Владислав (СИ) [Рената Рахимова Dea S-Asherr] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== Пролог. Владислав Гроттер ======

«- Будь ты проклят, ты уже почти получил, что хотел! Я тебя почти люблю! – крикнула она.

Бейбарсов спокойно кивнул.

- Я знаю.

- ЗНАЕШЬ??? И что?

- И ничего. Я ухожу. Со мной у тебя нет будущего. Возможно, тебе будет больно, но в конечном итоге так лучше. Все раны затягиваются, если их не растравливать, – сказал Глеб. … Сейчас не понимаешь, когда-нибудь поймешь. Если огонь не погаснет, дерево сгорит. Поэтому огонь, любя дерево, должен уйти. Даже если уйти для огня значит лишиться пищи и умереть. Я оставляю тебя, потому что люблю. И буду любить вечно…».

Солнце садилось. Небольшой домик в маленьком городке на Урале ничем не отличался любого другого. Облагороженный сруб, выцветшие доски крыльца, деревянные оконные рамы... старый забор, цветы во дворе. Ничего сверхъестественного – если бы не синие вспышки, периодически сверкающие в окнах, и не сильные магические волны, идущие от избушки.

Медузия и Зубодериха прошли по затемненным сеням и оказались в небольшой уютно обставленной комнате. На кровати, тяжело дыша, полулежала рыжеволосая девушка.

- Таня?! – хором воскликнули преподавательницы, бросаясь к ней.

- Здравствуйте, – хриплым голосом отозвалась бывшая ученица, зажимая окровавленным полотенцем рану на животе.

- Что...

Гроттер попыталась встать, но со вздохом опустилась обратно.

- Не волнуйтесь, скоро пройдет. Влад не сдержался... Полезла снимать его чары, и случайно попала под их действие.

- Влад? – переспросила Зуби, тотчас вспомнив, зачем они прилетели.

В комнате, казалось, похолодало. Медузия повернулась в сторону дверей и тут же закашлялась – самообладание в кои-то веки подвело невозмутимого доцента кафедры нежитеведения.

На пороге, в задумчивости кривя губы, стоял десятилетний мальчик – черноволосый, смуглый, худощавый, высокий для своего возраста. Каждая черта его лица, каждый жест, манера двигаться... наконец, бездонные черные глаза ребенка – вся внешность демонстрировала безоговорочное сходство с роковым папашей.

- Все в порядке, Влад... – нежно отозвалась Татьяна. – Это друзья... Думаю, тебе пора собирать свои вещи, дорогой. Пришло время отправиться в Тибидохс.

Мальчик возился в соседней комнате. Таня, цвет лица которой медленно возвращался к нормальному, пила зелье, от запаха которого сводило судорогой. Подобное, судя по всему, было для нее не впервой – и женщины тихо ужасались, наблюдая за своей бывшей ученицей.

- Мы с Глебом расстались после матча со сборной Вечности. Он решил, что так будет лучше... С Ванькой я быть уже не смогла. Потом выяснилось, что у меня будет Влад. Что было потом, вы представляете: просыпающийся дар некромагии и переезды.

- Мы тебя искали. Долго. И академик, и Ванька, и Ягге с Ягуном...

- Я не хотела, чтобы меня нашли, – покачала головой Таня, – дедушка помог, скрыл даже от стражей.

- Почему ты вообще решила сбежать? – мягко спросила Горгонова.

Рыжая грустно засмеялась.

- Мы же знаем, как Магщество относится к некромагам: их место в Дубодаме. Скажите честно... неужели они бы согласились оставить в живых дитя некромага?

- Мы бы не дали его в обиду! – возмутилась Зубодериха, – некромаги некромагами, но всему есть предел! Он ребенок! Мы бы его защитили!

- Не ценой проблем для Тибидохса. Как бы отреагировал Бессмертник, узнав, что я жду ребенка от того, у кого их не может быть? И этот кто-то – сильнейший в мире некромаг? Вы же знаете, Магществу главное – придраться! А еще... не только в Магществе дело. Не заставляйте вспоминать, пожалуйста.

Воцарилось молчание.

- Собирайся, Таня. В Тибидохсе есть преподаватель, который сможет сдержать его дар, – кинув предостерегающий взгляд на Великую Зуби, мягко произнесла Горгонова. – А еще нам нужен кто-то, кто сможет вести ментальную магию... ты прекрасно справишься. Думаю, что ты не откажешься быть рядом с сыном.

Таня кивнула. Куда ей еще идти? Настоящую жизнь построить так и не получилось.

Вылетели они наутро. Чувство полета, которое так любила Гроттер, больше не доставляло ей удовольствия – все куда-то выветрилось, еще лет десять назад. Влад летел в ступе, невесть откуда телепортированную Медузией. Получалось у мальчика неплохо – а Таню не оставляла мысль, что эта ступа ей знакома. Даже черепушка на древке метелки... навевала старые воспоминания. Несколько часов дороги, вспышка Гардарики, – и вот перед ней желанный, родной и любимый остров. От тяжелых камней замка веяло надежностью, силой и мощью. И, пожалуй, Гроттер впервые за последние десять с половиной лет почувствовала себя спокойно.

На крыше башни собралась целая толпа – и сердце девушки екнуло. Предстояло пережить реакцию остальных преподавателей на ее некро-мальчика, а затем – и остального мира. Гроттер была готова к упрекам и укоряющим взглядам: некромагов слишком, слишком не любили. Даже преподаватели, которых она воспринимала отчасти как родителей.

Больше всего девушку задевало то, что ее сыну придется столкнуться с предвзятым отношением в настолько раннем возрасте. Она боялась, что Влада попытаются шпынять – а он вспылит, и... не даром, пожалуй, молодых некромагов растили в безлюдных дремучих лесах.

Впрочем – сколько не оттягивай его встречу с магическим миром, все равно это случится и не обойдется без неприятностей. Владислав был слишком похож на Глеба – в том числе своим презрительным отношением к окружающим. Гроттер хорошо знала их обоих, и твердо была уверена, что без конфликта не обойдется: вопрос состоял только в том, когда – через неделю, завтра или через несколько часов.

- Первокурсники прилетели еще полмесяца назад, – пояснила Горгонова. – А завтра Ягун решил устроить встречу выпускников... С тобой никто не мог связаться, поэтому твое присутствие станет для них неожиданностью. Думаю, ты будешь рада увидеть Склепову, прибывшую на день раньше. Ее дочери будут однокурсниками твоего Влада.

- Встреча?! Почему Вы меня не предупредили?! – яростно спросила Таня.

- А что бы это изменило? – хмыкнула доцент нежитеведения. – Допряталась, теперь надо объяснять. Все равно выяснилось бы, рано или поздно.

Подумав, Таня кивнула. Не век же прятаться – а век ее, судя по словам Маланьи, будет долог.

Толпы людей на крыше распределились на две кучки. В одной стороне – преподаватели, в другой – ученики.

Путники спикировали и приземлились на крышу. Вдохнув воздух, Таня мягко погладила сына по плечу.

- Постарайся держать себя в руках, хорошо? – попросила она. – Боюсь, моя карьера преподавателя не продлится долго, если ты кого-нибудь угробишь в первый же день.

Владислав кивнул и размеренным шагом направился к будущим однокурсникам. Таня же, быстро закинув контрабас в футляр, пошла к коллегам.

- Здравствуйте. Рада Вас видеть, – оглядев учителей, неловко улыбнулась Гроттер.

Она действительно была рада – наконец-то вернулась домой... Лучшее чувство за последние десять лет – за исключением того, что она почувствовала, в первый раз взяв в руки Влада.

- С возвращением, – улыбнулся академик, – ты будешь прекрасным преподавателем. Если бы не пропала... это бы случилось еще раньше.

Таня кивнула.

- Поклеп Поклепыч, – с неожиданной радостью произнесла девушка, увидев знакомый силуэт, – зомбируете? Я бы не отказалась, пожалуй.

Соловей хмыкнул. Буравчатые глазки завуча на мгновение полыхнули дружелюбием, но суровый блюститель порядка тут же взял себя в руки и произнес: «Подумаем». Гроттер оказалась зажатой сначала в крепких объятиях Тарараха, затем – Ягге. Неожиданно рыжеволосая почувствовала на себе оценивающий взгляд черных как бездна глаз. Медленно повернув голову, она увидела стоящего за спинами учителей некромага.

За последние десять лет внешность Гроттер приобрела какой-то законченный облик. Годы почти не оставили на ее лице ни следа: двадцативосьмилетняя Таня выглядела молоденькой девушкой с излишне взрослым, усталым взглядом. Она похорошела. Начала пользоваться косметикой. Роскошные рыжие волосы отросли ниже лопаток и теперь вились крупными кудрями, окончательно оформилась стройная фигура.

Растянутые свитера остались в прошлом: оставшись верной джинсам, теперь она сочетала их с куда более изящными блузками, красиво обнажающими тонкую шею. Ребенок не должен краснеть за мать – для своего сына, насколько могла, Таня старалась быть красивой.

- Глеб – преподаватель практической магии вместо Зигмунда. А также Глава темного отделения Тибидохса, – пояснил Сарданапал, которого Медузия в тонкости отношений Гроттер и некромага пока не посвятила, сочтя, что это неподходящий для зудильника разговор. Представлять вас не надо. Думаю, вы сработаетесь.

Зуби нервно прыснула.

- Разумеется, – ответил бархатный голос. Некромаг шагнул ближе. Мягкие губы коснулись ее руки, и Таня внутренне сжалась.

Бейбарсов изменения ее облика оценил. Она же оценила его: Глеб возмужал и превратился в статного, привлекательного молодого мужчину; в нем прибавилось властного величия. Теперь внешность рокового мальчика-вуду стала куда более подходящей сильнейшему некромагу современности.

Безумно красив, безумно обаятелен. Черти в глазах, магнетизм – о, он научился управлять этим еще лучше: Гроттер страшно захотелось грохнуться в обморок, чтобы только не видеть все это.

- Рад тебя видеть, Таня, – произнес некромаг, запечатлев поцелуй на ее пальцах и с нежеланием отпустив руку.

- Почти взаимно, Глеб, – с трудом сохраняя невозмутимый вид, ответила Гроттер.

Десять с половиной лет Татьяна старательно отгоняла каждую мысль о Глебе Бейбарсове. Воспоминания были слишком... болезненны. Таня сожалела обо всем, что между ними произошло – но, стыдясь себя, больше всего жалела о том, что не успело произойти. Десять с половиной лет прошло – а она все так же тонет в его взгляде.

Сарданапал деликатно кашлянул.

- Тааанька! Вот дела! – рядом по мановению палочки возникла Склепова. – Десять лет тебя не видела. И где только сидела? А ведь похорошела ты, подруга... Очень даже похорошела!

- Склеп, – девушки обнялись. Гробыня внимательно оглядела рыжеволосую.

- Даже каблучки носить начала... Это кому спасибо надо сказать, что по голове ударил?

- Потом обсудим, – пообещала Таня и помрачнела.

Она ошиблась – хватило нескольких минут: в толпе учеников опасно полыхнуло синей вспышкой.

- Зомбировать!!! – не разобравшись, завопил Поклеп.

Преподаватели рванулись к источнику беспокойства.

Вытянув перед собой руку, десятилетний новенький, казалось, сжимал воздух. В нескольких метрах от него, схватившись за горло, хрипел первокурсник, в котором Гробыня с удивлением узнала сына Горьянова.

- Девять... Восемь... – буднично отсчитывал брюнет.

- Извини... – наконец, прохрипел мальчик. В следующую секунду смуглый худой ребенок разжал пальцы.

Горьянов-младший закашлялся.

- Что-то мне это напоминает, – прошептала Гробыня, глядя на детей.

Черноглазый шагнул назад, выставив перед собой руки с чуть согнутыми пальцами, по которым плясали синие искры.

- Интересно, – промолвил Глеб.

По крыше пошла мощная волна ментальной магии – Таня, не отрываясь, смотрела на сына.

“ВЛАДИСЛАВ”.

В воздухе повеяло напряжением. Мальчик погасил искру и относительно миролюбиво улыбнулся однокурсникам.

- Владислав Гроттер, – как-то легко и весело сообщил он, – будем знакомы.

- Мамочки моя бабуся... – выдавил опоздавший на встречу Ягун.

Взгляд Бейбарсова медленно скользнул по внешности мальчика, задержался на его черных очах и вернулся на Гроттер. Побелев, та отвернулась.

- Тут и зомбировать бесполезно... – пробормотал Поклеп, спешно удаляясь отдавать распоряжения по комнатам.

Юного некромага – в бывшую комнату Бейбарсова, тот теперь на преподавательском этаже... Разместить Гроттер... Подготовить гостевые комнаты для выпускников. И постараться не думать о том, что тут происходит.

Дети инцидент восприняли нормально: померялись силами, и ладно... Те, кто присутствовал на крыше, были слишком малы, чтобы провести параллель с внешним видом декана темного отделения и прибывшим юным некромагом. Преподаватели же стойко делали вид, что ничего не произошло.

- Скоро обед. Таня, вам нужно распаковаться, – сказал Сарданапал.

Две старухи хохотали, глядя на нее из зеркала.

- Сбывается мое предсказание, сбывается... – ухмылялась одна из них.

- Некромажий ублюдок обречен, – подтвердила другая, с отрезанными руками, – узнают про твоего выродка в Тартаре – не жить ему. Никто не защитит! Проклятое чрево, мертвое отродье! Мертвее мертвого! Некромаг мертв всегда – кто же еще у него появится?! Чудовище!

Рука Тани легла на живот, пытаясь защитить еще не родившегося ребенка.

- Вон, – прошипела она, выстреливая искрой в стеклянную поверхность. Хохот двух негромагинь потонул в звоне осколков.

====== 1. О последствиях бурной ночи ======

Девушка опустила контрабас в угол и кинула рюкзак куда-то в сторону.

- Ты ничего рассказать не хочешь? – поинтересовалась Гробыня, влетая в комнату новоиспеченной преподавательницы по ментальной магии, после чего позволила протиснуться Ягуну и прикрыла за ним дверь.

- А что рассказывать?! – вспыхнула Таня. – А то не видно?!

- Как это... получилось? – спросил Ягун.

- Тебе пояснить, как получаются дети? – взгляд Тани стал немного злым.

Уши Ягуна приобрели пунцовый оттенок.

- Как получилось, что Вы... А вы с Ванькой поэтому разошлись, да?

Таня отвернулась к окну и принялась повторять уже рассказанную историю.

- После матча со Сборной вечности Глеб принял решение оставить меня и дать мне спокойно жить с Валялкиным. С Валялкиным вот только я жить уже смогла... Не смогла никак, даже из долга. Было тошно – пришло осознание, что я никогда не любила его по-настоящему. Я оказалась в депрессии... Даже ушла на заочное обучение – чтобы скрыть тот факт, что перед тем, как разойтись, мы с Глебом провели ночь, – Таня хохотнула, – неплохую, надо сказать, раз оказалось, что дети у некромагов могут быть, очень даже как!

- Так проклятие некромага – неправда?

- Я не знаю. Возможно, это из-за Танталова зеркала.

- А где ты жила все это время? – перебил Ягун, – мы с ног сбились, когда тебя искали!

- В небольшом городке на Урале, – ответила Таня, – иногда приходилось переезжать, потому что Влад... срывался. То, что мы оказались здесь, логично: это не смогло бы продолжаться долго. С каждым годом скрывающая его магию завеса все больше трещала по швам.

- Таня, что ты теперь будешь делать? – серьезно спросила Склепова.

- А что теперь?... Что было, то было. Влад будет учиться в Тибидохсе, я – преподавать. А Глеб... Глеб тоже будет преподавать. Мы расстались больше десяти лет назад, так толком ничего и не начав. По инициативе Бейбарсова, нужно отметить. Между нами ничего нет, и не будет.

Ягун внимательно посмотрел на Таню – она сильно изменилась. Стала жестче, мудрее... несчастнее. Исчез упрямый блеск в изумрудных глазах. Девочка, с которой он сбегал на Лысую Гору и влипал в неприятности, кажется, исчезла.

- Постарайтесь не допустить слухов, – вдруг с мольбой попросила Таня.

- Тебе никуда не деться от слухов, – отрезала Гробыня, – сама знаешь. Это родство не скрыть, оно слишком очевидно. Вопрос в том, как ты будешь вести себя.

- Никак. Спокойно. В жизни все бывает – почему у двух преподавателей не может быть последствия их романа в виде ребенка?

- Если только ребенок не некромага... У некромагов ведь не бывает детей.

Девушка кивнула. Главное, чтобы Бейбарсов не чудил – а она-то справится.

- Ты же не думаешь, что Топикотиков оставит тебя в покое, Таня?

Склепова только что озвучила самое сильное опасение Гроттер.

Таня знала, что не оставит – и не могла понять, что задело бы больше: равнодушие Бейбарсова или его внимание.

- Тани здесь нет и давно уже не было, – произнес академик, внимательно глядя на некромага, – три года назад она перевелась на заочное обучение и с тех пор мы никак не можем ее обнаружить. Я даже отправил ей письмо с заочным присвоением степени... думал, вернется, но ошибался.

В черных глазах полыхнул огонь.

- В Книге Мертвых ее имени нет. Я даже обращался к Мамзелькиной, но та лишь ухмыляется и сообщает, что девочка не хочет, чтобы ее нашли раньше времени. Мы все ее искали, Глеб, всеми возможными способами, но она действительно... не хочет.

Бейбарсов кивнул и направился к выходу. Что ж – если так, он сам ее найдет.

- Оставайся здесь, – внезапно произнес академик, – однажды, я уверен, что мы вновь узнаем о Тане Гроттер.

- Что я здесь забыл без нее? – криво усмехнулся некромаг.

- Я предлагаю тебе должность преподавателя практической магии и Главы темного отделения, – решившись, сообщил Сарданапал, – Зубодериха давно тяготится этой обязанностью.

- Я некромаг.

- Сильнейший из ныне живущих. Думаю, новый, молодой декан, способный противостоять Магществу и стражам – это то, что нам сейчас и нужно.

- Мне нужно подумать.

Бейбарсов заглянул в бывшую комнату Тани – нынешние ученицы улетели на летние каникулы, и теперь помещение вновь пустовало.

Как выяснилось, после отъезда Гроттер Гробыня таки забрала свой скелет.

Некромаг шагнул к окну; внимание его внезапно привлекла крохотная руна нацарапанная на дереве, от которой сквозило знакомой магией. Магия всегда оставляет след – и этот след отчетливо сообщал, что то была рыжеволосая ведьма.

Бейбарсов провел пальцем по рисунку; тот полыхнул ярко-зеленым пламенем. Рядом стояла призрачная Гроттер – вернее, крохотная часть ее души, оставленная здесь.

Таня грустно смотрела в только ей ведомую даль.

“И ведь не почти, – раздался в его голове голос Гроттер, – не почти... Надеюсь, ты никогда не будешь меня искать, Глеб Бейбарсов”.

Некромаг на мгновение почувствовал ее эмоции – бесконечную нежность с оттенком горечи. Образ восемнадцатилетней девушки внезапно изменился, сделав ее чуть старше; некромаг отметил, что Таня безумно похорошела.

Что-то случилось – и отпечаток души с сообщением, оставленный рыжей, внезапно показал ее настоящую. Зеленоглазая, не отрываясь, наблюдала за парнем: в глазах молодой колдуньи отражался испуг. Гроттер щелкнула пальцами, и видение рассыпалось, оставив Бейбарсова одного.

- Не почти, – усмехнулся Глеб, вспоминая их первое прощание.

Пусть будет, как ты хочешь, Татьяна Гроттер.

В конце концов, он сам принял то решение.

- Я согласен, – ответил некромаг, глядя на Сарданапала.

Глеб пока не подходил и ни о чем не спрашивал – за это Гроттер, пожалуй, была ему очень благодарна. На самом деле у нее было смутное ощущение, что он попросту дожидался более удобного момента.

На следующий день прилетели остальные выпускники. Склепова и Ягун охотно вводили ее в курс дел, рассказывая о текущей жизни однокурсников.

- Катька с Ягге в магпункте, я работаю комментатором и помогаю Соловью. Выезжаю на матчи. Младшей восемь, а сын примерно одного возраста с Владом, как и Гробкины с Гуней дети. Про саму Гробку ты знаешь – сплетни, бредни, встречи с покойниками и пиво господина Гломова.

Пупсикова с Попугаевой по-прежнему держат в лопухоидном мире конторку экстрасенсов. Помогают бедному населению бороться с кризисом в кошельках и семьях. Горьянов женился на Кэрилин, их сыночку ты вчера уже видела – его чуть не прихлопнуло твое сокровище. Жикин профукал собственный бордель и вновь ловеласит, Семь-Пень-Дыр продолжает заниматься сомнительными махинациями – недавно вот один бордельчик разорил.

- Твой маечник живет с Зализиной в тайге, – перебила телеведущая, – у них дети и зверушки.

- Я за него рада, – даже как-то искренне отозвалась Таня.

- Тузиков руководит магазином полетных инструментов где-то в Англии, что-то связанное с метлами и вениками. Мечта идиота сбылась, что называется. Шито-Крыто обосновалась на Лысой Горе, – продолжил Ягун, – Лена с Шурасиком в Магфорде, получили недавно профессорские степени. О Жанне практически ничего неизвестно, но она, вполне довольная жизнью, замужем, и растит двух усыновленных... уматеренных, в ее случае, детей от какого-то болгарского мага-спортсмена.


- Ну и зачем вы это устроили? – укоризненно поинтересовалась Ягге, глядя на Медузию, Сарданапала и Зуби.

- Я не знал... – виновато сообщил академик, – Меди сказала, что они нашли не только молодого некромага, но и нового преподавателя по ментальной магии – лучше нет. Что этот некромаг будет сыном Глеба Бейбарсова, а преподавателем – его мать, Татьяна Гроттер, я не мог предположить даже во сне.

- Я не могла ее не позвать, – ответила доцент нежитеведения. – Магщество попытается уничтожить их, как только узнает. Это Глеба они боятся – как-никак, сильнейший маг смерти, а вот десятилетний ребенок... Ее и так жизнь потрепала.

- Мы нашли ее истекающей кровью от очередного всплеска дара. Мальчишка еще не умеет с ним обращаться, – продолжила Зуби.

- А что Бейбарсов не в курсе ребенка, вы, как будто, не знали?! – возопил Поклеп, – да они сейчас своими разборками снесут весь Тибидохс!

- Это все равно бы выяснилось рано или поздно, – холодно возразила Меди. – Лучше сейчас. Пока ребенок не вырос и не обозлился. Мы не знаем, как он отнесется к Глебу, когда...

- Когда, – завершил Сарданапал. – Меди все сделала верно. Что ж, пусть что будет.

С Ягуном они в первый раз напились на четвертую годовщину его свадьбы.

Бейбаров постоянно ловил на себе испытывающие взгляды Гломова и Склеповой; Катя, успев привыкнуть к некромагу за время его пребывания к Тибидохсу, реагировала совершенно спокойно.

- Извини, Бейсобачкин, но ты кретин, – не выдержав, сообщила Склепова, – поиграл в благородство! Куда теперь ее занесло... Она ж упертая, хрен найдешь. Один еще раз настоял бы на своем, но нет!

- Гробыня, – примиряюще начала Катя, но фиолетоволосая неожиданно затихла.

- Что Гробыня-то... Выпьем за то, чтобы с Танькой все было в порядке.

Некромаг молча пригубил напиток.

В преподавательской гостиной, которую любезно уступили выпускникам, шло активное общение, именуемое попойкой. В лучших традициях Ягуна и всего Тибидохса, встречу растянули на целую неделю, так что первые семь дней сентября обещали быть насыщенными.

- Где ж ты пряталась, Танечка? Мы тебя так искали, так искали...

Рядом с Гроттер, Склеповой и Лотковой безбожно любопытствовала Попугаева.

- На Урале, Верочка. Жизнь спортивная наскучила – так свежим воздухом дышала, отдыхала, в тишине и покое.

- Что ж вернулась-то, коль хорошо так было?

- А надышалась.

- Попугаева, иди к своему хомяку басурманскому, – мирно произнесла Гробыня, – чай, не все еще обсудили с Пупсиковой. А у нас тут слушать нечего.

- Татьяна Леопольдовна, – в гостиную заглянула маленькая девочка с золотыми косичками. – Там Ваш Влад...

Гроттер прервала беседу с однокурсницами, отвлеклась от шампанского и перевела внимательный взгляд на девочку.

- С хмырями... В подвалах...

- Это проблемы хмырей, – наконец, ответила Таня, отпуская девочку и возвращаясь к бокалу.

- Твой сын сцепился с нежитью, а ты реагируешь на это так спокойно? – удивилась Лоткова, сутками пропадающая в магпункте и находящаяся в информационном вакууме. Своих Ягуновичей она берегла, как зеницу ока.

- Видела бы ты ее сына... – пробормотала Гробыня, стоящая рядом с Гуней. Тот недоуменно посмотрел на жену, но спрашивать не стал.

- У Тани сын есть? – оживилась Верка.

- Владиславом звать.

Гроттер отхлебнула золотистую жидкость и посмотрела в сторону: Глеб стоял у камина и разговаривал с некромагинями. Бейбарсов был верен самому себе – черные брюки и рубашка с расстегнутым воротом сидели на нем идеально. Ему шло, – отметила Таня. Как и всегда. Иногда взгляд его – пронизывающий, задумчивый – падал на Гроттер, и девушка чувствовала, как приятно холодится ее кожа.

Между тем, в гостиную, не торопясь, вошел Влад. Вспомнишь к ночи некромага – получай. Мальчик прошествовал к матери, остановился в двух метрах и терпеливо стал ждать, когда на него обратят внимание.

Для полноты картины ему не хватало только тросточки.

Разговоры в гостиной медленно замолкали – и потому кашель Пипы, внезапно обнаружившей себя тетей, прозвучал как раскат грома.

- Да, дорогой? – Таня подошла к сыну.

Гроттер спиной чувствовала взгляды однокурсников, но внешне оставалась спокойной и невозмутимой. Это ЕЕ Влад. Не Бейбарсова. Кому какая разница, что у них было? Людям свойственно обсуждать. Бывает все.

Преподавательница ментальной магии не стыдилась ребенка от некромага, но боялась вопросов. Боялась, что сплетни разозлят Владислава. Владиславу, впрочем, было плевать на сплетни, как с высокой колокольни: то была еще одна замечательная черта, унаследованная от папаши. Таня вообще сработала, как ксерокс.

- Я гулял по подвалам, нашел осколки Камня четырех стихий. Узнал по сильному магическому фону. Может, пригодится тебе... Для твоих учительских нужд.

Ребенок щелкнул пальцами, с синей искрой материализуя крошечный матерчатый мешочек, оглядел стоящих в гостиной взрослых. Взгляд его остановился на некромагах, и чуть дольше, чем нужно, задержался на Глебе. Усмехнувшись, Владислав поклонился опешившим Лене и Жанне, и тут же покинул гостиную.

- Гроб, я не понял... А чего это он так на Бейбарсова похож? Сын же Таньки, – негромко пробасил Гуня и тут же получил в ответ ледяной взгляд жены, явственно приказывающий заткнуться.

- Все некромаги чем-то похожи, – неожиданно для всех и, в особенности, для себя, хохотнула Ленка, попытавшись снять тяжелую атмосферу, – с Матвеем Багровым, волхвом-некромагом, у них тоже что-то общее есть.

- Я не думаю, что дар влияет на... – начал было Шурасик, но прочитал в глазах Свеколт ТАКОЕ желание смертоубийства, что стих и отошел к Гломову. – А вообще да, есть что-то общее, – промямлил Александр.

Гломов немедленно всучил ему в руки здоровенный фужер.

Разговоры в гостиной постепенно сошли с темы ее десятилетнего отсутствия и вернулись в обычное русло. Таня залпом выпила два бокала шипучего напитка, но не почувствовала никакого алкогольного опьянения.

Тем временем к ней подошел Ванька.

«- Я никуда с тобой не полечу, – отрезала Таня. – Ни сейчас, ни в будущем.

- Но мы же так хотели…

- ТЫ хотел. Не я.

- Но Таня…

Валялкин попытался коснуться ее плеча, но девушка отшатнулась.

- Я не хочу в тайгу. Я вообще тебя не люблю, Ванька. Извини.

Голос Тани был спокоен и непреклонен. Она все решила, и отчаянно пыталась довести это до маечника.

- Это из-за некромага?

- Да, Вань. Прости.

- Ну… Если передумаешь, я буду ждать, – попытался улыбнуться растерянный ветеринар.

- Не передумаю, Вань.

«Прости мне все это, Валялкин».

Таня неожиданно для себя возникла на пороге Зализинской комнаты. Глотнув побольше воздуха, постучалась.

- Гроттерша, – ядовито поприветствовала истеричка, – из Вани всю кровушку выпила, так и из меня пришла?

- Поговорить надо, Лиз, – не спрашивая разрешения, Таня шагнула вперед и прикрыла за собой дверь.

- И что же мне хочет сообщить Гроттерша-Танечка?

- Ванька теперь твой, – наконец, произнесла Таня.

Глаза Лизы округлились, точно дырки от бублика.

- Мы расстались, – буднично сообщила Таня, – можешь делать, что хочешь. Хочешь – завоевывай, хочешь – привораживай.

- А…

- Я его не люблю. Ты прости, надо было раньше понять, а я никак не могла решиться… Все придумывала себе чувства, его мучила, тебя. Ну, удачи, – мягко улыбнулась Гроттер и так же внезапно покинула комнату».


- Значит, вот почему тогда так, – тихо сказал он, и мягко улыбнулся. – Ну что ж. Знаешь, а от тебя в нем очень много. Больше, чем ты думаешь. Я вижу.

«Маечник, милый маечник! Ты все еще такой светлый – настолько, что становится тошно».

Таня медленно кивнула.

- Как у вас с Лизой? – улыбнулась она.

- Лиз, как у нас? – Ваня посмотрел в сторону жены. Экс-Зализина подошла и продемонстрировала ответ.

- Третий, – пояснила бывшая истеричка всея Буяна. – В этот раз, наконец, девочка. Назовем Таней.

- Пожалей ребенка, – хохотнула Гроттер. – Ты ж съешь его.

- Ничего личного, Гроттерша, – хмыкнула Лиза. – Ванечка ж у нас другого имени и не знает. Сама про Тангро и Тантика помнишь. Слава богам, хоть сыновей назвали Александром и Алексеем, а то были бы Татьянием и Таногрием.

Менталистка хихикнула. Материнство пошло Лизке на пользу, вылечив от истерик и изгнав последние крупицы проклятия Триглава: блондинка выглядела, как нормальный, здоровый и довольный жизнью человек. Вот уж кто ужился с маечником в нелюдимой тайге, кто был готов растить десяток детей, кашеварить, домоседствовать, помогать лечить зверушек и при этом быть абсолютно счастливой.

- А как... избушка? – осторожно поинтересовалась Таня.

Зализина хохотнула.

- В избушке мы прожили всего полгода. Потом Ванечка отстроил небольшой, но очень комфортный домик – пять комнат, все удобства, при этом свежий воздух. Самое то для детей.

- Здорово, – пробормотала Гроттер.

Вновь удивив всех, Лизка обняла бывшую однокурсницу, и удалилась на диван – на восьмом месяце беременности стоять ей было достаточно тяжело.

- А что ты делаешь, Лиз? Ну, в тайге? – допрашивала Пупсикова мирную Елизавету.

- В данный момент – помидоры солю. И грибы. До этого огурцы консервировала, мне Ванечка две теплицы построил. Варенье варила... Летом ягодное, сейчас – яблочное и сливовое, мы ж еще садик развели небольшой. Забот хватает, – счастливо поделилась Лиза.

- А детей с кем оставили?

- С домовым нашим. Саша с Лешенькой у нас совсем самостоятельные – и Тантика покормят, и корову подоят, и простоквашу поставят.

Молодая преподавательница, услышав о быте Бедной Лизон, внутренне содрогнулась. По молодости она как-то попыталась представить себе совместную жизнь с Валялкиным – теперь ее представления оправдывались в худшем виде. Слова экс-Зализиной звучали для Тани, как панихида по самой себе. Эта жизнь точно, точно была не для нее…

Впрочем, карьера драконболистки у нее тоже не состоялась. По преподавательской стезе она вовсе пошла только спустя десять с половиной лет.


- Глеб...

- Сам не знал, – ответил Бейбарсов.

- Что делать будешь? – спросила Лена с той же интонацией, что утром Гробыня.

- Я оставил ее десять лет назад. Думал, что сделал как лучше, а оказалось, что бросил с ребенком, – усмехнулся мужчина. – Что теперь... Буду учить ее сына управляться с даром и надеяться, что тот не вызовет меня на дуэль, когда выяснит подробности отношений с его мамой.

- А...

- Не думаю, что Таня простит меня так скоро.

- Со временем простит, – утвердительно произнесла Аббатикова.

- Куда она денется.

На губах Бейбарсова плясала нехорошая улыбка.

Да – он отказался от нее сам, но спустя десять лет судьба вновь столкнула их и связала общим ребенком. Бейбарсов умел читать знаки судьбы: теперь он никогда… ни за что… никуда не отпустит ее. Гроттер принадлежала ему. Осталось объяснить это Гроттер.

Но ведь она сама признавалась, что почти полюбила его. И, судя по ее вчерашней реакции, все еще чувствует то же самое.

Некромаг идет к своей цели всегда. Некромаг не знает слова «нет». Некромаг любит лишь однажды. Только теперь он будет много, много умнее и осторожнее, чем одиннадцать лет назад…

====== 2. Учитель и ученик ======

Таня стояла на крыше Башни привидений и не могла отвести взгляда от бесконечной дали. Небо – застывшее, чистое, глубокое – казалось вечностью. Прошло всего десять с половиной лет... Целых десять с половиной лет – и вот она снова дома.

Каменный шар вызвал только горький смешок. А может, надо было тогда выпить крови вепря? Кто знает – была бы сейчас счастливее, без всяких глупых мыслей.

Она была неравнодушна к Бейбарсову, вот только поняла это слишком поздно – настолько, что менять что-либо было бесполезно. Десять лет Таня надеялась, что сможет спокойно смотреть в его глаза и не думать о нем. Десять лет она надеялась, что чувства некромага утихнут – но некромаг любит лишь однажды. Глупые, глупые, бесполезные надежды.

Любовь или наркотик? Кто она ему?

- Не жалей, – проскрипел перстень

Девушка кивнула и направилась к себе.

Татьяна с удовольствием скинула , натянула ночную сорочку, начала вычесывать роскошные непослушные волосы. Свечи она так и не зажгла, – предпочла полумрак и свет луны, который так нравился ее Владу. Некромаг есть некромаг – пусть и маленький.

Новоявленная преподавательница ментальной магии вздрогнула, кожей почувствовав на себе взгляд черных, как бездна, глаз. Взгляд ласкал ее кожу, жадно пожирал, заставлял дрожать все существо. Казалось, по ее бедрам проводят полоской меха, а шею жжет каленое железо.

- Глеб? – неуверенно спросила Таня, оглядываясь по сторонам.

Комната была пуста.

Таня потрясла головой, отгоняя наваждение, и устало опустилась на широкую кровать.

- Слава богам, что они всего не знают... – пробормотала Таня.

Родив некромага от могущественного некромага, она невольно подписалась на их судьбу: однолюбие, долголетие и колоссальная мощь – хотя бы не некромажья. Маланья Нефертити – единственная, кому доверилась Таня, сама не верила, когда сообщала это.

Гроттер отогнала нежеланные мысли и в очередной раз оглядела свои покои. Они ей несказанно нравились – за исключением того, что прямо за стеной жил Глеб.

Огромный, по сравнению с ее студенческой комнатушкой, кабинет с теплыми бежевыми стенами казался необычайно уютным. Две стены заставлены шкафами с книгами по менталистике, почти посреди помещения красовался массивный стол. Около камина с тяжелой гранитной полкой постелен шикарный белый ковер с длинным ворсом. Светлое окно с широким подоконником ненавязчиво приглашало присесть и помечтать. В дальнем углу – вход в крохотную ванную комнату.

Спаленная часть отделена широким арочным перекрытием, создававшим ощущение простора. По краям арки – резные крючки, которые держат ленты раскрытых тяжелых штор золотистого цвета. Двуспальная кровать с черным пушистым покрывалом, длинный узкий шкаф, крохотный прикроватный столик с вазой.

Сарданапал умел создать условия, от которых не захочется отказываться. Таня присела у незажженного камина.

- Кошерно живем, – довольно отозвался перстень, – наконец-то, дочь Гроттеров обитает не в очередной ветхой избушке! И наконец-то не в статусе беженки, позорящем мои седины!

- Дед, – поморщилась девушка, падая на ковер и буквально проваливаясь в мягкую шерсть.

- Что дед! Что – дед?! Я уже десять лет, как прадед! Правнука, прижитого во грехе и от богомерзкого некромага!

- ДЕД!

- Единственное, что меня утешает – что мальчишка носит фамилию Гроттер, – перстень внезапно сменил гнев на милость и ехидно добавил, – пока.

- Деда?... – Таня нехорошо посмотрела на кольцо.

- Другого слова не знаем, да? Прохиндей твой некромаг, вот что! Посмотришь еще – пройдет немного времени, и Владислав будет с ним нежить препарировать и восторгаться, что у него такой славный батюшка. И это, милая моя, будет лучшим из исходов! Некромаг есть некромаг, даже если мой правнук! Суть не обманешь! Сама знала, ЧТО ему нужно, когда сюда везла.

Девушка промолчала. Возразить было нечем.

У окна танинной комнаты стоял Глеб.

- Ты... ты останешься? – с какой-то надеждой вопросила девушка.

Некромаг покачал головой.

- Просто решил нормально попрощаться.

Гроттер сама шагнула к нему. Обвивая парня за шею, магспирантка с горечью отвечала на жгущие поцелуи со вкусом ее слез. В негодовании вспыхнувший перстень был безбожно выкинут куда-то в район стола; туда же вскоре полетела и одежда.

«Я люблю тебя», – прошептала Таня, в следующую секунду вскрикивая от пронзившей ее боли.

Они были вместе до самого рассвета, не в силах насытиться объятиями друг друга. Некромаг ушел утром, запечатлев на ее губах прощальный мягкий поцелуй. На мгновение Глеб обернулся – девушка все также спала, завернувшись в ворох окровавленных простынь.

Мальчик с каким-то мрачным любопытством разглядывал сильнейшего некромага современности, тот глядел в ответ – по их лицам невозможно было что-то прочитать. Внезапно Бейбарсов поморщился.

- Побудь здесь, – сообщил декан, – вернусь через пять минут. Твои однокурсники устроили очередной бедлам.

Владислав огляделся. Оказаться в личных покоях великого некромага было очень, очень, очень интересно.

Комната была оформлена в черно-белых тонах – по мнению Влада, лучше, чем обиталище его матери. На полках книжных шкафов – черепа животных. На столе из черного дуба аккуратно разложены бумаги, журналы и свитки – в плане порядка Бейбарсов оказался настоящим педантом. Стол мальчика, впрочем, не заинтересовал – гораздо больше его влекло помещение, проход которого был прикрыт поблескивающим в воздухе охранным черномагическим заклинанием. Наличие защиты явно сообщало и о наличии тайны – а противиться унаследованному от матери любопытству было тяжело.

«Завеса тьмы», – сообразил Влад. Он читал про это в одной из книг, которые доставала ему мать: один из излюбленных черномагических способов хранить секреты. Читал он и про, как это обойти.

Рядом с громадным ложем стоял предмет, вызывающий у него наибольшее любопытство – мольберт, за которым были аккуратно составлены картины. Размывающее действие заклятия не давало никакой возможности рассмотреть нарисованное на них – а еще на покрывале лежала интригующая черная папка.

Врожденные способности к телепатии порой позволяли Владиславу выхватывать отдельные воспоминания из памяти матери – среди таковых были уже упомянутая черная папка, черные розы, каменный шар на крыше замка, разбитый бокал, кровавые простыни.

Прошептав антиблок, юный некромаг осторожно скользнул за завесу.

Портрет изображал молодую рыжеволосую девушку. Обнаженная красавица, кое-как прикрытая простынями, полулежала на кровати. Смугловатая кожа, огненные кудри, волевой взгляд чуть раскосых глаз...

С картины, точно живая, смотрела его мать.

Влад приоткрыл папку, пролистнул кипу рисунков, изображающих одно и то же. Поразительное сходство, – отметил мальчик и осторожно шагнул обратно в кабинет. Он узнал, что хотел.

Влад не спрашивал. Этот жесткий, взрослый для своих лет ребенок убедился, сделал для себя выводы и удовлетворился ими.

Он любил мать, но справедливо считал, что она разберется сама.

Мальчик только-только успел поправить заклинание, как вернулся хозяин кабинета. Взглянув сначала на арку, потом на Влада, невозмутимо топтавшегося у шкафа, Глеб усмехнулся.

- Сначала проверим твой потенциал, – сообщил Бейбарсов, – потом выясним, сколько ты уже знаешь, и составим программу обучения.

Влад уже пять минут сосредоточенно пялился в громадный шар, выставленный перед ним некромагом. В шаре активно шевелилось что-то черное, но что, мальчик из-за недостатка знаний понять не мог. Взгляд Бейбарсова становился более и более заинтересованным.

- Отойди в центр комнаты, – приказал Глеб, выпуская в него темно-синюю искру.

Последнее, что почувствовал Владислав – как сердце громко стукнуло и остановилось. Затем его обдало ледяным холодом и потянуло сначала вниз, потом вверх, а потом наступила спасительная тьма.

На голову легло что-то холодное и до одури приятное. Распахнув глаза, Влад узрел некромага, который сидел перед ним на корточках и невозмутимо вытирал его лоб мокрым, пахнущим мятой полотенцем. Заметив, что мальчик очнулся, Глеб вернулся за стол.

- Вода на столике у окна, – негромко произнес он.

Владислав никак не мог напиться. Жидкость, на которую ему указалпреподаватель, была странной – не сказать, чтобы вкусной, но придавала сил.

- Вода с кладбища, – пояснил декан темного отделения на вопросительный взгляд, – самое то для некромага.

Мальчик невозмутимо кивнул, допил и сел напротив черноволосого мужчины.

- И что у меня с потенциалом? – хрипло поинтересовался он.

- Очень неплохой потенциал, особенно для унаследованного по крови. Чтобы быть вдвое-втрое сильнее обычных магов, тебе более чем хватит. Пожалуй... примерно равен моему до моих манипуляций с Зеркалом Тантала, но нужно развивать.

- А Вас победить – хватит? – спросил Влад.

Бейбарсов хмыкнул.

- Если будешь заниматься по двенадцать часов в день пару-тройку сотен лет подряд без перерывов и выходных, в принципе, можешь попробовать. А что, уже хочешь меня убить?

- Просто интересуюсь, насколько силен победитель Тантала.

Губы некромага внезапно растянулись в улыбке – не издевательской, к вящему удивлению мальчишки.

- Даже если мои сестры по дару объединятся с оставшимся учеником волхва, вряд ли они смогут причинить мне вред. На меня не хватило Магщества с их Раздирателями – не хватит и Сарданапала.

- Понятно, – пробормотал Владислав.

Глеб осторожно подзеркалил мальчишку – так, чтобы тот даже не заметил.

«Либо врала, либо заблуждалась. Значит, обиделась, что бросил».

- А теперь покажи мне, что умеешь и что знаешь, – продолжил помрачневший Глеб. Выполнение одного из некромажьих планов из четырех букв переходило на более высокий уровень сложности.

- Начнем? – чуть наклонив голову, ребенок с интересом смотрел на преподавателя.

Губы Бейбарсова скривила усмешка, которую Влад каждый день видел в зеркале.

- Начнем, – согласился он.

====== 3. К чему приводят зелья, сваренные в котле Древнира ======

Каким-то образом прошел месяц. В школе Таня и Влад не афишировали родство, но не проходило и вечера, чтобы юный некромаг не заходил к матери.

С каждым днем прорезалось его сходство с отцом, уменьшенной копией которого он был. “Дешевый косплей на декана “, – говорили за дверями спален, потому что вслух – боялись. Ванька ошибся: во Владе было мало от Тани – за исключением привычки находить приключения на мягкое место и лезть туда, куда не надо.

Таня закатывала глаза, Глеб молча устранял последствия сыновнего колдовства, а Влад шатался по подвалам, библиотекам и башням в поисках интересностей. Негласным развлечением остальных учителей стало наблюдение за некромагом-старшим и некромагом-младшим, которые в особо узких кругах (Таня с Глебом туда не входили) именовались Барс и Барсик.

Даже Поклеп прекратил предлагать зомбировать – Милюля находила это все достаточно... интересным.

С деканом темного отделения они практически не пересекались – разве что во время завтраков, обедов и ужинов, а также во время учительских собраний. Если разговаривали, то о работе или учениках. Но взгляд его она чувствовала на себе постоянно... И каждое утро просыпалась с черной розой на подушке.

Гроттер сидела на подоконнике своей комнаты. Прохладный воздух осенней ночи приятно холодил кожу, укрытую лишь белой тканью полупрозачной сорочки. Таня и камин зажигала разве что для уюта...

- Добрый вечер, Таня.

Бейбарсов точно соткался из тьмы, и теперь стоял рядом с окном, с плохо скрываемым желанием разглядывая бывшую драконболистку.

- Глеб... – с болью ответила Гроттер, даже не пытаясь прикрыться. – Все же сказано. Десять лет назад.

- Я уже месяц жду, когда ты заговоришь. Почему не сказала про ребенка? – вопросил Глеб, – ты же, что некромагию не скрыть.

- Потому что хотела, чтобы он жил. Хоть какое-то время... как нормальный человек. Скажи – если бы все узнали... Восприняли бы ребенка не как исчадие ада и угрозу? Некромагов всегда пытаются убить.

- Я бы защитил, – ответил Глеб, – я – сильнейший некромаг настоящего.

- Но ты не мог бы быть с нами все время. Где бы мы жили? В землянке на Алтае, постоянно ожидая нападения Магщества? На Лысой Горе остановиться бы не дали, даже в лопухоидном мире семья Танталова наследника тоже привлекала бы много внимания. Нет... все сделано верно, сам знаешь. Он вырос, стал учеником Тибидохса. Нам не о чем волноваться. Изгнание нас практически не затронуло, у Влада было нормальное детство.

- Что с тобой стало? – с какой-то яростью произнес Бейбарсов, – где та Татьяна Гроттер, которая ничего не боялась?! Что ты там себе придумала?!

- Много лет прошло, – ответила Таня.

Он не понимал.

Бейбарсов выругался и притянул к себе девушку. Чувствуя, как та упирается в его грудь кулаками, он раздраженно цыкнул: «Дай минуту».

Мужчина с наслаждением вдохнул запах ее волос – манящий, желанный, любимый. Скользнул жгущими губами по виску, пробежал пальцами по позвоночнику, вызывая дрожь, а затем вновь уткнулся носом в ее макушку.

- Глеб...

- Я рад тебя видеть, Гроттер.

Некромаг ушел.


Горячие губы бродили по всему ее телу; руки его были всюду.

Сорочка порвана, бедра разведены по сторонам. Не осталось ни одного препятствия.

«Глеб..., – прошептала девушка, – не надо...».

Кто сказал тебе, Татьяна Гроттер, что это сон?

Девушка выгибает спину, точно кошка. Она стоит на коленях у зажженного камина; руки ее утопают в шерсти роскошного ковра. Бейбарсов позади...

От болезненной, приятной наполненности хочется кричать.

Жарко... От пламени камина, от жгущих прикосновений, от бешеного ритма и рваного дыхания.

Сон закончился, а она все еще чувствует руки некромага.

На следующее утро пороге ее комнаты вновь стоял Глеб.

- Нам надо поговорить, – не признающим раздражения голосом сообщил Бейбарсов, шагая в покои, – о Владиславе.

- Мы же вчера…

Глеб испытывающе посмотрел в ее глаза и, вздохнув, опустился в мягкое кресло.

- Касательно наших родственных взаимоотношений – нет. Но, к сожалению, я не собираюсь обсуждать с тобой аспекты нашей личной жизни, – вздохнув, успокоил ее Глеб, – пока что. Наш сын…

Глаза некромага потемнели еще сильнее.

- Что он натворил?! – побледнела Гроттер.

- Сварил зелье, призывающих привидений, в котле Древнира. Талантливо, надо сказать, сварил – подействовало, можешь сходить в Башню Привидений и посмотреть.

- И?...

Котел Древнира был одним из источников магии на Тибидохсе. Если то, о чем она подумала, правда…

- Да, действие зелья многократно усилилось, – перехватывая ее мысль, сообщил декан.

- Зачем он это сделал?!

- Он некромаг. Ему стало любопытно…

Таня рухнула в кресло рядом.

- Боги святые… – изумрудные глаза уставились в темные омуты, – что же мы породили…

Глеб промолчал.

Башня привидений буквально до самого основания, до каждого камня кишела духами в полном смысле своего названия. У входа в башню летал поручик Ржевский, радостно вопящий что-то про Ахтырские и Мариупольские полки и корнета Оболенского, с которым они якобы служили вместе и вот, наконец, встретились.

По Тибидохсу носилось бешеное трио из Максимилана Робеспьера, Оливера Кромвеля и императора Севера. Первый требовал спалить остатки Бастилии, второй просил прощения у «короля Карла», а третий требовал выдать ему головы римских легионеров, в данный момент активно подбивающих клинья к маркизе де Помпадур. Все это общение представляло собой хаос у Вавилонской башни – по-другому назвать этот набор иностранной речи, почему-то не мешающей пониманию друг друга, назвать было нельзя.

Октавиан Август хотел хлеба и зрелищ и подбивал на мордобой двух первокурсников – дети как раз меняли маннокашную скатерть на блинную. Князь Олег пытался отодрать голову у коня Александра Македонского, Мессалина успешно совращала Родриго Боджиа, Понтий Пилат требовал яду.

И это только то, что успела заметить Таня. О том, что происходило еще, она предпочитала не думать.

- У вас два часа на разбор этого безобразия, – процедил сквозь зубы Поклеп и побежал прятать от неодобрительных взглядов Адольфа Алоизовича любимую Милюлю.

Владислав сидел на крыше Башни, по-турецки скрестив ноги. Рядом висел дух, который активно общался с мальчиком. Сердце Тани заболело – как когда-то на матче со Сборной вечности.

Юный некромаг повернул голову.

- Привет, мам. А мы тут с дедом разговариваем – присоединишься?

Леопольд с веселым интересом смотрел на дочь.

- Отлично летаешь, – улыбнулся он, – давно хотел сказать.

- Как и ты, папа. Спасибо тебе… за тогда.

Призрак кивнул.

- Не мог же я позволить проиграть собственной дочери. Феофил хорошо за тобой присматривает?

- Иногда даже перегибает палку. Правда, теперь большая часть его разговорной магии уходит на то, чтобы выбранить Влада.

Ребенок ухмыльнулся.

- В последнее время он, вообще-то, бранит в основном ее, – сообщил он недоумевающему привидению. – Вон по тому поводу, – и кивнул сторону двери.

В дверях, помахивая тросточкой, стоял Бейбарсов.

- Товарищ тесть, – протянул Глеб.

- Товарищ некромаг, – в тон ответил Леопольд.

Бейбарсов, не мигая, смотрел в глаза духа. Таня почувствовала, что между ними создался ментальный диалог, услышать который никто не смог бы даже при большом желании.

- Ну что ж. Будем надеяться, – улыбнулся Лео.

Бейбарсов подошел к девушке и, в кои-то веки проявив деликатность, осторожно коснулся ее плеча.

- Надо закрывать коридор. Еще немного, и мы их не выдворим, души попросту останутся тут. Им пора.

- Глеб, – поддаваясь внезапному порыву, выдохнула Таня.

Некромаг обернулся.

- Я хотела тебе рассказать про Влада, просто, чтобы ты знал, но… боялась. А потом уже просто не знала, как можно прийти к тебе с таким заявлением. Все же, годы шли. У тебя могла быть своя жизнь.

- С тех пор, как мы расстались в Магфорде, жизни у меня не было, – медленно проговаривая слова, возразил некромаг.

- Но ведь так решил ТЫ. А я почти тебя любила... Тогда.

Подойдя к Бейбарсову, Гроттер осторожно коснулась пальцами его висков и прикрыла глаза.

- Смотри.

По пальцам девушки потекли струи ментальной магии.

«- Мертвое чрево! Мертвая плоть! Порождение чудовища! Когда узнают в Тартаре – ему не жить! Ни ему, ни тебе, ни твоему некромагу!

- Вы все – обречены, – хихикнула Чума-Дель-Торт».

Колдовство скользило по пальцам струящейся дымкой.

«У кроватки стояла сухонькая старушка в старом плаще.

- Милый ребеночек! – искренне восхитилась женщина, – очи-то какие черные, королевские! Как у папочки! А порода-то, порода! Волхвы всякие и в подметки не годятся!

Таня, не отрываясь, смотрела на гостью.

- Вы же не за...

- Да что это такое-то! Я, может, на огонек заглянула – а тут уже трясутся, что с разнарядочкой!

- Смерть просто так не приходит, – покачала головой рыжеволосая.

- Так я и не просто так, а крестника повидать. Все некромаги, так или иначе, мои крестники. А тут еще интереснее – дитя некромага. Прямо любопытственно-родственные чувства.

- Повидали. Что теперь? – просто спросила Таня.

- А что теперь?

- Если о моем сыне узнают, он не жилец. Некромаг, конечно, не может умереть, не передав дар, но какой дар в три года?

Мамзелькина долго смотрела в глаза Гроттер.

- Да, заинтересовало бы твое чадушко нашего Лигула – как ик!-икспанат в Кунсткамере. Вот только некромаг как некромаг будет – силы Танталовы не та вещь, что по наследству передается. Нет – Лигулу другое надо, что у мальчика есть.

- Что надо?

- Узнаешь, деточка, узнаешь еще. А что прячешься, молодец – попрячься до поры до времени, пока не подрастет. Детство-то пусть у ребенка будет. А то действительно станет чудовищем – мертвее мертвого».

- Чума с Эльвирой немного наврали, – негромко произнес некромаг, – видишь ли, Таня...

Черные очи прожгли девушку насквозь.

- Нашим старухам очень хочется спихнуть нас в Тартар как можно скорее. Тебе истолковали пророчество так, как выгодно им. Скажи мне честно – если бы не предсказание этих старых некромагинь, ты рассказала мне о Владиславе?

Таня отвернулась.

- Я не знаю, – наконец, ответила она, – как отец, ты должен был знать. Но я приняла твое решение... но ты отец.

- Вечные сомнения Тани Гроттер, – хмыкнул Глеб, – и вечные глупости. Иногда ты поступаешь очень по-женски – получить отказ от мужика, обидеться, не рассказать ему про ребенка, растить его десять лет и потом хлопать своими очаровательными ресничками в попытке понять, что же делать.

- Думаю, однажды, все же, рассказала бы. Мне самой не хватало родителей – не хотелось лишать и Владислава даже хотя бы знакомства с одним из них. Но я всегда боялась того, что предпримешь ты, узнав о сыне.

- Ты сегодня откровенна. Знаешь, а мне нравится.

- Что нравится?

- Что в глубине души ты всегда знала, что я не оставлю тебя в покое.

Чертыхнувшись, Гроттер отскочила.

- Я был в Тартаре и никогда бы не спихнул туда собственного ребенка. И никогда бы не спихнул туда тебя. Эльвира это знала – гораздо проще было толкнуть на сомнительную дорожку молоденькую, наивную рыжеволосую девочку, которая думает, что тени навеки сгинувших могут делать пророчества.

Толкнуть с расчетом, что однажды она сама шагнет во тьму, устав возиться с юным чудовищем, которое воспитает чудовищем исключительно сама. Ты десять лет растила Влада. Заметила ли ты в нем монстра, что мертвее мертвого?

Владислав – некромаг. Весь его путь – вечное балансирование на канате, растянутым над пропастью. Если не развивать дар, дар его сожрет. И сожрал бы и тебя, попытайся ты спрятать его от всего мира.

- Я разговаривала с Владом. Ты растишь из моего сына маньяка, способного косить целые армии, – протянула Таня, – а я даже слова сказать не могу, потому что это называется “учить обращаться с даром”.

- Ты все знаешь.

- Я знаю. Лучший способ для некромага сдержать этот дар – владеть им в полной мере... – грустно усмехнулась Гроттер. – Меня не задевает, что мой сын – некромаг. Задевает лишь то, что с каждым днем он все больше похож на тебя. Такой же ядовитый, беспринципный... И с чувством собственного величия. Ох, и наплачется Магщество, когда мы вырастим это темное дарование.

- Он не будет таким, как я.

- Не будет, – эхом повторила Таня, теряясь в его взгляде.

В голову упорно лез ночной сон. Менталистка буквально почувствовала горячие прикосновения. Взглянув в черные омуты, она мучительно покраснела; в голове промелькнула очередная картина из сна.

- Что-то не так? – некромаг чуть наклонил голову.

В голосе – усмешка.

- Все замечательно. Мне дурно... Я пройдусь, перед началом занятий, – промямлила Гроттер, пятясь к стене.

- Давно я тебе снюсь? – с ухмылкой поинтересовался мужчина перед тем, как она сорвалась на бег.

- Пошел к черту!!!

Бейбарсов хмыкнул, наблюдая за удаляющимся рыжим метеором.

Комментарий к 3. К чему приводят зелья, сваренные в котле Древнира Часть получилась путанная и нелогичная. Вчера похоронила отца, так что не думаю, что в ближайшее время смогла бы привести ее в порядок – поэтому выкладываю, как есть. В следующей части обещаю реабилитироваться.

====== 4. О тибидохском алкоголизме и подслушанных разговорах ======

- Даже на Буяне... Даже на Буяне ты умудряешься вляпываться! – выговаривала Таня, расхаживая по своей комнате.

Владислав сидел у окна и периодически кивал, соглашаясь со словами матери.

- Неужели тебя действительно нужно запихнуть в избушку на Алтае?! Но ты и там... – простонала девушка, – и там найдешь неприятности! Раскопаешь могилу Чингисхана... Увеличишь популяцию нежити до космических пределов... На что у тебя еще хватит фантазии? Сделай благое дело – уйди с глаз! К Абдулле, к Ягге, к Сарданапалу... Только не к Тарараху, там звери и они живые...

- Я не раскопаю могилу Чингисхана, – возразил мальчик.

- ?

- Он страж.

Таня закатила глаза и указала рукой на дверь.

Влад наткнулся на Глеба у двери на жилой этаж.

- И как? – поинтересовался мужчина.

- Злится, – коротко ответил юный некромаг, удаляясь по одному из подсказанных адресов – в библиотеку.

Глеб подошел к двери, прислушался, хотел было постучать, но подумал и направился к себе.

По преподавательскому этажу нет-нет, но проплывали волны гнева.

Гроттер распахнула дверь. На пороге стояла та же девочка с косичками – напрягшись, менталистка вспомнила, что это младшая дочь Кати и Ягуна.

- Что в этот раз?.. – мертвым голосом спросила Таня.

- Репетиция мертвой марионетки на циклопах.

«Он же в библиотеку шел…». Грозная русская Гротти прикрыла глаза и досчитала до десяти.

- И за что?...

- Обозвали черномагическим выродком.

- ...Циклопы живы?..

Девочка кивнула.

- Тогда сообщи декану темного отделения. Это его выр… ученик, в конце концов.

Таня попыталась лечь спать. Не вышло.

- Ягге, накапай валерьянки, – попросила Гроттер, плюхаясь на ближайшую койку в магпункте. В магпункте царило спокойствие, очарование, строгость и какой-то уют.

Старушка сочувственно посмотрела на девушку, подумала и достала из шкафчика тяжелую бутыль.

- Мой Ягунчик не лучше был. И Ярославик в него пошел... Хоть Машенька в маму. Держи вот, – протянула она тяжелую кружку, присев рядом с точно такой же.

- Чай?

- С ликером, – хитро подмигнула старушка.

- Что случилось?

В магпункте собралась вполне женская компания из Ягге, Тани, Медузии и Зубодерихи – вся прекрасная половина преподавательского состава Тибидохса за исключением Лотковой, пребывающей в отъезде вместе с Ягуном.

- Камень Четырех Стихий, – вздохнула Таня, – склеил.

- И? – похолодела Медузия.

- Отдала Сарданапалу.

- И что Сарданапал? – ехидно поинтересовалась Зуби.

- В шоке. Как еще...

- Ну а что. Могучая у них собирается кучка. Двойняшки Склеповой и Гломова, Гломовский племянник, Ягунович, некромажье дите. А ведь только середина первого курса... – хмыкнула Ягге, доставая вторую бутыль ликера.

- Он весь в Глеба, – голова Тани лежала на столике, взгляд вперился в этикетку стоящей рядом бутылки. Волосы ее сочувственно гладила Медузия.

Попойка в магпункте шла уже третий час и явно не собиралась заканчиваться.

- У нас вроде бы пары завтра, – пробормотала Таня, глядя, как ликер в соотношении три к одной части чая наполняет кружку.

- Завтра выходной, – возразила Меди. – Вообще-то.

- А. Ну, хорошо тогда, – согласилась Гроттер и продолжила, – он весь в Глеба. Я не могу с ним справиться.

- У его папаши это вполне получается, – утешила Ягге, – рука ребенку нужна. Железная. А некромага только некромагу и воспитывать.

- Ну, и пусть воспитывает...

- Ты же его любишь же еще, – протянула Медузия.

- А толку?.. Много времени прошло. Не осталось уже... желания любить.

Зубодериха, любительница красивых трагических историй, только всплакнула.

Тем временем, нечто подобное происходило в кабинете директора.

- Если так и дальше пойдет, однажды я не выдержу и соглашусь с предложением Поклепа – зомбировать, – устало произнес Сарданапал.

Буравчатые глазки оживились.

- Чуть не угробить циклопов... Вызвать Короля привидений... Склеить Камень четырех стихий... И все это за последние три дня.

- Мальчик учится, – встал на защиту ребенка Абдулла.

- Ты так говоришь только потому, что он еще не залез в книги, хранящиеся в закрытом доступе, – парировал академик.

- Драконы его не переносят. Но талантлив ребенок, да, – согласился Соловей, приканчивая очередную стопочку.

Глеб молчал. Алкоголь, как всякий яд, на него действовал слабо.

- А ты чего молчишь, папаша? – возмутился Тарарах, – я его в свою пещеру даже запускать боюсь.

- А чего ему кричать. Это ж надо... Такое заделать, – пробормотал Соловей.

- Все девки его будут, как вырастет, – хмыкнул Абдулла.

- Некромаги однолюбы, – возразил Бейбарсов.

- Но девкам-то это не объяснишь!

Ближе к ночи в кабинете объявился прилетевший с Магфорда Ягун, тут же принявший наверстывать упущенное.

- Бейбарсов, – толкнул он его в плечо.

- Ну? – отозвался декан темного отделения.

- Как на тебя твой шкед реагирует, на занятиях ваших?

- Убить еще не пытался.

- А как же это… встреча двух некромагов?

- В отношении учителя и ученика оно не действует.

- А в отношении сына и папаши? – хмыкнул Ягун.

- А вот таких прецедентов еще не было, – ответил Сарданапал, усы которого снова начали драку.

- Как там Клоппик? – вдруг спросил Тарарах.

- По-прежнему в магспирантуре Магфорда. Практикуется в зельеварении, крутит роман с какой-то темной ведьмой и на выходные сбегает от нее в леса изучать животных. Подружился на этой почве с Валялкиным.

- Я пойду , – сообщил Глеб, ставя стакан на стол. Бесполезно пить, если не можешь опьянеть.

- Глеб Владимирович, – в комнату декана постучалась уже Инна, дочка Гробыни.

- Слушаю, – мрачно отозвался некромаг, разглядывая два десятка красных кос.

- Там Татьяна Леопольдовна... В магпункте... – девочка на секунду замялась, – не болеет, но... сами посмотрите, в общем. Но Вам лучше прийти прямо сейчас. Пока все ученики спят.

Голос Гломовой был на редкость ехидным. Бейбарсов попытался подзеркалить ребенка, но никакого вразумительного ответа не обнаружил.

Глеб почти перешагнул порог магпункта, как до него донесся голос Ягге.

- Рассказывать-то своему Душегубчикову будешь?

- О чем?... – усталый и пустой голос девушки неприятно резанул по сердцу.

- Да о том, что часть некромагова проклятия на себя перетянула, от некромага родив. И что теперь у вас на двоих... вечность одна. И не смотреть тебе всю эту вечность... ик... ни на одного другого молодца, потому что проклятие дает любить лишь однажды. А у тебя... ик... Бейбарсов в сердце засел. Который тоже любит лишь однажды. Ик!

Тяжелый стон заглушил звон бутылок.

- Расскажу... когда-нибудь.

- А что тянешь то? Оба ж мучаетесь! Не себя с Бейбарсовым, так ребенка своего пожалей! Ему отец нужен!

- Знает он, что Глеб его отец, – голос Тани был грустным. – Расскажу. Не могу сейчас просто... Сил нет. Не могу я с ним быть, понимаете? Закончилось все у нас. Десять лет назад.

- Не срок, – возразила Ягге. – Ох и упрямая ты, Танька. Вбила себе в голову... Черт только выбьет.

Бейбарсов подождал около минуты, и лишь затем пересек границы магпункта.

- О. Танька, по твою голову пришли, – Медузия пихнула Гроттер в бок, – баиньки пора, дорогая.

Сидящая в прострации менталистка невидяще пялилась в сторону окна.

- Топикотиков, – меланхолично протянула она, вполне осмысленно взглянув на некромага, – а зачем пришел?

- Склепова постучалась. Пошли, пока сын не увидел, какая ты у нас красивая.

Глеб подошел и осторожно поднял девушку за локоть.

- Не хочу, – Таня допила ликер, споткнулась и рухнула прямо в руки отца своего ребенка.

- Хочешь-хочешь. Неси ее, – отдала распоряжение Горгонова, – как твой непосредственный начальник, милая... даю тебе служебное поручение: идти спать.

- Хорошо, Медузия Зевсовна, – на автомате отозвалась Таня.

Бейбарсов хмыкнул и унес тело, предварительно отправив мысленное сообщение Готфриду – забрать жену, и Ягуну – успокоить бабусю. А также Кате – извлечь комментатора с пьянки. Уходя, мужчина столкнулся с необычно внимательным взглядом старой богини.

Всю дорогу до спальни Гроттер блаженно нюхала рубашку некромага.

- А знаешь, Бейбарсов, – на мгновение на лице Тани отразилась тень той девушки, в которую он когда-то влюбился, – я тебя... ненавижу.

Глеб перешагнул порог и осторожно опустил ее рядом. Идея была плохая – менталистка покачнулась и чуть не поцеловалась со столиком. Пришлось нести дальше.

- Да не дергайся ты.. – пробормотал Бейбарсов, опуская ее уже на кровать.

- Посте-е-елька... – протянула Таня, не спеша отпускать его шею.

Гроттер зачарованно смотрела в глаза некромага и тонула в них. Глеб хмыкнул и нежно провел пальцем по ее щеке.

- Нельзя, – качнула головой Гроттер, – поздно. Уже. Нам.

- Кто бы спорил, – как-то горько ответил некромаг, не взирая на протесты, помог ей снять туфли и джинсы, и направился к выходу.

- А ведь я скучала, – догнал его мертвый голос Гроттер.

- Я тоже.

Последние слова она не услышала – девушка спала. Глеб прикрыл дверь и направился к себе, осмысливая то, что он сегодня услышал.

Наутро Таня проснулась с головной болью. Вместо привычной черной розы на подушке она обнаружила на прикроватной тумбочке стакан воды и упаковку аспирина.

- Вот так и пропадает романтика, – пробормотала Таня, с трудом поднимаясь и дотягиваясь до стакана.

Кое-как приведя себя в порядок, Таня спустилась на завтрак.

Хорошо себя чувствовали только Ягге – из-за антипохмельного зелья, Глеб, и, как ни странно, Зуби. Весь остальной преподавательский стол пребывал в унынии, страдании и раздражении.

Бейбарсов подвинул к Тане стакан с какой-то зеленоватой мутью.

- Рассол, – ответил он на вопросительный взгляд.

- Боги святые... Хорошо ли вам, девицы? Хорошо ли вам, красавицы?

Ягун тоже хлебнул антипохмелина и теперь радовался жизни.

- Сгинь, – хором произнесли преподаватели.

Комментатор хохотнул.

- Я хотела извиниться, – произнесла рыжеволосая.

- Зачем? Мне было очень приятно таскать тебя на руках, – без намека на иронию отозвался Глеб. – Захочешь повторить – я с удовольствием.


Ягуний Птолемей Селевк Первый, лучший комментатор всех времен и народов, сидел в шкафу Екатерины Второй и подслушивал разговор Сарданапала и любимой бабуси.

Разговор выходил интересным.

- Аукнется нам это, Черноморов, ох и аукнется... Да только по-другому никак – едва покинут школу, тут же попадут к Главе Канцелярии.

- Пока эйдосы при них – мрак не вправе причинить им вреда, – слабо попытался парировать академик.

- ПОКА при них, только давление найдется – мать душу отдаст, чтобы сына защитить, а некромаг... Ошибались мы на его счет – ради девки мир сломает. Их нужно защитить.

- Его эйдос уже принадлежит Мраку.

Старушка недовольно заворчала.

- Меняется он, не отрицай... Сына она ему родила – ему, некромагу, который их иметь и не способен вовсе!

- Да, эйдос еще при нем, и это внушает доверие. Но я все равно боюсь, что он превратит ребенка в подобие себя, – тихо сказал академик.

- Да уже он его подобие... Только у него мать есть – а в нее я верю. Пусть и носит силы Чумы, душа-то светлая. Вытянет она Глеба, вытянет. И мальчишке не даст в бездну скатиться.

- Мне бы твою веру, Ягге. Нам не удастся долго скрывать их от Лигула –но мы обязаны защитить их. Ради них, ради нас, ради мира. Знаешь, порой мне становится страшно – если Черные крылья тьмы обратятся ко мраку, нас не ждет ничего хорошего. Я не сомневаюсь, что Глеб – неплохой человек, но он – некромаг, беспринципный раб своих страстей. Ты же знаешь проклятие: его любовь может погубить Таню, утащить ее душу на дно. Он – некромаг, которого не победить даже мне, Таня – сильнейшая ведьма. Если они присягнут Мраку, разверзнутся Жуткие Ворота... Глеб не верит в это всерьез, а Таня… Таня не знает.

- Я верю в Таньку, – повторила старая богиня, – и верю в их любовь. Пусть они и Черные крылья тьмы – они имеют право любить.

- Как бы их любовь не стала нашей погибелью. Что ж... Будем охранять их сына, как можем. Кто знает – может, я и правда ошибаюсь в Глебе.

Ягун впервые пожалел, что подслушал чужой разговор. Комментатор только что, пошатываясь, вывалился из шкафа, и теперь с жадностью глотал воздух.

- Некромаг и ведьма... Мамочки моя бабуся, – пробормотал лопоухий.

Лопоухий полностью разделял точку зрения любимой бабушки. Одно он понял точно – об этом знании нужно было молчать, и не в коем случае не заговаривать об этом ни с Танькой, ни с Бейбарсовым.

====== 5. Пробуждение ======

Таня, не торопясь, шла к Соловью. Компанию ей составлял Бейбарсов – попытка отказаться от его общества закончилась неудачно; некромаг невозмутимо шагал рядом и поддерживал неловкое молчание.

На стадионе было достаточно шумно. Рядом с трибунами комментатор, отчаянно психуя, возился со своим полетным инструментом.

- Что происходит? – Гроттер перевела взгляд на комок драконов и улепетывающих от них игроков.

- Драконы разбушевались, – объяснил Ягун, пытаясь починить пылесос.

- И? Они все время бушуют.

- Так занятие у первого курса! А их с драконами в первый раз выпустили!

Таня похолодела.

- И ваш сыночек, между прочим, с гробынинскими детьми, залез в самое пекло! А прямого столкновения с Ртутным у них ещё не было!

Таня с Глебом переглянулись. Драконы ненавидят некромагов... И если Глеб хоть как-то прикрывал свое некромагическое силовое поле, Владислав это еще не освоил...

Чертыхнувшись, Гроттер телепортировала из комнаты контрабас.

- Лови... Влада, – бросила она, запрыгивая на творение Феофила, – а я за девочками.

- Я думал, ты за сыном полетишь, – сказал Ягун, пиная бесполезный пылесос.

Таня прикрыла глаза.

- Влад – некромаг. Он раны уже умеет затягивать, в отличие от девочек. А еще... – тихо добавила менталистка, – Глеб не позволит, чтобы с ним что-то случилось. Гломовых он так спасать не будет.

Ягун кивнул.

Грубым рывком Глеб сдернул мальчишку с его ступы, закинул к себе и буквально чудом вырулил из под драконова крыла. Ступа Владислава, кажется, стукнулась о защитный купол – ее судьба декана волновала мало.

Внимательный взгляд Глеба скользнул по Тане; пытаясь удержать на грифе сразу двух девчонок, она быстро спускалась на землю.

- А зачем, кстати, трость? – поинтересовался Влад, нашаривая оный предмет в ступе непризнанного гласно бати.

- Усиливает магию, – пробурчал Бейбарсов. – Могу и без нее, но с тростью легче. Лучше не трогай.

- Из-за косы Смерти?

- Она признает одного владельца.

- А мне такое понадобится?

- Если только через несколько лет. Боюсь, если я выдам тебе нечто подобное сейчас, твоя мама сделает из меня копченую ветчину, – усмехнулся старший некромаг. – И будет права.

Владислав задумался.

- Она может. Я как-то видел, ЧТО она сделала с теми, кто попытался нас преследовать.

- При каких обстоятельствах? – голос Глеба чуть-чуть похолодел.

- Мы тогда только-только перебрались на Урал. Я случайно поднял мертвяка... и это увидели люди из Магщества. Сначала мама оглушила магфицеров, – буднично произнес ребенок, для которого, похоже, это было привычным делом, – потом испепелила мертвяка интуитивной ментальной магией. Потом стерла магфицерам память. Потом мы переехали в другой городок. Мне было восемь.

- И там, конечно же, все повторилось?

- Не сразу. Я “не бедокурил”, как она говорит, целый год. Практиковался на насекомых и мелких животных.

- И после чего вы переехали на тот раз? – некромагу отчего-то хотелось глупо ржать.

- К нам зашла соседка, на чай... Мы жили тихо, и мама позволила себе доверительные отношения с окружающими. В общем, в кухню влетел дохлый голубь. А потом зашел дохлый песик. Недели три как. И история с сожжением, зомбированием и переездом повторилась.

- А ты думал, что твоей маме для счастья иногда нужно общаться с кем-то еще, кроме тебя? Это мы самодостаточные. Она-то в компании друзей росла. С твоей стороны достаточно эгоистично пытаться ограничить ее в контактах.

- Сказал мне некромаг, который, судя по всеобщим рассказам, творил с ней и ради нее такое, что весь мир дрожал, – холодно отозвался мальчик.

Глеб не выдержал и хмыкнул.

- На третьем месте мы продержались всего месяц. На маму начал посматривать один хмырь, который очередной сосед... Хмырей я на него и напустил.

- А вот это уже верно, – похвалил Глеб. – Маму надо защищать.

- Она у меня только кажется сильной. Сильная, потому что так надо. На самом деле ей очень хочется быть слабой, а я ей этого не даю.

- Я знаю, – тихо сказал Бейбарсов.- У тебя замечательная мать.

Ступа, наконец, приземлилась на землю.

Вечером она нашла у себя на столе роскошное черное перо, с которым не шел ни в какое сравнение давний подарок Пуппера. Гробыня была права – у Бейбарсова был даже слишком хороший вкус.

- Перо черного феникса, – со знанием пояснил Тарарах, – очень, очень редкой магической птицы. Я сколько по свету хожу – а сам один раз всего видел. Достойный и очень дорогой подарок. Не уверен, что у академика такой есть.


В Зал Двух Стихий ворвался серебристый водоворот, крушащий все на своем пути. Медузия успела отгородить большую часть учеников защитным барьером – но преподаватели и некоторые из студентов все равно оставались в опасной близости от бушующей стихии.

- Мамочки моя бабуся! Что за черт?

- Горьянов с Гломовым, – пробормотал Бейбарсов, – прочитали не то, что надо, и открыли портал.

- Меня очень удивляет, что это сделали не наши с тобой сыночки, – хмыкнул Ягун.

- Меня тоже. Был бы еще один повод зомбировать, – внезапно поделился с ними завуч, отсекая барьером еще с десяток учеников.

Сарданапал выстрелил в портал искрой – вот только вместо того, чтобы погаснуть, пламя полыхнуло еще сильнее. Серебряное свечение охватило Владислава, оказавшегося ближе всех к водовороту, но подскочившая Таня рывком отшвырнула мальчика в сторону.

Неугомонная магия окутала девушку, втягивая ее в телепортер – а через пару секунд за ней бросился Бейбарсов.

Поглотив второго, портал довольно мигнул и исчез.

- Мама! – полупрорычал-полупрошептал Влад, мрачно созерцая серебристую пыль.

- Все будет в порядке, – сглотнув, негромко сказал академик, – если бы она пропала одна, я бы волновался, но с ней Глеб.

- Таня и сама довольно сильный маг, – пробормотал Ягун, успокаивая младшего Гроттера, – а с ней сильнейший некромаг этого мира.

- Я знаю.

Владислав снова был спокоен и невозмутим, как скала.

Девушка растерянно озиралась, сидя на выжженной земле. Серое небо, совершенно мертвый ландшафт... Воздух здесь был немного затхлый, пыльный, дышать им совершенно не хотелось – казалось, он даже дурманит сознание.

Рядом, поигрывая тростью и в задумчивости кривя губы, стоял Глеб.

- Где мы оказались? – наконец, спросила Таня.

- Задворья Тартара. Настолько дальние, что здесь не бывают даже стражи мрака.

- Как будем выбираться?

Голос Тани надломился. Единственное, что ее утешало – сюда втянуло ее, а не Владислава.

- Здесь телепортировать нельзя, просто так не уйдешь. Километрах... – Глеб прикрыл глаза, – в двадцати отсюда есть источник какой-то магической энергии. Что-то мне подсказывает, что если немного изменить ее суть, на нашу телепортацию вполне хватит.

- Сил наследника Тантала недостаточно?

- Силы наследника Тартара – прямо здесь – могут нас угробить.

Менталистка кивнула.

- Какова вероятность столкновения со стражами?

- Со стражами – нулевая, с обитателями Тартара – огромная. Но до тех пор, пока не доберемся до источника, магией лучше не пользоваться. Засекут, чего доброго. Нашей Канцелярии только дай заполучить кого-нибудь в свои объятия.

- А то при создании портала не засекут, – усмехнулась Таня.

- Я успею сделать это быстро. Если поможешь, справимся вообще за считанные секунды.

Глеб пошарил глазами, склонился к земле и вытянул из пыли тяжелый двуручный меч, затем отшвырнул ногой горсть костей.

- Если что, держись за мной и ни в коем случае не лезь вперед, – мрачно сказал некромаг.

Свершилась прописная истина: с возвращением Тани в Тибидохс вернулось и ее потрясающее свойство находить приключение на свою пятую точку. Очаровательную пятую точку – судя по плотоядным взглядам Бейбарсова, и не менее очаровательные приключения. Кого еще могло занести в задворья Тартара случайным порталом, да еще и в компании ненормального некромага?!

И ведь если бы занесло БЕЗ некромага, вытаскивал бы ее все тот же некромаг – правда, скорее всего, в обществе Сарданапала и Ягге.

Ноги ныли немилосердно.

Таня уже всерьез подумывала о том, чтобы выкинуть туфли, но выжженный песок и периодически ползающие в нем гады отчетливо давали понять, что делать этого не следует.

- Передохнем, – сообщил Глеб, останавливаясь у ручья.

Таня кивнула и буквально рухнула на камень.

- Сильно устала?

В глазах Бейбарсова скользнуло искреннее внимание.

- Ноги болят, – спустя небольшую паузу ответила менталистка.

Бейбарсов опустился на одно колено и, прежде чем Таня поняла, что происходит, стянул с ее ног туфли и начал разминать затекшие конечности.

- Глеб! – вспыхнула покрасневшая Гроттер, но наткнулась на невозмутимо-хитрый взгляд.

- Я ничего не делаю. Просто помогаю красивой, смертельно уставшей женщине, которую люблю.

Руки некромага действовали умело и мягко – и спустя уже две минуты, если бы не двусмысленность ситуации, Татьяне бы вновь захотелось жить.

- Глеб! – девушка почувствовала, как пальцы скользнули вверх, по лодыжке.

- Что?

Взгляд некромага был слишком невинен, чтобы поверить – и спустя секунду Гроттер читала в нем явную насмешку и наслаждение ситуацией.

- Сиди тут, – внезапно скомандовал Глеб, водворяя обувку на место и хватаясь за меч.

Из земной тверди появился громадный черный лев с крыльями и скорпионьим хвостом.

Действия Бейбарсова были скупыми и уверенными. Таня только удивлялась, глядя, как ловко мужчина орудует мечом – несколько ударов, и хищник лег обезглавленным.

- Где ты научился так орудовать мечом? – поинтересовалась Таня.

- Старуха периодически поднимала для меня пару мастеров ближнего боя.

- Основательно она подошла к обучению.

- Весьма.

- Не можешь же идти, – невзирая на сопротивление, Бейбарсов сгреб ее в охапку и закинул на плечо.

Дернув пару раз ногами для приличия, Гроттер послушно повисла и попыталась устроиться поудобнее.

- Устанешь же.

- Некромаг должен быть вынослив. Некромагические тренировки включают упражнения и на выносливость – многочасовые и изматывающие. Твои пятьдесят с копейками килограммов для меня как пушинка.

Таня взбрыкнула, почувствовав, как руки Глеба невозмутимо ощупали ее филейное место.

- Гроттер, не мешай мне тебя нести.

- Я не хочу быть с тобой!

- Но ты уже моя.

Изумрудный взгляд действовал на Бейбарсова, как тяжелое наркотическое средство. Казалось, некромаг попал в плен и сам не может отвести от нее глаз – изумруды манили, околдовывали и начисто лишали рассудка. Бесконечная жажда – единственная ассоциация, которую Глеб мог подобрать к чувствам, возникающим при виде Тани.

Одиннадцать лет спустя она изменилась – но по-прежнему оставалась той девушкой, что начисто лишала его способности мыслить.

Навязчивая идея, свет в непроглядной тьме.

Он любил ее, как может любить только некромаг – темной, уничтожающей, съедающей любовью. Любил, как мог.

Запах – яблочный с примесью луговых цветов, теплый, ароматный. Огненные волосы. Тело, пахнущее травами... Желанное, мягкое, соблазнительное.

Порой эта жажда переходила все границы. Сколько раз она снилась ему по ночам, вызывая картины, откоторых обычному человеку стало бы стыдно...

- Розы дарил, на руках носил, в любви признавался... – пробормотал некромаг, – Гроттер, если бы ты была нормальной самкой, проблем было б куда меньше. И менее интересно, конечно, но эти интересности иногда уже костью в горле стоят...

- Бейбарсов, я убью тебя, – прошептала Таня.

Я тебя ненавижу... Ты испортил мне всю жизнь! Я попрощалась из-за тебя со своими мечтами... с карьерой... с мнимой любовью! Владислав – лучшее, что ты мог дать мне, но! Паршивец... Как же я тебя ненавижу!

– Возмутишься потом. Итак, я выпускаю синие искры. Ровно через три секунды даешь строенную красную, как только полыхнет – прыгаешь в портал, я следом.

Темная магия и магия смерти слились; их энергетическое поле внезапно объединилось и выросло в десятки раз. Портал полыхнул такой вспышкой, что, казалось, ее увидели даже в Нижнем Тартаре. Мелькнуло что-то черно-красно-синее. Таню, от неожиданности не успевшую выставить блок, ударило обраткой – и рыжеволосая без сознания опустилась на выжженную землю.

Чертыхнувшись, Глеб уже привычным жестом перекинул бесчувственную девушку через плечо и шагнул в телепортер.

Портал открылся там же – прямо посреди Зала Двух Стихий.

Некромаг невозмутимо спустился со стола со скатертью-самобанкой, в процессе поздоровался с сидящими за нем учениками и, не выпуская тела, поклонился преподавательскому столу.

- Мы вернулись из Тартара, – сообщил он, – я отнесу Таню в ее комнату.

Бейбарсов осторожно опустил девушку на одеяло.

Убрал магией пыль с одежды, заживил заклинанием царапину на шее.

На прощание некромаг коснулся ее губ поцелуем, запечатывая на ней клеймо – Гроттер прошептала что-то бессвязное, но не проснулась.

- Что случилось? – деловито вопросила Ягге.

- Когда открывали портал, ударило обратным оттоком магии.

- Это сколько ж магии-то было?

- Много. Не ожидал сам. Наши ауры объединились, – помедлив, ответил Глеб.

Старая богиня была одной из единственных обитателей Тибидохса, кому он доверял – сказывалась и ее прошлая связь с миром мертвых.

- И такой эффект... Портал за собой когда закрывал, все следы стер?

Бейбарсов кивнул.

- Пока шли по Тартару, магией не пользовались. Таню я от себя далеко не отпускал, так что под защитное действие моего блокирующего амулета она попала. Когда колдовали у источника, не оставил ничего, что позволило бы определить личность мага и место телепортации. За собой захлопнул. Для всего использовал магию высшего порядка.

- Недаром декан темного отделения, – одобрила Ягге.

- Я вычистил все следы, но не уверен, что подобный всплеск энергии останется незаметным.

Старая богиня кивнула, коснулась Таниного лба и направилась к выходу.

- Я бы не рассказывала об этом даже сестрам. И ее, когда очнется, предупреди.

Вопросительный взгляд, изогнутая бровь.

- Я права и пророчество давно действует, – пояснила старушка.

- Очередное пророчество Древнира? – в голосе некромага звучит презрение.

- Если бы – Древнира... Эльвиры, твоей покойной наставницы.

- Стражи засекли мощнейший всплеск темномагической энергии на равнинах Тартара, – негромко произнес Сарданапал.

Старая богиня кивнула.

- Глеб рассказал мне. Знаешь, академик, я, пожалуй, все же рада, что он еще не разобрался, что к чему. Его сила в десятки раз возрастает, когда рядом находится Таня. Там, в Тартаре, их мощь объединилась. По отдельности они просто сильные маги, вместе – непобедимы.

- Глеб не дурак. Поразмысли он всерьез над проклятием ведьмы – все станет на свои места.


- Глеб, почему одного из ваших студентов нет на моих занятиях?

Волосы доцента Горгоновой нехорошо шипели.

- Владислава вообще сегодня не будет на занятиях, – равнодушно отозвался Бейбарсов, – у него день индивидуального обучения.

- Не припомню, чтобы мы устанавливали для каких-то учеников преференции.

- Я с Вами согласен. Он выучит не только пропущенную тему, но и три следующие. И так же по всем пропущенным предметам.

- Могу я поинтересоваться, в чем собственно, причина пропуска?

- Владислав прежде всего – некромаг и студент моего отделения. Некоторые поправки в его расписание я вносить вправе, – в голосе Бейбарсова промелькнули презрительные нотки, – поэтому со вчерашнего вечера он усердно учит нежитеведение в одном из Буяновских склепов.

- В склепе? – переспросила Горгонова.

- Дополнительное практическое занятие с хмырями. Закрепляем его знания, – вновь звучит насмешка.

- Что он сделал? – переспросила Таня.

- Запер Владислава в склепе на Буяновском кладбище, – повторил Ягун, – с хмырями и учебниками.

====== 6. Выпей, Гроттерша ======

Еще несколько недель прошли без приключений – к немому удивлению Тани и всех преподавателей. Гроттер, впрочем, была уверена, что Влад притих лишь для того, чтобы выкинуть очередной фокус аккурат под Новый Год, и чем меньше часов до него оставалось, тем больше она начинала нервничать.

Таня сегодня была по-особенному красива.

Рыжие непослушные волосы расчесаны, на губах – ярко-алая помада. Струящееся платье в греческом стиле великолепно подчеркивает фигуру и открывает хрупкие плечи. Высокий разрез до середины бедра демонстрирует при ходьбе стройные ноги. Золотая вышивка, идущая полосками по верху и под грудью, а также длинные, до одури широкие рукава добавляют в образ очаровательной женственности.

В новогоднюю ночь академик решил дать бал, на который, как по мановению палочки, слетелись выпускники. «Как мухи на навоз», – выразился было Ягун, но тихо: идея с балом и приглашениями была его.

- Моя школа, – одобрила Гробыня, с гордостью глядя на менталистку, – все же, хорошо влияет общение с малюткой Склеппи! Гроттерша – и похожа на человека!

- Я могу пригласить твою маму на танец? – поинтересовался Глеб, глядя на Владислава.

Тот хмыкнул и кивнул.

Вздрогнув, Таня подала руку и последовала в центр зала.

Глеб в честь праздника в кои-то веки сменил свои черные одеяния на светло-серый смокинг с черной рубашкой, и теперь притягивал задумчивые взгляды половины зала. Оставшаяся половина зала была мужская.

- Красивая пара, – зачарованно сказала Ягге. – А хорошо, что у нее тогда с Ванькой не получилось... Коль помирятся, тут вечность будет на двоих, и любовь, про которую в сказках только пишут.

- Ты о чем? – не понял Соловей.

Богиня загадочно усмехнулась.

- Узнаем скоро.

- А может, пригласить?.. – задумчиво произнес Жикин двумя минутами ранее, глядя на Гроттер.

Горьянов гоготнул.

- Чтобы из тебя потом сделали азу по-некромажьи? Либо ее сыночек, либо его папаша, либо вместе разом? Не, семейные посиделки, конечно, объединяют, но – себе дороже.

- Бейбарсов, что ли? Так они вообще не разговаривают... Я узнавал, – как-то мечтательно отозвался Жора.

Танцевали они молча; наконец, Глеб склонился к ее уху.

- Он знает, – негромко произнес Бейбарсов, – с первого дня. Во время занятия мне пришлось отлучиться... и мальчишка решил обследовать кабинет.

- И обнаружил там мои портреты?

Некромаг кивнул.

- Об этом и так судачит вся школа. Предупрежден – значит, вооружен...

- В его случае, “вооружён – значит, жди трупов”, – мрачно ответила Таня. – Он слишком на тебя похож.

Глеб хмыкнул.

- За последние четыре месяца еще ничего не случилось. А ты сегодня прекрасно выглядишь.

- Ты тоже.

- Как смотришь на вино?

- На крыше Башни привидений? – с иронией поинтересовалась девушка.

- Можно и там, но я предпочитаю более удобные места… – его губы защекотали шею Гроттер. – Не злись. Предлагаю просто пройти к фуршетному столу.

- Я... хорошо, – прозвучал спустя какое-то время задумчивый ответ.

Музыка убаюкивала, объятия приятно грели, мягкий баритон его голоса завораживал. Таня чувствовала, что еще немного – и на ее уклонении от этих отношений можно будет ставить жирный и насмешливый крест. Нужно было прекращать, немедленно прекращать...

Рядом из ниоткуда нарисовалась Гробыня. Поначалу обрадовавшаяся менталистка краснела с каждым последующим словом телеведущей.

- Голубки, я, конечно, все понимаю, но пока вы здесь разговариваете, третий танец закончился, – насмешливо шепнула Склепова. – Вроде всего десять лет прошло, а постарел ты, некромаг – так долго волынку тянешь. Брал бы Гроттершу в охапку, да и тащил в спальню. Потом, правда, три месяца слушал бы её нытьё на тему “муки выбора святой Татьяны”, зато дело бы с мертвой точки сдвинулось. Тем более, что выбирать ей больше не из кого. Прежний Душимышкин бы долго не раздумывал.

Таня наградила Гробыню мрачным взглядом.

- Да ладно, Танька! Накроются романтические планы на вечер – составишь компанию нам с Гуней, лопоухим комментатором и его женушкой. У нас тихая семейная посиделка – даже у детей своя тусовка образовалась.

- Ты – и решила ограничиться посиделкой?

- Я же теперь степенная мать семейства, – хихикнула Гробыня, скромно поправляя платье на две ладони выше колена.

Менталистка проследовала с Глебом к столу, выпила бокал вина и в лучшем своем стиле смылась при первой же возможности – когда Бейбарсов отвлекся на разговор с Леной. Позорно, в другой конец зала – подальше от этого гипнотизирующего магнетизма.

- Жанна, а ты как живешь? Ну, чем? – вопросила Пупсикова, преданно глядя на медноволосую некромагиню. – С Глебом и Леной все понятно, а про тебя мы ничего не знаем...

Аббатикова с недовольством посмотрела на пухленькую Дусю, но ответила.

- В Болгарии живу. Замуж вышла недавно. Чем живу – держу ритуальный салон. Занимаюсь, так сказать, любимым делом, – хмыкнула Жанна, – захочешь – я тебе по скидочке памятник оформлю.

- Какой памятник? – побледнела Пупсикова.

- А на кладбище. Даже с бальзамированием помогу – или ты кремирование предпочитаешь?

Вновь сбежав от некромага, Таня переоделась в более удобную юбку и легкую блузку. Новогодняя ночь была в самом разгаре, и девушка планировала ответить на приглашение Склеповой: кто-кто, а Гробыня умела выбивать ненужные мысли – а именно это и было нужно сейчас нелюдимой Тане.

Рыжеволосая почти вышла в коридор этажа, как почувствовала, как попадает в стальной захват. Дверь хлопнула.

- Глеб, что ты...

- Следую совету твоей подруги, – ответил некромаг, вжимая ее в стенку прямо у порога.

Глеб удерживал тонкие запястья над ее головой, даже не напрягаясь.

- Бейбарсов!

Голос Тани охрип; другая его рука деловито скользила по бедрам.

- Что, дорогая?

- Немедленно прекрати, слышишь?!

- Не хочу, – возразил Глеб.

- Ненавижу, когда ты так делаешь, – повинуясь давней привычке, произнесла Таня, предпринимая очередную попытку вырваться.

- Да неужели? – усмехнулся некромаг, коротким властным движением привлекая ее к себе.

Черные омуты гипнотизировали и манили. Жадные губы дразнящее скользнули по ключицам, мягко прикусили яремную вену и остановились у уголка губ.

Таня почувствовала, как внизу ее живота предательски потеплело. Все существо ее трепетало, как осиновый лист – и хотелось и прекратить эту бесконечную пытку, и поддаться ей, постанывая от наслаждения.

- Не смей, – приказала менталистка, дрожа от ощущения горячего дыхания на коже, – я...

- Ты. Только ты, – шепнул Бейбарсов.

Поцелуй некромага сжигал. Поцелуи некромага не забываются – места, где Глеб касался ее кожи, горели, точно отмеченные каленым клеймом. Долгая, мучительная боль, приятная настолько, что невозможно было терпеть. Таня падала, взлетала, снова падала в какой-то бесконечный водоворот. Было тяжело дышать.

Блузка девушки была безжалостно разодрана и сорвала, лиф спущен вниз. Следом слетел и другой предмет нижнего белья. Все, что осталось на Тане – юбка, под которой сновали вездесущие руки.

Бейбарсов, продолжая удерживать девушку, целовал в шею и губы, мял ягодицы, проникал в нее пальцами.

- Глеб, не надо, – взмолилась Гроттер в то время, как ее тело настойчиво требовало продолжения.

- Уверена?

- Уверена... Оставь меня.

- Я совершил ошибку, решив, что тебе лучше будет без меня, – выдохнул Глеб, – и это меня будет грызть вечно. Не было ни дня, что я не думал о тебе... Не было ни ночи, чтобы я не вспоминал запах твоих волос, вкус и касания твоего тела. Каждый день, в течение десяти лет, – болезненный укус шею, от которого останутся следы, – каждый день я жалел, что отпустил тебя. Каждый день мечтал повернуть время вспять. Каждый день жил с надеждою, что ты счастлива. Что ты жива. Что ты... помнишь обо мне, Татьяна Гроттер.

Менталистка выдохнула, наконец, прекращая сопротивление.

Все напоминало ей о той ночи, после которой она родила Влада. Лучшей ночи в ее жизни... Той ночи, когда стерлись все грани между сном и явью, рассудком и сумасшествием. Ночи, которую она так и не позволила себе повторить с кем-то еще.

- Я буду любить тебя вечно, Гроттер. Но раз ты так хочешь...

Его зубы сжали ее сосок, заставляя выгнуться от возбуждения, пальцы скользнули по позвоночнику.

- ...Раз ты так хочешь, я подожду, когда тебе надоест мучить нас обоих.

Страстный, долгий, дразнящий и властный поцелуй, на который она, наконец, отвечает с жаром и желанием. «Еще», – кричит изголодавшееся по его прикосновениям существо, но Глеб прикусывает ее губу и, внезапно отпуская, покидает комнату.

Дрожа, Таня опустилась на пол. Менталистку била крупная дрожь.

Казалось, она не способна даже дышать, не способна мыслить. Все эмоции – страх, гнев, любовь, страсть – точно разом навалились на нее.

- Гроттер, а что это Душипесиков такой злющий пролетел... – на пороге ее комнаты возникли Гробыня с Ягуном.

Комментатор мгновенно покраснел, спешно отворачивая голову.

Гроттер сидела на полу, пытаясь поджать длинные стройные ноги с задранной юбкой – ныне единственным предметом ее гардероба. Хрупкие руки пытались прикрыть небольшую аккуратную грудь; в беспорядке разметались роскошные длинные кудри.

Девушка, наконец, задышала – с наслаждением, шумно и быстро.

- Он тебе что-то... – вспыхнул было Ягун, но, подзеркалив незащищенные мысли менталистки, покраснел. – А что это тут происходит...

- Любовь у нее, – ответила Гробыня, что-то прошептав ему на ухо.

Комментатор покраснел еще сильнее и деликатно смылся.

Склепова захлопнула дверь и телепортировала пару бутылок вина из Зала двух стихий. Телеведущая присела рядом, не обращая внимания ни на внешний вид Тани, ни на слезы, катившиеся по ее щекам.

- Выпей, Таня, – Гробыня придвинула к ней бутылку. – Просто выпей.

- Я его люблю, Склепова, – горько отозвалась девушка. – Я его люблю.

- Так что же отталкиваешь? – мягко спросила Анна.

Еще один глоток вина.

- Потому, что за себя боюсь, и отталкиваю. И за Влада боюсь. Смотрю я на Бейбарсова – и боюсь, что сгорю...

Таня всхлипнула и откинула голову к стене.

- Сгорю... Любовь некромага сжигает дотла. Это сладко до дрожи, это горько до щемящей боли, это страстно до беспамятства... Да только страшно мне! Страшно мне, Склепова... Мне страшно, что я перестану быть собой. Мне страшно, что его тьма погубит моего сына. Мне страшно, что я так и буду жить... без него. А его сложно любить. Легко любить светлого Валялкина, легко любить знаменитого Пуппера, легко любить Урга! А Глеба... Глеба сложно. Эта любовь мучительна, Гроб...

Я так его люблю – и мне так страшно...

- Выпей, Таня. Просто выпей.

В дверь постучались. Это был Влад – ощутив чужое присутствие в покоях матери, мальчик проявил деликатность и теперь терпеливо дожидался приглашения войти.

Гробыня встала и выглянула за дверь.

- Твоя мама очень плохо себя чувствует, – почти ласково ответила Склепова, – зайди завтра, хорошо?

- Это из-за него? – ровным голосом поинтересовался Владислав.

- Они немного повздорили. Ей просто надо подумать и разобраться в себе.

Гробыня вновь присела рядом.

- Выпей, Гроттерша.

- Неужели это поможет? – горько усмехнулась Таня.

Склепова покачала головой.

- Не поможет, но отвлечет от мыслей. Выпей, Гроттерша.

- Он хорош? – поинтересовалась Склепова час спустя.

Шел третий час ночи, а однокурсницы все также сидели на полу. Рядом валялось несколько пустых бутылок; утро обещало быть тяжелым, но это никого не волновало. Первое января вообще было очень тяжелым днем...

- Очень хорош, – улыбнулась Татьяна. – Я не думаю, что мне было бы так же хорошо, с кем-то еще. Если бы смогла.

– Так он, выходит, единственный? Бывшая драконболистка кивнула. – И ты даже... – Даже не думала, – покачала она головой. – Верность хранила, значит. Склепова рассмеялась. – Выпей еще, Гроттерша. Все равно утром умирать – так пусть сейчас будет музыка. – А как это все же, Тань?... Ну, с некромагом… Любить его, спать с ним… Девушка прикрыла глаза и горько улыбнулась. – Это как будто ходишь по лезвию ножа – чуть что, рискуешь сорваться на холодное острие и обжечься от боли. Спектр чувств, он… он совершенно другой, нежели общаешься с обычным человеком. Вот смотри – когда я встречалась с Ванькой, любовь была чистая, теплая, спокойная. Сплошная тихая гавань, – что в чувствах, что в поцелуях. А здесь – вечное каление от страстей. Если некромаг на тебя смотрит – ты кожей чувствуешь холод, при этом ощущение, будто стоишь без одежды, привязанная к столбу, и под тобой медленно разгорается костер. Если целует – ты проваливаешься в бездну от головокружения и бесконечно падаешь. Обнимает – прикосновения жгут. Слышишь его голос – чувствуешь трепет. А теперь представь это все вместе, всю эту смесь – и поймешь, как это – с некромагом… Нельзя просто любить некромага – ему отдаешься и телом, и душой, ему принадлежишь полностью.

Гробыня присвистнула.

- Вот уж действительно, поцелуй не забывается. А уж если не только поцелуй…

- Проще повеситься, Гроб.

- Выпей, Гроттерша.

- Не кисни, Гроттер! И прикройся уже... Не сказать, чтобы меня смущал твой вид, но не будь тряпкой!

Склепова оценивающе оглядела Танины формы, посмотрела на свои и хмыкнула. Таня притянула взглядом покрывало.

- Ну не дали мне боги такие атрибуты...

- Все у тебя нормально. Особенно спустя десять лет. Хотя, я действительно иногда не понимаю Душикошечкина – что он в тебе нашел?

- Я сначала думала, что Бейбарсов любит не меня, а саму идею о том, что он меня любит. Атмосфера избушки на Алтае, смерть, мертвяки, а тут – девушка... Думала, что он сам себе придумал чувство.

Гробыня хмыкнула.

- Некромаги любят один раз в жизни. Какая разница, КАК появилось это чувство? Так, как он, тебя больше не полюбит никто.

Отдохни, разберись в себе. И стань, наконец-то, счастливой. С Бейбарсовым или без него.

- Без него уже не стать, – Таня снова разрыдалась.

- Чего я не знаю? – взгляд Склеповой вновь стал серьезным.

- Ну даешь ты, Гроттерша... Да, шикарная подстава. Кто знает?

- Маланья Нефертити, – нехотя ответила Гроттер. – Мне надо было поговорить с кем-то, кто может... прокомментировать. Она, собственно, и сказала. Ягге, думаю, тоже догадалась.

Телеведущая зацокала языком.

- Обижаешь ты меня, подруга. Малашка в курсе, а несравненная Аннушка в неведении сидит и волнуется.

Гроттер лежала на полу своей комнаты, подложив под голову футляр от контрабаса. Девушку безостановочно мутило.

- Недостойная дщерь Гроттеров! – перстень ворчал уже третий месяц – а ровно столько прошло с ее прощания с Глебом и расставания с Валялкиным, – как! Как ты могла так опозорить свой род, отдавшись в объятия какого-то некромага! И ладно – некромага! Но поддаться греху, вне брака! И последствия… Горе мне, горе!

- Дед, не бурчи, – морщась, попросила Таня, – и без тебя тошно!

- Конечно, ей будет тошно! Ког…

Кольцо полыхнуло искрой и заткнулось. Запас разговорной магии, к ее благу, иссяк.

К горлу в очередной раз подкатила тошнота, преследующая ее теперь постоянно – после еды, после полетов, после… Таня побелела и рывком села. Началось это после их с Глебом ночи.

Девушку смачно вырвало в наспех наколдованный тазик. Застонав, Гроттер рухнула обратно и схватилась за голову.

У некромагов не бывает детей! Но… но… Но это объясняет все симптомы: тошноту, раздражительность, восприимчивость к запахам, слабость, головокружения… Гроттер плохо разбиралась в женских вопросах, но не настолько, чтобы не отличить симптомы обычного токсикоза. К Ягге, что ли, заглянуть?

Нет, к Ягге нельзя. Это ребенок от некромага… А у некромагов не бывает детей. Никому нельзя сообщать. В лучшем случае ее запрут, в худшем… Учителя – не звери, но дадут ли ей жить, когда об этом узнает Магщество?

Материнский инстинкт брал свое. НЕЛЬЗЯ позволить причинить вред ее ребенку.

А если сказать Глебу? Нет, бред. Он все решил.

- Ты со мной, дед?.. – прошептала Таня, с отчаянием глядя на кольцо.

Перстень полыхнул теплым зеленым светом.

- Академик… – Таня переборола приступ тошноты и продолжила, – я бы хотела перевестись на заочное обучение.

Сараданапал с изумлением посмотрел на любимую ученицу.

- Таня, но почему?

Гроттер присела на край дивана.

- Мне тяжело оставаться в Тибидохсе, – с трудом соврала она, – извините. Здесь все связано с Глебом, с Ванькой…

- Валялкина никто не гнал от тебя, – покачал головой академик.

- Но я люблю не его. Мне больно, академик!

- Таня, бросать учебу из-за того, кого ты любишь… Его даже здесь нет.

- Это не из-за Глеба, – покачала головой девушка, – из-за меня. Я устала, я запуталась… Я хочу отдохнуть. Уехать. Прошу, позвольте мне перевестись на заочное обучение. Наработки по магспирантской диссертации буду присылать Медузии Зевсовне, с этим проблем не будет. Мне тошно тут находиться…

Помедлив, директор кивнул.

- Да, с этим проблем не будет. Если ты захочешь вернуться, Таня… в любой момент. Комната на преподавательском этаже будет тебя ждать.

- Спасибо, академик, – поблагодарила Таня и направилась к себе.

Улетела она на следующее утро, наспех попрощавшись с Ягуном и преподавателями.

Гроттер грустно смотрела на письмо, сообщающее о присвоении ей желанной степени. Последние три года она общалась с преподавателями исключительно купидончиками, которыми отправляя ими свою работу.

Так не делают. Степень не присваивают без защиты – но «ее исследование было настолько хорошим», что академик пошел ей навстречу, надеясь, что она вернется.

Девушка горько усмехнулась и поспешила в соседнюю комнату: Владислав, ее темное солнышко, потребовал внимания.

Ребенку стукнуло два с половиной года. Влад был как две капли воды поход на своего отца: смуглая кожа, темные омуты глаз, черные волосы. Мальчик был достаточно спокоен и молчалив для своего возраста. Взгляд его был удивительно осознанным – порой Таня даже пугалась, насколько.

Дар проснулся в шесть лет.

Владислав долго смотрел на мать, любовно полирующей древко контрабаса – она давно не летала, но это занятие ее невообразимо успокаивало. Затем подошел, ласково обнял, и показал на окно.

- Не грусти, мам. Смотри.

Дохлый паук, три недели как почивший в углу подоконника, встал и оттанцевал чечетку.

Девушка побледнела и поцеловала мальчика.

- Молодец, милый, – дрожащим голосом похвалила она, – но больше никому не показывай, хорошо? Никому не показывай, что ты умеешь колдовать, а особенно – воскрешать мертвых.

- Почему? – в голосе ребенка послышалось возмущение.

- Маги скрываются от людей потому, что так спокойнее жить. Но среди магов очень не любят тех, кто владеет магией смерти. Поэтому мы скрываемся, милый – потому, что тебе попытаются сделать плохо. И мне тоже. И тем, кто меня знает.

- Так мы всю жизнь будем бегать? – спросил этот не по годам умный ребенок.

- Нет, милый, только пока ты не подрастешь и не научишься владеть своей силой, – тихо ответила Таня.

- И когда это?...

- Твоему отцу было семнадцать, когда мы встретились. Но в детстве его похитила его ведьма, увезла в лес и обучала там некромагии. Потом отдала ему свой дар. Влад, – Таня опустилась перед ним на колени, – я не могу отдать тебя ведьме или кому-то еще. Я этого не вынесу, я слишком тебя люблю. Так что… Давай ради меня ты не будешь нарываться, хорошо?

- Ты мне про отца расскажешь?

- Когда-нибудь потом, – попросила девушка, – мне сейчас очень тяжело его вспоминать.


В глазах мужчины полыхало бешенство. Провернув трость, выпустил другой рукой струю темно-синего огня: чистейшая, сильнейшая концентрация некромагии невообразимой мощи. От такого не ушел бы невредимым ни Сарданапал, ни страж, ни молодой Мефодий Буслаев в бытность наследника Кводнона.

Некромаг на несколько мгновений прикрыл глаза.

- Хочешь ее вернуть – будь нежным, но не давай сомневаться. Ей нравится ощущение надежности и умиротворения – девчонкой она считала, что именно этого тебе и не хватает. Но, не смотря на то, что она там считала, Таня предпочла надежности властность, черные розы и игру с огнем.

Бейбарсов оглянулся. На крыше, скрестив руки, стоял подрагивающий от холода Валялкин.

- Советы даешь, маечник? – хрипло поинтересовался он, – МНЕ? Некромагу?

- Таня – моя подруга. А после того, как ты разорвал связь Тантала, личных претензий практически не осталось. Я не думаю, что был бы с Танькой счастлив так же, как… с Лизой.

Валялкин осторожно присел на край парапета.

- И что еще посоветуешь?

- Ну... Ей нравится романтика и ваша игра в охотника и жертву. В глубине души ей очень хочется быть загнанной... но Танька привыкла быть сильной и не готова сдаваться – а после рождения Влада, подозреваю, это обострилось еще больше. Хочешь получить ее – будь рядом. Люби ее, демонстрируй ей это, не давай себя забыть. Окружи заботой. При этом будь собой – она тебя полюбила таким, каким был. Однажды, думаю, она сдастся.

- Такими путями – лет через пятьдесят, – пробормотал некромаг.

Ветеринар хмыкнул.

- Это – Танька. Никто не обещал, что с ней будет легко.

- Было бы легко, я бы ей не заинтересовался. Склепова вот посоветовала просто затащить в постель.

- Не совсем вариант. Ты же хочешь привязать к себе Таню, разве нет? Лучше пойти путем более медленным, но надежным. Поддержкой сына заручился?

Глеб кивнул.

- В процессе. Кажется, я докатился: сижу на крыше, с лишь по недоразумению неугробленным в молодости бывшим парнем матери моего ребенка и обсуждаю с ним, как ее вернуть.

Ванька весело рассмеялся.

- Еще немного, тебе и Сарданапал с Поклепом будут психологические сеансы проводить.

- Ну уж нет, – скривился Глеб, – если нашего завуча я еще как-то смогу перенести в качестве советчика – все же, больше десяти лет брака с русалкой – то старых академиков нам не надо. Насоветует из самых благих побуждений, и разгребай потом.


- Зачем нужно было это делать?! – Ягун буквально ворвался в покои некромага.

Первоначальное желание, которое он испытал при виде Тани – начистить Бейбарсову морду – мигом испарилось, когда он окунулся в омут ее мыслей и эмоций.

Комментатор содрогнулся, испытав этот бушующий накал страстей. Упрямство, раздражение и нежелание уступать шли под руку с дикой жаждой отдаваться и душой, и телом. Бесконечная боль, неуверенность, страх, – и при этом безумное, отчаянно щемящее чувство любви. Трепет от звука голоса, удары током от прикосновений, адский голод здорового женского тела, и... нежность. Все существо Тани раненой птицей рвалось к этому мужчине.

Так нельзя любить. Нормальные люди так не любят...

Некромаг с недовольством покосился на нахала, нарушившего его уединение. Может, если бы не его дружба с Таней, Ягун уже валялся бы с остановкой сердца, но... нет. За восемь лет Птолемей Селевк Первый стал и для некромага чем-то вроде приятеля.

- Зачем надо было ТАК с ней? – повторил комментатор, наблюдая, как карандаш в руках Глеба автоматически рисует портрет девушки, – Бейбарсов, это же Танька. С ней так нельзя.

- А как можно? – устало отозвался декан Темного отделения.

В глазах его отразились горечь, злоба, страсть и – любовь. Любовь странная, темная, всепоглощающая, но – какая есть.

- КАК можно? – повторил он.

Ягун тяжело вздохнул.

- Вы друг друга загубите, – покачал головой комментатор, – пошли пить с Гломовым. Гробка сейчас с Таней, а Катька с детьми однокурсников возится.

При словах о экс-Лотковой голос его заметно потеплел.

- Некромаги не пьянеют, – покачал головой Глеб.

Напиться хотелось – пожалуй, впервые в жизни.

- Я тебе настойку одну дам, от Ягге. Не сможет не пробить.

- Убить меня не хочешь разве? – мрачно поинтересовался Бейбарсов.

- Хотел, пока не прочитал мысли Таньки.

Комментарий к 6. Выпей, Гроттерша Думаю, на ближайшую неделю это все. Дорабатываю последующий материал, прописываю основную сюжетную линию.

====== 7. Как? ======

Проснулись девушки прямо на полу. Пошатываясь и держась за голову, поднялись, прохромали к столу с графином минералки.

На столе красовалась небольшая коробочка. Таня настороженно посмотрела на Гробыню – та лишь пожала плечами.

Склепова извлекла из коробки черное кружевное нечто и присвистнула.

- Слушай, Татьян, я, конечно, все понимаю... Но у Бейбарсова очень неплохой вкус. Весьма даже неплохой. По крайней мере, как он тебя хочет видеть, он точно сообщил.

Гробыня деловито осмотрела тонкие лямки, полупрозрачный, отделанный дорогим кружевом лиф, высокие вырезы на струящемся невесомом подоле.

- И ночь любви он уже продумал.

Таня покраснела, как вареный рак.

- И знаешь, Таня... Что-то мне подсказывает о том, что этой ночи ты сторонишься зря, – хмыкнула Гробыня, – можешь просто начать спать с ним.

- Просто?! Это же Бейбарсов! С ним невозможно просто спать. Бейбарсову либо принадлежишь полностью, либо не принадлежишь вообще!

Таня зашвырнула черную тряпочку в недра шкафа.

- И мне не нравятся его постоянные приставания!

В разномастных глазах Гробыни мелькнула насмешка.

- Нет, Гроттерша. Мне можешь не врать. Тебе они очень, очень нравятся. мужа искать своего непутевого, – сообщила довольная жизнью Склепова, – переодевайся и гоуи завтракать, сиротка.

- Гуня тебя не убьет за отсутствие? – слабо улыбнулась Таня.

- Пусть попробует. А вообще, думаю, Гуня и сам неплохо провел время.

Полчаса спустя отмытая, накрашенная и посвежевшая Татьяна оказалась в Зале Двух Стихий. Садясь за преподавательский стол рядом с Глебом, рыжеволосая ведьма чуть покраснела, но сохранила невозмутимость.

Взгляд Бейбарсова тем временем оценивающе обшарил ее с головы до ног. Некромаг точно сканировал ее под одеждой, демонстрируя, что легкий пуловер и джинсы для него не помеха: все, что хотел, он видел вчера. И не только видел.

Таня покраснела еще сильнее, и вцепилась в ложку.

Весь день, при каждой случайной встрече, Глеб раздевал ее взглядом – в насмешку над девушкой. Таня краснела, смущалась, злилась, но сказать хоть слово – боялась.

Наблюдавшая за этим Гробыня только хихикала.

- Недолго тебе, Танька, оборону держать.

- Склеп!

- Что Склеп... Сама взвоешь скоро. Потому что десять лет без мужика – это тебе не хухры-мухры.

- Здоровье – превыше всего, – неожиданно отозвался доселе молчавший Феофил.

- Дед, я что-то не понимаю, на чьей ты стороне, – заметила Таня, – он же богомерзкий некромаг, и с ним связываться – себе дороже.

- Так уже связалась. Лучше уж некромаг, чем ветеринар в тайге – и статус, и сила, и воспитание, и стать. Если бы мой правнук был от ТОГО, – кольцо брезгливо сплюнуло искрой, – я бы говорил с тобой по-другому, недостойная дщерь Гроттеров!

- Деда...

- Что деда?! Что – деда?! Ты и так намусолила дел, вырастив ребенка в одиночестве, лишив его полноценной семьи, контактов со сверстниками, и, главное, отца! И не говори, что не видишь, как Владислав к нему льнет! На чьей я стороне – я на стороне своего правнука!

- Слушай дедушку, – хихикнула Склепова.

- Склепова!

- А что Склепова? Твердая мужская рука лучше мягкой женской. Ты ему отца не заменишь.

- Владислав сейчас – в Тибидохсе, – медленно произнесла Татьяна, – я не ограничиваю его ни в общении с однокурсниками, не препятствую его интересам, не мешаю отношениям с Глебом! Единственное, чего я не могу понять – это почему меня все упорно пытаются свести с некромагом! Почему не дают спокойно жить!

- Ты сама себе не даешь жить, Гроттерша.

- Кто мой отец?

Владиславу исполнилось девять. Таня часто замечала его задумчивый, вопросительный взгляд – но вопрос последовал только сегодня.

- В данный момент – один из самых сильных магов волшебного мира, – подумав, ответила Гроттер.

- Почему вы не вместе?

Девушка захотелось рассмеяться и на той же веселой ноте пойти вязать петлю.

- Он решил, что нам лучше не быть вместе. Видишь ли, любовь некромага – очень тяжелая вещь для того, кого он любит. Твой папа решил, что с ним мне будет плохо, и ушел.

- Значит, он нас бросил?

Таня почувствовала холодок в груди.

- О тебе он не знал, дорогой. О тебе никто не знал и не знает...

- Ты меня стыдишься?

- Что?! – Таня возмутилась, – понимаешь, Влад... У некромагов не бывает детей. То, что ты у меня появился – единичный, уникальный случай. Думаю, если бы о тебе узнали, то попросту не дали бы жить.

- И отец бы меня не защитил?

- Если бы вдруг узнал о твоем существовании – обязательно. Но Влад... Твой отец – сильнейший некромаг, но магов много, а он один.

«И сил его на легион. Прости мне мое вранье».

- Значит, мы нигде не будем в безопасности? – протянул мальчик.

- Есть одно место... Однажды, я уверена, ты туда попадешь. Это школа, «Тибидохс»... Я сама там выросла.

- Почему мы не можем отправиться туда сейчас? Ты больше не будешь скрываться.

- Потому что чем младше ты будешь, тем раньше о тебе узнают. И тем скорее попытаются уничтожить. Я слишком хорошо помню, как твой отец скрывался от... от преследования. Влад... Ты некромаг. Нам нигде не дадут жить спокойно, даже в Тибидохсе.

Мальчик посмотрел на нее бездонными глазами и в этот момент дико напомнил отца.

- Однажды... ты больше не будешь бояться.

- Все равно я не понимаю, КАК у них мог появиться ребенок, – пробормотала Склепова.

- Как, как... Я, кажется, догадываюсь, но лучше уж помолчу. Догадка нехорошая слишком, – ответил Ягун.

- Ты и помолчишь?! Воистину, скоро Рагнарек, – хихикнула Гробыня, – береги Гроттершу, зайка! А то тараканы в ее головке скоро окончательно сожрут бабочек в животе Бейсобачкина, и мало нам всем не покажется.

Телеведущая поправила мини-юбку и оперативно смылась искать любимых детей. Ей срочно захотелось провести сеанс педагогического воспитания подрастающего поколения – такие позывы возникали у Склеповой с периодичностью раз в полгода, и даже Гуня успел усвоить, что в такие моменты лучше делать одно: бежать.

- Действительно – КАК?...

Ягун медленно расхаживал по комнате.

Смерть не может породить жизнь. Бейбарсов уничтожил зеркало Тантала, порвал связь с Валялкиным и стал магом, перед которым трепетали самые могущественнейшие колдуны его времени – но кодекс некромага есть кодекс некромага.

У некромагов не бывает детей.

Тогда почему по Тибидохсу расхаживает и бедокурит мальчишка, как две капли воды похожий на папашу?!

Смерть не может породить жизнь – но, быть может, есть что-то посильнее смерти и то, перед чем не писаны законы.

Комментарий к 7. Как? Такая вот маленькая часть

====== 8. О политике терпения ======

Обрыв заканчивался; за их спинами зияла пропасть.

Таня, вся в черном, стояла рядом с Глебом, прильнув к его плечу. Одна рука мужчины собственнически покоилась на ее талии, другая сжимала трость, по которой безостановочно сновали темно-синие искры. Полыхнуло неимоверной, сдавливающей дыхание силой; за их спинами материализовались два разноцветных орлиных крыла – оба в мерцающих от магии бликах.

- Ты со мной, дорогая? – с нехорошей ухмылкой глядя на стражей мрака, спросил некромаг.

- Ты же знаешь. Я всегда была с тобой, – шепнула девушка, демонстрируя пляшущее в согнутых пальцах алое пламя.

- Большего и не надо.

Огонь рванулся вперед одновременно с магией из бамбуковой трости; крылья, казалось, закрыли половину неба.

- Черные крылья тьмы, – с ненавистью выплюнул молодой страж, когда его дарх раскололся.

- Нет... Черные крылья света, – прохрипел другой умирающий.

- Так нас еще не называли, Глеб, – шепнула Татьяна, – они когда-нибудь усвоят, что у нас своя собственная сторона?

Некромаг покачал головой.

- Мы присоединились к свету только потому, что знаем, что нас ждет в Тартаре – и этого пока достаточно Троилу, недостаточно для нас. Некромаги и темные ведьмы не попадают в Эдем, любовь моя, за что бы они не сражались. В стороне остаться невозможно.

- Я пойду за тобой куда угодно.

Черные крылья тьмы, черные крылья света – какая разница, если они единое целое?

- У нас пары завтра. Пора домой, дорогая.

Волшебное зеркало полыхнуло и погасло.

- Они все-таки ввязались, – прокомментировала Ягге.

- Я был бы разочарован, останься они в стороне.

- Что в этот раз?

Таня взирала на Бейбарсова с некоторой опаской. Девушка восседала в кресле, в личных покоях некромага – тот прилюдно попросил ее зайти, дабы обсудить “определенные аспекты педагогического воспитания”. До сих пор она успешно бегала от него уже два месяца, и с каждым днем некромаг зверел все больше и больше.

- Ты его как воспитывала? – наконец, поинтересовался декан темного отделения.

- Как могла, – пробормотала Таня.

В черных глазах, кроме откровенного желания изнасиловать Гроттер, плескалась усталость.

- Я и вижу. Макаренко из тебя никакой.

- Что он сделал?

Глеб выдержал паузу.

- Ощипал жар-птицу “для опытов”, вывел из одного ее яйца мелкого демона (даже Я не знаю, как он мог так намагичить), выпустил из подвалов вурдалаков (ловили три часа и все это время слушали о нарушении их гражданских прав – те хотели мигрировать на историческую родину к твоему дяде), вновь полез к котлу. В завершение в очередной раз почти угробил Горьянова-младшего.

Котел Древнира обвешен дополнительными охранными заклинаниями, Ягге залечивает депрессию у Тарараха, нервный срыв у Готфрида, и бубонную чуму у Горьянова. Зуби сказала, что еще одна выходка, и плюнет на профессиональную этику и наваляет ему сама.

- Многовато на одно утро... Но как-то мелко.

- Ты просто не слышала остальное.

- А остальное?

- Наш сын, – глаза некромага потемнели, – снёс сторожку Древнира. Благо, это дело подлежало восстановлению, что и сделал практически сразу. Но тайник темных артефактов, в котором я хранил побрякушки Эльвиры, спасти не удалось!

На последних словах некромаг не выдержал и почти что взвыл.

- Три ценнейших свитка с трактатом. Две книги Тантала по высшей некромагии с комментариями – в своё время сделал дубли, но без пометок, разумеется. Магический браслет Чумы! Хрупкая была штука. Была, – повторил Бейбарсов.

- Зачем ты вообще оставил эти предметы в сторожке? – осторожно поинтересовалась Таня.

- Не в Тибидохсе же мне их хранить. Обязательно найдётся умник, который решит влезть в кабинет декана. И тысяча пятьсотсмертоносных заклятий этого больного отчего-то не остановят. А в сторожку все равно никто не лазит.

- Слазил...

- Слазил.

- Глеб...

- Гроттер, ещё немного, и я сам его зомбирую. Не будь он моим сыном – уже стал бы трупом.

- Я правда не понимаю, что с ним случилось, – покачала головой Таня, – до того, как мы оказались в Тибидохсе, Влад был практически беспроблемным ребёнком. Ранее его выкрутасы с некромагией случались лишь тогда, когда Владислава что-то не устраивало, а тут... Цирк какой-то. Прям с цепи сорвался.

- Я рекомендую тебе принять меры.

Неожиданно Гроттер прорвало.

- Ты отец – ты и принимай! Ты сильнейший некромаг настоящего, декан темного отделения Тибидохса! И – не можешь справиться с мальчишкой?!

- Могу. Но мои меры будут неотложными. И, кстати говоря, Гроттер...

- ?

- Я не против принимать участие в его воспитании, как отец. Но...

- Нет!

Глеб рассматривал Таню с нескрываемым вожделением.

- Хватит на меня так пялиться! – не выдержала Таня.

- Как? Я всего лишь обсуждаю с тобой выкрутасы одного из учеников.

Только что некромаг мерил шагами кабинет – а теперь стоял слишком, слишком близко.

Собственные чувства пугали. Неосознанное применение ментальной способности – и Таня окунулась в поток чувств Бейбарсова.

Казалось, эмоции топят ее с головы до ног. Сарданапал говорил, что некромаги не умеют любить – пожалуй, в чем-то он был прав, потому что это сумасшествие мало походило на любовь.

Бешеный сплав злости, страсти и нежности. Грубый, противоречивый узел, разрубить который никак не получалось. Некромаг любит лишь раз – так гласит проклятие, которое она случайно разделила с ним.

Почему, отчего эта любовь так мучительна?

- Отойди от меня.

- Я тебя люблю, – просто сказал Бейбарсов и жестом дал понять, что разговор окончен.

- Между нами ничего нет и не будет!

Сорвавшись, Таня вылетела из кабинета.

- Как знаешь, – хмыкнул некромаг.

Владислав вот уже минут пять с интересом косился на Дырь-Тониано, чей скелет Таня таки переставила в свою комнату в память о Гробыне Склеповой...

Присутствующие в Зале Двух Стихий были далеко, но даже расстояние не помешало им услышать сильный мысленный сигнал из Жилой башни, посланный Таней.

“ВЛАДИСЛАВ ГРОТТЕР!!! Три дня отработок!!! Будешь мыть подвалы! И НИКАКОЙ МАГИИ!”.

- А я что говорил. Родство – не гарант преференций, – хмыкнул довольный Поклеп.

- Ему хоть бы хны, – пояснила Ягге, прочитав немой вопрос в глазах Тарараха, схватившегося за виски, – у него от мамочки сильная устойчивость к ментальному воздействию.

- А что сделал в этот раз? – полюбопытствовал Сарданапал.

- Какая разница, – покачала головой Медузия, – пусть сами разбираются.

- Для остальных учеников – дурной пример. Необходимо зомбировать.

- Некромага? Даже малолетнего?!

Таня только что закончила очередную взбучку; Владислав меланхолично смотрел на огонь.

- Все в порядке? – осторожно поинтересовалась девушка, гладя его черные непослушные волосы.

Что бы Влад не натворил, ругать его было тяжело. Сын, как-никак.

Юный некромаг кивнул.

- Скучаю по времяпровождению в склепе – весьма успокаивает и отвлекает. Холодно немного, правда, но к этому привыкаешь. Мам, я пойду, ладно? Мне еще ветеринарную магию конспектировать, – в голосе мальчика отразилась вся ненависть к этому предмету.

- Тарарах никогда особо не вчитывался в конспекты, – заметила рыжеволосая, – стой, какие конспекты?! Да он их вообще не задает!

- Зато Глеб Владимирович задает. За каждое из-за индивидуалок пропущенное занятие – следующая тема кроме той, что пропустил. По нежитеведению и сглазам – три темы.

- Послезавтра суббота. Отдохнешь...

- Послезавтра у нас с мастером ночной визит на лысегорское кладбище, так что буду я утром в воскресенье, – Влад погладил мать по руке и оперативно смылся.

«Мастером?... КАКОЕ лысегорское кладбище?!».

- Влад!

Мальчишки уже простыл след.

В кабинете практической магии царила давящая тишина, изредка прерывая странным шорохом. Две черные головы повернулись в сторону Тани абсолютно одновременно. Гроттерша даже не поверила своим глазам – Глеб и Влад играли в шахматы.

- Присоединишься? – поинтересовался Бейбарсов, – тут интересные правила. Игра на реакцию. За каждую съеденную фигуру – некромагическое заклятие, не успеешь заблокировать – твои проблемы.

- Почему Влад называет тебя мастером смерти?

- Я некромаг. Он же Мастер смерти.

- И как на этот титул реагирует Аида Плаховна? – осторожно поинтересовалась Таня.

С этой милейшей дамой почтенного возраста она умудрилась познакомиться еще во времена младенчества Влада – Мамзелькина «проходила мимо по работе» и не могла не заглянуть «посмотреть на родственную душу».

- Нормально, голубушка, реагирует, – обернувшись, рыжеволосая увидела сухонькую старушку. Старушка полулежала в любимом кресле некромага, закинув ноги на журнальный столик и лениво потягивая медовуху.

Гроттер закашлялась.

- Как некромага не назови, все равно моим будет. Кто-то позже, кто-то раньше… Мастером смерти я, конечно, все равно абы кому не позволила называться – нет у меня мастера, но Глебушка-то у нас Тантала одолел! Да и вообще… – хитрые глазки скользнули по Татьяне, – неприлично ему долго жить осталось. Сплошной кабинет долгожителей собрался.

В голове Тани раздался вкрадчивый голос: «Вспоминать обо мне будешь, голубица, когда сына хоронить будешь. Да только со мной он под руку уйдет».

- Я так не хочу так, – прошептала Таня в ответ на ее слова.

Бейбарсов не читал ее мысли, но что-то понял.

- Не надо бояться Мамзелькину. Смерть – это то, что человек может почувствовать еще при жизни, – покачал головой Глеб, – например, со смертью близких. Каждый раз, когда сверкает коса, мы ведь тоже умираем вместе с ними, разве нет? Смерть – то, что ждем нас всех. Но мы продолжим жить – в памяти тех, кто любил нас, и не важно, где в этот момент наши души – в Эдеме или Тартаре. Возможно, Таня... в этом и есть вечность. В любом случае – Мамзелькина – только исполнитель. Она забирает. Не надо делать ее виновницей того, что может произойти.

- Так думают некромаги? – нервно спросила Таня.

- Так думаю Я, – возразил Бейбарсов.

- Как-то... романтизировано все, – пробормотала Таня.

- Не вписывается в образ ублюдка, который варит зелья из трупов, дорогая?

Гроттер кивнула.

- Пойду к Ягге загляну, – неожиданно сказала Аида, – все же, сколько лет душа в душу продружили! Бывало, зайдет к ней в избушку, что на границе с иным миром, молодец добрый. Накормит она его поминальным угощением, напоит, в баньке обмоет, проводит – а мы потом сидим с ней, медовушку пьем, и думаем: придет мне на него разнарядка али нет. Славные были времена, славные... Это потом она в берегини ударилась, а сначала-то!

-Что в моей школе делает Аида Плаховна Мамзелькина?! – не выдержав, завопил Сарданапал.

Эта семейка точно сведет его с ума.

- Бейбарсов, ему нельзя на Лысую Гору! Это опасно!

- Он некромаг, ему нужно.

- Выбери любое другое, но не лысегорское!

- Гроттер...

- Бейбарсов!!! Я очень тебя прошу!

Плюнув на все, Таня подскочила к декану темного отделения, схватила его за ворот рубашки и, нервно дрожа, притянула к себе.

- Глеб, – прерывающимся шепотом попросила Таня, – прошу тебя. Только не Лысая Гора, на которой ни одно появление не проходит незамеченным. Прошу тебя, только не Лысая Гора. Ради Влада.

Черные глаза прочитали в изумрудных такую мольбу, что некромаг не выдержал.

- Гроттер, успокойся. Если ты так хочешь, не на Лысегорское. И я даже не буду спрашивать, почему.

Отцепив пальцы от ворота, Глеб осторожно коснулся их губами и сделал самое неожиданное, что только могла предположить менталистка – ушел.


- Плохо все, Гроттер, – пробурчал Соловей, с неодобрением косясь на драконбольное поле, – в этом матче мы продуем подчистую. В нашей команде только два сильных игрока – Бейбарсов и Ягун, а в сборной этих... Десять. Плюс здоровенный и злющий дракон.

- Соловей Одихматьевич... – начала Таня, поняв, куда клонит тренер.

- В последний раз матч вытянул только Бейбарсов, забивший обездвиживающий мяч. Если продуем сейчас, вылетим до следующего года. Гроттер, – голос Разбойника неожиданно стал мертвым, – команда Тибидохса никогда не находилась в таком плачевном состоянии.

- Я не играла одиннадцать лет. Я не могу выйти на поле!

- Ты в свое время – лучший игрок команды. Если потренируешься, быстро вернешь навыки. Гроттер, прекрати заставлять меня унижаться и вымаливать твое участие! Ты должна выйти на поле, иначе я выпущу твоего ненаглядного сыночка! И мы всем стадионом с интересом посмотрим, как они сыграются с папашей! Точно выпущу – больше некого!

Девушка побледнела.

- Я выйду, – пообещала она.

- Матч через неделю.

- Тренироваться буду самостоятельно. Как кто играет, я видела...

Девушка направилась в замок за контрабасом. Можно было телепортировать инструмент, но хотелось пройтись.

Тренер проводил ее единственным глазом и усмехнулся.

- А вот они тебя – нет.

- Ты сильно потеряла форму, – прокомментировал сидящий на трибунах некромаг, – грустное зрелище по сравнению с тем, что было десять лет назад.

Голос его неожиданно громко разнесся по стадиону. Мужчина уже час с интересом наблюдал за ее полетом и при этом успешно оставался незамеченным.

- Я одиннадцать лет не тренировалась. С рождения Влада, – сообщила Таня, опускаясь на небольшом расстоянии от него.

- Что, так сильно ударил фактор ребенка от некромага?

Гроттер покачала головой.

- Влад – лучшее, что было в моей жизни. Просто... все перевернулось.

Некромаг повернул тросточку. Рядом тут же материализовалась ступа, в которую ее хозяин с готовностью запрыгнул.

- Не могу же я позволить проиграть команде Тибидохса, – сообщил Бейбарсов. – Успокойся, приставать не собираюсь… сегодня.

- Очень утешает, – пробормотала Гроттер.

Они летали до трех ночи. Отрабатывали заговоренные пасы, фигуры магического пилотажа. Под конец Таня еле могла стоять на ногах – но была настолько довольна, что не заметила, как шагает чуть ли не под ручку с некромагом, радостно обсуждает какие-то пустяки и не может отвести от него глаз.

Глеб на ее неожиданное смущение только усмехнулся; он вернулся к политике терпения. Памятуя недавние ошибки, Бейбарсов довольствовался тем, что с готовностью тащил ее контрабас. Ступа привычно летела следом за ним.

- Можно было телепортировать, – заметила Таня.

- Дай юность вспомнить, – хмыкнул мужчина, – светлую и добрую.

- Это у тебя светлую и добрую?! Бейбарсов, кому ты врешь!

- Светлую и добрую. Я был молод, зелен, по уши влюблен и одури романтичен.

- Ну да. Крыша Башни привидений, кровь вепря, дуэли… Черные розы, зеркало Тантала, Серый камень…

- А о последних трех пунктах почему в прошедшем времени? – Глеб приподнял вверх изогнутую бровь, – хорошо, зеркало уничтожено, но камень и розы… Розами вроде не обделяю.

- Бейбарсов!

- Гроттер, – мужчина посмотрел на нее вкрадчивым взглядом, – а хочешь большой и чистой любви?

- ?!

- Приходи ночью на Серый камень… Большая любовь будет, обещаю.

- Бейбарсов!!!

- Я обещал не приставать, и не пристаю. Молчать-то не обещал.

Таня с удивлением наблюдала, как на непроницаемом и высокомерном лице молодого мужчины отчетливо проступает выражение ребячества. Почти одиннадцать лет прошло – и они снова возвращаются с тренировки с полетными инструментами, снова разговаривают о предстоящем матче, обсуждают свои взаимоотношения, переругиваются (что уж говорить – переругивается, как обычно, только Гроттер). Одиннадцать лет – а практически никаких изменений на лицах, и не чувствуется никакого напряжения. Точно и не было ничего.

- Если ты и дальше будешь так смотреть, я точно не сдержу обещания, – сообщил Глеб, склонившись к ее уху, – и ты снова будешь неделю от меня бегать. Таня, нашему сыну десять.

- Я не люблю тебя, – хрипло прошептала девушка, – я не хочу быть с тобой. Мы просто коллеги.

- Разумеется.

Глеб поставил контрабас около ее комнаты, и направился в свои покои. Когда менталистка почти скрылась за дверью, она неожиданно охнула: по спине, вдоль позвоночника, точно скользнули горячими пальцами.

====== 9. Декан темного отделения Тибидохса ======

- А я ведь преклоняюсь перед тобой, Гроттер, – сказал Бейбарсов, глядя в окно.

Его непокорная, упрямая рыжая ведьма. Если кто и мог в этом мире повелевать всесильным победителем Тантала, то только она.

Татьяна шла рядом с Владиславом. Юный некромаг что-то увлеченно рассказывал ей, уверенный, что их никто не видит – при матери мальчик позволял себе быть куда более открытым, нежели на публике.

В глазах Тани отражалась бесконечная нежность – сейчас она ни капли не напоминала ту гордую, своенравную драконболистку, которую Глеб знал. Не выглядела ни бесстрашной спасительницей мира, ни жесткой преподавательницей ментальной магии, ни кем-либо еще – в этот момент она была просто матерью.

Любящей. Нежной. Понимающей. Эта новая грань безумно нравилась Бейбарсову, и мужчина тщетно пытался представить себе другое развитие событий одиннадцатилетней давности – то, в котором он не оставляет ее.

Сложилось бы у них что-нибудь?

Разум мрачно подсказывал некромагу, что не расстанься они в тот момент, чувства были бы иными. Гроттер есть Гроттер – факт того, что они переспали, не помешал бы ей вновь метаться между ним и Валялкиным.

Нет – пожалуй, Глеб ни за что не изменил бы время вспять, появись такая возможность. Годы опасений и боли стали своего рода цементом для чувств: Таня, наконец, принадлежала. Она его любила. У нее был от него ребенок, существование которого являлось парадоксальным – и потому, между прочим, грело душу.

«Интересно, как это, – негромко сказала знакомая тень в зеркале, – быть великим некромагом и при этом терпеть постоянные отказы жалкой ведьмы? Ведьмы, на которую имеешь полное право?».

Бейбарсов щелкнул пальцами; по стеклу прошли трещины. Он ненавидел, когда к нему лезут – особенно, если это всего лишь воспоминания о наставнице, которые все еще пытаются его терзать.

Старая ведьма горела в Тартаре; на нее было плевать с высокой колокольни. В мире Бейбарсова были только Таня и Владислав – и он ждал, когда Таня, наконец, смирится.

Она – Гроттер. Этим все сказано.

В глазах Глеба, обращенных на девушку, светилась жажда, всепоглощающая страсть, поклонение, любовь и – понимание.

- А ведь я обожаю тебя, Гроттер.

Единственный источник света на его медленном пути в бездну.

Как же отчаянно Бейбарсову хотелось порой, чтобы его избранницей стала другая... Но, к сожалению, некромаг любит лишь однажды.

Гроттер жила, как умела. Как считала верным. Некромаг понимал, но терпение уже было на исходе: ему порядком надоело всеми правдами и неправдами добиваться эту бестию.

«ВЛАДИСЛАВ!!!».

Он же только что был рядом с матерью…


Декан темного отделения Тибидохса молча созерцал собственного сына. Глеб потратил около пятнадцати минут (чересчур много для победителя Тантала), снимая сякось, накось и выкось наложенное заклятие замедленной смерти: мальчишка усвоил его азы всего за вечер и самовольно, не узнав подробностей, приступил к практике. Старательность, конечно, радовала, но…

- Бить, полагаю, бесполезно, – озвучил Глеб собственные мысли и потянулся к графину с кладбищенской водой, – за что в этот раз?

Владислав смотрел смело, с равнодушной усмешкой. На мгновение Бейбарсов увидел в нем точную копию себя самого – и от этого стало... странно.

- Он обозвал мою мать... – мальчишка вскинул глаза, – некромажьей шлюхой, родившей некромажьего выродка. Потому что утром на уроке она поставила Горьянову двойку и назначила отработку.

Глеб отпил прямо из графина и устало откинулся на спинку резного кресла. Должность декана он занимал около восьми лет; воспитательные беседы проводил каждый день порядка десяти раз подряд – иногда простым обещанием применить какое-нибудь темное заклятие на очередную ученическую выходку. До сих пор действовало: дети его боялись и уважали.

Сейчас же перед ним стоял некромаг, для которого никто был не указ. И этот некромаг по совместительству являлся его родным сыном – и прекрасно об этом знал.

Глебу Бейбарсову захотелось закурить. Общение с сыном требовало… тонкостей, которые плохо вписывались в привычную логику мастера смерти. Мальчишка был много старше своих лет, бесстрашен, как Таня, и нагл и самоуверен, как сам Глеб.

Мастер смерти говорил и сам удивлялся тону собственного голоса.

- Когда твоя мать согласилась работать преподавателем, она знала, что о ней будут говорить, – спокойно начал декан, – она знала, что будут судачить ее ученики, ее друзья и однокурсники, и все те, кто узнают, что ее сын – некромаг, рожденный от некромага. И, поверь мне – ей не жаль и не обидно. Сейчас ей просто хочется быть рядом с тобой, работать на любимой работе и радоваться жизни. Может, перестанешь ее огорчать? Твои выходки и несдержанность не добавляют ей авторитета.

В принципе, как и постоянные приставания победителя Тантала. Что ж, – яблочко от яблони, как говорится…

- Как бы Вы на моем месте отреагировали на подобное заявление в ее адрес?

Черные глаза встретились с черными.

- Я бы применил скорпионье заклинание, – помедлив, ответил Глеб, смакуя каждое слово, – разбавленное сглазом постепенного разложения и отводом, чтобы снимали его очень, очень и очень долго.

- Звучит. Я поступил топорно?

- Для того, кто начал изучать некромагию с наставником только недавно, нормально. Впредь, впрочем, я попросил бы тебя больше не швыряться смертельными проклятиями направо и налево – по крайней мере, не обсудив тонкостей со мной.

- Как-то мало наш разговор походит на взбучку, ради которой Вы меня и вызывали.

- А есть ли в ней смысл? – философски заметил Глеб, – в свой первый же день пребывания в Тибидохсе я тоже чуть не прихлопнул однокурсника, а уж если начать считать общее количество раз, когда применял на людях некромагию... Думаю, можно сбиться со счету. Станет интересно – спроси мать о Пуппере.

- То есть я – еще цветочки? – по-бейбарсовски приподнятая бровь.

Гроттер... Породила ксерокопию, чтоб ее. Ксерокс рыжий.

- Мне было семнадцать. И я только шел к своей цели, а не... – в голосе декана темного отделения, задумчиво созерцающего сына, на мгновение промелькнул оттенок недоумения, – пытался снести Тибидохс.

- В Тартар Тибидохс. Моя мать несчастна, – заявил Влад.

Намек был понят.

- Скажу тебе откровенно – я все еще люблю твою мать. И буду любить вечно, потому что некромаг любит один раз. Я бы хотел сделать ее счастливой – она не дает.

Бейбарсову показалось, что он оправдывается. Единственным существом, перед кем он был готов стелиться дверным ковриком, драным паласиком и старым линолеумом, была общеизвестная рыжеволосая особа. Остальные за это получали, как минимум, роковой сглаз. Что ж, – возможно, один раз мальчишке можно было это позволить.

- Можно заставить, – в голосе мальчишки мелькнули его собственные нотки.

- Пытаюсь. Ты знаешь ее характер – думаешь, пройдет этот фокус?

Влад промолчал.

- Полученное силой немного портит вкус победы, Владислав.

- Думаю, что ты понимаешь, что я не могу не назначить тебе наказание, – черные глаза победителя Тантала смотрят холодно и внимательно.

Юный некромаг кивнул.

- Пятнадцать кругов по стадиону. Также к следующему занятию законспектируешь и вызубришь вот это, – Глеб указал глазами на противную тоненькую брошюрку, лежащую на столе, – и начнешь изучать первый том углубленного курса нежитеведения. Первые десять глав. Того, что вам дает Горгонова, для некромага недостаточно – будешь учить экстерном.

- А это что? – мальчик подозрительно покосился на цветастую бумажку.

- Пособие по управлению эмоциями. Некромаг должен быть бесстрастен. Выучи хотя бы теорию... практику закрепим летом, в одной чудесной Алтайской землянке.

В кабинет зашел Ягун.

- Да, мастер, – Владислав отвесил легкий поклон и покинул помещение. Мужчины переглянулись.

- А ведь ты привязался, Бейбарсов, – хмыкнул Ягун.

Бровь некромага приподнялась вверх.

- К мальчишке. Что, больше не рассматриваешь его как просто способ приблизиться к Таньке?

Победитель Тантала помрачнел.

- Каким бы орудием он мне ни казался, он мой сын, – медленно ответил Глеб.


Сидя на трибунах, Гроттер наблюдала, как Владислав, задыхаясь, нарезает уже третий круг по драконбольному полю. Рядом сидел Соловей, чуть в отдалении – Бейбарсов.

- Хорошо бежит, – похвалил тренер, – помню, от свиста моего так же разбойники бегали! Завидят меня – и дух простыл… А чего это тут, кстати, за уроки физкультуры?

- Очередная некромагическая тренировка. Некромаг должен быть вынослив, – ответил декан темного отделения, и поднес к губам одолженный у Ягуна рупор. – Гроттер, еще три круга!

- Тут каждый круг по несколько километров, – тихо сказала Таня.

- Некромаг должен быть вынослив, – повторил Глеб.

Соловей Одихматьевич внезапно расхохотался.

- Сдается мне, что в этих пробежках еще и другая цель – измотать твое чадушко, чтобы бедокурить сил не было.

Гроттер вспыхнула.

- Одно другому не мешает, – философски заметил некромаг. – Он, кстати, регенерирует – потому бегать еще будет очень долго.

- А в воздухе он, кстати, держится неплохо, – нехотя заметил Соловей, – не обманешь кровь.

- Соловей Одихматьевич – и хвалит. Скоро будет Рагнарек, – пробормотал вездесущий Ягун.

- Не хвалю. Констатирую факт, – сухо возразил Разбойник.

Танька была для старого тренера чем-то вроде родной дочери, и отцовские чувства отчасти распространились и на мальчишку. Отчасти – потому что от Гроттер в нем было слишком мало; не то, что от некромага. А в последнее время, казалось, юнец и вовсе начал неосознанно пародировать батюшку: в гардеробе ребенка стали преобладать вещи черных оттенков.

- Идемте в зал, к нам англичане прилетели. Сарданапал зовет…

- Гроттер добегает свои три круга, находит меня и получает теоретическое задание на вечер. Если Гроттер будет сачковать, то узнает на себе действие того, что мы проходили позавчера, – сообщил Глеб в рупор и вернул комментатору его серебряное достояние.

- Ох, ты зверь, ты зверина… – сочувственно пропел внук Ягге.

- Он регенерирует, – возразил Глеб.

- Больше всего меня удивляет то, что мать не протестует.

Гроттер замедлила шаг.

- Ягун, они некромаги. Их обучение отличается от нашего. Поэтому, когда Глеб решит, что Владиславу пора проводить по трое суток в гробу, разделывать трупы, убивать заклятиями животных и поднимать на кладбищах нежить – я буду молчать. Потому что так нужно. Невозможно повелевать магией смерти, если ты не знаешь, какая обивка у гроба.

Взгляды Тани и Глеба столкнулись. Помедлив, некромаг кивнул.

- Уже скоро.

- А что вы проходили вчера? – полюбопытствовал Ягун.

- Теорию выворачивания человека наизнанку. К практике приступим года через три, пока рано.

- Ничего плохого в том, что они будут вместе, нет. Любовь спасает, Сарданапал.

- Но может столкнуть в Тартар при умелом воздействии.

- Любовь – самое светлое, что только может существовать, – покачала головой заведующая магпунктом, – и если в нее верить, она спасет. А я верю. В них – верю.

- Ягге! Его страсть – Таня. Владислав для него лишь средство для достижения цели. И мне не понятны ваши попытки... свести их. Ладно остальные – они ничего не знают, но ты! Ты, Ягге...

Старая богиня вздохнула.

- Не могу понять, академик – когда ты успел стать ТАКИМ. Кто из нас с тобой был учеником мудрого светлого стража, который учил ЛЮБИТЬ?

====== 10. Подобно пытке ======

«Маланья Нефертити распахнула дверь.

На пороге, тяжело дыша, с трудом удерживаясь на ногах, стояла молодая рыжеволосая девушка. Темная ведьма удивленно приподняла бровь: то была драконболистка Таня Гроттер. И она была беременна – и, судя по виду, на последних сроках.

- Помоги мне, – прошептала Таня, теряя сознание.

Таня сидела на диване и с наслаждением пила кипяток. Кипяток был обжигающий и с приятным привкусом накипи.

- Чем обязана? – с холодным любопытством поинтересовалась Маланья.

Гроттер испытывающе посмотрела на девушку и просто произнесла:

- Помоги мне с родами.

- О-па! Раз на матче подсобила – так в повитухи меня свои записать решила? – в голосе Нефертити послышалась насмешка.

- Мне не к кому больше обратиться.

- Так мало повитух, что ли?

- Это ребенок Глеба Бейбарсова, – на секунду прикрыв глаза, сообщила рыжеволосая, – так что мне действительно не к кому обратиться.

- У некромагов не бывает детей, – возразила Нефертити.

- Значит, бывает. Потому что ни от кого другого он быть не может.

- Уверена?

Гроттер кивнула.

- Я помогу тебе, Таня Гроттер».

Ягун аккуратно скосил глаза на некромага, буквально евшего взглядом Таньку. Та, покраснев, поначалу шла, потупившись, но внезапно подняла на него сверкающие изумрудные очи. Взгляд был смелый, испытывающий, волевой.

Будучи неплохим телепатом, комментатор аккуратно втиснулся в их мысли – и тут же вылетел обратно, как пробка, пока его вмешательство не обнаружили.

В собственных мыслях некромаг уже откровенно трахал девушку, прямо на трибуне. И ментально сообщал Гроттер о своих “планах”.

К Тане боком приблизился Ягун; уши его были пунцовыми.

- Таньк, ты бы это... Мысли блокировала бы лучше, а? Вроде ментальный маг, а рядом с Бейбарсовым у тебя все блоки летят. И я прекрасно слышу, о чем вы на пару думаете. Даже сейчас.

Уши комментатора покраснели еще сильнее.

Таня ойкнула и, схватившись за виски, отскочила в сторону.

- Извини, – промямлила она.

Таня ритмично двигалась, сидя на Бейбарсове.

Руки некромага сновали по ее груди и бедрам; комнату оглашали хриплое дыхание вперемешку со стонами.

Схватив за талию, мужчина внезапно с силой прижал ее к себе, заставив хватать ртом воздух; ощущение желанной наполненности пьянило и раздирало.

Глеб все же выловил ее на Лестнице Атлантов.

- Мне понравился твой последний сон, – губы мужчины скользнули по ее шее, заставив отшатнуться.

- Сволочь ты, – прошептала Гроттер, упираясь в стеночку.

- Сны снятся тебе, а сволочь я? – некромаг в удивлении изогнул бровь.

- А кто виноват?!

Сейчас Таня мыслила абсолютно по-женски.

- Ты. А я милый... – Глеб шагнул чуть ближе, – добрый и пушистый... А ты не хочешь воплотить сон в жизнь? В кабинете практической магии как раз пусто.

Запустив тройным Искрисом, рыжая вывернулась и ускорила шаг. Глеб же поймал себя на том, что вновь не может отвести взгляда от огненных локонов.

Выругавшись, некромаг обрушил на себя поток ледяной воды. Крышу медленно свинчивало, и, самое паскудное, это доставляло какое-то болезненное удовольствие. Чувство любви для некромага вообще подобно пытке: бешеный накал всевозможных страстей.

Он упивался каждым мгновением, проведенным рядом с Гроттер. Он любил ее – да, любил. Каждый ее взгляд, каждое ее движение зачаровывало его, как гадюку – дудочка заклинателя.

Обладательница огненной шевелюры только пожала плечами на фортель с ледяным душем и вертким ужом скрылась в зале. Декану спешно пришлось сушиться – пока на него не пали любопытные взгляды учеников.

Прилетели англичане – оставлять Таню наедине с неутихшим чувством Пуппера ему не совсем хотелось; Глеб ненавязчиво шагнул следом.

Вновь бегать от Магщества – уже за убийства Пуппера – также желания не было.

- Таниа, my dear, – знакомый голос заставил преподавательницу ментальной маги развернуться на каблуках.

Гурий не изменился ни на каплю, разве что отрастил мужское брюшко и сменил одни битые очки на другие – более художественно битые. Как минимум, битые кувалдой и склеенные силикатным клеем.

- Ты так похорошела, Таниа...

- Здравствуй, Гурий, – со вздохом ответила девушка, – рада тебя видеть.

- Йес, это взаимно! Таниа, где ты пропадаль все это время? Мое хёрт обливалось слезами, когда ты исчезнуть!

Хёрт и обливался слезами, да. И не только слезами. Лет десять назад уровень владения русским языком у него был куда лучше...

- Таниа!

Глаза драконболиста были полны щенячьего восторга; казалось, от этого восторга он сейчас взорвется, как ядерный реактор номер четыре.

- Отойди от моей мамы.

Слева от Гурий нарисовался мальчуган, в черных глазах которого нехорошо поблескивали синие искры. Влад был взмокший, уставший и злой. Он только что закончил пятнадцатый круг по стадиону, и теперь желал зверствовать.

- Таниа, это есть твой сын? – с искренним удивлением воскликнул Гурий, – но он совершенно не похож на Вайлялька!

- Потому что он не от Валялкина, идиот, – прошипела Гроттер.

Англичанин сморщил лоб, припоминая знакомых Татьяны, которые обладали бы смуглой кожей, черными волосами и бездонными глазами. Единственный представитель подобной внешности тут же попался ему на глаза – Бейбарсов медленно шёл по залу Двух Стихий и разговаривал с Поклепом.

Завуч не вполне переваривал бывшего ученика – но педагогические методы воздействия господина Бейбарсова внушали ему определенное уважение. Глеб не гнушался тем, что под угрозой некромагии заставлял провинившихся учеников собирать в подземельях слизней и помет летучих мышей, драить без помощи магии территории и помещения Тибидохса (после восьми лет пребывания некромага на должности декана в школе, наконец, засверкало чистотой – к великой радости всех учителей) и часами просиживать в библиотеке.

- ОТОЙДИ от моей мамы.

- Влад, это мой старый друг, – успокаивая сына, произнесла Татьяна.

- Мне не нравится, как он на тебя смотрит, – сказал мальчик, нехорошо косясь на звезду английского драконбола.

Воздух вокруг начинал тяжелеть от некромагии. По руке ребёнка скользнула синяя искра.

- Таниа... – вконец растерялся англичанин.

Рядом возникли Глеб с Поклепом, готовым всех зомбировать.

- Сначала ветеринар, теперь это, – скривился Влад, – два случая из трёх, а уже ощущение, что сплошной обезьянник. Что за Кунсткамеру ты собирала?

Буравчатые глазки Поклепа внезапно полыхнули тщательно скрываемым весельем. На губах Глеба расползлась ухмылка, подобие которой сейчас красовалась на лице её сына.

- Глеб Владимирович, – мальчик посмотрел на Глеба, – что с теоретическим заданием?

- Почитай сегодня еще раз теорию заклятия замедленной смерти, а завтра обсудим. Может, и проверим нормально – есть на ком.

- Татиана, ты пропаль на тэн лет, но продолжаешь меня удивлять, – пробормотал Пуппер. Благо, у англичанина хватило мозгов не задавать вопросов.

До матча оставалось пару дней, но народ уже начал слетаться.

Стянулась уже добрая половина их курса – и, пожалуй, Таня не понимала, как академик мог разрешить этой толпе заявляться в Тибидохс в любое и на практически неограниченное время.

Начали появляться и гости. В школе стоял гвалт и бардак. Занятия срывались. Драконбольные тренировки – тоже.

Присутствие Пуппера вымораживало и бесило неимоверно. К концу второго дня девушка уже готова была позволить Владиславу проклясть эту звезду драконбола в самом расцвете сил – только чтобы не видеть физиономию, обладатель которой на правах драгоценного гостя прикатил раньше всех.

Возможно, она бы и сорвалась, если бы не появление одной симпатичной славянки египетского происхождения – высокой, стройной, с килограммом браслетов на руках.

Сразу захотелось жить, дышать и отвлечься от мыслей садистко-летального характера.

- Здравствуй, Гроттер, – холодно приветствовала ее египтянка, – а я вот на тебя посмотреть прилетела.

Таня улыбнулась. К неожиданности всех преподавателей, – а в особенности декана Темного отделения, девушки обнялись. Рядом тут же нарисовался повеселевший Владислав.

- Какие люди! И тебе не хворать, парень, – Маланья панибратски потрепала мальчика за волосы, – вырос ты. И сильнее стал – вижу, некромаг потрудился. Больше кладбище не поднимал сгоряча, полагаю?

Влад покачал головой.

- Не нашел еще подходящее.

Египтянка хохотнула.

- И не ищи, а то опять придется мать отпаивать успокоительным.

- А когда они успели подружиться? – поинтересовался Ягун у Склеповой.

- Маланья ей с родами помогала. И потом, по мелочи... Гуня, дорогой! – Гробыня обернулась, – ты сегодня проводишь вечер с Ягучиком! А у нас – девичник! Да ведь, зайки мои?

Египтянка хмыкнула.

- Как раз пару бутылок анжуйского припрятала.

- У меня матч скоро, – покачала головой Таня, – тренироваться надо.

- Позаботимся, утром ни одного последствия не почувствуешь – не убьет тебя Соловушка...

- А вино-то в этот раз не отравленное? – с подозрением поинтересовалась рыжая менталистка, – а то у меня от него голова болит.

- Нет. Вино от Миледи мы допили еще в тот раз.

Дружба Тани с Маланьей лишь добавила новую порцию недоуменных сплетен. Зато объяснились многие странности в ее общении с Бейбарсовым, задумчивые взгляды и попечительское отношение к мужчине, над которым ломал голову что Ягун, что сам некромаг.

Схватки длились около суток. Таня подозревала, что если бы не постоянная подпитка энергией со стороны египтянки славянского происхождения – или наоборот – и ее ритуалы, роды бы она попросту не пережила.

- Сын у тебя, Гроттер, – произнесла Маланья, заворачивая розовый кричащий комок в простынь, – как назовешь?

Подойдя к девушке, египтянка осторожно протянула ей сверток.

- Владислав, – улыбнувшись, ответила Гроттер, глядя в черные, как ночь, глаза ребенка.

- Хорошее имя.

Глядя на счастливую мать, Нефертити почувствовала неожиданную для нее самой радость.

Неожиданно.

- Спасибо тебе, – поблагодарила бледная как мел Таня, – крестной будешь?

- Куда же денусь?


Жанна с интересом рассматривала Владислава, подмечая каждую его черточку. Непослушные волосы, скулы... широкий кривящийся рот, мрачные черные очи... Королевская осанка: легкую отцовскую сутулость Таня вытравила еще в детстве. Нет, Глеб тоже от нее избавился, но...

Безумно красивый ребенок, если бы не отталкивающая аура некромага.

- Дыру на мне протрете, мадам, – наконец, прокомментировал ее взоры Гроттер.

Некромагиня улыбнулась.

- Удивляюсь, как тасуется колода. Казалось, раскладываешь карты, раскладываешь... а выпадает одно и то же. Чему тебя научил Глеб?

Влад коротко пояснил.

- Неплохо, но... – Аббатикова на мгновение запнулась, – слишком мягкое обучение. Не есть хорошо.

- Он меня щадит?

- Глеба можно понять: прежде некромаги своих детей не обучали. Тем более, в Тибидохсе. Умер выбранный ребенок в лесной избушке – его проблемы: оказался недостаточно хорош.

Аббатикова была первой, кто свободно обсуждал с ним тему бейбарсовского родства. Даже Таня ни разу не называла таковым победителя Тантала в разговоре с сыном, не говоря уже об остальных: те просто боялись. Владу это было... странно; но, безусловно, Жанна ему нравилась.

- Если бы Глеб не был деканом, думаю, он бы уже отволок тебя в нашу Алтайскую землянку. Но он слишком любит свою работу и Татьяну. Впрочем... Землянка тебя еще ждет. На все лето. Хочешь совет?

Владислав кивнул.

- Когда в первый раз будешь ночевать в закопанном гробу – не нервничай.

- Это входит в нехорошую привычку, – заметила Таня, отпивая вино.

Нефертити только что накачала ее каким-то зельем – достаточно мерзким, но «полезным на пьянках», и теперь девушка старательно пыталась забыть этот вкус болотной тины.

- ?

- Моя преподавательская жизнь в Тибидохсе превращается в бесконечную череду попоек и беготни от Бейбарсова, – пояснила Гроттер на вопросительный взгляд Гробыни, – подобно пытке.

- Ну так не бегай, – хмыкнула Маланья, – и пить сразу прекратишь. Будешь больше отдыхать, расслабляться... И пытки другие будут.

Египтянка лениво оглядела громадную кровать.

- Я ей о том же говорю, – поддакнула Склепова.

К концу вечера копия Глеба совершенно обаяла и Аббатикову, и Свеколт. Таня была хорошей матерью – для своего возраста Влад был неплохо образован, воспитан, и, к тому же, «еще не успел превратиться в такую же беспринципную сволочь», в результате чего казался некромагиням очаровательным.

- Смотри, еще немного – и твое чадо усыновят Бейбарсовские сестрички, – хмыкнула Маланья, «отключая» магическое зеркало, – роковой мужчина растет. Весь в папашу – бабы от него млеют вне зависимости от возраста.

- НЕ СМОТРИ ТАК НА МОЮ МАМУ.

Пуппер тревожно оглянулся на мальчика. Ничего отдаленно хорошего он не увидел...

Комментарий к 10. Подобно пытке Такая вот немного скомканная часть. Этакая часть-связка. Думаю, что не успею закончить следующую раньше воскресенья – адекватное описание драконбольного матча без бутылки не составишь.

Душа жаждет экшн.

====== 11. Последний дракон, глупая Гроттер и Бессмертник Кощеев. Часть 1 ======

- Не скучаешь без своего некромага? – в гости к Тане прилетела Склепова, находящаяся на пятом месяце беременности. Гробынюшке было скучно, Гробынюшке хотелось бузить и общаться с людьми, но потенциальная дочка каждый раз ласково угрожала мамочке токсикозом даже на зачатке мысли о выходке.

Гроттер покачала головой. Они сидели у камина и пили обычный апельсиновый сок. Таня – почти обычный: сок был с благородным спиртом.

- Жила же десять лет. Провести без него летние каникулы я вполне в состоянии.

- А за сына, неужели совсем не боишься? Землянки, некромагические тренировки, пляски с нежитью…

- Влад обязан через это пройти, а Глеб… Глеб подстрахует его в самый опасный момент, – с сомнением в голосе ответила Таня.

- Скорее, бросит в самое пекло и заставит выпутываться самому.

- Влад в Глеба. Вылезет. Некромаг же, – меланхолично заметила менталистка.

Гробыня расхохоталась.

- Не узнаю я тебя, Гроттерша! Еще год назад ты бы с ума сходила от беспокойства по своему ненаглядному мальчику, а сейчас равнодушно воспринимаешь тот факт, что Тописобачкин увез дитенка в землянку на Алтае. К нежити, черным книгам, смертельным зельям, спячкам в гробу, препарированию трупов.

Три недели спустя. Землянка в Алтайских лесах

Было в Алтае что-то величественное; какая-то таинственная, могучая сила, перед которой хотелось трепетать. Недаром об этих местах ходило столько легенд и верований – взять хотя бы ту же принцессу Укока, якобы сторожившую врата в подземный мир.

Что-то подсказывало девушке, что такие врата тут вполне могли быть. Иначе покойная Эльвира, отличавшаяся своей вредностью и расчетливостью, не стала выбирать сии места своей резиденцией.

Гроттер осторожно заглянула в небольшую землянку – к ее удивлению, на вид вполне аккуратную и даже относительно уютную, насколько позволяла тихая и загадочная атмосфера Алтая.

- Глеб?

Бейбарсов вышел откуда-то из пустоты. Сильные руки легли ей на талию, губы защекотали шею.

- Я скучал.

class="book">Гроттер ответила поцелуем – долгим, страстным, неожиданным для самой себя, и не заметила, как ее одежда оказалась где-то на полу, сама она – на кровати, со сведенными над головой руками.

- Бейбарсов... Глеб, да прекрати ты! А если Влад...

- Влад в гробу и нам не помешает, – мурлыкнул мужчина, целуя ее в плечо.

- Что?! – девушка подпрыгнула так высоко, насколько позволяло ограниченное положение ее тела в пространстве.

- Три дня в гробу, для некромага стандартно. Да успокойся ты, никто от этого не умирал…

Танька на мгновение прикрыла глаза.

- У меня чуть сердце не остановилось, паршивец! – яростно зашептала она, – отпусти... слезь с меня!

- И не подумаю, – хмыкнул некромаг, разводя ее бедра.

Гроттер шумно выдохнула и на автомате подалась вперед.

- Бейбарсов!

Ответом стали его руки на ее груди. Спина Тани выгнулась.

- Глеб...

- Хочешь, чтобы я перестал?

От его завораживающего голоса по коже поползли мурашки. Рыжеволосая ведьма выругалась и сомкнула ноги за его спиной, сокращая ненавистное расстояние.

Солнце садилось. В землянке пахло луговыми травами.

Все следующие дни они тренировались без отдыха. Казалось, Соловей решил припомнить команде все хорошее, все плохое, и все, что вообще можно было припомнить. Вчерашний вечер перед матчем прошел как-то туманно: она отключилась сразу после напутственного слова Разбойника. Последнее, что осталось в памяти – теплые объятия довольного Бейбарсова, тащившего ее тушку до кровати.

Закинув за плечо контрабас, девушка пробиралась по трибунам. По дороге ей успели раз пятнадцать пожелать удачи гости матча, особо проблемные, но хитрые ученики и даже Поклеп – поэтому возникший на проходе Пуппер неожиданностью не стал.

- Я буду илить за тебя, Татиана! До самый ластовый кашель! Ластовый вздох!

С Гурия только что сняли весьма извращенную форму сглаза, который Владислав таки наложил на него в тот день: в голове драконболиста мальчик прочитал самоубийственную мысль сделать предложение его рыжеволосой маме. И признать своим сыном Владислава.

Нужно отметить: Влад хмыкнул, оценил поступок и принял все необходимые меры, ибо так велела генетика. У Глеба тоже было своеобразное чувство юмора: безусловно, он бы тоже оценил финт Пуппера, узнай его намерении раньше юного некромага.

- Лучше до ластового перелома, – пробурчала менталистка.

- Удачи!

Пока Пуппер поправлял перебитые очки номер 762 из новомодной лысегорской коллекции, ведьма мужественно смылась к товарищам по команде – ожидать начала матча.

Схватка ожидала быть нелегкой; особенно учитывая, с КЕМ им предстояло играть.

Глянув на Сарданапала, Ягун с готовностью поднес к губам серебряный рупор.

- Дорогие дамы и господа! Пока идут последние приготовления, представлю Вашему вниманию наших игроков. Соловей решил собрать старую гвардию, поэтому сегодня на поле выйдут закатившиеся звезды тибидохского драконбола.

- Номер один – Катюша Лоткова, мадам Ягунова, несравненная защита нашего очаровательного дракона Рады. Надо отметить, уважаемые – с Радушкой у них настолько доверительные отношения, что мне периодически становится страшно! Это с кем же я живу... От кого детей ращу... Дети, помашите ручками папе с мамочкой! Мама сейчас добрая, так что сковородкой не получит никто – ни вы, ни я...

Номер два – Рита Шито-Крыто! Соловей Одихматьевич уламывал ее целых полторы минуты, уверяя, что кроме нее, драконбол в Тибидохсе не спасет никто! Гитара с прицепом!

Номер три – Маша Феклищева, чучело крокодила... Маша, я не пытался тебя оскорбить... Не ты чучело, твой инструмент чучело... Не надо в меня сглазом... Номер четыре – Семь-Пень-Дыр. Пять – Жора Жикин. Дамы, помашем ручку Жоре! Ради нас он оставил свой бордельно-модельный полк и прибыл рисковать собственным носиком.

Шестым номером выступает Кузя Тузиков со своим любимым веником. Веник у него теперь модный и прокачанный – еще бы, целую лавку этих веников в Англии держит. Даже Пуппочке поставляет.

Номер семь – лучший комментатор всех времен и народов, Ягуний Птолемей Селевк Первый! Меня, скромного и могучего, знают все, поэтому я благородно молчу.

Восьмой номер – Демьян Горьянов со своим знаменитым прокисающим взглядом. Бойтесь и падайте ниц! За десять лет Демьян прокачался до уровня василиска, теперь от его взгляда даже каменеет тесто. Я бы с ним не связывался и мячи не отбирал, Яша – наша тяжелая артиллерия для вывода из боеспособного состояния команды противника.

Номер девять – роковой некромаг! Преподаватель практической магии, Глава Темного отделения Тибидохса, победитель Тантала и наследник его сил, Глеб Бейбарсов! Иии... Номер десять! Когда-то – несравненная королева полета, ныне – скромный преподаватель ментальной магии, Грозная русская Гротти! Татьяна Леопольдовна Бейбарс... Гроттер! Таня, не посылай в меня искры, я оговорился! Это все Тописобачкин виноват – нечего так на тебя смотреть! Я не виноват, что у вас десять лет спустя любовь вспыхнула! Я всего лишь... Хорошо-хорошо, она не вспыхивала, она всегда была! И вообще, у вас самая драматичная любовная история Тибидохса! ААААА!!!

Ягун с трудом увернулся от синей и строенной красной искр.

- Больше десяти лет Танька, расстроенная расставанием с роковым однокурсником, страдала по лесам, полям и степям, но искренне любила. Больше десяти некромаг рисовал ночами ее портреты. Но, наконец, Гротти прилетела в Тибидохс, устроилась преподавателем и вернулась в команду. Когда с нами Танька – мы точно выиграем! Почему? А лучшего стимула для рокового некромага и нет! Сможет ли декан Темного отделения вновь завоевать сердце рыжеволосой красавицы? Ответит ли ему взаимностью Татьяна? ВСЕ, Я МОЛЧУ!!!

Новая волна красно-синих искр едва не сшибла его с пылесоса – спасла только защитная жилетка.

Трибуны заволновались. Внук богини умел привлечь внимание – вся женская половина аудитории была готова стенать и рыдать, при условии дополнительных подробностей.

- А теперь –команда, ради встречи с которой Соловей Одихматьевич Разбойник драл нас, как сидоровых коз. Сегодня, братья и сестры, мы играем с командой Стихийных духов. В этой дружной солянке, плюющейся огнем, водой и грязью, собраны боги, духи и герои, так или иначе связанные с четырьмя стихиями.

О прислушайтесь, товарищи!

Стадион затих и подозрительно уставился на Ягуна. Публика вообще была сегодня очень внимательной – особенно после красивой любовной истории.

- Слышите ли вы то, что слышу я? Слышите ли вы свист ветра, треск пожара, грохот землетрясения? Нет? А могли бы представить. Они все это могут, поэтому, чувствую своей очаровательной филейной точкой, не зря гонял нас батька Соловей.

Номер один – Кагуцути, некогда японский бог огня, ныне – огненный дух в человеческом обличье. Инструмент – полыхающий факел, который, разумеется, не причиняет никакого вреда своему владельцу. Нападение.

При рождении грохнул мамочку, богиню Идзанами. Потом и его грохнули… на восемь частей распилили… потом снова оживили и склеили… Монстр Франкенштейна прям, Мэри Шелли рыдает... Не знаю, чего там когда-то наворотили японские колдуны, но дух Кагуцути воплотился в теле одного из некромагов, что его возрождал. Естественно, некромага больше нет, зато есть Кагуцути со вполне недобожественными силами.

Очаровательная дама со стрекозиными крыльями – Сильфида, дух воздуха. Посмотрите, какие добрые глаза, какой тонки стан, какие... Катя, не ревнуй, это всего лишь работа... Что? Дома поговорим?! Бейбарсов, я у тебя сегодня переночую!!! КАТЯ!!!

Номер три – Хабарил. Нападение. Демон огня и пожара. Я молчу, не комментирю и не связываюсь, я жить хочу... Четвертым номером следует Акер, мелкий египетский божок земли... Посредственность, посредственность, но летает на сфинксе, а сфинкс это круто, спросите у Сарданапала.

Пять – Вила, атакующий полузащитник, еще один воздушный дух. Комплиментов не говорю, не хочу еще одного скандала с женой. Катя у меня все равно самая красивая, самая чудесная и самая замечательная!

- Подлизывается, гад, – хмыкнула Лоткова, стоящая рядом с Таней.

- А чего ему еще делать....

- Номер шесть – Йотун, ледяной великан из Скандинавии. Имя его мы не уточнили, поэтому будет Йоша. Обладает злым и вредным характером, умеет вызывать бури. Атакующий полузащитник.

Номер седьмой – Рейегар Таргариен, защита. Не дух, не бог, не элементаль, а всего лишь Последний Дракон и Драконий принц из мира Семи Королевств, сын Безумного короля Эйериса. Горят, хм, что в его жилах течет драконова кровь – потому скажу лишь одно: КАК ОНИ УМУДРИЛИСЬ?!

Огнеустойчив, как и его царственная сестра, потому и попал в команду. Случайно переместился в наш мир после того, как получил молотом от одного не в меру сильного и оскорбленного за кражу невесты мятежника. Летает на здоровенной арфе. Тань, а может, вы потом скооперируетесь с ним и Риткой и концерт совместный устроите? Для укрепления дружественных связей? Нет?...

Посочувствуем принцу: его знаменитый нагрудник с рубинами уже хотят растащить на памятные сувениры.

Пузатый мужик на кувшине и какой-то фигней на голове – Хапи, бог Нила, параллельно восьмой номер. Если бы я был богом Нила, я бы тоже выглядел таким потрепанным, особенно учитывая, ЧТО лопухоиды сделали с рекой. Что поделаешь – цивилизация. Девятый номер – Травич, славянский дух травы. Он за ЗОЖ, за экологические субботники и правильное питание.

Десятым номером – Ундина, дух воды. Если приглядеться, можно увидеть хвост. Шучу-шучу... Летает на громадном речном камне. Милюля, помаши ручкой родственнице! И береги нашего завуча, как зеницу ока!

Дракон стихийников – Фафнир. Чтобы реанимировать этого дракона после встречи с Зигфридом, вызывали даже Тарараха... А впечатляет, змеюка!

Тем временем, Бессмертник Кощеев недвусмысленными жестами сообщает, ЧТО сделает со мной, если я не заткнусь...

Сверкнула сигнальная искра, объявляющая начало матча.

====== 12. Последний дракон, глупая Гроттер и Бессмертник Кощеев. Часть 2 ======

Команды разом подстраховались ойойойсом и рванули на Торопыгус угорелусе; взлетели вверх Фафнир с Радой, арбитры выпустили мячи.

В первые же секунды игры Таня успела завладеть одурительным мячом, Феклищева – перцовым. Пламягасительный и чихательный оказались у стихийных, обнаружить обездвиживающий пока не удалось.

- Танька с одурительным мячом и пытается прорваться к Фафниру. Путь ей преграждают Сильфида, Йотун и Хабарил.

Грозная русская Гротти что-то делает со своим контрабасом, и стихийных духов окутывает белым энергетическим облаком. Сама Танька телепортируется в нескольких метрах от преследователей. Да, видать, не сидела наша Гроттер без дела эти десять лет! В пилотаже уже не так хороша – зато трюков нахваталась! Молодец, деда Феофил!

Кацугути… Кагуцути… в общем, японец устремляется к Раде, обходит стремящегося ему на перехват Пня, уворачивается от огненного плевка нашей девочки... Молодец, Радость наша... Рада, что ты творишь?! Да что он себе позволяет?! Катька!!!

Комментатор успел подстраховать жену заклинанием, перед тем, как Йотун снес ее с пылесоса прямо на носилки к санитарным джиннам.

- Из команды Тибидохса выбывает самая прекрасная ее часть... И самая способная по обеспечению защиты... Поздравляю, товарищи, нас теперь порвут, как Тузик грелку! Рада любит только Катьку!

Пять-ноль в пользу стихийников.

Пока нам забивают мяч, Вилка с Сильфой отправляют в песок экс-главного тибидохского красавца. Говорил я тебе, Жорик – не доведут до добра шашни с бабами! Особенно с такими! А ведь вас, товарищ Жикин, я хотел попросить остаться...

И, пока я тут с вами комментирую, Танька обходит принца и забивает одурительный мяч Фафниру! Пять-один. Уже не так обидно.

Феклищева пасует Горьянову, Горьянов сглаживает Хапи... Горьянов, ты в кои-то веки сделал все, как надо... Горьянов отправляет заговоренный пас Шито-Крыто... Рита?!

- Мне страшно никогдааа так не будет уже!!!

Шито-Крыто, как оказалось, схлопотала одурительным мячом вместе с Фафниром, мимо которого в тот момент пролетала. И теперь пыталась в процессе полета играть на гитаре и петь. Правильнее сказать – выть. Про большую часть ее репертуара Ягун отзывался так: “Ее голосом только в туалете “ЗАНЯТО” орать”.

- Я раненное сердце! На рваной... хнык... душе...

- Ритке больше не наливать... Шито-Крыто не вписывается в поворот и выбывает из игры вместе с шестым номером стихийников. Йотун вмазывается вместе с ней в купол и осколками сыпется вниз. Коллеги, а вазу из ледяного великана склеить можно? Бабуся давно хочет новое украшение для магпункта!

Перцовый мяч оказывается в надежных руках Хабарила. Демон забивает гол... Ундина забивает гол... Нашего дракона кормят мячами, как Валялкина – котлетами, – хмуро заявил Ягун, – ну все. Я в игру. Счет десять-один.

- Полугода не прошло, – пробормотал Соловей Одихматьевич, – лично убью.

– Рейегар, Последний Дракон, удерживает Фафнира от желания сожрать своего же игрока. Фафнира не хило плющит от одурительного мячика, любовно подброшенного Таней...

Не знаю, все же, что там с Тарговской генетикой и насколько в его мире это нормально – спать с рептилиями, но родство чувствуется.

На Кощеева внимательно смотрела молодая копия победителя Тантала.

Бессмертник потряс головой; в глазах юнца на мгновение вспыхнули синие искры – а мальчик тем временем скользнул куда-то в толпу.

- Кто это? – схватив первого попавшегося за руку первокурсника, жадно спросил руководитель Магщества.

- Этот?... Владислав Гроттер, сын нашей менталистки, – пробурчал Игорь Гломов, племянник бравого Гуния.

- Гроттер?

- Я что, сказал непонятно? – возмутился Гоша, – Гроттер. Некромаг. Ученик этого, – он с неодобрением кивнул в сторону Бейбарсова.

Бессмертник, хихикнув, опустился рядом с Тиштрей. В отличие от Гломова, он умел делать выводы...

- ...И команда стихийников совершает очередные нарушения. Не знаю, куда смотрят судьи, но они явно решили разгромить команду Тибидохса. За эти две минуты мы потеряли Горьянова, Дыра и Тузикова. Судей на мыло!

И не показывайте мне мерцающую карточку, я обеспечиваю вам явки на матчи и львиную долю заработка!

- По-моему, Ягун переобщался с Семь-Пень-Дыром, – заметил Готфрид, глядя на любимую жену.

- Скорее, повзрослел, – заметила та, – насколько это в принципе возможно в отношении Ягуна. Или охамел.

- Что за…

Медузия не выдержала и смачно выругалась.

- В замке – склеенный Владиславом Камень Четырех стихий.

- И теперь что? – обеспокоенно спросил Тарарах.

- Теперь их способности многократно усилились, – мрачно ответил за нее академик, – нас действительно порвут, как Тузик – грелку.

- О!!! Мячик!!! Великолепный Ягун выныривает сверху, перехватывая мяч прямо из под носа Кагуцути... Да, да, мы вас с Русско-японской не любим... И вообще, хрен вам, а не Курильские острова!

Пасую Машке, Феклищева передает Тане обездвиживающий мяч, но и ее сбивают с чучела... Спасибо, Сильфида... Я всегда знал, что все зло от женщин.

Психанув, Таня послала Бейбарсову ментальный сигнал.

Некромаг прочитал ее мысль и коротко кивнул. Его ступа развернулась диаметрально противоположно прежнему курсу, сделала бочку и направилась к Хабарилу. Снизу летела Таня.

- Бейбарсов поворачивает тросточку, но фиг! На духов стихий некромагия не действует!

Танька с обездвиживающим мячом ругается и мчится к Фафниру. Сверху ее страхует Бейбарсов. Они обходят Вилку, обходят Сильфиду и японца. Гроттер ослепляет магической вспышкой контрабаса демона пожара, некромаг подстраивает столкновение Ундины с Сильфидой... Некромаг вышел на тропу войны, да начнется мордобой... И пусть хоть кто-нибудь скажет, что это неспортивно и не по-джентльменски...

Некромаг и Гроттер показывают чудеса работы в команде. Вот они, старые чувства и неутихшая любовь! Эти двое не сговариваются, они просто действуют. Но как красиво летят, как красиво летят...

Танька обходит Кагуцути и пасует Бейбарсову, некромаг забивает обездвиживающий мяч. Счет одиннадцать-десять в пользу Тибидохса!

МЫ ПОБЕДИЛИ!!! ГЛЕБ, ЛОВИ ТАНЬКУ!

Мстительный японец снес ее с инструмента потоком раскаленного воздуха, и теперь рыжая ласточкой летела вниз. Ягун подстраховал защитным заклинанием контрабас, аккуратно опуская его на песок; Бейбарсов же бесцеремонно сгреб в охапку падающую Таню. Наплевав на сопротивление, притянул к себе и впился в ее губы долгим, властным и страстным поцелуем и получил в процессе пощечину, болезненный тычок в грудь и пинок в колено.

- Нашел момент, – прошипела Гроттер, пытаясь освободиться от объятий, – при еще большем скоплении зрителей нельзя было?!

- Помогаю Ягуну отрабатывать его хлеб, – хмыкнул некромаг и мягко коснулся устами ее подбородка, – да успокойся ты, смотрится глупо. У нас же самая драматичная история Тибидохса.

Глеб безбожно пользовался ее беспомощным положением.

- Я не буду играть в эту дешевую трагикомедию!

- А кто просит играть? Предлагаю продолжить после матча, в моей спальне. Или в твоей, разницы никакой, мы везде неплохо проведем время... Да не психуй ты, сын смотрит! И не только сын.

Глеб, наконец, приземлился на песок. Гроттер ужом вывернулась из его рук и рванулась к контрабасу, осматривая его на предмет повреждений. Убедившись, что инструмент цел, менталистка щелчком пальцев отправила его к себе в кабинет и развернулась к приветствующей толпе.

“Скотина”, – мысленно сообщила Таня, стоя рядом с ухмыляющимся Бейбарсовым.

“За это ты меня и любила, разве нет?”.

“ЛюбиЛА! Глагол в прошедшем времени!”.

“Поговорим об этом после...”, – и мужчина ТАК посмотрел на рыжую, что та покраснела до кончиков волос и почти провалилась в землю.

К Тане ужом скользнул Влад. В черных омутах мальчика светился плохо скрываемый восторг.

Взгляд девушки упал на Бейбарсова, который мельком посмотрел на юного некромага. Девушка даже перестала дышать от удивления: на непроницаемом, циничном выражении лица Главы темного отделения на мгновение промелькнула тень открытой и искренней улыбки.

Взгляды Глеба и Влада, направленные друг на друга, были слишком... дружелюбными.

Глупая, упрямая Татьяна Гроттер. За тебя давно уже все решили.

В Зале вовсю шло торжество; Таня же сидела у Лестницы Атлантов и размышляла об увиденном. Об одном и том же.

Имела ли она права лишать Влада отца?... А Бейбарсова – сына? Эти взгляды...

ТАК Глеб ни на кого не смотрел. Даже на нее.

- У меня тоже были дети, – раздался голос позади нее.

Обернувшись, Таня увидела Последнего Дракона. Рейегар стоял рядом с бутылью вина, которую ему по просьбе Кати презентовал Ягун – из уважения к мастерству обращения с драконами.

- И я тоже о них волновался. Рейенис и Эйегон, дочь и сын. И оба мертвы. Есть еще бастард... Джехейерис, дитя Льда и Пламени. Хоть он жив.

- К чему Вы? – поинтересовалась Таня.

Слова засланца из другого мира были ей не понятны.

- К тому, что не нужно жалеть о том, что было – так должно было случиться. Но сделай так, как будет правильно.

- А ты хочешь вернуться в свой мир?

- Там мои пути уже пройдены, – усмехнулся Рейегар, отпивая вина, – но я бы, честно говоря, не отказался. Просто чтобы посмотреть на своего сына. Живи и будь любимой, ведьма – я ведь завидую тебе и твоему некромагу... У вас есть возможность быть вместе.

- Он не мой, – возразила Таня.

- Лианна обо мне так же говорила порой. В Башне Радости. А сейчас она покоится где-то на Севере.

Девушка опустила глаза.

Было ли все так плохо, как она думала?...

- Скоро обещанная композиция на арфе. Даю совет – иди выпей.

Выпей, Гроттерша...

- Все мыслишь?

- Ты вообще не дашь мне покоя?... – устало поинтересовалась Гроттер, – я бы хотела просто подумать... Хоть немного.

- Нет, – покачал головой Глеб, рывком поднимая ее на ноги и вжимая в колонну.

- И...

- Я люблю тебя, Гроттер, и своего добьюсь.

Руки некромага скользнули под ее майку. Застонав и с трудом разорвав поцелуй, девушка отшатнулась от него.

- Бейбарсов! – с мукой воскликнула Таня, – уже добился! Да, я тебя, Лигул побери, люблю! Будь доволен! Люблю, и ничего не могу с этим поделать! Но почему – скажи мне – почему, хотя бы из сострадания, ты никак не можешь оставить идею снова затащить меня в постель?! Да, ты мужчина, ты некромаг, и раб своих страстей – но почему ты так хочешь переспать со мной?! Это не принесет ничего, кроме боли!

Бейбарсов устало покачал головой.

- Упрямица, Гроттер. Что ж, если спросила... Я не хочу просто переспать с тобой – я хочу заняться с тобой любовью. И, кроме боли... это принесет удовольствие.

Как молоденькая девчонка, она тонула в этих проклятых, ничего не отражающих, омутах.

“Я раб своих страстей. И я хочу чувствовать тебя... быть с тобой единым целым. Дышать твоим запахом. Дышать тобой. Жить тобой. Ты – мой свет, мой вечный ад, мои мысли...

Я люблю тебя, Гроттер. И поэтому, Гроттер, я и хочу заниматься с тобой любовью”.

Таня схватилась за виски, ставя блок на собственное сознание – пытаясь выгнать некромага из своих мыслей, из своей головы, из души. Не дожидаясь, пока сердце подведет выдержку, она трусливо сбежала в свою комнату.

“Ты не сможешь бегать долго”.

Бейбарсов слишком хорошо знал и понимал ее, чтобы на него действовали ментальные блокировки рыжеволосой ведьмы. Он был победителем Тантала и тайным страхом академика Черноморова – вряд ли для него вообще существовали какие-то препятствия.

Тане хотелось выть и грызть стену от бессилия. Так как он, сволочь, был прав – она скоро не выдержит и сдастся, и будет счастливо упиваться своим падением.

Комментарий к 12. Последний дракон, глупая Гроттер и Бессмертник Кощеев. Часть 2 Может, персонаж Рейегара и был лишним и все есть клиника, но я, все же, фанат “Песни”. А значит – пусть будет.

Матч тоже можно было расписать лучше, но лень, лирику и научные статьи писать интереснее...

В следующей части вернемся к теме “крыльев тьмы”. Фик близится к завершению – скоро дойду и до повышения рейтинга.

====== 13. Черные крылья тьмы. Часть 1 ======

Устав от большого скопления народа, Влад удалился в склеп. Медитировать, думать о приятном и строить планы на очередные выходки. Последнее у него выходило хуже всего – с фантазией на подобное у него вообще было очень плохо.

Но результат, кажется, был.

Сегодня он облюбовал самую маленькую и на вид уютную гробницу, в которую прежде не совал нос – мастер запрещал. Но, поскольку сейчас мастер был занят тем, что в очередной раз подбивал клинья к его маме, а мама не особо и сопротивлялась, можно было нарушить запрет.

Влад с интересом разглядывал потревоженную нежить высшего порядка. Крайне высшего порядка.

Которая сейчас смотрела на него, страстно желала сожрать, но чувствовала на нем след некромагии.

- З-з-зачем приш-шел? Кх-х-то ты?

“Я Владислав Гроттер, – ответил мысленно мальчик, – сын Глеба Бейбарсова. Познакомимся?”.

Когда Ягун, видевший в окно, как мальчик в одиночку направлялся к кладбищу, осторожно заглянул в склеп, Владислав сладко спал прямо на мраморной плите гробницы. Подложив под голову черномагические учебники и исписанные мелким каллиграфическим почерком бумаги с конспектами: торжество торжеством, но учебу никто не отменял. Если не выучит до завтра – мастер с него три шкуры спустит.

Нежить обнаружилась по углам склепа, в полурастерзанном состоянии. Комментатора она восприняла как спасителя.

А вот игра Рейегара была волшебной.

Грустная, красивая, завораживающая музыка, которую, затаив дыхание, слушал весь Тибидохс.

Он пел о мире, где времена года длятся десятилетиями. О синих розах и волчице, о кровавых рубинах, в которые обратилось разбитое сердце и которые просыпались в реку. О мире жестоком, где люди – лишь пешки на доске, где в игре за властью теряют все свое существо.

Он пел…. Странно и путано. Невозможно было понять смысл всех его песен – и Таня вновь задумалась.

Когда Последний дракон закончил, он посмотрел на Таню своими сиреневыми глазами – и Гроттер осторожно скользнула в его мысли.

«Знаешь, в нашем мире тоже было одно пророчество».

«Ты о чем?».

«О том, что я придавал слишком много значения чужим бредням вместо того, чтобы делать, как сердцем считал правильно. Тот же совет – ЖИВИ».

Рейегар показал ей.

«Живи».

Где-то, под занесенным снегом замком, на каменной гробнице лежал венок из синих роз.

Розы – символ любви. И такие же розы, только иного цвета, сейчас стояли в ее комнате.

Пробуждение было внезапным и в шесть часов утра.

«Всем учителям немедленно собраться в моем кабинете», – прогремел в голове Тани ментальный приказ директора.

Преподавательский состав школы оказался в пункте назначения практически одновременно – включая примчавшегося из родной пещеры Тарараха.

- Я заблокировал Гардарику, – сообщил Сарданапал, оглядывая собравшихся, – Тибидохс атакован объединенными силами Магщества и стражей мрака. Несколько часов до того, как слуги Лигула прорвут защиту, у нас пока есть, но потом... Нам не позавидуешь.

- Магщество? Стражи? – недоуменно переспросила Зубодериха.

- Бессмертник объявил, что Владислав Гроттер опасен для магического мира в силу абсурдности своего существования. Я отказался выдать мальчишку для заключения в Дубодам, и уже через полчаса прилетели гости.

- Владислав?! Что за бред?! – возмутилась уже доцент нежитеведения, – а при чем тут стражи мрака?!

Таня почувствовала, как все ее существо леденеет и рассыпается миллионами осколков.

- Мы уедем, – тут же зашептала менталистка, – телепортируем немедленно, скроемся... Я знала, что рано или поздно это произойдет. Я...

- Гроттер. Владислав – лишь повод, – перебил ее Глеб, – помолчи.

- Но...

- Когда я украл Зеркало Тантала и победил некромага всех времен и народов, стражи мрака не обратили на это особого внимания, – нехотя выбрасывая фразы, сообщил Бейбарсов, – внимание – да, было, не спорю. Но не более. А сейчас Глава Канцелярии счел опасным факт существования мальчишки, который вырастет в достаточно посредственного некромага – талантливого, способным к значительным разрушениям, но не более. Сильнее, чем я до победы над Танталом, ему никогда не стать. Чем он опасен сейчас, кроме своих выходок? Задумайся.

- Глеб прав, – с неохотой подтвердил академик, – Лигулу нужно кое-что другое.

- И что это? Не томи! – волосы Медузии встрепенулись и зашипели, – что за неуместная склонность к пафосу!

- Черные крылья тьмы.

В глазах Бейбарсова полыхнули синие искры.

- Что за крылья? – отозвался Бульонский, готовый копьем и мечом защищать любимую жену.

Он не знал, что это за крылья, но уже хотел мчаться их ощипывать.

- Черные крылья тьмы, перед которыми разверзнутся Жуткие Врата, – с мрачной торжественностью заявила Ягге, – союз величайшего некромага и ведьмы, в чьих жилах течет сила Чумы-дель-Торт. Так гласило предсказание и проклятие той, что передала силы Бейбарсову.

Поклеп скосил глаза на стоящих у окна горе-родителей. Гроттер, обхватив себя за плечи, невидяще смотрела на купол Гардарики, Бейбарсов успокаивающе гладил ее по непослушным рыжим волосам. К разговору они прислушивались мало. Сарданапал медленно расхаживал по своему кабинету.

- После того, как предыдущая наследница мрака Прасковья и тартарианец Виктор Шилов, на которого возлагались большие надежды, переметнулись к валькириям, Лигул окончательно потерял авторитет. Ему нельзя было терять Арея – начальника русского отдела мрака. Слишком многое на нем держалось, слишком значительной силой он был. Теперь... Теперь мрак хватается за любую соломинку, и эти двое – очередная соломинка. Объединившись, Таня и Глеб могут многократно превзойти даже молодого Мефодия Буслаева, ныне златокрылого светлого стража.

Лигул хочет получить их, и ни перед чем не остановится. Он будет использовать Владислава, чтобы управлять его родителями – Таня костьми ляжет, чтобы спасти Влада, а Глеб...

- Чтобы быть с Гроттер, – тихо закончила Медузия.

- Полагаю, Таня и Глеб не желают служить мраку? – поинтересовался академик.

- Мне милее собственная сила и независимость, – отозвался декан Темного отделения, – не думаю, что присяга Лигулу даст еще большее всемогущество... А вот обязательства появятся. Ненавижу зависеть.

- Меня тоже... не прельщает, – согласилась девушка.

Академик просиял.

- Итого, нам надо защитить Тибидохс и помочь Тане и Глебу.

- Если мы покинем Тибидохс, проблем не... – снова начала Гроттер, но ее остановила Горгонова.

- Стражи и Магщество нападут на Тибидохс в любом случае, школа слишком мешает творить им черные дела. Наряду с крыльями Тьмы их интересуют эйдосы учеников. Чистые, яркие. Мы уже слышали про их планы относительно магов… Здесь у нас больше шансов выстоять.

- Не неси чушь, Тибидохсу не выстоять. Даже если мы успеем эвакуировать младших учеников и попросим помочь тех, кто не успел улететь после матча – шансов все равно ничтожно мало, – прокомментировал Соловей.

- А еще – не факт, что те, кто останутся, будут сражаться за некромага и Таню Гроттер, – озвучил общие мысли Бейбарсов, – даже под эгидой защиты Тибидохса.

- Черные крылья тьмы на службе у мрака опасны для всего магического мира. Даже если мы спрячем вас и чудом отстоим замок, охота не прекратится, – покачал головой академик, – и, рано или поздно, Лигул свое получит. Лучше дать отпор сейчас, чем потом. Я верю в своих выпускников, и потому попрошу их о помощи.

Завуч с интересом осмотрел присутствующих. У него отчего-то было чересчур веселое настроение.

- Ну, и кто у нас есть в данный момент? Тренер по драконболу, бывший темный маг, мастер сглазов, доцент нежитеведения, джинн, не умеющая пользоваться своими силами ведьма, комментатор, питекантроп и Готфрид. Единственные, кто представляет реальную силу – старая богиня, чудаковатый директор и некромаг в разгаре брачного периода. Ну, еще драконы. И вывод: как обычно, все беды от Гроттер, – пробурчал Поклеп.

- Поклеп!

- Что Поклеп, понимаю я прекрасно, понимаю... Что выхода нет.

- Выход есть, – негромко сообщил Сарданапал, – но тебе, Таня, он не понравится.

Таня в ожидании посмотрела на академика. Факт, что под угрозой находились жизни всех дорогих ее людей и единственное место, которое она может называть домом, раздирал душу.

- Нужен союз. Черные крылья тьмы – прежде всего союз. Все, что вам нужно сделать, чтобы увеличить шансы на победу Тибидохса – объединиться. Союз бывает разным, Таня.

- Но если мы станем... Не значит ли это, что Лигул уже получит свое?

- Стать Черными крыльями тьмы еще не означает службу мраку. Не значит отдавать ему свой эйдос и сражаться в его легионах. Старуха прокляла Глеба – но ваша жизнь зависит от вас самих, а не от чужих проклятий и желаний. Вы стали Черными крыльями еще десять лет назад, с появления Владислава, но до сих пор не потеряли себя.

Если и это тебя не убеждает – вспомни историю Мефодия Буслаева, Праковьи, Виктора, Арея.

Девушка кивнула. В конце концов, все происходит из-за нее...

- Я не хочу... быть с тобой, – сказала Таня.

Кому она врет?

Бейбарсов скривился.

- Как иначе. Иди со мной за руку, Гроттер – сегодня этого будет достаточно.

Ягун с Гробыней волчками крутились у директорского кабинета. Сфинкс упорно не давал им подслушать даже крупинки разговора, и теперь гремучая приятельская пара испытывали истинные муки информационного голода.

- Ягун, собери всех в Зале Двух Стихий, – устало попросил академик, – чем быстрее соберешь, тем быстрее услышишь то, что тебя интересует. Под категорию «все» попадают студенты пятого курса, магспиранты и все, кто не успел улететь после матча.


- Почему я должен биться за того, чье отродье чуть не угробило моего сына?

Под взглядом Горьянова стухла вся жидкость в зале.

- Потому что когда стражи мрака обратят внимание на рядовых магов, не устоит никто, – холодно ответила ему Медузия, – а они обратят. Эйдос мага ценится гораздо выше, чем эйдос лопухоида, а у мраку сейчас слишком нужны силы.

- Сделаем все сами, – негромко произнес Глеб.

Пока шло собрание, пара спешно шла по школе.

- Прости?

- Ты же не хочешь потом мучиться чувством вины, что кто-то погиб? Поэтому сделаем все сами.

- Бейбарсов, ты сдурел?! Их же там…

- У меня хватит сил Тантала, чтобы расправиться с Магществом. Но чтобы убрать стражей, нужно заключить тот самый союз. Мы ведь уже испытали его однажды, в Тартаре, когда ты отключилась – так что должно получиться.

- А если не получится?

- А если кто-то погибнет, защищая Черные крылья Тьмы, ты сможешь смириться и жить нормально?

Таня покачала головой.

- Лучше пойти на эту самоубийственную авантюру, – хриплым голосом ответила она.

- Тогда встречаемся через пять минут у Лестницы Атлантов. Мне нужно кое-что захватить, прежде чем наложить еще один защитный купол на Тибидохс.

- Этот – настолько слаб? Черноморов сказал, что хватит на несколько часов.

- Этот – вполне нормальный, но и стражи мрака не лыком шиты. Я планирую заблокировать все выходы и входы в замок, чтобы не вынесло никого. И, Таня…

Зеленые глаза утонули в черных.

- Запри куда-нибудь Владислава, а то привычка лезть, куда не надо, у него от тебя.

Рыжеволосая не выдержала и нервно хихикнула.

Взглянув на Бейбарсова, Таня чуть не закашлялась. Глеб облачился в длинный, до пола, кожаный плащ с высоким воротом, и теперь был похож не то на короля в изгнании, не то на демона из детских комиксов. Впрочем…. ему безумно шло. Смотрелось величественно.

- Частично отражает магию, – пояснил некромаг, – не хочу отвлекаться на мелочь. Для тебя, кстати, тоже есть.

Некромаг протянул ей чуть меньший и куда более изящный плащик.

- Работа алтайских колдунов.

- Значит, все же, не просто так Алтай.

- Все в этом мире – не просто так. Пошли, пока все совещаются и готовятся к схватке, надо успеть наложить заклинание и закупорить вход.

- Почему ты сегодня такой благородный? – менталистка таки озвучила мучавший ее вопрос.

- Я не благородный, я – эгоист. Я же сказал, Гроттер – если кто-нибудь пострадает, ты будешь винить себя. А очередная твоя депрессия в сферу моих интересов не входит.

Горе-родители, послужившие поводом нападения, вышли из Тибидохса.

- Я никогда не жалела, что родила Владислава, – Таня чуть повернула голову в сторону Бейбарсова, – некромага от некромага. И знаешь… та ночь была прекрасна.

- Можем повторить, – хмыкнул мужчина.

- Я подумаю, если выживем.

Некромаг вскинул руку с тросточкой. Стены Тибидохса окутало серебристое сияние, не позволяющее никому ни попасть, ни покинуть школу. Таня не знала этого заклинания – но чувствовало, что оно требовало колоссальных затрат магической энергии. И далеко не уровня рядового мага… Уровня стража? Выше?

- А мы самоубийцы, – хмыкнула Таня.

- Уж какие есть.

Комментарий к 13. Черные крылья тьмы. Часть 1 Много пафоса.

====== 14. Черные крылья тьмы. Часть 2 ======

Соловей мрачно созерцал мерцающий защитный кокон.

- Поганцы, – наконец, отозвался он, – упрямые, самоуверенные поганцы.

- А вскрыть? – безнадежно поинтересовался Тарарах.

Безнадежно потому, что знал Бейбарсова. Если некромаг что-то делал – он делал это качественно; немцы и японцы, увидев его работу, рыдали бы в три ручья.

- Тут некромагия такого порядка, что даже пробовать бесполезно, – хмыкнул старый тренер, – все же, истинный декан Темного отделения. Без обид, Зуби, но твои сглазы с порчами и рядом не стояли.

- Ну уж… – пробормотала преподавательница.

- Высунешься – убьет? – вздохнул питекантроп.

- Да нет, просто не выпустит. Хоть из танка стреляй. Бейбарсов, конечно, некромаг, но своих убивать не будет.

Сарданапал носился по кабинету и бушевал.

- Я ожидал этого от Тани, но от Бейбарсова! Чего они хотят?! Чего добиваются?! Кому нужно их геройство?! Мы бы справились!

- А по-моему, все понятно, – устало отозвалась Медузия, – они хотят не допустить жертв. Любыми способами.

- Некромажье благородство, – пробурчал Поклеп, – проснулось.

- Вы всегда были слишком плохого о нем мнения.

Старая богиня негодовала, если бы не волновалась так сильно.

Таня медленно расхаживала по кабинету.

- Ментальную магию можно назвать одним из самых сложных видов магических искусств. Далеко не у каждого есть этот дар, некоторые просто не смогут сдать мой экзамен – из-за отсутствия способностей. К менталистике нужен талант... У кого-то он – врожденный, взять хотя бы вашего младшего драконбольного тренера. У кого-то – развитый приобретенный, как у вашего декана. Я не могу заставить вас научиться владеть ЭТИМ, это должно быть целиком вашим решением.

Если будете заниматься и не пропускать уроки – тройки на экзамене получат все. Пропущенные уроки, разумеется, заставлю отрабатывать.

Ментальная магия – очень обширное понятие. И очень полезное. В целом, ее можно подразделить на несколько категорий. Первая – телекинез, или способность перемещать предметы силой мысли. Вторая – телепатия, способность читать мысли. Третья – телеметрия, или способность получения сведений о физических объектах при помощи одного только взгляда.

Другие подвиды этой магии – к примеру, пиромагию, можно отнести и к магии интуитивной. Позволительно причислять к ментальной магии гипноз и ясновидение, но, предупреждаю сразу, их мы изучать не будем. И дело не в аморальности гипнотического воздействия или попытке узнать неизведанное... Эти разделы менталистики слишком уникальны. Говоря откровенно – я ими не владею. И не надо смотреть на меня так уничижительно, Горьянов...

- Скоро, – просто сказал Глеб, останавливаясь на пару-тройку сотен метров от входа в замок.

- Да. Я чувствую.

Нужно отдать должное магической защите – купол проломили только в одном месте.

Черные точки приближались достаточно быстро, и вскоре на площадку высыпали несколько десятков бравых магфицеров.

- Брать живыми, – глумливо распорядился Бессмертник, – а живыми – не значит невредимыми.

- Могуч, – нехотя признал Поклеп, наблюдая, ЧТО творится на площади перед замком.

Собственно, эту же картину сейчас наблюдала вся школа. И чем дольше наблюдала, тем больше сожалела о своих шалостях на уроках.

Некромаг, не напрягаясь, раскидывал магфицеров направо и налево.

Кого-то он просто выворачивал наизнанку, кого-то щадил и обездвиживал, кого-то – просто размазывал об остатки защитного купола. Таню он не допускал до сражения, удерживая ее за собственной спиной.

Гроттер, впрочем, тоже не плоховала, раскидывая нападавших мощнейшими волнами интуитивной ментальной магии. Девушка была двоюродной сестрой Пипы Дурневой – вот только более настойчивой и усидчивой, а потому за десять лет развила зачатки своих способностей в максимально возможной для нее мере.

Отчаявшиеся магфицеры вытащили Раздиратель некромагов. Отчего они прежде не воспользовались этим сатанинским изобретением, оставалось было только гадать...

Тарарах смачно выругался и предпринял очередную попытку пробить дубиной бейбарсовский блок.

- Что-то стражей не видно, – подозрительно пробормотала менталистка.

- Они по другой стороне Гардарики, их сдерживает... Гроттер! Ты же говорила, он у себя в комнате, – прошипел некромаг, глядя на бежавшего к ним мальчишку.

- Был. Умение находить приключения на голову у него в меня. А вот настойчивость – твоя!

- Свет прислал помощь, – сообщил Сарданапал, – стражи света и валькирии атакуют тех, кто остался заграницей Гардарики – но тех, кто здесь, тоже более чем достаточно.

Увидев, куда мчится луч Раздирателя, Таня заорала.

Глеб среагировал моментально: шагнул вперед, загородив собой сына. Вопль девушки перешел на стон, полный бесконечного страдания: лучи врезались в некромага, заставив его вспыхнуть синим пламенем.

Казалось, мир сжался до одной-единой мысли.

“ГЛЕБ”, – мысленно прокричала Таня.

Не смей умирать. Не смей.

Ужас от того, что она может потерять Глеба, сдавил все ее существо в стальных тисках. Девушка не могла ни сдвинуться, ни вздохнуть. Хотелось чуда... Так хотелось чуда. А синее пламя все полыхало, и сердце стучало, как градины по крыше.

После Раздирателя не выживают.

Глупая, пустая надежда. Таня не хотела и не могла поверить.

Нет, – так просто не может быть. Она не верила. Так... нельзя.

Это Бейбарсов – он же вечный. Как же, как же без него? Она не верила, а душа билась осколками.

Раздиратель – это слишком... просто.

Таня вскинула на обидчика свои дьявольские изумрудные глаза.

“Я люблю тебя, Бейбарсов”, – прошептала она, всем сердцем признавая свою неразрывную связь с Глебом. В следующее мгновение от рыжеволосой рванула волна мощнейшей темной магии, которая сносила буквально все на своем пути.

Тем временем некромаг играющим движением смахнул синее пламя. Глеб давно перерос то время, когда раздиратели еще могли причинить ему вред.

Мужчина нехорошо ухмыльнулся: силы Тантала, помноженные на его собственные, были настолько велики, что с легкостью могли противостоять даже этому агрегату.

На площадке появлялись стражи.

Они двигались медленно, торжественно, скаля нехорошие, издевательские улыбки.

Кто тут был? Чертова Дюжина? Просто слуги Лигула?

Не важно.

«ГЛЕБ».

Таня стояла в нескольких метрах от Глеба. Их магические поля внезапно объединились, и усилились многократно. Прежде Бессмертник, прячущийся за спинами стражей мрака, испытывал такое воздействие ауры лишь однажды – когда оказался рядом с молодым Мефодием Буслаевым.

Чудовищное количество колдовской энергии, от которой искрил воздух, материализовалось в виде двух орлиных крыльев – черно-синего за спиной Бейбарсова, и черно-красного за спиной Гроттерши.

Лед некромага и неукротимое пламя темной магии Тани. Все слилось в жуткую песнь.

В зеленых глазах девушки отразился весь гнев Тартара. Чем ближе Таня подходила к некромагу, тем больших размеров становились магические крылья. Наконец, их пальцы переплелись – и мощь, исходящая от пары, усилилась еще в два раза.

- Я пойду с тобой за руку, некромаг. Вдвоем мы будем Черными крыльями Тьмы. И пусть разверзнутся Жуткие ворота!

Зеленые глаза засветились. То говорила не Таня, но сила внутри нее.

Что касается черных омутов Бейбарсова... В них лучше было не смотреть.

Крылья Тьмы окончательно пробудились.

Они давили сознание стражей.

Они заставляли дрожать даже тех, кто находился в Тибидохсе.

Может, даже, были всесильны...

Глеб отбивал удары мечей обычной бамбуковой тростью. Как этот кусок палки выдерживал воздействие темных артефактов, оставалось загадкой – но факт оставался фактом: Бейбарсов был сильнее.

А стражей все равно было слишком, слишком много...

Гроттер старалась держаться как можно ближе к некромагу, но старалась не мешаться. Стражи теснили его – чудо, что победитель Тантала еще оставался невредим... А ведь ему еще приходилось прикрывать и ее.

Девушка сыпала огненными молниями, скользившими прямо из ладоней; кольцо Феофила и вовсе было раскаленным до предела.

Влад, не отрываясь, смотрел на высокого стража со шрамом через все лицо. Мужчина сказал ему что-то насмешливое, но мальчик не разобрал слова – было не до того. Юный некромаг, наконец, почувствовал опасность, и пожалел, что вообще выбрался из замка. Сейчас он только мешался.

Чертово упрямство.

- Иди сюда, моя прелесть...

В горло стража вонзилось тяжелое копье, от которого разило холодом. Мужчина, захрипев, повалился на землю; шея его обратилась в кусок льда.

Владиславу показалось, что рядом мелькнула тень черноволосой девушки в ярко-алом платье – а в следующую секунду другого стража сшиб выдранный с корнями вековой дуб, до сих пор мирно росший в ближайшей рощице.

- Благодарю, – поклонился юный некромаг.

Он видел свою спасительницу сквозь темную дымку; девушка, ухмыльнувшись, кивнула и тут же телепортировалась.

Рано телепортировалась.

Из замка к ним, громко ругаясь, мчались преподаватели...

- Стоять, – противным писклявым голосом произнес Кощеев.

Приставив к горлу мальчика нож, скелет в доспехах с неким торжеством смотрел на его опешивших родителей. В пылу схватки они потеряли из виду своего сына – а тот, между тем, находился в очень дружеских объятиях председателя Магщества.

- Зачем тебе это нужно, Кощеев? – тяжело дыша, отозвался Сарданапал, – почему ты продолжаешь? Ты проиграл. УЖЕ проиграл. Сам видишь – даже стражи телепортируют.

- Потому что они – Черные крылья тьмы! – взвизгнул Кощеев, – и Жуткие ворота распахнутся перед ними! Они нужны мраку!

- Ты так хочешь, чтобы Жуткие Ворота открылись? – недоуменно вопросил директор Тибидохса.

- Я...

- Ты знаешь про Хаос. Что тебе вновь наплел Лигул? Что пообещал? Тебя обманут, что бы не посулили.

- Это неважно! Они должны присягнуть мраку!

- Мы никому ничего не должны, – ответил Бейбарсов.

Сейчас он был воплощением мощи Тартара...

“ОТОЙДИ ОТ МОЕГО СЫНА”.

Ментальный сигнал, направленный Бессмертнику Кощееву, услышали все, кто был рядом. И, судя по всему, на многое расстояние отсюда...

- Грозная малютка Гроттер, – пробормотал Тарарах, потирая ноющие виски, – вот уж от кого... не ожидал.

- Никогда не недооценивай род Гроттеров, – громко возмутился перстень Феофила.

Таня приближалась к Бессмертнику медленно, нехорошо кривя губы. Она – прежде один из самых сильных светлых магов Тибидохса, в которой дремали силы Чумы-дель-Торт – была той, кто мог если не размазать Кощеева, то сделать ему очень, очень и очень плохо. Черные крылья Тьмы показали себя – если она окончательно решит объединить силы с Глебом, хорошего следовало ожидать мало. В особенности председателю Магщества.

Владислав с некоторым сочувствием покосился на скелет – нормально посмотреть мешал кинжал у шеи. Секунду спустя нотка сочувствия испарилась, как ни в чем не бывало: некромагам, даже юным, это было несвойственно. А шея чесалась.

С другой стороны к руководителю Магщества направлялся Бейбарсов.

- Мы никому ничего не должны, – повторил некромаг.

Бессмертник пискнул.

- Я убью мальчишку!

- Магию ты ему, может, и заблокировал, как и способность к регенерации. Но попробуй нанести ему хотя бы царапину, – издевательски произнес Глеб, – и то, что могу сделать с тобой я, покажется тебе цветочками... Ты успеешь убить мальчишку. А потом тебя убью я.

- Я бессмертен.

- А я – мастер смерти.

Мамзелькина, все это время отдыхающая в сторонке на поваленном Прасковьей дереве, отсалютировала ему флягой с медовухой. Наглый юнец ей нравился... Да и его благоверная впечатляла.

Преподаватели наблюдали.

Поклеп неожиданно присел на траву, скрестив ноги и сложив ручки пирожком.

- Ты чего? – не понял Сарданапал.

- А чего тут делать? – резонно отозвался завуч, – эти двое сами разберутся. Битва-то выиграна. Без нас. А тут мы явно лишние. И тебе советую не лезть во внутрисемейные разборки...

Ягге хохотнула.

- Хорошо на тебя Милюля влияет. Садись, академик, а то эти голубки никогда иначе не помирятся.

- А...

- Ты прекрасно знаешь, что наследник Тантала заставит Кощеева пересчитать все собственные кости, если он прикоснется к мальчишке или к Тане.

- Нет, я не убью тебя... Я запихну тебя в Тартар... – нехорошо продолжил Глеб, – куда-нибудь пониже. И прокляну так, что Лигул очень нескоро извлечет тебя оттуда... А когда извлечет – пожалеет.

“А я добавлю”, – пообещала Таня.

Воздух вокруг Кощеева стал каким-то плотным и заряженным.

Мать, охраняющая своего ребенка, была очень, очень и очень зла. Факт, что этот ребенок в обычное время мог нанести тяжелые разрушения, роли не играл: сейчас он был абсолютно беззащитен.

С двух сторон Кощеев был окружен не на шутку раздраженным некромагом и взбесившейся фурией. С третьей стороны бездействовали преподаватели Тибидохса, готовые в любой момент прийти на помощь. Магфицеры валялись штабелями.

Стражи мрака телепортировали, как только осознали проигрыш.

Расклад сил давно был не в пользу Кощеева...

Бессмертник прочитал в изумрудных глазах очень нехорошее, мрачное желание насладиться смертью. Интуитивная ментальная магия и искрящий зеленым и красным перстень лишь подтверждали это. Чертыхнувшись, Кощеев толкнул ребенка вперед.

- Может, мы и Черные крылья тьмы. Но мы – сами по себе, и никому не будем служить, – сказал Бейбарсов, проворачивая тросточку.

- Нельзя остаться в стороне, – прохрипел Кощеев.

- А мы и не останемся, – возразила Таня, – но мы выбираем – свободу, а не ваши игры с Тартаром.

Не получится выслужиться перед Лигулом...

- Нам пора, – прошептала юная девушка, кладя руку на плечо своего златокрылого спутника, – это не наша битва. Тот кивнул, и поднес к губам флейту.

- Мы еще встретимся... – самой банальнейшей в мире злодеев фразой Бессмертник попытался прикрыть свое позорное бегство.

“Буду ждать”, – банально пообещала менталистка.

Бейбарсов провел рукой перед лицом юного некромага, точно снимая невидимую паутину.

- Если бы ты сидел в замке, а не полез куда ни надо, этого бы не случилось, – сказал Глеб, отходя на шаг, – как ты вообще смог вылезти?

- Тайный лаз в подвалах Тибидохса.

- Ты в порядке? – спросила Таня, опускаясь на колени перед сыном.

Ответом ей стала быстро затягивающая царапина на щеке ребенка (Бессмертник таки задел его) и довольная ухмылка.

- Вот и славно, – пробормотала Таня.

С кольца ее скользнула искра, устраняя дыру на порванных джинсах мальчика.

И тут Таню осенило: перстень теперь сыпал только красным.

====== 15. Последняя глава. ...И буду любить вечно ======

- Да, ты теперь темная, Таня, – с грустью сообщил академик, – но я уже говорил, что быть темным магом – не значит служить мраку.

Сарданапал отошел к черномагическим книгам.

- Черные крылья мрака… Союз величайшего некромага и могущественной ведьмы, перед которыми разверзнутся Жуткие ворота; те, кто может своим выбором с легкостью переломить баланс сил. Не скрою – больше десяти лет назад я был несказанно рад, когда Глеб бросил тебя... Мог ли я предположить, что ваше чувство окажется настолько сильным, что переломит проклятие некромага, сделав возможным появление Владислава?

Я сомневался и потом. Думал – некромаг утащит тебя в Тартар, в объятия мрака… Что твой сын заранее обречен на гиблый путь. Никак не понимал, почему все так отчаянно пытаются связать ваши судьбы.

Я потерял веру, что любовь – спасает. Я не верил любви некромага.

Мало ли во что я верил, во что не верил… Черные крылья тьмы – не приговор, Таня. То пророчество – не о твоей гибели, не о гибели мира, не о падении Глеба, оно о любви. А уж к чему приведет ваша любовь – зависит только от вас.

- А Влад? Чем же он так насолил Лигулу? Я понимаю, что он был поводом, чтобы напасть, но…

- Влад – подтверждение, что для искренней любви не существует никаких законов и проклятий. Даже Смерть и кодекс магов смерти... – при этих словах Мамзелькина вновь приподняла бокал, – склоняются перед волей любви. Любовь – это то, на чем зиждется мир. Даже любовь некромага и темной ведьмы. Владислав – олицетворение любви и ее последствий. Темной, страстной, безнадежной, нежной, преданной и всеспасающей.

- Это объясняет, академик, – слабо улыбнулась рыжая ведьма, – вот только почему у меня ощущение, что в наших с Глебом отношениях все решено? Мы уже решили. Почти… одиннадцать лет назад.

- Иногда меня поражает твое упрямство, Таня, – негромко произнес Черноморов, – веришь ли ты сама в то, что говоришь?

Рыжеволосая задумалась. В конце концов… какая разница, какого цвета у нее искры?

- Некромаг обречен на Тартар, – покачала головой Медузия.

- Некромаг обречен любить. Да, в Глебе очень много тьмы – но, думаю, Ягге права, и Таня его вытянет. А еще тщеславный победитель Тантала слишком ценит свободу, в то время как служение мраку сделает его пешкой. Так что... да, я уверен: у них все будет хорошо, и Главу Темного отделения нам не придется менять еще очень и очень долго.

- Но Таня... Таня стала темной.

- Сохранив светлый эйдос. Искры красные – но ведьма в душе светлая, такой вот парадокс. Правда, переводить ее под начальство Глеба мне все равно придется.

- Думаешь, она когда-нибудь ему сдастся?

- Она уже сдалась, просто не хочет это осознавать.

- Мне это напоминает старые добрые времена, – хмыкнула Мамзелькина, – и наши посиделки в твоей избушке. Сколько было этих Иванушек, Василис, безумных походов в загробный мир?

- Некромагов и ведьм прежде не было, – покачала головой Ягге, – думаю, в этот раз все будет по-другому.

- А то. Идем медовуху пить, подруга дней моих суровых… Я знаю, она у тебя есть.


Таня высушила волосы заклинанием и вытянула из шкафа первую попавшуюся вещь. Как назло, ею оказался подарок Бейбарсова – но искать что-то другое было лень.

Сорочка сидела на ней, как влитая. И без того красивое, подтянутое тело менталистки стало необычайно сексуальным: тряпка подчеркивала каждый изгиб, каждую мягкую линию ее фигуры. Аккуратная грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги... Таня налила себе присланного когда-то некромагом вина и присела в кресло около камина. Повелительное движение кисти – и сухие поленья вспыхнули, наполняя комнату приятным теплым светом и уютным потрескиванием.

Вечер проходил прекрасно. Все закончилось. Тибидохс праздновал, вот только девушка вовсе не стремилась присоединяться к толпе. Предстояло обдумать создавшуюся ситуацию, и...

И решить, как быть с Глебом.

Сработало охранное заклинание; блокировки полыхнули синим и рухнули. На пороге, ухмыляясь, стоял Бейбарсов.

Помяни черта к ночи…

- Сколько выпил?.. – поинтересовалась Гроттер, в которой самой плескалась добрая доза вина.

- Много, – ответил Глеб, – на некромагов алкоголь вообще плохо действует. Поэтому... Много.

Мужчина шагнул вперёд; дверь предательски хлопнула. Таня отшатнулась в сторону стола.

- Бейбарсов... – холодно прошептала менталистка, – не подходи ко...

- А то что? – на его губах блистала презрительная усмешка, – что сделаешь мне? Я к тебе уже несколько месяцев не подхожу – гоняюсь, как дурак, за каждым благосклонным взором. Жду, когда же ты перестанешь заниматься самоедством.

- Тебя не было больше десяти лет, что ж ты раньше...

- А раньше я надеялся, что ты вышла замуж за какого-нибудь очередного идиота и счастливо растишь от него выводок. Постоянно боролся с желанием найти... Жизнь испортить не хотел. А ты, дорогая моя, оказывается не только одна, но и...

- Я не одна. У меня есть Влад, – перебила Таня.

- И он МОЙ сын, – выдохнул Глеб, сокращая расстояние между ними. – И я имею на него такое же право. И ты не должна была пытаться лишить его отца.

Таня отступала назад, пока не уткнулась в стол.

- Глеб...

- Я люблю тебя, Гроттер. Ты признала союз; ты признала свою любовь перед светом и мраком, и все равно продолжаешь ерничать. Я согласен играть в эти игры со светом, согласен отказаться от еще большего могущества, чтобы сохранить независимость и быть с тобой, согласен лезть к черту на рога и изображать доброго идиота, чтобы ты не считала меня чудовищем! Но бегать и ждать, пока ты разберешься в себе – я устал. Я пришел получить свое, и это я получу. Хочешь ты этого или нет.

- Бейбарсов!

- Пошла ты в Тартар, Гроттер, – зло прошептал некромаг и, схватив её за талию, с силой притянул к себе, толкая при этом на деревянную поверхность.

Руки по-хозяйски блуждали по мягкому женскому телу. Лямки сорочки слетели с плеч; небольшую аккуратную грудь тут же покрыли огненные поцелуи. Страстный полуукус в шею, в губы... Подол короткой сорочки бесстыдно задран. Наглые настойчивые касания между ног...

Женские кулачки стукнули по плечам, но тут же оказались прижатыми к дереву.

- Глеб! – вскрикнула Таня, пытаясь оттолкнуть мужчину, но прочитала в его взгляде столько страсти и боли, что тут же умолкла.

Рубашка Бейбарсова полетела на пол.

- Я уже давно живу лишь одним желанием – догадайся, каким...

Мужчина властным движением развёл её бёдра; дорожка поцелуев, сводящих с ума, спускалась с шеи все ниже и ниже.

Таня застонала, почувствовав его губы между ног; очередной поцелуй вновь напомнил о том, что вырываться не хочется – и в следующую минуту некромаг вошёл в неё, вырвав из губ тихий вскрик.

Его не было у нее десять лет. Никого больше не было... А в этих объятиях хотелось остаться. Навсегда...

Мужчина впился яростным поцелуем в тонкую шею, гарантированно оставляя синяк.

- Глеб! – вскрикнула Гроттер.

Некромаг с садистическим удовольствием задвигался в ней, вырывая болезненные стоны, в которых отчетливо звучало скрытое желание.

- Ты скучала по мне, Гроттер, – шепнул Глеб, нежно прикусывая мочку женского уха. Губы его протанцевали к наливной груди, в полуукусе потянули за сосок, сжали его в неожиданно мягком и тягучем поцелуе.

- Мы – Черные крылья крылья Тьмы, и нам лучше...

- Мы Черные крылья Тьмы, но это не значит, что нам нельзя любить.

Наплевав на мысли, убеждения и честь, Таня не выдержала, уступила эмоциям и с жаром подалась вперед; сильные руки тут же отпустили запястья и сомкнулись на тонкой талии, сокращая ненавистное расстояние. Пальцы девушки зарылись в длинных черных волосах, скользнули по мужской спине.

Глеб хрипло выдохнул, чувствуя, как из затягивающихся порезов на его спине течет красная жидкость. Извиняющееся касание сладких, податливых губ – некромаг, еще больше уменьшая дистанцию, вырывает очередной стон, подхватывает ее за ягодицы и опускает на пушистый мягкий ковер.

Шерсть приятно ласкает кожу, желанные прикосновения жгут. Отблески пламени еще больше золотят рыжие пряди.

- Я люблю тебя, Татьяна Гроттер, – слышит ведьма и содрогается в экстазе оргазма.

Некромаг не останавливается; властным движением развернув ее и толкнув на колени, заставляет выгнуть спину, входит вновь. Руки жадно мнут ягодицы, обхватывают упругую грудь. Темп становится быстрее – все меньше нежности, все больше жадности и безудержного удовольствия.

Бейбарсов тянет ее за волосы, заставляя откинуться назад и в ожидании подставлять под укусы шею.

Темп яростнее, женские стоны звучат для некромага лучше любой музыки.

- ...И буду любить вечно, – замутненный от страсти рассудок Тани окончательно попадает под власть приятного баритона.

Последнее движение; по бедрам девушки течет липкая теплая жидкость. Кожу спины греют сухие поцелуи.

Проходит несколько минут – хрупкое тело подхватывают на руки и опускают на холодные шелковые простыни. Он вновь в ней – но вместо сжигающей страсти теперь все проходит с поразительной нежностью. Наконец, менталистка обессиливает в его объятиях, жмется к нему и шепчет что-то бессвязное.

- Я ненавижу тебя, – прошептала Таня, утопая в бездонном омуте его черного взгляда.

- Как же еще? – усмехается Глеб.

Горячие поцелуи, наполненные торжеством обладания, она чувствует даже сквозь сон.

“Глеб...”, – шепчут во сне прокушенные губы.

“Глеб...”, – с уст спящей срывается очередной вздох.

Может, все это неважно, может, это все сон. Сном, мучительным кошмаром были последние годы. Кому под силу сделать так, чтобы все было, как раньше? Нужно ли это? Начать ли все с начала, позволить ли себе то, что так сильно желаешь? Что опасно для них самих, для тех, кого они любят, для всего мира.

Они были черными крыльями. Им нельзя было быть вместе – но жить друг без друга не представлялось возможным.

Они стали теми, кем было предсказано.

Утро наступило внезапно.

Все тело Гроттер приятно ныло, храня воспоминания о бурно проведенной ночи. С трудом разлепив глаза, девушка с некоторой опаской покосилась на собственнически разглядывающего ее некромага. “Не думай даже, – сообщил он мысленно, – больше бегать не дам”.

- Я и... не буду, – пообещала Таня.

Действительно – сколько можно? Но она так привыкла говорить ему “Нет”, так привыкла убегать от него, что... Как же без этого? В особенности – без собственного упрямства?

Голова Тани покоилась на плече некромага. Прижимаясь к телу мужчины, Гроттер медленно водила пальцами по его груди, с наслаждением вдыхая запах его парфюма, смешивающийся с ароматом черных роз. Руки Глеба блуждали по её обнаженным спине и плечам, играли с завитками рыжих локонов.

Дверь в спальню Тани распахнулась, и на пороге возник Влад.

Девушка охнула и подняла одеяло повыше к груди.

- Я уж думал, не дождусь, – с глебовой ухмылкой прокомментировал мальчик.

- Влад, а постучаться ты не мог? – страдальчески спросила Таня.

- Я благородно принес вам бутербродов взамен проспанного завтрака. Кофе, полагаю, наколдуете.

Мальчик поставил на столик тарелку и направился выходу.

В самых дверях он на мгновение обернулся:

- Вас, кстати, хотел видеть Сарданапал.

Когда замок щелкнул, Глеб впился в ее губы властным поцелуем. И утро задержалось немного еще...

====== Эпилог. ...До самой смерти. И вопреки ей. ======

- Сегодня Владислав передал мне заявление на изменение его фамилии и отчества в документах Тибидохса, – сказал Сарданапал, внимательно глядя на менталистку и декана темного отделения, – сказал, что ему давно надоел этот цирк.

- Да мне, собственно, тоже, – сообщил Глеб, – тут только одна личность любит в него играть.

- А. Хорошо. Я, кстати, подписал, – сообщил академик и с интересом посмотрел на Таню, которая не знала, как реагировать, – так что Владислав Глебович Гроттер-Бейбарсов сейчас сидит на занятиях. Больше фамилию никто менять не будет?

- Нет. Это нам ни к чему, – ответила Таня. – Не нужны ни смены фамилий, ни обряды Древнира, ни подобная чепуха. Проклятия некромага вполне достаточно.

- Более чем, – усмехнулся Глеб.

- Ну и замечательно, – просиял директор.

- Академик... – начала было Таня, но не закончила.

Сарданапал понял – хоть они уже обсуждали это, она все еще сомневалась.

- Черные крылья тьмы, перед которыми распахнутся Жуткие ворота, – грустно сообщил Черноморов, – да – вы вместе, и пророчество сбывается.

Таня... Пророчество говорило о том, к чему может привести ваш союз. Оно говорило о том, насколько сильна может быть ваша любовь. Насколько непобедимой, если может заставить одну из сторон одержать верх в вечной битве.

Ягун с силой хлопнул Таню по спине.

- Что, можно поздравить с воссоединением семейства? – поинтересовался комментатор.

- И все ты знаешь, – вздохнула девушка.

- А чего тут знать, – хихикнул Ягун. – Просто вы оба не пришли на завтрак. А потом оба ходили к Санданапалу. Кстати, рады за вас. Бабуся сказала, что еще немного, и в качестве протеста ваш сыночек попросту вскрыл бы Жуткие Ворота.

- Угу... Стой! Так все, что он творил на протяжении этого времени...

- Не от большого удовольствия, а чтобы воссоединить родительскую чету. Чем больше он творил, тем больше вы контактировали. Дитя-то у тебя, все же, в некромага – если вобьет что в голову, так проще дать, чем объяснить, почему нельзя.

Менталистка покосилась на Бейбарсова.

- Я только на последней выходке догадался, – признал он, – парень идет к своей цели, как может. Он тоже не знает слова «нет».

- А знаешь, кто ему помогал с идеями? Правильно, трио Гломовых и мой Ярик!

- Вот почему периодически его выходки были такими идиотскими... – пробормотала Таня, – я всегда знала, что у моего сына слишком много мозгов, чтобы до такого додуматься. И, что самое интересное – все, оказывается, были не против нас свести. Даже Поклеп.

- Им нужен был некромаг для защиты Тибидохса, – ответил не питавший ложных иллюзий Бейбарсов, – но теперь обсуждать уже нечего. Ты будешь со мной, Татьяна Гроттер, не хочу больше слушать, как ты врешь нам обоим. Я люблю тебя. И буду любить вечно.

- До самой смерти. И вопреки ей, – ответила Таня.

Таня смотрела в окно.

- Значит, вечность на двоих? – поинтересовался Глеб, обжигая губами ее плечо.

- Я когда узнала, напугалась. Все наши знакомые, все друзья… А я… Даже не постарею.

- Мы потом об этом подумаем.

Таня кивнула.

- Вечность… на двоих. И что мы будем делать?

- Ну, надоест в Тибидохсе – подадимся к стражам мрака, – хмыкнул Глеб, – мы же Черные крылья тьмы. Но меня пока что вполне устраивает нынешнее состояние дел.

- Чувство собственного величия не беспокоит?

Бейбарсов, покачал головой. Он, наконец, успокоился. Он пришел к своей цели – помех больше не было: Таня принадлежала ему. А еще у них был сын, которого предстояло обучить некромагии.

Сын от любимой женщины, который будет лучше него. Честнее. Порядочнее. Счастливее.

Проклятие некромага связало не хуже древнировой клятвы, при этом, сохранив ощущение необходимой свободы.

Дорога все равно была одна, им никуда друг от друга не деться – и это… успокаивало.

Черные крылья тьмы. Сильнейший некромаг настоящего и наследница сил Чумы-дель-Торт.

Мастер смерти и светлая волшебница, наконец, ставшая темной ведьмой. Вместе они были угрозой даже для мрака. Вместе – могли распахнуть Жуткие Ворота.

Выпустить хаос, снести Тибидохс, составить страшную конкуренцию стражам.

Вместе.

Черные крылья тьмы, черные крылья света... Черные крылья любви, – и законы, проклятия и запреты перед любовью были бессильны.

Любовь бывает тихая и светлая. Бывает – темная и разрушающая.

Что она принесет – решать лишь им.

Упрямство, наконец, было сломлено – теперь можно было стать счастливой.

В жизни Татьяны Гроттер, наконец, появилась определенность.