Знак четырех (СИ) [Алёна Носова] (fb2) читать онлайн

Носова Алёна Фэнтези 2018. Знак четырех

Сайа́радил

Громкий стук в дверь испугал канарейку - она заметалась в клетке под потолком, ударяясь крылышками о решетку. 'Великое Небо, велел же не беспокоить!' - простонал про себя наставник Арамил, но все же кивнул замершему у двери послушнику. Створки распахнулись, и в комнату, путаясь в длинном одеянии, ввалился один из младших жрецов. Послушник бесшумно скрылся за дверью.

- Как ты посмел нарушить мое уединение? - рявкнул Арамил.

Стоявшая в углу ваза из имперского фарфора пошла трещинами. Наставник сделал глубокий вдох, успокаиваясь.

- Прошу созвать Совет, - дрожащим голосом ответил жрец.

- Основание? - ледяным тоном осведомился наставник.

- Третий запрет Устава был нарушен! - выпалил жрец, падая ниц.

Арамил медленно поднялся на ноги:

- Повтори.

Ваза раскололась надвое, но наставник этого даже не заметил.

- В Святилище вошел посторонний, - промямлил жрец.

- Кто осмелился?

- Всего лишь ребенок!

- А стража?!

- Так ведь праздник в разгаре...

- Казнить, - процедил Арамил. - Сегодня же, без права на последнее слово и прощание с родными!

Жрец вздрогнул, не смея поднять глаза: ходили слухи, что в гневе наставник способен убивать взглядом.

- Веками наши предшественники оберегали Святилище от посторонних, - Арамил тяжело опустился на стул. - Виновника ожидает суровая расплата!

- Это девочка.

- Родители будут рады избавиться от лишнего рта!

- У нее белые одежды, - осторожно добавил жрец.

Арамил поморщился.

- Она из благородных?

Жрец беспомощно пожал плечами.

- Бесполезны, - процедил Арамил. - Позже решу, как вас наказать... Где она?

- В зале за купелью. Мы не стали ее допрашивать и сразу поспешили к вам.

Арамил покосился на жреца. Тот, кажется, действительно спешил - волосы в беспорядке, драпированные складки растрепались, на подоле виднелись темные пятна...

- Скажи-ка, - прищурился наставник, - почему на твоих одеждах кровь?

Жрец оглядел себя и зарделся - явиться в верхние покои в таком виде!

- Должно быть, испачкался, когда нес девчонку, - смущенно объяснил он.

- Она ранена? - нахмурился Арамил.

- Всего пара царапин на ладонях! Негодница вцепилась в Саркофаг так, что мы еле отодрали ее, - залепетал жрец, падая ниц.

- Царапины, - повторил наставник, подходя ближе и вглядываясь в кровавые отпечатки на одеждах жреца - тот съежился, но Арамил лишь небрежно указал ему на выход.

Непрерывно кланяясь, несчастный попятился к двери.

Едва оставшись один, наставник переменился в лице. От напускного высокомерия и следа не осталось: Арамил заметался по комнате в поисках белой маски и, отыскав ее в сундуке за кроватью, выбежал из комнаты, несказанно удивив стоявшего за дверью послушника.

***

Окна были закрыты изнутри глухими ставнями - жрецы считали, что дневной свет напоминает о радостях жизни. Тусклые масляные светильники нагоняли по углам тени, потолок терялся в сумрачной высоте - а уж от жертвенника в центре зала и вовсе пробирала дрожь: узкий каменный стол, покрытый выточенным узором, по размеру был маловат для взрослого человека, но вот для ребенка... И пусть жречество уже много столетий не приносило человеческих жертв - девочка, примостившаяся на скамейке у стены, все равно косилась со страхом то на жертвенник, то на мрачного жреца-стража, не сводившего с нее глаз.

В тишине раздались шаги. Пленница гордо выпрямила спину и в то же время попыталась стать как можно незаметней.

- Почему ее сразу не казнили? - послышался из-за двери недовольный голос, заставивший девочку вздрогнуть против воли.

В залу вошли трое жрецов, облаченных в белоснежные туники и плащи с золотым шитьем. Просторные капюшоны были надвинуты до самых бровей, руки скрыты перчатками, а лица - масками из белого алебастра.

Маски улыбались.

Страж у входа бухнулся на колени и возвел руки над головой, что могло значить лишь одно: облаченные в белые одежды никто иные, как наставники Храмовой школы. Девочка хотела встать и поклониться, но наставники вдруг разом сняли маски, заставив пленницу плотнее вжаться в стену. Она знала: непосвященным запрещено видеть истинные лица служителей Храма; они снимают маски лишь перед тем, кому зачитывают смертный приговор.

***

Наставник Аргус негодовал.

- Почему ее сразу не казнили? - шипел он всю дорогу к залу.

В Храме оказалось лишь трое из членов Совета: пятеро отбыли в северные провинции, где бушевал черный мор; еще четверо присутствовали на празднествах, проводимых в городе. Впрочем, трое из присутствующих были самыми могущественными из членов Совета: старший наставник Еримил, всегда голосующий последним; наставник Аргус, магическую мощь которого питали не знания, а изрядный темперамент; наставник Арамил, самый молодой из членов Совет, выдающиеся способности которого с лихвой восполняли отсутствие опыта.

- Как можно казнить ребенка, чья вина не доказана? - раздражение Арамил привычно скрывал за безмятежной улыбкой.

- Мягкотелость тебя погубит, - прищурился Аргус, который не умел притворяться и всегда говорил то, что думал.

- Это угроза? - Арамил улыбнулся еще шире.

- Если девочка из хорошей семьи, нам придется ее отпустить, - вклинился между спорщиками наставник Еримил. - Но как избежать пересудов?

- Нужно лишь доказать, что она не совершала преступления, - хмыкнул Арамил и первым вошел в зал.

Внутри было душно из-за курящихся благовоний. Пряный запах корицы, мускусный аромат нарда и тонкий древесный запах сандала... Арамил, который терпеть не мог приторных благовоний, поморщился.

Юная преступница забилась в дальний угол, но ее выдали одежды, белевшие в полумраке залы. Справа послышался тоскливый вздох наставника Еримила: белые одежды свидетельствовали о благородном происхождении нарушительницы храмового Устава. Приблизившись, Арамил увидел крошечную девчонку с растрепанным пучком светлых волос и огромными, но удивительно осмысленными глазами. Ей было страшно, но то, как умело она скрывала страх, вызвало восхищение у наставника.

- Тебе здесь ничего не угрожает, - сказал Арамил успокаивающе.

Лицо Аргуса перекосило от злобы, но молодой наставник только этого и добивался.

- Назови своё имя, - продолжил он, присаживаясь на край скамейки.

Девочка расправила плечи, сказала:

- Сайарадил, - и попыталась встать для поклона, но запуталась в складках длинного одеяния и неловко плюхнулась на скамейку.

- Даже так? - усмехнулся наставник.

Он решил, что это шутка: имя было благородным, но мужским, и не могло принадлежать девочке, но... Смешок застрял в горле, когда Арамил заметил тонкую пурпурную кайму, идущую по вороту ее туники. Важную деталь разглядели и остальные наставники.

- Кто твой отец? - резко спросил Еримил.

Девочка выпрямилась, тщательно расправила скомканное платье и, встав, звонко произнесла:

- Мой отец - Дижимиус Вэй, сын Кармаила, глава рода Валлардов, сенатор Эндроса! - и, словно испугавшись гулкого эха, съежилась и села на место.

Арамил с трудом сдержал смешок. Перед ним сидела не просто знатная особа, а фамильная аристократка, отпрыск одного из двенадцати родов-основателей города!.. Дижимиус Валлард Вэй - семнадцатый глава рода, знаменитый своим ораторским искусством и тем, что не сумел произвести на свет сына, из-за чего его наследницей считалась десятилетняя дочь...

Здесь Арамил запнулся, осознав наконец, кто попал к ним в руки. В присутствии этой маленькой девчонки только избранным разрешалось сидеть. Лишь некоторые имели право с ней заговорить. Многим не разрешалось на нее даже смотреть! Осквернительница Святилища оказалась вдруг неприкосновенной.

Кажется, остальные наставники тоже поняли это. Еримил хотел что-то сказать, но лишь забавно шлепал губами. Аргус же от злости покраснел еще больше.

- Знаешь ли ты, - угрожающим тоном начал он, нависая над ребенком, - какое наказание тебя ожидает?

'Вот оно, плебейское происхождение' - философски подумал Арамил. Усиленные сознанием собственной власти и безнаказанности, старые обиды Аргуса вылились в ненависть ко всем лицам благородной крови.

Девочка храбро встретила полный злости взгляд краснолицего жреца.

- Прошу слова, - сказала она.

- Что? - поперхнулся наставник Аргус.

Та сжалась, но глаз не отвела:

- Я нахожусь в своем праве.

- Что?.. - Аргус всхрапнул, как загнанный конь.

Девочка молчала, ожидая ответа. Арамил куснул губу, чтобы не расхохотаться.

- Что ж, говори, - выдавил наконец Еримил, мудро сочетая в голосе строгость и благосклонность.

- Наставники Храмовой школы! - тонким, выдающим волнение голосом начала наследница Валлардов. - Мои помыслы чисты перед вами. Я не собиралась касаться Саркофага...

- Но коснулась? - саркастически хмыкнул Аргус, вновь нависая над девочкой.

- Да, - неожиданно согласилась та; в ее голосе послышалась твердость. - Ведь я так часто видела его в своих снах!

В зале воцарилась тишина. Наставники переглянулись. Арамил осторожно опустился на скамейку рядом с ребенком.

- Позволь осмотреть твои руки, - попросил он.

Ее ладони были красными, словно от ожогов. И как она терпит?.. Но обожженная на вид кожа оказалась ледяной наощупь. Вглядевшись, Арамил заметил на кончиках пальцев багровые порезы, складывающиеся в таинственный узор.

- Это не царапины... Это метки. Взгляните! - позвал он остальных.

Аргуса покосился на отметины и отвернулся. Наставник Еримил, напротив долго рассматривал узоры; лицо его вытянулось и, кажется, постарело еще сильнее.

- Знак четырех! - потрясенно прошептал он.

Наставник Арамил улыбнулся, и девочка вздрогнула, как от пощечины. Ей было страшно, когда на нее кричали, но улыбки жрецов оказались страшнее. Великое Небо! А ведь еще этим утром мир казался таким беззаботным и прекрасным!

***

Едва первые лучи солнца осветили верхушки смотровых башен, славный город Эндрос стал просыпаться ото сна, но не так, как обычно - хмуро и вяло, а бойко и радостно. Первыми ожили окраинные кварталы: простолюдины засновали по узким улочкам, возбужденно переговариваясь между собой. Торговцы с радостными улыбками на лицах отпирали лавки; особенно веселились торговцы вином - они предчувствовали отличную выручку. На площадях кипела работа: плотники возводили помосты, цветочницы украшали их букетами, дети стайками сновали под ногами, мешая взрослым. Даже стражники на крепостной стене, утомленные ночным дежурством, не клевали носом, а выглядели довольными, предвкушая скорую смену. Царившее повсюду оживление объяснялось просто: Эндрос готовился встречать Смену сезонов. Весна уступала свои права лету, наступала свадебная пора. Смену сезонов отмечали два дня - последний день весны и первый день лета, за что народ любил этот праздник вдвойне.

Ночью накануне Сайарадил долго не могла уснуть. Она сидела на кровати, обхватив коленки руками и думала, что, может, где-то совсем рядом не спят другие девочки. Так же, как она, ныряют под покрывало, когда в комнату заглядывает кормилица - с таким же трепетом ждут своего первого выхода в свет, по традиции приуроченного к началу лета...

Что за глупая традиция! Почему девочке должно исполниться десять лет, прежде чем она впервые предстанет перед обществом? Обидней всего, что на мальчиков это правило не распространялось. К ним на дом не приходили учителя, о нет! - мальчики поступали в Академию, где изучали удивительные науки! Когда дом посещали гости, мальчиков не отправляли под надзором кормилицы и двух рабынь в дальнюю комнату, где можно было занять себя стихосложением или игрой на арфе. Мальчики могли гулять в парке, скакать на лошади, стрелять из лука и даже выходить в море на корабле!

Если вас десять лет скрывали от посторонних глаз, если даже от учителей вам приходилось прятаться под кисейной накидкой, только тогда вы сможете по достоинству оценить первый выход в свет! Правда, кое-что все же смущало Сайарадил: она случайно услышала разговор кормилицы с учителем о том, что ей вскоре подыщут мужа, но убедила себя, что те что-то напутали. Она ведь наследница своего отца, и у нее полно дел поважнее свадьбы!

Все, о чем сейчас могла думать Сайарадил - городские площади, башни Сената и Академии наук, фонтаны, парки и пристани, которые она наконец-то сможет увидеть. А взрослая прическа - не с лентами, а с жемчужными нитями, как у мамы?.. Промечтав всю ночь напролет, девочка уснула лишь под утро. Ей снился высокий сводчатый зал, толпа важных мужчин и ярких, слово экзотические цветы, женщин, среди которых краше всех была, конечно, ее мама...

Но что это? Из хоровода разноцветных людей вдруг показался мужчина; белые, точно седые, волосы, острый нос, светлые глаза под белесыми ресницами, синюшная кожа, серый неопрятный балахон... Он был похож скорее на бледную тень, а не на живое существо.

Сайарадил отшатнулась. Она всем сердцем ненавидела этого человека - и он, кажется, понимал это. Цветы, толпа и даже мама - все исчезло; пространство вокруг заполнил белый вязкий туман. Мигнув напоследок, мужчина слился с белой пеленой. Где он?.. Да где угодно! Туманная неизвестность пугала, и Сайарадил осторожно двинулась вперед, выставив перед собой руки. Через пару шагов ее ладони наткнулись на что-то шершавое и твердое - камень высотой ей по макушку, сначала ледяной, а через мгновение вдруг - раскаленный! Девочка закричала то ли от ужаса, то ли от боли - и проснулась, сев на кровати. Отшвырнув ногами одеяло, она метнулась к кувшину для питья и с плеском засунула туда руки.

Прохладная вода подействовала, как успокоительная микстура. Какое-то время Сайарадил стояла без движения, всматриваясь в сумрак комнаты. Это была привычная темнота, скрывающая только сундуки с одеждой и занавески, трепещущие от сквозняка. Страх отступил, и девочка поняла, что продрогла. Она вытащила руки из воды - на них не было ни царапины - и краешком туники насухо вытерла расплескавшуюся воду.

- Великие предки! - раздался в дверях удивленный возглас - в комнату вошла кормилица. - Милочка! Опять проснулась до зари? Тебе надо спать больше, а то станешь такой же морщинистой, как я...

Лучше уж морщины, чем этот проклятый сон, повторяющийся каждую ночь.

Привычно причитая, кормилица хлопнула в ладоши, и в комнату скользнули девушки-рабыни: они должны были помочь молодой госпоже одеться и уложить волосы.

***

Каждый народ чествовал наступающее лето, следуя традициям предков. Жители южных пустынь собирались у источников, приносили в жертву овцу и молили Вечное Солнце умерить пыл, послав больше дождей, а прочих божков помельче - скажем, бога песчаной бури или священного верблюда - просили о вещах, понятных лишь пустынным жителям: о чистых колодцах, урожае фиников и змеях, изживших свой яд. Жители северных лесов, приветствуя лето, разжигали костры, приносили в жертву оленя и молили Великое Небо послать больше тепла, а божеств лесной чащи или священных бобров просили о вещах, естественных для северян: об урожае морошки, верной тропе на болотах и доброй добыче на охоте.

Но то все были простые люди, живущие по законам привередливой природы и во всем зависящие от ее милости. Иначе Смену сезонов праздновали жители городов. Чем крупнее был город, тем разгульней проводилось веселье, а поскольку на всех Обозримых землях не было города больше и богаче Эндроса, то и праздник здесь проходил с размахом. Купцы, рисуясь друг перед другом, выкатывали на улицы бочки с хмельным вином, и виночерпии наливали каждому взрослому мужчине, сколько тот захочет. На городских площадях жарились бараньи туши и пеклись пшеничные лепешки, а сушенные фрукты - финики, курагу и изюм - насыпали прямо в руки всем желающим. Юные простолюдинки вплетали в стриженные волосы цветы и до мозолей на ногах танцевали под ритмичные звуки барабанов. Для них этот праздник был особо значим, ведь за ним следовало лето - время покончить с беспечной девичьей жизнью! На празднике девушки присматривались к молодым людям, мечтая заполучить кого поприличней - сына мельника или кузнеца, который унаследует отцовское дело... А может - кто знает? - купеческого сына! Конечно, такое случалось редко, потому что купцы были склонны подыскивать сыновьям невест среди обедневшей знати. Впрочем, простолюдинки не отчаивались: надев лучшие наряды, они отправлялись на запруженные площади в надежде встретить своего суженного.

Зажиточные горожане - граждане Эндроса, живущие ближе к центру города - во всем стремились подчеркнуть свое превосходство над простолюдинами. Считая развеселые гулянья Окраинных кварталов уделом черни, достопочтенные мужи праздновали по-другому. Разместившись в удобных закусочных за обильным столом с кувшинами доброго вина, они ворчливо рассуждали, что раньше де было не так, раньше простолюдины знали свое место!.. После новой перемены вина добропорядочные граждане расплывались в улыбках и начинали хором выводить легкомысленные куплеты уличных музыкантов, не замечая даже, что их юные сыновья потихоньку улизнули из-за стола. Молодым людям наскучило сидеть с благочестивыми родственниками, потягивая разбавленное водой вино. Куда интересней переодеться в грубую одежду и отправиться в окраинные кварталы, где захмелевшие виночерпии щедро наполняют чаши крепким напитком, а простолюдинки улыбаются так сладко!

Иное дело - знать. С каждым годом ее празднования проходили лишь роскошнее: спрятавшись от глаз простых смертных за высокими стенами Старого города - самого сердца Эндроса - те, кто был рожден от благородной крови, изощрялись в выдумках и расточительстве.

Праздник начинался около полудня, когда в тенистых рощах Парка Семи фонтанов проводился смотр будущих невест. Девочек десяти лет впервые представляли обществу, после чего их родители могли официально договариваться о будущем браке. Ближе к закату в Розарии, парке-лабиринте, начинался пир, плавно перерастающий в дикую попойку, мало чем отличавшуюся от гуляний на окраине - за исключением того, что жен и детей отцы-аристократы отправляли по домам.

В женских покоях поместья Вэй с утра царил переполох. Хлопали сундуки. По коридорам носились рабы, в спешке перерывавшие гардероб госпожи. Жена сенатора, одна из красивейших дам города Айстриль Вэй, была сосредоточена до предела. Она не могла подобрать верх к наряду из роскошного охристо-рыжего шелка, выкупленного на аукционе за огромные деньги. Расчет был прост: скучные матроны явятся в белых туниках и привычных шалях; городские красавицы обрядятся в синий - цвет, еще недавно популярный, но уже порядком всем надоевший; она же, Айстриль Вэй, законодательница мод Эндроса, произведет настоящий фурор своим ярким нарядом! Еще вчера госпожа планировала накинуть на плечи простой плащ, который не спорил бы с рыжим шелком, но теперь сомневалась - может, все-таки рискнуть и облачиться, скажем, в сочно-зеленую накидку? Но какое тогда выбрать украшение?..

Дижимиус Вэй, облаченный в традиционную белую тунику и такую же белую тогу с широкой пурпурной каймой, стоял тут же. Он был не в духе, потому что ему предстояло произносить речь перед простолюдинами, но за сборами жены следил с особой тщательностью. Сенатор лично желал убедиться, что свет увидит женщину, красоте которой поэты посвящали стихи, музыканты - песни, а скульпторы - вольготного вида статуи. Жена была одновременно гордостью сенатора и неизменным атрибутом его статуса. Он покупал ей баснословно дорогой шелк из империи Райгон, заказывал украшения у лучших ювелиров, хоть сам не любил всей этой мишуры. Дижимиус, как приверженец строгих традиций, осуждал знатных матрон, копирующих вульгарные наряды наложниц из южных пустынь - а то, что многие мужчины по примеру варваров-северян стали носить нелепые штаны или, того хуже, разноцветные одежды, словно пустоголовые женщины, он считал просто омерзительным. Белая тога - вот одежда благородного человека!

Губы Дижимиуса тронула легкая улыбка, когда в комнату вошли две девочки, его дочери. Они тут же разделились: Сайарадил скользнула к матери, а младшая Эйлинур решительно направилась к отцу.

- Пл-лаздник! - требовательно пропищала она, дергая Дижимиуса за руку; это значило: 'Я тоже хочу пойти с вами!'

Сенатор усмехнулся, подхватывая рыжеволосую крепышку на руки:

- Тебе придется посидеть дома, моя радость!

Эйлинур надула губки, глядя на отца исподлобья так умилительно, что Дижимиус расплылся в улыбке: как же он любил младшую дочь, так похожую на него самого!

- Подожди, тебе еще успеют надоесть бесконечные пиры, которые так любит твоя мать, - вздохнул он.

- С-сая, - заупрямилась Эйлинур; это значило: 'Если идет сестра, то и я могу'.

- Что за плебейское сокращение! - нахмурился Дижимиус, чуть встряхивая дочь. - Твою сестру зовут Сайарадил. Это славное старинное имя, подходящее наследнице рода Валлардов!

- Да, это лучшее имя, которое ты мог выбрать, отец, - прошептала Сайарадил так, чтобы тот не услышал.

Отец не услышал, но услышала мать. Она украдкой бросила на старшую дочь тоскливый взгляд и опустила голову, но уже через мгновение ее глаза вновь задорно заблестели. Айстриль давно научилась быть веселой, когда нужно, а грустить, только если никто не видит. И все же она улучила мгновение, чтобы прижать Сайарадил к груди - они виделись редко, ведь старшая дочь всегда находилась подле отца...

Дижимиус мечтал о первенце-мальчике, который приумножил бы славу семейства Вэй из рода Валлардов на политическом поприще или в военном искусстве. Он заранее выбрал имя для первенца - Сайарадил, что означало 'победитель'. Сайарадил Валлард Вэй. Отличное имя для наследника!

Но ранним утром в полную луну первого месяца зимы 976 года от основания Эндроса Айстриль произвела на свет девочку.

Роды проходили тяжело. Рабы окуривали дом благовониями, взывая к помощи ведомых им одним богов и духов. Когда измученная повитуха сказала, что выжили и мать, и ребенок, Дижимиус почувствовал облегчение - ровно до тех пор, пока не увидел жену. Еще вчера цветущая, Айстриль выглядела так, словно вернулась из мира мертвых. Глядя на ее осунувшееся лицо и запавшие глаза, Дижимиус не мог отделаться от мысли, что новорожденная дочь выпила из матери все жизненные соки. В фамильное поместье Вэй были приглашены лучшие из жрецов-целителей Эндроса, которые вынесли суровый приговор: Айстриль больше не могла иметь детей.

Выслушав это, Дижимиус пришел в ярость. Он так мечтал о сыне, законном наследнике, но Великое Небо распорядилось иначе! Что теперь делать? Развестись? Повод был самый законный, но... Нет, Дижимиус не мог отослать бесплодную Айстриль обратно в отчий дом. Основой его состояния служила торговля с родней жены; лишиться этой поддержки означало для Дижимиуса потерять все.

Напрасно целители говорили, что Айстриль молода и может поправится - увещевания не действовали на Дижимиуса, решившего, что из него просто вытягивают пожертвования для Храма. 'А что мешает мне воспитать сына из дочери?' - подумал он и, желая доказать, что рок не властен над ним, дал девочке мужское имя Сайарадил.

Айстриль, как впоследствии шептались рабы, пыталась воспротивиться этому решению, но... (в этом месте слуги обычно разводили руками). Дижимиус был не тем человеком, воле которого можно воспротивиться. Возражать ему решались только отважные люди. Айстриль же относилась к мужу с благоговением, как и полагалось послушной жене. Кроме того, ей было шестнадцать, когда родилась Сайарадил, а Дижимиусу - двадцать семь лет. Для Айстриль муж был сродни божеству, сошедшему на землю, перечить ему она была не в силах.

Через полгода, поостыв, Дижимиус осознал все нелепость своей затеи. Как может дочь заменить сына? Ведь женщина не обладает ни должным умом, ни силой воли - не говоря уже о физической крепости! Дижимиус пожалел, что дал девочке неподходящее имя, но изменить его означало бы признать свою неправоту, а это было совсем не в его характере. Скрипя сердце, он оставил все как есть.

Шло время. Айстриль, в отличии от мужа, выполняла все рекомендации целителей, усердно моля о снисхождении богиню милосердия Вайдер, в которую она верила. Должно быть, молитвы нашли адресата: через пять лет после рождения Сайарадил Айстриль понесла. Это вновь оказалась девочка, но Дижимиус был счастлив: целители сказали, что его жена, судя по всему, способна родить еще, и причина чудесного выздоровления, без сомнения, в благочестии супругов Вэй. В ответ на это Дижимиус сделал щедрое пожертвование в пользу Храма.

Младшей дочери дали имя Эйлинур, что означало 'радость'. Девочка казалась воплощением своего имени. Эйлинур начала ходить раньше, чем нужно, хорошо питалась, крепко спала и строила очаровательные гримаски... Огорчало одно: девочка молчала, хотя срок говорить уже давно подошел. Целители разводили руками, хором утверждая - ребенок здоров.

Даже с помощью магии нельзя вылечить здорового ребенка. Целители удалились восвояси. Эйлинур была оставлена на попечение матери - старшую же Сайарадил отец всегда держал рядом.

Из года в год Дижимиус наблюдал за своей наследницей, и разочарование унылой волной накрывало его. Маленькая Сайарадил отличалась прилежанием, старательно слушала учителей, обучавших ее языкам, геометрии и истории, но была застенчивой и нежной, как полагалось обычной девочке. Дижимиусу же нужна была необыкновенная дочь.

'Из нее не выйдет толк' - недовольно твердил он себе.

Роды-основатели Эндроса состояли из многочисленных семейств, среди которых лишь одно было правящим. Вот уже пять сотен лет семейство Вэй возглавляло род Валлардов и, как шептались сплетники, изжило себя. Несколько поколений бестолковых наследников разорило некогда процветающий род. После смерти своего отца, пьяницы и транжиры, Дижимиус оказался в опасном положении. Многие мечтали занять его место, а у новоиспеченного главы рода не было ни денег, ни власти, чтобы противостоять им. Старый город затаился, предвкушая скорое падение славного семейства, но Дижимиус поразил всех, взяв в жены дочь клана Ури из западного народа вандов. Казалось, этой свадьбой безумец подписал себе приговор: породниться с вандами, которых в Эндросе считали людьми второго сорта, значило добровольно изгнать себя из благородного общества, но... Огромное приданное новобрачной, выгодные контракты на поставку дефицитной соли и драгоценных металлов, юная и послушная красавица-жена и, наконец, блестящие выступления самого Дижимиуса в Сенате... Злые языки притихли; Старый город признал за семейством Вэй право быть главами рода. Единственное, чего не хватало теперь Дижимиусу - наследник, но благосклонность Неба всегда была непостоянна.

Законы Эндроса позволяли женщине возглавить род, но сенатор меньше верил в законы. Он понимал, что робкая Сайарадил не годится на роль главы Валлардов. Даже свое благородное имя она невзлюбила, и мать с сестрой, даже кормилица-рабыня - конечно, у хозяина за глазами! - называли ее Саей. Дижимиус не мог подловить их с поличным, и потому ругал Сайарадил - та не перечила, а молчала, потупив свои большие голубые глаза, отчего Дижимиусу становилось неловко. После таких ссор он обычно дарил дочери имперское кружево, кукол или ленты для волос, хотя в другое время предпочитал не баловать ее.

Сайарадил же старалась изо всех сил. Учителя хвалили ее, лишь старый геометр брюзжал, что девочке никогда не разобраться в столь сложной науке. Сайарадил была того же мнения, но отец говорил: ты моя старшая дочь, наследница древнего рода, так будь достойна этого! - и Сая, закусив губу, разбирала ненавистные чертежи, зубрила историю, языки и терпела свое имя, потому что хотела быть достойной любви отца.

Впрочем, куда больше имени подрастающей девочке не нравилась собственная внешность. Южный город Эндрос, в котором смешалась кровь народов со всех уголков Обозримых земель, славился своими красавицами. Даром кормилица говорила, что старшая дочь пошла в мать благородной бледностью и хрупкостью фигуры - на Саю же из зеркала смотрела светлыми невыразительными глазами худышка с острым подбородком, носиком-пуговкой и тонкими светлыми волосами, похожая не на потомственную аристократку, а на живущих впроголодь детей из Окраинных кварталов.

Дижимиус тоже не был склонен упиваться иллюзиями. Он понимал, что если ему на смену придет Сайарадил, то ей необходимо подыскать достойного мужа. А если духи все же наградят Дижимиуса сыном... вновь встает вопрос о замужестве дочери. Как ни крути, смысл существования Сайарадил сводился к тому, чтобы удачно выйти замуж. Приданное у нее было отменным, родословная - одной из древнейших в городе. Что же касается красоты... Разве это так важно для дочери сенатора с хорошим приданным?

***

За прошедшую ночь аккуратные рощи Парка Семи фонтанов были превращены в дикие, но прекрасные заросли, навевающие мысль о дальних островах. Раскидистые кроны высоких кипарисов оплели цветочные гирлянды, на аллеях меж темно-зеленых кустов лавра появились кадки с абрикосами и вишней, цветущими поздним цветом. Парковые садоводы, соревнуясь в своем искусстве, выстригли из вечнозеленого самшита диковинных зверей и птиц, а раскидистые каштаны обильно присыпали цветной пудрой; при малейшем дуновении ветра пудра сыпалась на землю, из-за чего проходить под каштанами стало губительным для платья и прически. То тут, то там безо всякой симметрии красовались кадки с кустарниками кизила и скумпии, из-за чего знатные особы путали привычные аллеи и блуждали по парку, волоча длинные подолы праздничных нарядов по дорожкам, припорошенным цветной пудрой.

Прячась от припекающего солнца под кронами деревьев и в беседках, степенные аристократы обсуждали политику Сената; их неженатые сыновья околачивались поблизости и приглядывались к молоденьким девушкам на выданье - те мило краснели, поправляя уложенные в сложные прически волосы. Мамаши ревностно следили за соблюдением пристойностей. Малолетние отпрыски знатных семейств настороженно косились то друг на друга, то на сладости, не решаясь к ним прикоснуться.

Дижимиус Вэй, кивая в ответ на приветствия, с гордостью посматривал на жену. Она была истинной дочерью своего клана. Все лучшее, чем славились ванды, собралось в Айстриль: светлые пышные волосы, белоснежная кожа, синие глаза и хрупкая нежность, подобная цветку фиалки. Красота западного народа была известна в Эндросе так же хорошо, как и его непокорность. Ванды называли свою землю Руг-Ванд, 'Озерный край', и были уверены, что красивей места нет на свете. В Эндросе же - презрительно - земли вандов величали Соляными из-за Окраинного моря, омывающего западный берег, настолько соленного, что летней порой прибрежная полоса становились белыми от выступающей соли. Среди народов, покоренных Эндросом, лишь ванды помнили времена прежней свободы; по этой причине три из двенадцати легионов Эндроса были расквартированы на западе.

В молодой женщине, что гордо шествовала сейчас по парку, ничто не выдавало перепуганной девчушки, приехавшей в Эндрос много лет назад уже женой, по доверенности выданной замуж за обнищавшего, но амбициозного аристократа. Привыкшая к положению дочери вождя клана, всеобщей любимицы-вейды, как звали ванды своих дочерей, в Эндросе Айстриль вдруг оказалась выскочкой из дальней колонии. Ее необычная красота только подливала масла в огонь. Старый город волновался пересудами, приглядываясь к новоиспеченной госпоже Вэй, но так и не сумел обнаружить в ней изъяна. Сенаторы надеялись наладить торговые связи с ее кланом; привередливые мужи одобрили ее красоту; благородные матроны оценили покладистый нрав; жрецам пришлось по нраву ее непритворное благочестие. Все остались довольны Айстриль - а что думала о них юная вандка так и осталось тайной.

Теперь Айстриль Вэй, признанная жемчужина Старого города, со спокойной улыбкой приветствовала друзей, представляя им свою старшую дочь. Быстро устав от наигранных церемоний, Дижимиус высмотрел в толпе знакомые лица и раскланялся с женой. Стоило ему уйти, как Айстриль окружила стайка разодетых в пух и прах дам.

- Моя старшая дочь, Сайарадил, - мелодичным голоском представляла ее мама.

- Она прелесть, дорогая! - в голос восхищались матроны.

Началась непринужденную беседу. Весело болтая, десятки взглядов искоса разглядывали Сайарадил, а та отчего-то опускала голову все ниже и ниже. Ей казалось, или все эти аристократки, такие красивые и уверенные в себе, смотрели на нее с плохо скрытой насмешкой?

- Я могу подойти к воде, мама? - сдавленно спросила Сая, кивая на ближайший фонтан.

- Иди, милая, - разрешила Айстриль. - Юный Фергус, несомненно, составит тебе компанию!

Мамаша Фергуса радостно закивала, ловкой рукой выуживая своего сына из стайки подростков, стоявших неподалеку. Толстенький кучерявый Фергус, которому мелкие складки тоги не добавляли ни мужественности, ни изящества, смерил Саю тоскливым взглядом, но все же степенно предложил ей руку. Обе матери проводили их прищуренными взглядами, прикидывая, может ли из этого что-нибудь получиться. Судя по тому, как одна из них нахмурилась, а другая улыбнулась, их мнения не совпали.

Сайарадил, опираясь на руку внезапного кавалера, была напряжена как струна. Коварный мамин ход открыл ей глаза. Девочка вдруг с ясностью увидела себя, идущую по убранному цветами залу: красное свадебное покрывало путается в ногах, со всех сторон слышится шепот, счастливое и мокрое от слез лицо матери мелькает сбоку - а где-то впереди ее поджидает такой вот Фергус, облаченный в нелепый наряд... Сая споткнулась и в ужасе посмотрела на своего спутника. Тот, ни слова не говоря, показал глазами: ты - вправо, я - влево, расходимся! Облегченно вздохнув, Сайарадил вежливо улыбнулась и поспешила подальше от возможного супруга.

Парк был полон знатных особ. Сая скользила среди них, старательно улыбаясь. Аристократы улыбались в ответ, безошибочно угадывая, чей перед ними ребенок. Один из сенаторов даже не преминул спросить:

- Где ваш отец?

- В той стороне, сенатор Торм, - мило улыбнулась Сая, наугад кивая куда-то вправо.

Тормы, второе по величине семейство в роде Валлардов, не первое столетие пыталось отобрать у Вэй право на родовые кольцо. Своего дальнего родственника Тодуса Торма Дижимиус считал личным врагом. Его имя в доме Вэй поминали так часто, что оно стало нарицательным.

Оглядевшись, Сайарадил увидела скрывшихся в беседке дам. Это были подруги ее мамы: Сая тайком видела их дома с верхней террасы. Уж они-то наверняка будут ей рады!.. Рассудив так, девочка подобралась поближе и, выжидая удачный момент, затаилась за разросшимся кустом барбариса.

- Этот год богат на новые лица! - говорили дамы меж собой.

- Истинная правда, - поддакнула Кирайна Торм, младшая сестра уже упомянутого сенатора и старая дева - в двадцать два года оставаться незамужней! - Вы заметили, какие зубы у младшей дочери Дегоя? Торчат вперед точь-в-точь как у Дегоя-старика!

- Ммм, милочки, а что вы скажете про девочек Ромилы? - широко улыбнувшись, спросила Рирда Форлар, высокая и стройная, как кипарис. - Близняшки - чудо, но орлиные носы - это уже слишком...

- Ну а что же девочка Вэй? - перебила ее Форлица Терокс, хорошенькая шатенка с прищуренными глазами.

Девочка Вэй? Ведь это про нее! От волнения Сая подалась вперед.

- Полное разочарование! - поморщилась Кирайна.

- Я бы не была так строга, - возразила ей Рирда. - Девочка дурна, но драгоценные камни оживят бледное личико, а уж этого добра в семействе Вэй предостаточно.

- Малышке просто не повезло, - ехидно вставила Форлица. - Ей приходится выдерживать сравнение с самой Айстриль!

- Но выглядит она лишь как неудачная копия красавицы-матери, - категорично заявила Кирайна.

Остальные согласно закивали. Сая смотрела на них сквозь ветви барбариса, но от навернувшихся на глаза слез ничего не видела.

- Госпоже нехорошо? - откуда ни возьмись перед ней вырос раб-арапчонок не старше ее самой.

Сая шыкнула на него, но стоявшие поблизости дамы уже обернулись на голоса. Не зная, как себя вести дальше, девочка улыбнулась, но на ее робкую попытку сгладить конфуз никто не ответил. Оставалось только бежать. Сайарадил обернулась, но от резкого движения подол туники обмотался вокруг ее ног так, что девочка, неуклюже взмахнув руками, упала на землю. Позади раздался смешок. Подняв голову, Сая встретилась глазами с Кирайной Торм, усмехающейся в кулачок; остальные смотрели на нее с той же нескрываемой насмешкой. Жаркая волна обдала щеки Сайарадил. Она поднялась на ноги и, не утруждая себя более приличиями, бросилась прочь от этого места. Дотошный арапчонок последовал за ней.

- Наряд совсем плох, весь в пыли! - причитал он. - Сообщить сопровождению госпожи?

- Оставь меня в покое! - остановившись, со злостью прикрикнула Сая.

Но арапчонок таращился на нее такими ясными глазами, что стало понятно - просто так он не уйдет.

- Принеси мне... лимонного щербета! - повелела девочка как можно уверенней.

Арапчонок умчался выполнять приказ, а Сая быстро скользнула в пеструю толпу. Она огибала взрослых, заставляя себя улыбаться, прошла мимо фокусников и дрессированных обезьянок, даже не взглянув на них. Толпа стала редеть, в воздухе едва уловимо потянула тиной; Сая вышла на пустынную набережную реки. Там она спряталась от посторонних глаз в беседке, стоящей у самой воды. Кусты розмарина обступали ее плотным полукругом, и можно было вообразить, что не существует ни парка, ни разодетой толпы, ни гадких сплетен... Сайарадил казалось, будто весь мир рухнул в одночасье. Как можно было так глупо опозориться в первый же день своей новой жизни?!

По темной воде, гонимые легким ветерком, плыли цветочные корзины, пущенные по реке в честь праздника. Одна из них подплыла совсем близко к берегу. Сайарадил грустно улыбнулась; она всегда мечтала посидеть вот так у воды, полюбоваться игрой света на зеркальной гладе и, может, еще раз послушать легенду об основании Эндроса, которую кормилица рассказывала ей на ночь...

...В эпоху до Объединения, когда еще приносились человеческие жертвы, на огромной равнине царило безвластие. Восточные горы и степи вокруг населяли воинственные народы, совершавшие набеги на соседей и облагающие их данью. Северные леса наполняли варвары; глухая чаща надежно укрывала их от захватчиков - только Небо ведало, что творилось там, под сенью деревьев. Люди запада - ванды - были единственным сплоченным народом; от врагов их надежно скрывала густая сеть рек и озер, которыми изобиловал их родной край Руг-Ванд. Южане, жившие на краю Великой пустыни, были вынуждены отвоевывать плодородные края. Люди жили в постоянном страхе, а их вожди не хотели менять что-либо, потому что война была для них смыслом существования.

Но была в те далекие времена и другая сила, не знавшая себе равных - стихийная магия...

Здесь кормилица всегда добавляла, что стихийной магии не существует, и все это - не более чем старая нелепая сказка, но кто из детей верит мудрым нянькам больше, чем глупым сказкам?

Стихии - сила, на которой зиждется мир. Каждому известно, что в начале времен Небо взяло в жены Землю и вложило в нее семя жизни; согретое Солнцем, напоенное Водой, семя дало плод - так зародилась жизнь. Когда людской род встал во главе живого, Великое Небо выбрало среди них тех, кому суждено было стать наставниками и защитниками людского рода. Так появились стихиарии, первые из магов в истории Обозримых земель.

Время шло, и чистая вера в Великое Небо и Вечное Солнце стали культами, а стихийные маги - не щитами, а клинками своих народов. Кипели реки и дрожала земля - маги решали, которая из стихий сильнее, и не могли решить, потому что были равны.

Неудивительно, что однажды появились те, кто решил положить вражде конец.

Маги от сильнейших народов - назаров с востока, кмехов с юга, вандов с запада и моах с севера - заключили великий Союз четырех. Сообща им удалось остановить войну. Слава их была безгранична, со всех концов мира к ним потянулись последователи. Так четверо магов стали первыми жрецами в истории. Они собирались объединить под своей властью все народы Обозримых земель, чтобы воцарился вечный мир, но у них было много врагов, недовольных их победой. Вновь собрались войска, вновь начались битвы. В одном из таких сражений четверо жрецов пали; тела их были сброшены в реку - ту самую, возле которой сейчас сидела Сайарадил. Последователи отыскали останки своих учителей в устье реки, которая с тех пор зовется Лиук, что значит 'память', и захоронили их в едином саркофаге на том же самом месте. Вскоре рядом с саркофагом стали происходить чудеса: больные исцелялись, вопрошающие получали озарения, умалишенные приходили в себя. Так саркофаг-могила стал священным Саркофагом. К нему потянулись страждущие со всех уголков Обозримых земель. Ученики жрецов возвели рядом Храм, белые башни и крепостную стену, положившие начало истории славного города Эндрос. С тех пор прошли века, Эндрос разросся так, что его прозвали 'городом-государством', а жрецы до сих пор каждый день возлагают подношения к Саркофагу в память о...

- Госпожа! - раздался вдруг знакомый голос - старательный арапчонок все же умудрился отыскать ее. - Ваш щербет!

Сайарадил хотела отослать его снова, но внимание ее вдруг привлекла процессия, движущаяся по набережной.

- Неужели жрецы? - охнула Сая.

Они были так похожи друг на друга: длинные синие туники, ниспадающие с плеч плащи с глубокими капюшонами и белые маски с узкими прорезями для глаз. Сайарадил зачарованно глядела на жрецов, которых видела первый раз в жизни. Воспользовавшись тем, что госпожа отвлеклась, арапчонок всучил ей в руки запотевший стакан, и Сая рассеяно отхлебнула глоток.

Жрецы между тем остановились у самого берега реки: десять из них несли большой поднос, оперев его на плечо и поддерживая руками; еще двое шли во главе процессии, напевая что-то вполголоса.

- Что это за обряд? - жадно спросила Сая.

Арапчонок с готовностью затараторил:

- Часть праздника, госпожа! Милостивые жрецы приносят жертву.

Сая поперхнулась щербетом и поспешно отвернулась.

- Это малая жертва, - пояснил арапчонок. - Не кровавая, нет-нет! У нас так не делают, только в диких землях! Подойдем поближе, если есть охота.

Сая вышла из беседки и, пройдя вперед, разглядела, что на подносе горкой сложены фрукты и овощи, а также горсти зерна.

Жрецы между темпрошли по причалу и стали спускать поднос на воду.

- Деревянное ложе, - объяснял арапчонок. - Дары природы с прошлого года, малая жертва реке! Дождь для полей просят.

- Они хотят высыпать все это в реку? - удивилась Сая.

Арапчонок замотал головой.

- Жертва поплывет по реке на деревянном ложе. Если река примет жертву - тогда будет урожай, а если не тронет - значит, быть засухе.

- Как же узнать, что жертва принята?

- Река заберет ее себе. Что всплывет - то не уродится.

- И как часто тонет зерно? - скептически сдвинула светлые брови Сая; она начала понимать, почему отец так скептически отзывался о магии.

Жрецы затянули заунывный распев. Выплыв на середину реки, поднос плавно заскользил вниз по течению; Сайарадил ощутила жгучее разочарование. Неужели это и есть великая магия Эндроса?..

Жрецы продолжали петь, уткнувшись носами в землю, и лишь один из них провожал взглядом уплывающую жертву. Он выглядел иначе: на нем был мешковатый серый балахон... Словно почувствовав взгляд, жрец обернулся; из-под капюшона глянуло знакомое бледное лицо.

Стакан с щербетом выскользнул из пальцев Сайарадил и разбился о каменные плиты.

Песнопение плавно завершилось. Жрецы смолкли и, соблюдая строй, направились прочь от реки. Серый балахон исчез из вида Сайарадил.

- Куда они? - спросила она, хватая арапчонка за руку.

Тот показал глазами на торчавший над деревьями пик - башню Храмовой школы.

- Принеси-ка мне новый стакан, - сказала девочка; арапчонок умчался выполнять приказ.

Еще вчера недосягаемая, сегодня башня была так близко... 'Мама, должно быть, ищет меня!' - опомнилась Сая, но, выйдя на просторную аллею, увидела Айстриль в окружении подруг. 'Отец будет недоволен' - спохватилась девочка и тут же заметила Дижимиуса, с пеной у рта о чем-то спорящего с Тодусом Тормом.

Когда никому нет до тебя дела, то какое тебе дело до всех? Решительно насупив светлые брови, Сайарадил свернула на боковую аллею. Здесь было пустынно: празднующая толпа осталась позади. Высокие кипарисы уступили место раскидистым платанам, опоясывающим храмовый двор. За платановой аллеей оказалась высокая каменная ограда, над которой виднелась верхушка башни. Двинувшись вдоль стены, Сая нашла узкую дверцу из кованных прутов и жадно припала к ним, заглядывая внутрь.

Ее взгляд сразу уперся в невысокое строение, притаившееся за глухой стеной - Первохрам, древнейшее сооружение Эндроса.

Серый камень, заостренные своды и плющ, вьющийся по стенам - Храм разительно отличался от белых строений Старого города. Широкая переходная галерея соединяла его с башней Храмовой школы, входить в которую дозволялось только избранным. Самые достойные из них становились жрецами, и не было в Эндросе доли, почетней этой. Благородный или простолюдин - не имело значения, ведь наделенных способностями к магии рождалось ничтожно мало.

Темные своды храмовых стен вселяли страх, но сад был воистину прекрасен.

Порыв ветра зашелестел кронами платанов.

'Вперед!' - казалось, говорили деревья.

Девочка потянулась к тяжелому кольцу-ручке и напоролась на пристальный взгляд. Под сенью отцветающих слив стоял он. Казалось, бледное лицо было вырезано из смерзшегося снега, а глаза - изо льда.

Яркий свет солнца придавал храбрости. Под пристальным взглядом ледяных глаз Сая провернула запор и вошла в храмовый сад.

Ее ноги ступили на мягкий ковер зелени. Густая трава и цветущие клумбы были усыпаны лепестками, опадающими с цветущих деревьев; где-то неподалеку тихо журчала вода - должно быть, целебный источник...

Сайарадил огляделась, но бледный морок словно слился с белым цветом вишен. Девочка осторожно двинулась мимо клумб ароматной лантаны вперед, к храму, как вдруг справа в просвете между деревьев показалась колонна, затем еще одна - и вот из-за зеленых кипарисов выступило кольцо величественной колоннады, увенчанной коническим куполом. Сайарадил замерла, объятая благоговейным страхом: она впервые видела Святилище четырех.

Хлесткий порыв ветра подтолкнул ее в спину.

При приближении размеры колоннады пугали еще больше. Крутые ступени вели к площадке наверху - ни заграждений, ни стражи. Казалось, что-то белое мелькнуло у входа, но, может, это был просто солнечный блик... Словно завороженная этой игрой света, Сайарадил поднялась по ступеням и замерла: под центром купола белым пятном на фоне сероватых колонн высился прямоугольный камень. Саркофаг четырех! Громоздкий, сплошь покрытый мелким узором. Сайарадил обошла его вокруг, рассматривая витиеватые завитушки. Внезапно по ее спине пробежали мурашки. Сайарадил круто обернулась и уперлась взглядом прямо в ледяные глаза. Тот, кто преследовал ее в ночных кошмарах, стоял перед ней. Его лицо замерзшее лицо пришло в движение, брови изогнулись, рот исказился, словно он пытался сказать что-то. Не помня себя от ужаса, Сая отшатнулась назад, ладонями уперевшись в поверхность Саркофага.

В то же мгновенье ее обожгло. Руки словно приросли к камню. Сая не могла пошевелиться; кажется, она кричала. Сколько времени прошло, прежде чем прибежали люди?.. Они спрашивали что-то, но Сая не слышала слов - боль, терзающая разум и тело, заволокла ее глаза мутной пеленой и оглушила уши. Когда она пришла в себя, то поняла, что ее волокут вниз по ступеням к яркому солнечному свету, а затем - по саду мимо цветущих вишен к темным сводам Храма.

***

- Без сомнения, это рунные символы, - разглядывая рубцы, заключил Арамил.

Девочка украдкой поглядела на молодого наставника. Он выделялся не возрастом даже, а немалым ростом; его длинные темно-русые волосы были зачесаны назад и аккуратно перехвачены лентой, а тонкий с горбинкой нос выдавал благородную кровь. Наставник Арамил, без сомнения, выглядел куда приятней остальных, но лицо его было отмечено печатью той же неведомой силы, что и лица других наставников.

- Проклятые ожоги - вот что это! - не сдавался наставник Аргус, брезгливо глядя на метки.

Сая неприязненно поморщила. Невысокого роста, плотный и широкоплечий, Аргус слишком туго затягивал пояс на талии; от рыжих волос, которыми славились северяне, у него остался лишь куцый пучок, кое-как перевязанный сзади лентой. Сая припомнила, что наставника Аргуса называли 'варваром' за буйный нрав и неприязнь к аристократии.

- Нужно будет наведаться в архив и сверить узоры, - вклиниваясь между собратьями, сказал наставник Еримил.

Нездоровая худоба, морщинистое лицо и дрожащие руки - то, что бросалось в глаза при виде старшего наставника; упрямые складки в уголках губ и усталый взгляд - то, что виделось не сразу. Еримил был первым претендентом на роль Верховного жреца, но не верилось, что он доживет до нового избрания.

- Может, просто подадим нашей гостье паланкин? - саркастически спросил Аргус.

- Не исключаю такого варианта, - пробормотал Еримил.

- Девчонка нарушила Устав! - взвился Аргус. - Что вам еще надо, чтобы судить ее?

- Нужна правда, - твердо сказал Арамил и осторожно взял Сайарадил за подбородок затянутой в перчатку рукой.

Глаза у наставника были карие, цепкие, но без зла... Арамил хмыкнул, а Сая залилась краской, потому что поняла - он слышит все ее мысли. И тогда, чтобы доказать свою невиновность, она попыталась вспомнить все, что произошло. Обожженные руки заныли, но девочка приказала себе терпеть. Некоторое время наставник вглядывался в ее широко распахнутые глаза, затем отвел взгляд, растер переносицу и глянул на наставника Еримила. Тот понимающе кивнул, подозвал стоявшего у двери жреца и тихо приказал ему что-то - тот поклонился и вышел из зала.

- Ты видела Саркофаг во снах, - сказал Арамил.

Сая опустила голову, вспоминая, как каждую ночь наполняла кувшин водой перед тем, как лечь спать.

- Она сказала правду! - возвестил наставник и добавил тише: - Но тебе снился кое-кто еще, не так ли?

Глаза девочки округлились от непритворного страха. Наставник успокаивающе коснулся ее плеча:

- В Храмовой школе тебя научат справляться со страшными снами.

- Ты хочешь принять ее из-за каких-то снов? - не поверил своим ушам Аргус.

- Взгляни на метки! - резко ответил Арамил. - Это же Знак четырех, и значит, Сайарадил - потомок одного из Великих предков!

- Ее мать - вандка? - задумчиво спросил Еримил.

- Именно так, - кивнул Арамил.

- Но ведь род Ксайгала оборвался много веков назад!

- Видимо, все же нет.

- Братья, вы не в себе, - покачал Аргус. - Мне стоит подняться к Верховному!

- Не стоит, - остановил его Еримил. - Я сам доложу ему...

- Верховный уже дал согласие, - невозмутимо сообщил Арамил.

Это заявление не понравилось Еримилу.

- Ты был у него? - резко спросил он: аудиенции у Верховного жреца были привилегией старшего наставника.

- Доложил о нарушении Устава, - заявил Арамил невинным выражением лица - следить за соблюдением Устава было в его компетенции.

Старик стиснул зубы, но промолчал.

- Если ожоги действительно окажутся Знаком четырех, Верховный велел принять отмеченного в Храмовую школу, - закончил Арамил.

- Это сумасшествие!

- По твоему, Верховный сошел с ума?

Сайарадил не вслушивалась в этот спор. Перед ее взором проносились белые стены родного поместья, утопающего в зелени; просторные комнаты и вид на городской парк с верхней террасы; кормилица, хлопочущая вокруг со щеткой для волос и лентами; мама, примеряющая очередной роскошный наряд, малышка-сестра... и, конечно, отец!

- Я хочу домой, - прошептала Сая.

- Забудь свой прежний дом, дитя, - неожиданно твердо сказал Еримил.

- Вы не понимаете, - девочка посмотрела на него жалобно. - Мне нужно сменить платье и вернуться в парк...

- Прекрати хныкать, девчонка, - поморщился Аргус.

- Отец будет гордиться тобой, Сайарадил, - вкрадчиво сказал Арамил. - Ты, без сомнения, прославишь славный род Валлардов!

Сайарадил зажмурилась и малодушно закрыла уши ладонями.

- Я хочу домой... к маме! - совсем по-детски расплакалась она.

- Тише, милая, я здесь, - раздался вдруг ласковый голос.

Сайарадил открыла глаза.

Рядом с ними стояла Айстриль. Вид у матери был не на шутку взволнованный; казалось, если бы не отец, поддерживающий ее под руку, она не удержалась бы на ногах.

- Мы решили, что тебе захочется попрощаться с родителями, - сказал наставник Арамил, голос его прозвучал глухо из-за надетой маски.

- Попрощаться? Мама! - в голосе Сайарадил прозвучала истерика.

Айстриль высвободила руку из цепких пальцев мужа и прижала дочь к груди, тихонько наглаживая ее по растрепанным волосам.

- Прости меня, милая, - прошептала она тихонько. - Я так надеялась, что этого никогда не случится! Теперь будь храброй, моя девочка... Ради своего отца.

- Ради отца? - Сая покосилась на Дижимиуса: во взгляде того читалось удивление, словно он наконец-то разглядел в дочери нечто заслуживающее внимания.

Мама кивнула и попыталась улыбнуться:

- Мы ведь не расстаемся!

- Храмовый устав запрещает личные встречи учеников младшей и старшей ступени, - не преминул сообщил наставник Еримил. - Возможен обмен письмами.

Дижимиус холодно глянул на жрецов, но ничего не сказал.

- Мы будем писать, - поспешно сказала Айстриль, заполняя неловкую паузу.

- Ты хочешь, чтобы я стала магом? - тихо спросила Сайарадил у отца.

Тот, помедлив мгновенье, уверенно кивнул.

- Почему? - выдохнула девочка.

- Это будет честью для нашего рода, - прозвучали из уст отца до боли знакомые слова.

- Но я... не хочу, - выдавила девочка, но отец строго одернул ее:

- Ты наконец-то сможешь проявить себя, Сайарадил, так что... не разочаровывай меня.

Пользуясь тем, что его лицо скрыто маской, наставник Арамил удовлетворенно улыбнулся, видя, как на побледневшем детском лице проступает решительное выражение. Сая расправила плечи и, глядя на отца, сказала:

- Я сделаю так, как ты хочешь.

Арамил вышел и, взяв Сайарадил за руку, повел ее к выходу. У двери девочка резко обернулась назад и крикнула:

- Мама! Обещай, что будешь счастлива!

Айстриль улыбнулась сквозь слезы:

- Я счастлива, милая! - а отец добавил: - Я горжусь тобой, Сайарадил.

Держась за руку наставника, Сая углубилась в путанные коридоры Храма. Она не знала еще, что слова, сказанные родителями напоследок, станут ее путеводной звездой в ближайшие годы. Когда придется совсем тяжело, и в голове будет крутиться назойливое: 'Ради чего я терплю это?', раз за разом она будет повторять про себя: 'Чтобы мама была счастлива. Чтобы отец гордился мной'.

Из-за поворота показалась лестница.

- Вы будете моим учителем? - спросила Сая, взбираясь вверх по высоким ступеням.

- У тебя будет много учителей, - ответил Арамил, - но если ты проявишь усердие и станешь адептом, я возьмусь за твое обучение.

- Магия совсем не интересная, - упрямо сказала Сая.

- А геометрия?

Сайарадил осеклась и, нахохлившись, пробормотала:

Если я буду прилежной, вы не сможете больше читать мои мысли.

'Она вовсе не робкая, - с удивлением понял Арамил, - всего лишь сдержанная', а вслух произнес:

- С нетерпением жду твоих успехов.

В полной тишине они поднялись к переходной галереи.

- Человек, которого я видела во снах и наяву... Вы ведь узнали его, - нарушила вдруг тишину Сая.

- Узнал, - не стал отрицать наставник, - но об этом позже. Сейчас тебе лучше поспать, - добавил он, кивком подзывая дежурившего у перехода послушника.

Широкая переходная галерея вела в Храмовую башню, где в полумраке холодных каменных сводов жили и учились те, кто отличался от людей за этими стенами. Новая комната, узкая кровать, какое-то грубое полотно... Что это? Неужели одежда? И где можно принять ванну? Но приставленный наставником послушник молчал: Сая заметила, что он испуганно косится на пурпурную кайму, идущую по вороту ее туники.

Оставшись одна, Сайарадил забилась в уголок у закрытого ставнями окна, уткнулась лицом в колени и глухо зарыдала, повторяя сквозь слезы:

- Мама, я так хочу к тебе, мамочка...

Санта́р

- Мама, мамочка!

Душный воздух был гнилостно-сладок. Ночная темнота нагоняла суеверный страх. Длинное помещение дровяного склада под низким потолком было заставлено двумя рядами наспех сколоченных коек. Возле каждой - лавка или табурет для тех, кто оставался здесь на ночь. Несколько недель назад склад был полон звуков: стоны, хриплое дыхание, бессвязное бормотание измученных жаром людей - сегодня же на голых койках не осталось даже скомканных одеял. За последние три дня переделанный под лазарет склад опустел. В дальнем от выхода углу все еще горела лучина, разгоняющая подступающую темноту, но и здесь уже погасла надежда. Днем раньше казалось, что жизнь одержит верх, но чуда не произошло. Этой ночью смерть победила, унеся в царство мертвых очередную жертву - молодую женщину, любимую жену и мать. Возле ее кровати замерли двое - отец и сын, оглушенные общим горем. Наконец мальчишка одиннадцати лет не выдержал. Ноги его подкосились, и он тяжело упал на колени, уткнувшись лицом в пропитанное уксусом одеяло.

- Мама! - его стон потонул в сырой ткани.

Зараза появилась внезапно и спустя месяц охватила все северные провинции Эндроса. В сумбурных отчетах, приходивших в Сенат, говорилось, что болезнь пришла из-за лесов к северу от реки Тиуры. Сенаторы не спешили ответить на призывы о помощи, посылая на север краткие отписки. Причина была вовсе не в отсутствие средств в городской казне и даже не в опасности принести неведомую заразу в Эндрос - нет, все дело было в суеверном ужасе, который нагоняли на жителей большого города северные леса.

Дикие земли.

Это название так прижилось, что его даже стали наносить на военные карты. Там, к северу за руслом Тиуры, ни у сенаторов Эндроса, ни у чиновников Райгона - ни у кого в подлунном мире не было власти. Эти земли не принадлежали живущим. Здесь правила иная сила, названия которой никто не хотел давать. Даже жрецы предпочитали молчать, всячески уходя от разговоров о диких землях. Где же еще, как ни здесь, должна была появиться проклятая зараза?..

За считанные месяцы население северных провинций сократилось на четверть. Поселенья по берегам Тиуры опустели. Кто-то говорил, что местные жители прогневали лесное божество; другие - разумеется, шепотом! - винили Эндрос и его жрецов; и только ученый лекарь понимал, что виной всему назары - народ из горной империи Райгон, располагавшейся на востоке.

'Уж десять лет они сыплются на наши головы! - стонали северяне. - С тех пор, как в Райгоне свергли императора, народу жизни не стало. Самозванец лютует, вырезает целые деревни, вот люди и бегут... А куда им идти, беднягам косоглазым? Сразу ясно - беженец назарский! Стража схватит - пойдут на каторгу, попадутся работорговцам - на невольничий рынок... Вот и прячутся в лесу'.

Так и было. Гражданская война за императорский трон разорила казну и обескровила двор - последствия, от которых назары не могли оправится и по сей день. Десять лет империю преследовали неурожаи из-за нехватки рабочей силы и болезни из-за разрушенных больниц. Еды не хватало, поэтому бедняки не брезговали грызунами. Все большее число назаров пускалось в бега из родных мест; самые отчаянные сбивались в шайки, устраивали набеги на маленькие деревушки по берегам. Кто-то из них принес за собой болезнь, которую Эндрос прежде не знал. Мор шествовал по северным землям, оставляя после себя пустые деревни, отчаявшиеся города, разруху и плач.

Зараза не миновала и неприметного поселения, спрятанного на лесной окраине у самой границы Диких земель. Жители называли это место не иначе как Убежищем.

Едва поползли первые слухи о болезни, старейшины Убежища под угрозой изгнания запретили покидать пределы поселения, обязали всех мыться каждый день и кипятить питьевую воду. Но эти меры оказались тщетны: зараза уже проникла внутрь и через три дня после первого заболевшего охватила все поселение. Поначалу больных помещали в дровяной склад, но вскоре там не оказалось свободных мест, и заболевшие оставались дома, где за ними не было должного ухода. Рук не хватало, и те, кто был в силах, трудились день и ночь, не разгибая спин...

- Мама! - вновь простонал мальчик, отчаянно цепляясь за руку покойной.

Его отец, стоявший рядом, судорожно сжал ладони. Кулаки у него были огромные, как и рост, и разворот плеч - он был южанином по крови, диким на вид из-за густой черной бороды, закрывавшей нижнюю половину лица. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, он с тоской смотрел на свою жену. Огонек лучины дрогнул, и тень от ресниц покойной затрепетала - на миг показалось, будто она улыбнулась. Страшная болезнь не тронула ее лица, оно осталось таким же прекрасным, как при жизни: высокий лоб, изящные скулы, тонкий нос, маленький аккуратный ротик, росчерк темных бровей и удивительные глаза, раскосые, как у всех назаров. Черные при жизни, теперь они были закрыты... Пусть так: лучше сохранить в памяти смеющийся взгляд, чем остекленевшие зрачки.

Мальчик зарыдал пуще прежнего. Отец, точно очнувшись от забытья, посмотрел на сына со щемящей сердце нежностью. Тот был мал ростом и худ настолько, что сквозь тонкую сорочку торчали острые лопатки. Темные жесткие волосы закрывали шею, падали на глаза - пора было стричь, но кто станет беспокоиться об этом в такое время?

Тронув сына за худенькое плечо, отец сказал:

- Пойдем на улицу.

Мальчик дернулся, сбрасывая родительскую руку.

- Тут душно, - настаивал отец, взлохмачивая сыну непослушные вихры на затылке.

Мальчик упрямо мотнул головой, освобождаясь от заботливой руки и продолжая всхлипывать в одеяло.

- Сантар! - укоризненно промолвил отец.

Мальчик метнул на него злобный взгляд. Он походил на мать хрупким телосложением, но южная кровь тоже давала о себе знать - зачернила брови, округлила глаза. Прежде отец гордился этим, но сейчас вдруг пожалел.

Сантара пришлось уводить силой. Снаружи послышались голоса - мальчик, устыдившись своих слез, тщательно вытер щеки, прежде чем выйти на улицу.

- Давай отведу тебя к Чэн-Ку, - предложил отец.

- Не надо! Сам дойду, - буркнул Сантар.

- Я провожу...

- У тебя еще много дел! - выпалил Сантар и сорвался прочь, в темноту.

Отец проводил его взглядом и вернулся в лазарет: тела умерших вместе с простынями полагалось незамедлительно сжигать.

***

Сантар бежал, пока не выбился из сил. Остановившись передохнуть, он вытащил из-за пазухи длинный грубый шнурок, с непривычки натерший шею. На шнурке висел крупный горный хрусталь неправильной формы. Мама так любит это украшение...

Любила.

Сантар опять бросился бежать - мимо темных опустевших домов, мимо склада с провизией и сеновала... Он задыхался, но продолжал бежать вперед, пока не добрался до леса на окраине Убежища. Здесь стояли две сосны, сросшиеся стволами. Сантар лег на живот и, ловко извиваясь, пролез между крепких корней в узкую щель - глубокую нору, известную всем детям Убежища. Столько счастливых воспоминаний было связано у Сантара с этим местом! Ему казалось, что здесь можно спрятаться от страшных костров, грязных одеял и мерзкого сладкого запаха, витающего над ними... Сантар свернулся калачиком и закрыл глаза, отчаянно пытаясь забыться.

Вдруг его чуткий слух уловил среди привычных звуков посторонний шум. Кто-то крался в ночи, держась в тени пустых домов и неумело пытаясь скрадывать шаг. Но Сантара, приученного к охоте в диком лесу, не так просто было обмануть. Он осторожно выглянул из-за переплетенных сосновых корней, пытаясь понять, враг ли это и насколько он опасен.

В тени домов вырисовывалась приземистая фигура. Сантар подобрался, но тут незнакомец, споткнувшись и ойкнув, ступил на освещенные луной участок.

- Санта-ар! Ты где? - раздался жалобный голос.

Мальчик с досадой поморщился. Надо же было испугаться, и кого?.. Соседской девчонки!

- Чего тебе? - недовольно зашипел он.

Маленькая девочка, ниже Сантара на целую голову и младше на три года, пролезла сквозь корни; в норе сразу стало тесно.

- Чего тебе? - повторил Сантар.

У девочки задрожали губы. Мысленно дав себе подзатыльник, мальчик умерил тон:

- Ночь на дворе! Почему ты здесь?

- Я видела, как ты бежал, - шмыгнула носом девочка.

'Вот отчаянная! - подумал Сантар. - Не побоялась сбежать из дома!' Впрочем, отваги ей и в самом деле было не занимать. Малышку звали Райхана, и, несмотря на юный возраст, она всегда доставляла уйму хлопот окружающим.

- А где Кит и Жен? - спросила девочка.

Сантар вспомнил вечно смеющегося семилетнего Кита и тринадцатилетнюю назарку Жен с длинными, аж до колен, волосами.

- Кит отошел к духам прошлой ночью, Жен - сегодня утром, - не стал обманывать он.

- А теперь... мы? - спросила Райхана; голос ее прозвучал неестественно высоко.

Она порывисто привстала и расцарапала локоть о торчащий корень. Сантар потянул носом - в пещерке было темно, но запах крови резанул ноздри.

- Дай перевяжу, - вздохнул он, отрывая край своей сорочки.

Райхана завозилась, подползая ближе.

- Там новые костры... Твоя мама умерла, да?

Сантар сжал зубы так, что у него свело челюсть, а Райхана спокойно протянула руку для перевязки:

- А меня к маме попрощаться не пустили. И к папе тоже.

'Даже не плачет' - отметил Сантар. Райхана рыдала, лишь когда хотела привлечь к себе внимание.

- Я рада, что им больше не больно, - с пугающим равнодушием добавила девочка.

- Зато твой дядя жив! - напомнил Сантар.

- При чем тут дядя? - неожиданно разозлилась Райхана, вырывая руку.

Сантару стало ее жаль. В конце концов, у него остался отец, а вот Райхана потеряла сначала двух старших братьев, потом отца, а последней - мать...

Словно угадывая его мысли, Райхана всхлипнула, глухо, по-настоящему. Сантара погладил ее по голове.

- Духи заберут нас всех? - прошептала Райхана, уткнувшись ему в плечо.

- Нет, мы никогда не умрем, - твердо ответил Сантар.

- Ни ты, ни я, ни твой папа, - подхватила Райхана. - Мы будем жить вечно! Только давай уйдем отсюда?

- Куда же мы пойдем? - грустно улыбнулся Сантар.

- В Большой город? - подумав, Райхана предложила единственный из известных ей городов.

- Нет! - выпалил Сантар. - Там живут маги, которые называются жрецами. Все беды из-за них! Это они убили мою маму, и твоих родителей тоже... Вот увидишь, когда я вырасту, отомщу им!

Никогда прежде Райхана не слышала такой ненависти в голосе Сантара.

- Зачем они так с нами? - прошептала она.

- Им хочется, чтобы мы боялись, - Сантар брезгливо поморщился. - Магия - самое мерзкое, что есть на свете. Маг щелкает пальцами - и полгорода умирает! Им нравится причинять другим боль.

Райханы испуганно сжала его руку.

- Они найдут нас?

- Не волнуйся, - уверенно сказал Сантар. - Маги уверены, что мы отошли к мертвым!

- Значит, мы будем жить? - обрадовалась Райхана. - Только... ты меня не бросай, ладно? Так страшно одной!

- Не брошу, - пообещал Сантар.

Они еще долго сидели рядом, растирали друг другу озябшие ладошки и мечтали, что спасут Убежище, отомстят подлым магам, а затем отправятся в путь - куда угодно, только бы подальше от дикого леса и магов. Райхана уснула первой, вслед за ней уснул и Сантар. Это было к лучшему: они видели счастливые сны вместо костров, возносивших души мертвых к праотцам.

Глава 1

- Она опасна, наставник! Мы должны немедленно избавиться от этой мерз...

- Следи за языком, жрец!

Не смея поднять глаза, старший жрец Урус сказал тихо:

- Неужели вы забыли Устав? Стихийная магия была предана забвению тысячу лет назад!

Бледные щеки Арамила налились багрянцем. Его рука порывисто взметнулась вверх...

Поручи ее мне! - раздался хрипловатый голос.

Со скамеечки у стены поднялся дряхлый старик - старший жрец Нармаил, один из храмовых старожил.

- Вы пожалеете, что не отослали девчонку, - злобно процедил Урус и в тот же миг рухнул на пол - виски сдавило, из носа потекла кровавая жижица.

Двери распахнулись настежь - приглашение выйти вон. Жрец с трудом поднялся на ноги и, размазывая кровь ладонью по лицу, попятился к выходу.

Наставник расслабил скрюченные пальцы и откинулся на спинку кресла.

- Где твое хладнокровие? - попенял Нармаил.

- Плохо выспался, - отмахнулся Арамил и потянулся за кувшином вина. - Ты тоже выглядишь уставшим... Уверен, что справишься?

- На тебя же сил хватало, мой нерадивый ученик, - фыркнул старик. - Эти глупцы пытаются учить Сайарадил так же, как прочих. Это не сработает. Воде нужны слезы и восторг, но наследница Валлардов - на удивление сдержанный ребенок.

- Хочешь заставить ее плакать и смеяться?

- Этого хочешь и ты, мой расчетливый ученик.

Наставник поморщился.

- Я возлагаю на нее большие надежды, - не стал отпираться он. - Дети с даром стихийной магии не рождались вот уже несколько сотен лет. Такой шанс нельзя упускать! Сайарадил обещает стать сильнейшим магом Обозримых земель - и тот, кто будет рядом, сможет этими землями править... Ты знаешь, вокруг меня одни враги. Только тебе я могу довериться, учитель, - Арамил посмотрел на старого жреца в упор.

- Я помогу тебе, но не ради твоей гордости, - строго сказал Нармаил, - а потому, что верю - ты лучше других подходишь на роль первого среди равных.

Наставник благодарно кивнул. Вино согревало, веки налились сонной тяжестью.

- Сайарадил Вэй - не просто маг с даром Воды, - осторожно начал Нармаил. - Она - потомок одного из Великих... Стихийная магия не пробуждалась так давно, что мы больше не испытываем перед ней страха - а надо бы.

Наставник закатил глаза:

- Ты тоже боишься, что реки выйдут из берегов?

- Боюсь, что реки уничтожат города... Ты не хуже меня знаешь, чем закончилось последнее пробуждение стихии.

Арамил искоса глянул на учителя: тот был совершенно серьезен.

- Что ж, - вздохнул наставник, - если старые страхи станут реальностью, мы поступим так, как делали наши предки много веков назад.

Глаза Нармаила полыхнули огнем:

- Темницы? Значит, они все еще существуют? - но Арамил уже отвернулся, давая понять, что продолжать не собирается.

Старый жрец пожевал губами и сказал как бы про между прочим:

- Урус наверняка побежал к Аргусу.

- Пускай, - отмахнулся наставник.

- А тот помчится к Верховному...

Несколько мгновений Арамил сидел без движения, затем выругался и выскочил и комнаты. Довольно посмеиваясь, старый жрец налил себе вина.

***

Ставни поскрипывали на сквозняке: окно было открыто по настоянию целителей. На лежанке посреди просторной комнаты восседал старик с длинными редкими волосами, тронутыми желтоватой сединой. Старик был аскетично худ; его лицо рельефно обтягивала желтоватая, в тон волосам кожа. Округлые карие глаза светились умом, а складки в уголках опущенных губ выдавали жесткость. Старик выглядел крепким, но видимость была обманчива: вот уже год целители настоятельно советовали ему удалиться на покой, но он не мог себе этого позволить.

Должность Верховного жреца Эндроса была пожизненной.

Суетившиеся вокруг послушники помогали ему облачаться. Повседневные или праздничные, одежды Верховного были одинаковы для любого дня и случая: черная роба, черные перчатки и закрытые сандалии из черной кожи, черный плащ и золотая маска с узкими прорезями для глаз - единственная драгоценность, позволенная Верховному жрецу.

Впрочем, носить маску в верхних покоях было необязательно. Верховный устало растер переносицу, слушая торопливую речь наставника Аргуса.

- ...мы должны отослать ее!

- Должны? - повторил Верховный задумчиво.

Аргус осекся.

- Я хотел сказать, нам стоит... следует прислушаться к вековой мудрости!

- Или выбрать собственный путь.

- Вы предлагаете ее оставить? - не поверил своим ушам Аргус.

Верховный устало вздохнул.

- Дети вырастают такими, как их воспитают. Если же кровь окажется сильнее... Мы знаем, что делать.

- А если к тому времени она войдет в силу?

- К вам наставник Арамил, - доложил дежуривший за дверью послушник.

Аргус клацнул зубами. Верховный пригласительно махнул рукой.

Арамил вошел, сделал церемониальный поклон лбом в пол и, не глядя на Аргуса, опустился на скамеечку возле лежанки Верховного. Сидевший поодаль северянин побагровел от подобной вольности, но прикусил язык. Верховный подавил усмешку, наблюдая за этим безмолвным боем.

- Мы как раз обсуждаем новую ученицу, - сказал он.

- Сайарадил? - улыбнулся Арамил. - Прекрасный ребенок!

- Аргус утверждает, что нам следует поступить так, как завещал Дайвон-Ши.

- Вот как, - Арамил удивленно вскинул брови. - А что насчет ее семьи? Вряд ли сенатор будет бездействовать, если его наследница вдруг исчезнет!

- А если исчезнет Эндрос? - подал голос Аргус.

Арамил рассмеялся.

- Верховный, я провел с Сайарадил больше времени, чем мой брат, и, уверяю, более смиренного ребенка мне еще не доводилось видеть! Она не опасней наших послушников, - кивнул он на одного из замерших у стены юношей.

- Разве ты забыл, - процедил Аргус, - почему стихийная магия бела предана забвению?

- Я помню не хуже тебя! - оборвал его Арамил и обернулся в Верховному. - Возможно, Сайарадил последний маг с своем роде. Представьте только, какие возможности она откроет перед нами! Не слушайте трусов...

- Кого ты назвал трусом?! - взревел северянин.

- Кажется, тебе пора, - остановил ее жестом Верховный.

Аргус грозно всхрапнул, но сдержался; смерив Арамила презрительным взглядом свысока, он поклонился и покинул верхние покои.

- В чем-то он прав, - вздохнул Верховный, выводя пальцем по своей робе причудливые знаки. - Стихийная магия всегда несла разрушение.

Арамил улыбнулся про себя. Это была обычная тактика Верховного: никогда не соглашаться с мнением собеседника.

- Стоит попытаться привлечь эту силу на свою сторону, - сказал он вслух.

- Возможно, ты прав. Попытайтесь. Жду доклада об успехах, - Верховный откинулся на лежанке, прикрывая глаза.

Сочтя, что аудиенция окончена, Арамил поклонился и направился к выходу.

- И вот еще что, - голос настиг его в дверях. - Если вы не справитесь - если у меня возникнет хоть малейшее сомнение в ее преданности! - девчонка отправится туда, куда должна. Мы исполним волю Дайвон-Ши по всей строгости, невзирая на эмоции. Так что... не привязывайся к ней.

Арамилу не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

- Тебе не хватает жесткости, - продолжал между тем Верховный; голос его становился все холоднее. - Взять хотя бы твою любимую ученицу... Как там ее?

- Дайна, Верховный.

- Дайна... Сколько ей лет?

- Восемь, - голос Арамил потеплел. - Необыкновенно одаренное дитя! Уверен, однажды она станет сильнее меня.

- Бойся тех, кто однажды станет сильнее! - строго одернул Верховный. - А еще больше - тех, кто проник в твое сердце.

Арамил почувствовал холодок в груди.

- Дайна всего лишь ребенок.

- Поэтому именно сейчас она отправится в монастырь Вальд.

- Что? - хладнокровие подвело Арамила и он отшатнулся, ударившись спиной о дверь. - Вальд - не место для детей!

- Ты только что был готов отправить туда другую маленькую девочку.

- Но Дайна не заслужила подобной участи!

- А Сайарадил заслужила?

- Нет, но... Нельзя сравнивать! - не сдавался Арамил. - Вальд - это тюрьма!

- Вальд - это монастырь, - одернул его Верховный. - Если Сайарадил попадет туда - а я в этом практически не сомневаюсь! - монахам придется с ней нелегко. Не всякий может усмирить разбушевавшуюся стихию, но маг-телепат прекрасно для этого подходит. Дайна исполнит свой долг перед Храмом. Кроме нее отбери еще нескольких... троих. Лучших! Пусть выедут завтра... Пилий! - бросил Верховный через плечо.

Из полумрака показалась высокая фигура главы храмовой стражи.

- Сопроводишь их Вальд, - приказал Верховный; стражник поклонился.

- Дайна еще ничего не умеет! - выдал последний аргумент Арамил.

- Отныне ее учителями будут монахи. Уж они-то умеют обучать, - голос Верховного стал еще жестче.

- Вы уверены, что такие меры необходимы? - спросил Пилий, когда побелевший наставник скрылся за дверью.

- Мне нужен Арамил, - вздохнул Верховный. - Он один достоин стать моим приемником, но люди для него пока важнее служения Храму. Его неразумная человечность может помешать нам отправить Сайарадил Вэй в Вальд, если то будет необходимо. Теперь, когда Сайарадил стала причина его расставания с любимой ученицей, Арамил проникнется к ней ненавистью и в будущем сполна исполнит свой долг! - глаза Верховного полыхнули лихорадочным блеском. - При моем служении не повторятся трагедии прошлого!

Пилий благоразумно промолчал. Верховный был прекрасным жрецом, но так и не стал всеведцем человеческих сердец - в противном случае он бы знал, что в этот день в сердце наставника Арамила действительно зародилась ненависть, но вовсе не к Сайарадил Вэй.

На рассвете Эндрос покинула повозка под цветами Первохрама. Кроме стражников сопровождения и возницы в ней ехало четверо детей.

Глава 2

Комната утопала в темноте. Огонек тлел лишь в одной из тренировочных ламп. Скудный свет выхватывал из полумрака двоих: сидящую на циновке ученицу с печальным лицом и нависшего над ней старшего жреца Нармаила.

- Сайарадил, - говорил он с досадой, растирая морщинистый лоб костяшками пальцев, - кого мы называем Великими предками?

- Великие предки, - отвечала Сая, сверля взглядом горевший в чаше огонь, - это первые жрецы, жившие 987 лет назад...

- Это возраст Саркофага, - поморщился учитель.

- Дата рождения Великих неизвестна, - заметила Сая; чуткий слух различил бы в ее ровном голосе раздражение.

Нармаил молчал.

- Великие предки - первые жрецы, почившие и захороненные в Саркофаге 987 лет назад, - подумав, выдала Сая.

Учитель хмыкнул и кивнул, чтобы та продолжала дальше.

- Они были величайшими стихийными магами в истории: Мехред из народа кмехов, маг Огня; Лейв из народа моах, маг Земли; Вей-Рэн из народа назаров, маг Воды; и Ксайгал, ванд, маг Воды...

Сая замолчала, глянув на учителя. Быть может, он скажет что-нибудь? Хоть что-то... Минуло жаркое лето, наступила осень; полгода прошло с тех пор, как Сайарадил приняли в Храмовую школу. Учителя считали ее потомком Ксайгала, лишь потому, что она наполовину вандка. Сайарадил покосилась на свои ладони: раны давно зажили, превратившись в тонкие шрамы, но вопросы так и остались без ответов. Что это - знак четырех? Кем был человек из ее снов? И самое главное... Неужели она умеет управлять водой?!

Жрецы были уверены, что она способна на это.

- Продолжай! - прикрикнул на нее Нармаил. - Что сделали Великие?

- Заключили союз, вошедший в историю как Союз четырех. Им удалось собрать под своими знаменами многочисленное войско и остановить враждующие народы, положив начало эпохе Объединения.

- Дальше! - торопил учитель.

- К ним примкнуло немало последователей. Вместо культов разобщенных богов Великие предки основали культ Всеобщего Первоначала, за что их называют Первожрецами. Этот культ практикуется в Эндросе и по сей день, - продолжила Сая. - Изображения богов были запрещены. Великие предки не стали сносить старых идолов, а лишь велели стесать им лица; с тех пор статуи без лица являются воплощением Всеобщего Первоначала, а служители культа носят маски, чтобы приблизится к этому идеалу... Этот шаг стал закатом власти Первожрецов. Многие сочли новый порядок оскорблением. Началась новая война, в ходе которой Великие предки были убиты восставшими ... - наставник кашлянул, и Сая быстро поправилась: - идолопоклонниками и сброшены в воды реки Лиук... Но, учитель, вам не кажется это странным? Как им удалось одолеть могущественных магов?

Лицо Нармаила пошло красными пятнами, и Сая вновь потупила взгляд.

- Итак, стихии, - переведя дух, продолжил учитель. - Это ли не самое главное в магии? - спросил он риторически, но Сая не преминула дать ответ:

- Я думаю, главное - научиться с ними работать.

Учитель бросил на нее скептический взгляд.

- Неудивительно, Сайарадил, что у тебя пока не получается овладеть этой премудростью: в тебе силен дух противоречия!

Девочка сникла и уставилась на фитиль, ровно горевший в масляной лампе. Робкий огонек полагалось превратить в собственную энергию, но Сае пока удавалось лишь опалить кончики волос.

- По теории ты первая... Но практика! - горячился учитель, потрясая руками. - Может, твое место все-таки не в этих стенах?

Сая уныло поджала губы. Последние полгода она задавалась этим вопросом каждый день.

***

В Храмовой школе была простая иерархия учеников. Первые пять лет следовало изучение навыков младшей ступени, после - пять лет старшей. Если по прошествии десяти лет жрецы не добились от ученика результатов, его навсегда отлучали от магии. Такие недоучки становились заурядными знахарями, перебивающимися случайным заработком: никто не хотел идти за помощью к магу, у которого не было разрешения на практику. Многие из них вынуждены были оставаться при Храме, посвятив себя послушанию. Те же, кто отвечал строгим требованиям, становились адептами - учениками высшей ступени. Адептов готовили к посвящению в маги год, два, но не более пяти лет. Если по истечении пяти лет адепт не справлялся с итоговым испытанием, он обязан был посвятить себя монашеской жизни - открыв ученику тайные знания Храмовой школы, жрецы уже не могли отпустить его в мир. Неудивительно, что адепты день и ночь сидели над книгами, ночевали в тренировочном зале и терпеливо сносили любые наказания ради того, чтобы пройти последнее из испытаний. Получив вожделенное посвящение, новоиспеченный маг должен был пяти лет отслужить младшим жрецом, после чего ему предоставлялся выбор: остаться служителем Первохрама или стать вольным магом, имеющим официальное разрешение на практическую магию.

Учеников в Храмовой школе всегда было немного: жрецы отбирали себе лучших, прочие же, наименее одаренные, шли в подмастерья к местным провинциальным магам. В год поступления Сайарадил в школе насчитывалось тридцать семь учеников, не считая семи адептов. Ученики младшей ступени обучались вместе и год за годом проходили простейшие магические практики, оттачивая мастерство; называлось это общими знаниями. Кроме общих знаний им преподавались элементарные науки. Большинство из поступавших говорило на эндарии, официальном языке равнин; некоторые владели лишь его северными и южными диалектами, изрядно коверкавшими слова. Львиная доля сил уходила на то, чтобы преподать им чтение, письмо и счет. Немало времени уделялось истории; многие из первогодок по прибытию в Храм не могли правильно произнести даже название двенадцати родов-основателей Эндроса: Кассии, Дирвады, Мирхольды, Валларды, Терроксы, Форлары, Сирцианы, Вердилии и еще четверо ныне прекративших существование - Атольды и Гриниальди, изничтожившие себя на поле брани, Ринигарды, пытавшиеся обыграть Кассиев в борьбе за верховную власть и проигравшие, и Ирильмельди, чередой глупых межродовых браков ассимилировавшиеся с прочими родами.

К каждому из учеников старшей ступени был приставлен учитель; помимо сложнейших магических практик старшие ученики изучали философию, астрономию, ораторское искусство и три первоязыка: унг, язык древних северян-моах; кмехский язык, на котором когда-то говорило все южное побережье, а ныне распавшийся на множество разрозненных языков; вальдорн - язык вандов, официальным указом Сената преданный забвению, но свято чтимый жрецами. Храмовая магия по крупицам собиралась из мастерства четырех народов, множество величайших трактатов было написано именно на этих языках. Не изучали в Храме лишь назарский язык нардан - его предали забвению и Сенат, и жрецы.

Адептов обучали сами наставники, и лишь предки знали, что они им преподавали.

Общие знания разношерстной младшей ступени сразу показывали, кто чего стоит. Новички усердно пытались сплети оберег из ивового прутика или начертить охранный знак; лучшие ученики рисовали защитные круги или читали с завязанными глазами; те же, на кого жрецы уже махнули рукой, отчаянно пытались погрузить соседа в сон или хотя бы не уснуть самому. Жрецы зорко следили за успехами своих подопечных, пытаясь выявить у них доминирующий дар. Это было сутью младшей ступени - определить вектор развития ученика. Большинство одаренных имело несколько смежных способностей, и чем больше было ихколичество, тем хуже выходило качество. Случалось, что рождались дети с единственным 'чистым' даром; самыми ценными среди них считалось пять высших навыков: чтение мыслей, полет, исцеление, прорицание и перемещение. Целители, рождавшиеся так редко, пользовались особым почетом среди всех народов Обозримых земель. Летать могли многие из назарских магов, так же как маги-ванды были склонны к прорицанию. Телепаты появлялись во всех народах, но редко; последним 'чистым' телепатом среди воспитанников Храма был наставник Арамил. Перемещать предметы умел понемногу каждый маг; впрочем, сдвинуть что-либо тяжелее собственного веса мог далеко не каждый. В древних летописях говорилось, что некоторые из магов моах настолько преуспевали в этом навыке, что им удавалось перемещать в пространстве собственное тело. Ничего подобного в современной магии не случалось; многие из жрецов относились к подобным записям скептически.

Байки о 'чистых' будоражили умы юных магов; по школе гулял слух, что один из адептов обладает настоящим даром исцеления... Но ученики высшей ступени жили в отдельном корпусе, поэтому слухи так и оставались слухами.

Будни Храмовой школы текли однообразно. Первогодки, наловчившись делать амулеты удачи, мнили себя великими магами и лезли в драки, едва учителя отворачивались; старшие ученики, из которых жрецы уже выбили всю дурь, трудились не разгибая спин, потому что хотели стать адептами; адепты не тратили время даже на сон, мечтая пройти посвящение. Одна лишь Сайарадил Вэй не могла найти себе места.

Ее больше не мучали сны, но теперь она мечтала вернуться в те времена. Сайарадил начало казаться, что кошмары были вовсе не проклятием, а даром, спасавшим ее от того, что все эти годы пряталось где-то внутри. Страх, который она переживала по ночам, помогал ей сдерживать эмоции - теперь же это труднее с каждым днем: любая мелочь, будь то громкие голоса или случайный луч солнца, пробившийся в щель между ставен, раздражали ее. Сдержанность подводила - Сая срывалась, и когда это случалось, происходили странные вещи. Вазы с цветами трескались из-за того, что вода в них замерзала. Настои, приготовленные для ритуальных омовений, протухали. Когда зацвел целебный источник, Сайарадил вызвали на Совет, и если бы не молодой наставник Арамил, кто знает, вернулась ли бы она обратно!

Учителя спрашивали, как она это делает; Сая не знала, что ответить, и злилась еще больше.

Она правильно сплетала амулеты, но те не работали. В воде ей виделось только собственное отражение, а от пламени, которое полагалось созерцать часами, слезились глаза. Глядя на огонь, Сая честно пыталась отыскать 'внутренний источник энергии', о котором толковали жрецы, но чувствовала только боль в затекших ногах. Ее партнеры уже на третьем занятии уверенно подносили ладони к огню, чуть ли не касаясь его пальцами. У Сайарадил после пары таких попыток были до волдырей обожжены обе руки. А между тем остальные первогодки, освоив простейшую, как говорили жрецы, технику созерцания энергии, переходили к более сложным занятиям - технике поглощения энергии, буквально - к поглощению огня. И вновь Сайарадил приходилось часами созерцать горящий в лампе фитиль. Жрецы расхаживали взад-вперед и бубнили, что маг, достигнув состояния полного покоя, способен призвать внешнюю энергию в себя, соединив ее со своей внутренней энергией и обратив тем самым энергию внешнюю во внутреннюю... Пока Сая тщетно пыталась понять, что именно нужно призвать, а что - обратить, ее соседи, достигнув неведомого 'покоя', в буквальном смысле поглощали огонь - через ладони, зрачки глаз, а некоторое даже через рот.

Жрецы учили обращаться к любой природной стихии, черпать энергию и в дожде, и в ветре, и в яркой молнии. 'Наши силы идут от природы, - объясняли они. - Каждый маг должен уметь преобразовывать силы стихий в собственную энергию, потому что управлять самой стихией мы не в состоянии' - при этом жрецы глядели на Сайарадил так, словно она обманула их сокровенные надежды.

Безмолвные упреки и чужие успехи заставляли Саю ощущать себя ничтожеством. Учителя твердили, что маг должен быть уверен в своем предназначении - Сайарадил же сама себе казалась самозванкой. Жрецы морщились, кричали и в качестве наказания оставляли ее впроголодь - Сая лишь усилием воли опускала гордую голову, изображая раскаяние. Ей не хотелось своей непокорностью бросать тень на имя отца.

Так продолжалось, пока за Сайарадил не взялся учитель Нармаил.

Это была худшая неделя в ее жизнь. Перепутав по рассеянности подвальные уровни, вместо женской купальни Сайарадил зашла в мужскую, где от ее смущенного вскрика разом вскипела вся вода. Пока пострадавшим залечивали ожоги, Сая пыталась объяснить учителям, что ее просто бросило в жар от смущения.

На этом злоключения не закончились. Через несколько дней, когда Сая тщетно пыталась поглотить огонь, учитель Урус съехидничал, что ей для вдохновения следует посетить мужскую ванную. От возмущения Сайарадил вздрогнула и перевернула чашу с горящим маслом прямо под ноги Уруса. Вспыхнувшего жреца сразу же потушили, но в то, что Сая сделала это не специально, никто не поверил.

Именно в тот день она впервые увидела жреца Нармаила. Он стоял в дверях - сгорбленный старик со всклоченными бровями и черными с проседью волосами. Сая понимала: он тоже не верит в несчастный случай, но - что странно - его это забавляет.

Когда на следующий день он пришел в класс и объявил, что берет их под свою опеку, Сайарадил решила, что Небо наконец-то вняло ее мольбам.

Как же она ошибалась!

Старик Нармаил оказался хитрее прямолинейного Уруса, которому Сая была, по крайней мере, глубоко безразлична. Нармаил же, напротив, ехидно комментировал каждое ее действие. Поначалу все сидели молча, но вскоре самые смелые начали хихикать над его придирками. За что бы Сая не бралась, Нармаил тут же высмеивал ее неудачи, из-за чего девочка теряла остатки веры в себя.

По приказу Нармаила Сайарадил переселили в общую комнату, где та убедилась, что рабы из ее поместья живут лучше: в узкой длинной комнате с запертыми наглухо окнами жили семь учениц младшей группы в возрасте от пяти до тринадцати лет. Шелест голосов, смешки за спиной, разговоры, обрывающиеся, стоило Сае войти - эту комнату она возненавидела всем сердцем, предпочитая засыпать в библиотеке, чем на отведенной ей у двери кровати.

'У тебя будет новая семья' - так ей сказали, но никто не обещал, что эта семья будет любящей. Новообретенные собратья сторонились Сайарадил. Большинство из них были детьми простолюдинов; как могли они полюбить ту, на кого им прежде запрещалось смотреть? В этом семействе 'равных' Сая продолжала быть госпожой по крови, а прочие - детьми черни. Особенно это бросалось в глаза во время общих трапез, на которых тщетные потуги вчерашних крестьян вести себя по-господски выглядели особенно жалко.

Навязанное равенство стало причиной трагедии, круто изменившей жизнь Сайарадил.

Каждый день учитель Нармаил являлся с докладом в верхние покои, и всякий раз Арамил выражал беспокойство по поводу избранного им метода, но старик лишь усмехался. Так было и в тот день.

- Ты хочешь, чтобы она окончательно потеряла веру в себя? - не сдерживаясь, кричал наставник.

Старик налил себе вина и ласково посмотрел на разгневанного Арамила.

- Сайарадил зависима от мнения окружающих. Чтобы обрести силу, ей нужно потерять самое ценное - уважение к себе.

Арамилу не понравился ответ. На примере наставника Аргуса он знал, как бывшие простолюдины относятся к благородной крови. Надо бы проверить, что за мысли бродят в детских головах...

- Надеюсь, никто не пострадает, - пробормотал он.

- Разве не ты привык добивается своего любой ценой? - пожал плечами Нармаил.

Наставник решил не вступать в перепалку. Они обсуждали последнее заседание Сената, как вдруг в дверь без доклада ввалился послушник с воплем, что младшие ученики затеяли драку со смертоубийством.

Арамил побледнел и бросился было бежать, но замер, обернувшись на хлюпающие звуки за спиной: старый жрец расхохотался так, что алое, словно кровь, вино, расплескалось по его груди.

***

Месяцем ранее Сенат, обеспокоенный распространением эпидемии на юг, ввел чрезвычайное положение в шести северных провинциях. Крупные порты опустели, на путевых трактах спешно возводились дополнительные заставы. Этих мер оказалось недостаточно. По данным въездных деклараций, за последние полгода в Эндрос прибыло около двадцати тысяч северян; вернулась назад всего пять сотен. Стоило слуху об этом разлететься, как в Старом городе началась паника. Под давлением родовой знати Сенат пошел на крайние меры: была организованна масштабная зачистка Окраинных кварталов, где проживало две трети миллионного города. Карантинные патрули больше походили на военные отряды, а санитарные меры - на пытки. При малейшем подозрении на болезнь несчастный подлежал уничтожению и немедленному сжиганию. Окраины наполнила вонь горящей плоти.

Сайарадил не знала об этом, а узнай - не поверила бы в подобную жестокость. Она смотрела на мир глазами наивного ребенка, проведшего всю жизнь за стенами, и свято верила в законы, о которых столько слышала от отца. Но тех, для которого окраина Эндроса была родным домом, слухи о карантинных мерах привели в настоящий ужас.

После обеда ученики младшей ступени по обыкновению собрались в одной из свободных комнат на жилом этаже. Им предстояло выполнить письменные задания и попрактиковаться в том, что жрецы называли 'высечением' - концентрация небольшого сгустка энергии, который через несколько лет практики должен был стать полноценным энергетическим зарядом. Нарочно оставив практику напоследок, Сайарадил склонилась над книгами, как вдруг на стол упали тени - ее обступили со всех сторон. Сая удивленно огляделась и привстала было, но ее толкнули с такой силой, что она упала на спину, ударившись затылком об угол стоявшей позади лавки. Голова взорвалась болью, в ушах зазвенело. Над ней склонился юноша четырнадцати лет - ученик пятого года, лучший на младшей ступени. Он схватил Сайарадил за шиворот, рывком приподнял и ударил по лицу так, что ее отшвырнуло на стену.

Некоторые смеялись, некоторые говорили что-то о равенстве, повторяя за учителями. Сая видела, как двигаются губы, но не слышала слов - уши как будто оглушило. Из толпы вышел тот, кто ударил ее. На его ладони вспыхнула искра, постепенно растущая, набирающая силу. Сайарадил не верила своим глазам. Неужели он собирается...

- Рэг, это чересчур! - выкрикнули из толпы.

Парень стиснул зубы и выбросил руку вперед.

Первый заряд Сая отбила ладонью, но за ним тут же последовало еще несколько. Сайарадил сползла на пол; руки, которыми она пыталась закрыться, горели от ожогов. Пахнуло паленым волосом: светлая коса, перекинутая через плечо, прогорела до половины. Кто-то захохотал, видя, как Сая отчаянно пытается потушить дымящиеся волосы.

И тут произошло то, что навсегда изменило ее жизнь.

Гордая кровь не смогла вынести унижения. Боль исчезла. Лицо Сайарадил почернело от гнева, а обожженные ладони вдруг налились блаженным холодом, загудев от невиданной доселе энергии.

- Мы никогда не будем равны! - звенящим от ярости голосом прошипела Сая.

Она оперлась руками о пол, чтобы подняться, и с удивлением обнаружила, что все вокруг залито водой. Пробираясь в щели между оконными ставнями и закрытыми дверьми, тонкие струйки стекались отовсюду, где их смог достать отчаянный призыв загнанного в ловушку мага. В целом мире не было ничего упоительней этой силы! Впервые в жизни Сая чувствовала, что может чем-то управлять. Желая лишь одного - оттолкнуть от себя насмехающуюся толпу, она что было силы хлестнула руками по воздуху, указывая воде путь. И та послушалась ее! Завиваясь узкими спиралями, вода со свистом обрушилась на тех, кто стоял ближе, разбивая им лица в кровь. Сая встала, не опуская рук; хотелось одного - наказать обидчиков, которые посмели унизить ее. Раз за разом она хлестала по воздуху руками, и струи воды - продолжение ее ладоней - подобно плеткам карали тех, кто совсем недавно думал, что сильнее ее.

В какой-то миг энергия, струящаяся внутри, ослабла. Сайарадил уронила руки, и плотные струи тотчас упали вниз, разбившись о пол тысячами брызг. Что было дальше, она наблюдала как будто со стороны. Те, кто мог ходить, кинулись к выходу, налетев в дверях на опоздавших учителей. Сая зажмурилась, чтобы не видеть их разгневанных лиц, и, кажется, впала в забытье, а когда открыла глаза, оказалась в больничном крыле, где лекари молча обрабатывали ее обожженные руки. Наставник Арамил был рядом, за его плечом маячил учитель Нармаил.

Сая ожидала расправы, но жрецы отчего-то даже не повышали голоса. Наставник нес успокаивающую околесицу; старик Нармаил молчал, но знакомое восхищение в его глазах вдруг натолкнуло Сайарадил на мысль. Стиснув зубы от боли, она приподнялась на локтях и недоверчиво спросила:

- Вы ждали этого?

Глаза Нармаила вспыхнули еще ярче, а на лице наставника появилось такое виноватое выражение, что Сая уверилась в своей правоте. Настроить всех против - и выжидать, когда произойдет трагедия... Разве это не подлость, которую так осуждают жрецы?

Или... всего лишь разумная тактика, которую жрецы воспевают.

- Кто-нибудь пострадал? - с замиранием сердца спросила Сая.

- Никто не умер, - успокоил учитель Нармаил с поразительной беспечность в голосе.

Если так, то почему ее туника забрызгана кровью?.. Никто не умер. Губы сами расплылись в ухмылке. Умерших нет. Жрецы позаботились об этом.

Сайарадил согнулась пополам и захохотала.

'Это шок' - понял наставник и беспомощно посмотрел на Нармаила, но тот лишь довольно улыбался. Подавив внезапное раздражение, Арамил взял Саю за плечи, встряхнул и сказал ей строго:

- Я буду ждать за дверью. Пришло время ответов... И не забудь плащ!

Несколько минут Сая сидела, вперившись невидящим взглядом в сложенные стопкой чистые вещи. Она вдруг поняла, что боится получить ответы.

Глава 3

Избегая людей, Сайарадил вместе с наставником боковыми коридорами вышли к дальней лестнице. Ступени вверх вели к переходу в Храмовую башню, но наставник и не думал подниматься. Вместо этого он накинул капюшон на голову своей подопечной, пояснил:

- В подвалах холодно, - и, сняв со стены факел, начал спускаться.

Нижние уровни занимали таинственные этажи, теряющиеся во мраке. Через шесть пролетов лестница закончилась, уперевшись в высокую дверь. Наставник толкнул створку - та легко отворилась, но Сая была уверена: сделай это кто другой, дверь осталась бы заперта.

- Храмовый архив, - сказал Арамил, поднимая факел повыше.

Двери захлопнулись у них за спиной. Сайарадил плотнее запахнула плащ - холод здесь явно поддерживали с помощью магии - и огляделась. Ряды длинных, забитых книгами и свитками стеллажей уходили в темноту; справа возле двери стояли шкафы, заставленные запечатанными сосудами, слева располагались столы и скамейки; на столах громоздились толстенные пергаментные фолианты.

- Каталоги, - сказал, не оборачиваясь, наставник.

Они прошел мимо стеллажей, полок, мимо закрытых шкафов и бесчисленных сундуков - вперед, к дальней двери без ручек, засовов и петель. Казалось, кусок дерева просто вставлен в каменную стену; поверхность его была испещрена старым, стершимся узором, в мешанине линий которого смутно угадывалась слова, написанные на первоязыках.

- Земля, вода, огонь, - прочла Сая, щурясь в темноте, и кивнула на последний причудливый значок: - а тут, должно быть, воздух. Как на охранных столбах, которые ставили маги древности, призывая духов стихий.

- Духов не существует, - сказал наставник, обводя резьбу пальцем в нужном порядке.

- Тогда зачем они здесь?

- Это лишь символы, - строго ответил Арамил. - Не уподобляйся жителям дальних провинций, который забивают себе голову всякой ерундой. Жречество верит прежде всего в мага и его способности.

- Моя мама верит в Вайдер, богиню рек, озер и милосердия, - заупрямилась Сая.

- Но ведь она - не маг, верно? - мягко заметил наставник. - Ей не доступно высшее понимание сил - в отличие от нас с тобой.

- А Великое Небо? - не сдавалась Сая.

- Это Первоначало, - с легким раздражением заметил наставник. - Небо, солнце, земля - это то, что составляет наш мир и дарует жизнь. Все они - Первоначала, природные абсолюты, у которых нет лица. Мы черпаем от них силы - значит, они существуют. Мы видим их. А кто видел Вайдер?.. Тысячелетняя практика храма доказывает, что вера в неведомые божества ложна - в противном случае наш Храм давно сожгли бы боги, подобные Вайдер!

- Зачем тогда жертвоприношения ради урожая?

Рука Арамила дрогнула, смазывая рисунок; он поморщился - нужно было начинать сначала.

- Показательное представление как дань людской слабости, - ответил он, повторяя узоры; в стене что-то щелкнуло, и дверь плавно уплыла в сторону. - Ты еще поймешь, что в мире взрослых много лжи... Но я расскажу тебе правду.

Он вошел внутрь, повесил факел на стену. По щелчку его пальцев один за другим вспыхнули огоньки, и Сая увидела небольшую, заставленную полками комнатку.

- Это закрытый архив. Вход сюда позволен только Верховному жрецу и двенадцати наставникам Храмовой школы, - сказал Арамил.

Сайарадил вошла следом, и наставник взмахнул рукой, закрывая дверь.

- Тебя скоро хватятся, - сказал он. - Времени мало, а вопросов... С чего же начать?

С одной из полок наставник снял деревянный сундучок, на крышке которого был вырезан узкомордый имперский дракон; длинный хвост ящера служил хитроумной защелкой, с которой Арамил некоторое время повозился.

- Это то, что осталось от дневника мастера Дайвон-ши, - сказал он, поднимая крышку.

Внутри стопкой лежали тончайшие листки из рисовой бумаги.

- Дайвон-ши был превосходным магом и талантливым художником, - наставник аккуратно развернул один из листков. - Но куда важнее, что он был первым Верховным жрецом и учеником самого Вей-Рэна, первожреца, владеющий стихией Воздуха.

На бумаге тончайшими линиями туши был выведен филигранный портрет - назар в пышных многослойных одеждах и необычайно высоком головном уборе, вытягивающем его круглое скуластое лицо.

- Дайвон-ши был знаком со всеми первожрецами, так что сомневаться в истинности портретов не приходится... Перед тобой Мехред, первожрец кмехов, маг Огня, - наставник развернул еще один листок, на котором был запечатлен южанин в длинном кафтане и шароварах, с тяжелым взглядом из-под косматых бровей и собранными на затылке волосами. - Лейв из народа моах, первожрец Земли, - большеглазый, коротко стриженный парень в длинной рубахе, подпоясанной шнурком, в меховой накидке, но босоногий. - И еще...

Наставник развернул последний рисунок. Желтоватая бумага и черная тушь не могли передать бледность, но эти округлые глаза, острый подбородок и кудри до плеч Сая узнала бы где угодно.

- Твой далекий предок, первожрец Воды из народа вандов, - представил ей наставник.

- Ксайгал, - прошептала Сайарадил, и на глазах против воли выступили слезы.

- Человек с бледным лицом... Я сразу понял, о ком ты, - голос наставника прозвучал неожиданно жестко. - Очевидцы всегда описывали Ксайгала как бледнолицего, белокожего или бесцветного. Забудь все, что тебя говорили о первожрецах! Правда слишком неприглядна, чтобы делать ее гласной. Тебя учили, что первожрецов убили идолопоклонники - на самом деле они уничтожили друг друга сами.

Сайарадил замерла, вглядываясь в нарисованные лица, и слушала удивительный, пугающий рассказ наставника.

- В эпоху до Объединения над равнинами никогда не было единой власти. Стоило одному народу одолеть другого, как тут же налетал третий, четвертый... Так и продолжалось бы, если бы однажды в своих странствиях маг из народа вандов не встретил мага из народа моах. Оба были юны, оба были стихийными магами. Они стали друзьями несмотря на лютую вражду их народов. Вода всегда неплохо ладила с Землей... Знаешь, стихии привередливы. Они не смотрят на человека, но смотрят на то место, где он родился. Казалось бы, нет ничего лучше для жителей пустыни, чем маги, умеющие достать воду! Но нет, на юге рождались в основном маги, владеющие Огнем... И, напротив, зачем вандам, чей край изобилует реками, маги, которые только и могут, что управлять Водой? Но там рождались именно такие маги. Северные леса изобилуют растительностью, а высокие горы - воздушными потоками. Что, если стихийная магия появляется не от нужды, а от избытка?.. Это останется тайной, потому что знания о стихиях утеряны - и все благодаря тем, кого мы почитаем, как Великих предков! - наставник с сожалением, но без злости кивнул на портреты. - Итак, юные Ксайгал и Лейв скитались по Обозримым землям несколько лет. В своих странствиях они познакомились со многими, в том числе и с теми двумя, которые впоследствии вступили в Союз четырех. Наверняка их похождения были увлекательны, но у Дайвон-ши об этом ни слова. Его дневники начинаются с того, как эти четверо магов в возрасте около двадцати пяти лет объединились, чтобы установить мир между своими народами. Число их сторонников росло с каждой победой; случалось, что армии сдавались, переходя на их сторону. Они не устраивали показательных казней, рушили кровавые жертвенники, свергали заплывших жиром шаманов и вождей, чем завоевали любовь простого люда. Читая хроники того времени, я не переставал удивляться легкости, с которой война удавалась им, не имевшим никакого военного опыта. Это значит одно: все дело в магии. Вместе эти четверо были сильны настолько, что равнины от лесов на севере и до пустынь на юге, от гор на востоке и до моря на западе - все покорилось им. Они установили власть над Обозримыми землями, набрали последователей, основали учение о Первоначалах... и погибли, не прожив и десяти лет после заключения Союза. Что же произошло?

Сайарадил вгляделась в глаза на портретах: мягкие мазки кисти не смогли скрыть твердости взглядов давно почивших людей. За каждой из четырех пар глаз скрывался непоколебимый характер.

- Они не поделили власть, - уверенно ответила Сайарадил.

Арамил посмотрел на нее с едва заметной улыбкой.

- Именно так, - подтвердил он. - Дайвон-ши пишет, что после победы у первожрецов не осталось сильных противников - кроме друг друга. В те времена сильнейшим из народов были ванды - неудивительно, что именно твой предок начать действовать первым. Во главе со своим войском Ксайгал разрушил дом когда-то лучшего из своих друзей, священный для моах город Сковос. Лейв же, в свою очередь, обрушился со своим войском на столицу вандов Колвак. В официальных хрониках того времени говориться о войне народов, но Дайвон-ши пишет, что эта была война разъяренных магов. Не оставшись в стороне, Мехред и Вей-Рэн тоже вступили в борьбу за власть. Несмываемый позор Великих!.. Чтобы предотвратить повторение этой трагедии, их последователи приняли обет ненасилия, который мы чтим и по сей день.

- Чем же все закончилось?

- Сражением на реке Лиук. Оставив армии, первожрецы сошлись лицом к лицу, но никто из них так и не смог одержать верх. В хрониках говориться, что земля и воды вокруг кипели и плавились два дня подряд. Силы были равны, они просто уничтожили друг друга... Чтобы сохранить хоть какой-то мир на равнинах, ученики запечатали обезображенные останки Великих в камне, придав ему вид благородной гробницы-Саркофага. Но со смертью первожрецов отношения между народами было не восстановить. Моах так и не смогли простить разрушение священного города; ведомые своими магами, они ушли за дикие земли. По сей день мы ничего не знаем о судьбе этого народа... Спустя полвека ушли кмехи. Они разбрелись по пустыням кто-куда, ассимилировались с другими южанами, и вот печальный финал: потомки некогда гордого народа - ныне обнищавшие рабы Эндроса или Шадута... Ванды, продолжавшие обособленно жить в своих землях, решили отделиться по прошествии без малого трех веков после южан. Как известно, их затея потерпела полный крах. В то время на берегу Ринайского залива уже вырос и окреп Эндрос, столица Республики из шестнадцати провинций. Знаешь, почему восстание вандов прозвали Красной солью? В летописях говорится, что прибрежная полоса Окраинного моря была красной от крови после сражения...

- После казни, - поправила Сая; на переносице у нее прорезалась складка. - Остатки проигравшей армии вандов казнили на побережье. Восемь тысяч выживших мужчин... Пять десятилетий их трупы разлагались в Долине Трех озер, прежде чем Эндрос разрешил провести похоронный обряд. С тех пор каждую весну воды Трех озер становятся красными в память о погибших!

- Воду окрашивают железные руды, Сая. Рядом шахты.

- Отец говорит то же самое...

- Потому что это правда. Сая, жречество всегда держалось в стороне от войн, занимаясь лишь магией - вот почему мы достигли в ней таких высот! С искусством жрецов Эндроса может сравниться разве что магия назаров.

- Поэтому лишь им удалось уйти?

- Верно. Пять столетий назад три восточные провинции, населенные назарами, объявили о своей независимости. Войска Эндроса в семь раз превосходили жалкие оборонительные силы провинций, но их неожиданно поддержали маги-назары, всегда выступавшие против обета ненасилия... Впрочем, даже несмотря на магическую поддержку, большую часть равнинных земель назары потеряли. Чтобы выжить, им пришлось перебраться в Грозовые горы. Так появилась империя Райгон с династий Назарда во главе. Сейчас там правит самозванец, военачальник из дворянского рода Чоу. Прав на престол у него нет, но войска пошли за ним... - наставник запнулся, решив, что перегибает палку.

- Если бы император вовремя провел военную реформу, войска остались бы верны ему. Так утверждал отец, - отрешенно проговорила Сая. - Наставник... Если тысячу лет назад стихийная магия была обычным делом, как вышло, что теперь в нее верят только глупые дети?

Арамил прикрыл глаза.

- Как часто в роду магов появляется одаренный ребенок? - спросил он.

- Примерно раз в четыре поколения, - ответила Сая.

- То есть раз в сто лет, - покивал наставник. - А если семья не позаботится о том, чтобы ребенок развивал своей дар?

- Магия в роду постепенно иссякнет.

Арамил все кивал:

- Все верно. Видишь ли, Сая... Ученики первожрецов были так потрясены сражением своих учителей, что после их похорон на общем совете предали стихийную магию забвению.

- Они перестали учить стихийной магии детей? - догадалась Сайарадил.

Арамил горько улыбнулся.

- Да, Сая, перестали, но это еще не все, - вздохнул он. - Суеверный страх перед стихийной магией толкал некоторых уничтожать всякого, кто ей владел.

Руки под повязкой вдруг обдало сильным жаром.

- Неужели никто не заступился за стихийных магов? - воскликнула Сая.

- Заступались, - вздохнул Арамил. - Но неужели ты думаешь, что их уничтожали в открытую? Нет, их тихо убивали по одиночке. Первые сто лет были особо кровавыми. Затем стало проще. Через двести лет стихийной магии стало так мало, что о ней начали забывать. Еще через двести лет хроники были полностью переписаны. Только здесь, в архивах Первохрама, хранятся подлинные документы того времени, - прибавил наставник, хмурясь. - Именно там мы встречаем записи о Знаке четырех.

Наставник прислушался к царившей вокруг тишине, а затем быстро продолжил:

- Все началось сразу после создания Саркофага. Одна из дочерей Вей-Рэна, не обладавшая даром, дотронулась до Саркофага. На ее руках появились страшные кровавые ожоги, складывающиеся в непонятные узор... Такие же, как у тебя, Сайарадил. Назары, всегда бывшие против запрета стихийной магии, увезли девочку из Эндроса на восток. Известно, что она, так и не поправившись, умерла через год. После того случая назары скрыли род Вей-Рэна от посторонних глаз, но обучать его потомков стихийной магии все же не решились.

Сая потерла ноющие руки - бинты вмиг пропитались сукровицей. Арамил нахмурился, заметив кровавые подтеки на повязке, но далекий шум заставил его продолжать.

- Второй случай произошел со внуком Мехреда. Он пришел поклониться праху деда, но когда покидал Святилище, у него на лбу якобы открылись кровоточащие раны. Судьба этого молодого человека была печальна - в тот же день его настигли убийцы, пытавшиеся покончить с родом первожреца Огня. Впрочем, у Мехреда было около двух десятков детей, так что говорить об истреблении его рода можно было с большой натяжкой.

Что же касается, потомков Лейва, архивные записи гласят, что в сооружении Саркофага участвовал один из его сыновей, который впоследствии умер от таинственной болезни.

Все эти сведения в совокупности породили безумную теорию о том, что при создании Саркофага маги моах провели над ним некий ритуал, который замешан на крови. Вот почему на теле тех потомков первожрецов, которые первыми касались Саркофага, появляются рунные символы. Их назвали Знаком четырех. Кто-то из провидцев предрек, что в тот день, когда каждый из первожрецов получит часть своей крови, Саркофаг расколется пополам - и только Небо знает, что произойдет тогда!

Сая прижала к груди забинтованные руки.

- Наставник, а как же потомки моего предка? - дрожащим голосом спросила она.

Наставник поглядел на нее сочувствующим взглядом.

- По правде говоря, семья Ксайгала считалась погибшей во время разрушения северянами Колвака. Что ж, видимо, вандам все же удалось спрятать его детей... Сайарадил - ты первая из потомков Ксайгала за тысячу лет, кто объявился миру! Знаки на твоих руках красноречиво говорят об этом... Многие из моих братьев ужаснулись, ожидая исполнения древнего пророчества. Ты понимаешь теперь, почему они настроены против тебя?

Сайарадил подняла к нему чистые, полные боли глаза.

- Наставник, так я умираю?

Арамил порывисто схватил ее за плечи.

- Сая, ты должна знать кое-что, - твердо сказал он. - Рунная магия может использовать даже тот, кто не наделен магической силой - и в этом ее опасность! Руны высасывают столько энергии, что обычный человек умирает. Но ты - не обычный человек, Сайарадил. Ты не умрешь из-за рун на твоих руках!

- Что же они такое? - прошептала Сая, глядя на повязки.

- Я не знаю, - убитым тоном сказал Арамил. - Но даю слово, что попробую найти ответ! Вот еже не первый год я работаю над расшифровкой текстов моах, что сохранились у нас. Проклятое рунное письмо слишком тяжело...

- Но что делать, мне, наставник? - спросила Сайарадил с отчаянием.

- Как это что? Стать великим магом, конечно же! - воскликнул Арамил. - Ты одна можешь показать, что стихийная магия не проклятье, а дар нашему миру! Я буду рядом и смогу защитить тебя от моих ретивых братьев, пока ты не станешь настолько сильной, чтобы не нуждаться в защите!.. Тебя ведь больше не беспокоят кошмары?

У Сайарадил заблестели от слез глаза. Она замотала головой; от резкого движения у нее в ушах зазвенело.

- Нам надо уйти, - услышала она встревоженный голос наставника, но его самого уже не видела: мир закружился хороводом забитых полок и канул в темноту.

Арамил подхватил обмякшую Саю и бросился к двери, дивясь тому, насколько она легкая.

- Как вы посмели сюда войти?! - раздался гневный крик.

Дверь открылась; за ней стоял наставник Аргус. Видно было, что он спешил: его лицо раскраснелось, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу.

- Мне казалось, у меня есть на это право, - спокойно заметил Арамил.

- Но не у нее! - рявкнул Аргус.

- У нее больше прав, чем у всех нас, - не сдержавшись, Арамил смерил его взглядом свысока. - Отойди! Сайарадил нужна помощь.

Несколько мгновений казалось, что Аргус не уступит, но он все же посторонился и проводил молодого наставника взглядом, полным лютой ненависти.

У лестницы их встретил запыхавшийся наставник Еримил.

- Чего ты добиваешь? - крикнул он, заступая дорогу. - Хочешь стать для нее покровителем? Несчастный дурак! Неужели ты думаешь, что потомок Ксайгала станет служить тебе?

- Я верю, - смиренно сказал Арамил, - что Сайарадил будет служить Храму... Поэтому, прежде чем привести ее сюда, я посетил Верховного жреца. Надеюсь, его разрешения для вас достаточно?

Лицо старшего наставника вытянулось так, что разгладилось большинство морщин. Он посторонился, отметив при этом, как бережно Арамил прижимает Саю к груди.

Глава 4

Сайарадил металась в горячке несколько часов кряду, затем затихла. Ее дыхание было едва слышным, а обжигающе-ледяные ладони вновь покрылись кровавыми волдырями. Казалось, жизнь вытекает из Сайарадил; ее и без того бледные щеки синели с каждым часом.

Храмовые целители отбыли на север в прошлом месяце, а рядовые лекари только и могли, что напрасно изводить свой арсенал мазей и настоев. Наставник Арамил не находил себе места: он послал за целителями в ближайший порт Эсла, но те прибудут только через сутки...

В щели между ставнями просочился солнечный луч. Рассветало.

- Может, стоит сообщить родным? - предложил учитель Нармаил.

- Она очнется! - отрезал Арамил.

- Это будет чудом.

- Значит, сотворим его... Приведи Айнэ Анарда.

- Адепта? Ему запрещено использовать магию до посвящения!

Взгляд наставника стал жестким.

- Так приведи его так, что никто не узнал.

Нармаил неодобрительно покачал головой и скрылся в дверях. Наставник принялся в который раз обрабатывать волдыри, понимая всю бесполезность своих действий.

- Наставник? - раздалось позади. - Мне сказали, что кому-то из первогодок плохо... Великие предки! Это же...

- Да, это она, - Арамил обернулся, даже не пытаясь скрыть отчаяние. - Айне, прошу, скажи: что с ней?

***

Когда Сая пришла в себя, то обнаружила, что ничего не видит. Зрение исчезло, остался только слух.

- Что с ней, Айне? - это был голос наставника.

Кто-то положил Сае на лоб прохладную ладонь.

- Слышишь меня? Проснись! - приказал незнакомый голос.

Он говорил еще что-то, но Сайарадил не могла разобрать слов. Ей казалось, что она падает вниз - в пропасть без дна, и этот прекрасный полет будет длиться вечно. Наконец-то Сая чувствовала себя свободной.

Айне Анард отстранился от впавшей в забытье Сайарадил и беспомощно посмотрел на учителей:

- Я не смогу ей помочь. Она умирает.

- Что?! - вскричал Арамил, надвигаясь на адепта.

- Ее сила велика для детского тела. Пробуждение должно было пройти постепенно...

Учитель Нармаил потупил взгляд.

- Вы чувствуете? - адепт провел рукой над Сайарадил; видно было, как у него вздулись вены. - Энергия распыляется в пространство, как кровь из пореза! Естественная защита трескается... Первый раз вижу такое! Если так продолжится, она умрет через пару часов. Я попробую замедлить процесс...

- Тебе нельзя, - вклинился Нармаил.

- Я смерти не боюсь, - поморщился Айне. - А вот хватит ли вам смелости спасти ее от дара, который убивает?

- Следи за словами! - одернул было учитель, но Арамил перебил его:

- А если поток энергии иссякнет?

Нармаил поглядел на наставника, как на помешанного.

- Что ты предлагаешь?

- Запечатать ее дар.

- Это еще что?

- Рунная магия моах.

- Магия древних северян? Жречество ей не владеет!

- Я работаю над расшифровкой их рун не первый год.

- Но ты никогда ими не пользовался!

- Отличный случай попробовать.

- Рунная магия запрещена седьмым из Верховных под угрозой отречения и смерти!

- Кто узнает? Мы не проболтаемся, а Айне я заблокирую память.

Адепт презрительно фыркнул.

- Это безумие, - Нармаил поднял руки, словно снимая с себя всякую ответственность.

Наставник прикрыл глаза на мгновение: перед его мысленным взором пронеслись чертежи из древних свитков, испещренные крючками и закорючками - легендарная магия древних северян, утерянная много веков назад. Несколько ритуалов ему удалось расшифровать...

Почти удалось.

- Сдвинем стол, чтобы было свободное место, - Арамил решительно тряхнул головой, отгоняя сомнения: маг должен быть уверен в своем праве творить магию. - Придется открыть окна, я не могу чертить вслепую! Кстати, чем можно начертить руны?.. Айне! Приведи Саю в чувство. Мне нужно ее согласие.

Пробуждение было пыткой - тело сковал леденящий холод, мягкий утренний свет казался нестерпимо ярким. Сая попыталась сфокусировать взгляд. Над ней склонился наставник и еще кто-то...

Сая захрипела от ужаса. Рядом с наставником замерла безмолвная тень с бледным лицом, которое совсем недавно она видела на рисунке тушью. В прозрачных голубых глазах замерло холодное безразличие.

'Он пришел за мной!' - поняла Сая. Ей вдруг пришло на ум, что смерть избавляет от боли. А раз так, то почему бы и нет?

Ничего не подозревающие наставник склонился над ней и сказал прямо на ухо:

- Сайарадил! Ты поправишься, если я запечатаю твою силу. Но мне нужно согласие. Позволишь помочь тебе? - и услышал в ответ слабое: 'Да'.

Этого было достаточно.

Приготовления завершились. Завернутую в плащ Сайарадил уложили в центр круга извилистых рун. Ставни вновь закрыли: творить магию при свете солнца привыкшим к полумраку жрецам казалось кощунством. Вместо южных благовоний в курильницы добавили пихтового масла. Еще раз перепроверив руны, наставник приказал Айне выйти. Когда за адептом закрылась дверь, Арамил вошел в круг и кусочком белой глины, которую лекари использовали для лечебных аппликаций, нарисовал замыкающую, сорок девятую руну.

Учитель Нармаил остался за чертой круга.

Впервые в жизни Арамил был настолько не уверен в том, что делает. Под хриплое дыхание Сайарадил он произнес на унге, мертвом языке моах:

- Я, поручитель Арамил, перед свидетелем Нармаилом, накладываю печать на мага Сайарадил по ее доброй воле и согласию. Силою круга сорока девяти рун повелеваю: сковать магию Сайарадил, пока все трое - поручитель, свидетель и маг - не откажутся от своих обязательств!

Сая, ожидавшая облегчения, застонала - не потому, что стало больнее, а от разочарования, что боль не ушла. Бледная тень равнодушно глянула на нее и исчезла, растворившись в полумраке лазарета. А может, она лишь привиделась воспаленному сознанию Сайарадил?..

- Сработало? - спросил Нармаил.

- Я не знаю, - пробормотал наставник.

- Но ведь должно было?

- Не знаю...

- А как понять, что сработало?

- Да не знаю я!

'Малая жертва' - вдруг отчетливо услышала Сая.

На миг ей показалось, что это наставник, но нет - он вместе с учителем яростно спорил о чем-то. Сая через силу огляделась - больше в комнате не было никого.

'Малая жертва!' - прозвучало настойчивей.

- Жертва? - прошептала Сая.

Наставник удивленно обернулся к ней.

'Малая жертва!' - словно обрадовавшись, что его услышали, зачастил некто; голос у него был низкий, чуть хриплый, но приятный. - Без жертв руны мертвы!' - и Сая стала повторять, потому что испугалась, что эти слова вдруг исчезнут из ее памяти:

- Без жертв руны мертвы... Последнюю ты начерти своей кровью, что платою будет... Иначе могуществу не пробудиться!

Это не твои слова, - догадался наставник, но Сая, не в силах более выносить боль, уже была без сознания.

- Кровавый ритуал! - ахнул Нармаил. - Ты же не собираешься...

- Всего лишь капля крови, - упрямо заявил наставник, ища глазами нож.

- Это безумие, - повторил учитель.

Когда Айне Анарду позволили войти, Сайарадил спала. Она все еще была бледна, но щеки потеплели, багряный отек спал и ладони больше не пылали жаром. Айне выдохнул с облегчением. Залечить волдыри ему было по силам.

***

- Сайарадил!

Сая резко открыла глаза. Она стояла, окруженная клубами белого тумана. 'Опять!' - простонала Сая и, желая поскорее прервать ненавистный кошмар, рванулась вперед, выставив руки перед собой. Шаг, второй, еще один - бег продолжался, но вокруг была лишь туманная пустота.

- Сайарадил!

Сая остановилась и завертелась на месте - никого!

- Кто здесь? - выкрикнула она; ее голос увяз в тумане.

- Не стоит бояться! - ответили ей.

Сая поняла, что голос звучит у нее в голове.

- Кто ты?

- Лишь тень прежнего себя.

- Ты - это он? Ты Ксайгал? - выкрикнула Сая.

- Не произноси этого имени! Иначе он услышит.

- Кто?

- Носящий имя.

- А кто тогда ты?

- Ты знаешь.

Туманные завихрения сложились в рисунок: моложавое лицо в обрамлении коротко стриженных волос. Сая взмахнула руками, прогоняя видение, но было поздно - она узнала его.

- Ты нашептал мне про обряд? - подозрительно спросила она.

- Это был я, - не стал отпираться голос.

- Почему я не вижу тебя?

- Потому что меня больше нет, - в голосе послышалась тоска. - Его ты видела лишь потому, что вас связывает кровь. Даже во снах...

- Я хочу проснуться!

- Ты не спишь.

- Тогда умерла?

- Почти.

- И где я?

- Это пустота между мирами.

- Какая еще пустота?

- Междумирье - пространство между миром живых и миром мертвых.

- А ты почему здесь?

- Потому что я умер.

- Тогда какая между нами разница?

Ей послышался смешок.

- Разница в том, что ты не умерла. Живые возвращаются к жизни, мертвые идут дальше. Лишь мы заперты здесь навечно.

- Кто это - мы?

- Ты знаешь.

В тумане один за другим всплыли четыре лица. Сайарадил зажмурилась. Она не знала, нет - не хотела знать!

- Если вы умерли, почему не можете просто уйти?

- Потому что не все из нас этого хотят.

- Чего же хотят остальные?

- Вернуться назад.

- А ты?

- Идти дальше. Но я не могут уйти один, потому что моя сила - единственное, что сдерживает их здесь вот уже тысячу лет, - в голосе послышалась глухая тоска.

- Что ты хочешь от меня?

- Хочу, чтобы мы стали союзниками. У тебя все равно нет выбора. Если ты не уничтожишь перепутье, то умрешь. Ты уже отмечена знаками жертвы.

- Уничтожу что? - недоуменно спросила Сая.

- Саркофаг, - поправился голос.

- Зачем мне уничтожать святыню? - воскликнула Сайарадил.

- То, что вы сделали святыней, - со внезапной жесткостью сказал голос, - на самом деле тюрьма, в которой томятся наши души!

Воцарилась тишина.

- Я не верю тебе, - прошептала наконец Сая и вдруг явственно ощутила, что ее хлопают по щекам.

Голос прозвучал тише:

- Я знаю. Но однажды тебе придется довериться такому жалкому союзнику, как бесплотная тень.

Туман вокруг Сайарадил завертелся вокруг вихрем и стал чернеть.

- Если будет нужна помощь, позови меня по имени! -голос прозвучал, словно издалека.

- Но как тебя зовут?

- Ты знаешь...

- Я тебя не знаю! - упрямо крикнула Сая.

- Тише, тише, - сказал ей кто-то успокаивающе. - Не бойся меня! Ты в безопасности.

Чернота рассеялась, и Сайарадил поняла, что лежит на узкой кровати возле распахнутого окна. Рядом с ней сидел светловолосый парень в серой с тремя синими полосами тунике адепта Храмовой школы и что-то мешал в глиняной чаше, стоявшей у него на коленях. Значит, она в лазарете... Как же светит солнце! Сая прикрыла глаза рукой.

- Тебе нужен свежий воздух, так что потерпи... Э, нет! Вставать нельзя! - крикнул парень, стоило Сае пошевелиться.

- Кто ты такой? - спросила Сайарадил и поморщилась от опостылевшего вопроса.

Парень изобразил вполне грациозный поклон, если учесть, что в этот момент он сидел, придерживая коленками чашу.

- Адепт Храмовой школы Айне Анард, - отрапортовал он и тут же расплылся в безмятежной улыбке. - Как ты?

Сая не без труда подняла ослабшие руки и обнаружила на ладонях лишь сухие, поджившие корочки.

- Хвала лекарям, как быстро! - восхитилась она.

- Хвала им, конечно, но вообще-то тебя лечил я, - демонстративно нахохлился Айне.

- Ты - тот самый целитель? - пораженно воскликнула Сайарадил.

Адепт вновь расплылся в улыбке, но оставил ее вопрос без ответа.

- Силы скоро восстановятся, - сказал он. - Просто ты проспала неделю...

- Что? - выдохнула Сая, вновь делая попытку сесть.

- Лежать! - строго скомандовал Айне. - Хочешь, чтобы все мои старания были впустую?.. На-ка вот! - он протянул ей чашу, в которой оказалось варево темно-бурого цвета. - Предупреждаю сразу - не самая приятная штука, но выпить надо.

Сайарадил, давясь, выпила приторно-сладкую, тягучую и маслянистую дрянь. Видя, что ее тошнит, Айне быстро сунул ей за щеку кислую пастилку, пахнувшую лаймом, и принялся готовить новую смесь, попутно со смехом рассказывая, как возмущались храмовые лекари, когда наставник Арамил запретил им приближаться к ее постели.

Сая искоса рассматривала адепта. Неужели перед ней настоящий целитель? На вид ничем не примечательный юноша... Сая прищурилась и перевела взгляд с его левой руки на свою и обратно. Нет, ей не показалось: на запястье адепта отчетливо виднелась кровавая корка - точно такая же, как у Сайарадил от одного из содранных волдырей.

Она хотела было спросить, почему так, но промолчала. Время для вопросов еще не пришло.

Айне Анард оказался славным малым. Он заставил Саю пробыть в лазарете семь дней и все это время оставался рядом, готовя отвары для восстановления и примочки на руки, подлечивая приходящих и непрестанно ругаясь с лекарями. От него Сая узнала, что напавших на нее учеников наказали, а Рэга и вовсе отослали; куда именно, Айне не знал и советовал не любопытствовать, а поскорее забыть все, как ночной кошмар. Сае же не могла думать ни о чем другом, но целитель словно нарочно болтал без умолку, не позволяя ей погрузиться в мрачные воспоминания.

Айне Анард был родом из крохотного городка на юго-западе; здесь он жил до семи лет, пока не исцелил случайным наложением рук слепую от рождения бабушку. Весть об этом разлетелась по округе и дошла до местных магов. Так юный целитель стал учеником Храмовой школы. Теперь Айне было восемнадцать; его ценили учителя и наставники, а сам он хотел лишь одного - навестить родителей, с которыми не виделся вот уже одиннадцать лет, и, если наставники благословят, открыть лечебницу в родной провинции. Айне так вдохновенно расписывал свои планы, что Сая с удивлением поняла - он не лукавит; ему не хотелось ни почета, которым всегда пользовались целители, ни блестящей карьеры жреца. В Храмовой школе чистосердечные простаки были обречены на изоляцию - впрочем, как и выходцы из знати. Между Айне и Саей лежала пропасть в семь лет, но семь дней в лазарете сблизили эти два одиночества. Так у Сайарадил появился первый в жизни друг, и подтверждением тому были одинаковые шрамы на их запястьях.

Глава 5

Вдох. Выдох... Вдох. Выдох давался сложнее...

- Госпожа! Вы здесь?

Голос прозвучал словно издалека, глухо, гнусаво. Вода всегда преломляет звуки. Вдох...

Выдох!

Сайарадил резко оттолкнулась ногами, выталкивая воздушный пузырь на поверхность. От неожиданного всплеска воды перепуганный послушник отшатнулся от края бассейна.

- Прошу прощения, что помешал вам! - сказал он, отводя глаза от мокрой туники, облепившей тело госпожи.

- Что случилось, Вард? - спокойно спросила Сая, отжимая волосы.

- Родители ждут вас внизу!

- Вот как.

- Наконец-то! Ведь вы так ждали встречи с ними...

- Неужели?

Холодный тон госпожи заставил послушника побледнеть.

- С ними ваш брат, - пролепетал он, потирая огромное родимое пятно на левой щеке - жрецы любили окружать себя физическими несовершенствами.

- Вот как...

Сая на миг прикрыла глаза, словно решаясь.

- Передай им, что я иду, - вздохнула она наконец.

- Слушаюсь! - послушник услужливо передал полотенце. - Вам нужно время, чтобы сменить одежды...

- Нет необходимости.

Сая развела руки, и от мокрой ткани повалил пар. Когда дымка рассеялась; Вард увидел, что лужи под ногами госпожи исчезли, сухая туника легла на ее грудь аккуратными волнами, и лишь просохшие волосы предательски пушились на макушке.

- Нужно сменить воду, - напомнила Сая перед тем, как выйти из комнаты.

Вард посмотрел на огромный бассейн, дно которого терялось в полумраке зала, и недовольно скривился.

- А раньше так рыдала в подушку по маменьке, - пробормотал он и плюнул в воду.

***

Вместо положенных пяти лет Сайарадил перевели на старшую ступень через три года. Держать ее положенные пять лет наравне со всеми не имело смысла, ведь практики там примитивны, а грамоте она обучена с детства - так объяснили сокращение курса учителя. Сае в ее тринадцать лет не требовала объяснений получше.

Вопросы появились, когда через два года ей объявили о переводе на высшую ступень. Таково было решение Совета и лично Верховного жреца. Сая чувствовала, что наставник недоволен спешкой, но с ней своими опасениями он не делился. Сайарадил же, в общем-то, было все равно, сколько полос будет на ее тунике. Куда важнее, что отныне она имела право видеться с семьей.

Пять лет Сая не покидала пределов Храмовой школы; порой ей начинало казаться, что мир - это ложь, и вне пределов стен, будь то поместье или храм, не существует ничего. Раз в неделю приходила краткая записка от отца, в которой тот дежурно осведомлялся об ее успехах. Письма от матери приходили реже, но были куда более длинными. Сая частенько перечитывала их перед сном, давясь слезами.

Едва облачившись в одежды адепта, Сая послала домой приглашение в Храм. Но шли дни, миновал месяц-другой, а отец, ссылаясь на занятость, так и не появился. Наступила короткая, по-южному теплая зима. Зная, что отец читает мамину почту, Сайарадил стала писать настойчивые письма для нее, но Айстриль отчего-то не отвечала. Саю охватило беспокойство. Ее стали мучать дурные сны: Айстриль лежала в постели, взмокшая от пота, и ей было больно, очень больно... Сая просыпалась в холодном поту от резких спазмов в животе. Она больше не просила встреч, лишь справлялась о здоровье матери. Дижимиус писал, что с той все прекрасно, но почерк этих дежурных отписок неуловимо поменялся. Сая поняла, что их пишет поверенный отца, Рэмблес, росший вместе с Дижимиусом как его личный слуга. В детстве Сая много времени провела с этим угрюмым человеком; не без основания считая, что Рэмблес по-своему привязан к ней, вместо очередного письма для отца Сая написала записку для его поверенного.

В ответном письме Рэмблес попросил о личной встрече, став первым посетителем Сайарадил.

Слугу не пустили в Храм, и Сае пришлось выйти в сад, надев маску. За годы, что они не виделись, поверенный постарел, но тяжелый взгляд остался при нем.

- Знал, что вы догадаетесь, госпожа, - вздохнул Рэмблес, хмуро созерцая безликую маску.

- Почерк отца более угловатый, - отстраненно заметила Сая.

- Я хотел, чтобы вы догадались.

Сая удивленно вскинула брови под маской. Значило ли это, что Рэмблес искал встречи с ней? Хоть он и знал Сайарадил с рождения, статус слуги не позволял ему писать ей письма. Сая вспомнила вдруг, как однажды отец отругал ее, шестилетнюю, за ряды неровных, прыгающих букв; Сайарадил проплакала до заката, а после при свете факелов до утра упрямо прописывала непослушные буквы. И все это время рядом с ней сидел Рэмблес, нахохленный, как промокший ворон. Своих детей у него не было - жена умерла в родах вместе с ребенком, второй раз он так и не женился. Вместо собственных детей он растил дочь господина: видел ее первые шаги, слышал первое слово и обучал наукам, в которых был сведущ...

Сайарадил откинула капюшон и сняла маску, невзирая на беседовавших о чем-то поодаль жрецов.

- Что случилось дома? - спросила она, вдохнув полной грудью свежий воздух.

- Ваша мать беременна, - будничным тоном сообщил Рэмблес.

У Сайарадил перехватило дыхание, и она, забыв приличия, схватила поверенного за руки.

- Это же прекрасно! - воскликнула она, готовая расхохотаться: накопившееся напряжение жаждало выхода. - Какой месяц?

- Седьмой... Вы стали так похожи на нее, госпожа, - тяжелый взгляд Рэмблеса чуть потеплел.

Бледные щеки Сайарадил благодарно покраснели.

- Значит, у меня скоро появится сестра или...

- Или брат, - веско закончил Рэмблес.

Брат. Единственный сын главы рода Валлардов, его законный наследник. Если он родится, то Сая так и останется лишь пародией на сына, женщиной с мужским именем, нежеланным первенцем...

- Отец ведь понимает, что мне оно не нужно? - коснулась Сая висевшего на шее шнурка с родовым кольцом.

- Господин не видел вас много лет, - хмуро произнес Рэмблес. - То, что не нужно ребенку, может возжелать взрослый. А с вашими силами...

- Он что, всерьез считает, что я жажду власти? - резко перебила его Сайарадил.

Рэмблес ссутулился еще больше.

- Нет... Он думает, что я причиню вред брату! - ошарашенно прошептала Сая.

- Девочка, которую я помню, не способна это, - тихо сказал Рэмблес. - К сожалению, взрослея, мы все меняемся.

Сая сделал пару шагов назад; колени дрогнули, предательски готовые подогнуться. Любимая семья, единственное, что давало ей силы все эти годы...

- Госпожа, я пришел не для того, чтобы рассорить вас с отцом, - осторожно начал Рэмблес. - Я рассказал правду, полагаясь на ваш здравый смысл. Господин так долго ждал сына, и если Небо будет благосклонно... Прошу, просто верните ему кольцо.

'У тебя будет новая семья'... Так, кажется, это звучало когда-то?

- Для того, чтобы забрать кольцо, отцу нужно всего лишь проехаться в паланкине, - сдержанно сказала она.

Рэмблес вздохнул с облегчением.

- Я был рад увидеть вас через столько лет, - сказал он напоследок.

'Рада ли я?' - думала Сая, возвращаясь в храм.

Ее план был прост: выплакаться напоследок и забыть, как это делается. Сайарадил устала быть помехой знатному роду. Как сделать так, чтобы ее навсегда оставили в покое?.. Сая видела единственный выход, но отважиться на него оказалось непросто.

Наступила весна; с началом цветения слив пришла записка от Рэмблеса, в которой сообщалось, что у нее появился младший брат. Что-то случилось с Сайарадил - прежде она разрыдалась бы от подобной вести, но сейчас лишь улыбнулась и вернулась к учебе. Через месяц пришло письмо от отца. Он сообщал о рождении брата, названного в честь деда Кармаилом. 'Рыжеволосый, как я, и синеглазый, как мама, - писал отец. - Думаю, через год он окрепнет для того, чтобы предстать перед старшей сестрой'.

Год. Но у нее не было столько времени. Прежняя Сайарадил написала бы жалостливое письмо, умоляя встретиться пораньше, но нынешняя была сильнее. Она решилась на серьезный шаг, о чем следовало написать отцу. Уединившись после занятий в библиотеке, Сая набросала записку:

'Дорогой отец, ставлю вас в известность, что нынешним годом в день Смены сезонов мне выпала великая честь быть допущенной к испытанию адептов на арене Храмовой школы. Как вы знаете, минувшей зимой мне исполнилось шестнадцать лет. В истории Храмовой школы я стану самым младшим из адептов, выходивших на арену. Это привело меня к мысли, что в храмовом служении мое истинное призвание, поэтому прошу вас навестить меня до дня испытания - в противном случае вы рискуете более не увидеть моего лица, поскольку я планирую навсегда скрыться за маской'.

Краткое письмо возымело эффект: на следующий день к ней явились посетители.

За прошедшие годы Дижимиус раздобрел, что с трудом скрывала тога - Айстриль же после третьих родов осталась стройной, как юная девушка. Кармаил, пухлощекий карапуз с рыжим чубчиком, испуганно шарил глазами по сторонам: должно быть, его пугал темный зал.

Сайарадил оглядела родных со спокойной улыбкой.

Мама смотрела на нее жадно, словно стараясь запомнить на всю жизнь; в ее глазах читалась тысяча вопросов, которые она жаждала задать, но вместо этого сказала ожидаемое:

- Сайарадил, дорогая, ты так втянулась!

- Издалека вас теперь можно перепутать, - хмыкнул отец, переводя взгляд с дочери на жену и обратно.

- Твои руки! - воскликнула мать, подходя ближе. - Откуда столько шрамов? И... белая кожа, конечно, украшает, но неужели вам запрещено выходить на солнце? А волосы! Как отросли... Но все такие же прямые.

Кармаил захныкал, привлекая к себе внимания.

- Няньке не позволили пройти с нами, - поморщился Дижимиус. - Мы могли бы оставить его дома, но тебе ведь хотелось увидеть брата?

Айстриль села на скамеечку и принялась укачивать Кармаила, попутно щебеча обо всем на свете, как прежде.

- Эйлинур увлеклась рисованием! Целители говорят, что через картины ей будет проще выразить чувства... Учитель говорит, у нее талант. Впрочем, он хвалит всех подряд... О, дорогая! Скажи-ка, на прошлой неделе, когда река вдруг покрылась льдом... Что это было?

- Досадная случайность, - вздохнула Сая. - Я заморозила реку ночью, но, видимо, перестаралась, и вода не успела растаять до утра.

- Я не видела такого с тех пор, как покинула отчий дом, - сказала Айстриль; ее глаза сверкнули влажным блеском.

- Не знала, что ты любишь лед, - сказала Сая, зачерпывая воды из цветочной вазы.

Под ее пристальным взглядом капли стали тянуться, выгибаться, закручиваться, пока не превратились в крохотный бутон розы. Медленно, один за другим, лепестки стали раскрываться - и вот на ладони Сайарадил появился прекрасный ледяной цветок, лепестки которого засверкали в тусклом свете факелов.

Мамины щеки вспыхнули румянцем, притихший Кармаил смотрел на это чудо во все глаза - даже отец глянул с интересом.

- Это просто вода, - Сая сжала кулак, нещадно сминая розу.

Хрупкая магия исчезла.

- Милая, - робко начала мать. - В твоем письме...

- Что это значит - скроешь лицо? - вышел вперед Дижимиус, впервые взглянув дочери прямо в глаза. - Ты собираешься остаться в Храме?

- Разве это не лучший выход, отец? - спокойно спросила Сая. - Семья только выиграет, если я не буду мешаться под ногами!

Ярость в карих с желтизной глазах отца не тронула ее сердца. Неужели она когда-то боялась разочаровать его?

- Чего ты добиваешься? - процедил сквозь зубы Дижимиус.

- Выбравший храмовое служение маг лишается всех своих светских привилегий, - медленно проговорила Сайарадил. - Хочу, чтобы ты спал спокойно.

Дижимиус, казалось, лишился дара речи. Айстриль опустила глаза в пол: видимо, она уже слышала нечто подобное от своего мужа. Глядя на поникшую маму, заплакал Кармаил.

Сайарадил сдала глубокий вдох.

- Я верну кольцо после посвящения, - выдохнула она и развернулась к выходу.

- Из тебя все же вышел маг, Сайарадил, - настиг ее в дверях голос отца.

Та, не оборачиваясь, ответила:

- Жаль, что не вышло сына.

У лестницы силы оставили ее. Тяжело опустившись на ступеньку, Сая уронила лицо на руки.

- Это было чересчур, - раздался голос; из бокового коридора показался наставник Арамил.

Сайарадил подняла голову; глаза у нее были сухими.

- Кажется, у меня больше нет семьи.

- Если бы отречься от родных было так просто! - вздохнул Арамил.

Он собиралась сказать еще что-то, но вдруг пошатнулся и схватился рукой за стену.

- Наставник, что с вами? - Сая вскочила и придержала его, чтобы не упал.

- Это все ночные посиделки за книгами, - отмахнулся Арамил, выпрямляясь и откидывая за спину переплетенные волосы. - Слишком многого работаю в последнее время... Мне просто нужно выспаться.

- Айне вас осмотрит... Когда вернется, - добавила Сайарадил, погрустнев.

- Не Айне, а младший жрец Зарзаил, - строго поправил ее наставник.

Сая брезгливо поморщилась.

- Да, Айне звучит куда лучше, - хмыкнул Арамил. - Ему пришлось изменить путь: на севере начались снегопады - не знаю, успеет ли от теперь вернуться к испытанию...

- На севере началось половодье, наставник. Уже весна, - рассеяно поправила Сая и, церемонно поклонившись, направилась в тренировочный зал.

Только лишь вернувшись в свои покои, Арамил позволил себе слабость. Он сполз по стенке на пол и замер, зажав уши руками, чтобы не слышать нарастающий шум, но напрасно - шум продолжал звенеть в голове, доводя наставника до безумия.

'Когда это началось?' - попытался вспомнить Арамил, но не смог. Память подводила его. Он помнил только, что боль преследует его давно, но как долго, он не знал... Забыл. Дни пролетали мимо, он их не замечал. 'Разве сейчас весна?.. Быть не может. Когда прошла зима? Не помню... Что со мной?'

Каждую ночь - а порой и наяву - ему являлись видения, навязчивые, неотступные, лишенные смысла. Воля Арамила была крепка; он понимал, что подвергается чьему-то влиянию, и боролся изо всех сил. Кто-то настойчиво искала лазейку в его сознании и сердце, чтобы проникнуть в душу и пустить там корни. Кто же враг?.. В глубине души Арамил был уверен: стоит ему найти ответ на этот вопрос - и он тут же проиграет.

***

Стоя перед распахнутым настежь окном, Верховный смотрел с высоты Храмовой башни на город внизу. Солнце склонилось к горизонту, и крыши домов покрыл глубокий багрянец. Но Верховному было не до красот заката. Он тяжело вдыхал свежий воздух; пальцы, вцепившиеся в оконную раму, побелели.

- Нужно послать за целителями! - тонким голоском ныли послушники, стоявший позади.

Верховный брезгливо поморщился.

- Позови ко мне Пилия, - приказал он одному их них.

Тот, продолжая причитать, умчался выполнять приказ. Верховный добрел до лежанки, где послушники едва успели подхватить его под руки. Когда в дверь постучали, Верховный успел перевести дух и сидел прямо, обложенный подушками. В комнату вошел мужчина высокого роста, крепко сбитый и бритый на лысо; его череп причудливой квадратной формы блеснул в отсветах заходящего солнца. Это был Пилий, глава храмовой стражи, за неприметный цвет одежд прозваной серой.

Послушники бесшумно исчезли. Пилий проверил, плотно ли закрыта дверь, затем опустился на колени и замер, словно безликое серое изваяние.

- Не томи! - прикрикнул Верховный.

- Гонец, которого я посылал в Вальд, вернулся с ответом, - ровным тоном ответил Пилий. - Брат-настоятель пишет, что вышлет Дайну по вашему приказу в город к празднику Смены сезонов.

Верховный удовлетворенно покивал головой и хотел было отослать стражника, но заметил, что тот выжидательно переминается с ноги на ногу. К Пилию Верховный всегда проявлял должное терпение, потому что ценил его преданность.

- Ну что еще? - спросил он покровительственным отеческим тоном.

- Разве не целесообразнее было бы вызвать адепта с активным даром? - заметил Пилий с недоумением. - Телепатия не поможет вам справиться с магией Воды!

Верховный закатил глаза.

- Я не собираюсь натравливать Дайну на Сайарадил Вэй! - воскликнул он.

Взгляд стражника стал непонимающим.

- Мне недолго осталось, - вздохнул Верховный. - Если Небо будет благосклонно, я протяну еще год. Наставники понимают это и уже приглядываются друг к другу. Разумеется, у Арамила есть поклонники, но... Как я и предполагал, сентиментальная привязанности к ученикам может играет против него. Многие уже начинают принимать сторону Аргуса. Если он станет следующим Верховным жрецом, это будет трагедия! Я пытался повлиять на волю Арамила, но он слишком искусен, а я - слишком стар, - Верховный развел руками, словно показывая на собственную немощность. - Если отчеты, которые приходят ко мне из Вальда, правдивы, то сила Дайны - то, что нужно. Она поможет вернуть ему былое честолюбие и вытравить из разума все, что мешает занять положенное место!

- Сайарадил Вэй? - уточнил Пилий.

В его голосе послышалась что-то странное. Верховный быстро обернулся, но на гладком, без какого-либо выражения лице Пилия не было ни тени улыбки. Заподозрить его в насмешке было невозможно.

- Ступай, - махнул рукой Верховный, желая поскорее остаться один: от переживаний у него застучало в висках.

Пилий скрылся за дверью и, лишь свернув в темноту коридора, позволил себе смешок.

Сунувшихся внутрь послушников Верховный выгнал грозным окриком. Сквозняк от захлопнувшейся двери затушил светильник, и стало ясно, что солнце за окном давно уже село. Комната погрузилась во мрак.

Укрывшийся темнотой, Верховный сжался в кресле, из могущественного жреца превратившись вдруг в обычного человека - больного, худого и сутулого. Спрятав лицо в длинных рукавах, он зарыдал навзрыд, как дитя, осознав свое полное бессилие перед старостью. 'У меня есть последователи, - подумал он, и глаза его фанатично вспыхнули. - Преданные мне люди и прекрасный приемник! Всю свою жизнь я положил на алтарь служения Храму. Мне сложат хвалебные песни благодарные потомки!'

- Великое Небо! - простонал он, готовый рассмеяться; на сердце у него воцарился мир.

Черное небо за окном молчаливо глазело на Верховного мигающими звездами. Оно знало всю абсурдность его глупых надежд, ведь старость не щадит никого, а мертвые не слышат хвалебных песен в свою честь.

Глава 6

Круг, нацарапанный на темной коре, служил мишенью. Ни одна из стрел не вышла за его границу.

- Что ты теперь скажешь, мой друг? - Лим опустил лук, самодовольно улыбаясь.

Сантар кисло глянул на свою мишень, попасть в которую ему пока не удалось.

- Что тут говорить... У тебя преимущество, - пробурчал он.

- Ты сам хотел стрелять из кмехского лука, - возразил Лим. - Среди всех изгоев только у твоего отца хватает силы, чтобы натянуть у такого тетиву!

- Тогда мне остается только пойти и - ласточкой с водопада! - нахохлился Сантар.

- Э, нет, это ты всегда успеешь! - Лим разбежался и запрыгнул ему на спину, крепко обхватив руками за шею. - Давай как договаривались!

- Может, я откуплюсь, а? - прохрипел полузадушенный Сантар, сгибаясь под тяжестью друга.

- То есть ты предлагаешь мне жалкие монеты в обмен на удовольствие прокатиться по Убежищу? - Лим сделал вид, что задумался. - Ваше предложение отклонено, господин!.. Н-но, лошадка, пшшла! - радостно завопил он и дернул Сантара за уши.

- Катись к праотцам! - рявкнул тот и, упав на спину, придавил друга к земле, пытаясь высвободиться из его цепких объятий.

- Пинаешься - ну точно лошадка! - орал во весь голос Лим, от души молотя кулаками.

Этому балбесу только бы глотку драть.

Выпутавшись из кольца цепких рук, Сантар откатился в сторону и сел, скрестив ноги.

- Отцовский лук еще больше, - пробормотал он, сверля взглядом исподлобья огромный лук, лежавший в траве. - Я должен стать сильнее! Как мой отец...

- Как отец, - застонал Лим, воздев руки к небу, - и отец отца, и дед отца... До дурной бесконечности!

- Всего девять поколений! - запротестовал Сантар. - Мы - род лучников. Один я отщепенец... Нужно мне, понимаешь?

- Не понимаю, - Лим упрямо сложил руки на груди. - Повесь эту допотопную реликвию на стену! Вот, попробуй из моего.

Сантар нехотя взял простенький лук, натянул тетиву... Стрела со свистом пронеслась в воздухе, угодив аккурат в центр мишени. Лим подошел ближе и оценил:

- Глубоко вошла! Да в тебе силы, что в лесном лихе!

- Этого недостаточно, чтобы сравниться с отцом, - тяжело вздохнул Сантар.

- Через пару лет ты станешь таким же великаном, как он, - попытался воодушевить его Лим.

- Мне, вообще-то, семнадцать, - зло огрызнулся Сантар.

- Для назара ты высокий, - Лим окинул друга оценивающим взглядом: тот был ниже его на голову, но сам-то Лим всегда выделялся ростом.

- Не такой высокий, как отец, - возразил Сантар.

- И сильный, хоть тощий, как все назары.

- Но с отцом не сравниться.

- Назары...

- Я - не - назар! - гаркнул Сантар, выходя из себя. - Почему ты каждый раз тыкаешь мне этим?

- Да потому, что ты - не - кмех! - отбрил его Лим.

Сантар сник и принялся мрачно собирать разложенное оружие, которое они принесли с собой.

- Разве меч для тебя - не главное? Лихо раздери, даже Чен-Ку тебя хвалит! - продолжал наседать на него Лим. - Почему ты все время недоволен?

- Потому что у меня кровь разбавлена! - Сантар поднял на Лима глаза, горевшие фанатичным огнем. - Вот скажи, как стать сильнее?

Как ни крути, природа была несправедлива: Сантар тренировался вдвое больше остальных, но его плечи по прежнему были узкими, ноги - худыми, а руки - жилистыми.

- Ну, брат, - протянул Лим, приосаниваясь. - Это ж целая наука...

Сантар хотел съездить ему по самодовольной физиономии, но вдруг услышал, как кто-то зовет его по имени.

- Кричат с опушки у Поющего озера, - определил Лим.

- У первого дозорного пункта, - поправил Сантар; слух у него был лучше. - Это Райхана!

- О-о-о, - расплылся в улыбке Лим. - Райха-ана-а, - и получил давно назревавший подзатыльник.

Райхана ждала их около первого дозора, от нетерпения едва не подпрыгивая на месте.

- Вот хороши - ушли и никому не сказали, куда! - воскликнула она, увидев друзей, идущих из леса.

- Ты же знаешь наше место, - пожал плечами Сантар.

- Мне что, надо было идти одной в лес? - вскинулась Райхана, упирая руки в бока.

- Ты же всегда ходишь одна, - недоуменно сказал Сантар.

- И что с того? - пуще прежнего разозлилась Райхана.

- Да просто... - начал оправдываться Сантар, но осекся, поглядев на стоявшего рядом Лима.

Веснушчатая физиономия лучшего друга лоснилась от ехидной улыбочки.

- Чему ты радуешься? - вспылил Сантар.

Лим как ни в чем не бывало повернулся к Райхане:

- Зачем тебе этот увалень?

- Его отец вернулся...

Едва услышав это, Сантар сорвался с места. Райхана проводила его хмурым взглядом.

- Не бери в голову, - ободрил ее Лим. - Отец для него всегда на первом месте.

Лицо Райханы осветилось теплой улыбкой.

- Ошибаешься. На первом месте мать. Отец - на втором. Я уже свыклась с этой мыслью... Но третье место - мое! - Райхана весело тряхнула пышными черными волосами.

- Вот как? - Лим почесал затылок. - Я-то думал, третье место для лучшего друга...

- Даже не мечтай! - фыркнула Райхана и, развернувшись на носочках, гордо удалилась в сторону поселения, придерживая разлетающиеся юбки.

***

Убежище изгоев управлялось старейшинами, их слово равнялось закону. Любой человек мог рассчитывать на справедливость. Всего старейшин было семь, по одному из каждого народа - от северян, кмехов, назаров, вандов и жителей островных колоний; кроме этой пятерки было еще двое, в прошлом жители Эндроса, ныне считавшиеся признанными лидерами среди старейшин. Они ушли на север совсем юными - теперь же это были мужчины преклонных лет, много на своем веку повидавшие.

Первый - Варвадар Бидр, угрюмый, необщительный, глубокие морщины на лице которого говорили о перенесенных испытаниях; его прежняя жизнь в Большом городе была покрыта завесой тайны, но умные люди подмечали тонкую кость, длинные пальцы и хорошую выправку, свойственную для знати. Почему он оказался на севере, никто не знал, но от хорошей жизни не уходят в лес. Одно было известно точно: жрецов из Большого города Варвадар ненавидел всем сердцем.

Второй - человек без рода и прошлого, просивший называть себя просто Райзабом; это имя, так же как смоляные волосы, смуглая кожа и темные глаза, говорили о том, что он - южанин по крови. С виду Райзаб казался добродушным тюфяком, но на деле был бесстрашным воином, не лишенным хитрости. О его жизни в Эндросе ходили лишь слухи, не более. Поговаривали, что он был рабом, а может, просто слугой в богатом доме; на его глазах хозяин убил мать, а может, сестру... В одном слухи сходились точно: тем хозяином был маг из Большого города.

В северных провинциях, самых отдаленных из земель Эндроса, всегда было много недовольных 'городом-государством', который, как жирный паук, опутал своей паутиной равнинные земли. Около тридцати лет назад еще молодые, но уже много повидавшие Варвадар и Райзаб бежали на север и примкнули к группе таких же отчаявшихся людей, как они сами. Преступники, беглые рабы и прочий сброд - эти люди грезили о борьбе с Большим городом, но нападали на безоружных торговцев и продовольственные обозы, опасаясь убивать стражников. Недаром на севере их презрительно прозвали изгоями.

Ни Райзаба, ни Варвадара это не устраивало. Они нашли единомышленников, людей без прошлого, но с верой у будущее - так появилось Убежище, место, где каждый, независимо от цвета кожи, происхождения и веры, мог найти приют. Прошли годы, о сомнительной репутации изгоев никто больше не вспоминал - теперь это слово наводило страх на добропорядочных граждан.

Изгои, повстанцы, разбойники - их называли по-разному, восхищались и осуждали, но всегда в охотку пересказывали любые слухи о них. Нападение на сборщиков податей и корабли, везущие в Эндрос новых рабов, волнения в городах, срыв показных казней, которые устраивали власти - любые новости о действиях изгоев передавались из уст в уста, несмотря на сенаторский запрет и жреческую угрозу отречения. Простому народу нравились изгои, но одобрить их в открытую никто бы не осмелился. Бороться против Сената и жрецов?.. Великое Небо! Смешно было даже думать об этом.

Силы изгоев по капле крепли год за годом. Власти, поначалу не воспринимавшие смутьянов за угрозу, назначили внушительную награду тому, кто выдаст их логово. Но все попытки отыскать изгоев обернулись прахом, ведь Убежище надежно скрывали дикие леса. 'Пойти против Сената? Да они безумные, не иначе!' - шептались жители Эндроса. 'Прятаться в диком лесу? Да они злые духи!' - ужасались северяне.

Когда черный мор выкосил две трети Убежища, старейшины приняли тяжелое решение: оставить насиженное место и найти новый дом, который не будет напоминать о пережитом горе.

На равнины изгоям путь был заказан, вглубь леса идти тоже было опасно: не хотелось гневить лесное лихо. Подходящее место нашлось восточнее, у подножья Грозовых гор - неприметная долина, спрятанная посреди небольшого ущелья. Взяв с собой лишь необходимое, изгои совершили долгий переход, но прежде сожгли старые дома, а вместе с ними - саму память о болезни.

С тех пор минуло шесть лет. От старого Убежища, где Сантар родился и пережил самые веселые - и горькие - минуты своей жизни, осталось одно лишь название. Первая зима на новом месте была тяжелой, но сообща изгои выстояли. Сантар на собственной шкуре ощутил, как тяжел труд дровосека, плотника, кровельщика... Они вместе с отцом выстроили новый дом, после чего помогали тем, у кого в семье не осталось ни одного мужчины. Старейшины сделали план будущего поселения, раздав каждой семье по участку, чтоб не строились где попало. Что и говорить, это Убежище получилось куда красивей прежнего, хоть и приобрело отчетливый северно-бревенчатый колорит: каменотесов среди изгоев не оказалось.

- Хороший дом, - сказал отец Сантару, когда их крохотный деревянный, крытый тесом домик был готов. - Как думаешь, ей бы понравилось?

Сантар промолчал: он не мог говорить о матери даже с отцом.

Просторная, окруженная невысоким ущельем долина оказалась самым настоящим 'убежищем'. Большую часть проходов, ведущих в долину между скал, изгои завалили. Остался лишь один центральный проход, укрепленный дозорными пунктами, и два тайных, защищенных ловушками, на которые изгои-назары были большие мастера.

Население Убежища понемногу пополнялось. Зараза, выкосившая треть северян, сделала свое дело. Недовольные поднимали бунт против местной власти, после чего им оставалось только одно: идти на виселицу или бежать в лес. Большинство выбирало втрое, но в Убежище попадали единицы. Изгоев не надо было искать - стоило только зайти глубже в лес, как они появлялись из-за деревьев, точно духи. Это была своего рода проверка на прочность: мало кому хватало смелости просто пересечь границу диких лесов, не говоря уже о том, чтобы полезть в чащу. Старейшины справедливо опасались засланных шпионов, поэтому новичок должен был доказать свою преданность общему дело единственным надежным способом - кровью.

Детей среди изгоев было немного, но все же не меньше, чем в любой северной деревушке. Все мальчишки из Убежища мечтали вступить в ряды повстанцев. Они с детства учились жить в лесу, читать следы, ставить ловушки и обращаться с оружием.

Сантар всегда знал, что пойдет по стопам отца. Это было его целью, но не мечтой. Быть может, в глубоком детстве он мечтал о чем-то - например, чтобы отец проводил больше времени дома, а мать чаще улыбалась... Никто и никогда не узнает всей правды о детских мечтах Сантара - они умерли вместе с его матерью. Болезнь унесла с собой беззаботную жизнь; Сантар справился, возмужал и знал только одно - бороться до победного конца. Что будет там, после этой победы, Сантар даже не задумывался. Перед ним была только цель - борьба, ставшая для него смыслом жизни.

Отец говорил ему: 'Вступить в бой с магом то же самое, что сражаться со злым духом из лесной чащи'. Смышленый Сантар читал между строк: жрецы - противники посильнее аристократов. Можно тягаться с теми, у кого есть власть, золото и двенадцать легионов, но как тягаться с теми, кто обладает неведомой силой? Маги могут читать мысли, швырять энергетические шары, управлять погодой и исцелять! 'А еще насылать болезни' - говорили изгои. Доказательств того, что черный мор наслали маги, у них не было, но это не мешало строить догадки.

Сантар слушал учителей, слушал стариков, а также тех повстанцев, кто возвращался из долгих походов живыми. От их рассказов его злость лишь крепла. Каждый раз, беря в руки меч, Сантар представлял себе врага, жреца в длинном балахоне, прячущего лицо за маской, и вспоминал то, что отец рассказывал о своем детстве...

Ему было четырнадцать, когда в поселение прибыл вооруженный отряд; судя по одеждам, это были послушники из Храма Вечного Солнца. Они собирали подати для какого-то праздника. Глава селения, старый кмех, чье лицо было иссушено жаркими пустынными ветрами, сказал, что денег нет. Он попросил дать отсрочку, пока не будет готова новая партия луков: в прошлом году редкое дерево урс, из древесины которого делали основу кмехских луков, зацвело позже обычного... Маговские прихвостни не слушали старика. 'Раз нет денег, дай людей, - сказали они. - Мы продадим их на невольничьем рынке в Хадуте!' Старик предложил себя, но выродки только посмеялись над его словами и отобрали тех, за кого могли выручить хорошие деньги: двух мужчин и пятерых юношей, среди которых был отец Сантара. Их связали общей веревкой и повели к следующему селению, но не дошли туда: на вторую ночь перехода пленники сумели освободиться и передушили своих погонщиков во сне. Им было невдомек, что жрецы Храма Вечного Солнца сразу же почувствовали гибель своих слуг. Когда беглецы вернулись в родное селение, они застали там пепелище: маги, не утруждая себя деталями, покарали тех, кого посчитали виновными в убийстве.

Как получилось, что отец оказался среди изгоев, Сантар не знал, но его ненависть к магам впитал с рождения. 'С ними сложно бороться, но у тебя нет права проиграть, - учил отец. - Твой враг хитер, он - без лица; снимет маску, и ты не сможешь его узнать, поэтому учись чуять магов. От них разит смрадом: зловонье власти смешивается с запахом крови тех, кто погиб по их вине. Так пахнет магия... Чтобы одолеть этого врага, нужно думать'.

Сантар думал старательно, и ему виделось только два пути. Первый - более приемлемый, но неопределенный: хитреца победит больший хитрец; значит, нужно стать изворотливее врага. Второй путь - четкий, но уж очень неприятный: мага победит только лучший маг; значит, нужно... найти мага? 'Лихо их раздери!' - брезгливо морщился Сантар. Никогда ему не сойтись с магом, лучше сигануть в Скалистое ущелье, чем такое!

Долгие годы Сантар готовился, чтобы однажды отправиться в поход вместе с отцом. По правде говоря, внушительное словечко 'поход' изгои использовали скорее для солидности - больше это было похоже на тайные вылазки, но какая, к праотцам, разница?.. Однажды отец сказал Сантару: 'Мне было четырнадцать лет, когда я впервые убил человека. Но воином я стал в шестнадцать, когда смог защитить человека от убийцы. Я не прошу тебя становиться убийцей или воином, просто подожди до шестнадцати - и ты поедешь со мной в Эндрос'.

Сантару уже исполнилось семнадцать в прошлом году, но отец все тянул, выискивая причины, чтобы не брать сына с собой. Но на этот раз он точно не отвертится...

- Эй, малец, папашу ищешь? - окликнули вдруг Сантара.

По улице вразвалочку шел Ягван Крогг, северянин средних лет с высокими залысинами и отвисшим пузцом, которое нисколько не мешало ему снискать славу искусного воина.

- Он у старейшин, и вряд ли эти умники отпустят его раньше, чем наступит ночь! - сообщил Ягван. - Они бы и завтра его расспрашивали, но с утра к ним придет Отшельник, тут уж не до твоего папаши!

- Добрый день, мастер Крогг, - неприветливо пробурчал Сантар, здорово обижаясь на 'мальца'.

- Добрый, нечего сказать, - подставляя щекастую физиономию прохладному ветерку, согласился Ягван. - Не то что южная жара, от которой плавятся кости и тухнет кровь! Скоро сам поймешь...

- Что вы сказали? - срывающимся голосом переспросил Сантар.

- Ты все еще горишь желанием пободаться с магами? - хмыкнул Ягван. - Но жара в Большом городе - это что-то страшное! Может, все же передумаешь?

***

- Ты знаешь, что выглядишь, как наемник с гор? - спросил Лим.

Всякой другой одежде Сантар предпочитал назарскую за ее удобство и простоту: темные полотняные штаны, заправленные в невысокие кожаные сапоги; рубашка с высоким воротом; нижний халат до пят с длинными рукавами, стянутый на талии широким кушаком; сверху - еще один халат, покороче и без рукавов.

- Наемники не носят такую одежду, - невозмутимо проговорил Сантар; он не собирался ввязываться в очередную словестную перепалку.

- Если ты так поедешь в Большой город, тебя арестуют как имперского шпиона! Почему бы не одеться во что-нибудь нормальное? - наседал Лим, раскидывая руки в стороны, словно говоря: 'Учись у меня'.

Сантар с сомнением поглядел на наряд друга: Лим как истинный северян терпеть не мог горскую одежду, коротко стриг русые волосы и всякому распашному халату предпочитал куртку с крепкими пуговицами.

- Ты просто завидуешь, - заметил Сантар.

Лим уязвленно поморщился.

- Еще как! - с досадой пнул он еловую шишку. - Вырваться бы отсюда! Но я все понимаю. Ты грамотный, мечом машешь, ты сильнее... Хоть и стреляешь хуже!

Но предаваться саможалению было не в характере Лима. Через пять минут он уже хохотал до упаду над Сантаром, который не хотел рассказывать ему подробности похода.

- Хватит глотку драть, - поморщился Сантар. - У меня последний свободный день, между прочим. Есть предложения?

- Райхану сходи проведай, дуболом!

Сантар закатил глаза. Такие разговоры он слышал едва ли не каждый день. Об их женитьбе в Убежище судачили, как о решенном деле, и всерьез интересовались насчет приданого у дяди Райханы, который был ее опекуном. Отца сплетники не трогали - побаивались, зато Сантара допекали шуточками про дату свадьбы, будущее потомство и три испытания, которые, по северному поверью, должен был выдержать жених: принести с Черных болот цветок Зарибы-дарящей-любовь; испечь свадебный каравай; про третье испытание сплетники лишь перешептывались, противно хихикая и перемигиваясь. Сантар старался не обращать на них внимания. Во-первых, ему, как сыну кмеха и назарки, дела не было до сомнительных северных традиций, а во-вторых, какая еще свадьба? Взять в жены Райхану, с которой они выросли вместе? Она была дорога Сантару, за нее он мог подраться с кем угодно... но жениться? Нет, о таком и думать было странно!

- С утра должен был прийти Отшельник, - сказал Сантар, меняя тему.

- Откуда такие новости? - встрепенулся Лим.

- Мастер Крогг сказал.

Они поняли друга с полуслова. Чтобы увидеть таинственного Отшельника, любой мальчишка в Убежище дал бы мизинец на отсечение. Его настоящее имя изгоям не было известно. В Убежище его уважали и боялись одновременно. Отшельник был единственным магом, с которым старейшины поддерживали связь; без его магических штучек лазутчикам в Большом городе пришлось бы несладко. В Убежище шептались, что Отшельник родом из северного народа моах, ушедшего за дикие земли тысячу лет назад; что он поклоняется лесному лиху и ждет возвращение истинных северян; что он живет уже тысячу лет и оттого малость свихнулся... Сплетникам лишь бы языками чесать!

- Ну что, попытаем удачи? - Сантар облизнул пересохшие губы.

- Заметь, - подняв вверх палец, уточнил Лим, - предложил это ты, а не я.

Дом старейшин располагался на окраине Убежища, ближе к тайному выходу из долины.

Это был обыкновенный двухэтажный сруб, разукрашенный затейливой резьбой, привычной для северян. Главная особенность этого строения заключалась не в наружном фасаде, не в маленьких комнатках и небольшой зале, где старейшины держали совет - тайна была сокрыта внизу, в подвале. Сантар ни раз видел, как отец, вернувшись из очередного похода, приносил с собой набитые сумки; что было в них, он не знал, и эта неизвестность бередила мальчишеское воображение.

Однажды Сантар набрался храбрости и спросил у отца. Тот попенял ему за любопытство, а после сказал туманно:

- В подвале лежит оружие, которое помогает нам бороться против Большого города. Мы бьем врага его же средствами.

Так Сантар впервые узнал истинную цель 'походов' отца. Ни разведка, ни даже нападение на стражу - главной целью было похищение магическихпредметов отовсюду, где они плохо лежали.

- Сложный выбор, - признался отец, хмуря густые черные брови. - Слишком похоже на воровство. Люди могут сказать: эти изгои - просто воры. Будет очень стыдно, но... Мы не проиграем.

Победы нужна любой ценой - вот урок, что вынес Сантар из этого разговора.

С тех пор ему всегда хотелось попасть в таинственный подвал, но сделать это было практически невозможно. Даже пробраться в Дом старейшин незамеченным было непросто, но ради шанса увидеть Отшельника стоило рискнуть. Таинственный маг приходил в Убежище так редко, что упускать возможность было бы насмешкой над духами удачи - а они, как известно, первые помощники повстанца!

Прокравшись леском, Лим и Сантар вышли к черному ходу, прикрытому ветвями черемухи, и осмотрели дверной косяк. Чтобы защитить свои тайны от врагов - и любопытных детей - старейшины воспользовались своим тайным арсеналом: окна и двери Дома старейшин были украшены по углам металлическими пластинками. Будь на дворе ночь, можно было бы заметить слабое свечение, исходившее от них.

Магическая защита в действии.

- Уверен? - спросил Лим. - Если сцапают, мне-то что, а тебя могут оставить дома!

- Накликай еще! - Сантар сплюнул через плечо и, недолго думая, схватил голыми пальцами одну из нижних пластинок.

- Не жжется? - участливо спросил Лим.

Сантар хмыкнул и спокойно вытащил заряженный металл из двери.

- Нет, ты все-таки ненормальный! - пробурчал Лим.

Сантар польщенно ухмыльнулся. Действие этих железяк было впервые проверено Лимом несколько лет назад. Он проспорил Сантару желание, и тот пожелал узнать, в чем сила таинственных пластинок. Надо сказать, они ожидали большего - злобного духа или жуткого воя, но все было проще: стоило Лиму прикоснуться к одному из окон, пластинки окутались мерцающим светом и шибанули незадачливого лазутчика энергетическим разрядом. Неприятно, конечно, но вполне ожидаемо. И скучно.

Возможность отомстить появилась почти сразу: Сантар тоже проиграл Лиму какой-то спор, и отправился за своей порцией разряда. Каково же было его удивление, когда ничего не произошло. Негодующий Лим не поверил своим глазам, полез вперед и вновь получил превосходный энергетический удар. А у Сантара ни один волосок дыбом не встал.

Объяснение странному феномену так и не нашлось. Лим настаивал на экспериментах. Сантар сунулся во все окна и двери Дома старейшин, но не получил даже самого маленького разряда. Он опробовал на себе те магические штуки, которые удалось стащить у отца: усыпляющую сетку и порошок-чесалку. Лим опутал Сантара сеткой с ног до головы, и тот просидел под ней со скучающим видом целый час, рисуя ножичком каракули на мокрой земле; сам Лим выспался всласть, укутанный сеткой, пока Сантар отдыхал от его неуемной энергии. От порошка-чесалки Сантар с Лимом разодрали кожу до кровавых царапин, прежде чем знахарки не умыли их каким-то отваром. Экспериментаторам здорово досталось от отцов: порошок оказался немагическим и использовался для защиты от лесных тварей.

После этого Лим завязал с испытаниями, признав простой факт: на Сантара не действует магия. Посовещавшись, друзья пришли к выводу, что говорить об этом никому не стоит, иначе и без того такие редкие шансы попасть в Дом старейшин сведутся к нулю.

Положив пластинку на землю, Сантар с потянул за ручку - дверь с едва слышным скрипом отворилась. Нет, все-таки старейшины слишком полагаются на магию... Хвала духам удачи!

Внутри было тихо; Сантар кивнул Лиму, и оба они скользнули внутрь.

Прямо над ними шла лестница на второй этаж. По коридору направо и прямо можно было выйти к приемному залу и парадному входу. Лим показал глазами вправо, но Сантар покачал головой и кивнул наверх, предлагая идти сразу на второй этаж. Лим с сомнением покачал головой: тесные верхние комнаты, в которых и спрятаться-то было негде, могли сыграть с ними злую шутку. Но Сантар прошептал ему на ухо:

- Старейшины не станут принимать Отшельника внизу!

Лим, поразмыслив, кивнул: Отшельник был на особом счету у старейшин, ему бы они точно предложили присесть.

Сантар пошел первым, осторожно перешагивая выученные наизусть скрипучие ступеньки и прислушиваясь. В глубине второго этажа, кажется, за дальней дверью слева, слышались голоса. Сантар скользнул вдоль стены и, не дойдя до нужной комнаты, тихонькой потянул на себя соседнюю дверь.

'Это архив' - одними губами сказал Лим. 'Без тебя знаю!' - сверкнул глазами Сантар, бесшумно шмыгнул внутрь и сразу же пожалел о своем выборе. В архиве было ужасно пыльно. Стопками высились книги - 'Истинная история Обозримых земель', которую писали старейшины. Были видно, что кое-где к верхним книгам с потолка спускается паутина.

От пыли в ноздрях опасно защекотало, и Сантар зажал себе нос рукой - не хватало еще чихнуть!

- Я предупреждал, - прошептал Лим и, увернувшись от пинка, приложил ухо к стене, смежной с соседней комнатой.

Сантар последовал его примеру.

- Сравниваешь нас с ворами? - послышался бодрый старческий голос.

- Старикан Бьён, - Лим закатил вверх глаза: если в беседе участвовал старейшина Бьён, она могла длиться до вечера и быть совершенно ни о чем.

За стеной раздался смех, сипловатый, похожий на карканье простуженного ворона.

- Правда глаза колит? - голос, как и смех, был с хрипотцой.

Друзья переглянулись: этот человек был им незнаком. 'Отшельник?' - беззвучно спросил Лим. 'А кто еще?' - кивул Сантар и вновь сосредоточился на разговоре.

- Мы просто забираем то, что может использоваться против нас, - раздался мягкий, вкрадчивый голос старейшины Райзаба.

- И используете сами, - добавил Отшельник; в его голосе прозвучала откровенная насмешка.

- Мы защищаем и защищаемся! - задиристо возразил Бьен.

- Расставлю я десять капканов, - чуть нараспев протянул Отшельник, - а вы их стырите, утверждая, что спасаете меня же от переедания. Возможно, вы даже будете правы, но... Когда похищают милые сердцу вещи, ужасно хочется отомстить.

От злости Сантар едва не ударил кулаком по стене. Эти слова ужасно смахивали на угрозу!

- Все это не мешает тебе делать у нас заказы, - фыркнул старейшина Райзаб; голос его был спокоен.

- Обожаю южан, - миролюбиво хохотнул Отшельник. - Я человек миролюбивый, люблю безделушки, а сам путешествовать не люблю... Кстати, как мой последний заказец?

- Мы стараемся, - вздохнул Райзаб. - В Храм не так-то легко попасть, знаешь ли!

- С помощью моих амулетов вы легко можете обойти храмовую защиту, - возразил Отшельник; голос его неожиданно стал жестким.

- Мои ребята отправляются в Большой город послезавтра. Даю слово, ты получишь свое, - успокаивающе сказал Райзаб.

Скрипнули стулья: трое в соседней комнате встали на ноги.

- Я провожу... - начал было старейшина, но Отшельник перебил его:

- У меня есть здесь еще одно дельце.

- Могу я помочь?

- Хочу поговорить с ужом.

Воцарилась тишина.

- Прости? - в голосе старейшины Райзаба отразилось искреннее недоумение.

- Я опасался, что он останется, раз у него нога ранена, но она зажила, - продолжал нести чушь Отшельник.

- Нога ужа? - переспросил Райзаб.

- Это какая-то шутка? - не выдержал Бьён.

Лим вдруг со всей дури толкнул Сантара в бок. 'Спятил?' - метнул тот на друга красноречивый взгляд. Лим корчил жуткие гримасы, тыкая пальцем куда-то вниз. Сантар хотел было наградить его ответной затрещиной, но рука сама замерла в воздухе. Правая нога! Та самая, которую он распорол о подводный камень на озере три недели назад! Он все переживал, что рана не заживет к приезду отца, но знахарки постарались на славу...

- Уж! - проговорил одними губами Лим, тараща глаза.

Сантар недоверчиво улыбнулся. Ужом его называли в детстве за способность пролезть в самые узкие щели, но... откуда это знать постороннему?

Если он, конечно, не маг.

Старейшины за стеной пытались спровадить Отшельника, но тот, как ни в чем не бывало, нес околесицу.

- Ночью, когда взойдет полная луна, безликие лица сменят друг друга, надежду покроет отчаяния тьма, но помощь придет, и враг станет другом, - нараспев говорил он. - Человек с меченными руками несет спасение. Уж приведет за собой меченного!

За стеной стало тихо. Сантар закатил глаза. Лим пожал плечами.

- Проводить тебя через ловушки? - нарушил молчание Райзаб.

Отшельник насмешливо фыркнул.

Скрипнула дверь, по коридору протопали шаги. Сантар привалился к стене; во взгляде его читалось разочарование.

- Ты понял, о чем говорил Отшельник? - недоуменно спросил Лим.

- Этот старик точно свихнулся от одиночества! - раздраженно передернул плечами Сантар. - Пойдем, что ли?

- Уже? Не терпится сбежать к Райхане?.. Ай! - Лим отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от удара.

Глава 7

- Сорсус Карлал? - переспросила Сайарадил.

- Брат главы рода Мирхольдов, - сказал наставник. - Человек незаурядных способностей, но увлекающийся и быстро теряющий интерес. Ни семьи, ни детей, даже своего поместья у него нет. Единственная вещь, которой Сорсус предан безоговорочно, - это охота.

- Должно быть, интересный человек, - серьезно сказала Сая.

- Выдающийся... Не волнуйся ты так, - подбодрил Арамил, которого не обмануло напускное равнодушие ученицы. - Сегодня мы все узнаем. Сорсус никогда не опаздывает.

Наставник оказался прав. Солнце не успело даже подняться в зенит, как к Храму подъехала внушительная процессия из отряда всадников и семи груженных повозок.

На заднем дворе царило оживление: одни послушники распрягали лошадей, другие вели их на конюшню, третьи опасливо топтались возле груженных клетками повозок, откуда доносился визг, рев и лай. Повозки разгружали сумрачного вида воины: загорелые дочерна, с обветренной кожей, блестящими бородами и хищным взглядом, они, казалось, половину жизни проводили в сражениях, а половину - в седле. Даже Сая поежилась, глядя на них: одним словом, южане.

Внезапно одна из повозок стала сотрясаться от ударов изнутри. Уши заложило угрожающим ревом. Послушники в ужасе бросились бежать.

- Стоять! - гаркнул во все горло одни из воинов, хватая пробегавшего мимо послушника.

Тот испугался еще больше: никогда еще его не хватал грозный, по самые глаза заросший бородой здоровяк с двумя мечами за поясом.

- Это горный лев, ему тут жарко, - сказал здоровяк, подталкивая послушника к повозке. - Дай зверю водички!

- И это - сын знатного рода! - вздохнул Арамил, неодобрительно качая головой.

Бородач обернулся и, к удивлению Сайарадил, бросился обнимать наставника с ревом:

- Семь лет, предки побери! Семь лет!

Наставник сдавленно захрипел и кое-как выпутался из цепких рук.

- Ну надо же, - ухмыльнулся в бороду здоровяк, похлопывая Арамила по плечу. - Белые одежды! Значит, наставник - так мне тебя теперь величать?

- Только так, - строго сказал Арамил.

- Следи за языком! - гаркнул бородач, делая страшные глаза. - Может, тебе еще коленный поклон отвесить? Не дождешься, племянничек!

- Сорсус! - зашипел наставник.

- А что? - удивился тот. - Мои ребята все равно по-нашему не понимают! Не этих же ты боишься? - Сорсус кивнул на суетящихся послушников.

- Помолчи, сделай милость, - пробормотал Арамил.

Бородач порыскал глазами и, приметив застывшую на месте Саю, удивленно спросил:

- Это что еще за мышь?

Нижняя челюсть Сайарадил отвисла сама собой. Мышь?!

- Моя подопечная, - представил ее наставник.

Сорсус Карлал разразился гомерическим хохотом.

- Твой адепт?.. Пфф! Не смеялся так с прошлого лета, когда мне сказали, что я не способен поймать горного льва!.. Мышонок, - обратился он к Сае. - Они правда собираются выпустить тебя на арену?

- Во славу Эндроса, - осторожно ответила Сайарадил.

- Вышколили! - Сорсус грозно глянул на Арамила. - Я что, три месяца ловил намдийских ящеров, чтоб они растоптали ребенка на потеху толпе?

- Сорсус! - зашипел Арамил.

- Ящеров? - пролепетала Сайарадил.

- Тоже мне, тайна! - крякнул с досадой Сорсус. - Вон они, красавцы, в самом конце.

Две последние повозки были скреплены друг с другом: поперек них лежала вытянутая кованная клетка, обитая железными обручами.

- Неужели наконец-то повезло? - спросил Арамил недоверчиво. - Ты же несколько лет не мог поймать их!

Сайарадил приметила на клетке узкие щели, оставленные для вентиляции, и подошла ближе.

- Да, три года без добычи, - Сорсус выглядел крайне довольным. - А тут - сразу два! В капкан попалась самка, но самец крутился рядом... Если тебе дорога воспитанница, придумай ей другое испытание!

- Ты недооцениваешь ее, - безмятежно улыбнулся наставник.

- Вот погоди, увидишь их в вольере...

Сайарадил осторожно прислонила ухо к клетке. Ей очень хотелось услышать рев, рык, хоть какое-то шевеление внутри, потому что гнетущая тишина пугала куда больше.

- Нет, Сая, не надо! - крикнул Арамил.

Она отпрянула, услышав наставника, но в этот миг в одну из щелей скользнуло что-то узкое, длинное и склизкое. Саю окатило волной смрада: лиловый обрубок хлестнул ее по лицу с такой силой, что она упала на спину. В

Арамил бросился к ней. Сая сидела с закрытыми глазами и судорожно терла рукавами лицо, размазывая по щекам липкую слизь. Лиловый обрубок дергался из стороны в сторону, бился по земле, словно пытаясь отыскать ускользнувшую добычу. Сорсус хлестнул его плеткой: в клетке глухо заворчало, и обрубок втянулся внутрь.

- Кто тебе разрешал подходить? - набросился Сорсус на Сайарадил.

- А кто запрещал? - вспыхнула та, отплевываясь от мерзкой слизи.

- Великое Небо, это и дураку ясно! - наседал Сорсус.

- Почему вы их не связали?

- Они связаны!

- Тогда что это было?

- Язык! С тобой поздоровались!

- Язы-ык?!.

- Возьми себя в руки, адепт! - строго приказал наставник Арамил.

Сайарадил стало стыдно за свою несдержанность. Она встала и, сложив ладони, умылась собравшейся в них водой.

- Приношу извинения за неподобающий тон, господин Карлал, - сказала она, церемонно поклонившись.

- Кажется, я начинаю понимать, - проговорил Сорсус, наблюдая за ее действиями. - Наследница Валлардов, не так ли?

- Мышонок звучало лучше, - сказала Сая и улыбнулась.

- Нам надо спешить, - прервал их Арамил и, похлопав бородача по плечу, потащил Сайарадил к воротам.

Сорсус Карлал проводил ее задумчивым взглядом и принялся отдавать приказы наемникам на клокочущем южном наречии.

- Задавай уже свой вопрос, - вздохнув, сказал Арамил, пока они шли к тренировочному полю. - Дядя не умеет держать язык за зубами...

- Вы принадлежите к роду Мирхольдов? - быстро спросила Сая.

- Ни в коем случае.

- Но дядя?..

- Не родной. Сорсус Карлал - двоюродный брат моего отца. Да, отец - отпрыск древнего рода. А я - нет, - лицо наставника озарила насмешливая улыбка. - Я - плод внебрачной связи отца с женщиной неблагородного происхождения. И хоть отец собирался признать меня, мои знатные сородичи дали понять, что их это не устраивает... Так что к роду Мирхольдов я не имею никакого отношения.

Что-то яркое промелькнуло в глазах наставника. Сая, будто завороженная, попыталась поймать это отражение. Солнце погасло, мир вокруг сузился до зрачков наставника, и из этого полумрака проступило вдруг женское лицо, бледное и прекрасное, в окружении белых похоронных венков.

- Как же вам было больно, когда умерла ваша мать...

Лицо Арамила вытянулось: впервые за шесть лет Сая видела наставника таким беспомощным. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но не нашел слов. Испугавшись его гнева - и своих собственных видений, Сая попыталась перевести тему:

- Намдийские ящеры - крупнейшие животные на суше. Возможно, лучше снять печать? Мои силы возрастут!

Наставник сделал глубокий вдох, беря себя в руки и покачал головой:

- Что, если ты не сможешь контролировать их? Нет, мы не имеем права рисковать! Проведем ритуал после испытания.

Сая украдкой перевела дух и зареклась впредь смотреть в глаза наставника.

***

К Эндросу плыли на корабле - обычном транспортнике, которые ходили по Окраинному морю. Поездка по конному тракту была короче, если часто менять лошадей - но и расходы были существенно выше места в трюме. К тому же на воде не было ни застав, ни дозорных, поэтому изгои предпочитали водный путь.

Несколько раз за время пути корабль останавливался в крупных городах, и Сантар вместе с отцом сходил на берег. Никогда еще он не видел столько народа сразу! Говор, манеры, даже походка отличалась от того, к чему привык Сантар. Ближе к Большому городу проступал южный колорит: на пристанях появились крикливые торговцы свежими фруктами, а теплые кафтаны с длинными рукавами сменились на легкие туники. Сантару, привыкшему к традициям севера, приходилось порой опускать глаза: женщины на севере не оголяли плечи. Хвала духам, что хотя бы юбки южанки носили в пол!

Прически горожан поражали еще больше. Завитые, взбитые над головой, замотанные в невероятные узлы - волосы благородных господ жили своей жизнью, создавая вокруг головы хозяина загадочный ореол. В разношерстой толпе на пристани люди делились не по роскошеству одежд, а по длине волос. Сантар знал, что простолюдинам запрещалось отпускать волосы ниже плеч, но он почему-то не представлял даже, что это распространяется и на маленьких девочек!

Если провинциальные города так причудливы, то каков же Большой город?

- Какой он, Большой город? - спросил тогда Сантар.

- Эндрос? - отец задумчиво пожевал губами. - Он... ошеломляет. Удивительно красивый и уродливый одновременно.

Что он имел ввиду, Сантар понял, сойдя на берег после долгого семинедельного плавания.

Они сошли на берег с восходом солнца, и тут же попали в людской водоворот: кто-то бежал, кто-то стоял на месте, кто-то тащил тележку с поклажей. Грузовые повозки со впряженными лошадьми стояли тут же, мешая движению. Поодаль высились склады с распахнутыми настежь воротами, куда голые по пояс носильщики тащили ящики с грузами; на них бранно орали надсмотрщики. А впереди за всей этой кутерьмой высилась гигантская, невиданной высоты стена из белого камня, окрашенного в розовый рассветом. Сантар мог поспорить на меч, что высота этой стены была не меньше столетней ели!

Площадь перед входными воротами была запружена спешащими войти в город. У ворот стояло четыре стражника, следящих за толпой; в бойницах над воротами Сантар заметил лучников.

- Небывалое зрелище, не так ли? - спросил отец.

- Не маловато ли охраны для таких ворот? - спросил Сантар с умным видом, когда они с отцом влились в поток людей.

- Даже этих много, - усмехнулся отец. - Они стоят тут, чтобы не было давки.

- Я думал, Эндрос - это город-крепость, - буркнул Сантар. - Где легионы? Корабли?

- Легионы? - косматые отцовские брови поползли вверх. - Они к Эндросу больше двухсот лет не приближались! Флот стоит в южных портах... Эндрос не крепость, а 'город-государство'!

- Государство тоже надо охранять, - заупрямился Сантар.

- Ты не слушал учителей, - сокрушенно покачал головой отец. - Видишь?

Сантар задрал голову, чтобы разглядеть башню, возвышающуюся над воротами.

- Это смотровая вышка? - спросил он.

- Это проводник, - отец указал на короткий шпиль, торчащий над башней. - Эндрос - город магов! Ты думал, у него нет магической защиты?

Сантар поежился: он никак не ожидал, что столкнется с магией вот так сразу, не успев даже войти в Большой город.

- Эндрос окутан щитом, как младенец периной. Он защищает от враждебной магии... Возможно, и от катапульт, - объяснил отец. - Большой город никогда не подвергался осаде. Думаю, жрецы способны превратить щит в оружие... Но эта магия так сильна, что, скорее всего, убьет тех из них, кто ее призовет.

- Ты говоришь о них с почтением, - удивленно заметил Сантар.

- Любой достоин уважения, если жертвует жизнь за свой дом, - сдержанно сказал отец.

Пройдя через ворота, они попали на широкую улицу, вымощенную булыжником. Народ здесь не задерживался: по обе стороны улица была огорожена каменной стеной. Около стен сидели нищие в грязных лохмотьях, а некоторые и вовсе без одежды, пугая народ своими язвами; они голосили и протягивали к прохожим руки, заставляя тех шарахаться в сторону.

- Стража брезгуют прикасаться к попрошайкам, - сказал отец. - Они все равно быстро умирают: здесь им не подадут даже кусок хлеба... Если пойдем вперед, выйдем на Торговую площадь. Там можно достать практически все, что продается в подлунном мире за деньги.

- А там что? - Сантара кивнул на стены.

- Окраинные кварталы.

Лихо раздери! Окраинные кварталы Эндроса, где жили самые бедные и бесправные жители великого города; они были свободными, но многие считали, что участь раба куда завидней такой свободы.

- За этими стенами, - тихо сказал отец, - пытаются выжить те, кого я считаю братьями. Идем! Я покажу, за что мы сражаемся.

Он свернул к одному из узких проходов в стене. Шагнув вслед за отцом, Сантар будто попал в другой мир. Булыжная мостовая кончилась, под ногами зачавкала грязь. Взгляд Сантара уперся в скособоченную стену: дом в четыре этажа высотой, окна которого были затянуты обрывками парусины. Точно такой же дом располагался напротив - и так вдоль по улице, насколько хватало глаз. Дома кренились вперед так, словно были готовы обрушиться в любой момент. За стеной светило солнце, а здесь царил полумрак: улица была такой узкой, что, раскинь Сантар руки, он коснулся бы стен домов по обе стороны.

- Смотри под ноги, - предупредил отец, внимательно глядя под ноги. - Здесь нет канализации.

Окраинные кварталы запомнились Сантару не узкими грязными улочками, не полумраком и даже не мерзким запахом, а шеренгами одинаковых домов, следующих друг за другом до дурной бесконечности. Эти дома строились не жильцами, а кем-то, кто заранее знал, как тесны будут эти лишенные света улицы, по которым потечет зловонная жижа.

- Пришли, - сказал отец, каким-то чудом узнавая нужный дом среди вереницы одинаковых зданий.

Они поднялись по ветхой лестнице под самую крышу. На стук открыла женщина средних лет с хмурым лицом; на руках она держала маленького ребенка, который тянул ее за стриженные волосы и монотонно плакал. Не говоря ни слова, женщина кивнула вглубь комнаты и тут же потеряла к ним интерес, возвращаясь к жаровне.

Сантар оглядел тесную комнату: крохотный стол в углу, на нем - составленные один на другой глиняные горшки, у стены - грубо сколоченная скамья. Если не считать жаровни, в комнате больше ничего не было. Отец показал взглядом на скамью, что значило 'останься здесь', и прошел в соседнюю комнату, дверной проем которой был занавешен тряпкой. Женщина, укачивающая ребенка, свободной рукой помешивала что-то в котелке; вокруг нее крутилось еще трое детей - когда они появились, Сантар даже не заметил. Ему стало вдруг очень неловко. Присев на краешек скамьи, он прислушался к происходящему в соседней комнате. Отец тихо спорил с кем-то. Сантар напряг слух, но смог разобрать только несколько фраз. Судя по всему, отец просил помощи, но ему упорно отказывали.

- Мы пришли вдвоем, - сказал отец. - Ягван в городе уже три дня...

- Можете передохнуть, но потом - уходите, - ответил мужской голос. - Стража может нагрянуть посреди ночи! Ладно я, но что будет с ними? - надо полагать, говоривший имел ввиду женщину и детей.

- Нам не нужен ночлег, мы пришли тебя проведать, - суховато сказал отец.

- Я не хочу больше вздрагивать от каждого шума, - умоляюще ответили ему. - Мне бы просто жить! Пусть тяжело, но спокойно...

- Мне знакомо это чувство, - сказал отец. - Что ж, больше мы не побеспокоим твою семью.

- Попытайся понять, - прошептал голос. - У меня ничего нет - и все же мне есть, что терять.

В соседней комнате послышалась возня: из-за занавески вышел сутулый мужчина с лысой макушкой; не глядя на Сантара, он направился к выходу. Следом за ним показался отец. Сантар притворился, что не подслушивал разговор, а отец сделал вид, что поверил ему.

- Иди сюда, - махнул он рукой.

Соседняя комната оказалась еще меньше, чем первая. Большую часть пространства занимала лавка, застеленная выцветшим красным покрывалом. Сантар присел и взял протянутый ему кусок хлеба. Пока он жевал, отец рассказывал дальнейший план действий.

- Прошлой ночью Ягван должен был подготовить нам путь в Старый город. В полночь мы вместе с ним перейдем внутреннюю стену и направимся к Храмовой башне. Задача Ягвана - прикрывать наш тыл. Мы же с тобой должны будем отыскать одну вещь.

- Какую? - загорелся Сантар: подумать только, Храмовая башня!

- Гляди-ка, - отец вытащил из сумки скрученный в свиток листок.

На бумаге был изображен круглый штамп с резным узором из переплетенных колец - символом Первохрама.

- Что это? - спросил Сантар.

- Это удостоверяющая печать Верховного жреца, - объяснил отец. - Ее хранят в центральных покоях для приемов, которые расположены на первом этаже Храмовой башни.

Сантар вгляделся в рисунок: он знал, что такой узор изображается на храмовых стягах. И что необычного в этой печати?

- Это для Отшельника? - спросил он про между прочим.

- При чем тут колдун? - поморщился отец. - Печать нужна старейшинам.

Сантар видел, что отец говорит правду, но лучше бы он солгал! Его неведение означало одно: старейшины не рассказали о сделке с Отшельником - возможно, потому, что знали, как сильно отец ненавидит магов.

- А зачем она им? - не удержался Сантар.

- Какая тебе разница? - вздохнул отец. - Главное, что это твое задание!

- Не знал, что мы просто выполняем приказы, - нахохлился Сантар.

- Не приказы, а просьбы, - раздраженно поправил отец. - Каждый из нас делает то, что ему по силам. Думаешь, ты бы на месте старейшин справился лучше?

Сантар оттянул ворот - его бросило в жар. В самом деле, зачем он спорит?

- Все еще носишь эту безделушку? - спросил вдруг отец.

Досадливо поморщившись, Сантар спрятал обратно кожаный шнурок с прозрачным камнем, случайно выскользнувший из-за пазухи.

***

К вечеру Сантар задался вопросом: если стены окраинных кварталов призваны скрывать позорное уродство, то какую же красоту прячут за стеной Старого города?

- Когда-то Эндрос был оплотом свободы Обозримых земель, - сказал отец. - Каждый мог заявить свое право на слово и выступить на Форуме перед собранием знати и простого народа. Но после восстания назаров, когда разъяренная зачистками толпа челяди залила Форум кровью, Старый город закрыли для простолюдинов. Голосовать им тоже запретили, и вся власть постепенно сосредоточилась в руках аристократов. Теперь право публичного слова на Форуме может заявить только член правящей семьи одного из двенадцати родов-основателей, но даже они не просили этого права уже много лет... Ты голоден?

Пока отец покупал еду, Сантар с любопытством разглядывал издали выстроенный на стене караул.

- Внутренняя стража, - пояснил отец, протягивая ему скрученную жгутом лепешку. - Они охраняют только Старый город.

- Их набирают из благородных? - спросил Сантар, вгрызаясь в горячий хлеб; внутри была начинка из мяса, которого тот никогда прежде не пробовал.

- Баранина, - пояснил отец.

- А это? - спросил Сантар, отрывая блестящую черную ягоду от увесистой кисти и жмурясь от удовольствия - сладкая!

- Это виноград, - хмыкнул отец. - Благородные?.. Нет, конечно! Сыновья зажиточных горожан, выходцы из купеческих родов... Впрочем, простолюдинам в стражу путь закрыт.

Сантар крутил головой, стараясь ничего не упустить. Он видел нечто, абсолютно отличающееся от его прежней жизни: высокие дома в несколько этажей, разбитые на маленькие квартиры; школы для неблагородных и огромные общественные бани; парки с аккуратными аллеями и фонтанами; мосты, возведенные над искусственными каналами; Торговую площадь, самую, наверное, огромную в мире, где было так много народу, что Сантару оттоптали обе ноги, а голова закружилась от запахов пряностей и вин.

- Я не думал, что здесь будет так оживленно, - поделился он.

- Завтра город встречает лето, - пояснил отец. - Лучший праздников! Ярмарки, гулянья, испытания адептов на Храмовой арене...

- Тебе нравится этот город? - недоверчиво спросил Сантар.

- Красивое место, в котором есть хорошие люди, - отец протянул сыну сырную лепешку. - Сенат Эндроса, его магистраты и суды - не самая плохая власть, которую видел этот мир.

- Значит, жрецы? - понизил голос Сантар.

На лице отца появилось неприятное выражение.

- Пока двенадцать легионов Эндроса подчиняются Сенату - как бы ни была плоха жизнь, она продолжается. Если же к власти придут жрецы, миру конец. Они слишком долго выжидали, прячась за стенами Храма... Ослабление магистратуры, срывы значимых династических браков - результат хитрой политики жрецов. Их цель - армия. За кем стоит военная сила, тот правит миром.

- И как они собираются подчинить легионы?

- Развязав войну с империей Райгон. Никому, кроме жрецов, она не выгодна. Это будет битва не за землю, золото или рабов - это будет резня за право обладания Саркофагом. Назары пойдут на Эндрос во имя веры. Жрецы будут произносить пылкие речи, призывая защитить святыню. Ты понимаешь, насколько возрастет их влияние?

Сантар представил себе марширующую по равнинам имперскую армию - и легионы Эндроса, вышедшие навстречу; воинов, павших за кусок камня, который даже не видели; обескровленные разрушительной войной народы; победу Большого города...

Мысль о победе Райгона сыну назарки была куда приятней.

- Империя не так уж и слаба, - заметил Сантар.

- У жрецов есть оружие, силу которого опасно недооценивать, - нахмурился отец. - Вот уже несколько лет в Храмовой школе обучается потомок Ксайгала - одного из первожрецов, захороненных в Саркофаге. Если это правда, то стихийная магия вернулась - а значит, мирному времени вскоре придет конец.

- Стихийная магия? - недоверчиво переспросил Сантар. - Она действительно существует?

- Не сомневайся. Куда хуже, что этот пока еще невинный ребенок-маг одновременно наследует роду Валлардов. Такая вот насмешка духов... Теперь от того, какой путь выберет выкормыш жрецов - служение Храму или светскую жизнь, - зависит будущее Обозримых земель.

- А сколько ему лет? - спросил Сантар.

- Ей, - поправил отец. - Это девушка на год младше тебя. И если наши осведомители правы, она собирается посвятить себя монашеству - а значит, жрецы уже победили. Не будет сенаторов в белых тогах, не будет гуляний и шумной толпы - не будет Эндроса, а только безликие балахоны и обряды у Саркофага.

- Мы тоже совершаем обряды, - осторожно заметил Сантар.

Лицо отца налилось от гнева.

- Молитвы у могилы твоей матери ты смеешь сравнивать с их обрядами?!

- У моей матери нет могилы, - тихо Сантар, - а ненависть к врагу лишает концентрации. Так говорит Чэн-Ку...

- Вот оно что, - скрипнул зубами отец. - Как я сразу не догадался!

Он терпеть не мог Чэн-Ку: возможно, потому что тот был лучшим мечником в Убежище - но, скорее всего, причиной неприязни было прошлое этого назара, тесно связанное с матерью Сантара.

Около двадцати лет назад, когда первые беженцы из Райгона хлынули в леса, к изгоям примкнули юная девушка и мужчина средних лет. Казалось, эти двое были вместе: мужчина не отходил от девушки ни на шаг и выглядел так, словно готов защитить ее ценой собственной жизни. Позже стало ясно, что между ними ничего не было, но выросший Сантара понимал, что отца без конца должна была съедать ревность. Даже сейчас, когда жены уже не было на свете, Чэн-Ку продолжал присутствовать в его жизни в роли наставника их единственного сына.

В Убежище Чэн-Ку отвечал за подготовку новобранцев. Единственным, кого он обучал с детства, был Сантар. Год за годом назар поднимал его на заре, выгонял на улицу в любую погоду и заставлял до мозолей отрабатывать удары. Когда Сантар овладевал новым приемом, Чэн-Ку усложнял технику - и все шло по новой. Отца это раздражало. Ему хотелось обучать сына самому, хотелось, чтобы тот перенял обычаи кмехов, а не назаров. К сожалению, Сантар оказался непригоден ни к южному бою на кулаках, ни к громоздкому оружию кмехских сородичей, зато для назарских боевых искусств он словно был рожден.

Когда мать умерла, Сантар хотел забросить тренировки, но Чэн-Ку ему не позволил. На следующее утро после ее смерти назар отыскал спящего под елью Сантара и вручил ему меч. В ответ на его протесты назар бесстрастно заявил:

- Она сказала перед смертью: 'Помоги моему сыну стать тем, кем он должен быть'. Я выполню ее последнюю просьбу независимо от твоего желания.

- Почему я должен быть таким, как хочешь ты? - разозлился маленький Сантар. - Я назар лишь наполовину, у меня есть отец - он тоже воин!

- Твой отец - великий воин, - уважительно сказал Чэн-Ку. - Но тебе нужно быть назаром не наполовину, а целиком. Когда-нибудь ты поймешь, о чем я.

Сантару не оставалось ничего, кроме как поднять меч и приступить к тренировке. Прошли годы, но он так и не понял, что назар имел ввиду.

- ...всегда будешь следовать за ним? - вывел его из задумчивости голос отца.

- Я иду за тобой, - твердо ответил Сантар. - Даже если это - путь ненависти.

Отец хотел сказать что-то, но сзади вдруг раздался топот копыт и оханье рассыпающейся толпы. По улице, едва ли не срываясь на галоп, скакали двое всадников на вороных лошадях. Один из них был крупным мужчиной в серых одеждах; его лицо Сантар разглядел, но отчего-то не запомнил, таким неприметным оно было. Второй был узкоплеч, невысок и вполне мог быть как девушкой, так и юношей. Когда всадники приблизились, Сантар наклонил голову, пытаясь заглянуть под его нависший синий капюшон, но увидел лишь отливающую мертвенной бледность улыбающуюся маску.

- Маг в сопровождении стражи, - шепнул на ухо отец.

Стражник у ворот проверил бумаги и пропустил всадников вперед; Сантару показалось, что сделано это было поспешно. Ворота скрипнули и медленно открылись - за ними показалась широкая, выложенная белоснежными плитами улица. Прежде, чем Сантар успел разглядеть еще что-то, ворота закрылись, лязгнув тяжелыми створками.

- Успеешь наглядеться, - хмыкнул отец. - Завтра в честь праздника ворота Старого города распахнуться для всех! Толпы людей придут посмотреть, как адепты Храмовой школы будут проливать кровь на арене... Нельзя пропускать такое зрелище!

- Мы там будем? - не поверил своим ушам Сантар.

- В этот год на арену выходит потомок Ксайгала, - глаза отца зловеще блеснули над густой бородой. - Нужно понять, на что способен наш враг.

***

- Докладывай! - приказал Верховный, взмахом руки поднимая Пилия с колен.

- Все идет по плану, - стражник позволил себе ухмылку. - Осведомитель из простолюдинов предупредил: утром прибыло двое, ночью явится еще один.

- Всего три человека? Проклятое отребье! - рассвирепел Верховный, вскакивая с лежанки. - Эти оборванцы, которые величают себя изгоями, думают, что смогут втроем проникнуть в Храм?.. Это равносильно плевку в лицо мне!

Пилия с готовностью рухнул на колени.

- Мои люди схватят их, как только они попытаются проникнуть в Храм! - отрывисто сказал он.

- Зачем ждать? - расплылся в улыбке Верховный. - Разве нам нужны доказательства виновности этих выродков? Не хочу, чтобы их ноги оскверняли храмовую землю. Остановите их где-нибудь на подходах... И не позволяйте глазеть на ваши лица.

Глава 8

В ночь перед испытанием Сая лежала без сна. Ящеров увидеть не удалось, но книги были в ее распоряжении, да и наставник расспросил своего дядю. По его описанию ящеры были в четыре раза длинней Сайарадил и практически с нее высотой. Эти хищники обитали в саваннах Намдии, далекой стране, отделенной от Эндроса жаркими пустынями. Ящеры питались всем, что попадалось им на пути; против человечины они тоже ничего не имели, и, зная это, караваны всегда сторонились диких саванн. Не зря назары прозвали ящеров равнинными драконами.

Одолеть намдийского ящера было невозможно. Все их тело от головы до кончика хвоста покрывала роговая чешуя, неуязвимая для стрел, мечей и магических энергий. Настоятель Карлал советовал целиться в брюхо, где роговица была тоньше, но предупреждал, что ящеры передвигаются с невероятной скоростью. Сая слушала, боясь что-либо упустить: ей не хотелось завалить задание, позорно сбежав под защитный купол.

Духота и волнение не давали уснуть, и Сая решила выйти на свежий воздух. Прислушиваясь к ночной храмовой тишине, она спустилась в учебную комнату на третьем этаже, окна которой были единственными, что выходили во внутренний двор. Приоткрыв одну из ставень, Сая на миг замерла - полная луна и ни облачка, еще заметят! - и, отбросив сомнения, спрыгнула на крышу тренировочного зала. Это место ей показал Айне года три назад. Здесь можно было отдохнуть от душных стен Храма и поглядеть на звезды или парковые аллеи, видневшийся из-за стены. Такие прогулки были грубым нарушением Устава, но Сая порой шла на риск. Осознание того, что за стенами Храма есть еще другой мир, помогало ей успокоиться...

Так было всегда, но не сегодня. Едва спрыгнув, Сая услышала шум - не звук, а скорее вибрация, всколыхнувшая пространство. Отвратительно ощущение погони, когда тебя вот-вот должны настигнуть... Такое часто бывает с нами во снах. Сайарадил инстинктивно обернулась и поняла, что это были не ее чувства. Тихо шелестели деревья, в небе висела луна, уютно стрекотали цикады - но это было лишь внешнее, кажущееся спокойствие.

Сайарадил отступила к окну: разумней будет вернуться... Но тут со стороны заднего двора донесся шум. Сая сжалась к комочек - не хватало еще попасться перед испытанием!..

Шум нарастал, послышались глухие звуки ударов, лязг металла. Что-то неладное творилось на заднем дворе. Решив рискнуть, Сая подползла к краю крыши и осторожно глянула вниз.

***

- Подкоп? Подземный ход? - допытывался Сантар у отцовской спины.

- Не шуми!

Ночь была светлой из-за полнолуния. Отец жестом приказал Сантару присесть: слышно было, как поверху стены промаршировал караул. Дождавшись тишины, отец махнул рукой - следуй за мной! - и, держась тени, пробрался к самшитовым кустам под самой стеной.

- Ждем Ягвана, - велел отец одними губами.

В зарослях самшита оказалось свободное пространство, окруженное зеленью, словно пологом шатра. Отец расположился на земле, удобно вытянув ноги и прикрыл глаза; Сантар принялся простукивать землю, пытаясь отыскать тайный лаз.

Когда со стены вновь послышался шум, отец довольно кивнул:

- Новая смена. Полночь, - и вжался в ветки, будто бы освобождая место.

Прямо там, где он сидел, земля зашевелилась, будто живая. Сантар отпрянул в сторону. Земля приподнялась холмиком, затем рассыпалась в стороны, открывая черную дыру; из дыры слышалось тяжелое сопение, а через пару мгновений показался и сам Ягван Крогг, перемазанный глиной.

- Проклятые дожди! - ругался он сквозь зубы; это было самое приличное из сказанного.

- Но как?.. - задохнулся Сантар.

Ягван, отдышавшись, протянул ему руку, демонстрируя браслет на запястье - Сантар разглядел лишь, что браслет деревянный и широкий.

- Магия, конечно, - пробурчал северянин, вытирая потный лоб, - но выбирать не приходится. Зато надежная штука: за годы использования ни разу не дала осечки!

- Браслет открывает проход? - спросил Сантар.

- Надо постучать по земле три раза, а перед этим представить место, куда хочешь попасть, - объяснил Ягван. - Радиус действия небольшой, но под стеной пролезть хватает.

- Откуда... - начал было Сантар.

- Отшельник, - буркнул Ягван, расставляя все по своим местам.

- Значит, в Старый город мы попадем через него?

- Если только у тебя не окажется боязни узких пространств, - подозрительно прищурился Ягван.

Сантар возмущенно сверкнул черными глазищами.

- Всякое бывало, - мрачно изрек северянин, но вдаваться в подробности не стал.

Преодолеть подкоп оказалось не так просто, как могло показаться со стороны. Подумаешь, проползти расстояние в шесть десятков локтей!.. На самом же деле это темнота, запах сырой земли и неотвязный липкий страх, что сверху на тебя сейчас обрушится стена. Сантару казалось, что он ползет целую вечность, и проход, открытый коварным магическим браслетом, ведет вовсе не в Старый город, а в подземное царство, где он останется навечно.

Но слава милостивым духам - проход вывел Сантара не к теням мертвых, а в пахучие кусты розмарина, где отец уже закинул за спину колчан со стрелами и свой огромный лук; ему не раз говорили, что оружие это не для ночных вылазок, но отец как истинный кмех игнорировал эти выпады.

Ягван, выбравшийся из лаза последним, вытащил из-под корней заранее припрятанный топорик. Сантар огляделся, но другого оружия не заметил.

- А мне? - спросил он.

- Рано тебе убивать, - нахмурился отец.

- И защищаться тоже рано?

- Какая защита, если мы с тобой? - удивился Ягван и трижды постучал по земле: с тихим свистом проход закрылся.

Сантар вопросительно посмотрел на отца. Вместо ответа тот надел ему на шею тесемку с черным камешком продолговатой формы. Такой же висел у него на шее.

- Вот твоя защита! Если колдун прав, - голос отца выражал крайнее сомнение, - эта побрякушка поможет нам проникнуть в храм, - и, не слушая возражения сына, раздвинул густые ветви.

'А вот и амулеты, о которых говорил Отшельник!' - мрачно подумал Сантар и полез вслед за отцом.

Снаружи его глаза резанул яркий лунный свет. Полнолуние! Сантар не понимал, почему, но его вдруг охватило скверное предчувствие.

- Страшно? - хмыкнул Ягван, по своему истолковав тревогу на лице юноши. - Это даже хорошо! Но бояться нечего: я лично проверил - караулов не больше, чем обычно.

- Держись рядом и делай все, что я говорю, - приказал отец.

Старый город был полон шорохов и звуков: от пения ночных птиц до плеска рыбы в маленьких прудах. Сантар косился по сторонам, то и дело спотыкаясь. Лазареты, продовольственные склады, какое-то вычурное здание... Монетный двор! И бесчисленное множество базилик... Улицы перешли в парковые рощи; когда деревья поредели, а аллеи стали шире, Ягван прошептал ему в затылок:

- Большой город во всем его величии!

В голосе северянина звучало столько яда, что Сантар поневоле поежился.

Парковые рощи расступились, открывая вид на площадь, которая даже в лунном свете сияла ослепительной белизной. Сантар прикрыл глаза; его вновь посетило мерзкое ощущение того, что он забыл нечто оченьважное.

Площадь упиралась в белую башню, пиком уходящую в небеса - Сенат Большого города. По левую сторону от ее подножья стоял небольшой храм в честь Вечного Солнца как символ чистоты и справедливости. По правую сторону от Сената стоял открытый постамент, украшенный рядом высоких колонн.

- Это ростра, ораторская трибуна, - пояснил отец, проследив взгляд Сантара. - Последним, кто говорил с нее, был принцепс Сената Лиридус Кассий, предавший забвению народ назаров и закрывший ворота Старого города. Это было пятьсот лет назад. С тех пор никто более не решался подняться на эту ростру.

Перед тем, как выйти на освещенную луной площадь, отец кивнул Ягвану - тот порылся в карманах и вытащил три подвески. Сантар повертел в руках протянутый ему кругляшок, плоский с небольшой дырочкой в центре, через которую был пропущен шнурок. По краям подвески шел загадочный плетеный узор.

- Это рунные талисманы, они отводят глаз, - объяснил отец, вешая шнурок на шею. - Открытые пространства мы перейдем незамеченными.

- Почему же мы их сразу не надели? - удивился Сантар.

- Караулы у внутренних стен снабжены артефактами, реагирующими на вражескую магию. Одень мы их раньше, и вся стража Старого города охотилась бы на нас!

- Откуда... - начал было Сантар.

- Отшельник, - вклинился Ягван, недовольно морщась. - Может, подождем, пока ночь закончится?

Сантар замолчал, пряча подвеску за пазуху; каменный кругляш звонко ударился о хрусталь.

- Мы перейдем площадь и свернем влево, - пояснил ему отец, указывая рукой направление. - Пройдем мостик, срежем через парк-розарий и выйдем к улице, ведущей прямо к Храмовой башне.

Не доверяя талисманам, широкую площадь они перебегали осторожно, пригибаясь и прячась за постаментами статуй и беседками. Невысокую ограду, окружавшую площадь, перепрыгивали по очереди: первым, как повелось, отец, Сантар следом; слышно было, как вздыхает позади грузный Ягван. Пригибаясь, короткими перебежками они добрались до мостика через узкую речушку, перешли его по очереди и уперлись в высоченную арку, переплетенную прекрасными розами.

- Следуй за мной, - одними губами приказал отец, сворачивая с дорожки в благоухающие заросли.

Продираясь сквозь колючки, Сантар понял кое-что: жизнь повстанца по большей части состоит из лазаньях по кустам - и лучше уж кусты самшита, чем роз. Позади в полголоса выругался Ягван, зацепившийся штаниной. Сантар хмыкнул, а отец неодобрительно поморщился: не следовало шуметь попусту.

Выбравшись из зарослей, отец и сын остановились, поджидая неповоротливого северянина. Прошло несколько минут, а Ягван все не показывался. 'Сходить проверить?' - глазами спросил Сантар. 'Не нужно!' - качнул головой отец; вид у него был обеспокоенный.

Внезапно по тут сторону живой изгороди послышался шум и глухие удары. Отец сгреб Сантара за шиворот и нырнул с ним в густой розарий.

- А Ягван? - прошептал Сантар на ухо отцу.

- Сам справится, - ответил тот.

- Подождем его?

- Он не вернется.

- Как это?

- Ягван напоролся на стражу. Если отобьется, то нас искать не станет... Сегодня духи удачи от нас отвернулись. Возвращаемся к стене.

- А задание?

- Придется отложить, - коротко ответил отец, напряженно вглядываясь в просвет между розовых веток.

Сантар проследил его взгляд и увидел, как на дорожке показался человек. Он ступал по гравию беззвучно и плавно, словно танцор. К лицу человек прижимал странный предмет продолговатой формы, в лунном свете испускавшие слабое сияние.

- Магическое стекло! - еле слышно выдохнул отец и дернулся в сторону, но колючки мешали двигаться бесшумно. - Оно позволяет видеть вблизи...

- Магическое? - переспросил Сантар, вылезая вперед.

Отец был в два раза больше, но раз другого выхода не было, приходилось рисковать: Сантар, как мог, всем своим телом закрыть отца от приближавшего человека. Следующая минута была самой длинной в его жизни.

- Получилось, - ошарашенно прошептал Сантар, когда человек со стеклом скрылся за противоположным углом розового лабиринта.

- Опасность еще не миновала, - напомнил отец; он выглядел на удивление спокойным.

Выбравшись из розария, они пробежали мимо арки Славы, и, скрываясь в тени зданий, двинулись вперед к башне Магистратуры, выжидая удобный момент, чтобы свернуть к стене.

- Это был стражник? - прошептал Сантар, когда они остановились передохнуть в тени раскидистого каштана за башней Торговой палаты.

- Жреческие охранники, - ответил отец, вглядываясь в темноту. - Их еще называют серой стражей. Они подчиняются только приказам Верховного жреца.

- Значит, жрецы знали, что мы придем сегодня... - начал Сантар.

- И устроили ловушку, - тихо закончил отец; вид у него был подавленный.

Сантар понял: никто, кроме простолюдина, с которым они встречались утром, не знал об их предстоящих планах. Это означало, что сегодня их предал друг.

- Так ты знаешь, - сказал вдруг отец. - Что магия тебя не берет... Я надеялся, это так и останется тайной.

- А откуда ты... - начал было Сантар.

- Я не хочу говорить об этом, - в голосе отца послышался лед. - Нам надо двигаться дальше.

Вместо того, что свернуть к стене, отец продолжил идти вперед, то и дело оглядываясь.

- Погоня? - Сантар оборачивался, но не видел никого.

- Они знают, что нас было трое, и теперь движутся следом.

Из темноты впереди проступили очертания высокой башни. Погодите... разве это не башня Храмовой школы?

Отец остановился и положил Сантару руку за плечо:

- Сын, послушай. Тебе придется уйти. Вернешься к стене, встретишься с Ягваном, и вместе решите, что делать дальше. Если же он не вернется до рассвета, выбирайся из города и первым же кораблем... - принялся объяснять отец, но Сантар резко сбросил его руку с плеча.

- Я не уйду! - отрезал он. - Даже не начинай!

Отец глянул строго:

- Я же велел тебе не спорить.

- А мне все равно!

- Бывали переделки и похуже...

- Значит, и на этот раз выберемся. Вместе!

Отец улыбнулся и хотел сказать что-то, как вдруг резко толкнул Сантара в сторону.

- Пригнись! - приказал он, засовывая руку за пазуху.

Сантар пригнулся; над его головой просвистело, послышался удар, чей-то булькающий всхлип, а после - шепот отца:

- Бежим!

Они мчались вдвоем, стараясь держаться тени. Время от времени отец пускал назад одну-две стрелы и бормотал:

- Не отстают, - хотя Сантар не видел и не слышал ничего, похожего на погоню.

Впереди показалась густая стена деревьев.

- Буковая роща, - сказал отец. - Поднажми! Там мы точно оторвемся!

Они свернули с дорожки, петляя между деревьями и прислушиваясь: вокруг было по-прежнему тихо. Неожиданно сзади раздался треск, словно кто-то продирался напрямик через кустарник. Слева зашуршала трава, справа плеснула вода в пруду - погоня давала о себе знать, вынуждая бежать только вперед.

- Загоняют, словно диких животных, - побормотал Сантар.

- Похоже на то, - отец кивнул на промелькнувшую среди деревьев высокую стену. - Вон храмовая стена... Разделимся и обогнем ее с разных сторон, чтобы запутать их!

Сантар недовольно поморщился: он не верил, что эта идея сработает.

Впереди показалась каменная кладка. Шорохи за спиной стали громче. Отец улыбнулся в густую бороду:

- Встретимся на той стороне, - и, потрепав его по щеке, словно маленького, свернул направо.

***

Сайарадил осторожно выглянула из-за края крыши. В свете полной луны задний двор был виден, как на ладони. У наружной стены стоял мужчина - огромный, широкоплечий, заросший бородой великан, крепко державший лук, который наверняка был выше роста Сайарадил. Бородач пятился назад до тех пор, пока не уперся спиной в стену. С противоположной стороны двора на него наступало трое. Сая сразу узнала в них личную охрану Верховного жреца. В народе их прозвали серой стражей из-за неприметной темно-серой формы. Никто не знал, как происходит отбор в стражники; ходили слухи, что серая стража больше, чем люди.

Один из стражников выбросил руки из-под плаща - два метательных ножа с тихим свистом полетели вперед. Сайарадил подалась вперед и еле сдержала вскрик. С ловкостью, необычной для человека такой комплекции, бородач перекатился за пустые клетки, в которых перевозили животных для испытаний. Метательные ножи ударились о каменную стену и упали на землю.

Из своего укрытия Сайарадил наблюдала, как серые стражники подбираются к клеткам, окружая их кольцом; в голове крутился отрывок из устава: '...служители культа, будь то жрецы, адепты или те, кто во искупление своих пороков несут послушание, дают обед об отказе от насилия...' Серая стража служила лишь целям защиты; им запрещалось даже носить при себе оружие, но сейчас они осыпали клетки градом метательных ножей! Бородач не высовывался наружу и не отвечал им - у раскрытых ворот валялся колчан со стрелами, который он, видимо, обронил.

'Может, это тренировка? - лихорадочно соображала Сая. - Или... или этот человек - преступник?'

Дождавшись, пока серые сунутся ближе, бородач столкнул на них верхнюю клетку, а сам метнулся вправо, к воротам, но не успел - стража двигалась с ужасающей скоростью. Бородач вступил с ним в бой. Могучие удары обрушились на хрупкого с виду стражника, который только и мог, что уклоняться от огромных кулаков. Но тут к дерущимся подоспели еще двое - Сая лишь охнула, увидев, что они выползли из-под упавшей клетки. От мельканий рук стражников в глазах зарябило. Бородач пропустил удар ножом в живот. Он продолжал отбиваться, но было ясно, что это конец. Еще два удара достали его - один в ногу, другой - в правый бок. Бородач качнулся, сделал два шага назад, вновь поднял кулаки, но тут один из стражников вогнал ему нож прямо в сердце. Захрипев, бородач рухнул на колени и повалился в бок, на землю.

Сайарадил зажала рот рукой, подавив вскрик. Серые стражники, давшие обед ненасилия, хладнокровно убили человека! Казалось, у них даже не сбилось дыхание. Один из серых подобрал ножи, валявшиеся у клеток. Двое других приподняли бородача за руки и ноги, но тут же бросили, похватавшись за ножи. В воротах показался человек. Он шагнул на свет, и Сая увидела, что это парень немногим старше ее самой. Его появление застало стражу врасплох. Удивительно, но даже Сайарадил была сбита с толку: перед ней стоял живой человек, присутствие которого она даже не ощущала.

Парень между тем не медлил. Мгновенно оценив обстановку, он подхватил колчан со стрелами, лежавший у его ног, и метнулся к луку, который обронил бородач. Стражники, выйдя из ступора, кинулась ему наперерез. Парень схватил лук, но не успел им воспользоваться - серые настигли его, когда он прикладывал стелу к тетиве, и выбили лук из его рук. От тяжелого удара в челюсть парень свалился на землю...

- Прекратите! - выкрикнула Сая; происходящее заставило ее забыть об осторожности.

Стражники замерли и, как один, обернулись к ней. Сайарадил стало не по себе от их безликих лиц, скрытых за масками. 'Это серая стража, наши защитники' - пришлось ей напомнить себе.

- Что здесь происходит? - спросила Сая, стараясь придать голосу твердость.

Стражники переглянулись. Они не были обязаны отвечать непосвященному адепту, и все же... Вперед вышел один - должно быть, старший - и мотнул головой, изображая поклон.

- Мы выполняем приказ Верховного жреца, госпожа, - сказал он ровным тоном. - Прошу вас, вернитесь в свою комнату. Здесь небезопасно.

- Что за приказ? - не отступала Сая; она знала, что Верховный не мог отдать столько бесчеловечный приказ!

- Госпожа, позвольте напомнить, что Устав запрещает ученикам покидать пределы Храмовой башни ночью, - голос стражника был вежливо-ледяным. - И наказание...

- Позвольте напомнить, - с неожиданной для себя самой злостью перебила Сая, - что одним из главных обетов Устава является отказ от насилия - и наказание за его нарушение куда строже, чем побег из комнаты!

- Госпожа, должно быть, забыла, что этот запрет распространяется только на посвященных магов Эндроса, - напомнил стражник. - Ни я, ни мои братья не проходили посвящения.

'Они - отступники!' - ужаснулась Сая. Преследуя какие-то свои цели, они убили человека и теперь пытаются убить еще одного!

- Как вы смеете прикрываться Верховным, совершая столь очевидное зло? - процедила сквозь зубы Сая, поднимая руки.

- Госпожа, одумайтесь, - начал было стражник.

Отвечая на призыв, в воздух взметнулась струя воды из длинной поилки для лошадей, стоявшей внизу под стеной тренировочного зала. Сая хлестнула по воздуху руками, показывая воде цель - и та со свистом обрушилась на стражников, но не сбила их с ног, как ожидалось, а лишь оттолкнула назад. Мокрые с ног до головы стражники обернулись, чтобы понять, откуда последовал удар, и увидели на крыше здания фигуру, освещенную лунным светом. Белые волосы и струи воды - уверенная, что ее узнали, Сайарадил с ужасом смотрела, как стражники потянулись к ножам. Тренированное тело сработало на опережение: не понимая, что делает, Сая спрыгнула вниз, уворачиваясь от острых лезвий, и, подхваченная волной, опустилась на землю.

- Теперь вы пытаетесь убить меня? - крикнула она стражникам.

- Мы подчиняемся лишь приказам Верховного жреца, - все тем же ровным тоном ответили ей. - Любой, кто встанет у нас на пути, подлежит устранению.

Новая струя воды сшибла стражников с ног, но они тут же вскочили с земли. Сайарадил не верила своим глазам: удар такой силы был способен переломать кости противнику, но серые уже через мгновенье были на ногах.

Краем глаза Сайарадил видела, как парень, о котором все позабыли, пришел в себя и, оглядевшись, пытается отползти назад - туда, где валялся его лук.

Стражники тоже обратили на него внимание.

- Госпожа, - повторил один из них, - мы выполняем приказ Верховного жреца. Не вам рассуждать о его правильности!

- Возможно, вы неправильно поняли приказ?

- Здесь ошибаетесь только вы, госпожа. Прошу, вернитесь к себе!

Сайарадил покосилась на парня, переводившего глаза с нее на три фигуры в сером. Если она уйдет сейчас, возможно, ее даже не накажут. Но этот парень, без сомнения, умрет...

- Значит, - прошептала Сая, - это Верховный ошибается!

Услышав ее слова, стражники разом замахнулись, делая выпад. Сайарадил отбила полетевшие в нее ножи хлесткой струей и взмахом руки закрутила то, что учитель Нармаил прозвал 'водоворотом' - широкую водную спираль, мощным потоком сносящую все на своем пути. Выстоять против водоворота было невозможно. Волна накрыла стражников с головой и отшвырнул на стену. Они попадали друг на друга бесформенной кучей; у кого-то на одеждах проступила кровь.

Сайарадил перевела дух, но ослаблять бдительность было рано: она обернулась к незнакомцу, который замер в противоположном конце двора. Если он - враг, то, несомненно, попытается напасть... Но парень, сам забыв об осторожности, стоял к ней спиной, глядел на бородача, лежавшего в луже крови, и медленно сгибался, словно невидимый груз клонил его к земле. Сайарадил осторожно шагнула к нему, но парень тут же обернулся. Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, а затем процедил сквозь зубы на северном диалекте:

- Кто тебя просил?

Сайарадил застыла, пораженная ненавистью в его голосе.

- Не понимаешь? - решил парень и мгновенно перешел на эндарий: - Ты же одна из них... Ты маг?

- А ты - враг магов? - в тон ему спросила Сая.

Парень порывисто выхватил нож из ножен на поясе мертвеца. Сайарадил в ответ согнула локти. Она стояла, глядя ему в глаза, пока не поняла, что даже если перед ней преступник, она просто не сможет убить его!.. Руки Сайарадил повисли плетьми. Парень, в свою очередь, бросил нож, затем покосился на убитого, словно прощаясь, и, на бегу подхватив с земли лук, скрылся за воротами. Сайарадил же, глянув на поверженных серых стражников, что было духу бросилась назад к стене тренировочного зала.

Она знала, что совершила ошибку. Что если сегодня ночью она приняла неправильное решение и спасла преступников от заслуженной кары? И, что хуже, вдруг Верховный действительно отдал этот приказ?.. До утра Сая не сомкнула глаз, готовая к стуку в дверь, а когда наконец рассвело, спустилась вниз на негнущихся ногах. К ее удивлению, все было прежним: учителя совершали утренние песнопения, ученики косились с любопытством на адептов, которые, судя по кругам под глазами, тоже провели бессонную ночь. И только Сайарадил другими глазами смотрела на жрецов, окуривающих жертвенник благовониями. Знают ли они, что сегодня ночью серая стража убила человека?

Прочный и понятный мир, окружавший ее до сих пор, треснул, точно хрупкое стекло; в глубине души Сая чувствовала, что сама уже никогда не станет прежней.

Глава 9

Смена сезонов в этом году началась с засухи в южных землях, где из-за обмельчавших рек начались перебои с водой. Часть населения южных провинций - по традиции самая бедная и бесправная часть - потянулась в Эндрос на поиски работы, из-за чего веселый праздник стал настоящим столпотворением. Число стражи было увеличено вдвое, но беспокойство знати росло. Тайным приказом Сената началась мобилизация сил третьего легиона, расквартированного на побережье.

Праздник нельзя было отменять.

В назначенный день ворота Старого города открылись - и внутрь хлынула толпа. На аллеях, прилегающих к храмовому комплексу, началась давка: простолюдины лезли толпой, горожане побогаче старались держать лицо, но за свое место в очереди ругались, словно рыбаки в порту. Наставники отрядили десяток старших жрецов наводить порядок у задних ворот. Руки жрецов то и дело окутывало искрящееся сияние, и толпа присмирела.

Для аристократов был предусмотрен отдельный вход, который охраняла стража; здесь все было чинно, но так же шумно и тесно.

Сайарадил отказалась от завтрака; под ее глазами залегли страшные черные тени. Наставник Арамил в третий раз предложил сходить к лекарям. Сая отмахнулась.

- Я бы хотела навестить учителя Нармаила, - попросила она.

За последний месяц старый жрец сильно сдал и вот уже неделю не вставал с постели.

- Вечером зайдешь, - покачал головой Арамил. - А сейчас ешь! Может, все-таки в лазарет?..

- Только вместе, наставник. Вы бледны, как ваши одежды.

- Не каждый день твой воспитанник выходит на арену, - Арамил улыбнулся; улыбка вышла жалкая.

- Я не первый ваш адепт.

- Но лучший... Ты ешь, ешь!

Сайарадил уткнулась в тарелку, пряча румянец на щеках: ей редко доводилось слышать похвалу из уст наставника.

- Проверю, все ли готово, - вздохнул Арамил и направился к выходу, но замер в дверях. - Сая...

Та подняла глаза и встретилась взглядом с наставником. В теплом отблеске светильника его карие глаза сверкнули влажным, чуть красноватым блеском... Слезы? Быть не может!

- Нет, ничего, - бросил Арамил моргнул, отворачиваясь. - Чтоб до последней крошки! - и вышел из комнаты.

Сайарадил удивленно смотрела на закрывшуюся дверь; она могла поклясться, что в глазах наставника отражался страх.

Арамил летел по коридорам, врезаясь в людей; на любую попытку заговорить с ним он нетерпеливо мотал головой, чем заслужил пару укоризненных взглядов от старших жрецов. Ввалившись в свои покои, он запер двери и, привалившись к стене, со стоном сполз на пол.

- Почему я не могу бороться? - на глазах его выступили злые слезы.

Воспоминания покидали его. Все светлое, что было в памяти, исчезало: раннее детство, мать-простолюдинка с ясной улыбкой, напевавшая ему перед сном; отец, такой добрый и такой несчастный; фамильное поместье на берегу Ринайского залива, дядюшка Сорсус Карлал; первый восторг от обретенного дара, Храмовая школа, учителя... Старые воспоминания ушли первыми, но то, что было для Арамила важнее всего, еще держалось: учитель Нармаил, заменивший ему семью; дорогие сердцу воспитанники, и среди них - Сайарадил Вэй...

Сайарадил. С этим именем было связанно нечто особенное. Кто это? Человек, которого он когда-то знал?

Арамил со стоном сжал виски, пытаясь усмирить боль. Сайарадил, Сая, последнее и самое стойкое из его воспоминаний. Если он забудет ее, то больше не вернется!

- Сайарадил, - начал говорить Арамил, раскачиваясь в такт своим словам. - Белые волосы, метки на руках... Потомок Ксайгала... Моя ученица...

В памяти всплыло лицо Сайарадил: испуганное, но решительное при их первой встрече; растерянное из-за ранних неудач; искаженное яростью от несправедливости; лицо, освещенное внутренней силой. Повзрослевшее лицо, высокий лоб, серьезные глаза. 'Я хотел использовать тебя, - мысленно покаялся Арамил. - Хотел, чтобы ты помогла мне получить власть. Я жалок. Ты заслуживаешь лучшего наставника... Прости. Я боролся за тебя, но проиграл'.

Сайарадил, стоявшая перед его глазами, улыбнулась уголками губ. Арамил понял: она простила бы его, обязательно простила, если бы слышала.

Голова взорвалась оглушительной болью. Сайарадил улыбнулась шире, сверкнув напоследок голубыми глазами, и исчезла - из его мыслей, из сердца, из памяти. Какое-то время Арамил сидел без движения, после чего огляделся, словно не понимая, почему сидит на полу, бодро поднялся, поправил одежды и вышел из комнаты.

***

Этажом выше, в покоях Верховного жреца царила непроницаемая темнота, сгущенная магией. Несмотря на жару, стоявшую снаружи, в покоях было холодно - но тихие стоны, раздававшиеся в темноте, леденили сердце похлеще холода.

Наконец стоны прекратились; слышно было, как некто зашевелился, встал, зашуршал длинными одеждами и споткнулся. На пол посыпалось что-то - не фрукты ли из вазы? Некто опять застонал.

- Да откройте же вы окно! - крикнул он высоким девичьим голосом.

Скрипнули ставни. В распахнувшееся окно хлынул солнечный свет, разгоняя тьму и холод. Стоявший у окна Верховный оглянулся. На полу перед его кроватью сидела юная девушка, совсем еще ребенок; ее большие карие глаза лихорадочно блестели, длинные каштановые волосы сбились на затылке в колтун, словно ее волокли на спине.

- Плащ? - предложил Верховный, хотя у девушки имелся свой.

Та, словно не слыша, подтянула колени, засунула голову между ног. Ее трясло. Верховный смотрел на не сверху вниз без капли жалости.

- Ты отлично справилась, - сказал он. - Не ожидал такого мастерства от...

Девушка вскинула голову: в глазах ее стояли слезы.

- Я все испортила, - прошептала она и заплакала, тихо, размазывая слезы по щекам.

Верховный начал злиться.

- Дайна, ты только что сломала защитный барьер мага, который был искусней всех в Эндросе! Тебе удалось то, чего не смог я, - сказал он, подавив желание выставить девицу вон.

- Наставник Арамил всегда был добр ко мне, - всхлипывала девушка. - Он один понимал мою боль... Первым перекрыл поток чужих мыслей! Без него я бы умерла.

- Теперь ты - его достойная ученица, - в голосе Верховного явно сквозило раздражение.

- Вы не понимаете, - свистящим шепотом проговорила Дайна. - Я не смогла сломать его привязанность только лишь к Сайарадил Вэй... И тогда мне пришлось стереть всю любовь из его сердца! Я исковеркала его душу!

Верховный рывком приподнял Дайну с пола.

- Довольно слез, - велел он. - Мне видней, что лучше для наставника Арамила. Возвращайся к себе! Завтра ты отбываешь обратно... Кто-нибудь, пошлите за Арамилом!

- Вы не понимаете, - повторила Дайна, когда за ней захлопнулась дверь.

Она начала спускаться вниз по лестнице, но, почувствовав, что теряет сознание, распахнула ближайшее окно. Жаркие солнечные лучи понемногу высушили слезы. Дайна скользнула взглядом по верхушкам деревьев и послушникам, снующим по саду, как вдруг заметила среди коротко стриженных голов развевающуюся светлую шевелюру. Сайарадил Вэй шла быстро, огибая встречных людей; Дайна не видела ее лица, но была уверена, что та улыбается.

Вот она, справедливость Великого Неба! Отныне жизнь Дайны обернется в сущее наказание. Много лет ее учили ненавидеть само упоминание имени потомка Ксайгала - и вот теперь она лишилась права на эту ненависть. А все потому, что наставник Арамил - Дайна была у него в голове и знала это! - выстроил вокруг себя защиту лишь затем, чтобы уберечь Сайарадил Вэй.

Верховный жрец ошибался, если считал, что можно с легкостью стереть из чьей-то памяти дорогие сердцу воспоминания - ошибка его была также в том, что он положился на нее, Дайну. Сам наставник Арамил говорил когда-то, что ее власть над разумом велика, но это - лишь потенциал, который без должной практики ничего не стоит. Он хотел лично обучать маленькую Дайну, но ее отправили в Вальд - отправил тот, кто сейчас так бездумно решил воспользоваться ее нестабильной силой.

Дайна не знала, какой урон она нанесла разуму наставника своим грубым вторжением. Возможно, он восстановится через время. Возможно, часть воспоминаний уйдет навсегда. А может так статься, что он даже не вспомнит ее при встрече.

Нет, не так! Дайна вздохнула. Наставник будет помнить все произошедшее в его жизни как свершившийся факт, как данность, но без эмоций и чувств. Он станет пустой куклой. Жестокой куклой.

Сайарадил Вэй пересекла сад и направилась ко входу в Храмовую башню. Дайна встрепенулась. Она не вынесет встречи с ней лицом к лицу! Подобрав длинные одеяния, девушка бросилась бежать, но налетела на человека, внезапно показавшегося из-за угла. Упав на пол, Дайна была потрясена скорее не ударом, а тем, что не почувствовала приближение постороннего. Лишь одному человеку было под силу спрятать от нее свое присутствие... Дайна медленно запрокинула голову, чувствуя подступающий к горлу комок.

На нее сверху вниз взглядом, полным откровенного презрения, смотрел наставник Арамил. Сердце Дайны пропустило удар: узнает или нет?.. Поправив помявшиеся складки одеяния, наставник брезгливо подобрал подол и, перешагнув через распластавшуюся девушку, зашагал по лестнице к покоям Верховного жреца.

Дайна осталась сидеть, невидящим взглядом сверля стену: она была готова поклясться Небом, что человек, которого она только что видела, уже не наставник Арамил.

***

В верхних покоях стояла зловещая тишина. Верховный развалился на лежанке, у него в ногах сидел наставник Арамил. Перед ними на коленях с опущенной головой стоял глава храмовой стражи.

- Расскажи еще раз, что произошло сегодня ночью! - приказал Верховный.

Арамил внимательно выслушал рассказ стражника. На его лице застыло равнодушное выражение.

- Мы подвели вас, - закончил Пилий и ударился лбом в пол. - Просим о наказании!

- Получишь, не сомневайся, - процедил сквозь зубы Верховный. - А теперь прочь с моих глаз!

Униженно кланяясь, стражник скрылся за дверью.

- Всего три изгоя... Какой позор! - с отвращением произнес Арамил.

- Меня не волнуют изгои! - воскликнул Верховный; вид у него был встревоженный. - Что делать с потомком Ксайгала?

- Что ж, вы с самого начала подозревали, что это может произойти, - напомнил наставник. - Стихийные маги никогда не умели подчиняться!

- Мы не можем больше доверять ей. Сайарадил... - Верховный заметил, как призвуках этого имена Арамил вздрогнул, и поспешно исправился: - Адепт нарушил мой приказ. Я говорил, что при первом же ослушании она будет сослана в Вальд, и менять своего решения не собираюсь!

- В словах ваших - мудрость, - почтительно склонил голову наставник.

Верховный положил руку ему на голову и украдкой перевел дух. Кажется, все прошло лучше, чем он предполагал.

- Сегодня после испытания объявишь адепту о моем решении, - приказал он. - И, умоляю, сделай это тихо! Придумай убедительную ложь. Главное, чтобы она пересекла границу монастырской стены. Оттуда еще никому не удавалось сбежать.

- Будет сделано, - ответил Арамил. - Пожалуй, лучше будет отправить ее ночью, чтобы было меньше свидетелей. Мне нужно подготовится... С вашего позволения.

- Погоди-ка! - голос Верховного настиг его настиг у дверей. - Ее учителем был Нармаил, не так ли?.. Как ты думаешь, он привязан к своей ученице?

Подумав пару мгновений, Арамил неуверенно кивнул.

- Он может рассказать ее семье, куда мы отправили девчонку... Нет, этого нельзя допустить! - пробормотал Верховный.

- Не думаю, что Нармаил сможет рассказать кому-то. Он сильно сдал за последний месяц. Целители говорят, что его время на исходе... - Арамил запнулся и недоуменно тряхнул головой.

Верховный задумчиво подпер щеку.

- Недолго осталось, говоришь? - протянул он, вздыхая. - Какая жалость! Я отчего-то уверен, что наш брат присоединится к мертвым именно сегодня... А ты как думаешь? - выразительно глянул он на Арамила.

Их взгляды скрестились на миг, после чего наставник склонился в глубоком поклоне:

- Как прикажете.

***

Странно ощущение не покидало Арамила: он уверенно шел по коридорам, свернул к лестнице, словно знал дорогу, но при этом совершенно не помнил, чтобы ходил здесь прежде. Это немного раздражало, но не более: наставник знал, что нужно сделать, и не обращал внимания на досадные мелочи.

Его не отпускала досада. Верховный жрец, могущественнейший из магов Республики и всех Обозримых земель, вдруг показался ему обычным перепуганным стариком, трясущимся за свое место. Нет, столь слабый человек не был достоин был занимать место первого среди равных! Как жаль, что он все еще крепок... От Верховного жреца требуют безупречности во всем; любая ошибка с его стороны подрывает доверие собратьев. Если же ошибка будет крупной, то она вполне способна приблизить момент конца. Арамил задумчиво потер подбородок. Крупная ошибка... Здесь было о чем подумать.

Возле одной из комнат на четвертом этаже Храмовой башни Арамил остановился и, не утруждая себя стуком, толкнул дверь. Комната, куда он попал, освещалась крохотной лучиной. На кровати под несколькими одеялами лежал человек - и это при той духоте, что стояла внутри!

- Старший жрец Нармаил? - спросил наставник.

- Как официально, - ответил старческий голос.

Арамил напряг глаза и увидел того, кто был ему нужен - высохшее лицо и на удивление ясные глаза, свидетельство недюжинного ума.

- Кто ты? - спросил старик.

Наставник удивился: он был уверен, что этот человек должен знать его.

- Это я, твой ученик. Ты не узнал меня в темноте? - сказал он на всякий случай.

- Ложь! - прохрипел старик, зарываясь глубже в одеяла. - У моего ученика не было такого раболепного взгляда. Мой ученик всюду совал свой нос и спорил по любому пустяку... А ты - раб. Не понимаешь этого?

Арамил решил, что спор ни к чему не приведет. Он осторожно двинулся к кровати - вдруг старик лишь притворяется больным, чтобы усыпить бдительность?

- Только не говори, что ты пришел меня убить! - фыркнул старый жрец. - Нет, погоди - неужели это правда? - одеяла сползли на бок от того, что старик расхохотался. - Это приказ?

Арамил потихоньку подбирался ближе, не вслушиваясь в его слова. Старик перестал смеяться; в полумраке блеснули его слезящиеся глаза.

- Кто я такой, что судить поступки Верховного, - печально сказал он. - Старый дурень, не смог уберечь ученика!.. Такой конец - легкая расплата за мою глупость.

- Смотри мне в глаза, старик, - приказал Арамил, прикасаясь одной рукой к своему лбу, а другой - к морщинистому лбу жреца.

- Учитель! Я войду! - тишину прорезал звонкий голос из коридора.

Огонек лучины дрогнул - дверь распахнулась, и в комнату вбежала запыхавшаяся от быстрого бега Сайарадил Вэй.

- Как вы себя... Наставник, и вы здесь! - Сая замерла, увидев Арамила.

- Покинь эту комнату! - приказал наставник, резко выпрямляясь.

- Я не вовремя? - виновато спросила Сая.

- Мой ученик пришел избавить меня от боли, - сказал старый жрец и зашелся кашлем. - Как бы ему самому не было потом больно!

Сайарадил непонимающе посмотрела на Арамила, но его лицо было непроницаемо:

- Я велел тебе выйти!

- Всего минутку, - Сая состроила брови домиком. - Учитель, благословите перед испытанием!

- Подойди ближе, дитя мое, - раздалось из-под одеял.

Под горящим взглядом наставника Сайарадил опустилась на колени перед кроватью. Нармаил, охая от боли, с трудом приподнялся - Сая ловко подсунула ему под спину подушку.

- Смотри-ка, ты совсем взрослая, - умилился старик.

- Учитель, мы не виделись всего неделю! - хмыкнула Сая.

- Целая жизнь! - проворчал старик. - Я уже не чаял, что ты придешь.

- Как вам не стыдно, - рассмеялась Сая и оглянулась на Арамила. - К вам каждый день заходил ваш любимый ученик!

Взгляд Нармаила потемнел.

- Моего ученика больше не существует, - отрезал он.

- Довольно! - приказал наставник.

Сайарадил недоуменно глянула на Нармаил. Тот улыбнулся ей тепло и мирно. Если бы Сая была чуть более искушенной в жизни, то знала бы, что так улыбаться умеют лишь одни старики, чувствующие приближающийся конец.

- Подойди сюда... Да не оставит тебя Небо благосклонностью, Сайарадил! - сказал он, возложив руку на светлую макушку. - Сражайся достойно, вернись с победой!

Сая поклонилась и, быстро поцеловав морщинистую руку, выбежала из комнаты.

Арамил проводил ее прищуренным взглядом.

- Ты мечтал о светлом будущем для нее, - грустно напомнил Нармаил.

- Тебе-то что до будущего? Ты все равно не жилец, - высокомерно бросил наставник и, подойдя к кровати, вновь приложил руку к виску старика.

На этот раз ему никто не помешал.

Глава 10

Ягвану повезло: он напоролся всего на одного стражника; будь их больше, он бы не выстоял. Решив привлечь внимание к себе, северянин издал шумный свит и отступил к домам прочь от Розария. Полночи он петлял по темным проулкам, прячась от патрулей. За брошенных спутников он не волновался: его приятель всегда выходил из передряг без единой царапины.

Перед рассветом Ягван углубился в ближайший парк, закопал талисманы под приметной акацией с двойным стволом и стал дожидаться, когда улицы Старого города заполнит пестрой толпы простолюдинов.

К полудню Ягван начал беспокоиться. Целое утро он прождал около условленного фонтана на площадью перед башней Магистратуры, но отец и сын так и не появились. Солнце вошло в зенит; начались испытания на арене. Опасаясь привлечь ненужное внимание, северянин покинул площадь. Он обошел крупные улицы, покрутился у храмовых ворот и на Форуме, но знакомых лиц так и не увидел.

Праздник был в самом разгаре. Издалека доносился восторженный вой толпы на трибунах арены.

'Возможно, мы разминулись, и они уже внутри' - рассудил северянин и, мрачно насупив брови - еще бы, полдня потрачено напрасно! - направился к арене.

Около ворот ему наперерез бросилась знакомая фигура.

- Ну наконец-то! - облегченно вздохнул Ягван.

Сантар схватил северянина за руку, свернул в переулок и, обойдя арену, нашел маленькую свободную беседку. Здесь он рухнул на скамейку и закрыл глаза; ладони у него были содранные, губы потрескались. Сантар вздрогнул, когда Ягван положил ему руку на плечо, и, взяв протянутую флягу, сделал жадный глоток.

- Как давно ты не пил? - спросил Ягван строго: на такой жаре это было опасно.

- Я знал, что вы придете к арене, и боялся отойти, - ответил Сантар и допил воду.

- Почему не пошел к условному месту? - закатил глаза северянин.

- Мне неизвестны условные места, - тихо сказал Сантар.

Ягван поджал губы.

- У отца бы спросил... - Сантар промолчал. - А-а, вы разминулись? - понимающе протянул северянин. - И ты полдня проторчал на солнцепеке, надеясь, что он вернется?

- Он не вернется, - прошептал Сантар.

- Наверное, ждет нас у стены, - кивнул северянин. - Пошли!

- Не ждет, - повторил Сантар.

Только сейчас Ягван заметил, какие красные у него глаза.

- Ты о чем это, малец? - строго спросил он.

Сантар отвернулся и сказал в сторону:

- Я теперь вроде как сирота.

- Ты это... брось шутить-то. Эй! - прикрикнул Ягван, хватая его за плечи и разворачивая к себе.

Глаза у Сантара были пустые, точно стеклянные. Северянин отпустил его и прошептал:

- Как же... Как это произошло? А?..

Сантар сглотнул ком в горле. Как же он сразу не понял, почему отец предложил разделиться! Через магическое стекло невозможно было увидеть Сантара, и отец воспользовался этим, уведя погоню за собой... Но как это объяснить Ягвану?

А между тем нужно было что-то сказать, и Сантар начал. По его рассказу выходило, что отец задержал стражу, дав тем самым сыну возможность спастись. Вышло практически без обмана. По мере того, как он говорил, лицо Ягвана менялось; на мгновение его губы презрительно скривились. Сантар терпел. Если узнают, что его спасла девчонка-маг, позора будет еще больше.

- Не вини себя, - между тем взял себя в руки Ягван. - Родители умирают за детей. Если хочешь, чтобы жертва отца была ненапрасной, живи так, чтобы ему не было стыдно за тебя в мире мертвых!

Сантару было стыдно за самого себя в мире живых.

- У него не будет даже могилы, - ровным тоном сказал он.

- Ты это брось... Парень! Память - не могила, она в сердце! Нет тут нашей вины, что он погиб... Это - их вина! - с ненавистью поглядел Ягван на Храмовую башню; глаза его заблестели.

Сантар смотрел, как плачет взрослый, тучный, видавший виды мужчина. Он тоже хотел плакать, но слезы не шли, а придавили тяжелым камнем грудь, застряли комом в горле, не желая пролиться.

- Нужно возвращаться, - вздохнул Ягван, поднимаясь на ноги. - Вещи оставим...

- Я спрятал оружие в роще. Без него мы не уйдем, - тихо, но твердо сказал Сантар.

Ягван не стал спорить.

- Выберемся ночью, а утром сядем на первый же корабль. Пойдем отсюда, - северянин с ненавистью покосился на Храм. - Тебе надо поесть.

- Нужно спешить, - перебил его Сантар. - Мест на трибунах уже нет, так что постоим в проходе.

- Ты хочешь посмотреть на испытания? - не поверил своим ушам Ягван.

- Хочу понять, на что способен мой враг, - горько усмехнулся Сантар.

***

Сайарадил стояла перед выходом на арену, слушая шум заполненных трибун. Сенаторы, торговцы, крестьяне - все они станут свидетелями либо ее триумфа, либо провала... Сая ощутила, что от страха у нее дрожат руки, и разозлилась на себя. Она провела за тренировками несколько лет, каждое ее движение отточено до совершенства! Если не верить в себя, ящеры почувствую это, и она, Сая, из охотника превратиться в добычу!

Пройдя по длинному коридору, Сайарадил оказалась перед двустворчатыми воротами. Уши заложил мерзкий лязг - створки стали медленно открываться. Поправив маску, Сая твердо, но неспешно вышла на арену. Она старалась не смотреть по сторонам - рева трибун ей было достаточно. 'Да помогут мне предки, - подумала Сая, внезапно ощущая злость. - И да помогут предки вам, потому что сейчас вас ждет самое сильное потрясение в жизни!'

Она остановилась перед жреческой ложей. На самых дальних места вверху сидели послушники. Жрецы сидели ниже, строго делясь по иерархии; в нижней части ложи, облаченные в белые с золотом одежды, расположились наставники Храмовой школы. Справа в отдельной ложе сидел сам Верховный жрец; его место было плотно занавешено, но это наверняка не мешало ему следить за происходящим на арене.

Церемонно раскинув руки, Сая поклонилась - сначала жречеству, в пояс; потом наставникам - встав на колени и возведя руки над головой; затем - закрытой ложе, три раза ударив лбом в пыльный песок арены. Поднявшись на ноги, Сая мельком огляделась. Огороженных лож было не так уж и много... Где же они? Да вон же! Рыжая шевелюра отца ярким пятном выделялась на фоне белых тог. Мама была рядом; на ее коленях сидел маленький Кармаил. А Эйлинур? Неужели... Сая не верила своим глазам. Неужели эта высокая девица с копной золотых волос - ее малютка-сестра? Она выглядела старше своих десяти лет! Сегодня - ее первый выход. Наверное, отец уже подыскал выгодную партию... Интересно, а за кого он планировал отдать ее, Саю?..

Трибуны заворчали, ожидая хоть какого-то действия. Сайарадил встрепенулась. О чем она только думает?!. Пора было начинать. Сая вышла в центр арены, на ходу скидывая капюшон - сплетенные волосы скользнули по спине, опустившись ниже талии. Плащ сковывал движения; сняв его, Сая осталась в короткой тунике и высоких сандалиях, больно впивавшихся в кожу под коленками.

- Смотрите! Полоска!.. - раздались голоса.

По горловине серой туники шла широкая пурпурная полоса - привилегия, которую жречество пока не могло у нее отнять. На трибунах стало тихо. Многие простолюдины опустили глаза.

Под оглушительное молчание трибун Сайарадил сложила руки на груди, давая понять, что она готова.

***

Ягван, сдавленный со всех сторон, охнул от удивления.

- Клянусь всеми духами леса - это потомок Ксайгала! - выдохнул он.

Сантар впился взглядом в тоненькую фигуру на арене. Ее движения показались на удивление знакомыми. Особенно эта неестественно прямая спина... И чаны с водой, расставленные вдоль трибун! Только сейчас до Сантара стала доходить ужасающая реальность прошлой ночи. Но лицо адепта на арене скрывала маска... Что за глупые обычаи у магов!

- Белые волосы! - шумно вздохнул Ягван, прикладывая руку козырьком ко лбу. - Такие бывают только у вандов... Редкость для Эндроса!

- Разве? - напряженно спросил Сантар.

- А ты оглядись! - хмыкнул Ягван.

Трибуны были заполнены зрителями с черными, каштановыми, русыми, золотистыми, рыжими и огненными шевелюрами. Последние сомнения Сантара улетучились: у девчонки, спасшей ему жизнь, волосы были белыми, точно первый северный снег.

***

Наставник Арамил сдержал обещание: вода в чанах была пресная, речная. Сая вдохнула полной грудью, ощущая знакомый запах ила.

Тишину над трибунами перебил громкий лязг цепей. Взгляды обратились к ангару на противоположной стороне. Створки ворот дрогнули и медленно поползли вверх, открывая пугающую черноту ангара. Над трибунами прокатился сдавленный вдох. Мгновения растягивались в вечность, напряжение нарастало. Напряженная Сайарадил сжала кулаки - ладони покрылись каплями, а вода в чанах плеснула потревоженной волной.

Но вот створки дрогнули - и показался первый из ящеров. Он выползал долго, перебирая кривыми мощными лапами; в лучах послеполуденного солнца его панцирь отливал ржавчиной. У ящера оказалась широкая приплюснутая морда; глаза и ноздри на ней различались плохо, зато превосходно виднелся широченная оскаленная пасть. Когда он выполз из ангара полностью, стало ясно, что книги ошибаются: намдийский ящер был не в четыре, а по меньшей мере в шесть раз длиннее Сайарадил. Впервые Сая была рада, что ее перекошенное от удивления лицоскрывает маска.

Из ангара между тем показался еще одна плоская морда, меньше и аккуратней на вид... Самка?.. Промедление стало опасным. Сая раскинула руки в призывном жесте. В голове всплыл разговор с наставником, бывший, кажется, уже вечность назад:

'Магия творится не руками, а разумом. Но мы лишь люди, и потому нам необходима иллюзия, создаваемая движением. История знает лишь четверых величайших магов, которым удавалось творить магию, оставаясь недвижимыми'.

Ни разу еще Сайарадил не удавалось приблизиться к мастерству своего далекого предка. От тяжести, обрушившейся на воздетые руки, у нее подогнулись колени. Шесть чанов воды оказались слишком тяжелы, и Сая сбросила половину; сразу стало легче.

Самец и самка замерли на другом конце арены. Сая осторожно закрутила воду в спираль, но тут же ящер покрупнее - самец - шевельнул короткими лапками и вдруг оказался совсем рядом.

Сая, ожидавшая подобного, отпрыгнула в сторону. Перекатившись по песку и вскочив на ноги, она возблагодарила провидение за то, что оно свело ее с Сорсусом Карлалом до выхода на арену - в противном случае ей даже в голову не пришло бы ожидать резвости от такой туши.

Ящер затормозил, подняв клубы песка и заваливаясь на сторону: плотный панцирь, главное его преимущество, лишило длинное тело гибкости. На помощь самцу с другого конца арены поспешила его пассия. Скорость самки была не так велика, то тоже впечатляла. На этот раз Сайарадил не стала убегать: подпустив самку поближе, она взмахнула обеими руками, описав полный круг. Рассекая воздух со свистом, вода устремилась вперед, захлестнув Саю мутной волной перед самым носом самки. В воздухе запахло дождем.

Самка врезалась в струю воды, пролетела его насквозь и остановилась, издав сиплый хрип. Посреди арены возвышался тонкий столб воды, текучей, зеленоватой; в его центре можно было различить фигуру человека. Вода пришла в движение: устремившись вверх, растянулась, описала над ареной изогнутую спираль, набирая скорость и обрушилась на ящеров водоворотом, сбивая их с ног.

Ящеры завалились на спины, болтая в воздухе короткими лапами; вода растеклась вокруг них большой лужей. Сайарадил спустилась за землю поодаль и, не удержавшись на ногах, села на сырой песок. Вот и все, конец испытанию. Вышло так, как она мечтала: противник повержен одним ударом, в которого она вложила всю свою мощь. Даром это для нее не прошло: тело ныло, словно ящеры потоптались по ней, руки висели плетьми, точно ватные. Но надо было подняться, поклониться жрецам...

Трибуны взорвались оглушительным воплем. Сайарадил успела лишь заметить, что на нее летит громадная туша грязно-рыжего цвета. Затем последовал удар; на какое-то мгновение Сая оглохла от дрожания земли и ослепла от взметнувшегося в воздух песка. Ей вновь повезло: огромный ящер не рассчитал расстояние и промахнулся, задев Сайарадил лишь хвостом. Песок набился в рот, и Сая сдвинула маску вверх, отплевываясь. Руки ее дрожали от перенапряжения.

Она была чересчур самонадеянна.

Развернувшись у края арены, самец вновь нацелился на Сайарадил, и той ничего не оставалось, как позорно бежать. Помня, что ящеры слабы на поворотах, Сая заметалась по арене зигзагом, пытаясь призвать воду на помощь. Казалось, она тянет веревку, привязанную к стволу дерева. Неужели один удар забрал так много сил?.. На очередном повороте Сая споткнулась и, упав на мокрый песок, внезапно поняла, в чем дело: вода впиталась в песок, став его частью. Стихия воды и земли вступили в конфликт; песка было больше, он и победил.

Разозлившись на собственную глупость, Сая переключилась на ту воду, что осталась в чанах. С тем запасом сил, что у нее был, она сможет удержать себя в воздухе пару минут. Это хватит. Должно хватить...

Ящеры метались внизу, не в силах добраться до Саи, зависшей вверху. Не рискуя отпустить на арену, та послала сверху пару мощных струй воды - прямо на панцирь; бесполезно, ящеры даже не заметил атаки. Нужно было рисковать, но Сая чувствовала, что сила начинает покидать ее: слишком много энергии она потратила на первый удар, слишком часто поднималась в воздух...

Ей начало казаться, что ящеры одерживают верх.

Еще несколько ударов Сая нанесла, чтобы убедиться - от клацающей пасти до кончика хвоста ящера сверху защищает неуязвимый панцирь. Что ж, тогда... Сайарадил отвернулась всего на миг, чтобы рассчитать расстояние, когда за ее спиной раздался истошный вопль, прорезавшийся сквозь монотонный гул трибун:

- Сая!

Узнав голос Эйлинур, Сая обернулась и отпрянула, расплескав половину воды: прямо на нее немигающим взглядом глядела самка ящера, вставшая на задние лапы и возвышающаяся над ареной, как колонна. Еще миг, и самка стал заваливаться вперёд, разинув пасть - Сая едва успела вильнуть в сторону, теряя высоту. В воздух вновь взметнулся песок: самка рухнула на землю так, что сотряслись трибуны. Между тем самец, следуя ее примеру, поднялся над ареной, преграждая Сайарадил путь к отступлению. Воспользовавшись моментом, та послала мощную струю в его открывшееся брюхо, но безрезультатно: зверюга не сдвинулась с места. Струя воды превратилась в ледяной шип; Сая взмахнул руками, вкладывая в удар последние силы, но хрупкий лед сломался о толстую шкуру ящера.

Оставались только глаза. Но этих узких щелок Сая не могла разглядеть с расстояния.

Опустившись на землю, Сая отдышалась. Песок и пыль, который подняли ящеры, висели над ареной плотной завесой, закрывая небо и трибуны; даже гомон стал приглушенным - хотя, может, зрители просто притихли. В поле зрения Сайарадил находился самец, замерший на задних лапах. Самка, судя по звукам, копошилась где-то левее. Возможно, это была их тактика, выработана годами охоты...

Собрав остатки сил, Сая устремилась вверх. Поднявшись на небывалую доселе высоту - чуть выше головы здоровенного ящера-самца, - Сайарадил ощутила слабость. Вода тонкими струями стала срываться вниз: чем дальше от земли, тем больше в свои права вступала стихия воздуха.

Выгадав момент, Сайарадил ослабила контроль и рухнула - иначе не скажешь - прямо на длинную шею ящера, ободрав голые руки об острые пластинки его чешуи. Чтобы удержаться, Сая вцепилась в кожистый гребень, тянущийся от головы ящера к хвосту. Затея оказалось не самой удачной: ящер рухнул на передние лапы, взметнув завесу песка, и заметался, пытаясь сбросить назойливую добычу. Цепляясь за гребень, Сая подтянулась к голове; ее руку обволокла струя, вытягиваясь, замерзая. Выбрав момент, Сайарадил взмахнула рукой и с силой вонзила по ледяному шипу в два узких глаза.

Ящер заревел. Услышав этот рев боли, трибуны громыхнули восторженным воплем. Но Сая ощутила нечто совсем другое: ее руки касались ящера, ладонями она ощущала судорогу, пробежавшую по его телу. Почему она должна здесь, на арене, перед глазами тысяч зрителей убивать живое существо, чувствующее боль так же, как любой человек?.. Жалость отрезвляющей волной захлестнула Сайарадил. Разжав руки, она скользнула по чешуйчатому боку, перекатилась по песку и встала на ноги.

Песок опал. Увидев окровавленную морду ревущего зверя, трибуны громыхнули еще громче, но их восторг внезапно сменился вздохом ужаса. Сая огляделась и оцепенела: под прикрытием пылевой завесы самка подползла к одной из трибун - как раз туда, где располагалась сенаторская ложа - и, опираясь передними лапами о стену, стала медленно подниматься на задние.

Вся жалость разом ушла из Сайарадил, ровно как и все остальное - усталость, боль, страх. Она видела только ящера, чья морда неумолимо двигалась вверх, и рыжеволосого ребенка - глупую девчонку, бездумно выбежавшую к самому краю ограды, окружавшей сенаторскую ложу. Сердце Сайарадил ухнуло вниз, его место занял кусок льда. Всем свои существом она устремилась вперед - к трибуне, куда тянулась пасть ящера.

Каждая капля, что была вокруг, поднялась, повинуясь молчаливому крику: вода в чанах и та, что пропитала песок, грязные воды в стоках, проложенных под ареной и воды из фонтанов за ареной - даже вино в бочонках, разносимых торговцами. Огромная волна окутала ящера, оторвала его от стены и бросила на землю. Взбешенное животное заревело, извернулось всем телом и встало на дыбы. В воздухе прямо напротив оскаленной морды замера хрупкая фигура, вокруг которой завивались водные спирали. Зрители на трибунах поблизости не видели той лютой ненависти, что перекосила тонкие черты девичьего лица под маской, - но они услышали крик. Сайарадил закричала, словно отдавая воде приказ. Струи вытянулись, приобретая форму гигантских пик. Мгновенье - и пики превратились в льдины, окружившие Саю кольцом. Еще мгновенье - и лед, со свистом рассекая воздух, полетел прямиком в ящера, вонзаясь в незащищенное рыхлое брюхо и пробивая его насквозь. Ящера отшвырнуло назад, пригвоздило к стене; он издал протяжный предсмертный хрип, но Сайарадил не остановилась. Один за другим она швыряла ледяные шипы, пока вдруг не поняла, что ее рука черпает пустоту: ледяные шипы таяли, вонзенные в горячую плоть.

Самка всхлипнула в последний раз и затихла. Убедившись, что она не шевелится, Сая обернулась. В противоположном конце арены ослепленный ящер бился мордой в стену. Собрав остатки воды, Сайарадил сковала беснующегося зверя ледяным кольцом и, обессиленная, рухнула на арену. Трибуны накрыла безмолвная тишина.

Ее туника была пропитана кроваво-красной водой, волосы всклочены, а маска едва держалась - но толпа ждала, затаив дыхание. Сая одернула грязную тунику и гордо вскинула голову. Она победила. Это поняли и трибуны, взорвавшиеся оглушительным воплем.

Выйдя на пошатывающихся ногах в центр арены, Сая поклонилась жрецам, после чего начала совершать круг почета. Долгожданная победа... Но отчего же в миг заслуженного триумфа она не чувствовала ничего, кроме отвращения к себе?

***

Расталкивая людей локтями, Сантар протиснулся вперед по проходу. Эйфория на трибунах достигла своего апогея; люди кричали, свистели, некоторые даже плакали от счастья - и все стремились пролезть вперед, чтобы ближе разглядеть победительницу. Сантар с трудом пробился к ограде. За ним неотступно следовал Ягван.

- Запомни, - шептал он ему на ухо, - вот он - наш главный враг! Сильный, как все духи леса, непобедимый в открытом бою... Так что уничтожь его во чтобы то ни стало, если подвернется шанс!

По арене неспешно, с правом победителя шел маг с красной каймой у ворота - враг вдвойне! То, что Сантар был обязан этой девчонке жизнью, было оскорблением памяти собратьев, павших в борьбе с Большим городом... Ладони, которые она держала поднятыми вверх в ответ на поздравительные крики, были покрыты бурыми пятнами. Засохшая кровь?.. Когда девчонка поравнялась с ним, Сантар понял, что ошибся: ее пальцы были покрыты не кровью, а багровыми шрамами, складывающимися в извилистый узор.

Глава 11

У ангаров за ареной нетерпеливо прохаживался Сорсус Карлал.

- Мышонок! - проревел он, едва заметив Сайарадил, нетвердой походкой выходящую из-под навесов. - Спасибо тебе!

- За что? - удивилась Сая, пряча глаза.

- За ящера! Ты оставила в живых самку! Если удастся поймать для нее партнера, мы сможем разводить намдийских ящеров в неволе...

- Я думала, это самец, - пробормотала Сая.

- Хочешь помочь в исследованиях? Мне кажется, ты хорошо ладишь с животными, - предложил Сорсус.

- Это такая честь... Не знаю, достойна ли я, - в ужасе залепетала девушка.

- У тебя есть пара месяцев, чтобы подумать, - успокоил ее Сорсус. - Завтра с первыми лучами солнца мой корабль отъезжает на север. Меня ждут дикие леса - неизведанный, новый для меня край...

- Полный дикой магии, - добавила Сайарадил.

- И не только. Этой зимой на границе с дикими землями начали пропадать люди. Когда снег стаял, нашлось много обезображенных трупов... - Сорсус осекся, покосившись на Сайарадил, но та лишь спокойно ждала продолжения. - Несколько деревень по берегам Тиуры были разорены, это продолжается и сейчас. Выжившие лепечут что-то об огромных зверях, менявших обличие. Надо думать, они повредились умом от пережитого! Власти уверены, что это дело рук какой-то шайки. Изгои или еще какое отребье... В лес отправили военный отряд, но никто не вернулся, и россказней о неведомых тварях стало больше. Поэтому Сенат поручил мне взяться за это дело.

- В добрый путь, - Сайарадил от души улыбнулась в маску. - Да будет Небо благосклонно к вам и вашим людям!

- Мышонок, - растроганно хмыкнул Сорсус. - Знай, если тебе понадобиться помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня!

- Только если смогу вас найти, - уточнила Сая.

- Истинная воспитанница Арамила! - хохотнул Сорсус.

- При всем уважении, господин, - раздался позади тихий, но твердый голос, - адепта необходимо отвести в лазарет.

Звуки этого голоса заставили Саю вздрогнуть; ее лицо осветила счастливая улыбка.

Сорсус Карлал недовольно посмотрел на посмевшего перебить его младшего жреца. На его простенькой синей тунике была вышита узкая вертикальная полоса белого цвета: знак, которым на равнинах отмечали целителей. Маги с даром исцеления пользовались особым уважением во всех Обозримых землях; только это спасло наглого юнца от гнева Сорсуса Карлала.

- До встречи, мышонок, - кивнул он на прощание.

Сайарадил кивнула ему в ответ.

- Он стоит левее, - шепнули ей на ухо.

Сая повернулась и кивнула еще раз.

- Не старайся, он уже ушел, - сообщили ей.

- Ты вернулся, чтобы издеваться надо мной? - возмущенно прошипела Сая и ткнула куда-то вправо.

Айне, стоявший в другой стороне, хмуро наблюдал за ее попытками.

- Ты издеваешься над собой больше, чем кто-либо, - без тени улыбки сказал он и, взяв ее за локоть, быстро пошел к зданию Храмовой башни.

В лазарете Айне первым делом осмотрел глаза Сайарадил: из белесых они вновь стали голубыми.

- Зрение вернулось? - спросил он строго.

- Ты разве не видишь? - беспечно пожала плечами Сая.

- Это не шутки!

- Оно всегда возвращается.

- Сайарадил, - звенящим голосом сказал Айне, - ты понимаешь, что слепнешь от магии?

- От печати, - поправила его Сая. - Наставник обещал снять ее после испытания.

Мрачный Айне отправился за дезинфицирующим бальзамом. В память о ящерах у Сайарадил остались глубокие раны на правой ноге и правом предплечье, не считая мелких ушибов, ссадин и кровоподтеков.

- Скверно, - пробормотал Айне, осматривая ногу. - Отвернись-ка...

Сайарадил послушалась. Она соблюдала безмолвный уговор: не задавать лишних вопросов. Ногу обдало холодом. Сая прикусила губу, хотя знала, что Айне не причинит ей боли. Через пару минут холод ослаб, рана перестала сочиться, подсохла, синева по краям ушла. Айне удовлетворенно кивнул и направился к шкафам за повязками. Сая отметила, что он прихрамывает на правую ногу, а под глазами у него залегли черные тени.

- Не надо так меня лечить, - тихо сказала Сая.

- Ты - адепт, я - младший жрец, - холодно сказал Айне. - Твое согласие не требуется.

Сая прикусила губу.

- Ладно, давай, - вытянула она руки.

- Только одну рану, - покачал головой целитель.

- Почему? - отважилась спросить Сая.

- Был неприятный случай, еще когда я в учениках ходил, - неохотно ответил Айне. - Зачастил в Храм один человек, дрессировщик в зверинце у какого-то богатея. Мелких ран у него всегда было много, но и серьезные увечья попадались. Я говорил, что лучше, если заживет само, но ему нужен был результат, а учителям - деньги, которые он платил... Через год моего лечения у дрессировщика перестали сами затягиваться даже мелкие царапины. Его тело утратило способность к регенерации... С тех пор я исцеляю с особой осторожностью. Магия - она не так полезна людям, как кажется.

- Что учителя? - осторожно спросила Сая.

- Наказали, конечно, - равнодушным тоном сказал Айне. - Я же лечил, значит, я и виноват. Но больше они не заставляли меня повторять ту же ошибку.

- А... тот человек?

- Он умер.

Сайарадил прикусила язык: она знала, как тяжело Айне переживает потерю больного, которого ему не удалось спасти.

- Лечить - это гораздо лучше того, что умею я, - тихо сказала девушка.

- Брось, - поморщился Айне. - Твой дар уникален!

- Даже слишком. Знаешь, иногда мне страшно, - добавила Сая неожиданно для себя; она не любила делиться переживаниями. - Если бы это был не ящер... Если бы Эйлинур угрожал человек, я бы все равно не остановилась. Я бы убила человека.

Айне, накладывающий повязку на руку, замер на миг.

- Я не стал бы лечить того, кто причинил бы вред дорогому мне человеку, - сказал он вдруг. - Это непозволительные речи для целителя. Сделай вид, что не слышала... Готово! К концу недели полностью заживет. А пока отдохни. Кстати, я видел наставника Арамила. Он велел мне передать, что ждет тебя в библиотеке после второго обхода.

- Великое Небо! - простонала Сая.

Кажется, наказание все же не заставит себя ждать! Но почему ночью?

Ничего не подозревающий Айне рассудил иначе.

- Возможно, он наконец-то решил снять печать! Поторопись! Солнце клонится к закату, а тебе еще нужно переодеться и сходить на ужин.

- Надо зайти на склад, - вздохнула Сая, оглядывая изодранную тунику.

- Ты будешь носить жреческое одеяние до конца дней, - поморщился целитель. - Надень хоть сегодня что-нибудь праздничное!

- Ты по-прежнему осуждаешь меня?

Взгляд Айне похолодел.

- Прятаться от жизни за стенами Храма - разве это жизнь для тебя? Ты же такая... благородная! - с досадой закончил он.

- А сам? - вскинулась Сая. - Раньше говорил, что мечтаешь вернуться домой, а теперь решил остался здесь!

Во взгляде Айне промелькнуло что-то странное. Он отвернулся к полкам с травами и спросил в полголоса:

- И ты не понимаешь, почему?

Вроде бы ничего особенного не было в этих словах, но Сае отчего-то стало неловко.

- Поднимусь в свою комнату, - пробормотала она, вставая на ноги, но тут же упала назад: на правую ногу было невозможно наступать. Айне вздохнул и перевязал волосы лентой; так он делал перед тем, как приступить к серьезной магии.

- Я потерплю! - воскликнула Сая, вскакивая. - К утру ведь все пройдет?

Айне отступил, но хмуро добавил:

- Провожу тебя... И после обхода встречу у лестницы. Не спорь! Не хочу, чтобы моя работа была напрасной.

Когда по коридорам протопали послушники во главе с дежурным жрецом, спешащим запереть все выходы на ночь, Сайарадил вышла из комнаты; Айне, поджидающий у лестницы, удивлено посмотрел на ее тунику из пурпурного шелка.

- У меня нет другой одежды, - смутилась Сая.

- Тебе очень идет, - спокойно улыбнулся Айне и протянул ей руку, помогая спуститься по ступеням.

Они шли по длинным коридорам прогулочным шагом, болтая к какой-то ерунде; неловкость между ними сошла на нет. Впереди показались высокие двустворчатые двери, ведущие в храмовую библиотеку. Айне сказал с улыбкой:

- Улыбнись, не на казнь же идешь! - и потянул двери на себя.

Огромная, словно городская площадь, библиотека была прекрасным примером мастерства магов древности. Тонкая резьба по каменным стенам и четырем колоннам, подпирающим свод, была уникальна: ее выполняли маги моах, и ни один из узоров не повторялся дважды. Вдоль стен в высоту уходили стеллажи с сотнями книг, свитков и глиняных дощечек. Ярусы стеллажей подсвечивались мягким ламповым светом: библиотека была единственным местом, где был снят запрет на освещение.

Из-за стеллажей вышел наставник Арамил. Удивленно посмотрев на Айне, он потер подбородок и указал кивком на дверь:

- Передай вознице на заднем дворе, чтобы готовился выезжать!

Айне поклонился и скрылся за дверью. Арамил перевел взгляд на Саю - та улыбнулась, но, заметив непроницаемое лицо наставника, сникла. Похоже, наказание будет серьезным.

- Приветствую тебя, адепт Вэй, - сухо сказал Арамил. - От имени Совета позволь поздравить тебя с победой. Подобные успехи нельзя оставлять без награды!.. Тебе ведь известно, что каждый адепт, прошедший посвящение, должен год послужить на благо Храма?

Сайарадил, ожидавшая совсем не такого, растерянно кивнула.

- В качестве награды Совет подобрал для тебя достойное место, - возвестил наставник. - Ты отправишься в провинцию Шайо!

Плечи Сайарадил поникли. Она хотела проситься на запад, но ее отправляют на восток. Что ж, это лучшее, на что она могла бы рассчитывать в данной ситуации! Но погодите... Шайо?

- В этой провинции нет ни больших городов, ни крупных храмов, - осторожно заметила Сая.

- Разве я сказал о храме? - удивился наставник.

Сайарадил недоверчиво улыбнулась. Неужели он имеют ввиду...

- Вы ведь не имеете ввиду... монастырь? - с содроганием спросила она.

- Истинно так, - слова Арамила были звучны, как приговор в судный день на Форуме. - Сайарадил Вэй, Совет удостаивает тебя великой чести: ты отправляешься в монастырь Вальд.

Вальд. Старейший из монастырей, затерянный в ущельях на границе с империей Райгон, окутанный ореолом тайны. Вальд был известен как монастырь аскетов; по школе о нем ходили жуткие слухи. К аскетам уходили жрецы, пораженные проказой или иным неподвластным целителям недугом - проклятые небом, как гласил Устав. Что происходило за стенами монастыря, мало кому было известно: покидать пределы монастыря было запрещено.

Сая всегда думала, что смириться с любым решением Совета; оказывается, она ошибалась.

- Я чем-то провинилась?

Она ожидала чего угодно, но не этого: глаза наставника полыхнули от бешенства.

- Смеешь дерзить Совету? - прищурился он и брезгливо вскинул руки вверх.

У Сайарадил перехватило дыхание - горло сдавила невидимая сила. Арамил усмехнулся и свел руки вместе, звонко хлопнув ладоши. Виски сжались, в затылке отозвался пульс. От резкой боли Сая согнулась пополам.

- Впредь ты не посмеешь перечить мне, - вкрадчиво, словно гипнотизируя, проговорил Арамил. - Ты отправишься в монастырь Вальд, где с благодарностью примешь аскезу...

- Прекратите!

На полыхающий пламенем затылок легла прохладная ладонь - боль тотчас утихла. На лицо Сайарадил упала тень - подоспевший как раз вовремя Айне заслонил ее от наставника.

- Предаешь клятву, младший жрец? - не поверил своим глазам Арамил.

- Я клялся врачевать, - ответил Айне.

- Эта строптивая ученица...

- Это же Сая! - закричал Айне, перебивая наставника, что каралось телесными наказаниями. - Монастырь Вальд?!. Я помню, наставник Варгус говорил мне, что для обычных людей существуют тюрьмы и каторги, а для магов - монастырь Вальд. За что вы хотите отправить Саю в тюрьму?

Арамил сделал выпад. Удар был так силен, что у Айне из носа брызнула кровь.

- Брат мой, ты мешаешь мне исполнить приказ Верховного? - вкрадчиво спросил наставник.

Сайарадил смотрела на него и не узнавала ни голоса, ни манеры речи - ни даже лица, черты которого обострились и потемнели.

- А ведь учитель был прав... Кто вы такой? - спросила она, глядя в незнакомые глаза незнакомого человека.

- Старый жрец? - переспросил Арамил; на лице его появилась сочувствующая улыбка. - Ты еще не знаешь? Твой учитель скончался нынче днем, пока ты проходила испытание! Он был тебе дорог?.. Соболезную.

- Что вы с ним сделали? - прошептала Сая, вцепившись Айне в руку.

- Тебя ждет сопровождение. Не заставляй меня применять силу!

Сая вспомнила: слабый голос учителя и гору одеял, которые не могли согреть его; его вечные крики, остроты, ехидные замечания - и восхищенный ею взгляд.

Она гордо выпрямила спину:

- Нет.

- Твоя воля, - спокойно сказал Арамил и вдруг молниеносно вскинул руки.

Застать их врасплох во второй раз ему не удалось: Айне загородил Саю, отбивая фантомный двойник рук наставника - тот уставился на него диким взглядом и вновь занес руки.

От напряжения пальцы Сайарадил скрючились, словно когти - так силен был призыв, порожденный гневом. Вода потянулась отовсюду - из ваз с цветами, стоявших к коридорах за дверями центрального зала, из кувшинов с родниковой водой, из чаш у жертвенника; в закрытые окна, разбивая ставни в щепки, хлынула вода из целебного источника во дворе Храма.

- Тебя учил я! - крикнул ей Арамил. - Неужели ты надеешься одолеть меня?

Руки Сайарадил налились тяжелым холодом; вода зазвенела, признавая за магом право указывать цель. Бросить вызов наставнику... Безумие! Сая подняла руки; то же самое сделал каждый наставник.

Разрушительная энергия ударилась о водный барьер и с шипением исчезла. Сая почувствовала головокружение. Так вот какова истинная мощь наставника Храмовой школы! Описав руками круг, она возвела водную сферу - лучший из защитных барьеров, на который была способна.

- Я помогу, - сказал Айне, видя, как выцветают ее голубые глаза.

Он положил руку ей на плечо, и глаза вновь стали темнеть.

Наставник наносил удар за ударом - Сайарадил же все никак не решалась ответить и мелкими шажками отступала к стене. Айне шел рядом, не отрывая от нее руки. Удерживать барьер становилось все тяжелее. Сайарадил стало страшно. Ей ни за что не одолеть наставника! Что теперь будет? Что скажет отец?..

- Он готовится ударить в полную мощь, - прошептал ей Айне.

Сайарадил уткнулась спиной в стену и, словно приговоренный к казни, ожидала удара палача. Вокруг соединенных рук наставника разрастался энергетический поток, яркий, ослепляющий... 'Вот и все?' - обреченно подумала Сайарадил.

- Приготовься, - сказал вдруг Айне.

В миг, когда должен был последовать удар, он вышел из водного кокона. Яркий луч врезался ему в грудь - удар оказался такой силы, что сферу, которую еще держала Сая, смело волной магии. Вспышка озарила весь зал, снося на своем пути напольные курильницы, цветочные вазы и статуи, расставленные у стен; несколько стеллажей вспыхнули огнем.

- Бежим, пока он не оправился, - Айне и, схватив Саю за руку, бросился к выходу.

- К-как? - клацая на бегу зубами, спросила Сайарадил.

Одежда Айне висела обугленными лохмотьями, волосы были опалены, но сам он оказался невредим!

- Самоисцеление - таков мой дар, - бросил Айне через плечо, сворачивая к заднему двору. - Я перевожу чужие болезни и раны на себя... Чтобы убить меня, надо постараться!

В коридоре послышались крики, застучали шаги.

- Иди без меня! - сказал Айне, останавливаясь.

Сайарадил вцепилась в него:

- Ни за что!

Шум нарастал.

- Послушай, Сая, - Айне схватил ее за плечи. - Ты помнишь Рэга?

Лицо Сайарадил вытянулось. Рэг! Тот, из-за кого пробудилась ее магия!

- Его сослали к аскетам. Вальд - не просто монастырь, - Айне оглянулся, прислушиваясь. - Неугодные жрецам маги исчезают там бесследно!

- А как же ты? - прошептала Сая отчаянно.

- Они ценят мой дар, - усмехнулся Айне и поглядел на Сайарадил так, словно старался получше запомнить. - Беги домой, расскажи все отцу! Я задержу их, затем выберусь... и найду тебя!

- Обещаешь? - спросила Сая.

- Обещаю, - твердо ответил Айне, поцеловал ее в лоб и скрылся в полумраке коридора.

Сайарадил побежала в другую сторону. Каждая секунда была на счету. Если ворота будут закрыты, хватит ли у нее сил поднять себя на стену? Должно хватить, иначе все было напрасно!.. Думая так, Сайарадил выскочила на задний двор и резко остановилась.

По середине пустого двора стояла невысокая девушка в темном дорожном плаще. Сая никогда прежде не видела ее, но отчетливый импульс силы не позволял ошибиться - перед ней стоял маг весьма высокого уровня. Сайарадил замерла в нерешительности.

Несколько мгновений девушка смотрела на нее, затем повернулась чуть в сторону, прислушиваясь к топоту шагов. Сайарадил скрипнула зубами и согнула руки, готовясь пробивать путь к свободе, но девушка вдруг отодвинулась, давая ей пройти. Не спуская с неё подозрительно взгляда, Сая сделал шажок, еще один, стараясь не поворачиваться спиной к противнику. Девушка же, казалось, потеряла к ней всякий интерес: ни разу не оглянувшись, она направилась ко входу в Храмовую башню. Видя это, Сая отбросила всякую осторожность, и побежала вперед. Оттолкнувшись у стены ногами, она взмыла вверх, подхваченная пахучей водой из ближайшей сточной канавы, приземлилась на темной аллее, окружавшей храмовый комплекс, и, не обращая внимания на боль в раненной ноге, побежала вперед.

Лишь выскочив на широкую улицу, Сая остановилась, поняв, что не знает, где находится. Родовое поместье... Где оно вообще?! 'Просто двигайся вперед!' - приказала Сая самой себе.

Она успела преодолеть несколько кварталов, когда ее настигла боль, резкая, словно сильный удар в живот. Дыхание перехватило, и Сая согнулась пополам. Сквозь повязки, наложенные после испытания, проступила кровь - открылись раны, которые она получила на арене; затылок заныл, из нос вновь потекла теплая струя...

Все это могло происходить по одной причине - сила, живившая эти раны, исчезла.

- Айне!.. - выдохнула Сайарадил.

Она закрыла глаза и попыталась почувствовать его тепло, услышать голос или стук сердца, но напрасно - сколько бы не вслушивалась Сая, ответом ей была гнетущая пустота. Где же он? Айне Анард, младший жрец Зарзаил, маг-целитель с запада... Сайарадил не чувствовала его присутствие среди живых. Ее глаза вновь стали слепнуть - улица внезапно поплыла... Но нет, это были слезы.

'Куда я бегу?' - отчаянно подумала Сая.

Мысли смешались. Дома ее будут искать в первую очередь... Сможет ли она спрятаться за именем Валлардов? Ведь серая стража убила человека! Монастырь Вальд. Сошедший с ума наставник... Он убил Айне!

Кто следующий?

- Я, - сказала Сая вслух.

Она опустилась на теплые белые плиты и замерла, обхватив себя руками. Как удачно, что кровавых пятен не видно на пурпурой ткани... Кажется, она потеряла слишком много крови. Сил бороться не осталось. Пусть найдут, пусть делают, что хотят... Помощь не придет.

'Когда ты будешь нуждаться в помощи, позови меня по имени, я услышу' - всплыло вдруг в памяти.

Сайарадил выпрямила спину. Кто это говорил ей? Незнакомец... Или знакомый? Он так и не сказал свое имя, но Сая знала его и так.

- Лейв! - выкрикнула она во весь голос. - Лейв! Мне нужна помощь!

Крик зазвенел в ушах: казалось, что она оглушила саму себя. Шум гудел, нарастая. 'Как странно' - успела лишь подумать Сая и упала на бок, потеряв сознание.

- Сайарадил!

Сквозь закрытые веки пробивался свет. Сая приоткрыла глаза - белый туман, густой, текучий... Как давно она не видела его!

- Это не сон, - простонала девушка, вставая на ноги.

- Что случилось? Сайарадил! - голос кричал, и оттого в голове гудело эхо.

- Наставники... Мне нужно спрятаться... - выдохнула Сая.

- Где ты сейчас?

- На улице рядом с храмом!

- Пока твоя сила запечатана, тебе с ними не справится,? - сказал голос с пугающей осведомленностью.

- Откуда ты... - начала было Сая и осеклась: она знала ответ.

- Вопросы потом, - перебил ее невидимка. - Тебе нужно бежать.

Куда?

- Подальше от города. На север!.. Кто такой Сорсус Карлал?

- Откуда?.. - ахнула Сая во второй раз.

- Я в твоей голове...Ты можешь уехать с ним?

- Но зачем?

- Из всех жрецов Эндроса лишь твой наставник может снять печать, но он не станет этого делать верно? Только в диких землях ты найдешь помощь!

- Дикие земли? - ужаснулась Сая. - Но там нет поселений! Кого мне искать?..

- Он сам найдет тебя, - голос замолчал на мгновение, словно невидимка прислушивался к чему-то. - Мне так много нужно тебе рассказать, но у нас нет времени!.. Послушай, Сайарадил. В диких землях ты встретишь того, кто помнит. Он поставлен хранить леса до тех пор, пока истинные северяне не вернутся в родные земли... Для тебя он станет верным другом и преданным соратником во всем!

- А как же ты? - быстро спросила Сая. - Ты обещал помогать мне...

- Как только ты отдалишься от Саркофага, я не смогу прийти на твой зов, - в голосе послышалась досада. - Мне жаль, но в этот трудный путь ты отправишься одна, ведающая Водой!

- Как ты назвал меня? - удивилась девушка.

- Поспеши, Сайарадил, - голос начал отдаляться. - Они рядом...

Сквозь белый туман проступило затянутое набежавшими тучами небо. Сая вскочила так резко, что темный небосвод расцветился звездами. Обострившимися чутьем она уловила движение - от храма во все стороны расползались тихие, проворные шаги. Серая стража! А совсем рядом, за углом - цоканье копыт. Одинокий ночной всадник!.. Нельзя было упускать подвернувшийся шанс. Сая призвала воду из ближайшего фонтана...

Через несколько минуту она кое-как оседлала лошадь - урокам верховой езди жрецы не придавали особого значения - и поскакала в сторону прочь от Храмовой башни. Широкая улица вывела ее к Южным воротам Старого города. Сая неуверенно подъехала к караульным. Один из стражников взял факел, пытаясь разглядеть ее - Сайарадил куталась в плащ, снятый с поверженного всадника. Когда он подошел ближе, она, ни слова не говоря, вынула из-за пазухи кольцо на цепочке. Увидев перед собой монограмму Валлардов, стражник отдернул факел, поклонился и замахал дежурным на стене. Тяжелые створки ворот нехотя дрогнули.

Сая пронеслась по городу галопом, заставляя припозднившихся прохожих удивленно глядеть ей вслед. Казалось, целая вечность миновала, прежде чем она, немного поплутав, выехала к крепостным воротам, ведущим в морской порт. К ночным всадникам здесь были привычны и выпускали их из города - и наоборот - через небольшую щель между створками, чуть ослабив стягивающие ворота цепи. Сайарадил спрятала кольцо, ограничившись парой серебряных монет из кошелька, найденного в седельной сумке. Караульные глянули так, что ей стало ясно - с серебром она переборщила.

А что ей вообще известно про обычную жизнь?

Выехав за ворота, Сая глянула на небо - начало светать. Свежий морской ветер ударил в лицо, грозя сорвать плащ. Глубже зарывшись в складки ткани, Сайарадил направила лошадь к пристани, оглядываясь по сторонам. Путь к порту лежал через злачный квартал. Кабаки и таверны работали сегодня всю ночь из-за наплыва посетителей: в полночь прибыл корабль в грузом южных специй, команда которого разбрелась по округе, устраивая попойки и драки. Порт, детская мечта маленькой Сайарадил, оказался гиблым местом.

Кажется, Небо решило избавить наследницу Валлардов от все иллюзий разом.

На пристани Сая спешилась и, не потрудившись привязать коня, побежала к краю причала. Темные воды Ринайского залива, раскинувшиеся перед ней, приветствовали ее плеском. Сая подумала, что ей никогда не поднять такую тяжесть. Так она и предстала перед Сорсусом Карлалом: взмокшая, в длинном не по размеру плаще, глазеющая на залив.

- Возьмите меня с собой! - выпалила Сайарадил в ответ на удивленный вопрос о том, что она делает на пристани в такое время.

Сорсус Карлала был умным человеком. Бросив один взгляд на красное лицо Сайарадил, он коротко сказал:

- Я пошлю человека проводить тебя в город.

- Нет! - отчаянно замотала головой Сая. - Мне нельзя возвращаться!

- Почему? - строго спросил Сорсус Карлал.

- Не спрашивайте, - Сая умоляюще сложила руки. - Просто возьмите меня на север!

- Провожу-ка я тебя к Арамилу лично. Придется задержать выезд, - Сорсус повернулся, чтобы отдать команду, но Сайарадил заступила ему дорогу.

- Господин Карлал, - она заглянула ему прямо в глаза. - Я бы не стала просить напрасно...

Сорсус подозрительно прищурился.

- Мне нужно уехать, - Сая попыталась найти нужные слова. - Вы говорили, что команде пригодился бы маг. Возьмите меня с собой в качестве наемника!

Сорсус поморщился:

- Это невозможно!

Сая прикусила губу. Правду ведь не расскажешь... Зато полуправду - вполне!

- Монастырь. Совет решил, что это моя судьба. Я сказала, что хочу вернуться в мир, к семье, но они так разозлились! - подчиняясь внезапному вдохновению, Сая сорвала бинты и продемонстрировала сочащуюся рану на руке, полученную на арене. - Утром я должна была отправиться в дорогу, но наставник Арамил помог мне бежать. Он просит вас взять меня на север! В конце лета, когда мы вернемся, гнев Совета уже поутихнет...

Сорсус Карлал ошарашенно глядел на нее, хватая ртом воздух.

- Вы отказываетесь, - понурилась Сая. - Видимо, мне придется принять свою судьбу! Прощайте, настоятель!

- Великие предки, да что они себе позволяют? Ты же не безродная простолюдинка... Сайарадил, постой! - закричал Сорсус Карлал.

Как и планировалось, с первыми лучами солнца его корабль отошел от пристани. Сая стояла на корме, еще раз переживая в уме страшную ночь. Легкость, с которой ей удалось сбежать, казалась чудесной, но только Сая не верила в чудеса - а то, что младший жрец и адепт, не прошедший посвящения, смогли одолеть наставника Храмовой школы, было больше, чем чудом! Все выглядело так, будто ее отпустили. Сайарадил задумалась. У Верховного жреца не было причин отпускать ее. А вот у наставника... Неужели он пожалел ее? Сая вспомнила холодный взгляд знакомых карих глаз. Если он и отпустил ее по своей воле, то уж точно не из жалости!

Сайарадил кинула прощальный взгляд на Эндрос: в рассветных лучах солнца удаляющийся город был невыносимо прекрасен.

***

Верховный нервно барабанил пальцами по натертой столешнице. Дышать становилось все труднее. Можно было позвать целителей, но он не хотел, чтобы они видел его сейчас. Положение было отчаянным: непостижимым образом Сайарадил Вэй удалось сбежать из Храма. Кажется, он недооценил девчонку... Стража, отправленная в погоню, вернулась под утро ни с чем. Домой, где ее искали в первую очередь, Сайарадил не возвращалась. К утру был прочесан весь Старый город, но беглянку так и не обнаружили. Прочесывать же весь Эндрос при свете солнца значило привлекать ненужное внимание.

Великое небо, что же предпринять?!

В тишине раздался тихий стук, затем - скрип.

- Вы сидите в темноте? - удивился наставник Арамил, закрывая за собой двери.

Он щелкнул пальцами, зажигая фитиль в масляном светильнике на стене. Верховный зажмурил отвыкшие от света глаза. Арамил поспешно склонил спину:

- Погасить?

Верховный замотал головой и тут же застонал от боли. Наставник порывистым шагом пересек комнату и опустился на пол у него в ногах.

- Вы страдаете, - сказал он с жалостью. - Позвольте мне!

Некоторое время Арамил держал ладони у висков Верховного, и тот почувствовал - боль потихоньку начала отступать.

- Ты можешь исцелять? - удивился он.

- Только ту боль, что идет от дурных мыслей, - улыбнулся Арамил. - Ведь я не целитель!

- У младшего жреца Зарзаила были удивительные руки, - Верховный вздохнул. - Как он?

- Очень плох, - понурил голову Арамил. - Целители пытаются удержать его жизнь, но сердце останавливается, стоит им лишь ослабить магию... Это моя вина, Верховный!

- Не вини себя! - мягко похлопал его по щеке Верховный. - Кто мог знать, что привязанность к девчонке окажется сильнее преданности Храму?

Никто, кроме телепата... Верховный задумался было, но лицо наставника выражало такую преданность, что он отогнал от себя подобные мысли.

'Для этого даже не нужно быть телепатом' - подумал в свою очередь Арамил. Стоило раз увидеть, какими глазами мальчишка смотрит на Сайарадил, как все становилось ясным.

- Мне нужен твой совет, - сказал Верховный.

- Позвольте мне возглавить поиски! - склонил голову Арамил. - Дайте серую стражу в мое распоряжение, и Сайарадил Вэй окажется в монастыре Вальд до праздника Солнцестояния!

Верховный положил на макушку Арамила костлявую ладонь.

- Ты единственный, кому удалось сохранить человеческое лицо в этом фальшивом мире белых масок. Знай, что я ценю твою преданность. Ты - моя правая рука.

- Я не достоин таких слов, - Арамил склонил голову; в его глазах блеснули слезы.

- Ты вселил в меня надежду. С сегодняшнего дня ставлю тебя во главе храмовой стражи! Ступай, - велел Верховный; он чувствовал, что теперь сможет уснуть.

Покинув его покои, Арамил отдал необходимые распоряжения, после чего вернулся в свои покои, куда более скромные, чем апартаменты Верховного жреца. Арамил поглядел на привычные стены с легкой ностальгией. Жаль будет расставаться с этим местом...

- Переехать в покои старика? - задумчиво протянул наставник. - Где стены пропитаны тленом, а воздух - унынием? Придется перестроить их, чтобы было больше света! - сказав так, Арамил сложился пополам от смеха.

Он хохотал, тщетно пытаясь остановиться. От смеха уже сводило челюсть, но Арамил не мог взять себя в руки.

- Как это было? 'Ценю преданность... Правая рука...' - простонал он сквозь всхлипы хохота. - Какой... глупец!

Теперь серая стража находится в его распоряжении - а значит, Сайарадил Вэй не найдут. В отличии от Верховного, Арамил не боялся магии Сайарадил Вэй. Прошлой ночью он позволил ей думать, будто она победила. Запечатанные силы Сайарадил годились разве на то, чтобы справиться с парой ящеров.

Семье Сайарадил можно сказать правду - их дочь отправилась в дикие земли вместе с Сорсусом Карлалом. Теперь, когда у сенатора Вэй есть сын, он не будет настолько внимателен к судьбе старшей дочери.

Единственный, кто знает правду о прошлой ночи - мальчишка, одной ногой стоящий в могиле. Если целителям все же удастся вытащить его из мира мертвых, придется позаботится о его воспоминаниях...

Обо всем этом не знал никто, кроме самого Арамила. Неужели Верховный на самом деле верит в его преданность?.. Такая наивность могла бы тронуть наставника, но вот беда - он хохотал и не мог остановиться. Арамилу вдруг открылась простая истина: если хочешь подставить человека, сделай так, чтобы он поверил в твою верность - и ты победил.

- Я победил, Верховный! - резко обрывая смех, выдохнул наставник.

***

- Верховный - глупец, - сказал наставник Варгус, складывая пальцы домиком.

- Тише! - пугливо втянул голову в плечи наставник Вариил.

- Неужели кто-то считает иначе? - резонно заметил Варгус.

- Наши предшественники сами избрали его! - негодующе воскликнул Аргус, приподнимаясь на лежанке.

- И наверняка жалеют сейчас об этом, глядя на нас с небес, - отрезал Варгус. - Сайарадил Вэй сбежала только лишь потому, что он слепо благоволит Арамилу!

- Мы должны повиноваться его приказам, - напомнил наставник Рирдус.

- Даже если он сам копает себе могилу?

- Что ты имеешь ввиду?

В комнате воцарилась тишина. Десять пар глаз уставились на Варгуса.

- Ты просто жалеешь о том, что произошло с нашим младшим братом, - разряжая обстановку, сказал наставник Дариил. - Зарзаил был твоим учеником... Мне жаль его, но сделанного не воротишь! Ему не нужно было становиться на пути Арамила!

- Раноили поздно мы все преклоним перед ним колени, - пробормотал наставник Еримил.

Он был уверен, что прошлой ночью Арамил мог приложить больше усилий, чтобы остановить Сайарадил, но говорить об этом вслух так опрометчиво, как Варгус, не собирался. Всякая надежда Еримила на то, что он когда-нибудь станет Верховным жрецом, утекала сквозь пальцы с каждым прожитым днем. С таким противником, как Арамил, не мог тягаться ни один член Совета. В скором времени Верховный - Еримил был в этом уверен - падет жертвой интриг молодого наставника. Теперь в сердце Еримила теплилась лишь одна надежда - на тихую старость и естественную смерть.

Глава 12

Черные остовы деревенских домов еле слышно потрескивали, догорая; кое-где еще теплились угольки. В воздухе стоял сильный запах гари.

- Неужели духи способны на такое? - пораженно оглядывался Сорсус Карлал.

- Я чувствую только звериную вонь, - поморщилась Сая.

Сорсус насмешливо фыркнул.

- Вон они, дикие леса! Всего-то реку переплыть, - не сдавалась Сая, махнув рукой на противоположный берег реки. - Разве следы на стенах не похожи на когти?

- Похожи, - Сорсус скорчил скептическую гримасу. - Я бы сказал, длинные когти огромных лап гигантских зверей!

- Фауна северных лесов не изучена. Там может обитать кто-то, вроде ящеров, которых в пустыне тоже когда-то считали легендой!

- Ты права, - поразмыслив, вздохнул настоятель. - Те, кого мы считаем злыми духами, вполне могут оказаться животными. Вот только...

- Жалко расставаться с мечтой о приключении? - вскинула брови Сайарадил.

Сорсус Карлал глянул на нее с укоризной, и Сае стало совестно. Она подошла ближе к настоятелю и вполголоса сказала:

- И все же странно. Дикие звери не устраивают пожаров... А у людей нет звериных когтей!

- Все-таки духи? - переспросил Карлал.

Сая пожала плечами. Она не верила в духов.

Плавание показалось ей невыносимо долгим. Из Ринайского залива корабль настоятеля вышел в открытые воды, обогнул опасные рифы, растянувшиеся на много миль, а затем свернул на север - в Соляное море, тянущееся вдоль западного побережья. На пятнадцатый день плавания показалась широкая, разветвленная на множество рукавов дельта Тиуры, самой крупной реки севера. Поднявшись вверх по ее руслу к городу Дагару, центру северной провинции Турвальд, команда Сорсуса Карлала сошла на берег. Они планировали на лошадях отправиться вдоль берега реки, осмотреть несколько селений, которые подверглись нападению, после чего переправиться через Тиуру и углубиться в дикие леса. Неделя ушла на то, чтобы добраться до третьего пепелища; лишь только после этого Сорсус Карлал решил переправиться через реку.

Лошадей, купленных в Дагаре, отдали в уплату проводникам. В покосившемся сарайчике на берегу деревушки обнаружилась прохудившаяся, но годная на несколько рейсов лодка. Пожитков у отряда было мало - настоятель и его люди привыкли обходиться малым. В лесу планировалось провести никак не меньше двух месяцев - а может, и больше, если только с приближением осени ветер не нанесет туч с Грозовых гор.

Едва ступив на правый берег Тиуры, Сая почувствовала холодок, пробежавший по спине. Она вгляделась в стену деревьев, упиравшихся верхушками в хмурое небо.

Дикий лес начинался внезапно. Деревья словно были посажены в ряд; за пределами этой ровной линии не росли даже молодые побеги. Густые, раскидистые кроны угрожающе наклонились вперед, словно намереваясь схватить назойливых путников, едва те подойдут поближе. Пышные зеленые ветки были похожи на лапы неведомых чудовищ из сказок, что рассказывала в детстве нянечка. Сая замерла, завороженная страхом: казалось, не было силы, способной заставить ее перейти границу леса. Но тут Сорсус Карлал зычно крикнул, что пора в путь - и чары леса разрушились. Сайарадил встала, затянута плащ, поправила цепочку с кольцом - единственное свое богатство, и бодро шагнула вслед за настоятелем.

Десять человек ступили под сень темных деревьев за три недели до дня летнего солнцестояния. Они планировали вернуться в конце лета, но у диких земель были на их счет другие планы. Лес выглядел довольным: ему удалось проглотить очередную жертву.

***

Первый день пути прошел в тишине. Южане, привыкшие к солнцу и открытым пространствам, настороженно шарили по сторонам глазами и принюхивались, пытаясь почуять опасность, но вдыхали лишь свежий северный воздух, пахнущий травой и сыростью. Через пару дней они привыкли к лесу и стали вести себя свободней, переговариваясь на непонятном клокочущем наречии. Сорсус Карлал вглядывался в составленные кем-то карты и тут же на ходу рисовал новые. Сайарадил большую часть времени была предоставлена самой себе. Она шла следом за настоятелем и не могла отделаться от неприятного ощущения, что на нее смотрят. Кто был этот таинственный наблюдатель? Сая могла сказать лишь, что не чувствует поблизости других людей. От этого становилось только страшнее: она бы предпочла врага-человека.

После третьей ночи в лесу неподалеку от привала появились следы. Это были не первые следы животного, встретившиеся в лесу - за прошедшие дни люди настоятеля стреляли зайцев, лис и видели рытвины кабана. Но эти следы были другими: огромными, по форме похожими на волчьи, по размеру - на медвежьи. Следы прошли стороной; создавалось впечатление, будто зверь потоптался около людей и ушел восвояси. На следующее утро возле лагеря вновь обнаружились те же следы. Охрана у настоятеля была организована хорошо, но бдительные стражники не заметили ничего подозрительного. Впрочем, они не боялись: по следам было видно, что это зверь. Сорсус Карлал тоже не выглядел обеспокоенным. Несмотря на это Сайарадил стала просыпаться со сменой дежурных после полуночи. Она лежала без движения, притворяясь спящей и слушала лес. Ночной гость приходил перед рассветом. Он ступал бесшумно, но Сая чувствовала его каждой клеточкой тела.

'Кто же это: зверь или лесной дух? - задумалась она и тут же одернула себя: 'Духов не существует!'.

Она помнила все, чему ее учили, но инстинкт подсказывал совершенно иное: во взгляде, который Сая непрестанно ощущала на себе, отражается чей-то разум, что могло значить лишь одно - ее враг не был зверем.

К утру Сайарадил окончательно утвердилась в безумной, казалось бы, мысли. Стоило лагерю пробудиться, она подошла к настоятелю Карлалу и под его удивленным взглядом начертила прутиком на земле:

'Не обсуждайте вслух наши планы'.

- Мне что, записки писать? - недовольно сказал Сорсус.

- Главное - не говорить лишнего, - ответила ему Сая и написала прутиком: - 'Нас преследует дух в обличии зверя'.

- Духи в телесном обличии? Бабьи сказки! - отмахнулся настоятель.

- Все так и думают, - кивнула Сая и написала: - 'Или это нас заставили так думать?'.

- Я прекрасно разбираюсь в следах, - упрямо насупился Сорсус.

- В таких вопросах стоит положиться на меня, - с нажимом сказала Сая.

- При всем уважении, - раздраженно ответил настоятель Карлал, - ты недостаточно опытна, чтобы я на тебя полагался!

На мгновение Сая прикрыла глаза, справляясь с эмоциями, после чего сказала холодно:

- Решение за вами. Но я, как маг-стражник, обязана предупредить об опасности.

- Да разве звери - или духи - способны понять наши разговоры? - недоуменно спросил настоятель.

'Поймет тот, кто сморит их глазами' - написала Сая, после чего быстро стрела все надписи носком сапога.

Отряд тронулся в путь на северо-восток, придерживаясь берега узенькой речушки и все дальше углубляясь в лес. Сайарадил старалась скрыть нарастающую тревогу: то впереди, то сзади она слышала шорохи, словно кто-то перебегал с места на место, следуя за отрядом. Река, прежде весело журчащая, вдруг потяжелела, замедлила бег, словно предупреждая о чем-то.

Кажется, их утренний разговор был услышан.

Шорохи нарастали: неведомый преследователь приближался, скрываясь в лесных зарослях. В воздухе пахнуло затхлостью: такой же запах стоял в храмовом склепе, где хоронили братию. Не в силах больше сдержаться, Сая оглянулась. Преследователь замер - он понял, что обнаружен. Сбросив с плеча котомку, Сайарадил растолкала идущих впереди южан и подбежала к настоятелю. Отряд сбился с шага и остановился.

- В чем дело? - раздраженно спросил Сорсус Карлал.

- Вы не слышите? - выдохнула Сая.

Воины выхватили мечи из ножен, озираясь по сторонам. Теперь даже им был слышен тихий шуршащий звук. Сая закрыла глаза:

- Он... здесь... рядом... Слева! - крикнула она, но опоздала: давящую тишину прорезал жалобный крик.

Сайарадил крутанулась на месте: над ней, закрывая собой крохотный клочок серого неба, нависла огромная тень. В нос ударила волна смрада. Тень ринулась вперед. Сая отшатнулась и вскинула руки.

***

- Люди в лесу! - сообщил Лим, выскочивший из-за деревьев, точно лесной дух.

Его глаза горели лихорадочным блеском - так радовала Лима первая долгожданная вылазка. Вместе с небольшой группой он покинул Убежище и дошел до Фьёльда - городишки на берегу Тиуры, где планировалось встретить возвращавшихся из Эндроса собратьев. Ждали троих, но приплыли лишь двое: Сантар нес за спиной огромный кмехский лук.

Поначалу никто не мог поверить, что его отца больше нет в живых. Вопросы задавали Ягвану: серое лицо Сантара с запавшими глазами не располагало к беседе. Только Лим трещал над ухом без умолку; он просто пытался разговорить подавленного друга, но тот лишь моча смотрел перед собой.

Когда до Убежища оставался один день перехода, отряд неожиданно наткнулся на незваных гостей.

- Мы видели дымок от костра. Не очень-то они таятся, - рассказали те, кто нес дежурство прошлой ночью.

Новость не на шутку взволновала остальных: обнаружить неизвестный отряд всего в паре дней перехода от Убежища!

- Это первые люди, сумевшие зайти так далеко, - разом заговорили изгои.

- За ними нужно проследить.

- Подходить близко опасно. Нас ведь всего шестеро!

- А если это лишь передовой отряд?

- О чем мы спорим? Нужно послать людей на разведку, - твердо сказал Ягван как самый старший. - Отправим кого-нибудь шустрого...

- Я пойду, - сказал Сантар и закашлялся: от долгого молчания у него запершило в горле.

Ягван прищурился:

- Это не игрушки, сынок.

- Меня всю жизнь готовили к таким заданиям, - поморщился Сантар.

- Э, нет, друг! Знаю я тебя - один ты обязательно напортачишь, - заявил Лим, вклиниваясь между Сантаром и Ягваном. - Я иду с тобой! Без меня ты, чего доброго, вообще в другую сторону пойдешь. А так мы зарослями да вдоль речки...

Ягван помотал головой, словно пытаясь вытрясти из ушей поток слов, обрушенных на него Лимом.

- Запорите дело - спрос будет, как со взрослых, - предупредил он.

- Ха! - фыркнул Лим и обхватил Сантара рукой за шею. - Слышишь, что он говорит? Думает, что мы облажаемся!

- Как бы ни так, - буркнул Сантар и, сунув Ягвану отцовский лук, попросил: - Сберегите его... А мне дайте меч.

- Случится беда - подайте сигнал, - наставлял северянин. - И не задерживайтесь, а то выдеру так, что лиху лесному рады будете!

- Волнуется старикан, - хмыкнул Лим, когда стоянка изгоев скрылась за кустами.

- Молчал бы... Ты зубами дробь выбиваешь, - пробормотал Сантар.

- Кто же они такие? - молчать Лим не умел. - Отряд из Большого города? Наконец хоть что-то!.. Вот оно где у меня, проклятое бездействие, лихом клянусь! - чиркнул он пальцем по горлу. - Не могу больше в Убежище торчать - дрова заготавливать, грибы сушить, по мишеням стрелять...

- Что вы все заладили - лихо, лихо, - пробурчал Сантар. - Накликаете!

- Я решил, - Лим остановился и посмотрел на друга серьезными глазами. - Давай вместе отправимся в Большой город, а? Вдвоем против стражи и магов! Отомстим за тех, кого больше нет с нами!

Сантар вспомнил грязные окраинные кварталы, белые башни и огромную арену с запекшейся на песке кровью.

- Мне-то теперь другой дороги нет, кроме как в Большой город, - сказал он.

Шаги непрошенных гостей стали слышны задолго до того, как показались они сами. Притаившись за кустами молодого орешника, росшего поверх крутого подъема вдоль реки, Лим и Сантар наблюдали за людьми, идущими внизу у самого русла.

- Не военные, - с ноткой разочарования прошептал Лим, - но оружие при них. Сразу видно, что в лесах впервые - стараются идти тихо, но все равно шумят!

- Если первый раз в лесу, то шума немного, - заметил Сантар. - Они южане... Наемники, наверное. Всего-то десять человек.

- Тот, что идет впереди, на южанина не похож, - засомневался Лим. - Кожа светлей, волосы ниже плеч, одежда побогаче. Это не воин, а купец какой-нибудь!

- Погоди... Я видел его в Большом городе! - Сантар присмотрелся к мужчине, идущему впереди. - Он сидел в жреческой ложе на арене. Его лицо так выделялось на фоне белых масок!

- Тогда он, наверное, важная персона, если сидел вместе со жрецами! Уж точно благородный... Гляди-ка, - сказал вдруг Лим, вытянув шею. - Кто там позади? Или меня духи путают?

Среди темных фигур мелькнула светлая макушка - отряд замыкала девушка с длинными, убранными от лица волосами.

- Нет, не показалось! Чудно как-то, - хмыкнул Лим. - Ну да ладно, так и скажем: восемь наемников, шишка из Большого горда и девчонка. Оружие - мечи и луки. На передовой отряд не тянут, да?

Сантар молчал, напряженно вглядываясь вперед.

- Я ее знаю, - выдавил он наконец.

- Ты посмотри ... Всего раз из леса выбрался, а уже всех знает! - фыркнул Лим. - Она что, тоже в ложе сидела?

- Не в ложе, - покачал головой Сантар. - На арене. Она маг.

- Лихо дери! - присвистнул Лим. - Это случайно не та, о которой рассказывал Ягван? Вот дела!... Погоди! Откуда ты знаешь, что это она? Маги ведь прячут лица за масками!

Сантар промолчал.

- Ты что-то недоговариваешь, - подозрительно прищурился Лим. - Она, случаем, не причастна к смерти твоего отца?

Сантар резко мотнул головой:

- Не говори ерунды! Она здесь не при чем!

- Тихо, тихо! Ты чего, защищаешь ее? - хмыкнул Лим, но Сантар вдруг потянул носом воздух:

- Тебе не кажется, что пахнет как-то странно?

Лим повертел головой, принюхиваясь:

- Сыростью вроде...

- У тебя нос заложило? Гнилью несет!

- Дурное говоришь, - Лим сплюнул через плечо.

- Запах идет за отрядом.

- Что за напасть! - Лим хлопнул кулаком по ладони. - Эти люди так шумели, что побеспокоили духов! Надо возвращаться, предупредить, что сюда ходу нет...

- Это многоликий, - с замиранием сердца прошептал Сантар.

Он видел, как, растолкав отряд, вперед выбежала светловолосая девушка. Воины схватились за мечи. Рука Сантара непроизвольно метнулась к ножнам, висевшим на поясе.

- Оглянитесь, - сказал он людям, которые не могли его услышать.

Из гущи лесных веток, подступающих вплотную к берегу, показался темный силуэт. Замерев на мгновенье, тень ринулась вперед, накрывая собой бедолагу, стоявшего с краю - его тело обмякло и осело на землю. Тишина, прежде царившая над лесом, огласилась криками. Кажется, люди не сразу поняли, что это нападение. Несколько человек упали, сваленные с ног неизвестной силой, но остальные сбились в круг, держа оборону.

Тень вынуждена была отпрянуть назад. Это был зверь, огромный и черный, как безлунное небо. В него полетели стелы, но расстояние было слишком мало: не успевшие набрать скорость стрелы только разозлили его. Черной тенью зверь принялся метаться вокруг людей, ощетинившихся мечами. Раз за разом он бросался вперед, прямо на обнаженные лезвия, словно не чувствуя боли и не издавая при этом ни звука.

Девушка, которую воины окружили со всех сторон, вскинула руки; пространство вокруг нее пошло мутной рябью, словно окуталось дымом от костра. Она прокричала что-то, и воины кинулись врассыпную, оставляя ее один на один с разъяренным зверем.

Сантар дернулся вперед, но Лим вцепился ему в руку, зашипев:

- Совсем ополоумел?!

Зверь бросился на девушку, а она, вместо того, чтобы увернуться, подалась ему навстречу. В тот же миг вода из реки хлынула на берег, накрывая зверя с головой. Было видно, как он бьется, тщетно пытаясь выбраться из водной ловушки. Девушка свела руки - пальцы ее скрючились, словно пытаясь придушить жертву. Так продолжалось, пока зверь рухнул на землю, не издав при этом ни звука. Вода хлынула вниз грязным водопадом. В тот же миг силы оставили девушку: она упала прямо в грязную лужу, жадно хватая ртом воздух.

Отряд понес потери - зверь забрал с собой жизни троих воинов.

- Возвращаемся, - твердо сказал Лим.

- А как же они? - Сантар не отрывал глаз от отряда.

- Это не наш бой!

Сантар упрямо подался вперед.

- Благодетеля изображаешь? - зашипел Лим, опять хватая его за рукав.

- Если мы уйдем, они погибнут! - взорвался Сантар, отпихивая друга.

С замиранием сердца Лим смотрел, как друг спускается по покатому склону к людям из Большого города - врагам, которые не станут задавать вопросы, а просто прикончат его безо всяких сожалений.

- Дурак сердобольный, - в сердцах плюнул Лим и, пригибаясь, начал спускаться к реке в обход.

Времени было в обрез, поэтому Сантар издалека закричал:

- Бегите!

Выжившие воины разом направили на него мечи.

- Кто ты такой? - крикнул глава отряда.

- Слышишь? - Сантар обращался только к девушке. - Уноси ноги!

Та подняла голову; глаза ее округлились от удивления.

- Это не живой зверь, а многоликий дух! - крикнул Сантар. - Ты выпустила его на волю!

- Зверь мертв! - повысил голос глава отряда.

Девушка переводила взгляд с одного на другого, словно не могла понять, кого же слушать.

- Его собратья придут за тобой! - заорал Сантар, разозлившись, что его не слушают. - Спасайся!

Девушка дернулась было встать, но, услышав позади странный звук, обернулась. Распластавшаяся по земле туша мелко подрагивала. Черная шкура пошла волнами, так, словно была полой оболочкой. Она растягивалась, увеличиваясь в размерах, как будто из нее наружу рвалось что-то.

Сантар прыгнул вперед, сгреб девушку в охапку и откатился с ней в сторону в тот самый миг, когда шкура лопнула. Фонтан бурых брызг взвился вверх; от мерзкой вони защипало в глазах. Воины отшатнулись, упали наземь. Воспользовавшись этим, Сантар потащил ошалевшую девушку к каменистому речному берегу, а оттуда - к поваленной сосне, которую приметил заранее. Здесь произошла короткая, но яростная схватка: девушка принялась вырываться из рук Сантара, но тот держал крепко, не забыв зажать ей рот ладонью.

- Замри! - прошипел он. - Хочешь, чтобы нас нашли?

Слышно было, как воины кричат что-то на диалекте, который Сантар неплохо понимал. Значит, эти люди родом из тех же мест, что и его отец. Эх, поговорить бы с ними... Но было поздно: лязг металла, тихий свист одинокой стрелы, всхлипы боли, громкое 'ш-шурх!' - так, словно что-то тяжелое прокатилось по каменистому склону, всплеск воды в реке...

Пленница отчаянно рвалась на волю; Сантар чувствовал, как ему на ладонь капают слезы.

- Ты им уже не поможешь, - прошептал Сантар. - Лучше молись своим богам, чтобы запах их крови скрыл наш запах!

Девушка судорожно шмыгнула носом и обессилено замерла. Сантару ослабил хватку - и тут же получил удар затылком в нос.

- Стой! - опомнился Сантар, но сумасшедшая уже скрылась из виду.

Перемахнув поваленную сосну одним прыжком, Сантар выхватил меч и огляделся. На фоне лесной зелени красные пятна крови сразу бросались в глаза. Они были повсюду: на земле, мхе, древесной коре и листве. Вода вниз по течению потемнела; у берега лицом ниц лежал человек. Три воина стояли спина к спине и затравленно размахивали мечами. Вокруг них кружила пара огромных зверей; один из них обратил внимание на девушку, которая бежала по камням вдоль кромки берега. У Сантара, как назло, не было ничего, коме меча - а зверь уже изготовился к прыжку.

Меч просвистел в воздухе, но лишь срезал клок темного меха. Разъяренная тварь развернулась и широкими скачками бросился к Сантару, у которого теперь не осталось оружия. Лезвие меча поблескивало впереди в лучах солнца, но до него было так далеко... Сантар выждал момент, когда зверь прыгнул, и нырнул под его огромную тушу, но не рассчитал: зверь задел его когтистой лапой по ноге. Сантар упал и сжался, приготовившись к следующему удару, но его не последовало. Обернувшись, он увидел Лима; в его руке был зажат широкий нож, а рядом на земле лежал зверь со вспоротым брюхом.

- Там еще... у реки, - выдохнул Сантар.

Он хотел бежать к берегу, но ноги Лима вдруг подкосились, и он упал лицом прямо на камни; вся его спина была залита кровью. Сантар бросился к другу. Исполосованная острыми когтями куртка превратилась в лохмотья, мешая осмотреть рану. Сантар попытался снять ее, но Лим захрипел от боли и тут же безвольно обмяк, потеряв сознание. На несколько долгих мгновений Сантар впал в ступор, не зная, что предпринять. Краем глаза он заметил, как упал последний из воинов, а тварь, похожая на огромного черного волка, принялась драть когтями его грудь. Беловолосая... Где она? Сантар не видел вокруг ни одного человека.

Сбоку раздался шорох каменной крошки: к Сантару подбирался зверь - вроде бы волк, но со странными, костлявыми лапами. Еще одна тварь заходила со стороны реки. Набежало, лихо лесное... Сантар потянул нож, который Лим сжимал в кулаке, понимая, что справится с двумя многоликими разом не сможет. И тут... Он сам не понял, что произошло. Дневной свет вдруг померк. Вокруг закружился мутный водоворот, отрезая Сантара и Лима от внешнего мира мутной зеленоватой завесой. За стеной воды заметались звери: двое или больше, кто их разберет? Один сунулся ближе, ударил лапой, но текучая вода неожиданно не пропустила его, словно была сделана из прочного камня.

- Им не пройти через щит, - раздался глухой голос.

Позади Сантара, опираясь руками о землю, сидела девушка-маг.

- Мой друг умирает! - закричал Сантар. - Можешь что-нибудь сделать?

- Я не целитель.

Девушка попыталась подняться, но руки ее подломились, и она ударилась о землю локтями. Словно почувствовав ее слабость, звери обрушились на преграду. Каждый их удар был ударом по девушке. Она сгибалась все ниже к земле.

- Ты что, ранена? - Сантар удивленно тронул ее за плечо.

Раньше он был уверен, что маг легко может справиться с многоликими, но эта беловолосая дышала так тяжело, словно держалась из последних сил; ее голубые глаза с каждым мгновением становились светлее.

- Не волнуйся, - прошептала она, глядя мимо Сантара. - Я больше... никого... не потеряю!

Сантар отчаянно огляделся по сторонам: Лим истекал кровью, многоликие безумствовали за преградой, маг слабел с каждым мигом - он же был абсолютно беспомощен! Оставалось только надеяться, что Лим успел подать условный сигнал. Сантар закрыл глаза и совершенно искренне принялся молиться духу лесной чащи.

- К нам кто-то идет, - прошептала девушка.

Сантар тоже услышал шум. Для этого не нужно было обладать магической силой: тот, кто спешил к ним, и не думал скрываться, с треском продираясь через самый бурелом. Друг или враг? Сантар знал одно: человек, выскочивший на берег реки, был ему незнаком. Мужчина, молодой, одетый в меховую накидку с капюшоном... Не раздумывая ни секунды, он бросился прямо на многоликих тварей. Вместо того, чтобы напасть на него, звери прижались к земле. Незнакомец выбросил руки из-под меховой накидки: в ладонях он сжимал плетенные амулеты, при виде которых звери шарахнулись назад. Незнакомец между тем вытащил склянку с темной жидкостью и, открыв, плеснул в их сторону. Капли попали на зверей, и те закрутились юлой, словно от боли, не издав при этом ни звука. Незнакомец достал вторую склянку и окропил их еще раз. Этого было более чем достаточно: звери, припадая к земле, поползли вверх по склону и скрылись в лесных зарослях.

Спаситель проводил их взглядом и обернулся со словами:

- Они не вернутся.

Вода хлынула в стороны. Девушка со стоном рухнула на землю, раскинув руки в стороны. Сантар наклонился к Лиму: стук сердца был едва слышен.

- Живой, живой, - успокоил его незнакомец и добавил со вздохом: - Но плохой. Ему долго не протянуть.

- Вы можете помочь? - дрожащим голосом попросил Сантар.

- Сделаю, что смогу, а могу я немного, - незнакомец опустился на землю рядом с Лимом. - Ну-ка... Кровь я остановил, но он уже потерял ее достаточно. И это не все...

- Не молчите! - крикнул Сантар. - Что еще?

- У него что-то с костями... не могу понять, - незнакомец покачал головой. - Не целитель я! Нужны ваши бабки-знахарки.

Незнакомец был чересчур осведомлен о жизни Убежища, но Сантару было не до того.

- Нужно отнести Лима домой, - вскочил он на ноги. - Отсюда два дня перехода. Полтора, если идти без остановки на ночлег!

- Не годится, - перебил незнакомец. - Ему не протянуть так долго. От силы часов пять-шесть... Десять, если я найду поблизости полуночный цвет. Но не больше.

- Мы успеем, - с яростной решимостью сказал Сантар, прекрасно понимавший, что путь до Убежища за десять часов не пройти. - Надо позвать остальных...

- Они уже идут, - остановил его мужчина.

- Откуда вы это знаете? Кто вы? - спросил наконец Сантар, приглядываясь к незнакомцу.

- Кажется, я видел неподалеку целую полянку полуночного цвета, - задумчиво протянул тот, игнорируя вопрос.

- Почему вы помогли нам? - настойчиво спросил Сантар.

- Как же я мог не помочь славным изгоям? - удивился незнакомец, отворачиваясь. - А вот и она...

Сантар оглянулся: девушка лежала ничком, не шевелясь. На лице незнакомца появилась довольная улыбка:

- Нашел-таки белоглазую? - и, не давая Сантару вставить слово, воскликнул: - Слышишь? Неужто сам Ягван-северянин?.. Мы здесь!

Из-за деревьев в стороне осторожно показались изгои.

- Сантар? - крикнул ему издалека Ягван. - Что слу... Лихо побери! Откуда столько крови?

- Скорее, мастер Крогг! Лиму нужна помощь! - крикнул Сантар.

- Нужен-нужен полуночный цвет, - нараспев произнес незнакомец, поднимаясь с земли.

- Отшельник? Да что тут вообще?.. Что с Лимом? - сорвался на крик Ягван.

- Многоликие, - спокойно объяснил Отшельник, посыпая рану Лима каким-то порошком из очередной склянки. - Из чужаков выжила только она, - кивок на девушку. - А ваш парень тяжело ранен, его бы к знахаркам...

- Сделаем носилки! - скомандовал Ягван.

- ...но это бесполезно, - ровным тоном продолжал Отшельник. - Ему не дожить до Убежища.

- Нет! - яростно крикнул Сантар. - Мастер Крогг, не слушайте его!

Отшельник посмотрел на него и мягко сказал:

- Вы только причините бедняге новые страдания, если понесете на самодельных носилках через лес. Я понимаю, он твой друг...

- Он пожертвовал собой, - вдруг подала голос девушка, поднимаясь с земли; ее заметно шатало, - а значит, достоин жить.

- Хоть ты и маг, но исцелять не умеешь, - бесцеремонно заявил Отшельник.

- Она - маг?! - вскричал Ягван.

Изгои схватились за мечи.

- Не умею, - кивнула девушка, не выпуская из поля зрения вооруженных изгоев, - но помочь могу... Если он пообещает мне кое-что! - добавила она вдруг, глядя на Сантара.

Отшельник тихо захихикал.

Это что, сделка?- переспросил Сантар.

Жизнь друга в обмен на услугу, - подтвердила девушка.

- А она не упустит своей выгоды! Настоящий маг, - процедил сквозь зубы Ягван и сплюнул на землю.

- Маг хочет помочь изгою, - хихикнул Отшельник; кажется, он по-настоящему наслаждался моментом.

- Чего ты хочешь? - спросил Сантар.

- Я могу выиграть для вас время, - выдохнула девушка; видно было, что стоять ровно ей не так-то просто. - Вы успеете доставить его к лекарям... Взамен я хочу, чтобы изгои приняли меня к себе!

На миг над поляной воцарилась тишина. Сантар был уверен: услышав отказ, эта обессиленная девчонка будет сражаться, как загнанный зверь. И тогда Лим точно погибнет!

- Даю слово, что тебя примут в Убежище - при условии, что ты поможешь спасти Лима! - сказал он твердо.

Изгои, казалось, лишились дара речи. Девушка кивнула:

- Я дам вам день, потом - ночь и еще немного. Надеюсь, этого хватит. Не забывай поить меня водой...

Она присела рядом с Лимом, подняла ладони над его головой и сделала глубокий вдох, словно собираясь с духом.

- Что делает этот маг? - возмущенно зашипел один из изгоев.

- Она собирается отдать остаток своей энергии. Очень благородно! Я бы на такую жертву не пошел, - Отшельник криво усмехнулся.

Девушка сидела на земле, закрыв глаза; со стороны казалось, что ничего не происходит, но Сантар заметил, как отчетливо у нее на руках проступили вены. Еще мгновение, и ее лицо покрыла испарина, а тело скорчилось, точно от сильного напряжения - и вдруг девушка согнулась пополам, точно от резкого удара, затем выгнулась назад, словно ее ударили второй раз. Она упала бы на камни позади, не подхвати ее Сантар. Из-под прикрытых век на него смотрели прозрачно-белые глаза.

- Ну-ка, глянем, - Отшельник сунулся ближе: - Есть ли узорчики?

Он бесцеремонно схватил покрасневшие, точно от ожога, ладони девушки, выворачивая их кверху, но Сантар с неожиданной злостью отпихнул руки Отшельника.

- Трогательно, - хихикнул тот и отошел в строну.

- Приготовьте еще одни носилки, - обратился Сантар к Ягвану.

- Ты в самом деле хочешь притащить в Убежище мага? - не поверил тот.

- Она спасет Лима!

- Мы могли бы... - Ягван красноречиво потянулся к своему топору.

- Не смейте, - тихо предупредил его Сантар. - Я дал слово!

- Старейшины этого не одобрят, - покачал головой северянин.

- Мне все равно.

- Твой отец не стал бы подвергать опасности...

- Не прикрывайтесь его именем! - вскипел Сантар, свирепо глядя на Ягвана. - Отец никогда бы не убил беспомощного!

- Крики могут привлечь новых зверушек, - ласково сказал Отшельник.

Его слова заставили изгоев опомниться. Наскоро смастерив пару носилок, они тронулись в путь.

Глава 13

Переход длился остаток дня, целую ночь и следующее утро. Изгои шли без отдыха, по очереди неся носилки и подкрепляясь на ходу. Сайарадил запомнила этот путь как длинный сумбурный сон; когда она приходила в себя, то видела лишь кроны деревьев, поэтому быстро потеряла счет времени. Потом настала ночь, и лес окутала кромешная темнота. С рассветом Сая почувствовала, что парню на соседних носилках стало хуже. Не тратя силы на слова, она жестами показала, что ей нужно дотронуться до него. Оставалось лишь надеяться, что у изгоев хорошие лекари... Обессиленная, Сая провалилась в небытие, но вместо спасительной темноты увидела ослепительный белый свет.

- Но как? - удивленно пробормотала она.

- Обычно люди не включают смерть в свои планы. Она приходит, нарушая привычный распорядок, - раздался знакомый голос.

Сайарадил попыталась встать, но не смогла. На нее вдруг накатила усталость, глаза закрылись сами по себе. Голос говорил что-то; Сая не понимала и половины слов, но ей отчего-то было все-равно.

- Чем ты снова довела себя до полусмерти? - разобрала она наконец.

- Магия убивает меня, - вяло ответила Сая.

- Тебя убивает печать, - поправил ее голос. - Если так продолжиться дальше, твое сердце не выдержит!

- Как долго я здесь?

- Понятия не имею.

- А там, наяву, что?

- Сама посмотри!

Сая потерла глаза, а когда открыла их вновь, поняла что находится в крохотной темной комнатке, мрак которой разгоняла зажженная лучина. Из-под двери слева пробивался дневной свет. На скамье рядом с дверью сидела девочка, со скучающим выражением лица перебиравшая складки своего платья. Сайарадил тихонько шевельнула руками - не связаны. Кровать с одеялом тоже не тянули на тюремную обстановку, да и сторож скорее походил на сиделку... Придя к такому выводу, Сая пошевелилась, давая понять, что пришла в себя. Девочка подняла голову и сказала с явной досадой:

- Ты что, не умерла?

Вот так сиделка! Сайарадил благоразумно сделала вид, что не поняла слов, сказанных на северном диалекте. Девочка между тем пересела на край кровати и уставилась на Саю в упор - та попробовала улыбнуться, но девочка в ответ брезгливо поморщилась. Ей было около тринадцати, но будущая красота читалась в каждой черточке юного лица - пухлом контуре розовых губ, дерзком изгибе темных бровей и притягательной глубине черных глаз. Перед Сайарадил сидела маленькая красавица, южанка по крови, с черными кудрями и белой кожей, всем своим видом выражающая враждебность.

- Кто ты такая? - требовательно спросила она.

Сайарадил молчала. Девочка повторила фразу на ужасном эндарии. Сая неопределенно мотнула головой в ответ. Девочка грозно сдвинула бровки:

- Ты пленница, так что отвечай!

Сказано было так властно, что Сая не удержалась и фыркнула.

- У тебя хватает смелости смеяться? - вскочив, девочка грозно надвинулась на нее. - Ты знаешь, что изгои делают с магами?

- А ты знаешь, что маги делают с невоспитанными детьми? - в тон ей спросила Сая и тут же пожалела, что не сдержалась.

Девочка выпрямилась. На лице ее не было ни тени страха.

- Ты хотела втереться к нам в доверие, спасая Лима? - спросила она, щурясь.

- Значит, его зовут Лим, - пробормотала Сая. - Он жив?

- Жив, но не благодаря тебе, - с вызовом заявила девочка.

- Мне не нужна ваша благодарность, - ответила Сая.

- Разве ты не этого добивалась? Так знай - он заботится о тебе только потому, что ты помогла Лиму! - выпалила девочка.

- О чем ты? - не поняла Сая.

- Не надейся, у нас тут все решает большинство! - заявила девочка. - А большинство ненавидит магов!

Она хотела сказать еще что-то, но тут за дверью послышались шаги. Всполошившись, девочка схватила из миски с водой, стоящей у кровати, мокрую тряпку и с размаху опустила ее на лоб Сайарадил.

- З-зачем?.. - задохнулась от возмущения Сая, отбрасывая тряпку в сторону и промокая лицо одеялом.

В комнату вошла северянка средних лет, вытирающая руки о повязанный на талии передник.

- Очнулась, что ли? - спросила она у девочки на северном диалекте.

- Только что, - ответила ей та.

- Хорошо же ты за ней смотрела, - хмыкнула женщина, разглядывая мокрые волосы Сайарадил.

- За нее не поругают, - девочка расплылась в улыбке.

- Все равно не шали! Она хоть и девчонка, но маг... Еще испепелит тебя словом, огради нас духи!

- Не посмеет, ей жизнь дорога!

- Всем хочется жить... Ты уже знаешь, что у Сантара отца убили в Большом городе? Как мы теперь без него? - женщина глянула на Саю с лютой ненавистью.

В глазах девочки тоже полыхнул огонь.

- Дядя рассказал мне... Это наше общее горе!

- Мы не потерпим в Убежище такую, как она, - женщина порывисто шагнула к Сае, но сдержалась. - Пусть старейшины выпытают у нее все, что им нужно, а потом отдадут нам на расправу: уж мы отыграемся за свои слезы!

- Значит, я нахожусь в Убежище изгоев, - заключила Сая, садясь на кровати. - А кто такие старейшины? Ваши правители?

Женщина вздрогнула, услышав родное северное наречие из уст ненавистного мага.

- Райхана, - обратилась она к девочке, сжимая кулаки, словно собираясь драться. - Скажи-ка дяде, что пленница пришла в себя!

Девочка убежала, а женщина встала в дверном проеме, отрезая путь к побегу.

- Я не намерена бежать, - успокоила ее Сая, выпутываясь из одеяла.

Женщина молчала. Сайарадил осторожно встала, прошлась по комнате, пошатываясь. Одежда на ней была все та же - сорочка и штаны, купленные в Дагаре. Запыленные сапоги Сая нашла под кроватью; плащ висел на крючке в изголовье кровати, но был запачкан засохшей кровью так, что к нему не хотелось прикасаться.

- Раненный парень... Лим! Я хочу его видеть, - не дождавшись ответа, Сайарадил добавила: - Возможно, ему нужна моя помощь!

Женщина брезгливо вздернула нос.

- Остается надеяться, что старейшины изгоев не так пустоголовы, как их женщины, - с досадой пробормотала Сая.

- Ты сама - женщина, и вроде бы не сильно умнее наших! - раздался голос.

Мужчину, вошедшего в комнату, Сая уже встречала: он был среди изгоев в лесу - невысокий рыжий толстяк-северянин с боевым топором, который был при нем и сейчас. Его спесь заставила Сайарадил презрительно вскинуть брови.

- Прежде всего я - маг, - заявила она свысока. - Это должно помочь вам, когда вы будете пытать меня: ведь мучать ненавистного мага куда благороднее, чем истязать женщину, не так ли?

Северянин лязгнул зубами и шагнул вперед, но у двери раздалось:

- Мастер Крогг!

Сая сразу узнала и голос, и вошедшего человека. Она спасла ему жизнь, а он спас ее: по традициям южан это связало бы их прочными узами благодарности, сделав навеки кровной родней. Интересно, каких традиций придерживается этот парень? Его отец ведь был южанином?

- Сантар? Разве сейчас не твой черед идти в дозор? - досадливо поморщился северянин.

- Сантар, - прошептала Сая, запоминая непривычное имя.

Парень хмуро покосился на нее и сказал:

- Я поменялся. Мне нужно отвести мага к старейшинам.

- Райзаб прислал меня, - возразил северянин.

Не слушая его, Сантар взял Саю за локоть и повел к выходу.

- Погоди! Ягван, что он делает? Может, хоть свяжете ее? - всполошилась женщина.

- Не думаю, что это необходимо, - остановил их Сантар и обратился к Сае: - Маг из Большого города! Ты ведь не собираешься применить свою силу против нас?

- Я никогда не нападаю без причины! - завила Сая.

- Сказать можно что угодно, - прищурился парень. - Где гарантии?

- Какие гарантии тебе нужны? - удивилась Сая.

- Я рисковал, приводя в Убежище мага. Ты жива, здорова, не связана... Свое слово я сдержал, - напомнил он об обещании, данном в лесу. - Поэтому прошу, не отвечай злом на добро! Если честно, мне куда проще связать тебя, чем упрашивать.

- Даю слово, что никто из вас не пострадает от моей магии, - сказала Сая и поспешно добавила: - Если не попытается причинить мне вреда!

- Справедливо, - кивнул Сантар и пробормотал себе под нос: - Разве можно верить слову мага?

'В Эндросе слово Валлардов ценится дороже смертельных клятв' - подумала Сая, но промолчала: изгоям лучше не знать о ее происхождении.

- Слово мага не дороже грязи! - гаркнул Ягван.

'Неужели все северяне одинаковы?' - поразилась Сая: Ягван удивительно напоминал ей наставника Аргуса.

Вслед за Сантаром Сая вышла на улицу и оказалась на небольшой лесной поляне, окруженной деревянными постройками. Протоптанная тропинка вела к густой березовой роще.

- Знахарки живут в уединении, - объяснил Сантар.

Тропинка вывела их к склону крутого холма. Перед Сайарадил раскинулась просторная вытянутая долина, окруженная со всех сторон невысокими скалами; слева виднелось узкое темное ущелье.

- Вы не боитесь жить в котловане? - спросила Сая. - Может случится оползень... или сход снежной лавины.

- Вокруг нет высоких гор, - пожал плечами Сантар. - Иногда сходят оползни, но мы не селимся близко к краю долины. Здесь куда безопасней, чем в открытом лесу.

- А это - выход, - сказала Сайарадил, глядя на ущелья.

- И он хорошо охраняется, - добавил Сантар.

- К тому же, есть еще несколько ходов.

- Почему ты так думаешь?

- Если бы я жила в котловане, то подготовила бы пути отступления. Изгои ведь не настолько глупы, чтобы полагаться на единственный проход?

Сантар усмехнулся и не ответил. Они направились к домам, видневшимся впереди.

- Улицы в Убежище рядами расходятся от центра к краям, - сказал Сантар. - Это похоже на...

- На солнце! - подхватила Сая и улыбнулась. - Как в Старом городе! От Форума через двенадцать башен улицы тянутся к стене ровными лучами, соединяясь переулками... - она замолчала, почувствовав, как напрягся Сантар при упоминании о Старом городе.

Какое-то время они шли молча.

- В тебе есть назарская кровь? - спросила Сая, чтобы нарушить тишину.

- Не думал, что это заметно со стороны, - ответил Сантар удивленно.

- Не заметно, - подтвердила Сая. - Во мне тоже две крови: мать - ванд, а отец из... - она хотела сказать 'Валлардов', но вовремя спохватилась, - из Эндроса.

- Люди из Большого города - особая порода человека! - усмехнулся Сантар.

- В особенности моего отца можешь не сомневаться, - пробормотала Сая и добавила громче: - Значит, твоя мать родом из Райгона?

- Да, - коротко ответил Сантар и неожиданно для себя добавил: - Была. Пять лет назад она умерла. Черный мор.

- А теперь и твой отец, - прошептала Сая.

- Что - отец? - сухо спросил Сантар, останавливаясь. - Он умер в бою, как герой! Память о нем сохранится в сердцах потомков. Твоя жалость мне не нужна...

- Ложь!

Сайарадил поймала взгляд Сантара и, заглянув в самую глубину его глаз, увидела то, что он пытался спрятать ото всех.

- Ты думаешь, что должен был спасти отца, но не смог, - заговорила она. - Для тебя ведь нет никакой разница, что он умер героем! Лучше бы он был трусом, но живым...

- Нравится лезть в чужие души? - прошипел Сантар, зажимая ей рот ладонью.

- Вряд ли я доживу до вечера, поэтому могу говорить все, что вздумается! - заявила Сая, сбрасывая его руку.

Сантар поглядел на нее долгим взглядом, вздохнул и отступил назад.

- Может, ты и умрешь, но только не в Убежище, - нехотя сказал он. - Это плата за Лима... и за мою жизнь тоже. Не хочу быть обязанным магу!

- Старейшины могут считать иначе, - поморщилась Сая.

- Посмотрим, - заявил Сантар и зашагал вперед.

Они шли вдоль по длинной просторной улице мимо приземистых вытянутых домов с острыми крышами. Половину домов покрывал тес, другой половине кровлей служил плотный слой дерна; крыши некоторых домов украшал настоящий цветник. Плетенные невысокие оградки кое-где завил плющ. Кудахтали куры; где-то заплакал ребенок. Кажется, не было в мире места более мирного, чем это, но то была лишь иллюзия: отсюда во все уголки Обозримых земель расползалась угроза, неприметная еще, но грозившая в скором времени стать бичом каждого мага. В Храмовой школе считали именно так, и прилежная ученица Сайарадил смотрела по сторонам с опаской.

Впереди послышались голоса, и Сантар резко свернул в проход между домов, обходя людное место. Сая поняла, что он тщательно выбирает путь. Так, прячась от встречных людей, они пересекли Убежище и вышли к высокому многоярусному сооружению, увенчанному острым шпилем. Его стены в тени подступавших деревьев выглядели черными; на миг Сайарадил показалось, что они сделаны из камня, но нет - подойдя ближе, стало ясно, что здание деревянное. И все же Сая не могла оторвать от него глаз: никогда прежде она не видела строения, более похожего на Первохрам.

- Это Дом старейшин, - Сантар остановился и посмотрел на Саю в упор. - Прежде чем войти, хочу спросить... Почему ты хочешьостаться здесь?

- Мне, в общем-то, некуда идти, - вздохнула Сая. - Лучше уж ночевать тут, чем под кустами в лесу!

- Это из-за меня?

Сайарадил отвела взгляд в сторону. Сантар прикрыл глаза и растер рукой занывший лоб.

- Понятно... Допустим, мне удастся убедить старейшин, что ты неопасна. Что дальше? Ты никогда не вернешься в Большой город?

- Почему ты спрашиваешь? - нахмурилась Сая.

- Потому что я собираюсь вернуться туда!

- Чтобы отомстить?

В глазах Сантара полыхнул огонь.

- Стража всего лишь исполняла приказ, - тихо сказала Сая.

- Я знаю, кто их отдает.

В голосе Сантара не было страха, а только ледяная решимость идти до конца. Сая тяжело вздохнула:

- Меня учили не верить в судьбу, но попробуй не поверь после такого! Вот только... Разве изгои вступают в союзы с магами?

- Все упирается в доверие, - усмехнулся Сантар.

***

Проходя под полукруглой аркой широких дверей, Сая ощутила слабую пульсацию, похожую на учащенное биение сердца. Пусть слабый, но все же магический щит. Странная защита для тех, кто утверждает, что ненавидит магию!

Входная дверь вела в широкий коридор, стены которого были щедро украшены чучелами животных. Ставень здесь не было; широкие оконные рамы были обтянуты чем-то вроде белесой ткани, сквозь которую пробивались холодные лучи северного солнца. Изнутри это наполненное светом место вовсе не походило на мрачные коридоры Храма.

- Что это? - спросила Сая с восхищением, проводя рукой по затянутому окну.

- Бычий пузырь, - спокойно пояснил Сантар.

- Пузырь? - недоуменно переспросила девушка.

- Ну да. Мочевой, - уточнил Сантар.

- Вот как? - Сая вежливо улыбнулась, вытирая руку о плащ.

Сантар отвернулся, потому что ему внезапно стало смешно. Очень смешно. Так они и предстали перед старейшинами: Сайарадил с обескураженным лицом и красный от еле сдерживаемого смеха Сантар.

Сегодня старейшины собрались в самом просторном из залов, где чаще всего проходили празднества - или вершился суд. Стену напротив от входа украшала нарисованная на плотном полотне карта - Сая поразилась, до чего та была точной. Потолок, ровно как и каждый свободный клочок стен, украшала затейливая резьба. Зал был почти пуст - только длинный стол напротив входа и несколько скамеек рядом. Окна здесь были не в пример шире, чем в коридоре, да к тому же выходили на юг.

- Здесь тоже... светло, - вполголоса сказала Сая; Сантар прикусил губу.

- Кажется, им весело, - раздался голос.

За длинными столами сидело всего пятеро мужчин; еще один стоял у карты. Все они были напряжены, и Сае передалось это гнетущее ощущение. Отчего воздух здесь настолько тяжел? Все пространство вокруг было пропитано мешаниной энергий. Новая магия накладывалась на старую, защитная магия на магию атаки - чужеродные силы смешивались, перетекали друг в друга, враждовали, создавая пагубную атмосферу. От этой безумной смеси у Сайарадил заломило в висках. 'Что это? - подумала она с отвращением. - Где-то рядом хранилище разнородных артефактов?'

Сантар между тем вывел ее на середину комнаты, а сам отошел к окну и запрыгнул на широкий подоконник, скрестив ноги. Кое-кто из мужчин недовольно нахмурился.

- Ты слишком молод, чтобы принимать участие в собраниях старейшин, - сказал краснолицый старик, нервно тарабанивший по столешнице пальцами.

- Старейшина Бьён, - Сантар даже не двинулся с места, - при всем уважении к собранию, я останусь.

В комнате повисла тишина. Бьён со свистом втянул воздух, намереваясь высказаться, но его опередил другой старейшина, мужчина средних лет с черными кудрями и пронзительным взглядом, в котором легко угадывался южанин.

- Ты дерзок не по годам! - сказал он елейным тоном, в котором отчетливо звучала угроза.

- Мне не так уж мало лет, старейшина Фарат, - пожал плечами Сантар, нисколько не смущаясь.

- Ты думаешь, если твой отец... - начал было старик Бьён, но тут назар с круглым, как полная луна, лицом перебил его, сказав что-то на певуче-клокочущем языке.

Сантар легонько поклонился и перешел на то же клокотание.

Это же нардан, язык империи Райгон! Сая разочарованно округлила глаза. Нардан был единственным из основных языков Обозримых земель, который она не понимала совершенно. Судя по недовольным лицам остальных старейшин, она была не одинока.

Выслушав Сантара, круглолицый назар потер плоскую переносицу и, коверкая эндарий сюсюкающим акцентом, произнес:

- Этот юноша стал воином, а значит, может участвовать в собраниях Совета. Я не возражаю против его присутствия.

- Благодарю, старейшина Ли-Сек, - Сантар склонил голову.

- Воин слишком юн, чтобы понять серьезность ситуации, в которую он нас втравил, - сложил руки на груди чернокожий представитель островных колоний.

- Старейшина Ротр-Дэй, - сказал Сантар с прохладцей.

- Что ж, по-видимому, наша пленница прекрасно понимает северный диалект! Всех представил? - спросил последний из сидевших за столом - южанин с добродушной улыбкой и проницательными глазами.

- Еще вы, старейшина Райзаб, - улыбнулся Сантар.

- Твое поведение мы обсудим позже, - южанин вздохнул, потирая крупный бугристый нос. - Что ж... А ты что думаешь? - обратился он к мужчине, стоявшему у карты.

- Старейшина Варвадар Бидр, - едва слышно сказал Сантар.

Мужчина шагнул вперед и сухо бросил:

- Довольно!

Сантар отвернулся к окну - этот старейшина был ему явно неприятен. Сая смотрела на него с удивлением. Варвадару Бидру было на вид около пятидесяти лет; его каштановые волосы уже тронула глубокая седина, а серые глаза выражали безмерную усталость от жизни. В остальном же: безупречная осанка, задранный подбородок, привычка брезгливо приподнимать верхнюю губу при разговоре - такие манеры можно было встретить у каждого второго аристократа из Старого города. Научиться такому сложно; нужно вырасти с осознанием того, что весь мир - просто тряпка под твоими ногами.

- Тебе происходящее кажется забавной шуткой? - спросил между тем Варвадар Бидр у Сантара. - В самом деле, это такая чудесная шутка: привести в Убежище мага из Эндроса! Воистину, лучшая из твоих шуток!

- Она спасла Лима, - ровным тоном сказал Сантар.

- И что? - старейшина вскинул брови так изящно и небрежно, что Сайарадил невольно вздрогнула.

- Жертвовала собой...

- И?

- Не мог же я бросить ее в лесу! - вспылил-таки Сантар.

- Почему? - удивился Варвадар.

- Так ведь... обещал!

- Обещание, данное врагу, ничего не стоит, - хладнокровно сказал старейшина. - Кончина Лима стала бы для нас непоправимой утратой, но... Порой жертвы неизбежны.

- А если на месте Лима оказались бы вы? - громко спросила Сая.

Восемь пар глаз повернулись к ней.

- Я бы с радостью умер за общее дело, - без запинки ответил Варвадар Бидр.

- И Лим был бы рад? - прищурилась Сая.

Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядом, после чего старейшина обратился к остальным:

- Истинный маг Эндроса всегда найдет, что сказать!

- Благодаря урокам ораторского искусства, - уточнила Сая, - которые, кажется, известны не мне одной, старейшина.

Варвадар медленно двинулся к ней вдоль столов.

- Возможно, теперь, когда наше представление закончено, маг удосужится представить нам себя? - насмешливо спросил он.

Сайарадил вскинула подбородок.

- Меня зовут Сая, - ответила она.

- Мне кажется, твое имя немного длиннее, - прошептал старейшина, наклоняясь к Сайарадил.

Его дыхание щекотнуло ей ухо. Сая заставила себя выдержать прямой взгляд старейшины.

- Если я назову свое настоящее имя, - спросила она у него, - вы скажите свое?

На мгновение воцарилась тишина.

- Мы не спрашиваем прежних имен, - сказал наконец старейшина Райзаб.

- В этом разница между нами, - сказала Сая, глядя Варвадару в лицо. - Я никогда не предам свое имя! Меня зовут Сайарадил Валлард Вэй.

В черных глазах Райзаба вспыхнули два уголька. Старейшины переглянулись; кое-кто улыбался. Еще бы! Захватить в плен наследницу рода-основателя Эндроса - невероятная удача для тех, кто борется против Большого города!

- Если слухи правдивы, то у наследницы Валлардов есть особый дар... Хотя можно ли в наше время верить слухам? - спросил Райзаб риторически, лукаво улыбаясь.

Этот толстяк с добродушной физиономией - вот кого надо опасаться в первую очередь! Расплывшись в не менее слащавой улыбке, Сая кивнула в ответ. Райзаб довольно хлопнул рукой по столу.

- Покажи свою магию! - потребовал он.

- Я не могу использовать силу без необходимости, - покачала головой Сая.

- Это какой-то жреческий обет?

- Нет, просто обещание.

Райзаб покосился на Сантар - тот коротко кивнул.

- Когда вы успели обменяться обещаниями? - проворчал старейшина. - Значит, никакой магии?

- Пока моя жизнь вне опасности, - уточнила Сая.

- Это нам выгодно, - закивал старейшина, словно заключая удачную сделку. - Мы не трогаем мага, а маг - нас... Но ты же понимаешь, Сая-Сайарадил, что мы не можем просто отпустить тебя?

- Я и не хочу уходить.

- Хочешь стать изгоем?

- Еще не знаю.

- Ты, наверное, думаешь, что мы принимаем всех, кто заплутал в лесу?

- Нет, я так не...

- А может, тебя подослали учителя, верно? - напирал Райзаб.

- Или Сенат? - подключился Варвадар.

- Что?.. Нет! Вы же случайно напоролись на мой отряд в лесу! - попыталась Сая ответить всем сразу.

- Все подстроено, чтобы проникнуть в Убежище! - заявил седовласый.

- Но ведь остальные погибли!

- Зато маг здесь! Может, многоликие - тоже твоих рук дело?

- Но я же сама чуть не... - задохнулась от возмущения Сая.

- Думаешь, мы поверим в эту ложь? - перебил ее Варвадар.

Задержав дыхание, Сайарадил уняла гулко стучащее сердце.

- Я не собираюсь оправдываться, - холодно сказала она.

- А придется, - усмехнулся седовласый старейшина.

- Вы угрожаете мне? - сказала Сая, стараясь не подать виду, что ей страшно.

- Да, - кивнул старейшина.

- В таком случае я не смогу сдержать свое обещание, - Сая обернулась к Сантару.

Тот продолжал отстраненно смотреть в окно. До Сайарадил дошла вся обреченность ее положения: разговоры о доверии - ложь, уловка, у нее нет и не может быть союзника среди изгоев! Чтобы выжить, придется самой бороться за себя, а значит - снова причинить другим боль. Струи воды взлетят вверх вновь, ледяные пики пронзят врага и рассыплются мелкой крошкой... Но стоит призвать воду - и зрение вновь начнет падать, пока она не ослепнет! Как же быть?

- Хотите правды? - спросила Сайарадил, облизывая пересохшие губы. - Вот она: я сбежала их Храмовой школы!

Старейшины обменялись скептическими взглядами.

- И почему ты сбежала? - спросил Варвадар, всем своим видом показывая, что не верит ей.

- Потому что Верховный решил отослать меня в монастырь.

Райзаб запрокинул голову и расхохотался, сверкая крепкими белыми зубами.

- Значит, все это - побег, схватка с многоликими и смерть стольких людей - только потому, что своевольной девице не захотелось уходить в монастырь? - фыркая от смеха, спросил он.

- Какой монастырь? - подал вдруг голос старейшина по имени Ли-Сек.

- Монастырь Вальд, - ответила Сая.

- Аскеты, - назар покивал головой, словно признавая весомость этого аргумента.

- Для непосвященных - монастырь аскетов, - заявила девушка, - на деле же - тюрьма для магов!

- Ты что-то натворила? - прищурился Райзаб.

- Она спасла мне жизнь, - сказал вдруг Сантар, спрыгивая с подоконника и выходя на середину комнаты.

По залу пронесся недовольный гул.

- Мы все это уже слышали, - досадливо отмахнулся Варвадар. - Она закрыла Лима и тебя от многоликих...

- Речь не об этом, - мотнул головой Сантар, - а о той ночью, когда был убит мой отец. Серая стража загнала его на задворки Храма. Я пришел, когда было уже поздно... Серые собирались убить и меня, но она, - Сантар взмахнул рукой в сторону Сая, - появилась из ниоткуда и спасла мне жизнь. Только благодаря ей я стою сейчас перед вами и говорю: этому магу можно верить.

В зале вновь воцарилась тишина. За спиной Сайарадил уловила еле слышный скрип двери.

Она убила стражников? - недоверчиво спросил Варвадар.

Кровь была пролита, - ответил Сантар.

- Почему ты молчал? - вклинился старейшина Ли-Сек.

- Думаете, это приятно - быть обязанным жизнью магу? - с отвращением сказал Сантар.

Старейшины переглянулись. Лица у них были растерянные.

- Значит, ты решила бежать и вот так просто запрыгнула на первый попавшийся корабль с отрядом, собравшимся в дикие леса? - ласково спросил Варвадар.

Сая покосилась на него, презрительно изогнув брови:

- Мне помог бежать мой наставник. Он посадил меня на корабль своего родственника... Только глупец мог подумать, что все это - воля случая!

Варвадар скрипнул зубами. Старейшина Райзаб покачал головой:

- Мы все равно не можем позволить тебе остаться...

- Разве она не прошла испытание кровью? - раздалось сзади.

Сайарадил обернулась. В дверях стоял мужчина на вид лет под сорок. Ростом он был не ниже ее отца, но, в отличии от Дижимиуса, был строен, даже худощав. У него было скуластое, чуть вытянутое лицо, высокий лоб и ярко-голубые глаза с нависшими веками. Но не это привлекло внимание Сайарадил, а волосы, прямые, доходящие до плеч и белоснежные - такие же, как у нее самой!

- Вы ванд? - выдохнула Сая.

Мужчина улыбнулся, обнажив ряд мелких зубов.

- Меня зовут Ристар, - сказал он, разглядывая ее с неподдельным интересом.

- Старейшина Рой! - сказал Сантар; он улыбался.

Варвадар Бидр скривился так, словно его скрутили колики.

- Ты должен был приехать через неделю! - недовольно воскликнул он.

- Не иначе как провидение, - пожал плечами Ристар.

- Если леса заполнят жреческие ищейки, нам придется туго, - сказал Райзаб.

- Она прошла испытание кровью, - повторил ванд. - Моя община принимает ее. У вас нет причин отказывать ей!

Старейшины переглянулись. Райзаб тяжело вздохнул и поднялся из-за стола.

- Ей пока лучше пожить вдали ото всех. Пусть люди привыкнут к такому соседу... И, Сайарадил! Тебе запрещено покидать долину, - Райзаб повернулся к Сантару. - Посели-ка ее у знахарок.

Сайарадил улыбалась, покидая собрание Совета: кажется, она все же задержится здесь.

Глава 14

- Лихо побери, - выругался Сантар, выуживая из-за пазухи камешек на тесемке. - Забыл его сдать!

- Что это? - полюбопытствовала Сая.

- Тебе лучше знать, - пожал плечами Сантар. - Какая-то магическая штука... Я отлучусь ненадолго. Ты ведь не сбежишь?

- Как раз подумываю об этом, - вздохнула Сая: из-за стены раздавались крики спорящих старейшин.

- Подожди снаружи. Только не говори ни с кем, - предупредил Сантар и направился к лестнице.

'Подвалы' - подумала Сайарадил, потянув тяжелую дверь на себя. Так вот где они хранят свои магический арсенал, от которого у нее раскалывается голова!

- Лихо побери, - пробормотала Сая звонкое ругательство, жмурясь от солнечного света, и вдруг услышала рядом чей-то смешок.

На верхней ступеньке у входа сидел некто, закутанный в пушистую меховую шкуру.

- Маг из Большого города! Рад, что ты пришла в себя, - раздалось из-под меха.

- Благодарю за заботу, маг из дикого леса, - в тон ему ответила Сая.

- Зови меня Отшельник, - великодушно разрешил тот. - Садись, погрейся на солнышке! Давно я не встречал в этих краях собрата-мага.

Сайарадил присела рядом, украдкой разглядывая Отшельника. Бледное лицо, обрамленное длинными золотистыми волосами, несколько раз перехваченными шнурком, мелкие морщинки из-за вечной улыбки - Отшельнику на вид было не больше тридцати, но чем дольше Сая смотрела, тем больше понимала, что проницательный взгляд его светло-зеленых глаз напоминает ей старого наставника Еримила. Легкая улыбка не сходила с его уст: казалось, что Отшельник хранит некую тайну, более никому не известную, и снисходительно посмеивается над окружающим миром. Его наряд был тем же, что и при первой встречи в лесу: меховая накидка с огромным капюшоном, расшитая запутанным узором сорочка и торчащая колоколом длинная юбка, из-под которой выглядывали голые ступни.

- Я тоже прежде не встречала такого необычного собрата, - осторожно сказала Сая.

Отшельник хрипло рассмеялся - обереги на шее забренчали, ударяясь друг о друга. Сайарадил пригляделась к этой связке: на каждом шнурке висело по фигурке животных - волки, лисы, медведи.

- Похож на ту тварь в лесу, - сказала Сая, кивая на фигурку медведя.

- На многоликого, - поправил Отшельник. - Так их здесь называют. Многоликие духи.

- Духи в обличие зверей? - удивлено спросила Сая.

- Ты в диких землях, - развел руками Отшельник.

- Почему их называют многоликими?

- У них много обличий, и они ходят стаями: встретил одного - значит, поблизости еще несколько. Медведи, пумы, мелочь вроде песцов...

- Совы, - добавила Сая, скользя взглядом по фигуркам-оберегам.

- Хищные птицы тоже попадаются. - проследив ее взгляд, Отшельник подцепил нужный оберег. - Говорят, духи просто меняют облик, поэтому их прозвали многоликими оборотнями.

- Ты веришь в оборотней? - недоверчиво переспросила Сая.

- Не верю, - безмятежно улыбнулся Отшельник, - но кто их, лесных духов, знает?

- Но ты знаешь, как с ними справиться!

- С духами нельзя справится. Если на тебе оберег, они не тронут... Но если кровь человека была пролита, поможет лишь кровь черного петуха, собранная на новую луну. Всегда носи ее при себе, если соберешься в лес! Я принесу тебе пару склянок в следующий раз.

- Кровь петуха? Это шутка? - не поверила своим ушам Сая.

- Можно еще отправить духов туда, откуда они пришли, - продолжал Отшельник как ни в чем не бывало.

- В мир духов? - насмешливо уточнила Сая; кажется, этот маг попросту сошел с ума!

- В тонкий мир беспокойных духов, - подтвердил Отшельник, придвигаясь к ней. - Ты не веришь в это, маг из Большого города?

- Во что? - Сайарадил, уставшая слушать небылицы, отодвинулась назад. - В тонкие миры? В оборотней? Или в то, что духи могут проникать в наш мир?

Отшельник склонил голову вбок, наклоняясь еще ближе; от него пахнуло тонким ароматом сушенных лесных трав.

- А если я скажу тебе, что все это правда? Что есть перепутья, через которые духи проникают в наш мир...

- Перепутья? - переспросила Сая.

Она уже слышала это слово когда-то давно во сне, который не был сном.

Замешательство Сайарадил не укрылось от Отшельника.

- Проходы в иные миры, - прошептал он ей на ухо. - Чтобы открыть их - или закрыть - нужно всего лишь начертить несколько рун! Вроде этих, - Отшельник черканул пару закорючек по земле.

- Руны! - ахнула Сая. - Лишь древние северяне умели ими пользоваться!

- Почему ты считаешь, что я не из них?

Сайарадил усмехнулась, решив, что это шутка, но Отшельник даже не думал улыбаться. Глаза его блеснули в бледном свете северного солнца; зрачок расширился, заполнив всю радужку, из-за чего зеленые глаза стали похожи на черные провалы. Словно завороженная, Сайарадил потянулась к нему, и лишь увидев, как губы Отшельника расплываются в ухмылке, отпрянула назад, уперевшись спиной в деревянные перила лестницы.

Отшельник выпрямился; зрачки его сузились, глаза вновь стали зелеными.

- Я не собирался тебя пугать, - вздохнул он. - Просто подумал, что соскучился по собратьям-магам! Если бы ты согласилась быть гостей в мое доме...

- Мне запрещено покидать долину, - быстро сказала Сая, чувствуя, как гулко бьется ее сердце.

- Неужели? - улыбнулся Отшельник. - Кто смеет приказывать потомку Ксайгала?

За спиной скрипнула дверь: на крыльцо вышел Сантар.

- Я слышал голоса, - сказал Сантар.

Сайарадил оглянулась, но Отшельник словно растворился в воздухе.

- Здесь был маг, которого все называют Отшельником, - сказала она.

- Вот как? Мне есть, что ему сказать, - заявил Сантар. - Мы попали в ловушку у Храма, потому что ему понадобилась это проклятая печать!

- Что за печать? - спросила Сая.

- Удостоверяющая печать Верховного жреца, - пояснил Сантар. - Та, что храниться в зале для приемов! Это что, какой-то важный артефакт?

Сайарадил неопределенно передернула плечами.

- Этот сумасшедший дал нам амулеты для защиты, но они не сработали! - продолжал бушевать Сантар. - Та побрякушка, которую я только что сдал... Как по-твоему, это был сильный амулет?

- Я не очень сильна в амулетах, - осторожно сказала Сая.

Сантар посмотрел на нее с прищуром; Сайарадил поняла, что он сделал свой собственный вывод о ее магических дарованиях.

Вечерело. Со стороны домов слышались оживленные голоса. Сантар выбрал другой путь, вдоль по опушке. Шли молча, смотря по сторонам: Сантар следил за обстановкой, Сая приглядывалась к новому дому. В воздухе стояла тяжелая духота - вот-вот должен был пролиться дождь. Звонко трещали кузнечики. Незнакомая, чужая, но безусловная красота...

- Лихо раздери, - прошипел вдруг Сантар и вышел вперед, словно невзначай закрывая Саю собой.

Опушка вывела их к небольшому озерцу, где рыбачили трое парней лет восемнадцати. В стороне от них - наверное, чтобы не пугать рыбу - две женщины полоскали белье. Сантар дернулся было свернуть к деревьям, но было поздно: один из рыбаков заметил их и положил удочку на землю.

- Глядите - беловолосая! - позвал он остальных и крикнул громче: - Сантар! Это тот самый маг, про которого все говорят?

Ничего не ответив, Сантар продолжил идти. Парень хищно усмехнулся и вышел вперед.

- Почему маг бродит здесь, словно по Большому городу? - резко спросил он, загораживая путь.

Сантар остановился.

- Давно не виделись, Эрл, - поприветствовал он.

Выглянув из-за спины, Сая оценила обстановку: Эрл был выше Сантара на полголовы и куда шире в плечах. Увидев Сайарадил вблизи, он с насмешкой крикнул друзьям:

- Да она младше тебя, Сигур! И это маг, который сражался с многоликими?

Парни у озера угодливо гоготнули.

- Старейшины позволили ей остаться... пока, - спокойно сказал Сантар.

Широкое лицо Эрла покраснело от злости.

- Быть этого не может! - воскликнул он.

- Спроси у них сам, - Сантар повысил голос, чтобы слышали женщины у воды. - Эта девушка - маг из Большого города, ее зовут Сайарадил Вэй. Ей нельзя покидать долину, но она не пленница, поэтому может ходить где угодно... и без провожатых. Это все, что вам нужно знать.

Эрл надвинулся на Сантара.

- Что творят старейшины? Из-за таких, как она, у меня погиб брат, а у тебя - отец, разве нет?!

Сайарадил покосилась на женщин, полоскавших белье, но те делали вид, что ничего не происходит.

- Думаешь, они тебя пожалеют? - усмехнулся Эрл. - Их мужья с сыновьями каждый день рискуют жизнью из-за магов!

- Они рискуют жизнью из-за собственной глупости, - тихо, но жестко сказала Сая. - Что мешает вам жить в мире?

- В мире?.. - переспросил Эрл, делая шаг вперед.

Сая машинально согнула руки в локтях.

- Вот так вы делаете, - дрожащим от ярости голосом прохрипел Эрл. - Просто поднимаете руки - и люди сгорают от проклятого пламени! А за что?.. За что вы убили моего брата?!

Он ринулся на Сайарадил и тут же согнулся от удара в живот. Сантар отвесил Эрлу еще пару оплеух и оттолкнул в сторону, после чего смерил Саю свирепым взглядом, ясно говорившим: не вздумай больше открывать рот!

Эрл поднялся с земли, утирая кровь из носа.

- Нарушаешь приказ старейшин? - спросил его Сантар.

- К лиху такие приказы! - заорал Эрл. - Если она останется, ей рано или поздно перережут горло! И никто, даже старейшины, не осудят того, кто это сделал!

- Охрану этого мага поручили мне, - медленно проговорил Сантар. - Если кому-то захочется попытать удачи... - он недвусмысленно положил руку на рукоять меча.

Этот простой жест возымел неожиданный эффект: Эрл замер на месте, изменившись в лице. Двое его друзей и вовсе отвернулись, возвращаясь к рыбалке.

- Поднимешь меч против своих ради мага? - спросил Эрл; вид у него был обескураженный.

- Так решили старейшины, - твердо сказал Сантар.

- Неужели?.. А правда, - ехидно оскалился Эрл, - что ты проторчал возле ее постели трое суток, пока она не пришла в себя?

Сайарадил удивленно глянула на Сантара. На секунду ей показалось, что тот смутился, но уже в следующее мгновение он небрежно вскинул подбородок и заявил:

- Да, так и было. Свои обязанности я исполняю хорошо, в отличие от вас, - и, не обращая больше внимания на Эрла, направился вперед.

Сайарадил поспешила за ним, что оказалось непросто: Сантар шагал так быстро, что ей пришлось перейти на бег.

- Зря я влезла, - сказала она сокрушенно, спотыкаясь о коряги.

- Зря, - не стал отрицать Сантар.

- Это неприятно.

- Предупреждал же!..

- Неприятно осознавать, - продолжила Сая, - что твой убийца станет героем.

Сантар недовольно поморщился.

- Только не при мне, - напомнил он ей.

- Они испугались, когда ты собрался достать меч, - вспомнила Сайарадил.

- Я не собирался его доставать. Не было необходимости.

- Ты что, хороший мечник?

- Хм... Тренируюсь с детства, - дернул плечом Сантар.

- А мы при посвящении даем обет ненасилия, - сообщила Сая.

- Магам оружие не нужно, - сказал Сантар и вдруг усмехнулся, добавив: - Я думал, тебя придется защищать от старейшин, но ты и без меня прекрасно бы справилась! Что такого ты сказала Варвадару?

- Примерно тоже, что ты сказал своему старейшине!

- Ты не знаешь назарский?

Сайарадил замотала головой.

- Я запомню, - хмыкнул Сантар и кивнул на видневшуюся впереди березовую рощу: - Мы пришли.

Сая нахмурилась, внезапно вспомнив кое-что:

- Как твой друг?

- Еще не пришел в себя, - помрачнел Сантар.

- Можно его увидеть?

- Зачем тебе?

- Проведать, - улыбнулась Сая.

Знахарок было трое, и они приходились друг другу двоюродными сестрами. Эти хмурые нелюдимые старушки не любили покидать свой дом, а если ходили куда-то, то только вместе. Больше всего на свете они не терпели безделья и всегда находили себе занятие. Знахарки были родом из приморского городка на северо-западе, где зарабатывали на жизнь лечением больных травами. Так минула большая часть их тихой жизни, пока около десяти лет назад местные маги не обвинили их в нелегальных магических практиках. Спасаясь от казни, знахарки вынуждены были бежать; после пары лет скитаний они примкнули к изгоям. Ни одна из них не владела магией - Сая поняла это с первых секунд, как только увидела их согнутые к земле, крепко сбитые фигуры. Узнав эту историю раньше, Сая бы ни за что не поверила в ее правдивость - теперь же думать о том, почему ошиблись маги, выносившие им приговор, ей совершенно не хотелось.

Знахарки не сказали ни слова при виде посетителей - просто сделали вид, что не заметили их. Сантар прошел к вытянутому зданию, служившему изгоям лечебницей. Первая его половина была занята просторной комнатой, где в ряд стояло несколько коек; вторая половина была разделена на отдельные комнаты. В одной из них лежал Лим, обмотанный повязками по самую шею. Лицо его было бледным, глаза запали. Сантар присел перед кроватью на табурет и промокнул влажный лоб Лима сухим полотенцем. Одна из знахарок деловито зашла в комнату; она принесла нагретый в очаге кирпич, обернутый одеялом, который подсунула больному под ноги. Кажется, ей просто нужен был предлог, чтобы войти.

Сая осталась стоять у входа; словно опасаясь подходить, она издали скользнула взглядом по телу Лима, задержав внимание на груди, потом - на ногах. Знахарка молча наблюдала за ней. Первым не выдержал Сантар.

- Насмотрелась? - спросил он резко.

Сайарадил посмотрела на знахарку; ее голубые глаза погасли, превратившись в острые льдинки. Не выдержав этого взгляда, старушка потупилась. Сантар переводил взгляд с одной на другую.

- Почему вы молчите? Что с ним? - требовательно спросил он.

- Пусть держит ответ та, кто вытащила твоего друга с того света, - заявила старушка.

- Надо было дать ему умереть? - голос у Сайарадил был неестественно высокий.

- А разве такая жизнь лучше? - вскинулась знахарка и вышла из комнаты.

Сая осталась один на один с громко дышащим Сантаром.

- У него перебит позвоночник, - сказала она наконец. - Ткани должны были срастись... Но травма оказалась серьезней, чем я думала. Боюсь, что он никогда больше не сможет ходить.

Сантар уронил руки и замер, глядя в пространство. Сая не нашла ничего лучше, чем оставить его наедине с другом; ее поспешный уход был больше похож на трусливое бегство, чем на благородный жест.

Она вышла на зеленую лужайку, опустилась на траву и принялась наблюдать за тем, как одна из знахарок растирает в ступке сушеные травы. Такое внимание старушке не понравилось, и она вместе со своим скарбом скрылась в ближайшем дверном проеме. Сая осталась сидеть в гордом одиночестве. Ужасающая реальность вдруг предстала перед ней: впервые в жизни Сая видела непоправимые последствия своего решения... Но вот непоправимые ли?

Когда Сантар вышел на улицу, Сая уже составила список всех стоящих магов-целителей с севера, которым можно было бы показать Лима.

- Мы бы могли... - начала она, сверкая глазами.

Сантар остановил ее взмахом руки.

- Выбери себе любую из пустых комнат.

- Но Лим!..

- Хватит с нас твоей помощи.

Ссутулившись и сразу став ниже ростом, Сантар свернул с тропинки в лес. Неужели так и будет бродить между деревьев, погрузившись в свое отчаяние... А между тем на долину опустились сумерки. Сайарадил замерла, не в силах отвести глаз от леса, а затем вдруг сделала шаг, еще один и, наконец, сорвалась на бег. Внутренний голос велел повернуть налево, и Сая послушалась. Стройные березы перемешались с осинами, затем пошли сосны. Сайарадил углублялась в темнеющий лес, толком не зная, почему делает это. Она ведь даже не знает, куда идти...

Сбоку мелькнула прогалина - и Сая остановилась, почувствовав, что бежала именно сюда.

Сантар лежал, скрытый высокой лесной травой. Услышав шаги, он сел и сказал недовольно:

- Уходи.

- Вместе с тобой, - сказала Сая, раздвигая густые заросли. - Мне все равно не найти дороги назад.

- Сюда же ты как-то пришла!

- Ноги сами привели, - вздохнула Сая. - Не могу позволить тебе страдать в одиночестве.

- Ненавижу жалость, - угрожающим тоном сказал Сантар.

- Но мне больше нечем тебе помочь!

В полумраке удивленно блеснули глаза Сантара.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - Сая сглотнула комок в горле. - Твой отец погиб, а друг прикован к кровати... Ты винишь во всем себя!

Сантар молчал. Его лицо было плохо видно, но Сая ощущала на себе тяжелый взгляд исподлобья.

- Я чувствую то же самое,- продолжала она, надеясь разговорить его. - Из-за меня погиб близкий человек...

- Лихо тебя побери! - взорвался Сантар. - Что ты можешь знать? Отец понимал, что идет на смерть, но все равно меня спас! А Лим? Ты знаешь, какой он? Да он минуты на месте не сидел! У него была одна мечта - вырваться отсюда... Но теперь ему уже никогда не покинуть Убежище! Его отец вернется только через месяц. Какого ему будет, а?.. Зато я - я все еще живой! А зачем мне такая жизнь? - Сантар рывком вскочил на ноги. - Почему ты не оставишь меня в покое? Убирайся! Нравиться помогать несчастным? Думаешь, поблагодарю тебя? Что... Что ты делаешь? - закончил он удивленным тоном.

По щекам Сайарадил градом текли слезы.

- Можешь сдерживаться, если тебе стыдно, - сказала она, размазывая слезы по щекам. - Я буду плакать за нас обоих. Пусть мои слезы принесут тебе облегчение!

Если бы сейчас рядом с Сантаром стоял Ягван, он бы, без сомнения, закричал: 'Опомнись! Это же маг! Не верь ей!' Но старейшины рядом не было, и Сантар смотрел только на Сайарадил. Тяжесть, сдавливающая его грудь, вдруг начала потихоньку отступать.

- Слезы - это слабость, - повторил он то, что так часто слышал от отца.

- Даже если так, о нашей слабости узнают только деревья. Больше здесь никого нет, - всхлипнула Сая.

Сантар сам не заметил, как увлажнились его глаза. Он яростно вытер их, но слезы навернулись опять.

- Лихо раздери, - пробормотал он и вдруг усмехнулся.

Видя это, Сая тоже засмеялась сквозь слезы и протянула ему руку.

- Скоро совсем стемнеет. Давай возвращаться? - предложила она.

Сантар, впервые в жизни плачущий и смеющийся одновременно, взял ее за руку.

Глава 15

Трижды за ночь дежурные жрецы совершали обход по Храму, оставляя верхние покои напоследок: здесь следовало передвигаться тихо, чтобы не побеспокоить сон наставников и Верховного жреца.

Но этой ночью привычный порядок был нарушен. Около входа на верхний этаж стояла светлая фигура. Жрецы спешно поклонились: перед ними стоял сам наставник Арамил. Он был мрачен, под глазами залегли тени.

- Созывайте Совет, - отрывисто приказал он. - Верховный отходит к праотцам!

Жрецы схватились за горло; кто-то пал ниц, кто-то - метнулся к лестнице. Арамил прикинул: пока они объяснят все послушникам, пока те добудятся наставников и оденут их... Времени было достаточно.

Предчувствие не обмануло Арамила: полночь еще не наступила, как он ощутил мощный всплеск, похожий на чей-то безмолвный крик боли. В коридорах царила тишина - никто, кроме наставника-телепата, не почувствовал беды. Поднявшись по лестнице к покоям Верховного жреца, Арамил нашел дежурного послушника спящим. То-то ему будет наказание!

Никто не узнает правды.

Изнутри донеслись хрипы. Наставник тихонько отворил дверь и замер - на него напала странная робость.

Верховный был в постели. Его тело сотрясалось в конвульсиях, на лбу вздулись вены. Поборов отвращение, Арамил подошел ближе. В глазах Верховного вспыхнула надежда - всего на миг, но тут же погасла. На взмокшем лице отразилась обреченность. Губы зашевелились, но сил сказать что-либо у Верховного уже не было.

- Я все слышу, - заверил его Арамил, касаясь своего виска.

Верховного мучала боль, и мысли его путались, но одно слово было куда сильнее боли.

'Предатель!!!'

Арамил усмехнулся, потом улыбнулся, а затем, уже не сдерживаясь, расхохотался в голос. Хохоча, он медленно опускался, пока не очутился наконец на полу в ворохе белого одеяния.

- Ты сам доверился мне, - простонал он сквозь смех.

'Я создал тебя, - мысли Верховного стали яснее, что говорило лишь о близости конца. - Дал тебе возможность стать тем, кто ты есть!'

- Я сам себя создал, - фыркнул Арамил, утираясь рукавом плаща. - Все ждал, ждал и смотрел, как другие, глупые, бесталанные восходят по лестнице вверх! Теперь выше меня только небо... Я возвысился надо всеми!

'И точно так же падешь' - Верховного скрутило судорогой; ног он уже не чувствовал.

Арамил встал и, склонившись над кроватью, посмотрел на умирающего в упор. Что за жуткая боль терзала его!.. Невыносимая, режущая, боль накатывала волнами, отнимая само желание жить.

Где-то на лестнице несколькими пролетами ниже застучали шаги. Наконец-то они проснулись!

- Не такой уж я и монстр, - заверил Арамил, заворачивая рукава. - Вы были так добры ко мне! А я всегда плачу по счетам.

Прохладные пальцы коснулись пылающих висков умирающего, забирая мучительную боль.

Когда в покои вбежали остальные члены Совета, возвышающийся над кроватью Арамил объявил скорбным голосом:

- Верховный жрец скончался... Как могли вы не услышать его прощальный зов?!

Увидев на кровати бездыханную фигуру, наставники переглянулись; во взглядах их отразилась злость, затем бессилие и обреченность. Один за другим они опустились на колени, уткнувшись лбами в пол.

- Приветствуем тебя, Верховный! - нестройно прозвучали разобщенные голоса.

- Я ценю оказанное мне доверие и смиренно принимаю ваш выбор, братья мои, - сказал бывший наставник и улыбнулся.

Было слышно, как за дверью жрецы, пытавшиеся добудится спящего послушника, попадали ниц.

Наставники разогнули спины, но ни один из них не встал с колен.

- Нам нужно выбрать замену вам из числа достойных... Верховный, - запнувшись, прибавил Еримил.

- Есть подходящий кандидат на имя Арамила, - усмехнулся Верховный жрец.

Наставники склонили головы.

Ночная темнота еще покрывала спящий город, когда из Храма спешно выехали гонцы - флаги над Эндросом должны были приспустить до рассвета.

***

- Сколько еще мне тут сидеть?!

Сантар спокойно продолжил колоть орехи: щелк! - скорлупа летела в одну корзину, а маленький орешек - в другую; щелк! - другой орешек отправлялся в рот; щелк! - еще один оказывался в миске. Его съест Сайарадил - потом, когда успокоится.

К вспышкам гнева мага из Большого города Сантар привык через два дня. На поверку ее холодность оказалась маской, за которой скрывался темперамент похлеще, чем у старейшины Фарата. Оставалось только дивиться такому удивительному самообладанию. Для всех изгоев маг из Большого города была спокойной, чуть высокомерной Сайарадил Вэй с вечно застывшим равнодушием на лице - для Сантара же она была Саей, которая, скрываясь от изгоев за стеной березовой рощи, сходила с ума от безделья. Странно было видеть ее все ту же, но строго беседующую со старейшинами; в такие моменты казалось, что в ней живет две сущности. Сбитый с толку Сантар не мог отделать от мысли, что все это его забавляет.

На севере время мерялось лунами; полная луна уже дважды миновала небосвод, но старейшины по-прежнему считали, что ей правильней сидеть взаперти.

- Они бояться Общего схода изгоев, - качал головой Сантар. - Если сход проголосует против их решения оставить тебя, это подорвет их авторитет! Здесь много северян, и они будут против тебя так же, как Бьён. Но назаров не меньше, а они во главе с Ли-Секом проголосуют за. Вандов немного, но они будут за тебя - так же как чернокожие ребята Ротр-Дея будут против. Южане разделились, как Фарат и Райзаб. У Варвадара нет общины... Старейшины не могут предугадать решение большинства, поэтому всеми силами попытаются избежать созыва схода.

- А мне что делать? - простонала Сайарадил.

- Ждать, - ответил Сантар.

Каждый новый день казался бесконечно долгим. Чтобы занять страдающих от безделья постояльцев чем-то полезным, знахарки усадили их колоть молодую лещину. Сантар принялся методично орудовал щипцами. Сая нервно расхаживала по комнате, затем присела на скамейку рядом с ним и принялась грызть орехи, тоскливо поглядывая в окно. На подоконнике примостился страшненький птенец, покрытый грязно-белым пухом. Сантар впервые принес его сегодня и был, кажется, не рад этому; птенец тоже недовольно хохлился. Сайарадил нашла их очень похожими.

- Что это за птица? - спросила она. - Сокол?

- Сокол-сапсан, - кивнул Сантар.

- Мой отец не любит соколиную охоту, - поделилась Сая. - Он говорит, лучше охотится самому, чем оставлять все удовольствие птице.

- Учитель разводит соколов, - вздохнул Сантар. - Может, он в прошлом был сокольничим?

- Не знаешь, кем был твой учитель? - удивилась Сая.

- У нас о прошлом не спрашивают... Обычно учитель никого не подпускает к своему птичнику, но этого хиляка он почему-то поручил мне, - добавил Сантар ворчливо. - Наверное, хочет проверить мое терпение на прочность!

- Ты хоть имя ему дал? - вздохнула Сая.

- А надо? - искренне удивился Сантар.

- Это же теперь твой сокол!

Сантар подцепил двумя пальцами куцее крылышко птенца.

- Зачем такому задохлику имя? Не думаю, что он долго протянет!

- Бедный птенчик, - печально сказала Сая. - Как бы тебя назвать... Что, если Нур? Это же значит 'ветер', да?

Сантар кивнул и проворчал:

- Странное имя для сокола.

- Просто всплыло в памяти... Я совсем не знаю назарский, - вздохнула Сая и вдруг подозрительно прищурилась: - А сколько языков знаешь ты? Эндарий, северное наречие и назарский нардан, кажется, тоже...

- Эндарий на равнинах знают все, - пожал плечами Сантар. - А на севере я вырос, как же не говорить на местном наречии?.. Отец научил меня кмехскому, но у кмехов нет письменности... А вот нардан я знаю лучше прочих. Мама говорила со мной только на назарском. Она же настояла, чтобы я изучал нарданскую письменность. Каждый день после утренних тренировок и до обеда, сколько себя помню...

- Ты читаешь нардан? - поразилась Сайарадил; в Эндросе знатоки сложнейшей назарской письменности были наперечет.

- Я говорю, пишу и читаю на трех нарданских диалектах, - в голосе Сантара промелькнуло самодовольство.

Сайарадил не нашлась, что сказать. Подумать только, три диалекта! Едва ли в Эндросе сыщется кто-либо с подобными знаниями!..

- Этот малец не годиться для охоты, слишком слабый, - продолжал между тем Сантар.

- Может, воздушная почта? - предложила Сая.

- Соколы не так привязаны к гнезду, как голуби.

- Ты его даже не тренировал! А ведь назары используют соколиную почту.

- Заморыш надорвется письма таскать, - проворчал Сантар и щелкнул птенца по клюву.

Обретший имя Нур недовольно распушил перышки и отпрыгнул в сторону.

- Будешь так с ним обращаться, он никогда тебя не полюбит, - предупредила Сая.

- Мне не нужна его любовь, - поморщился Сантар, хватая птенца в охапку и возвращая на место. - Мне нужна преданность.

Сайарадил задумчиво насупила брови. Порой в Сантаре проступало нечто такое, от чего пробирал холодок. Может, все дело в темных, почти черных глазах? Или острых скулах, под которыми залегли тени? Его лицо с легкостью сменяло улыбку на злую гримасу. Вот если бы он был повыше ростом...

Перехватив ее оценивающий взгляд, Сантар вопросительно приподнял брови.

- И что ты делал до того, как я попала сюда? - скрывая неловкость, насмешливо спросила Сая. - Сторожил еще кого-то?

Сантар метнул на нее убийственный взгляд.

- У меня не было ни минуты свободной, - строго сказал он. - Из-за того, что я вынужден торчать здесь, пришлось даже перенести тренировки! Думаешь, так просто каждый день подниматься за два часа до рассвета, когда кое-кто в соседней комнате спит без задних ног?

- Я не знала, - смутилась Сая. - Хочешь, попрошу старейшин, и они приставят ко мне другого человека?

- Который с радостью прикончит тебя во сне, - бросил Сантар и отвернулся; ему явно не нравилось, какой оборот принимает разговор.

Пораженная внезапной догадкой, Сая поставила миску на стол.

- Ты же здесь по приказу старейшин? Или нет? - заглядывая Сантару в глаза.

Тот рывком встал на ноги, нависнув над ней.

- Неужели ты всерьез считаешь, что изгои смирились с решением старейшин? Опомнись! Они никогда не примут мага. Им подойдет любой повод, что расправится с тобой!

Сайарадилспрятала лицо в руках. Она считала, что Сантар защищает изгоев от нее, но, оказывается, все это время он охранял ее ото всех... А что делала она?! Лопала орехи!

Тряхнув волосами, Сая поднялась на ноги:

- Идем!

- Ты что, меня не слушала? - еще больше разозлился Сантар.

- Подумай, - Сая заглянула ему в глаза. - Как все поймут, что я не опасна, если даже ни разу не видели меня?

Сантар собирался возразить, но она уже двинулась к двери, накидывая по пути подаренную знахарками шаль.

- И куда ты собралась?

- К твоему учителю.

Выйдя вслед за ней на порог, Сантар смотрел, как Сая упрямо спускается вниз.

- Видно, духи помутили мой разум, когда я решил притащить в Убежище эту ненормальную, - пробормотал он себе под нос. - Эй! Ты хоть знаешь, куда идти?

Они шли по оживленным в полдень улицам поселения: Сантар - впереди и быстро, Сайарадил - позади и вприпрыжку. Люди, которые попадались на пути, оставляли свои дела и провожали их взглядом; некоторые отворачивались - то ли не хотели смотреть, то ли боялись. Сайарадил старалась сохранить невозмутимый вид. Разве это не забавно? Она уехала на север, перешла границу диких земель, на ее одежде больше нет пурпурной полосы - но встречные люди все равно отворачиваются от нее. Это ли не судьба?

- Твой учитель, - спросила Сая у спины Сантара, чтобы отвлечься. - Какой он человек? Старый или молодой? Строгий?

- Он строгий, но отходчивый. Скорее старый, чем молодой... А вообще по нему непонятно, - сказал Сантар и добавил так, словно это все объясняло: - Он назар. Его зовут Чен-Ку.

- Тебе больше нравиться проводить время с назарами, чем с южанами, - заметила Сая.

Сантар собирался было возразить, но среди лиц, мелькавших впереди, он вдруг заметил старейшину Райзаба. Южанин сверлил Сантара взглядом, забрасывая в рот изюмину за изюминой. Уйти вот так, столкнувшись лицом к лицу, было невозможно, хотя долгое время Сантару удавалось избегать разговора один на один.

- Подожди здесь, - велел он Сайарадил и нехотя направился к старейшине.

Оставшись стоять посреди широкой улицы одна, Сая поняла, что чувствуют дрессированные тигры на праздничных представлениях в Эндросе - изгои разглядывали ее, перешептываясь и похихикивая. Спасаясь от повышенного внимания, Сайарадил отошла в сторону к колодцу, спрятанному под деревянным навесом. Оперевшись о край каменной кладки, Сая глянула в темный провал - где-то там внизу спрятанная во мраке вода отозвалась плеском.

Сантар подошел к Райзабу, всем своим видом выражая недовольство.

- Хочешь? - добродушно спросил старейшина вместо приветствия, протягивая ему сжатый в кулаке изюм.

- Ты что-то хотел? - Сантар поморщился, глянув на приторное угощение.

В обычной жизни он обращался к Райзабу запросто, и тому были причины. Отец всегда считал Райзаба больше, чем другом - названным братом, поэтому для Сантара южанин давно уже был членом семьи, добрым дядюшкой. Единственного сына Райзаба унес черный мор. Других детей духи им с женой так и не послали; ребенком для них стала осиротевшая Райхана, дочь брата Райзаба. Теперь, когда и Сантар стал сиротой, названный дядюшка, кажется, решил заменить ему отца. Такая забота отчего-то была Сантару неприятна.

- До меня дошел слух, что наша гостья решила прогуляться... Надеюсь, она не собралась прыгать? - спросил Райзаб, косясь на Сайарадил - та свесилась в колодец по пояс, держась руками за бортик.

- Может, все же уберешь своих наблюдателей от рощи? Она не сбежит... По крайней мере, не через колодец, - хмуро ответил Сантар.

- Ай, какой ты такой колючий! - крякнул Райзаб. - Мы так давно не говорили!

- У тебя ко мне дело? - прямо спросил Сантар.

- Скорее вопрос, - Райзаб отправил в рот остатки изюма. - Скажи-ка, Сайарадил все еще считает, что это старейшины приставили тебя к ней?

Сантар скривился, как от отвара полыни, которым его пытались поить знахарки.

- Мы же были против! - воскликнул Райзаб. - Я даже предлагал поселить ее в своем доме, но ты заупрямился, - не услышав ответа, старейшина резко перешел с добродушного тона на стальной: - Брось! Ты что, защищаешь ее от нас?

- Всего лишь держу слово, - тихо сказал Сантар.

- Послушай, парень...

- Мы идем к Чен-Ку, - не стал слушать тот и развернулся, чтобы уйти.

- Ты так молод, - бросил ему вдогонку Райзаб. - А эта девочка... Девушка...

- Враг? Я помню, - бросил через плечо Сантар.

Сайарадил пыталась рассмотреть свое отражение на дне колодца, когда над ухом у нее прозвучало:

- Вейда?

Ей показалось, что она ослышалась: вейдой ее называла только мама, давно, еще до рождения Эйлинур, в те дни, которые им удавалось провести вместе. Тогда Сая любила забираться маме на колени и слушать мелодичные, как звон ручейка, звуки вальдорна: мама расчесывала ей волосы и рассказывала о своей родине, прекрасном зеленом крае, где в ложбинах между высоких холмов текли реки, вода в которых слаще меда...

Сая обернулась так резко, что ноги ее скользнули по мокрой кладке у колодца. Она бы упала, если бы ее не подхватили под руку.

- Узнаю неуклюжесть Ури, - хмыкнул Ристар беззлобно.

- Не прикасайтесь к ней, старейшина Рой! Это же маг!

У Ристара за спиной стояла девочка, которую Сайарадил видела раньше - маленькая красавица Райхана. Легкое не по погоде платье нежно-персикового цвета, разметавшиеся по плечам иссини-черные локоны, румянец на щеках - Райхана казалась южной принцессой из сказок, по недоразумению оказавшейся среди северного пейзажа. Даром, что она была безродной - держалась так, словно родилась госпожой по крови! Для Райханы, выросшей в лесу, родословная не представляла ценности. Она не испытывала перед Сайарадил ни трепета, как перед родовой аристократкой, ни страха, как перед магом - эта девочка и вправду была принцессой изгоев, которую избаловал любящий дядя. Сая поняла вдруг, как выглядит в глазах Райханы: растрепанная девица в одежде с чужого плеча. Это был обычный взгляд женщины, пусть и маленькой, но уже оценивающей другую женщину. Только один раз в жизни на Сайарадил глядели подобным образом - в тот день, когда благородные дамы, скользнув по юной наследнице рода Валлардов мимолетными взглядами, признали ее не заслуживающей внимания. Под презрительным взглядом Райханы Сая на миг вновь ощутила себя ничтожеством. Ей стоило больших усилий сдержаться, потому как не было ничего глупее, чем сорвать гнев на стоявшей перед ней девчонке.

Голубые глаза старейшины Роя похолодели.

- Видишь ли, Райхана, - сказал он строго, - маг может родится у кого угодно! Ты ведь собираешься становиться матерью?

Девочка округлила глаза; не найдя, что сказать, она оглянулась на дядю и только тут заметила Сантара. Мгновенно забыв обо всем, Райхана подбежала к нему, схватила за руку и затараторила:

- Мы с дядей собираемся проверить ловушки в лесу. Пойдешь с нами? - и, обернувшись к Сае, громко сказала: - А этой ведь нельзя выходить из долины... Как жалко! Придется ее запереть!

- Не припомню, чтобы у изгоев были темницы, - хмыкнул старейшина Рой.

Сая перевела на него взгляд и, собравшись с духом, выпалила:

- Вы - второй ванд после моей матери, которого я вижу!

Ее вальдорн вышел недостаточном текучим, грубым - она знала это, но старейшина не повел и ухом.

- Ты очень похожа на Айстриль, - улыбнулся он, от чего в уголках его глаз прорезались морщинки; его вальдорн был идеален.

- Вы знали ее? - выдохнула Сая.

Ванд хотел что-то ответить, но к ним уже шел в перевалку Райзаб.

- Есть разговор, - сказал он и обратился к Райхане: - Поиграй сама, ладно?

Та надула губки и глянула с надеждой на Сантара, но тот покачал головой:

- В следующий раз! Идем, - сказал он Сае и двинулся вперед по улице.

Бросив еще один взгляд на старейшину-ванда, Сайарадил поспешила вслед за ним, мимолетом отметив, как изменилась в лице Райхана.

***

Вечером, когда солнце склонилось к верхушкам деревьев, они возвращались от Чен-Ку: Сая - легким неслышным шагом, Сантар - еле передвигая ноги. Чен-Ку, издалека заметив приближающего ученика, не позволил тому даже войти. Лишь когда небо позолотил закат, Чен-Ку счел, что тренировку можно завершить. Услышав это, Сантар опустился на землю там, где стоял, и лежал до тех пор, пока Чен-Ку не предложил продолжить. Услышав это, Сантар вскочил на ноги и, нахохлившись, заковылял по улице прочь. Сайарадил церемонно поклонилась назару и нагнала Сантара - сделать это было несложно.

- Жду вас завтра с утра! - крикнул им вдогонку Чен-Ку.

Как вышло, что эти двое поладили?.. Этот вопрос крутился у Сантара в голове весь день. Монотонно отрабатывая удар за ударом, он краем глаза косился в сторону раскидистого дуба: удобно расположившись в его тени, учитель вел с Сайарадил непринужденный разговор на своем, как оказалось, очень приличном эндарии. Прежде Сантар вообще не знал, что Чен-Ку говорит на чем-то, кроме родного нардана! О чем они говорили? О холодной северной погоде - когда же придет тепло?.. Об охоте. О шелке, из которого сделана одежда Чен-Ку - он ведь имперский, настоящее произведение искусства... Несколько часов к ряду о какой-то ерунде! За это время Сантар успел натереть мозоли на отвыкших от тяжелых тренировок руках. Нет, лучше уж согнать семь потов, чем болтать о шелках!.. Даже во время перерыва, пока Сантар угрюмо жевал кусок холодной оленины, Чен-Ку продолжал рассуждать:

- Назары ненавидят жителей равнин. Маги Эндроса ненавидят назарских магов. Ненависть разрушает нас, но мы лелеем ее, словно любимое чадо! Кажется, со временем ненависть поглотит все хорошие чувства...

Сантар, от которого явно требовался какой-то ответ, с трудом проглотил огромный кусок и заявил, что в мире царит равновесие, поэтому всегда будут люди плохие и люди хорошие. Сайарадил, на которую перевел взгляд Чен-Ку, заявила, что это заблуждение - люди, по ее мнению, не делились на плохих и хороших, а в разных пропорциях сочетали в себе обе эти стороны. Сантар так устал, что не стал спорить, хотя сам он был уверен, что в мире полным полно людей, у которых обе стороны одинаково темные.

- Сегодня ты разговорчив, - сказал Сантар Чен-Ку, когда они, оставив Сайарадил в одиночестве, вышли друг против.

- Мне интересно, - усмехнулся назар, разминая ноги. - Ты говорил, что на арене она выходила против равнинных драконов. Значит, ее внешняя хрупкость обманчива.

- Только благодаря магии, - пожал плечами Сантар.

Чен-Ку с силой щелкнул его костяшками пальцев по лбу.

- Магия ничем не отличается от меча! Без тяжелых тренировок она бесполезна, - строго сказал он и резко, без предупреждения, нанес удар.

Сайарадил тоже осталась довольна незапланированной прогулкой.

- Бездельничать очень утомительно, - сказала она на пути к березовой роще. - А ведь знатные дамы Эндроса проводят так всю жизнь. Подумать только! Меня ждала именно такая судьба.

Сантар удивленно приподнял брови: Сайарадил впервые заговорила о своей жизни в Большом городе. Она ведь и в самом деле родовая аристократка... Сантар знал об этом, но почему-то не верил.

- Не могу представить тебя в белой тоге, - хмыкнул он.

- Только мужчины носят тоги, - машинально поправила Сая, отчего-то мрачнея на глазах. - Женщины носят разные наряды. И цвета.

- Я не силен в нарядах, - примирительно вскинул руки Сантар.

Впереди показалась березовая роща.

- Послушай, - сказала вдруг Сая, нерешительно наматывая на палец длинный край шали. - У вас ведь есть торговцы? Я хочу купить кое-что. Правда, мне нечем заплатить, но...

- Изгоем не понравится, если ты обзаведешься магическими штуками, - предупредил Сантар.

- При чем тут?.. Да нет же! Смотри, - Сая раскинула руки. - Знахарки дали мне свою одежду, новые сапоги, даже шаль, но... Все не по размеру, а я не умею шить. И еще этот цвет!

- Ты хочешь платье? - выдохнул Сантар и рассмеялся: подумать только, ее волнует одежда!

- Не обязательно платье! - Сая, краснея, замахала руками. - Что здесь носят женщины? Сорочки?.. Мне подойдет любая одежда.

Сантар представил Сайарадил в рубахе из грубого полотна, которые носили северянки; вышло убого, и он поморщился.

- Так и быть, придумаю что-нибудь. Сказала бы сразу! - хмыкнул он.

- Я просто подумала, мне придется здесь задержаться, - пробормотала Сая, пряча глаза.

Ей не хотелось признаваться самой себе, что это желание появилось после недавней встречи с Райханой.

Они подходили к дому, когда заметили горевший в одном из окон свет.

- Это же... - выдохнул Сантар, бросаясь к лестнице.

Навстречу ему из дверного проема показалась хмурое старушечье лицо.

- Что случилось? - крикнул Сантар, заглядывая знахарке за спину.

- Лим очнулся, - буркнула та, пропуская его внутрь.

Глава 16

Северное лето пролетело, едва успев настать: только вчера солнце ласково грело макушки деревьев - сегодня же небо ощетинилось тяжелыми свинцовыми тучами. Сантар уходил с рассветом и возвращался под вечер. Сайарадил настояла, чтобы он вернулся к привычной жизни, а не сидел у постели друга, как это было в первые дни.

- Я пригляжу за ним, - сказала она и добавила, погрустнев: - Ведь он такой из-за меня.

'Из-за меня' - думал Сантар. По утрам перед тренировкой он навещал Лима и выдавливал улыбку, потому что сам больной улыбался, пусть грустно, но так же широко, как раньше. Сайарадил рассказала ему о колясках на колесах, которые движутся при помощи магии: жрецы заряжали их энергией для знатных особ из Большого города. Лим от души хохотал, узнав, что такие коляски покупают богачи, которым тяжело ходить из-за огромного веса. Со стороны казалось, что Лим достойно принял удар судьбы и сможет вернуться к нормальной жизни. Сантар лелеял эту надежду до тех пор, пока однажды не наведался к знахаркам посреди дня. Подходя к комнате Лима, он услышал приглушенные всхлипы. Приоткрыв дверь, Сантар увидел, как его друг, еще с утра улыбающийся, прижимает к лицу подушку, сотрясаясь от рыданий. Сайарадил гладила его по плечу, явно не в первый раз повторяя:

- К целителю Ариахону в Бисмар едут даже из Эндроса... А еще старый целитель Миранмак из Кирвады! Я сама тебя отвезу!

- Слышал, знахарки говорили, что уже поздно, - всхлипывал в подушку Лим.

- Они - не целители!

- Не хочу, чтобы ко мне прикасался маг!

- Но я тоже маг.

- Вот и скажи мне честно: есть ли хоть один шанс на исцеление?

- Есть чудо, - сказала Сая твердо, но в голосе все же сквознуло отчаяние. - Я вернусь в Эндрос! Там живут лучшие целители Обозримых земель!

- Брось! - оборвал ее Лим, отбрасывая подушку. - Тебе нельзя в Большой... - он осекся, заметив стоявшего в дверях Сантара, и поспешно отвел взгляд.

Сайарадил обернулась; на лице ее отразилось крайнее удивление.

- Когда ты вошел? - резко спросила она.

Сантар не стал отвечать и вышел, чтобы замять неловкий момент. Сая показалась через минуту. Вид у нее был поникший.

- Тебе нужно поесть, - сказал Сантар, глядя на ее бледное лицо. - Знахарки приготовили еду.

Сайарадил отмахнулась: она прекрасно себя чувствовала.

- Если он не хочет ехать, я привезу целителя сюда! - заявила она.

- Совет будет в восторге... Но если бы это помогло, - взгляд Сантара стал жестким, - я бы не стал спрашивать ни их, ни его самого! Заставил бы! Точно так же, как сейчас заставлю тебя съесть что-нибудь. Ты шатаешься, - он подхватил Саю под локоть, когда ее повело в сторону.

- Я завтракала! - запротестовала Сая.

- Сегодня? - уточнил Сантар и, не получив внятного ответа, усадил Сайарадил за стол, накрытый знахарками под сенью берез.

- Почему при мне Лим только фальшиво улыбается? - горько спросил он, садясь напротив. - Он винит меня во всем?

- Наоборот, - возразила Сая, намазывая на хлеб сливочное масло. - Он боится, что ты начнешь винить себя, поэтому старается улыбаться! Делиться переживаниями с чужими людьми проще... Скажи, - добавила она между делом, - как долго ты стоял в дверях?

- Совсем немного, - замялся Сантар.

- Но больше минуты?

- Больше...

Сайарадил замолчала, задумчиво глядя на Сантара через стол. Тот поежился под ее пристальным взглядом, но Сая лишь мило улыбнулась, взяла со стола глиняную кринку с молоком и протянула ему со словами:

- Возьми.

- У меня есть, - отказался Сантар, приподнимая полную кружку.

- Возьми! - Сая улыбнулась шире.

Сантар пожал плечами и взял протянутую кринку - она оказалась пустой.

- Хочешь, чтобы я принес еще молока? - недоуменно спросил он.

- Ох, разве тебе не нужно возвращаться? - встрепенулась вдруг Сая. - Чен-Ку надолго отпустил тебя?

- Лихо раздери! - опомнился Сантар. - Я забыл захватить сменную одежду... Мне надо бежать! А ты не смей вставать, пока все не съешь!

- Передай учителю, что я навещу его в скором времени, - сказала на прощание Сая.

Когда Сантар скрылся из виду, она взяла в руки кринку из-под молока и сколупнула с ее круглого бока крохотную глиняную фигурку. Это был маленький обережный амулет от воров, который Сая слепила из лечебной глины, шедшей на компрессы Лима. В Эндросе этот амулет называли 'меткой хозяина' и продавали по дешевке. Действовал он просто: человек, крепивший его на предмет, становился 'хозяином'; стоило постороннему коснуться предмета, глина плавилась в темное пятно. Продать вещь с таким пятном было невозможно, а чтобы оттереть ее, требовался специальный состав, на котором маги зарабатывали приличные деньги. Метка была слабым амулетом, каждый опытный вор знал нужный отвод, но все-таки это была магическая защита... Сая прилепила глиняный кругляш на крынку, пометив ее как свою собственность. Прикоснись к ней кто-нибудь еще, глина должна была расплавиться - но, вопреки ожиданиям, фигурка осталась целой.

'Я даже не заметила, что он рядом, - Сая смяла метку, лишая ее силы. - Как той ночью, когда мы впервые встретились... Как я могла быть так слепа все это время!'

Вывод напрашивался один, и невероятный: на Сантара не действовала магия. Но знает ли об этом он сам? Сая задумалась. Потихоньку выведать у Лима? Они ведь дружат с детства... Нет, не стоит беспокоить его. Для начала можно попытаться разговорить Чен-Ку.

По спине Сайарадил вдруг скользнул холодок. Чей-то острый взгляд! Кто-то приближается... И это маг. 'Кроме меня здесь есть только один маг' - подумала Сая, продолжая спокойно стоять спиной к березовой роще.

- Непросто застать тебя врасплох, маг из Большого города, - раздался над ухом голос Отшельника, - но еще сложнее встретиться наедине. То ты вместе со знахарками, то выхаживаешь этого несчастного - а с Ужом так вообще спишь вместе!

- В соседних комнатах, - ледяным тоном добавила Сая.

Отшельник поднял руки вверх и улыбнулся: глупости, мол, говорю!

- Вижу, ты обжилась на новом месте, - протянул он, обходя Сайарадил кругом. - Слышал про твою беду! Монастырь Вальд, побег... Такая беда! Неужели у изгоев так хорошо, что ты решила остаться?

- А если и так? - вскинула брови Сая.

- Это не то, что тебе нужно! - воскликнул Отшельник, наклоняясь к ней. - Но ведь что-то же тебе нужно, правда? Так нужно, что ты осмелилась отправиться в дикие земли, зная, что здесь не любят чужаков! Ты ничего не хочешь мне рассказать, меченная?

'Он заодно со старейшинами' - напомнила себе Сая.

- Что с твоей силой? - спросил вдруг Отшельник, вглядываясь куда-то повыше головы Сайарадил. - Я вижу какой-то ритуал из рунной магии... Неужели печать? - видя, как Сая изменилась в лице, Отшельник горестно воздел к небу руки. - Жрецы научились накладывать печати? Куда катится мир!

- Только один из них, - не видя смысла отпираться дальше, сказала Сая. - Из-за этой печати я не могу вернуться домой. Мне сказали, что на севере я найду тех, кто помнит рунную магию... Может, это ты?

Отшельник энергично кивнул. Сайарадил подалась вперед, хватая его руку:

- Ты можешь снять печать?

Отшельник так же энергично помотал головой:

- Я знаю, как ее снять, но не смогу сделать это.

Сайарадил бросила его руку.

- Поищу другого маг, - пробормотала она.

- Даже если отыщешь ушедших моах, они тоже не помогут! Ты помнишь ритуал? - спросил Отшельник.

Сайарадил неопределенно мотнула головой: она помнила какие-то отрывки. Отшельник кивнул так, словно прекрасно понимал ее.

- В ритуале участвуют трое: маг, на которого накладывают печать, поручитель, руководящий ритуалом, и свидетель ритуала. Это позволяет ограничить произвол и исключает возможность запечатать самого себя. Снять печать - также, как и наложить ее - можно только с согласия всех троих: поручителя, свидетеля и мага. Ты не знала этого? - понял он по лицу Сайарадил. - С твоим согласием все ясно. Кто остальные двое?

- Свидетелем был мой учитель. Он... отправился в мир мертвых.

- Значит, его согласие уже не требуется, - заключил Отшельник. - А поручитель?

- Ритуал провел мой наставник, - поникла Сая.

- Разве он не снял печать перед тем, как посадить тебя на корабль?

Сая прикусила губу; она не доверяла этому странному магу, но, кажется, он один был способен ей помочь.

- Наставник не сажал меня на корабль, - тихо сказала она. - Он сам пытался отправить меня в монастырь по решению Совета.

Отшельник посмотрел на нее долгим взглядом.

- Ты не должна скрывать от меня столь важные детали, ведающая Водой!.. Без согласия поручителя печать не снять, - Отшельник закатил глаза к небу, словно прикидывая что-то, а вдруг спросил: - А тот, кто сказал тебе идти на север за помощью, разве не предупреждал об этом? Меченная... С кем ты говорила?

Его зрачки расширились, заполняя светлые глаза чернотой. 'Отвернись!' - приказала себе Сая, но вместо этого сделала шаг вперед. Отшельник улыбался, медленно ведя головой из стороны в сторону, словно змея, гипнотизирующая жертву.

- Я бы мог попробовать ослабить печать, - сказал он, медленно приближаясь. - Есть у меня пара славных ритуалов... Тебе лишь нужно пойти со мной!

Где-то раздался стук: не ведающие отдыха знахарки принялись составлять лекарственные сборы, нещадно растирая траву в ступках. Сайарадил встрепенулась, приходя в себя.

- Мне запрещено покидать долину, - выдавила она и, развернувшись, бросилась бежать к дому.

- От судьбы не убежишь, меченная! - крикнул ей вдогонку Отшельник.

***

Чен-Ку встретил Сайарадил коротким кивком; он явно был не в духе. Сантар, осыпавший ударами подвешенное к дереву полено, тоже был мрачнее тучи.

- Что-то случилось? - осторожно спросила Сая.

- Случилось, - подтвердил Чен-Ку; от злости его акцент стал заметнее. - Мой ученик совсем забыл, что такое дисциплина. Я отпустил его за вещами, который тот умудрился забыть, при условии, что он сразу же вернется. Но за время его отсутствия можно было бы обежать все поселение!.. Именно такое наказание я ему и назначил.

- Это из-за меня, - сокрушенно сказала Сая. - Я попросила его составить мне компанию за завтраком.

Назар прищурился так, что его глаза превратились в щелки:

- Что ж, возможно, вместо него мне стоит наказать тебя?

- Возможно, - кивнула Сая.

Чен-Ку скептически поджал губы:

- Берешь ответственность на себя?

Сайарадил энергично кивнула. Чен-Ку недоверчиво покачал головой.

- Ты не обязана мне подчиняться, - сказал он.

- Подчиняться? - удивилась Сая. - Мне казалось, я пришла добровольно.

- Зачем тебе отдуваться за изгоя? - прищурился назар.

- За изгоя не за чем, - хмыкнула девушка, - а вот за друга...

Назар медленно кивнул.

- К тому же я неплохо бегаю! - добавила Сая, скидывая плащ.

- Учитель! - возмущенно закричал Сантар.

Тот прервал его взмахом руки, отрывисто бросив что-то на назарском. Сантар заскрипел зубами и принялся рубить пень так, что от него полетели щепки.

- А ты, - Чен-Ку повернулся к Сае, - вокруг поселения бегом... Десять кругов!

- Учитель! - снова возмутился Сантар. - Мне вы назначили один!

- Отказываешься? - спросил Чен-Ку, не сводя глаз с Сайарадил.

- По берегу озера и вдоль опушки? - уточнила та, обводя пальцем круг в воздухе. - И вы прощаете Сантара?

- Считай, уже простил, - кивнул Чен-Ку и с притворным сожалением добавил: - Вот только в такой обуви ты далеко не убежишь! А у меня нет ничего на твою ногу... Придется тебе остаться!

- Ни в коем случае, - улыбнулась девушка, стаскивая грубые сапоги.

- Учитель! - Сантар опустил меч, глядя вслед удаляющейся Сайарадил. - У озера камни... Она же изранит ноги!

- Значит, вернется, - отмахнулся Чен-Ку.

- Не вернется, - покачал головой Сантар.

- Что, совестно? - надвинулся на него назар. - Раз так, беги за ней! Отдай свои сапоги! И скажи, что одного круга достаточно.

- У вас нет сердца, - буркнул Сантар.

- Мне оно ни к чему, - поднял палец вверх учитель. - А вот у нее сердце есть... Очень глупое сердце.

- Глупая, это точно, - фыркнул Сантар, отстегивая ножны.

- Вот дурень... Так ничего и не понял! - вздохнул Чен-Ку, провожая его взглядом.

Сантар нагнал Саю у озера, но заставить ее одеть свои легкие, сработанные специально для тренировок сапоги так и не смог. Разозлившись, он бросил их на берегу и показал Сайарадил тропинку в обход каменного берега. Вечерело. Они вместе обогнули Убежище кругом вдоль по кромке леса, но когда Сантар остановился возле дома учителя, Сая продолжила бег. Уговоры на нее не действовали.

- Лихо раздери, - пораженно простонал Сантар, глядя, как упрямая девчонка на бегу пытается переплести растрепавшуюся косу.

И что ему оставалось делать?!

Вышедший перед сном по малой нужде назар с удивлением увидел их двоих, красных и измотанных, бегущими со стороны соснового бора. Узнав, что это восьмой круг, Чен-Ку рассвирепел и обложил бегунов руганью по-назарски. В ответ Сайарадил озарила его лучезарной улыбкой и рухнула на землю. Сантар присоединился к ней, вытирая потный лоб рукавом. Чен-Ку посмотрел на их ободранные ступни, в сердцах плюнул на землю и пошел в дом - там у него была припрятана баночка целебного бальзама.

Когда он вернулся, Сая спала крепким сном, подложив руку под щеку. Сантар сидел рядом.

- Придется вам остаться у меня на ночь, - вздохнул назар и наклонился, чтобы взять Сайарадил на руки.

- Я сам, - возразил Сантар, преграждая учителю путь.

Чен-Ку не стал ему мешать.

- Нужно обработать раны, - добавил он.

- Знаю. Я сам, - повторил Сантар.

Назар молча протянул ему бальзам.

***

Сайарадил проснулась от луча солнца, падающего на ее лицо через распахнутую настежь дверь. Великое небо, где это она? Последнее, что помнила Сая - поток цветистой наразской речи и месяц над домом Чен-Ку... Что ж, видимо, она по-прежнему здесь, только теперь уже внутри, а не снаружи.

В подтверждение этого с улицы донеслись удары металла. Тренировка была в самом разгаре... А это что? На полу прямо напротив ее носа стояла кружка с молоком, накрытая пышной коврижкой. Сая потянула носом - корица! Откуда она у изгоев?.. Погодите! Почему она лежит на полу?!

Сая села и, оглядевшись, поняла, что кровати здесь попросту не существовало, и удивительно мягкий матрас был расстелен прямо на полу посреди комнаты. Вполне в духе назаров!

Откинув одеяло, Сайарадил обнаружила, что ее ступни перебинтованы. Неужели все так плохо? Размотав повязки, она осмотрела ноги - всего несколько царапин, и те подживают. Пожалуй, все же лучше замотать обратно... Свои сапоги она заметила у двери. А волосы! Сая попыталась разодрать спутавшуюся косу пальцами, но только еще больше запутала их. Да и одежда... Нужно вернуться к знахаркам и принять ванну! Решив так, Сая принялась за свой завтрак, с интересом разглядывая необычную комнату.

Жилище Чен-Ку было под стать ему - маленькое, но полное неведомых секретов. Крохотные сундучки стояли на сундуках побольше; в углу притаилась сложенная ширма. Настоящая ширма! Зачем она здесь?

В стене справа был устроена просторная ниша, которую занимал еще один сундучок, застеленный ярким шелковым отрезом; посередине него стояла чаша песком, в котором торчали тонкие палочки; к стене аккуратно крепились свитки с загадочными завитушками. Сая ничего не знала о традициях Райгона, но отчего-то ей вдруг стало грустно. Она попыталась повторить пальцем на полу надписи из свитков, как вдруг на небольшой полке, крепившейся в верхней части ниши, заметила гребень для волос. Покосившись на свои всклоченные лохмы, Сайарадил решила, что большого вреда не будет, если она возьмет гребень назара, и привстав, потянулась к полке, но не рассчитала силы - вчерашние раны дали о себе знать острой болью, и Сая оступилась, едва став на ноги. Не удержав равновесия, она упала, вцепившись в ту самую полку, на которой лежал гребень. Полка не выдержала, с грохотом упав прямо на чашу с песком; палочки посыпались на пол. С оборвавшейся полки скатился лежавший там свиток рисовой бумаги.

Звон металла на улице затих. Слышно было, как Чен-Ку что-то отрывисто приказал Сантару и заспешил по дорожке к дому. Но Сая даже не заметила этого: она не могла оторвать взгляд от представшего перед ней рисунка. Вбежавший в дом назар увидел это и дернулся было вперед, но, поняв, что уже поздно, обреченно посмотрел на Сайарадил.

- Я знаю, как пишется на назарском всего одно слово. Назарда, - сказала та, не сводя глаз с надписи в правой части свитка. - Имя правящей династии часто попадалось мне в книгах по истории... Краски поблекли, но рисунку не так уж много лет. Это Хайшен, последний император династии, верно? С семьей, - Сая оторвала взгляд от семейного портрета и посмотрела назару в глаза. - Так которая из них мать Сантара?

Чен-Ку устало растер смятый морщинами лоб.

- Отец любил брать ее на руки, - вздохнул он.

На коленях у императора восседала крохотная девчушка в разноцветном наряде. Черт ее лица было уже не разглядеть.

- В Эндросе ходили слухи, что одну из казненных дочерей императора не смогли опознать из-за обезображенного лица, - Сая запрокинула голову к потолку и прикрыла на миг глаза. - Как я могла не понять сразу?.. Такой мечник, как вы, здесь, в лесу, тратите жизнь на то, чтобы передать жалкому мальчишке свое мастерство. Так не делают великие мастера, но делают преданные слуги.

- Я не слуга, - выпрямился Чен-Ку; его широкоскулое лицо приобрело хищное выражение. - Я был подданным великого императора, чьего внука никто в моем присутствии не смеет звать жалким мальчишкой!

- А я - Сайарадил Валлард Вэй! - невзирая на боль в перебинтованных ступнях, Сая встала в полный рост. - И раз вы служили при дворе, то должны знать, что по древним законам, принятым нашими народами в эпоху Объединения, ни вам - ни кому бы то ни было в этом поселении! - не дозволено на меня смотреть!

- Ему можно, - Чен-Ку оглянулся на Сантара.

Почувствовав, что на него смотрят, тот опустил меч, переводя вопросительный взгляд с учителя на Сайарадил. Чен-Ку что-то крикнул по-назарски; Сантар насупился и вернулся к тренировке.

- Он незаконнорожденный, - сказала Сая.

- Брак между его родителями был заключен по всем традициям империи, - возразил назар.

- Это мезальянс...

- Какое это имеет значение?

Сайарадил со злостью сжала кулаки.

- Я голову сломала, гадая, почему старейшина Ли-Сек так безоговорочно принял мою сторону! Он просто поддержал Сантара, верно?

- Ли-Сек - бывший советник императора, - угрюмо сообщил Чен-Ку.

- Великое Небо! - простонала Сая. - И сколько еще бывших советников Хайшена прячется в Убежище?

- Вся община назаров состоит из членов имперского двора.

Сая оперлась о стену спиной, переступая с одной ноющей ноги на другую.

- Он знает? - спросила она.

- Нет... Сайарадил, - взгляд назара вновь посуровел. - Дай мне слово, что не скажешь ему! Он все узнает в свое время, но сейчас ему лучше пребывать в неведении...

- Пока он не понадобиться вам как пешка в политических интригах?

Чен-Ку порывисто шагнул к ней, но сдержался.

- Я был хранителем императорских покоев, - процедил он сквозь зубы. - Из всех членов вверенной мне семьи я смог спасти всего одну, самую младшую, любимую дочь императора! Многие хотели бы заполучить выжившую дочь Хайшена, поэтому мы спрятались здесь, в проклятых лесах. Долгие годы я охранял ее, как дражайшую драгоценность, пока черный мор не воссоединил разлученную семью... И ты думаешь, что я позволю кому-то использовать ее единственное дитя?!

- А что думают остальные? Они тоже отказались от идеи вернуть себе прежнее величие? - Сая посмотрела, как Сантар раскручивает меч, делая воображаемому противнику подсечку. - Его кровь - это проклятие. Мир никогда не оставит в покое живого наследника Назарда!

- Он защищен надежней, чем ты думаешь, - сказал Чен-Ку; в голос его прозвучала странная твердость.

- Из-за этой защиты на него не действует магия? - подозрительно спросила Сая.

Назар замолчал.

- Я знал, что твое появление здесь не ведет ни к чему хорошему, - вздохнул он наконец. - Впрочем, кто знает? Может, именно ты поможешь Сантару свыкнуться с его истинной сущностью.

На лице Сайарадил медленно проступило осознание.

- Неужели он... Быть не может, - ошарашено прошептала она и вдруг расхохоталась так, что от боли заныли мышцы живота. - Он будет в ярости, когда узнает правду!

- Если бы изгоям стало известно о сущности Сантара, он не смог бы оставаться в Убежище. Поэтому его родителям пришлось обратится к магу...

- Отшельнику? - быстро спросила Сайарадил.

- Да, к этому сумасшедшему магу! - закивал Чен-Ку.

- И что за обряд он провел? - допытывалась Сая. - Печать?

- Не знаю, - поморщился назар. - Главное, что мальчик вырос в безопасности!

- И ненависти к таким, как он сам, - безжалостно добавила Сая.

- Мы лишь хотели уберечь его, - пробормотал Чен-Ку.

- Вы так долго принимали за него решения, что не заметили, как он вырос, - бросила Сая через плечо, разворачиваясь к выходу.

- Прошу, не говори ему ничего, - догнали ее слова назара.

- Я не могу дать вам такого обещания, - сказала Сая, выходя наружу.

***

- Какие будут приказания, Верховный? - спросил Пилий, склонившись в поклоне.

- Ты должен вернуть в город Сайарадил Вэй!

- Где ее искать?

- В северных лесах, конечно же!

- Как же я найду ее в диких землях? - спросил он.

- Я сделаю поисковой маячок из ее старых вещей. Ты отправишься по следу ее энергии... Возьми с собой лучших людей!

Пилий молчал. Он думал, что беглый адепт вовсе не интересует Верховного. Если ее в самом деле хотели вернуть, то сделать это было бы гораздо проще сразу после побега! Впрочем, говорить это вслух Пилий не собирался.

Он не знал, что за причины руководили Верховным. Теперь, когда имя Арамила для него осталось в прошлом, ритуал снятия печатьюи можно провести и без его согласия. Конечно, для этого Сайарадил требовался кто-то, знающий руны, но... Если такой маг и был, то только в северных лесах!

Глава 17

- Маг из Большого города!

Плюх! Комок грязи пролетел мимо, но коричневые брызги заляпали сохнущие простыни для лазарета. Придется перестирывать!.. Стайка детворы восторженно заулюлюкала из-за можжевеловых кустов. Сайарадил едва сдерживалась, чтоб не надавать им подзатылин.

- А правду говорят, - крикнул кто-то из детей постарше, - оттого, что у тебя вместо крови в жилах течет вода, ты такая бледная?

Новые комья грязи разбились о тонкую водную преграду. Сайарадил полоскала простыни в корыте и терпеливо ждала, пока у детворы иссякнет энтузиазм. Напрасно ей казалось, что изгои со временем привыкнут к магу! Старейшины под угрозой наказания запретили причинять Сайарадил вред. Но если взрослых этим можно было обуздать, то что взять с расшалившихся детей? Подученные своими родителями, малолетние изгои сбивались в шайки и проверяли Сайарадил на прочность. Насмешки быстро надоели смышленой ребятне; в Саю полетели камни, в ее постель стали заползать змеи, а в еде регулярно обнаруживалась какая-то дрянь вроде дохлых мух.

Старейшины клятвенно обещали поговорить с родителями, но Сая знала, что это лишь пустые слова. Правда же была такова: большая часть изгоев была настроена против нее. 'Если маг умрет, виновного не осудят' - это Сая помнила хорошо.

Она выстирала простыни во второй раз и отнесла их знахаркам. Ватага детей, последовавшая за ней, попалась на глаза суровым старушкам: те, быстро смекнув, в чем дело, посадили юных бездельников перебирать ягоды. Сайарадил благодарно кивнула в ответ и, стараясь не попадаться никому на глаза, поспешила в еще одно безопасное место.

Чен-Ку сидел на крылечке своего дома, подставив лицо выглянувшему из-за тучи солнцу.

- А где Сантар? - спросила Сая, оглядываясь.

Назар причмокнул губами и ворчливо сказал:

- Кто знает, где носит этого мальчишку! Садись на травку, пока земля еще теплая. Осень на севере ранняя, не то что у тебя на родине...

- Учитель, вы совсем не умеете врать, - с досадой сказала Сая.

- Честность - добродетель, - пробурчал Чен-Ку.

- Значит, он опять принялся за старое? - простонала Сая. - Где на этот раз? Учитель!..

- Сантар справится сам.

- Один против троих? - простонала Сая. - Меня не трогают их оскорбления, так почему же ему есть до них дело?..

- Он хочет защитить твое имя.

- Вот именно, что мое! Если уж кому и драться за него, то мне...

- Сайарадил, - Чен-Ку тяжело вздохнул, глядя на нее. - Никто не сомневается в твоей силе, но... Ты знаешь, что для воина важнее всего?.. Возможность защитить тех, кто ему дорог.

- Не понимаю, при чем тут это, - чувствуя, что краснеет Сая, со злостью сжала кулаки. - Почему вы спокойны, когда он так рискует!

- Я вовсе не рискую, - раздался позади голос.

Сайарадил обернулась так резко, что ее волосы обвились вокруг шеи. Сантар стоял, опершись руками о низенькую ограду; на его левой скуле багровел внушительный синяк.

- Трое против меня вышли лишь однажды, - продолжал он как ни в чем не бывало. - Им это не помогло. В Убежище нет того, кто смог бы одолеть меня... кроме учителя, - прибавил он поспешно.

- Тщеславие - страшный порок, - поцокал языком Чен-Ку.

'У тебя кровь на рукаве' - хотела сказать Сая, но не смогла от смущения вымолвить ни слова. Она не рассчитывала, что Сантар услышит ее слова.

- Целебный бальзам на полке, - напомнил Чен-Ку.

Сантар кивнул и зашел в дом, прихрамывая с преувеличенным усердием. Сайарадил некоторое время собиралась с духом, после чего отправилась за ним следом. Оставшись в одиночестве, Чен-Ку лениво потянулся, разминая затекшую спину.

- Может, стоит защитать ему это как тренировку? - пробормотал он.

Зайдя в дом, Сайарадил решительно отобрала у Сантара флакон с бальзамом и принялась промывать его раненное предплечье чистой водой.

- Пустяковая царапина... Удар по касательной, - отмахнулся Сантар.

- Нужно перевязать.

Сая достала разорванное на бинты полотно, припасенное учителем для таких случаев, и приложила смоченную в холодной воде ткань к подбитой левой скуле. Несмотря на заплывающий глаз, Сантар выглядел забавно: он хмурился и морщился, делая вид, что ему больно, но при этом был доволен, точно кот, отведавший сливок.

- Знаешь... Если ты сама будешь обрабатывать мои раны, я готов выходить против троих хоть каждый день, - лениво улыбнулся он.

Сая скептично приподняла брови.

- Тогда в Убежище вскоре не останется изгоев! - фыркнула она и густо нанесла бальзам на промытую рану.

Сантар втянул воздух через зубы: больно не было, зато Сая принялась дуть на его ссадины.

- Скажи, ты был когда-нибудь дома у Отшельника? - спросила она вдруг, пока накладывала бинт.

Сантар не ожидал такого вопроса.

- У него никто не был, - ответил он. - Мы даже не знаем, в какой стороне его дом! Тебе зачем?

- Он приглашал меня к себе, - сказала Сайарадил, перебинтовывая рану. - Может, стоило пойти?

- Даже не думай! - Сантар схватил ее за руку. - Пусть он и помогает нам... Старейшины знают его чуть не двадцать лет! А на вид ему не больше тридцати. Я раньше думал, что Отшельник - старик.

- Он ведь маг, - пожала плечами Сая.

- Какое тебе дело до него? - удивился Сантар.

Сайарадил отвела взгляд в сторону. Сантар помрачнел: порой ему казалось, что границы между ними стерты, но всякий раз Сая заново проводила невидимую грань, за которую было запрещено ступать.

- Если соберешься, пойдем вместе, - вздохнул он, сдаваясь.

Сайарадил рассеянно кивнула.

С улицы донеслись возня и приглушенные голоса: кажется, Чен-Ку прикрикнул на кого-то. Выглянув в окно, Сая заметила стайку детей, притаившихся на оградой - им все-таки удалось ускользнуть из-под бдительного надзора знахарок, - и простонала:

- Это никогда не кончится!

Сантар глянул в окно и, опуская закатанный рукав, сказал:

- Пойду разгоню эту свору.

- Нет, - Сая преградила ему путь. - Я сама!

Сантар представил, как визжащих детей сметает водный поток.

- Ты уверена, что так правильно? - осторожно спросил он, но Сая уже не слышала его.

Остановившись в дверях, Сантар напряженно наблюдая за происходящим. Дети воодушевились, заметив идущего к ним мага. 'Да нет, быть не может, чтобы она...' - подумал Сантар, глядя, как решительно шагает Сайарадил. Дети дружно вооружились камнями и ссохшимися комьями земли - цель сама шла им в руки, промазать было нельзя! Самый старший размахнулся первым, и Сантар с ужасом увидел, что Сайарадил подняла руки.

- Сая! - крикнул он, выбегая наружу.

Крик застрял у него в горле: камни полетели в Сайарадил, а она просто закрыла лицо руками.

Первые мгновения дети не сообразили, что происходит. В воздухе просвистел новый каменный залп, и только тут они поняли, что та, до которого раньше камни даже не долетали, вдруг согнулась пополам. Внушительных размеров снаряд угодил Сайарадил в живот, еще несколько попали в голову; по ладоням, которыми она закрывала лицо, потекли красные струйки. Кто-то из детей завизжал. Сантар бросился вперед, но Сая уже упала на землю. Она была без сознания, из рассеченной брови сочилась кровь, заливая левый глаз. Чен-Ку что-то кричал вслед детям, разбегающимся в разные стороны. Сантар не думал сейчас о них: осторожно взяв Сайарадил на руки, он прижал кровоточащий висок к своему плечу и бросился к знахаркам.

Сая пришла в себя быстро. Обычно сдержанные, знахарки отчитали ее за безрассудство - та лишь поблагодарила их за заботу. Глянув на нее, как на малахольную, знахарки вышли прочь, оставив Саю наедине со взбешенным Сантаром.

- Никогда!!! - заорал он, едва за знахарками закрылась дверь. - Никогда больше так не делай!

Сайарадил закатила глаза, изображая приступ боли. Сантар шумно выдохнул через нос, но кричать перестал.

- Этоведь просто камни! Мне ничего не угрожало, - сообщила Сая беспечно. - Как думаешь, теперь они перестанут ненавидеть меня?

Сантар посмотрел на ее счастливую улыбку, с надеждой блестевшие глаза - и на повязку, закрывшую лоб и половину левого глаза: рассеченную бровь пришлось зашивать.

- Боюсь, теперь я их возненавижу, - процедил Сантар.

Сайарадил села на кровати, оглядела себя и погрустнела, заметив кровавые пятна на вороте и рукаве.

- Нужно переодеться, - вздохнула она: это было ее единственная приличное платье!

- Жаль, что я так и не смог достать тебе одежду, - повинился Сантар.

- Ты не виноват, что изгои отказались привозить для тебя женские наряды, - покачала головой Сая. - Была бы у тебя, например, сестра, тогда другое дело... А так сразу понятно, для кого они.

Сантар, сокрушенно кивавший, вдруг выпрямился. Ему в голову пришла идея, настолько простая, что он удивился, как не додумался до этого раньше!

- Подожди меня здесь! - крикнул он, выхватывая на бегу вещи из Саиных рук и бросая их на пол. - Это тебе больше не понадобится!

Едва не сбив поднимающихся по лестнице знахарок, Сантар скрылся за деревьями. Взволнованные старушки заглянули в комнату и выдохнули, обнаружив там невредимую, но сбитую с толку Сайарадил.

Сантар вернулся, нагруженный завязанным в узел отрезом ткани.

- У меня нет сестры, - выпалили он, тяжело дыша, - но была мама. Она очень любила свои платья... Мы сохранили несколько.

Перед Сайарадил возник разноцветный ворох: пара шерстяных плащей, напомнившие ей о родном городе; мягкий домашний хлопок, вытканный простыми узорами; и прекрасные платья из шелка, тонкие, невесомые, выскальзывающие из пальцев. Их великолепие выглядело еще более невероятным на фоне убогого убранства комнаты.

Сая коснулась ладонью алого шелка, расшитого золотыми цветами, и усмехнулась:

- Вряд ли я когда-нибудь осмелюсь надеть нечто подобное!

- Там есть попроще, - не терпящим возражения тоном сказал Сантар и плотно прикрыл за собой дверь.

- Входи! - позвала Сая через некоторое время.

Сантар открыл дверь. Сайарадил стояла посреди комнаты; вид у нее был смущенный.

- У имперской одежды столько завязок, - сказала она. - Похожа я теперь на назарку?

Сантар окинул ее взглядом: шелковое платье светло-голубого цвета с длинными широкими рукавами и распущенные по плечам белые волосы... Даже рассеченная бровь совсем не портила ее!

- Да не особо, - хмыкнул Сантар.

- Пожалуй, лучше переодеться, - Сайарадил занервничала под его прищуренным взглядом.

- Не нужно! - запротестовал Сантар. - Тебе очень идет... Наверное, в Эндросе у тебя было много украшений?

- Не так, чтоб... Вообще не было, - призналась Сая. - Я ведь жила в Храмовой школе! Вот у моей матери было несколько битком набитых сундуков.

- А знаешь, возьми, если хочешь! - сказал вдруг Сантар, вытаскивая из-за пазухи кожаный шнурок. - Это горный хрусталь. В империи его как гальки на морском побережье...

Сайарадил удивленно глянула на крупный, неправильной формы камень, прозрачный, как горный родник.

- Вряд ли такой чистый камень можно сравнивать с галькой! - восхитилась она, наблюдая за причудливой игрой солнечных лучей на ломаных гранях.

- Он принадлежал моей матери, - добавил Сантар.

Сая быстро спрятала руки за спину.

- Я не могу его принять, - отказалась она. - Это память!

- Это украшение, - пожал плечами Сантар. - Есть назарская легенда о том, что горный хрусталь - это лед, превращенный духами гор в камень... Разве вы не созданы друг для друга?

Сайарадил, никогда прежде не слышавшая такой легенды, улыбнулась, принимая сказанное на веру, и надела шнурок на шею.

- Нужно найти цепочку какую-нибудь, - проворчал Сантар.

- Не надо, мне и так нравится, - покачала головой Сая и вдруг вскинула голову вверх. - Кажется, у меня посетители!

Сантар выглянул за дверь.

- Двое мальчишек вместе с отцом, - добавил он, видя, как вслед за детьми из-за угла дома показался прихрамывающий мужчина. - Это Клим Фартай, глава наших дозорных.

- Пусть войдут, - сказала Сая.

Сантар вышел на порог и пригласительно махнул рукой. Заметив его, мужчина подтолкнул сыновей вперед; те упирались, ни в какую не хотя идти дальше. Тогда отец взял их за шиворот и поволок по лестнице, взашей вталкивая их внутрь.

Улыбка сошла с лица Сайарадил, едва та глянула на покрасневшие от пролитых слез детские лица. Клим Фартай вытолкнул сыновей на середину комнаты и замер в проходе, преграждая путь к отступлению.

- Зачем вы так? - Сая глянула на него с укоризной.

Взгляд изгоя посуровел.

- Пусть остальные молчат, но я-то знаю, что произошло! - голос у Клима был зычный, как медный колокол.

- Они еще маленькие и просто делали, как все, - попыталась успокоить разошедшегося родителя, Сая оглядываясь на Сантара в поисках поддержки.

- Не такие уж они и маленькие, - пробурчал тот, смерив мальчишек тяжелым взглядом: - Кай! Ты старший? Сколько тебе лет?

- Десять, - пробурчал тот, вытирая нос рукавом.

- Только не плачьте, - попросила Сайарадил, морщась от боли.

Во взгляде Сантара мелькнуло что-то хищное:

- Пусть Сая готова все простить, но от меня вы такой милости не дождетесь!

- Откуда нам было знать, что так получится? - насупился Кай. - Мы и раньше кидали в нее камни!

- Да неужели? - елейным тоном осведомился Сантар.

Покрасневший еще больше отец отвесил отпрыскам смачные подзатыльники.

- Мне просто хотелось показать, что моя кровь такая же красная, как ваша, - попыталась улыбнуться Сая.

Мальчики молчали, глядя в пол.

- Я не сержусь, - убито закончила она. - Передайте это всем.

Мальчики покосились на отца и, получив его кивок, бегом кинулись к выходу.

- С этого дня не попадайтесь мне на глаза! - крикнул им вслед Сантар.

Клим Фартай замер в дверях, своей широкой спиной закрывая свет солнца.

- Красная кровь или нет - не имеет значения. Куда важней то, что в голове и на сердце. Мы с женой никогда не учили своих детей подлости!

- Вы - хороший отец, - улыбнулась Сая. - Но, по правде, не стоило приходить ради такого пустяка...

- Я пришел не только за этим, - покачал головой изгой. - В лесу замечен отряд из двенадцати человек. На них серые одежды храмовой стражи.

Сайарадил вскрикнула.

- Старейшины собрались на совет. Думаю, вам стоит присоединиться... И, маг из Большого города, - добавил он. - Я запомню, что ты сделала сегодня.

Кивнув на прощание, он вышел.

- Мне показалось, или это было что-то вроде благодарности? - спросила Сая и у Сантара.

- Я бы не обольщался, - ответил тот.

***

- Они держат курс прямо к Убежищу!

- Выходит, жрецы знают, где мы находимся?

- Почему же тогда они не напали раньше?

- Да кто поймет этих магов!

Старейшины говорили наперебой: весть о серой страже вселяла в них суеверный ужас.

- Ты связался с Отшельником? - тихо спросил Варвадар у Райзаба.

- Пытался, но он так и не объявился, - ответил южанин.

- Раньше Отшельник не игнорировал нас!

- Значит, этот бой только наш.

- Их всего-то двенадцать человек!

- А у нас сейчас здесь всего несколько десятков дозорных! Мы послали гонца в Дагар, но нашим ребятам нужно время, чтобы вернуться... Если серые доберутся до Убежища, нам придется туго, - сказал Райзаб и цепко глянул на Сайарадил.

Сая осторожно встала - голова ее все еще кружилась - и подошла к карте, висевшей на стене.

- Стражники где-то здесь, в двух днях перехода от Убежища, - ткнула Сая пальцем в карту. - Это значит, что у нас есть время, чтобы подготовится.

- Что ты предлагаешь? - прищурился Ристар.

- Мне нужно тринадцать металлических прутов, - попросила Сая.

- Найдется, - кивнул Райзаб.

- Один прут установим в центре поселения, - сказала Сая. - Остальные двенадцать я установлю в лесу, обойдя по кругу все Убежище. Такой щит позволит сдержать стражу, пока не прибудет ваше подкрепление.

Лица старейшин выражали недовольство, но другого выбора у них не оказалось.

- Отправляемся сейчас? - спросил Сантар; весь его вид говорил, что одну он ее не отпустит.

- Щит нужно творить за один световой день. Сегодня мы уже не успеем, - сказала Сая, стараясь скрыть свое волнение: она прекрасна помнила, что порой серая стража может быть очень быстрой.

Глава 18

Ранним утром следующего дня Сайарадил вместе с Сантаром прошли через пещеры по тайному ходу, ведущему на север. На плече Сантара сидел подросший Нур, деловито поглядывая по сторонам.

- Кажется, он готов послужить почтовой птицей, - то ли шутя, то ли всерьез сказал Сантар.

- Будем надеяться, что Нур нам сегодня не понадобиться, - осторожно улыбнулась Сая.

Всю ночь она не сомкнула глаз, размышляя, хватит ли у нее сил создать щит; впрочем, придумывать новый план было уже поздно.

- Почему мы начинаем с севера? - поинтересовался Сантар, когда они вышли к лесу.

- Так принято, - не стала вдаваться подробности Сая.

Она и сама на знала, почему защиту всегда начинают творить именно с севера. Учитель Нармаил объяснял путанно: 'Север - это верх, так что сверху и начинай'. Наверное, он и сам не знал причины.

С первым лучом солнца Сайарадил вонзила в землю тонкий медный прут, доходивший ей до подбородка; он вошел легко, будто земля была взрыхленной. Постояв какое-то время над прутом, Сая встряхнулась, словно просыпаясь ото сна, и бодро зашагала на восток. Путь предстоял приличный, но его можно было с легкостью проделать за полдня. Сантар, рассчитывавший закончить поскорее, все время ускорял шаг, пока не заметил, что Сая стала отставать.

- Неужели ты устала? - удивился он, вспомнив их пробежку по долине.

Сайарадил улыбнулась и попросила идти медленней. Сантар сбавил шаг, встревоженно поглядывая на свою спутницу: она шла, припадая то на одну ногу, то на другую, как будто проделала без остановки путь в несколько дней, а не часов. Останавливаясь там, где подсказывал внутренний голос, Сая оставляла один из прутьев одиноко торчать посреди леса и продолжала шагать так тяжело, словно ей приходилось вытаскивать ноги из вязкой болотной трясины. Когда Сантар предложил сделать привал и перекусить, она отказалась.

- Я не буду потреблять пищу и пить воду, пока не закончу круг, - сказала она. - Ты можешь есть на ходу?

У Сантара сразу пропал аппетит.

- Поешь, - улыбнулась Сая. - Тебе понадобятся силы. Вдруг придется меня нести?

Сантар решил тогда, что это шутка, даже усмехнулся. Накликал, видимо, глупым смехом неладное! День перевалил за половину, солнце стало клонить к закату - еще не вечер, но легкие сумерки уже легли на лес. Сантар уже не отпускал Саиного локтя, потому что она спотыкалась на каждой кочке.

- Это все магия, - успокаивала она. - Тянет столько энергии...

- Давай я понесу тебя!

- Пока справляюсь.

Сая не хотела показывать, как плохо ей на самом деле. Она плотно сжимала зубы, чтобы Сантар не слышал, как они стучат от озноба. 'Еще три прута! Всего три!' - повторяла она под ритм шагов, словно пыталась заворожить саму себя.

Когда количество прутов сократилось до двух, Сая неожиданно взяла Сантара за руку.

- Не против? - извинилась она.

Сантар остановился и повернулся к ней. Он был совсем не против, но...

- Почему ты прячешь глаза? - спросил он подозрительно.

Глядевшая вниз и чуть в сторону Сайарадил попыталась отшутиться, чем лишь больше насторожила Сантара.

- Посмотри на меня, - велел он, силой разворачивая ее к себе.

Сая нехотя подняла голову. Она щурилась, словно плохо различала то, что находилось перед ней - голубые глаза посветлели, заволоклись мутной белесой завесой.

- Ты ослепла! - пораженно воскликнул Сантар.

Сая поморщилась и попыталась вырваться, но не тут-то было: Сантар не отпустил ее рук.

- Это из-за магии? - требовательно спросил он.

- Скоро пройдет, - неохотно ответила Сая. - Ты же видел тогда, с многоликими...

- Я думал, так действует магия! Откуда мне было знать, что это слепота? Тебе нельзя колдовать, - не терпящим возражений тоном сказал Сантар.

Сайарадил подняла вверх белые глаза, в которых с трудом различался светло-серый кружок зрачка.

- Колдуют ведьмы из детских сказок... А я - маг! - сказала она раздраженно, глядя мимо него. - Я завершу его во что бы то ни стало!

Тоскливо вздохнув, Сантар осторожно повернул ее лицо к себе.

- Я понесу тебя! Если сама пойдешь, мы до утра не управимся, - заявил он.

- Лучше на спине, - нехотя согласилась Сая, - потому что мы должны успеть завершить круг до захода солнца. Если солнце сядет раньше, магия не сработает.

- Почему ты сразу не сказала! - простонал Сантар, оглядываясь по сторонам: лесные кроны освещали золотистые лучи заходящего солнца.

Он припустил едва не бегом. Сайарадил оказалась легкой, держалась за шею аккуратно, стараясь не мешать ему двигаться, поэтому Сантар был уверен, что они успеют, но медлить все равно не собирался. Нур, согнанный с законного места на плече, взлетел вверх к кронам деревьев. Сантар не волновался: у него был при себе свисток, на звук которого сокол был приучен возвращаться.

Когда тринадцатый прут погрузился в землю, небо над лесом все еще было освещено багровыми отсветами солнца.

- Успели с запасом, - облегченно выдохнул Сантар.

Сайарадил не спешила радоваться. Опустившись на колени у последнего прута, она некоторое время держала над ним руки, потом запрокинула голову вверх, словно пытаясь что-то разглядеть в небе ослепшими глазами, и прошептала недоверчиво:

- Поверить не могу... Удалось!

- А я-то думал, маги только и делают, что сидят на пушистых коврах и жгут благовония, - усмехнулся Сантар.

Сайарадил пошатываясь, встала и впилась взглядом в свои руки.

- Вижу! - облегченно выдохнула она.

- Тебе нужно поесть, - Сантар выудил из сумки хлеб и вяленую оленину.

- Разве нам не лучше быстрее вернуться? - сказала Сая, разламывая краюху пополам.

- К пещерам ведет крутой перевал. Днем еще ничего, а вот ночью можно с легкостью сорваться с обрыва. Переночуем здесь, а с рассветом вернемся в Убежище, - Сантар оглядел темнеющий лес. - Мы ведь в безопасности?

- Обычных зверей или людей круг не остановит, но ничто магическое без моего разрешения не переступит границу круга, - ответила Сая и добавила хмуро: - Если только оно не были внутри до того, как я установила последний прут.

Сантар оглядел заросли еще раз.

- Нужно собрать хворост для костра, - сказал он ободряющим тоном. - Или ты можешь сотворить магическое пламя?

- Это вряд ли! Я не очень-то дружу с огненной стихией, - хмыкнула Сая.

- Неужели это правда? - спросил Сантар, собирая сухие ветки вокруг. - Стихии враждуют друг с другом, словно люди из разных народов?

- Тебе тоже кажется, что стихии похожи на людей? - улыбнулась Сая. - Огонь и вода не могут существовать вместе, так же, как небо и земля никогда не соединяться. Я не люблю огонь, а где-то в этом мире может жить человек, который не переносит воду.

- Как же так? Нельзя ведь прожить без воды!

- А без огня разве можно? Я ведь использую огонь, хоть и не люблю, - Сая посмотрела на небо, пытаясь разглядеть первые звезды. - Что, если я встречу его когда-нибудь? Мы не понравимся друг другу так же, как вода огню?

Ее глаза вернули яркий голубой цвет.

- Значит, у нас теперь щит такой же, как в Большом городе? - спросил Сантар, умело разводя костер и располагая вокруг их нехитрые пожитки.

- Этот щит похож на третий защитный круг Эндроса. Всего город окружает четыре круга, - поделилась Сая, подсаживаясь к огню.

- Почему у вас все связано с числом стихий?

- Потому что стихии - основа магии. Любое действие магов Эндроса должно быть кратно четырем. Первый круг немагический; его составляют четыре обелиска, один из которых установлен в море и служит маяком. Второй круг охватывает земли, прилегающие к крепостной стене: порт, пашни, торговые склады. Он состоит из восьми гранитных стел, на которых высечены отрывки из священных текстов; большую часть из них невозможно прочитать, потому что они были написаны магами древности. Стелы служат не для того, чтобы останавливать вражескую магию, а чтобы ее засечь, - Сайарадил вспомнила восемь широких плит с закругленной вершиной, которые видела лишь на рисунках. - Третий круг - двенадцать металлических шпилей у крепостной стены. Они могут останавливать атакующую магию, при сильном ударе не выдержат... Так же как и этот щит, - Сая кивнула на торчавший поодаль прут. - Что же касается четвертого круга... Я знаю только то, что он идет вокруг стены Старого города, и его заряжают наставники. Подробности жрецы скрывают, поэтому я могу только предположить: если стена вокруг Старого города выстроена древними магами, то и четвертый щит мог быть создан ими же... Каждый месяц этот щит проверяет сам Верховный, что тоже неспроста.

- Ты когда-нибудь видела Верховного жреца?

- В лицо? Нет, конечно! - рассмеялась Сая. - Оно всегда скрыто за маской. Верховного избрали больше двадцати лет назад, так что вряд ли кто-либо кроме наставников и близких слуг помнит его настоящее лицо!

- А как его зовут?

- Этого тоже уже никто не помнит, - улыбнулась Сая. - Верховный получил при посвящении новое имя, потом принял имя одного из наставников, а потом и вовсе отрекся от имени! Тебе известно, что все двенадцать наставников носят имена жрецов, основавших Храм? Это что-то вроде переходящего титула.

- Странные у вас обычаи, - хмыкнул Сантар. - Менять имена, скрывать лица за масками - все равно, что пытаться спрятать себя от окружающего мира!

- Того, кто скрывает свои слабости, сложнее одолеть. Знаешь, - Сая рассмеялась и тряхнула головой, отчего ее волосы рассыпались по плечам, - если бы я прошла посвящение, мне бы дали другое имя! Я бы хотела новое, потому что это... уродливо.

Сантар вдруг понял, что слишком долго глядит на длинные локоны, струившиеся по спине Сайарадил.

- У тебя прекрасное имя, - выпалил он.

Сая усмехнулась.

- Скажи, - спросил Сантар, чтобы скрыть внезапное смущение, - неужели у тебя не было другого выхода, кроме как сбежать от жрецов? Ты не простолюдинка, которую можно запереть где-то против воли! Почему ты не обратилась за помощью к отцу? Осталась бы в Большом городе, среди родных и друзей, занималась бы магией... Ты ведь ее любишь!

Сантар покосился на Сайарадил - та сидела, опусти голову и сжав руки в кулаки.

- Сказать отцу, что я хочу отречься от посвящения и бросить Храмовую школу? - тихо переспросила она. - Ты не знаешь моего отца! Он бы скорее дал учителям заточить меня в Вальд, чем навлек бы на семью такой позор! Друзья... У меня был один, всего один друг, но и того отобрали учителя! А магия... - Сая глянула на Сантара из-под облака волос, и он с удивлением увидел, что ее глаза сверкают от слез. - Магия - это больно. С чего ты вообще взял, что я ее люблю?

Она ударила кулаками о землю, со свистом втягивая воздух сквозь сжатые зубы.

- Сайарадил, - начал было Сантар и замолчал, потому что не знал, о чем говорить.

Он протянул руку, чтобы погладить ее по подрагивающим плечам, но замер в нерешительности. Сая вытерла лицо ладонями и выпрямилась; Сантар поспешно отдернул занесенную руку.

- Мне никогда не нравилось мое имя, - сказала она, глядя на огонь. - Сайарадил. Такое длинное, холодное... Из-за него я всегда ощущала себя бесполой. Мальчик или девочка - неважно, просто человек, который когда-нибудь возглавит род Валлардов. Просто ученица жрецов, адепт, изучающий магию... Даже лицо, и то надо было прятать за маской, - Сая повернулась к Сантару. - Ты все еще хочешь знать, почему я сбежала из Эндроса? Причины было две. Первая: мне хотелось сбежать! В глубине сердца я всегда мечтала об этом!

Сантар слушал ее, затаив дыхание. Сая, никогда прежде не говорившая о себе теперь словно сбросила ту самую маску. Сантар знал ее совсем недолго, но уже не раз видел, как она без колебаний приходит на помощь тому, кто нуждается - но неужели никто не приходил на помощь самой Сайарадил?

- А вторая причина? - спросил он осторожно.

Сая отвела взгляд, и Сантар вновь почувствовал, как оно возводит между ними стену.

- Не отвечай, - быстро махнул он рукой Сантар. - Мне все равно, почему ты сбежала...

- На меня наложена рунная печать, - сказала вдруг Сая.

Сантар запнулся на полуслове, боясь, что она замолчит, но та и не думала останавливаться.

- Моя магия пробудилась слишком внезапно. Она убивала меня, поэтому наставник, презрев риск отречения, провел ритуал из запретной магии древних северян. Я поправилась, но с тех пор моя сила ограничена. Когда я использую ее, мое тело страдает, я начинаю слепнуть. Вот почему я не смогла защитить себя - вот почему приехала на север, где сохранились крупицы древних знаний. Я нашла того, кто помнит рунную магию -Отшельника, но он не может помочь мне, потому что... - Сая запнулась и покосилась на Сантара. - Ты же не расскажешь старейшинам, правда? Если они узнают, что я бессильна...

Сантар подумал, что меньше всего на свете ее можно назвать бессильной.

- Самая верная клятва, которую я знаю - на крови, - сказал он и потянулся к мечу.

- Погоди! - Сая схватила его за руку, не давая вытащить меч из ножен. - Что за клятва такая? Правду говорят, дикие здесь земли! Я поверю, если ты просто кивнешь в ответ. Обещаешь молчать?

Сантар кивнул. Сая набрала в грудь воздуха и выпалила:

- Печать нельзя снять, пока жив мой наставник!

Она рассказала ему все: о ритуале и убитом Айне Анарде; о том, что наставник, прежде рисковавший собой ради нее, вдруг стал другим человеком; о метках, прозванных Знаком четырех. О том, что она не может вернуться, пока печать не снята, а снять печать невозможно. Сантар слушал, не перебивая, а когда она замолчала, неожиданно сказал:

- Ты видела тренировочные мечи у Чен-Ку? Мы покупаем их у торговцев из Райгона. А еще лекарства, чай - и информацию, - Сантар аккуратно коснулся рубца на левом мизинце Сайарадил. - Старейшины знали, что в Большом городе появился потомок тех, кого вы зовете великими, но говорят, в Райгоне тоже есть стихийный маг... И даже не один. Это всего лишь слухи, которые разносят торговцы. Границы империи закрыты, только горстка контрабандистов ходит тайными тропами... Никто не знает, что происходит там на самом деле.

- В твоем голосе звучит беспокойство, - заметила Сая.

- Я вырос, слушая рассказы Чен-Ку о том, как прекрасны Грозовые горы, но видел их только издалека, - горько усмехнулся Сантар.

- А пустыню, родину твоих южных предков, ты видел?

- Там нечего смотреть, - нахмурился Сантар. - Селение моих предков-кмехов сравняли с землей маги - вот все, что я знаю. Отец никогда не расписывал мне прелести песчаных барханов, раскинувшихся под палящим солнцем, поэтому мне незачем их любить!

Сайарадил с сомнением покосилась на его насупленные брови.

- В детстве отец редко позволял мне видеться с мамой, чтобы мне не передалась ее мягкость, - начала она. - Но когда мы встречались, мама сажала меня на колени, расчесывала волосы и рассказывала о далеком западном крае Руг-Ванд, где земля круглый год белая: зимой от снега, а летом - от соли... Мама вспоминала свой родной клан, братьев и сестер, которых у нее был десяток, шумную родню, живущую одним домом, ночевки среди холмов на выпасе скота, ночную рыбалку с отцом и братьями, - Сая зажмурилась, и перед глазами у нее пронеслись видения незнакомых мест. - Когда мне исполнилось пять, родилась Эйлинур, и у мамы больше не было времени рассказывать мне сказки. Но для меня Руг-Ванд навсегда остался сказочной страной из далеких детских фантазий. Однажды я побываю там, чтобы увидеть своими глазами землю, которую так любит моя мать... Ты ведь тоже любишь горы из-за рассказов матери?

Сантар вздрогнул от неожиданности: лесное лихо, ну почему эта девчонка всякий раз пытается расковырять самую больную рану?

- Расскажи мне о ней! - попросила между тем Сайарадил. - Какой она была? Маленькой и хрупкой, как все назарки? Она делала прически с такими забавными заколками, похожими на длинные иглы? За что она любила Райгон?

- Она часто говорила об империи, - слова давались Сантару с трудом, словно язык его враз онемел. - Сейчас мне кажется, что она боялась упустить нечто важное. Она никогда не говорила - люби Райгон, но ее рассказы были как яркие картины. Я словно видел места, которые она описывала!.. Она была невысокой, бледной и очень красивой. Заколок у нее и правда было много, но чаще она просто связывала волосы лентой, - Сантар усмехнулся и покосился на ленту в волосах Сайарадил. - Мне известны только такие мелочи. Из какой она семьи, кем были ее родные - все это знает только Чен-Ку. Я думаю, раньше он служил семье моей матери - настолько почтительным было его отношение к ней! Отца это раздражало, - Сантар усмехнулся шире. - Иногда он передразнивал Чен-Ку, раскланиваясь перед матерью...

- Продолжай! - Сайарадил улыбнулась, уютно подтягивая ноги к груди и плотнее закутываясь в плащ - холодало.

Сантар вдохнул, собираясь с духом, и решительно выпалил:

- Расскажу тебе тайну, которую никто не знает! Только Лим и я...

- Не про то, что на тебя не действует магия? - уточнила Сая.

На лице Сантара отразилась досада:

- Хоть кто-то не знает об этом?

- Как думаешь, в чем причина? - улыбнулась Сая.

- Все просто, - хмыкнул Сантар. - Кто-то - например, ты, Сайарадил - рождается магом, а другие - вроде меня - настолько не любят магию, что полностью его отторгают!

Улыбка Сайарадил погрустнела.

- Как бы мне хотелось, чтобы в мире все было так просто! - сказала она осторожно, даже нежно. - Но так не бывает, Сантар. Не в этом мире. Если на человека не действует магия, то он сам в некотором роде...

- Что, маг? - закончил Сантар, скептически скрестив руки на груди. - Это тоже невозможно, Сайарадил! Не в этом мире!

Сая молчала, глядя на костер.

- Не зови меня Сайарадил, - попросила она. - Просто Сая... Обещаешь?

Удивленный сменой ее настроений, Сантар кивнул в ответ.

Костер горел, весело потрескивая сухим хворостом. Сантар пожалел, что не взял одеяла, Сая напомнила, что тогда ему пришлось бы тащить их целый день. Сантар проворчал, что по ночам холодно - как-никак, осень, и предложил ей свой плащ. Сая благородно отказалась и, завернувшись в собственный плащ, легла спать, подложив под голову сложенные руки.

Сантар улегся с другой стороны костра, но сразу уснуть не получилось: то ли отблески пламени впервые в жизни мешали ему, то ли было что другое... Сайарадил спала рядом; ее лицо наполовину спрятали волосы. Какое-то время Сантар следил за игрой бликов на светлых прядях, после чего встал, чтобы укрыть Саю своим плащом: в отличие от нее он был привычен спать на голой земле. Подоткнув плащ, Сантар не удержался и убрал с лица Сайарадил упавшие волосы. Костер осветил ее бледную, точно фарфоровую, кожу, высокие скулы и белые приоткрытые глаза...

Сантар рывком развернул Саю: ее глаза смотрели на него пустыми белками, бледная кожа была холодна, как лед, тело задеревенело так, что пальцы на руках слиплись. Казалось, Сая находится посреди снежной бури, а не в осеннем лесу, где даже листва с деревьев еще не облетела. Сантар плотнее завернул ее в плащ, потом во второй и подтащил ближе к костру. Возможно, ее нужно просто согреть... Но через пару минут Сантар осознал всю глупость этой идеи: он не мог помочь Сайарадил, потому что не знал даже, что с ней творится.

Вход в пещеры был рядом, но ночью, да еще без света запросто можно свернуть не туда. Пока он будет плутать во тьме, Сая... Нет, нужно придумать что-то еще, и быстро! Сантар порывисто закатал рукава: на запястьях у него, как и у всякого изгоя, были намотаны обережные браслеты. Лихорадочно перебрав шнурки с нанизанными на них амулетами, Сантар отыскал невзрачный глиняный кругляшок на тесемке, поднес его к губам и с силой дунул. Свисток отозвался тонким звенящим писком. Вверху встрепенулась листва: верный Нур опустился на плечо хозяина. Не церемонясь, Сантар схватил его в охапку и примотал к когтистой лапе тесемку с амулетом, наспех сорванным с руки.

- Давай, птица, лети домой, - наказал он соколу. - Домой, ясно тебе? К Чен-Ку! Приведи помощь!

Нур, подкинутый к небо, расправился крылья и закружил над поляной. Сантар махнул в сторону Убежища и закричал: - Туда! Там твой родной птичник!

Сделав еще кружок, Нур, словно издеваясь, полетел, но в другую сторону, прямо на север.

- Стой! - Сантар схватился за голову и свистнул еще раз.

Он свистел, пока у него не заложило уши, но Нур так и не вернулся.

- Лихо тебя раздери! Проклятая птица! - выругался Сантар и склонился над Сайарадил.

Ее дыхание было ровным, но еле слышным.

- Помощь не придет, - сказал сам себе Сантар и, решившись, поднял Сайарадил на руки - лучше попытаться пройти пещеры, чем бездействовать!

Прежде легкая, Сая вдруг стала в два раза тяжелее. Ее голова безвольно откинулась назад, словно что-то тянуло ее к земле. Не медля больше ни мгновения, Сантар шагнул от костра к темному лесу, но что-то вдруг заставило его замереть - должно быть, инстинкт изгоя, выросшего в диком лесу. По телу, от макушки до пяток, пробежали мурашки. Стараясь не делать резких движений, Сантар обернулся. На противоположной стороне поляны под деревьями стоял зверь, освещенный светом горящего костра.

Глава 19

Мир вокруг Сайарадил вращался, словно ее затащило в водоворот. Мимо проносились картинки, то яркие, то смазанные, знакомые и не очень. Они накладывались друг на друга и путались, мешая вникнуть в смысл. Сайарадил пыталась шевельнуться, но не могла, поэтому ей оставалось только смотреть на видения, проносившиеся перед глазами.

Родовые стяги Валлардов, развешенные по стенам... Фамильное поместье Вэй? Сая покинула это место, едва родившись... Откуда же тогда пришло видение: тесная комната, где все пространство занимала кровать; на кровати - совсем еще юная девушка, которую окружили люди. Сайарадил не слышала запахов, но была уверена, что воздух вокруг был насквозь пропитан терпким ароматом благовоний. Девушка, лежавшая на кровати, сливалась с белыми простынями - светлая кожа и светлые волосы, разметавшиеся по подушкам, белая сорочка, подчеркивавшая белизну ее кожи... Картинка приблизилась, и Сая ощутила суеверный страх: осунувшееся, мокрое от пота лицо этой девушки было так похоже на ее собственное!

- Женский удел - сносить родовую боль, - приговаривала сидевшая на краю кровати старуха. - Сожми зубами щепку и терпи!

- Ох, не к добру, - прошептал кто-то сзади. - Дитя, рожденное в таких муках, обречено на страдание!

Девушка услышала это, захрипела, схватилась руками за огромный живот; ее глаза закатились, и старуха принялись бить бедняжку по щекам, чтобы та пришла в себя.

- Сенатор, у вас родилась дочь...

Видение сменилось. Сайарадил увидела знакомое место: ее комната, где карты Обозримых земель закрывали стены, а на столе высились груды пергаментных книг, свитки бумаги и письменные принадлежности... Внутренний сад, беседка, увитая плющом и высокая ограда городского поместья... Все это - мир детства Сайарадил, окружавший ее до десяти лет. Одни и те же стены, привычные вещи и заботы; движение времени можно было проследить только по книгам, которые с каждым годом становились толще. В то время отдушиной для Сайарадил были сказки нянечки, редкие встречи с мамой и скупая, но такая желанная улыбка отца...

Картинка вновь поменялась, и перед Саей предстал городской парк. Она попыталась отвести взгляд, но все равно против воли продолжала видеть: оценивающие взгляды аристократов, сплетни дам, насмешку в глазах Кирайны Торм... 'Я не хочу тебя видеть' - хотела сказать Сайарадил, но не смогла разлепить губ. Ей оставалось лишь смотреть, как десятилетняя Сая, путаясь в длинном подоле, мчится прочь от хихикающих дам - в беседку у реки, где она впервые увидела жрецов...

...Саркофаг. 'Я не хочу тебя видеть!' - Сайарадил закричала, но крик ее был безмолвен. Она видела себя-ребенка, корчившуюся в судорогах на полу Святилища, и боль, испытанная тогда, вновь обожгла сначала пальцы, затем все тело...

Видения кружились безумным хороводом, сменяя друг друга все быстрее, словно стараясь показать ей как можно больше. 'Я не хочу вас видеть!' - безмолвно крикнула Сая разъяренной толпе учеников, обступивших ее когда-то; 'И это я видеть не хочу' - прошептала она, глядя на свое перекошенное от ярости детское лицо и струи воды, рассекавшие воздух со свистом, словно хлысты...

'Я не хочу это видеть' - учитель Нармаил что-то объясняет ей.

'Я не хочу видеть' - наставник Арамил заставляет отрабатывать призыв до онемения рук.

'Я не хочу...' - Айне обрабатывает рану на ноге; рана подживает на глазах...

Резко, без перехода, перед Сайарадил предстало то, что она знала, но не видела прежде: наставник убивает старого учителя касанием пальцев; Айне падает, сраженный искрящимися разрядами...

'Я не хочу это видеть!' - Сая кричала, но тело ее осталось неподвижным. 'Я не хочу видеть вас, Сорсус Карлал! Не хочу видеть старейшин!.. И тебя, Лим, которому не смогла помочь... Изгоев, плюющих мне в спину... Тебя, Отшельник... Кто ты? Серый стражник?.. Я не хочу видеть тебя!'

Но она продолжала видеть все то, что было частью ее жизни.

- Сайарадил!

'Тебя я тоже не хочу слышать' - вяло отозвалась Сая.

Голос был слаб и походил на гулкое эхо.

- Вставай, Сайарадил! ...йарадил!..

Сая боролась изо всех сил, но перебороть охватившее ее тело оцепенение не могла... Или не хотела?

- Немедленно возвращайся! Слышишь?

Но Сая не слышала. Она наконец-то видела то, что хотела: один-единственный человек вытеснил остальные видения. Совсем недавно он улыбался ей, но теперь карие глаза глядели мимо, словно Сая вдруг стала пустым местом.

'Если я не вернусь, то никогда больше не увижу его' - с ужасом подумала она и рванулась что было мочи раз, другой, третий!

Все усилия оказались напрасны - кровь больше не текла по ее сосудам, а замерла, превратившись в лед. Сая принялась извиваться всем телом, оставаясь неподвижной. 'Я не сдамся, - простонала она, чувствуя, как жгучая злость горечей волной разливается по ее жилам. - Я хочу еще раз увидеть его!'

***

Зверь, стоявший напротив, казался обычным волком - короткие лапы, серая шерсть и горящие глаза. Но Сантара было не провести: ветер донес гнилостный запах, шедший от зверя.

Многоликий дух... От этой мысли у Сантара внутри все оборвалось. В темной глубине леса вспыхнули еще две пары желтых глаза, а сбоку из-за кустов на свет вышла крупная пума. Даже без мерзкого запаха было бы ясно, что это многоликие духи: пумы обитали в Грозовых горах, спускались в леса очень редко и уж точно не охотились вместе с волками!

Сантар знал, что бежать бесполезно. Оставалось только уповать на щит, установленный Сайарадил: многоликие стояли за условной границей, обозначенной металлическим прутом. Если магия и вправду работает, то многоликие не смогут подойти ближе...

Волки замерли на месте, а пума подобралась к самому краю границы и уставилась на Сантара немигающим взглядом.

- Ты не пройдешь! - заявил тот, убеждая себя самого.

Пума щелкнула по земле хвостом и клацнула зубами.

- Я ухожу, - предупредил ее Сантар, крепче прижав к себе Саю и делая пару шагов назад.

Пума хлестнула хвостом по бокам и повела головой из стороны в сторону: вправо-влево, вправо-влево...

- Ты что, пытаешься сказать 'нет'? - удивился Сантар и хихикнул; ему начало казаться, что он сходит с ума.

Пума еще несколько раз мотнула головой, затем оглянулась назад и припала к земле. Волки проворно отползли к зарослям. В глубине темного леса вспыхнул огонек: одинокая точка плясала среди деревьев, исчезая и появляясь вновь - это был факел, и тот, кто нес его, бежал со всех ног. На голову Сантару спикировал пушистый комок. Нур! Глупый сокол облетел хозяина и, как ни в чем не бывало, уселся на ветку дуба. Вид у него был довольный.

Свет костра выловил из темноты знакомую фигуру: Отшельник, сжимавший в руке факел, на бегу ловко перепрыгивал через коряги. Пума метнулась ему наперерез - Отшельник лишь нетерпеливо взмахнул рукой, и та шустро скрылась в темноте.

- Она послушалась! - растерянно воскликнул Сантар.

Отшельник не обратил внимания ни на его слова, ни на медный прут, отмечающий границу щита - он просто пробежал мимо него и, мельком глянув на бледное лицо Сайарадил, приказал отрывисто:

- Опусти ее на землю!

Ничего не понимающий Сантар послушно положил Саю на траву.

- Разверни плащ, - так же скупо приказал Отшельник.

Он выдернул с корнем пучок травы, вымазал пальцы в земле и начертил на лбу, щеках и шее Сайарадил несколько знаков.

- Закатай рукава, - последовал новый приказ.

На внутренней стороне Саиных запястий Отшельник нарисовал цепочку из знаков.

- Сними с нее сапоги.

- Она же будет жить? - нервно спросил Сантар, выполняя приказ.

- В нашем мире или в мире мертвых? - уточнил Отшельник, выводя знаки на ступнях.

Сантар сглотнул.

- Это из-за печати?

Отшельник округлил глаза.

- Она рассказала? Тебе? Верному щенку старейшин? Какое доверие! - с издевкой поцокал языком Отшельник, глядя, как судорожно сжимаются кулаки Сантара. - А теперь погляди, что из этого вышло: она лежит без сознания, а ты ничем не можешь ей помочь!.. Нужно было тщательней выбирать провожатого, - сказал он, обращаясь к Сае.

- Ты тоже не смог помочь ей, когда она просила снять печать! - резко сказал Сантар.

Отшельник лишь фыркнул в ответ на этот выпад.

- Да что тебе известно, мальчишка-изгой? - спросил он устало. - Всю свою долгую жизнь я ждал встречи с такой, как Сайарадил! Ты хоть знаешь, как она важна для меня?

- Мне нет дела до тебя, - поморщился Сантар. - Я мало что знаю о маге-Сайарадил, но о Сае мне кое-что известно. И вот что я скажу: если бы она была обычным человеком, ты бы не мчался через весь лес, чтобы помочь ей, так ведь?

Отшельник промолчал, выводя на лбу Сайарадил новые узоры. Тишину над поляной нарушал треск веток в костре и шелест листьев на ветру. Среди этих привычных ночных звуков чуткий слух Сантара различил посторонние шорохи: огибая освещенную поляну, по темному лесу на юг мчалась разношерстая стая. К этим шорохам примешивался слабый гнилостный запах.

- Они идут на юг, - обронил Отшельник. - Жаль, что жреческую стражу им не одолеть...

- Разве стражники смогут пройти через щит? - спросил Сантар, вглядываясь в темноту.

- Когда маг, питающий его, без сознания? - фыркнул Отшельник. - Я же как-то перешел границу!

В кустах справа затрещало. Рука Сантара сама легла на рукоять меча.

- Почему многоликие слушают тебя? - прохрипел он.

Отшельник покосился на него с интересом:

- Знаешь, если я отвернусь, то даже не почувствую, что ты рядом! Для мага это неприятно... Но я ведь не задаю тебе неловких вопросов?

Он говорил ровным тоном, но в нем отчетливо слышалось недовольство.

- Сая не простит тебя, - упрямо продолжил Сантар. - Ведь это ты натравил многоликих на ее отряд?

Ему ужасно хотелось вывести Отшельника из себя, но тот лишь усмехнулся в ответ.

- Она все поймет, когда выслушает меня.

Меж темных стволов показалась вытянутая морда. Отшельник впился взглядом в желтые глаза зверя, после чего сказал:

- Они уже здесь.

- Стражники? Нужно предупредить старейшин! - Сантар поманил сокола.

- Я могу связаться с ними, - Отшельник тронул связку амулетов на шее. - Да только им все равно не одолеть серую стражу!

Перед глазами Сантара промелькнуло воспоминание: залитый лунным светом двор и стражники, склонившиеся над неподвижной фигурой.

- У нас много хороших воинов, - сказал он упрямо.

- Из мужчин в Убежище сейчас только старейшины и пара десятков дозорных, а остальные - женщины, дети и старики! Серые вас уничтожат, если только... вы не выдадите им Сайарадил! - Отшельник расплылся в мерзкой улыбке.

Его спокойный тон окончательно вывел Сантара из себя.

- Твоя магия вообще годиться на что-нибудь? - рявкнул он. - Почему Сая все еще не пришла в себя?

Отшельник с рассеянным видом принялся чертить по земле пальцем. Сантар впервые обратил внимание на его ногти: крепкие и желтые, они выглядели так, словно могли с легкостью оставить царапины на дереве.

- Она знала, что ей нельзя злоупотреблять магией, и все-таки попыталась защитить вас... Глупая девчонка! Она перешла свой предел. Ее руки начинают коченеть, - Отшельник с бесстрастным видом подцепил смерзшуюся ладонь Сайарадил.

Сердце Сантара ухнуло вниз.

- Сделай же что-нибудь! - скрипнул он зубами.

Отшельник начертил что-то на ее ладони, затем покачал головой и стер рисунок.

- Нет такой магии, что могла бы помочь.

- Ты же знал, что я приведу ее! - воскликнул Сантар. - Ты ждал ее, теперь просто стоишь и смотришь, как она умирает? - он дунул в свисток, подзывая Нура: - На этот раз лети на юг!

Сокол поглядел на Сантара сначала одним глазом, потом другим, и взлетев, свернув к Убежищу.

Отшельник поглядел на него, как на помешанного.

- Никто из изгоев не станет проливать свою кровь за мага. Уверен, старейшины дружно проголосуют за то, чтобы выдать Сайарадил серой страже! Да только она умрет еще раньше!

- Сая не может умереть. Она очнется, - Сантар упрямо скрестил руки на груди, словно готовясь к долгому ожиданию.

- Не может? - пробормотал Отшельник и вдруг хлопнул себя ладонями по щекам, словно пытаясь взбодриться. - Хочешь, чтобы она очнулась? Тогда кричи!

Сантар с опаской покосился на раскрасневшегося мага. Отшельник вскочил на ноги и заметался вокруг, бурно жестикулируя.

- Зови ее назад! - не унимался он. - Кричи, что есть мочи!.. Сайарадил! - завопил он во весь голос, склоняясь к лежащей на земле девушке. - Не смей умирать! Слышишь? Сайарадил!.. Меня она не послушает, а вот тебя - кто знает?

Клоунада Отшельника окончательно лишила Сантара связи с реальностью. Он склонил голову и принялся за то, чего не делал никогда прежде - начал молиться разом и духам гор, которых чтила его мать, и духам пустыни, в которых верил отец, и духам леса, среди которых вырос он сам. Легкий ветерок пробежал по опавшей листве, запутался в ветвях: казалось, что деревья посмеиваются, слыша неуклюжую молитву. Сантар понял, что совершает ошибку. Придвинувшись ближе к Сайарадил, он взял ее ледяную ладонь и спросил про себя:

'Сая! Ты меня слышишь?'

***

Надоедливые голоса бормотали со всех сторон. Люди, которых она когда-то видела... Люди, которых даже не помнила. Почему они зовут ее? И почему те,кого она знала и любила, молчат? 'Вам нечего сказать мне?' - спросила Сая у родителей, сестры и старых знакомых, которых видела на проплывавших мимо картинках - те отворачивались, пряча лица. Их место постепенно заполоняли другие существа - не люди, не бесплотные духи, а жуткие на вид создания с перекошенными мордами и страшным оскалом. Сайарадил не испугалась, чувствуя, что эти создания слабы. 'Пошли прочь!' - крикнула она им. Трусливые создания дрогнули и бросились бежать, нещадно давя друг друга. Сая осталась одна в кромешной темноте. Ни единый лучик света не пробивался сквозь мглу, только безумные, сливающиеся в единое эхо голоса звали ее со всех сторон:

- Сайарадил! Сайарадил. Сайарадил Вэй! Сайарадил... Сайарадил!

Знакомые и чужие, тихие и пронзительные, человеческие и звериные - голоса вопили, привлекая внимание:

- Сайарадил!!!

- Сая...

Этот голос, едва пробившийся сквозь общий шум, заставил ее вздрогнуть. Сайарадил напряглась, пытаясь понять, откуда он идет.

- Где же ты? - прошептала она.

- Сая.

- Громче, - попросила Сайарадил и сделала крохотный шаг в темноту.

- Сая, ты...

- Что? - спросила она, ничего не видя впереди, но упорно переставляя ноги. - Прошу, не молчи!

- Сая, не смей...

- Говори! - крикнула она, устремляясь навстречу голосу.

- Сая, не смей умирать! Слышишь меня? Сая!!!

Темнота вокруг пошла сетью трещин, словно выкрашенное краской стекло. В щели ударил свет.

- Я вижу тебя! - закричала Сайарадил и, не помня себя от радости, рванулась вперед.

От ее крика стекло разлетелось вдребезги, и давящую пустоту заполнил ослепительный свет. На миг Сая зажмурилась, а когда открыла глаза, с удивлением обнаружила, что стоит посреди пустоты, черной и в то же время заполненной светом. Вокруг нее мигали таинственные огни, а справа полыхало яркое зарево, похожее на огромный костер. Но самое главное - тишина. Пронзительная, оглушающая тишина сдавила виски. Она была так велика, так абсолютна, что в этом отсутствии звуков появился гул. Вибрирующий и звонкий, то тонкий, то низкий, сводящий с ума и заряжающий бодростью, этот гул родился где-то в глубине черной пустоты и летел безумно долго, чтобы сейчас быть услышанным Сайарадил. Стоя посреди бескрайней пустоты, она с удивлением осознала, что мерцающие огни - это звезды, а костер - не что иное, как Солнце, ослепляющее своим светом... Но если это правда, то что за странный голубой шар застыл внизу среди звезд? Половину его закрыла тень, но на другой половине царил свет...

- Это же мир! - выдохнула Сая, озаренная внезапной догадкой.

Ее голос гулом разнесся в пустоте. Возможно, пролетев через огромное пространство, он будет услышан кем-то, кто не поймет слов Сайарадил, но догадается, что он не один в этом бескрайнем пространстве.

- Если это - мой мир, значит, где-то там - дом? - Сая подалась вперед, желая разглядеть получше.

Миг - и она ухнула вниз. Пролетев мимо светлой стороны шара, Сайарадил погрузилась во мрак, царящий на темной половине. 'Сейчас ведь ночь' - вспомнила она, старательно вглядываясь в темноту. Внизу промелькнули огни - крупный горд, но Сайарадил он был незнаком. Наверное, это южные страны, и ей нужно лететь на север, но не слишком далеко, чтобы не промахнуться мимо... 'Там!' - ткнула пальцем вниз Сая, каким-то чудом узнавая горящий в ночи огонь маяка. Впереди показались порт и крепостная стена Эндроса, окраинные кварталы... Старый город. Сайарадил пронеслась над спящими улицами прямо к белым башням, но вдруг замерла в нерешительности.

А дальше? Что вообще здесь происходит? Может, она все-таки умерла и стала неприкаянным духом, обреченным носится над землей?.. Нет, это скорее походило на сон. Ведь не может же на самом деле существовать то, что она видела! В небе нет пустоты, а мир - вовсе не шар... Иначе как бы по нему ходили люди?

- Если сон, то не страшно, - сказала сама себе Сая и скользнула к Храму, чья острая крыша возвышалась впереди. - Я просто посмотрю... Ох!

Неведомая сила рванула ее вперед - и вот Сайарадил стоит в просторном, тускло освещенном помещении. Низкие потолки и стеллажи, идущие рядами - все это было хорошо знакомо ей.

- Храмовый архив, - пробормотала она, проходя мимо полок.

- Кто здесь? - громыхнул властный голос.

Сая вздрогнула и обернулась: за одним из столов, обложенный книгами и свитками, сидел наставник Арамил. Его глаза смотрели прямо на стоящую перед ним Сайарадил. Та замерла, не зная, что делать дальше.

- Показалось? - пробормотал себе под нос Арамил, крутя головой по сторонам.

Проглядеть Саю, стоявшую в нескольких шагах, было невозможно. 'Он не видит меня, - выдохнула девушка с облегчением. - Конечно, ведь это всего лишь сон!' Пройдя вперед, она обогнула стол и только тут заметила, что одежда наставника изменилась: вместо привычного белого одеяния он почему-то был облачен в черный балахон.

- Не может быть, - пораженно сказала Сая, глядя, как наставник отодвигает груду свитков, чтобы освободить место для книг.

***

Тишину храмового архива нарушал лишь шелест переворачиваемых страниц. Верховный методично просматривал старые назарские хроники. Он был в приподнятом настроении: сегодня ему повезло наткнуться на прелюбопытную запись из летописей древнего назарского монастыря.

'В девятый год эпохи Мэй мы, последователи школы Небесной печати, получили на сохранение от наших собратьев-моах реликвию: филигранный камень, идеально сливающийся с узорами на поверхности Саркофага. Каждый из братии обязуется защищать реликвию моах ценой собственной жизни...'

Рисунок реликвии, пусть и потертый, но вполне отчетливый, был здесь же. Воистину, сегодня Небо благосклонно к своему слуге!

По воздуху вдруг пробежал легкий шепоток.

- Кто здесь? - спросил Верховный жрец; ответом была гулкая тишина. - Показалось...

Решив продолжить исследование, он взял толстый фолиант. Насколько он помнил, монастырь школы Небесной печати прекратил существование сразу после выхода назаров из состава Республики. Все его имущество должно было перейти школе Трех врат как самой старшей и почитаемой у назаров...

- Кто ты, невидимка? - спросил Верховный, не поднимая глаз. - Я чувствую твое волнение... Думал, что сможешь спрятаться от меня?

Он не видел, но явственно ощущал чье-то назойливое внимание и мысли. Беспокойные, мысли роились, слово пчелу вокруг спелого арбуза... Верховный сконцентрировался, пытаясь выхватить суть.

'Вы не наставник... Вы больше не Арамил!'

Верховный вздрогнул и привстал со стула.

- Кто ты? - прошептал он.

Ответом ему была тишина.

Глава 20

Все дальше и дальше на север, туда, где темнота становилась густой, словно чернила - Сая неслась, не в силах затормозить безумный полет. Равнины и перелески, реки и озера, мелькавшие внизу, смазывались от быстрого полета, поэтому Сайарадил не сразу поняла, когда внизу начался дикий лес. Темное небо справа порозовело - где-то далеко занимался рассвет.

'Сая, пожалуйста! - голос, который вел ее, становился громче с каждым мгновением. - Даже если ты вернешься в Большой город и примешь посвящение - даже если забудешь меня и пойдешь против изгоев - все неважно, только не умирай!'

Стремительный полет замедлился; внизу промелькнула цепь предгорных холмов. Среди стены деревьев показалось небольшое ущелье и долина, спрятанная в кольце утесов. Обострившимся до предела зрением Сайарадил отчетливо увидела фигуры, замершие перед ущельем. Пять, десять... Двенадцать серых стражников, посланных вернуть ее.

Полет ускорился. Ущелье скрылось из виду; из темноты впереди вынырнула прогалина, освещенная костром. Сайарадил успела лишь заметить мохнатую фигуру у огня, как вдруг страшная сила потянула ее вниз. Тело налилось тяжестью, как после сна в неудобной позе.

- Сая! - прошептали совсем рядом.

Сайарадил открыла глаза и зажмурилась от бликов пламени. Сантар, склонившийся над ней, охнул и схватил Саю в охапку.

- Ты очнулась! - закричал он ей прямо на ухо.

- Не так громко! - простонала Сайарадил, морщась от ломоты в теле.

- Если бы он звал тебя тише, ты бы не вернулась, - раздалось позади.

Возле костра сидел Отшельник и чертил что-то пальцем по земле. Он был похож на свернувшего клубком медведя; капюшон нависал на его лицо по самый нос.

- Он прав, - сказала Сайарадил, приподнимаясь.

Сантар помог ей сесть и протянул флягу с водой.

- Так ты слышала, как я тебя звал? - попытался он за улыбкой скрыть неловкость.

- Я никогда не приму посвящения, - вместо ответа сказала Сайарадил, - не пойду против изгоев и... не забуду.

Из-под капюшона раздалось хихиканье. Сантар метнул на Отшельника убийственный взгляд, а тот запустил в него еловой шишкой.

- Но кое-что мне все-таки придется сделать, - сказала Сая, поднимаясь на ноги. - Я должна вернуться в Эндрос!.. Ответь мне, - обратилась она к мохнатой шубе, - если поручитель утратил право на свое имя, можно ли снять печать без него?

Хихиканье оборвалось. Отшельник сдвинул капюшон на лоб; вплетенные в его косы амулеты весело звякнули друг о дружку.

- Поручитель отказался от своего имени... добровольно? - спросил он.

- Мой наставник больше не Арамил, - сообщила Сая. - Теперь он - Верховный жрец Эндроса!

- Так и знал! - хлопнул себя по коленкам Отшельник и, вскочив на ноги, подбежал к Сайарадил. - Но откуда тебе это известно?

- Видела во сне, - твердо сказала та.

Отшельник прищурился.

- Что, если это уловка? - протянул он. - Ошибка в ритуале будет стоить тебе жизни - не говоря уже о том, что я сам могу пострадать!

- Ты что, боишься смерти? - фыркнула Сая.

- Боюсь? - хохотнул Отшельник. - Да я мечтаю о ней!.. Но, к сожалению, умереть я не могу.

Сайарадил хотела задать вопрос, но в этот миг из-за деревьев на поляну вышел здоровенный клыкастый кабан. Даже Сантар, который был готов к подобному, передернулся от омерзения при виде полусгнившей туши - Сая же, увидев многоликого, издала сдавленный всхлип и попятилась назад. Отшельник замахал руками, и зверь скрылся в чаще, оставив после себе стойкий гнилостный аромат.

- Мои слуги чуют, что где-то льется кровь, - Отшельник прислушался к лесу.

- Началось? - быстро спросил Сантар.

- Стражники напади на дозорных.

- А как же твои твари?

- Они уже там!

- Что... здесь... происходит? - свистящим шепотом спросила Сая, переводя взгляд с одного на другого.

Отшельник тоскливо закатил глаза к небу.

- Я ведь давно предлагал все тебе рассказать, - напомнил он. - Теперь же ты будешь считать, что я скрывал правду!

- Правду о чем? - Сая принялась медленно наступать на него. - Многоликие - твои слуги?

Отшельник энергично кивнул.

- Почему эти твари подчиняются тебе?

- Потому что я их создал, - Отшельник вздохнул так, словно ему приходилось объяснять элементарные вещи. - Это простейший ритуал вселения духа. Маги моах практиковали его испокон века!

- Но зачем? - простонала Сайарадил.

- Я - страж этих лесов, - торжественно провозгласил Отшельник. - Мои братья из народа моах оставили охранять наши земли - и да уберегут духи всякого, кто попытается явится сюда без приглашения!

- Сколько же тебе лет? - усмехнулась Сая.

- Я сбился со счета. Более девяти веков... Сколько там лет Саркофагу?

- Ты сумасшедший, - удрученно покачала головой Сайарадил. - Я заподозрила это, еще когда ты предложил мне кровь черного петуха!

- Сумасшедший? - Отшельник заглянул ей в лицо безумными горящими глазами. - Возможно. Изгои меня так и называют... Но что, если это правда? Что, если есть способ продлить свою жизнь на бесконечное количество раз?

- Такого способа нет! - выкрикнула Сая.

- Может, и многоликих духов тоже нет? - ухмыльнулся Отшельник. - Оглянись, ведающая Водой! Это дикие леса! То, что жрецы считают бабьими сказками, здесь становится реальностью. Магия древних северян была слишком тесно связана с землей!

- Я уже слышала это, - прошептала Сая.

- Все дело в этой земле. Как думаешь, что за силу она давала народу моах? - прищурился Отшельник.

- Откуда мне знать? - поморщилась Сая.

- Я не говорю о стихии Земли - нет, речь о более простой, приземленной магии, - сказал Отшельник с особой интонацией. - Что находится в земле, ведающая Водой?

- Ты имеешь ввиду целебные травы? - наивно спросила Сая.

Отшельник шумно вздохнул.

- Он говорит о могилах, - подал голос молчавший все это время Сантар.

Сайарадил глянула на Отшельника с надеждой, но тот улыбнулся так, что у нее по спине пробежали мурашки.

- Духи существуют, ведающая Водой, - сказал он. - Есть и проходы, через которые они попадают в наш мир. Моах называют их перепутьями.

- Ты не можешь быть одним из народа моах, - в голосе Сайарадил послышалась мольба. - Никто не способен прожить тысячу лет!

- Тело не способно, - Отшельник посмотрел на свои руки, потер их, скрестил пальцы. - Но если я могу поместить духа из иного мира в тело животного, то почему это невозможно для человеческого духа? Пришлось совместить несколько ритуалов... Это было величайшим прорывом в магии со времен Великих предков! Мои воспоминания, характер и знания - все это остается при мне. А тело... Оно не то, что было у меня при рождении.

- Ты вселился в труп? - ужаснулась Сайарадил.

- Ни в коем случае! - возмутился Отшельник. - На что мне мертвое тело? Моя плоть жива, сердце бьется, кровь гуляет по венам!

- А что случилось с тем, чье тело ты отнял? - тихо спросила Сая.

Отшельник на мгновение задумался и пожал плечами:

- По правде говоря, понятия не имею. Я ведь никогда не был на их месте! Возможно, их духи отправляются в царство мертвых... Ты опять морщишься! - простонал он. - Умирание и тлен всегда были неразрывно связаны с магией земли! Мост в мир мертвых открыли прародители моах... Но, как оказалось, духи не могут просто так войти в этот мир. Чтобы жить здесь, им нужны тела, и нет особой разницы, мертвые они или живые.

- Так вот почему от многоликих воняет гнилью! - с отвращением сказал Сантар.

- Мертвой плотью легче управлять, - развел руками Отшельник. - С живыми телами много хлопот: они нуждаются во сне, пище и тепле. С мертвой плотью куда проще, но она недолговечна - процесс разложения остановить нельзя. Я вселяю низших духов в тела мертвых животных всего на несколько лун. Цепь рун вынуждает их подчиняться...

- Но иногда они вырываются из-под контроля, - медленно проговорила Сая, - переплывают Тиуру, нападают на людей... Так?!

Отшельник, не моргнув глазом, ответил:

- Если духи чуют свежую кровь, их трудно сдержать.

- Значит, пожары в деревнях ты устраивал сам, чтобы замести следы?

- Я не могут переплыть Тиуру, - вздохнул Отшельник, - но есть много способов наслать огонь на расстоянии...

- И на мой отряд многоликих натравил тоже ты?

Отшельник тихонько вздохнул и поднял руки в примирительном жесте:

- Это была ошибка. Поначалу вы не вызывали беспокойства, но когда я услышал разговоры о духах в теле животных, решил, что правильней будет избавиться от вас, - Отшельник виновато опустил голову. - Я не мог знать, что девчонка-маг из отряда - это Ведающая водой. И допустить, чтобы отряд из Эндроса разгуливал рядом с Убежищем, тоже не мог. Я всегда заботился об изгоях!

- А как же Лим?! - страшным голосом закричал Сантар.

На лице Отшельника промелькнула тень - или это был всего лишь блик от костра?

- Я говорил - когда духи чуют кровь, их сложно сдержать.

Его речь лилась так гладко, словно эти слова Отшельник проговаривал не в первый раз.

- Как часто ты повторяешь это, пытаясь успокоить свою совесть? - спросила Сая.

Ровная маска сошла с лица Отшельника - уголок его рта дернулся вниз, пальцы конвульсивно дернулись, на лбу вздулись вены.

- Да он, оказывается, не так уж спокоен! - криво усмехнулся Сантар.

Мгновение - и Отшельник взял себя в руки.

- Ты можешь не понимать меня, - он обращался только к Сае, - можешь презирать и даже ненавидеть - все это неважно, потому что, клянусь самим диким лесом, вскоре ты изменишь свое мнение!

- Не слушай его, - сказал Сантар, оборачиваясь к Сайарадил. - Нам нужно вернутся, чтобы помочь организовать оборону. Придется идти через пещеры... Сая?

Сайарадил отступила на шаг; глаза ее смотрели в землю.

- Я должна снять печать, - сказала она тихо.

Губы Отшельника медленно растянулись в улыбке.

- Ну так сделай это! - рассвирепел Сантар, надвигаясь на Отшельника.

- Не получиться, - быстро сказал тот, разводя руками. - Для ритуала нужны руны, а с собой у меня их нет!

- И где они?

- Оставил дома.

Просторный капюшон отбрасывал на лицо Отшельника глубокую тень. Сантар смерил его недоверчивым взглядом и вопросительно глянул на Саю.

- Видимо, все же придется посетить его жилище, - вздохнула та.

- Тогда нам стоит поторопиться! - Сантар наклонился, чтобы затушить костер.

- Тебе лучше вернуться в Убежище и объяснить все старейшинам, - возразила Сая.

- Уверена? - недоверчиво переспросил Сантар, но Сая уже шагнула к лесу.

- Им ты сейчас нужнее, чем мне, - ответила она. - Прошу, продержитесь, пока я не вернусь!

- Это поможет тебе пройти сквозь пещеры, - добавил Отшельник, снимая с шеи один из своих амулетов.

Сантар проводил их взглядом и забросал костер землей. В темноте амулет у него в руках вспыхнул мягким желтоватым светом.

***

Стоило плотной стене леса скрыть Сантара из виду, Сайарадил нагнала Отшельника и сказала:

- Когда наставник накладывал печать, он начертил руны на полу куском глины.

- Можно и так, да только руны всегда со мной, - Отшельник со смешком вытащил из-за пазухи туго набитый мешочек. - Если ты все знала, почему не сказала сразу?

- А ты бы снял с меня печать, если бы я не пошла с тобой? - ответила Сайарадил вопросом на вопрос.

- Нет, - без колебаний сказал Отшельник.

- Поэтому я согласилась идти... Ты ведь не причинишь мне вреда?

- Причинить тебе вред? - недоверчиво переспросил Отшельник и громко расхохотался. - Я ждал встречи с потомком Ксайгала тысячу лет! Для меня нет человека дороже, чем ты, ведающая Водой.

От этих слов у Сае по спине пробежал холодок.

Они все дальше углублялись в чащу. Со всех сторон слышались тихие, но быстрые шаги: кто-то сопровождал их, прячась в темноте леса. Постепенно плотная стена деревьев начала редеть. Сомкнутые кроны расступились, и вверху промелькнул клочок светлеющего неба: долгая ночь уступала место раннему утру. Идти стало труднее: ноги вязли в высокой траве. Сайарадил остановилась, удивленно озираясь вокруг.

Перед ней простиралось открытое пространство, заросшее по-летнему зеленой осокой, щавелем и лютиками. В воздухе разливался отчетливый аромат фиалок и свежескошенной травы, а под ногами вдруг обнаружились желтые одуванчики. Сая оглянулась: позади остался одетый багрянцем осенний лес, а впереди простирался цветущий летний луг.

- Поспеши, Сайарадил! - крикнул Отшельник издали.

Он стоял на другом конце луга перед строением, окруженным подступившей стеной леса. Приблизившись, Сая увидела до боли знакомую старую кладку из серого камня, острый пик крыши и грубый узор, вьющийся над входом и узкими окнами.

- Узнаешь? - спросил Отшельник. - Первохрам Эндроса вовсе не был первым из храмов! Он построен по образу этого Святилища моах, которому более трех тысяч лет... Перед тобой все, что осталось от священного города Сковос, разрушенного твоим далеким предком.

Сайарадил огляделась, в подступающих зарослях леса различая развалины каменных зданий.

- Прошу в мое убежище! - хмыкнул Отшельник и потянул тяжелое кольцо, вбитое в дверь.

Едва шагнув в полумрак, Сайарадил запуталась в каких-то тряпках, сваленных на полу, отчего в воздух взметнулся столб пыли. Узкие коридоры древнего здания были завалены мусором. Сая успела наставить себе синяков, прежде чем вышла в просторную комнату, освещенную огнем растопленного очага.

Должно быть, это место когда-то было сердцем Святилища: круглая зала с уходящим вверх куполообразным потолком как нельзя лучше подходила для этого. Впрочем, от былого великолепия остался лишь покрытый резьбой купол - остальное превратилось в жилую комнату, пусть даже весьма странную на вид. Очаг, сложенный из крупных камней, располагался слева; узкие окна вверху, видимо, служили дымоходом, но стены все равно были черными от гари. Рядом с очагом на широком каменном столе - Сайарадил была готова дать руку на отсечение, что это жертвенник! - в беспорядке валялась кухонная утварь. Дальний угол был заставлен потемневшими бочонками, рассохшимися корытами и котелками, покрытыми чем-то подозрительно похожим на плесень. Центр комнаты, устланный шкурами, оставался свободным. Никаких признаков кровати или иного ложа не было: вероятно, Отшельник спал прямо на полу, завернувшись в шкуры и придвинувшись ближе в теплому очагу.

Именно там, у пылающего огня, Сая обнаружила того, кто причислял себя к народу моах: он разложил перед собой мешочки с травами и, отмеряя нужную порцию щепотками, бросал в подвешенный над очагом котелок.

- Тебе нужен укрепляющий отвар, - сказал Отшельник как ни в чем не бывало.

- Сначала сними печать, - попросила Сая.

- Я так часто воображал нашу встречу, - продолжал Отшельник, не обращая на ее слова внимания. - Но когда ты пришла, я даже не узнал тебя! Знаешь, какой страх овладел мной тогда? Ты едва не погибла из-за меня!

Он говорил, захлебываясь словами; Саю пробрал липкий страх. Перед ней сидел сумасшедший маг из дикого леса, верящий, что живет тысячу лет - и от этого человека сейчас полностью зависела ее судьба.

- Но теперь все позади, - Отшельник скинул капюшон и посмотрел на нее совершенно счастливыми глазами. - Ты наконец-то пришла сюда, ведающая Водой!

- Как ты мог знать, что я приду?

Счастливая улыбка на лице Отшельника сменилась привычной ехидной ухмылкой.

- Не ты, так другой потомок Ксайгала, - произнес он нараспев, помешивая отвар деревянным черпаком. - А как же иначе? Ведь ты - это последняя жертва.

***

- Маги опять прокляли нас!

- Они появились из темноты, точно злые духи на новолунье!

- Вот она - месть за то, что мы приютили девчонку!

- Ее нужно выдать им! Выдать!

Выкрики доносились со всех сторон. Центральной площадь огласилась криками и плачем. Старейшины пытались говорить, но их не слушали. Не слушали изгои и Сантара, который уверял, что они в безопасности. Если бы не Чен-Ку, стоявший рядом, Сантар бы схватился за меч.

Наспех одетые, помятые со сна изгои были единодушны в одном: чтобы спасти Убежище, Сайарадил Вэй нужно выдать тем, кто пришел за ней.

Старейшина Ристар, никогда прежде не бравший слова, шагнул на помост.

- Думаете, они уйдут, если вы отдадите им Сайарадил? - крикнул он, перекрывая шум.

- Вы с ней из одного народа! - возмутилась толпа. - У тебя нет права говорить!

- Вами движет страх, - поморщился Ристар. - Но вы не спасете своих детей, отправив Сайарадил на смерть!

- Где она? - взвизгнул женский голос. - Где эта девчонка, которую должен защищать мой сын?

- Куда она ушла? Сбежала? - заволновалась толпа.

Ристар вопросительно поглядел на Сантара. Тот подтянулся, влезая на помост.

- Сая вместе с Отшельником готовятся дать отпор сообща, - сказал он уверенным тоном. - Они вернуться, когда все будет готово! Нам нужно лишь выиграть для них немного времени!

- Ты уверен, что она вернется? - раздался вдруг девичий голос - к помосту подошла Райхана. - Может, она уже сбежала!

Сантар смерил ее прищуренным взглядом.

- Она вернется!

- Ты так веришь ей! Совсем потерял разум, да? - презрительно сказала Райхана.

Райзаб строго посмотрел на племянницу:

- Помолчи, девочка!

- Если Сая сбежала, то у нас нет иного выбора, кроме как сражаться, - вступил в разговор старейшина Ристар. - Но если она вернется... Неужели мы выдадим того, кто пришел пролить кровь вместе с вами?

- Да кого волнует ее поганая кровь! - презрительно сплюнул кто-то из дозорных.

- Чем это твоя кровь лучше ее? - одернул его Клим Фартай, за спиной которого стояло двое сыновей.

- Она вернется, - раздались старушечьи голоса - вперед вышли знахарки, раскрасневшиеся от непривычной для них долгой ходьбы. - Или мы уже ничего не понимаем в людях!

Собравшиеся на помосте старейшины переглянулись.

- Непременно вернется, - поморщился Варвадар Бидр. - Валлардов можно назвать кем угодно, но только не трусами.

- Как и Ури, - добавил Ристар.

Райзаб перевел взгляд на Ли-Сека.

- Если я пошлю ребенка на смерть ради спасения собственной жизни, - коротко сказал назар, - то навлеку позор на поколения почивших предков!

Остальные старейшины поморщились, но ничего не сказали.

Райзаб звонко щелкнул пальцами:

- У нас мало времени!

Если серые стражники думали, что попасть в Убежище будет просто, то они просчитались. Закаленный суровой ветрами и зимними холодами, север привык сражаться за жизнь. Ущелье, ведущее в долину, терялось в гряде причудливых скал. Узкий неприметный проход защищали хитроумные назарские ловушки. Это было лишь досадной помехой для храмовой стражи Эндроса, но изгоям требовалось лишь потянуть время. Мужчины от мала до велика взяли в руки мечи. Матери собирали детей, шепча им что-то успокаивающее. Знахарки наотрез отказались покидать долину: кроме Лима у них на попечении было еще несколько лежачих больных.

- Лучники! Стройтесь в один ряд!.. Дозорные! Вы уже запечатали последнюю из ловушек?.. Бьён, проклятье, почему ты не можешь связаться с Отшельником? - командовал Варвадар Бидр, крутясь на месте, как заведенный.

- Ты проведешь женщин и детей через пещеры, - говорил между тем Райзаб своей жене, сосредоточенной южанке преклонных лет. - Идите быстро и тихо. Если надо, пусть матери зажмут младенцам рты! А если вас все же настигнут... Не дай им схватить детей, - он сунул жене в руки кинжал в ножнах. - И следи за Райханой! Эта девчонка сбежит обратно, если представится шанс.

Южанка стиснула ножны так, что побелели костяшки пальцев, клюнула Райзаба в губы и резко отстранилась прочь. Жены поспешили обнимать своих мужей. Вновь раздался плачь.

- По крайней мере, мы умрем, сражаясь бок о бок, - удовлетворенно заключил Чен-Ку.

Сантар фыркнул.

- Мы не умрем. Сая вернется, вот увидишь!

С озера на долину наползал влажный, пахнущий сыростью утренний туман. В белесой завесе привычные звуки искажались, путая самый острый слух.

Сантар оглянулся на север - именно оттуда должна была прийти Сайарадил.

Она вернется.

Глава 21

- Что ты имеешь ввиду? - напряженно спросила Сая.

Отшельник выдержал паузу, хитро поглядывая на Сайарадил. Той все больше начало казаться, что перед ней разыгрывают давно запланированное представление.

- Много столетий назад, когда я был юным и беззаботным шалопаем, на равнинах от гор до морей пошли слухи о Союзе четырех, - продолжил он тоном заправского рассказчика. - Во времена, когда магия была привилегией избранных шаманских родов, вдруг объявляются четыре мага, которые утверждают, что будут учить тайному искусству способных детей! Надо ли говорить, как ополчились гадатели и прорицатели на службе у вождей, среди которых большая часть была шарлатанами? Стало ясно, что их власти пришел конец.

Сайарадил присела, приготовившись слушать долгий рассказ.

- Поговаривали, что те четверо ходят по городам и самым маленьким деревушкам в поисках учеников. Я слушал это, как сказку, как восхитительную сплетню, с помощью которой можно было скоротать тоскливый вечерок, пока однажды в моей деревне не объявился странный человек. Он прошел по домам и, к ужасу моей матери, объявил, что у меня есть магический дар. Собралась толпа, люди посмеивались над этим незнакомцем, а он оставался спокойным, глядя на нас, словно на неразумных детей, и вдруг - раз! - исчез, словно земля под ним разверзлась! Мы закричали от ужаса, когда он, смеющийся, появился у нас за спиной... Ты не знала? - понял Отшельник, видя недоверие на лице Сайарадил. - Лейв владел высшим искусством перемещения. Это был воистину удивительный человек! Когда он ушел, я отправился следом, потому что понял: служить такому - величайшая честь. У него было много последователей куда более одаренных, чем я, но мне просто хотелось быть рядом с ним. Мы основали общину в Сковосе, родном городе учителя. К нам потянулись одаренные маги со всего севера, - Отшельник печально опустил плечи. - Признаться, я начинаю забыть то время. Воспоминания похожи на обрывки сна... Но не о том сейчас речь. Я был немногим старше тебя, когда в одну из ночей меня разбудил стук в дверь. Это оказался учитель. Он был чем-то взволнован, ходил по комнате из угла в угол. На его одежде я заметил пятна крови, но не стал спрашивать откуда они.

Отшельник зачерпнул отвар, попробовал и огляделся в поисках посуды.

- Учитель спросил, готов ли я выполнить его задание - для меня была честью такая просьба. Тогда он сказал: 'Небо на западе затянули тучи. Тебе нужно переждать грозу на востоке. Жди, и я явлюсь тебе во сне'. Только эти три коротких предложения... Мне оставалось лишь кивнуть в ответ, хотя я так ничего и не понял. Выполняя волю учителя, ранним утром я покинул Сковос и отправился на восток. Заходя в деревушки или встречая путников на дороге, я слышал одно и то же: слухи о распаде Союза четырех. Мне это казалось пустыми сплетнями. Я достиг подножья гор, когда до меня дошла весть о том, что Сковос до основания уничтожен вандами. Как мне хотелось броситься назад!.. Но я не посмел ослушаться учителя. Меня не покидала мысль, будто он хотел, чтобы я выжил в этой войне. Скрипя сердце, я продолжил путь в неизвестность. И вот однажды, когда первые морозы сковали землю тонким льдом, мне приснился сон, который я помню по сей день. Белый, как парное молоко, туман окружил меня. Я шагнул вперед, а навстречу мне вышел учитель. Он сказал, что это место - преддверье мира мертвых, поэтому живому нельзя долго находиться здесь. Затем он взмахнул рукой, и мне явились видения - берег реки, текущей посреди равнины, и земля, пропитавшаяся кровью четверых людей. 'Ты должен указать старшим это место, - сказал учитель, кивая на устье реки, впадающей в море. - Здесь они найдут меня и моих братьев'.

Отшельник разлил отвар в плошки. Сая попробовала отказаться, но он с силой всучил ей пахучее варево.

- Ты не ела весь прошлый день, твои силы на исходе, так что пей, - сказал он строго.

- Пока мы сидим здесь, попивая отвар, стражники могли уже дойти до Убежища! - вспылила Сая.

- Изгоем больше, изгоем меньше - кто заметит? - пробормотал Отшельник, размешивая золу в очаге. - Наш разговор куда важнее... Наказ учителя мной был исполнен в точности. Вернувшись на родину, я рассказал старшим ученикам свой сон. Они отправились в указанное место, где им удалось отыскать останки Великих. Вопреки ожиданиям, создание единого Саркофага не укрепило братские чувства между народами. Союз распадался. По прошествии несколько десятков лет мой народ принял тяжелое решение оставить родные земли. Но для того, чтобы исполнить задуманное нашими магами, кто-то один должен был остаться. Я вызвался сам, и собратья приняли мою жертву. Они ушли, оставив родные земли на мое попечение. По руслу Тиуры от Окраинного моря до Грозовых гор - и дальше на север, где чаща становится непроходимой, я собственной кровью начертил непрерывную цепь рун. Не просто хранитель - я часть северных лесов. Мне никогда больше не переправится на южный берег Тиуры! Мои слуги разорвут любого, кто представляет угрозу для леса. Здесь, в уединении и тишине я посвятил себя изучению перепутий, ожидая, когда Саркофаг напоится кровью потомков четырех.

Отшельник встал, распихивая ногами шкуры. Сая увидела, что в центре комнаты на каменном полу высечен круг, в который была вписана звезда с пятью лучами. Ее острая вершина смотрела на север.

- Я звал тебя за этим, ведающая Водой! Погляди! Это - священный круг пяти стихий.

- Пяти? - не поняла Сая.

- Верхняя вершина символизирует мир духов, - Отшельник вытащил из-за пазухи мешочек с рунами. - Только здесь, в сердце Святилища моах, я могу перенести тебя в междумирье без опасений для твоей жизни. Я предлагаю тебе встретится с тем, кого ты уже видела - только он один расскажет всю правду о священном для вас Саркофаге! Если хочешь, я могу одновременно снять печать с твоих сил...

- Начинай уже! - оборвала его Сая, заходя в круг.

Отшельник опустился на колени и принялся выкладывать внешний круг из плотного кольца рун. С последней из них ноги Сайарадил подкосились, и она упала, с размаху ударившись о каменный пол. Из ее носа потекла тонкая струйка крови. Отшельник дернулся было к ней, но замер - входить в круг во время совершения ритуала было запрещено.

***

- Сайарадил, встань!

Сая открыла глаза и поспешила подняться на ноги: ей показалось, что она уснула на уроке в Храмовой школе. Она стояла посреди белого тумана - казалось бы, привычного, но на этот раз что-то неуловимо изменилось. Туман вроде бы стал реже и не лежал, как раньше, неподвижно, а клубился, словно пар или кучевые облака.

- Лейв? - позвала Сайарадил.

- Оглянись, - раздалось за спиной.

Сая обернулась и охнула, одновременно отскакивая в сторону. Позади нее стояла величественная статуя из белоснежного камня. Статуя изображала обнаженного мужчину, сложившего на груди руки. Черты его лица были вырезаны слишком резко, как будто скульптор пытался подчеркнуть твердость характера своего натурщика: высокие скулы, квадратный подбородок и напряженные морщины на переносице - казалось, что этот мужчина способен вынести все невзгоды, что выпадут на его долю.

- Это мой настоящий облик, - сказал голос; казалось, что говорит сама статуя.

- Я узнала тебя, - прошептала Сая.

- Нужно держать какую-то форму, чтобы не сойти здесь с ума, - проворчала статуя, не размыкая губ.

Сайарадил вежливо улыбнулась и отвела глаза: одно дело - разглядывать неживую статую обнаженного мужчины, и совсем другое - разговаривать с ним.

- Тебе неуютно, - сказал голос.

По белому туману пробежала рябь - и вот Сайарадил стоит в пышном саду среди разросшегося мирта и цветущего олеандра; яркое солнце слепит глаза, по голубому небу плывут низкие облака...

- Это иллюзия? - спросила она, оглядываясь - сад простирался кругом вплоть до далекой линии горизонта.

- Всего лишь глупая фантазия. В этом мире можно вообразить что угодно, но оно никогда не станет настоящим, - пояснила статуя; торс которой теперь был закутан в пурпурную тогу, расшитую золотым узором.

Сайарадил прикоснулась к нежно-розовому цветку олеандра - и тот растаял, туманом окутав ее исполосованные шрамами пальцы.

- Метки жертвы, - прошептала Сая. - Не так ли?

- Да, это так, - не стала отпираться статуя.

- Расскажи мне все!

- Ты уже многое знаешь. Это правда, что твой предок разрушил мой дом - как правда и то, что я разрушил его. Это было праведной местью, но все же не следовало так поступать... Но я не мог стоять в стороне, когда мои братья начали бесчинства. Ксайгал, мой друг, мой возлюбленный брат, предал наш Союз первым, возжелав покорить все Обозримые земли под своей властью! Вей-Рэн и Мехред желали того же. Мне не оставалось ничего, кроме как бросить им вызов на поле боя. Я знал, что мне не справиться с тремя собратьями в одиночку, и то единственное, что было возможно - запечатал наши сущности в камень, который валялся неподалеку. Я знал, что мои драгоценные ученики поймут, чего я добивался! И они поняли мой замысел, ведающая Водой. С помощью сети рун превратили нашу могилу в перепутье, связующий канал между миром живых и мертвых. Им удалось также сделать ключ из инородного материала, который должен был соединить узоры в правильную линию и запечатать перепутье. Простой ритуал мог бы упокоить наши духи в мире мертвых, но, к сожалению, обряд требовал нашей крови - или крови наших потомков, которые были рассеяны по свету. Мой сын и сын Вей-Рэна, запечатанные первыми, погибли, потому что руны высосали из них всю жизненную силу. Правда, позже объявился и внук Мехреда, но вот потомков Ксайгала найти так и не удалось. Мои ученики решили, что они погибли во время осады Колвака, и величайшее горе овладело ими. Ритуал так и не был проведен. Мои ученики ушли на север, оставив одного на страже лесов. Ключ от Саркофага был передан народу назаров на тот случай, если потомки Ксайгала все же объявятся когда-либо... И вот, появилась ты, Сайарадил! - голос замолчал, сорвавшись.

- Почему ты не рассказал мне об этом раньше? - спросила Сая, заглянув статуе в глаза.

Ей показалось, что та отвела взгляд.

- А ты бы поверила бесплотному голосу в твоей голове? - насмешливо спросил голос.

- И что теперь? Ты ждешь, что я спасу тебя?

- Не меня, а нас всех, - поправила статуя.

- А если не смогу, то умру? - с вызовом спросила Сая.

- Ты - маг, и не умрешь так просто! У тебя в распоряжении пара десятков лет, - тихо сказал голос.

- Значит, я могу просто прожить отпущенную мне жизнь и уйти в мир иной? - продолжала Сайарадил.

- Можешь. И я не стану тебя винить, - заверил голос. - Я смею лишь просить тебя...

Видение сада смазалось и исчезло. Белый туман, подступивший было, хлынул в стороны: вокруг Сайарадил образовалась пустота - бескрайнее, черное пространство, мириады сверкающих огоньков и огромный голубой шар внизу.

- Я уже была здесь! - воскликнула она. - Это наш мир?

- Твой мир, - прозвучало над ухом. - А теперь представь Эндрос!

Сайарадил закрыла глаза и вдруг ухнула внизу, проносясь сквозь пространство. Черная пустота исчезла: впереди показались пики башен, возвышающиеся над зелеными кронами деревьев.

- Представь свой дом.

Сая вообразила: отвесные стены без окон и покатая крыша, внутренний двор, окруженный стройным рядом белых колонн, журчащий фонтан, фрески на стенах... И вот - родной дом как на ладони раскинулся внизу. Сайарадил смотрела на него с высоты птичьего полета

- Как это возможно? - воскликнула она, удивленно озираясь: мимо нее - снизу, сверху, по сторонам - проносились видения, чаще отчетливые, реже - смазанные.

- Один из даров вашего рода, - пояснил голос. - Ты - зрящая. Ксайгал был таким же... Особое свойство скрыто в твоих глазах: ты можешь видеть вдаль, можешь разглядеть даже то, что спрятано в человеческих сердцах! Глаза - это та сила, что останется с тобой навсегда, поэтому относись к ним бережно.

Сая потрясенно вглядывалась в бесчисленный поток видений, проносившийся мимо, как вдруг в глаза ей бросился дом на окраине леса, объятый пламенем.

- Это же Убежище... Я должна вернуться! - закричала Сая.

От ее крика видения исчезли, превратившись в клубы белого тумана.

- Для этого тебе нужно посмотреть на себя, - подсказала статуя, нависшая над ней.

Сайарадил опустила взгляд на руки и, услышав насмешливое фырканье, опомнилась. Закрыв глаза, Сая попыталась представить свое лицо. Это оказалось куда сложнее, чем могло показаться. Впервые в жизни Сая поняла, что совершенно не знает, какой формы ее нос, глаза и как выглядит, скажем, ее лоб. 'Сайарадил Вэй, Сайарадил... Я!' - повторила она про себя несколько раз и приоткрыла глаза.

В очаге весело потрескивал огонь, но Сая не слышала ни звука. Она висела под высоким куполом в круглой комнате, а другая Сайарадил - или точнее, ее тело - лежала рядом в круге рун, бурых от засохшей крови. А над ее телом, обретая форму, проступал сверкающий кокон, сплетенный из водных струй. Журча и переливаясь, словно живая, вода повторяла очертания фигуры Сайарадил, с каждым мгновением сияя все ярче.

- Это - проявление твоего дара, - провозгласил голос. - Теперь ты действительно стала ведающей Водой!

Отшельник сидел за чертой круга и, закусив губу, сосредоточенно чертил что-то на полу. Закончив очередную закорючку, он передвинулся в сторону и, ткнув острым кончиком ножа себе в палец, вновь принялся возить им по пыли.

- Пытается тебя оживить, - пробурчало над ухом. - Возвращайся скорей, а то все руки себе изрежет!

- Хочешь, я передам ему что-нибудь? - спросила Сая, опускаясь все ниже к своему телу.

- Мне нечего сказать, кроме слов благодарности, - прозвучало в ответ. - Как и тебе тоже, Ведающая Водой! Больше мы не увидимся.

- Погоди! - воскликнула Сая. - Как это - не увидимся?

- Прощай, Сайарадил Вэй! Я был счастлив говорить с тобой, - прозвучало издалека.

Сая открыла глаза и села. Отшельник замер, занеся нож для очередного укола; на его лице отразилось облегчение. Он вошел в круг и помог ей встать, но Сая оттолкнула его. С трудом поднявшись, она сделала шаг. Ноги подкашивались и вели куда-то в сторону. Казалось, даже колени стали гнуться в обратном направлении. Отшельник вновь попытался поддержать ее; Сайарадил отпрянула назад.

- Не смей прикасаться ко мне! - крикнула она. - Ты думаешь, я ничего не понимаю? Что это за печать Верховного жреца, которую тебе должны были достать изгои?

Отшельник оторопело заморгал.

- Ты послал их в Храм, снабдив простыми побрякушками, за печатью, которой не существует! - продолжала наседать Сая. - Почему? Ты ведь не мог знать, что я спасу Сантара!

- Но ты спасла, - сказал Отшельник.

- Это же просто случайность!

- Магия состоит из случайностей.

- А серая стража? Ты сказал, что твои слуги разорвут любого - так почему же они позволили стражникам дойти до Убежища?

- Ты слишком долго не соглашалась идти со мной. Я потерял терпение, - пожал плечами Отшельник.

- И ты думаешь, после такого я смогу доверять тебе? - поразилась Сая.

Несколько мгновений Отшельник смотрел на нее, затем решительно поднялся на ноги. Оглядевшись, он схватил валяющийся на полу нож, затем притащил кувшин, до краев наполненный водой, и поставил его перед Сайарадил. Резким движением полоснув себе ладонь, Отшельник сжал кулак над кувшином.

- Твоя вода, моя кровь. Точно так же, как кровь растворилась в воде, став ее частью, мои знания, магия и жизнь будут принадлежать тебе. Распоряжайся ими, как хочешь! - торжественно сказал он и, видя недоумение Сайарадил, подсказал: - Чтобы принять клятву, тебе нужно омыть порез...

- Я принимаю твою клятву, - кивнула Сая и омыла кровоточащий порез на его ладони водой из кувшина.

- И выпить все до дна! - закончил Отшельник.

- Все? - ужаснулась Сая, оглянула увесистый кувшин и нехотя сделала пару глотков, прежде чем заметила ехидную улыбочку Отшельника.

- Одно глотка вполне достаточно, - смилостивился тот.

Вода в кувшине выплеснулась, окатив его с ногдо головы. Сая удивленно расширила глаза.

- Ее голос, - прошептала она. - Я слышу... Слышу!

Со всех сторон, поблизости и издалека, из-под земли и даже с неба доносился звонкий плеск. Стихия, не признающая формы и границ, текучая или застывшая, то спокойная, то стремительная, звенела сотней голосов, переливалась, смеялась и кричала! Это была песня Воды - песня, которую она пела для пробудившегося мага, связанного с ней незримыми узами.

Слезы навернулись на глаза, и Сая не стала их сдерживать. Вода ответила восторженным грохотом - так разбиваются о камни струи водопада, упавшие с огромной высоты. Не скрывавший своего счастья Отшельник пританцовывал, размахивая кровоточащими руками. Сайарадил оставила его позади и пока еще прыгающей походкой вышла на улицу, жадно вдыхая сырой утренний туман.

Стоило теперь лишь подумать о воде - и та налетела, завиваясь вокруг спиралями. С каждым новым шагом Сайарадил становилась увереннее, а водные струи - толще. И вот, наконец, она сорвалась на бег и была тут же подхвачена широким водным потоком. Сая закрыла глаза, доверив воде нести себя - вперед, к долине, над которой поднимался дым. Дорогу ей преграждала каменная гряда. Взбираться вверх или пройти через пещеры?.. Сайарадил видела, что через темные ходы пещер пробираются цепочкой женщины и дети... А там, еще дальше, в долине, горстку мужчин, ощетинившихся мечами и амулетами, десяток стражников теснил от горящих домов к озеру... Озеро? Увидев это, Сайарадил расхохоталась.

Убежище изгоев окружала целая сеть речушек и озер, соединенных подземными протоками. Это ли не благословение Великого Неба?

***

Серое утреннее небо было озарено отсветами пламенем. Пытаясь выиграть время, изгои подожгли вход в ущелье, облив скалы медвежьим жиром, который запасали на зиму. К несчастью, из-за утренней сырости и тумана огонь быстро спал, позволив страже попасть внутрь. Использовав горящие ветки как запалы, стражники закинули их на крыши ближайших домов. В поселении начался пожар. Изгоям пришлось отступить к озеру. Рассредоточившись, стражники принялись прочесывали опустевшее поселение, с успехом обходя приготовленные для них нехитрые ловушки.

Впереди бушевал пожар, позади поблескивала озерная гладь. Отступать было некуда, разве что пускаться вплавь - изгои, которым пока что удавалось избегать прямой схватки, готовились принять бой.

Сантар сидел на траве у берега, напряженно вглядываясь в дома на окраине: пару раз там промелькнули темные силуэты.

- Почему они медлят? - спросил стоявший рядом Райзаб.

- Бояться! Нас ведь больше, - воскликнул Бьен.

Сантар огляделся. Кроме него самого, Чен-Ку и семерых старейшин изгоев насчитывался тридцать один человек - всего четыре десятка мужчин, среди которых большинство - старики, против двенадцати искусных убийц, которые не совсем люди... Около трех сотен повстанцев сейчас было рассеяно по городам равнины, пребывая в полной уверенности, что их семьи в безопасности. Если бы они были здесь... Сантар не был уверен, что даже в этом случае преимущество было бы на их стороне.

- Они пытаются понять, где Сайарадил, - сказал старейшина Варвадар. - Если ее здесь нет, сражаться с нами бессмысленно.

- Зато у нас полно причин отправить в царство мертвых жреческих прихвостней! - заявил старейшина Фарат, прокручивая в руках кривой меч.

Чен-Ку, сидевший рядом с Сантаром, покосился на него с насмешкой: он не помнил, когда в последний раз видел южанина на тренировочном поле.

- Мы так слабы, - сказал Сантар по-назарски. - Если мы не можем одолеть даже слуг, то как надеемся победить хозяев?.. Неужели наш удел - жалить исподтишка, как шакалы?

- Тебе это устраивает? - хоть и на назарском, но все равно в полголоса спросил его Чен-Ку.

Сантар поднял на него растерянный взгляд.

- Война изгоев и жрецов - не моя война, - сказал назар. - Я лишь следую за тобой, каков бы ни был твой выбор.

- Даже если ты служил моей матери, то не обязан служить мне! - раздраженно бросил Сантар.

Щелки-глаза Чен-Ку блеснули улыбкой.

- Я сам решаю, кому мне служить.

Сантар хотел сказать еще что-то, как вдруг по рядам изгоев пробежало оживление. Со стороны поселка показался человек. Сделав пару шагов в сторону озера, он остановился и обвел взглядом горстку изгоев.

- Мы просим у вас переговоров! - крикнул он; его низкий голос потонул в утреннем тумане.

Старейшины переглянулись. Райзаб тяжело вздохнул:

- Выбора-то у нас нет, - и, поправив ремень на пузе, вышел вперед.

- Не ты! - крикнул издалека стражник. - Я буду говорить только с тем, у кого нет запаха.

Изгои зашептались, недоуменно оглядываясь на старейшин. Те выглядели сбитыми с толку. Сантар медленно поднялся на ноги.

- Кажется, это обо мне, - сказал он.

- Что ты несешь! - накинулся на него Райзаб. - Что значит - у тебя нет запаха?

- Это значит, что он не может почуять меня, - усмехнулся Сантар.

Райзаб заступил ему дорогу:

- Я не позволю тебе идти туда!

- Это опасно, - согласно закивал старик Ли-Сек.

- Мальчишка может наговорить невесть чего! - подал голос старейшина Варвадар.

- Но он зовет не вас, а меня! - воскликнул Сантар и оглянулся на Чен-Ку в поисках поддержки.

Назар встал с земли и поправил ножны

- Один ты не пойдешь, - твердо заявил он.

Стражник поджидал их, сложив руки на груди и широко раздвинув ноги. Тонкое серое сукно, из которого были сшиты его одежды, не скрывало его крепких мускул. Когда Сантар подошел ближе, стало ясно, что стражник возвышается над ним, как смотровая башня над стеной. При нем не было, казалось, никакого оружия, если не считать огромных кулаков.

Казалось, такая махина не должна разумно мыслить, но нет - на квадратном лице обнаружились блеклые, но проницательные глаза.

- Тот, у кого нет запаха! Наслышан о тебе, - не обращая внимания на Чен-Ку, стражник внимательно оглядел Сантара с ног до головы. - Я Пилий, глава стражи Первохрама Эндроса.

- Меня зовут Сантар... - начал было тот, но споткнулся о широкую улыбку стражника.

- Твое имя не имеет значения, - сказал он, - ровно так же, как твое существование. Свою роль в этой истории ты сыграл. Я пришел, чтобы заключить беглого адепта Вэй под стражу... Кстати, ты знаешь, что все это с ней происходит из-за тебя?

Всего немного, но брови Сантар дрогнули. Это не укрылось от Пилия.

- Так ты не знал, - удовлетворенно кивнул он. - Ради твоего спасения она пошла против приказа Верховного жреца, за что была осуждена к заключению в Вальд.

- Не слушай его, - сказал Чен-Ку на нардане. - Он просто пытается лишить тебя концентрации!

Пилий впервые посмотрел на назара; его взгляд был удивленно-равнодушным, словно перед ним сидело насекомое.

- Полагаю, он советует тебе не слушать меня, - медленно проговорил он. - А это значит, что мои слова ранят тебя, очень ранят...

- Что тебе нужно? - прервал его Сантар.

- Где девчонка? - спросил стражник.

- Она ушла.

Глаза Пилия подозрительно сощурились.

- Ты не лжешь мне, - заключил он. - Куда же она направилась?

- Я не знаю, - покачал головой Сантар.

Стражник поцокал языком.

- Говори правду! Где она?

Сантар промолчал. Пилий разочарованно поник плечами.

- Ненавижу иметь дело с влюбленными, - пробормотал он.

Из тени домов на свет вышли одиннадцать мужчин в серых одеждах. Сантар вгляделся в из лица, но были ли среди них убийцы его отца, так и не смог понять. Где-то вдалеке за его спиной послышалось звяканье металла: изгои вынимали мечи из ножен.

- По-правде говоря, было бы куда проще допросить твоих друзей, - Пилий покосился за спину Сантара. - Но мне интересен лишь тот, у кого нет запаха. Я никогда не встречал подобного тебе! Ты вообще человек?..

Говоря это, он медленно поднял правую руку вверх - стражники за его спиной чуть согнули ноги в коленях.

- Думаю, вопли товарищей сделают тебя сговорчивей, - промурлыкал Пилий, резко махнув рукой.

Стражники сорвались с места. В тот же миг Сантар выхватил меч, но Пилий опередил его, ринувшись навстречу. Сантару показалось, что удар неизбежен, но в последний миг что-то оттолкнуло его в сторону. Кувырнувшись через себя, Сантар вскочил на ноги и увидел, что стражник зажимает располосованное предплечье. У него в ногах с вогнанным в живот ножом валялся Чен-Ку.

Стражник выдернул свой нож, и Сантар охнул, глядя, как из раны Чен-Ку хлынула темная кровь.

- Что ж ты стоишь, человек? - протянул Пилий с издевкой, вытирая пот рукой, испачканной в крови назара. - Он пожертвовал собой, а тебе все равно?

Все уроки вылетели из головы Сантара - ничего, кроме ярости, там не осталось. Он ринулся вперед, готовясь нанести обманный удар, а затем перейти в ноги, но стражник плавно скользнул в сторону, почувствовав движение воздуха. Подобная скорость человека столь внушительных параметров не просто удивляла - она пугала, как нечто абсолютно противное природе, но Сантар больше не чувствовал страха. Не видя перед собой ничего, кроме лица, вымазанного кровью учителя, он вновь занес меч. Стражник, издеваясь, уклонился в самый последний момент и подтолкнул Сантара в спину.

- Разве учитель не говорил, что злость лишает концентрации?.. Ах да, он же был никудышным мечником, - издевался стражник.

Вот что такое - настоящий, а не учебный бой, в котором счет идет на секунды, и цена ошибки - не презрительный смех ровесников, но жизнь. Сантар забыл даже то, что его руки прежде выполняли по-привычке. Он махал мечом без разбора, не думая о защите, видя лишь одно - ухмыляющееся лицо с кровавым отпечатком на щеке.

- Тот, кто не имеет запаха! Не думал, что с тобой будет так скучно, - разочарованно протянул стражник, вскидывая руку с ножом. - Ты мне надоел...

Звуки схватки у озера вдруг стихли. Пилий замер и потянул воздух носом, словно собака. Его лицо исказила звериная гримаса. Тяжело дышащий Сантар оглянулся.

Озеро вспенилось в середине, и к берегам кругами хлынула волна. Над поверхностью воды поднялся кокон, сплетенный из прозрачных струй; в его центре замерла тонкая фигура. Подхваченный волнами, кокон скользнул вперед - и на берег, окруженная клокочущей водой, ступила Сайарадил Вэй. Длинные пряди ее волос обмотались вокруг шеи, мокрая одежда облепила тело, но она даже не пыталась поправиться, а замерла с закрытыми глазами, словно погруженная в глубокий сон.

Изгои, от которых едва ли осталась половина, глядели на мага со смесью страха - и надежды. Стражники разом, словно по команде, оглянулись на Пилия. Тот, помедлив мгновенье, коротко кивнул им.

Стражники ринулись на Сайарадил, и та вдруг открыла глаза, в лучах взошедшего солнца полыхнувшие ледяным пламенем. Ее волосы, подхваченные водой, взметнулись вверх подобно шипящим змеям, а рот перекосился от крика. Прогнувшись в спине, Сайарадил выбросила руки вперед. Широкая волна из озера, повторяя ее движения, хлынула на берег; бережно обогнув шарахнувшихся врассыпную изгоев, вода обрушилась на серых стражников, давя их своей массой, сминая, словно бумажных кукол, стирая с лица земли.

Пилий клацнул зубами и устремился вперед. Сайарадил описала рукой дугу, указывая волне путь. Вода изогнулась, преломившись по странной траектории, и накрыла стражника, сбивая его с ног.

Вспенившаяся вода, уже не чистая, а мутная-бурая, хлынула назад в обмелевшее озеро. Над долиной повисла тишина, нарушаемая лишь плеском затихающей воды. Сайарадил откинула с лица прилипшие мокрые волосы, отыскала глазами Сантара и облегченно перевела дух.

Пилия отнесло волной к ближайшему дому. Ударившись о бревенчатую стену, он кое-как поднялся и, отплевываясь от воды, оглядел поле боя, еще недавно такое удачное для него самого. Он посмотрел на свою стражу - некоторые из них не смогли даже подняться, затем посмотрел на Сайарадил, вокруг которой спиралью завивался водный водоворот.

- Если вы уйдете, я сохраню ваши жизни, - сказала она.

Пилий усмехнулся.

- Я не могу уйти... госпожа, - издевательски прибавил он.

- Тогда ты умрешь, - пожала плечами Сая и вздохнула: - Но подумай! Новый хозяин не накажет тебя. У него так мало верных слуг! Ты нужен ему. Так стоит ли так бесславно умирать здесь, в этих диких лесах?..

- Они вернутся с подмогой! - кричал Варвадар Бидр.

Солнце перевалило за полдень. Пожары были потушены, женщины и дети - возвращены домой. Раненных, среди которых был Чен-Ку, оставили на попечение знахарок.

- Не вернутся, - возразил Отшельник, примостившийся у помоста.

Общий сход был молчалив. Изгои искоса поглядывали на Сайарадил; по их оцепеневшим от пережитого лицам было сложно понять, о чем они думают. Сая молчала, не смея поднять голову. Она помогала вырыть двенадцать могил для павших по ее вине воинов. Сантар, стоявший рядом, переводил взгляд то с ее светлой макушки на старейшин, то с них на изгоев. Наконец, устав от всеобщего бездействия, он поднялся на помост и, вытащив меч, ударил его плашмя о ножны. Еще раз, и еще, громче - ему стали вторить стоявшие рядом изгои, и вскоре все пространство вокруг наполнил звон бряцающего оружия. Дети хлопали, кто-то принялся свистеть. Сайарадил же стояла, не понимая, что происходит.

Сантар присел перед ней на край помоста.

- Иди сюда! - крикнул он, протягивая ей руку.

Нехотя, с опаской Сайарадил поднялась на помост и с высоты вгляделась в лица изгоев. Хмурые и серьезные, заплаканные, недоверчивые - взгляды были разные, но ни в одном из них не было ненависти. И все они смотрели прямо на нее.

Сая глянула на Сантара, пытаясь понять, правда ли все это. Тот улыбнулся, и на ее глаза против воли навернулись слезы.

- Кажется, ты стала первым магом, которого признали изгои! - сказал ей Ристар.

Внизу у помоста послышалось возмущенное фырканье Отшельника.

Глава 22

Зимний лес, подсвеченный утренним солнцем, был похож на царство вечной мерзлоты, которое, как гласили легенды, простиралось за дикими землями. Тишину изредка нарушало легкое шуршание - это падал с зеленых еловых веток снег, выпавший за ночь... По-правде говоря, зима здесь не наступала уже несколько веков подряд, но Сайарадил, никогда не видевшая настоящего снега, упросила Отшельника на время вернуть вечно-зеленому лугу его естественное состояние.

Когда за окном стоит мороз, так хорошо расположиться у растопленного очага и, уютно завернувшись в пушистый мех, пить мелкими глотками обжигающий чай!

- Руна удачи, руна успеха, руна силы, руна воли, - скользя взглядом по разложенным перед ней дощечкам, Сая принялась чертить пальцем по воздуху. - Руны... закрывающие... перепутье...

Остатки чая взметнулись вверх тонкой струйкой, повторяя за рукой витиеватый узор.

- Все еще угловато, - начал придираться Отшельник.

- Зато работают, - отмахнулась Сая.

- В твоих каракулях нет изящества!

- Мне это и не нужно... Лучше расскажи еще раз!

Отшельник вздохнул, ногой отодвигая шкуры в сторону.

- Первым делом круг, - начертил он на полу. - В него вершиной на север вписываешь пять вершин. Верху - мир духов; справа налево - воздух, огонь, вода, земля... Затем черед рун. Каждую из них пишешь кровью. Не замыкай цепь, пока ты стоишь вне круга! Помни, что последняя руна преломляет пространство в круге. Если вторгнуться в круг до конца ритуала, в лучшем случае, ты умрешь!.. Последнее - разрушить границу миров. Для этого тебе нужен ключ...

- Который еще предстоит отыскать, - закончила Сая. - Почему твои братья не оставили его тебе?

Отшельник закатил глаза:

- Никто не мог представить, что эпоха Объединения закончится! Школа Небесной печати казалась очень надежной - а в моей судьбе, напротив, никто не был уверен.

- Такой школы в Райгоне не существует, - нахохлилась Сая.

- Это сейчас! Монастырь Небесной печати в южных провинциях Республики. Во время восстания назары разрушили его, чтобы он не достался Певрохраму. Все имущество школы Небесной печати было передано великой школе Трех врат, которая расположена в Храме ветра. Уверен, ключ там и по сей день!

Они сидели у огня еще какое-то время: Сайарадил чертила по воздуху, Отшельник собирал дощечки с рунами в мешочек, тряс и вытаскивал по одной, то хмурясь при этом, то улыбаясь.

Неожиданно рука Сайарадил дрогнула; чай, которым она чертила руны, сорвался вниз.

- Ты чувствуешь? - взволнованно спросила Сая, закрывая глаза.

- Отряд Ульда возвращается из Дагара, - Отшельник тоже прикрыл веки, вслушиваясь в звуки леса.

- С ними Сантар, - уверенно сказала Сая.

- Ты его видишь? - не поверил Отшельник.

- Сам знаешь, что это невозможно.

- Моя работа, все-таки!

- Только он все-равно там, - уверенно сказала Сая и, накинув подбитый мехом плащ, направилась к двери.

Отшельник глянул за окно: полуденное солнце светило ярко, и с веток деревьев зазвенела первая капель.

- Вот и весна пришла, - вздохнул Отшельник. - Передай Ужу мой привет!

Стоило Сайарадил перейти луг, как над ним разлился аромат цветущих акаций, а из-под снега пробилась молодая трава. Сая удивленно оглянулась назад. Луг расцветал, словно давая ей понять, что она больше сюда не вернется. Сайарадил замерла на мгновение, чтобы навсегда впитать в себя эту необыкновенную красоту, а затем шагнула под сень заснеженного леса. Нужно было торопиться: ей хотелось встретить Сантара до того, как он войдет в долину.

***

Ульд был пожилым северянином с пышной рыжеватой бородкой и печальными глазами. Он первым заметил Сайарадил, вышедшую из-за деревьев.

- Вот ведь маги - все знают наперед, - проворчал Ульд вместо приветствия. - Ты ж не меня встречаешь, правда?.. Эй, парень! - крикнул он через плечо и пихнул в бок идущего рядом мужчину: - Меня б так встречали, я бы тоже домой спешил!

Сантар замыкал отряд. Его движения выдавали усталость, лицо обветрилось, а глаза блестели, как бывает только у людей, подхвативших простуду. Сайарадил показалось, что Сантар подрос. Разве это было возможно всего за одну зиму?

'Ты в порядке?' - спросил ее красноречивый взгляд.

Сантар небрежно поморщился в ответ: 'Еще бы!'

Сайарадил улыбнулась. Она понимала, что его нужно отвести к знахаркам, усадить у огня и накормить чем-нибудь горячим, поэтому просто зашагала рядом. А ведь ей так хотелось побыть с ним наедине хоть немного!..

- ...Грядет война.

- Это не война, это бойня во имя веры!

- Ее уже прозвали 'Битвой за Саркофаг'.

- Проклятые жрецы!

- А в империи что, нет магов?..

Весть о готовящейся войне гремела по равнинам. Во всех провинциях открывались призывные пункты, заманивающие добровольцев. Предложения были заманчивые: новобранцам после года верной службы обещали гражданство, а после двух лет службы или в случае более скорой победы - гражданство родственникам по одной восходящей и нисходящей ступени. Люди шли, уверенные в непобедимости великого города...

Но были и другие, более тревожные новости. С объявлением войны власть в Эндросе перешла к двум избранным консулам: один руководил гражданскими делами, другой - военными силами. Сенаторы изо всех сил оттягивали момент их избрания, но не идти же им было против собственноручно писанных законов?.. Сенат сложил полномочия, оставив за собой только совещательную функции; такого не случалось со времен войны с армией южного шаха из Шадута более двух сотен лет назад.

Что за люди были эти консулы? Обычные магистраты, благородные, но не из высшей знати, зато с прекрасными послужными списками. Почему они стали консулами? Хорошие связи, рекомендации, поддержка родовой аристократии... Так считало большинство, но некоторые считали иначе. 'Консулы благочестивы, очень благочестивы' - шептались те, кто умел думать. Один курирует лечебницу для простолюдинов, другой жертвует деньги за содержание сиротских приютов... И оба ходят поклониться Саркофагу несколько раз в неделю. Воистину, что за благочестивые люди!

Происходил самый худший из сценариев, о котором Сантара предупреждал отец: Сенат ослаб, власть сосредоточилась в руках тех, кого дергает за ниточки притаившийся в темном углу паук - Первохрам во главе с Верховным жрецом.

Если старейшины изгоев понимали, что происходит, то сами члены общины не копались так глубоко. На общем сходе они кричали, то обвиняя во всем магов, то переходя на личные оскорбления. Назары сидели с растерянными лицами: войну Эндроса с родной империей они принимали близко к сердцу. Старейшины пытались понять, как можно использовать войну на пользу изгоям. Отшельник хихикал из-под капюшона.

Сайарадил и Сантар не пошли на общий сход. Вместо этого они отправились к Лиму и, выпросив у знахарок ежевичное варенье, открыли собственный совет. Сая с гордостью продемонстрировала руны от подслушивания, которые ей показал Отшельник - Сантар и Лим мужественно выдержали это магическое кощунство.

- В Большом городе все судачат только о войне, но мне удалось разузнать кое-что о тебе, - принялся рассказывать Сантар. - Твоей семье сказали, что ты отправилась в дикие земли в отряде Сорсуса Карлала. Когда вы не вернулись, Сенат пытался организовать поиски. Был сформирован отряд из местных проводников, но когда они не вернулись из леса, новых добровольцев не нашлось. Это все же дикие земли! Отправляющийся сюда добровольно рискует своей жизнью... Ты считаешься погибшей в лесу, Сая, - неловко закончил Сантар, но Сая выглядела удивительно спокойной.

- А что же моя семья? - только и спросила она.

- Я не знаю, - виновато покачал головой Сантар. - Не так-то просто разузнать, что творится в поместье рода-основателя.

Сайарадил согласно покивала, вылавливая крупную ягоду ежевики.

- Что скажешь своим родовитым собратьям? - спросил Лим.

Он выглядел бодро и, казалось, полностью свыкся со своим положением: назарские мастера обещали соорудить ему коляску на колесах, которую можно будет двигать вращением рычага.

- Скажу, что меня приютили изгои, - Сая усмехнулась, видя их недоверчивые лица. -Да какая разница, что я скажу! Правду говорить нельзя, а все остальное будет выглядеть притянутым за уши... Важно лишь, захотят ли роды-основатели поверить моей лжи.

- Когда ты уезжаешь? - спросил Лим.

- Завтра, - ответила Сая, краем глаза замечая, как Сантар изменился в лице.

- Придется подождать, когда откроются порты! - выпалил он.

- Северный порт на Окраинном море открылся вчера, - сказала Сая; ее взгляд на миг затуманился, словно она смотрела куда-то вдаль.

Сантар посмотрел на нее в упор и промолчал.

- Значит, сядешь на корабль в Дагаре? - как ни в чем не бывало продолжил Лим.

Сайарадил расхохоталась.

- Представляю, что скажет Старый город, если я прибуду на транспортном корабле, как простолюдинка! Нет, мне придется наведаться к наместнику северной провинции.

- А он примет тебя? - засомневался Лим.

Сайарадил вытащила из-за пазухи кольцо на цепочке.

- Не поверит, но гонца на всякий случай пошлет.

- Все равно тебе придется ждать, - пробурчал Сантар; он понимал, что Сайарадил необходимо уехать, но не собирался мириться с этим.

Сая смерила его долгим выразительным взглядом, но Сантар упрямо продолжал смотреть в сторону.

Они посидели еще немного, болтая о разных пустяках. Когда стемнело, пришли знахарки, чтобы сделать Лиму массаж. Сантар вышел на улицу, собираясь вернуться в поселение. Сая нагнала его на лестнице.

- Нам нужно поговорить, - сказала она и взяла его за руку.

Пройдя сквозь голую березовую рощу, Сая вывела Сантара к озеру, на котором от льда осталась лишь тонкая корочка, идущая по самому краю берега. На долину опустилась ночь. Темноту вокруг разгоняли лишь яркие зимние звезды и тонкий месяц, зависший над головами.

Здесь, в окружении воды, без страха быть подслушанной, Сайарадил без утайки рассказала всю правду о том, что произошло с ней. Сантар слушал скомканный рассказ с каменным лицом. Сая видела, что он не понимает. Сантар не был у Отшельника и не видел кровавых рун, начерченных на пыльном полу; он никогда не говорил с тенями из прошлого и не слышал гула в черной пустоте среди звезд. Перепутье было для Сантара пустым звуком - таким же, как магия, ритуал и Саркофаг. Он жил другой жизнью и мыслил иначе - возможно, поэтому Сая так хотела достучаться именно до него. Но, выслушав ее рассказ, Сантар сказал с кислым видом:

- Значит, во всем виноваты древние маги, которым поклоняются жрецы из Большого города... Почему я не удивлен?

Эти слова больно резанули Сайарадил. Нет, совсем не таких слов она ждала от него!

- Надеюсь, хоть теперь ты не станешь их оправдывать! - продолжал Сантар.

Сая с вызовом выпятила подбородок.

- Что тебе сделали маги?

- Да ты посмотри вокруг! - раскинул руки Сантар. - Идет война...

- Нет! - тряхнула головой Сая. - Что маги сделали лично тебе? Не всему миру, не кому-то из изгоев, а тебе?

- Они убили моего отца, - процедил Сантар сквозь зубы.

- Потому что он хотел обокрасть Храм! - выкрикнула Сая и прикусила язык, но поздно: глаза Сантара недобро сощурились.

- Ты хочешь сказать, что он заслужил смерть? - сквозь зубы процедил он.

- А ты считаешь, что только маги заслуживают смерти? - спросила в свою очередь.

Сантар упрямо сложил руки на груди:

- Именно так!

- А может, ты даже, - Сайарадил сделала паузу, - хотел бы убить мага?

- Хотел бы! - Сантар с вызовом выпятил подбородок.

- Тогда вперед! - Сая раскинула руки в стороны.

Сантар удивленно на нее посмотрел.

- Что? - переспросил он.

- Я же маг, - Сая победно усмехнулась. - Хочешь убить меня? Обещаю, что не буду сопротивляться!

- Что я - убийца, чтобы нападать на того, кто не сопротивляется? - пробормотал Сантар.

- А если я буду? - тихо спросила Сайарадил. - Буду сопротивляться, но не как маг, а как человек? Бить кулаками изо всех сил... Или вспомню пару приемов, которые мне показал Чен-Ку! Так тебе будет приятней убивать меня?

- Перестань! - Сантар схватил Саю за плечи и встряхнул. - Ты же знаешь, что я не способен причинить тебе боль?

- Я не знаю! - вырвалась Сая и ударила Сантара кулаками в грудь. - Если бы ты встретил другого мага, старше, мужчину... Его бы ты пожалел? - Сая ударила еще раз. - Как ты можешь ненавидеть выборочно? Я презираю тебя за это! Ненавидь меня!

Сантар поймал ее занесенные для удара кулаки и с силой сжал их.

- Презираешь? - переспросил он.

- Ты не готов идти до конца, - процедила Сая, пытаясь освободиться. - Ненавидь!

- И не подумаю!

- Ты жалок! - Сая сильнее дернула руки, но Сантар не отпускал.

- Наверное...

- Ненавидь!

- Я не могу тебя ненавидеть, - вздохнул Сантар и, ослабив хватку, бережно растер ее затекшие ладони.

Сайарадил затихла. Сантар посмотрел на нее с легкой усмешкой:

- Знаешь, я тебя совсем не понимаю... Ты изучила много наук, но порой говоришь полную ерунду! Столько натерпелась от изгоев, но все равно готова помогать им. Ты сильна, но наивна до такой степени, что тебя все время нужно защищать... Ты просто притягиваешь к себе проблемы, а мне их решать! По-твоему, у меня остается время на ненависть?

- Замолчи, - прошептала Сая.

- Я понимаю одно, - голос Сантара стал жестким. - У тебя нет причин оставаться здесь. Ты рождена для другой жизни, а я... Я тебе не ровня.

Сая хотела перебить его, но Сантар закрыл ей рот рукой.

- У меня нет ничего, - сказал он, - кроме меча и собственной жизни. Если ты захочешь... если позволишь, я бы хотел отправиться в Большой город вместе с тобой. Может, хоть так...

Сайарадил гневно оттолкнула его руку. Ее глаза сверкнули сердито.

- Если бы я только могла, то не ушла бы, - начала она звенящим от напряжения голосом. - Я бы сделала так, чтобы изгои приняли меня, лишь бы остаться в Убежище... с тобой. Или убежала бы, неважно куда, если с тобой!.. Вот только моя жизнь не принадлежит мне! Зачем тебе я? - щеки Сайарадил вспыхнули лихорадочным румянцем. - Ты можешь выбрать в жизни любую дорогу!

- Мой выбор - идти рядом с тобой, - без раздумий сказал Сантар.

- За что? - прошептала Сая; ей глаза застлали слезы. - За что судьба послала мне тебя?

Сантар рывком притянул ее к себе и крепко сжал в объятиях, чтобы она не смогла вырваться, но Сая и не собиралась - она прятала слезы, уткнувшись лицом в грудь Сантара.

Глава 23

- Где она? - прорезал сонную тишину громогласный вопль. - Где самозванка?

Сайарадил, рассеянно листавшая какой-то скучный фолиант, улыбнулась и окинула опостылевшие стены прощальным взглядом. Скучать по этому месту она точно не будет.

Дверь приоткрылась, и в комнату, не утруждая себя церемониями, проскользнула веснушчатая служанка.

- Господа требуют вас к себе, - сообщила она без должной почтительности в голосе.

- Передай, что я скоро спущусь, - томно вздохнула Сая.

Служанка поджала губы и выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Сайарадил беззвучно рассмеялась: ее забавляло это показное пренебрежение.

- Как смели вы нарушить священный траур, вложив в сердца моих господ ложную надежду? - грохочущий голос был слышен издалека.

- У нее есть кольцо, - голос наместника звучал намного тише.

- Вы уверены в его подлинности?

- Сейчас вы сами убедитесь в этом.

- Да где носит эту самозванку? Вы перекрыли черный ход?

- С каких пор, Рэмблес, - сказала Сайарадил, появляясь в дверях, - я стала для тебя самозванкой?

Рэмблес обернулся на звук ее голоса и застыл, словно увидел лесного духа. Сая тоже вздрогнула, едва глянув на него - таким истощенным и вымотанным выглядел поверенный ее отца.

- Скажи мне, - сказала она тихо, - отчего ты так постарел?

От звука ее голоса Рэмблес скинул оцепенение, бросившись вперед, бухнулся на колени перед Сайарадил.

- Госпожа! Моя славная госпожа! - простонал он, глядя вверх сверкающими от слез глазами.

- Довольно, - велела Сая, скрывая чувства за недовольством. - Встань сейчас же!

Рэмблес встал, не отрывая от нее взгляда.

- Это же вы? - спросил он, не осмеливаясь прикоснуться к Сайарадил. - Что, если духи-насмешники решили подшутить над стариком?

- Ты не настолько стар, чтобы впадать в детство и верить в духов-насмешников! - фыркнула Сая и дотронулась до его морщинистой щеки. - Теперь веришь, что я живая?

- Кхм... Госпожа Вэй, - ласковый, точно змей, наместник расшаркался в поклонах. - Надеюсь, пребывание в моей доме было для вас приятным?

Сайарадил расплылась в улыбке.

- Ваше поместье произвело на меня неизгладимое впечатление, - заверила она ледяным тоном, от которого наместник изменился в лице.

- Скорее покинем это место, - сказала она Рэмблесу, когда наместник наконец оставил их наедине. - Не хочу оставаться здесь ни минутой больше!

- Я велел пополнить запасы, когда сходил на берег. Команда готова отплыть в любое время, госпожа, но если вы позволите дать совет, - сказал Рэмблес, когда они спускались вниз в речным докам, - то я скажу, что в Эндрос стоит отправиться сухопутным путем.

Сайарадил задумчиво прикусила губу.

- Видимо, жрецы выслали за мной корабль, - заключила она.

- Откуда вы знаете? - удивился Рэмблес.

- Я ждала чего-то подобного. Ты обогнал их?

- Команде удалось выиграть около полусуток. Первохрам выслал за вами сразу два корабля, но они не так быстроходны, как корабль сенатора.

- Тебе известно, для чего они плывут сюда? - спросила Сая.

Рэмблес нервно кивнул:

- Вчера был подписан указ о вашем аресте.

Сайарадил зажала рот ладонью, пытаясь сдержать смех.

- Официальный указ? - простонала она. - А если бы я была самозванкой?

- Именно этот шаг Первохрама окончательно убедил вашего отца выслать корабль, - сообщил Рэмблес.

- Настолько же беспомощным он себя чувствует, раз решился на такое! - пробормотала Сая и добавила громче: - От Дагара до устья Тиуры больше суток пути, не так ли? Жаль, что мы встретимся с ними на реке, а не на море!

- Госпожа! - воскликнул Рэмблес отчаянно. - Сухопутные тракты безопасней!

Сайарадил усмехнулась:

- Не для меня.

Солнце начинало клониться к закату. Корабль под флагом Валлардов быстро скользил по темным водам Тиуры. Сайарадил стояла на носу корабля и вглядывалась вдаль. Рэмблес ходил вокруг нее кругами.

- Как думаешь, - спрашивала Сая, - получится ли обойти корабли жрецов на скорости? Наше судно быстрее... Они же не станут нас атаковать? Видит Небо, мне не хочется вступать в сражение!

- Еще не поздно сойти на берег, - в который раз предлагал Рэмблес.

Сая вгляделась вперед; ее глаза блеснули влажным голубоватым светом.

- Поздно, - возвестила она.

Рэмблес прищурился, пытаясь что-либо разглядеть в сумеречной дали. В этот самый миг смотровой с мачты прокричал, что видит прямо по курсу пять кораблей.

- Почему их так много? - заволновался Рэмблес.

- Шесть кораблей, - рассеянно уточнила Сайарадил. - Не понимаю... Четыре корабля стоят в ряд: у двух посередине подняты флаги Первохрама, а у тех, что по бокам, стяги Эндроса... Это же боевые триремы! Но ведь жрецы не могли послать за мной корабли нашего флота!.. Еще две триремы стоят в стороне, - Сая опустила глаза, потерла переносицу и тихо добавила: - На одной из них поднят флаг Кассиев.

- Флаг рода-основателя? - воскликнул Рэмблес. - Это означает, что сам его глава на борту!

- Принцепс Сената? - удивилась Сая. - Он разве покидает Эндрос?

Рэмблес задумался: принцепс Сената, относился к той категории аристократов, которые даже за стены Старого города выезжали очень неохотно.

- Если кто и способен приструнить жречество, так это главный из родов-основателей Эндроса, - пробормотала Сая; глаза ее восторженно расширились. - Эндрос принимает меня!

- Не радуйтесь заранее, - проворчал Рэмблес и приказал капитану замедлить ход.

Очертания кораблей проступали все отчетливей: теперь их можно было разглядеть невооруженным взглядом. Видно было, как на палубе корабля под флагом Кассиев засуетилась команда, спуская на воду лодку с тремя пассажирами: два гребца и тучный человек, кутавшийся в богатый меховой плащ.

- Я должен увидеть поверенного главы рода Валлардов! - крикнул толстяк, когда лодка подплыла к кораблю Валлардов.

- Это поверенный принцепса, Октавий Бархой, - прошептал Сае Рэмблес, откинул на спину капюшон и крикнул: - Приветствую тебя, Октавий!

- Приветствую, - кивнул тот, признав Рэмблеса. - Скажи, оправдались ли твои ожидания в Дагаре?

- Я встретил там свою госпожу! - ответил Рэмблес.

- Надеюсь, она пребывает в добром здравии? Ей не составит труда выйти на палубу?

- Не показывайтесь! Ему просто хочется поглазеть на вас, - возмущенно прошептал Рэмблес, но Сая уже подходила к борту корабля, снимая капюшон.

- Не стоит беспокоиться о моем здоровье, любезный Октавий, - улыбнулась она. - Северный климат оказался подходящим для меня!

Круглое лицо поверенного вытянулось от удивления, но он мгновенно справился с собой: обращение к родовой аристократке требовало предельного такта, даже если она больше смахивала на растрепанную лесную дикарку, чем на знатную особу.

- У меня есть послание от моего господина, принцепса Сената Тирвуса Даглара, главы рода Кассиев, которое я должен вам зачитать, - Октавий с важным видом вытащил из-за пазухи свиток. - 'Сайарадил Валлард Вэй! Сенат, чье слово является выражением воли народа Республики, сообщает, что ждет вашего возвращения на родную землю. Неприкосновенность родовой аристократии защитит наследницу рода Валлардов от любых посягательств на ее свободу'.

Закончив читать краткое послание, Октавий гордо посмотрел на Сайарадил. Та с любопытством прищурилась.

- Значит, во втором свитке приказ о казни самозванки? - спросила она про между прочим.

Машинально хлопнув себя по груди, где был спрятан второй свиток, Октавий угодливо расхохотался:

- Слухи о вашем даре бередят умы Эндроса, госпожа!

- Это не слухи, - заверила его Сая.

Толстяк поперхнулся смехом; под весом его внушительных телес лодка опасно покачнулась, но он устоял, схватившись за край бортика.

- Любезный Октавий, - окликнула его Сая, - скажите, кто находится на корабле под флагом Кассиев?

Поверенный залоснился улыбкой.

- Принцепс послал вам навстречу своего старшего сына, чтобы предупредить возможные... хм... недоразумения, которые могли возникнуть из-за... хм... недопониманий, - Октавий оглянулся на жреческие корабли.

Сайарадил кивнула. Рассыпавшись в пожеланиях приятного пути, поверенный грузно плюхнулся в лодку и приказал гребцам налечь на весла.

- Старший сын принцепса, - задумчиво протянула Сая; она прекрасно знала генеалогию родов основателей, но нынешним положением дел в Старом городе не владела. - Расскажи мне о нем!

- Вергус Даглар - единственный сын от первого брака принцепса. Сейчас ему, - Рэмблес задумался, - двадцать шесть лет. Умен, талантлив, но заслужил славу человека себе на уме. Все были уверены, что он продолжит династию сенаторов, но Вергус избрал дипломатическую службу, чем очень огорчил отца. Среди знати не секрет, что отношения между принцепсом и страшим сыном напряженные, но он все равно остается наследником рода.

Видно было, как Октавий взобрался на борт корабля. Рэмблес махнул рукой, отдавая команде приказ отплывать. Сайарадил увидела, как навстречу Октавию на палубу вышли два человека. Оба были закутаны в теплые плащи с надвинутыми по самые глаза капюшонами. Свет закатного солнца слепил глаза; Сая сощурилась, пытаясь рассмотреть черты лиц незнакомцев, но ей лишь удалось увидеть, что у одного плащ был подбит лисой, а у второго - мехом песца.

Корабли под флагами разных родов приближались друг к другу. Октавий бурно жестикулировал, рассказывая что-то двум господам. Сая отвернулась, чтобы не видеть, как на лице поверенного расплывается ехидная ухмылка: он в красках расписывал неподобающий наряд наследницы Валлардов. Человек, облаченный в лисий мех, остановил его взмахом руки и, подойдя к борту, поднял к лицу руку. Сайарадил узнала магическое стекло - простейший артефакт, позволяющий видеть предметы с расстояния. Человек, лицо которого как бы невзначай было прикрыто капюшоном, разглядывал Сайарадил, а она, в свою очередь, могла увидеть только кончик его носа!

Сая сделала над собой усилие: наследник Кассиев выступает в роли ее спасителя, а значит, рассчитывает на благодарность. Что ж, он ее получит! Сайарадил стянула с рук меховые перчатки.

- Что вы собираетесь делать, госпожа? - насторожился Рэмблес.

Не отвечая, Сая плавно отвела руку в сторону, стараясь придать жесту выразительности. 'Удачно, что солнце еще не зашло' - подумала она и описала над головой полукруг. Повторяя движение руки, могучая струя взметнулась вверх и выгнулась дугой. Два корабля разделила широкая водная арка. Подгоняя поток воды, Сайарадил смотрела в небо, ожидая главного.

Над водной дугой, подсвеченная лучами заходящего солнца, засияла разноцветная радуга. Сая опустила руку, и вода с веселым плеском сорвалась вниз. С корабля Кассиев раздались удивленные возгласы: команда, как один, смотрела вверх на яркую радугу. И только один незнакомец в лисьем плаще продолжал смотреть в магическое стекло на Сайарадил. Та отвесила ему легкий поклон и улыбнулась - широко, радостно, как, наверное, не должна была по правилам приличия. Но что поделать, если ее сердце вдруг наполнило ликование: она благополучно избежала встречи со жрецами и теперь возвращается в Эндрос, где ее ожидает встреча с семьей!

- Рэмблес, - тихонько позвала Сая. - Расскажи мне, что было, когда вам сообщили о... моей смерти?

Поверенный горько, но все же усмехнулся.

- В доме Вэй никто не поверил, что вы погибли, госпожа! Ваша мать крепко поругалась с Форлицей Терокс, когда та заявила, что пора бы поставить плиту в усыпальнице Валлардов в память о безвременно ушедшей дочери. Госпожа Эйлинур едва не выцарапала все волосы дочери Рирды Форлар, услышав, как та сплетничает о вас. А что касается господина... Я никогда не видел его таким подавленным, как этой зимой. У него заметно прибавилось седых волос!

- Как и у тебя, - заметила Сая.

Рэмблес пригладил белые виски и отвернулся, чтобы сморгнуть слезы. Если бы не команда, проворно снующая по палубе, Сайарадил обязательно обняла бы старого слугу. Правила приличия, лихо их раздери!

***

- Вам следует выйти на палубу, молодой господин, - в который раз повторил секретарь, настойчиво протягивая теплый плащ.

Его старания были проигнорированы.

- Господин Вергус, - жалобно позвал секретарь.

- Лоридил! - поправил его холодный голос.

- Простите? - растерялся секретарь.

- Разве вы не знаете, - продолжал леденящий кровь голос, - что приближенные зовут меня Лоридил?

Секретарь удивленно захлопал по-девичьи длинными ресницами:

- Но ведь ваше имя Вергус! - и тут же пожалел о сказанном.

Господин приблизился так стремительно, что бедняге пришлось сделать шаг назад.

- Как ты можешь служить мне, если не знаешь даже, что мое имя сдвоено? - растеряв прежнюю чопорность, гаркнул Вергус-Лоридил Даглар, сын и наследник принцепса Сената Эндроса, будущий глава рода Кассиев.

- Прошу простить мою оплошность, господин Лоридил, - секретарь сгорбился в поклоне, воочию убедившись, что переменчивый характер наследника Кассиев - отнюдь не сказки!

Впрочем, его можно было понять: члены дипломатической миссии Эндроса в империи Райгон вернулись домой по частям. В их числе был прежний секретарь молодого господина, с которым они были очень дружны... И вот теперь, вместо того, чтобы погрузиться в работу, отвлекающую от тяжких дум, он вынужден предпринимать утомительное путешествие на север!

С другой стороны, встреча с юной наследницей Валлардов имела для господина особое значение.

Снаружи донесся шум голосов.

- Октавий вернулся, - сообщил секретарь, высунув нос за дверь.

Лоридил недовольно поджал губы и, плотнее завернувшись в плащ - проклятая северная холодина! - вышел на палубу.

Поверенный отца, которого Лоридил старательно игнорировал, тут же принялся докладывать об увиденном, как будто его кто-то просил. Наследница Валлардов оказалась настоящей - но, видит Небо, лучше бы она была самозванкой!

- Это просто за гранью приличий, - ужасался разрумянившийся на холодном ветру Октавий. - Она одета в шерстяной плащ, какие на севере носят рыбаки, и ходит простоволосой, словно простолюдинка из окраинных кварталов! А цвет волос?.. Куда светлее, чем у ее матери - можно подумать, что она специально обесцвечивает их, как продаж...

- Довольно! - процедил Лоридил, отмахиваясь от толстяка, как от назойливоймухи.

Секретарь глянул на господина со страхом: как тот отреагирует на подобные высказывания? Октавий, поняв, что просчитался, закрыл рот пухлыми ладошками и низко поклонился. Лоридил высокомерно вскинул подбородок: из-под капюшона стальным блеском сверкнули его глаза.

- Ты позволяешь себе, - глухим голосом начал он, - подобные речи о наследнице рода Валлардов, одно слово которой может подписать тебе смертный приговор?

Октавий испуганно крякнул и склонился еще ниже.

- В Эндросе тебя ждет наказание, - холодно бросил Лоридил.

- Господин! Позволю напомнить, что я подчиняюсь лишь принцепсу Сената! - возразил Октавий.

Он искренне не понимал, в чем ошибся: с тех пор, как стало известно о возвращении Сайарадил Вэй, пропадавшей невесть где почти целый год, по Старому городу расползлись сплетни и шутки содержания куда более смелого чем то, что позволил себе Октавий!

- Думаешь, отец не накажет тебя за грязный язык? - насмешливо спросил Лоридил и, обогнув ошарашенного Октавия, подошел к борту корабля.

- Посмотрим, насколько все плохо, - сказал он вполголоса.

К его разочарованию, описание Октавия вполне соответствовало реальности: неподобающий статусу наследницы рода наряд, растрепанные белые волосы...

- Как обстоят дела? - с опаской спросил секретарь.

- Еще хуже, чем было сказано, - сказал Лоридил; в голосе его прозвучала лютая тоска.

Секретарь встревоженно покосился на господина.

- Здесь не лучшее место для первой встречи! Возможно, вам не стоило приезжать, - осторожно заметил он.

- А кто поехал бы? Мой отец? - фыркнул Лоридил.

- Хватило бы и поверенного...

- Может, нужно было просто позволить жрецам задержать корабль?

Секретарь оторопело замолчал, пораженный злостью, которая прозвучала в голосе господина.

- Великолепный расклад! - продолжил Лоридил, насмехаясь. - Позволить жрецам подняться на корабль, схватить и в кандалах притащить в Эндрос мою невесту!.. Да только все старания оказались напрасны. Эта дикарка опозорит меня, как только сойдет в таком виде с корабля!

Он собирался уже вернуться в каюту, но вдруг услышал за спиной крики команды: Сайарадил Вэй, нависая над бортом корабля, раскинула руки в стороны. 'Что она делает?' - хмурясь, Лоридил поднес к глазам стекло и неожиданно напоролся на прямой взгляд голубых глаз, смотревших на него в упор.

Над кораблем вдруг взметнулся фонтан. На мгновение Лоридилу показалось, что волна обрушиться ему на голову, но вместо этого вода заструилась полукругом. Сайарадил повела руками, приводя водную дугу в движение. Чего она добивается, устроив это нелепое представление?

- Как красиво! - выдохнул за спиной секретарь.

Такое заявление удивило Лоридила. Он опустил стекло и только тут заметил радугу, разноцветными всполохами засиявшую в небе. Какое-то время Лоридил смотрел вверх, а когда вновь взглянул в стекло, увидел, что Сайарадил широко улыбается, поглядывая то на небо, то на него самого.

- Это что же, благодарность? - пробормотал Лоридил, глядя на беззаботную улыбку своей невесты, больше похожей на ребенка, чем на женщину.

Интересно, будет ли она так же улыбаться, когда узнаешь о предстоящей свадьбе?

Глава 24

Верхние покои наполнял яркий солнечный свет: окна были распахнуты настежь несмотря на то, что воздух снаружи все еще был свежим. Верховный мерял шагами комнату; сквозняк из распахнутых окон раздувал его длинные русые волосы.

- Видит Небо, принцепс мне ответит! - воскликнул он, замирая на месте, а после вновь продолжил ходит по кругу.

- Значит, она возвращается? - спросил молодой наставник, принявший имя Арамил.

- Завтра в первой половине дня, - подтвердил Верховный, устало опускаясь на лежанку. - Дижимиус Вэй собирается устроить из возвращения дочери целый спектакль на Форуме, поэтому наверняка соберется толпа любопытствующих, - Верховный поглядел на наставника с прищуром, словно прикидывая что-то в уме. - Ты отправишься поприветствовать наследницу Валлардов, возвратившуюся из царства мертвых!

- После того, как вы отдали приказ об ее аресте? - позволил себе усомниться Арамил. - Уместно ли это?

- Усмири гордыню, - строго приказал Верховный. - Идет война! Народ не должен заподозрить разлада между знатью и Первохрамом... Считай, что это - первое твое испытание.

Наставник шумно выдохнул, но сдержался и, почтительно кланяясь, скрылся за дверью. Верховный опустился на лежанку и принялся наблюдать за вазой, доверху наполненной водой. Эта ваза стояла в его покоях уже несколько дней, и каждый новый рассвет Верховный встречал под шумный плеск. Казалась, вся вода в Эндросе волновалась, словно живая. Верховный довольно прищурился, глядя на залитый ковер.

- Ты стала на год старше, Сайарадил, но так и осталась ребенком, - усмехнулся он, обращаясь к луже. - Сила - это еще не залог победы! Неужели ты забыла мои уроки? Как твоему наставнику мне даже обидно... Вспомни, наконец, чему я учил тебя: неважно, как силен противник - найди его слабое место и нанеси удар. У всех есть слабости, Сайарадил - и кто лучше меня знает о твоих?

***

- Когда я просила достать мне подходящую одежду, то имела ввиду нечто более скромное, - проворчала Сая, поправляя затянутый на талии пояс.

- О чем вы, госпожа! Этот наряд недостоин наследницы Валлардов, но ничего другого не удалось подобрать, - не терпящим возражений тоном заявил Рэмблес, расправляя драпированные складки. - К сожалению, на корабле нет женщин, чтобы помочь вам убрать волосы!

- Это еще что? - отмахнулась Сая, когда Рэмблес попытался надеть ей на голову украшенный резьбой обруч. - Оставь все как есть!

Рэмблес с сомнением посмотрел на белокурые локоны госпожи, спускавшиеся ниже талии, но благоразумно промолчал. Свой долг он выполнил: раздобыл приличную тунику, пусть шерстяную, но отменного качества, плащ, расшитый пусть и мелким, но жемчугом, и колье из крупных кораллов, которое должно было заменить отсутствующую на тунике пурпурную полосу. Рэмблес остался доволен: в глазах знати госпожа будет выглядеть пусть скромно, но достойно.

Корабль причалил, когда солнце поднялось в зенит. Сая вышла на палубу и глубоко вдохнула воздух родных земель, теплый, пахнущий одновременно морем, портовой пылью и цветущими кизилами. Странное дело: на севере все еще лежал снег, а здесь, в Эндросе, весна была в самом разгаре. Воистину, велико разнообразие Обозримых земель!

От волнения у Сайарадил подкашивались ноги; ей пришлось опереться о руку Рэмблеса, спускаясь с корабля. Внизу ожидал паланкин. Сая исподлобья поглядела на гору подушек, воздушные занавески и бесстрастных великанов-рабов, несущих пышное ложе на своих плечах. Заметив ее задумчивый взгляд, Рэмблес протестующе замахал руками:

- Госпожа! Женщина не должна ездить на лошади!

Сайарадил понурила плечи и полезла в паланкин. Носильщики шли плавно, и мерная качка убаюкивала лучше, чем печальные песни кормилицы в детстве. Сая закрыла глаза, но продолжала видеть: пристань, забитую сгруженными товарами; крепостную стену, улицы и Торговую площадь; еще дальше - Старый город, ощетинившийся двенадцатью белыми башнями. На одной из них в покоях под самой крышей, всматривающийся вдаль через распахнутое окно, стоял высокий человек в черных одеждах. Губы его шевелились.

'Приветствую тебя, Сайарадил'.

От неожиданности Сая широко распахнула глаза. Словно почувствовав перемену в ее настроении, Верховный усмехнулся.

'Зрящая... Какой удивительный дар! Мне не дано такого, - сокрушенно вздохнул он. - Зато я чувствую, как моя лучшая ученица с каждым днем все больше отдаляется от меня! Неужели ты настолько ненавидишь своего наставника?'

Такое привычное, и в то же время чужое лицо. Прищуренные карие глаза, глядящие с откровенной насмешкой. Знакомая улыбка превратилась в гримасу.

'Вы не мой наставник' - сказала Сая про себя.

'Ошибаешься, Сайарадил, - откликнулся Верховный. - Я - тот же человек, что впервые вел тебя за руку по коридорам Первохрама много лет назад'.

'Вы - кукла, которую дергает за нитки неизвестный кукловод!' - усмехнулась Сая.

'Как и ты, меченная знаками жертвы'.

Сайарадил задохнулась, словно ее ударили под дых. Отвратительная усмешка на лице Верховного стало еще шире.

'Даже со снятой печатью ты все еще слаба'.

- Неужели? - крикнула Сая вслух.

Рабы дружно вздрогнули от неожиданного вскрика. Паланкин качнуло, и Сайарадил ударилась лбом о собственную коленку. Верховный сочувствующе покачал головой.

- Остановитесь!

Паланкин был спущен на землю. Сая сорвала болтавшиеся занавески и вышвырнула подушки, заставив рабов отойти на пару шагов. Стоявшие поблизости люди вжались в дома; кто-то поспешно скрылся в проулках, но большинство глазело с любопытством на блудную дочь Старого города.

Сая плеснула по воздуху руками. Забрызгав рабов, прохожих и стены ближних домов, волна из ближнего фонтана пополам со сточными трубами закружилась вокруг, взбиваясь в пену, и потащила паланкин вперед. По городским каналам пробежала рябь. Подхватывая песню разбуженной воды, возмущенно вздыбился источник в храмовом саду. Верховный улыбался. Сайарадил усилием воли выкинула его из своей головы.

Она пронеслась по улицам, где люди при видя бурлящего водного вихря кидались ничком на землю. Сквозь пелену злости, застилавшую ей глаза, Сая разглядела испуганные лица, проносящиеся мимо. Какого лиха она творит?.. Вереди показались ворота Старого города. Едва завидев ее, стража схватилась за оружие. Не тратя времени, Сая указала рукой вверх. Волна вознесла паланкин над городской стеной - ввысь; на краткий миг грудь сдавил восторг полета, но чем дальше от земли, тем более тяжелой становилась вода и совсем уж неподъемным - паланкин. Резко махнув рукой вниз, Сая едва не врезалась в землю, но успела вовремя поднять ладонь.

Башня Сената, возле которой она должна была встретиться с родными, замаячила впереди. В какой-то миг Сайарадил поняла, что не может остановиться. Она махала руками, но вода, казалось, лишь разгонялась от хаотичных пассов. Если так пойдет, она просто врежется в башню!

- Подчиняйся, - прохрипела Сая, царапая пальцами воду - та насмешливо растекалась, спиралями обвивая ладони. - Подчиняйся... лихо... раздери!

Казалось, вода застонала в ответ - а может, этот протяжный звук был лишь скрипом тормозящего паланкина о камни. Словно наткнувшись на невидимое препятствие, волна растекаясь огромной лужей. Паланкин проволочился по земле и замер, уткнувшись в клумбу. Сая на пошатывающихся ногах ступила на булыжную кладку и попыталась отжать мокрый подол. Кажется, до Форума осталось всего пара кварталов...

- Сайарадил Вэй! - услышала она.

'Снова голоса' - простонала Сайарадил, обхватывая голову руками.

- Обернись, ведающая Водой!

Нет, этот голос звучал вовсе не в голове. Сая огляделась. Позади нее стоял человек - судя по белому одеянию, украшенному золотом, наставник Храмовой школы. Лицо его скрывала маска.

- Посмотри, что ты натворила! - крикнул он, обвиняющим жестом обводя улицу. - Не зря Верховный послал стражу перекрыть подступы к Форуму! Ты пронеслась по городу, подобно урагану - кто знает, сколько жертв мы насчитаем?

- Это ложь, - уверенно сказала Сая. - Вы просто пытаетесь очернить мое имя в глазах людей!

- Следи за языком! - рассвирепел наставник, наступая на нее. - Адепт, предавший школу, легко может стать магом, разрушившим город! Прикрываясь знатным происхождением, ты возомнила себя безнаказанной?

Удивительно знакомый голос, но в стоящем перед ней человеке Сайарадил не узнавала никого из наставников Храмовой школы.

- Я хорошо знаю Совет, но вас не помню. Кто вы? - спросила она.

- Ты смеешь задавать подобные вопросы? - окончательно вышел из себя наставник. - Я Арамил, один из двенадцати наставников Храмовой школы!

Сая шагнула вперед и попыталась сорвала с него маску, скрывавшую лицо, но тот увернулся.

- Айне, это ты? - недоверчиво спросила она.

Глаза наставника в узких прорезях маски удивленно расширились.

- Айне! Ты жив? - выдохнула Сая и схватилась руками за горло: ей не хватало воздуха. - Наставник не убил тебя...

- Верховный предупреждал, что тебе нельзя давать слово! - возмущенно перебил ее жрец. - Ты жаждешь одного - рассорить нас, братьев!

Руки Сайарадил повисли сами собой. Она понимала, что перед ней стоит Айне Анард, но вместе с тем чувствовала, что он - совсем не тот человек, которого она считала своим другом. Точно так же, как тот, кто стоял под крышей Храмовой башни - не ее наставник.

Сайарадил закрыла глаза и увидела: Верховный усмехался, глядя на простирающийся внизу город. Нет, она больше не станет плясать под его дудку, лихо раздери!.. Выпрямившись, Сая обхватила себя руками, пытаясь просушить одежду: из-за высокой влажности вокруг сделать это было сложнее чем обычно.

- Твои глаза! - сказал вдруг наставник Арамил. - Они больше не белеют?

Сайарадил медленно обернулась к нему.

- Больше нет, - ответила она.

Наставник тряхнул головой, подозрительно щурясь. В его глазах читалось явное недоумение: кажется, он сам не понимал, почему с его губ сорвались эти слова. Он открыл рот, чтобы сказать еще что - едкое, насмешливое, но Сая не дала ему это сделать. Развернувшись, она помчалась вперед по улице. Ее волосы развивались позади, словно белое знамя. Наставник остался стоять, глядя ей вслед затуманенными глазами.

Слева показалась парковая роща с благоухающими цветниками и высокими кипарисами. По аккуратным аллеям прогуливались степенные аристократы и разодетые матроны; завидев Сайарадил, они устремляли на нее любопытствующие взоры, ничем не отличаясь от простолюдинов.

***

Изо дня в день на Форуме собиралось достаточно знати, для которой интересы Эндроса были превыше послеобеденного сна. Каждый день на огромной площади, разделенной арками и колоннадами, среди маленьких святилищ или возле мильного камня собирались важные мужчины в ослепительно-белых тогах, управлявшие огромной территорией, находящейся под властью великого города. Эпидемии, неурожаи - даже война! - не могли нарушить размеренности повседневной жизни благородных мужей.

Сегодня привычный ход вещей был нарушен. В Эндрос возвращалась считавшаяся погибшей наследница Валлардов; само по себе это радостное событие не могло привлечь столько внимания, если бы не прозвище, прочно прилепившееся к ней. Ведающая Водой.

Простые слова были наполнены тайным смыслом. По неизвестным причинам Первохрам отказался от своей ученицы, но Старый город не отказался от родовой аристократки. В отличие от простолюдинов, знать понимала смысл происходящего. Словно невзначай у Сената собралась внушительная толпа, среди которой было несколько человек, чьи одежды были украшены широкой алой полосой.

Сая, не ожидавшая такой встречи, осторожно зашла на Форум через боковую аллею. Встречные люди замирали, окидывая ее недоверчивыми взглядами. Сайарадил расправила плечи, не замечая, что ее печатный шаг вызывающе громок. Она пробиралась к центру площади, шаря по толпе взглядом. И вот впереди - Сая вздрогнула от радости - показалась внушительная фигура отца. Мать была рядом с ним, и на фоне окружающих ее мужчин казалась особенно хрупкой. А возле нее стояла девушка, которую язык не поворачивался назвать ребенком. Высокий рост и темно-рыжие волосы - Сая оторопело смотрела на свою двенадцатилетнюю сестру. Словно почувствовав взгляд, та обернулась и, широко распахнув глаза, замахала руками. Отец недовольно покосился на нее, мать схватила за руку, но Эйлинур вырвалась и побежала. Сайарадил остановилась, раскинув руки, и младшая сестра прыгнула на нее, грозя повалить на землю.

- Сая! - вырывался из ее горла тихий хрип.

Айстриль вдруг оказалась рядом. Со внезапной силой расцепив дочерей, она схватила Сайарадил в охапку. Эйлинур, продолжая что-то беззвучно лепетать, кружилась вокруг них, то ероша сестре волосы, то дергая ее за платье, превратившись вдруг в прежнего шумного ребенка.

Дижимиус подошел со степенностью, которую требовал от него статус. Осторожно отстранив мать и строго шикнув сестру, Сая посмотрела на отца. Тот окинул ее взглядом с головы до ног и сказал с непроницаемым видом:

- Где ты пропадала, Сайарадил Валлард Вэй? Знаешь ли, как беспокоилась твоя мать?

- Прошу прощения, отец, - ответила Сая, легонько поклонившись.

- Это все, что ты можешь сказать? - Дижимиус шумно выдохнул носом. - Где тебя носило почти год? Сколько сил потрачено на твои поиски! Мать от тоски слегла! Сестра потеряла аппетит и похудела! А я...

- А ты, - перебила его Сая, - рад меня видеть?

Дижимиус осекся и вместо ответа махнул ей рукой. Сайарадил бросилась в его объятия, шмыгая носом. Отец взял ее за подбородок, вытер мокрые щеки и кивнул через плечо:

- Эта свора стервятников заклюет, если почуют твою слабину, поэтому не давай им повода.

- Я постараюсь, - серьезно сказала Сайарадил.

Под руку с отцом она зашагала к Сенату. Сбоку промелькнуло лицо Кирайны Торм: она выглядела так, будто хлебнула кипятка. Сайарадил посмотрела ей прямо в глаза и насмешливо улыбнулась.

Дижимиус задумчиво глядел на дочь.

- Почему мне кажется, что у тебя есть какой-то план?

- Потому что ты учил меня видеть цель и искать пути ее достижения, - хмыкнула Сая.

- Какова же твоя цель? - прищурился отец.

Сайарадил замолчала на мгновение - взгляд ее сместился куда-то в сторону, а на лице заиграла легкая полуулыбка.

- Для начала, - ответила она, - я собираюсь заявить о своем праве на слово!

Брови Дижимиуса удивленно взметнулись вверх. Родовые аристократы по рождению имели привилегию выступать в Сенате, но не было еще случая, чтобы на это осмелилась женщина! Сама мысль от этом была возмутительна, но... Возможно, семнадцать лет назад он не ошибся, дав старшей дочери имя победителя?

Дижимиус не мог знать, почему Сайарадил улыбается так уверенно и спокойно. Ее не пугали ни оценивающие взгляды, ни сенаторы, ни война с империей Райгон: пару мгновений назад в толпе она заметила Сантара. Он тут же потерялся из виду, но у Сайарадил сразу отлегло от сердца.

Она чувствовала, что способна выдержать все, что угодно.

Гром и Молния

Юй-Цзе, седьмой мастер школы Трех врат, ученик Великого Чу, внимательно смотрел на чернеющие в небе тучи. С каждой минутой гроза набирала обороты. В небе сверкало и грохотало - лучшее время для магов империи. Тучи клубились над крышей самой высокой из башен Храма Ветра; сюда часто били молнии, из-за чего башню прозвали Пиком Мэй - Пиком Молний. Мастер плотнее затянул пояс и, прихрамывая на больную ногу, заковылял вверх по лестнице прямо к люку, ведущему на крышу. Нерадивые ученики не заботятся о его старости!

Хлесткий ветер разом прогнал дурные мысли: небо вверху, небо справа и слева - куда ни глянь, одно небо, черное, заволоченное тучами. Благодать! Мастер зажмурился от удовольствия и оглядевшись, тихо позвал:

- Лей! Шан!

Они стояли, взявшись за руки, неразличимые на фоне грозового неба в своих темных одеждах, и смотрели вдаль, на юго-запад - туда, где находился враг.

- Подойдите ко мне, - приказал мастер Юй, не в силах издалека различить близорукими глазами, кто есть кто.

Одинаковый овал лица, одинаковые глаза и носы, одинаковые губы и волосы - одинаковые люди, и все же разные. Лей был чуть выше Шан и на восемь минут ее старше; черты лица Шан были тоньше, глаза - чуть больше, а волосы - немного длиннее. И все же эти двое были одним целым - маги-близнецы. Но не это делало их особенными.

- Учитель, что происходит? - подбежав, спросила Шан; она злилась, что было заметно по дрожащей верхней губе.

Лей, обычно веселый, сейчас был под стать ненастному небу.

- Сайарадил Вэй вернулась в Эндрос, - вздохнул мастер Юй. - Кажется, она вошла в полную силу.

- А мы?!. - сорвалась Шан; брат положил ей руку на плечо - только он мог успокоить сестру.

- Сила делится между вами пополам, - ответил мастер, переводя взгляд с сестры на брата и назад.

Близнецы переглянулись.

- Мы могли бы... - начала Шан, но Лей больно сжал ее плечо.

- Нет, - отрезал он.

- Это твое право, ты старше, - попробовала упрямствовать Шан.

- Я не заберу твою силу! - Лей повысил тон, что случалось очень редко.

Шан раздраженно поморщилась, но не посмела спорить с братом.

- Что ж, вместе вы ничем не уступаете потомку Ксайгала, - покивал головой Юй-Цзе и развернулся, ковыляя к краю крыши навстречу пронзительному ветру.

За безмятежной улыбкой мастера пряталась досада: по-правде говоря, было бы гораздо проще, не ставь этот мальчишка родственные чувства выше долга! Подобная мягкость может стоить многим жизни...

- Наш предок Вей-Рэн был куда сильнее Ксайгала! - прошептала между тем Шан. - Значит, вместе мы сильнее ее одной!

Лей обнял сестру, укрывая ее от пронизывающего ветра.

- Ты сияешь, как вспышка молнии, - усмехнулся он тихо.

- Молния лишь предвестник грома, - возразила Шан, а про себя добавила: - 'Мы части одного целого!'

'Но отвечаю за тебя жизнью' - напомнил ей Лей.

'Как и я за тебя!' - 'Но я же старше!' - 'А толку?..'

Шан крепче прижалась к брату.

- Идите-ка сюда, - позвал мастер Юй.

Они замерли на самом краю перед Дим-О-Кай - пропастью без дна, куда делали свой последний шаг приговоренные к смерти. Шан взяла брата за руку; тот нахмурился: 'Опять замерзла?' - 'А сам?' - 'Я в порядке'.

- Война, которую так жаждет наш император, является порождением его тщеславия - но мы, маги Райгона, преследуем благородную цель, - сказал Юй-Цзе. - Святыня с прахом великого Вей-Рэна должна принадлежать нам! Легионы Эндроса сильны, они уверены в победе. Но есть человек, роль которого неизвестна - Сайарадил Вэй. На чьей она стороне?

- Чью сторону может занять выкормыш жрецов? - пробурчала Шан; Лей посмотрел на нее с укоризной.

- Выступая с речью в Сенате, Сайарадил официально отреклась от своих учителей.

- Но это же казнь!

- За нее заступились все роды-основатели Эндроса. Отныне Сайарадил Вэй не имеет никакого отношения к Храму.

- Это ведь... хорошо, да? - спросил Лей неуверенно; Шан негодующе фыркнула.

- Не спеши с выводами, - вздохнул мастер Юй. - Ее речь в Сенате окончилась словами: 'Глупая война не делает чести великому городу, поэтому должна закончится как можно скорей'. Парламентеры уже отозваны. Осталось только ждать, чьи власти первыми направят войска.

Лей почувствовал, как напряглись руки Шан: она впилась ногтями в его ладонь, но тут же опомнилась. 'Прости' - сказал ее виноватый взгляд. Лей философски приподнял брови: однажды, пытаясь усмирить Шан, он сломал правую руку. Что после этого пустяковые царапины?..

На макушки близнецов упали первые капли. Юй-Цзе обернулся к ним; его бледные щеки зарделись лихорадочным румянцем.

- Лей-Шенг и Шан-Диан, я хочу, чтобы вы принесли клятву! Стоя перед Дим-О-Кай, повторяйте за мной: 'Клянусь защищать империю Райгон и священные Грозовые горы от вторжения вражеской армии!.. Клянусь вернуть народу назаров былую славу и земли, отнятые Эндросом!.. И, если Сайарадил Вэй обратит свою силу против империи, клянусь уничтожить ее!'

- ... уничтожить ее! - повторили близнецы хором.

Раскаты грома раскололи небо над Пиком Мэй. Мастер Юй на миг положил ладони на головы своих учеников, а затем заковылял в сторону люка. Близнецы подняли напоследок головы к черному небу, ловя губами тяжелые капли. Тучи клубились, наползали друг на друга, сливались воедино... Сложно было вообразить, что эта гроза - дело рук двух юных учеников школы Трех врат! Шан поежилась, невольно ощущая тяжесть сизых туч, налитых дождем; ей стало страшно.

'Ты же не бросишь меня?' - повторила она, заглядывая брату в глаза.

'Я легче расстанусь с жизнью' - ответил Лей спокойным взглядом.

'Не пойдет, - нахмурилась Шан. - Если умрешь, я останусь одна!'

Лей улыбнулся: 'Значит, мне нельзя умирать'.

Гром еще долго грохотал над Храмом Ветра, а молнии, сверкавшие в ночи, озаряли Дим-О-Кай синеватым светом, но так и не достигли дна.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24