каким-то безэмоционально ровным голосом:

— Гарри, ты зачем это сделал?

А за углом уже слышались торопливые шаги.

Недооценили мы Доброго Дедушку…

Комментарий к Глава сороковая. В которой герой нарывается Хижина Хагрида:

https://i.pinimg.com/originals/58/d5/75/58d57576fa4d344ea27abfbec89994f3.jpg

Интерьер:

https://ic.pics.livejournal.com/galinachi/39575032/101725/101725_original.jpg

Хагрид с любимой кружкой:

https://ru.myanimeshelf.com/upload/dynamic/2016-06/06/Rubeus-Hagrid-Wallpaper-hogwarts-professors-32796071-1280-8002.jpg

Надпись:

https://pbs.twimg.com/profile_banners/2217786145/1540337005/1500×500

Чисто на повеселиться:

https://i.pinimg.com/736x/e7/4e/2d/e74e2d2b4779aff9aa10963e37e16759.jpg

https://prikolnye-kartinki.ru/img/picture/Feb/29/90906d344bc44b8eb258efe6b3461bbc/1.jpg

http://img0.reactor.cc/pics/post/Гарри-Поттер-Комиксы-песочница-190146.jpeg

http://i065.radikal.ru/1112/9c/4e975ebb613at.jpg

https://cdn.fishki.net/upload/post/2016/09/10/2070420/a31845fa1bdf17f315ecb1777fe70a99.jpg

https://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/4/123/50/123050390_2715353_74038940.jpg

====== Глава сорок первая. В которой герой выкручивается ======

Джоуи внезапно замер, глаза его остекленели, словно у Миссис Норрис, и он спросил каким-то безэмоционально ровным голосом:

— Гарри, ты зачем это сделал?

А за углом уже слышались торопливые шаги.

Недооценили мы Доброго Дедушку…

Ах так! Ладно… Я бросился вперёд, коридор был тупиковым, тот, кто подвесил кошку, всё прекрасно рассчитал — бежать мне было некуда. Но и сдаваться я не собирался. К счастью, в этом коридоре не было портретов, а вот ниша была. Именно в неё я и втиснулся, прошипев:

— Эльф Хогвартса!

Передо мной тут же возник домовик, открыл было рот, но я не собирался дать ему возможность назвать моё имя.

— Перенеси меня к Северусу Снейпу, быстро! — прошипел я.

Домовик оказался достаточно сообразительным, чтобы выполнить мой приказ без лишних вопросов, и уже через мгновение я оказался в покоях декана Слизерина.

Северус спокойно сидел в кресле у камина и пил кофе. На маленьком столике рядом стояло большое блюдо с пирожными. Ну да, Северус большой сладкоежка и предпочитает восстанавливать потраченные при работе с бестолковыми студиозусами нервные клетки с помощью ударной дозы сладкого. Правда, делать это в Хогвартсе он предпочитает в одиночестве, а на трапезах в Большом зале мрачно цедит чернейший кофе. У репутации Ужаса Подземелий есть свои минусы.

Завидев меня, Северус закашлялся, с трудом отдышался, что-то прошипел и все-таки поставил кофейную чашку на столик. Видать, даже общение с Тёмным Лордом не приучило его к неожиданному возникновению посреди собственной уютной гостиной встрёпанного мальчишки, прижимающего к себе по виду совершенно дохлую и подозрительно знакомую кошку.

Однако психика у Сева была крепкая, и когда он открыл рот, то выразился вполне цензурно и даже в чём-то изысканно:

— Гарри, ради Мерлина, что случилось? Ты случайно придушил кошку Филча и теперь спасаешься от его гнева?

— Спасаюсь… — прошипел я в тон, — только не от Филча. Хотя, возможно, и от Филча придётся… Северус, меня подставили…

— Так, с этого места поподробнее, — невозмутимо сказал Сев.

Я вдохнул, выдохнул и коротко пересказал всё, что случилось.

— Охрен… то есть — ничего себе! — высказался Северус. — Ладно, что это было и кому выгодно, обсудим позже. Я так понимаю, Джоуи собирается тебя обвинить в том, что это ты сделал надпись и подвесил кошку?

— Похоже, что да, — вздохнул я. — Но Миссис Норрис не окаменела, как, видимо, предполагалось. Наверняка мой ошейничек помог. Сейчас гляну — жива ли.

И я быстренько наколдовал Диагностические чары. И, слава Мерлину, Миссис Норрис оказалась живее всех живых, правда, пребывала в глубоком шоке.

— Погоди-ка, — быстро сказал Сев и бросил в кошку какое-то замысловатое, мне пока неизвестное заклинание. Миссис Норрис тут же пришла в себя и, зашипев, вонзила когти мне в руку. Ну, никакой благодарности!

— Спокойно, спокойно, милая, — максимально ласково сказал я. — Я снял тебя с этой противной штуки и рассчитываю на небольшую благодарность. Не надо меня царапать. Дай-ка я сниму эту пакость с твоего хвоста.

Кошка фыркнула, но когти убрала. А потом, когда я распутал верёвку, с помощью которой некто закрепил бедолагу на факелодержателе, принюхалась ко мне и замурчала.

— Ну, вот и умница, — сказал я и приказал продолжающему стоять столбом домовику:

— Принеси кисе вкусненького. И никому не рассказывай о том, что было, кроме Главы. Особенно директору Дамблдору.

— Да, Гарри Поттер, сэр, — мотнул ушами эльф и, метнувшись туда-сюда, притащил два блюдечка — с отварной рыбой и сливками.

Стресс не лишил Миссис Норрис аппетита, она отдала должное и тому, и другому, а Северус спросил:

— Что говорить будем?

— А ничего, — ответил я. — Не было меня там. А Джоуи всё от нервов приглючилось. Я пришёл к тебе раньше Джоуи, обогнав его по дороге, и сейчас ударно драю котлы. А кошка просто к тебе в гости забрела. Правда, Миссис Норрис?

— Мряф! — отозвалась наевшаяся до состояния шарика на ножках кошка, с трудом добралась до коврика у камина и устроилась на нём, свернувшись уютным клубочком.

— А не слишком ли просто? — усомнился Северус.

— А чем проще, тем правдоподобнее, — отозвался я. — Меньше возможностей запутаться.

— Ладно, — усмехнулся Северус. — Тогда вперёд, к котлам.

И, зараза такая, отправил меня к раковине, возле которой горой громоздились грязные котлы. Правда, парочку он быстренько отчистил магией — и на том спасибо — типа, это я уже успел.

— Слушай, — возмущённо спросил я, — почему ты домовиков не попросишь? Они ж, наверное, в конвульсиях бьются от такого безобразия… Котлы ученики чистят, а не они.

— Бьются, — ехидно ответил Сев. — Но я им ничем помочь не могу, ибо грязные котлы — есть часть воспитательного процесса. Перчатки надень.

Я надел и перчатки, и фартук, на котором Сев взмахом палочки быстро добавил грязных разводов, взял губку и щётку и, злобно обозрев фронт работ, приступил к чистке, не забыв при этом мысленно позвать Ника и Конни.

И только я успел ввести их в курс дела, как за дверью раздались торопливые шаги и громкие, взволнованные голоса.

Я низко наклонился над котлами, занавесив лицо растрёпанными волосами, Северус быстренько переместился за преподавательский стол и со злобной улыбкой подтянул к себе гору свитков с эссе, полностью входя в образ.

В дверь постучали, и расстроенный голос Минервы Макгонагалл спросил:

— Северус, студент Поттер у тебя?

— Да, Минерва, а что? — спросил Северус, махнув палочкой в сторону двери, и она распахнулась. В класс влетела наша декан, следом прицепом перебирал коротенькими ножками Флитвик. Ноздри маленького профессора грозно раздувались, или это он просто запыхался? Трудновато с его ростом успеть за длинноногой сухопарой Макгонагалл.

Оба обозрели класс, наткнулись взглядами на уныло скребущего котёл меня и дружно выдохнули. Похоже, всерьёз волновались.

— Что-то случилось? — невозмутимо поинтересовался Снейп. — Минерва, отработки по зельеварению — моя прерогатива, так что если вы намерены освободить от них Поттера — то я категорически против. И, кстати, где мистер Стэнли? Он должен был прийти на отработку вместе с мистером Поттером, но я его что-то не наблюдаю…

— В этом-то вся и суть, — взял слово Флитвик. — Мистера Стэнли обнаружил мистер Филч в боковом коридоре, из тех, что ведут в подземелья. Кхм… В весьма странном состоянии. На стене коридора возникла некая надпись, и мистер Стэнли утверждает, что это именно Поттер её написал. А ещё он говорит, что Поттер подверг какому-то заклятию кошку мистера Филча и повесил её на держатель для факела.

— Бред, — Сев вложил в эту короткую реплику весь свой яд, который успел скопить за день. — Я видел мистера Поттера на ужине, затем он сразу же пришёл ко мне на отработку. Когда он успел сделать надпись? А что касается кошки Филча… Миссис Норрис, дорогая, покажитесь!

Миссис Норрис тут же продефилировала из полуоткрытой двери, ведущей в покои слизеринского декана, вспрыгнула на стол, за которым восседал зельевар, и потёрлась мордочкой о рукав его мантии. Затем прошлась по столу туда-сюда, спрыгнула и устроилась на полу, рядом с кафедрой в позе кошки-копилки, внимательно глядя на профессоров немигающими жёлтыми глазами.

— Миссис Норрис часто приходит навестить меня, — заметил Северус. — Она большая любительница сливок, знаете ли. Хорошая кошка, нарушителей чует за версту.

— Значит, с Миссис Норрис всё в порядке? — удивлённо спросила Макгонагалл.

— Сами видите, — пожал плечами Северус. — Думаю, мистер Стэнли пал жертвой чьей-то неумной шутки и мистер Поттер здесь ни при чём, как это ни прискорбно. Кстати, а где сейчас мистер Стэнли?

— Помона и Аргус решили отвести его в Больничное крыло, — рассеянно ответила Макгонагалл, — с ним явно что-то не то. Если бы в школе оставались близнецы Уизли, я бы решила, что это их шуточки, а теперь даже не знаю, что и думать.

— Но, может быть, нам стоит спросить о случившемся самого мистера Поттера? — подал здравую идею Флитвик.

Макгонагалл кивнула, соглашаясь, и вежливо сказала:

— Мистер Поттер, прошу вас, оставьте котлы и подойдите сюда.

— Простите, профессор, — устремил я на неё несчастный взгляд забитого сиротки, — я и отсюда могу ответить. А то, если я буду отвлекаться — не успею на Астрономию. Профессор Снейп сказал, что я не выйду отсюда, пока не вычищу все котлы.

Макгонагалл грозно выпрямилась, а Северус за спиной у неё и Флитвика показал мне кулак. Ничего, переживёт.

— Северус, — трагическим тоном произнесла Макгонагалл, — прекратите мучить несчастного ребёнка! Да он шаг ступить боится без вашего позволения!

— Котлы сами себя не отчистят, — меланхолично ответил Северус, — а других кандидатов на отработку у меня нет, раз мистер Стэнли в столь прискорбном состоянии…

Макгонагалл фыркнула, взмахнула палочкой, и котлы мгновенно засверкали чистейшими боками и сами собой сложились друг в друга. В пышных усах Флитвика промелькнула лукавая усмешка. Такое чувство, что они с Севом какое-то пари на Маккошку заключили. Типа, кто быстрее доведёт…

— Теперь я могу поговорить с моим студентом? — предельно вежливо спросила Макгонагалл.

— Теперь — можете, — столь же меланхолично ответил Северус. — Да я, в принципе, и раньше не препятствовал. Поттер совершенно правильно заметил — он мог ответить на все ваши вопросы и занимаясь своим делом.

— Подойди сюда, Гарри, — мягко повторила Макгонагалл. — На сегодня твоя отработка закончена.

— И не волнуйтесь, Поттер, вы здесь не последний раз, — вставил свои пять кнатов Северус. — Можете быть свободны. На сегодня.

Минерва гневно сверкнула очами на Северуса, я вежливо ответил:

— Да, сэр. Спасибо, сэр. Я готов ответить на все ваши вопросы, профессор Макгонагалл.

Я подошёл поближе, профессор превратила три парты в кресла, уселась сама, кивнула Флитвику и жестом указала мне на третье. Я сел. Миссис Норрис немедленно вспрыгнула ко мне на колени, потопталась и свернулась клубочком.

— Что вы делали после уроков, мистер Поттер? — обратилась ко мне Макгонагалл.

— Мы вчетвером — Ник, Конни, Джоуи и я — ходили к Хагриду, профессор, — ответил я чистую правду. – Мы немного засиделись у него, пили чай и разговаривали. Потом сразу пошли на ужин. Потом мы вместе с Джоуи отправились на отработку…

Почему я не сказал, что мы отправились поодиночке? Так нас видели выходящими вдвоём из Большого зала, а врать в мелочах, когда тебя могут разоблачить, глупо.

— Вы отправились на отработку вдвоём? — переспросила Макгонагалл.

— Да, профессор, — ответил я. — Но я по дороге немного… задумался. Хагрид говорил о моих папе и маме… и это меня немного… немного…

— Расстроило? — участливо спросил Флитвик.

— Да, сэр, — благодарно кивнул я. — Так что, боюсь, что Джоуи отстал где-то по дороге, а я этого не заметил. А у входа в класс зельеварения меня встретил профессор Снейп и сразу послал чистить котлы. Он ещё спросил, где Джоуи, а я сказал, что он вот-вот подойдёт. Простите, я не подумал, что с ним может произойти… что-то странное… Хагрид говорил, что Хогвартс — это самое безопасное место во всей магической Британии…

— Всё ясно, Минерва, — кивнул Флитвик. — Боюсь, что происшествие с кошкой мистеру Стэнли только померещилось. Судите сами — если бы Гарри обидел Миссис Норрис, то вряд ли она пошла бы к нему на руки…

— Это несомненно, — кивнула Минерва. — Похоже, некий шутник решил поставить ловушку, и бедный Джоуи в неё угодил. А Гарри был слишком задумчив и миновал ловушку, попросту не заметив. Вероятно, это были Морочащие чары…

— Ваша версия вполне логична, Минерва, — вздохнул профессор Чар. — Похоже, кто-то из старшекурсников умело скрывает серьёзный талант к такого рода шуткам. Сейчас я просто не могу назвать того, кому это под силу. Но в любом случае понятно, что мистер Поттер здесь ни при чём.

— Думаю, тебе лучше отправиться в гостиную, Гарри, — обратилась ко мне профессор Макгонагалл. — Нам нужно подумать, что за шутник мог наложить такие чары, да ещё эта глупая надпись…

— Да, профессор Макгонагалл, спасибо, профессор Макгонагалл, — отозвался я и уже собирался выйти, но тут Сев заявил:

— Одну минуту, мистер Поттер, — и послал Патронуса Маркусу Флинту с наказом немедля зайти в класс зельеварения.

— Зачем? — удивилась Макгонагалл.

— И вы думаете, что после всего, что случилось, я отпущу наше Избранное сокровище одного? — ядовито спросил Северус. — Нет уж, пускай Маркус его проводит, я дорожу своей репутацией.

— Северус, — всплеснула руками Макгонагалл, — сколько можно лелеять давнюю вражду?

Сев выгнул бровь и презрительно фыркнул, Флитвик успокаивающе похлопал Макгонагалл по руке, я уже приготовился понаблюдать за битвой титанов, но в это время в класс зельеварения влетел Маркус Флинт — явно после тренировки, если учесть криво надетую мантию и ещё влажные после душа волосы. Препоручив меня его заботам, преподаватели остались совещаться, а я, в сопровождении Флинта, отправился в гриффиндорскую башню.

— Что случилось-то? — удивлённо спросил меня Маркус, стоило нам покинуть класс зельеварения. — Наши все догадки разные строят… про Наследника Слизерина.

— Про Наследника? — сыграл я полное непонимание.

— А ты не знаешь? — удивился Флинт. — В боковом коридоре кто-то на стене написал: «Тайная комната снова открыта. Враги Наследника, трепещите!» Филч её сейчас отмыть пытается, да никак. Говорят ещё, что с вашим Стэнли что-то случилось — он спятил и обвиняет во всём тебя.

— В чём во всём? — ещё больше раскрыл я глаза. — Делать мне нечего, как разные надписи на стенах писать!

— Вот и я о том же говорю, — ответил Флинт. — Стэнли-то совсем плохой был, что-то про кошку Филча всё бормотал. Его Филч со Спраут в Больничное крыло отвели.

— Ничего себе!

— А я о чём? Знаешь, кто, говорят, был Наследником Слизерина? Тот-Кого-Нельзя-Называть! — Флинт понизил голос до тихого шёпота. — Наши в шоке. Напуганы. Многим отцы рассказывали про то, каким он был… в самом конце. Никто не хочет его нового появления…

— Флинт, — хмыкнул я, — у ваших совсем мозг отказал? Да если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть вдруг воскрес, понесло бы его в Хогвартс писать на стенах дурацкие надписи и обижать кошек? Он же не идиот! Ммм… по крайней мере — не до такой степени!

— Это да… — задумчиво почесал в затылке Флинт. — Это ты дело говоришь. Надо, пожалуй, последить, кто может так озоровать. Я бы подумал на близнецов Уизли, но их же тут нет…

Да уж, потрясающая репутация у отпрысков Светлого рода… Прямо завидую…

— А директор? — спросил я. — Он-то что говорит?

— А его нет в школе, — ответил Флинт. — Говорят, его Фадж в Министерство вызвал.

Ага, прям как в каноне. Когда Дамблдор реально был нужен — его в школе и близко не было. Только вот на этот раз всё опять пошло не по плану Доброго Дедушки…

Тут нас нагнал Драко и принялся вертеть меня, как куклу, повторяя:

 — С тобой всё в порядке? А то наши такого напридумывали!

— Да нормально всё. Я вообще с трудом понял, о чём речь. Это всё Стэнли наболтал, — с трудом отбился я.

— Да? — подозрительно кивнул Драко, но я выглядел слишком невинным и недоумевающим, и он поверил. — Ну, тогда ладно. Смотри, а вон тот коридор. Давай заглянем, ты ведь надпись не видел?

— Не-а… — покачал головой я и вопросительно взглянул на Флинта.

— Мне тебя велено отвести в башню, — протянул тот.

— Так мы туда и пойдём, — ответил я. — На надпись-то поглядеть не запрещали?

— Ладно, — смягчился Флинт. — Тем более, что Филч уже всех разогнал. А то бы ты, Гарри, такого наслушался бы…

И мы отправились в уже знакомый мне коридор. Надпись, возле которой суетился со шваброй и ведром мыльной воды Филч, никуда не делась, напротив, стала ещё ярче. Я присмотрелся. Да, тот, кто её писал, явно постарался. Обычными моющими средствами её не возьмёшь, хотя убрать можно. Пойду завтра в подземелья — загляну и уберу, а сейчас свои умения светить не буду.

Увидев нас, Филч бросил швабру и быстрыми шагами подошёл к нам.

— Гарри, то, что говорил этот мальчишка про Миссис Норрис — это ведь неправда? С моей кошечкой всё в порядке?

— Ну да, — с недоумением ответил я. — Миссис Норрис решила навестить профессора Снейпа. Я видел её в классе зельеварения.

— Живую? — переспросил Филч. Эк ведь переживает человек. Правильно я кошку снял. Увидь её Филч на факелодержателе — неизвестно, как бы он на это отреагировал. Мог бы и инфаркт схлопотать. Или обвинить меня незнамо в чём, как, собственно, и случилось в каноне.

— Судя по тому, с каким аппетитом она уничтожала сливки, то живее всех живых, — с искренним недоумением ответил я. — Профессор сказал, что она любит его навещать.

— Это да, — заулыбался Филч. — Миссис Норрис такая лакомка. А я сразу профессору Спраут сказал, что мальчишка чушь городит. Не мог ты Миссис Норрис обидеть.

— Простите, мистер Филч, — вежливо сказал я, — но мне кажется, вам стоит отдохнуть.

— Но эта надпись… — неуверенно ответил старик.

— Думаю, что кто-нибудь из профессоров сможет с нею справиться, — ответил я. — А вам стоит найти Миссис Норрис и пойти немного отдохнуть.

— Пожалуй, ты прав, Гарри, — согласился завхоз. — Пойду я. Только…

Тут он поманил меня к себе и прошептал на ухо:

— Всё-таки что-то здесь было.

После этого он тихонько сунул мне что-то в руку и удалился.

— Тяжело ему приходится без магии, — вздохнул Флинт без всякой издёвки. — Идёмте, ребята.

В Гриффиндорской башне меня встретили расспросами, но я не сказал им ничего нового и поспешно проскользнул в спальню. Вот там я поделился всем с Конни и Ником. А потом добавил:

— Филч, похоже, что-то нашёл. Там, возле надписи.

И разжал руку, показывая им то, чего раньше не имел возможности рассмотреть.

— И что это? — поразился Конни.

Я и сам с удивлением уставился на собственную ладонь. На ней лежали три радужные чешуйки размером с пятирублёвую монету.

— Неужели всё-таки змея? — удивлённо выдохнул Ник.

Комментарий к Глава сорок первая. В которой герой выкручивается Вот такой классный Северус. Не смогла удержаться:

https://i.pinimg.com/736x/dc/a2/d0/dca2d0b8630e37248a7e715cbfebc01b—alan-rickman-severus-snape.jpg

И вот такой интересный Флитвик:

https://bw-1651cf0d2f737d7adeab84d339dbabd3-gallery.s3.amazonaws.com/images/image_629460/file_629460.jpg

И такой нестандартный Филч:

https://i.pinimg.com/236x/6c/a8/48/6ca84876441c7a682451c03edd74505e—sweets-harry-potter-art.jpg

И примерно такие чешуйки:

https://i.pinimg.com/736x/e0/1d/14/e01d145e290b5bcb90ca21546c368323—seapunk-mermaid-tails.jpg

Чаепитие профессора Снейпа от Frau_Irene:

https://ibb.co/GV4PjcC

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава сорок вторая. В которой герой знакомится с Хогвартскими сплетнями, а потом кое-что обнаруживает ======

Я и сам с удивлением уставился на собственную ладонь. На ней лежали три радужные чешуйки размером с пятирублёвую монету.

— Неужели всё-таки змея? — удивлённо выдохнул Ник.

— Судя по размеру чешуек — достаточно большая змея, — задумчиво сказал я. — И ведь Ссешуа сказал, что в замке нет другого василиска. Ник, а существуют ещё разумные змеи?

Ник задумался и пробормотал:

— Все волшебные змеи достаточно разумны, чтобы общаться на парселтанге.

— Я вообще-то и с обычными могу говорить, — ответил я. — Когда жил у Дурслей, и с ужами общался, и с гадюками… Правда, словарный запас у них небольшой, да и разговоры примитивные — еда, безопасность…

— Так может это просто дрессированная змея там ползает? — предположил Конни. — Кошка была мягкой, её явно не василиск окаменил. Или это вообще заклятье…

— Угу, — возразил Ник, — а кто заклятье произносил? Змея? А надпись кто написал? Тоже змея? Она чем кисть держала? Хвостом или зубами? И вообще — змея, умеющая писать по-английски, — это нонсенс, не находите?

Конни решил надуться, но тут вмешался я:

— Ребята, не ссорьтесь. По-моему, эти чешуйки явно не от обычной змеи. Значит, в стенах ползает какое-то волшебное пресмыкающееся. К тому же оно достаточно разумное.

— Это ещё почему? — удивился Ник.

— Понимаешь, — задумчиво произнёс я, — можно научить животное повторять несколько слов. А в нашем случае — ещё проще — просто Империо наложить. Помнишь марширующих павлинов?

Тут мы хихикнули все трое. Всё-таки Люцевы птички под Империусом — зрелище незабываемое.

— Ну да, но ты же не будешь утверждать, что павлины разумны, — отбил подачу Конни.

— Не буду, — согласился я. — Но когда я слышал эту тварь, она произносила три слова: «убить», «разорвать» и «достали». А последнее — уже точно выражает личное отношение и полное раздражение от ситуации, в которой наша тварюшка оказалась. То есть что бы там ни ползало — оно разумно. У него есть сообщник в замке. И это не Дамблдор.

— Почему? — хором спросили Ник и Конни.

— Почему сообщник или почему не Дамблдор? — спросил я.

— И то, и другое, — отозвался Ник.

— Первое — я не верю в грамотную рептилию. А надпись, к тому же, ещё и зачарована, её просто так не сотрёшь. Там точно был маг. А насчёт Дамблдора… Его же нет в замке. Значит, сообщник — не он.

— Не факт, что его нет в замке… — задумчиво произнёс Ник.

— Факт, — ответил я, — думаешь, он не появился или не вмешался бы, если что-то пошло не по плану? А ведь всё пошло явно не по его плану.

Ник как-то неопределённо кивнул — то ли отрицая, то ли соглашаясь, и спросил:

— Думаешь, кто-то из учеников или преподавателей?

— Скорее, из учеников. Старшекурсников. Там довольно высокий уровень чар, наложенных на эту дракклову надпись. К тому же… Если у Джоуи Рабская Метка имеется, то почему бы ей не быть у кого-нибудь из других учащихся?

— Логично, — кивнул Ник. — Хотя всё-таки нельзя отметать и второе — Дамблдор никуда не отбыл и всем заправляет непосредственно он.

Блин, Ник, ну что же ты такой упрямый? Дамблдор давно бы уже появился, если бы тайно скрывался в Хогвартсе… План то его пшиком закончился… Провалом… А Ник продолжал гнуть свою линию:

— Дамблдору, в отличие от нас, доступен Источник Хогвартса, может, он там и тварь держит?

— Прямо в Источнике? — съехидничал Конни.

— Почему — прямо? — продолжал отстаивать свою версию Ник. — Вон, при Тайной комнате Слизерина для Ссешуа просто покои имеются. Может, и рядом с Источником есть какие-нибудь подходящие помещения, а домовикам туда хода нет…

— А Пивзу? — вдруг спросил Конни.

— А Пивза надо спросить… — задумчиво сказал я. — Пусть работает, поищет, а то заскучает, снова пакости в голову полезут.

— Мне другое покоя не даёт, — задумчиво сказал Ник. — Мы первоначально полагали, что Джоуи предназначен Гарри в правильные друзья, так?

— Так, — согласился я.

— Скажи, а вот если бы у него всё получилось… С подставой… Стал бы ты с ним дружить?

— Да ни за что, — ответил я. — Обиделся бы сразу и навеки. Такой шикарный предлог от соглядатая избавиться.

— То есть, — задумчиво сказал Ник, — Джоуи как агент и соглядатай стал для Дамблдора бесполезен. И что теперь с ним будет? Подставить тебя не получилось, а Джоуи твоим другом точно не станет.

Я схватился за голову:

— Боюсь, что ничего хорошего! Нужно срочно связаться с Севом и Сири! Джоуи сейчас в Больничном крыле, а мадам Помфри я не доверяю — не зря она кровь пыталась взять, ой не зря… Нужно вызвать целителей и отправить Джоуи в Мунго, чтобы им занялся Сметвик, понимаете?

Конни и Ник переглянулись и понимающе кивнули.

Спустя десять минут и два разговора по сквозным зеркалам — с Драко, который побежал к Северусу, и с Сири, который немедленно решил связаться с Гиппократом Сметвиком, мы немного успокоились. А ещё через двадцать минут с нами связался Драко и сообщил:

— Крёстный и профессор Флитвик были в Больничном крыле. Мадам Помфри напоила Стэнли Успокоительным, но эффект от него странный, Стэнли сейчас в состоянии, которое напоминает магическую кому. Профессор Флитвик известил об этом целителей из Мунго и профессора Макгонагалл. Думаю, что скоро Стэнли заберут.

Мы выдохнули и дружно пожелали, чтобы Дамблдор был не в курсе этой авантюры ещё хотя бы полчаса как минимум.

А ещё через сорок минут на связь вышел Сири и сообщил:

— Всё в порядке, мальчик в больнице. Гиппократ признал его состояние тяжёлым и поместил под особый надзор. Будьте осторожны. Не знаю, что творится в Хогвартсе, но скоро Дамблдору будет не до вас. После аудита у него и так большие неприятности. Люциус надеется, что удастся его отстранить от директорской должности, но я не так наивен. Впрочем, время покажет… Берегите себя, мальчики.

Мы снова выдохнули, но тут в комнату постучался Перси и заявил, что он собирает первокурсников, чтобы отвести на Астрономическую башню. Надо же, как время-то летит…

Урок Авроры Синистры мне понравился, астрономию я любил ещё с прошлой жизни, правда, здесь это была скорее не астрономия, а астрология, но базовые понятия совпадали, так что урок прошёл довольно интересно и с пользой. Правда, под конец меня просто зверски стало клонить в сон, да ещё не удалось на обратном пути улизнуть в подземелья, чтобы снять надпись. Профессор Синистра проводила нас до башни и очень строго следила за тем, чтобы никто не потерялся. Всё-таки этот Хогвартс отличается от канонного в лучшую сторону в смысле ответственности преподавателей. Но мне это было не на руку.

Я ещё лелеял робкую надежду удрать из гостиной и выполнить задуманное, но так уморился, что сумел только добраться до кровати и лечь. Всё. Вырубился. Засыпая, я почувствовал, как под одеяло ужом заполз Конни, но сил хватило только на то, чтобы пробормотать нечто невнятное…

Естественно, утром мы проснулись позже, пробежку провели втроём, потому как все остальные из нашей компании встали куда раньше, да и завтракали наши курсы Гриффиндора и Равенкло в пустом зале — именно из-за вчерашних ночных занятий. Удалось пообщаться с Гермионой, которая, вместе с Лавандой Браун, ввела нас в курс слухов, которые успели возникнуть в школе. Слухи… впечатляли.

Чаще всего в них фигурировала моя фамилия. Некоторые утверждали, что я — новый Тёмный Лорд, который нашёл Тайную комнату, открыл её, написал угрожающую надпись и свёл с ума магглорожденного сокурсника, который это всё видел. Правда, таких идиотов было всё-таки меньшинство. Другие говорили, что я тут ни при чём (хоть это утешало), но что в школу проник недобитый Пожиратель Смерти и ближайший сподвижник Тёмного Лорда, который хочет каким-то образом то ли воскресить по новой, то ли помочь воскресшему Волди обрести огромную силу, для этого и открыл Тайную комнату. В качестве этого самого сподвижника фигурировали по очереди Лестрейнджи (все трое), Долохов, Розье, Мальсибер, Кэрроу (оба) и даже Люциус Малфой. Тот факт, что Люцу вовсе не нужно было проникать в школу тайком, он и так имел туда доступ, как член Попечительского совета, как и то, что почти все фигурировавшие в слухах Пожиратели нашли свою безвременную кончину в Азкабане (официально, за статью об освобождении узников Азкабана главный редактор «Пророка» чуть не слетел со своего поста), никого не волновал. Особо упёртые намекали на участие в этой авантюре декана Снейпа, но таких было мало. Но были и такие, кто утверждал, что всему виной я — по той причине, что я — уже не я, а реинкарнация Волди. Свою точку зрения они отстаивали с пеной у рта, подкрепляя это тем утверждением, что выжить после Авады невозможно. В этом они сходились с той кучкой идиотов, которая утверждала, что я — новый Тёмный Лорд.

Так что в этом плане подстава Дамби оказалась не совсем уж провальной.

В общем, народ с упоением чесал языками… но как-то беззлобно. Словно строили гипотезы от скуки. Во всяком случае, заметила Герми, на Равенкло ко мне продолжают относиться скорее с интересом, чем с ненавистью и неприятием, Слизеринцы вообще хранили гордое молчание — ибо в слухах были замешаны их декан, уважаемый отец их соученика и жених брата этого же соученика. Гриффиндор, возможно, и кипел, но как-то отдельно от меня — мне никто претензий пока не предъявлял, да и хорошее отношение Перси, Анджелины и Алисии тоже сыграло свою роль. А вот Хаффлпафф оказался прямо-таки раздираем страстями. С одной стороны просто надрывалась компания Финч-Флетчли, поддерживаемая частью наиболее безмозглых старшекурсников, с другой стороны Невилл и Дадли все эти теории просто высмеивали, а с мнением запасного Избранного барсучата уже начали считаться.

Так что ситуация сложилась неоднозначная, но совсем не хуже, чем в каноне. Всеобщей травли уже не получится в любом случае, а если что-то похожее и начнётся — переживу. Змейки Драко в обиду не дадут, Вороны слишком индивидуалисты, чтобы дружно начать клеймить Гермиону, да и в обратку от неё можно уже получить нехило, Дадли с Невиллом — это сила, а мы втроём тоже кое-чего стоим. Так что запихнуть Избранного в ситуацию полной изоляции у Доброго Дедушки уже не получилось, к тому же его пешка, я имею в виду Джоуи, ускользнула у него из-под носа.

Интересно, каков будет его следующий ход? Думаю, что встречи в кабинете Светлейшего мне избежать не удастся. Ну-ну… Блажен, кто верует…

Первой, а по времени уже второй парой у нас была ЗОТИ с Грюмом. Я только вздохнул, вспомнив об этом. Старый параноик не вызывал у меня тёплых чувств ещё с первых встреч, к тому же, он почти единственный из Ордена Феникса, кто умел пользоваться мозгами. А это значило одно. Грюм опасен.

После завтрака Перси собрал нас и привёл к классу ЗОТИ. Там уже стояли барсучата, пришедшие с трансфигурации. Ох, а я и забыл, что ЗОТИ у нас поставлено совместно с ними, честно говоря, я предпочел бы Равенкло или Слизерин, а не факультет, который в этой истории стал играть столь неоднозначную роль…

Невилл и Дадли тут же подошли к нам здороваться, благополучно покинувший больничное крыло Финч-Флетчли и его компания пронзили нас яростными взглядами, но это ладно. Мне не понравилось то, что доселе лояльные к нам Шеймус и Дин сейчас старались держаться поближе к компашке Финч-Флетчли. А вот Ханна и Сьюзен поздоровались, как ни в чем не бывало. А ещё меня обеспокоило отсутствие Рона.

Правда, Невилл меня тут же успокоил, сказав, что Рон немного простыл и отправился к мадам Помфри за Бодроперцовым зельем.

— Придурки! — прокомментировал сплетни Дадли. — Парни, а хуже девчонок, честное слово. Слушают всякую ерунду, да ещё и верят в неё!

— Не понял… — удивлённо протянул я. — Насчёт Джастина и компании я даже и не сомневаюсь, но у Томаса-то с Финниганом мозг куда подевался?

— Я ж говорю, идиоты, — проворчал Дадли. — Они наслушались всех этих шепотков насчёт того, что твоим, Гарри, разумом овладел Тёмный Лорд, и теперь боятся. Я им пытался объяснить, что знаю тебя с годовалого возраста и что никаких Тёмных Лордов в тебе отродясь не было…

Бывший Тёмный Лорд, стоявший рядом и когда-то реально квартировавший в моей голове, только захихикал, а Невилл поморщился:

— То есть, они вроде как в одержимости тебя обвиняют. Я им тоже попытался объяснить, что никакой ты не одержимый, да всё без толку. Ну не убивать же их за тупость, честное слово…

— А какие у них ко мне претензии? — удивился я. — Должно же такое обвинение на чём-то основываться.

— В основном все говорят про надпись и открытую Тайную комнату, — отозвался Невилл. — Сначала ещё и про убитую кошку Филча слухи ходили, но кошку слишком многие в полном здравии видели, а вот то, что Джоуи Стэнли, который живёт в одной комнате с вами, сначала в Больничное крыло, а потом в Мунго отправили — вот про это многие шепчутся… Якобы ты, Гарри, готовил тёмный ритуал, а Стэнли тебе помешал, вот ты его и проклял.

— Это, типа, Гарри магглорожденных ненавидит? — нехорошо прищурился Ник.

Невилл только руками развёл:

— Старшекурсники вспомнили о том, что твои маггловские родственники плохо обращались с Гарри, поэтому его забрал к себе Тёмный Род Блэк… А Гарри с тех пор ненавидит всех магглов и маглорожденных.

— Да? — ядовито спросил я. — А ничего, что мой кузен жив, здоров и невредим?

— Я им про то же говорил, — развёл руками Дадли, — а они меня будто не слышат. И забрал тебя мистер Блэк потому что унаследовал обязанности магического крёстного, но они и это не воспринимают.

— Ну да, — мрачно вздохнул Ник. — Гарри, значит, магглорожденных ненавидит? А то, что я тоже магглорожденный — это как? Где логика?

— Да ладно, ребята, не нужна им никакая логика, им бы только языками почесать и гадостей наговорить, — махнул рукой Дадли. — Я думаю…

Но что там Дадли думает нам так и не удалось узнать, потому как за спинами нашими раздался громкий рык:

— Постоянная бдительность!

Большинство ребят подпрыгнуло от этого вопля, у Невилла на пальце вспыхнул перстень, Ник оттолкнул Конни в сторону и повернулся к источнику звука, тоже выхватив палочку, а мне в руку рефлекторно скользнул метательный нож. Почему не палочка? А смысл? Если кто-то с таким воплем нападает на тебя, значит у него палочка уже в руке, и заклятье он метнёт на раз, то есть нужно это дело оборвать, не дав сформироваться. Мгновенно это можно сделать, только метнув нож в горло. Гарантированно, что заклятье или проклятье объект закончить не успеет. А умению метать ножи я выучился ещё у Ок-Йе-Нечка. Разумеется на звук с завязанными глазами, как это делали тамошние виртуозы, я бы точно не попал, но вот в горло — запросто.

Сири, правда, бухтел, что я ещё ребёнок, на что более практичный Римус всегда отвечал, что лишние умения ещё никому не помешали, а вот ему лично умение метать ножи пару раз спасло жизнь. Поэтому браслет с ножом мы с Сири делали совместно, а подходящий клинок нашли в оружейной Блэков. Снаружи всё выглядело более чем безобидно — обычная плетёная из кожи фенечка, даже не слишком широкая. То, что браслет был магическим вместилищем для ножа, обнаружить было почти невозможно. Браслет делал я, Маскирующие чары накладывал Сири, так что всё было с гарантией. Для того, чтобы понять, чем на самом деле является безобидный кожаный плетёный браслет, нужно было быть магом уровня Мерлина. Даже металлодетекторы в аэропорту на него не реагировали…

Так вот, при неприятной неожиданности сначала нож в шею нападавшему, потом парочка невербальных беспалочковых проклятий, если нападающий не один, а потом портал в особняк Блэков. Понятное дело, что я был хорошо защищён, но неприятный инцидент с домовиком Краучей показал мне, что абсолютной защиты не бывает…

— Таак… – протянул Грюм — а это был именно он. — Минус десять баллов Хаффлпаффу, вы почти все убиты, кроме мистера Лонгботтома, вот ему пять баллов за готовность. Минус пять баллов Гриффиндору… тут результат получше, не успели среагировать только девочки и Гарри Поттер… Хотя нет, мистер Поттер, насчёт вас беру свои слова назад. Ножичек в глаз мне воткнуть собирались?

— В сонную артерию, сэр, — мило улыбнувшись, ответил я. — Если в глаз — вы орать будете и привлечёте внимание. А при перерезанной сонной артерии криков не будет.

Знаю, что малость выпадаю из образа, но есть у меня впечатление, что Добрый Дедушка попытается навязать мне индивидуальные уроки с Грюмом. А мне этого не надо. Со старым аврором у нас установились спокойно-нейтральные отношения, но это совсем не значит, что у него нет никаких нехороших планов в отношении меня. К тому же, Грюм бывал в домике дяди Альфарда, общался и с Сири, и со мной и реальный уровень моей подготовки представляет куда лучше, чем Дамблдор. Вот он-то как раз насторожится, если я решу у него на уроках играть дурачка.

- Пять баллов Гриффиндору и пять Поттеру лично, — удовлетворённо проскрипел Грюм. — Заходите в класс…

Но насладиться чудесами Грюмовой педагогики в этот раз мне было не суждено. К нам подбежал запыхавшийся Перси и, вежливо поздоровавшись, произнёс:

— Простите, профессор Грюм, сэр… Гарри Поттера срочно вызывает к себе директор. Он ждёт его в своём кабинете вместе с деканом Макгонагалл.

О как… С одной стороны, предусмотрительно, без присутствия декана я с директором разговаривать не буду, с другой стороны — да сколько можно! Макгонагалл ведь знает, что моё участие во вчерашнем инциденте равно нулю. Или она не может не подчиниться приказу директора? Хреново, батенька… Где там моё сквозное зеркало? Придётся опять Сири вызывать.

— Не стоило вызывать студента с урока, — недовольно проворчал Грюм.

— Простите, сэр, я всего лишь передаю приказ директора, — развёл руками Перси.

Грюм смерил его мрачным взглядом, но он явно понимал, что Перси прав, и не стал срывать на старосте своё раздражение. Только мрачно проворчал:

— Идите, Поттер, и постарайтесь вернуться как можно скорее. Понятно?

— Да, сэр, — ответил я, отдал сумку Нику и отправился следом за Перси. Нам нужно было спуститься со второго этажа на первый, пройти через холл и потом снова подняться на второй этаж, но по другой лестнице. Перси довёл меня до холла, показал нужную лестницу, назвал пароль для горгульи и извинился, что не может довести меня непосредственно до кабинета, ссылаясь на то, что его выдернули с контрольной по Чарам. Я был не против, то, что сопровождающий оставил меня, позволило мне быстренько связаться с Сири и ввести его в курс дела.

После этого я бодрым шагом отправился к кабинету директора, но, когда дошёл до знакомой горгульи, услышал не менее знакомое:

— Убить-ссс… разорвать-ссс…

Я судорожно огляделся. Казалось, что вдруг заговорила сама горгулья. Но когда и прислушался, то понял, что звук идет не оттуда, а от противоположной кабинету стены, неподалёку от ниши с доспехами, да ещё и откуда-то снизу.

Любопытство сгубило кошку, я приблизился к нише, встал на четвереньки и увидел в каменной кладке неширокую трещину. Шипение неслось именно оттуда:

— Досстали… Плохо-ссс… Уссстал… Кушать хочу-ссс…

Бедное чудище, так оно ещё и голодное? Я нащупал в своём кошеле мешочек с обрезками копчёного мяса, которое постоянно таскал для подкормки книззлов, сов и так, на всякий случай.

И я прошептал прямо в трещину:

— Мясса хочешшшь?

— Говорящщщий? — возрадовалось нечто за стеной. А потом в трещине показался большой жёлтый глаз с вертикальнымзрачком.

Комментарий к Глава сорок вторая. В которой герой знакомится с Хогвартскими сплетнями, а потом кое-что обнаруживает Глаз в трещине:

https://globalfreedommovement.org/wp-content/uploads/2015/09/eye-465438_1280.jpg

====== Глава сорок третья. В которой герой отправляется на поиски ======

Я прошептал прямо в трещину:

— Мясса хочешшшь?

— Говорящщщий? — возрадовалось нечто за стеной. А потом в трещине показался большой жёлтый глаз с вертикальным зрачком. Больше, увы, ничего толком разглядеть не удалось. Но вертикальный зрачок? Рептилия, однозначно.

Я вытащил несколько кусочков мяса из мешочка и прошептал:

— Отодвинь-ссся… Ссейчасс просссуну мясссоо…

— Мясссоо… — возрадовалась неведома зверюшка. — Хосссяин зссслой, мясссса не даёт-ссс…

Глаз исчез, и я аккуратно стал запихивать кусочки мяса в щель, пока не пропихнул всё, что было в мешочке. Конечно, гигантской рептилии это на один зуб, но пусть хоть порадуется. Ответом на моё подношение было громкое смачное чавканье и что-то вроде урчания. У меня глаза чуть к носу не съехали при попытке представить чавкающую и урчащую рептилию, но тут странные звуки прекратились, в трещине вновь показался глаз и раздался шёпот:

— Вкусссссно… сспасииибо… детёнышшш-сссс…

— Хочешшшшь ещё? — тут же спросил я. — Ты ведь не наелссся?

— Проссстии… хочу-ссс… — покаянно вздохнула рептилия. Вот бедняга. Мало того, что его по трубам ползать заставляют, так и не кормят ещё. Ну, ничего, мясом я могу разжиться на кухне, домовики не откажут, надо только договориться о следующей встрече.

— Я могу ещё принесссти… Позсссже… Где тебя-ссс отыссскать?

— Не могу сссказать… могу показссать… — отозвалось неведомое чудище. — Пошшлю картинку-сссс…

Рептилия, обладающая навыками телепатии? Всё чудесатее и чудесатее… А вдруг у меня не получится увидеть «картинку-ссс»?

— Как-ссс мне увидеть-ссс? — спросил я.

— Ты — Говорящий-сссс… просто закрой глаза и попробуй-сссс…

Ладно, всё равно другого выхода нет… Попробую.

И я закрыл глаза. Некоторое время перед моим внутренним взором клубился туман, а потом вдруг возникла нечёткая картинка. Какое-то заброшенное пыльное помещение… Даже не класс, что-то вроде кладовки или подсобки. Никакой мебели, какие-то тряпки на полу и широкое отверстие в стене, вроде водостока. Откуда-то снизу пробивалось неясное свечение. Совершенно незнакомое мне помещение… разве что на стене барельеф в виде двух переплетённых змей и факела между ними. М-даа, задачка… Ладно, потом спрошу у Ника и Филча. Судя по барельефу и водостоку — это где-то в подземельях. Ник должен знать подземелья, а Филч — Хогвартс в целом. Разберёмся.

— Где эта комната-ссс? — всё-таки спросил я.

— Внизу-ссс, там не ходят детёныши-ссс… — последовал ответ. — Я не могу больше-ссс нигде показаться-ссс… Хозяин запретил-ссс… накажет-ссс…

— Ладно, я найду тебя-ссс, уполлзсссай… — прошипел я и выпрямился.

Неожиданно мне пришла в голову идея, и я прошипел:

— Пивз!

— Пивз здесь! — моментально материализовался полтергейст.

— Пивз, где-то в подземельях должна быть небольшая комната с барельефом в виде двух сплетённых змей на стене и факелом между ними. Там в стене должно быть отверстие вроде водостока. Знаешь такую?

— Пивз знает! — радостно завопил полтергейст. — Пивз скажет! Можно пошутить, хозяин?

— Что собираешься делать? — быстро спросил я.

— Просто спеть! Просто спеть! — закудахтал полтергейст. — Больше ничего!

— И что петь собираешься? — поинтересовался я, ожидая самого худшего. Пивз тут же заголосил:

— Жил да был один старец на сопке

И жену заточил он в коробке,

Как ни билась она,

Говорил он: «Жена!

Ты теперь будешь жить в коробке!»

Вполне такой приличный классический лимерик. Даже странно.

— И всё в том же духе? — удивился я.

— Ну да, — невинно ответил Пивз. — Только имена другие.

Ой, врёт, тварь из-за Грани, ой, врёт. Но, увы, проверять некогда, я и так уже задержался.

— Короче, — прошипел я, — вечером, после отбоя жду тебя у входа в гриффиндорскую гостиную. Покажешь мне эту комнату, песни свои споёшь — мало ли что тебе в голову придёт, знаю я тебя… И если всё примерно такое же — можешь и спеть. Понял? А теперь прокричи что-нибудь погромче, мне причина нужна, чтобы объяснить своё опоздание!

— Всё понял, шеф, сделаю в лучшем виде! — заговорщически прошипел Пивз и заорал во всё горло:

— Жил да был один старец в Чикаго,

Что носил тесный фрак цвета саго,

На вопрос: «Впору ль фрак?»

Рявкал: «Как бы не так!»

Этот нервный старик из Чикаго!

— Отстань, Пивз! — нарочито громко крикнул я, полтергейст в ответ заулюлюкал, горгулья заскрипела и отодвинулась, и из кабинета директора вышла Макгонагалл. Заметив мою несчастную физиономию и нагло хохочущего Пивза, она молча подняла свою палочку, но у полтергейста с чувством самосохранения всё было в порядке, и подыграл он мне просто великолепно.

— А я что? Я — ничего! Подразнил первачка! Первачка-дурачка! Поттер-Поттер-Поттерок с головою, как горшок! — радостно завопил Пивз.

С палочки Макгонагалл сорвалось какое-то заклятье в виде синеватой молнии, но Пивз сумел увернуться, весело крикнул:

— Не попала, не попала, — и помчался по коридору, продолжая распевать:

— Поттер-Поттер-дурачок, Поттер — грязненький горшок!

А потом он просто исчез в стене.

— А я думаю, почему ты так задержался, Гарри. К тебе привязался Пивз.

— Да, декан Макгонагалл, — жалобно посмотрел на неё я. — Я не знал, как от него отвязаться, он мешал мне пройти…

— Ничего, всё в порядке, Гарри, — мягко сказала Макгонагалл. — Идём. Директор хочет поговорить с тобой.

— Да, декан Макгонагалл, — повторил я и со вздохом прошёл в уже знакомый кабинет.

Дамблдор восседал за столом, как всегда при полном параде. Ярко-зелёная мантия с золотисто-красным узором, тщательно расчёсанная белоснежная борода, серебряные колокольчики… В общем, полный набор. Он строго и немного лукаво взглянул на меня сквозь очки-половинки, поздоровался и ласково, но с точно отмеренной долей укоризны спросил:

— Мальчик мой, как ты мог?

Вот это я понимаю. Сразу и в лоб. Будь я наивным первачком, меня такой вопрос с ходу ошеломил бы, и я бы стал каяться во всех грехах, начиная с самого нежного возраста, то есть со спёртой лопатки у соседа по песочнице, но извините, директор. Не на того напали.

— Здравствуйте, директор, — вежливо сказал я и сделал лицо понаивнее. — Как я мог — что? Я даже до класса толком дойти не успел… А Пивза я пробовал прогнать, только он меня не послушал. Вот я и задержался, простите…

И, устремив на директора самый честный взгляд, я замер, словно мышь под веником. Типа боюсь-боюсь-боюсь.

— Я говорю о вчерашней истории с надписью, Гарри, — строгости в голосе Дамблдора чуть добавилось. Макгонагалл открыла было рот, но почему-то ничего не сказала.

— Вы имеете в виду ту странную надпись, что появилась в коридоре, неподалёку от слизеринских подземелий? — удивился я. — А какое я имею к ней отношение? Мы вчера всё уже выяснили с профессором Флитвиком и деканом Макгонагалл…

— Альбус, — наконец-то обрела дар речи Макгонагалл, — я ведь уже объясняла вам — мальчик здесь ни при чём! Он бы просто не успел ничего написать!

— И всё-таки, дорогая Минерва, появление этой надписи весьма подозрительно, — продолжал гнуть свою линию Добрый Дедушка. — К тому же, что этот бедный мальчик, твой друг, Гарри, оказался в Больничном крыле, подозрительно вдвойне…

— Я уже объяснял, — огорчённо пояснил я, — мы были у Хагрида, потом пошли на ужин. Я был немного расстроен, потому что Хагрид рассказывал о моих родителях… Поэтому после ужина мы пошли на отработку… я задумался, и в этот момент Джоуи отстал от меня. Наверное, он заметил надпись в коридоре и решил посмотреть. А меня заметил профессор Снейп… он как раз встретил меня у кабинета зельеварения. Он спросил, где Джоуи, я ответил, что Джоуи сейчас подойдёт. Я удивился, что Джоуи отстал, но профессор Снейп не дал мне ничего сказать и сразу отправил чистить котлы. А потом пришли декан Макгонагалл и профессор Флитвик, они и рассказали про надпись. А ещё спросили про кошку Филча… Я удивился, ведь Миссис Норрис была в покоях профессора Снейпа…

— Ты был в покоях профессора? — прицепился Дамблдор.

— Нет, сэр, — ответил я. — Но когда пришли профессор Флитвик и декан Макгонагалл, они спросили про Миссис Норрис, и профессор Снейп её позвал. Она вышла из его комнат, значит там и была, верно ведь? А ещё профессор Снейп сказал, что она часто навещает его и любит сливки…

— Всё так и было, Альбус, — подтвердила Макгонагалл. — Мальчик говорит правду. А бедный мистер Стэнли стал жертвой глупой шутки кого-то из старшекурсников. Думаю, это были Морочащие чары. Если бы мистер Поттер был менее… грустен, он тоже пошёл бы посмотреть на надпись, и в Мунго у нас сейчас были бы два первокурсника, а не один.

— Гарри, но разве тебе не жаль бедного Джоуи? — продолжал допытываться Дамблдор. — Может быть, ты всё-таки что-то видел, но не обратил внимания? Я могу посмотреть твои воспоминания, Гарри, если ты позволишь.

— Нет! — взвилась Макгонагалл. — Никакой легилименции! Альбус, ты в Азкабан захотел?

— Совершенно справедливо, профессор, — раздался голос Люциуса. — Что такого совершил этот бедный ребёнок, что Вы собираетесь лезть к нему в голову?

Я вздохнул с облегчением, глядя, как на ковёр перед камином величественно выступает Его Павлинейшество Люциус Малфой в элегантном белом костюме и с любимой тростью в руках. А вот следом за ним из камина появился Сириус Альфард в не менее элегантном костюме, но чёрном, в тончайшую полоску стального цвета. Вместе Благороднейшие Лорд и Наследник составили интереснейшую цветовую композицию, которую вполне можно было назвать «День и Ночь».

— Лорд Малфой? Наследник Блэк? — слегка удивлённо произнёс Дамблдор. — Чем обязан счастью лицезреть Вас? Я думал, — тут он сморщился, как от кислого, — что вчера все вопросы были решены.

— Вообще-то, нет, — ласково сказал Люциус. — Прискорбные недостачи, выявленные аудиторской проверкой, насторожили Попечительский совет. И хотя все прошлые вопросы удалось урегулировать, Вы правы, но представители Совета обеспокоены этой тенденцией и единодушно решили ввести особую должность в Министерстве, которая будет именоваться Генеральный Инспектор Хогвартса и оплачиваться из средств Совета же…

— Не понял… — взвился Светлейший. — Министерство не имеет права вмешиваться в дела Хогвартса!

— А оно и не будет вмешиваться, — произнес Люциус столь медоточиво, что его голос можно было намазывать на хлебушек вместо «Нутеллы», — закон от 1794 года, дополняющий «Уложение о Хогвартсе» и не отменённый до сего времени Визенгамотом предполагает в статье сто четыре пункта «а», подпунктов «b» и «с», введение подобной должности в случае чрезвычайных обстоятельств, к коим относится в том числе и аудиторская проверка, выявившая многочисленные нарушения… что так и было, Вы сами с этим согласились, директор. Собственно говоря, эта должность не считается министерской, ибо оплачивается Попечительским советом, так что никакого вмешательства Министерства в дела Хогвартса нет…

— Я понял, — мрачно кивнул Дамблдор. — И вы пришли только за тем, чтобы сообщить мне эту радостную новость?

— Как я мог пройти мимо? — самым прочувствованным голосом произнёс Люциус. — К тому же, мой хороший знакомый, Наследник Сириус Альфард Блэк, проявил некоторую обеспокоенность проведением учебного процесса… и я предложил ему сопровождать меня, чтобы он лично убедился, что всё в порядке. И что я слышу? Речь шла о применении легилименции!

Сириус Альфард во всё время произнесения Люцева монолога смотрел на Светлейшего так мрачно, что тот ежился, словно плешивый баран от утреннего холода. А когда Люциус, наконец, закончил, Дамблдор заявил:

— Уверяю Вас, Лорд Малфой, вы неправильно меня поняли. Речь шла только о том, чтобы Гарри дал мне для просмотра свои воспоминания. Он мог что-то пропустить в силу возраста…

— Я запрещаю Гарри подобные действия, — ледяным тоном процедил Сириус Альфард. — Тем более что мне непонятно, в чём обвиняют моего воспитанника и почему я не был об этом своевременно извещён.

— Помилуйте, Наследник Блэк, Гарри никто ни в чём не обвиняет, — самым добродушным тоном произнёс Дамблдор. — Просто он мог быть свидетелем неприятного происшествия и упустить из виду важные обстоятельства…

— Неприятного происшествия? — тут же снова активизировался Люциус. — И что произошло?

— Детская шалость… — быстро сказал Дамблдор.

— Настолько серьёзная, что понадобилось забирать воспоминания у моего воспитанника? — неприятно улыбнулся Сириус Альфард. — А эта шалость никак не связана с тем, что в больницу Святого Мунго поступил магглорожденный студент-первокурсник факультета Гриффиндор в тяжелейшем состоянии? Хотелось бы подробностей…

Дамблдор явно почувствовал себя как уж на сковородке, но тут подала голос Макгонагалл:

— Может быть, вы сами побеседуете с господами Малфоем и Блэком, директор? Мне нужно подготовиться к уроку Трансфигурации, да и Гарри тоже… Боюсь, что из-за вашего вызова он пропустил урок ЗОТИ…

— Да, конечно, профессор Макгонагалл, — официальным тоном отозвался Альбус. — Вы и Гарри можете идти. Гарри, мальчик мой, если ты что-нибудь вспомнишь…

— Да, сэр, — вежливо ответил я и отправился на выход, не забыв попрощаться с Люциусом и Сири. Хотелось бы, конечно, чтобы крёстный меня навестил, но вряд ли мне светит такое счастье… Дамблдор не должен знать, что у нас настолько тёплые отношения.

Когда мы с профессором Макгонагалл покинули кабинет, женщина мягко сказала мне:

— Ступай в класс ЗОТИ, Гарри. Конечно, урок скоро закончится, но всё-таки покажись профессору Грюму. А затем я жду тебя на Трансфигурацию.

— Да, профессор, — вежливо ответил я, разглядывая статую горгульи. И что в ней Паша нашёл? На редкость уродливая штука.

— О, — чуть улыбнулась Макгонагалл, заметив мой интерес, — когда я училась на первом курсе Гриффиндора, старшие обожали нас пугать жуткой историей о том, что в горгулье заключено живое существо, мечтающее освободиться. Они даже говорили, что в определённые ночи месяца горгулья обретает способность двигаться и бродит по коридорам Хогвартса.

— Правда, профессор? — испуганно спросил я.

— Думаю, — лукаво улыбнулась Макгонагалл, — что они придумали эту историю, чтобы первокурсники боялись ночью покидать гостиную факультета. Впоследствии ни мне, ни моим друзьям ни разу не встретилась шагающая статуя.

— А вы нарушали дисциплину, профессор? — пискнул я, глядя на Макгонагалл с восхищением.

— О, — вздохнула женщина, — в детстве я порой нарушала дисциплину. Но ты ведь меня не выдашь, Гарри? К тому же, если мне ни разу не встретилась шагающая горгулья, это совсем не значит, что она не оживает. Так что не вздумай следовать плохим примерам, Гарри… а сейчас ступай, мне пора в класс Трансфигурации.

— Да, профессор Макгонагалл, — послушно ответил я и припустил со всех ног обратно. А по пути думал, что не всё просто с директорской горгульей. Интерес Паши — раз, появление загадочного существа в непосредственной близости от неё — два, предупреждение Филча и Обливиэйт, который он схлопотал, — три. Да ещё эта факультетская байка, вроде бы случайно рассказанная Макгонагалл. Нет, Маккошка вроде бы на директора не работает, но кто знает…

На урок ЗОТИ я закономерно прибежал к его окончанию и успел только выслушать домашнее задание и получить в нагрузку дополнительное эссе. Но вроде бы ничего криминального. К тому же старый аврор, по словам Ника, показал себя вполне приличным преподавателем, никаких непростительных, как в каноне, не демонстрировал, рассказал о структуре курса и соотношении теории и практики, перечислил магических существ и заклинания, которые нам полагалось отработать во время первого курса, записал технику безопасности, рассказал ещё несколько интересных аврорских баек и задал к следующему уроку эссе по магическим существам низшего уровня опасности. Мне достались достопамятные пикси, а Нику и Конни — садовые гномы и болотные фонарники. Ничего сложного.

После урока ЗОТИ мы побежали на Трансфигурацию, которая прошла тихо и спокойно. Макгонагалл продолжала рассказывать об азах, вполне ясно и доступно, потом было немного практики, нам удалось заработать ещё тридцать баллов. Мелочь, а приятно.

На обеде количество подозрительных взглядов в мою сторону несколько уменьшилось, а вот Дамблдор выглядел так, словно выпил литр уксуса. Правда, компания Финч-Флетчли продолжала коситься в мою сторону, но хоть молчали — и то слава Мерлину.

После обеда у нас были дополнительные занятия по каллиграфии. Как оказалось, замену Амбридж уже нашли, новую преподавательницу звали профессор (вот не понимаю я этой странной привычки называть всех преподавателей профессорами!) Пинкстоун, и была она симпатичной дамой средних лет с моноклем в глазу и расписанными чёрно-золотым лаком ногтями. Ну ещё красного добавить и была бы Хохлома… Или Гриффиндор — кому как нравится.

Но дама оказалась приятной во всех отношениях, обращалась ко всем ласково, никого не пыталась унизить, тем, кто вообще не мог держать перо в руках, подсказывала и направляла. Так что убойный маникюр только подтверждал известное изречение Пушкина: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».

В общем, и Каллиграфия прошла на диво спокойно, а потом мы пошли в библиотеку для того, чтобы выполнить домашнее задание. Собеседование с директором, которое у нас должно было быть сегодня, отменили, об этом не забыл сказать Перси. Похоже, здорово его прижали Люц с Сири.

В библиотеке мы втроём сидели до самого ужина и не только писали эссе, но и общались мысленно. Я рассказал Нику и Конни про чудовище, про странную картинку, которую оно мне передало, и про задание, данное Пивзу.

«А как ты из гостиной собираешься выбираться?» — спросил Ник.

Ну да, мантии-невидимки у меня нету, и неизвестно, вернёт ли мне её Добрый Дедушка. Избранный-то его критериям не соответствует… Но это я уже продумал.

«Перекинусь в рысенка, и вы попросите Перси выпустить меня вместе с нашими книззлами. Скажете, что чей-то фамильяр приблудился», — ответил я.

«Думаешь, наши рысь от книззла не отличат?» — хмыкнул Конни.

«А думаешь, они вообще обратят на это внимание? К нашим книззлам все привыкли, к тому же питомцы по всем гостиным бродят, это не возбраняется, — ответил я. — А рысёнок — тот же книззл, даже кисточки есть. Только хвост короткий».

«Рискованно это», — заметил Ник.

«А что делать? — вздохнул я. — Это странное существо… оно меня не тронет, но кто знает, на кого его могут науськать. Хотя бы пойму, что это такое… Прикроете меня?»

«Куда ж мы денемся, — вздохнул Ник. — Жаль, что мы пока с тобой пойти не можем…»

«Прикроем, — согласился Конни. — Только ты… поосторожнее, хорошо?»

«Хорошо», — согласился я и подумал, что скоро по способности влипать в авантюры я сравняюсь с канонным Гарри.

После ужина мы сходили на кухню, где домовики выдали мне аж три копчёных окорока, которые тут же были уменьшены и отправились в кошель. Потом мы вернулись в гриффиндорскую башню и немного посидели в общей гостиной, поболтали с девочками, а потом демонстративно отправились спать. В спальне я спокойно перекинулся в рысёнка, предварительно попросив наших книззлов проводить меня до двери. Песец, Лео и Снежок тут же согласились и даже выразили желание проводить куда угодно. На том и порешили.

Подождав немного, Ник сделал недовольное выражение лица и отправился со всей кошачьей бандой на выход. Я перекинулся и вписался в эту стаю как родной, тем более, что размерами был не сильно больше здорово отъевшихся книззлов.

Как я и предполагал, никто из сидевших у камина старшекурсников даже внимания не обратил на кошачью стаю, и Ник, открыв дверь, легко выпустил всю стаю в коридор.

Я со всех лап кинулся подальше от портрета Полной дамы — мало ли, вдруг определит анимага, но потом вспомнил, что в каноне крысу Рона так и не смог никто разоблачить очень долгое время, и успокоился. Забившись в боковой коридор, где не было портретов, я снова перекинулся и шёпотом позвал Пивза.

Полтергейст тут же появился и выразил полную готовность показать мне странную комнату с барельефами.

— Только это… — пробормотал он, — мне туда ходу нет… Я только мельком видел…

— Неважно, — приказал не желающий отступать я. — Главное — покажи.

А уже после этого перекинулся в рысёнка и мотнул головой: веди, мол!

Пивз послушно поплыл вперёд, я со всех лап кинулся за ним. Бежать пришлось довольно долго, но ни портреты, ни призраки, ни Миссис Норрис, ни другие, шлявшиеся по ночному Хогвартсу фамильяры и просто питомцы не обращали на меня ни малейшего внимания.

Как я и предполагал, мы сначала оказались в подземельях, потом свернули в тот самый тупичок с надписью, где в каноне дежурил Филч… Сейчас его не было, ведь Миссис Норрис не пострадала, а потом Пивз провёл меня к нише в конце тупичка и заявил:

— Здесь проход. Его надо открыть.

У меня не было других вариантов, кроме того как перекинуться и прошипеть: «Открой-сся!», но прокатило. В стене образовался проход, вполне достаточный для того, чтобы туда прошёл взрослый человек.

Я вздохнул, мысленно перекрестился и шагнул в темноту.

Комментарий к Глава сорок третья. В которой герой отправляется на поиски Просто очаровательный Люциус:

https://i.pinimg.com/736x/c8/e4/25/c8e42512b39f60f10cecdd5b6e3df603.jpg

И вот такой Сириус:

https://i.pinimg.com/236x/fe/4a/8c/fe4a8ca96dedafb791424cb734adaa94—lily-evans-draw.jpg

Гарри-рысёнок готов к поискам:

https://img2.fonwall.ru/o/jz/rys-dikaya-koshka-morda.jpg?route=mid&h=750

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава сорок четвёртая. В которой краса... то есть герой общается с чудовищем ======

У меня не было других вариантов, кроме того как перекинуться и прошипеть: «Открой-сся!», но прокатило. В стене образовался проход, вполне достаточный для того, чтобы туда прошёл взрослый человек.

Я вздохнул, мысленно перекрестился и шагнул в темноту.

Как ни странно, узкий тёмный коридор оказался вполне безопасен. Я быстренько проверил его на наличие посторонних чар и лишь потом наколдовал беспалочковый Люмос. Небольшой светящийся шарик завис в воздухе слева от моей щеки, и в этом ровном белом свете я разглядел уходящий вперёд узкий коридор, выложенный «диким» камнем и затянутый паутиной. Причём сверху паутины было много, а вот снизу, примерно на уровне моей талии значительно меньше, что только подтверждало мою версию, что внутри замковых стен перемещается огромная рептилия.

Я вздохнул, достал из кошеля, который болтался на шее, тёплую мантию и самые обычные тапки и утеплился. Почему я не взял с собой нормальную одежду и обувь? Да потому что от мантии и тапок при экстренном обороте избавиться куда легче, чем от брюк, свитера и кроссовок. Интересно, может, раньше волшебники массово владели анимагией и мода на мантии пошла именно из-за этого?

Опять посторонние мысли в голову лезут, одернул себя я и решил идти потихоньку вперёд, время от времени призывая подземное чудище на парселтанге.

Так я и сделал. Коридор был длинный, извилистый, время от времени я натыкался на почти незаметные отверстия в стенах, а когда заглядывал в них, то видел кусочки класса трансфигурации, спальни мальчиков, гриффиндорской душевой… Эй, а это ещё что? Это Основатели придумали, чтобы за учениками подглядывать? Шалуны, однако…

С другой стороны, не похоже, чтобы в эти отверстия заглядывали последние лет сто, а то и больше, судя по обилию пыли и паутины… Видимо, Дамблдор… а я предполагаю, что несчастную тварюшку контролирует именно он… так вот, видимо, Дамблдор об этой системе подглядывания не знает… Или это просто система воздуховодов? Ой, запутался я, запутался…

Тем не менее, я продолжал идти вперёд, время от времени шипя в пространство:

— Где ты-ссс? Отзовисссь… Это я, Говорящщщий… Вкусссное мясо принёсссс…

Пространство ожидаемо молчало, коридор продолжал петлять, хорошо, хоть не раздваивался. Но вдруг на одну из моих фраз послышался слабый, еле слышный ответ:

— Говорящщщииий… иди-ссс вперёд-ссс… я здесссь…

Ага, кажется, меня всё-таки ждут. Я автоматически проверил следующий кусочек коридора на ловушки и проклятия, но всё было чисто. С одной стороны — удивительная беспечность того, кто эту зверюшку здесь запер, с другой стороны — а кто ещё сможет приказать проходу открыться на парселтанге? И я с удвоенной скоростью двинулся вперёд, почти побежал… и коридор внезапно закончился.

Я оказался в той самой комнате, «картинку» которой показала мне неведома зверюшка. Всё так, голый необработанный камень стен… причём, похоже, это не специально выложенная в подземельях комната, а природная пещера, барельеф со змеями, неясное, пробивающееся из отверстия в углу свечение… и куча тряпья на полу. И где ужасное чудовище?

— Ты где-ссс? — удивлённо прошипел я.

Куча тряпья шевельнулась, и из неё показалась вполне себе человеческая голова… ой, беру свои слова назад, голова действительно формой походила на человеческую, только два огромных, как у анимешного героя, жёлтых глаза с вертикальными зрачками и редкие чешуйки на лбу и щеках говорили против этой версии.

Я встал как вкопанный и выдал:

— Ты кто-ссс?

— Сссслуга Хоссяина… — прошипело мне странное существо. — Обяссан слушшить… Ты принёссс покушшшать, детёнышшш? Я не обишшшуу…

Я подошёл поближе. Мой шарик Люмоса продолжал следовать за мной, как приклеенный, и я смог получше разглядеть странное существо. Больше всего оно походило на страшно худого, костлявого парня, на шее которого красовался широкий кожаный ошейник, сплошь покрытый блестящими металлическими бляшками с отчеканенными на них рунами. На голове у существа росли вполне себе нормальные волосы рыжевато-бурого цвета, свалявшиеся от грязи в колтуны. Чешуек на лице было немного, они спускались широкой полосой по плечам, руки были словно облачены в своеобразные чешуйчатые перчатки довольно симпатичного зеленовато-бурого цвета. Лицо, руки и торс, не покрытые чешуёй, были буро-коричневыми, цвета старого загара, чуть выше пупка тоже начиналась сплошная чешуя. Странное существо выглядело больным и истощённым, на руках и торсе я успел разглядеть многочисленные рубцы — старые, белёсые, уже превратившиеся в шрамы, и более свежие, только начавшие подживать.

Меня охватила острая жалость. Я торопливо достал из кошеля копчёный окорок и протянул его существу. На его лице появилось выражение практически невозможного счастья, и бедняга спросил:

— Это мне-ссс? Мошшно-ссс?

Я кивнул, и существо приподнялось ещё, и тут только я сообразил, что ног в обычном понимании у него нет. Где-то на уровне бёдёр начинался толстый чешуйчатый хвост. Вот оно что! Наг! Редкость неимоверная! Откуда он взялся здесь, в Хогвартсе?

В своё время сестрички Патил, болтая со мной на предмет змееустости, рассказывали, что в Индии есть поверье насчёт того, что маги приобрели понимание парселтанга именно от союзов с нагами. Причём, как ни странно, с магглами маги иметь общее потомство не могут, а вот с вейлами, нагами, русалками и даже кентаврами — так вполне себе. Такие вот гримасы волшебной генетики. Так вот, маги-люди и наги вполне себе могли вступать в брачные союзы и иметь общее полукровное потомство. Чешуя, хвост и вертикальные зрачки у таких полукровок исчезали, а вот парселтанг оказался стопроцентно доминантным признаком, который передавался по наследству и только спустя немыслимое количество поколений стал потихоньку исчезать…

На мой вопрос, сохранились ли в Индии наги, сестрички ответили, что такие легенды существуют, но нагов осталось мало и с людьми они контактировать не желают, якобы в джунглях есть место, которое и люди, и маги предпочитают обходить стороной. Именно там, под мощными чарами Сокрытия, которые никто из ныне живущих магов не сможет снять, и стоит величественный город, где живут последние наги. И любой, кто неосмотрительно нарушает их покой, уже никогда не возвращается.

Правда, среди индийцев дурных уже давно нет, а вот попытки магов-иностранцев проникнуть в город нагов повторяются с регулярностью примерно раз в десять лет. Увы, никто этого ни подтвердить, ни опровергнуть не может, так как никто из этих иностранцев не вернулся назад. Но тогда — внимание, вопрос… Откуда взялось это несчастное чудо-юдо?

Между тем, наг, получив в своё распоряжение огромный кусок копчёного мяса, сначала прикоснулся к нему несколько раз тёмным раздвоенным языком, а потом просто разрезал его на несколько кусков поменьше появившимися из кончиков пальцев острыми когтями. Затем он с тихим урчанием стал подносить ко рту получившиеся кусочки, понемногу отрезая от них когтями. Эти, уже небольшие кусочки, он заглатывал не жуя, просто с немыслимой скоростью.

— Эй… — забеспокоился я, — тебе плохо не станет-ссс?

Наг, уже успевший за короткий срок проглотить почти половину окорока, удивлённо посмотрел на меня:

— Хорошшшая еда… хорошее мясссо… От него не ссстанет плохо-ссс… Вкусссно…

И мечтательно улыбнулся.

Ещё через пару минут, уничтожив три четверти окорока, остальное наг спрятал в груду тряпья, служащую ему подстилкой, затем довольно быстро переместился по комнате к той самой дыре, из которой шло свечение, и пропал в ней почти по пояс. Раздалось тихое бульканье, видимо, там был какой-то источник воды.

Потом бульканье прекратилось, наг вернулся на свою подстилку и произнёс:

— Спассибо, детёнышшш, Кайшесс благодарен-ссс тебе… Но тебе не ссследует находитьссся здесссь долго-ссс, ессссли Хозссяин поймёт-ссс, он убьёт-ссс тебя-ссс…

— Кайшесс — это твоё имя-ссс? — спросил я.

Наг кивнул. Теперь, когда отступил жуткий голод, он стал держаться более воспитанно и цивилизованно. Ужасно было его жалко, но время действительно поджимало. Я наколдовал Темпус и увидел, что уже три часа утра. А ведь меня ждут и волнуются… Но и уходить, не узнав ничего, мне не хотелось.

В конце концов, после беседы с Кайшессом мне удалось выяснить следующее. Его мать, нагини по имени Кхайшши, каким-то образом выкрали из места, которое она называла Солнечным городом, в тот самый момент, когда она готовилась отложить яйцо с маленьким Кайшессом внутри. Беременную нагини обездвижили, напоили какой-то пакостью, так что она ничего не помнила и не осознавала. Очнулась она уже в «этом гадком месссте» (тут наг весьма выразительно обвёл рукой окружающее пространство) и только тут смогла отложить яйцо. Бедная женщина-змея чуть не умерла, подпитывая яйцо своей магией, а потом выхаживая слабенького и хилого детёныша, которого назвала Кайшессом. С сыном ей удалось пробыть недолго — юные наги растут весьма быстро, и человек, заключивший мать и сына в каменном мешке, очень быстро их разлучил. На подросшего Кайшесса он надел ошейник и начал дрессировать несчастного змеёныша. Наг так и не понял, что хочет от него человек, но все попытки противостоять ему заканчивались такой болью, что несчастный покорился и выполнял все приказы мага, который приказал ему именовать себя Хозяином.

Хозяин был садистом с фантазией, он то колол Кайшесса какими-то иглами, то сцеживал у него кровь, то тренировал на нём разнообразные пыточные заклятья, то погружал в глубокий сон, и Кайшесс даже не знал, что с ним в это время проделывают.

В остальное время Хозяин держал Кайшесса в этом подвальном помещении, которое наг покинуть не мог — таков был приказ, подкреплённый магией ошейника. Кормил Хозяин нага редко, предпочитая держать впроголодь, хорошо, хоть за стеной обнаружилось другое помещение с небольшим углублением, в котором скапливалась вода. Голод несчастный наг ещё терпел, а вот от жажды бы точно помер.

— Хозяин общался с тобой на твоём языке? — спросил я. (Здесь и далее беседа Гарри и нага будет передаваться обычными словами. Но говорят они по-прежнему на парселтанге: прим. автора)

— Да, — ответил наг, — но он не владеет им так, как владеешь ты. Просто несколько десятков фраз — приказы и ругательства. Но я провёл здесь довольно времени, чтобы начать понимать человеческую речь.

— А потом? — спросил я. — Это ведь ты ползал в стенах?

Кайшесс только кивнул и тихо прошипел:

— Хозяин приказал. Он велел пугать детёнышей. Но я не понимаю, зачем… Человеческие детёныши не воспринимают мой язык, они просто не слышали меня. Ты единственный, кто смог понять…

— А что велел тебе Хозяин? — спросил я. — Сможешь вспомнить?

— Конечно, — ответил Кайшесс. — Ползать. Шипеть. Пугать. Но это в первый раз.

— А был и второй приказ?

Наг кивнул:

— Принять боевую форму и напасть на кого-нибудь, но не до смерти… Для этого мне было разрешено даже выползти в коридор, где могут ходить детёныши.

— А каков ты в боевой форме? — спросил я, уже заранее зная ответ.

— Не могу показать, — вздохнул наг. — Мне нет позволения. Но я могу сказать, что принимаю форму огромной змеи и могу сделать любое живое существо неподвижным. Думаю, это от того, что мать моя вела свой род от Царя змей. Но я точно не знаю. Слишком недолго был с нею.

— А надпись? Её тоже ты написал? — спросил я.

Наг кивнул.

— Ты грамотный? — поразился я.

— Нет, — ответил Кайшесс. — Просто Хозяин показал мне знаки и велел повторить их безукоризненно. Я перерисовывал их до тех пор, пока Хозяин не остался доволен.

Ничего себе… Оказывается, ларчик просто открывался — надпись просто перерисована по образцу. Всё правильно, пальцы у Кайшесса гибкие, кисть вполне человеческая, и вообще, если уж наги строят города, то и письменность у них имеется.

— Ты выбрался в коридор, нарисовал надпись, — продолжил я, — а дальше что было?

— Хозяин велел мне сделать живое существо подобным камню, но всё равно живым. Думаю, он имел в виду одного из человеческих детёнышей, но я не хотел обижать детёнышей. Детёнышей обижать нельзя, так мама говорила. А потом пришёл маленький пушистый зверь, и я на него посмотрел… особым взглядом. Но зверь не окаменился, на нём оказался мощный амулет. Пришлось мне взять верёвку и подвесить зверя, чтобы его сразу увидели. А потом я уполз, Хозяин велел, чтобы я не попадался на глаза людям. Скажи, маленького зверя нашли? Я не сильно ему навредил?

— Нет, с кошкой всё в порядке… — ответил я, чувствуя, как мне всё жальче и жальче становится бедного нага. Ну нельзя же так… Он же тут совсем зачахнет с голоду или этот самый Хозяин его сведёт в могилу своими опытами. Стоп. А самого-то главного я и не спросил.

— Слушай, покажи мне Хозяина. Можешь? — попросил я, не сомневаясь, что увижу Дамблдора.

Наг послушно передал мне «картинку», но она ничем мне не помогла. Неведомый хозяин был плотно укутан в черную мантию с капюшоном, так что было не видно ни лица, ни волос. Тем более, что лицо его прикрывала маска. Белая маска, так что в целом наряд Хозяина весьма напоминал приснопамятное облачение Пожирателей Смерти. Хотя ростом и фигурой Хозяин вроде бы был похож на Дамблдора… Но никакой Визенгамот не принял бы это воспоминание как доказательство виновности Доброго Дедушки. Подстраховался, зараза… И что теперь делать? Ужасно не хотелось оставлять бедное создание в таких условиях, но…

Я просканировал заклинанием ошейник с рунами. Комбинация была убойная, причём в прямом смысле. Попытка снять проклятый ошейник могла закончиться фатально и для Кайшесса, и для того, кто попытался бы этот ошейник снять. Но я постарался запомнить все руны до единой, уже решив, что свяжусь с Сири и мы непременно вытащим бедного нага из этого ужасного места.

— Кайшесс, — прошептал я, — если я приведу того, кто сможет снять твой ошейник, ты пойдёшь со мной? Обещаю, ты будешь жить в хорошем месте, где тебя никто не будет обижать. А может быть, мы сможем отыскать твоих родных, и ты к ним вернёшься.

— Детёныш… — горько произнёс наг. — Не давай мне ложной надежды. Этот ошейник снять невозможно, так сказал Хозяин. Я так и умру в этих подземельях. Но всё равно спасибо… Добрее тебя ко мне относилась только моя несчастная мать.

— Не сдавайся раньше времени, Кайшесс, — попытался улыбнуться я. — Я знаю этот путь и непременно приду снова. И приведу с собой того, кто сможет тебе помочь. Поверь мне.

— Я постараюсь поверить, — прошептал наг. — И клянусь самой страшной клятвой, что не проговорюсь о тебе Хозяину ни случайно, ни намеренно.

— Хорошо, — улыбнулся я и подумал, что наг оказался ещё сообразительнее, чем думал я. Ведь Хозяин мог просто приказать ему всё рассказать о моём визите, и тогда я не дал бы за свою жизнь и ломаного кната. А при наличии клятвы ничего он не добьётся. К тому же, буду надеяться, что мой визит останется незамеченным. А сейчас действительно пора — четыре часа… Ник и Конни там уже наверняка по стенкам бегают от неизвестности.

Я вытащил из кошеля всё мясо, которое дали мне домовики на кухне, и наг заверил меня, что несколько дней с таким запасом он проживёт вполне комфортно. Интуиция подсказывала мне, что в ближайшие несколько дней Дамблдору (если это он Хозяин, а больше-то и некому) будет не до его дрессированной зверюшки.

А дальше… дальше я непременно что-нибудь придумаю. Но для этого мне нужно на Гриммо. Обязательно. В самое ближайшее время.

Распрощавшись с узником подземелий Хогвартса, я отправился назад и подумал теперь, что догадываюсь, за что Филч схлопотал Обливиэйт. Возможно, он видел Кайшесса, а Добрый Дедушка быстренько подчистил старику память. Раскрывать всю правду о наге, которого он практически сделал рабом, Дамблдор явно был не намерен.

Но тогда становилось совсем не понятно, для чего вообще затеяна эта комбинация. Или откаты на пару со старческим маразмом пустили корни Светлейшему в мозг? Да нет, непохоже… Откаты, конечно, откатами, неадекватность — неадекватностью, а Дамблдор способен наворотить ещё много со своими хитроумными планами. Нужно устроить мозговой штурм и подумать — чего добивается Дамблдор. Разгадаем цель его плана — сами себе поможем.

Обратный путь прошёл гораздо быстрее, я выбрался в коридор, снял мантию и тапки, запихнул их в кошель, повесил его себе на шею и перекинулся в рысёнка. Пивза, кстати, поблизости уже не было, но я решил его не звать. Дорогу назад я помнил прекрасно, а то, что мелкий демон решил устроить на завтраке сольные выступления — ну, пусть… Заслужил…

Ох, знал бы я, как ошибся, не прослушав это народное творчество! Но об этом позже.

Коридоры Хогвартса были пустынны, так что я беспрепятственно добрался до портрета Полной дамы. Там меня уже дожидались книззлы. Завидев меня, они дружно заорали на разные голоса, и начали царапать лапами дверь, пытаясь дотянуться до портрета

Полная Дама, доселе мирно дремавшая на портрете, приоткрыла один глаз, узрела кошачью банду, пробормотала что-то непонятное и вновь задремала. Но в нижней половине двери приоткрылась ещё одна — небольшая дверца, явно сделанная для блудливых фамильяров.

Книззлы протиснулись в неё без труда, я — с трудом, но всё же сумел и стал, не перекидываясь, пробираться в нашу спальню через гостиную. Гостиная была пуста, но на диване дремала Анджелина Джонсон, причём явно нетрезвая, как подсказало мне рысиное обоняние.

Увы, когда я пробирался мимо неё, темнокожая красотка открыла один глаз и крепко схватила меня за загривок. А хватка у неё оказалась железной.

Спортсменка и красавица открыла глаза, сонно пробормотала:

— Ой, киса! Приснится ж такое… Кииисточки…

И принялась меня тискать, попутно бормоча:

— Скажи, киса, почему мужики такие козлы?

Правда, надолго её запала не хватило, Анджелина быстро задремала снова, я кое-как выдрался из её крепкой хватки и со всех лап помчался в нашу спальню.

====== Глава сорок пятая. В которой герой предполагает и пытается располагать ======

Внимание! В устах Пивза звучит нецензурная лексика!

В спальне меня чуть не затискали насмерть. Переволновавшийся Конни всё-таки смог задремать, а вот Ник так и не спал, сидел на моей кровати, окружённый вернувшейся кошачьейбандой, и грустно беседовал с Пашей о глубинном смысле книги Ницше «Так говорил Заратустра». В принципе, со стороны бывшего Тёмного Лорда предмет беседы меня не удивил, его разностороннюю образованность признавал и канон, а вот то, что Паша разбирался в философии и имел понятие о Ницше и его трудах, меня сильно поразило.

Но долго удивляться мне не дали. Узрев явление рысёнка народу, Ник сорвался с кровати, как подброшенный, и, не дав мне перекинуться, принялся обнимать и ощупывать на предмет повреждений, попутно шипя (с парселтанга он так и не переключился) о том, что я бестолковый гриффиндорский идиот, который сам полез в пасть к неведомому чудовищу, и что он тоже заразился Гриффиндором головного мозга, если так вообще позволил мне осуществить эту авантюру, не попытавшись применить «Силенцио» и «Инкарцеро». Причём отнюдь не для чудовища.

Паша индифферентно наблюдал за нами, всем своим видом соглашаясь со словами Ника. К несчастью, в этот момент он стал жутко похож на питона из мультика про тридцать восемь попугаев, разве что очков на морде не хватало. Меня нехило так пробило на смех, а поскольку рыси смеяться не умеют, у меня вырвался звук, напоминавший нечто среднее между шипением и мурлыканьем, а на морде Паши сами собой возникли очки в тонкой золотой оправе. Бедный питон попробовал было оскорбиться, но, бросив случайный взгляд в зеркало на стене, замер, поражённый собственной значительностью.

— Всссе сссамки мои-ссс будут-ссс, — отчётливо прошипел он. Дремавшая на постели Ника Нагайна подняла голову, прошипела:

— Какие-ссс сссамки? Покуссссаю… Кто говорил-ссс, что я единссственная и неповторимая-сссс? Кто ссстихи читал-сссс? Жениссссь…

И вновь благополучно задремала.

Это рассмешило меня ещё пуще, Ник разозлился и начал меня безжалостно щекотать, наша возня разбудила Конни, он сел на кровати, где так и прикорнул одетым поверх одеяла, приоткрыл сонные глаза, пробормотал:

— Гарри… — и попытался встать. Поскольку со сна с координацией движений у него были проблемы, то он запнулся, хлопнулся на нас сверху, заставив уже Ника зашипеть, а меня – полузадушенно мявкнуть. Зато Конни проснулся окончательно и заявил:

— Гарриии… а я уже забыл, какой ты милыыый, когда рыыысь…

Я попытался сделать фейспалм, но в исполнении рыси это смотрелось как-то не так, так что пришлось вытерпеть ещё и обнимашки Конни. Хорошо, что я сумел улучить момент, вывернулся из его объятий и перекинулся. Хотя уже не очень-то и хотелось.

Стоило мне только принять человеческий облик, как на меня тут же посыпались вопросы. Я помотал головой, чтобы как-то прервать этот поток сознания, а потом надел пижаму, устроился на кровати с Конни и Ником и начал рассказывать всё по порядку.

Когда я рассказал, в каких условиях отыскал нага, добросердечный Конни чуть не зарыдал от жалости и был готов уже сейчас кинуться «лечить бедную змейку». Еле удержали.

А когда я закончил рассказ, то Ник задумчиво произнёс:

— Считаешь, что этот самый Хозяин — это и есть Дамблдор?

— А кто ещё? — ответил вопросом на вопрос я.

— Да, в принципе, больше некому, — согласился со мной Ник. — Но меня смущает маска. От кого ему скрываться? Кстати, исходя из твоего рассказа, получается, что Кхайшесс имеет ещё и вторую ипостась, и она весьма похожа на василиска?

— Да. И это он ползал по трубам, повторяя всякие глупости, он сделал надпись и совершил покушение на кошку Филча. Хотя его Хозяин явно хотел, чтобы это была не кошка, а ребёнок, — задумчиво произнёс я.

— Зачем? — тут же спросил уже вполне себе бодрый Конни. — Какой в этом смысл?

— Думаю, — мрачно сказал я, — что Дамблдор ещё не расстался с мыслью отобрать меня у Блэков. Ловушка в подземелье была явно расставлена на меня, и Джоуи меня туда радостно сопровождал. А в нужный момент показал бы, что это я и надпись написал, и с кошкой так некрасиво обошёлся… А прикиньте, что бы было, если бы у Кайшесса оказалось поменьше совести, и он напал бы не на кошку, а на ученика. Ученика! Со Слизерина! Где каждый первый чистокровный…

— …исключая Трейси Дэвис и собственного декана, — хихикнул Ник.

— Ну, пусть так, — согласился я. — Но всё равно — на Слизерине самое большое в школе скопление чистокровных, причём каждый второй из них принадлежит к Старым Семьям. И если бы кто-то из них… не окаменел, но оцепенел… То что бы началось? Думаю, что Дамблдору пришлось бы сообщить родителям о том, что случилось с их сыном или дочерью, а в свете показаний Джоуи на кого пал бы их гнев?

— На тебя… — побледнел Конни, — и на Блэков.

— В первую очередь на Блэков. Это они несут ответственность за мои действия. А у директора получилось бы поднять шумиху на тему: «Чему Тёмный Род учит Героя и Избранного?» и выступить с инициативой вернуть опекунство надо мной ему — Величайшему и Светлейшему. Думаешь, его не поддержали бы? А если бы ребёнок серьёзно пострадал? Чем это могло бы грозить Сириусу? Новым Азкабаном? Старые семьи глотку готовы перегрызть за Наследников, а за мои действия отвечал бы именно он, как законный опекун. Понимаешь? Так что Сириус гарантированно оказался бы в Азкабане.

— Да не может быть… — пробормотал ещё плохо соображающий со сна Конни. — За что?

— А за что его посадили в первый раз? Кто-нибудь что-нибудь расследовал? Проверял? Нет, все предпочли сделать хорошую мину при плохой игре и поверили Доброму Дедушке.

— Ладно, — согласился Конни, — пусть так. Но зачем ему так нужна власть над тобой, Гарри? Не из-за денег же. И ты уже большой и хорошо сам соображаешь. Ему не удастся тебя переубедить и заставить думать, как он!

— А создать легенду о моей нестабильности и надеть Рабский ошейник? Разумеется, для моего и Всеобщего блага? Кто ему помешает?

— Отец не позволит… — вырвалось у Конни.

— А сколько чистокровных его поддержит в этом вопросе? — поинтересовался я.

— Но… — начал было Конни, но меня уже понесло по кочкам.

 — Многим из них чудом удалось избежать Азкабана, и большинство только порадуется, если Избранный станет проблемой Дамблдора и только его! — запальчиво ответил я. — А если они всё-таки будут сопротивляться, то у Доброго Дедушки наверняка найдётся достаточно компромата, чтобы наступить каждому из своих противников на больную мозоль.

— Гарри, спокойно, — мягко сказал Ник. — Возможно, Дамблдор и планировал именно такое развитие событий, но ты всё-таки не назвал причину, по которой этот старый пи… педагог так страстно добивается опеки над тобой.

— У меня есть целых три причины — на выбор, — безжизненным голосом произнёс я. — Первая — деньги. Моя семья просто неприлично богата, и я — единственный Наследник.

— Но ты не сможешь стать Лордом с Рабской меткой, — возразил Ник. — Это невозможно.

— Есть и другие способы заставить меня отказаться от денег семьи, — мрачно сказал я, — например, жизнь и благополучие Конни. К тому же, в сейфах, которые мне будут доступны после совершеннолетия, полно ценнейших артефактов. Возможно, Дамблдору нужен какой-то из них. И это вторая причина.

— Стоп-стоп… — пробормотал Конни. — Мама как-то рассказывала, что Поттеры получили по наследству от Певереллов один из Даров Смерти.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Ник. — Дары Смерти! Что-то такое у меня в голове крутилось, но я никак не мог вспомнить! Дары Смерти — Бузинная палочка, мантия-невидимка и Воскрешающий камень! Палочку Дамблдор получил, победив Гриндевальда, камень… Камень был у Тёмного Лорда, он достался ему по наследству, по материнской линии. Значит, у Поттеров хранилась мантия-невидимка! Но почему Джеймс Поттер не воспользовался ею, чтобы спасти жену и сына? Как ни крути — лишний шанс…

— На момент нападения у Джеймса её не было. И я подозреваю, где она была… — мрачно сказал я. — Возможно, она там и до сих пор, ибо в сейфах Рода Поттер её нет.

— А вот теперь всё становится понятнее, — пробормотал Ник. — В отличие от Бузинной палочки, которая подойдёт любому, кто одолел её прежнего хозяина, мантия и кольцо привязаны к конкретным Родам. То есть, они стали уже Родовыми артефактами за столько-то лет. А Родовые артефакты — они на то и Родовые, чтобы не подчиняться чужим рукам. Тогда понятен интерес старого интригана и к Тому Риддлу, и к тебе. Том был Наследником Гонтов, то есть кольца, а ты — Поттеров — то есть мантии.

— И он хотел подчинить Тома, чтобы тот стал его послушной марионеткой. А когда недоверчивый мальчишка стал сопротивляться, сделал всё, чтобы подтолкнуть его к Тьме… — продолжил я.

— Чтобы он всё более и более терял человеческий облик, — продолжил Ник, — расколол свою душу и пафосно убился о годовалого малыша, — вздохнул Ник. — А старый интриган вновь остался на коне…

— Иногда мне кажется, — мрачно сказал я, — что это подстроенное пророчество должно было дойти до ушей Тёмного Лорда, чтобы он уничтожил всех троих Поттеров. Отец был вынужден финансировать Орден Феникса, чтобы избежать подозрений старика. Я говорил с гоблинами. Они рассказали мне, что одно из распоряжений Джеймса было составлено настолько двусмысленно, что его можно было принять за посмертное распоряжение.

— Мантия! Дамблдор хотел унаследовать её по закону после смерти Поттеров… — сообразил Конни. — Но это… Это слишком ужасно… Но как твой отец мог совершить такую ошибку? Он же прекрасно знал, кто такой Дамблдор…

— Тот факт, что мои родители всё-таки должны были получить разрешение на выезд, — мрачно сказал я. — Думаю, что Джеймс так хотел спасти жену и сына, что был согласен пожертвовать ценнейшим родовым артефактом. Поэтому он и составил распоряжение настолько двусмысленно — чтобы после отъезда семьи Поттеров Дамблдор мог оставить мантию у себя. Но он недооценил старика. Живые Поттеры ему были не нужны, а тот факт, что я выжил, оказался неприятным сюрпризом. Но я задаюсь вопросом… Что мешало ему просто придушить меня по-тихому и показательно оплакать гибель прекрасной семьи, истинных сторонников Света?

— И что же? — испуганно прошептал Конни. — Ты ведь не решил, что он тебя пожалел?

— Дамблдор? Пожалел? — зло усмехнулся я. — Помнишь ту лабораторию и по чьей вине ты там оказался? Тебя он пожалел? Моих родственников он пожалел? Тетю Мардж, которую безжалостно лишили магии, он пожалел? Детей твоей тёти Беллатрикс и её саму он пожалел? Конни, хороший мой, Дамблдор и жалость — это два взаимоисключающих понятия. А за то, что я остался жив, мне нужно поблагодарить двоих. Хагрида и Грюма. Грюм — мутная личность, играющая в свою собственную игру, но оказался в Годриковой Лощине сразу после гибели Поттеров — подал сигнал тревоги рухнувший Фиделиус, и он видел, что я жив-живёхонек. А Грюма просто так не подловишь, он даже старому другану Альбусу не доверяет. Поэтому он отдал меня прилетевшему на мотоцикле Сири Хагриду…

Хотя Хагрида Дамблдор, похоже, послал не за этим, а затем, чтобы полувеликан показательно порыдал над развалинами. А тот принял всё за чистую монету и со мной на руках отправился прямиком к Дамблдору. У своей тёти на крыльце я появился только через сутки, и что со мной было в эти сутки, ведомо только Дамблдору.

— Но почему он не убил тебя тогда, если мог? — прошептал Конни. — Грюму мог бы наврать, что на тебе было какое-то проклятие, и ты не выжил.

— Хагрид, — повторил я. — Он видел, что со мной всё в порядке. Ну, кроме шрама, конечно… И он бы не понял, если бы я внезапно скончался. Про проклятие не проканало бы, а Империо и Обливиэйт на полувеликанов не действуют.

— Но откуда ты всё это узнал? — удивился Конни.

— От Грюма, — ответил я, — думаешь, я зря терпеливо слушал его аврорские байки, когда он таскался в домик дяди Альфарда? Понятное дело, что он в целом этого не озвучивал… Но я же хороший мальчик, вот он и позволял себе иногда сболтнуть лишнего. Там словцо, здесь намёк… А я сложил два и два и получил почти полную картину моего перемещения к Дурслям из дома родителей в Годриковой Лощине. Только вот сутки из неё выпадают. Те самые сутки, которые я провёл в обществе нашего Светлейшего. И он не мог не знать…

Ник предостерегающе взглянул на меня, и я осёкся. Блин, о крестражах Конни не знает… и не буду я ему пока об этом говорить. Не потому, что не доверяю, а потому, что если его подловит Дамблдор, то кранты тогда всей нашей затее.

— Что не мог? — переспросил Конни.

— Не мог не знать, что я всё-таки нуждаюсь в помощи. Но он ничего не сделал. Тётя вспоминала, что, когда она подняла меня с крыльца, шрам кровоточил.

Конни вздохнул и пододвинулся ко мне поближе. Вот успокаивает он меня одним своим присутствием, а то в последнее время мысли о Величайшем и Светлейшем у меня какие-то кровожадные… Нельзя так. Добрее надо быть… и на кол сажать с улыбкой… Стоп. Хватит.

— Давайте спать, — предложил я. — И ещё. Мне нужно на Гриммо, надо завтра связаться с Сири, пусть найдёт предлог, чтобы забрать меня из школы. Надо спасать нагёныша. Если ему снова отдадут приказ кому-нибудь навредить, то это всё может плохо кончиться. А если Кайшесса не будет в школе — одной проблемой у нас точно будет меньше. Хозяин точно не побежит в Визенгамот жаловаться на пропажу.

Конни и Ник переглянулись и хихикнули. Потом Ник выдал:

 — Простите, уважаемый, а что у вас украли?

— Змеюююю… большуююю… очень злуююю… — хихикнул в ответ Конни.

Глядя на них, я невольно и сам расхохотался. Да уж. Спелись.

— Мы подумаем об этом завтра, — перефразировал Ник незабвенную Скарлетт О’Хара. — Надо хоть немного поспать. Кстати, Гарри, у тебя ещё осталось Бодрящее? Боюсь, что без него мы завтра будем ни на что не годны.

— Ага… — пробормотал я и вырубился. Так мы и уснули втроём на моей кровати. Потом вроде бы к нам подтянулись Нагайна с Пашей и кошачья банда. В итоге стало тепло и спокойно. Хотя пробуждение было… Мммм… Хорошо, что у меня всё-таки было Бодрящее зелье.

Ранний подъём, душ, Бодрящее зелье, пробежка — и вот мы уже как новенькие. На пробежке Гермиона рассказала нам последние слухи Хогвартса — хорошо всё-таки иметь в друзьях Лав-Лав, эта девица, хоть и угодила на Равенкло, но знает всё и обо всех. Я уже подумал, что стоит её как-нибудь завербовать и сделать ответственной за разведку и контрразведку.

Так вот, слухи начали приобретать опасное направление с подачи всё того же Финч-Флетчли и (кто бы мог подумать?) слизеринца Эдриана Пьюси, который проявил такую непохвальную неустойчивость к Империусу. Я как в воду глядел — Финч-Флетчли стал вещать о том, что Избранного испортила опекающая его семья, что он становится Тёмным… и так далее. Пока слухи удалось погасить в зародыше — Дадли, Рон и Невилл втроём провели с придурком и его подпевалами воспитательную работу, но кто знает, как там оно будет дальше. Хмурый Невилл подтвердил слова Гермионы и высказался в том смысле, что под меня, похоже, начали копать. Я пожал плечами. Это было понятно и мне. Дадли пообещал, что если Финч-Флетчли будет ещё трепаться обо мне, то он вобьёт ему этот трёп в глотку вместе с зубами, но я был против. Если чистокровным Рону и Невиллу за разборки с этой компанией могут просто погрозить пальчиком, в крайнем случае отправить драить кубки в зале Наград, то считающегося магглорожденным Дадли могут и исключить вплоть до стирания памяти. Оно нам надо?

Дадли мрачно посопел, но согласился.

Куда интереснее было то, чем поделился со старшекурсниками Пьюси. Увы, но среди них были юные романтичные придурки, которым реалии первой магической казались сплошным героизмом со стороны чистокровных и их благородного предводителя. Круцио они не нюхали, в реальных поединках с аврорами не выстояли бы и трёх минут, зато горазды были презирать грязнокровок и задирать чистокровные носы выше Эвереста. Таких на Слизерине было немного, но они были, и Северус отзывался о подобных экземплярах как о непрекращающейся головной боли. Пьюси как раз был из таких. Сирота, находящийся под опекой дальнего родственника, Наследник Рода, у которого из имущества был только гонор, он был страстным поклонником Пожирателей вообще и Тёмного Лорда в частности. Может, поэтому наложить на него заклятье, заставившее напасть на меня, было так легко.

Так вот, Пьюси заявлял (естественно, в глубокой тайне, поэтому старшекурсники всех факультетов были в курсе), что я — Тёмный Лорд, то есть его реинкарнация, и что стоит мне чуть подрасти, я объявлю священную войну магглам и грязнокровкам, поскольку Тёмный Лорд «проснётся внутри».

Я аж похолодел. Эта версия была настолько близка к понятию крестража, насколько вообще возможно. Откуда?..

Драко эту сплетню подтвердил, добавив, что, когда это дошло до Северуса, стало известно, что Пьюси не вылезет из отработок до конца года, лишается выходов в Хогсмид до Рождества… и только заступничество всей квиддичной команды спасло его от вылета из оной. Надеюсь, до идиота дойдёт наконец-то, что озвучивать подобные идеи опасно для здоровья и репутации. Хотя такие типы упёртые…

Потом, правда, Невилл сказал, что классы для занятий спортом уже практически готовы, и мне стало немного стыдно, что мы трое не принимали в этом участия. Когда я извинился, Невилл удивлённо хмыкнул и сказал, что я и так достаточно помог, послав на подмогу эльфов Хогвартса. Оказывается, стоило им начать разбор в заброшенных классах, появился эльф, спросил, зачем юные господа поднимают пыль, а выслушав ответ, призвал на подмогу ещё парочку. Те дружно заявили, что рады помочь друзьям Гарри Поттера, и за считанные часы привели оба класса почти в идеальное состояние. Осталось только зарегистрировать этот клуб по интересам у деканов и выпросить у Сири видеодвойку.

Всё было нормально… ровно до завтрака. А вот на завтраке выступил Пивз. Возникнув из ниоткуда, он вытащил из воздуха лютню, забренчал на ней и заорал:

— Сегодня и ежедневно! Я поэт, душа просит, развлекайтесь, детишечки!

Составляя себе гороскоп,

Вектор знает — хоть по лбу, хоть в лоб,

Но под знаком овна

Жизнь не слаще говна!

Астрология, мать её ёб!..

Фейспалм… Профессор Вектор метнула в Пивза какое-то заклятье, но он ловко увернулся и, улюлюкая, стал летать кругами, сшибая свечи. Народ в зале замер, первачки просто онемели, старшекурсники сдавленно хихикали, доставая палочки. А Пивз не унимался:

— Папа Хагрида родом из Вены,

Рушил ху*м кирпичные стены,

При желании он

Мог разбить и бетон,

И вздувались на лбу его вены.

Хагрид, на своё несчастье в этот раз появившийся на завтраке, покраснел как варёный рак и выдавил:

— Неправда всё! Папка мой хороший человек был! Неправда!

Он уже потянулся за розовым зонтиком, убойно сочетавшимся с жилетом из драконьей кожи, но тут в Пивза полетела целая туча проклятий. Он увернулся от всех до единого и шутовски раскланялся, продолжив своё сольное выступление:

— Был Дамблдор в турпоездке в Германии,

И страдал необычною манией

Себе вешал на член

Кофемолку и фен,

И ходил, привлекая внимание…

На сей раз проклятье, пущенное появившимся в дверях Дамблдором, оказалось более метким. Пивз завопил, завертелся волчком и исчез. Народ вздохнул спокойно, но зря. В воздухе сама собой возникла надпись «Продолжение следует», растаявшая под громкие непонятно откуда раздававшиеся неприличные звуки.

Блин. Я его точно за Грань отправлю.

*Лимерики Александра О’Карпова слегка переделанные под Хогвартские реалии. Автор извиняется.

Комментарий к Глава сорок пятая. В которой герой предполагает и пытается располагать Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава сорок шестая. В которой герой вновь нарывается ======

Таким злым Дамблдора я не видел никогда. Правда, он быстро овладел собой, но глаза за очками-половинками, казалось, метали невидимые молнии. Ой, похоже, Пивзу худо придётся. Хотя… Я в свое время уделил внимание этому вопросу, удивляло меня, как Пивза не изгнали раньше, и вот что я выяснил. Я сразу увидел, что он не обычный полтергейст, а Низший демон из-за Грани, а такого может изгнать лишь некромант. А стараниями сил света некромантия в магической Британии находится в такой глубокой жо… то есть, яме, что если кто это дело и практикует, то только в своём мэноре под тройными Охранными чарами. И уж точно нема дурных помогать Светлейшему. Да, Пивз — весьма раздражающий фактор, да, он вредит школьникам, но от него, по большому счёту, серьезно не пострадал никто, а чистокровных со Слизерина он вообще не задевает. Поэтому те, кто в курсе, свою помощь предлагать не спешат… чтобы за неё же в Азкабан угодить? Мог бы помочь Сметвик, он некромантией как раз владеет, это необходимая составляющая Тёмного целительства, но Сметвик к директору Хогвартса тёплых чувств не питает.

Кстати, а почему другану Альбусу в своё время не помог Олливандер? Он-то был хоть и недоучкой, но некромантом…

Хотя, если судить, как легко друган Альбус открестился от другана Гаррика, тёплыми отношениями там и не пахло. Дамблдор просто пользовался Гарриком, как пользовался всеми, с кем общался достаточно близко. А Гаррику было обидно, что плоды его неправедных трудов уходят налево, так что тут не дружба, тут симбиоз двух монстров, приправленный лёгким шантажом.

Во всяком случае, Пивзу повезло. При других условиях его за Гранью уже доедали бы другие подобные твари. И нет, не думаю, что у Дамблдора получится справиться с шумным духом. А вот у меня — получится, но я уже передумал. Выражение лиц профессоров и старшекурсников во время выступления Пивза было бесценно, курсы со второго по четвёртый лихорадочно объясняли вирши тем из своих, кто был не в теме, и тоже старались не заржать, только первачки ничего особо не поняли, продолжая лопать овсянку.

Не, Пивза я всё-таки накажу, но изгонять пока не буду. Если бы не он — сколько бы мы Кхайшесса искали бы? Да в жизнь бы не нашли. А диверсия в кабинете Дамблдора? Нет, ценными союзниками не разбрасываются.

Во всяком случае, завтрак прошёл весело, урок у Флитвика — интересно, а вот на зельях мне кровь из носу нужно было угодить на отработку, чтобы посоветоваться с Севом по поводу нагёныша. К тому же, по поводу моего ночного похода он как-то ещё не в курсе. Нехорошо…

Второй урок начался с опроса, потом нам было велено сдать домашние эссе, а вот потом Северус продолжил рассказывать нам о простейших зельях. На сей раз нужно было сварить простенькое Общеукрепляющее, игравшее в магическом мире роль витаминной добавки.

Мне снова было велено встать в пару с Гойлом, и я только вздохнул. Запарывать зелье категорически не рекомендовалось. Грег, который с прошлого урока только начал обретать некоторую уверенность в себе, вновь впал бы в растерянность, если бы мы запороли зелье, так что пришлось стараться по полной. На сей раз Гойл нарезал ингредиенты куда увереннее, и я даже доверил ему несколько помешиваний на самой первой стадии. Гойл ничего не запорол, зелье исправно варилось, дым над ним завивался в синеватые спирали, как и говорилось в учебнике… и тут я решился. Приставив Грега к котлу и велев глаз не спускать с песочных часов, я вытащил из сумки тетрадь, вырвал из неё лист, нацарапал несколько строк, сделал бумажный самолётик и запустил в сторону Конни. Правда, до Конни самолётик не долетел, Северус бдил, как я, собственно, и надеялся, так что мой замысел увенчался успехом: одно лёгкое движение, и моё несчастное послание в руках у декана Слизерина.

Северус приподнял бровь, садистски улыбнулся, развернул послание, медленно прочёл и невозмутимо сказал:

— Минус пять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер. И отработка сегодня после ужина. Ваши чувства не должны проявляться на уроках.

Народ немного похихикал, но очень сдержанно, поскольку Северус взглянул на класс таким взглядом, что у любого нормального человека сначала возникло бы желание залезть на дерево, а потом уже узнавать, в чём дело. Гойл даже сочувственно вздохнул, но тут Северус объявил окончание практической работы и велел налить образцы во флаконы.

Наше с Грегори зелье, кстати, вышло практически идеальным, так что мы оба получили за него Превосходно и по пять очков на физиономию. Гойл при этом выглядел настолько ошарашенным, словно схлопотал черпаком по макушке, а Северус ехидно заметил:

— Что ж, мистер Поттер, у вас несомненный педагогический талант. Думаю, что мистер Гойл станет вашим напарником на всё время обучения.

Я пожал плечами. Главное, чтобы Грегори не нервничал и не дёргался, остальное приложится. Отчего канонный Невилл плавил котлы с непохвальной регулярностью? А оттого, что канонный Снейп старательно взращивал в нём комплекс неполноценности и уверенность в том, что он бездарь. Для мальчика, выращенного авторитарной бабушкой, до последнего не знавшего, маг он или сквиб, такое отношение было смерти подобно. А вот я Грега вовремя поддержал, так что всё будет хорошо, и такой напарник на Зельях меня вовсе не пугает.

Кстати, кроме меня Превосходно получили Ник и оба Малфоёныша, а так же Блейз, по-прежнему работавший в одиночестве. Сестрички Патил, Фэй, Тео Нотт, Пэнси и Дафна отметились на Выше Ожидаемого, все остальные — на Удовлетворительно. Причём, даже работавшие в одной паре могли получить разную оценку, как объяснил снизошедший до объяснений Северус, «за вклад в общий результат». Спорить с Ужасом Подземелий дурных не было, все уже почитали за счастье, что урок прошёл без Троллей и гигантского количества снятых баллов…

— Ты зачем мне записку написал на Зельях? — сердито прошипел Конни, когда мы покинули класс Зельеварения. — Подождать не мог?

— Прости, мой хороший, — прошептал я ему в ухо, — но я писал не тебе, а Северусу.

Конни кивнул, а в голове у меня прозвучало:

«Так ты специально нарывался на отработку?»

«Точно, — отозвался я. — Не сердись».

«А что ты ему написал?»

«Что мне срочно нужно устроить отработку, что это важно и серьёзно. Нам нужно как можно быстрее освободить нага, есть у меня предчувствие, что это может плохо кончиться… так что не злись, я ничего лучше придумать не смог, зелье портить не хотелось».

Конни только фыркнул в ответ, но глаза его смеялись. Вот и ладно. А следующая пара у нас была в теплицах с профессором Спраут.

Добрейшая декан Хаффлпаффа обычно всегда встречала нас на позитиве, но на сей раз выглядела хмурой и расстроенной. Как оказалось, компания Финч-Флетчли в очередной раз проявила себя не с лучшей стороны, пытаясь пробраться в коридор с надписью. Троицу застукал Филч, как следствие — потеря баллов и отработки с этим достойным человеком, но декан была расстроена не только из-за этого. Собственно говоря, на Хаффлпаффе на баллы особого внимания не обращали, её расстроили те слухи обо мне, которые продолжали распускать Финч-Флетчли, Макмиллан и Смит, и напряжённая атмосфера, царившая среди первокурсников. Барсуки всегда были дружным факультетом, а тут — такой раскол. Вот и расстраивалась добрая женщина.

Это мне нашептал на ушко Дадли, заодно добавив, что Спраут хочет найти предлог для того, чтобы вывезти всю троицу в больницу Святого Мунго и проверить там на закладки и зелья. Сложность была в том, как преподнести это чистокровным родителям Макмиллана и Смита, родителей Финч-Флетчли никто особо в расчёт не принимал, магглы же… Всё-таки, даже лучшие из волшебников иногда такие… слова даже не подберу… шовинисты, что ли? Для большинства чистокровных магглы — это нечто, заведомо стоящее на куда более низкой ступени развития. Примерно так, как для нас человекообразные обезьяны. Дрессировке поддаются, а в остальном — ну, извините. А то, что магглы изобрели много такого, что чистокровным и не снилось — это многие маги даже и в расчёт не берут. А ведь такое может серьёзно аукнуться, но об этом мало кто задумывается.

И да, преподавание маггловедения в Хогвартсе, судя по учебнику и рассказам старших, поставлено из рук вон плохо. Некоторые чистокровные свято уверены, что магглы живут в лачугах с соломенной крышей, освещают их лучинами, а передвигаются, в основном, на своих двоих или на забрызганных грязью повозках. Как такое может быть? Очень просто. Среднестатистический волшебник с миром обычных людей соприкасается на удивление мало, а в Хогвартс попадают далеко не все. Так что многие живут себе всю жизнь в замкнутых волшебных анклавах, выращивают растения для зелий, разводят гиппогрифов, ткут ткани из шёлка акромантула… и не особо задумываются о магглах. Такие дела. То есть, абсолютное большинство английских магов — обычное серое малообразованное болото, которым нет особого дела до Гриндевальда, Волдеморта, Дамблдора и иже с ними. Именно они читают «Пророк» и верят каждому слову в нём, именно они голосуют на выборах за Министров, подобных Фаджу, именно они, вместо того, чтобы попытаться всем миром победить злодея, радостно спихнули эту почётную обязанность на подростка. Именно они верят Дамблдору. Верят, потому что не желают думать и действовать самостоятельно, не желают рушить свой искусственно созданный маленький уютный мирок… Но рано или поздно на каждого страуса найдётся свой охотник.

И если не изменить это — магический мир и в самом деле обречён.

Под эти грустные мысли прошла Травология, и мы отправились на обед, заработав очередные Превосходно за работу с Исландским Депрессивным Мхом.

После обеда у нас снова был Магический этикет с профессором Паркинсон. Эта немолодая женщина нравилась мне всё больше и больше, да и сведения давала интересные. Сегодняшнее занятие было посвящено Старым семьям, и, несмотря на то, что я уже немало знал по этому вопросу, мне было что послушать.

После уроков перед ужином мы снова хотели собраться в библиотеке, но что-то мне не особо понравились взгляды, которые в нашу сторону бросала мадам Пинс. Поэтому мы взяли те книги, которые разрешалось выносить из читального зала, и отправились всей тёплой компанией в штаб Мародёров. Заодно и поговорить можно было без помех. Хорошо, что вечная дуэнья Драко, Маркус Флинт, был на очередной квиддичной тренировке, а то и он бы с нами увязался. Флинт — парень хороший, но просьбу присматривать за Драко понимает слишком буквально.

Хозяйственная Гермиона, как единственная девочка среди нас, притащила термос с кипятком и одноразовые чайные пакетики, а я быстренько трансфигурировал несколько найденных на берегу веток в низенькие столики, за которыми можно было сидеть на подушках. Не очень удобно, но нормальные столы в хижине разместить было сложно, пришлось бы применять чары Расширенного пространства, а для помещения, в котором находятся люди, это опасно. Тем более что мы собирались отрабатывать заклинания.

Я на всю жизнь запомнил хрестоматийный рассказ, прочитанный в одном из учебников по Чарам старой редакции, о том, как некий волшебник решил отметить свой день рождения с размахом, пригласил массу друзей, накупил еды… и, ничтоже сумняшеся, расширил свой не слишком большой домик чарами. Вечеринка шла прекрасно, до тех пор, пока подвыпившие гости не начали наколдовывать для именинника всякие забавные штуки… Заклятья вступили в магический резонанс с чарами расширенного пространства… и большой зал для приёмов схлопнулся до размеров скромного домика. Учитывая, что внутри на тот момент находилась почти сотня гостей, выжили далеко не все. Для самого именинника этот день рождения оказался последним… так что ну их нафиг, эти чары Расширенного пространства.

Ник между тем наложил на штаб Согревающие чары, а Невилл зажёг мощный Люмос. Так что почти час мы усиленно писали всевозможные эссе, обмениваясь книгами, потом стали отрабатывать заклинания… Время до ужина пролетело незаметно, но всё-таки Гермиона успела начать серьёзный разговор. С логикой у этой девочки всё было в порядке, поэтому вопросы возникли в первую очередь у неё.

— Гарри, скажи, почему ты иногда делаешь ошибки на Трансфигурации? — спросила она для разминки. — Ведь сейчас ты показал уровень не меньше шестого курса, да и на Чарах ты порой делаешь ошибки там, где хорошо знаешь материал.

— Ты ведь сама понимаешь, Герми… Можно тебя так называть? — отозвался я.

Девочка кивнула.

— Так вот, — продолжил я, — мне совсем не нужно, чтобы наши преподаватели знали об истинном уровне моей подготовки и магической силы. Что-то можно списать на опекунство Блэков, ты ведь тоже показываешь хорошие результаты… но далеко не всё.

— Ты опасаешься директора, — тут же констатировала девочка. — Я знаю, мне говорили о том, что ему не стоит доверять, и, учитывая некоторые его поступки, я вполне с этим согласна. Но ведь наши преподаватели — не Дамблдор. Мне кажется, что профессор Флитвик и профессор Макгонагалл хорошо относятся к тебе.

— Всё правильно, — вздохнул я. — Но дело в том, что на уроках присутствуют не только преподаватели. Про меня и так говорят разное. Мне совсем не нужно, чтобы меня сравнивали с Тёмным Лордом ещё и в плане способностей. А ведь директор является официальным опекуном всех магглорожденных в этой школе на период обучения и любого из них в любой момент может вызвать на разговор. И какие установки он может им вложить в мозг, я затрудняюсь даже предположить.

— Кстати, об установках, — угрюмо начал Невилл, — не знаю, как насчёт этого придурка Пьюси, а вот Джастин меня уже начал напрягать. Он слишком ненавидит тебя, Гарри, хотя вроде бы не за что. Это и впрямь похоже на ментальную закладку. Да и Эрни с Захарией тоже неадекватно реагируют на одно твоё имя. Нужно их как-то проверить, ты же знаешь, что в этом возрасте ментальные закладки опасны, они могут уничтожить личность полностью.

— И что ты предлагаешь? — не менее угрюмо спросил Ник. — Отправлять их к мадам Помфри — дело бесполезное. Я почти уверен, что она работает на директора. Толку от этого не будет, а вот лишнее внимание к себе привлечёшь.

Невилл хмыкнул и извлёк из кармана мантии Боевого Жаба Ванюшу.

— Видишь это милое животное? Очень полезное, кстати. У его слизи есть масса интересных свойств, одно из них — она генерирует защитное поле, исключающее ментальное вмешательство.

— Именно поэтому ты всегда таскаешь Ванюшу при себе! — весело сказал я.

— В основном — да, — согласился Невилл. — Увы, но к менталистике у меня склонностей нет. Боевая магия, Гербология, зельеварение, даже целительство чуть-чуть… Всё это, кроме целительства, можно развить до уровня Мастера, в нём я навсегда останусь середнячком, если даже вдруг надумаю выбрать. Именно из-за полнейшей неспособности к менталистике.

— А ты хочешь стать боевиком? — с восхищением спросил Рон.

Невилл покачал головой:

— Это здорово, конечно, и боёвкой мне придётся заниматься серьёзно. Сами понимаете, почему. Это пророчество… Но я хочу заниматься Гербологией. Это Родовой Дар Лонгботтомов, и я хотел бы развивать именно его.

— А твоя бабушка… — начал было Рон, но тут же осёкся. — Прости. Когда я ещё жил с родителями, моя мама частенько говорила, что леди Лонгботтом хочет видеть тебя похожим на отца.

— Бабушка хотела видеть меня прежде всего живым и здоровым, — ответил Невилл. — Прости, Гарри, но я знаю, что она была рада, когда Избранным объявили тебя, а не меня.

— Ничего, — вздохнул я. — Я даже рад, что у леди Лонгботтом достало здравомыслия отправить тебя в Россию до Хогвартса. Жаль, что не нашлось никого, кто проделал бы то же самое со мной. Возможно, всё было бы по-другому…

— Всё к лучшему, — вздохнул Ник. — Если бы всё пошло по-другому, мы могли никогда не подружиться с тобой.

Остальные покивали, но лишь мне было понятно, что имеет в виду Ник. Если бы я попал в руки опытного целителя сразу после приснопамятного Хэллоуина, то у Ника не было шансов на вторую жизнь. Так что действительно, всё к лучшему.

На миг в Штабе настала тишина, про которую моя бабушка в прошлой жизни говорила: «Тихий ангел пролетел», но тут снова вмешалась Гермиона. Видит Мерлин, несмотря ни на что, канонной настырности ей и в этой реальности было отсыпано полной ложкой.

— Гарри, прости. Но можно я ещё спрошу?

Я кивнул.

— Гарри, я понимаю, что вы можете делиться с нами далеко не всем, но, может быть, расскажешь, что вы с Ником и Конни скрываете? Я чувствую, что что-то происходит, но у меня слишком мало информации, чтобы сделать правильные выводы. Но мне кажется, что вы нашли что-то не очень хорошее. И Джоуи Стэнли отправился в Мунго неспроста. И эти сплетни… Знаешь, я всё больше и больше склоняюсь к тому, что вокруг тебя что-то затевается, и за всем этим стоит именно директор Дамблдор… — выдала Гермиона. Ну, блин, готовый аналитик растёт, и этой барышне всего-то двенадцать лет. Да к окончанию Хога Отдел Тайн должен у неё в ногах валяться, умоляя принять их предложение о престижной, интересной и весьма высокооплачиваемой работе. А если учесть, что Герми ещё и Обретённая…

— Герми, ты умница, — с чувством сказал я, и девушка покраснела. — Если сама почти всё поняла, зачем о Дамблдоре спрашивала?

Ответом мне была лукавая улыбка. Ясно. Проверяла она меня. Проверяльщица Мерлинова… Ой, что-то в голове промелькнуло, но поймать мысль за хвост я не успел. Поэтому просто сказал:

— Понимаете, ребята, лично я от вас ничего скрывать не хочу и даже расскажу про нашу находку… Ну, и про всё остальное тоже, хоть и не в полном объёме. Это тайна не только моя, здесь и взрослые замешаны. Поэтому сделаем так. Сегодня у меня отработка с деканом Снейпом, а потом мне нужно будет официально отлучиться из Хогвартса на пару дней. А когда вернусь — постараюсь рассказать вам как можно больше. Но помните — защитные артефакты от ментального воздействия не снимать ни в коем случае, кто бы ни попросил. И всё, что я вам расскажу — расскажу только под Непреложный Обет. Как-то так.

Наша банда со мной согласилась, только Дадли спросил:

— Гарри, а что нам делать, пока ты будешь дела улаживать?

— Учитесь, — ответил я, — клубом нашим занимайтесь. Пусть будет полная уверенность, что вы ведёте образ жизни обычных учеников, просто немного активных в плане здорового образа жизни. Пока всё.

Народ вздохнул немного разочарованно, но спорить со мной не стал даже Невилл.

— И ещё, — добавил я, — Дадли, прошу тебя, не реагируй на провокации Финч-Флетчли. Точнее… не попадайся. Невилла сейчас голыми руками не возьмешь, Рон находится под покровительством Рода Прюэтт, а вот о твоём статусе никому не известно. Даже то, что ты — мой кузен… это не защита. Это, скорее, ещё большая опасность. А я не хочу, чтобы дядя и тётя расстраивались из-за того, что с тобой что-то случилось. Хватит с них и тётушки Мардж.

— Не волнуйся, Гарри, — жизнерадостно оскалился Невилл, — Дадли мы в обиду не дадим. И, если что… больше не попадёмся.

Улыбка у него при этом была столь же жизнерадостной, убедительной и доброй, как у Николая Валуева. Эх, что Россия с порядочными английскими магами делает…

После ужина я бодро потрусил в сторону подземелий, на пару минут притормозил, чтобы поздороваться с Филчем и погладить Миссис Норрис, потом прибавил шагу, стараясь не опоздать — не будем портить репутацию Ужаса Подземелий, потом захотел свернуть в боковой коридорчик и позвать Пивза, но тут, как по волшебству, из-за угла вырулила компания Финч-Флетчли. Интересно, что им надо в подземельях? Отработка-то у них в другой стороне, Филч, похоже, их и разыскивал. Странно…

— О, — ехидно заметил Джастин, — оказывается, даже Избранным назначают отработки по зельеварению!

Ага, а сплетня уже успела разлететься по школе…

— Я такой же студент, как все остальные. Почему мне не должны их назначать? — спокойно спросил я. — Дайте пройти, я опаздываю.

Но пропускать меня даже не думали. Похоже, троице захотелось поразвлечься за мой счёт. Ладно, безумству храбрых поём мы песню.

— Ты получил отработку за то, что написал любовную записку прямо на уроке, — ехидно продолжил Финч-Флетчли. — Тоже мне, герой, помолвленный с парнем! Гадость какая… И кто у вас кого?

Ох, вот прям счас сильно захотелось кого-то заавадить. Но я сдержался, мысленно поставив очередную галочку напротив фамилии Финч-Флетчли. Слишком явно он нарывался. Наверняка у нашего разговора есть неучтённый свидетель.

— Джастин, не мели чушь, — вдруг сердито вмешался Захария Смит. — В том, что он помолвлен, ничего странного нету. О таких вещах разговаривать не принято.

Ого… А Смит-то ещё не все мозги отморозил. Только вот зря он вмешался, Финч-Флетчли, похоже, совсем потерял берега.

— Да какая разница! Поттер просто трус, он даже нас боится!

— Да ну? — хмыкнул я. — И тебя уже не пугает, что у меня опекун из Блэков?

— Ага, вот как ты заговорил! — взвизгнул Финч-Флетчли. — Ну давай, покажи свои поганые Тёмные умения! Пусть тебя исключат!

Я мог справиться с этими тремя придурками, не прибегая к палочке, но последняя фраза насторожила меня ещё больше. Нет уж, саминачинайте. Крайним я быть не хочу.

— Дайте. Мне. Пройти, — спокойно произнёс я. Желание наградить троицу чем-нибудь гадким нарастало, но я пока ещё держался. Если что — буду бить морду. Мордобой-то в коридорах не запрещён, в отличие от колдовства.

Трое продолжали заступать мне дорогу, нагло ухмыляясь, но тут посреди коридора возник Пивз с ночным горшком в руках… и преспокойненько и очень прицельно вылил его содержимое на макушки троицы. На меня не попало ни капли, зато запах я ощутил в полной мере.

Трое хаффлов завопили как резаные, и тут из-за поворота вырулил Светлейший собственной персоной.

— Гарри, мальчик мой, что ты дел… — тут он осёкся. Пивз же издал громкий вопль такой силы и интенсивности, что любое уважающее себя племя людоедов удавилось бы от зависти, швырнул горшок вниз, тот совершенно случайно, разумеется, угодил по макушке Финч-Флетчли, тот рухнул в неаппетитную лужу, а шаловливый полтергейст растаял в воздухе, как не было.

Я хотел отправить Пивза за Грань? Забудьте.

Комментарий к Глава сорок шестая. В которой герой вновь нарывается Просто для веселья:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1683212/409539ae-58ba-4530-875c-266739a417ab/s1200?webp=false

http://img1.reactor.cc/pics/post/демотиваторы-Гарри-Поттер-песочница-227001.jpeg

https://cs.pikabu.ru/post_img/2013/09/30/10/1380558207_1028796136.jpg

https://otvet.imgsmail.ru/download/u_84b0515fc67ceeead200d2b3faacd182_800.jpg

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/989459/b975b891-a1cd-40e8-bbdb-52e7e51b8556/s1200?webp=false

https://i.pinimg.com/736x/71/f6/d1/71f6d172ad74bf7ed02fbd5d09ca69d9.jpg

https://pm1.narvii.com/6977/0bd3d2c9846fba65f13cf04f1a5702095069eb9fr1-640-423v2_00.jpg

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1530860/d6d324c3-081c-4a62-9fe2-c7cfa508f00c/s1200?webp=false

http://i38.beon.ru/65/95/769565/68/32412168/x_58ce4966.jpeg

====== Глава сорок седьмая. В которой герой участвует в тайной операции ======

Мизансцена получилась занимательная. Валяющийся в луже содержимого ночного горшка Финч-Флетчли, обтекающие Макмиллан и Смит, удивлённо хлопающий глазами, слегка забрызганный благоухающим содержимым Дамблдор, и я — что характерно, абсолютно чистый.

Именно в этот момент из-за поворота коридора вырулила слизеринская квиддичная команда, возвращавшаяся с тренировки, а посему — потная, грязная и растрёпанная. А со стороны своих покоев появился злой, как рассерженная мантикора, Северус, которому кто-то из змеек законопослушно настучал о шуме в коридоре.

Северус остановился, окинул взглядом поле боя и мрачно спросил:

— Что. Здесь. Происходит? Поттер? Ваша работа?

Ну, вот зачем мне репутацию наивного полевого цветочка портить? Эх, Северус, припомню я тебе это, припомню…

Между тем, Северус лёгким движением палочки почистил всех троих хаффлпаффцев и приказал Смиту и Макмиллану отвести Финч-Флетчли в больничное крыло. Дамблдор, что характерно, в эти несколько минут хранил молчание, зато слизеринские квиддичисты начали потихоньку перешёптываться. Ладно, значит, придётся начинать сольное выступление.

Я встретился глазами с Северусом, обиженно засопел и выдавил:

— Причём здесь я? Это всё Пивз… Я просто бежал на отработку к вам, не хотел опаздывать, тут из-за поворота вышли Финч-Флетчли, Макмиллан и Смит и стали меня задерживать. Я попросил меня пропустить, но они не захотели. Но тут появился Пивз с… извините, профессор, у него был полный ночной горшок, и он его вылил прямо на головы хаффлпаффцам.

На слизеринцев напал массовый приступ кашля. Смеяться они не решались, но я не сомневался, что эта история станет достоянием широкой общественности в самое ближайшее время, и проходу троим хаффлпаффцам какое-то время точно не будет. Дети в массе своей совсем не добросердечны, дети, запертые в школе-интернате — тем более, а тут такой шикарный повод. Пивз, зараза, грамотно подобрал свой метательный снаряд. Облей он их водой или даже брось навозную бомбу — отношение было бы другим, но полный горшок отходов человеческой жизнедеятельности… Боюсь, что впаяют троице какие-нибудь обидные прозвища, да так, что им до седьмого курса не отмыться будет.

— А как же вы оказались чистым, мистер Поттер? — осведомился Дамблдор, успевший счистить с подола своей роскошной бирюзово-серебряной мантии подозрительные бурые потёки и пятнышки. Ого, я уже, оказывается, не «Гарри, мальчик мой», а «мистер Поттер»? Что, не удалась пакость? И всё-таки, как же мелко плавает этот некогда блестящий интриган. Открыть охоту на одиннадцатилетнего мальчишку? Подлавливать в коридорах? Как-то я ожидал большего…

— Так я не рядом с ними стоял, а чуть поодаль, — наивно пояснил я. — И отпрыгнуть успел. А потом — вы же сами видели. Пивз бросил горшок и попал по голове Финч-Флетчли.

Дамблдор покивал:

— Да, это я видел. Гарри, покажи-ка свою палочку.

Я поднял обе руки:

— А я её в сундуке оставил, сэр. Профессор Снейп не разрешает пользоваться магией, когда я чищу котлы. Вот, можете обыскать…

— Это правда, Альбус, — холодно произнёс Ужас Подземелий. — Чтобы вколотить хоть немного ума в бестолковую голову мистера Поттера, я заставляю его работать руками. Кстати, а что здесь забыли хаффлпаффцы? Они давно должны быть на отработке у Филча. Он уже справлялся о них.

— Думаю, — примирительно ответил Дамблдор, — Помона сумеет расспросить своих подопечных о причинах их нахождения в подземельях. Кстати, Северус, я как раз шёл к вам за зельем от головной боли. Помните это ваше, модифицированное?

— Разумеется, Альбус — ответил Северус. — У меня всегда есть фиал-другой для коллег. Идёмте, Поттер, котлы вас ждут.

— А вы, — тут он обернулся к квиддичистам, — что тут забыли? Марш в гостиную, и если хоть кто-то из преподавателей пожалуется мне на вашу успеваемость — забудьте о месте в команде.

Змейки быстренько мимикрировали под окраску стен и стремительно исчезли в направлении гостиной. Вот у людей опыт… Наверняка впоследствии смогут мемуары писать на тему: «Как выжить с Ужасом Подземелий». А Дамблдор и Северус, чинно беседуя, пошли к покоям зельевара. Я же поплёлся к классу зельеварения. Совершенно не сомневаюсь, что там меня ждёт заботливо и любовно подобранная Северусом коллекция грязных котлов.

Я дочищал шестой котёл из двух дюжин, когда на пороге класса появился Северус. Он тут же начал шипеть на меня, поминая мои умственные способности, склонность влипать в неприятности, бестолкового отца и всю компанию Мародёров, и так далее и тому подобное по списку. Выражался он практически на парселтанге, цветисто и красочно.

Я взирал на него с лёгким удивлением, но протестовать не пытался, хотя в особо выдающихся местах хотелось достать карандаш и начать записывать. При этом я слегка недоумевал, в чём причина такой немилости.

Но тут всё разъяснилось. Скрипнула дверь, и в класс вновь вошёл Дамблдор.

— Прости старика, Северус, кажется, пока мы беседовали, я оставил в твоих покоях книгу. И не слишком ли ты суров к бедному мальчику? Ведь Гарри не виноват, что вы с его отцом враждовали в школе и что он так на него похож…

Вот же… вошь бородатая… Вроде и правильно всё говорит, но как-то всё так неприятно звучит… Это и есть высший класс капания на мозги. Неудивительно, что канонный Снейп, которому этакие клизмы в мозг устраивали регулярно, зверел от одного имени Поттера… М-да… Похоже, дедушка решил проверить, не питает ли ко мне зельевар излишне тёплых чувств, а Северус подстраховался… и, как выяснилось, правильно сделал.

Дамблдор вместе с Северусом удалились, наконец, зельевар вернулся один, сердито взмахнул палочкой, и оставшиеся котлы тут же засияли начищенными боками и сами собой разлетелись на свои места.

Северус же что-то мрачно прошипел себе под нос, ещё раз взмахнул палочкой и уже спокойно сказал:

— О чем ты хотел поговорить, Гарри? Не волнуйся, я наложил Заглушающие чары. Очень надеюсь, что больше Дамблдор не вернётся.

— Не вернётся, — спокойно ответил я. — Он уже видел всё, что хотел. Ты оскорбляешь и унижаешь сына своего школьного недруга, значит всё идёт по плану.

— Прости, — Северус подошёл ко мне, растрепал волосы и мягко спросил:

— Какао будешь?

— С зефирками, — улыбнулся я. — Всё хорошо, Северус. Точнее, не очень, но именно об этом я и хотел рассказать.

Ещё через минуту я пил вкуснейшее какао, Северус — кофе по-ирландски, и я рассказывал о том, как Пивз подсказал мне, где можно найти тот самый Ужас, который оставил надпись на стене и чуть не окаменил кошку Филча.

Северус выслушал весь мой рассказ и пару минут ругался на парселтанге. Приличный у него уже словарный запас. Миша, что ли, плохому учит? Кстати, а где Миша?

— В Запретный лес уполз, — немного рассеянно ответил Северус. — В битве за сердце Нагайны он безоговорочно проиграл Паше, так что нашёл в Запретном лесу местную красавицу и теперь таскает у меня белых мышек для подношений.

— А тебе зачем мышки? — удивился я.

— Всегда держу пару десятков в личной лаборатории для тестирования зелий и антидотов, — так же рассеянно ответил Северус, но тут же его взгляд стал внимательным и цепким. — Так, говоришь, молодой наг? Да ещё в Рабском ошейнике?

— Ну да, — ответил я и отставил кружку на стол, готовясь драпануть от разозлённого Северуса. Но тот был настроен на удивление мирно — видимо, весь яд сцедил на Дамблдора.

— И его надо спасти? — уточнил так же мирно Северус.

— Иначе он просто погибнет, — тихо ответил я.

— Глупый ребёнок, ты не сможешь спасти весь мир, — проворчал Северус.

— Но этого конкретного нага — могу, — ответил я. — С вашей помощью, конечно. Впрочем — спасти мир — разве не этого от меня ожидают?

— Ты похож на отца сильнее, чем кажется, — вздохнул Северус. — Джейми тоже всегда горел желанием всех спасти. Нам всем его не хватает — и мне, и Сири, и Римусу… Подумать только, той соломинкой, которая привела к трагедии твоей семьи, Гарри, оказалось не столько противостояние Волдеморта и Дамблдора, сколько бестолковая страсть Петтигрю. Грустно.

Я молча кивнул. Что тут скажешь?

— Мы все беспокоимся о тебе, Гарри, — продолжил Северус. — Ты должен быть осторожен. Мы все пережили гибель Лили и Джейми и сумели отпустить их, но твою… твою гибель будет сложно пережить.

Дубина я бесчувственная с шилом в одном месте. Спаситель. Герой хренов. Нет, у меня точно Гриффиндор головного мозга. Или это детское тело и изначальный характер Гарри влияют на меня слишком сильно? Нет уж, пора вспоминать о том, что я всё-таки взрослый ответственный человек, хоть и не выгляжу таковым. Не может же мне везти бесконечно.

— Прости, Северус… — с искренним раскаянием в голосе произнёс я. — Я просто… Я исправлюсь, обещаю.

— Джейми всегда говорил так же, — хмыкнул Северус. — Ну что, пошли?

— К-куда? — удивился я.

— Будем вытаскивать твоего змеёныша. Есть у меня одна мысль, как уничтожить Рабский ошейник. Если дело обстоит так, как ты говоришь, то он на грани…

И кто после этого искатель приключений с шилом в одном месте? А?

— Сев, ты что, не собираешься говорить об этом Сири?

Северус покачал головой:

— Пока нет. Иначе он просто примчится сюда, и его никакая защита Хогвартса не удержит. К тому же, ты оказался прав.

— В чём? — удивился я.

— В том, что защита не действует на анимагов. Сири в своей анимагической форме может её преодолеть, как и я могу покинуть Хогвартс.

Кхм… Вот почему Северус порой выглядит… как бы это поточнее выразиться… слегка утомлённым.

— Но почему ты просто не уходишь через камин? — удивился я. — Ты же преподаватель, тебе можно.

— Вот спасибо, что напомнил, — хмыкнул Северус. — Да, я могу уйти. Но сведения о перемещении по каминам поступают к директору. Каждый раз придумывать правдоподобный предлог мне лень. А так… Мало ли где я могу быть на территории Хогвартса. Хоть в Запретный лес пойти, все знают, что я туда хожу за травами для зелий и прочими интересными штучками. Предлог замечательный — бродить по Запретному лесу можно сколько угодно, а искать меня там бесполезно.

— Хм, а на самом деле ты просто перекидываешься, и…

— И, — строго сказал Северус. — Давай на этом остановимся. Как ты нашёл комнату, где содержат нага?

— Так говорю же — Пивз помог. Но теперь я и сам могу показать. Правда, там пароль на парселтанге, но это не проблема.

— Тогда пошли. И не волнуйся, я успел написать записку Регу. У нас есть блокноты с Протеевыми чарами. Если что — он сможет предупредить всех.

— Если что? — протянул я. — Северус, ты что, сварил какое-то зелье Безрассудства? Ты сам на себя не похож.

— Извини, — ответил Северус. — Но у меня… короче, у меня порой бывают предчувствия. Очень редко, но бывают. Это не полноценный Дар прорицания, просто какие-то ошмётки. Иногда в сложных ситуациях я чувствую, как нужно поступить. Так вот — сейчас у меня именно такое чувство — нага нужно освободить как можно скорее. Иначе случится что-то плохое. Тогда… в поезде, когда я первый раз ехал в Хогвартс, мы чуть было не поссорились с Джейми и Сири. Характер у меня уже тогда был… не самый лучший. Но вдруг у меня возникло внутри ощущение непоправимой ошибки… и я сделал всё, чтобы сгладить ситуацию. И не жалею об этом до сих пор.

— Жаль, что у тебя не возникло этого ощущения, когда вы знакомились с Петтигрю, — вздохнул я.

— А уж мне-то как жаль… — отозвался Северус. — Но я же говорю — это не полноценный Дар. Я даже не могу понять, по какому принципу он проявляется. Но это чувство… Оно не подводило меня ещё ни разу. Если сейчас я чувствую, что именно нам с тобой надо идти спасать нагёныша — значит, так и есть.

— Ладно, — сдался я. — Надеюсь, что больше к тебе никто не ворвётся.

— Типпи! — быстро позвал Северус, и перед нами тут же возникла домовушка.

— Слушаю вас, профессор Снейп! — сказала она.

— Типпи, ты должна помочь мне! — заявил Северус.

— Типпи поможет, — махнула ушами домовушка.

— Запрись в лаборатории и не открывай никому, кроме Сириуса Блэка, — сказал Сев. — Если посетители будут настойчивы — ругайся. И не забывай ругать Гарри, хорошо?

— Да, профессор Снейп, — ответила домовушка. — Ругаться вот так?

И она быстро сказала голосом, удивительно похожим на голос Сева:

— Поттер, вы невыносимы! Зачем я заставил вас ассистировать мне? С таким же успехом я мог бы позвать флоббер-червя! Эй, кого там дракклы принесли? Убирайтесь, не мешайте, я занят, не могу отойти от котла, иначе зелье взорвётся!

Я где стоял, там и сел. Это как?

— Гарри, не беспокойся. Типпи, хоть и является эльфом Хогвартса, но служит только мне. Она никому меня не выдаст, к тому же Типпи умница… и талант у неё редкий. Может имитировать голоса людей, крики животных и даже гудок Хогвартс-экспресса.

Ну да, вот последнее, я думаю, особенно полезно…

— Да, — быстро сказала домовушка, — хозяин Северус не забывает обо мне! А Финни страдает! Гарри Поттер и его друзья не зовут её, всё время призывают разных эльфов, а Гарри Поттеру рады услужить все! Финни моя подруга, и она грустит!

Ох, склероз подкрался незаметно… Глава ведь специально выделил для меня и ребят домовушку, а я так ни разу бедолагу и не позвал. Представляю всю глубину её обиды…

— Типпи, передай Финни, пусть она не сердится, приношу ей свои извинения. Если мне что-то будет нужно, то теперь я всегда буду звать только её.

— Думаю, Финни примет извинения Гарри Поттера! Только не забывайте больше про неё! — важно мотнула головой домовушка и скрылась в лаборатории. М-даа, не перестаю удивляться домовикам. Здесь они совершенно не похожи на забитых, угодливых существ из канона. Да, они служат волшебникам, но в них нет того раболепия и желания себя наказывать, как в канонном Добби. Да и словарный запас не в пример богаче. И вообще, я всё больше и больше убеждаюсь, что канонный Добби был реально… каким-то дефектным. Впрочем, он и здесь такой, да и Винки, домовушка Краучей, не к ночи будь помянута, недалеко от него ушла.

— Ну что, Гарри, идём? — спросил Северус. — Скоро отбой… Хотя в гостиную ты вернуться уже не успеешь. Погоди-ка…

И он быстро вызвал Патронуса и сказал:

— Минерва, Поттер изъявил желание помочь мне в нарезке ингредиентов для зелья, и я принял его помощь. Он немного задержится после отбоя, я сам провожу его в гостиную. Очень прошу не беспокоить ни его, ни меня. Если запорем зелье — бюджет Хогвартса может этого не выдержать. Ингредиенты слишком редкие и дорогие, Поттер на замену им точно не пойдёт.

Патронус моментально исчез в стене, а мы вдвоём отправились в тот самый коридор, откуда я в прошлый раз попал в каморку Кайшесса.

На сей раз путь показался мне короче, и до каморки мы добрались куда быстрее. Или в первый раз я слишком волновался?

— Кайшесс! — окликнул я, когда мы оказались в каморке. — Кайшесс, ты здесь?

Как я и предполагал, нагёныш дремал, завернувшись в кучу тряпья. И выглядел он немногим лучше, чем в первый раз. Во всяком случае, голову он поднял с явным усилием и, приоткрыв мутные глаза, жалобно прошипел:

— Говорящщий… Ты пришшшёл… А я… я умираю-ссс… Кажетссся…

— Что ссс тобой-ссс? — бросился я к нему и положил руку на лоб. Лоб был горячий и сухой, похоже, мерзкое, сырое и холодное место всё-таки доконало бедного нагёныша. Однако, увидев Северуса, он задрожал всем телом и попытался отстраниться.

— Это друг-ссс, друг-ссс, — стал успокаивать его я. — Он поможет-сссс…

Кайшесс вроде бы успокоился, а может, внезапная болезнь так измотала его, что бедолаге было уже всё равно. Он покорно стерпел все прикосновения Северуса и не издал ни звука, а Сев нахмурился:

— Скверное дело, Гарри. Очень похоже на воспаление лёгких. Впрочем, это вполне возможно. Наги любят, чтобы было тепло и сухо, а тут… К тому же он истощён и явно подвергался разного рода издевательствам. Магики, конечно, куда крепче магов, но, если верить твоему рассказу, он рос в таких ужасных условиях, что не могло не подорвать его здоровье… Организм истощён, да ещё и ошейник тянет из него силу, не давая полноценно самоисцелиться.

— Сев… — жалобно взглянул на него я, — но ты же говорил, что у тебя есть мысль по поводу того, как снять ошейник.

— Есть, — кивнул Северус и достал из поясного кошеля небольшой фиал тёмного стекла с очень тщательно притёртой пробкой. — Яд василиска. Для Джоуи этот способ не годится, он не магик и не несёт крови магика, а вот с нагом может помочь. Тем более, что он является потомком Царя Змей, хоть и дальним. Правда, я и не подозревал, что бедный наг так слаб и истощён.

— А чем это ему грозит? — быстро спросил я. — Ну, этот способ…

— Да ничем особо, — вздохнул Северус. — Просто, разъедая ошейник, яд может причинить нагу сильную боль. Точнее, не сам яд, а уничтожаемый Рабский ошейник. Эти пакостные артефакты не любят отпускать своих жертв, тем не менее, Гарри, этот способ самый верный и лёгкий, вот только для людей не годится…

— Погоди, я спрошу его, — тихо сказал я. — Кайшесс… Кайшесс…

— Слушшшаю, Говорящщий, — тихо отозвался наг.

— Мой друг-ссс сссможет ссснять с тебя ошейник-сссс… Но это будет очень больно-сссс. Ты выдержишшшь?

Честно говоря, я не сомневался в том, какой услышу ответ.

Комментарий к Глава сорок седьмая. В которой герой участвует в тайной операции Призраки Хогвартса:

http://cdn.playbuzz.com/cdn/74bd1cb4-78ec-45c4-9267-18e7357f1b38/4b22eac4-5050-466f-8dc5-0c7163b95210.jpg

Вот такой вот Пивз:

https://www.hp-lexicon.org/wp-content/uploads/2016/03/ooh__ickle_firsties__what_fun__by_emmanuel_oquendo-d8kgsnn.jpg

Тот самый ночной горшок. Интересно, чья там физиономия на донышке?

https://media.vam.ac.uk/media/thira/collection_images/2008BR/2008BR9791_jpg_l.jpg

Подземелье:

https://i.pinimg.com/originals/06/32/fa/0632fadf0d56e91fea3bfd5796fe51dc.jpg

Кайшесс(сходство очень приблизительное и условное):

https://memestatic.fjcdn.com/pictures/Monsterboys_6ece40_6759516.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава сорок восьмая. В которой герой настораживается ======

— Мой друг-ссс сссможет ссснять с тебя ошейник-сссс… Но это будет очень больно-сссс. Ты выдержишшшь? — спросил я нагёныша.

Честно говоря, я не сомневался в том, какой услышу ответ. Кайшесс ответил именно так, как я ожидал:

— Говорящщщий… Есссли твой друг-ссс может помочь-ссс… Я всё выдержу-ссс… Больше не хочу-ссс быть рабом-сссс…

— Он говорит, что выдержит, Северус, — сказал я. Зельевар посмотрел на меня, потом на Кайшесса, глаза которого загорелись безумной надеждой, и вздохнул:

— Я его понимаю. Ни минуты лишней не провёл бы в этом гадком месте. Хорошо. Я рискну. Но сначала…

Северус порылся в кошеле и достал второй флакон — куда больше первого:

— Пусть сначала выпьет вот это. Общеукрепляющее универсальное. Вообще-то, я его для кентавров варю, но, думаю, что подойдёт и нагу. Вот для обычного человека и даже мага оно не особо годится — могут быть побочные эффекты вроде слабительного, а вот кентавры и Хагрид его пьют только так.

— Ага, — хмыкнул я, — вот почему те ингредиенты, которые я принёс от Хагрида, тебя не особо впечатлили. А ты работаешь напрямую с поставщиками.

— Хочешь жить — умей вертеться, — скупо улыбнулся в ответ Северус. — Ингредиенты для уроков и для Больничного крыла частично приобретают студенты, частично — закупает школа. Но для моих личных разработок я не имею права их использовать. К тому же, студентам часто подсовывают ингредиенты не лучшего качества, особенно магглорожденным. С такими котлы взрывать в самый раз, а сварить что-то серьёзное…

Не закончив фразу, Сев махнул рукой, а потом протянул флакон Кайшессу. Наг вопросительно взглянул на меня, и я прошипел:

— Это надо-ссс выпить-ссс… Ты ссстанешшь сссильнее, и тебе-ссс будет легче выдержать боль-ссс…

— Пусть выпьет половину, — подсказал Северус. — Ему должно хватить.

— Половину-ссс, не большшше… — перевёл я.

Кайшесс послушно кивнул, в несколько глотков осушил ровно половину флакончика и с поклоном протянул его обратно мне. Я же передал посудинку Северусу и снова взглянул на нагёныша. Он буквально сразу стал выглядеть лучше, и я с удивлением спросил Северуса:

— Уже помогает?

— Да, — кивнул зельевар. — Это модифицированный вариант Общеукрепляющего, очень быстродействующий. Кентавры — существа нетерпеливые…

— Как и Хагрид, — хихикнул я. — Сев, а ему-то зачем укрепляющее? Его же бревном не перешибёшь.

— А Хагриду запах нравится. И ещё он говорит, что после зелья у него пузырики в голове появляются.

— Блин, ты ему кока-колы не можешь купить, что ли? От неё пузырики не хуже! А если у него привыкание разовьётся? И вообще, тебе не жалко время на зелье тратить, чтобы потом его так бездарно использовали!

— Никакого привыкания, гарантирую, — хмыкнул Сев. — А насчёт использования… Пока Хагрид носит мне добровольно отданные рога единорога… пусть пьёт и наслаждается своими пузыриками. Хотя насчёт кока-колы — это идея, пожалуй. Главное её во флаконы для зелий перелить и сказать, что это абсолютно новая модификация…

Я тихо хихикнул, но тут же погрустнел, взглянув на тревожно выжидающего Кайшесса.

— Сев, надо начинать… — прошептал я.

— Надо, — согласился зельевар. — Скажи ему, чтобы он лёг на спину и закрыл глаза. И чтобы не двигался, даже если будет очень больно. Это важно.

Я перевёл слова Сева нагёнышу, и тот послушно лёг на спину на свою кучу тряпья и закрыл глаза.

— Наколдуй Люмос, Гарри, — заявил Северус. — Мне нужно побольше света.

Я выполнил его просьбу, а Северус между тем достал из кошеля перчатки из драконьей кожи и малюсенькую вещичку, очень похожую на обыкновенную пипетку, только из какого-то странного радужного стекла.

— Гоблинское стекло, — пояснил он мне, — его не разъест яд василиска. А вот обычное — вполне может.

После этого Северус осторожно набрал в «пипетку» немного яда из фиала и капнул на одну из рун, нанесённых на Рабский ошейник. Ошейник завибрировал, вроде бы стал уменьшаться, и Кайшесс захрипел, но с места не двинулся. Северус злобно фыркнул и капнул ещё одну каплю яда на вторую руну. Ошейник перестал душить нагёныша, а яд стремительно разъел обе руны и сам ошейник почти насквозь. Но тот, видимо, был сделан из очень крепкого материала, который уничтожить до конца не мог даже яд василиска, и слава Мерлину. Иначе Кайшесс получил бы очень сильные ожоги или ещё что похуже. Но непонятный материал оказался крепким, к тому же, шея нага защищена чешуёй, так что всё обошлось.

Северус капнул ядом ещё на три руны, ошейник снова завибрировал мелко-мелко, лицо Кайшесса исказилось от боли, но он даже не застонал. Гадский ошейник явно заставлял нагёныша испытывать сильную боль…

К счастью, это продолжалось недолго. После того, как пять рун были выжжены с ошейника, он просто соскользнул с шеи Кайшесса, распавшись на две половины.

Только тут наг открыл глаза и прошептал:

— Не больно-ссс… совссссем не больно-ссс… Неужели вам удалоссссь…

— Всё в порядке-ссс, — прошипел я. — Теперь ты ссссвободен…

Кайшесс гибко поднялся на хвосте, его руки ощупывали свободную от ошейника шею, а на лице отразилась такая гамма чувств… их невозможно было описать.

Между тем, Северус наколдовал Темпус и присвистнул:

— Ого! Нам нужно выбираться отсюда, да поскорее.

— Выберемся в коридор, — сказал я, — я позову Финни, чтобы она аппарировала нас из Хогвартса. А потом я использую портключ в Поттер-мэнор. Там о Кайшессе будет кому позаботиться.

— Твоя новая родственница, — улыбнулся Северус.

— Ага, Сусанне только в радость возиться с теми, кто нуждается в помощи. К тому же, она реально может эту помощь оказать. Я бы позвал Кричера, но вряд ли на Гриммо знают, как лечить нага.

— Да, ты прав, — согласился Северус. — Пойдём. Надо выводить змеёныша отсюда.

— Кайшесс, ты можешшшь двигатьссся? — спросил я. — Нам нужно уходить отссюда…

— Да, да, — прошептал нагёныш. — Я посстараюссссь…

Хотя нагёныш бодрился, но действие зелья явно подходило к концу, и выглядел Кайшесс очень измученным и ослабевшим. Поэтому мы с Северусом подхватили его под руки и стали помогать двигаться вперёд. Сейчас, когда тёплое тело прижималось к моему боку, я почувствовал, какой нагёныш истощённый и измученный — буквально, кожа да кости. Вот кем надо быть, чтобы так с разумным, страдающим существом обходиться? Да чтоб ему три года подряд слизнями икалось, этому Хозяину!

Обратный путь мы прошли медленнее, но всё-таки смогли выбраться в коридор. Отбой прошёл уже давно, в коридорах было пустынно. Поэтому я шёпотом позвал:

— Финни!

Домовушка возникла перед нами абсолютно бесшумно и с укором взглянула на меня. Учитывая огромные глаза домовиков, смотрелось это… впечатляюще.

— Прости, что не вызывал тебя, — ласково сказал я. — Но теперь мы всегда будем звать только тебя, Финни, если нам что-нибудь понадобится.

И погладил домовушку по голове. Финни заулыбалась и сказала:

— Спасибо, Гарри Поттер, сэр. Финни не сердится. Чем Финни может помочь?

— Ты можешь аппарировать нас за границу защиты Хогвартса?

— Конечно, Гарри Поттер, сэр, — быстро кивнула домовушка. — Только этому нагу нужно оказать помощь как можно быстрее. Он болен.

— Вот я и хочу перенести его в безопасное место. И как можно скорее, — сказал я.

— Тогда скажите ему, чтобы он дал мне руку, — заявила домовушка. — Я смогу перенести вас обоих.

— Северус, — сказал я, — я быстро.

— Эй, — возмутился зельевар, — ты собираешься куда-то один?

— Северус, я отправлюсь не куда-то, а в мой мэнор. Уж где-где, а там для меня абсолютно безопасно. А тебе лучше вернуться — вдруг у Светлейшего бессонница прорежется, и он к тебе за снотворным припрётся. Спалимся же.

— Типпи справится, — отозвался Северус.

— Типпи — домовушка Хогвартса. Если директор захочет — он сможет её заставить всё рассказать. Пусть лучше пребывает в незнании.

— А как ты вернёшься?

— Сев, да так же. Портключ у меня многоразовый, перемещусь сюда же, вызову Финни, и она вернёт меня прямо в спальню. А потом я дам тебе знать, что вернулся.

— Ну, хорошо… — не слишком охотно согласился Северус, похоже, он хотел добавить что-то ещё, но я осторожно поддержал Кайшесса и быстренько активировал портключ…

…и сию же минуту оказался в холле Поттер-мэнора. Рядом со мной тут же материализовались Лигур и Таффи, радостно завопившие:

— Хозяин! Хозяин! Хозяин привёл необычного гостя!

Я прижал палец к губам, и взоры домовиков тут же обратились на нагёныша. Тому, похоже, после аппарации стало ещё хуже, бедняга дрожал мелкой дрожью, глаза его обморочно закатывались.

— Хозяин, — заявил ничуть не удивлённый тем, что я притащил в мэнор нага, домовик (впрочем, при питомцах Сусанны, чему тут удивляться?), — этому Вашему гостю очень плохо. С Вашего позволения, я разбужу леди Сусанну.

— Давай, Лигур, именно это я и хотел приказать, — согласился я.

— Бедный-бедный малыш, ему нужна хорошая тёплая комната и мягкая постель, — заявила Таффи, — давайте, я перенесу вас в подходящую…

Спустя пять минут Кайшесс лежал в уютной, гостевой комнате на мягкой и тёплой постели. Разожжённый камин распространял приятное тепло, и юный наг постепенно перестал дрожать и расслабился. Таффи почистила его заклятьем и сказала, что непременно поможет нагёнышу принять горячую ванну, как только он немного окрепнет. Похоже, мои домовики не сомневались, что Сусанне под силу вылечить Кайшесса, и это позволило мне вздохнуть с облегчением.

Затем появилась Сусанна в сопровождении Лигура, коротко улыбнулась мне, поцеловала в щёку и подошла к ложу Кайшесса. Женщина подняла руки и начала ими водить над неподвижно замершим и испуганно таращившимся на неё нагом, время от времени что-то бормоча сквозь зубы и горестно покачивая головой.

Но потом из рук Сусанны стали исходить лучи зеленовато-золотого света, который окутал нагёныша словно коконом и впитался в тело. Кайшесс вроде как отмер, моргнул и прошептал:

— Как хорошо… Мне никогда не было так хорошо. Какая Вы красивая…

Лигур, повинуясь жесту Сусанны, пропал и вновь появился, держа в руке большую чашку с белоснежным, чуть искрящимся содержимым. Я хмыкнул. Похоже, единороги продолжали делиться с Сусанной своим бесценным молоком, и сейчас оно как нельзя кстати. А навредить нагёнышу единорожье молоко не должно, к тому же змеи вообще молоко любят.

— Выпей, ребёнок, — мягко сказала Сусанна. — Выпей и засыпай. Это молоко единорога, отданное добровольно, ты выпьешь его и будешь спать. А твоё тело будет исцеляться во сне. А когда ты проснёшься, то будешь совсем здоров. Пей.

Кайшесс, продолжая восторженно любоваться Сусанной, покорно выпил всю немаленькую чашку, глаза его тут же стали сонными и закрылись. Наг заснул.

 — Ну, вот и всё, — улыбнулась Сусанна. — Ты можешь быть спокоен, Гарри, этот детёныш скоро будет здоров. И, ты же знаешь, здесь он в безопасности. Тело его исцелится, а душа… Думаю, что и душу могут исцелить забота, покой и безопасность. Я позабочусь о нём, такое прекрасное волшебное существо не должно подвергаться страданиям.

— Да, я надеялся на твою помощь, Сусанна, — улыбнулся я, наклонился и поцеловал женщине руку. — Ты — просто чудо. Ты излечила его.

— С той силой, которая сейчас у меня есть — это нетрудно, Гарри, — ответила бывшая дементор. — Это хорошо, что ты спас Сына Земли. Твой дом будет благословен.

— Я не думал об этом, — возразил я.

— И это хорошо, потому что твой дом будет благословен вдвойне.

Сусанна загадочно улыбнулась, а я подумал, что стоит познакомить её с Луной Лавгуд. Похоже, они вполне могут сдружиться, несмотря на разницу в возрасте. Хотя… я и сам с Луной не знаком. Пока.

— Прости, Сусанна, но мне пора, — вздохнул я. — Меня могут хватиться в школе. Поцелуй за меня Джейми.

— Не волнуйся, Гарри, — улыбнулась эта непостижимая женщина, и я активировал портключ.

Возвращение в Хогвартс прошло быстро и без приключений. И на сей раз — для разнообразия — точно по плану. Так что с помощью Финни я просто возник прямо в нашей спальне. И да, меня снова ждали. Ох, чувствую, что утром снова придётся пить Бодрящее зелье. Надо с этим что-то делать…

Неудивительно, что на завтрак мы явились сонными — зелье зельем, но юным растущим организмам крепкий здоровый сон необходим. Так что сегодняшней ночью — никаких приключений. Настроение несколько поднимало то, что уже наступила пятница, значит, завтра будет только одна пара полётов с новым тренером. А потом… Потом, надеюсь, Сири найдёт способ забрать меня на выходные.

Свежую струю в завтрак снова внёс Пивз, решивший опять порадовать нас лимериками собственного сочинения. М-да, с тех пор, как я застращал портреты и призраков, Пивз малость охамел — раньше его хотя бы Кровавый Барон мог приструнить, а сейчас он не стеснялся откидывать свои коленца и при преподавателях. Я мысленно решил призвать его к порядку, но избавляться не планировал. Вчерашняя эскапада с горшком была как нельзя кстати, Пивз уже не первый раз доказывал свою полезность. Главное, чтобы не зарывался…

Между прочим, первое, что я отметил — отсутствие на завтраке хаффлпаффской троицы. От позора спасаются? Учитывая то, что представители других факультетов время от времени бросали на стол Хаффлпаффа быстрые взгляды и загадочно улыбались — всё возможно.

Второе, что я отметил — отсутствие на завтраке Дамблдора, его золотой трон пустовал, и я осведомился у Перси, где находится директор. Честно говоря, я очень надеялся услышать: «В больнице Святого Мунго, ночью ему внезапно стало плохо», ибо если наш Светлейший и есть Хозяин, то откат за издевательства над волшебным существом, да ещё и детёнышем, ему грозил нехилый. Увы, Перси ответил:

— Кажется, декан Макгонагалл говорила о том, что директора вызвали на заседание Международной Конференции Магов. Его не будет несколько дней.

Интересненько… Неужели всё-таки откат? Хорошо, если так. А то создаётся впечатление, что после ядерного взрыва выживут только тараканы и Дамблдор.

Но я кивнул Перси, а тот по своей инициативе добавил:

— Ночью была суматоха в Башне Прорицаний. Говорят, что внезапно стало плохо профессору Трелони, и ей потребовалась срочная помощь. Говорят (тут Перси понизил голос), что профессор Стре… то есть, Трелони серьёзно занемогла. Мадам Помфри не смогла с этим справиться, и профессора Трелони отправили в Мунго… и вроде бы прогноз не самый благоприятный…

Мадам Трелони? Серьёзно? По фильмам я помнил странную женщину в огромных очках, в каноне и во многих фанфиках Трелони упорно предсказывает смерть Гарри, а ещё её частенько именуют шарлатанкой… Вроде бы она совершенно безобидна, хотя попадался мне фанфик, где Главной Злодейкой была именно она. Правда, один-единственный раз, но кто знает?

Итак, что мы имеем? Дамблдора якобы вызвали на заседание МКМ, Сибиллу Трелони срочно госпитализировали в Мунго. Варианты… Вариантов несколько. Первый — Дамблдор почувствовал откат и сумел как-то перевести его на Трелони. Второй: у Дамблдора никакого срочного заседания МКМ нет, это просто отмазка, а Добрый Дедушка борется с последствиями отката. Третий вариант — эти события никак не связаны между собой, Трелони просто внезапно заболела, Дамблдора действительно вызвали в МКМ, а Хозяин — кто-то третий, на кого и подумать нельзя. Или мы просто не знаем его, он не принадлежит к обитателям Хогвартса, просто имеет свободный доступ. И вот этот вариант хуже всего — тут можно голову ломать до бесконечности…

Однако из раздумий меня вывел Пивз, вновь возникший под потолком Большого зала и фальшиво забренчавший на своей призрачной лютне.

— Соскучились, детишечки? А я опять счааас спою!

И начал:

— Одна дама с большими очками

В своей башне носилась скачками…

На вопрос — почему?

Отвечала — му-муу…

Я работаю в цирке с конями!

Народ привычно заржал. В даме с большими очками все признали профессора Прорицаний. Но вот глубинный смысл этого произведения от меня ускользнул. Или это Пивз на что-то намекает? Ой, надо бы его расспросить. И побыстрее.

Профессора обстреляли Пивза десятком заклятий, но попасть в юркого, как ртуть, быстро перемещавшегося полтергейста было нереально. Пивз залился кудахчущим смехом, извлёк из лютни жуткие душераздирающие звуки и выдал новое творение:

— Один полоумный магистр

Был в решениях слишком уж быстр.

В край полей и берез

Его леший занес…

И сказал дураку: фак ю, мистер!

Хм… Это как-то слишком загадочно… Или такой намёк на Дамблдора? Какой ещё «край полей и берёз»? Дамблдора опять в Россию занесло? Почему? Или это просто Пивз развлекается?

Я погрозил Пивзу кулаком, на что он ехидно расхохотался, старательно подмигивая мне то одним, то другим глазом.

— Жил один зельевар симпатичный,

На вид он был очень приличный.

Но чёрное сердце имел он

И дамам отказывал смело.

Ах, такой зельевар симпатичный…

И Пивз прижал обе руки к сердцу и повернулся к столу Слизерина в шутовском поклоне. Эх, это он зря… Слизерин явно обиделся за своего декана, и на Пивза обрушился целый град проклятий. В зале, тем не менее, заплескались смешки, которые тут же испуганно смолкли, стоило Севу чуть приподняться и пронзить полтергейста фирменным взглядом Ужаса Подземелий. А потом Сев чуть повёл правой рукой, и Пивза закрутило, словно в водовороте, хорошенько поколотило об стены и зачарованный потолок и понесло из зала. Но неунывающий полтергейст продолжал вопить в рифму:

— Побывавши в стране Эфиопия,

Филч решил: «Всё на свете — утопия!»

Все пожитки продал,

Три недели бухал,

А проспавшись, сказал: «Ну и в жопе я!..»

В полтергейста прилетела Филчева швабра, которую разозлённый завхоз метнул не хуже копья Чингачгука, вреда летучему пакостнику она не причинила, но Пивз картинно схватился за сердце и исчез в коридоре, а на его месте возникла гирлянда шариков с надписью: «Кто на очереди? Продолжение следует!»

— Надо что-то с этим делать! — громко возмутилась Макгонагалл. Ага, а профессор-кошка у нас из неохваченных… Интересно, что там Пивз придумает?

Конни, который старательно сохранял на лице невинное выражение, тихо захихикал. Опять меня услышал, похоже. Ну, Пивз, ну пакостник! Зато мы наконец-то проснулись…

И ещё странность — когда мы мирно шли себе на урок, меня неожиданно остановил Филч:

— Гарри, ты не мог бы зайти ко мне после уроков?

— Конечно, мистер Филч, — отозвался я. — Что-то случилось?

— Не знаю, случилось ли, — вздохнул старик. — Но мне кажется, что нам нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, мистер Филч, — ответил я. — Обязательно.

Интересно, что всё-таки Филч собрался мне рассказать?

Комментарий к Глава сорок восьмая. В которой герой настораживается Мои дорогие, автора вновь настиг кровожадный и беспощадный реал, поэтому следующая глава в воскресенье)))

====== Глава сорок девятая. В которой герой начинает сеять семена раздора ======

Интересно, что всё-таки Филч собрался мне рассказать? Стоп. Он не сказал «рассказать». Он сказал «поговорить». Похоже, в данном случае я услышал то, что хотел услышать. С чего бы?

Я в полной задумчивости дошёл до класса, в котором профессор Кавендиш вёл уроки Теории Магии и пытался придумать, что за причина была у Филча пригласить меня на разговор. Получалось плохо. Вроде бы никаких причин не было, но предположить, что старик просто соскучился по общению было бы странно. Или какие-то неполадки с артефактами? Хм… Это возможно, хотя до сих пор никто не жаловался. Значит, после уроков надо обязательно захватить с собой шкатулочку — если дело и впрямь в ошейнике Миссис Норрис или подаренном мной браслете — попробую всё исправить на месте.

Придя к такому решению, я на время успокоился и принялся слушать профессора Кавендиша. Сегодня он рассказывал нам о структуре магии, а так же об основном отличии мага от обычного человека. Кстати, профессор не употреблял не слишком приятное словцо «маггл». Он довольно своеобразно, и, на мой взгляд, слишком упрощённо, пересказал дарвиновскую теорию эволюции, перечислив основные этапы происхождения человека,однако, когда рассказывал о гомо сапиенс, заметил, что на них эволюция не остановилась.

— Гомо сапиенс, — рассказывал профессор, — обозначает в переводе «человек обладающий разумом». Среди магов принято именовать их магглами, то есть простецами, но это несколько неверно. Гомо сапиенс обладают разумом и способностью эволюционировать. Их современные города сильно отличаются от тех, по улицам которых когда-то ходили Великие волшебники Мерлин, Агриппа и Фламель. Более того, те, кого многие чистокровные волшебники так любят именовать простецами, создали чудовищное по своей мощи оружие, с которым не сравнится даже Авада Кедавра. Поверьте, если его применить, то выживших не будет.

Внимание на экран.

Профессор Кавендиш взмахом палочки закрыл шторы и скомандовал:

— Никке, пожалуйста, включи проектор.

Домовик в синем комбинезончике и бандане, лихо повязанной на лысой голове, сидевший в нише позади нас рядом с древним-предревним киноаппаратом, пискляво ответил:

— Конечно, профессор Кавендиш.

И включил киноаппарат.

Я сначала удивился — вроде бы маггловские устройства в Хогвартсе ломаются, да и откуда тут взялось электричество? Домовик тут же ответил на мой вопрос, начав крутить расположенную сбоку киноаппарата ручку. Аппарат затрещал, из-под потолка опустился белый экран и на нём замелькали кадры Хиросимы. Само собой, чёрно-белые, но и в таком варианте зрелище было жутковатое. Все чистокровные смотрели на кошмарную взрывную волну, сносящую постройки, чудовищной силы пожары, обугленные тела и заполненные изувеченными людьми госпитали, с открытыми ртами и ужасом во взоре.

Магглорожденные реагировали на зрелище спокойнее, хотя проняло и их. Вряд ли сцены уничтожения Хиросимы и Нагасаки входили в программу английской начальной школы. Я же эти кадры видел, и не раз, ещё в прошлой жизни, когда были в моей школе такие чудные предметы, как ОБЖ и НВП*.

Да простят меня жертвы Хиросимы, но меня в данный момент больше заинтересовал киноаппарат. Кто его умудрился так переделать, что он перестал нуждаться в электричестве?

Хотя… не знаю, как насчёт Англии, а во времена детства моей мамы (не Лили, конечно) в СССР существовало такое понятие, как кинопередвижка. Киномеханик грузил банки с фильмами и такой вот аппарат на телегу, в коляску мотоцикла или в старенький газик, и отправлялся в одну из глухих деревень, где не было ни клуба, ни магазина. Вместо магазина туда ездила автолавка, а окультуривала местное население как раз кинопередвижка.

Население деревни ждало этого, как праздника, а чтобы не зависеть от капризов электросети (электричество в деревнях вырубалось только так) и были придуманы такие вот аппараты. Их не нужно было подключать в розетку, но весь сеанс необходимо было крутить ручку, уж не знаю, что там было внутри, но аппарат исправно крутил бобины, светился и показывал кино.

Понятное дело, что киномеханик не мог крутить ручку два-три часа, поэтому народ зрелищем обеспечивали мужчины и подростки, крутя ручку по очереди. Так что я чуть не прослезился от ностальгии, узрев это древнее изобретение. Как аппарат оказался в Хогвартсе — непонятно, но ведь работает же старичок, скрипит, но работает.

Нет, пора Сири подсказать насчёт открытия бизнеса по зачаровыванию маггловской техники. Старые семьи заплатят за такое развлечение без писка, а вот Хогвартсу можно купить несколько технических новинок за счёт Попечительского совета. А то прямо стыдно за такой уровень технической обеспеченности учебного процесса.

Как следует шокировав чистокровных, профессор Кавендиш продолжил:

— Нельзя недооценивать гомо сапиенс. И не стоит к ним относиться предвзято, ведь в своё время это маги спрятались от них за Статутом Секретности. Но более подробно вам расскажут об этом на истории магии, я же позволю себе вернуться к происхождению магов.

Думаю, что первые люди, давшие начало современным магам… я позволю себе именовать магов «гомо магикус»… так вот, такие люди появились ещё в древние времена. Их способности дали им возможность стать значимыми людьми в племени, рассказывая соплеменникам о том, что они видят неких существ, именуемых богами и духами. Именно с древних времён гомо магикус стали отделяться от гомо сапиенс. Постепенно различия между ними нарастали, и если сначала между сапиенс и магикус были возможны браки, то в настоящее время эти два человеческих вида стали слишком разными, и родителем мага может быть только маг или сквиб.

— Но профессор, а как же магглокровки? — спросил кто-то из слизеринцев. — разве их родители не магглы?

— Нет, — покачал головой Кавендиш. — Я поэтому и пошёл работать в Хогвартс, что понял одну вещь. Современным магам неведома одна простая истина — никаких магглокровок не существует. Те волшебники, что считаются магглорожденными, на самом деле потомки сквибов, когда-то оставшихся в маггловском мире. Маг может вступить в брак с обычным человеком, но это будет бесплодный брак.

Народ зашептался, обсуждая эту сногсшибательную новость. Спокойными осталось только несколько человек, явно бывших в теме. Профессор Кавендиш наблюдал за классом с лёгкой улыбкой. Когда шум чуть-чуть улёгся, он заявил:

— А теперь разберём следующее базовое понятие Теории магии…

Вторым уроком была ЗОТИ с Грюмом. Первый урок я пропустил, хоть и по уважительной причине, так что на второй шёл с чувством некоей настороженности, что-то описанный в каноне урок с показом на пауках Трёх Непростительных меня не впечатлял.

Однако Грюм оказался вполне вменяемым преподавателем, Круцио и Империо не демонстрировал, вполне интересно рассказывал о разных видах мелкой нечисти, которая может быть опасна и от которой маг нашего возраста может отбиться самостоятельно.

— Знаете, чему вы должны научиться в курсе ЗОТИ? — вопросил он, сверкая искусственным глазом.

— Борьбе с разными тёмными существами? — пискнул кто-то из райвенкловцев.

Грюм покачал головой:

— Этот результат промежуточный. Главное в другом. Есть предположения?

— Чтобы поступить в аврорат… — предположила Падма Патил. Грюм снова покачал головой.

— ЗОТИ нужно знать, чтобы работать разрушителем проклятий, — заметил ещё один райвенкловец. Но и на этот ответ Грюм снова покачал головой.

— Может быть, у кого-то ещё есть догадки? — спросил он.

Народ безмолвствовал, как статисты в последней сцене «Бориса Годунова». И тогда Грюм заявил:

— Среди нас находится тот, кому удалось пережить Непростительное заклятье. Как это произошло — до сих пор загадка. Загадка это и для меня, но я хочу спросить о другом. Скажи, Гарри, как ты думаешь, а для чего вам всем нужен предмет ЗОТИ?

— Думаю, — выдал я, — что главная цель ЗОТИ состоит в том, чтобы реально оценивать свои силы, не вступать в поединок с превосходящим тебя противником и таким образом сохранить свою жизнь. То есть вовремя унести ноги.

— Правильно, мистер Поттер, — одобрительно кивнул Грюм. — Именно так. Поэтому самым лучшим для всех вас будет непременно иметь при себе аварийный портключ, который в случае опасности перенесёт вас в безопасное место. Я должен вам дать базовые понятия ЗОТИ, для первого курса этого достаточно, вы выучите несколько несложных заклинаний и сможете отбиться от парочки пикси, а вот если вам попадётся целая стая… Немедленно активируйте свой портключ и даже не думайте геройствовать.

— Но разве пикси так опасны? — с некоторым недоумением спросила Фэй Данбар.

— Скажите, мисс Данбар, а комары опасны? Или, к примеру, мухи? — поинтересовался Грюм.

— Они могут переносить разные болезни… — неуверенно ответила Фэй.

— Безусловно, — кивнул Грюм. — Но я сейчас не об этом.

Старый аврор взмахнул палочкой и перед нами возникла объёмная иллюзия какой-то неприятного вида мошки.

— На вашем ногте, мисс Данбар, может уместиться два-три десятка этих малюток. Они опасны?

— Не думаю… — отозвалась Фэй.

— В молодости я был в России, — протянул Грюм. — В том числе в той её части, которая называется Сибирью. Так вот, местные магглы когда-то имели такой милый обычай — раздевать того, кому хотели причинить серьёзный вред и страдания, и привязывать его в местах скопления этих милых насекомых. Местные называют их «гнус». Эти мелкие мошки не просто пьют кровь. Их ротовой аппарат устроен таким образом, что они отхватывают крошечный кусочек человеческой плоти. А скопления этого гнуса могли достигать такой плотности, что можно было с трудом различить окружающие предметы. Представляете, что происходило с беспомощным связанным человеком, которого оставляли среди тучи этих мелких тварей? Если помедлить несколько часов — он превращался в окровавленный кусок мяса. Русские рассказывали мне, что были случаи, когда гнус объедал человека до костей. Но я думаю, что это уже перебор.

Народ сидел позеленевший. Большинство одиннадцатилеток обладало живым воображением и представило себе столь живо описанную Грюмом картину. И тут аврор-параноик не соврал. Бывали такие случаи в Сибири во время гражданской войны. Даже казнь такая была. Это называлось «поставить на гнус».

— Так вот, — невозмутимо продолжил Грюм, — возвращаясь к пикси. Вы в курсе, мисс Данбар, что эти мелкие магические паразиты тоже не прочь подзакусить человечинкой? Стая пикси вполне может утащить маленького ребёнка и… Простите, думаю продолжать не стоит. Именно поэтому на первом курсе мы выучим простейшее Оглушающее заклятье, с ним вы справитесь с двумя-тремя пикси. Но если их будет больше, а вы будете в одиночестве — активируйте портключ.

— А если у нас нет портключа? — взволнованно спросила Гермиона. — Что делать тогда?

— Не думаю, что у воспитанницы Рода Блэк его нет, — хмыкнул Грюм. — Но если вы спрашиваете чисто теоретически… могу посоветовать только одно — бегите. Бегите оттуда с такой скоростью, словно за вами черти гонятся. У пикси слишком короткая память — если они отвлекутся или потеряют вас из виду — у вас будет шанс выйти из подобной ситуации невредимой. Впрочем, к концу года мы изучим простейшие Щитовые чары, они могут пригодиться в подобной ситуации. Но держать их слишком долго в вашем возрасте не рекомендуется — если вы не рассчитаете и потеряете сознание от магического истощения… думаю, вам уже понятно, как будут себя вести пикси?

Гермиона позеленела, сглотнула, но всё-таки нашла в себе силы ответить:

— Мне всё понятно, благодарю, профессор Грюм.

Стоит ли говорить, что всё последующее занятие прошло в столь же жизнерадостном духе? Правда, заклинанием, которое показал старый аврор, все овладели безукоризненно. Под конец урока Грюм притащил клетку с пикси и стал выпускать их по одной штучке, веля нам сбивать их по очереди. Справились все.

Грюм заклинанием вернул бессознательные тушки в клетку и одобрительно прохрипел:

— Справились. По два балла за урок. Каждому. Эссе проверю позже. Запишите домашнее задание. И помните: постоянная…

— Бдительность! — хором закончил класс.

Грюм одобрительно улыбнулся, отчего его жутковатое лицо стало ещё более зловещим. В общем и целом, урок, как ни странно, мне понравился. Этот Грюм был куда более вменяемым, чем в каноне, к тому же старик явно был себе на уме и только для виду играл на стороне Светлейшего.

— У меня от него мороз по коже! — пожаловалась Гермиона. — Он такой жуткий!

— Зато живой, — спокойно парировал Ник. — Я слыхал, что он бывал в таких переделках, в каких от нас и шнурков от кроссовок не осталось бы. А значит, его надо слушать.

— Но Ник, — возразила Гермиона, — у тебя же нет портключа, если что…

— Почему — нет? — удивился Ник. — Есть. Я тоже могу оказаться в такой ситуации, которую не смогу разрешить благополучно. И тогда я просто активирую его. Гермиона, поверь, мёртвым героем быть далеко не так весело, как кажется…

Девочка задумалась, а потом спросила:

— Но как же Гарри? Его ведь все считают героем…

— Гермиона, ты сама-то понимаешь? — сказал я. — Какой из меня герой? Мне было чуть больше года, когда Волдеморт пришёл в наш дом, убил моих отца и маму и по какой-то причине самоликвидировался.

— Но Авада… Она ведь отскочила от тебя… — недоумённо сказала Гермиона. — Это написано в «Новейшей истории магической Британии», и во «Взлёте и падении тёмных искусств», и…

— Герми, — поддержал меня Ник, — книги пишут люди. А люди могут ошибаться, принимать желаемое за действительное, просто лгать… В ту ночь у случившегося не было свидетелей, кроме самого Гарри, а он просто ничего не может рассказать. Просто в силу возраста. Вот ты помнишь себя в год с небольшим?

Девочка медленно покачала головой.

— Вот именно, — продолжил Ник. — Так кто озвучил эту версию с самоотверженной защитой Лили Поттер? А ведь ей верят все. Ну, почти все.

— К тому же, — задумчиво произнёс я, — я многое прочёл о заклинании Авада Кедавра. Но никто из авторов никогда не писал о том, что оно оставляет следы на теле. Напротив, все подчёркивают, что у подвергшихся Непростительному нет никаких внешних повреждений. Так откуда взялся шрам? И ещё… Герми, я был в Годриковой Лощине. К дому моих родителей, который, на минуточку, принадлежит мне, водят туристов. В кафе там подают торт под названием «Шоколадная смерть Джеймса Поттера», а ещё всем желающим продают куклы мальчика со шрамом на лбу. Причём, меня никто об этом не спрашивал. Прости, но если бы дело касалось твоих родителей… трагически погибших в совсем юном возрасте родителей — как бы отреагировала бы ты?

— Я бы побила все стёкла в этой гадкой кафешке, — живо отреагировала Гермиона. — А потом нашла бы адвоката и разорила бы всех, кто пользуется мной как торговой маркой без моего согласия. Но неужели мистер Блэк оставит всё это просто так?

— Мистер Блэк как раз не оставит, — усмехнулся я. — Сейчас адвокаты Блэков готовят судебные иски. Но тогда возникает вопрос — почему раньше никому не было до этого дела? Жители Годриковой Лощины зарабатывали деньги на трагедии моей семьи и моём сиротстве, и никому из них не пришло в голову поинтересоваться — а есть ли хоть что-то на ужин у самого знаменитого сироты магического мира? И ты ведь знаешь, кто был моим опекуном до Сириуса Альфарда?

Гермиона кивнула.

— А сейчас давай закончим этот разговор, хорошо? — мягко спросил я. — Я плохо спал сегодня ночью, а поэтому могу вспылить и наговорить глупостей. А мне бы этого не хотелось.

— Да, Гарри, прости, мне уже пора на следующий урок, — быстро сказала Гермиона, подмигнула мне незаметно и, подхватив под руку тусовавшуюся поблизости Лаванду Браун, быстренько убежала.

Я удовлетворённо улыбнулся. Молодец, Герми, здорово мне подыграла. А ребята из Рейвенкло слышали наш разговор и не сомневаюсь, что семена упали на благодатную почву. Думать воронята умеют, а чем меньше у Ревнителя Всеобщего Блага будет юных наивных последователей — тем лучше. Я решил, что план по разрушению репутации Дамблдора стоит начать претворять в жизнь активнее. Книга Риты должна стать бомбой… а чтобы эта бомба взорвалась по-настоящему, нужны были умы, которые смогут принять настоящую правду. Факультет умников как нельзя лучше подходил для крамольных мыслей, а декан Флитвик просто так своих подопечных обливиэтить не даст, не на того напали… Неоднократный чемпион Европы по дуэлям — это вам не семечки, маленького профессора должен побаиваться сам Светлейший…

В общем, сделал гадость — сердцу радость.

После уроков, обеда и дополнительных занятий народ решил снова собраться в Штабе Мародёров, а я подумал, что стоит навестить мистера Филча.

Конни привычно решил идти со мной, к тому же Лео по какой-то причине увязался с нами. Может, у него были какие-то виды на миссис Норрис? Во всяком случае, я прихватил свою шкатулку и к Филчу мы отправились втроём.

Старик мирно пил чай в своей каморке, Миссис Норрис привычно дремала на кровати, заправленной цветастым лоскутным одеялом, в каморке вкусно пахло свежими пирожками, а появившийся домовик тут же поставил на стол чашки для нас, а на пол — блюдечко со сливками для Лео. Но мой книззл вспрыгнул на кровать и принялся обнюхиваться с Миссис Норрис, впрочем, вполне мирно и чинно.

— Что-то не так с браслетом? — спросил я Филча, после того, как мы сделали по глотку из чашек. — Если что-то не так, я готов его поправить.

И выложил шкатулку на стол.

Филч уставился на шкатулку так, словно узрел привидение. Хотя нет, на привидений он вообще не реагирует, а сейчас старый сквиб выглядел так, словно прямо перед ним возник извергающийся вулкан Везувий. Тем не менее, он быстро овладел собой, отставил чашку на блюдце и сдавленным голосом произнёс:

— Так ты отыскал её, Гарри…

— Что? — не понял я.

— Шкатулку, — ответил Филч. — Это ведь шкатулка твоей матери, Лили. Я прекрасно помню, эту вещицу твоей маме подарил Джеймс. В начале седьмого курса, когда они были уже помолвлены… Лили тогда навострилась всякие штучки делать… вот прямо, как ты. И Джеймс сам сделал эту шкатулку и подарил ей. Не знаю, он как-то зачаровал её на то, чтобы нужные бусины и всё остальное в ней не кончалось… вроде так. Помню, ей тогда все однокурсницы завидовали — получить от жениха самолично сделанный им артефакт, да ещё настроенный на невесту… Поверь, далеко не всем чистокровным такое дарили.

— Погодите, мистер Филч, вы ничего не путаете? — удивился я. — Я купил её в лавке «Всякая всячина» в Литтл-Уингинге. И продавец сказал, что она лежала там много лет…

— Не путаю, — проворчал Филч. — Позволь-ка…

И он потянулся к шкатулке, взял её в руки и внимательно рассмотрел:

— Ну да, точно, та самая. Потри крышку, Гарри, у тебя должно сработать. Вон там, в центре.

Чувствуя себя дурак дураком, я потёр крышку пальцем… и тут же узор, украшавший её, изменился. На крышке появился цветок распустившейся лилии и красивая стилизованная надпись: «Лили от Джеймса. Всё, что пожелаешь».

— Ну вот, — с удовлетворением произнёс Филч. — Я же говорил — та самая. Пропала она куда-то в конце года, уж Лили так расстраивалась… А Джейми говорил, что сделает ей десять таких, лишь бы она не плакала. Не успел…

— Мистер Филч, — взволнованно произнёс Конни, — но ведь такие вещи потерять невозможно. Это же артефакт… он на кровь настроен…

— Точно так, — согласился Филч. — Но всякую защиту перебить можно, если сила есть. Джейми-то ещё в полную силу не вошёл… А в той лавке она не случайно оказалась — видимо, так стремилась возвратиться к родной крови, что открылась только ей.

Ничего себе! Нет, над этим нужно срочно подумать… К тому же… Эту шкатулку видели и Сири, и Римус… Нет, не видели. Они видели только конечный продукт — то, что я делал с её помощью, а не саму шкатулку. Но почему ни тот, ни другой никогда не рассказывали о подарке Джеймса Лили? Из-за того, что шкатулка пропала? Не хотели расстраивать? Нет-нет, мне всё больше нужно на Гриммо…

— Это хорошо, что шкатулка нашлась, — продолжил говорить Филч. — Но вот с браслетом твоим всё в порядке, да и с ошейником Миссис Норрис тоже. Я не об этом хотел поговорить. Вспомнил я кое-что про директорскую горгулью.

Мы с Конни тут же навострили уши.

*НВП — начальная военная подготовка.

Комментарий к Глава сорок девятая. В которой герой начинает сеять семена раздора Гарри и Северус:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1381755/2502551d-b6ed-4839-906d-d77555a62ba8/s1200?webp=false

Просто для веселья:

https://s.fishki.net/upload/users/346986/201407/11/64b377743536c2e4cc50be1b80086e10.jpg

https://b.radikal.ru/b08/1801/3c/511060a4d4fa.jpg

https://i.pinimg.com/736x/ca/68/30/ca683051ce97dab203c50f2c57cfd057.jpg

http://i18.beon.ru/96/51/1685196/47/53596147/0.jpeg

https://i.pinimg.com/736x/5c/38/11/5c38119d62258b2756f340d71866323e.jpg

http://i39.beon.ru/61/50/2255061/21/125916721/oiot7MM2rg.jpeg

А это не весело, зато чистая правда:

http://i34.beon.ru/79/63/1896379/9/102250409/image.jpeg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава пятидесятая. В которой герой разговаривает со статуей ======

— Это хорошо, что шкатулка нашлась, – продолжил говорить Филч. — Но вот с браслетом твоим всё в порядке, да и с ошейником Миссис Норрис тоже. Я не об этом хотел поговорить. Вспомнил я кое-что про директорскую горгулью.

Мы с Конни тут же навострили уши. Что-то для простой статуи слишком уж часто упоминания о директорской горгулье мне в последнее время стали попадаться. Нет, я понимаю, что статуя не простая, а волшебная, но всё же… Кстати, а зачем Макгонагалл рассказала мне байку о бродящей по коридорам статуе? Сначала я думал, что она просто хочет попугать первачка… ну, чтоб я не рвался дисциплину нарушать.

Ну, так я и не рвался. Официально я все ночи у себя в спальне, соплю в две дырочки, никаких жалоб на мои ночные похождения нету… и я уже успел неплохо узнать декана. Она, конечно, честная женщина, но совершенно не склонная утирать сопли и рассказывать байки просто так. Суровое шотландское воспитание во всей красе даёт себя знать.

Но вот теперь, после слов Филча, я призадумался. Может быть, Макгонагалл хотела намекнуть совсем на другое. На то, о чём напрямую сказать не могла… А что, весьма похоже. Наш Светоч — мастер брать Непреложные обеты.

Но пока догадки строить рано, стоит сначала Филча послушать.

И я вежливо сказал, состроив самые печальные и умоляющие глаза:

— Мистер Филч, расскажите… Нам очень интересно.

Старый сквиб усмехнулся:

— Ну, возможно, тебе это говорили, и не раз, но глаза у тебя действительно мамины, Гарри. Лили могла из многих верёвки вить, если этак поглядит.

— И из вас? — невинно спросил я.

— И из меня, — улыбнулся Филч. — Что греха таить — бывало, попадалась мне их компания после отбоя. Редко, правда, такое бывало, и только курса до третьего, потом уж они поумнели, попадаться перестали. Так вот, как попадутся они мне, так матушка твоя голову к плечу склонит и так умоляюще попросит: «Простите нас, мистер Филч. Мы не нарочно… Здесь столько всего интересного, вот мы и увлеклись…» А в глазах черти пляшут.

— И что? — с интересом спросил Конни. — Вы их прощали и отпускали?

Филч покачал головой:

— Порядок есть порядок. Но попытка всякий раз была хорошая. Правда, я в первый раз предложил Лили — беги, мол, в гостиную, пусть только мальчишки на отработке отдуваются. Так она отказалась наотрез. Так и драили потом кубки в Зале Наград все вместе. Хорошие они были ребята… Сколько ни нарывались на отработки — ни один Миссис Норрис обидеть ни разу не пытался.

— А Миссис Норрис-то тут причём? — удивился я. — Не она же отработки назначает.

— Видите ли, ребятки, — вздохнул Филч, — кошечка моя частенько по замку бродит… и если кого видит — меня зовёт.

— Как — зовёт? — удивился Конни.

— В голову картинку посылает, — смутился Филч. — Я никому не говорил, боялся, что смеяться будут над стариком…

Мы переглянулись. Идея о том, что Миссис Норрис не просто кошка, а фамильяр получила только что полное подтверждение.

— Мистер Филч, — взволнованно сказал Конни, — Вам в Мунго надо…

— Вот я так и думал, — горько вздохнул сквиб, — и вы решили, что у меня с головой не всё в порядке…

— Нет-нет, я не об этом, — быстро сказал Конни. — Мистер Филч, Миссис Норрис — Ваш фамильяр, это доказывает связь между вами. А сквиб не сможет привязать фамильяра. Это может значить только одно… Что Вы — маг.

— Спасибо тебе, Конни, на добром слове, — вздохнул Филч. — Только какой же я маг? Мне Люмос не под силу наколдовать.

— Вот и я об этом, — Конни, если уж что-то начинал, с пути было не свернуть никакими силами. — Смотрите. У Вас есть связь с фамильяром. Вы много лет работаете в волшебном замке и всё ещё относительно здоровы.

— Так Гарри спасибо, — кивнул на меня Филч. — С его браслетиком я теперь себя как молодой чувствую. Ни голова не болит, ни суставы, ни спина…

— А до этого, — настаивал Конни, — до этого Вы сколько лет в замке работали?

— Да уж куда поболее, чем тебе годков, — усмехнулся Филч.

— А вы знаете, что обычный сквиб на вашем месте либо сошёл бы уже с ума, либо вообще был бы мёртв? — спросил Конни. — Думаете, зря маги отправляли своих детей подальше от мест с Источниками? Сквибы очень плохо реагируют на магию, даже ребёнка-мага с его стихийными выбросами рядом достаточно для плохого самочувствия… А ведь Хогвартс — это самое большое скопление в Магической Британии детей и подростков с магическими способностями… плюс мощный Источник. Будь вы сквибом — это убило бы вас за два года. Так что обратитесь в Мунго к целителю Сметвику. Возможно, ваши магические каналы искусственно заблокированы…

— Умеешь ты быть убедительным, малыш, — добродушно усмехнулся Филч. — Хорошо, я завтра же запишусь на приём.

Удовлетворённый этим обещанием, Конни отстал от Филча, и старый сквиб, наконец, начал свой рассказ.

— Понимаете, ребятки, я уже который день хожу с таким ощущением, словно потерял что-то… И всё я понять не могу — вроде бы всё на местах, а чувство потери только усиливается.

— И вы решили, что кто-то стёр вам память… — задумчиво сказал я. — Весьма похоже.

— Да, — кивнул Филч. — А тех, кто реально на это способен, в Хогвартсе двое. Директор Дамблдор и профессор Снейп.

— Это не крёстный! — возмутился Конни.

— И я так думаю, — вздохнул Филч. — Не с чего ему меня памяти лишать. В подземельях я бываю редко, общаемся мы мало… Если мне зелье какое потребуется — я к мадам Помфри иду. А ругать его студентов тоже не за что. Они вежливые, грязь не таскают, Миссис Норрис не обижают. Вот и выходит — не с чего декану Снейпу мне память стирать. Ну да, есть у него хобби — в Запретный лес часто ходит. Так тут всё понятно — мало ли что можно набрать в Запретном лесу — и травы всякие, и единороги опять же там бродят, и фестралы с кентаврами… да мало ли ещё кто. Я туда дальше опушки не суюсь — не моё это.

Тут я подумал, что хорошо, что Филч туда не суётся. Превращение декана Слизерина в огромного ворона явно не способствовало бы его душевному спокойствию. Но вывод старик, в общем, сделал правильный. Сев не стирал ему память, это точно…

Между тем, старый сквиб продолжил свой рассказ:

— А тут сны меня стали одолевать… странные… Будто иду я по коридору, как обычно, ночью… Поворачиваю к кабинету директора… ну там, где горгулья стоит. И вижу, что нет там никакой горгульи. Просто нет. Помню, что во сне я оторопел — как же так? Куда статуя делась? Смотрю на пустой постамент и стою дурак дураком…

— А дальше? Дальше что? — нетерпеливо спросил Конни. — Такой интересный сон…

Филч задумчиво допил последний глоток остывшего чая и грустно сказал:

— А ничего дальше. Я всегда просыпался. Только помню — в момент пробуждения мне какое-то шипение слышалось. Такое… странное. Словно и не змея шипит, а кто-то говорит. Только змеиным языком, не человеческим. Уже которую ночь мне снится, даже засыпать боюсь. Такое чувство, что если я не проснусь — что-то нехорошее увижу. Вот, надумал уже к декану Снейпу идти — попросить зелье Сна-без-сновидений. Устал я… Так что вы, ребятки, ежели надумаете ночью гулять… да ладно, знаю я, что всё равно можете надумать, если ещё после отбоя не бродили… Не суйтесь к кабинету директора. Что-то нехорошее там происходит с этой горгульей. Понятно?

— Понятно, — хором сказали мы с Конни. — Спасибо, что рассказали, мистер Филч.

— А в Мунго вы обязательно обратитесь, — добавил я. — Думаю, что целитель Сметвик вас порадует.

Конни хотел сказать ещё что-то, но я выразительно взглянул на него, и мы стали прощаться. Шкатулку я спрятал обратно в поясной кошель и позвал Лео. Но тот, паршивец, даже ухом не повёл. Они с Миссис Норрис уже слопали два блюдечка сливок и сейчас снова устроились на одеяле и пристально смотрели друг другу в глаза, громко мурлыча. Возникало полное впечатление, что они общались мысленно.

— Да пусть пока останется, Гарри, — сказал Филч. — Всё Миссис Норрис повеселее будет. И не волнуйся — фамильяр в Хогвартсе не потеряется.

— Да знаю я, — улыбнулся я в ответ, — Лео уже по всему Хогвартсу погулять умудрился.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся Филч. — Пусть остаётся.

Наскоро распрощавшись с Филчем, мы покинули его каморку, и Конни спросил:

— Почему ты не предложил ему сходить к Северусу? Тот наверняка сможет вернуть заблокированные воспоминания.

— Не стоит этого делать, — ответил я. — Филч уже немолодой, Обливиэйт был наложен весьма топорно, раз воспоминания стали возвращаться, хоть бы и в снах. Как бы хуже не было. А вот целителю Сметвику написать стоит…

— Думаешь, Филч к нему обратится?

— Даже если и нет, — вздохнул я. — Я найду способ его уговорить. Мне самому интересно — как так получилось, что магия у него сохранилась после… ну ты сам понимаешь… И кто его уверил, что он полный и окончательный сквиб… Некрасивая какая-то история.

— Согласен, — вздохнул Конни. — Некрасивая. Но вот скажи, как ты думаешь — что с этой горгульей происходит? Неужели она на самом деле по ночам по школе бродит? Жуть какая…

— Мне кажется, что настоящая статуя горгульи находится в одной из тех комнат в подземельях, что не доступны ни домовикам, ни нам. А вместо статуи… — тут я замялся, и в этот момент нас настиг выскочивший из-за поворота словно чёртик из табакерки Перси Уизли.

— Гарри, тебе срочно нужно в кабинет директора, — заявил он.

— С какой стати? Я ничего не нарушал, — парировал я.

— Да не в этом дело, — отмахнулся Перси. — Там, вроде бы, твой опекун прибыл, срочно тебя требует. Вот декан Макгонагалл мне Патронуса и прислала. Ух… полшколы обегал, пока вас нашёл.

— Спасибо, Перси, — вежливо поблагодарил я. — Знаешь, я дорогу к кабинету директора сам найду. А ты проводи, пожалуйста, Конни до нашей гостиной — поздно уже. Отбой скоро.

— Точно сам дойдёшь? — спросил Перси. — А то нагорит мне от декана Макгонагалл, если с тобой что-нибудь случится.

— Ну, Перси, перестань, — усмехнулся я. — Тут идти — пять минут быстрым шагом. Тем более, я сам хотел с опекуном связаться. Так что добегу, не волнуйся.

Перси кивнул и важно сказал Конни:

— Идёмте, мистер Малфой. Я провожу Вас. Кстати, Гарри, — тут он снова повернулся ко мне, — пароль «Шоколадные шары».

— Спасибо, Перси, — поблагодарил я.

Конни вежливо кивнул, и оба они — Перси и Конни — отправились в гриффиндорскую башню. А я поспешил в кабинет директора. Кажется, Сири нашёл предлог, чтобы забрать меня на выходные. Вот и славно.

Я быстренько добежал до горгульи и хотел уже назвать пароль, но тут мне вспомнился рассказ Филча. Если моя догадка верна… то теперь я, возможно, знаю, где находится мать Кайшесса. Кровь и чешуя нагов весьма дорого ценится на чёрном рынке ингредиентов, причём даже отданная не добровольно, она во много раз усиливает действие зелий. Что-то мне кажется, что убивать нагини — слишком нерационально, во всяком случае, с точки зрения Дамблдора — точно. Он, конечно, мог бы держать её в подземельях, как бедного Кайшесса, но взрослые нагини — это не выросший в неволе детёныш. Никто не может поручиться, что даже в рабском ошейнике нага не смогла бы накопить сил и восстать против жестокого хозяина. Поэтому намного проще держать её в трасфигурированном состоянии, время от времени снимать чары, кормить и сцеживать кровь. После принудительной трансфигурации бедная нага была беспомощной, силу накопить в таком состоянии она не могла, к тому же регулярные кровопускания ослабляли её и лишали малейшей возможности к сопротивлению.

М-даа, у Дамблдора явно склонность к чёрному юмору. Как он, должно быть, веселился, зная, что вход в его кабинет охраняет и не каменная горгулья, а трансфигурированное в неё беспомощное магическое существо. Хотя, я тут такого нафантазировал, а может, это всё не правда, и вход в кабинет охраняет обычная горгулья. Ну, насколько может быть обычной горгулья в волшебной школе.

Я, хоть и торопился побыстрее увидеться с Сири, всё-таки пару раз обошёл постамент и попробовал просканировать идущую от него ауру. Увы, с этим я потерпел полное фиаско. На горгулью были наложены весьма мощные чары, с ходу ничего распознать не получилось.

Нет, я, конечно, мог бы их ликвидировать. Бомбардой, скажем. Очень экономный вариант — в смысле затратности чар. И совершенно не экономный в смысле разрушений. Боюсь, если я сейчас так сделаю, то газеты Магической Британии объявят меня сумасшедшим отнюдь не на четвёртом курсе, а прямо сейчас. Так что, как бы не хотелось…

И я уже хотел назвать пароль горгулье, когда вдруг… вдруг моё внимание привлекло что-то неясное. Мне показалось, что в глубине слепых каменных глаз что-то словно промелькнуло. Я ещё раз обошёл постамент и прошипел, переходя на парселтанг:

— Что же-ссс ты такое-ссс?

В ответ мне пришла целая цепочка образов — отчаяние, страдание, беспокойство, робкая надежда. А потом мне прямо в голову ударил чужой ментальный вопль: «Помоги! Помоги, Говорящий, да буду я твоей рабой!»

Я отшатнулся и схватился за голову. М-даа… Ничего себе… До сих пор версию с матерью Кайшесса, трансфигурированной в горгулью я рассматривал в порядке бреда, исходя из кривой логики магов. А тут — вот оно что…

И как прикажете теперь нагу вытаскивать?

«Я попробую помочь, — с трудом смог сложить я более или менее внятную фразу, — ты ведь мама Кайшесса?»

«Да! Да! Да! Мой бедный сын…»

«Твой сын в безопасности… А тебе нужно потерпеть. Я постараюсь помочь, но сразу это сделать невозможно. Ты будешь ждать?»

«Столько, сколько нужно, Говорящий, да прольётся дождь тебе под ноги! Спассии…»

«Я попробую, — прервал я наше ментальное общение. — Жди. Это не быстро».

Ох, до чего же громкая женщина… С другой стороны, столько времени провести в форме каменной горгульи и ничего не знать о судьбе собственного сына… Тут кто хочешь криком закричит. Но как же голова разболелась…

Однако, меня ждут, я и так уже задержался…

И я назвал пароль:

— Шоколадные шары!

Горгулья послушно отъехала в сторону, и я прошёл в кабинет директора.

Дамблдор восседал за своим столом — как всегда, в кричаще-яркой мантии и с нестерпимо благостным выражением лица. На столе перед ним исходил ароматным паром чайник, золотились в вазочке лимонные дольки, в других вазочках лежали маленькие печеньица и пирожные, рядом притулились сахарница и сливочник. Две небольшие чашечки костяного фарфора довершали картину.

Сириус Альфард не менее пафосно восседал в кресле напротив директора, тоже как всегда — лощёный, в дорогущей мантии и с выражением вселенского презрения ко всему сущему. Между этими двумя явно только что состоялся неприятный разговор, но о чём — я мог только догадываться.

— Здравствуйте, директор Дамблдор! — поздоровался я и наивно похлопал глазами. — Здравствуйте, крёстный! Я так рад, что Вы нашли время навестить меня в Хогвартсе!

— Здравствуй, Гарри, — ласково поздоровался Дамблдор. — Как твои дела?

— Очень хорошо, директор, — с улыбкой ответил я. — Здесь так интересно! Просто волшебно!

— А почему Перси не нашёл тебя ни в гостиной, ни в спальне, ни в библиотеке? — отечески спросил Дамблдор. — Ты ещё не знаешь толком Хогвартса, можешь и заблудиться.

Я изобразил на лице вселенское раскаяние и шаркнул ножкой:

— Простите, директор… Я разыскивал своего фамильяра… Лео… Оказалось, что он захотел подружиться с Миссис Норрис, кошкой мистера Филча, правда, здорово? Как вы думаете, если у Миссис Норрис будут маленькие котята, мистер Филч не будет так сильно ругаться на учеников? Тётя Петунья говорила, что котята такие милые, что могут заставить подобреть даже самого ворчливого и злого человека… А ещё…

— Стоп-стоп, Гарри, — быстренько прервал Дамблдор мой поток сознания, а жаль, у меня было ещё что сказать… коротенько, минут на сорок… — думаю, что твой крёстный, уважаемый Наследник Блэк, тоже хочет поздороваться. А ты ему не даешь и рта раскрыть.

— Простите, сэр… — повинился я, опустил голову и покраснел.

— Ничего, Гарри, — процедил Сириус Альфард. — Но ты меня очень обяжешь, если впредь будешь следить за своими манерами.

— Простите, сэр, — повторил я. — Больше такого не повторится.

— Собственно говоря, мы поговорим об этом на Гриммо, — заявил Сириус Альфард. — Дела Рода и состояние Сириуса Ориона Блэка таковы, что твоё присутствие необходимо. Сообщаю тебе, дорогой крестник, что мы сейчас же уходим. Простите, директор, обещаю вернуть вам Гарри вечером в воскресенье. Не забудьте открыть камин.

— Но, наследник Блэк… — попробовал возразить Дамблдор, — правила школы…

— Простите, директор, мы уже говорили с вами об этом. Я являюсь законным опекуном Гарри Джеймса Поттера?

— Да, Наследник Блэк, но… — попытался возразить Дамблдор.

— Хогвартс является тюрьмой, а Наследник Поттер — заключённым? — продолжал гнуть свою линию Сириус.

— Разумеется, нет, — возмутился Дамблдор.

— Тогда я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы забрать его на выходные. Устав Хогвартса в редакции 1897 года, пункт тридцать четвёртый, явно говорит об этом. И данный пункт не был отменён, его просто исключили из новейших редакций. Так что, всего доброго, господин директор.

И, выпустив эту парфянскую стрелу, Сири увлёк меня за собой в зелёное пламя камина.

Комментарий к Глава пятидесятая. В которой герой разговаривает со статуей Мои дорогие! Автор надеется, что сможет выложить главу по графику, но возможна небольшая задержка из-за проблем в реале. Так что если послезавтра я вдруг не выйду на связь – не пугайтесь)))

====== Глава пятьдесят первая. В которой герой знакомится с семейством, почтенным во всех отношениях ======

Выпустив напоследок парфянскую стрелу, Сири увлёк меня за собой в зелёное пламя камина. Я еле успел сказать адрес, и нас завертело-закрутило, пронося мимо чужих каминов, за которыми вполне можно было разглядеть кусочки чужой жизни. Нарядные гостиные, наполненные старинными на вид книгами библиотеки, кухни, чуланы, даже спальни. Интересно, а если кто-то пронесётся мимо, когда хозяева в спальне разными интересными вещами занимаются, например, в шахматы играют и Есенина читают наизусть? Или маги такие эксгибиционисты, что им чужие взгляды на личную жизнь абсолютно нипочём?

Впрочем, развить эту случайно забредшую в мою головушку мысль я не успел. Путешествие по каминной сети закончилось слишком быстро и ожидаемо — в гостиной дома на Гриммо.

Сириус, моментально сбросивший маску сволочи благородных кровей, обернулся и поддержал меня, не давая упасть. А потом просто обнял и заявил:

— Ух, и соскучился я по тебе, крестничек!

— Ну да, — ехидно заметила подошедшая леди Вальпурга, — Бетти в силу возраста ещё плохо справляется с задачей превращать дом в филиал Бедлама*. Но она старается. Истинная Блэк.

Я тут же взглянул на Вальпургу с деланной обидой во взоре, на ресницах затрепетали две непролитые слезинки… Как есть, бедный сиротка, несправедливо обиженный судьбой. Леди немедленно прониклась, расхохоталась и даже поаплодировала. Ну вот, всегда так…

На шум подтянулся Старый Сигнус, потом домовушка привела старательно ковыляющую на нетвёрдых ещё ножках Бетти. Впрочем, кто кого привёл — это ещё вопрос. Бетти, упрямо пыхтя, тащила домовушку следом за собой, а как только меня увидела, издала такой торжествующий вопль, что услышав его, удавился бы от зависти и певец Витас на пике карьеры.

— Гаиии-Гаиии-Гаиии! — радостно завопила Бетти и полезла обниматься. Пришлось пообниматься с мелкой врединой — уж за что она меня возлюбила — сам не понимаю, но отрывали Бетти от меня аж в две домовушки. Только после этого я смог связаться с Конни по сквозному зеркалу и объяснить ситуацию. Конни тяжко вздохнул и обещал не расстраиваться. А вот историю с горгульей я по зеркалу озвучивать не рискнул. Вернусь — сам расскажу.

И вообще, надо выбрать время и обязательно наведаться в Поттер-мэнор. Во-первых, узнаю, как там дела у нагёныша, а во-вторых, постараюсь разузнать, что он знает о своих предках. Нет, взрослая нага могла бы мне ответить куда точнее и подробнее, но шипеть на горгулью у кабинета директора — не вариант. Как бы самому после таких экзерсисов в Мунго не оказаться — только в палате с мягкими стенами.

А так… Может, удастся связаться с нужными людьми… или нелюдьми в Индии. Наги чтят семейные узы, у Кайшесса и его мамы наверняка есть родственники… И очень может быть, что они ищутпохищенную нагу. А уж если они узнают, что творили с их женщиной и ребёнком… Тут директора и его сообщника никакой амулет Гермия Трижды Величайшего не спасёт — толпа разъярённых магиков вполне способна раскатать обидчиков в блин и сказать, что так и было.

И нет, я не против такого исхода. Я просто не хочу, чтобы под раздачу попали те, кто о несчастной судьбе нагёныша ни сном, ни духом, или вообще невинные детишки. Именно поэтому мне нужно связаться с возможной роднёй Кайшесса, или хотя бы с теми, кто может меня к ней привести.

Итак, меня встретили радостно, чувствовалось, что обитатели дома на Гриммо соскучились по мне, а я… Я соскучился по ним. Но мне было понятно, что Сири забрал меня из Хогвартса на выходные не просто так. Что там за таинственные «дела Рода»? Или это просто отмазка для Дамблдора?

— Гарри, — фыркнул вернувшийся в гостиную Сири, — если ты сейчас думаешь то, о чём я думаю, то об этом даже не думай! Мы по тебе действительно соскучились. Хотя… есть обстоятельства…

Так, а вот с этого момента поподробнее…

— Пойдём в столовую, — продолжил Сири, — там чай накрыт. Заодно эти самые обстоятельства и увидишь.

Я пожал плечами. Охота Сири в таинственность играть — пусть играет. Тем более, что после всех этих скачков по каминам я почувствовал, что проголодался просто зверски. Однако едва я вошёл в столовую, аппетит у меня как-то резко начал пропадать.

Нет, стол был накрыт по всем правилам искусства, яства на нём выглядели выше всяких похвал, запахи витали такие, что можно было слюной захлебнуться. Но я замер на пороге, глядя на других присутствующих на завтраке гостей. Черноволосая удивительной красоты женщина с фирменными блэковскими чертами лица в тёмно-синем закрытом платье из переливающейся материи. Двое мужчин, очень похожих, но всё же разных с волосами удивительного оттенка — не рыжего, а скорее красного. И типичный такой белогвардейский офицер, какими их любили изображать в фильмах про гражданскую войну — лощёный, с холодными глазами. Правда, не в мундире с золотыми погонами, а в строгом дорогом костюме. Но общего впечатления это ничуть не меняло.

Вся четвёрка выглядела, как выздоравливающие после долгой и тяжёлой болезни, но именно что выздоравливающие. Здравствуйте, господа азкабанские сидельцы… давно не виделись…

— Гарри, — спокойно сказала Вальпурга, — позволь тебе представить мою племянницу Беллатрикс Лестрейндж, её мужей Рудольфуса и Рабастана Лестрейнджей и ммм… друга этой достойной семьи, господина Антонина Долохова.

— Добрый вечер! — вежливо поприветствовал я честную компанию. — Рад знакомству. Много слышал о вас. Надеюсь на интересную беседу.

Сири как-то сдавленно фыркнул, но сумел овладеть собой и не заржать.

— Беллатрикс, господа, — продолжила Вальпурга светским тоном, — как вы уже догадались, это крестник моего сына, которого я считаю своим внуком. Гарри Джеймс Поттер.

Несколько мгновений вся четвёрка смотрела на меня ну очень задумчиво, но я в гляделки научился играть ещё в прошлой жизни. Так что первым улыбнулся Долохов:

— Серьёзный парень. Такому пальца в рот не клади.

— Для таких вещей я ещё маленький… — скромно похлопал глазками я.

Повисла пауза. Быстрее всего дошло до Сири, и он сдавленно хихикнул. Потом, как ни странно, смешливо фыркнули Белла и Долохов. Братья Лестрейндж сначала переглянулись, но потом тоже усмехнулись. Наконец Белла заявила:

— Шутник…

— Не смею спорить со столь прекрасной дамой, — парировал я.

— Не в обиду, — улыбнулась Белла. — Теперь я верю, что ты можешь водить за нос старого му… мудреца с колокольчиками в бороде. Но знаешь, Гарри… я ведь могу тебя так называть?

— Да, леди Лестрейндж, — ответил я.

— Просто Белла, — поправила женщина. — Я полагаю, что мальчик, имеющий самое прямое и непосредственное отношение к спасению моих детей, может называть меня так. Долг Жизни — это самое малое, чем я могу поблагодарить тебя, Гарри.

— Может, не надо? — вздохнул я. — У меня и так уже три…

— Таких обязательств много не бывает, — заметил один из Лестрейнджей, тот, что помоложе. Кажется, его зовут Рабастан. — Ты даже не представляешь, как мы обязаны тебе, Гарри. Теперь у нас есть Наследники. Есть наши любимые дети. На такое счастье мы не смели и надеяться после Азкабана.

Да уж. Карцер с ледяной водой и прочие изыски, не считая дементоров, как-то не способствуют сохранению фертильности. Целитель Сметвик как-то рассказывал мне об опыте восстановительного лечения заключённых после Азкабана. Так вот, восстановить… скажем так, возможность иметь детей после длительного заключения практически невозможно. Сири сказочно повезло в этом плане, а вот Лестрейнджам, похоже, не очень. Да и Долохову вряд ли, вон как он внимательно смотрит на меня, пока не вмешиваясь в беседу.

Короче, от Долга Жизни мне отвертеться не удалось. После этого застольная беседа стала гораздо теплее, правда я с трудом оценивал все её изыски. После ароматного чая и вкусняшек на меня навалилась усталость. Некоторое время я ещё пытался участвовать в беседе, но скоро стал терять нить, и Сири, просто подхватив меня на руки, отнёс в кровать. Хороший он всё-таки…

Уложив меня в постель, Сири погладил меня по голове и вздохнул:

— Что-то мы стали забывать, что ты ещё ребёнок, Гарри… Спи, малыш, ты ведь и без этих скучных разговоров устал.

Я закрыл глаза и в сон провалился моментально. И снилось мне что-то неясное, но хорошее.

Проснулся я поздно, и когда после зарядки и душа спустился вниз, гостей уже не было. Поздний завтрак был накрыт на троих, и я сначала подумал, что скоро спустятся Сигнус и Вальпурга. Но, как оказалось, оба ветерана магических интриг уже встали ни свет ни заря, позавтракали с гостями и плотно засели в библиотеке. Гости же, предусмотрительно приняв Оборотное, отбыли в Мунго.

И тут до меня дошло — Джоуи! Долохов здесь именно из-за него. Наверняка он прибыл для того, чтобы забрать мальчика из Мунго и без помех снять рабский ошейник в ритуальном зале Блэков. И супруги Лестрейндж здесь не только для того, чтобы наконец-то увидеть воочию своих потерянных детей. Хотя, конечно, это на первом месте. Но наверняка Долохов ещё не до конца восстановился после Азкабана, одному снять Рабский ошейник ему не под силу, вот Лестрейнджи и решили помочь — недаром же они все вместе в Мунго отправились. Вот только это очень большой риск…

Я задумался настолько, что без писка съел предложенную Кричером овсянку с фруктами, и заметил это только тогда, когда к завтраку явился Сири в компании… Северуса. Оба выглядели сонными, растрёпанными и очень довольными жизнью. Я поразился — насколько молодо выглядел Северус по сравнению с холодным, невозмутимо спокойным и застёгнутым на миллион пуговиц Ужасом Подземелий.

Сейчас они оба — в маггловских джинсах и простых футболках — выглядели настолько юными, влюблёнными и счастливыми, насколько это вообще было возможно.

Сири привычно потрепал меня по голове — правда растрепать волосы не получилось — длины моя шевелюра уже была порядочной — чуть ниже плеч, так что первое, что я делал после душа — это приводил волосы в порядок с помощью специальной заколки, которую в своё время заговорил Сири. Пара секунд — и кудрявая растрёпанная копна превращалась в аккуратный гладкий хвост, из которого невозможно было потерять ни волоска. Ну да, об Оборотном я помнил слишком хорошо, точнее, о тех сюжетных поворотах в фанфиках, когда какой-нибудь нехороший человек, приняв зелье с волосом Гарри творил всякие пакости в облике Героя, а самого Героя потом затараканивали туда, где Макар телят не гонял, чаще всего в Азкабан. Спасибо, я там уже был, аж два раза в разных реальностях, всё было познавательно, но больше не хочу. Как и подводить под Азкабан кого-нибудь из близких.

— Эй, ты что такой задумчивый? — наконец-то заметил Сири мою нехарактерно нежизнерадостную физиономию.

— Хотел кое-что рассказать, — вздохнул я.

Северус поднял бровь и насмешливо спросил:

— Гарри, ты что-то ещё интересненькое обнаружил, кроме детёныша нага?

— Кхааа… — чуть не подавился Сири. — Какого детёныша нага? Наг? В Хогвартсе? Мерлинова борода!!! Гарри, заткни уши! …! …! …! И вы молчали? …! …!

— Эй, может, хватит? — с улыбкой (с улыбкой! У половины Хогвартса сердечный приступ случился бы!) спросил Сев. — Я тоже в курсе этой авантюры не до конца, но детёныша нага мы спасли, это точно. Гарри отправил его в Поттер-мэнор, но бедный детёныш был весьма слаб, истощён и практически замучен до полусмерти.

— И кто этот идиот, который решил проделать такое с нагом? — с некоторым трагизмом в голосе спросил Сириус. — Эти существа могут ждать долго… но уж если дождутся подходящего момента… Тогда причинившего боль детёнышу не спасёт ничто.

— Ты поразительно много знаешь о нагах, — бархатным голосом промурлыкал Северус.

Сириус слегка зарумянился. Ох, нет, не лгали те, кто писал о потрясающем тембре голоса Северуса. Даже меня чуть не проняло. Неудивительно, почему в Хогвартсе Сев холоднее арктических льдов. Пара фраз, сказанных таким голосом — и от осады старшекурсницами… а возможно и старшекурсниками личных покоев декана Слизерина не спасёт ничто.

Однако Сири сумел преодолеть притяжение волшебного голоса, смущённо кашлянул и сказал:

— Один из Блэков частенько бывал в Индии, более того, он был женат на дочери раджи, который вёл свой род от нагов. Это было четыреста лет назад, тогда родство ещё считалось достаточно близким. Так вот, он описывал оказанную ему новой роднёй честь — визит в город нагов. Цефею Блэку удалось узнать о них довольно много, в том числе и то, что для нагов узы родства — это нечто святое. И если нашёлся безумец, похитивший детёныша нага — это месть. Безжалостная и беспощадная.

— Вообще-то, — вздохнул Северус, — была похищена беременная нагини…

И он коротко, но эмоционально пересказал Сири всю историю спасения юного нага, и те сведения о его матери, которые мне удалось получить.

Сири схватился за голову:

— Это уже идиотизм высочайшей степени! Наги чтут своих женщин именно за способность даровать жизнь. Беременная нагини — это для них сокровище почище всех алмазов Голконды. Я даже представить себе не могу, что они могут сотворить с виновным!

Северус пожал плечами:

— И не надо представлять. Думаю, что месть нагов должна свершиться. Кто бы там ни был Хозяином бедного нагёныша, он такое заслужил.

— Кто бы то ни был? — удивился Сириус. — Я думал, что одна всем нам известная личность…

— Эта личность наверняка связана с тем, кто заставил нагёныша называть его Хозяином. Но, судя по тому, что Гарри видел в мыслях нагёныша — это не Дамблдор. Кто-то ещё, — заметил Северус.

— Тогда это либо Грюм, либо Кингсли, — спокойно сказал Сириус. — Хотя… Грюм, несмотря на всю свою жестокость, вряд ли пошёл бы на подобное. Он должен знать, чем грозит жестокое обращение с детёнышем нагов.

— Да и насчёт Кингсли что-то мне сомнительно, — вмешался я. — Наги жили не только в Индии. В африканских странах они тоже встречались, следовательно, Кингсли может знать об их обычаях. С другой стороны, Кингсли тоже мутный какой-то… Не знаю. Мало данных.

— Понятно, — кивнул Сириус. — Стоит проанализировать эту ситуацию, но ты ведь ещё что-то хотел спросить, Гарри?

— Скорее, попросить, — заметил я. — Нельзя попросить Фенрира и Римуса поискать в Индии родных нагёныша? Кайшесс сумел мне передать, что мать его принадлежала к роду Царя змей, это значит, что она не простая нагини. Наверняка у неё есть ищущая её и страшно разозлённая фактом пропажи беременной женщины родня. А если мы свяжемся с ними и представим потерянного нагёныша и его мать — как вы думаете, это будет большим плюсом для Родов Блэк и Поттер? Ну, кроме того, что это дело однозначно хорошее само по себе.

Сев и Сири переглянулись и расхохотались.

— Слизеринец! — выдал Сири. — Однозначно!

— Разумеется, — добавил Сев отсмеявшись, – для Родов Блэк и Поттер это будет огромным бонусом. От таких союзников, как наги, не отказываются. И ты верно сказал — просить об этом стоит именно оборотней — людей наги не слишком любят, а вот к магикам относятся куда лучше. Тем более, что и Фенрир, и Римус — Истинные оборотни.

— Но, — тут же сообразил Сири, — ты упомянул нагёныша и его мать. Однако я так понял, что вы с Северусом спасли только детёныша. Где находится нагини — неизвестно. Не так ли?

— Боюсь, — вздохнул я, — что мне это уже известно.

И тут мне пришлось узреть моментальное превращение Сева в Ужас Подземелий. Жутковатое, честно говоря, зрелище.

— Какого больного лишаем фестрала, вы, мистер Поттер, снова совались в неизвестные подземелья Хогвартса? — прошипел он. — Вам мало приключений на задницу?

Переживает однако… Приятно, но стоит успокоить человека. У него и так не работа, а сплошные нервы…

— Северус… — вздохнул я, — то есть, простите, профессор Снейп, не ходил я в неизвестные подземелья. Магией клянусь. Люмос! Нокс!

У меня на ладошке возник и пропал лепесток огня, и Ужас Подземелий вновь начал трансформироваться в Северуса.

— Но если ты не был в подземельях, то где тогда нашёл нагини, Гарри? — спросил он уже спокойно.

Пришлось рассказать о том, что у меня давно стали возникать некие подозрения. Сначала Паша, назвавший статую «красивой сссамкой», но мало ли, какие у питонов критерии красоты… Потом рассказ Макгонагалл о якобы гуляющей после отбоя горгулье, переданный мне, как легенда Хогвартса…

— Да ну, бред, — быстро отреагировал Сири. — По Хогвартсу много разных баек гуляет, но такую я не слышал, а ведь мы все учились позже профессора Макгонагалл. Если бы было такое — всё равно бы до нас дошло.

— Мне тоже это показалось немного странным, — заметил я. — А потом мы с Севом спасли Кайшесса, и… я даже не знаю, как сказать, мне всё время казалось, что что-то я упускаю. И когда меня сег… то есть, вчера вечером вызвали к директору, я решился присмотреться к горгулье.

— И? — напряжённо спросил Северус.

— Это не горгулья, — сказал я. — Это мать Кайшесса. Я говорил с ней. На парселтанге. Она очень беспокоится о сыне. Я обещал ей помочь.

— Да не может быть! — вырвалось у Северуса. — На самом виду! И куда тогда подевалась старая горгулья?

— Между прочим, — заметил Сири, — насчёт «спрятать на самом виду» — это идея вполне в духе Светлейшего. А старая статуя… Подземелья Хогвартса велики, в них и не то можно спрятать.

— Да уж… — проворчал Северус. — По сравнению с… с некими бородатыми личностями мне даже Тёмный Лорд начинает казаться гуманистом. Он-то не додумался насильно заключить мыслящее существо в трансфигурированный облик и оставить так на длительное время. Всем, кто серьёзно занимается трансфигурацией известно, что мыслящее существо, будучи подвергнуто насильственной трансфигурации, испытывает ужасные муки… даже если таковая трансфигурация продолжается очень недолго. А уж если на длительный срок… Я удивляюсь, что нагини вообще вменяема.

— Похоже, её удерживает в разуме только беспокойство за сына, — вздохнул я.

И вспомнил, как взбеленилась Макгонагалл, когда Грюм в каноне превратил Драко в хорька. Будучи Мастером Трансфигурации, она просто не могла не знать, насколько мучительно для разумного даже превращение живого в живое. А уж живого в неживое… Просто запредельно. Да, на её уроках детки превращают жуков в пуговицы, а мышей в кубки, но для подобного есть пределы. А уж как могло навредить Драко это превращение… Обычно, читая книгу, дети радуются унижению ненавистного Малфоя, а вот о последствиях для его магии, здоровья и психики даже не думают. Во всяком случае, именно после превращения канонный Драко стал особенно нетерпим к Поттеру, до этого-то всё укладывалось в обычные подростковые шалости и детскую вражду…

Мои размышления прервал Сириус:

— И как мы будем вытаскивать нагини? Как думаешь, Сев?

— Есть у меня пара идей, — ехидно ответил Северус. — Думаю, что Гарри сможет их дополнить… в своей собственной неподражаемой манере…

А я — что? Я — ничего. Но пара идей и у меня имеется.

*Вальпурга имеет в виду знаменитый Лондонский сумасшедший дом.

====== Глава пятьдесят вторая. В которой герой спорит и позволяет себе короткий отдых ======

А я — что? Я — ничего. Но пара идей и у меня имеется. Ими я и поделился с Сири и Севом. Сев шипел и плевался ядом, Сири одобрительно хохотал, но, похоже, им обоим понравилось.

А после завтрака Кричер сказал, что меня ждут в библиотеке Сигнус и Вальпурга. Для серьёзного разговора. Разговор был не из весёлых, проговорили мы почти до обеда, но, в конце концов, я согласился с доводами Сигнуса. Похоже, дело было такого рода, что помочь мог только я.

Ближе к обеду в особняк вернулись Лестрейнджи и Долохов. Все четверо выглядели не особо радостными, но и признаков того, что «всёплоховсёплоховсёоченьплохо» я тоже не заметил и только понадеялся, что, как бы они ни намеревались снимать Рабский ошейник, всё у них получится.

Застольная беседа была достаточно содержательной, тем более, что к обеду появился Регулус, а Вальпурга со Старым Сигнусом после разговора со мной закончили свои изыскания в библиотеке. Итогом стало сообщение Старого Сигнуса, что он нашёл аж три способа снять Рабский ошейник помимо того, который предложил Долохов. Но два из них никуда не годятся, как и способ Долохова, а вот третий… третий может прокатить.

— А чем плох мой способ? — спокойно спросил Антонин. — Он как раз гарантирует то, что Джоуи больше не будет рабом.

— Он плох тем, — спокойно сообщил Старый Сигнус, — что ты можешь не выжить в ходе ритуала, Антонин. Практически стопроцентная вероятность, что так и будет.

— Но это неважно, — быстро сказал Долохов. — Главное, чтобы мой сын был свободен. Я и так слишком виноват перед ним.

— Виноват, — спокойно согласилась Вальпурга. — Виноват хотя бы тем, что когда эта бедная магглорожденная девочка забеременела, тебе стоило хватать её в охапку и увозить из Британии. Не думаю, что твоя семья не приняла бы её.

Лицо Долохова исказилось:

— Леди Вальпурга! Вы не знаете всех подробностей моих взаимоотношений с семьей, и я прошу вас…

— А я прошу тебя заткнуться, Антонин, — отрезала леди. За столом наступило шокированное молчание, только вот у Сири и Сева в глазах черти плясали. Да уж, сейчас Вальпурга начнёт отжигать в своей неподражаемой манере и быстро вставит Долохову мозги на место. И уважаемая леди меня не разочаровала.

— Какой бы ни была твоя семья, — ледяным тоном произнесла она, — я просто уверена, что в ней мисс Стэнли было бы куда безопаснее, чем в Англии. Насколько я знаю русских, они порвали бы в клочья любого за один косой взгляд на женщину, которая носит дитя их Рода. После твоего ареста едва родившую Хильду таскали на допрос в аврорат! Неопытную бестолковую глупышку, для которой ты был единственным светом в окошке! Именно из-за этого на твоём сыне сейчас красуется Рабский ошейник. И на мисс Стэнли тоже…

— Не мисс Стэнли, — буркнул Антонин. — В России она была бы госпожой Долоховой. Наш брак был признан магией. Она не могла покинуть Англию!

Вальпурга только рукой махнула:

— Думаю, твоя семья нашла бы выход. А так… да ты сам фактически отдал жену и сына на растерзание бородатому придурку!

Долохов ничего не ответил, только покосился на меня.

— Не стоит смотреть на Гарри, он в курсе всей этой истории. Именно он заподозрил, что с твоим сыном что-то неладно, Антонин! И в его голове уже сейчас побольше мозгов, чем было у тебя, когда ты давал клятву Тому Риддлу!

— Я виноват, — отрезал Долохов. — И я хочу искупить вину!

— Тем, что умрёшь на алтаре и вновь оставишь сына без защиты и помощи? — рыкнула Вальпурга.

— Я написал… семье… — тяжело выдохнул Долохов. — Они примут его. Он… он не пропадёт.

— А Хильда? — спросила Вальпурга.

Долохов медленно покачал головой:

— Нет… Тогда — да. Сейчас — уже нет. Она… сейчас она фактически рабыня Дамблдора. И она носила Рабский ошейник слишком долго, у неё мало шансов пережить его снятие, в отличие от Джоуи.

И тут меня словно бес под ребро толкнул:

— То есть, вы всё уже решили, мистер Долохов? Сами героически помрёте на алтаре, Джоуи отправится в Россию, а Хильда Стэнли будет доживать свой век в одиночестве и тоске? А её вы спросили? Хочет ли она такой судьбы? Да вы хуже Петтигрю — тот хоть оправдывал себя тем, что предал моих родителей из несчастной любви к моему отцу и надеялся на то, что Лорд пощадит его, а вы… вы… просто мерзавец! Гад и предатель! Хильда Стэнли столько лет сопротивлялась Рабскому ошейнику, спрятавшись с сыном в маггловском мире, и ждала вас! Да, она кучу ошибок совершила, но она вас любила! А вы просто собираетесь предать её ещё раз, а сына пристроить как котёнка в хорошие руки!

Дзиннь! Бокал, который сжимал в ладони Долохов, лопнул, разлетевшись мелкой стеклянной крошкой, по ладони потекла кровь, но мужчина совершенно этого не заметил, прорычав:

— Да что ты понимаешь, невоспитанный мальчишка! Будь ты постарше, я бы вызвал тебя на дуэль за такие слова!

— А ты вызови, Тониии, — насмешливо протянул Сириус, в чьих глазах взметнулось тёмное пламя Блэков. — Вызови, а я, как крёстный и опекун, с радостью отвечу на вызов… Вызови, Тони, прошу!

— А если тебе вдруг удастся победить, Тонии, — так же насмешливо протянул Северус, — то в следующем поединке буду участвовать уже я. Не забыл, какой я перспективный? С тех пор я стал ещё перспективнее…

— Кхм, — спокойно закончил эту эскападу Регулус, — ну, и я тоже буду участвовать… Если что…

— Чёртовы Блэки! — прошипел Долохов, но это он зря сказал. Вскинулась уже Беллатрикс:

— Не смей оскорблять мой Род, чёртов русский! Тем более, что Гарри прав! Что, не нравится? Да мы с Руди и Басти твердили тебе о том же самом, но ты ведь не понимаешь, пока тебе не скажут прямо в лоб!

В комнате из ниоткуда стали возникать тёмные крутящиеся смерчики, зазвенели хрустальные подвески в люстре, захлопали дверцы шкафов, со стуком обрушилась со стены картина с пейзажем, на котором за нашим обедом наблюдали несколько Блэков, пришедших с портретов в семейной галерее. Кто-то из них — похоже, дама с веером — взвизгнул, но не испуганно, а предвкушающе. Рядом тонко вскрикнул Кричер Второй. Сила Блэков просилась наружу. Тёмная Сила…

И тут поднялся Старый Сигнус и просто взмахнул руками перед собой:

— Всем успокоиться! — рыкнул он. Честно говоря, в этот момент у Старого Сигнуса было такое лицо, что я понял, почему зеленокожие боятся его до обморока. Так вот как выглядит гнев в человеческом обличье. Холодный, спокойный... и такой страшный, что пробирает до мурашек.

Смерчики моментально рассеялись, перестала дрожать люстра, успокоились дверцы шкафов. Пейзаж, повинуясь жесту Сири, вернулся на прежнее место, и кто-то из нарисованных Блэков проворчал:

— Благодарю, потомок…

— А вот теперь, — продолжил Старый Сигнус, — и начинается спокойная, непредвзятая и конструктивная беседа. Все уяснили?

Уяснили все, Кричер навёл порядок на столе и принёс очередную перемену блюд, а Старый Сигнус продолжил:

— Гарри, конечно, высказался непозволительно для своего возраста, но я склонен простить ему эту вольность. Ибо, как говорит маггловское Слово Божье, устами младенца глаголит истина.

А вот сейчас было обидно. Нашёл, блин, младенца. Но под тяжёлым взглядом Сигнуса Блэка я счёл за лучшее промолчать, сделав вид, что поглощён сочнейшей отбивной и салатом. Все прочие присутствующие тоже резко проявили интерес к поданным Кричером блюдам, так что Старый Сигнус продолжил свой монолог в полнейшей тишине:

— Ты не будешь приносить себя в жертву, Антонин. Для ритуала, который мы нашли в библиотеке вместе с леди Вэл, требуется не человеческая жертва. Барана будет достаточно. Теперь главное — переместить сюда Джоуи. Очень надеюсь, что Сириус сможет сделать голема, который на время заменит мальчика.

— Без проблем, — кивнул Сири. — Заготовка имеется, придать внешнее сходство — недолго.

— Так же Регулус доставит сюда Хильду Стэнли. В этом случае Рабские ошейники лучше снимать одновременно. Я так полагаю, Белла, что вы уже определили, что их накладывал один и тот же маг?

— Это так, — согласилась Беллатрикс.

— Когда нужно доставить Хильду Стэнли? — спросил Регулус.

— Сегодня, к вечеру. Увы, Гарри должен вернуться в Хогвартс. Он не может задержаться. К счастью, время удачное…

— Но при чём здесь Гарри? — с недоумением спросил Рабастан.

— Он единственный из нас сможет проделать то, что необходимо. Снять Рабский ошейник, отведя души Джоуи и Хильды на Грань.

— На Грань? — недоумённо спросил Долохов. — Но ведь на Грани может продержаться только некромант… Я потому и отбросил этот вариант Ритуала, что ни один некромант не согласится приблизиться к берегам Британии ближе, чем на пару миль, а перемещать Хильду и Джоуи в таком состоянии опасно…

— Помните о Долге Жизни перед этим мальчиком, — спокойно сказал Старый Сигнус. — Ибо то, что я скажу, от вас не должен узнать никто. Гарри — некромант, хоть и не обученный до конца, но на Грань он выйти сможет. Не так ли, Гарри? Ты ведь сам хотел, чтобы всё было по справедливости?

Я медленно кивнул. Это — Старый Сигнус? Да его должны назвать Полный Песец! Блин, вот и они — весёленькие выходные! Посетил, понимаешь, Поттер-мэнор! Хорошо, что я уже был готов к такому развитию событий: во время утренней беседы в библиотеке Старый Сигнус рассказал мне о самом беспроигрышном варианте ритуала. Для меня он действительно практически неопасен, хватит даже тех знаний, что я получил от Крика Ястреба, и тех ритуалов, которым меня успел научить Гиппократ Сметвик. Так что да, я согласился. И даже не из шилопопости и стремления спасать всё, что под руку подвернётся. Это заговорила привычка из прошлой жизни: если начал что-то делать — делай до конца. И если сложилось так, что только я могу помочь Джоуи, — буду помогать. Мне хочется, чтобы затянувшаяся история несчастий Джоуи и Хильды наконец-то закончилась. И пусть Хильда во многом виновата сама, но кто я такой, чтобы судить её за ошибки? Своих косяков выше крыши.

И тут рассмеялась Белла:

— Вот это потрясающе! Герой Света — некромант? Да это лучшая новость, которую я услышала за последние годы, после той, что мои дети живы! И как старый козёл смог так облажаться?

— Белла, воспитанной леди не подобает употреблять подобные слова и выражения, — сухая отповедь Вальпурги завершила этот театр абсурда. Долохов, правда, узнав о том, что я некромант, аж дар речи потерял. Потом, правда, речь к нему вернулась, и он стал истово меня благодарить.

— Погодите, мистер Долохов, — вежливо оборвал его я. — Я ещё не успел ничего сделать. Подождите до вечера.

После этого в особняке закипела подготовка к ритуалу, Регулус отправился за Хильдой, а я прихватил Бетти вместе с присматривающей за ней домовушкой и решительно заявил, что отправляюсь в Поттер-мэнор и вернусь к ужину. И что крёстного и его супруга я забираю с собой.

— А… а ритуал? — удивилась Беллатрикс.

— А что ритуал? — ответил я. — Что делать — я знаю, бегать по потолку от волнения не намерен, у меня, вообще-то выходной, у Сева тоже, к ужину вернёмся.

Сигнус только головой покачал, но возражать не стал. Так что уже через пять минут мы были в Поттер-мэноре, где нас встретили радостные домовики и не менее радостная Сусанна с Джейми на руках. Знакомство Джейми и Бетти прошло вполне благожелательно, обе няни-домовушки моментально устроили малышей на мягком пушистом ковре в одной из комнат, натащили великое множество игрушек и оба малолетних бедствия стали играть вдвоём настолько мирно, насколько это вообще возможно. Джейми, кстати, несмотря на то, что был младше Бетти, выглядел её ровесником, так что они умудрялись даже общаться странными лепечущими звуками, и громко хохотали над чем-то, понятным только им.

Убедившись, что малыши вполне довольны и под надёжным присмотром, я спросил Сусанну о самочувствии Кайшесса. Та с улыбкой ответила, что её лечение помогло, сейчас нагёныш чувствует себя куда лучше, но пока она запретила ему покидать постель — пусть ест, спит, пьёт молоко единорогов и питательные зелья и набирается сил.

— А ему не скучно? — забеспокоился я.

— Кайшесс много спит, — ответила Сусанна. — А когда бодрствует — смотрит весёлые сказки по тому говорящему ящику, который прислал в подарок Сириус. Я переместила его в комнату Кайшесса, по вечерам мы втроём проводим там время, бедному мальчику нужно больше радоваться, чтобы оправиться.

— А сейчас он спит? — поинтересовался я.

Сусанна прикрыла глаза и ответила:

— Нет, Лигур только что отнёс ему зелья, фрукты и молоко. Ты хочешь с ним поговорить, Гарри?

— Мы втроём, — ответил я. — Дело в том, что я нашёл его маму… но пока мы не будем об этом сообщать Кайшессу. Она заколдована. А вот когда нам удастся её освободить, то она непременно окажется здесь.

— Это замечательно, Гарри! — захлопала в ладоши бывшая дементор. — Но о чём ты хочешь расспросить Кайшесса?

— О его родне, — ответил я. — Как ты думаешь, можно будет применить к нему легилименцию? Северус в этом специалист.

— Думаю, это возможно, — согласилась Сусанна. — Кайшесс верит тебе… верит в то, что ты не причинишь ему вреда. Надеюсь, что вы, Северус, — обратилась она к зельевару, — не причините ему боли.

— Обижаете, леди Сусанна, — отозвался Сев, — я буду очень осторожен. Мать Кайшесса могла рассказывать ему что-то о родных… вспоминать о них… Юный наг по малолетству мог это забыть, но ни одно воспоминание не исчезает бесследно. Для этого и существует легилименция.

— Хорошо, — улыбнулась Сусанна. — Идёмте.

Кайшесс действительно выглядел куда лучше. Домовики тщательно вымыли его, расчесали густые длинные волосы (магия, не иначе… я уже боялся, что эти колтуны придётся состригать), заплели их в свободную косу. Пугающие рубцы и шрамы практически исчезли, кожа стала чистой и смуглой, чешуя заблестела и налилась ярким бирюзово-зелёным цветом. Да, ещё сохранилась и болезненная худоба, и отметины от ошейника и цепей, но дело явно шло на поправку. И уже было понятно, что нагёныш будет редкостно красив, когда совсем поправится.

Увидев нас, Кайшесс смутился, но сумел овладеть собой и вежливо поздоровался.

— Здравствуй, Кайшесс, — ответил я. — Леди Сусанна сказала, что ты выздоравливаешь.

— Да… — застенчиво кивнул нагёныш. — Мне здесь хорошо.

— Меня зовут Гарри Поттер. Этот мэнор принадлежит мне, а леди Сусанна и её сын — мои родственники.

— Да, — смущённо ответил Кайшесс. — Леди Сусанна говорила мне.

И только тут до меня дошло, что что-то не так. Нагёныш вполне свободно изъяснялся по-английски, без всякого парселтанга. Я удивлённо посмотрел на Сусанну.

— Да, — улыбнулась она, — это я передала Кайшессу знание языка. Это было нетрудно. Он способный.

Ничего себе… О каких ещё сюрпризах мне расскажет бывшая дементор? Ладно, это потом. Главное, теперь нагёныш может объясняться с кем угодно.

— Ты ведь помнишь Северуса Снейпа? — спросил я. — Мы были вместе с ним в подземелье.

— Да, — кивнул Кайшесс. — Спасибо вам. Если бы не вы — я бы уже умер… наверное.

— Всё в порядке, Кайшесс, — продолжил я. — А это — мой крёстный и супруг Северуса. Его зовут Сириус Блэк.

Кайшесс вежливо склонил голову. И пусть он был немногословен, я всё больше и больше видел, как в нагёныше проступает то, что иногда называют «врождённым аристократизмом». Ох, не зря он говорил, что его мама ведёт род от самого Царя Змей…

— Мы посетили тебя, чтобы справиться о твоём здоровье и чтобы попросить кое о чём… — я старался говорить медленно, понятно и убедительно.

— Я сделаю всё, что смогу, — отозвался нагёныш.

— Мы хотим найти твоих родных… в Индии. Думаю, твоя мама оттуда, — заговорил уже Северус. — Но для этого мне нужно посмотреть твою память. Твои родные наверняка ищут тебя. Мы хотим связаться с ними и сообщить, что ты жив и здоров.

На лице Кайшесса мелькнула улыбка, впрочем, тут же погасшая.

— А мама? — прошептал он. — Что с ней?

— У нас есть кое-какие догадки, — вмешался Сириус. — Мы надеемся, что твоя мама жива. Но мы пока ещё ищем. Потерпи. Будем надеяться, что всё будет хорошо. Ладно?

— Ладно, — покладисто кивнул нагёныш. — Скажите, а смотреть память — это больно?

— Если ты доверяешь мне — то нет, — ответил Северус. — Тебе нужно просто лечь на спину, закрыть глаза и расслабиться. Вот и всё. Если почувствуешь, что тебе плохо или больно — скажи сразу же. Ты понял?

— Я понял, — согласился Кайшесс. — Я готов.

И, закрыв глаза, он откинулся на подушки.

Северус подошёл к изголовью кровати и положил руки на виски нагёныша. Некоторое время ничего не происходило, потом Северус поморщился и убрал руки.

— Уже всё? — спросил Кайшесс, не открывая глаз.

— Всё, — ответил Сев. — Думаю, что кое-что я смог увидеть. Больше пока не стоит — ты слишком слаб, да и природные ментальные щиты сильные. Хочешь отдохнуть?

— Я бы хотел… хотел на сссссолнышшшшшко… — вздохнул Кайшесс, по ходу фразы перейдя на парселтанг.

День за окном и впрямь был солнечным. Так почему бы и нет?

Спустя полчаса мы все отправились на прогулку в лес мэнора. Джейми и Бетти на руках у Сусанны и Сева, Кайшесс в кресле, укутанный в несколько пледов. С креслом Сири постарался — трансфигурировал обычное кресло в какое-то подобие специального, на колёсиках, только с большой подставкой для хвоста. Ничтоже сумняшеся, он нанёс на эту конструкцию несколько рунных цепочек, отчего кресло приобрело способность не только катиться по земле, но и парить в воздухе, так что теперь мы с Сири дружно эти рунные цепочки обсуждали.

А на лице закутанного сразу в несколько тёплых покрывал и укрытого большой шкурой нагёныша было написано настоящее счастье. Бедняга, он ведь до этого вряд ли хоть раз видел «сссолнышшшко»…

Почувствовав, что Сусанна вышла на прогулку, к нам немедля стали стекаться обитатели леса. Первой появилась мантикора, которая стала ласкаться к Сусанне, потом подтянулись табунком фестралы, торжественно пришествовали единороги, сверзилась откуда-то с верхушек деревьев книззлячья банда во главе с Мистером Лапкой, прилетела парочка гиппогрифов. Даже змеи, которым вроде бы полагалось впадать в спячку, окружили кресло Кайшесса, подняли узкие треугольные головки и принялись кланяться, касаясь пальцев нагёныша узкими язычками.

Тот счастливо смеялся, болтая с ними на парселтанге.

В общем, время мы провели замечательно. Прогулка по лесу, пикник на свежем воздухе, катание на фестралах, игры с Джейми и Бетти… Северус же просто обалдел от такого количества потенциальных ценных ингредиентов. А понятливое зверьё натаскало ему всего в трансфигурированную Сири корзинку. Хотя в запасах мэнора много всего под стазисом, но это же свеженькое, именно Севу добровольно отданное… Так что зельевар был на седьмом небе ещё и из-за этого.

Время пролетело незаметно, но когда Сусанна предложила остаться на ужин, мы с сожалением отказались. Пора было возвращаться на Гриммо. Нас ждал ритуал.

Комментарий к Глава пятьдесят вторая. В которой герой спорит и позволяет себе короткий отдых Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава пятьдесят третья. В которой герой зарабатывает очередной срок в Азкабане. Гипотетически ======

Время пролетело незаметно, но когда Сусанна предложила остаться на ужин, мы с сожалением отказались. Пора было возвращаться на Гриммо. Нас ждал ритуал.

Пришлось прощаться. Сила воплей, которые начал издавать Джейми, понявший, что от него уводят такую замечательную новую подружку, не поддавалась описанию. Бетти, поняв, что игры закончились, стала вторить ему с неменьшей интенсивностью, так что на пару минут мне показалось, что я оглох. Однако Сусанна сумела разрулить ситуацию, шепнув на ушко Джейми пару слов и погладив Бетти по пухлой ручонке. Дети успокоились, хотя продолжали обиженно сопеть.

— Если хотите, — предложила Сусанна, — Бетти может гостить здесь ежедневно. Гарри, если ты откроешь малышке доступ в мэнор, её няня-домовушка сможет перемещать её беспрепятственно. На час-два… Детям будет полезно общаться, а здесь столько интересного.

Угу. Помянутое интересное вон там на крыльце разлеглось, зевает во все клыки, только кисточка хвоста с жалом подрагивает… Мантикора возлюбила Бетти с первого взгляда, Джейми, похоже, был ею не менее любим, так что лихая парочка развлеклась по полной, с хохотом забираясь на спину смертельно опасной зверюги и скатываясь с неё, как с горки, дёргала беднягу за усы, теребила уши и с восторженными воплями ощупывала смертельно опасные клыки. Причём мантикора старательно прятала от цепких ручек ядовитое жало и мурчала громче домашней кошки. Мазохистка, честное слово.

Впрочем, весь прочий зверинец относился к детишкам с не меньшим пиететом. Змеи позволяли теребить их за хвосты, книззлы и не думали ускользать от шаловливых детских пальчиков, детёныши единорогов — серебристо-серые, с едва проклёвывающимися молочно-розовыми рожками – пытались прыгать и бегать наперегонки с малышами, а их белоснежно-серебряные мамочки охотно отдали Сусанне ведёрко целебного молока.

— А не замучают они животных? — побеспокоился я. — Вон как мантикору заездили.

— За час-два не успеют, — улыбнулась Сусанна. — А вреда им никто не причинит, напротив — охранять будут, если что. К тому же, оба малыша очень сильны, и я могу научить Бетти своей магии.

— Так рано? — удивился Сири. — У магов такое не принято.

— У вас магия другая, — махнула рукой бывшая дементор. — У большинства усвоить мои уроки не получится, у вас двоих — так точно нет. А вот Гарри и Бетти я смогу кое-чему научить. Им не помешает. Особенно девочке. Она… она не совсем человек. Я чувствую с ней некое сродство, хоть и очень отдалённое.

Темнокожая малышка, словно поняв, что говорят именно о ней, захлопала в ладоши и засмеялась.

— А Гарри? — быстро уловил суть Сириус. — Он что — тоже не совсем человек? Если может усвоить вашу магию, леди Сусанна?

— Вы имеете в виду, есть ли у него в предках магики? Возможно, — рассмеялась Сусанна. — Но дело не в этом. Он просто был за Гранью, а это меняет.

Сириус и Северус покивали головами. Грань, да… Какая чудная отмазка, всегда работает. Только вот, бьюсь об заклад, Сусанна имела в виду вовсе не это. Возможно, бывшая дементор чувствует, что моя душа — не совсем душа Гарри? Точнее — совсем не душа Гарри? Но, в любом случае, мне не стоит бояться того, что Сусанна меня выдаст. Она теперь принадлежит к моему Роду и никаких тайн разгласить просто не сможет. А вот насчёт малышки Бетти информация интересная. И если Сусанна говорит, что таких крох можно чему-то научить — то почему бы и нет? Вот посоветуюсь со счастливыми папашами и настрою для Бетти доступ в мэнор. Няня-домовушка в таких случаях прилагается обязательно, ведь девочка ещё слишком мала.

Так что мы распрощались весьма сердечно, Сусанна поцеловала меня в щёку и сунула в руку какой-то гладкий прохладный предмет размером с перепелиное яйцо и прошептала:

— От паука поможет, и от жабы… А с драконом уж как-нибудь сам… Ты разберёшься, я верю…

Мы аппарировали, и только быстро поднявшись в свою спальню, я смог рассмотреть подарок Сусанны. Довольно симпатичная штучка — оттенки сменялись от пурпурно-фиолетового до розового, с серебристыми искрами внутри. Вроде бы простой, гладко отполированный камень… Хотя для камня слишком уж лёгкий. И что это? Как понимать слова Сусанны — «от паука поможет и от жабы…»? Пауком сторонники Дамбигада именуют Доброго Дедушку, жабой — достопочтенную инспекторшу — Долорес Амбридж. А дракон… Драко, что ли?

Но раздумывать было особо некогда, близился ритуал. Я быстренько принял душ, а когда вернулся, на кровати уже лежало снежно-белое льняное облачение. Рядом с кроватью стояла ритуальная обувь, очень похожая на сшитые вручную древнеримские сандалии. Я молча облачился во всё это, и тут в комнате появился Кричер Второй.

— Леди Вальпурга просит наследника Поттер спуститься в ритуальный зал, — заявил он. — Мне велено переместить Наследника Поттер прямо к дверям.

Я молча протянул домовику руку и в туже секунду оказался перед знакомыми дверями Ритуального зала Блэков. Все участники ритуала были уже на месте — сама Вальпурга, Старый Сигнус, Беллатрикс с мужьями и Сири с Северусом. Долохов стоял немного в стороне, обнимая за талию очень бледную женщину средних лет, довольно приятную на лицо, светловолосую и чуть-чуть полноватую. Женщина была белее ритуального одеяния, в которое была облачена так же, как прочие участники ритуала. Она то и дело порывалась что-то сказать, но Долохов молча прижимал палец к губам, и женщина покорно замолкала. В её больших голубых глазах стояли слёзы.

Ага, а это, похоже, и есть матушка Джоуи, та самая Хильда Стэнли. Вопрос, что в этой простушке нашёл красавец Долохов, для меня загадкой не был. Сильные и уверенные в себе мужчины часто влюбляются именно в таких женщин — слабых, ведомых и нуждающихся в опеке. Повернись вся история по-другому — и это была бы вполне себе счастливая семья, в которой жена смотрит мужу в рот, каждое его решение принимает, как святое Евангелие, и вполне этим довольна. Но это уже их внутреннее дело, сами решат, как быть дальше, если… то есть, когда я сниму Рабские ошейники.

Ритуал начался в полном молчании, ибо силы, к которым намеревались обратиться маги, не терпят лишних слов и пустой суеты. Мы все прошли в ритуальный зал, который на сей раз выглядел немного по-другому.

Большой каменный параллелепипед в центре зала стал больше и шире, перед ним на камне поменьше лежал чёрный, без единого белого пятнышка баран. Животное было явно как-то обездвижено, ибо верёвок я не заметил. Баран молчал, только косил на пришедших безумным от страха огромным фиолетово-карим глазом. Его рога были вызолочены, шею украшала гирлянда из белых асфоделей.

На камне, ближе к краю, лежал Джоуи, его глаза были закрыты, он был бледен и неподвижен. Мальчик сильно исхудал, на шее и плечах его проступили синеватые пятна, словно отпечатки чудовищно огромных пальцев.

Хильда охнула и приготовилась отъехать в обморок, но Долохов встряхнул её и негромко произнёс:

— Тише, милая. Ты знаешь, что нужно делать.

Хильда кивнула, Долохов подхватил её на руки и уложил на алтарь с другой стороны. Женщина закрыла глаза, её потряхивало, из-под зажмуренных век текли слёзы.

— Ничего не бойся, — прошептал Долохов. — Мы спасём сына. Просто лежи и молчи. И не произноси ни слова, что бы ты ни чувствовала.

Губы женщины слабо шевельнулись в знак того, что она всё поняла, но с них не сорвалось ни звука.

Вальпурга одобрительно кивнула и сделала знак Старому Сигнусу. Тот ловким движением неизвестно откуда появившегося в руке кривого ножа, похожего на друидский серп, перерезал барану горло. Глаза животного затуманились и застыли. Белые асфодели стали красными от крови животного. Белла ловко подставила под хлынувшую из горла барана струю большую глиняную чашу, Вальпурга начала читать катрен.

Только тут я заметил Регулуса с двумя тонкими кисточками в руках. Одну из них он отдал Сири, вторую оставил себе.

Белла, держа чашу на вытянутых руках перед собой, медленно пошла вокруг камня, Сириус и Регулус двинулись следом, нанося на лоб, кисти рук и пятки Хильды и Джоуи рунические знаки. Когда Белла обошла камень во второй раз — руническими знаками оказались покрыты шея и щёки матери и сына. В третий раз остатки крови пошли на разрисовывание рунами камня.

Вальпурга замолкла. Следующий катрен читал уже Сигнус. Все остальные образовали рядом с камнем полукруг, взявшись за руки. Долохов же встал у изголовья Хильды и Джоуи и положил руки им на головы.

Сигнус закончил. Теперь начал нараспев произносить катрен Долохов. Хильда перестала дрожать, похоже, она впала в некое состояние полуяви-полусна и вряд ли до конца понимала, что происходит. Ну вот. Теперь мой черёд.

Я лёг на алтарь между Хильдой и Джоуи, взял их за руки, закрыл глаза и призвал Грань.

Получилось удивительно легко, моя сила явно соскучилась по мне, так что я спокойно встал на Грань, повернувшись лицом к туманной клубящейся тьме. За спиной простиралось чёрное безмолвие космоса, пронизанное сотнями светящихся точек, и каждая точка светилась жизнью.

Я сжал руки, потом разжал их и рядом со мной возникли Хильда и Джоуи в белых ритуальных одеяниях. Грань проявляет всё скрытое, и я явственно видел толстые шипастые чёрные ошейники и на Хильде, и на по-детски хрупкой шее Джоуи.

Ошейник Джоуи ещё не успел врасти в мясо, но кожа вокруг него была покрасневшей, воспалённой и натёртой. Этого не видно было в реальном мире, но, как я уже отметил, Грань проявляет всё скрытое.

А вот взглянув на ошейник Хильды, я ужаснулся. Он словно врос в нежную женскую плоть, он отравлял Хильду, и на шее ниже и выше ошейника виднелись ужасные гниющие язвы, красные, лоснящиеся, покрытые омерзительным серо-белым налётом гноя. Как она всё это терпела? Как вообще могла противостоять такой боли. Воистину, Хильда Стэнли очень любит сына…

— Гарри, — еле слышно прошептал Джоуи, — где мы, Гарри?

— Это Грань, — спокойно ответил я. — Место, где мир живых переходит в мир мёртвых. Стоит сделать шаг — и останешься в этом тумане навечно.

— Мы должны умереть? — спокойно спросил Джоуи.

— Нет, — ответил я. — Вы будете жить. Всё будет хорошо. Но для этого вы должны сделать шаг вперёд.

— За Грань? — уточнил Джоуи. — Но ведь ты же сам сказал, что в этом тумане мы останемся навечно.

— Нет, — ответил я. — Я удержу вас. А когда вы вернётесь — у вас уже не будет Рабских ошейников. Грань уничтожит их. Вы будете чисты.

— А ты сможешь, мальчик? — неожиданно спросила Хильда. — Ты же такой слабенький… Знаешь, удержи только Джоуи… Теперь, когда вернулся Антонин, он позаботится о сыне. А мне… Я устала от этой боли, от постоянного ожидания ужаса… Я готова уйти, только удержи Джоуи.

— Мисс Стэнли, у вас это семейное? — рассердился я. — Я же сказал, что смогу вытащить вас обоих. На Грани не имеет значения физическая сила. Только Дар. И вообще, давайте не будем разводить дискуссии. Если я сказал, что нужно сделать шаг вперёд — делайте! Думаете, так легко находиться на Грани?

На самом деле — для меня в этом не было ничего сложного. Я тут мог находиться несколько часов без особого ущерба для себя, правда, вот в туман соваться без Проводника-некроманта не стоило — я таким штукам толком не обучен, могу и потеряться. Нет, выбраться-то я выберусь, но вполне может статься, что в обычный мир я вернусь лет через сто. Среди некромантов ходят байки о таких шуточках Загранья, этакий узкоспециализированный профессиональный юмор.

Однако, последняя моя фраза возымела действие на Хильду и Джоуи. Они посмотрели друг на друга, потом на меня и одновременно шагнули в туман. А я сильно сжал их ладони. Теперь главное — не отпустить, а когда ошейники распадутся в Загранье, я почувствую.

Некоторое время туман клубился по-прежнему, а сжатые пальцы Хильды и Джоуи в моих руках были неподвижны. Я чувствовал только, как постепенно холодеют тёплые ладони. Держать… не отпускать…

Туман там, где стоял Джоуи, закрутился в небольшой смерч, полыхнувший тёмным и багровым. Руку, которой я сжимал ладонь Джоуи, пронзила короткая вспышка боли… и всё. Смерч растаял, передо мной вновь была ровная стена клубящегося тумана. Так… С Джоуи получилось… Что ж там с Хильдой? Неужели я ошибся?

Холодная ладонь Хильды в моей руке дёрнулась с такой силой, что я чуть было не отпустил её. Но к такому повороту я был готов. Загранье любит и такие шутки. Нет уж. Я их сюда привёл, я их и уведу.

Рука Хильды дёрнулась вновь, но я держал крепко, и в тумане стал формироваться очередной смерчик. На сей раз он был больше и мощнее и полыхнул с такой яростью, что едва не ослепил меня. И боль, которую я испытал, была куда сильнее, но я удержал руку женщины. А потом всё кончилось, и я медленно потянул Хильду и Джоуи обратно на Грань.

Тянуть их было трудновато — словно не туман передо мной клубился, а вязкий овсяный кисель, но я твёрдо был намерен вернуть обоих, и туману ничего не оставалось, как подчиниться моей воле. Ещё рывок, и Хильда с Джоуи вернулись на Грань. Ошейников на них уже не было.

— Вот и всё, — сказал я. — Пора возвращаться.

И открыл глаза, на мгновение увидев потолок ритуального зала. Всё. Вернулся.

И я закрыл глаза снова, чтобы на сей раз заснуть.

— Гарри! — кто-то теребил меня. — Гарри, очнись! Тебе нужно выпить зелье! Обязательно!

— Блин, — мне и без зелья неплохо, — хотел сказать я, но вместо этого вырвалось только:

— Рряф! Мяф!

Вот тут глаза и открылись сами собой. Я что, перекинулся?

— Ага, — кивнул Сири, погладив меня по голове. — Как снял рабские ошейники, так и перекинулся. Видимо, подсознательно решил, что так восстановишься быстрее. Так что давай, подкрепляйся. Так будешь или?..

Я почесал задней лапой за ухом, раздражённо мотнул коротким рысиным хвостишкой, прислушался к себе… и понял, что чувствую себя просто великолепно. Никакого истощения. Это сколько ж я провалялся? Дамблдор, небось в Хогвартсе рвёт и мечет… Хогвартс! Мне нужно вернуться в школу!

Я тут же перекинулся, выпил предложенное Сири зелье и спросил:

— Я долго спал?

Крёстный покачал головой:

— Нет, всего пару часов. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответил я. — Всё в порядке. Дамблдор ещё не спрашивал, куда ты дел национального героя?

— Ещё бы не спрашивал! — фыркнул Сири. — Но Сириус Альфард Блэк был на высоте и поставил его на место.

— Обожаю Сириуса Альфарда, — надул губы я. — Он такой милый…

Сириус фыркнул и добавил:

— Я сказал, что дел Рода оказалось больше, чем планировалось, и тебе пришлось задержаться до вечера. А потом ты устал и заснул, и я не стал тебя будить. Так что я пообещал Дамблдору, что ты будешь в Хогвартсе ранним утром, ещё до завтрака и прекрасно успеешь на занятия. Но я, по правде сказать, боялся, что ты не успеешь восстановиться за ночь. Однако теперь вижу, всё в порядке.

— Ага, — потянулся я. — Отлично себя чувствую. Есть хочу.

Сириус кивнул и призвал Кричера. Тот появился с большим подносом-столиком, ловко пристроил его на кровать и я отдал должное поварскому искусству блэковских домовиков. Ммм… голоден я и впрямь был зверски, так что смолотил всё в ударном темпе, и только тогда спросил:

— Как там Хильда и Джоуи?

— Спят, — ответил Сири. — Северус, перед тем, как вернуться в Хогвартс, проверил их. Говорит, что всё в порядке, от Рабских ошейников и следа не осталось. Долохов на седьмом небе от счастья. Готов ноги тебе мыть и воду пить.

— Обойдёмся без таких крайностей, — чопорно произнёс я, спародировав Сириуса Альфарда, и мы оба расхохотались. Но потом Сири посерьёзнел:

— Думаю, что Джоуи не сегодня-завтра скончается в больнице Святого Мунго.

— Ээээ… — выдавил я, и только потом сообразил, что Сири выдаёт мне официальную версию. — Хильда Стэнли — тоже?

— Да, — кивнул Сири. — От горя, связанного с кончиной любимого единственного сына.

— Это значит, что Хильде придётся вернуться… на короткое время?

Сириус покачал головой:

— Ни к чему это. Не думаю, что она сможет сыграть достоверно. Всё-таки, ей нужно будет время, чтобы оправиться от ритуала. Хильда перенесла его тяжелее, чем Джоуи. Ошейник был на ней куда дольше…

— Но… как тогда?

Сири фыркнул:

— Гарри, ты меня удивляешь! А Оборотное на что? Смотаемся на место я или Рег, изобразим всё в лучшем виде. Комар носа не подточит.

Последнюю фразу Сири произнёс по-русски, правда, с ужасающим акцентом, а потом перевёл для меня. Похоже, за свою отсидку он много чего сумел нахвататься от Долохова. А когда он перевёл пословицу для меня на английский, то я расхохотался. Звучало это примерно так:

«Комар не сможет придраться и улетит точить нос».

— Почему комар-то? — спросил я, когда проржался.

— Мерлин их разберёт, этих русских, — невозмутимо ответил Сири. — Может, что-то ритуальное?

Как мне удалось снова не заржать в ответ, знают только Мерлин с Морганой…

Комментарий к Глава пятьдесят третья. В которой герой зарабатывает очередной срок в Азкабане. Гипотетически Мантикора(замучили беднягу, улетела подальше):

https://pre00.deviantart.net/99f8/th/pre/i/2017/012/b/c/female_manticore_by_vermin06-dav5pzc.jpg

Самка единорога с жеребёнком:

https://cs5.livemaster.ru/storage/d2/e1/c21a71922e1b3640843c2680f99u—kartiny-i-panno-snezha-i-nochka-kartina-na-organze.jpg

Ритуальный нож:

http://ezomir.info/images/wysiwyg/blogs/2016-12/7e198eeac5e34a737c05d5a5391956e3634.jpeg

Загранье:

https://avatanplus.com/files/resources/original/5b39c78748a9016459b36882.jpg

Грань:

https://i.ytimg.com/vi/yv8PSsfMjz4/maxresdefault.jpg

====== Глава пятьдесят четвёртая. В которой герой предаётся размышлениям и фонтанирует гипотезами ======

Само собой, я только порадовался возможности переночевать на Гриммо. Я же тёмный, всё-таки, и энергетика дома Блэков всегда действовала на меня благотворно. Да и вообще… За совсем небольшое время, проведённое в Хогвартсе, я успел соскучиться по обитателям особняка. По Сири и Регулусу, по властной леди Вальпурге, по Старому Сигнусу и малышке Бетти. И по Беренике с Мицаром успел соскучиться, чего уж там.

В Хогвартсе это было не так заметно — учёба, общение с Конни и Ником, со всей нашей компанией, постоянные ребусы, которые подкидывала мне жизнь… точнее, один Добрый Дедушка, совершенно ненужная и непонятная мне вражда с хаффлпаффцами не давали мне заскучать… но где-то в глубине души это чувство росло, формировалось… и в полной мере я его ощутил, только вновь очутившись на Гриммо.

Но после ухода Сири я сразу же связался с Ником и сообщил, что буду рано утром, что у меня всё нормально, что всё получилось, и что Джоуи, скорее всего, не вернётся в Хогвартс. Ник и Конни явно не расстроились от такого известия, а когда я спросил, как они провели выходные дни, Ник принялся рассказывать…

Оказывается, за это время они совместными усилиями успели окончательно довести до ума два пустующих класса, выделенных для нашего спортивного клуба, Дадли же прислали из дома любимую боксёрскую грушу, которую торжественно подвесили в комнате, предназначавшейся для занятий мальчиков. Гермионе же родители прислали полтора десятка видеокассет с записями самых разных программ для желающих заниматься аэробикой. И пусть пока их было не на чем смотреть, все девочки, желающие заниматься, пришли в полное восхищение от красоток, запечатлённых на бумажных футлярах, и сейчас в поте лица мастерят себе специальные костюмы. Да-да, те самые, с пёстрыми головными повязками и полосатыми гетрами. А ещё нескольким магглорожденным прислали из дома настоящие лосины, и теперь девчонки собирают деньги, чтобы заказать через Гермиону и других магглорожденных девочек эту самую деталь костюма.

Я припомнил, как одевались школьницы в девяностых. Краткий период отмены формы в российских школах был… запоминающимся, а уж лосины в сочетании с мини-юбкой надевала и в пир, и в мир, и в добры люди любая уважающая себя девочка-подросток. Ох, боюсь, что хогвартские барышни скоро додумаются до этого сочетания, тем более, что клетчатые юбки школьниц смело стремились к границе «мини-бикини», благо, что для того, чтобы профессора и деканы не заметили этого вопиющего, с точки зрения чистокровных, непотребства, достаточно было запахнуть мантию. Представив себе, во что могут превратить леопардовые или малиновые лосины симпатичную кубышку Миллисенту Булстроуд, я тихо застонал. С другой стороны, на смуглой Анджи Джонсон или обладавшей телосложением манекенщицы Алисии Спиннет лосины смотрелись бы вполне себе… А если надевать их с квиддичным свитером, то вот и готово тайное квиддичное оружие Гриффиндора против Слизерина, на другое-то рассчитывать сложно, а в команде Слизерина одна-единственная девочка. Хотя… если верить некоторым фанфикам, лучше бы лосины надевала мужская часть гриффиндорской команды. Вот же ж, лезет же в голову всякая чепуха…

— Гарри, — продолжил Ник, — раз уж у нас всё уже готово, не попросишь ли ты у Сириуса видеодвойку? Чем скорее девочки посмотрят кассеты и начнут заниматься, тем быстрее они успокоятся. А то все будущие участницы клуба ходят с такими лицами, что остальные уже начали их подозревать в мировом заговоре.

— Конечно, попрошу, — горячо откликнулся я. — Это все новости? Больше ничего необычного?

Ник и Конни переглянулись и пожали плечами:

— Да нет, вроде… А что, что-то должно было случиться?

— Да не знаю пока, — вздохнул я. — Просто есть некое ощущение… Кстати, а директор против нашего клуба не возражает? Вроде, сначала он был не очень доволен…

— Не знаю, — ответил Конни. — Его все выходные не было в школе. Профессор Макгонагалл обмолвилась, что у него какие-то дела в МКМ.

— Ага… — пробормотал я.

Ник и Конни снова переглянулись и хором выдали:

— Гарри?..

Причём с такой интонацией, с какой обычно требуют: «Колись, давай!»

— Завтра, — быстро прошептал я. — Всё завтра. Хорошо?

Мальчишки кивнули, а потом лицо Ника пропало из зеркала, а лицо Конни, наоборот, приблизилось, и он одними губами прошептал:

— Возвращайся скорее, ладно? Я скучаю.

— Утром… — прошептал я и снова подумал, что нелогичный я какой-то — и по Гриммо скучал, а вот теперь по Конни скучаю… И по Конни куда больше. Так, что захотелось вот прямо сейчас бежать к Сириусу и просить, чтобы вернул меня в школу.

Но я этот порыв подавил и помчался к Сириусу совсем с другим — договариваться насчёт зачарованной видеодвойки. К счастью, он помнил о моей просьбе и уже всё зачаровал. И даже кассет подкинул — не с аэробикой, а с маггловскими мультиками. Я с улыбкой перебирал цветные обложки: «Король Лев», «Алладин», «Чёрный плащ», «Утиные истории», «Чип и Дейл спешат на помощь»… Надо отметить, что посещая маггловские магазины, Сири явно наловчился выбирать хорошие детские мультики.

— Ага, у Бетти тоже они есть, — улыбнулся Сириус, угадав мой невысказанный вопрос. — Правда, для неё они пока сложноваты, я ей маггловских развивающих программ для малышей купил. Ей нравится. А эти — пусть немного подождут.

— Слушай, — удивился я, – а где все? Где Сев? Где Лестрейнджи? Да и Римуса я давно не видел?

— Матушка и Сигнус в библиотеке, — хмыкнул Сири. — Обдумывают операцию «Трагическая смерть Джоуи Стэнли». Северус срочно отбыл в Хогвартс. Его вызвала мадам Помфри, какое-то редкое зелье ей понадобилось.

— Редкое зелье? — переспросил я. — Не от последствий ли отката? Ник и Конни только что сказали мне, что не видели Дамблдора все выходные… Макгонагалл сказала, что он на заседании МКМ, но…

— Ох! — стукнул себя по лбу Сири. — Точно! Снятие Рабского ошейника… Ты ведь выводил Джоуи и Хильду за Грань — это могло быть засчитано, как смерть… А на Рабском ошейнике есть одно ограничение… Смерти раба нельзя допускать, иначе откат падёт на наложившего ошейник.

— Но амулет Гермия… — начал возражать я. Однако Сири только рукой махнул:

— Знаешь, Гарри, похоже, Дамблдор нагрешил столько, что от откатов его уже не спасает никакой амулет. К тому же, ты сам предполагал, что его действие слабеет.

— Вот это меня и пугает, — я немного поёжился от пронзившей меня внезапной мысли. — Дамблдор — мастер перекидывать собственные откаты на других. Вдруг именно это — причина его исчезновения на выходных.

— Возможно, — нахмурился Сири. — Жаль, что мы даже приблизительно не сможем предположить, кого старый паук решил подставить на этот раз вместо себя.

— А вдруг это Сев? — охнул я. — Мадам Помфри, как я понял, человек Дамблдора.

— Что? — вскочил Сири, словно подброшенный. — Сев? Ну уж нет! Сева я ему не отдам, пусть кактусом подотрётся!

— Кому это ты не собираешься меня отдавать? — раздался знакомый голос, и в комнате появился живой и здоровый Северус. Сири тут же бросился к нему и начал ощупывать, словно желал убедиться, что это именно Северус — живой, невредимый, из плоти и крови.

— Эй? — удивился Сев, не возражавший особо, впрочем, против манипуляций Сири. — Вы что тут себе напридумывали?

— Видишь ли… — смутился Сири и коротко рассказал мужу о ходе наших мыслей. Северус расхохотался и коротко поцеловал Сири в уголок рта.

— Выдумщики… Нет, не волнуйся, Сири, я вполне могу за себя постоять, если что… Мадам Помфри действительно вызвала меня в Хогвартс, но не для того, чтобы я сварил редкое зелье. Просто пришли заказы для класса зельеварения, немного раньше, чем рассчитывалось. Среди них немало редких ингредиентов, которые могу правильно рассортировать только я, вот она и волновалась, чтобы они не испортились. Однако, вскрыв упаковки, я обнаружил настолько отвратительное качество, что отослал назад всю партию с соответствующим обращением к поставщикам. Думаю, что вопиллер, составленный должным образом, отучит их халтурить.

— Фух… — вырвалось у Сири. — Слава Мерлину.

Да уж. И чего это я себе напридумывал? Иногда чёрная кошка — это просто чёрная кошка, а не ведьма-анимаг. Но тут Северус сказал то, что заставило нас с Сири вновь настороженно встрепенуться.

— Хотя… насчёт отката… Я перед аппарацией прошёл через Хогсмид — хотел купить у мадам Розмерты немного её фирменной медовухи. Так вот, она сказала мне, что нынче днём был внезапно отправлен в Мунго владелец «Кабаньей головы». В очень плохом состоянии. Целители опасались за его жизнь…

Владелец «Кабаньей головы»? Аберфорт Дамблдор? Это что — он Хозяин?

Вообще-то, если вспомнить канон, то Аберфорт Дамблдор личность достаточно загадочная. Вроде бы, он и в канонной, и в этой реальности рассорился с братом и теперь держал трактир в Хогсмиде. Ну, это понятно, после того, как в истории с Арианом* Альбус проявил себя полным козлом, на месте Аберфорта с ним рассорился бы любой.

Мне подозрительнее было другое — почему Аберфорт открыл свой трактир именно в Хогсмиде? В непосредственной близости от места работы брата? Да ещё и трактир-то был самым отстойным, прямо-таки дыра. И какие-то слухи про него ходили… чуть ли не про зоофилию… Аберфорт и козы… Или это фанатские шутки-оговорки, наподобие Люциуса и вазы? Ладно, это не столь важно. Важен вопрос — почему Аберфорт поселился в Хогсмиде? Решил быть для брата постоянным живым укором? Желал пробудить совесть? Три ха-ха. Уж он-то должен был знать своего брата лучше прочих и прекрасно понимать, что Альбус и совесть — понятия несовместимые.

Но тогда — зачем? Чтобы регулярно портить карму брату своим асоциальным образом жизни? В принципе, не таким уж и асоциальным. Владелец трактира — это не профессор математики, но ведь и не бомж из-под моста. А если учесть, что вход в магический мир для магглорожденных расположен в «Дырявом котле», который мало чем в лучшую сторону отличался от аберфортова трактира, так и вообще никакой логики в действиях Аберфорта не прослеживается. Не прослеживается после похорон Ариана, на которых он что здесь, что в каноне набил морду братцу и сломал ему нос. Несдержанно… но вполне себе логично.

А если посмотреть на всё с другой стороны? Если это не Аберфорт сам купил трактир в Хогсмиде, а его заставил это сделать Альбус? Для чего? Ну, тут всё как раз понятно. Чтобы слишком много знающий братец постоянно был под приглядом и не болтал. Тут, скорее всего, пошли в ход разные приёмы, хорошо известные опытному менталисту. Ну, и Непреложные Обеты никто не отменял.

Кстати, касательно канона… Была у меня ещё в прошлой жизни одна мысль (и не только у меня, если что) — а что, если на Астрономической башне в ночь, когда Драко провёл в Хогвартс ПСов, был вовсе не Альбус? Что, если это был Аберфорт под Империо? Или ещё под каким-нибудь милым заклятьем? И тогда совершенно другой смысл приобретает обращение Дамблдора к Снейпу:

— Северус, пожалуйста…

Обычно это воспринимается, как просьба Светлейшего к Снейпу выполнить клятву — то есть, убить его. А что, если это просто незаконченная фраза:

— Северус, пожалуйста, пойми, что я — не Альбус…

И тогда вполне логичным является обращение мнимого директора именно к Снейпу — тот менталист, и только он может отличить одного Дамблдора от другого. Канон, между прочим, отмечает потрясающее сходство братьев Дамблдоров.

Увы, момент этому не способствовал, и всё прошло точно по плану старого интригана. Не, не верилось мне всё-таки, что старый опытный волшебник может беспечно натянуть на палец предположительно прОклятую(!) цацку, найденную к тому же в лачуге Гонтов(!) и заклятую самим Тёмным Лордом(!!!). Так что варианты, описываемые в фанфиках, с воскрешением милейшего Альбуса после победы над Волди мне кажутся вполне правдоподобными. Просто в каноне что-то пошло не так… Бывает. И на старуху бывает проруха…

Но это в каноне. А зачем Альбусу Аберфорт в этом мире? Не для того ли, чтобы переводить на младшего братишку часть собственных откатов? Не зря же Аберфорту так поплохело после того, как я снял Рабские ошейники с Хильды и Джоуи. Но это не самый худший из вариантов. Возможно, что всё ещё хуже… Вдруг Альбус полностью ментально подчинил себе брата и заставил играть роль Хозяина? Сам-то Светлейший руки пачкать не любит.

А если всё ещё хуже — и Аберфорт — не Аберфорт, а какой-то неизвестный нам сообщник Дамблдора под Оборотным? То есть, в Мунго-то скорее всего увезли настоящего Аберфорта, который сидел где-нибудь в подвале и служил источником волос для Оборотного зелья… а заодно и откаты ловил. Кстати, а если в трактире Аберфорта прятался и Петтигрю с куском души Волдеморта? Вполне в духе Доброго Дедушки — прятать на самом виду. А учитывая нехорошую репутацию Аберфортова заведения и посещавший его контингент, то даже если кто что-то случайно и увидел, то мог решить, что с пьяных глаз померещилось… Блин, я тут сейчас до протоколов Сионских мудрецов додумаюсь.

— Гарри… — меня потрясли за плечо. — Гарри, ау! Земля вызывает! Что с тобой? Тебя так огорчила болезнь старого Аберфорта?

Я вынырнул из своих дум, за плечо меня тряс Сириус, а Сев сидел рядом с обеспокоенным лицом и пытался посчитать пульс на моей правой руке.

— Эй, — встряхнулся я. — Вы что? Я в порядке! Просто у меня сейчас было… не знаю, как назвать… не видение, как у прорицателей, просто мелькнули варианты развития событий… Скажите, а это правда, что владелец «Кабаньей головы» — брат Альбуса Дамблдора?

Сириус и Северус переглянулись, затем Сириус выдал:

— Да, это правда. А ты откуда это знаешь?

— Да я и не знал, — вздохнул я. — Я же сказал — просто увидел.

— Вполне возможно, — заметил Сири. — После Грани можно и не такие штуки выкидывать.

Угу, привет моя дорогая универсальная отмазка! Ох, не нравится мне врать близким людям… а приходится. Хорошо хоть, что всегда прокатывает…

— Но что тебя так встревожило, Гарри? — взял быка за рога Северус.

Я вздохнул и рассказал про откат за снятие Рабского ошейника, который Альбус вполне мог перевести на Аберфорта.

— Такое вполне возможно, — согласился Сириус.

— А ещё я подумал, — вздохнул я, — что Дамблдор мог воздействовать на брата… Ну, чтобы тот ему помогал. В разных делах… Поэтому и заставил поселиться рядом с Хогвартсом.

— И это возможно, — согласился Северус. — Про то, что Дамблдор — сильный менталист, знают все. К тому же, меня тоже удивляло, почему Аберфорт Дамблдор переехал из Годриковой Лощины именно в Хогсмид. Если ему было тяжело после смерти брата и он не мог жить в унаследованном от родителей доме, то было бы логичнее, если бы он разорвал все контакты с Альбусом, а не находился в пределах его досягаемости. Во всяком случае, тут есть что проверить, правда, Сири?

Сириус с готовностью закивал. Ага, можно теперь не сомневаться, что некие злоумышленники заберутся в пустующую «Кабанью голову» и проверят там всё, что только можно. Главное, чтоб не нарвались.

— Только не вздумай соваться туда один! — тут же пресёк Сев своего непутёвого супруга.

— Да ни в жизнь! — серьёзно согласился Сириус. — Скоро Сивый с Римусом появятся — вот с ними и наведаемся.

— О! — тут же отреагировал я. — Римус! А я так давно его не видел… Вы его в Индию хотите отправить, да? Родню Кайшесса искать?

— Да, — вздохнул Сириус. — И боюсь, что это надолго…

— Сири… — я жалобно взглянул ему в глаза. — А повидаться нам никак нельзя? Я соскучился…

Сириус вздохнул:

— Нуу… Почему бы и нет? Декан Макгонагалл хорошо к Римусу относится, ничего удивительного, если он захочет навестить в Хогвартсе сына старого друга, попавшего во власть злобных Блэков…

— Ура! — радостно завопил я. Не знаю почему, но было у меня предчувствие, что встреча с Римусом откроет мне нечто новое… и важное.

Остаток вечера прошёл в тёплой, дружественной обстановке, только вот всё хорошее быстро кончается, меня отправили спать, а утром Кричер Второй разбудил меня ни свет ни заря. Ну да, я же сам обещал разбудить Ника и Конни для пробежки и зарядки, так что жаловаться не на что.

Завтракали мы втроём — остальные ещё спали. Впрочем, гостей в доме поубавилось. Оказалось, что неугомонная Беллатрикс вместе с Рудольфусом и Рабастаном, слегка отдохнув от участия в ритуале, отправилась открывать Лестрейндж-мэнор, заявив своим мужьям, что дети должны жить непременно с родителями и непременно в родовом гнезде. На мой недоумённый вопрос, как быть с тем, что вся бравая троица ещё в розыске, Сири только усмехнулся ехидно:

— И что?

В самом деле — и что? Родовая защита мэнора — это вам не семечки, никто посторонний проникнуть не сможет. К тому же, для широкой общественности Лестрейндж-мэнор закрыт и заброшен, изменение его состояния отследить для Министерства нереально, а оповещать об этом факте Фаджа с компанией никто из знающих и сопричастных не собирается. К тому же, по версии Министерства, Белла с мужьями после побега скрылись где-то в Южной Америке, так что поиски беглецов постепенно сходят на нет, вскоре и вовсе заглохнут. Мицар и Береника в Хогвартс не пойдут однозначно, Контракт со школой Род Лестрейндж не заключал, так что счастливое семейство может пребывать на территории магической Британии сколь угодно долго, денег у них достаточно, а гоблины клиентов не выдадут. А то, если что, Старый Сигнус, обеспокоенный судьбой родственницы, может и Гринготтс посетить…

Так что я только понимающе улыбнулся Сири в ответ, встал из-за стола, взял у Кричера свой рюкзачок с чарами расширения, куда помимо видеодвойки и кассет с мультяшками домовик явно успел напихать всяких вкусностей для моих друзей и спросил Северуса:

— Идём?

— Идём, — улыбнулся зельевар.

— Гарри, только не вздумай сам с горгульей возиться! — напутствовал меня Сириус. — Пусть сначала Северус разберётся! И не вздумай от него ничего скрывать! Понял?

— Если не понял — выпорю! — прошипел Северус, я немедленно сделал щенячьи глазки, и зельевар вместе с Сири расхохотались.

— Ну что с тобой делать, Гарри? — вопросил крёстный.

Как — что? Понять и простить!

*См. первую часть.

Комментарий к Глава пятьдесят четвёртая. В которой герой предаётся размышлениям и фонтанирует гипотезами Лосины и мини-юбка — убойное сочетание:

https://img1.liveinternet.ru/images/attach/d/0/138/374/138374161_leg.jpg

Те самые вдохновляющие обложки:

https://i.ebayimg.com/thumbs/images/g/4vsAAOSwyZ5UnSZX/s-l225.jpg

https://i.pinimg.com/236x/42/e2/5a/42e25a865418f2484132ff8b0eaee956—aerobics-journals.jpg

И те самые костюмы:

https://i.pinimg.com/736x/ab/2a/ea/ab2aead4ee871da28496282e2d77441e—s-workout-workout-wear.jpg

https://satanninja.com/sites/satanninja.com/files/images/blog/P1010856.jpg

https://i.pinimg.com/736x/b7/ac/ed/b7acededf17ed77f8ed01ea2cfb18f35—s-workout-workout-music.jpg

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1646315/61120aa2-eb50-4ff1-a865-ba7814136a43/s1200

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава пятьдесят пятая. В которой герой чувствует нечто неясное ======

Увы, но в Хогвартс мы прибыли не вместе с Северусом, а по отдельности. Северус решил, что если мы прибудем все одновременно — это будет слишком подозрительно, и просто аппарировал в Хогсмид.

Мы же с Сири отправились камином. Камин в кабинете директора для нас открыла профессор Макгонагалл, уже в этот ранний час бывшая при полном параде — чёрной юбке, белой блузке под горло с брошью и зелёной мантии, накинутой поверх всего этого. Гладко причёсанная голова с неизменным узлом волос на затылке, ясный и строгий взгляд, плотно сжатые губы. Видно было, что декан не в духе, но, поскольку, увидев Сириуса Альфарда и меня, она всё-таки улыбнулась, я сделал вывод, что причиной не самого доброго утреннего настроения Макгонагалл были совсем не мы.

Тем более, что декан не стала пенять ни мне, ни Сири на то, что я вернулся в Хогвартс позже, чем оговаривалось заранее, просто вежливо поблагодарила Сириуса за то, что он доставил меня до начала занятий и предложила мне сразу же пройти в гриффиндорскую башню.

— Что-то случилось, профессор? — рискнул спросить я.

— Да, Гарри, — вздохнула женщина. — Мы получили известие из Мунго о том, что состояние бедного мистера Стэнли резко ухудшилось. Целители опасаются за исход лечения… Боюсь, что это будет большим ударом для его матушки, он ведь её единственный сын…

— Профессор, — проникновенно сказал Сири, на время выпадая из образа лощёной сволочи, — если для лечения нужны какие-то средства… Я готов помочь ребёнку.

— Я так и думала, что у Вас доброе сердце, Наследник Блэк, — вздохнула в ответ Макгонагалл, — хотя Вы и не кажетесь добрым. Гарри к Вам привязан, это сразу видно. Но, увы, боюсь, что деньги тут не помогут. Бедного мальчика лечил сам Гиппократ Сметвик, и уж если он ничего не смог сделать… Гарри, ты ступай, ступай… А я ещё немного пообщаюсь с твоим опекуном. Или правильнее сказать — крёстным?

Как-то это прозвучало так… Мне показалось, что Макгонагалл имеет в виду совсем не предположительно унаследованное крестничество Сириуса Альфарда. Неужели она догадалась, что Сириус Альфард и Сириус Орион — один и тот же человек?

Но Макгонагалл невозмутимо продолжила.

— Ты ведь не против, Гарри?

— Нет, мэм, — вежливо ответил я.

— Тогда иди, — кивнула она. — Мистер Малфой весьма скучал без тебя, мне даже пришлось разрешить ночевать в вашей спальне его брату…

— Драко? — удивился я. — А почему не Конни в Слизерине?

— Профессор Снейп отбыл на выходные для поисков редких ингредиентов, — ответила Макгонагалл. — Он оставил свой факультет на старост, и я сочла, что слизеринцу в гриффиндорской спальне будет безопаснее, чем гриффиндорцу — в слизеринской. Я-то не покидала школу, к тому же, мистер Уизли, как староста, обещал проследить. Так что не волнуйся, всё в порядке.

— Спасибо, профессор Макгонагалл, — сказал я. — Тогда я пойду, пожалуй…

Макгонагалл кивнула, и мне пришлось покинуть директорский кабинет. Жаль. Похоже, сейчас Сири будут припирать к стенке. Ничего, отмахается. Это же Сири.

Народ в спальне ещё ожидаемо давил подушки, правда, на кровати Конни сопели в обнимку сам хозяин и Драко. Паша, мирно дремавший в своём террариуме, поднял голову, узрел меня и пополз ласкаться. Книззлы снова где-то отсутствовали, но это и не удивительно. Хвостатая банда наловчилась пролезать на кухню, а домовики были только рады лишний раз подкормить фамильяра «самого Гарри Поттера», а заодно и остальных хвостатых нахалов. Как-то я сделал домовушке Финни замечание, так она грустно смахнула слезу и прошептала:

— Но они так смотрят, Гарри Поттер, сэр…

Верю. Взгляд: «Меня, бедную кисоньку, не кормят, не поят, я с голоду пухну…» все наши книззлы освоили в совершенстве. И это несмотря на то, что скоро вся банда будет напоминать меховые шарики на ножках. Впрочем на их способность быстро перемещаться и просачиваться в любую щель это никак не влияло.

— Хоссяин… — прошипел Паша, успевший забраться на меня так, что я стал напоминать фрагмент скульптуры «Лаокоон с сыновьями, обвитые змеями», — Хоссяин, пушистые нашшшли сстатую…

— Какую-ссс? — удивился я.

— Сссстатую сссамки… Из коридора-ссс… — прошипел в ответ Паша. — Другую-ссс…

Я хлопнул себя по лбу. Горгулья! Точно, когда я понял, что исследовательский зуд книззлов не остановить, то решил использовать это качество в своих целях. И я попросил Лео и компанию разведать те подземелья, которые не посещались обитателями Хогвартса. А в таковые было несколько входов. Об одном из них я узнал, когда освобождал Кайшесса, второй можно было найти в необитаемой части слизеринских подземелий, но он был так хорошо заперт и зачарован, что там не то, что книззл — муха бы не пролетела. Чары накладывали Флитвик и Северус, маленький профессор даже обещал семикурсникам ЖАБА по Чарам автоматом, если кто сумеет этот вход открыть, разумеется, только под его наблюдением. До сих пор это не удалось никому, а ведь на продвинутые Чары на шестом-седьмом курсах Флитвик слабаков и неучей не брал. Так что этот вход тоже можно было отбросить — это вам не «Алохомора», которой в каноне зачаровали дверь с Пушком.

Про ещё один вход обмолвился кто-то из хаффлов, то есть о том, что он существует, знали все старшекурсники Хаффлпаффа, но обнаружить его так до сих пор и не смогли. Мадам Помона Спраут наверняка знала о нём, но помалкивала и сама благополучно туда не совалась, помня о девизе Хогвартса. А вход, скорее всего, был надёжно спрятан под чарами Ненаходимости, которые наложил всё тот же Флитвик.

Но я-то предполагал, что где-то в этих самых подземельях спрятан Амулет Гермия Трижды Величайшего, поэтому нам нужны были сведения о них. Пивз в качестве разведчика не годился, он при упоминании скрытых подземелий начинал молоть всякую чушь и умолять шефа, то есть меня, лучше послать его в логово Арагога, чем туда. Терять Пивза мне пока не хотелось, он и впрямь показал свою полезность, тем более что было видно — полтергейст боится всерьёз. Так что давить на него я не стал. Пока. Решил озадачить этим книззлов. Все щели в стенах не зачаруешь, а книззлы, которые, как известно, есть жидкость, могли проскользнуть в самую небольшую. Вот они и взялись выполнять моё поручение. И получается, что они довольно-таки быстро обнаружили оригинал той самой горгульи, роль которой выполняла заключённая в камень мама Кайшесса.

— Они скасссали… — продолжал рассказывать Паша, — что это такая же-ссс ссстатуя, что ссстоит у комнаты Сссстарого Ссседого… Но та-сссс, что они нашли-сссс — не такая-сссс… В ней нет-сссс биения жизни-сссс… Глупые шшшерстяные-сссс… Ничего толком ссскасссать не могут-сссс…

— А сейчас они где-ссс? — удивился я.

— Вход-сс ищут-ссс, — отозвался питон. — Побольше-ссс… Для Хоссяина-ссс…

Ах, вот оно что. Ладно, подождём. К тому же, мне совсем не обязательно, чтобы в обнаруженную книззлами лазейку мог пролезть человек. В своей рысиной форме я куда компактнее. Но Северусу нужно рассказать непременно, а то обидится. А когда Сев обижается, грустно может стать всем.

Питон ещё немного поласкался, я с удовольствием погладил гладкую тёплую чешую, а потом Паша с чувством выполненного долга отправился в террариум. И в этот самый момент подал голос неугомонный Сириусов подарочек, в смысле будильник:

— Не спи, вставай, кудрявая, в цехах звеня…

Привычные Ник и Конни и ухом не повели, а вот благородного Наследника Рода Малфоев аж подбросило. Он умудрился подпрыгнуть из положения лёжа, в руке мгновенно появилась палочка. М-даа… В семье Малфоев явно помнили девиз Грюма.

Когда до Драко дошло, что это я, он тут же мило заулыбался и палочка словно растворилась в воздухе. Ай, молодец.

— Гарри! — радостно сказал Драко. — А это что за ужас?

— Будильник, — ответил я. — Подарок Сириуса.

— Ничего себе! — вырвалось у Драко. — Он что же, каждое утро так орёт? У меня такое чувство, что Сириус явно хотел твоей погибели. Это ж рехнуться можно…

— Ага! — сонно потянулся открывший глаза Конни. — Он ещё и ругаться может. Но только если проспишь. Гарри обычно сразу встаёт.

Я щёлкнул пальцами, успокоив явно собиравшийся идти на взлёт будильник, и ласково-ласково спросил:

— Ну что, на зарядку?

Ответом мне были две подушки, прилетевшие и от Конни, и от Ника с соседней кровати. Вот оно, коварство человеческое.

Но на зарядку мы собрались рекордно быстро. Чтобы Драко не пришлось идти за костюмом в слизеринскую гостиную, я послал туда домовушку Финни. Впрочем, она и на Финну отзывалась без проблем, так что как её точно зовут, я так и не понял. Тем более, что теперь её не звали. Сама приходила.

Полная Дама молча пропустила нас на выход, а Невилл, Рон, Гермиона и Дадли уже дожидались нас в холле. Я тут же обрадовал Гермиону известием о видеодвойке, и девочка захлопалав ладоши:

— Наконец-то! Спасибо, Гарри!

— Сириуса благодари, — улыбнулся я. — Это он всё зачаровал.

Пробежка и упражнения прошли в штатном режиме, но когда мы уже возвращались в замок, в разговор неожиданно вступил Рон:

— Гарри, я уже ребятам говорил (Невилл и Дадли тут же дружно закивали), я случайно слышал обрывок разговора Финч-Флетчли с одним слизеринцем… Такой худой старшекурсник… Он ещё в команде играет. Он говорил… странно так, словно гвозди заколачивал. А Финч-Флетчли слушал и кивал. Не помню только, как его зовут.

— Пьюси? — нахмурился Драко. — Эдриан Пьюси?

Рон кивнул:

— Кажется, да. Они разговаривали в закутке у входа в класс зельеварения. Пьюси говорил, что Лорд, когда вернётся, будет доволен, если получит своего врага на блюдечке… и что он обязательно наградит тех, кто это сделает. Но ведь Тот-Кого-Нельзя-называть мёртв, он не может вернуться… Правда, Гарри? А ещё Пьюси говорил что-то про Фламеля…

Ой… Неужели опять канон? В смысле, неужели дедушка подготовил-таки квест? И какое отношение ко всему этому имеет Пьюси? Между прочим, он вместе с Хиггсом уже попробовал на меня напасть, но тогда мы с Северусом решили, что это была разновидность Империо. И вот сейчас… Враг Тёмного Лорда с точки зрения Пьюси — это я, тут и к Трелони ходить не надо. Но что он имеет в виду, когда говорит, что меня можно «преподнести на блюдечке»? И вообще — что значит «вернётся»? Получается, что Пьюси-то у нас идейный. Или… нет?

— Драко, напомни, а что мы знаем о родителях Пьюси? — спросил я.

— Чистокровный, хоть и не слишком состоятельный Род. Отец Эдриана был сторонником Тёмного Лорда, погиб при задержании, мать умерла при родах.

— Стоп, — быстро сказал я. — Я и забыл…  Так Пьюси — сирота? Как и Маркус Флинт?

— Ну да, его опекуном является какой-то дальний родственник, двоюродный дядя, что ли… — недоумевающе ответил Драко. — А что?

— А что? — переспросил я. — Да мы — идиоты, и Северус первый! Помните, что было с Маркусом?

— Ты про Флинта? — удивился Дадли. — А что с ним было?

Я коротко объяснил — что. Дадли прошипел сквозь зубы что-то нецензурное и спросил:

— А что, в магическом мире это так принято — сирот кому попало отдавать?

Конни и Драко попробовали было возразить, но потом только вздохнули. Ответить Дадли достойно они, увы не могли. Но тут вмешался Ник:

— Нет, Дадли, обычно всё не так. О сиротах реально заботятся ближайшие родственники… а если их нет, то дальние.

— Угу, блин, — проворчал сквозь зубы Дадли. — О Гарри, вон, позаботились. До сих пор стыдно. А ведь у него родни — через одного.

— Дадли, — вмешался я. — Не путай. Вокруг меня сознательно создавали вакуум, и ты это прекрасно понимаешь. К тому же… После войны к детям УПСов отношение было… не очень хорошее. Вот Маркус и попал под раздачу. Хорошо, леди Блэк вовремя вмешалась. А Пьюси… Драко, поговори о нём с Северусом. Нынче же. Не медли. Что у него за опекун, почему именно он, и всё такое прочее. Не исключено, что этот дальний родственник — сторонник Дамблдора и действует по его указке. Или это может быть тайный приверженец идей Тёмного Лорда, избежавший суда. И то и другое — плохо, и я даже не знаю, что хуже.

— Хорошо, Гарри, — согласился Драко.

— Я думаю, — вмешался Невилл, — что стоит вообще установить, сколько на Слизерине таких сирот, которым теоретически могли промыть мозги.

— Это почему только на Слизерине-то? — возмутился Драко.

— Это потому, — спокойно пояснил Невилл, — что на Слизерине больше всего детей тех, кто пострадал в войне. Тех, кто находился на стороне побеждённых. А это…

— Между прочим, — раздул ноздри Драко, — мой отец тоже… Может, вы теперь и мне верить не будете?

— Драко, перестань, — мягко сказал я. — Ты же понимаешь, что Невилл дело говорит. А тебе я верю. И всегда буду верить.

— Потому что мой брат — твой жених? — сердито спросил Драко.

— Твой брат — мой жених, — пользуясь случаем я приобнял Конни. — Но дело даже не в нём. Я верю тебе, верю твоему отцу и верю леди Нарциссе. Это больше не обсуждается. И вообще, — обратился я ко всем, — Драко прав в одном — сироты учатся не только на Слизерине. Думаю, нужно проверить всех.

— Ну да, — хмыкнул Ник. — Ты, Гарри, не мелочишься. Но это правильный подход. Лучше знать заранее, чем разгребать последствия.

— …огребать последствия, — скромненько поправил Конни, и вся наша компания гнусно захихикала.

— Кстати, — закончил я разговор, ибо пробежка подходила к концу, — возможно, сегодня нам скажут неприятную новость о Джоуи Стэнли. Поклянитесь, что никому не передадите мои следующие слова.

Народ поклялся, и я продолжил:

— Не верьте этим новостям. У Джоуи всё хорошо, но в Хогвартсе он больше не появится. Здесь для него слишком опасно.

На этой высокой ноте мы и разошлись, но по пути до спальни Ник задумчиво сказал:

— Рад за Джоуи. И хорошо, что мы будем в спальне одни. Боюсь только недолго нам такое счастье…

— Откуда лишний ученик возьмётся? — с некоторой беспечностью в голосе заявил Конни. — Все же уже поступили.

— Так-то оно так… — ещё более задумчиво сказал Ник, и меня стало одолевать нехорошее предчувствие. Слава Мерлину, Доброго Дедушки сейчас в Хогвартсе нет, так что пока слежка за нами не возобновится. Но Ник прав, нужно быть готовыми ко всему.

Большой зал встретил нас непривычно строгим убранством — чёрная кайма на скатертях, чёрные мантии деканов и преподавателей, чёрные ленты на флагах факультетов. Кажется, сейчас будет неприятная новость. И не одна, если я правильно думаю.

Едва большая часть школьников расселась за столами, с места поднялась Макгонагалл, успевшая сменить изумрудную мантию на траурно-чёрную. Народ затих. Учитывая пустующее директорское кресло, версии в головах начали возникать самые разные, но лично мне было страшно жаль, что это только версии. Ух… Лично бы венок на могилку заказал. Из ста роз «Страсть Лили Поттер». И тортом «Шоколадная смерть Джеймса Поттера» гостей на поминках накормил бы. Но увы, мечты, мечты…

Так вот, Макгонагалл поднялась со своего места и громко, хорошо поставленным голосом произнесла:

— Тишина!

Нет, Сонорус она не применяла, но профессор Трансфигурации пользовалась достаточно большим уважением, чтобы привлечь к себе внимание без всяких Сонорусов. Народ стих и внимательно стал разглядывать декана Гриффиндора. Та же продолжила:

— Хоть я и сложила с себя обязанности заместителя директора, пока Попечительский Совет не нашёл никого на эту должность, коллеги присвоили мне право распоряжаться, как временному директору школы. Но это ненадолго, только до возвращения нашего дорогого директора Альбуса Дамблдора.

Большинство сидящих за столами выдохнуло, всё-таки директора многие искренне любили. А Макгонагалл продолжала говорить:

— Увы, но вы уже видели убранство Большого зала и поняли, что мои слова будут посвящены весьма прискорбному поводу. Так оно и есть. Буквально час назад пришла печальная весть, в больнице святого Мунго скончался Джоуи Стэнли, первокурсник Гриффиндора. Он был в магической коме от неизвестного проклятия, так говорят целители. Все помнят, что мальчик пал жертвой злой шутки. Но это уже не шутки, и администрация школы не намерена спускать дело на тормозах.

По залу поползли шёпотки.

Ох, госпожа декан. Вряд ли вам удастся реально покарать того, кто наложил проклятие. Ибо Рабский ошейник был для Джоуи воистину проклятием, и если бы его не удалось снять, траур стал бы настоящим.

—  Но аврорат не смог найти того, кто наложил проклятие. Дело закрыто, — горько сказала профессор. — Однако, как я уже сказала, администрация школы будет искать нарушителя, раз нашим доблестным защитникам правопорядка сие оказалось не под силу.  А сейчас давайте почтим память маленького мальчика, который только пришёл в волшебный мир… и так недолго в нём пробыл. В память о Джоуи…

Хорошо так сказала, проникновенно. Кое-кто из девчонок всхлипнул, наши однокурсницы ревели все. А потом все четыре факультета молча поднялись со своих скамей и некоторое время простояли в полном молчании, опустив головы.

Наконец Макгонагалл сделала знак рукой, все уселись, но на этом речь декана не была закончена:

— Не стоит удивляться отсутствию уважаемого директора. Увы, его внезапно вызвали в МКМ, к тому же неожиданно скончался его брат Аберфорт Дамблдор. Так что по возвращении директор будет заниматься похоронами брата и некоторое время его не будет в школе. Прошу всех отнестись к этому с пониманием.

Народ стал перешёптываться ещё интенсивнее, но тут перед всеми появился завтрак, и вечно голодные студенты с энтузиазмом принялись его уничтожать, а я подумал, что пока Дамблдора нет в школе, у нас есть шанс что-нибудь сотворить с горгульей, чтобы освободить маму Кайшесса. Решено. Вот этим и займёмся. Интересно, кого же выберет Попечительский совет Дамблдору в заместители?

После завтрака мы втроём быстренько отправились к кабинету Чар. Воронята уже были там, и мне просто в глаза бросилось встревоженное лицо Гермионы. Странно, на завтраке она так не выглядела.

— Гарри, — сумела более или менее непринуждённо произнести девочка, — подскажи, правильно ли я написала это слово?

И подсунула мне блокнот, на листке которого было крупными буквами написано:

«Лаванда узнала, что Невилла после завтрака вызвали в кабинет директора. Зачем?!»

— Правильно, Гермиона, — кивнул я. — Я так же написал. Но есть ещё вариант. Смотри.

И нацарапал на листке ниже: «Спокойно. Попробуем узнать».

Что-то мне всё это не нравится…

Комментарий к Глава пятьдесят пятая. В которой герой чувствует нечто неясное Минута молчания:

https://vignette.wikia.nocookie.net/harrypotter/images/b/b7/Spontaneous_assembly.jpg/revision/latest?cb=20150313132300&path-prefix=ru

Ник и Наги:

https://i.pinimg.com/736x/e2/95/17/e295177fb34262c846cd109c3e3b8893—awesome-art-art-google.jpg

Вот такие Гарри и Конни:

http://i80.beon.ru/88/83/88388/39/9856839/x_4b87e5f6b1.jpeg

====== Глава пятьдесят шестая. В которой герой тревожится ======

— Гарри, — спросила Гермиона — подскажи, правильно ли я написала это слово?

И подсунула мне блокнот, на листке которого было крупными буквами написано:

«Лаванда узнала, что Невилла после завтрака вызвали в кабинет директора. Зачем?!»

— Правильно, Гермиона, — кивнул я. — Я так же написал. Но есть ещё вариант. Смотри.

И нацарапал на листке ниже: «Спокойно. Попробуем узнать».

Что-то мне всё это не нравится…

Поэтому, когда мы с Конни уселись за парту, я мысленно попросил Конни:

«Конни, нужно как-то передать Севу, что Невилла вызвали в кабинет директора. Что-то случилось? Дамблдор вернулся в школу?»

Конни кивнул, скривился, схватился за живот и довольно громко сказал:

— Ох, что-то мне плохо. Гарри, скажи профессору, что я немного задержусь… Ну, ты понимаешь?

— Конечно, — изобразил я тревогу. — Может быть, тебе нужно в Больничное крыло? Тебе помочь?

— Нет, нет, позже… — ещё более страдальчески скривился Конни и пулей вылетел из класса Чар. Народ особо не удивился — несмотря на то, что готовили домовики хорошо, животы порой побаливали у многих первоклашек. Сказывалась разница домашнего и Хогвартского меню.

Конни вернулся минут через пять, успев проскользнуть в класс перед самым приходом профессора Флитвика, и уселся на своё место.

«Всё в порядке, — прозвучало у меня в голове. — Драко всё передаст Северусу. Сейчас у них зелья».

«Умница», — похвалил я, и урок пошёл своим чередом. Нашей группе профессор доверил самостоятельную отработку заклинаний, а сам занялся второй, проверяя и опрашивая их лично. Вторая часть пары была уделена уже нам, пока другая группа читала и конспектировала материал учебника. В общем, Флитвик был нами доволен, что прекрасно сказалось на баллах, полученных и Гриффиндором, и Равенкло за урок. Особо довольной была Гермиона — что ни говори, а этой девочке ужасно нравилось, когда её хвалили, а на похвалы старательным ученикам Флитвик был щедр. Он и другой группе отсыпал баллов. Вообще, на уроках у маленького профессора атмосфера была дружелюбной и доброжелательной.

Или дело в том, что Равенкло всегда больше интересовали знания, чем внутрихогвартские разборки? Интересно, как получилось, что орлята тырили вещички у Луны Лавгуд? Девочка в книгах была абсолютно безобидной, хоть и своеобразной, но таких оригиналов на Равенкло каждый первый, и все со своими тараканами. Хотя канонные Чжоу Чанг и Мариэтта Эджкомб мне не нравились никогда. В этой реальности я их видел пару раз, но меня не впечатлили ни та, ни другая. Да, Чжоу симпатичная, но не более того. Того огонька, который делает из просто симпатичной девчонки красавицу, по которой сохнет полшколы, в ней не было. Хотя летает хорошо, что да, то да. Эджкомб же была совершенно непримечательная. Ни блондинка, ни брюнетка, ни красавица, ни уродина, ни толстая, ни худая… Такая квинтэссенция обычности. Подобных девочек долго и с трудом вспоминают на вечерах встречи, потому как вспомнить, в принципе, нечего. В общем, нужно попробовать познакомиться с Луной раньше второго курса. Что-то мне подсказывает, что это будет правильное решение.

Довольные проведённым уроком, мы отправились на Трансфигурацию. Вот её нам предстояло провести с Хаффлпаффом. И то, что в кабинете не было Невилла, заставило моё сердце тревожно бухнуть.

«Гарри, что-то явно происходит…» — прорезался у меня в голове голос Ника.

«Сам понимаю, — отозвался я. — Но как понять — что?»

«К кузену подойди, — посоветовал Ник. — Может быть, он в курсе».

Ну да. Умный я, как утка. Дадли и Рон наверняка могут что-то знать.

Я взглянул на хаффлпаффскую половину класса и кивнул Дадли — подойди, мол. Тот, выглядевший не менее встревоженным, чем я, подошёл к нашей с Конни парте. За ним подтянулся Рон. Хаффлы, точнее троица Финч-Флетчли-Макмиллан-Смит проводила его подозрительными взглядами, и я, развернув свиток с домашним эссе, ткнул в него пальцем, якобы спрашивая что-то из заданного. Дадли понятливо втиснулся третьим за нашу парту и вперившись взглядом в свиток, шёпотом спросил:

— Ты из-за Невилла беспокоишься?

Я кивнул.

— К нему вроде бы бабушка приехала, — прошептал Дадли. — Декан его отвела в кабинет директора и вернулась очень злая. А профессор Макгонагалл до сих пор там.

— Спасибо, Дадли, теперь всё понятно, — громко сказал я, и Дадли с Роном вернулись на место.

Макгонагалл задерживалась, и дети занялись своими делами. Большинство тихо перешёптывалось о своём, некоторые вытащили книги «для лёгкого чтения», кое-кто, пользуясь случаем, дописывал лишние абзацы в заданные домашние эссе, Шеймус Финниган и Дин Томас начали играть в морской бой, Падма, Парвати и Фэй втроём разглядывали свежий номер «Ведьмополитена», а вот хаффлпаффское нехорошее трио маялось дурью. Некоторое время они мешали своим, но тут Дадли выразительно потёр кулак, по размерам приближавшийся к голове Смита, и им пришлось прекратить. Вместо этого дурная тройка решила снова проехаться по мне, такому нехорошему и неправильному. Дадли начал привставать из-за парты, но я взглядом попросил его не вмешиваться. Это троицу, которую, по словам Драко, уже начали в узких слизеринских кругах именовать за*ранцами, только раззадорило. То, что им может прилететь в обратку, компания Финч-Флетчли понимать не желала, принимая наше стремление не вступать в лишние конфликты за слабость, а то, что они уже не в первый раз оказывались в этих конфликтах стороной, понёсшей потери, доходило до парней как-то туго. Поэтому для начала они решили поизощряться в остроумии. Шутки были настолько убогие, что приснопамятный Петросян показался бы рядом с ними столпом гениальности.

Некоторое время мы втроём не обращали внимания на их реплики, но тут Финч-Флетчли достал из кармана самую обычную маггловскую рогатку, вырвал лист из своей тетради (у него, как и у многих магглорожденных первачков, была самая обычная маггловская тетрадь и шариковая ручка), смял его в комок и запустил из рогатки в сторону Конни. До Конни, само собой, комок не долетел. Стукнулся о невидимый щит и отрикошетил прямо в лоб Джастину, существенно потяжелев в полёте, так что на лбу мальчика вспухла большая шишка. Щит поставил я, а с бумажкой постарался Ник. Причём, отскочив от лба Джастина, комок вновь потерял вес и упал на пол обычной мятой бумажкой.

Народ расхохотался, Финч-Флетчли взвыл, выронил рогатку и схватился за лоб, и тут наконец-то появилась профессор Макгонагалл. В весьма дурном настроении, так что в классе моментально наступила мёртвая тишина.

Пострадавшего Финч-Флетчли профессор тут же углядела и поинтересовалась, что за безобразие тут творится, и кто ему является причиной.

Финч-Флетчли ожидаемо заявил:

— Это Поттер виноват! Это он!

— А вот это, — тут профессор брезгливо подвинула рогатку носком туфли, — тоже Поттера?

Джастин замолчал, но вот Рон молчать не собирался. Он вежливо поднял руку, дождался кивка и спокойно сказал:

— Извините, профессор Макгонагалл. Пока мы Вас ждали, Финч-Флетчли вырвал листок бумаги и запустил его из рогатки в сторону парты Поттера. Но листок отскочил и попал ему в лоб. Всё.

— И никто из вас не вытаскивал палочку? — строго спросила Макгонагалл.

— Нет, профессор, — нестройно ответил весь класс.

Макгонагалл беспалочково призвала несчастный бумажный комок, внимательно на него посмотрела, взвесила в руке, ещё раз взглянула на шишку на лбу Финч-Флетли и заметила:

— Что ж, вынуждена Вас просить, мистер Финч-Флетчли более не шутить подобным образом. Думайте о последствиях.

Джастин побагровел, пробормотал:

— Да, профессор, — и смерил меня ненавидящим взглядом. Да уж, эта небольшая проблема начинает превращаться в серьёзную. Не очень мне хочется ходить и оглядываться, тем более, что хаффлпаффское трио уже просекло, что совсем не обязательно причинять вред мне. Нет, само собой, я покараю, и кара будет жестокой, только вот до чего могут додуматься три озлобленных придурка, неведомо даже мне.

Профессор Макгонагалл махнула рукой, на доске возникла тема урока, и она уже хотела начать, когда поднял руку Дадли.

— Да, мистер Дурсль? — сердито спросила Макгонагалл.

— Простите, профессор, а где Невилл?

— Мистер Лонгботтом в данный момент решает семейные дела со своей бабушкой и своей опекуншей миссис Долговой, — ответила женщина. — Он присоединится к нам позже.

Уфф… От сердца отлегло. Ядвига Долгова никакого безобразия не допустит. Но что же всё-таки случилось, что она так срочно прибыла… аж из России?

Невилл появился только к концу пары и был сумрачен. На наши вопросительные взгляды он только рукой махнул, типа, «Потом!», и молча погладил сидевшего на плече Ванюшу по шишковатой башке. Жаб, кстати, чуточку подрос, на плече у Невилла помещался с трудом, но покидать своего хозяина не желал категорически. Ванюша, как и Невилл выглядел смурным, даже яркая окраска слегка поблёкла, а глаза выглядели сонными. И что там такое случилось? Непонятно…

Третьей парой у нас была История Магии с профессором Бингли, снова с Хаффлпаффом. Пока все переходили из кабинета в кабинет, мы успели чуть поотстать, чтобы оказаться рядом с Невиллом.

— Бабушка в Мунго, — коротко сказал он. — Если бы не Ванюша… И не Ядвига… Мне пришлось бы её хоронить.

Мы дружно переглянулись. История выглядела всё загадочнее и загадочнее. Невилл вздохнул и очень коротко рассказал нам суть произошедшего.

Не так давно Августа Лонгботтом неожиданно потребовала вернуть опекунство над Невиллом ей, об этом мне говорил ещё Сириус. Именно тогда она практически перестала общаться с Блэками, из-за этого застопорились некоторые общие проекты, в частности книга «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», над которой продолжала работать Рита Скитер. Деятельная, как суслик по весне, журналистка уже дошла до событий Первой Магической войны, то есть, ей позарез требовалось вставить в книгу историю Фрэнка и Алисы, продолжавших пребывать в Мунго в отделении для безнадёжных больных.

Да, их планировалось переправить в магическую Россию, но в том состоянии, в котором они пребывали ныне, они были нетранспортабельны. Да, Северус начал варить для них зелье, но оно было сложным и весьма капризным, там только основу требовалось настаивать несколько месяцев… первую основу Сев, кстати, благополучно запорол, и не по причине собственной профнепригодности, а по не зависящим от него обстоятельствам. Теперь у него «доходила» вторая, которую он надеялся довести до ума. За зельем присматривал специально выделенный домовик, ингредиенты все были в наличии, но время, время…

Сметвик, кстати, клялся, что пациенты дождутся зелья, их состояние было неприятным, но стабильным, леди Августа ждала и надеялась, но в одно далеко не прекрасное утро она получила конверт, запечатанный печатью больницы Святого Мунго. Леди решила, что это очередной больничный счёт, привычно проверила письмо, не нашла никаких вредоносных чар и распечатала его.

Зря она это сделала. Как выяснила Ядвига Долгова, в печать больницы была впаяна крошечная ампула с несколькими миллиграммами сильнодействующего вещества. Когда леди вскрыла конверт, она переломила ампулу, от контакта с воздухом крупинки вещества стали выделять сильный парализующий газ. Августа застыла… и тут сработала вторая часть письма. Это было что-то вроде вопиллера, незнакомый мужской голос перечислил всё, что она должна сделать. Вероятно, в ампуле помимо парализующего вещества был ещё синтезированный неизвестным умником газообразный аналог «Империо». Родовая защита не сработала по одной простой причине — она не смогла распознать угрозу в газе, а потом было уже поздно. Родовые амулеты Леди Лонгботтом сняла сама.

Короче говоря, главным приказом было вернуть опекунство над Невиллом, а потом передать его «ввиду слабости здоровья» директору Хогвартса Альбусу Дамблдору, затем от Леди Августы требовалось прекратить общение с Тёмным Родом Блэк, были и другие, но Невилл не стал нам о них рассказывать, просто упомянул.

Леди Лонгботтом так и сделала, но попытка вернуть себе опекунство с треском провалилась. В своё время Августа настояла на передаче опекунства над Невиллом по кельтскому обряду, который невозможно было отменить извне. Была только одна лазейка — опекаемый мог отказаться сам. Невилл в первый раз отказался категорически, за что леди Августа перестала разговаривать с внуком и пригрозила лишить его права наследования, вероятно посчитав, что Невилл быстренько примчится извиняться и решение своё поменяет.

С канонным Невиллом бы это, может, и прокатило, но не с этим. К тому же Невилл написал Ядвиге Долговой. Он всерьёз был обеспокоен состоянием бабушки.

Вторая попытка была предпринята сегодня. Леди Лонгботтом твердила, что Невиллу необходимо вернуться к ней, что он не научился ничему хорошему в этой дикой России и что своими поступками он убивает отца и мать. Леди была уже готова проклясть внука, сдерживало её только присутствие деканов Спраут и Макгонагалл, но женщина явно была на грани, когда посреди директорского кабинета материализовалась седая, коротко стриженная женщина с моложавым лицом, одетая в камуфляжную форму и высокие ботинки на шнуровке. Ядвига Долгова.

Ей хватило только одного взгляда, чтобы оценить обстановку. Одним движением руки госпожа Ядвига обездвижила Августу, обозвала обеих деканш «бестолковыми курицами» и велела Неву призвать фамильяра.

Жаб Ванюша немедленно вылез из-за пазухи Невилла, Ядвига взяла его в руки, щёлкнула по носу и посадила на плечо неподвижно лежащей Августе. Жаб оскалил немаленькие игольчатые зубки и вонзил их в плечо женщины. Макгонагалл и Спраут дружно вскрикнули и вскинули палочки.

— Цыц! — рявкнула Долгова, а перстень Невилла тут же засветился зеленовато-голубым светом, ставя щит между ним, бабушкой и Ядвигой с одной стороны и деканами с другой. Ту болванку, которой Невилл пользовался для отработки заклинаний на уроках Чар, он даже и не подумал вытаскивать.

Ванюша оторвался от шеи Августы, вид у него был явно больной, и Ядвига, достав из поясного кошеля крохотную коричневую горошинку, втолкнула её в рот Жабу. Тот вяло сглотнул, с трудом вспрыгнул Невиллу на плечо и закрыл глаза.

Зато открыла глаза сама Августа, быстро приказала внуку заткнуть уши и выругалась так, что деканы стали тёмно-бордовыми. Почтенная Леди немедленно заверила обеих деканов, что была не в себе, попросила прощения у Невилла и Ядвиги и снова вырубилась.

Пришлось вызывать целителей из Мунго, которые дружно заявили, что в данный момент здоровью Леди Лонгботтом, которая пережила сильнейшее отравление зельями неясной этиологии, ничего не угрожает, но пациентку в Мунго они всё-таки забирают. Во избежание, так сказать. Кстати, именно в этот момент, уже к шапочному разбору появился Северус и некоторые животрепещущие подробности этой истории мы узнали несколько позже и от него.

После этого Ядвига Долгова сказала Невиллу несколько тёплых слов, похвалила за стойкость и бдительность и велела идти на урок. Сама она осталась в кабинете, но слова, сказанные ею деканам Спраут и Макгонагалл, были совсем не такими тёплыми. Вот и вся история.

Правда, Невилл немного задержался, вернувшись в общагу Хаффлпаффа для того, чтобы скормить Ванюше ещё одну дозу противоядия, а потом сбегал в Больничное крыло, чтобы узнать, благополучно ли доставили бабушку в Мунго. Мадам Помфри предупредила профессора Макгонагалл об этой задержке, а та просто не стала нас посвящать во все эти нюансы. Оттого Невилл и пришёл на урок позже гриффиндорской деканши.

Выслушав эту историю, мы все прониклись почтением к Жабу Ванюше. Оказалось, если бы не секрет, который выделяет эта личинка Змея Горыныча при укусе, Леди Августу вряд ли удалось бы спасти. Сам герой вяло дремал на Невилловом плече и оживился только тогда, когда хозяин пообещал угостить его крупными мучными червями.

Уфф… Всё хорошо, что хорошо кончается. Похоже, мы своим обрядом спутали Доброму Дедушке очередной далеко идущий план. Если бы не откат, то он бы точно присутствовал на встрече в кабинете, а вдвоем с полувменяемой Августой они вполне могли бы дожать Невилла, чтобы тот отказался от опекунства, а если слово было бы произнесено, Ядвига Долгова уже ничем не смогла бы помочь… То есть жизнь Невилла оказалась бы в полном распоряжении Дамблдора. Похоже, Великий Светлый решил, что одного Избранного ему недостаточно.

А вот это уже даёт простор для размышлений. Одно дело, если Дамблдор просто решил, что Избранный, в которого прямо-таки вцепились неправильные Блэки, больше не пригоден для его планов, а другое… другое, если в его голову закралась мысль всё-таки объявить меня новым Тёмным Лордом, ставшим таковым под воздействием крестража и тех же злокозненных Блэков, а это уже чревато. И не только для меня.

А это значит только одно. Хватит обороняться. Пора нападать. В противном случае нас могут переиграть на собственном поле.

К тому же, сам способ покушения на Августу… Он слишком не английский, слишком технологичный. А это вновь наводит на мысль о приснопамятной «Гринвуд компани». И о том, что слишком уж похожи фамилии Гринвуд и Гриндевальд. И о том, что самого Гриндевальда нет в Нурменгарде.

Думаю, Великий Светоч понял, что не справляется сам и решил бросить в бой тяжёлую артиллерию. Последний резерв, так сказать… И если мы не найдём адекватный ответ, может начаться Вторая Магическая война. Раньше, чем в каноне, страшнее, чем в каноне, и, что характерно, с куда большим количеством участников.

Похоже, на подходе Толстый Полярный Лис…

Комментарий к Глава пятьдесят шестая. В которой герой тревожится Ядвига Долгова:

https://iconicfocus.com/wp-content/uploads/MarianMoneymaker_Iconic85808Gflat.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава пятьдесят седьмая. В которой герой вновь общается с Плаксой Миртл ======

На Историю Магии мы ожидаемо опоздали всей тёплой компанией. Ненадолго, минут на десять, но опоздали. Профессор Бингли так же ожидаемо рассердился, снял с каждого из нас по пять баллов и назначил отработки с Филчем на ближайшие два дня. Ха. Страшно, аж жуть. При лояльности Филча ко мне он и всю нашу тёплую компанию гнобить не будет, а уж шваброй помахать… Лично я в этом проблемы не видел, остальные — тоже. Тем более что снятые баллы мы на уроке умудрились закрыть хорошими ответами и даже немного заработали сверху.

Профессор Бингли к концу занятия явно пожалел, что погорячился, но отменять отработки не стал, видимо, не хотел ронять собственный педагогический авторитет. Жаль только, что ожидаемое открытие спортзала пришлось отложить на два дня, поскольку все инициаторы внезапно угодили в подчинение к Филчу.

В понедельник большинство занятий у нас было с Хаффлпаффом, после обеда нам предстояло Маговедение и Магический этикет с профессором Паркинсон. Сия дама умела держать дисциплину, но всё занятие я просто физически чувствовал, как волны недоброжелательства исходят в нашу сторону от хаффлпаффского трио. Блин, ну когда уже они успокоятся? Неужели профессор Спраут не нашла способа вывезти троицу в Мунго? Я просто копчиком чувствовал, что здесь не обошлось без зелий и ментальной коррекции, Сев, кстати, был со мной согласен, только вот своеобразный хогвартский этикет мешал ему предложить свои услуги мадам Спраут первым. Вот если бы мадам декан сама к нему обратилась — тогда дело другое… К тому же, к несовершеннолетним детям запрещается применять легилименцию, это позволено только целителям, а Северус, хоть и имел начальные целительские навыки — без этого Мастерство в зельях и ядах не получить — всё-таки не имел достаточного допуска для этой деятельности.

Это Дамблдор мог ползать к ученикам в мозги, как в собственный сортир, и ничего ему за это не было, поскольку авторитет Великого Светоча в глазах обывателей непререкаем до сих пор, а Северусу с его Пожирательским прошлым припомнили бы все прегрешения до последнего ломаного кната. Если на него принесут жалобу те же Смиты или Макмилланы — разбирательств не избежать. А нам оно надо? Тем более что идиотов хватает везде — и в Министерстве, и в Визенгамоте, и даже аврорат с ДМП не миновала чаша сия. Сева Блэки, скооперировавшись с Малфоем, понятное дело, вытащат из любых разборок, но это долго, хлопотно и противно. И очень дорого. К тому же, после такого скандала он точно слетит с должности профессора и декана, а нам нужен взрослый вменяемый союзник, который не подведёт. Поэтому мои мысли плавно утекли в область Прикладной Гадологии. Единственное, до чего я смог додуматься, это доставить хаффлпаффскому трио столько проблем, чтобы у них уже не оставалось времени на нас. И вот тут просто бесценным союзником становился Пивз…

Итак, отучившись на Маговедении, мы отправились в Штаб Мародёров — делать уроки и устроить что-то вроде мозгового штурма. Точнее, пошли все остальные. Я сказал, что догоню ребят позже. На самом деле я хотел связаться с Сири по зеркалу и озадачить его своими мыслями по поводу странного состояния Леди Августы и не менее странного способа покушения на неё. В конце концов, Индия — Индией, а часть ребят Сивого можно и в Америку послать. Пусть копают, не даёт мне покоя эта «Гринвуд компани». К тому же американские силовые структуры куда более лояльны к оборотням, чем британские, тем более, что половина этих самых структур оборотнями и укомплектована. А что? Сила, скорость, нюх, быстрота реакции… А если учесть, что все оборотни, служащие в американском аврорате, ещё и маги… В общем, сплошные плюсы. Понятное дело, что служат в силовых структурах только Истинные оборотни, умеющие контролировать оборот и не зависящие от влияния Луны, но таких в магических Штатах каждый первый. Поэтому там и нет таких проблем, какие описывала Роулинг в каноне. Да и канонный Люпин вместо того, чтобы страдать от «пушистой проблемы» мог бы принять своего внутреннего зверя, как это делают Истинные оборотни, но нет… мы будем разводить страдашки, нищенствовать и травить себя аконитом. К чему это привело — все знающие канон в курсе. Какое счастье, что здешний Римус совершенно не такой…

В общем, предавшись этим размышлениям, я быстренько свернул после урока в туалет Плаксы Миртл, достал сквозное зеркало и изложил Сири суть проблемы, стараясь быть максимально кратким и точным. Сири выслушал меня, сказал «Гм», и на некоторое время замолчал, переваривая всё сказанное. На это ушло минуты три, потом крёстный заявил, что моя информация — весьма ценная, мои размышления заслуживают внимания и будут сегодня же всесторонне обсуждены на Гриммо, с тем, чтобы выработать план действий, который немедленно начнёт претворяться в жизнь. Мне ещё раз было строжайше велено быть осторожным и, прежде чем влезать непонятно куда, всегда ставить в известность Северуса. Я согласился. Не время сейчас играть в излишнюю самостоятельность, кто знает, сколько ещё планов-ловушек составил Добрый Дедушка, и как они могут сработать в самое ближайшее время.

Тут я вспомнил про странный разговор между Пьюси и Финч-Флетчли и рассказал Сири ещё и о нём. Крёстный озадачился. Если учесть, что практически все крестражи удалось собрать на Гриммо, на свободе, так сказать, оставался один-единственный, который, предположительно, был где-то скрыт самим Дамблдором, то перспективы вырисовывались весьма странные. И ни мне, ни Сири они не нравились. Тем более, если верить канону, то для воскрешения неадекватного психа достаточно было всего одного-единственного крестража с совершенно ничтожным осколком души.

Мы бы ещё пообщались с Сири, но за дверью туалета неожиданно послышались голоса. Конечно, это могли быть Ник или Конни, которые решили меня поторопить, но судьбу испытывать я не стал, просто юркнув в ближайшую кабинку и заперев дверь заклинанием. Одновременно я быстренько наложил на кабинку Чары Отвлечения Внимания, так что ломиться ко мне по идее никто не должен.

Поэтому я уселся на унитаз и стал ждать, пока неожиданные визитёры отправятся восвояси. Подслушивать я не намеревался, но беседа, которая велась на повышенных тонах, поневоле привлекла моё внимание.

— Пьюси, ты совсем чокнулся? Дерзить декану — не самый лучший способ самоубийства! — сердито сказал незнакомый мне старшекурсник.

Я насторожился. Пьюси. Очень интересно. С кем это он там?

— Не лезь не в своё дело, — отрезал Пьюси. — Ты ничего не понимаешь!

— Неужели? — ядовито спросил собеседник. — Декан относится к нам лояльно, защищает перед всей школой и не вводит таких наказаний, как в прошлом году. Понравилось розги получать? Забыл, как еле живой доползал до Больничного крыла? Что с тобой происходит, Пьюси?

— Я не буду подчиняться какому-то полукровке! Я — чистокровный! Мне должны подчиняться полукровки и магглорожденные! Если бы Лорд не погиб…

— Заткнись, придурок! — прошипел собеседник. — Ты своими бреднями о чистоте крови наведёшь большую беду на весь факультет. Лорд мёртв, и, исходя из рассказов моих родителей, пусть оно так и остаётся.

— Трус! Все вы трусы и предатели! Из-за вас погиб Лорд, — начал страстную речь Пьюси, но собеседник перебил его:

— Вообще-то Лорд убился об мелкого Поттера, если ты не помнишь…

Ответом ему было почти змеиное шипение:

— Ненавижу… Ещё один полукровка… Но ничего, ничего, когда Лорд вернётся, он наградит верных и накажет трусов и предателей…

— Агуаменти! Охолони, придурок! Что ты несёшь? С того света не возвращаются!

— Хиггс! — голос Пьюси наконец-то зазвучал нормально. — Ты спятил?

— Нет, дружок, это ты спятил! Агуаменти! Агуаменти!

— Протего! Хватит, я успокоился!

— И ты извинишься перед деканом Снейпом? Ступефай!

Звук упавшего тела, несколько ругательств и продолжение монолога Хиггса:

— Ты совсем чокнулся в последнее время. Сидишь, строчишь в этой тетрадке… Перестань нести бред, Пьюси. Тёмный Лорд не вернётся, и Слава Мерлину. Фините!

Я тут же сделал стойку на слово «тетрадка», но тут за тонкой стенкой кабинки явно разгорелась вульгарная маггловская драка. Обозлённый дружеским Ступефаем Пьюси явно вознамерился набить морду Хиггсу, так что некоторое время до меня доносилось только пыхтение и какая-то возня.

Потом раздался досадливый вскрик Пьюси:

— Придурок! У меня сумка и так на ладан дышит!

— Сам в драку полез, — отрезал Хиггс. — Но за сумку извини. Репаро! Акцио вещи Пьюси.

— Ладно, проехали, — проворчал Пьюси. — Я действительно наговорил лишнего. Идём.

Звуки и голоса стихли, и я рискнул высунуть голову из кабинки. Туалет был пуст. Точнее, под потолком неожиданно материализовалась Плакса Миртл.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнула она. — Ты снова захотел навестить Ужас Хогвартса?

— Нет, Миртл, — ответил я. — Я просто хотел спросить, как у тебя дела. А тут эти двое. Ну, я и спрятался… Не люблю лишние ссоры.

— Правда? — просияла призрачная девочка. — Какой ты внимательный, Гарри. И правильно, что спрятался. Не водись с Пьюси, он злой.

— А он часто сюда заходит? — спросил я. — Может, он хочет подружиться с тобой, а ты не понимаешь его намерений?

— Нет, Гарри, — вздохнула призрачная девочка. — Он всякий раз меня обзывает гадкими словами. Например, «грязнокровкой».

— Не обращай внимания, — посоветовал я. — Он просто дурак. Никакая ты не грязнокровка.

— Спасибо, Гарри, — всхлипнула Миртл. — Ты знаешь, я даже скажу тебе, зачем сюда приходит этот Пьюси. Он хочет выпустить Ужас Хогвартса.

— С чего ты взяла? — похолодел я.

— Он шипел на вон тот умывальник, так же, как и ты, — невозмутимо ответила Миртл. — Заглядывал в свою тетрадку и шипел. Но ничего у него не получилось! Он так злился! И поделом!

— Тетрадку? — ещё больше насторожился я. — Какую тетрадку?

— А вот эту, — показала Миртл на валявшуюся в углу небольшую тетрадь в плотной обложке. — Видно, он её обронил, когда дрался со вторым мальчиком.

Я осторожно подошёл к валявшейся на полу тетрадке. Тетрадке в чёрной обложке с вытисненными на ней буквами «Т.М. Риддл». И что это значит? Дневник-крестраж продолжает пребывать на Гриммо, а то, что в подвалах дома под мощнейшей защитой хранится именно дневник-крестраж я был уверен на все сто. Но тогда… Тогда… Это что такое?

— Гарри, — взвизгнула Миртл, — Гарри, это плохая тетрадка! Не бери её! Там есть что-то злое, я чувствую. Ты будешь в ней писать и станешь такой же злой, как Пьюси!

— Спокойно, Миртл, — ответил я. — Ты ведь не хочешь, чтобы эта плохая вещь валялась тут и портила тебе настроение всякий раз, когда захочешь посидеть в тишине и подумать о смерти?

— Ах, — засеребрилась от смущения Миртл, — какой ты добрый, Гарри… Конечно, я не хочу, чтобы здесь валялась эта пакость. Но тебе может стать плохо…

— Не волнуйся, Миртл, я всё-таки кое-что умею, — улыбнулся я девочке-призраку и достал из кошеля перчатки из драконьей кожи и заговорённую шкатулку. Как раз для таких случаев Сири надавал мне разных защитных штучек.

Голова, кстати, совершенно не болела, но это не показатель. Крестража-то во мне нет… Стоп. А ведь я могу запросто проверить, крестраж эта тетрадка или нет. Ник. Ник наверняка поймёт, что заключено в этом дневнике… если это, конечно, дневник.

Я раскрыл шкатулку, проверил тетрадь на проклятия и осторожно взял её руками в перчатках. Она оказалась странно тяжёлой и какой-то холодной, словно была сделана изо льда. Я не стал ждать непонятно чего, быстренько зашвырнул тетрадку в шкатулку, захлопнул крышку и активировал рунную защиту. И только сейчас понял, что меня трясёт, словно на сильном морозе.

Но тут за дверью снова послышались торопливые шаги. Пьюси обнаружил пропажу и сейчас возвращается? Блин, что делать-то? Мантии-невидимки у меня нету, и если чокнутый слизеринец начнёт обыскивать туалет, то он меня обнаружит, а значит — драки не миновать. Ох ты ж…

— Гарри, — прошептала Миртл, — ты хочешь спрятаться?

Я хотел. Настолько, что готов был открыть вход к Ссешуа и отправиться к нему в гости. Останавливало меня только то, что открытый вход может не закрыться, и Пьюси последует за мной. И драка точно состоится, только уже в подземельях. Да ещё и спалюсь капитально.

— Здесь негде… — прошипел я в ответ.

— У окна… там есть такая пупочка, — прошептала Миртл, — нажми на неё, там маленькая комната… Там раньше хранили ночные горшки… Давно. А потом в школе починили канализацию и провели её прямо в общежития. Но эта комнатка осталась, правда, там мало места и нет окон…

— Спасибо, Миртл, — искреннепоблагодарил я. — Ты настоящий друг!

Миртл снова засеребрилась от удовольствия, а я быстрее молнии метнулся к показанному ею окну, на ощупь отыскал небольшой округлый бугорок, который девочка-призрак назвала «пупочкой», и нажал.

Нет, Основатели реально строили на совесть. В стене немедленно возникли очертания двери, которая с тихим скрипом распахнулась. Я влетел внутрь, и дверь закрылась за мной.

Именно в этот момент в туалет снова влетел встрёпанный Пьюси. Откуда я знаю, как он выглядел? Так дверь каморки, хоть и выкрашенная под цвет стен, всё-таки была деревянной. В каморке было абсолютно темно, поэтому тонкий лучик света, падавший из щели в рассохшейся двери, я обнаружил сразу. И приник к этой щели одним глазом.

Пьюси метался по туалету, как загнанная в мышеловку крыса — распахивал дверцы кабинок, заглядывал под умывальники, обшарил все углы. Ожидаемо ничего не нашёл.

И тогда он обратил внимание на неподвижно зависшую в воздухе Миртл, которая и не думала исчезать, с интересом глядя на его усилия. Видимо, до парня дошло, что можно спросить о пропавшей тетрадке обитательницу туалета.

— Эй, грязно… то есть, я хотел сказать, Миртл… — начал Пьюси. — Ты не видела кое-чего?

— Я много чего видела, — резонно отозвалась Миртл. — А что ты имеешь в виду?

Пьюси что-то пробурчал себе под нос, но вслух сказал более или менее вежливо:

— Миртл, когда у меня упала сумка, из неё кое-что высыпалось… — выдавил Пьюси.

— Но твой друг собрал вещи заклинанием… — невинно, с сочувствием в голосе, отозвалась Миртл. — Он их призвал «Акцио»… Неужели не сработало?

Не сработало, ибо Хиггс призвал только вещи Пьюси. А дневник явно не принадлежал слизеринцу, вот и остался валяться в углу. Чистое везение для меня… и для Пьюси тоже. Страшно подумать, что могла сотворить с его разумом эта безобидная с виду тетрадочка…

Пьюси скрипнул зубами, но постарался ответить как можно более вежливо:

— Нет. Но эта вещь мне досталась по наследству, она… она не совсем моя. Это тетрадь.

— В чёрной обложке? — ещё более невинно спросила Миртл.

— Да! — воскликнул Пьюси в ответ.

— С буковками сверху? — продолжала ломать комедию Миртл.

— Да! Да! Просто скажи, где она!

— Не, не видела, — невинным голоском отозвалась Миртл.

Взрыв эмоций, последовавший за этим ответом не поддавался никакому описанию. Воспитанный чистокровный мальчик Эдриан Пьюси ругался так, что покраснел бы и портовый грузчик. Причём, сразу было видно хорошее образование, ибо ругался Пьюси на трёх языках — английском, французском и итальянском. Просто песня.

Мне пришлось поневоле выслушать этот страстный монолог, ибо Миртл нырнула в ближайший унитаз после первой же фразы, окатив Пьюси множеством водяных брызг, что только добавило страстности дальнейшим словесным конструкциям. Наконец, полностью выдохшись, Пьюси врезал кулаком по стене и вылетел из туалета, злющий, как самец мантикоры в период гона, узревший нежданного соперника.

Миртл тут же вынырнула из унитаза, просочилась сквозь стену, вернулась и позвала:

— Гарри, выходи, он убежал.

Я покинул каморку, поблагодарил Миртл за помощь и извинился за то, что я покидаю прекрасную даму слишком скоро. Девочка-призрак, пришедшая в хорошее расположение духа, только хихикала. Воспользовавшись этим, я послал Миртл воздушный поцелуй, спешно покинул её обитель и помчался в слизеринские подземелья. К Северусу.

По пути я связался с Ником и попросил срочно прийти к покоям слизеринского декана, но перед этим успокоить всех. Ничего страшного не случилось, просто возникло одно неотложное дело. Ник понял по моему тону, что больше я ничего не скажу, и разговор оборвался.

Когда я добежал до подземелий, Ник уже стоял у нужной двери, свеженький и даже не вспотевший, как я, словно и не бежал всю дорогу. И как это он так быстро успел?

— Просто вызвал Финни и велел перенести, — спокойно ответил Ник, увидев недоумение, отразившееся на моём лице. М-даа, я тормоз. Мог бы и сам сообразить…

Я осторожно постучал в дверь, из-за которой тут же раздался раздражённый голос Сева:

— Что ещё случилось? Я занят!

— Простите, профессор Снейп, — начал я, — мой опекун велел мне зайти к вам. Он сказал, что договорился с вами о дополнительных занятиях по зельеварению… и если я не поговорю с вами, мой опекун будет очень недоволен…

— Входите, Поттер! — рыкнул Северус. — Нигде от вас нет покоя!

Угу, парочка слизеринок-второкурсниц, пробежавших мимо, шарахнулась от деканского рыка и прибавила шагу, успев бросить на нас с Ником сочувственные взгляды.

Мы же только переглянулись и усмехнулись. Сев такой забавный, когда злится.

Я толкнул дверь, и мы оказались в покоях Северуса. И ожидаемо, что первым, кого я увидел, был лежащий на диване Пьюси — бледный, с закрытыми глазами.

— Ради Мерлина, — прошипел Северус, — надеюсь, что у вас ко мне действительно важное дело! Я вызвал Гиппократа Сметвика!

Комментарий к Глава пятьдесят седьмая. В которой герой вновь общается с Плаксой Миртл Мои дорогие! Следующая глава в воскресенье, увы, реал беспощаден...

====== Глава пятьдесят восьмая. В которой герой идёт на отработку ======

Я толкнул дверь, и мы оказались в покоях Северуса. И ожидаемо, что первым, кого я увидел, был лежащий на диване Пьюси — бледный, с закрытыми глазами.

— Ради Мерлина, — прошипел Северус, — надеюсь, что у вас ко мне действительно важное дело! Я вызвал Гиппократа Сметвика!

— Думаю, — невозмутимо сказал я, — что смогу просветить вас, профессор, относительно состояния мистера Пьюси.

— Гарри, это твои штучки? — мрачно спросил Северус. Это он зря. Будь момент более подходящий, я бы оскорбился. Разве я не белый и пушистый?

— Нет, — парировал я, — полагаю, это штучки одного любителя поиграть чужими судьбами.

И коротко рассказал о ссоре Пьюси и Хиггса в туалете, о сумке Пьюси, которая не пережила эту ссору и о разлетевшихся вещах. А так же о том, что спустя несколько минут Пьюси вбежал в туалет в совершенно невменяемом состоянии и начал искать дневник, а потом убежал весь в растрёпанных чувствах.

— Понятно, — проворчал Северус. — Я перехватил его уже в подземельях. Эдриан был совершенно невменяем, кричал что-то про предателя Хиггса, Лорда, который непременно разберётся со всеми предателями-полукровками и уничтожит всех грязнокровок… когда вернётся… В общем, пришлось его обездвижить. Он мог нанести серьёзный вред себе и другим. Я отнёс мальчика в свои покои и устроил на диване. Потом вызвал Сметвика… Понимаете, мальчики, Пьюси из семьи сильнейших менталистов, но с защитой разума у него беда. До одиннадцати лет, а так же с началом полового созревания и до совершеннолетия юные менталисты весьма нестабильны, даже опасны. Именно поэтому детей с сильным ментальным даром предпочитали обучать… в семье. Но вот Эдриану не повезло — он остался сиротой, а его дальний родственник оказался никчёмным опекуном. К тому же тут подсуетился наш директор… впрочем, это совсем другая история. Я, в меру своих сил, пытаюсь помочь мальчику, но его образование и воспитание требует специфических методик, каковыми я не владею. Поэтому я решил, что у мистера Пьюси произошёл очередной…

— …сбой в мозгах, — подсказал Ник.

К моему удивлению, Северус не стал шипеть и плеваться ядом, только кивнул.

— Но на сей раз… проявления были слишком уж сильными, поэтому я и вызвал целителя Сметвика. Он сейчас на операции, сказал, что будет сразу же, как освободится и посоветовал пока дать мальчику универсальное успокоительное. Я пошёл за ним, а когда вернулся, обнаружил мистера Пьюси в таком виде. Он жив, можно сказать, практически здоров, это не кома, а нечто другое, но лезть в голову я не решусь, боюсь навредить. Пусть Гиппократ попробует. Думаю, его следует ожидать с минуты на минуту. И, что ты там, Гарри, говорил про причины?

Я торопливо достал шкатулку из кошеля:

— Вот это причина безумства Пьюси. Точнее — то, что там внутри.

— И что же там? — с некоторой иронией выгнул бровь Сев.

— Полагаю — крестраж, — спокойно ответил я.

— Чтооо? — зашипел Северус. — Какой крестраж? Чей? Откуда?

Я молча натянул перчатки из драконьей кожи и вновь открыл шкатулку. Северус и Ник заглянули в неё. Ник помрачнел. Северус отшатнулся и спросил:

— Откуда это взялось?

— Думаю, об этом знает Пьюси, — отозвался я. — Понятия не имею. Сначала мне показалось, что это тот самый дневник, но не мог же он испариться с Гриммо?

Ник, взглянув на меня, мрачно покачал головой:

— Я чувствую, что в эту вещь заключена чья-то душа. Так что да, это крестраж. Но к Тёмному Лорду он не имеет отношения.

Северус кивнул, нахмурился и задумчиво посмотрел на Ника, словно желая что-то сказать. Но в этот момент Пьюси на диване зашевелился и застонал:

— Мой Лорд…

Я торопливо захлопнул крышку шкатулки, Пьюси вновь замер, а Северус мрачно сказал:

— Если это и не принадлежит Тёмному Лорду, всё равно штука весьма опасная. Кстати, Ник, а ты откуда знаешь о крестражах? Тем более, о крестражах Тёмного Лорда?

— Я рассказал, — быстро вставил я. — Поверь, Северус, Ник заслуживает полного доверия. Он… Он чувствует… Не знаю, как объяснить.

М-даа, в случае с Ником отмазка про Грань не пойдёт, но Северус сумел сам всё неплохо объяснить:

— Похоже, у Ника есть спящий Дар, — кивнул он. — Такое бывает у тех, кого считают магглорожденными. Видимо, у вас дальняя родственная связь с… с Томом Риддлом, Гарри ведь сказал тебе имя Тёмного Лорда?

Ник кивнул:

— Да, сэр.

Северус задумчиво произнёс:

— Полагаю, что такое вполне возможно, раз уж ты почувствовал это. Может быть, кто-то из твоих предков, Ник, был сквибом Рода Гонт…

Угу. Северус метил в небо, а попал в точку. Матушка Тома Риддла принадлежала к Роду Гонт, способности у неё были слабые, практически, как у сквиба, а Томми у нас сейчас наиболее дееспособная часть Тёмного Лорда, да и Наследником Слизерин является. Так что мы с Томми только глубокомысленно покивали в ответ на северусовы рассуждения.

А потом я спросил:

— Сев, ты для кого сейчас всё это говоришь? Сам же знаешь, кто такой Ник.

Северус ехидно усмехнулся и заявил:

— А мало ли куда придётся воспоминание отдавать. Лично я тешу себя надеждой на справедливый суд… сами догадываетесь для кого. Мы же не будем перед всем миром раскрывать инкогнито Ника. А так — я, как менталист, смогу выделить нужный кусочек с собственными рассуждениями на эту тему. Нам же не нужно привлекать к Нику лишнее внимание.

М-да. Северус, как обычно, шифруется и думает на несколько ходов вперёд.

Именно в этот момент из камина вывалился Гиппократ Сметвик и мрачно поинтересовался, где больной и не стоит ли ему оставить пост Главного Целителя, дабы стать колдомедиком школы Хогвартс, ибо слишком часто в последнее время ему приходится иметь дело с учащимися помянутой школы.

Северус, нисколько не обидевшись на замечание, просто указал ему на неподвижного Пьюси, и целитель немедленно замахал над ним волшебной палочкой, что-то бормоча под нос.

Некоторые заклятья были мне знакомы, большинство же — нет, лицо Сметвика было сосредоточенным, он вглядывался в только ему видимые плетения, кивал самому себе и продолжал что-то бубнить себе под нос. Продолжалось это минут пять, но эти пять минут были ужасно долгими, я видел, как на лбу Сметвика выступили капельки пота, и понял, что дело плохо. Поэтому я подошёл ближе к целителю и стал внимательно всматриваться в лежащего перед ним Пьюси, пытаясь понять, в чём дело.

Стоило сосредоточиться, и я увидел всю вязь диагностических и лечебных заклинаний, наложенных Сметвиком. Смотрелось красиво, но в чём дело — я так и не понял. Такой уровень мне был ещё попросту недоступен, занимаясь со мной, Сметвик явно учитывал мой возраст и не давал слишком уж сложных и энергозатратных заклинаний. Единственное, что мне удалось различить, это два тёмных пятна, над которыми сосредоточилась большая часть заклинаний. Одно — в голове, другое — в районе солнечного сплетения. Ага. Значит, мозг и магическое ядро… Надеюсь, Сметвик справится…

И целитель справился. В какой-то момент заклинания словно опутали видимые мной «тёмные пятна», потом они превратились в облако тёмных искр и словно изрешетили их. «Пятна» рассасывались на глазах, так, словно их стирали ластиком, когда же они исчезли окончательно, исчезла и вязь чар, наброшенная Сметвиком.

Целитель устало опустился в подставленное Севом кресло и пробормотал:

— Ух… В какой-то момент мне показалось, что я могу не справиться…

— Показалось! — восхищённо заявил я. — Это… так здорово, просто потрясающе! Я ещё долго не смогу так, сэр…

Сметвик принял из рук Северуса флакон с Укрепляющим и выпил его одним глотком, потом ответил:

— Не сейчас, конечно, но сможешь, твой потенциал выше моего. Но ты прав — спешить не стоит. И, поверь мне, это куда опаснее, чем сходить на Грань. Мальчик пострадал от проклятия, но проклятие это достаточно древнее. Ему не меньше тысячи лет.

— Это имеет отношение к крестражам? — быстро спросил я.

— Имеет, — кивнул Сметвик. — Именно на нём базировал Герпий Злостный технику создания крестражей. Но это проклятие ещё хуже.

— Но что может быть хуже крестражей? — в полном удивлении хором спросили мы с Ником.

Однако в этот момент открыл глаза Пьюси и на удивление спокойным голосом спросил:

— Что случилось? Я… почему я здесь? Декан Снейп? Целитель?

— Потому, что вы только что чуть не отправились на тот свет, мистер Пьюси, — ледяным голосом ответствовал Сев, до этого вполне спокойно наблюдавший за нашим со Сметвиком диалогом. — Что вы помните?

Пьюси сосредоточился и залился краской:

— Простите, декан… Я вёл себя ужасно…

— Вас извиняет только то, — заявил Северус, — что в ваши руки попала проклятая вещь. Вы были под её воздействием, поэтому не можете отвечать за свои поступки.

С этими словами Северус протянул Пьюси зелье. Мальчик выпил, протянул пустой фиал обратно Северусу и прошептал:

— Проклятая вещь? Это та самая тетрадка? Да, я помню… Я стал сходить с ума именно после того, как она появилась…

— Появилась? — спросил Северус. — Что значит, появилась?

— Я нашёл её в старом экземпляре «Истории Хогвартса»… — слабым голосом произнёс Пьюси. — В библиотеке… Сейчас… сейчас вспомню…

И он прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но тут уже вмешался Сметвик:

— Довольно, мистер Пьюси. Вам нужно спать. Сомнус!

Пьюси заснул моментально, словно выключили, а Сметвик сказал:

— Северус, не время сейчас допрашивать мальчика. Я заберу его в Мунго и попробую подлечить как следует. Надеюсь, за это время я смогу договориться об Ученичестве с кем-нибудь из зарубежных Мастеров-менталистов. Мальчику нельзя оставаться в Хогвартсе, ему требуется специальное обучение, таковы особенности его Дара. Потенциально он сильнее вас с Дамблдором вместе взятых, но здесь его чуть не загубили. На твоём месте, Северус, я бы рискнул и призвал бы Третейский Суд. Мне слишком не нравится всё, что в последнее время творится в этой школе.

Северус молча кивнул и протянул Сметвику лежавший на кресле плед. Целитель завернул в него Пьюси, взял его на руки и пошёл к камину. Там он прижал спящего мальчика к телу одной рукой, другой сумел набрать летучего пороха, бросил его в пламя и выкрикнул:

— Больница святого Мунго!

После этого Сметвик с Пьюси на руках исчез в зелёном пламени, а Северус устало потёр лоб. Да уж… А ведь канонному Снейпу приходилось куда тяжелее — у него же ни единой родной души не было.

— Сев, — спросил я, — всё в порядке?

— Всё нормально, Гарри, — вздохнул Северус. — Главное, с Пьюси не успело произойти ничего серьёзного. И для него же будет лучше, если Гиппократу удастся убрать его из Хогвартса. В противном случае… С ним будет то же, что и с Сибиллой.

— С профессором Трелони? — удивился я. — Но я слышал, что все считают её шарлатанкой…

— Это не так, — вздохнул Снейп. — У Сибиллы тоже был сильный ментальный дар… правда с уклоном в Предсказания. Но с ней что-то произошло во время учёбы в Хогвартсе. Трелони практически выгорела… но кое-что у неё осталось. Она порой слышит мёртвых, мальчики. Они разговаривают с ней, просят о чём-то, кого-то проклинают. Именно поэтому профессор Трелони увлекается… кхм… Она так отключает этот шёпот в голове. И с каждым годом это только усугубляется. Не лучший пример преподавателя, но ей больше некуда пойти, кроме Хогвартса. Во всяком случае, вреда она не приносит… а порой действительно выдаёт нечто истинное.

— Самый большой вред, какой могла, она уже нанесла, — безжизненным голосом сказал я. — Я понимаю, Северус, тебе её жаль… Я бы тоже пожалел, но не могу.

— Ох, Гарри, — вздохнул Северус, — если бы всё было так просто…

Ник, который кожей почувствовал, что наш разговор свернул куда-то не туда, быстро коснулся моей руки — успокойся, мол, — и попытался сменить тему:

— Профессор Снейп, а что значит — «вызвать Третейский Суд»? Я никогда о таком не слышал…

— Мальчики, — слабо улыбнулся Северус, — сегодня вы просто сговорились задавать неудобные вопросы. Позвольте мне ответить позже. Это довольно долгая история… и я даже не уверен, что это не легенда.

— Да, сэр, — хором ответили мы. И тут прямо посреди комнаты возник Патронус Макгонагалл.

— Северус, прости, что беспокою, но если студенты Поттер и Мэннинг у тебя, то напомни им, пожалуйста, об отработке у мистера Филча.

— Разумеется, Минерва, — ответил Северус, отсылая собственный Патронус, — они действительно у меня, ибо опекун Гарри решил оплатить для мальчика дополнительные уроки Зельеварения. Сейчас я отошлю их к Аргусу.

Патронус исчез, а Северус улыбнулся нам и сказал:

— Всё, идите. Нам ведь не нужны лишние сложности, не так ли? Но дополнительные уроки придётся отрабатывать, поняли?

Мы закивали и уже собрались уходить, но потом я хлопнул себя по лбу и протянул Северусу шкатулку, которую перед этим машинально вновь засунул в свой поясной кошель:

— Наверное, лучше это переправить на Гриммо. И побыстрее.

— Ты совершенно прав, Гарри, — чуть улыбнулся Сев. — Сириус будет очень рад такому «подарочку».

О, да… Сириуса хлебом не корми, только дай покопаться в какой-нибудь зловредной штуке, и чем она зловреднее, тем лучше. Но раз уж Макгонагалл напомнила нам об отработке — лучше отправиться на неё и не привлекать лишнего внимания ни к нам, ни к Северусу.

Филч ждал нас в холле. Вся наша компания опоздавших уже была в сборе — то есть Конни, старательно чесавший за ушком Миссис Норрис, Невилл с Жабом Ванюшей на плече и нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Дадли.

— Простите, мистер Филч, — извинился я, — нас немного задержал профессор Снейп…

— Ничего страшного, — кивнул Филч, — идёмте. Вы, трое, — сказал он Нику, Дадли и Невиллу, — будете чистить кубки в Зале Наград. Успеете за час — на сегодня ваша отработка закончена.

— А мы? — удивился Конни.

— А для вас особое задание, — кивнул Филч. — Профессор Бингли велел отвести вас к нему.

Мы с Конни переглянулись. Что-то мне совсем не понравилось то, что нас разделили.

— Мистер Филч, а почему так? — удивился я. — Это обычное дело?

— Ну, — несколько неуверенно произнёс Филч, — это же профессор Бингли вам отработку назначил… Сначала он хотел, чтобы вы все со мной отрабатывали, как обычно, но потом передумал и велел отвести вас к нему.

Тут уже настрожились и остальные.

— А у нас отработка тоже только на час? — ангельским голоском спросил Конни.

— Это уж как профессор решит, — ответил Филч. — Главное, чтобы вы в башню вернулись до отбоя.

— Но мы так на ужин не успеем, — печально вздохнул Конни.

И да, это даже была практически не игра. Хрупкий и изящный Конни всегда отличался отменным аппетитом и приёмы пищи старался не пропускать. И это при том, что Люциус с Нарциссой постоянно гоняли Диего Лопеса со всякими вкусняшками для бедного недоедающего мальчика.

Филч тоже вздохнул. Вопреки всем слухам, которые о нём ходили, он всё-таки не был злобным человеком, и ситуация казалась странной и ему. С другой стороны, он был всего лишь завхозом, и в дела профессоров вмешиваться не имел права. Но перед грустными глазами Конни могли устоять разве только уроды из Нового Салема. Поэтому Филч проворчал:

— И то дело… А то приедешь к отцу с матерью на каникулы, а они и скажут, мол, заморили мальчонку. Я зайду за вами через час и отведу на ужин. Но если отработка не закончится — вернётесь к профессору после ужина, поняли? Я всяким глупостям потакать не намерен.

— Да, мистер Филч, — хором ответили все.

После этого ребята отправились в Зал Наград, а нас с Конни Филч повёл… в подземелья. Оказалось, личные покои профессора Бингли были именно там. Что характерно, подземелья Хогвартса реально оказались большими, и покои профессора Бингли были достаточно далеко от Гостиных Хаффлпаффа и Слизерина. И это меня тоже напрягало.

Но профессор встретил нас довольно мирно, заявил, что наша отработка не будет сложной, но нам будет необходимо проявить внимание и прилежание. После этого он распростился с Филчем и сказал нам:

— Видите ли, молодые люди… Я немного подумал и решил, что достойной отработкой для вас будет небольшая ознакомительная экскурсия. Можете гордиться, я редко прибегаю к подобным… воспитательным методам, но мне кажется, мистер Поттер, что вам, как Герою и Избранному, необходимо воспитывать в себе смирение… да, смирение… А мистер Малфой, насколько я знаю… кхм… уже связан с вами некими узами… так что данная экскурсия будет весьма познавательной для вас обоих.

И что это значит? Не нравится мне всё это…

Комментарий к Глава пятьдесят восьмая. В которой герой идёт на отработку Зачарованная шкатулка:

https://cs2.livemaster.ru/storage/b5/e6/71561156af0b0533df5b16905223—fen-shuj-i-ezoterika-runicheskaya-shkatulka.jpg

Фальшивый крестраж:

https://zrk.ams3.digitaloceanspaces.com/handmade-product/big/127148/1.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава пятьдесят девятая. В которой герой сталкивается с неожиданным результатом ======

Мне жутко не понравились слова профессора Бингли об экскурсии — это куда он нас вести собрался? В Запретный лес, что ли? Что за чушь он несёт о смирении? И откуда знает о «неких узах»? Бингли претворяет в жизнь ещё одну сумасшедшую идею Дамблдора? Тогда стоит пожалеть самого профессора. Что с ним сделают Сири и Люциус, когда узнают… Лично у меня фантазия отказывает. И вообще — зачем это Бингли? Чего он добивается?

Банальную версию с педофилией я отмёл сразу — во-первых, Дамблдор, может и поехал крышей, но не настолько же… Во-вторых, Северус рассказывал мне одну интересную особенность Хогвартса — чары Основателей не дадут никому совершить… как бы это покультурнее выразиться… насильственный контакт сексуального характера. Так что все фанфики, описывающие бурную сексуальную жизнь студентов и преподавателей — не более, чем фантазия. Основатели тоже не идиоты были, а в Хогвартсе с самого начала учились и представители чистокровных Родов, и магглорожденные, и знатные, и незнатные. Так вот, у знати в Средневековье была достаточно гибкая мораль в отношении простолюдинов. Девушки благородных кровей были в полной безопасности — ибо прекрасные дамы и всё такое. За них можно было заработать откат, несмываемый позор и месть от всего разозлённого Рода. А вот насчёт простолюдинок… Они прекрасными дамами не считались, напротив, каждая дворовая девка (а иногда и не девка, из Крестовых походов помимо лимонов и шёлка некоторые рыцари привозили весьма своеобразные… привычки, а среди магов связь между мужчинами никогда грехом не считалась) должна была счесть за счастье услужить благородному в постели. Понятное дело, что эти свои взгляды высокорожденные идиоты переносили и на школу. Мало того, что крестьянских девок учат наравне с благородными девицами, так они ещё и ломаться изволят!

Понятное дело, что Хельга с Ровеной озверели от такого беспредела, и первое, что они сделали — наложили на девичьи спальни знаменитые чары, которые не позволяли попасть туда студиозусам мужеска* пола. Не помогло. То есть, помогло, но не до конца.

Спермотоксикоз — штука серьёзная, особенно если рядом с тобой постоянно перемещаются девушки разной степени симпатичности, а ты их и тронуть не моги. Так что симпатичных простолюдинок начали подстерегать вне спален, а отбиться получалось не всегда. Причём сами недоросли искренне не понимали, в чём проблема. Они вполне были готовы заплатить штраф «за невинность», а заклятия контрацепции существовали уже тогда.

Теперь уже озверели все Основатели разом, не желая превращать школу в филиал борделя для высокородных. Салазар Слизерин, который совсем не был магглоненавистником, пообещал лично напоить любого, кто покусится на студенток, зельем Импотенции, Годрик Гриффиндор разработал такую программу физической подготовки, что у особо озабоченных еле хватало сил доползти до спален (своих, а не девичьих, что характерно). А вот Ровена и Хельга изобрели особые чары, которые не позволяли никаких изнасилований. Нарушивший строжайший запрет становился сквибом. Без вариантов. И неважно — был это студент или преподаватель.

Чары были наложены качественно, не выветрились до сих пор, и поэтому о бурной сексуальной жизни студентам Хогвартса можно было только мечтать. То есть на законных основаниях этой самой жизнью жить могли только помолвленные и женатые пары. Да-да, тогда браки заключались в раннем возрасте, среди студентов были и женатые пары, которым полагались отдельные комнаты, которые сейчас стоят запертыми.

Ну и профессора, конечно. Уж не знаю, почему сейчас все профессора, за исключением Сева одиночки, раньше такого не было.

Так что, если профессор Бингли не испытывал мазохистского желания стать сквибом — он в нашу сторону в этом смысле даже не дёрнется. Но что-то ведь ему всё-таки нужно?

«Мне не нравится этот профессор, Гарри, — прошептал Конни, — он что-то плохое задумал. Я чувствую».

«Не подавай виду, — быстро ответил я. — Отмахаемся, если что. В крайнем случае, Ник нас услышит. Будем строить из себя наивных идиотов, понимаешь?»

«Понимаю», — ответил Конни, и я почувствовал, что он немного успокоился.

— Экскурсия! — невинно захлопал глазами Конни. — Спасибо, профессор Бингли, обожаю экскурсии! А что вы нам покажете?

— Идёмте, — коротко сказал Бингли и вышел из покоев. Нам ничего не оставалось, как отправиться следом.

Этот коридор явно посещали, не было ни паутины в углах, ни пыли на полу. Бингли шёл впереди нас, время от времени взмахивая палочкой, и по обеим сторонам сами собой загорались магические факелы. И ни одного портрета на грубовато оштукатуренных стенах.

Длинный коридор закончился тремя дверями, на них болтались грубые амбарные замки.

— Можно было бы запереть их заклинаниями, — спокойно пояснил профессор Бингли, обернувшись к нам. — Но тогда мистер Филч не смог бы прибирать здесь регулярно. А он держит это место в порядке… такова одна из его обязанностей, которую директор Дамблдор не отменил.

— А… а домовики Хогвартса, сэр? — удивлённо спросил я. — Они же убирают все помещения. Почему не здесь?

— Потому что сюда нет хода домовикам, — спокойно пояснил Бингли. — Ни Хогвартским, ни каким-либо другим.

Понятно. Значит, Финни, если что, позвать не получится. Плохо. Но есть у нас парочка сюрпризов в кармане. Искренне надеюсь, что до них не дойдёт.

Между тем, профессор Бингли достал связку старомодных ключей — длинных, с зубчатыми бородками, перебрал их и вставил один из них в замок первой двери. Замок раскрылся легко и бесшумно.

— Мистер Филч — весьма ответственный человек, — с одобрением покачал головой Бингли. — Ну что ж, входите, мальчики. Входите, входите…

Дверь медленно отворилась, и нам ничего не осталось, как подчиниться.

Комната, в которую мы вошли, была не слишком велика. Стоило нам переступить порог, как на стенах тут же зажглись факелы. Я разглядел длинную скамью и стоящую рядом с ней кадку, из которой торчали какие-то прутья. Рядом стояло что-то вроде низенького столика, на котором были аккуратно разложены…блин, самые настоящие плети. Несколько штук.

— Несомненно, — произнёс профессор Бингли, — у вас возникли вопросы ко мне. Спрашивайте.

— Что это за место, сэр? — с лёгкой дрожью в голосе вопросил Конни.

— Это место называли Подвалом Наказаний, — ответил Бингли. — В прежние времена с нарушителями дисциплины не церемонились. И никакое, самое чистокровное происхождение от этого не спасало. За лёгкий проступок нарушители получали розги, за более тяжкий — плети. Вы опоздали на урок на десять минут, значит, каждый из вас получил бы десять розог.

— Но ведь в Хогвартсе нет телесных наказаний… — спокойно сказал я. Кажется, профессор решил обработать нас психологически. Только вот, с чьей подачи? Хотя, о чём это я? Динь-динь…

— При последних двух директорах — да, — сказал Бингли в ответ. — Но вот ведь какая интересная закавыка… Соответствующие изменения в Устав Хогвартса внесли, а вот магически их не закрепили.

— То есть, — заметил я, — эти пункты действительны до сих пор? И телесные наказания преподавателю можно будет применить в любой момент, это Уставу Хогвартса не противоречит?

Блин… А ведь я читал обе редакции Устава Хогвартса. В старой точно рассказывается о телесных наказаниях. Ну да, розги и плети, но там было и другое что-то… Жаль, что я этот раздел просто пролистал — не люблю читать подобные вещи, к тому же, я, наивная ромашка полевая, полагал, что раз этих статей нет в новой редакции, то они прочно отменены. А вот оно как… Устав Хогвартса — основополагающий для школы документ, а если школа магическая, то соответствующие пункты недостаточно просто вычеркнуть из Устава, нужно подкрепить эти изменения магией. Дамблдор же, в своём дешёвом популизме, этого не сделал, вот и получилось то… что получилось.

— Именно, мистер Поттер, именно, — заулыбался в ответ Бингли. В колеблющемся свете факелов эта улыбка выглядела несколько… зловеще. Конни невольно прижался ко мне.

А у меня в голове промелькнуло, что теперь понятно, как эта сука Амбридж назначала студентам жестокие наказания, и её за это не размазало откатами сразу же. Дамблдор телесные наказания отменил, но не закрепил это магически, так что канонная Амбридж практически ничем не рисковала, пытая детей. Она ведь свои сеансы применения Кровавого пера обозначала именно как отработки.

Я успокаивающе сжал пальцы Конни и холодно спросил:

— Мантию снимать? Знаете, после некоторых наказаний… моих прежних опекунов розги меня не очень пугают.

Бингли взглянул на меня с некоторой растерянностью. Он явно ожидал несколько иной реакции. Но почтенный профессор быстро пришёл в себя и издал короткий смешок:

— Ну что вы, мистер Поттер. Это ведь не более, чем экскурсия. Идёмте дальше.

И мы перешли из первой комнаты во вторую. Здесь было ещё антуражнее. Комната была поменьше первой, но с потолка свисали цепи — хорошо начищенные и смазанные. А ещё там было какое-то странное сооружение — в виде клетки. И ещё стул с высокой спинкой и подлокотниками. Ой… Кажется я догадываюсь, что это такое.

— Видите ли, мистер Поттер, мистер Малфой, — заявил вновь пришедший в хорошее расположение духа Бингли, — среди студентов частенько попадались злостные нарушители, на которых не действовало лёгкое вразумление. К тому же, девушек в Хогвартсе не пороли. Никогда. Но ведь и среди девушек попадались весьма неукротимые и злокозненные особы. Этот стул предназначен именно для их усмирения. Не хотите присесть, мистер Малфой?

— Не хочу, — мило улыбнулся в ответ Конни. — Что-то мне подсказывает, что мне не понравится.

— А вы, мистер Поттер? — поинтересовался Бингли. — Неужели Герой и Победитель Тёмного Лорда боится обычного стула?

— Насчёт Героя и Победителя — я бы поспорил, — хмыкнул я. — Единственное, чем я мог победить Волдеморта в годовалом возрасте — это испачканными подгузниками. И нет, я не боюсь. Просто не люблю неприятных ощущений, знаете ли. Это ведь совсем не обычный стул, не правда ли, профессор Бингли?

— Правда, но об этом позже, — откликнулся Бингли. — А теперь обратите внимание вот на эту конструкцию.

И он показал рукой на странного вида небольшую клетку.

— Здесь наказывали провинившихся фамильяров? — ехидно спросил Конни.

— А вы шутник, мистер Малфой, — невозмутимо ответил Бингли. — Нет, не фамильяров. Видите ли, не все юные ученики были полностью здоровы и хорошо переносили порку, а наказать за некоторые проступки всё-таки требовалось. Скажу сразу — так наказывали только первокурсников и второкурсников. Наказание считалось лёгким.

— То есть, — прошипел я, — вы хотите сказать, что в эту клетку запирали детей?

— Ненадолго, — отозвался Бингли. — Только для того, чтобы ученик прочувствовал всю тяжесть собственного проступка.

— Спасибо за познавательную экскурсию, — заявил Конни. — У вас всё, профессор? Гарри, пойдём!

— Я вас не отпускал, — повысил голос Бингли. Но Конни явно закусил удила и решил, что пора перестать быть милой кроткой наивной няшей.

— Знаете, как называется ваша экскурсия, профессор? — зло спросил он. — Давление и запугивание! Думаю, что мой отец и опекун Гарри будут рады узнать о ваших методах воспитания!

Я коротко кивнул, соглашаясь с Конни, догнал его и дёрнул ручку закрывшейся двери. Не тут-то было. Дверь и не подумала открываться.

— Профессор? — повернулся я к Бингли. — Что это значит? Вы понимаете, что вы творите?

— Ничего, — спокойно парировал Бингли, — что не было бы очерчено рамками Устава Хогвартса. Видите ли, мистер Поттер, у этой комнаты есть две интересные особенности. Первая — магия здесь блокируется. Вторая — если в эту комнату вошли студенты и преподаватель, то дверь не откроется для студентов до тех пор, пока они не отбудут назначенное преподавателем наказание. То есть, я могу здесь колдовать, а вы — нет. Я могу отсюда выйти, а вы — нет. Вы меня поняли?

Я злобно покосился на цепи. Наверняка, это те самые, о которых упоминает канонный Филч. На них провинившихся подвешивали за большие пальцы. Прелесть какая, цивилизованная Европа, блин. Понятное дело, первый Устав был ещё Основателями писан, а в раннем Средневековье европейцы не особо заморачивались таким понятием, как детство вообще и права ребёнка в частности. Да и взрослели тогда детки куда раньше. К тому же, поддерживать порядок в замке, полном разновозрастных недорослей, можно было только очень жёсткими мерами. Всё это понятно. Но грустно… блин, где моя волшебная сказка?

Между тем, Бингли принял наше молчание за испуг, ехидно улыбнулся и произнёс:

— Так вот, для закрепления материала моей экскурсии, вы должны будете провести полчаса в этих старинных приспособлениях. Полчаса. Сами решайте — кто на стуле, а кто в клетке смирения. Вреда вам это не причинит, но вы почувствуете определённые неудобства. Считайте это экскурсом в историю.

Мы с Конни переглянулись, и у меня вырвалось:

— Профессор, вам не кажется что это — бред и наказание не соразмерно преступлению? Да, мы опоздали на урок, но мы уже принесли извинения и отработали все снятые баллы. К тому же, почему из всех опоздавших вы выбрали именно нас двоих?

— Дискриминация! — поддержал меня Конни.

— Дело не в наказании, мистер Поттер, — ответил профессор Бингли. — Дело в принципе. Вы не прислушиваетесь к советам тех, кто желает вам добра, так поймите, что от вашей заносчивости можете пострадать не только вы, но и те, кто вам близок…

Ах, в принципе? Да в гробу я видал такие принципы!

— Вы явно перешли все границы, профессор, — с трудом сдерживая ярость, сказал я. — Отмените свой приказ, и мы спокойно уйдём. Может быть, успеем даже кубки дочистить. Обещаю, что в этом случае мой опекун и отец Конни не будут предъявлять вам судебного иска.

Но Бингли оказался упёртой сволочью:

— Разве вы не поняли, мистер Поттер, мистер Малфой, что судебный иск ни к чему не приведёт? Вы совершили проступок? Совершили. Я назначил за него наказание, которое не причинит вам вреда, но заставит прочувствовать глубину ваших…эээ… заблуждений. Подобное наказание зафиксировано в старой редакции Устава Хогвартса и не отменено в новой. Так что будьте добры, исполните то, что я вам приказал. А я покину вас и вернусь ровно через полчаса. Надеюсь, что к этому времени вы уже примете верное решение.

И с этими словами Бингли преспокойно отправился к двери. Похоже, этот гад был весьма доволен собой. Интересно, это просто комплексы или что-то личное? А ведь поначалу он нам даже понравился… как преподаватель…

Кстати, правда ли эта комната блокирует нашу магию?

Конни явно подумал о том же, и быстренько попробовал что-то простенькое наколдовать. И тут же вскрикнул от боли.

— Ну, я же сказал, — ласково произнёс Бингли. — В этой комнате вы колдовать не сможете. У вас есть полчаса.

И с этими словами он преспокойно открыл дверь и покинул комнату, и мы услышали, как в замке поворачивается ключ.

Я обнял Конни:

— Сильно больно?

— Как будто обожгло что-то, — ответил тот. — Я не смог провести заклятье до конца. Голова теперь болит и кружится.

Я вздохнул, снял мантию, свернул её и усадил Конни прямо на пол. К стулу приближаться категорически не хотелось, а так хоть не простудится. А потом я попробовал открыть замок Алохоморой, наивно решив, что раз уж я такой крутой, то мне это удастся. Фигушки. Меня словно облизал с головы до ног язык пламени. Больно. Правда, головная боль и головокружение прошли быстро, но от этого не легче. Ну что ж, значит, попробуем по-другому.

— Финни! — позвал я. Но домовушка не откликнулась. Я повторил. Эффект был тот же, то есть нулевой.

— Гарри, он же сказал, что домовикам сюда доступа нет, — вздохнул Конни.

Мне пришлось кивнуть. Нет, в принципе я понимаю, из-за чего Основатели так сделали. В их времена многие чистокровные могли брать с собой своих домовиков, ибо колония эльфов Хогвартса первоначально была не слишком велика. И вот, чтобы такие наказанные не хитрили — домовики ведь все сделают ради хозяев — доступ в этот подвал домовикам и перекрыли. Логично, но для нас печально.

«Ник! — позвал я мысленно. — Нииик!!! Это я, Гарри!!! Бингли нас запер!!!»

Никакого ответа. Ого… а вот такой подлянки я не ожидал. И что теперь делать? Ох нет, дайте нам только выйти отсюда…

— Гарри, — спокойно сказал Конни. — Пожалуйста, успокойся. Ну посижу я в этой клетке, не убудет. Нам нужно только выйти отсюда.

— Даже не думай! — прорычал я, догадавшись взглянуть и на стул и на клетку особым взглядом. То, что я разглядел, меня не порадовало. И на то, и на другое были наложены заклятия… подчиняющие заклятия… если мы сделаем то, что требует профессор Бингли, то можем превратиться в послушных кукол. А оно нам надо?

Я быстро объяснил Конни, в чём дело, и тот аж отпрянул назад.

— И что делать? — спросил он.

— Подождём профессора, — спокойно ответил я. — А когда он войдёт — просто оттолкнём и постараемся сбежать. Нам главное — добежать до покоев Сева, а уж он вызовет и твоего отца, и Сири.

На самом деле я прекрасно помнил, что просто так нам из комнаты не выйти и собирался применить один из фирменных пакостных сюрпризов от Сири. Но Конни я лишний раз волновать не собирался.

И потекли томительные минуты ожидания. В конце концов, нам обоим надоело тосковать и мы решили подкинуть Пивзу очередной лимерик. Плод коллективного творчества получился весьма занимательным, и мы тут же принялись распевать его на два голоса:

Мистер Бингли, глухой на все уши,

К сожаленью свой разум не слушал

Был «Инкарцеро» связан,

Длинным сроком наказан,

Бьёт теперь в Азкабане баклуши…

«Детёнышшш, — неожиданно прозвучало у меня в голове, — ты что шумишшшь?»

«Ссешуа? — удивился я. — А ты что не спишь?»

«Решшшил поохотиться-ссс, — отозвался василиск. — В лесссууу… А тут ты-ссс…Тебя заперли-ссс, детёнышшш?»

«Ага, — согласился я. — Сам виноват, не надо было ушши развешивать».

«Хочешшь выбратьссся?» — поинтересовался Ссешуа.

«Хочу. А как?»

«Сейчассс помогу-ссс, — заявил василиск. — Хосссяин Сссалазар иногда показывал меня детёнышшшам… Я знаю-ссс, как… Погоди-сссс… Я-ссс близко-сссс».

И тут кусок противоположной стены плавно отъехал в сторону, обнажая широкий проём.

— Конни, закрой глаза, — быстро сказал я. — Это Ссешуа решил нас выручить.

Конни меня послушался, и в этот момент в образовавшемся проёме появилась довольная морда василиска.

— Детёнышшш, — радостно прошипел он. — Ты не один-ссс… Полезайте на меня-ссс, я васссс отссссюда вывезу-ссс…

Увы, именно этот момент выбрал профессор Бингли, чтобы открыть дверь. И глаза закрыть он не успел. Один момент — и вход в комнату украшал один недальновидный преподаватель в насквозь окаменелом состоянии.

— Упс… — вырвалось у меня.

— Исссвините-сссс… Я же не нарочно-ссс… — извинился вежливый Ссешуа.

— Круто! — восхищённо заявил Конни. — Гарри, а можно змейку погладить?

Не ошибка. Гарри иронизирует.

МУЖЕСКИЙ

МУ́ЖЕСКИЙ, мужеская, мужеское (устар.). То же, что мужской, преим. в сочетаниях: мужеский пол (офиц.) и мужеский род (грам.)(Толковый словарь Ожегова)

Комментарий к Глава пятьдесят девятая. В которой герой сталкивается с неожиданным результатом Скамья для порки:

https://www.proza.ru/pics/2015/08/22/527.jpg

Плети:

http://k.kristi.su/uploads/monthly_02_2015/post-9-1423841120.jpg

Стул:

https://www.dreuz.info/wp-content/uploads/Electric-Chair.jpg

Клетка:

http://roklet.com/img/1200986_900/kletka_90h90h90_bez_fona.jpg

Цепи:

http://www.vokrugsveta.ru/img/cmn/2010/12/20/004.jpg

====== Глава шестидесятая. В которой герой наслаждается прогулкой ======

Увы, именно этот момент выбрал профессор Бингли, чтобы открыть дверь. И глаза закрыть он не успел. Один момент — и вход в комнату украшал один недальновидный преподаватель в насквозь окаменелом состоянии.

— Упс… — вырвалось у меня.

— Я же не нарочно-ссс… — извинился вежливый Ссешуа.

— Круто! — восхищённо заявил Конни. — Гарри, а можно змейку погладить?

Конни, он такой Конни… За что и люблю…

— Ссешуа, — прошипел я, — мошшшно Конни тебя-сс погладит-ссс? Ты его не окаменишшшь?

— Обижаешшшь… — прошипел василиск. — Пуссскай гладит-сссс… Детёнышшш хорошшший…

И прикрыл глаза полупрозрачной такой перепонкой.

Конни в полном восхищении начал наглаживать громадную змеюку везде, где мог дотянуться, василиск тихо млел, а я лихорадочно думал — как бы нам извернуться и выйти из этого приключения с наименьшими потерями. То есть, не загреметь в Азкабан самим, не засветить Ссешуа, и, по возможности остаться при своих.

— Ссешуа, — спросил я, — ты профессора насовсем окаменил?

— А это был целый-ссс професссссор? — огорчился воспитанный василиск. — Нехорошшшо как-то…

— Это он нассс здесссь и запер, — пояснил я. Ссешуа тут же плотоядно ухмыльнулся, вызвав восхищённый писк Конни:

— Ой, какие клыки!

— Не вздумай трогать, они ядовитые, — строго сказал я, а Ссешуа тут же сменил своё мнение о профессоре на противоположное:

— Нехорошшшо тут запирать маленьких детёнышшшей… Поделом-сссс… Хочешшшшь, я его насовсем-ссс в камень-ссс превращщщщу?

— А так-ссс — не насссовсем? — повторил я.

— Нет-ссс, я же зссснал, что вы здесссь… Просссто от неожиданносссти… Зссселье сссделать — и всссё… Твой зссельевар зсснает-ссс… Или я куссну… ссслегка…

— Хорошшшшо, — с облегчением выдохнул я. — Сссешуа, не надо его до конца-ссс окаменять-ссс… Пуссть так постоит-ссс…

— Ладно-сссс, — согласился василиск, — добрый-ссс ты, детёныш-ссс… Хотите в лесссс?

В лес мы очень хотели. К тому же, если те, кто пришёл нас спасать, обнаружат здесь статую профессора Бингли… и не обнаружат нас, то возможны интереснейшие коллизии. Во всяком случае, внезапное окаменение профессора и наше исчезновение можно будет списать на стихийный выброс, совмещённый со стихийной же аппарацией. Да, я понимаю, комната зачарована так, что студенты в ней колдовать не могут, но детская стихийная магия никаким законам не поддаётся. Испугал нас нехороший профессор Бингли, а мы — детишки чувствительные, нервные… детство у нас было… того… тяжёлое…

Поэтому я спросил Конни:

— Хочешь прокатиться в Запретный лес? Ссешуа предложил. А потом он нас до опушки прокатит.

Конни от избытка чувств чмокнул василиска в чешуйчатую морду, а змей ласково коснулся его лица языком, я тоже подошёл и погладил выступающие над глазами дуги, получив в ответ несколько невесомых прикосновений ко лбу и щекам. После этого Ссешуа исчез в открывшемся проёме и оттуда донеслось:

— Полезссайте, детёныши. Тут ещщщё всё зссакрыть надо.

Мы не стали дожидаться второго приглашения и проскользнули в проём. Ссешуа прошипел:

— Забирайтесссь… — и склонил голову.

Сначала я, а следом и Конни взобрались по чешуйчатому боку. Я ухватился за выступающую «корону», Конни — мне за пояс, а василиск поднял голову и нажал мордой куда-то рядом с открывшимся проёмом. Кусок стены встал на место — быстро и бесшумно.

— Что рассказывать будем? — деловито спросил Конни. Нет, я его просто обожаю. Только что был милый няша, радостно тискающий огромную змеюку, а тут раз — и серьёзный, собранный подросток. Малфоевское воспитание, что сказать… Был я в галерее предков в Малфой-мэноре, так там все такие — нежные, мечтательные красавцы с серебристыми волосами и сияющими глазами. Только те, кто знает Малфоев, прекрасно понимают, что это маскировка. Фигурально выражаясь, любой из этих няш мог руку по локоть откусить и сказать, что так и было. И выгоду чуют за версту. Малфой, не умеющий делать деньги, — это нонсенс. Правда, вот Абраксас, дед Конни и Драко и, соответственно, папенька Люциуса, сплоховал. Не в смысле добывания денег, с этим всё было в порядке, а в том смысле, что сам подставился под метку Волди и сына умудрился подставить. Предки за это не уставали читать портрету Абраксаса длиннейшие нотации, а сам провинившийся, выглядевший ровесником собственному сыну, только страдальчески вздыхал. К тому же Абраксас прекрасно помнил, что умер от драконьей оспы, а это так неэстетично…

— Гарри, что рассказывать будем? — повторил Конни.

— Чистую правду, — хищно улыбнулся я, — и про экскурсию, и про угрозы, и про то, что профессор нас запер. Только вот василиска не было… Был стихийный выброс от нас с тобой. Нервные мы… Плохо нам становится в замкнутом пространстве. Понимаешь? Был стихийный выброс и мы очутились в Запретном лесу. Ничего не знаем, что с профессором Бингли — не в курсе. Понял? Не было никакого василиска.

Конни закивал и невинно спросил:

— Какой василиск? Мне всегда плохо, если меня запирают, папа и мама никогда так не делали…

И глаза его заблестели от непролитых слёз.

Я показал Конни большой палец, а Ссешуа, не торопившийся уползать, спросил:

— Хотите посслушшать?

Понятное дело, что мы хотели, и василиск снова нажал на стену — только в другом месте. В каменной кладке появилось два крошечных отверстия — вроде глазков. К одному из них тут же приник я, к другому — Конни.

Спасательная экспедиция не подвела. Сначала я услышал сердитый голос Макгонагалл:

— Мистер Филч, вы уверены, что профессор Бингли привёл мальчиков сюда?

— Он брал у меня ключи от подвала Наказаний, профессор, — ответил Филч. — Неужели Поттер и Малфой так провинились?

— Они опоздали на Историю Магии, — отозвалась Макгонагалл. — Но это уже чересчур, тем более, что все остальные чистили кубки в Зале Наград.

— Минерва, — прошипел Северус, — почему дверь открыта?

— И в самом деле, почему? — озадачилась Макгонагалл. — Мальчики, вы здесь? С вами всё в порядке?

Мне стало стыдно — декан всерьёз за нас волновалась, а мы тут в игры играем. Но пути назад уже не было, поэтому ответом Макгонагалл было молчание.

— Мерлин! Где они? — эмоционально воскликнула Макгонагалл, влетела в комнату и замерла, чуть ли не нос к носу столкнувшись со статуей Бингли. — Что это? Что здесь произошло? Где мальчики?

Следом за Макгонагалл в комнату прошли Северус и Филч. Северус покосился на статую Бингли и изумлённо поднял бровь, а Филч удивлённо спросил:

— Да что ж он с мальчишками сотворить хотел? Раз они этакое учудили?

— Полагаю, — вздохнул Северус, — что имел место стихийный выброс. Видите ли, ни Гарри, ни Конни терпеть не могут, чтобы их запирали, а тем более угрожали телесными наказаниями. Детские психологические травмы, больше я сказать не могу.

— Профессор Бингли — идиот! — рявкнула Макгонагалл, а затем произнесла несколько фраз на каком-то странном рычащее-рокочущем корявом языке, которых я не понял. Филч тоже посмотрел на почтенную декана с недоумением, а вот Северус… Северус покраснел.

Выпалив эти несколько фраз, Макгонагалл немного успокоилась:

— Извините, Северус… Мой дядя с материнской стороны был заводчиком охранных троллей… А я у него гостила в детстве. Вот и набралась…

— Ничего, Минерва, — вздохнул Северус. — Однако, где же дети?

— Возможно, это и впрямь был стихийный выброс и стихийная же аппарация, — вздохнула Макгонагалл. — А это значит, что дети могут быть где угодно. И хорошо, если они где-то на территории Хогвартса…

Деканы вдруг побледнели, переглянулись и хором воскликнули:

— Запретный лес!

А потом Макгонагалл добавила:

— Акромантулы!

К счастью, никаких акромантулов там больше нету, Блэки в своё время позаботились, но ведь Макгонагалл-то этого не знает…

— Там и без акромантулов всякого хватает! — заявил Северус.

И оба почтенных работника магического образования выбежали из комнаты. Что же касается мистера Филча, то он задумчиво обошёл статую Бингли и задумчиво произнёс:

— Вот значит как, профессор… Не зря мне казалось… Плохое это место. Неправильное. Зря вы сюда мальчиков привели, профессор…

Затем Филч махнул рукой и тоже вышел. Стоило ему уйти, как факелы на стенах погасли и комната погрузилась почти в полную темноту. Почти — потому что на клетке и стуле продолжали слабо светиться тонкие рунические цепочки.

— Ой… — прошептал Конни, — ты видишь?

— Вижу, — вздохнул я. — Похоже, что это те самые подчиняющие заклятия, которые я почувствовал. Но я не думал, что их может быть видно в темноте.

— А их и не видно, — просветил меня Конни. — Это у тебя дар артефактора, а я вижу их потому что связан с тобой.

— Нассмотрелисссь? — прошипел Ссешуа. — Держитесссь тогда!

Я вцепился в василиска, Конни — в меня, и Ссешуа вдруг резко сдвинулся с места. Ползание вообще-то весьма медленный способ передвижения, но, похоже, василиск был не в курсе. Нёсся он со скоростью разогнавшего бронетранспортера — только сложенные из грубого камня стены мелькали. М-даа… Видимо, этот тоннель создавали именно для прогулок Ссешуа, добрый Салазар заботился о своём питомце.

Каменные стены сменились хорошо утрамбованными земляными, пару раз меня мазнули по лицу какие-то верёвки, и только на третий раз я понял, что это не верёвки, а корни растений. Значит, скоро тоннель кончится, и мы в Запретном лесу.

Так оно и оказалось — спустя пару минут Ссешуа вырулил на поверхность и начал наматывать круги между деревьев, распугивая какую-то ошалевшую живность. Кататься на бронированном гиганте было здорово, ветер бил в лицо, мелькали деревья, встретившийся нам огромный буро-серый волк поспешно убрался с пути Ссешуа, запрыгнув на нижние ветки сосны.

Зрелище было потрясающим — огромный волчище с квадратными от изумления глазами сидя на сосне смотрит, как двое мелких гриффиндорцев катаются на василиске в Запретном лесу. Сюр!

Потом мне пришло в голову, что это может быть кто-то из местных оборотней, и я оглянулся, жестом показал на закрытый рот и провёл ребром ладони по шее. Волчара понял меня и понятливо закивал. Точно оборотень. Как бы Сивому не проболтался — тот расскажет Люпину, а по цепочке это дойдёт до Сири и Люциуса с Нарциссой. Ой-ой-ой… Блин, нужно же срочно дать знать Северусу, что у нас всё в порядке.

«Ссешуа, стой!» — скомандовал я и василиск замер так резко, что мы чуть не вылетели с его спины наземь.

— Гарри, что случилось? — спросил Конни.

— Детёнышшши, вссё в порядке-ссс? — поинтересовался василиск.

— Вссё в порядке-ссс, — заверил его я. — Нам просссто нужно дать знать-ссс взроссслым…

— Правильно-ссс, — согласился Ссешуа. — Не замёрзли-ссс?

Ну да, не май месяц, а мы — в форме и ученических мантиях. Но Согревающие чары мы уже освоили, так что с этим проблем не было. Поэтому я ещё раз заверил василиска, что всё в порядке и сказал Конни:

— У тебя зеркало с собой?

— Ага, — ответил тот.

— Свяжись с Драко, пусть передаст Северусу, что у нас всё в порядке, мы в Запретном лесу, скоро выберемся.

— Ой, точно, — охнул Конни. — Они же там ищут нас, волнуются.

Зеркало, к счастью, у Конни было с собой, он связался с Драко и прояснил ситуацию. Драко только ахнул, заявил, что все деканы отправились к хижине Хагрида, но он сейчас попробует догнать.

— Как вас туда занесло? — поразился он.

— Драко, потом, — быстро сказал Конни, — сообщи всё Северусу, срочно!

Второй Малфоёныш понятливо кивнул и отключился.

— Ссешуа, нам нужно к опушке поближе, — сказал я. — Там, где хижина Хагрида, знаешшшь?

— Знаю-ссс, — согласился василиск, — на опушку я не смогу — заметят-ссс…

— Выссади насс там, где тебе безопассснеее, — решил я.

— Хорошшшооо, — согласился покладистый Ссешуа, — а чтобы вашшш зельевар не ругалссся — наберите ссснежных ягод-ссс… Ссалазарр говорил-ссс — они ценные-ссс…

— Где-ссс? — спросил я.

Василиск мотнул головой, я взглянул в этом направлении и разглядел крохотный пятачок с подозрительно свежей для осени зеленью.

— Там дриада-ссс живёт-ссс… Подарите ей что-нибудь-ссс, и она вам отдаритссся…

Ни фига себе. Дриада. Она-то тут откуда? Хотя, с другой стороны, дриада куда приятнее, чем акромантулы. Только вот что бы ей подарить?

Я порылся в карманах мантии и нашёл там пару серебряных сиклей, чешуйку Кайшесса и зелёную бархатную ленточку. Самую обычную, не зачарованную. Ею я завязывал волосы, но параноик Сири потребовал, чтобы я непременно носил артефактные заколки и ленты. Пришлось подчиниться. Думаю, что симпатичная ленточка, вышитая серебряным волнистым узором дриаде понравится.

Конни с удивлением посмотрел на меня, и я рассказал про снежную ягоду и подарок дриаде.

— Надо же! — восхитился Конни. — Это же такая редкость! Сейчас-сейчас…

И он стал шарить уже по собственным карманам. К моим дарам прибавилась шоколадная лягушка в коробочке, пустой хрустальный фиал с пробкой, и ещё пять сиклей.

Мы соскользнули со спины Ссешуа и пошли к полянке. На её границе мы остановились — почему-то показалось кощунством топтать эту свежую, нежную зелень. Снежные ягоды были похожи на гигантские бледные опалы размером с перепелиное яйцо,

— Ух ты… — восхищённо прошептал Конни, — я такое только на картинках видел… А что делать будем?

— Погоди, — сказал я, забрал у него фиал, лягушку и сикли и вместе со своими дарами положил на край полянки. После этого, чувствуя себя дурак дураком сказал в никуда:

— Уважаемая дриада! Позвольте нам ягод собрать… учителю в подарок…

— А то ведь выпорет, как пить дать выпорет, — присовокупил Конни.

Я не ожидал, что нам кто-то ответит, но вдруг явственно расслышал девичье хихиканье. А затем наши дары исчезли, а на их месте появились две небольшие аккуратные корзиночки, сплетённые из тонких полосок коры. В каждую вмещалось по две-три пригоршни ягод, не более, но как я понял, по округлившимся глазам Конни, это было совершенно немыслимое богатство.

— Спасибо, уважаемая дриада, — сказали мы хором, развернулись и потопали к неподвижно ожидавшему нас Ссешуа. Правда, морда василиска была подозрительно довольной, а из уголка рта торчал чей-то продолжавший дёргаться чешуйчатый хвост, но я решил не уточнять, что за зверюшку он сумел ухватить. Василиску тоже кушать надо.

Ссешуа сделал глотательное движение, хвост исчез, а на поляну вылетел пегий кентавр в кожаной жилетке с дубиной в руках.

— Заблудилссся? — вежливо спросил Ссешуа.

Кентавр замер, с ужасом в глазах глядя на огромную змеюку, а потом стал потихоньку пятиться.

— Сстоять! — прошипел василиск.

То ли кентавр понимал парселтанг, то ли сообразил, что от него хотят, но он тут же замер снова.

— Марс сегодня яркий, — выдавил он.

— Ага, а Венера Раком в Козероге, — не выдержал я. — Здравствуйте.

Кентавр растерянно заморгал, глядя то на нас, то на Ссешуа. Я прямо слышал треск шаблонов в его бедной головушке.

— Детёнышшш, переведи-ссс… — прошипел Ссешуа. — Пусть это хвостатое недоразумение довезёт вассс до опушшшки. Ему мошшно… Пуссть скажет вашшшим, что подобрал вассс в лессу. Будет выпендриваться — сссожру… давно-ссс конины не пробовал-ссс…

— Простите, — вежливо сказал я, — но Ссешуа просит, чтобы вы отвезли нас до опушки и сказали нашим учителям, что подобрали в лесу. А если вы не согласитесь, то он вас съест. Извините.

Василиск в подтверждение моих слов раскрыл пасть и показал страшенные клыки. Кентавр нервно дёрнулся и подогнул передние ноги:

— Конечно-конечно. Садитесь, мальчики. Довезу в лучшем виде.

— Про меня пуссссть молчит-ссс, — добавил Ссешуа.

— Он сказал, чтобы вы никому не рассказывали. А то всё равно съест, — продолжил я.

— Я себе не враг, — угрюмо проворчал кентавр, — с василисками и змееустами ссориться…

Мы обняли и погладили Ссешуа на прощанье и взобрались на спину кентавра. Спина была широкая, тёплая и чуть-чуть пахла конским потом. Сидеть на ней было не очень удобно, но я осторожно ухватил кентавра за торс, а Конни ухватился за меня. Корзиночки с ягодами мы спрятали в поясные кошели, чтобы не рассыпать по дороге.

Едва мы устроились на спине кентавра, как он тут же порскнул вперёд, как трепетная лань. Мы одновременно обернулись и помахали Ссешуа рукой. Василиск царственно склонил голову, а ещё за стволом одного из деревьев я разглядел невысокую девочку в сером длинном хитоне, которая тоже махала нам рукой. В волосах девочки была бархатная ленточка.

«Надо ей в следующий раз что-нибудь красивое подарить, — подумал я. — Серёжки или бусики. Все девочки такое любят».

«Кому?» — удивился Конни.

«Дриаде, — пояснил я. — Она нам рукой вслед помахала. Видишь?»

Конни оглянулся и ойкнул.

«И правда. А я читал, что дриады пугливые и вообще никому-никому не показываются. Здорово! — обрадовался он, но тут же погрустнел, — как ты думаешь, Северус сильно будет ругаться?»

«Ничего. Переживём».

Конни обхватил меня посильнее, прижался к спине и положил голову на плечо. Кентавр мчался вперёд ровной нетряской рысью, мимо нас пролетали деревья, небо перестало хмуриться, и угрюмый Запретный лес преобразился, став просто сказочным.

Кентавр лихо вылетел на опушку, и мы увидели, как от хижины лесника к нам торопятся пять разномастных фигур — здоровенный Хагрид в мохнатой шубе с арбалетом в руке, худой, с развевающейся по ветру шевелюрой Северус, сухопарая высокая Макгонагалл, полная, в широкополой шляпе Спраут. Впереди всех летел на каком-то приспособлении, подозрительно напоминающем фрисби, низенький Флитвик.

Ой, что будееет…

====== Глава шестьдесят первая. В которой герой лицезреет последствия ======

Кентавр поскакал навстречу деканам, остановился в паре шагов от них и опустился на колени, чтобы нам было удобнее слезть с него.

— Здорова, Бэйн! — отмер Хагрид. — Ты где ребятишек-то нашёл?

Кентавр, которого, как оказалось, звали Бэйн, неопределённо мотнул головой в сторону Запретного леса и процедил:

— Там. Я привёз их сюда, потому что оставаться в лесу было опасно. Надеюсь, вы никому не скажете, что благородный кентавр вёз на себе человеческих детёнышей, как какая-нибудь вьючная скотина?

— Да чо говорить-то? — простодушно спросил Хагрид. — Детишки всё одно проведают. Ты уж не серчай, Бэйн, доброе дело ты сделал…

Кентавра аж перекосило, помнится мне, в каноне именно Бэйн отличался особо неприязненным отношением к людям. Ничего, переживёт.

Мы соскользнули с широкой спины кентавра и я вежливо сказал:

— Спасибо, Бэйн. Мы будем помнить твою доброту.

А потом добавил почти шёпотом:

— Не надо так злиться, и мы постараемся появляться в лесу как можно реже. Ты ведь не хочешь ссоры?

Кентавр неожиданно усмехнулся:

— Ты хитёр, детёныш Поттеров. Я тебе не враг. Может быть, Марс и не будет слишком ярким…

Потом полуконь степенно кивнул на благодарности всех деканов, развернулся и ускакал в лес со всей возможной скоростью. Только копыта мелькали.

Вот теперь взгляды всех деканов скрестились на нас двоих. Конни включил обморочную няшу, тихо пискнул и спрятался мне за спину. А я вежливо сказал:

— Извините, пожалуйста. Сами не знаем, как это получилось.

Некоторое время все четверо деканов молчали, потом Макгонагалл сказала:

— Думаю, нам стоит выслушать вас, мальчики. Похоже, что с вами и с профессором Бингли произошло нечто странное… Вас никто ни в чём не обвиняет, тем более, что вам и так досталось. Но нам важен ваш рассказ.

— Мы не виноваты, профессор Макгонагалл, — высунулся у меня из-за спины Конни. — Мы, правда, не знаем…

— Минерва, не накидывайся на детей, — вмешалась добрейшая Спраут. — Они и так пережили нешуточное потрясение. Мальчики, как вы себя чувствуете? Идти сможете?

Мы хором заверили декана Хаффлпаффа, что всё не так страшно, и до Хогвартса мы вполне дойдём своими ногами. Но Флитвик и Северус, не удовлетворившись этим, бросили в нас по диагностическому заклинанию.

— Небольшое магическое истощение, — заметил Флитвик.

— Всё в пределах нормы, — согласился Северус. — Но они действительно были напуганы и перенервничали.

Макгонагалл только рассеянно кивнула, вздохнула, сдержала явно рвущиеся с языка комментарии, потрепала нас по головам и, развернувшись, отправилась к замку. Нам пришлось следовать за ней, и где-то минут через пятнадцать все четыре декана, ну и мы, соответственно, оказались в покоях декана Слизерина. Почему именно там? Дамблдора ещё не было в замке, соответственно в кабинет его войти было нельзя. Декан Макгонагалл раньше смогла бы, но сейчас она уже не являлась заместителем директора. Деканы коротко посовещались и решили, что удобнее всего было расположиться в покоях Северуса. Тот явно не был в восторге, но согласился.

В личных покоях Снейпа нас вдвоём усадили в большое кресло, домовик принёс нам по огромной кружке горячего шоколада и большую тарелку с ореховым печеньем. Преподаватели тоже не остались без угощения, так что некоторое время все дружно подкрепляли свои силы и лечили потрёпанные нервы. Затем Макгонагалл проверила наши палочки, не обнаружила ничего, кроме тех заклинаний, что мы отрабатывали на уроках и задумчиво спросила:

— Так что же всё-таки произошло?

— Могли бы и не проверять палочки, Минерва, — не мог не вставить свои пять кнатов Северус, — в подвале Наказаний ученики не могут колдовать.

— И, тем не менее… — заметил Флитвик, — могу сказать, что профессор Бингли окаменел весьма качественно. Мне хотелось бы узнать, что же привело к столь драматической развязке.

Я вздохнул, собрался с мыслями и подробно рассказал историю злосчастной экскурсии, ничего не меняя, кроме самого конца. По моему рассказу выходило, что когда профессор Бингли запер нас, Конни перепугался, я стал его успокаивать, но Конни нервничал всё сильнее, вместе с ним стал беспокоиться и я, и, когда профессор вернулся и открыл дверь, то наша магия просто вышла из-под контроля.

— Это я виноват… — вмешался в мой рассказ Конни, — я так не люблю, когда меня запирают… А ещё профессор Бингли рассказывал нам про розги, и мне показалось, что он пришёл нас наказать… Я… я захотел, чтобы он не смог этого сделать… и ещё, чтобы оказались подальше от этой ужасной комнаты…

— А я почувствовал, как Конни испугался, — продолжил я. — И тоже захотел оказаться подальше оттуда.

— А что было потом? — спросила профессор Спраут.

— Ничего, декан Спраут, — ответил я. — Точнее я ничего такого сказать не могу. Вот мы были в подвале, а потом р-раз! — и мы уже в Запретном лесу… то есть мы сначала не поняли, что это за лес, и снова сильно испугались. А потом нас нашёл кентавр Бэйн и предложил вывезти из леса. Всё.

— А вы тоже не любите, когда вас запирают, мистер Поттер? — спросил Флитвик.

— Да, сэр, — кивнул я. — Дело в том, что когда я оказался у моих маггловских родственников, в первые годы я жил в чулане. Понимаете, они же не имели дела с маленькими волшебниками, не знали, чего от меня ожидать… А я, после того, как папу с мамой… я очень нервный был… Тётя рассказывала, что я вещи поднимал… занавески поджигал… ну и всякое такое. А что делать — они не знали, вот и стали меня там запирать. Вот… с тех пор я и не люблю, когда меня запирают. Извините. Мы не хотели никому причинять вред…

Все четверо деканов мрачно переглянулись и Флитвик тихо, но отчётливо пробормотал себе под нос:

— Старый идиот… Что он думал, оставляя маленького мага у магглов?

— Мне не понятно, — прошипел в ответ Северус, — что думал другой старый идиот, запугивая детей… Первокурсников, у которых магия ещё может быть нестабильной. Думаю, что когда об этом узнают Малфой и Блэк, им будет глубоко безразлично, на какие параграфы Устава опирался Бингли, устраивая эту, с позволения сказать, экскурсию.

— А они узнают? — вздохнула Спраут. — Обычно Альбус предпочитает…

— Не забудьте, Помона, Альбуса сейчас нет в школе, а при отсутствии официального заместителя каждый из деканов имеет право принимать решение, если дело касается учеников его факультета. Я молчать не собираюсь, — сухо произнесла Макгонагалл, поджав губы.

— А я, как магический крёстный близнецов Малфой тем более не имею права скрывать такую информацию. И я полагаю, что историю с окаменевшим профессором скрыть не удастся даже Альбусу, — поддакнул Северус.

— Давайте, коллеги, обсудим это позже, — заметил Флитвик. — А сейчас думаю, нам нужно отпустить мальчиков в их башню.

— Вы не виноваты, мальчики, — с теплотой в голосе произнесла Макгонагалл. — Думаю, что мы сейчас посовещаемся и решим, как быть дальше. Но, в любом случае, вина в этом… инциденте лежит на профессоре Бингли и его необдуманных действиях.

— Кстати, мистер Поттер, — спросил Флитвик, — а что больше всего вас испугало в подвале?

— Стул и клетка, сэр, — ответил я. — Дело в том, что я увидел на них… на них какие-то чары наложены… Мне не понравилось. Понимаете?

— Понимаю, — кивнул Флитвик. — Когда коллеги позвали меня осмотреть…эээ…профессора Бингли, я тоже почувствал эти чары. Видимо, в вас заговорил дар Артефактора, Гарри. Более того, скажу, что вы правильно сделали, не подчинившись приказам профессора Бингли. А сейчас — ступайте.

— Погодите, — заметила Макгонагалл, — сейчас я позову Перси Уизли, чтобы он их проводил до гриффиндорской гостиной. У детских стихийных выбросов могут быть отложенные последствия.

— Мудрое решение, Минерва, — съехидничал Северус. — Кто знает, куда их может занести по дороге. А в Хогвартсе больше нет лишних преподавателей.

Вот же язва! Но, кажется, Северус больше не сердится, а ягодки… ягодки можно и завтра отдать, тогда он ещё больше подобреет.

До гриффиндорской гостиной мы добрались без приключений, и, поскольку история с Бингли была строжайшим секретом, о ней уже знал весь Хогвартс. К счастью, распространение приобрела именно наша с Конни версия о стихийном выбросе, правда о том, что намеревался проделать с нами Бингли, ходили самые дикие слухи. Кто-то говорил о порке розгами и плетьми, кто-то — о подвешивании за большие пальцы, а некоторые студенты, обладавшие особо извращённой фантазией и знакомые с историей инквизиции, уверяли всех в наличии в подвале Наказаний испанских сапог, гарроты и «железной девы».

Так что добраться до спальни нам удалось только тогда, когда мы рассказали всем о том, что произошло. Старшие курсы выслушали нас с вниманием, и Вуд заметил:

— Надо же, Поттер, уже третий преподаватель оказывается в отставке по твоей милости.

— Ага, — ехидно добавила Алисия Спиннет, — если отставка затянется, профессора можно будет приспособить в качестве садового украшения. И с чего его понесло зверствовать?

Когда мы всё-таки добрались до спальни, нас там ждал злющий, как целое гнездо ос, Ник, страшно недовольный тем, что мы попались на удочку Бингли.

— Гарри, вот ты раньше со мной связаться не мог и сказать, куда вы направляетесь? — шипел он.

— И что бы ты сделал? — отбивался я.

— К Макгонагалл бы обратился — отрезал Ник. — Она вменяемая, по крайней мере, сходила бы в этот подвал и поинтересовалась, какого чёрта отработка не согласована с ней!

— Ник, — мягко сказал я, — у меня были в кошеле кое-какие сюрпризы от Сири, так что мы бы оттуда по-любому выбрались. Просто Ссешуа подоспел очень вовремя.

— Да… — мечтательно протянул Конни, — кататься на василиске — это так здорово… А ещё мы волчка напугали… и дриаду видели… и на кентавре катались… Ник, ну не сердись… Вот как ты думаешь, отчего Бингли вдруг взбесился?

И в самом деле, было в этом что-то… странное. А ведь на первом занятии мистер Бингли показался нам вполне себе нормальным преподавателем…

Мы с Конни и Ником всесторонне обсудили этот вопрос в спальне, а потом — на прогулке с остальными ребятами из нашей компании, но понять причины действий профессора так и не смогли. Забегая вперёд, скажу, что эта истина открылась нам много позже, а наутро веселье началось по новой, ибо в Хогвартс прибыли Люциус Малфой и Сириус Альфард Блэк, сильно оскорблённые в лучших чувствах. В сопровождении аж четырёх адвокатов.

О дальнейшем я знаю только из рассказа Сири, ибо, понятное дело, эти разборки проходили не на глазах учащихся.

Веселье усугубилось тем, что этим же утром в Хогвартс вернулся Альбус Дамблдор… и сразу угодил в центр разборок. Думаю, что последние лет десять Доброго Дедушку так никто не огорошивал. Но надо отдать ему должное — сориентировался он быстро и попробовал перейти в наступление. И упирал он именно на то, что профессор Бингли не нарушил устава Хогвартса, ибо не притронулся к нам и пальцем (что было правдой). А то, что два нервных первокурсника так отреагировали на справедливое требование преподавателя, — не его вина.

Но тут уже не выдержал Люциус:

— То есть, — прошипел Сиятельный Лорд, — требование, чтобы мой сын сидел в клетке, как какое-нибудь бешеное животное — справедливое требование?

— Но это бы не причинило ему никакого физического вреда, — ответил Дамблдор, поглаживая бороду. — Первокурсникам следует учиться дисциплине и смирению.

— Дааа?! — Сири сказал, что в этот момент он сам чуть было не испугался Люциуса. Серебристо-серые глаза Лорда Малфоя словно засветились изнутри, а белокурые, тщательно уложенные волосы встали дыбом и изогнулись, как атакующие кобры. — Значит, вы считаете, что запереть в клетку первокурсника, который виноват только в том, что опоздал на урок, причём стоит учесть, что этот первокурсник мог просто заблудиться, как и остальные, справедливое наказание? Я немедленно подаю жалобу в Совет Лордов о расторжении Контракта со школой Хогвартс в отношении моих сыновей! И благодарите Магию, директор, что Нарцисса сейчас несколько занята и не покидает Мэнор! Если бы она была здесь, я бы не ручался за целостность вашего кабинета и вашего преподавателя!

— Присоединяюсь к мнению Лорда Малфоя, — добавил Сириус ледяным тоном. — Думаю, что нашим мальчикам больше подошла бы школа Ильверморни. Я подаю аналогичную жалобу. А если бы Конни и Гарри встретили в лесу не дружественно настроенного кентавра, а злобного оборотня или, спаси нас всех Мерлин, акромантула?

Лорд Малфой, в подвалах мэнора которого хранились под стазисом редкие ингредиенты, доставшиеся от покойных акромантулов Запретного леса, тут же добавил во взгляд трагизма и закивал. Адвокаты дружно строчили что-то в своих блокнотах и смотрели на Светоча весьма неодобрительно.

Думаю, Дамблдор в этот момент был куда ближе к провалу, чем Штирлиц за всё время своей разведывательной деятельности. Потерять — пусть и неправильного, но Избранного — этого он допустить не мог. А уж то, что уход Драко и Конни автоматически обозначал потерю одного из главных спонсоров школы — об этом и говорить было нечего. Так что он тут же сменил тактику.

— Ээээ… Лорд Малфой, Наследник Блэк, — произнёс он уже совершенно другим тоном, — давайте не будем горячиться. Признаю, профессор Бингли перешёл… эээ… некие границы и вёл себя не совсем правильно по отношению к мистеру Поттеру и мистеру Малфою. Приношу вам свои извинения за этот инцидент. К тому же, профессор Бингли уже понёс… так сказать… наказание за свои опрометчивые действия. Вы ведь уже в курсе, что стихийный выброс мальчиков превратил его в… эээ… каменную статую, и даже профессор Снейп сомневается, что сможет чем-то помочь в этой ситуации. Теперь школа вынуждена искать нового преподавателя… а сделать это не так-то легко.

— И вы хотите обвинить в этом Гарри и Конни? — угрожающе спросил Сириус Альфард Блэк. Адвокаты насторожились, а потом принялись строчить в своих блокнотах вдвое быстрее. Дамблдор покосился на них с заметной тоской во взоре.

— Нет, разумеется, нет, — сказал он. — Это же стихийный выброс. Но мы могли бы… прийти к некоему мировому соглашению? Мне не хотелось бы, чтобы Хогвартс потерял столь выдающихся и перспективных учеников.

Сириус и Люциус переглянулись, и на лицах у них появились одинаково хищные улыбки:

— Это зависит от ваших предложений, директор.

Итогом этого интересного разговора стало следующее.

Мистер Бингли увольнялся из Хогвартса без права восстановления в должности.

Подвал Наказаний отныне был закрыт для студентов и преподавателей, и мог быть открыт заново только с согласия Попечительского Совета.

Отныне любое взыскание преподаватель должен был согласовывать с деканом факультета, где учился юный нарушитель и все отработки назначались только с согласия деканов. Декан своей властью мог отменить или изменить отработку провинившегося, если наказание было несправедливым.

Пункты в Уставе, регламентирующие телесные наказания должны были быть отменены не только формально, но и магически. В самое ближайшее время. В противном случае по истечении трёх месяцев директор получал откат за бездействие.

Скрипевший зубами Дамблдор вынужден был согласиться на всё.

Но тут появилась ещё одна проблема — куда девать Бингли? Как оказалось, близких родственников у него не было, больших денег — тоже, а больница Святого Мунго — заведение недешёвое. Бесплатно там оказывали только первую помощь и помощь по жизненным показаниям. А вот длительное лечение, исследования и подбор индивидуальных зелий стоили дорого. Так что, к примеру, Августа Лонгботтом каждый месяц выкладывала кругленькую сумму за содержание невестки и сына. Неудивительно, что от огромного состояния Лонгботтомов осталось меньше трети.

Целитель Сметвик, обследовавший профессора, согласился с версией стихийного детского выброса и заявил, что в данный момент может предложить только симптоматическое (и весьма дорогое) лечение. То есть то самое знаменитое зелье из мандрагор, описанное в каноне. Добрый Северус заявил, что готов сварить данное зелье хоть сейчас, но кто будет платить за этот праздник жизни? Как выяснилось, варка этого зелья по расценкам Мастера ненамного отличалась от приготовления Феликс Фелицис. Директор попытался воззвать к совести Северуса. Тщетно. Тогда он, скрепя сердце, оплатил варку штатному зельевару Мунго, но увы... Правильное зелье мог сварить только Мастер, и профессор Бингли остался статуей. А между тем встал вопрос об оплате отдельной палаты... а оплачивать её было некому.

Так что Люциус пошептался с кем надо, и спустя некоторое время в самом глухом уголке парка Малфой-Мэнора появилась новая каменная статуя. Статуя, зачарованная таким образом, что пролетавшие мимо птицы испытывали непреодолимое желание усесться на неё и опорожнить кишечник. Эльфам было строго-настрого запрещено чистить статую, и скоро она заросла потёками гуано. Малфои умели окунать своих противников в дерьмо во всех смыслах — этого у них не отнять.

А на очереди у бывшего профессора были подвалы дома на Гриммо… И богатая фантазия Блэков. Ибо варить зелье никто и не собирался, а вот яд василиска, куда лучше снимавший последствия временного окаменения, у нас всегда был под рукой. Свежайший и отменного качества.

Учиться после разрешения этого конфликта стало куда удобнее, но в любой бочке мёда есть ложка дёгтя. Для нас вновь наступили напряжённые дни. Осень заканчивалась, приближался Хэллоуин, то есть, Самайн магов. А я прекрасно помнил, чем заканчивался для канонного Гарри этот весёлый праздничек. К тому же, день Хэллоуина был днём трагедии семьи Поттеров и я пребывал в раздумьях. С одной стороны мне просто хотелось покинуть замок и посетить с Сириусом Годрикову Лощину. Возможно, если меня не будет, не будет и никаких квестов ни с ворвавшимся в замок троллем, ни с Философским камнем. Смысл?

Но, с другой стороны, мне было беспокойно. Мы нанесли очередной удар по планам и самолюбию директора, а это был не тот человек, чтобы понять и простить. Тем более что если у меня была железная причина, чтобы отмазаться от праздника в школе, у всех моих друзей такой причины не было. Это напрягало.

Само собой, Гермиона, великолепно прижившаяся на факультете умников, ни за что не побежит рыдать в туалете, а Северус ни в жизнь не позволит слизеринцам топать в подземелья, если в них вдруг появится тролль. Но канон уже изменился до неузнаваемости, и что может выкинуть Дамблдор, я даже предполагать не мог. Поэтому медлил…

Конец моим раздумьям положил Сири, заявивший, что я непременно должен быть на Самайн в Поттер-мэноре — провести необходимые обряды. Если бы мэнор был необитаем, то с этим можно было бы подождать хотя бы до малого совершеннолетия, но раз уж теперь Род Поттеров начинает восстанавливаться, то моя прямая обязанность, как Главы, совершать нужные ритуалы. Пришлось согласиться.

Тем более, что Лорд Малфой тоже решил забрать Конни и Драко на Самайн, Лорд Прюэтт забирал Рона и Перси, а оправившаяся леди Августа — Невилла. Получалось, что из наших в школе оставались лишь Дадли, Ник и Гермиона, и это мне не нравилось. Очень не нравилось.

Время показало, что мои смутные подозрения были справедливы…

Комментарий к Глава шестьдесят первая. В которой герой лицезреет последствия Статуя профессора:

https://cdn.pixabay.com/photo/2016/10/23/22/28/gull-1764882_1280.jpg

====== Глава шестьдесят вторая. В которой герой занят по уши, а в Хогвартсе творится сущее безобразие ======

Накануне Самайна… то есть, Хэллоуина, как его именовали теперь в Хогвартсе, к директору и деканам стаями полетели совы. Как выяснилось, у большинства чистокровных студентов резко обострилась семейная ситуация — начали хворать бабушки-дедушки, дяди и тётки, которые непременно требовали любимых внучков и племянничков к себе с целью проститься, стоя одной ногой в могиле. Как правило, к письмам родителей прилагались заключения семейных целителей, так что формально не было повода для отказа. О том, что большинство родственников помирало примерно столько же времени, сколько и Старый Сигнус, тактично не упоминалось.

Дамблдор скрипел зубами, но разрешения на посещение болящих родственников давал. К тому же, некоторые письма отличались похвальным разнообразием. Скажем, Люциус написал, что его сыновьям необходимо пройти срочный курс лечения у семейного целителя, а Лорд Прюэтт заявлял о необходимости присутствия Персии Рона на подписании завещания… Сириус Альфард же заявил, что хочет отвезти воспитанника на могилы родителей, ибо, как выяснилось, его маггловские опекуны и понятия не имели, о том, где похоронены Лили и Джеймс Поттеры. Увы, Гермиону под этим же соусом вытащить не удалось — тут Дамблдор встал насмерть, и это меня сильно насторожило.

В конце концов, перед тем, как меня забрал Сири, я ещё раз попросил Герми и Дадли быть осторожными, ни под каким видом не снимать защитных амулетов, и, если что, дать знать Нику. Нику я отдал своё сквозное зеркало — на время, пока меня не было в школе. Кроме того, в школе оставались книззлы и Паша, которым был дан строжайший наказ отслеживать любую потенциальную опасность.

Но чувство беспокойства меня не отпускало.

Мы с Сири провели в Поттер-мэноре все положенные обряды, убедились в полном здравии и благополучии Сусанны, Джейми и Кайшесса, который уже совершенно поправился и удивительно похорошел. С Сусанной они сдружились, Джейми воспринимал нага как очередного товарища для игр и обожал взбираться на его хвост, чтобы Кайшесс его покачал.

Наг быстро выучился читать, он оказался очень умным и быстро восполнял вынужденные пробелы в развитии, много времени проводил в библиотеке, читая и маггловские, и магические книги, смотрел вместе с Сусанной фильмы, гулял по территории мэнора в сопровождении мантикоры Фиорины. Магические существа, обитающие в лесу и парке, относились к Кайшессу дружелюбно, а домовики старались подсовывать вкусные кусочки во время трапез. От хорошего отношения наг просто расцвёл — он держался с удивительным достоинством, из глаз исчезло зашуганное и тоскливое выражение, и я надеялся, что поиски его родных, которые предпринимали оборотни Фенрира в Индии, увенчаются успехом.

Хотя, с другой стороны, мне было жаль расставаться с юным нагом — что-то в нём было такое… родное, что ли. Но я прекрасно понимал, что задерживать его ради прихоти я не имею права.

Кстати, перед Самайном в мэнор прибыли гоблины. За Сусанной. Пришло время выполнить обряд, который могла осуществить только она, обряд снятия проклятия с женщин гоблинов. Гоблины были Главами трёх ведущих Кланов — Гринготт, Роршарх и Маршрохт. Первые были банкирами, вторые — артефакторами, третьи — боевиками. Все трое от имени своих Кланов принесли мне Нерушимую клятву о полной безопасности Сусанны и Долге Жизни всех гоблинов перед Родом Поттер. Впрочем, то, какое уважение они выказывали бывшей дементор, говорило об их благодарности лучше всяких клятв.

Сусанна вернулась уже наутро, опять-таки в сопровождении гоблинов и рассказала мне о том, что проклятие снято. Конечно, девочки-гоблинесс так и останутся девочками до конца своих дней, с этим уже ничего не поделаешь, но все, кто появится на свет после Самайна, вырастут в полноценных женщин. Да, это совсем не быстро, но гоблины живут долго, и каких-нибудь двадцать лет для них — не срок.

Поэтому сопровождавшие Сусанну гоблины выглядели до неприличия счастливыми, и благодарили меня так, словно я был ожившим Мерлином. Даже неудобно — ведь лично я ничего не сделал, это Сусанна рисковала своей магией…

Оставив несколько увесистых кофров с дарами, гоблины отбыли восвояси, продолжая рассыпаться в благодарностях. Я вздохнул несколько свободнее, ибо их неприкрытое обожание меня напрягало, и продолжил заниматься текущими делами.

Кроме проведения обязательных обрядов, я привязал к Роду трёх домовых эльфов, двух мальчиков и девочку, которые тут же принялись выполнять свои обязанности с радостным энтузиазмом.

Ещё одним делом оказалась беседа с потенциальными арендаторами — семейной парой с тремя детьми. Как выяснилось, глава семейства был сыном вассалов Поттеров, погибших во время Первой магической войны при очень неясных обстоятельствах. Мальчика же спрятали у очень дальней родни по материнской линии, долгое время он ничего не знал о судьбе Рода Поттеров, но как только у Рода появился Глава, то есть я, выросший мальчик почувствовал это по проявившейся вассальной связи. Поэтому он забрал жену и детей и отправился в Поттер-мэнор.

Дело в том, что вассалы Поттеров владели секретом особого волшебного фарфора и выросший мальчик оказался последним представителем целой династии мастеров. Хорошо, что он был уже достаточно взрослым во время войны, находился в ученичестве у отца и сумел освоить большую часть фамильных секретов. Но работать в полную силу он не мог… таковы тонкости вассальных клятв.

Так что Джонатан Гудгласс объявился в мэноре очень вовремя. Оказалось, что на территории поместья были и мастерская по производству фарфора, и дома вассалов и даже залежи какого-то особо ценного каолина. Понятное дело, что всё это было вынесено как можно дальше от господского дома, под Малый защитный купол и Охранные чары. Поттеры берегли секреты своих вассалов и правильно делали.

Я и не догадывался, что прекрасные вазы, чайные, кофейные и обеденные сервизы, которые восхищали меня изяществом и тонкостью отделки, были сотворены семейством Гудгласс. Как оказалось, фарфор Поттеров был знаменит не только в Магической Британии, но и в других странах, и такие сервизы стоили целые состояния.

Естественно, я принял вассальную присягу Джонатана Гудгласса и его семейства, которое сразу же занялось обустройством мастерской и собственного жилища, а в помощь им я приставил одного из свежепривязанных эльфов — самого смышлёного, получившего имя Лука. Джонатан заверил меня, что сможет разыскать потомков других вассалов и вновь запустить производство фарфора — года через два-три. Я кивал. Судя по стоимости этих изделий, все затраты на производство должны были окупиться сторицей в первый же год. До этого я в основном только тратил накопленные поколениями деньги, и пусть это были только проценты… но на будущую жизнь у меня были большие планы.

Сириус эту мою деятельность только одобрил, к тому же, он рассказал мне ещё одну хорошую новость. Китайский Мастер Некромант Ню Да-шуй написал ему о том, что хоть его дела и несколько затянулись, но к лету он непременно с ними разберётся, а посему готов прибыть в Англию к началу летних каникул в Хогвартсе, дабы начать углубленно обучать меня нужным премудростям.

Я только вздохнул. Видимо, беззаботные летние каникулы навсегда остались в прошлом. Впрочем, как сказал Сири, все дети старых семей летом не бездельничали. Скажем, у него был усиленный режим занятий по Боевым Чарам, а у Джеймса — по Артефакторике. Причём, учителя требовали с учеников столько, что начало занятий в Хогвартсе последние воспринимали, как отдых.

И да, мы с Сири нашли время и для того, чтобы аппарировать в Годрикову Лощину. Надо сказать, что стараниями адвокатов Блэков вакханалия вокруг имён погибших Джеймса и Лили почти прекратилась. Во всяком случае, кукол, изображающих меня на горшке, больше не продавали, а из меню местных харчевен исчезли все блюда, в которых упоминались имена моих родителей. А цветы продавали, но против цветов я ничего не имел.

Что же касается самого дома в Годриковой Лощине, то он был наконец-то скрыт мощными чарами, посетителям была видна только иллюзия коттеджа, и часть забора с мемориальной доской, возле которой возлагали живые цветы. Цветы возлагали и к памятнику Лили и Джеймсу, но общая атмосфера стала как-то… пристойнее, что ли. К тому же, рядом с мемориальной доской появилась предупреждающая надпись: «Частное владение! Дом принадлежит Гарри Джеймсу Поттеру, не пытайтесь преодолеть чары и проникнуть на его территорию!»

Мы с Сири на территорию прошли беспрепятственно, и я был приятно удивлён. Вместо жутковатых развалин я увидел чистенький, опрятный, полностью восстановленный домик, типичный английский сельский коттедж. Это был ещё один подарок гоблинов — они быстро и совершенно бесплатно восстановили всю обстановку в коттедже, полагаясь на воспоминания Сири и Рема. Увидев свою детскую, я чуть было не разревелся — так дышала любовью и счастьем каждая мелочь в ней. Смешные обои с яркими картинками, красивые занавески, волшебная вращающаяся подвеска над кроваткой, устрашающего вида розовый заяц в ней… Джеймс и Лили не собирались умирать. Они хотели просто жить, растить сына и быть счастливыми. Но у них отняли эту возможность… и даже несчастного Риддла я не ненавидел в эту минуту так же сильно, как Дамблдора.

Сири, видя мой душевный раздрай, расстроился и прошептал:

— Зря мы сделали всё, как раньше… Только тебя расстроили…

Я покачал головой, а потом просто обнял Сири и прошептал:

— Спасибо… Вы всё правильно сделали… Это я из-за Дамблдора…

Сири прижал меня к себе и прошептал в макушку:

— Он ответит… мы отплатим… Веришь?

— Верю, — прошептал я, потому что в голосе Сири звучала та же ненависть, которая сейчас просто рвала меня на части. Но именно это и помогло мне прийти в себя и успокоиться.

В общем, всё прошло настолько хорошо и гладко, что я не мог не насторожиться. И когда ранним утром после Хэллоуина Сириус привёл меня камином в Хогвартс, я уже был немного на взводе.

Дамблдор встретил нас с обычной отеческой доброй улыбкой, но мне показалось, что голубые глаза, спрятанные за очками-половинками блестят как-то слишком радостно. Похоже, что в моё отсутствие Добрейшему Дедушке удалась какая-то пакость.

Поэтому я распростился с Сириусом и со всех ног помчался в гриффиндорскую башню.

Только для того, чтобы узнать от Ника, что Дадли находится в Больничном крыле.

— Что случилось? — потрясённо спросил я. — Тролль?

— Какой тролль? — поразился Ник. — Что? Ещё и тролль?

Ух, значит, тролля не было. Уже легче. Но что же всё-таки произошло?

Ник вздохнул и начал рассказывать.

По случаю Хэллоуина в школе был устроен настоящий пир, Большой зал украшали многочисленные скалящиеся тыквы, под потолком летали наколдованные летучие мыши, все желающие нарядились в разнообразные костюмы — у кого-то настоящие, у кого-то трансфигурированные с помощью старшекурсников. Ник тоже помог Гермионе и Дадли с трансфигурацией, в результате Гермиона стала эльфийской принцессой с заострёнными ушками, в зелёном платье и с луком за плечами, а Дадли щеголял в маске Бэтмэна. Сам Ник нарядился вампиром, причём получилось так убедительно, что от него шарахались даже третьекурсницы.

Остальные гриффиндорские первокурсники тоже не ударили лицом в грязь. Фэй где-то раздобыла старинное платье с широкой юбкой и плоёным воротником и всем зловеще заявляла, что изображает Екатерину Медичи, королеву-отравительницу, заканчивая своё заявление таким зловещим смехом, что наши книззлы начинали дыбить шерсть на загривке и шипеть. Падма и Парвати нарядами не заморачивались вообще, обе нарядились в роскошнейшие сари, причём Падма заявляла, что изображает жену Рамы Ситу, а Парвати — национальную героиню Индии Лакшми Бай*. Именно поэтому к наряду Парвати и прилагалась самая настоящая сабля, что в конечном итоге и спасло Дадли жизнь. Но обо всём по порядку.

Кстати, если учесть, что Лакшми Бай была предводительницей восстания индийцев против англичан, то Парвати очень тонко потроллила местное общество. Впрочем, в уме обеих достойных представительниц Рода Патил я не сомневался никогда.

А вообще, самым прикольным на Гриффиндоре, по всеобщему мнению, был костюм Ли Джордана, который нарядился ни кем иным, как самим Бароном Субботкой**. Чары превратили подвижное лицо бессменного квиддичного комментатора в скалящийся череп, а фрак, шёлковый цилиндр и сигара в руке органично вписывались в образ. Даже дреды Ли были к месту — как выяснилось, Барона Субботку часто изображают именно с такой причёской.

В общем, народ пировал, веселился, а после ужина намечался парад костюмов с вручением призов. Но, как и в каноне, пир был прерван самым зловещим образом. Народ как раз лакомился десертом, когда в зал, оглашая окрестности пронзительными воплями влетели все четыре факультетских призрака. Кровавый Барон зловеще разбрызгивал серебряную кровь, Серая Дама заламывала руки, Толстый Монах выглядел так, словно его вот только что ошеломили хорошим ударом дубины по голове, отчего его съехавшие к носу глаза вращались. Что же касается Почти Безголового Ника, то его голова то и дело падала набок, как крышка у старинной пивной кружки.

Сначала все решили, что это просто подготовленное призраками Хэллоуинское выступление и рассмеялись, но в потусторонних голосах звучал столь неподдельный ужас, что все замерли.

Подлетев к столу преподавателей, Кровавый Барон громко заявил:

— Тварь! Потусторонняя Тварь вырвалась из Бездны и идёт сюда! Спасайтесь!

После этого демарша все призраки просто растворились в воздухе, а запертые двери Большого Зала сотряс мощный удар. Конечно, можно было предположить, что это балуется Хагрид, если бы сам Хагрид не сидел за столом вместе с преподавателями и не таращился на дверь с выражением полнейшего изумления.

— Тихо! — скомандовал Дамблдор. — Деканы, соберите свои факультеты!

Четыре декана тут же встали из-за столов, и вокруг них сгрудились перепуганные дети. Точнее, перепуганы были только самые младшие — первый и второй курсы. Третий и четвёртый уже почитал себя бессмертными и готовы были выйти на битву с чудовищем, но старшекурсники быстро загнали всех внутрь круга и вытащили палочки.

— Деканы! — снова скомандовал Дамблдор. — Откройте аварийные выходы и препроводите факультеты в гостиные! Активируйте на гостиных Защитные чары, оставьте младших на старших и старост, чтобы те поддерживали порядок, и возвращайтесь!

Все четыре декана замахали палочками и в четырёх углах зала открылись четыре двери, незаметные прежде. Как мне потом объяснил Ник, это было что-то вроде порталов, ведущих прямо в гостиные факультетов. Старосты быстро стали строить учеников в колонны и те, под присмотром деканов, отправлялись прямо в гостиные. Впрочем, при наличии перепуганных малышей не обходилось без накладок и сумятицы. Деканы следили за эвакуацией, тщательно пересчитывая детей, а дверь продолжала содрогаться под сильнейшими ударами, но пока держалась.

Ник, пропустив вперёд других, постарался остаться в Большом зале, чтобы проследить за эвакуацией остальных наших друзей. К тому же, у него были кое-какие мысли насчёт природы Твари, рвущейся в зал. Ник убедился, что Гермиона вместе с Лавандой благополучно исчезли в портале, и стал искать глазами Дадли и Невилла. Оба мальчика не выглядели особо испуганными, а Боевой Жаб Ванюша на плече Невилла надулся как шар и всем своим видом показывал, что все здешние Твари ему на один зуб. Ник уже успокоился было, но вдруг заметил, как в общей сумятице из стены вновь возник Толстый Монах. Самое странное было в том, что, казалось, его никто не замечал, кроме директора. Тот на мгновение бросил взгляд на Монаха, но потом вновь перевёл его на дверь, сжимая палочку в руке.

Всё дальнейшее произошло настолько быстро, что Ник еле-еле успел сориентироваться — Толстый Монах метнул в Невилла что-то вроде тонкой серебристой сетки, и мальчик сначала замер, как и Жаб Ванюша на его плече, а потом стал медленно сползать по стене. Растерявшийся Дадли попытался подхватить Невилла, но проклятый Монах схватил его за руку и метнулся куда-то в сторону, в нишу, за доспехи.

Ник был потрясён. Бесплотные призраки не могли проделать этакого фокуса, к тому же всё происшедшее видел только он один.

Между тем, эвакуация студентов продолжалась, и Ник решился на безумный поступок, из тех, которые сам же называл Гриффиндором головного мозга. Он подтолкнул стоявших рядом Парвати и Падму к порталу (гриффиндорки по какой-то причине всё ещё стояли рядом с ним), выхватил саблю из перевязи Парвати и прошептал на ухо девочке:

— Передай Макгонагалл, что Толстый Монах утащил Дадли Дурсля! Я пошёл за ним!

В этот момент Спраут заметила плачевное состояние Невилла, и Ник немного успокоился. Он не сомневался теперь, что мальчику будет оказана помощь, поэтому быстрее зайца бросился к той самой нише, за доспехами которой обнаружил ещё один портал — скрытый и замаскированный. Обычный первокурсник… да и шестикурсник тоже не заметил бы ничего, но у Ника были память и умения Тёмного Лорда, поэтому он легко разорвал плетения и ввинтился в узкий проход, за которым оказался крутой спуск, наподобие американских горок.

Так что Нику пришлось прокатиться с ветерком, а в самом конце он шлёпнулся на задницу и довольно-таки больно ушиб копчик.

Но он тут же вскочил на ноги и огляделся. Саблю он так и продолжал сжимать в правой руке, а в левую послушно прыгнула палочка. Ник зажёг Люмос и понял, что он находится в каком-то тёмном коридоре. Скорее всего, это были подземелья.

Ник побежал вперёд и увидел брезживший впереди свет. Надеясь, что загадка похищения Дадли наконец-то разъяснится, он погасил Люмос и прибавил скорости, стараясь дышать потише.

Очень скоро коридор закончился комнатой, на полу которой была начерчена пентаграмма. Внутри неё лежал бледный бессознательный Дадли, а Толстый Монах ходил вокруг, читая какое-то заклинание. С каждым слогом Дадли выглядел всё бледнее, всё нематериальнее, и Ник решился. Дождавшись, пока Монах повернётся к нему спиной, он бросился вперёд и ударил Толстого Монаха саблей в шею. Потекла кровь. Не призрачная, а самая обыкновенная, красная, Монах как-то по-бабьи взвизгнул, и рухнул на колени. Личина призрака стала стекать с него, как вода, но в этот самый момент, он тряхнул кистью руки, сжал что-то выпавшее из рукава и исчез. То есть, аппарировал.

Ник же отбросил так выручившую его саблю Парвати, замахал палочкой, стирая начерченную на полу пентаграмму. Как только исчезла последняя руна, Дадли, к которому вернулась вся его телесность, открыл глаза и прошептал:

— Ник… А где этот?

— Я его прогнал, — коротко ответил Ник. — Выбираться нам надо, Дадли.

— Он… он взял у меня кровь… — пробормотал Дадли. — Зачем?

— Разберёмся, — коротко сказал Ник. — Встать можешь или Мобиликорпусом тебя транспортировать?

— Руку дай… — проворчал Дадли. — Я сам… Спасибо… У меня теперь Долг Жизни?

— Да, — кивнул Ник, — но об этом позже.

Он протянул Дадли руку, тот кое-как встал на ноги и оба мальчика поковыляли назад. К счастью, потом коридор раздвоился, и они свернули в более обитаемую часть подземелий, где смогли вызвать Финни.

— Так что теперь Дадли в Больничном крыле с магическим истощением, — закончил Ник. — А мне попало от всех четырёх деканов. Хорошо, хоть отработку не назначили. И саблю Парвати я потерял, она теперь дуется.

— Неважно, — обнял я Ника. — Ты Дадли жизнь спас, братишка. А что там в зал-то ломилось?

— Я так понял, низшая тварь из-за Грани, вроде Пивза, но куда менее вменяемая, — ответил Ник. — Меня другой вопрос волнует — кто выдавал себя за Толстого Монаха?

— И зачем ему кровь Дадли? — присовокупил Конни, слушавший вместе со мной эту героическую историю.

Вот насчёт крови догадка у меня была. И не самая приятная.

*Лакшми Бай — национальная героиня Индии, рани княжества Джханси, одна из руководителей Сипайского восстания, символ индийского сопротивления деспотизму англичан.

**Барон Субботка (Суббота) — Барон Самеди (Baron Samedi) — один из самых сильных духов религии вуду. Он является Бароном семейства духов смерти, именуемых Геде (Ghede), и потому иногда его называют Барон Геде. Самеди — их отец, и все духи Геде похожи на него.

Это очень сильный Лоа. Он единственный может самостоятельно прийти в мир живых, открыв врата между тем и этим миром. Для обращения к другим Лоа понадобится вызвать Папу Легба, божество перекрёстков.

Он выглядит как высокий мужественный чернокожий мужчина с волосами, заплетёнными в дреды. Самеди носит чёрный сюртук и шляпу-цилиндр, украшенную перьями, костями и черепами. Его лицо может быть скрыто маской-черепом, или же быть именно самим черепом, или же разрисовано под череп белой краской. У него пухлые губы и глубокий грудной голос. С собой может иметь трость с набалдашником в форме черепа или гроба, которой любит играть, порой в танце помещая её меж ног и изображая фаллос.

Самеди любит яркие цвета, особенно пурпурный, алый, оранжевый. Несмотря на мрачный образ, он весельчак, любит выпить (его всегда можно видеть со стаканом его любимого рома), курит сигары или сигариллы. Барон — прекрасный танцор.

Комментарий к Глава шестьдесят вторая. В которой герой занят по уши, а в Хогвартсе творится сущее безобразие Фарфор семьи Гудгласс:

http://s018.radikal.ru/i500/1701/cc/9bb8f1acdc36.jpg

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/6/89/912/89912156_Farforovuye_izdeliya_angliyskih_masterov_26.jpg

https://i.pinimg.com/736x/ed/36/d4/ed36d47f08f2d071dec907f2f00e19d6—tea-service-cuppa-tea.jpg

https://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1/51/281/51281757_nymphenburg_01kkk.jpg

Восстановленный коттедж Поттеров:

https://houseplandesign.net/wp-content/uploads/2018/06/tudor-style-house-plan-luxury-tudor-house-plans-home-style-within-tutor-home-improvements-of-tudor-style-house-plan.jpg

Гермиона в костюме эльфийской принцессы:

http://www.ljplus.ru/img4/b/a/basyo/Elenor.jpg

Падма в образе Ситы, жены Рамы:

https://4.bp.blogspot.com/-RS5Ke3hUMPU/V6nxDBcQiTI/AAAAAAAACXY/JmOEIduzYPkk8uiCfOFz8kEXv_NM_5pYACLcB/s1600/foto%2Bbaju%2Bindia%2Banak%2Bperempuan.jpg

Ли Джордан в костюме барона Субботки:

https://i.pinimg.com/736x/2c/a9/22/2ca9221fc3c683d1b0d7cfe59e71637d—halloween-themes-halloween-.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят третья. В которой герой всерьёз озабочен ======

Вот насчёт крови догадка у меня была. И не самая приятная. Но её я сначала решил обсудить с Северусом — вдруг мне просто ерунда в голову взбрела.

— А как там Северус? — спросил я.

— Ооо… — закатил глаза Ник. — Я и не подозревал, что у него такой богатый словарный запас. Как выяснилось, я «гриффиндорская бестолочь с полным отсутствием мозга и инстинкта самосохранения, годная только на ингредиенты для простейших зелий». И вообще «общение с Поттером плохо сказывается на умственных способностях окружающих». Всё остальное я воспроизводить не буду, заполучу навеки комплекс неполноценности, а вы будете ржать при виде меня до конца моих дней.

— Да, крёстный может, — вздохнул добрый Конни и погладил Ника по руке, — прости его, Ник, он же не со зла.

— Да я понимаю, — вздохнул Ник, — репутация Ужаса Подземелий обязывает… К тому же, когда я задал вопрос, что надо было делать в такой ситуации, когда у тебя на глазах одного сокурсника (кстати, не самого слабого) выводят из строя, второго утаскивают в неизвестном направлении, а любимые деканы заняты по уши эвакуацией, он сказал…

— Что? — заинтересованно спросил я.

— Тебе весь монолог или цензурно? — ехидно отбил подачу Ник.

— Цензурно, конечно, — хмыкнул я. — Нечего мне тут Конни портить.

— Э, я всякие слова знаю, — вмешался Конни. — Даже такие. Однажды, когда у нас в мэноре гиппогриф конюху на ногу наступил, он много чего сказал про этого гиппогрифа… и про его отца… и про мать… и про других родственников… когда его на носилках от загона подальше унесли.

Мы с Ником рассмеялись. Незатейливая тирада Конни разрядила обстановку, и я повторил:

— Так что всё-таки сказал тебе Северус?

— Если цензурно — ничего, — улыбнулся Ник. — Правда, он на тролльем объяснялся, чтобы не травмировать мою нежную психику.

Кстати, разгадка знания Северусом тролльего языка объяснялась просто. Минерва Макгонагалл научила, когда узнала, что он собирается работать в Хогвартсе. Да-да, в этой реальности профессор-кошка та ещё хулиганка и ничто человеческое ей не чуждо. Как она объяснила Северусу, иной раз так хочется высказаться об умственных способностях некоторых студиозусов, да профессиональная этика не позволяет, а так хоть пар можно выпустить без ущерба для психики юных трепетных созданий.

Троллий язык знают единицы, в основном магозоологи типа Ньюта Скамандера или нашего профессора УЗМС Кетллберна. Ну да, ещё Ксено Лавгуд, он на нём даже стихи писать умудряется. У троллей они вроде бы пользуются успехом — их заучивают наизусть и исполняют на разных сборищах по серьёзным поводам — свадьбах, похоронах и драках стенка на стенку.

Узнав об этом, я долго ржал и подумал, что семейство Лавгудов мне нравится всё больше и больше. Так долго и плодотворно троллить магический мир не удавалось ещё никому.

— Мне бы надо как-то с Севом пообщаться, — заметил я.

— Заработай отработку, — хмыкнул Ник, — тебе не привыкать. У нас как раз сегодня Зелья.

Я кивнул, а потом предложил:

— Ну что? На пробежку? Может, у Невилла какие-то соображения имеются? А после пробежки заглянем в больничное крыло, узнаем, как там Дадли…

— Точно, — согласился Ник. — Мадам Помфри говорила, что у него небольшое магическое истощение, может быть, с утра и выпишет.

— А ты-то сам как?

— А что я? — хмыкнул Ник. — Я, в основном, не колдовал, а саблей махал. Так что всё со мной в порядке.

Так что на пробежку мы всё-таки отправились. Невилл, Драко и Гермиона уже ждали нас в холле, поэтому полезное мы совместили с ещё более полезным.

Невилл в ответ на наши расспросы тут же начал сокрушаться:

— Не ожидал я такого в школе. Расслабился. К тому же привык, что эти сгустки эктоплазмы тут везде летают и они относительно безвредны. А то, что ко мне приблизился не призрак, а вполне себе материальный маг, понял только тогда, когда он в меня с Ванюшей угодил Сетью Неподвижности. Безвредный, в общем, артефакт. Его раньше для ловли сниджетов применяли.

Угу. О том, кто такие сниджеты и об отношении к ним волшебников, я был в курсе, поэтому только кивнул. Но галочку себе на память поставил. Сеть Неподвижности — артефакт, когда-то сотворённый Джаредом Поттером именно для ловли этих юрких птичек. И, что характерно, при жизни моих родителей был взят из сейфа Джеймсом Поттером.

— Интересно… — пробормотал я. — Это ж артефакт работы одного из Поттеров.

— Ага, знаю, — кивнул Невилл, — бабушка рассказывала, когда я был маленьким. Только почему он не у тебя в сейфе?

— Очередная мутная история… — пробормотал я. — Его из сейфа забрал мой отец… А вот кому отдал — не знаю. Но догадываюсь…

Догадываюсь, да… Видимо, это была одна из тех чудесных безделушек, которыми Джеймс Поттер пытался купить право на выезд для своей семьи. Не вышло. И, судя по всему, эта безделушка тоже оказалась в руках Светлейшего.

— Динь-динь… — вздохнул Невилл. Ну да, не бином Ньютона, любой с мозгами догадается.

Гермиона, бежавшая следом и слышавшая рассказ Невилла, задумчиво пропыхтела:

— С артефактом всё понятно. А что ты ещё помнишь, Невилл?

— Профессора Флитвика, который меня расколдовал, — вздохнул тот. — А артефакт забрал Дамблдор. Как он сказал — чтобы изучить на досуге.

Угу. Мантию-невидимку он уже сколько лет изучает… Хотя… А почему он не дал сообщнику её? Зачем накладывать сложные Чары Подобия, если можно было просто в суматохе подобраться к Дадли и просто утащить его в подземелья? К чему этот цирк с конями?

«Да не работает у него твой родовой артефакт, — пробормотал Ник мысленно. — Мантия-невидимка куда сложнее, чем Сети. Насколько мне известно, подобные артефакты в те времена Поттеры на продажу делали. Просто эти в Роду сохранились, а на остальных чары развеялись. А эти Джаред Поттер для себя делал, вот и наложил чары посерьёзнее».

Но тут Гермиона, доселе задумчиво бежавшая за нами, пыхтя, как рассерженный ёжик, неожиданно выдала:

— Мальчики, вы не втыкаете? Если роль Толстого Монаха играл некий маг, это значит, что у директора в Хогвартсе есть сообщник, о котором мы не знаем. И кто это?

А ведь в точку, вот что значит аналитический склад ума. Но тут в дело вступил уже Ник.

— Сейчас посчитаем. Деканы были в Большом зале. Хагрид — тоже, да и крупноват он по подземельям шастать, если что. Остаются мисс Пинс, мистер Филч, мадам Помфри, профессор Кеттлберн и профессор Трелони. Все остальные помогали деканам и были на виду.

— А разве профессор Трелони не в Мунго? — удивился я.

— Нет, — отозвалась Гермиона. — Недавно появилась, но из своей башни носу не кажет. Наши говорят, что стала ещё более чокнутой, чем раньше.

— У профессора Кеттлберна со здоровьем беда, — заметил Драко. — Уроки ещё кое-как ведёт, а вот после зельями отпивается. Знаю точно, он их крёстному заказывает. Так что это вряд ли он.

— А что ж он не уволился? — удивилась Гермиона.

— Хочет в следующем году порекомендовать на своё место племянника, Мэрдока Кеттлберна, — ответил Драко. — Он как раз в этом году Салернскую Академию заканчивает. Вот в следующем году профессор Кеттлберн и уволится, и у нас будет молодой преподаватель УЗМС.

— Это не мистер Филч, — вступился за завхоза Конни. — Он хороший. Я чувствую.

Мне, честно говоря, тоже ни в чём не хотелось обвинять старого сквиба. Тем более, что уже пару раз он мне серьёзно помог. Так что я согласился с Конни.

— И кто у нас остаётся в сухом остатке? — съехидничал Ник. — Мисс Пинс, мадам Помфри и профессор Трелони? Вам самим не смешно?

— Да не очень, — ответил Невилл. — Это просто может означать, что мы что-то упускаем.

Пришлось согласиться с этим не очень обнадёживающим заключением. Тем более, что из оставшихся троих подозреваемых я бы точно поставил на медиведьму, помня давешнюю историю с кровью. Стоп. Кровь.

— Ребята, а ведь нашу кровь мадам Помфри так и не получила… — задумчиво сказал я. — И сейчас у Дадли взяли кровь. Уж если это не подозрительно, то не знаю, как вам и угодить.

— Нужно проследить за Больничным крылом! — выдала Гермиона.

Ну, здравствуй, канон… Помнится, так Гермиона периодически высказывала мысли о слежке за всякими подозрительными личностями… начала она со Снейпа, кстати, но тут он вне подозрений.

Что-то ещё мелькнуло в голове насчёт канона, но тут мы добежали до Хогвартса и сразу же рванули в Больничное крыло — навестить Дадли. Только вот по пути до меня дошло то, о чём спросить следовало с самого начала:

— Невилл, а почему ты, собственно говоря, в замке остался? Вроде бы леди Августа хотела тебя забрать на Самайн?

Невилл кивнул и вздохнул:

— Хотела, да. Но потом прислала письмо, что мне лучше остаться в Хогвартсе. Ничего толком не объяснила, одни намёки на какую-то неясную опасность.

— Бред, — не выдержал Драко. — Что тебе вообще могло грозить в защищённом мэноре?

— Не знаю, — вздохнул Невилл. — Я вообще рад, что у бабушки в своё время хватило сил передать опекунство надо мной госпоже Ядвиге. Все эти странные игры вокруг Избранных… напрягают. Это Гарри повезло — за ним стоят Блэки, с ними никто лишний раз связаться не рискнёт. А наш Род сейчас состоит из двух дееспособных членов — бабушки и меня. Дядя Элджи и тётя Энид с их детьми — не в счёт, они — Младшая ветвь и наследовать не могут. А я — ребёнок, по закону у меня своей воли нет. Так что, неизвестно, что было бы со мной, если бы не опекунство госпожи Ядвиги.

— А я тебе скажу, Невилл, — вздохнул я. — Твоя бабушка начала бы болеть, а потом, возможно согласилась бы отдать опекунство над тобой Светлейшему. Какие бы условия он измыслил для тебя — и я предположить не могу, но вряд ли что-то хорошее. Так что, в Хогвартс бы ты пришёл забитым и затюканным ребёнком с промытыми мозгами и до писка был бы верен Дамблдору. И, поверь, это не шуточки. Моим опекуном тоже считался Альбус Дамблдор, и я с года жил у маггловских родственников, родителей Дадли. И они обращались со мной хуже, чем со скотиной, уж поверьте. Я и в саду работал, и в доме, и еду готовил… и получал порой.

— Но как? — прошептала Гермиона. — Есть же специальные службы, которые следят, чтобы приёмных детей не обижали…

— Они обходили Дурслей стороной, — спокойно ответил я, — и в школе никто не замечал, что я выгляжу голодным, что одет в обноски, что компания друзей Дадли надо мной издевается.

— Так всё и было, — мрачно подтвердил Ник. — Гарри ничуть не преувеличивает. Я учился с ним в одном классе.

О том, что предыдущий обладатель его тела входил в эту самую компанию, Ник умолчал. И правильно. Ни к чему нам лишние сложности.

— Но ведь сейчас ты в хороших отношениях с кузеном… — протянула Гермиона. — И Дадли совсем не злой…

— У меня и с родственниками сейчас нормальные отношения, — вздохнул я. — Они, в общем, совсем не злобные люди, просто обработали их хорошо. А когда я это понял и сумел справиться… с этой обработкой… всё поменялось. Дядя и тётя сами не могли понять своего поведения. И Дадли тоже изменился. А потом меня нашли Блэки. Так что теперь всё хорошо.

— Это ведь… Дамблдор, да? — вздохнул Невилл.

Я только кивнул.

— Но для чего? — спросил он с горечью в голосе. — Зачем мучить ребёнка?

— А затем, чтобы явиться избавителем от ужасных Дурслей, когда мне придёт письмо из Хогвартса. Представляете, забитый несчастный сирота попадает в сказку, где он Герой и Избранный? Да я бы потом на Дамблдора молился бы всю оставшуюся жизнь… сколько бы там было той жизни… Вот такие дела.

— Гадость какая, — поморщилась Гермиона. — Как хорошо, Гарри, что этого не случилось.

Случилось, Герми, случилось, только не в этой реальности… Но этого я сказать не мог, поэтому только кивнул, соглашаясь.

Мадам Помфри встретила нас не слишком приветливо, заявив, что Дадли ещё спит и будить она его не будет. На мой вопрос, как чувствует себя мой кузен, и не следует ли позвать целителя Сметвика из Мунго, мадам поморщилась, как от кислого, но всё же ответила, что жизни Дадли ничего не угрожает — небольшое магическое истощение и столь же небольшая кровопотеря. Потом она сказала, что после пробуждения Дадли проведёт соответствующую диагностику, даст выпить зелье и, если всё будет в порядке, то в обед мы сможем его навестить, а завтра с утра мой кузен сможет посещать занятия.

— Но что случилось с Дадли? — взволнованно спросил я. — Почему у него магическое истощение?

Мадам Помфри поджала губы и заявила, что с этими вопросами нам лучше обратиться к Дамблдору и вообще, мы ещё малы и ничего в целительстве не понимаем. Ага, разбежалась…

— Хорошо, мадам Помфри, — кротко ответил я. — Думаю, что мой опекун обратится к директору по этому поводу. Дадли Дурсль — мой кузен, следовательно, член моей семьи, и Сириус Альфард Блэк с радостью проявит о нём должную заботу, если я его попрошу.

Мадам Помфри мрачно взглянула на меня, я в ответ сыграл непроходимый наив и всепоглощающую веру в человечество, так что медиведьме пришлось колоться. Общаться с Сириусом Альфардом она явно не хотела.

— Видите ли, дети, — вздохнула она. — В Хогвартсе произошёл странный и загадочный инцидент, который можно объяснить только происками тайных сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. Вероятно, мистер Дурсль пострадал из-за того, что он родственник Избранного. Я считаю, что его попытались похитить и провести… эээ… тёмномагический ритуал, но храбрость мистера Мэннинга не позволила этому случиться. Мистер Дурсль практически не пострадал, по правде сказать, я просто перестраховываюсь. Тёмная магия всё-таки… но, прошу вас, не распространяйтесь об этом, я вам это рассказала как друзьям Дадли, я вижу, что вы переживаете за мальчика.

Угу. Прямо сейчас возьму и обрыдаюсь. А то, что тот же самый Гиппократ Сметвик использует те же тёмномагические ритуалы для исцеления больных — это так, семечки. И вообще, вся эта история явно шита белыми нитками. Но высказывать сомнения опасно — наверняка версия придумана Светлейшим, и если мы сейчас начнём задавать вопросы, то привлечём к себе совершенно излишнее внимание.

— Спасибо, мадам Помфри, — вежливо поблагодарил я. — Только прошу вас, позвольте мне взглянуть на Дадли. Обещаю, что не буду шуметь, а ребята здесь подождут.

Медиведьма вздохнула, но всё-таки позволила мне пройти в палату к Дадли. Он действительно спал, но мне не понравился его вид. Лицо Дадли было бледным, но на щеках и на лбу полыхали три ярких пятна почти правильной круглой формы.

— Дадли, — позвал я, — Дадли…

Кузен слабо дёрнулся, но не шевельнулся, и в голову мою стали закрадываться нехорошие подозрения. Я тихонько дотронулся сначала до щеки кузена, затем до лба и убедился в том, что бледная кожа была слишком холодной и липкой, а вот пятна… пятна полыхали жаром. Это явно не магическое истощение. Но что же это? Что-то знакомое, об этом мне рассказывал Сметвик.

Стоило вспомнить целителя, как в голове зазвучал его негромкий голос:

«Драконья оспа опасна для взрослых, дети до четырнадцати лет ею практически не болеют. Но если у взрослых на лбу и щеках сразу образуются характерные нарывы, такие же образуются под коленями, в паху и подмышками и быстро начинают гноиться, то у детей клиническая картина похожа на магическое истощение, однако на лбу и щеках появляются характерные красные пятна, горячие на ощупь. Состояние больного при этом напоминает долгий сон в течение двенадцати-двадцати часов. Потом пятна пропадают, ребёнок просыпается и выглядит здоровым. У детской драконьей оспы продолжительный скрытый период, продолжающийся от двух месяцев до полугода. Больной в этот период не заразен, но когда скрытый период заканчивается, он сгорает в течение недели с характерными для взрослых признаками — язвами, высокой температурой и мучительными болями. Больной не заразен, получить заболевание можно только тогда, когда его кровь попадёт в ранку на теле здорового человека. Но если заболевание начнётся в открытой форме — оно неизлечимо. Перенёсший его ребёнок обычно не умирает, но страдает его разум. Предполагается, что некий паразит поражает мозг, полностью разрушая личность такого больного. Его возможно выучить заново, но больной прочно запечатлевается на того, кто находится рядом с ним и исполняет его любые приказы. Дети, перенёсшие эту разновидность драконьей оспы, обычно живут недолго — максимум пять-семь лет и становятся идеальными рабами для тех, на кого запечатлеваются. К счастью, вероятность заражения крайне низка, за намеренное заражение ребёнка полагается Поцелуй Дементора и любой целитель и медиведьма знают внешние признаки начавшегося заболевания. Детская разновидность драконьей оспы излечима только в скрытом периоде, беда в том, что появившиеся пятна бесследно пропадают, когда ребёнок просыпается».*

Ёрш твою меть! Да что ж это такое!

Мне стоило большого труда сохранить лицо и вежливо распрощаться с мадам Помфри, но когда мы вышли в коридор я быстро сказал остальным:

— С Дадли нехорошо. Сейчас я свяжусь с Сириусом.

— Всё так серьёзно? — нахмурился Конни.

— Более чем, — ответил я. — Всё, ребята, возвращаемся к себе, и молчим. Ничего не знаем, ничего не видели. Просто хотели навестить друга. Драко, скажи Северусу, пусть свяжется с нами по твоему Сквозному зеркалу.

Хорошо, что вся наша компания — народ понятливый, и лишних вопросов не задают. Гермиона, Невилл и Драко отправились к себе, а мы втроём добежали до спальни, где я достал из кошеля сквозное зеркало и торопливо связался с Сири:

— Гарри? — слегка удивился он. — Что-то случилось?

— Случилось! — ответил я. — Быстро вызови целителя Сметвика и немедленно прибывайте в Хогвартс. Дадли заражён детской драконьей оспой. Он пока в Больничном крыле, но к вечеру все признаки пропадут и его выпишут.

— Мерлиновы яйца! — выпалил Сири. — Ты уверен, Гарри?

— Сам буду рад, если ошибся! — отрезал я. — Поторопитесь!

— Хорошо, — кивнул Сири и отключился. А сквозное зеркало в руке Конни завибрировало и раздался сердитый голос Северуса:

— Конни, что произошло? Почему Гарри так встревожен?

Я взял зеркало и коротко обрисовал ситуацию. Северус произнёс несколько слов о Мерлине и его ближайшей родне в очень интересных сочетаниях, потом упомянул мадам Помфри примерно в той же интерпретации и мрачно проворчал:

— Эта… медиведьма уверила меня, что с мальчиком ничего страшного! Почему я не перепроверил?

— Спокойно, Северус, — мрачно сказал я. — Меня другой вопрос волнует. Сметвик мне говорил, что признаки детской драконьей оспы знает любой целитель и любая медиведьма. Помфри не могла не понимать, что происходит с Дадли. И у меня есть большой вопрос — кто хотел сделать раба из моего кузена?

*Пассаж про детскую разновидность драконьей оспы целиком и полностью на совести автора.

Комментарий к Глава шестьдесят третья. В которой герой всерьёз озабочен Мадам Помфри:

https://i.pinimg.com/736x/4e/c5/b0/4ec5b090eb2e4b84208aaa947fd5aac8—harry-potter-world-halloween-.jpg

Ирма Пинс:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/964669/6a36bf6f-4c71-42e3-97bd-33df08dee976/s1200?webp=false

Больничное крыло Хогвартса:

https://i.pinimg.com/originals/5a/06/bd/5a06bd0aafa4f0090d2654d6af2bd925.jpg

====== Глава шестьдесят четвёртая. В которой герой узнаёт о неких переменах ======

— Спокойно, Северус, — мрачно сказал я. — Меня другой вопросволнует. Сметвик мне говорил, что признаки детской драконьей оспы знает любой целитель и любая медиведьма. Помфри не могла не понимать, что происходит с Дадли. И у меня есть большой вопрос — кто хотел сделать раба из моего кузена?

— А ты уверен, что целью неизвестного был именно твой кузен? — мрачно спросил Северус. — Ладно, поговорим после уроков, я разругаю твоё зелье и назначу тебе отработку. Изволь соответствовать. А сейчас я иду в Больничное крыло.

Мы быстро собрались и отправились на завтрак, но странные слова Северуса не выходили у меня из головы. Неужели целью неизвестного был не Дадли? Но тогда остаётся… Невилл? Но как можно было их перепутать? Да, Дадли и Невилл похожи ростом и фигурами, но черты лица и цвет волос у них разный. Да и Жаб Ванюша вполне себе ясный опознавательный признак. Похоже, о том же думал и Ник, слышавший слова Северуса, потому что он неожиданно выдал:

— А знаешь, Северус вполне может быть прав…

— Это как? — поразился я. — Невилла и Дадли даже одноглазый снайпер ночью в грозу не перепутает.

Ник вздохнул и стал рассказывать.

Оказывается, Дадли и Невилл выбрали для себя одинаковые костюмы. Как выразился Ник: «русских маггловских авроров, которые называются «амен». Угу, видимо он имел в виду ОМОН, явно существующий и в этой реальности. У запасливого Невилла оказалось два идентичных комплекта камуфляжа с полагающимися нашивками, включая группу крови и две шапочки-балаклавы. Как я уже отметил, рост и телосложение у них было практически идентичное, и парни решили разыграть всех в Большом зале. Поэтому они изъяснялись исключительно жестами, а Жаб Ванюша, явно обладавший неким чувством юмора, периодически перепрыгивал с одного плеча на другое.

— Но ведь в тот момент, когда все сидели в Большом зале, Ванюша сидел на плече хозяина, — возразил я.

— А всю дорогу до Большого зала он сидел на плече Дадли, — заметил Ник. — Так Невилл сказал. К тому же, Невилл и Дадли свои шапочки надели только перед самыми дверьми, а Ванюша перескочил на плечо Невилла только тогда, когда они сели за стол.

— И тогда получается, что некто, видевший Дадли с открытым лицом и Жабом на плече, решил, что тот, кто сидит без Ванюши — это Невилл. Так? Что мальчики решили всех разыграть до конца?

— Точно так, — согласился Ник. — И похититель хотел забрать именно Невилла, а не Дадли. И сделать рабом именно его. Как-никак запасной Избранный.

— Но почему тогда он продолжил ритуал, когда понял, что перед ним не Невилл? — спросил я. — Какой смысл?

— Видимо, для того, чтобы получить хоть какой-то результат. Второй раз такой фокус не получится — деканы будут настороже. А Дадли — твой близкий родственник, вы хорошо общаетесь, и во многие наши дела он тоже посвящён.

Я только за голову схватился:

— А я-то напридумывал…

— Что? — удивился Ник. Я хотел было ответить, но тут мы пришли в Большой зал, и мне в голову пришла совершенно другая мысль.

— Потом расскажу. А сейчас нам надо расспросить Невилла о том, кого они встретили пока шли в своих одинаковых костюмах до Большого зала. Это и будут наши основные подозреваемые.

— Точно, — согласился Ник. — Только не на глазах у Дамблдора. Он сейчас доволен, что его комбинация, хотя бы частично, увенчалась успехом и может насторожиться, если увидит, что мы слишком активно общаемся с Невиллом.

Конни, как всегда, внимательно слушавший наши разговоры, задумчиво покивал.

На завтраке я вяло ковырялся в овсянке, есть её после тех разносолов, которыми меня потчевали эльфы что на Гриммо, что в собственном мэноре, совершенно не хотелось, тыквенный сок начинал навевать тоску, а чая на завтрак почему-то не подали. Так что я ограничился парой тостов, варёным яйцом и глотком сока.

Зато я искоса наблюдал за преподавательским столом. Дамблдор прямо-таки лучился от счастья, профессор Макгонагалл и профессор Флитвик выглядели озабоченными, а Помона Спраут — и вовсе удручённой. Ну да, её же студент в Больничное крыло попал, а эта добрая женщина за всех барсучат переживает. Северуса на завтраке не было, никого из наших подозреваемых, кроме Ирмы Пинс — тоже. Ну, всё понятно. Филча традиционно за стол не зовут даже по праздникам, Трелони, вернувшись из Мунго, ещё меньше желает появляться на людях, чем раньше, а Хагрид завтракает у себя. Ух, как хотелось бы мне, чтобы в подозреваемые попал именно он, но вот у полувеликана алиби твёрже алмаза. А профессор Кеттлберн тоже не любит завтракать в Большом зале, хоть и живёт в Хогвартсе.

— А Синистра и Вектор были на пиру? — шёпотом спросил я Ника.

— Были, — ответил тот. — Одна из них помогала Спраут, вторая «держала дверь» вместе с Дамблдором.

— «Держала дверь»? — переспросил я.

— Ну да, — кивнул Ник. — Дверь под ударами трещала, а Дамблдор стоял, направив на неё свою палочку. Позже к нему присоединились профессор Вектор и профессор Бабблинг.

— Кто? — не понял я, но тут же сообразил:

— Ааа… профессор Рун…

— Ну да, — ответил Ник. — А профессор Маггловедения так перепугалась, что даже палочку вытащить не сообразила. Но она тоже была на виду. Точнее, я видел её всё время до похищения.

— Понятно, — проворчал я. — Список подозреваемых расширить не удастся.

— И сузить тоже, — проворчал Ник. — Наш неизвестный был ранен в шею, как объяснила Парвати, просто так излечить рану, нанесённую этой саблей, не удастся даже магией. Заживать она будет так же долго, как заживают обычные раны у магглов.

— То есть на шее должна быть повязка, — вздохнул я, — но…

Вот именно, что «но». Мисс Пинс носит глухую блузку под горло, шея закрыта, да ещё обычно наворачивает на шею шарф — в библиотеке не тепло даже летом. А уж Трелони просто в тряпки, как в кокон заворачивается, цыганский стиль во всей красе. За её шалями можно автомат Калашникова спрятать. Зато вот Филча я видел мельком — жилет и простая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, будь там повязка — сложно было бы не заметить. Так что старый завхоз точно не при делах. Уфф…

Мы бы ещё поговорили, но тут к Дамблдору подлетел чей-то Патронус в виде серебристого облачка, и прозвучали тихие слова. Выражение лица Светлейшего тут же поменялось на крайне озабоченное. Что, не ожидал? Похоже, к делу в очередной раз подключилась тяжёлая артиллерия… И даже если это только Гиппократ Сметвик, то мадам Помфри уже выслушала о себе много нового и интересного.

Дамблдор торопливо встал и покинул Большой зал, а спустя пять минут к нам подошёл Перси и заявил:

— Ребята, у вас сегодня вместо Зелий будет две пары Чар. Одна сейчас — со Слизерином, другая по расписанию, как обычно, с Равенкло.

— Что-то случилось с профессором Снейпом? — обеспокоился я.

Перси пожал плечами, но тут же склонился к нам и прошептал, практически не шевеля губами:

— Я слышал, он варит зелье и это срочно.

Сказано всё это было с абсолютно бесстрастным лицом, затем последовал короткий кивок — поторопитесь, мол. Молодец, Перси, прямо русский разведчик Штирлиц в стане врага. Ладно, Чары так Чары.

«Он ведь, наверное, для Дадли зелье варит», — возникла у меня в голове реплика Конни.

Я молча согласился. Конечно, для Дадли, а для кого же ещё. А это значит, что в школу, кроме Сметвика, прибыли и Сириус с Люциусом. И наверняка наш Светлейший понёсся в очередной раз отмазываться. А ведь отмажется, опять, к гадалке не ходи — отмажется. Свалит всё на мадам Помфри — он же не целитель. А вот та оправдаться не сможет, Дамблдор не идиот, наверняка навешал на медиведьму кучу Непреложных Обетов. Но и Помфри может вывернуться — наверняка будет косить под дурочку, охать и сокрушаться, что не сообразила сразу, что значат эти пятна. Хоть и говорил Сметвик, что такого не может быть, и сложно поверить, что медиведьме, работающей в школе, полной детей, никто никогда не рассказывал о детской разновидности драконьей оспы, но ведь может и прокатить. А если не докажут злой умысел, мадам Помфри отделается увольнением.

«Ничего, — с некоторым цинизмом заметил Ник, — думаю, что Блэки эту даму без присмотра не оставят, а нам надо заняться горгульей».

«Это да, — согласился я. — Но сегодня ночью я хотел бы заняться кое-чем другим…»

«Не понял…» — хором удивились Конни и Ник.

Я объяснил:

«С чего вся эта заварушка началась? С привидений? Которые явно подчинялись директору? Зря они это сделали…»

«Ты хочешь изгнать факультетских призраков?» — в голосе Конни послышалось восхищение.

«Хочу, — отрезал я. — И я в своём праве. Из-за них пострадал мой родственник».

«Но Миртл… — неуверенно начал Конни. — Она же не виновата… Её не было с остальными…»

«Причём здесь Миртл? — удивился я. — Миртл я оставлю. Она не такая, как остальные призраки. Жаль только, что зелий не будет, и я отработку не заработаю. Надо срочно с Северусом посоветоваться…»

Уроки в этот день тянулись медленно, и я заставлял себя заниматься только усилием воли. Чуть-чуть не накосячил на Чарах, потом на Гербологии перепутал безобидную разновидность Таренции Шипящей с опасной, хорошо хоть реакция у меня замечательная и я сумел увернуться от шаловливых цветочков с короткими игольчатыми зубками, которые явно вознамерились откусить мне полруки. Это происшествие заставило меня собраться, и на второй паре Чар я удостоился и баллов, и похвалы Флитвика.

К тому же, когда мы шли на обед, с Конни через сквозное зеркало связался Драко и сообщил, что Северус сварил нужное зелье, что его удалось ввести Дадли. Дадли пришёл в себя, его самочувствие улучшилось, пятна исчезли, но Сметвик всё-таки отправил его в Мунго — для наблюдения и очистки совести.

Мне полегчало, но тут Драко добил меня новостью, что в школу снова прибыли Лорд Малфой и Наследник Блэк, а, значит, грядут разборки.

На обеде Дамблдора не было, зато мрачная Макгонагалл объявила о том, что все учащиеся в ближайшие три дня должны организованно посетить Больничное крыло на предмет медицинского осмотра. Проводить медицинский осмотр будут специально приглашённые целители из Мунго, поскольку мадам Помфри с сегодняшнего дня отстранена от выполнения обязанностей школьной медиведьмы. Её недавно назначенная помощница, которая ещё толком не смогла войти в курс дела из-за семейных причин, очищена от подозрений и оставлена в прежней должности. Её задача — помогать целителям при медосмотре. После окончания осмотра в школу прибудет новый целитель вместо мадам Помфри, которого лично выберет Гиппократ Сметвик.

Народ за столами зашушукался, в некоторое волнение пришли даже обычно невозмутимые слизеринцы, но тут в Большом зале объявился Северус и обвёл все столы презрительным взглядом. Шушуканье мгновенно смолкло, а декан Слизерина эффектно прошёл к столу и занял своё место рядом с Макгонагалл. Выглядел Северус уставшим, и я с раскаянием подумал, что на Рождество ни за что в школе не останусь и костьми лягу, но упрошу Северуса уехать. Нельзя так с человеком, он же не двужильный. А мы своими эскападами ему только седых волос добавляем.

Блин, реально пора что-то делать с Добрым Дедушкой! И, прежде всего, отыскать амулет Гермия. Если бы не он — Светлейший давно бы перестал коптить небо из-за многочисленных откатов за все свои художества.

Мысленно посовещавшись с Ником, мы решили действовать так. Сначала отыскать саблю Парвати в подземелье, а на ней наверняка сохранилась кровь похитителя или похитительницы. По крови можно отыскать этого загадочного мага или ведьму и лишить Светлейшего ещё одного союзника.

Второе. Нужно каким-то образом освободить мать Кайшесса. И тоже желательно побыстрее. А чтобы Дамблдор не сразу заметил подмену, необходимо поменять статуи. То есть, для решения второй задачи нужно отыскать старую статую.

И третье, точнее самое главное. Амулет Гермия Трижды Величайшего. Найдём его — сумеем наконец-то справиться со Светлейшим и определить его судьбу так, как он давно уже заслуживает.

И да, желательно бы определить, где находится последний гуляющий на свободе кусок души Волдеморта, Петтигрю и Квирелл. Есть у меня такое чувство, что вся эта несвятая троица продолжает обретаться вместе. Тёмные делишки сплачивают порой крепче давней дружбы.

В общем, если расставить приоритеты — совсем не так уж много дел получается, а возьмёшься — неподъёмно.

Но сначала — призраки. Я не сомневался, что сумятицу в Большом зале они устроили совсем не случайно и по директорскому приказу. А ведь я предупреждал — не стоит соваться в мои дела. Дадли мог погибнуть, мог стать рабом Дамблдора — и всё это из-за того, что эти сгустки эктоплазмы во всём повинуются приказу директора. Нет, я понимаю, что у англичан какая-то нездоровая любовь к привидениям, даже старый замок с потусторонним жильцом стоит дороже, чем замок без оного. Но мне Хогвартс не продавать и не покупать, и призраки в качестве школьных жильцов мне совсем не нужны. Вон, по дементорам что-то незаметно, чтобы кто-то скучал, привыкнут и к отсутствию призраков в Хогвартсе.

Только одно меня откровенно злило — сегодня ночью у нас были занятия по астрономии, на которые нас приводил и уводил Перси. Удрать от добросовестного старосты было сложно, к тому же он вполне мог поднять тревогу — ну не Обливиэйтить же человека только за то, что он хорошо выполняет свои обязанности.

Но и тут проявилась фантастическая поттеровская везучесть. Профессор Синистра получила из дома письмо. Что там было — это, ясное дело, неизвестно, но преподавательница астрономии отпросилась у Макгонагалл на три дня для улаживания семейных дел. Так что у нас изменилось расписание, ночные занятия на астрономической башне отменили, а на завтра поставили первой парой пропущенные сегодня Зелья. Вот и славно. Значит, нынче же ночью в Тайной комнате. В Хогвартсе это самое магически насыщенное место из известных мне. Выбраться же из гостиной я решил уже проверенным способом — со стаей наших книззлов, перекинувшись в рысёнка.

Ник, правда, злился, что ему и на этот раз не удастся проведать Ссешуа, но тут уж ничего поделать было нельзя. Мантию-невидимку мне Дамблдор не вернул, если будет очередной всплеск канона — то вернёт только на Рождество. А может — и вообще не вернёт, решит, что неправильному Избранному такой артефакт ни к чему.

Ладно, свой артефакт я рано или поздно верну, ни к чему такой лакомый кусочек Доброму дедушке, тем более, что я Гекате обещал собрать все дары Смерти. А у нас пока в наличии только кольцо Гонтов.

В общем, после уроков мы привычно отправились в библиотеку, где занялись домашним заданием. Образ добросовестных студентов, не интересующихся ничем, кроме учёбы, нужно было поддерживать. А в Больничное крыло на осмотр Гриффиндор должен был идти завтра, сегодня целители пытали Хаффлпафф, что было, в общем-то, логично, именно на этом факультете появился больной.

Перед библиотекой я всё-таки рискнул отколоться от ребят и забежать в подземелья к Северусу. Там я всё-таки высказал мою гипотезу, для чего могла понадобиться таинственному похитителю кровь Дадли. Вертелся у меня в голове ритуал «Кровь, плоть и кость», которым Волдика воскресили в каноне. А Дадли, как-никак, мой кровный родственник, да ещё и маг. Так что понятие «кровь врага» можно, с некоторой натяжкой перенести и на него. Особенно в магическом обществе, где существует кровная месть, то есть ситуация, когда мстят не только самому врагу, а и всему его Роду.

Лицо Северуса моментально стало задумчивым, и он признал, что моя гипотеза имеет право на существование.

— Но, — прибавил он, — тогда всё запутывается ещё больше. Непонятно, кого хотели похитить на самом деле — Невилла или Дадли. Могу сказать только одно — этим поступком директор — полагаю, что именно он и стоит за всем этим — нажил себе очень большие проблемы. Ты уж извини, что Сири присутствовал в Хогвартсе и не пообщался с тобой. Они с Люцем собирают Совет Лордов, посвящённый проблемам школы Хогвартс. Дамблдор временно отстранен от руководства, но…

— Что-то не так? — отреагировал я, видя, как нахмурился Северус.

— Есть одна неприятная новость. Не вовремя Минерва решила принципиальность проявить, отказавшись от должности заместителя директора. То есть, поступила-то она правильно, теперь она куда больше уделяет внимания факультету, но должность заместителя директора остается вакантной.

— И что? — удивился я. — Разве нельзя выбрать нового заместителя директора?

— Дамблдор с этим слишком затянул, и Фадж обернул ситуацию в свою пользу. Теперь временно исполняющего обязанности директора будет подбирать Министерство. Правда, это только до того, пока у Хогвартса не появится новый руководитель или не вернётся старый. Но эта… кандидатура способна испортить всем немало крови. Особенно тебе, Гарри…

— Неужели Амбридж? — прошептал я.

— Именно она, — проворчал Северус. — Иногда я думаю, что Сметвик слишком хороший целитель.

За обедом Макгонагалл подтвердила эту нерадостную новость и добавила, что новая исполняющая обязанности директора прибудет уже завтра.

Неудивительно, что ночью в туалет Плаксы Миртл я вбежал весьма раздражённым.

Комментарий к Глава шестьдесят четвёртая. В которой герой узнаёт о неких переменах Русский маггловский аврор, из тех, кого, по словам Ника, называют “амен”:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/28866/c6b0853a-e1fb-4091-8f0b-b77654c26398/s1200

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят пятая. В которой герой в очередной раз нарушает законодательство Магической Британии ======

Неудивительно, что ночью в туалет Плаксы Миртл я вбежал весьма раздражённым. Северус, которого я посвятил в свои планы, не слишком хотел, чтобы я шлялся ночью по Тайным комнатам и изгонял Хогвартских призраков. Но я умею быть убедительным. Прежде всего, я напомнил ему, что повышенное внимание Амбридж мне обеспечено, а значит, заняться поисками горгульи придётся ему и Нику. У Северуса есть законное право бродить ночью по Хогвартсу — те самые ночные дежурства, а Ник ещё из прошлой жизни знал все закоулки Хогвартса даже лучше деканов. А я был намерен служить этаким отвлекающим фактором и дисциплину не нарушать. Ну, хотя бы в первое время. Думаю, что Амбридж будет так занята тем, чтобы прищучить Избранного, при этом не замочив хвост, что не обратит внимания на все прочие нарушения. В каноне она к своей цели пёрла, как танк, а эта Амбридж не слишком отличается от канонной.

В общем, гостиную я покинул вместе с книззлами уже после отбоя в виде рысёнка. Сонный Перси сам открыл нам дверь, в очередной раз подивился моим размерам и диковинности фамильяра, который повадился заходить в гриффиндорскую гостиную… но не более. В замке была немаленькая стая книззлов и полукниззлов, они перемещались, где хотели, охотились в подземельях на крыс и периодически выясняли отношения в коридорах. Некоторые помеси, скажем, громадный полукниззл Джеммы Фарли, старосты Слизерина, чья маманька (полукниззла, а не Джеммы, само собой!) явно согрешила с камышовым котом, выглядели и поэкзотичнее. Их никто и никогда не трогал — как-то не принято было. К тому же многие знали, чем чревато причинение вреда чужому фамильяру, а рассортировать стаю по признаку — кто фамильяр, а кто просто питомец — было невозможно.

Так что я спокойненько покинул гостиную, приказал книззлам продолжить поиски входа к статуе горгульи, и со всех лап помчался в туалет Плаксы Миртл.

Северус сегодня должен был патрулировать коридоры, не обойдёт он своим вниманием и Большой зал, поскольку Ник успел самым подробным образом объяснить, куда исчез маг, изображавший призрак Толстого Монаха. Ник и Конни привычно прикрывали моё отсутствие, так что Перси был свято уверен, что я сладко сплю в нашей спальне. В общем, погода, природа и окружающая обстановка вроде бы благоприятствовали одному начинающему некроманту, но чувство злости не проходило.

С одной стороны — всё вроде бы складывалось благоприятно: Дамблдора отстранили от должности, его сейчас нет в замке, мадам Помфри прочно возьмут в оборот Блэки, и даже Амбридж меня не особо волновала. Кровавое Перо она ко мне вряд ли решится применить, а если и попытается… Тогда я ей очень-очень сильно не завидую. Ну, а мелкие придирки можно и перетерпеть, благо у меня есть Пивз, явно соскучившийся по подрывной деятельности. Что же тогда мне так беспокойно?

Уже почти добежав до туалета, я словно наткнулся на невидимую преграду, и замер. Меня осенило. Всё-таки причиной дурного настроения было именно отстранение Дамблдора.

До сих пор ему удавалось — пусть с трудом, но нивелировать последствия многочисленных откатов, да и сам замок так или иначе защищал директора. Плюс — амулет Гермия находится именно на территории Хогвартса. А сейчас…

Сейчас директор отрезан от магической подпитки, последствия откатов начинают проявляться во всей красе, и… Думаю, что он сейчас чувствует себя, как наркоман в ломке. А что делает наркоман, когда ему не хватает на дозу своего мерзкого зелья? Он делает всё возможное, чтобы достать её. Для него не существует ничего важнее, и он способен на всё. Украсть, ограбить, да хоть мать родную убить… И предугадать его действия невозможно.

Несколько минут я обдумывал эту идею, а потом решил, что Дамблдор, хоть и действовал в последнее время не слишком умно, всё-таки мог предвидеть такую возможность. То есть у него наверняка имеются всякие интересные штучки, способные всё-таки на время нивелировать последствия откатов, тот же Капюшон Безумия… С другой стороны, Доброму Дедушке может элементарно не хватить магической силы их подчинить — её уровень опять-таки падает из-за тех же откатов.

Та же самая поттеровская мантия-невидимка… Чтобы отправить Сири в кому, Светоч ею смог воспользоваться, а вот при недавних событиях — нет. То ли это из-за падения его магической силы, то ли из-за того, что поблизости объявился законный наследник — я.

Во всяком случае, при любом раскладе, Дамблдор сделает всё, чтобы вернуться в Хогвартс. И как можно скорее. А для этого он способен на любую пакость. Даже Волдеморта воскресить. И тогда может начаться сумятица, которая перерастёт в кровавую свалку, коей, собственно говоря, и была Вторая Магическая война в каноне. И под прицелом окажутся те, кто мне дорог.

Так что… либо Дамблдору удастся вернуть себе пост директора, как и случилось в каноне, либо я даже себе не представляю, что будет. Надо его нейтрализовать, и как можно быстрее. Хорошо, что я не один изображаю героя на лихом коне. Есть и Блэки, и Люциус, и Северус. И все они крайне негативно относятся к тому, чтобы детей втягивали во взрослые игры.

Найдя причину собственного дурного настроения, я со всех лап влетел в туалет Плаксы Миртл и быстренько проскользнул в крайнюю от входа кабинку, где и перекинулся, с некоторым облегчением обнаружив, что на сей раз остался в одежде.

Вообще-то, с одеждой анимага — песня отдельная. Ок-Йе-Нечка, у которых я, собственно говоря, и учился, одежду на теле не сохраняли, поэтому всегда носили с собой аккуратненький такой тючок, который вешали на шею. Кинон* на сей счёт был весьма противоречив. Там Петтигрю, перекидывавшийся из крысы, всегда был в одежде, а вот в сцене встречи с Люпином-оборотнем, когда Петтигрю удирает, он превращается в крысу и… выскальзывает из собственной одежды, которая так и остаётся валяться неаккуратной кучкой. Сириус же и в каноне, и в киноне и здесь всегда перекидывался в свою анимагическую форму, сохраняя одежду, Сев, кстати, тоже. Но оба они рассказывали мне, что в тот период, когда они только овладевали анимагией, то вынуждены были прятать в Визжащей хижине запасные мантии, ибо случалось так, что одежда (особенно на Джеймсе-олене) просто разлеталась в клочки. Римус и Фенрир умели перекидываться с одеждой, несмотря на то, что были оборотнями. А у меня же получалось через раз — то так, то этак. Видимо, из-за того, что магия в одиннадцатилетнем теле ещё не обрела должной стабильности… так что я обычно предпочитал раздеваться перед тем, как перекинуться, но сегодня, будучи в растрёпанных чувствах, этим не заморочился.

Сириус мне говорил, что одежду нужно воспринимать, как часть себя, но до сих пор это получалось не очень, а вот сегодня я всё проделал на автомате, вот и получилось.

Я выглянул из кабинки и поискал взглядом Миртл. Девочки-призрака не было, наверное, опять кого-нибудь пугает в ванной старост. Ну и ладно, не будет лишний раз расстраиваться.

— Финни! — позвал я, и эльфийка незамедлительно и бесшумно возникла прямо передо мной.

— Что желает Гарри Поттер? — спросила она.

— Принеси мне большой кусок чистого мела, пять восковых свечей, мешочек соли и большой копчёный окорок.

— Свечи какого цвета нужны Гарри Поттеру? — невозмутимо спросила Финни.

— Неважно, главное, чтобы они были из чистого пчелиного воска, — сказал я.

— Пусть Гарри Поттер немного подождёт, — заявила эльфийка и исчезла, чтобы появиться буквально через две минуты. Она принесла с собой небольшую плетёную корзинку и большущий копчёный окорок.

— Здесь всё, что просил Гарри Поттер, сэр, — пропищала она.

— Спасибо, Финни, — похвалил я и погладил эльфийку по голове. — Ты умница. Пока ты мне не нужна, может быть, я тебя ещё раз позову позже.

Финни пискнула от счастья и исчезла. Вот как их, таких, освобождать?

Я подошёл к знакомому умывальнику и прошипел:

— Откройсся!

Умывальник привычно отъехал в сторону и тут в туалете возникла хихикающая Миртл. Заметив меня, она смущённо засеребрилась и сказала:

— Здравствуй, Гарри! Ты опять хочешь навестить Ужас Хогвартса?

— Да, Миртл. Но на сей раз мне нужна Тайная комната.

— Ты… ты хочешь что-то сделать? — спросила призрачная девочка, сразу посерев лицом. М-даа… интуиция у неё неплохо работает. Придётся рассказывать.

— Да, Миртл. Я хочу провести ритуал. Изгнать из Хогвартса призраков раз и навсегда.

— Это… это из-за того приказа директора и ужасной Твари?

— Миртл, ты что-то об этом знаешь? — спросил я. — Прошу тебя, расскажи, пожалуйста… Это очень важно.

— А ты и меня изгонишь? — тихо спросила Миртл.

Я покачал головой:

— Нет. Ты не поднимала паники. Тебя в Большом зале не было. К тому же… мы ведь друзья, Миртл. Правда?

Девочка-призрак снова засеребрилась от удовольствия:

— Конечно друзья, Гарри.

— Может быть, тогда ты расскажешь мне, что там за Тварь такая?

— Хорошо, — вздохнула Миртл. — Я расскажу всё, что знаю.

Надо сказать, рассказ Миртл был кратким, но насыщенным. Незадолго до Хэллоуина девочка-призрак почувствовала, что её просто тянет в место, где она никогда не бывала. Она пыталась сопротивляться, но куда там. Её просто затянуло в стену и потащило, спустя какое-то время Миртл оказалась в огромной мрачноватой комнате без окон, освещённой факелами. На полу комнаты была начерчена замысловатая пентаграмма, в центре пентаграммы стояло что-то вроде алтаря — простой, грубо отёсанный валун. На валуне стояла глиняная чаша, наполненная тёмной кровью, и лежал нож изогнутой формы с нацарапанными на лезвии рунами.

Миртл зависла, в ужасе глядя на всё это, поняв, что становится то ли свидетельницей, то ли участницей какого-то тёмного ритуала. Её продолжало тянуть к одному из лучей пентаграммы, но ужас и нежелание сыграли свою роль. Миртл сумела справиться с этим, отплыла в самый тёмный угол и стала практически невидимой от страха. Покинуть странную комнату девочка-призрак не могла. Поэтому всё последующее увидела во всей, так сказать, красе.

Спустя несколько мгновений в комнате оказались все остальные призраки Хогвартса — Серая Дама, Кровавый Барон, Толстый Монах и Почти Безголовый Ник. Они беззвучно зависли — каждый над своим лучом пентаграммы – и замерли.

После этого в комнате появился высокий мужчина в тёмной мантии, с накинутым на голову капюшоном. Его сопровождал спутник гораздо ниже ростом — то ли подросток, то ли женщина. В руках этот самый спутник держал чёрного петуха.

Высокий прошёл в центр пентаграммы перед алтарём, произнёс несколько слов на непонятном Миртл языке и одним движением перерезал горло петуху. Кровь потекла в чашу, но высокий подставил ладонь и, набрав достаточное количество крови, выплеснул её на призраков. Те на миг порозовели, а затем их привычные Миртл облики стекли, словно вода. Теперь это были сгустки неприятно-серого тумана, похожие на гигантских, ужасно противных осьминогов. Они протянули свои щупальца к чаше с кровью, но высокий маг угрожающе махнул ритуальным ножом, и щупальца боязливо отодвинулись.

— Хотите получить? — прошипел маг. — Тогда слушайтесь!

«Осьминоги» покорно помахали щупальцами, изображая внимание, но тут высокий, словно опомнившись, спросил:

— Почему вас четверо? Где Миртл?

Ответом ему было недоумённое покачивание щупалец.

Высокий выругался и прошипел какое-то заклятие. Но Миртл уже сумела стряхнуть с себя подчинение и не отозвалась. Напротив, она была так перепугана, что страх послужил катализатором возросших сил. Девочку снова втянуло в стену, а пришла в себя она уже в своём туалете. И первое, что услышала, как две магглорожденные старшекурсницы с Гриффиндора, забежавшие в туалет покурить, обсуждают ужасное происшествие в Большом зале, куда попыталась прорваться неведомая Тварь и панику, поднятую призраками.

Миртл поняла, что призраки подняли панику по приказу, а тварь призвал неведомый ей высокий маг. Хотя… почему же неведомый. Никто посторонний такие обряды в Хогвартсе проводить просто не смог бы, а по росту на эту роль подходил только долговязый Дамблдор. Девочка ужаснулась и принялась горевать с размахом. Горевала она долго, к тому же Миртл не знала что делать, и, чтобы отвлечься от нехороших мыслей, решила попугать старост в их ванной. Попугать удалось Пенелопу Кристалл, и временно успокоившаяся Миртл вернулась в свой туалет, где наткнулась на меня.

— Спасибо, Миртл. Молодец, — похвалил я девочку-призрака, и она засеребрилась ещё сильнее. — А ты можешь описать комнату, в которой всё это происходило?

— Обычная такая комната, — пожала плечами Миртл. — Большая, стены каменные… Факелы на стенах, в центре начерчена пентаграмма. Окон нет, поэтому я решила, что это в подземельях. Ах, да… В углу, где я спряталась, стояла статуя. Может быть, меня поэтому и не заметили?

— Что за статуя? — спросил я, уже предчувствуя ответ.

— Такая же, как у входа в кабинет директора, — невозмутимо ответила Миртл. — Страшная и противная. Зачем она там?

Бинго! Кажется, нашлась пропавшая горгулья!

— Миртл, — спросил я, — а ты не помнишь, где в этой комнате была дверь?

— Не было двери, — отозвалась девочка-призрак. — Я не поняла, как туда пришёл директор со своим спутником. Словно через стену.

Так, понятно… Вход скрыт чарами. Но это неважно, раз директор туда прошёл, значит и я смогу. Понять бы только — как и где?

— А того, второго мага ты не узнала?

Миртл огорчённо покачала головой:

— Прости, Гарри. Нет. На нём была широкая мантия с капюшоном. Ни лица, ни фигуры не разглядеть. Только рост. Он был по плечо Дамблдору. Не выше.

Хмм… негусто. Но и то хлеб, есть теперь от чего танцевать.

— Спасибо, Миртл, — ещё раз поблагодарил я. — А теперь мне пора вниз.

— Можно я с тобой? — неожиданно спросила девочка.

Я покачал головой:

— Нет. Я не хочу, чтобы ты пострадала, когда я буду изгонять… остальных.

— Ладно, — легко согласилась Миртл. — Я тебя здесь подожду. И присмотрю, чтобы никто сюда не заходил.

И привычно зависла над раковиной. Я же помахал ей рукой и отправился вниз.

Ссешуа тут же почувствовал моё присутствие и выполз изо рта статуи — пообщаться. Увы, я не мог уделить ему много времени, но честно угостил копчёным окороком и почесал морду над глазами — такое почёсывание василиск особенно любил. Узнав о цели моего визита, Ссешуа не уполз, а устроился в бассейне, чтобы понаблюдать за мной со всеми удобствами.

— Хосссяин Сссаласссзар тоже этим занималсссяя… — пояснил он и приготовился наблюдать.

Я пожал плечами — Ссешуа мне не мешал совершенно — и, достав мел, начал чертить пентаграмму. Самый обычный мел, между прочим. Некромантия — это такое дело — важны не внешние атрибуты, а Дар. То есть некроманту совсем не нужны зачарованные посохи, черепа и свечи чёрного воска. Всё это годится только для запугивания невежественных. Самый обычный мел, самая обычная соль, самые обычные восковые свечи, знание пары заклятий… И Дар. Всё.

Почему всё так просто? Да потому что даже до принятия Статута секретности отношение к некромантам было… неоднозначным. То есть — Тварь из-за Грани усмирить, лича упокоить или там зомби в его могилку вернуть, так «Помогите, господин некромансер», а когда опасности нет — «Сжечь порождение тьмы!» Вот и старались некроманты не иметь при себе ничего компрометирующего. Даже у Крика Ястреба не было ничего специфически некромантского — вполне себе обычные шаманские причиндалы, но шаманы вообще особые маги.

Бывали, правда, оригиналы, типа Венделины Странной, которые нарывались специально — оттуда и пошли все эти байки о посохах из человеческих костей, черепах и чёрных свечах. На самом деле это всё годится для создания антуража, но если нет… так и без них обойтись можно.

Так вот, Венделина была неплохим Тёмным целителем и практикующим некромантом, а по поводу её желания быть сожженной… Венделина исцелила единственную дочь от смертельного проклятия, отчего покалечила собственное магическое ядро. Вот и нарывалась практически, собирая тёмные эмоции магглов перед собственной казнью. Для её покалеченного ядра это было всё равно, что лечебное питание для больного гастритом. А когда магическое ядро восстановилось, Венделина пропала с горизонта и больше таких штучек не откалывала, хотя и прожила ещё лет сто…

Итак, я начертил пентаграмму-ловушку, повторил её контуры солью с той только разницей, что соляную линию я оставил незамкнутой. Потом я зажёг свечи в углах пентаграммы, прокусил себе палец, капнул по капле собственной крови на каждый луч и ещё одну — в центр.

А потом начертил в воздухе руну призыва призрачной нежити. Так что ни Пивз, ни Миртл, по идее появиться на мой призыв были не должны. Пивз — не призрак, хоть и нежить, а Миртл — не нежить, хоть и призрак. Это часть души реальной Миртл Уоррен, именно потому она и смогла сопротивляться призыву Дамблдора.

Руна сработала как часы и прямо передо мной появились серые от ужаса призраки факультетов.

— Что ты себе позволяешь, мальчишка? — взвизгнула Серая Дама. — Хогвартс наш дом!

Остальные тупо молчали — то ли от страха, то ли от безнадёжности.

— Грань — ваш дом, — прошипел я. — Заткнись! В центр, быстро!

Призраки, словно ветошь, гонимая ветром, молча проследовали в центр пентаграммы, и я тщательно «закрыл» проходы в соляной линии. Теперь им назад хода нет.

— Я вас предупреждал, чтобы вы не совались в мои дела? Предупреждал, что изгоню?

Призраки уныло закивали, не пытаясь оправдаться. Да и то… Нежити оправдываться перед некромантом — дело безнадёжное.

— Из-за вас пострадал мой родич! — прошипел я. — Так что не жалуйтесь!

А потом начертил в воздухе очередную руну, закрыл глаза, сосредоточился и призвал Грань.

В центре пентаграммы появилась тонкая чёрная щель, откуда повеяло нездешним ветром, призраки истончились, растянулись и стали втягиваться в эту щель, словно тряпки в пылесос. Их лица были искажены немым криком, они старались ускользнуть от этого нездешнего ветра, но… тщетно. Наконец все четверо приобрели свой истинный облик — то ли осьминогов, то ли мерзких медуз и по очереди втянулись в щель. Всё.

Я снова начертил в воздухе руну — на сей раз отвращающую, и щель затянулась — словно её и не было никогда. Фуу… Аж закурить потянуло…

— Хорошшшо, детёнышшш, — прошипел Ссешуа, — проссстенько, но Ссалазар-ссс не сссправился бы лучше-ссс…

— Спасибо, Ссешуа, — ответил я, чувствуя себя вымотанным до крайности.

— Уйдёшшь? Не поговоришь? — огорчённо прошипел василиск.

— Просссти, — вздохнул я, раздумывая, хватит ли у меня сил, чтобы перекинуться. — Мне пора-ссс… Но я ещё приду-ссс…

— Вот и Сссалазар так всссегда говорил-сссс, — заметил Ссешуа. — Иди-ссс… и возьми-ссс вот это-сссс…

Одним небрежным движением хвоста он подвинул к моим ногам свёрнутый в большую трубку собственный выползок:

— Порадуй-сссс друз-сссей…

— Спассибо, Ссешуа, — вздохнул я. — Постараюсь выбратьссся к тебе не один-ссс…

— Иди уже-ссс, — василиск ласково коснулся языком моей щеки и уполз в отверстие.

А я уменьшил выползок, засунул его в кошель на поясе и устало отправился к выходу из Тайной комнаты.

Не надо исправлять. Я имела в виду именно фильмы о Гарри Поттере, то есть кинон. Канон – это книги Роулинг.

Комментарий к Глава шестьдесят пятая. В которой герой в очередной раз нарушает законодательство Магической Британии Призраки Хогвартса (видимый облик):

https://ic.pics.livejournal.com/angel_avvadon/20157127/131460/original.jpg

Истинный облик:

https://www.tokkoro.com/picsup/1176596-creature.jpg

https://i.pinimg.com/236x/c2/20/d5/c220d57b47f7f5b54bf56e2b96106776.jpg

====== Глава шестьдесят шестая. В которой герой наблюдает второе пришествие Розовой Жабы ======

— Иди уже-ссс, — василиск ласково коснулся языком моей щеки и уполз в отверстие.

А я уменьшил выползок, засунул его в кошель на поясе и устало отправился к выходу из Тайной комнаты. Потом хлопнул себя по лбу, достал из кошеля флакон с Восстанавливающим зельем и выпил. Лёгкий мятный вкус приятно освежил меня, и сразу же стало гораздо легче. Так что я без проблем преодолел подъём наверх и улыбнулся ожидавшей меня Миртл:

— Всё в порядке. Всё получилось.

Девочка-призрак улыбнулась в ответ:

— У тебя здорово получается, Гарри. Но тебе нужно поспешить. Здесь уже проходила декан Макгонагалл, чтобы она не заглянула в туалет, мне пришлось с ней поболтать.

— Декан Макгонагалл? — удивился я. — А разве не профессор Снейп сегодня патрулирует коридоры?

Миртл только плечами пожала:

— Я не знаю. Но я видела декана Макгонагалл…

Я удивился. Обычно у деканов не было привычки бродить по коридорам не в своё дежурство, но мало ли что… А быть застуканным профессором-кошкой мне не хотелось. Поэтому я распрощался с Миртл и хотел уже перекинуться, но потом понял, что не смогу. Всё-таки, несмотря на кажущуюся простоту некромантских ритуалов, они требовали большого расхода сил. Ещё и за это некромантов не любили. За силу.

Но тут я снова хлопнул по себя по лбу. Нет, что-то я сегодня реально торможу…

— Финни! — позвал я.

— Да, Гарри Поттер, сэр, — тут же отозвалась домовушка.

— Ты можешь перенести меня в нашу спальню?

Финни с готовностью кивнула и протянула мне маленькую ручку. Так что уже спустя мгновение я без всяких дополнительных трудностей оказался в гриффиндорской спальне. И стоило огород городить с перекидыванием? Но нет, мы лёгких путей не ищем…

Конни и Ник дремали в обнимку на моей кровати, окружённые вернувшимися книззлами. Второе кольцо обороны составляли Нагайна и Паша. Паша отреагировал на моё возвращение первым:

— Хосссяин… Глупые меховые-ссс нашли-сссс ссстатую сссамки…

Ага, значит, книззлы разыскали-таки проход к комнате, в которой загадочный некто проводил ритуал с Дадли. Вот и отлично, пока Дамблдора нет в школе, стоит попробовать подменить статую и переправить маму Кайшесса в Поттер-мэнор. Пусть потом Добрый Дедушка гадает, кто спёр заколдованную нагини.

Но это потом, потом… Всё-таки усталость чувствовалась, и я торопливо сходил в ванную, переоделся в пижаму и сумел-таки найти себе местечко на собственной кровати — как раз между Ником и Конни. А вот нечего с моим женихом в обнимку дрыхнуть…

— Не спи, вставай, кудрявая!.. — раздалось прямо над ухом, казалось, прямо в ту же самую минуту, когда я коснулся головой подушки. Прозвучал глухой шлепок — это Ник привычно метнул подушку в будильник. Будильник привычно увернулся и заорал ещё громче:

— Страна встаёт со славою

На встречу дня!

Проснувшийся Конни громко и членораздельно пожелал Сири долгих лет жизни, но обнаружив меня в своих объятиях, резко подобрел и принялся щекотать. С другой стороны к нему присоединился Ник, так что я торопливо вырвался из рук этих пижамных монстров, заставив изделие Сириуса замолкнуть.

Странно, но короткий сон освежил меня настолько, что ни Укрепляющего, ни Бодрящего непонадобилось. Вот от кофе бы я не отказался, но увы, у здешних магов какой-то пунктик насчёт кофе для детей до четырнадцати лет, и даже домовики Хогвартса начинали жалобно смотреть на меня и намеревались крутить уши, когда я заказывал чашечку. Пришлось смириться. Хорошо, что обожающий кофе Северус иногда позволял мне насладиться этим напитком богов…

Утро прошло в штатном режиме — пробежка, на которой я поделился с остальными рассказом об изгнании призраков, а потом Ник заявил, что никто из нас ни при каких обстоятельствах не должен противоречить Амбридж. По крайней мере, пока мы не поймём, какой тактики придерживается эта женщина, на отработки нарываться не стоит.

— В конце концов, — заметил я, — можно подключить Пивза.

Идея по поводу Пивза пришлась по вкусу всем, и все дружно поддержали и Ника, и меня.

К концу пробежки взбодрились все. Утро было на редкость холодным, и Гермиона, перед тем, как войти в холл, чихнув, предложила завтра идти на зарядку в уже подготовленное помещение спортклуба.

— Скоро будет совсем холодно, — заметила она. — Закаляться, конечно, надо, но не будем доводить это до абсурда.

Согласились и с Герми, а потом Невилл предложил:

— Можно попробовать в выходные на лыжах покататься. Когда снег выпадет.

— На чём? — хором спросили наши чистокровные.

Пришлось объяснять. Идея заинтересовала, тем более, что первокурсников и второкурсников в Хогсмид не отпускали, а с развлечениями в школе всё-таки не очень. А ходьба на лыжах — ещё один полезный навык.

И тут я погрустнел, вспомнив о Дадли. Мы тут бегаем, лыжные прогулки планируем, а он сейчас в Мунго… Как он там? Пришёл ли в сознание?

«Гарри, не волнуйся, — быстро уловил мои мысли Конни. — Если зелье варил крёстный — оно точно поможет».

Я встряхнулся. Действительно. С Дадли всё будет в порядке. Просто обязано быть.

Только мы пришли в Большой зал, как я сразу же узрел за столом для преподавателей на директорском месте Долорес Амбридж. Выглядела дамочка не слишком хорошо — она побледнела и похудела, но в целом её внешний вид мне понравился больше, чем в прошлый раз. Никакого розового кошмара. Строгая причёска без всяких там бантиков, дорогая серо-голубая мантия, заколотая золотой брошью, кофточка под горло, правда, розовая, но не яркого, а приглушённого цвета, что выглядело вполне стильно и слегка освежало бледное лицо. Хотя, кого я обманываю, даже так Амбридж напоминала свежеподнятого инфернала. Ай-яй-яй, господин министр, что ж вы человеку-то долечиться не дали? Или некого было бросить на амбразуру?

Когда все собрались, Амбридж поднялась со своего места, приставила палочку к горлу и громко сказала:

— Здравствуйте, дети! Прошу внимания!

Получилось громко, но пискляво. Словно комара записали и пропустили этот писк через мощные усилители звука. Аж в ушах зазвенело. Неудивительно, что на это приветствие по залу словно волна кашля прошлась — студенты пытались скрыть смешки.

Но тут на кашляющих свой грозный взор обратил Северус, и эпидемия закончилась, так и не начавшись. Потом, повинуясь знаку Макгонагалл, все четыре факультета встали.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — хором ответил весь Большой зал, да так стройно, словно неделю подряд репетировал. После этого народ опустился на скамьи и уткнулся в тарелки с овсянкой. Что характерно, хорошего от Амбридж не ждал никто, даже слизеринцы.

— Приятно видеть такую воспитанность, — пропищала Амбридж. — Дорогие дети, с сегодняшнего дня я, Долорес Амбридж — назначенный Министерством временный директор Хогвартса. Напоминаю вам, что все учащиеся, не посетившие Больничное крыло для медицинского осмотра, должны узнать о дате его проведения у своих старост. Это первое.

Амбридж откашлялась, глотнула воды и продолжила:

— Второе. С сегодняшнего дня я посещаю все уроки по графику. Это необходимо для того, чтобы сделать вывод о компетентности преподавателей и уровне подготовки учащихся. Более того, через неделю будет подготовлен индивидуальный рейтинг учащихся с тем количеством баллов, которое они ежедневно зарабатывают. Третье. Ежемесячно будут подводиться итоги, и объявляться лучшие ученик и ученица школы. Факультет, на котором они обучаются, получит пятьдесят дополнительных баллов. Соответственно те, у кого рейтинг будет нулевым или отрицательным ежемесячно будут лишать свой факультет тех же пятидесяти баллов. Это сделано для того, чтобы все учащиеся реально видели, кто приносит баллы, а кто их теряет. Туда же будет приплюсовываться начисление и снятие дисциплинарных баллов.

Идея неплохая, но почему у меня интуиция прямо-таки вопит, что эта система может стать для меня ловушкой? Хотя… вроде бы пока Амбридж не объявляла, что будет вести какой-то предмет, может и пронесёт. Но Розовую Жабу, кажется, охватил педагогический оргазм, потому что на этом она не остановилась:

— Четвёртое. С сегодняшнего дня ученики пятого-седьмого курса могут записываться в Инспекционную дружину для поддержания порядка в коридорах, в том числе и ночью. Те, кто будут дежурить ночью, освобождаются от занятий на следующий день, но с обязательным выполнением домашних заданий. Кроме того, во время своих дежурств студенты получают право перемещаться вне своих гостиных ночью, им за это не будут сниматься штрафные баллы, напротив, при успешном патрулировании, студент может повысить свой личный рейтинг. Кстати, баллы за квиддич также будут начисляться.

При этом сникшие было квиддичисты слегка воспрянули духом, а взгляд Макгонагалл, направленный на Розовую Жабу чуть-чуть потеплел. Ну да, профессор-кошка страстная поклонница квиддича, сама в своё время в факультетской команде играла… К тому же, это какой-никакой, а спорт. Кстати, о спорте. Как бы не запретила Жаба наш спортивный клуб, грустно тогда будет…

Тут Амбридж откашлялась и закончила:

— Таковы мои распоряжения, как временного директора Хогвартса на первое время. Надеюсь, что все — от студентов до преподавателей — отнесутся к ним с пониманием и поддержкой. На этом всё.

Розовая Жаба гаденько улыбнулась, опустилась на своё место и принялась за завтрак. Народ некоторое время ошарашенно безмолвствовал, обдумывая нововведения, наконец за столами стал раздаваться стук ложек и тихие шёпотки.

— И что ты обо всём этом думаешь, Гарри? — спросила сидевшая напротив Фэй.

Я пожал плечами:

— Пока некоторые моменты кажутся достаточно здравыми. Скажем, личный рейтинг студентов, а то, как я понял, частенько бывало так, что баллы, заработанные одними, снимались за проделки других и факультет оказывался в глубоком минусе. А теперь всё будет явно — кто учится, а кто балду пинает.

— Вот-вот, — пробурчала Алисия Спиннет. — Не будем показывать пальцем на тех, кого с нами пока нет…

Ну да, рыжие близнецы наверняка немало баллов потеряли. Но, думаю, что после возвращения в школу у них с этим проблем не будет — Лорд Прюэтт познакомит шебутных братцев с понятием дисциплины. А там посмотрим.

— Но ведь это же Амбридж! Она из Министерства! — возмутился Вуд.

— Пока она никого не трогает — мы тоже не протестуем, — отозвалась Анджелина Джонсон. — И ни во что не влипаем. Мелкие, поняли?

Первый-второй курсы понятливо закивали. Аллилуйя! Неужели на Гриффиндоре появился голос разума.

— Да ты что? — возразил Ли Джордан. — Может, ещё и в эту дружину вступать будем?

А, нет, показалось…

— Ли, — ласково спросила Алисия, — ты идиот? Анджи ясно сказала — ни во что не вмешиваемся. Не будем подводить декана. И мы не обязаны нарушителей по закоулкам выслеживать — это дело добровольное. Вот я свою добрую волю проявлю так, что ни в какие дружины вступать не буду. Понял?

— Никто не будет, — буркнул Вуд. — Мы стучать не собираемся. Это слизни…

— Вуд, тебе снова бладжером по башке перепало? — спросила уже Анджелина. — Слизеринцы тем более никуда вступать не будут. Они же через одного Наследники. Им такое невместно. Это Амбридж перед ними расшаркиваться будет, а не они перед ней.

После этого за столом повисло мрачное молчание, а я подумал, что и Анджи, и Алисия по сравнению с остальными гриффами просто светочи разума. Абсолютно верно оценили ситуацию, да ещё и других призвали к благоразумию… что характерно, не встретив особых возражений. Только вот, надолго ли хватит горячих гриффиндорцев? Не знаю, не знаю… С другой стороны — чем это грозит нам лично? Учимся мы хорошо, Амбридж у нас ничего вести не будет… так что единственный скользкий момент — это та самая инспекционная дружина. Не думаю, что кто-то из грифов в неё подастся — свои же заклюют за стукачество. Насчёт слизеринцев — права Анджелина. Это для них ниже своего достоинства. Воронята? Это тоже вряд ли. Они предпочтут баллы в библиотеке зарабатывать и на уроках, а не шляясь по ночам в поисках нарушителей. Остаются барсуки… Но там старшекурсники вменяемые, а вот троица так называемых наших врагов в дружину просто по возрасту не пройдёт. Так что пока нововведения Амбридж нам ничем не грозят… разве что провокациями со стороны помянутой троицы, за которые можно потерять баллы. И за отлучки по ночам тоже можно потерять баллы. Ох, как не вовремя… Сейчас, когда у нас наметился прорыв…

Но делать нечего, будем действовать по обстановке.

Первой парой у нас было Зельеварение. Расписание изменили из-за отменённой вчерашней пары. Подлетевший к кабинету Северус обвёл нас таким мрачным взглядом, словно первый курс Гриффиндора зверски замучил его любимую аквариумную рыбку и не желает скидываться на новую. Впрочем, взгляд, брошенный им на слизеринцев тоже был далёк от отечески тёплого.

Причина столь дурного, даже по меркам Ужаса Подземелий, настроения обнаружилась скромненько сидящей в уголочке с толстым блокнотом в кожаной обложке и перьевой ручкой в руках. Да-да, Розовая Жаба собственной персоной.

— Не обращайте на меня внимания, профессор, дети… — сладким голосом пропела она. — Пусть урок идёт, как обычно.

Естественно, после этой фразы на Амбридж обратили внимание даже самые крепкие нервами. Но Снейпа никакими Розовыми Жабами было не пронять, он саркастически усмехнулся и излил первую порцию яда в сторону студентов, ехидно поинтересовавшись, почему мы обращаем внимание на посторонних в кабинете и до сих пор не заняли свои места, как обычно.

Как ни странно, привычный снейповский сарказм успокоил всех, мы быстро разбились на пары, точнее, Блейза Забини Снейп поставил в пару к Нотту вместо отсутствующего Джоуи, и урок потёк своим чередом.

Надо сказать, что вопросы по домашнему заданию были немного легче, чем обычно — Северус не садист, понимает, что притаившаяся в углу, как паук в паутине, Розовая Жаба нервирует первачков. Поэтому ученики, привыкшие, что профессор морально препарирует нерадивых студентов, добиваясь от них более или менее вменяемых ответов, отвечали достаточно хорошо.

Потом Северус взмахнул рукой, на доске возникли тема и рецепт, и он коротко рассказал о Бодрящем зелье, добавив, что лучшие образцы будут отправлены в больничное крыло, и что он, профессор Снейп, надеется, что угроза выпить бурду собственного приготовления сделает нас более внимательными и старательными.

После этого он коротко расспросил нас о технике безопасности, убедился, что оба факультета были в курсе, и подбросил немного баллов всем отвечавшим, в том числе нам четверым.

В общем, урок шёл довольно гладко, а уж для зельеварения — так и вообще на редкость мирно, но тут боги видимо решили, что хватит милоты.

Когда мы занялись практической частью работы, а Северус привычно замаячил по классу, заглядывая в каждый котёл и поправляя ошибки, Амбридж тоже решила проследить, что там варят первокурсники и тоже встала и стала заглядывать в котлы. Только вот Сев двигался абсолютно бесшумно, и к его незримому присутствию народ уже попривык, а Амбридж была обута в туфельки на каблуке, и этот самый цок-цок-цок по каменному полу класса словно отражался от стен и ввинчивался в мозг нестерпимой чечёткой.

Дети начали вздрагивать и нервничать, Гойл, резавший по моему приказу стебли лапчатки красно-зелёной, услышав стук каблучков за спиной, дёрнулся, и чуть было не резанул ножом по пальцу. Я еле успел перехватить его руку.

— Спокойно, Грег, — прошептал я. — Всё в порядке. Соберись.

— Госпожа временный директор, — елейным голосом произнёс Северус, — не могли бы Вы перестать нервировать студентов? Вы мешаете им сосредоточиться.

— Вам не кажется, что Вы мешаете мне наблюдать за учебным процессом, профессор? — парировала Жаба. Ох, зря она это сказала… В течение следующих трёх минут мы услышали позицию профессора Снейпа по поводу того, как, в какой степени и сколько раз нужно правильно проводить наблюдение за учебным процессом в классе зельеварения с пунктами, подпунктами и ссылками на неведомую мне методическую (оказывается, таковая и у магов существует!) литературу. Всё это было перечислено бархатным голосом, без единого худого слова в адрес Розовой Жабы, но даже самые наивные первачки поняли, что мадам Амбридж только что нехило морально опустили. Но придраться было абсолютно не к чему.

В течение всей моральной эскапады Северуса Амбридж последовательно побледнела, позеленела и начала наливаться густым багровым цветом. Но явным усилием воли сумела взять себя в руки и процедила:

— Благодарю Вас, профессор Снейп. Я приму это к сведению. Но, поскольку я, как временный директор, имею право на некоторые… эксперименты, не могли бы Вы пойти мне навстречу… Дело в том, что я заметила, что варкой зелья в этой паре неизменно занимается Поттер. А поскольку мальчики работают в паре, мне хотелось бы видеть работу обоих.

— Полагаю, — ледяным голосом процедил Северус, — что мальчики совершенно верно разделили работу. По крайней мере, до сих пор у них получались вполне приемлемые зелья.

— И тем не менее, — заявила Амбридж. — Я настаиваю. Пусть они поменяются.

Северус пожал плечами:

— Пусть. Только на вашем месте я бы учёл, что у Гойла природная склонность к Боевой магии и когда он сильно нервничает, последствия могут быть непредсказуемыми.

Это точно. Гойл, как и гриффин… то есть, в этой реальности хаффлпаффец Финниган от нервов мог взорвать то, что не взрывается в принципе. Мы с ним сработались, он практически перестал волноваться, ингредиенты для зелий подбирал сам и почти ничего не путал, так что я уже сам думал на следующей паре доверить ему самостоятельную варку зелья. А чёртова Жаба своим глупым вмешательством испортила всё, чего мы успели достичь.

Гласу разума, в смысле Северуса, Амбридж тоже не вняла. Я даже удивился — с чего бы она вообще припёрлась к нему на урок, но потом меня осенило. Похоже, Фадж решил освободиться от влияния дорогого Альбуса и начал копать под него, а Северус просто попал под раздачу. Это ведь его по поручительству Дамблдора когда-то отпустили из Азкабана, так что недалёкие личности вроде Фаджа и Амбридж могут посчитать Сева сторонником и креатурой Доброго Дедушки. Плюс ещё я. Я ведь тоже считаюсь сторонником Доброго Дедушки, точнее он упорно создавал такое мнение. А то, что сейчас мой опекун — Сириус Альфард Блэк — это пока в расчёт не принимается. Инерция мышления в чистом виде…

Так что Розовая Жаба решила одним выстрелом убить двух зайцев — и Севу неприятности устроить и меня как-нибудь ущемить. Ой, дуурааа… А я-то надеялся, что она умнее.

Думая об этом, я машинально продолжал помешивать зелье — два раза по часовой стрелке — три против, два раза по часовой стрелке — три против… Зелье приобретало симпатичный медовый оттенок и густело до консистенции растительного масла.

— Отойдите от котла, мистер Поттер, — скомандовала Амбридж.

— Зелье почти готово, госпожа временный директор, — решился возразить я. — Позвольте, Грегори продемонстрирует Вам свои навыки на следующем уроке. Обещаю, он будет варить зелье с самого начала, и Вы убедитесь в его компетентности.

— Отойдите от котла, — взвизгнула Амбридж. — Мистер Гойл, продолжайте варку зелья!

Гойла аж затрясло. Ой, дурааа, что ж она делает… Она что, не видит, что парень близок к магическому выбросу?

Я спокойно протянул Грегу фарфоровую лопатку, которой помешивал в котле и спокойно сказал:

— Грег, всё почти готово. Ещё три минуты мешать два раза по часовой…

— Не смейте ему подсказывать! — рявкнула Амбридж. — Двадцать баллов с Вас, мистер Поттер.

— Прекратите это, мадам Амбридж! — рыкнул в ответ Северус. — Вы не имеете права снимать баллы на моём уроке!

— Думаю, что Ваш контракт стоит пересмотреть! — пошла вразнос Жаба.

Грегори испуганно взглянул на любимого декана, схватил со стола серебряную лопатку и начал лихорадочно мешать в котле без всякой системы. А серебро — металл, очень хорошо передающий магию… Так что неудивительно, что спустя мгновение зелье просто взбурлило.

— Ложись! — крикнули мы с Севом одновременно.

Народ оказался под партами в мгновение ока. Амбридж, подзабывшая подобный опыт или посчитавшая падать на пол ниже своего достоинства, замешкалась… И котёл рванул… Потом стало пугающе тихо.

И в этой тишине раздалось растерянное:

— Ква? Кваааа!!!

Комментарий к Глава шестьдесят шестая. В которой герой наблюдает второе пришествие Розовой Жабы Долорес Амбридж:

http://ih0.redbubble.net/image.66409180.1177/flat,800×800,075,f.u2.jpg

Грегори Гойл:

https://i.pinimg.com/236x/7c/68/44/7c68446a9f5241f447231124ebdf127a—alter-slytherin.jpg

Урок Зелий:

http://i1.hdslb.com/bfs/archive/a4002c22e0f6948e86bd98c07832fc62af471fc5.jpg

Ингредиенты:

http://whatevertherewas.com/wp-content/uploads/2014/06/IMG_9322.jpg

Ква!

http://zoogalaxy.net/assets/images/amphibia/anura/ranidae/pyxicephalis-adspersus/pyxicephalis-adspersus_06_zoogalaxy.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят седьмая. В которой герой вновь мается... логическим мышлением ======

Мои дорогие! Глава получилась немного проходной, но как-то вот сильно меня задел один прошлый отзыв. Так что здесь автор устами Гарри пытается найти логическое объяснение произошедшего в ночь на Хэллоуин, а так же то, почему отрицательные герои книги в фанфике получаются куда более харизматичными, чем положительные.

Народ оказался под партами в мгновение ока. Амбридж, подзабывшая подобный опыт или посчитавшая падать на пол ниже своего достоинства, замешкалась… И котёл рванул… Потом стало пугающе тихо.

И в этой тишине раздалось растерянное:

— Ква? Кваааа!!!

Офигевшие студенты стали вылезать из-под парт, пытаясь понять, что случилось.

Я еле-еле сумел вытащить впавшего в ступор Гойла и только тогда взглянул на то место, где стояла Амбридж.

Ну, что сказать… Там валялась скомканная кучка одежды и туфельки на каблучках — довольно симпатичные, кстати, туфельки. А где Амбридж?

Но тут снова раздалось сердитое:

— Кваа!!! Квааа!!! Кваааак!!!

Потом кучка одежды зашевелилась и показалась бородавчатая жабья мордочка. Огромные выпученные глаза взирали на нас с ужасом, серая, с разводами, кожа влажно поблёскивала от выделявшейся слизи, в общем, зрелище было пренеприятное.

Гойл затрясся и зашептал громким лихорадочным шёпотом:

— Профессор, я нечаянно! Я не хотел! Я просто испугался! Меня теперь в Азкабан отправят? Профессор, я не хотел!

Северус торопливо достал из недр своей мантии флакон с Успокоительным и быстро споил зелье не сопротивлявшемуся Гойлу. Тот перестал трястись, но выражение его лица приобрело оттенок полной безнадёжности.

— Грегори, — положил ему руку на плечо Северус, — успокойтесь, никто не отправит вас в Азкабан. Думаю, что уже всем понятно, что временный директор Амбридж довела вас до стихийного выброса своими… своими необдуманными действиями. Винсент, отведите, пожалуйста, Грегори в спальню и дайте ему выпить вот это. У него стресс.

И Северус протянул Крэббу ещё один флакон.

Крэбб взял приятеля за руку и мягко сказал:

— Грег, слушай декана, он тебя в обиду не даст. Пошли.

Потом он потянул Гойла за собой и тот послушно пошёл, еле переставляя ноги.

После этого Северус взмахнул палочкой и послал Патронуса новому целителю. Потом подумал, и ещё одного отправил Минерве Макгонагалл.

— Кваааа!!! — негодующе выдала жаба, явно недовольная, что ей не оказывают должного внимания.

Северус спокойно надел перчатки, взмахнул палочкой и одна из пустых реторт, стоявших на преподавательском столе, превратилась в небольшой стеклянный аквариум. Потом он нагнулся, ловко ухватил пытающуюся дёргаться жабу под брюшко и аккуратно переместил её в аквариум. А на очередное возмущённое: «Ква!», невозмутимо ответил:

— Позвольте устроить вас с большими удобствами, госпожа временный директор.

После этого Северус обвёл нас грозным взглядом, взял аквариум в руки и вышел в соседнюю комнату. Одежда Амбридж взвилась в воздух и вереницей поплыла за ним.

Стоило Севу уйти, как Ник ехидно заявил:

— Ну, Гойл! Силён! Похоже, он столько магии в простейшее зелье вбухал, что оно превратилось в зелье Принудительной Анимагии.

— Его и правда не накажут? — с некоторым беспокойством в голосе спросила Панси. — Или?

— А за что? — заметил Забини. — На зельях всякое может быть. Варили Поттер с Гойлом зелье — и варили бы себе спокойно. Не надо было под руку лезть.

— А Амбридж можно будет расколдовать? — обеспокоенно спросила Падма Патил. — А вдруг это навсегда?

— А тебе её жаль? — ехидно спросила Трейси Девис, поправив роскошную косу. — По мне — так ей в таком виде даже лучше. Вся сущность на виду.

После этой реплики захихикали все — и гриффиндорцы, и слизеринцы.

— Думаю, — заметил Драко, — нас тоже будут расспрашивать. И нам лучше говорить одно и то же.

— А что? — поинтересовалась Фэй Данбар.

— Правду, — спокойно перехватил инициативу Ник. — Что мадам Амбридж мешала профессору вести урок, нервировала нас и помешала Поттеру и Гойлу закончить почти готовое зелье, хотя профессор Снейп и Поттер просили её не вмешиваться в процесс варки. Но она заставила Грега подойти к котлу, тот переволновался, схватил серебряную лопаточку вместо фарфоровой, стал мешать зелье… и у него случился стихийный выброс. Зелье взорвалось и попало на мадам Амбридж, хотя декан и Поттер крикнули: «Ложись!» и предупредили всех. Всё.

Опять-таки все — и гриффиндорцы, и слизеринцы — понимающе закивали.

— Ах! — прижала пальцы к вискам Миллисента Буллстроуд. — Я никак не могла сосредоточиться на своём зелье!

— Мы были так напуганы, когда госпожа временный директор стала ходить и заглядывать к нам в котлы! — хором пропели близняшки Патил.

— Бедный Грегори, он всегда так волнуется на зельеварении, — закатил глаза Блейз. — Не стоило на него давить!

— Если бы профессор и Поттер не крикнули: «Ложись!», мы бы все пострадали! — трагически произнёс Драко.

После этого оба факультета зловеще заулыбались. Воспоминание о превращении Амбридж в жабу из тех, какие стоит холить и лелеять всю жизнь.

Когда вернулся Северус, у нас всё было готово и сыграно так, словно мы век этим занимались. И ведь ни слова лжи — только чистая правда… Как, ехидно улыбаясь, заметил Ник: главное — правильно расставить акценты.

Новый целитель Август Ричардсон тут же забрал аквариум в Больничное крыло, поставил диагноз и вызвал на консультацию целителей из Мунго. Те помахали палочками, посовещались, расспросили Северуса и пришли к тому же выводу, что и мы — вследствие стихийного детского выброса от сильного волнения самое обычное зелье превратилось в зелье Принудительной Анимагии и это просто чудо, что больше никто не пострадал. Амбридж забрали в Мунго… и школа снова на какое-то время осталась без директора. Хм… Не думаю, что Фадж рискнёт посылать в наш дурдом ещё кого-то.

Кстати, реформаторские нововведения Амбридж были признаны преподавателями полезными и на следующий день под часами с драгоценными камнями появились четыре большие чёрные доски с выведенными золотом фамилиями студентов. Каждая доска обозначала факультет и была разделена на семь частей — с первого по седьмой курс. Возле каждой фамилии сиял камушек и цифра. Цифра обозначала количество полученных баллов. Причём доски были зачарованы так, что фамилии студентов, набравших наибольшее количество баллов, перемещались вверх, а те, у кого баллов было мало — вниз. Вполне себе наглядный такой личный зачёт.

Если студент терял баллы — их количество уменьшалось автомагически, если на счету студента не было ни одного балла или его рейтинг был отрицательным — камушек рядом с фамилией переставал светиться, а число отрицательных баллов наливалось красным и начинало тревожно мигать, и софакультетники высказывали нерадивому товарищу всю глубину его заблуждений.

За несколько дней я с удовольствием отметил, что вся наша компания уверенно заняла несколько первых строчек факультетского рейтинга — первым у нас был Ник (кто бы сомневался?), потом, периодически меняясь на втором и третьем месте, шли мы с Конни. За нами с небольшим отрывом шли близняшки Патил и Фэй. Драко среди своих боролся за первое место с Блейзом Забини, Гермиона уверенно лидировала на Равенкло, Невилл входил в первую тройку на Хаффлпаффе. В общем, новинка прижилась.

А вот идею с инспекционной дружиной преподаватели тихонько замяли, тем более что ни на одном факультете так и не обнаружилось желающих в неё войти. Всё-таки в этой реальности не было такой острой межфакультетской вражды, как была в каноне.

Да, а вечером того же дня, когда Амбридж попала в Мунго, в Хогвартс прибыли Амелия Боунс и Кингсли Бруствер — для проведения министерского расследования. Всё-таки пострадал не кто-нибудь, а временный директор Хогвартса. Но Боунс Амбридж недолюбливала и проявлять излишнюю старательность не хотела. Да ещё и Брустверу успевала периодически наподдать за излишнюю ретивость. Хотя мне казалось, что и чернокожий аврор старается только для порядку. Амбридж, похоже, дружно не любили все.

Откуда я это знаю? Так я был в числе первых, кого позвали в учительскую для беседы. Хотя, я к происшествию с Жабой (ха, теперь уж точно быть ей Жабой навеки!) имел отношение самое косвенное.

Беседа была краткой, но насыщенной, я спокойно повторил выработанную совместно со слизеринцами версию, а когда Бруствер попытался на меня наехать, делая какие-то непонятные намёки… Хотя наездом назвать это сложно, скорее старина Кингсли играл какую-то полагающуюся ему по сценарию роль и особо стараться не хотел. Правда, фантазия у него работала что надо, я с удовольствием послушал. Особенно впечатлила меня версия, что я изначально готовил не то зелье, с целью жестоко подшутить над однокурсниками, и именно из-за этого пострадала Амбридж. Но тут сначала взвилась Макгонагалл:

— Ради Мерлина, аврор Бруствер! Гарри совершенно не склонен к таким хулиганским выходкам! Все профессора отзываются о мальчике только положительно! К тому же в кладовой профессора Снейпа нет в открытом доступе тех ингредиентов, которые потребовались бы для столь сложного зелья!

Потом вставила свои пять кнатов Боунс:

— Кингсли, вам явно не пошло на пользу общение с ныне отставным аврором Грюмом. Прекратите бездоказательные измышления и давайте опросим других детей! Гарри, вы можете быть свободны.

После этого меня отпустили с миром, и я ещё успел расслышать, как Макгонагалл шёпотом говорит Боунс:

— Я совсем не жажду снова общаться с опекуном Поттера! Тем более что обвинения аврора Бруствера не стоят выеденного яйца!

— Не волнуйтесь, профессор, — успокаивала декана Боунс, — я думаю, что госпожа Амбридж сама виновата в случившемся. Не стоило ей так вести себя на уроке, где ученики работают с потенциально опасными материалами. А аврор Бруствер пусть выдвигает свои теории, ему по должности положено. Главное, чтобы не увлекался.

Я торопливо отправился восвояси и призадумался. До сих пор все неприятности, которые мы получали от потенциальных союзников Дамблдора, успешно проваливались. И как это Дамблдор набрал такую силу — с такими-то соратниками? Конечно, в каноне всё было не лучше, но ведь в этой реальности большинство тех, кого клеймили Пожирателями Смерти, вполне себе вменяемы. Люциус Малфой, Антонин Долохов, оба Лестрейнджа, Мальсибер, Руквуд, Барти Крауч… да даже сам Том Риддл в начале своей карьеры… Всё это были сильные маги и даже странно, что дело дошло до сумасшествия, Азкабана и прочих прелестей. Тем более что у Дамблдора не было сильных сторонников. Кто там — Уизли, Флетчер, Дож, загадочно пропавший Карадок Дирборн? Гестия Джонс? Кто там ещё? Это даже не смешно. А про более сильных Грюма и Кингсли я уже упоминал — у них свой интерес, пока мне непонятный. Но точно далёкий от Идеалов Света.

Так в чём загадка? Как Дамблдор сумел заполучить такую власть? Только ли в Амулете Гермия дело?

Мне срочно требовалось подумать, и я забился в какую-то нишу за многочисленными доспехами, стоящими в коридорах Хогвартса. Сегодня всё равно уроки толком провести не удастся — все взбудоражены из-за прибытия авроров, к тому же большинство студентов продолжает посещать Больничное крыло для всё продолжающегося медосмотра. А мне просто необходимо обдумать сложившуюся ситуацию.

Итак… Дамблдор. Ему до поры до времени удавалось успешно хоронить семейные трагедии и слишком близкую дружбу с Гриндевальдом, более того, он сумел устроиться работать в Хогвартс и вёл какое-то время вполне себе добропорядочную жизнь. Но милейшему Альбусу явно хочется большего, он не перестаёт переписываться с сердечным другом юности, а потом каким-то загадочным образом побеждает того в поединке, становится героем и победителем и получает Бузинную палочку. Стоп. Но обрабатывать юного Тома Риддла он начал ещё до своей эпичной победы. Том поступил в Хогвартс, когда ещё не началась Вторая Мировая и до падения Гриндевальда было ещё далеко. Так что получается — Альбус растил себе противника заранее? А если бы Гриндевальд победил? И ведь была такая вероятность, была… Не вмешайся русские маги — ещё неизвестно, как бы там дело повернулось. А не готовил ли Альбус Тома, как возможное вместилище для своего крестража? А что? У бедного сироты было то, чего не было у Альбуса. Происхождение. Пусть полукровка — но как-никак Наследник Слизерина.

То есть, получается так… В случае победы Гриндевальда Альбус мог воспользоваться крестражем… и воскреснуть в новом теле. Молодом, сильном и родовитом. То, что маги совсем не с таким предубеждением относятся к магглорожденным, как это было в каноне, я уже убедился. Кстати, и подкинутая Тому инфа о крестражах только дополняет эту версию. Расколотую душу легче изгнать из тела, что, собственно говоря, и произошло в тот самый Хэллоуин. К тому же — приятный бонус. Знаменитое кольцо Гонтов, которое Том сумел-таки заполучить.

Стоп. Хэллоуин. А я ведь так и не знаю, что там произошло в спальне Гарри. Лили и Джеймс к тому моменту были мертвы, Питер этого момента не видел — горевал внизу над телом Джеймса. А если? Да ну, нафиг…

Но если эта сумасшедшая идея справедлива — это может очень многое объяснить… так вот, Дамблдор изначально рассчитывал не на поражение Грини, а на победу. И Тома готовил, как новое вместилище для своей грешной душеньки. Но Том оказался не лыком шит, и испортил бойкому старичку всю малину. Да, он начал создавать крестражи. Но Том Риддл оказался слишком силён, и Дамблдору пришлось ждать. Чего? Новой возможности создать живой крестраж. Том в этом смысле оказался потерян, когда начал меняться. Да-да, Дамблдор вряд ли предполагал, что страх смерти у Волдеморта превратится в жуткую фобию, и что он создаст больше, чем два крестража. Этого не рекомендовал даже Герпий Злостный… Но Волдя создал сколько там… пять крестражей и это отразилось не только на его внутреннем мире, постепенно превращая в безумного садиста, но и на внешнем облике. Значит, нужно было найти другого кандидата. Такого, на которого можно будет влиять чуть ли не с самого рождения.

И выбор Дамблдора пал на молодую семью Поттеров. Почему именно на них? Вероятно он посчитал шалопая Джейми и магглорожденную Лили лёгкой добычей. К тому же, Джеймс недавно потерял родителей, а значит, некому было дать парню правильный совет либо воздействовать своей родительской властью. К тому же… Опять приятный бонус — у Джеймса был третий Дар Смерти. Мантия-невидимка.

Итак, история с предсказанием — целиком и полностью лажа. От начала до конца. Какая из Трелони предсказательница — не знает только тупой и ленивый. Светлейший даже подстроил ситуацию, в которой Сев смог подслушать часть пророчества, он так надеялся, что враждовавший с Мародёрами Снейп тут же побежит доносить Лорду. О том, что никакой вражды не было — Дамблдор не догадывался и был неприятно удивлён, когда доносить Снейп не побежал. Пришлось использовать Петтигрю.

Тут Дамблдор решил убить аж трёх зайцев одновременно. Устранить Волдю и стать Победителем второго Тёмного Лорда, подсадить собственный крестраж в Гарри и собрать наконец-то Дары Смерти. Он-то думал, что Том не расстаётся с кольцом Гонтов, а мантия и палочка у Светлейшего уже были.

Так что прекрасно знавший от двойного шпиона Питера, когда Волди отправится в гости к Поттерам, Дамблдор под чарами невидимости дожидался где-то неподалёку. Когда Питер провёл Лорда под Фиделиус, а потом были убиты Лили и Джеймс, защита дома пала окончательно, и Добрый Дедушка смог переместиться в спальню. Он сумел подготовить ритуал… но тут что-то пошло криво. Волдеморт развоплотился, но Дамблдору не удалось перенести в Гарри свой собственный крестраж. Вместо этого в голове у малыша появился Томми, а остаток души Волдеморта свинтил в неизвестном направлении. К тому же, кольца Гонтов при Волде не оказалось, а на лестнице уже слышались шаги Питера.

Светоч попытался заавадить Питера, но тот сумел удрать, прихватив палочку Лорда, к тому же в доме появился Сириус Блэк. Исправить что-то уже не представлялось возможным, и Дамблдор, вероятно, решил выжать максимум бонусов из сложившейся ситуации.

Итог известен. Сири в Азкабане, Сев — в кабале, я — сиротинушка у злобных родственничков, а Дамблдор в качестве опекуна примеривается к сейфам Поттеров. Много он не берёт, чтобы не возбуждать лишних подозрений… и не сомневаясь, что в конце концов получит всё. Падла бородатая… Но для чего тогда создавать ребёнку адские условия? Только ли для того, чтобы получить покорного ручного Героя?

И тут меня осенила очередная догадка. Крестраж… Всё дело в крестраже… После того, как Дамблдору не удалось подсадить свой крестраж в голову младенца, он решил вырастить одноразового Героя, это так… Но установки, данные Светлейшим Дурслям могли запросто привести к смерти Гарри… что, собственно говоря и произошло в моём случае. И тут два варианта. Либо уходит душа Гарри и остаётся Том, либо погибает крестраж и остаётся Гарри. В обоих случаях Дамблдор остаётся в выигрыше.

Если остаётся Том — то его вполне можно вырастить в строгости (а он и так озлоблен со времён приютского детства), выставить новым Тёмным Лордом и успешно победить, став новым Героем. Если остаётся Гарри — Героя успешно можно принести в жертву Великой Светлой идее, сделав знаменем Света и пафосно уничтожить Тёмного Лорда, став новым Героем. В обоих случаях Добрейший Дедушка с наваром, при деньгах и славе. С-ссскотина в цветастых мантиях…

А вот то, что на место ушедшей невинной души Гарри попадёт совершенно другая — вот на это Дамблдор не рассчитывал. И неучтённый фактор в виде меня спутал ему все карты. Планы рушились, магический потенциал падал, стали наваливаться многочисленные откаты, да и голова стала работать не так хорошо, как раньше… А довериться и посоветоваться было не с кем — не бывает у таких, как Дамблдор друзей и соратников — у них есть только сообщники (в лучшем случае) и пешки (в худшем).

Неудивительно, что даже в каноне Орден Феникса выглядит достаточно серо и безлико — душке Альбусу изначально не нужны были яркие личности — он один должен был быть над всеми. Весь в белом. А если сравнивать с Ближним кругом Волдеморта — положение совсем удручающее. Тёмный Лорд собрал впечатляющую коллекцию ярких индивидуальностей. Политик Люциус, гениальный зельевар Северус, сильнейшая ведьма Беллатрикс, невыразимец Руквуд, великолепный боевик Долохов… Волдеморт изначально и конкуренции не боялся, ибо сам не был посредственностью, к тому же, когда после создания крестражей он смог воздействовать на своих последователей через Метку, проблема конкуренции вообще стала неактуальна. А вот Дамблдор… Если проводить некие аналогии, то он — этакий дон Рэба* магической Британии… «Гений посредственности», как говорил Румата… и до чего Светлейший мог довести всё, дорвавшись до власти, у Стругацких очень даже хорошо написано. Похоже, сама Роулинг это поняла, оттого и свела душку Альбуса в могилу из-за проклятия кольца Гонтов…

— Хоссяин… — раздалось жалобное. — Хоссяин…

Я очнулся от мрачных размышлений и узрел жалобно глядящего на меня Пашу.

— Хоссяин… — прошипел питон. — Ты ссзачем здесссь сидишшшь? Твои друзсссья волнуютсссся… А пушиссстые хотят показать тебе ссстатую самки…

Я охнул, быстренько наколдовал Темпус, схватился за голову и помчался в сторону гриффиндорской башни. Паша торопливо пополз за мной, шипя по пути что-то неразборчивое. И впрямь — дела сами собой не делаются, кто знает, сколько у нас времени, пока в Хогвартсе нет ни Дамблдора, ни Амбридж. Пора освобождать маму Кайшесса.

*Гарри имеет в виду книгу братьев Стругацких «Трудно быть Богом». Кто не читал — рекомендую.

Комментарий к Глава шестьдесят седьмая. В которой герой вновь мается... логическим мышлением Гарри думает:

http://fanaru.com/anime-boys/image/183671-anime-boys-lonely-boy.jpg

Лео:

https://i.pinimg.com/originals/a4/a5/ac/a4a5ac7b5796eb17da4c12e62fadbd30.png

====== Глава шестьдесят восьмая. В которой герой готовит освободительную операцию ======

В гостиной меня встретили встревоженные Ник и Конни, но расспрашивать ни о чём не стали, а я не горел желанием общаться при народе.

Я кивнул им и молча прошёл в спальню, Ник и Конни двинулись за мной.

— Гарри, что случилось? — спросил Ник обеспокоенным голосом. — Где ты был?

— Ничего особенного, извини, — вздохнул я. — Просто мне нужно было посидеть одному и подумать.

— Я же говорил, — сказал Конни. — Ник, с Гарри всё в порядке. Со всеми бывает. Просто такой день…

И он подошёл и обнял меня. Конни… удивительно, как с ним становится тепло и спокойно. Как-то легче стало на душе, и я сказал:

— На самом деле я пытался понять, что же всё-таки случилось в Хэллоуин в Годриковой Лощине. Никак концы с концами не сходились, а вот теперь…

И я коротко рассказал о плодах своих раздумий.

Ник задумчиво взглянул на меня:

— Знаешь, Гарри, всё это вполне правдоподобно звучит. И это может значить кое-что ещё.

— Что? — с удивлением в голосе спросил Конни.

— Хм, — заметил Ник. — Я пока ещё не готов изложить эту версию. Но, поверьте, ребята, она вполне себе дополняет гипотезу Гарри. Так что давайте лучше про статую подумаем.

— А что тут думать? — поинтересовался Конни. — Просто поменять. Если книззлы сегодня укажут Гарри, как пройти к статуе, он может её просто уменьшить и вынести. А потом просто уменьшим ту горгулью, которая стоит у кабинета директора, и поменяем статуи. А потом ту, что забрали, отдадим Северусу. А он её уже сможет переправить из Хогвартса.

— Даже не обязательно Северусу отдавать, — сказал я. — Просто выйти за пределы защиты и позвать моего домовика.

— Угу, а если тебя застукают? — заспорил Конни.

— И что? — парировал я. — Скажу, что гулял у озера, тропинки перепутал. Снимут несколько баллов — и всё. Главное — посылочку в Поттер-мэнор передать. А Сусанну я предупрежу.

— Парни, вы ничего не забыли? — вмешался Ник.

— А? Что? — хором удивились мы.

— Настоящую статую Гарри уменьшит без проблем, — заметил Ник. — И перенесёт куда надо тоже. А вот с горгульей у кабинета директора будут трудности. Там же внутри живое существо заключено, неизвестно, что будет, если наложить на статую Уменьшающие чары.

— Хмм… — задумчиво произнёс Конни. — То есть, сначала нужно будет освободить нагини? Но как? Мы же не знаем, каким заклинанием её заключил в статую Дамблдор.

— А я о чём? — вздохнул Ник.

— Может, Сири спросить? — пришла мне в голову подходящая мысль, и я достал сквозное зеркало.

В нём моментально показался веселящийся Сири, показавший нам большой палец.

— Ну что? — спросил он. — Вывели из строя Жабу? Тут Сметвик матушке рассказывал, чтоона не меньше трёх недель в Мунго проведёт… с последующим полным обследованием не только на зелья, но и на закладки.

— То есть, ты думаешь, что её поведение — следствие ментальной закладки? — спросил я.

— Это не я, это Сметвик так думает, — ответил Сири. — Понимаешь, когда она к ним после первого общения с тобой поступила, Иппи доверил её лечение одному из молодых и весьма талантливых целителей. Ну, тот нашёл зелье, назначил лечение — абсолютно правильное, между прочим, и успокоился. А потом, когда мадам стала адекватной, выписал её, но велел не меньше трёх недель пробыть дома — принимать зелья, отдыхать, при малейшем признаке изменения состояния сразу же его вызывать. Но мадам же у нас самая умная. Она и недели дома не протянула — стоило Фаджу вызвать её на работу и назначить временным директором Хогвартса, она на все предписания целителя наплевала.

— То есть, она элементарно не окончила курс лечения? — спросил я. — То-то она мне такой больной показалась. Ну и кто сам себе враг?

Сири почесал в затылке:

— По правде сказать, целитель тоже накосячил. На зелья её проверил тщательно, а на закладки весьма поверхностно, как сам сумел. Гордый, типа, решил без консультации с Иппи обойтись. Зря он так сделал, как выяснилось. Иппи, когда узнал о рецидиве у Амбридж, чуть три шкуры с него не снял. Сам знаешь, как он старается марку держать. А парня этого — Дерека Райтли — он планировал в конце года поставить заведующим отделения Недугов от Проклятий, а теперь тому повышение ещё долго не светит.

Я вздохнул. Неведомого Дерека Райтли было немного жаль, но я понимал, что Сметвик прав. Косяк был серьёзный. А если бы целитель пропустил более вредоносную закладку и кто-то из детей пострадал бы? Нет уж, пусть ещё опыт нарабатывает.

— Сири, у нас тут дело к тебе, — бодро сказал я. — Серьёзное. У тебя есть ещё время?

— Гарри, — проникновенно произнёс крёстный, — для тебя у меня есть время всегда, но когда ты таким бодрым голосом говоришь… я как-то пугаюсь.

Угу, я напугал самого Сириуса Блэка, которого побаивается декан Макгонагалл. Прямо жизнь прожита не зря.

— На самом деле ничего страшного, — заверил я, и посвятил Сири в наши глубокие раздумья.

— Это вы вовремя вспомнили, — хмыкнул крёстный. — И Ник абсолютно прав. Кстати, попадалось мне в Хрониках Блэков нечто похожее… Срочно нужно?

— Сам понимаешь, — заметил я, — чем быстрее, тем лучше. Амбридж, конечно, надёжно в Мунго приземлилась, но вдруг Фадж ещё кого-нибудь ей на замену отправить решит?

— Это вряд ли… — хмыкнул Сириус. — Люциус тут был в Министерстве… дела у него там… так вот, весть о твоих подвигах и это болото не миновала. Думаешь, почему Фаджу пришлось Амбридж выдёргивать? Больше дурных не нашлось. И это они ещё про жабу ничего не знали…

— А я здесь причём? — поразился я. — Я же не виноват, что люди свои служебные обязанности не выполняли…

— Ну да, — заржал Сири, — все так и подумали. Ладно, Гарри, пойду Хроники перелопачивать… пока мой муж — молодой и красивый — чахнет за варкой зелий для приболевших студиозусов. Если что — завтра-послезавтра ждите в гости. Кстати, Иппи не просто так заходил — рассказал, как дела у твоего кузена.

Мне стало немного стыдно. Вот уж о Дадли я должен был спросить в первую очередь…

— И… и как? — покраснев, спросил я.

— Всё в порядке, — широко улыбнулся Сири. — Как сказал Иппи, лечение оказалось на редкость эффективным, да и организм у Дадли крепкий. По идее, его уже через два дня можно было выписать, но Иппи, обжёгшись с Амбридж, не выпустит Дадли, пока полностью не обследует и не убедится, что он здоров. Так что на следующей неделе Дадли вернётся в Хогвартс.

— Здорово! — восхитился я и сообщил эту радостную новость Нику с Конни. Те радостно выкрикнули: «Ура!», и продолжили прислушиваться к нашему разговору.

— Сири… — попросил я, пережив взрыв дружеских эмоций, — ты хоть с Макгонагалл так сильно Сириуса Альфарда не включай… Она тебя уже боится, по-моему…

Сириус снова расхохотался:

— Нет уж… И не волнуйся за декана — мне кажется, что она уже обо всём догадалась, просто подыгрывает. Кошки — существа проницательные.

Я вспомнил рассказ Макгонагалл про болтающуюся по ночам горгулью и вынужден был согласиться с Сири.

— Кстати, — добавил крёстный, — в последние три дня Дамблдор просто не вылезает от Фаджа. Тот не очень-то этим доволен, но протестовать не смеет. Думаю, он страстно мечтает вернуть себе директорский пост, так что ты прав, Гарри, нужно действовать быстрее.

— Но Министерство не вмешивается в дела Хогвартса, — заметил я.

— Министерство может созвать внеочередное расширенное заседание Попечительского Совета, — вздохнул Сири. — И на нём имеют право присутствовать представители Визенгамота и самого Министерства. С правом голоса, между прочим. Но это уже наша печаль, будем тянуть до последнего. К тому же… Книга Риты скоро будет готова. Так что ещё посмотрим, кто кого. До встречи, Гарри, буду работать. Ник, Конни, и вам всего хорошего!

— До свидания! — хором попрощались Конни и Ник, слушавшие наш разговор.

— Ух! — рухнул ничком на кровать я, на меня тут вспрыгнул Лео и начал когтить мантию.

«Хозяин забыл про Лео… — укорил меня книззл. — А Лео всё нашёл… Лео покажет…»

— Умница Лео! — я перевернулся, прижал к себе книззла и начал гладить. — Вот сейчас отдохну немного и пойдём.

— Нет, — неожиданно сердито сказал Конни. — Не сегодня. Гарри, тебе нужно отдохнуть. Выспаться. А то ты уже на свежеподнятого инфери смахиваешь.

— Бунт на корабле? — съехидничал я. Не помогло. Ник и Конни, на сторону которых встали Лео и Паша, были неумолимы. Так что пришлось подчиниться. По правде сказать, я рассчитывал дождаться, когда Ник и Конни заснут, разбудить Лео и всё-таки наведаться в подземелья, но стоило мне переодеться в пижаму и прилечь на кровать — так я тут же и заснул. Как провалился.

Утром я проснулся бодрым и весёлым, и, по заверению зеркала в нашей ванной, выглядел «красавчиком» и «душкой». Правильно всё-таки меня Ник с Конни никуда не отпустили, но больше откладывать это было нельзя. Очень надеюсь, что я смогу найти горгулью и вынести её из подземелья. А там уж и Сириус нужное зелье подгонит. Правда, когда мы освободим Кайшши, надо будет как-то сразу её переправить из Хогвартса. Придётся идти к домовикам и просить помощи. Проще было бы вызвать Лигура в Хогвартс, но вряд ли это получится. Дамблдора, конечно, в Хогвартсе нет, но защита-то от чужих домовиков никуда не делась… Значит, нужно договориться с Лигуром, чтобы он ждал нас с Финни на границе Хогсмида, а уж потом он перенесёт Кайшши в Поттер-мэнор.

И да, нужно привлечь Пивза. Пусть организует мощный отвлекающий манёвр, чтобы никто из деканов и профессоров ненароком не завернул к директорскому кабинету. Впрочем, им и незачем это делать — Дамблдора нет, кабинет закрылся, Амбридж туда пройти просто не успела, да и вряд ли бы у неё это получилось, а профессор Макгонагалл сложила с себя полномочия заместителя.

С другой стороны — незачем-то незачем, но вдруг? За тем и нужен Пивз — чтобы при приближении деканов или профессоров к директорскому кабинету, затеял что-нибудь весёленькое в другом месте, подальше от коридора с горгульей. Например где-нибудь рядом с гостиной Хаффлпаффа… Или Слизерина… Нет, лучше всё-таки Хаффлпаффа, играть на нервах у Северуса не стоит… а то скажет два слова, но от души… «Авада Кедавра», к примеру…

Этой идеей я поделился с Ником и Конни, а потом развил на зарядке. Да-да, класс для спортивных занятий вчера всё-таки открыли… и без меня. Увы, я в это время проводил мозговой штурм в компании с самим собой, так что не в обиде.

Желающих заниматься нашлось немало, особенно среди девочек. А уж когда они посмотрели занятия аэробикой на видео и узрели Гермиону, Лаванду Браун, Мэнди Броклхерст и Лайзу Турпин в старательно подготовленных костюмах, которые показали им отрепетированную разминку, то все дружно захотели заниматься такой интересной гимнастикой под музыку. Правда, для мальчиков вход в женскую половину клуба был пока закрыт, но тут я понимал чистокровных девчонок. Наши Падма и Парвати, хаффлпаффки Ханна и Сьюзен и даже Панси с Миллисентой и Трейси тоже вступили в клуб, но им показываться в таком виде перед мальчиками было невместно* — с точки зрения строгих нравов магического мира. Поэтому Гермиона, решившая организовать к концу года показательное выступление, предложила подготовить второй вариант костюмов — в восточном стиле, с шальварами и широкой рубашкой с длинными рукавами. Прямо буркини какое-то, но зачем девчонкам репутацию портить? Англичане — они такие — за стенами своих клубов могут творить всевозможные странные вещи, но соблюдение внешних приличий для них ужасно важно. Причём это касается и магглов, и магов…

Поэтому я только посоветовал Гермионе ввести в костюм такой элемент, как пояс-платок с пришитыми к нему монетками — и красиво будет, и фигуру подчеркнёт, и звенит опять же приятно… Гермиона обрадовано кивнула — она тоже понимала, что маггловские костюмы для аэробики для показательных выступлений в Хогвартсе не годятся, а вот в чём они проводят занятия в клубе — это никого не должно волновать.

Что же касается нашей идеи с привлечением Пивза, то Рон и Невилл горячо её поддержали. А моё сообщение о том, что Дадли на следующей неделе вернётся полностью здоровым, только добавило им хорошего настроения.

В общем, уроки я отсидел с трудом, неизвестно каким путём умудрившись не спалиться — хотя нет, известно каким. Благодаря дошкольным занятиям я неплохо знал программу первых двух курсов Хогвартса и чуть похуже — третьего. Боюсь, что летом придётся догонять до пятого… но лично я протестовать не собирался. Если бы кто-то из преподавателей знал, сколько я… ну, и вся наша компания в целом… знает заклинаний помимо программы, то пришёл бы в полнейшее изумление. Но мы — дети хорошие, нервы педагогов бережём…

Хорошо, хоть Ник умудрился так зачаровать перья, что они сами писали эссе — хоть и под его диктовку. Причём — одно почерком Ника, а второе — моим почерком, слегка изменяя предложения. Так что все необходимые эссе у меня были готовы, спасибо Нику.

Сегодня у нас были Чары, Зелья и Гербология, уроки прошли… прошли. Я вполне себе прилично выполнял задания, отвечал и сдал все эссе, но в данный момент больше всего мыслей у меня было о проникновении в подземелье и освобождении горгульи.

Но зелье я сварил, причём вторую часть процесса я доверил Грегори… и он справился. Не на «превосходно», как обычно справлялся я, но на твёрдое «выше ожидаемого».

— Молодец, Грегори! — обрадовался я за него. — Вот видишь, всё получилось!

Гойл застенчиво поковырял мыском ботинка пол, а потом выдал:

— Я боялся после прошлого раза, что вообще к котлу подойти не смогу, а потом подумал — какого чёрта? Я ведь всё знаю, всё понимаю, так чего же бояться? Ты всё так умеешь растолковать, Гарри, что враз понятно становится. Вот я и решил…

Снейп, прислушивавшийся к этому диалогу, ехидно вздёрнул бровь, но словесно опускать меня не спешил. Хотя… он же знает, что у меня есть дар Наставника, хоть и не самый сильный… А потом Сев выдал:

— Я решил, что ваш курс не совсем безнадёжен в плане Зелий, поэтому с сегодняшнего дня я назначаю из студентов Гриффиндора и Слизерина двух ассистентов, в чьи обязанности будет входить помощь соученикам с домашним заданиям, подготовка кабинета к следующему уроку факультета — а именно — подбор ингредиентов и оборудования — и проверка домашних эссе. Учитывая то, что мистер Поттер сумел правильно донести кое-какие сведения до мистера Гойла, то ассистентом от Гриффиндора будет именно он. А от Слизерина — Блейз Забини. Мистер Поттер, вас я жду после уроков, с мистером Забини я обговорю это индивидуально. Понятно?

— Да, сэр, — хором отозвались мы с Блейзом, который сиял, как начищенный сикль. Ну, с ним всё понятно, потомственный зельевар с Даром, такой же фанатик, как и Северус. А вот насчёт меня… Подозреваю, что Сев назначил меня ассистентом для того, чтобы иметь возможность беспрепятственно общаться. Что ж, хороший ход. Теперь никаких вопросов по поводу нашего общения не будет, а по зельеварению я хоть и не лучший на курсе, но конкурировать с Ником и Конни реально тяжело. С Ником — понятно почему, а Конни начал своё обучение зельям в самом нежном возрасте и теперь многое знает лучше меня. Но если у кого-то и возникли вопросы по поводу моего назначения — дурных спорить с Ужасом Подземелий не было.

После обеда и занятий по Маговедению и Магическому этикету с профессором Паркинсон, народ отправился в библиотеку, а я — в подземелья.

Северус уже ждал меня, для начала привычно обшипел за непроходимый авантюризм и желание совать голову в каждую щель, куда она может поместиться. Я отреагировал на это привычно:

— Я тоже тебя люблю, Северус, — и полез обниматься. После этого Сев слегка покраснел, но шипеть перестал. Вместо этого он поставил на стол два объёмистых флакона с зельями и небольшой клубочек какой-то тонкой пряжи.

— Вот, — сказал он. — Сириус рассказал мне о твоей просьбе, и я утром лично прогулялся к горгулье, чтобы понять, прав ли он в своих выводах. Так вот, он был прав. Это зелье хранилось у меня в Стазисе несколько лет — когда-то, только получив Мастерство, я сварил его просто из интереса, прочитав ту самую книгу из библиотеки Блэков, которую полночи штудировал Сири. Так вот, на нагини наложено заклятье Каменного Кокона. И снять его можно двумя способами. Либо его отменяет тот, кто наложил… что в нашем случае не подходит… Либо используется комплекс зелий и особый артефакт. Радуйся, что у тебя есть под рукой Мастер-зельевар и артефактор с практически раскрывшимся Даром — иначе бы ничего не вышло.

— Я радуюсь, — кротко ответил я и похлопал ресницами. Северус расхохотался и продолжил:

— Сначала берёшь вот этот артефакт и прикладываешь к подножию статуи. Потом поливаешь основание статуи из тёмного флакона, а когда артефакт развернётся — то выливаешь зелье прямо на него. Произносишь «Фините Инкантатем»… и всё. Кокон должен исчезнуть. И тогда твоя задача — очень быстро объяснить освобождённой нагини, в чём дело и кто ты такой. Учти, что голубиной кротостью эта раса не отличается, милый и дружелюбный Кайшесс — скорее исключение, чем правило.

— Да, Сев, — кротко согласился я.

— Я буду рядом, — проворчал Северус. — С Мишей и Пашей. Мало ли что. И не вздумай притащить с собой свою банду. Мне и тебя в качестве объекта охраны хватит.

Я снова согласился без возражений, отчего Северус насторожился ещё больше. И с чего бы? Я ведь всегда слушаюсь старших. Ну, почти всегда…

В общем, к отбою всё было готово — я успел и с домовиками договориться, и с Пивзом пообщаться, и кстати подвернувшегося Диего Лопеса в Зонко сгонять. Так, на всякий случай. У меня было стойкое ощущение, что найти горгулью и освободить Кайшши мне обязательно нужно именно сегодня. Что потом может быть поздно.

А своим ощущениям я привык доверять.

Невместно – устар. негоже, неуместно, не подобает, неприлично ◆

Комментарий к Глава шестьдесят восьмая. В которой герой готовит освободительную операцию Гарри и Лео:

https://69.media.tumblr.com/9e7a6012da22fbf0e2de53aba5479ccf/tumblr_nrumfe0eRR1tfr4rfo1_1280.jpg

Гермиона:

https://look.com.ua/pic/201209/640×960/look.com.ua-21049.jpg

Северус с зельем:

https://i.pinimg.com/736x/5e/28/cc/5e28ccb8d866ec277f508ed09645448d—severus-snape-severus-rogue.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят девятая. В которой герой проводит освободительную операцию, а Сусанна говорит загадками ======

После отбоя я позвал Финни и попросил перенести меня к кабинету декана Слизерина. Именно там меня должны были дожидаться книззлы во главе с Лео и Пашей. Точнее, они ждали меня в самих покоях, чтобы у слизеринцев не было лишних вопросов: а почему это фамильяры Поттера и других гриффиндорцев торчат в подземельях, как приклеенные? Само собой, свободолюбивые книззлы имели привычку бродить по всей школе, но не до такой же степени.

Финни мгновенно выполнила мою просьбу, и я тихонько поскрёбся в комнаты Сева. Тот открыл, смерил меня мрачным взглядом и заметил:

— Очень вовремя, Гарри. Ты уверен, что не хочешь, чтобы я отправился с тобой? В анимагической форме, разумеется.

В ответ я попросил Лео показать мне проход к горгулье, тот послушно вспрыгнул мне на колени и послал картинку. Узкий и тесный проход, явно не для птицы. Пролететь там Северус не сможет, а пешком точно будет добираться до второго пришествия Мерлина.

Поэтому я только покачал головой:

— В данном случае твоя анимагическая форма неудобна, Сев. Так что я отправлюсь один. И не волнуйся, это нетрудно. Для рысёнка и книззлов, разумеется.

— Хорошо, — согласился Сев. — Постарайся справиться побыстрее, если хочешь освободить горгулью сегодня же. Как вернёшься — немедленно свяжись со мной. Я тут подумал и решил, что будет лучше, если мы всё-таки будем освобождать нагини вдвоём.

Я покачал головой:

— Не думаю, что это хорошая идея. Ты не змееуст, хоть и понимаешь Мишу, и владеешь несколькими фразами на парселтанге. У меня есть шанс быть услышанным: во-первых, я змееуст, во-вторых — ребёнок. А наги не трогают детей… обычно.

— Вот именно — обычно, — проворчал Сев. — Ладно, все манипуляции с горгульей будешь проделывать сам, но я всё равно буду поблизости. И это не обсуждается.

Я кивнул. Похоже, это максимум того, что мог мне позволить гиперответственный Северус. Его воля — он бы и в поход за статуей меня не отпустил бы, но больше это было сделать просто некому. Сириус слишком огромный в аниформе пса, ворону слишком долго добираться… Так что ему пришлось согласиться, скрепя сердце.

В общем, я перекинулся и тихонько проскользнул в дверь следом за книззлами. Мой Лео уверенно показывал дорогу, потом за ним бежал я, следом топал белоснежный Песец Ника и леопардовой расцветки Ромул Драко. Замыкал колонну чёрный Банди, принадлежавший Дадли. Кстати, когда Дадли отправили в Мунго, Банди не ел два дня и шипел на всякого, кто приближался к Дадлиной кровати. Но сейчас он стал вести себя как обычно, что лишний раз доказывало, что Большой Дэ практически здоров. Белоснежный книззл Конни — Облачко — остался в нашей спальне. Как выяснилось, Лео вполне мог связываться со всеми членами стаи, как это делал в своё время Мистер Лапка, так что если с нами произойдёт что-нибудь непредвиденное, Лео сможет связаться с Облачком. Вообще, профессор Кеттлберн уже приметил Лео и пару раз намекал мне, что мой фамильяр слишком умён даже для книззла, которые сами по себе весьма неглупы. Пришлось отговориться тем, что папа Лео отличался потрясающим умом и сообразительностью, а сынок пошёл в папу. Не рассказывать же мне, что когда я лечил Лео от последствий отравления конфеткой рыжих близнецов, то вбухал в него столько собственных сил, что сам свалился с магическим истощением. Так что меня ещё ждут сюрпризы, и поразительный ум Лео — это ещё не самое главное.

Кстати, Миша и Паша тоже перемещались следом за книззлами, и довольно резво.

Посещаемая часть подземелий закончилась, коридоры начали разветвляться, путаться, они становились всё уже и ниже, словно не для людей предназначались. Камни пола стали скользкими, на стенах появился мох. Брр… Неприятно. Но, судя по картинке, переданной Лео, это наиболее лёгкая часть пути.

Лео уверенно двигался вперёд, не останавливаясь, а когда он, наконец, притормозил, то я чуть не врезался носом в его пушистый хвост, хорошо, что реакция у рысей хорошая.

«Вот, Хозяин, — передал мне Лео, внимательно глядя на трещину, пересекавшую стену. — Это здесь. В других местах чары, там не пройти».

Я отметил, что мысленная речь Лео обогатилась полными законченными предложениями и спросил:

«Что дальше?»

«Нужно залезть наверх, — отозвался книззл. — Там трещина расширяется и ведёт в скрытый коридор. Склизкий и Банди пусть будут здесь. Сторожат».

«Зачем? — удивился я. — Разве сюда кто-то заходит?»

«Не видел, не знаю, — отозвался Лео. — Но тут неспокойно. Лучше сторожить».

Я решил, что книззлу виднее, к тому же меня пронзила внезапная мысль — если мы в своё время сумели проникнуть в Хогвартс, в подземелье к Ссешуа со стороны Хогсмида, то кто помешает это сделать Дамблдору? Если Амулет Гермия находится в подземельях, то Светлейший наверняка попробует пробраться сюда. Он нуждается в контакте с амулетом, к тому же… не стоит забывать про его спутника, который сейчас пребывает в Хогвартсе и может помочь бывшему директору в этом небогоугодном деле. Так что сторожить надо, Лео прав.

Банди, Паша и Миша остались в коридоре без возражений, а Лео начал карабкаться вверх. Я вдохнул, выдохнул и присоединился к нему. К счастью, рысиные инстинкты не подвели, и подъём оказался делом муторным, но несложным, а под самым потолком я смог протиснуться в трещину вслед за Лео и пополз по узкому лазу. Это хорошо, что Сева с нами нет. Взлететь к трещине он бы смог без проблем, а вот в этом лазу точно бы забуксовал. Мне и самому было некомфортно — полная тьма и теснота, такое чувство, словно из могилы выкапываешься. Оставалось полагаться только на чутьё Лео, и оно не подвело.

Постепенно лаз стал расширяться, и, наконец, я смог не ползти, а встать на лапы. А потом лаз закончился круглым отверстием с жёлобом — что-то типа водостока. Лео застыл на краю жёлоба и передал мне:

«Сейчас нужно прыгнуть, Хозяин. Тут невысоко».

И прыгнул вниз. Мне ничего не осталось делать, как следовать его примеру. Действительно, оказалось невысоко, примерно метра два. Перед нами простирался очередной коридор, Лео побежал вперёд, я — за ним. Через минуту к нам присоединились Песец и Ромул.

Бежали мы недолго, коридор закончился очередным лазом, протиснувшись сквозь который, мы наконец-то оказались в той самой комнате с начерченной пентаграммой.

Книззлы закрутили головами, прислушиваясь и принюхиваясь, наконец, Лео выдал:

«Можешь перекидываться, Хозяин. Здесь никого нет».

Я перекинулся в человека, и тут же на стенах вспыхнули факелы. Освещение было так себе, но и камень-алтарь, и начерченный на полу рунический круг с вписанной в него пентаграммой, и валявшуюся на полу саблю я разглядел. Ага, значит, с неудачной попытки похищения сюда никто не заходил. Уже хорошо. Присмотревшись, я разглядел и горгулью, статуя была небрежно задвинута в самый неосвещённый угол, но выглядела она точь-в-точь, как та, что стояла у директорского кабинета. Вот и славно. Сейчас нужно её уменьшить и сматываться отсюда поскорее. Но сначала…

Я сделал несколько шагов вперёд и разглядел саблю, не прикасаясь к ней руками. Сабля красивая, явно старинная, чувствуются на ней какие-то чары, но довольно слабенькие. А вот то, что на лезвии запеклась кровь — это хорошо. По крови можно попробовать найти таинственного сообщника Дамблдора.

Я полез в поясной кошель, вытащил оттуда перчатки из драконьей кожи и тонкое зачарованное полотно. Тонкое-то оно тонкое, но всякую магию глушит на раз. Поэтому я осторожно поднял саблю, обернул её полотном и спрятал в кошель. Потом подошёл к статуе, вытащил палочку и уменьшил её заклинанием до размера коробка спичек. Каменная горгулья тоже отправилась в кошель, и я решил немного осмотреться. А вдруг отсюда можно попасть к Амулету Гермия? И вообще — комната такая интересная, надо осмотреть её получше…

Но тут подскочивший Лео запустил когти мне в ногу:

«Хозяин, перекидывайся. Нужно уходить! Тебе нельзя быть здесь долго!»

Боль отрезвила меня, я перекинулся почти мгновенно и тут же ошарашено потряс головой. С чего это меня на исследования потянуло? Нет у меня на это времени. И вообще — в здешних подземельях слишком опасно без подготовки шастать…

«Хозяин, тут плохие чары, — тут же покаялся Лео. — Прости, я сделал тебе больно, но ты мог бы остаться здесь навсегда».

«Всё в порядке, Лео, — отозвался я. — Молодец. Уходим».

Обратный путь показался мне не таким длинным, а когда мы вернулись в покои Северуса, и я взглянул на часы, то увидел, что наша эскапада заняла не более двух часов. Отлично, в график укладываемся. Теперь пора нагини освобождать и горгулью возвращать на своё место.

Саблю я отдал Севу, и, судя по хищной улыбке, промелькнувшей на его лице, сообщнику или сообщнице Дамблдора недолго разгуливать в анонимах. Но время поджимало, и, споив мне Укрепляющее зелье, Сев вызвал эльфов Хогвартса и приказал перенести нас в коридор с горгульей.

Появившиеся Финни и ещё один незнакомый мне домовик выполнили приказ немедленно, и мы оказались в знакомом коридоре.

Я вынул из кошеля флаконы с зельями и артефакт-клубочек и сказал Северусу:

— Тебе лучше отойти.

Северус смерил меня нечитаемым взглядом, но в пререкания вступать не стал, послушно уйдя за угол. Вот и хорошо, надеюсь больше никому из преподавателей не взбредёт на ум прогуляться в этом направлении. А мне пора сделать то, чего бедная женщина-змея ждёт уже долгое время, — наконец-то освободить её.

Я приблизился к статуе и пристроил артефакт к её подножию, а потом прошипел:

— Слышишшь меня? Я пришшшшёл… Я хочу осссвободить тебя-сссс… Ты меня понимаешшшь?

Ответом было безмолвное согласие, исходящее от заключённой в статуе нагини.

— Ты не причинишшшь мне вреда и будешшшь слушатьссся, пока мы не окажемсссся в безопассссном месссте… Там ты встретишшшь сссына…

И снова безмолвное согласие. Сочтя это хорошим знаком, я вылил на артефакт-клубочек жидкость из тёмного флакона. Артефакт тут же стал увеличиваться в размерах, набухать, из него словно брызнули тонкие алые плети, шустро опутывающие горгулью. Спустя мгновение статуя оказалась словно покрыта частой рыболовной сетью. Я спрятал пустой флакон обратно в кошель и вытащил второй — светлого зеленоватого стекла. Следуя инструкциям Сева, я стал поливать зельем «сеть», окутавшую фальшивую горгулью. Алые «нити», опутавшие статую, начали сокращаться, пульсировать, словно кровеносные сосуды на гигантской модели сердца. Я торопливо вытащил палочку и произнёс:

— Фините Инкантатем!

«Нити» запульсировали ещё сильнее, а потом стали просто исчезать, растворяясь в воздухе. Что характерно — вместе со слоями камня, скрывавшими пленницу. Минута, две — и статуя исчезла полностью, оставив лишь застывшую в неудобной позе нагини, чьи руки были скованы чем-то вроде наручников, которыми меня когда-то пытался обезвредить чокнутый Крауч-старший. Только эти наручники, соединённые с ошейником цепью, выглядели куда более древними. Ох ты ж, таракан бородатый. Ему мало были просто пленить бедную змееженщину, ему ещё и поиздеваться захотелось. Но теперь понятно, почему нагини не смогла освободиться за столько лет.

— Ты всё-таки смог, детёнышшш, — устало прошептала нагини и протянула ко мне скованные руки, — но с меня нужно снять ещщщщё и это… Клянуссссь, я не обижу тебя-ссс…

Вряд ли она могла мне навредить, даже если бы и хотела. Выглядела нагини ужасно истощённой и измученной, в её некогда прекрасных вороных волосах, свалявшихся в неопрятную копну, виднелись седые пряди, смуглая кожа посерела, выразительные золотистые глаза смотрели тускло из-под припухших, покрасневших век. Такой же тусклой, словно припорошённой пылью, выглядела и чешуя на хвосте. Бедняга… Надеюсь, Сусанна в мэноре сумеет её выходить… Но наручники и цепи лучше снять, сил у бедняги уже не осталось, Мерлин знает, как она перенесёт аппарацию.

— Северус, — тихонько позвал я, и зельевар немедленно появился из-за поворота коридора.

— Это друг-сссс — пояснил я. — Он помогает мне-сссс.

Нагини вяло кивнула, не делая никаких попыток нападать. Видимо, понимала, что я ничего плохого не хочу, да и слишком была истощена.

Сев осторожно приблизился к нам и взглянул на оковы нагини.

— Гоблинская работа, — проворчал он. — Старинная.

— И что, ничего нельзя сделать? — спросил я.

Северус пожал плечами:

— Всё, сотворённое разумным существом другое разумное существо в силах разрушить. Есть у меня подходящее зелье. Русский рецепт, на основе Разрыв-травы. Сейчас…

Зельевар запустил руку в необъятные глубины собственной мантии и на ощупь извлёк нужный флакон.

— Но сначала нужно выпить это. Не повредит, — заметил зельевар.

Я протянул нагини открытый флакон и прошипел:

— Это поможет-сссс… Придассст ссссил…

Змееженщина слегка нахмурилась, но потом приняла флакон из моих рук и сделала глоток. Да она просто на диво вменяемая, если честно, после стольких-то лет в камне… А Северус между тем уже достал второй флакон (думаю, что у него там карманы с Чарами Расширенного Пространства, не иначе) и открыл его.

— Потерпите, леди, — мягко сказал он нагини. — Сейчас всё будет в порядке.

Нагини слабо кивнула, словно поняла, и прикрыла глаза. Северус же осторожно капнул буквально по капельке на «браслеты» оков и ошейник. Капли моментально впитались в железо, словно в промокашку и «браслеты» с ошейником сначала покрылись сеткой мелких трещин, а потом просто осыпались мелкой крошкой, не принеся змееженщине никакого видимого вреда. Нагини с изумлением поднесла к глазам сначала одну свободную руку, затем другую, затем ощупала шею, прошептала что-то неразборчивое, но явно благодарное, а потом, схватив ладонь Сева, поднесла её сначала ко лбу, а потом к сердцу. Обалдевший зельевар не сопротивлялся, впрочем, было понятно, что змееженщина таким образом выражает свою благодарность.

Северус осторожно освободил ладонь, изобразил короткий поклон и обратился ко мне:

— Гарри, вам нужно поторопиться. Где настоящая статуя? Я останусь здесь, приведу всё в порядок и подчищу следы.

Я коротко кивнул, протянул Северусу уменьшенную статую горгульи и обратился к нагини:

— Нам пора-ссс… Я отведу вассс к сссыну…

Нагини молча протянула мне руку, и я снова позвал:

— Финни! Перенеси нас за границу антиаппарационной зоны Хогвартса.

Домовушка безмолвно кивнула и выполнила приказ. В то же мгновение мы оказались на обочине дороги, ведущей в Хогсмид. Ночь была тёмной, только неяркий свет луны чуть рассеивал тьму, и вокруг не было ни единой живой души.

— Финни, ты будешь ждать меня здесь, — скомандовал я.

— Да, Гарри Поттер, сэр, — пропищала домовушка. — Финни будет ждать столько, сколько нужно.

— Я постараюсь вернуться побыстрее, — успокоил я её и снова позвал — Лигур!

Домовик тут же материализовался рядом, поклонился мне, потом устало замершей нагини, и спросил:

— В мэнор, сэр? Младшая Хозяйка Сусанна ждёт, как и было уговорено.

— Да, Лигур, — ответил я. — В мэнор.

Ещё одна аппарация, и мы втроём оказались в холле Поттер-мэнора. Сусанна поспешила к нам навстречу и ловко подхватила начавшую заваливаться змееженщину. Видимо, нагини была так истощена, что даже чудодейственное зелье Сева помогло совсем ненадолго.

— Всё в порядке, Гарри, — сказала Сусанна. — Бедняжка просто потеряла сознание. Но это не страшно. Я могу помочь ей, а присутствие сына излечит её лучше любого лекарства.

Тут же появившиеся домовики ловко подхватили нагини и исчезли вместе с ней.

— Спасибо, Сусанна, — вздохнул я. — Мне нужно спешить, не хочу, чтобы кто-то заметил моё отсутствие.

— Да, мой Лорд, — неожиданно ответила Сусанна. — Тебе стоит поспешить. Тот, кто вредил тебе все эти годы, понял, что в Хогвартсе произошло нечто непоправимое для него. Он растерян и поэтому вдвойне опасен. Будь осторожен, Гарри, скоро всё может разрешиться.

Потом она подняла руку, показала мне браслет и тихо сказала:

— Ты можешь позвать меня, мой Лорд. Когда решишь, что всё кончено для тебя — просто позови.

— Неужели всё будет так плохо? — с некоторым испугом спросил я.

— Нет… — протянула Сусанна. — Надеюсь, что нет. Но я обязана предупредить. И ещё, мой Лорд…

— Да? — спросил я, ожидая очередного неприятного сюрприза.

— Тебе нужно обязательно посетить то место, откуда началась эта история. Не вступай в открытое противостояние, пока не сделаешь этого.

— А откуда началась вся эта история, Сусанна?

— Оттуда, где мальчик встретил девочку, мой Лорд. Маленький маг встретил маленькую ведьму. Оттуда всё и началось. Вернись туда, мой Лорд. Это может помочь… Но вернуться туда должно вовремя — не рано и не поздно… Прости, но это всё, что я могу сказать… Мне пора помогать нашей гостье.

— Сусанна, — взмолился я, — а как я узнаю — когда время?

— Когда дракон найдёт пару, не раньше, — серьёзно ответила Сусанна. — Ты поймёшь, поверь…

И бывшая дементор перенеслась вслед за домовиками, оставив меня в полном душевном раздрае.

Возвращение в Хогвартс прошло быстро и по плану — Лигур вернул меня в Хогсмид, Финни перенесла в нашу спальню, и уже оттуда Конни связался с Северусом, которому Драко отдал своё сквозное зеркало.

Северус с явным облегчением сообщил, что наша эскапада не привлекла ничьего внимания. Останки Каменного Кокона он уничтожил, настоящую горгулью установил на прежнее место и сейчас наслаждался заслуженным отдыхом в своих комнатах. Я тоже отчитался о том, что мама Кайшесса переправлена в мэнор и Сусанна её непременно вылечит. Я старался казаться бодрым, но Северус даже сквозь зеркало просёк что что-то не так.

— Гарри, что случилось? Ты какой-то расстроенный…

— Всё в порядке, Северус, просто я устал, а завтра на уроки.

Прищуренный глаз и выгнутая бровь показали мне, что Сев думает о такого рода оправданиях, но настаивать он не стал:

— Что ж, ложись спать. Завтра ты увидишь всё совершенно в другом свете.

Хорошо бы…

Комментарий к Глава шестьдесят девятая. В которой герой проводит освободительную операцию, а Сусанна говорит загадками Нагини:

https://i.pinimg.com/736x/8b/65/66/8b6566c608a9fd4df601d9f6f08e70e6.jpg

====== Глава семидесятая. В которой герой живёт относительно спокойно и мирно. Хотя, как сказать... ======

После освобождения нагини наступило некоторое затишье. Словно судьба решила, что пока с нас достаточно, и дала небольшую передышку.

Время с Хэллоуина до Рождества было самым спокойным из проведённого мною в Хогвартсе, ибо Фадж (вот уж не ожидал от него подобной стойкости) продолжал сопротивляться Дамблдору, Амбридж благополучно пребывала в Мунго, а учителя получили возможность работать спокойно.

Впрочем, насчёт стойкости Фаджа я не слишком обольщался. По некоторым обмолвкам Сири и Сева я понял, что его необычная сопротивляемость неплохо подогревается материально — Люциус и Вальпурга, сговорившись кое с кем из Старых Семей, стимулировали сребролюбивого Министра настолько щедро, насколько это позволяли приличия. Более того, специальный артефакт, сотворённый Сири в виде булавки для галстука и преподнесённый пронырой Люциусом «в знак искренней дружбы и взаимопонимания» в самый подходящий момент, успешно защищал мозги или что там их заменяло Фаджу, от ментального воздействия Доброго Дедушки. Булавка выглядела именно так, как нравилось Фаджу — дорогая, солидной работы и с бриллиантом, так что Фадж её носил не снимая, а Дамблдору оставалось только зубами скрипеть из-за такой неуязвимости Министра.

Что же касается Амбридж, то она провела в Мунго почти два месяца — на сей раз Сметвик был твёрдо намерен подстраховаться везде, где только можно, и вышла оттуда излеченной окончательно.

Надо сказать, что после повторного курса лечения нрав Жабы изменился в лучшую сторону — во всяком случае, она слышать больше не хотела о Хогвартсе в целом и Гарри Поттере в частности (чему лично я был только рад). Так что она вернулась к своей, куда более спокойной и безопасной, работе заместителя Министра и в целом отныне отличалась похвальной умеренностью в словах, поступках и решениях, что не могло не сказаться благоприятно на её отношениях с нижестоящим министерским персоналом. Правда, было одно «но»… Все в Министерстве знали, что всё, связанное с лягушками и жабами (даже произнёсённое слово или случайно попавшееся на глаза изображение) вызывало у госпожи заместителя Министра приступ неистовой ярости. Но Министерство магии — это всё-таки не зоопарк и не французский ресторан, так что пока обходилось без жертв.

В Хогвартсе бы без них точно не обошлось бы — вспомнить хоть Жабий хор профессора Флитвика или Боевого Жаба Ванюшу Невилла. Последний, кстати, как утверждал Невилл, был весьма огорчён тем обстоятельством, что не получил возможности пообщаться со столь редкого вида самкой жабы, но потом всё-таки переключил своё внимание на жабу-фамильяра одной из студенток Равенкло — радужную бразильскую самочку по имени Жануария. Впрочем, отношения у них были чисто платонические, и профессор Синистра иногда рассказывала в учительской, что часто видела Ванюшу и Жануарию по вечерам на Астрономической башне, где эта парочка восседала на парапете, созерцая своими огромными выпученными глазами закат и издавая нежное горловое кваканье.

Так что да, лучше было Амбридж вообще не соваться в Хогвартс. И она реально поумнела, если это понимала.

Поэтому Фадж совместно с Попечительским советом принял воистину Соломоново решение — профессору Макгонагалл была возвращена должность заместителя директора, и временно исполняющей обязанности стала именно она. Макгонагалл не стала отказываться, поскольку резонно беспокоилась, что в этом случае во главе Хогвартса может оказаться и кто-нибудь похуже Амбридж. Деканство она с себя сложила — тоже временно — и достаточно неожиданно отдала эту должность (тоже временно) недавно назначенной вместо Хуч молодой преподавательнице полётов бывшей охотнице «Холихедских Гарпий» Гвеног Джонс.

Как это ни удивительно, выбор оказался вполне удачным. Во-первых, вся квиддичная команда, всегда игравшая достаточно большую роль в жизни факультета, смотрела на профессора Джонс, как на ожившее божество и подчинялась ей безоговорочно, тем более, что квиддичные тренировки Гриффиндора профессор Джонс теперь проводила сама. Во-вторых, профессиональный спорт, даже такой странный, как квиддич, это всё-таки профессиональный спорт и новый декан Гриффиндора отличалась весьма твёрдым характером и суровым чувством справедливости, что сразу же ощутили на себе все записные хулиганы. В-третьих, декан Джонс каждый вечер появлялась в Гриффиндорской гостиной и устраивала что-то вроде общего собрания, каковое вскоре перерастало в посиделки с чаем и булочками и беседы о том о сём. И да, она столь же непреклонно защищала свой факультет, как и профессор Макгонагалл, но отнюдь не считала всех своих подопечных невинными агнцами и решения по проступкам подопечных выносила только собрав полную информацию от всех заинтересованных сторон.

В общем, для временного декана Гвеног Джонс была идеальна, Гриффиндор стал являть собой вполне достойное зрелище, и в школе наступила если не тишь да гладь (это было невозможно по определению), то вполне нормальная рабочая обстановка, как, собственно говоря, и полагается в учебном заведении.

Мы же все вместе продолжали учиться, посещать дополнительные занятия и ставший бешено популярным спортивный клуб. Что же касается декана Джонс, то она это наше начинание только одобрила и даже предложила ввести в Хогвартсе уроки общей физической подготовки и оборудовать для этого зал. Директор Макгонагалл обещала обратиться к Попечительскому совету, а поскольку в отличие от Дамблдора, она не откладывала таких начинаний в долгий ящик, то инициатива профессора Джонс была признана полезной. Более того, заявка профессора Флитвика об открытии Дуэльного зала и Дуэльного клуба тоже была удовлетворена, думаю, что на втором курсе снова грядут перемены.

Межфакультетская вражда практически сошла на нет… надеюсь, что не временно… Само собой, слизеринцы в одночасье не возлюбили гриффиндорцев, а гриффиндорцы продолжали считать последних в массе своей скользкими гадами… но терять баллы за стычки в коридорах не хотелось никому, так что внешне всё стало мило и благопристойно.

Дадли же вернулся из Мунго абсолютно здоровым и тут же включился в учёбу. Более того, он стал обучать всех желающих в спортзале приёмам бокса, и желающих спустить пар таким способом всегда было немало. Пришлось даже приобрести ещё парочку груш, чтобы эти самые желающие могли почесать кулаки. Профессор Джонс даже выбралась для этой цели с Дадли в маггловский мир, а поскольку она была магглорожденной, всё прошло без проблем.

Финч-Флетчли тоже вернулся к учёбе, его компания как-то попритихла и пока никого не задирала, но я не мог отделаться от ощущения, что это затишье не вечное. И что рано или поздно разразится какой-нибудьбадабум. Но пока, как говорится, ничто не предвещало…

Разумеется, мы продолжали искать амулет Гермия. Я снова побывал в той комнате, откуда мы притащили горгулью, но Лео сказал, что в прошлый раз опасность была, а сейчас он её просто не чувствует. Да и меня не тянуло остаться и залезть в каждую щель, как это было в первое посещение. Поэтому книззлы и питоны получили следующее задание — прочёсывать Хогвартские подземелья и каждый вечер отчитываться о результатах. На основе этих результатов Ник начал составлять Карту Подземелий Хогвартса, намереваясь перещеголять Мародёров. Проблема была в том, что размеров этих самых подземелий, уходящих вглубь на несколько ярусов, не представлял никто. Но мы не теряли оптимизма. У Миши и Паши была другая задача — отыскать все тайные проходы, которые позволяли проникнуть в школу снаружи. Меня не оставляла мысль, что Дамблдор может попытаться проникнуть в школу к Амулету Гермия, а раз так — кто нам мешает пусть нам и поможет. Хитрые питоны вполне могли проследить путь к амулету и показать его уже нам.

К тому же, у меня не выходили из головы слова Сусанны. Нет, я предполагал, что мне придётся посетить старый дом Эвансов в Коукворте, ведь именно там Северус впервые встретил Лили Эванс, но каким образом это могло помочь нашей миссии, я не понимал. К тому же, вернуться нужно было «не рано и не поздно», а именно «когда дракон обретёт пару». Я практически не сомневался, что Сусанна имела в виду Драко, но никаких признаков обретения пары наш персональный Дракон пока не демонстрировал, так что с посещением Коукворта можно было и подождать. Но я, опять-таки, не сомневался, что эта загадка связана с происхождением Лили Эванс.

Кстати, о самой Лили. В прошлой жизни я прочёл много фанфиков, где в совершенно невыгодном свете выставлялись Лили и Мародёры. Мародёры, да… и бесчинства-то они творили, и Снейпа бедного травили, и в Визжащую хижину к Люпину заманили… и вообще, не дружба это была, а так… И вели себя как самые настоящие мажоры, и прочая, прочая, прочая… По мне так это… как-то неприятно. Какими бы они ни были, но за свои грехи расплатились — ранней смертью, Азкабаном, одиночеством… и опять-таки ранней смертью.

Хорошо, что здешние Мародёры — не канонные, а если взять канон, то самый страшный их проступок — это травля Снейпа. Не спорю, если бы здешний Сири отчудил такое, ему стоило бы открутить башку. Да, Джейми и Сири в каноне — богатенькие избалованные мажоры без башни ровно. И да, два их поступка — с оборотнем и с подвешиванием Снейпа вверх тормашками заслуживают хорошей, очень хорошей трёпки, но… даже безбашенным Мародёрам и в голову не пришло травить первачков сомнительными зельями, как это делали всеми обожаемые близнецы.

Что же касается канонной Лили… Каких только грехов ей не приписывают — и избалованная, и высокомерная, Петунью бедную травила, и к родителям с презрением относилась, и бедного Снейпа бросила ради куда более выгодной партии — Джеймса Поттера… Честно говоря, мне канонная Лили никогда не казалась роковой соблазнительницей и Поттеру она себя не навязывала. Если вспомнить канон, то Джеймс на неё запал с самой первой встречи, а она же до разрыва дружбы со Снейпом упорно посылала его лесом. И да, во время инцидента с подвешиванием Лили не слишком удачно вступилась за друга… но она была единственной, кто вообще вступился. И она имела полное право обидеться на «грязнокровку», поскольку уже хорошо знала, что обозначает это слово. К тому же, к последним курсам Лили явно поняла, что ей, как магглорожденной мало что светит в магическом мире и решила укрепить своё положение выгодным замужеством. И да, обаять зацикленного на ней Поттера ей труда не составило, но…

Если положить руку на сердце, выбирая между, пусть гениальным, но явным фриком с неясными перспективами, который к тому времени уже успел вляпаться в террористическую организацию, декларировавшую не самые симпатичные с точки зрения Лили взгляды, и популярным и состоятельным наследником не самой бедной семьи, кого бы выбрала любая из авторш фанфиков, так осуждающих Лили? Вот только честно? К тому же, она просто не могла вернуться к родителям и злорадствующей сестре с поджатым хвостом — маггловского образования у неё не было, перспектив — тоже.

К тому же канонный Снейп, как бы ни нравился этот сумрачный гений многочисленным поклонницам, — отнюдь не милая няша. Мстительный асоциальный тип (не его в этом вина, но тем не менее), который не вызывал симпатии даже на своём факультете, что уж говорить об остальных… А уж то, как он мстил ребёнку, — вообще отдельная песня. Да, канонного Снейпа жаль до боли. Да, запутавшись в сетях старого паука, он потерял всё, включая жизнь. Но его злобности, скверного характера и мстительности это не отменяет.

Уфф, хорошо всё-таки, что я не в канонном варианте истории…

Кстати, мне несколько раз удалось выбраться в мэнор и узнать, как идут дела у Кхайшши. И я много-много раз благословил небеса за то, что они послали мне Сусанну. Бывшая дементор мало того, что спасла Кхайшши от последствий пребывания в Каменном Коконе, так она ещё и качественно сыграла роль психотерапевта. Остальное довершила долгожданная встреча с сыном. Нагини явно, хоть и не быстро, шла на поправку. Не быстро, потому что всё-таки слишком долго она была в плену. Но зелья, нормальное питание, молоко единорогов, хорошие условия и свежий воздух делали своё дело, и выздоровление было не за горами.

Из Индии так же приходили утешительные вести — Люпин и Фенрир добрались-таки до легендарного Города Нагов и были приняты в нём. Но наги — существа неторопливые. И на принятие решения у них тоже могли уйти месяцы, тем более что Римус и Сивый заверили хозяев, что нагини и её сын сейчас в безопасности. Именно поэтому они сейчас пребывали в Городе Нагов Бхавашакти на положении почётных гостей и ожидали решения Совета Кланов. А там шли такие разборки, что Совет Лордов на пару с Визенгамотом нервно курили в сторонке. И да, Кхайшши убрали из Бхавашакти не просто так… Но это были уже внутренние дела нагов, сами разберутся. У нас и своих проблем было выше крыши.

Что же касается сабли, то она была возвращена сестричкам Патил, которым грозило за утерю семейной ценности суровое наказание. Крови оказалось вполне достаточно для анализа, но тот, кто её оставил, провёл какой-то хитрый старинный ритуал, и единственное, что смог установить Северус, что эта кровь женская и что женщина эта сейчас находится в Хогвартсе. Ну, это мы и так предполагали, но вот из числа подозреваемых исключить не удалось никого. Однако надежды мы не теряли.

Кстати, когда я задумался о происхождении Лили Эванс, то отправился на аудиенцию к Главе и спросил, не может ли кто-нибудь из эльфов определить, потомок какого Рода я, так сказать, по материнской линии. Оказалось, что сам Глава обладает этим Даром, но помочь мне он ничем не смог. Как объяснил Глава, родители Лили являлись дальними родственниками, ничего о своём родстве не подозревающими и изначально происходили из одного Рода. Казалось бы, так определить изначальную кровь легче, ан нет… Глава смог только сказать мне, что Род Лили старинный, древний и сейчас прервавшийся. Так что легче мне не стало, единственной надеждой было то, что какие-то следы этого мы можем отыскать в Коукворте. Ведь родители Петуньи и Лили знали о магии и магическом мире — об этом я понял по оговоркам Петуньи. Вполне возможно, что что-то из прошлого в семье и сохранилось. Не зря же Петунья за столько лет не продала родительский дом, более того, Дурсли платили сторожу за присмотр. И да, пусть дом в такой дыре, как Коукворт, стоил недорого (по английским меркам, само собой, вообще-то жилье в Англии жуть какое дорогое), но какие-то материальные проблемы эта сумма решить бы помогла.

Но пока оставалось только ждать…

Поэтому я пока отодвинул загадку происхождения Лили Эванс, и мы занялись более насущными проблемами. Выявлением сообщника Дамблдора и поиском тех студентов, кто носил Рабские ошейники и Рабские метки.

Вот в этом нам здорово помогли эльфы Хогвартса. Я вовремя вспомнил, как один из них углядел рабский ошейник на Джоуи, и попросил поискать студентов и преподавателей с таким же ошейниками. Домовики собирали информацию неделю и результаты нас слегка озадачили. Всего носителей ошейников оказалось семь. Седрик Диггори с Хаффлпаффа, Ли Джордан и Кэти Белл с Гриффиндора, Корвин Роупер, семикурсник с Равенкло, Шейла Хопкирк, третьекурсница оттуда же и… первокурсник Энтони Голдштейн. Тоже с Равенкло. Хотя, вроде вороны поумнее должны быть… Вишенкой на торте оказалась профессор Чарити Бербидж, преподаватель маггловедения. Я, кстати, думал, что хоть один рабский ошейник окажется у хаффлпаффской троицы, но Финч-Флетчли, Макмиллан и Смит в этом смысле оказались чисты.

И да — на Слизерине Рабских ошейников не было ни у кого. Ну, это и понятно — там Дамблдору никогда в рот не смотрели.

Но вот что меня неприятно удивило — так это наличие Рабского ошейника на Седрике Диггори. Он же чистокровный, отец — не последний человек в Министерстве, как он такое пропустил? Да и Роупер, Хопкирк и Голдштейн тоже не магглорожденные… Между прочим, Шейла Хопкирк племянница той самой Мафальды Хопкирк* из Отдела контроля за колдовством несовершеннолетних, которая Гарьке предупреждение посылала…

М-даа… Четверо из шести упоминаются в каноне и так или иначе связаны с событиями вокруг героя… Седрик — чемпион Хогвартса, трагически погибший в «Кубке Огня», Ли Джордан — квиддичный комментатор и лучший кореш близнецов Уизли, Кэти Белл пыталась под Империо пронести в Хогвартс проклятое ожерелье… с Голдштейном я никаких серьёзных событий сейчас припомнить не могу, но это не значит, что их не было… И Шейла Хопкирк — племянница Мафальды… Как-то всё это дурно пахнет, превращая приключения Героя в тщательно срежиссированный спектакль. И да, вроде бы Чарити Бербидж погибла в зубах Нагайны уже после возрождения Волдеморта… и Гарри это видел через их мысленную связь.

Когда я рассказал Северусу об этом открытии, он был потрясён.

— Гарри, получается, что происшествие с Джоуи — это только верхушка айсберга! — произнёс он, после того, как некоторое время молчал, с шипением втягивая и выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы. Похоже, зельевару страстно хотелось выругаться матом, но при мне он этого позволить не мог. В конце концов, Сев притянул Акцио стакан и бутылку Огневиски, налил себе на три пальца (это он скромненько, я бы целый налил), выпил всё это одним глотком, потряс головой и прошипел:

— Но зачем? Зачем, ради Мерлина?

— Думаю, что пока все эти студенты… и миссис Бербидж… они как бомбы замедленного действия. Могут рвануть в любой момент, — вздохнул я.

— Но ведь они могут лишиться магии… А Роупер… ему же через три месяца семнадцать… Его уже не спасти… Он станет сквибом, даже если снять ошейник…

— Меня интересует другое — неужели тот же Амос Диггори ничего не видит? — мрачно спросил я. — Он же чистокровный, должен понимать…

— Возможно, детей используют, как элемент воздействия на старших родственников. И они будут делать то, что им прикажут, надеясь спасти детей… — вздохнул Северус. — Придётся опять вызывать Сметвика. И побыстрее, пока старая бородатая сволочь не вернулась в школу.

— И как их просмотрели во время осмотра? — вздохнул я. — Новый целитель мне кажется более компетентным, чем мадам Помфри.

— По той же причине, что и с Амбридж, — вздохнул Северус. — Никто не ожидает увидеть такого на детях, никто…

— Чем дальше я нахожусь в магическом мире, — проворчал я, — тем больше мне кажется, что здесь можно выжить только приняв девиз Грюма.

— Постоянная бдительность? — горько усмехнулся Северус. — Боюсь, что после всего этого я тоже стану параноиком…

В общем, Сметвика мы вызвали, и вот он в выражениях не постеснялся… Но детей решили не отправлять в Мунго. Сметвик посоветовался с Северусом, и решил провести ритуал в Больничном крыле и с моей помощью. Для этого Северус сварил специальное зелье, домовики подлили его всем шестерым ученикам и мне седьмому, так что у нас семерых по всему телу появилась неприятного вида красная сыпь, которую маги называли Зимней лихорадкой. Что-то вроде магической кори — неприятно, но не смертельно.

Так что мы семеро оказались в Больничном крыле на три дня, вечером туда прибыл Сметвик, пострадавшим предварительно споили зелье Сна-без-Сновидений, Больничное крыло было надёжно запечатано с помощью чар тех же домовиков… и мы вдвоём провели ритуал по снятию ошейников. Как ни странно, нам это удалось достаточно легко. Руку я, что ли, набиваю?

— Эти ошейники не такие, как тот, что был на Джоуи Стэнли, — разочаровал меня Сметвик. — Их накладывал более слабый маг… и не такой опытный. Поэтому нам с тобой всё удалось так просто.

Правда, легко это было только относительно. Сметвик был бледен и тяжело дышал, меня мутило и тянуло в сон, так что выложились мы оба здорово. Я потом провалялся в Больничном крыле пять дней и выписался самым последним.

Но были и хорошие новости — из всех шестерых детей магию не потерял никто. Даже Роупер.

А ещё нам наконец-то удалось напасть на след таинственной сообщницы Дамблдора. И помог нам в этом, сам того не подозревая, Аргус Филч.

*Муфалда Хмелкирк – англ. Mafalda Hopkirk; существует перевод-транслитерация «Мафальда Хопкирк». (Гарри Поттер вики). Не надо исправлять, мне так больше нравится!

Комментарий к Глава семидесятая. В которой герой живёт относительно спокойно и мирно. Хотя, как сказать... Бразильская радужная жаба Жануария:

http://images.fineartamerica.com/images/artworkimages/mediumlarge/1/rainbow-frog-nick-gustafson.jpg

Гвеног Джонс (в двух вариантах):

https://vignette.wikia.nocookie.net/harrypotter/images/3/39/Gwenog_Jones.jpg/revision/latest?cb=20120330032201&path-prefix=ru

http://i0.beon.ru/4/64/2296404/87/119176087/tumblr_mczv308bD21rvm89ro1_540.jpeg

Вход в Город Нагов Бхавашакти:

https://s1.1zoom.ru/b5050/47/182600-jugra_1600×1200.jpg

Дом Эвансов в Коукворте:

https://www.rennamedia.com/wp-content/uploads/2016/04/1053-Lawrence-Ave.-Front-Shot-For-ADS.jpg

Мафальда Хопкирк:

http://static.articlesvally.com/wp-content/uploads/2018/04/30080611/Sophie-Thompson-as-Mafalda-Hopkirk-Then.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава семьдесят первая. В которой герой знакомится с почти детективным сюжетом ======

А ещё нам наконец-то удалось напасть на след таинственной сообщницы Дамблдора. И помог нам в этом, сам того не подозревая, Аргус Филч. Мы с Конни продолжали заходить к нему, а в последнее время к нам присоединились Ник и Драко. Филч ничего против наших визитов не имел — он слишком долго прожил в одиночестве, в роли человека-функции, на чьи чувства и желания никто не обращал внимания. Ну, да, так и вспоминается песенка из «Карнавальной ночи»:

Работница питания, приставлена к борщам.

На Танечку внимания никто не обращал…

Филч, конечно, не симпатичная официантка Танечка, но уважения заслуживал хотя бы за бессменную беспрерывную работу на благо школы. Но Светлейший, который вроде бы должен был воспитывать в школярах уважение к старшим, Филча, похоже, за человека не держал. Начнём с самого простого — можно было просто зачаровать порожек в холле Самоочищающими чарами и ни единой капли грязи с улицы не попало бы внутрь. Вместо этого, Филч, беспрерывно драящий холл в непогожие дни, был такой привычной деталью пейзажа, что на него не обращали внимания даже первачки, пропуская его ворчливые призывы к чистоте мимо ушей.

Мы, кстати, с Ником такие чары наложили без труда в качестве проекта на факультативе по Бытовым чарам, получили заслуженные баллы, и теперь холл сверкал первозданной чистотой даже тогда, когда снаружи царили грязь и слякоть. А обновлять чары нужно было раз в три месяца — два взмаха палочки, и всё. Всё! Заклинание настолько простое, что с ним справится любой первачок, но Филч годами носился со шваброй и страдал от грязи в холле.

Ещё один момент, который меня неприятно царапнул — Филча никогда не приглашали за стол преподавателей. Даже на праздничных пирах. Нет, всё понятно — раз стол для преподавателей — значит, преподаватели там и сидят, но… Для библиотекаря Пинс, целителя, его помощницы, да что там — для Хагрида, который вообще лесник, там место находилось, но не для Филча. Видимо, потому, что все вышеперечисленные лица были магами, а Филч — сквибом… Но где же тогда тщательно декларируемое Добрым Дедушкой равноправие?

А бедная Миссис Норрис? До тех пор, пока я не подарил ей артефактный ошейник, злосчастную кошку не пинали разве что слизеринцы, которые чётко просекли в ней фамильяра и прекрасно помнили, что чужих фамильяров обижать нельзя. А вот все прочие… Пинали, скармливали всякую гадость (такое прошло всего пару раз, потом умное животное удирало от всяких незапланированных подношений со всех ног), отрабатывали на ней заклинания, ставили капканы, обливали кипятком… надо сказать, что среди воронят и барсучат таких уродов всё-таки было немного, а вот Гриффиндор развернулся во всей красе. Лидировали тут печально известные близнецы Уизли, так что когда лорд Прюэтт забрал эту шальную парочку до Рождества, несчастный старик вздохнул спокойнее. Сколько раз Северус варил для Миссис Норрис разные целительные зелья — исключительно из жалости к старику, для которого кошка была единственной отрадой… И ведь больше никто из преподавателей и внимания не обращал на весь этот беспредел. Зато первая же неделя, когда Миссис Норрис щеголяла в свежеподаренном мною ошейнике, замечательно пополнила Больничное крыло. Артефакт был устроен так, что возвращал то, что намеревались сотворить с Миссис Норрис Филчевы недоброжелатели. Посему мадам Помфри (тогда ещё в Больничном крыле работала она) с удивлением отмечала многочисленные ушибы, растяжения, переломы, ожоги, поверхностные кровотечения и парочку отравлений неизвестной этиологии. Надо отдать должное незадачливым попадунам — они довольно скоро поняли, в чём дело, и Миссис Норрис больше не задевал никто. По школе разошлись слухи, что Филч отдал все свои сбережения за артефакт гоблинской работы, чтобы повесить его на свою кошку. Те, кто выслушивал эти измышления, крутили пальцем у виска, но свои порывы сдерживали. Гоблины славились как непревзойдённые артефакторы, и получить что-нибудь особо пакостное не хотелось никому.

В общем, дела мистера Филча резко пошли на лад, самочувствие улучшилось после ещё одного подаренного мной артефакта и теперь он не испытывал мучений, находясь рядом с магами. И это не могло не сказаться благотворно на его характере и внешнем виде.

Нет, многолетние привычки просто так не поменяешь, и Филч продолжал гулять по ночам, выискивая нарушителей и ворчать на школяров, но делал это куда беззлобнее, наказания прежних лет уже не поминал, купил несколько новых мантий и парочку выходных костюмов, и по вечерам стал отлучаться в Хогсмид, в заведение мадам Розмерты, где позволял себе выпить бокал пива и сыграть по маленькой в магический покер с местными. К тому же, в новой одежде и с благородной сединой в расчесанных волосах Филч выглядел столь импозантно, что на него обратила внимание одна из местных вдовушек — владелица пекарни миссис Тампи. Так что теперь Филч частенько захаживал к ней в гости с каким-нибудь небольшим, но вкусным подарочком — коробкой швейцарского шоколада или небольшой корзинкой фруктов.

Где он всё это брал, учитывая мизерную зарплату? Очень просто — тут сыграл свою роль добрый Конни, проникшийся к старику и регулярно получавший из дома посылки, превосходившие всякое вероятие. Воистину, фамильный филин Малфоев Диего Лопес обладал грузоподъёмностью кондора*. Леди Нарцисса считала, что её мальчики ужасно скучают по маленьким вкусным пустячкам, и обеспечивала их помянутыми пустячками в таком количестве, что уничтожить их полностью не могли даже Крэбб и Гойл.

И нет, Конни был слишком хитёр, чтобы напрямую таскать старику вкусняшки. У Филча тоже своя гордость есть. Просто когда мы вечером приходили к нему в каморку, то приносили с собой как бы свою долю угощения. Естественно, Филч призывал домовика, домовик немедленно сервировал чай с булочками, а мы делали вид, что увлеклись беседой… и коробки оставались нераспакованными. В первый раз Филч попробовал вернуть нераспакованные сладости, но Конни посмотрел на него глазами раненой лани и изобразил такую глубокую обиду, что больше старик таких ошибок не делал.

Так Конни принял горячее участие в налаживании личной жизни Филча. Так что, к нам двоим отношение у старика было особое, а Ника и Драко он был согласен ради нас потерпеть. Впрочем, эти двое тоже были шиты не лыком, они без проблем обаяли Филча и теперь, как я уже отметил, на регулярные чаепития мы ходили вчетвером.

Зачем? Вообще-то мы довольно скоро выяснили, что старый сквиб знает подземелья куда лучше преподавателей и даже лучше домовиков, и именно из-за отсутствия магии. То есть, в те места, куда не могли проникнуть домовики, Филч проходил спокойно, ежели ему вдруг приходила такая блажь. То есть Охранные и Скрывающие чары некоторой части подземелий были настроены на магов и домовиков. Не на магглов, ибо никому даже в самом страшном сне не мог присниться маггл в Хогвартсе. Да и не видели его магглы. Серое унылое озеро с грудой каких-то невнятных развалин, а не прекрасный волшебный замок — вот что обычно видели магглы. И даже желания подойти поближе у них не возникало. Так что, настраивать чары ещё и на магглов в Хогвартсе — нонсенс. И тут получается такая штука — Филч не волшебник, он сквиб. По сути — практически маггл, так как колдовать не может. Поэтому те самые чары реагируют на него не всегда и не везде. Именно поэтому любознательный сквиб мог пройти там, где не мог пройти волшебник. Видимо, и в этом сказалось нынешнее презрение магов к сквибам. Или Основателями изначально нахождение сквибов в Хогвартсе было не предусмотрено. И вообще, Филч с момента существования Хогвартса был единственным сквибом, который когда-либо в нём работал.

Так вот, мы под большим секретом поделились со стариком желанием составить Карту Подземелий Хогвартса. Его это желание не обрадовало, но кое-какие случаи из своей непростой профессиональной деятельности он рассказывал.

Но всё-таки к обнаружению сообщницы Дамблдора подтолкнули нас не эти рассказы, а наладившаяся личная жизнь старика.

Дело в том, что пекарня миссис Тампи с незатейливым названием «Пироги и пышки» находилась в непосредственной близости от трактира «Кабанья голова», который принадлежал Аберфорту Дамблдору, ныне покойному.

После смерти Аберфорта «Кабанья голова» была закрыта, что сделало безутешными всех хогсмидских алкашей, ибо более дешёвого, крепкого и отвратного пойла в магическом мире Британии попросту не существовало. Обитатели Хогсмида ожидали, что унаследовавший имущество брата Альбус просто продаст ненужный ему трактир и мадам Паддифут даже предлагала Светлейшему неплохую цену, намереваясь открыть в нём филиал своего знаменитого кафе. Добрый Дедушка покивал, посмотрел на мадам Паддифут фирменным добрым взглядом из-под очков-половинок, позвенел бубенцами в бороде и пообещал подумать. Думал он до сих пор, хотя напрямую мадам Паддифут и не отказывал. А та никак не могла добиться ответа, благо началась та самая свистопляска с преподавателями, Попечительским советом, гоблинами-аудиторами и отстранением Дамблдора от руководства Хогвартсом.

По слухам, он переехал в собственный дом в Годриковой Лощине и теперь мотался в Министерство, как на работу, так что отловить Светлейшего у мадам Паддифут не было никакой возможности.

Бывший же трактир — закрытый, с заколоченными окнами, ещё при жизни Аберфорта выглядевший, как гнусная дыра, с течением времени всё больше напоминал дом с привидениями из маггловского ужастика и ужасно портил внешний вид чистенького уютного Хогсмида. Местные ворчали и плевались, но сделать ничего не могли. В конце концов, на трактир, торчавший на окраине, как бельмо на глазу вообще перестали обращать внимание.

И вот однажды мистер Филч, рассчитывавший провести вечер с весёлой вдовушкой миссис Тампи не без некоторой приятности, застал свою пассию в полном раздрае чувств.

Оказывается, накануне вечером миссис Тампи, получившая большой заказ, возилась в пекарне допоздна. Когда она закончила свои дела, на дворе царила уже глубокая ночь.

Миссис Тампи погасила огни в пекарне и собралась уже подняться наверх, чтобы предаться заслуженному отдыху, но тут её привлекло какое-то движение за окном, именно в том направлении, где находилась пустовавшая «Кабанья голова».

Природное любопытство заставило женщину выглянуть, ибо было у неё неясное подозрение, что пустой покинутый трактир не так уж пуст и покинут. Светила яркая луна, и двор «Кабаньей головы» был виден, как на ладони.

Итак, миссис Тампи присмотрелась и увидела, как по двору, появившись откуда-то сбоку, прошёл высокий волшебник в тёмной мантии. Лицо он прятал за надвинутым капюшоном, но миссис Тампи показалось, что это был Альбус Дамблдор. Женщина пожала плечами — никаких причин привлекать чьё-то внимание к посещению Альбусом Дамблдором его унаследованного имущества у неё не было.

Высокий маг, пройдя по двору, вошёл в «Кабанью голову», и миссис Тампи уже хотела отправиться спать, когда во дворе появился другой волшебник — низенький и толстый. Причём появился он словно из ниоткуда — вот двор пуст, а вот посреди него распрямляется, поднимаясь невысокий человечек. И это была не аппарация. В руках у невысокого была довольно большая корзина, в которой что-то возилось. Странно, но один взгляд на эту совершенно ничем не примечательную плетёную корзину вызвал у миссис Тампи чувство иррационального ужаса. Но и на этом странные визиты не закончились. Последней в калитку прошмыгнула невысокая женщина в глухой тёмной мантии с капюшоном.

Миссис Тампи продолжала наблюдать, но тут из заколоченных окон стало исходить странное, мертвенно-бледное сияние, вызывавшее иррациональное чувство запредельной жути. Бедной миссис Тампи показалось, что в виски ей вонзилась тупая игла, а сердце сжала жуткая когтистая лапа, и женщина потеряла сознание.

А когда она очнулась утром, то поняла, что у неё сильнейшее магическое истощение. Такое же обнаружилось у её соседей справа — пожилой добродушной четы Эпплби, зарабатывавшей на жизнь выращиванием цветов, а так же у мистера Эрмеса — зельевара на покое, жившего наискосок.

Миссис Тампи сделала вывод, что на территории «Кабаньей головы» творятся какие-то нехорошие дела и уже хотела вызвать авроров… когда вдруг поняла, что именно на эту тему не может произнести ни слова. Это ужасно её расстроило и перепугало.

Как ни странно, единственным человеком, с которым она смогла обсудить это странное происшествие, оказался мистер Филч, и тот пообещал понаблюдать за трактиром и всё-таки, в случае чего, донести властям.

Мистер Филч наблюдал за трактиром в течение трёх ночей, но ничего подозрительного не заметил. Однако на четвёртую ночь он всё-таки увидел входившую в трактир женщину. Но на сей раз она пробыла там недолго, выйдя буквально через десять минут. Дама явно пребывала в растрёпанных чувствах, поэтому не очень обращала внимание на окружающее. От порыва ветра её мантия распахнулась, и подол красивого тёмно-синего платья зацепился за калитку. Дама дёрнула подол и торопливо бросилась прочь.

— И это всё? — спросил слушавший рассказ Филча Конни. — Вы не узнали эту даму?

Филч покачал головой:

— Нет, малыш. Но когда днём я наведался к калитке, то нашёл вот это…

И он показал нам длинный и узкий лоскут тёмно-синей ткани, явно вырванный из подола женского платья. Ткань была дорогой, покрытой тончайшим серебристым узором и еле заметной вышивкой по краю подола.

— У кого-то я видел такое платье, — задумчиво произнёс старик. — А вот у кого… Не помню, хоть убей. Как отрезало.

Мы переглянулись. Это было похоже на чары Невнимания, наложенные сильным менталистом. И да, нам всем тоже показалось, что мы видели на ком-то из преподавательниц такое платье. То есть, найдём платье — найдём и таинственную сообщницу Дамблдора.

— Мистер Филч, — попросил Ник, — а можно мы это заберём? Посмотрим, поспрашиваем.

— Нет уж, — проворчал старик, убирая лоскут. — Нечего вам в эти дела соваться, опасно это, а вы маленькие ещё. Я лучше с деканом Снейпом посоветуюсь, может, он что-нибудь дельное подскажет.

Ну и ладно. Так или иначе, лоскут Филч отдаст. Не нам — так Севу.

Но так получилось, что Северус три дня отсутствовал в Хогвартсе, поскольку был приглашён на престижную международную конференцию зельеваров в Италии. И я не сомневался, что на эту конференцию они полетят вдвоём с Сири — должен же быть, в конце концов, у Сева какой-то отдых.

К тому же, следующий день был воскресеньем, уже выпал снег и мы до обеда всем курсом строили снежную крепость. Получилось очень здорово, а потом появились слизеринцы и начали эту крепость штурмовать. Затем к ним присоединились воронята во главе с Гермионой, а к нам — барсуки. И началось… Детишки, играющие в снежки, это стихийное бедствие, а уж если это магические детишки… пусть даже знающие минимум заклинаний, это бедствие вдвойне. Спустя какое-то время воздух просто звенел от снежков, летящих в самых разных направлениях, и щитов, коими детишки успешно защищались.

А потом подошла парочка старшекурсников-равенкловцев, трансфигурировавших что-то вроде щита, которым прикрылась ударная группа Слизерин-Равенкло и пошла на штурм нашей снежной крепости. Наши снежки щит не пробивали, Фините Инкантатем он не поддавался — воронята не зря славились нестандартными решениями. Захват крепости был неминуем, но тут вмешался Боевой Жаб Ванюша. Он выбрался из-за пазухи у Невилла, вспрыгнул на крепостную стену и издал громкое немелодичное кваканье, а потом одним прыжком перемахнул на трансфигурированный щит. Щит моментально исчез, коварный Жаб перепрыгнул на макушку к хохочущему Драко и заорал что-то совсем уж несусветное.

Оставшихся без прикрытия слизеринцев с примкнувшими к ним равенкловцами моментально закидали снежками, так что те дружно завопили, что сдаются. Мимо проходивший профессор Флитвик аккуратно снял Жаба с Драковой макушки и восхитился: «Какой интересный эффект!»

На том эпическая битва и закончилась, и все непримиримые противники дружно отправились в замок — переодеваться и греться.

Ну, а потом у нас было намечено посещение библиотеки, так что переодевшись и напившись горячего чаю, мы всей компанией туда и рванули. Однако в коридоре нас остановила декан Джонс, с утра отлучившаяся по своим делам на Косую аллею и поинтересовалась, не в библиотеку ли мы идём. Получив утвердительный ответ, она достала из своей крошечной дамской сумочки большой свёрток и попросила нас передать его мадам Пинс, мельком упомянув, что забрала это из ателье мадам Малкин по просьбе нашей библиотекарши.

Ничего необычного в этом не было, профессора часто выполняли мелкие просьбы друг друга, только вот рассказ Филча мы прекрасно запомнили и на упоминание имени мадам Малкин дружно сделали стойку. А если внутри свёртка находится то самое испорченное синее платье?

Именно поэтому путь в библиотеку несколько затянулся. Мы свернули в подходящий боковой коридорчик без портретов, и Ник осторожно вскрыл свёрток — с самого края. И в свёртке действительно оказалась какая-то вещь той же самой тёмно-синей дорогой ткани с еле заметным мерцающим серебристым узором.

Ник принялся тщательно восстанавливать целостность свёртка, а мы с Конни судорожно сглотнули. Конечно, Ирма Пинс была изначально в нашем списке подозреваемых, но чтобы так?

— Если… Если это она, то рана на шее ещё не успела зажить до конца… — хрипловато произнёс Конни.

— Мы же не можем её раздеть, — то ли в шутку, то ли на полном серьёзе откликнулся Ник.

— Надо отнести платье, — вмешался я. — И мы будем делать то, что собирались. Несите свёрток, а я вас догоню.

— Ты что задумал, Гарри? — забеспокоился Конни.

Я ласково улыбнулся в ответ и заметил:

— Ну, у нас же есть Пивз…

— Точно! — разом выдохнули Ник и Конни и расхохотались.

Да уж, решения полтергейста становились всё нестандартнее от раза к разу. Например, чтобы отпугнуть всех от места предполагаемого преступления, он приволок откуда-то большой горшок с самым настоящим боггартом внутри. Нахальный Пивз, в отличие от призраков вполне мог перемещать материальные предметы.

Так вот, боггарта он как-то уговорил переместиться в полые доспехи, неподалёку от места происшествия и теперь слишком любопытных ждали самые большие страхи в их жизни. Действовало на всех с первого по пятый курс включительно. А шести-семикурсников, уже разучивших «Риддикулус», уже сам Пивз успешно обстреливал навозными бомбами. А поскольку эти бомбы усовершенствовал Рон, применив семейный рецепт близнецов, то неудивительно, что коридор, где произошло то самое происшествие стал самым необитаемым в Хогвартсе. Как говорится, творческое использование доступных сил…

А боггарта мы потом отловили и честно отнесли Грюму — в качестве наглядного пособия. Боггарт, по-моему, вздохнул с облегчением — Грюм этой тварью почему-то дорожил…

Итак, Конни с Ником побежали в библиотеку, а я прямо в том же коридорчике призвал Пивза и поставил перед ним новую цель. Пивзу идея подшутить над мадам Пинс пришлась по душе, он отдал мне честь, шаркнул ножкой и отправился на поиски креативных идей.

И теперь я не сомневался, что скоро загадка таинственной помощницы Дамблдора перестанет быть загадкой. И если наше предположение подтвердится… Ох, как не вовремя Северус на конференцию отбыл…

*Гарри иронизирует. Чисто теоретически андский кондор может поднять в воздух груз весом до сорока килограммов, но из-за строения лап (прямые когти) он просто не может поднять любую добычу, и поэтому питается падалью. Так что эффектная сцена в «Детях капитана Гранта», где кондор утаскивает подростка Роберта Гранта — чистейшая выдумка.

Комментарий к Глава семьдесят первая. В которой герой знакомится с почти детективным сюжетом Трактир “Кабанья голова” при жизни Аберфорта Дамблдора:

http://forumuploads.ru/uploads/000c/d9/d8/114-1-f.jpg

Аргус Филч: до и после

https://v-mire-filmov.ru/wp-content/uploads/2017/08/garri-potter-aktery-i-roli-12.jpg

Миссис Тампи:

https://res.cloudinary.com/fleetnation/image/private/c_fit,w_1120/g_south,l_text:style_gothic2:©%20Lisa%20F%20Young,o_20,y_10/g_center,l_watermark4,o_25,y_50/v1456483091/g0db9qwchg5xmjr0rwjg.jpg

Примерный фасон того самого платья:

https://i.pinimg.com/236x/e0/88/09/e08809f2b4d54aa82de8be1b9ec7fc72.jpg

====== Глава семьдесят вторая. В которой герой находит то, что ищет, но не совсем там, где ожидал ======

Мои дорогие, подождите следующей главы, прежде чем идти убивать автора!

После того, как я отдал приказ Пивзу, я торопливо пошёл следом за друзьями. В библиотеку, куда ж ещё… А по пути думал всякие нехорошие думы по поводу того, зачем Дамблдору вообще понадобилось посещать «Кабанью голову», да ещё вытаскивать для этого из какой-то дыры Петтигрю с Лордом в корзинке.

И вдруг меня как пыльным мешком по затылку стукнуло. Канон! Чёртов канон! Ведь из «Кабаньей головы» можно проникнуть в Хогвартс, Аберфорт открывал этот ход для Гарьки сотоварищи. Блин, я идиот! Просто идиот! Всё пропало, всё пропало, всё пропало… Что ж делать-то?

Я резко остановился, прислонился к ближайшей стеночке и стал бороться с приступом накатившей паники. Стоп, Гарри, стоп… Если Дамблдору проникнуть в Хогвартс так просто, то почему таинственная Мадам Сообщница тащилась в Хогсмид, а не встретила шефа на нужной, так сказать, стороне? Или сама не переместилась в «Кабанью голову», не привлекая ничьего внимания? Не захотела? Не смогла? Скорее всего, второе… Возможно, тайный ход доступен только братцам Альбусу и Аберфорту? Нет, не сходится… Кто ей мешал дожидаться душку Альбуса в условленном месте, а не тащиться в Хогсмид? К тому же, Дамблдор явно проводил какой-то ритуал, но почему в «Кабаньей голове»? В том же самом Хогвартсе было бы логичнее… А это может значить только одно — если даже тайный ход и существует, то Дамблдор по какой-то причине им воспользоваться не может. А посиделки с ритуалом в «Кабаньей голове» тогда для чего? Думай, Гарри, думай… Так, что там прежде всего Добрейшему и Светлейшему нужно в Хогвартсе? Амулет Гермия? Правильно, я же сам предполагал, что он нуждается в постоянной магической подпитке. А проникнуть к Амулету он не может… То есть, кто-то умный в Министерстве подсуетился и провёл ритуал, который отрезал Дамблдора от школы… или хотя бы связь блокировал. Иначе в этих танцах с бубнами в трактире покойного Аби вообще не было бы никакого смысла.

Итак, что мы имеем? Дамблдор не может проникнуть в школу, и он нуждается в магической подпитке. Вероятно, он сделал попытку пройти через тайный ход в «Кабаньей голове» и снова ничего не вышло. Интересно, почему? В каноне вон по школе кто только не шлялся, включая Пожирателей с самыми серьёзными намерениями…

Я сделал попытку побиться головой об стену, но поймал ехидный взгляд висевшего в простенке между окнами портрета и сделал вид, что мне снова стало нехорошо. Но попытка дала свои плоды. Я припомнил, что Северус совсем недавно зачаровал все щели в подземельях, до каких смог дотянуться. Да, это было после инцидента с похищением Дадли.

И да, коварный Северус привлёк к этому делу Флитвика, который, как истинный равенкловец, всегда за любую движуху кроме голодовки. И что-то я смутно припоминаю, что это был какой-то синтез заклинаний магов и гоблинов, чуть ли не единственный в своём роде. Понятное дело, обычно маги с гоблинами не дружат. Вроде бы Флитвик даже статью какую-то написал в «Международный Вестник Чароплётов», очень солидный журнал, издающийся на территории Магической России. А я, балда, беспрепятственно шлялся, где хотел по двум причинам. Во-первых, я делал это в звериной форме, во-вторых, гоблинские чары мне не могут причинить вреда по определению — такова благодарность гоблинов Сусанне, а я, как-никак, Глава её Рода. Кстати, возможно, поэтому Лео в первое посещение мной комнаты, где пытались провести ритуал с Невиллом, почувствовал нехорошую магию, а во второй — нет. Видимо, в первый раз ещё действовали чары, наложенные Дамблдором, а вот во второй раз они развеялись из-за воздействия более мощных — тех, что придумали Сев и Флитвик.

То есть, что там в итоге вышло-то? Добрый Дедушка захотел попасть в Хогвартс, а в ответ воспарила Птица Обломинго. Но силы-то падают, откаты мучают… Не могу подумать, что Дамблдор не предусмотрел в своё время, что такое тоже может быть. Да и голема-Волди надо подпитывать, он Светлейшему ещё нужен, учитывая то, что Блэки с Малфоем умудрились прибрать почти все крестражи. Мог Дамблдор наколдовать что-нибудь этакое… говоря грубо и упрощённо… чтобы получить подпитку, находясь не в самом Хогвартсе, а извне? В той же самой «Кабаньей голове»? Ну не зря же Аберфорт жил в Хогсмиде столько лет? Ну не мог Светлейший не подстраховаться, не мог…

И если исходить из этого — тогда всё становится понятным — и его появление в «Кабаньей голове», и странный обряд, и то, что Петтигрю туда голема приволок. Голема-то подпитывать надо, а кто его подпитывать будет? Петтигрю? Ну-ну, он столько времени крысой прожил, наверняка сам сейчас в подпитке нуждается. А Добрый Дедушка с големом силой делиться не будет — самому мало… Вот и пришлось рисковать. А если… если Дамблдор вообще хотел провести ритуал воскрешения? Почему бы и нет, кость покойного батюшки Тома Риддла достать несложно… если знать, где искать… Делаем, кстати, зарубочку — попросить Регулуса смотаться в Литтл-Хэнглтон, разыскать могилку Тома Риддла-старшего и уничтожить бренные останки. Хоть кислотой, хоть адским пламенем, хоть каустической содой засыпать… А кровь… Неужели они решили использовать кровь Дадли? Ну, тогда понятно, почему Тёмный Лорд не воскрес. Сири ритуал провёл и испортил кровь, насильно взятую у Дадли… Но голема они наверняка качественно подпитали, тут ничего не скажешь.

И как быть с этой проклятой дырой? Надо с Блэками посоветоваться — может, стоит в Аврорат анонимно стукануть? Пускай берут всех тёпленькими, и корячиться не придётся. Ну-ну… И что там Аврорат сможет против Дамблдора выставить? Укомплектованный сплошь его учениками? Разве что Кингсли что-то сможет противопоставить, но Кингсли против Дамблдора не попрёт. Пока. Так что, наверное, лучше будет взять «Кабанью голову» под негласное наблюдение Фенрировыми ребятками — они-то точно ничего не проглядят. Впрочем, это уже Блэкам решать. Вечером свяжусь с Сири и всё ему расскажу. А сейчас в библиотеку пора, пока меня Конни с Ником разыскивать не начали…

Уффф… полегчало…

В библиотеке ребята заняли не своё обычное место — в сторонке, подальше от бдительной библиотекарши, а едва ли не в центре зала. Понятное дело, отсюда мадам Пинс лучше видно, а учитывая, что за Пивзом не заржавеет — так наши подозрения могут в ближайшее время либо подтвердиться, либо… либо — нет.

В библиотеке, как всегда, было немного народу. В углу притулилось несколько семикурсников-воронов, через два стола от нас сидела пухленькая студентка с «барсучьим» галстуком, впритык к стеллажам с книгами расположились две серьёзные слизеринки, изучавшие толстую книгу «Об искусстве руническихгаданий» — видимо, готовились к зачёту по рунам и прорицаниям одновременно. Вот и всё. Аншлаг в библиотеке был только перед экзаменами.

Мадам Пинс сидела прямая, как палка, с холодным выражением бледного лица и перелистывала толстый книжный каталог, время от времени ставя пометки самопишущим пером. С моей точки зрения, выглядела она совершенно обычно, разве что была слишком бледной. Заподозрить в ней сильную ведьму, верную сообщницу Дамблдора, которая мучила нагёныша или накладывала на детей Рабский ошейник, было решительно невозможно. Неужели, мы ошиблись и синее платье — это просто похожее платье?

Я придвинул к себе книги, развернул свиток и принялся за эссе, удивляясь тому, что Пивз ещё не появился. Но тут семикурсники встали, отнесли книги мадам Пинс и вышли из библиотеки. Ага, может их ухода и дожидался Пивз?

Я продолжал писать, Ник с Конни тоже уткнулись в свои свитки, дело двигалось уже к концу эссе, когда раздался громкий неприличный звук и под потолком хранилища знаний появился Пивз и гнусно расхохотался. А потом выдал новый лимерик:

Как-то раз Ирму Пинс из Ньюкасла

Черти бросили жариться в масло.

На вопрос: «Горячо?»

Пинс кричит: «Нет, ничо».

Сразу видно — мадам из Ньюкасла!

Слизеринки захихикали, Ирма Пинс побагровела, а я не особенно понял, что там такого особо смешного в портовом городе Ньюкасле и почему его обитатели славятся особой жароустойчивостью. Или это как-то связано с интенсивной ночной жизнью, которой славится этот город?

Во всяком случае, мадам Пинс разозлилась и вытащила палочку. Мы стали торопливо запихивать в сумки пергаменты и перья, то же самое проделали слизеринки и хаффлпаффка. Вполне понятное нежелание попадать под раздачу.

— Убирайся вон, или я позову Кровавого Барона! — рявкнула мадам Пинс. В ответ Пивз расхохотался ещё гнуснее и в чём-то был прав. Оттуда, где ныне пребывал Кровавый Барон, его не вытащил бы и Зов Ктулху.

Слизеринки подхватили сумки и стали потихоньку перемещаться к выходу. Э, нет, так не пойдёт, нам свидетели нужны. Похоже, понял это и Пивз, потому что едва бравая библиотекарша хотела что-то выкрикнуть, он размахнулся и бросил в неё чем-то битком набитый бумажный пакет. Пакет растаял в воздухе, явив всем своё содержимое. Тараканы. Несколько сотен отборных усатых тварей, слишком крупных для обычных домашних.

Слизеринки машинально наколдовали Протего, прикрыв и себя, и успевшую прибиться к ним хаффлпаффку, Ник тоже не подвёл, а вот мадам Пинс позеленела от отвращения и не успела выставить щит. В итоге вся эта гнусная усато-лапчатая масса обрушилась на неё. Женщина завизжала, Пивз захохотал в очередной раз и завопил:

— Ирма-ширма, Пинс-дубинс!

Потом показал язык и исчез. Пинс незамедлительно хлопнулась в обморок, Ник снял щит и развеял тараканов одним махом, шепнув нам одними губами:

— Они наколдованные.

Потом мы бросились помогать библиотекарше, одна из слизеринок наколдовала стакан и наполнила его Агуаменти, а вторая сказала нам:

— Надо платье расстегнуть. Так она быстрее в себя придёт.

Мы сделали вид, что стесняемся, и тогда девочка, закатив глаза, приступила к делу сама. И тут мне осталось только вздохнуть. На шее мадам Пинс не было никакой раны, а это могло значить только одно — синее платье — это всего лишь синее платье.

Мадам Пинс открыла глаза и пробормотала:

— Тараканы! Ненавижу этих тварей!

Слизеринки согласно закивали головами, а Ник предложил:

— Позвольте, мы поможем вам подняться, мадам Пинс…

— Что? — спросила женщина, но тут же придя в себя, сказала:

— Да, мистер Мэннинг, спасибо.

Мы совместными усилиями усадили библиотекаршу в кресло, а Конни вызвался сбегать за целителем, но мадам Пинс отвергла это предложение:

— Не стоит, мистер Малфой. Библиотека уже закрывается, так что я сама дойду до Больничного крыла. О, Мерлин, Пивз совсем распоясался с тех пор, как невесть куда исчезли факультетские привидения, в особенности, Кровавый Барон!

Мы дружно закивали в ответ, потом собрали пергаменты и перья, подобревшая после оказанной ей помощи мадам Пинс разрешила нам взять с собой несколько нужных книг, которые раньше не давала на руки ни под каким предлогом, извинились и покинули библиотеку.

Слизеринки кивнули нам и ускорили шаг, направляясь в подземелья, вместе с ними ушла и девочка с Хаффлпаффа, явно опасавшаяся идти в одиночестве, а мы отправились к себе, по пути обсуждая недавнее происшествие. Точнее, не его, а крах нашей гипотезы.

— А я уж думал, что мы нашли сообщницу, — вздыхал Ник. — Так всё складывалось — одно к одному.

— Может, на ней были скрывающие чары, потому мы ничего не увидели? — предположил Конни.

Ник покачал головой:

— Не было никаких чар. Я бы распознал. К тому же, какой смысл их накладывать на часть тела, скрытую под одеждой? Мадам ведь не предполагала, что платье будут расстёгивать.

Осталось только согласиться.

Увы, Северус должен был вернуться только послезавтра, но молчать о произошедшем было недальновидно и глупо. К сожалению, Сири, как я и думал, использовал отъезд из Хогвартса Сева для того, чтобы с ним повидаться, и прерывать их мне не хотелось. Сев и Сири и так с началом учебного года видятся слишком редко… Поэтому пришлось думать, как сообщить Блэкам о том, какие дела творятся в Хогсмиде. Увы, возможностей для этого было мало. Послать сову или переговорить через камин — вот и все возможности. Сквозное зеркало было у Сири, а связываться с ним мне не хотелось по уже изложенным причинам. Ещё одна печаль — мой Гомес Адамс был недавно послан с весточкой на Гриммо и до сих пор не вернулся.

Я в десятый раз проклял отсутствие в Хогвартсе телефонов, но тут Конни предложил:

— Если Диего Лопес в совятне, то можно послать письмо с ним. Он никому не дастся в руки, кроме адресата.

Я хлопнул себя по лбу — точно! Суровый нрав филина Малфоев был известен не понаслышке, отобрать у него письмо мог попытаться только самоубийца, поэтому я быстренько написал письмо для леди Вальпурги и Старого Сигнуса и мы с Конни отправились в совятню, торопясь успеть до отбоя.

Блистательный дон Диего оказался на месте. Он восседал на самом высоком насесте с видом римского патриция, осматривавшего клоаку. С одной стороны к нему прижималась миленькая пестрая сычиха, с другой — похожая на пуховую варежку серая неясыть. Похоже, на тот момент эти две дамы были фаворитками Диего Лопеса. На насесте пониже сидели все остальные самки, ещё ниже — более крупные самцы. Вид у последних был какой-то затюканный, и было понятно, что Диего Лопеса они склонны опасаться.

— Спускайся, Диего! — коротко приказал Конни. Филин окинул его взглядом круглых жёлтых глаз, в которых светилась едва уловимая толика нежности, но спускаться не спешил. Фасонил.

— Диего! — нахмурился Конни. — Смотри, вот попрошу у мамы нового филина, если не будешь слушаться!

Дон Диего покогтил насест и щёлкнул клювом с металлическим лязгом, как бы показывая, что будет с новым филином, если леди Малфой осмелится сделать этакий подарочек сыну. Конни со злостью во взгляде уставился на вредную птицу.

На самом деле ничего удивительного в этом не было. Мстительный и злобный почти со всеми птиц обожал и Конни, и Драко, но в силу природной вредности характера всегда предпочитал поломаться. Беспрекословно он слушался только Люциуса и Нарциссу.

Ну и я нашёл к нему подход. Опытным путём. Поэтому я нащупал в кошеле пачку чипсов, вытащил её и соблазнительно похрустел, небрежным тоном заметив:

— Пойдём, Конни, завтра попросим Перси Уизли отправить письмо из Хогсмида. Хочешь чипсов?

— С сыром? — облизнулся Конни.

— И с ветчиной, — ответил я, раскрывая пачку и протягивая ему горсть чипсов.

Вот этого Диего Лопес стерпеть уже не смог. Чипсы он обожал куда больше совиного печенья, особенно такие — с ветчиной и сыром. Поэтому он бесшумно слетел с насеста, мягко опустился на плечо Конни и протянул лапу, умудрившись выхватить чипсы из его руки. Следующие пять минут я кормил Диего Лопеса чипсами, гладил его по мягким перьям и пел осанну его красоте и уму, а Конни старательно привязывал моё письмо к лапке филина. Закончив это непростое дело, Конни сказал:

— Отнеси это письмо леди Вальпурге Блэк и непременно дождись ответа. Я ведь не должен тебе напоминать, что письмо не должно попасть в чужие руки?

Диего Лопес возмущённо ухнул, ласково растрепал клювом волосы Конни, взлетел и растаял в наступившей темноте. А Конни спросил:

— Гарри, а ты все чипсы скормил этой вредной птице? Или ещё осталось?

Ну да, Конни чипсы обожал не меньше Диего Лопеса.

Я рассмеялся, достал из кошеля ещё одну пачку чипсов, открыл её, и мы отправились обратно в башню Гриффиндора, по пути болтая о всяких пустяках. По пути нам встретилась профессор Макгонагалл, которая с большим трудом несла три здоровенных фолианта, древних даже на вид. Обложки этих фолиантов были обтянуты кожей, на уголках красовались металлические накладки. Более того, книги были оборудованы застёжками с небольшими висячими замочками.

— Вам помочь, профессор Макгонагалл? — тут же спросил вежливый Конни.

— Пожалуй, да, — согласилась женщина, передоверив нам свою ношу и утирая со лба пот. — Я немного переоценила свои силы, пытаясь унести все три книги сразу.

— А что это за книги? — тут же спросил любопытный Конни и мгновенно стушевался:

— Простите, если это что-нибудь секретное…

Профессор коротко рассмеялась:

— Ничего секретного, мистер Малфой. Это просто очень старые и ценные книги из Запретной секции. Я взяла их в свои покои, чтобы дополнить свою новую статью по Трансфигурации цитатами Основателей. С некоторых пор я могу выкроить немного времени для научной работы.

— Эти книги написали Основатели? — восхищённо спросил я.

— Да, мистер Поттер, — ответила Макгонагалл. — Это сохранившиеся труды Ровены Равенкло и Хельги Хаффлпафф. Несмотря на то, что Хаффлпафф была непревзойдённым гербологом, она и в Трансфигурации была весьма сильна. А что касается Ровены Равенкло, то не зря современники называли её «многоумной дамой». Сложно сказать, по какой области магии она не оставила трудов.

— А почему вы их не стали левитировать? — снова проявил любопытство Конни.

— На столь древние книги не стоит вообще воздействовать чарами, — ответила Макгонагалл. — Они и так зачарованы, так что неизвестно, как может сказаться на них иное магическое воздействие.

Мы покивали и отправились за профессором в её личные покои.

— Думаю, — улыбнулась Макгонагалл, когда мы пришли, — что вы, как мои помощники, заслужили немного чаю с печеньем. Проходите. И не волнуйтесь, я сама провожу вас до гостиной, когда мы закончим наше чаепитие.

Отказываться было слишком невежливо, мы согласились и прошли следом за женщиной в небольшую уютную гостиную, обставленную красивой мебелью светлого дерева, с пушистым ковром и клетчатыми занавесками с вышитыми на них листьями, цветами и бабочками.

— Простите, профессор Макгонагалл, — пискнула эльфийка, находившаяся в гостиной. — Вы просили почистить и обновить ваше платье, я сейчас закончу…

— Ничего, Рика, — мягко сказала Макгонагалл, — а когда закончишь, сервируй чай для меня и для этих двух юных джентльменов.

— Да, профессор Макгонагалл, мэм, — закивала домовушка.

А мы с Конни с некоторым удивлением уставились на платье, которое шустрая Рика тут же постаралась отлевитировать в спальню. Красивое тёмно-синее платье с серебристой тонкой вышивкой и рунами по подолу.

Комментарий к Глава семьдесят вторая. В которой герой находит то, что ищет, но не совсем там, где ожидал Дон Диего Лопес:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1209663/e06079fa-6a0f-47a6-988f-02a381fc7aa3/s1200

Совятня в Хогвартсе:

https://images.ctfassets.net/bxd3o8b291gf/1sp8dFZIu0S20qIAqYYqag/bbbe56a5a4aac475d955f35074d0f4a3/Owlery_WB_F4_HarryInTheOwlery_Illust_080615_Land.jpg

Книга:

https://static6.depositphotos.com/1100400/592/i/950/depositphotos_5920044-stock-photo-old-bible-on-black-bw.jpg

====== Глава семьдесят третья. В которой герой в очередной раз пытается всё объяснить ======

Мы с Конни с некоторым удивлением уставились на платье, которое шустрая Рика тут же постаралась отлевитировать в спальню. Красивое тёмно-синее платье с серебристой тонкой вышивкой и рунами по подолу.

— Что с вами, мальчики? — удивилась профессор. — Вас словно Пивз напугал.

Потом она проследила за направлением наших взглядов и рассмеялась:

— А, понимаю… Вас удивило это платье. Обычно я одеваюсь совсем по-другому. Но я собираюсь посетить Бал Мастеров, поэтому и попросила Рику подготовить его.

Конни по-прежнему не мог вымолвить ни слова, и я его понимал. Макгонагалл мы если не доверяли до конца, то уж врагом не считали точно. И вдруг — такое. Или мы в очередной раз ошиблись? Поэтому я собрал мозги в кучку и постарался спросить как можно более беззаботно:

— Бал Мастеров, мэм? А что это такое? Не могли бы вы рассказать нам об этом?

Макгонагалл кивнула:

— Почему бы и нет? Вполне может быть, что кто-то из вас получит Мастерство в какой-либо области, вы мальчики способные…

К этому времени домовушка уже успела сервировать чай на небольшом столике у камина, поэтому профессор жестом предложила нам сесть в кресла и, пока Рика разливала чай по чашкам, начала рассказывать:

— Вы ведь знаете о таких отличительных знаках Мастера и Подмастерья, как кольца? Вот, например, как выглядит кольцо Мастера Трансфигурации…

И профессор продемонстрировала нам небольшой перстень-печатку, весьма похожий на тот, который мы уже видели у Северуса, только вместо весов и колб на нём было выбито изображение двуликого бога.

— Это древнеримский бог Янус, — пояснила она. — В древности его считали покровителем магической науки Трансмутации, отраслью которой является Трансфигурация. У Мастеров-зельеваров на перстне обычно изображение колб и весов, у Мастеров-алхимиков — дракон, кусающий собственный хвост, и так далее. Но помимо перстня в день присвоения Мастерства Мастер получает в дар от Гильдии ещё и особое одеяние. У мужчин это чёрный камзол, расшитый серебром, у женщин — тёмно-синее платье. Конечно, не всем дамам нравится, что на торжественные собрания Гильдий они вынуждены являться в одинаковых нарядах, но с традициями не поспоришь. Кроме того, такой наряд может надеть только та, кому он предназначался, так что на больших мероприятиях, где собираются Мастера, это ещё и своеобразный пропуск…

Ах, вот оно что… Точно, видел я у Северуса такой камзол, но поскольку тот вполне вписывался в его гардероб, только был наряднее, то я просто решил что это такое парадно-выходное одеяние… А тут вот где собака порылась… Но… но тогда получается, что сообщницей Дамблдора является не просто женщина, а женщина-Мастер. Вот уж не было печали…

— Спасибо за рассказ, профессор, — отмер Конни. — А что такое Бал Мастеров?

— Такие балы проводит один раз в два года Парижский Университет Магии, — пояснила Макгонагалл. — Обычно все преподаватели, имеющие Мастерство, посещали их по очереди. Сами понимаете, все деканы и директор не могут оставить школу одновременно.

Да уж, в таком случае в Хогвартсе точно мог начаться Адъ и Израиль… Но если Мастерство имеют только деканы…

— Профессор Макгонагалл, а что, только деканы являются Мастерами? — поинтересовался я.

— Деканы и должны быть Мастерами, — строго ответила Макгонагалл. — Как и директор. Дамблдор — Мастер-алхимик, декан Флитвик — Мастер Чар, декан Снейп — Мастер Зелий, декан Спраут — Мастер-герболог, ну, а про себя я уже сказала…

— А декан Джонс? — удивился я. — Она же не Мастер…

— Профессор Джонс — временный декан, такое Устав дозволяет. А вот сделать её деканом постоянно без получения Мастерства невозможно. Но декан Джонс — умная девушка, она прекрасно понимает, что невозможно играть в квиддич до седых волос. Поэтому она завершила свою спортивную карьеру и согласилась на преподавание Полётов в Хогвартсе — для того, чтобы иметь возможность индивидуально заниматься с Мастером. Это не ученичество, конечно, но девочка хочет восстановить и углубить школьные знания и получить рекомендацию к Мастеру, который берёт учеников. Декан Джонс выбрала в качестве Наставника Залмана Кошута из Трансильвании.

— Эмм… а профессор Джонс занимается с вами? — спросил я.

Макгонагалл рассмеялась:

— Увы, нет. Гвеног была способной ученицей, но Трансфигурация давалась ей нелегко. Наибольшие способности она всегда проявляла к Нумерологии. Вот уж где ей не было равных… Тогдашний преподаватель Нумерологии, мистер Кауфман, прочил ей блестящее будущее. Но, увы, у неё не было возможности сразу после Хогвартса заплатить за дорогостоящее обучение, именно поэтому она и подалась в «Холихедские гарпии» — чтобы заработать. Обучение у Мастера — очень дорогое удовольствие, но профессор Джонс накопила достаточно, чтобы позволить его себе. Хорошо, что у вас, мальчики, не будет таких проблем, если вы надумаете обучаться… А вот я бы не смогла получить Мастерство, если бы не наследство моей бабушки с материнской стороны.

— Но, простите, профессор, а у кого из преподавателей есть Мастерство по Нумерологии? — удивился я. — Или у кого-то из деканов двойное Мастерство?

— У декана Флитвика Мастерство действительно двойное — он Мастер Чар и Мастер Боя, а у Альбуса Дамблдора, как вы, наверняка догадались, есть Мастерство по Трансфигурации, — ответила Макгонагалл. — Но Мастерами могут быть не только деканы. В Хогвартсе есть и Мастер, и Подмастерье Нумерологии — это профессор Вектор и мадам Пинс.

Мы переглянулись. Снова всё упиралось в мадам Пинс, но вот профессор Вектор… Она же была в Большом зале в тот момент, когда Дадли так неудачно пытались похитить.

— А подмастерья тоже носят синие платья? — спросил Конни, быстренько сообразив, что почём. Профессор Макгонагалл кивнула:

— Совершенно верно, только там отличается количество вышивки и её основной узор… Да и руны по подолу вышиваются другие. Но в целом — да, платья очень похожи.

— Удивительно, что мадам Пинс, имея звание Подмастерья, не учится дальше… — невинно выдал Конни.

— Ах, мальчики, — вздохнула Макгонагалл, — увы, но я думаю, что у бедной Ирмы просто нет денег на дальнейшее обучение. К тому же, она пережила глубокую личную трагедию… что-то связанное с её женихом, мистером Портманом… Впрочем, прошу прощения, это не моя тайна, я что-то слишком разболталась.

— Спасибо за интересный рассказ, профессор Макгонагалл, — вполне искренне поблагодарили мы. — И чай был очень вкусный, спасибо!

— На здоровье, мальчики, — улыбнулась Макгонагалл, — а сейчас давайте, я провожу вас до гостиной. Не хочу, чтобы у вас были неприятности, отбой уже наступил.

Оказавшись в гостиной, почти пустой после отбоя, мы немедленно поспешили в спальню, где нас уже ожидал Ник.

— Где вас носило? — прошипел он. — Я уже начал волноваться!

— Всё в порядке, Ник, — ответил я. — Мы помогли профессору Макгонагалл, а она угостила нас чаем.

— И кое-что рассказала! — выкрикнул Конни. — Ник, представляешь, мы так напугались! У Макгонагалл тоже есть синее платье!

— Таак… — протянул моментально ставший серьёзным Ник, — с этого момента поподробнее, пожалуйста…

И мы на два голоса пересказали ему весь разговор с Макгонагалл. Выслушав нас, Ник хлопнул себя по лбу:

— Как я мог забыть! Церемониальное платье женщины-Мастера!

— А ты знал? — удивился Конни.

— Попадалась мне одна книга… — пробормотал Ник. — Но дело не в этом. Теперь мне понятно, что происходило в «Кабаньей голове». Дамблдор пытался возродить Волдеморта…

— Ты серьёзно? — глаза Конни округлились от удивления. — Но как?

— Непреложный Обет, Конни, — вздохнул Ник. — Только так. Я не хочу, чтобы тебя смогли прочитать.

— Ладно, — вздохнул Конни. — Но ты мне всё-всё расскажешь…

После принесения Конни Непреложного Обета, Ник непринуждённо устроился на своей кровати, поджав под себя ноги, мы с Конни уселись рядом, книззлы и вернувшаяся Нагайна привычно окружили нас, Паша же, судя по отклику, который я получил, уменьшал поголовье крыс в Хогвартсе. Атмосфера была самая непринуждённая, но первые же слова Ника заставили Конни посерьёзнеть:

— Понимаешь, Конни, существует такой ритуал… «Кровь, плоть и кость…»

Я уже знал, что Ник может рассказать о крестражах, но, тем не менее, слушал внимательно. А когда Ник, закончив свой рассказ, замолчал, Конни тихо спросил:

— Но разве душа воскрешённого таким образом будет полноценной?

— Таким образом — нет, — вздохнул Ник. — Таким образом можно получить только кровожадную нежить, лича, не имеющего никаких человеческих чувств и привязанностей. Думаю, что со временем это поняли все сторонники Волдеморта, кроме особо упёртых. И бывшие ПСы вовсе не жаждут воскрешать своего повелителя. Да и не знает большинство из них о крестражах.

— Кошмар какой… — вздохнул Конни. — Но если это хотел сделать директор… то есть, бывший директор Дамблдор — то зачем ему это? Он что, не понимает, во что это может вылиться?

— Боюсь, что прекрасно понимает, — сухо ответил Ник. — Но его не волнует… как там выражаются маггловские военные… «сопутствующий ущерб»… Его расчёт состоит в том, чтобы пафосно победить воскресшее Зло, окончательно дискредитировать Старые Семьи и получить власть над Магической Британией. А если учесть наличие находящегося на свободе Гриндевальда, то и над всем миром.

— Кошмар… — прошептал Конни. — Как могут живые существа быть «ущербом»…

Эх, Конни, знал бы ты, что в канонной истории тоже был «сопутствующим ущербом»… Но этого ты не узнаешь. Никогда.

— Давайте спать, — предложил я. — А то сейчас Перси заявится и будет возмущаться.

— Ага, давайте, — сонно пробормотал Конни. — Только, Гарри…

— Да?

— Можно я в твоей кровати сегодня посплю? Мне что-то страшно немного…

— Да, конечно, — улыбнулся я. — Хоть на кровати, хоть под кроватью. Как захочешь.

— Под кроватью пыльно, — пояснил свою точку зрения Конни и кое-как, спотыкаясь и отчаянно зевая, поплёлся в душ.

Ночью, несмотря на мирное сопение Конни под боком и убаюкивающее мурчание Лео и Облачка, мне не спалось. Я думал, так и этак рассматривая уже известные факты и пытаясь привести их в хоть какое-то подобие порядка. Но паззл упорно не складывался. Не складывался до тех пор, пока в моём утомлённом мозгу не промелькнула шальная мысль: «А почему мы решили, что у Дамблдора была только одна сообщница?»

И в самом деле — почему? Итак, Септима Вектор и Ирма Пинс. Персонажи, о которых канон не рассказывает почти ничего. Библиотекарь и профессор Нумерологии. Как выяснилось, Вектор — Мастер в этой дисциплине, а Пинс — Подмастерье. Вроде бы, обе чистокровные… Обе уже работали в Хогвартсе в год поступления туда Гарри Поттера. Обе только упоминаются в каноне… но этого явно недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Ах, да, профессор Вектор, что характерно, работала в Хоге и в период директорства Северуса Снейпа, и в битве за Хогвартс участвовала. Мадам Пинс — тоже. А ещё… ещё Пинс вроде бы уже не молода, ей уже почти сто лет, хотя по виду и не скажешь. Никаких других сведений о семьях, личной жизни и происхождении этих дам в каноне нет. То есть это такие чистые доски, на которых можно написать что угодно — от тайной работы на Волдеморта до тайной же помощи Ордену Феникса.

Могли они быть многолетними сторонницами Альбуса? Вполне себе могли. А не является ли их незаметность оборотной стороной бурной тайной жизни? Вполне себе. И, наконец… Я смеялся над внешней убогостью Ордена Феникса, но что если это… это только Внешний круг? Отвлекающие факторы и пушечное мясо? Дамблдор ведь не настолько всемогущ, чтобы со всем управляться вообще без верных людей…

А если Вектор и Пинс входят во Внутренний круг… только во Внутренний круг Дамблдора? Почему бы и нет? Тогда можно объяснить многое — например то, что в Большом зале вместо более магически сильной Вектор на самом деле была Пинс под обороткой. Библиотекарша столько лет создавала себе репутацию серой мыши, книжной моли, что на неё никто не мог и подумать плохое (так ведь никто и не подумал… Это мы такие шибко умные оказались…).

Итак, мадам Пинс под обороткой старательно засвечивается в Большом зале в облике профессора Вектор, а в это время настоящая профессор Вектор утаскивает Дадли, перепутав его с Невиллом и пытается провести ритуал… но получает от Ника саблей по шее. Правда, кровушки Дадли набрать успевает, рассудив, что она тоже подходит под определение Кровь Врага…

Ещё момент — Оборотным зельем милые дамы, похоже, балуются не в первый раз, это косвенно подтверждают слова Плаксы Миртл, которая во время дежурства Снейпа видела Макгонагалл… которая, скорее всего, Макгонагалл не была.

А вот в ритуале в «Кабаньей голове» скорее всего, участвовала Пинс, мы из виду упустили, что с незаживающей раной Вектор этого сделать бы и не смогла… если она, конечно, не самоубийца. Синие платья Мастера и Подмастерья похожи, особенно ночью, да и мистер Филч не такой уж большой знаток всех этих заморочек. Так что у него в руках оказался именно лоскут от платья Подмастерья, именно Пинс отдавала своё пострадавшее платье в починку.

И ещё момент. Профессор Макгонагалл упомянула фамилию Портман… А не тот ли это целитель Портман, который сыграл роковую роль в судьбе Береники Меиссы Лестрейндж, запудрив мозги своей юной подружке? Подружке, которая впоследствии загадочно погибла, расщепившись при аппарации? Но тогда… Тогда это могло значить только одно — мы ввязались в противостояние не только с Дамблдором. Вектор, Пинс, Портман… Тайный Ближний круг Дамблдора. Настолько тайный, что о нём никто понятия не имеет. Вот это уже больше похоже на серьёзную тайную организацию, чем опереточный Орден Феникса.

Кстати, нельзя скидывать со счетов ни Гвеног Джонс, ни… саму Макгонагалл… Если я неправ — лучше потом извинюсь. А пока… Постоянная бдительность!

Стройная версия. Логичная. Но сколько раз мои логичные и стройные версии оказывались неверными? А это значит одно — нужны доказательства. И как их теперь добыть?

Конни, лежавший рядом, видимо уловил каким-то образом во сне отголоски моих мыслей, потому что сонно заворочался и что-то забормотал, несколько раз повторяя одно и то же слово.

Я прислушался, и с удивлением понял, что Конни бормочет:

— Домовики… домовики…

Экие странные шутки выкидывает подсознание. При чём здесь домовики?

Но тут до меня дошло, так что я хлопнул себя по лбу. Олень ты, Гарри, как есть олень! Домовики, которые обслуживают всех преподавателей в школе, и на которых обращают внимание не больше, чем на мебель! Вот кто может точно проверить — есть ли у профессора Вектор рана на шее и что произошло с платьем мадам Пинс! И никто их не заподозрит!

А мы-то хороши, строим сложные планы, когда все можно решить куда как проще!

И я тихонько позвал домовушку:

— Финни!

Та возникла рядом с кроватью совершенно бесшумно и вопросительно посмотрела на меня, не издавая ни звука.

— Финни, ты можешь передать другим домовикам мою просьбу? — едва слышно прошептал я.

Домовушка кивнула.

— Мне нужно узнать две вещи, — продолжал шептать я, — первая — есть ли у профессора Вектор рана на шее, вроде как от заговорённого оружия?

— Финни передаст, — еле слышно отозвалась домовушка. Я же осторожно, чтобы не разбудить Ника и Конни, выскользнул из постели и запустил руку в лежащий на стуле поясной кошель. Лоскут синей ткани я всё-таки уговорил Филча отдать, и сейчас порылся в кошеле, отыскивая его.

— Смотри, — протянул я лоскут Финни. — Мадам Пинс недавно отдавала в починку своё синее платье. Нужно проверить, не от него ли этот лоскут. Это можно устроить?

— Финни передаст всё Главе, — снова отозвалась домовушка. — Финни думает, что это можно устроить, ведь в просьбах Гарри Поттера, сэра, нет ничего плохого…

— Это нужно узнать, как можно скорее, — заявил я. — Это важно.

— Финни поняла, — согласилась домовушка. — Ложитесь спать, Гарри Поттер, сэр. Будьте спокойны, Финни всё сделает.

С этими словами домовушка совершенно бесшумно исчезла, а я вновь забрался в кровать, стойко вытерпел то обстоятельство, что спящий Конни немедленно сложил на меня свои ноги, повернулся к нему лицом и мгновенно уснул.

Увы, встать пришлось даже раньше будильника, ибо в окно мрачно застучал клювом вернувшийся Диего Лопес.

Комментарий к Глава семьдесят третья. В которой герой в очередной раз пытается всё объяснить Минерва Макгонагалл:

https://oyster.ignimgs.com/wordpress/stg.ign.com/2017/06/08.jpg

Септима Вектор:

https://vignette.wikia.nocookie.net/harrypotter/images/8/86/Vikti.jpg/revision/latest?cb=20170904135935

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава семьдесят четвёртая. В которой герой понимает, что понедельник – реально тяжёлый день ======

Увы, встать пришлось даже раньше будильника, ибо в окно мрачно застучал клювом вернувшийся Диего Лопес. Я приоткрыл окно и впустил филина, который смерил меня мрачным взглядом маньяка-убийцы и на мою робкую просьбу отдать письмо мне и не будить Конни, всё-таки протянул лапу.

Пришлось добывать из кошеля очередную пачку чипсов и шёпотом воспеть хвалу его несравненному уму. Диего Лопес дождался, пока я отвяжу письмо, и, ловко выхватив пачку у меня из руки, вылетел в окно, явно намереваясь приобщить своих фавориток к любимому лакомству. Хотя, возможно он решил слетать до завтрака ещё и в Малфой-мэнор, а пачку просто заныкать на чёрный день. Вряд ли Люциус угощает верного филина чипсами — Люциус и чипсы в одном предложении лично для меня просто непредставимы.

Покосившись на продолжавших мирно спать Конни и Ника, я осторожно вскрыл письмо. Судя по несколько раз меняющимся почеркам, ответили мне и Старый Сигнус, и Вальпурга, и Регулус. Я только хихикнул, припомнив письмо дяди Фёдора из деревни родителям, к написанию которого приобщились Шарик с Матроскиным, и понадеялся, что фраза «то лапы ломит, то хвост отваливается» мне в тексте не встретится.

Начинал письмо Старый Сигнус, который писал о том, что мои сведения о «Кабаньей голове» оказались весьма важными, что работа в этом направлении ведётся, и что он своей волей запрещает мне даже приближаться к этому дому, если я не хочу встретить Рождество в подвале дома Блэков в компании парочки неудачно поднятых кем-то из далёких предков Блэков скелетов тамплиеров. И да, конечно, меня призывали к осторожности и постоянной бдительности.

Я пожал плечами. Перспектива, обрисованная Старым Сигнусом меня не пугала, с помянутыми скелетами тамплиеров я как-то уже пообщался, весёлые ребята, знают массу анекдотов из серии: «Решили как-то тамплиер, госпитальер и сарацин…» Ежели кто помнит советские анекдоты про русского, немца и поляка, то может себе представить, по какому принципу развивались ситуации… Кроме того сэр Бернар и сэр Маркус знали массу интересных случаев из истории Крестовых походов и Ордена тамплиеров, лично помнили Великого приора Жака де Молэ* и сами окончили свои дни весьма драматично, как раз тогда, когда Орден стал подвергаться гонениям со стороны Филиппа Красивого. Оба когда-то были магами, так что в большинстве Крестовых походов участвовали лично, к тому же в своё время им было не чуждо ничто человеческое — выпить, закусить, сыграть в карты и кости и пообщаться горизонтально с симпатичным объектом воздыханий неважно какого пола — в своё время это веселое времяпровождение занимало существенную часть их жизни помимо походов, постов, молитв и истинно христианских подвигов. Так что поболтать с ними было одно удовольствие. И вообще — кто ж некроманта скелетами пугает?

Потом эстафета перешла к Вальпурге, которая после парочки тёплых слов передала мне привет и наилучшие пожелания от Фенрира Сивого, всё ещё продолжавшего пребывать в Индии. Как писала Вальпурга, моими стараниями и идеями агентство «Глаз Одина» обеспечено работой очень и очень надолго. Мою идею о слежке за «Кабаньей головой» признали здравой и дали добро. И ещё один момент, который отметила Вальпурга — Альбус-дубль, содержащийся в подземельях, стал чувствовать себя хуже не только психически, но и физически. «Такое чувство, что он теряет магию, в него вложенную, — писала Вальпурга, — это позволяет предполагать то, что магию теряет и оригинал. Поэтому в ближайшее время Дамблдор может усилить натиск на Фаджа и сделает всё, чтобы вернуться в школу». Далее тоже шли призывы к осторожности, в которых сквозило нешуточное беспокойство.

А вот это уже хуже… Нам возвращение Дамблдора не нужно ни в каком качестве, но в этой цепочке слабое звено — Фадж. Учитывая любовь Доброго Дедушки к сбору компромата, может настать момент, когда никакие деньги не перевесят угроз Дамблдора.

Заключали письмо несколько строк от Регулуса, который повторял призывы к осторожности и писал о том, что намерен проникнуть в «Кабанью голову» и поискать там что-нибудь интересное, что сможет добавить ещё одну гирьку на весы с грузом грехов Великого и Светлого. Затем Регулус вскользь упоминал о недавно полученных сведениях из Индии — похоже, у нагов закончились их разборки местечкового масштаба и не пройдёт и трёх месяцев, как к нам пожалуют необычные (и весьма ядовитые) гости. А ещё все трое дружно писали о том, что Рождество я непременно должен провести на Гриммо и посетить Поттер-мэнор.

Я задумался. Похоже, самое главное в этом письме написано не прямым текстом, а между строк, но таковы уж Блэки. Ладно, покажу потом письмо Нику, подумаем вдвоём. А пока…

«Не спи, вставай, кудрявая!..» — заорал будильник, ловко увернувшись от подушки, выпущенной Конни и толстенной «Краткой истории гоблинских войн», которую в него запустил Ник. Что сказать? Здравствуй, новый день! Даже если это понедельник…

После зарядки, которую мы теперь делали в нашем спортивном зале, я дал задание Лео и Паше — проследить за мадам Пинс и профессором Вектор. Домовики — домовиками, а иметь ещё один источник информации не помешает никогда. Письмо Блэков я отдал Нику — пусть почитает, только мне кажется, что дорогие родственники что-то задумали или это просто паранойя?

В общем, до завтрака всё шло вполне привычно, единственно, что мы немного задержались, собирая сумки, и девчонки ушли в Большой зал раньше нас. Так что на завтрак мы пришли втроём… и тут же заметили, что за ночь явно произошло что-то нехорошее. Все четыре факультета за своими столами тихо перешёптывались, то и дело бросая взгляды на преподавательский стол, и лица у всех при этом были… задумчивые. Кстати, за преподавательским столом не было не только Северуса (что вполне объяснимо, он должен был появиться только завтра), но и Макгонагалл (а вот это уже наводило на нехорошие размышления).

— Что случилось? — шёпотом спросил я Парвати Патил, когда мы уселись за стол. — Ты слышала?

Индианка с готовностью закивала и прошептала:

— Говорят, что кто-то пытался поднять кладбище в Хогсмиде. Но авроры вовремя это пресекли и никто не пострадал.

— Кладбище? В Хогсмиде? Поднять? — вмешался в беседу Ник. — Ты шутишь? Зачем?

Индианка мило наморщила носик и пожала плечами, а Нику ответила её сестра:

— Это видел один семикурсник с Равенкло… Илайя Кавендиш, кажется, так его зовут… У него тётка живёт в Хогсмиде, а окна её дома как раз выходят на кладбище. Этот семикурсник ходил к ней в гости в выходные и решил переночевать у тётушки, а в Хогвартс прийти к завтраку, он уже совершеннолетний, так что это допускается.

Угу, к Трелони не ходи, что у этого Илайи в Хогсмиде пассия, и заночевать он решил именно из соображений приятной параллельности. Но это уже неважно, важно, что есть свидетель проведения какого-то запрещённого обряда — причём живой и вменяемый. Хотя, в отношении воронов вменяемость — понятие ну очень растяжимое.

Тут Падма таинственно замолчала, явно ожидая просьб о продолжении рассказа. Пришлось просить, и индианка закончила.

— Так вот, этот самый Илайя Кавендиш ночью увидел какое-то движение на кладбище, а когда подошёл поближе, то увидел самого настоящего некроманта, проводящего обряд…

— А откуда этот самый Кавендиш знает, как проводятся некромантские обряды? — ехидно спросил Ник. — Некромантия запрещена Министерством.

— Мэннинг, ну ты даёшь, — фыркнула Фэй Данбар. — А кто ещё будет шататься ночью по кладбищам, кроме некроманта? Да ещё обряды проводить?

Вообще-то много кто. Химерологи, алхимики, зельевары — всем им периодически могут понадобиться миленькие славненькие косточки, земля с могилы девственницы или травы, растущие на этом самом кладбище, которые можно срезать строго на растущую луну, напевая при этом: «Замучен тяжёлой неволей…». Другое дело, что в Магической Британии всё это под запретом, а клеймо некроманта можно получить просто прогуливаясь ночью по кладбищу… но что-то всё это очередной подставой попахивает. Только вот чьего авторства подстава?

— И вообще, — дружно надули губки наши дамы, — если вам неинтересно, так мы можем и не рассказывать.

Пришлось сделать глаза кота из Шрэка и заверить девчонок, что, конечно же, интересно, просто безумно интересно, так что эстафета рассказа снова перешла к Парвати:

— Илайя Кавендиш говорит, что этот некромант читал жуткие заклинания, было зеленоватое свечение, и земля на двух могилах начинала шевелиться. Он не растерялся и послал Патронус своему старшему брату, который служит в аврорате. Прибыли авроры и нашли все признаки страшного и запрещённого некромантского ритуала — пентаграмму, начерченную на земле, котёл с каким-то зельем и несколько покрытых рунами костей… — понизила голос Парвати. — Человеческих…

Рука-лицо… Да ни один нормальный некромант не будет действовать так театрально… Я ведь упоминал уже, что большинство некромантских обрядов достаточно просты и не требуют дополнительного антуража? Вдруг придётся спешно оставлять место ритуала, а оставлять на нём улики против себя… Тут нужно быть по-настоящему сумасшедшим, а среди некромантов, вопреки бытующему мнению, сумасшедших куда меньше, чем среди тех же алхимиков. Возьмём хотя бы Фламеля с его Великим Деланием… Ни один некромант на такое не решился бы, а всё почему? А всё потому, что точно представлял бы себе последствия. Но о Фламеле как-нибудь потом, а вот насчёт того, что творилось ночью на Хогсмидском кладбище… ночные развлечения собрата по Дару я бы точно почувствовал, так что это подстава, к Трелони не ходи.

— Точно-точно, — закончила Фэй, — Кавендиш рассказал своим, это своими ушами слышала Лаванда Браун…

Ну да, понятно теперь, почему весь Хогвартс в курсе. В распространении слухов и сплетен Лаванде Браун равных не было. Но чья же всё-таки это подстава?

— Ого… — задумчиво произнёс Оливер Вуд, сидевший поодаль от нас. Его взгляд был направлен на дверь Большого Зала. Естественно, что все, кто мог, посмотрели в этом же направлении.

В Большой зал торжественно вошла временный директор Макгонагалл, чувствовалось, что она крайне не в духе, а уж взглядом женщины можно было бы заморозить Чёрное озеро. До сих пор такой фокус (в смысле взгляда) удавался только Снейпу, и впечатлились все.

Следом за Макгонагалл шла не менее мрачная Амелия Боунс, а вот замыкал шествие старый знакомый — Кингсли Бруствер. И вот он расстроенным не выглядел, в тёмных глазах аврора прочитывался некий оттенок мрачного торжества. Блин… А вот это мне уже совсем не нравится… Четвёртым в компании был среднего роста худощавый мужчина в серой мантии с каким-то стёртым и совершенно незапоминающимся лицом. Невыразимец? Похоже на то.

Минерва Макгонагалл прошествовала на своё место, жестом пригласив за стол Боунс, Кингсли и неизвестного господина и некоторое время в зале стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь стуком ложек и вилок. Я, кстати, ожидал нашествия сов, но… ни одна сова на завтраке не появилась. Это напрягло меня ещё больше — многие из студентов выписывали «Ежедневный Пророк» и «Придиру», и единственной причиной, по которой совы не прилетели, могли быть уже появившиеся в этих изданиях статьи… возможно, не слишком согласующиеся с политикой Министерства.

— Где наши газеты? — прошипела Анджелина Джонсон. — Что вообще происходит?

— Мне всё это не нравится, — мрачно произнёс Вуд, и все старшекурсники согласно закивали.

Стук ложек и вилок прекратился, студенты загудели, переговариваясь, но тут профессорМакгонагалл подняла руку и, приставив палочку к горлу, громко произнесла:

— Тишина! Сегодня, как вы уже поняли, в школу прибыли представители Министерства. Глава ДМП Амелия Боунс, заместитель главного аврора Кингсли Бруствер и представитель Отдела Тайн мистер Пек. Сейчас вам будет предоставлена полная информация, отражающая официальную позицию Министерства Магии.

И, обдав визитёров ехидным взглядом, Макгонагалл уселась на своё место, предоставив им самим выпутываться из ситуации. Двое из троих этой изящной подставой обрадованы не были, а вот Кингсли незамедлительно поднялся с места и зычным голосом провозгласил:

— Сегодня ночью на кладбище Хогсмида была совершена попытка провести некромантский ритуал из Наитемнейших…

Угу… Кингсли, ты кого лечишь? Это твоя родная магия Вуду — некромантские ритуалы из Наитемнейших, а то, что было на кладбище — просто инсценировка, имеющая вид детской игры в крысу, как выражался незабываемый О. Бендер, сын турецкоподданного. Но Бруствер меня не слышал и продолжал вещать дальше:

— …только своевременные действия студента седьмого курса Равенкло, мистера Кавендиша, который вовремя известил аврорат, позволили пресечь это ужасное действие, за которое полагается пожизненный срок в Азкабане. Более того, авроры обнаружили многочисленные улики, так что установление личности проводившего ритуал — дело нескольких часов. Так что всё под контролем.

Да ну? Некроманты, в отличие от обычных магов, не обладают индивидуальным отпечатком магии. Эманации смерти стирают всё, как ластиком. Так что прости, Кингсли, если это был бы настоящий некромант — никого бы вы не нашли. Вон, и мистер Пек поморщился, как от кислого. Явно разбирается в предмете.

— Но, — продолжал торжественно вещать Кингсли, — учитывая близость Хогсмида к Хогвартсу и возможность того, что у данного некроманта имеются сообщник или сообщники, Министерство приняло решение направить для охраны как Хогсмида, так и Хогвартса лучшие силы аврората. Учащимся школы запрещается её покидать вплоть до особого распоряжения. Все разрешения на посещение Хогсмида временно аннулируются. Запрещается передвигаться по школе поодиночке и группами менее трёх человек. Учащиеся, застигнутые вне своих гостиных после отбоя, подлежат немедленному отчислению без права восстановления. На этом всё.

— Нет, ещё не всё! — встала со своего места Макгонагалл. — Аврор Бруствер, я уже говорила и говорю вам — это беспрецедентное вмешательство в дела школы! Я протестую! Совет Лордов, Визенгамот и Попечительский Совет уже извещены! Ни о каком отчислении учащихся, особенно магглорожденных учащихся и речи быть не может!

Правильно Маккошка гневается… Если чистокровным есть куда возвращаться, в конце концов, экзамены в министерстве можно сдать и после домашнего обучения, то что будет с магглорожденными? Для них такое исключение — билет в один конец. Сломанная палочка, Обливиэйт и ограничители на магию. А потом — выгорание и ранняя смерть. Сволочи!

— Да, временный директор Макгонагалл, — спокойно ответил Кингсли, — я принял к сведению ваши слова. Но пока я выполняю распоряжение Министра. Как только оно будет отменено — авроры покинут школу.

Да что творится-то? Что это за беспредел? И что тут делает Боунс? Почему не возражает? Я же её за справедливого человека считал — что происходит?

Я взглянул на своих софакультетников — вид у них был о*уевший донельзя.

— А сейчас, — поднялся с места невыразимец, — я прошу всех преподавателей собраться в учительской. Утренние пары отменяются, факультеты возвращаются в гостиные под присмотром старост. Гостиные покидать до окончания совещания запрещается.

Ещё лучше! Но тут делать нечего, придётся подчиниться… и хорошенько подумать, кто это так умудрился нагадить… Неужели снова Добрый Дедушка ухитрился нас обойти на повороте?

Завтрак завершился в полном молчании. Мы вернулись в гостиную, но побыть в ней нам, первокурсникам, долго не дали. Старшие просто загнали первокурсников и второкурсников в спальни и велели сидеть там и не отсвечивать. Похоже, у них были кое-какие мысли по поводу всего произошедшего, но посвящать в них малышню они не хотели.

Мы не возражали. Более того, даже обрадовались. И меня очень интересовало, что происходит сейчас в учительской. Моя интуиция просто вопила, что это не просто совещание. Блин… и Северуса нет… Что ж делать-то?

«Хозяин… — неожиданно раздалось в голове, — хозяин, я слежу за той самкой, которая пахнет книжной пылью… Она сейчас там, где собрались все… Там что-то происходит… Я не знаю, что это… Хозяин, можно показать?»

«Лео?» — обалдел я.

«Хозяин… — промурлыкал книззл. — я наблюдаю… и Паша тоже здесь… Мы не понимаем… Можно показать?»

Однако… Конечно, книззлы способны общаться мыслеобразами — это мне доказали и Лео, и Мистер Лапка, но чтобы, так сказать, вести прямую трансляцию с места событий… Я поражён.

— Ничего себе, — высказался я. — Лео, похоже, следит за тем, что происходит в учительской. Но он говорит, что ничего не понимает и просит показать…

— Гарри, пусть показывает, — взволнованно произнёс Ник. — Думаю, что это очень важно!

«Да, Лео, покажи», — отозвался я, и тут же в мою бедную головушку без всякой подготовки хлынула лавина мыслеобразов. Более-менее справившись с этим потоком сознания, я всмотрелся в него внутренним зрением… и передо мной возникла учительская… Правда с несколько необычного ракурса — словно я сидел где-то высоко, почти под потолком. И тут я понял, что вижу всё происходящее глазами книззла.

Преподаватели скромно расселись на диванчики и в кресла, продолжая хранить недоумённое молчание, Кингсли невозмутимо подпирал дверной косяк, мистер Пек успешно сливался со стенкой, а вот Амелии Боунс так не повезло. На неё нападала разъярённая Макгонагалл. Обе дамы стояли прямо посреди учительской, и от обеих только что не искрило.

— Амелия, что происходит? Как ты могла? Я всегда считала, что для тебя превыше всего справедливость!

— Именно из-за соображений справедливости я здесь! Мне очень неприятно, Минерва, но ты допустила серьёзный просчёт в руководстве школой!

— Амелия, какое отношение ритуал, проводимый в Хогсмиде, имеет к школе? Это, конечно, весьма неприятно, но неужели ты думаешь, что кто-то из наших студентов имеет к этому отношение?

— Минерва, позволь мне просто выполнить свою работу. Именно для этого я здесь. И, к сожалению, для этого имеются серьёзные основания. А для их непредвзятого выяснения я и пригласила мистера Пека.

— Хорошо, — устало ответила Макгонагалл и села в кресло. — Выполняй свою работу. Думаю, что ты сможешь убедиться, что в Хогвартсе всё в порядке, и что никто… Я подчёркиваю — никто! Никто не причастен к тому, в чём вы нас всех подозреваете!

Ох, ничего себе… Всё страньше и страньше…

Двадцать третий и последний Магистр Ордена тамплиеров. Автор отсылает всех желающих к серии Мориса Дрюона “Проклятые короли”.

Комментарий к Глава семьдесят четвёртая. В которой герой понимает, что понедельник – реально тяжёлый день Сэр Бернар:

https://www.featurepics.com/StockImage/20130121/knights-armor-stock-picture-2577943.jpg

Сэр Маркус:

https://static5.depositphotos.com/1038857/482/i/950/depositphotos_4821234-stock-photo-skeleton-in-a-knights-armor.jpg

Мистер Пек:

https://urunleruzerinden.org/content/40048_5_thumb_ChArmkpR-Erkek-Casual-Hoodies-Orta-uzun-Danduuml;z-Renk-Pamuk-Gevşek-Danduuml;zensiz-Kapşonlu-Palto.jpeg

====== Глава семьдесят пятая. В которой герой смотрит чужими глазами и слушает чужими ушами ======

— Хорошо, — устало ответила Макгонагалл и села в кресло. — Выполняй свою работу. Думаю, что ты сможешь убедиться, что в Хогвартсе всё в порядке, и что никто… Я подчёркиваю — никто! Никто не причастен к тому, в чём вы нас всех подозреваете!

— Боюсь, что это не так… — мягко сказала Боунс. — Прошу вас, мистер Пек.

Невыразимец кивнул и начал говорить:

— Сегодня ночью в Отдел Тайн поступил вызов от патруля авроров. Согласно вызову я прибыл на Хогсмидское кладбище, по словам старшего патруля, аврора Пинкстоуна, там была попытка провести ритуал из Наитемнейших, относящихся к разделу магии, именуемому Некромантия. Я обследовал место проведения ритуала и убедился в том, что слова аврора Пинкстоуна соответствуют действительности. Не могу классифицировать данный ритуал, но то, что он относится к некромантии, — безусловно. Более того, аврорами были предоставлены найденные на месте преступления улики, а именно котёл с зельем, пока не поддающимся классификации, начерченная на земле пентаграмма с руническими знаками, предполагающими вызов потусторонней сущности, и четыре лопаточных кости, так же покрытых руническими знаками. Все четыре кости были человеческими.

Преподаватели переглянулись. Я заметил, что на лице Флитвика застыло выражение здорового скепсиса, лицо Макгонагалл выражало каменную суровость, профессор Спраут слушала молча, но своего отношения к услышанному не высказывала, профессор Синистра и декан Джонс смотрели на невыразимца с ужасом во взорах, словно отказываясь верить в то, что он говорит. Профессор Вектор и мадам Пинс, которую тоже вызвали в учительскую, просто переглянулись, но остались спокойными.

Сосредоточившись на разглядывании лиц преподавателей, я упустил несколько фраз, сказанных Пеком, и услышал только окончание:

— Таким образом, указанный артефакт сможет сравнить отпечаток магии, оставленный на кладбище и магию всех присутствующих здесь. Думаю, что это поможет нам сузить круг подозреваемых…

Блин, до чего тех… то есть магия дошла. Ну да, в принципе логично, маг, проводивший ритуал оставляет на месте что-то вроде магического отпечатка, который со временем рассеивается. Но если его снять достаточно быстро, то его можно зафиксировать и сравнить с магией подозреваемых. Довольно логично, хотя и трудоёмко, по мне так дактилоскопия куда проще. Но господа из Отдела Тайн молодцы, раз смогли зафиксировать столь тонкие материи. Снимаю шляпу. Но тут есть одна тонкость — если ритуал проводил некромант, то такой магический отпечаток попросту не фиксируется. Эманации смерти — сильная вещь, они его попросту смывают. У некромантов очень развит инстинкт самосохранения, ибо слишком часто вместо благодарности за услуги они могли получить костёр и дыбу. Так что подловить некроманта, если он успел вовремя покинуть место ритуала, практически невозможно. А вот подставить… Подставить можно. Не некроманта, а другого, невиновного мага, если спрятать принадлежащую ему вещь на месте проводимого ритуала. То есть не просто вещь, а магическую вещь. В этом случае отпечаток магии чётко укажет на её владельца. Похоже, что сейчас произойдёт именно это… Но тогда понятно, чья это подстава. Если сначала я надеялся на то, что это красивая комбинация Блэков, чтобы получить постоянную охрану для Хогсмида и не допустить Дамблдора в «Кабанью голову», то сейчас… Сейчас я думаю, что целью всей этой комбинации было смещение Макгонагалл, а это значит, что под прицел попадает… Гвеног Джонс! Именно она была назначена на место декана Гриффиндора уже Макгонагалл!

Ох, хотел бы я ошибиться…

Между тем, мистер Пек извлёк на свет божий артефакт, до боли напоминавший «рамку», с которой ходят в поисках нечисти киношные охотники за привидениями. Правда, рамка была выполнена из серебра, и её украшали три крупных драгоценных камня — прозрачных и чистых как слеза. Основу и рукоятку рамки покрывали вычерненные рунические знаки.

— В данный артефакт помещён отпечаток магии, который мне удалось снять на кладбище, — пояснил мистер Пек. — Будучи активированным и при приближении к магу с магией, соответствующей отпечатку, камни станут багровыми. Как видите, всё просто. Предлагаю такой порядок — каждый из здесь присутствующих работников Хогвартса должен просунуть в «рамку» правую руку. Если отпечатки не совпадают — цвет камней останется без изменений. Никаких болевых ощущений. Всё будет закончено в считанные минуты. Может быть, вы подадите пример своим подчинённым, временный директор Макгонагалл?

Как-то гадко прозвучало это «временный»… Макгонагалл чётко уловила нюансы, обожгла невыразимца негодующим взглядом и молча просунула руку в рамку. Камень остался прозрачным.

— Вот видите, — ободряюще произнёс мистер Пек. — Впрочем, в Вас я и не сомневался. Прошу, дамы и господа…

Буквально за пару минут Пек проверил почти всех. Камень продолжал остаться прозрачным, но последними остались мадам Пинс и Гвеног Джонс. Ой-ой-ой… Неужели я был прав?

Ирма Пинс успешно прошла проверку, а вот когда руку в «рамку» просунула Гвеног Джонс, камни на ней стали наливаться багровым цветом. Бедная профессор Полётов с ужасом смотрела на наливающиеся густым багрянцем камни — она явно не ожидала такого результата. Конечно, не ожидала — она же невиновна.

— Но этого не может быть! — наконец вырвалось у неё. — Я не интересуюсь некромантией! Я не покидала Хогвартс ночью!

К чести Макгонагалл, Флитвика и Спраут они не стали открещиваться от коллеги. Флитвик ехидно заявил, что пользование непроверенной разработкой, пусть и Отдела Тайн, отнюдь не доказывает вины человека. Спраут заявила, что никогда не поверит, что мисс Джонс может быть причастна к чему-то подобному. И наконец, Макгонагалл холодным голосом потребовала допроса с Веритасерумом, а до этого напрочь отказывалась признавать вину профессора Джонс.

— Вы ведь не против допроса, который сможет обелить вашу репутацию, дорогая? — ласково обратилась она к бледной Джонс.

— Я готова принять что угодно, чтобы доказать свою невиновность, — вздохнула та, — но на допрос с Веритасерумом согласиться не могу. У меня сильнейшая непереносимость компонентов этого зелья.

— Как вовремя! — насмешливо улыбнулся мистер Пек.

— Не сомневаюсь, что это так и есть! — отрезала Макгонагалл. — Но мы можем дождаться профессора Снейпа. Как только он прибудет… думаю, он сможет что-нибудь придумать! Амелия, — снова обратилась она к Боунс, — до каких пор будет продолжаться этот фарс?

— Увы, Минерва, — спокойно ответила Боунс, — у меня есть свидетели того, что декан Джонс покидала Хогвартс ночью.

— Но этого не может быть! — воспротивилась та. — Я всю ночь спала в своих комнатах! Я не покидала Хогвартс!

Амелия Боунс только вздохнула:

— Минерва, прикажи позвать учащихся первого курса Хаффлпаффа Ханну Аббот и Сьюзен Боунс. Думаю, что после их рассказа у тебя не останется никаких сомнений в том, что декан Джонс говорит неправду.

Минерва Макгонагалл вызвала Патронуса, отдала распоряжение старосте Хаффлпаффа и в учительской на некоторое время повисла мрачная тишина. Пять минут спустя в дверь осторожно постучали. После разрешения войти в учительской появились Ханна Аббот и Сьюзен Боунс — обе бледные и перепуганные.

— Не бойтесь, девочки, — мягко сказала Боунс. — Расскажите мне о том, где вы были сегодня вечером после отбоя и кого видели.

— Но… — пробормотала Ханна. — Мы нарушили правила… хоть и нечаянно.

— Уверена, что профессор… простите, временный директор Макгонагалл простит вам это небольшое прегрешение, — улыбнулась Боунс. — Рассказывайте, девочки.

Сьюзан и Ханна переглянулись, и Ханна начала рассказывать:

— Мы со Сьюзан увлекаемся Прорицаниями, хотя они у нас начнутся только с третьего курса… И поэтому мы прочитали все книги, которые относятся к этому предмету, которые есть в библиотеке…

— В открытом доступе, — уточнила мадам Пинс. — Книги из Запретной секции я первокурсникам не выдаю.

— Всё понятно, мадам, — сказал мистер Пек, — к вам претензий нет. Прошу, продолжай, девочка.

— Вчера мы со Сьюзан пришли в библиотеку, чтобы переписать некоторые страницы из «Теории и Практики Всеобщего Гадания» госпожи Гизеллы Ленорман, — продолжила Ханна. — А между страницами этой книги мы нашли совсем небольшую брошюру… Она называлась: «Как прозреть будущее»… и… Мы решили её посмотреть… В этой брошюре было описание только одного обряда… Очень простое, но там говорилось, что мы сможем узнать будущее… с гарантией… и увидеть, за кого выйдем замуж… вот…

— Мы скопировали описание обряда, сдали книги и пошли на Астрономическую башню, — вмешалась Сьюзан. — Мы всё сделали, как в книге — и рисунок нарисовали, и слова сказали, а потом считали до двух тысяч, непременно закрыв глаза и стоя неподвижно…

— Но ничего не вышло, — поникла Ханна. — Ничего не изменилось… И тут мы поняли, что уже был отбой и с нас могут снять баллы.

— Поэтому, мы со всех ног побежали в гостиную Хаффлпаффа, чтобы никого не встретить…но нужно было пройти через холл, а в холле стояла профессор Джонс. Она несколько раз оглянулась, и мы решили, что она нас заметила. М-мы спрятались в нишу за доспехами, — продолжила Сьюзан.

— Но профессор Джонс не заметила нас… Она накинула капюшон, потом подняла с пола какой-то узелок и вышла. Всё, больше мы ничего не знаем… — закончила Ханна, а Сьюзен истово закивала.

Ну конечно… Не сомневаюсь, что девчонки видели именно профессора Джонс, но была ли это профессор Джонс? Я так понял, что неведомая сообщница Дамблдора имеет нехорошую привычку баловаться Оборотным… и это может стать ещё одним гвоздём в крышку гроба бедной Гвеног Джонс.

— И что произошло дальше? — спросил Кингсли.

— Ничего… — хором ответили две девочки.

— Просто когда я связалась с тётей по камину и мы разговаривали, то я упомянула про то, что профессор Джонс вышла за ворота Хогвартса. Я ничего не имела в виду, просто к слову пришлось… — испуганно закончила Сьюзен.

— А я, в свою очередь, вспомнила этот факт, когда поступил сигнал из аврората, — спокойно закончила Боунс. — Что вы скажете на это, профессор Джонс?

Гвеног Джонс выпрямилась и неожиданно гордо ответила:

— Ничего, кроме того, что я говорила раньше. Я не занимаюсь некромантией. Я не покидала Хогвартс и не понимаю, кого видели эти девочки. Ритуал в Хогсмиде мог провести кто угодно, но я к этому непричастна. Клянусь Магией! Люмос! Нокс!

На кончике её палочки тут же зажёгся и погас яркий огонёк.

Ого… а профессор Джонс вовсе не так проста. И ведь, насколько я понимаю, эта клятва должна снять с неё все подозрения. Похоже, так же думали и остальные профессора, вздохнувшие с явным облегчением. Но они плохо знали Кингсли — этот товарищ явно имел в своих предках носорога. Вижу цель — не вижу препятствий.

— Нет клятв, которые нельзя было бы обойти, — заявил он. — Не так ли, мистер Пек?

К моему удивлению, невыразимец с ним согласился, хоть и снова еле заметно поморщился. Ты на чьей стороне играешь, падла? В прочитанных мною фанфиках Отдел тайн был этаким оплотом свободомыслия и справедливости в вонючем болоте Магической Британии, но это был явно не тот случай. К тому же, канонный Руквуд тоже был невыразимцем… Впрочем, как и здешний. Хотя, при наличии таких коллег не стоит удивляться, что здесь он в конце концов тоже оказался в Азкабане.

Профессора возмущённо загудели, но тут снова заговорила Амелия Боунс:

— Девочки, — обратилась она к Ханне и Сьюзан, — вы можете пока идти в свои гостиные. И я прошу вас не распространяться о произошедшем. Благодарю вас за помощь аврорату.

Угу. Так они и промолчат. По части почесать языками Эббот и Боунс держали почётное второе место. Сразу после Лаванды Браун.

Тем не менее, обе малолетние доносчицы быстренько испарились из учительской. Нет, они поступили абсолютно правильно, но во мне заговорило моё советское детство, в котором не было большего греха, чем ябедничество и доносительство. А ещё мне вспомнились малолетние детки-доносчики из Оруэлловского «1984», готовые донести даже на родных родителей. Возможно, я сужу их слишком строго. Но я никогда не буду близко общаться с этими девочками. Чтобы не получить донос в спину от тех, от кого ожидаешь поддержки.

После ухода Ханны и Сьюзан на некоторое время в учительской установилась мрачная тишина, а потом Макгонагалл холодно произнесла:

— И что теперь? Несмотря на слова девочек и этот артефакт, который не внушает мне доверия, вина профессора Джонс не доказана. К тому же, она поклялась своей магией, что не имеет отношения к данному… инциденту. Скажите, аврор Бруствер, вы не можете заниматься расследованием этого преступления… где-нибудь поближе к месту его непосредственного совершения? Вы срываете нам учебный процесс.

— Успокойтесь, профессор, — отозвался Кингсли. — Думаю, что профессор Джонс должна отправиться с нами… до выяснения всех обстоятельств дела. К тому же, насколько я помню, мисс Джонс была назначена деканом Гриффиндора… не без вашей рекомендации. Я полагаю, что ваша кадровая политика является непродуманной, вы не справляетесь со своими обязанностями, профессор. При директоре Дамблдоре такого не было, вероятно стоит поговорить с ним о возвращении в Хогвартс. Его отстранение от должности явно было преждевременным.

Ах вот оно чё, Михалыч… Прозвучало всё-таки… Ну, Кингсли, ну черножопая скотина, первое, что я сделаю после Рождества — пообщаюсь с Бароном Субботой — пора заканчивать с твоими инициативами, господин заместитель Главного аврора… А в винных погребах Поттер-мэнора найдётся ром такой выдержки и качества, что любой ценитель бутылку изнутри вылижет, чтобы подобрать всё до капельки. Но сейчас-то что делать?

Но тут вмешалась уже Боунс:

— Вам не кажется, что вы перегибаете палку, аврор Бруствер? Министр Фадж вряд ли будет рад столь… неконструктивному вмешательству в дела школы.

— Я имею полномочия от Главы аврората, заверенные Министром, — заявил не видящий берегов Бруствер. — Так что всё в рамках. Итак, я забираю профессора Джонс в аврорат для выяснения. Временный директор Макгонагалл, вопрос о вашей компетентности будет изучаться всесторонне. И я настоятельно рекомендую вам пока назначить кого-то из преподавателей на место профессора Джонс.

— Я могла бы поддержать школу в это тяжёлое время… — медоточиво пропела Вектор. — Гриффиндор — не тот факультет, который стоит выпускать из рук…

— Минерва, — вздохнула Боунс, — я прослежу, чтобы профессора Джонс не допрашивали… слишком ретиво.

— Думаю, что вам стоит лично рассказать о случившемся учащимся, мадам Боунс, — ледяным тоном отозвалась Макгонагалл, и я понял, что многолетние хорошие отношения между этими двумя женщинами дали сильную трещину. — Если вы арестовываете одного из деканов без всяких доказательств, будьте добры объяснить учащимся принципы справедливости, на коих зиждется наш аврорат.

Амелия Боунс вздохнула, но снова обращаться к Макгонагалл не рискнула. Вместо этого она обратилась к профессорам:

— Думаю, что стоит снова собрать факультеты в Большом зале. Аврор Бруствер — ваша задача объяснить происходящее.

Услышав эти слова, я начал потихоньку выскальзывать из разума книззла. Нельзя было допустить, чтобы профессора Джонс увезли из школы — кто там знает, какие показания её заставят дать в аврорате. Сири вон вообще без суда и следствия в Азкабан закатали. А уж то, что на место декана Гриффиндора неожиданно стала претендовать Вектор, встревожило меня ещё больше. Надо было действовать, всё, что нужно, я уже услышал.

Я открыл глаза и, увидев над собой знакомый потолок Гриффиндорской спальни, вздохнул с облегчением. «Лео хороший, — послал я сообщение книззлу, — Лео молодец. Возвращайся».

— Гарри, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Конни.

— Ты видел что-то? Что там происходит? — обеспокоился Ник.

— Ничего хорошего, по-моему, грандиозная подстава, — мрачно ответил я и быстренько полез в кошель за Укрепляющим. Выпив полфлакона, я перевёл дух и как можно более кратко, но очень экспрессивно изложил суть разговора, который я подслушал в учительской.

— Это дело рук Дамблдора! — стукнул Ник кулаком по кроватному столбику. — Опять он нас опередил, мразь бородатая!

— Но что будет с деканом Джонс? — сразу запереживал чувствительный Конни. — А вдруг её посадят в Азкабан? Но ведь она же ни в чём не виновата…

— Есть у меня одна идея, — сказал я, поскольку идея действительно запрыгнула мне в голову вот прямо сию минуту. — Скоро нас должны позвать в Большой зал. Поэтому прямо сейчас мне нужно поговорить со старшекурсниками. Конни, включай «я как papa», пойдём в гостиную.

И очень коротко объяснил Нику и Конни суть своего плана.

— Может прокатить, — серьёзно сказал Ник. — Слабоумие и отвага у старшекурсников в достатке.

И мы чуть ли не вприпрыжку понеслись в гостиную, чтобы для начала сообщить об аресте, угрожающем декану Джонс, а потом о способе, которым можно этого ареста избежать.

====== Глава семьдесят шестая. В которой герой организует акцию протеста ======

И мы чуть ли не вприпрыжку понеслись в гостиную, чтобы для начала сообщить об аресте, угрожающем декану Джонс, а потом о способе, которым можно этого ареста избежать.

Надо отдать должное старшим — они не стали отвлекаться на посторонние вопросы типа, откуда мне известно о происходящем в учительской и почему вообще дело дошло до этой проверки профессоров на лояльность. Видимо, какую-никакую репутацию на Гриффиндоре я уже заработал, к тому же… У моих однофакультетников было очень развито одно интересное качество — следовать за вождём. Понятное дело, что Добрый Дедушка старался воспитать грифов под себя, но… что выросло, то выросло. Тот, кто владел информацией и был способен уверенно предлагать здравые решения, автоматически переходил в эту категорию. К тому же, первое, что я сделал после того, как обрисовал ситуацию — стребовал с однофакультетников Непреложный Обет. Что характерно — дали и не поморщились.

— То есть, — задумчиво переспросил меня Вуд, — ты утверждаешь, что декана Джонс обвинили на основании показаний некоего артефакта из Отдела Тайн?

Я кивнул.

— Но я не понимаю, в таком случае, как мы можем помочь декану Джонс, — задумчиво заметила Алисия Спиннет. — Невыразимцы не ошибаются.

— Да? — ехидно спросил я. — И Руквуд тоже?

Старшекурсники хмуро переглянулись. Всё-таки и на Гриффиндоре было достаточно чистокровных, хорошо знакомых с историей противостояния с Волди. И имена сторонников Тёмного Лорда были достаточно растиражированы — уж в своё время Министерство об этом позаботилось, упекая их в Азкабан. Так что крыть было нечем, и Ли Джордан задумчиво спросил:

— И что ты предлагаешь, Гарри?

— Декан Джонс дала клятву Магией в том, что она непричастна к событиям на кладбище. И она не потеряла свою магию. А значит, что всё дальнейшее — просто комбинация Министерства для того, чтобы убрать профессора Джонс с поста декана, а профессора Макгонагалл — с поста временного директора, — важно заметил Конни.

— А с чего ты так думаешь, Малфой? — поинтересовалась Анджелина Джонсон.

— А я не думаю, — похлопал глазками в ответ Конни. — Я просто рассуждаю так, как papa… А он почти никогда не ошибается.

— Да уж, — раздался ехидный голос одного из старших, — Малфои — они такие политики. Всегда нос по ветру держат.

Но сказано это было не с осуждением, скорее с уважением. К тому же, я решил подлить масла в огонь, заметив:

— А ещё я знаю, что деканом Гриффиндора вызвалась быть Септима Вектор.

Народ дружно поморщился. Я уже успел заметить, что профессора Вектор в школе уважали… может быть, даже немного побаивались, хотя не так, как того же Северуса. Но не любили. И уж известие о том, что она может стать деканом Гриффиндора не порадовало никого.

— И что ты предлагаешь сделать, Гарри? — спросил меня Перси Уизли.

— Думаю, что скоро нас соберут в большом зале, — сказал я. — И Бруствер с Боунс выдадут свою версию произошедшего на кладбище. Нам нельзя допустить, чтобы они забрали профессора Джонс в Аврорат, но и заявлять открытый протест мы не можем — это грозит отчислением. Но в Уставе Хогвартса есть одно давнее правило… которое никто не отменял. Оно даже в новой редакции есть, просто мелким шрифтом. И вот тут всё зависит от тебя, Перси…

— От меня? — сглотнул рыжий староста, резко побледнев. Да так, что на его лице словно мелкие точки проступили незаметные в другое время веснушки. Ну да, при всех своих многочисленных достоинствах, Перси не герой. Далеко не герой. Но что делать — другого выбора у нас нет.

— Именно ты должен будешь сделать вот что… — и я, понизив голос, прошептал, что должен будет сделать Перси.

Старшие, уловив суть, дружно закивали. Перси заколебался. Пришлось Вуду разыскать на полке с общими книгами копию Устава, одобренную Министерством буквально в прошлом году. Соответствующий пункт там был, и немного успокоившийся Перси позволил себя уговорить.

— Ну, хорошо, — заметила Алисия. — Допустим, у Перси всё получится. А что дальше?

— А вот что… — я быстренько достал из поясного кошеля шкатулку и достал из неё пригоршню резных бусин. — Возьмите каждый по одной. Это бусины из кости пятинога. Потом вернуть не забудьте.

Да-да, у меня в шкатулке была и такая редкость. Откуда? Так Сири понадобилось для какого-то из его безумных артефактов, и он не рассчитал количество. Очень сильно не рассчитал, так что излишки отправились в мою замечательную шкатулочку. Не стоило всё же надеяться, что там бесконечно будет возникать всё нужное.

Итак, я протянул бусины гриффиндорцам, даже не удивившись, что их, похоже, должно было хватить на всех, включая первачков и второкурсников.

— И?.. — дружно удивилось сразу несколько человек.

— А! — хлопнул себя по лбу Ли Джордан. Что же, оказывается, слухи о бестолковости гриффиндорцев несколько преувеличены. Во всяком случае, некоторых гриффиндорцев. Ли стал торопливо пояснять, в чём особенность костей… впрочем, и шерсти, и клыков пятиногов, а я быстренько провёл ладонью над горкой бусин, отдавая им чуть-чуть своей магии. Совсем чуть-чуть, но этого хватит для того, чтобы поганый приборчик пошёл вразнос. Старшекурсники стали торопливо разбирать бусины, и в этот самый момент в гостиной появился Патронус Макгонагалл.

— Староста Уизли, приведите, пожалуйста, факультет в Большой зал, — произнёс он.

Всё ещё бледный Перси сказал:

— Идёмте, ребята.

Народ дружно встал, выстроился в колонну и в суровом молчании пошёл, куда приглашали.

Все четыре факультета появились в Большом зале практически одновременно и выстроились в каре на свободном месте между столом преподавателей и обеденными столами. Все преподаватели, Амелия Боунс, Кингсли и невыразимец мистер Пек уже были там. Два дюжих аврора пристально наблюдали за бледной и безмолвной Гвеног Джонс. Народ начал перешептываться, и тут Кингсли, применив Сонорус, громко произнёс:

— Требую внимания!

В зале повисло молчание. А Кингсли начал распинаться, рассказывая о том, что проверка с помощью артефакта Отдела Тайн выявила лицо, которое занималось запрещённой Министерством некромантией, и что это лицо — профессор Гвеног Джонс. В связи с этим помянутая профессор задержана до выяснения всех обстоятельств, предстоит серьёзное расследование, а факультету Гриффиндор будет назначен новый временный декан, о личности которого нас уведомит позже временный директор Макгонагалл.

Народ зашумел — профессора Джонс уважали не только гриффиндорцы. Кингсли, ехидно улыбнувшись, уже подал знак аврорам уводить Гвеног Джонс, но в это время Перси громко выкрикнул, перекрывая всё усиливавшийся шум в зале:

— Как староста заинтересованного факультета, я желаю воспользоваться Правом Трёх Вопросов, зафиксированном в Уставе Хогвартса.

Снова настала тишина, но на лицах некоторых профессоров появились чуть заметные улыбки, впрочем, тут же погасшие. Кингсли выглядел растерянным, он спросил:

— Директор Макгонагалл, разве нельзя решить этот вопрос после нашего отбытия?

— Боюсь, что нет, — процедила Макгонагалл. — Вы ведь собираетесь забрать декана Джонс с собой… А Право Трёх Вопросов может быть использовано только в присутствии действующего декана, каковым на данный момент всё ещё является профессор Джонс.

Бруствер недовольно поморщился:

— Хорошо, студент… эээ… Уизли…

— Персиваль Прюэтт, сэр, с вашего позволения, — невозмутимо поправил его Перси, уже успевший обрести душевное равновесие. — Итак, я, как староста Гриффиндора, реализую своё Право Трёх Вопросов. Скажите, аврор Бруствер, является ли артефакт, которым проверяли декана Джонс, проверенным на практике и одобренным Министерством?

Кингсли быстренько перевёл стрелки:

— Об этом вам лучше меня скажет представитель Отдела Тайн, мистер Пек.

Невыразимец снова недовольно поморщился. Было заметно, что присутствие в этом цирке с конями его отнюдь не радует, но и отказаться по каким-то причинам он не может. Тем не менее, он ответил честно:

— Данный артефакт является экспериментальной разработкой Отдела Тайн и его действие подтверждено в лабораторных условиях.

— То есть, — тут же сориентировался всё больше и больше обретавший уверенность в себе Перси, — фактически, проверка профессора Джонс — это первая, так сказать, полевая проверка работы артефакта?

— Можно сказать, и так, — скривился мистер Пек. — Вы удовлетворены, мистер…эээ… Прюэтт?

— Не совсем, — отозвался Перси. — И, поскольку у меня остался один вопрос, могу я высказать вместо него просьбу?

— Можете, Перси, — сказала Макгонагалл быстрее, чем кто-то ещё успел произнести хоть слово.

Перси кивнул и заявил:

— Не могли бы вы испытать этот артефакт… скажем, на студентах факультета Гриффиндор? Для чистоты результата?

Мистер Пек явно хотел послать Перси по адресу, известному в народе как «на хутор бабочек ловить», но Спраут, Флитвик и Макгонагалл чуть ли не хором заявили:

— Почему бы и нет? Мистер Пек, тогда с нашей стороны отпадут всякие вопросы.

Невыразимец достал уже знакомую мне рамку и нехотя пояснил принцип действия. И тут же весь Гриффиндор выстроился в очередь и начал подходить к преподавательскому столу, засовывая правые руки в рамку. Стоит ли говорить, что у всех гриффиндорцев были с собой зачарованные бусины из кости пятинога? Причём здесь пятиног? Дело в том, что это крайне редкое животное, и все части его тела раньше использовались при изготовлении артефактов из-за одного его крайне интересного свойства — уловив даже слабый отпечаток магии, они словно впитывали его в себя и многократно усиливали. То есть с их помощью создавались редкие и сильные разновидности Скрывающих артефактов. Когда я отдал немного своей, безусловно, Тёмной магии некроманта бусинам, то они мгновенно усвоили её и усилили, скрывая магические отпечатки тех, у кого эти бусины оказались. Вот и всё, не бином Ньютона.

Но лица Бруствера, Боунс и мистера Пека надо было видеть… Когда к столу стали подходить все представители благородного и светлого факультета, а камни на артефакте раз от разу наливались багровым цветом. Под конец, когда к столу подошёл я, камни вообще стали почти чёрными, но на это уже никто не обратил внимания.

— Я прошу прощения, — ехидно спросила Макгонагалл, — скажите, мистер Пек, у нас что, Гриффиндор — факультет некромантов? Вы хоть сами-то в это верите?

— Может быть, — тут же вставил свои пять копеек Флитвик, — вы арестуете весь Гриффиндор? Кстати, уверяю вас, что никто из них вчера после отбоя школу не покидал и на Хогсмидское кладбище не отлучался. Вчера как раз было моё дежурство, так что я готов за это поручиться. К тому же, мои слова может подтвердить мистер Филч. Студент Кавендиш был единственным, кто остался ночевать в Хогсмиде, но, поскольку он совершеннолетний и у него там проживает родня, я дал ему это разрешение.

— Думаю, что вам нужно ещё поработать над этим артефактом, мистер Пек, — участливо сказала Спраут. — А теперь, поскольку данный артефакт не может считаться веским доказательством виновности декана Джонс, то что у вас остаётся? Показания двух несовершеннолетних студенток? Мисс Аббот, мисс Боунс, скажите, вы можете поклясться, что видели именно декана Джонс, а не кого-то под Оборотным зельем?

Две перепуганные девчонки дружно замотали головами.

— Вот видите, — заключила пришедшая в куда более доброе расположение духа Минерва Макгонагалл, — и эти показания не могут считаться безусловным доказательством. Простите, но неужели наш доблестный Аврорат арестует бедную беззащитную девушку только из-за неких слухов и сплетен? Или вы, заместитель Главного Аврора Бруствер, сейчас пошлёте за подкреплением, чтобы забрать в ваши застенки всех гриффиндорцев?

Гриффиндор дружно зааплодировал. Мгновение спустя к нему присоединились все остальные факультеты, даже Слизерин. Честно говоря, я восхитился Макгонагалл. Не ожидал от старой кошки, не ожидал… И откуда что взялось?

Бруствера перекосило. Вроде бы со всех сторон выигрышное дело стремительно стало превращаться в фарс, и исправить это было уже невозможно. Он что-то тихо скомандовал аврорам, и они отошли от профессора Джонс.

И тут отмерла Боунс, которая доселе безмолвно наблюдала через свой монокль за этим спектаклем:

— Думаю, нам стоит принести извинения администрации и преподавательскому составу школы Хогвартс и откланяться, аврор Бруствер.

— Министр будет недоволен… — пробормотал Кингсли едва слышно. Большинство студентов не услышали этих слов. Но я услышал. И увидел, как сверкнула глазами Боунс, вновь став той женщиной, которую я, хоть и заочно, уважал. Ответ её тоже был тихим, но резким:

— Вы облажались, аврор Бруствер. И я очень жалею, что мне пришлось участвовать в этом фарсе. Повторяю, нам стоит принести свои извинения и откланяться.

Кингсли посерел от злости, но попытался сделать хорошую мину при плохой игре. Увы, даже на это у него не осталось времени, ибо неожиданно двери в Большой зал открылись, и взорам всех желающих предстал Его Совершенство Люциус Малфой собственной влиятельной персоной с самым ледяным и надменным выражением лица, какое только можно было себе вообразить. Его сопровождал невысокий полноватый мужчина в дорогущем костюме с кейсом в руке — явно один из Малфоевских адвокатов. Замыкала процессию Рита Скитер в строгих очках и элегантном деловом костюме, с блокнотом и Прытко Пишущим Пером наперевес.

Кингсли от этого явления потерял дар речи, а Лорд Малфой, узрев открывшуюся картину, ехидно улыбнулся, вежливо поприветствовал всех собравшихся и жизнерадостно заметил:

— Как замечательно! У меня как раз есть несколько вопросов, которые я хотел бы прояснить, как член Попечительского Совета… и как неравнодушный гражданин Магической Британии. Прошу прощения, директор Макгонагалл, до меня дошли некие сведения, которые я жаждал бы обсудить…

Макгонагалл невозмутимо кивнула, Кингсли сделал попытку отступить… наивный… От Риты Скитер ещё никто не уходил, она тут же вцепилась в чернокожего аврора, как терьер в крысу, благоразумно не рискуя связываться с Боунс. В отличие от того же Бруствера, Рита всегда прекрасно видела берега.

В общем, фарс грозил перерасти во всеобщую неразбериху, поэтому профессор Макгонагалл предложила старостам отвести факультеты в их гостиные, старостам же явиться к ней через пятнадцать минут за расписанием, чтобы возобновить, наконец, сорванный учебный процесс. Люциус и Рита вцепились в Кингсли, и Макгонагалл тут же предложила им обсудить всё в её личных комнатах, помощница целителя отвела бледную декана Джонс в Больничное крыло, Амелия Боунс сухо и коротко распрощалась с преподавателями и отправилась в кабинет директора, прихватив с собой мистера Пека. Авроры остались. Как я понял, Хогвартс и Хогсмид они всё-таки будут охранять… до выяснения. Но уже то, что мы смогли отстоять Гвеног Джонс, было большим выигрышем.

По пути в гостиную я тихо спросил Конни:

— Когда ты успел связаться с отцом?

— Это не я, — улыбнулся Конни. — Это Драко. Я успел сказать ему несколько слов по сквозному зеркалу, пока ты убалтывал старших. Он воспользовался камином декана Снейпа.

Я удивлённо приподнял бровь. Конни отзеркалил моё выражение лица и добавил уже мысленно:

«Сев — наш крёстный, поэтому у Драко есть доступ в его личные комнаты. Думаешь, он поступил неправильно?»

«Думаю, — отозвался я, — вы оба истинные политики. Все в papa».

Конни разулыбался так, словно я сказал ему невесть какой комплимент. Ник, который без сомнения, сумел уловить наш мысленный диалог, тоже улыбнулся — чуть-чуть, уголками губ.

Мы совсем недолго пробыли в гостиной. Честно говоря, мне вообще захотелось бежать без оглядки и закрыться в спальне, поскольку все старшекурсники, которых охватила вполне объяснимая эйфория, норовили пожать мне руку, похлопать по плечу,а девушки — ещё и потискать. Спасло меня только появление Паши — его наши дамы всё-таки побаивались.

В конце концов, нам удалось отделаться от развеселившихся старшекурсников, правда, бусины собрать я всё-таки успел. Буду на Гриммо — нужно будет поместить их в раствор нейтрализатора, а то так и будут фонить магией некроманта. А теперь мне это больше не нужно.

В спальне нас ожидала Финни, сжимавшая в лапках злополучный синий лоскуток.

— Нам удалось найти ответы на ваши вопросы, Гарри Поттер, сэр, — пропищала она. — Этот лоскут — от платья Подмастерья, которое принадлежит Ирме Пинс.

Таак… Всё-таки в этом я оказался прав…

— А рана? — нетерпеливо спросил Ник. — Есть у профессора Вектор рана на шее?

Домовушка вздохнула, потупилась, но всё-таки ответила:

— Да, друг Гарри Поттера, сэр, есть. И это рана, нанесённая магическим оружием. Но она всё-таки начала заживать.

Бинго! Всё-таки у Дамблдора не одна, а целых две сообщницы — Вектор и Пинс. Неудивительно, что он мог проворачивать массу тёмных делишек. Возможно, кто-то из дам даже мог заменять его… под Оборотным… Во всяком случае, теперь многое объясняется.

Я поблагодарил Финну, поделился с ней магией, отчего та буквально в эйфорию впала, но, похоже, она ещё что-то хотела мне сказать.

— Финни, ты что-то хочешь сказать ещё? — переспросил я.

— Да, — пропищала домовушка. — Глава почувствовал, что Альбус Дамблдор находится в школе.

Чтооо?

Комментарий к Глава семьдесят шестая. В которой герой организует акцию протеста А теперь – о грустном. Автор отбывает на неделю в места дикие и Сетью не охваченные играть в войнушку. Скорее всего возможности выложить следующую главу не будет до следующего понедельника. Мои дорогие, уж простите своего непутёвого автора, но надо, надо...

====== Глава семьдесят седьмая. В которой герой размышляет над вновь открывшимися обстоятельствами ======

Спасибо вам, мои дорогие, за понимание и терпение! Автор вернулся и продолжает в прежнем режиме!

— Финни, ты что-то хочешь сказать ещё? — переспросил я.

— Да, — пропищала домовушка. — Глава почувствовал, что Альбус Дамблдор находится в школе.

Чтооо?

— Как он может быть в школе? — потрясённо пробормотал я. — Откуда?

— Гарри, спокойно, — сказал Ник, почувствовав, что воздух вокруг меня начинает подозрительно сгущаться и потрескивать. — Нам нужно просто проверить. Где твоя карта?

Я не сразу сообразил, о какой карте говорит Ник, а когда сообразил, то быстро достал из кошеля Карту Мародёров. Честно говоря, я почти не пользовался ею с тех пор, как Филч отдал её мне. Просто хранил. Нет, конечно, я понадеялся, что на карте каким-то волшебным образом могут появиться подземелья Хогвартса — точнее, неизвестная их часть, но таких плюшек Судьба мне подкидывать не планировала, резонно полагая, что я и так много чего получил сверх меры. Я, в общем, и не возражал, но порой так хотелось верить в иррациональные чудеса. Нет, я прекрасно понимал, что магия — это прекрасно, здорово и потрясающе, но конкретно ЭТА магия, придуманная когда-то мамой Ро, была слишком уж… рациональна, что ли. Да, с точки зрения человека несведущего это было именно что сказочное волшебство, но чем больше я учился… нет, не в Хогвартсе, меня и без того было кому учить… тем больше понимал, что эта магия столь же хорошо подчиняется законам, как и наука, просто законы были другие. Никакая магия не могла заставить снимать по двенадцать урожаев в год — это грозило истощением и земле, и тому, кто столь безответственно пытался на неё воздействовать. Зато с помощью особых удобрений и питательных зелий можно было получать огромные урожаи, увеличивать надои и выращивать цыплят размером с индейку. А с помощью заклинаний один человек не напрягаясь, мог обработать огромный участок, полить его и удалить сорняки. Ещё парочка заклинаний — и никакие паразиты не будут угрожать урожаю… и даже ненамного повышенное плодородие сделает вполне обычный урожай гигантским. То есть стоило уловить разницу — не мгновенный результат с помощью волшебства, а довольно растянутый по времени, но зато гарантированный.

Меня, кстати, всегда поражала бедность канонных Уизли — хотя бы потому, что у них был довольно большой участок земли, сад и даже пруд. Блин, ну что стоило разбить огород, завести в пруду тех же карпов — они выносливые, быстро плодятся и нагуливают вес, привести сад в нормальное состояние, кроликов завести… тоже быстро плодятся. Плюс «кролики — это не только ценный мех», дааа… С помощью магии уход за всей этой живностью был бы несложен, зато покупать еду почти не пришлось бы. А уж жалованья министерского служащего должно было бы хватить и на мантии, и на палочки, и на новые учебники. К тому же — вот зачем покупать их каждый год? Купить новый комплект и передавать по цепочке. Билл, Чарли и Перси были аккуратными ребятами, близнецам можно было докупить второй комплект, а уж из двух Рончику и собрать можно было бы что-то более-менее приличное… Но нет, мы сначала будем рожать, как картошку из дырявого мешка сыпать, а потом жаловаться на бедность. Прямо живое олицетворение безответственности — «будет зайка — будет и лужайка…» И нет, зачем заниматься садом-огородом, курами-кроликами-козами, если можно в Ордене Феникса упиваться собственной значительностью, слушая велеречивые словеса Доброго Дедушки… Или в сарае торчать с маггловскими железками… лишь бы не думать о том, как дальше будет жить такая большая семья.

Уфф, что-то меня понесло… Так вот, возвращаясь к Карте Мародёров… Увы, я убедился, что на ней отражаются только те помещения Хогвартса, что были известны Мародёрам, и никаких более. Хотя, вру… В этой реальности Мародёры знали о Выручай-комнате и даже попытались нанести её на Карту. Но это обозначение было неустойчивым, частенько расплывалось, а иногда и вообще пропадало с карты. Я так понял, случалось это в те моменты, когда Выручайкой пользовались… Во всяком случае, пару раз попользовавшись Картой и несколько разочаровавшись в её возможностях, я просто положил её в кошель… и благополучно забыл.

Поэтому я хлопнул себя по лбу, достал карту и развернул её, коснувшись палочкой и пробормотав:

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость!

Карта издала понятливый шелест и прямо передо мной стал возникать план Хогвартса с хаотично перемещающимися и неподвижно стоящими точками. Цепочки следов вились туда и сюда, рядом с каждой точкой, стоило её коснуться, возникало имя.

— Альбус Дамблдор, — пробормотал я, и снова коснулся палочкой карты. План тут же сменился, сначала, похоже, был первый этаж, а сейчас появился второй. Ага, действительно, вот и коридор, ведущий к кабинету директора, и значок, обозначающий горгулью… а вот и сам кабинет. В нём сосредоточилось сразу несколько точек. Ага, кто у нас там… Минерва Макгонагалл, Люциус Малфой, Амелия Боунс, Рита Скитер, Генри Хендрикс… адвокат Малфоя, наверное… Кингсли Бруствер… и Альбус Дамблдор! Твою дивизию!

— Ребята, вы это тоже видите? — спросил я Конни и Ника.

— Видим, — кивнул Ник. — А это может значить только одно — один из авроров, которые прибыли вместе с Кингсли — Альбус Дамблдор. Под Оборотным.

— То есть, они договорились? Каким-то образом договорились с Кингсли, чтобы Дамблдор смог заменить второго аврора? И его напарник ничего не понял? — удивился я.

— Думаю, договорились, — задумчиво произнёс Ник. — И это поясняет, почему мне Бруствер сегодня показался таким… странным… А второй аврор — слишком молодым. Наверняка это новичок, недавно пришедший в Аврорат, и его сослуживцы… скажем так, не слишком хорошо с ним знакомы.

— Всё правильно, — согласился я. — Наверняка парню задурили голову секретным и срочным заданием и отправили куда-нибудь подальше, велев не выходить на связь с недельку…

— Вероятно, да, — кивнул Ник. — Недооценили мы Доброго Дедушку. Он хотел вернуться в школу — он и вернулся… Не сомневаюсь, что и ритуал этот тоже он провернул, чтобы внимание привлечь. Более того, он умудрился втянуть в это Амелию Боунс, сделав её племянницу свидетельницей. Думаете, Сьюзан и Ханна случайно наткнулись в библиотеке на эту дурацкую книжку?

— Думаю, что это сделано не без помощи мисс Пинс, — задумчиво проговорил Конни. — Теперь мы знаем, кого из преподавателей точно следует опасаться. И ещё… — тут взгляд Конни стал грустным и жёстким одновременно. — Ты слишком хорошо думаешь о Кингсли и Дамблдоре, Гарри.

— О чём это ты? — удивился я.

— Об этом авроре, роль которого играет Дамблдор, — вздохнул Конни. — Наверняка он не в командировке. Из командировок ведь возвращаются. А когда он вернётся… и узнает от коллег, что всё это время охранял Хогвартс… Как ты думаешь, что будет?

Меня чуть не затошнило от осознания того, что хочет донести до меня Конни. Да уж, в каком-то смысле чистокровные взрослеют быстро. И да, я и до этого чётко осознавал, что Дамблдор спокойно шёл по трупам… и не только по трупам врагов. Но тут ко мне пришло осознание, что на сей раз Великий и Светлый спокойно обрёк на смерть невинного парня… только потому, что ему нужна была подходящая тушка для проникновения к вожделенному артефакту.

— Шум… — выговорил я непослушными губами, — он поднимет шум… И даже если не поднимет — всё равно возникнут вопросы — всему аврорату память не сотрёшь… и под Империо не возьмёшь. Так что пока аврор жив — в противном случае Оборотное просто не подействует. Но когда Дамблдор добьётся желаемого — он обречён. И, знаете, меня даже не Дамблдор удивляет — он на всё способен, это я уже понял… Но Бруствер… Это же его коллега. У магглов… полицейские… они всегда стоят друг за друга… И если Кингсли в курсе — а он не может быть не в курсе, то это даже не предательство. Это куда хуже.

Конни обнял меня, и тут, как всегда, стало полегче. А ещё я подумал, что Барон Суббота обязательно получит душу Кингсли — если до этого я колебался, то теперь уверенность моя стала тверда, как алмаз. Не думаю, правда, что чернокожий аврор здорово украсит свиту Весёлого Барона… но смерть — она на то и смерть, чтобы находить применение всему, что к ней попадает.

— С этим пора заканчивать, ребята, — прошептал я. — Хватит всего этого дерьма. Хватит…

Ник подошёл к нам с Конни и обнял обоих — как старший брат непослушных младших.

— Мы закончим, Гарри, — твёрдо сказал он. — Непременно закончим. А сейчас нам нужно подумать, где Кингсли и Дамблдор могут прятать этого аврора.

— Эээ… у него дома? — предположил Конни.

— Вряд ли, — покачал головой Ник. — Его нужно держать где-то поближе… в шаговой доступности. Не сомневаюсь, что наш Светлейший запасся волосами парня, да только мало ли что может случиться… Так что подменённый аврор наверняка спрятан там, куда Дамблдор может ходить без всяких подозрений.

— Не думаю, что это в школе, — забормотал Конни и глаза его загорелись азартом, словно Ник загадал ему удивительно интересную загадку. В каком-то смысле так оно и было.

— Где-то в Хогсмиде, — кивнул Ник. — Это вернее всего. Никого не удивит, если патрулирующий школу аврор решит проверить Хогсмид … и пропустить стаканчик пива в баре у мадам Розмерты.

— И если он решит проверить место недавнего инцидента… и территорию поблизости… — продолжил я, — то этому тоже никто не удивится. Наоборот, решат, что этот аврор очень исполнительный… Он ведь может для отвода глаз и по кладбищу пройтись, и в Визжащую хижину заглянуть…

— То есть, — закончил Конни, — настоящего аврора могут прятать всё в той же «Кабаньей голове». Вы тоже так думаете?

Мы с Ником закивали в ответ.

— А если трактир будут обыскивать? — тут же начал рушить собственную версию Конни. В его глазах прямо горело: «ну убедите же меня…» И Ник не подвёл:

— «Кабанью голову» обыскивать не будут. Это наследственное имущество Дамблдора. А аврорат связываться с ним не рискнёт. Пока там всем заправляет Кингсли — точно не рискнёт. Так что там можно хоть слона, хоть танк, хоть дюжину Пожирателей спрятать. Пока они будут сидеть тихо — никто лишнего любопытства проявлять не будет.

— А как же эта соседка? — спросил я. — Хозяйка булочной?

— А она побежала к аврорам? — парировал Ник. — Нет, она рассказала об этом только мистеру Филчу… кстати, Гарри, предупреди его — пусть не лезет в это дело. И даму свою пусть предупредит. Вот они точно могут не уцелеть, если что…

Я согласился.

— И что дальше? — спросил Конни. — Что делать с «Кабаньей головой»?

— Нам — ничего, — отрезал я. — Регулус так и так собирался навестить эту хибару. И не один, а в компании. Маги взрослые — разберутся. Нужно только его предупредить о том, на что они могут там натолкнуться.

— Я всё расскажу, — кивнул Конни. — Отец наверняка захочет со мной увидеться, перед тем, как уйти из школы. Я передам ему послание для Регулуса Блэка.

— Угу, — кивнул я. — А вечером мне ещё Северусу всё объяснять. Ой…

— Ой! — хором согласились Ник и Конни и вполне себе бессердечно расхохотались.

— Кстати, Гарри, — хмыкнул Ник, — твой трюк с бусинами… Это было нечто. Как ты умудрился всё провернуть? Ведь если эта рамка реагировала на магию некроманта… что само по себе странно… то почему она среагировала на профессора Джонс? А если рамка была настроена на профессора Джонс — то почему она отреагировала на твою магию? А? Нестыковочка получается… Как ты сумел раздобыть слепок магии профессора Джонс? Ты же не мог предвидеть всё это, не так ли?

Я улыбнулся:

— Не мог. Но никакой нестыковки тут нет. Мне совсем не нужен был слепок магии профессора Джонс. Видишь ли, всё проще. Когда я вливал в камни свою магию, мне, по большому счёту, нужно было только одно — чтобы камни в артефакте Пека побагровели. Всё.

— То есть, ты не просто магию влил, но и отдал мысленный приказ, — кивнул Ник, — на одну конкретную ситуацию. А такой материал, как кость пятинога чувствителен, в том числе, и к ментальным воздействиям.

— Угу, — кивнул я. — Его и за это ещё ценят артефакторы.

— Ты рисковал, — задумчиво произнёс Конни.

Я пожал плечами. Рисковал, да. Но ведь получилось же.

Уроки в течение дня прошли достаточно скомканно, но профессора не винили нас в этом. Честно говоря, они и сами еле держали себя в руках, и занятия не были сорваны окончательно только благодаря многолетнему опыту и самообладанию преподавателей. А на переменах и во время обеда школа гудела, как осиное гнездо, в которое мальчишка-хулиган ткнул палкой. Обсуждали всё: прибытие Боунс и Кингсли, обвинение профессора Джонс, демарш Гриффиндора, ну и первопричину всего — события на кладбище, конечно. И да, мы узнали, как зовут молодого аврора, под чьей личиной проник в школу Добрый Дедушка. Гомер Симпсон, да… Честно говоря, мне большого труда стоило не расхохотаться, услышав это имя. Я, кстати, сначала думал, что он магглорожденный, и что у его родителей просто странное чувство юмора. Но нет, парень оказался чистокровным, из обеспеченной, но не богатой семьи потомственных фермеров, поколениями заканчивающих Хаффлпафф.

Симпсоны специализировались на выращивании какой-то магической породы овец с особо нежной шерстью, хорошо поддающейся чарам. Они не только стригли своих овец, но и пряли пряжу, которую потом продавали по весьма неплохой цене в ткацкую мастерскую, принадлежащую магазину «Твилфитт и Таттинг», никаких ателье мадам Малкин, благодарю покорно. Все знатные и благородные семьи носили тёплые мантии из этой пряжи и стоили они ой-ой-ой сколько, так что Симпсоны отнюдь не бедствовали, хоть и не шиковали. И с каких таких пряников парень оставил семейное дело и подался в авроры? Не иначе, как молодая дурь, помноженная на романтику полицейских будней… Хорошо бы, если бы Регулус успел его спасти, чтобы было кому в старости вспоминать об этой самой романтике…

И да, Люциус после мощных разборок с Кингсли пожелал увидеть своих сыновей, так что Конни отнёс ему наспех нацарапанное мною письмо, написанное для Регулуса Блэка, в котором как можно более кратко и чётко постарался изложить суть всего произошедшего в школе, а так же свои соображения по поводу Дамблдора, Оборотного зелья и подменённого аврора. И очень просил как можно быстрее обыскать «Кабанью голову». Я не сомневался, что после этого письма все Блэки будут, как порой выражалась Вальпурга «слегка взволнованы», но скрывать это мне даже и в голову не пришло. Мы одни не справимся, тут и говорить нечего. Даже если бы речь шла об одном Дамблдоре, у меня были бы сомнения. А уж при наличии у него двух сообщниц, да ещё Мастера и Подмастерья… Не нам, первачкам, тягаться с этим спевшимся трио.

Я, кстати, подумал о том, что сквозные зеркала — это хорошо, но как же мне не хватает обычного мобильника и возможности в любой момент связаться с нужным абонентом. Нет, надо подбросить эту идею Сириусу. Может ему удастся зачаровать мобильники — с телевизорами и видео получилось же… И да, компьютер лично мне тоже бы не помешал. Мечты, мечты… Что-то меня совсем в облака унесло — не время сейчас.

Карта Мародёров, кстати, успешно показывала Альбуса Дамблдора вместо аврора Симпсона, но никаких попыток проникнуть в неисследованную часть подземелий мы не отметили. Может быть потому, что «аврор Симпсон» перемещался по школе не один, а в паре с другим аврором, к тому же, вряд ли Дамблдор попытается проникнуть к артефакту днём — в школе, полной любопытных детей, это практически невозможно. А вот ночью… Наверняка авроры будут патрулировать коридоры… Значит, придётся напрягать Северуса… и отдать ему Карту Мародёров — у него-то, в отличие от нас, есть легальная возможность передвигаться по Хогвартсу ночью. С другой стороны — может и не стоит? Мне в своей аниформе куда легче проследить за Добрым Дедушкой, а Северусу Дамблдор не доверяет, и уже давно. Во всяком случае, поговорить об этом стоит, к ужину Северус уже должен появиться…

К счастью, Северус не подвёл. За ужином он уже сидел на своём месте за преподавательским столом, пронзая школяров фирменным мрачным взглядом и вроде бы рассеянно слушая профессоров Флитвика и Макгонагалл, которые не преминули тут же рассказать коллеге об утреннем инциденте. К тому же, народу за преподавательским столом прибавилось. Помимо Гомера Симпсона из аврората прибыли ещё семь авроров. Четверо из них остановились в Хогсмиде, трое составили компанию своему «коллеге» в Хогвартсе. Двое из них были довольно симпатичными молодыми парнями, ненамного старше Симпсона, так что старшекурсницы поглядывали на них не без спортивного интереса. Третий — довольно угрюмый на вид, со шрамом через всю щёку, опускавшим вниз уголок рта, сразу же подсел к Грюму и они начали о чём-то тихо переговариваться. Кстати, в утренних событиях Грюм себя никак не проявил — не спешил кричать о постоянной бдительности, но и аресту Гвеног Джонс препятствовать не собирался. Корпоративная солидарность или у Дамблдора есть ещё один союзник?

Сама же профессор Джонс, не присутствовавшая на обеде, на ужин всё же вышла и уселась подальше от авроров, рядом с Авророй Синистрой и профессором Флитвиком. Выглядела она немного бледной, но явно уже успела справиться со своими эмоциями.

Под конец ужина Северус мрачным взглядом окинул гриффиндорский стол, на долю секунды встретился глазами со мной и еле заметно кивнул. Я прикрыл глаза, показывая, что всё понял. Ну вот, чувствую, что вечер перестаёт быть томным…

Северус встретил меня взбешённым:

— Ради Мерлина, Гарри, я могу спокойно провести с любимым супругом хотя бы три дня без опасения, что ты не влипнешь во что-нибудь? — прошипел он.

— А я что? Я — ничего! — пожал плечами я и попробовал сделать щенячьи глазки. В следующую же секунду я понял, что применил неверную тактику, когда Сев подскочил ко мне с явным намерением отшлёпать как следует. Следующие пять минут мы провели не скучно — перекинувшийся в рысёнка я удирал от разъярённого Северуса, не разбирая вертикальные и горизонтальные поверхности. Свернувшийся клубком перед камином Миша невозмутимо наблюдал за этим безобразием, порой отпуская реплики:

— Хосссяин зссслой…

— Хоссяин, не тронь детёнышшша…

— Хоссяин, это твоя любимая вазссса… Её Белый-ссс подарил-ссс…

— Позсссдно…

Грохот разбившейся насквозь антикварной мейсенской вазы, спокойно стоявшей до этого на каминной полке, несколько отрезвил Сева, он остановился, произнёс Репаро и уже вполне мирно сказал:

— Ну, всё, всё… Гарри, давай поговорим…

Но с массивной бронзовой люстры я спрыгнул не раньше, чем убедился, что со мной действительно будут только разговаривать. А то знаю я этого Сева… Ушки у рысей чувствительные…

Комментарий к Глава семьдесят седьмая. В которой герой размышляет над вновь открывшимися обстоятельствами Аврор Симпсон:

https://img3.goodfon.ru/original/3000×2042/8/1f/logan-lerman-akter-paren.jpg

Ваза:

http://dv-gazeta.info/wp-content/uploads/2014/06/54.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава семьдесят восьмая. В которой герой предпринимает попытку действовать самостоятельно ======

С массивной бронзовой люстры я спрыгнул не раньше, чем убедился, что со мной действительно будут только разговаривать. А то знаю я этого Сева… Ушки у рысей чувствительные…

Однако Северуса наша беготня каким-то образом и впрямь успокоила, к тому же, выслушав мой рассказ, он согласился, что я действовал по обстоятельствам и даже не слишком рисковал. Под конец он извинился за свою несдержанность, и мы уже собирались перейти от темы «Кто виноват?» к теме «Что делать?», когда в дверь раздался осторожный стук.

Мы переглянулись, и я, торопливо перекинувшись, нырнул за кресло. Стук повторился, и Северус отправился отпирать дверь.

— Декан Снейп, прошу прощения, — раздался голос Филча, — я ходил к Чёрному озеру, когда на меня буквально спикировала эта вредная птица. У кого-то из ваших знакомых оригинальный почтальон, обычно все сов используют.

— Кра! — добавила та самая вредная птица. — Кра! Кра! Снейп!

Крёстный?

— Я бы просто забрал письмо, — продолжал объяснять Филч, — но этот ворон так просто не даётся. Да и огромный какой! Боюсь, что наш поединок закончился бы не в мою пользу… на потеху студентам…

— Кра! — добавил ворон, добавляя свежей краски в этот театр абсурда. — Муд-ррро!

— Пришлось объяснить птице, что я доставлю её прямо в ваши комнаты, похоже, он меня понял…

— Кра! Кра! Кра!

— Ну, тихо-тихо, успокойся, — мягко сказал Северус. — Сейчас я тебя накормлю… червячками какими-нибудь… Спасибо, мистер Филч, это… это ворон одного моего знакомого, весьма хорошего артефактора. Я обещал ему новое зелье… вот он и беспокоится.

— Краа? Черррви?! Фарррш!!! — возмутился ворон, а Филч рассмеялся:

— Забавный почтальон у вашего знакомого… Отнести его назад, после того, как вы напишете ответ?

— Нет, нет, не затрудняйтесь, мистер Филч, — отозвался Северус. — Я сам его выпущу. Ещё раз благодарю за помощь…

Наконец старый сквиб отправился восвояси, а Северус тщательно запер дверь и прошипел:

— Сири, ты спятил? Зачем явился?

Ворон моментально превратился в Сириуса и тот заявил:

— А тебе Гарри ещё ничего не рассказал?

— Рассказал, — ответил Северус.

— И что тогда тебя удивляет? — невозмутимо ответствовал крёстный и устроился прямо на коврике у камина, рассеянно погладив Мишу.

— А ты понимаешь, как это опасно? — Сев, кажется, был готов снова перейти на парселтанг.

— Вообще-то, — рискнул я заметить, выбравшись из-за кресла, — мне кажется, что Сири сделал совершенно правильно. Это опасно, но пусть лучше в Хогвартсе будут не один, а два взрослых волшебника, которые в курсе всей Дамблдоровой интриги.

— Вот, — кивнул Сириус, — Гарри дело говорит.

Северус мрачно взглянул на несчастную вазу, которая после Репаро вновь заняла место на каминной полке, но Миша, который явно питал к этому предмету интерьера тёплые чувства, тут же зашипел:

— Не надо, Хозсссяин… Хорошшшая-сссс вещь-ссс…

— Обложили, — проворчал Северус. — Ладно, давайте думать, что делать дальше.

— А что делать? — жизнерадостно отозвался крёстный. — Надо либо покончить с Дамблдором, либо хотя бы убрать его из Хогвартса. Совершенно не нужно, чтобы он добрался до Амулета Гермия, тогда он сможет набраться сил, и вся эта заварушка начнётся по новой.

— Ну да, — вздохнул я, — Рождество уже близко, большинство студентов уедет на каникулы, некоторые преподаватели — тоже. Школа будет почти пуста, и мы не сможем проследить за Дамблдором. Разве только по Карте Мародёров…

— Гарри… — хором вздохнули Сев и Сири, — ты порой кое о чём забываешь…

А потом Сири добавил:

— Карта, это, конечно, здорово. Но ты забыл о домовиках. Думаю, что они тоже распознали Дамблдора под Оборотным, а большой любви они к нему не питают.

— А он не может заставить их слушаться? — спросил я.

Сириус покачал головой:

— Сейчас — не может. Он официально отстранён от руководства школой, и это не просто министерская бумажка, это закреплено магически, спасибо Амелии Боунс. Так что теперь домовики подчиняются временному директору Макгонагалл, но никак не ему.

— Кстати, об Амелии Боунс, — вздохнул я, — мне показалась странной её роль в сегодняшнем спектакле.

— Думаю, — серьёзно ответил Северус, — что это именно роль. Боунс не нравится возвышение Кингсли, она прекрасно знает, что он — ставленник Дамблдора, а Светлейшего она не любит, уж поверь, я знаю точно… Её племянница Сьюзен — единственная, кто уцелела во время нападения Пожирателей Смерти… во всяком случае, такова официальная версия. Но там история весьма мутная, как и со смертью братьев Молли — Гидеона и Фабиана Прюэттов.

Я покивал. Лично мне ещё в каноне смерть близнецов Прюэтт казалась слишком странной. А гибель семьи Боунс… Чистокровной, кстати, семьи… наверняка там тоже свои подводные камни имеются. И Амелия Боунс, как Глава ДМП вполне могла наткнуться на что-то, что её нелюбовь к Дамблдору только усилило. К тому же, в известном составе Ордена Феникса именно Кингсли и Грюм были сильнейшими боевиками… и оба сумели Первую Магическую войну пережить… что тоже наводит на определённые мысли.

— Итак, — спросил Северус, — что ты дальше собираешься делать, Сири?

— Как — что? — поинтересовался крёстный. — Конечно, я пока останусь в Хогвартсе. Гарри прав — две головы лучше, чем одна, а один ты с Дамблдором не справишься. И мы постараемся как можно меньше впутывать в это дело детей. Им-то точно со Светлейшим не тягаться…

— А если тебя обнаружат? — проворчал Сев.

— Кто? — хмыкнул Сири. — Для всех — я почтовая птица твоего знакомого, а Макгонагалл, слава Мерлину, не имеет дурной привычки соваться в личную жизнь преподавательского состава. К тому же, в своей аниформе я могу и Хогсмид посещать, и на Гриммо слетать. Как ни крути — со всех сторон удобно.

— Угу, а ты не забыл, что аниформа Сириуса Альфарда Блэка в Министерстве зарегистрирована? Или ты всех вокруг считаешь идиотами? Так спешу тебя заверить — это не так, иначе у нас бы всё получилось ещё во времена нашей учёбы!

— Сев, — хмыкнул Сири, — я всё прекрасно помню. И оставил Регу достаточно своих волос для Оборотного. Так что он вполне может посетить Хогвартс по делам Попечительского совета, а ты в это время получишь весточку… от знакомого. Так что никто не свяжет аниформу Сириуса Альфарда Блэка и мою скромную персону.

Ну Сири и жук! Королева в восхищении…

Северус тоже заметно смягчился и сказал:

— Ладно. Пусть так и будет. Но нам нужно будет проследить за Дамблдором…

Тут вмешался я:

— Так вы же сами про домовиков говорили… Финни!

Домовушка тут же бесшумно возникла рядом со мной, вежливо поклонилась Северусу и Сири и поинтересовалась:

— Что нужно сделать Финни, Гарри Поттер, сэр?