Мёртвая Петля (СИ) [Katunf Lavatein] (fb2) читать онлайн

========== Часть I. Пролог. Цвет зла ==========

Potentia inutilis frustra est.

Сила, которой не пользуются, тщетна.

Девятый мир,

Западный берег, Асский пригород (заброшен)

Исследовательский штаб Red Sky

2007 год

Закатное небо было алым, словно кровь.

Рио Майкл Джонас молча предъявил свои документы. Он и без того имел внушительный вид: высокий мускулистый рыжебородый мужчина средних лет, из-под сдвинутых бровей смотрит волком. Грозный взгляд сэра Джонаса скользнул по женщине, изучавшей его интермировой паспорт: она поёжилась, но от дела не оторвалась. Рио много слышал о Red Sky, но ни разу не посещал их штаб. Мрачное, серое здание с зарешёченными окнами, как тюрьма…

«Да это и есть тюрьма. Для ни в чём не повинных детей, которые отличаются от нас… самую малость, всего лишь пара перемен, и те на генетическом уровне».

Но сэр Джонас прекрасно понимал, как важны эти перемены. Дети, которых держат здесь, обладают Силой, и впоследствии эта Сила кардинально изменит родной мир самого Рио. В лучшую, как все надеялись, сторону. Научного названия Силы Рио не знал, вернее, ему говорили, но он не счёл нужным запоминать. Главное — не оболочка, а то, что за нею кроется. В этом случае за звучным названием пряталось что-то, способное спасти мир… или уничтожить его.

— Гражданин Эс-Ша-А… сэр Рио Майкл Джонас? — зачем-то переспросила женщина, пропустив половину титулов. Дождавшись утвердительного кивка с его стороны, она непонимающим взглядом окинула его удостоверение — вторую половину непонятных слов.

«Конечно, надпись «Третий член Совета Свободы» ни о чём ей не скажет. Мы из разных миров, и эта грязная женщина не имеет ни малейшего понятия о том, что это за учреждение и кто я такой».

В отличие от неё, сэр Джонас знал, с чем и с кем он имеет дело. Ему предстояло воспользоваться тем, что его мир, Десятый по счёту, с начала новой эры мирным и не очень путём возглавил все остальные. Многие из оставшихся Девяти были либо оставлены разумными организмами, либо заброшены в состоянии мрачного средневековья или недоразвитого капиталистического общества, как, например, этот. Главенство над другими вселенными было нужно не только для красного словца: в крови Девятого по счёту мира сохранилась Сила, которую можно использовать во благо, и нужно было как можно скорее нейтрализовать Red Sky — приют для сверхъестественных детей, лишающий их свободы, а Десятый мир — потенциальных защитников.

Только успеют ли сотрудники Red Sky сообразить, что Рио пришёл сюда не ради сотрудничества?

Целью наспех собранного Совета Свободы было вот что: положить конец зверским экспериментам Red Sky, уничтожить эту организацию раз и навсегда, а главное — спасти детей. Рио мечтал об освобождении невинных жертв, он хотел как можно скорее покончить с несправедливостью, которая существует вот уже около десятка лет. В свою очередь, начальство Рио ожидало очень многого от малолетних «жертв», уверенное, что именно они способны предотвращать и устранять сверхъестественные угрозы.

— Проходите, сэр. — Женщина, чуть помедлив, развернулась на каблуках, и они вошли в плохо освещённый холл, где единственными признаками гостеприимства являлись кресла и кофейный автомат. Насколько Рио знал, здесь ко всем обращались «сэр» или «леди», вне зависимости от возраста и социального статуса. — Присаживайтесь.

Рио не подал виду, что ему неприятно здесь задерживаться, только поморщился. Его раздражало всё, от обшарпанности зловещего помещения до тупости этой особы, которая сообразила лишь, что нужно его впустить. Ему-то, конечно, это на руку, но не хотелось иметь дело с подобными людьми. Рио это всегда казалось унизительным.

В это время его люди нерешительно топтались на пороге. Им следовало уже приступить к работе, как можно скорее.

— Как только эта леди Дурочка приведёт ко мне главного, можете начинать, — распорядился он.

Чтобы получше ознакомиться с местностью, следовало прогуляться по району с коренным жителем мира, настроенным более-менее дружелюбно. Во всяком случае, так предписывала инструкция. Такой роскошью мужчина не располагал, да и пройтись тут можно было разве что по внутреннему двору, на который выходили окна. Вот и пришлось разглядывать другие корпуса Red Sky. Сколько же здесь было совершено зла! И сегодня он положит этому беспределу конец. Сэра Джонаса всё чаще преследовали видения, ему мерещились плачущие беспомощные дети, не знающие другой жизни.

«А ведь я даже не знаю, какая у них жизнь сейчас, — его передёрнуло: на фоне одного из окон противоположного корпуса появились люди. Двое вели под руки третьего, который слабо, но упрямо вырывался. Судя по маленькому росту и худым конечностям, это был ребёнок. — Боже».

Неожиданно пленнику удалось податься назад, как будто он сопротивлялся, не желая идти туда, куда ведут. Бежать было некуда, и он машинально бросился к окну. Пока сотрудники Red Sky заходили сзади, чтобы схватить его в охапку и тащить дальше, Рио успел перехватить взгляд ребёнка. Он смотрел через два толстых стекла и узенький двор прямо на него.

Это длилось меньше секунды, но мужчина почувствовал, как его пробила дрожь. Мало того, что на него смотрел один из заключённых, тех самых людей с поломанными судьбами, спасением которых он бредил столько лет… Это был взор не ребёнка и не человека. Не безумный и не затравленный, как он себе представлял. Во взгляде читалась непримиримость, ярость и готовность бороться до конца.

«Конечно, не человека, — уговаривал себя сэр Джонас, отвернувшись и глядя в стену. — Здесь нет людей в привычном смысле слова. Нет и быть не может. Но… Боже мой, Боже мой… не ошибаемся ли мы? Не опасны ли они в самом деле?»

Он укорил себя за эти сомнения: конечно, им удастся воспитать этих детей правильно. Так, как нужно их миру. Со стороны лестницы послышались шаги. По ступеням спускалась женщина лет пятидесяти с убранными в неаккуратный пучок волосами; вероятно, когда-то они были мягкими и золотистыми, но сейчас напоминали солому. Сэр Джонас отметил, что в этом виноват не возраст: часто на внешний вид человека влияет его характер.

Хищное лицо идеально подходило бы для злого учёного… хотя она и есть злой учёный. Облачённая в белый халат с эмблемой RS, женщина села, закинув ногу на ногу, в ближайшее кресло и закурила. Образец хамства и вредных привычек.

— Моё имя — Анна Браун, — прокаркала она, выпустив вверх струю едкого дыма. — Зачем это важным шишкам из Десятого понадобилась моя скромная персона?

Несмотря на показную развязность, она была уже на нервах: взгляд её метнулся в сторону людей сэра Джонаса, которые молча двинулись вперёд по коридорам, по лестницам, с оружием наготове. Но Анна не показала никаких признаков возмущения: затянувшись, она молча ждала ответа.

— Ваша деятельность незаконна, — начал Рио, глядя ей в лицо сквозь завесу дыма.

— У нас нет никаких законов. Были — да сплыли.

— Теперь есть. Вы подчиняетесь Десятому миру, и я, как его представитель, вынужден Вас арестовать: организация Red Sky будет закрыта, а дети — освобождены.

Выдав эту тираду, сэр Джонас ощутил долгожданный прилив гордости. Он уже чувствовал себя победителем, спасителем полусотни чистых душ. Им будет довольно начальство, его, возможно, повысят в должности… о детях позаботятся другие люди.

Так ему пообещали.

— Вот как. — Анна смотрела в потолок, глядя, как сливается дым с серой штукатуркой. — Вы считаете себя благородным человеком, сэр Рио… сэр Джонас. Вам не понять моих мотивов. — Она хрипло рассмеялась, от чего у Рио пробежали по спине мурашки.

— Прекратите, — резко сказал он, поднимаясь на ноги. — Почему Вы этим занимаетесь, решать и судить не мне. Сейчас вы должны отчитаться, всех ли детей мы освободили.

Краткая перестрелка завершилась быстро; всё-таки люди Анны — учёные, садисты, кто угодно, но не стрелки, хотя они сопротивлялись, не желая расставаться с детьми. На улицу выводили испуганных ребят — было прохладно, сердобольные люди Джонаса отдавали им свои куртки, и фирменные одежды, естественно, были им велики. Спасённых сажали в фургоны и повозки с эмблемой Совета Свободы. Осталось пересечь мост и добраться до пункта порталов, а дальше их ждал новый дом.

— Кодовое имя: Red Sky Demons, — комментировала Анна, пристально наблюдавшая за выходящими. Рио сверялся с утверждённым списком. — Семеро. Были ещё двое, но они сбежали в прошлом году.

Показалась следующая группа, и Рио невольно охнул: некоторых детишек солдаты бережно несли на руках.

— Совсем малыши!

— Red Sky Elements, — бесстрастно проговорила женщина. — Три года назад стали рождаться дети, черпающие силы от разных стихий. Но об этом известно мало: по моей догадке, это внуки и правнуки недавно вымерших и истреблённых природных магов. Пробуждается древняя кровь… Мы не успели с ними разобраться.

Рио проводил взглядом мальчика с большими зелёными глазами, который шёл сам, немного позади солдат. Он быстро посмотрел на Анну, отвернулся и ускорил шаг, вцепившись в край куртки одного из спасателей.

— Сколько их?

— Около пятнадцати.

Сэр Джонас внимательно посмотрел на неё. Его всё больше настораживало спокойствие Анны, и он не выдержал:

— Вас вовсе не беспокоит арест?

— Я знаю свою судьбу, — криво усмехнулась та, стискивая зубами сигарету. Мужчина решил, что она имела в виду: «я знала, что так будет». Не ошибался ли он в Анне?

— Ещё две группы. Где они?

— Оу… — Анна перебросила сигарету в другой уголок рта и зачем-то зажмурилась. — Код: Red Sky Holy. Они здесь старшие, и у них сейчас… забитый график.

— Это окончательная операция по спасению! — прикрикнул Рио. — Выводите всех! — Он боялся даже представить, чем именно забит их график. Эксперименты, пытки, ещё какие издевательства? — И почему вы называете их святыми?

— «Святоши…» Закрепилось прозвище. Ничего серьёзного, — пожала плечами Браун, но блеск в глазах выдал её интерес к этой теме. — Эти дети — не нечисть на сто процентов, как вы привыкли их называть… Это полукровки, дети ангелов и демонов, богов и злых духов. Им дарована способность изгонять тёмный дух из нечистых тварей, несмотря на то, что они сами несут в себе корень зла. Таким образом, они подвергаются опасности, пропуская древнее зло слишком далеко в свои сердца… но в большинстве случаев светлая кровь оказывается сильнее.

— С чего вы это решили? — нетерпеливо спросил сэр Джонас, переминаясь с ноги на ногу. Его всё меньше устраивало присутствие рядом с собой этой жестокой женщины, более того, Рио не понимал и половины. Его дело — забрать детей. Её дело — отдать детей.

Дело детей — выжить и спасти мир.

— В тренировочных боях с Red Sky Demons они проявляли эту Силу в полной мере.

Не в силах больше скрывать своего отвращения, Рио отвернулся от Анны и потёр рукой переносицу, собираясь с мыслями. Она так спокойно говорит об этом…

— Убийство невинных детей, так вы все думаете? — тихим сиплым голосом спросила Анна, не глядя на него. — А так ли они невинны? И, может, их убиваем не мы, а что-то другое — что-то внутри них? Как они будут распоряжаться дарованной им Силой, когда вырастут? Это не люди, а воины. Они могут быть опасны… для вас, чужаков.

— А могут быть полезны, — твёрдо сказал сэр Джонас.

Со стороны почти опустошённого штаба раздался надрывный крик, смешанный с плачем. Худой мальчишка в оборванной одежде отчаянно рвался назад, а девочка, хрупкая, со следами слёз на лице, пыталась его увести. Растерянные солдаты Совета Свободы шли следом, неуверенно переглядываясь.

— Пошли отсюда, пошли, пошли, — твердила девочка, как заведённая, то и дело всхлипывая. Она была чем-то потрясена, но решительно тащила друга вперёд. — Скорее, пошли…

— Они убили Алекса, чёрт возьми! — кричал мальчик, свободной рукой (за другую его держала девочка) вытирая глаза. — Ты мне не веришь? Мы же видели!..

Рио зажмурился и не открывал глаза, пока они не добрались до фургона. Он с облегчением заглянул в свой перечень:

— Red Sky Animals… Это ещё что?

— Это наши… животные, — что-то в голосе Анны заставило его усомниться в этих словах. Но как же жутко было стоять у этого серого дома… — Думаю, зверюшки уже сбежали. Нет смысла здесь задерживаться.

— Нет смысла здесь задерживаться, — повторил сэр Джонас рассеянно. Животные всегда убегают первыми. — Да, пойдёмте, в самом деле…

Здание заперли на ключ. Фургоны укатили к ближайшему порталу в Десятый мир, оставив дом чернеть на фоне алого неба. Алый — цвет крови, алый — цвет зла, крови на руках зла, крови, пока не видимой, но уже ощутимой. У Рио щипало руки, но он не думал, отчего. В таком случае, у леди Браун должно было щипать всё тело, сердце, душу…

Они уедут, и больше сэр Джонас сюда не вернётся. Единственное, чего он действительно желал бы — посмотреть, как эти дети вырастают в всесильных и благородных спасителей человечества…

Рио вывел один из фургонов на мост и выдохнул с облегчением. Небо темнело, теряя цвет, страшное здание оставалось позади, а он пытался избавиться от мысли, что того нечеловеческого ребёнка с диким взглядом в машинах не было.

***

Из окна было видно, как уехали люди из другого мира. Они забрали всех, как им, вероятно, казалось.

«Всех, кроме нас».

Ястреб оглядел комнату с подоконника, наклоняя голову к левому крылу. В одном углу лежал, свернувшись, молодой лев; в грязном бассейне нарезал круги дельфин. В коридоре слышалось унылое цоканье лошадиных копыт.

«Мы для них — просто животные… Номера были нужны, только чтобы не путать нас между собой…»

Ястреб встрепенулся, и в следующую секунду вместо него на подоконнике сидел мальчик, которому едва стукнуло семь лет. Он вышел на середину комнаты, и при слабом свете стали видны седые пряди в длинных спутанных волосах.

— Я догоню их, — решительно сказал он. Лев недовольно рыкнул, но в человека не обратился; дельфин стал маленькой девочкой с зеленоватыми волосами до плеч и большими синими глазами. Она не была одета, но вода слишком помутнела, чтобы разглядывать её тело. — Нельзя, чтобы про нас забыли.

— Не надо, — прошептала девочка из бассейна. — А если они опять тебя схватят? Нас не будет рядом.

Мальчик вздрогнул и немного сгорбился. Под выцветшей футболкой на спине алел свежий крестообразный шрам.

— Я быстро, — убедил он. — Люди вернутся за нами. Мэрэхат. — «Обещаю».

— Зачем догонять тех, кто причиняет нам боль? — так же негромко и бесцветно переспросила девочка-дельфин. — Может, без них будет лучше?

— Что будет с этим домом? — вопросом на вопрос ответил ястреб. — И с нами? Все уезжают из этого мира…

— Но мы не нужны им…

— Она права. Не лезь, — голос молодого льва был немного хриплым. — Лучше выбраться самим.

— Сами мы ничего не сможем. Этими людьми можно воспользоваться, — быстро соображал он. — Хватит спорить! Вы нужны мне, я за вас отвечаю и я вас вытащу.

Ястреб выпорхнул из раскрытого окна и помчался догонять фургоны. Никакого плана толком не было, но он созревал на лету. Догнать. Заставить вернуться. За детьми человеческими, не за зверьём: они не будут обращаться… Пересечь границу. Обмануть. Сбежать.

«Чем мы хуже остальных?!» — память отзывалась пренебрежительной лаской леди Браун. Того мальчишку, который всё время смеялся, она тоже любила… и убила…

На водительском сиденье одной из машин он заметил того рыжего, который всех спасал; человек не уделил ему особого внимания и даже надавил на газ.

«Проклятье…»

— Птичка, — пропела женщина рядом с ним. Моментально узнав её, ястреб шарахнулся в сторону, но не отстал. Сейчас… нет, не сейчас… — Сэр Джонас, сделайте одолжение… моя любимая зверушка.

Он не успел уклониться — у мужчины оказалась железная хватка. Пожалуй, даже чересчур. Дали знать о себе недавние раны от зверских экспериментов, и тело заломило от боли, а затем оно онемело.

Он вернётся… обязательно вернётся, он же обещал…

Слабо дёрнувшись, ястреб проводил взглядом последний поворот, и всё затянуло болезненной алой дымкой. Друзья остались позади.

========== Часть I. Глава I. Новичок ==========

Pars pro toto.

Часть, представляющая целое.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

Первое, что не устраивало Эйдена в капитане Сноу — это рост, а точнее, недорост. Дедулька был ему в лучшем случае по пояс. Хорошо, что они беседовали сидя в кафе — за столиком не была так заметна пугающая разница. А то так недолго и веру в человечество потерять: вдруг тут все такие маленькие…

Остальные претензии были более весомыми. Всё, что он знал о капитане Сноу — то, что его зовут капитан Сноу. И то не факт, что это его настоящее имя и уж тем более звание. А он, Эйден, вынужден был выкладывать ему всю свою биографию. Но выбора особого не было: капитан казался единственным человеком из этого мира, который хотя бы представляет себе другие измерения.

Пока единственным. И он предлагал крышу над головой в чужой стране.

— Моё имя — Эйден Картер. По вашим меркам, мне семнадцать лет… — он замолчал, глядя на расплывающуюся в улыбке физиономию почтенного старичка. — Чему вы всё время улыбаетесь? Вас что-то забавит? Не нахожу ничего весёлого в…

— Ни в коем случае не хотел тебя обидеть, — Сноу поднял руки в примирительном жесте. — Просто ты не первый человек из Девятого мира, с которым я встречаюсь. Не мог не заметить. Поначалу вы все ведёте себя одинаково, такие прямо необычные и таинственные, а потом — пошло-поехало… подростки неугомонные, что с вас взять…

Началось дружелюбное старческое ворчание. Эйден молча смотрел на энергичного бородатого деда в сером свитере, который изо всех сил внушал доверие и выглядел вполне искренним человеком. Во всяком случае, его глаза не выдавали ничего опасного, а Эйден привык доверять именно глазам.

Если верить письму, которое он недавно получил, этот человечек собирает всех выживших ребят из Red Sky под временное покровительство японского подразделения по сверхъестественным силам. Почему японского? У него, у дедушки Сноу, там друг. Чем друг там занимается? Да ничем особенным, возглавляет…

Эйден представлял себе своеобразное общежитие для братьев по оружию, для людей с общим прошлым, которым некуда деваться. Им нужно было объединиться — эту мысль он поддерживал. Как и ту, что рано или поздно Десятый мир потребует возвращения долга — это очевидно. Но их дальнейшая судьба в чужом мире зависела от этого низкорослого старичка? Да нет, не может быть.

— Ты абсолютно прав, что не доверяешь мне, — мягко сказал Сноу, прекратив гонять пустой стакан по столику. — Но что остаётся? Я, возможно, не внушаю доверия, но уж точно не буду издеваться над вами… Тебя могут убедить другие — те, кто живёт под моим седым крылышком. — Он внимательно посмотрел на слушающего парня, пригнул голову и зажмурился.

— Что вы делаете?.. — Эйден нервно поправил очки и уставился на капитана. Капитан поднял глаза и с облегчением проговорил:

— Понимаешь, когда я разговаривал с вашими на тему «не буду издеваться», «как вам было плохо» и прочее бла-бла-бла, либо меня пытались побить, либо жестоко перебивали и начинали болтать, как это бестактно с моей стороны. Привычка.

— Не волнуйтесь, я спокойно к этому отношусь. — Картер смутно помнил, что дети в RS были самые разные, поэтому поверил сразу. — Тем более, я уверен, что вы на такое не способны.

— Вот и славненько, — промурчал человек. — Да и вообще, ты ж уже пришёл, куда деваться.

Аргумент не самый железный, но всё-таки убедительный. Эйден вздохнул и закатал рукав, показав бледную татуировку от запястья до сгиба локтя. Среди тянущейся витиеватой спирали были вписаны символы: RSE-6.

— Вот вам мои доказательства. Теперь докажите вы, что не обманываете меня.

Сноу уважительно покивал, выскочил из-за стола и, не удержавшись, спросил:

— Напомни-ка, что это значит?

— Я думал, вы знаете, — заметил Эйден, тоже поднимаясь на ноги и накидывая куртку на плечи. — Мой отряд и номер.

— Просто экземпляров с такими буковками у меня не много… — признался старик, резко прыгая к выходу из кафе. — Да и путаю я вас, если честно. Цифры туды, буквы сюды… татушек детям понабили и рады… садюги!

Воспользовавшись затронутой темой, Эйден спросил:

— А нет ли у вас кого-нибудь… с первым номером?

Сноу ответил только после того, как они расплатились и вышли в широкий людный коридор торгового центра, где было полно не только японцев, но и приезжих иностранцев. Эйден задумался было о том, к какой местной расе он должен принадлежать, но вовремя вспомнил, как в колледже его усердно убеждали в том, какое у него на редкость красивое европейское лицо.

«Жители разных миров всегда отличаются… наверное, здесь мы действительно кажемся красивыми».

— Нет, — отозвался наконец дедуля. — Почему вы все спрашиваете об этом?

«Не сомневался, — усмехнулся он про себя. — Вот уж о чем стоит спрашивать в первую очередь».

— Эта нумерация стоит не просто так. Чем меньше номер — тем больше Сила, но, в то же время, тем больше возможных опасных врагов. Мы можем не общаться с нашими Первыми, но всё равно тесно с ними связаны. Первый — что-то вроде духовного лидера, не знаю, как объяснить…

— Ну, Первый — по слову понятно… Ясненько! — Сноу восторженно засиял от полученной информации и едва не споткнулся в процессе восхождения на эскалатор. Пришлось вцепиться в спутника. — Ой, извини. А Третий — это круто?

— Достаточно, — оценил Эйден и пробормотал в сторону: — Это очень странно…

Поднимались они молча: Эйден присматривался к соседям, ехавшим с ними с минус первого этажа, а старик следил за ступенями. Выход на улицу был близко. В паре магазинов от эскалатора виднелись радушно распахнутые прозрачные двери, то и дело впускающие и выпускающие людей. По случаю воскресенья, здесь скопилось достаточно много молодежи. Иностранцев было больше, чем коренных жителей, поскольку торговый центр стоял на перекрёстке различных транспортных путей.

Отвлекшись на окружающих (надо же привыкать к людям), Эйден на время упустил из вида Сноу. «Капитан он или ещё какого звания, но ростом точно не удался…» — с этой мрачной мыслью молодой человек наудачу пошёл к стоянке, слыша за спиной восторженное щебетание японочек. Заметив, что он их увидел, те тут же ретировались, обернувшись напоследок пару-тройку раз.

«Чего это они? Ах да, я же здесь красавчик…» — он опустил взгляд на зеркальце заднего вида, проходя мимо чёрного седана. На японца точно не похож — верно, значит, будут держать за европейца. Разве что волосы тёмные, отливающие местами серым, но не прямые и жёсткие, а мягкие и слегка курчавые. Нос прямой, глаза — зелёные, вокруг зрачка милые розоватые крапинки, если долго смотреть… но когда бы это девушки сумели разглядеть глаза?

— Да милаха ты, милаха, — добродушно усмехнулся Сноу, внезапно появившийся сзади. Посмотрев на него сверху вниз, Эйден решил, что дедочек никуда и не терялся — достаточно было просто идти сзади и молчать. — Чутьё у тебя, что ли? Машина-то моя. Залезай, поехали.

Всю дорогу, занявшую от силы минут двадцать, старик увлечённо болтал по телефону с разными людьми, и обрывки разговора не были шибко интересными — доставка продуктов, какие-то семейные ссоры и прочая ерунда. Но даже это показалось Эйдену интереснее, чем «пейзаж» за окном — бесконечное шоссе из движущихся гудящих машин. Он уже чувствовал себя на своём месте, с каждой секундой приближаясь к частичке родного мира. За годы среди людей он почти отвык от этого сладкого предвкушения. Самое время тряхнуть стариной. Она же детство.

Неожиданно забитая пробками дорога разделилась на четыре, и, выбрав самую пустую и заброшенную на вид тропу, одинокая чёрная машинка капитана Сноу покатила в глушь.

— В деревню, что ли, едем? — не выдержал Эйден, повернувшись на переднем сиденье к водителю. Дедуля, договорив предложение «ну так дай ему сдачи, не будь бабой», хохотнул:

— Как ты себе представляешь толпу молодых людей с ужасающими способностями, которые практикуют свои, мягко говоря, нетипичные навыки посреди доброго Токио? Нетушки, нам лучше быть подальше от города. Или хоть на окраину забиться. Не такая уж это и деревня… так, небольшая глухомань. Смотря с чем сравнивать.

На асфальтированной дороге, с обеих сторон заросшей маленьким лесом, им повстречался грузовик, видно, доставляющий продукты. Приветственные гудки обеих машин свидетельствовали о том, что у подозрительного афериста Сноу, по меньшей мере, есть связи в продовольственной сфере. Что ж, утешает.

Дорога немного попетляла по возвышениям, вдали мерцали воды залива, низкие домики напоминали европейские западные коттеджи, но в них всё-таки было достаточно восточных примет — во всяком случае, Эйден решил, что это — восточное. Предстояло ещё разобраться в чужой культуре. Но здание, у которого они остановились, стояло поодаль и выделялось среди своих соседей с первого же взгляда. Если это и было общежитием, то недостаточно вместительным, на взгляд Эйдена. Два аккуратных, недавно построенных корпуса, соединённые балконом-коридором на третьем этаже, напоминали скорее частную школу. Никаких национальных фишек… вообще никаких фишек: голый дом, не придерёшься. Широкий двор одного корпуса был занят проводящими физическую разминку азиатами, второй же пустовал.

«У нас там были азиаты?..»

— Сюда даже не смотри, — посоветовал Сноу, паркуясь у тихого дома. — Там наши соседи… Прикрытие. Понимаешь ли, мой друг из министерства поставил условие: мы будем жить туточки и нас никто не тронет, но соседями будут вот эти господа. Сектанты типа боевых монахов, которые поклоняются китайской богине Луны. — Видимо, лицо у Картера было говорящее, и капитан махнул рукой: — Да не делай ты такую физиономию, привыкнешь!.. Сам-то, можно подумать, от мира сего… Частенько этой китайской секте поручают кое-какие сверхъестественные миссии от министерства безопасности. Сам понимаешь, поручают им, а делаем мы. И вам практика — и мне соблюдение договора, — и забормотал себе под нос: — Цубаса и не подумал, что мои дети будут на досуге драться с его китайцами… что ж, это проблемы Цубасы… и китайцев.

Эйден решил промолчать. Боевые монахи из китайской секты по соседству со сверхъестественными подростками из другого мира — это сильно.

Во втором домике, бесшумном, трёхэтажном, действительно было гораздо уютнее. Первый этаж превзошёл все ожидания, какие касались вместительности: справа стену занимали вешалки (летний вариант мини-гардероба) и стенд с фотографиями (неплохая атмосфера), там же находилось несколько ванных комнат. Налево — скромная кухня, неприбранная, зато манящая вкусным запахом еды. Прямо — лестница, расходящаяся наверху; от входной двери были видны распахнутые шкафы внутри спальных комнат на втором этаже.

— Как-то так, — почему-то смущённо улыбнулся старичок, разведя руками. — На третьем этаже мы как раз тренируемся, я тебе потом покажу. — Он встал на цыпочки, вытянул шею и прищурился, глядя на настенные часы: — Опушки-воробушки, уже половина седьмого! Скоро ужин. Посиди пока на кухне, я скоро приду… — Убегая, он уже кричал кому-то на улицу: — Андре, Тая, не трогайте этот лук, он же ж проклятый!..

Эйден послушно направился на кухню, не забыв снять куртку и повесить её на свободную вешалку. Не прошло и пяти минут, а он уже абсолютно убедился, что ему это место нравится. За стенкой он заметил вторую кухню, больше напоминавшую столовую, и остановился на первом варианте: квадратный столик на четверых стоял посреди комнаты, обставленной милыми скособоченными шкафчиками и комодами. На плите на малом огне грелось какое-то блюдо, у раковины красовались вымытые чашки. Все разные: какая керамическая, какая под стекло, какая с рисунком, какая однотонная.

Задумчиво уставившись на полочку с печеньем, Эйден размышлял о своём положении. Он понимал, что его жизнь теперь изменится, но не настолько, чтобы исчезли какие-то обыденные вещи. Например, образование: неделю назад его с мясом вырвали из медицинского колледжа в Париже и приволокли сюда, в Японию. Можно сказать, на край света. Бросать ни медицину, ни учёбу вообще он не собирался, а значит, надо было куда-то поступать.

Он автоматически потёр руку с татуировкой. Red Sky Elements, к которым он принадлежал, было больше всего. Всех ли успели собрать капитан Сноу и младшая богиня этого мира? Всё-таки их неслабо разбросало по разным странам, и нужно было приложить немало усилий, чтобы кого-то найти.

«А если я и встречу кого-то из своих, то… — мысль оборвалась на середине. Стоило подумать о «своих», как Эйден почувствовал то же ощущение, как в машине, но в три раза сильнее. Нахлынули невнятные воспоминания о родном мире, несуществующие звуки и запахи, и всё это слилось в одного человека, в чью-то приближающуюся Силу. — Что ж, кто бы это ни был, я ему уже рад…»

С лестницы донёсся непонятный трёп на, видимо, японском языке. Судя по интонации, кто-то переругивался со своей пассией. На кухне появился невысокий тощий парень в рубашке навыпуск с яркой эмблемой старшего учебного заведения. Плечом он прижимал к уху телефон, с которого свисал брелок с игрушечной катаной, а в руках тащил охапку бумаг, явно тяжелее него самого, и грохнул её прямо на столик. Чёрные, как уголь, волосы были убраны сзади в маленький конский хвост, что не мешало им спадать спереди и сбоку и всячески загораживать обзор.

Он продолжал трепаться, насколько мог судить Эйден — довольно бегло, но иногда запинаясь. Кажется, на том конце провода возникла проблема. Незнакомый пока что парень посмотрел на Эйдена, будто на спасательный круг, прикрыл трубку ладонью и что-то сказал. Протянул телефон; Эйден повторил, и собеседница явно успокоилась. Увлекательная беседа подошла к концу.

— Спасибо, братан, — наконец-то он перешёл на международный английский. — Это, короче, моя девушка, только уже бывшая. Думает, что я сбежал к Широ-чан, а я думаю, что я всё ещё в школе… А ты подтвердил, что я в школе, вот. — Притянув к себе листы из стопки, он просмотрел верхний и уставился на гостя. — Дейзи Рун или Эйден Картер? На Дейзи не похож. Очень приятно.

Вместо рукопожатия он закатал рукав, явив на свет татуировку RSE-5, и представился:

— Шон Ламберт.

— Взаимно. — Эйден невольно улыбнулся, увидев символы, и предъявил свои. Шон присвистнул и посмотрел на него, как на спасителя. Уже во второй раз за сегодня.

— Да ладно! Хоть кто-то поближе. У меня вообще последние три года такое ощущение, что с первого номера по восьмой, исключая меня, все вымерли. От стихийных почти никого не осталось. Я ж говорю, братан…

— А кто ещё здесь есть? — поинтересовался Эйден.

— Ну демоны эти… ведьмаки… — Шон перечислял неизвестные ему группы, а новичок, прикрывшись ликом внимательного слушателя, его разглядывал. Ничего примечательного, кроме потасканных часов на левой руке и — глаз, да, он снова уставился на чужие глаза. Отливающие на заходящем солнце тёмным густым янтарём, они действительно были очень необычны. Похоже, первое, чем они отличаются от людей — это яркость и цвет радужки. И слишком уж бледный цвет кожи у этого парня… генетика или какая-то болезнь? — И, конечно, святоши, чёрт бы их побрал.

Говоря о последних, он скривился так, будто съел лимон, и тут же объяснил:

— Я про Red Sky Holy говорю. Если они старше и их больше, это не значит, что им можно вести себя, как…

— Как кто? — с вызовом спросили с порога. — Договаривай, мелкий.

Капитан Сноу быстренько протиснулся мимо и подошёл к плите, проверить ужин. На пороге, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы, стоял представитель «святош», хотя это было определением, которое Эйден дал бы ему в последнюю очередь. По сравнению с его дырявыми выцветшими джинсами, цепью на ремне и футболке с окровавленным зомби, который, видимо, доедал другого зомби, Шон был одет очень даже прилично. На шее незнакомца болтались огромные чёрные наушники известной фирмы, из которых что-то гремело и ревело (вероятно, музыка), там же была подвеска в виде простого треугольника.

Дальше — хуже, отметил про себя Эйден, поднимая глаза. Чудо в наушниках обладало густыми тёмными волосами, неряшливо сброшенными на лицо, причём некоторые пряди (предположительно чёлка) были выкрашены в лиловый цвет. Зачесав пятернёй мешающую шевелюру, он размашистым шагом вошёл в кухню.

— Как ты, блин! — парировал Шон, раздражаясь ещё больше. — Вот скажи, зачем ты вчера спёр мой колчан из зала? И что ты с ним потом сделал?

— А нехрен на полу оставлять, — ответил парень и опустился на стул с такой же силой, как и Шон. — Сам виноват, придурок. На кой-тебе стрелять-то, маленький ещё… Сколько там тебе, пятнадцать?

— Шестнадцать, — процедил сквозь зубы незадавшийся лучник.

— Тем более. Всё, захлопни варежку и не бурчи про мой отряд, зануда недорощенная. — Он уткнулся в телефон, повернувшись боком к столу и закинув ногу на ногу, и замолчал.

Эйден открыл глаза и выдохнул.

Сноу кашлянул пару раз, отвлекшись от шипящей сковородки, постучал костяшками пальцев по столу, призывно и с намёком помычал, виновато посмотрел на Эйдена и настойчиво позвал:

— Кайл!

— Чё? — Кайл поднял глаза, покосился на новичка, пробубнил «очприятно» и вернулся к переписке.

— Ну хоть что-то, — улыбнулся старик, шустро раскидывая тарелки по столу и накладывая слегка подгоревшее мясо. — Что тут нового, Шон?

Махнув рукой в сторону бумаг, парень меланхолично доложил:

— Я задолбался.

— Тебя спросили, что нового, — встрял Кайл, но Шон его слова гордо проигнорировал:

— Мы больше никого не найдём. Либо они погибли, либо утратили Силу — такое возможно, если долго не практиковаться. Ребята из RSD наверняка перестали бороться со своей человеческой половиной и давно спустились в Ад. Пора нам завязывать с этим, капитан: отправляя наших искать остальных, мы рискуем всё больше и больше. Последние, кто откликнулся на ваши письма — Тая и Эйден, думаю, ждать уже некого.

— Понял, — склонил голову Сноу. — Согласен. Но всё-таки не будем ставить на них крест.

— И ещё, срочное, — продолжал Шон, — с чем не справились наши… кхм… китайские соседи. Им заказали одно убийство, но тварь оказалась, мягко говоря, не от мира сего. На выходных надо будет разобраться, если не успеем на неделе. Вроде оно не кусается, если не трогать.

— Посмотрим завтра, — решил капитан, принимаясь за мясо.

Во время ужина никто не разговаривал, но вызвано это было скорее голодом, чем неловкостью. Тихо шуршал закипающий чайник, из-за стены слышались голоса. Шон клевал носом над пустой чашкой, Кайл выдернул из сумки тетрадь и погрузился в какие-то числа.

— Мелкий, передай мне печеньку, — скомандовал Кайл, не отрываясь от решения. Ответа не последовало, как, впрочем, и печеньки. — Завис, что ли? Печеньку гони, а то карандаш затолкаю в…

— Во-первых, у меня есть имя, — моментально проснулся Шон. — На крайний случай, фамилия. Во-вторых, ты не сказал «пожалуйста». И вообще, возьми сам!

— Ты маленькая вредная зануда, — в сердцах заявил Кайл, утаскивая печенье у Эйдена. — Вот, спасибо, добрый человек. Так сложно было поделиться?

— Хватит, ребята, — миролюбиво предложил Сноу. — Взрослые парни, а грызётесь из-за печеньки… Шон, налей чаю, пожалуйста. Кайл, расскажи что-нибудь про свой университет, а то из тебя клещами вытягивать приходится — не дождёшься…

— Да что про него рассказывать, — пробормотал Кайл, переворачивая страницу. — Ничего необычного. Спросите лучше мелкого, у него поинтереснее будет — каждый день новая девушка…

— Да об этом-то весь пригород знает, — отмахнулся старичок, не обращая внимания на возмущённое восклицание Шона. — А ты в Токио учишься. Как группа?

— Нормальная группа, — начал злиться Кайл. — На кой она вам сдалась-то?..

Эйден решил поэкспериментировать (читай: рискнуть жизнью) и вклинился в разговор:

— Сложно было поступать?

К его облегчению, его никуда не послали: Кайл вполне адекватно описал процесс поступления, с горем пополам даже вспомнив, как решается проблема с гражданством. После ужина дедуля Сноу сослался на дела и велел Шону проводить новичка в свободную комнату. По пути, на лестнице, эти двое снова начали цапаться на пустом месте, но Кайлу позвонили; он тут же посерьезнел и отошёл в сторону:

— Чего случилось?..

Зевая и потягиваясь, Шон привёл Эйдена к нужной комнате. Оказалось очень даже уютно, хотя ничего другого он уже и не ожидал: маленькое окошко, кровать с пологом — старомодно, зато уютно, тумбочка с выдвижными ящиками, шкаф для одежды (уже с необходимыми вещами) и письменный стол с коричневым креслом на колёсиках. Вид из окна открывался на темнеющий лесок, за которым, вдали, виднелись высокие городские дома.

— Не обращай внимания, если Кайл будет хамить, — посоветовал Шон, пока Эйден разбирал сумку. — У него это привычное состояние.

— Уверен? — усомнился Эйден, вешая сумку на ручку кресла. Оно тихонько скрипнуло.

— Ага. Я знаю, — покачнувшись на мысках, парень пояснил: — Я здесь четвёртый год, он — второй. Так было с самого начала. Раздражает безумно…

— Может, случилось что-нибудь?

— Да как пить дать, — Шон неожиданно посерьезнел, это у них общее? — Я спрашивал поначалу, потом перестал — всё равно ничего не расскажет. Ладно, фиг с ним, не парься… Кстати, у меня полога нет, буду теперь завидовать тебе всю ночь. Здорово, наверное… — он пожал плечами, пожелал приятных снов и вывалился в коридор, засыпая на ходу. Эйден выключил свет, предоставив освещение слабой луне, и с наслаждением растянулся на кровати.

Что ж, весёлое начало… осталось ко всему привыкнуть.

========== Часть I. Глава II. Проклятая душа ==========

Vita somnium breve est.

Жизнь — это краткий сон.

Десятый мир,

Япония, Токио, Токийский технологический институт

2020 год

— Ты занят? — требовательно спросил Сноу.

Кайлу показалось, что голос старикана из телефонных динамиков прогремел на всю аудиторию, но никто из его соседей не среагировал.

— Я посреди лекции в крутом японском вузе, куда поступал с потом и кровью, вечером меня ждет красивая девушка и куча неотложных планов. Нет, конечно, я свободен.

— Прекрати язвить, — перебил его капитан. — Мы не справляемся. Я выдернул Шона из школы, он уже едет сюда, но многие из нас ранены и обездвижены. Новенький, Эйден, неплохо отвлекает эту тварь, но надолго этого не хватит. Если ты не поможешь, сожрут невинную семью, в чьем доме эта штука завелась.

Кайл прикрыл рот ладонью, делая вид, что зевает. Лектору, который внимательно проследил за этим жестом, сие не понравилось, но он отвернулся и продолжил рассказывать.

— Я не могу свалить прямо сейчас, — произнес он тихо, опустив голову. — Дождитесь мелкого, я буду примерно через час.

Не слушая возражения Сноу, он отключился и пихнул телефон в карман брюк. Лектор демонстративно прошёл мимо него пару раз, заодно встревожив всю парту, но ни к чему не придрался — Кайл сделал вид, что вчитывается в написанное… в написанное… чёрт, это же пустая тетрадь.

Нужно было срочно стырить чьи-то записи. Справа восседал капитан бейсбольной команды Ясухиро, с которым они вчера дрались, а слева — его друг Хоук, с которым они дрались… не вчера. И даже не позавчера.

— Что, по работе? — насмешливо спросил сосед слева, толкая к нему тетрадку. Почти пустую, но Кайл нашёл что-то более-менее ценное на полях, кроме нарисованных цветочков.

— Угу.

— Никогда бы не подумал, что у сотрудников Макдональдса такие сложности…

Кайлу очень хотелось кого-нибудь прибить, но разве что себя, потому что врать про Мак было его собственной идеей. Он постоянно куда-то пропадал, то с лекций, то со студенческих попоек, то с экскурсий, то с экзаменов… Пришлось объяснить это работой.

Когда Фабиан в первый раз говорил про Мак, он шутил. Во второй раз оказалось, что шутку все восприняли всерьёз, и ему оставалось только подыгрывать.

Когда об этом узнали свои, дольше всех ржал, естественно, мелкий.

— Говорил же сто раз, такое бывает, — ворчал Кайл, переписывая какую-то неведомую ерунду, даже не вчитываясь. — У кого-то тут склероз…

— Твоё чувство юмора, — отозвался Хоук, — просто отвратительно.

— Я учился у лучших.

— Господа, — обратился к ним по-японски лектор. — Почему бы вам не говорить потише… или за дверью…

Вот она, японская вежливость. Потише или за дверью. У ректора. Первый и последний раз. Кайл в очередной раз проклялсвою идиотскую шутку про Макдональдс, но обратного пути не было. Во-первых, никто не поверит, что он не котлеты жарит, а вонючих демонов. Во-вторых, нельзя втягивать в это дело никого из людей, даже Хоука.

Особенно — Хоука.

***

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Синагава

2020 год

Частный дом богатой семьи Куросава был охвачен неприятным серым дымом. Члены семейства, прижимая к груди ценные вещи и домашних питомцев, испуганно перешептывались. Рядом с ними стояли хмурые китайские сектанты, со значками в виде луны на груди. Чуть поодаль капитан Сноу держал переносную рацию и руководил операцией по изгнанию демона.

Ну, как сказать — руководил…

— Мочи его! — орал Сноу, прижимая к губам шероховатую поверхность черной коробочки. — Сзади, Шон!

— А то я без вас не вижу! — кричал в ответ Шон, который в это время вертелся волчком посреди внутреннего двора, уставленного роскошными вазами (увы, уже практически полностью разбитыми), вытянув перед собой меч. Воспользовавшись тем, что они в Японии, он еще два года назад выпросил себе катану и выучился более или менее сносно с ней обращаться, хотя, конечно, до профессионала ему было далековато.

Демон оказался на редкость противным, пусть и принадлежал к одному из слабейших семейств и даже не был подобен человеку или животному. Размером он был с неплохой холодильник. Как и все его сородичи, волосатое и клыкастое существо источало едкий дым, шипело и плевалось ядом. Подойти к нему ближе, чем на два метра, представлялось нереальной задачей.

И ведь оно могло бы мирно сидеть под землей, если бы младшей наследнице семьи не пришло в голову поиграть в крота. В итоге, девчонка отделалась царапиной на носу и оплеухой от отца, другие члены семьи — легким испугом… А неопытные ребята с еще не оформившейся Силой, которые полезли в драку наобум, теперь скрипели зубами и терли кожу в тех местах, куда попал яд.

«Все большие проблемы начинаются с какой-нибудь маленькой дуры», — подумал Шон, перепрыгивая через статую садового гнома, который через долю секунды после его прыжка затрещал и лопнул — яд оказался быстродействующий, да и демон успел разозлиться, бегая на коротких лапках за шустрым мальчишкой, который благоразумно сохранял дистанцию.

Краем глаза он видел, как Эйден помогает раненым. Новый братан не соврал: даже если он не доучился, хотя бы разбирался в оказании первой помощи и не пугался при виде крови и ожогов. Услышав над собой недружелюбный скрежет, Шон инстинктивно пригнулся; демон забрался на бортик фонтана, рассчитывая сделать высоту своим преимуществом.

«Вот тут ты прогадала, котлета волосатая. Рассчитывать — дело мое».

Фонтанчик располагался на каменной ножке величиной примерно в метр. Демон некоторое время потратил на то, чтобы зафиксироваться: теперь когти врезались в рассыпающийся бортик. Раз это далось ему с трудом, значит, разворачиваться он будет еще дольше. Огибая фонтан по немалой дуге, Шон на ходу провел ладонью левой руки по лезвию обнаженного меча. Кровь сверкнула на металле, а секундой позже впиталась в оружие, превращая его из обычного в… необычное. Сила наша — в крови, кровь наша — стихия… и твоя стихия — ветер.

В тот момент, когда Шон рассек мечом воздух, направляя удар на хрупкую ножку фонтанчика, за лезвием протянулась полоса зеленовато-бирюзового цвета. Какого чёрта оно светилось, Шон никогда не знал, но ему этот эффект нравился. Со скоростью ветра и силой настоящего урагана лезвие, подкрепленное мощной Силовой полосой, разнесло фонтан и сшибло монстра; он ударился о землю и недовольно зарычал, беспомощно болтая лапками перед собой. Демон попробовал выплюнуть яд, но капли шипящей жидкости подлетели на два метра вверх и шлепнулись ему же на шкуру, вызвав еще большее раздражение.

— Ты все рассчитал, — заметил Эйден, приближаясь со стороны калитки. — Здорово.

— Так и живем, — пробормотал Шон, убирая меч в ножны. После использования Силы у него немного кружилась голова, но он чувствовал, что дело не только в этом.

«Не может быть, чтобы это было из-за Силы. Таких, как мы, она только подбадривает, жизненную энергию дает… Дело во мне…» — уже не в первый раз Шон прогнал эту мысль. Врожденное упорство и наивность помогали не думать об этом, но, как начинающий стратег, он уже привыкал просчитывать все происходящее на несколько шагов вперед. И здравый смысл подсказывал, что следует подумать о своем самочувствии сейчас.

«Ладно, Эйдена спрошу как-нибудь, раз он шарит».

— Молодец! — раздалось из рации довольное замечание Сноу. — Еще чуть-чуть, и можно будет не дергать Кайла по всяким пустякам. Но я его уже вызвал, так что забудь, что я это сказал… иначе он меня сожрёт…

— Угу. Что там хозяева дома? — спросил Шон, обходя урчащего демона.

— Э-э… Иди-ка сам с ними поболтай, — бодро выкрутился старик.

— Я присмотрю за ним. — Эйден опустился на корточки перед монстром и стал пристально его разглядывать. — Нет какой-нибудь ёмкости?

Шон замер на грунтовой дорожке и недоверчиво хмыкнул:

— Хочешь у него анализы взять? Ну-ну.

— Шутишь? — теперь пришла очередь Эйдена смотреть на него, как на сумасшедшего. — Нужен образец яда, чтобы сделать вакцину для раненых. Только не говори мне, что не знаешь, что это такое.

— Знаю, но… Ладно, тебе лучше знать. Бутылка из-под газировки подойдет?

Разобравшись с емкостью для яда, Шон направился к заказчикам. Семья в ужасе таращилась на полуразрушенный сад.

— Что вы сделали с нашими садовыми гномами? — в бессильном отчаянии вопрошал глава семьи. Эх, престиж — гномы-то какие-то американские… ну ладно, мажоры так и тащат оттуда всякую дорогую ерунду.

Шон провел в Японии около четырех лет и вообще собирался учить языки, так что с удовольствием, почти без запинок, ответил ему:

— Скоро ваш дом будет избавлен от нечистой силы. Гно…

— Гномы стоили… — мужчина назвал какую-то запредельную сумму, и его жена — опять же, не японская, как и гномы — истерически разрыдалась, отвернувшись от уничтоженных гномов.

Некоторое время Шон молча смотрел на них, сжимая и разжимая кулаки. В нём медленно поднималась ярость. Эти люди не видят ничего, кроме денег; как им объяснить, сколько стоит жизнь?

— Представьте… — тихо заговорил он. — Представьте, как вы утром выходите в свой сад. Всё чисто и убрано, растут цветы, вокруг дорожки стоят ваши гномы. — Хозяева дома заулыбались: это их непонимание еще больше разозлило Шона, и он заговорил громче, быстрее: — А на дорожке, вашей любимой грунтовой дорожке, лежит ваша дочь — эта милая шестилетняя девочка… Она мертва. Отравлена ядом. Она не двигается, больше никогда не будет играть в саду. — Женщину затрясло то ли от возмущения, то ли от страха. Муж ее оторопел и побледнел. — Вы видите изуродованный труп вашей младшей дочери, следы яда, где-то по дому гуляет смертоносный демон… Но это всё не беда! Ваши садовые гномы целы, их никто не повредил! Подумайте, насколько для вас важны деньги и роскошь, и, возможно, вы поймёте, что дороже всего человеческая жизнь!

Последние слова он буквально выкрикнул, перекрывая дрожащим голосом плач маленькой девочки и аханье служанок. Семья медленно опустила головы и отошла в сторонку. Тяжело дыша, Шон глядел им вслед и заметил, что невысокая девушка (в целом европейской внешности, только немного раскосые глаза), вероятно, секретарша, долго и внимательно смотрит на него через поблескивающие стёкла очков. Такой же взгляд достался кому-то из ребят за его спиной; когда она обнаружила капитана Сноу, то на лице её отразилось какое-то приятное, почти что удовлетворённое удивление. Затем её позвали, пришлось идти; но странный взгляд Шону запомнился.

— Ну что, не загнулись тут без меня? — Кайл, небыстрым шагом направлявшийся к усадьбе от ближайшей автобусной остановки, приветственно махнул рукой. Не очень-то он и спешил, судя по всему. — Отлично. Мелкий, ну ты как баба, честное слово — на всю округу истерику закатил…

Шон едва удержался от того, чтобы ему врезать, но он уже привык к этому ощущению. Тем более, Кайлу от этого ничего не будет, разве что синяк, и то если удастся застать его врасплох.

Вчетвером, вместе с любопытным капитаном Сноу, они стояли над барахтающимся демоном. Посмотрев на бутылку в руках Эйдена, Кайл присвистнул:

— Вау, неужели у нас завёлся человек, разбирающийся в ядах? Я, кстати, когда-то увлекался этими вакцинами, могу помочь…

— Вот почему ты ко мне не можешь нормально относиться? — заворчал Шон.

— Я нормально к тебе отношусь, просто ты меня бесишь, — заявил Кайл. — Разойдитесь, а? Это вам не музейный экспонат, он шевелится ещё… Смотреть не на что.

Смотреть как раз было на что, поэтому они отошли недалеко. Демон притих, когда Кайл оказался совсем близко; на автомате он вцепился в подвеску-треугольник, висящую на шее — Шон ни разу не удосужился спросить, что это за мистическая фигня, но сейчас явно было не время. Фабиан закрыл глаза и начал немного нараспев произносить какие-то слова на полузабытом асском языке. Шон однажды выпросил перевод у Полины, симпатичной девушки из отряда RSH, поэтому понимал, что он говорит на самом деле. Речь шла о спасении проклятой души.

От треугольника начал исходить мягкий серебристый свет, который каждые две секунды становился резкой вспышкой. Наверное, всё-таки проводник… если Кайл пользуется им так же, как Шон — катаной.

Демон завизжал, его подбросило на пару метров вверх; тушка тоже была окутана сиянием.

Шкура монстра загорелась, и он издал резкий пронзительный визг. В следующую секунду о землю стукнулось тело девочки-подростка, испещрённое свежими ранами от собственного яда. Её зелёные глаза были распахнуты и смотрели строго вверх.

Еле слышный щёлк. Девочка вздохнула и закрыла глаза. Её тело расслабилось, голова бессильно запрокинулась набок — она была мертва.

Сноу выждал минуту, потом подошёл поближе и сочувствующе произнёс:

— Охохо, бедняжка… А ведь она из ваших. Red Sky Demons, если я не ошибаюсь.

— Дейзи Рун, наверное. — Кайл опустился на одно колено, предварительно убрав треугольник в карман, и потянул рукав девушки наверх. Как и ожидалось, от запястья до сгиба локтя была выбита татуировка с номером. — Почему она стала такой?

— Некоторые из вас… — начал Сноу, тщательно подбирая слова. — Не приживаются в этом мире. Вот одна из причин, по которой вас так мало. Видимо, эта девочка таким образом среагировала на окружающую среду Десятого мира. Или же она боролась против своей тёмной половины и в итоге проиграла самой себе. И такое могло быть…

Шон прикусил губу, глядя на неподвижную девочку. Вот что с ней стало из-за смены мира. Может, с ним происходит что-то подобное? Надо ли предупредить Сноу и остальных?

«Нет. Не стоит. Я только напрасно потревожу их…»

— Всё, домой? — поинтересовался Кайл, поднимаясь на ноги и зачёсывая назад выделяющуюся лиловую чёлку. — Вы тут всех угробили?

— Больше никого и не было. Можем выдвигаться, надо только извиниться перед господами Куросава за причинённый ущерб… — Сноу виновато рассмеялся. — Не смотри на меня так, Шон! Ни слова о гномах!

— Не слушай их, ты прав, — терпеливо заметил Эйден, когда они с закипающим от злости Шоном садились на заднее сиденье рабочей машины Сноу. — Может, и до смертных дойдёт когда-нибудь…

Они добирались домой весь оставшийся день: на дорогах ближе к центру Токио возникли пробки. Вопреки обещанию Кайла помочь с ядом и вакциной, он по возвращении тут же укатил к какой-то девушке, и раненые поползли к Эйдену, умоляя его сделать хоть что-нибудь.

========== Часть I. Глава III. Второй дом ==========

Morsque minus poenae quam mora mortis habet.

Смерть менее мучительна, чем её ожидание.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

Сидя на кухне, Эйден листал блокнот капитана Сноу, не совсем понимая, зачем ему поручили просматривать эти бумажки. Собственно, после разборок с ядом демона, помощи многочисленным раненым и сломавшейся плиты (следовательно, нормального ужина не было и не будет) ему было фиолетово. Блокнот так блокнот. И в этих бумажках нашлось кое-что интересное.

У Сноу были записаны все отряды Red Sky, имена, типы Силы и даты рождения. На полях красовались бисерные примечания некоего Р. Джонса. Наткнувшись на список RS Elements, он невольно зацепился взглядом за свои личные данные. Его имя окружали малознакомые люди, не всех из которых Эйден чётко помнил. Чьи-то имена были действительно знакомы, а кого-то из своих собратьев он запомнил исключительно благодаря необычной внешности. Пятый — Шон, Шестой — он сам… Знакомым было имя Четвёртого: с Марком они виделись пару раз после закрытия RS. И, конечно, Первый — Даниэль.

— Узнаёшь кого? — дружелюбно спросил Сноу, садясь за стол с чашкой горячего чая.

— Да не особо. Не беру в пример Первого и Третьего, их все знают.

— Почему?

В очередной раз поразившись неосведомлённости старика, Эйден принялся объяснять:

— Я же вам говорил, что мы все тесно связаны с первым номером. Он обычно обладает самой большой Силой. Но Первый может оказаться почти бессилен без поддержки Третьего: между ними устанавливаются самые близкие отношения. Так было во всех отрядах. Наш Первый, Даниэль, был убит, а Третий после его смерти застрелился. Было ощутимо и довольно неприятно… Как будто землю из-под ног выдернули. Это было уже году в 2017-м, мне Марк рассказывал.

— А с ним что случилось? — участливо поинтересовался капитан, потягивая чай и болтая ногами на стуле, благо рост позволял ему это делать.

— Несчастный случай. — Эйден не присутствовал при смерти Марка и не мог сказать, насколько правдива эта версия. — Вы говорили, что среди нас есть Третий… К какому виду Силы он принадлежит?

Его этот вопрос привлекал с самых разных сторон. От чистого любопытства до осознания того факта, что Третий, вопреки всем правилам их номеров, был жив без своего Первого.

Вместо ответа Сноу просто открыл блокнот на нужной странице.

— Я тебе больше скажу, у нас и Вторая есть, — добавил он. — Только что-то с её Силой нечисто. Так что в этой компании самый сильный Кайл.

«Кайл?!» — Эйден уставился на страничку, посвящённую Red Sky Holy. Самые старшие, самые известные, самые крутые. Этот отряд всегда ставили в пример… В ряд выстроились имена, а напротив — номера:

Алекс Морган — I

Полина Тома — II

Кайл Фабиан — III

Кендалл Лайт — IV

…

— Первая троица прямо сейчас тусит за стенкой, — сообщил старик, махнув рукой перед собой. — Только вот… Кроме Алекса. Полина рассказывала мне, что его убили, едва ему стукнуло семь лет. Прямо в день Освобождения.

«Значит, Первый Кайла убит… Ужасно». — Эйден не раз слышал о таком, но не мог представить, что при этом чувствует выживший. Говорили, что потерять Первого (или Первому — потерять Третьего) — это равносильно потере самого себя, мало кто вообще дотягивал хоть еще год, оставаясь живым, но никто не пребывал в здравом уме.

— Марк рассказывал… — убедившись, что его слушают, Эйден продолжил вспоминать: — Что ему говорил наш Третий. О смерти Даниэля известно очень мало, мы с Марком сошлись на том, что он ввязался во что-то… человеческое, ну или его подставили. Третий же стоял на своём — думал, его убили монстры…

— Извини, почему ты избегаешь его имени? — Сноу пролистал блокнот и хохотнул: — А, понятно… Эйден и Эйден? Ну-ну…

— Пишется по-разному, но нас всё время путали. Пришлось пользоваться цифрами. Так вот, если верить этому испорченному телефону, мой тёзка после гибели Даниэля чувствовал что-то, что он назвал ожиданием смерти. Объяснить, естественно, не смог, но это словосочетание я запомнил.

— А потом он, значит, покончил с собой.

— Да.

Картер устало потянулся и только потом подумал, что сказал. В каком-то смысле он только что подписал Кайлу смертный приговор. С той лишь разницей, что Кайл прожил уже столько, что говорить об этом глупо.

Кажется, Сноу тоже не особо впечатлился. Знает что-то ещё или просто не переживает?

В это время на кухню ворвалась шумная компания из-за стенки, как раз из вышеупомянутых представителей RSH. Стоило лишь вспомнить… Кайл, всё ещё одетый в форму своего вуза, спорил о чём-то с симпатичной хрупкой девушкой в коротком платье. Собственно, внешность всех троих вполне соответствовала бы японцам-косплеерам, если бы не европейские лица: лиловая чёлка Кайла, кукольное платье миловидной девушки и разрисованное а-ля маска лицо высокого парня (судя по неестественной яркости волос, тоже крашеного: корни совершенно явно были каштановыми).

— Опять вы туда… — Сноу не договорил и обречённо махнул рукой. — И снова на ночь глядя.

— Не переживайте, капитан, японцы — клёвые ребята, — возразил крашеный. Эйден не успел заметить, как он оказался напротив с протянутой для рукопожатия ладонью: — Очень приятно, Кендалл, пошли с нами!

— Спасибо, я откажусь… — Эйден с сомнением покосился на девушку, самозабвенно красящую Кайла. Половина маски уже была готова.

— Кенди, дай воды, — попросила она, виновато помахивая кисточкой. Кайл раздражённо зашипел и потянулся за зеркалом, но тут же получил по рукам. — Не смотри! Я всё исправлю…

— Donburi-buri-buri donbura kokko~, — пропел Кендалл, передавая ей стакан. — Чтоб мне провалиться, Кайли! На тебя и так смотреть страшно, а теперь и вовсе ослепнуть можно…

— Помолчи, страхолюдина, — любезно отозвался Кайл. — Полина, если ты сейчас же это не смоешь…

— Зачем смывать? Я вторым слоем положу, — не смутилась Полина, безжалостно продолжая раскрашивать его лицо. — Ты думаешь, там все такие профи будут? Это простой любительский фест…

Сама Полина над собой издеваться не стала: она ограничилась лёгким макияжем для сходства с каким-то персонажем, остальное дополняло фирменное платье. Короткие волосы цвета воронова крыла были убраны назад ободком, открывая широкий гладкий лоб. Придраться было не к чему, да и зачем? Сразу видно, кто здесь дольше живёт: старшие уже давно впитали культуру страны и мира, Эйден всё ещё старательно избегал самых пёстрых токийских районов.

— Утром чтоб здесь были, — погрозил пальцем Сноу.

— Куда ж мы от вас денемся, кэп, — весело ответил Кендалл. — Лина-чи, крась быстрее… Кайли, ты ещё не переоделся…

Только через десять минут они вывалились из пространства кухни и помчались на улицу, то и дело покрикивая друг на друга.

— Они нормально доедут? — усомнился Эйден, слыша скрип колёс с улицы и чьё-то возмущённое гудение. — И, к слову, на чём… ваша машина…

— Машина есть, прав нет. Ещё чего… пусть такси вызывают… — дождавшись тишины, старик вздохнул и откинулся на спинку стула. — Как-то мы засиделись. Ты Шона не видел?

Эйден молча мотнул головой. Промелькнула сонная мысль, что Шон хотел что-то у него спросить, а потом они оба забыли.

— Значит, он нас обхитрил, — усмехнулся Сноу. — Пошли-ка тоже спать, что ли. После разговоров о смерти — самое то…

***

Во сне он опять догонял и не мог догнать. Как всегда, преследовалась тень, с годами она удлинялась и меняла форму, словно бы росла вместе с ним. Угол, угол, поворот… засыпает толстый кот, умолкает хоровод, ты лежи — и сон придёт, сон придёт… и всё уснёт… Детская колыбельная навязла в зубах не хуже попсовой песни с какого-нибудь радио, но это был сон, во сне не сделаешь звук потише, во сне вообще ничего не сделаешь — разве что ущипнёшь себя, да и то без толку.

Умолкает хоровод… сон придёт, и всё уснёт…

Если только не умрёт, не умрёт…

— Где вы были? — весело спрашивает маленькая тень.

— На фестивале. Там… надо переодеваться в других людей, и…

— Тебе понравилось?

— Да, — такое ощущение, что он говорит с пустотой. Угол, угол, поворот…

— Я рад! Вы втроём… — что-то вмешивается в сновидение, и окончания не слышно. — Треугольник-три-угла, это ты, а в центре — я…

Вибрирующий телефон сошёл с ума и, падая с полки, шлёпнулся Кайлу на лицо. Более эффективного пробуждения он ещё не придумал, так что иногда, когда надо было рано встать, клал мобильник на эту треклятую полку над кроватью. Правда, теперь на лбу будет синяк… ну ладно…

Пытаясь избавиться от бредовых считалочек, Фабиан перевернулся на другой бок. Телефон куда-то тоже повернулся, в одеяле, что ли, запутался… ну и хрен с ним… треугольник-три-угла…

— Умолкни, тварь, — буркнул он, не разлепляя глаз и тыкая пальцем в экран. — Игнорирую…

Тень наконец-то пропала из сознания. Пришлось перевернуться снова: подвеска больно впивалась в грудь.

— А не пошёл бы ты на …

Кайл вытаращил глаза. Так это не будильник был?!

— …и оттуда уже можешь не возвращаться, — закончил Хоук. В его исполнении даже самое грязное ругательство звучало как пожелание приятного аппетита, но зато эффект неожиданности. — И вообще можешь никуда не ходить, ты проспал.

— Что я проспал?

— Пересдачу теории вероятностей. Вторую. Тебе хана, — ласково оповестил друг.

Теперь понятно. Будильник — дело безнадёжное, поэтому накануне, припоминал Фабиан, он попросил Хоука позвонить пораньше и выдрать его из кровати. Не то чтобы Кайл как-то готовился к какой-то там пересдаче, но… впрочем, уже похрен.

— И сколько раз ты звонил? — хрипло уточнил он, садясь в постели и озлобленно дёргая треугольник. Эта идиотская подвеска когда-нибудь убьёт его во сне, но не выбросишь же.

— Четыре. Один раз — при профессоре, он решил, что я прикрываю твою задницу.

— А ты прикрываешь?

— Ещё чего!

— Спасибо…

— Обращайся.

Вот и объясняйся с обычными людьми. Ни Хоук, ни профессор, ни — не дай бог — ректор не поверят, что он, иностранный студент Фабиан, ехал с фестиваля косплея поздним вечером и буквально втемяшился в демона, выходя из метро. И уж тем более все они повертят пальцем у виска, если он, иностранный студент Фабиан, скажет, что этого демона они с товарищами по фестивалю ранили в два из трёх холодных сердец и сбросили в Токийский залив.

Без двадцати час… дня. Мило.

— Ну так что? Неожиданная ночная смена в Маке или что-нибудь новое придумаешь?

— Именно так, — буркнул Кайл, не вдаваясь в подробности. — Ночная смена. И с утра… санитарная инспекция.

Бесконечное враньё раздражало всех, но не врать он уже не мог. Слишком опасная правда.

— Научись врать поинтереснее, — посоветовал Хоук и отключился.

— Хрена с два… — Кайл зевнул и хлопнулся обратно на подушки. Поинтереснее… разрисованные лица, воздушные змеи, шарики и огоньки, холодное метро, запах смерти и подземелья, воздух на улице, подпорченный серой, кривые клыки размером с его голову… и сон дурацкий. Как минимум не соскучишься. Хотя Фабиан был уверен, что на фоне остальной его биографии эта ночка — капля в море.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2010-11 год

Детей из Red Sky разобрали разные страны: впереди был долгий путь. Адаптация. Привыкание к миру. Естественный отбор. Некоторые начали умирать ещё по дороге, другим становилось нехорошо по прибытии в новый мир, но большинство всё-таки держалось. Маленьких иномирских жителей с неразвитыми пугающими способностями могли принять не многие. Покровители сверхъестественного нашлись в Евросоюзе, США, России, Китае и Японии, между ними и распределяли детей — по каким критериям, никто не понял, во всяком случае, им этого не говорили. Большинство отправили по странам Европы: Полину удочерила французская семья, Кендалла прибило к берегам Англии. Родителей в этом мире не было ни у кого, но у RSH их не было вовсе, так что каждый проходил через детский дом или приют, вёл себя хорошо и получал крышу над головой, из которой потом благополучно улетал учиться и познавать мир, чтобы в итоге оказаться под крылышком капитана Сноу.

Загвоздка крылась в том, чтобы хорошо себя вести. Кайл ненавидел интернат по типу закрытой школы в Бронксе, как и любую другую школу и любой другой район, но прикидываться пай-ребёнком, чтобы оттуда выбраться, он хотел ещё меньше. Ещё в восемь-девять лет, отойдя от первичного шока и более-менее привыкнув к миру, Фабиан понял, что не видать ему нормального житья.

Интернат сильно смахивал на Red Sky. Улыбаешься и моешь руки перед едой — умничка, ходишь с мрачным лицом и бьёшь со злости окна — наказан. Наказан, наказан, наказан, и так ещё много-много раз. Кайла то утешало, то раздражало, что он был такой не один. Только вот все эти дети — брошенные, осиротевшие, просто отбросы общества, от которых отказалась семья — были местные. Они родились в Десятом мире, в нём же проживут свою жалкую жизнь и умрут, а он уже умер, в Девятом, в тот день и час, когда убили Алекса. Умер — просто зачем-то растёт и существует дальше…

Учился он из рук вон плохо, пока мистер Грант, учитель математики, не предупредил Фабиана, к чему это может привести. А конкретно — к тому, что его выставят на улицу без права возвращения, и делай что хочешь. Кайл бы с удовольствием пошёл, но снаружи были демоны — он был в этом уверен, потому что так научили в Red Sky… Драться с ними, ещё и на чужой территории, Кайлу не очень хотелось. Что в десять лет, что в пятнадцать. Поэтому он остался и из принципа решил учиться хорошо, чем шокировал преподавательский состав и многих одноклассников.

Это не мешало быстро закурить, научиться угонять чужой транспорт во время редких вылазок на Манхэттен и бегать от полиции. Хулиганить в одиночку было скучно, но Кайла бесили все, что в своём классе, что в других, старших-младших-параллельных-исправительных. Правда, однажды в столовой он наткнулся на удивительное зрелище, в центре которого находились ныне здравствующий Хоук Лаватейн и неизвестно где находящийся мистер Грант.

— Ваша доброта и щедрость безграничны, учитель Грант, — распинался тогда ещё не знакомый старшеклассник. Лет ему было двенадцать, гонору — на шестнадцать, и Кайлу очень захотелось пойти мимо и дальше, но он был вынужден стоять в очереди и слушать, как очередной придурок расстилается перед тупым учителем. — Я всё никак не мог найти время, чтобы сказать спасибо…

— Ну что вы, мистер Лаватейн, — в своей скучной и какой-то застарелой манере обращаться уважительно даже к мелкоте отозвался Грант. — Я всего лишь поспособствовал тому, чтобы вас приняли, и…

— Если бы не вы, я бы жил на улице…

Нет, он дальше не пойдёт. Он останется и набьёт ему физиономию, здесь и сейчас. Фабиана ни разу не касалось, кто и где мог бы остаться жить, если бы не восхитительный тюремного вида интернат, но это лизоблюдство решительно бесило. Они же почти ровесники! Неужели он настолько идиот?! Хотя не похоже, начитался умных книжек и говорит умные слова…

Не выдержав, Кайл резко развернулся в очереди, чтобы на них посмотреть. Во-первых, Лаватейн был на треть седой и одного с ним роста, во-вторых, он стоял прямо перед столом учителя, в-третьих, он незаметно сыпал какой-то порошок в учительский суп.

— Моему отцу всё равно, — заговаривал зубы Хоук, глядя в глаза распустившему слюни учителю.

— Здесь ваш второй дом, — окончательно растаял мистер Грант. — Что я могу для вас сделать?

— Вы уже сделали больше, чем вся моя семья… за эту жизнь… — небольшая пауза на то, чтобы убрать пакетик в карман и вытереть руки. Вот засранец, восхитился Фабиан.

— Но всё-таки!

— Пожалуй, — протянул засранец, якобы придумывая на ходу, — пожалуй, если вы всё-таки поговорите с директором об отдельной комнате… вы же видите, мистер Грант, я не такой, как все, они меня обижают…

Дальше понеслась какая-то чепуха про то, как умницу-отличника колотят по углам. Кайл рассмотрел его весьма придирчиво и не заметил ни одной царапинки. Да и поколотишь такого! Что он ещё носит в карманах?! Лаватейн продолжал нести пургу, мистер Грант верил ему всё больше, очередь двигалась, и тут Кайл услышал фразу, которую воспринял совершенно по-своему:

— Всё равно мне не прижиться в их мире, господин учитель…

***

Когда мистер Грант пришёл в себя, смог сидеть, ходить и кушать не только кашу на молоке, их вызвали обоих. Директор и какая-то комиссия не могли определить, кто виноват, виновник сдаваться не спешил, а Кайлу было просто любопытно, выбил ли он себе отдельную комнату. Как оказалось, нет.

— Ты! — директор ткнул пальцем в Фабиана. — Стоял рядом и смотрел.

— Стоял, — буркнул Кайл. — И смотрел.

— А ты — врал, — обернулся директор к Хоуку. — Вы в сговоре?

— Я его вообще не знаю, — хором ответили они и возмутились этому обстоятельству.

— Нельзя, — начала вещать пожилая миссис Стэнли, — нельзя так баловаться, мальчики мои!.. Не знаю, кто, возможно, вы в сговоре… Но человеческое здоровье необходимо защищать, а не шутить над ним. В наше время жить так опасно… Вы — подрастающее поколение, и только вы можете спасти наш мир, всё в ваших руках…

«Бредятина, достойная Анны Браун, — невольно подумал Кайл, ковыряя носком край ковра и мечтая отсюда свалить. — Эта бабуля хоть понимает, что сказала?.. Видимо, нет…»

Судя по выражению лица Лаватейна, он тоже думал, что со спасением мира миссис Стэнли перегнула палку. Правда, откуда ему знать, что это фраза с двойным дном?! Пялясь краем глаза на старшеклассника, Кайл заметил, что он медленно загибает пальцы за спиной. Сигнал к действию? Кому? Ему?! А что надо делать?

Впрочем, выяснить уже нельзя, так что Кайл просто скажет, что собирался. Три, два, один…

— Что вы можете сказать в своё оправдание, мальчики мои?

Мальчики в последний раз переглянулись и произнесли в унисон:

— Идите вы на …

Больше их по отдельности никто не видел.

========== Часть I. Глава IV. И всё началось сначала ==========

Rerum novum ordo nascitur.

Рождается новый порядок вещей.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2016 год

С годами мир не становился лучше, но Кайл неожиданно для самого себя передумал умирать. Раньше на уме было только одно — однажды он угонит мотоцикл, не справится с управлением и сверзится с моста, и тогда всё будет очень хорошо. Например, ему больше не придётся торчать в дурацком интернате и ждать неведомых демонов, которые никогда не придут, а ещё он увидит Алекса, потому что Алекс ждёт, он всегда будет ждать…

Но спустя какое-то время Фабиан подумал, что, в общем-то, жить бывает неплохо. То есть, всё оставалось отвратительно в целом, но не в частности. Чем не весело бродить по лезвию ножа, в любой момент мочь вылететь на улицу — и не вылетать на неё? Чем не весело учиться курить вместо географии и разбирать на свалке старые машины вместо истории? Зачем машины, Кайл не знал, но ему понравилось, а из одного колеса можно изобрести кучу всего интересного. Более того, теперь он мог тягаться с каким-нибудь крутым автомехаником.

А ещё был Хоук, который помогал ему прогуливать и прогуливал сам. Кайл даже не надеялся, что встретит в этом мире — в Десятом мире — местного человека, который будет так же сильно всё это ненавидеть.

О причинах своей ненависти они, не сговариваясь, не упоминали — Кайл сначала хотел рассказать душераздирающую историю о нечисти и прочем, а потом передумал — ага, конечно, единственный человек, с которым мне тут весело, повертит пальцем у виска и всё-таки вылетит на улицу. И не с кем будет курить на заднем дворе… Хоук тоже не особо распространялся о том, почему его сюда запихнули и почему не забирают, хотя пару раз получал какие-то письма от отца. Из этих писем они делали костёр всё на том же многострадальном заднем дворе.

— Ещё пару лет — и всё, — протянул Кайл, поворачивая жарящиеся на костре маршмеллоу. Зефирки они стащили в столовой, огонь развели с помощью вышеупомянутых писем, и теперь костровый дым смешивался с сигаретным, сплетаясь в ночном небе.

Хоук не ответил, он вообще не любил разговаривать, судя по всему — только глаза прикрыл и курит себе дальше, поглядывая на огонь. Тогда Фабиан не задумывался, почему он такой и каким мог бы быть, просто прицепился и не мог отстать, наверное, потому что Хоуку продавали сигареты… Но надо было признать, что с этой аурой таинственности и без того крутой старшеклассник выглядел ещё круче. Не говоря уж о седых прядях на затылке.

— Куда пойдёшь? — спросил Лаватейн.

— Куда-нибудь… — Раньше он бы сказал «сигану с моста и умру красиво», но перспектива красиво умереть и воссоединиться со своим Первым уже не радовала. В конце концов, Алексу не понравится, что он теперь курит.

— Я думал, ты знаешь.

— Откуда? — И, не дождавшись: — А сам-то?

— Сигану с моста и умру красиво, — решительно ответил Хоук. — Что смешного?

— Уже ничего, — перестать ржать было трудно, но он как-то справился. — Я тоже так думал, просто надоело.

— Обычно надоедает жить, а не умирать…

— Ну, мы ещё толком не пожили. Согласись, откуда бы ты ни свалился, травить преподов и сбегать с уроков — это ещё не конец.

— Надо же, умная мысль, — насмешливо протянул Лаватейн и уклонился от летящей в него куртки. — Что, жарко стало?

— Есть такое, — Кайл потянулся и хлопнулся на сырую траву, оставшись в одной футболке. Татуировка не имела никакого значения, Хоук всё равно не поймёт ни букв, ни цифр — да он и не спрашивал никогда, только каждый раз смотрел, долго и задумчиво. И не спрашивал.

В этот раз передумал:

— Ты что, сидел?

— Ага, в тюрьме для малолетних, — хмыкнул Фабиан.

— Не припомню здесь таких тюрем…

— Здесь — это где?

Ответа не было, но ясно, что в Америке. Никаких тебе миров и никакой тебе нечисти. Иногда Кайл ему завидовал — то есть, понятно, что Хоук издевается над учителями и выкуривает больше мистера Раймона в сутки не от хорошей жизни, но он-то уж точно не знал никаких ужасов Red Sky, не прятался от Анны Браун, не боялся, что она сделает ему больно или кого-нибудь отберёт, раз и навсегда. Как представитель старшего отряда RSH, Фабиан помнил всех своих и даже некоторых чужих, и ни одного из них до сих пор не повстречал… Что ж, однажды они увидятся. А ведь раньше он даже представить такого не мог, ведь со смертью Первого обрывается и жизнь Третьего.

Кто-то ошибся. То ли Анна Браун, то ли Кайл.

— Завтра к Джексону друзья приезжают, — зевнул Фабиан. Лежать на траве у костра и засыпать… сколько всего потерял Алекс… — Привезут чего-нибудь вкусного, можно отобрать.

— Тебе бы только отобрать.

— Я учился у лучших.

— Что ж, если друзья — это источник вкусного и запретного, тогда они не так плохи, — сказал Хоук.

— Ну, не всегда, — Кайла потянуло вспоминать детство, только главное — не проболтаться. — С друзьями можно в прятки играть. Да и не только в прятки, во что угодно. Чем больше — тем веселее, и воспитатели… а, ну, там, где я рос, были воспитатели… Вроде сволочи, а к детям относятся нормально. Придумывали всякие игры для мелкоты… А ещё потом по ним сильно скучаешь. По друзьям, в смысле.

Лаватейн долго ничего не говорил, потом обронил только:

— Везёт…

И они молчали, пока не погас огонь.

***

Демоны-поджигатели — одни из первых, кто отправился атаковать наш мир, считая его лёгкой добычей. Уровень силы у них средний: особо сильного вреда при столкновении лицом к лицу причинить не могут, но и недооценивать их не следует — они не умны, но хитры, и используют окружающие предметы, обстановку для того, чтобы сделать свою атаку максимально неожиданной и внезапной. Поначалу, осваиваясь, они поджигали пустые здания: была целая волна таких пожаров на севере США, когда сгорали заброшенные магазины и нежилые, но ещё не снесённые дома.

Первую свою цель они почуяли в Бронксе.

В тот день Кайл и Хоук задержались в спортзале, увлекшись спором на баскетбольную тему. Равномерный стук мяча об пол, рыжая вспышка, летящая в кольцо; удар о красный квадрат и шуршание скользкой сетки; довольный или недовольный возглас, возобновление спора, смех… подсчёт баллов. Их никто не прогонял, хотя закат уже окрасил стены интерната в оранжевые тона, так почему бы и не доиграть ещё пару партий? В это же время нежно-оранжевый с розоватыми проблесками затмился густым багровым, всё вокруг погрузилось в тягучий кровавый цвет. Это был первый признак приближения демонов.

Второй признак — исчезли все звуки. Их окружала даже не тишина: длился какой-то тонкий, едва уловимый, близкий к ультразвуку писк. Когда разбилось стекло широкого окна во всю стену, какие были в спортзале, — только тогда послышался звон, неестественно громкий после долгого затишья. И демоны чёрной тучей ворвались в зал.

Это были не беженцы из Red Sky, обезумевшие от условий другого мира: даже в той нечисти, что воспитывалась там, сохранялось что-то человеческое. Они же были теми, ради кого сильные всея Земли были вынуждены прибегнуть к помощи Девятого. Кайл помнил, что когда они тряслись в грузовике по дороге к порталу — самое яркое из воспоминаний после смерти Алекса, — один из людей того рыжего мужчины, спасшего их, рассказывал, что к чему и зачем они вообще туда направляются, на неведомую чужую землю. Речь шла о помощи, защите, взаимовыручке… взрослые вещи, в которых они не имели права голоса. Но вот одно он запомнил точно: Дьявол. Что-то не так с Дьяволом. И поэтому его приспешники безжалостно атакуют Землю…

Не было никаких сомнений, что они почуяли его Силу и пришли сюда за ним. Кайла на долю секунды захлестнул радостный энтузиазм — вот оно, пришло время научиться драться с этими тварями! Ведь если не сейчас, то когда? И пусть он тут погибнет…

Он собрался ринуться вперёд, но колени предательски дрогнули, а ноги словно приросли к земле. И пусть… и пусть… чёрт возьми, а ведь он здесь не один.

«Хоук».

— Ты прекрасно смотришься на фоне разбитого окна, но, по-моему, пора валить, — заметил Хоук, нервно поглядывая на потолок, где скребла когтями чёрная шипящая масса слившихся воедино пятерых демонов.

— Бежим, философ, — буркнул Кайл, хватая его за руку и быстро перебираясь к выходу. Всполошившись, поджигатель, торчавший наверху, издал короткий сигнальный рёв, и на миг всё замерло. Стихло. Исчезло… мир будто бы моргнул, пытаясь справиться с попавшим в него инородным телом. В эту секунду Кайл успел подумать, что им повезло, но тут в спортзале что-то заскрипело и упало; послышался глухой взрыв. Вспышка огня взвилась к потолку вместе с пляшущей в ней нечистью, пронзительно заверещала сигнализация, а парней вышибло из здания мощной ударной волной.

«Вот тебе и первая битва, — отрешённо думал Кайл, лёжа на животе возле горящего корпуса, лицом в покрытой остывающим пеплом траве. На заднем плане слышались панические вопли учителей и других ребят, шуршали чёрными крыльями довольные поджигатели. Откуда-то сбоку прикатился почерневший от копоти и слегка дымящийся баскетбольный мяч и уткнулся ему в ногу. — Взяли и вышвырнули… больно, блин. И ведь по одиночке ничего не могут, а стаей… как люди… где Хоук?»

С трудом приподняв голову и борясь с дурнотой, он скосил глаза, отчего всё вокруг почернело и подёрнулось дымкой на пару секунд. Их разделяло около метра: Хоук лежал на спине и не шевелился. Не шутил, не издевался, ничего не спрашивал, просто был там без сознания. Не в силах не то что двигаться, но и соображать, Кайл уставился на его смуглую руку, покрытую царапинами и ссадинами от падения. В голове тупо крутились обрывки мыслей, которые с трудом логично связывались.

«Его-то за что? За то, что рядом был… и ведь они за мной приходили… что теперь будет? Не надо было… я виноват. Чёрт, почему ты не двигаешься? Очнись…»

— Пожалуйста… — сорвался с его губ хриплый шёпот. Одно короткое слово отняло остаток сил, и Кайл потерял сознание, несмотря на карканье кружащих над ними поджигателей и топот спешащих на помощь людей.

***

Несколько дней спустя он пришёл в себя в больничной палате медицинского корпуса. У изголовья сидел учитель Грант, тот самый, ответственный за их разгильдяйский класс. Вид у него был жалкий, и Кайл не выдержал:

— Не обижайтесь, в этот раз было не специально…

Он не отдавал отчёт словам, вообще не соображая, что говорит и где находится. Потом пошевелился, поморщился от боли и привычным движением провёл ладонью по голове, зачёсывая волосы назад. Отросли, как за месяц, но не месяц же он тут провёл… Грант на его реплику не улыбнулся, но и не отчитал. Переведя тусклый взгляд со стены на Кайла, учитель пристально на него посмотрел, как будто решая, что делать дальше.

— Чего? — парень медленно сел в кровати, на миг зажмурившись, когда пришлось опереться на левую руку. Кажется, она больше пострадала при падении. — Я ничего неподжигал. Хоук тоже. Оно само… взорвалось.

— Я знаю, — странно поведя плечами, отозвался учитель. Всё так же внимательно рассматривая Кайла, он начал говорить: — Мистер Фабиан, вероятно, в этом замешана нечисть. Я не верил в это до тех пор, пока не пришло письмо из суда… Суда по сверхъестественным делам, я имею в виду.

Кайл с недоумением вскинул брови. Этот Суд работает в Свободной Америке около десяти лет, и именно он отвечает за всё сверхъестественное: не за борьбу, а за решения, связанные с нечистью и паранормальными явлениями. Как-то раз они арестовали мужчину, который заведовал складом продуктов: в его скромном сарае завелось какое-то иноземное существо, и за это человек был арестован. Это смутная неприятная репутация была официальным прикрытием с участием Совета Свободы и прочей иномирской ерунды, никто не знал, чем на самом деле заняты эти люди.

— Что они хотят?

— Им нужен виновный человек, — пробормотал Грант, отводя взгляд. — Я не понимаю, как несовершеннолетний студент мог призвать нечистую силу. Похоже, у них свои соображения.

— Такое бывает, я слышал, — быстро начал врать Кайл, не желая рисковать и спрашивать, знает ли учитель о Red Sky. Скорее всего, нет — откуда? — Ну, может, я где-то в городе этой хреновине на лапу наступил, а она друзей привела… А вдруг ошибка? Вы видели, как всё загорелось? Они, наверное, просто мимо пролетали…

— Мистер Фабиан, — перебил его Грант, сцепив пальцы в замок (аж костяшки побелели). — Не надо оправдываться. Я не могу изменить решение Суда, хотя и считаю его несправедливым — в любом варианте. Они… они признали виновным мистера Лаватейна.

Кайл замер, затаив дыхание. Слова учителя гулким эхом отдавались в голове, сталкиваясь с его собственными мыслями.

«Это невозможно! Почему Хоук? Он человек, он не мог ничего сделать… Если кто-то действительно виноват, то это могу быть только я. Неужели эти судьи не могут вычислить, что я из Девятого?!»

— Вам просто так хочется, — услышал свой голос Кайл. — Да, он та ещё заноза в заднице, и это он подсыпал вам хрень в суп пять лет назад, но… Но не до… — Как бы так сказать, чтобы не выдать себя и Red Sky в придачу?! — Просто поверьте, что это должен быть я!

— Мне жаль, — неловко произнёс мужчина, похлопав его по плечу. — Ничего не поделаешь. Мне позвонил Верховный Судья… — при этом его голос дрогнул: воспоминание явно не из приятных. — Он сказал, что вы оба можете быть определены виновными. Но выбор пал на мистера Лаватейна.

«Выбор, чёрт возьми, как будто наугад кинули кости… так-то они распоряжаются человеческими судьбами?» — в нём с новой силой поднялась ненависть к людям, которые абсолютно не умеют обращаться со своими жизнями. Их-то в Девятом как-то приучили ценить своё существование… иначе быстро попадёшь в камеру для экспериментов. Но тут всё иначе.

— И какое будет наказание? — автоматически спросил парень, откидываясь на подушки. Теперь боль была не только физической. Несправедливое решение совместно с чувством вины съедали его изнутри.

— Насильственное лишение памяти. Типа амнезии, только…

Грант еле успел перехватить его: Кайл сорвался с места и явно собрался куда-то бежать, не завязав и шнурки на кроссовках. Неизвестно, удалось бы его остановить, не закружись у Кайла голова.

— Сядьте, — учитель крепко держал его за плечи. — Мистер Фабиан…

— К… когда суд? — хриплым от сбившегося дыхания голосом спросил Кайл, вцепившись в край одеяла, как будто это могло помочь сохранить равновесие.

— Мистер Фабиан… — зачем-то повторил Грант и назвал время. — Сегодня в 19:00.

На настенных часах красноречиво щёлкнула стрелка. Они показывали 19:31.

«Вот и всё…»

***

Десятый мир,

Япония, Токио, Токийский технологический институт

2018 год

Во сне маленькая тень подросла, потому что Кайл тоже вырос. В этот раз ему было нечего сказать, абсолютно нечего.

— Друзей терять грустно, — сказала тень, задорно смеясь. — Я знаю, потому что я вас всех потерял, а вы — только меня одного.

— Не было у меня никаких друзей, кроме вас, — заворчал Фабиан. — Не было и не будет. Просто…

— Просто ты привязался! — радостно воскликнула тень. Мёртвая тень… — Я не обижаюсь, Кайл. Всё равно ты — мой… — Что-то треугольное кольнуло его руку во сне. — Навсегда… И от этого не избавиться…

— Надо было умирать вслед за тобой, — пробормотал он. — И прыгать с моста… мы должны были защищать людей, но из-за меня он пострадал…

Тень не ответила, смеясь. Всё время смеётся, просто бесит… Бесил бы, если бы дожил…

Больше они не разговаривали, во всяком случае, в эту ночь. И в следующие несколько ночей, которые он провёл в Японии, присматриваясь к собранному с миру по нитке отряду капитана Сноу. Свои нашлись, и Кайл был рад всех видеть, только что-то было не так, а что — он не мог объяснить даже себе.

Может, дело в том, что все эти ребята — родные Кен с Полиной, Тая, Андре, Джеймс, остальные — они ещё никого не потеряли? Не убили? Не поставили под удар? А он — уже?

Или в том, что все здесь свято верили, что призваны спасать мир. Во всяком случае, мелкий Ламберт. Впрочем, свои тоже… Кайл вместе со всеми вспоминал родной мир и даже Алекса, хотя это причиняло боль, но Первого все любили, значит — надо кивать и улыбаться, криво, как умеешь. Вспоминал и слушал, но не очень верил. Демоны просто приходят и берут, что им нужно, в тот раз никого не взяли, а исход один — Хоука больше нет, нет так же, как Алекса, потому что нет памяти — нет человека, и им не суждено увидеться снова. Ни сигареты пострелять, ни пожечь костры, ни поиздеваться над кем-нибудь, злобно или беззлобно. Что такого было в их отношениях, которые тень Алекса почему-то называла дружбой, Кайл не понял, понял только одно — в том, что ничего больше нет, виноват он и только он.

По ошибке Суда и из-за собственного бессилия. Ну что ему стоило хоть как-то отбиться от этих поджигателей?! Ведь их же учили… или нет?..

Он бродил по коридорам института в поисках куратора иностранных студентов и думал, зачем всё это надо, когда буквально врезался в Хоука у окна. Фабиан только сбавил шаг, не останавливаясь, и пытался понять, что будет, если он подойдёт.

А ведь думал — не узнает… нет, Лаватейн не узнал, он бы не мог… Но это точно он — светло-русые волосы с рыжиной, на треть седые, где вы ещё такого найдёте?! В светлой рубашке и с книгой в руках, нет, не курит и не смеётся, просто читает, просто стоит у окна, обычный студент, ты его не знаешь, ты не должен его знать…

Кайл прошёл мимо и ступил на лестницу.

Очень хотелось всё вернуть, но как раньше уже не будет. Ещё раз подвергать невинного человека опасности нельзя.

«Но остаться виноватым и ничего для него не сделать…»

Кайл остановился и посмотрел через плечо; ничего не изменилось, Хоук читал у окна, люди ходили туда-сюда, какой-то парень, тоже иностранец, медленно двинулся навстречу Хоуку; сейчас отвлечёт поисками куратора, им же всем, не японцам, его искать, и пиши пропало… Оттолкнув кого-то со ступенек, Фабиан вернулся и подошёл, и так всё началось сначала.

***

Единственный способ хоть как-то загладить свою вину Кайл видел в защите, но не ждать же, пока на голову свалится демон. Тем более, проблем хватало и без них — Кайл догадывался, что легко и просто не будет, но одно дело — догадываться, а совсем другое — понять на собственной шкуре. Когда он всё-таки отвлекался от идеи защиты и от бесцельного ожидания, когда же нападут, на плечи со всей силой валилось осознание — того Хоука больше нет, этот Хоук — другой человек. Нет, Лаватейн ему поверил, причём довольно быстро: у Кайла были доказательства ещё со школы, что они знакомы, да и он говорил правду и это наверняка отражалось на лице. Единственное, о чём он умолчал, это демоны и собственная вина… потому что, если это объяснить, он просто приманит опасность к Хоуку своими же руками.

Впрочем, без разницы, в тот раз я сделал то же самое, криво усмехался Кайл и продолжал врать. В интернате он тоже врал, то есть, не говорил, но тогда он не умел ничего, а сейчас он учится обращаться с оружием и изгонять зло из нечистых тварей. Больше он не ошибётся…

Но всё-таки несоответствие между тем, что было, и тем, что стало, пугало и даже отталкивало его; Кайл по несколько раз на день вынужден был объяснять себе, что не надо ничего ждать, и всё-таки ждал. Ждал, а Хоук не курил, не предлагал никаких безумных идей — по большей части, он вообще ничего не предлагал, не был похож на самого себя, и это оказалось намного тяжелее, чем отрабатывать удары в спортзале или прыгать по крышам за какой-нибудь летучей дрянью из Ада. Иногда он просто зависал, глядя куда-то сквозь реальность, иногда спрашивал что-нибудь про интернат, но совсем неохотно.

— Почему бы не сходить в кино на этой неделе? — скорее по привычке, чем в надежде, предложил Кайл, развалившись за партой в ожидании препода. Их не слушали, в группе для иностранцев каждый трепался на своём языке.

— Может, хватит? — неожиданно спросил Хоук. Он сидел, как обычно, слева и что-то читал, но на этот раз даже обернулся. — Я имею в виду, что это была плохая идея.

— Что именно?

— Я, — видя его недоумевающее лицо, Лаватейн объяснил: — Ты хочешь чего-то конкретного, ждёшь, что я буду как-то себя вести… Но я не буду.

Надо было быстро его переубедить, но Кайл не мог раскрыть рта — правда же. Не самая приятная и немного болезненная правда, потому что он действительно ждал, ждал и не дожидался.

— А если я скажу, что… эм… — как бы так не проболтаться? — Я немного виноват перед тобой, и хотел бы…

— Да не в этом дело, Кайл… Хоти дальше, только не надо представлять на моём месте другого человека, — улыбнулся Хоук. — Я понимаю, это проблема, батюшке тоже очень сложно со мной разговаривать. Но вы не учитываете, что мне тоже как бы невесело…

— Извини, — пробормотал он, выпрямляясь. — Я правда не хотел, но как можно заставить себя передумать?!

— А ты представь, что тебя нет. — Одновременно с этой фразой Хоук захлопнул книгу, и получилось очень эффектно, пожалуй, даже слишком. — Представь, что ты — чистый лист, и что напишешь — то и останется. Начинать сначала это и значит… Вы с отцом — единственные люди, которые меня знают, и вы оба, пусть и незнакомы, разводите драму. Либо позвольте мне делать то, чего я хочу, либо оставьте меня в покое.

Кайл не знал, легко ему было это говорить или нет — теперь даже не мог предположить. Но он мог позволить себе что угодно, но не оставить в покое своего лучшего друга.

«Когда это я стал так его называть? — он механически потеребил подвеску и бросил. — Впрочем, неважно…»

— Только на одном условии, — потребовал Кайл. Хоук обернулся. — Не шути свои дурацкие шутки.

— Шутки, говоришь… — Теперь эта улыбка была похожа на настоящую. — Вызов принят.

========== Часть I. Глава V. Богиня ==========

Formosa facies muta commendacia.

Красивая внешность — немая рекомендация.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

В тихое мирное воскресенье Шона разбудил топот ног, грохот чего-то по лестнице и непрерывная ругань. Судя по голосам и воплям, не содержащим брань, Кайл, Кендалл и Полина опаздывали на миссию. Решившись посмотреть на этот дурдом, Шон поднялся и, лениво потягиваясь, вышел в коридор в шортах и майке.

С верхней ступени лестницы, где он уютно пристроился, прислонившись к перилам, было отлично видно, что происходит внизу. Кайл меланхолично записывал адрес на руке под диктовку взъерошенного капитана Сноу, который сам был ещё в халате, но уже злой. Чуть поодаль Кендалл, к тому моменту уже смывший недолговечную краску и сияющий своей русой шевелюрой, мягко уговаривал Полину остаться.

— Вы без меня не справитесь, — уверяла она, шмыгая носом. — Ребят, вы одни туда не поедете… а вдруг их много будет? А вдруг нам понадобится моя Сила? — она демонстративно закатала рукав куртки, показывая вьющуюся татуировку RSH-2.

— После использования Силы ты всегда сама не своя, — перебил её Кендалл. — Полина, тебе лучше не ходить.

— Зачем я вообще тогда нужна? — воскликнула девушка, чуть не плача. — Мы все находимся в этом мире с одной целью — уничтожать зло… а если я его не уничтожаю, то зачем я существую?

Парень растерянно замолчал, не решаясь, что ответить. Сноу специально не вмешивался, делая вид, что занят телефонным разговором. За них ответил Кайл:

— Поехали все вместе. Кен, не заставляй её чувствовать себя бесполезной.

Полина радостно взвизгнула и бросилась ему на шею; во избежание поучительных лекций Кендалл молча вышел, направляясь к машине.

— Быстрей, потом наобнимаетесь, — раздражённо поторопил их старик. — За руль не пускаю, вас подбросит Чен…

Когда холл опустел, капитан поднялся на второй этаж, едва не наступив на Шона. Посмотрев на парня сверху вниз, он сочувственно спросил:

— Что, разбудили мы тебя?

— Не то слово. Теперь весь день буду ходить как зомби.

— Да ты и так зомби, — усмехнулся Сноу, но его взгляд остался серьёзным. — Правда, в последнее время какой-то бледный. Ничего не случилось?

— Всё нормально, — не моргнув глазом, соврал Шон. Сноу сделал вид, что поверил, и, вздохнув, удалился в свою комнату на другом конце коридора. Даже не сказал толком, что случилось и где горит…

«Нормально» — обманчивое слово, но зато очень удобное. Сказал — и от тебя отстали. А вот надо ли, чтобы оставили в покое? И кто может дать ответ на этот вопрос? Шон не был ни в чём уверен. Он почти забыл о своём странном состоянии после использования Силы, но подслушанный разговор с Полиной заставил его забеспокоиться.

«Вот я скажу… они будут волноваться почём зря, и я постепенно стану бесполезен. Отстранят от миссий, запретят что-нибудь. А если промолчу… вдруг мне станет фигово посреди какого-нибудь важного боя, и всё к чёрту…»

Но оставался маленький шанс, что он ошибается и к Силе это отношения не имеет. Значит, нужно было обратиться за помощью к врачу.

«А кто у нас врач?»

Через минуту Шон уже стучал в дверь комнаты Эйдена, не переодевшийся, зато причёсанный. На стук никто не среагировал.

— Я вхожу! — крикнул он, открывая дверь. Пусто там не было: Эйден сидел за письменным столом, уронив голову на руки, и, похоже, крепко спал. Шон подошёл поближе, выключил всю ночь трещавшую настольную лампу и уставился на разбросанные по поверхности стола книги, тетради и учебники. Все они так или иначе относились к медицине. Насколько Ламберт понимал медицину.

«Ого, он и правда поступать собрался».

— Мм… Эйден? — Шон ткнул его в плечо, на что парень только пошевелился и повернул голову влево. — Ладно, спи…

В ожидании его пробуждения Шон взял со стола первый попавшийся учебник и плюхнулся на кровать. Прежде чем Эйден проснулся, он успел прочитать примерно треть, лёжа на животе и болтая в воздухе ногами.

— Анатомия увлекательнее любой фантастики, — заявил Шон. — Я узнал о себе много нового.

— Поздравляю… — зевнул Эйден и, протерев глаза, посмотрел на часы. — Давно ты тут? Мог бы разбудить.

— Ну так я пытался, — хмыкнул Шон, захлопывая страшную книгу и возвращая её хозяину. — На. Неслабо ты спишь, если честно. Хорошо, что во сне не разговариваешь.

— Действительно. Ты по делу или как?

Шон догадался, что выражение лица выдаёт его с головой, и без обиняков выложил всё как есть, включая историю Полины из RSH и собственные подозрения.

— Вот, — выдохнул он, закончив. — Ну и сколько мне осталось?

— Я тебе что, врач? — поинтересовался Эйден, переодевая футболку. — Не советовал бы обращаться по таким вопросам к студенту-недоучке. Если дело в Силе и её реакции на этот мир, это тем более не ко мне. Но что-то мне подсказывает, что и у капитана нет ничего эффективнее пластыря.

— Ты прав, — Шон вспомнил один-единственный белый чемоданчик с медикаментами, который валялся в шкафу между грудой сковородок и припрятанным печеньем Кайла. — Может, в поликлинику смотаться?.. Ну, типа… обследование. Человеческое.

— Можно, — пожал плечами Эйден, с видимым облегчением убирая учебники на полку. — Я с тобой съезжу, только, пожалуйста, после завтрака.

На кухне они застали Сору и Андре, ещё двух парней из RSE. Сора безудержно жаловался другу на ночное дежурство в лесу, а Андре только фыркал, помалкивая о том, что не обязательно было туда переться, если не чувствуешь присутствия демонов. Поболтав немного, Сора стремительно заснул прямо за столом.

— Поразительное умение, — шёпотом сообщил Шон, для проверки тряся парня за плечи. — Ан, как он это делает?

— Да фиг знает, — пожал плечами Андре. Потом, на глазах изумлённого Эйдена, он закинул Сору на спину, перебросил его руки вперёд, подхватил сзади и шустрой рысцой понёс наверх. — Хорошего дня, пацаны.

— Как он так легко?.. — пробормотал Картер, выглядывая им вслед.

— Тренироваться надо, — хмыкнул Шон из кухни. — Блин, сам же тебя и отвлекаю… Ладно, будет время — научу чему-нибудь…

— Четыре года ты здесь, говоришь… Да, пожалуй, не помешает. — Услышав скрип открываемой дверцы шкафа, он вернулся за стол. — Ты каждый день так питаешься? Тогда я ничему не удивляюсь. — Ламберт сосредоточенно вытряхивал в пластмассовую тарелку лапшу быстрого приготовления. — Есть что-нибудь приличное?

— Угу, — серьёзно кивнул Шон, заливая лапшу кипятком. — Со вкусом грибов есть. Шучу, посмотри в холодильнике.

Они завтракали, параллельно обсуждая предстоящие тренировки. Ламберт аккуратно спросил, умеет ли новичок хоть что-нибудь, чтобы прикончить маленького демонёнка.

— Ты меня недооцениваешь, — возмутился Эйден, с сомнением ковыряя вилкой вчерашнюю курицу. — Как ты думаешь, если бы не умел, сидел бы сейчас здесь?.. Во Франции их не так много, как было в Англии, зато сразу крупные. Во всяком случае, не такая мелочь, которую мы видели у твоих любимых Куросава.

— Но именно как животное, не похожее на человека? — Шон задавал дурацкие вопросы, игнорируя подколку.

— Нет, такого я ещё не видел. Так вот, если тебя интересуют конкретно методы, мне удобнее стрелять. Или в рукопашную, так надёжнее.

— Из чего ты там стрелял? — недоверчиво переспросил Шон. — Мы тут-то еле-еле оружие достаём, такое ощущение, что капитан тырит из министерства обороны…

— Из рогатки, — отозвался Эйден и рассмеялся, глядя на лицо собеседника. — В начальной школе, правда. А потом один старшеклассник организовал что-то вроде секции самообороны… даже не помню, что было дальше с этой секцией, но, в общем, я украл пистолет. Да не смотри ты так, меня не особо волновало, что об этом подумают в школе, куда опаснее была зубастая тварь с пятью глазами, прятавшаяся у меня в шкафу.

— А с виду — приличный парень, — посмеиваясь, заметил Шон. — И что, не влетело тебе?

— Влетело, — флегматично признал Картер. — Но, кстати, они не сразу заметили пропажу и ещё позже посмотрели записи с видеокамер. Этот маленький спортивный пистолет очень мне помог. Целый месяц практики, и дрянь всякая не совалась.

— И патроны он спёр, — вполголоса прокомментировал Шон. — Ладно, а с рукопашным что?

— А что с ним? Кто не дрался в школе… Правда, очкам тоже доставалось, так что я либо их снимал…

— Либо стрелял по противнику, который осмелился тебя оскорбить, — сквозь смех закончил Ламберт.

— Не настолько. Либо приходилось быть осторожным и избегать ударов по голове.

— Ясно всё с тобой, — перешёл младший на деловой тон. — Меткость, ловкость. Неплохо.

Только они успели поесть, как из холла послышался коротенький и ненавязчивый звонок в дверь. Эйден подумал, что человек не свой, но вежливый; дверь они запирали неприлично редко, кто-то всегда оставался на дежурстве, а Сноу распахивал её одним лишь авторитетом. Захватив по кухонному ножу (ничего умнее будущие спасители мира не придумали), парни подошли ко входу и открыли; на пороге стояла невысокая девушка с густыми блестящими чёрными волосами, заплетёнными в тяжёлую косу. Она была одета в строгую серую юбку и белую блузку, поверх этого — накинула ветровку. Ни сумочки, ни карманов не было, — пришла налегке.

Наткнувшись на внимательный взгляд желтовато-карих, почти золотистых глаз, Шон вспомнил, где видел её раньше.

— Ты работаешь на Куросава! — выпалил он, опуская нож. — Только тогда вроде в очках была.

— Да, — неожиданно улыбнулась девушка. — Ты ещё говорил, что они неправы, ставя деньги выше человеческой жизни.

В её голосе не было насмешки, и Шон довольно подумал: «надо же, она меня запомнила». Да и вообще, чем больше он на неё смотрел, тем больше восхищался прекрасным соотношением красивой внешности и сдержанного поведения. То есть, действительно красивой и действительно сдержанного. Откуда она? И кто вообще такая? Наверное, надо спрятать нож.

— Не смотри на меня так, Эйден Картер, — попросила она, проиграв в гляделки Эйдену: Картер явно гостье не доверял. — Я представлюсь и объясню причину моего визита. Капитан Сноу ждёт… Только, пожалуйста, можно внутри? Здесь прохладно.

— Проходи, конечно, у нас есть чай, я заварю, — затараторил Шон и пропустил её внутрь. Его глаза загорелись, и там нельзя было разглядеть ничего, кроме безудержного интереса и отражения гостьи в пикселях. Картер постепенно понимал, почему активное общение Шона с противоположным полом было бородатой шуткой в их компании.

Как только девушка вошла, она сразу свернула налево, к кухне, как будто знала дорогу. Села на стул у окна, повернулась к недоумевающим парням и потребовала:

— Покажите мне ваши татуировки, ребят.

— С какой стати… — Эйден запнулся, видя, как Ламберт с энтузиазмом закатывает рукав, готовый в любой момент раздеваться дальше. — Тьфу на тебя, Шон.

Девушка изучила символы досконально, о чём-то повздыхала, затем скинула ветровку, оставшись в блузке с короткими рукавами. Шон едва не спросил, из какого она отряда и откуда про них знает — не Дейзи ли, которую они искали? Но Дейзи была той девушкой, ставшей демоном, которую они вместе с Кайлом…

На запястьях гостьи были два тонких чёрных браслета. Золотая гравировка на странном языке вспыхнула, и неожиданно они почувствовали, как земля уходит из-под ног. Перед глазами обоих предстал неописуемой красоты город, затем будто бы камера съехала вниз, и их взгляду предстал заброшенный, опустевший мир, в котором парни с болью в сердце признали свой родной Девятый. Он был очень мал и ничтожен по сравнению с неведомым городом, который они видели только что.

Высокие светлые фигуры прошлись по израненной земле Девятого мира. Они остановились около разрушенного корпуса Red Sky, где никого не было, кроме их посетительницы, стоявшей спиной к точке обзора, и ещё какой-то девушки. Гремели слова отпевания на асском языке, которым уже никто не пользовался, кроме RSH.

Они вернулись в реальность так же резко, как пропали из неё. Эйден мельком взглянул на часы, прислонённые к стене на кухонном столике. Прошло не больше секунды.

Зато теперь им была известна правда.

— Ты богиня нашего мира, — пробормотал Шон, неотрывно глядя на браслеты.

Девушка молча кивнула, выдохнула, и слабое сияние вокруг неё исчезло. Буквы или символы с украшений погасли, остался лишь чёрный матовый.

— Я сейчас вам всё объясню. Только, пожалуйста, не сразу… Шон Ламберт, ты что-то говорил про чай?

========== Часть I. Глава VI. Тайны крови ==========

Damnant, quod non intellegunt.

Осуждают то, чего не понимают.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

На столе толпились три чашки и миска из-под лапши быстрого приготовления, которую Шон беззастенчиво смахнул в сторону, словно это не его. Девушка действительно выглядела замёрзшей, и чай ей налили тут же, благо чайник ещё не отошёл от предыдущей порции — всё для тех же макарон. Параллельно с процессом согревания собственного тела и отшивания заигрывающих взглядов и жестов Шона, гостья рассеянно объясняла ситуацию, обращаясь больше к Эйдену:

— После того, как распустили Red Sky и забрали вас, сила Девятого мира значительно ослабела. Он же на вас и держался. По решению старших богов мир временно заморожен: людям неуютно, они переселяются в другие измерения. Остаются только самые стойкие, те, кто готов терпеть неудобства… Братство Душ, отвечающее за жизни младших богов и ангелов, переместило меня сюда, чтобы я была рядом с вами. Мы взаимно подпитываем друг друга Силой, что ли… Не знаю, как это объяснить. — Она пожала плечами и смущённо улыбнулась, принимаясь осторожными глотками пить чай.

— Ничего, понятно, — успокоил её Эйден, стараясь убрать из взгляда подозрительность. Вообще-то, богине следовало доверять, но он всё ещё ждал подтверждения хотя бы от капитана Сноу. Вот так, поживёшь своё в чужом мире и уже доверяешь весёлому местному старичку больше, чем той, чья искренность априори не подвергается сомнению — видение-то ему не почудилось.

— И как же тебя зовут? — едва дождавшись окончания занудных объяснений, полюбопытствовал Шон. Больше его, похоже, ничто не интересовало.

— Энджел, — она снова покраснела, как будто соврала, и спешно добавила: — А скоро спустится капитан Сноу? Нам нужно многое обсудить.

Неловкая пауза не заставила себя ждать. Эйден не знал, где старик, а Шон и знать не хотел. Лучше бы ему действительно спуститься.

— Вы, кажется, в поликлинику собирались, — первой заговорила Энджел.

— А ты что, одна тут останешься? — запротестовал Шон, забыв обо всём на свете, в первую очередь — о том, что в доме полно своих ребят. — Нет уж, мы тогда…

— …поедем все вместе, если тебе так неймётся, — твёрдо сказал Эйден, поднимаясь на ноги. — Собирайся.

— А если у меня нет ничего? — отчаянно выкручивался ловелас. — Девушку зря заставим куда-то мотаться… Энджел, ты же против, да? Какая-то скучная поликлиника, верно? Давайте лучше по окрестностям погуляем. Тут лес красивый. Эйди, возьми с собой Таю, разбежимся и…

Картер с каменным лицом коротко треснул ему ладонью по затылку. Шон притих, но раскаяния на лице не наблюдалось.

Энджел рассмеялась этой сценке и примиряюще сказала:

— Не ссорьтесь, парни, всё равно не выйдет… Мне всё равно слишком много времени нужно, чтобы договориться кое о чём с капитаном. Шон, я и так могу сказать, что с тобой. Иди сюда.

Заметно стесняясь, она заставила его подойти и встала сама. Приложив одну ладонь к груди парня, а другую — ко лбу, Энджел закрыла глаза и, покачиваясь, принялась что-то напевать. В это время её окутывало яркое золотистое сияние, а Шона — слабое зеленовато-бирюзовое. Кажется, он был в восторге далеко не от сияния.

— Твоя Сила здесь не адаптировалась, — тихо сообщила богиня, усаживаясь на место. — Ей трудно существовать в этом мире. Тебе придётся нелегко.

— Так и думал, — вздохнул Шон, тряхнув головой и придя в себя от неожиданных прикосновений. — Как Полина, что ли?

— Да, примерно так. Но она сильнее тебя, так что неизвестно, кому из вас хуже.

На кухню, видимо, тянуло всех. В разгар очередной паузы-молчанки туда вошёл долгожданный Сноу, одетый в строгий серый костюм в полосочку, придававший ему хоть какую-то солидность. Увидев Энджел, он сначала прищурился, потом охнул и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ждал, ждал, — сообщил он, деловито пожимая гостье руку. — Рад встрече. Одна или… с сопровождением?

— Эм… одна, — ответила Энджел, стараясь не уделять внимание разнице в росте, которая бросалась в глаза любому. — У неё слишком много дел сейчас.

«О ком это они?» — Шон покосился на Эйдена, но тот тоже пожал плечами, будучи не в курсе.

— Она-то ладно, а мама в курсе? — становилось только запутаннее.

— Конечно. Я смогла найти дорогу именно благодаря ей и её верным жрецам. — Видимо, Энджел сочла нужным объясниться, и обернулась к парням: — Соседний с вашим дом — храм имени китайской богини Луны, Ан Ли. Это моя мать, а все, кто ей служит — мои братья. По духу, конечно.

Вот тебе и боевые сектанты.

Сноу сердито накинулся на ошалевших кавалеров:

— А вы чего сидите? Про китайцев впервые слышите, что ли? Не могли девушку ко мне в кабинет проводить?

— Какой замечательный шанс побывать в его секретном кабинете, — заметил Шон, когда они конвоировали Энджел вверх по лестнице. — Я там бываю только когда наказан. Тебе ещё предстоит.

— Спасибо, — пробормотал Эйден: дополнение показалось ему ну очень сомнительным.

Место обитания капитана Сноу, как ни странно, сильного впечатления не произвело. Это была такая же комната, как у любого из них, но немного более обжитая и «взрослая». Стол украшен серой лампой с кнопочкой-выключателем, небольшой деревянной шкатулкой и фотографиями в рамках. На одной из них — целая толпа народу, и фотографировались они на фоне Эйфелевой башни. Среди разновозрастных людей можно было найти самого Сноу, пусть и не такого бородатого. Рядом с ним Ламберт засёк дядю Митчелла, собственно, брата капитана, который какое-то время за ними приглядывал: именно он добыл Шону его первую катану.

Следующее фото было подлинным шедевром — на нём были собраны все выжившие RSH, шесть человек. Тогда ещё их было шестеро, с недавно погибшим в бою Джеймсом. На переднем плане Полина о чём-то увлечённо говорила с Кендаллом, а с другой стороны от неё дулся Кайл; ему здесь было лет 17, когда только приехал в Японию, и чёлка была ещё нормального цвета. Третью рамку Сноу положил стеклом вниз, когда садился за стол: это действие вошло у него в привычку.

— Вот так вот, — пробормотал капитан, едва все уселись на стульях рядом с его рабочим местом. — Тебя не смущают эти два нахлебника, которых тут не должно быть во время разговора?

— Конечно, нет, — возразила Энджел. — Я сама им ещё надоем, вот увидите.

— Я не против, — заметил Шон, кладя ей руку на плечо. — Чувствуй себя как дома.

Энджел дождалась утвердительного кивка Сноу, мягко стряхнула с плеча вдохновлённую конечность Шона и заговорила:

— Времени у нас много, и я буду говорить всё, что знаю сама.

Red Sky когда-то давно было частью одного большого проекта Девятого мира, который назывался «Бессмертие». Две организации, оно само и Братство Душ, растили и воспитывали обладателей Силы. С самого начала учёные заметили, что эти самые Силы имеют две формы, и по этому же принципу распределяли детей в нужное место. Многие родители пугались и сразу отдавали свои чада куда подальше, лишь бы не бояться неизвестности… С вами, парни, было то же самое. — Решив отойти от темы, она неловко сказала: — Шон, у тебя родилась сестрёнка… ну, когда тебя уже отдали.

— Здорово, — пожал плечами Ламберт, не испытывая особого интереса. — И что родители? Её тоже куда-нибудь?..

— Нет, что ты. Шинни — абсолютный человек. — Обернувшись к Эйдену, Энджел наткнулась на вопросительный взгляд и ответила: — С Рейной тоже всё в порядке. Они все переехали в Нимен.

— Кто это? — прошептал Шон.

— Рейна — моя старшая сестра. Мы иногда поддерживаем связь…

— В общем, семьи ваши целы, хоть и пришлось расстаться с сыновьями. Но в те времена было так принято, ничего не поделаешь — Red Sky рассматривали как подобие приюта для необычных детей, — подвела итог этой теме Энджел. — В Братстве Душ всё было спокойно. В зависимости от итогов своего обучения, юные боги, богини и ангелы по достижении совершеннолетия отправлялись в Город Богов. Это место люди называют по-разному — Рай, Олимп, Асгард… Там живут все боги. Старшие, они же древние, известные вам из мифологии; младшие, их дети, выпускники нашего Братства…

Но не так просто было распределить вас по Силе. У тех, кто учился со мной в Братстве Душ, один из родителей был обязательно богом или богиней. Дети ангелов — вообще явление редкое, таких один на миллион, а вот у богов постоянно какие-то отпрыски… Как и я сама, впрочем: мой отец — простой смертный, а про маму вы уже слышали. Так вот, остальные попадали как раз в Red Sky: один родитель — человек, другой — демон, оборотень или маг, бывает, оба родителя — нелюди. Вас и прозвали нечистью, хотя изначально не было никакого разделения на тёмную и светлую кровь. Это просто ваша кровь, такая, какая есть, отличная от человеческой и содержащая что-то очень мощное. Возможно, разрушительное. Смотря как ею пользоваться.

И основателей второй организации это сильно оскорбляло. Ещё бы! Наставники в Братстве Душ занимаются теми, кого, как бы сейчас сказали, пропихнули туда родичи и кровные узы, а они возятся с отбросами общества — без обид, парни, всего лишь цитирую мнение… Собственно, потому и начались зверские эксперименты. Анна Браун и её учёные захотели сделать из вас своих богов.

— Противоестественно, — буркнул Шон.

— Ясное дело, что у них не вышло, — фыркнул Эйден, скрестив руки на груди.

— Почти так, да, — замялась Энджел и поймала сразу три настороженно-испуганных, удивлённых взгляда. — Браун была слишком близка к своей цели, и арестовали её очень вовремя. Прямо в день Освобождения она почти до конца довела свой эксперимент. Не хватало лишь нескольких вещей… К сожалению, ребёнок погиб. Но если бы он и стал богом — тем путём, какой придумала Браун, — вряд ли он был счастлив. Можно сказать, что смерть избавила его от этой участи.

— Это наверняка был Первый, — решил Эйден и тут же шарахнулся в сторону, потому что озарённый догадкой Шон подпрыгнул на соседнем стуле.

— Ну, ну! — выкрикнул он, обращаясь к Картеру с горящими глазами. — Первый! Убит! День Освобождения!

Они ошарашенно переглянулись и одновременно воскликнули:

— Первый Кайла, Алекс Морган?!

Девушка с упрёком посмотрела на Сноу, который был мрачнее тучи.

— Вообще-то, людям из других отрядов не полагается об этом знать.

— Ты должна рассказать об этом Кайлу, — горячо убеждал её Шон.

«И ведь они почти ненавидят друг друга, а чуть что — рассказать да рассказать…» — отрешённо подумал Эйден, размышляя об эксперименте Анны. Вслух он спросил:

— Так что, она знала, как сделать из так называемой нечисти так называемого бога? Основываясь на крови и развитии способностей?

— Выходит, что да, — вздохнула Энджел. — После Освобождения люди проверяли помещение… у неё было абсолютно всё, чтобы завершить работу. Но она наделала слишком много ошибок, да и сами знаете — первый блин всегда комом. Двоякое везение, вот что я могу сказать про этого мальчика. Кто знает, что бы было, если бы он не умер.

— Продолжай, — попросил капитан, потирая пальцами виски.

— Хорошо… После этой неудачи, когда Анну арестовали, кому-то из Red Sky удалось сбежать. Они наняли какую-то армию из ныне мёртвого мира. Сущие дикари, эти наёмники… Но действовали они эффективно. Их задачей было разгромить Братство Душ и взять в заложники наших наставников, чтобы они смогли сделать из нечисти богов. Эти жалкие остатки последователей Браун ещё рассчитывали, что смогут вас вернуть себе.

Всё это было безумием от начала до конца, но наёмники не задают вопросов. Наши наставники сделали всё, что смогли, но они отдали свои жизни за нас, хотя не всем воспитанникам удалось выжить. Осталось всего десять девушек, вместе со мной. Две из них, выпускницы, уже жили в Городе Богов. На какое-то время они забрали нас с собой.

Там был проведён нужный обряд, и вот появились десять сестёр, десять богинь… Все мы так или иначе принадлежали умершему Братству и имели право на управление младшими мирами. После тех двух выпускниц, первая по силе — Таня, которая должна была меня встречать. Она тоже участвует в управлении Десятым миром, вместе со старыми богами, чья власть неоспорима.

— Это всё очень интересно, — вежливо прервал её Сноу, — но, думаю, нашим нахлебникам будет интереснее послушать про Red Sky.

— Номера, — воспользовавшись случаем, попросил Эйден. — Это правда, что нас распределяли по Силе и способностям?

— По способностям, но не по Силе, — принялась объяснять гостья. — Изначально вы все были равны. «Святоши» одинаково влияют на умирающих демонов, стихийные вроде вас одинаково черпают силы от ветров, огней и прочего. К сожалению, это всё, что я могу сказать сейчас — распределение Анны Браун немного… секретная информация, и мне по рангу не положено её знать.

— Но хотя бы про Первых, — настаивал Шон. — Они правда избранные?

— Избранные. Самой Браун… и чем-то ещё.

Объяснение вышло, мягко говоря, никаким, но пока Эйден выбирал между вопросом о цифрах и вопросом о Третьих, разговор незаметно скрутили к концу. Энджел перевела дух и убрала за ухо выбившуюся тёмную прядь. При этом жесте браслет скользнул по запястью вниз и золотые буквы сверкнули на свету.

— Браво, — произнёс Шон, глядя на неё всё тем же непотухающим взглядом. — А теперь повтори это остальным двум десяткам.

— Обязательно, — заворчала она, смутившись. — Только вкратце и самое важное. Что-то я разошлась…

Эйден был готов поспорить насчёт последнего, но промолчал. Половина упущенной информации явно предназначена для ушей капитана, но не для них, а вторая половина… что ж, может, Энджел и вправду не знает. Или не уполномочена говорить.

Сноу постукивал карандашом по столу, размышляя об услышанном. Потом он поднял голову и задумчиво произнёс:

— Мда, наверное, мы для вас и вправду скучные смертные людишки. — И, глянув на часы, весело заметил: — Однако обедать пора! Сначала все покушаем, разойдёмся, и продолжишь остальных агитировать.

Шон засыпал Энджел вопросами о Городе Богов, и она охотно отвечала, рассказывая всё интереснее и интереснее. Перестав корчить рожицы и строить сердечки у них за спиной, Эйден и Сноу присоединились к разговору. Девушка как раз рассказывала о том, какие бывают сказки и легенды среди богов и как часто они сбываются.

— Вот такое Предание Серой Луны, — закончила она одну историю. — А, ещё есть очень интересная вещь! Но грустная, правда… Легенда о потерянных близнецах. Короткая, я наизусть знаю. — Дождавшись просьбы заинтересованного Шона, Энджел процитировала: — Рождены будут двое в весеннюю ночь. Огонь и лёд, небо и земля, свет и тьма, да по разным мирам. Никогда им не сойтись. А коли сойдутся, то конец их встречи печален будет.

— И всё, что ли? — надулся Ламберт. — Ну-у. И где тут экшн?

— Да ну тебя, экшн ему подавай! Тут много противоречий, присмотрись. Они близнецы, но разные, как небо и земля. Они были рождены как одно целое, но никогда не встре… нет, не так. Не сойдутся.

— Мда? И в чём разница между «встретятся» и «сойдутся»?

— Откуда мне знать, дальше не рассказывали… Но тут явно что-то нечисто, понимаешь?

Забыв про легенду о близнецах, она принялась говорить про легенду о Ничьей Матери, но тут с первого этажа послышались встревоженные голоса. Четверо переглянулись и ринулись вниз.

Кендалл, растрёпанный и исцарапанный, хромал в сторону лестницы, заметно приволакивая одну ногу; увидев бегущих навстречу людей, молча остановился. Рядом с ним статуей застыл Кайл, выглядевший не лучше: его одежда была разорвана и кое-где пропитана темневшими пятнами крови. На руках он держал Полину: девушка была бледна как мел и казалась ещё миниатюрнее, чем обычно. Глаза её были закрыты, а голова безвольно опущена.

Шон не успел задуматься, как Энджел будет представляться, но она повторила тот же фокус с браслетами, занявший не больше секунды. Вместе с Эйденом она бросилась к Полине, видимо, обладая ещё и целительским даром. Тем временем Сноу набросился с вопросами на Кендалла:

— Что там у вас произошло? Почему пострадали? Что с твоей ногой?

— Фигня, — отмахнулся русый и поморщился от боли. — Сяду-ка я на ступеньку, если вы не возражаете…

— Как тебе удобнее, — капитан пристроился рядом и приготовился слушать. Шон, в беспокойстве прикусив губу, стоял у перил, скрестив руки на груди.

— Угу. — Кендалл покосился на Кайла, который по-прежнему крепко держал Полину, пока Энджел и Эйден приводили её в чувство. Ламберту на миг показалось, что в быстром и косом взгляде промелькнула злоба. — Короче, это не просто мохнатая сарделька, плюющаяся ядом. Нам попался не демон, а падший приспешник ангелов. Он выглядит как человек, но пользуется оружием ангелов и силой демонов.

— Что, прости? — Шон не сильно разбирался в подчинённых Дьявола и их иерархии, но пытался понять, что старший товарищ имел в виду.

— Ну смотри, стандартное оружие ангелов — кинжалы, короткие лезвия, метательные ножи. А теперь представь, что это оружие пустое, к нему не прикреплено никакой Силы. И падший приспешник начиняет их своими тёмными фокусами, получается комбо.

— Понял, — Шонавтоматически провёл рукой по пустому ремню брюк, где во время тренировок болтался меч. — Проводники…

— Именно так. — Кендалл порылся в кармане и вытащил открытку. На одной стороне была фотография той девочки из RSD, из которой они изгнали демона несколько дней назад; на другой — выведенные корявым почерком угрозы. Смысл заключался в том, что они, «проклятые святоши», поплатятся за это. — На нас напоролся… да чего уж, мы сами напоролись. Нас заманили в ловушку. Ему был нужен Кайл.

Шон буквально прочитал его следующие мысли: «и из-за него пострадала Полина». Разговор вёлся достаточно громко, но Кайл не среагировал. Кендалл подскочил на ноги и с перекосившимся от злобы лицом вскричал:

— Из-за тебя это случилось, ублюдок! Она пострадала, чёрт возьми, из-за тебя! Неужели тебе и на это плевать?!

Ногу прошила боль, и он со стоном повалился обратно на ступеньку. Капитан резко одёрнул Кендалла и одновременно мягко помог ему устроиться поудобнее.

Шон ожидал, что виноватый оставит Полину целителям и ответит этому выскочке, как следует, но Фабиан не сдвинулся с места. Это разозлило Кендалла ещё больше, но у него не было сил злиться дальше.

«Да что с ним такое? — дивился Ламберт, без всякой секретности уставившись на Кайла. — Неужели он не заткнёт ему рот? Вообще слышал, что тут скандал?»

— Падшего приспешника зовут Кирэ, — Лайт старался говорить беспечно, но в его голосе всё равно пробивалось напряжение и остатки злости. — Он напал на нас в метро, по дороге туда… туда, где ничего не было. Обычные люди сочли его за маньяка и просто пересели в другой вагон, как будто это всё в порядке вещей. Кто-то позвонил в полицию, но звонок, естественно, не дошёл… Людям отвели глаза… — В этот момент его голос звучал неестественно звонко от смешения эмоций: — Если бы не защита Полины, мы были бы мертвы. Слышишь меня, Кайл? Она…

Как раз в это время раненую положили на наскоро состряпанную койку из чужой одежды и пары стульев. Требовалось участие лишь целителей. Кайл отошёл от импровизированной лежанки, сделал пару шагов вперёд и, крепко ухватив Кендалла за воротник рубашки, рывком поднял его со ступенек. Парень коротко вскрикнул, опершись на пострадавшую ногу.

— Я стоять не могу, болван! — прохрипел он, корчась. Побледневшее от гнева и усталости лицо Фабиана скривилось в порыве злости, он прошипел сквозь зубы:

— Стоять, значит, не можешь? Ну так я помогу… — и с размаху врезал ему по лицу. Лайт беззвучно грохнулся на лестницу, из его носа брызнула кровь. Несмотря на возгласы и призывы капитана успокоиться, Кайл быстро зашагал вверх по лестнице и срывающимся голосом крикнул: — Не говори о том, чего не понимаешь, придурок!

Когда всё улеглось, Кайл исчез на лестнице, Кендалла усадили обратно, а Полину более-менее привели в чувство, Сноу устало вздохнул и предложил всем:

— Пойдёмте поговорим в другом месте. Лестница — не лучшее место для подобных разговоров.

========== Часть I. Глава VII. Тот, кто хочет защищать ==========

Ex vi aut metu.

Силой или страхом.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

Лёжа на кровати в своей комнате, Кайл невнимательно слушал спор капитана и Кена, поскольку они уже перебрались в одно из жилых помещений неподалёку. Он смотрел строго в потолок, но перед глазами была не штукатурка, а вспышки ламп в лихорадочно трясущемся вагоне метро, исцарапанные кресла пассажиров, кровь, оружие и яркий свет, исходящий от защитной сферы. В ушах стоял рёв поезда, смех Кирэ и тихие слова Полины: «Я защищу вас, ребята».

Защитила… и какой ценой? Много раз Кендалл задавался этим вопросом, ругая его на чём свет стоит, переживая и снова злясь, но Кайл думал о другом. В его разуме мелькали сцены из прошлого — падающий навзничь Алекс, который никогда не поднимется. Лежащий без сознания Хоук, который никогда его не вспомнит. Теперь ещё и Полина, которая никогда его не простит.

«Почему из-за меня страдают дорогие мне люди?»

С прерывистым вздохом закрыв глаза, Кайл почувствовал, что его трясёт, как в лихорадке. В голове вертелся неукротимый круговорот мыслей, замыкающийся на одном выводе — на признании его вины. Между ключиц, как обычно, мешалась треугольная подвеска, которую не выкинешь… Всё ещё подарок от Алекса. Всё ещё единственный.

А ведь Кайл всего лишь «очистил» Дейзи Рун. Почему Кирэ мстил за недавно обращённую малолетку, которая толком не принадлежала ни к одному легиону демонов?

Когда Кайл открыл глаза, они были не голубыми и не синими, а туманно-сероватыми, как небо перед дождём, и только изредка просвечивала старая добрая синева. Он был настроен решительно. Кирэ пытался забрать Полину… тогда Кайл убьёт Кирэ.

Когда решение принято, дышать становится легче. Было и время обдумать детали, и отдохнуть. Главное теперь — чтобы никто не помешал. Усевшись на кровати и свесив ноги, парень собрался было сходить в спортзал и прихватить оружие, но вовремя сообразил, что лучше сделать это вечером, перед самым уходом. Наверняка там сейчас толкутся остальные, тренируясь, соревнуясь друг с другом.

«А может, и нет, — равнодушно подумал Фабиан, не сдвинувшись с места. Как-никак, после боя тело словно наливалось свинцом и отказывалось слушаться. — Богиня здесь. И что теперь?.. Хотя я не удивлюсь, если все сейчас вокруг неё носятся. Раз она действительно наша…»

Появление богини особо его не интересовало, только если в личных целях — вдруг понадобится что-то спросить, вот уж кто из них больше всего знает и помнит о Девятом мире. Что было и вправду важно сейчас — это предстоящее столкновение с Кирэ. Но почему-то мысли тут же разбегались в разные стороны, стоило ему подумать об этом.

— Кайл, ты там? — после лаконичного стука в дверь послышался голос капитана Сноу. — Открой, пожалуйста.

— Что вам надо от меня? — поморщившись от боли в ссадинах и уставших конечностях, Кайл поднялся и уже взялся за дверную ручку, но очень вовремя его осенило: — Вы один там?

Недолгое молчание, чьи-то шаги в сторону. Когда дверь открылась, Сноу был действительно один. Он дружелюбно улыбнулся и без разрешения прошёл внутрь, присел на край кровати.

— С чего это тебя заинтересовало? Думаешь, будем толпой вваливаться? — так же спокойно и весело, как и всегда, спросил старик. — Так нет же. Личное пространство, твоя комната…

— Да насрать мне на это личное пространство, блин, — при мысли о том, что капитан будет болтать о погоде, урожае и всякой чепухе, Кайл ещё больше на него разозлился. — Ответите, нет? Что надо? И с кем вы там топтались у порога?

— Грубо, — отметил Сноу, ничуть не обидевшись. — Между прочим, мы с Эйденом просто зашли проверить, как ты себя чувствуешь. Посмотреть на тебя, так страшно становится.

С этим Фабиану пришлось согласиться: кожу покрывали кровоточащие царапины, брюки были ободраны снизу и порваны на левом колене — там же просматривался крупный синяк.

— Благодаря Силе богини Полина в хорошем состоянии, — сообщил Сноу без предварительных расспросов. — Думаю, тебя порадует эта новость. И не злись сильно не Кендалла, хорошо? Вы оба достаточно вспыльчивы… и оба в чём-то правы.

— Мне без разницы, что он там думает, — буркнул Кайл, нетерпеливо ожидая, когда посетитель наконец уйдёт. — Я искуплю свою вину перед Полиной, и всё.

«Вот же хрен старый, — мысленно застонал он, увидев подозрительный прищур, почудившийся ему во взгляде капитана. — Догадался… И я хорош, лопух, блин. Вину искупить тут можно только одним способом…»

— Не делай, пожалуйста, никаких необдуманных действий, — устало попросил его Сноу, отведя глаза в сторону. — Ну, пойду я…

— До свидания. — Плотно закрыв дверь за капитаном, Кайл моментально вернулся к своим мыслям. Предстояло решить, как ему эффективнее разобраться с падшим приспешником.

А вот тут и начинались проблемы.

Сила всех RS Holy была своеобразным замкнутым кругом. Они могли без труда усмирить нечистый дух, заставить внутреннего демона мучиться в агонии, уничтожить его на месте. Они все могли бы попасть не в Ред Скай, а в Братство Душ, если бы не одно «но» — искореняя зло, они сами оставались нечистью с резко негативной аурой. Любому демону не составляло труда забраться внутрь самих «святош». Их Сила не избавляла от возможности в любой момент поддаться злу и стать врагом общества. Единственным человеком, который мог попробовать разрубить этот замкнутый круг или хотя бы определить его истоки, была Анна Браун. Всем известно, что больше Анну Браун к их отряду не подпустят ни на шаг. Несмотря на её неоспоримое знание дела и опыт, Кайл вовсе не горел желанием встречаться с ней ещё раз.

И стоит учитывать всё это при ближнем бое. Обычно они дрались совместно с кем-то, да хоть бы с теми же Кеном или Шоном; один лишает демона сил, ранит его, роняет оземь, делает что угодно, чтобы ослабить физически. Затем вступают RSH, и больше никто не может так быстро прикончить слабеющего врага, как это делают они.

Но теперь Кайлу предстояло сразиться в одиночку. Выследить Кирэ, потом — отражать атаки, нападать самому, и так до тех пор, пока он не будет достаточно слаб для привычного обряда убиения. И как бы Фабиан не отпирался от этого факта, но с физическими умениями у него было худо. Он не тратил столько времени на тренировки, не занимался по выходным, отлынивал при любой возможности. А до приезда в Японию вообще не думал об этом. Чего уж надеяться, что сегодня что-то получится, если знаешь наверняка, что не на многое способен?

Разумеется, Кайл не считал себя совсем безнадёжным и знал, что может справиться в переулке с хулиганами или треснуть кого-нибудь так, чтобы обидчик отлетел к противоположной стенке. Но как с этим попрёшь против демона? Нужно больше ловкости, меткости, умения обращаться с оружием… и, конечно, опыта.

За несколько часов не научишься мастерски владеть мечом или идеально стрелять из пистолета. Оставалось лишь, проклиная себя и раннее нежелание тренироваться, рассчитывать на везение и собственную ненависть к Кирэ.

Десятый мир,

Япония, Токио, линия метро — Тодзай (5)

2020 год

Вагон то пустел, то снова забивался людьми до предела. Помимо японцев, здесь было много иностранцев, центр — он центр и есть, а в Токио всегда был чересчур загруженный подземный транспорт.

На экране маленького синего плеера, между кнопкой паузы и электронными часами (20:43), лениво ползла строчка «MIYAVI — Real?». Песня вышла в Японии шесть лет назад, но это не умаляло её достоинств. Кайлу нравилось творчество самурая-гитариста, как Мияви сам себя называл. Песня немного расслабляла, но в то же время помогала сосредоточиться, что и требовалось перед трудным боем.

Кайл не сомневался, что Кирэ придёт. Падший Приспешник Ангела ни за что не упустит лакомый кусочек в лице Третьего RSH. Но и он постарается не ударить в грязь лицом… С собой — короткий меч, стыренный из тренировочного зала, нунчаки (захватил случайно, пользоваться не умел) и заряженный до предела спортивный пистолет, которым следовало пользоваться в крайнем случае. Больше всего, конечно, приходилось рассчитывать на Силу и свой гнев: каждый раз, когда он представлял Кирэ, желание оторвать ему голову всё усиливалось.

На шее висел серебряный треугольник. До сих пор Кайлу не приходилось расставаться с ним. Он и не хотел. Да, эта штука колется и мешает… но должно же хоть что-то остаться от него?!

Треугольник-три-угла… Господи, пусть эти дурацкие считалочки сейчас помогут. И пусть все продолжают считать подвеску проводником Силы… в какой-то момент она и впрямь стала проводником, и теперь выкидывать было бы ещё глупее.

— Следующая станция — Касай, — произнёс мелодичный женский голос на нескольких языках. Сменился состав пассажиров, и поезд снова тронулся в путь.

На смену Мияви пришла группа the GazettE. Проведя несколько лет в Японии, сложно было не проникнуться культурой страны. Шибающая по мозгам композиция Vortex из альбома Toxic перекрывала в наушниках гул метро.

«I donʼt wanna become fucking garbage like you».

Действительно. Чего бы эти демоны ни добивались, ни один из «святош» не позволит поглотить себя, ни один.

— Ниши-касай. — На станции спокойно вышло человек десять, но вдруг подскочило полвагона; не извиняясь за отдавленные ноги и поставленные своими локтями синяки, люди буквально прорубили себе дорогу к выходу.

Началось.

Вскоре вышла и вторая половина. Только Фабиан мог разглядеть, что толкает их к выходу.

Кайл взглянул на них из-под чёлки, приглушив музыку, затем перевёл глаза на станцию, видневшуюся за стеклом. Снаружи стояла большая неподвижная толпа, контролируемая сильным гипнозом. Все люди вышли из одного поезда. Из его поезда.

— Следующая станция — Минами-Сунамачи.

«Ты уже начал расчищать себе дорогу, да, Кирэ?»

Когда поезд остановился в следующий раз, все пассажиры, кроме Кайла, уже были лишены контроля над своим разумом. В момент остановки поезда все привычно качнулись в сторону. Все оставшиеся люди вышли дружным строем, и больше никто не вошёл.

Механический голос женщины прозвучал в наступившей тишине, словно смертный приговор:

— Следующая станция — Тойочо.

Кайл убрал наушники в карман и медленно зашагал против движения поезда. Никого нет, ни единой живой души… Хотя… Одна живая, это он сам. И одна мёртвая. Сердце билось ровно в ритме нарастающего гнева, почти в такт гулу транспорта.

— Тебе не надоело прятаться? — выкрикнул он, задрав голову, как будто бы Падший Приспешник мог появиться с потолка.

Кирэ он скорее почувствовал, чем услышал. Резко развернувшись, Кайл наткнулся прямо на него. Они были одного роста. Приспешник остался в драных джинсах и расстёгнутой куртке на голое тело, на котором виднелись рубцы от затянувшихся шрамов. Острые подбородок и нос были отличительной чертой таких существ, как и абсолютно чёрные глаза. Прямые волосы до плеч, жёсткие и блестящие. В опущенных руках — два длинных клинка.

— У тебя есть три минуты, чтобы умереть, — заявил Кирэ, с усмешкой отводя руки назад. Как и в прошлый раз, он шипел по-асски, на языке забытых молитв и выживших проклятий. — Разрешаю помолиться.

— Это ты сейчас молиться будешь, — произнёс Кайл сквозь зубы, делая шаг назад и обнажая меч. Лезвие слабо сверкнуло при ярком свете, излучаемом оружием Кирэ.

«В тот раз он использовал скоростную атаку. Повторит приёмчик или придумает что-то ещё?»

Решив не дожидаться, что надумает противник, Фабиан попытался занести меч для удара и не смог. Гулкое эхо запоздало повторило «помолиться». Кирэ затормозил время и с издёвкой повторил это слово ещё несколько раз. На его языке звучало омерзительно. Вот к чему он клонит? Решил, что «святоши» и на драку не способны?

— И? — приспешник удивлённо вскинул брови. — А где же блестящее нападение, Ваше Святейшество? Ты же так хотел порубить меня на кусочки, отомстить за эту милую девочку… Или это всё юношеский максимализм? — Он расслабился и принял вальяжную позу, перенеся вес на правую ногу. — Нет, ты не подумай, что я вас за слабаков принимаю. Честно, ничего такого. Девочка очень храбро держалась с этой своей защитной стенкой, а вы двое просто профессионально путались у неё под ногами. — Рассмеявшись, он сплюнул на пол и неожиданно изменился в лице: — А, ну я понял… Храбрые мы, конечно, до чёртиков. Только вот в первый раз один на один с демоном оказались? Ой, страшно, я б тоже себя испугался! — Кирэ ещё пару раз мерзко хихикнул и сокрушённо покачал головой. — Ох, неловко-то как, я собрался убить ребёнка… Мстя за другого ребёнка… Детский сад!

Кайл молча стоял напротив болтливого приспешника, не понимая, что происходит. Он по-прежнему хотел порвать его на куски, но не мог сдвинуться с места, и это только подливало масла в пылающий огонь ненависти. Он хотел убедить себя, что здесь тоже задействованы какие-то чары, но не чувствовал ни капли посторонней Силы.

«Неужели это из-за того, что он говорит? Не может быть… — молча следя за вздохами и причитаниями Кирэ, Фабиан стискивал рукоять так, что она грозила разбиться вдребезги. — Плевать мне на эти разговоры, ближе к делу… Чёртов падальщик, он ведь прав! Первый раз, один на один…»

— Рад, что ты решил меня выслушать, — продолжал болтать демон. — Я вот чего не понимаю, ты боишься или просто слабак? Скорее, и то и другое… Стоило бы мне оставить новообращённую Дейзи в покое, да начальство не пожелало. Не трать моё время, парень. — Он развернулся и пошёл к ближайшему раскрытому окну.

Кайл ярко представил тренировку дома, со своими. Вот они устраивают спарринги, выступают друг против друга, используют разные стили и способы поединков.

«Я всё время проигрываю».

Кендалл после нескольких минут перебрасывает его через плечо прямо на маты. Мелкий одолевает не только по стрельбе, но и в любительских сражениях с холодным оружием.

«Ни одной победы. — Поезд гулко стукнулся о стенку, притормозил и погнал дальше, напоминая, что три минуты не бесконечны. — Чего я добился? Девятнадцать… мне девятнадцать… все они гораздо младше. Да не это важно, в конце концов!»

Тот, кто хочет защищать, должен быть сильным.

— Стой, — позвал Кайл, с неопределенной досадой и решимостью покосившись на клинок. Приспешник замер уже около распахнутой рамы. — Сразись со мной.

Губы Кирэ скривились в усмешке. Он вновь обнажил оружие и спрыгнул с качающейся лавки.

— Вот теперь другое дело, — еле слышно прошептал Кирэ. В дьявольски чёрных глазах зажглись алые огоньки.

========== Часть I. Глава VIII. Гори в Аду ==========

Sera parsimonia in fundo est.

Поздно быть бережливым, когда всё растрачено.

Десятый мир,

Япония, Токио, голубая ветка метро

2020 год

В первые минуты боя Кайл проигрывал. Это не удивило никого из соперников, но Кирэ становилось скучно, а Фабиан всё больше злился. По-хорошему, следовало успокоиться и сосредоточиться, но постоянные подколки и неуместные шуточки приспешника отчаянно сбивали его с толку, подталкивали к осознанию собственного ничтожества и заставляли гневаться ещё сильнее, чем в начале. Отрезвляла разве что боль, и она не заставила себя ждать.

Неожиданным прыжком демон сорвался с места и ринулся вперёд. Кайл автоматически выставил перед собой клинок, и правильно сделал: больно ударившись затылком о ледяной пол вагона, он увидел перед собой острое лезвие одного из мечей Кирэ, стоявшего над ним, согнувшись и опершись ладонью о колено. Фабиан хотел сказать, чтобы он отошёл и дал ему как следует разогнаться, но с губ сорвался какой-то жалкий стон, а стук колёс нещадно бил по болевшей голове.

— Неужели ты не соображаешь, что проигрываешь не только мне, но и тем, кого так рвался защищать? — наступал приспешник. Какие же отвратительные эти древние языки! — Не смеши меня, парень, ты жалок… Кто такой Хоук? — поинтересовался Кирэ. На его лезвии, по одному щелчку, промелькнул силуэт друга. Потом вспыхнуло изображение Полины, и она раскрывала рот в неслышимом ему крике. — Алекс? — Картинка погасла, не выполнив просьбу хозяина. Он растянул губы в противной ухмылке. — Правильно, нет Алекса… Потому что ТЫ СЛАБАК!

Неизвестно, что он ещё хотел сказать: Кайл резко перекатился на бок, скрипнув зубами от размеренно стучавшей боли в затылке, подскочил и сделал выпад в сторону Кирэ. Тот не особо испугался, но ему пришлось замолчать и перехватить поудобнее рукоять, чтобы ответить на атаку. На этот раз Кайл не собирался останавливаться, да и уступать тоже не хотелось. Он провёл лезвием по большому пальцу, кровь неестественно зашипела и впиталась в холодную сталь. Существовало множество способов пробудить Силу, один из них — кровь и проводник. Одним из первых до этого додумался Шон, как бы ни хотелось это признавать, но когда дело доходило до войнушки, у мелкого пробуждались поистине достойные инстинкты.

Меч вспыхнул лиловым пламенем, и его движимый ненавистью обладатель бросился вперёд. Эффектно… Мелкому бы понравилось.

Демон издал торжествующий клич и запрыгнул на скамью, побежал к стене, как будто движение и тряска не могли его остановить. Кайл быстро нагнал соперника и перекрыл ему дорогу; после секундного панического колебания его захлестнула мысль — «как он вообще посмел произносить их имена?!» Наполненное Силой лезвие подсекло ноги расслабленному Кирэ.

— Гррра! — он взревел и, вместо того чтобы повалиться на пол, ухватился руками за скользкие перила сверху. Кровь остановилась так же резко, как и хлынула, но пара ядовитых капель попала Фабиану на лицо, и он отшатнулся назад, чувствуя, как горят ожоги.

Это было неважно. Терять ему нечего… и некого. Тогда смысл быть осторожным?!

Решив, что демон достаточно ослаблен, Кайл немного замедлился, сделав ошибку и недооценив противника: Кирэ молнией сорвался с перил, взмахнул одним из клинков, напустив туман, и пока парень видел перед собой его застывший в дымке силуэт, он настоящий уже был сзади.

— Получай! — приспешник собрался нанести смертельный удар, но Кайл вовремя развернулся, заметив обман, поэтому вся мощь атаки пришлась на его плечо. Отлетев в другой конец вагона и врезавшись спиной в стенку, он коротко вскрикнул и зажмурился от острой боли, сжимая ладонью кровоточащую рану. Пульсирующая боль мешала двигаться свободно, как и покидающие тело силы и струящаяся между дрожащими пальцами кровь. Сознание медленно уплывало прочь.

Через тёмную пелену удалось разглядеть хромающего Кирэ. Он шатался и тяжело дышал, мог крепко держать только один меч. Он был ранен и, возможно, совсем скоро сгорит. Он понимал, что шансы уменьшаются, но не останавливался.

«А я… почему я остановился?..»

Кайл, щурясь, смотрел на него снизу вверх, но не понимал ничего, что говорил демон. Плечо горело, зрение отказывалось работать и постоянно покрывало происходящее черными пятнами, а мысли крутились в замкнутом треугольнике из Полины, Хоука и Алекса. Треугольник, ха… снова ты… по жизни одни треугольники. Три угла… В голове стучали идиотские колыбельные и песенки из детства. Сердце билось в своеобразном ритме, то замедляясь, то начиная бешено скакать.

«Не затем сюда пришёл, чтобы умереть…»

На глазах изумлённого Кирэ он оперся здоровой рукой о стену и медленно привстал, вздрагивая от боли и по-прежнему ничего не слыша. Теперь движение поезда мешало очень сильно. Было неудобно не то что стоять, но и делать какие-то точные жесты.

«А затем, чтобы убить…»

Приспешник выкрикнул что-то явно оскорбительное, глумясь, поднял меч и неверным шагом двинулся вперёд, с трудом передвигая ноги. Кайл наконец смог выпрямиться и, не обращая внимания на рану, что было крайне затруднительно, из последних сил вцепился в рукоять меча. Боль снова прошила руку, но это было уже неважно. Лиловый свет вспыхнул на лезвии, блик отразился на простом серебряном треугольнике, который болтался на шее. Мощная аура оружия пробудила в нём второе дыхание. С ненавистью посмотрев в исказившееся от изумления и низкого страха лицо Кирэ, Кайл замахнулся и рванул вперёд.

«И никто меня не остановит!»

— Ты хорошо дрался. Ты молодец! — широкая детская улыбка в форме треугольника. — Почему они говорят, что я сильнее тебя? Это ты сильнее меня! А знаешь, почему? — Нет, он не знает. — Потому что ты меня всегда защищаешь!

«Всегда, значит…»

…поезд замедлился, приближаясь к следующей остановке. Кайл тяжело дышал, стоя на коленях перед распростёртым телом мёртвого демона. Его алая кровь смешивалась с зелёной, принадлежавшей убитому врагу. После победы тело окончательно отказалось слушаться, и ему казалось, что встать уже не получится. Плечо будто онемело, с лица словно слезала кожа, а ноги дрожали ещё при мысли о том, что надо будет подниматься: сказывалась потеря крови. Но нужно было закончить ещё одно дело.

— Гори в Аду, тварь… — еле слышно сказал Фабиан. Татуировка слабо теплилась на руке. Тело падшего занялось огнем. Пара слов по-асски, и сгорит… не навсегда, до следующего перерождения. Но сейчас — сгорит.

«Сейчас люди войдут, — вяло подумал парень, скосив глаза на окно. В тусклый вагон уже бил свет со станции Тойочо. — А тут дохлый демон валяется…»

Двери со скрипом раздвинулись. Послышались первые шаги.

— Надо бежать! — схватил за руку, тащит назад. — Они нас заметили. — Кто заметил? — Как — кто? Тётушка Анна и дядя Остин! Нам нельзя было заглядывать к чужим отрядам… — Рот снова похож на треугольник, только перевёрнутый. — А я хотел в гости… — Теперь все отряды вместе, хочется сказать, но уже некому.

Неожиданно он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его на ноги и осторожно усаживают на сиденье. Некоторое время туман не исчезал, а потом Кайл ощутил прикосновения к раненому плечу, ветерок из открытой двери и чрезмерно яркий свет, бьющий в лицо. Постепенно вернулись слух, зрение и дар речи. Фабиан увидел сгорающего на полу Кирэ и услышал слова:

— …так что теперь у нас одной проблемой меньше. Слышишь меня? Нет? Повторять не буду…

Медленно повернув голову, Кайл увидел Эйдена, который пристально на него посмотрел и продолжил стягивать с раны ткань прилипшей футболки. Рядом, почти у него на коленях, лежала раскрытая новенькая переносная аптечка.

— Блин, круто, — протянул Шон, сидевший на корточках перед оставшимся от Кирэ пеплом. — Я уверен, Кен больше не будет на тебя дуться. Он сам сгорел или это ты его подпалил? И что у тебя за нахрен с лицом?..

— Вы откуда здесь? — пробормотал Кайл, морщась от боли в плече — Эйден обрабатывал рану. Встречные вопросы были какие-то дурацкие. Что с лицом? Демон, блин. Ядовитый.

Ему ответила Энджел, стоявшая напротив закрытой двери: её браслеты слегка вибрировали, а буквы на них светились, и люди заходили в соседние вагоны, минуя этот. Глаза девушки тоже источали тёплый мягкий свет. Богиня вовсю пользовалась даром: кажется, поэтому им и удавалось отводить глаза людям и ехать дальше без препятствий. Абсолютно идентичный способ: то же самое делал падший, только иначе.

— Мы заметили, как ты уходил, и двинулись следом. Нельзя же было отпустить тебя одного, да ещё и в таком настроении. Правда, упустили нужный вагон и всё это время искали, где ты именно находишься…

— Мм, ясно. Весёлая ночка, правда? — Кайл криво усмехнулся и откинулся назад. — Спасибо, конечно, и всё такое, но могли бы не стараться. Я не просил.

Эйден начал что-то говорить, но Шон прервал его; встав напротив Кайла, он скрестил руки на груди и резко заговорил:

— А мы и не спрашивали! Ты хоть понимаешь, какой это был идиотизм? Ладно, один попёр на падшего, причины были, но какого хрена ты никого не предупредил? Вот лежал бы сейчас тут и кровью истекал… А везде люди… Думаешь, кто-то бы помог? — его голос дрогнул, и парень быстро зашагал по вагону туда-сюда. Следующее было сказано так тихо, что никто не расслышал: — Люди… они же жестокие. Души у них нет…

Кайл молча уставился на него. С чего такая забота? Они и дня прожить не могут, не поцапавшись друг с другом, как следует, а тут Шон прямо распинается. Конечно, мелкий всегда был склонен к истерикам и лирическим речам, но это…

— Он прав, — заметила Энджел, садясь рядом с Эйденом. — Это действительно было неосмотрительно.

— Чёрт, да какое вам до меня дело? — повысил голос Кайл и резко выпрямился, но руку прошило болью; он охнул и согнулся пополам, зажмурившись, чтобы не видеть двоящихся вокруг предметов.

Более-менее придя в себя, он услышал тихий голос Эйдена:

— Не двигайся пока. Потом поругаетесь, нам ещё обратно ехать.

— Почему… — пробормотал Кайл, по-прежнему глядя в пол. — Почему вы за мной пошли? Зачем я вам нужен? — И ещё тише: — Одни неприятности от меня…

Шон наконец остановился и встал рядом с ним.

— Потому что мы друзья, идиот, — он говорил неуверенно, но с каждой новой фразой голос звучал твёрже и убедительнее. — И лично мне плевать, что ты об этом думаешь. Думай, что хочешь, вот что. Но мы не можем позволить, чтобы ты вот так вот глупо умер.

Кайл молчал, и медленно заговорила Энджел:

— Вы в этом мире для того, чтобы держаться вместе. Он абсолютно прав. Я не осуждаю и не имею права осуждать твои действия, но… нужно беречь друг друга. Всё правильно.

— И не полагаться на обычных людей, — буркнул Шон. Он смотрел в сторону платформы, откуда они стремительно уезжали. Мысли мелкого вертелись вокруг того, что никто не станет помогать на улицу незнакомому человеку, а может, он просто поминал недобрым словом Куросава и гномов, но Кайл воспринял это иначе, сразу перенеся мысль на своих друзей.

— Почему вы так не любите людей? — неожиданно для спутников спросил он.

— А почему люди так не любят вас? — вопросом на вопрос воскликнула Энджел, отчаянно пытаясь его убедить. — Ты подумай, они уже много лет шарахаются от нечисти, мастерят обереги, рассказывают страшилки, пугая своих детей. Даже когда потребуется ваша помощь, отношение будет, мягко говоря, пренебрежительное. И раз так, то нужно держаться отдельно от них, чтобы… не было так больно в конце.

— Они просто не знают, — упрямо стоял на своём Фабиан, хотя мысленно он уже сдался. Вспомнил брезгливые лица американцев, которые забирали их из Девятого мира. Вспомнил свою ненависть к ним и нежелание оставаться в этом мире ни секундой больше. Но какая-то часть его оставалась на протестантской позиции, и он отлично знал, почему. Из-за кого. — И вообще… нас сюда притащили именно для того, чтобы мы защищали людей. Разве нет? Даже если это бесит… они находятся под нашей защитой.

Судя по лицам окружающих и по атакующим голову видениям, он бредил, но что сказано — то сказано.

— Простите, — почему-то смутилась Энджел. — Ты абсолютно прав, просто… Шон имел в виду другое, а я… видела других людей. И работала на них какое-то время. Далеко не все они заслуживают того, чтобы вы проливали кровь…

— Но я-то вообще о другом! — запальчиво воскликнул Шон. — Вот представь, ты — обычная школьница и едешь домой, на полу в вагоне валяется этот раненый придурок, разве ты не испугалась бы на чужом месте? Да никто бы даже не подошёл…

Кайл не успел ответить на «раненого придурка», как завязался горячий спор о крови пролитой и непролитой (Шон), крови человеческой и другой (Энджел) и кровяных клетках (Эйден). Вместе с усталостью накатило небольшое озарение: эта больная на голову троица, они ведь такие же, как и он сам. И они приехали. На ночь глядя. За ним, не за кем-то ещё. Это всё ещё бесило Фабиана, но, похоже, в этот раз…

— Не думай, что ведёшь себя по-свински, — неожиданно сказал ему Шон, когда вагон простаивал на станции Ниши-Касай. — По сравнению с тем, как бывает обычно, ты сегодня просто ангелочек. Ни разу не назвал меня мелким, за что я безумно благодарен.

— Ты что, мысли читаешь… мелкий? — с вялом подобием интереса спросил Кайл, открывая глаза. Они вдвоём сидели на скамье, а рядом, держась за поручень, стояли остальные.

— Да, — ответила Энджел и улыбнулась изумлению на лицах окружающих. — И правда, я только заметила… Не совсем мысли, правда. Эмоции. Шон может с большой точностью сказать, что сейчас чувствует каждый из нас, забраться кому-нибудь в сердце.

Шон некоторое время смотрел на неё, приоткрыв рот:

— Погоди… А они? Я же не Первый, чтобы блистать необычными способностями… — Потом он сам себя перебил и горько усмехнулся: — А, это мне типа возмещение ущерба.

Девушка серьёзно кивнула. Судя по всему, они друг друга поняли. Эйден тоже никакого удивления не выказывал.

— Кхм… мне, конечно, совершенно не интересно, но о чём вы говорите? — поинтересовался Кайл скорее для того, чтобы не выпасть из общественной жизни, чем ради удовлетворения своего личного любопытства.

— Не все из Red Sky спокойно переносят этот мир. Это отражается на вашем самочувствии. Сора, Андре, Декси, Полина, Шон, — лаконично ответила Энджел. — Ну, и взамен у них открываются какие-то другие способности. Это может произойти ещё в случае столкновения с Источником, но это такая редкость, что я даже рассказывать не буду. Или, может, если бы все Первые остались живы, вы могли бы черпать энергию у них и обучаться чему-то новому. Надо спросить у Тани. Как-никак, она моя сестра и младшая богиня этого мира.

— Вы вроде должны были с ней встретиться, нет? — напомнил Эйден, включаясь в разговор. — Что-то случилось?

— Может быть. У неё всё время что-то случается…

За шумом метро и собственными мыслями, кричавшими что-то в унисон, Кайл перестал их слышать. Боги, люди, Red Sky, демоны, падшие, смертные… Да ну это всё к чёртовой матери. Эта мысль оказалась самой приятной за последние полчаса: после неё как камень с души сняло. Надо же, как оказалось просто всё послать. Впервые за эти дни Фабиан улыбнулся.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2020 год

Сноу сидел за столом, сцепив пальцы рук в замок, да так, что они побелели от напряжения. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, открыл глаза и почти спокойно посмотрел на четверых нарушителей спокойствия. Они заявились только под утро и явно не чувствовали тяги к раскаянию.

— Наказаны будете все, — тоном, не терпящим возражений, сказал капитан. — Но мне хотелось бы выслушать вашу честную исповедь. Кайл?

— Я должен был убить Кирэ, — лаконично сказал парень, равнодушно уставившись в окно.

— Это не могло подождать до утра? — сурово спросил Сноу, с трудом держа себя в руках.

— Нет. Пришлось бы ставить всех в известность, а я не хотел, чтобы за мной увязались. Не ваше дело вообще…

«Как это на него похоже», — вздохнул Сноу.

— Ладно, что с тобой поделаешь… Шон?

— Ну куда он один пойдёт! — проникновенно затараторил Ламберт. — Это опасно и глупо, что бы он вообще без нас делал, придурок этот…

— Заткнись, идиота кусок.

— Я просто констатирую факт… Ну вы только послушайте, Эйден его, можно сказать, от смерти спас, Эндж наколдовала так, что нас даже копы не засекли, а я… я… — он запнулся и замолчал, а потом меланхолично добавил: — А я бесполезный балласт в жизни общества. — И уставился в пол с угрюмым лицом.

«Боже… Ладно, оставлю его в покое…»

— Эйден, ну ты-то куда с ними? — с жалостью и сочувствием посмотрев на новичка, спросил старик.

— Я не мог оставить друзей в беде, — невозмутимо сказал Эйден.

«Ну, из этого благородство так и прёт, я даже не удивлён».

Он перевёл взгляд на Энджел и ласково заговорил:

— Девочка моя, я не имею права тебя отчитывать. Ты не только не входишь в круг моих подчинённых, но стоишь намного выше. И всё же… какого чёрта?

Девушка тут же выпалила, ни на секунду не задумавшись, заготовленную фразу:

— Моё присутствие было необходимо для сплочённости команды! — И, как всегда, смутившись после броских слов, оправдалась: — Видите, они почти не поругались…

— Ну и как мне на вас злиться? — простонал Сноу, с лицом страдальца откидываясь на спинку кресла. — Все такие невинные сразу…

— Единственный человек, перед которым я здесь виноват, это Полина, — заявил Кайл, направляясь к выходу. — Так что извините, а я пошёл.

— Ладно, идите уж все, — улыбнулся капитан, махнув рукой на оставшуюся троицу. — Мне ещё думать, чего вас лишить — обеда или ужина…

Едва за Эйденом закрылась дверь, на лицо Сноу вернулось серьезно-задумчивое выражение. Он представил себе, какими будут эти ребята через год, через десять лет. И, нарисовав в голове их образы, мягко, по-старчески рассмеялся. Возможно, они действительно помогут этому миру.

Если для начала научатся себя вести.

========== Часть I. Глава IX. Давление ==========

Truditur dies die.

Один день вытесняется другим.

Десятый мир,

Япония, Токио

2021 год

С того момента, как Эйден присоединился к собранному в одно целое отряду из другого мира, прошёл год.

Он считал, что привык к такому образу жизни, да и остальные давно перестали называть его новичком. Некоторым компаниям отчаянно не хватало рассудительного человека, к тому же — Сноу так и не добрался до улучшения медицинского кабинета (или хотя бы его создания), и пришлось Картеру поднимать хозяйство. Последней каплей, чтобы убедить капитана в этой необходимости, была крупная битва, ради которой они мотались в Иокогаму: после этого половина бойцов вернулась с серьёзными ранениями.

Всё было немного не так, как он ожидал: планы планами, но серьёзное обучение на медицинском было бы не по зубам даже Эйдену, когда на фоне потенциальное спасение мира и необходимость раз в неделю минимум с кем-то драться (и не всегда человеческого происхождения). Пришлось ограничиться курсами по оказанию первой помощи, открытыми лекциями и прочим, но большую часть времени он посвящал самообразованию, пытаясь как-то собрать информацию воедино. Единственное, на что самоучка отвлекался — вопли RSH на мёртвом асском языке, когда кто-то крал печенье на кухне.

Ему помогали Энджел и Андре. Вообще богиня хотела постепенно перевести всех, у кого были проблемы с Силой, на роль медбратьев и медсестер, но удалось уговорить только одного Андре, который, помимо всего прочего, был ужасным лентяем и драться не очень хотел. Сора, его друг, помялся и решил, что будет помогать время от времени, а Шона и Полину нельзя было заставить даже подойти к кабинету: они упирались и говорили, что на них ещё можно положиться, что это за оскорбление и т.д. и т.п.

Конечно, они делали вид, что их совершенно не волнует собственное здоровье, но обмануть друзей становилось всё сложнее. Полина часто пропадала с обычными друзьями — подружками из колледжа. На всякий случай у неё была готова масса оправданий, но все помалкивали, зная, что она готовит себе путь к отступлению. Шон тоже отходил от дел, но немного по-другому. Он по-прежнему тратил время на тренировки больше кого-либо, вечно ходил усталый и в синяках — тут уж ничего не изменилось. Но наблюдавшие за ним Эйден и Энджел заметили, что Ламберт практикуется во всём, что не имеет отношения к Силе. Выискивает редкие боевые искусства, смотрит какие-то фильмы… Но всё это человеческое. Умирать от собственного сверхъестественного преимущества не хотелось никому.

Как богиня и часть всеми покинутого мира, Энджел достаточно быстро прижилась в коллективе. Но она всё равно чувствовала себя лишней, проводила больше времени с капитаном Сноу, помогая ему с какими-то внешними делами. Ещё её можно было увидеть с Шоном (как ни крути, а последние полгода они встречались, и никаких намёков на глобальную ссору пока не было) и с Эйденом, которого девушка обучала способам восстанавливать Силу, свою и чужую. Пару раз, шокировав капитана и друзей, семнадцатилетняя Эндж умотала на неделю в Китай, так и не рассказав никому, зачем ей это понадобилось. Судя по всему, ездила она к своей божественной матушке, но вышло слишком неожиданно.

Кайла было невозможно увидеть в одном и том же месте хотя бы полчаса: он постоянно куда-то уходил. Не спешил, нет, но в общежитии и на территории домика он проводил меньше времени. Если уж он здесь, то либо с Полиной — никто не знал, о чём они говорили, знали только, что дальше разговоров дело не заходит; либо с Кендаллом и Реном из своего отряда: те буквально силком тащили его в зал тренироваться, и только аргументы «да не будь же ты как лох, а то налажаешь опять, как с Полиной» могли заставить его практиковаться.

Но остальное время Фабиан отсутствовал. Последний год в вузе — вот вам и всё объяснение. Ни Шон, ни Сноу ни разу не верили, что этот парень способен столько времени честно учиться. Было очевидно, что в университете он занят чем-то ещё. И, что окончательно рушило все предположения, он мог сорваться с ужина в девять вечера или подорваться в семь утра в выходной, выпросить у капитана служебную машину и стремительно умотать неизвестно куда.

Казалось, что все ведут свою жизнь, но постоянное напоминание о приближающемся зле давило на каждого. Иногда ребята собирались где-нибудь в одной комнате, молча и с неопределённым чувством глядя друг на друга. В такие дни Сноу старался их не беспокоить.

Все чувствовали, что вскоре всё перевернётся с ног на голову. И далеко не у каждого был шанс с этим справиться.

***

Десятый мир,

Япония, Токио, парк развлечений и отдыха Касай

2021 год

Она сидела на траве, скрестив ноги по-турецки, и неподвижно смотрела перед собой. Впереди плескалась река, за спиной шумели туристы и местные, затеяв любительский матч в бадминтон. Но никакая суета не могла оторвать девушку от размышлений. Среднего роста шатенка с аккуратным карэ и ровной чёлкой выделялась здесь разве что европейским лицом, светло-голубыми глазами и изредка срывающимися с губ русскими фразочками. Но в этот век люди мигрировали, переезжали и просто путешествовали по поводу и без, так что к этой особе никто неприставал.

Если говорить начистоту, Таню это обстоятельство расстраивало донельзя. Она-то приехала в гости и ожидала, что за ней приедут тоже. Поэтому отсутствие незнакомых пристающих людей огорчало. А на знакомых рассчитывать не пришлось — сестрёнка Энджел на телефонные звонки не отвечала, а больше Таня тут никого не знала.

— Она что, обиделась на меня? — спросила Таня у воды. Как ни странно, вода не дала никакого ответа.

Собственно, ей в голову не пришло, что её ждали ещё в прошлом году. Задерживаться на 365 дней — явно дурной тон.

Таня поднялась на ноги и небыстро пошла вдоль берега, засунув руки в карманы. Маленький бзик маленькой богини — на любой её одежде должны присутствовать карманы. Что на толстой джинсовой жилетке, застёгнутой на три пуговицы посередине, что на белых шортах с ярким принтом. Она брела по траве и сосредоточенно думала, где разыскать сестру.

Именно в этот момент Таня почувствовала сильную отрицательную энергию со стороны одного из входов в парк.

Богиня резко остановилась — в неё даже врезался бредущий позади мальчишка-иностранец и что-то недовольно пробурчал — и вскинула голову, будто принюхиваясь. Без сомнения, позади неё, на стеклянной конструкции типа входных ворот, под которой проходили в парк люди, находилась какая-то нечисть. Может быть, этот безымянный вурдалак и не собирается никого убивать, но Таня не могла позволить, чтобы он спокойно разгуливал в общественном месте. А парк отдыха Касай ей очень даже понравился.

Решительно развернувшись, Таня бросилась к прозрачному сооружению. Даже обычному оперативнику было бы непросто выполнить эту миссию, оставшись незамеченным, и богиня Десятого мира вовсю пользовалась своим статусом: сделай так, чтобы тебя не могли увидеть смертные люди, а дальше — хоть трава не расти. Чем ближе невидимая для многих девушка подбегала к цели, тем чётче осознавала местоположение своей будущей жертвы. Её разобрал нешуточный азарт: после длительного пребывания в Городе Богов она была рада хоть оборотню, хоть вампиру. А то даже подраться не с кем.

«Упс!»

Как всегда, не рассчитала. Таня, сделав неестественный для человека прыжок к прозрачному коридору (около трех этажей в высоту), пролетела через стекло, машинально используя неосязаемость, так что само стекло не пострадало. Шлёпнувшись на пол, она тут же подскочила, завертелась волчком и снова отсекла источник опасной силы. На всём этаже было мало людей, и она, не беспокоясь о мнении и безопасности окружающих смертных, набросилась на длинного, немного кудрявого парня в очках, который мирно потягивал колу.

Но ещё в полёте Таня удивилась его реакции: за считанные секунды до столкновения парень вздрогнул, отставил банку на подоконник и повернулся навстречу летящей в него девушке. Через мгновение Таня одной рукой прижимала его к полу, в другой неловко держа нож, а неудавшийся вурдалак спокойно моргал, сжимая крепкими пальцами её горло.

— Ты не такой страшный для оборотня, — обиженно просипела Таня. — Отпусти, чувак, я обозналась.

— Не сильно обозналась, — он бросил взгляд на два серых браслета с огненно-красными буквами, обвивающие её запястья. — Я не человек. А оборотни, насколько я знаю, в человеческом облике должны быть неописуемо красивы.

— Если ты нечисть, почему ты не до сих пор не слопал вон ту мамашу с коляской? — Девушка хлопнула себя по лбу и буркнула: — А, блин, вас же теперь не различишь. Одна нечисть плохая, другая хорошая, которая спасает мир.

— Действительно, разобраться трудно, — хмыкнул собеседник. — Ты, значит, та неведомая богиня, которую Энджел ждала ещё в прошлом году?

Таня насупилась и слезла с него, сделала театрально-пафосный жест, и нож исчез. Раз атака провалилась, можно было и повыпендриваться.

— Хам, — брякнула она, обиженно встряхнув головой. — Я, вообще-то, и убить тебя могу.

— Тогда тебе будут не очень рады в нашей маленькой психушке. Надеюсь, их расстроит моя преждевременная кончина.

Настало время неуютной паузы. По-хорошему, следовало познакомиться. С этим у Тани всегда были проблемы. Либо она терялась и бормотала не пойми что, да так, что из этого потока речи было трудно выловить её имя, либо… ещё хуже. В этом случае она постоянно забывала о своём божественном происхождении. Младшая богиня, вообще-то, могла без особого труда узнать всё, что нужно, о жителе её мира. А раз житель не коренной, но живёт здесь довольно давно, нужно было всего лишь притушить Силу подопытного кролика, чтобы исключить энергетическое препятствие.

Прикоснувшись к татуировке, прятавшейся под светлым рукавом его рубашки, Таня на некоторое время перекрыла постоянный поток Силы. Вместе с канувшей в вечность секундой проскочила мысль — «стою неизвестно где и трогаю незнакомого парня». Затем она удовлетворённо улыбнулась и убрала руки.

— Отлично. Будь добр, Картер, отвези меня к Эндж.

— Раскомандовалась тут, — пробормотал Эйден, возвращаясь к газировке, успевшей за это время немного согреться. — Я только что с практики из больницы неподалёку. Устал зверски и, пока не допью эту вредную для организма дрянь, с места не сдвинусь.

Флегматично усевшись на подоконник, он замолчал и отключился от окружающего мира.

Таня внутренне взорвалась и покусала наглеца, а внешне раскрыла рот и развела руками в сдержанном негодовании.

— Ты чего со мной так разговариваешь? — грозно вопросила она, хотя через этот тон пробивались нотки азарта и детской обиды. — Ну-у… Ну Картер… — Эйден был непреклонен: он всё так же не произнёс ни слова, через равные промежутки времени прикладываясь к банке. — Дай хотя бы позвонить, что ли…

Получив телефон, к которому был прикреплен брелок (скелет в костюме врача), она быстро нашла нужный контакт с принялась слушать ряд низких размеренных гудков.

— Ну как, ты сдал? — послышался голос Энджел, с трудом пробивающийся через фоновый шум. Там, где она находилась, кого-то как минимум пытали, судя по крикам.

— Видимо, сдал, раз бездельничает в общественном парке, — вежливо ответила Таня и пригнулась, потому что оскорблённый бездельник чуть не швырнул в неё банкой. Живо представив удивление на лице сестры, она услышала возглас радости и изумления:

— Таня! Ты, что ли? Да ладно… Верни Эйдену телефон.

— Верну, когда приедем, — безапелляционно ответила похитительница. — Приготовишь чего-нибудь пожрать?..

— Не надо, растолстеешь ещё, — отомстил Эйден, в последний момент отодвинув ноги — к его коленке приближалась приведённая в боевую позицию пятка Тани.

— У нас вроде есть лапша. Много лапши, и ничего, кроме лапши… А почему ты так долго? Я уже забыла, как ты выглядишь.

— Красивая шатенка с третьим размером груди, — съязвила Таня, пытаясь спародировать газетные объявления. Услышав недоверчивое «Где там третий?» со стороны Картера, она гордо проигнорировала подколку, собираясь запомнить, но забыла через минуту. — По дороге в мир смертных ужасные пробки… Забей, при встрече оправдаюсь. В общем, я приехала, ура.

— Скажи ещё, что вы на метро собрались! Неужели тебе лень сотворить портал? Давно была бы здесь. Всего лишь в пределах одного мира…

— Мир-то один, да только самый большой, — заворчала Таня, параллельно пытаясь наступить на ногу Эйдену. — Даже чтобы попасть через портал на соседнюю улицу, нужно учитывать все энергетические прослойки, легче пешком дойти…

— Ой, всё, разбубнилась, — весело сказала Энджел. — Дуйте сюда, мы вас ждём. Кстати, там…

Её слова прервались из-за громкого взрыва, зубодробительного треска и не очень изысканной, зато искренней и долгой руганью, судя по голосам — издаваемой в унисон какими-то парнями. Слышимость была такая, что люди на другом конце стеклянного коридора в панике завертели головами, пытаясь найти источник шума.

— Это нормально, — проинформировал её Эйден, кидая пустую банку в урну. Специально он кинул так далеко или нет, неизвестно, но мусор попал точно в цель. — Психушка же.

***

Кайлу не улыбалось проводить похмелье после выпускного в подобной обстановке, но, к большому сожалению, встать и выйти он не мог. Во-первых, тело протестовало, где упал — там и сиди, подвигаешься послезавтра. Во-вторых, лучше лишний раз не шевелиться, если рядом женщина с гранатой и мелкий. Тоже с гранатой.

— Таня — дочь Даждьбога, — объясняла Энджел, отвлекаясь от разминки. Собрав волосы в конский хвост и одевшись поудобнее, она помогала Шону, вернее — скрашивала его одиночество в постижении боевых искусств. Поскольку Ламберт одинаково любил женский пол и боевые искусства, его просто разрывало. — Это славянская… ну, для вас пока мифология, а для меня скорее начальство. Поэтому в миру она считается славянкой, но на самом деле может быть кем угодно, если захочет. И если сил хватит.

— А ты? — буркнул Шон. Кайл не мог не злорадствовать, глядя, как мелкого раздирает между серьёзной тренировкой и говорящей Энджел. Наверное, ещё поэтому он здесь сидел.

— Мне выдумывать не надо: папа был из твоих любимых Штатов, а мама, как можешь догадаться, китаянка…

— Китайцы мне тоже нравятся, — успокоил её Ламберт.

— Правда?

— Конечно. Мао Цзедун, Джеки Чан и ты.

Где-то здесь Фабиан не выдержал и заржал, грохнувшись на маты — в спортзале было мягче, чем на собственной постели. Через минуту над ним грозно навис Шон.

— Я понимаю, что тебе вчера было весело, но, может…

— Не может, — простонал выпускник. — Ты… господи…

— Не поминай мне тут.

— Откуда у тебя вообще столько девушек набралось?! — сформулировал Кайл. — Или раньше ты умел отвешивать нормальные комплименты?

— Сразись со мной, вражеская рожа, — вежливо, насколько он мог, предложил Шон. Это было зря: единожды шлёпнувшись на мягкие маты, ты с них уже не встанешь. — Э-эх… Вали к своим, ты…

Вяло отбрыкнувшись от него ногой, Фабиан повернулся спиной к происходящему и уткнулся в телефон. К своим… из двух зол выбирают меньшее. С Кендаллом они две недели назад поругались из-за какой-то ерунды и так и не пришли к компромиссу. Полина была в порядке, поскольку она давно не использовала Силу, но это — физически: с девушкой становилось невыносимо разговаривать, она всё, абсолютно всё сводила к своей проблеме, даже если не хотела этого. Из-за того, что Кайлу надоело это слушать, кажется, на него ополчились остальные.

В кои-то веки мелкий выиграл в его глазах: мелкому просто было похрен.

— Я же говорил, не звони мне на работу, — буркнул он на входящий вызов.

— Я же говорил, не ври мне про работу, — передразнил Хоук. Его голос звучал неприлично бодро. — Не сдох ещё?

— Нет…

— Значит, скоро, — довольно отметил друг. — Пить меньше надо, вот что.

— Ладно, я в… общаге, — практически не соврал Кайл. — Насчёт остального ты, конечно, прав…

— Поздравляю с открытием. Америки. — Иногда он скучал по тем временам, когда у Хоука отшибло чувство юмора, потому что оно вернулось и было отвратительным. — Есть минутка? У меня тут, э, новости.

— Давай я лучше приеду через… — Кайл немного сполз с мата и поймал проходящую мимо Энджел: — Сколько твоя подружайка будет трепаться?

— От пяти минут до пяти лет, — буднично отозвалась Энджел. — Ну, со мной так было.

— Часика через два, — оптимистично подытожил Фабиан.

— Ладушки. Только, пожалуйста, выгляди прилично, шутка про котлету больше не прокатит.

Кайл швырнул телефон об стену. Нет, это невозможно. С другой стороны, ему очень повезло, что у Хоука хватало то ли вежливости, то ли такта не расспрашивать о работе всерьёз. Мол, врёт и врёт, так ему и надо… Фабиан и хотел бы поделиться, но он скорее ещё раз сунется в брюхо мёртвого демона, чем подвергнет сверхъестественной опасности своего «человеческого» друга.

А шуткой про котлету человеческий друг прозвал тот день, когда Кайл заявился в универ с ожогами от Кирэ. Кажется, в плюющееся масло не поверил никто…

В этот момент что-то оглушительно грохнуло: влюблённая парочка развлекалась, как могла.

========== Часть I. Глава X. Обратный отсчёт ==========

Si vis pacem, para bellum.

Желаешь мира — готовься к войне.

Десятый мир,

Япония, Токио, спец. район Эдогава

2021 год

По дороге Эйден старательно запугивал Таню рассказами о неутешительном состоянии психического здоровья своих друзей, и к тому моменту, когда они добрались до аккуратного домика (одного из двух), ей было интересно, это Энджел их так перевоспитала или все были такими изначально? Вообще она редко общалась с нечистью… Разве что по принципу «поймать и убить», а тут еще и думать приходилось, благо нечисть попалась цивилизованная. И немного побаивалась грядущей встречи, хотя любопытство, конечно, было сильнее. Что бы им в Братстве Душ ни говорили о Red Sky, в последнее время Таня всё больше верила рассказам Энджел. Осталось лишь увидеть лично.

— А где все? — спросила богиня, когда они прошли на первый этаж.

— Сейчас услышим, — пожал плечами Эйден. Пока девушка пялилась по сторонам, восторгаясь хорошей планировкой общежития, он снял ветровку, повесил её на крючок; прошёлся мимо стенда с фотографиями и ещё какими-то бумажками, внимательно их осмотрев; заглянул в кабинет, похожий на медицинский (он выглядел очень даже новеньким) и махнул рукой в сторону широкой лестницы: — Нам туда. Пошли.

— Ты, случаем, не главный? — полюбопытствовала Таня, послушно поднимаясь за ним.

— Ага, конечно. Главный врач, — хмыкнул Картер, сворачивая направо, хотя больше шума на третьем этаже было слева. — Я, конечно, не студент-медик, как хотелось бы, но раньше здесь вообще имелась только упаковка пластырей и сила подорожника.

— Милота. А ты давно здесь?

— Год. Присоединился к ним на несколько дней раньше Энджел.

Третий этаж состоял из близко расположенных друг к другу тренировочных залов, у половины из которых были распахнуты двери. По коридору пробежал щуплый, но проворный парень, по пути махнув рукой Тане и хлопнув по плечу Эйдена.

— Они в пятом зале, — сообщил он, оборачиваясь на бегу, и скрылся в комнате с номером 12. Даже не задержался, но Таня уловила, что он не очень опасен… следовательно, не очень ей интересен.

Из пресловутого пятого зала раздался крик, взрыв и шипение. Из-под двери пополз дым.

— Да ты кэп, Андре, — пробормотал Эйден, с обреченным лицом берясь за ручку двери. — Готова?

— Нет, — честно сказала Таня. К тому, что ей нравится происходящее безумие, девушка тоже не была готова.

Предательски красивый Картер улыбнулся и открыл проход в царство дыма и огня. Огня, впрочем, не было, да и на царство помещение не особо смахивало. Простой спортивный зал с парочкой окон (с милыми занавесками в розовый цветочек), где в противоположном от входа углу стайкой висели мишени. На полу под ними пол чернел и покрывался дырами, будто язвами.

— Почти получилось! — бодро сказал бледный черноволосый паренек, обнимая за плечи Танину сестру. Эндж выглядела смущенной и растерянной одновременно: ее руки были выпачканы в чем-то черном и блестящем. — Только в следующий раз целься не в нас, а хотя бы в потолок, хорошо?

— Хреновый из тебя учитель… — На полу, привалившись спиной к целой стенке, сидел еще один субъект, с топорщащейся в сторону разноцветной челкой. Он выглядел постарше остальных. — Признай, что она нас угробит, и займись своим делом… Джеки Чан.

— А сам-то ты так занят, я погляжу, — обиделся Шон, пихая в руки Энджел следующую учебную мини-гранату. — Может, сам тогда ее научишь, раз такой умный?

— Отвали… Джеки Чан.

— Это не смешно!

— Танька! — прервав мужские разборки, Энджел беспечно отбросила гранату (та завертелась, зашипела и с громким гулом выпустила маленькую струйку дыма) и бросилась на шею сестре.

— Больно! — заорала жертва объятий, картинно пошатнувшись на ровном полу (где-то он еще оставался ровным!). — Ты ударила меня глазом в плечо! Извинись перед моим плечом.

— И ты еще нас психами называешь, ага, — хмыкнул Шон, обращаясь к Эйдену, и заинтересованно добавил: — Таня, если следовать твоей логике, то извиняться должен глаз.

— Поразительная проницательность, Ламберт! Я даже не буду тебя ругать за то, что ты целовался с моей очаровательной сестрой.

Не разбираясь, откуда она все знает, Эндж машинальным жестом отстранила Таню от Шона — богиня уже нацелилась на следующие обнимашки, а парень как-то не возражал, за что впоследствии получит по ушам.

Завершив необходимые приветственные обряды (досталось всем), Таня тряхнула головой и заставила всех сесть на пол полукругом. Или кругом. Или звездочкой, неважно, главное — чтобы сели и слушали ее внимательно.

— Сесть — сяду, но насчет своей речи подумай, — буркнул Кайл. — Пока что ты ведешь себя, как ненормальная, и у нас нет никаких оснований верить…

— Кайл! — Энджел обернулась к нему со строгим выражением лица. — Она будет говорить по делу, я ручаюсь.

— Она? Ты уверена? — Фабиан проследил взглядом за Таней, которая прохаживалась мимо окон, что-то мурлыкая себе под нос. Девушка вздохнула и негромко оправдала сестру:

— Таня… Она из лучших. Была едва ли не сильнейшей среди младших богинь. Можно сказать, что по части своих способностей она гений… Но все гении в реальной жизни оказываются немного странными. И поверь мне, это еще не худшее, что могло бы быть. — Помолчав, она добавила: — Дай ей спокойно сосредоточиться, и сам увидишь.

Таня прекрасно всё слышала и была готова поблагодарить сестру за уместный комментарий, но сосредоточиться ей пока не удавалось: среди смертных было так весело, а Картер такой красивый… Нет, она пришла не за этим… Приподняв руки с браслетами, Таня наконец дала волю своей силе. Буквы на браслетах вспыхнули, девушку окутало мягкое сияние, и все против воли сгрудились вокруг нее. Заработало божественное притяжение. Сейчас она выглядела взрослой, собранной и умиротворенной, из голубых глаз исчез озорной огонек, они теперь светились покровительственно, по-матерински заботливо.

— Слушайте меня, гости из иного мира. Вы здесь чужие, но можете стать своими, если будете бороться против настоящего зла. Маленькие демонята, с которыми вы сталкивались ранее, всего лишь признаки приближения… Его.

— Кого — его? — пробормотал Шон.

— Дьявола. — Выдержав паузу, богиня продолжила говорить чужим голосом: — Первая его ипостась давно мертва, но, как мы знаем, высшему злу свойственно перерождаться. Вновь и вновь. Пока не иссякнет Лимит. Это же касается и богов: до определенного момента они могут с легкостью баловаться своим бессмертием…

Скоро грядет второе воплощение Дьявола. В Городе Богов пока не знают, где он будет находиться, как выглядеть и что вообще планирует. Помимо мести за свою предыдущую оболочку, в любом случае он не будет сидеть сложа руки. Одно его присутствие способно причинить много вреда. Сразу же проснутся те, кто спит уже очень давно, и вам это не понравится. Самое плохое, что его нельзя убить, пока он набирает силу…

— Почему? — спросил Кайл.

— Нужно дождаться, когда его мощь достигнет предела. До тех пор Дьявол свои способности контролировать не может, и если он погибнет в середине процесса, то нерастраченная энергия выплеснется наружу, и это будет похуже любой ипостаси — ведь она не будет никем контролироваться.

— Как же мы тогда сможем его победить? — покачав головой, Шон с досадой покосился на валяющиеся в углу учебные гранаты.

— Я не имею права разглашать ваше будущее. Большое будущее, имеется в виду, — с виноватой улыбкой сказала Таня. Заклятие слетело, и все тряхнули головой, избавляясь от волшебного оцепенения. — Простите. Это противоречит законам.

— То есть, ты знаешь, что нас ждет? — с удивлением воскликнула Энджел и обиженно добавила: — И тебя этому в Городе научили?..

— Тебя бы тоже научили, если бы у твоего мира было чуть больше шансов, — утешила ее сестра. — Но там просто незачем заводить помощников, все и так летит к чертям… И ты сделала правильно, что приехала сюда. — Обернувшись к парням, она строго спросила: — Вы знаете, что без Эндж вам было бы здесь гораздо труднее?

Шон согласно кивнул, обнимая девушку за талию и привлекая к себе. Он не понаслышке знал, какие сложности могли быть у жителя другого мира.

— Ты хоть намекни, к чему готовиться, — попросил Эйден, глядя на нее поверх стекол очков. Ох, ну и взгляд, подумала Таня.

— Готовиться ко всему, надеяться на лучшее, рассчитывать на худшее… — заметив их скептические лица, Таня расхохоталась. — Ладно-ладно. Все нормально будет. Только держитесь вместе… Вы, четверо.

Шон и Кайл прожгли друг друга злыми взглядами и демонстративно отвернулись.

— У него там свой отряд, между прочим, — заметил Шон.

— Больно надо мне с вами торчать.

— Привыкнете, — надавила богиня. — Вас избрали боги — или что-то большее, чем боги, да простит меня повелитель Один. Надеюсь, что если вы не послушаетесь, судьба все равно сведет вас вместе. — И не удержалась: — Вон, этих двух уже свела. Только, чтоб вы знали, я протестую.

— В смысле? — напрягся Шон и тут же заворчал: — Вы там, может, и сёстры, но тебя это не ка…

— Меня это «ка», — жёстко оборвала Таня. — Не заигрывайтесь, плохо будет. У вас разная кровь. Энджел, помни пророчества.

— Можно было сказать это без них, — заводился Ламберт. Кайл и Эйден одинаково тактично промолчали.

— Нельзя. Мне нужны свидетели, иначе предупреждение канет в никуда, — богиня посмотрела на сестру — кажется, до той наконец-то дошло. Энджел покраснела и дернула вскочившего Шона за руку, чтобы он сел обратно. Тему сменили достаточно легко, с лаконичной подсказки Эйдена — «Дьявол».

— Точно, Дьявол! Как мы узнаем, что он пришел?

— Влюбленные девушки теряют разум? — поинтересовалась Таня с укором. — Нас учили, вообще-то. Небо и все вокруг становится алым. Красный — цвет зла.

— И еще становится очень тихо, — внезапно сказал Кайл, ни к кому конкретно не обращаясь. Почему-то он смотрел на окно спортзала.

— Да, — богиня задумчиво кивнула, соглашаясь с ним. — Затишье перед бурей.

***

Тане удалось нагнать его на улице. Не шибко-то и хотелось, но было надо, потому что на это указывали звёзды, старшие боги и парочка неприятных пророчеств, а также — собственная совесть. Энджел она предупредила: что будет дальше — на совести сестры. Где Энджел, там и Ламберт. Картера предупреждать оказалось не о чем, да и вообще, почему её не предупредили, что тут водится такой красавчик?! Таня тряхнула головой, возвращаясь в реальность.

— Фабиан, а ну погодь.

— Что ещё? — раздражённо цыкнул тот, оборачиваясь уже на дороге. Такси подъезжало неприлично быстро, и Таня незаметно щёлкнула пальцами — мотор заглох, какая жалость…

— Вкратце не объяснить, да и не моя это задача, но всё-таки послушай…

— Только быстро, мне ехать надо.

— Надо, — признала Таня. — И ты поедешь. Не переживай из-за такси, Хоук Лаватейн опоздает на двенадцать минут.

Эх, эту физиономию надо было запечатлеть! Как же забавно удивляются молодые люди, когда богиня не самого низкого ранга начинает предсказывать им будущее.

— Что-то случится? — мрачно спросил Фабиан. — Иначе бы ты не…

«Как бы так сократить всё, что с вами случится», — подумала Таня.

— Нет-нет, я вообще не за этим пришла.

— Я тоже нарушаю какую-то пророческую хрень?

— Как ни странно, именно этого ты и не делаешь, — ухмыльнулась дочь Даждьбога. Таксист справился с проблемкой и стал стремительно приближаться. К чёрту вежливость! — Слушай сюда, Фабиан, и не перебивай. Через сорок минут вы встретитесь, Хоук Лаватейн скажет тебе, что уезжает учиться в Америку, и ты будешь его останавливать. Переварил? — Ошарашенный кивок. — Молодец. А теперь слушай ещё внимательнее. Ты не будешь его останавливать.

Фирменная машина остановилась в нескольких метрах от места, где они стояли. Таня ждала либо истерики на месте, либо тапком по лицу, но, как она и рассчитала ещё несколько лет назад, Фабиан опустил глаза и сказал:

— Я понял.

Таня помахала рукой отъезжающему такси, хотя никто её не видел и видеть не хотел. Она посмотрела на часы. Жест вышел чисто механическим, на самом деле Таня думала о том, как же сложно переплетаются человеческие судьбы. Сложнее этого узора — только знание, что кого ожидает, и неспособность это исправить.

Повернувшись на каблуках, Таня исчезла из Десятого мира. Через сорок минут начнётся обратный отсчёт.

========== Часть II. Пролог I. Истина не слышит наш крик ==========

Fortuna vitrea est, tunс cum splendet frangitur.

Судьба — стекло: блестя, разбивается.

Безымянный мир,

около 2023-24 года по земному календарю

Шон бежал в темноте по незнакомой улице, то и дело резко тормозя перед неожиданными поворотами.

Он не знал, сколько времени прошло и сколько ещё потребуется, чтобы вернуться домой. Было ясно только это — ночь, необходимость в спешке и очевидная аномалия. Он только что спокойно спал в своей комнате, но внезапно оказался выкинут на эту чёртову улицу.

Но, раз это произошло, значит, оно должно было произойти.

Остановившись у угла какого-то низкого дома с качающейся на ветру вывеской, Шон прислонился спиной к стене в попытке отдышаться и замедлить разошедшееся не на шутку сердцебиение. На табличке, что скрипела над входом, было доходчиво объяснено — бар. Круглосуточный. Почему бы и не заглянуть, раз всё равно некуда деваться…

Иногда Ламберт целиком состоял из опрометчивости. В обычные дни он прекрасно соображал, более-менее сносно принимал какие-то решения и вообще вёл себя достаточно прилично, но когда случалось что-то из ряда вон выходящее — парню сносило крышу. Абсолютно лишнее качество для человека… нет, не человека, для существа из другого мира, которому в будущем придётся спасать мир. Но Шону казалось, что со временем это всё пройдёт. Он исправится.

А пока можно зайти в бар.

За стойкой дремал худосочный небритый мужчина, уронив голову на руки. Бросив на стол несколько нашаренных в кармане монет, подросток перевесился через столик и вытащил из запасов пыльную бутылку воды. Отсев немного в сторону и скрестив ноги (закинуть одну на другую не позволяла неустойчивость высокого барного стула), Шон залпом выпил едва ли не половину и некоторое время сидел неподвижно. Не впервой ему, конечно, попадать в странные места… но чего только о себе не узнаешь.

Например, он не мог адаптироваться к условиям Десятого мира. Абсолютно не его атмосфера. Это причиняло боль — физическую. После каждого сражения с использованием Силы — недомогание, и чем дальше, тем хуже. Но Ламберт мог поклясться, что это лучшее, что могло его ожидать: было бы куда страшнее наблюдать за развитием собственной беспомощности. Он ненавидел быть бесполезным.

И за это, в подобие компенсации… паренёк получает дар чувствовать эмоции окружающих. Мда, в себе бы для начала разобраться. Конечно, это полезное умение: различать правду и ложь, знать, когда не стоит перегибать палку в разговоре. Но Шон считал его никчёмным по сравнению с боевыми искусствами или хотя бы навыками разведки.

«Чёрт возьми, куда же меня всё-таки закинуло?» — он осмотрелся, но не нашёл ничего интересного, кроме пары спящих пьяниц и сваленных в неаккуратную гору стульев. Не хотелось рушить эту идиллию, но надо же спросить у кого-то, что это за место такое. И начать с мира.

— Здрасьте, есть тут кто? — дверь распахнулась, и на пороге показалась знакомая фигура. Как всегда, одетая во всё с карманами и жутко растрёпанная Таня появлялась в самый подходящий (или наоборот) момент. В этот раз богиня была в длиннющем белом плаще, под которым просвечивали брюки и толстый, тяжёлый пояс. Она подошла к стойке, потормошила бармена (кроме пародии на коровье мычание — никаких дельных результатов) и только теперь заметила Шона. — О, нашёлся.

— Нашёлся? — он со вздохом облегчения отставил бутылку и собрался спускаться на пол. — Значит, искали? Чёрт, попал неизвестно куда и всех переполошил…

— Погоди, не спеши. — С неожиданной серьёзностью Таня просверлила его взглядом и уселась на соседний стул. — Давай поболтаем, как ты сюда попал, говоришь?..

— Взял и попал, хрен меня знает. — Шону не понравилось, что она не собирается отправлять его обратно: мало ли, что у этой чокнутой на уме. — Спал себе спокойно, проснулся тут… думал сначала, что сон.

— Ну, это в каком-то смысле сон, — признала Таня. — Ты спишь. Но при этом тебя нет в твоей комнате. Ты зависаешь на грани миров, чувак. И, похоже, тебя сюда позвали…

— Если бы это был фэнтези-фильмец, я бы сказал, что ты выражаешься более чем банально.

— А я тебе скажу, что это правда, — то ли разозлилась, то ли обиделась богиня. — Чтоб ты знал, всё так и происходит. Давай не будем перетирать штампы и попробуем тебя отсюда вытащить.

«Так она ещё и не знает, как нам спастись», — мелькнула в его голове отчаянная мысль.

— Этот дар — не компенсация за твоё самочувствие, Шон, — заговорила Таня, как ни в чём не бывало. — То, что ты медиум, круто и всё такое, но за этот подарок я бы благодарить не стала.

— Почему? Что ещё со мной не так? — Ламберт честно постарался скрыть досаду в голосе, но получилось как-то жалобно.

— Я знаю, почему это произошло, — с какой-то жёсткой грустью, будто отточенной годами, заявила девушка. Точно так же она говорила пару лет назад, когда они впервые встретились в Японии. — Вообще, то, о чём я говорила — это твоя кровь. Ты не виноват, что ты… тот, кто ты есть. Но я предупреждала вас обоих.

«Энджел. Что-то с Энджел».

— А почему надо меня отсюда вытаскивать? Или ты на самом деле искала её?

— Молчи и наблюдай.

Они сидели в тишине, глядя за тем, как тощий бармен пускает слюни на стойку. Ламберт представил, что тому может сниться, и ничего хорошего не придумал. Неожиданно он подумал, что «молчи и наблюдай» относилось вовсе не к спящему счастливцу. Дверь заскрипела и стукнулась о ближайший стол; они дружно обернулись — на пороге никого не было. За мутными стёклами окон виднелась ночная улица, а на грязном от дыма небе зарождались оттенки нового дня.

— И всё же где мы? В прошлом? В будущем?

— Увы, нет, — поджав губы, ответила девушка. — Настоящее. Только вот странное место они выбрали для обряда…

— Какого ещё обряда? — Шон заметил, что она избегает смотреть ему в глаза, и придвинул стул поближе. — Таня? Что здесь произойдёт?

— Я не могу объяснить всё сразу, надо издалека, — пробормотала Таня, вставая со стула и подзывая его за собой — они направлялись в подвал. На лестнице начиналось белёсое свечение, скрывавшееся за маленькой дверцей. — Идём. Начать с того, что ты пропал не один. Я поражаюсь вашему чутью, ребята… Эйден первым обнаружил, что тебя нет. Причём оцени — вы в разных комнатах, а он спал.

— Да ладно, может, мимо шёл, — автоматически буркнул Шон, сгорая от нетерпения. — Ну и?

— Ну, потом он растормошил Кайла и Андре… Не скажу, что это была хорошая идея… кхм. Они обшарили твою комнату, ничего не нашли и наконец-то сделали умную вещь — не стали будить Сноу, а позвонили мне. И, решив, что Энджел тоже стоит знать, что тебя лихим ветром унесло, пошли к ней…

— А её тоже нет, — онемевшими губами произнёс он. Страх за девушку вылился на голову подобием ледяного душа. — Но… я так понимаю, она там? — Шон кивнул на дверцу, возле которой они остановились.

Таня молча кивнула. Её нерешительность была ощутима даже без его недавно полученного дара. Наконец, собравшись с силами, она дёрнула ручку на себя.

— Постарайся принять всё, как есть.

Эта фраза чуть не свела его с ума. Обычно такое говорят перед чем-то страшным и непоправимым. Но страх — чувство субъективное и зависит от того, кто его испытывает. А вот непоправимость — дело рук судьбы, тут уж ничего не поделаешь. Шон молча вошёл вслед за ней.

…дверь моментально растворилась в ослепительном белом свете, поглотившем их с головой. Подавив желание заорать и вцепиться в Таню, Ламберт обнаружил, что Таня орёт и цепляется за него. Вот тебе и поддержка от знающего и опытного человека. Но оказалось, что кричит как раз по делу.

— Ни в коем случае не мешай, пока не скажут, что закончили! — намеренно повышая громкость, вещала она ему в ухо. Странный гул, похожий на гудение ветра, не позволял им как следует себя расслышать.

Молчи и наблюдай. Молчи и наблюдай. Ты уже сделал… и наделал…

— А что будет? — не удержался он. Таня недоуменно пожала плечами, то ли отвечая, то ли не слыша, что он вообще говорит.

Со стуком они приземлились, неудачно упав на колени. Шон с удивлением понял, что этот подвал — и не подвал вовсе, а портал в другое место. Не может же под грязным замшелым баром скрываться такое великолепие!

По атмосфере местечко напоминало церковь или храм. Всё в бежево-жёлтых тонах, колонны, стены и расписанные какими-то диковинными картинами потолки. У стен расставлены скамьи, ножки которых обвивали резные узоры. Прямо по центру — ковровая дорожка, каждая ворсинка светится, создавая ощущение лунной тропинки в океане. Алтарь и свечи скрывались за людьми в белых балахонах. В нише за их спинами плясал огонь.

Мычание походило на песню, но на самом деле было лишь мелодией. Её напевали белые балахоны, она доносилась из стен, и казалось, что каждая свеча тоже источает звук: усиливал впечатление колеблющийся огонь. Таня что-то побормотала себе под нос, схватила Шона за руку и дёрнула к колонне.

— Мы прячемся? Знаешь, давай лучше свалим отсюда…

— Нет, не прячемся, — с беспокойством выглядывая из-за колонны, сказала богиня. — Я должна тут быть, а тебя позвали. Просто лишний раз лучше не высовываться. Они всё равно нас Видят…

Из её ранних туманных объяснений Ламберт считал, что речь идёт об Энджел. Она пропала так же, как и он? Находится где-то здесь? Что сейчас будет? И за что могли их наказать? Догадка закралась ему в голову неожиданно, но не успела сорваться с языка.

— Тань. Таня… — ему нестерпимо хотелось опровергнуть свою безумную идею, но безумие в последнее время словно захватывало мир. Таня думала о том же, и взгляд её был серьёзен.

В это время подпольный храм ожил.

Белые балахоны расступились, пропуская Энджел. Шон не успел понять, откуда она вышла — не из той ли ниши в стене, где горел огонь? Девушка была в такой же пространной свободной одежде, только серой, выделяясь на фоне чистых высоких фигур. Тяжёлые волосы заплетены в косу, руки почти не шевелятся в такт шагу: она сосредоточенна, напряжена, обречена. Встав в центре длинного узкого зала, она повернулась лицом к белым силуэтам.

— Братство приветствует тебя, богиня Девятого мира, — произнёс один женский голос, и десятки женщин и девушек подхватили фразу, разнося её, подобно эху.

— И я приветствую вас, Братство, — негромко ответила Энджел, прямо и открыто глядя на главную фигуру.

— Ты была предупреждена, когда отправлялась в Десятый мир, — бесстрастно говорила женщина. Лицо её скрывал белоснежный плащ. — Не связываться с нечистыми.

— Да.

— Старшие боги имеют множество связей среди смертных. Им это ничем не грозит, но мы должны вести себя осторожнее. Эта ошибка — на твоей совести и на совести нечистого.

— Да. — Шону казалось, что девушка даже не пытается спорить, а просто ждёт своего часа… наказания. И он тоже. Что же за власть у Братства Душ?

— Но есть предупреждения, а есть запреты. Кое в чем были правы и наши братья не по крови, а по мысли, не отождествляя своих подопечных с нами. — Неужели речь идёт о Red Sky? Следовательно, о нём?! — Мы разное. Мы рождены одним, а умерщвлены будем другим. Мы огонь и лёд. Мы небо и земля. Мы свет и тьма. Нам никогда не сойтись.

— А ежели мы сойдёмся, то конец нашей встречи печален будет, — почти шёпотом закончила Энджел. Голос её дрожал, но глаза сухие, ни слезинки.

Ламберт едва не выскочил из-за колонны, но Таня вовремя впечатала его щекой в ледяной мрамор и обругала на чем свет стоит. Он вспомнил, что это за слова. Легенда богов, которую ему рассказывала Энджел. Она называлась… как же она называлась? Да неважно!

«Значит, речь идёт о богах и нечисти, — лихорадочно размышлял он, вырвавшись из захвата Тани и потирая щёку. — Так, думай же, думай! Разные… понятно, они противоположны. Мы противоположны. Нам нельзя… — Ему показалось, что пол уходит из-под ног. — Нам нельзя встречаться».

— Любая связь с нечистью карается нами, — продолжался белый суд. — Ты знала это. Не имеет значения, знал ли об этом нечистый, код: RSE-5. Ты должна была остановиться. — Ответом ей было гордое молчание. Энджел ждала приговора с высоко поднятой головой. — За неповиновение мы приговариваем тебя к лишению врождённого дара. Ты больше не богиня и не можешь стать частью божественной силы. Останется лишь инстинкт, который мы отнять не можем, поскольку ты из Девятого мира: он касается Силы, той, что с большой буквы. — Ничего не произошло и не прозвучало, кроме треска огня на фитиле и шлепков капающего воска со свечей. — И, следуя пророчеству, мы раскрываем наши карты.

Гул голосов слился в одну невнятную песню, но вскоре слова стали различимы. Белый хор пел легенду-пророчество. Рождены будут двое в весеннюю ночь. Огонь и лёд, небо и земля, свет и тьма. Никогда им не сойтись. А коли сойдутся, то конец их встречи печален будет. Во время пения свет вокруг стал таким ослепительно ярким, что Шон закрыл глаза, не в силах что-либо разглядеть. Он догадывался, чем всё это кончится, и смотреть вокруг совершенно не хотелось.

— Ты свободна, Анджелина Ли Ламберт. Молчи и наблюдай.

***

В баре было пусто, даже спавшие пьяницы куда-то делись. Таня исчезла ещё во время ритуала. Бармен свалился за стойку и похрапывал там, на полу. Шон сидел за столом для посетителей, катая туда-сюда пустую бутылку из-под воды. После посещения обряда сильно болела голова, она казалась тяжёлой, будто камень. Но внутри тоже было не всё ладно. По-прежнему парень считал всё произошедшее вопиющей несправедливостью, хотя неохотно склонялся к тому, что понимает действия Братства.

Конечно, нехорошо, смешали чёрное с белым… Но отнятие Силы — это же что-то совершенно другое! Какое это имеет отношение к тому, что он сквозь зубы смог назвать грехом? А вот вторая часть наказания пугала своим мистическим осуществлением.

«Она моя сестра».

Нет, нет и ещё раз нет! Он был единственным ребёнком в семье, потом родилась Шинни. Они не знакомы даже, и сестрёнка младше на несколько лет. Как могли родиться в одной семье нечисть и бог? Тем более, как уверяет легенда, близнецы.

Вот именно, как уверяет легенда.

Пожалуй, все эти боги, ангелы и их слуги действительно всесильны. Как они могли такое сотворить? И ведь это ещё не доказано. Обязательно нужно пройти какой-нибудь ДНК-тест, науке Шон ещё не разучился доверять… Хотя он в этом уже не так уверен.

Стукнула дверь в подвале, и в зал поднялась Энджел. Она не сильно удивилась, увидев там Шона, скорее в её глазах промелькнул страх. Но грусть была отчётливее видна на бледном лице, да и сам Ламберт не был уверен, как он выглядит сейчас.

Опустившись на скамью напротив него, девушка устало спросила:

— Ты видел?

— Угу. Лучше бы не видел, — вырвалось у него. Пришлось об этом пожалеть: Энджел явно расстроилась. Опустив голову и глядя в грязную поверхность стола, она невнятно сказала:

— Это из-за меня… — и словно всхлипнула. Мысленно грозясь вырвать свой болтливый язык, Шон встал и подошёл поближе, обнимая её сзади.

— Ну, не плачь. Дурацкие правила у них.

— Дурацкие… — еле слышно согласилась девушка. Потом выпрямилась, задрала голову и посмотрела ему в глаза: — Что ты об этом думаешь?

— О чём? Что мы теперь… — у Ламберта язык не поворачивался такое сказать. «Что мы теперь брат и сестра». Он считал всё это сверхъестественным бредом, который привиделся ему в страшном сне.

— Да, об этом. — Изучив его недоверчивое лицо, Энджел неохотно улыбнулась. — Не веришь, понимаю… Можешь затаскать меня по земным поликлиникам, это ничего не изменит. Братство, оно такое. Не ошибается.

— Бред, — повторил парень уже вслух, переплетая свои пальцы с холодными и тонкими пальцами девушки. — Не может такого быть.

— Присмотрись внимательно.

Шон послушно разглядывал её. Нет, совпадения в цвете волос, оттенке кожи, телосложении и чертах лица — это ещё не всё… не всё же! Они и так были похожи, так что, теперь всех похожих людей родственниками объявлять?

Но теперь у Энджел были другиеглаза. Они стали светлее, превратившись из янтаря в золото. Совсем как у него.

— Мы проверим, — пообещала она. — Как это у вас называется? ДНК? Обязательно… хочешь, прямо завтра.

— Не хочу, — заупрямился Ламберт. — Не надо ничего проверять. Сделаем вид, что ничего не было, оʼкей?

Укоризненный взгляд объяснил ему, что не оʼкей.

— Да ладно тебе… — он вздохнул и обошёл лавку, оказавшись рядом с Энджел. — Завтра. Завтра, так завтра.

— Всё равно это полный бред. Мы не можем с нифига взять и стать…

— Мы не стали, Шон. Мы были всегда, — она говорила так, словно обращаясь не к нему. — Знаешь, что значат слова «молчи и наблюдай»? Это часть одного из наших древних обрядов… Есть какая-то истина, и на неё невозможно повлиять. Истина не слышит наш крик, следовательно, «молчи». Истина неизменна, следовательно, «наблюдай». Это не значит, что твоя мама рожала меня, это не значит, что моя мама рожала тебя. Всё гораздо… тоньше.

Шон хотел бы отмахнуться и сказать, что он не понимает этой мистической ерунды, но он неожиданно ясно и чётко всё понимал. Истину, молчание, идиотские обряды, дурацкие пророчества, ту, которую так часто обнимал.

— Только одно, — пробормотал он. — Получается, то, что мы всё время были рядом — проваленное испытание? Но кто… то есть… ты же…

— Да, я люблю тебя, — тихо сказала Энджел. — По мнению Истины, это ошибка.

Они некоторое время смотрели друг на друга, и Шон не мог не заметить, что всё это сильно смахивает на зеркальное отражение. Грусть и обречённость была не его и не её: она была общей, разделённой одной на двоих.

— Неважно. Знаешь что… слушать не хочу эту вашу Истину.

— И чего ты хочешь? — Шон молча притянул её к себе. — Шон, нет! Это…

— Это грех? — переспросил он и улыбнулся. Зеркало отразило. — А какая теперь разница?

========== Часть II. Пролог II. Хоук ==========

Carpe viam et susceptum perfice munus.

Иди своим путём и сверши начатое дело.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Сидя в полупустом автобусе, Хоук старался не обращать внимания на то, что сзади него на кресле пристроился демон.

На самом деле, он уже привык видеть вокруг себя этих странных существ с когтистыми лапами и острыми клыками. В первый раз, конечно, испугался (тем более, это произошло прямо на паре по социологии), но потом понял, что они не пытаются напасть, а просто смотрят на него, следят, изучают. Он не мог толком объяснить, откуда знает это. Ну и ладно. Вряд ли они опасны… и вряд ли в нём самом есть что-то странное. Проблема в другом — больше никто видеть демонов не мог.

Ну, и пожалуй, в его голове. Обращаться к врачам и гадалкам Лаватейн пока не собирался.

Может, это виновато его загадочное прошлое? Хоук заметил, что очень удобно винить во всём свою амнезию. Наверное, несколько лет назад он был пришельцем из другого мира и лучшим охотником на клыкастые комочки шерсти, а теперь они пытаются ему отомстить… Эта теория каждый раз заставляла его сдерживать смех, поскольку приходила в голову в самое неподходящее время. Даже посмеяться не дают хорошему человеку, малявки волосатые.

До дома осталась одна остановка, можно было вставать. Демонёнок сполз с сиденья и пополз за ним, впиваясь когтями в пол, чтобы не упасть от ощутимой качки. Но тут подоспел лежачий полицейский: когда Хоук спрыгнул на землю, преследователь не успел и, вероятно, так и не очухался до следующей остановки.

«Это уже раздражает, — подумал молодой человек, открывая дверь подъезда ключом-магнитом. Дом был новенький, чистый, а все соседи — молодёжь с богатыми родителями, как и он сам. Но в три часа дня лифт пустовал и простаивал без дела, так что на свой четвёртый этаж он поднялся в одиночестве, беззастенчиво разглядывая в зеркале своё отражение. Экзамен в вузе из кого угодно душу вытрясет, но Хоук посчитал, что выглядит довольно сносно: даже круги под глазами почти не видны. Джинсы, распахнутая бежевая ветровка (на улице было тепло), под ней — рубашка; сумка через плечо. Нормальный вид для студента NYU. — Только демона за спиной не хватает. Большого и волосатого… Эх, почему нельзя с ними договориться? Такой вид портят. Хоть в тёмных переулках приставать перестанут — побоятся…»

На лестничной клетке — снова никого. На этаже было четыре квартиры, и единственная незанятая соседствовала с жилищем Хоука, что его вполне устраивало. Взявшись за ручку двери, он собирался провернуть ключ в замке, но обнаружил, что квартира не заперта.

«Вот это поворот».

Не раздумывая, он распахнул дверь и вошёл, быстро оглянув прихожую. Никого. Но не мог же он забыть закрыть помещение? И уж точно не ждал никого в гости.

Прямо через ванную комнату прошмыгнула маленькая тень, и Хоук не заметил, как бросил сумку на пол и кинулся за ней. Остановился он только в спальне, в основном от удивления: руку тянул вниз отделанный позолотой нож. Пальцы, крепко сжимавшие рукоять, дрогнули.

«Откуда он взялся?..»

— Что и требовалось доказать! — счастливо воскликнули с порога. Обернувшись, Хоук увидел отца: маленькой тенью был именно он, благообразный бородатый старичок Джонатан Мне-Нужна-Неприметная-Фамилия Сноу. Он же — единственный, у кого были запасные ключи. — Всё, можешь убирать игрушку, сейчас болтать будем.

— Сначала скажи, откуда я её взял, тогда положу на место, — отозвался Хоук с удивившим его самого спокойствием. На самом деле, его разрывало от любопытства и удивления. Ещё в груди теснилось предвкушение — отец никогда так просто не приходит. И хотелось полюбопытствовать, почему не удивлён собственно Джонатан: сынулик едва не содрал с него скальп!

— Просто сожми покрепче, нож сам исчезнет, — сказал Сноу, прищурившись. Дождавшись, пока оружие действительно пропадёт, он подошёл к сыну и внимательно посмотрел на него снизу вверх. — Тебя это не шокирует? А как же обморок на нервной почве?

— С чего же это? Я каждый день катаюсь в автобусе с маленькими волосатыми демонятами, а тут — подумаешь, ножик с кухни упёр. — Глядя на вытянувшееся от изумления лицо отца, Хоук рассмеялся и добавил: — Знал бы, что ты разбираешься, обязательно познакомил бы вас. Сегодняшний демонёнок был похож на тебя.

— Конечно, я тоже маленький и волосатый, — расслабившись, подыграл Сноу. — Пойдём, что ли, на кухню…

Пока Хоук разогревал обед, старик не сказал ни слова, сохраняя интригу. Едва перед ним на стол опустилась тарелка с едой, он начал — но издалека:

— Скажи, тебя в институте не дразнили из-за цвета волос?

— Да ладно! — удивлённо воскликнул Хоук. — Я заканчиваю второе высшее, а родной отец соизволил спросить, как у меня дела… — Заметив, что собеседник вполне серьёзен, он закруглился: — Нет, нормально. Подумаешь, седой немного, с кем не бывает.

И солгал. Возможно, в Токио никаких проблем не возникало, но тут играли роль два немаловажных факта. Первый — культурная среда. Там каждый второй ходил с клетчатыми висками, зелёными в горошек прядями, а некоторые — и с фиолетовыми чёлками… Второй — друзья. Вряд ли ему бы удалось ввязаться в какую-нибудь неприятность с этими надёжными ребятами.

Но в Америке всё обстояло иначе. Ни друзей, ни культурного оправдания. Ври что хочешь, но нельзя же постоянно говорить одно и то же, и вот он сбился как-то раз… Самое несправедливое было то, что он действительно не помнил, почему затылок и левый висок, в отличие от светло-каштановой шевелюры, седые. Отец не знал — или знал, но старательно скрывал. А вот от недоброжелателей долго прятаться не приходится. Так что слово «дразнили», добродушно подобранное отцом, было самым мягким, чего он натерпелся из-за собственной головы.

— Откуда ты знаешь, что эти существа — демоны? — видимо, поверив, продолжил допрос Сноу.

«При чём тут были волосы, папаш?» — Хоук очень хотел задать этот щекотливый вопрос, но решил, что может проколоться… и отец догадается о чём-нибудь, чего ему знать не следует. Поэтому он честно ответил:

— Не знаю, но как ещё это назвать? Кстати, есть один фильм с моим тёзкой…

— Давай по порядку, пожалуйста, и не отвлекайся, — попросил отец, хотя эта просьба несколько противоречила его воспитательной системе. — Перечисли-ка всё, что тебя напрягает в…

— Ножик.

— Помимо ножика, это я уже понял.

Лаватейн задумался ненадолго, но не потому, что перебирал собственные странности. Можно подумать, батюшка не знает, что его чадо немного не от мира сего? Несколько лет назад его это не беспокоило…

— Татуировка на левом бедре… — он похлопал себя по ноге, представляя извилистый узор с непонятными ему буквами и узорами. — Зверюшки эти забавные, демоны, извиняюсь… Кстати, их никто не видит, ты заметил? Молчу-молчу, не отвлекаюсь, так, ещё ножик. Фиг его знает, откуда взялся. Странные сны… — тут он осёкся. Мало ли, кому что снится. Было бы ещё нормально, если бы он по ночам вспоминал своё прошлое, так нет — преследует ощущение полёта. Не вниз, не вверх, а вперёд: над лесами, реками, городами, горами.

«А когда я просыпаюсь, адски болит спина, но об этом тебе знать не обязательно», — закончил он про себя.

— Ага… Кажется, я могу тебя поздравить, — довольный его ответом, сказал Сноу. — Что за татуировка, говоришь?..

— Змейки там всякие, хотя эти спирали больше на дым похожи… RSA-1 написано. — Хоук инстинктивно потянулся за чашкой воды, увидев, как побледнел отец. — Ты чего? Нехорошо?

— Да нет, прекрасно, — рассеянно улыбнулся тот, откидываясь на спину стула. Хоук быстро передумал насчёт воды. Какое-то это всё показное… — Мда, ну и повезло… Я даже не рассчитывал. Но теперь многое становится понятным. Хотя и не всё… — закончив бормотать себе под нос, он спросил: — Как думаешь, что это значит? Попробуй не сосредотачиваться на этой мысли, ты должен вспомнить сам.

— Хватит ломать комедию, папаш, — подыгрывать не хотелось. — Ты это знал ещё шесть лет назад, или сколько там прошло…

— Да ты что? — воскликнул Сноу. — Неужели я так плохо удивился?

— Если бы Колосс Родосский вскинул бровь, и то было бы правдоподобнее, — вежливо ответил Хоук. — Так что избавься от этой своей таинственности, пожалуйста. Мусорка знаешь где.

— Но всё-таки, — не сдавался батюшка, — попробуй вспомнить. Не знаю, оттолкнись от снов, от ассоциаций…

— Как будто ты не знаешь, что это невозможно. — Кто бы этим ни занимался, а голову ему опустошили изрядно — Хоук не сомневался, встреть он на улице любовь всей своей жизни, которую забыл, даже бровью не повёл бы. Прямо как Колосс. — Если нечего сказать, рекомендую говорить правду…

— Это была ложь во благо, — сдался Сноу. — Некоторых вещей лучше до поры до времени не знать, а подвергать тебя опасности…

«Неожиданность-то какая! И от кого же я всё время это слышу?» — на этот раз ему удалось промолчать.

— Уже ближе, — подбодрил он. — Давай, сколько мне осталось?

— Да нисколько, — обиделся батюшка и исправился: — То есть, не осталось. То есть… Тьфу на тебя, чудо в перьях! Жить будешь!

— Спасибо, пап… особенно мне понравилось начало…

— Хватит отвлекать, я только сосредоточился. Если я скажу, что существуют другие миры, ты удивишься?

— Нет, это уже широко известно.

— Хорошо… если я скажу, что, помимо людей, есть другие высоко развитые организмы?.. Так… — Сноу махнул рукой и вытащил из-за пазухи тоненькую папку, озаглавленную «Дело Анны Браун. Сокращённое. Копия №4». — Непонятно — спрашивай. К сожалению, про твой отряд, как они это называют, информации нет.

Хоук справился быстро — такое ощущение, что редакторы сокращали текст вплоть до запятых. Имена детей и сотрудников так называемого Red Sky были скрыты по каким-то там соображениям, о которых они в универе и понятия не имели, фигурировало только имя главной злодейки.

— Я должен быть в ужасе или в шоке? — осведомился он, возвращая папку. Отец мотнул головой, мол, оставь себе.

— Не должен, но всё-таки… я думал, ты хотя бы удивишься.

— О других мирах известно года с двадцатого, ну, может, с двадцать первого, — пожал плечами Лаватейн. — В городе только об этом и болтают. Правда, здесь, в Токио как будто стеснялись… О нечисти в основном слухи, но один чувак мне показывал фотографии, ему я верю… Если ты сейчас скажешь, что я один из этих детей, что ж, по возрасту вполне подходит. Память всем стирали? Было бы логично…

— Нет, — осторожно ответил батюшка.

— Вот это уже обидно. Я кого-нибудь грохнул?

— Об этом тебе потом расскажут, — заверил Сноу. — Так, собственно, удивить мне тебя нечем… А как ты находишь свой социальный статус?

Хоук вытащил нужную страничку.

— Больше всего мне понравилось — «все Первые номера на данный момент погибли». И ещё вот это вот: «подвержены особой опасности». Ты писал, что ли?

— Нет. — А он становится всё лаконичнее и лаконичнее. — Перейду к делу, раз ты такой непроницаемый. В воспитательных целях детей раскидали по всему миру, я имею в виду, по нашему. Через какое-то время мы начали собирать их вместе. Говоря «мы», я имею в виду объединённые подразделения по сверхъестественным делам — Евросоюз, Штаты и Азиатское подразделение. В других странах либо отказались от проекта, либо его признали слишком мало групп. Будучи в Японии…

— А, мы туда переехали, чтобы ты воспитывал чужих детей… Не дуйтесь, батюшка…

— Да, я за ними приглядывал, — виновато и расстроенно продолжил Сноу. — По очереди с братом и ещё одним японским господином, который, собственно, это всё затеял. Есть идеи?

— Двадцатичетырехлетнего дурачка в детдом не примут, — задумчиво протянул Хоук. — Это вообще было законно? Под чьим крылышком ты всё это провернул, папаш?..

— Спецподразделение японского министерства безопасности, — выдал батюшка. — Вы ещё познакомитесь, потому что я бы хотел, чтобы ты продолжил семейный бизнес и возглавил кусочек «незаконного детдома».

— Юридически?

— Вообще.

Лаватейн догадывался, что у его дражайшего родителя не всё в порядке с головой, но чтобы настолько — это что-то новенькое.

— Есть! — заорал родитель. — Ты удивился!!!

— Не то слово, пап. Ты только предложил мне «возглавить» группу общественно опасных элементов и ещё и сделать это на глазах у министра Азалии.

— С разрешения министра Азалии, которое уже получено, — мурлыкнул замечательный Сноу. — Я уже договорился, ждём тебя.

— Ну ты и…

— А остальное тебе расскажут подчинённые. Встретитесь вы по-любому, на днях я возвращаюсь в Токио и везу их сюда. Мы разбились на несколько групп, чтобы равномерно распределить по странам… по странам, которые признают сверхъестественную форму защиты. Тебе всё равно никуда не деться, но я уверен, эти ребята убедят тебя получше, чем я.

— С того, что мне никуда не деться, надо было начинать, — подсказал Хоук. — То есть, адвокатом мне не быть?..

Отец сам убрал посуду со стола, немного постоял у окна, заложив руки за спину, и произнёс:

— Тебе не о чем переживать. Вы все в равном положении. У тебя сильный характер… помнишь, как ты пришёл в себя после лишения памяти?

— Забудешь такое! — подыграл Лаватейн, так и не дождавшись ответа про адвоката. — Лежу, никого не трогаю, пытаюсь вспомнить, какой год на дворе, и тут надо мной нависаешь ты в маске Дарт Вейдера и орёшь прямо в ухо: «Люк, я твой отец!»

— И первым делом мы пошли смотреть «Звёздные войны», иначе бы ты до сих пор отзывался на Люка, — смущённо сказал Сноу. Воспользовавшись переменой в его настроении, Хоук быстро спросил:

— Так что за бедные люди, которым придётся меня терпеть? Тебе их не жалко? Или они такие же психи, как и я? Равное положение — равным положением, но таких буковок, как у меня, даже в деле госпожи Браун нет.

— Да, — ограничился батюшка.

— Спасибо, пап, а поподробнее?

— По ходу разберёшься, у тебя это в крови, — легкомысленно отозвался Сноу. «В крови, только не в голове», хотелось добавить Хоуку. — Тем более, у меня для тебя сюрприз, и не только у меня.

«Я уж думал, не дождусь. Сейчас придётся удивляться…»

— Как единственный родитель, — заговорил он, прижав ладонь к сердцу, — я запоминал всех твоих друзей, о которых ты рассказывал… Надо сказать, компания та ещё, но я действительно рад, что, несмотря на чудовищное издевательство над твоей памятью, тебе удалось справиться и вернуться в общество…

Лаватейн покивал, выслушивая, какой он молодец. Ироничнее всего было то, что на самом деле он не справился, а друзей выдумывал или заимствовал из кинофильмов, чтобы не расстраивать и без того расстроенного батюшку. Таким образом, близкими друзьями, товарищами и однокорытниками Хоука Лаватейна оказались: юная куртизанка, потерявшая семью где-то в Корее; друг-гей с самыми благочестивыми намерениями; отчисленный из Тодая японец, проведший детство в Китае, а уезжать планирующий в Таиланд; музыкант с поехавшей крышей и так далее и так далее. Фантазия разыгралась не на шутку, Сноу был просто счастлив, слушая по телефону или лично, как круто его сынулик проводит время.

После изложения очередной выдуманной биографии сынулик смотрел на часы, охал и убегал гулять с одним из этих персонажей, папаша умилялся, а наивный Кайл даже не подозревал, что он только что побывал куртизанкой, музыкантом и геем.

— Угадай, — торжественно заявил Сноу, — кто из твоих многочисленных и разнообразных друзей…

— Даже не знаю, — сдавленно пробормотал Хоук, пытаясь не заржать в голос. — Куртизанка, наверное!..

========== Часть II. Глава I. Лимонад и крендели ==========

Insperata accidunt magis saepe quam speres.

Неожиданное случается чаще ожидаемого.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

— Итак, ребята… мы безнадёжно заблудились!

Весёлое восклицание Сноу не вызвало ни у кого даже намёка на восторг. Мало того, что они стояли в пробке, так ещё и ехали не в ту сторону добрых полтора часа. Выбирать квартиры оказалось проще, чем искать их в незнакомом городе. Причём капитан-то здесь жил, но это не помешало ему трижды свернуть не туда. Удивительный человек.

— Ничего страшного, правда? Давайте попробуем ещё раз, — бодро сказала Энджел, убирая за ухо прядь чёрных волос. После лишения дара она не могла носить браслеты, и запястья были увиты разноцветными фенечками, чтобы хоть что-то оставалось прежним. — В конце концов, сами квартиры уже наши, осталось только дорогу найти.

Она на пару с капитаном всю поездку старались поднять настроение хоть кому-нибудь, но тщетно. Атмосфера была хуже некуда. Шон, сидевший впереди, с момента перерождения Энджел не мог прийти в себя: парень искренне верил, что нашёл наконец человека своего сердца, а теперь вынужден довольствоваться родством. Многочисленные испытания, тесты, ДНК, прочая научная и мистическая чепуха — всё говорило «за». Естественно, им обоим хотелось большего. С самой Эндж он уже давно не разговаривал, считая, что это всё её вина и вина неведомых богинь, изобретших эти идиотские правила, а в парнях уже видел потенциальных соперников, которые теперь обязательно положат лапу на его не-собственность. Связь с миром он держал через Сноу — уж он-то чисто физически никак не мог ему навредить.

Вторым источником плохого настроения был Кайл. В самолёте обошлось без инцидентов, но уже в Америке у него села батарейка на плеере, и теперь беседовать было крайне затруднительно: все разговоры так или иначе сводились к Японии — нельзя же по сто раз обсуждать квартиру, в которой ещё не был ни минуты. А при каждом упоминании оставленной ими Японии Кайл либо начинал злиться, либо впадал в депрессию, а делать этого молча он не умел. Он упрямо считал, что всё хорошее, что когда-либо с ним случалось, осталось в Токио и точка; на осторожные намёки, что его друзья и однокурсники тоже постоянно уезжают, только огрызался. Рядом с ним сидел Эйден — единственный, кто благоразумно молчал и потому не беспокоился о своей безопасности. Сноу парень ненавидел всей душой: это же зловредный дедулик увёз его на другой конец света.

— Давайте сыграем в слова, — рассеянно предложил Сноу, выстукивая ногтем на жёсткой обивке руля какую-то мелодию.

— Отличная мысль, — подхватила Энджел, с отчаянием посмотрев на друзей. — Эмм… яблоко?

— Слон, — пробормотал Эйден, занятый поиском карты в телефоне.

— Токио, — мрачно сказал Кайл, не отрываясь от окна.

— Это город, идиот, они не считаются, — буркнул с переднего сиденья Шон. — И вообще, сколько раз можно твердить одно и то же?

— Ты себя со стороны слышал? — ледяным тоном спросил Кайл. — Если ты и открываешь хлебало, то только для того, чтобы пожаловаться нам на свою горькую долю. Как будто это кому-то нахрен интересно.

Сноу предупреждающе цокнул языком: не хватало ещё, чтобы эти двое сцепились.

— Мальчики! — взмолилась Энджел, пихая локтем Эйдена в поисках поддержки. — Хватит ругаться… у нас впереди всё самое интересное!

— Завтра поедем в торговый центр, купим что-нибудь, — успокаивающим тоном сказал Сноу. — Кайл, ты хотел новые наушники?

— Ага. Японской фирмы. Здесь не продаются.

— Ну поедем, и что это изменит? — замогильным голосом вопросил Шон, скрестив руки на груди. — Если бы можно было вернуть прошлое… — Судя по отсутствию комментариев сзади, в этом Кайл был с ним согласен.

Тут уже не выдержал Сноу. Старик со всей силы нажал на гудок, а потом сурово рявкнул:

— Значит, так! Часть ваших знакомых едет в Россию, часть — во Францию и в Италию, вам же выпало работать здесь. Это не обсуждается. Шон, прекрати ныть, это ничем не поможет. Кайл, всё намного лучше, чем ты думаешь, а в Японии никому из нас делать нечего. И чтобы я больше ни слова от вас не слышал, ясно?

В наступившей тишине Кайл тихо заметил:

— В целом, какая разница, всё равно дома у нас нет.

Старик закатил глаза, но не в обиде. Создавалось такое впечатление, что ему очень хочется что-то сказать, но по каким-то причинам этого делать нельзя. Больше никто не разговаривал.

Шон зацепился за последнюю фразу Кайла, как рыба за удочку. Его раздражало буквально каждое слово в ней, чего уж говорить об интонации. Чтобы не выказывать возмущение вслух, он злился молча — это хотя бы никого не напрягало, и никто не просил прекратить немедленно. Отключившись от собственных мыслей, он пошарился по разумам окружающих, как недавно полюбил делать из-за своего приобретенного дара. Собственно, уже несколько лет прошло — с получения этой способности, со знакомства с Энджел и Эйденом, с неожиданного визита Тани… И, наверное, примерно тогда кончилась халява и лёгкая жизнь. Особенно это отразилось на его учёбе.

Ламберт злился до чёртиков, но поделать ничего не мог, особенно с этими постоянными переездами. Кайл закончил вуз пару лет назад, и чем он занимается, Шон не знал. Эйдену тоже более-менее повезло, в основном потому, что он отказался от полноценного высшего и успешно балансировал между силовыми тренировками и самообразованием. Эндж с горя отправилась на курсы секретарш или какую-то подобную ерунду, только на этот раз по-настоящему, а не для прикрытия. А Ламберт со своим универом едва не сошёл с ума, пытаясь подогнать сдачу всех необходимых экзаменов к дате переезда.

Мало того, что на группу иностранцев всегда машут рукой и откладывают на последний момент, ему ещё пришлось зубрить дни и ночи напролёт, чтобы успеть всё в срок. Уезжал он, правда, уже с дипломом, но всё это было закончено в дикой спешке и приятных впечатлений не оставило. Похоже, чтобы найти работу, придётся ещё немного свои навыки подтянуть. Ничего, переводческих курсов в Америке предостаточно. Это разведал ещё капитан, когда ездил туда смотреть квартиры.

Снова отвлёкся… Давно не было практики в этой сфере. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться (заодно не будет так укачивать), Шон переместился в маленькую вселенную чужих размышлений.

Сноу был на удивление спокоен, собственно, как обычно. По-лидерски собран и ни за что не переживает, несмотря на недавнюю общую ссору. Чего не скажешь об Энджел — она явно вся извелась, чувствуя себя виноватой и вообще неуютно в такой напряжённой обстановке. Тут Ламберт почувствовал лёгкий укол вины, но беззаботно решил, что болтать сейчас и извиняться будет опасно и не совсем тактично. Эйден был слишком занят чем-то своим, судя по всему — в Интернете, и задумчиво-потерянно там же и зависал. Мысленной ощупью перебираясь к Кайлу, Шон был почти уверен, что мозг сейчас взорвётся от его впечатлений.

Но этого не произошло. Фабиану было… грустно? Максимально незаметно вывернув шею, Шон уставился на него лично. Обычное раздражённо-безразличное выражение лица, только теперь та же физиономия показала ему язык и средний палец заодно. Да нет, какое-то несоответствие. Скорчив ответную гримасу, Ламберт вернулся в прежнюю позу. Никого тут не поймёшь.

***

Проснувшись к новой квартире на следующее утро, первым делом Шон подумал об Энджел.

Трудно было не думать о человеке, если он лежит рядом с тобой и мило сопит в подушку. Но Шон успел привыкнуть к тому, что этот человек — его богиня, подруга, девушка. Кто угодно, только не сестра. А теперь она и Силу почти утратила, и чисто физически они не могут быть вместе. В принципе, его ничего не смущало, но Энджел артачилась и шарахалась от него, даже если Ламберт просто проходил мимо…

Перевернувшись на бок, он уставился на сестру. Та лежала на спине, запрокинув голову влево, а волосы растрепались во сне, лихорадочно расположившись на подушке. Из-под одеяла высовывалась тонкая рука без браслета.

— Дырку просмотришь, — неожиданно сказала Энджел, открывая глаза. — У меня уже щека чешется от твоего взгляда.

— Ну почеши, — вздохнул Шон, отворачиваясь. — Уж мне и посмотреть на тебя нельзя.

Девушка села, сбросив одеяло и внезапно оказавшись в серой футболке с Пикачу, и решительно заговорила:

— Всё, хватит с меня! Давай уже договоримся, Шон. Мы оба виноваты, что так вышло, тогда будем считать, что никто не виноват. Рано или поздно я утратила бы Силу, оставшись в этом мире… А раз мы стали родственниками, значит, мы были ими всегда, просто не было необходимости сообщать нам об этом раньше. Вспомни, что говорит Истина.

— И что это меняет? — не выдержал Шон, расчёсывая пальцами волосы. — Я люблю тебя, Эндж. Вовсе не как сестру.

— Пойми, теперь между нами будет что-то новое. Что-то большее, чем раньше. Мы ведь как близнецы, верно? — Она улыбнулась и похлопала его по руке, а потом резко сменила тему: — Здесь, в Америке, нас ждёт совершенно другая жизнь…

— Предчувствие? — Шон сел в кровати рядом с сестрой и проверил время по телефону: половина десятого утра.

— Нет, Таня сказала. — Энджел выдержала паузу и с нажимом повторила: — Дру-га-я, Шон.

— Конечно, другая. Ты себе парня найдёшь, — фыркнул он, слезая на пол и направляясь к неразобранному чемодану за футболкой со Слоупоком.

— Ну да, а ты — девушку, — выкрутилась Эндж. Эта перспектива брату не очень понравилась, но он промолчал.

Одевшись и наскоро позавтракав, они покинули скромную однокомнатную квартирку и спустились этажом ниже. Их уже ждал Эйден, сидевший за столом на кухне в наполовину расстёгнутой рубашке.

— Кайл с нами не пойдёт, — сообщил он вместо приветствия, поправив очки на носу. — Он уже успел уехать… куда-то там.

— Один по незнакомому городу, — вздохнула Энджел, разводя руками. — Ты с ним хоть поговорил?

— Это было бы затруднительно, — вполголоса заметил Шон, из коридора оглядывая квартиру друзей. Она казалась заметно больше — что за дискриминация?

— Сам виноват, — парировал Эйден. — Со мной он разговаривает. Собственно, кроме вздыхания по Японии и оставшимся там друзьям, я узнал, что он здесь был, и довольно часто. Обещал не заблудиться.

— Будем надеяться. Где капитан?

Сноу обнаружился уже внизу, болтающий с таксистом: бедолага отказывался везти их на Таймс-сквер с утра, потому что там гораздо красивее и веселее вечером. В итоге старик договорился, что их привезут прямо к входу (не главному!) в торговый центр.

— Вы представляете себе Таймс-сквер, как не накрашенную девушку, — ворчал Сноу по дороге. — До определённого момента на неё и взглянуть нельзя.

— Д-да что вы в этом понимаете? — возмутилась Энджел, садясь между парнями. — Это целое искусство!

— Вот именно, — благоговейно подхватил смуглый таксист. — А какие огоньки неоновые, просто прелесть.

Такой обиженной богиню в отставке ещё никто не видел.

***

Через полчаса они уже сидели за жёлтым столиком в маленьком, но уютном заведении, где подавали крендели. Уплетя фирменное блюдо кафе, Энджел часто посматривала на брата, довольная тем, что ей удалось хоть немного его растормошить. Во всяком случае, сейчас Шон увлечённо спорил с Эйденом о каком-то традиционном американском празднике, не отвлекаясь на тему бессмысленности своего существования. Сноу, тоже довольный, молча пил лимонад и поглядывал на часы.

Энджел поддерживала тёплую атмосферу в их маленьком коллективе не только потому, что хотела поднять настроение друзей: в отличие от них, она твёрдо знала, что здесь, в Америке, их жизнь в корне изменится. Неизвестно, в лучшую или худшую сторону, но им точно будет не до посиделок за плюшками в дешёвом заведении. Отчасти это связано с тем, что вторая ипостась Дьявола набирает силу, и через год-два им придётся хорошенько потрудиться.

А другую причину, как объяснила Таня, знает капитан Сноу. Эх, если бы она не утратила доступ к пророчествам, знала бы всё сама…

Энджел не без подозрения уставилась на старика. Как бывшая богиня, она привыкла сначала изучать недостатки смертных, а уж потом и сильные стороны.

«Слишком добр и доверчив, прикидывается дурачком, хотя знает больше моего…» — какая-то смешанная характеристика получилась: то ли плюс, то ли минус. Вот с ребятами попроще — Эйден, например. Флегматик, немного равнодушен, как любой врач — циничен; зато надёжный и верный товарищ, не любит ссор и никогда не станет кого-то провоцировать.

Девушка притянула к себе стаканчик с газировкой и, потягивая напиток через трубочку, переключилась на брата. Эгоист, в первую очередь. Наглый и самовлюблённый эгоист. Наивен — плюс или минус?.. И при этом достаточно раним. Осторожен с новыми людьми, знает меру, когда не надо перегибать палку.

Только вот как это поможет самостоятельно разгадать суть пророчества? Действительно, никак. Остаётся только ждать…

Её мысли прервал Сноу; допив лимонад, он дождался паузы в общем разговоре и с улыбкой заговорил:

— Давайте ненадолго отвлечёмся и поговорим о деле. Понимаю, молодёжи не до серьёзных разговоров, но мы всё-таки не просто так сюда переехали…

— Мы не подождём Кайла? — пробормотал Шон, озираясь.

— Сам виноват, — буркнул в ответ капитан, надувшись. — А я ему звонил. Всё самое интересное пропустит. Так вот, я к чему говорю-то… Про Дьявола и прочую шушеру вы знаете больше моего, и вот их Сила достигла того уровня, когда закопошились смертные. Раньше мы с вами существовали на правах моего хорошего друга из японских оборонных структур. Если бы не Цубаса, нам бы даже домик тот не отвели… Сейчас же забили тревогу не только в Азиатском подразделении, но в Евросоюзе и в Штатах, поэтому мы и разделились. Здесь вы продолжите свою, кхм, деятельность под началом министерства безопасности.

— Мы будем на них работать, а они нас спонсировать? — уточнил Эйден. Сноу утвердительно кивнул:

— Агась. На фоне всяких армейских структур вы будете, как бы так выразиться, частной организацией. Зарплата, сами понимаете, немаленькая, а график гибкий… Что может быть лучше!

— Особенно для Эйди, который собрался получать в два раза больше, — подколол Шон.

— Я же просил… — Эйден страдальчески закатил глаза. — Не заикаться об этом, пока не получу официальное разрешение капитана. Кстати, капитан, если я пойду медбратом или хотя бы…

Сноу хитро улыбнулся и торжественно произнёс заготовленную фразу:

— Это уже не ко мне. С завтрашнего дня у вас новый начальник.

Неизвестно, на что он рассчитывал, но реакция получилась неоднозначная: Эйден выронил крендель, Шон раскрыл рот в изумлении и некотором разочаровании, а Энджел хлопнула ладонью по столу и воскликнула:

— Вот о чём говорила Таня!

— А как же вы-то? — расстроился Шон, привыкший к старику.

— Да здравствует непроглядная тьма самообразования, — трагически вздохнул Эйден.

Подождав, пока волнение уляжется, и не ответив ни на один вопрос, Сноу спокойно пояснил:

— Завтра съездим к нему на квартиру и обо всём договоримся. Официальная часть на мне — как-никак, я не такая уж и пешка… хотя и не король… А вы пока подумайте, как мы можем уговорить Кайла поехать с нами.

Эйден тут же набрал номер Кайла и проговорил минуты три, но по его лаконичным репликам было трудно что-то понять.

— Сказал, что ему пофиг, может и поехать, — доложил он, отключившись. — А ещё он уже купил наушники и скоро присоединится к нам.

— Хорошо, — искренне обрадовался экс-капитан. — Ну, тогда…

Тут уже пришлось подождать: Сноу позвонили. Он отвечал с некоторым смущением и недоумением, чем заинтриговал ребят донельзя.

— Так быстро? — удивлялся он, прижимая трубку к уху. — Молодец… и это всё? Здорово! Да… ага, ага… Прямо сейчас? Ну, я не против, это от тебя зависит. Что? Сам такой. Да, считай, все здесь. Хорошо, ждём тебя. — Убрав телефон, Сноу с гордостью сообщил: — Поздравьте меня, мой сын только что сдал последний экзамен и закончил второе высшее!

— Вау, — не без уважения заметил Шон и тут же додумался: — Стоп, у вас дети есть?! Настоящие? Я только вашего брата помню…

— А вы чего-то не договорили, — с подозрительным прищуром закончил за него Эйден.

— Да, — подтвердил Сноу и, оглядев всех, усмехнулся и выдал: — Мой сыну… кхм, наследник и есть ваш будущий начальник, и он уже едет сюда. Шон, притащи ещё один стул, пожалуйста, а то на всех не хватит.

========== Часть II. Глава II. Шеф ==========

Qualis vir, talis et oratio.

Каков человек, такова и речь его.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Таймс-Сквер

2024 год

— Такая тишина, как будто вы боитесь, — поддел Сноу ребят, с довольным видом откидываясь на спинку стула. Прошло минут пять с после звонка, а никто не произнёс ни слова: все либо сосредоточенно доедали что-то, либо делали вид, что едят — кому было уже нечего.

— Нет, — первым отозвался Шон. — Я, например, думаю, вы нам не рассказывали про свою семью или это у меня склероз? Не помню никакого сына…

— Это я, не волнуйся, — хмыкнул Сноу. — Ну да, не говорил. Да нас немного: жена моя умерла, брат мой в России работает… Его-то ты как раз и застал. А так тётушка, сын да я. Тётушка во Франции, а я в постоянных разъездах, сами знаете.

— Что за брат? — поинтересовался Эйден, видимо, поддерживая разговор.

— Дядя Митчелл, — пустился в объяснения Шон, — приглядывал за нами вместе с японцами, пока капитан не мог. То есть, пока жил в Америке. Когда я приехал, они довольно часто менялись, а я же типа старожила, в общем, помню дядю Митчелла…

— Только ему не нравилось это всё, — пробормотал капитан. — С самого начала. В отличие от меня, он не шибко верил во всякое сверхъестественное… Но главное, что он за вами присмотрел, а потом уж я и сам подъехать смог.

Шон затянул своё «вот когда я был маленьким…» и ударился вспоминать. Где-то на этом моменте Энджел окончательно перестала их слушать. По обрывочной информации она пыталась нарисовать себе образ нового начальника. Получилось так себе: если представлять сына по отцу, то это должен был быть маленький вредный зануда с плохим чувством юмора. Привыкшая доверять своим предположениям, Энджел настроилась на эту волну, но, как любой девушке, ей хотелось ожидать большего, и она принялась рассматривать людей за соседними столиками, заранее им завидуя.

Слева находилась шумная компания студентов, очевидно, вовсю праздновавших сдачу экзамена. Четверо парней и одна девушка. Энджел улыбнулась: скоро и они будут выглядеть так же. Справа — немаленькая семья: младенец в розовом комбинезончике, два громких мальчугана, похожие друг на друга как две капли воды, мать, отец и, наверное, тётя… Они обсуждали предстоящую поездку в загородный дом, и об этом уже знало всё кафе.

— Пойду возьму ещё покушать, — неожиданно решил капитан Сноу. — Пока ждать будем, проголодаемся… Вы как относитесь к кунжуту?

Только у Эйдена хватило выдержки в такой ответственный момент говорить о кунжуте. Энджел продолжила смотреть по сторонам и, когда Сноу отошёл к кассе, даже не заметила, что над ними уже вырос интригующий силуэт.

Перед тем как обернуться, бывшая богиня посмотрела на лица друзей. Шон и Эйден выглядели так, что лучше было не оборачиваться.

— Пдостите, пожалуйзда, — прогнусавили за её спиной. — Содеседовадие здезь?

Энджел подняла глаза. Рядом с ней возвышалось очень печальное существо, к большому сожалению, подходящее по возрасту на роль потенциального сына Сноу. Начинающий клерк в замызганной жилетке с очень длинным носом выжидательно на них смотрел.

— Пдосто вы подходиде по описадию, — пояснил он. — В фирме бде сказади…

— Именем Сатаны!!! — заорал Шон, вскакивая из-за стола. — Я увольняюсь! Капита-а-ан!..

Посетители уютного кафе разом притихли и уставились на них. Эйден дёрнул друга-орателя за рукав, и тот сел, вернее — упал, подкошенный жестокой иронией судьбы. А клерк всё ждал, и чем дольше он стоял рядом, тем больше походил на Джонатана Сноу… профилем, например. И серым свитером…

— Простите, вы сказали «Сатана»? — вежливо поинтересовались с другой стороны. Энджел поперхнулась лимонадом: сатанинскими выкриками брата заинтересовался очень симпатичный высокий шатен, и при других обстоятельствах она бы, может, даже завязала знакомство, но их вполне могли наказать за нарушение общественного порядка…

— Ага, — простонал Шон. — Из… вините. За шум.

— Да ладно, бывает, — молодой человек поставил стаканчик лимонада на стол и обратился к носатому клерку: — Мистер, вы тоже к нам? Какая неожиданность! Присаживайтесь, мы как раз хотели поговорить о Дьяволе и приспешниках его. Для того, чтобы пройти обряд посвящения в нашу секту, вам необходимо разложить на столе кунжутные крендели в форме звезды Соломона. Справитесь?

Носатый подвис, постепенно осознавая, что попал куда-то не туда. Энджел распирало аплодировать, Шон таращился на спасителя, как на икону в храме, Эйден тоже как будто улыбался, что означало высшую степень довольства Картера.

— А бождо уздать вашу фамидию? — с подозрением спросил Носатый.

Приложив руку к груди, спаситель елейным голосом произнёс:

— Лаватейн, сын Божий…

***

Капитан Сноу дождался, пока все прекратят хохотать и вытирать слёзы, после чего обратился к сыну:

— А если бы ты промахнулся? Мало ли, что здесь за ребята сидят…

— Я пришёл на Сатану, — отмахнулся Хоук. — Но, вообще-то, это было рискованно. Ни тебя, ни Кайла… где он, кстати…

— Высшая степень богохульства, — благоговейно сказал Шон, глядя на Хоука. Собственно, он глядел только в одном направлении последние десять минут и отвлекаться явно не собирался. — Так мы будем раскладывать крендели?

— Если хотите, — откликнулся новый шеф. — Но, наверное, сейчас возьмёт слово святой отец.

— Как возьму, — пригрозил Сноу, — и тресну. Кого-нибудь из вас. Я так понимаю, пока я стоял в очереди, все перезнакомились? Ну и молодцы… А что стало с тем несчастным господином?

— Я отвела его в нужное кафе, — сообщила сердобольная Энджел. — Бедняга обознался.

— Вот и умничка. — Капитан хотел было что-то сказать, но понял, что это бесполезно: Шон и Энджел залипали на Хоука, не видя вокруг больше ничего, даже свежих кренделей, Эйден тоже на шефа поглядывал, хотя чаще — на входные двери в ожидании Кайла. Окружённый всеобщим вниманием сынулик самозабвенно кушал. — Ладно, я подожду.

— И подождёшь, — включился Хоук. — Где лучший работник месяца в Макдоналдс? Я зачем приехал? Или ты опять соврал, чтобы устроить меня на работу?

— Если ты про Кайла, то он намеренно опаздывает, — доложил Эйден. — К слову… вы что, знакомы?

— К сожалению, — ответил Хоук и просиял.

— Но я попробую вернуть вас в реальность, — надавил Сноу. — О вашей работе никто не должен знать. Врите своим приятелям, что хотите, но в курсе будут только я, поставщик оружия Джимми и министерство безопасности, ваше непосредственное начальство. Возможно, министр Азалия назначиткого-то ещё вам в помощь… или не в помощь.

— Ну, если мы по делу, — протянул Шон, немного расстроенно, как будто от того, что он откроет рот, чудо-шеф мог исчезнуть. Чудо смирно сидело за столом. — Дьявол развивается, а мы что-то нет. Надо совершенствовать свои навыки, так? Только где? У нас ни места нет, ни оборудования… Об этом речи не было. Или ваши всемогущие друзья из оборонки уже подсуетились с новым зданием?

Сноу не нашёлся с ответом, и элегантно оторвав руку от стола, ткнул пальцем в сына.

— Все вопросы — сюда.

— Чего ты на меня-то всё спихиваешь? — возмутился Хоук, комично вскинув брови. — Кто тут самый старый?

— Я вашей компании формально не принадлежу, так что самый старый будешь ты, — выкрутился экс-капитан и, посмотрев куда-то за спину своего преемника, довольно замолчал.

— Вот не надо мне тут про возраст! Между прочим, в группе по основам дипломатии я был самый младший, так что все твои теории в корне не верны… — Стоит отметить, что весь монолог обиженного шефа молодой человек говорил с радостным выражением лица и ослепительной голливудской улыбкой, в результате чего Шон и Энджел прекратили бесплодные попытки хоть на секунду оторвать от него взгляд и посмотреть куда-то ещё. Например, на Кайла, который с разинутым ртом и подёргивающимся нижним веком замер рядом со свободным стулом. — …и будет у вас закомплексованное начальство. Между прочим, наличие социальной замкнутости у высокопоставленного лица ведёт к бо-о-ольшо-ому количеству проблем, а кому это надо? Правильно, никому! — Обернувшись к внимательно подслушивающему Фабиану, Хоук улыбнулся ещё шире и выдал: — Вот вам яркий образец опоздания, я ещё не говорил про опоздания? Между прочим, мы зря прогнали носатого господина. Он хотя бы пришёл заранее — нет, больше, чем заранее, он пришёл вовремя!

Энджел не выдержала и прыснула в кулак, остальные расхохотались не так скромно.

— Кайл, ты хочешь что-то спросить? — вежливо спросил капитан. Сев на свободный стул и уставившись перед собой, Фабиан выдал:

— Конечно, хочу. Что за носатый господин?..

— Мой новый лучший друг, адепт Сатаны, восхитительный молодой человек с незаурядной внешностью, — зарядил Хоук раньше, чем кто-нибудь успел чихнуть. — Если бы ты не пришёл через несколько минут, я бы, пожалуй, распорядился, чтобы он занял твоё место в нашей секте.

— Капитан, — окончательно сбитый с толку Кайл выглядел немного непривычно. — Зачем вы привели сюда это? Оно шумит и находится не на своём месте…

— Не переживай, мой ребёнок на своём месте, — благодушно сообщил Сноу. — На своём законном и подтверждённом шефском месте.

— Запей, — Хоук любезно пододвинул ему лимонад. — Такие новости надо заливать, причём немедленно.

***

Через какое-то время Энджел убедилась, что это был не розыгрыш. Какая-та её часть ещё недавно протестовала или думала, что спит, но щипаться за руку было больно, а сон никак не заканчивался. Да, какое-то время они все откровенно дурачились, однако в какой-то момент шутки иссякли, и в дело вступил Эйден с серьёзными вопросами.

— Вы уже несколько раз упоминали министра Азалию, — вмешался в вялотекущий разговор Картер. — Я правильно понимаю, что он, кхм, не против нашего… происхождения?

— Для этого придётся немного вернуться в прошлое, — отложив крендель, Хоук с готовностью ответил на вопрос: — Против он быть не может априори, поскольку возглавляет министерство безопасности, а это, как известно, орган исполнительный. Все видели в кино, сколько существует спецгрупп и спецподразделений по поимке террористов, саботажников, преступников государственного уровня? Так вот, это неправда. Их ещё больше. Если отползти во времени ещё дальше, мы наткнёмся на Совет Свободы, созданный в начале нулевых.

— Почему нулевых? — встрепенулся Шон. — Я немного плаваю в, э, здешней истории…

— В этот период начали проводить контакты между мирами, — без запинки отозвался шеф. — Совет Свободы, по сути, организация международная… была. Сейчас все его председатели возглавляют такие структуры, о которых вы слышать должны. Любимое батюшкино Азиатское подразделение, например. Министр Азалия — один из них. Следовательно, он один из непосредственных инициаторов сращения миров. Формально Десятый мир подгрёб под себя все остальные, и н… вас переправили сюда, а не куда-то ещё, именно поэтому. Чем больше мир, чем сильнее он развит и чем плотнее населён, тем больше на него вскоре навалится проблем.

— Но всё-таки, — упрямился Эйден, — нас шестеро… пятеро… неприлично мало. Из этого числа со способностями только трое. Три человека на страну?

— На страну — ваши способности, — поправил Хоук. — Кровь и опыт. Оперативную работу будет курировать какой-нибудь кружок старых солдафонов типа Совета Генералов, так что мотаться по стране в поисках зла не придётся — директива исходит сверху. Конечно, это не лишает нас свободы действий, но…

Капитан Сноу очень громко хрустнул разломанным кренделем, и все неожиданно замолчали.

— Ребятушки, — весело сказал он. — Я очень рад, что вы, кхм, нашли тему для разговора, но всё-таки. Эйден, не стоит так орать в кафе про ваше сверхъестественное происхождение. Хоук, не стоит так орать в кафе.

— А мне нравится, — громко прошептал Шон. — Я имею в виду, что нас мало. Чего ты прицепился, Эйди? Во Францию ещё меньше наших поехало… нас же попросту не хватит на весь мир. Выжили-то немногие, все дела…

— Вот именно, — поддержала Энджел. Не совсем понимая, правда, что именно: она пыталась уловить, насколько их новый шеф — человек. По идее, должен быть человеком до мозга костей, да и всё, что он сказал, в теории можно знать, получив соответствующее образование и применив его в правильный момент. Но эта оговорочка «нас-вас» её сильно заинтересовала.

Вернуть бы способности, хотя бы на миг! Она бы только посмотрела — и сразу вернулась в человеческое тело… Но, увы, после истории с Шоном и наказания Братства Душ, а также семейной выволочки от Тани, Эндж не могла ровным счётом ничего. Сохранялись только старые инстинкты из Девятого мира. Однако всё, что говорили инстинкты, сводилось к тому, что Хоук — лапушка.

— А ты чего молчишь? — Ламберт с задором заклятого врага пихнул Кайла в плечо. Тот аморфно покачнулся и рассеянно сказал:

— Да так, охреневаю… — А потом добавил: — Мои по большей части в Москве, если никто из них не соврал. Поскольку они уехали раньше, успели сообщить, что работы завалом и всё организовано неплохо… За ними присматривает тамошнее министерство, есть тоже какой-то чувак из Совета Генералов. И у русских есть свои лаборатории, связанные с нечистой силой. Типа взаимовыгодное сотрудничество.

— Допустим, — Эйден явно не убедился, но продолжать не стал.

— Предлагаю остальное перенести на завтра, — мягко вмешался Сноу, начиная убирать со стола. — Хоук, они всё ещё могут завалиться в твою квартиру?

— В любое время.

— Хорошо, тогда мы на этой весёлой ноте расстанемся. Ребята, над вашими документами ещё корпеть и корпеть, так что руки в ноги и пошли.

— Не хочу корпеть, — заныл Шон. — Хочу… раскладывать крендели.

— Завтра будешь раскладывать под мою ответственность, — пообещал Хоук. Просияв, Ламберт зашевелился быстрее.

Энджел хотела было что-то добавить, но её угнетало недоверчивое молчание Эйдена, а тут ещё и встрял капитан:

— Девочка моя, я завтра с вами не поеду, ты за главную.

— Что?! — чуть не задохнулась она. — Я же дороги не знаю!

— Вот и узнаешь… Все готовы? — Сноу уставился на Кайла, который так и остался сидеть, тыря еду у Хоука. — Эх, наверное, надо было предупредить тебя о сюрпризе.

— Засуньте свои сюрпризы, вы, оба, — заявил Фабиан. — Я уже взрослый и с документами разберусь сам, а пока оставьте меня с… начальством.

========== Часть II. Глава III. The opposite of amnesia ==========

Комментарий к Часть II. Глава III. The opposite of amnesia

Fall Out Boy - Centuries

Some legends are told

Some turn to dust or to gold

But you will remember me

Remember me, for centuries

Just one mistake

Is all it will take

We’ll go down in history

Remember me for centuries

Remember me for centuries

Mama, fight my teenage dreams

No, it’s nothing wrong with me

The kids are all wrong the story’s aloof

Heavy metal, rock my heart

Come on, come on and let me in

I’m cruising on your thighs, leave my fingerprints

And this is for tonight

I thought that you would feel

I never meant for you to fix yourself

Remember me for centuries

And I can’t stop till the whole word knows my name

‘Cause I was only born inside my dreams

Until you die for me, as long as there is a light

My shadow is over you ‘cause I am the opposite of amnesia

And you’re a cherry blossom

You’re about to bloom

You look so pretty, but you’re gone so soon

He’s been here forever

And he’s the chosen fruit

I could scream forever

We all poisoned you

Some legends are told

Some turn to dust or to gold

But you will remember me

Remember me, for centuries

Just one mistake

Is all it will take

We’ll go down in history

Remember me for centuries

Remember me for centuries

Fata viam inveniunt.

От судьбы не уйдёшь.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен, Центральный парк

2024 год

Центральный парк на Манхэттене — большое зелёное пятно в городе, прямоугольником вклинившееся между разноцветными высотками. Кусочек свежей природы посреди Нью-Йорка неизменно притягивал горожан в любое время года, и было затруднительно найти место, где не было бы людей. Однако сочная зелёная зона со всех сторон расслабляла и умиротворяла, пожалуй, даже самого безнадёжного социофоба. Да, тут тоже были люди, но они казались какими-то другими в обрамлении красивой шуршащей листвы. Парк будет популярен ещё долгое, долгое время.

Идя по светло-бежевому мосту, под которым лениво тянулась мутно-синяя вода, Кайл пытался вспомнить, был ли он здесь раньше. Наверняка был, ведь не могли же они не посещать никаких школьных экскурсий: интернат находился в порядочной глуши, и учеников, какими бы бестолковыми они ни были, должны хоть раз в году вытаскивать в город.

— Скажи что-нибудь, — попросил Хоук, останавливаясь у прохладного каменного поручня. — Молчишь ты, конечно, профессионально, но…

— А что ты хочешь от меня услышать? — сообразив, что прозвучало слишком резко, Кайл добавил чуть спокойнее: — Я должен восторгаться нашей внезапной встречей? Ты знаешь, что я рад.

— Знаю, — просто ответил Хоук, облокотившись на перила и задумчиво глядя вниз. — Но ты же не можешь не обратить внимания на обстоятельства, при которых эта встреча произошла.

— Всё-то ты знаешь, — пробормотал Кайл, стоя спиной к мирному течению реки. — Вот и расскажи мне… какого чёрта ты теперь наш шеф, например. Чем думал Сноу, когда выбирал преемника? Это более чем опасно, он хоть объяснил, с чем мы имеем дело?

— Да, объяснил. — Фабиан не в первый раз восхитился спокойствием и выдержкой друга: какую бы истерику он ни устроил, Хоук оставался невозмутим. — Борьба с Дьяволом и всё такое… Но, знаешь, я сам пока не особо не понимаю, так что сначала подчинённые будут учить новоиспечённого шефа всяким тонкостям другого мира…

— Меня не это волнует, — поморщился Кайл. — Ты человек. Любая иноземная тварь убьёт тебя, не задумываясь, за долю секунды…

— Да-да, — усмехнулся Хоук. — Не знаю, как бы помягче тебе об этом сказать, но, видимо, я такой же человек, как ты — моя прабабушка Надин. Как там эта штука называется, Red Sky, да?..

У Кайла ненадолго перехватило дыхание: привычный мир рушился на глазах. Всю жизнь он изо всех сил оберегал Хоука от любой информации о Red Sky, неумело отгонял демонов, изворачивался и врал, а теперь выясняется, что он и так — один из них?.. И к чему была вся маскировка? Зачем он потратил столько времени и сил, пытаясь защитить того, кто в защите не нуждался?.. Но ведь ещё неизвестно, когда он сам об этом узнал. Может, защита и была необходима.

— Эй. — Хоук легонько ткнул его в плечо. — Ты ещё в обморок упади, нервная девушка. На тебе лица нет.

— И давно ты об этом знаешь? — безжизненным голосом спросил Фабиан. Когда все ушли, можно было уже не прикидываться.

— Несколько дней всего… Правда, мы с отцом так и не смогли определить отряд — он попросту такого не знает, — Лаватейн рассмеялся и снова его пихнул, на этот раз куда ощутимее.

— Завтра у остальных спросим, — потирая предплечье, пробормотал Кайл. — У нас там в составе богиня в отставке… Что хоть на татуировке написано?

— Не скажу, — заявил Хоук. — Нет, правда, ты по цвету кожи уже с мостом сливаешься.

И он решительно направился в сторону тенистой аллейки, предоставив Кайлу догонять, а заодно гадать про себя, правда ли прабабушку Хоука звали Надин. Этот вопрос оказался очень занимательным, но так и не получил ответа.

— К слову о родственниках… извини, конечно, но… он действительно тебе отец?

— Как посмотреть, — шеф поджал губы, но ответил быстро: — Похожи мы, конечно, как небо и земля, это слишком бросается в глаза. Но это как минимум тот человек, который меня приютил после… всего. Пусть будет батей, в чём проблема…

Наверное, об этом лучше спросить самого Сноу. Кайл представил себе, как после охрененного сюрприза смотрит в честные глаза капитана и решил, что с этим лучше подождать, иначе кто-то уйдёт без бороды.

Они остановились под зеленовато-жёлтым сводом деревьев, где в шахматном порядке были расставлены маленькие лавочки. Оба замерли, не сговариваясь. Последняя влюбленная парочка свернула за угол, и на короткое мгновение на обычно людной аллейке не было никого, кроме них двоих. Будто дорогу расчистили специально для того, чтобы пофотографировать природу.

— Ну так что? — выпытывал Кайл, не дождавшись ответа на заданный вопрос. Хоук преспокойно вытащил из сумки бутылку холодного чая, отвинтил крышечку и принялся очень медленно пить. — Блин, начинается… Не тяни, изверг!

— Я выбираю подходящий момент, — нахально ответил Хоук, отлипая от бутылки. — Может, это самое ответственное событие в моей жизни. И с этого момента, как в кино, всё перевернётся с ног на голову.

— Ты и так постоянно вертишься, чёрта с два что изменится. И судя по тому, как тебе пофиг, это событие куда больше повлияет на мою жизнь, — ворчал Кайл, теребя треугольную подвеску на автомате. — И что такого в твоей татуировке? Показал бы хоть… Ты же не Первый, в самом деле.

Лаватейн неопределённо пожал плечами и протянул ему бутылку.

— На, запей это жуткое количество информации… Лимонада тебе явно не хватило, — через пару глотков умиление любящей бабушки, которая напоила маленького внука, превратилось в коварную улыбку хитрого кота; Хоук пододвинулся поближе и довольно выкрикнул: — Хрен тебе, я Первый! — затем заразительно захохотал и откинулся на спинку скамейки, не обращая внимания на подавившегося друга.

— Твою ж… — Кайл с трудом откашлялся и злобно уставился на Хоука из-под чёлки: от этого взгляда Лаватейну стало ещё веселее, и он не смог как следует разозлиться. — Что в этом смешного, псих ненормальный?

— Выражение твоего лица, конечно же, — сквозь смех выговорил Хоук, не в силах на него смотреть, отмахиваясь одной рукой и вытирая несуществующие слёзы другой. — А чего ты ждал? Чья это была привычка — говорить всякую фигню, когда я пью? Сколько раз я был на грани смерти из-за твоих идиотских шуточек! Ты в курсе, что это может привести к летальному исходу? Пить вообще надо строго в одиночестве, особенно через соломинку, потому что соломинка может сделать только хуже!..

— Точно, псих, — повторил Кайл, непроизвольно улыбаясь до ушей. Горло ещё немного саднило. — Вообще-то, быть Первым — очень опасно, тем более, если ты не знаешь об этом… Удивительно, как ты до сих пор жив остался. И что за хрень с отря…

— Понимаешь, последние пять лет своей жизни я и сам не был в курсе, кем являюсь, — мягко объяснил Хоук, прекратив смеяться и переходя на полусерьёзный тон. — Наверное, это сыграло мне на руку. Я не знаю — никто не знает. А вообще, завтра окончательно разберёмся, что я такое… Да закрой рот, больше не могу слышать слово «опасно»!

Кайл упрямо помотал головой, но ничего не сказал. Первый, который не знал о том, что он Первый… которого не трогают демоны… который не принадлежит ни к одному из их отрядов… Это всё было слишком странно, чтобы разобраться без помощи богов. Конечно, в том, что Хоук до сих пор жив и вроде бы невредим, есть и малая заслуга Кайла. Но в половине всех его бед виноват, по сути, тот же Кайл…

— Ты просто невыносим, — сказал Фабиан скорее по привычке, чем из-за темы разговора. Это было всегда в тему.

— Ты тоже, — автоматически отозвался Хоук, подкидывая бутылку вверх. Чай уже вспенился и покрылся белыми барашками, как маленькое море в бутылке. — Кстати, я имею полное право на тебя обидеться, да! Мы пять лет учились, значит, вместе, ты ежедневно выклёвывал мне мозг, рассказывая о моём прошлом, а про всю эту хренотень — ни слова…

— С удовольствием вернусь на пять лет назад и скормлю тебя какой-нибудь мистической дряни, — мечтательно протянул Кайл. — Это опас… молчи! Правда, опасно! И вообще, когда мы учились в школе, ты тоже помалкивал, хотя до амнезии точно знал… Так что мы квиты!

— Я этого не помню, значит, этого не было, — выкрутился Лаватейн и ловко увернулся от грядущего подзатыльника. — Какой же ты всё-таки зануда, Кайл…

На такое можно было ответить только коронной фразой:

— Я учился у лучших.

Это был неприкрытый вызов. Секунды две сохраняя оскорблённое лицо, Хоук медленно встал, потянулся и резко сорвался с места. Сумка осталась валяться на лавке.

«Детский сад, — подумал Кайл, припустив следом за ним по аллее. — Два маленьких придурка… Блин, куда он подевался?»

Резко затормозив, Фабиан крутанулся на месте. Пересечённая им дорожка осталась позади, но что-то изменилось, кроме физиономий ошарашенных внезапным марафонским забегом горожан. Вдалеке стояла опустевшая лавочка: благовоспитанный Хоук вернулся за сумкой.

«Неисправим».

Медленнее, чем в первый раз, чтобы восстановить сбившееся дыхание, он проделал тот же путь и остановился у скамьи, засунув руки в карманы. С сумкой далеко не убежишь, а вот спрятаться можно… Подняв глаза на тенистую полянку, Кайл обнаружил пресловутый багаж, беззастенчиво восседающий на центральной кочке.

«Он меня совсем за дебила принимает?» — сделав вид, что нет там никакой сумки, он уселся на лавку и стал ждать чуда, не пытаясь прогнать с лица довольную ухмылку победителя.

Чудо произошло: у Хоука зазвонил телефон.

«Вот возьму и не среагирую… — некоторое время ничего не происходило, а Fall Out Boy звучали всё громче. Прохожие принялись выразительно посматривать на Кайла, поскольку больше рядом никого не было, тем более — с таким хитрым лицом. — Ладно, я быстро посмотрю и вернусь… В конце концов, он просто не успеет выпрыгнуть из-за вон того тёмного дерева».

Предельно осторожно Фабиан подобрался к сумке и вынул телефон из внешнего кармана. Машинально повернув к себе мерцающий дисплей, он забыл о притаившемся преследователе: какая тут погоня, когда видишь на экране собственный номер, имя и разрисованную физиономию с какого-то косплей-феста. Когда вроде бы звонишь ты, но ты же не звонишь…

— Что за…

— Remember me for centuries, — вместе с телефоном (припева дожидался?) возвестил Хоук, выпрыгивая из-за вон того тёмного дерева. Сбив с ног ошеломлённого друга, он навалился сверху и вскоре уже прижимал его к земле, свободной рукой старательно выдёргивая телефон. — Отдай.

— Откуда? — Кайл высвободил из-под него свою руку и отвёл её как можно дальше. Звонок уже прервался.

— Откуда у меня твой номер? — невинно улыбаясь, предположил Хоук. — Пока не отдашь, не слезу…

— Люди смотрят, твою мать! Откуда сам телефон?

Выхватив умолкнувший мобильник, Лаватейн перекатился на спину и достал из кармана телефон Кайла.

— Я стырил его ещё в кафе. Надо подрабатывать карманником! Ты такой невнимательный…

— Это предательство, — надулся Фабиан и вырвал свой мобильник. — Чёрт, денег не осталось… Ты же будешь платить мне зарплату?

— Я прикажу тебе сброситься с моста — и никаких проблем, — размечтался шеф. Лимит оскорблений на сегодняшний день был исчерпан, и они молча лежали на траве, глядя вверх. Через кроны деревьев просвечивалось темнеющее небо, на котором светлыми пятнами сияли пушистые облака. Вечер медленно вытеснял насыщенный день своим прохладным спокойствием, и всё вокруг замедлялось, постепенно теряло яркие краски, начиная копить свежие силы на завтра.

***

— Ты уверен, что мне нужен именно этот автобус?

Кайл с недоверием перечитывал расписание на автобусной остановке. Весь транспорт уходил в одну сторону, а названный Хоуком номер, если верить схеме, куда-то поворачивал.

— Конечно, уверен, — с наигранной обидой ответствовал Хоук, роясь в сумке, из которой иногда выпрыгивали конспекты, ручки, флэшки и фантики. — Я, если честно, не уверен, что батюшка помнит мой адрес верно — он приезжает раз в два года… — На вырванной откуда-то страничке быстро появился адрес, выведенный размашистым и относительно отчётливым почерком Лаватейна. — Если он вообще забудет, что обещал вас подвезти, вот.

— Угу. — Кайл пихнул бумажку в карман брюк и спросил: — Слушай… тебя это всё не очень шокирует? Демоны, нечисть, Дьявол… Так и чокнуться можно.

— Можно подумать, твоя фиолетовая башка никого не шокирует. Привыкаю понемногу, — хмыкнул Хоук, перекидывая через плечо многострадальную сумку. — Знаешь, для человека с амнезией это ерунда, всё равно всему надо учиться заново.

— Сноу… батя твой… что-нибудь интересное рассказывал? — сменил тему Кайл, чувствуя, что на лирическое настроение сюда уже сбегаются девушки и кошки.

— Да у него вообще рот не закрывается, я еле-еле успевал записывать!..

— Не беспокойся, уж это у вас точно семейная черта!

— Заткнись, я рассказываю, — с горящим взором перебил его Хоук. — Вваливается он, значит, ко мне в квартиру, гоняет немного туда-сюда, потом поит чаем и как начнёт спрашивать про нечисть! Потом пытается истолковать суть моей татуировки, догола чуть не раздел, старый извращенец, фу таким быть, но кроме цифры он всё равно ни во что не врубил. Короче, он и так знал, я и так знал, ну, догадывался, мы просто немного друг другу поврали, и…

— Стоп-стоп-стоп! — Фабиан зажмурился и тряхнул головой. Поток речи с несогласованными временами прервался. — Завтра наболтаешься, ты им понравился — слушать будут…

Хоук собрался сообщить, как ему тоже все понравились, но вместо этого засмеялся и не смог выговорить ни слова — раз уж смеяться, так от души.

— Тихо, не задохнись…

— Ну, это само собой, — увидев проезжающий мимо автобус с соответствующим логотипом и рекламой на боку, он хотел было снова рассмеяться, но передумал. — Значит, ты городил всякую хрень, чтобы меня не трогали эти ваши демоны?

— В каком-то смысле, — буркнул Фабиан. — Только, когда ты уехал, ничего не изменилось…

— Изменилось. Здесь я их хотя бы видел.

— А рассказать?!

— Так ты же лучший работник Макдоналдса, — вкрадчиво протянул Хоук, — а не защитник человеческих задниц. Откуда ж мне об этом знать?

— Отстань… — Кайл покосился на него со стороны: нет, вроде целый, язык определённо вырос ещё на несколько болтливых метров, значит, на него всё же не нападали. Или нападали? Но как проверить? Должны были, ведь в Токио Фабиан постоянно кого-то отгонял…

Помогло что-то ещё, но что именно? Не Первый ли номер неизвестного отряда?

— Оп, мой автобус, — с нечеловеческой скоростью Хоук перевернул сумку вверх дном, собрал обратно, нашёл билет в кармане ветровки, хлопнул друга по спине и запрыгнул на первую ступеньку транспорта. Особо медленная бабуля совершала восхождение прямо перед его носом, так что пришлось вежливо затормозить. — Не заблудитесь завтра…

— Постараемся уж. — Фабиан снова взглянул на расписание и увлёкся развязыванием узла, в который превратились распакованные новые наушники. Хотелось говорить ещё и ещё, но одновременно он упивался мыслью, что может болтать с лучшим другом и завтра, и послезавтра, что никакая Америка больше между ними не встанет и впереди всё то же самое, обычное и приевшееся, только в другой точке мира — и с Хоуком. Пришлось поджать губы, чтобы несвойственная улыбка не рвалась наружу, когда не просят.

— Кайл… — Лаватейн опустил одну ногу на асфальт, хотя до того, как бабушка найдёт билет, автобус всё равно не посмеет сдвинуться. — Насчёт демонов в школе… я всё знаю. Папаша, конечно, мастак тайны хранить, но у меня завелись знакомые в суде, так что…

Кайл почувствовал резкий холод, хотя ветра не было. Он искренне надеялся, что речь об этом дне не зайдёт, ну хотя бы не сегодня.

— Суд не ошибся. — От неожиданности заявления и затишья на дороге голос Хоука прозвучал громко. — Я перечитывал письмо судьи… в общем, всё верно. Они приходили действительно за мной, только тогда мы об этом не знали. — Водитель расправился с бабушкой и предупреждающе засигналил, угрожая прищемить ногу беспечному пассажиру. — Ой-ой… До завтра!

После того, как автобус уполз и скрылся за большим грузовиком, на остановке стало непривычно тихо. Слабый тёплый ветер гнал листья по земле, мешая их с мусором и пылью, и эта кочующая стайка тянулась за колёсами проезжающих мимо машин.

Фабиан опустился на скамейку и, запрокинув голову, уставился на грязную, когда-то прозрачную боковую стенку остановки. Не распутанные наушники так и остались у него в руках, похожие на маленькую синюю паутинку. Наверное, надо как-нибудь объяснить Хоуку, что о таких вещах не кричат на улице… Среагируют не только люди, но и нечисть какая-нибудь.

«На что он вообще рассчитывал? Я теперь и не знаю, что думать: то он, значит, от демонов бегает и по судам шатается, то его оставили в покое на целых семь лет и трогать не собирались… пока не появились мы».

Но через какое-то время все тревожные мысли исчезли; показался нужный автобус, и Кайл, поднявшись на ноги, подошёл к краю обочины.

Никогда ещё у него не было так легко на душе. Он понял, что ни в чём не виноват.

========== Часть II. Глава IV. Если говорить начистоту ==========

Quot homines, tot scientiae.

Сколько людей, столько и мнений.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

— Дальше сами разберётесь, вы же у меня такие молодцы! — с этими словами экс-капитан Сноу вытолкал их из такси и быстро-быстро умотал, бросив бывших подчинённых на произвол судьбы. Подчинённые были достаточно взрослыми, чтобы не испытывать их самостоятельность, так что его поступок можно было истолковать только как «свинство».

Оказавшись в квадрате одинаковых высоких домов, будущие спасители рода человеческого совершенно растерялись. То ли сказывалось происхождение (не во всех параллельных мирах так развита недвижимость), то ли топографический идиотизм.

— Ща всё будет, — сказал Кайл и начал рыться в карманах брюк. Сумку он при этом спихнул на Шона. — У меня где-то адрес был…

— Интересно, он специально нас во двор закинул? — Эйден повертел головой, но, кроме детской площадки, ничего интересного не обнаружил. Ни одна любопытная мордашка на них из окна не смотрела. — Выживание в экстремальной ситуации?

— С него станется… — Шон грохнул сумку на ближайшую лавочку, будучи не в силах держать этот несчастный килограмм ненужных вещей Кайла. — Блин, ты скоро там? Мы опаздываем, это не лучшее начало карьеры…

— Не ной, мелкий, всё под контролем, — уже не так уверенно Кайл вытряхивал карманы куртки.

— Так я тебе и поверил!

Энджел в поисках адреса не участвовала. Если честно, она вообще выпала из этого мира и пребывала в полусонном трансе: этой ночью, не смыкая глаз, она пыталась связаться с Таней. Несмотря на утрату божественного дара, девушка не могла не думать о Хоуке как о… Что-то в нём было не так. Не человек, конечно, но совершенно другое существо, отличающееся от них.

Эндж даже не была полностью уверена, что он из её бывшего мира. Конечно, такие вещи следовало отсекать моментально, тем более — ей. Примет была масса, особенно они ярки на остальных ребятах. Не беря в расчёт немного девиантное поведение Кайла, все они разительно отличались от людей хотя бы по характеру и привычкам. Хоук казался слишком человеком, но одновременно — слишком не человеком. И как это понимать? А оговорочка по Фрейду, которую никто больше не заметил? Было бы у неё побольше опыта в подобном…

Девушка угрюмо уставилась на свои руки. Браслетов — нет. Была бы она богиней, мигом бы разобралась, что к чему. Или не одним мигом… Но уж точно не было бы этой бессонной ночи, потраченной фактически впустую.

В её раскрытые ладони шлёпнулся бумажный самолётик.

«Откуда ещё?..»

Не спеша с просмотром нежданного сюрприза, она покрутила головой, но не обнаружила никого, кроме своих, отчаянно ругавшихся из-за адреса. Ни одной посторонней души, живой или мёртвой. Медленно развернув лит, Энджел увидела крупные закруглённые буквы, сцепившиеся в несколько слов.

«Я знаю, где адрес, и они никогда его не найдут. Бросай этих горе-путешественников и поднимайся на четвёртый этаж~»

В левом нижнем углу было пририсовано какое-то то ли животное, то ли чудовище. Этого девушка разобрать не сумела. Зато разглядела знакомого человека на балконе одного из домов: Хоук махал рукой и что-то при этом говорил. Ему в голову не пришло, что отсюда ничего не слышно.

— Что?! — Эндж рявкнула так, что парни подпрыгнули и уставились на неё, как на сумасшедшую. Кажется, вышло громковато.

— Пока не разгадаете загадку, не пущу! — прокричал в ответ шеф и скрылся за шторой.

— Когда вы успели?.. — пробормотал Шон, отбирая у неё листок бумаги. — А это ещё что?

Они вчетвером сгрудились над бывшим самолётиком, пытаясь разобрать, что там нарисовано. Изображение было чётким, но каким-то мистическим — можно было разглядеть руку или лапу, но в следующий же миг неопределённая конечность приобретала очертания шляпы, которая в прошлой жизни явно была лейкой для поливания цветов.

— Загадка, — додумался Кайл. — Мы должны понять, что за хрень он нарисовал.

— Это поможет нам пройти? — засомневался Эйден. — Подъезд, кажется, один…

— …а в квартиру могут и не пустить. Пошли, по дороге подумаем.

Поднимаясь по лестнице чистенькой прохладной многоэтажки, они сошлись на том, что это человек: вроде бы лицо, вроде бы нос и глаза. Ниже головы смотреть было просто страшно, а вверху откровенно росли какие-то одуванчики, начинавшиеся в ушах существа.

Выслушивая пятую по счёту тираду о творческих способностях Лаватейна, исторгаемую Кайлом (и отнюдь не лестную), они наконец добрались до нужной лестничной площадки. Вопреки всем ожиданиям, дверь распахнулась моментально: на пороге их встретил ослепительно улыбающийся Хоук в футболке Rolling Stones.

— Неужели додумался, что мы с твоим художеством глаза сломаем? — мрачно спросил Кайл.

— Просто ждать не умею, — признался Хоук, пропуская их внутрь. — А всё-таки… на кого похож?

— Собакообразный Санта-Клаус с клумбой на голове! — гордо смешал все версии Шон, за что его тут же восторженно потрепали по голове:

— Вот это фантазия. Если честно, я рисовал батюшку… Проходите сюда, ладно? На кухне мы просто не поместимся…

Справа ютилась спальня, но там действительно оказалось больше места: можно было занять широкую двуспальную кровать, у окна стояло кресло на колёсиках, с кухни похищены ещё два стула. Эйден аккуратно присел на кровать, разглядывая обложку книги на прикроватной тумбочке; Кайл неаккуратно шлёпнулся туда же, да так, что Картер подлетел на полметра; Шон уселся в кресло с видом скромного императора, и, крутанувшись на месте, запутался в шторе.

«Я всё понимаю, но этого я не понимаю… ох…» — сгорая со стыда за своих, Энджел тихонько попыталась отвлечь Хоука:

— А что ты имел в виду, когда говорил, что они никогда не найдут адрес?

— Кайл искал его в карманах, так? — шеф так же негромко хмыкнул: — Ну вот, а я прекрасно помню, что вчера он был в других штанах…

Когда Шон выбрался из шторы и сделал вид, что ничего не было, Лаватейн беспечно сообщил, усевшись на соседнем стуле рядом с Энджел:

— Если вы думаете, что я знаю, с чего начать, то сильно ошибаетесь.

— Начни с начала, — посоветовал Эйден. — Например, что придумал капитан Сноу…

— Оʼкей, — легко согласился он, закинув ногу на ногу. Эндж автоматически отметила, что шеф уже в третий раз меняет позу, значит — нервничает, но почему-то её саму это немного успокоило. — Скажем так, я не одобряю его решения. Во-первых, бросать привычное дело из-за возможного повышения — это невежливо и глупо с его стороны.

— Повышения? — переспросил Шон. — Это какие-то там связи в министерстве?..

— В Совете Безопасности, — кивнул Хоук. — Прямо он, конечно, вам этого не сказал, но отцу предложили местечко повыше, а для него требуется много времени и сил. Логично, что он решил отказаться от своей предыдущей затеи, хотя она, несомненно, очень выгодная. — Заметив вытянувшиеся лица слушателей, шеф немного смягчил тон: — Но, пожалуйста, не надо думать, что ваш бывший капитан — коварный монстр, думающий только о своей карьере. Не отрицаю, что он действительно всех вас любит. Просто у нас с отцом не такие дружеские отношения, как кажется, и я не хочу исключать такую версию.

— А есть другие? — с надеждой уточнил Ламберт, которому, очевидно, не понравилось, что придётся клеветать на бывшего босса.

— Конечно… Собственно, моё «во-вторых»: не думайте, что батюшка мне что-то объяснял, проводил обучение и давал инструкции. Абсолютная неподготовленность преемника, конечно, его проблема, но частично и моя. Не хотелось бы приниматься за дело, не разбираясь в нём, но мне не оставили выбора.

— Мы же поможем, — тоном, будто это было очевидно, произнёс Шон, устраиваясь в кресле поудобнее. Судя по тому, как у него загорелись глаза, предложение было честным и правдивым. — Столько лет в этой мистической фигне вариться, думаю, мы могли бы даже составить энциклопедию для рода человеческого… ты же человек?

— Я знаю, как ещё можно помочь, — не без ехидства в голосе вставил Кайл, индифферентно валявшийся на кровати и смотревший в потолок. — Для начала, может, ты перестанешь его перебивать?

— Да ладно-ладно, — смутившись, отмахнулся Хоук. — Я не возражаю… Эмм, а что касается последнего вопроса, Шон… — все напряглись, словно по сигналу; вопрос был задан как бы невзначай, но он же являлся самым важным. — Если говорить начистоту — нет, не человек.

— Кто же? — полушёпотом, скорее самой себе, задала вопрос Энджел, в ожидании сцепив пальцы. Сама она догадаться не смогла, так, может, узнает напрямую? В комнате ненадолго повисла тишина. Все, кроме Кайла, напряжённо ждали.

— Из ваших, — уклончиво ответил Лаватейн, стараясь не обращать внимания на то, что оба Ламберта скоро лопнут от любопытства. И очень загадочно замолчал.

— А… почему я тогда не почувствовала, — растерянно пробормотала девушка, продолжая разговаривать сама с собой. Взгляды переключились на неё. — Или всё же… — неуверенно и несмело она подняла глаза на шефа. — С тобой, наверное, что-то не так?

— Со мной что-то не так, — согласился Хоук. — Но я не могу объяснить, что именно. И, скорее всего, не смогу.

— В угадайку играем, что ли? — буркнул Кайл, ногой подтянув к себе подушку и подняв её над собой, как котёнка. — Скажи им.

Не отключаясь от хода беседы, Энджел незаметно коснулась запястья, где фантомно ощущались браслеты, в надежде что-то предчувствовать. Ничего, кроме сплетения четырёх Сил в одной комнате — две похожих, две разных; три активных и одна скрытая.

«Скрытая!»

Она даже не предполагала, что однажды столкнётся с этим феноменом на самом деле.

— Где-то семь лет назад меня лишили памяти. — Прозвучало слишком ровно и буднично, будто шеф признавался в подобном уже много раз. Обуздав всю свою бестактность, публика среагировала адекватным удивлённым мычанием. Эйден уточнил:

— И это, вероятнее всего, повлияло на Силу?

— Без понятия, — отозвался Лаватейн, явно расслабившись после того, как важное заявление было сделано. — Что важнее — может, теперь кто-нибудь объяснит мне, что это такое?..

— Неважно! — воскликнула Эндж, в возбуждении всплеснув руками. Шеф успел увернуться. — Ой, прости… В смысле, важно, конечно, но пусть Шон составляет свою мудрёную энциклопедию, я всё поняла!

— И не обижай мою энциклопедию, — вынырнул из глубокой задумчивости Шон. Его сказанное потрясло немного больше, поэтому парень выглядел отрешённым, наполовину погрузившись в свои размышления.

— Да я про Силу, — изнемогая от необходимости быстро вывалить всю пришедшую в голову информацию, протянула девушка. — Я как раз придумала, но такого вроде не существовало, но теперь я поняла, что оно есть! Если ваши Силы находятся в состоянии Актива, то твоя, Хоук, была скрыта… причём не столько от окружающих, сколько от тебя самого! Поэтому мне было так трудно определить её, несмотря на то, что я пыталась провести силовую идентификацию на уровне фоновой проверки!

Через несколько застывших секунд Лаватейн рассмеялся, что словно разморозило остальных.

— Без обид, но я хочу энциклопедию, — фыркнул он. — Нет, примерно ясно, но…

— Не обращай внимания, никто, кроме Тани, этого не понял бы, — заверил его Шон, гордясь своим изобретением. — Хорошо, я напишу… А вообще она сказала…

— Если бы ты не выпендривался с энциклопедией, я бы всё объяснила! — накинулась Энджел на брата. — И кстати, сколько лет ты собираешься на неё…

— Вы не могли бы вернуться к более важным вещам? — сдержанно попросил Эйден, обернувшись к остальным. — Всё-таки, мы здесь…

— Да вы четверо заткнётесь или нет? — выкрикнул Кайл, наугад швырнув подушку и, не менее наугад, взбрыкнув ногой. Нога пришлась по стенке, а подушка — по Хоуку. — Не то чтобы мне было так интересно, но когда вы лопочете нестройным хором…

Поворчав по поводу друг друга, они утихли, и каждый, видимо, закончил гневную мысль уже про себя. Энджел первой вышла в звуковой диапазон, успев только протянуть начальное «а…»

— Татуировка, да? — догадался Хоук. — Ну, если отец не в курсе этого… отряда, правильно?..

— Если он не в курсе, то это проблемно, — вздохнула девушка. — Мы с ним вместе собирали списки, но не может быть, чтобы появилось что-то новое… или, напротив, древнее. Можешь показать?

— Могу рассказать!

— А показать?

— Может, рассказать?

— В чём дело? — наполовину удивлённо, наполовину смущённо тряхнула головой бывшая богиня. Выражение лица шефа можно было истолковать как «хитрое с примесью азартного энтузиазма». — Татуировка… она же есть?..

— Есть, конечно, но она же понадобится тебе целиком, а я не сторонник подобных вещей на второй день знакомства, это не совсем неприлично, но когда тебя воспитывал заядлый консерватор… — увидев, как лицо Энджел постепенно вытягивается, краснеет и прячется в ладони, Лаватейн со смехом добавил: — Если попросите, я разденусь… — и завершил нейтральным: — …но я всё-таки мог бы рассказать, а вы поверите мне на слово.

Боровшиеся с хохотом парни всё-таки дали себе волю, и через всеобщее веселье пробился выкрик Фабиана:

— Я теперь понял, почему знаменитые американцы страхуют свои задницы!

— Почему сразу задницы, ты, необразованный мужлан? — моментально среагировал Хоук. — Как будто на человеческом теле нет других интересных мест…

— Зачем я спросила, — бормотала Эндж, не отнимая ладоней от лица. — Заче-е-ем…

— Не там и не там и даже не там, — успокоил её шеф. — Она всего лишь тянется от пояса до колена… фактически, расположена на бедре. И всё не так страшно, правда?

— Правда, — застенчиво улыбнулась девушка, опустив руки. — Но почему же все такие извращенцы? Не удивлюсь, если это риторический вопрос. — Дождавшись, пока оставшаяся троица перестанет смеяться, посмеиваться и зловредно фыркать, она спросила: — Всё-таки, что написано?

— Написано RSA-1, — беспечно отозвался Хоук. — Кстати, кто-нибудь в курсе, что означает «А»?

Это высказывание вызвало куда большую бурю эмоций, чем предположения о местоположении татуировки. Опять же, за исключением Кайла, слушатели сочли своим долгом издать что-нибудь потрясённо-ошарашенное и изобразить на лице священный ужас. Отличие от стёба было лишь одно — действительная инеоспоримая серьёзность происходящего.

— Таким же тоном мог бы сказать, что завтра пойдёт дождь, — укоризненно заметил Кайл, наконец-то садясь в кровати, а то валяться так долго было уже неприлично. — К подобным вещам надо подготовить… типа — «сейчас я скажу, что у меня пипец крутой номер, но вы только присядьте»…

— Завтра обещали солнечно, — рассеянно отозвался Эйден, прищурившись на шефа. Тот виновато улыбнулся и развёл руками. — Не шутишь?

— Сейчас — нет, — серьёзно ответил Лаватейн. — Клянусь отцовской бородой…

— Да это же круто! — пришёл в себя Шон. Всё это время он пребывал в состоянии статуи, но скорее от восторга, чем от испуга или удивления. Его-то всегда приводила в восхищение подобная сила, что в фильмах, что в реальной жизни. Эндж с тоской подумала, что брат до сих пор не задумывается об обратной стороне вещей. — Убьёшь кого-нибудь?.. Пожалуйста! Вот и проверим, что за буква «А».

— Вот это просьбы, — усмехнулся Хоук. — Ну, когда-нибудь убью… придётся, видимо… Ты думаешь, что я мастер боевых искусств?

— Первому не надо быть мастером, — горячо заверил его Ламберт, буквально светясь от возбуждения. — У тебя слишком много крутых способностей, чтобы ещё чему-то учиться, оно теперь будет само!

— Это должно пугать, а не радовать, — укоризненно сказала Энджел. — Но давайте без паники…

— Никто больше не паникует здесь, — пробормотал шеф, с любопытством оглядывая лица присутствующих — восторженное, подозрительное и равнодушно-скучающее. — Но давайте. Какие предложения относительно меня?

— У меня предложение относительно мелкого, — встрял Кайл. — Чтобы он захлопнулся и дал наконец договорить своей сестре.

— Почему вы всё на меня взваливаете? — Энджел с радостью показала язык Шону и заговорила: — Единственное, в чём я могу как-то помочь — это разобраться с Силой и отрядом Хоука…

— Это же замечательно, — обрадовался тот и тепло добавил: — Спасибо, это очень важно для меня. — После этого девушка уже не могла что-то выговорить, кроме сдавленного «да-да, конечно», и безнадёжно смутилась, глядя в пол. Хоуку пришлось заканчивать речь самостоятельно: — Ладно, придумал. Завтра надо уже заниматься делом. Я поеду в министерство безопасности, нужно официально зарегистрировать наше учреждение. Шон, ты со мной. Эйден, я дам адрес, где предположительно мы и разместимся — съездишь посмотришь… там и одна медицинская клиника рядом. Кайл, свяжешься с Джимом Хартом, он по оружию; договоритесь, чтобы не было проблем с доставкой. Не делай такое лицо, просто скажешь, что от меня. Энджел?..

— Я найду, чем заняться, — уклончиво сказала девушка. — Как только выясню что-то конкретное — скажу…

— Вот и отлично, — подытожил Лаватейн, поднимаясь со стула; остальные автоматически подскочили следом, как будто был произнесён приказ. — Чай будете?

========== Часть II. Глава V. Раскалённая струна ==========

Non quantitas, sed qualitas.

Не количество, а качество.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

Министерство внутренней безопасности США располагалось в Вашингтоне, но с началом новой эры и сотрудничества с другими мирами это министерство разбилось на две фракции. Оно по-прежнему выполняло свою работу, но теперь второе здание стояло в Нью-Йорке. Во-первых, Нью-Йорк быстро и решительно забирал все привилегии и преимущества официальной столицы, и в нём было сосредоточено куда большее количество важных лиц. Во-вторых, в нью-йоркском подразделении была другая направленность.

Самым таинственным и престижным отделом в министерстве считалась Секретная служба, но с 2000-го года именно она раздвоилась. Половина сотрудников продолжали заниматься охраной высокопоставленных лиц и предотвращением катастроф, другой же половине нужно было заниматься защитой страны на сверхъестественном уровне.

Но «половина» — громко сказано. Учитывая всех и каждого, еле-еле можно набрать десять человек.

Крупное квадратное здание нью-йоркского отделения министерства безопасности было невысоким, зато широким и вместительным. Белые, недавно ремонтированные стены блестели на солнце, будто новенькие. Вокруг этого куба устроили небольшой садик с грунтовыми дорожками, шуршащими кустами и скамейками по бокам тропинок. Ближе ко входу на территорию — гаражи и даже пара автомоек. Но, чтобы проникнуть туда, для начала нужно было пересечь высоченный забор и горсть разбросанных по тротуару охранников.

— И как мы туда попадём? — полюбопытствовал Шон, когда они с Хоуком покинули душное такси и встали неподалёку от цели.

Ламберт был почти уверен, что лично ему бояться нечего, но нервничал просто по привычке. В предвкушении настоящей работы он долго не мог заснуть, чем окончательно измучил уставшую Энджел, а с утра подорвался в дикую рань и тут же стал названивать Хоуку с вопросом, что ему надеть. Шеф явно спал, но собрался с силами, выдал всю необходимую информацию и попросил «ещё полчасика». После этих слов Шон повторно дозвониться не смог, но встретились они вовремя и на нужном месте.

И теперь Шон, торжественно одетый в рубашку с коротким рукавом и тёмные джинсы, косящие под брюки, лопался от возбуждения на пороге министерства безопасности.

— Не бойся, вали всё на меня, — пробормотал Хоук, вытаскивая из кармана удостоверение и какую-то записку. А сам-то в костюме пришёл… — Если кто-то начнёт задавать лишние вопросы — делай вид, что ты мой телохранитель. Это многое объясняет.

К ним приблизился крупный охранник с квадратной бритой головой и изобразил удивление и ожидание на лицевом кирпиче.

— К министру Азалии на девять тридцать, — бросил Лаватейн и небрежным жестом показал ему пластиковую карточку в бежевом переплёте. Громила почесал задний кирпич (затылок) и пропустил их к воротам. Дальнейшая проверка заключалась в досмотре более интеллигентными лицами, но они наблюдали издали.

После проверки на оружие к ним спустился заранее вызванный секретарь министра безопасности. Человек лет тридцати пяти-сорока в строгом клетчатом костюме, очках и с планшетом в руках недовольно сказал безо всяких приветствий:

— Господин министр всё ещё ждёт капитана полиции, который должен был приехать в девять часов утра. К сожалению, я вынужден…

— Господин министр, — вежливо перебил Хоук, — ждёт встречи с нами с две тысячи седьмого года. Уважаемому капитану, если он всё-таки подъедет, придётся подождать.

Секретарь, мягко говоря, был ошарашен сказанным: упоминание года Освобождения обладало потрясающим эффектом. Он пробормотал что-то вроде «ожидайте» и скрылся на лестнице, оставив посетителей в холле посреди снующих туда-сюда чиновников. Остановившись у круглого чистенького кулера, они понаблюдали за суетой, творившейся вокруг. Шона разрывало между одним миллиардом вопросов и другим, и он никак не мог выбрать, какой из них самый главный. Всё, что касается министра Реджинальда Азалии, и так скоро станет ясно…

— Почему я? — Шон, поколебавшись, задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. — То, что ты взял меня с собой сюда, равносильно назначению в заместители. Ведь, как я понял, нужна будет и вторая подпись от уполномоченного лица, и это больше не капитан Сноу.

— Правильно, — довольно кивнул Хоук. Несмотря на то, что они здесь были мирными гостями, он постоянно осматривался по сторонам, стараясь при этом не вертеться волчком.

— Но я, кажется, не гожусь на эту роль, — продолжил Ламберт, помолчав немного. — Можно было выбрать Эйдена, он ответственный человек и быстро соображает в случае чего. Эндж — она уж точно знает обо всём больше нашего! В конце концов, Кайл знаком со всеми нами, что-то вроде связующего звена… А ты выбираешь малолетнего ненадёжного эгоиста, который ни на что не годен, кроме как страданий о себе любимом. — Эту характеристику он пару лет назад почерпнул от чем-то недовольного Кайла. Вот и пригодилось.

— Ну, положим, эгоист так не сказал бы, — улыбнувшись, возразил Хоук. — Наверное, тебе лучше знать все эти тонкости, но у меня другая точка зрения. Скорее всего, я буду заниматься сплошь бумагами, договорами, общением со спонсорами и многим другим… Но не сражаться. Ты у нас переводчик и дипломат, лучше всего годишься для этой роли. А что касается остальных, тут разные причины, почему ты показался мне лучшим кандидатом. Ну… представь себе Кайла-клерка…

— Жуть какая… Но почему ты решил, что будешь этой фигнёй страдать? Мы же вроде мир спасаем. — Было жутко интересно, почему не подошли остальные, но, опять же, были вопросы, которые можно было задать потом. Пристально глядя на собеседника со своим даром чувствовать эмоции, он в полной мере ощутил серьёзность ответа:

— Думаю, я в этом бесполезен.

— Чего? — опешил Ламберт. — Шутишь? Как Первый может быть бесполезен?

— Я хоть раз попал под эти ваши правила? — усмехнулся Лаватейн. — Ну серьёзно, какая от меня польза? Я сейчас и половины не умею из того, чем вы занимаетесь много лет. Лучше, как ты выразился, страдать этой фигнёй… меня три года учили перекладывать бумажки с места на место, говорить умные слова и нравиться людям, да не пропадёт же сей чудесный дар.

— Мы тебе поможем, — со всей решимостью, на какую был способен, заявил Шон.

«Тем более, тебе нужно просто научиться управлять своей Силой», — добавил он про себя. Хотя откуда ему знать, насколько «просто» выучиться самоконтролю для Первого номера? Спорно…

Лаватейн улыбнулся и собрался ответить, но тут вернулся секретарь. Со смущённой и виноватой улыбкой он поклонился Хоуку и Шону поочерёдно, жестом пригласил их следовать за собой.

По дороге им приветливо помахал рукой молодой толстячок в пятнистом галстуке; шеф шёпотом сообщил, что это сын генерала Лестера, и он со всеми очень дружелюбен, в отличие от своего отца. На третьем этаже, к удивлению Шона, оказалась всего одна дверь, но она вела в гигантских размеров кабинет.

— Пришло время играть крутых парней, — предупредил Хоук, поправляя галстук. Шон мигом состряпал суровое лицо; шеф прыснул со смеху и зажал рот ладонью. — Не, верни, как было…

— Я провожу вас на веранду, — вполголоса сообщил секретарь, закрыв дверь и ведя их за собой по длинной ковровой дорожке. По левую руку вдоль широких окон располагались шкафы и музыкальные установки, редкие столы с потушенными лампами и чистой бумагой, справа лежали грузные диваны, кресла с вибрацией для массажа.

— Такое ощущение, что здесь не работают, а отдыхают, — негромко высказался Шон, чтобы не слышал шагавший неподалёку проводник. — Это норма?

— При Азалии-старшем здесь действительно кипела работа, но вот никаких плодов она так и не принесла. Сейчас здесь его сын Реджинальд… совершенно не назовёшь его работягой и трудоголиком, но почему-то жить при нём стало легче и безопаснее. Именно он, кстати, входил в Совет Безопасности, когда принимали решение, сотрудничать с нечистью или нет. Так что на тягу министра к развлечениям можно закрыть глаза.

Краткий курс биографии нынешнего министра пришлось прекратить, так как они остановились, не доходя до веранды; послышались шаги, двери балкончика распахнулись, и министр лично вышел навстречу гостям. После этого секретарь стал смотреть на Хоука с чуть ли не благоговейным страхом. Шона распирало от гордости — и благоговения тоже, конечно, но то было вчера.

Реджинальд Азалия оказался моложе, чем мог бы быть по должности, но старше, чем предполагал Шон. Во вьющиеся льняные волосы кое-где уже вцепилась седина, однако взгляд о пережитом опыте не говорил, или же Ламберт перестал разбираться в людях. Ладно, в министерскую голову он залезет потом.

— Мне не верится, что этот день настал, — заговорил Азалия, радостно пожимая руку Хоуку. — И в то же время кажется, что две тысячи седьмой был вчера.

— Мы тоже его помним очень ясно, — вдохновенно соврал шеф. — Спасибо, что уделили нам время…

— Не стоит… — Шон и не рассчитывал, что ему достанется министерская лапа, поэтому не расстроился, когда они пошли дальше без вторичного рукопожатия. В общем, в крутых фильмах, которые он смотрел пачками, с телохранителями не здоровались. Всё, теперь точно телохранитель! — Надеюсь только, что у вашего предшественника, которому было назначено на девять, была веская причина не прийти.

Пальмы, мини-фонтаны, небольшой водопад в искусственной каменной стене — вся эта роскошь наводила Шона на мысль, что он тут лишний, но он изо всех сил копировал уверенность Хоука. Шефу удавалось скрывать одновременно две вещи: желание пялиться по сторонам и выражать восторг от пальмочек. Надо соответствовать…

Министр и Лаватейн сели за стол друг напротив друга, куда тут же принесли чай и какие-то булочки. Шон вовремя отметил, что сливающийся со стеной охранник Азалии стоял за спиной у своего босса, и тут же скопировал эту позицию. О том, что за стол плюхаться не надо и булочки тоже лучше не жрать, он догадался, а вот внушительно возвышаться над спинкой кресла у большого начальства — это то, что нужно.

Внушительно возвышающийся Шон… Фабиан бы со смеху помер.

Начальники разводили дипломатию, и заинтересованный Ламберт прислушался.

— Как бы меня ни беспокоила судьба Совета Свободы, — деланно вздыхал министр, — пришлось после роспуска немного перетасовать их должности. Пожалуй, Совет Генералов в качестве менторов сверхъестественных подразделений проявляет себя гораздо лучше. Отдельного внимания заслуживает, в первую очередь, наш московский коллега Герман Князев: если бы не он, наше сотрудничество с Российской Федерацией по вопросу о нечисти можно было бы считать разорванным.

— Да, о том, сколько сделал Герман Борисович для нашего дела, широко известно, — в тон ему отозвался Хоук. — По счастью, отец с ним на короткой ноге, так что нас уже познакомили. Признаться, я думал, что вы в числе первых назовёте капитана Мидорикаву.

Шону стало стыдно вперемешку с гордостью. Кто все эти люди? Ему ведь стоило их знать! Кажется, упомянутый Князев — новый начальник Соры и Андре и остальных, отправившихся в Москву. А Мидорикава, раз японец, значит…

— О нет, о вашем токийском благодетеле я не забыл, — заверил Азалия. — Просто он такой человек, умеет заметать следы и уходить в тень… по долгу службы. Иногда мне хочется говорить о нём шёпотом. Но вернёмся к две тысячи седьмому…

Ламберт невольно напрягся. Вернуться-то они вернутся, только Хоук там никогда не был… Ни в качестве освобождённого — такого отряда в списках не значится, ни в каком другом качестве, раз он всё забыл.

— С удовольствием, хотя для некоторых из нас это не самые приятные воспоминания, — без замешательства поддержал разговор Лаватейн. Шон только пообещал мысленно себя пнуть. Нужно быть совсем дураком, чтобы решить, что Хоук к такому не готовился. А Эйден всё ещё придирается к новому шефу! — Насколько я помню, глава операции по Освобождению — обладатель запоминающейся рыжей гривы… как поживает мистер Джонас? Мы многим ему обязаны.

Шону было, что сказать, а вернее — помянуть слова Кайла, который рыжего Джонаса просто ненавидел. Ненавидели все RSH, а кроме них, никто не помнил: в год Освобождения остальные были слишком малы, кто-то ещё даже не ходил или не разговаривал. Но в то же время он просёк, что министру надо говорить именно это. Нет, всё-таки Хоук — умница.

— О, он в полном порядке, — не очень убедительно сказал Азалия. — Я давно его не видел, нужно восполнить этот пробел. В последний раз, когда мы встречались, Рио переживал о вас… Может, пришло время пригласить его?

— Поверьте, все мы хотели бы выразить благодарность мистеру Джонасу. Однако прошло время, спасённые им дети заметно выросли, сам же спаситель, не побоюсь этого слова, постарел, тем более, у обеих сторон наверняка осталось не самое приятное впечатление от Девятого мира, — увёл его в сторону Хоук. — Если вы настаиваете, я, наверное, смогу побеседовать с мистером Джонасом как представитель спасённых им людей, но не стоит бередить старые раны и лишний раз ворошить прошлое. Надеюсь, вы понимаете, министр.

Побеседует он, как же! Шон даже не представлял, что шеф мог бы ему сказать, если захотел. Уже понятно, что отряд RSA в какой-то форме существовал, хотя Энджел пока не нашла письменных доказательств. Но Хоук никаким образом не мог быть «представителем спасённых»… Ламберт подумал, что окажись он на месте шефа, треснул бы лицом об стол и министра, и пресловутого Джонаса.

— Конечно, я всё понимаю! — с нескрываемым облегчением кивнул Азалия. — Что ж, дань прошлому отдана, всё-таки пора переходить к формальностям… Буду откровенен, мистер Лаватейн, я не знаю, чего от вас ожидал — ведь вы так молоды… Но ваше образование и, собственно, происхождение делает вам честь, тем более, на подобной службе очень хорошо проявил себя ваш отец.

— Благодарю вас за оказанное доверие. — Шон не удержался и немного скользнул в чужую голову. Чуть не обжёгся: сознание Хоука напоминало ему натянутую до предела и раскалённую струну. — Позвольте предугадать ваше беспокойство, министр. Наверняка это наше количество.

— Да, именно оно. В практических заслугах ваших людей я не сомневаюсь: мне постоянно поступали отчёты из Японии, в частности, от нашего знакомого капитана Мидорикавы. Он с вами не был? Жаль, такое ощущение, что он видел каждый шаг… И когда первые отряды начали отправляться в Европу, я тоже за ними следил. Не вызывает никаких сомнений, что своё дело вы знаете.

— Это у нас в крови, — Хоук улыбнулся, как будто кого-то процитировал.

— Я знаю, знаю… это так необычно и волнующе… И всё же. Каков ваш состав на данный момент?

— В состоянии боевой готовности — четверо, скоро присоединится пятый. — Ламберт не мог не отметить, что Энджел оказалась причисленной к бойцам. С чего бы это? Хотя она может…

Возникла недолгая пауза: Азалия как-то странно шевельнулся в кресле и поджал губы, и Шон понял — недоволен, очень недоволен, ему кажется, что этого мало. Конечно, всем так кажется, даже самому Шону… они же не смогут разорваться на всю страну… Ламберт взмолился, чтобы у Хоука нашёлся аргумент и на это. Казалось бы, он давно выбрался из сознания шефа, но мозговой штурм продолжался, в голове горело и звенело, и Шон едва не прослушал слова министра:

— Что ж, в России столько же. Я не имею права выказывать недовольство, но…

«Я тебе выкажу!» — Шону почти стало страшно.

— Почему же, именно это вы и уполномочены делать, — неожиданно для всех успокоил его Лаватейн. — Но позвольте мне сослаться на последний отчёт Германа Князева из Москвы. Он попал ко мне на стол, собственно, через ваши руки — генерал Князев желал, чтобы его новый коллега в лице меня был в курсе… И он, надо сказать, убедил меня — и, надеюсь, убедит вас, — что всё не так безнадёжно, как выглядит. Во-первых, с нами сотрудничает российская лаборатория, работающая над особым оружием: оно будет основано на нашей крови. Отсюда же — датчики и навигаторы, позволяющие с разной степенью точности определять местонахождение демонической силы…

Шеф говорил и говорил, министр слушал и постепенно светлел лицом, а Шон никак не мог понять — как они ещё не сломали язык?! Особенно Хоук, которому это должно было быть в новинку! Но он недаром упомянул своё образование… Что он там сказал, умение говорить и нравиться людям? Чёрт возьми, да! Шон ещё не видел знаменитого послания от Князева, но чем дальше слушал, тем больше убеждался, что это — правда, и это им поможет.

— Так что любой из спецотряда, или спецгруппы, как угодно, не должен будет оставаться начеку денно и нощно, — заканчивал Хоук, всё ещё не зарапортовавшись в этой словесной пирамиде. — Как ни крути, все наши подразделения напрямую подчиняются оборонным структурам. Без приказа никто действовать не будет. В свою очередь, не отдав приказ, вышеупомянутые структуры на наше содействие не рассчитывают. Я так понимаю, к нам будет приставлен какой-нибудь куратор?

— Да, — Хоук довольно резко перешёл на другую тему, и министр переключился после небольшой паузы. — Да, будет. Во-первых, я хотел бы приставить к вам мисс Саммерс, она одна из секретарей Совета Генералов, в принципе, готовая с вами сотрудничать. Также будет Чарльз Лестер из председателей того же Совета. Думаю, ваш отец с ним знаком…

— О да, — пробормотал шеф. — И, раз уж мы вернулись в Америку… Вы получили мой запрос о подходящем помещении? Это терпит и, в общем-то, не срочно, но если у вас есть что-то на примете, хотелось бы знать.

— А я нашёл, — подмигнул Азалия. Шон удивился, что он умеет и такое. — Не совсем уверен, подходит ли это здание по всем параметрам, но секретарь передаст вам адрес, можете убедиться лично. Всё ли в порядке с лицензией на оружие?

— Вполне. Один из наших должен сейчас… — тихо зажужжал телефон шефа: скосив глаза, Ламберт разглядел смску от Кайла. — А вернее, он уже. Всё в порядке.

— В таком случае, могу поздравить вас с началом деятельности, — министр привстал, видимо, давая понять, что разговор окончен. Проследив за жестами чужого телохранителя, Шон скопировал в точности до шага. Прощальную болтовню можно было уже не слушать, и он наконец-то — а надо было с этого начинать! — посмотрел по сторонам на предмет опасностей.

«Тоже мне, охранник…» — в углах и ещё кое-где висели камеры, но большего он увидеть не успел: Хоук с Азалией кабинет почти покинули, нужно было догнать. Пытаясь не нестись, как ветер, а следовать незаметной тенью, Шон последовал за ними.

========== Часть II. Глава VI. «Гроб» ==========

Primus omnium.

Первый из всех.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

К тому моменту, когда они подъехали к нужному кварталу, Шон успел заснуть; как ему это удалось, когда музыка в наушниках Хоука гремела так, что таксист не слышал собственных мыслей — неизвестно. За окном показались новостройки, и водитель с удовольствием вдарил по гудку — спящая красавица выбралась из машины самостоятельно, даже без помощи шефа. Рассчитавшись с таксистом, Хоук обернулся к спутнику:

— Ты не устал?

— А, да нет, — Ламберт помотал головой и в подтверждение собственной бодрости перестал тереть глаза. — Это я… ну… в общем, что-то вроде болезни, но это не болезнь, а Сила… — Окончательно запутавшись, он закруглился: — Короче, это нормально. Всё нормально.

— Мм, вот как. — Они молча прошли по дорожке пару дворов и остановились напротив приземистого круглого здания, на стенах которого ещё виднелись следы от содранных рекламных плакатов. Неподалёку от порога валялись собранные в кучу манекены. Кажется, здесь был спортзал или фитнес-центр, но манекены намекали ещё на торговый центр — или на пункт обучения боевым искусствам. Но теперь здание было абсолютно чёрным, с закрытыми окнами, снаружи ничего не разглядеть. Хоук неожиданно спросил: — Шон, я могу чем-нибудь помочь?

— Да… нет… хотя чёрт тебя знает, может, и можешь, — Ламберт смущённо почесал нос. — Я думаю, не стоит тратить на это время. Но если получится, то само собой… — Он окончательно отключился от окружающего мира, бормоча себе под нос никому не понятные варианты своего будущего. После чего резко сменил тему: — Ты так крут, просто капец.

— Разве? — не въехал шеф. — А, ты ещё про министра?..

— Конечно! — Если отвлечься от раздумий о собственной угасающей Силе, можно почувствовать себя немного лучше. — Я сначала боялся, что он что-нибудь такое скажет, ну типа как завалит на экзамене, а ты такой…

— Ну, я готовился, — честно ответил Хоук. — Иначе было нельзя, но, надеюсь, он хотя бы не догадался, что вашего рыжего Джонаса я в жизни не видал.

— Хрен с ним, с Джонасом, — отмахнулся Шон и тут же уточнил: — А он там упоминал какую-то мисс, это кто? Ты её видел? Она милашка?

— Видел её деда. На милашку потянет.

Тем временем они всё ещё стояли напротив ужасающего здания. Смотрелось как гроб на колёсиках. Интересно, что окажется внутри. Манекены на пороге выглядели всё более пугающе…

— Смотри, — Шон дёрнул его за рукав, едва они шагнули на порог. Стеклянные двери закрылись автоматически, почти беззвучно. — Камера…

Действительно, в углу широкого пустого холла поблёскивал чёрный кругляшок с выпученным искусственным глазом. На фоне стены, под покровом серой тени было трудно сразу заметить его.

— Систему безопасности ещё не подключали. А быстро ты её нашёл…

— Режим телохранителя включен, — отшутился Ламберт, хотя ему это польстило. Хорошо, что Хоук не знал о том, как он в последний момент спохватился у министра.

Для пяти человек гардероб с номерками был огромнейшим. Пустые лавки и ещё не работающие туалетные комнаты занимали первый этаж. На втором обещали навороченные кабинеты, бывшие то ли офисными помещениями для арендаторов, то ли ювелирными магазинами; на третьем — спортзалы, пара бассейнов и комнаты без пометок, что там находится. Всё это отображалось на виртуальной карте, встроенной в стену около лифта. Точно, остаточное явление торгового центра.

— Чем-то похоже на тот дом, где мы были в Японии, — вспомнил Шон, когда они поднимались на второй этаж. В лифте было зеркало, с одной-единственной трещинкой в левом верхнем углу. Рассеянно потерев пальцем трещину, Ламберт уткнулся носом в гладкую поверхность зеркала, и от близкого дыхания на нём теперь можно было рисовать. Хоук стоял ближе к выходу, засунув руки в карманы и изучая рой кнопок на панели. — Только мы там и жили, правда… Да и окраина конкретно отличалась от столицы, а здесь со всех сторон люди ходят. Но в это мрачное здание, кажется, никто по собственному желанию не сунется.

— Дом-монстр, — хмыкнул шеф. — Вроде приехали…

Они вышли в коридор, окружённый прозрачными кабинетами, что ещё больше подтверждало догадки о тёмном прошлом этого здания. Такой дизайн можно приписать только офису — но зачем им так много пространства для занятий спортом? Больше уж напоминало центр для местных, где совмещали торговлю и спортивные секции. Самый большой кабинет располагался в конце, строго напротив лифта. Дверь была чуть приоткрыта. Толкнув её, парни замерли на пороге.

Крупный дубовый стол у окна, с множеством ящиков и приготовленными заранее канцелярскими принадлежностями; за ним — кресло, обитое кожей, с высокой спинкой и удобными подлокотниками. Справа и слева — диванчики и низкие стеклянные столики, на полу — салатовая тень пушистого ковра. Вдоль стен протянулись шкафы с полками, для дела (пустые папки и бланки для документов) и для души (разных жанров книги).

— И это всё твоё, — протянул Шон, оглядывая роскошный кабинет. — Офигеть. Знаешь, я согласен на бумажную работу, если буду торчать здесь по восемь часов в сутки.

Посмотрев на Хоука, он подумал, что никогда не видел человека, способного на такой диапазон эмоций и настроений. Если у министра ему казалось, что Лаватейн светится, то теперь он просто был живой неоновой лампочкой. Покивав, шеф с нечеловеческой скоростью исследовал помещение, побывав на каждом квадратном метре и прокомментировав каждую полочку, упал в кресло, закинув ногу на ногу, и заявил:

— Мне нравится.

— Ещё бы тебе не нравилось, — выдавил Ламберт сквозь смех, сгибаясь пополам у дверного косяка. — Но если будешь всё время так передвигаться, тут, кроме ковра, ничего не уцелеет…

В разгар веселья появился Эйден, посмотрел на стонущих от смеха товарищей, сдержанно улыбнулся и устроился на одном из бежевых диванчиков поближе к столу. Он уже успел смотаться по своим делам, как понял Шон, и поэтому был одет чуть более официально, чем остальные. Правда, ветровку не таскал на плечах, а перекинул через локоть и не особо беспокоился об этом.

— Вы ещё третий этаж не видели, — загадочно сказал Эйден. — Шон, это настолько отличается от Японии, что тебя теперь за уши не вытащишь. — Затем обернулся к Хоуку: — Нам же не нужен такой большой гардероб? По-моему, это совершенно бесполезно. Половину можно отдать под медицинский кабинет. Мне не нравится, что он наверху.

— Конечно, — Хоук тут же успокоился и продолжил рыться по ящикам. Шон без сил (в самом деле, сколько можно смеяться) растянулся на диване побольше. Картер действовал на всех отрезвляюще.

Поболтав о преимуществах и недостатках первого здания (оно уже получило кодовое имя «гроб»), они вспомнили о таинственном третьем этаже, где успел побывать только Эйден. Чтобы шефу было, с чем сравнивать, Картер коротко и небрежно описал старые спортивные залы, стараясь преуменьшить всё, что только можно было преуменьшить. Мог бы и не стараться — будучи в режиме «восторг», Хоук одобрил бы абсолютно всё.

А третий этаж был слишком хорош, чтобы кому-то не понравиться.

Лифт выпустил их в тёмный коридор, где тихо и настойчиво гудела вентиляция. На белеющем в тени выключателе была приклеена скотчем бумажная инструкция. В основном предупреждали об осторожности во время пользования интерактивными тренировочными залами. Кажется, о том, что это такое, знал один Шон: в предвкушении новых тренировок и нового оборудования у него загорелись глаза и распрямились плечи (что для пожизненно сутулившегося человека было реальным достижением). Шарахнув по кнопке, чтобы включился свет, парень поозирался и прыгнул в первое попавшееся помещение.

Комнат было немного, но их размеры и содержимое, несомненно, впечатлили бы даже человека, хронически далёкого от боевиков. Войдя вслед за Шоном, Хоук и Эйден еле успели пригнуться: над ними просвистело зазубренное лезвие и скрылось в недрах потолка, который явно был подвижным. Посреди помещения подпрыгивал от нетерпения целый и невредимый Шон, жестами указывая им на отдельную кабинку в углу — кажется, там было безопасно и можно было управлять происходящим. Больше здесь, в тёмных стенах, ничего и не было.

— И что это? — Эйден с любопытством осмотрел кабинку: два маленьких компьютера и один ноутбук с широким плоским экраном. На последнем виднелась фигура Ламберта, но в негативе. Сбоку прыгали непонятные цифры и показатели.

Хоук пожал плечами и ещё раз пролистал инструкцию. Кое-как разобравшись, они с Эйденом сумели подключить соседний компьютер к общей тренировочной системе, и теперь можно было настроить тип тренировки, уровень сложности, количество участников и виды оружия. Выбрав что-то полегче, они махнули рукой Ламберту, который был наготове. Негативные картинки на большом экране тут же пришли в движение. Шон же уже полностью погрузился в нечто, доступное ему одному, и как будто наблюдал за собой со стороны.

Над силуэтом Шона засветилось что-то синее, но в реальности ничего видно не было. Снизу задвигались два, три, четыре красных круга — видимо, они прятались в полу. Едва верхняя ловушка пришла в движение, Шон сорвался с места; туда, где он только что стоял, вонзилось около десятка прямых тонких лезвий. Пригнувшись, он выдернул парочку таких из пола и тут же подпрыгнул, довольно высоко и поджав под себя колени: из пола высунулись зубастые копья, активировав повторный выброс лезвий сверху. Подобные капканы сработали ещё несколько раз, после чего наступили секунды затишья. Ламберт, не теряя бдительности, крутанулся волчком на месте; приоткрыв рот и широко распахнув глаза, он словно активировал все возможные органы чувств, выслеживая, откуда в следующий раз появится опасность. Следующие атаки были направлены из стен. Мелкие колючие звёзды, напоминавшие японские сюрикены, вылетали как пули и пересекали комнату. Шон увернулся ото всех.

— И как давно он этим занимается? — пробормотал Хоук, пытаясь следить одновременно за экраном и за реальностью.

— Всю жизнь, — лаконично ответил Эйден, постепенно осваиваясь с программой и считывая показатели скорости Ламберта в отдельную папку. — Он первым из нас почувствовал, что нужно делать для того, чтобы выжить. И… спроси кого угодно, только Шон тратит столько времени на физическую подготовку. Хоть среди нас, хоть среди всех отрядов, собранных вместе. Нельзя сказать, что это всегда идёт на пользу здоровью, но результаты поражают.

Закончив говорить, Картер заодно оборвал цепочку препятствий. Несмотря на то, что в настоящей комнате не было изображений, предупреждающих о следующей атаке, Шон как-то это понял, обернулся к кабинке и возмущённо что-то воскликнул.

— Хватит с тебя, — возразил Эйден, выходя. — Ещё наиграешься. К тому же, эта комната — не единственное достоинство «гроба»…

— Круче неё уже ничего не будет! — в сердцах воскликнул Ламберт, надувшись и обиженно скрестив руки на груди. Ну, ничего, в следующий раз он придёт сюда один и будет тренироваться до… до посинения!

Соседний зал оказался светлым и оттого не таким страшным. Более того, он напоминал самое обычное помещение для занятий спортом, добавить сцену — и получится актовый зал. Тут по бокам стояли разнообразные ящики, набитые оружием. На стене висел ряд необходимых лицензий и сертификатов, что такому богатству можно храниться здесь. А там, где в обычной школе расположилась бы невысокая сцена, висели мишени в человеческий рост, разукрашенные кругами с пометками от одного до десяти.

— Ты теперь из принципа не будешь здесь тренироваться? — усмехнулся Эйден, глядя, как Шон демонстративно усаживается на подоконнике в позиции зрителя. — Ну и ладно. Боже… это издёвка? — Он держал в руке найденный в одном из ящиков пистолет, судя по размеру — карманный. Взвесив «беретту» на ладони, Картер поморщился: — Как неудобно.

— Я тебя сейчас очень удивлю, но только твои спортивные изготовляются по руке стрелка, — проворчал Шон. — А это… скорее… дамский. Не лучшая вещь для стрельбы по мишеням. Тут должны быть револьверы или что-нибудь посерьёзнее.

— Наверное. — Продолжив поиски, Картер параллельно обратился к шефу: — Хоук, стрелять умеешь?

— Кто, я? — Хоук демонстративно опрокинул коробку с наушниками. — Ну уж нет… Единственное, что у меня есть, это нож, но…

— Вы можете пометать ножи! — тут же загорелся Ламберт.

— …но это не значит, что я умею им пользоваться, — закончил Лаватейн, но, как выяснилось, в пустоту — возражения никто в расчёт не принял.

Пока Эйден искал метательные ножи, шеф задумчиво посмотрел на свою ладонь, пару раз сжав и разжав пальцы. Шон хотел было спросить, чего он ищет, но тут моргнул и увидел нож, а точнее, красивый и как будто древний кинжал с золочёной резной рукоятью и наточенным лезвием.

— Откуда? — воскликнул Ламберт. — Только что… его не было же?

— Не было, — легко согласился Хоук, перехватывая кинжал левой рукой. — Или был. Кто ж его знает. Лучше объясните, как это делается, пока я никого не убил.

— Примерно так. — Эйден отошёл на определённое нарисованной на полу чертой расстояние, напротив одной из ближайших мишеней, и каким-то неуловимым движением кисти направил пластичный метательный нож в цель. Семёрка. — Думаю, каждый делает это по-своему. Сейчас… — немного другой жест, и — восьмёрка. — Главное, чтобы было верное направление, а как ты кинешь, не зависит ни от кого.

— Какие-то правила всё же есть, но они все из разряда «не попади в глаз ближнему своему», — встрял Шон. Его замечание, несомненно, придавало бодрости духа.

Заняв ту же позицию за чертой, которую выбрал Эйден, Хоук недоверчиво посмотрел на свой кинжал. Тяжеловат для короткого полёта. Шону хотелось это подсказать, но было уже поздно. Немного копируя движения Картера, но учитывая тяжесть и форму своего орудия, Хоук выбросил руку вперёд, едва не подавшись следом за кинжалом.

Треск. Лезвие пробило «грудь» картонного человека в десятке.

— Да ладно! — воскликнул Ламберт, соскочив с подоконника и подбежав к пробитой мишени, будто хотел проверить лично. — В прошлой жизни ты был стрелком, отвечаю! Хотя это вышло немного не профессионально…

— Что ты называешь прошлой жизнью? — хихикнул шеф, ещё не отойдя от собственного подвига. — Только не думайте, что я смогу это повторить, хорошо?

— Ты левша? — спросил Эйден, напряжённо следивший за происходящим издалека. Прозвучало резковато, но он не стал исправлять интонацию.

— А, да… — Хоук забрал у восторженного Шона свой кинжал, решив убрать его в небытие как можно скорее. — Нет, серьёзно, это случайность.

— Скорее всего, так и есть. — Картер бросил последний подозрительный взгляд на мишень и отошёл в сторону. Показав ему язык, Ламберт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но из коридора послышались посторонние звуки, гремучей смесью топота и ругани приближавшиеся к залу.

С видом триумфатора на пороге нарисовался Кайл, перекинув через плечо огромные пакеты с рекламой разных магазинов одежды. Судя по всему, он успел где-то переодеться: старые потёртые (и в некоторых местах прожжённые) джинсы заменились новыми, с цепочкой до колен, а под ветровкой пряталась новая футболка — скелет в плаще, демонстрирующий средний палец, с доходчивой надписью «fuck off».

— Кто дал ему нож? — изобразив испуг, поинтересовался Фабиан. Хоук замахнулся, и шопоголик быстро пригнулся, из-за чего содержимое пакетов вывалилось на пол. — Твою ж мать…

— Никто не просил тебя так затариваться. Это ещё зачем? Лето на дворе, — Лаватейн проследил, как он запихивает обратно толстые полосатые перчатки.

— Я мёрзну, — буркнул Кайл. — Вообще-то в подарок дали. За сумму выше…

— Только не называй мне эту сумму, умоляю!

— Вот так Кайл ездит за оружием, — прокомментировал Эйден, усевшись на одном из ящиков по-турецки. — С таким арсеналом мы можем отправляться на бал самого Сатаны.

***

В ванной комнате было тепло, от ещё горячей душевой кабины шёл пар. Вертя в руках очки с запотевшими стёклами, Эйден стоял перед раковиной, о чём-то задумавшись. Невидящий взгляд перескочил с зубных щёток на кран, поднялся к зеркалу, где свою фигуру можно было разглядеть очень смутно. Парень рассеянно взъерошил мокрые волосы полотенцем и вернулся к своим мыслям.

Представлялась одна и та же сцена: вроде бы наудачу брошенный Хоуком нож со свистом пролетает по залу и врезается в мелкую движущуюся мишень. Силой тут и не пахло, хотя он уверял, что не умеет так кидать. Навыки, приобретённые до амнезии, или ложь? Хорошо, разобрались с правой рукой — шеф левша. Но всё остальное казалось подозрительным и невероятным. Потрясающая меткость для дилетанта.

«Возможно, это нормально для человека с Первым номером, — думал Картер, неподвижно стоя перед раковиной, со стенок которой падали капли воды — кто-то неосторожно включал кран. — А мы к такому не привыкли. Я бы и не удивился, но… он сам почти ничего не знает о своих способностях. — Очнувшись, он оделся, накинул на плечи полотенце и тканью сухой футболки протёр очки. — Или знает, но не говорит…»

Последняя мысль Эйдену не нравилась. Поначалу шеф был ему симпатичен, но по привычке скептика он рассматривал проблему с обеих сторон. Человек всегда был проблемой, так что — здравствуй, негативная сторона вопроса. Очевидно, что Шон и Энджел с ума сходят по Лаватейну и уже сейчас не способны заподозрить подвох. Но Картер не был уверен, что по этому поводу скажет Кайл.

«Хорошо, если Хоук не притворяется. И, если так, я рад, что он на нашей стороне…»

Всё равно многое не давало ему покоя. Долгое молчание Сноу, неизвестный отряд, странное поведение Силы — то за несколько метров с ног сшибает, то и не заметишь, здесь шеф или нет. И эта амнезия…

«Ну, это я далеко забрался, — мысленно одёрнул себя Эйден. — Это уже личное. Уверен, Кайл знает больше всех, но об этом спрашивать я не имею права».

Тем не менее, он не мог не признать, что не доверяет Хоуку от слова «вообще». Наверняка это было заметно, но Картер предпочитал не скрывать своих подозрений, нежели наоборот.

Поправив очки, чтобы влажные дужки не соскальзывали вниз, он вышел из ванной в сразу показавшуюся прохладной квартиру. Кайл нашёлся в гостиной: на диване за телевизором. Несмотря на то, что вышеупомянутый предмет мебели был максимально раздвинут и разобран, Фабиан раскинулся на нём так, что присесть было решительно некуда.

— Иди отсюда, у тебя целая кровать, — проворчал Кайл, не оборачиваясь. Он машинально тыкал на кнопки пульта в поисках чего-нибудь интересного.

— У тебя тоже была бы кровать, но ты завалил её всякой ерундой. — Эйден отодвинул правую ногу сожителя и присел на край дивана. Несколько лет тщательного изучения новых товарищей принесли свои плоды: по тому, что Кайл заговорил первым, Картер определил его настроение как «хорошее». — Что смотришь?

— Рекламу, блин. Они хотят, чтобы я выбрал между «Васаби» и «Кингсменом». Ни фига не дождутся! Вот скажи, — оживился Фабиан, — ты бы кого выбрал: Жана Рено или Колина Ферта?

— Брюса Уиллиса, если мы говорим о старых фильмах, — отозвался Эйден. — Что-то ты сегодня в хорошем настроении.

— Собираешься испортить? — криво усмехнулся Кайл. — Всё, испортил, теперь говори.

— Ну, не то чтобы испортить… Мне хочется узнать твоё мнение. — Собеседник в ожидании вопроса молчал. Фоном чеканила слова ведущая новостей. — Вернее, убедиться кое в чём. Ты ведь знаешь Хоукалучше всех нас…

— Классное начало, Эйди. — В его голосе прозвучала неприкрытая угроза. — Что-то не устраивает?

«Здорово он завёлся. Надо быть осторожнее…»

— Нет, всё нормально. Пока что. — Тщательно подбирая слова, Эйден приближался к интересующей его теме. — Первых почти не осталось, мы все это знаем. А поскольку Силе свойственно расти, их способности совершенно не изучены. Ты можешь поручиться, что… если произойдёт какая-нибудь непредвиденная ситуация, Хоук сможет себя контролировать?

Картер решил, что теперь у него осталось лишь два пути: либо он будет задушен полотенцем, либо умрёт от кровопотери, когда Кайл кинет ему пульт в висок. Фабиан довольно долго молчал, будто прислушиваясь к прогнозу погоды в Вашингтоне на ближайшую неделю, хотя его это совершенно не интересовало. Но ответил он почти спокойно:

— Да, могу. Даю слово, он не позволит, чтобы кто-то пострадал. — И, поморщившись, спросил: — Это всё? Терпеть не могу такие разговоры…

— Всё, всё, — успокоил его Эйден, сам переводя дух. — Я хотел удостовериться, что ты действительно ему доверяешь. Раз так…

Картер не спросил и половины, но прощупывать почву стоило осторожнее. Что ж, ничто не мешает ему, в конце концов, прямо спросить Хоука. О чём угодно. Если шефу нечего скрывать, он ответит.

— Я понимаю, что это всё очень странно, — тут же заявил Кайл, противореча своему нежеланию разговаривать. — Шуточки в том числе. Он может быть серьёзным, если ты об этом…

Они молча смотрели на экран. Бегущая строка новостей сообщала о торнадо в Техасе, об ограблении известного магазина косметики на Манхэттене. За окном царствовала вечерняя полутьма, постепенно переходящая в ночную непроглядную мглу. Поднялся ветер, и по сравнению с улицей квартира казалась тёплым убежищем у костра.

Говорить было не о чем, но и уходить не хотелось. Искоса глядя на Кайла, старавшегося не заснуть в тепле и под ровное бормотание телевизора, Эйден пытался понять, что же в нём изменилось. Нет, Фабиан по-прежнему огрызался, ругался и злился по пустякам, независимо от присутствия или отсутствия рядом Хоука. Но в глубине души он будто бы успокоился, смирился с чем-то. Вспоминая их первую встречу, Картер не мог не радоваться за товарища, с трудом добившегося душевного покоя. Что ни говори, это хорошо, да и находиться в одной квартире с этим парнем стало не так опасно.

— Чё уставился? — зевнув, объект размышлений врача перевернулся на живот и с головой накрылся одеялом. — Телик лучше выключи, надоело.

— Хотел тебя в одеяло закутать, — съехидничал Эйден, выполняя просьбу и кладя пульт возле умолкнувшего телевизора. — Представляешь, как мило?

— Да иди ты… бабушка нашлась, — ответили из-под подушки. Картер немного постоял возле дивана, демонически расхохотался и ловко подоткнул одеяло, превращая лежбище Кайла в кокон неродившейся бабочки. — Чтоб тебя, Эйди! Стёкла из очков повыдавливаю!

— Спокойной ночи, — умерив издевательский тон, сказала новоиспечённая бабушка, гася свет на пороге комнаты. — Проснись бабочкой.

Фабиан отпустил пару проклятий и, уронив голову на подушку, заснул. Через пять минут Эйден в точности скопировал его действия в соседней комнате.

========== Часть II. Глава VII. Новый Источник ==========

Feras, non culpes, quod mutari non potest.

То, перед чем бессилен, молча вынеси.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Хоук проснулся от сигнала будильника, что его неприятно удивило.

Дело было не в способе пробуждения. Песню он выбирал тщательно, и «Friction» на эту роль подходила идеально. Но обычно он просыпался до сигнала и за время «до» успевал сообразить, какой сейчас век, день недели и как его зовут. Всё это он довольно долго считал последствиями амнезии, пока какие-то заботливые люди не объяснили, что это явление обычное и вполне распространённое, особенно в понедельник в семь утра. В общем, сегодня система дала сбой, и это было не к добру.

Через занавески пробивалось солнце, обещавшее тёплый день. Телефон продолжал разливаться соловьём, и Лаватейн протянул руку, чтобы его успокоить. Но мобильник, как оказалось, лежал на самом краю тумбочки, за книгой и парой папок. Чтобы до него дотянуться, придётся сесть.

Стоило Хоуку принять вертикальное положение, как он тут же об этом пожалел. Позвоночник будто обхватили десятки раскалённых пальцев, спину прошило резкой болью, и с губ сорвался тихий стон. Тяжело дыша, он в секундной панике пытался понять, что происходит, но ощущение резко сменилось другим. Молодой человек отчётливо почувствовал, как внутри него что-то ворочается, ползёт вверх по тому же позвоночнику и затихает. Дождавшись, когда это исчезнет, Лаватейн упёрся локтями в колени и обхватил руками голову. От боли осталось лишь сбившееся учащённое дыхание и утихающий жар.

«И что это было? — спросил он у себя, неравномерно дыша. — Рановато для ревматизма… Чёрт. — Вспоминались те странные сны, о которых он проболтался отцу. Вернее, странными были не сами сны, а то, что за ними следовало — тянущая боль в спине. Но как сегодня… такого ещё не было. — Ну и ладно, сделаю вид, что ничего не заметил».

Он бы и остановился на этой мысли, если бы не почувствовал кое-что ещё. Слабо, но ощутимо жгло татуировку. Хоук не удивился бы, увидев её горящий каким-нибудь неестественным пламенем, но проверять не стал. Чувство не из приятных, но оно помогло многое прояснить.

«Значит, это из-за «Силы»? Прекрасно. Быть Первым — значит ничего о себе не знать и мучиться от странных вещей? Замечательно!» — не позволяя себе разозлиться, шеф, покачиваясь, отправился в ванную, но ледяная вода, которой он умывался, только раззадорила лишние мысли. Пришлось старым добрым способом треснуть себе по лицу. Разглядывая в зеркале покрасневшую кожу на щеке, Хоук усмехнулся: сколько же раз его выручало такое самобичевание. Глупо, зато помогает. Он не мог позволить себе гнев. Нельзя выходить из-под собственного контроля, это никогда на его памяти не кончалось хорошо.

Убедив себя, что всё прекрасно, Лаватейн перебрался на кухню в одних штанах и тапочках. Теперь, посыпая солью жарящуюся яичницу, он с большим удовольствием вернулся к проблеме уже в более вменяемом состоянии. Раз он в этой мистике полный чайник, нужно спросить у тех, кто разбирается! Хоук действовал методом исключения. У Шона и со своей Силой проблем не оберёшься, незачем грузить юного заместителя чужими проблемами. Эйден — казалось бы, идеальный вариант. Не только консультацию даст, но, возможно, и физически поможет… Тут была загвоздка иного рода.

«Я ему немножко не нравлюсь. — Вчера, когда шеф самозабвенно кидался ножиками в мишени, он не мог не обратить внимания на подозрительные взгляды Картера. Не укрылись от него и резковатые замечания на ту же тему. — Наверняка весь вечер вытряхивал из Кайла информацию, что я за монстр такой и откуда взялся. Хотя какой смысл обижаться, я и сам-то себе не очень доверяю…»

Решение казалось и близким, и простым: почему бы не рассказать обо всём Кайлу? За несколько лет общения Хоук выработал двустороннюю привычку — ничего от него не скрывать. Разумеется, в то время как Фабиан врал напропалую, от нечисти до Макдоналдса, исключая бытовые мелочи. Исключительно из соображений безопасности.

«Вот и я совру… из соображений безопасности». — Он отчётливо представил себе, как придётся откачивать нервного друга после жизнерадостного «я сегодня чуть не умер, представляешь?», фыркнул и окончательно передумал что-либо ему говорить.

Эпопея Imagine Dragons про воителей, стоявшая на все новые телефонные номера, возвестила о том, что позвонил четвёртый вариант.

— Привет, — поздоровалась Энджел, едва он взял трубку. — Я тебя не разбудила?

— Не, что ты, — параллельно с разговором шеф тщетно пытался переложить яичницу на тарелку, не уронив отрывающийся кусочек. — Есть какие-то новости?

— Думаю, да… не такие важные, чтобы срочно выкладывать. Но могут тебя заинтересовать.

— Интриганка, — пробормотал Хоук, отступая с тарелкой к столу. — Что у тебя со звуком?

— Я на лестничной клетке, — печально объяснила девушка. — Шон спит как убитый, а мне его будить жалко. Ну, мы же сегодня собираемся, да?

— Почему бы и нет? Раз все так горят желанием тренироваться…

— Хах, я тебя разочарую… Горит один Шон, как всегда. Вот уж кто тренируется до посинения, в самом прямом, увы, смысле. За ним глаз да глаз нужен, чтобы не перетрудился. Кайл отлынивает изо всех сил, а Эйден слишком зациклен на обустройстве этого грешного медкабинета.

— Пускай они фигнёй страдают, а мы поговорим, — решившись, он добавил: — Мне тоже есть, что спросить.

Только они закончили разговор, как телефон затрезвонил снова. Вероятность того, что Лаватейн спокойно доест завтрак, быстро приближалась к нулю.

— Он подогнал мотоцикл! — без обиняков выпалил Кайл. — Этот дрыщ из оружейной! Охренеть, я думал, ты шутишь…

— Вот и катись, — посоветовал шеф. — К десяти чтоб на месте был.

— Да с таким зверем я раз десять приехать успею!.. — судя по звукам по ту сторону телефона, он насмотрелся на игрушку и топал обратно. — А что случилось?

— Что-то случилось? — насторожился Хоук.

— Голос у тебя какой-то странный.

«Вот и ври ему…» — придётся выкручиваться. Набрав побольше воздуха, Лаватейн затараторил:

— Мне снилось, что на Америку опустилась гигантская летающая тарелка, от которой пахнет розами, на борту тарелки танцевали голые девушки и бегемоты в мини-бикини, потом прилетел отец на маленьких розовых крыльях и принёс тебя, чтобы ты прочитал им приветственную речь как представитель рода человеческого. Всё кончилось тем, что я пожарил яичницу в форме летающей тарелки, и через полчаса… что смешного, придурок, нас атакуют инопланетяне!

Сказав всё, что он думает о его фантазии, Кайл отстал, что было очень даже на руку. Хоук без энтузиазма доел остывший завтрак, который действительно смахивал на какой-нибудь космический корабль (ещё и пересоленный по неосторожности). Неуверенность вернулась, но сопровождалась она уже не губительной паникой, а слабенькой надеждой. Всяко лучше, решил он и, собравшись, через пятнадцать минут уже ехал в автобусе по направлению к новому месту работы.

Вопреки страшным рассказам Энджел об убийственном и непробудном сне Шона, брат с сестрой уже были тут. Оба стояли на пороге, что-то оживлённо обсуждая. Отпирая двери ключом, Хоук поинтересовался, где остальные.

— То здесь, то там, — хмыкнул Шон. — Кайл катается. В последний раз он захватил с собой Эйдена… как думаешь, что будет?

— Пора организовывать похороны.

— А что, он так плохо водит? — не поверила Энджел, оставляя ветровку в сильно урезанной по размерам раздевалке. — Права вроде получал…

— Если я встречу того человека, который выдал ему права, он живым не уйдёт, — покачал головой шеф. Ещё пара комментариев по поводу вождения Кайла, и на карьере и личной жизни Эйдена можно было ставить крест.

Шон тренироваться в одиночку не умел: скорее всего, ему требовалась публика, но предлогом служило «подай мне вон тот нож» и «сейчас я покажу на тебе приёмчик». Всякие «приёмчики» можно было показывать только на Эйдене и ни на ком другом: у прочих не хватало терпения и выдержки. Поэтому Ламберт временно отказался от практики рукопашного боя и учил Энджел рассекать воображаемое тело тренировочным деревянным мечом. Хоук наблюдал за ними с подоконника, делая вид, что занят важным делом.

«Что-то предпринимать или нет? — не мог решиться он, бесцельно листая папку с многочисленными заявлениями, которые ещё требовалось подписать. — Самостоятельно или с чьей-то помощью? — Каждый элемент альтернативного вопроса сопровождался далёким взмахом деревянного меча. — Может, приснилось? Зачем я себе голову забиваю…»

Тут уж Лаватейн не мог избавиться от ненужных мыслей путём физического насилия над самим собой, а жаль, ведь это его ещё ни разу не подводило. В самом деле, что может быть надёжнее пощёчины от самого себя… Шон несся к подоконнику с предложением «покидать ножики на дальность», и, судя по всему, отказаться было нельзя.

— Слезай, — потребовал он, тыкаясь лбом в плечо шефа и отбирая у него документы. — И убери эти скучные бумажки.

— Слушаюсь, босс, — хмыкнул Хоук, спасая свои заявления. — Надеюсь, не уволите, если промахнусь.

— Да ну тебя, — покраснел Шон и принялся разгребать доставленные Джимом Хартом коробки. Метательных ножей было маловато, нужно потом заказать ещё. Но количество было незначительно, когда на свет появились начищенные до блеска, только что остро заточенные лезвия, слившиеся воедино с угольно-чёрными матовыми рукоятями с пометкой JH.

Энджел вызвалась устанавливать мишени. В этом зале они не двигались самостоятельно, и здоровенные щиты с яркими разноцветными кругами требовалось перетаскивать ручками. Договорившись о стартовой линии, с которой будут кидать, парни заняли исходные позиции.

— Но учти, я занимаюсь этим лет пять и до сих пор не всегда получается, — предупредил Шон, вертя пальцами металлическую рукоять. Лезвие с глухим и ухающим звуком резало воздух. — Это не так уж просто.

— А я — со вчерашнего дня… — беззаботно подхватил Хоук.

— …и уже попадаешь без всяких проблем! — хором воскликнули эти двое. Битва началась.

С первого же очка шеф безбожно промахнулся, хотя мишени стояли близко и бросал он левой рукой. Последовало ещё несколько попыток, и счёт был почти равным. Чем дальше отодвигался призывно пылающий алый кружок, тем меньше Хоук обращал внимание на соревнование и погружался в собственные мысли.

«Отказаться от всего, — шарахнула неожиданная идея. — А что, я же так и хотел — бумажная работа… Господи, как трусливо-то. Из-за каких-то галлюцинаций спозаранку подводить людей? Нет, это неинтересно… — Нож в тринадцатый раз прошил душную атмосферу зала и глубоко вошёл остриём в красную метку. Энджел с трудом смогла вытащить его обратно. — Тем более, если уж припёрся в чужую компанию, надо достать всех так, чтобы на всю жизнь запомнили! — удержавшись от смеха, он пустил в полёт последний нож. В памяти всплыли недавние слова Шона, настаивавшего на том, какой он сильный. — Ну уж нет, раз меня похвалили, будете терпеть до последнего… — с улыбкой Хоук проследил за тем, как лезвие входит в мишень. Идеально. — Надо же, как просто меня уговорить».

Счёт был 12:10 в пользу шефа.

— Ну ты даёшь, — вытирая пот со лба, одобрил Шон. — Было здорово.

— Было здорово, — эхом отозвался Лаватейн, помогая подбирать ножи. Для него эти слова носили двойной смысл.

К тому моменту, когда с улицы раздался рёв и грохот казённого мотоцикла, они успели прибрать зал и убедить Шона, что он и так круче всех, а отдыхать тоже надо. Решив не рисковать жизнью своего вестибулярного аппарата и не соваться под горячую руку ездоков, спустились на второй этаж, присели на диван в коридоре и стали ждать своих заблудших. Первым из лифта вышел Эйден, хмуро посмотрел на товарищей и отправился к кулеру с прохладной водой.

— Вот что тебе не нравится? — с громкостью своего нового транспорта вопрошал недовольный Кайл. — Я же осторожно, нежно…

— Это было нежно?! — вспылил обычно тихий Эйден. — Особенно на том лежачем полицейском, когда мои очки чуть не улетели в космос!

— Откуда я знал, что он будет так подпрыгивать, с хрена ли я скорость сбрасывать должен…

— Больше не соглашусь с тобой кататься, и не проси. — Мрачнее тучи, Картер подошёл к остальным. — А вы что делали?

Пока Шон яркими красками расписывал их поединок с Хоуком, Энджел прошептала шефу:

— Если хочешь поговорить наедине, можно их чем-нибудь занять.

— Я думаю, что им и так будет неинтересно выслушивать какие-то базовые вещи… Это же только я такой чайник, — отозвался Лаватейн, старательно не замечая, как девушка краснеет от собственной двусмысленной фразы. Он поднялся, привлекая внимание к себе, и заявил: — Ладушки, временно отвалим, займитесь чем-нибудь полезным.

— Кайл, пошли сражаться! — подскочил на месте Шон. — В этот раз я точно у тебя выиграю…

— Не хочу, — буркнул Кайл. — Ты всё время у меня выигрываешь.

— Иди-иди, — мстительно вклинился Эйден. — Шон, загоняй его как следует, а я полюбуюсь.

— Ой, какая злая бабушка.

— С каких пор ты бабушка? — прыснул Шон.

— Со вчерашнего вечера… — перетирая главный переворот в жизни штатного врача, парни шумно удалились в зал.

Обмен новостями и мнениями проходил уже в кабинете шефа. Чтобы не разыгрывать начальника и секретаршу, они просто сели на один диван, правда, в разные концы. Деловым тоном начала Энджел, разглаживая складки на серой юбке:

— Сначала я съездила в Суд. Там сейчас работает бывший член Совета Свободы, мистер Рио Джонас. Он руководил Освобождением Девятого мира, когда распустили Red Sky…

— Энджел, я тупой, — проникновенно сказал Хоук. — Или, как минимум, ничего не помню. Переведи, пожалуйста, что ты сейчас сказала…

— Умеешь расположить к себе девушку, — рассмеялась она. — Ладно, объясню с начала…

Лаватейн постарался выглядеть заинтересованным: то ли с перепугу, то ли из-за встречи с министром он растормошил всех знакомых юристов с универа, поднял архивы и батюшку и, собственно, многое из сказанного узнал сам. Но не расстраивать же красавицу! Если опустить суть терминов и понятий и перейти сразу к делу, ей удалось переговорить с пресловутым рыжебородым Джонасом. Мужчина с содроганием и брезгливостью вспоминает тот памятный день и сокрушается, что не может по памяти перечислить все отряды. Зато теперь у Энджел есть возможность попасть в тюрьму строгого режима, специально для выходцем из иномирья, и выяснить необходимую информацию лично от Анны Браун, основательницы Red Sky.

— Надеюсь, это хоть что-нибудь прояснит, — закончила девушка. — Кстати, ты что-то хотел спросить, нет?..

«Я уже три раза передумал», — едва не брякнул шеф, но уследил за чрезмерно болтливым языком и аккуратно поинтересовался:

— Эта ваша Сила, наша, то есть… Я предположу, что если долго ею не пользоваться, а потом резко вернуться к этому, то она будет проявлять себя тем или иным способом, так?

— Да, почти. Я не думаю, что твоя Сила на какое-то время отключалась, конечно…, но да, верно.

— Так вот, чего от неё можно ожидать? — Для большей конспирации Хоук пояснил: — Надо знать, к чему готовиться, вот.

Некоторое время испытующе его разглядывая, Энджел медленно и неуверенно ответила:

— Точно не знаю… Кажется, у неё в этом нет определённых правил. Я видела всякое, от простой аллергии до отклонений в поведении. Извини, я тут, похоже, бесполезна…

— Да нет, почему же. Раз неясно, чего бояться, можно забить и не бояться. — Лаватейн запрокинул голову на мягкую и гладкую спинку дивана, Энджел задумчиво плела косички из бахромы на подлокотнике. Стоило заполнить неловкую паузу чашкой чая или просто отправиться к остальным.

С улицы донёсся панический женский крик.

***

Эмили Саммерс с детства любила приключения. Она была настоящей фанаткой вампиров, ведьм, оборотней, роботов и пришельцев. Её привлекало как зло, сделанное заботливыми кинорежиссёрами очень симпатичным, так и добро — красивые, брутальные, мускулистые парни, готовые в любой момент сорваться с места и рисковать жизнью ради спасения планеты. Если бы не дедушка, у неё не было бы ни единого шанса полюбоваться на этих самых парней.

Генерал Энтони Саммерс терпеливо ждал, пока его внучка закончит курсы, и сразу взял её к себе на должность, похожую на секретарскую. Маленькая черноволосая Эмили с чуть раскосыми глазами и круглым носиком обладала ангельским терпением и покладистым характером, который часто путали с бесхарактерностью и трусостью. Она сходила с ума от радости, ведь министерство безопасности было её детской мечтой, но ни слова не говорила дедушке — несмотря на то, что он был единственным членом её семьи, они не были так близки друг другу. Но все поручения выполняла честно и горячо, стараясь всем угодить и заодно удовлетворить своё любопытство.

Спецгруппа под покровительством министра Азалии, спасающая мир, несомненно, была представителем Добра с большой буквы. И сейчас, отправленная дедушкой забрать какие-то документы и какие-то доставить, Эмили стояла на пороге резиденции Добра.

— Так, всё ли я взяла, — пробормотала она, проверяя содержимое сумки, подобранной в тон бежевой блузке и туфлям. Необходимые документы были на месте, можно смело делать шаг к мечте. Это был первый шаг из двух. На втором её сшиб с ног какой-то негодяй в капюшоне.

Эмили так удивилась, что даже не закричала сразу. Сидя в неловкой позе на асфальте, она прижимала к груди сумку, полагая, что напал ненасытный грабитель. Но почему здесь, на территории неведомой организации? Почему не в центре жилого квартала? Тут же и грабить-то некого… не мог же он знать заранее о её приезде.

Вздрогнув, девушка подняла глаза. Для обычного человека он был слишком огромен. И эти грубые, шишковатые руки, странные наросты на тёмной коже, нестриженые ногти… да это же настоящие когти!

— Где он, — без вопросительной интонации коротко рыкнул незнакомец. — Где он.

— К-кто? — сглотнув, переспросила Эмили, боясь взглянуть на его лицо.

— Источник! — разозлился тот. — Источник. Здесь. Я почувствовал вчера. Где он.

Поняв, что случайная жертва отвечать не собирается, он схватил её широкой рукой за талию и, подняв в воздух, хорошенько встряхнул.

— Где он, — угрожающе прозвучал вопрос. Посмотрев на лицо грабителя, Эмили почувствовала себя нехорошо и наконец-то закричала. Покрытое коркой злое лицо врага бороздили влажные, скользкие черви.

========== Часть II. Глава VIII. Падая вверх ==========

Injuriam facilius facias quam feras.

Легко обидеть, тяжелее вытерпеть.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Шон почувствовал присутствие посторонних за пару секунд до крика.

Как раз собираясь нанести финальный сокрушительный удар, он выронил меч из рук и застыл на месте, не слыша восклицаний удивлённого Эйдена, ругани Кайла и стука деревяшки об пол. Татуировка на руке вспыхнула разноцветным жаром, и Ламберт окончательно убедился, что ему не показалось. Кинувшись к коробке с привезённым оружием и хватая первый попавшийся меч, он прокричал:

— Они здесь!

— Кто — они? — бросив попытки его остановить, Эйден прикрепил к ремню кобуру с компактным браунингом.

— Или он, не знаю, — ясно и чётко обрисовал ситуацию Шон. — Надо вниз.

— Тебя кто-то главнокомандующим назначил? — ворчал Кайл, которого взбудораженный Ламберт тащил за руку против воли. — И так ясно, что вниз, если баба орёт… Да отпусти ты, нахрена вцепился!

По холлу первого этажа они неслись более-менее с одной скоростью, изредка опережая друг друга. Была уже видна цель: на улице огромный монстр сжимал в цепкой хватке девушку.

— Я атакую! Эйден, присмотри за девушкой! Кайл, проверь, нет ли тут других, потом вернёшься и мы его добьём! — на ходу отдав распоряжения, Шон спрыгнул с крыльца, крутанувшись в воздухе, и помчался вперёд. Татуировка светилась сине-зелёным в тон лезвию меча. Не слыша ответных «хорошо, как скажешь» и «чтоб ты сдох, замкапитана хренов», Ламберт рубанул по лапе монстра, и конечность с хрустом треснула. Вскрикнув, жертва выпала из онемевших червивых пальцев, и подбежавший Картер отвёл её в сторону.

— Не то, — безэмоциональным рёвом ответил на его выпад громила. С подобием интереса разглядев то, что осталось от руки, он замахнулся обрубком на Шона. Парень чертыхнулся и резко пригнулся: из лапы вместо крови сочились черви. Не дав ему опомниться, Шон рубанул поперёк туловища; из-за того, что податливые черви облепили лезвие, он тут же шарахнулся назад, и удар не был шибко эффективным. — Хотя. Ты тоже силён.

— Комплименты? — огрызнулся Ламберт, с отвращением стряхивая червей. — Спасибо, не надо… ты тоже милашка.

В это время червяки взбирались по ногам своего хозяина, заделывая прорехи в теле. Новая рука была ещё страшнее старой: вдобавок к внешнему виду, она ещё и булькала. После нескольких экспериментов Шон убедился, что благодаря червям тело монстра успешно регенерирует.

«Есть способ избавить его от червей?»

— Нет, — говорил враг, наступая. Его лицо уже невозможно было разглядеть. — Ты силён. Но не тот. Нужен тот. А ты умри.

— Ещё чего, «умри», — буркнул Ламберт, лихорадочно соображая. Что же делать? Должно же и у этого существа быть слабое место? Конечно, да, но где оно и как его разглядеть?

— Шон! Отруби ему голову, Шон! — обернувшись на крик Эйдена, он удивился: показалось, что у Картера глаза светятся. Может, очки блестят?

— Окей… — Шон сморщился, стряхнул с руки червяка, успевшего присосаться к тыльной стороне ладони, и, сжав рукоять покрепче, подошёл к монстру максимально близко. Пока черви не успели ссыпаться прямо ему на голову, ударил по шее. Голова вместе с её обитателями спрыгнула на землю и откатилась к ногам незнакомой девушки. Та застонала и отвернулась, прижав ладони ко рту.

Из образовавшейся дыры вылезал самый крупный скользкий червь, толщиной с две перерубленные шеи.

— Мне к нему не подобраться! — крикнул Шон, отходя на пару шагов вбок. Увидев своего жирного вожака, младшие «тромбоциты» словно взбесились и заползали всё быстрее и быстрее. — Как… откуда ты узнал?

— Увидел, — с необъяснимой досадой отозвался Эйден. — Не спрашивай, не знаю. Но если убить главного, полагаю, они все сдохнут.

Предположение имело все шансы на то, чтобы оказаться верным, но черви просекли осведомлённость противника и выстроили стенку около бывшей головы. Если Шон собирался рубить главаря, ему надо было зайти со стороны крыльца, но у ног мешали агрессивно настроенные скользкие враги, с удвоенной скоростью норовившие на него залезть. Два коротких выстрела Эйдена ничего не принесли: пули были съедены защитной стенкой.

Жирный червь высунулся ещё выше и трубно заревел. У него обнаружился рот и ряд редких тупых зубов. Дело принимало опасный оборот.

— И где Кайла черти носят? — отчаянно отбиваясь от атак снизу и стряхивая червяков с штанины, воскликнул Шон. — Он бы сзади… Они не ожидают атаки…

Ламберта осенило, и он тут же закрыл рот. Со стороны крыльца тоже не ожидают атаки.

В этот момент словно остановилось время. Всё вокруг залил мягкий золотистый свет, почти не видимый, зато осязаемый. Стало светлее и теплее, и Шон почувствовал, что ему легче дышать — размахнувшись с использованием Силы, он не заметил, как устал. Червяки, как один, резко развернулись к главному входу. Не успели они шевельнуться, как в толстого червя с быстрым хлюпаньем вошло остриё кинжала.

Свет исчез, вернулась на место и июньская прохлада, и тени от туч. С противным чавканьем червивый отряд сползся в одну кучу, впитался в землю и затих.

— Ого. Это я сделал? — с наигранной наивностью поинтересовался Хоук, шагая по направлению к брошенному кинжалу.

— Ты, конечно, — подтвердила Энджел, сияя от восторга. — Я же говорила — можешь!

— Хоук светится, а у Эйдена что-то с глазами, — устало проинформировал окружающих Шон, опираясь на меч. Голова кружилась вдвое сильнее обычного. Энджел и незнакомка собирались одновременно что-то сказать, но им не дал это сделать шум со стороны улицы.

— …в Бога, в душу, на веки вечные! Чтоб ты в яме со своими червяками сгнил, урод, сволочь! — Кайла было бы слышно и за километр, но он явно надрывался под впечатлением от своего спутника: парень тащил за шкирку копию червивого гостя, но у второго лицо было поинтеллигентнее, как и манеры.

— Что я вам сделал? — допытывался очередной монстр, за которым свитой ползли червяки. — Я не собираюсь никого бить. Вот если мой брат…

— От тебя несёт, как от помойки, а я тебя ещё провожать должен! — рявкнул Фабиан, бросая это чудо к ногам Хоука. — Доставка, босс.

Он собирался ещё немного пожаловаться, но взглянул на шефа и воздержался от лишних комментариев. Остальные тоже молчали, чувствуя, что не время болтать. Лаватейн, в сущности, ничего не делал, но та же светлая золотистая аура вновь заполняла двор, и исходила она от него.

«Вот теперь реально Первый», — думал Шон, неотрывно глядя на Хоука. На его лице держалось какое-то снисходительное спокойствие, закреплённое в полуопущенных веках и ровной улыбке.

— Добрый день, — заговорил новый червь, рассматривая Первого из положения лёжа. — Мне кое-что сказали. И я пришёл посмотреть на вас.

— Ну как, посмотрели? — вежливо спросил Хоук. От его голоса гость содрогнулся всем телом.

— Да. Слухи не врут, — он прищурился. — Вы действительно Источник. Не завидую вам. У нас много желающих полакомиться Силой. Скоро начнутся… неприятности.

— Я знаю. — Не меняя выражения лица, Лаватейн опустился на одно колено. Гость покорно закрыл глаза, готовясь к рассекающему удару ножа. Вскоре тело и голова исчезли в земле отдельно друг от друга. — Спасибо за информацию.

Некоторое время никто не двигался. Поднявшись, Хоук негромко сказал что-то Энджел, и они разделились. Аккуратно взяв гостью под руку, шеф повёл её внутрь; Эндж вместе с Эйденом пристально посмотрели на Шона и, чуть погодя, втроём отправились следом; Кайл махнул им рукой и остался во дворе, не без подозрения пиная братские могилы червяков. Ему предстояло проверить, как далеко ушли враги.

— Расскажите, что вы чувствовали во время боя, — потребовала Энджел, когда они тем же составом устроились на многострадальном коридорном диване. Хоук и мисс Саммерс удалились в кабинет разбираться с документами, оставив дверь открытой, а Кайл ещё не возвращался.

Пока Эйден рассказывал за двоих, Шон медленно сползал вниз по спинке дивана. Голоса друзей звучали глухо и бессмысленно, и он не очень понимал, о чём вообще идёт речь. Хотелось пить и спать, и было бы очень хорошо, если бы солнце, прорезавшееся через облака, стало не таким ярким.

— Я рентген, — послышалось ему. Ламберт открыл глаза и убедился, что мир сошёл с ума: Эйден без очков покачивался туда-сюда и повторял, что он рентген.

— Не бормочи, — Энджел маячила перед ним и щурилась. — А сейчас?

— Да нет, говорю же. — Картер как-то ехидно рассмеялся и обернулся к Шону. — Ты спрашивал, как я увидел червяка? Ну вот, в какой-то момент всё стало чёрно-белым, а этот толстенький — алым, он просвечивал насквозь…

— Рентгеновская бабушка, — вяло пробормотал Ламберт. Вышло совсем невнятно. — Кто-нибудь даст мне попить?..

Но ему срочно понадобилось воскреснуть, и про воду все забыли. Гостья из министерства шла обратно к лифту. Остановившись напротив ребят, она смущённо сказала:

— Спасибо вам за помощь. Было здорово, хотя и страшно…

Особенно долгий взгляд, полный восторга, достался Шону. К этому моменту он уже выглядел не как умирающий лебедь, а как в меру гордая и довольная чайка.

— Надо её к нам нанять. Будет Шону вместо анальгетика, — предложил Эйден, когда мисс Саммерс окончательно скрылась. Это спасло его от расправы — ввиду исчезновения дамы Ламберт совершенно расслабился и уже не был способен безболезненно дотянуться до вредного друга. Правда, в этом ему помогли.

— Вставай, мелкий, — вернувшийся Кайл грубо схватил его за воротник футболки и потащил в кабинет шефа.

— Почему мы не можем собраться в коридоре? — ныл Ламберт, пытаясь идти самостоятельно.

— Потому что, — огрызнулся Фабиан. — Сейчас вы все затыкаетесь и твоя сестра объясняет, что за хрень произошла.

— По-моему, и так всё ясно… — Шон заставил себя замолчать и прислушаться к своему дару шпионить за чужими мыслями, который назойливо пытался проявиться именно сейчас. Поддавшись, он ощутил одинаковую, идущую в одном направлении настороженность Кайла и Энджел. Они беспокоились о чём-то одном. Эйден был спокоен и чему-то немного рад.

На пороге кабинета его сшибло и аурой-настроением Хоука, и самим Хоуком.

— Чему ты радуешься-то? — проворчал Кайл, спихивая Шона из рук в руки.

— Вы крутые, — объяснил шеф, очень удачно поддерживая шатающегося заместителя. — Если смотреть глазами министерства, начало карьеры просто блестящее… Ну, а что? — продолжал болтать он, отвечая на незаданные вопросы и рассаживая ребят по креслам. — Ей понравилось. Завтра об этом будет знать всё правительство, к нам никто не будет приставать без дела. И вообще, вы человеку жизнь спасли, плюс сто баллов к карме.

— А сам-то? — перебил его Эйден. — Видел бы себя со стороны. Как будто всю жизнь монстрам головы отрубаешь.

Резкое переключение темы смутило Лаватейна, что вынудило его замолчать на целых две секунды. За этот промежуток времени Энджел успела перехватить инициативу:

— Вот как раз об этом мы и поговорим, хорошо? Хорошо. Кайл, скажи, пожалуйста, что тебе удалось узнать от второго червяка.

Шон усомнился, что старший товарищ дал ему хоть слово сказать, но Кайл развеял его неуверенность:

— Этот урод что-то втирал про новый Источник Силы, на который «будет обращено большое внимание». Хозяина у него нет, только брат, его вы там и грохнули. Ни про то, кто ему сказал, ни про возможные последствия — ни слова.

— Понятно. Большое спасибо, — богиня в отставке благодарно ему улыбнулась и повернулась к шефу, сидевшему на столе свесив ноги. — Слышал? На тебя же охотятся…

— Да, я понял, — невозмутимо ответил Хоук. — Лучше скажи, можно ли как-нибудь определить, когда появится следующая порция ненасытных охотников?

— Нет, — немного растерянно сказала Энджел. — Навряд ли… Ты хочешь подготовиться?

— Не совсем так. В квартире-то я, конечно, один, но квартал густо заселён. Не хотелось бы, чтобы людей задело.

— Если их и заденет, то только нашими врагами… А вот твоя Сила больше похожа на плодородную почву, делящуюся со всеми своими плодами. Эйдену вот супер-зрение перепало. Несколько лет назад я говорила ребятам о способностях, которые открываются как бы дополнительно… Шон получил эмпатию в качестве компенсацию, но остальным что-то светит только в случае столкновения с Источником. Кто бы мог подумать, что Источником окажешься ты!

— Как ты это сделал? — позабывший о своей недоверчивости Картер едва ли не благоговейно смотрел на шефа.

— Без понятия, — честно признался тот. — Вы уверены, что это я?..

Прислушиваясь к их разговору, Шон отметил про себя, что всё правильно. Сила Первого номера… Давно он не чувствовал себя так здорово на поле боя. Жаль, что это ощущение нельзя продлить на потом. На капитанском телефоне моргнула лампочка и тихо звякнул невидимый колокольчик: переадресация звонка в дверь с первого этажа.

— Это ещё что? — все четверо, без Хоука, подскочили на ноги и схватились за оружие.

— Опять они?

— Да ну, подохли же.

— Спокойно, спокойно! — замахал руками Лаватейн. — Я пиццу заказал… Проголодались, наверное?

Выказав своё обожание к новому начальнику, Энджел и Эйден пошли забирать обед. Плетясь за ними, Шон обернулся на пороге: угрюмый Кайл остался в кабинете.

***

Разглядывая мрачную физиономию друга, Хоук думал, что он скажет. Вариантов было немного, и ему удалось угадать.

— Теперь-то ты понимаешь, что это опасно? — взорвался Фабиан, едва остальные скрылись в лифте. — Эти твари от тебя не отстанут. Таких, как сегодняшние червяки, ещё просто отогнать, но дальше-то хуже! А Дьявол? Теперь ясно, кому придётся ему морду бить… и что ты будешь делать?

Хоук не ответил, странно посмотрел на него и спрыгнул со стола; подойдя, схватил Кайла за воротник и отбросил на диван. Фабиан от неожиданности выругался.

— Остынь, пожалуйста, — максимально вежливо попросил Лаватейн, замерев посреди комнаты. — Во-первых, я не выбирал. Обвинять меня в том, что я какой-то там Источник, нелогично и просто глупо. Или ты можешь превратить меня в человека? — Ответа не последовало, и он продолжал: — И, во-вторых, спасибо за поддержку, блин… Только что-то получилось, я, может, в себя поверил, а ты…

«А ещё мне страшно. Наверное, так страшно ещё никогда не было, хоть с моста прыгай… Но об этом ты не узнаешь. — Глядя, как Фабиан поднимается и поправляет расстегнувшуюся футболку, Хоук отчётливо почувствовал, что что-то не так. — Что я несу? Надо извиниться перед ним…»

— Да, прости, ты прав, — задумчиво сказал Кайл, смотревший куда-то в окно. Доставщик пиццы шёл от крыльца к машине. — Энджел, наверное, тебе рассказывала об устройстве отрядов… — он снова замолчал, не решаясь говорить дальше. Лаватейн ждал, но странное ощущение не покидало.

«Может быть…»

— Мой Первый, Алекс, он тоже был Источником. На нас нападали, стоило только выйти за пределы здания. Но тогда Сила ещё защищала нас всех.

«Почём ты знаешь, вдруг меня тоже что-то защищает…»

Что-то встрепенулось глубоко внутри и заставило Хоука вздрогнуть.

— Я просто волнуюсь… — как в испорченном радио, звуки и слова долетали через одно. — Повторяется… — Чернота медленно засасывала всё вокруг. Лаватейн был один. — Защитить… — Пол уходил из-под ног, и под аккомпанемент чьего-то утробного урчания свет исчез совсем. — Обещай мне… — Что-то шевелилось всё резче и активнее, больно задевая внутренние органы. Пытаясь вернуть сознание, Хоук закрыл глаза. — Обещай мне, что будешь осторожен.

Всякая опора исчезла, и он почувствовал, что летит вниз. Соприкосновение с жёстким полом немного встряхнуло скорчившийся в агонии разум. Было очень больно.

— Да что с тобой такое?! — судя по близости голоса и спешно ощупывающим его рукам, Кайл был где-то рядом.

«Кажется, я уже нарушил обещание».

Татуировка заметно потеплела, и, уткнувшись невидящим взглядом в ножку дивана, Хоук видел знакомые по старым снам горы, леса, степи и реки. Теперь он смотрел со стороны и мог разглядеть себя. Он летел над водой, и из спины торчали два окровавленных крыла.

========== Часть II. Глава IX. Ничья Мать ==========

Tu ne cede malis, sed contra audentior ito.

Не отступай перед бедой, но смело иди ей навстречу.

Десятый мир,

США, Вермонт, озеро Шамплейн

2024 год

В фиолетовой глади озера Шамплейн отражались бессчётные грозди звёзд, рассыпанные по ночному небу. Ветер не появлялся, не было и волн. На берегу стояли молчаливые грузные деревья, между ними в кромешной тьме таился дом. Он был с трёх сторон окружён растениями, а крыльцо и широкий пустой двор, обнесённый забором, выходили на дорогу. Строение казалось огромным и старомодным: веранда, колонны, покатая крыша, чердак. Внутри царило разнообразие цветов и мебели, но туда уже много лет никто не заглядывал.

Никто, кроме хозяйки.

Она сидела на пыльной и грязной веранде в кресле-качалке, удобно положив руки на подлокотники. Определить возраст дамы было сложно: лицо пухлой и невысокой светловолосой женщины то принимало расслабленное и умиротворённое выражение, то грубело и выглядело жестоким, и от этого преображалось полностью. Она небыстро покачивалась вперёд-назад и напевала песню собственного сочинения.

— Если ты любишь, студент, до сердечного приступа…

Хозяйка открыла глаза и растянула губы в улыбке. Зрелище выходило жуткое: на радость расхожему образному выражению, края губ в самом прямом смысле тянулись до ушей. Зубы удлинялись и заострялись, кожа лица с треском растягивалась… В какой-то момент женщина моргнула, и всё вернулось в норму.

— Если готов ты пойти на любое безумие…

В середине куплета её прервал шум снизу. Земля почернела и вспучилась, и из её недр появилась перепачканная глиной и грязью голова человека. Справа от него вылезал огромный червь. Это был тот самый, что напал на Эмили, и его интеллигентный брат, предпочитавший выглядеть как homo sapiens.

— Ну, как они вам? — с ласковой улыбкой осведомилась хозяйка.

Интеллигент склонил испачканную голову в вежливом поклоне.

— Всё, как вы говорили, госпожа Хост. Этот Источник обладает большой Силой.

— Я знала, что тебе пон-ра-вит-ся, — нараспев проговорила хозяйка, качнувшись сильнее обычного. В ночной тишине половица скрипнула чересчур громко. — Что ещё скажешь?

— Их несколько, — слизывая с губ комки влажной земли, докладывал он. — Все по-разному сильны, даже брат заметил. — Червь рядом довольно заурчал и рыгнул; смутившись от строгого взгляда госпожи, зарылся обратно в почву. — Источник очень хорош, но он наделает ещё много ошибок… поначалу.

— Он ещё неопытен, — заметила блондинка. — И сам многого о себе не знает. В этом, пожалуй… — она снова ужасающе оскалилась. — Я помогу емусама.

Интеллигент, вылезая из земли и отряхивая уже пришедший в негодность костюм, удивлённо охнул:

— Вы примете свою истинную форму, госпожа?

Женщина в это время вставала с кресла спиной ко двору, и он порадовался, что не видит её лица.

— Посмотрим. Возможно, им удастся меня заставить.

Зная, что сейчас потребуется хозяйке, Интеллигент достал из-за пазухи мини-планшет и услужливо подал ей. Она небыстро постучала пальцем по гаджету, экран, бывший светло-серым с эмблемой фирмы, почернел, устройство затрещало. Техника вела себя странно при встрече с древним злом. А это зло был очень, очень древним.

— Захватите эту девушку. — Хозяйка показала червям досье. — В этот раз не понарошку. Возьмите и привезите сюда. — Ты, — обратилась к брату поумнее. — Отправишь смс-сообщение тому парню, который пытался вас зарубить. Примчится, как миленький, и все-ех за собой приведёт… Что смешного?

— Ничего, госпожа, — спрятал улыбку Интеллигент. — Я его укусил. Укус в тыльную сторону ладони кажется сущим пустяком, но я-то свой яд хорошо знаю. Это подведёт его в самый неподходящий момент.

— Одним осложнением меньше, — довольно кивнула женщина. — А что насчёт остальных?

— Парень в очках со странными глазами неплохо стреляет. А тот хам и грубиян, похоже, их слабое звено. Нет, Силы у него навалом, но он не умеет ею пользоваться — до сих пор. Физические способности развиты плохо. Вы вдоволь наиграетесь с Источником, моя госпожа.

— Хорошо. — Блондинка обошла дом, отпустив червей, и вышла на берег. Встала у кромки воды, сложив пухлые руки на груди, и окинула взглядом озеро. — Если ты любишь, студент…

В предвкушении встречи с Источником она не удержалась и облизнула пересохшие губы острым языком.

— До сердечного приступа…

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Один из первых июльских дней выдался тёплым и безоблачным. Сквозь новенькие жалюзи салатового цвета проползали желтовато-белые солнечные лучи, раскрашивая полосками стены и пол. Кабинет Хоука изменился меньше всех, потому что заботиться о себе в первую очередь не входило в привычки шефа, и он попросту забыл про своё помещение. Зато теперь внизу располагался удобный медицинский кабинет, запасы оружия пополнились, и во дворе достраивался гараж с присоединённой к нему автомойкой.

Лаватейн как раз закончил печатать отчёт для генерала Лестера, в котором намекал, что у них всё хорошо и наблюдатель может подождать с визитом, и теперь откинулся на спинку кресла, с удовлетворением вытянув ноги. Из форточки приятно дул прохладный ветерок, время — полтретьего дня, а он уже всё сделал, даже Князеву в Москву ответ отправлен…

«Ещё бы перекусить, и жизнь прекрасна».

На пороге распахнутой двери возник силуэт Энджел с подносом в руках.

— Ты телепат? — лениво прикрыв глаза, улыбнулся Хоук. — Или идеальная секретарша?

— Скорее уж второе, — весело отозвалась девушка, проходя в кабинет. На ней было простое, но изящное серое платье с чёрным пояском и удобные туфли без каблуков. Волосы густой чёрной волной спадали на спину. — Когда я перебралась в этот мир, знала лишь, что наших надо искать в стране восходящего солнца, а вот где именно… Нанялась секретаршей у богатого бизнесмена, пока пыталась что-то узнать через его источники — выучилась всем этим тонкостям.

— Не хочешь вернуться к тёмному прошлому? — поинтересовался шеф, с любопытством разглядывая поднос. На тарелках лежали бутерброды и печенье, а в кружке был горячий шоколад. — Я только «за», выглядит очень вкусно.

— Правда? — Энджел обрадовалась и с особенной гордостью посмотрела на печенье. — Вот это сама пекла.

Хоук уже предложил ей присоединиться к обеду, но у девушки зазвонил телефон; извинившись, она выскочила за дверь и вернулась с крайне озадаченным лицом.

— Ничего не понимаю. Они же сами сказали — не раньше восемнадцатого!

— Кто — они? — Упоминание восемнадцатого июля ни о чём Хоуку не говорило.

— Да, это из тюрьмы, — махнула рукой Энджел, и она дружно рассмеялись беспечности этой фразы. — По поводу Анны Браун. Говорят, мы можем приехать прямо сейчас.

— О, ну так это же здо… стоп-стоп-стоп! Ты сказала «мы»?

— Конечно, мы! В конце концов, тебе же это надо, — выкрутилась новоиспечённая секретарша. — Что, неужели неинтересно? А вдруг ей понадобится на твою татуировку посмотреть?

— Я перед ней раздеваться не буду, — изобразив на лице вселенскую обиду, Лаватейн охотно объяснил: — Говорят, она плохая.

— Да уж не хорошая, — согласилась Энджел. — Ну так что, едем?

Хоук успел только кивнуть: ноутбук проснулся и призывно пикнул, коротко, но зато на весь этаж. Открыв пришедшее сообщение, шеф нахмурился и положил бутерброд обратно на тарелку.

— Энджел, позови-ка остальных.

Без лишних вопросов девушка поднялась с кресла и кинулась к лифту через коридор.

К тому времени, когда все собрались в кабинете, Лаватейн заказал такси и был занят бронированием отеля в Бёрлингтоне. Энджел явно оторвала их от дел: Эйден, согнувшись в три погибели и прислонив тетрадь к коленке, лихорадочно что-то дописывал, Кайл недовольно вертел в руках губку, которой только что драил зеркальце заднего вида на новом мотоцикле. Но, сознавая возможную серьёзность происходящего, оба настороженно молчали, чего нельзя сказать о Шоне.

— Я не могу! — с порога категорически отказался он, встревоженный и бледный. — Тут проблема…

— Нет уж, ты можешь, — непреклонно ответил Хоук, разворачивая ноутбук так, чтобы всем был виден экран. Полминуты подчинённые читали, и чем дальше, тем серьёзнее становились их лица.

«Срочное дело поручено оперативной группе г-на Лаватейна, утверждённой 21 июня 2024 года. С/д (далее: срочное дело) от 2 июля 2024 года.

<…> пропажа секретарши Совета Генералов Эмилии Рейчел Саммерс. Исчезла в ночь с 1 на 2 июля сего года. В комнате г-жи Саммерс обнаружены следы нечистой силы (датчик darkPWR_00871). В последний раз замечена в Бёрлингтоне, Вермонт, с женщиной, чья личность не была установлена по электронной картотеке (рост низкий, волосы короткие светлые, тёмный бесформенный плащ). Шла принудительно. Сообщение с видеокамер получено 2 июля сего года в 05:17 a.m.

P.S. Прошу вас немедленно заняться этим. Заплачу, сколько потребуется, и покрою непредвиденные расходы.

Г. Энтони Саммерс

Утверждено: председатель Совета Генералов, г. Питер Никсон

2 июля 2024 года»

— Через пять минут приедет такси, вас подбросят до Вермонта, — распорядился Хоук, поглядывая на нетерпеливо подпрыгивающего Шона. — Там пересядете на другое, ни к чему местным знать, откуда едете… Вот адрес отеля, если понадобится помещение для отдыха. Два номера ваши, назовёте мою фамилию. — Распечатанная фирменная бумажка была передана Эйдену.

— У кого-то датчики, — буркнул Кайл, кидая губку на столик. — А мы чутьём должны, значит, ориентироваться…

— Эти darkPWR — из свежайших плодов московской лаборатории, они основаны на вашей же крови, едва ли они чем-то отличаются от твоего чутья, — возразила Энджел. — Шон, ну что ты прыгаешь? Говори, уже можно…

— Да уже и не важно, — смутился Ламберт, когда всё внимание оказалось приковано к нему. — Мне пришла СМС-ка… в общем, то же самое, но от лица похитителей. Угрожают, что если мы не появимся, то они убьют Эмили… и намекают, что находятся на берегу озера. Откуда они узнали, что мы встречаемся?

— Скорее всего, озеро Шамплейн, — Лаватейн захлопнул крышку ноутбука и, не удержавшись, улыбнулся: — Будет весело, если вы повстречаетесь с Шампи.

— Это ещё кто?

— Дальний родственник Лох-Несского чудовища. Говорят, обитает в озере…

Когда они собрались и спустились во двор, жёлтая машинка такси уже тормозила на повороте. Убедившись, что все при оружии, шеф напутствовал:

— Не позволяйте какой-нибудь дряни себя сожрать. Шон, не нервничай так, спасёшь её ещё раз…

— Мы потом к вам присоединимся, — добавила Энджел, обнимая ребят на прощание. — Эйди, ты чего такой грустный?

— Я нормальный, — отозвался Картер, отвернувшись от неё.

Кайл вполголоса спросил:

— Куда вы собрались?

— В тюрьму! — счастливо ответил Хоук, подталкивая его к машине. — Тьма, сырость, плохие парни и никакой культуры. Всё, как я люблю.

— Блин, шуточки у тебя…

— Что? — притворно обиделся Лаватейн. — Разве не за чувство юмора ты меня так трепетно любишь?

По случаю жары стёкла в машине были опущены, и вся улица слышала прощальные выкрики уезжающих: «Езжайте быстрее, человека убивают!» Шона, «Заткнись, достал» Эйдена и «У тебя НЕТ чувства юмора!» Кайла.

***

Десятый мир,

США, Вермонт, озеро Шамплейн

2024 год

Несмотря на то, что солнце ещё не село, тропинку было очень трудно разглядеть. В тени широких деревьев не было видно рыжевато-розового тускневшего неба, и кончающийся день раньше времени становился похожим на вечер. Далеко позади доносились городские звуки, властно придавленные ласковым, но убедительным шумом природы: шорохом листвы, скрипом веток под ногами, пением птиц и жужжанием насекомых, близким, но ещё не доступным глазу шуршанием воды.

— Хреновый из тебя датчик, мелкий, — сообщил Кайл, останавливаясь напротив дерева, на котором Эйден полчаса назад сделал зарубку перочинным ножом. — Надо было взять с собой побольше этих Дарт Вейдеров.

— Дарк Пауэров.

— Ну, а я что сказал?

— Мм, угу, — невпопад ответил Шон, не реагируя на Фабиана. Он встал около того же дерева, скрестив руки на груди. — Ничего не понимаю. Они что, за нос меня водят?

— Ой, не удивлюсь, — язвительно отозвался Кайл, перекатывая ногой маленький круглый камешек. — А мелкий меня не слышит, бла-бла-бла… Эйди, смотри…

— Я всё слышу! — взорвался Ламберт, сердито посмотрев на него снизу вверх. — И мы сейчас придём! Сам-то ничего не чувствуешь? Я-то, может, и сверхчувствительный датчик, но ты же Третий…

— Какие мы злые, — обрадовался тот.

— А ты, можно подумать, добрый!

Картер рассмеялся, чем прервал спор и одновременно шокировал обоих. Не то чтобы он сильно дулся во время поездки, но всё-таки перемена в настроении была ощутима. А теперь…

— Вы оба промахнулись. Нам вообще в другую сторону, — улыбнулся Эйден, держа в руках пресловутый Дарк Пауэр с загадочным номером 00871.

— Откуда он у тебя? — растерянно спросил Шон.

— У Хоука попросил. Я думал, вы знаете.

Более-менее сосредоточившись, они пошли в заданном направлении. Вскоре через невысокие, но плотные кусты уже виднелся забор и старый, потрёпанный временем дом. Без промедления отворив калитку, парни вышли во двор, озираясь по сторонам.

В доме тихо скрипнула, открываясь, дверь. Рядом с ней никого не было. Переглянувшись, Шон и Эйден зашагали первыми, держа в опущенных руках короткий меч и компактный «браунинг» соответственно. Кайл прикрывал сзади, не обнажая оружия.

Казалось, что в напряжённой тишине умолкли и звери, и птицы. Ветер стих, сделалось жарко и по-летнему душно, будто дом, к которому они приближались, был погружен в вакуум зла, и это пространство постепенно засасывало их против воли. Ламберт первым вошёл в дом, подгоняемый стремлением спасти любимую, и тут же задохнулся от боли, пошатнулся и выронил меч. Лезвие с неестественно громким лязгом стукнулось об пол. На Кайла и Эйдена это не действовало так сильно, но и они не сразу перевели дух, столкнувшись лицом к лицу с огромной негативной мощью.

— Хорошо, что от нас не так несёт, — пробормотал Кайл, не двигаясь с места.

Дверь за ними закрылась так же самостоятельно. Тотчас же зажглись свечи на полках, и парни увидели пожелтевшие и местами выцветшие стены, яркий ковёр и фотографии в разных рамках. Они очутились в старомодной прихожей. Шона почему-то разозлила эта обстановка. Быстро подняв меч и выпрямившись во весь рост, он резко выкрикнул:

— Как вы с гостями обращаетесь? Идите сюда, чёртовы похитители!

В отдалении заскрипела лестница. Послышалась чья-то странная песня. Вскоре женщина, по описанию похожая на ту, что вела Эмили в Бёрлингтоне, ступила на мягкий податливый пол.

— Слышали легенды о слугах Дьявола? — небрежно спросила она, преображаясь в лице. — «И заберёт она сына без матери… И заберёт она дочь без отца…» — клыки немного взрезали тянувшуюся кожу на подбородке. — Добро пожаловать в логово Ничьей Матери.

========== Часть II. Глава X. I. Двойная игра ==========

Non fit sine periculo facinus magnum.

Не бывает великих дел, не сопряжённых с опасностью.

Десятый мир,

США, Вермонт, озеро Шамплейн

2024 год

Хозяйка дома продолжала менять свой облик, и вскоре приветливую улыбку пухлой тётеньки сменил плотоядный оскал настоящей злодейки. Улыбка её растянулась до нечеловеческих размеров, зубы превратились в опасные клыки, глаза выпучились и налились кровью, а кожа усохла и приобрела сероватый оттенок. Светлые волосы удлинились, а шея вытянулась так, что стала занимать вдвое больше пространства. С остальными частями тела тоже начали происходить какие-то изменения, но вдруг женщина оглядела вошедших повнимательнее и остановила свои метаморфозы.

— Где Источник? — сухо спросила она неприятным скрипучим голосом с ноткой угрозы, вернув шею на место, но лицо осталось таким же пугающим.

— А нету, — ухмыльнулся Кайл, вытаскивая из прицепленного к ремню брюк чехла складной кинжал. За три щелчка орудие увеличилось до размеров меча Шона. — Что, испортились твои планы? Тогда мы забираем бабу и валим обратно.

Дерзкий тон ей не понравился, как и то, что Фабиан уверенно пошёл навстречу. Зашипев, женщина сплюнула сгустком яда на ковёр, и тот задымился.

— Попробуйте, заберите её, — пальцы хрустнули и взбугрились, когти опасно сверкнули в свете огоньков свечей. — Теперь это моя дочь.

— Ты не имеешь права называть себя её матерью, — глухо сказал Шон, исподлобья буравя взглядом хозяйку дома. Его глаза словно метали молнии, и руки слабо дрожали от гнева. — Её мать умерла…

— И поэтому я заменю её, — почти ласково сказала злодейка. По её свистку появилась Эмили: напуганная и дрожащая, со следами слёз на лице, а около её шеи блестел нож, приставленный к горлу вторым человеком-червяком.

— Ты же сдох, — не поверил Кайл.

— Так просто меня не убить, — виновато улыбнулся червь. — Позвольте, я провожу вас в комнату. Там мы продолжим беседу. Госпожа?

По отчаянному взгляду Эмили было сложно понять, просит ли она помощи или пытается предупредить об опасности. Интеллигент молча скрылся на втором этаже и увёл её с собой. Шон, не медля ни секунды, двинулся следом.

— Разделяетесь? — негромко спросил Эйден у хозяйки, когда они шли мимо неё.

— Увы, — она кокетливо отвела взгляд и угрожающе хрустнула пальцами. — Вы идите-идите наверх…, а я здесь поскучаю.

— Я не дам тебе заскучать, — удлинённый нож Кайла описал в воздухе дугу и был крепко схвачен его же рукой. — Что ты там про Источник вякнула?

— Не волнуйся, мы без него не начнём, — пропела женщина, угрожающе худея и становясь выше. Первый этаж затопило сильнейшей отрицательной энергией.

— Что тебе от него нужно? — покачнувшись от давления чужой Силы, Фабиан двинулся вперёд, переступив через прожжённый ковёр.

— Ты знаешь, Источники очень щедрые, — хозяйка с хрустом выгнула спину, словно кошка. С её клыков капала слюна, глаза не моргали, а изломанные руки тянулись к Кайлу. — Я хочу… полакомиться первой.

— Хрена с два ты к нему притронешься, — прорычал парень, рубанув мечом по её руке. Фиолетовые искры Силы погасли, а лезвие разломилось на две части. Поражённый этим поворотом, Кайл застыл на месте.

Обезоружив врага, злодейка явила свой истинный облик. Глядя, как в тени её огромного тела Фабиан спешно подбирает обломки кинжала, она свистящим голосом взвыла:

— Рано тебе ещё такие громкие слова говорить, мальчишка!

Оглушительный удар когтистой руки отбросил Кайла к противоположной стене. Пара свечей опрокинулась, но огня не было, ведь стены отсырели за несколько веков. Со звоном разбилось чьё-то застеклённое фото. Двойная игра началась.

***

Вся комната была заставлена старой, проваливающейся мебелью, хламом и безделушками. Окна задёрнуты шторой, отчего внутри кажется ещё тусклее — цветов много, но они словно придавлены временем. Живые люди и другие существа служили ярким пятном в этом невзрачном помещении.

Интеллигент уселся в кресло, закинув ногу на ногу, Эмили покорно опустилась на соседний диван, не сводя взгляда надежды и страха с Шона. Сам Ламберт занял позицию между ними, не убирая в ножны своего клинка; Эйден перекрыл червю выход, сев на пуфик с другой стороны от него. Тихо, раздражающе тикали часы. Внизу отчаянно шумело, и всплески энергии разных оттенков то и дело заставляли их подскакивать на месте.

— Из вашего поведения я вижу, что это ваша первая операция, — дружелюбно заговорил червь, поправляя на себе пиджак. — Вы не знаете неписаных правил, как бороться с высшим злом. И вы крайне, до противного не осведомлены. Знали ли вы, кто ваш враг? Проверили ли точность сведений? Как результат, наша встреча затянулась.

Шон хладнокровно изучал его сероватое землистое лицо, а затем тихо и уверенно заговорил:

— Начать с того, что ты лжец. Говорил, что хозяев у тебя нет, а сам работаешь на неё. — Интеллигент оживился и стал слушать с явным интересом, Эмили часто вздыхала и порывалась что-то сказать, но не хватало смелости, Эйден отрешённо прислушивался к страшным звукам, доносившимся снизу. — Твоя хозяйка — Ничья Мать из древнейших легенд. Раз в сотню лет она забирает девушку, у которой нет отца, и соответственно парня без матери. Постепенно она вытягивает из них кровь, кости и кожу, пришивает всё это к себе. Это делает сильнее её истинный облик. — Червь увлечённо кивал, подперев щёку ладонью. — И тут вы почуяли Источник… Чтобы не вызывать подозрений, нашли подходящую жертву — Эмили, и через меня заманили сюда всех нас.

— Лишняя морока, конечно, но я бы с радостью полакомился вашими потрохами, — согласился собеседник. — Госпожа разогреется перед битвой с Источником и закусит своим соперником, а я позабавлюсь с вами. Что ж, раз мы всё решили…

Он медленно поднялся с кресла и увеличился в размерах, уткнувшись макушкой в потолок. Пиджак лопнул, обнажив белоснежную рубашку. Под ней буграми перекатывались мышцы, серо-коричневая кожа рук и лица погрубела, зачерствела, став похожей на корку. Рот ощерился в оскале, а маленькие ввалившиеся глазки недобро прищурились. Утробный голодный рёв — и Интеллигент стал жутко похож на своего брата.

— Присмотри за Эми, пожалуйста, пока я с ним не разберусь, — попросил Шон, обернувшись к Эйдену. Ему показалось, что Картер как-то странно скривился, но червяк не дал опомниться и подался вперёд, наваливаясь на Ламберта всем телом.

Убедившись, что Эйден и Эмили в коридоре, парень сделал пару вдохов-выдохов и сосредоточился на деле. Колоть в туловище нельзя, червяки а-ля тромбоциты хлынут рекой. Рубить шею, да посильнее, там уже и настоящая голова покажется…

Они кружили по комнате, и если враг сгибался пополам, то Шон без стеснения махал оружием и сбивал с полок чужие побрякушки. Ему надо было загнать червя в угол, чтобы он не смог двигаться, а там уж и до первого мощного удара недалеко. Но, похоже, бывший Интеллигент избрал ту же тактику. Они отчаянно давили друг на друга, ещё ни разу не соприкоснувшись.

«Не будет же и он мне башку рубить? Нет, тут что-то нечисто…» — увидев прямой и торжествующий взгляд противника, Ламберт запаниковал. Он явно упускает что-то очень важное. Но что?

— Шон! — перепуганный визг Эмили прозвучал не вовремя: парень как раз заносил меч в стремлении покончить с этим поскорее и остановиться уже не мог. Лезвие замерло в миллиметре от шеи врага и предательски задрожало. Шон чертыхнулся, но поделать ничего не мог. Тянущая боль где-то в руке отвлекла его, и червь легко толкнул его вниз. Оказавшись на полу, Ламберт с усилием взялся за меч, проклиная своё недомогание.

Только в этот момент оно было вызвано не Силой. Берясь за рукоять, Шон мельком взглянул на свою руку. На тыльной стороне ладони виднелось серое пятно, и из него с омерзительным хлюпаньем вылезал маленький червяк.

Со стоном он схватился за живот, чувствуя дрожь во всём теле и опасно подкатывающую тошноту. Вот тебе и сражение… Как он умудрился подхватить эту дрянь? Когда его вырвало на ковёр, Ламберт немного яснее рассмотрел ранку. Червяк вылез, и дыра затянулась, но тяжёлая свинцовая слабость во всём теле и головокружение не давали ему сдвинуться с места.

— Яд, — информировал большой червь низким голосом. — Очень неприятный. Вы были неосторожны во время боя с моим братом.

Он наступал решительно и беспощадно. Шон отполз назад и прислонился спиной к стене: так было лучше видно и не так тошнило. Резко его охватило чувство безразличия ко всему. Ну озноб, ну яд… А вот тянущиеся к нему лапы с его же оброненным мечом — это уже проблема посерьёзнее.

Протянув руку, чтобы отобрать оружие, Ламберт бессильно её уронил. Он не ожидал, что от одного червячка может быть так хреново. Конечности отказывались слушаться. Его осенила сумасшедшая догадка — в конце концов, он же Пятый RSE, стихийный ветер! Неужели Сила подведёт его и в этот раз? Сила-проклятие… Сосредоточившись из последних сил, Шон ощутил, как услужливо теплеет татуировка. Сине-зелёные волны энергии слабо заколыхались вокруг него, но тут же были подавлены мрачно-коричневой аурой червя и сногсшибательной энергией хозяйки дома, что доносилась с первого этажа.

«Вот и хана мне», — подумал он и живо представил, как жалко выглядит в момент поражения. Нет сил и пошутить напоследок, не то что завещание писать. Но Ламберт решил до последнего не закрывать глаза, всё ещё на что-то надеясь.

— Хотели мне шею отрубить? — сдавленно спрашивал Интеллигент, нависая над поваленным на пол соперником. — Я вам сам… отрублю…

В этот момент послышался благодарный голос Эмили, щелчок затвора и неожиданный гулкий выстрел. Шон выдавил слабую улыбку, хотя от резкого звука стало совсем нехорошо. Конечно же, они никуда не ушли… Сейчас Эйден выстрелит червю в голову, и…

Интеллигент согнулся и схватился за живот.

«Не туда! — панически подумал Ламберт, прерывисто дыша и через силу держа глаза широко распахнутыми. — Главный червь сидит в голове, мы же проверяли!»

Но он тут же мысленно осёкся. Проверяли они на другом, тупом его брате… Значит, Картер снова воспользовался необычным зрением? И на этот раз без Хоука?

Из живота поверженного врага выбрался крупный скользкий червь. В комнате воцарилась такая вонь, что Шон закашлялся и снова нагнулся к ковру. Вторая меткая пуля Эйдена добила бывшего Интеллигента.

— Я всё понял. Без земли ты не переродишься, — негромко произнёс Картер, пряча пистолет. — Хорошо, что мы на втором этаже.

Эмили всхлипнула и подбежала к Шону, прижав его к себе и разрыдавшись. Держась за её плечи, Ламберт неотрывно смотрел на друга:

— Спасибо… ты такой молодец! Увидел, что ли? А про землю, это правда?

Эйден неопределённо что-то буркнул, не желая вдаваться в подробности. Его глаза, обычно зелёные, всё ещё отсвечивали розово-синим. Отодрав от Шона заикающуюся от плача Эмили, врач протянул обоим по бутылке воды и помог поставить бойца на ноги.

— С ядом позже разберёмся, если ты не возражаешь. — Нетвёрдо стоявший на ногах Ламберт только качнул головой в знак согласия. — Времени нет. Меня другое беспокоит…

— Что? — прошептала девушка, с опаской озираясь по сторонам. — Эта женщина?

— Она, — хмуро кивнул Картер. — И Кайл. Вернее, то, что его…

Снизу донёсся звук разбиваемого стекла, жуткий надрывный хохот Матери. Всех троих царапнуло по сердцу мощным взрывом негативной энергии, и раздался короткий, быстро оборвавшийся крик боли. Голос принадлежал Кайлу.

========== Часть II. Глава Х. II. Я ==========

Quod erat demonstrandum.

Что и требовалось доказать.

Десятый мир,

США, Вермонт, озеро Шамплейн

2024 год

Последний удар показался Фабиану чересчур мощным: громадной лапищей хозяйка вытолкнула его через окно, и он вместе с осколками и поломанной рамой полетел во двор. До этого момента всё шло более-менее равномерно — женщина в ожидании Источника не позволяла себе обращаться полностью, и в минуты её колебания Третий атаковал вполне успешно. Хотя чем больше она уставала ждать, тем меньше у него было шансов. В какой-то момент чудовищно преображающаяся Мать выпустила обе громадные нескладные руки, будто бы сшитые из сотен чужих, и вместе с ними вышла энергия. Тут уж никакой номер на татуировке не спасёт.

Ударившись об землю и по инерции прокатившись до забора, Кайл вскрикнул и сжал зубы: левое плечо, судя по ощущениям, он безнадёжно вывихнул, локоть от соприкосновения с боковой калиткой хрустнул и заныл, подвеска, как обычно, пытается его придушить, а руки и лицо нещадно исцарапаны осколками стекла. Меч валялся где-то в доме, а из образовавшегося прохода в окне выбиралась хозяйка дома в очередном приступе жадной метаморфозы. Кажется, ей порядком надоело сдерживаться.

— Ты меня достал! — гаркнула женщина, качаясь из стороны в сторону. Её походка напоминала монстров из горячего любимого Кендаллом аниме «Атака титанов», и, заметив это сходство, Кайл не удержался от смешка. — Хуже надоедливой мухи!

— Муху можно прихлопнуть газетой, а не выбрасывать нахрен в окно, шлюха старая! — заорал в ответ Фабиан, с трудом садясь и опираясь о жёсткие доски забора. Было достаточно больно, чтобы ещё немного посидеть тут. — Ты долго красоту наводить будешь? Я и так опасаюсь за психику нашего Источника. Увидит тебя — и кони отбросит, поминай как звали…

Принюхавшись к воздуху, хозяйка приняла свой человеческий облик и тщательно отряхнула одежду от пыли и грязи. Но улыбочка этой блондинки доверия не внушала.

Согнувшись перед неподвижным Кайлом так, что он смог разглядеть каждую морщинку на её лице, женщина прошипела сквозь зубы:

— Вот сейчас он придёт — и посмотрим, кто чего двинет.

Хрипловато и неестественно рассмеявшись, Фабиан плюнул ей в лицо. Рассвирепев, Мать дала волю правой руке, и вскоре шишковатые когтистые пальцы впились в левое плечо наглеца. Судорога боли сотрясла Кайла, он закричал и попытался освободить и без того раненую руку, но обессилел и чуть не задохнулся, чувствуя, как пылает плечо. Может, она бы и окончательно с ним расправилась, но со стороны главной калитки послышалось урчание уезжающего автомобиля. К двору приближались две знакомые фигуры.

По велению хозяйки снова воцарилась тишина. Женщина поднялась, поправила причёску, жадными и голодными глазами впилась в небыстро приближающегося Хоука. Надо было признать, что в сумерках светлый силуэт шефа смотрелся внушительно. Дослушав до конца, что он говорил, Энджел осмотрела двор и серой тенью скользнула в сторону Кайла.

— Ты живой? — спросила она, деловито присаживаясь рядом и распаковывая аптечку.

— Ясен пень, не дохлый, — буркнул парень, настороженно поглядывая на Хоука. — Только не говорите, что вы ездили к Анне Браун.

— К ней и ездили… да не переживай, не о чем там беспокоиться, — девушка проследила за его взглядом и даже не дёрнулась в сторону здоровавшихся врагов. — Так ты в порядке?

— Да, да.

— А зачем тогда орал на всю Америку?! — вскинулась Энджел, сердито скрещивая руки на груди. Косо посмотрев на неё, Фабиан прикрыл лицо рукой и расхохотался. — Мда… ты точно не в себе…

— Как вы с мелким всё-таки похожи, а. Полчаса назад он точно так же на меня дулся.

Убедившись, что раненый не такой уж и раненый, как изображал, Эндж уточнила, где остальные и спасли ли они Эмили. В тот же миг остатки команды показались на веранде. Там же они и остались — спускаться во двор не было ни сил, ни возможности.

Ничья Мать, стоя напротив Хоука, медленно преображалась. На этот раз — окончательно.

— Так долго мы не видели Источников, — скрипела она, стремительно увеличиваясь в размерах. Плотная спина с ломаной линией выпирающего позвоночника горбилась выше крыши, кости хрустели. — Со времён последнего бога на земле. Люди слабы и скучны, а нечисть — нашей же крови и плоти. — Голова чудовища совсем перестала напоминать человеческую: подбородок удлинился, по нему стекала слюна; глаза выпучены, сосуды краснеют на белых яблоках, взгляд мечется по двору; клыки вместо зубов, изорванные губы. Волосы превратились в сероватое подобие грязной соломы, кожа чернела и трескалась. — А потом эта смертная затеяла собирать всех подряд под своё покровительство… и среди наших правнуков и детей росли Источники. Я так ждала… — Ноги не изменились, только потолстели и намертво вросли в землю. Руки были согнуты в локтях: хозяйка дома упиралась кулаками в почву, как горилла. Перевоплощение было завершено. — И этой ночью я наемся вдоволь!

Ужасали не только многоступенчатые кости и суставы, размеры Матери и её злое, жадное лицо. Она была древним монстром, и тем сильнее сшибала её аура. Не хватало кислорода, закладывало уши, кружилась голова. Даже ветхий дом заскрипел и покосился.

На веранде поднялось движение: как обычно, больше всех от ауры монстра досталось чувствительному Шону. Путём угроз и обещаний Эйдену удалось заставить Эмили сбегать в дом в поисках воды, которую они же там и бросили. Ясно, что жертва натерпелась горя, пока её искали, но это противоречило её желанию спасти бойфренда, так что пришлось идти. Ламберт сидел на краю обшарпанного кресла, с пепельно-серым лицом, пытаясь свистящим шёпотом убедить Эйдена, что всё нормально и он ещё не умирает.

— Да помолчи ты, отравленник, — Картер устроил его в кресле максимально удобно, незаметно пощупав пульс на запястье и кожу на предмет температуры. Сердце колотилось как бешеное, тело горело жаром.

— Точно, я же ещё и отравленник… — Шон крепко зажмурился и застонал, заставив друга занервничать. Становилось только хуже, но в дом идти никак нельзя. Вылечить его можно где угодно, только не здесь: с ядами Картер неплохо знаком, но проводить процедуры без капельницы, в метре от беснующейся Матери было чересчур рискованно.

— Ты чего разлёгся? — с удивившей его самого теплотой заговорил Эйден, похлопывая его по плечу. — Здесь всё самое интересное начинается, а ты помирать собрался. Рано, Шон. Посмотри… — Веки Ламберта слабо дрогнули, дыхание на короткий период стало ровным. — Посмотри же… Там Хоук. Они приехали. — Шон с трудом открыл глаза и окинул двор помутившимся взором. — Видишь?

— Вижу, — еле слышно ответил Шон и улыбнулся, сжав горячими пальцами руку Эйдена. — Он опять светится.

Лаватейн не просто светился: он чувствовал себя новогодним фейерверком. Татуировка горела, волосы развевались, ладони будто наливались золотой краской; не было страшно ни капельки. За друзей, за дом, за перепугавшегося таксиста — всегда пожалуйста, но за самого себя он наконец-то был спокоен.

Пусть Анна Браун и была последней сволочью, Энджел оказалась права, взяв его с собой. Впервые за много лет Хоук твёрдо знал, что ему делать.

— Позволь же мне полакомиться твой Силой, — прошелестел голос прямо перед его лицом. Открыв глаза, Лаватейн увидел голову Матери — она опустилась вниз, потому что шея растянулась до предела. По легенде, которую ему второпях рассказала Энджел, шея становилась длиннее из-за чужих позвонков. Она воровала кости у забранных ею детей.

Хозяйка зашипела и в гневе царапнула когтем землю.

— Ты хочешь забрать её целиком? — свой голос Лаватейн узнал с трудом. Он увереннее, победнее, насмешливее, бесстрашнее. Он сильнее. Будто татуировкой-проклятием управляет не он один, а кто-то ещё, невидимый и гораздо более опытный в боях.

— Да мне бы капельку… — она облизнула клочья губ шершавым языком.

— Просто я… в первый раз с кем-то делюсь. Расскажешь, как это делается? — спокойно попросил Хоук. Безуминка притихла. Пришло время разыгрывать наивного дурачка.

«Ну это-то я умею».

— Мне нужно всего лишь коснуться твоего символа.

— Символа?

— Татуировки.

Зло — это обиженный ребёнок. Стоит подыграть ему, и оно с радостью всё примет. Теперь Хоук знал, чего ему нужно избегать. Знание своей ахиллесовой пяты даёт пятьдесят процентов выигрыша: осталось найти слабое место у врага.

Он позволил себе изменить выражение лица, хотя полусумасшедшая улыбка просилась на волю уже давно. Ведь сейчас его выход. Дебют. Первое выступление на людях. Всё, что Лаватейн знал о себе, он выяснил у отца, Кайла и Энджел. А основательница Ред Скай оказалась самым важным кладезем ценных сведений.

В то место, где только что стоял Хоук, вонзился коготь госпожи. Он уже был слева.

«Я Первый».

Огромные уродливые пальцы Матери избороздили землю, подняв пыль столбом. Пусто. Он уже был справа.

«Я Первый RSA».

Чудище взревело и хлопнуло в ладоши: от такого хлопка человек, попавший в зону удара, был бы уже мёртв. Но нечеловек Лаватейн не попал. Он уже был на пару шагов впереди неё.

«Я Первый Red Sky Animals».

— Не уйдёшь! — взревела хозяйка дома и с силой стукнула кулаком по земле. К Хоуку подползла гигантская трещина.

«Я оборотень».

Он уже был сверху.

«Я — ястреб».

С высоты птичьего полёта было видно очень хорошо. Кричащая от гнева Мать. Кайл и Энджел слева от неё. Шон, Эйден и Эмили — сзади. А Хоук находился выше всех. Не удержавшись от ликующего крика, он пролетел над особняком туда и обратно. Ветер, жёсткий и холодный, резал лицо, одежда хлопала от скоростного полёта. Рубашка на спине была порвана и окровавлена — давала дорогу крепким белоснежным крыльям. Он не чувствовал боли.

Пролетая над Ничьей Матерью, Хоук внимательно рассмотрел её спину. На мгновение ему показалось, что какое-то пятно блеснуло в серой коже. Чудище задрало руку, оторвавшись от земли, тщетно пытаясь его поймать.

— Может, она забудет о своей изначальной цели, — тихонько вздохнула Энджел, сидя на земле рядом с Кайлом. Оба не отрывали глаз от пугающей игры в кошки-мышки… скорее, кошки-птички. — Ну, я имею в виду, что она в первую очередь Мать. Похищение детей, чужие кости и всё такое. Эмили повезло.

— Угу. — Фабиан посмотрел на веранду. Саммерс действительно была в безопасности. — Слушай, она же сразу двоих забирает, так?

— Да, а что? Ой… — они уставились друг на друга, перевели взгляд на остальных. Выходит, вместе с Эмили должны были взять кого-то ещё. И явно кого-то из них.

«И заберёт она сына без матери».

— Старая карга, хитрожопая тварь, — севшим голосом сказал Кайл. — Что будет, если она заберёт Источник? Тогда же… сила увеличится не в два раза, а в десять. Сам Дьявол.

— Но… — осекшись, Энджел с робким непониманием ждала объяснений.

— Мама Хоука умерла, когда ему было восемь, — неохотно пояснил он. — Так что? Нам хана или ещё нет? Если она сожрёт…

— Не сожрёт, — перевела дух девушка. — Смотри внимательно. Всё будет нормально…

Раздался громкий треск, повторился и многократно усилился. На их глазах Ничья Мать рассыпалась, разваливалась на куски. Кости похищенных сыновей и дочерей вонзались в землю, падая, как нити дождя. Поднялась жуткая пыль, встала перед глазами непроглядной стеной. Было видно лишь как с шипением разлагается громадная позеленевшая голова и слабо светится фигура шефа. Он тоже держал что-то яркое.

— Ладно, верю. — На самом деле, Кайл с трудом верил в происходящее, но против правды не попрёшь: этот Лаватейн завалил пятиметрового монстра без чьей-либо помощи.

— Смотри! — с нарастающим энтузиазмом воскликнула Энджел. — У него в руке светящаяся штуковина, видишь? Это сердце Матери! Он так быстро его нашёл! И главное, эта тварь даже не задела! Видишь, видишь, целый и невредимый!

Пыль осела, и стало видно, как Хоук осмотрелся, помахал им рукой и, качнувшись, упал на землю.

— Стоит, не шелохнётся, — саркастично заметил Фабиан. — Пошли поднимать, что ли…

Сердце монстра, недавно пульсировавшее в ладони Хоука, погасло и утратило привычный холод. Если у зла и есть сердца, то они твёрже камня и холоднее льда. Когда слуги Дьявола умирают, становится тепло.

========== Часть III. Пролог I. Цифровое Кладбище ==========

Nihil obscurius voluntate humanum.

Нет ничего более тёмного, чем человеческие намерения.

Десятый мир,

США, Вашингтон

2024 год

После выступления министра образования пришла очередь Азалии. Реджинальд быстро перескочил через несколько неинтересных тем и начал докладывать о результатах деятельности спецгруппы.

17:20.

Другие слушали его молча и внимательно. Уже поставленный в известность Совет Генералов стоял в тени в неполном составе: председатель Никсон в инвалидной коляске, его помощник Саймон; Саммерс, из-за спасения любимой внучки позабывший все свои претензии к этой организации; Лестер стоял поодаль, и с камер наблюдения не было видно его лица.

17:30.

На экране началось движение. Камеры показывали, что совещание окончено, многие расходятся домой. Их встреча вышла недолгой из-за приближающегося праздника, 4 июля. Вскоре зал совсем опустел и изображение померкло.

17:45.

Президент поднялся из-за стола, опершись кулаками о столешницу. Предварительно он убрал ноутбук в неприметный выдвижной ящик. Пришло время проведать мёртвых.

Покинув свой кабинет и заперев дверь на ключ, он убедился, что все очистили помещение, кроме ночных сторожей. Вообще-то, и сам президент должен был быть дома. А дома считали, что сегодня он задержится на работе допоздна. Никто не оказался прав.

Мужчина спустился вниз, не глядя в зеркало в лифте. Разглядывать своё стареющее лицо ему не просто не нравилось, это по-настоящему раздражало. Лампочка показала, что он на минус первом этаже. Нужно было ещё глубже. Пока лифт стоял неподвижно, президент обернулся к отражающей его поверхности, что занимала всю стену, и резко опустил поручень вниз. Когда охранник подошёл проверить, кто тут катается, глава уже скрылся в зазеркальном проходе.

Он шёл по тёмному коридору, спускался по лестницам, и вскоре перед ним предстало то место, о котором никто даже не подозревал. Президент про себя называл его Цифровым кладбищем. Здесь были похоронены его враги. Все они в прошлом пытались вынюхать ту или иную информацию. Все они — лучшие хакеры, спящие мёртвым сном. Воистину мёртвым.

Мужчина прошёл мимо ледяных гробов с прозрачными крышками. Сюда не приносили цветов, здесь не было могильных плит и кладбищенских крестов. Кроме голубоватого свечения, ореола, исходящего от каждого гроба — вообще ничего здесь не было. Его это вполне устраивало, а другие обитатели помещения были лишены способности спорить.

Подойдя к самому дальнему гробу, президент остановился, заложив большие пальцы рук за кожаный ремень. Здесь лежали двое. Он редко смотрел на их лица, но постоянно перечитывал надпись, которую сделал сам. Такая почесть была оказана только этим людям, хотя табличка напоминала не надгробие, а, скорее, диагноз, прицепленный к кровати больного.

Здесь было подробно расписано, как эти люди постепенно взламывали охранную систему президентского компьютера, которую ему устанавливал ещё сын. Цель была известна: они догадались, что пропажи, бесследные исчезновения коллег связаны между собой. Все ниточки ведут к президенту. Враги почти раскрыли тайну Цифрового Кладбища.

И кое-что ещё, о чём им знать не следовало.

Они были так близки. Глава сам убил их, когда они стояли на пороге. Зайти так далеко, чтобы погибнуть — и никому не рассказать о своём ошеломляющем открытии. Какая трагедия… Но и о ней, конечно же, никто не узнает.

В наш век…

Информация — злейший враг…

Даже то, что скрыто в нашей голове…

…может быть использовано против нас…

Юлия Кандинская

Василий Кандинский

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2024 год

Один из небоскрёбов был отдан специальному подразделению министерства безопасности, отвечающему за охрану страны от сверхъестественных напастей. Казалось, это здание самое высокое из всех, и стеклянные стены были мрачны даже в самую солнечную погоду. Небоскрёб спиралью вился ввысь, касаясь макушкой неба, а внутри него происходили самыеневероятные вещи — и работали самые невероятные люди.

С восьми часов во всём здании витало крайнее возбуждение, выросшее из ещё вчерашнего ожидания. Рядовые были сбиты с толку, когда генералы Князев и Макаров-Громов с несвойственной им прыткостью неслись вниз по лестнице в командный пункт. Оттуда они следили за миром. Сегодня где-то что-то произошло.

— Тома! — запыхавшись, выкрикнул Князев. — Дай Америку, Вермонт.

— Есть, — красноволосая молодая женщина с короткой стрижкой «боб» и без того отчаянно стучала по клавишам, выводя нужные данные на экран. Мужчины встали за её спиной и переглянулись друг с другом.

— Что они ещё сказали? — спросил Князев у собеседника. Недавно ему исполнилось тридцать восемь. Строгий красивый мужчина с волевым лицом и ясными светлыми глазами, он был слабостью малочисленного женского отдела.

— Я, если честно, не очень-то понял, — поморщившись от досады, ответил Макаров-Громов, накручивая на палец седой ус. — Звонил Лестер, ты помнишь, как он громко и отрывисто разговаривает. Какие-то ватные тени в кителях чью-то мамашу, и мы, мол, обязаны мэйк им визит.

Тамара оторвалась от дела, чтобы покрутить пальцем у виска, и продолжила настраивать компьютер.

— Бред какой-то, — недовольно сказал Князев. — Сергей Владимирович, ваш английский оставляет желать лучшего. Ладно, начнём с конца… мы должны приехать. А что за мамаша? Что с ней сделали-то?

— Китель, — пожал плечами старший по возрасту и чину. — Я услышал китель. Или… закинули?.. Нет, не по-военному звучит…

— Убили, наверное, — подала голос Тамара. — Иначе бы не стали нас тревожить.

— «Killed», вот он, ваш китель! — догадался Князев и укоризненно покосился на Сергея Владимировича. — Теперь ваты. Тени. Ваты-тени, тени-ваты… Чёрт возьми…

Некоторое время сосредоточенно молчали, занятые серьёзнейшим мозговым штурмом.

— Герман Борисович, «cotton» на фамилию похоже, — подсказала связистка.

— Но я-то услышал не коттон, — упирался Макаров. — Ещё это было похоже на «неврастеника». Гера, думай.

Раздражённый Герман Борисович не желал ничего слышать о чужой неврастении, упакованной в ватные тени, и перезвонил Лестеру. В разговоре он смешивал русский и английский, чтобы слушающим его из Москвы тоже было понятно. Вышло, мягко говоря, не очень.

— Не слышу! — орал он через пять минут, раскрасневшийся и злой. — I canʼt hear you, Charlie! Repeat!.. Ага, вот оно что… — прикрыв ладонью динамик телефона, Князев сообщил: — Мамаша — это монстр. Кажется, «The Mother» — её кодовое имя. Её уби… убили… Кто её killed? Чёрт, Чарли! И чего он так разорался-то?.. Говорит, что правильно сделали, когда её убили. Well done, well done, friends! So… Why are you so angry now? Who?.. — бросив телефон, Герман рассмеялся и тыльной стороной ладони вытер пот со лба.

— В общем, я так поняла, мамаша — нечисть, слуга Дьявола, — объяснила кому-то Тамара и записала это в блокнот. — Её убили, молодцы какие. А ехать-то зачем?

— Окинуть взором хладный труп, — буркнул Макаров, неодобрительно глядя на смеющегося коллегу. — Гера! Ты не сказал самое важное! Что такое вата?

— Сами вы вата, Сергей Владимирович, — весело сказал Князев, неосознанно очаровывая Тамару разбегающимися морщинками у краешков глаз. — Ваты-тени… Лаватейн! А Лестер его немножко не любит, вот и орёт как резаный.

— Ужас какой, — посочувствовала связистка.

— Ладно, леший с ними, когда выезжаем?

— Не надо ехать, — успокоил его Герман. — А жаль, я бы с удовольствием. Говорил же я вам, что эта их спецгруппа их всех по косточкам… Нет-нет, про визит вы правильно услышали. Но это было что-то вроде «я скоро к нему приду и покажу, где раки зимуют». Я боюсь, это было Лаватейну…

Воспоминания о Хоуке пришлось прервать: Тамара загрузила видеозапись со скрытой камеры. Качество было не лучшее, но им удалось в подробностях рассмотреть убийство Ничьей Матери.

***

Костя сидел на полу, притянув к себе колени. Недавно он смотрел с подоконника на реку и мост, которые отсюда было неплохо видно. Но теперь он наблюдал за сценой убиения страшного монстра, что была на экране ноутбука.

— Юра, я хочу встретиться с этим человеком, — попросил он. — Кажется, он наш.

Юрий Кандинский, начальник лаборатории по сверхъестественным разработкам, ответил не сразу. Молодой человек внимательно пересматривал запись. Вообще-то, ему не полагалось это видеть, но взломать охранную систему рабочего компьютера Тамары не было для Кандинского большой проблемой. Он интересовался нечистью слишком давно, чтобы упустить такое шоу.

Многие считали Юрия странным. Вопреки правилам, кодексам и уставам, он не убивал пленную нечистую силу, а долго её допрашивал и отпускал. О чём на допросах шла речь, не знал никто. Он был умён во многих областях науки, разбирался во всех современных технологиях, а благодаря хитрости и гибкости своего характера запросто извлекал из этого пользу. Не любил, когда что-то нарушало его планы, но исключение было лишь одно.

Исключение звали Костей.

Этот неуклюжий парень из пригородного леса был оборотнем-медведем. Его спасла из рук полиции Тамара и привезла сюда. Не пожелав возвращаться к прежней жизни, Костя остался человеком и поселился у Кандинского. Ох и удивился же Юра, когда прекрасным утром обнаружил у себя в ванной…

— Не знал, что в Red Sky были оборотни, — заметил Кандинский, перематывая запись в начало. — Об этом нигде не сказано. Зачем тебе?

— Мне интересно же, — по-детски надул губы Костя. Его лицо вообще не напоминало грубого медведя, скорее — плюшевого медвежонка, так что у Юры часто создавалось впечатление, будто он нянчится с ребёнком. — Я давно не видел никого из наших.

— Ты так уверен, что он «ваш»?

— Да-а-а.

Юрий вздохнул и что-то недовольно буркнул, похоже на «ещё и этого с собой тащить». Неожиданно он вздрогнул и улыбнулся растерянно-догадливой улыбкой, как бывает в минуту озарения. А ведь он хотел кое-что сделать в Америке. Вряд ли Костя сильно помешает.

«Если ничего не изменится, то мне вообще никто не помешает».

Он никогда по-настоящему не забывал о своей цели: она незримо преследовала его уже много лет. Выпал шанс достигнуть её, но придётся порядочно осторожничать и скрываться от посторонних глаз.

Довольно неприятно, но нетрудно.

— Ладно, Костик, мы поедем, — ровно сказал Кандинский, отключая все ставшие бесполезными провода. Обрадованный оборотень по-человечески взвыл и повис у него на шее. Это Юрия не удивило: он всё-таки изучал нечисть и знал, что собратья Кости сложно приручаются, но зато потом искренне и чутко оберегают человека, и выражается это в тесной физической близости и частых прикосновениях. — Только не говори Тамаре, хорошо?

— Хорошо, — согласился Костя. — Это сюрприз?

Кандинский хитро улыбнулся.

— Да, пожалуй, это будет для неё сюрпризом.

========== Часть III. Пролог II. Что-то наподобие молнии ==========

Vade in pace.

Ступай с миром.

Десятый мир,

США, Колорадо

2024 год

Анна Браун ещё не сошла с ума.

Каждый день к основательнице Red Sky приходили люди. Они то хотели прознать какую-то тайну, то заставить её что-то изобрести на старости лет. И перед всеми Анна притворялась сумасшедшей. Её раздражало это унизительное представление, повторяющееся изо дня в день, но в то же время она считала такое притворство лучшим выходом из ситуации.

Чаще других к постаревшей и осунувшейся Браун заходил Рио Джонас. Возглавив Освобождение, он получил долгожданный новый чин и кучу быстро наскучивших почестей, но не успокоился до сих пор. Правильнее будет сказать, что не успокоилась его душа. Рио чувствовал, что упустил из виду что-то безумно важное — ещё тогда, в далёком две тысячи седьмом году. Это бестелесное ощущение постоянно грызло его изнутри. Ночью мужчине снились кошмары, а во многих прохожих при свете дня он видел забытых (брошенных?) детей.

Они беседовали обо всякой чепухе, избегая намёков на прошлое Анны и беспокойство Джонаса. Тема Red Sky не была особо желанной для обоих. Лишь один раз Джонас утратил самообладание и раскрыл ей все свои страхи… Но этот вечер тоже лучше не вспоминать. Нет. Ни за что.

Сегодня у заключённой были особенные гости.

— Проходите, пожалуйста, — раздался низкий голос стража. Анна уже приготовилась разыгрывать свихнувшуюся в тюрьме старуху, соответственным образом меняя лицо, но передумала, увидев вошедших.

Первой через порог ступила девушка, в которой чувствовалось слабое, угасающее присутствие Силы. Напрягшись, Анна вспомнила её. Это красивое лицо мелькало на малых иконах Девятого мира. Значит, она одна из младших богинь, за какой-то проступок лишённая своего дара. Браслетов на руках не было.

— Мне нужна информация, — с порога заговорила Энджел. — Ты знаешь, что не имеешь права не ответить мне.

— Ясно, — проронила заключённая, покосившись на открытую дверь. За ней слышалось движение: торопливые шаги, стук, «ой» и бодрое «здрасьте», относившееся к охраннику. Со стражами здесь почти не здоровались, поэтому второй посетитель сразу же произвёл много разных впечатлений.

Анна узнала Хоука сразу же. Несомненно, он вырос и изменился, но она помнила его глаза и двухцветные пряди волос, поседевших по её же вине.

— Ты выжил, — тепло и ласково сказала Браун сквозь слёзы. Прошло столько лет, она и не надеялась на встречу с одним из подопытных кроликов. — Моя любимая птичка…

— Вот мы здесь как раз за этим, — добавил Хоук, вежливо прикрывая тяжёлую тюремную дверь. — Здрасьте.

Выслушав от богини короткое осведомление об амнезии своего подопечного, Анна сокрушённо молчала, а потом тихо и отрешённо заговорила:

— Red Sky Animals. Твой Отряд — это оборотни. — Она не могла удержать эмоции в себе: — Ястреб… моя птичка…

— Ого, — Энджел обернулась к шефу. — Я слышала, что оборотни сами по себе.

— Не все, — безразлично поправила заключённая. — Кого-то бросает стая, и мы забираем их, проверяем, присваиваем Номера и даём имена.

— А если говорить правду?

Анна внимательно посмотрела на Энджел. Либо это блеф, либо она и вправду что-то раскопала. Если бы Совету Свободы в две тысячи седьмом году была известна правда об отряде RSA, приговор мисс Браун был бы тяжелее в разы.

— Я не солгала. Мы подбирали брошенных зверят.

— Но откуда взялись остальные?

— Оборотни, воспитанные нами, отличаются от своих диких сородичей, — медленно ушла от вопроса Анна. — Проводя время с людьми, они учатся так называемому неполному обращению, что считалось аномалией среди чистокровок. Какая-то часть тела зверя может сосуществовать с человеческим обликом.

— Например, крылья, — подхватил Хоук. Заключённая слегка прищурилась; почему-то ей подыграли, неужели птичка не хочет знать, из какой клетки ей удалось выбраться?

Помолчав, все трое выжидающе уставились друг на друга. Энджел резко спросила:

— Отряд RSA официально не зарегистрирован. Почему?

— Отряд RSA официально не покидал Девятый мир, — чуть передразнивая её тон, отчеканила старуха. — Я смогла привезти сюда только тебя, Хоук… И всё из-за этого рыжего болвана, который давно уже белый. Бес в ребро…

— Рио Джонас? — девушка нахмурилась. — Он же руководил Освобождением. Медаль за это получил… Неужели не заметил, что забрал не всех?

Анна быстро и уверенно кивала головой. Она успела забыть за двадцать лет, что сама велела их оставить. Это нормально, это правильно, пожилые люди часто забывают важные вещи… вот и она ненадолго забудет… Надо же, прошло столько лет, а её дело всё ещё идёт по плану.

— И где они теперь? — спросил Хоук, внимательно глядя на Браун. — Весь отряд остался в другом мире, так?

— Предполагаю, они умерли, — равнодушно отметила та. — Раз ты спрашиваешь, значит, не знаешь, где они. У вас в отрядах было так заведено, что все поклонялись своим Первым, считали их лидерами и руководителями, старшими братьями. Никто не знал, что мы сами моделировали ваши отношения, и ваш характер полностью зависел от присвоенных Номеров. И, поскольку ты не знаешь… Если бы твой отряд был жив, они бы сами нашли тебя.

Энджел беспокойно покосилась на шефа, но тот воспринял это совершенно спокойно. В самом деле, никаких других вариантов не оставалось.

— Энджел, прости, можешь оставить нас ненадолго?

Анна с удовлетворением глядела, как за богиней без браслетов закрывается дверь. Она, конечно, больше не опасна, но всё равно чужие уши — лишние.

— Вы не собираетесь говорить всей правды, это понятно, — заговорил Хоук. — Я тоже. Однако хотелось бы кое-что попросить на правах, кхм, любимой птички.

— Слушаю тебя…

— Что вы хотите знать? Один вопрос.

— Ты правда не помнишь? — вырвалось прежде, чем Анна подумала об этом. — Неужели человеческий судия оказался сильнее твоей крови?

— Да, оказался, — коротко и ясно.

— Никаких видений, ассоциаций?

— Абсолютно ничего. Если бы я что-то мог вспомнить сам, не отправился бы сюда, — карие глаза светились в полутёмной камере, напоминая Анне времена Red Sky. — Перед тем, как вопрос задам я: на что вы можете ответить?

Анна улыбнулась, хотя и знала, что в её нынешнем состоянии это выглядело ужасно. Нет, он мог потерять мир, отряд и память, мог прикидываться кем угодно, но себя он не потерял.

«И это знаю только я».

— Я могу рассказать кое-что про твоё происхождение или про твой отряд.

«Что ты выберешь, Хоук? — женщина ждала, наблюдая за тенями на его лице. — Только я знаю, только я… Один вариант спасёт несколько человек, другой вариант спасёт мир. Сможешь ли ты почувствовать…»

— Происхождение, если вас не затруднит. Только побыстрее.

***

Шеф присоединился к ней скоро, Энджел даже не успела испугаться большого количества закрытых одиночных камер. Не удалось и выяснить, о чём вёлся разговор за железной дверью: Лаватейн только уверял, что всё нормально, и уклончиво сообщал, что получил интересующего его сведения.

— Может, это и интересно, но довольно неприятно, — пояснил он по дороге. — Как-нибудь потом расскажу.

На выходе они столкнулись с высоким, но уже седобородым мужчиной, который тоже пришёл кого-то навестить. Он выглядел замученным и нервным, будто дёргался по каждому пустяку. Эндж невольно вспомнила трясущиеся руки и обвисшую кожу Анны Браун.

— Добрдень, мистер Джонас, — отметился охранник, косо взглянув на его пропуск.

— Джонас?.. — это длилось меньше секунды. Хоук поймал его взгляд, и Рио вздрогнул и приоткрыл рот. Энджел не могла смотреть сразу на обоих, но что-то вспыхнуло, что-то наподобие молнии, и если бы ещё носила браслеты и умела читать реальность между строк, то, несомненно, поняла бы.

Мужчина споткнулся и заспешил к лифту. По испещрённому морщинами лицу градом катился пот.

— Идём… — Хоук пошёл к выходу, как будто ничего не было, и легонько потянул её за собой. Энджел ещё раз обернулась на закрывающиеся двери лифта, но странное ощущение больше не возвращалось.

========== Часть III. Глава I. Не ищи, он улетел ==========

Veritas non semper latet.

Истину навсегда не скроешь.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бруклин

Triffield Medical Centre, филиал №3

2024 год

— Вот так и съездили, — закончили Хоук и Энджел, ранее рассказывавшие о замечательном визите в тюрьму.

Все пятеро в этот день отдыхали в больнице, делая вид, что реабилитируются после боя. Эндж не пострадала и была рядом с ними из солидарности, а Эйден проходил здесь испытательный срок в качестве медбрата. Легкораненый Кайл с первого вздоха возненавидел своих соседей по палате и шатался по другому этажу, поскольку все свои были там.

Собирались в одиночной палате Шона, поскольку ему единственному запретили вставать с постели. Ламберт был польщён, что все стекаются к нему, но с другой стороны было обидно, что он сам так не может — встать и пойти куда-нибудь… в соседнюю палату, например… И ещё минус — друзья торчали здесь круглосуточно, то один, то другой, и стеснительная Эмили, приходившая его навещать, надолго не задерживалась.

Вот и сейчас Шон дулся на кровати, перебирая открытки от мисс Саммерс, окружённый со всех сторон. На краю его постели сидела сестра, на стуле рядом — Эйден, а посреди комнаты упрямо стоял Хоук.

Картер поспорил с шефом, пытаясь доказать, что его ещё рано выписывать. Если, мол, Лаватейн выдержит какое-то время на ногах, то его отпустят домой. Собственно, диагнозом было обычное перенапряжение, но Хоук жил один, и ни у кого не было гарантии, что дома он будет честно соблюдать постельный режим. Через полчаса мучений Эйден предложил ему капитулировать.

— У тебя же ноги дрожат.

— Нет. Это землетрясение!

— Хоук…

Когда шеф начал пошатываться, пришёл Кайл и заботливо швырнул его на стул. Тогда же они и рассказали о встрече с Анной.

После истории все недолго молчали. Воцарилось обычное больничное спокойствие, лениво-умиротворённое, когда ничего не хочется делать. Хоук дремал, сидя на стуле наоборот, то есть, положив руки и голову на жёсткую спинку. Эйден перелистывал их короткие истории болезней, подшитые в цветные папки. Кайл требовал, чтобы Картер по блату освободил его от перевязки и немедленно вернул домой. Энджел думала о чём-то своём, прислонившись к высокой спинке кровати у ног брата и глядя в одну точку. Шон переписывался с Эмили, время от времени улыбаясь.

На улице толпы то и дело взрывались криками, их было слышно даже в тихом районе, где располагалась больница. Сегодня 4 июля, и поэтому все гуляли с самого утра. Вечерние развлечения ещё не начались, но народ уже праздновал вовсю.

— Давайте, вы часам к шести куда-нибудь свалите, а? — попросил Шон, откладывая телефон на тумбочку. — Придёт Эми, и…

— Когда твоя принцесса заявляется сюда, нас как ветром сдувает, если ты не заметил, — резко перебил его Эйден. Ламберт удивлённо вытаращил глаза, но тут вмешалась Энджел и также его отчитала:

— Не веди себя так грубо!

— Да вообще обнаглел, эгоистичная малолетка, — поддержал их Кайл, пнув ногой кровать. Хоук спал и в дискуссии не участвовал.

Шон буркнул что-то вроде «ладно, извините» и снова схватился за мобильник, возобновляя переписку. Его дурацкое настроение держалось ещё с битвы с Матерью: по сути, он единственный ничего не сделал, да ещё и облажался с ядом. Он не очень жалел себя, что, однако, не мешало неосознанно срываться на других.

Около пяти часов вечера здесь начинали вечерний обход. Эйден поднялся и ушёл первым, не попрощавшись. Кайл посмотрел на часы, понял, что появился шанс выписаться, и принялся тормошить Хоука.

— Проснись.

— Отстань…

— Очень мило с твоей стороны. — Фабиан махнул рукой и скрылся.

Шеф среагировал только на пятый оклик Энджел и аккуратное прикосновение к плечам. Приподняв голову, он увидел перед собой обеспокоенное лицо девушки.

— Ты в порядке?

— Да, конечно! — Лаватейн бодро встал и тут же сел обратно. — Или не совсем…

— Пойдём, тебе лучше лечь, — суетливо пихая вещи в сумку, бормотала Энджел.

— Конечно. Донесёшь меня на ручках?

— Ещё чего!

В итоге выяснилось, что шеф вполне способен дойти до палаты сам, но Энджел всё равно пыталась поддерживать его под руку. «Пыталась» — мягко сказано, потому что из-за разницы в их телосложениях выглядело совсем наоборот.

На этаже тяжелораненых обычно царило мрачное вязкое уныние, витавшее прямо в воздухе. Если больные и могли ходить, то при поддержке медсестёр или своих гостей. Одиночных палат было больше, поскольку многим здесь требовался абсолютный покой. Сегодня, по случаю праздника, немалое количество пациентов оказалось здесь из-за неудачных попыток запустить фейерверк.

— Чувствую себя не местным, — заметил Лаватейн, искоса рассматривая соседей по этажу. — Нет, честно, тебе так не кажется?

— Может, и нет. Когда мы тебя поднимали, ты выглядел примерно так же, как вон тот мужчина.

— Да, но сейчас-то мне лучше…

— А это уже врачам решать.

Стараясь не заблудиться, они добрели до самого дальнего закоулка в противоположном от Шона конце крыла. В этом месте стены словно были толще, звуки извне не проникали. Энджел наконец решилась:

— Так о чём вы тогда говорили с Браун? Если не тайна, конечно… Просто это может оказаться важно для… — шеф жестом прервал поток её преждевременных извинений и мягко сказал:

— Тайна или нет, сейчас они все умерли, думаю, никого не покоробит, если я расскажу.

— Ты про отряд? Я тоже думаю, что тебя бы уже нашли, — призналась Энджел.

— И не только. Теперь понятно, почему RSA скрывали тщательнее остальных. Дело не в том, что оборотни круче всех, это вообще неправда… Но если бы проект с интригующим названием «животное оплодотворение» всплыл на свет, им было бы невесело…

— Какое-какое?!

— То самое. Не могу представить, что двигало этими женщинами соглашаться на нечто подобное, но у Анны наверняка нашлось, чем их приманить или, может, чем им пригрозить. Таким образом, отца ни у кого из нас толком нет, во всяком случае — человеческого, — перемахнув через добрую половину неприятных подробностей, сказал шеф.

— Но это же… ладно, я понимаю, что мир у нас дикий и всё такое, — бормотала Энджел, пытаясь это переварить, — и, может, за это платили немалые деньги… хотя как женщина я этого понять не могу… Наверное, они все были очень здоровыми. Это же противоестественное издевательство над организмом!

— Если я не ошибаюсь, в Red Sky противоестественно было всё. А женщины… ну, были здоровыми, да. До начала эксперимента. Потом умирали одна за другой. Как понимаешь, эксперимент сам по себе настолько, как бы сказать, летальный…

— Извини, конечно, но без магии тут не обошлось, — покачала головой Энджел. — Они не могли не использовать оборотническую кровь, иначе бы не выжили ни вы, ни эти бедные женщины.

— Как скажешь.

Долгое время они молча смотрели друг другу в глаза, изучающе и покорно, выискивая что-то и позволяя рассматривать себя. Светлые карие столкнулись с тёплыми медовыми, и больше их было не расцепить. Приподнявшись на цыпочках, Энджел осторожно коснулась седых прядей на затылке Хоука.

— Я бы на твоём месте другое спросила, — прошептала она. — О седине, например…

— Есть идеи. Тем более, я уже давно не комплексую, а вот ты нарываешься, — констатировал Хоук, деланное возмущение одолевала улыбка.

— На чт… — Энджел вздрогнула и чуть-чуть отпрянула, но от поцелуя не отказалась. Обхватывая руками шею Лаватейна и чувствуя его ладони на своей талии, девушка не могла не отметить, как он был осторожен. Было совсем не похоже на жадное и собственническое поведение брата.

Стоя неподвижно и прижимаясь к его груди, Энджел думала, как быть дальше. Через туман сладостного восхищения пробивалось прагматичное мышление. Но при голосе Хоука она снова отмахнулась от здравого смысла. Подождёт…

— Романтика, — прошептал он ей в макушку. — Больничный халат. Запах йода. Вон в том кабинете клизму ставят.

— Не порти мне момент своей клизмой! — рассмеялась Энджел.

— А чего это «моей»? Тебе так не понравилось? Придумай не такую жестокую месть… — Когда они отсмеялись, Хоук добавил: — Следующая остановка — свидание со мной. Не смей отказывать, я страшен в гневе.

— Извини, не представляю… может, проверить?

— Нет, не надо. Я передумаю злиться, обижусь и перестану есть твоё печенье.

— Ты жестокий, — пробубнила девушка. — Не есть моё печенье… Я согласна. — И тут же приняла эстафету больничного юмора: — Где в следующий раз целуемся — в операционной или в приёмном покое?

— А комната с клизмой тебя не устраивает? Она рядом. — Расхохотавшись, шеф наконец дошёл до своей палаты и остановился на пороге. — Я всё продумаю, а ты пока не приходи и не смотри на меня. Обещаю прийти в костюме, а эти больничные балахоны — просто ужас, я в них толстый. — И, мастерски скорчив гримасу, скрылся окончательно, оставив после себя только эхо задорного смеха. Эндж похлопала себя ладонями по щекам, избавляясь от счастливо-перекошенного выражения лица, и, постояв немного, отправилась домой.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

Кайл ни разу здесь не был, но найти дом Сноу оказалось просто. У кого ни спроси — все тычут пальцем в тот громадный особняк, присоединённый к ограждённому забором лесопарку. Он даже на выписку потратил больше времени, чем на поиски дороги.

Припарковав новенький и блестящий мотоцикл «Ямаха» неподалёку, парень подошёл к крыльцу и замер. Когда он решил, что должен сюда приехать, это казалось безумно правильным решением… А теперь, на пороге дома, просто безумным. Хотя жилище Сноу выглядело очень мирно и безобидно, как сам старичок, если, конечно, он не притворяется.

На первом этаже в двух комнатах горел свет, на втором было темно. Вместе с сумерками заявился холодный ветер, совершенно не свойственный для такого жаркого июля. Хотя сегодня на каждой улице праздник, всем станет только жарче. Почувствовав, что он банально замерзает, Фабиан позвонил в дверь. Сигнал прогремел на весь дом и был слышен даже на улице.

Через некоторое время дверь мягко открылась, и его взору предстал экс-капитан в брюках и лёгкой летней кофте. Справившись с первичным удивлением, Сноу осведомился:

— Чего не гуляешь?

— Не местные мы, — выговорил гость, стуча зубами. — П-пустите…

— Я поражаюсь, Кайл, ты можешь замёрзнуть даже в середине лета… — дружелюбно бормотал старик, пропуская его в дом. — Да сними ты эту ветровку, у меня тут тепло. Пойдём, я чай сделаю.

Коридор, широкий и светлый, устланный коричневым ковром, вёл в несколько комнат. Сноу свернул направо, и они очутились в уютной кухне, которая очень напоминала японскую — такая же была в их общежитии на краю Эдогавы. У стены располагались шкафчики, две плиты и раковина, около кона стоял холодильник, которого почти не было видно за целым племенем магнитиков. Посреди комнаты — длинный стол, семь стульев — один во главе, около плиты. Поскольку корпус с кухней чуть выступал из основного строения, окна была с обеих сторон.

Видимо, Сноу что-то недавно готовил, потому что рядом с плитой было едва ли не жарко. На одной сковороде грелись макароны и котлеты, и в кухне стоял восхитительный запах простого, но вкуснейшего ужина.

— Хорошо, я тебя накормлю, садись вот сюда.

— Я не просил, но спасибо, — Кайлу понравилась перспектива поужинать здесь и не мучить Эйдена ежевечерней картиной поедания вредных чипсов. Тем более, он действительно был голоден. Поэтому Фабиан набросился на чай с котлетами, позволив себе на время забыть о цели визита.

Сноу сидел напротив, улыбаясь и подпирая щёку рукой, с видом благодетеля созерцая его трапезу. Он не мог не догадываться, зачем Кайл приехал. Но разговор пока не начат.

Отодвинув пустую тарелку, Фабиан молча барабанил пальцами по столу, не представляя, с чего начать. Помня переезд в Японию и своё состояние в тот период времени, он просто не мог относиться отрицательно к человеку, который заменил ему всех, кого можно заменить, дал крышу над головой и заставил остальных детей принять этого нелюдимого парня в свою компанию. Чего греха таить, уже пару недель он стыдился собственных подозрений по отношению к старику. Нужно было решать, что важнее: сохранение хороших отношений или удовлетворение личного любопытства. Но если не спросить, то подозрения точно останутся.

— Расскажите мне о Хоуке.

Бывший капитан крякнул и выпрямился, положив локти на стол. В яблочко. Лицо Сноу покрылось плёнкой иного выражения, или, может быть, это слетела застарелая маска?

— Ты же знаешь, что я мало слышал о…

— Вы же знаете, — перебил Кайл, — что теперь ни на что повлиять не можете, а значит, врать не имеет смысла. Хоука обмануть легко, он ещё ничего не знает об этом дерьме, но с вашей должностью получить пропуск к Анне Браун и спросить об отряде, как это сделала Энджел, проще простого. Если же вы этого не делали, то знаете откуда-то ещё, а в ерунду типа я-не-знаю-что-это-за-буковки я больше не поверю.

— Не ожидал, — усмехнулся Сноу, кладя руки на стол. — Вернее, ожидал, но не от тебя, извини, конечно. Кое с чем, Кайл, ты согласиться должен… до поры до времени о некоторых вещах лучше не знать. — Спорить было бы трудно: он сам слишком долго скрывал правду. — Да, вижу, согласен. Впрочем, ты прав, что мне уже терять нечего… Итак, что ты хочешь знать и с какого момента?

Кайла обрадовало то, что он угадал, в противном случае было бы очень неловко, но на этом подготовка к серьёзному разговору кончилась. Знать хотелось всё и больше, очевидно больше, чем он мог позволить себе спросить, а Сноу — ответить.

— Ну, например, почему бы не начать с вас? — неожиданно прямо спросил Фабиан. — Я, конечно, ни на что не намекаю, но похожи вы как… кхм… небо и земля.

— Это-то как раз понятно, что я никак не мог быть его биологическим отцом, — пробормотал экс-капитан, вертя в руках пустую кружку. — Боюсь только, если ты спросишь «кто», ответить я не смогу. Фактически, это не человек.

— Оборотень?

— Возможно.

— И каким образом вы оказались на месте настоящего отца?

— Освобождение, — медленно заговорил Сноу, вспоминая, — началось не в седьмом году. Это был достаточно долгий процесс… длиной в несколько лет. Я работал в Совете Свободы где-то с девяностых, и я попал, а вернее, вызвался, в группу людей, которые отправлялись в Девятый мир сильно загодя. Это была разведка. Это было прощупывание почвы. А ещё это был наш долг перед матерями самого первого отряда Red Sky, и это, как ты понимаешь, не «святоши».

— А нам-то заливали, — пробормотал Фабиан.

— Как тебя с института не попятили? — добродушно спросил дедуля. — Хоук-то постарше тебя будет, следовательно, один плюс один…

— Да понял я…

— Вот и молодец. Сначала были RSA, и, скажем так, их матери оказались не в лучшем положении. Лучше спроси об этом Энджел, насколько я понимаю, она так просто это не оставит… Если вкратце, нас, разведчиков, приставили к этим женщинам. Многие из них были больны… из-за Анны Браун и её бешеных экспериментов. И нуждались в нашей помощи.

— Многие, но не все?

— Остальные умерли ещё до нашего прибытия, — сухо ответствовал Сноу. — Дальнейшая история банальна, как любой романтический фильм. Так я встретил маму Хоука. Тебе не составит труда понять, почему я принял на себя роль его отца… В целом я провёл в Девятом мире порядка пятнадцати лет, девять из них — с Катериной Лаватейн, ни одного дня — с Хоуком. Из «приюта» детей не выпускали.

— Получается, вы вернулись в Штаты сильно после Освобождения, — подсчитывал Кайл.

— Да. Я не мог её оставить… более того, мы не знали главного. И я не знал. Матерям RSA сказали с самого начала, что отряд RSA будет оставлен в Девятом мире, если произойдёт что-то, нарушающее планы Анны Браун, — он сделал паузу на осознание этого факта. — До дня, который принято называть днем Освобождения, дожила только Катерина, следовательно, это было известно только ей.

— А вам?

— Нет. Я считал, что оборотней забрали вместе с остальными. И вот, в две тысячи восьмом… — Сноу вздохнул и оттянул ворот свитера. — Незадолго до своей смерти она обронила пару слов: «не ищи, он улетел». Я не понял, а потом решил проверить… так и узнал всё сразу. Что RSA забыли, и они разбежались. Что Хоук единственный отправился вдогонку и в итоге оказался в Десятом мире.

Кайл откинулся на спинку стула, пытаясь собрать всё воедино. С толку сбивала вбитая в голову с самого детства непреложная истина — якобы RSH старше всех. Это очень отвлекало, даже татуировка потеплела… На автомате потеребив треугольную подвеску, он очнулся и переспросил:

— Что дальше? Вы узнали и, как смогли, уехали?

— Вкратце, да. Никаких родительских прав по кодексам Десятого мира у меня не было и быть не могло, но оставлять ребёнка без присмотра вообще я не мог… Насчёт детдома ты знаешь всё и больше, сам такой…

— Вы, случайно, меня туда не закидывали? — огрызнулся он. — Что-то уж больно подозрительно…

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — Сноу развёл руками. — В тот раз вышло почти случайно. Почти. Сначала я через связи в министерстве устроил так, чтобы взяли Хоука, а уже потом, инспектируя списки детей Red Sky и сверяя, кто где сейчас находится, обнаружил тебя.

— Дайте-ка угадаю, — Фабиан постепенно вспоминал, что им когда-то давно говорили в Японии. — Нас раскидывали по миру, чтобы никто ни с кем не встречался, и только кучу лет спустя начали собирать обратно. Кэп, вы что-то нарушили, не?..

— Ну, нарушил немного, — не удержался от улыбки бывший капитан. — Я не знал, что из этого выйдет, но вы друг о друге ничего не знали. Тем более, по официальным данным RSA-то не существовало. В какой-то момент я, правда, струсил и решил исправить ситуацию, перевести сын… Хоука… в другое место. Помешал сначала случай, а потом — высшие силы. Под высшими силами я имею в виду вездесущую Таню, с которой ты знаком лично, и моего друга Цубасу, которого ты пока не знаешь.

— Если это тот самый, то он-то меня точно знает.

— Конечно… В общем, эти двое отговорили меня вмешиваться в судьбу, объясняя это всякими божественными премудростями. Суть была проста — Джонатан, убери руки и не нарушай пророчества, — тут он даже рассмеялся, и это оказалось заразно. — Вот такие вот пироги… Что-нибудь ещё?

Видимо, лицо у него было говорящее, потому что капитан тут же передумал:

— Ни за что. Извини меня, конечно, но я не в том возрасте и состоянии здоровья, чтобы ещё раз вспоминать суд и всё, что за ним было.

— Ладно, как скажете, — Кайл поверил сразу же — таким взволнованным он старика ещё не видел. — И так, эм, много всего.

— И то верно, — расслабился Сноу. — Не думаю, что я рассказал что-то ныне секретное или личное. Если бы Хоука это интересовало, я бы ему самому давно ответил…

— Он даже не спросил?!

— Мы вообще давно не разговаривали, — уклончиво и как-то неохотно отозвался он. — В любом случае, распоряжайся этой информацией, как захочешь, хоть роман пиши. Больше знает разве что Анна Браун… и боги, конечно.

========== Часть III. Глава II. La Mascarade ==========

Abiens, abi.

Уходя, уходи.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

Июль неумолимо приближался к эпицентру, когда спецгруппе снова удалось собраться вместе в собственном здании. По случаю нечеловеческой жары в кабинете Хоука были активированы все кондиционеры, которые три дня собирали с миру по нитке. Одну из соседних комнат бессовестно отдали под бар с прохладительными напитками, хотя не было ни напитков, ни бармена. Поэтому во время очередного собрания Энджел спешно листала купленное где-то пособие, как готовить коктейли в домашних условиях.

— Что это? — не врубился Шон, получив в руки увесистый конвертик.

— Сразу видно, кто-то ещё не работал, — пропел Кайл, уже засунув нос внутрь своего конверта. — Знакомься, мелкий, это твоя зарплата.

— Ого! На переводческой практике было меньше…

— Ну ты сравнил, блин! Расшифровка бормотания каких-то иностранцев и спасение государственного деятеля!

— Погоди, а ты-то где работал? — исподлобья взглянул на него Ламберт.

— И этот человек называет себя наблюдательным! — воскликнул Фабиан, грозно нависая над его креслом. — Что, по-твоему, я делал последние три года?

— Прогуливал тренировки и пил пиво, — не сдавался Шон, но говорил он уже не так уверенно.

— Кажется, нашему ловеласу крышу снесло от любовных похождений? Я успел продать, ээ, чёртову тучу фаст-фуда, подработать у какого-то издателя и вляпаться в неописуемую хрень с его долгами, из-за чего пришлось раздавать газеты у метро…

Недоверчиво хмыкнув, Шон обернулся к остальным. Эйден утвердительно кивнул и добавил:

— Я думал, все об этом знают. Интересно, куда ты смотрел.

В те годы Шон смотрел исключительно на Энджел; девушка заторопилась перевести тему разговора в другое русло, хотя раньше её это не так смущало.

— Так или иначе, все хорошо справились, да?

— Наверное, — подключился Хоук, всё это время сидевший с ногами на рабочем столе (там было место, где пересекались сразу три струи воздуха от кондиционеров). При такой неопределённости все сразу насторожились.

— Почему «наверное»? — переспросила Энджел, удивившись. — Ничья Мать мертва, Эмили спасена, черви не возвращались…

— Это результат, — поправил её Лаватейн. — Насчёт того, кто как справился, уже другой разговор. Что-то получилось легко, а что-то не сразу, и каждый должен делать выводы сам, оценивать свои способности. Мы все немного разминулись, наблюдать за другими возможности не было, так что как прошла эта миссия, каждый решит для себя сам… Я не говорю, что у вас были какие-то промахи, потому что не знаю, так ли это на самом деле., но точно могу сказать — если что-то не выходит, нужно начинать тренироваться сейчас. — Оглядев сосредоточенные лица, шеф добавил: — Давайте попробуем проанализировать свои действия. Кто начнёт? Шон?

— Мм, я? Ладно… — поёрзав в кресле, Ламберт рассеянно убрал чёлку с глаз и неуверенно начал: — Ну, если честно, я начал косячить ещё с того дня, когда червяки напали на Эми. Я был невнимателен и даже не заметил укус. А второго числа я… паниковал, был слишком медлителен, и вообще Эйден отлично справился, а я только мешал. Ну, приманка неплохая, а в остальном даже стыдно.

— Значит, скорость и невнимательность, — заключил Лаватейн. — Что будешь делать?

— Ооо, тут на третьем этаже есть одна комната!.. — Шон моментально забыл о минутном самобичевании и замечтался об излюбленных тренировках.

— Вот и отлично… Кайл, теперь ты.

— Э? — Фабиан покосился на него, на остальных, подумал и протянул: — Не знаю.

— Очень содержательно.

— Я ещё не привык, что обязан тебе отвечать… Короче… Эта ваша мамаша такая жирная, извините, крупная, что я не сообразил, как её вообще лучше атаковать. Пришлось загнать её в тесное пространство между стеной и лестницей, тогда что-то начало получаться. Но эта большая страхолюдина тут же снесла всё нахрен, и я подумал, что неплохо бы овладеть каким-нибудь лассо. Заарканить монстра, и фиг он выберется. Как в фильме про…

— В одном из залов лежат тяжёлые канаты, — подал голос Эйден. — Можешь попробовать.

Собственно, как раз подошла очередь врача, и он невозмутимо сказал:

— Не хочу хвастаться, но я не вижу ошибок в своих действиях. Ещё не очень удобно пользоваться этим рентгеновским зрением, но, кажется, этот недостаток никому не мешал. Я знаю, что не очень хорош в том, что касается ближнего боя, и продолжу им заниматься в свободное время.

— Так оно и было, — замахал руками Шон. — Эйди всех спас, э-э, раза три. Впрочем, ничего нового.

— Не путай понятия. Я ничего не испортил, это верно, но спас максимум тебя и Эмили, — не дал сбить себя с толку Картер. Повисла небольшая пауза, после чего он собрался с духом и сказал: — Вынужден признать, что без Хоука мы бы все погибли в Вермонте.

Реакция последовала неоднозначная: Шон и Энджел удивлённо заорали, Кайл зааплодировал, а Хоук свалился со стола.

— Что? — недовольно спросил Эйден. — Я просто сказал, что думаю.

— Это… это перебор, — потирая ушибленную коленку, признался шеф. — Я, э… не заслужил пока что…

— Мне ещё прямее сказать? Я ошибался на твой счёт и теперь убеждён в обратном. Может, вы перестанете орать?

— Так что там насчёт самоанализа? — вмешался Кайл. — Каково это — быть птеродактилем?

— Не очень удо… как ты меня сейчас назвал?! — Отойдя от культурного шока, Хоук попробовал продолжить: — Неудобно, говорю, с этими крыльями. Начать с того, что я порвал рубашку…

— И зашил очень криво, — не отставал Фабиан.

— Нормально я зашил! — возмущению шефа не было предела. — Это так важно?

— Как будто я не знаю, как ты шьёшь. Как птеродактиль!

— Вот сам и чини её, раз такой ум… Хватит!!!

В ходе дискуссии выяснилось, что Лаватейн потратил кучу сил на управление крыльями и попытки не зашибить кого-нибудь своего, а сам момент изъятия сердца Матери практически не заметил. Светлое пятно, которое ухало в чужой разросшейся груди, было подцеплено на нож и вытащено на свет божий. При этом шеф не обращал внимания на то, что происходитвокруг, а когда всё кончилось, упал и отключился.

— Тебе просто не хватает опыта, — подытожила за него Энджел. — А во всём остальном — просто молодец! В следующий раз надо…

— Не щёлкать клювом, — заржал Фабиан и всё испортил. Шеф сделал три глубоких вдоха, на четвёртом не выдержал и завопил:

— Я тебе гнездо на башке совью!..

— У него и так там гнездо воронье! — счастливо подключился к драке Шон. — А яйца откладывать будем?

Энджел с подергивающимся нижним веком наблюдала за разгорающимся диспутом, видимо, решая, кого убить в первую очередь. Девушка уже потянулась за тяжёлой книгой, когда Эйден посоветовал:

— Подожди, пока они начнут задыхаться, и бей. Вернее будет.

***

В наушниках громко играла «Aikagi» из альбома Chosuisou yori sannin. Ещё во время учёбы Кайл заметил, что если включить её на полную катушку, то голову забивает одна музыка, все посторонние мысли исчезают прочь. Со временем, слушать композицию после тяжёлого дня вошло у него в привычку.

А день действительно был не из лёгких. Птеро… Хоук вовсе не шутил по поводу усиленных индивидуальных тренировок. Шон сам настроил свою загадочную комнату-робота на необходимый режим, и помощь ему не требовалась. Хоук практиковался под присмотром бывшей богини Энджел, а Кайл и Эйден поочерёдно помогали друг другу. Поскольку раньше Картер только стрелял, они занимались рукопашным боем; после этого Фабиан пытался набрасывать на что-нибудь наспех сделанное лассо. Выходило так себе, и они трижды выпутывали Эйдена из колючих верёвок.

Заиграла весёлая «Merry-go-Round» того же исполнителя. Кайл потянулся и перевернулся на живот. Слушая музыку и проверяя ленту новостей с телефона, он валялся на своей кровати, максимально раздевшись и оставшись в одних шортах. Волосы пришлось стянуть в тугой хвостик, осталась мешать только крашеная чёлка. Уже вечер, а в квартире было невыносимо жарко, несмотря на распахнутые окна.

Стало скучно, и Кайл загуглил птеродактиля. Красота…

«Привет, как у тебя дела? В Россию не собираетесь?»

Полина Тома. К текстовому файлу была прикреплена фотография. Полина, Кендалл, Тая и Андре отправились в Москву под покровительство Германа Князева. Интересно, куда делся Сора — они с Андре были не разлей вода. Фото сделано в каком-то жилом помещении. Очевидно, в съёмной квартире для команды.

«Нормально, живы. У вас как? Где Сора?»

Ответ пришёл не сразу, он был чуть больше по объёму.

«Вот из-за Соры-куна как раз не всё нормально… По дороге на нас напали. Из нас только Кенди и Тая обладают полноценной силой, а Сора-кун, Андре и я — прокажённые. Но он всё равно вылез вперёд и теперь лежит в больнице…»

«Ясно, сам виноват. Ты-то цела?»

Вместо слов пришло очередное селфи. Полина сидела около окна, откуда открывался вид на забитое машинами шоссе. Судя по времени суток, сделано фото заранее. Её волосы, как всегда, были коротко подстрижены, как у мальчишки, но теперь они были не тёмно-синими, а имели естественный каштановый цвет. Полина улыбалась, весело и искренне, и приветливо поднимала раскрытую ладошку. Усмехнувшись, Кайл сохранил фотографию.

«Красота. Лучше всего удалась оконная рама».

«Идиот. Никогда не пойму, что Анко в тебе нашла!» — пообижавшись немного, девушка потребовала: — «Твоя очередь».

Догадываясь, что этим всё и кончится, Фабиан уже пролистал галерею. Из Америки кадры были разные и необычные. Затылки Сноу и Шона в машине, фото своего отражения в торговом центре, печенье Энджел на голубой тарелочке (как говорит мелкий, не сфоткал — не поел), мостик в Центральном парке, Хоук на мостике, селфи с мелким (во время снимка оба тянут друг друга за щёки), Эйден с первым самодельным коктейлем Энджел (лицо такое, будто он сейчас выплеснет зелье в ближайшую урну). Поняв, что выбор небогатый, Кайл отправил фото с Шоном — всё равно ему никто не расскажет…

«А вы по-прежнему цапаетесь».

«А ты предлагаешь нам пожениться?»

Поболтав ещё немного, он заметил, что просадил весь баланс, и быстро распрощался. Помимо денег, батарейка тоже была на последнем издыхании, так что музыку пришлось выключить. Натянув потасканную футболку с изображением человека в капюшоне, показывавшего неприличный жест, Кайл на ходу сбросил резинку для волос (от хвостов постоянно болела голова) и направился на кухню.

Телевизор показывал какую-то передачу из серии «все ругаются неизвестно почему», хотя совсем недавно по этому каналу передавали новости. За столом сидел Эйден, без особого энтузиазма тыкая ложкой пудинг. И без того завивавшиеся волосы молодого медбрата были взъерошены, что само по себе явление необычное.

— Я бы на твоём месте это не жрал, — посоветовал Фабиан, засовываясь в холодильник. — Пудингу недели две, не меньше.

— После сегодняшнего мохито от Энджел мне уже ничего не страшно, — меланхолично ответил Картер. — Она, конечно, не виновата, что сахар просыпался, но…

— Не видел, как они там тренируются, но уверен, что ей было не до мохито. — Несколько дней Кайл и Эйден тщательно приглядывались к отношениям Хоука и Энджел, даже подумывали в шутку завести «бортовой журнал». Не из попыток им помешать, скорее, из интереса. — Кстати говоря, чем тебе не угодила эта Саммерс? Дура, конечно, но хотя бы не агрессивная.

Эйден удивлённо на него посмотрел, затем фыркнул и рассмеялся:

— Надо же, какой ты стал наблюдательный.

— Только мелкий не заметит, по-моему. — Выудив из боковой дверцы шоколадное печенье, Кайл захлопнул холодильник и уселся напротив. — Ну?

— Что — ну… — видимо, недовольный его присутствием, Картер повернулся боком, закинув ногу на ногу. — Извини, я не хочу об этом рассказывать.

— Прямо отшил. — Фабиан не собирался никуда уходить и заодно решил вытрясти всю правду из сожителя. Тем более… — Кто-то меня несколько лет пилил, что нельзя жить одиноким подсолнухом и всё держать в себе?

— Всё ты исковеркал, не было никаких подсолнухов.

— Ну, тогда лопух.

— Как их можно перепутать?

— Эйди! — разозлившись, Кайл кинул в него печенькой и продолжил: — Ладно, твоя любимая логика. Если заставляешь других изливать душу, не молчи сам.

— Я не заставляю, — рассеянно сказал Эйден, явно пребывая в другой вселенной. — Слушай, это глупо и неинтересно. Пусть они делают, что хотят. Я уже привык.

— «Они»? Мелкий тоже в этом замешан? Да они банда…

Раздражённо на него посмотрев, Картер не сказал ни слова и, видимо, не собирался. Если бы настроение Кайла было на один градус хуже, он бы не вытерпел и выполнил давнее нелестное обещание по поводу его очков. И этот единственный градус помог беспрепятственно дождаться рассказа.

— Не такая уж она и дура, просто глупая девочка, которая дождалась приключений на пятую точку. Собственно, она всю жизнь о них и мечтала. Есть злые монстры, которые едят милых принцесс, а есть храбрые самоотверженные рыцари, которые принцесс выручают. Таков идеальный мир Эмили.

— Откуда такая уверенность? — буркнул Фабиан и осёкся. Ответ пришёл неожиданно, и догадка подтвердилась.

— Я знал её в школе. — Помолчав, Эйден всё-таки продолжил рассказывать: — Это было во Франции. Школа, я вроде рассказывал, с медицинским уклоном и достаточно популярная в Европе. Дед Эмили из Совета Генералов — англичанин, так что детство она провела в Европе. И, как можешь догадаться, была одной из первых красавиц в нашем учебном заведении. Тогда мы все были падки на красоту, а не на ум. Как сам видишь, интеллектом она не блещет.

— Сам же сказал, что она не дура, — не понял Кайл.

— В своём деле и даже в науке она разбирается прекрасно. Но с человеческими отношениями совсем туго. — Картер резко сменил тон: — Может, спать пойдём? День был тяжёлый…

— Я тебя сейчас в микроволновку засуну, Эйди. Начал — заканчивай.

— Вот же прицепился… — врач вздохнул. — Надеюсь, после этой истории ты не будешь считать меня идиотом.

…половина нашего класса сохла по Эмили явно, ещё половина — тайно. Нетрудно догадаться, что я относился ко второй. Пару раз даже валентинки подкладывал, что за глупость… Сейчас уже трудно сказать, что меня в ней так привлекало. Должно же быть что-то ещё, кроме внешности, верно? Так или иначе, она мне нравилась, и способа сообщить об этом я не находил.

Зимой, когда нам было уже по пятнадцать лет, в школе закатили новогодний бал — бал-маскарад. Это оказался такой шанс сделать что-либо под чужой маской, что идея захватила всех. Готовились едва ли не за месяц. Я тогда был переведён со всем классом на верхний этаж, и мы, гордясь своим старшинством, не стали тратиться на дурацкие костюмы. Просто группой мальчишек сговорились одеться в одном стиле и нацепить маски на лица, чтобы всех запутать.

Кажется, мы выбрали рубашку, пиджак, галстук, брюки… И все делали цветные маски из картона, у кого были деньги на гофрированный — брали его. Моя маска была зелёной, под цвет глаз. Пришлось опробовать контактные линзы, чтобы не мешали очки… — Он рассмеялся. — С ними было больше всего проблем. А женская половина тем временем строила свои планы.

Под мелодию из какой-то оперы танцевали медляк. Девчонки и вправду еле нас различали, только Филиппа узнали сразу — он слишком рыжий для маскарада… Я совершенно случайно нашёл Эмили: видел, как она поправляла маску в коридоре. Белая, закрывающая глаза, щёки и лоб, она как будто была вплетена в волосы. Как брюнетке, ей это очень шло. Плюс чёрно-белое платье выше колен — сплошной контраст.

В итоге я воспользовался своим знанием и пригласил её на танец. Мы почти не разговаривали до этого, так что голос менять не пришлось, а лица моего она не видела. Три круга по огромному залу — как мало надо для счастья… А весной класс разделили пополам, и я оказался отрезан от Эмили. Собственно, я и оставался анонимным партнёром по тому единственному вальсу.

— И вот вы встретились, — подытожил Кайл, растянувшись на столе. — Саммерс тебя не узнаёт, и… в этом проблема?

— Если бы в этом, всё было бы нормально и шаблонно, — горько усмехнулся Картер. — Обычная история, каких тысячи. Но нет. Я уже не гонюсь за званием её бойфренда. Мы слишком разные, да и говорить всё равно не о чем.

— Оба же на медиков учились.

— Как романтично, обсуждать свою хирургию. Кстати, она должна была стать педиатром, но дед… В общем, с этой мыслью покончено раз и навсегда. Можно даже сказать, что она меня разочаровала. — Убедившись, что Фабиан всё ещё ждёт развязки, Эйден в сотый раз вздохнул и заговорил без эмоций в голосе: — Теперь самое неприятное… Всё дело в мировоззрении этой сказочной дурочки… На неё нападают черви. Кто прибежал первым и увёл её из опасной зоны? Я. Кто герой? Шон. После этого ужаса ей плохо, не может прийти в себя. Кто помог? Я. Кто герой? Шон. Конечно, Шон, которого в тот момент и рядом-то не было. В доме Ничьей Матери я убил эту подземную дрянь, терпел её истерику и спасал того же Шона… Результат — она его боготворит. Какая неожиданность! — Успокоившись, он заговорил гораздо тише. — Я понимаю, это зависть. Я не хочу оказаться на его месте, значит, зависть неоправданная… Прекрасно понимаю, что я неправ и мог бы угомониться, но где же эта хвалёная справедливость?

Прошло много времени с окончания его рассказа. Кайл молча перекатывал печенье по тарелке, время от времени поглядывая на Эйдена. Тот ушёл в себя глубоко и надолго, а когда вернулся, был, как всегда, собран и спокоен.

— Пошли спать. Теперь-то уж точно поздно. — Убрав всё лишнее со стола и выключив телевизор, Картер добавил: — Извини за эту истерику. Наверное, мне надо было это сказать…

— Разве это истерика? — невесело усмехнулся Кайл, направляясь за ним в комнату. — Ты даже ничего не разбил. И, извиняюсь, твой громкий голос сравним с моим тихим шёпотом.

— И правильно. Если бы скандалил ты, соседи бы сбежались.

— Когда я делал это в последний раз, соседи были уже опытные и просто покинули дом…

Погасив свет в спальне, они улеглись на свои кровати, стоявшие в метре друг от друга. Фабиан пытался заснуть, но исповедь друга не шла из головы. Несмотря ни на что, Эйден остался Эйденом, и Кайл был уверен, что больше об этом никто не узнает… Но один момент никак не давал ему покоя.

«Кто герой? Шон… — он закрыл глаза. — Чёрт, как же мне это знакомо…»

— Эйди. — Тишина. — Эйди!

— Ну что? — сонно ответили с соседней кровати. — Я только заснул.

— А я нет. — Побарабанив пальцами по прикроватной тумбочке, Кайл сказал: — Поговори с мелким.

— Не думаю, что это хорошая идея, — после паузы отозвался Картер. — Что я ему скажу?

— «Дорогой друг, ты меня достал. Не веди себя, как болван и придурок».

— Какой ты добрый. Со всеми так разговариваешь?

— Нет, только с вип-персонами. Между прочим, очень помогает.

Пересказав сожителю воображаемые переговоры с Шоном, которые почему-то закончились эпичной битвой, Фабиан тут же заснул. Решив отложить всё это на завтра, Эйден последовал его примеру.

========== Часть III. Глава III. Благословение грешницы ==========

Multum interest utrum peccare aliquis nolit aut nesciat.

Большая разница — не хотеть или не уметь согрешить.

Десятый мир,

Китай, Пекин (Бейджинг)

2025 год

Белоснежные шторы колыхались на ветру, похожие на пару танцующих привидений. Солнечный свет пробивался сквозь мягкую ткань и стелился по полу вместо ковра. В самом конце светового прямоугольника, отпечатавшегося на холодной плитке, сидела темноволосая девушка и медитировала. Ноги и руки застыли неподвижно в предначертанной позе, пальцы по-особому скрещены, глаза закрыты. Единственное, что могло отвлечь её — жар или холод. Жар солнца и холод земли.

После того как юных богинь распределили по мирам, Энджел попала в Китай — в страну, освящённую её матерью. Энджел никогда не знала полного имени её божественной родительницы: аборигены дали храму имя Ан Ли, ту же фамилию «Ли» присоединили к её имени. Скорее всего, истина далека от этих прозвищ и названий. И, более того, спрашивать запрещалось. Энджел не могла часто обращаться напрямую к своей матери.

Ан Ли олицетворяла луну, синий цвет и электричество. Наверное, ночной Бейджинг можно было описать этими тремя словами. Именно поэтому её божественная семья — дети, прислуга и ближайшие последователи — располагалась в одном из небоскрёбов столицы. Солнце садилось, и прямоугольник света медленно менял цвет и исчезал с пола. Вскоре комната погрузится в темноту, и Энджел закончит медитацию.

— Юная госпожа, — с порога послышался тихий голос. — Солнце село.

Небыстро открыв глаза, Энджел моргнула пару раз и поняла, где находится. Она встала на ноги и обернулась, поправляя традиционное китайское платье, расшитое драконами. Волосы девушка убирала в высокий пучок, так что узоры на спине были видны каждому. На пороге стоял один из жрецов Ан Ли.

— Спасибо, Чжу, — поблагодарила Энджел, не узнавая свой голос. Рядом с мамиными жрецами он всегда становился властным и высоким, что ей не очень-то нравилось. — Что-то ещё?

Чжу потупил взгляд.

— Вас зовёт госпожа…

Энджел понимала, почему её матери боятся. Ей самой старшая богиня внушала страх, и лишь мысль о том, что Ан Ли того же ранга, что и Таня, заставляла её не бояться. Странно даже представлять холодную величественную Ан Ли рядом с бесшабашной и немного сумасшедшей Таней, но когда дело доходит до силы и веры, они вполне могут потягаться друг с другом.

Ан Ли ждала её в приёмной комнате. Энджел никогда не была в личных покоях матери.

Небоскрёб на западе Бейджинга никак нельзя назвать храмом, но боги следовали современным тенденциям развития. Простые смертные думали, что здесь находится очередное скопление никому не известных офисов с пафосными названиями, но здесь жила богиня. По ночам луна отражалась в начищенном до блеска стекле.

Словно фарфоровые, руки женщины были сложены на коленях. Она одевалась так, чтобы соответствовать покорённой стране. На матери и дочери были одинаковые платья, отличающиеся лишь размером и цветом вышитых драконов. И Ан Ли позволяла себе распускать волосы, которые сейчас чёрным шёлковым полотном лежали на её плечах и спине.

Столкнувшись взглядом с глазами матери, Энджел увидела две бездонно-синих луны. Её собственные глаза больше напоминали два погасших солнца.

Погасших в память о её грехе.

С тех пор, как Энджел обрела кровные узы с нечистым, Ан Ли охладила их отношения, ранее бывшие дружественными.

— Анджелина, — тихо и спокойно заговорила богиня, называя её полным именем. — Ты хорошо выполняешь свою миссию, хотя я всё ещё поражаюсь смелости, с какой ты прикасаешься к нечистым.

— Мы должны сотрудничать с ними для достижения мира во всём мире, мама. Без моего благословения они никогда не одолеют Дьявола.

— Ты права. Но всё-таки меня это коробит. — Ан Ли наклонилась к столу, при этом её спина оставалась идеально прямой. Она встряхнула тонкой рукой, и из рукава выпали фотографии. — И я рада, что этот нечистый наконец осознал вашу с ним связь.

Энджел тихонько вздохнула, проследив за ногтем матери. Шон Ламберт. Товарищ. Брат. Бывший любовник. Они довели свои отношения до пика, и только напускная холодность Энджел не позволила согрешить ей в третий раз. Но они преступили правила дважды: сначала связав тело богини с телом нечисти, а потом повторив это деяние как брат и сестра.

— У него есть смертная подруга, и я полагаю, что он забыл обо мне… в этом плане.

— Правильно. Надеюсь, ты не сильно горюешь об этом.

— Нет, мама.

Ан Ли удовлетворённо кивнула. Это ей и было нужно.

— Если бы они не были нечистыми, я бы чуть больше гордилась твоей командой, Анджелина. Ты видишь, что эти четверо идеально подходят друг другу? В их сердцах сложилась гармония, которой не видно сразу, но которая выручит их не раз и не два. Будущее обещает быть тяжёлым.

Энджел не могла не согласиться. При взгляде на фотографии друзей у неё потеплело в груди. Флегматично спокойный, уверенный и надёжный Эйден, ранимый, эгоистичный, но при этом верный Шон, вспыльчивый и упрямый Кайл, добрый и сильный Хоук. Как ни складывай этот паззл, в итоге получится идеальная картина.

— Какое-то время ты будешь скреплять их. Но дальше они справятся сами.

— Слова Тани, — слегка улыбнулась Энджел. — Вы обе думаете, что меня не призовут раньше победы над Дьяволом?

Ан Ли предостерегающе вскинула брови. Об этом речи не шло.

— Прошу прощения, мама.

— Ничего. — Богиня выдвинула вперёд одну из фотографий, и сердце Энджел забилось чуть быстрее. — Я хотела поговорить с тобой о сыне Миджиси.

Если бы Эндж не сидела на диване, земля ушла бы у неё из-под ног. Ей было известно второе имя матери Хоука? Возможно, они были знакомы? Возможно, капитан Сноу знал слишком мало о своей покойной жене? Разволновавшись, девушка склонилась к столу. Освящённая маминой рукой, фотография Хоука чуть-чуть изменилась. Ярко-карие глаза отдавали слабым безумием и — теперь — чем-то ещё, чем-то, обычному Хоуку чуждым. Он казался взрослым и совершенно чужим, но при этом Энджел не утратила чувства привязанности к изображённому на фотографии лицу.

Она всё поняла.

Она не имела права говорить и даже думать об этом.

— Не может быть, — невнятно пробормотала она. Девушку с головой захлестнуло чувство восхищения и благоговейного страха.

— Так и будет, — подтвердила Ан Ли. — И ещё кое-что. Анджелина. Я была бы рада рассказать тебе о его матери — я знала Миджиси и имела удовольствие беседовать с нею в Городе Богов. Естественно, после её смерти. Но эта информация запрещена и тебе, и этому Первому, и его смертному отцу. Никто не должен ничего знать. По крайней мере, сейчас.

— Я поняла, — Энджел наклонила голову. — Спасибо, мама. Ты даровала мне уверенность…

— В себе или в нём?

Энджел удивлённо моргнула. На лице Ан Ли ей почудилась игривая улыбка.

— Не отвечай, — лицо богини вновь стало вынужденно холодным. Она встала на ноги и прошла к окну. Бейджинг покрывался вечерней полутьмой, но неоновые огни все ещё боролись за свою жизнь против ночи. — Я рада, что тебе хорошо с ними. Ты согрешила дважды, обретя связь с нечистым, но это пошло на пользу защите наших миров. Теперь ты считаешься смертной, но ты всегда останешься моей дочерью и подругой Татьяны, Анджелина.

Эти слова тронули Энджел — она никогда не слышала такого от матери. Собственно, они и не беседовали в такой неформальной обстановке: ни разу, ни в одном из доступных миров. Девушка была бы рада и обнять её, но грешницам запрещено прикасаться к божественной коже.

На пороге появился Чжу, очевидно, призванный богиней телепатически.

— Отведи Анджелину в её покои, Чжу, — не отворачиваясь от окна, сказала Ан Ли. На долю секунды она задержала свою ладонь на рукаве дочери. — Благословляю тебя.

Энджел вдохнула полной грудью. Спёртый воздух помещения вокруг неё стал совершенно новым.

«Спасибо, мама. Я благодарю твою луну за это».

***

Энджел вернулась в свою уединённую комнату. Внутри не было ничего, кроме пола, стен и потолка, а также занавешенного окна. Но она нажала на пару кнопок, и вот из стены выехала раскладная кровать, проявились стенки шкафа, под подоконником зажужжал и открылся холодильник, а напротив кровати раздвинулись обои, являя миру выключенный телевизор. Современные китайские квартиры были оборудованы очень хорошо, гораздо удобнее и компактнее западных. В небоскрёбе Ан Ли было так же уютно и комфортно.

Устроившись на диване и разложив перед собой холодные блюда, Энджел подумывала, с чего начать, когда зазвонил телефон. Испугавшись, не потревожит ли это святости всего помещения, девушка быстро схватила трубку.

— Слушаю вас!

— Добрый вечер, ты должна была позвонить днём.

— Хоук… — Энджел с облегчением рассмеялась. — Прости, я забыла. Серьёзно. Тут такая суматоха!..

— Если бы мне не сказали, как долго ты обычно гостишь у своей божественной матушки, я бы обиделся смертельно, — беззаботно ответил шеф. — Ну ладно… всё в порядке?

— Разумеется. — Эндж не говорила никому, что находится в храме у матери. Когда они жили в Токио, это всех шокировало, так что теперь скрывать визиты к старшей богине вошло в привычку. — Но вот с вами могло что-то произойти.

— Ничего нового, знаешь. Шон перепробовал все возможные места для свиданий, я не понимаю зачем, если мисс Саммерс и так любит его без памяти. Недавно они ходили в парк аттракционов, и колесо обозрения остановилось прямо наверху, ну, знаешь, такая точка невозврата, где все девушки начинают бояться высоты, а у парней возникает желание зацеловать девушек до смерти…

— Ты что, следил за ними? — со смехом спросила Энджел.

— Нет, но это же главное правило колеса обозрения! Ты что, не знала? Как вернёшься, покажу…

— Покажешь колесо или зацелуешь до смерти?

— Решай, — усмехнулся шеф. — Всё зависит от тебя. Но я пока могу проверить, насколько прочные здесь колёса.

— Да я скоро вернусь, вместе проверим, — не обращая внимания на пылающие щёки, отмахнулась она. — И… неужели всё так спокойно? Меня так неожиданно позвали сюда, что… я была уверена, что-нибудь случится в моё отсутствие. В конце концов, за вами всё время кто-то охотится.

— Охотится, — неожиданно подтвердил Лаватейн. — Я пока не знаю, кто или что… Но к нам определённо приближается какая-то потусторонняя дрянь.

«Ещё не Дьявол, — убеждала себя Энджел. — Ещё слишком рано для Дьявола. Значит, что-то рядовое».

Но кое-что её насторожило.

— Откуда ты это знаешь?!

— Мне кажется, — не очень уверенно сказал Хоук. — Вроде нам положено полагаться на предчувствия, верно?

— Да… — Энджел осадила саму себя. Скорее всего, он прав. Первых чутьё не подводит. — Ладно, думаю, пока опасаться нечего. Если что-то выйдет из-под контроля, мы об этом узнаем. И к тому моменту я уже точно вернусь.

— Когда ты улетаешь?

— В ночь, через два с половиной часа. Скоро подъедет такси. — Она без особого энтузиазма посмотрела на распакованную лапшу. Нужно как-то это съесть, а она давно отвыкла от пищи быстрого приготовления. С Шоном, конечно, только такое и ели, но… — Что ты делаешь? Прямо сейчас?

— Слушаю твоё недовольное сопение в трубку, — подколол Хоук. — И жду, пока сгорит моя яичница. Если что, у нас тут время завтрака.

— Я бы сейчас всё отдала за твою яичницу, — в сердцах воскликнула Энджел, отталкивая коробку со своим непочатым ужином. — Здесь семь вечера…

— А здесь — семь утра. Классно, скажи? Мы слышим друг друга и отвечаем друг другу, при этом находимся на разных континентах, и я опережаю тебя на один день. Разве это не чудо?

Энджел затаила дыхание.

— Конечно, чудо.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Самолёт приземлился мягко: наверное, такой идеальной посадки Энджел ещё никогда не видела. По традиции поаплодировав пилоту вместе со всеми, она пропустила толпу и вышла. Горячий воздух из турбин ошпарил её лицо, но помимо бензина и сильного ветра чувствовалось кое-что ещё — запах другой страны. Невообразимо близкий запах Нью-Йорка.

Энджел нравились аэропорты, хотя она бывала здесь не так уж часто. В Девятом мире такого транспорта попросту не было, а здесь она путешествовала только к матери — из разных стран и обратно. Что-то в этих битком набитых зданиях, гудящих людях привлекало её. Рокот колёс каждого чемодана и гул самолётов, заоблачные цены в сетевых кофейнях и заблудившиеся туристы, залы ожидания с видом на взлётную полосу… Всё это было по-своему прекрасно.

Как ни крути, она была рада сбросить с себя китайское платье, убрать драконов в шкаф и облачиться в любимые джинсы, кроссовки и рубашку с длинным рукавом. Рубашка на самом деле была мужская — странный подарок на день рождения от Кендалла Лайта. Но девушке она очень шла, собственно, из-за того, что она была девушкой.

Подняв солнцезащитные очки на лоб, Энджел покатила за собой маленький чемоданчик, отправляясь к выходу.

После встречи с богиней и её жрецами реальный мир казался ей нереальным. Ненастоящим. Неестественным.

Вот эта женщина с ярко-розовыми губами, вон тот плачущий ребёнок, те туристы, эти путешественники, эта стюардесса, забежавшая выпить кофе.

Все они ничего не знают о богах, о нечисти, о Дьяволе.

Они живут беззаботной жизнью, не зная, в какой момент будет совершена атака. Более того, они не знают даже о том, что атака будет совершена.

Чувствуя на своих плечах ответственность за жизнь простых смертных, Энджел опустила плечи, но тут же встрепенулась — в этот раз она сама выбирала свою судьбу.

— Такси не нужно? — к ней подошёл улыбчивый светловолосый парень с бейджиком таксиста.

— Нет, спасибо, — точно так же Энджел пришлось вежливо отклонять десятки других предложений. Да, на выходе из аэропорта было тяжеловато.

Выйдя из главного здания, она встала в стороне от основного потока встречающих и уезжающих, залпом осушила половину бутылки воды и, присмотревшись повнимательнее, чуть не подавилась своей водой: машина с поднятыми тонированными стёклами строго напротив принадлежала шефу. Хоук ждал её, прислонившись к дверце со стороны тротуара, и приветливо улыбался.

— Почему ты не предупредил? — то ли радостно, то ли обиженно воскликнула Энджел, кидаясь к нему с чемоданом. — А если бы я не заметила?

— Я бы тебя догнал и похитил, — объяснил Хоук, забирая чемодан и пряча его в багажник. Не понимая, что она делает, Эндж вцепилась в его рубашку и рассмеялась. Ткань салатового цвета была такой же мягкой, как улыбка Хоука. — Вообще, представляешь, я проторчал здесь три часа, потому что другой рейс из Пекина вылетал почти в то же время, что и твой, — тараторил шеф, обнимая её за талию и гладя по голове. — И если бы там была ещё одна сногсшибательная брюнетка, ей-богу, знаешь, это же опасно, я мог и перепутать, а мы долго будем обниматься в компании выхлопных газов?

— Да почему ты всё время портишь момент? — не в силах удержаться, хохотала девушка. — То клизма, то, видите ли, выхлопы!..

— Так тебе приспичило повиснуть на мне прямо у машины, — замахал руками Лаватейн, направляясь к сиденью водителя. — Залезай, пожалуйста, и включи кондиционер, а то задохнёмся, тут очень душно…

Они тронулись с места, выруливая на нужное шоссе. Энджел закатала рукава рубашки: ночной Бейджинг был куда холоднее раскалённого днём Нью-Йорка. Кондиционер медленно усиливал мощь. Окинув взглядом салон автомобиля, она почему-то вспомнила старую машину капитана Сноу, на которой они разъезжали в Японии.

— И ни одной фотографии? — изумился шеф. — Неужели твои родственнички такие тихие люди?

— О чём ты? — не поняла Энджел. Представить Ан Ли, делающую селфи, было свыше её сил.

— Я просто завидую! Если бы я хотя бы на один день съездил к тётушке Маргарет, то вернулся бы с увесистой пачкой фотографий, ну, знаешь, маленьких таких, из Полароида, потому что она ни дня не может провести, не запечатлев своего дальнего кузена в какой-нибудь нелепой позе…

Энджел счастливо зажмурилась. Звонкий неумолкающий голос Хоука сплёлся с шумом мотора и звуками оживлённых улиц, проносившихся за окном одна за другой.

Они защитят Десятый мир, чего бы это ни стоило.

========== Часть III. Глава IV. Если бы ==========

Nosce te ipsum.

Познай самого себя.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

Шон в сотый раз прокручивал на DVD старые фильмы Marvel, когда ему позвонили из дома. Консерватор-отец обычно пользовался телефоном, но, видимо, сегодня в семье главенствовал кто-то другой, поэтому звонок раздался по Скайпу. На столике как раз стоял спящий ноутбук. Шон даже не успел прибраться: он целый день валялся на диване в окружении смятых пакетов от чипсов, банок колы, подушек, дисков и запасных пультов. Энджел куда-то скрылась с самого утра, и ей не довелось увидеть, в каком бардаке теперь восседает брат.

С сожалением поставив паузу на душещипательной беседе Тора и Локи, Шон принял вызов. На весь экран отобразилось счастливое лицо младшей сестры.

— Привет! — прокричала она, но сквозь помехи добрались не все слоги. Связь между мирами была ужасная, несмотря на близость Девятого и Десятого и технический прогресс. Шинни была точной копией матери с её густыми волосами цвета воронова крыла, тонкими губами и неприметным носиком. Собственно, Шон не сильно отличался от них, только его кожа была не смуглой, а болезненно-бледной. — Давно не виделись!

— Ни разу не виделись, — шутливо поправил её Шон, безуспешно пытаясь улучшить качество изображения. В самом деле, когда его забрали из Red Sky, семья благоразумно осталась дома — жилища в Десятом мире им никто предоставить не мог. О рождении младшей сестры Шон узнал от Энджел, когда она впервые приехала в Японию и представилась отрядам. Где-то через неделю дошло письмо от отца. Созванивались они из соображений холодной аристократической вежливости: кроме Шинни, никто не горел желанием поддерживать связь. — Как дела?

— У меня каникулы, — похвасталась школьница. — В следующем году будем выбирать специальность, представляешь? Папа не хочет, чтобы я ехала к тебе, но там же не опасно, правда?

— Опасно, дурочка. Поэтому я здесь… — сообразив, как это звучит со стороны, Шон замолчал, но было уже поздно.

— Ооо, братик уже спас мир?

— Да-да, — вздохнув, он кивнул пару раз, потому что повышать голос для лучшей слышимости порядком надоело. Раньше он бы первым делом похвастался каким-нибудь выдуманным подвигом, но теперь понимал, что хвастать как-то нечем. Последнее крупное задание, оно же — первое, оказалось для него не менее крупным провалом. А новых миссий на горизонте не виднелось: поэтому он и торчал дома, спасаясь от уличной жары.

Хотелось расспросить родителей о специальности Шинни, но, кажется, их не было дома. Шон понимал, что на одной планете могут сосуществовать страны с разным уровнем развития, но не признавал такой же логики в обширной паутине миров. Он с горем пополам получил высшее образование — из-за хорошей успеваемости и вечных переездов на год раньше ожидаемого — и был, по сути, переводчиком, хотя пока эти навыки пригодились лишь в Японии. Сестру же в Девятом мире ожидал небогатый выбор: сельское хозяйство, медицина или связи с Иномирьем. Более простые должности не рассматривала гордая мать, о сложных беспокоился отец, поскольку они были более опасными, чем фермерство или ветеринарство.

Если выбор падёт на связи с Иномирьем, им даже доведётся увидеться в реальной жизни. Но, зная беззаботный характер и слабую тягу к знаниям своей младшей, Шон на это не рассчитывал.

И Шинни совсем не верила в его существование.

«Это чувствуется очень хорошо. Я для неё словно сказочный персонаж, которого придумали мама с папой. И сам факт видеозвонка — всего лишь фикция, интерактивное подтверждение того, что меня как члена семьи никогда и не было».

Они знали друг о друге слишком мало, чтобы быть семьёй, и держались за призрачные кровные узы, как за последнюю спасительную соломинку для утопающих. Шинни ничего не знала об Энджел, да она бы и не поверила в сестру-со-стороны. Отец слабоват характером, чтобы правильно понять их ситуацию или хотя бы выразить своё мнение, а матери такой расклад точно не угодил бы. Так что Шон ограничился кратким сообщением о том, что он переехал в другую страну и даже получил там работу на постоянной основе.

— Мама сказала, чтобы ты как-нибудь заехал к нам, — не понимая намёков на плавное окончание разговора, трещала сестра. — Но папа говорит, что это невозможно, потому что…

— Как же ты бесишь-то меня, — тихо огрызнулся Шон, неподвижно глядя в экран. его не было слышно — и, судя по лицу Шинни, видно тоже не было. Отписавшись внизу, что слышно одни фоновые шумы, Ламберт с облегчением захлопнул крышку ноутбука, откинувшись обратно на диван.

«Бесполезные разговоры. Никому не нужно родство. Стали мне звонить, как только поняли, что из моей нынешней работы можно извлечь выгоду… Разве так семья должна поступать друг с другом?»

Он не знал ответа. При слове «семья» на ум приходили совсем другие люди.

Раздался звонок в дверь.

— Эндж, у тебя есть свои ключи! — прокричал он в коридор, полагая, что снаружи будет слышно. — Я так удобно лежу…

Но звонок повторился, и пришлось вставать. Босиком, в шортах и растянутой футболке с щитом капитана Америки, Шон пошёл открывать, надеясь, что это не Эмили.

— Тебе нравится выглядеть как бомж? — хмуро спросил Эйден, брезгливо его осмотрев. — Боюсь представить, что в квартире.

— Не ходи туда! — Шон бросился ему наперерез, но гость уже увидел замусоренный диван и безнадёжно закатил глаза. — Да, я бомж, но в душе — настоящий аристократ. И вообще, всё чистое, в том месяце стирал…

— Если Энджел переедет от тебя, я буду последним, кто обвинит её в этом. — По-хозяйски смахнув со стола любимые сухарики Шона, Картер поставил туда принесённую с собой кастрюлю макарон. — Кстати говоря, она сегодня вернётся поздно и просила приготовить тебе нормальный ужин.

— Спасибо, — вздохнул Ламберт, зная, что спорить с ним бесполезно. — Куда ж она от меня переедет… И куда вообще собралась допоздна?

— Ты ещё более слепой, чем я думал.

Не поняв сути оскорбления, Шон рыбкой кинулся обратно на диван, не намереваясь вставать с него до вечера. Разговор с сестрой оставил противоречивые чувства. Каждый раз он поначалу злился, а потом чувствовал себя виноватым.

«Я виноват перед ней в том, что не могу любить её? Или семья виновата, что сдала меня в Red Sky?» — за почти двадцать лет всё так запуталось, что Ламберт перестал искать вину и виноватых, но вопросы въелись в разум, преследуя его во сне и наяву.

— О чём задумался? — переместив кастрюлю на плиту, Эйден медленно помешивал макароны. — Крис Хэмсворт ждёт.

— А, да, — Шон рассеянно посмотрел на экран и на Тора. Включать дальше не хотелось. — Подождёт… я его всю жизнь смотрю… — Сев в углу дивана и подтянув к себе колени, он задумчиво спросил: — Как там Рейна?

— Она замужем. Так что даже не думай…

— Да не в этом смысле! Я что, только об этом могу думать?

Красноречивое хмыканье Картера говорило «да».

— Ну нет же… И всё-таки, как часто вы разговариваете?

— Иногда общаемся. — Эйден явно был удивлён темой разговора, но от разогрева еды не оторвался. — Рейна — единственная из нашей семьи, кто интересуется моей жизнью. Приходится отвечать взаимностью. — Помолчав, он продолжил: — Можно сказать, что медицина — наше семейное дело, и Рейна тоже работает в этой сфере. Она ветеринар. Но, конечно, в своём мире. А её муж занимается торговлей: кажется, они познакомились на выставке лошадей… Не понимаю, что она в нём нашла, но вроде человек надёжный. Ты опять ругаешься со своими?

— Не ругаюсь, просто меня бесит это двойственное отношение ко мне, — проворчал Шон. — Либо мы общаемся, либо нет, но эти звонки раз в два года и беседы ни о чём реально выводят из себя.

— Бывает и такое, Шон. Пойми, это невозможно, чтобы тебя любили все и всегда. Либо будь благодарен им за то, что помнят о тебе, либо перестань отвечать на звонки.

Ламберт закрыл глаза и повторил его слова про себя. Эйден говорил как обычно, но что-то было скрыто за кулисами привычно ровной интонации. Со стороны ничего нового: сколько раз его лучший друг играл в психолога, пытаясь выбить из непутёвого товарища природный эгоизм. Но что-то…

«Эгоизм».

Воспользовавшись своим шпионским даром, Шон подключил все доступные эмпатические способности и сосредоточился. Совсем недавно, день или два назад, Эйден очень злился и что-то хотел сказать ему. Но, похоже, успел передумать.

— Что я опять натворил? — невесело усмехнулся Шон, возвращаясь в реальный мир из путешествия по чужим эмоциям. — Скажи мне. Постараюсь исправиться.

— Не люблю, когда ты без спроса копаешься в моей голове, — проворчал Картер, всё ещё стоявший спиной к нему.

— Но ты же ничего не говоришь…

— Значит, не хочу говорить. — Быстро и бесшумно он накрыл на стол. — Иди поешь, пока я здесь. Хоть какая-то гарантия, что ты не будешь забивать желудок всякой дрянью.

Перебравшись за стол, Ламберт вооружился вилкой и уставился на Эйдена. Тот из принципа делал вид, что не замечает его взгляда. Некоторое время ели молча, с безветренной погодой на окном, застывшим кадром фильма на экране и остановившимися часами.

— Я идиот, да? — Шон настойчиво постукивал вилкой по краю тарелки, не притрагиваясь к оставшимся макаронам. — Наверное… ну, я всё время веду себя по-идиотски… В общем, я не понимаю, в чём дело, но, честно, это не специально. — Сбившись в логике собственных рассуждений, он смущённо поднял глаза. Эйден улыбался.

— Знаю. Никто не станет нарочно вести себя по-идиотски. Ты иногда не понимаешь, что происходит на самом деле, вот и всё.

— Это да, но… ты же всё равно на меня дуешься…

— Бессмысленное занятие. Такое же бессмысленное, как чувствовать себя виноватым, если не знаешь, что совершил. А вот если ты не доешь это, я действительно обижусь.

— Умеешь убедить, — хмыкнул Шон, спешно доканчивая ранний ужин. Свободной рукой он вытащил из кармана мобильник и открыл календарь. Начинался август. На ближайшей неделе был отмечен каждый день — парк, кино, торговый центр. У всех напоминаний был прикреплен контакт «Эми». Ламберт поморщился. Что-то было не так. Что-то… — Ты свободен в воскресенье?

— Воскресенье? — Картер ненадолго задумался, сопоставляя разрозненные кусочки расписания с двух работ. — Пока да. Но ты собирался…

— Никаких планов! — бодро отозвался Шон. — Мы идём гулять. — Добавив что-то вроде «обязательно» с набитым ртом, он быстро набрал сообщение Эмили: «в следующее воскресенье не могу, работы навалом». Убедившись, что послание отправлено без помех, с облегчением выдохнул и откинулся на спинку стула.

«Надеюсь, я хотя бы немного угадал».

***

В тот момент, когда на столике лопнули бокалы, Кайл откровенно бездельничал.

Сегодня он сделал много важных дел. Пинком отправив Эйдена к Шону, а Хоука — к Энджел, Кайл почувствовал себя то ли свахой, то ли семейным психологом. В честь новой должности он полдня провёл на подоконнике, болтая по Скайпу с Полиной и остальными, а полдня — на диване за ноутбуком, копируя Шона, в той же позе торчавшего этажом ниже. Только к нему приползла ленивая мысль заказать еды из китайского магазина в соседнем квартале, как раздался треск и звон —на столике красноречиво лопнули бокалы.

Лень ленью, но профессиональные навыки пересилили всё: сразу после звонка стекла Фабиан спрыгнул с дивана, вооружившись первым попавшимся кухонным ножом. Неплохо было бы добежать до своего арсенала, но ему не хотелось покидать ставшую опасной комнату. Просто так бокалы не лопаются. Тем более — с явным присутствием посторонней Силы.

Подойдя к осколкам, хаотично разбросанным по полу, Кайл остановился и прислушался. Ничего не слышно, кроме гудения ноутбука, своего дыхания и мерзкого хихиканья из-под холодильника.

«Вот ты где, тварь…» — собираясь воспользоваться Силой, он сосредоточился на татуировке, но заметил движение на полу и остановился. Осколки стекла двигались по линолеуму, с шуршанием складываясь в какие-то слова.

«Бе ре ги те сь

Свя то ши»

— Сами берегитесь, — огрызнулся Кайл, зубами оттягивая рукав кофты на себя. Татуировка вспыхнула, RSH-3 налилось лиловым светом, и Сила быстрым потоком крови перешла в лезвие ножа, зажатое в руке. На шее звякнула треугольная подвеска. Когда чёрная извилистая тень вылетела из-под холодильника, он был уже готов и рассёк её пополам с первого удара. На полу, покрывая осколки от бокалов, тихо улеглась чёрная тень.

Предупреждение для всего отряда… Присев на корточки около зловещего послания, Кайл раздражённо цокнул языком и смахнул битые стёкла в один угол, воспользовавшись тупой стороной лезвия. Почему это видел только он? Фабиан не так давно разговаривал с остальными RSH, и они ничего подобного не получали. Чего им нужно опасаться? Какая нечисть точит зуб на своих собратьев?

«Какие же мы им собраться, если сами их изгоняем и уничтожаем… — поднявшись, Кайл вернулся на диван, поставил на колени ноутбук и нажал кнопку вызова. Долгое время никто не отвечал, и он молча смотрел на своё хмурое отражение в чёрной плоскости экрана. — Надо чёлку перекрасить…»

Когда он начал нервничать и несдержанно ругаться с техникой, гудки сменились нечётким изображением сонной растрёпанной Полины.

— В чём дело, Кайл? — недовольно спросила она, проводя ладонью по лицу. Были видны подушка и кусочек одеяла. — У нас три часа ночи…

— Пофиг. Вы не получали никаких предупреждений? — дождавшись лишь непонятливого мычания, Фабиан пересказал происшествие, то и дело повышая голос, чтобы Полина не заснула. Сообразив, в чём дело, девушка резко выпрямилась в постели и уставилась в телефон с большим вниманием. — В общем, я не знаю, кому именно мы не угодили, но вы должны быть предельно осторожны.

— Мы и так слишком осторожничаем, до сих пор с мёртвой точки не сдвинулись, — вздохнула француженка. — Ты так посерьёзнел. Беспокоишься за нас. Спасибо, но… понимаешь, нас здесь пять человек, не считая руководителя, и больше половины принадлежат RSH. Даже если это правда, нас больше и мы вместе. А ты один.

— Я не один, — возразил Кайл, но договорить ему не дали:

— Я имею в виду отряды! Из всех святош только ты оказался оторван от своих. — Замолчав, Полина посмотрела куда-то вниз. На треугольник, конечно же. — Если бы Алекс…

— Если бы да кабы! Сколько можно о нём вспоминать? — сорвался Фабиан. — Как ты мёртвых ни поминай, ничто не способно вернуть их к жизни. Что твоё «если бы Алекс»? Если бы Алекс был жив, всё было бы совсем иначе…

— Я знаю, успокойся, — твёрдо и настойчиво перебила Полина. — Мне тоже очень жаль. Но тот, кто вечно упоминает его к месту и не к месту, это ТЫ, а не я, так что придержи язык.

— А ты разошлась, я смотрю, — недобро прищурился Кайл. — Я давно молчу о нём. Сейчас ТВОИ слова были нахрен не к месту, так что…

— Ну, я поняла тебя, — дрогнувшим голосом отозвалась девушка, тряхнув головой. — Всё ясно. Снова за старое. Я-то надеялась, что ты научишься владеть собой. Лучше бы ты вспомнил, что ты не один виноват в смерти нашего Первого. Я тоже там была. Но ты до сих пор не хочешь открывать на это глаза. Первый, Третий, Третий, Первый, как будто меня вовсе не существует между вами! — Шумно всхлипнув, Полина выкрикнула: — И я договорю по-другому! Если бы Алекс был жив, ему бы не понравилось, как ты себя ведёшь!

Звонок оборвался. Посидев с минуту неподвижно, Кайл медленно, через силу закрыл ноутбук, поднялся и напряжённо подошёл к тому месту, где кучей валялись осколки битого стекла. Когда он посмотрел вниз, осколки загремели и сложились в слово «ви, но вен».

— Чёрт возьми! — гаркнул Фабиан, со всей силы ударив кулаком в стену. Что-то треснуло — вблизи, вдалеке и внутри него. — Чёрт! — Стекло подёрнулось лиловой дымкой и раскрошилось в двуцветную пыль. На костяшках пальцев выступала кровь. — Чёрт…

Попытка предупредить Отряд об опасности, как всегда, превратилась в скандал.

Если бы, если бы, если бы…

«Если бы — что?»

========== Часть III. Глава V. Двадцать четыре бутербродика ==========

Amici optima vitae supellex.

Друзья — лучшее украшение жизни.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2024 год

Энджел вздрогнула, когда её шеи коснулись чьи-то пальцы. Погладив светлую кожу, они спустились к плечу, ниже, сжали запястье. Это не Хоук — это Шон. У шефа руки всегда тёплые. У брата же словно ледяные, даже в не самом прохладном августе.

Она была занята приготовлением лёгких закусок для гостей. Сегодня в шесть часов к ним должны были наведаться люди из министерства, поэтому с самого утра… всё шло кувырком. Подробностей девушка не знала, но, судя по разнообразным крикам из коридора, Шон с Кайлом уже успели поругаться, а Эйден до сих пор не приехал из больницы. Она могла только покачать головой и заняться своим делом, чтобы всё не испортилось окончательно.

— Тебе делать нечего? — осведомилась Энджел, нарезая хлеб ломтиками для следующей порции бутербродов. Шон промычал что-то отрицательное, обняв её за талию и положив подбородок на плечо. — Мне так неудобно, Шон. И не может такого быть, чтобы ты остался без дела! Спроси у Хоука…

— Я спрашивал. Он сказал, чтобы я причесался и не доставал Кайла.

— Вот и займись этим. Могу одолжить тебе расчёску. — Ламберт не отошёл, дыша ей в шею. Вскоре его губы коснулись беззащитной кожи через тёмную прядку волос, выбившуюся из пучка. Энджел дёрнулась, как от электрического разряда; ломтик был отрезан неровно. — Шон! Я тебя просила много раз…

— Ну-у.

— Не «ну», а «нельзя». Или ты до сих пор не понимаешь, что мы родственники? — она попыталась убрать от себя его руки, но хватка была цепкой. — А зря. Я, между прочим, в этом уверена. И даже если меня разжаловали, это грех…

— Тебя и разжаловали за тот же грех, — напомнил Шон. — Только в тот раз было «нельзя», потому что я нечисть, а ты святых кровей. В чём проблема, если мы одной крови?

— Опять за старое? Прекрати. — Энджел наконец удалось его отпихнуть. — У тебя есть девушка. Увидишься с ней сегодня вечером.

— Да, но… — вздохнув, Ламберт сунул руки в карманы и прошёлся по самодельной кухне. — Вы такие разные. Я не могу привыкнуть.

— Она тебя любит, слышишь? Эмили тебя любит. — Обернувшись, Энджел встала лицом к лицу с братом. — Разве это не всё, что тебе нужно?

Его лицо подёрнулось дымкой недоумения; криво усмехнувшись, Шон заметил:

— Как же вам нравится обвинять меня в самолюбии. — Поймав ладонями лицо девушки, он быстро чмокнул её в губы. — Прости. Последний раз.

Больше всего на свете Энджел хотелось побить тарелки и закричать, что у него каждый раз — последний. Но если она так сделает, кто будет поддерживать спокойствие? Сосчитав до десяти, она открыла глаза. Брата в комнате уже не было.

Закинув криво отрезанный ломтик в рот, девушка терпеливо закончила работу. На подносе красовались двадцать четыре бутерброда, а по круглым чашкам была разлита заварка. Канапе должно было быть ровно двадцать пять штук, но во всём виноват Шон. И кривой ломтик тоже.

Закрыв на ключ дверь в кухню (помещение, где она впервые экспериментировала с готовкой, осталось кухней навсегда), девушка пересекла коридор и оказалась на пороге кабинета Хоука. Как всегда, дверь и окно нараспашку, и ветром сдувает даже на пороге.

— Канапе готовы, — доложила Энджел, формально постучавшись в дверной косяк. — На одну штучку меньше, чем я рассчитывала, но это не страшно.

— Ты что! — воскликнул Лаватейн, отрываясь от ноутбука. — Разве я не говорил, что по количеству бутербродиков определяется престиж организации?

— Хоук…

— Если их больше двадцати, то у нас есть шанс на премию, если тридцать — можем избавиться от проверки из министерства, а если СОРОК…

— Хоук!

— Что? — шеф обезоруживающе улыбнулся.

— Ничего. Эти «бутербродики» называются канапе.

Состроив скорбное лицо, Лаватейн закончил что-то печатать и вышел из-за стола, жестом пригласив её к себе. За эти пару шагов Энджел мысленно обругала себя, не в силах прогнать из головы «разговор» с Шоном пятиминутной давности, но Хоук просто предложил:

— Садись.

Не совсем понимая, к чему он клонит, девушка опустилась на край дивана, сложив руки на коленях. Шеф устроился рядом, аккуратным и быстрым движением распустил её пучок и, взяв в руку одну из длинных прядей, принялся расчёсывать. Получалось так незаметно и гладко, что Энджел даже не чувствовала зубчиков расчёски.

— Как здорово… Наверное, до потери памяти ты был парикмахером.

— Нет уж. До амнезии было что-то другое. — Понизив голос до мурлыканья сытого кота, он продолжал расчёсывать угольно-чёрные волосы. — У меня большой опыт в этом деле, знаешь ли. Было время… я долго расчёсывал такие же волосы, как твои. Тёмные, подобно ночи, и волнистые, как морская гладь…

— Ох… — Энджел не знала, как на это отреагировать, в голове боролись несколько разных мыслей — с одной стороны, она наслаждалась этой близостью, с другой — паниковала, с третьей — чувствовала что-то похожее на ревность или зависть. И зачем он ей рассказывает? — Повезло ей, наверное…

— О да. — Наклонившись к её уху, Хоук едва слышно выдохнул: — Это был Кайл.

Не заметив, как это произошло, девушка уже хохотала вместе с шефом. Помимо сверхъестественных способностей, он активно развивал свой дар портить интимную обстановку какой-нибудь несусветной глупостью.

— Чего вы ржёте? — как по вызову, на пороге возник Кайл и хмуро оглядел помещение. Причина его недовольства была ясна — Фабиана заставили одеться прилично, а он терпеть не мог официальной одежды. — Ну, я всё сделал. Тренировочные залы готовы, мелкий тоже.

— А они будут всё-всё осматривать? — удивилась Энджел. За ответом следовало обратиться к шефу, но Хоук, увидев Кайла, уже не мог прекратить смеяться. — Эй…

— Да в чём дело, — буркнул Кайл, останавливаясь напротив дивана. Не в силах смеяться в голос, Лаватейн что-то пискнул и швырнул в него расчёску. Увидев злополучные зубчики, Кайл невольно улыбнулся. — О боже, нет. Сейчас он будет тебе рассказывать, как однажды в жизни меня причесал. Это было ужасно. Лучше побриться наголо, чем подставлять ему свою голову.

— Правда? — протянула Энджел, не без опасения ощупывая свою голову. — Спасибо, что предупредил…

— Ага… Хватит ржать, — Фабиан угрожающе занёс ногу, метя в коленную чашечку.

— Я очень нервничаю и мне ни капельки не весело, — среагировал шеф, умело совмещая враньё с враньём. — Ты хотел по-дружески придать мне бодрости духа?

— А пинка по-дружески не хочешь?

***

Гости из министерства безопасности появились ровно в шесть. К этому моменту здание, ласково прозванное «гробом», было готово принять комиссию. Все пятеро стояли на первом этаже в полной боевой готовности и слушали Хоука. В летнем костюме и с нимбом уверенности над головой шеф выглядел ослепительно. Остальные тоже оделись официально, только у Шона пиджак мог в любую секунду треснуть от количества припрятанного оружия. По идее, к лидерам боевой активности принадлежал ещё и Кайл, но на первый раз решили ограничиться Ламбертом.

— Если они поймают вас на лестнице и станут задавать непонятные вопросы, валите всё на меня, — бодро инструктировал Лаватейн, поглядывая на часы. — Думаю, они разделятся, но если нет, будете стоять у меня за спиной с устрашающими лицами. Самое главное забыл — бутербродики для комиссии не трогать!

— Это канапе! — накинулись на него все четверо. Хоук показал им язык и отвернулся.

— Взятки не брать и не давать, маленькие ещё, — договаривал он. — Не вздумайте приставать к милым секретаршам, у нас своя есть. — Энджел покраснела и зажмурилась, что не помешало остальным на неё смотреть. Хоук собирался сказать что-то ещё нечеловечески важное, но его взгляд, направленный на стеклянные двери в холле, изменился; выражение лица стало чуть более серьёзным, и, не моргнув глазом, шеф произнёс: — Добро пожаловать.

К ним приближались трое. Эмили, держа в руках папки с бумагами, сдержанно кивнула, благоговейно трепеща перед компанией своих спасителей. Невысокий пожилой мужчина с пепельными бакенбардами, снявший с плеч пальто, вероятно, был её дедом, генералом Энтони Саммерсом. Он осмотрел команду и, пожав руку Хоуку, старчески звенящим голосом сказал:

— Рад видеть всех вас и премного благодарен за спасение моей внучки…

— Не стоит, генерал, это наша работа, — вежливо остановил его Лаватейн. — Вас не пятеро?

— Нет, увы. Сэр Никсон не смог приехать по состоянию здоровья, но он обязательно свяжется с вами позже.

При упоминании Питера Никсона все вздрогнули — он возглавлял Совет Генералов и имел немалое влияние на политику президента последние пятнадцать лет. С недавних пор сэр Никсон не появлялся на людях без инвалидной коляски, так что неудивительно, что он не смог приехать. Его всегда сопровождал верный помощник, афроамериканец Саймон. Пожалуй, сэра Никсона боялись и уважали примерно так же, как и главу министерства обороны, Джереми Фонга.

Тем временем в холле оставалась ещё одна немаловажная фигура. Почётный член Совета Генералов и приставленный к группе специального назначения наблюдатель, Чарльз Лестер. Он был выше всех в комиссии, и только Хоук мог прямо смотреть ему в глаза. Одетый в парадную военную форму, Лестер смотрелся более чем внушительно. Но его строгое обветренное лицо украшала неснимаемая плёнка раздражения — неизменная черта характера, порядком досаждавшая каждому, кто встречался ему на пути.

— Здравия желанию, — прогремел Лестер и протянул руку, тыльная сторона которой была украшена старым шрамом. Он явно боролся со своей неприязнью в присутствии окружающих.

— Здравствуйте, — ровно отозвался Хоук, обречённо протягивая руку в ответ. В момент рукопожатия у него так хрустнули пальцы, что Кайл и Шон еле удержались от сочувственно-издевательского фырканья.

— Я надеюсь, вы друг друга не убьёте, — обыденным тоном заключил Саммерс. — Полагаю, мы можем подниматься?

В коридоре второго этажа они разделились: генерал Лестер в сопровождении Эмили желал посмотреть на боевые навыки кого-нибудь из команды. Для пущей убедительности с ними должен был отправиться Кайл, но Хоук быстро распорядился, чтобы в демонстрации участвовали Шон и Эйден. То ли шеф хотел уменьшить концентрацию взрывных характеров на третьем этаже, то ли учитывал утреннюю стычку Шона и Кайла.

— Располагайтесь, — Хоук вошёл в свой кабинет следом за Саммерсом, указывая ему на свободные кресла и диваны. Генерал занял место в уголке дивана, неспешно раскладывая на столе бумаги в неведомую миру геометрическую фигуру. Энджел ушла в соседнюю комнату за закусками, в то время как Кайл бесшумно прислонился к стене, совершенно не помня никаких инструкций шефа, кроме устрашающего лица.

— Спасибо, красавица, — поблагодарил Саммерс, беря с подноса канапе. Энджел быстро пожелала приятного аппетита и вжалась в стену рядом с Фабианом, тоже не зная, куда деваться. — Как это называется, я запамятовал?..

Кайл и Энджел в ужасе переглянулись. Шеф с упрямством барана целый день отрицал истинное название закусок. Если он и сейчас ляпнет какую-нибудь глупость, пиши пропало.

— Это канапе, — деревянным голосом сказал Лаватейн, отсутствующим взором окинув поднос, будто признание этого блюда рушило ему всю оставшуюся жизнь. Подчинённые облегчённо выдохнули.

— А-а, бутербродики, — обрадовался генерал. Выражение лица Хоука было невозможно передать словами.

***

Углубившись в обсуждение документов, Хоук и генерал Саммерс не заметили, как изменилась обстановка в кабинете за последние тридцать минут. Сначала вошёл Эйден, поздоровался с пространством и сел на дальний стул.

— Так можно было? — прошептала Энджел и укоризненно ткнула Кайла локтем в бок. — А ты стоял, как идиот!

— Мне стрёмно, — еле шевеля губами, отозвался Фабиан, не отрывая взгляда от двери. — Почему всё такое официальное? Можно мне домой?..

На его риторический вопрос никто не ответил. В кабинет зашли Шон и Эмили — первый был растрёпанный и уставший, но довольный, вторая успокоилась и не волновалась. Видимо, всё прошло хорошо. Не слушая возражений, Эйден поднялся и силком усадил Шона на его место. На восклицание «я же не устал» Ламберт получил обнадёживающее «не волнует» и пинок в коленку.

— Энджел. — От перепалки, ведущейся тихим шёпотом в тихом углу, девушку отвлёк оклик шефа. Подойдя к столу, Энджел заинтригованно сцепила пальцы в замок. — Можешь быстренько настроить эту штуку?..

— Конечно… — убрав за спину мешающие волосы, она нагнулась к ноутбуку. Про себя девушка недоумевала, что тут можно настраивать, если всё уже открыто, и почему потребовалась её помощь. В следующую секунду она поймала насмешливый шёпот Лаватейна:

— Ваши испуганные лица можно зарисовывать и отправлять в музей. Будь добра, сделай что-нибудь, пожалуйста.

Перехватив взгляды остальных, Энджел показала на Хоука и потом изобразила жест, будто собирается перерезать им горло. Потрясённые неожиданной жестокостью его намерений, парни моментально перестали трястись и сливаться цветом кожи с белой стеной.

— Я впечатлён! — громовым голосом возвестил Лестер, появляясь на пороге. — Очень и очень неплохо. Ламберт?

— Я! — Шон подскочил и вытянулся по струнке на военный манер.

— Если твоя зарплата будет низкой, смело переводись ко мне. — Лестер победоносно осмотрел каменные лица окружающих и пояснил: — Шучу.

— Ха, — кисло отозвался Саммерс, — ха. Не умеете, так не шутите… Мы вас заждались, между прочим.

Генералы и Хоук оккупировали стол, Энджел и Эмили стояли рядом с ними, готовые внимательно следить за ходом собеседования. После недолгой тишины заговорил Саммерс:

— Начну без предисловий, у вас появилось новое задание. Недавно границу Свободной Америки пересекли двое. Один из них, согласно показаниям таможенной службы, обладает нечистой силой. Мы проверили по базе всех зарегистрированных членов Red Sky, но все они находятся на своих пунктах защиты. Следовательно, эти лица представляют угрозу для нашей национальной безопасности. Есть основания полагать, что они намерены сорвать сентябрьское совещание в Главном Доме.

— На совещании будут присутствовать все члены Совета Генералов, исключая послов из российского и японского подразделений, — хрипло и отчётливо добавил Лестер, одинаковым движением постукивая пальцем по столешнице. — Президент, полный состав министров и иные значимые лица. Сентябрь в любом случае станет главной целью интервентов. В момент совещания и до него Его Светлости потребуется личная охрана от нечистой силы. Это ваша миссия. Подробностей пока нет…

— Мне нужно знать личности интервентов и их маршрут, начиная от границы, — произнёс Хоук, принимая флешку от Эмили. — Также господин президент должен понимать, что обеспечение охраны — не основная наша специализация, так что часть охранных мер будет зависеть от него самого. Помимо этого, я не могу отдать все силы сразу на месяц защиты.

— Этого и не потребуется, — подтвердил Саммерс. — Более того, я бы сам попросил вас рассредоточиться. С личностями пока худо, но карту с маршрутом мы предоставить можем. Я бы хотел, чтобы часть из вас отправилась им наперерез. Возможно, получится предотвратить срыв совещания.

На экране ноутбука появилась карта современной СА, где толстой алой чертой был отмечен путь незваных гостей. Там, где информация была неточной, пролегал аккуратный пунктир. Прибыв из Мексики, они побывали в Хьюстоне, посетили Новый Орлеан и вернулись в Техас.

— Странно, — нахмурившись, Хоук всматривался в экран. В заинтересованно-возбуждённых глазах отражалась кривая алая полоса. — Чего они этим добивались?

— Мы предполагаем, что они нашли в Хьюстоне что-то интересное или аномальное, — подала голос Эмили. — Проще говоря, что-то, что заставило их вернуться.

— И это ещё один повод разделиться, — подхватил её дед. Лаватейн кивнул. — Из двух целей, конечно, важнее безопасность сентябрьского совещания. Но и остальное из виду упускать нельзя.

Энджел неуверенно кашлянула в кулак; взгляды обратились к ней.

— Позвольте уточнить… что будет с этими двумя, когда мы их поймаем? Меня интересует нечисть.

— Зависит от обстоятельств, — отрезал Лестер, странно глядя на девушку. — Но этим займётся министр Азалия или министр Фонг. Пока рано говорить об этом. Вы хотите забрать их к себе?

— Пока мы ничего не хотим, — опередив Энджел, ответил Хоук. — Как вы говорите, зависит от обстоятельств. Сколько у нас есть времени на подготовку?

— Дней пять, — почесав подбородок, решил Саммерс. — Дело срочное, но не настолько, чтобы срываться прямо сейчас. Заодно нам нужно подтверждение от президента на смену состава личной охраны.

— Тогда я к этому времени подготовлю план и списки, — Хоук загрузил файл с картой себе на компьютер. Эмили приняла флешку обратно, словно ей вручали давно утерянный ценный артефакт. — Надеюсь, вы будете сообщать об изменениях их координат…

— Само собой, — откинувшись на спинку дивана, Саммерс с облегчением откусил бутербродик. — Разобрались, слава богу. Если всё пройдёт успешно, вы, господа, будете приглашены на совещание.

— Это большая честь для нас, — отозвался Лаватейн с интонацией «чего я там не видел».

— Ещё какая, — скрипнул зубами Лестер, имея в виду «тебя там ещё не хватало». Один Энтони Саммерс со вздохом улыбнулся и покачал головой.

***

Через час всё закончилось: после отдельной беседы генералов и шефа комиссия забрала заблудшую Эмили у Шона и, попрощавшись, уехала. За это время оставленная в покое спецгруппа сняла стресс, доев уцелевшие бутербродики, и сыграла в «крокодила» несколько раз. Вернувшийся в разгар веселья Хоук шлёпнулся на диван лицом вниз, уронив левую руку на пол.

— Ты жив? — поинтересовался Шон, успевший превратить волосы на голове в воронье гнездо и испачкать рукав рубашки. — Мы едем в Хьюстон? Будешь бутербродик? Мы едем в Хьюстон? Я могу потрогать кресло президента? Так мы едем или нет?

— Давай бутербродик, — развёрнуто ответил Лаватейн. Воскреснув от еды, он перевернулся и даже сел. — В общем… давайте завтра? Я устал думать, перед глазами маленькие Лестеры…

— Но мы поедем? — нетерпеливо переспрашивал Шон, опрокинувшись на диван и бухнувшись головой на колени шефа.

— Поедем, куда денемся…

— Топор! — внезапно заорал Кайл.

Кто о чём, а они с Эйденом преданно доигрывали последнюю партию «крокодила».

========== Часть III. Глава VI. Дожди ==========

Luto amoto.

Отбросив шутки.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

Август был богат дождями. Измученное жарой загорелое небо прохудилось, будто крыша, и ежечасно выжимало по капле из ватных облаков. Сильных ливней не было, но сверху постоянно что-то лилось, как если бы боги забыли выключить кран. Из-за проблем с небесной сантехникой люди махнули рукой на бесполезные прогнозы погоды и носили изо дня в день незаменимые куртки с капюшоном.

По дороге на работу Хоук дважды переступил через свои принципы — не только купил кофе с собой, но и выпил его, что само по себе считалось событием из разряда сверхъестественного. Напиток всегда казался ему слишком горьким, но чай в уличных заведениях был просто отвратительным, и почему-то большая часть мирского населения считала, что кофе бодрит. Молодой человек был убеждён, что если он всю ночь не спал, то неважно, что он выпьет с утра, состояние сонного организма никак не изменится.

Дурацкая погода и горький полузавтрак никак не могли улучшать настроение, но Лаватейн был полон решимости добраться до работы и предъявить подчинённым результаты своих трудов. Если вторую половину ночи он банально не мог заснуть, то первая была потрачена на составление обещанных планов и списков.

Было решено, что половина отправится в Хьюстон, а половина — к президенту. Пять на два делилось плохо, но в конечном итоге получилось вот что: Шон и Хоук займутся охраной главы, поскольку первый отчасти был телохранителем, а у второго имелся большой опыт в общении с высокопоставленными лицами; остальные отправятся ловить загадочных интервентов в Техас. Энджел была кровно заинтересована в нечистой силе, незаконно пересёкшей границу, Кайл и Эйден должны были взять на себя выслеживание и поимку. Что-то подсказывало шефу, что врач при таком раскладе лишним не будет.

Составляя списки и распределяя бойцов, Хоук невольно задумался, откуда у генералов взялась мысль о возможном нападении в сентябре. До самого совещания никому дела нет, значит, нежеланные гости видели своей целью людей; и вместо того, чтобы сделать своё дело тихо, они нуждались в немалой публике. Вполне понятно, почему Саммерс и Лестер не сказали об истоках своих подозрений — не имели права распространять информацию. Но логика преступников, которая следовала из их догадок, казалась Лаватейну по меньшей мере странной.

Подходя к «гробу» и в очередной раз удивляясь тишине микрорайона, Хоук всё-таки заметил нескольких людей, шедших по улочкам в сторону бурлящего центра. Какой-то парень так спешил, что чуть не врезался в него. Аккуратно отодвинувшись, Хоук пропустил его и пошёл дальше, надеясь, что никто не заинтересуется, куда это он идёт. Пришлось убедить себя, что взгляды в спину только мерещатся, и по-быстрому скрыться внутри неприметного здания.

На первом этаже вилась вереница мокрых следов, причём не от дверей, а по всему периметру пола, будто здесь играли в салочки невоспитанные дошкольники. Застыв на пороге, Хоук решал, нанять ли им уборщиков или заставить драить пол кого-нибудь из своих.

Красноречиво раскрылись двери лифта, явив на свет Эйдена со шваброй наперевес. Выглядел врач пожизненно недовольным, а грозное орудие и вовсе следовало изъять.

— Стой где стоишь, — вздохнул Картер. — Я сразу предлагаю не тратить деньги на уборщиков, а составить график дежурств. В Токио мы так и делали.

— В Токио вас было больше, а тут нас пятеро и все чем-то заняты, — не согласился Хоук, походкой ягуара перебираясь с коврика на коврик. — У меня есть идея…

— Можешь изложить свою идею наверху, — меланхолично перебил его Эйден, буквально ввинчивая мокрую швабру в пол. — Они как раз руга… разговаривают.

Поймав две капсулы с бахилами, шеф добрался до лифта и не без сожаления нацепил их на ботинки. Придётся шаркать. А зимой они что будут делать? Школьным методом таскать с собой сменную обувь? Не подумали…

Из его кабинета доносилась ругань, грозившая еще раз месяц стать родной.

«Конечно, больше в доме места нет…»

— На наших плечах ответственность за спасение государства, а вы не можете поделить между собой право на швабру! — торжественно заявил Хоук, распахивая дверь. Тут же ему в лицо прилетела подушка, закрывшая весь обзор.

— Извини, пожалуйста, я в Шона целилась! — тут же принялась сокрушаться Энджел. Убрав подушку с лица, шеф осмотрел помещение — вещи на своих местах, окно кто-то закрыл; Энджел с растрёпанным пучком — по одну сторону дивана, поцарапанный Шон — по другую, а за неприкосновенным столом Хоука сидит Кайл и играет в телефон.

В мёртвой тишине Фабиан очнулся, поднял голову, встал и перебрался на диван, сопроводив это словами:

— Только не говорите Хоуку, что я сидел за его столом, ладно?

— Ладно, — улыбнулся Хоук и добил его подушкой.

В ходе расследования выяснилось, что из-за грязного пола и луж на улице тут чуть не произошло братоубийство. Шон вполголоса брякнул что-то на тему «уборка — дело женское», Энджел услышала его и словно с цепи сорвалась. В гневе она припомнила брату всё, что касалось вечного бардака в его квартире, заявила, что худшего свинарника в мире нет, и взялась отстаивать свои права с тяжёлой диванной подушкой в руках. После этого Шон обиженно назвал её феминисткой, за что был нещадно исцарапан ухоженными женскими ногтями.

— Я столько лет с вами бок о бок сражалась! — запальчиво договаривала девушка. — И после этого он предлагает мне «женское дело», да ещё и… сам бы пошёл и убрал!

— Хорошо, я пойду и уберу, — покорно сказал Шон, не видя иного выхода. — Только не кричи…

Тяжело дыша, Энджел рухнула на диван, пригладила топорщившуюся юбку, скрестила руки на груди и профессионально надулась. В тишине Ламберт вышел в коридор, столкнулся с вернувшимся Эйденом и, пожав плечами, вошёл обратно. Рассевшись по местам, все замолчали и сделали серьёзные лица.

— Интересно живёте, — протянул Хоук, наблюдая за ними из-за стола. — И что с вами батюшка делал?..

— Смотрел, как мы убиваем друг друга, а потом дожидался тишины и говорил «интересно живёте», — тут же отозвался Кайл. — Никого не напоминает?

— Неа. — Включив ноутбук, Лаватейн быстро заговорил: — Не буду расписывать преимущества и недостатки других вариантов — мы заказываем уборщиков. Есть компании, предлагающие свои услуги не на постоянной основе. Нам совершенно не нужно, чтобы здесь денно и нощно ошивались посторонние люди, но если их не будет вообще, то сегодняшние выступления повторяется ещё не один раз. А сваливать уборку на Эйдена — нехорошо.

— Какая прекрасная идея! — заметил Эйден. — Мне нравится.

— Ещё бы тебе не нравилось…

Глядя, как Хоук раскладывает перед собой распечатанные листы и карты, Шон робко поинтересовался, не Хьюстон ли это. После конфликта с сестрой он значительно притих.

— У нас есть пять дней, считая этот, — начал шеф, убедившись, что все его слушают. — За это время нужно хорошо подготовиться к новой миссии. Я сегодня… вчера… в общем, я всех распределил и надеюсь, что возражений не будет. Кайл, Эйден и Энджел поедут в Хьюстон, а мы с Шоном будем сопровождать президента. Первую группу обеспечат датчиками на обнаружение тёмной силы, хотя, думаю, вы сами запросто сориентируетесь. Если застанете их прямо в Хьюстоне, задержите и позвоните мне, вышлем на подмогу силовиков. Вопросы?

— Если у нас с ними возникнет конфликт, можно немножко убить? — вежливо уточнил Кайл. Окружающие дружно закатили глаза.

— Сделаешь это без приказа — и тебя немножко убью я, — моментально ответил Хоук и тут же фыркнул: — Боже, Кайл, ну какие могут быть конфликты, ты же ангел во плоти…

— Иди к чёрту, птеродактиль, — развеселился Фабиан.

— И как нам готовиться? — задал вопрос Эйден. — Датчиками научились пользоваться, что дальше?..

— Думаю, обычных тренировок вполне хватит. О самой поездке не думайте, я всё оформлю, вам останется только вещи собрать. Энджел, я бы тебя попросил выступить в роли связистки. Рации для такого расстояния жутко дорогие, но их никто не прослушивает. У нас пока только один парный экземпляр.

— Хорошо, — кивнула девушка, принимая увесистый томик инструкции. — Я так поняла, вместе с нечистью будет человек. Его тоже ловить?

— Да, нам нужны оба. Желательно живые.

— А мы? — подал голос Шон. У него на лице было написано «хочу в Хьюстон», но важность миссии телохранителя перевешивала всё.

— Тебе придётся учить меня охранять, — виновато улыбнулся Лаватейн. — Желаю удачи.

***

Было бы куда логичнее пожелать удачи Хоуку. Через два часа тренировок, то есть, к обеду, он чувствовал себя живым мертвецом. Шон был не очень хорошим учителем, поэтому шеф по большей части повторял за ним, но Ламберт действительно оказался очень требовательным к самому себе.

В излюбленной тёмной комнате они напрограммировали себе голограмму — человека, которого нужно защищать — и по очереди выступали в роли телохранителей. Чтобы усилить ощущение реальности происходящего, пользовались настоящим оружием. Пока охранял Шон, голограмма не поблёкла ни разу: хотя отражать атаки шефа было сложнее, чем неделю назад, он справлялся хорошо. Стоило им поменяться ролями, как Хоук трижды угробил виртуального президента.

— Удивительно, — пробормотал Ламберт, пока неудавшийся телохранитель упрямо перезагружал программу. — Ты идеально чувствуешь защищаемого человека, но не умеешь контролировать своё тело.

«Потому что ночью надо спать», — подумал Лаватейн, но вслух ничего не сказал. Это не тянуло разве что на оправдание, а оправдываться он не любил.

— Может, попробовать?.. — продолжал Шон говорить сам с собой. — Есть несколько упражнений для координации движения в темноте, но… не то…

— Может, попробовать на живом человеке? — предположил Хоук. — Голограмма плохо двигается, если честно. Я не думаю, что господин президент ходит как робот.

— Ага, — задумчиво проговорил Шон, прижимая кулак к подбородку и ходя по комнате в поисках идеи. — Можно… Пойдём посмотрим, чем остальные заняты.

В соседнем широком зале было светлее, просторнее и немного интереснее. В дальнем углу Энджел в боксёрских перчатках размеренно била по груше, иногда пользуясь и ногами, а по центру Эйден учился обезоруживать Кайла, который вцепился в меч, как в полную коллекцию манги Кишимото, и не позволял его отобрать. Тише мыши, Шон подошёл к ним сзади и протянул руку, чтобы вытащить у Эйдена из-за пояса пистолет, но Картер в последний момент обернулся, и завязалась рукопашная схватка.

— Устал? — спросил Кайл, подходя ближе и запихивая меч в ножны. Хоук отрицательно мотнул головой, но, видимо, вышло неубедительно. — Блин, так и знал, что он тебя загоняет…

— Я привыкну, — пообещал Лаватейн, стараясь, чтобы прозвучало искренне. Он мог бы убедить кого угодно, только не Фабиана: друг недоверчиво прищурился и поджал губы. — Кстати, мы шли сюда тренироваться на тебе.

— Жрать пора, а не тренироваться. Как только мелкий уложит Эйди, я поднимаю кулинарный бунт.

Они одновременно посмотрели на дерущихся бойцов: Эйден ловко уворачивался и приседал, но Шон за своими движениями следил тщательно, и перехватить его никак не удавалось.

— Пойду закажу пиццу, — будничным тоном подытожил шеф, разворачиваясь и выходя из зала. — Скажи им, чтобы заканчивали.

— Угу. — Поколебавшись, Кайл позвал: — Хоук… — Лаватейн остановился, предчувствуя что-нибудь серьёзное. За такими внезапными обращениями ничего хорошего следовать не могло. Вопреки его опасениям, Фабиан только попросил: — Без грибов, ладно? Всё равно их не ест никто.

Выйдя в коридор, Хоук автоматически свернул направо, к окну, остановился и прислонился горячим лбом к холодному стеклу. По внешней стороне окна лениво сползали крупные дождевые капли в форме шара. Небо не стало светлым, а посерело ещё сильнее и словно давило своей тяжестью на землю.

«Знаю я, что ты хотел сказать, — подумал Хоук, не допуская даже мысли, что может промахнуться. С отвращением он опустил взгляд на дрожащую ладонь и сжал её в кулак. — Я не на своём месте, у меня ничего не получается… как оптимистично…» — но всё-таки Кайл промолчал, с намёком на то, что пытается в него верить. Найдя в себе силы оторваться от стекла, Лаватейн достал телефон, выискивая номер любимой пиццерии.

У него никогда в жизни не возникало идеи спасать мир, и, если честно, героически-проклятым представителем другого мира Хоук себя не ощущал. Он согласился на это скорее из-за желания заполнить грызущую изнури пустоту, чем из-за стремления совершать сомнительные подвиги. Но кто-то верит и кто-то ждёт, и, наверное, всё, что они делают, не пропадает зря.

Рано или поздно по миру ударит настоящее зло, и единственным, кто сможет его остановить…

— Пицца от «Дядюшки Бена», — послышался усталый и раздражённый голос. — Слушаем ваш заказ.

«О боже, только не „Дядюшка Бен“, — спохватился Хоук, но перезванивать в другое место было поздновато. — Чего они от меня ждут, если я не могу заказать нормальную пиццу?!»

***

Накануне отъезда в Хьюстон символично прекратились нью-йоркские дожди, вернулось обманчивое тепло умирающего августа на пару с надоедливой духотой. По всей квартире были расставлены кондиционеры, собранные с миру по нитке, хотя работали из них только два. Включив музыку с ноутбука, Эйден и Энджел собирали вещи; девушка уже взяла всё необходимое и перебралась в их квартиру для завершения последних штрихов. Оставив их воодушевлённо шуметь вдвоём, Кайл закрылся в спальне, не горя желанием участвовать в сборах. С такими няньками он точно ничего не забудет взять, а пока можно…

В комнате резко включились и заработали все электроприборы — от ламп до стоявшего в углу пылесоса. Зажужжала электробритва, подал голос MP3-плеер. Через полминуты всё прекратилось.

— Вам не надоело? — с досадой спросил Кайл, перезагружая мобильник. В ответ на потолке появилось корявое «бе ре ги те сь свя то ши». Он не среагировал, и надпись исчезла сама собой.

С их последнего разговора от Полины ни слуху ни духу. Остальные тоже не считали своим долгом подавать какие-то весточки, и это раздражало. Кайл в очередной раз убедился, что творить добро и благородно о ком-то заботиться — не его стезя: стоило проявить подобную инициативу, как всё шло наперекосяк. Интересно, в его добрые намерения действительно никто не верил или это всё-таки дурацкий розыгрыш? Можно было и перезвонить.

С другой стороны, срываться на Полину не стоило, а у девушки, очевидно, накипело. И они снова поругались из-за Алекса. Кендалл никогда не понимал, почему этим двоим так удобно сваливать всё на мёртвого Первого, и, пользуясь случаем, пристыжал их этим фактом.

Скрипя зубами и пытаясь заставить себя набрать номер и извиниться, Фабиан мысленно вернулся в год Освобождения, и палец завис в миллиметре от экрана. Они вместе истекали кровью на жестоких экспериментах и вместе зализывали раны, как звери, удравшие от охотника. Вместе гадали, каков же мир снаружи, вне этих стен, омытых детскими слезами. Вместе шутливо воевали с другими отрядами. Давали друг другу прозвища и держались за руки, пока не всходило солнце. Маленькая Полина всегда казалась ему чертовски беззащитной, помнится, мальчишки составили график и защищали её по очереди, только чтобы не плакала. Конечно, у всех своя психологическая травма, и винить её в том, что, выросши, она не умеет держать себя в руках — просто глупо. Достаточно сказать — «ха, парень, а теперь посмотри в зеркало».

Кайл не знал, что происходило в других отрядах, но отлично разбирался в своём. И если он сейчас попытается извиниться, то это кончится очередным скандалом — неизвестно ещё, с какой стороны.

Решив не тратить время и не портить настроение, Фабиан выбрался из комнаты, решив провести остаток вечера за иллюзией сбора вещей. Оказалось, что всё собрали за него и аж полчаса назад. Раскидав готовые сумки по полу, Эйден и Энджел сидели на диване и упрямо о чём-то спорили.

— Чего вы? — спросил Кайл, засовывая нос в холодильник.

— Спорим, что будет, когда Шон узнает, что Хоук встречается с Энджел, — отозвался Эйден, подглядывая, как он шарится по полупустым полкам. — Я говорю, не подерутся.

— А я говорю, подерутся, — грустно добавила девушка. — Кайл, рассуди…

— Мелкий не узнает, — вынес вердикт Фабиан. — Он ничего не заметит, пока вы не состаритесь и не обзаведётесь правнуками. И как можно быть таким слепым?

— Ну есть же Эмили, почему он такой приставучий, — пробормотала Энджел. — Было бы гораздо проще…

— Мы уже в тупике, если честно, — предупредил Эйден. — Шон когда-нибудь узнает, это полбеды. Скандала не избежать, потому что он упрётся носом в тот факт, что ему никто ничего не рассказал.

— Что за обязанность такая? Если он всем разбалтывает о своих любовных похождениях, не значит, что я должна делать так же!

— Это же Шон. Пока не разложишь всё по полочкам, будет считать, что ему все должны…

Спорщикам пришлось немного потесниться, потому что сбоку завалился Кайл с пультом в одной руке и бутербродом в другой. Никто не знал, был ли этот мирный вечер таким последним, каким казался. Никто не знал, как высока опасность в Хьюстоне и счем они вообще имеют дело. Никто не знал, что будет завтра.

Но все были уверены, что «завтра» будет, и продолжали сидеть плечом к плечу.

========== Часть III. Глава VII. Эсхат Кулар ==========

In hostem omnia licita.

По отношению к врагу всё дозволено.

Десятый мир,

США, Техас, Хьюстон

2024 год

Современные десятиэтажные дома стояли слишком близко друг к другу, и только по рельсам, вклинившимся между рядами зданий, можно было найти границу между двумя улицами. Туда-сюда медленно и бесшумно курсировал сверкающий чистотой вагончик. Рельсы его, расположенные на небольшом возвышении, были ограничены цветущими клумбами, от них к пешеходной дороге спускались гладкие блестящие чёрные плиты, в которых отражались дома. Если бы в городе своевольничали бродячие кошки, они бы непременно облюбовали место под солнцем.

Но всех кошек выловил отдел по поимке бездомных животных, поэтому вместо них на одной из широких плит сидел Кайл, держа ладони на раскалённой поверхности и откровенно пытаясь согреть руки. Спутники, вооружившись свеженьким рабочим удостоверением, отправились штурмовать местное отделение полиции, чтобы выяснить побольше о разыскиваемых интервентах. Фабиан остался на улице, рассматривая прохожих и пытаясь определить по лицам, местные они или нет.

— Поговори со мной, падла, — велел он, обращаясь к датчику тёмной силы, лежавшему на коленях. Датчик грустно пикнул один раз. — Нет, милый, это ты меня засёк. Давай повнимательнее, хорошо? — Ещё два раза. — Это Эйди. А это Эндж. Ты перегрелся, что ли?

— Это ты перегрелся, Кайл! — засмеялась Энджел, подходя к нему. — Уже с датчиком разговариваешь…

По случаю жары она была одета легко, в светлые бриджи и футболку. Куртка, служившая защитой в бою, висела на поясе. Длинные чёрные волосы пришлось убрать в неудобный пучок для прохлады и удобства. Несмотря на то, что Энджел старалась выглядеть как можно скромнее, к ней в пути приставали уже трижды, и Кайлу и Эйдену приходилось изображать озлобленный гарем.

— Здесь никого не видели, — доложил Картер, рассматривая расписание рельсовых вагончиков. — Если бы вы были на их месте — центр или окраина?

— На окраину, конечно же, — тут же ответила Энджел. — Чтобы спрятаться и не выделяться среди…

— В центр, — перебил Фабиан.

— Почему ещё?

— Высотки красивые.

Сошлись на том, что интервентов надо искать на периферии города. Но и центр упускать из внимания нельзя, если они действуют по принципу «строго наоборот». Девушка вспомнила о своей роли связистки и, присев на плиту рядом с Кайлом, стала копаться в замысловатой чёрной коробочке.

После долгого треска в наушниках послышался тихий писк, явно механический, а за ним — голос Хоука:

— Что случилось?

— Всё в порядке, — первым делом успокоила Эндж. — Мы не можем решить, в центре их ловить или поджидать на окраине.

Интонацию шефовского вздоха можно было истолковать как «что за идиотская проблема», и команда виновато потупила взгляд, хотя никто этого не увидел.

— Разделитесь.

— А можно?

— Вы же не дети малые… Договоритесь как-нибудь, но я бы хотел, чтобы вы с Эйденом исследовали пригород, а Кайл проверил территорию у правительственных зданий.

— Хорошо… — помолчав, Энджел переспросила: — У вас там всё в порядке?

— Да, но я не могу долго говорить. Ваши супер-сложные проблемы на этом кончаются?

Разобравшись и распределив по группам датчики, они пожелали друг другу удачи и разошлись. Для связи между собой у ребят были маленькие рации, ловящие частоту в пределах одного города, встроенные в клипсы. Сев в вагончик, Эйден и Энджел уехали в сторону городских границ.

Оставшись в одиночестве, Кайл не стал никуда торопиться. Предчувствие от предстоящей работы было таким паршивым, что он быстро осмотрелся, нашёл продуктовый магазин, купил холодного пива и выпил его в тени подъездного навеса. Распитие алкоголя на улице не означало крайний случай, но хотя бы придавало бодрости духа. Посмотрев на карту, он махнул рукой и вернулся к кассе за сигаретами.

Высотки возвышались впереди. Не оборачиваясь, Кайл отправился прямиком в сердце Хьюстона.

***

Из вагончика было видно, как меняется город от центра к окраине. Дома стали ниже, архитектура — проще, дорогие супермаркеты, полные броских вывесок, сменились бойкими рынками, стало больше частных коттеджей. У Эйдена в наушниках, как обычно, играли Coldplay, он смотрел в окно и думал о чём-то, что заставляло его улыбаться.

Энджел сидела напротив него и думала о драме с Шоном и Эмили. Если бы Кайл не проболтался по дороге, она бы ничего и не знала. Эмили ей нравилась как девушка для брата, но стать подружками они бы не смогли никогда: Эндж чувствовала себя лучше в мужских компаниях, и эта черта её характера окружающими воспринималась неправильно.

Почувствовав на себе её взгляд, Картер обернулся. Песня кончилась.

— Ты ей не расскажешь? — напрямую спросила Энджел и запоздало смутилась: — Ой.

— Ничего страшного. — Сложив наушники в клубок, Эйден спрятал их в карман. — Кайл кое-что упустил, и я, наверное, тоже. Во-первых, прошло много лет со школы. Мы оба изменились — и я, и Эмили. Интересы разные, цели в жизни — тем более. Во-вторых… — он снова улыбнулся, и ценность этой улыбки измерялась её редкостью. — Не хочу ругаться с Шоном. Как-никак, он мой лучший друг.

— Здорово рассуждаешь, — обрадовалась Энджел. — Трезво и правильно.

— Должен же кто-то это делать, верно?

Эйден снял очки и протёр стёкла рукавом. Обычно люди, снимающие привычные очки, кажутся нам странными и чужими, но Эндж отвлеклась на его изумрудные глаза и не обратила внимания на черты лица.

— За тобой должок, — сказал Картер. — Расскажи о Хоуке.

Девушка вспыхнула.

— Зачем? Ты и так видишь, что мы… ну…

— Это понятно. Мне больше интересно, что вы чувствуете. Без обид, со стороны это похоже на штампованный роман босса и секретарши, или на очень тесную дружбу по необходимости.

Энджел изучающе смотрела на него, сминая в руках бумажную упаковку от их обеда. Она знала, что, в отличие от многих других, Эйден ни за что не расскажет чужих тайн. И в Японии он терпеливо выслушивал всех и каждого, с тех пор ничего не изменилось.

— Мы помогаем друг другу лучше узнать себя, — неуверенно и тихо начала она. — Я пытаюсь поддержать Хоука во всём, что касается проблем с иномирьем, а он… он напомнил мне, что я в первую очередь женщина, а не боец. На данный момент мы нуждаемся друг в друге, и я надеюсь, это продлится ещё какое-то время.

«И у него лучшая в мире улыбка и восхитительно яркие глаза», — промолчала Энджел, мысленно находясь в объятиях любимого человека и вспоминая слова песни, ставшей для них общей.

— Очень мило, — задумчиво заметил Картер. — Но ты кое-что не упомянула… не очень важно, но… скажи, что ты бежишь от Шона. Признайся в этом хотя бы себе. Может, станет легче думать об этом.

— Не… — она осеклась. Эйден говорил правду, видя их обоих насквозь. — Немного. Совсем немного. Я не хочу, чтобы у нас были отношения. Они дважды запретные, и это аморально, и даже если Шон не верит в наше родство, то в него верю я.

— Ясно. — Вагончик замер на раскалённых рельсах: конечная станция. Поднявшись и подхватив рюкзак, Эйден сжал плечо девушки. — Если будут проблемы с братом, скажи мне. Надеюсь, у вас с Хоуком всё будет хорошо.

Врач обладал редчайшим талантом высказывать свои мысли прямо, не загораживаясь субъективностью и чувствами. Он мог сказать всё, как есть, и будничным тоном пожелать счастья и процветания, причём совершенно искренне. После таких спокойно-откровенных разговоров внутри всё переворачивалось и необъяснимо теплело.

— Помнишь пророчество о грешниках-близнецах? — вполголоса, почти шёпотом спросила Энджел. — Когда оно сбылось и нас с Шоном наказали, я долго думала, в чём ошибка. Мы не обсуждали это вслух, но я пришла к выводу, что… имелось в виду… Я бы не утратила свои способности и не лишилась дара, если бы встретила Хоука раньше Шона.

— Но этого произойти не могло, значит, не ошибка, а судьба. Или просто факт, который надо воспринимать как данное, — когда они приехали, Эйден первым отправился к выходу, не прерывая разговора. — Тебя сильно беспокоит, что ты больше не богиня и не станешь ею?

— Не очень…

Вместо ответа он потрепал девушку по голове и вышел из вагончика.

Они шагнули на техасскую землю на станции и не успели толком осмотреться, как мини-рация в ухе призывно запищала, уведомляя о новом сигнале.

— В чём дело? — Эйден, нахмурившись, подкрутил миниатюрное колёсико громкости. В ответ на его взгляд Энджел отрицательно мотнула головой: она тоже ничего не слышала.

Через шум помех пробился взволнованный и напряжённый голос Кайла:

— Я вижу. Я нашёл их.

***

Датчик сработал очень не вовремя, Кайл как раз переходил дорогу. Вместо того чтобы идти, куда шёл, он перебежал улицу и отошёл в сквер, остановившись неподалёку от широкого лиственного дерева. Присев на корточки и вывернув наизнанку рюкзак, Фабиан выудил оттуда рацию-клипсу, кепку для маскировки и короткий складной меч, тонкий, но острый.

«Сюда бы мелкого, не чую нихрена», — досадовал он на свой нюх. Шон получше умел замечать присутствие чужой силы, и указать направление для него было бы сущим пустяком.

— Не тупи ты, старый ящик, — взмолился Кайл, сжав покрепче датчик, будто это могло кому-то помочь. Тот тревожно запищал — да и только. Судя по сигналу, цель быстро перемещалась в неизвестном направлении.

— Молодой человек! — послышался грозный оклик со стороны дороги. Кайл выругался: к нему приближался коп. — Сойдите с газона, вы что, табличку не читали?

— Газон, бизон, чего ещё надо? Мы в Англии, что ли? На травке посидеть нельзя? — рявкнул на него Фабиан. Полицейский ошалел, но лезвия за спиной нарушителя так и не заметил. — Я здесь работаю, между прочим, — сжалился он и показал удостоверение со штампом министерства безопасности. Полицейский вытянулся по струнке и тут же выдал:

— Я могу вам помочь?

— Нет, увы, — скрипнув зубами, Кайл сунул в карман бесполезный датчик. — Просто не мешайте мне топтать газон, лады?

Он быстро прошёл по траве несколько отрезков сквера, затем увидел наклонную поверхность — склон холма — и осторожно спустился вниз, к искусственной реке. Над водой паутиной раскинулись мосты со всего города, и путь их завершался в квартале высоток, стрелой торчавшем из раненой плоти земли. Но Кайл не сводил глаз с серенькой реки. Что-то здесь не так…

В десяти метрах от него, под мостом, показался человек. Он смотрел прямо на Фабиана, и тот пожалел, что не успел спрятаться.

Через долю секунды на него надвигался уже не человек, а крупных размеров бурый медведь с оскаленной пастью.

— Я вижу, — не узнавая своего голоса, сообщил Кайл по мини-рации. — Я нашёл их.

— Молодец! — воскликнула Энджел. — Тогда мы возвращаемся. Ты у высоток? Где именно?

— Справишься сам? — перебил её Эйден.

Актуальный вопрос. Медведь, рыча, косолапо шагал к нему. Кайлу всё больше казалось, что он такую тушу не завалит. Тем более, глаза у зверя были какие-то странные.

— Здесь оборотень, — нервно хихикнул Фабиан, отступая назад и не сводя глаз с животного. — Ха. Ха-ха… Зашибись… Большая медведица.

Друзья проявили верх заботливости и прервали связь. Кайл сердечно послал их куда подальше и, сбросив рюкзак на землю, выбросил вперёд руку с мечом. Сложенное лезвие распрямилось вследствие этого жеста. Увидев клинок, медведь остановился и присел.

— Умница, — пробормотал Кайл. — Не жри меня.

В последний момент выяснилось, что медведь готовился к прыжку.

Когда на него навалилась очень тяжёлая и волосатая жаркая тушка, Фабиан последней волей вцепился пальцами в меч, но ему не удалось не то что пробить насквозь какую-нибудь лапу, но и удержать эфес в онемевшей ладони. Одна лапа упиралась прямо в живот, другая давила на голову. От этих движений мутило, а шерсть повсюду, пусть и жёсткая, лишний раз напоминала о духоте.

Чувствуя, как голова трещит по швам от бетонной лапы (хорошо, что когти не выпустил), Кайл пытался чем-то дышать и смотрел расширенными глазами на морду напротив. Было полное впечатление, что зверь думает. Почти удалось понять, что странного было в его глазах — они выглядели почти как человеческие. В хрусталике отражалась его собственное перекошенное лицо. Слабым движением он подтянул к себе меч, но медведь сменил позу и сильнее вдавил лапу ему в живот. Закашлявшись, Фабиан решил, что либо он прикидывается мёртвым, либо делает ещё одну попытку атаковать, но это было бы трудно. Перед глазами поплыли пульсирующие алые пятна.

— Кайл! — в клипсе после помех послышался голос Энджел. — Скажи ему: «эсхат кулар»! Понял меня?

— Эсхат кулар, — послушно прохрипел он, не вдаваясь в размышления, что это за ругательство. Медведь моментально слез и обратился в человека.

— Кулар навват, — улыбнулся детской улыбкой незнакомый шатен. — Меня зовут Костя, а тебя?

Жадно втягивая воздух ртом, Кайл мрачно посмотрел на него, изобразил неприличный жест и, сев у кромки воды, умылся. На том конце рации волновались:

— Ну, сработало?

— Да, и почти вовремя… Что это значит? Фирменные божественные шуточки?

— Нет, строго наоборот… Оборотнический диалект. Пришлось звонить Хоуку, он сказал, что эта фраза вроде белого флага. Примерно как «не ешь меня, я свой».

— Понял, перезвоню. — Отключившись, он повернулся к оборотню.

Костя сидел на траве, с любопытством рассматривая Кайла. Невысокий, круглолицый, с большущими карими глазами, будто у наивного ребёнка. Судя по имени, русский, но говорит спокойно на международном английском.

Подойдя совсем близко, оборотень принялся его обнюхивать. Кайлу было настолько всё равно, что он его даже не послал.

«С этим поладим, — вяло подумал он, позволяя себя нюхать. — Интересно, второй такой же долбанутый?»

— Юра-а! — прокричал Костя куда-то вверх. На мосту стоял его спутник. — Я нашёл! Он из тех, которые на нас охотятся.

Юрий оборотнем не был, но от него как раз веяло опасностью за полкилометра. Обычный человек в странноватом, будто вытянутом пальто, тощий, как щепка, в отличие от своего медведя. Посмотрев по сторонам, он перемахнул через перила, спрыгивая с моста, и мягко приземлился на траву. Когда он подошёл ближе, Кайл подумал, что лучше ещё раз полежит под медведем. В цепких серо-карих глазах этого человека таились гнев и конкретный план.

— Молодец, Костик, — ровным голосом сказал Юрий, не обращая внимания на то, что оборотень лезет к нему обниматься — его внимание было приковано к Кайлу. — Нас всё-таки ищет сама спецгруппа? Я польщён.

— Много чести, — буркнул Кайл. Меч был наготове к опущенной руке. Ему всё меньше хотелось скрещивать лезвие с этим человеком.

— Кандинский.

— Фабиан.

— Так что же? Убить или доставить живыми? — спросил Кандинский.

— К сожалению, второе. — Кайл внимательно смотрел, как он ухмыляется и сбрасывает пальто. А бронежилет-то самой новой модели…

— Тогда я вам посочувствую, мистер Фабиан! — весело воскликнул Юрий и молнией рванулся вперёд.

Кайл успел кинуть ставшее бесполезным лезвие на землю и пригнуться перед первым выпадом Юрия. Какой смысл махать мечом, если противник орудует кулаками и нужен относительно живым? Он перешёл в атаку, и вскоре выяснилось, что Кайл точнее бьёт, а Юрий лучше защищается. Это ставило в тупик и давало волю соревнованию на выносливость.

Прыгая и уворачиваясь, Кандинский не давал себя задеть. Один раз Кайлу удалось загнать его в угол, это было под мостом; притянув врага за воротник и резко нагнув его шею вниз, Фабиан с размаху ударил его ногой в живот, но нога лишь отозвалась гудком боли, ударившись о прочный защитный жилет.

Воспользовавшись своим положением, противник выбросил вперёд руки, и, уцепившись друг за друга, бойцы покатились по траве в сторону холма. Лица были разукрашены у обоих — Кандинский получил синяк на скуле и сломанный нос, из которого брызнула кровь, а Фабиан заработал рассечённую губу, тут же набухшую от сильного удара, и фингал под глазом, что весьма мешало видеть.

У обоих ситуация была не выигрышная, но сдаваться не собирался никто: Кайл — по долгу службы и по воле азарта, Юрий — из-за неведомых личных амбиций. Взгляд загадочного соперника ни разу не потух, словно таким путём он и добивался своей цели. Решающую роль сыграл новомодный жилет-протектор, вернее, его отсутствие. Не успев отскочить, Кайл получил ногой в живот, как и собирался сам завалить Кандинского, и пошатнулся. Выбросив руку вверх, собирался схватить врага за горло, но тот оказался проворнее и довершил атаку, вторым ударом опрокинув Кайла в реку. Правда, не удержался на ногах и сам оказался в воде.

— Мне очень жаль, — сказал Юрий, выбираясь на берег и протирая лицо и волосы собственным пальто. — Но на этом этапе вы проиграли.

— Информация есть, — бледно улыбнулся Фабиан, стоя по колено в воде и постепенно разгибаясь. Тело ломило от мощных ударов. — Вас другие остановят.

— Тогда полагаюсь на них. Идём, Костик.

— Был очень рад унюхать брата, — уважительно сказал Костик, временно вешаясь на шею Кайлу. Тот хотел было вырваться, но лапы оборотня умудрились повиснуть прямо на ушибленных местах. — Теперь мы можем ехать дальше, да, Юра-а?

Когда он смог сфокусироваться и осмотреться, русских в поле зрения уже не было. Тяжело дыша и упираясь руками в колени, Кайл проверил карманы брюк. Диктофон в водонепроницаемом пакете, камера у него на козырьке кепки. Какое-то досье есть. Надо отправить Хоуку.

«Но что за бред он нёс в конце?» — поморщился Кайл. Через какое-то время всё прояснилось. Вероятно, кто-то из них узнал, что в команде спецгруппы есть оборотень, и поэтому они вернулись в Хьюстон — Косте не терпелось увидеть своего. Из-за обращения на оборотническом языке, вероятно, Кайла приняли за своего. Правда, не было ясно, действительно ли Костя не заметил подвоха, но это уже дело десятое.

И фразы, оброненные несколько раз Кандинским, казались настолько двусмысленными, что требовали дополнительной расшифровки.

Некоторое время спустя он выбрался на мост, непозволительно долго любовался высотками и, восстановив дыхание, курил. Дым сильно сносило в сторону небоскрёбов, будто с противоположной стороны дул не просто ветер, а гигантский вентилятор.

Обернувшись туда, в сторону ветра, Фабиан выронил сигарету из окаменевших пальцев.

— Твою мать…

На Хьюстон надвигался громадный техасский торнадо.

========== Часть III. Глава VIII. Дыхание света ==========

In angustiis amici apparent.

Друзья познаются в беде.

Десятый мир,

США, Техас, Хьюстон

2024 год

Жители были напуганы: женщины бросали сумки и ловили детей, мужчины оторопело стояли на ветру, не зная, что предпринять. На конечной станции всё кругом почернело, и пыль клубами грязи и земли поднималась выше человеческого роста.

— Что вы столбом стоите? — Эйден тщетно пытался растормошить машиниста. — Это же земля торнадо, неужели никто не знает, что делать?

— Из-за того, что техника сделала ощутимый шаг вперёд, мы перестали беспокоиться, — прокричал ему в ухо шедший к станции старик, перекрывая гул и грохот. — Все поверили в защитные барьеры, якобы возведённые невидимой стеной вокруг города. Но либо это была хорошая сказка, либо пригород оставили ни с чем…

«В любом случае, нужно хорошее укрытие, — быстро соображал Картер, вертя головой по сторонам и едва придерживая очки. — Вагоны… не унесёт ли вагоны? А если зафиксировать их на рельсах?»

Вдвоём с пожилым мужчиной они уговорили машиниста занять вагончик под убежище, и, собрав всех, кто был свободен и цел, отправились привинчивать транспорт к рельсам. Поискав глазами Энджел, врач нашёл её чуть в стороне от станции: девушка помогала людям забираться в подоспевший рейсовый автобус. Но все уехать не успели бы, а, по словам старика, бункеры закрыты с тех пор, как возвели барьер.

«Да что за барьер, — с досадой думал Эйден, придерживая подножку дверцы в опущенном состоянии, пока бакалейщик, выбежавший из своего магазина, привинчивал её. — Как им могли навешать на уши столько лапши? Техника не шагнула вперёд, она положилась на нас и сделала шаг назад… — Он застыл и чуть не уронил дверцу на голову бакалейщику. — Секунду. Может, речь идёт о потусторонней защите? Невидимый и непроницаемый… к чёрту, это потом, а вот из чего состоит этот ураган?»

Огромная спираль из ветра, грязи и воды утробным голосом пела свою арию, неумолимо надвигаясь на город. Небо рвалось на клочья, и из порезов на атласной васильковой ткани выбивались чёрно-серые сгустки туч. Торнадо не спешил, по пути к Хьюстону его заносило то вправо, то влево.

— Какие злые тучки, — пробухтел старик, протягивая ему топор. — Того и гляди на нас набросятся.

Эйден пристально посмотрел на него, но не увидел испуга. Значит, он один разглядел у недалёких тёмных пятен кроваво-красные глаза?

У людей закладывало уши, а ноги еле могли удержаться на земле от убийственно сильных порывов ветра. Те, кто был без очков, пострадали от пыли и мусора, налетевшего в глаза. Неизвестно, дотянет ли до пригорода торнадо, но вдруг хвалёные барьеры не сработают? Вдруг их вообще не существует? Если ураган не прогонится отталкивающим заслоном, им поможет только чудо.

Всё ещё думая о барьере со скептицизмом, Эйден гадал, кого бы расспросить об этом. Старик явно не просвещён и судит с бытовой точки зрения. Энджел подсказала бы правильный ответ — если эта защита действительно сверхъестественного происхождения.

У далёкого дачного дома сорвало крышу, и она вместе со стволом дерева завертелась в воздухе, стремительно несясь вперёд.

— Пригнитесь! — ни Эйдена, ни машиниста никто не услышал, но некоторые обернулись инстинктивно и расширенными от ужаса глазами увидели всё сами. Вагон ещё не был прикручен полностью, и его потряхивало, но женщин с детьми уже начали запускать.

Автобус спешно отъехал, наплевав на маршрут и надеясь успеть доставить людей в тихое место. Вскоре должен был подъехать эвакуационный транспорт. Ствол приземлился на крышу двухэтажного магазина, и дом рухнул с оглушительным треском. Щепки с досками поползли по земле, будто их тянуло магнитом. Занятый прикручиванием и фиксацией колёс, Эйден сидел спиной к торнадо и мог только молиться, чтобы крышу пронесло мимо.

Женские крики в нескольких метрах от вагона свидетельствовали об обратном.

— Лилиан! — машинист бросил работу и кинулся туда, где упала крыша. — Боже мой, врача!

Увидев сразу нескольких жертв, Картер отчаянно оглядел станцию в поисках помощников. Старик и пара полных женщин-медсестёр, отважно прибежавших из городского роддома в паре кварталов отсюда. Он не мог перекричать гул ветра и жестами объяснил, что лучше перенести пострадавших внутрь.

Кого-то зашибло самой крышей, кого-то отбросило ударной волной. Вытащив из-под образовавшихся завалов супругу машиниста, стараясь не задеть ей что-нибудь ещё, Эйден заметил, что ей очень повезло. Лилиан отделалась повреждением ноги, и если бы ветер был напористее, они бы просто не достали её из-под крыши целой. Подхватив женщину, которая из-за шока только хлопала глазами и всё тянулась куда-то в сторону ураганной спирали, Картер повёл её к вагону, следя, чтобы в них не прилетело что-нибудь лишнее.

Машинист ковылял следом, бледнолицый и держащий на руках девушку с окровавленным лбом и крупной ссадиной на виске. Скосив глаза, Эйден узнал Энджел. В ответ на его испуганный взгляд Энджел пошевелила губами, явно пытаясь что-то передать. Но что?

Собрав всех, кого могли, они закрылись в устойчивом вагоне и заставили всех лечь на пол и укрыться чем-нибудь с головой. Машинист сам накладывал шину на ногу пришедшей в себя Лилиан, а Эйден быстро помог остановить кровотечение одному мальчишке, объяснив его матери правила пользования жгутом, и вернулся к Энджел.

— Не запирайте двери, — простонала она, пытаясь сесть, но была тут же уложена обратно. — Эйден!

— Что — Эйден? — пробормотал Картер без определённой интонации, рассматривая её рану и вытаскивая ватный тампон. — Не двигайся и лучше помолчи.

— Выслушай меня, чёрт возьми! — резко выпрямляться ей явно не стоило, но Энджел упрямо уставилась ему в глаза, не позволяя к себе прикоснуться. — Ты должен идти. Барьеры рушатся.

— Выгоняешь меня туда?.. — он осёкся. — Погоди. Барьеры существуют? Я думал, это сказка для местных жителей.

— Существуют, но они очень слабые, — быстро заговорила Энджел, морщась от боли и по-прежнему отказываясь от помощи. — Их не обновляли много лет: с тех пор, как мы с вами приехали сюда, точно не обновляли. Они созданы из так называемого дыхания света — этот материал сейчас нигде не достать. В детстве меня и других девочек… богинь… заставляли подолгу дышать в какую-то трубку или коробку, я уже не помню. И потом из нашего дыхания ткали огромные стены… Одна из них расположена в Хьюстоне, но она окружает только город, а не пригород. И если кто-то не остановит торнадо, то люди погибнут… и в этот раз барьер может не устоять. Я знаю, сколько ему лет.

— Откуда?

— Там, снаружи, я почувствовала лимонный запах, — слабо улыбнулась девушка. Присмотревшись к её зрачкам, Эйден понял, что видит она его не совсем чётко. — Это дыхание Тани. Я хорошо помню. А в городе пахло абрикосом… это Луна…

— Хорошо, что я должен сделать? — нетерпеливо спросил он.

— Победить ураганных демонов, — её голос был похож на шелест. Картер не успел спросить, как именно: Энджел буквально отключилась, склонившись вперёд и уткнувшись в него окровавленным лбом. Отложив в сторону непонятные слова, он обработал рану, стараясь не думать о том, что взялся за это слишком поздно.

— Спасибо, — за его спиной появился машинист. — За Лилиан. — Он явно не знал, чем дополнить благодарность, и невпопад протянул бинт.

— Вам спасибо, — вздохнул Эйден, оглядываясь в поисках своего рюкзака. Был бы лучше ватно-марлевый прямоугольный пластырь, чтобы не давить на голову почём зря. Но, к счастью, он нашёл всё необходимое в аптечке машиниста.

Когда Картер закончил с повязкой, их вагончик затрясло крупной дрожью. За окнами всё почернело — торнадо явно уменьшился в размерах, но вагон стоял прямо у него на пути. Со звоном лопнули стёкла и дождём посыпались на людей. Почти все успели укрыться.

— Пора вниз! — зычно прокричал старик.

Он стоял у окна, и на его плечо приземлился маленький чёрный сгусток. В следующий миг раздался истошный визг, и старик рухнул как подкошенный, багровым пятном на шее вверх.

«Пора наружу», — через нежелание, ветер и перепуганных людей Эйден заставил себя выскочить на улицу и тут же схватился обеими руками за расшатанную дверцу вагона. Как он должен с кем-то сразиться, если от ветра не может стоять на ногах?

Из высокого нестройного урагана в беспорядке выскакивали клочки, обладавшие клыками и глазами — всем, что необходимо для существования низшему подклассу демонов. Эйден, рискуя, оставил одну руку на поручне, а другую засунул в карман куртки, державшейся только благодаря застёгнутой «молнии». Не лучшее место для хранения огнестрельного оружия, но кобура выдавала с головой, а таскать отдельный кейс слишком неудобно. Хуже того, что у него с собой был только карманный «браунинг», в повседневной жизни предназначенный для самообороны.

Но, будучи не человеком, Эйден не собирался останавливаться на том, что есть.

Некоторое время он взвешивал «браунинг» в правой руке, теряя драгоценные секунды. За этот период тепло тела перешло в металл, а вместе с температурой оружию переделись крупицы Силы, изменившие внутренний состав пуль. Теперь они будут стрелять так, как угодно Картеру.

На руке воспылали буквы RSE-6, и дуло пистолета, направленное в самую крупную тучу, медленно и угрожающе засветилось красным огнём. После первого выстрела торнадо заметно поредел: оставался лишь слабенький ураган, привычный не только для Техаса, а демоны постепенно отмирали.

«Я, конечно, не Шон… — Эйден постепенно стрелял в разные точки, уничтожая врагов. — Но Ветер и Бриз недалеко друг от друга дуют… Возможно, поэтому мой прицел немного лучше, чем его».

Ветер стихал довольно быстро, что ему не нравилось. Чего не скажешь о неприятном гуле: теперь Картер отчётливо слышал противные голоса из преисподней, которые буквально кружились в воздухе, хотя их обладатели были уже мертвы.

— Берегитесь… — просвистел один из них.

— Промахнулись! — мерзко захихикали другие.

— Стихия-стихия-стихи-хи-хи-я, — нараспев тянули третьи.

«Промахнулись? О чём они?»

Снизу послышалось тихое рычание. Опустив глаза, Эйден увидел мелкого демона подклассом постарше, но всё равно не человеческую форму. Это была помесь маленькой собаки и крылатого пепла, который он только что перестрелял. Демон впился зубами в его лодыжку, не успев схлопотать пулю в лоб.

— Нам нужна другая кровь, — неожиданно низким и почти человеческим голосом сказал он. После этих слов стихло всё, а их произнесший стремительно скрылся.

Люди не спешили выходить из вагона. Опустившись на частично разбитую плиту чуть выше рельсов, Эйден посмотрел на город. Теперь он видел, как между ним и далёкими высотками колыхалась едва видимая глазу завеса. В воздухе витал запах ванили.

***

Кайл не смог дозвониться до своих ни с помощью телефона, ни с помощью рации. Видимо, там, где они были сейчас, связь уже накрылась. Он по-прежнему стоял на мосту в мокрой одежде, отчего продрог окончательно, и смотрел на торнадо. Ураган затихал, но окраинам крепко досталось. Нужно спешить туда.

Проклиная Кандинского с его шуточками типа внепланового купания, Кайл отправился навстречу ветряной мельнице, хотя пешком и с намокшим рюкзаком он пришёл бы только к вечеру. Но Фабиан и не собирался топать на своих двоих. Отойдя от квартала высоток на пару улиц, он оказался на относительно пустой автомобильной стоянке.

— Не смотри на меня так, будто я ни разу не угонял чужих машинок, — пропел он, глядя в глазок видеокамеры на столбу.

Выбрав стоявший чуть поодаль грузовик, Фабиан убедился, что за ним не спешит хозяин-профессиональный-боксёр, и наудачу потянул за ручку, даже не приступая ко взлому. Дверца распахнулась: внутри, на переднем сиденье, сидел молодой парень с короткими взъерошенными волосами и так же удивлённо на него таращился.

— Твоё? — спросил Кайл, имея в виду машину.

— Неа, — сознался парень. — Но почему бы и не одолжить, раз никто не берёт, верно?

— Ве-ерно, — усмехнувшись, Фабиан забрался внутрь и сел рядом. — И кузов неплохой. Подвези, что ли? Мне туда, где дует.

— Ты псих, — покачал головой тот и тронулся в сторону торнадо.

Пока брат-угонщик старательно выруливал по шоссе, Кайл разложил на коленях всё оборудование, которое не утонуло в речке. К маленькому портативному лэптопу присоединился провод от диктофона и от камеры; камера же была замаскирована под металлическую эмблему баскетбольной команды на кепке. Запихнув всё это в один файл, Кайл не удержался от личного комментария, где довольно крепко высказался об интервентах.

Через пять минут до него дошло, что рядом сидит гражданский.

— Не смотрю, — тот улыбнулся краем губ, продолжая следить за дорогой. Фабиан пообещал себе купить этому классному вору банку пива. С пассажирского кресла было видно старый шрам, рассекающий щёку нового знакомого.

Вскоре на мобильный перезвонил Шон. К этому моменту буря почти улеглась, и грузовик перестало трясти в дороге.

— Вы там живы вообще? — без обиняков выпалил Шон. — В новостях показали…

— Не истери, всё нормально, — свободной рукой выжимая край футболки, он добавил: — Меня чутка побили, но, думаю, тебя это волнует в последнюю очередь.

— А остальные? — допытывался Ламберт.

— А остальных я уже вижу, — произнёс Фабиан, глядя на пустую дорогу. Угонщик покосился на него, но промолчал. — Немного поцарапанные, правда, но руками машут…

Шон заметно успокоился. Проверять, врёт Кайл или нет, не было возможности.

— Не знаю, почему ты там бездельничаешь, но я отправил вам… эээ… то, что должен… Так что прекрати капать мне на мозги и иди работать. И передай Хоуку, что…

Не успел он сбросить звонок, как водитель резко затормозил, и обоих повело влево. Навстречу выруливала полицейская машина.

— Извини, тут копы, — парень ловко спрыгнул на тротуар, оставляя Кайлу переднее сиденье. — Я, пожалуй, пешком пойду.

— Не сваливай это на меня, ты же и угнал! — возмутился Кайл, но тут же закрыл рот: воришка, ухмыляясь, протягивал ему его же рабочее удостоверение.

— У тебя с ними проблем не возникнет, как я понял. Бывай, — он скрылся с профессиональной скоростью хорошего преступника.

— Скатертью дорожка, — дружелюбно отозвался Кайл, пряча корочку в карман. Надавив на педаль и свернув в переулок от копов, которым всё же было не до него, он почему-то резко ощутил боль во всех повреждённых частях тела. Как-то запоздало и всё равно не вовремя.

Потирая ладонью болезненно ноющие рёбра, он вёл правой рукой, сбросив скорость, и думал о братане-угонщике. Что-то показалось знакомое в его лице, но ни один не узнал другого, значит, неправда. Доехав до последней станции рельсовой дороги, Фабиан уже забыл о нём.

Разруха была страшная, но ветер утих, как при морском штиле. Людей видно не было: ни живых, ни мёртвых; но работники из служб чрезвычайных ситуаций уже рыскали повсюду, извлекая жителей из привинченного к рельсам вагона. Подойдя ближе, Фабиан подумал, не помочь ли им, но его самого приняли за пострадавшего и чуть не утащили к санитарам.

Эйдену тряс руку какой-то машинист, и врач явно не знал, как от него отделаться.

— Мы с Лилиан обязательно пришлём вам открытку!

— Хорошо, буду очень рад, — натянуто улыбнулся Эйден. — Ну, я пойду?..

Кайл издалека увидел на нём разорванную куртку и приметил, что врач хромает, но сам выглядел не лучше, так что доматываться не стал. Рядом на перевёрнутой скамье сидела Энджел с повязкой на лбу и безнадёжно трясла сломанную рацию.

— А что это у нас с головой? — протянул Фабиан, присаживаясь рядом.

— На плечах голова, — пробормотала девушка, собирая и разбирая чёрную коробочку. — Это неважно… Хоук сказал, чтобы я её не сломала, а я сломала!.. — страдая по погибшей рации, Энджел подняла глаза на Кайла и обеспокоенно воскликнула: — Тебя-то кто так разрисовал?

— Суровые русские медведи. Что, страшный?

— Даже страшнее, чем обычно.

— Да иди ты…

Наконец освободившись, Картер подошёл к ним и критически осмотрел обоих.

— Я знаю, я модель, — сказал Кайл.

— Та ещё. — Вздохнув, врач поднял с земли рюкзак и перекинул его через неповреждённое плечо. — Надеюсь, наши преступники тут не померли, иначе всё это было зря.

— У тощего чувака теперь сломан нос, а вообще они направляются в Нью-Йорк, — вкратце рассказал Фабиан. — И да, они оба несли какую-то хрень, я почти ничего не понял.

— Я тоже кое-что не понял, — прищурившись, Эйден посмотрел на вагончик в последний раз. — Ладно, потом разберёмся. Может, нам удастся их обогнать.

Обратно они ехали в такси с пересадками на междугородный автобус. Кто-то должен был следить за дорогой, но спать хотелось адски. Обернувшись на заднее сиденье, Кайл понял, что Энджел уже уронила голову набок, да и Эйден не бодрствует. Поняв, что всё свалили на него, Кайл мужественно уставился в окно и через минуту уже посапывал.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2024 год

У кулера было прохладно, будто вода лилась на голову бесконечным душем. Сидя на мягком диванчике и вытянув ноги, Хоук думал только о том, что хочет спать. Они с Шоном сменяли друг друга, но вернуться домой и отдохнуть времени не было. Ночевали и дневали в управлении вместе с охранниками, а сейчас у президента было совещание с заграничными партнёрами в Крайслер-билдинг, в холле которого он и пытался не уснуть.

На главу не было совершено ни одного покушения, но смотреть в оба было их прямой обязанностью. Хуже всего приходилось на скучнейших экономических заседаниях. Но Шон ни разу не пожаловался, что хочет в Хьюстон, и Хоук постепенно считал дни до конца службы.

Рядом плюхнулся Патрик Лестер.

— Привет, — привычно взволнованно заговорил он, протирая круглое лицо носовым платком. — Слышал, про Хьюстон?

— Конечно, — Лаватейн скосил на него глаза: Патрик что-то набирал в телефоне. — Вроде всё обошлось.

Поговорив немного о торнадо, Патрик поднялся и куда-то заспешил. Рабочий планшет Хоука что-то пискнул: пришло досье на интервентов. Сонливость как рукой сняло. Сгорая от нетерпения, Хоук загрузил доклад.

«О господи, — мысленно застонал он, прочитав личный комментарий. — Надо будет сказать Кайлу, что здесь каждая буква проходит через Совет Генералов».

Были прикреплены две папки с видео-и аудиофайлами. Открыв первый, Лаватейн застыл и вперился взглядом в экран. Толком ничего не показав, дисплей будто бы треснул изнутри, и лента уведомлений наверху распалась на четыре кубика. Красиво, но…

«Взломали?»

Экран пошёл рябью и померк. Потом на нём появилась витиеватая надпись:

«Вы охотитесь не за тем, г-н Лаватейн».

Хоук прождал ещё минут пять, но ничего не изменилось. Коснувшись пальцами экрана, он быстро отдёрнул руку.

Под надписью появились какие-то координаты.

========== Часть III. Глава IX. I. Бросайте оружие ==========

Qui non est nobiscum, adversus non est.

Кто не с нами, тот против нас.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2024 год

Они вернулись в город к пяти часам утра следующего дня, учитывая дорогу и остановку в поликлинике Эйдена. Больше всего его обрадовало, что старшие коллеги быстро подлатали их, не задавая лишних вопросов: раны ранами, но преступников они всё-таки упустили. Несмотря на то, что поимка не являлась сверхобязательной целью и враги ещё не пересекли последнего рубежа, происходящее настораживало всё сильнее.

Август катился от середины к концу, значит, приближалось сентябрьское совещание у президента. Если они не поймают интервентов заранее, встреча будет безнадёжно сорвана.

— Хочу лапши, — убитым голосом сказала Энджел, покачиваясь на пятках. Она первой выбралась из такси, и пока парни расплачивались с водителем, стояла на пустом утреннем тротуаре, вдыхая колючий утренний воздух. — Три больших плошки горячей острой лапши с морепродуктами.

— Тебе бы отдохнуть перед лапшой, — заметил Эйден, неодобрительно смотря на её перебинтованную голову. Будь его воля, девушка осталась бы в Хьюстоне как минимум на несколько дней, примотанная к постели заботливой медсестрой. — Не нравится мне эта травма.

— Спасибо, умеешь подбодрить… — Энджел нахмурилась. — Так. Это у меня с головой проблемы или у вас? Почему мы не доехали хоть до центра?

— Были бы деньги, — пожал плечами Эйден, — доехали бы и до дома.

Любая опытная организация, выбирающаяся из города более чем на сутки, предусмотрительно рассчитала бы финансовый запас. Сверхъестественная спецгруппа со словами «опыт» и «предусмотрительность» длительного знакомства не имела.

Потоптавшись на тротуаре, они осмотрелись. Спящий рабочий район, как домой ехать — непонятно. Кайл десять минут колдовал над рацией, тщетно пытаясь её возродить, потом хорошенько обругал всех в радиусе пяти метров и по-человечески воспользовался мобильным. Хоук примчался так быстро, что никто не успел пошутить про реактивную ракету.

— Вы великолепно смотритесь на фоне завода по производству гвоздей! — воодушевлённо кричал шеф, идя к ним по пустой улице от светофора. — Если что, переведу всех сюда…

— Ты всё-таки прилетел? — не поверил Эйден.

— Да прям. Машина за углом… Чем раньше вернёмся, тем лучше, — объясниться Лаватейн не успел, поскольку Энджел хлопнулась ему на грудь и принялась каяться:

— Я сломала рацию, которую ты просил не ломать!

— К чёрту рацию, ты чуть голову не сломала, — взволновано отозвался шеф и поцеловал её в лоб. — Больше никогда так не делай, хорошо? Можем ехать?

— Хотелось бы оставить всех в больнице, но тынамекаешь на что-то срочное… — Картер пожал плечами. — Если по дороге кто-нибудь умрёт, я не виноват.

У них с Энджел завязался спор, кто первый отключится, очень увлекательный с медицинской стороны.

— Я красавица? — спросил Кайл, во всей красе демонстрируя побитое лицо. — Только честно.

— Женился бы, — фыркнул Хоук. — С таким личиком и на макияж тратиться не нужно…

— Спасибо. Я не буду говорить, как хочу на завтрак в постель средний латте и стаканчик шоколадного мороженого из МакДональдса, ты вряд ли в состоянии удовлетворить мой запрос.

— Твой латте в машине вместе с мороженым, — доложился шеф. — Думаешь, у меня бы хватило смелости приехать к вам без еды?

В этот решающий момент разукрашенное лицо Фабиана можно было назвать счастливым.

***

У них не было времени на отдых, поэтому машина вырулила на оживающее после ночи шоссе и сразу покатила в сторону центра. На заднем сиденье само собой образовалось кафе. Разобрав соки, чай и кофе, ребята молча наслаждались относительным спокойствием.

На мосту была пробка: автомобилям никак не удавалось пробиться вперёд из-за невидимого затора на спуске. Время постепенно приближалось к утреннему часу пик. Хоук нетерпеливо барабанил пальцами по кожаной обивке руля и постоянно выглядывал в окно.

— За нами следят? — спросил Эйден, наблюдавший за ним.

— Возможно… — пробормотал шеф и объяснил: — Дело оказалось более запутанным, чем я думал. Надо срочно рассказать Шону, но во время совещаний нельзя ему звонить. Это, собственно, связано с теми же интервентами.

— Но они и вправду странные, — протянул Кайл, царапая ложкой дно стаканчика. — Кандинский сказал, что полагается на тех, кто должен его поймать. Он что, ищет среди нас союзников? Против кого мы тогда боремся?

Хоук обернулся к нему и слушал внимательно.

— И? Продолжай…

— Может, это из-за того, что мы нечисть? Русский медвежонок в конце ляпнул что-то типа «был рад унюхать брата»… это он мне, прикиньте…

— Кажется, он спутал тебя с оборотнем, — почему-то смущённо пояснил Хоук. — Впрочем, неважно.

— Окей, но мы ведь не знаем, зачем они хотят сорвать совещание, ведь так? Может, они хотят помочь президенту и предотвратить что-то ещё, а мы наоборот мешаем. Тогда получается…

— Что-то, о чём нам не сказали, — задумчиво добавил Лаватейн и коротко рассказал им о взломе. — Они тонко намекают, что мы охотимся не за тем. И как интервенты могут быть осведомлены больше, чем правительство? Мы остаёмся в дураках…

— Кандинский, — подсказал Эйден. — Пока он кажется тем, кто знает больше всех. Можно пробить его по базе данных? Теперь мы знаем имя и лицо.

— Можем, ноутбук в кармане сиденья, достаньте, пожалуйста…

Наконец мост ожил, машина сдвинулась с места. Вырвавшись на относительно пустой отрезок дороги, Хоук резко увеличил скорость. Судя по всему, им действительно следовало поспешить.

— Юрий Васильевич Кандинский, двадцать семь лет, родился в Санкт-Петербурге, живёт в Москве, — читал Эйден, держа ноутбук на коленях. — Отдел исследовательской лаборатории нечистой силы в Москва-сити… Так он боевик или учёный?

— Он псих, — любезно ответил Кайл.

— Не знаю, но, кажется, могу спросить у его начальника, — улыбнулся Хоук. На светофоре он достал мобильник из нагрудного кармана рубашки. — Если я не ошибаюсь, этот отдел возглавляют почётные члены Совета Генералов. Другими словами, наши друзья.

— Если они так же сильно тебя любят, как генерал Лестер, лучше не звони, — посоветовала Энджел.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Меркурий

2024 год

Герман Борисович Князев отвернулся от окна. Потрясающие виды из башни не радовали глаз уже года два. Свой кабинет тоже не был похож на райские кущи, но Герман Борисович предпочитал находиться лицом к нему. Поставив кресло спиной к окну, он раскрыл ноутбук: в разных углах экрана висели заметки о текущих делах, а по центру — отчёт Тамары о пропавшем командире.

«Дурак ты, Юрий Васильич…»

Вместе с командиром исчез и его оборотень. У Германа Борисовича было много различных подозрений, но Кандинский был тем сотрудником, о котором он, по собственному упущению, знал меньше всего. Слишком умён и слишком неразговорчив: плохое сочетание для подчинённого, ещё и в такой организации, где любые недомолвки могут обернуться катастрофой. Работал Кандинский более чем хорошо, разрабатывая по странной хреновине в неделю (Герман Борисович не забивал голову дурацкими названиями), и отпускать его на четыре стороны ни в коем случае нельзя.

Если он что-то задумал — не обязательно во благо отдела, страны или мира.

Если он что-то задумал — неважно, что именно — им всем крышка.

Телефонный звонок пришёлся очень некстати.

— Я занят! — рявкнул Герман Борисович, не отрывая глаз от экрана.

— Это Лаватейн, сэр. Срочное дело…

— У меня тоже срочное дело, перезвоните вечером.

— Герман Борисович, мне что, папе пожаловаться?.. Дело касается вашего Кандинского.

— А, это ты, — расслабился Князев. — Я уж думал, Джонатан, хотел сбросить. И что Юрий? Вы его видели?

— Мы его ловим, — коротко и беспощадно ответил Хоук. — Вместе с сообщником-оборотнем ваш сотрудник без разрешения пересёк государственную границу Америки. У правительства есть основания полагать, что эти двое сорвут сентябрьское совещание президента.

— Чума болотная, а не сотрудник, — сквозь зубы выругался Князев. — Я-то думал, что он сорвался в погоню за очередным Маугли… Но почему Кандинский точит зуб на вашу Америку?

— Я у вас хотел спросить, — разочарованно сказал Лаватейн. — Герман Борисович, вам следует быть более осведомлённым, что касается своих подчинённых…

— Давай, поучи меня ещё, — раздосадованно ворчал генерал. — Так. Стало быть, мне придётся приехать и выдрать его как следует.

— Приезжайте. Надеюсь, к тому времени мы его поймаем. И, пожалуйста, сообщите мне, когда рассмотрите его биографию, хорошо?

— Да. Отцу привет.

— Ещё чего…

С того конца телефонной трубки послышался грохот и скрежет колёс.

— Лаватейн? — Герман Борисович поднялся с кресла.

— Перезвоню позже, — Хоук отключился.

Опустившись обратно, Князев невидящим взглядом уткнулся в отчёт. Кандинский вёл себя странно по жизни, но даже у него должна быть очень, очень веская причина.

«Или это я — дурак…»

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2024 год

Лопнула покрышка, горячее колесо прошлось по бордюру, машину занесло влево и ударило о фонарный столб. Секундой ранее послышались отрывистые звуки выстрелов и вопли горожан.

— Сзади, пригнитесь! — выкрикнул Хоук, выхватывая компактный пистолет. Эйден и Энджел подчинились быстро. Стёкла у автомобиля были пуленепробиваемые, но проверять не хотелось. — Кайл, наружу…

Вооружившись своим огнестрельным, Фабиан выскользнул на тротуар с той стороны, где было безопаснее. Стреляли по правую руку, со стороны торгового центра. Гражданские разбежались, кто-то зашторил окна в квартире.

— Если мы будем втянуты в перестрелку, отъезжайте за угол и ждите пять-десять минут, — говорил Хоук Эйдену, пробираясь к дальней дверце. — Энджел, передай Кайлу запасное колесо, оно за тобой. Если не вернёмся за это время или не выйдем на связь — езжайте без нас в министерство как можно скорее и там ищите Шона. Он скажет, что делать.

Со скоростью механика-угонщика Кайл возился с колесом. Выстрелов слышно не было.

— Связаться с ним сейчас? — сдержанно спросил Эйден, готовясь перебраться на водительское кресло.

— Нет, не стоит…

— Готово, — негромко окликнул Фабиан.

Хоук выбрался наружу.

Плоские метательные ножи и сюрикены были бы куда привычнее, но что роднило их с пистолетом — приспособленность к бою на расстоянии. Пользуясь птичьим зрением, Лаватейн чётко видел цель, и сейчас целью был вытянутый силуэт Кандинского, увиденный им на фото.

Присев на корточки у закрытой дверцы, шеф осмотрелся. Одинаковые жилые блоки спереди и сзади, на первом этаже почти у всех — супермаркет или кафе; пятиэтажный торговый центр из стеклянных и металлических пластин обладал открытой крышей — смотровой площадкой для посетителей. Снайпер мог пригнуться за метровым непрозрачным забором на краю крыши.

Но точно ли там? Прищурившись, Хоук разглядел на крыше торгового центра фонарь, прицепленный к металлическому шесту. В круглой поверхности выключенной лампы криво отражалась фигура человека.

— Один на крыше за забором, — вполголоса сказал шеф.

— Допустим, — не поверил Кайл. — Тогда второй… если это медведь, он, скорее всего, в засаде. Не могу представить его с пистолетом в лапах.

— Значит, наверху человек. Простой смертный с крыши махать не будет. Я обойду дорогу за тем киоском и скажу охранникам центра, чтобы они всё перекрыли. А ты по сигналу стреляй в забор и…

— Если он в другом месте, мы окажемся в ловушке, — жёстко возразил Фабиан за его плечом. — Лучше…

— Делай, как я сказал, — перебил его Хоук и, пригнувшись, тайком отбежал к киоску. Возможно, он ещё не заслужил доверия как руководитель, но в экстренной ситуации перечить собственным инстинктам было просто глупо. Учитывая, что эти инстинкты в крови у каждого из них.

Дождавшись, пока шеф доберётся до входа в центр и предъявит охраннику удостоверение, Кайл приготовился встать с колен и перезарядил пистолет. Рисковать очень не хотелось, но если Хоук прав, то у них есть неплохие шансы. Остановившись на пороге магазина, Лаватейн махнул рукой и скрылся внутри. В тот же миг Кайл подскочил на ноги и, прицелившись, выстрелил в забор смотровой площадки. Пуля пробила хлипкую стенку насквозь. Со звуком выстрела зарычал мотор, и машина сорвалась с места. Враг показался на крыше в тот момент, когда Фабиан уже спрятался за закрытым киоском. Это был Кандинский, и целился он в машину.

«Хрен тебе…» — выбросив вперёд руку сотни раз тренированным движением, Кайл прищурился и выстрелил повторно. От предыдущей отдачи заныли рёбра, напоминая о первой встрече с врагом, поэтому Кандинского не задело. Но теперь его внимание было приковано к киоску, а автомобиль с друзьями отъехал за угол.

Обменявшись любезностями, пистолеты противников умолкли. Глядя на асфальт, дымящийся от вонзившихся в него пуль, Кайл считал секунды. Охранники пропустили Хоука внутрь, в такую рань центр ещё не работает…

«Он что, на крышу собирается?!»

От души ругнувшись, Фабиан до конца истратил обойму и скрылся, пока Кандинский палил по киоску. Перезарядившись, он обошёл улицу по теневой стороне и сунул удостоверение охраннику на пороге у стеклянных дверей.

— Этих было двое? — спросил Кайл.

— Не знаю, — беспомощно ответил охранник.

Цокнув языком от досады, Кайл взбежал вверх по лестнице и скрылся за прозрачной автоматической дверью.

***

Прошло одиннадцать минут. Выстрелы прекратились. Энджел смотрела из окна, но никто не появлялся — ни свои, ни чужие, ни полиция. Ни по рации, ни по телефону сигналов также не было.

— Звони брату, — сдавленно сказала девушка, стуча ногтем по часам. Эйден коротко кивнул: он уже набирал номер.

Было тихо, и она могла слышать разговор и с заднего сиденья.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

— Что?! — Энджел похолодела.

— Он не отключает телефон, глушители там не стоят, — мрачно произнёс Картер, перезванивая в третий раз подряд. — Ничего хорошего это не значит.

***

Лифты и эскалаторы ещё не работали, и Хоук поднимался по лестнице. Миновав все пять этажей, он пригнулся и толкнул незапертую дверь на крышу. Дуло пистолета Лаватейна уткнулось в дуло пистолета Кандинского.

— Бросайте оружие, — хором сказали они. Юрий улыбнулся, Хоук нахмурился.

— Где ваш оборотень?

— Неподалёку, — повёл плечами русский. Оружия никто не опустил. — Вы получили моё сообщение? Охотники напали на ложный след. Вы выручите меня — я выручу вас.

— Нам не нужна ваша помощь.

На лице Кандинского появилась тень сочувствия.

— Я не завидую вашему сотруднику, который сейчас находится в министерстве. Он же там один… ведь так?

«Шон. Боже».

— Хотите сказать, что наш общий враг — это правительство? — недоверчиво спросил Хоук. — Не соглашусь, что…

— Опасность в самом президенте, — отчеканил Юрий, пристально глядя ему в глаза. — Вы охраняли его и знаете, чем он занят в шесть часов вечера или в шесть часов утра. То есть, прямо сейчас.

Лаватейн вспомнил, что на это время им с Шоном всегда назначали доклад у генерала Саммерса или перерыв. Но они никогда не проводили эти часы, наблюдая за главой. Видимо, это отразилось на его лице; Кандинский продолжил:

— То есть, никто не знает, если быть ещё конкретнее. А я почти уверен, что знаю — с чем это связано. И если вы хотите и дальше защищать цифрового убийцу, то я вооружён.

— Цифрового убийцу, — повторил Хоук. В памяти всплыли старые новостные сводки с работы отца. — Пятнадцать лет назад началась пропажа IT-специалистов, но тревогу подавили в зародыше…

— Я рад с вами сотрудничать, — почти прошептал Юрий.

— Вы — хакер, который собирается покончить с этим?

— Да. К сожалению, мне не известно всего, и кое-какие подозрения привели меня к мысли, что без сверхъестественных сил тут не обойдётся — или, что хуже, уже не обошлось. Если вы поддержите меня на суде, я, во-первых, сдамся без боя… а во-вторых…

Прорезалась миниатюрная рация. Хоук коснулся уха.

— Шон не отвечает, — послышался голос Энджел, пугающе звенящий.

Кандинский медленно кивнул, положил пистолет на пол перед Хоуком и высоко поднял руки с пустыми ладонями. Лаватейн некоторое время смотрел на него и потом, решившись, ответил:

— Езжайте к нему, быстро. И скажите генералу Лестеру, что преступник задержан.

========== Часть III. Глава IX. II. Цель оправдывает средства ==========

Justitia nemine neganda est.

Нельзя никому отказывать в правосудии.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен,

Новое здание министерства

2024 год

Кайл крепко придерживал оборотня, пока они вылезали из полицейской машины. Костя не сопротивлялся, потому что так велел Кандинский, но у остальных не было оснований безоговорочно верить Кандинскому. Нарушителей спокойствия доставили в министерство по странной прихоти главы: после сообщения о поимке от генерала Лестера он заявил, что лично проведёт суд. Их правонарушения не дотягивали до того уровня, чтобы созвать суд по сверхъестественным делам, но всё же выходили за рамки обычного преступления. Во всяком случае, так сказали спецгруппе.

— Ты нашёл это место? — спросил Хоук, едва они оторвались от конвоя охранников.

— Да, но… бред какой-то, — Кайл покачал головой и протянул ему планшет. — Смотри. Это в точности координаты здания министерства. Не совпадает лишь пара значений.

По пути сюда они разбирались с адресом, который Кандинский ещё вчера переслал шефу вместе с вирусом. Они не могли говорить открыто в полицейской машине, но теперь Фабиан задавался вопросом, как расшифровать эту чушь.

— Либо наверху… пролетит вертолёт? — бормотал Лаватейн, погрузившись в расчёты. — Либо… либо…

— Либо под землёй, — сказала Энджел. Поддерживаемая Эйденом под локоть, она стояла на ступенях рядом с врачом и напряжённо смотрела на них. — Шон не отвечает, может, здесь есть подвалы…

— Подвалы, — повторил Хоук. Его глаза практически горели. — Чёрт! Надо спешить…

— Да ты объяснишь хоть что-нибудь? — воскликнул Кайл, догоняя его — шеф уже шагал по первому этажу.

— Не могу, — с сожалением отозвался Лаватейн и резко остановился напротив лифта. Трое молча ждали. — Так. Так… Отправляйтесь в зал ожидания, он по левую руку от белой лестницы. Вас пропустят. Скажите, что ищете Патрика Лестера, и держитесь рядом с ним: он поможет вам пройти на суд. Не знаю, когда он начнётся, но уверен, глава тянуть не будет.

— А Шон? — беспомощно спросила Энджел. Хоук взглянул на неё и похолодел: на бинтах проступила кровь, а щёки девушки выглядели бледнее обычного.

— Я его найду. Не переживай.

— Но я тоже…

— С ума сошла? Оставайся здесь, — шеф быстро посмотрела на Эйдена: тот молча кивнул. Они не позволят ей куда-то идти в таком состоянии. — Кайл, тебя могут попросить проводить арестованных или побыть с ними. Делай что хочешь, но они наши союзники.

Лица ребят исказило непонимание. Хоук больше не мог тратить время: развернувшись, он быстро направился к дальнему лифту.

— Отлично, — послышался в ухе голос Кандинского. Лаватейн прикрыл мини-рацию длинной прядью волос. — Вам нужен самый последний лифт.

***

Сначала Шон был рад тому, что президент выбрал для этого мероприятия именно его. Но когда лифт ухнул вниз, парень почувствовал, что попал. Вообще-то, его инструктировали, что подвалы затоплены и перекрыты, а спускаться туда и вовсе нельзя.

— Там безопасно, сэр? — уточнил Шон, держа руку на кобуре.

Ответа не было.

— Сэр?

Двери раскрылись, и ему оставалось лишь идти вперёд, видя единственный ориентир в темноте — спину президента. После того как они получили сообщение о поимке преступников, глава заявил, что ему нужно сделать кое-что. Начальник безопасности был насторожен: теперь интервенты находятся в том же доме, что и президент. Нельзя было отпускать его одного. Шон уже сопоставил про себя — в шесть утра и в шесть вечера их с Хоуком снимали с постоянного караула. Что за странное расписание у правительства…

Нет. Не у всего правительства.

— Как вы думаете, мистер Ламберт, — заговорил мужчина, идя вперёд по узкому тёмному коридору. Пол подсвечивался голубым, а от стен веяло влагой. — Справедливо ли наказывать людей за знание?

— Нет, сэр… Само по себе знание — то, к чему все стремятся. Зависит от того, как его использовать.

— Верно. — Где-то сзади раздался грохот. — А что делать, если знание используют против тебя?

— Государственный переворот? — быстро расшифровал Шон. — Вы опасаетесь утечки информации?

— Мне нечего опасаться, — глава остановился напротив освещённых синим гробов и развёл руки в стороны. — Я всё предотвратил. И сегодня вы поможете мне справиться с очередным смелым взломщиком.

Ламберт, не мигая, смотрел на Цифровое Кладбище. Он почти понял, что происходило под зданием министерства вот уже пятнадцать лет. На одном из гробов значилась дата смерти — 2009 год. Ещё на одном — август 2024.

«Это же сегодня!»

— Скоро суд, — подытожил президент, поворачиваясь к нему лицом. — У вашей организации есть шанс доказать свою преданность этой стране и этому миру.

— Нечисть убьёт нечисть? — пробормотал Шон.

— Нечисть убьёт человека. Этот юный взломщик, подобно своим родителям, суёт нос не в своё дело… Цепь тянется слишком долго, пришло время её перерезать. — Его шаги от гроба в гробу отдавались эхом от холодных стен. — Когда вас, детей из иного мира, призвали сюда, на моём посту находился другой человек. Как известно, сколько людей — столько и мнений. Если мой предшественник полагал, что зло должно бороться со злом, я хочу склонить вас на сторону добра. На сторону людей. Помочь защитить государство.

— Боюсь, нельзя назвать добрыми делами… вот это, — сглотнув, он указал на кладбище.

— Цель оправдывает средства, — отрубил глава. — Не вам судить. Вам — подчиняться. Полагаю, мистер Ламберт, вам не хочется подставлять своего шефа: в случае неповиновения мне ваша контора будет закрыта, несмотря на все так называемые угрозы со стороны министерства безопасности. Мне нужны лишь те, кто приносит пользу и исполняет приказы. Сделав то, о чём я прошу, вы защитите нашу страну.

Его глаза мерцали таким же синим, как стены вокруг.

— Мистер Ламберт, вы убьёте Юрия Кандинского. Застрелите из-за моего плеча.

***

Оставив Энджел и Эйдена с Патриком Лестером, Кайл выскользнул за дверь зала ожидания и прислонился к стене с телефоном в руках. Во-первых, оставаться в зале было невозможно из-за работавших на полную мощность кондиционеров; во-вторых, его мучило предчувствие чего-то нехорошего. Если бы Шон был тут, он бы мигом раскусил, откуда запахло нечистью. Но он сам не умел так быстро ориентироваться, несмотря на специфику отряда. Кайл просто знал, что где-то близко — демон или подобная ему тварь, но направления и расстояния определить не мог. Ясно лишь одно: раз он почуял, а тревогу до сих пор не подняли, значит, тварь опасная и ориентируется хорошо.

Это не было похоже на те подклассы, которые донимали его со своими предсказаниями. Это, по правде говоря, вообще ни на что не похоже.

Отвлекать сейчас Шона или Хоука совершенно точно нельзя. Остальные заняты и не могут помочь ему в этом самовольном расследовании. Полина позвонила неожиданно, но чертовски вовремя.

— Я очень раскаи… — заговорила она без приветствия.

— Я тоже, нужно срочно… — перебил Кайл.

— Нет, у меня срочно! — буквально вскрикнула девушка. — Очень, очень срочно, Кайл! — убедившись, что он замолчал и слушает, Полина затараторила: — Те демоны, о которых ты говорил, появились в Москве. Они ходят за нами по пятам, но ничего не делают, только говорят. Сегодня они сказали, что попробовали чью-то кровь в поисках тебя, но это оказался не ты. В чём дело?

Кайл обернулся, посмотрев через прозрачную дверь в сторону своих. Эйден? Энджел? Кто из них? Почему никто не рассказал?

— Так, допустим, что дальше?

— И ещё они добавили, что у Наследника сегодня важный день.

— Новый подозрительный ублюдок, — пробормотал Кайл. — Вовремя.

— Слушай, слушай, — продолжала Полина, — мы не поняли ни слова и призвали Таню. Как богиня, она должна знать, и она, чёрт возьми, знает. Таня сказала, что Наследник — это избранник Дьявола, тот, в кого он вселился. Но по инфернальному календарю ещё рано для настоящего пришествия, значит, сегодняшний Наследник — всего лишь временная жертва. Кайл… — она всхлипнула, сдерживая слёзы. — Кайл, я боюсь, что это ты…

— Чего? Прекрати, — более-менее утешительно сказал он, прижимая трубку к уху и параллельно впиваясь взглядом в каждого, кто проходил мимо. — Полина… нет, не я. Точно не я.

— Но кто ещё? — панически воскликнула француженка. — Ты единственный из «святош», кто сейчас в Америке, а ты прекрасно знаешь, как они к нам относятся; не составит труда проникнуть в душу и…

— Это не я, — повторил Кайл. — Просто выслушай. Я чувствую, что здесь что-то не так. Сегодня и вправду важный день… для зла… долго рассказывать, в общем, мы не позволим произойти какой-нибудь апокалиптической ерунде.

Некоторое время она молча дышала в трубку, успокаиваясь.

— Не может быть, чтобы всё так легко обошлось, — пробормотала Полина. — У меня плохое предчувствие. Ты уверен, что ты в безопасности?

«Мы в опасности с самого рождения», — он еле удержался от этих слов.

— Конечно. И все, кто со мной, тоже, — Фабиан сжал пальцами корпус телефона, поймав себя на откровенной лжи. Энджел ранена, с Шоном связи нет, Хоук затеял что-то, не объяснив им ни единого слова, и во всём этом замешан чёртов Кандинский с его медведем. — Давай так — ты успокоишься, а я позвоню, когда мы закончим работу, хорошо?

— Ты никогда не перезваниваешь, когда так говоришь…

— В этот раз точно позвоню, — поклялся он. — Давай.

Не будучи уверенным, что он сможет выполнить это обещание, Кайл убрал телефон и вернулся в зал, чтобы рассказать Эйдену. Наткнувшись на взгляд врача, он прикусил язык. Энджел сидела в кресле, упершись лбом в грудь Картера, и не шевелилась, и он одними губами попросил Кайла не беспокоить.

«Твою мать, — развернувшись на каблуках, Фабиан выскочил обратно. — Кого бы мне побеспокоить…»

Патрик Лестер не выглядел как человек, способный помочь. Больше Кайл никого не знал, кроме арестованных преступников, прямо сейчас сидевших на допросе. До суда ещё оставалось около получаса. Неожиданно он вспомнил, к кому ещё может обратиться, и пристал к первому встречному служащему:

— Простите, сэр… не здесь ли генерал Саммерс?..

***

Двери лифта разъехались в разные стороны. Хоук по инерции подался вперёд, но вовремя затормозил: наружу как раз выходили Шон и президент. Он поднял глаза на главу; тот привычно невозмутимо кивнул и с вопросом во взгляде склонил голову к левому плечу.

— Что-то не в порядке?

— Нет, — ровно ответил Лаватейн. — Вас ждут… в зале суда.

— Тогда поспешим, — глава первым зашагал вперёд, и им ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Хоук слышал, как по ту сторону рации Кандинский затаил дыхание, ловя каждый звук. Пока они пересекали пространство, соединяющее лифтовый холл с рекреацией перед лестницей, Хоук скосил глаза на Шона. Тот выглядел бледнее обычного и не сводил глаз с плеча президента.

Не было никакой возможности поговорить. Но вскоре они выйдут в толпу людей и не пересекутся до конца суда.

Слегка сдвинувшись вправо, Хоук протянул руку и коснулся его локтя. Вздрогнув, Шон не повернул головы, но изобразил нечто странное — потрогал пальцами собственный сгиб локтя и затем указал вперёд, на президента. Повторил это несколько раз перед тем, как они вышли из холла, и не сказал ни слова.

«Что?..» — отделившись от них и стоя чуть поодаль, пока они проходили стандартный досмотр, Хоук лихорадочно соображал, что это вообще может значить. Шон намекал, что глава как-то связан с нечистью. Ему известно от Кандинского, что президент не на их стороне. Неужели столкнулись сразу три противоборствующие точки?

— Вы понимаете, что происходит? — послышался в ухе напряжённый голос Кандинского. — Удалось выяснить, что он скрывает?

— Нет… — Лаватейн неотрывно смотрел на Шона, не дававшего больше никаких намёков. — Но явно что-то сверхъестественное.

***

Зал суда оказался небольшим, а людей в него поместилось столько, что дышать было практически нечем. Не было привычного деления для свидетелей, адвокатов и присяжных заседателей: была кафедра президента, свободное пространство по центру зала и много забитых скамей по бокам. Пробравшись, по просьбе Кандинского, поближе к кафедре, Хоук стал искать своих. Напротив него заняли места Патрик Лестер и Эйден: оба взволнованно шептались, вероятно, Энджел пришлось отправить в медкабинет. Что настораживало ещё сильнее, с ними не было Кайла.

Хоуку оставалось только надеяться, что он не наделает глупостей.

Пара старых телохранителей, президент, секретарь и Шон стояли на своих местах на кафедре, тихо обсуждая что-то и готовясь к суду. Больше ни одного знакомого лица. Через какое-то время в углу зала появились Джереми Фонг, генерал Чарльз Лестер и отец Хоука, капитан Сноу.

«Как ты можешь выглядеть таким безмятежным?..»

Сзади в него врезались так, что чуть не сшибли с ног.

— …лобстер перекормленный! — шипел Кайл ему в спину. — Я из-за этого жирного идиота не мог тебя увидеть!

— Мистер Лаватейн, происходит что-то страшное! — доверительным шёпотом сообщил генерал Саммерс, которого Кайл притащил с собой; генерал ждал объяснений, полными ужаса старческими глазами глядя на него. После того, что произошло с его внучкой, у него были все основания бояться происходящего.

— Говорите, — выдохнул Хоук, не в силах объясняться с ними обоими. Неподалёку виднелся пучок Эмили. — Нет, нет, пожалуйста, не хором…

— Человек, в которого временно вселился Дьявол, находится здесь, — отчеканил Кайл, лихорадочно осматривая зал. — Больше ничего не могу сказать, но…

— Кто он? — резко развернувшись, Лаватейн вцепился в его руки, чувствуя, как десятки догадок сталкиваются в голове.

— Кто угодно, — вполголоса сказал Кайл, не шевелясь и так же напряжённо глядя ему в глаза. — Ты думаешь, что…

— Шон пытался передать, что…

— Господа, — окликнул их Саммерс. — Суд начинается. Боюсь, сейчас мы всё узнаем.

Осекшись, они развернулись лицом к кафедре. Пока шли разборки, в зал уже пустили арестантов. Руки обоих были скованы, но Костя будто и вовсе этого не замечал, разглядывая людей вокруг, а Юрий держался с достоинством. Найдя глазами Хоука, он вопросительно посмотрел на него.

Лаватейн кивнул. Выдохнув, Кандинский опустил глаза.

— Вы-то о чём сговорились? — пробормотал Кайл. — Он что, нервничает? Поздновато…

— Не говори мне под руку, — потребовал Хоук, переводя взгляд с президента на Кандинского. — Лучше попробуй сосредоточиться и сказать, кто из них под влиянием… — Запнувшись, он покачнулся на ровном месте, ощутив дикую ударную волну из ниоткуда. Не обращая внимания на встревоженные восклицания Саммерса и Кайла, он моргнул и ещё раз посмотрел на зал. Татуировка на бедре горела болезненным огнём, а все звуки будто были приглушены ватной стеной.

Присмотревшись к президенту, Хоук только раскрыл рот. Из спины главы торчали кривые чёрные крылья, больше напоминавшие рога.

«Больше никто не видит?..»

— Это он, — не своим голосом сказал Лаватейн. — Вот чёрт…

— Прошу садиться, — одновременно с ним произнёс президент. С трудом ютясь на тесной скамье, присутствующие начали слушать.

Глава зачитал речь о том, как он переживает за информационную безопасность страны и просит своих ближайших подчинённых немедленно пресекать утечки любых сведений. Кандинский обвинялся во взломе государственной системы безопасности и последующем проникновении на территорию страны без разрешения с обеих сторон. Отягчающими обстоятельствами послужило его сопровождение — оборотень Константин, официально зарегистрированный лишь на территории России.

— И я полагаю, — завершил глава, — что можно покончить с этим прямо сейчас.

В этот момент волна тёмной силы, исходящая от него, стала настолько сильна, что Кайл охнул и потянулся за оружием. Пнув его по ноге, Хоук столкнулся взглядом с Эйденом. Он тоже почувствовал. Ситуация накалялась, но что имел в виду президент?

Переведя глаза на Шона, шеф застыл: телохранитель держал в руке пистолет, его взор был направлен на те же плечи президента, из которых виднелись демонические отростки крыльев, а кисть медленно, но верно вздымалась вверх.

«Неужели он приказал ему убить Кандинского? Прямо здесь? Прямо сейчас? Он точно одержимый… Ни один земной политик в здравом уме не станет привлекать к себе внимание таким образом и расстреливать осуждённых с кафедры, пусть и не своими руками…»

Лаватейн встал. Все пары глаз в этом зале обратились к нему.

— Какие-то возражения? — скрипуче спросил глава.

— Кандинский не преступник, — громко сказал Хоук, держа в кармане чехол с кинжалом. Повисла пауза удивления. — А точнее… преступник не Кандинский.

========== Часть III. Глава X. Всё это лето ==========

Longissimus dies cito conditur.

И самый долгий день проходит скоро.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен,

Новое здание министерства

2024 год

В лицо Юрию была направлена лампа, а руки интервента были прикованы к подлокотнику. Несмотря на то, что безобидного, в общем, человека буквально пригвоздили к креслу, оборотень Костя преспокойно сидел рядом без всяких мер безопасности и с любопытством разглядывал оружие, для пущего устрашения разложенное на столе перед его носом. За пуленепробиваемым стеклом толклись журналисты и несчастные сотрудники министерства, которым выпало объяснять произошедшее. А сделать это без упоминания нечистых сил было практически невозможно.

Юрий нетерпеливо кашлянул.

— Ну? Вы собираетесь начинать допрос или нет?

Следователи напротив него переглянулись и кивнули. По стандарту, их было двое. Хороший следователь отвёл лампу от лица Юрия и заговорил:

— Господин Кандинский, вы обвиняетесь в незаконном проникновении на территорию нашей страны в сопровождении оборотня. Для начала объясните нам, пожалуйста, зачем вы взяли его с собой и почему ничего не сообщили своему начальству.

— Мне придётся рассказывать с начала, — предупредил Юрий. — Итак… про убийства, совершаемые — лично или чужими руками — вашим главой, вы знаете. Я же не имел понятия об этом, пока не потерял всякую связь с родителями, покинувшими Москву с той же целью, что я сейчас — остановить беспредел. В общем, всё встало на свои места: информационные воры — хакеры, проникающие туда, куда не следует, и бесконечная кровавая цепочка мести. Но поскольку я имею дело непосредственно с нечистью, то привык подозревать неладное в любых, даже самых отдалённых от…

— Мы знаем, знаем, что ты свихнулся, — перебил плохой следователь, поправляя лампу так, чтобы она светила на арестанта. — Ближе к делу.

— Ладно, — поджав губы, он продолжил: — Короче говоря, я оказался прав. Вы уже знаете, что ваш глава был одержим самим Дьяволом. Более того, около десяти лет назад он добровольно продал ему душу — этот акт был совершен сразу после первого цифрового преступления. Видимо, он осознал, что ступил на тёмную дорожку, и тут же всколыхнулись дремлющие силы зла, уж простите за метафору.

— Но откуда вы об этом узнали раньше нас? — спросил хороший следователь, выключая лампу.

— Для вас не секрет, что одна из назначенных богинь этого мира, собственно, Татьяна, по большей части находится в Москве или в Санкт-Петербурге. Благодаря своим… сверхъестественным связям… — он кивнул на Костю. — Я смог с ней поговорить. И выяснил всё от начала до конца, но уже на более глубоком уровне, связанном с той самой продажей души. Это не метафора, а настоящее магическое действо: Дьявол не выбирает себе жертву, а жертва выбирает себе Дьявола.

— Чтоб тебе каракатица язык прокусила, — любезно заметил плохой следователь. — Если у этой твари есть зубы, я запамятовал. Нельзя было поставить в известность начальство?

— Вы бы не отпустили меня штурмовать министерство, Герман Борисович, — прохладно ответил Юрий. — И уж тем более, не позволили бы взять Костю. А он оказался очень полезен. Я смог найти союзников благодаря его нюху.

— Я унюхал брата, — услужливо подсказал Костя.

— Да, Костик… ты унюхал.

И оборотень счастливо зажмурился от похвалы.

— Так вот, Юр Васильич, — с угрозой в голосе начал плохой следователь Князев, протягивая руку к лампе. Хороший следователь выдернул провод из розетки. — Лаватейн! Хватит! Ты лишаешь человечество света и тепла.

— Вы что, Прометей, Герман Борисович? — пробормотал Хоук. — Давайте наконец займёмся делом.

— Сейчас кто-то по Пандоре получит. Итак, господа подчинённые, какого, спрашивается, лешего? Мне неслабо досталось от…

— От Зевса? — подсказал Хоук.

— Да ну тебя, от Сергея Владимировича. И как мы будем объяснять ему, что Дьявол носит Прада, я не знаю.

Хороший следователь Лаватейн не выдержал и засмеялся.

— У нас с вами комедия получается, а не допрос, — заметил он. — Всё-таки нужно разобраться, что произошло и как кого судить.

— Я попробую, ладно? А то вы с мёртвой точки не сдвинетесь, — беспощадно припечатал более опытный в таких делах Юрий. — Итак. Благодаря тому, что среди спецгруппы нашлись адекватные люди, спасибо вам и мистеру Ламберту, глава был остановлен. С помощью детекторов тёмной Силы вы доказали всем, что он одержим, и после этого поверженное зло… лишилось сознания. Суд был остановлен, и главу отвели в такой же зал допроса. Когда он пришёл в себя, то чувствовал себя растерянным и опустошённым: как подтвердила мисс Ли Ламберт, Дьявол познал поражение и оставил в покое его тело.

— А потом она добавила, что мы упустили возможность удержать его душу в одном теле, — продолжил Хоук, глядя куда-то сквозь Юрия. — И это не очень хорошо, поскольку теперь он может быть где угодно. Телесная оболочка зла непостоянна, и сейчас наш растущий Дьявол либо набирается сил в Аду, либо засел в ком-то ещё.

— Я так понимаю, определить это сразу нельзя? — уточнил Князев. — Иначе бы вы почувствовали, и… что за хреновые датчики? Они так долго не могли распознать опасный объект в здании!

— Поэтому мы здесь, Герман Борисович. Мои люди почувствовали раньше, и мы успели принять необходимые меры.

— Замечательно, — вклинился Юрий. — Я правда очень рад. Но давайте всё же разбираться дальше. В чём я обвиняюсь теперь?

— В том, что ты идиот, — взвился Князев. — Томочка разволновалась, таблетки пьёт!..

— Герман Борисович…

— Хорошо, допустим, тебя не волнуют чувства женщины…

— Репутация вашего подразделения в полной безопасности, — успокоил его Хоук. — Вы и Сергей Владимирович, как почётные члены Совета Генералов, знаете о нравах председателя, сэра Никсона. Он не позволит, чтобы эта информация как-то повлияла на вашу работу, просочившись наружу. Тем более, дело практически закрыто. Мы выяснили, почему господин Кандинский здесь и почему он здесь не один. Мы узнали, что глава виновен не с самого начала, и он всё же пишет заявление об уходе с поста и собирается как следует отдохнуть. Дьявол упущен…, но это уже наша проблема.

— Да, это ваша проблема, — подметил Князев. — И что будете делать, у меня вопрос? Половина вашего отряда находится, по факту, под моим крылом. Если нужно…

— Они в любом случае остаются в Москве, — отрезал Лаватейн. — Не хватало ещё рассредоточиться. Не знаю, насколько там спокойно в плане нечисти, но нельзя разбрасываться редкими кадрами по всей Земле.

Герман Борисович пристально посмотрел на него и с выражением лица многодетного отца положил ладонь на голову шефу:

— Эх, нахватался… Папке расскажу…

— Это всё? — быстро спросил Юрий, пользуясь тем, что Хоука вышибло из колеи высказывание генерала. — Вы нас арестуете, отпускаете, ссылаете в Сибирь?

— Вы едете домой, и дальше вам промывает мозги собственное начальство, — реабилитировался Лаватейн. — Если не хотите попрощаться с кем-нибудь или что-то добавить, то вы оправданы и свободны.

Все поднялись и задвинули стулья, но Костя не сдвинулся с места. Он похлопал глазами, глядя на Хоука, затем несколько раз повёл носом и обиженно сказал:

— Номо куларис*.

Пока Князев мысленно классифицировал новую систему нецензурных выражений, Хоук пожал плечами и смущённо ответил:

— Куларис нодес тен**.

— Так он не оборотень? — воскликнул Костя. — Юра, я ошибся, но теперь не ошибся.

— Великий грамматик, — пробормотал Кандинский. — Пошли уже…

***

Шон обнаружился на лестничной площадке напротив зала ожидания, где суетились и возбуждённо беседовали свидетели произошедшего. Видимо, он не торопился внутрь. Подойдя к заместителю сзади, Хоук легонько сжал его плечи.

— Идёшь?

— Я собирался выстрелить, — безэмоциональным голосом сказал Шон, даже не вздрогнув. — Как он сказал.

— Но ты не выстрелил.

— Выстрелил бы, если бы ты не вмешался, — запальчиво возразил Ламберт. — Серьёзно, это было… с такой угрозой. Он сказал, что нас распустят, если я не подчинюсь. Это правда?

— Уже неважно, — покачал головой Хоук. — И вообще гордись, ты против самого Дьявола выстоял… Серьёзно, какое теперь дело, если он уходит с поста? Да и не он это говорил, а наш любимый и непойманный братик Сатана… — Закончить не удалось: Шон резко развернулся и обнял его, да с такой силой, что они сделали ещё пару неуверенных шагов назад. — Хэй?..

— Хорошо, что ты у нас есть, — выпалил Шон, не поднимая лица. — И что мы есть у тебя. И то, что капитан Сноу придумал перемешать отряды — всё равно от одинаковых способностей не было бы толку… Я рад, что мы в Америке сейчас, и я рад, что мы были в Японии, я рад, что познакомился со всеми вами, каким бы идиотом не вёл себя, и… Просто это хорошо, что мы вместе. Дальше будет хуже… и поэтому… — Он громко всхлипнул. — Не отказывайся от нас, пожалуйста. Ты же шеф.

Не до конца понимая, как всё это связано, Хоук потрепал его по голове и тихо сказал:

— Но я не собирался ни от чего отказываться. С чего ты взял?

— Я же эмпат. Я чувствовал всё это время, что ты был не уверен во всей этой затее и в себе тоже… Но всё получилось простозамечательно, и оно так получилось только благодаря тебе. И если ты сейчас уйдёшь, мы никого больше не спасём.

— Может, ты и прав… Но дело не только в этом. Спасём мы кого-то или нет, расформируют нас когда-нибудь или не станут, я не могу вас оставить, — чувствуя, что это звучит неубедительно, он добавил: — Мне попросту некуда уходить, Шон.

Ламберт непонимающе протянул:

— В смысле?..

— В прямом смысле, — передразнил его Хоук и медленно попытался шагнуть вперёд. — Идём, ладно? Нас, вообще-то, ждут. Ну, меня точно ждут.

Шон по-прежнему висел на нём. Подумав немного, он высказался:

— Если ты имеешь в виду свою амнезию, то…

— Да, боже, да, — выдохнул Хоук. — Именно это я и пытаюсь сказать уже три месяца. Люди мы или нелюди, знали друг друга раньше или нет, несмотря ни на что, у меня никого нет, чтобы защищать и самому чувствовать себя под защитой. Вы четверо — единственные люди, которых я хорошо знаю и по-настоящему люблю, и поэтому никто никуда не уйдёт.

Подняв голову и не замечая собственных слёз, Шон ошарашенно смотрел на его, не в силах поверить, сколько всего он не смог прочувствовать — и сколько всего заключалось в каждом слове или жесте Лаватейна всё это время. Всё это лето.

— Это же обалденно! — воскликнул Ламберт. — Почему ты всё время молчишь?! Если нужно сказать что-то важное, то, то… я всегда готов выслушать! И кто угодно тоже!

— Правда? — с подозрением переспросил шеф. Получив в ответ три убедительных кивка, он собрался с духом и быстро выпалил: — Шон-я-сплю-с-твоей-сестрой.

Покачнувшись на пятках, Шон сделал два шага назад.

— Ты же всегда готов выслушать, настоящий друг, — пробормотал Хоук, тоже отступая в сторону.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

***

Энджел пришла в себя в разгар спора, который почему-то сосредоточился в медицинском кабинете. Она чувствовала себя значительно лучше, но голова всё равно была тяжёлая, а предчувствие — и того тяжелее. Поймав за рукав Эйдена, сидевшего ближе всех, она ещё сонным голосом спросила:

— Глава точно освободился от Его влияния? Я чувствую что-то плохое…

— Точно, — обернувшись к ней, Эйден ободряюще похлопал девушку по руке. — Правда, всё уже в порядке. После того как ты с ним поговорила, президент… бывший… отправился в частную больницу для реабилитации. В конце концов, он около десяти лет был в неведении, что творит. Нужно прийти в себя.

— Да… — поозиравшись, Энджел нахмурилась. — Стоп. Что это за люди?

— Откуда я знаю, — флегматично сказал Эйден. — Пришли и орут. О, капитан Сноу.

Приветливо помахав ладошкой, к ним пробрался бывший начальник, всё такой же комически невысокий и с ухоженной белоснежной бородой.

— Как дела у вас? Почему не вместе?

— Знали бы, где все, были бы вместе, — так же отозвался Эйден. — Вот вы мне лучше скажите, что теперь будет с правительством. Уже есть кандидаты на пост президента?

— Есть, а как не быть, — с уважением заметил Сноу. — Их трое. Во-первых, знакомый вам генерал Чарльз Лестер. Во-вторых, предыдущий министр обороны, господин Джереми Фонг. Кажется, вы тоже где-то сталкивались. А в-третьих, не говорите Хоуку, пожалуйста, он порежет меня на мясные кубики…

— Вы?! — воскликнула Энджел.

— Господи, спаси и сохрани страну нашу, — меланхолично декларировал Картер.

— Можно подумать, ты здесь родился! — оскорбился бывший босс. — Ну, а что такого? Мне тоже надо где-то работать.

— Так президентами не становятся, капитан…

В этот момент спорившие люди наконец покинули помещение: оказалось, они тоже обсуждали предстоящие выборы, но, увидев тут одного из кандидатов, быстро смылись. Пожелав им удачи, капитан Сноу шустро ушёл вслед за ними.

— Получается, мы неплохо справились с очередным заданием, — устало улыбнулась Энджел. — Надеюсь, я единственная, кто треснулся головой и проспал всё веселье.

— Да, — задумчиво кивнул Эйден. — И, знаешь, я не ожидал такого хорошего конца. Мы сначала упустили интервентов, потом долго не могли понять, что происходит в министерстве… Если бы Хоук не скоординировал наши действия, пожалуй, тут бы сейчас мокрого места не оставалось. Он хороший руководитель.

Девушка затаила дыхание: всем известно, что Картер скуп на похвалу. В этот момент дверь распахнулась, стукнувшись о вешалку, так же громко захлопнулась, пропустив внутрь Хоука; посмотрев по сторонам и тяжело вздохнув, хороший руководитель быстрым шагом пересёк комнату и полез под кровать, на которой лежала Энджел.

— Беру. Свои. Слова. Обратно, — голосом, которым можно было замораживать продукты, отчеканил Эйден. — Что ты творишь, Хоук?!

Отвечать не требовалось. В следующий же миг, только он договорил, в медкабинет ворвался разъярённый Шон — и на этот раз дверь не выдержала и с весёлым визгом слетела с петель. Он был очень, очень зол, судя по перекошенному лицу, взъерошенным волосам и оголённому мечу в правой руке.

— Где он?.. — задыхаясь, спросил Ламберт. — Где этот… замечательный… человек?.. Я его любил, как брата, а он…

— Братоубийство — грех! — закричал Хоук из-под кровати.

— Попался! — взвыл Шон и бросился вперёд…

Титаническими усилиями Эйден смог остановить его в середине кабинета, а Энджел использовала весь невесть откуда взявшийся ораторский дар, чтобы убедить брата угомониться. Через какое-то время Хоук выбрался на свет божий и торжественно поклялся, что он не похищал Энджел, не причинял ей физического вреда и готовил на завтрак яичницу без кусочков скорлупы, почему-то рьяно акцентируя внимание на последнем пункте. В таком разбросанном состоянии они то переругивались, то восхваляли друг друга, параллельно открывая Шону глаза на любовную интригу, рождавшуюся перед его закрытыми глазами.

Когда волна эмоций постепенно сходила на нет, с порога послышался безудержный полуистерический хохот. При виде искренне смеющегося Кайла Шон вообще похоронил все свои представления о мире.

— Я как бы заблудился, — пояснил Фабиан, продолжая пофыркивать. Затем он картинно провёл рукой влево и назад, указывая им на коридор: на полу лежала вышибленная дверь, предварительно исцарапанная лезвием меча. — Но найти вас оказалось нетрудно…

***

Десятый мир,

Япония, Иокогама

2024 год

Мидорикава-тайчо***,

Благодарю Вас за своевременный отчёт о битве в Нагое. Мои коллеги и я очень рады, что Вам удалось остановить всплеск тёмной Силы незаметно для мирного населения. Что касается Вашего предложения, которое я всё время отклоняла, спешу обрадовать Вас: официально разрешаю Вашему отряду в составе четырёх человек, включая капитана, отправиться в Нью-Йорк следующей весной для заключения союза со спецгруппой из Девятого мира.

Будьте предельно осторожны, пока не подпишете договор о взаимовыручке.

Соблюдайте политкорректность.

Оставайтесь на связи.

С уважением,

Министр безопасности, Мегане Нанао

P.S. К сожалению, Широяма-кун не сможет сопровождать вас, так что функции парламентёра берёте на себя лично Вы. Рассчитываю на Вас, Мидорикава-тайчо.

подпись дата: 1 сентября 2024 года.

Комментарий к Часть III. Глава X. Всё это лето

*Номо куларис (оборотнический диалект) - ты не поздоровался

**Куларис нодес тен (см. выше) - поздоровался мой друг

***тайчо (яп.) - капитан

========== Часть IV. Пролог. Обманщики ==========

Veritas vincit.

Правда побеждает.

Десятый мир,

Япония, Иокогама, Минато-Мирай

Yokohama Cosmoworld

2025 год

Хинами ехала в кабинке колеса обозрения вместе с демоном.

Парк развлечений не был настолько опасен, чтобы закрывать его, но некоторые данные о присутствии нечистой силы — лживые или правдивые — поступали. Отделение министерства безопасности по борьбе с нечистью не могло проигнорировать никакой сигнал, даже слабейший, поэтому группа разведки была отправлена в Иокогаму. Хинами принадлежала к одной из сильнейших организаций: Куроноцуруги. Её составляли люди, обладающие искусственной Силой, которая, в свою очередь, была создана на основе крови людей из Девятого мира. У них было всего двадцать процентов Силы, но это лучше, чем ничего.

Во всяком случае, эти двадцать процентов помогли юной Хинами уничтожить уже около тридцати разноуровневых демонов. Неплохо.

Глядя на своего противника, Хинами не торопилась приступать к выполнению задания. У неё были старые счёты с одним очеловеченным представителем преисподней. Если это он, расправа будет долгой. Если нет, достаточно лишь пары чётких ударов.

— Как твоё имя, падший? — коротко спросила она, не стесняясь присутствием женщины и ребёнка. Те удивлённо посмотрели на девушку, но от подозрительного человека отодвинулись. От него действительно веяло холодком. Дождавшись, пока мать с сыном окажутся на скамье рядом с ней, Хинами повторила вопрос: — Как твоё имя?

— Намаэ*. — Он усмехнулся, обнажив зелёные зубы. Ребёнок тихо заплакал. — У Него плохое чувство юмора.

«Не он».

Хинами повернула голову к женщине:

— Пожалуйста, прикройте глаза вашему ребёнку. Я должна избавиться от него.

Мать промолчала, с испугом и недоверием рассматривая её форму. Тёмно-синие брюки и пиджак девушки, эмблема подразделения министерства безопасности и холодное оружие на поясе выглядели убедительно. Дождавшись, пока колеблющаяся женщина выполнит её просьбу, Хинами встала со скамьи и слегка покачнулась из-за движения колеса.

— Имя спасло тебя, Намаэ-сан. Я не буду медлить.

— Да кто ты вообще? — он повторно усмехнулся, расслабленно сидя напротив неё и постукивая когтями по поверхности скамьи. — Я пришёл покататься… и, может, покушать непослушных детей… — Ребёнок заскулил громче, пытаясь убрать ладонь матери от собственных глаз. — А тут такое. Ты играешь в спасителя человечества, девочка моя? У тебя же нет Силы, верно?

Хинами прикусила губу до крови. Намаэ рассмеялся.

— Я так и думал.

Поднеся кинжал к губам, Хинами дождалась, пока кровь растечётся по лезвию, и коротко поцеловала сталь. Орудие тут же вспыхнуло праведным огнём. Демон побледнел резко, будто его окатили белой краской с ног до головы, и спешно поднялся на ноги:

— Не может быть! Кто ты такая?

— Обманщица, — безразлично сказала Хинами, взмахивая лезвием. — Пока.

Женщина не удержалась от крика, когда мёртвое безвольное тело рухнуло на пол кабинки. По полу растекалась шипящая зеленоватая кровь, щедро наполняя собой каждую трещинку. Демон не был убит окончательно: без вмешательства экзорцистов вроде Red Sky Holy он переродится через несколько недель. Но прямо сейчас он исчез.

За окном открывался прекрасный вид. Взгляд двух женщин был прикован к трупу.

Когда кабинка подобралась к земле, Хинами вышла, не сказав ни слова. Она знала, что благодарности не получит. Женщина, судя по звукам, выбежала следом за ней, таща за собой ребёнка. Наверное, её стошнило в ближайших кустах. Вонь от трупа демона была той ещё неприятностью.

Но зато женщина точно знает, что жаловаться на Хинами не стоит.

Обойдя пару аттракционов и свернув за угол, девушка нашла зону пикников с видом на светлое море. Но очарование волн её не притягивало. Бросив оружие на широкий плед, за которым обедали её товарищи, Хинами расстегнула ширинку и принялась стягивать брюки.

— Хина-чан, — пробормотал шатен. — Ты могла сделать это в женском туалете.

— Юбку, — потребовала Хинами.

Прикрыв глаза ладонью, он нашарил в сумке её одежду.

— На… и не говори потом, что я подглядывал! Не смотрю же!

Без особых угрызений совести Хинами переоделась в юбку и сразу же почувствовала себя намного легче. Сев рядом с ним на плед и улыбнувшись, она расслабленно потянулась и схватила правой рукой банку пива.

— Хорошая работа, Куро. Ах да, ты же ничего не сделал.

— Люблю тебя, солнышко, — нервно усмехнулся товарищ. Потом он расхохотался в голос: — Ну ты и даёшь, конечно, прямо так… Демона-то прикончила?

— Прикончила. Ещё раз назовёшь меня небесным телом, Куро, тебя прикончу так же. — И она грациозно и женственно отхлебнула пива.

Придя в себя, Куро хмыкнул и принялся сочинять торжественное хокку в честь победительницы демонов. В первые дни работы Хинами он делал это каждый раз, когда она кого-то убивала. Сейчас такое поощрение, конечно, ей уже не требовалось, но в глубине души девушка была благодарна другу за поддержку.

— А где Нага-семпай? — спросила она, озираясь. — Пошёл кататься?

— Как будто он умеет кутить, боже мой, — закатил глаза Куро. — Капитан позвонил. Боюсь, что-то важное. В последнее время ведь куча этих… слово подбери сама… с того света зачастило. — Допив её банку, он воодушевлённо заговорил: — Ведь проблема в том, что мы с нашей искусственной Силой не способны их остановить. Разве что задержать, но на поле боя и чувствуешь разницу между этими двумя словами. Мы не убиваем, а погружаем в какой-то недолгий сон лишь для того, чтобы потом они вернулись… По сути, мы всего лишь обманщики. И смысл?

— И смысл? — повторила Хинами. Для неё смысл был в мести одному конкретному демону, и ради этого она была готова вычистить весь род.

Куро смутился.

— Это оправдание тому, что я сопьюсь, только и всего. А дальше пусть начальство разбирается.

Они не успели собрать все свои сентенции о смысле жизни в единый разговор. На голову Куро опустилась тяжёлая ладонь семпая.

— «Пусть начальство разбирается» — только это от тебя и слышу, Ямамото, — придавливая его макушку как следует, процедил семпай. Вообще-то, он был их ровесником и мог на таком же основании зваться просто Джуном, но так уж вышло, что легкомысленные напарники практически во всём были вынуждены ему подчиняться. И не только ему.

— Нага-семпай, я сделала, — смущённо опустив голову, доложила Хинами. От её переменчивого поведения то ли сердце таяло, то ли разум настораживался. Джун кивнул:

— Молодец… — и тут же продолжил говорить своё: — Так начальство разбирается, правда, ничего не разобрало до сих пор. У капитана Мидорикавы появились веские причины, чтобы наконец отправиться в Америку. Министр позволила нам заключить союз с достаточно сильным отрядом: как раз на тот случай, если наших сил не хватит на страну.

— Уже не хватает, по мне так, — пробормотал Куро.

— Потому и едем, — поджав губы, заключил Джун и опустился рядом на колени. Его бледное лицо резко контрастировало с вечно расслабленным и загорелым лицом товарища. Если приглядеться, они даже форму носили по-разному: один — аккуратно, другой — кое-как…

Хинами сомкнула колени, оперлась кулаком о землю и неуверенно заметила:

— Мы покидаем защищаемую нами страну, чтобы заключить административную сделку, когда это может сделать один капитан? Это не похоже на американскую ловушку?..

— Во-первых, предложение исходит с нашей стороны, — поправил её Джун, не притрагиваясь к еде. — Во-вторых… да, официально мы не нужны, но ведь никто из вас не откажется от встречи с представителями Red Sky.

У Хинами перехватило дыхание. Судя по ошеломлённому лицу Куро, он чувствовал то же самое. Они не могли не ощущать благоговения перед теми, чьей кровью пользовались для спасения страны и кому тайно или явно поклонялись последние годы. Конечно, настороженность всегда присутствовала в любом общении, но Нага-семпай был абсолютно прав — у них не хватило бы духу отказаться.

— Они?! — воскликнул Куро, возбуждённо вцепляясь напарнику в плечо. — Серьёзно? Да ты шутишь!

— Так сказал капитан, — уклончиво ответил Джун, но по его глазам было видно, что он и сам жаждет встречи.

Три человека на берегу залива обсуждали то, как им лучше устроить союз, чтобы из многочисленных межпространственных щелей прекратили вылезать проголодавшиеся демоны, а над ними плыли ленивые облака и витали радостные крики людей, отдыхающих на карусели и до сих пор счастливых и живых.

***

Десятый мир,

Япония, Иокогама, здание офиса префектуры Канагава (Башня Короля)

2025 год

В начале марта на улицах было холодно, но ещё холоднее Джуну казались коридоры в Башне Короля. Несмотря на то, что до берега было не так уж далеко, здесь не ощущалось ни запаха морской соли, ни шума прибоя. С переносом их штаб-квартиры в это здание идти на доклад к начальству стало ещё неприятнее. Хотя Куроноцуруги в каком-то смысле повезло с главнокомандующим: с одной стороны, он, конечно, тот ещё рассеянный человек, а с другой — грешно жаловаться, когда на вашей стороне полукровка, сын ангела.

Поправив тёмно-синий пиджак, Джун постучал в самую дальнюю дверь.

— Я занят! — послышался взволнованный возглас изнутри. — Зайдите позже.

— Тайчо, вы просили меня вернуться сразу после…

— Нет!

Закатив глаза и чертыхнувшись, Джун взялся за ручку и толкнул дверь.

Капитан сосредоточенно достраивал миниатюрный шалашик из карандашей, ручек и толстого ластика сверху. Собственно, он как раз собирался положить на вершину этот ластик; Джун с силой ударил дверью по стене. Всё в комнате содрогнулось, и композиция на рабочем столе босса незамедлительно рухнула.

— Что ты наделал? — обиженно спросил капитан, глядя на него из-за стола. — Я потратил на это около получаса.

— Зря, — железным голосом ответил молодой человек, не собираясь выслушивать инфантильных оправданий начальника. — Докладываю: отряд готов к операции.

«В отличие от вас, тайчо…»

— Это не операция, а дружественная поездка, — наставительно поправил его капитан. — Мы просто познакомимся. Я крайне заинтересован в одном человеке.

— Мне его искренне жаль, Мидорикава-тайчо… Министр знает о вашем интересе?

— Да. Она просмотрела данные, которые я собрал, и, собственно, после этого дала разрешение на поездку. — Убрав отросшие волосы со лба, Мидорикава задумчиво постучал ногтем по столу: — Я бы хотел показать тебе материал… как моей правой руке, естественно…

— Если я заслуживаю — показывайте, — склонил голову Джун.

Он смотрел на край стола, но отлично чувствовал на себе испытующий и любопытный взгляд капитана. Сам Джун не был уверен, готов ли он знать такие тайны, но на административном уровне он всегда помогал начальнику и даже выполнял какие-то операции за него.

Мидорикава кивнул и протянул ему планшет.

— Смотри. Те люди, к которым мы направляемся.

Джуну не потребовалось много времени, чтобы узнать их. Спецгруппа, работавшая в Нью-Йорке, не раз и не два попадалась ему в разнообразном досье. Их имена и лица члены Куроноцуруги знали, как свои пять пальцев. Ни на минуту им нельзя было забывать, кому и чем они обязаны.

Но он ни разу не читал дальше, чем ему было позволено. С изумлением на лице Джун смотрел на ранее засекреченные данные — настоящие проценты Силы, коими обладали их возможные союзники.

Кайл Фабиан (III) — 50%.

Шон Ламберт (V) — 50% (минус).

Эйден Картер (VI) — 50%.

Энджел Л.Л. (св.) — 10% (минус).

«С нашими двадцатью…» — он не довёл очевидную мысль до конца. Было сложно оторваться от следующей ошеломляющей надписи.

Хоук Лаватейн (I) — 81% (плюс).

— Это вообще реальные показатели?! — потеряв самообладание, воскликнул Джун. — И вы, и министр учили меня, что Первые номера…

— Уничтожили, да? — подсказал Мидорикава. — Всех, да не всех. Есть нечто очень важное, что я должен сообщить ему. — Джун молчал, понимая, что знать всё он не имеет права, но привычное хладнокровие еле сдерживало его растущий интерес. Подавив излишние эмоции, он спросил:

— У меня пара вопросов по поводу сотрудничества. Вы знаете, как мы относимся к ним — благоговение, восторг… Но неизвестно, как они отнесутся к нам. И, боюсь, я не смогу гарантировать вам достойное поведение с нашей стороны.

Мидорикава вскинул брови.

— Серьёзно? Я не думал, что ты настолько сомневаешься в своих напарниках, Джуничи-кун.

— Я не сомневаюсь. Это очевидно, — сжав зубы, он смотрел в пол. — Их обоих оправдывает прошлое. Но я никогда не считал их поведение достойным нормального общества. Боюсь, нас не поймут, Мидорикава-сан.

— Отбрось это… — начальник коротко усмехнулся. — С точки зрения девяноста процентов населения Земли, наша сделка выглядит так — ненормальные к ненормальным едут… Поверь мне. У наших отрядов больше общего, чем ты думаешь. Я уверен, что все подружатся и найдут общий язык.

Обговорив детали, они расстались. Когда за Джуном закрылась дверь, Мидорикава снова впился глазами в экран планшета. Его одолевали противоречивые чувства — горесть и радостное возбуждение.

Как посланник Города Богов, Мидорикава наблюдал за Хоуком Лаватейном и остальными с того момента, как они попали в этот мир. На этом основании он знал достаточно, чтобы чувствовать радость от предстоящей встречи.

Печалью же наполнялось сердце Мидорикавы при мысли о том, что именно он должен сказать Хоуку.

Комментарий к Часть IV. Пролог. Обманщики

*Намаэ (яп.) - имя

========== Часть IV. Глава I. Берегитесь, святоши ==========

Cum dis volentibus.

При содействии богов.

Десятый мир,

Япония, Токио, международный аэропорт Ханэда

2025 год

В бизнес-зале ожидания токийского аэропорта не было никого, кроме них.

Отряд бойцов Куроноцуруги с искусственной Силой ждал посадки на рейс Токио-Нью-Йорк, и за время, оставшееся до вылета, им нужно было ещё кое-что сделать. Поскольку Сила была искусственной, никому из них не требовалось предъявлять дополнительные документы на паспортном контроле, но вот капитан Мидорикава, ехавший с ними, был вынужден проходить отдельный досмотр. Ангела-полукровку ждали долго.

За время ожидания Джуничи хотел застрелиться трижды.

— Хэй-хэй-хэй! — Куро навалился на него сзади, и Джун чуть не выронил стакан с водой. Пара капель пролилась на стол. — Хватит сидеть и пялиться в окно, пошли, поможешь мне…

— Я хочу сидеть и пялиться в окно! — заводился Джуничи, сбрасывая его руки со своих плеч. — И не буду играть с тобой в эти дурацкие игры…

— Это не дурацкая, это сетевая, — машинально поправил Ямамото. Поняв, что здесь ему ничего не светит, он отошёл к широкому кожаному дивану. Не оборачиваясь, замкапитана мог сказать, что сейчас товарищ пристанет с той же просьбой к единственной девушке в их коллективе. Но было очень тихо, и отсутствие каких-либо посторонних звуков насторожило Джуничи.

Обернувшись, он увидел, что Хинами растянулась на диване в неприличной позе, обхватив ногами подушку и подложив под голову рюкзак.

— Это ещё что, — севшим голосом произнёс он.

Хинами томно застонала и приоткрыла один глаз.

— Я не сплю, Нага-семпай…

— Она не спит, — заворожённо глядя на девушку, подтвердил Куроске. Хинами пригрозила ему кулаком, и юноша отвёл взгляд. — А в окно правда очень интересно смотреть. Правда-правда.

Некоторое время они молчали, и Джуничи наслаждался этой тишиной. Капитан мягко прикрыл дверь за собой — только тогда его заметили. По лицу Мидорикавы было ясно, что досмотр вымотал его до кончиков пальцев, но это не значит, что пришло время расслабиться. Водрузив на столик переносной ноутбук, Мидорикава отбросил с лица отросшие волосы и сгорбился на диване напротив.

— Ну и дотошные эти люди, — отрешённо сказал сын ангела и тут же улыбнулся. — Идите сюда, дети мои, сейчас будем беседовать с начальством.

Хинами, зевая и потягиваясь, перебралась к нему за спину; по обе руки от капитана встали Джуничи и Куро, не зная, ожидать ли им выговора или поощрения. Собственно, они ещё ничего не успели, даже вылететь из Японии… Наверное, поступили новые инструкции от их общего начальства — министерства безопасности.

Джун с большим удовольствием пообщался бы с министром: Мегане-доно была мудрой и опытной женщиной, серьёзным и ответственным начальником и вообще интересным в общении человеком. Вот он, тип идеального начальника для такого работника, как Нагацукаса Джуничи. Но, к сожалению, ему везло на всяких… «возрастных придурков», как он сам окрестил Мидорикаву ещё в первый год работы на него.

Видеосвязь налаживалась, надежда улетучивалась, нижнее веко Джуна дёргалось всё сильней. С ними говорила не женщина-министр. По ту сторону экрана, покрытый рябью из-за некачественной связи, сидел её заместитель.

— Широяма-сан, — трое рядовых приветствовали его коротким кивком. Мидорикава неформально помахал рукой.

— О-ля-ля… День добрый, — насмешливо сказал Широяма. — Что-то вас плохо видно. Впрочем, как всегда.

— Главное, что слышно, — заметил Мидорикава. Он был сильно старше Широямы, что не мешало прислушиваться к словам человека из министерства с истинным тщанием. Да, помимо всего прочего, замминистра — всего лишь человек, не обладающий ни каплей потусторонней Силы. — Какие-то изменения?

— Да так, скорее, дополнения, — туманно ответил Широяма.

Неопределённость в его словах выводила Джуна из себя. Пользуясь тем, что связь плохая, он скорчил гримасу заместителю министра. Тот, естественно, не разглядел, а Хинами тихонько прыснула.

— Мегане-сан просит вас быть осторожными, — заговорил замминистра скучающим тоном. — И политкорректными. И вообще не делать глупостей. А что действительно важно, в министерство поступило анонимное предупреждение. Один из членов группы, к которой вы направляетесь, подвергается частым нападениям не от мира сего. Учитывая его неустойчивый характер и вот эти нападения, министр просит вас соблюдать дистанцию и, по возможности, не оставаться наедине с этим человеком.

— Широяма-кун… — Мидорикава нахмурился. — Подвергаться нападениям — это их работа. А также — эти нападения отражать. Что нового в вашем сообщении?

— Я всё сказал, — цокнул языком замминистра. — Он подвергается нападениям один. Вероятно, это какая-то личная история выходцев из другого мира. Моё дело — предупредить, капитан. Вам велено держаться от него подальше.

Убедившись, что больше с ним никто не спорит, Широяма довольно фыркнул и вывел на экран фотографию. На японцев равнодушно взирал парень с крашеной чёлкой и европейским лицом.

— Кайл Фабиан.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Кайл поднял крышку кастрюли и посмотрел на демона. Демон посмотрел на него.

— Приятного аппетита, мать твою, — сказал Кайл и, поставив крышку на место, включил конфорку на полную мощность. Завтрак сгорел, но демон, впрочем, тоже.

Эти маленькие чёрные мыши-птицы с острыми когтями никак не хотели оставлять его в покое. Они всё время разбрасывали его вещи и складывали в виде букв — «берегитесь, святоши». И всё-таки это сообщение относилось не к нему одному: прошлой осенью, кажется, или в начале лета товарищи по отряду, находившиеся в Москве, тоже забили тревогу. Однако дальше предупреждений не заходило.

Кайл тоже начинал думать, что его разыгрывают. Ничего серьёзного не испортили, нервов не потрепали, больше демонят никто не видел…

«Как это вообще понимать?»

Более того, он не видел смысла рассказывать об этом Хоуку и остальным. Как всегда, ребята раздуют из мухи слона, найдут миллион причин для новой битвы и заставят его как следует убраться в комнате. Ничего из этого Фабиану не хотелось, поэтому он просто развлекался, разными способами уничтожая докучливых посланников ада, и изредка звонил Полине, чтобы она ещё раз сбросила трубку.

Обычная жизнь обычного американца.

Убедившись, что больше никто не покушается на его еду, Кайл наконец смог позавтракать.

— Судя по запаху, ты спалил макароны, — констатировал Эйден, выходя из ванной комнаты и протирая салфеткой очки. — Очень жаль.

— Исфыни, — Фабиан изобразил раскаяние и проглотил вчерашний пончик. — Гм… ты так хотел их съесть?

— Вообще-то, я не вампир и предпочитаю человеческую пищу. Но если ты сейчас жевал тот пончик, который я специально отложил и спрятал, придётся отведать твоей крови.

Кайл с облегчением махнул рукой. Они прятали друг от друга пончики в разные уголки шкафа.

— А с какой стати ты ешь эту гадость? — поинтересовался он, глядя, как врач уплетает собственный нездоровый завтрак. — Меня, значит, супом заставляешь питаться, а сам…

— У любого режима должны быть исключения, — спокойно ответил Эйден. — Иначе наша жизнь превратится в тюрьму.

— В следующий раз, когда ты предложишь мне брокколи, отвечу этими словами.

— Брокколи? Серьёзно? Я что, так похож на тирана?

— Ничего личного, просто вся здоровая пища напоминает мне брокколи.

За этим увлекательным обсуждением прошёл их завтрак, а как только парни оделись и вышли на лестничную клетку, то увидели сидевшего на ступеньках Шона. Он прислонился головой к перилам и отсутствующим взглядом разглядывал свои ботинки. Подняв янтарные глаза на ошарашенных соседей, Ламберт пробормотал:

— Если девушка переодевается, отойдите от неё на три метра. Если эта девушка — ваша сестра, отойдите на десять метров. Если она вас засекла, покиньте пределы страны.

— Всё ясно, неудачник, — Кайл поднял глаза к потолку. — Когда Эндж тебя грохнет, я, так и быть, прочту молитву.

— Обычно она одевается быстрее, — заметил Эйден, присаживаясь рядом с другом. — Что-то случилось?

— Да не особо. Просто она слишком переживает из-за этих японцев. Честно, я впервые услышал от Энджел «что надеть»!

Кайл хлопнул себя ладонью по лбу и молча выругался. Со всеми этими демонами и пончиками он совсем забыл о том, что им сегодня предстоит.

Март обещал быть нелёгким: первый весенний месяц начинался с того, что к ним неожиданно нагрянули японцы. Ребята слышали о Куроноцуруги, когда жили в Японии, но в те времена они сами поддерживали порядок в обществе и с японскими бойцами не сталкивались ни разу. Теперь, когда все команды разъехались по миру, в Японии стало опаснее, чем прежде, по одним богам ведомой причине. Так что Куроноцуруги, воители, наделённые искусственной Силой (процентов двадцать, не больше), снова потребовались отечеству. Но, опять же, ребят там уже не было.

По словам Хоука, им обещали сотрудничество, по догадкам Энджел — им явно требовалось что-то ещё. Капитан Куроноцуруги, ангел-полукровка Мидорикава Цубаса, уже разговаривал с шефом и почти что клялся, что их связывает исключительно профессиональный интерес и ничего больше.

Настороженность Кайла и остальных можно было объяснить и оправдать, лишь заглянув в их нелёгкое прошлое. Нечисти — не доверяй, людям — не доверяй ни в коем случае.

Куроноцуруги ближе к людям, чем к нечисти.

«Больше никаких экспериментов над нами ставить не будут».

— Извините за ожидание, — раздался звонкий голос Энджел. Она покачивалась на ступеньке перед друзьями, сжимая в руках маленькую сумочку. В итоге из всего обширного гардероба девушка выбрала серое платье с чёрным поясом, не слишком броское и не слишком официальное. Волосы оставались в беспорядке, правда, никто не стал рисковать жизнью и указывать ей на это. — Извини, Шон.

— Ничего, я больше не буду ходить по квартире с открытыми глазами, если ты переодеваешься, — покорно сказал Шон. — Пойдёмте, что ли…

Куроноцуруги не назначали точного времени встречи, поскольку не были уверены в американском транспорте. Поэтому ребята решили собраться на работе чуть пораньше, чтобы без удивления найти там пришедшего сильно заранее Хоука и ещё раз перемыть кости японским коллегам.

Спускаясь по лестнице последним, Кайл думал о Токио, об оставленных там друзьях и о том, не мог ли кто-то из них оказаться в составе Куроноцуруги. В конце концов, от Хоука он тоже ничего такого не ожидал, но друг оказался Первым; так, может, их ждут очередные сюрпризы из прошлого?

Парень, парень, берегись, парень, парень, берегись, тёмной ночи сторонись…

Фабиан остановился на пролёте и резко задрал голову вверх. Слова доносились оттуда.

Но попробуй убеги, мы теперь твои враги, мы теперь твои враги…

Около десяти неприятных скрипящих голосов напевали какую-то песню, повторяя одни и те же слова. Судя по тому, как друзья спешили вниз, они ничего не слышали. Кайл скосил глаза и увидел, что от Эйдена, Шона и Энджел его отделяет почти незаметная тонкая стена чёрной паутины. Паутина двигалась, как будто она была живой. Просто так через эту завесу не пройти. Кажется, его отрезали от остальных этим гипнотизирующим пением. Когда ребята заметят неладное?

Чувствуя, как татуировка на руке постепенно нагревается, будто бы нехотя признавая опасность, Кайл вспоминал Ничью Мать. Она тоже пела. Видимо, когда зло открывает рот и выдаёт идиотские песенки собственного сочинения — это дурной знак.

Берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись, берегись…

— Заткнись, — срифмовал Кайл, вытаскивая из-за пояса короткие ножны. Кроме этого ножа, он не хранил дома никакого оружия: всё более мощное лежало на работе. — Или хотя бы покажи мне свою рожу.

Никаких физиономий не возникло. Послышалось мерзкое хихиканье, Фабиан повернулся вокруг своей оси дважды и понял, что паутина уплотняется и пытается поймать его в капкан. Казалось бы, ничего страшного, но когда одна юркая чёрная нить вырвалась из общего потока и ужалила его в мочку уха, было больно.

— Что вам надо? — повысил голос Фабиан, обнажая короткое лезвие. Оружие немного отпугнуло нападавших. У него не было никакого желания драться в подъезде жилого дома, но эти твари никогда не подходили так близко. Неужели они сдвинулись с мёртвой точки?

Виноват, виноват, виноват, виноват, ВИНОВАТ, СЛЫШИШЬ, ТЫ ВИНОВАТ ВО ВСЁМ, ХА-ХА-ХА!

Стены накренились, пол под ногами провалился. Ухватившись рукой за низкий подоконник, Кайл расширенными глазами смотрел в бездну, оказавшуюся у него под ногами. Подъезда больше не было. Подъезд вёл прямиком в…

ЭТОТ ПАРЕНЬ ВИНОВАТ, МЫ ЕГО ОТПРАВИМ В АД!

«Не может быть!»

Извернувшись и захватив кинжал зубами, Кайл подтянулся и запрыгнул на подоконник. Кажется, из-за утреннего света, проникавшего через окно, подоконник оставался единственной точкой в подъезде, которая осталась цела. Остальное пространство захватила тьма.

Мы всегда бросаем в Ад тех, кто сильно виноват!

Не было смысла задавать вопросов типа «а что я вам сделал». Кайл мог с ходу придумать десяток обвинений, которые ему предъявляли приспешники Дьявола. Но поскольку это так или иначе было связано с его Отрядом, мысли вертелись по орбите вокруг Red Sky, Полины, Кена и погибшего Алекса. Теоретически, он мог попытаться его спасти. Практически, когда это было.

Когда это было?

Подоконник тряхнуло. Кайл вцепился в оконную раму, видя перед собой сотню чёрных и красных крылатых существ. Они не бросались на него, а продолжали петь какую-то несуразицу. Подоконник тряхнуло ещё раз. Он не помнил, когда это было. Он не помнил, как выглядит здание Red Sky. Он не помнил лицо Алекса.

Он не помнил, но знал, что должен помнить.

Татуировка взорвалась огнём и болью, и к чёрному и алому примешался фиолетовый, треугольная подвеска едва ли не до крови впивалась в грудь. Фабиан наугад метнул кинжал во тьму. Подоконник подскочил в последний раз, всё вокруг засияло ярким светом, и в следующий миг Кайл вспомнил год, месяц, день, час, главный корпус, широкое улыбающееся лицо и самого себя.

Сила нечисти спасла его от нечисти. Прекрасно…

Постепенно прояснялся смысл слов «берегитесь, святоши». Так вот чем они отличаются от тьмы.

— Ты идёшь? — Эйден взял его за рукав. Вздрогнув, Кайл понял, что стоит на том же месте, ничего не изменилось и мир не рухнул, а товарищи не успели отойти от него даже на два шага.

— Конечно.

Машинально потерев мочку уха, Фабиан вышел за ними на улицу. Он обернулся и внимательно посмотрел на дом. С балкона чужой квартиры незаметно соскользнула чёрная тень.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Капитан Мидорикава Цубаса не мог отказать себе в удовольствии пошпионить. Отправив своих людей добираться на машине, он тщательно изучил карту наземного транспорта и подсел в автобус, направляющийся по нужному ему маршруту. Пришлось, правда, рассчитывать ещё и время, но он чудесным образом угадал.

«Здравствуй, сын моего друга».

Мидорикава занял место около сдвоенного сиденья, на которое, благо людей почти не было, поставил сумку. Сегодня выходной, и на работу спешат немногие. На оживлённых станциях автобус забивался людьми до предела, но они только что проехали очередную достопримечательность, и почти все пассажиры вышли.

Напротив него сидел Хоук Лаватейн. Мидорикава использовал маскировочный гипноз на среднем уровне — такое позволялось в рамках профессионального интереса. Таким образом, Лаватейн не мог его увидеть, даже если бы знал, что капитан здесь находится.

Довольно долго Мидорикава разглядывал его, запоминая всякие мелочи. Длину волос, разрез глаз, размер одежды, мелко вышитый на вороте рубашки изнутри; книгу в руках, фирму наручных часов; выражение лица. По данным, полученным Цубасой, этот парень — единственный выживший Первый номер из Red Sky. По данным, найденным Цубасой самостоятельно, его Сила росла.

«Если всё так, как я думаю, то…» — капитан оборвал себя на этой мысли. Как сыну ангела, ему было известно чуть больше, чем рядовым бойцам, и много больше, чем министерству безопасности. Его интуицию и знания можно было сравнить с информацией, находившейся в распоряжении младшего бога Города Богов.

Мидорикава вздрогнул. Хоук Лаватейн смотрел на него.

«Раскрыл мой гипноз?»

Лаватейн смотрел не насквозь, а в упор. Слишком яркие для карих глаза упирались в глаза Мидорикавы, не касаясь его одежды и лица. Выглядело так, как будто он ждал ответа на незаданный вопрос.

— Поздравляю, — по-английски сказал капитан, усаживаясь рядом с ним на свободное сиденье. — Вы только что раскрыли меня.

— По такому случаю было бы неплохо представиться, — вежливо улыбнулся Лаватейн. — Хотя вы, наверное, Мидорикава-сан из Куроноцуруги. Раз следите за мной уже пять станций подряд.

— Хвала небесам, не пять, а шесть! — воскликнул японец. — Хоть в чём-то я ещё силён.

Скрепив знакомство рукопожатием, они продолжили ехать молча. Хоук настороженно поглядывал на сумку Мидорикавы. Проверив, застёгнута ли молния, Цубаса восхитился зоркостью нового коллеги.

В сумке лежало божественное оружие.

========== Часть IV. Глава II. Куроноцуруги ==========

Est deus in nobis.

Есть в нас Бог.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

В одно время к порогу их скромного офиса подошли две группы: едва не потерявшиеся без капитана японцы и собственно капитан, сопровождаемый Хоуком. Как они оказались вместе, Шон не знал, но его любопытство было направлено в сторону Куроноцуруги. В отличие от остальных, он не был ни напряжён, ни насторожен. Шону пока не пришло в голову, что эти люди очень многим напоминают Red Sky. Он видел в них коллег, новых приятелей и одну милую девушку.

Пришлось силой вызвать в памяти лицо Эмили, чтобы не увлекаться ею. Тем более, Ламберт сразу почувствовал, что два спутника милой японки уже наложили на неё лапу.

— А знакомиться на пороге — дурной тон, — заявил Хоук, открывая двери. — Пойдёмте сразу внутрь.

Японцы двинулись вслед за капитаном: только после того, как Мидорикава сделал незаметный жест рукой. Шон заметил и запомнил. Пока что организации обоюдно не доверяли друг другу.

Ещё вчера они приготовили кабинет шефа к нашествию большого количества людей. Помимо двух парадных мест для начальства, вокруг столика были расставлены два дивана и пара кресел. В отдалении находился удобный стул с широкой спинкой — для постороннего наблюдателя. Министр Азалия настоял на том, чтобы при первичных переговорах присутствовала третья, нейтральная сторона. Таковой назначили Патрика Лестера, который подъехал на личной машине сразу после японцев.

Вообще-то, Патрику полагалось вести старомодный конспект, но он только фыркнул и выудил из сумки диктофон, соорудил пухлыми руками большой агрегат, сопряжённый с наушниками, и стал записывать разговор механически. На отсутствии в кабинете камернастоял Хоук.

Мидорикава устроился по другую сторону от стола Хоука, удовлетворённо оглядел кабинет и, дождавшись, пока все рассядутся, заговорил со смягчённым акцентом:

— Мои люди — Мияно Хинами-кун, Ямамото Куроске-кун, Нагацукаса Джуничи-кун. — Японцы поочерёдно кивали головой. Джуничи сидел ближе всех к капитану, не делая тайны из своей должности. — Капитан Куроноцуруги, Мидорикава Цубаса. Мы рады сотрудничеству с вами.

— Это взаимно, — кивнул Хоук и представил остальных, включая Патрика Лестера. Шон попытался понять, о чём он думает, но лицо шефа оставалось непроницаемо-вежливым, а никаких эмоций телепату раскрыть не удалось.

«Неужели он научился закрывать их от меня?» — в этой мысли смешались обида и восхищение.

— Мы представляем не только свою организацию, но и всю Японию, — говорил Мидорикава, уперев локоть в столешницу и стараясь не особо рыскать глазами по помещению. Шон видел, как капитана сжигает любопытство, но с уважением отметил, что мужчина с этим борется. — Сотрудничество обещает быть взаимовыгодным: с вашей стороны будет очень любезно одолжить нам свои силы и кое-чему подучить моих людей, с нашей — гарантированная защита на территории Японии, крыша над головой в любое время и поддержка в японском министерстве безопасности, а также рекомендация к императору.

— Ваши условия восхитительно неравны, — не удержался от улыбки Хоук, глядя на него без подозрения. — Я не могу отказаться от такой роскоши, но неужели с нашей стороны не будет больших обязательств?

— Просто вы мне нравитесь, — оправдался Мидорикава. — И, поверьте, «одолжить свои силы» — это не так уж и легко. Я имел в виду, что мы будем просить вас оказать свою помощь на территории Японии, если возникнет такая возможность.

— Далековато, конечно, но это наш долг, — заметил шеф. — Тогда, конечно, всё ясно. Кроме одного. Откуда у вас такая уверенность, что наша помощь непременно понадобится Японии?

Капитан заколебался. Шон пристально уставился на его руки, но на самом деле изучал волны настроения. Такое ощущение, что он попросту сболтнул лишнего, но…

— А это я вам расскажу, — дружелюбно улыбнулся Мидорикава. — Только потом. Разумеется, всё это лишь предположения министерства безопасности.

Звучало убедительно.

Начальники углубились в обсуждение интернациональных тонкостей, которые Ламберт не понимал и понимать не собирался. Он убедился, что Энджел слушает внимательно, и перешёл непосредственно к своей работе. Накануне Хоук поручил ему проверить каждого из гостей (и Патрика Лестера на всякий случай), поскольку никто, кроме телепата, не мог сделать этого лучше. Подтвердив свои мысли о том, что Мидорикава ни разу не соврал и продолжает говорить прямо, Шон обратил внимание на остальных.

Нагацукаса Джуничи. Пока запомнишь имечко… Заместитель капитана. Шон прекрасно понимал каждую его эмоцию, направленную в сторону Мидорикавы — он так же внимательно слушал Хоука, пытался понять каждое слово в разговоре начальства и следил за оппонентами шефа. Сразу же проникшись симпатией к этому парню, Шон перебрался дальше. Ямамото Куроске. Ему разговор явно наскучил, но шустрый взгляд этого японца прыгал с одного незнакомого человека на другого — очевидно, он заинтересован в каждом, кто обладает Силой. И, наверное, он впервые в Америке. Рука Ямамото лежала чуть ближе к ноге девушки, чем требовалось. Мияно Хинами. Единственная девушка в команде. Она действительно была красавицей, и по европейским, и по японским стандартам, которые Шон знал не понаслышке. Тоже не особо вслушивалась в беседу, положившись на Джуничи, и рассматривала людей напротив. Но, конечно, никто из них не мог узнать так много, как Шон. Даже если бы они обладали Силой, телепатия досталась ему скорее в наказание, чем в подарок.

Убедившись, что все они чисты, и готовясь потом доложить об этом шефу, Ламберт снова обвёл их взглядом и застыл. Увлекшись настроениями, он напрочь забыл о том, что важные вещи часто лежат на поверхности.

Все трое постоянно следили за Кайлом.

Это было не совпадением, а тщательно выверенной стратегией.

Три минуты наблюдал Ямамото, три минуты — Мияно, во время пауз в разговоре начальства они отдыхали, и пост принимал Нагацукаса.

За двадцать минут Шон полностью убедился в этом и резко переменил своё мнение о дружелюбных японцах. Он-то думал, он-то верил… А главное, что Хоук тоже верил… Если они пропускают мимо ушей что-то важное, если они что-то просмотрели, то он это нашёл. Только вот — что им нужно от Кайла? Почему именно Кайл? Дёрнувшись на месте, Ламберт подсчитал, что, не считая Хоука, самым сильным среди них будет Кайл. Или, может быть, их заинтересовал отряд RSH?

— Ну, а что касается оружия, мы ведём себя как люди, — отшутился Хоук, завершая разговор. — Не понимаю, чему вы хотели научиться, но, пожалуй, мы можем похвастать тренировочными залами.

— Как насчёт дружеской совместной тренировки? — осторожно спросил Мидорикава.

— В полную силу — не советую, — усмехнулся Лаватейн. От его голоса на мгновение повеяло холодом. — Давайте просто посмотрим. Энджел, будь добра…

Девушка поднялась на ноги и пригласила гостей следовать за ней. Сориентировавшись в должностях, Джуничи подошёл к ней, и они завели негромкий разговор о чём-то, вероятно, организационным, выходя из кабинета и пересекая коридор. В последний раз кинув косые взгляды на Кайла, Куроске и Хинами встали одновременно и отправились следом за Энджел и Нагацукасой.

— Вы тоже потом подходите, — сказал Хоук, касаясь ладонью спинки дивана за Шоном. Ламберт коротко кивнул. Это значило, что им дают время поговорить. — Патрик, не хочешь посмотреть? Ты, кажется, там ни разу не был… — Поговорить без Патрика. Видимо, шеф тоже заметил какую-то странность.

Пропустив Лестера, Хоук и Мидорикава вышли в коридор, и Шон успел заметить что-то необычное в поведении капитана.

Что-то, похожее на радостное возбуждение.

***

— Ну, знаете, мне это вообще не нравится! — нервно воскликнул Шон, закрывая дверь изнутри и быстрыми шагами возвращаясь к столу. — Удивительно, они думали, что никто ничего не заметит!

— Рассказывай, — попросил Эйден. — Я пытался понять, о чём они говорили. Хотя, конечно, люди напротив сильно отвлекают.

— Зато ты слушал, я вообще не знаю, о чём речь, — пробормотал Шон и аккуратно сел на то место, где чуть раньше сидела Хинами. Опустил голову до её уровня, сбросил на глаза чёлку, провёл ладонью по сиденью справа и исподлобья взглянул на Кайла.

Кайл смотрел на него, как на чокнутого.

— Ты решил стать девушкой? — спросил он. — Ещё ногу на ногу закинь.

— Да ты придурок! — огрызнулся Шон. — Слепой придурок! Они за тобой следили всю дорогу, ни разу глаз не отвели, куда ты вообще смотрел?

Удивлённо хмыкнув, Кайл вытянул ноги, но расслабленный жест на этот раз показался Шону напряжённым.

— Понравился, значит.

Ламберт закатил глаза.

— Ты безнадёжен, знаешь?

— Кончайте, — Эйден чуть поморщился. — Не тратьте кислород на бессмысленные споры. Шон, ты шутишь или они действительно следили?

— Надо мне шутить, — буркнул тот. — Наверняка Хоук тоже заметил. Они явно что-то подозревают. Но если их интересует Сила, то могли бы сразу пялиться на Хоука. Но, наверное, это невежливо. Но…

— Но, но, ещё какой-нибудь союз знаешь? — передразнил его Фабиан. — Давай-ка ещё раз, они за мной наблюдали, так?

— Так. Сменяли друг друга и по очереди смотрели на тебя.

Кайл пожал плечами и ничего не ответил. Ситуация была совершенно непонятной. Прищурившись, Шон присмотрелся к нему, но ничего нового не узнал.

***

— Значит, подлинную Силу можно натренировать только в реальной битве, — подытожил Джуничи. Он не пропустил мимо ушей ни одного слова, сказанного Энджел, и, казалось, вот-вот начнёт записывать. — А наша не разовьётся никаким способом.

— Примерно так, — кивнула Энджел. Внимание этого симпатичного сурового японца ей льстило, в основном потому, что её слушали сосредоточенно и с явным интересом. Давно ей не удавалось безнаказанно болтать о Силах добрых полчаса, чтобы собеседник не зевнул. Кайл и Шон посылали её сразу, Хоук через пятнадцать минут отключался автоматически, даже Эйден под конец её монолога начинал клевать носом. И поэтому они с Нагацукасой как заняли место у окна, так и сидели там на подоконнике, обсуждая всё, что было интересно.

Вообще-то, другие гости остались без внимания. Вместе с ничего не понимающим Патриком Лестером, они рассмотрели оружие, поняли, что потрогать не дадут, и со скучающим видом слонялись по залу. В конце концов Куроске сдался и заговорил, а Хинами явно не интересовала его болтовня, так что им не удалось наладить отношения в прохладном спортивном зале.

— Они немного скованны, но не обращайте на это внимания, — попросил Джуничи, кивая на своих спутников. — Обычно всё наоборот. Просто оба немного волнуются, поскольку было велено вести себя прилично. Мы и подумать не могли, что когда-нибудь окажемся в одном помещении с людьми из Red Sky.

— Да ладно, — смущённо улыбнулась Энджел. — Когда это мы успели завоевать такую репутацию… Мы по сравнению с вашей организацией ещё начинающие.

— Вовсе нет, вы значительно сильнее… — Джуничи покосился на капитана и, понизив голос, спросил: — У вас в последнее время не случалось ничего необычного? Какие-нибудь нападения?

— Нет, — удивлённо протянула Эндж. — Почему вы спрашиваете? У нас всё спокойно, никаких заданий, никаких происшествий… — Японец не ответил, смешавшись, и она пришла ему на помощь: — Может, вы перепутали с московской группой?

— Да, скорее всего, — благодарно кивнул Джун. — Перепутал…

Хоук и Мидорикава остановились около дверей, продолжая неоконченный разговор. Как ни странно, капитан Куроноцуруги не оставил сумку в машине, а ходил с ней во время всей экскурсии и вообще старался держать при себе. Лаватейну казалось, что нетерпение, любопытство и чистый интерес скоро польются у него из ушей, так сильно ему хотелось узнать, что спрятано внутри. Он чувствовал что-то очень близкое и, вероятно, сильное, но что — не имел ни малейшего понятия.

— Мне есть, что вам сказать, помимо основного дела, — говорил Мидорикава, как бы невзначай похлопывая ладонью по боковому карману сумки. — Скажите, здесь безопасно? Никакой прослушки?

— Здесь — никакой, — подтвердил Лаватейн. — Записи с видеокамер не покидают это здание.

Заметив его интерес, Цубаса снисходительно улыбнулся и присел на подоконник. Хоук стоял рядом, прислонившись спиной к стене, и делал вид, что ему ничего не интересно.

— Я хотел повидаться с вами ещё по одной причине, мистер Лаватейн. Ваша Сила. Она растёт. Я понял, что мисс Ли Ламберт знает об этой тайне, но, что главное, о тайне не знаете вы. На мисс Ли Ламберт наверняка наложен запрет говорить об этом, а ваш отец не очень разбирается в подобных вещах, несмотря на свою работу. Мисс Анна Браун может знать, а может и не знать, но, насколько мне известно, она не в том состоянии, чтобы помочь нам.

— Тогда почему знаете вы? — слушая его речь, Хоук заметно напрягся. Он наверняка догадывался, к чему клонит Мидорикава, и это ему определённо не нравилось. Упоминаемые лица объединяло лишь одно — его собственные способности.

— Мой отец был ангелом, и его память верно служит Городу Богов. Я знаю, о чём говорю. И знают боги.

После этого эффектного заявления Цубаса сделал паузу, внимательно глядя на Хоука. Шеф моргнул и склонил голову, показывая, что он готов это услышать.

— Мистер Лаватейн, вы единственный Первый на этой земле, прошедший все посланные свыше испытания и не утративший свою Силу. Рано или поздно вы станете частью божественной силы, и этого не избежать.

***

Вдвоём они пришли к соглашению, что поужинать вместе было бы неплохо. Закрепить знакомство и наладить неформальную обстановку, как верно подумала Энджел. Но теперь нужно было уведомить начальство, вдруг кто будет против… Оставив Джуничи со своими напарниками, девушка подошла к соседнему окну и замерла. Мидорикава смотрел куда-то в сторону, рассеянно теребя «молнию» на сумке. Выражение лица Хоука напугало её больше.

— Что-то случилось? — настороженно спросила Энджел и столкнулась взглядом с Мидорикавой. Она знала, что капитан является сыном ангела. Он знал, что она знает, а также был наслышан о её грехах.

— Ну, вы-то знали наверняка, — неясно сказал Цубаса. — Но не имели права говорить. Мисс Ли Ламберт, вы падшая, верно? Грешная богиня, дважды повязанная кровью с нечистым? Но ваша мать, госпожа луны и синего света, рассказала вам правду о будущем этого Первого. Я вижу эту правду в ваших глазах. Мистер Лаватейн должен был знать об этом, но вы сказать не могли — не имели права, поэтому я взял на себя ответственность за сию информацию.

Подавленная таким количеством верной информации, Энджел молчала. Раньше она могла лишь гадать, насколько осведомлён этот полукровка. Но от его осведомлённости тянуло дружелюбием и желанием помочь. Если бы он не хотел этого, то не стал бы так просто говорить о почти запрещённых вещах.

— Разве можно разглашать будущее? — справившись с собой, спросила она. — Моя подруга говорила, что…

— Это не будущее, это рок, — со вздохом перебил её Мидорикава. — И о таких вещах лучше знать.

— Очень мило с вашей стороны, — вмешался Хоук. Видимо, ему тоже требовалось время, чтобы прийти в себя после такого заявления. — Но я в это не верю.

— Он говорит правду, — внутренне сжавшись в комок, подтвердила Энджел. С тех пор как мать показала ей частичку будущего, девушка знала, кем суждено стать шефу.

— Извини, но это даже звучит ненормально. Хотите сказать, что из нечисти можно сделать божество? — недоверчиво переспросил Лаватейн.

— Я когда-то рассказывала ребятам про это. Пришло время повторить… — девушка присела между ними на край подоконника и вкратце рассказала нужную часть истории.

Речь шла об истинной цели Red Sky, о том, чего пыталась добиться Анна Браун — о превращении человека с нечистой кровью в божество. Она завидовала Братству Душ, где дети изначально обладали светлой кровью, и пыталась повторить то же самое, но искусственным путём. Однажды ей почти удалось довести эксперимент до конца: жертвой горе-учёной стал Первый отряда Holy, Алекс Морган. Энджел сделала паузу; Хоук только прикрыл глаза в знак согласия. Значит, Кайл рассказывал ему об Алексе.

Но у Анны ничего не вышло, и маленький Алекс погиб напрасно. В день его смерти, более известный нечисти как День Освобождения, Red Sky распустили. Однако все заметили, как Анна была близка к правде: Первые всегда имеют шанс на обожествление, потому что чем активнее сила, тем она ближе к свету и освящению.

— К счастью или к сожалению, у тебя больше нет конкурентов, — закончила Энджел. — Первых больше не осталось. Твоя Сила растёт. Это заметили, кроме меня, Мидорикава-сан, Таня и моя мать. Насколько мне известно…

Было кое-что ещё, о чём ей говорить запрещено. Мидорикава одобрительно хмыкнул.

— Здорово, — Хоук пожал плечами, отвернувшись от окна. Руки он держал в карманах. — Значит, ещё и это. Никто из высокоуважаемых лиц не ошибается?

— То, что я вам привёз, никогда не ошибается, — решительно сказал Мидорикава, расстёгивая сумку. Хоук медленно обернулся.

Сумка была практически пустой. На дне лежал сверкающий чистотой меч без ножен, с красивой резной рукоятью и ослепительным лезвием, плоским, как морская гладь во время штиля, и зеркальным, как самое спокойное озеро. У всех троих на время перехватило дыхание.

Цубаса застегнул «молнию».

— Это божественный меч, — сообщил он. — Имя меча — Эфир. Подобным оружием нельзя пользоваться до тех пор, пока не придёт время.

Капитан пытливо заглянул Первому в глаза. Хоук неотрывно смотрел вслед мечу, а его глаза на долю секунды определённо изменили свой цвет.

— Меч выбрал вас.

— Что за испытания? — неожиданно спросил Хоук. Мидорикава вздрогнул от неожиданности: он полагал, что его заявление будет заключительным и наиболее эффектным. — Вы упомянули что-то такое. Это связано с Дьяволом?

— Не обязательно, — пробормотала Энджел и тут же закрыла рот рукой, вспомнив про обет молчания.

— Не обязательно, — подтвердил Мидорикава. — Это может быть что угодно. По теории Анны Браун, к сожалению, воплощённой на практике, каждый Первый номер проходит три этапа взросления. Любой этап подвергает вас смертельной опасности. До десяти лет погибла половина Первых, не справившись с собственной Силой или вследствие насилия. До пятнадцати — вторая половина, не выдержав условий чужого мира.

Последнее невысказанное предложение повисло в воздухе.

«Остались только вы».

========== Часть IV. Глава III. Тёмная ветреная ночь ==========

Post medium noctem visus quum somnia vera.

После полуночи сновидения правдивы.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

В мексиканском ресторане неподалёку от музея Американского искусства было шумно и заразительно весело, так что через пятнадцать минут Шон и Куро уже напялили сомбреро и попытались проделать то же с другими. Они довольно быстро сошлись характерами, поэтому за эту схему отношений можно было не беспокоиться. Но среди остальных напряжение всё же держалось, несмотря на то, что коллеги собрались за одним столом.

— Он только что ныл, что нельзя им доверять, — вполголоса заметил Кайл Эйдену. — А теперь посмотри…

— Что говоришь? — Эйден обернулся и механически поправил сползающую шляпу. Кайл посмотрел на него скептически. — Не обращай внимания… Нет, на самом деле, это хорошо. Нам в любом случае придётся сотрудничать какое-то время. Нужно быть начеку, но не двадцать четыре часа в сутки.

Подозрения по поводу новых союзников были стёрты, а точнее — смыты небольшим количеством алкоголя. Убедившись, что никто не собирается убивать его здесь и сейчас, Кайл с чувством собственного достоинства прихватил бутылочку. В кои-то веки можно было выпить по работе. Дождавшись, пока Эйден переберётся на другую сторону стола, чтобы присоединиться к профессиональному спору Энджел и Джуничи, Кайл столь же решительно подвинулся к Хинами.

— Привет, — сказал Кайл.

— Тевирп, — серьёзно ответила девушка, хихикнула и хлопнулась ему на грудь.

— Эй! — повернув голову к сидящим за столом, Фабиан призывно помахал рукой. — А ничего, что у вас тут девочка в стельку?

Джуничи и Мидорикава посмотрели на него, как на несведущего ребёнка.

— Да она напивается, как мужик, — безэмоциональным голосом сказал Джун. — Не обращайте внимания.

— Всё нормально, пока она не начала к вам приставать, — успокоил его Мидорикава. — Так вот, на чём мы остановились…

Пожав плечами, Кайл посмотрел сверху вниз на светлую макушку прижавшейся к нему японки. У него был разный опыт, но это выглядело как экстраординарный случай. Он невольно вспомнил о Полине, которая за любое упоминание алкоголя пыталась снести ему голову, и ухмыльнулся.

— А ты не боишься, что я буду к тебе приставать?

— Че-го? — возмутилась Хинами. Подняв глаза на Кайла, она широко улыбнулась и поиграла бровями. — Посмотри вниз и пойми, кто к кому будет приставать…

Кайл отвёл от себя тонкую женскую ручку с раскрытым ножом и в некотором замешательстве посмотрел на коллег. Японцы делали вид, что ничего не видят.

«Вот это подкатил, — мысленно взвыл он, борясь с лезшей к нему уже без ножа Хинами прямо на диване. — Я не хочу быть изнасилованным пьяной киллершей!»

— Ви-и-и! — с радостным кличем Хинами повисла у него на шее, уткнувшись лицом в грудь. После этого она немного покачалась туда-сюда и опрокинула шокированного Кайла на спину. — Давайте хорошо поработаем вместе.

Отчаянные вопли Фабиана о помощи, увы, не достигли ничьих ушей.

***

— Она точно в порядке? — шёпотом спросила Энджел у Джуничи, когда товарищи скрылись из поля зрения.

— Она — да, Фабиан-сан, может, нет, — спокойно сказал Джун. — Да вы не переживайте, и не такое бывало. Тем более, он же сильнее.

— Не думаю, что Кайл будет сражаться с девушкой, — заметил Эйден.

С противоположного дивана послышалось угрожающее «УБЬЮ, ЖЕНЩИНА!», и Картер неопределённо покачал головой. Затем назидательно произнёс «людям свойственно ошибаться» и твёрдой рукой налил всем ещё.

Энджел с Мидорикавой честно пытались обсудить Дьявола, но что-то явно пошло не так с первой минуты. Было тяжело перемывать кости грядущему апокалипсису, когда вокруг играет громкая национальная музыка, официанты то и дело подносят закуски, а друзья-товарищи поголовно напялили сомбреро и отправились танцевать. Шон и Куро пьянели быстро, точно так же, как меняли мнение друг о друге: из-за подозрения и малого количества девушек они были готовы перегрызть друг другу глотки, но через десять минут стали близкими друзьями и прямо сейчас отплясывали что-то доселе неизвестное, но явно готовящееся стать хитом. Поэтому беседа плавно перетекла в ленивый разговор о житии святых.

— Ну, как там Город Богов… — рассеянно макая кусочек рыбы в соус, проговорил Мидорикава. Несмотря на то, что он был старше всех (лет эдак на триста), это не ощущалось в приватном разговоре. — Понимаешь ли, дочь моя…

— Я не дочь ваша.

— Сын мой… — он рассмеялся. — Хорошо, красавица. Понимаешь ли, я там бываю редко и то по организационным вопросам. В Древний Город, конечно, никого не пускают — кому разрешат пообщаться с Анубисом или Тором, не прибегая к молитвам! Даже нам с тобой нельзя. А в Молодую часть — пожалуйста, сколько влезет. Тебе привет от Луны, кстати.

— Ей тоже… — отозвалась Энджел и тихонько вздохнула. Вряд ли её когда-нибудь пустят обратно в Город. Разве что после смерти, и то придётся пройти не один искупительный обряд.

Перекинувшись парой слов с Эйденом, Джуничи обратился к девушке:

— Тоже не пьёте? У нас с вами одинаково потерянный вид…

— Да, не очень хочется, — призналась Энджел. — И кто-то должен оставаться трезвым, верно? — Они слабо улыбнулись друг другу, как товарищи по несчастью. — Вообще они все хорошие парни, вы не подумайте, Нагацукаса-сан…

— Ох, нет, слишком долго, можно просто Джун, — покачал головой он. — Это не проблема. Я гораздо больше переживал за своих, но, кажется, они ведут себя… — посмотрев по сторонам, Джуничи страдальчески поморщился. — Хуже некуда.

Из-под стола послышался гимн Японии в исполнении Хинами.

— Кайл? — позвала Энджел.

— «Пока мох не украсит скалы…» — упавшим голосом отозвался Фабиан.

— Ничего, пока держимся, — рассмеялась она. — В таком случае, просто Энджел, и без «выканья», пожалуйста — как ты говоришь, «слишком долго…»

Углубившись в обсуждение географии Нью-Йорка, они старательно делали вид, что не знают двух низкорослых юношей в сомбреро, в обнимку исполняющих элементы танго.

***

У ресторана была своя веранда, выходящая на относительно тихий переулок. Вечер выдался прохладным, и большинство посетителей всё-таки ужинали внутри, несмотря на шум, гам и излишнюю духоту помещения. Хоук воспользовался этим, не перенося сильную жару и стремясь как можно скорее оказаться в подобном этому уединённом месте. Дождавшись, пока большая часть товарищей доберётся до определённого градуса, он незаметно вышел без особого предлога. Если что, всегда есть неведомый звонок по работе, беспроигрышно выручающий в любых ситуациях.

Но сейчас он думал, что лучше бы действительно кто-то позвонил. Сидеть в неудобном кресле с видом на стену жилого дома и путаться в собственных мыслях было отвратительно. Хоук надеялся никогда не возвращаться к такому состоянию после амнезии, но некоторые обстоятельства не оставляли ему выбора.

Не верить Мидорикаве было бы глупо: за одним его голосом стоят голоса нескольких десятков богов, которые знают будущее гораздо лучше, чем кто-либо из смертных. И Энджел, как назло, на его стороне.

Стало быть, дело не в вере, а в умении принять.

«Интересно бы посмотреть в лицо тому человеку, который обещал, что всё будет легко и весело, — подумал Хоук и с удивлением понял, что эти лица — те же Энджел, Кайл и батюшка. Злость на них всколыхнулась и тут же утихла. — Они ничего не знают. Энджел знает, но не может говорить об этом. Ладно, может, и батюшка в курсе…»

Привыкать к самому себе было нелегко, особенно когда твоё существо меняется с каждым днём. Вытянув вперёд руку, Лаватейн слегка пошевелил пальцами. Пару секунд вместо ногтей на кончиках пальцев виднелись острые птичьи когти.

Месяц назад он не мог сделать и этого, а сейчас при желании может безболезненно вызвать крылья.

«Что со мной происходит?»

Ответ был дан, и вполне однозначный, но какой нормальный человек спокойно отнесётся к тому, что ему, по факту, суждено стать богом?

Через пол к его ногам протянулась узкая полоска света от открытой двери. Пригнувшись под низко нависающей вывеской, Мидорикава подошёл и занял место в соседнем неудобном кресле.

— Вас долго нет.

— Всё равно не пью, — немного невпопад ответил шеф, глядя в сторону. — Что-то важное?

— Ничего, — поколебавшись, капитан сообщил: — Они всё-таки ладят. А я боялся.

— Если вы будете так же откровенны, как мы с вами, бояться нечего.

Мидорикава пристально посмотрел на него.

— Не злитесь. Все уважают друг друга и…

— И поэтому недоговаривают? — Хоук обернулся, чтобы посмотреть ему в глаза, но ответного взгляда не встретил. — Что не так с Кайлом? Почему вы приехали именно сейчас? Собираетесь ли рассказывать остальным то, что сказали мне?

Сцепив пальцы в замок, Мидорикава протяжно вздохнул. Поколебавшись какое-то время, он подобрал слова:

— Сейчас — пришло время. Вам скоро предстоит битва, и не одна. И за то, что я только что сказал, я могу лишиться всякой связи с будущим и с Городом Богов, так что можете поверить — я предельно откровенен. Остальные узнают, если того захотите вы. По любым вопросам, касающимся вашего будущего, мистер Лаватейн, можете обращаться ко мне… — Чувствуя недоверие, он заговорил убедительнее: — На самом деле, я понимаю, что это звучит дико и ужасно — незнакомый трёхсотлетний полуангел с компанией странных людей приезжает неизвестно откуда, чтобы предложить вам помощь. Я пока не знаю, как могу заслужить ваше доверие, но от всего сердца желаю вам только хорошего.

«Интересно, как он собирается это доказывать?» — Хоук некоторое время смотрел на то, как капитан нервно переплетает пальцы. Батюшка делал точно так же, когда говорил виновато. Мидорикава тоже словно пытается загладить какую-то вину, но практически он ни в чём не провинился. Пока.

— А чем вам не угодил Кайл? Заметно, что вся ваша группа наблюдала за ним… какое-то время.

Мидорикава нахмурился, вглядываясь в его лицо:

— Вы не знаете?

— Чего я не знаю? — растерялся Хоук.

— Я думал… ох, — капитан помотал головой. — Нет, мы, наверное, о разном. Я совершенно случайно получил кое-какие сведения о нём. И мы просто насторожены этим, несмотря на вашу профессию. Конечно, вот это — уже точно не моё дело, но… я был уверен, что мистер Фабиан поставил вас в известность.

— Поставил он, как же… — вполголоса произнёс Хоук. Глядя на его лицо, не по годам уставшее и исказившееся от боли, Мидорикава ещё раз поклялся себе сделать всё, что в его силах. — Спасибо…

— Не за что, — капитан откинулся в кресле, рассматривая неспокойное тёмное небо. — Всё образуется, мистер Лаватейн. В конце концов, мы приехали сюда, чтобы помочь вам. А в чём — по ходу разберёмся. Верно?

Хоук ничего не сказал, и только по его бессильно опущенной голове можно было угадать ответ.

***

Начальство отправилось собирать подчинённых с миру по нитке, чтобы доставить их по домам или в гостиницу. Сложнее всего оказалось отодрать друг от друга Шона и Куро: они выпили больше всех, причём обоим этого делать не стоило, и теперь видели друг в друге корешей. Именно «корешей» и никак иначе.

— Мы ещё встретимся, брат, — заплетающимся языком увещевал Куро, перед тем как получить крепкий подзатыльник от Джуна.

— Я буду ждать! — Шон воодушевлённо помахал рукой, задел Энджел по лицу и схлопотал такой тычок в живот, что согнулся пополам.

— В остальном всё было прилично, — пробормотал Джун. — Спасибо… очень рады познакомиться…

— Взаимно, ребята, — наигранно весело подтвердила Энджел, поддерживая валящегося с ног брата. — Кто-нибудь поможет мне дотащить ЭТО до дома? Я одна с ним не справлюсь!

— Вместе поедем, — успокоил её Хоук. — А то в таком состоянии у любого из вас отнимут права. Я подвезу.

Эйден был единственным, кто не позволил себе лишнего, и с чувством вины предложил свою машину. Шефу пришлось убеждать его, что все должны отдыхать и что пара несчастных бокальчиков, выпитых Картером, честно заслужены продолжительной работой.

Договорившись о следующей деловой встрече и дружно поймав Хинами, собиравшуюся утащить торшер из ресторана, они расстались. Некоторое время в машине было относительно тихо, пока Шон не начал по старой памяти напевать и пританцовывать что-то сугубо мексиканское. На заднем сиденье его с разных сторон удерживали Энджел и Эйден.

— А весёлые ребята, — пробормотал Кайл, сидя на переднем сиденье и изучающе разглядывая брелок на зеркальце. Он болтался в такт движению автомобиля и постоянно навевал сон. — Могли бы дружить.

— И так будем дружить, — Хоук косо взглянул на него, в основном следя за дорогой в свете фар. — Не остаётся выбора. Кажется, что-то приближается, и нам нужно держаться вместе.

— Это Мидорикава-сан сказал? — насторожилась Энджел. — Я тоже почувствовала… не помню, когда, кажется, пока мы собирались на первую встречу с ними. Может, опасность исходит от Японии?

— Да нет, не похоже, — вмешался Эйден, придерживая Шона в процессе постижения искусства танца. — Шон, цыц. Я, конечно, не обладаю таким нюхом, как ты, но ведь они приехали нам помогать, а не просить помощи.

— Только нам ещё проблем не хватало, — расстроилась девушка.

— Что скажешь, Кайл? — позвал Хоук.

Помолчав, Фабиан прикрыл глаза и протянул:

— Да ничего… им лучше знать. Поживём — увидим.

Шеф раздражённо цокнул языком и чуть-чуть прибавил скорость. Удивлённо посмотрев на него, Кайл хотел было что-то спросить, но передумал.

Шон достиг танцевального предела и заснул, и дальнейший путь до дома они проделали в сонном молчании.

***

Женское тело было приковано к высокому столу. Щиколотки, запястья, живот и шея — перетянуты тонкими металлическими пластинами. Из одежды — только нижнее бельё. Вокруг темно, как в пещере, только на стенах изредка мерцали огоньки свечей. Пахло воском, кровью и ничем хорошим. Обычное такое сочетание запахов испускает древнее зло.

Послышались шаги, и девушка вздрогнула, придя в себя; затем она очнулась, затрясла головой, пытаясь осмотреться, руками и ногами, пытаясь вырваться. Издав сдавленный крик, она угомонилась и стала озираться спокойнее. Потом снова пошевелилась. Бесполезно.

Шаги превратились в нарастающее копошение. Мелкие демоны низшего разряда пахли серой и напевали неприятную песню собственного сочинения. Слова было трудно разобрать, почему-то треск огня в каждой свече будто усилился во сто крат.

Подобравшись к столу, один демон забрался на ногу девушки. Она оцепенела, потеряв дар речи; отсюда было видно, как остекленели от страха её глаза и задрожали губы, не готовые выпустить наружу крик. Проделав короткий путь, демон оказался на уровне её живота, мерзко хихикнул, опустил голову и вонзил тёмные клыки в живую плоть. Девушка не смогла даже завизжать — она только приоткрыла губы и издала протяжный, мучительный стон, как будто это был не первый болезненный укус, а последний, после которого уже ничего не чувствуешь. Кожа была разорвана, кровь стекала по металлу на земляной пол неопознанной пещеры, а тёмное существо быстро и жадно поедало чужую плоть.

Треск огня заглушил абсолютно все посторонние звуки. Казалось, что странное место горит в пожаре. Из последних сил девушка выстукивала пальцами на столе сигнал SOS, как будто кто-то мог его услышать. Отблеск пламени пробежал по изогнутому предплечью, вывернутому кверху локтю, и осветил татуировку RSH-2.

Кайл проснулся от собственного крика.

Пока Эйден не растормошил его, Кайл и не заметил, что чуть не слетел с кровати, пытаясь куда-то сорваться и убежать. Включенная лампа прояснила ситуацию — он всё-таки в их совместной комнате в Нью-Йорке, а не в неизвестной пещере, настороженный Эйден трясёт его за плечи, и рядом нет никаких свечей.

— В чём дело? — в третий раз спрашивал Эйден. — Кошмар приснился?

— Типа того… — проведя рукой по влажным волосам, Кайл ещё раз осмотрелся, и тут же его охватила вторая волна паники. — Телефон. Быстро.

— Зачем…

— Принеси мой телефон! — кажется, он рявкнул громче, чем следовало, но через пару секунд Картер уже протягивал мобильник. Раздражаясь сильнее от того, что пальцы тряслись и не попадали на клавиши, Кайл наконец набрал номер и с нетерпением ждал ответа.

Гудки. Гудки. Гудки.

«Если она не возьмёт трубку сейчас…»

— Приветик! — помимо бодрого голоса Полины, на заднем плане слышались шум воды, детские возгласы и ещё какие-то уличные звуки. — Что-то нужно? Ой, а у тебя разве не ночь, Кайл?

— Слава богам, — выдавил он. — Да хоть бы и ночь… ты что, гуляешь?

— А что, мне и погулять нельзя? А вот ты, похоже, пьян.

— Есть такое…

— Тогда лучше перезвони, когда протрезвеешь, — любезно посоветовала Полина и отключилась.

Эйден молча ждал, пока он придёт в себя.

— Пить меньше надо, нет?.. — неведомо у кого спросил Кайл, глядя на тёмный экран телефона. — Сколько сейчас, три?

— С половиной. — Подождав и ничего не дождавшись, Эйден предложил: — Прими душ, полегчает.

Не став ему возражать, Кайл без слов взял полотенце и добрался до ванной, щурясь от включенного в ночи комнатного света. Когда он закрыл за собой дверь и включил воду, то просто опустился на пол рядом с душевой кабиной, пытаясь окончательно отделить явь от сна. Что из этого было реальным? Место? Событие? Демоны вокруг Полины? Это однозначно не могло быть следствием их рабочей вечеринки — Фабиан в силу обстоятельств не мог выпить много, постоянно удерживая нетрезвую японку. Но и к реальности сон имел мало отношения. Полина цела, жива и здорова.

Послушно забравшись под струи воды, он некоторое время бесцельно пялился на свою татуировку. Как много проклятия и как мало счастья в этих буквах и цифрах.

«Берегитесь, святоши».

В Москве они побывали, но никого пока не трогали. Кайла временно оставили в покое, но изредка напоминали о себе. Так всё-таки что-то грядёт? И почему он увидел этот сон именно сейчас?

Наверное, надо было извиниться перед Эйденом за внеплановое пробуждение. Вернувшись в комнату с полотенцем на голове, Кайл обнаружил, что Эйден всё равно спит; видимо, устал он больше, чем жаждал выслушивать чужие кошмары. Это было правильным решением.

«Может, я слишком затягиваю с этим?.. — думал Кайл, глядя в потолок и не чувствуя в себе ни тени алкоголя, и заодно никакого желания спать дальше. — Всё-таки они преследуют меня и весь отряд больше полугода. Надо что-то с этим делать или хотя бы кому-то сказать. Или поздно… — Внезапно он соотнёс участившиеся нападения демонов и приезд японцев, как бы невзначай предлагающих помощь. И странное наблюдение всего отряда исключительно за ним. — Неужели они в курсе этого? — Ко всему этому примешался короткий разговор с Хоуком в машине, и Кайл беззвучно застонал, прижав кулак к губам. — Только не говорите мне, что он знает…»

За окном послышался шум ветра. Повернув голову вправо, Кайл увидел, как ветки деревьев бьются о бортик их балкона, наверняка занося на стекло первые листья, капли дождя и прочую ерунду. Картинка точь-в-точь из фильма ужасов.

«Я же не обманывал его целых полгода, да?.. — он болезненно зажмурился. — Впрочем, именно это я и делал…»

Фабиан подумал не столько о том, что именно он скрывал, а о том, как это теперь выглядит. Потеряв память, Хоук мог доверять людям разве что вслепую, и самым верным человеком на его стороне оказался именно Кайл. И откровенно скрывать что-то важное от того, кто не способен доверять кому-то кроме тебя, было бы чересчур.

«Пора составить список, со сколькими друзьями я уже повёл себя, как идиот…»

Он попробовал посмеяться над этим. Не смешно. Лихорадочно схватив трубку, он принялся набирать номер Хоука, подождал несколько гудков в тишине и так же резко сбросил.

«Наверняка он спит, ещё выслушивать меня ночью…»

Перевернувшись набок, Кайл закрыл глаза, понимая, что не заснёт. От количества ошибок и неприятностей, наделанных и предстоящих, внутри что-то сворачивалось и холодело.

***

Три часа сорок три минуты. Посмотрев на пропущенный звонок от Кайла, Хоук подумал, что можно было поторопиться и взять трубку, но в последний момент решил, что в такое время суток никакой разговор не сложится. Тем более, хвастаться собственной бессонницей ему очень не хотелось.

Лаватейн сидел за кухонным столом, вертя в руках тёплый телефон. Лампа на противоположном столике горела, создавая увеличенную тень его силуэта на стене. Крылья значительно выросли с того момента, как он выпустил их в первый раз. Но шрамы на спине соответственно увеличились и оттого давали о себе знать гораздо ощутимее, чем раньше.

Опустив голову на руки, Хоук старался ни о чём не думать. Со дня приезда Мидорикавы и остальных он почти не мог контролировать собственное тело.

Ветки деревьев чёрными крыльями хлопали по стеклу.

========== Часть IV. Глава IV. Чёрный меч в действии ==========

Pia desideria.

Благие пожелания.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен,

Бэттери-парк

2025 год

Шон еле успевал за Хоуком и Эмили, которые быстрыми шагами пересекали площадь по направлению к сцене. Один из монументов временно перенесли, и зону отдыха расширили, чтобы уместились трибуны. Хорошо, что на этом мероприятии не должен присутствовать весь город, иначе пришлось бы перекопать весь парк в поисках нового места. Хотя Шон действительно задумался о территориальных проблемах много позже: он на первой встрече с японскими коллегами явно перебрал, и, хотя прошло полтора дня после вечеринки, с трудом шевелил ногами. Энджел отчитывала его дольше, чем кто-либо — мол, здоровье слабое, Сила никакая, мозгов нет, неужели нельзя было удержаться? Противоречивость двух последних высказываний её не смущала. Шон так и не решился сказать сестре, что от её нотаций похмелье не пройдёт и голова пухнуть не перестанет.

Но сегодня был важный день, и он административно был обязан присутствовать на одном из главных мероприятий предвыборной кампании — на сцене, к которой они шли, скоро прочитают свои речи кандидаты на президентский пост. К счастью Шона, их пригласили не в качестве телохранителей, а просто как значимых гостей.

Он бы в таком состоянии точно ничего не сохранил. Тем более — чьё-то тело.

Нагнав своих, Ламберт удержался от жалобного «подождите» и упрямо попытался выстроить собственные шаги так, чтобы успевать за ними. Хоук и Эмили были куда больше сосредоточены на деле, чем он: Шон знал, что те самые полтора дня его шеф и его девушка с головой погружены в организацию предвыборной компании. Поэтому Хоук не появлялся в офисе, оставив все дела на Энджел, а Эмили всячески отказывалась с ним гулять, потому что у неё не было ни одной свободной минуты.

«Если что, у вас есть Мидорикава-сан», — одной фразой ответил шеф на все вопросы Шона. Получается, японцы прибыли дважды вовремя. И капитан Куроноцуруги вроде как не возражал. В любом случае, если на них неожиданно нападёт нечисть, задействованы окажутся все.

— Ты протрезвел? — спросил Хоук, неожиданно обернувшись. Шон помотал головой, кивнул, снова помотал, поморщился и потёр виски. — Ясно, не очень…

— Что надо делать? — пересилив себя, спросил Шон.

— Ничего особенного, поздороваться с министром Азалией, — шеф смотрел поверх него в сторону высокопоставленных лиц. — Ты с ним знаком.

— Есть такое, — улыбнулся Ламберт. Казалось, что они с Хоуком сто лет назад навещали министра безопасности, чтобы покончить со всеми формальностями и приступить к работе. — Поздороваться и всё? Это я могу…

Получивответственное задание, он быстро пришёл в себя и даже выдержал продолжительную беседу с министром. Реджинальд Азалия с теплотой отзывался обо всей их организации, получая только положительные отзывы об их работе. Поговорив немного о предыдущем президенте и обстоятельствах, при которых он покинул пост, они разошлись.

Полгода обязанности президента исполнял Совет Генералов под предводительством Питера Никсона. Кандидаты были заняты разработкой плана. К счастью, в стране не происходило сильных потрясений за этот недолгий период, и можно было не спешить с назначением одного конкретного лица. Но срок подошёл, и нужно было выбирать нового главу.

— Ламберт! — услышав позади себя командирский голос, Шон подскочил и отдал честь. К нему приближался генерал Чарльз Лестер, приставленный к спецгруппе сторонний наблюдатель. — Как раз собирался к вам зайти. Как поживаете?

— Отлично, сэр, — отчеканил Шон. Вот уж с кем встретишься и мигом забудешь про похмелье… — Недавно принимали японских коллег.

— Надеюсь, приняли хорошо, — прогудел Лестер.

— О… — Ламберт удержался от смеха. — Очень хорошо, сэр.

Чтобы найти обратную дорогу, ему потребовалось какое-то время. То и дело попадались знакомые лица, и Шон не успевал разобрать, с кем здороваться, а кого игнорировать. Пересекши всю площадь два раза, он наконец вышел на нужную трибуну. Эмили помахала рукой. Вздохнув с облегчением, Шон шагнул на ступени.

Почему-то ему почудилось чужое присутствие. Оглядевшись по сторонам, он не увидел никого подозрительного в толпе, но предчувствие опасности усиливалось.

— Тут всё в порядке? — пробормотал Шон, втискиваясь на скамью между ними. — Мне как-то не по себе.

— Пить меньше надо, не по себе ему, — машинально ответил Хоук, пролистывая какую-то статью на планшете.

— Я не об этом… ты ничего не заметил странного?

Прищурившись, шеф посмотрел по сторонам. Ламберт обрадовался, что Хоук обратил внимание на тот же угол площади, что и он, но потом пригляделся и погрустнел: Хоук выглядел осунувшимся и очень уставшим, чего давно уже не бывало.

Шон выждал паузу, поболтал о погоде и сконцентрировался на настроении шефа. Быть телепатом очень полезно, когда хочешь выяснить что-то, что тебя беспокоит.

— Не надо, Шон, — попросил Хоук. — Я же чувствую, что ты делаешь…

Поджав губы, Ламберт отвернулся, но не успокоился.

Эмили тоже быстро-быстро что-то читала, шевеля губами. Заглянув к ней в телефон, Шон понял, что это не речь для выступления со сцены. Эмили просматривала тезисы кандидатов. Кажется, у организаторов предвыборной кампании даже не осталось времени, чтобы ознакомиться с этим.

Воздух был холодный и влажный, начало марта выдалось солнечным, но отнюдь не жарким. Солнце обманчиво светило и не грело. Шон смотрел, как трибуны заполняются людьми, узнавал в них простых горожан, пришедших послушать, чужих телохранителей, чиновников, министров, журналистов и телеведущих. Неподалёку был парк, в котором тоже собралась отдельная толпа гуляющих, готовясь слушать издалека.

— Мидорикава-сан сказал, что он по гражданству не американец, но проголосовал бы за твоего отца, — вспомнил Шон.

— Я единственный, кто не собирается голосовать за моего отца? — рассеянно спросил Хоук, не отрываясь от чтения. — Что-нибудь полезное Мидорикава-сан сказал?

— Ну, по-моему, Джуничи говорит куда больше полезного, чем его начальник. — Не дождавшись ответной реакции, Шон продолжил болтать: — Куро учит меня владеть мечом. Оказывается, те техники, которыми я пользовался всю жизнь, считаются устаревшими и жутко неудобными, а Куро занимался в хорошей школе кэндо, поэтому теперь переучивает меня.

— Правда? Это не очень тяжело — переучиваться заново? — участливо спросила Эмили.

— Непросто, конечно, но что поделать, — развёл руками Ламберт. — Главное, что основы я знаю, а дальше как-нибудь… А ещё он рассказал мне, почему сражается против демонов, несмотря на то, что человек. Я обещал не говорить, но это очень грустная история.

— Должно быть, — вздохнула Эмили. — Хотя и у вас, ребята, невесёлая…

На сцену поднялись кандидаты и заняли свои места за высоким столом с тремя микрофонами, бумагодержателями с речами и стаканами с простой водой. Люди зааплодировали. Шон первым делом оценил, в каких точках расставлены телохранители, и похвалил работу занимавшегося этим отдела, а потом уже переключился на самое интересное.

Внушительнее всех, на его взгляд, смотрелся генерал Чарльз Лестер. Не потому, что он несколько раз хвалил Шона за его боевые навыки, вовсе нет. Просто у Лестера был взгляд суровый и испытанный временем, а может, и многими битвами, и сразу было ясно, что он готов защитить страну. Вторым кандидатом был указан бывший министр обороны, Джереми Фонг. О нём Шон знал мало, только видел пару раз по работе и, кажется, когда был суд над Юрием Кандинским. Внешне Фонг был похож на Лестера: высокий, хорошо сложенный, с коротко стрижеными седыми волосами и широким лбом; только разрез глаз у него был немного уже, а кожа — темнее. И он явно был более спокойным и уравновешенным человеком, чем тот же Лестер, у которого при одном взгляде на других кандидатов краснело лицо.

Кстати о других кандидатах.

— А где дедуля Сноу? — протянул Шон, озираясь.

— Не позорь меня, старый дуб… — пробормотал Хоук, зевая и опуская голову на руки. — Можно мне уйти?..

— Давай хотя бы послушаем, как он будет шутить со сцены.

— Он ещё и будет шутить со сцены?! Кошмар…

Но Джонатан Сноу подоспел вовремя, запрыгнул на сцену и дружелюбно помахал ладошкой зрителям. Все зааплодировали повторно и прокричали приветственный клич. Кажется, экс-капитан пользовался популярностью у народа.

— Я ещё вспомнил! — спохватился Шон. — Кайл тебя искал. Вчера, кажется.

— Все вопросы к Мидорикаве, — повторил Хоук, закрыв глаза.

— Ну, в общем, я ему так и сказал…

Они замолчали, и началось выступление кандидатов.

Шон слушал вполуха, но уловил самое главное. Лестер упирал на военную мощь и, следовательно, обеспечение безопасности в стране; Фонг делал акцент на сотрудничестве с другими странами в экономической и политической сферах; Сноу обещал поддерживать порядок в обществе и также активно упоминал экономику, собираясь развить торговый бизнес. Интереснее всего было слушать, что они скажут в пункте о защите от сверхъестественных сил. Лестер и Фонг положительно отозвались о работе их организации, подтвердив, что не собираются их закрывать, а, напротив, будут и впредь поддерживать. Сноу выразил отдельную благодарность за прошлый август, потом добавил, что очень гордится ими, и отечески подмигнул, глядя прямо на их скамью.

Эмили вспыхнула от счастья, Шон — от смущения, Хоук закрыл ладонями лицо и в очередной раз заявил, что отказывается считать этого человека своим отцом.

— Да что тебе не нравится? — не понял Шон. — Весело, живенько, не то что остальные…

— Как можно нести такую чушь со сцены? — вопрошал Лаватейн, страдальческим взором наблюдая, как экс-капитан «весело и живенько» переговаривается с кинооператором прямо на сцене. — Надо же, в конце концов, различать, когда и с кем ты разговариваешь. Для пиара на предвыборной кампании это совершенно не годится.

Само голосование уже пару лет проводилось в электронном виде. На телефон каждого гражданина приходила специальная форма, и её можно было заполнить, выбрав кандидата по своему вкусу.

Без лишних размышлений отметив Джонатана Сноу, Шон не сдержался и заглянул в телефон шефа, но тот уже отправил форму.

— Я же сказал — нет, — в последний раз ответил Хоук.

***

Присутствие.

Здесь явно был кто-то ещё.

Шон тоже почувствовал, значит, они не ошибаются. Пришлось разделиться, чтобы проверить всю площадь. Выборы подошли к концу: голосующие граждане со всей страны отправили специальные формы, и со сцены больше никто говорить не будет. Кандидаты в сопровождении охраны покинули центр города, отправившись по делам. И всё равно их долгом было убедиться, что никакие потусторонние существа не атаковали Манхэттен.

Дьявола ждали со дня на день — предугадать, когда он действительно появится, практически невозможно. Как сказала Таня: поймёте, когда он появится перед вами. Как всегда, слова беззаботной богини обнадёживали донельзя.

Шон отправился к торговому центру чуть поодаль — ему показалось, что нежелательное лицо, обладающее Силой, могло оказаться там. Хоук вызвался проверить практически безлюдный переулок по соседству с площадью, бок о бок с Бэттери-стрит. Они чувствовали даже не направление, а само присутствие, и если демона (или кто это может быть) упустить — то найти его снова будет крайне сложно.

Первые этажи жилых домов были отданы владельцам супермаркетов и одёжных магазинов, на углу виднелась прачечная. Кто-то держал окна открытыми нараспашку, кто-то занавешивал их как можно плотнее. Хоук поймал себя на том, что стоит посреди пустой улицы и разглядывает чужие окна. Он попытался сосредоточиться на присутствии, но ничего не выходило: подготовка к предвыборной кампании отняла у них с Эмили последние силы; ну, Эмили как-нибудь переживёт, но если он действительно сейчас кого-то упустит, это будет совсем нехорошо. Последняя надежда была на Шона, однако они уже разошлись в показаниях. Вероятнее всего, тварь из преисподней уйдёт незамеченной.

Закрыв глаза, чтобы сосчитать до десяти, Лаватейн не дотянул до трёх. Ноги подкосились, и он рухнул на колени, не чувствуя в себе никаких сил подняться. Голова кружилась, в висках пульсировала кровь, и жжение в месте татуировки кричало о том, что недосып здесь совершенно непричастен. Через силу он открыл глаза и посмотрел на дорогу перед собой, в который упирались дрожащие ладони; кожа была темнее на несколько тонов, а вместо ногтей торчали острые птичьи когти, впиваясь прямо в асфальт.

«Только не здесь…»

Он попытался встать и не смог, придавленный тяжестью собственного тела. С трудом фокусируя зрения на окружающих предметах, Хоук поднял голову и увидел в стеклянных дверях супермаркета напротив собственное отражение — скорчившийся на земле человек-оборотень с торчащими из спины крыльями. Теперь они достигали подоконника второго этажа. Рубашка на спине была порвана и пропитывалась кровью.

«Только не сейчас…»

Сила переполняла Первого изнутри. В голове беспрестанно крутились слова Мидорикавы — вы станете богом, это неизбежно, ну же, мистер Лаватейн, наше сотрудничество будет продуктивным, а я желаю вам только лучшего, меч выбрал вас, мистер Лаватейн… Последний импульс смешанной крови был настолько сильным, что заставил его закричать.

«Здесь никого нет, все на площади, там благотворительная ярмарка в честь выборов, здесь никого нет…»

После крика он некоторое время слышал только своё дыхание, а потом невдалеке хлопнула дверь прачечной. Хоуку хотелось встать и уйти, но он не мог сдвинуться с места. Как среагирует гражданский, увидев на улице превращающегося в птицу человека, вдобавок с окровавленной спиной?

Размытый человеческий силуэт на секунду замер, а потом кинулся к нему.

— Эй! Эй, вы в порядке?

Лаватейн не понял только одного — почему этого приставучего прохожего не шокировал его внешний вид. Он плохо видел, что происходит, зато прекрасно чувствовал вцепившиеся в локоть чужие руки. Сжав зубы, чтобы не пугать его лишний раз, Хоук кивнул и жестом попросил отойти. Человек пробормотал что-то испуганным голосом, потом повиновался и, спотыкаясь, убежал. На тротуаре остался валяться мешок одежды из прачечной, видимо, забытый им же.

Никто никогда не учил его складывать крылья. Когда Хоук пользовался ими в бою, то чаще всего отключался, а когда приходил в себя, они исчезали сами собой. Сейчас времени нет. Хорошо, если он успеет скрыться раньше, чем человек из прачечной позовёт кого-нибудь «на помощь». Управлять новыми органами тела так, будто они твои — примерно так он представлял себе теорию полёта. Осталось лишь повторить… Каждое движение непривычных для тела отростков вызывало боль в спине, поскольку их основания торчали из открытых ран. Подгоняя себя мыслью о том, что у него нет ни минуты на это дело, Хоук сильнее вцепился когтями в асфальт, окончательно раскрошив его, и чудом втянул крылья обратно.

«А рубашку… снова зашивать».

Не давая себе времени на отдых, Лаватейн быстро вытряс брошенный пешеходом мешок. Одежда — чистая или грязная, не имеет значения. Чёрных курток не было, но был того же оттенка достаточно плотный пиджак. Морщась от боли, шеф прикрыл им спину, надеясь, что крови всё же не так много, как в предыдущий неудачный опыт обращения.

Он вышел из переулка как раз в тот момент, когда кто-то вверху распахнул окно. Неподалёку была припаркована машина, на которой они приехали. Прислонившись к дверце в ожидании Шона и ключей, Хоук подумал, что зря они потратили время на поиски.

Татуировка горела огнём: он знал, что там сейчас не кожа, а сплошные ссадины.

«Неожиданно сильный всплеск Силы где-то на этой площади… — Хоук махнул рукой приближавшемуся Шону. — Это же я сам…»

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2025 год

Нагнувшись вниз и прильнув рулю мотоцикла, Кайл постепенно увеличивал скорость и заострял повороты, вспоминая навыки, приобретённые ещё в старшей школе. Ощущение того, что ты не творец скорости, а сама скорость, по-прежнему было великолепным. Но ни ностальгическая тяжесть шлема, ни объятия свистящего ветра не могли заставить его расслабиться. Трудно релаксировать, когда едешь чёрт знает куда чёрт знает к кому.

Мидорикаве неожиданно потребовалось что-то важное, и он заявил, что помочь ему может только Кайл. Вероятно, дело в каком-нибудь демоне, которого надо изгнать, ведь больше этим никто не занимается — так он и думал, пока не сообразил, что человек (отчасти — человек) типа Мидорикавы сам изгонит кого захочешь. Обратившись к Энджел, он получил такой же ответ, какой получил бы от Хоука: слушайся Мидорикаву, всё под контролем, сделай, как он говорит.

«С каких пор мы им так доверяем? — гадал Кайл, сбрасывая скорость в кривом переулке. В темноте было плохо видно, куда поворачивать, хотя при свете дня он тут ориентировался не так уж плохо. — Может, этот кэп в самом деле боженька, но что-то подозрительно…»

Припарковавшись, он слез на землю, поколебался немного и пихнул шлем в пустой рюкзак. Мало ли, пригодится.

Последние метры до места встречи Фабиан преодолевал пешком: дорожка была слишком узкой, к тому же, заросла какими-то высокими и колючими неуправляемыми травами, которые вечно норовили уколоть его в глаз. Кожанку в плечах точно пропороло насквозь. Он бы давно свернул обратно и вернулся домой к телевизору, но каждый раз при мысли об этом слегка тяжелел меч. Они с Шоном приучились носить оружие на спине, как гитару в специальном чехле. В общем, было удобно и очень правильно с точки зрения окружающих: меч на поясе — он и есть меч на поясе, а на спине может быть что угодно.

Миновав миниатюрную степь, Кайл добрался до пункта назначения. В сумерках городская свалка выглядела ещё хуже, чем он себе представлял.

«И какой дебил назначает встречу в таком благоухающем местечке?..» — сморщив нос, он огляделся, не желая идти дальше. Не переработанный металлолом тёмной скалой нависал справа, а слева словно громоздился склад забытых и потерянных вещей — какие-то раковины, игрушки, балки, разбитая стеклянная дверь…

— С точки зрения безопасности граждан, это лучшее место, какое здесь можно найти, — объяснил Мидорикава, появляясь в темноте строго напротив. Кайл мог поклясться, что только что его здесь не было. Японец светился. — Нас никто не увидит и не услышит.

— Демонами и не пахнет… — пробормотал Фабиан. — Зачем вы меня позвали? Сюда? В такое время?

— Вы сами догадываетесь, — без улыбки ответил капитан. — Это касается некоторых ваших проблем. О которых, к слову, я почему-то знаю, а ваши друзья даже не подозревают.

«Теперь подозревают», — повисло в воздухе.

— Их это не касается. Кого надо, я предупредил. — Кайлу очень хотелось обнажить меч или хотя бы взяться за него безопасности ради, но он не мог, поскольку явных причин сражаться до сих пор не было. Мидорикава не выказывал враждебности — и светился. Кайл видел его вены на руках, выделявшиеся в вечерней темноте яркими дорожками. Так же могли сиять только Энджел и Хоук.

— Боюсь, это может коснуться всех вас, что крайне нежелательно. — Мидорикава расстегнул сумку, достал меч. Это оказался короткий клинок, достаточно древний на вид, настолько старый или перепачканный кровью, что казался чёрным. Кайл успел подумать, что капитан мог стащить его из музея. — Но время идёт, зло надвигается, надо что-то делать. Я не намерен вам помогать — поскольку вы не намерены меня об этом просить. Однако вмешаться я должен…

— Что, остальным расскажете? — спросил Фабиан, без удовольствия заметив, что голос упал. — Валяйте… Будем беспокоиться вместе…

Мидорикава удивлённо улыбнулся.

— Я рад, что вы скрывали это из добрых побуждений.

Кайл не ответил и синхронным жестом достал оружие, предварительно кинув лишние вещи на землю. Шлем в рюкзаке стукнулся о старую раковину, валявшуюся неподалёку.

— И всё же, будьте добры, мистер Фабиан, — японец слегка поклонился, и на его губах по-прежнему играла улыбка, от которой не веяло ничем, кроме стандартной вежливости. — Сразитесь со мной, пожалуйста.

Кайл не успел моргнуть и оказался атакован — Мидорикава не делал быстрых шагов или безумных прыжков, он просто подался вперёд из позиции поклона, и если бы Фабиан не оступился, отходя назад, то земля окрасилась бы кровью. Всё ещё не соображая, за что и почему, Кайл вцепился в рукоять, как в последнюю надежду, и кривовато отразил следующий выпад японца. Пока они стояли нос к носу и клинок к клинку, стало ясно, что он многократно проигрывает по физической силе. Может, у Мидорикавы это в крови, но меч он держал увереннее, а в руке было столько силы, что лезвия отчаянно дребезжали, соприкасаясь друг с другом в течение нескольких бесконечных секунд. Сдавшись, Кайл опустил руку, рассчитывая, что соперника по инерции поведёт вниз и сам он сможет атаковать заново, но Мидорикава второго шанса не дал. Он отвёл руку в тот же момент, что и Фабиан, предугадав неудачный манёвр. Поэтому, пока Кайл готовился ответить, он уже был собран для повторного удара.

«Вот это называется «открыт», — промелькнула мысль совершенно не вовремя. — Мелкий бы со смеху помер… но…»

За этим «но» крылся очередной нелепый взмах мечом. Кайл мысленно был готов порубить его на кусочки — в конце концов, такова самозащита; но на деле признавал, что может рубить только демонов. Странный дядька ангельского происхождения, улыбавшийся ему через сталь меча, был полной противоположностью тех, на кого он был натаскан.

— Так и думал, вы не готовы, — вздохнул Мидорикава. — Или то, что я сдерживаюсь, мешает вам раскрыть потенциал?

«Сдерживается?!»

— Вы чего от меня хотите? — возмутился Фабиан, пока они стояли хотя бы в двух шагах друг от друга. — Чтобы я вас укокошил?

— Ну, это вряд ли получится сделать, — усмехнулся японец по-прежнему беззлобно и открыто. — Я хочу посмотреть, справитесь ли вы с тем, что для вас уготовано, мистер Фабиан.

Разозлившись, Кайл ринулся вперёд, собираясь полоснуть его слева направо по вертикали — любимый отработанный удар, но рассёк только воздух. Мидорикава снова предвидел это. Ещё не притормозив после неудачной атаки, Кайл получил мощный удар эфесом по затылку и растянулся на земле.

— Что там уготовано… откуда вы знаете? — пробормотал он, упрямо переворачиваясь и готовясь защищаться из положения сидя. Мидорикава стоял напротив, опустив меч с такой лёгкой рукой, будто это была не сталь, а пластик. — Чего ради вы вообще к нам припёрлись? — Ответа не было. — Будь на вашем месте какая-нибудь иноземная тварь, мы бы уже не разговаривали…

— Это понятно… — Капитан посмотрел на какой-то отсек свалки с незаурядным интересом, будто бы разглядел там игрушку из собственного детства. — Чего ради, спрашиваете вы? Ради поддержки, в которой вы все нуждаетесь. Больше всего я стремлюсь помочь мистеру Лаватейну. Возможно, вы не знаете, но у него сейчас небольшие проблемы. — «Небольшие» прозвучали так, будто они были смертельными. Кайл нахмурился. — Хотя, видимо, в вашем кругу не принято откровенничать друг перед другом?

— Не ваше де…

— Было не моё, — отрешённо сказал Мидорикава. Сбить его было невозможно. — Стало моим. Знаете, мистер Фабиан, ангелы надежды появляются в тот момент, когда уже всё потеряно. Я не стал ждать и приехал ненамного раньше. То, что вы не справляетесь, не означает, что вы слабы. Это естественный ход вещей. Если бы пятеро молодых людей, сильных и красивых, безошибочно уничтожали зло и спасали мир с первой попытки — это была бы утопическая сказка, а не наша с вами жизнь. Вам всё ещё нужен некоторый надзор.

— И поэтому вы позвали меня на свалку и пытаетесь убить?

Мидорикава сочувственно возразил:

— Насколько же всё было плохо в вашем родном мире, мистер Фабиан? Почему каждый, кто протягивает вам руку, должен быть убийцей?

— Вы протягиваете мне руку с мечом, — мрачно сказал Кайл. — И опускать её не собираетесь.

— Признаю, выглядит так, — он коротко рассмеялся. Затем убрал клинок в ножны. — Теперь лучше? Я знаю, что вы сражаетесь плохо. Вы знаете, что ради своих друзей превзойдёте любой лимит. — Мидорикава снова переместился в пространстве с нечеловеческим проворством. Кайл почувствовал его тяжёлую ладонь на своём лице, но не смог пошевелиться. Сильные пальцы сдавили виски, и он моментально провалился в бессознательное белое марево. — Вам пора, мистер Фабиан. Вы очнётесь в Москве.

========== Часть IV. Глава V. На всех фронтах ==========

Vis unita fortior.

Объединённые силы мощнее.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

К одиннадцати утра Шон заявился на порог рабочего офиса, ожидая изрядной головомойки по случаю опоздания, но отчитывать его оказалось некому. После небольшой потасовки с силами зла сразу после предвыборной кампании некоторые отдыхали, а некоторые не догадались взять отгул и вынуждены были приползти — да, это про него. Вздыхая и жалуясь на жизнь, Шон поднялся наверх. В кабинете шефа друг напротив друга сидели Эйден и Куро, что-то лениво обсуждая.

— Доброе утро, братья, — поздоровался Ламберт, полушутя, но его высказывание оба восприняли серьёзно. Пожав плечами, он сел рядом с Эйденом. — Сплетничаем?

— Типа того, — усмехнулся Куро. — Я выпрашиваю автограф.

— Ты знал, что они нам чуть ли не поклонялись? — спросил Картер, явно удивлённый этим обстоятельством. — Стыдно признаться, что я даже не догадывался о существовании подобных организаций, а они…

— А и не надо, — замахал руками японец, смутившись. — Не надо, правда. В конце концов, вы — прототип, а мы — прообраз, так сказать, подобие оригинала… Но мы с ребятами действительно рады, что можем работать рядом с вами какое-то время.

— Как же вы вообще с этим связались? — полюбопытствовал Шон. — Ну, если раньше были людьми, то… расскажи, как всё произошло?

Ямамото приосанился и улыбнулся. Его новые слушатели ещё не знали, насколько длинными могут быть изречения на первый взгляд легкомысленного молодого человека.

— Хотелось бы сказать, что тогда мы были молоды и беспечны, но это неправда, — начал рассказывать Куро. — Внешний возраст не соответствует внутреннему, если ты с ранних лет держишь в руках меч — и он стабильно в чьей-то крови. Меня воспитывали при храме, и, учитывая характер служителей и историю того края, навечно клеймёного войнами и разрухой, это было нормально. Сначала деревянным сражался, потом взял в руки настоящий. Когда в школу пошёл, тренировался по ночам. Хотите услышать банальную историю о том, как прорвалась защитная стена между мирами и на храм среди бела дня обрушилось стадо демонов? Сами представляете, как это было. Я был такой наивный, ну, знаете, смотрел мультики и постапокалиптические фильмы и думал — ну, со мной-то такого точно не произойдёт. Это же штамп. Кто станет в реальной жизни пользоваться штампами. Оказалось, я недооценил силу кинематографа…

Мы не всегда были втроём, на самом деле. Судьба, как говорится, слепа. О да, такой слепой дамы я давно не встречал! Схватить трёх совершенно разных людей и бросить в одной связке в первую попавшуюся бойню — это надо уметь. Я — семнадцатилетний сирота в обугленной одежде со старым мечом из музея (что было, то и взял), который тяжелее всех кирпичей мира; вот в таком виде я оказался в отделении полиции, естественно, потому что доверия не вызывал вообще ни у кого. Там же я натыкаюсь на вроде бы ровесницу, но слишком пьяную — она как раз отсыпалась в вытрезвителе. Боже упаси, я-то думал, что все японки — миловидные и правильные женщины, как моя учительница по каллиграфии в младшей школе, а тут это… Меня к ней, за решётку, подкинули. Неприятно, но что поделать. Я тогда был в некотором шоке — понимаете, да, для вас-то это норма: врата Ада, демонические твари… Это сейчас я разбираюсь, что к чему, а тогда не знал даже, что они бывают разными и что кусаются очень сильно. Когда я прибежал в храм, увидев дым из посёлка, где была школа, там уже живого места не было. Кажется, они украли какую-то священную реликвию или просто уничтожили её. Мне было плевать. В общем, в состоянии шока и полного непонимания происходящего я сидел в полицейском участке, не мог даже ответить, что это не я напал на храм и обчистил его. Мол, думайте, что хотите.

В это-то момент и проснулась душа моя Хина-чан… Вот это спящее беспробудным сном нетрезвое существо встряхнулось, одёрнуло юбку, причесалось наспех, глядя в зеркальце, и начало выносить мне мозг какой-то несусветной ерундой. Что-то про то, чтобы я её пальцем не трогал и вообще катился отсюда. Пришлось открыть рот и сказать, что мне и не надо, в самом деле, нашла момент — у человека близких людей слопали какие-то многорукие твари, а ты лезешь, ещё и не в тему. К моему удивлению, после описания тварей (а я разговорился, ну, настала та минута, когда прорывает на истерику после долгого молчания) она угомонилась, села рядом и стала внимательно слушать. Излив душу, я успокоился и в молчании чуть не заснул, а потом эта потрясающая девушка заявила: «Ты не псих, а демоны и вправду существуют, и у меня есть самое верное в мире доказательство». Доказательства я, по правде, не видел до сих пор: поэтому я не знаю, как Хина-чан познакомилась с инфернальным миром. Но и не хочу знать. У всех же личное, не стоит совать в это нос, если не просили.

Хина-чан не утешала меня — но она утешила. Я действительно пришёл в себя, понял, что жизнь не кончена, а, скорее, только начинается — ведь нужно теперь мстить, вбил себе в голову семнадцатилетний Куро, которого все бросили. Мы с ней сразу же порешили, что будет бок о бок и спина к спине учиться драться, прямо как в кино, и нам в голову не пришло, что мы ещё несовершеннолетние — это раз, и что в реальной жизни нужно ещё где-то жить, зарабатывать деньги и иметь разрешение на оружие — это два. Мы задумались и почти сдались, когда за нами пришли служащие.

Допрос был самым, простите, тупым, какой я только видел. Они не верили ни единому моему слову, хотя Хина-чан напросилась внутрь и поддакивала (благо протрезвела). За свидетеля её никто не принимал. И так повторялось по пятому кругу: мне задают вопрос, я отвечаю честно, следователь не верит, я не хочу ему врать, и снова, и снова, и снова… Когда они вышли на перерыв, я уже подумывал сбежать отсюда, но это повлекло бы куда большие проблемы, какие у меня были уже на тот момент. Тогда один из помощников следователя, молодой стажёр, наверное, студент полицейской академии или типа того, сказал нам запастись терпением: он знает человека, который может нас выслушать по-настоящему и помочь делу. Стажёр — наш будущий семпай Нагацукаса Джуничи, а человек-спаситель — будущий тайчо Мидорикава Цубаса.

Джун тогда не работал на тайчо, он проходил практику в полицейском участке, помогая ловить пьяниц типа нашей леди, и был ужасно недоволен жизнью. Ну правильно, он учился в Иокогаме, а попал в какое-то село на стажировку, конечно, всё пошло кувырком. Откуда он знал тайчо, я без понятия, видимо, какие-то связи в определённой сфере были. В общем, через пару дней мытарств (нас с Хиной-чан всё же не хотели отпускать: два сумасшедших спелись) заявился наш драгоценный будущий начальник. Он был не один, а с каким-то чиновником из министерства безопасности. Когда они представились на пороге нашего разваливающегося обезьянника, зуб даю, начальник участка чуть не рухнул на месте! Тогда-то тайчо рассказал нам с Хиной-чан, что мы вовсе не свихнулись, о существовании иных миров и злых существ официально известно, и, если у нас есть причины против них бороться, он готов взять нас под свою опеку. Как раз, мол, нужны люди. Мы тут же согласились: вероятно, у Хины-чан тоже не было семьи, или она сбежала из дома, в общем, никаких препятствий не возникало, кроме нашего возраста. Но спутник тайчо из министерства сказал что-то типа этого: «у Мидорикавы-сана есть право присмотреть за вами на определённых условиях».

Мы ещё не знали, что это за условие, но уже согласились — и не пожалели. Тайчо забирает нас к себе, через две недели после нашего совершеннолетия мы официально становимся тайной силой министерства, ещё через полгода медицинского обследования — получаем искусственную Силу. Пока нам не исполнилось нужное количество лет, это было очень даже неплохое время. У тайчо гигантский особняк в пригороде, мы там жили и развлекались, я баловался своим украденным мечом, мы вместе зубрили теорию — Мидорикава-сан занимался изучением вашего мира и законов функционирования Силы в смертном организме, так что на уровне непрактических знаний мы были подготовлены на ура. Дальше — как получится. В общей сложности, прошло около года, и тогда к тайчо снова приехал тот чиновник и сказал, что всё готово. К слову, это был Широяма Цуёши-сан, и через полгода после нашей второй встречи он станет заместителем министра.

История официального утверждения нашей организации примерно такая же, как ваша. Теперь мы не только взрослые граждане, подданные императора, но и бойцы секретного подразделения… состоявшего, мать его, из трёх человек! Пока мы не знали, что тайчо наполовину ангел или кто он там, всё время путаю, мы вообще думали, что труба настала. Серьёзно, у меня хоть опыт есть — учили сражаться, пусть и на слабеньком уровне. Хина-чан оказалась хороша в самообороне, но нападала, грубо говоря, хреноватенько. В экстренных ситуациях, когда нам действительно требовалось порубить демона или прикрыть спину капитана, который рубит в это время штук пятнадцать, мы худо-бедно справлялись. Но у нас не было ничего, кроме застарелого желания отомстить, а в страну постепенно стекались разнообразные твари.

Тогда тайчо открыл ещё одно подразделение, легальное и вполне серьёзное, занимавшееся обеспечением безопасности граждан и в основном эвакуацией из опасных зон. А нас наконец-то принялся чему-то учить. В один прекрасный день ему показалось, что нас мало, да и какие-то мы развязные стали; тогда-то он и связался с Джуном и с великой радостью повторно представил нам господина зануду во всей красе. Представьте себе, каково должно быть мнение о нас молодого полицейского, который нас впервые увидел по ту сторону решётки. Мы с такими лицами друг на друга уставились, что тайчо чуть не помер со смеху, если он не бессмертный, конечно…

Но были и плюсы в нашем пополнении. Во-первых, организация сформировалась, должности распределились, официально мы никому не должны и только выполняем работу в министерстве. Во-вторых, чем больше защитников — тем крепче защита. Я до сих пор поражаюсь, как это сверхправильное мудрое непьющее существо так спокойно согласилось на принятие искусственной Силы. Это же чуть ли не хирургическая операция! Причём у Джуна есть семья, брошенная академия и человеческая жизнь, а он так просто взял и кинулся в омут вслед за нами. Это до сих пор загадка… В-третьих, у нас был капитан и был строгий семпай, значит, мы с Хиной-чан снова можем немножечко пустить дела на самотёк. Она напивалась чаще, я гулял дольше, а по-настоящему отсиживали смену в министерстве эти двое.

Куро замолчал и, откупорив бутылку с водой, залпом выпил чуть ли не половину. Выдохнув и хлопнув бутылку на место, он договорил:

— Короче, дальше вы знаете, и вот мы тут, бла-бла-бла… Фух, вот это я разговорился, наверное.

— Ещё как, — поддакнул Шон, разминая затёкшие руки: он слушал с таким интересом, что забыл, как двигаться. — Если я вопрос какой-нибудь задам, ты надолго развяжешься, или запас иссяк?..

— Не иссяк, но лучше вопрос покороче, — вяло сказал Куро. — У меня вся жизнь перед глазами пролетела. В смысле, как в кино. Ну вы поняли.

Они не поняли, но уточнять не решились.

— Пока Шон не начал задавать глупые вопросы, я спрошу главное, — опередил товарища Эйден. — Мидорикава-сан делает акцент на том, что вы приехали нам помогать. Это правда?

— А то, — Куро энергично закивал. — Честно говоря, я не знаю, почему здесь опаснее, почему вам опаснее, почему именно сейчас. Но нам дали чёткое направление — сотрудничество и помощь. Джун сто процентов знает больше половины, тайчо ему доверяет чёртову кучу своей работы.

Шон с Эйденом быстро переглянулись. Пожалуй, если это правда, то устроенная японцами слежка за Кайлом имела совершенно другие цели. Шон заметил, что Куро недоговаривает, буквально удерживаясь от лишней информации в самый последний момент. Но он был таким искренним всё остальное время, что Ламберту стало почти жалко нового товарища. Может, если слегка надавить…

— А за Кайлом вы зачем следили? — тонко-претонко намекнул Шон. Эйден тихо фыркнул в сторону его божественной осторожности.

— Ну, не мы первые за ним начали следить, — обиделся японец. — Там какая-то демоническая банда полгода за ним ухлёстывает, так мы, что ли, виноваты?

— Сколько? — воскликнул Шон.

— Полгода, — с коварным удовольствием повторил Куро, а затем уронил челюсть: — А вы не знали?

— Нет… — мысленно он содрал с Фабиана три шкуры, а вслух вежливо обронил: — Кажется, совещание собирается… срочное… да, Эйден?..

Врач ничего не ответил, только посмотрел на часы, сильно прищурившись. Время было послеобеденное, но кроме них троих в офисе никто не появлялся. Хинами, как им известно, была в гостинице, а вот отсутствие Кайла, Энджел, Джуничи, вездесущего Мидорикавы и, в первую очередь, Хоука настораживало донельзя.

— Хорошо посидели, — неуверенно пошутил Куро. — Так, серьёзно, куда все пропали?!

— Без паники, — одёрнул его Эйден, поднимаясь с дивана. — Я позвоню всем по очереди, Шон проверит почту, раз Хоука нет, Ямамото-сан свяжется с Мияно-сан — она, конечно, отдыхает, но может понадобиться в любую минуту.

Как бы Шону ни хотелось поиздеваться над своевременно проснувшимся талантом руководителя в обычно тихом товарище, он уже выскочил в коридор, чтобы забрать ноутбук из соседней комнаты. Когда-то в том помещении они организовали кухню, но сейчас использовали его как склад важных вещей, которые никому не придёт в голову искать, например, в старом холодильнике. Ноутбук лежал в ящике стола вместе со всеми паролями. Хоук-то помнил их наизусть, но Шон раньше никогда не занимался этим сам. Пока он ждал загрузки рабочего стола, успел перепугаться в десять раз сильнее Куро. Офис не закрывали, поскольку Эйден поздно ехал из больницы и остался здесь на ночь — было по пути; однако сигнализация с утра не включена, видеокамеры не активированы, ноутбук не работает, почта не проверена, никакой сводки новостей, никакой информации о ближайшей работе. Стоило Хоуку куда-то деться, не предупредив, как вся организация пугающе потухла — будто огонёк, на который подул ветер.

«С какой же стороны дует этот ветер?..»

— Хина-чан выезжает, — засунув голову внутрь, доложил Куро. Шон кивнул, не отрываясь от экрана. Судя по трём сообщениям от разных вышестоящих лиц, у них ещё и прибавилось несрочной работы. — Мы можем как-то помочь?

— Да, собирайся, скоро кто-то из нас поедет в Центральный парк, — сказал Ламберт, нахмурившись и листая сообщения. — Чёрт, вылезли все… почему сегодня?.. И все горячие точки не по пути…

Услышав шаги со стороны лифта, они на секунду замерли, а потом бросились в коридор. Шон как никогда сильно надеялся, что сейчас выскочит в холл и столкнётся с Хоуком, он скажет, что делать и куда бежать, будет долго извиняться за чудовищное опоздание, а пока они будут гнать на большой скорости в сердце Манхэттена, обязательно решит, что делать с Кайлом, и вся их пятиминутная паника окажется забытой шуткой.

Но в коридоре оказались Энджел и Джуничи, оба одинаково бледные и нервные, как после бессонной ночи.

— В чём дело? — быстро спросил Эйден, выходя из кабинета шефа им навстречу. Шон был готов поклясться, что он тоже рассчитывал на чудесное спасение ситуации.

— Ну, — Энджел неуверенно посмотрела на Джуна, будто ища поддержки, и Шона внутри передёрнуло от этого доверчивого взгляда.

— Они уехали, — коротко и беспощадно сказал Джуничи. Никто не завопил и не упал в обморок, но температура в здании определённо понизилась. — Мидорикава-тайчо, Лаватейн-сан и Фабиан-сан. Прошлой ночью.

— Куда?.. — пробормотал Шон. — С какой стати? Вместе хотя бы?

— Не вместе, — покачала головой Энджел. — Как я поняла из сообщения Мидорикавы-сана, они отправились за Кайлом. Если он не шутил — в Россию. Если совсем честно — они не знают, когда вернутся. И, кажется, у нас проблемы на всех фронтах.

***

Десятый мир,

США, международный аэропорт Ньюарк Либерти

2025 год

«Уважаемые пассажиры! Мы рады приветствовать вас на борту нашей авиакомпании. Самолёт взлетает через десять минут. Будьте добры, по сигналу на световом табло пристегните ваши ремни».

Мидорикава увлечённо листал журнал авиакомпании, ранее лежавший в кармане переднего сиденья. На самом деле, он не вникал ни в одну притянутую за уши статью. Куда больше его волновало, что он вынужден лететь в Москву.

— С вами все мои планы полетели к чёртовой бабушке, — рассуждал капитан, сминая в руках обложку. — Это ж надо — первым же рейсом… Позвольте, но я не виноват, что могу переправлять в пространстве только одного человека в неделю. Да и разве мы не могли оставить всё, как есть, и заняться делами? Мистер Лаватейн, я с вами разговариваю!

— Зато я с вами не разговариваю, — буркнул Хоук, не поворачивая головы от окна. — Мидорикава-сан, это, наверное, первый раз, когда мне хочется выбросить с балкона такого милого человека, каким вы казались.

— Вам не показалось, — подсказал Мидорикава.

— И скромного, да.

Подождав продолжения, капитан не выдержал и ввернул своё:

— Но всё складывалось так хорошо! Мы с мистером Фабианом встретились, поговорили по душам, посмотрели городские красоты… Потом решили, что он сам устранит проблему, заодно со своими товарищами повидается… И я бесплатно — бесплатно, мистер Лаватейн! — и бескорыстно, не щадя собственных сил, переправил его прямо в пункт назначения!

— Сколько вы хотите? Я заплачу, чтобы в следующий раз такого не было, — не дав ему вставить слова, Хоук быстро заговорил: — Если вы чего-то не поняли, то объясняю: официально, административно, законодательно и по всем вашим любимым протоколам Кайл Фабиан принадлежит мне. Не вам. Не японскому министерству. Раз вам приспичило сделать с ним что-то, выходящее за рамки дружеского обеда, вы обязаны сообщить об этом мне, как первому человеку, который несёт за него ответственность.

— Не переживайте, мистер Лаватейн, он в полном порядке!

— В таком порядке, что не отвечает на телефонные звонки?

— Насколько я знаю, вы тоже не всегда ему отвечаете… — Мидорикава осёкся, столкнувшись со взглядом, не свойственным безобидному деловому партнёру. Не сдай он оружие в фальшивом чемодане, рука потянулась бы к мечу. — Ну, мистер Лаватейн… Хорошо, я попробую объяснить ещё один раз, коли вы такой упрямый… Это испытание. Его придумал не я. Испытание предназначено для сильнейшего отряда Red Sky, и оно представляет собой противостояние сакрального и инфернального начала в смертном человеке. Вмешиваться нельзя. Это не моё дело и, к великому сожалению, не ваше тоже, поскольку я точно знаю, что вы не принадлежите к отряду мистера Фабиана и не имеете чести лично знать его товарищей.

«Уважаемые пассажиры! Посадка завершена. Пристегните ваши ремни. Стюардессы проведут краткий инструктаж на случай экстренных ситуаций».

— Всё, не остановил, — пробормотал Мидорикава, свешиваясь в проход и наблюдая, как стюарды расходятся по разным отсекам от плотно закрытой двери.

— Спасибо за объяснение, но это тоже не поводостанавливаться, — уже спокойнее сказал Хоук. Мидорикава нахмурился. — Вы говорите — испытание, предназначенное для отряда, возможно, даже для одного человека. Вы же говорите мне об испытаниях, которые я якобы прошёл в возрасте семи и семнадцати лет. Не могу знать, что происходило со мной в семь, но почти уверен, что было в семнадцать. Так вот, Мидорикава-сан… Даже если оно было предназначено мне одному, я бы не прошёл через это без помощи Кайла. Просто не пережил бы. Поэтому, что бы нас ни ждало в Москве, я должен ехать.

Некоторое время они смотрели друг на друга, вместо того чтобы наблюдать за отточенными движениями стюардесс. Моргнув, Хоук переспросил:

— Вот на кой вы за мной увязались, это уже другой вопрос…

Ответ вертелся на языке у капитана, но он не был уверен, что когда-нибудь озвучит его. Покачав головой, Мидорикава подался вперёд и стиснул Хоука в объятиях, не обращая внимания на то, что параллельно разбросал все журналы и сбил стакан со столика.

— Я пообещал не отпускать тебя одного, — пробормотал полукровка вполголоса.

Проигнорировав фамильярное обращение и туманную формулировку ответа, Лаватейн прохрипел:

— Спину сломаете…

«Уважаемые пассажиры, мы начинаем взлёт! Убедитесь, что ваши ремни пристёгнуты».

— Уважаемые пассажиры, мы начинаем взлёт! Держитесь крепче, вы можете не успеть.

— Вы слышали? — Хоук цеплялся взглядом за каждого пассажира, но никто не проявлял каких-либо новых эмоций, за исключением всем знакомого волнения перед взлётом. Мидорикава медленно кивнул.

«Приятного вам полёта!»

========== Часть IV. Глава VI. Улыбка ==========

Subtexta malis bona suit.

Добро и зло смешаны друг с другом.

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Багратионовский мост

2025 год

— На мосту!

Что именно на мосту, Костя объяснять не стал. Сняв куртку и вежливо повесив её на руку Юрию, он обратился в медведя и в несколько широких прыжков преодолел огромное расстояние. Юрий чертыхнулся и побежал следом за ним. Март в Москве был сравним с каким-нибудь концом декабря — на небе и на земле не пойми что не пойми какого цвета, ни зима, ни весна, а сплошное недоразумение. Поэтому он поскальзывался на ровном месте и то и дело попадал из лужи в грязь. Впрочем, бежать с чужой толстенной курткой в одной руке и тяжёлым ноутбуком в другой оказалось не очень удобно.

Неудобнее могло быть только Герману Борисовичу, который бежал за Юрием и держал переносной блок питания.

— Пентюх ты лободырный! — надрывался начальник отделения, в фигуральном смысле ломая ноги на скользкой лестнице. — Нам так необходимо бежать за ним?! Можно же пересидеть? Можно же утопить твоё хвалёное оборудование в реке?

— Не ругайтесь, Герман Борисович, мы на задании, — огрызнулся Юрий, сбавляя ход. Судя по крикам людей и выбегающим толпам посетителей торгового ряда на мосту, Костя уже внутри.

— А ты, я посмотрю, мордофиля, — с удовольствием припечатал Князев, останавливаясь рядом с ним напротив входа. — Тот ещё.

— Герман Борисович, пожалуйста, прекратите использовать старорусские ругательства, которые вы прочитали в Интернете. Всё равно вы употребляете их неправильно.

— Великий и могучий наш язык, — отметил генерал. — Вроде как ты ко мне уважительно обращаешься, а вроде как в дерьмо втоптал.

— Втоптал, — рассеянно повторил Юрий. — Не дерьмо, а лужи, это здесь погода такая… Так, у меня пропал сигнал, это плохо. Костя уже снова человек. Он что… — Ноутбук запищал и покрылся зигзагообразными полосами. — Снова медведь?! Да что там происходит?

— Идём, — расталкивая толпу зевак локтями и предъявляя паникующему охраннику удостоверение, Герман Борисович всучил блок питания Юрию и вошёл первым. Преодолев недлинный эскалатор, они оказались непосредственно на мосту, в продолговатом торговом зале со стеклянными стенами. Небоскрёбы Сити виднелись с правой стороны, если прислониться лбом к окну, можно их увидеть. Посреди вытянутого холла лежали развороченные запчасти лавок и магазинов, слава богу, не дорогих, а сетевых заведений быстрого питания, которые располагались в самом начале. В нескольких метрах впереди Костя рычал, придавливая кого-то к полу.

— Поймал кого, что ли, — пробормотал Князев, перебираясь через опрокинутый горшок с искусственной пальмой. — Что там у тебя?

— Одно опасное существо и другое, — считал Юрий с экрана, спотыкаясь следом за ним. — Я же говорил, и от Кости будет польза.

— Опять двадцать пять! — заорало второе опасное существо из-под меха Кости. — Одни и те же грабли в раненую задницу! Уберите свою большую медведицу!..

Переключившись на язык поверженной креатуры, Герман Борисович спросил:

— Имя, фамилия, причина вторжения? Где-то я тебя видел.

— Кайл Фабиан, отпусти меня, мохнатый ублюдок, — проворчал Кайл, утыкаясь ладонями в медвежью физиономию. Костя принюхался и радостно взвыл, да так, что у всех заложило уши.

— Брат! — закричал Костя уже в человеческом обличье и повис у него на шее. Учитывая, что оба лежали на полу, выглядело это как повторная атака врага.

— О, американцы, — моргнув, Князев присел рядом и посмотрел на него внимательно. Кайл посмотрел на Князева, насколько ему позволяла распростёртая повсюду шевелюра и остатки шерсти «брата». — Что ты тут делаешь? Задание?

— Типа того. Индивидуальное…

— Странно, — нахмурился генерал. — Поэтому ты вваливаешься сюда из… откуда? Не из окна явно… И одет не по погоде… Хоук мог бы меня предупредить, мы б тебе хоть шубу нормальную достали.

— Боюсь, он пока не в курсе моей экскурсии, — пробормотал Кайл. — Снимите это, кто-нибудь…

Юрий молча приподнял Костю, заскрипел зубами и уронил обратно. Отодрать любвеобильного медвежонка удалось не сразу. Отряхиваясь от пыли и стекла, Фабиан сел и осмотрелся.

— Это Москва же? — наугад спросил он. — Ого. Не соврал.

— Кто?

— Узкоглазый недоумок, которому приспичило отправить меня погулять, — с подозрением покосившись на протянутую ладонь Юрия, Кайл всё-таки ухватился за неё и встал. Они смерили друг друга странными взглядами, но ничего не сказали. Предыдущая встреча выглядела как обоюдная попытка убийства.

Герман Борисович одними губами повторил его характеристику и усмехнулся:

— Кажется, я имею честь догадываться, о ком ты говоришь. Но это потом. Что за миссия? На этом мосту что-то завелось?

— На этом мосту завёлся мистер Фабиан, — меланхолично сказал Юрий. — И его мы уже ликвидировали, так сказать.

— Костик молодец? — спросил оборотень.

— Молодец, Костик.

Костя улыбнулся и обнял Юрия.

— Вы же курируете спецгруппу, так? — перешёл в нападение Кайл, обращаясь к Князеву. Тот кивнул. — Мне срочно нужно их увидеть. Желательно лично. Никаких необычных сообщений не поступало?

— Необычных? — Герман Борисович нахмурился. — Нет, знаешь, вообще никаких не поступало. У них несколько раз менялся руководитель, но в последний раз ребята отправились куда-то одни. Сказали, что важное дело и лучше обойтись без смертных.

— Адрес известен?

Генерал помолчал, быстро переглянувшись с Юрием. Они были союзниками с американской спецгруппой, но официально общая миссия не была утверждена. Не было запроса со стороны Хоука и не было подтверждения со стороны кого-либо из защитников, находящихся здесь.

«Но если за этим стоит тот, о ком я думаю, то я бессилен, — поджав губы, рассуждал Герман Борисович. — Если это действительно он, то бессилен даже Хоук. Поэтому…»

— Это очень важно, — не глядя на него, сказал Кайл. — Вынужден вас… просить.

— Адрес известен, — выдохнул Князев. — Юрий Васильич, посмотри расписание пригородных поездов. Костя… на всякий случай проверь на врага.

— Есть — проверить на врага! — Костя снова стал медведем и, старательно принюхиваясь, стал прохаживаться по мосту.

Пока они были заняты делом, Герман Борисович отвёл Кайла в сторону. Они остановились напротив правой стены, прозрачной и матовой. Высотки упирались в туман, на мутной воде стояли корабли.

— Капитан японского подразделения Мидорикава не появляется просто так, — вполголоса сказал Князев. — Боюсь, мы вляпываемся во что-то серьёзное.

Фабиан медленно кивнул, глядя на город сквозь стекло.

— Поэтому надо спешить.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Московская область

2025 год

— Купите, не пожалеете, мои носки — самые тёплые носки, — гундосил человек в странного цвета телогрейке, топчась в проходе. Его тут же перебил другой:

— Лампочка, новая лампочка, осветит мир так, что вы ослепнете!

И довершающим ударом последовала женщина:

— Капли в глазки — это не сказки! После такой лампы пригодятся в первую очередь…

Ударив Костю по руке, чтобы он перестал протягивать деньги за чудо-лампочку, Герман Борисович оправдательным тоном сказал:

— Особенности национальной культуры.

— Хорошо, что я их не понимаю, — косясь на торговцев, ответил Кайл. — И вообще… мы правильно едем?

— Киевское направление, — сверившись с картой, подтвердил Юрий. — Остановки три — и на месте. Нужно будет только найти дачный посёлок… Людей они уже эвакуировали, как я слышал. Тамара руководила спасательной операцией.

— И какой они предлог придумали? — уточнил Князев. — Чтобы знать, что врать дальше.

— Сказали, что бомбу старую нашли и собираются обезвредить. Но, вообще-то, все силовые структуры знают о вашем существовании, — с подозрением сказал Юрий, обернувшись к Кайлу. — Почему они просто не объяснили ситуацию? Получается, даже мы не знаем, что происходит на самом деле.

— Может, у них были причины этого не говорить, — огрызнулся Фабиан. Но он сам тут же заподозрил что-то ещё. Действительно, ребята не стали бы перекрывать себе пути для отступления. Более того, Хоук настаивал на том, что они обязаны говорить правду, чтобы не лишиться союзников в других вышестоящих сферах. Получается, кто-то предложил нарушить правила и устроить самостоятельную игру? Но с какой целью?

«Похоже на ловушку, но очень и очень странную».

Некоторое время они не разговаривали. Кайл и Герман Борисович смотрели в окно, сидя друг напротив друга, стараясь не пересекаться взглядами. Пейзаж был сероват, но разнообразен, особенно когда они останавливались минут на десять и успевали разглядеть рынок или ярмарку на станции. Юрий не отрывался от ноутбука, пару раз созванивался с кем-то по работе. Костя то и дело свешивался в проход и беззастенчиво рассматривал людей, как маленький ребёнок.

— Мистер Фабиан, — Юрий развернул к нему экран. — Это весь состав, правильно?

Коротко стриженая Полина, улыбчивый Кендалл, бледный и худощавый Сора, высокий Андре, не глядящая в камеру и в глаза Тая. Без сомнения, это они.

— Из вашего отряда, насколько мне известно, трое. Плюс вы. Не опасное ли это сочетание, учитывая, что…

— Поздно учитывать, — резко ответил Фабиан. — Как есть.

Неопределённо хмыкнув, Кандинский отвернулся, но продолжил говорить вполголоса:

— Я просто разбираюсь во всём этом, оʼкей? Так вот, учитывая, что именно ваша компания — самая сильная и самая неустойчивая из всех. Об этом можно почитать в генетической теории Анны Браун…

— Она же признана незаконной и запечатана в тёмный сейф, — заворчал Князев. — Юрий Васильич, ты бы свои провода не совал, куда не следует.

— В теории Анны Браун, — польщённо улыбнулся хакер. — Она пишет, что состав крови RSH делится ровно на две половины — тёмную и светлую. В отличие от оборотнического, демонического, стихийного и других отрядов, где представлены полукровки — дети человека и иного существа, вашими родителями являются не люди. Это может быть полубог, бог, ангел или приспешник ангела в сочетании с демоном любого уровня или бесплотным, но достаточно сильным для слияния злым духом. Поэтому вы с одной стороны выполняете работу экзорциста, с другой — служите самым легкодоступным сосудом для любого представителя зла.

— И что дальше? — Кайл не подавал виду, что половину из этого слышит впервые, хотя наверняка Энджел рассказывала когда-то давно.

— Дальше — проблемы, — пожал плечами Юрий. — Ловушка это или нет, будьте осторожны, что ли.

Помолчав, Кайл рассказал:

— Мы, наверное, единственные, кто ни разу не связывался со своими родителями. Как только рождались, сразу передавались под крыло этой старой стервы. Кажется, был какой-то скандал вокруг родословной Кендалла… его отцом был демон самого младшего разряда, но он имел форму человека. Матерью — богиня света, но, опять же, не главенствующая, а бывшая жрица, которая удостоилась такой чести.

— Говорящая фамилия, — улыбнулся Юрий. — Он же Лайт, верно?

Кендалл Лайт. Всё было верно.

***

Они вышли на пустой станции, сопровождаемые затравленными взглядами проводниц. Всем уже было известно, что в этой местности что-то не так. Продрогнув до костей, Кайл нетерпеливо дожидался, пока спутники запросят разрешение на вмешательство у своего начальства. Он подошёл к краю платформы, потом обошёл по периметру всё пространство от ворот до ворот, выглянул наружу. Нежилые или заброшенные дома разных размеров и невообразимых цветов. Тропинки, больше похожие на ручьи.

— Эй. — Обернувшись, он увидел Кандинского с толстой сумкой через плечо. — На всякий случай ношу запасные для Кости. Размер, может, не подойдёт, но зато… — Внутри оказались осенние сапоги. — Зато не в кедах, а то вы как-то не рассчитали…

— Знал бы, куда попаду, прихватил бы сувенирные валенки и шапку-ушанку, — проворчал Кайл, переобуваясь. — И огнемёт. И деньги на проезд…

— Спонтанно получилось, — обронил Юрий. Он смотрел на генерала. — Сколько можно договариваться?..

Герман Борисович закончил объясняться и с недовольной миной спрятал телефон в карман. Схватив за шкирку Костю, норовившего сбежать, подошёл к остальным.

— Мы не пойдём с тобой до конца, — предупредил он, обращаясь к Кайлу. — Во-первых, запретил Сергей Владимирович, делая акцент на том, что мы люди. Костя, тихо. Во-вторых, ему поступил приказ не вмешиваться.

— От кого ещё?

— От капитана Мидорикавы. Не криви лицо, этот человек не ошибается, — покопавшись в сумке, он протянул переносную камеру: — Если потребуется заснять улики. Оружие есть, направление сейчас дам…

— Мы не поможем? — тихо спросил Костя. Кандинский пристально уставился на него.

— В чём дело? Ты что-то чуешь?

— Я чую кого-то плохого, — занервничал оборотень, дёргаясь в сторону от дачного посёлка. — Мне не нравится, как он пахнет.

— Как я? — подался вперёд Кайл. — Это могут быть…

— Нет, — ещё тише пробормотал Костя. — Не так. Как брат, только ещё… — он зажмурился, подбирая слово. — Темнее.

На старой скрипучей лестнице раздались шаги.

— Ла-ла-ла… — Ты уверенно шагаешь вперёд, втаптывая в грязь чью-то жизнь вместе с сапогами. — Ла-ла… ла. — Ты останавливаешься напротив лестницы. Прямо за тем зданием — несколько существ. Они почему-то ещё дышат. — Лилия венки плела… Непослушные пальцы… резала о траву. — Два смертных. Одно животное. Один Третий номер. — Ла-ла-ла… ла-ла… ла. — Ты наступаешь на железную ступеньку и вдавливаешь в неё весь свой вес, как будто в чей-то податливый живот. — Лилия умерла.

Костя заскулил и присел на корточки, прикрыв голову руками. Одновременно Князев перезарядил пистолет, а Кандинский опустился рядом, бросив вещи.

— Плохо, плохо, плохо, плохо, — повторял Костя, качаясь вперёд и назад.

— Тебе плохо? — переспросил Юрий, заглядывая ему в лицо.

Оборотень помотал головой и вытянул вперёд руку:

— Ему плохо…

Кайл не смотрел на Костю, указывающего прямо на него, и не замечал напряжённых взглядов остальных. Со стороны лестницы что-то шло. И то, как оно медленно и уверенно приближалось, пугало его сильнее, чем самое страшное воспоминание. Татуировка занялась невидимым пламенем, и рука потянулась к мечу.

Почему-то ему не хотелось знать, кто сейчас выйдет из-за угла.

Ты видишь перед собой алое марево, через которое пробиваются силуэты и очертания людей и домов. Всё красное, бордовое, багровое, кровавое, алое, злое, это Его любимый цвет, это цвет твоей крови, это твоя судьба. Ты смеёшься и давишь из губ приветливый оклик. Как же тяжело сдерживаться, когда хочется оторвать ему голову.

— Лилия глупа была… ла-ла-ла… Ла-ла… ла.

— Кендалл? — сдавленно переспросил Кайл, опуская меч.

Четвёртый номер их отряда приветливо махал обеими руками, в своей привычной манере растягивая губы во весь рот.

— Ну так кто ещё-то, — довольно сказал он. — Здорово. Вам тоже здрасьте.

Князев убрал пистолет, но Костя продолжил скулить. Он с подозрением осматривался, пытаясь понять, откуда исходит то, что он почувствовал.

— Как-то ты внезапно, — продолжал болтать Кендалл, хлопая Кайла по спине. — О, я всё ещё выше. Что вы там едите? Тот же рамен быстрого приготовления, только американский?

— Только американский, — автоматически повторил Кайл, разглядывая его. Боевой товарищ не изменился и больше не перекрашивал волосы, только вытянулся чуть-чуть. — Ты почувствовал?..

— Вас — нет, — прижав палец к губам, Кендалл заговорщицки прошептал: — Но за мной явно что-то шло. И пело песню… ну, как они любят, знаешь, сначала споём, а потом человека сожрём… Слава богу, что ты здесь, я как-то побаиваюсь.

— Тогда мы вас оставим, — убавив напряжение в голосе, сказал Князев. — Юрий, Костя.

Махнув рукой на прощание, Кандинский двинулся следом за ним.

— Костя?

— Иду, — оборотень сник и быстро догнал своих. Они собирались подождать следующую электричку в станционном здании, где, несмотря на объявление об опасности, можно было достать еду и согреться.

Когда за ними закрылись двери, Кайл ещё раз осмотрелся, но, кроме Кендалла, ничего нового не увидел.

— Где твоё оружие? — спросил он.

— Сейчас… — Лайт с виноватой улыбочкой принялся шариться по карманам. У него была привычка — тяга ко всему маленькому, поэтому ножички всех мастей и парные кастеты обычно прятались в одежде. — Вот, сейчас! Чувствуешь?

Судя по голосу, он действительно нервничал. Кайл не был уверен, что чувствует то, что должен, но всё-таки подошёл к лестнице и глянул вниз. Никого. На ступеньках — темнеющие разводы крови.

Фабиан искоса посмотрел на пол платформы. На плитке не осталось никаких следов — ни грязи, ни крови. Но Кендалл же пришёл оттуда.

— Как ты…

Оружие среагировало быстрее него, и лезвие покрылось набирающим цвет огнём. Начав разворачиваться, Кайл поскользнулся на скользкой ступени, но подоспевший вовремя Кендалл подхватил его. Улыбнувшись и не тратя времени на лишние расспросы, он будто бы собирался отпустить Кайла, но вместо этого потянул его руку на себя. Ту руку, в которой держался меч.

— Упс, — улыбка растянулась до ушей в прямом смысле. Фабиан неподвижно смотрел, как потрескавшиеся края губ Кендалла с хрустом поднимаются всё выше и выше и в итоге касаются мочек ушей. Количество зубов увеличилось втрое. — Кажется, внутри меня кто-то поселился, Кайли. Как ты думаешь, кто это может быть?

Кендалл намеренно провёл ногой по скользкой плитке, и они оба покатились вниз. Дёрнув руку на себя, Кендалл засмеялся, когда лезвие Кайла воткнулось в его грудную клетку.

— Ты что творишь? — когда они грохнулись на землю, Фабиан хотел как можно быстрее выдернуть меч обратно, чтобы не поранить тело товарища. Оно же принадлежало Кендаллу, а не неземной твари.

— Чтобы не поранить тело товарища, — смеялся Лайт, двигаясь над ним так, чтобы меч пропорол туловище насквозь, вдоль и поперёк. Чёрствой рукой, которая уже покрывалась чешуёй, он припечатывал Кайла к земле. Его обдало горячим тошнотворным запахом, когда кровь и внутренности, будто в замедленной съёмке, выпадали наружу. — Оно же принадлежало Кендаллу, а не неземной твари.

Мёртвый и выпотрошенный Кендалл Лайт всё ещё улыбался до ушей и говорил ему:

— Мёртвый и выпотрошенный Кендалл Лайт всё ещё улыбался до ушей и говорил ему:

— «Мёртвый и выпотрошенный Кендалл Лайт всё ещё улыбался до ушей и говорил ему…»

— Прекрати! — только повысив голос до крика, Кайл наконец смог избавиться от повторяющейся иллюзии. От этого Кендалл не ожил и не стал человеком, но продолжил смотреть на него.

— Кайли наконец смог избавиться от повторяющейся иллюзии, — сказал Кендалл, но от этого он не ожил и не стал человеком, — но старый товарищ продолжал смотреть на него…

Клинок был объят силовым лиловым пламенем, однако толку не было, ведь Кайл не управлял им. Поднявшись, он взял в руки почти бесполезное оружие и встал напротив перевоплощающегося демона.

— Поднявшись, он взял в руки почти бесполезное оружие и встал напротив перевоплощающегося демона, — комментировал Кендалл, разглядывая рваную дыру в самом себе. — Мёртвый и выпотрошенный Кендалл Лайт всё ещё улыбался до ушей и говорил ему: я так хочу оторвать тебе голову!

Поджав губы, Фабиан сделал шаг назад и приподнял меч. Если это так, ему придётся защищаться.

— «Тебе» — это Кендаллу Лайту, — в последний раз он захохотал и, обхватив руками голову, принадлежавшую не ему, с силой потянул её вверх.

Голова с застывшей улыбкой до ушей покатилась по земле.

— Так лучше, — произнёс тройной бас из глубины окровавленного тела. Звук шёл из того места, где заканчивалась шея. — Сын слабака погиб слабаком.

«Это больше не его тело, — уговаривал себя Кайл, почти зажмурившись. Сила отказывалась подчиняться. — Ну же, господи, кто-нибудь…»

— Это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, это больше не его тело, ну же, господи, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, КТО-НИБУДЬ!

— Замолчи! — перепрыгнув через голову и оттолкнувшись от сырого бревна около дороги, Кайл справа налево рассёк темнеющее и расслаивающееся тело. Демон исчез.

Меч бесконтрольно вывалился из рук, и Фабиан, задыхаясь, смотрел на него сверху вниз. Теперь галлюцинации прекратились точно. Никто не повторял его слова.

Он поднял оружие и, спотыкаясь, зашагал в сторону самого тёмного дома, прочь от мёртвого Кендалла Лайта.

========== Часть IV. Глава VII. Red Sky Holy ==========

Potius sero quam nunquam.

Лучше поздно, чем никогда.

Десятый мир,

Российская Федерация, Московская область

2025 год

— Когда-то давно наши миры были равны. Ни у одного из них не было номера, ни один из них не входил во всеобщий экономический рейтинг. Люди, маги, вурдалаки и прочие существа жили каждый в своём мире, изредка путешествуя по бескрайней вселенной. Наш мир стал пристанищем для каждого из них.

— Поэтому в приюте так много разных ребят? — спросила Тая. За догадливость её погладили по голове.

— Да, именно поэтому. У нас нет отдельных поселений для наследников магов или кланов вурдалаков. Все живут вперемешку, можно сказать, дружно. Мы с вами живём на левом берегу реки, а на правом находится главный город — Нимен.

— Усатый Кот рассказывал, как его там обокрали, — подал голос Кайл. Дети подавили смешки.

— Кто?

— Усатый Кот, — тихо повторила Полина, сидевшая в стороне от остальных. — Мы так называем дядю Остина.

— Что ж, наверное, я не буду говорить об этом Остину. Итак, дети, слушайте дальше… Теперь власть над другими мирами фактически захватил Десятый мир. На данный момент он самый развитый из всех. Там огромные территории, новые технологии, почти не осталось сёл и деревень, как у нас — всё крупные города да мегаполисы.

— Как Нимен?

— Больше, дорогая. Гораздо больше, чем Нимен. И если люди за пределами приюта в нашем мире занимаются сельским хозяйством или градостроительством, то в Десятом мире эти профессии считаются не престижными, несмотря на всю их пользу. Люди, живущие там, целые сутки обрабатывают информацию. Информация у них — самый ценный источник дохода.

— Ну и дураки, — опять вмешался Кайл. — Информацию не съешь и на наденешь на голову, если пойдёт дождь.

— Зато они умнее нас раз в сто! — воскликнул Кендалл, свешиваясь со второго этажа койки-кровати. — Наверное, они такие умные, что у них уже и дождь не идёт…

— Дождь… — Полина посмотрела в окно. — Всё серое.

— Да, погода не лучшая. Впрочем, у нас часто такое бывает. — Поднявшись, женщина закрыла атлас и взяла его под мышку, собираясь уходить. Дети заскулили. — Ну, вы чего? В соседней комнате меня ждут другие ребята, они ещё малыши и любят сказки побольше вашего. А вы взрослые. Алексу скоро исполнится семь. Да, Алекс?

Отлипнув от стекла, в которое он только что смотрел, мальчик широко-широко улыбнулся.

— Ага! Спасибо, что вы рассказываете нам интересные истории, тётушка Анна.

Улыбка мелькнула на её лице, как неожиданный и желанный солнечный луч.

— Спокойной ночи, дети.

Неожиданный и желанный солнечный луч мелькнул на сером небе, но он не был похож на улыбку Анны Браун. Кайл натянул капюшон на голову, чтобы защититься от дождя, не зная, что с неба капала кровь.

Грязь застывала под ногами, смешиваясь с лужами и вывороченной землёй. Дачные дома пустовали — они выглядели так, словно случилась неожиданная атака племени вурдалаков. Об этом он тоже знает только из старых сказок. Да и нет в Десятом мире никаких вурдалаков. Проблема в том, что из-за расшатавшихся порталов и постоянных переездов жителей кто угодно мог оказаться где угодно. Расширение возможностей приводит к увеличению опасности.

Убедившись, что его больше не трясёт от каждого шороха травинки, Кайл пошёл быстрее, продумывая план дальнейших действий. Выходило плохо, потому что ему не хватало той самой информации, которой владеют хвалёные люди. Кендалл явно был мёртв ещё до того, как они встретились. Если в нём жил какой-то демон, тип и возраст которого Кайлу определить не удалось, значит, Кендалл проиграл. Сражался ли он в одиночку или привлёк остальных? Может, они считали его погибшим, и демон больше не заявлялся в ряды спецгруппы, прикрываясь телом Лайта? Но зло любит поиздеваться, стало быть, он мог проникнуть обратно и причинить вред своим бывшим товарищам, которые ни в чём бы его не стали подозревать.

«Я хочу посмотреть, справитесь ли вы с тем, что для вас уготовано, мистер Фабиан». Так сказал Мидорикава, и только теперь Кайл начал понимать, что он имел в виду. Японец проверял не его способности во владении мечом, какими бы скудными они ни казались на первый взгляд. Он хотел знать, что будет делать Кайл, если понадобится ранить союзника.

Никакому другому отряду это умение не пригодилось бы.

На испытании он провалился с треском: хотя Мидорикава и не нравился ему, а доверия не вызывал вообще ни у кого, кроме, кажется, Хоука, Кайл всё-таки держал в голове, что он на их стороне. Более того, на стороне добра, поскольку Мидорикава был единственным генетически непорочным и светлым существом во всей их разношёрстной компании. Но Кендалла — или то, что с ним стало — Фабиан уничтожил. Не без колебаний и не без испуга, но всё же перерубил напополам телесную оболочку старого друга. Отделаться страхом и временной манией преследования тоже не удалось, однако по сравнению с перерезанной шеей его синяки выглядят не так эффектно.

Кайл резко остановился. Перед ним снова была станция.

— Твою мать.

«Я хожу кругами…»

Обернувшись через плечо, он увидел зеркальное отражение тропинки и станции. Глубоко вдохнув и выдохнув, Кайл посмотрел туда-сюда, отыскивая отличия, как на картинках в детском журнале. Абсолютно одинаковый серый пейзаж. Нигде уже нет тела Кендалла — оно сгорело до горстки пепла, которую тут же смыло дождевой водой. Только на одном из отражений были заметны следы боя: испещрённый царапинами меча ствол поваленного дерева и окровавленные скрипящие ступеньки. Подойдя к той тропинке, которая вела на ненастоящую станцию, Кайл разрезал мечом тугой воздух.

Со звоном осколков рассыпалась реальность, и перед Фабианом предстал унылый дачный посёлок, на этот раз — подлинный. Теперь он почувствовал, в каком направлении нужно идти.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, аэропорт Внуково

2025 год

За несколько километров оттуда разбился стакан. Охнув, сотрудница зала ожидания извинилась и принялась подбирать осколки.

— Почему мы всё ещё здесь? — наконец спросил Хоук, перестав подыгрывать спутнику, погружённому в состояние дзена. — Не вы ли говорили, что времени в обрез?

— А не ты ли говорил, что не стоит попадаться в глупые ловушки? — вопросом на вопрос ответил Мидорикава. Он сидел напротив за круглым столиком и помахивал телефоном над пустой тарелкой. — Не мешай, пожалуйста, я действительно занимаюсь делом.

«Колдовство двадцать первого века? — Хоуку очень хотелось уронить его телефон в какой-нибудь особо острый китайский соус, но возможности не было, а убедительность тона Мидорикавы всё ещё заставляла его сомневаться. Что самое неприятное, Лаватейн понимал, что если он выйдет наружу без него, то заблудится моментально и будет дольше искать дорогу, чем реализовывать свой план по спасению чужого отряда. — Ах да, я не знаю, куда направляться. Отлично».

— Просто замечательно, — заводясь, заговорил он вслух. — Вы ещё и ничего не объясняете. В конце концов, я могу позвонить Князеву, и пусть он…

— И пусть он удирает оттуда немедленно, — перебил Мидорикава. — Именно это я сказал его начальнику, когда мы беседовали по телефону. Нам известно, что мистер Фабиан добрался до места назначения в сопровождении Германа, мистера Юрия и его оборотня. Дальше я попросил Сергея Владимировича запретить им вмешиваться, так что наши русские коллеги уже едут обратно.

— Хорошо, спасибо, почему туда не едем мы?

Мидорикава сделал очередное непонятное движение и уложил телефон на блюдце.

— Потому что прямо сейчас этого места не существует.

Он снова занялся своим гаджетом, используя украденные зубочистки и собственную кровь. Хоук опустил голову на руки, без лишних вопросов уставившись в стол. Его угнетала абсолютная зависимость от Мидорикавы, поскольку сам он пока так не умел. И, несмотря на все божественные обещания, не был уверен, что когда-нибудь сможет. Человек напротив чувствуют материю мира, как собственную кожу, если определяет такие вещи без продолжительных магических обрядов и призыва сотен вспомогательных друидов. Благодаря вечерним лекциям Энджел, Хоук мог представить в теории, что произошло: какой-то кусок мира на внутренней карте Мидорикавы окрасился белым, и это значит, что его кто-то преднамеренно вырвал.

Кто, зачем и касается ли это Кайла — неизвестно.

Впрочем, касается почти наверняка.

— А за телефон не беспокойся, я попрошу у своих коллег помощи, чтобы мы могли попасть в эту точку, — сжалившись, пояснил Мидорикава. — Я бы и сам восстановил материю, но не имею права, поскольку нахожусь в чужой стране. Попросту не получится.

— Почему нельзя было сразу объяснить? — спросил Хоук, глядя на него снизу вверх из положения полулёжа. — Я бы поверил…

— Сейчас… — наконец закончив свои дела, капитан поднёс телефон к уху и на какое-то время стал невидимым. Лаватейн с четвёртой попытки смог разглядеть его очертания, и то благодаря теням. — Здравствуй, Михаил. Нехорошие дела творятся…

Пока он договаривался, с такой лёгкостью перейдя на русский, будто знал все языки мира (неудивительно), Хоук выглянул в окно. Над готовящимися ко взлёту и садящимися самолётами дрожал воздух, внизу перевозили багаж. Их не хотели пускать в зал ожидания, поскольку он предназначался для улетающих, но Мидорикава попросту загипнотизировал сотрудниц.

Небо над полоской леса покрылось огромной красной царапиной. Выпрямившись, Хоук автоматически потянулся за оружием, но сумка лежала в ногах, меч ему пока не принадлежал, нож на самом дне, а отрываться от зрелища было сложно. Да и что он бы сделал, находясь здесь? Алая полоса затянулась так же быстро, как открылась минутой ранее.

— Спасибо, что починили, — договорил Мидорикава, обращаясь уже к кому-то другому и по-английски. — Да, я видел. Направление верное…

Он снова стал видимым, и Хоук хотел спросить, как они это сделали, но не стал, сбитый с толку выражением лица спутника. Мидорикава побледнел и нахмурился, отчего лоб покрылся сетью морщин. И голос его звучал тревожно:

— Вот теперь действительно, действительно пора спешить. Всё намного хуже, чем я ожидал.

— В чём дело? — подскочив следом за ним, Лаватейн схватил их вещи, но Мидорикава отобрал все сумки, повесил через плечо, и они пропали.

— Потом заберу… — они выбежали из зала в другую толпу людей, не заплатив, и через мучительно долгие минуты оказались на улице. Все промежуточные досмотры японец огибал, как ямки на дороге, и никто даже не смотрел в их сторону.

Переливающееся небо, гудки машин, запахи еды из ларьков, рокот чемоданов, люди, люди, люди. Мидорикава свернул в узкий проход между корпусами аэропорта, где часто курили.

— Как мы туда доберёмся? Вы сказали, что больше не можете телепортироваться, — Хоук был готов в любую минуту набрать номер Князева, всё-таки не веря, что тот последовал приказу и полностью отрёкся от опасного дела. Мидорикава расстегнул ветровку.

— Мы полетим. Как твоя спина?

— Ясно, полетим, — Лаватейн отвернулся. — Не смотрите на меня…

Он был удивлён тем, что справился так быстро, хотя и очередной комплект одежды был изорван в хлам. Постоянно открывающиеся шрамы в основании крыльев только заныли от бессилия.

— За мной, — коротко скомандовал Мидорикава. Ему было куда проще, поскольку крылья образовались то ли из ветра, то ли из знаменитого эфира, до которого могли дотронуться только боги.

Аэропорт исчезал под ногами, словно маленькая точка. Вскоре с высоты птичьего полёта Хоук своими глазами увидел место, которого нет.

Если мир был человеческим организмом, то та территория — открытой раной, в которую стремились десятки бактерий.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Московская область

2025 год

Накрыв труп Соры своей курткой, Кайл наугад прочитал какую-то древнюю асскую молитву, совершенно не подходящую ситуации, и отвернул в сторону лицо. Если бы ему не предстояло искать ещё троих, наверное, вчерашний завтрак вышел бы наружу. Сора выглядел не как жертва захвата, а как жертва одержимого. В глазах ещё остался отпечаток предсмертного ужаса. Единственное, что осталось неповреждённым — собственно, глаза.

«Но он вроде не мучился долго, — успокаивал то ли себя, то ли душу усопшего Кайл, переходя на бег. — Он не RSH, к тому же, был такой хлипкий…»

Перед глазами мелькнула резкая картинка — на месте Соры мог оказаться его товарищ по оружию, далёкий, но выглядящий чересчур реальным Шон. Споткнувшись на бегу, Фабиан мысленно проклял мелкого, и заканчивалось это проклятие чем-то вроде «не смей умирать вот так». Несколько лет назад он услышал эти же слова от самого Шона.

«И не умер. Утешает…»

Больше искать утешения было не в чем. Он не чувствовал присутствия своих, не слышал криков о помощи, хотя старался уловить на слух даже тишайшие стоны. Перед Кайлом наконец появился тот самый проклятый дом, воздух вокруг которого был темнее. Он не успел к чему-либо подготовиться, когда на крыше особняка появились два силуэта.

— Полина? — окликнул Кайл, вцепляясь холодными пальцами в рукоять меча.

— Нет, — сказала Тая. — Но она тоже тебя ждала.

Андре стоял безмолвно, опустив голову. Двое держались за руки и балансировали на краю.

— Оʼкей, я немного задержался, — он сделал пару шагов вперёд, продвигаясь по двору, и неотрывно смотрел на крышу. — Слезете оттуда? Или уже нет?

«Они не похожи на одержимых. Но слишком спокойны для…»

Тая вытащила лук из спины Андре. Парнишка рухнул на колени, как подкошенный, и, поскольку крыша была покатой, медленно поехал вниз.

— Ты всегда опаздываешь, Кайл, — девушка натянула тетиву, в которой не было стрелы. Андре из последних сил поднял голову и прохрипел:

— Беги отсюда! Она больше не…

Крыша продавилась, и он рухнул в дом. Изнутри раздался грохот. В то же время Тая выстрелила, и невидимая атака буквально просвистела в воздухе. Кайл наугад отскочил в сторону, и земля на том месте, где он только что стоял, превратилась в чёрную дыру, из которой доносились утробные завывания подземелий.

— Если ты убежишь, то никогда не простишь себе нашу смерть, — выстрелила Тая. — Если зайдёшь в дом, никогда не выйдешь из него, потому что тебе никто не поможет, — выстрелила Тая. — Если продолжишь прыгать по двору, избегая моих стрел, то рано или поздно земля кончится, и ты окажешься в Аду, — выстрелила Тая.

— Ты поддалась какой-то ерунде, и ещё обвиняешь в чём-то меня? — выкрикнул Кайл, балансируя на клочке земли между двумя безднами. Лиловое сияние меча защитило его от очередной невидимой стрелы. — Хотя бы сделай вид, что сопротивляешься!

Тая покачала головой и неожиданно громко расхохоталась, да так, что сотрясся дом. Она никогда так не делала. Присмотревшись, Фабиан увидел, что волосы девушки неровно подрезаны под самые корни, и, опять же, прежняя Тая себе такого не позволяла.

«Или я плохо знал её, или…»

— Не могу дождаться… — она спрыгнула с крыши и повисла перед ним в воздухе, улыбаясь чужим нечеловеческим лицом. — Когда ты поймёшь, что происходит? Я поддалась не ерунде, Кайл. О боже, Кайл. Это такая не ерунда…

Девушка протянула руки, и он был готов к тому, что из тонких ладоней вылезут все демоны Ада, но Тая неожиданно всхлипнула и прижалась к нему, обнимая из последних сил. Она по-прежнему не касалась ногами земли.

— Убей меня, ну, я прошу, пожалуйста… — Кайл вздрогнул, услышав её настоящий голос. Он оказался совсем, совсем не таким. Кайл прикусил язык. Никогда ему не было так стыдно за самого себя, ведь он любил и знал эти голоса, а потом просто забыл и выкинул из головы, как будто они смертельно поругались.

— Я не смогу, — эти слова вырвались раньше, чем он подумал, что сможет.

— Нет выбора! — простонала Тая, утыкаясь лицом в его плечо. — Я убила Сору! Я убила Андре! Я не хочу убить ещё и тебя! Не стой… Неужто так сложно поднять свой меч?..

— Ты можешь с этим справиться, ты же борешься, — Кайл пихнул меч в ножны и резко встряхнул её за плечи. — Давай! Вдвоём мы…

— Только, пожалуйста, не перечь, — бормотала Тая, глядя на него сквозь слёзы. — У меня внутри уже не я, понимаешь? Не медли, иначе… Иначе ты сам сдохнешь, парень… — Она издала отчаянный крик и утратила своё лицо, ладони загорелись синим пламенем и толкнули Кайла в чёрную яму. — Пока-пока!

***

Мидорикава искоса посмотрел на Хоука. Они летели с одинаковой скоростью, и он отлично видел, что спутник на пределе, поэтому не стал говорить, что поддаётся и притормаживает. Более того, он не зря уговаривал шефа воздержаться от активной работы на какое-то время: Мидорикава прищурился и расстроенно осмотрел плотные стержни крыльев, оперение вокруг которых слегка дымилось.

— Я могу понести тебя, — предложил он. — Мы довольно долго и быстро летим, чтобы…

— Всё в порядке, — Хоук беспокойно смотрел вниз. — Уже близко?

— Да, — соврал Мидорикава. — Чёрт, нет. Кое-что, вернее, кое-кто не пускает нас туда. Но мы доберёмся, я обещаю. — Чтобы перевести тему, он уточнил: — Я правда могу. В этом нет ничего неудобного, и…

— Но я ничего не чувствую.

— У тебя спина горит…

— Кто нас не пускает? И почему?

Мидорикава посмотрел на проносящиеся внизу урбанистические пейзажи. Сёла только впереди. Вздохнув, он проговорил:

— Всё складывалось вполне удачно, если бы он не вмешался… Это могло бы быть ошибкой, но раз порвался мир и нарушилось пространство, иного варианта нет. Я не знал, что в отряде RSH есть ребёнок Дьявола.

Накренившись, Хоук чуть не рухнулвниз, и капитан в последний момент схватил его за локоть.

— Это возможно? — пробормотал он, выравниваясь. — Можете отпустить…

— Держись за меня, — потеряв терпение, скомандовал Мидорикава. — Может понадобиться твоя сила… — Убедившись, что Лаватейн наконец ему подчинился, он продолжил объяснять: — Это, к сожалению, возможно. Как известно, дети RSH — дети добра и зла, вечно на грани падения или взлёта. Биологические родители мистера Фабиана — демон войны и богиня домашнего очага. Сочетание нападения и защиты — одно из самых неудобных для человека, но, увы, он ничего с этим поделать не может.

— Тогда кто из них? — перебил его Хоук. Скрытое облегчение в его голосе подёрнулось дымкой вины, но Мидорикава держал в голове, что он никого из них не знает.

— Второй номер отряда, Полина Тома. Её мать была слабейшей богиней из давно забытого вавилонского пантеона, или, кажется, верховной смертной жрицей. Неизвестно, чем она привлекла повелителя Ада, да и я теряюсь в догадках, как они вообще могли встретиться. Неужели… — Мидорикава болезненно зажмурился. — Неужели он осознанно зачал такого ребёнка, чтобы подготовить для себя сосуд?

— Это подло… — Хоук не договорил и вырвался из его рук, камнем падая вниз. Японец успел только разогнаться, когда понял, что он едва не упустил из виду, задумавшись о судьбе девочки. Земля прямо под ними покрывалась чёрными волдырями, из которых пузырями выбиралась лава.

Человекообразное существо с огненным луком в руках методично стреляло по чёрным сгусткам, вырывающимся из земли. Они то закрывались, то открывались вновь. Подняв голову, Тая прошептала:

— Ангелы…

Мидорикава вытащил из-за спины, где только что было пустое пространство, древний тёмный меч и пронзил изменившееся до неузнаваемости человеческое тело.

«Спасибо вам», — прозвучало у него в голове. Пепел опустился в одну из дыр.

— Наступать нельзя, — отчеканил японец, паря в сантиметре над землёй. — Провалимся прямиком туда…

Хоук смотрел куда-то в сторону; поймав его взгляд, Мидорикава инстинктивно поднял лезвие, готовый защищаться. Из чёрного водоворота вместе с очередной порцией огня выскочил человекообразный демон, ловко приземлился на крыльце и толкнул дверь. Его движения были нечеловечески быстрыми и точными, и походка отличалась от смертной — он перемещался, но не ходил.

— Это… — Мидорикава непонимающе тряхнул головой. — Не понимаю… падший?

Хоук издал сдавленный стон.

— Нет. Это Кайл.

***

Полина лежала на деревянном полу, рассматривая дыры в потолке и серое-серое небо. Только что через эти дыры выскакивали один за другим её друзья: Тая, чтобы убить Андре, и Кендалл, чтобы убить Сору. Она не знала, кто осуществил свой план, а кто нет, но была уверена, что в живых не осталось никого, кроме неё. Их разумы захватили слишком быстро. Тая сопротивлялась, хотя по номеру отряда она была слабее Кендалла, а вот Лайт оказался одержим буквально через несколько минут. Видимо, дело в силе характеров, а номера и цифры никому не нужны.

Согнувшись пополам, он вытер кровь с губ и подбородка и медленно выпрямился. Горло саднило, глаза жгло огнём, но при этом в теле присутствовала неестественная лёгкость. Передвигаться было непривычно, словно он управлял воздухом. Выбравшись из чрева своего прародителя, он без проблем перебрался на крыльцо дома, не беспокоя своих дремлющих братьев. То, что разверзлись чёрные ходы, не должно пробудить их.

Полина пошевелила руками. Прикованы — впрочем, как и ноги. Её буквально приколотили к полу, лишив возможности подвинуться или встать. Поэтому кровь Андре, повисшего на втором этаже, капала ей на лицо. Из одежды на теле было лишь нижнее бельё, и некоторые места оказались покрыты укусами, когда девушка пришла в себя. Её заточили, потому что номер Второй. Её не убили, потому что номер Второй. Она кому-то здесь нужна, потому что номер Второй. Но если номера не значимы, в чём дело?

Он чувствовал острую боль в тех местах, где коснулись тела ладони прокажённой. Но это была не его боль, а боль его старого тела, которое, увы, ещё пригодится. Как же удачно ему на голову упал этот сосуд! Он едва не лишился рассудка от радости, а его долгожданное тело-сосуд — от страха, но вселение произошло успешно. Сосуд хороший, сильный, поэтому он всё ещё сопротивляется: руки и ноги не деформируются, сердце до сих пор бьётся, да и голова почему-то одна и человеческая, а не как положено. Ну, ничего. Для герцога это никогда не было проблемой.

Полина закрыла глаза и прислушалась. Кто-то идёт к ней. Тот ли человек, который пытал её? Тот ли, который пытался её съесть? Человек ли? Девушка ясно помнила сильные тёплые руки, которые укладывали её на пол, когда она пыталась покончить с собой раньше, чем придут враги. Никаких вариантов, это либо свихнувшийся союзник, либо сам владыка демонов.

Сам владыка демонов…

Полина открыла глаза. Нет, отец ею не интересовался. Вплоть до сегодняшнего дня. Неужели его воплощение приходило прямо сюда? Она обязана немедленно сообщить ребятам.

Но ребята мертвы, а поддержка далеко, на другом континенте.

— Привет, — сказал Кайл. — Прохладно, не так ли?

Вздрогнув, Полина резко повернула голову. Это могло быть только иллюзией. Кайл сейчас где угодно, только не в России. Она видела его изорванную одежду и кровоподтёки на руках, видела взлохмаченные волосы и нахальную улыбку. Только глаз не видела.

— Очень холодно, — произнесла Полина. Лежать почти раздетой на полу неотапливаемого дома посреди марта — не то, к чему стоит стремиться. — Ты ненастоящий?

— Кто? — он наклонил голову к плечу, и чёлка сдвинулась в сторону. Глазные яблоки потемнели и налились кровью. — Он настоящий, пока что. Но с тобой беседует герцог Данталион.

— Тот, что превращается в муху?..

— Тот, что слышит все твои мысли и знает все твои чувства, глупая девчонка, — хмыкнул герцог, перемещаясь и оказываясь строго напротив неё. — Неужели никто не осведомлён, какая у Него великая армия? Тебе не стыдно, дочь Владыки?

— Делайте со мной, что хотите, — Полина отвернула лицо, смотря на обуглившийся старый ковёр около стены. Ей было всё равно, за исключением одного — она всё ещё видит Кайла. Полине не хотелось, чтобы он остался в её памяти именно таким.

— Я знаю, чего ты хотела от этого парня, — сообщил герцог в теле Кайла, опуская ладонь на её оголённый живот и медленно проводя выше. — Все твои помыслы и желания видны Данталиону. Владыка хотел от тебя двух вещей: чтобы ты послужила его сосудом и чтобы ты умерла с удовольствием, когда отслужишь. К сожалению, первого так и не вышло: Он не учёл состояние твоей матери в момент зачатия, и из тебя получился неудачный слабый сосуд. Но приказа удовлетворить твою мечту никто не отменял.

— Неправильно исполняете, — произнесла Полина. — Я была влюблена в Кайла, но никогда не хотела, чтобы это произошло именно так.

— Да? А я-то так обрадовался, когда он свалился ко мне в логово. От смерти спас, можно сказать, одолжил свой великий разум, чтобы он наконец сделал то, чего ты так желала. Разве не замечательно?

— Нет. Впрочем, я уже сказала, делай, что хочешь. Но я закрою глаза…

Она не успела зажмуриться и заметила, как рука полугерцога дрогнула над её неравномерно дышащей грудью. Полина приподняла голову, хотя это было очень тяжело после долгих неподвижных часов. Пальцы сжались в кулак, и рука медленно потянулась обратно, от неё.

— Во-первых, они борются с моими братьями, какие-то непонятные крылатые люди, — сказал Данталион. — Во-вторых, я бы никогда не сделал это без её разрешения, …ный извращенец, — сказал Кайл. — Откуда они взялись? Что за беспредел творится в нашем царстве? — спросил Данталион. — Если это не прекратится, убей меня, — сказал Кайл. — Как жаль, всё мешает исполнению твоего желания! Может, ты бы хотела поговорить с этим парнем на прощание? — Может, ты бы хотел оставить моё тело, тупой ублюдок? — Насколько грубы нравы у современных живых! Как пополнится вскоре семья на полях Наказания. — Свали обратно… — Только в твоём теле… — Не трогай её… — Тогда я заберу тебя с собой…

Полина хотела крикнуть что угодно и вмешаться в этот ужасный разговор, но из горла вырвался только необузданный клочок рыдания, а из глаз брызнули слёзы. Она слишком долго хранила молчание и спокойствие, но не могла видеть, как Кайл рядом с ней превращается в не-Кайла и спорит сам с собой.

Герцог устало повернул голову.

— Ну, что? Слёзы по сценарию? О Владыка, за что мне эта работа… Эти тела упорно не хотят соединяться друг с другом. А я-то думал, что доставлю им наслаждение. Людям ведь только это и нужно.

Снаружи послышался лязг клинков. Полина приободрилась, подсознательно понимая, что это, скорее всего, иллюзия или галлюцинация.

— Давайте договоримся, герцог? Вы отпустите… свой сосуд и доставите меня отцу. Наверное, я пригожусь Ему.

— Ты Ему не нужна, — равнодушно сказал Данталион. — Вот этот парень будет посильнее, если я приведу его вниз… Видишь? Он уже не сопротивляется. А тебя я, наверное, убью. Да, так будет проще.

Полина подалась вперёд, но смогла только выгнуться и порезала руки и ноги о колючие путы. На языке лежали прощальные слова, в рукаве оставался козырь, в сердце теплилась надежда, и она знала, что не всё потеряно. Демон вырвал её душу руками Кайла.

— А если я её съем, то он навсегда останется моим слугой. Гораздо, гораздо лучше, чем девчонка… — Данталион открыл рот и поднёс к губам бесформенный сгусток тьмы в виде птицы. Скривившись, он смял его в ладонях: — Ах да, они же мои сородичи. Как жаль, это становится проблемой.

Ему нужно было посоветоваться с Владыкой. Покинув тело сгустком огня, герцог устремился к потолку и исчез. В тот же миг загорелся дом.

***

Мидорикава почувствовал, как ему в спину ударила волна жара. Это был не только огонь, но и знак того, что могущественный враг исчез.

— Так лучше! — выкрикнул он, плавным выпадом уничтожая очередного демонического зверя. Существа выскакивали тут и там, оскверняя землю.

— Где вы видите лучше? — воскликнул Хоук. Он дрался на крыльце с одним из восставших всадников. По счастью, тому было не в кого вселиться, чтобы обрести форму и тело. — Оно ещё и горит!

— Опасный враг ушёл, — поведал капитан, перепрыгивая со ступени на ступень. — Его не изгнали, он пропал сам.

— По-моему, это ничего хорошего не значит, — развернувшись, Хоук с размаху пригвоздил очередную тварь к стене. Тьма столкнулась с тьмой, и демон обратился в пепельное чучело. Крыша занялась пламенем, воздух становился горячим. — Но раз его там нет, это нам на руку. Прикрывайте, Мидорикава-сан.

— Чего?! — Мидорикава увидел, как он бежит внутрь, и тут же отвлёкся на трёх нападающих духов. — О боже… за что мне это, Джонатан Сноу… Я даже не успел озвучить план!

В то же время Лаватейн пробрался через толпу теней, которые обжигали кожу, но не могли причинить более серьёзного ущерба, и выскочил в просторную комнату под горящей крышей, которая вот-вот грозила рухнуть. Языки пламени ползли вниз по каждой стене. В центре сумасшедшая картина, слишком ужасная для того, чтобы быть явью: Кайл стоял на коленях, прижимая к себе почти раздетую девушку, в чьей груди зияла невосполнимая дыра с тёмной кровью, а голова была безвольно запрокинута назад.

Словно получив тычок в спину, Хоук шатнулся вперёд, стеклянными глазами глядя на это, затем взял себя в руки и подошёл ближе. Его никто не заметил.

— Царь Соломон заключил демонов в медный кувшин вместе с их легионами, — прошептал Кайл сквозь треск пламени. — Бросил кувшин в озеро, но нашли его вавилоняне…

— Кайл?

— И разбили его…

— Кайл!

— Так демоны вырвались наружу… — Фабиан посмотрел ему в лицо, не узнавая. — И разверзлись врата Ада…

— Надо уходить, — пробормотал Хоук. — Идём отсюда.

— Иди, — сказал Кайл. — Я больше не оставлю её одну.

Хоук через силу посмотрел на запрокинутую голову: глаза Полины оставались безжизненно неподвижны.

— Она мертва, Кайл.

— Тогда я тоже.

Загорелся старый ковёр, из стен послышалось шуршание малых демонов. Ещё чуть-чуть, и будет перекрыт проход. Снаружи послышался призывный клич Мидорикавы, который не пускал никого внутрь и, скорее всего, знал путь к спасению.

— Они все мертвы, — неожиданно заговорил Фабиан, рассматривая рваную дыру в груди Полины. — Кроме меня. Знаешь, что правильно?

— Спасти хотя бы тебя, — Хоук убрал кинжал в ножны и быстро подошёл к нему, обойдя узкую змейку тихого огня, приближающуюся к ним со стороны чёрной стены.

— Нет. Это общая могила. Поэтому…

Лаватейн медленно прикоснулся к его рукам, ничего не произошло, тогда он ещё осторожнее сам положил девушку на пол и закрыл ей глаза, чувствуя, как над головой всё пылает. Не тратя время на разговоры, он подставил руку, чтобы поднять Кайла, но тот резко вывернулся и оттолкнул его в сторону, не желая никуда идти. Зная, что позади, Хоук скрипнул зубами и в очередной раз за сегодня выпустил крылья, не ощущая ничего, кроме свирепой боли. Раз так, то пусть сначала горят они.

— Я никуда не пойду! — Кайл медленно отходил к огню, смотря куда-то сквозь время. — Мы прокляты, и это проклятие умрёт с последним из нас.

— Хватит… нести… чушь, — поднявшись, Хоук приблизился к нему, понимая, что друг может запросто шагнуть в огонь. — О проклятиях можно поговорить потом, я просто вытащу тебя отсюда.

Дрожащий кончик лезвия упёрся ему в бок.

— Попробуй.

— Ты не оставляешь мне выбора, — скрипнул зубами Хоук, делая шаг вперёд. — Ненавижу шантаж. — Сталь вошла под кожу. — Меня тоже убьёшь, да?

Кайл отшатнулся вместе с мечом, едва не провалившись в стену огня. Оружие покатилось вниз, обагренное кровью. Стена напротив них рухнула, и из соседней комнаты вырвался огромный огненный демон, пожирающий деревянные балки и перекладины. Не церемонясь, Лаватейн оттолкнул ногой меч, который уже не мог принести пользу, и, одной рукой зажимая неглубокую, но кровоточащую рану, другой обхватил Кайла, вытаскивая его наружу. Они передвигались куда медленнее, чем он рассчитывал.

— Я убил её? — еле слышно спросил Фабиан, почти не шевеля ногами.

— Я не видел. Держись за меня, иначе мы не выйдем отсюда… — Хоук чуть не свалился в то же пламя вместе с ним, когда потемнело в глазах — Кайл послушно оперся на его спину, разодранную в клочья за последние несколько часов. Через два шага он вскрикнул от боли, не в силах больше это терпеть, но Кайл ничего не услышал. Он до сих пор пытался повернуть обратно, только сил не было.

Воздух снаружи оказался кристально чистым. Задымление ушло вместе с демоном, которого отозвал крылатый человек, отбросив попытки проводить остальных обратно в преисподнюю и вооружившись какой-то тяжелой книгой, вытащенной из ниоткуда. Ещё двое вывалились из дома, рухнув на землю. В радиусе нескольких километров рядом не было ни живой, ни мёртвой, ни проклятой души.

Владыка преисподней опустил бинокль.

«Один полукровка всё-таки выжил. Данталион будет наказан, ведь он не добыл мне другой сосуд… Впрочем, это не мешает моим планам. — Управляя своим новым сосудом, Дьявол развернулся и шагнул на рельсы, тут же исчезнув с лица живого мира. Всё, что нужно, он увидел. Птичья душа Его дочери скользнула под землю вслед за Ним. — Придётся подобраться к тебе с другой стороны, враг мой…»

========== Часть IV. Глава VIII. Мы одной крови ==========

Gens una sumus.

Мы — одно племя.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2025 год

Шон отстреливался как мог, пока пистолет с последним патроном не выбили из руки. Присев за кусок развалины, неудобно повалившийся посреди шоссе много лет назад, он попытался достать рацию одной рукой — по другой стремительно распространялся яд. Ничего не получилось; зашипев, он выцарапал из набедренной сумки-аптечки первую попавшуюся салфетку и приложил её к тыльной стороне ладони, хотя жгло уже и локтевой сгиб. Всё-таки их было шестеро, как-нибудь разберутся без него… Скорчившись в неудобной позе, Ламберт выглянул из-за поросшего мхом камня в сторону их поля боя. В руинах бывшего трёхэтажного дома то и дело сверкали разноцветные вспышки. Никаких огней, никаких пожаров, никаких криков о помощи.

Неизвестно только, куда подевался этот падший, которого они окрестили фонарным столбом. Он выглядел почти как человек, только очень сильно вытянутый и с головой, напоминающей лампу на вышеупомянутом столбе. Плевался ядом, как и все остальные, только нельзя было определить, в какой точке тела в следующий раз откроется дуло.

«В прошлый раз это была шея, и он несколько секунд скапливал яд для выстрела, — думал Шон, напряжённо всматриваясь в ту точку заброшенного здания, где находились друзья. Энджел оставалась в стороне, наблюдая за ними с помощью спутника и датчиков тёмной силы. — И куда он пропал?..»

Эйден на крыше, Куро и Хинами на втором этаже, Джун во дворе. Шон ощутил прикосновение к своему плечу.

— Прокруст, — с хрипом дыша, произнесло искомое существо. Обернувшись, Шон увидел, как он сгибается пополам, чтобы держаться за его плечо. Белки — вернее, то, что на их месте находилось — светились оранжевым, а по центру можно было разглядеть две узкие полоски зрачков.

— Очень приятно, — пробормотал Шон. Рука отнималась, тёмная жидкость двигалась внутри неё от запястья к плечу и от плеча к запястью. Довольный своей работой, демон изобразил улыбку.

— Это не моё имя. Это имя моего мучителя. Так сказал отец.

— Я вижу, Прокруст…

Ламберт чувствовал себя ужасно глупо, беседуя с каким-то выродком древнегреческих мифов взамен того, чтобы убить его. Но бить было нечем, а так он хотя бы отвлекает существо на себя. В рации прогремел усиленный динамиком голос сестры:

— Шон, ты больной?! Вы бы ещё о политике поболтали!

— Что там? — встревожился Куро через шум взрывов со своей стороны. — Ой, громковато вышло.

— Опасная точка прямо рядом с Шоном, — быстро доложила Энджел. — Но не такая опасная, как та, что рядом с Эйденом.

— Здесь никого нет… — начал говорить Картер, но в следующий миг что-то шарахнуло. От крыши поднимался дым.

— Я наверх, — опередил всех Джуничи, кидаясь к пожарной лестнице. — Ламберто-сан, если можно, двор оставляю на вас…

— А?! — Шон выругался и подскочил, Прокруст покорно выпрямился рядом с ним. — Вы издеваетесь, да? Ладно…

— Мы не враги, — сказал Прокруст, отнимая у него сумку-аптечку и поджигая её в своей широкой ладони. — Я просто проверял, как на тебя действует яд. Человек бы умер.

«Да я тоже могу откинуться, знаешь», — мысленно огрызнулся Ламберт.

— Так, раз мы не враги, ты поможешь мне присмотреть за двором, — приказал он, внутренне радуясь, что их ещё не раскусили.

Некоторое время они с Прокрустом патрулировали территорию двора. Он выглядел так, будто здесь постоянно что-то взрывали, а потом резко прекратили, не подметя за собой пол. Клочки земли, камни и застарелая пыль — всё это кишело следами нечистой силы, видно невооруженным глазом сияющие пятна на каждом задетом злом объекте.

— Отец говорит, что есть нечисть, которая борется против нечисти, — заметил Прокруст, бесстрашно присаживаясь на большой обломок стены. С него посыпались крошки. — Мы выслеживаем этих предателей и стараемся перевести их на свою сторону — на единственно верную сторону.

— Ммм, — Шон неуверенно посмотрел на него. Видимо, Прокруст принял его за высшую форму демона из-за внешнего вида и отпечатка Силы.

— Правда, некоторые умирают, — равнодушно добавил Прокруст.

— Что?! — Шон резко обернулся к зданию, но его поймали за больную руку и практически парализовали на месте.

— Не здесь. В России, — и фонарная голова вспыхнула оранжевым огнём. — Ты, похоже, не хочешь становиться моим другом.

Шон успел правой рукой схватиться за ножны к тому моменту, когда демонические руки вытянулись в десять раз и обхватили его, как дикие лианы. Оказавшись высоко в воздухе, Ламберт силой воли попытался активировать помощь татуировки, но Силе было некуда податься, поскольку нож он так и не достал. Рация выпала из уха, и он не услышал, что говорила Энджел, зато услышал ужасающий хруст собственных костей.

***

Эйден видел, как падает небо, и не мог до конца убедить себя в том, что ему только кажется. Синяя небесная твердь с белыми и серыми разводами стремительно опускалась ему на голову. Давление было такое, как будто он пытался удержать что-то невообразимо тяжёлое на своих плечах. Звуки пропали, мир тоже.

«Ты стал бы отличным Атлантом, демон».

Что-то горячее обволакивало его и медленно стекало вниз. Автоматически коснувшись руками обожжённой кожи, Картер понял, что это плавится его оружие. Кобура обуглилась, на поясе распространялись ожоги. К сожалению, времени избавиться от обузы не было — напротив как раз выросла громадина, будто состоящая из сотен маленьких летучих мышей. Они двигались одновременно, составляя иллюзию, будто навстречу шагает человеческого вида существо, шевелит ногами и руками и поворачивает голову. На месте глаз зияли дырки, но через них была видна не остальная крыша, а какая-то совершенно незнакомая панорама в иной мир.

«Вас сбивают с толку люди. Вы должны сражаться на нашей стороне. Ведь мы… одной крови».

«Они пришли, чтобы переманить нас? С чего такая смелость? — предпочитая с врагом не разговаривать, в отличие от болтливого Шона, Эйден сделал пару шагов в сторону, не сдаваясь и не атакуя, но всё-таки пытаясь снять с себя оружейный пояс. Если пострадает прикреплённая к нему же аптечка, будет хуже, чем если он просто лишится оружия. — Раньше такого никогда не было. Им стоило промывать нам мозги, пока мы были маленькими, тогда это было бы гораздо проще…»

Во Франции к нему пару раз приставали с такими предложениями, но почему-то оставляли в покое. Скорее всего, рассчитывали, что он попросту не доживёт. Ладони покрылись волдырями к тому моменту, когда он снял пояс.

«Попробуй».

Неожиданно гигант сделал жест, будто перекидывает что-то ему с такой легкостью, с какой бросают волейбольный мяч девочки-любители. Существовала только крыша. Эйден чувствовал кожей, как что-то крупное и тёплое перекатывается в пространстве ему навстречу. Существо из летучих мышей делало вид, что передаёт ему небо.

«Ты будешь новым Атлантом», — заключил он, возвращаясь к началу разговора. Дырки на месте глаз покраснели, из них потекла кровь. — «Лови, иначе погибнут все твои друзья».

Эйден посмотрел на него внимательно и убрал руки в карманы.

Воображаемое небо прошлось по нему, как огненный торнадо, спалив куртку и утихая по мере приближения к ногам, легло на крышу и растаяло. Настоящее оставалось над головой.

«Ты сошёл с ума?!» — взревело существо. Летучие мыши закопошились и угрожающе повисли в воздухе. — «Я же сказал, что все умрут!»

— Блефуешь… — пробормотал Эйден.

«Как ты понял?»

— Ты не можешь передать кому-то такой груз, не проверив его — это раз. Небо вообще не в вашей компетенции, а в руках богов, поэтому моя предполагаемая работа началась бы непосредственно под землёй — это два. Ну, в-третьих… — он улыбнулся. — С моим зрением не очень хорошо держать такую тяжесть…

Сознание демона разъединилось, оставив по маленькому кусочку каждой летучей мыши. Они всей стаей ринулись вперёд, и Эйдену ничего не оставалось, кроме как спуститься в помещение, но тогда могли пострадать Куро и Хинами, дежурящие где-то на этаже.

— Сейчас! — воскликнула по рации Энджел. Возможно, она сказала что-то другое и даже не ему, поскольку в ухе у Картера давно был не передатчик, а расплавленное месиво, которое не терпелось оттуда вынуть. Но сразу после её возгласа что-то яркое и прямое рассекло стаю летучих мышей, и они лопнули одна за другой. Те, что уцелели, развернулись и принялись атаковать врага, но Джуничи не обращал внимания даже на ту, которая уселась ему на нос, и с отточенными движениями робота продвигался через тёмную гущу. Его работа катаной восхищала, поскольку орудие настоящего мечника является продолжением его руки.

— Шон умрёт от зависти, — сказал Эйден, когда последняя мышь обратилась в пыль. — Спасибо за помощь.

— Кажется, он… — Джун не договорил и обернулся к краю крыши. Проследив за его взглядом, Картер увидел, как длинное извивающееся существо размахивает вышеупомянутым Шоном, словно красным флагом. Правда, через пару секунд «флаг» налился зелёным, и увеличившаяся в размерах лапа с треском взорвалась, а самостоятельно освободивший себя из плена Ламберт подсекал ему ноги. — …в нашей помощи не нуждается.

— Вы можете отдохнуть минуты три, — быстро проговорила Энджел. — Скоро проход из-под земли закроется, но они могут выскочить в последний момент, так что кто-то должен быть начеку.

— Есть, — послышался голос Хинами.

— Так точно, — поддакнул Куро.

— Мать твою, ублюдок, тварина, чтоб тебя дважды нахрен, — присоединился Шон. — Ой, не вам.

Сорвав с себя всё лишнее и ненужное и налюбовавшись почерневшей съёжившейся курткой, Эйден достал из чуть тёплой аптечки противоожоговые повязки. Когда он их покупал, казалось, что деньги уходят на какую-то бесполезную ерунду, потому что как раз с этим они никогда не сталкивались. Присев рядом, Джуничи осторожно потрогал застывающую массу, в которую превратились дорогие парные пистолеты Эйдена.

— Они пришли из Греции, — сказал Джун. — Как я понял, внизу выродок из племени прокрустов, которое обратилось в третьесортных демонов, вытягивающих людям руки и ноги.

— А здесь было нечто, именующее меня новым Атлантом… Но это явно было глупостью, поскольку небо не может удерживаться летучими мышами.

— Всё-таки они чуют, — вздохнул японец, помогая нарезать лоскутами сплошную ткань повязки. — На вас с Ламберто-саном напали сразу, к тому же, пытались заговорить. Мы обычно тоже подвергаемся нападениям, но, видимо, на вашем фоне пропали вообще.

— Заговорить, — повторил Эйден, нахмурившись. — Раньше нам никогда не предлагали перейти на ту сторону… Хоть и знали, что мы генетически очень на них похожи. Почему сейчас? Это связано с Дьяволом?

Помолчав, Джуничи предположил:

— Я, конечно, не тайчо, но… Есть одна идея. Всплеск активности выпал на тот период, когда Лаватейн-сан и Фабиан-сан находятся не здесь. Если я не ошибаюсь, ими нечисть интересуется очень активно.

— Думаете, они решили, что без них мы передумаем?

— Скорее, им свойственно полагать, что вы сейчас ослаблены. Простите.

— Нет-нет, так и есть, — посмотрев вниз, где Шон отбросил оружие и пинал догорающие останки ногами, Картер прикрыл глаза. — У меня нет рации, скажите Шону, что он идиот.

Джуничи покорно выполнил просьбу. Возмущению Ламберта не было предела.

***

Хинами уже хотела прилечь, используя напарника в качестве подушки для ног, когда стена открыла рот. Они с Куро обнажили фирменные клинки, рукояти которых были украшены символическими резными цветами. В стене в конце коридора, где располагался тупик, зияла огромная дыра — не чёрная, а грязно-серая с красными разводами; оттуда доносился неприятный вой, перемежаемый высокими писками. По форме отверстие напоминало округлившиеся от удивления губы, которые тянули звук «о».

— Надо переждать в той комнате и придумать план, — Куро быстро пихнул девушку в сторону.

— Не будь тряпкой, — скучающим тоном сказала Хинами, делая шаг вперёд. — Надо её заткнуть.

— Подож… Хина-чан! — цокнув языком, он повернул голову к стене; пасть немного втянулась внутрь, будто готовясь выдохнуть, и в самом деле выдохнула несколькими огненными лучами.

Девушка увернулась от первого и ускорила шаг.

— Да постой ты, сгоришь!

— Тебе жарко? — переспросила Хинами. — Они холодные, дурак.

Куро моргнул.

— Э? О. Как. а-а-а… неожиданно приятно.

Уворачиваясь от ледяных стрел, которые в самом деле были неспособны что-либо поджечь, Куро протиснулся к боковой стене. Там у их бесформенного врага обнаружилась слепая зона. Хинами двигалась вдоль пустых холодных комнат, как кошка, выгнув спину и готовясь прыгнуть. Ямамото вздохнул, глядя на неё. Вот уж кому он действительно не годится в напарники.

«Вечно она делает всё сама. А зануда-семпай — наоборот, по инструкциям. — Его внезапно осенило. — Ого! Так я, получается, их уравновешиваю?»

Гигантский рот скривился и прекратил стрелять, чувствуя, что не попадает. Хинами пошла ещё быстрее, уже начав свой выпад, но дыра в стене резко сдвинулась, встречая её лицом к лицу. Изнутри раздалось рычание, зашевелилась большая тень.

— Я первая! — с криком девушка размахнулась и в буквальном смысле дала врагу по губам. Они захлопнулись, но выглядело это так, словно стена что-то пережёвывает. Когда Куро наконец оттащил напарницу чуть-чуть назад, отверстие выплюнуло трёхголового пса, упиравшегося одним лбом в потолок, и окончательно закрылось.

— Цербер? — пробормотал Куро, доставая парные ножи длиной в половину его обычного лезвия. — У нас тематический вечер мифологии?

— Ты ещё поболтай с ним! — огрызнулась Хинами, продолжая рваться в бой. — Чем дольше тянешь…

Она неудачно притормозила под влиянием собственного удара — замах был сильным, а Цербер просто отодвинул лапу, так что Хинами оказалась абсолютно открыта. Пока она искала равновесие, Куро оттолкнулся от стены и невысоко, но всё же чуть дальше, чем мог бы, подпрыгнул, с двух сторон рубанув по толстой шее. Получилось ещё хуже — голова повисла на нескольких жилах, и другие две разозлились окончательно. Куро махнул ещё раз, сразу после этого отскочил, чтобы на него не упала сгорающая морда, и в то же время помещение заполнил девичий крик — оставшиеся головы пребывали без дела.

***

Шон, пошатываясь, бежал по лестнице вверх, озлобленно шипя на весь мир и потряхивая рукой. Яд вытекал из двух тонких царапин, оставленных Прокрустом. Видимо, после случая с червивым ядом, который попал в его организм после битвы со слугами Ничьей Матери, у него образовался какой-никакой иммунитет. Конечность двигалась плохо, но руки чесались кого-нибудь убить.

— У Ямамото-куна и Мияно-сан проблемы! — прокричала Энджел. — Я виновата, простите, проход должен был быть в другом месте — это была обманная дыра… настоящий находится на втором этаже!

— Я иду туда, — доложил Шон, выбегая за угол и натыкаясь взглядом на здорового пса с двумя головами, одна из которых держала в пасти Хинами, а другая, глядя на свои лапы, пыталась растоптать Куро. — Ох, ёлки…

— Шон, это тот самый случай, когда ты должен разнести там всё, — взволнованно говорила сестра. — Эйден, Джун, спуститесь с крыши по пожарной лестнице?

— Уже уходим, — голос Нагацукасы прозвучал сдержанно, как будто он собирался выйти через второй этаж и заодно всех вытащить. Шон его понимал, но отдавать своё занятие тоже не собирался.

— Сначала её! — прохрипел Куро, едва он подбежал поближе. Японец лежал на спине, упираясь ногами в одну лапу и сражаясь на ножах с другой. В качестве оружия пёс использовал собственные когти.

Ламберт и не собирался оставлять девушку в беде, учитывая, что она уже не сопротивлялась; спасение Хинами в любом случае было в приоритете. Воспользовавшись ещё теплящейся в руке Силой, он переправил энергию в меч и занял довольно опасную позицию — под второй головой. С клыков капала человеческая кровь. Подпрыгнув, Шон воткнул лезвие в толстую шею, но это оказалось тяжелее, чем он ожидал — шерсть и кожа не позволили так сразу пробить её.

— Да быстрее, она уже не шевелится! — послышался истошный вопль Куро. Чертыхнувшись, Шон понял, что заражается его паникой и поэтому теряет концентрацию.

— Просто заткнись и не мешай!

— Мы снаружи, можете разносить, — очень вовремя вклинился Джун.

«Что ты там напутала, сестрёнка?! — мысленно ругался Шон, по-прежнему пытаясь пронзить шею монстра. Ничего не выходило, и это было очень плохо. — Это Кайл обычно всё разносит, а не я!»

Хинами неожиданно застонала. Снизу Ламберт видел, что одна её нога и правое предплечье пронзены клыками. Похолодев, он представил, каково это, и взялся за дело ещё активнее, но даже со стороны этот план выглядел провальным.

Куро выкатился из-под лапы и с озлобленным кличем рассёк её. Таким образом, пёс опустился немного ниже, потеряв устойчивость. Вторая голова принялась вынюхивать Шона. Подбежав к раскрытой пасти, Куро наступил ногой на собачью губу и быстро, но максимально осторожно поднял Хинами, вынося её оттуда. Шон выругался. Когда они отошли на достаточное расстояние, то увидели, что в оставленной без добычи пасти вертикально стоит меч — закрыв рот, голова больше не шевелилась и постепенно начала тлеть.

— Вы… дебилы, — прошелестела Хинами, довольно жмурясь. — Вот как надо…

— Я её вынесу, а ты хотя бы добей его, — пробормотал Куро, и Шон был готов поклясться, что его голос полон сдерживаемого презрения. Осуждать Ямамото было не за что, поскольку в итоге он сделал всё сам. Не в силах спокойно признать поражение, Ламберт промолчал и бросился ещё раз на врага — пёс использовал безголовые шеи как дополнительные лапы. Загнанный в угол, он стал гораздо быстрее.

«Энджел сказала разнести всё… — повторял он про себя, как мантру. — В кои-то веки можно, значит…»

Вспомнив всё, что ему кода-либо доводилось слышать о Силе, Шон сосредоточился и позволил крови из открытых ран стекать к лезвию меча — её будто тянуло туда магнитом. Тёмно-зелёные полоски избороздили сталь, и он почувствовал подталкивающий в спину сильный ветер. Наконец-то можно было воспользоваться своим номером и переиначить бесполезное звание «ветра» в ускорение. Пёс вертелся в тесном помещении, перемещая лапы с ужасающей быстротой, злые сузившиеся глаза постоянно следили за Шоном; Шон старался двигаться ещё быстрее, и на этот раз получилось удивительно легко. Подняв оружие над головой, он промчался под псом за две секунды и выбрался с противоположной стороны. Монстр с рассечённым брюхом упал на пол и стал медленно, по шерстинке обращаться в пыль.

— И что здесь разносить? — неуверенно спросил Ламберт.

— Судя по датчикам, уже ничего, — с облегчением сказала Энджел. — Так, все уже на улице, ты один остался внутри. Проход закрыт, больше тварей нет.

— Время пикничка? — спросил Куро.

— Нет, никаких пикничков, Ямамото-сан, здесь всё равно опасная зона!

— Эх, ну ладно…

Шон обошёл свой трофей, не чувствуя никакого удовольствия, и медленно стал спускаться по лестнице. На первом этаже его ждал Эйден.

— Что с тобой? — Шон уставился на друга — Картер был в почерневшей майке и жутко изодранных брюках, без половины аптекарского и одёжного арсенала, с каким прибыл. Разведя руками, врач ответил:

— Могло быть хуже. Главный вход завален, но можно выйти через спортивный зал.

— Это фитнес-клуб, что ли?

— Пошевели мозгами, пожалуйста, если они у тебя есть. Мы целый день работаем в заброшенной школе.

Теперь Шон наконец заметил сваленные в кучу парты и стулья, вспомнил географические карты и детские рисунки, попадавшиеся ему на пути. Второй корпус, видимо, когда-то давно был жилым. Они ненадолго задержались в спортзале, ища оттуда выход; окна были выбиты, и пол усеяли заплесневевшие осколки стекла, через отверстия в стене внутрь проникали лучи рыжего заката, и в тон этому цвету в углу поблёскивал сдувшийся баскетбольный мяч.

— Мне здесь не нравится, — заметил Эйден, краем ботинка рассекая море осколков. — Дверь там…

— Не знаю, — вполголоса сказал Шон. — Тут как-то странно… Я бы даже хотел остаться.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Бронкс

2025 год

На время операции они заняли здание полицейского участка. Это место более-менее совпадало с их работой, и благодаря выписке от министра Азалии и генерала Лестера, которую Энджел удачно взяла с собой, у служащих не возникло никаких вопросов. Разве что глаза немного округлились, когда в маленький зал для отдыха, где сидела Энджел с компьютером и рацией, ввалились трое раненых людей.

— Эйден и Хинами-сан в районной больнице, — устало сказал Шон, присаживаясь на низкий журнальный стол. — Им больше досталось, чем нам.

— Если можно их там оставить на какое-то время… — Джуничи замялся. — В смысле, без тайчо Хинами вряд ли разрешат…

— Разрешат, в крайнем случае, Эйден скажет за неё, — покачала головой Энджел, отключая все необходимые приборы. — Ну… что вы обо всём этом думаете?

Куро отряхнул с брюк пыль и рухнул в кресло с блаженным стоном. Закрыв глаза, он проговорил через силу:

— Ни-че-го.

— Было паршиво, — добавил Шон. — Это… братан?

— Да, братан? — сонно отозвался Куро.

— Я ступил.

— Забей, мы же в итоге её вытащили… — зевнув, он свернулся в клубочек и ни на какие замечания больше не реагировал.

Энджел выронила рацию на колени, с потрясённым выражением лица глядя на Шона.

— Ты сейчас… извинился?! — не дав ему и слова вставить, она воскликнула: — Расскажу кому — не поверят!

— Мы всех уничтожили на сегодня? — спросил Джун, избавив Ламберта от необходимости что-либо отвечать. Энджел кивнула, сверившись с электронной картой на планшете.

— Да, больше пока дел нет. Но они стали слишком активно вылезать, ох…

— Продержимся, — убедил её Джуничи. — Ты-то здесь в порядке?

— Конечно, тут уж со мной ничего не случится, — улыбнулась Энджел.

Шон переводил глаза с него на неё, когда в коридоре зазвонил телефон. Куро даже не пошевелился, хотя звон стоял тот ещё. В комнату заглянул обеспокоенный сержант.

— Мисс, кажется, это вас…

— Что? — Энджел резко поднялась. — Никто не знает, что мы здесь.

— Без понятия, но… это звонит сломанный телефон с перерезанным проводом. Мне думается, это в вашей компетенции.

Через пять минут она вернулась со спокойным лицом.

— Достали, — ровно выдохнула девушка. — Прямиком из Ада… предлагают вам «переехать».

— Не смешно, — проворчал Шон.

— Вот и я так считаю. Но если они не шутят, то с каждым новым столкновением враг может стать всё настойчивее. Это мне не нравится… И если кто-то из них обладает силой гипноза…

Они не успели как следует попереживать, поскольку второй звонок раздался ещё ближе. На этот раз Энджел схватила трубку своего мобильного сразу и не глядя.

— Чтоб вы зажарились в своём подземелье! — в сердцах воскликнула она. — Что ещё нужно? — потом замолчала, прислушиваясь, и медленно приоткрыла рот, будто говоря что-то про себя. Шон прищурился, глядя, как она вцепилась в корпус телефона, и похолодел, когда против воли почувствовал охватившие сестру эмоции. Из-за их диковинной формы родства он мог даже не стараться, чтобы пробраться в её сердце. — Это невозможно, — прошептала Энджел. Шон не имел понятия, что ей ответили. — Ладно, мы… поедем обратно. Да, никаких проблем… — Отключившись и неразборчиво побросав вещи в сумку, она встала, и следом вскочили остальные, не исключая бодрствующего Куро. — Это Хоук. А нам надо вернуться в офис и ждать.

— Чего ждать? Что случилось? — допытывал Шон, нагоняя её в коридоре. Энджел притормозила так резко, что они чуть не споткнулись.

— Позвони Эйдену и скажи, чтобы он тоже возвращался как можно быстрее, — как под гипнозом, отчеканила сестра и пошла дальше.

В машину забирались молча, Джун надавил на газ и без лишних вопросов превысил скорость сразу же, как только они выбрались на шоссе. Шон не мог думать ни о транспортной трясучке, ни о том, что они буквально бросили где-то здесь Эйдена и Хинами, не попытавшись снять номер в гостинице, ни о том, что их абсолютно безвыходное и ухудшающееся с каждой вылазкой положение Энджел окрестила отсутствием проблем.

«Нам просто надо быть на посту», — внушал себе Ламберт. Неожиданно мысль перебилась другой, которую ранее озвучил продолговатый демон, сын Прокруста.

«Правда, некоторые умирают. В России».

========== Часть IV. Глава IX. Вечно восемнадцать ==========

De mortuis aut bene, aut nihil.

О мёртвых либо хорошо, либо ничего.

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва

2025 год

Частный медицинский центр при отделе безопасности никогда не пустовал. В обычную больницу или даже в платную клинику их не пустили бы — на каждом раненом бойце мог остаться опасный отпечаток, приманивающий зло, как выражались несведущие медсёстры. Здесь же палатыбыли изолированные и с установленными глушителями, более того, отсутствовали строгие запреты. Приёмные часы — не тогда, когда положено, а когда пациент в состоянии встретить посетителя. Если посетитель — начальник, он войдёт внутрь, даже если над дверью будет гореть предупреждающий алый огонёк.

Мидорикава закончил отчитываться перед министром по видеосвязи и выдохнул, когда изображение исчезло с широкого экрана на стене. Двумя этажами ниже — больничное крыло, сам он находится в конференц-зале, будучи приглашён туда Князевым.

«Что и ожидалось от вас, Мидорикава-тайчо», — привычным холодным голосом припечатала министр Мегане, перед тем как отключить связь. Что она имела в виду? Он пытался понять что-то по лицу заместителя, но Широяма будто надел непроницаемую маску.

Результаты его работы в теории были положительными. Оставшаяся в Америке часть группы успешно работает в своей сфере, Кайл и Хоук живы, мирное население не пострадало, дыру в пространстве он закрыл. Технически всё сложилось идеально, и этого министр не могла не оценить. Но Мидорикава не мог иначе и честно рассказал ей всё остальное: московская спецгруппа уничтожена полностью, мир лишён ещё пятерых защитников, воплощение Дьявола исчезло без следа — они даже не знают, как он сейчас выглядит и насколько силён. Также он упомянул то, что был недостаточно проинформирован насчёт родословной отряда RSH. Узнать о родителях Кайла ему удалось лишь благодаря своим связям и личному любопытству, поскольку история всех номеров раньше Четвёртого скрыта.

Единственное, что он скрыл от начальства — то, что ему пришлось воспользоваться Книгой. Без запрещённых молитв и применения некоего колдовства Мидорикава не смог бы вытащить обратно хотя бы оставшихся двоих.

Министр имела в виду то, что он выполнил свою работу? Или же то, что снова забрался не в своё дело? Или то, что всё пошло наперекосяк, но ему удалось избежать полного краха?

— Ну, по крайней мере, вы не уволены, — натянуто улыбнулся Князев, выключая оборудование. Мидорикава посмотрел на него — с их последней встречи русский генерал не изменился, разве что прибавилось седины в висках. — И сохранили своих людей.

— Дело не в том, чьи они были люди, — вполголоса проговорил Мидорикава, продолжая наблюдать за перемещениями товарища. — Миру это в минус. Вашей стране — тем более.

— Я думал, вы знаете всё до последней мелочи.

— Всё оказалось сложнее и запутаннее, чем я мог предположить.

— Давайте прямо, чья это вина? — нетерпеливо и колюче спросил Князев, перебивая его. — Мне ещё отчитываться за гибель целого отряда, и хотелось бы знать, как мы потеряли лучших бойцов.

— Отчёт, — повторил Мидорикава. — Они потеряли товарищей, а вы беспокоитесь о своих бумагах.

— Это война, — жёстко сказал Князев. — И все это отлично знают. Мои люди, те, что простые смертные, не жалуются, когда их товарищи погибают в роли пушечного мяса. До тех пор, пока не подоспеет спецотряд. Из того, что Юрий Васильич успел мне объяснить, в этом сражении главную роль играла сила воли — не поддаться искушению или типа того. Об усопших плохо не говорят…

— Но вы именно этим и занимаетесь, — Мидорикава почувствовал закипающую злость. — Герман, они все были детьми. Вам не стыдно требовать от них что-то большее, чем они являются сами по себе?

Князев отвернулся.

— Вами движет жалость и личная привязанность. Мидорикава-сан, возьмите себя в руки.

Его фигура на фоне окна напомнила капитану кого-то другого. Молча он смотрел на пустую стену, где недавно отображались равнодушные лица начальства. Сколько бы он ни уговаривал себя проявить железную волю и, подобно истинному руководителю, строго и объективно оценить ситуацию, сердце не выдерживало под напором сострадания.

— Солдату нельзя ломаться, пока он не останется один против сотни врагов, — совсем тихо добавил Князев. — Помните это, когда будете с ними разговаривать.

— И вы не забывайте, что любому из нас необходимо сочувствие ближнего и надежда, — Мидорикава закрыл за собой дверь и медленно пошёл к лифту.

«Чья это вина, Герман… За что именно — из всего, что когда-либо происходило с ними?»

***

— Результат исследований неутешителен, — докладывал врач, глядя в глаза капитану, незаметно сжимая руки в карманах. — Помимо физических повреждений, замечены некоторые отклонения в поведении. Вы часто заходите и не можете не видеть, что он не может и не хочет разговаривать, большую часть времени проводит в состоянии полусна. Психосоматика ясна — лучше бы всё это было сном. Я сталкивался с таким раньше.

— И что было?

— В том старом случае пациент настолько сильно хотел избавиться от произошедшего, что оно действительно исчезло из его памяти. Даже если ему говорили, что было на самом деле, он уверенно говорил другое.

— Как он потом адаптировался к обычной жизни, этот ваш пациент?

Врач прикрыл глаза.

— Он до сих пор в больнице. Так вышло, что… в общем, он не может заставить себя выйти наружу. Всё-таки память сохранилась, это теперь что-то вроде фобии. Дело завязалось в аварии, а машины-то у нас повсюду.

Мидорикава хотел было откланяться и пойти дальше, но врач продолжил после долгой паузы:

— Я не хочу сказать, что с вашим товарищем обязательно произойдёт то же самое. С моим братом некому было остаться, никто не мог его переубедить… Короче говоря, шанс есть всегда, тем более, прошло не так много времени. Вы ещё можете всё исправить.

Посмотрев ему вслед, Мидорикава вздохнул и с уважением подумал о стойкости этого доктора. Они выглядят как ровесники, правда, ему самому раза в три с половиной больше лет.

За углом была палата Кайла. Свернув из коридора к двери, он наткнулся на Хоука.

— Ты лежать должен, — быстро произнёс Мидорикава. — А не по коридорам шататься.

— Мне идти два метра, не больше. — Хоук выглянул в коридор через его плечо. — Что он там говорил? Про нас, наверное?

«Слава богу».

— Да так, обо всём понемногу. Про свою жизнь рассказывал. Сильный человек. — Помявшись немного, капитан спросил: — Можно мне навестить Кайла?

— Он спит. Мидорикава-сан, вы, кажется, чувствуете себя виноватым. Это лишнее.

— Я думал, ты считаешь, что я привёл вас в могилу.

— Вы вытащили нас из неё. — Мидорикава с изумлением слушал его спокойную речь: — Пожалуйста, не надо думать, что если я младше вас, то не умею думать… Как и вы, я несу ответственность за некоторых людей и представляю, что вы чувствуете. Малейшая неудача — и кажется, что на твоих плечах громадный груз вины, а на самом деле её всего лишь капля.

— Ты слишком трезво рассуждаешь для пострадавшего…

— Это должны делать вы, — иронично заметил Хоук. — Говорить всякие хорошие вещи, приносить цветы и ещё какую-нибудь ерунду. Пожалуйста, приободритесь, нам ещё вместе работать.

Мидорикава прищурился, рассматривая его ничем не отличающееся от обычного лицо. Почему-то росло ощущение, что Лаватейн хочет поскорее избавиться от его присутствия. Да и наверняка он прекрасно слышал всё, что происходило в коридоре.

«Какой же из тебя хороший лгун».

— Ладно, как скажешь. Но всё-таки я бы хотел побыть с вами, пока мы не сможем отправиться обратно, — заставив себя улыбнуться, Мидорикава искоса посмотрел на закрытую дверь.

— Если хотите помочь, понаблюдайте дистанционно за нашими ребятами. Я, конечно, позвонил им недавно, но за несколько дней могла произойти любая катастрофа.

Разговор определённо не шёл дальше. Признав поражение, Мидорикава ушёл, держа в голове не самый приятный список дел. Пожалуй, и вправду нужно связаться с остальными. Он всегда полагался на Джуничи, и, скорее всего, ничего ужасного у них не случилось.

«Чья вина…»

***

Хоук закрыл за собой светлую дверь, отпустил ручку и, как будто она была последней опорой, рухнул на пол, словно подкошенный. Ноги и спина заныли от этого действия, но сердцу было куда больнее, чем каким-то там царапинам. Он не знал, сколько времени просидел на полу, согнувшись и упершись ладонями в холодный пол, но солнце закатилось окончательно, в палате автоматически загорелся слабый свет ламп. Поднявшись, он сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к кровати. За всё то время, что он провёл здесь, Кайл ни разу не открыл глаза, несмотря на то, что в какие-то моменты определённо не спал. Он должен был услышать его — хотя бы один раз.

Подслушанное не давало Лаватейну покоя. Присев на неудобное сиденье для посетителей, он в третий раз перелистал тонкую тетрадь — историю болезни. Не понятно ровным счётом ничего. Отчасти Хоук был рад тому, что Кайл может избавиться от воспоминаний о произошедшем: не то, что стоит бережно хранить в памяти всю оставшуюся жизнь. Но не было никаких гарантий, что это не изменит его. Не повлияет на остальную память. Не позволит двигаться вперёд.

— Мог бы уже проснуться. Весь бок себе отлежишь, — заговорил Лаватейн. — Нельзя так долго находиться без движения. Слышал истории про людей, которые думали, что больше не смогут ходить, но всё-таки встали и пошли? Вот я тоже так думал, а потом пришёл грустный Мидорикава и потащил меня в коридор. — Он протянул руку к кровати, чтобы поправить одеяло, и отдёрнул её обратно. Чёрт. Столько всего произошло, и всё, что он может — это поправить одеяло. — Давай, скажи какую-нибудь глупость. — Кайл не шевелился, с закрытыми глазами лёжа на правом боку; Хоук так долго смотрел на него в прошлый раз, что даже запомнил, в каком положении лежали на лбу тёмные пряди. — Тогда я скажу. Ты немного обгорел, краска слиняла… Что дальше будет? Может, в рыжий? Хотя нет, выглядеть будет идиотски. — Поняв, что реакции не будет, он вздохнул и отвернулся. Потом нащупал на своём лбу широкий пластырь. — Вот у меня какой цвет волос?.. Дурацкий, скажи? Вроде русые, но на солнце как будто рыжие. А в универе однажды блондином назвали. Надо было покраситься вслед за тобой, и никаких проблем.

Ночное небо над Москвой темнело резкими хаотичными мазками, будто одну часть закрашивали дольше, чем другую. Вон те дома ещё на сероватом фоне, а те — уже погрузились в синюю тьму. Лампочка над головой заработала сильнее, когда на подоконнике сгустились тени.

Проснувшись от короткого сна, Хоук тряхнул головой и поморщился — спать в неудобном кресле ещё хуже, чем сидеть на полу. Бинты мешали двигаться раскованно, а ещё он пропустил вечерний приём лекарств, не появившись в своей палате. Он пересел на край кровати. Прогонять всё равно некому. Наклонившись, Хоук внимательно посмотрел на Кайла. По-прежнему спит или делает вид, и его спокойное лицо как будто кажется чужим. Наверное, потому, что в последний раз оно было искажено отчаянием и болью. Перегнувшись через одеяло, Хоук осторожно взял его пальцы. Такие же красные и сухие от ожогов, как у него.

«Ты должен среагировать».

Попробовал переплести его пальцы со своими, но было больно. Никакого ответа.

«Как я должен себя вести?»

— Прекрати лежать без дела, друзьям нужна твоя помощь! — Нет. — Как ты себя чувствуешь? Может, принести что-нибудь? — Нет. — Если ты сейчас же не ответишь, я больше никогда не приду. — Нет. — Колыбельную спеть? От моего пения ты точно проснёшься… — И снова нет.

Ещё не зажившая спина буквально кричала против, но Хоук продолжал сидеть, скривившись и согнувшись, над неподвижно спящим Кайлом, на что-то рассчитывая или надеясь. Рука, которой он опирался на матрас, и вовсе начинала дрожать от напряжения.

— Так что насчёт причёски? — устало спросил он. — Посоветуешь что-нибудь? Нет? Ну, кого я спрашиваю, тоже мне, парикмахер нашёлся…

«Если не откроет глаза через пять минут, я уйду».

Шестая минута. Седьмая. Десятая.

Пальцы дрогнули — Хоук не сразу понял, чьи. Не успел он присмотреться или окликнуть его, Кайл пошевелил рукой, нащупывая его ладонь. Некоторое время держал его за руку, не просыпаясь. Хоук считал секунды.

— Сколько времени? — хрипловато спросил Кайл.

— Почти полночь.

— Мог бы пойти спать, — он открыл глаза, щурясь из-за неяркого, но всё же света, и не стал убирать свою руку. Хоук осторожно передвинул пальцы чуть в сторону, чтобы не трогать красную кожу. — Всё время сидишь со мной, как с маленьким… О себе не думаешь.

— Ты знал? Почему тогда не отвечал ни разу?

— Нас бы услышали. Тут же всё время кто-то ходит, — Кайл приподнял голову, посмотрев в окно. В нём можно было разглядеть разве что отражение палаты. — Ничего, что ты здесь, со мной?

— Нет… — Хоук не совсем понимал, что он имеет в виду, но был рад слышать и это. Только бы он не спросил, что случилось и как они попали сюда. Только не это.

— Ладно… — Медленно перевернувшись на спину, Кайл посмотрел на Хоука; Хоук смотрел на него в ответ и перебирал в уме, откуда какая царапина. Но он не мог оторвать взгляда: глаза такие синие, такие цепкие, до ледяного ужаса спокойные, словно никто не умирал. Смотрит и не задаёт никаких вопросов.

— Кайл?

В последний раз он говорил что-то невнятное про демонов, про планету, про хаос. Это всё же было лучше, чем ничего. Хоук позвал его ещё несколько раз; Кайл смотрел на него почти что равнодушно, или, вернее, без всякого удивления, потом наконец тихо фыркнул и сжал его запястье, чего никогда в жизни не делал.

— Да чего ты?.. Паникуешь…

— Потому что ты со мной не разговариваешь, вот что, — выдохнув, Хоук покосился на их руки. Что это могло значить? Ему нужна поддержка? Болит ладонь?

— Извини, — легко сказал Кайл. Хоук вздрогнул, как от удара током.

«Извини?»

— Думал, что можно сказать. Ты всё время что-то говоришь, остановить невозможно. Сам себе отвечаешь, потому что никто слова вставить не успевает. Здорово, наверное… — Кайл улыбнулся, и Хоук был готов отдать что угодно, лишь бы этого не видеть. В палате было очень, очень холодно. — Спасибо за всё.

— В каком смысле? Эй!

— В прямом же. Ты всегда рядом, несмотря ни на что. Я так рад, — Кайл смотрел ему в глаза и говорил: — Я так рад, что ты мой друг, Алекс.

Хоук резко отпустил его руку, боясь, что сделает с ней что-нибудь не то. Ситуация то ли расставляла фразы по своим местам, то ли переворачивала всё с ног на голову и справа налево. Он подумал о тёплом одеяле. Тёплом. Таком тёплом, чтобы укрыться и ничего не чувствовать. Наверное, что-то определённо было не так с ними обоими; уставившись в одну точку на изголовье, Лаватейн молился про себя, чтобы кто-то принёс это чёртово одеяло, потому что это самая безопасная мысль, которая сейчас находилась в его голове.

Мой друг Алекс. Мой друг Алекс.

«Он не со мной так разговаривал, — Хоук слышал какой-то голос на заднем плане, но это мог быть хоть Кайл, хоть он сам, хоть лечащий врач. — Он никогда со мной так не разговаривал. Это как другой человек… для другого человека. То есть, это был Кайл… такой, какой он на самом деле? Со своим отрядом? Со своим лучшим другом? Не может быть…»

Может, он вернулся в детство? Иначе откуда здесь Первый?

«Но он смотрит прямо на меня, неужели не узнаёт? Мы не можем быть настолько похожи… с этим Алексом, — Хоук опустил голову, по-прежнему избегая куда-либо смотреть. — Нет. Не должно такого быть. Он столько лет видел во мне его?»

— …говорю же, это слишком, — говорил Кайл, рассматривая бинты на своей руке. — Я знаю, ты всё время здесь был, Алекс. Иди отдохни. Надо же о себе подумать.

«Не надо. Я думаю только о себе. Он не очнулся как следует, а я воспринимаю это всерьёз и думаю, чёрт возьми, о самом себе… Это настолько неважно сейчас… — Хоук посмотрел на его лоб. Только не в глаза. Пока не. — Мне притвориться им? Сказать правду? Нет…»

— Ты знаешь про остальных? — неожиданно спросил Кайл. — Нет? Они умерли…

— Да, — выдавил Хоук.

«Он помнит? Тогда почему видит своего друга? Он же умер раньше всех…»

— Только мы и остались. Жаль…

— Ты ошибаешься. Меня там не было, — он решил, что лучше слегка подыграть, чтобы потом перейти к правде. — Они правда умерли, но ты был там с кем-то другим.

Приподнявшись на локте, Кайл протянул руку и коснулся его лба.

— Ты в порядке?

«В отличие от тебя…»

— Мы же вместе сражались, — Кайл настороженно и с волнением смотрел на него. — Не помнишь, что ли? Когда всё загорелось, ты пришёл за нами с Полиной, но её мы спасти не смогли… разве не так? Ал…

Он с трудом сел в постели, никем не останавливаемый.

— Не делай вид, что ничего не было, Ал. Ты вытащил меня оттуда. Такое мог сделать только ты. — Кайл ещё раз (второй раз в жизни — за этот вечер) прикоснулся к лицу Хоука, на этот раз к щеке. — Не плачь. Они были такими молодцами, даже когда оставалось всего ничего… Зато мы остались. Вдвоём, правда, но, видимо, так предначертано. И вспомни, пожалуйста, как все было на самом деле, хорошо? Ты — мой единственный друг, и больше никого там быть не могло.

Хоук уткнулся в его забинтованное плечо, прижимая кулак к дрожащим губам. Ничего. Бред. Нужно только подождать, когда он придёт в себя и всё вспомнит. Будет тяжело рассказывать правду, но не тяжелее, чем слышать всё, что он только что услышал. Главное — не закричать.

— Тебе пора идти.

Главное — не закричать.

***

Несколько дней Кайл не приходил в себя, что врач назвал переломным моментом. Мидорикава захаживал постоянно, упрямо доказывая, что это он во всём виноват и никак иначе, Хоук уже отказался от идеи его переубедить. Однажды спустился Князев, когда ему разрешили навестить Хоука; к удивлению, он не стал в привычной грубоватой манере что-то пространно объяснять, только выразил благодарность за участие в сражении.

— Я ничего не сделал, — сказал Лаватейн, вертя в руках добродушно принесённые пирожки от секретарши Тамары. — Можете поблагодарить Мидорикаву-сана.

— Ну, ладно, — проворчал Князев. Сразу стало понятно, почему японец ходил как пришибленный. — Вы это, поправляйтесь, что ли. Домой пора.

— У вас свободных палат целый этаж, — пожал плечами Хоук. — Не надо вот этого вот вашего гостеприимства, Герман Борисович.

— Когда-нибудь я тебе подзатыльник дам.

— Жду с нетерпением.

Помолчав, Князев хрипло спросил:

— Как он там?

— Я же говорил ещё вчера, скоро уедем, можете не беспокоиться, — Хоук с увлечением рассматривал подарки от коллег, как будто это был интереснейший в жизни фильм.

Князев покачал головой и молча вышел, засунув руки в карманы. Хоук слышал, как он какое-то время топчется рядом с соседней палатой, а потом быстро уходит. Сложив выпечку и дружественные открытки обратно в пакет, Лаватейн поднялся, одновременно снимая чистую рубашку со спинки стула. Бинты снимать ещё не разрешали, но теперь хотя бы официально можно ходить.

Постучавшись, Хоук вошёл и увидел бодрствующего Кайла и гиперактивного Мидорикаву на сиденье рядом с ним. Удивительно, как он не услышал это из соседнего помещения.

— И покинул твоё тело проклятый герцог Данталион, — вещал Мидорикава, как по книге. — Собственно, этого мы не видели, но когда Хоук тебя нашёл, ты уже никем не управлялся.

— Ну хоть какая-то радость в этой жизни, — проворчал Кайл, косясь на него подозрительно. — Вы бы ещё через полгода притащили свою божественную задницу, а?! Как раз бы Дьявол присоединился, вот бы все вместе и встретились…

— Мы спешили, — проронил Хоук, садясь с другой стороны. Кажется, его заметили только сейчас. — Если бы ты раньше сказал, что за вами охотятся, может, этого бы не случилось.

Кайл надулся и уставился перед собой, скрестив руки на груди.

— Классно, я виноват.

— Ты виноват, — моментально включился Мидорикава. — Точно! А я-то думаю, с кого всё началось? Боже, боже… — он полез за тетрадью. — Так и напишу…

— Может быть, — неохотно протянул Фабиан. — Наверное. Ладно, согласен, мои проблемы.

— Вот и разбирайтесь, — с облегчением сказал Мидорикава, собираясь и уходя. На пороге он обернулся и напомнил: — Как только сможешь встать, полетим обратно. Нельзя так задерживаться вдали от дома…

Тишина длилась минуты три, не разрываемая ни единым вздохом. Кайл не выдержал первым:

— Ты чё?

— Что-то не так? — Хоук оторвался от созерцания белой комнаты, повернув к нему голову. Всё как обычно. Ничего не изменилось.

— Типа того. Ты какой-то неправильный, — объяснил Фабиан.

— Это ты неправильный… — Он поднялся. — Отдыхай. Могу принести журнал, там валяются.

— Подожди… Ничего не расскажешь?

— О чём?

— Ну, я, наверное, вырубился на середине, — пробормотал Кайл. — Помню только, что Полина… в общем… ты знаешь, короче.

«Это больше на тебя похоже, не так ли?» — Хоук сел обратно.

— Рассказывать особенно нечего. Мы выбрались оттуда, Мидорикава-сан прочёл запретное заклинание. Он объяснил, что это был крайний случай, поэтому он воспользовался какой-то своей книгой. Судя по всему, сам Дьявол был неподалёку, но этого никто точно сказать не может.

— И дальше? Я давно так валяюсь? — он посмотрел на настенный календарь, вскинув брови. — Сколько?..

— Ну, всё ещё март, это утешает. — Хоук проследил за его взглядом. — Да ты проспал свой день рождения.

— Не отмечать же его теперь, — буркнул Кайл. — В половину меньше поздравлений… Они никогда не забывали. А теперь я их не забуду…

Громко тикали часы. Раньше их тут не было.

— Если хочешь поговорить о них — говори, — предложил Хоук. — Может, станет легче.

— Вряд ли. Да и… зачем тебе это надо… — Кайл сердито уставился на свои бинты. — Блин, ну как всегда. Я же не хотел тебя в это втягивать. А в итоге всё-таки втянул.

— Это не страшно. Всё равно тебе больше досталось, — он всё же улыбнулся и вполне искренне, но на Фабиана это не подействовало.

— Наверняка все уже всё знают. Обычно я тот парень, который ведёт себя по-скотски и ничего не объясняет.

— Именно! — воскликнул Хоук и рассмеялся. — Нет, такого точно описания тебя я никогда не слышал. Приму за извинение. Не забудь остальным рассказать…

— Ага… — он неуверенно усмехнулся. — Ладно, пожалуй, надо отметить. Чтобы вы могли с чистой совестью швырнуть в меня торт. Сколько там… двадцать четыре свечки, получается?

— Да. Двадцать четыре горящие свечки я вставлю тебе в…

— Не хочу взрослеть! — шарахнулся Кайл. — Ты же меня под конец жизни всего искалечишь!

— Что поделать, — хмыкнул Хоук. — А сколько их, по-твоему, должно быть?

— Восемнадцать.

Лаватейн моргнул.

— Почему?

— Ну… — потянувшись, Фабиан снова посмотрел на календарь. — Типа восемнадцать лет — клёвый возраст. Никаких проблем не было. В смысле, были, конечно, но какие-то дебильные. Я тогда в универ поступил. Тебя нашёл. Мультики по ночам смотрел. Классно же всё было.

— На что ты потратил свою молодость? — не дав ему ответить, Хоук поднял руки: — Сдаюсь, восемнадцать — так восемнадцать. Если хочешь, сделаем меньше свечек.

— И что тогда? Время назад вернётся?

— Нет, но если делать так каждый год, то тебе будет вечно восемнадцать. Как ты и хотел.

Кайл изучающе посмотрел на него, затем дотянулся до тумбочки и что-то оттуда вытащил. Повертел в руках, подбросил пару раз. Хоук присмотрелся и увидел старую подвеску — серебристый истёршийся со временем треугольник.

— Символ какой-нибудь?

— Нифига. Все так думали, конечно, но это просто подарок, — помолчав, он сказал: — Давай руку. — И хлопнул ему на протянутую ладонь холодную подвеску. — Эта штука ничего не значит. Вообще ничего. Ты можешь выбросить её, пожалуйста? — Хоук кивнул, не подавая виду, что знает всё об этой вещи. — Угу… И ещё… Что-то я столько всего прошу, ладно. Я решил, что раз ребята умерли, то надо прекращать постоянно думать об этом. Отряда больше нет — вообще никакого. Остался я и остался, нет никакой возможности его возродить. Можешь пинать меня каждый раз, если я кого-нибудь упомяну?

— Каждый? — переспросил Хоук. — Даже если…

— Никаких исключений, — отрезал Кайл. — Никаких имён. Надо типа жить в настоящем и всё такое. Ну, правда, я же всем надоем.

— Как скажешь. — Хоук убрал подвеску в карман. — Это будет мой подарок. И не вздумай выпрашивать какую-нибудь дорогую бесполезную дрянь.

Он даже дёрнулся от удивления, когда Фабиан протянул раскрытую ладонь.

— Чего ещё?

— Придурок, что ли? — вспыхнув, огрызнулся Кайл. — Лапу давай.

Хоук думал, что не способен удивляться ещё больше, когда друг буквально повис у него на плече. Это было похоже на попытку объятий, но разве что на очень слабую попытку. И ещё, снисходительно хлопая его по спине, Хоук услышал что-то, отдалённо похожее на «прости».

========== Часть IV. Глава X. Искры обращаются в огонь ==========

Dimidum animae meae.

Половина души моей (кто-то очень близкий).

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Свернув с людной улицы в относительно тихий переулок, в котором ютились пока ещё не работавшие ночные клубы и маленькие частные магазины, Шон прибавил громкость в наушниках и зашагал быстрее. Он недавно нашёл этот путь на работу: так не короче, но удобнее, решил Ламберт, когда в первый раз соскочил на одну остановку раньше и обнаружил эту никем не используемую дорогу. Хотел сегодня показать новый путь сестре, но Энджел куда-то уехала со вчерашнего вечера, занятая попытками добыть визу для Хинами. Почему это оказалось проблемой, Шон прослушал.

Прошло больше полугода, но офис, отданный им после неудачной попытки обустроить фитнес-клуб, по-прежнему напоминал гроб. Чёрный, приземистый и на редкость мрачный. Правда, на день рождения Эйдена они решили провести эксперимент и украсить входные двери гирляндами: выглядело так ужасно, что именинник вежливо попросил их либо удавиться этими самыми гирляндами, либо сжечь их на заднем дворе.

Шон поднёс карточку к индикатору, чтобы можно было получить ключ — эту систему ввели недавно по наущению министра Азалии. Вместо ключей ему услужливо предложили выдвинутую пустую коробочку. Нахмурившись, Шон вошёл внутрь без обычных перипетий. Последнее время он приходил первым.

«Нас ограбили, что ли? Но что отсюда можно украсть? Всё равно нашим оружием не так-то просто воспользоваться…» — размышляя таким образом, Ламберт чувствовал, что ходит кругами вокруг правильного ответа.

С порога лифта было видно, как распахнута дверь в кабинет шефа. Улыбнувшись, Шон вприпрыжку поспешил туда.

— Перезвоните позже, — Хоук швырнул трубку телефона через плечо, прямо перед тем, как зазвонил мобильник. — Да, здравствуйте, я здесь, но вы тоже, пожалуйста, перезвоните позже.

— Доброе утро, — сказал Шон. — Пока тебя не было, я вытирал пыль.

Хоук посмотрел на него, как на заместителя, который вытирал пыль, и картинно рухнул в кресло со словами:

— Это всё, что ты можешь мне предложить?

— Нет, я ещё проветривал иногда. — Усевшись на место посетителя, Ламберт попросил: — Расскажешь всё-таки, что с вами там было? Энджел объясняет, как… ну, как я.

— Сначала ты расскажи, как вы тут деградировали, — ответил Хоук, перебирая огромную стопку бумажных писем на столе и такую же, только виртуальную, на компьютере. — Нас ещё не распустили хотя бы?..

— Да почему сразу распустили, всё нормально… Мы были в Бронксе, в Квинсе, потом опять неподалёку от Бэттери, ну, где мы думали, что кто-то был, но там никого не было, — заболтал Шон, не утруждая себя использованием пространных объяснений. — Ребята очень помогали. Куро научил меня правильно держать меч, от этого, кстати, меньше болит рука, а потом пришёл Джун и переучил ещё раз, так стало ещё лучше… Я, наверное, не то рассказываю…

— Говори, интересно же, — подбодрил его Лаватейн. Шон бы даже поверил, если бы не помогал ему раскидывать бумажки по столу во время разговора.

— Так вот, научили. Один раз мы крупно вляпались, но каким-то чудом доползли до дома, правда, Эйден и Хинами проторчали в госпитале дня три. Хинами вообще-то не хотели отпускать, но она сама сбежала, поэтому какое-то время лежала в отключке на этом диване. — В знак подтверждения он потыкал рукой диван. Никаких следов бессознательного женского тела. — Во-от… Сейчас Джун и Эндж поехали в какой-то там центр, чтобы выбить визу для Хинами. Не спрашивай, я не догнал. Эйден работает, а братан, то есть, Куро, гоняет балду. Но он должен скоро приехать и потренироваться вместе со мной.

— Это что? — Хоук наткнулся на помятый разукрашенный листочек, лежавший на самом краю. Зардевшись, Шон доложил:

— Мы тут считали, кто скольких демонов убил. До того, как на этом же листочке начали играть в морской бой.

— Ты имеешь в виду… отчёт?

Шон неопределённо мотнул головой.

— На этом развороте, можно сказать, и отчёт.

Вздохнув, шеф углубился в чтение, постепенно осознавая, что за всплеск энергии упоминала по телефону Энджел. Список выглядел примерно так:

Мияно — 38

Ямамото (братан) — 13 с половиной

Нагацукаса — 19 (пытался убить братана)

Я — 3, но больших (плюс половина, см. выше)

Эйди — 16 маленьких и ещё какую-то хрень

Сестрёнка — рация (кажется, тоже кого-то убила)

— Ничего себе, — пробормотал Хоук. — Кажется, мы тридцать восемь уничтожили только за полгода, а тут…

— Дело не только в том, что Хинами как машина по их убийству. Скорее, действительно было очень много врагов, — погрустнел Шон и переспросил: — А вы?

— Не так удачно. Удалось спасти только одного.

— И этот один переведётся в нашу группу?

— Это Кайл.

Ламберт сглотнул. Андре и Сора были его лучшими друзьями до переезда в Америку. Получается, из RSE остались только они с Эйденом.

— Мне опять не приставать к Кайлу, пока он будет ходить с кислой рожей? — удручённо спросил Шон. — Это дежа вю какое-то.

— Я обычно об этом прошу, но, в общем, делай с ним, что хочешь, — улыбнулся шеф, украшая разрисованный листок официальной печатью. — В таком виде и отнесу, пусть думают, что хотят…

— А Мидорикава-сан? Он вас не кинул?

— Всё-таки нет. Если бы его там не было, наверное, половина мира уже бы накрылась, — будничным тоном ответил Хоук. — Больше не подозревайте его ни в чём, хорошо?

***

Кайл внимательно осмотрел потолок. Никаких ловушек, никаких конфетти, никаких выбитых лампочек. Он не мог объяснить себе, почему так опасается идти по пустому зданию собственного места работы, но ощущение было такое, словно за ним всю дорогу следят. По пути не было времени об этом думать — Мидорикава ещё в самолёте читал ему долгую-долгую лекцию о любви и дружбе, оправдывая это тем, что нужно возродить в пострадавшем волю к жизни. Никакие аргументы насчёт того, что волю к жизни Кайл вроде бы и не терял, на него не действовали.

Устав от поучительных разговор, Фабиан обратился за помощью к шефу. Хоук приказал слушаться Мидорикаву и перевернулся на другой бок, закинув на него ноги.

«Неплохо они сговорились».

Трясясь в автобусе по дороге к родному гробоподобному офису, Кайл против воли продолжал думать об этом, поскольку промытые Мидорикавой мозги работали только в одном направлении. И почему он так упрямо повторял одно и то же, мол, позаботься о своих друзьях, твои родственные души здесь, берегите друг друга? Не хочет, чтобы повторилась катастрофа?

«Как всегда, он имел в виду другое, — размышлял Кайл, поднимаясь по лестнице к лифтовой площадке. — Я был единственным из всей группы, кто был привязан к своему кровному отряду. Я полагался на эти буквы и номера, как будто это единственные люди, которых можно любить… — Выйдя на нужном этаже, он увидел в конце распахнутую дверь, и коридор огласился родным хоровым воплем, означающим очередную разборку не на жизнь, а на смерть. — Почему остальным плевать на это? Они столько лет пытались мне доказать, что татуировки и символы никому нахрен не нужны, а я не слушал».

Кайл остановился. Если он войдёт внутрь с серьёзным задумчивым лицом, это будет полный крах империи.

«Теперь у меня не остаётся иного выбора, кроме как признать их своими друзьями».

В кабинете творился привычный шум и гам, и по звуку можно было нарисовать вполне чёткую картину того, как Шон и Куро играют в морской бой, Джун стоит у них над душой и говорит, что всё они делают неправильно, а потом непременно получает по голове, вмешивается Эйден, который в детстве играл по другим правилам, где-то на заднем плане их пытается угомонить Хоук, но ничего не выходит, и в следующую минуту комната оглашается командирским басом Энджел, который тут же перерастает в милый женский голосок, призывающий всех к порядку.

«Ну и дебилы». — Кайл улыбнулся.

А вот теперь стоило посмотреть по сторонам.

— Йо, — сказала Хинами у него за спиной. Обернувшись, Кайл инстинктивно дёрнулся, вспоминая, что эта же миловидная японочка, что ниже него на две головы, чуть не уложила его в ресторане. — Не пугайся, онегаишимас.

— Скажи спасибо, что я японский знаю, а то подумал бы, что это попытка насилия, — отговорился Фабиан. — Почему ты не с ними? Тоже опоздала?

— Наверное, — порывшись в рюкзаке, Хинами не сразу, но вытащила маленькую коробочку. Кайл успел рассмотреть её руки, не тонкие, а бойцовские крепкие руки, и просматривающие сквозь рубашку бинты. — Лаватейн-сан сказал, ты будешь.

Не врубившись, Кайл взял коробочку и сразу её открыл. Внутри лежало несколько круглых несуразных шоколадных печений.

— Зачем?

— Я спросила, он ответил, — отчиталась Хинами, без какого-либо выражения на лице наблюдая за его действиями. — Это вроде подарка. За день рождения, за знакомство и за то, что выжил.

Фабиан прищурился, но так и не смог понять, что у неё на уме.

— Это немного бестактно, но спасибо.

— Я знаю, каково терять людей, и знаю, как неудобно об этом говорить. Когда со мной произошло несчастье, мне хотелось, чтобы кто-нибудь обнял и подарил вкусной еды. Но рядом никого не было. — Хинами подошла к нему и обхватила руками, неловко привстав на цыпочки. — Если честно, я не знала, что придумать, и Лаватейн-сан помог с печеньем. Мы за ночь его вместе сделали.

«Это, пожалуй, то, что стоило увидеть», — пожалел Кайл.

— Ладно, ты постаралась, — он осторожно провёл рукой по её спине, вообще не понимая, есть ли там хоть одно живое место. Хинами спокойно отстранилась. — Съем в одиночестве и никому не дам. Может, тогда расскажешь, что произошло с тобой?

Японка повертела в руках опустевший рюкзак, борясь с собой, но всё-таки ответила:

— Никто не спрашивал так прямо, и я не хотела говорить… Но теперь почему-то кажется, что я могу ответить. По понятным для всех Куроноцуруги причинам, семьи у меня нет. И я буду мстить не только за неё, но и за саму себя. Несколько лет назад, когда я приехала к подругам в Токио, меня обесчестил демон. Он был сильный, тот, который похож на человека. Думая, что я умру от этого, он сказал мне своё имя, но я не умерла и до сих пор ищу его. Каждый, кто падёт от моей руки, должен сначала представиться. Поэтому я спрашиваю, как их всех зовут. — Хинами впервые улыбнулась, хоть и не глазами: — Имена у них дурацкие.

— Хреново, — сказал Фабиан. — Но ты обязательно надерёшь ему задницу.

— Надеру, — серьёзно кивнула девушка. — И не только задницу, можешь мне поверить.

Фыркнув, он уточнил:

— И как зовут этого подонка?

— Зачем тебе? — не сделав даже паузы, Хинами ответила: — Его зовут Кирэ.

— Кирэ? — Кайл пожал плечами и отвернулся, чтобы не смотреть ей в глаза. — Впервые слышу. Пойдём к остальным…

***

— Добро пожаловать домой, — сказала Энджел, встречая его на пороге. — Хинами, мы разобрались с твоими документами.

— Спасибо! — на глазах шокированного Кайла японка просияла, улыбаясь во весь рот, и повисла на шее у Энджел. Обнимались они долго, параллельно обсуждая все проблемы бытия.

— Фига подружились, — буркнул Кайл, проходя дальше. — Я думал, она обнимет только меня.

— Тебя обнять? — спросил Эйден.

— В чём подвох, бабушка?

— Не соглашайся! — завопил Шон из-за Хоука. — Ни в коем случае! Он очень, очень сильно обнимает.

Послушно обогнув врача, Кайл врезался в Куро.

— Ты обнимался с Хиной-чан? — отчаянно спросил Куро. — Как?! Она же не… не… ни за какие коврики…

— Коврижки, идиот, — перебил его Джуничи и повернулся к Кайлу: — Рад, что с вами всё в порядке.

— Спасибо… — обходя их обоих, Фабиан наконец прорвался к свободному участку в помещении. — Как мы здесь поместились? Дышать нечем!

— Есть чем! — ещё громче прежнего прокричал Шон. Оказывается, он стоял над душой у Хоука не просто так, а просил его не открывать окно. Движимый любовью к ветру, прохладе и свободе слова, шеф открывал окна везде, даже там, где окон не было. Поэтому в его квартире невозможно было находиться дольше пяти минут подряд: тепло там разве что у плиты или под одеялом. — Не надо больше проветривать! Хоук!

— Ты от этого не умрёшь, не бойся, — терпеливо объяснял Лаватейн, всё ещё пытаясь достать до форточки. — Привет, Кайл, садись, если сможешь.

— Я постою… — посмотрев ещё раз на помещение, он отметил про себя, что здесь не так уж много места. Как выяснилось с прибытием японских гостей.

Через какое-то время они всё же угомонились и даже расселись по местам. Даже это было затруднительно, но в итоге парных диванчиков не хватило: на одном сидели Джуничи, Энджел и Эйден, как более-менее спокойная сторона («В тихом омуте черти водятся», сказал Шон, глядя на них), а на другом пихались локтями и проклинали друг друга Куро, Хинами и Кайл. Шон вздохнул и с важным лицом оперся на спинку кресла Хоука, делая вид, что он крутой телохранитель.

— Мы сделали это, — прокомментировал Куро, осматривая помещение. — Ни одного свободного места! Вау.

— А если ваш начальник придёт? — спросил Хоук. — Девушкам придётся сесть к кому-то на колени.

— Зная наших девушек, — заметил Эйден, — скорее уж Джун сядет на колени Мидорикаве.

— Зная нашего тайчо, скорее он сядет мне на шею, — в тон ему ответил Джуничи.

— Давайте сыграем в твистер? — предложил Куро.

— Вы уже сыграли в твистер, когда пытались сесть на соседний диван, Ямамото-сан, — прервал его Хоук. — Если вас не затруднит немного поработать, давайте всё-таки поговорим о деле. Судя по всему, что сказал Мидорикава-сан, вы скоро вернётесь домой.

— Как это? — растерялся Куро. — Мне так понравилось…

— Мы больше не нужны здесь, так? — более трезво оценил ситуацию Джуничи.

— Не совсем… Я бы сказал, вы больше нужны в Японии, — разворачивая ноутбук к аудитории, шеф показал карту, наспех начерченную Мидорикавой: — Примерно такую картину мне показал ваш босс, и это, в общем, не очень хорошо. Три точки, наиболее подверженные риску, это Россия, Япония и Америка. Каждая из них обладает сильной защитой, хотя, конечно, если ситуация выйдет из-под контроля, несколько могущественных бойцов на всю страну не смогут с этим справиться. Главное, что любая из этих стран находится в непосредственной опасности, и все должны быть на своём посту.

— Простите, что спрашиваю, но что насчёт России? — подал голос Эйден. — Ты имеешь в виду Кандинского и компанию?

— Да, Кандинский собрал достаточно необычных ребят, которых сейчас обучает под присмотром Князева. Помимо них, в Санкт-Петербурге находится другое подразделение, которое очень похоже на Куроноцуруги. Половина бойцов из Европы, поскольку в том центре объединились все силы. Можно сказать, что Россия в безопасности, несмотря на то, что недавно была атакована.

— Получается, нам действительно надо спешить, — поджал губы Джуничи. — Но если в России такой многочисленный отряд, а в Америке — такой сильный, то мы в проигрышной ситуации.

— У Японии хорошо натренированная армия, к тому же, вы наверняка улучшили свои навыки, помогая нам здесь, — улыбнулся Хоук. — Это действительно была неоценимая поддержка, мы перед вами в долгу.

— Ждём в гости, — Куро посмотрел на Шона: — Я покажу тебе Японию, братан.

— Я там жил, братан, но спасибо, — отозвался Ламберт.

— Действительно, — Джун прочитал последнее сообщение от Мидорикавы. — Тайчо написал, что вылет сегодня ночью. Нет, он бы ещё позже об этом сказал…

— Тогда надо прощаться, — вздохнула Энджел. — Иначе вы не успеете собрать вещи. Половина из которых, кстати, валяется здесь.

— Да. Наверное, мы скоровстретимся, — Нагацукаса обернулся к Энджел, слегка сжав её руку. Девушка вздрогнула и кивнула, как будто её дёрнули за ниточки, потом всё же ответила:

— Конечно, встретимся.

— Обязательно встретимся.

— Непременно встретимся.

Шон оглушительно закашлялся и с силой пнул кресло Хоука. Шеф с интересом рассматривал руку Джуничи, до сих пор пожимающую ладошку Энджел.

— Мы не попили чай, — включилась Хинами.

— Его вообще никто не заметил, — сказал ей Кайл, показывая на нетронутый чайник.

— Давайте тогда на прощание попьём чаю, — предложил Хоук, вынимая из ящика чашки. — Шон, помогай…

Они странно посмотрели друг на друга и отправились украшать стол. Кайл честно не доставал печенье, так что закусывать было нечем. Шон с несвойственной ему тщательностью раскладывал пакетики в пустые чашки, при этом у него было такое лицо, словно это не пакетики, а маленькие гранаты.

— Это точно чай, а не яд? — с подозрением спросил Эйден. — Твоя физиономия немного напрягает, Шон.

— Всё прекрасно, пейте и не подавитесь, — прорычал Ламберт, отворачиваясь и топая к двери, чтобы проверить, не пришёл ли Мидорикава.

— Мы же не будем напоследок травить гостей, правда, Эйден? — ослепительно улыбаясь, сказал Хоук, продолжая наполнять чашки кипятком. — Не будем…

— Капитана нет! — доложил Шон и с небывалой мощью захлопнул за собой дверь. У ребят заложило уши, со стены слетела картина, ударившись об пол, и всё помещение конвульсивно содрогнулось. Хоук дёрнулся от этого светопреставления, и чайник накренился в другую сторону. Таким образом Джуничи обдало кипятком.

Надо отдать должное японцу: он сдержанно выругался в себя и мучительно закрыл глаза, несмотря на то, что от левой половины тела шёл пар.

— О боже, какой же я всё-таки неуклюжий! — воскликнул Хоук. — Не представляете, как мне искренне жаль, Нагацукаса-сан, это так не вовремя, так неудобно… Позвольте предложить вам другие брюки…

— Спасибо, не нужно, у меня есть свои, — пробормотал Джун, осторожно шевеля обожжённой частью руки. — Не надо, Лаватейн-сан, бывает, бывает…

— Ну я понимаю, что бывает, — с сияющим лицом продолжал шеф, — но вы совершенно верно заметили, что у вас есть свои.

— Да, я имел в виду…

— И я имел в виду… своё, конечно, лучше, за свои брюки и постоять можно…

Джуничи покрылся алыми пятнами, на этот раз не от ожога, а от осознания происходящего. Медленно поставив чашку на место, он встал и поклонился.

— Кажется, я понял. Спасибо… за гостеприимство…

— Я вижу, сотрудничество было очень плодотворным, особенно в моё отсутствие! — заявил Хоук, пожимая ему всё ещё горячую руку.

— Однако как приятно возвращаться на своё рабочее место и приводить всё в порядок, — удручённо сказал Джуничи.

— Вот и я говорю, просто замечательно!

— Лучше не бывает!..

Откланявшись, японцы покинули помещение, с трудом оттащив Куро от Шона, а Хинами — от чая. Когда они помахали рукой с улицы и прыгнули в такси, Кайл и Эйден не выдержали и захохотали, хлопая руками по коленям и друг по другу и пытаясь сквозь состояние безудержного веселья что-то сказать.

— Я никого не убил, — после трёх глубоких вдохов и выдохов проронил Шон. — Ведь так? Никого?

— Никого, — убедил его Хоук. — Все живы и даже почти целы, не считая мистера Нагацукасы и его одежды. Ну? Какой у вас шеф, а, господа ржуны?

— Лучший, — выдавили ребята, продолжая ржать под стать новому прозвищу.

— Но, между прочим, давайте в следующий раз не будем над ним издеваться, — вмешался Эйден, успокоившись. — Джун — нормальный парень, просто не знал.

— А почему он не знал? — воинственно воскликнул Шон, оборачиваясь к сестре. — Энджел! Это что вообще за… за?

Девушка оставалась единственной, кто даже не улыбнулся. Настроение резко улетучилось в окно вместе с отголосками весёлого смеха. Лицо Энджел мирного исхода не обещало.

— Хоук, я должна тебе кое-что сказать, — произнесла Энджел, становясь напротив стола. Хоук кивнул, не очень уверенно глядя на неё — девушка по-прежнему не отражала никаких конкретных эмоций. Втянув побольше воздуха, она, запинаясь, начала говорить: — Ж…

— Жук? — боязливо спросил Шон.

— Нет. Ж-ж…

— Пчела?

— Вечный двигатель?

— Шмелики?

— Жокей, — подключился Эйден. Все посмотрели на него. — Что не так?

— Жопа? — подсказал Кайл.

— Ну нет же! — Энджел, красная от лба до кончиков ногтей, вцепилась в край диванной подушки и срывающимся голосом вскрикнула: — Хоук, женись на мне!

Вместе с глазами шокированного шефа хлопнуло окно. Какое-то время все молчали, переводя взгляд с Хоука на Энджел и обратно. Шон и Эйден скрестили пальцы.

— Да я был прав… — в гробовой тишине протянул Кайл.

***

Десятый мир,

Япония, Токио,

Новое здание министерства безопасности

2025 год

Мидорикава закончил личный отчёт перед министром Мегане и выслушал её мнение насчёт грядущей катастрофы. Женщина подтвердила его опасения, но не стала говорить больше, чем ему дозволено услышать. Получалось так, как он и сказал Хоуку: мировые центры нуждаются в защите.

У него была другая информация из Города Богов — и из собственной древней Книги заклятий.

Поднявшись в прозрачном лифте на несколько этажей, Мидорикава вышел на предпоследнем. Заместитель министра любил странные вещи, в том числе, места поближе к крыше. Можно сказать, что его рабочим местом был современно обустроенный чердак, с которого держалась связь со всем миром.

Мидорикава постучал и вошёл, не дождавшись ответа.

— О-ля-ля, Мидорикава-сан-сенсей, — скучающим голосом пропел Широяма. — Я так и знал, что вы войдёте без разрешения. Что, уже вернулись?

— Всё ты знаешь, кончай придуриваться, — Мидорикава встал за его спиной, заглядывая в экран компьютера. В полутьме помещения светились лишь оконные рамы да выкрашенные в вызывающий ярко-синий волосы Широямы. — Во-первых, ты всегда в курсе дел, во-вторых, наверняка уже трижды переругался с Джуном.

— Дважды, — лениво поправил замминистра и щёлкнул кнопкой «мыши». — Смотрите. Всё, как вы сказали.

На объёмной карте самой крупной чёрной меткой был отмечен Запад.

— Хорошо, что не здесь и не в России, — заметил Широяма. — Ни мы, ни они совершенно не готовы это принять.

— Думаешь, они справятся на раз-два? Пришествие обычно оборачивается катастрофой.

— Но не теперь. Вы же сами подписывали международный пакт. Воители того, бойцы этого, великие защитники Земли, — тихо фыркнул он. — Я лично не сомневаюсь, что с этим Пришествием наш мир понесёт наименьшие потери.

Мидорикава посмотрел на него сбоку. Никогда не поймёшь, что Широяма Цуёши имеет в виду.

— У них есть сила. Они с этим справятся.

— Да, — Широяма улыбнулся. — У них есть нечто большее, чем сила…

Замминистра разглядывал фотографию Хоука, как в первый раз, хотя занимался этим довольно часто. Мидорикава почувствовал недосказанность.

— Широяма-кун. Этот снимок у меня не зарегистрирован.

— У меня свои источники, — мурлыкнул заместитель. — Именно поэтому я уверен, что они победят.

========== Часть V. Пролог. Небо ==========

Arcus nimium tensus rumpitor.

Чересчур натянутая тетива лопается.

Десятый мир,

США, Колорадо

2016 год

Я увожу к отверженным селеньям,

я увожу сквозь вековечный сон,

я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою мой зодчий вдохновлен.

Я высшей силой, полнотой всезнанья

и первою любовью сотворен.

Древней меня лишь вечные созданья,

и с вечностью пребуду наравне.

Входящие, оставьте упованья.

— Данте Алигьери, «Божественная комедия»

— Очень символично.

Судья проигнорировал замечание Хоука, молча придерживая дверь. Подсудимый будто не торопился, рассматривал выбитую над камерой надпись. Такими словами Данте приветствовали в Аду. Дальнейшее вполне предсказуемо, но проводник Хоука не был так доброжелателен, как Вергилий.

— Между прочим, важное произведение для таких, как вы, — не без презрения заметил судья. — Читали?

— Кто умеет читать — читали, — кивнул Лаватейн, наконец переступая порог. — Не забывайте, что большинство и вовсе не дожили.

Судья мрачно смотрел ему в спину. Почти семнадцать. Почти человек. Без пары часов — его подчинённый. Конечно, он не мог предсказать, каковы будут результаты его работы: таким Суд занимается впервые. Но кому, как не Ричарду Брауну, под силу опустошить сознание живого существа и оставить там лишь нужную ему установку? Такие эксперименты ставились над некоторыми видами животных и птиц.

В том числе, над ястребами.

— Оставлю вам еще какое-то время свободы, — ухмыльнулся Ричард, закрывая дверь. — Можете подумать о словах Данте.

— Глумитесь, сколько угодно, — отозвался Хоук. — Всё равно вы ничего не добьётесь. — Он добавил намного тише: — Я скорее умру, чем буду выполнять ваши приказы.

— Ты нужен мне живым, — пробормотал себе под нос судья и удалился. Ему нужно было подготовить всё.

Оставшись в одиночной камере, Хоук подошёл к окну и через плотные решётки, увитые проводами старомодных глушителей, выглянул наружу. Небо. Вот бы, конечно, махнуть отсюда и быть полностью свободным… Но, к сожалению, он и так позволял себе слишком много свободы. Больше этого не повторится.

Надо было вместе с Фабианом прыгать с моста…

Он не знал замыслов судьи, но Ричард был так уверен в себе, что это настораживало. Хоук покосился на лавку, прибитую к стене, и остался стоять в центре. Точно такие же скамьи всё детство проработали его кроватями и диванами. Запустив руку в карман, Лаватейн вытащил оттуда помятую записку.

«Я обязательно найду тебя, придурок».

Когда он разрывал бумажку на мелкие клочки, его лицо не выражало ничего, кроме едва теплящейся улыбки. Кто увидит — не поверят.

***

— Ваши последние слова?

— Я никогда, — он чеканил каждое слово, — не встану на защиту Америки. Ни один живущий человек не будет спасён мной, Хоуком Лаватейном.

Глаза судьи заискрились от возбуждения.

— Да. Можете думать, как вам угодно. А теперь закройте глаза.

***

По плану Ричарда, он должен был стать верным слугой государства, защитником страны, возможно, важным политическим деятелем. Но сил и опыта судьи хватило лишь на то, чтобы опустошить разум Хоука подчистую. Он с трудом удержал в руках тонкие нити, связывающие подсудимого с материальным миром — например, способность читать, писать, считать и общаться с себе подобными, сохранил базовые навыки и инстинкты, основополагающие знания, вбитые в школе. Если бы было утеряно и это, судья получил бы на выходе психически больного человека, днями бесцельно смотрящего в пространство и не умеющего заботиться о себе. Ричарду предлагали бросить всё и умертвить неудачный образец. Ричард знал, что удачнее у него никогда не будет.

Ему нужна Сила Хоука. Нужно его тело. Нужно всё, что связано с Ред Скай, как бы ни противилась этому его тётушка. Анну уже никто ни о чём не спросит, а Ричард восстановит всё, что ему потребуется. Ему было важно сохранить Хоука в целости лишь физически, а для остального есть верные помощники.

— Доброе утро, мистер Лаватейн.

Два ярко-карих глаза сфокусировались на нём, и Ричард мог поклясться, что пару секунд назад они лучились золотым.

— Где я? — полушёпотом спросил он, глядя куда-то сквозь Ричарда.

Судья выдохнул и устало опустился на подставленное для него кресла.

— Вы… скоро отправитесь домой.

***

— Всё, что я от вас прошу — правильно воспитать его, — говорил судья несколько дней спустя. — Меня не волнует, как вы будете с ним обращаться. Бояться ли, как раньше, ненавидеть ли, не знаю, не желаю знать. Но мистер Лаватейн должен полюбить нашу страну, полюбить наш мир настолько искренне, чтобы его Сила пробудилась вновь. Рано или поздно это произойдёт, но я хочу, чтобы это случилось именно так, по его воле. Вы прекрасно понимаете, что он должен работать на государство. Так или иначе. Рано или поздно. Нам хватит и одного Первого, но вы можете действовать по усмотрению, если подберёте кого-то ещё. Я объяснил понятно?

Джонатан Сноу медленно кивнул, прожигая его взглядом. Ричард чувствовал, что его ненавидят. Буквально ненавидят самой сильной ненавистью, на какую только способен отец.

Но Джонатан молча склонил голову в знак согласия, почтительно держа руки за спиной.

Судья улыбнулся. Он исправил свои недочёты.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, частный дом

2018 год

Скрестив ноги, Хоук сидел на диване, рассматривая выглядевшие одинаковыми страницы книги. Джонатан давно заметил, что он именно рассматривает, не читая, не углубляясь в текст, думая о чём-то совершенно далёком от написанного текста. Возможно, было трудно сосредоточиться на чужой жизни, ничего не помня о своей, но приходилось читать кое-какую научную литературу. Хоук никогда на это не жаловался, только тратил чуть больше времени, заставляя себя добраться до конца.

— Есть свободная минутка? — натянуто бодро спросил Джонатан. Он никогда не был добродушным гиперактивным старичком, к каковому все привыкли позже; находясь рядом с сыном, нуждающимся в его заботе, он волей-неволей научился заботиться и любить. Даже если на душе скребли кошки, даже если всё было не так радужно, как казалось. Притворная радость жизни, в которую должен был поверить Хоук — это его единственный способ загладить свою вину.

Никакого ответа.

— Хоук.

Он поднял голову, на этот раз среагировав. Смотрел так, будто действительно от дела оторвали, хотя не сдвинулся с пятидесятой страницы ни на йоту.

— Как думаешь, ты готов немного поучиться? — прямо спросил Джонатан. Он больше не видел смысла увиливать.

— Хочешь, чтобы я учился вне дома? — уточнил Хоук.

— Да. И, наверное, тебе тоже надоело сидеть в четырёх стенах, — улыбаясь так, что лицо болело, говорил Джонатан. — Я уже нашёл одно место… Не здесь, правда, в Японии, но это дружелюбная страна с интересной культурой.

— Почему Япония? Ты бы не выбрал далёкое место просто так.

Хотелось бы ему выложить все карты на стол, но Сноу всегда тяготел к сюрпризам.

— Так надо.

— Ёмко, — сказал Хоук, и на секунду Джонатану показалось, что он улыбается или как минимум шутит.

— А то. Так что, не возражаешь?

— У меня есть выбор?

«Нет», — проглотил он.

— Конечно, есть. Но я советую не отказываться. Если что, я буду рядом, — предупредил он. — По работе.

Джонатан не знал, чего ему больше хочется — нормальной жизни для сына или безопасности рядом с собой. Но он знал, что сам скоро будет не в состоянии защитить Хоука от чего бы то ни было.

— Можно попробовать, — уклончиво ответил Хоук. Сноу посмотрел на него — дома, в тихой обстановке, в кремовом свитере и уличных джинсах, спокоен как никогда — и вздохнул. Он лишает Хоука этой мирной жизни собственными руками. Но рано или поздно это бы всё равно произошло.

Он знал, что сам скоро будет не в состоянии защитить Хоука от чего бы то ни было. Но оставалась одна-единственная возможность сделать это. Возвращаясь с вечерней прогулки, Джонатан отдал на почту письмо, адресованное Кайлу Фабиану. В обмен он получил послание из Японии, подписанное рукой Мидорикавы Цубасы.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, частный дом

2025 год

На поверхности чая лежал аккуратный листик мяты. Взяв чашку в ладони, Мидорикава подул на горячий напиток и отпил глоток. Было вкусно, но тревожно. Давно они так не встречались и не разговаривали — дружеское чаепитие, повторяющееся раз в десять лет, не очень-то напоминало дружеское.

— Ты доволен результатом, Цубаса?

Отвернувшись от кухни, Джонатан Сноу стоял лицом к широкому окну. Вид открывался на сад, принадлежавшей ему как наследнику своего давно покойного отца и как президенту страны, недавно взошедшему на пост. Теперь в особняке проживали также телохранители и коллеги, но стоило отметить, что в остальном дом не изменился. Была так же заперта комната на верхнем этаже, не было напряжённой деловой атмосферы.

— Это ещё не результат, Джон, — отставив чашку в сторону, Мидорикава всматривался в профиль старого друга, надеясь разглядеть какую-нибудь эмоцию. Сноу оставался спокоен. — Пока что я доволен твоей работой. Они тоже довольны, ты знаешь.

— Они — это твои крылатые родственники? — усмехнулся Сноу. — Что ж, я рад угождать всяким сверхъестественным существам. Но я всего лишь пешка в твоих руках, как бы банально это ни звучало. По твоему совету я взялся за это много лет назад, с твоей помощью организовал первый отряд в Японии, благодаря тебе объединил и спас ребят. Мало что из этого я сделал сам. Действовали лишь две стороны — ты и сами ребята.

— Ну, не принижай своего достоинства. Ты простой человек, и нужно было огромное количество мужества, чтобы прикоснуться к тёмной стороне жизни, — успокоил его Мидорикава. — И всё выглядит так, будто я только-только появился на сцене, верно?

— Верно. Тебе не хочется, чтобы они узнали, как давно ты этим занят?

— Да сами догадаются, к чему лишние разговоры. К тому же, я здесь ненадолго.

— Зайдёшь к ним?

— Пока нет. Это мог бы сделать ты.

Глаза Сноу потемнели, и он по старой привычке погладил бороду, отвлекая себя от мыслей.

— Не думаю, что это хорошая идея. Для них я давно отошёл от дел. Ты куда ближе им, чем я, Цубаса. Можно сказать, боевой товарищ. — Не дав ему и слова сказать, экс-капитан добавил: — Почти как отец. Спасибо, что выполняешь мою просьбу.

Мидорикава пожал плечами:

— Я не мог не сделать этого, ты же знаешь. Рано или поздно… мне пришлось бы стать их покровителем. Не хочется этого говорить, но девочки-богини на эту роль не годятся.

— Хоук доверяет тебе?

— Доверяет? — он переспросил, чтобы дать себе лишнее время подумать над ответом. На такие вопросы сходу не отвечают. — Думаю… если я заслужил, то да. Я старался.

— Это хорошо, — Сноу улыбнулся с оттенком грусти. — Он мало кому доверяет, на самом деле.

— Было бы глупо верить всем и каждому.

— Но ещё глупее — ошибиться в товарище.

— Такую ошибку может совершить кто угодно, будь он хоть первым мудрецом, — сказал Мидорикава. — Но давай не будем об этом. Я сделал всё возможное, чтобы подружиться с ребятами, и постарался им помочь. Теперь до Пришествия остаётся совсем немного, и они почти готовы.

— Тогда зачем ты пришёл? Ты почти никогда не появляешься с хорошими новостями.

Нахмурившись, Мидорикава залпом допил чай.

— Я имел в виду, что готовы мои парни, российские и европейские структуры, готовы четверо наших ребят. Но кое-что я упустил, Джон. Это ты.

Джонатан молча ждал худшего.

— Нарушать запреты не в моём стиле, но, кажется, ты должен знать. — Мидорикава поднял глаза. — Каждое действие имеет свою цену.

========== Часть V. Глава I. Суд всегда добивается своего ==========

Nihil habeo, hinil curo.

Ничего не имею — ни о чём не забочусь.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

Новое здание министерства

2025 год

— Прошёл год, — министр Азалия оглядел присутствующих, медленно и напряжённо обогнув взором весь круглый стол. Формально эти люди подчинялись ему, но любому из них он годился в сыновья и в разы уступал по опыту. — Большинство довольны работой спецгруппы. Этот итог не может не радовать. Если у вас есть какие-то личные комментарии, прошу высказаться.

— Есть комментарии от наших коллег за рубежом, — прочистив горло, сказал генерал Саммерс. — Мистер Князев выразил благодарность за содействие в связи с мартовской проблемой. И мистер Мидорикава от лица японского подразделения передавал то же самое, правда, я не понял, за что.

— «Понять» и «Мидорикава» — это немного разное, — проворчал Чарльз Лестер. — Это вот не про него.

— Ваше мнение? — не без облегчения переспросил Азалия. Чаще всего мнения иностранных коллег разнились довольно сильно, и из-за этого принимать решения было очень тяжело. По неведомым причинам и Князев, и Мидорикава на его запрос о спецгруппе ответили положительно.

— Я не могу не быть доволен их работой, — первым заговорил Саммерс. — Вы все знаете, что моя внучка и наша дражайшая помощница Эмилия не была бы жива, если бы не они. Июльское дело в штате Вермонт, на мой взгляд, прошло гладко.

— Вы делаете упор на одно и то же дело, — кривя лицо, перебил его Лестер. — Я чаще с ними сталкиваюсь и могу заметить, что у государства однажды не хватит денег, чтобы оплачивать ремонтные работы. Всё-таки можно действовать аккуратнее?

— Попробуйте сами, — встал на защиту спецгруппы Саммерс. — И такие вещи приходят с опытом. Они все непростительно молоды и работают вместе всего год, но больше у нас никого нет.

— А я слышал о трагедии в Подмосковье, — подал голос секретарь министра. — Вы назвали это «мартовской проблемой». Она была успешно решена — так написано в отчёте, но разве можно считать успехом гибель пятерых бойцов, формально принадлежащих России? — К нему прислушались. — Если они так же легко умирают, как и мы, то в чём смысл Освобождения 2007-го года и вообще сотрудничества с Девятым миром?

Азалия снова осмотрел заседателей. Кроме главы Совета Генералов, державшегося в тени, лица остальных подёрнулись дымкой сомнения. Он и сам не был так уверен, правильно ли они поступают уже столько лет и на нужных ли людей надеются.

— Разрешите мне рассеять ваши сомнения, — спокойным голосом заговорил Джереми Фонг. Министр уцепился за него взглядом. Один из двух соперников нынешнего президента Сноу, внешне, но не внутренне похожий на Лестера, мистер Фонг оставался невозмутим. — Вы плохо знаете систему организации Red Sky, ещё хуже — генетическую теорию госпожи Анны Браун, и совершенно не имеете понятия о том, с кем мы сотрудничаем. Если мы никуда не спешим, я хотел бы прояснить свои слова. — Возражений не последовало. — Погибшие в Подмосковье бойцы, если не вдаваться в подробности, принадлежали к разным генетическим подвидам. Трое — самая противоречивая группа крови, так называемые «святоши», это прозвище с некоторой иронией искажает их кодовое имя — Red Sky Holy. Их проблема в том, что они проще других могут поддаться демоническому искушению: в таком случае, они становятся беззащитны.

— Почему же их не разбили по разным группам? Это совершенно нелогично, — вмешался Лестер.

— Это, простите меня за такие слова, ошибка нашего президента, тогда ещё — капитана Сноу. Но я не могу его винить в этом, поскольку тогда генетика иномирцев была изучена очень и очень слабо. Правду не могли сказать ни бойцы, тогда ещё дети, ни сам капитан Сноу. Что касается оставшихся двух, по некоторым физиологическим причинам их способности, именуемые Силой, столкнулись с проблемой адаптации к нашему миру. Из-за этого они несколько слабее, чем остальные. — Выдержав паузу, мистер Фонг добавил: — И вы все, господа, читали отчёт Мидорикавы. Ситуация была неожиданная и заведомо катастрофическая. Нужно довольствоваться тем, что мы получили. По сравнению с преждевременной гибелью целого континента, пропажа пяти бойцов не так значима. Но я принимаю во внимание то, что эти бойцы были на вес золота, и не могу дать однозначную оценку мартовскому делу.

Переглянувшись, заседатели закивали. К словам мистера Фонга здесь прислушивались с особым вниманием. Генерал Саммерс спросил:

— Значит, наша спецгруппа по некоторым причинам сильнее той?

— Да. По некоторым причинам, — улыбнулся Фонг.

— Откуда вы это всё знаете? — с подозрением переспросил Лестер. — Информация конфиденциальная, мистер Фонг.

— Мистер Фонг имеет отношение к двум организациям, которые работали именно с этой информацией, генерал, — объяснил министр. — Во-первых, он входил в состав Совета Свободы. То есть, был коллегой мистера Рио Джонаса, который руководил Освобождением.

— Во-вторых, — дополнил Фонг, — я какое-то время проработал в Суде. В том самом Суде, если вы понимаете, о чём идёт речь.

Солнце скрылось за тучей, и в комнате ненадолго стало темно.

— Понятно, — обронил Лестер.

— Значит, остаётся только практическая проверка, и можно это закрывать, — выдохнул министр. — Генерал Лестер, оцените, пожалуйста…

— Я уже, — перебил его генерал. — Всё в порядке. Здание стоит, не шелохнется, датчики не зашкаливают, оборудование работает, оружие всегда готово к бою. Собственно бойцы живы-здоровы. Лишний раз туда не пойду.

— Как скажете… Возражений нет, противоречий нет, что касается спецгруппы — заседание можно считать закрытым.

— Это был сильный год, — неожиданно сказал глава Совета Генералов, сэр Никсон, из тени. Все замерли. — Я хотел бы лично выразить благодарность этим людям.

Министр побледнел:

— Я вызову их сейчас же, если вы…

— Не стоит, — поднял руку сэр Никсон. — Я в состоянии подъехать сам. Чего вы больше опасаетесь, Реджинальд: моей должности или инвалидной коляски? — Он усмехнулся, и заразительный смешок прошёл по всему столу. Азалия смутился. — Заседание действительно закрыто, все свободны.

Обернувшись к своему постоянному спутнику, афроамериканцу Саймону, он сказал пару слов. Оставив ненадолго сэра Никсона, тот неслышно продвинулся вперёд и остановился перед Джереми Фонгом.

— Господин хотел бы поговорить с вами отдельно, — сообщил Саймон, слегка наклонив голову.

***

— Я думал, что знаю всё и больше о наших делах, — говорил сэр Никсон, барабаня пальцами по подлокотнику коляски и задумчиво глядя в окно. — Но, как выяснилось, это было ошибочным мнением…

— Это нельзя назвать вашей неосведомлённостью, сэр, — отозвался Фонг, стоя в полуметре от него и держа руки за спиной, ладонь в ладони. — Дело в том, что Суд не афишировал свою деятельность. Если бы вы знали об этом, не будучи нашим сотрудником, то Суд не имел бы смысла. Лица должны оставаться в тени.

— И вы так смело рассказываете нам ваши секреты?

— Это не секреты, а то, что всем следует знать. Тем более, Суд постепенно рассеивается, скоро он будет окончательно закрыт. С появлением спецгрупп в разных странах и таких Советов, как наш, идея Суда утратила свой смысл. Им больше нечего делать, разве что ворошить старые дела. Правосудие вершится прямо на улице.

— Вы говорите хорошо, — заметил сэр Никсон. — Неудивительно, что все затаили дыхание во время вашей речи. Я бы хотел побеседовать с вами дольше, но, к сожалению, ограничен во времени. Его хватает лишь на один вопрос.

— Значит, это важный вопрос?

— Для меня — да. — Отведя взгляд от окна, он спросил: — Вы присутствовали на деле Хоука Лаватейна в 2016-м году?

***

Десятый мир,

США, Вашингтон

Главное подразделение Высшего Суда

2016 год

Джереми Фонг поправил галстук на шее и внимательно всмотрелся в лица судей. Он — всего лишь помощник, не имеющий права решающего голоса. Одно из самых громких дел этого года было связано непосредственно с Девятым миром и его жителями. Только поэтому ему разрешили сесть так близко к эпицентру событий. Фонгу было видно равнодушное лицо главного судьи, такие же тени рядом с ним — второй и третий судья. Скамья свидетелей пустовала, адвоката тоже не было. Суд сверхъестественных дел такого не предполагал.

— Мы начинаем, — сказал главный судья, нажав на кнопку звонка. Немногочисленные заседатели встрепенулись.

Осмотревшись ещё разок, Фонг не увидел здесь Джонатана Сноу. Почему отец подсудимого не был пущен внутрь, он не знал. А может, как раз потому, что отец…

«Ему скоро семнадцать», — подумал Фонг, едва увидев Хоука. Эта мысль не срасталась с тем, как держался обвиняемый. Фонгу было известно, что этот парень не отсюда; но он работал с Рио Джонасом, лично проводил инспекцию и ни разу не видел этого лица.

— …разрушительной силы, — говорил судья. Фонг вернулся в реальность. — Демонические силы проникли на территорию школы, дабы полакомиться вашей кровью. Почему вы не сопротивлялись? Разве не является защита смертных первым долгом иномирца?

— Хорош заливать, господа судьи… — глядя на них снизу вверх, сквозь длинные волосы и пелену собственного презрения, Хоук открыто улыбался, не чувствуя напряжения направленных на него взглядов. — Может, ещё чего придумаете?..

— Что? — судья нахмурился.

— Первый долг иномирца — лапша, которую вы вешаете на уши бедным детишкам из Red Sky. Это разве не они должны спасать ваш мирок? — нагло продолжал подсудимый. — Все эти глупые наивные дети магов, полудемоны, от которых никакой пользы, недоделанные экзорцисты с завышенной самооценкой… Это их работа, а не моя.

— По данным, полученным нами из сознания госпожи Анны Браун, вы являетесь одним из выживших Первых номеров и обязаны защищать нашу страну, — скрипнул зубами судья.

— Из сознания, — подчеркнул Хоук. — Вы пролезли ей в голову? Что-нибудь ещё интересное нашли? Она же до последнего отрицала существования какого-то отряда, угадайте, какого… — Он резко повернулся к ближайшей скамье. — Не здесь ли сэр Рио Джонас? Вы его не спрашивали, почему случился такой просчёт?

— Вы прекрасно знаете, в чём была цель Освобождения, — непреклонно вещал судья. — Значит, должны понимать, что на ваших плечах защита мира.

— Мира, который не считает нас людьми, бросает на произвол судьбы — это я должен защищать? — он скривился и приподнял руки, скованные наручниками-глушителями. В этом голосе было столько ненависти к людям, что Фонг вздрогнул. — Вы призывали Red Sky Holy, Red Sky Elements, Red Sky Demons. С них и требуйте.

— Вами движет обида за оборотнический клан? — вмешался второй судья. — Быть может, поэтому не желаете сотрудничать с нами?

— Плевать я хотел и на вас… — Хоук посмотрел на судью. — И на свой отряд…

…

— Никто не просил о помощи лично меня. Можно сказать, один мир держал меня в качестве домашней зверушки, а другой потребовал не вмешиваться и наблюдать, как работают профессионалы. Что не так теперь?

…

Фонг слушал продолжительный спор между судьей и Хоуком, пытаясь собрать все ниточки в один клубок. Получалось так, что Рио Джонас в спешке или по неопытности забыл какой-то один отряд. Более того, силы этого отряда не ценились самой Анной Браун, раз она пожелала бросить их в Девятом мире и не упомянула о них ни в одном официальном документе. Хоук оказался здесь наравне с другими отрядами, но, в отличие от них, он не получал никаких инструкций на тему защиты мира и тратить силы на это не собирался. В какой-то момент Фонг живо представил обиду маленького ребёнка, который попал из огня в полымя и снова оказался никому не нужен.

— Допустим. — Судья прокашлялся. — Нам ясно, что вы не чувствуете долга перед миром, давшим вам вторую жизнь, не желаете работать на нас и остаётесь пассивным наблюдателем.

— Пока да, — хмыкнул подсудимый.

— И при этом ведете обычную жизнь, не вмешиваясь в потусторонние процессы.

— Так велел отец. Меня устраивает.

— Ведёте себя так себе, но отлично учитесь…

— Чем же мне ещё заниматься?

— Что скажете насчёт вашего друга? — вклинился в разговор третий судья. Хоук настороженно нахмурился. — Я имею в виду Третьего RSH Кайла Фабиана.

— А, этого, — неопределённо отозвался подсудимый. Мало кто уловил паузу между вопросом и ответом. — Вряд ли вас интересует, как мы угоняли мотоцикл.

— Мистер Фабиан может счесться соучастником демонического призыва. Но, поскольку этих тварей интересует первая кровь, было бы глупо с нашей стороны подвергать наказанию его.

— Согласен, — протянул Хоук. — Давайте. Меня уберите куда-нибудь подальше, чтобы не мешал, а его повоспитывайте пару лет и сделайте верным псом государства… Соберите остальных иномирцев, промойте им мозги и получите всесильную армию. Я в этом не участвую…

— Участвуете вы или нет, покажет время, — судья поднялся. — Приговор будет приведён в исполнение через пару часов, под вечер. Мистер Лаватейн, ваша Сила нужна этому миру.

— Мир её не получит, — криво улыбнулся Хоук. — Думаете переменить моё мнение пытками? Напрасно, поскольку Анну Браун вам в этом не опередить…

В ответ улыбнулся судья, и от его губ повеяло холодом:

— Вы станете другим человеком и даже не вспомните об этих словах. Суд всегда добивается своего, мистер Лаватейн.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

Новое здание министерства

2025 год

— Нет, — ответил Фонг. — Я был в командировке и не присутствовал на этом крайне интересном деле.

— Жаль, — проронил сэр Никсон. — Тогда вы можете идти. Извините за потраченное время.

— Это вовсе не проблема… — откланявшись, Фонг вышел за дверь и отправился вперёд по коридору.

«Судья был прав. Лишение памяти сделало из него совершенно другого человека. Это была то психологическая, то хирургическая операция, на какую способен только наш судья… Сознание опустошили подчистую, не оставив ни единого занятого уголочка. На время это даже лишило Лаватейна Силы, поскольку с потерей памяти исчезла и способность контролировать её. А теперь… — Он замедлил шаг. — Теперь он возглавляет всесильную армию, пресловутых псов государства…»

Остановившись напротив двери генерала Саммерса, Фонг нахмурился. Он хотел пройти дальше, но что-то его задержало. Внутри слышался шорох, затем громкий стук, будто кто-то упал на пол. Испугавшись, он распахнул дверь.

— Мисс Эмили! — секретарша лежала на ковре, скорчившись, как от сильной боли. Бумаги рассыпались по полу. Вспомнив, что ранее на неё уже совершались нападения, Фонг насторожился, но первым делом всё-таки поднял девушку на руки и аккуратно перенёс на диван. — Слышите меня, мисс Эмили?

— М-м… — Она вздрогнула и повернула голову к нему, приоткрыв глаза. — Мистер Фонг… Только не говорите дедушке, он испугается.

— Что с вами? — требовательно спросил Фонг. — Я позову врача.

— Не надо, это вовсе не беда, — замотала головой Эмили, садясь слишком резко для только что рухнувшей без сил хрупкой девушки. — Лучше скажите мне, почему вы солгали сэру Никсону.

Фонг застыл. Последние слова слетели с уст Эмилии Саммерс, но голос принадлежал не ей; мужской, низкий и гулкий, как будто доносился глубоко из-под земли.

— Мисс Эмили?

— Почему вы солгали сэру Никсону? — равнодушно глядя на него, спрашивал кто-то в теле Эмили. — Не хотите, чтобы он знал, что в самом деле происходило на суде?

— Не хочу, чтобы у него складывалось неправильное мнение о руководителе спецгруппы, — максимально скользкую формулировку Фонг выбрал для того, чтобы не выглядеть истинным лжецом. — С кем я говорю?

Ему ответили. Фонг почувствовал непривычную дрожь в пальцах, но успокоить реакцию тела не мог.

— И что вы хотите? — в последний раз спросил он.

Эмили улыбнулась чужой холодной улыбкой.

— Помочь вам. Вы желаете узнать как можно больше о Хоуке Лаватейне, ведь так?

Фонг никогда не проявлял особого интереса к этому человеку, даже во время суда, но почему-то после этих слов его захлестнуло с головой непреодолимое желание выяснить каждую мельчайшую деталь, пусть самую незначительную и бессмысленную; он рухнул в мир своих-чужих неосуществлённых хотений, в непроглядную мглу чьей-то власти — власти кого-то, кто хотел сбить его с пути.

— Именно, — произнесли его губы. — Я хочу именно этого.

— Тогда мы будем хорошими коллегами, — сказал Дьявол. В изменивших цвет глазах Эмили Фонг впервые увидел Его. — У меня есть план.

Через несколько минут он вышел из кабинета Саммерса и медленно побрёл к себе. Лицо Джереми Фонга всегда оставалось невозмутимым.

========== Часть V. Глава II. Сейчас или никогда, однажды и навсегда ==========

Amicitiae immortales, mortales inimicitiae esse debent.

Дружба должна быть бессмертной, вражда — смертной.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

— Привет, я Таня, — сказала Таня. На совершенно не божественного вида богиню посмотрели странно. — Что-то не так?

— Я уже забыл, кто это, — пробормотал Кайл.

— Это было давно и неправда, — ответствовал Шон. — Пошли отсюда.

— Эй, а ну стоять! — возмутилась Таня, хватая их за руки. — Вы не можете просто взять и уйти! Не зря же я спустилась к вам в квартиру. Надеюсь, Картер не будет против. Впрочем, неважно. Быстро сели, а то лишу возможности телепортации в сети разноуровневых мировых пространств!

Ошарашенные парни сели на диван, напуганные большим количеством страшных непонятных слов. У них из головы напрочь вылетело, что у них изначально не было возможности какой-либо телепортации, и в противном случае ни Кайл, ни Шон ничего бы не потеряли.

— Отлично, — довольно потирая руки, кивнула Таня. — Если у тебя склероз, Фабиан, я могу повторить всё с самого начала. Не с сотворения мира, миров-то много, а с того момента, как мы с вами познакомились.

— В Японии, — лаконично сказал Шон. — А почему ты русская?

— В Японии, вот именно! Тогда я рассказала вам кучу полезных вещей…

— Нам это очень помогло, спасибо, русская ты почему?

— Да не русская я, а дочь славянского бога, — будто бы оскорбилась Таня. — Это же не настоящее моё имя. Ну да. Рассказывали же! А вы думали, Энджел действительно Энджел зовут?

Мир выпал у Шона из-под ног, и Кайлу пришлось брезгливо поддержать младшего товарища, подкошенного суровой правдой жизни.

— Чего припёрлась? — неодобрительно спросил Фабиан. — Опять что-то случилось?

— В общем, да, но я бы хотела дождаться остальных, — девушка уселась на стол с ногами, потом передумала и повисла в воздухе. — Ого, как это я умею…

— Я вспомнил, — медленно заговорил Шон. — Ты рассказывала про Дьявола… про то, что нам надо оставаться вместе… И наплевать на отряды и номера.

— Вспомнил наконец! Сегодня будет примерно то же самое, — сообщила богиня. — А вообще я должна сказать Фабиану — «а я же говорила», дать подзатыльник своей сестре, поскольку она лишилась дара и нажила себе кучу проблем, дать ещё один подзатыльник тебе, Ламберт, потому что эти проблемы из-за тебя, и сказать Хоуку, что он лапочка.

«Уже по обращениям понятно, кто здесь лапочка», — завистливо подумал Шон.

— А Эйден?

— Онменяникаплинеинтересует! — выпалила Таня.

— Ага, конечно…

Некоторое время нежданная гостья упражнялась в нелепых полётах по квартире, то и дело сбивая на пол какие-то вещи. На дворе был апрель, близился май, раскрытые нараспашку окна впускали сквозняк, и парни в глубине души надеялись, что рано или поздно Таню сдует. Шон всего лишь зашёл пообедать, но как раз в тот момент, когда Кайл открывал ему дверь с предупреждением «Эйди нет — еды нет», Таня открыла портал прямо в лифте. Пришлось не только принимать богиню, но и успокаивать семью соседа. Дескать, это лифтёрша, а не призрак из другого измерения.

— Где все? — вполголоса спросил Шон, уставившись на часы. — Мы точно не должны были пойти с ними?

— Куда мы-то попрёмся? — возразил ему Кайл. — Эйди работает, я плохо представляю, кого он там лечит, но что-то вроде делает… А эти двое утяпали на свидание…

— Мне сказали, что это тренировка.

— Ну, я и говорю, чем ты слушаешь…

— Тренировка-свидание, — деревянным голосом повторил Ламберт. — Я понял. Интересно, что они там натренируют.

Подобный вопрос возник у них месяц назад: после предложения руки и сердца (вопреки всем традициям, сделанного от лица Энджел) их шеф и богиня в отставке стали чаще обычного куда-то пропадать. Сначала ребята тактично не вмешивались, но их насторожила повышенная секретность происходящего. После полуторачасовой лекции от Эйдена о вреде недосказанности (которая в связи с мартовскими событиями всецело посвящалась Кайлу), настороженность возросла. Если вдуматься, они даже не знали, куда именно деваются Хоук и Энджел.

— Я слышу, о чём вы думаете, — подала голосТаня. — Боюсь, они ещё не вернулись с границы.

— Границы острова? — с опаской уточнил Шон.

— Границы миров, — будничным тоном ответила Таня. Ламберт застонал. — Да что в этом такого? Вам давно пора научиться туда ходить. Вернее, возвращаться оттуда, а то мало ли, куда забросит. Хоук-то умеет, ему надо просто вспомнить, а вас и научить толком некому…

— Какая жалость, — Шон не договорил, получив прямо в лоб обиженный взгляд богини. — Что, опять я виноват?

— Ну конечно! Не строил бы глазки моей сестре, и я бы вам вообще была не нужна. От её человеческой формы, конечно, есть польза, но совсем не такая, какая могла бы быть, — объясняла Таня, размахивая руками. — Например, вы не умеете пересекать эту самую границу, очень долго неправильно пользовались оружием, да и вообще… ну кто так делает…

— Ну кто так объясняет, — передразнил Кайл.

— Я не могу нормально говорить, пока остальных нет, — надулась Таня. — Я всё забуду.

«Наш мир в полной безопасности», — иронично подумал Шон, заваливаясь полностью на диван. Во всяком случае, у него есть время вздремнуть.

***

Таня смотрела, как Шон запирает Кайла на балконе изнутри, а тот его игнорирует, в то время как раздался шум со стороны двери. Прислушавшись, Таня поняла, что это шаги и говор на лестничной площадке; поднявшись и пройдя в тесный коридорчик, она приняла соответствующую приветственную позу и встала напротив двери. Ключи провернулись в замке пару раз, и хозяин квартиры наткнулся на богиню во всей красе.

— Добрый вечер, я диспетчер, — ляпнула Таня. — Извиняй, в России нахваталась.

— Неожиданно, — моргнул Эйден. Его как будто не смутило, что они уткнулись друг в друга лбами на пороге. Таня упрямо ждала, что её отпихнут куда-нибудь, но изумрудно-зелёные глаза спокойно изучали её, и в итоге девушка отпрянула первой.

— Извращенец! Слишком близко.

— Ты сама подошла. — Поставив пакет с продуктами на пол и неторопливо снимая куртку, он спросил: — Случайно здесь оказалась или по делу?

— По делу, извращенец Картер.

— Ненормальная, — отчитал её Картер. — Готовить умеешь?

— Я питаюсь кровью нечистых, — вскинулась Таня.

— Ясно, не умеешь.

Таня толкнула его в плечо, когда они протискивались на кухню.

— Извращенец.

— Недотёпа.

Шон как раз отвернулся от окна и увидел их, прыснул и провозгласил:

— А вот и парочка века… Что-то мне помнится, вы друг другу очень понравились. До смерти прям.

— До смерти вот этого, — сказали они хором, тыча друг в друга пальцем. — Ты поразительно прав.

Они уселись за стол, перекидываясь взглядами — раздражённым, самозабвенным и коварным, — и ждали Кайла. Когда тот наконец вытолкнул дверцу балкона так, чтобы стул, которым Шон его и запер, отлетел в другую комнату, ребята тут же возобновили непринуждённую беседу.

— А если бы я замёрз? — навис Фабиан над Шоном, ничего хорошего не предвещая.

— Май же, придурок, — бесстрашно поднял голову Ламберт.

— Мне холодно даже в июле.

— Я не нуждаюсь в интимных подробностях о твоём организме.

— Ты нуждаешься в хорошем подзатыльнике, — Кайл тут же исполнил свою волю и обиженно сел на диван, хотя места за столом ещё оставались. Таня расхохоталась, а Шон примирительно предложил обмен подзатыльниками, что по каким-то неведомым причинам Кайлу не понравилось.

Открыв дверь на очередной звонок, Эйден пустил Хоука, и они шагнули в кухню, где уже дышать было нечем.

— У нас гос… — Шон запнулся. За столом больше никого не было. — Где она?

— Испугалась шефа, — прокомментировал Эйден.

— Было бы чего бояться, — отозвался Хоук. Единственной пугающей вещью в его облике была разве что чёрная куртка, но это как-то несолидно. — Энджел задержится или не придёт, так что вы там хотели?..

— Вы что делали? — напористо спросил Ламберт.

— Тренировались.

— А вчера?

— Тренировались же, — повторил Хоук.

— А в прошлый четверг?

Лицо шефа на секунду застыло, а потом он беспечно ответил:

— Насколько я помню, тренировались.

Шон подозрительно прищурился и буркнул себе под нос:

— Соврал… — Он заявил чуть громче: — Ну и что же вы там делаете? Не к свадьбе ли готовитесь?

— Если бы, — Лаватейн проводил взглядом Эйдена, отправившегося добывать еду из холодильника, и пожал плечами: — Я всё ещё учусь летать, потом проблемы с оружием, а ещё они с Мидорикавой решили, что надо научить меня пользоваться порталом, но это вообще мрак, а самое главное… — Неожиданно по его телу прошли судороги, а взгляд стал стеклянным. — Меня… — Выражение лица Хоука застыло между испуганным и потерянным, и парни встревожились:

— Ты в порядке?

— В порядке? — механически переспросил Хоук, протягивая руку к стене в поисках опоры и замирая посреди дороги. — Нет…

Шон и Кайл подскочили, готовые помочь, но шеф только помотал головой.

— Да что не так? Тебе плохо?

— Меня… — Хоук медленно зажмурился. — Меня кто-то лапает.

После трёхсекундной гробовой тишины раздался взрыв смеха сразу с нескольких сторон. Эйдену пришлось поставить кастрюлю на пол, чтобы не уронить её в порыве чувств, а Шон упал на два стула сразу, снеся третий. В то же время они увидели, как по шее Хоука ползут чьи-то пальцы, а потом они же медленно пробираются под рубашку. Над его плечом выросла макушка Тани, которой явно пришлось встать на цыпочки.

— Не хотите мне помочь? — пробормотал Лаватейн.

Единственный уцелевший — Кайл — наконец перестал ошарашенно моргать, покачал головой и, развернувшись, врезался лбом в стену, истерически хохоча.

— Это не смешно, — замогильным шёпотом сказал Хоук. — Ребята, пожалуйста.

— Это тот случай, когда помоги себе сам, — простонал Кайл. — Господи, до слёз.

— Ну, знаете… — аккуратно, с настороженным лицом, шеф подобрал шастающие по его груди пальцы и откинул назад, слегка пригнувшись. Затем он обернулся и столкнулся с хитрющим лицом Тани. — Э…

— Татьяна, — услужливо подсказала она. — Привет, Хоук.

— Здравствуйте, Татьяна, — удрученно сказал Хоук.

— Очень приятно.

— Не очень.

Когда смех наконец улёгся и друзья расселись за столом, Таня прочистила горло и торжественно произнесла:

— Я пришла сюда по нескольким причинам, которые называла ранее, но уже благополучно забыла.

— Недотёпа, — отчеканил Эйден.

— Извращенец, — Таня сосредоточилась и всё-таки сказала больше двух предложений по делу: — Для непросвещённых, ещё раз: я Таня, дочь Даждьбога, одна из управляющих этим миром, в каком-то смысле сестра Энджел.

— Биологически?

— Духовно. В последний раз мы с вами виделись, когда вы были ещё зелёные…

— Неправда, — сказал Кайл. — Я перекрасился из зелёного, а потом уже встретил тебя.

— А сейчас ты вообще некрашеный, — почему-то обиделась она. — Неуютненько. Так вот, я в тот раз давала вам некоторые инструкции, которые тогда показались вам непонятными. Но всё же вы уяснили, что Дьявола раньше времени трогать не надо, и послушно держитесь вместе. — Выждав паузу, Таня коварно добавила: — Ещё вопросы, Кайл?

— Никаких вопросов, — слишком быстро ответил Фабиан. — Вообще никаких. Всё нормально.

Шон открыл рот, но вопрос задать не успел, поскольку его опередил Хоук:

— У меня есть.

— Боюсь, что не могу тебе ответить, — отвела глаза Таня. — Вот если бы тут была Энджел, я бы ей прописала… кхм… объяснила всё.

— Меня интересует не только это, — не очень понятно для остальных, но убедительно сказал Хоук. — Потому что Мидорикава-сан и батюшка не особо разговорчивые, что касается моих способностей.

— Я не могу, — поджала губы богиня. — Они правильно делают, что не говорят тебе. Это запрещено. В вашей компании и так рассадник грешников, если ещё и они начнут делать глупости, миру не поздоровится.

— Тогда зачем ты здесь? — тихо спросил Шон. — Напугаешь всех и уйдёшь?

Таня сделала неопределённый жест рукой, и на столе загорелись жёлто-оранжевые символы на языке богов. Свет отражался в её изменившихся глазах. Получужим голосом девушка зачитала:

— Обратный отсчёт ведётся в последний раз. Сейчас или никогда, никогда или сейчас. У Солнца и Луны рождается Звезда, которой суждено вспыхнуть лишь однажды и навсегда. Из-под земли пробивается гнилой росток, и его нужно пресечь на корню, пока ещё слаб поток. Из спины пробивается крыло, и его нужно расправить, пока время не утекло.

— Кажется, это мне, — улыбнулся Хоук. — Понятно.

— Понятно? — вскинул брови Кайл. — А если без метафор?

— Ну, в целом понятно… Например, я понимаю «или», «у» и «из-за», — отшутился шеф.

— В целом да, — подтвердила Таня. — На самом деле, здесь как минимум три смысла. Пророчество можно понять однозначно только после его исполнения. К сожалению, таков закон будущего.

— Я так понимаю, Хоук и Дьявол должны достигнуть пика Силы одновременно? — медленно перевёл Шон. — Если я правильно расслышал последнюю строчку? Вроде так… Но разве они могут совпасть?

— Они совпадут, — не задумавшись, ответила Таня. — Это тоже закон. В какой-то момент на земле столкнутся два самых сильных живущих существа, и они оба будут на грани разрыва между Светом и Тьмой: Хоук может стать божеством, и Дьявол, в свою очередь, за долгое время выходит из-под земли в своём истинном обличье.

— Может стать?.. — Эйден посмотрел на шефа. — Поразительно…

— Может? — переспросил Лаватейн. — Мне сказали, что это неизбежно.

— Ну, если ты выживешь, — нервно улыбнулась богиня. — Не бейте.

— Я читал в детстве, что при борьбе с Дьяволом обе стороны становятся неуязвимы, как раз потому что они на пике, — вмешался Кайл. — Тогда что за фигня с выживанием?

— Не бейте, — повторила Таня, — но давайте будем объективны: Дьяволу больше двух тысяч лет и всё это время он Дьявол, а Хоуку в каком-то смысле только семь, и из этих семи он только год занимается делом.

За столом притихли.

— У меня хоть шанс-то есть? — пробормотал шеф.

— Есть, и не один, — успокоила его Таня. — Как минимум, два. Шанса.

— Объясните идиоту, — помотал головой Шон. — Я, конечно, мог посчитать неправильно, но… ему не двадцать четыре?

— Физически-то да, — кивнула богиня.

— Ты считаешь от амнезии? — догадался Эйден. — Но это как-то… неправильно?

Они быстро переругались по этому вопросу и обернулись за помощью к остальным. Шон помогать отказался, а на диване творилось что-то не по теме. Таня и Эйден синхронно потеряли челюсти — Кайл утащил Хоука из-за стола, посадил к себе на колени и допрашивал:

— Маленьким детям опасно гулять по улице после семи. Если к тебе пристанет педофил, обязательно скажи папочке, хорошо?

Непроницаемое лицо шефа дрогнуло от подавляемого смеха, а потом он уставился на Кайла и тихо и серьёзно произнёс:

— Халасё.

После секунды сдерживаемого хохота их лица перекосились, и интеллигентное хихиканье превратилось в молодецкий ржач, заразительный и смертельно опасный, поскольку в порыве веселья Хоук всё-таки слетел с кайловых коленей. На его жалобу с пола Кайл ответил «а ты говорил, летать не умеешь», и они продолжили самозабвенно хохотать в разных точках пространства, не обращая внимания на окружающий мир и пострадавшие предметы мебели.

Таня проморгалась и выдала:

— Хоук, ты как бы в опасности.

Шеф бессильно махнул ногой, не вставая с пола и закрывая лицо руками.

— Кайл, — Таня махнула рукой, даже не оборачиваясь на второго участника бесчинств, который, вполне вероятно, вытирал слезы об подушку, уже второй раз за вечер.

— Если ты хочешь воззвать к голосу разума, то не переживай, у них его нет, — улыбнулся Эйден.

— У меня уже нет голоса, да, — сипло сказал Кайл.

— Не льсти себе, ты меня не так понял.

Шанса успокоить их уже не было. Таня выскользнула в коридор, пока младшее, но чуть более серьёзно настроенное поколение приводило в чувство старшее. Ей было не очень удобно переключаться между божественной материнской формой и простой человеческой, поэтому девушка решила немного отдохнуть. Выглядело это странно, поскольку она села на тумбочку в углу коридора и сосредоточенно уставилась в пол. В таком положении Эйден её и застал.

— Всё в порядке? — уточнил он. — Не знаю, что именно тебя не устраивает, но в любом случае эта реакция лучше, чем паника и отчаяние.

— Нет, нормально, — она выдавила улыбку, подавляя в себе борьбу обликов. Можно было вернуться в юношеский и не чувствовать на себе вековую тяжесть её настоящих способностей. — Да и пусть просмеются, что ли, а то тут я со своими серьёзными новостями.

— Ты сейчас богиня или недотёпа? — спросил Эйден, немного улыбаясь.

— А сам как думаешь? — она встала и остановилась напротив него.

— Только что было первое.

В последний раз они находились так близко почти год назад, не считая сегодняшней встречи на пороге. Таня вздохнула про себя. Они тогда еще обсуждали, как красива по человеческим меркам нечисть. Эйдена это касалось в первую очередь. Не удержавшись, девушка протянула руки и коснулась ладонями его щёк, внимательно изучая глаза. Такие же зелёные и чарующие, как омут, в сторону никогда не смотрят. Таня не смогла спрятать улыбку, когда почувствовала лёгкую щетину под своими ладонями. Она не старела и не росла, но наблюдала, как растут другие, и от этого стало немного грустно.

А ведь он действительно вырос, хотя в двадцать уже говорят «возмужал». Таня не смогла бы, отвернувшись, назвать точно цвет его волос или форму лица, но не могла оторвать взгляда прямо сейчас. И больше всего её заставляло трепетать то, что Эйден тоже не собирался отворачиваться.

— Ты так спокоен, потому что тебя не волнует близость женщины? — сказала она полушутя. — Или конкретно моя?

— Волнует, конечно же, — Эйден взял её за запястье, но не оттолкнул, а провёл пальцами по покрасневшей коже под браслетом. — Ты очень хороша, когда не придуриваешься.

— Дурочку никто не полюбит всерьёз, — шепнула Таня. — Я могу не переживать за чужие судьбы.

— Ты боишься повторить судьбу Энджел?

— Мы все боимся пострадать из-за своей любви и лишиться дара. Но я не хочу заходить далеко ещё и потому, что существу, которое мы полюбим, в конечном счёте тоже будет больно. — Таня посмотрела на Шона через его плечо. — Сколько лет он не может избавиться от этого?

— Есть Эмили, — отозвался Эйден, не тая печали в голосе. — Кажется, у них всё хорошо.

— У них всё хорошо, — эхом повторила Таня.

Они посмотрели друг на друга.

«А у нас — нет».

Шон потерял их и заглянул в коридор, запнувшись на полуслове. Таня и Эйден обнимались, покачиваясь на месте, и молчали о чём-то.

— Вы чего? — осторожно спросил Ламберт, испугавшись их возможных отношений по той же причине, что и Таня.

— Я думаю… — Таня зажмурилась и фыркнула. — Какой же ты всё-таки извращенец, Картер.

— Мне даже не хватало этих бессмысленных оскорблений, недотёпа, — ровно сказал Эйден. — Со мной тут не шутят.

— Ругайтесь, пока можете, — с облегчением усмехнулся Шон. — Насколько я знаю, богиням тут нельзя задерживаться.

— Нельзя, — подтвердила Таня. — Так что передайте своим придуркам, что я всё сказала, и пусть размышляют об этом сами. И Энджел… — она осеклась, и Шон тут же насторожился:

— Что? Ты всё-таки знаешь, почему она не пришла? Хоук ничего не сказал…

— Я хотела, чтобы ты передал ей привет, — улыбнулась Таня. — Всё, не мешай мне наслаждаться обнимашками с извращенцем, Ламберт!

— Ты даже обниматься не умеешь, недотёпа, — покачал головой Эйден.

Шон помахал им рукой и отвернулся, замерев в проходе между комнатами.

«И она тоже врёт…»

========== Часть V. Глава III. Пыль в глаза ==========

Tempus fugit, aeternitas manet.

Время бежит, вечность остаётся.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Шон завидовал беспечности Эмили и её жизнерадостному восприятию мира. Вернее, думал Шон, это не радость, а некоторое непонимание происходящего. По выражению капитана Сноу, он ещё не вылечился от подросткового максимализма, но Шон и не спорил, что ставит себя выше других — это не приносило ему особого удовольствия. Он вбил себе в голову, что слишком много думает, и это оставалось правдой по сей день.

К примеру, девушки — всеми излюбленные шутки на тему его слабости к противоположному полу Ламберт пропускал мимо ушей, поскольку это было его собственной терапией. Не думать о последствиях. Не прорабатывать никакие шаги наперёд. Просто кинуться с головой в омут, новый, неизведанный, пахнущий дорогими духами или дешёвым мылом, как у него на раковине, просто — и без всяких задних мыслей. Почему Шон выбрал именно такой способ, он не знал, но относил это к возрасту, когда всё началось: хотелось и с женским полом потеснее общаться, и разобраться с собственными моральными проблемами.

В итоге, избавиться от «раздумий» не удалось, а привычка по женской части засела накрепко.

Обычный человек, думал Шон, видит перед собой работу, способ её выполнения и результат. Шон же, по его собственному определению, видел несколько способов, несколько вариантов, последствий, побочных эффектов. Он думал о том, что будет, когда его не станет, о том, что было бы, если бы не стало его друзей, о том, как он мог бы спасти ситуацию, отправившись в марте в Москву, куда его уж точно не звали, и о многом, многом, многом.

— Все так делают, успокойся, — сказал ему Эйден, когда Шон не выдержал и разговорился на эту тему примерно на полтора часа рабочего времени. — Только не доводи до паранойи.

«Может, я уже?» — хотел спросить Шон, но передумал. Грань между накручиванием и настоящей паранойей слишком тонка, чтобы рассуждать ещё и об этом.

Он открывал окно и видел многоэтажки, а про себя думал — если бы мы остались в Японии…

Он выходил на улицу и шёл пешком, а про себя думал — если бы я поймал такси…

Он убивал демона, а про себя думал — он такой же, как и я, и если бы…

— Этими колебаниями они и питаются, — заметила Энджел, когда он решил поделиться с ней (в кои-то веки столкнулись дома одновременно). — А ты, однако, параноик.

— Да нет же, — буркнул Шон. — Ты лучше скажи, что было бы, если бы мы… ну… приняли их предложение и перешли на ту сторону.

— У тебя в голове слишком много этих «бы», — покачала головой сестра. — Из-за них и страдаешь на пустом месте. Надо попробовать жить настоящим…

Но шаблонная фраза в её устах прозвучала слишком натянуто. Шон чувствовал, что с недавних пор она мыслит в сторону какого-то неведомого будущего, никому не раскрывая сути, поэтому не поверил ни на минуту.

Тем не менее, его продолжали пугать ещё не совершенные события, какие-то необдуманные явления из прошлого, бесконечные «бы» и «если». В первую очередь это, конечно, касалось его работы, но постепенно переходило на всё остальное.

Вот так, например, Шон увлёкся самоанализом и забыл о сидящей напротив Эмили. За это время девушка насмотрелась на его сосредоточенное лицо, вздохнула и заказала себе вторую порцию салата.

— Тебе повезло, — угрюмо сказал Шон, возвращаясь в реальность. — Не спрашивай, почему.

— Думаешь, что я глупая и ничего не понимаю? — улыбнулась Эмили. — Не возражай, пожалуйста, по сравнению с тобой я правда меньше размышляю. Но… меньше знаешь — крепче спишь, не так ли?

— Так ли, — он удручённо кивнул и без энтузиазма потрогал булочку. — Будешь? Бери, она ещё тёплая… Так я подумал…

— Говори, — подбодрила Эмили. Ей нравилось слушать всё, что говорил Шон, даже если какие-то вещи не были ей доступны; что-то она пропускала мимо ушей, наблюдая скорее за тем, как он говорит.

— Что мы по сути бесполезны, — выдал Шон. — Изначально. Ещё до того, как родились и сюда попали.

Через какое-то время Эмили сообразила, что он говорит о спецгруппе.

— То есть… ну, мы уничтожаем это зло, спасаем кого-то, получаем деньги, тратим их на ремонт всего, что сломали, опять охотимся и уничтожаем… Но конца этому не будет. Цикл, замкнутый круг, как это ещё называется… И результат каждого нашего усилия стирается в грёбаную пыль. Тогда зачем?

Он поднял глаза и столкнулся с сочувственным выражением на лице Эмили. Она держала левую руку на столе, а правой подпирала подбородок. Обернувшись, Шон понял, что не она одна смотрит — последние слова были почти что криком.

— Я как-то раз задумалась об этом… — начала Эмили. — Ну, когда вы спасли меня. Вспоминала, конечно, не ради этого, но дедушка объяснил, как вы работаете, и я подумала точно так же, как и ты, Шон. То есть… одно и то же, и причем зло возрождается, а вы — нет. И я вспомнила, как убираюсь в квартире.

Шон чуть не рассмеялся, но всё-таки выдержал и дослушал до конца.

— Ведь пыль, она же появляется снова и снова, — рассеянно говорила девушка. — Я имею в виду, если её оставить на полках — то она поглотит всю квартиру, а если стирать каждую неделю — будет появляться снова и снова. Пыль вечна, а я — нет. Но когда я вытираю эту пыль с полок, с кресел, с ручек дверей, я делаю квартиру чуточку чище, и в ней становится легче жить.

Шон смотрел на неё, не отрываясь.

— Каждый раз, когда вы кого-то уничтожаете, делаете мир немного лучше… и нашу жизнь — проще, — закончила Эмили, окончательно смешавшись в словах. — Вот, собственно, что я подумала. Можешь смеяться.

— Уже не могу, — заверил её Шон. — Это… правда, так и есть. — Помолчав, он посмотрел, как она меняет местами руки: правую — на стол, левую — к подбородку. — Но это возвращает меня к началу, в самом деле. Ты думаешь позитивно, а я — нет. Мне бы и в голову не пришло перевернуть всё таким образом.

— А твои друзья тоже так думают? Или они другие? — спросила Эмили. С соседнего столика упала ложка, звякнув при столкновении с полом.

— Мы все другие, — пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, забрав пустой бокал.

— Если бы ты был злом, было бы проще?

Ламберт медленно поднял голову, шокированный таким вопросом, слетевшим с её уст. Насколько тесно они общаются с Энджел? Может, та и рассказала? Он бы ни за что не поверил, что Эмили всерьёз думает об этом. Она не должна.

Из её головы взвивались два дымчатых рога. Подскочив на ноги, Шон протянул руку за сумкой.

Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки.

Сумкой за руку протянул Шон, ноги на подскочив. Рога дымчатых два взвивались головы её из. Должна не она. Этом об думает всерьёз Эмили что, поверил не что за ни бы он. Рассказала и та, может? Энджел с общаются они тесно насколько? Уст с её слетевшим, вопросом таким шокированный, голову поднял медленно Ламберт.

— Проще бы было, злом был ты бы если?

— Мы все другие, — пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, снова наполнив его бокал водой.

— Как забавно, — Эмили встала из-за стола. — Люди все разные… но глупы они одинаково.

Ламберт медленно поднял голову, протянул руку за сумкой. Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки. Одинаково они глупы, но разные все люди. Стола из-за встала Эмили. Забавно как…

Ложка упала со стола, и официант отставил все бокалы, чтобы быстро поднять её.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Эмили, подавшись вперёд. На столе лежала её левая рука.

— Да так, голова кружится, — Шон прищурился, то ли от боли, то ли пытаясь понять, не была ли только что её ладонь в другой позиции.

— Нельзя баловаться со временем. От этого, оказывается, можно пострадать.

Прежде чем он задумался о её словах, девушка объяснила, что имела в виду, как долго они просидели в душном кафе. Выходя на улицу вслед за ней, Шон зачем-то бросил взгляд на часы. Ничего необычного.

***

— Я тебе говорю, что из-за неосуществленных людских желаний и вариантов будущего человек может сойти с ума и покончить с собой, — настаивал Шон.

— А я тебе говорю — принеси пожрать! — выкрикнул Кайл, с силой пиная его ногой в колено, не поднимаясь при этом с дивана. — Философ недоделанный, чтоб тебя!..

— Подавись, — попросил Шон, протягивая ему заранее купленные чипсы. Подозрительно прищурившись, Фабиан, однако, притих и запустил руку в пакет. — Хоук, я знаю, ты меня слушаешь, так из-за людских желаний…

— Не может быть! — воскликнул Хоук, возбуждённо вцепляясь руками в крышку ноутбука. — Вы представляете?

— Я представляю! — спешно заговорил Ламберт. — Поэтому я и жалуюсь, ведь если слишком много думать, то…

— То ты превратишься в чипсину, — сказал Кайл.

— Единственная чипсина здесь — это ты, — вскипел Шон. — Неужели нельзя относиться серьёзно к…

— Я не хочу относиться серьёзно к твоим бредням, — отрезал Кайл. — Своих хватает. Прикинь, такая дичь снилась…

— Не сомневаюсь!..

— Что-то про то, как все умерли, представляешь…

Шон замолчал и посмотрел на «чипсину». Фабиан показал язык и отвернулся:

— Ну давай, гони свои серьёзные проблемы.

— Это манипуляция, — скрипнул зубами Шон. — Если тебе не хочется об этом думать, попросил бы нормально.

— Мы хоть раз друг друга нормально просили? — заинтересовался Кайл, приподнимаясь. — И чем это кончилось, помнишь?

— Неважно, но сейчас ты уже ведёшь себя по-свински, делая из настоящей беды способ меня заткнуть!

— Все средства хороши, — на тон тише, но так же агрессивно продолжал он. — И, в отличие от тебя, я не требую ни жалости, ни сочувствия по этому поводу. А ты из-за любого пустяка раздуваешь здоровенного слона.

Шон колебался, поскольку аргументов оставалось только два — грубый и дурацкий. Раньше он бы выбрал первое, но желания продолжать споры не было, и так голова болела. Прекратив ругаться, они уселись друг на друга, устроили, как в кино, злобную перепалку взглядами, одновременно прозрели и вспомнили про Хоука.

— Вы закончили? — спросил шеф, меланхолично смотря в угол комнаты. — Или мне выйти?

— Нет, мы…

— Выйти из своего кабинета.

— Хоук, мы не…

— В окно.

— Извини, мы больше так не будем.

Вошедший в этот момент Эйден удивлённо шагнул назад:

— Это было извинение? Что ты с ними сделал?

— Секрет фирмы, — довольно сказал Хоук. — Садитесь, что ли, может, теперь мне дадут сказать.

— А где Энджел? — Шон повертел головой. — Пару лет назад я пошутил бы, что она в Китае…

— Но, вероятнее всего, она в Китае, — пробормотал Хоук. — В любом случае, давайте я…

— Опять? — возмутился Шон. — Мы же вчера только разговаривали, почему она меня не предупредила?

— Если вам нужно чье-то благословение, могли бы попросить у меня, — параллельно с ним вещал Эйден. — Я бы не отказал.

— Энджел оставила вам письмо около двери, которое никто не заметил, — ровным голосом сказал шеф. — Пожалуйста, прочитайте его.

Шон не без удивления выцарапал из-под ковра бумажку и зачёл:

— «Дорогие четыре (зачёркнуто) три дебила, я ненадолго уезжаю по очень важным делам. Слушайтесь богов, если они дадут вам совет в моё отсутствие. Работайте как прежде и остерегайтесь ловушек. Не жрите чипсы. Эндж». — Ламберт пожал плечами: — Кого-то пощадила.

— Не тебя, — встрял Кайл.

— Уволить вас, что ли, — сказал Хоук. Все сразу дёрнулись. — Или всё-таки в окно.

— Мы слушаем, — виновато сказал Шон.

— К нам собирается инспекция, но не генерал Лестер, как обычно, а кое-кто поважнее него. Вы что-нибудь слышали про главу Совета Генералов?

Эйден кивнул, Шон восторженно просиял, одолев постоянную бледность лица выражением радости, Кайл сделал вид, что тоже всё прекрасно знает.

— В общем, сэр Никсон — очень влиятельный человек, — пояснил Лаватейн, разворачивая к ним экран. — Ветеран восточных войн и советник предыдущего президента. Судя по всему, что мне разболтал наш друг министр, он на нашей стороне и если и захочет что-то обсудить, то только по делу.

— Может, мы сами к нему приедем, раз так? — боязливо спросил Шон.

— Нет, он сам выразил желание попасть сюда… Почитайте дальше, там что-то вроде того, что мы должны оставаться на посту. Не лучшая аргументация, но из его уст — вполне убедительная.

***

Сославшись на неотложные дела, Хоук оставил управление на Эйдена (ибо кто ещё мог сконцентрироваться на одном деле дольше, чем на пять минут) и вышел во двор, где они недавно поставили скамейку. История о том, как скамейку порывом негативной энергии выкинуло из общественного парка, разошлась на ура. На деле же негативной энергией был проспоривший Кайлу Шон. Так или иначе, наклейку с обозначением парка давно содрали… Откинувшись на деревянную спинку, Хоук повертел в руках телефон, не получавший абсолютно никаких новостей со вчерашнего вечера.

Конечно, Энджел пропадала так и ранее, но не устраивала никаких грандиозных прощаний, как сейчас. Или он только обратил внимание?

«Кое-что грядёт, — сказала она в темноту комнаты прямо посреди ночи, ни к кому конкретно не обращаясь. Хоук прислушался. — Я не смогу оставаться рядом вечно. Либо один, либо другой. С их стороны было так бесчеловечно управлять этим моей рукой, но я ничего не могла поделать, потому что это тайна. Господи… зачем было её нарушать, пусть даже и случайно… — Приподнявшись, он увидел, что глаза Энджел светятся сквозь закрытые веки. Кто-то ею управлял через глубокий сон. — Я не должна рассказывать правду и раскрывать будущие дела. Если я сделаю это, госпожа Луны пожалеет, что меня на свет родила, и тогда падёт кара на всех — на уже наказанных и на невинных… — По её щеке скатилась слеза, но и она была золотой. — Я знала, что так будет, но почему же это так обидно…»

Хоук пытался разбудить её, но не смог. Неведомая сила — хотя сейчас он уже догадывался, что это — не очень мягко отбросила его назад и погрузила в сон. Наутро Энджел сказала лишь, что ей срочно надо ехать, и что они всегда могут положиться на её сестру Таню, и что она обязательно вернётся, как только сможет.

Последним словам веры не было. Лаватейн не мог сказать, вернётся она или нет, но был почти уверен, откуда. Энджел совершила небольшую ошибку, разговаривая с Мидорикавой-саном о Городе Богов.

«Если это её родина, то рано или поздно её заберут обратно. Даже в статусе грешницы».

Возможно, была угроза со стороны божественной родни Энджел, когда они собрались пожениться. Но с её стороны было бы слишком опрометчиво принимать такое решение, ведь последствия были бы очевидны. Значит, в этом замешана третья сторона — ни Энджел, ни боги. Кто, если не он сам?

«Почему все эти отношения такие сложные?..»

Кайл плюхнулся рядом с незажжённой сигаретой в зубах.

— Так куда она смоталась?

— В Китай, — автоматически ответил Хоук.

— А на самом деле?

— А не бросил бы ты курить…

— Бросал уже, — щёлкнув зажигалкой, он убрал её в карман брюк. — Больше не собираюсь. Если так подумать, это самая меньшая угроза моему здоровью.

— Ты не думал о том, что мы третья сторона? — спросил Хоук, одновременно отмахиваясь от дыма. Закатив глаза, Кайл пересел на другой край лавки, чтобы дым шёл в другую сторону.

— Все уже сто раз об этом передумали, если честно. И мы всё ещё можем выбрать нормальную сторону, но остаёмся долбаной границей. — Покосившись на окна офиса, Кайл добавил: — Если ты про Энджел, то она единственная, кто выбирать не может. Как разжаловали, так и возьмут обратно. Ей остаётся только следовать их указаниям.

— Тогда зачем пробовать её в разных ролях, если можно сразу сделать так, как нужно? Наверняка это в их власти.

— Это я уже без понятия…, но ты так уверен, что дело в богах?

— В чём ещё?

— Ну, будущее там, пророчества дерьмовые. Они это любят. Отъезд Энджел не был бы причиной для беспокойства в другое время, но сейчас как-то не в тему. Вот-вот на нас могучая хреновина из подземелья свалится…

— Из подземелья — свалится, молодец…

— Ты понял, что я имел в виду, — надулся Кайл. — Короче говоря, париться бесполезно.

Пепел не долетел до земли: прямо перед скамейкой появилась огромная трещина, тут же преобразовавшаяся в зев. Через секунду после того, как они отскочили назад, лавка сгорела в полупрозрачном с синеватыми оттенками пламени. Из пропасти послышался низкий голос:

— Я ближе, чем вы думаете. Ещё не поздно отбросить дурацкую затею защищать этот мирок и перейти ко мне.

Представляться с Его стороны было бы излишне. Кроме темных сгустков и остатков огня, не было видно ничего, но если сделать шаг вперёд — пути обратно не сыщешь. Хоук скосил глаза в сторону здания: не дай бог, остальным приспичит выбежать им на помощь, пропасть занимает почти весь двор.

— Ты не… — Кайл запнулся, получив тычок в спину. Игнорируя его обиженный взгляд, Хоук выжидал, что им ещё скажут. Почему-то он был уверен, что ругаться с прямыми вратами в преисподнюю — плохая идея.

— Скоро мы встретимся лицом к лицу, — продолжал Он. — Я почти готов, и советую вам тоже… подготовиться.

Ответа не было.

— Отойди.

Изнутри высунулась увеличенная втрое рука, скользкая и костлявая. Стремительно метнувшись вперёд, она схватила Кайла и оттащила в сторону забора.

— Мне интересно, сможет ли со мной справиться тот, кем ты стал, — говорили снизу. Хоук не шевелился. — Раньше бы я оттягивал эту встречу до последнего момента, чувствуя страх перед тем, кем ты был. Но правильно ли говорить «ты», имея в виду его? Разница слишком бросается в глаза, мне почти неловко. Может, это грубо с моей стороны — требовать от тебя многого? Ведь теперь ты никто…

— Не слу… — Кайл едва не ударился затылком об забор, когда попытался освободить лицо от неожиданного и не очень приятного захвата гигантской руки. Он собирался крикнуть что-нибудь нереально важное и ободрительное, пока была возможность, но это оказалось лишним, поскольку Хоука болтовня невидимого гостя достала намного раньше. Пользуясь полезным приёмом, полученным от Мидорикавы, он соединил несколько всегда носимых с собой метательных ножей наподобие короткого меча: можно было добиться этого техническим путём, но куда проще и быстрее применить Силу, которой не терпелось обо что-нибудь почесать кулаки. Таким образом, Дьявол договаривал, а Хоук с неполным осознанием собственных действий заносил руку с расширенным сияющим лезвием в ней.

— Не надо этого делать, всё взорвётся! — прокричал Шон, выскакивая на крыльцо с оружием. Рука из преисподней вздрогнула несколько раз, когда Эйден выстрелил, и ослабила хватку.

— Правда? — Хоук обернулся к остальным, не опуская меча.

Убедившись, что с ним всё в порядке, Шон выдохнул и кивнул.

— Тогда отойдите, пожалуйста, — и шеф с размаху всадил острое лезвие в край пропасти. Синее пламя засияло ярче и укатилось внутрь, поскольку с краёв его подгоняли вихри золотистого огня. Всё это месиво скрутилось в воронку, раздался утробный неуверенный смешок из-под земли, а потом наступили три страшные секунды тишины. Не шевелилась ни одна травинка.

На «раз» огромная рука рухнула на землю, на «два» Кайл выругался и, оттолкнувшись от неё, рванул вперёд, на «три» Эйден схватил Шона за воротник и буквально швырнул в здание.

Всё взорвалось, как Шон и обещал.

***

Сэр Питер Никсон с вежливым интересом оглядывал чёрную дыру, ожидавшую его во дворе. Саймон, везший его коляску, и пара навязанных министром Азалией охранников и вовсе потеряли дар речи. Фасад здания спецгруппы обуглился и был частично заляпан землей. Забору повезло больше — его невозможно было испачкать по причине его видимого отсутствия.

— Сразу видно, что мы по адресу, — произнёс сэр Никсон. — Я, наверное, перезвоню ещё разок.

Со стороны дороги послышались крики. Прыгая вперёд, Кайл рассчитывал оттащить Хоука подальше, поскольку сам он уходить не собирался, но по инерции не смог остановиться, и они вдвоём чуть не рухнули в затягивающуюся пропасть. Ударная волна помогла им этого избежать, и парни оказались за территорией «гроба».

— Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? — надрывался Кайл, параллельно пытаясь откашляться от огромного количества дыма и пыли вокруг. — Сказано же — не руби, взорвётся!

— С какой стати не руби, если оно меня обижает? — не тише ответствовал Хоук. — И ты не умер, чтобы орать на меня за это!

— Какие мы чувствительные! Да он чепуху какую-то нёс, специально чтобы всё взорвать!

— Тогда сам бы и разобрался с этой чепухой, раз такой умный!

— Да ты ж меня заткнул прямо посередине, как я должен разбираться?!

Сэр Никсон развернул коляску в сторону происходящего и подпёр щёку рукой. Саймон несколько раз махнул руками, но их не заметили.

— Вот и не надо, без тебя разберусь, — поднявшись, Хоук отряхнул брюки, хотя проще было бы их выкинуть здесь и сейчас, как и всё остальное, включая разбитые часы. — Что бы он там ни втирал…

— Вот и я говорю, нашёл, чего слушать, — ворчал Кайл, опираясь на него, чтобы встать. — Тоже мне, блин… Ты ему покажешь, где раки на горе свистят… Тьфу! Что они там делают?

— Зимуют, придурок.

— И это тоже.

Они посмотрели друг на друга, как в первый раз, и, смущённые воодушевляющим разговором, пошли в разные стороны, но оба — прочь от места работы.

Шон закончил обходить дыру в земле по периметру и отдал честь перед сэром Никсоном, стараясь не обращать внимания на порванный рукав.

— Погода хорошая, — выдавил Ламберт. — Давайте, пожалуй, проведём нашу встречу на улице…

От дома демонстративно отвалился кусок подоконника. Комиссия против предложения не возражала.

========== Часть V. Глава IV. Орудия ==========

Faber est suae quisque fortunae.

Каждый сам кузнец своей судьбы.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Вспоминая Освобождение, сэр Никсон не мог обходить стороной Рио Джонаса. В конце концов, именно этот человек официально возглавлял процесс и отвечал за него перед правительством трёх сверхдержав и непосредственно Советом Генералов. И сейчас он вновь вернулся в прошлое, что в полной красе и с точностью до деталей было отпечатано на внутренней стороне век. Стоило лишь закрыть глаза — и сэр Никсон снова за старым рабочим столом, напротив заметно осунувшегося рыжебородого храбреца, взявшего на себя слишком большую ответственность для человека.

— Вот приблизительные данные на каждый подвид этих детей, — устало, но мужественно докладывал Джонас. — Я предлагаю подключить к исследованиям специалистов из других стран, чтобы…

— Пока не нужно никого привлекать, — остановил его сэр Никсон. — Глава не желает, чтобы посторонние знали о нашем плане, пока он не будет реализован. Всегда есть возможность провала — вдруг эти дети не выживут в условиях нашего мира? Вдруг не согласятся помогать или вовсе не смогут? Конечно, афишировать не стоит, но главы других государств поставлены в известность. Никакой помощи, просто факт.

— Мудро.

— Время покажет. Быть может, мы делаем ошибку, держа это в секрете, — он нахмурился, — но пока что я не вижу никаких препятствий… и тем более, не вижу поводов предавать дело огласке. Спасибо за работу, сэр Джонас. Вы можете идти.

Он хотел остаться один; во всяком случае, в присутствии одного Саймона, который верно и тихо прислуживал ему уже много лет. Вздохнув и устроившись поудобнее в кресле, насколько это было возможно, сэр Никсон разложил перед собой несколько папок с распечатками. Самые толстые были RSH и RSE, самая тонкая — RSD.

Он начал с конца. Red Sky Demons, по заметкам Анны Браун и уже проведённому медицинскому обследованию Джонаса, самый неудачный отряд. Его занимали дети, рождённые от человека и демона. Чаще всего они умирали от попыток приспособиться к человеческой крови, а те, кто выживал, понимали свою ситуацию — или напротив — и неизбежно переходили на сторону зла. Единственной девочкой в здравом уме оставалась Дейзи Рун, но она сбежала сразу после прибытия нановую землю, и последний раз её видели где-то в порту. Датчиков ещё нет, камеры слежения не настроены на нечеловеческую энергию, и неизвестна дальнейшая судьба этой малышки.

Больше всего сэра Никсона заинтересовал отряд Red Sky Elements. Каким образом может человек быть так тесно связан со стихией? Он думал о языческих богах, но ошибался. У Анны Браун было зафиксировано следующее: один из родителей — маг, подчиняющий стихию. Сам процесс подчинения был прописан разве что в древних легендах Девятого мира, когда существовали, по преданию, лишь две расы — маги и вурдалаки, которые враждовали между собой. Победили маги, но вышло так, что браки между существами, наделёнными волшебной кровью, привели к вырождению их как класса. Много сотен поколений спустя этот ген стал проявляться вновь, но исключительно у тех, кто являлся потомком мага, ставившего эксперименты над природой и позволявшему природе властвовать над своим телом. Отсюда и появилась своего рода мутация, дающая ребёнку либо возможность управлять каким-либо природным явлением в определённом радиусе (в зависимости от номера), либо простое чувство комфорта в этой стихии.

Сэр Никсон как можно внимательнее рассмотрел снимки, вклеенные в альбом. Совсем маленькие ребята, по словам Джонаса, не все шли самостоятельно. Их Первый номер обладал самой важной, по мнению древних, стихийной силой — огнём. Даже по не совсем качественному кадру ему удалось разглядеть бойкость и, видимо, задиристость маленького Даниэля. Пролистав ещё раз другие папки, сэр Никсон нашёл непонятную, но интересную закономерность — все Первые номера казались старше своего возраста. Он не особо верил взглядам, но их глаза определённо смотрели на мир иначе.

Толстая папка Red Sky Holy внушала ему опасения. Судя по докладу Джонаса, их Первый номер был убит буквально за несколько минут до Освобождения, и он, Джонас, полагал, что это было сделано специально, дабы сила не доставалась никому; сам же сэр Никсон не был так уверен, что это не было случайностью или ошибкой, ведь существа со сверхъестественными — или противоестественными, как посмотреть — способностями не так просты, чтобы люди могли их запросто уничтожить. А цель Анны Браун была в строго противоположном — взрастить и воспитать, так что ситуация с его точки зрения приближалась к случайной.

Но это было не главное, что интересовало сэра Никсона в данной папке. Генетика RSH показалась ему самой противоречивой, что потом впоследствии не раз доказывал капитан Сноу. Половина крови считается «светлой», половина — «тёмной». Это так называемые редкие браки ангельских и демонических семей, божественных, если речь идёт о низких рангах пантеона. Из-за редкого сочетания и возраста — RSH были старшими среди воспитанников Анны Браун — их способности сильнее остальных. Конечно, всему есть своя цена, и в случае RSH она такова: как они сами могут влиять на злых духов, так и злые духи могут с меньшими потерями занимать их тела в качестве сосудов.

Среди них были ребёнок неопределённого сильного демона и младшей богини мира, ребёнок богини домашнего очага и бога войны, ребёнок низкоразрядного демона и местной богини света. И все они теперь попали в мир, где пока не было ни богов, ни демонов — во всяком случае, они не показывались людям и не сходили в мир людской для создания семьи.

Всё это слишком сложно для понимания простого человека, подумал сэр Никсон. Но как отчасти ответственный за происходящее, он обязан попытаться понять.

Открыв глаза, он потерял все картинки прошлого, видя перед собой несколько молодых и бодрых лиц; и, пожалуй, на долю секунды он действительно нашёл те внешние отличия, которые принято искать между людьми из разных миров.

Однако они до сих пор стояли во дворе.

— Да, — промолвил сэр Никсон, разрывая паутину тишины, сотканную им же. — Пожалуй, можно и на улице. Если ваше здание совсем разрушено…

— Не совсем, — вмешался Шон. — Теоретически, первый этаж с другой стороне ещё можно занять. Я проверил. Там даже есть немного кофе.

Он так старался, чтобы это не прозвучало виновато, что сэр Никсон согласился и на кофе. В конце концов, он приехал не ради дома. Стены всегда можно отстроить заново, если они необходимы.

Отметив, что девушки с ними нет, сэр Никсон ещё раз осмотрел состав спецгруппы, пока Саймон возился с джезвой. Он не стал объяснять Хоуку цель своего визита, не столько из-за конфиденциальности, сколько из-за отсутствия конкретной цели; да и в этом не было нужды, поскольку встреча есть встреча и её суть раскроется лишь за пять минут до конца, и, хорошо зная отца Лаватейна, сэр Никсон не сомневался, что его не будут тревожить лишними расспросами. Хоук оправдал его ожидания, без комментариев ожидая начала разговора. Остальные равнялись на шефа, не совсем понимая, чего они ждут, но всё-таки помалкивая.

— Хорошая мебель, — начал издалека сэр Никсон. Кожаные диваны выглядели как новенькие — он не знал, что дальними комнатами ребята не пользуются вообще.

— Возможно, но она нам не нужна, — отозвался Хоук. — Министр Азалия был слишком щедр, когда отвешивал нам это здание по доброте душевной. Когда разберёмся с главной проблемой, я попрошу перевода в какой-нибудь бизнес-центр.

Эйдену было всё равно, куда ездить, Кайл лихорадочно вспоминал отличия бизнес-центра от нормального офиса, а Шон не удержался:

— В эту стеклянную многоэтажку? И как я буду крушить стены?

— Я рассчитывал, что к тому моменту ты перестанешь крушить стены, — пробормотал Хоук.

— Это ты только что раздраконил наш двор к чёртовой бабушке, так что планы следует немножко пересмотреть.

— Кофе, — вклинился Саймон. Он был настолько в тему и не в тему одновременно, что растерялись абсолютно все.

— Не нервничайте, расслабьтесь, я приехал с дружеским визитом, — сказал сэр Никсон, взбалтывая кружку; пена неравномерно распределилась по поверхности, источая приятный тёплый кофейный аромат. — Собственно, о дворе… мне понравилось. Под главной проблемой вы подразумеваете Пришествие? — Шеф кивнул, вежливо держа в руках свою чашку, но желая в любой момент от неё избавиться. — С нашей стороны проблем не будет. Органы безопасности постараются не причинять неудобств, я же лично проконтролирую эвакуацию.

— Спасибо за поддержку.

— Совет Генералов будет лишь каплей в море людей, готовых вас поддержать, — улыбнулся сэр Никсон. — Но всё-таки я тут не за этим. Просьба может звучать немного странно, и я надеюсь, что ничем не нарушу менталитет людей из другого мира.

На лицах бойцов отразилась тень непонимания, и Эйден заметил:

— Вы, кажется, второй человек за всё это время, который подумал об этом.

— Думаю, первым был наш нынешний президент. — Сэр Никсон посмотрел в сторону двери, ведущей в развороченный холл, и убедился, что туда ещё можно выйти. — Если это возможно, позвольте мне поговорить наедине с каждым из вас.

***

Шон определил степень собственного напряжения по прямой спине, и учитывая, что в последний раз он следил за осанкой почти год назад, будучи телохранителем предыдущего президента, это была достаточно высокая степень. Сэр Никсон представлял собой абсолютно неизведанный объект и относился к категории служащих, про которых Хоук говорил что-то вроде «слушайся его и не рыпайся, брякнешь что-нибудь не то — порву на лоскутки». В отличие от Мидорикавы, оказавшегося весёлым дядечкой со своими тараканами, глава Совета Генералов выглядел вполне серьёзным. И спокойным, как удав.

— Вы хотите что-то узнать про наш мир? — решился заговорить Шон, нервно прихлёбывая кофе в последний раз. — Или про Силу? Мои способности?

Сэр Никсон покачал головой, как ему показалось, немного разочарованно.

— Не угадали. Ничто из этого. Меня всего лишь интересовало, что вы за человек.

Шон непонимающе нахмурился, не совсем улавливая суть вопроса.

— Простите за заминку, но… в первый раз такое слышу.

— Да, — грустно улыбнулся сэр Никсон. — Я это понял. По поведению моих коллег и по одной судебной истории, опрометчиво утаенной мистером Фонгом. Вы до сих пор считаетесь оружием. Не людьми, не рабами государства, не гостями и не врагами человечества, а именно оружием, от которого нужно лишь вовремя стрелять.

— Трагично, — Шон тряхнул головой: — Верьте или нет, но я давно перестал думать об этом, потому что…. Не знаю… мы-то друг друга не рассматриваем, как пушечное мясо. А больше особых контактов нет.

— Но когда вы одолеете Дьявола, о вас узнают люди. Многие люди. И я не хочу, — с нажимом сказал он, — чтобы вы жили в неродном мире ещё и с клеймом орудий. Рано или поздно вы это почувствуете. И, уверяю вас, я был на некоторых войнах и знаю, что это неприятное ощущение. Когда тебя выставляют вперёд и тобой гордятся исключительно потому, что ты умеешь стрелять и прикрывать собой других.

— Стрелять и прикрывать собой других — важно.

— Это вы охраняли предыдущего президента? Помню, что да. Мистер Ламберт, ваш характер телохранителя куда сильнее, чем вы думаете.

— Вы немного неправильно думаете, — Шон передумал вести себя прилично и практически перебил генерала. — Я понимаю. Всё это. Прекрасно понимаю. Бессонные ночи в лазарете дают большой простор для размышлений. И раз вы за этим и пришли, то я хочу, чтобы вы поняли… мне нравится быть оружием. Я с удовольствием провожу часы за тренировками, только чтобы стать лучше. Да, мясо, да, заряженный пистолет. Ну и что? В конце концов, за этим меня сюда привезли. Этот мир дал мне достаточно — хороших друзей, первую влюблённость, годные фильмы и музыку, да возьмите что угодно, будь то насморк или секс, всё это я получил здесь. И я не вижу ничего плохого в том, чтобы стать живым щитом для этого мира. — Сэр Никсон не перебивал, внимательно вслушиваясь в каждое слово. — Не знаю, как ответить на ваш вопрос. Можете делать выводы из всего, что я сказал…

Всё же осознание ранга и должности немного его отрезвило, и Шон наконец умолк, в крайней степени смущения вцепившись в пустую чашку.

— Верно, — медленно сказал гость. — Абсолютно верно. Вы сами только что прекрасно описали всего себя. И я рад, что вы в столь юном возрасте так подробно ощущаете жизнь. Пожалуй, всего один вопрос… чего вы хотите?

Шон скосил глаза на закоптевшие простенки, видневшиеся за спиной молчаливого Саймона, и на обугленную траву.

— Я хочу защитить как можно больше людей.

***

— Первый вопрос, сэр, — Эйден не дал ему даже поздороваться. — Что вы сделали с Шоном? Он почти стал похож на мудрого человека.

— Какой сарказм. Всего лишь заставил немного рассказать о себе, — сэр Никсон не удержался от улыбки: — Я так и подумал, что вы следите за дисциплиной исключительно в присутствии шефа.

— И правильно, — невозмутимо сказал Эйден. — Думаете, в нашем мире есть какие-то правила приличия для поведения в высшем свете? Я вам больше скажу, там нет высшего света. И никаких людей с погонами тоже нет. Если бы Хоук нас не натаскал, вы бы, вероятно, столкнулись с группировкой раздражённых бунтарей.

— Вы, похоже, в хороших отношениях с начальством, — сэр Никсон постепенно склонял его к нужному вопросу.

— Да.

Пауза. Эйден склоняться не хотел.

— Что ж, не буду тянуть резину… Что бы вы сказали о себе, мистер Картер?

Сэр Никсон был готов к тому, что этот вопрос будет вызывать затруднения у каждого. Но какого рода затруднения, он предугадать не мог.

— А вы? — переспросил Эйден. — Вы о себе что-нибудь скажете?

— Интересно, — уже второй раз подряд у него вызывали улыбку. — И смело. Но, тем не менее, очень справедливо. Я считаю себя человеком в меру властным, но разумным, что позволяет мне балансировать на одной должности уже много лет. Не участвую во встречах со знакомыми инвалидами, до сих пор учусь слушать людей и пью чёрный чай в шесть часов вечера.

Эйден выразительно посмотрел на его погоны.

— А это неважно, — спокойно сказал сэр Никсон. — Снять форму — кто я? Лишить способностей — кто вы? Речь идёт о душе, а не об оболочке.

— Давно не слышал, чтобы кого-то из нас принимали за человека. Больше похоже на оружие, — не поняв его кивка, Эйден вздохнул: — Допустим, мы с вами похожи и я уцеплюсь за тему баланса. Как найти гармонию между тем, что ты убиваешь и спасаешь буквально в один день?

— Вы врач?

— Громко сказано. Скорее, младший помощник хирурга на вечном испытательном сроке. А что тут поделать, если основная работа практически несовместима с моим образованием? Единственная польза от подработки в клинике — это не позволяет утратить навык, если у нас на фронте долгий штиль, и приносит дополнительный доход.

— То есть, вы не считаете врачевание своим призванием.

— Когда я только попал сюда, думал так. Был свято убеждён, что это самая полезная профессия в любом мире. Но она совершенно не мобильна и требует усидчивости.

— Вы похожи на самого усидчивого человека здесь.

— Но обстоятельства не позволяют. Недели две назад я ушёл из очередной клиники и перебрался в другую, поближе, чтобы продлить лицензию, но… какой толк, если я ставлю работу здесь на первое место?

Сэр Никсон посмотрел на него, и в голове всплыла его старая-старая теория многолетней давности — о том, что человеку в очках проще всего солгать. Как бы Эйден ни был честен, он хорошо управлял и голосом, и лицом, а стёкла отражали скорее сэра Никсона, чем его самого.

— Что вы хотите сделать, мистер Картер?

Он ответил без колебаний:

— Найти своё место.

***

Кайл скрестил ноги, засунул руки в карманы и практически не моргал до тех пор, пока сэр Никсон не прикончил кофе. Допивать было крайне затруднительно, поскольку Кайл, не скрывая подозрения, пристально следил за каждым его глотком.

— Думаю, вы уже в курсе, чего я хочу, — начал сэр Никсон.

— К сожалению, да. Вы гипнотизёр, что ли? — допытывался Кайл. — Ладно — мелкий, но почему наш Эйден Меньше-Слов-Больше-Дела Картер протрепался с вами целых пять минут?

— Это ничтожно мало.

— Для него это рекорд разговорчивости с незнакомым человеком.

— Может, именно поэтому?

— Да хрен знает.

Сэр Никсон поймал себя на том, что не знает, откуда подступиться.

— Хм. Судя по вашему поведению, вы не желаете распространяться о себе.

— Никогда не желал, — что-то в его словах попало на болезненную точку: — Только давайте не про поведение, я терпеть не могу официальные встречи.

— Я и не прошу вас о соблюдении этикета, мистер Фабиан. Будьте собой.

Он усмехнулся:

— Тогда при первом же слове, которое мне не понравится, вторая половина дома будет снесена.

— Неправда. Я достаточно внимательно изучал ваше досье и знаю, что вы этого делать не будете… Ради меня ли, ради города ли, ради своего шефа — неважно, но вы ведь не такой разбойник, каким любите казаться.

— Психологов подогнали, — буркнул Кайл. — Что-нибудь ещё?

— Может, что-то, что вам некому рассказать? Или пожелания к работе министерства?

— Не волнует меня ваше министерство, пока зарплату платит. А так, вы же типа всё обо мне знаете, зачем спрашивать?

— Вы похожи на одного моего старого товарища, может, поэтому я предугадываю, что вы хотите сказать, — поделился сэр Никсон.

— И что с ним сейчас?

— Погиб. — Кайла передёрнуло. — Погиб, защищая своих напарников по оружию. Я не лгу.

— Это… символично, — заметил он.

— Вполне. Думаю, вы меня поняли. — Сэр Никсон подлил себе ещё кофе. — Какова ваша цель?

Кайл недовольно цокнул языком, понимая, что это единственный способ покинуть беседу.

— Не потерять то, что у меня осталось.

***

Кабинет шефа чудесным образом уцелел, а может, как раз по той причине, что он был кабинетом шефа. Саймон придвинул коляску сэра Никсона к столу, но Хоук был не на своём месте, а на гостевом, не желая занимать место начальника в присутствии генерала. Одна из тех вещей, которыми отличался и Сноу, подумал сэр Никсон.

— Вы, кроме шуток, хороший психолог, — заговорил шеф. — Или просто достаточно знаете жизнь. Заставить каждого ответить на откровенный вопрос… они и друг с другом не делятся.

— И, наверное, сами с собой, — поддержал сэр Никсон, задержавшись на том, что Хоук ни сказал, ни подумал о варианте «делятся со мной». — Что же, надеюсь, это было полезно не только для меня.

— Вы разве для себя приехали?

— Проницательно. В каком-то смысле да: ведь никто не застрахован, и если защитники мира будут ненавидеть мир, то я и сам окажусь в числе погибших.

Хоук покачал головой:

— Не похоже… Вы действительно приехали приободрить всех. Спасибо.

— У вас на лице написано чувство вины.

— Ерунда, — шеф иронично провёл ладонью по лицу. — Очевидно, что я пока так не умею. Но должен.

— Всё приходит со временем… Если хотите, можно повторить беседу.

— В этом нет нужды, — улыбнулся Хоук. — Вам незачем выслушивать страдания малолетнего дилетанта… Всё приходит со временем, но тратить его попусту тоже не стоит… Лучше скажите, кого из них вы бы могли представить на моём месте.

— Вы не могли ошибиться в заместителе, выбрав его. Мистер Ламберт был тем, кто поставил на первое место мир, а не себя. Это неожиданно самоотверженно.

— И прав, и неправ, — пробормотал шеф. — Ну да ладно.

— Вы всё ещё не можете составить единое целое. Но это и не нужно. Я был бы разочарован, если бы нашёл здесь стриженых и одетых под копирку духовных близнецов… Сохраняйте себя, сколько сможете.

Сэр Никсон отвлёкся от разговора на сообщение, которое заставило его резко изменить все планы. — Жаль, что я не успеваю задать вам один вопрос… но мистер Фонг бьёт тревогу. В его тюрьме оказалось нечто сильное и иноземное, и он просит вас срочно выезжать.

— Насколько срочно?

— Немедленно. Они могут не успеть эвакуировать заключённых.

— Шон, — Хоук одновременно подкрутил колёсико мини-рации и закрыл окно. — Останься и договори с гостями, мы выезжаем. — Возражения слабо коснулись слуха сэра Никсона. — Именно поэтому ты останешься здесь.

========== Часть V. Глава V. Это ты? ==========

Memento mori.

Помни о смерти.

Десятый мир,

США, Колорадо

2025 год

Джереми Фонг остановился напротив одной из камер. Электронные замки украшали железную дверь в несколько слоёв, к тому же, рядом висели индикаторы отпечатков пальцев и глазной сетчатки. Настолько строгого режима они ещё не видели. Пока Фонг не без удовольствия рассказывал Хоуку, сколько денег они потратили на это помещение, Кайл спрятался за Эйдена, аргументировав это тем, что за ними мог быть хвост.

— Мы на предыдущих пяти этажах ни одной живой души не встретили, — возразил Эйден. — Отцепись от меня, будь добр.

— Ещё чего, — боязливо озираясь, отказался Кайл. — Ну сам подумай. Мы сейчас займёмся одним непонятным заключённым, а остальные как повылезут.

— И что? Они же не дьяволы во плоти.

Неудачный каламбур повис в воздухе. В связи с грядущим Пришествием, никто почему-то не рассмеялся.

— Вы уверены, что за дверью не Дьявол? — уточнил Хоук. Фонг покачал головой:

— Мне просто приказали доставить её сюда. И вас тоже.

— Но кто? — напирал шеф. — Если учесть, что этим распоряжаетесь вы, то кто же вам приказал?

— Сверху, — будто не слыша его, говорил Фонг, прикладывая ладонь к светящемуся табло. Загорелся зелёный огонёк. — Это нечисть ужасающей силы. И вы можете уничтожить её прямо здесь. Заключенные переведены в другие подразделения, здание полностью пусто, никто не пострадает.

— Тогда каким образом вы доставили сюда это существо? — Хоук поймал его за запястье, когда Фонг уже набирал последний код. — Подождите, пожалуйста. — Фонг покорно остановился. Глаза были будто незрячие. — Вы привели его сюда и посадили в клеть, а потом уверяете, что справиться с ним вам не под силу. Либо это ловушка, подстроенная тем демоном, либо вы не на нашей стороне.

Кайл и Эйден переглянулись и перекрыли выход Фонгу, но тот остался неподвижен и, кажется, даже не понял, что произошло. От него не исходило ни капли негативной ауры, опасность не торопилась выходить на свет. Но логика действий действительно была мутной.

— Мне просто приказали, — тем же бесцветным тоном сказал он, и по двери поползла трещина. — Это… нельзя не подчиниться воле божией… — Один из замков с грохотом упал на пол коридора. — Но единого бога нет, а Диавола я видел собственными глазами.

Дверь задрожала, цепи зазвенели, стены камеры начали вспучиваться и чернеть, лопаясь болезненными волдырями. Из отверстий пошёл зловонный дым. Хоук оттолкнул неподвижного Фонга, и Эйден силой уволок его в сторону; в этот миг метаморфозы прекратились, будто за дверью ничего и не было.

— Давай я открою, — Кайл подошёл к двери, намереваясь обрубить все замки.

— Лучше разберись с тем мужиком, который за нами следит из-за угла, — посоветовал шеф. Кайл обернулся, естественно, никакого мужика не нашёл, а Хоук в ту же секунду провёл карточкой Фонга по панели, и дверь распахнулась, обдав их чёрным дымом и жутким криком тысячи голосов. Все инстинктивно закрыли лица руками, но запах никого больше не достиг, потому что на пороге живым щитом стоял Хоук: он не совсем понимал, что делает, но жёлто-зелёноватая ядовитого цвета аура от его ладони будто атаковала дьявольский дым. Это выглядело как хорошо прорисованная графика, и если бы шефа спросили, откуда и как, он бы скорее поверил в спецэффекты.

— Самозащита, — сказал уже знакомый им низкий голос изнутри. — Инстинкт, а не предохранение. Ты ещё жив только по случайности.

— Ты меня надул! — возмутился Кайл. — Там никого нет!

— А ты повёлся, — парировал Хоук. — Неужели так сложно понять, что не надо лишний раз тянуть свои лапы к дымящимся дверям?

— Это ты уже второе место подряд разносишь, а не я!

— По долгу службы, — вмешался Эйден, — можно и разнести.

— Кхм, — недовольно сказали изнутри. — Вы не могли бы отложить свои ничтожные переговоры?

Чернота спала, и они невольно отступили на шаг назад. Прикованная цепями, на стене висела Эмили, и её белки глаз почернели, а тело было напряжено, как будто она держала что-то неподъёмное. Девушка размеренно дёргала цепи, и они в любую секунду могли треснуть, поскольку сила внутри неё была уже не человеческой.

— Предпоследняя стадия поглощения, — на этот раз Кайл не дождался разрешения и, протиснувшись мимо шефа, подошёл к жертве вплотную. — Надо ей помочь.

— Не подходи, — Хоук переводил взгляд с Эмили на Кайла, видя едкую усмешку на губах дьявольского обличья. Дьявол-то всё прекрасно помнил, в отличие от Фабиана. Точно так же выглядел Кайл, когда его телом завладел герцог Данталион. И ему это удалось куда проще, чем можно было предположить.

Кайл недоуменно обернулся.

— С ума сошёл? Если мы её не вытащим, мелкий всех грохнет.

— Не стой столбом, — Эйден мягко втолкнул шефа в помещение. — Нам приходится жертвовать собой, это уже привычно.

Не став вникать в их странные разговоры, Кайл обернулся к Эмили. Та его, конечно, не узнавала, но вот то, что сидело внутри неё, зловеще рассмеялось.

— Цепи слишком хлипкие для меня. Скоро это кончится. Тело девчонки вам уже не спасти, но она послужила мне хорошим товарищем. Я узнал много нового про вас и про того парня, которого тут почему-то нет…

— Что ты сделал с Шоном? — нельзя было понять, намеренно Эйден отвлекает Его или нет, но это работало, и Кайл быстро чертил что-то на ладонях девушки собственной кровью.

— Ничего особенного, но, боюсь, ему не очень понравилось, — Дьявол перевёл чужие зрачки в сторону и сфокусировался на Хоуке. — Скоро доберусь и до тебя. Надеюсь, мы друг друга не разочаруем, Источник. Весь мир возбуждён, и земля под ногами будто стала горячее… жарче… Это привкус огня на моих губах. Знаешь ли ты, какова на вкус человеческая смерть? Знаешь, о чём я… А если по-другому — смерть человечества? — Эмили заходилась чужим смехом, пока Эйден пытался освободить её ноги от цепей, а Кайл дорисовывал тайные символы. — Вот так-то! На самом деле, ни один из нас не обязан защищать человечество. Почему ты — не я? Почему ты выбрал людское племя? Я знаю… А ты не знаешь… И, если честно… — Из уголков её глаз потекла чёрная кровь. — Будь ты прежним, давно уничтожил бы и этого жалкого политика, и своих так называемых друзей, а не трясся за их ничего не стоящие жизни, как теперь.

— Лучше закройте дверь и выйдите, — сказал Кайл, отрываясь от дела. — Сейчас будет немного стрёмно.

— Не навреди ей, — Эйден не отошёл ни на шаг. — Хоть одна лишняя царапина, и ты покойник.

Кайл посмотрел на него снизу вверх, не вставая с колен, и хмыкнул:

— Попробую, конечно, раз ты так угрожаешь… Но я никогда этого не делал.

Картеру это не понравилось, но выбора не было. Убедившись, что никто не собирается следовать мерам предосторожности, Кайл вздохнул и коснулся креста на ладони Эмили. Лиловатый огонь очень слабо, как на отсыревшем дереве, дотронулся до её кожи.

— Ты, проклятая душа, заточённая в клеть греха… Порви все прутья, что сковали твоё сердце и разум. Праведный огонь очистит тело твоё, проклятое зло оставит душу твою. — Посмотрев на Эмили, он убедился, что ни черта не сработало, и неуверенно заговорил дальше: — Через тьму тянешься к свету и ищешь спасительный крест, праведным огнём исцелённый, обжигающий руки твои, и горит от святой воды кожа твоя, и горит синевой нечестивое пламя… — Их соединённые слабым светом руки мелко задрожали, и глаза жертвы Дьявола захлопнулись, будто по щелчку. — Твой властитель отпускает тебя на свет, и ты больше никогда не вернёшься в клеть. Праведный огонь очистит тело твоё…

С её губ сорвался оглушительный визг, совмещающий в себе высокий женский голос и низкий из преисподней, и сотни дымчатых летучих мышей взвились под потолок, пробивая и руша стены. Эмили трясло, её руки выгибались под неестественным углом, и шея хрустнула, когда девушка запрокинула её вверх, заодно ударившись затылком об стену. Агония жгла её тело, и, возможно, изнутри по частям выходила тьма. Цепи лопнули, и она рухнула, как подкошенная, на руки Эйдену.

Одновременно с криками Эмили, уже больше похожими на отчаянные и громкие вдохи-всхлипы, гремело, казалось, целое здание, и услышать друг друга было невозможно. Эйден быстро шептал ей на ухо что-то успокаивающее, Кайл пытался докричаться до него с требованием отойти немедленно, Фонг с порога умолял их остановить землетрясение, потому что иначе они все будут погребены здесь; не найдя иного выхода, Хоук удерживал падение потолка с помощью крыльев, прикрывая головы остальных и жестами пытаясь объяснить Фонгу, чтобы он срочно уносил оттуда ноги.

Дьявол поймал молитву кончиками пальцев и подул на неё, как дуют на затухающую свечу. Его дыхание с шипением перетекло в огонь, и лиловая полунить, связывающая руки экзорциста и жертвы, натянулась и оборвалась.

— Ты обещал не молиться о мёртвых, Кайл.

Звонкий детский голосок проник в его сознание, вызвав судорогу боли. Треугольник… треугольник, опять…

— Ты обещал не молиться о мёртвых, Кайл.

Вас было трое…

«Она жива…»

— Она мертва, Кайл.

«Тогда я тоже».

«Её ещё можно спасти!»

«ТОГДА Я ТОЖЕ».

— Ты обещал нам, Кайл?

— Кайл!

Он чувствовал виском холодную стену, но вокруг было темно, как в могиле. Наконец появился свет, и стало видно, как из спокойно лежащего тела девушки поднимается злой дух — уже знакомый им силуэт с рогами, так свободно завладевший предыдущим президентом. Алые глаза сияли, как два фонаря, с лихорадочной скоростью приближаясь к нему. Кайл не мог пошевелиться, только подумал — да будь что будет, уже всё равно, ведь если он умрёт, то всего лишь попадёт в Ад.

Но перед этим — своими руками уничтожит мир.

Это уже чересчур.

— Свят, свят, свят, свят, свят, — бормотали сотни голосов в камере и в его голове. Плотная серая тень тянулась к его губам, чтобы выпить и забрать душу, а другая почти прикоснулась к татуировке, горевшей до крови. — Свят свят свят свят свят…

Если он притронется к заветному символу, то захватит власть навсегда. Отодвинувшись на полметра, Кайл уткнулся в другую стену. Тупик. Сквозь плотную тень он видел очертания других людей, и Эйден склонился над Эмили, как в последний раз, как будто она уже не дышала.

— Вы будете убивать друг друга! — возликовал Дьявол. — Как только я получу твоё сознание… Братское кровопролитие! Ты не сможешь! Я ПОЛУЧУ МИР! ОДИН ЧЕЛОВЕК МЕНЯЕТ ВСЁ!

Поняв, что если он проиграет, то будет вынужден сражаться с Хоуком, пусть и в другом обличье, Фабиан отдёрнул руку, пытаясь угомонить огонь. Если есть хоть шанс от этого избавиться, то нужно немедленно…

Что-то яркое резануло глаза, и в его предплечье очень больно вонзились два огромных когтя. Кровь брызнула фонтаном, и отбросив все лирические рассуждения о жизни и смерти, Кайл заорал благим матом.

— Татуировка повреждена, — сказал Хоук, аккуратно втягивая когти и возвращая их к нормальному размеру человеческих ногтей. — Теперь, если ты вселишься, будешь смертен, как и он.

Рогатая тень рассеялась на несколько маленьких тучек, хаотично носящихся по помещению. Согнувшись пополам, Кайл не без основания цедил все возможные ругательства, которые только приходили в голову.

— Угомонись, пожалуйста, — зафиксировав его неподвижно, Лаватейн соорудил перевязку. — Я же не задел артерию.

— Ты задел грёбаную артерию! — взвыл Фабиан. — Он это имел в виду под братским кровопролитием?!

— Ребята?.. — тихий голос Эмили заставил всех подпрыгнуть и подобраться к ней. Под неверящим взглядом Эйдена девушка пошевелилась и распахнула глаза, осматривая всех и каждого, как в первый раз. — Что это было?

— Да ладно, — севшим голосом сказал Кайл. — Получилось?..

— Нет, — Эйден всматривался в её лицо до рези в глазах. — Она же уже не дышала…

Держа её буквально на руках, Эйден не понимал, что происходит, ведь пульс уже не стучал, а хрупкое изломанное тело леденело с каждой секундой; приподняв голову и посмотрев на него, Эмили удивлённо распахнула глаза, приоткрыла рот и произнесла:

— Est que vous?..

Погладив её по плечу дрожащей рукой, Эйден медленно кивнул; Эмили улыбнулась и умерла.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

«Но ты всегда просил меня быть впереди!»

«Именно поэтому ты сейчас останешься здесь».

Шон не мог понять смысла этих слов, потому что не хотел понимать. Он привык настолько, что не мог воспринимать реальность иначе — обычно в тылу остаётся Эйден, заведомо поставивший бойцовские навыки на второе место, или Кайл, который лучше других прикрывал спину и задерживал врага, или Энджел, чьей задачей было следить за ситуацией дистанционно и руководить издалека. Но им с Хоуком было на роду написано двигаться вперёд, прорубать дорогу. Тогда почему в такой ответственный момент именно он остался позади?

Меряя шагами двор перед их зданием, тихий и пустой, Шон наконец остановился посреди дороги, где ещё недавно пролегала злополучная трещина. Нет, всё-таки им управляла зависть. Или гордыня. Или что-то ещё, всё время ставившее его самооценку на высшую ступень. Ведь в Японии он был сильнейшим, и все отряды равнялись на него, он был тем, кто никогда не выпускал из руки меча и постоянно тренировался, чтобы стать лучше. Чёрт возьми, да он же лучший. Он остаётся им по сей день. Если судить объективно, думал Шон, то остальным не хватает практических навыков, и все прекрасно это понимают. Почему-то так вышло, что все знакомые ему люди с начальными номерами не контролируют свою Силу и не умеют ею правильно пользоваться, а те, кто достаточно подготовлен физически, не обладают таковой.

«Предположим для начала худшее… Я слаб здоровьем? Они боятся, что я сольюсь в самый неподходящий момент? Я должен, блин, встречать сестру? — окончательно разозлился Ламберт. — Никакой связи! Так, заново. Они поехали в тюрьму разобраться с какой-то сильной нечистью. И что… Почему не я?»

Ему катастрофически недоставало информации, чтобы делать верные выводы. Заставив себя успокоиться, Шон решил ненадолго оставить пост и сходить в магазин за перекусом, хоть как-то же надо компенсировать потраченные нервы.

Когда он вернулся с пакетом чипсов и бутылкой холодного чая, земля во дворе офиса пропиталась алой жидкостью, шедшей изнутри. Там, где торчали камни и кочки, теперь виднелись человеческие кости. Беззвучно положив покупки на асфальт около забора, Шон спрятался за ним же и вытащил ножны из-под удлинённого плаща, какой носил в городе.

«А вот вам и тревога».

Приглядевшись, Ламберт увидел, из-за чего происходят эти изменения в почве — вернее, из-за кого. Мужская фигура, спиной к нему, руки сцепил в замок, как будто тюремщик, проверяющий заключённых. С каждым его шагом земля в радиусе нескольких метров словно умирала. Наконец незваный гость остановился напротив крыльца и задрал голову, рассматривая окна.

— Как опрометчиво с твоей стороны, друг мой, — проговорил он. — Я же могу разнести это здание одним касанием. Неужели там нет ничего ценного?..

Шон вздрогнул, услышав этот голос. Как из-под земли. Кто ещё мог говорить с такой силой? Он быстро старался придумать, с какой стороны лучше атаковать и стоит ли кого-нибудь предупредить. Можно бы связаться с полицейским участком, сотрудничающим с ними, когда дело касалось срочных эвакуаций или спасательных операций, но, возможно, размах возможной битвы не примет таких масштабов. Тем более, когда он однажды попросил перекрыть Восьмую авеню, офицер покрутил пальцем у виска и бросил трубку.

Не Пятую же, в конце концов, подумал Шон и не стал никуда звонить. Ещё ничего не происходит.

— Не очень умно сосредотачивать все силы в одной точке… так же, как и оставлять в тылу запасных игроков, — разговаривал Он сам с собой. — Неужели всё так плохо, друзья мои?

Шон улыбнулся, несмотря на явное ухудшение ситуации.

«Так вот оно что… Друзья мы или нет, но не надо думать, что…»

Он успел только сделать шаг на дорожку, когда фигура в костюме в самом деле щёлкнула пальцами — и взрыва не произошло. Стекла не лопнули, двери не вылетели, здание стояло на месте. В немом удивлении Шон остановился, а потом их низенький нескладный дом, так выбивавшийся на фоне района, медленно потёк вниз, превращая бетон в жидкость. Земля со стоном впитала в себя эту массу.

Ламберту ничего не оставалось, кроме как атаковать, но он остался на месте, всматриваясь в местность: в воздухе всё ещё дрожали очертания стен, а ещё на земле лежала тень от якобы уничтоженного дома.

— А, — человек в костюме обернулся, и Шон не сразу, но узнал его лицо — в конце концов, мистер Фонг тоже был кандидатом на пост президента. Как-то раз они даже беседовали в неформальной обстановке. — Тебя не беспокоит пропажа дома?

— Если я его не вижу, не значит, что его здесь нет, — сказал Шон. — Это обман зрения или что?

— Граждане, которых ты защищаешь, уже мертвы.

— Пройдите вы там, дороги покрылись бы кровью.

— Я убил кое-кого из твоих друзей, — оскалился Фонг.

«Нет доказательств».

— Нет доказательств, — повторил Он. — Ладно. Ты неплохо мыслишь.

«Ещё бы мне хватило силы воли не ввязываться в драку, — одёргивал себя Шон, не доставая оружия. — Он пока ничего не сделал. Если я атакую первым, то это вообще апокалипсис…»

— Да, будет не очень хорошо, — неприятная улыбка стала шире. — Хоть кто-то из вас приносит пользу.

— Приноси я пользу, был бы сейчас на задании, на передовой, — притворно расстроился Шон. Ему неожиданно пришло в голову, что можно состроить дурачка и узнать всё, что нужно. Если это сработает, конечно же.

— Могу тебя обрадовать, что твои друзья на так называемом задании — кстати, оно было обманкой — не очень-то и полезны, — с удовольствием ответил Фонг. — Видишь? Там они потерпели неудачу, а я преспокойно направился сюда, никем не преследуемый.

«Если он не врёт, всё плохо», — Ламберта передёрнуло. Что же там могло произойти?

— Ты кажешься мне даже полезнее, — через долю секунды они оказались лицом к лицу, и Шон буквально чувствовал холодное дыхание смерти и видел подземный ужас, отражающийся в глазах Фонга. — Пока что. Может, перейдёшь ко мне? Отомстишь всем тем, кто оставлял тебя позади?

«Работает! — возликовал Шон. — Он ничего не знает обо мне…»

— Всем тем, кто сражается, пока ты остаёшься в тени? — на его лице сменяли друг друга ненастоящие лица его друзей. Шон сделал вид, что напуган этой ерундой, и пару шагов назад. Нужно было еще следить за тем, чтобы не ступить в кровь: он не знал, сможет ли в таком случае выбраться на землю. — Оставленные позади всегда становятся предателями. Я не знаю, о чём думал мой друг, когда доверял это тебе — ведь как было бы просто отомстить за всё!.. Пара шагов — и ты у власти…

— Я знаю, — неожиданно он рассмеялся, не в силах больше сдерживаться. — Я сейчас стою напротив тебя как раз потому, что могу натворить что угодно, но только не предать своих друзей.

Выхватив меч, он сходу рассёк воздух напротив Фонга наподобие креста. Иллюзия рухнула, дом вернулся на место, и большая часть земли приняла привычный облик.

— Это временная техника, так? — пробормотал Фонг, рассматривая висящий в воздухе беловато-зелёный узор, который сдерживал его силу. — Неплохо. Значит, ты всё же не слабак, оставленный про запас.

Небольшая лесть сбила его с толку буквально на пару секунд. Этого времени было предостаточно, чтобы всё перевернулось. Схватив голыми руками воздушный крест, Фонг легко подбросил его и швырнул вперёд; поскольку они были одной крови, против Шона это тоже сработало без проблем; пошатнувшись, он оступился и упал на одно колено, видя в отражении собственного лезвия крестообразную рану на своём теле. Одежда тут же потяжелела, пропитавшись кровью, а зрение заметно помутилось.

— С нечистью может бороться только нечисть, — процитировал Он. — Это обоюдное правило, друг мой. Вы нас — и мы вас.

Развернувшись к дому, Фонг сделал пару шагов, но ему в шею сзади уткнулся дрожащий кончик меча.

— Но сначала — мы, — прорычал Шон, свободной рукой выжимая край плаща. Давно я этим не пользовался, подумал он, обагряя кровью пустующее лезвие. Оно тут же налилось зеленоватым огнём, и рассекающий удар обжёг спину Фонга.

========== Часть V. Глава VI. Гнев ==========

Nulla tempestas magna perdurat.

Большая буря непродолжительна.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Раны на Фонге заживали быстро — быстрее, чем Шон успевал хотя бы заметить свои. Он сам был слабо, но ощутимо «рассечен» посередине, и, конечно, задень его лезвие чуть глубже, он бы давно не мог стоять на ногах. Сверх того, постоянно зарабатывал новые синяки и царапины, поскольку Фонг одним мановением руки подбрасывал в воздух различные вещи — вилки с их заброшенной кухни, уличные колья забора, стёкла, вырванные из стен — и швырял в него. Шон устал вертеться на месте, только уворачиваясь и закрывая лицо, его возбуждало столь близкое присутствие их первого и главного врага. Из головы вылетели все слова Фонга о том, что ребята где-то проиграли — ведь они не могли проиграть, всё шло так хорошо! С новыми силами Шон атаковал, и на этот раз земной оболочке Дьявола отступать было некуда.

Удар получился сильным: Шон со всей мощью, на какую был способен, рассёк пространство перед Фонгом (помня, что его лучше пока не ранить) натренированной рукой с мечом, и призвал Силу, чем давно, к своему стыду, не пользовался. Ведь не ради этой ли способности их сюда призвали? Зелёный луч, напоминающий вихрь, сработал неплохо, и Фонга отбросило в дом, протащило по всему первому этажу, и он остался на противоположном конце двора, медленно поднимаясь с земли.

— Дай мне Силу, Даниэль.

Шон вздрогнул. Эти слова шли откуда-то изнутри, и он даже не мог определить точное направление. Через какое-то время всё встало на свои места. Имя его Первого, вполне вероятно, давало ему силу. Хотя тот парень и был давным-давно мёртв.

Или — не «хотя», а «потому что».

Столкнулись два столпа холодного пламени, зеленоватый и чёрный, и Ламберта отбросило к и так поломанному забору. Дьявол в теле Фонга стоял, практически невредимый, на фоне полуразрушенного здания, и триумфально разводил руки, как одержавший победу кинозлодей.

— Признаю, ты силён, —сказал он. — Но недостаточно, чтобы побороть меня.

— Ты… — Шон хотел что-то добавить, потянуть время, но не успел. Шум послышался сразу с нескольких сторон. В соседнем квартале верещали сирены машин скорой помощи, прямо напротив их скромного двора парковался незнакомый частный автомобиль, а с неба вниз кометой обрушилась крупная сияющая точка. Из всего хаоса, творящегося вокруг, Шон узнал сразу только Хоука.

Фонг поднял голову и вместе с ней — ладонь, образуя мощнейший тёмный щит, узорчатый, изображавший одну из пентаграмм. Держа её, словно зонт, он с любопытством смотрел наверх. У Хоука ничего не было, кроме распростёртых крыльев за спиной и короткого фамильного ножа в левой руке. Шон предупреждающе вскрикнул, но это бы ничем не помогло, ведь нельзя же ткать оружие из воздуха.

К его удивлению — и к удивлению Дьявола — от удара ножом по щиту раздался закладывающий уши краткий гулкий звук, всё ненадолго замерло, и от точки соприкосновения двух Сил пошли ослепительные трещины, как круги на воде.

— ИСЧЕЗНИ!

Шон закрыл глаза руками и отвернулся, поскольку комки земли и остатки стекла взлетели ввысь и в ужасающем вихре разметались по воздуху. Ему на миг почудилось, что он тоже что-то прокричал, похожее на «исчезни» или «умри» или «чтоб глаза мои тебя не видели», но не мог он этого сделать, поскольку не чувствовал в себе такой ярости. Он смог разлепить глаза и относительно самостоятельно пошевелиться, когда всё кончилось. Фонг уже исчезал, шагая в их дом, им же самим превращённый в пропасть, со словами:

— Ещё рано.

— А когда? — пробормотал Ламберт. Впрочем, его никто не слышал, и даже если бы слышал, вряд ли мог бы дать ответ.

Боль подступала к горлу сдавленными хрипами, и он осторожно скосил глаза на собственный торс. Изрезан неслабо. В Токио один парнишка так и умер. Но тогда у них не было Эйдена, а теперь есть Эйден, и уж он-то точно вылечит любую рану, думал Шон, из последних сил цепляясь за сознание.

Прошло несколько мучительных минут — или часов, он не знал точно. Ламберт неожиданно ярко увидел мир, как будто его ударили током, чтобы привести в чувство. Но на деле ничего не изменилось. Машина, которая парковалась у их двора, явно валялась где-то поодаль, поскольку её отбросило ударной волной. Полиция оцепила участок, ожидая объяснений или указаний. Шон услышал голос Энджел, которая как раз доказывала им, что можно уже снимать оцепление, и обещала возместить ущерб.

«Где ты?..»

Сфокусировавшись на точке перед собой, Шон уставился на Хоука, пытаясь сделать так, чтобы в глазах не двоилось. Он разглядел только огромный пугающий красный крест и хотел было бить тревогу, но вовремя сообразил, что это шрам на спине шефа. Шон никогда не видел его так ясно, и вообще не был уверен, что видел, но эта постоянно открывающаяся рана определённо стала шире. Окровавленная рубашка изодрана в хлам, возможно, она закрывает что-то ещё.

— Х… — Ламберт невольно испугался, когда вместо голоса с губ сорвались капли крови. Дело хуже, чем он думал. Несколько секунд повторной темноты — или минут — или часов.

— Ненавижу… — Шон почувствовал, как с него снимают куртку, от которой уже не было никакой пользы. — Ненавижу…

— Что? — он слышал, что хрипит хуже старой вороны, но не мог не разговаривать. Видеть было больно. — Дьявол?

Чьи-то пальцы вытащили из его пальцев рукоять, и Шон убедился, что она придавала сил, поскольку в этот миг мир померк окончательно.

— Себя, не его, — сказал Хоук. — Он не виноват в том, что он Дьявол. — Ламберт понял, что отрывается от земли, вероятно, его собирались отнести куда-то. В безопасное место. Там, где он сможет восстановить силы. Глаза закрывались сами собой. — Прости, Шон.

***

«У него мало времени. У меня тоже мало времени».

Это была единственная не дававшая ему покоя мысль, которую Хоук смог поймать и сформулировать. Остальные же выглядели как беспрерывный панический поток, забивающий голову и мешающий сосредоточиться на чём-то одном. После поездки в тюрьму и очередной встречи с Ним шеф чувствовал себя просто отвратительно: он бы с большим удовольствием вернул то время, когда спину разрывало от боли пробивающимися крыльями, чем ощущал двойной груз вины на сердце. Мало того, что они так глупо потеряли ни в чём не повинную Эмили Саммерс, с чьего спасения когда-то начали свою карьеру, так ещё и упустили Фонга, нового носителя Его сознания.

Хорошо, что он тогда оставил Шона. Очень хорошо. Если бы не сопутствующие неудачи, ситуация сложилась бы в их пользу. Прокручивая тот день в голове ещё раз, Хоук убедился, что все были на своих местах: Эйден избавил Эмили от мучений, и она умерла с улыбкой на губах, Кайл изгнал из неё всю тьму, так легко заполнившую душу смертной слабой девушки, а Шон, хоть и жаловался поначалу, оказался самым сильным арьергардом, который только можно пожелать. Он в одиночку противостоял Дьяволу, вот-вот готовому возродиться. Для этого нужно иметь не только физическую силу, но и недюжинную силу духа. Что же тогда пошло не так?

«А, ну конечно, — тоскливо подумал он. — Про себя-то я и забыл».

Вернее, про своё бездействие. Абсолютное. Совершенное. Бездействие. Прокляв себя мысленно и письменно в нескольких частях, Хоук немного успокоился и посмотрел на часы.

«Ого, оказывается, самобичеванием можно заниматься вплоть до обеда».

— Бла-бла, — кайловская ладонь с силой впечаталась в его затылок, и Хоук обнаружил своё лицо, мягко говоря, в столешнице. — Бла. Ой, слишком сильно. Ты жрать будешь? — Не дождавшись ни ответа, ни движения, Кайл вытащил из-под него бумажку, на которой наискосок было написано «ИДИОТИНА» прямо на фоне отчёта. — Или занят художественной каллиграфией?

— Нет, — сказал Хоук. — Катись к чёрту, пожалуйста.

— Скоро он сам к нам прикатится, — как ни в чём не бывало ответил Фабиан. — Слушай, это как-то дебильно.

— Что здесь ещё дебильно, кроме тебя?

— Шутник, блин… Я имел в виду, что если тебе так нравится слово «идиотина», можно было сказать мне, а не портить бумагу. Знаешь же, я всегда поддержу тебя с этой нелегкой истиной. Могу каждое утро говорить — И-ДИ-О…

Оторвавшись от стола, Лаватейн смял бумажку в комок и ткнул ей в Кайла.

— Нет, — машинально повторил он, ничего конкретного не имея в виду. — Это никуда не годится.

— Он вообще слушает? — пробормотал Кайл. — Ладно, приём, попытка номер пять. То, что Эмили погибла, наша прямая вина, но это не повод созерцать пространство и ничего не жрать.

— Я думаю, — вяло сказал Хоук. — Не видно, что ли?

— Ты думаешь, что ты идиот?

— Ну да.

— И как это нам поможет?

— Есть идеи получше?

Кайл развёл руками:

— То, что ты идиот — лучшая идея в моей жизни.

— Твоё хорошее настроение тоже нам никак не поможет, — отозвался Хоук, наконец сгребая все изрисованные бумаги в большой ком и швыряя его через плечо. — Если сформулировать всё в одну фразу, то… — он помолчал, формулируя всё в одну фразу. — Господи, мы в дерьме.

— Вернёмся к тому, что это никуда не годится, — закатил глаза Кайл. — Открою тебе тайну, душа моя, мы с самого рождения в дерьме, и…

— Я тебе про сейчас говорю. Шон ранен, Энджел секретничает, Таня не помогает, я ничего не понимаю…

— По-моему, всё просто, — заявил Фабиан, садясь на стол. — Надо дождаться, пока Дьявол не начнёт лопаться от своей силы, и быстренько его порезать.

— Чем? — уткнувшись в его безнадёжно шокированный взгляд, Хоук махнул рукой и сполз в кресле. — А-а-а… Не смотри на меня так, мечом…

— Мечом, — не без подозрения в голосе подтвердил Кайл. — Тебе что сказать-то надо? Что ты его отлично порежешь?

— Нет, не в этом дело.

— В чём тогда?

«У него мало времени. У меня тоже мало времени».

Собрав разрозненные мысли в эти два предложения, Хоук наконец увидел ситуацию наиболее ясно. У Дьявола мало времени до того, чтобы достигнуть пика своей силы. У него самого — до того, чтобы «очиститься», как это назвала Таня, и стать божеством, как обещали Энджел и Мидорикава.

«Если я сделаю это раньше, чем Дьявол, то всё кончено, потому что… — перед глазами всплыл выбитый на всех официальных документах девиз. — Потому что с нечистью может справиться только нечисть. Достигнув более-менее священного ранга, я уже не смогу с ним драться. Но все убеждены, что больше никто этого сделать не может. А мне слабо верится, что мы с ним хоть в чём-то совпадём».

Не обращая внимания на Кайла, который что-то ещё спрашивал, Хоук выпрямился, схватившись за ручку ящика и едва не выдернув ящик вместе с его содержимым. Он быстро выхватил изнутри старую адресную книжку, больше похожую на потрёпанный блокнот, и принялся лихорадочно её листать.

— Если ты не расскажешь, мы и помочь ничем не сможем, — вдалбливал Кайл, из последних сил пытаясь достучаться до голоса разума. — Алло, ты реагируй как-нибудь!

— Вы же всё равно не поверили, — он нашёл нужную страницу и завис над ней, как компьютер во время перезагрузки. Придвинувшись поближе, Кайл заглянул в блокнот со стола. — Про божество и всё такое.

— Анна Браун? Опять? Ты же с ней уже разговаривал.

— Она этого не сказала, — пробормотал Хоук, постукивая ногтем по странице. — А они сказали. Но она должна лучше знать. Потому что если это не так, то можно не думать о времени…

— Какие страшные секреты, — буркнул Кайл. — Ну и пожалуйста…

— Я не хочу ничего такого скрывать, но это даже звучит дико, — простонал шеф. — Вот просто послушай, ты поверишь, что я могу стать богом?

Окинув его взглядом с ног до головы, Фабиан пожал плечами, подавив желание напомнить, что они об этом уже говорили, а потом вполне серьёзно заметил:

— Вполне. Ты же Первый.

— И что? С другими такого не было!

— Не будь идиотом, другие просто не дожили. Мы все — эксперимент, и если ты — самая удачная его часть, то это вполне может произойти. Что, Мидорикава опять наболтал?

— Угу… — Хоук начал было рассказывать, но ничего не вышло, поскольку Кайл с просветленным выражением лица спрыгнул со стола и воскликнул:

— Погоди, тогда у тебя нихрена нет времени!

Лаватейн театрально вознёс руки к потолку:

— Неужели тебя коснулась Истина!..

— Истина меня отымела только что, — мрачно сказал Фабиан. — Господи, мы в дерьме.

— Мы всю жизнь в дерьме, ты же сам говорил…

— Я тебе про сейчас говорю…

— И хватит повторять то, что мы уже сказа…

— Пойду скажу остальным, что мы в дерьме, — не теряя угрюмой интонации, возвестил он и твёрдым шагом вышел прочь.

Когда дверь закрылась, Хоук попробовал разобрать ситуацию заново, но получался точно такой же дурацкий результат совершенно не в его пользу. Ему срочно нужно узнать, когда и как произойдёт это пресловутое очищение. И есть ли способы это задержать или хотя бы приостановить. Несколько человек, как ему казалось, могли знать правильный ответ.

Перед тем, как он уехал, Кайл заглянул ещё раз:

— Кстати говоря, насчёт бездействия… ты забыл, что ли, что спас меня? — Он продемонстрировал забинтованное предплечье с татуировкой и ушёл, словно приходил только за этим. Хоук покачал головой и посмотрел на свою руку, втягивая-вытягивая когти туда и обратно. Крови на них уже не было.

Потом он открыл окно и вылетел наружу уже птицей, потому что оставаться наедине с собой сил не осталось.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Ближе к полуночи в коридоре хлопнула дверь, и Энджел проснулась. При ближайшем рассмотрении холла она поняла, что дверь не хлопнула, а попросту слетела с петель.

— Добрый вечер, — сказала Энджел, не сразу поднимаясь с перевёрнутого кресла. — Где ты был? Мы чуть с ума не сошли!

— Где-то был, — неопределённо ответил Хоук, пиная выбитую им дверь. — Как Шон?

— Спит. Мы ему сказали… и Таня сразу принялась лечить, так что, наверное, не будет сильно убиваться, — девушка поджала губы. — Мне так жаль. Эмили. Я её всю жизнь недооценивала и ругала.

— Поздно жалеть об этом…

— Ты прав… Остаётся так мало времени, а я до сих пор не могу сказать всего. Божественное оружие у тебя?

— Конечно, наверху пылится. Если ещё что-то уцелело наверху, — сделав шаг в сторону, Хоук остановился, поскольку она вцепилась в его пиджак. Осторожно потянув за рукава, Энджел сняла его, взвесив на руках. Ткань пропиталась кровью. Рубашка — то, что от неё осталось — окончательно обвисла, обнажив спину. — Не думай об этом, хорошо? Я уже не чувствую.

— Я принесу меч, а ты иди к остальным, — распорядилась Энджел. — Таня всё ещё там, может, она получше поймёт, что здесь написано.

Она почти исчезла в руинах лестницы, когда шеф окликнул:

— Ничего не расскажешь?

Энджел недолго поколебалась, мотнула головой и ускорила шаг.

***

— Подвёз нас частник, — говорила Таня, — но после взрыва он куда-то делся, надеюсь, не сильно пострадал. Ну, мы машину на месте оставили, а сами побежали к вам. Привет, Хоук. Я как раз рассказываю, как ты разнёс половину двора.

— Я не хотел, — пробормотал шеф, опускаясь на погнутый стул около двери. Шон лежал в кровати с закрытыми глазами, Эйден сидел рядом, напротив — Таня, Кайл шарил по полкам медкабинета, что-то выискивая.

— Ты хотел, — возразила Таня. — Очень сильно хотел. Ты пробил его щит, понимаешь? Это же вообще нереально!

— Значит, хотел, — покорно кивнул он. — Как скажешь.

Таня прищурилась и покачала головой.

— Так нельзя… Вы все раскисли, что ли? Ну ребят, даже Шон нормально это воспринял.

— Потому что он под наркозом, — высказался Эйден, не глядя ей в глаза. — Не говори так, будто ты лично знала Эмили на протяжении долгих лет, пожалуйста.

Некоторое время богиня странно смотрела на него, потом вздохнула:

— Понимаю, вы скорбите. Вините себя, страдаете и всё такое. Но это неизбежно. Не-из-беж-но. Люди умирают. Людьми жертвуют другие люди. Дьявол коварен и жесток, и он может вселиться в кого угодно. Зато теперь вы знаете, что лучше не сближаться со смертными, если боитесь их потерять, — горечь в её голосе утихла и сменилась ровной интонацией: — Да-да, я бессердечная тварь, но я не собираюсь вас лелеять, как это делает Мидорикава. Он слишком хорош со своей теорией фантастической книги. Мол, мы в жизни, а не в чьём-то вымышленном рассказе, поэтому у нас всё идёт наперекосяк. Да, это так. Но это не оправдание. Вы делаете ошибки. Дьявол делает ошибки. Кто сделал меньше ошибок — тот и выиграл.

В тяжелой тишине Кайл уронил фонарик и, нагибаясь за ним, заметил:

— Если ты хотела отбить у всех мотивацию, ты это сделала.

— Да что вам нужно, чёрт возьми? — не выдержала Таня. — Я слишком давно не была в мире людей. Кнут? Пряник? Похвалить или ремнём наддать как следует? Соберитесь, вы взрослые люди!

— Прекрати, пожалуйста, — попросила Энджел с порога, держа сумку наперевес. Только на белом свету медкабинета стало видно, как она вымотана, как будто сама участвовала в битве. — Ты делаешь только хуже.

— А ты слишком добрая, и к чему это привело, — с нажимом сказала Таня.

— Тебе не помешало бы давать чёткие указания, а не ругать нас за то, что исправить уже нельзя, — тихо заметил Эйден, и ребятам показалось, что его глаза потемнели на несколько тонов. Да и добела сцепленные в замок пальцы врача ничего хорошего не предвещали.

Кайл посмотрел на них, нервно переводя взгляд туда-сюда, и отложил фонарик.

— Вы между собой помахаться решили? Мне одному кажется, что сейчас не время?

Таня, Энджел и Эйден одновременно заговорили, стараясь друг друга перекричать, и все были слишком разозлены, чтобы остановиться и выслушать другого. Шон слегка пошевелился, но не среагировал. Богиня продолжала настаивать на своём, Энджел попыталась подойти к ней и утихомирить, но Эйден решительно отодвинул её в сторону, продолжая переубеждать Таню. Татуировка на его предплечье пылала через одежду, постепенно утрачивая контроль над Силой.

Все замерли, когда Хоук приставил к Таниному горлу нож.

— Уходи, — сказал он. По коже окружающих прошла дрожь: такое они видели только один раз, когда Хоук говорил с червями-слугами Ничьей Матери. Глаза Лаватейна странно светились, и пустая полуулыбка напоминала искусно вырезанную пластинку льда. — От тебя никакой пользы.

Энджел протянула руку, но сдержалась и опустила её обратно. Против рукоприкладства никто не возразил.

— Хорошо, — Таня усмехнулась, подняла руки и сделала шаг назад. — Ладно. Через какое-то время мы все признаем свои ошибки.

Она телепортировалась быстро и беззвучно, и какое-то время единственным посторонним шумом было назойливое щёлканье старой лампочки. Хоук спрятал нож в чехол и, не глядя ни на кого, распорядился:

— Нам нужна помощь. Энджел, свяжись с главным полицейским отделом и с сэром Никсоном, чтобы они были готовы оцепить любую территорию в любой момент. Скорее всего, жертвой падёт Манхэттен, поэтому люди должны быть эвакуированы так же быстро, как начнётся атака. Эйден, позвони Князеву и попроси его людей ненадолго перекрыть связь по нашей территории. Никто посторонний не должен сюда звонить, так будет меньше паники и электромагнитные волны ничего не собьют. Будет ещё лучше, если кто-нибудь вроде Кандинского отключит камеры, но если это слишком большая дистанция, пусть найдёт кого-нибудь ещё в Америке. Кайл, с тебя Япония. Министр Мегане может не отпустить их сюда, но Мидорикава обязан что-нибудь придумать. Нужны лучшие бойцы, потому что вместе с Дьяволом наверняка прорвётся сразу несколько дыр из Ада, и нам их не удержать.

Шон открыл глаза и хрипловато спросил:

— Только не оставляй меня лежать здесь.

— Ты и так сделал больше всех, — скользнув по нему взглядом, ответил Хоук. — Не смей двигаться с места, пока я тебе не разрешу.

Убедившись, что все всё поняли, он вышел, на ходу забирая из открытого шкафа чью-то куртку и рубашку. Энджел выглянула в холл, чтобы проверить, идёт ли шеф наверх или снова в неизвестном направлении прочь из дома.

— Я тут подумал, — пробормотал Шон, устраиваясь поудобнее на подушках. — Хоук на моего Первого похож.

— Как будто ты помнишь нашего Первого, — Эйден посмотрел на него, механически поправляя сползшее одеяло. — Лежи себе…

— Я не помню, но я помню, — упрямился Шон. — Он такой… ну… ну вот такой.

— Содержательно.

— Все они такие, — ни к кому не обращаясь, высказался Кайл. — Ну, давайте работать, что ли.

========== Часть V. Глава VII. Мёртвые дельфины ==========

Excelsis multo facilius casus nocet.

Чем выше ты, тем легче оступиться.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Звонок от шефа застал его на пороге балкона — перед важным звонком в Японию Кайл собрался покурить, и тут такое. Сначала он подумал, что Куроноцуруги додумались первыми и звонят сами, но это был Хоук. Щурясь на заходящее солнце, Фабиан ткнул на кнопочку и тут же выслушал:

— Только не говори, что ты им уже позвонил.

— Ещё нет… А что, передумал?

— Нет, просто ещё рано, — неохотно признался шеф. — Я, конечно, хорош распоряжаться… только раньше времени… А у нас очередная работа, и кроме тебя некому.

— Ну, от рутинных исчадий Ада нас никто избавить не в состоянии, — Кайл не без сожаления отбросил мысль об ужине дома. — Куда ехать? И с кем?

— Лучше всех подошёл бы Шон, но он ранен, а остальные заняты. Через полчаса заеду за тобой, оденься прилично, — Хоук то ли спешил, то ли чёрт знает чем был занят, потому что на этом инструкции кончились.

Великолепно. А одеться прилично — это как? Кайл засунул нос в одежный шкаф в поисках подходящих вещей. Впрочем, шкафом в их квартире занимался Эйден, поэтому всё нашлось довольно быстро. Не джинсы с майкой и не любимая футболка с зомби. Значит, скорее всего, брюки и пиджак… А поскольку работа — тот пиджак, в котором есть потайные карманы для оружия. Он жаркий и тяжёлый, но если надо прикинуться президентом, а потом кого-нибудь прибить — самое то.

Хоук в отцовской машине тоже выглядел как собирающийся убивать телохранитель, только ему в костюме явно было поудобнее. Обречённо вздохнув, Кайл плюхнулся на переднее сиденье, и они тут же поехали неизвестно куда.

— А можно поподробнее? — не без яда в голосе уточнил Фабиан. — Мы прямиком в Ад или всё-таки заедем в Мак?

— Можно, — пробормотал шеф, имитируя спокойствие, только спокойные люди так за руль не цепляются. — Извини, чувство юмора немного отшибло.

— Я заметил.

— Мы едем на светский приём, — сообщил Хоук, выворачивая в самое сердце пробки. — К сожалению. Придётся потерпеть… Было бы просто восхитительно, отправься туда Шон и Энджел, но не судьба… Там будут все наши знакомые по сфере безопасности, немного еды и ещё меньше алкоголя. Делаем вид, что поддерживаем беседу и восхитительно разбираемся в вопросах экономики, а на самом деле ищем источник негативной энергии и пытаемся уничтожить его без шума.

— Прекрасно… Почему сейчас? Дядюшка Дьявол приближается?

— Без понятия. Приедем — разберёмся.

И разбираться им пришлось уже на подъезде к особняку. Вечеринка внутри была явно в самом разгаре, в саду тоже бродили люди, все с бокалами шампанского или ещё какой-нибудь приторной ерунды; Кайл вышел из машины первым и сразу почувствовал, что земля вокруг дома уже насквозь пропитана злом. Они прошли чисто символический досмотр и рванули на задний двор.

— Вот это жопа, — не удержался Фабиан. Из фонтана била зелёная кровь вместо воды и отвратительно воняла серой, а наверху восседал трёхголовый приспешник Дьявола, явно собираясь нырнуть с головой. — А ну стой…

— Можно я?

Он даже не придумал, что ответить Хоуку, когда друг уже оттолкнулся от земли, пробежал с полметра по забору и сиганул прямо в фонтан. Правда, ни воды, ни крови он не коснулся, только бортика, сбил трёхголового довольно метким броском кинжала, пригвоздив его к земле за одну из голов. Демон заверещал, но ненадолго — Лаватейн, недолго думая, сначала выпустил когти и вырвал ледяное сердце, а потом по очереди отрезал головы. Пропитанные зелёной кровью конечности, как положено, ушли в землю.

— …где стоишь, — закончил Фабиан. — Спасибо за помощь, босс.

— Надо же как-то снимать стресс, — отшутился Хоук. Во всяком случае, это уже больше походило на шутку. — Салфеточки не найдётся?

Кайл мог предложить разве что собственный пиджак. Впрочем, шеф оказался более запасливым. Глядя, как он рассеянно оттирает руки от демонической крови и разглядывает немного обкусанный фонтан, Кайл подумал, что это так же невероятно, как и недавнее выступление с Таней. Это же Хоук, а не…

А не кто? Не Первый отряда, который всю жизнь скрывали, затем разлучили, а потом и вовсе забыли? Не человек, которому предстоит сразиться с самым охренительно страшным врагом вселенной?

Он уже давно перестал недооценивать Хоука, но сопоставить в голове все доступные образы друга и шефа становилось всё труднее.

— Спасибо, — рявкнули над ухом. Кайл подскочил и увидел Чарльза Лестера. — Быстрая работа. Я ошибся, думая, что вам придётся задержаться.

— Разве это всё? — вскинул брови шеф. — Боюсь, нам всё-таки придётся зайти внутрь, генерал Лестер…

Лестер не нашёлся с ответом и посмотрел на Кайла; Фабиан тоже не знал, о чём речь, потому что с уходом в преисподнюю трёхголового демонёнка, не успевшего даже показать своих способностей, все дурные ощущения оборвались.

— Извини, конечно, но ты уверен? — пробормотал он.

— А ты нет? — Хоук явно не понимал, почему не понимают они. — Здесь явно есть кто-то ещё. Или что-то. И оно внутри, так что нам лучше спешить.

Лаватейн очень быстро отправился в дом, минуя главный вход, и им оставалось только догонять. Лестер громким шёпотом поинтересовался, всё ли в порядке с их головными датчиками, и Кайл пожал плечами — чёрт их знает, эти головы и эти датчики… Он уже догадался, что с приближением Дьявола чутьё шефа вырастает процентов на двести-триста, но сейчас не мог даже уловить, что именно его беспокоит. Ни малейшего намёка.

Внутри было так великолепно, что хотелось блевать, особенно зная, что здесь разодетые в платья и жемчуга дамочки пьют шампанское из бокалов на тонких ножках, а на улице подыхает в собственной крови существо из преисподней, которое, задержись они хоть на минуту, могло бы всех сожрать. Кайл убедился, что оделись они правильно — если не учитывать кровь и выражение лица, они с Хоуком могли сойти за какого-нибудь чиновника и его телохранителя. Пара знакомых министров, дипломаты, которых он видел разве что по телевизору, а вот мелкий — вживую, их жёны, жёны, жёны…

— Чего они столпились на первом этаже? — проворчал Кайл, лишь бы что-нибудь сказать.

— Тут скоро будет какое-то представление, — отозвался Хоук. У него в руках была программа вечера на цветной брошюре. — О, оказывается, это действительно встреча по вопросам экономики. Надо к кому-нибудь пристать, пойдём.

— Может, не надо… — мимо прошёл официант и услужливо предложил им выпить. Фабиан сначала взял бокал шампанского и бокал воды, а потом подумал: — Хотя мы вроде при исполнении…

— Мне-то всё равно, — шеф отобрал у него воду и выпил залпом. — Да пей, чего ты…

Кайл бы с удовольствием променял пузырящуюся дрянь на нормальное пиво, но выбора не было, да и в таких местечках пивом не поят. Надо соответствовать.

— Хочешь тоже? — наугад предложил он.

— Безумно, — заявил Хоук. — Но нет, спасибо. Неловко вышло, но, к сожалению или к счастью, алкоголь может неслабо повлиять на мою кровь… и тогда все старания нашей любимой Анны Браун пойдут насмарку, и не только её…

— Да ладно?! И давно ты об этом знаешь? Я-то думал, долбанутый трезвенник, — искренне удивился Кайл.

— Я бы тебя побил, — развеселившись наконец, откликнулся Хоук, — но сам только что догадался. Не зря меня батюшка с Мидорикавой от греха оберегали…

— А я не боженька, мне можно, — решил Фабиан и взял с пролетающего мимо подноса второй бокал.

***

Они проторчали на первом этаже ещё полчаса, а потом — ещё минут пятнадцать, но ничего не происходило, то есть, ничего сверхъестественного. Лестер иногда подходил и уточнял, Кайл кивал, уверяя его, что они скоро разберутся и уедут, но сам тоже не до конца верил в происходящее — Хоук Хоуком, но он сам не чувствует ни черта… Может, это что-то, доступное только Первым? Или только оборотням? Почувствовал бы Костя, интересно? При воспоминаниях о русском мишке у Кайла заболело сразу всё, и он, пользуясь случаям, с удовольствием это запил.

— Ты правда не замечаешь? — упрямо допрашивал шеф. — Ничего?

— Совсем ничего. Ты прав, сюда бы мелкого, конечно…

— Нет, — передумал Хоук, вздохнул и отвернулся. За окном темнело небо. — Наверное, даже если бы он мог, сюда бы я взял тебя. Почему, не спрашивай…

— Не буду, — пообещал Фабиан. — Почему меня?

— Да иди ты…

— За вами, босс, куда угодно, — но шутить снова расхотелось, и он спросил: — Это тебе ничего не напоминает? Ну, ощущение?

— В том-то и дело, что нет, — с облегчением подхватил серьёзный тон Хоук. Нет, показалось, что он вернулся в норму… — Никогда такого не было. Разве что до амнезии, но это не проверишь. Дерьмо…

Зато ты всё ещё очень неуклюже ругаешься, подумал Фабиан, но промолчал. Не шутим — так не шутим, теперь он тоже начал нервничать на пустом месте. Главное — вовремя отделить свои собственные предчувствия от ожиданий Хоука. От необходимости что-либо от чего-либо отделять его избавил Лестер: подошёл и затащил внутрь помещения, в котором уже начиналось обещанное представление.

На подобие цирка с актёрами немного кино смотреть не хотелось, и Кайл занялся делом — стащил очередную брошюрку и начал складывать из неё самолётик. Получалось, мягко говоря, хреново.

— Дай сюда… — не выдержав издевательства над бумагой, Хоук отобрал у него листочек и загнул подкрылки как следует. — Тоже мне, инженер…

— Не каждому дано, — пафосно изрёк Фабиан, и они чуть не задохнулись от смеха, хотя надо было вести себя потише. Соседствующий с ними Лестер проигнорировал, и слава богу. — Но я попробую повторить.

Осталась только брошюрка Хоука, последняя и решающая — тырить у генерала как-то неприлично. Кайл на собственной шкуре ощутил, что значит «руки из жопы» — всё-таки это про него, потому что даже верно загнутый кусочек бумаги умудрился вывернуться под неестественным углом. Он отказывался возвращать программку, поэтому шеф страдальчески закатил глаза и взял дело в свои руки, а точнее, его руки — в свои руки, и, едва не поломав Фабиану пальцы, они совместными усилиями завершили самолётик.

Выступление продолжалось: на глазах изумлённой публики подняли очередной занавес, и всеобщему взору предстал небольшой круглый бассейн, прятавшийся под навесом в самом центре зала. Люди вежливо зааплодировали, когда к воде вышли девушки в специальных костюмах, а в самом бассейне показались живые дельфины.

— Зачем этот цирк? — пробормотал Фабиан, искренне не понимая. — Серьёзная же встреча…

— Наверное, они решили, что просто беседа за бокалом шампанского и голый зал — это устарело, — предположил Хоук. Сидевший справа от них Лестер кивнул, правда, как выяснилось, кому-то другому, а на бассейн он даже не смотрел. — Только непонятно, почему дельфины.

— Не всё ли равно?

— Дельфинам, думаю, да.

Представление — как в океанариуме, обстановка — самая неподходящая, и Кайл невидящим взглядом понаблюдал за тем, как дельфины вместе с дрессировщицами выделывают какие-то трюки в воде, а потом начал клевать носом. Что может быть скучнее политики или цирка? Более того, и то, и другое по-своему противно. То животных мучают почём зря, то людей. Но, кажется, скоро конец, можно и поспать.

Его попытку задремать прервали довольно грубым тычком в колено, как будто локтем. Кайл недовольно открыл глаза, чтобы испугаться и поймать Хоука: друг выглядел так, словно его сейчас вытащили из зрительного зала, побили и посадили обратно, и стремительно летел вниз.

— Что с тобой?!

Придерживая его за плечи, Фабиан невольно перенёсся в какой-то другой мир — звуки проходили через восприятие и становились совсем другими. Теперь он слышал не переговоры сидящих на соседнем ряду политиков и не весёлые восклицания дам с первых рядов. На первый план вышел плеск воды — и больше ничего. Тишина и равномерный плеск… Хоук не отвечает… Лестер ничего не видит… Плеск-плеск-плеск-плеск.

Плеск.

Бул-тых!

Мэрэхат.

Плеск-плеск-плеск… Тонкий писк дельфинов…

— Выйти… — пробормотал Лаватейн ему в плечо. Говорил он с трудом. — Отсюда…

— Сейчас… — Кайл повертел головой, но, кажется, их действительно никто не видел, или сговорились и тотально игнорировали — да вряд ли, бред какой-то! Это всё из-за идиотского плеска… Не меньше сотни солидных мужиков в костюмах наблюдают за дельфинами… — Давай руку.

Плеск-плеск-плеск. Бултых, бултых, бултых. Плеск-плеск-плеск.

Это что, сигнал СОС?!

Мэрэхат… Мэрэхат… Мэрэ нодис…

— Может, кого-нибудь прибить? — на всякий случай уточнил Кайл. — Нет, серьёзно, если тут источник опасности…

— Вода, — обронил Хоук. Сам он двигаться то ли не мог, то ли не хотел, и Фабиан с усилием потащил его к выходу, и всё ещё — ни одного косого взгляда в их сторону. Что за чертовщина?!

Но на воду он посмотрел. Девушки и дельфины, дельфины и девушки, весёлая музыка, полная ерунда. Неожиданно Кайл обнаружил, что один из дельфинов выбивается из общего ряда, не прыгает через кольцо и не заигрывает со зрителями, просто висит в воде и, кажется, смотрит прямо на них.

«Чем мы могли не угодить чёртову дельфину?!»

Дверь близко, осталось шагов десять. Хоук не оборачивается, но очевидно, что мыслями он где-то там, откуда на них смотрят… Так это опасность или нет? Вероятно, да, но что ему делать — убить дельфина? Бред…

Что-то нарастало, Кайл чувствовал это спиной, и чем дальше они уходили, тем сильнее становилось неприятное ощущение. Вытолкнув наконец шефа за дверь, он резко обернулся и потянулся за припрятанным ножом, но в этом уже не было надобности.

Люди по-прежнему весело смеялись и хлопали в ладоши — на них лежал неслабый гипноз. Дрессировщицы со стеклянными глазами играли сами с собой, бултыхаясь в море крови. Все дельфины были мертвы, все, кроме одного.

Из бассейна выбралась голая девушка с длинными, до пола, зеленоватыми волосами и медленно пошла к нему.

========== Часть V. Глава VIII. Мэрэхат ==========

Sine pennis volare haud.

Без перьев летать нелегко.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Кайл в очередной раз за этот вечер подумал, что Шон для миссии подошёл бы куда больше. Он, во всяком случае, умеет охранять людей. Голая девчонка из бассейна оказалась слишком шустрой — пользуясь тем, что весь зал загипнотизирован, она за два широких прыжка преодолела расстояние до дверей, ведущих в опустевший зал, и встала лицом к лицу с Кайлом. А ведь высокая… и красивая, но сейчас настолько не до этого, тем более, она явно намерена его убить.

— Оденься, — услышал свой голос Фабиан. Им тоже управляли! Вернее, пытались… — И хватит этой херни, красотка, я не поддамся…

— Ты что, из этих?! — скривилась она. Голос какой-то странный, гортанное произношение и слабый акцент. — Пропусти меня.

— Нет. — Единственное, в чем он был уверен — подпускать эту дрянь к Хоуку нельзя. — Ты с Дьяволом? Давай, принимай свой истинный облик и…

— Ты только что видел мой истинный облик, святоша. Пропусти меня к нему.

Он стоял неподвижно, закрывая собой дверь, и думал, что происходит невообразимая хрень; если всё, что она говорит, и всё, что он додумал сам — правда, то им хана… Девчонка стояла и ждала, оружия у неё не было, но ведь это она, именно она заставила весь зал любоваться смертоубийством дельфинов, выдав это за весёлый спектакль. Их всё ещё никто не замечает, она всё ещё здесь…

Голубые глаза с зеленоватой дымкой были похожи на море.

— Ты не можешь шататься по этому миру в таком виде, — Кайл осторожно опустил глаза, подсознательно ожидая бабских визгов, но их не последовало. Тело телом, её нога… левый бок… бедро… нет, это кожа, здесь ничего нет, ничего нет… — Оденься.

— Я ненадолго. Я просто заберу его.

— Как тебя зовут? — уловка не сработала: девчонка выпустила когти и кинулась на него, как бешеная, исцарапав плечи и лицо. Метила в живот, но Кайлу удалось увернуться, хотя делать это, не отходя от дверей, становилось всё тяжелее. — Чёрт тебя побери… Придётся же…

Ему не хотелось обнажать оружие и нападать на какую-то голую бабу, но если эта неземная тварь задумала причинить боль Хоуку, то ей крышка. Фабиан стащил с плеч пиджак и вытряхнул пару ножей. Задумала? Она уже что-то с ним сделала, и зря.

Девчонка всё ещё была быстрее, она каким-то чудом выскользнула за дверью, и Кайлу оставалось только выбежать следом. Пустой зал, погашенные огни, никаких официантов, никакой охраны — все в саду, а может, в зале, хрен их разберёт. Гипноз работает сильнее прежнего, иначе почему ему так хочется обратно? Ага, конечно, к мёртвым дельфинам… они плавали в крови… Кайл гнался по широкой лестнице за голой незнакомкой и уже почти догнал — оставалось только подбить, чтобы не рыпалась. Девчонка резко замерла и задрала голову к внутреннему балкону: Хоук.

«Хорошие новости — он добрался туда сам. Плохие новости — всё остальное».

Не было времени разглядывать, что там планирует шеф. Перепрыгнув через три ступеньки, Фабиан всадил в плечо голой дуры лезвие, в общем-то, не особо скромничая. Хлынула кровь ему в лицо, девчонка взвизгнула и рухнула на ступеньки, чудом не запутавшись в волосах. Что ему не понравилось, так это то, что Хоук вскрикнул тоже.

— Ты-то чего? — заорал Кайл, поднимая голову к балкону, и остолбенел — у Лаватейна шла кровь из того же места, куда он ударил девчонку. — Дерьмо… Спуститься можешь?

— Не трогай её, — морщась от боли, отозвался Хоук.

— Уже понял…

Что-то происходило, кто-то куда-то шёл, на полу перед ним корчилась голая длинноволосая девушка, а Фабиан думал, что бы было, если бы он ударил её сразу в сердце.

«Твою же мать…»

Видимо, Хоук предпочёл спуститься по-быстрому, минуя лестницу — к ране на плече добавилась окровавленная спина и два крыла. Он что-то говорил, но Кайл не слышал. Ещё чуть-чуть ниже и правее… И тогда бы они оба… От его руки.

— …хватит, ничего не произошло, — Лаватейн тряс его за плечо здоровой рукой. — Да Кайл!

— Всё, — прохрипел он, пытаясь совладать с голосом. — Я здесь… Что будем делать с этой…

С кем, кстати? Кайлу бы меньше всего хотелось, чтобы он угадал, но в то же время вариантов не было.

Хоук опустился на одно колено рядом с хнычущей девчонкой. Выглядело потрясающе и кошмарно одновременно: нагая красотка в крови и в собственных волосах, над ней — крылатый ангел, хотя не очень-то и ангел, но картины это не портило. Фабиан отполз на соседнюю ступеньку и набрал номер Энджел. Нет ответа, занята. Кто ещё может подсказать?..

Проведя рукой по ноге девушки снизу вверх, Лаватейн внимательно рассмотрел ладонь. Помимо натекшей крови, на коже осталось что-то бежевое и густое. Догадки подтверждались: водонепроницаемый тональный крем. Под ним, на том самом месте, вилась татуировка RSA-4.

— Дельфины, — выговорил Кайл. Теперь всё становилось ясно.

— Дельфины… — то ли эхом, то ли больным шёпотом отозвалась она, не поднимая головы. — Умерли… они все умерли?

— Да… — смысла врать ей он не видел.

Хоук явно собирался что-то спросить, если, конечно, смог подобрать слова; Четвёртая его отряда повернула голову и уставилась ему в глаза, а потом закричала:

— Ты предал нас! Ты обещал! — она задыхалась от боли и слёз, но не могла остановиться: — Я ждала, да чёрт возьми, мы все так ждали, как никогда в жизни никого не ждали!.. Ненавижу, убью! Я поклялась тебя убить… Так же, как ты поклялся нас защищать… Тоже мне, Первый номер… Ты просто сбежал от нас!!! Сбежал вместе с ними! Что, лёгкой жизни захотелось? Захотелось поиграть в спасителей земли? Хоук… нет… я от тебя не ожидала… Никто не ожидал, и только этот… защищал тебя до последнего, чёрт его побери!.. Что здесь хорошего?! Они кто тебе? Они тебе никто! Этот святоша… эти потомки магов… эта, эта женщина, она даже не богиня, она грешница ещё до тебя… Ты нас бросил, и ради кого?! Я так тебя ненавижу, Хоук!

На время её крики пресеклись рыданиями, и никто не произнёс ни слова, пока девушка не продолжила:

— Т-ты… обещал… Мэрэхат, это не просто обещание, оно повязало нас кровью, так, как это не смогла сделать Анна Браун… А мы поверили, мы ВСЕ поверили! Кроме него, наверное, да он просто тебя отпустил — пожалел… «Приведу помощь…» Кого ты нам привёл?! Никого и ничего, кроме кучи лет боли и страданий! Мы ждали тебя, Хоук… мы верили, что ты вернёшься… А тебя всё не было… — Она вздрогнула и поёжилась, обхватила себя руками и продолжала через слёзы: — Бросил… ты нас бросил… потом мы узнали, что ты здесь, и он поехал за тобой, и он нас тоже бросил… у-у… Ты худший, самый худший… Ты нас обманул, ты нас не защитил, НИКОГДА не защищал, только себя… Почему ты до сих пор не умер?!

Слова иссякли, и она молча рыдала, закусывая губы и иногда протирая и без того красные глаза; слёзы мешались с кровью, кровь — с распущенными волосами, волосы — со слезами, из закрытого зала доносился плеск воды и весёлый смех, а здесь, на лестнице, были только они втроём. Кайл никогда не чувствовал себя настолько лишним, но пошевелиться и уйти было свыше его сил. Он не понимал, что происходит и почему, только это было неважно — каждое слово этой девчонки било наотмашь по лицу, и если бы только по лицу…

Что она несёт? Кого Хоук мог предать или обмануть? Чёрт возьми, да она говорит о другом человеке! О ком угодно, только не о нём…

— Ты успокоилась? — тихо спросил шеф. Кайлу было страшно посмотреть на его лицо, так что он уставился на покрасневший нос девчонки. Проклятое зрение выхватывало кровь на руке Хоука и то, как оно, это плечо, непреодолимо дрожит. — Извини, но…

— «Извини»?! — всхлипнула она. — Ты правда решил, что…

Договаривать не было необходимости. Ещё раз протерев глаза кулаком, она присмотрелась и замолчала, а потом застыла и как-то странно напряглась, будто увидела что-то очень странное.

— Хоук, ты меня узнаёшь?

Кайл закрыл глаза. Если бы ещё можно было не слушать!

— Нет.

Они молчали, и пришлось смотреть, потому что больше смотреть было некому, да и произойти могло что угодно… На всякий случай придерживая нож, Фабиан переводил глаза с него на неё, всё ещё чувствуя себя третьим лишним — в любом смысле. Девушка смотрела на Хоука расширенными глазами, и море в них больше не плескалось. В них вообще ничего не плескалось. Кайл уже подумал, что она умерла, ведь крови вытекло так много, но тут Четвёртая вскинула руки, вцепилась в ворот рубашки Хоука и зашептала, быстро и горячо:

— Скажи… пожалуйста, скажи мне… скажи мне, что ты забыл всё раньше, чем… чем они тебя увезли. Ради всего святого, ради всех богов, да хоть бы ради Дьявола… ты же вернулся бы, правда?! Ты же хотел вернуться? Они просто… это всё мир! — она нервно и рассеянно засмеялась, и этот звук в тишине пустого зала оказался воистину жутким. — Это мир, точно! Проклятый, ненавистный Десятый мир… Тебя не хотели забирать, а ты уехал, и они заставили тебя забыть всё… в семь лет… в семь лет! Да? Ведь так?! Хоук, не молчи…

Это было не так, это было настолько не так, что хотелось плакать и кричать. Кайл нащупал в кармане ручку, быстро разогнул бумажный самолётик, вышло неровно, но плевать. Он не знал, что собирается говорить Хоук, но поймал его взгляд, и этот взгляд просил о помощи, да кто бы, чёрт возьми, не просил?!

«Она умирает», написал Кайл.

Секунда. Две. Три. Всхлип и слабый стон.

— Да, это так, — произнёс Хоук и вежливо улыбнулся, только эта улыбка была похожа на трещину на стекле. — Я ничего не помню, начиная с семи лет… В этом мире… меня нашли другие отряды, нашли и подобрали, а про RSA не знал никто. Прости, пожалуйста, но я правда не помню, что… что-то обещал.

Ложь во благо на пороге смерти, тихое, затихающее дыхание девушки-дельфина. Кровь останавливалась, и вместе с ней останавливалась жизнь. Теперь Четвёртая улыбалась, и она была такой красивой, какой, наверное, не была ни одна из его знакомых. Кайл вспомнил, что когда-то говорила Таня — оборотни в человеческом облике безумно красивы… Да, пожалуй, это так, только оборотней осталось совсем мало, и сейчас их количество уменьшится ещё на одного.

Когда её глаза остекленели, улыбка оставалась прежней. Фабиан поднялся и, пытаясь не поскользнуться на воде и крови, прикрыл ей глаза ладонью. Хоук не шевелился, он словно был где-то не здесь. Кайл повертел головой в поисках хоть кого-нибудь, но здесь не было ни зла, ни добра, ни людей, ни демонов, только они вдвоём и мёртвое тело Четвёртой. Четвёртая… она всё это время была жива. Остальные, видимо, тоже.

Сказать было настолько нечего, что он молча присел на ступеньку рядом, спиной к неподвижному телу. Хоук тоже отвернулся, вытащил из ниоткуда нож, посмотрел на него, крепко сжал лезвие рукой — ладонь изрисовал порез, и потекла кровь. Она уже приобрела золотистый оттенок, хотя в темноте не разберёшь…

— Убери… — Лаватейн не пошевелился, и пришлось отобрать самому. Кайлу хотелось швырнуть кинжал куда подальше, но оружия у них много, а слов — всё ещё круглый ноль.

— Зачем? Это всего лишь запоздалая правда, — пробормотал шеф, глядя куда-то вниз и никуда. — Если всё правда так, то я давно должен был умереть… Не в семь лет, как твой Алекс, так в семнадцать… в шестнадцать… когда демоны пришли. Это было бы так справедливо…

— Нет, — Кайл не мог ничего сказать и ненавидел себя за это, но невыносимая боль в сердце притупляла все другие чувства.

«Ты не виноват»? Ерунда, виноват, они все в чём-то виноваты.

«Ты ничего не мог исправить»? Так ведь мог…

— Я должен был за ними вернуться, всё сходится, — говорил Хоук сам с собой, чужим голосом. — Как единственный, кто смог вырваться, и… и как Первый. Не знаю, что я пообещал, но у меня было десять лет…

— Какая теперь разница? Ты больше не…

— Десять лет, Кайл! — воскликнул он и впервые на памяти Кайла заплакал. — Чёртовы десять лет! Почему ты не… хотя нет, ты не знал… почему Я ничего не сделал? Это же…

— Наверное, ты не мог, — пробормотал Фабиан и притянул его к себе. Только обнять, больше он не может ничего. — Ты бы не стал бросать их просто так, это же ты, правильно?

— Но бросил… — Хоук уткнулся ему в плечо, его трясло, по спине стекала кровь, а крылья с тяжёлым стуком бессильно рухнули вниз. Всё рухнуло вниз. — Я ничего не помню теперь, но тогда… я знал, что они живы и страдают, и они меня ждали… господи, я… я просто ужасен, Кайл…

— Не говори так! — может, кричать не надо? А может, уже всё равно? — Прямо сейчас ты ничего изменить не можешь, НИКТО не может, кто умер — тот умер, мы ничего не вернём, никого не вернём… поверь, я это знаю. В наших силах только жить дальше и спасать тех, кто остался, — он был не уверен, что Хоук слушает и слышит, но теперь, когда всем уже всё равно, слова лились сами собой. — Потому что умершие умерли как раз для того, чтобы мы спасали дальше… И она тоже, эта девушка… Да, она убила дельфинов, но она наверняка сделала много хорошего, перед тем как погибнуть здесь.

К чёрту боль, больнее уже не будет. Кайл обнял Хоука так крепко, насколько мог, чувствуя вкус и запах чужой крови, зарываясь пальцами в перья и уже не пытаясь ничего говорить. Говорить было нечего. За стеной плескалась вода…

***

Десятый мир,

Япония, Токио

2025 год

Мидорикава проснулся слишком рано, что его удивило. Нет, за всю свою долгую жизнь капитан Куроноцуруги успел побывать и жаворонком, и совой, и орлом, и кем угодно, но сейчас что-то было не так. Что-то разбудило его, и это не к добру.

Он сел в постели, осмотрелся, глубоко вздохнул. Солнце едва-едва поднялось, он снова спал в кабинете, диван не разобран, на столе бардак. Мидорикава провёл рукой по старым шрамам на груди и схватился за телефон — Джуничи не должен был спать, пожалуйста, пусть он не спит, ведь обычно Джуничи всё знает раньше него.

— Тайчо? — зевнули в трубку после пяти гудков. — Мидорикава-тайчо… вы чего так рано? Ох, ну и длинная же у вас всё-таки фамилия.

— А ты, я посмотрю, в порядке, Джуничи-кун, — пробормотал капитан. — Насчёт фамилии не переживай, раньше она была короче.

— Мидори?

— Пусть будет Мидори, — усмехнулся Цубаса. — Ладно, прости, что разбудил, это случайно вышло.

— Тайчо? Что-то случи…

— Спи, Джуничи-кун. — Капелька убедительности в голосе, капелька гипноза, и заместитель спит мёртвым сном.

Мидорикава наскоро оделся и вышел — здание министерства с утра было пустым и холодным, на работу ещё никто не шёл, не собирался даже. Ночные дежурные ему ни к чему, разве что один — круглосуточный.

Он поднялся к Широяме и столкнулся с ним на пороге кабинета. Синеволосый замминистра был взъерошен и очень хмур, что ничего хорошего не означало. Мидорикава прищурился: на руке Широямы виднелась кровь, хотя ранен он не был.

— Я шёл будить вас, — без обиняков и без «о-ля-ля» буркнул замминистра. — У нас проблемы.

— А конкретнее? — зачем-то спросил Цубаса, хотя уже знал ответ и желал бы никогда его не слышать.

— Конкретнее — проблемы у вашего подопечного. И если Лаватейн-сан с ними не справится, — замминистр отчаянно усмехнулся, — что ж, тогда мы все умрём.

========== Часть V. Глава IX. I. Я был рядом ==========

Nihil est dulcius veritatis luce.

Нет ничего приятнее света истины.

Десятый мир,

Япония, Токио

2025 год

Через пару часов ему дозвонился Кайл. Мидорикава выслушал, что произошло, от начала до конца, весело и жизнерадостно пообещал что-нибудь придумать, приехать, в конце концов. Более-менее убедив Кайла, что жизнь не рухнула, он положил трубку и посмотрел по сторонам. Никого нет? Отлично. Капитан Куроноцуруги ангел-полукровка Мидорикава Цубаса с размаху ударил ногой по стулу, и стул разлетелся в щепки.

А теперь надо собраться.

«Не кровь, не Сила, не жизнь и не смерть… — думал капитан, откинувшись на спинку кресла и бесцельно глядя в угол стола. — А вера, только чистая и искренняя вера, вот что творит Первые номера. Это не вера в бога и не вера в людей, это вера в себя. Только поверив, что ты можешь всё, ты можешь всё. Только убедившись, что ты этого достоин, ты способен справиться с великой мощью, сосредоточенной в твоих руках…»

И что же произойдёт, если эту веру в самый ответственный момент подорвать? Ничего хорошего.

Поэтому он и проснулся. Мидорикава не удивился бы, если ему снился кошмар, просто не остался в памяти. Не помешало бы разложить по полочкам, что из происходящего хуже всего, а что может подождать, но полочки скакали туда-сюда, как акробаты в цирке.

Как это можно распределить? Что ставить на первое место и какую проблему решать? С одной стороны, на них свалился неожиданный факт, что отряд Red Sky Animals не заканчивается на Хоуке, а очень даже существует — во всяком случае, существовал всё это время. С другой стороны, ему по-человечески и почти по-отцовски больно за самого Хоука, только чужое сочувствие делу не поможет. С третьей, наиболее объективной и прагматичной стороны, проблемы теперь у всего мира: узнать о себе такое и весело прыгать дальше — из разряда фантастики, если Хоук перестанет в себя верить, у Дьявола появится немаленький шанс его обогнать и одолеть… Что бы ни говорили пророчества, добро не всегда побеждает зло, особенно если учесть, что добра и зла в чистом виде не существует.

Получается, всё, что он может — продолжать готовиться к всеобщей эвакуации и листать Книгу заклятий в поисках ответа?! Мидорикаву это не устраивало. Давно прошли те времена, когда он сам лез на передовую, но не сделать хоть что-нибудь…

— Доброе утро ещё раз, тайчо, — поздоровался, войдя, Джуничи. Выглядел заместитель невыспавшимся и настороженным. — Я могу спросить, что всё-таки произошло?

— Не знаю, — вздохнул капитан. — Я не знаю, Джуничи-кун. Лучше перебори свою неприязнь и позови Широяму…

Джуничи, не моргнув глазом, привёл замминистра, и они даже не перегрызлись по дороге.

— И не смейте соваться в мой кабинет, — бросил Широяма уходящему Джуну, а потом прикрыл за собой дверь. — Вы теперь в курсе, да? Отлично… Просто замечательно… — и замминистра со злости саданул ногой по дивану, а потом увидел разломанный стул, правда, ничего не сказал.

— Я так понимаю, ты-то узнал раньше всех, — не без подозрительности в голосе отчитал его Мидорикава. — Ты никогда не сдаёшь свои источники, Широяма-кун, но…

Он ещё раз посмотрел на замминистра, на этот раз — более внимательно. Кайл упоминал рану на плече, и у Широямы тоже была кровь, но, кажется, он уже переоделся. Откуда? На руке — точно да, но плечо ли?

— Нет, кровь у меня не шла, — ровным голосом сказал тот. — То была не моя.

— И чья же?

— А вы как думаете? — Широяма, как обычно, издевался. — В эту ночь у нас только отряд RSA кровью истекает.

— Это уже не смешно, Широяма-кун. Просто скажи мне, что мы можем сделать, и чем быстрее, тем лучше.

— Вам придётся потерпеть меня ещё немного, — покусывая губу и глядя на часы, произнёс замминистра. — И мы с вами, Мидорикава-сан, выступим в качестве послов. Переговорщиков, парламентеров, как хотите. Вам придётся убедить Лаватейн-сана, чтобы он немного поговорил со мной.

— Вы вообще знакомы лично? — капитан покачал головой. — Знаешь, я не могу ничего обещать. Вряд ли он…

— А вы мир спасти хотите или нет? — огрызнулся Широяма и резко провёл пальцами по волосам, взъерошивая маленькое голубое пламя. — Как хотите, тайчо. Вы у нас психолог и всеотец, вы его и убедите.

— А ты? — Мидорикава решил не тратить время на бесплодные нравоучения и лишние вопросы.

— Я поболтаю с другим парнем, — пробормотал Широяма. — Мне не впервой, но уговаривать придётся не меньше вашего. Что так смотрите?.. У вас есть шанс, который выпадает раз в жизни — шанс увидеть вживую мой лучший в мире источник информации… Звоните, Мидорикава-сан. Выбора нет.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Мелкий мог бесконечно бросаться оскорблениями по поводу и без, но в одном он был прав — врать Кайл научился хорошо. Врать, умалчивать и пудрить мозги. Не очень приятное, но довольно полезное качество. Сегодня утром, например, оно помогло ему убедить ребят, что всё в норме, они угрохали кучу демонов, спасли толпу министров и депутатов, заехали в Мак покушать мороженое и с чистой совестью завалились к Хоуку ночевать, жизнь прекрасна и замечательна, а за Дьявола вы не беспокойтесь.

Из всей этой ахинеи правдой было только «завалились к Хоуку». Тихонько поёрзав на краю кровати, Кайл обернулся — перевязанный шеф спал, как убитый, в основном благодаря действию обезболивающих препаратов.

Телом девушки-дельфина занялся Лестер, ни слова не говоря, и Фабиан ещё никогда так не ценил умение этих военных выполнять приказы без вопросов. Он не был уверен, смог бы сделать это сам, не говоря уж о Хоуке…

Мидорикава, как и ожидалось, стал его успокаивать, и вполне убедительно. Наверное, потом повторит на Хоуке. Или не стоит? Фабиан подумал, что в чём-то японец прав — от них настолько нихрена не зависит, что, наверное, лучше оставить шефа в покое и заняться делом, например, половить уличных демонов, ведь Эйден напополам не разорвётся, Шон ещё не в состоянии носиться по Манхэттену, а Энджел единственная продолжает звонить, писать и договариваться, работая над грядущей тревогой по всему миру. Да, наверное, это будет лучше. Только он не мог.

Завибрировал телефон Хоука, и Кайл опять услышал Мидорикаву:

— Кайл, если это ты, привет ещё раз. Надо кое-что уладить.

Когда из его речи пропал акцентированный «мистер Фабиан», Кайл не помнил, ну и неважно.

— Я ж вам ясно сказал, спит он. Такая срочность?

— Я не говорю, что ты должен разбудить Хоука прямо сейчас… Просто позвони мне, когда он проснётся, и скажи, что есть разговор.

— Мидорикава-сан, только честно… разговор не с вами? — судя по паузе, он неожиданно угадал. — Понятно… то есть, нихера мне не понятно, конечно. Кто-нибудь другой может это сделать?

— Ты не так понял… Есть кое-какие вещи, — японец явно подбирал слова на ходу, — которые Хоуку надо знать… Чтобы вернуться в норму и спасти мир. Да, я говорю, как какой-нибудь министр обороны, которому от человека нужен только щит. Но ты знаешь, должен знать, как я к нему отношусь, и понимаешь, что дело не только в этом.

— Вы можете говорить ещё запутаннее? — съязвил Фабиан. — Знаете, пока я не получу убедительный, по-настоящему убедительный аргумент, что я должен его разбудить и заставить поговорить с кем-то и о чём-то…

— Кайл, прямо сейчас я говорю с тобой и смотрю на человека, который знает всё и больше про отряд RSA. — Почувствовав движение, Кайл обернулся и увидел сидящего в постели Хоука, который, склонив голову к плечу, смотрел на телефонную трубку. Слышимость была, пожалуй, слишком хорошей. — Я понимаю, поверить в это трудно, да я и сам десять минут назад, кхм… не был готов это услышать. Нас всех водили за нос, и в каком-то смысле это даже забавно. Это Третий, Кайл… Третий Хоука. Думаю, ты меня понял.

Все молчали с минуту, не меньше; Фабиану очень хотелось швырнуть телефон в стену или в окно, но прямо сейчас это был слишком важный телефон. Если бы он не понимал этой важности, было бы гораздо проще жить…

— Да, я согласен, — сказал Хоук и медленно, но уверенно выбрался из кровати. — Только, извините, конечно… можно сначала позавтракать? Я быстро ем, не переживайте.

Кайл фыркнул, а потом не выдержал и засмеялся в голос, не то чтобы ему было очень смешно, но с души словно камень свалился. Лучше этого мог быть только подзатыльник от Лаватейна, который прилетел следом.

— Конечно, — пробормотал Мидорикава. — Не сбрасывайте, что ли…

***

Кайл пообещал, что он уйдёт курить на балкон, и курить будет до тех пор, пока не кончатся сигареты или пока не захочется сигануть на землю. В общем, уйдёт и не будет подслушивать, хотя Хоуку было как-то без разницы, даже если на него сейчас свалится тайна мировой важности. Несмотря на обещание, Лаватейн сидел на кухне и очень медленно ел, а виноваты в этом были негнущиеся руки… Одна из которых не гнулась больше, чем вторая, а ещё спина болела, как после переноски нескольких тонн чего-нибудь ну очень противного… и объёмного…

Задерживаться ещё дольше показалось ему дурным тоном, и Хоук, оставив яичницу, потянулся за телефоном.

— Доброе утро? — наугад сказал он.

— Мог бы и доесть, — ответил незнакомый голос. — От одной яичницы мир не рухнет, а жрать-то надо.

— Судя по той срочности, с которой вы все меня будили, мир как раз разваливается на куски. Хотя мне тоже не кажется, что настало время паниковать.

— Ты правда так думаешь?

— В общем, да…

После паузы в трубке послышалось хрипловатое ворчание:

— Ну и нахрена было устраивать эти мировые переговоры?! Ваш Мидорикава чуть не поседел, а Широ чуть не сиганул с окна. Тебя не спросили…

— Меня никогда никто не спрашивает, — Хоук понял, что улыбается, и даже очень широко, хотя ситуация была бредовей некуда. — Так что, я правда могу позавтракать, и никто не умрёт?

— Разве что твой Фабиан, — хмыкнули в трубку. — Но это не мои проблемы. Жри давай.

Таким образом, Лаватейн спокойно доел яичницу и даже запил холодным чаем. Это не сильно украсило жизнь, но зато напомнило, что сама жизнь продолжается, в ней есть еда, вода и странные телефонные звонки, которые почему-то не внушают страха.

— Ну, я всё, — сообщил он, чувствуя себя немного глупо. — Кто будет задавать вопросы?

— Ты, конечно, — ответили сразу же. — Тут, видишь ли, бытует мнение, что я знаю дохрена и больше, так что не думаю, что смогу выяснить что-то новое.

— Ладушки, — дольше тянуть нельзя, и так прошло много лет… — Как зовут… звали нашу Четвёртую?

— Долфиния Каденс. Она же Долфини и просто Дол. Дельфин, как вы могли заметить, который не может протянуть больше трёх суток без воды. От чего она умерла?

— От потери крови, кажется.

— Жаль, — обронил собеседник, но никакой печали за этим «жаль» Хоук не расслышал. — Да, вру, не жаль от слова «вообще», но не скорбеть по ней было бы неприлично.

— Вы друг друга недолюбливали?

— Между нами ничего не было, даже неприязни. Дело в том, что эта особа постоянно пыталась убить тебя, а это как-то… не очень.

— А остальные?

— Неужели старая шлюха Анна Браун не раскололась? — удивился собеседник. — Я думал, она тебе всё рассказала и… ну, про меня тоже… так, а ну стоять. — Хоук послушно замер, хотя особенно до этого не шевелился. — Ты знаешь, как меня зовут?

— Только не плачь, — вежливо сказал Хоук. В ответ засмеялись.

— Пипец, — воскликнули в трубке. И ещё пару непечатных выражений. — А я думал… нет, вашу ж мать… Прошу прощения, это не очень смешно. Просто… мы договорились, что если ты спросишь, она ответит. Грубо говоря, выдаст меня с потрохами и предложит мою помощь. Она этого не сделала?

— Нет, ни разу.

— Охренеть как весело. Я весь этот год считал, что ты знаешь и… настолько не хочешь меня видеть, что отказался от её предложения, — теперь голос звучал ещё и обескураженно. — Правда, я так и думал… Потому что Анна должна была передать тебе, что я, ну, полностью в вашем распоряжении и могу помочь с этой хернёй. Дьявол там, все дела.

— Она предложила мне на выбор, — вспоминал Хоук, — правду об отряде и правду о себе. Я, если честно, выбрал второе, потому что нужно было срочно разобраться, кто я такой.

— Вот же дрянь, — застонали в трубке. — О выборе речи не шло. Тогда, конечно…

— Думаю, если бы я был в курсе, не отказался бы от твоей помощи, — осторожно подбирая слова, сказал Лаватейн. — Но такое ощущение, что уже поздно.

— Да, уже поздно, — эхом откликнулся Третий. — Леон, к слову. Леон Ноэль. У нас просто потрясающие имена, скажи?

— Говорящие, — подыграл Хоук. — Ладно, с этим разобрались… Если бы я знал, что бы было?

— Хрен его знает, если честно. Не факт, что мне бы удалось, эм, удачно влиться в коллектив. Как-никак, есть пророчества и есть просто время, проведённое вместе. Да и не успели бы мы за год… привыкнуть друг к другу.

— Разве? Последние десять минут получается неплохо.

— Так то десять минут, — усмехнулся Леон, — в экстренных обстоятельствах, плюс мы оба взрослые люди. По-хорошему, мне стоило заявить о себе лет десять с хвостиком назад, но что проиграно — то проиграно.

— И где же ты в это время был? — прозвучало как претензия, хотя Хоук честно не имел ничего в виду. — Хотя нет, лучше по порядку, наверное… Пусть мне и не хочется этого знать…

— В этом и проблема. Мидорикаве и остальным вздумалось, что тебе хочется. Так что добрый Широ вытащил меня на свет и заставил общаться с людьми. По-моему, отвратительное развитие событий!

Немного помолчав, Леон всё-таки начал рассказывать:

— Дол не соврала насчёт того, что ты обещал за нами вернуться, но всего остального она не знала никогда. Тебе удалось долететь до грузовика, где увозили остальных наших, но тебя поймали и, вероятно, вырубили, так что в Десятом ты очнулся не по своей воле. Дальше я узнал сильно позже, но уже от тебя — ты несколько лет тщетно пытался вернуться, но ничего не выходило, потому что порталы перекрыты, а ты как бы немного нелегал, если не сказать хуже.

— То есть, я пытался, — выдохнул Хоук.

— Да. Ты говорил, что перепробовал всё, чтобы вернуться за нами, — специально повторил Леон. — Я не привираю, чтобы тебя обрадовать, так оно и было… Вот, в это время мы ждали — сначала в бывшем здании Red Sky, потом где-то в лесу пол-лета прожили, потом стали разбредаться, кто куда. Начались раздоры и прочее дерьмо. Ну, ты понял ещё от Дол, что они вбили себе в голову, что ты специально не возвращаешься. Все так и решили, собственно говоря, а доказать обратное нечем.

— А ты?

— Я? Конечно, нет. Там всякое было… — он ненадолго замолчал. — Включая обвинения в том, что я, э, помогал тебе удрать. Это смешно до слёз, потому что я уговаривал тебя остаться, и все это прекрасно слышали. Ну, мы передрались, короче, все друг друга возненавидели, а все вместе — ещё и тебя, а потом мне неожиданно удалось свалить в Десятый.

— Получается, мы виделись и здесь…

— Получается, — протянул Леон. — К сожалению, это было не очень весело, потому что ты вовсю прикидывался человеком, а я был ещё большим нелегалом, чем ты.

— Почему мы не вернулись вместе?

— Не знаю, насколько это дико прозвучит, — пробормотал Третий, как будто нервничая. — Я всё рассказал, про то, как мы тебя ждали, про то, как поругались, ну и, естественно, как все наши теперь передумали и жаждут тебя убить. Собственно… у меня шрам через всю щёку, тогда он был ещё свежим. Когда ты узнал, почему и от кого, то немножечко психанул и сказал, что не будешь спасать этих людей.

Хоук молчал, представляя себе шрам и чужие звериные когти. Кажется, у Долфини тоже были когти, причём неслабые, судя по царапинам на Кайле… Собеседник истолковал паузу неправильно:

— Я понимаю, сейчас это кажется неправдоподобным, потому что я для тебя никто, но доказать, опять же, ничем не могу. Прости.

— Да не за что, — рассеянно ответил Лаватейн. — Не думаю, что я был в восторге от того, что меня все хотят убить. Кайл вообще говорит, что я был, как бы так выразиться, немного социопат…

— Самую малость, — хохотнул Третий. — Твой Фабиан правду говорит, так что верь, верь…

— Значит, решили не возвращаться… А потом демоны?

— А потом демоны. И Суд. И вся вот эта херь, — очень метко объяснил Леон. — Я пытался передать тебе в тюрьму записку, не знаю, дошла ли.

— Представь себе, я тоже.

— Твоё чувство юмора, — сказал Третий, — просто отвратительно. Так вот, дальше ты примерно знаешь, а я начинаю косячить, может, поговорим о Дьяволе?

— Нетушки уж, давай дальше. У меня нет привычки бросать сериал на середине.

— Потому что ты их не смотришь, — заворчал Леон и был прав. — Ну, сейчас начнётся нытьё… Я должен был найти тебя раньше… Нашёл только в Японии, в Токио. И струсил. Затормозил. Облажался. Как угодно. — Хоук молча ждал продолжения. — Наверняка ты прекрасно помнишь, когда твой Фабиан подошёл к тебе в коридоре… Так вот, в коридоре был кое-кто ещё, — горько усмехнулся Третий. — Кое-кто очень трусливый и, наверное, всё-таки тупой… надо было плюнуть на всё, подойти и увести тебя нахрен, и… и всё было бы по-другому. Во всяком случае, какое-то время.

Хоук не знал, что ему сказать, теперь это чувство только усилилось. Всё могло быть совсем иначе, а дело в разнице — в минуту, две? А что, если бы он не стоял у окна с книгой, а что, если бы он вообще не пришёл в универ? Кто первый… кто из них был бы первым?

— Думаю, многие вещи не изменились бы, — хрипло продолжил Леон. — Скажем, спецгруппа по задумке твоего не-очень-то-отца и великого и ужасного Мидорикавы. И вы бы с остальными так или иначе встретились, разве что были бы в других отношениях… поначалу. То, что сейчас ты единственный Первый и вот-вот спасёшь мир, было бы в любой реальности, я уверен.

«Просто без тебя», — Лаватейн понимал, что не стоит говорить этого вслух, на месте Третьего — чёрт возьми, своего Третьего — он бы хотел услышать такое в последнюю очередь. И так понятно, что всё… всё прошло мимо него. Всё и больше.

— А потом веселье… ну, знаешь, всякие демоны, которые пытаются тебя сожрать. Ты же ничего не помнишь, лакомый кусочек прям-таки. Я их отгонял, насколько я мог заметить, твой Фабиан тоже этим занимался, — тут он не выдержал: — Передай, пожалуйста, что это было ОЧЕНЬ тупо. Особенно на Гиндзе. Я чуть со смеху не помер, но помогать не стал, конечно… Скажи, пожалуйста, что сейчас он дерётся получше…

— Да-да, — туманно ответил Хоук. — Ты не отвлекайся…

— В общем-то, если отбросить тот факт, что ты меня в глаза не видел и документов у меня нет, я был рядом всё это время, — уже веселее сказал Третий. — Даже рад, что никто не заметил — неплохой из меня, значит, шпион… Всякие мелочи: прогнать демонёнка или перейти дорогу. Несколько раз ты меня видел в Нью-Йорке на улице, но не узнал, конечно. Кхм… с некоторыми мы виделись отдельно… Но думаю, если твой Фабиан всё-таки немного подумает, он вспомнит.

— Когда были выборы президента, — медленно произнёс Хоук, вспоминая, — мы с Шоном сбились с ног, ища источник Силы. Я был уверен, что почувствовал сам себя.

— Да, это был я, — на выдохе ответил Леон. — Ты тогда как раз пробуждался, и… в общем, почувствовал слишком остро. Я не ожидал, правда, раскаиваюсь.

— Я тогда был в переулке и чуть не порвал спину этими крыльями… Там был человек…

— Из прачечной. Я боялся, что тебя найдут, но ничего не мог поделать… Пиджак пригодился?

— Да, спасибо. Именно пиджак мне и пригодился.

— Я так и думал, — он усмехнулся и замолчал.

Хоук посмотрел в окно, не зная, о чём ещё ему следует спросить. Слабый ветер проносил мимо сигаретный дым.

— Я хотел бы знать много всего, — заговорил Лаватейн с удивившим его самого спокойствием. — Но это, пожалуй, «всё» и больше. Времени в обрез, в том числе до Дьявола. Но после… почему бы тебе, например, не переехать сюда? Не думаю, что Широяма-сан будет против.

— Куда-куда, — севшим голосом повторил Третий. — Кто, я?.. Издеваешься, что ли?

— Почему нет? Я же не предлагаю работать вместе с нами и уж тем более общаться против воли. Только переехать. Не будет проблем с документами, самое малое…

— Я подумаю, — голос Леона звучал настороженно. — Конечно, было бы здорово, но… кхм. Поздновато, правда.

— А если я прикажу? — брякнул Хоук, не подумав. — Или уже не прокатит?

— Да ты охренел, — восхитился Третий. — Ну, раз так, то выбора у меня нет…

— Тогда увидимся после победы. Мидорикаве привет.

— Да, увидимся, — эхом отозвался Леон. — Я передам…

========== Часть V. Глава IX. II. Параллели ==========

Hominem ex operibus ejus cognosces.

Человека узнают по его делам.

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Хоук выбрался на балкон и даже не упал — его это порадовало с учётом вчерашних повреждений, но телефон из руки всё-таки шандарахнулся. Иным словом это не назвать: мобильник выскользнул из вспотевшей ладони, прокатился по сушилке для одежды и с громким стуком упал рядом с Кайлом.

— Подними, пожалуйста, — буднично попросил шеф, приваливаясь к перилам.

— Так и знал, что ты скажешь какую-нибудь хрень не в тему, — заворчал Фабиан и полез под сушилку. — Может, внутрь? Меня немного напрягает тот факт, что однажды птеродактили вымерли.

— Да нет, тут лучше, — Хоук действительно так считал — перед глазами застыл полутёмный зал чужого особняка с окровавленными ступенями, больше всего ему хотелось смотреть на небо. — Тебе привет передают.

Кайл ничего не сказал, протянул свой телефон — там обычным текстовым файликом блестела совершенно секретная информация об отряде RSA.

— Этот Широяма — больной, — высказался Фабиан. — Он просто взял и прислал по вотсаппу то, что мы ищем годами.

Действительно, внутри — все члены отряда, номера, способности, имена и фамилии матерей, физические характеристики. И даже фотографии. Судя по всему, Широяма с Леоном постарались на славу: снимки были самые свежие. Хоука поймали едва ли не в прошлом месяце, Долфини тоже выглядела такой, какой была при жизни ещё вчера. А этот блондин со шрамом на левой щеке и смуглой кожей, значит, и есть…

— Имена у вас у всех так себе, — любезно поделился мыслью Кайл и получил пинка.

— Какие есть… Слушай, ты же тамошний ветеран, неужели никого не вспоминаешь? — Хоук рассуждал вслух: — Нас же не могли всё время держать взаперти и в стороне от остальных. Может, видел хотя бы что-то похожее?

— Вообще-то за RSH следили нехило. — Он оперся на перила балкона и, глядя куда-то вверх, вспоминал: — Мы были на особом счету, то ли из-за старшего Первого — ой, ну не делай такое лицо, не было тебя! — то ли из-за того, что приставали сильно… В любом случае, нам редко удавалось куда-то выбраться без того, чтобы об этом знала тётушка Анна… то есть, Анна Браун…

— Короче, — максимально вежливо перебил Лаватейн. — Да или нет?

— Да не помню я эти рожи! — возмутился Кайл. — Твою б тоже не видел, но как вышло — так вышло…

— Если опустить наши любезности, помнишь или нет?

— Немного, — сдался Фабиан. — Дельфиншу точно помню, как-то раз проходил мимо бассейна. Поэтому она мне вчера всё время кого-то напоминала — себя, вестимо…

— Да ты гений…

— Иди в жопу, босс. Так или иначе, это всё, — подозрительно быстро и подозрительно бодро закончил Кайл. — Пойдём второй раз позавтракаем?

Хоук прошёл за ним на свою же кухню, посмотрел, как друг шарится в полупустом холодильнике и заказывает пиццу, а потом спросил в лоб:

— Сколько раз вы друг друга колошматили?

— Кто и кого? — с невинным личиком переспросил Кайл. Хуже всего ему удалось невинное личико. — Ладно, ты сейчас взорвёшься… Ну, в тот раз он первый начал.

— Кто? — передразнил Хоук. Кайл сделал такое лицо, как будто его заставили слопать десяток лимонов, и выдал:

— Твой Ноэль…

Шеф смог прекратить смеяться только к приезду пиццы. К тому же моменту Кайл окончательно погрузился в невесёлые воспоминания, сидел напротив и мрачно сковыривал с пиццы оливки и помидоры.

— Я же помню, — шипел сквозь зубы Фабиан, — что однажды на меня свалилась какая-то маленькая пакость. Маленькая и зубастая, со светлой башкой, прям как у тебя.

— И что же вы не поделили? — поинтересовался шеф, сгребая оливки себе.

— Не помню… Можно предположить, что первенство отрядов. Что-то мне подсказывает, ему не похрен.

— Кому? — продолжал издеваться Хоук.

— Твоему этому! — рявкнул Кайл. — Хватит! Я понимаю, что тебе жутко весело, но у меня к этому парню целый ряд личных вопросов…

— У него к тебе тоже, — попытался найти компромисс Лаватейн.

— Нам лучше не встречаться, знаешь ли, иначе никакой Дьявол не понадобится. Надеюсь, тебе не пришло в голову это устроить?

Хоук очень медленно поднёс ко рту оливку и откусил, глядя в стол.

— Нет, — сказал Кайл. — Нет.

— Сначала надо сожрать Дьявола, — пропел шеф. — А потом сами разбирайтесь.

***

Десятый мир,

Япония, Токио

2025 год

Мидорикава вернулся в свой кабинет и сел за стол, потом внимательно посмотрел на всех присутствующих. Широяма насвистывал весёлую песенку и варил кофе, всё это время существовавший Леон валялся на диване и смотрел в потолок. Выглядел парень приличнее, чем успел предположить капитан: волосы подстрижены вполне аккуратно, шрамы — дело боевое, одежда нормальная — явно постарался Широяма, его стиль. Разве что длинноватые клыки и чуть заострённые уши наводят на мысли об оборотне, и то это легко убирается.

— Ну, как? — на всякий случай спросил Мидорикава. Оборотень собрался было ответить, но только засмеялся и закрыл руками лицо. — Ладно, думаю, хорошо…

— Лаватейн-сан просто святой, — поделился мыслью Широяма. — Извини, котик, я вас прослушивал.

— Иди нахрен, — весело отозвался Леон. — Мне уже всё равно.

— Но правда! А ты боялся, — снисходительно наговаривал замминистра, и вправду, будто чесал за ухом кота. Ну или льва — какая разница? — Может, всё-таки согласишься на его предложение?

— Вам же Фабиан живым нужен?

— Желательно, — решил вмешаться Мидорикава. — То есть, не будьте вы оба идиотами, конечно, нужен!

— А я?

— Тоже пригодишься…

— Тогда не надо, — ухмыльнулся Леон. — Думаю, он всё-таки многое вспомнил.

— Они перегрызутся из-за Лаватейн-сана, — внёс свою лепту Широяма и раздал всем кофе. — Но я этого не говорил. Так что, Мидорикава-сан, вы теперь довольны?

Мидорикава пожал плечами. Он был настолько удивлён, причём приятно, что его в кои-то веки обставили, что даже разговаривать не хотелось. Обычно капитан был тем, кто в последний момент выкладывает козыри на стол, а тут такое.

— Я так понимаю, Хоук в порядке, — все кивнули, и он продолжил: — Тогда кто-нибудь мне объяснит, как вы двое это провернули?

— О-ля-ля, всесильный капитан Куроноцуруги чего-то не знает! — восхитился (вероятно, собой) Широяма Цуёши.

— И рад это признать, — усмехнулся Мидорикава. — Знать всё триста лет подряд не очень весело. Давайте, рассказывайте…

— Я нашёл этого котика, — игнорируя оскаленные на «котика» клыки, заговорил замминистра, — когда ездил в прошлом году в Америку на какую-то супер-пупер-конференцию. Просто хотел, как обычно, присмотреть за Лаватейн-саном и остальными…

— Твой фанатизм, Широяма-кун, достигает неприличного пика.

— Спасибо, тайчо. Так вот, я хотел немного пошпионить и занять выгодное местечко в кафе, чтобы всех-всех было видно… Я прихожу — а выгодное местечко уже занято!

Мидорикава про себя присвистнул. Чтобы хоть в чём-то опередить Широяму, надо обладать либо гениальным мозгом, либо гениальным чутьём. Обладатель, наверное, второго качества сидел как бы поодаль и пил кофе, держа чашку двумя руками и явно не особо их слушая.

— Сами понимаете, Леон-кун не очень хотел со мной разговаривать, но я узнал его по описанию… неважно, откуда у меня описание, — пропел Широяма. — И выложил сразу все карты. Теперь у меня есть замечательный информатор, который не только согласен находиться рядом со спецгруппой круглые сутки, но и иногда предугадывает их следующие шаги.

— Не иногда, а всегда, — решил вмешаться обсуждаемый субъект. — Если только это не богиня, конечно…

— Получается, ты был рядом, но при этом не вмешивался, — обратился к Леону Мидорикава.

— Почти, — пробормотал оборотень. — Самую капельку.

— Котик скромничает… — Широяма наконец получил подзатыльник, ещё и с выпущенными когтями. — Ай… Леон-кун спас как минимум троих в Техасе и несколько раз лично помогал Лаватейн-сану. Собственно, про то, что за Фабиан-саном следили, он тоже узнал раньше… раньше Фабиан-сана, я полагаю, так что вы, капитан, могли выехать заранее и всех вытащить уже в Москве.

— Так вот почему Хоука после амнезии ни разу не трогали демоны! — воскликнул Мидорикава. — Чёрт возьми, Леон! Мы с Джонатаном голову сломали, почему это происходит, думали — парень Силу утратил…

Леон довольно усмехнулся, но не ответил. Продолжил Широяма:

— В общем и целом, да. По-моему, это лучший коллега в моей жизни.

— И как никто ничего не знает? — бормотал капитан, думая о богах. — Или знает? Таня наверняка в курсе…

— Если вы про психованную русскую, то да, знает, — соизволил ответить оборотень. — А ещё у Широ могут быть проблемы со всякими… мне подобными, потому что он проводит дохрена времени со мной.

— Могу больше, — пропел Широяма и подсел поближе.

— Иди в жопу, босс.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Шон валялся на койке и думал об Эмили, о Дьяволе, об Энтони Саммерсе. Всё вместе получалось грустно, по отдельности — тоже. Эйден бегал по городу и сражался в одиночку, Энджел беспрестанно договаривалась с какими-то супер-высокими особами, Таня обиделась и не возвращалась, Кайл с Хоуком как сквозь землю провалились, причём оба. И наверняка вместе.

Шевелиться было больно и немного тяжело, но не просыпать же из-за этого финальную битву! Напрягшись, Шон попробовал сесть, однако ему не удалось, а под бинтами проступила кровь. Упс…

— Тут есть кто-нибудь не сдохший? — проорали в коридоре.

— «Кто живой» для тебя слишком просто? — взвыл Ламберт. Через полминуты к нему зашёл Кайл. — Ну и где вас носило? Если ты думаешь, что я поверю про Мак…

— Но мы были в Маке, — пожал плечами Фабиан. — Э, три недели назад. Неважно. Ты тут харакири делал, что ли?

— Нет, хотел подвигаться, — буркнул Шон. Хотелось поругаться, но было лениво. Кайл тычком заставил его лечь обратно. — Точно всё в порядке?

— Нда, — протянул Кайл, с неопределённым выражением лица глядя в стену. Потом плюхнулся к нему на край койки и добавил ещё тише: — Нда…

— Содержательно, придурок.

— Всё супер, — буркнули в ответ. — Но лучше спроси Хоука. И потом. Не хватало нам ещё и этого, конечно…

Чего — этого, Шон переспрашивать не стал. Действительно, из шефа куда проще вытрясти правду, чем из вот этого вот. Дождавшись, пока можно будет двигаться без жалости к себе, Ламберт протянул руку за телефоном и зачем-то открыл диалоги. Обычно он пишет Эмили, но Эмили больше нет.

— Она же была захвачена Дьяволом, да? — услышал он свой голос со стороны. — Это было безнадёжно с самого начала? Значит, мы её не потеряли… то есть… не из-за нас.

— Не из-за нас, — вполголоса ответил Фабиан. — И точно не из-за тебя, Шон. А пока лучше дрыхни и не умирай, а то выглядишь как хренов Франкенштейн.

После чего он поднялся и вышел, оставив Ламберта в полном недоумении и с перекошенным то ли от удивления, то ли от радости лицом. Ему послышалось, или Кайл действительно сказал «Шон»?

========== Часть V. Глава X. I. Хаос ==========

Corpore et animo.

Телом и душой.

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Герман Борисович Князев скептически выгнул брови, насколько они выгибались, и наморщил лоб. Сие выражение лица обозначало нечто среднее между вежливым удивлением, культурным шоком и подавленным в зародыше «какого хрена». Знавшие это лицо подчинённые смиренно вздохнули и вернулись к своим делам, оставив жертву натренированного генеральского взгляда противостоять ему в одиночестве.

— Насколько я понял из телефонного разговора с министром, к нам приедет замминистра, — сдержанно заговорил Князев. — В итоге, к нам приезжает какой-то фрик.

Молодой человек напротив него только фыркнул и с большим интересом осмотрел комнату. Вернее, солидное такое помещение с видом на добрую половину Москвы, на этаже, номер которого в жилом доме казался бы заоблачным. Собственно, обижаться на «фрика» он уже давно разучился, ибо слышал это на каждом шагу, и это определение было скорее одним из самых лестных, чем чрезвычайно обидным. Об этом замминистра подумал, ещё когда красил волосы в вызывающий бирюзовый цвет. Модная оправа была принципиально подобрана в тон, и, подчёркивая свои странности всем, чем только можно, Широяма Цуёши наделсиний галстук в такую же голубую полосочку, как и остальные аксессуары. И какой бы суровый костюм на него ни надевали, кончалось всё непременно «каким-то фриком».

— Позвольте вас удивить, — на хорошем английском, которым Князев всё же владел, в отличие от некоторых своих коллег, сказал он. — Я и есть тот, кого вы ждали. Или не ждали, но, в том или ином случае, это я.

— А как вас не уволили, позвольте мне тоже удивиться? — язвительно спросил Князев. — В современном Токио вообще следят за своими подчинёнными?

— Вы так замечательно уследили за своими подчинёнными, что один из них оказался на территории бывших штатов в компании неприрученного медведя, сорвал миллиард политических планов вышеупомянутой страны и вынудил их провести досрочные перевыборы президента, — не моргнув глазом, отчеканил Широяма, растягивая особо сложные слова, хотя их произнесение не было таким уж трудным для его языка. Князев нахмурился ещё сильнее. Не то чтобы этот инцидент был таким уж секретом, но напоминать-то зачем.

— Они были наказаны, это всё? — вздохнул Герман Борисович.

Сидящая за компьютером в углу Тамара прыснула в кулак. Огромная подушка на гостевом диване зашевелилась, и на Широяму уставилась медвежья мордочка. Не успели они шокировать замминистра этим, как стеклянные двери разъехались в стороны и внутрь вошёл Юрий Кандинский в фартуке и с подносом на руках.

— Ваш ланч, прости-господи, — деревянным голосом сказал осуждённый хакер. — Сколько нам, как говорится, это терпеть?

Поняв, что глаза более выкатываться не могут (в основном из-за стремительно приближающихся стёкол), Широяма расхохотался в голос и бросил на пол рабочий портфель, разрываясь между желанием потрогать мишку и поболтать с именитым преступником. Победило первое, и заморский гость минут пятнадцать провёл на корточках напротив дивана, начёсывая медвежье ухо, а Костя едва ли не урчал, совершенно ему не возражая.

Кандинский бухнул поднос перед секретаршей, пролив немного чая на стол, и с любопытством посмотрел на начальника:

— Герман Борисович, я что-то пропустил?

— Хватит прикидываться, Юрец, — с тихим присвистом сказал Князев. — Ты наверняка уже собрал о нём целую коллекцию из своих неведомых источников. — Он посмотрел в честные глаза Юрия и удивился: — Что, нет? Батюшки, не может быть!

— Может, — забыв напрочь о своём наказании, заключавшемся в редком исполнении роли мальчика на побегушках, Кандинский восхищённо вперился взглядом в крашеный затылок Широямы и залепетал: — Это единственный относительно политический деятель, сведений о котором мне не удалось найти. Я знаю только, что он тоже сливает некоторую инфу в нашу общую сеть, но это всё, потому что как только я пытаюсь проникнуть глубже, сигнал угрозы… ветвь… гнездо… — Больше ничего дельного, кроме ветви и гнезда, Кандинский не сказал, зато справился с впечатлением от живого кумира и предельно вежливо стал рассказывать ему про Костю, присев рядом.

Отмахнувшись от их возбуждённой полуанглийской речи, Князев заметил:

— Они нашли друг друга. Томочка, какие новости?

— Министр Мегане пишет, чтобы мы с Широямой-саном договорились о плане поддержки Америки и на всякий случай подготовили совместную линию обороны, — сообщила Тамара, шурша «мышкой» по столу. — Сергей Владимирович сейчас в Питере, если потребуется, он быстро соберёт лучших наших бойцов.

— Уже не потребуется, — подключился Широяма, выпрямляясь в полный рост (не такой уж, кстати говоря, рост). Тамара вытаращилась на него. — Не подумайте, я ваш язык только на слух воспринимаю. Дело в том, что наш отряд, Куроноцуруги, не собирается объединяться с вашей Стеной.

— Что? — Князев и Кандинский хором возмутились. — Да их кто-то спрашивал?

Широяма широко улыбнулся.

— Они в этом не нуждаются. И сами никого не спрашивают.

***

Десятый мир,

над Тихим океаном

2025 год

— Давайте-ка я уточню, — ледяным голосом переспросил Джуничи. — Нам запретили покидать пределы страны без разрешения министра Мегане и вмешиваться в дела американской спецгруппы, пока нас не попросят.

— Совершенно верно, — кивнул Мидорикава.

— Так что мы тогда делаем?!

— Покидаем пределы страны без разрешения министра Мегане, — пожала плечами Хинами.

— И вмешиваемся в дела американской спецгруппы, пока нас не попросили! — радостно поддакнул Куро.

Застонав, Джуничи откинулся на спинку кресла и закрыл ладонями лицо.

— Остановите самолёт, я сойду. Нет сил видеть этих идиотов.

— Не переживай ты так, Джуничи-кун, — успокоил его Мидорикава, старательно складывая слоника из салфетки. — Главное, что замминистра готов прикрыть наши спины. И ему ничего за это не будет, так как он предусмотрительно слинял в Москву и гневная радиация Мегане-сан его никак не достигнет.

— Более того… — Хинами протянула капитану свой мобильник, тот поколдовал над ним и наладил связь, которой на такой высоте не всегда можно было похвалиться. — Да… Да.

Коллеги с любопытством воззрились на её пожизненно непроницаемое лицо. Договорив, Хинами положила трубку и отчиталась:

— Вот нас и попросили. Грехи отпущены, Нага-семпай.

— Даже так, — задумчиво протянул Мидорикава. — Я думал, уговаривать придётся.

Пока молодёжь перебрасывалась мнениями насчёт их побега, капитан взгрустнул про себя, искренне переживая за далёких коллег. После того, как они разобрались с отрядом RSA, Широяма, как и должен был, уехал в Москву, а они с ребятами помчались на помощь американской спецгруппе. Леон куда-то делся, как будто превратился в тень и ушёл в стену… Скрываться столько лет и никому ни разу не попасться, не считая богов и вездесущего Широямы — конечно, этот парень умеет исчезать… Ладно, об этом они ещё поговорят, теперь загадочный оборотень никуда не денется. Прямо сейчас следовало думать о его Первом.

«Чем меньше остаётся дней до того часа, тем сильнее накал эмоций и сил, — думал он, склонив голову набок. Всё остальное будто погрузилось в вязкий туман, утратив форму и очертания. — Я предупредил Джона, чем всё закончится, и это ни утешает, ни настораживает. Эх… Но сейчас весь иной мир на взводе, ведь Пришествия и Свержения всегда ждут, будто праздника. И добрая половина возлагает большие надежды на Хоука, а недобрая — на Него. Скорее всего, Дьявол уже утвердился в своем облике. Ещё вероятнее, ребята уже об этом знают. — Посмотрев на свои оригами, он переключился на другую мысль. — Они готовятся, и они попросили быть готовыми нас. Что ж… Сделаем всё, что в наших силах».

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Широяма и Кандинский вдвоём образовали толпу, загородив Тамаре компьютер, а точнее, выгнав Тамару из-за него. Князев стоял чуть поодаль, ловя каждое слово из их плохо структурированной беседы.

— Говоря начистоту, можно вести обратный отсчёт в часах, — говорил Широяма, в стёклах очков которого отражались синие схемы и графики. — Не мы одни следим за ситуацией. Помимо сильнейших интеллектуальных центров наших стран, все защитные структуры мира не на шутку обеспокоены и глаз с Манхэттена не сводят. Уже давно установили, что прорыв случится там, и эвакуация будет проведена незамедлительно, когда оно начнётся.

— Не может быть, — не поверил Кандинский. — Это слишком хороший уровень подготовки. Я, конечно, не хочу кого-то недооценивать…

— Но вы как раз недооцениваете, — перебил Широяма, и Юрий умолк. — Мы всё же в двадцать первом веке, а не в какой-нибудь древности. Раньше Пришествия ничем хорошим не кончались, всё это зафиксировано в скрижалях — к сожалению, не все из записей доступны людям. Половина мировых катастроф, цунами, ураганов, взрывов на производстве большого масштаба, всё это на самом деле связано со злом. Куда теснее, чем вы думаете.

— Это я предполагал, — защитился Юрий. — Думаете, сейчас человечество готово?

— Более чем уверен. Посмотрите сюда, — Широяма щёлкнул кнопкой «мыши», чтобы вывести на экран очередные непонятные символы. — Белый Дом. Пентагон. Кремль. Британский парламент. Скандинавский союз безопасности. У всех стоит одна программа — защита. Будут прекращены авиарейсы по всему миру, а в Атлантическом океане запретят судоходство. Объяснят, конечно же, какой-нибудь природной или техногенной опасностью, не дай бог, приплетут космос… ну да, это удобно, его никто толком не изучил, но все уже винят в любой проблеме Марс и Венеру.

— Программа Кремля! — воскликнул Князев, не удержавшись. — Простите, сударь, вы не охренели?

Кандинский перевёл, как смог, и замминистра холодно усмехнулся.

— Нет, я вполне осознаю свои действия. В отличие от всех вас. За исключением оборотня, конечно же.

Костя принял человеческий облик, подозрительно посмотрел на гостя и подкрался поближе. Широяма дал себя обнюхать, а потом вполголоса произнёс:

— Эсхат Кулар, тен.

Комната погрузилась в тишину, и небо будто потемнело на целый тон. Костя моргнул пару раз и, пробормотав в ответ кодовую фразу, переспросил:

— Ты — наш?

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Джонатан Сноу всё же решил навестить их, несмотря на предостережения и советы Мидорикавы. По пути он столкнулся с Чарльзом Лестером и Энтони Саммерсом. Бывшие коллеги, а теперь — подчинённые, учтиво поздоровались и заговорили о погоде. Никому особо не хотелось спрашивать вслух, почему здание спецгруппы наполовину разнесено, а на первом этаже их никто не встречает. Однако едва они вошли, откуда-то сверху спустился Кайл, явно не понимающий, что с ними делать, но хотя бы присутствующий на месте.

— Скоро, — обронил Саммерс. Он не упоминал гибели своей внучки, но и не сталкивался ни с кем глазами.

— Да. — Кайл задержал взгляд на Сноу, но экс-капитан либо не собирался помогать ему, либо был полностью погружён в свои мысли. — Вы что-то хотели спросить?

— Насколько вы готовы, мы хотели спросить, — резче, чем требовалось, ответил Лестер. — В смысле, удачи там пожелать и всё такое. Мы-то уже бессильны, считай.

— Ага, спасибо, удача пригодится, — максимально дипломатически ответствовал Фабиан. — Э… мы немного тренируемся, это может быть опасно, может, вы пойдёте?

Не став спорить и не желая дольше здесь задерживаться, Лестер развернулся и вышел, механически отдав честь напоследок и брезгливо осмотрев поломанные стены. Саммерс некоторое время стоял недвижно, но в итоге тряхнул головой, нашёл в себе силы улыбнуться и даже протянул Кайлу руку, которую тот не без сожаления пожал, не имея понятия, что он вообще может сказать этому человеку. Остался один Сноу, и его снаружи поджидала машина.

— Как вы? — опередив все вопросы, выпалил он. — На самом деле.

— Вам не понравится, господин президент, — пробормотал Кайл, смотря в сторону.

— Не надо, — попросил Сноу. — Просто скажи, могу ли я чем-то помочь.

— Нам уже помогают. Со всего мира, — поколебавшись, Кайл всё же выговорился: — Мелкий ранен, Эйден и Энджел помогают организовать эвакуацию, я за домом смотрю…

— Где Хоук, — не спросил, а скорее припечатал Джонатан. Ответа не последовало. — Кайл?

— Где-то, — через силу ответил тот. — Да я в душе не разумею, вашу мать, где этого придурка носит!

— И ты бездействуешь? — накинулся на него Сноу, чувствуя, как нервы звенят, подобно струнам, и лопаются. — Почему ты вообще не следишь за ним в такое время?

Выдержав его отеческие порывы, Фабиан перешёл в контратаку:

— Как бы мне тоже есть, что вам сказать об этом, но сейчас не время. Как-то ни разу не время. Прозвучит грубо, наверное, но вам лучше не вмешиваться в это всё…

Сноу застыл, неверящими глазами глядя на него. Он всё это начал. Он ведущий и он отец. Он не мог оставаться в стороне, поскольку изначально стоял по центру. Да, фактически это место принадлежит не ему, но он был совершенно не готов выходить на пенсию таким образом, пусть и отдал свой пост Мидорикаве, а сам перебрался много выше, чтобы контролировать ситуацию оттуда.

Но теперь, много лет спустя их первой встречи, Джонатан Сноу наконец оказался бессилен.

— Прости, — он заставил себя улыбнуться. — Я просто волнуюсь. Возможно, сильнее, чем следует. Как только придёт время, дай мне знать, хорошо?

Кайл кивнул, без особой цели, чтобы занять время, посмотрев на часы. Сноу не мог уйти. Прямо сейчас он видел в Кайле брошенного и бросившего ребёнка, который не знает, куда ему идти, и только поэтому соглашается на сомнительную аферу — вступить в какой-то дурацкий спасительный отряд, толком не сформировавшийся и не набравший должного количества людей. Почему-то Сноу был уверен, что сейчас его лицо было точно таким же.

— Волосы запустил, — обронил он.

— Перекрашу, когда мы победим, — наполовину усмехнулся, наполовину прикусил губу Фабиан. — Давайте, что ли, вы пойдёте, очень уж это на прощание смахивает.

— Хорошо. Тогда созвонимся после. — Как ни в чём не бывало, произнёс Сноу, махнул рукой и развернулся, видя охранников во дворе и встревоженного секретаря. Новый господин президент любил исчезать без предупреждения… и, вероятно, его сын перенял эту плохую привычку. Усмехнувшись в бороду, он остановился на пороге и в старом шутливом тоне добавил: — Только не реви.

Сноу вышел под звук бьющегося стекла за спиной и гневное «не реву я!», быстро промокнув глаза платком.

«Зачем ты рассказал мне правду, Цубаса?»

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Широяма любил тянуть время и выжидать паузы, поэтому довольно улыбался, пока все молчали. Первым тишину нарушил Юрий:

— Вы оборотень? Вы имеете какое-то отношение к нечисти? — он проглотил половину вопросов, в напряжении глядя на японца. Всё-таки этот человек был сплошной головоломкой, и по-прежнему они почти ничего не знали о нём. Никто не знал.

— От тебя не пахнет оборотнем, — настороженно прошептал Костя, крутясь вокруг Широямы. — Но ты знаешь, как сказать. Откуда?

— Я не оборотень, — с сожалением признался замминистра. — И не нечисть. Самый обычный человек, — тут он не выдержал и расплылся в хитрейшей улыбке, такое ощущение, что японец просто забавлялся. — Ну, не самый, но поверьте, мне недоступны никакие сверхспособности.

— Откуда? — настаивал Костя.

— Слышал. Не так уж сложно было подслушать, например, исторический диалог мистера Кандинского и мистера Кайла Фабиана, — он пожал плечами. — У мистера Фабиана была при себе камера и звукозаписывающее устройство. С них информация уходила напрямую на рабочий компьютер мистера Лаватейна, через общий канал министерства безопасности СА. А про мои отношения с паролями их министерства вы уже всё поняли.

Вспомнив, что тогда же Кайл здоровался с Костей на оборотническом диалекте, они выдохнули. Князев собрался было спросить что-то ещё, но Костя не отходил, почти крича:

— Неправда! Врёшь! Тогда я сказал брату «эсхат кулар», а он ответил «кулар навват», но откуда ты знаешь, как будет слово «друг»?

Широяма шокированно посмотрел на него и рассмеялся, хлопая себя ладонями по коленям.

— О-ля-ля, ну и дела! Я и не думал, что оборотень сможет обвести меня вокруг пальца, — отсмеявшись, признался он. — Ладно, это сейчас не так важно. Я же не могу скрыть свою сущность от тебя, верно?

Костя сдался и отошёл, поняв, что этого он никак опровергнуть не сможет. Прочистив горло, Князев всё же высказался:

— Безумно интересно, без сарказма. Но у нас всё же есть кое-какие дела.

Через некоторое время он уже договаривался с председателем Совета Генералов, сэром Никсоном, придерживая вторую линию для панибратских перебранок с Чарльзом Лестером. Тамара на пару с двумя хакерами подключалась к системе перекрытия магнитных волн, а Костя бродил по комнате, задумчиво смотря в окно. Ближе к закату он наконец остановился около стеклянного покрытия, уставившись на реку. Под водой что-то забурлило, река вспенилась, и из неё вырвался огромный спрут. Не успел Костя забить тревогу, как над монстром появилась сетка из волокон переработанной искусственной Силы.

Князев подошёл к оборотню на его восторженный писк и спокойно и уверенно кивнул, глядя на то, как сеть сжигает спрута, а набережную оцепляют человеческие силуэты в одинаковых формах одежды.

— Они прибыли. Сергей Владимирович всё-таки привёл бойцов Стены. — Обернувшись к остальным, он возвестил: — Наша линия обороны готова. Дело за вами, самураи.

Широяма улыбнулся одними губами.

— Самураи готовы, матрёшка-сан.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен,

Центральный парк

2025 год

Через несколько часов Куроноцуруги уже стучались в дверь здания спецгруппы. К тому моменту на место работы вернулись Эйден и Энджел, абсолютно измотанные бесконечными переговорами, и заодно проснулся Шон. Убедившись, что Куро докладывает Шону их план действий, Хинами гоняется за Кайлом, а Эйден и Джуничи жалуются друг другу на жизнь, Мидорикава старательно обогнул комнату, в которой Энджел наспех готовила поесть, и выбежал на улицу. Ему не хотелось разговаривать с ней сейчас, недавно виделись в божественном совете и не остались, мягко говоря, довольны друг другом. Больше всего Мидорикаву беспокоило, конечно, отсутствие шефа.

Ноги, а вернее, собственное чутьё привело его в Центральный парк, с которым лично у Мидорикавы не было особых ассоциаций, но он буквально чувствовал красную нить, обрывающуюся здесь. Или всего лишь чуял отчаянный всплеск Силы и шёл на запах опасности. Только с помощью удостоверения с работы и нечеловеческой удачи ему удалось прорваться в один из входов, поскольку парк — и большинство общественных мест — уже перекрыли в преддверии Пришествия.

Нельзя сказать, что в парке было смертельно тихо. Треск огня заполонял собою всё пространство, поскольку с одной стороны моста горело дерево.

Мидорикава несколько раз облетел вокруг дерева, но не обнаружил там живых существ. Лишь когда он остановился, стоя на цыпочках, на перилах моста, то увидел что-то похожее. На толстой ветви, пылавшей ярче остальных, можно было разглядеть тёмный птичий силуэт. Крылья были распростёрты в стороны, и, насколько Мидорикава разглядел, клюв был открыт. Как будто ястреб застыл в полёте во время охоты и в таком положении был перемещён сюда. Но теперь капитан не сомневался, что именно этот ястреб является источником пламени.

— Хорошо, что оно не синее, — пробормотал он, пытаясь подойти поближе. — А то — гори всё синим пламенем… Рано ещё…

Золотисто-алые языки огня взбунтовались при его приближении, и Мидорикаву отбросило на несколько метров назад. Поднявшись и отряхнув брюки, он покорно выждал, когда пожар закончится. Следов огня не осталось, дыма тоже не было, но дерево, трава, земля под ним — всё почернело. Ястреб не шевельнулся и затем камнем рухнул на землю. Мидорикава одним нечеловеческим прыжком пересёк реку, присев рядом на обугленной земле.

— Я же попросил не подходить, — сказал Хоук, открывая глаза и с удивлением натыкаясь взором на лицо Мидорикавы. — Ой.

— Ой, — повторил тот, глядя, как в обычно карих глазах до сих пор бушует золотое пламя. Оно не могло улечься сразу, и это Мидорикаву беспокоило. — Ты давно так развлекаешься? Почему я ничего не знаю?

— Только начал, — почему-то смущённо ответил Хоук и потрогал рукой траву. — Кажется, я что-то сжёг. Чёрт… значит, это вредно для живых существ…

— Конечно, вредно, обалдуй, — пробормотал капитан. — Пока ты остаёшься нечистым, это убьёт кого угодно.

— А потом я смогу обниматься с людьми в таком состоянии? — он широко улыбнулся, и Мидорикава чуть не выболтал всю правду, но вовремя подхватил тон:

— Конечно, если вы захотите поиграть в маршмеллоу.

— Хорошо, я учту, — Лаватейн явно научился резко менять тему разговора и собственную интонацию: — Вы давно за ним присматриваете?

— Я-то ничего не знал, — не соврал капитан, понимая, что речь о Леоне. — Но всё, что они с Широямой рассказали, очень даже сходится. Примерно год… Может, чуть меньше, а если они приврали — больше.

Больше вопросов не было, впрочем, ответить он бы всё равно не смог. Некоторое время они молча сидели под деревом, глядя, как тихо шевелятся кроны деревьев, а мягкая ночь обволакивает мир. Мидорикава наконец решился:

— Возможно, я в последний раз нарушаю запреты свыше, но, может, тебе стоит это знать. Если я расскажу правду, мы сможем перестроить защиту мира, и тогда наши силы… — он умолк, поняв, что никто не слушает. Неудобно опершись на ствол дерева, Хоук спал, как будто видел уже пятнадцатый сон, и ни на что не реагировал. Мидорикава улыбнулся, почувствовал, что в глазах защипало, и нерешительно коснулся его руки. — Тогда наши силы… впрочем, неважно. Всё это неважно, Хоук.

========== Часть V. Глава X. II. Эфир ==========

Animus superiora capessat necesse.

Дух неизбежно стремится ввысь.

Небо над всем миром заволокло чёрной дымкой. Люди больше не пытались списать это на погоду, радиацию или захват пришельцев. Людям наконец сказали правду. По всему миру были активированы все секретные, тайные и явные службы защиты, и каждый мало-мальски годный отряд работал над безопасностью своей территории.

Вокруг Москвы, где сгустилось самое большое количество туч по России, плотным кольцом стояли петербуржцы — защитники Стены, москвичи — отряды Князева и его коллег, приглашённые и явившиеся самостоятельно болгары, чехи, венгры и словаки; на границе с Европой следили за порядком англичане, французы и немцы; в Японии поднялись бойцы из разных префектур, надёжно оберегая Токио; от мегаполисов до деревень, все были лишены связи и возможности перемещения, потому напуганы и готовы пойти на всё.

В этот день демоны явились каждому. Вопрос веры в сверхъестественное больше не поднимался никогда. Нельзя не сказать, что май 2025-го года изменил Землю — возможно, он изменил Десятый мир раз и навсегда, открыв простому человеку существование других миров и доказав, что далеко не все они настроены дружелюбно. На территории бывших штатов открылись последние порталы под руководством Тани и Ан Ли, и на помощь прибыли воители из Девятого, самого близкого и наиболее дружественного мира.

Под землёй готовились по-своему, но эти тайны останутся скрыты до тех пор, ПОКА Я НЕ ВКУШУ ИХ КРОВИ И ИМ НЕ ОТКРОЕТСЯ НАСТОЯЩАЯ, ЕДИНСТВЕННО ДОСТУПАЯ ДЛЯ НЕЧИСТИ ФОРМА ЖИЗНИ — АД.

СМЕРТНЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО ОНИ ГОТОВЫ. ИЗБРАННЫЕ СМЕРТНЫЕ — ТОЖЕ.

НО ЛЮДИ ВСЁ-ТАКИ ГЛУПЫ.

ОНИ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО СЕЙЧАС КАЖДАЯ ЖИЗНЬ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ ЗАВИСИТ ОТ СИЛЫ ВОЛИ ОДНОГО-ЕДИНСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА.

Дьявол застегнул на своём человеческом обличье пиджак и вышел на свет.

***

Десятый мир,

Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция

2025 год

Костя ни на шаг не отходил от компьютера, хотя раньше всегда сторонился любой техники, которая пугала его. Причиной такой резкой перемены стал сидящий перед экраном Широяма, делавший вид, что он не замечает пристального медвежьего взгляда. Несмотря на то, что от него нечистью и не пахло, заморский гость очень сильно настораживал Костю. И то, что восторг перед его аурой застилал Юре глаза, тоже Косте не нравилось.

Ведь если он не хочет видеть опасность, то он её и не увидит. Костя решил так и взял всё в свои руки — пока что руки, но в любой момент — лапы.

Костя закрыл глаза и принюхался. Наверное, в этот момент его нос выглядел как медвежий — он не знал. В углу комнаты он чувствовал нервозность, там стоял Герман Борисович и беспрестанно говорил по телефону. За соседним столом — Тамара, и она, как обычно, не проявляла особых чувств; Костя мог выделить только усталость и слабое нетерпение, мол, когда уже это всё закончится. Уткнувшись носом в плечо Юры, Костя подождал. Нет, сейчас его никто за ухом не почешет. Кандинский был предельно сосредоточен, и, слава богам, уже не на японце, а на чём-то более важном и отстранённом.

Широяму он распознать не мог. Костя открыл глаза и закрыл ладонями уши.

У Князева шевелились губы, у Тамары — веки, она часто моргала, у Юры — все мускулы лица, поскольку он и говорил, и слушал, и объяснял что-то сам, и принимал чужие объяснения. Костя тихо зашипел. Стёкла очков закрывали глаза Широямы. Его зрачки были слишком далеко для его, Кости, восприятия. И он не шевелился. Разве что пальцы бесконечно долго щёлкали по той вещи, которую люди по-дурацки зовут мышью. Какая же это мышь, подумал Костя. Так, ерунда электрическая. Почему Косте кажется, что рядом с ним не человек, а кусочек льда? Его сердце бьётся ровно, глаз не видно, рот прикрыт ладонью, а двигаются только пальцы на электрической (ненастоящей) мыши.

Костя посмотрел на экран. Там мелькали знакомые и незнакомые лица. Увидев Хоука, Костя заулыбался и хотел было крикнуть «привет, брат», но вовремя вспомнил, что это — фотография, а фотографии не отвечают.

Широяма пролистывал туда-сюда четыре снимка и что-то говорил. Юра кивал. Костя вздрогнул и подскочил на ноги, пусть никто и не заметил его внезапного порыва. Что-то ударило по голове — раз, два, три, раз-раз-раз, два, три, раз-раз-раз.

Стук. Стук. Стук. Стук-стук-стук-стук. Стук.

Когда Широяма смотрел на Хоука, его сердце билось чаще.

Когда все смотрели на Хоука, их сердца бились чаще.

Костя потерянно опустился на пол. Он не мог, не мог объяснить это словами.

Более того, прямо сейчас он чувствовал то же самое.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2025 год

Договорив по телефону с родителями и пообещав им, что всё будет хорошо, Джуничи задержался, не спеша возвращаться к отряду. Он всё крутил в голове мысль, что это, возможно, их последнее задание. Либо мир проиграет и все умрут — либо мир победит и в их редкой работе больше не будет нужды ещё много лет. Джун старался не выбирать один вариант, но пребывал в каком-то невесомо спокойном состоянии, понимая: он сам уже ничего изменить не может.

Ребята стояли спиной к нему, лицом к их главной линии обороны — Пятой авеню, когда он подошёл. Капитана рядом пока не было. Джуничи не спешил подходить, разглядывая их со стороны. Он знал, что в одиночестве — или в иллюзии одиночества — люди ведут себя иначе. Но не представлял, насколько. Куро меланхолично покачивался вперёд-назад, потом будто получил какой-то мысленный сигнал и замер, спешно вытирая слёзы с глаз; Хинами жадно и неотрывно смотрела в одну точку, предчувствуя, откуда вылезет первый демон, и, что более невероятно, она улыбалась — пусть с жаждой крови живого существа, пусть с неотъемлемым желанием вечной мести, но улыбалась.

Потом они заметили друг друга и вернулись в норму. Джун успел пожалеть об этом.

— Вы хоть готовы? — спросил он, подходя вплотную и занимая место между ними. Бойцы соприкасались мечами, которые Мидорикава заставил взять, даже если они не являлись основным оружием сегодня.

— Конечно, офицер зануда, — моментально огрызнулся Куро, пиная его локтем в бок. — А сам-то? А? А? Страшно небось? Нэ, Хина-чан?

— У тебя колени дрожат, — скучающим тоном отозвалась та. Куро не нашёл, что ответить, и махнул рукой. — Когда мы уже начнём, Нага-семпай?

— Мы-то тут причём… — Поддаваясь своему странному настроению, Джуничи обхватил их руками за плечи, чего никто из спонтанной троицы в жизни не делал. Ребята были слишком изумлены, чтобы вырваться или хоть как-то среагировать. Он посмотрел на небо. — Вообще мы ждём сигнала.

— Лаватейн-сан?

Хинами повернула голову к нему, и их с Джуном лица оказались слишком близко.

— Да?

Джуничи неопределённо кивнул. Ему, на самом деле, ничего не сказали. Но ответ был очевиден.

***

— Как ощущения?

— Отвратительно. Такое чувство, что вы все возлагаете на меня слишком большие надежды, — признался Хоук, не переставая рыться в шкафу. Мидорикава дождался, пока он заберётся туда с головой, и немного попрыгал на кровати шефа. — Перестаньте, пожалуйста.

«Не буду говорить, что на него возлагает надежды весь мир», — благодушно решил Мидорикава и сменил тему:

— Не хочешь навестить первый дом? Момент торжественный.

— Угу, а там отец, — пробормотал Хоук. На Мидорикаву полетели вещи. — Торжество торжеством, но мне нечего надеть.

Японец некоторое время подвисал, а потом в голос расхохотался, опрокинувшись на подушки.

— Серьёзно? На носу, можно сказать, битва века, а тебя волнует это?

— Люди смотреть будут… — То ли вконец смешавшись, то ли что-то найдя, Лаватейн полностью исчез в шкафу. — О.

— Так всё же, — настаивал Мидорикава, помогая закидывать обратно все вылетевшие футболки. — Я про ощущения. Тебе не кажется, что ты вот-вот лопнешь?

— Полдня не ел.

— Приём! — Мидорикава загородил собой пространство гардероба и стиснул ладонями лицо шефа. — Ты меня правильно слушаешь?

Укоризненный взгляд дал ему понять, что пока капитанские руки не отпустят щёки, говорить будет затруднительно, но Мидорикава не стал утруждать себя лишними телодвижениями.

— Я к тому, — терпеливо разъяснял он, — что только по твоим внутренним часам мы можем определить, когда это начнётся. Вся техника просто идёт к чёрту по сравнению с твоими ощущениями. Поэтому, пожалуйста, держи меня в курсе.

Высвободившись из его цепкой хватки, Хоук поделился:

— Когда меня в последний раз о таком просили, мы заблудились в метро и уехали к морю. Вы уверены, что это надёжный источник сведений?

— Другого нет, — не стал льстить Мидорикава. — Ну ты поймёшь. И скажешь мне.

— Если успею.

Мидорикава нахмурился, но переспросить не успел. Лицо Хоука озарилось чем-то невероятным, и, недолго думая, капитан снова вцепился в него руками, как в спасательный круг.

— Уже? Черти неземные, ты прямо светишься…

— Я… — Лаватейн вполне осмысленно посмотрел ему в глаза. — Я причесался?

***

— Что произойдёт, когда я сделаю это?

Энджел опустила глаза. Ей никогда не хватало духу сказать это, но, помимо всего прочего, существовал запрет на разглашение будущего. Хоук взял её за руки и переспросил:

— Скажи, пожалуйста, что произойдёт. Разве уже не плевать на эти запреты? Я должен знать.

— Ты не должен, — пробормотала она, утыкаясь лбом ему в плечо. — Совсем не должен. То, что я скажу, ничего не изменит.

Но она не могла скрывать всё, поскольку и так оставалось слишком много сдерживаемых в тени тайн. Приподнявшись, Энджел тихо-тихо сказала несколько слов. Они были подтверждены Мидорикавой, Таней, её матерью и главным законом очищения. Ничего не произошло — не грянул гром с неба, не пронзила молния насквозь, не рухнули стены. Хоук обнял её, мягко коснувшись губами тёмных волос:

— Вот и всё. Совсем не страшно было сказать, верно?

— Разве тебе не страшно?

Он не ответил, только погладил её по спине и вышел. Энджел недвижно смотрела в одну точку. То, что она только что произнесла, было тем, что она знала с самого начала. И всё равно шла правде наперекор.

«Кому из нас достанется более жестокая кара?»

Шон упрямо надул губы и откинулся на подушки.

— Я хочу это видеть!

— Больше ничего не хочешь? — невозмутимо спросил Эйден. — Если ты в таком состоянии куда-то пойдёшь, то это будет последним, что ты увидишь.

— О чём ругаетесь? — поинтересовался Хоук, заходя внутрь. Шон тут же переключился на него:

— Ну пожалуйста!

— Чего — пожалуйста?

— Я хочу посмотреть, как ты грохнешь Дьявола, — сказал Шон.

Хоук честно на него посмотрел:

— Я тоже очень хочу это увидеть.

— У тебя-то нет выбора, — заметил Эйден. — А этот страдалец хочет куда-то идти. Может, тебе ещё смотровую площадку пригнать, Шон?

— Прекрати издеваться… я пропускаю всё веселье, — Ламберт придвинулся к шефу, который очень вовремя присел к нему на кровать. — Хотя бы сфоткайтесь перед этим, хорошо?

— Может, после? — хмыкнул Картер. — Это будет более своевременно.

— Да, лучше после, — неопределённо сказал Хоук и сочувственно похлопал Шона по спине: — Ну ты ещё заплачь.

— Не буду, — невнятно пробормотал Шон, наваливаясь на него сбоку. — Утешьте мою грешную душу…

— За тем и пришёл, — тоном священника отозвался шеф. — Твою утешу, Эйдена утешу…

— Мою не надо, — отказался Эйден. Это не помогло, поскольку Хоук разрешения не спрашивал и уже висел на нём. — Давайте ещё заплачем, в самом деле. Что ты делаешь?

— Хочу обнимать людей, — продекларировал шеф. — Ты должен обнять меня в ответ. Все так сделали. Твоя очередь.

Вздохнув, Картер обхватил его руками, чувствуя себя полным идиотом.

— Так уж прямо все. Тебе ещё придётся заставить Кайла, если это массовая акция.

— Поэтому я отложил его на потом… Всё, давайте, — оставив их в покое, Лаватейн направился к двери. — Думаю, кто-нибудь действительно сфотографирует, мы же не сможем прятаться от всего города. Так что не ной, Шон.

— Я не ною, — почти улыбнулся тот. — Удачи.

— Спасибо.

Шеф закрыл за собой дверь, не обернувшись. Шон тут же развернулся к окну, в надежде увидеть что-то из самого запрятанного района.

— Ладно, собирайся, — неожиданно сказал Эйден. — Что за лицо такое? Собирайся, пока я не передумал. В конце концов, это нельзя пропустить.

Кайл встретился ему на крыльце, с самым обыденным видом открывающий дверь. Хоук тут же встал ему наперерез, чтобы не упустить момент.

— Это чё? — Кайл врезался в него, как в препятствие на забеге, и пристально уставился. — Шлагбаум?

— Именно, — улыбнулся шеф. — Давай, что надо сказать?

— «Пропусти, придурок»?

— Не-ет. Пожелай мне удачи и всё такое.

— Что, уже? — он изменился в лице и, немного отойдя от автоматических дверей. — Тогда удачи, конечно.

Хоук посмотрел на пакет с едой в его руке, вырвал его, бросил на пол и с лицом хитрого кота подался вперёд, повиснув на шее у Кайла. Разумеется, никакой реакции.

— Ну что вы все как деревянные? Самому намекать приходится!

— Да понял я, — проворчал Кайл, намеренно сильно стискивая его в ответ. — Никто не соображает, потому что это слишком неловко, блин.

— Подумаешь, неловкость какая… Ауч, ты мне рёбра сломать решил?

— Вернёшься — точно что-нибудь сломаю, — усмехнулся Фабиан. Шеф замер, перестав в шутку вырываться и пытаться его задушить. — Главное, напомни, а то со всем этим апокалипсисом и забыть можно.

— Да. Конечно, — отцепившись, Хоук хлопнул его по плечу и спустился, выходя на улицу. В то же время остальные показались в холле, собираясь провожать и наблюдать. Обернувшись к прозрачным автоматическим дверям, Кайл посмотрел вслед шефу, видя в отражении сосредоточенное лицо Энджел, восхищённое — Шона, уверенное — Эйдена, и своё, неопределённое, но всё-таки своё. Они молча глядели, стоя бок о бок, как Хоук уходит вперёд к большой дороге, одновременно расстёгивает пиджак и, стянув его, бросает прямо на улице, остаётся в рубашке и всё так же на ходу расправляет крылья, не остановившись ни на шаг, как раньше, а быстро и невозмутимо, будто делал это всю жизнь.

— Нет, — сказал Кайл. Стекло дверей искажённо отобразило его побледневшее лицо. — Нет, стойте…

— Что случилось? — Шон, опиравшийся на руку Эйдена, тоже насторожился, а потом тоже понял и подался вперёд. Выскочив на крыльцо, Кайл выкрикнул:

— Подожди! Это что, прощание?

Хоук не замедлил шаг и не обернулся, когда вышел за пределы двора. Споткнувшись на ступеньках и едва не полетев носом вниз, Фабиан побежал за ним.

— Не оставляй нас! Идиот!

Оттолкнувшись от земли, Хоук взлетел в воздух, через несколько секунд исчезнув из поля зрения. Кайл остановился посреди двора, рядом застыл Шон, задыхаясь от боли и резких движений. Маленькой светлой точкой шеф исчезал где-то над городом, направляясь в сторону парка.

***

«Слишком много…» — он опустил взгляд на свои руки: вены проступали очень чётко от напряжения, но они утратили человеческий синий цвет — кровь бежала золотистыми ручьями. Хоуку казалось, что её больше, чем нужно, и ощущение было такое, словно собственная кровь — или что это было — переполняла его на двести процентов, не оставляя ни единого свободного места внутри.

Парить в воздухе было не так приятно, как лететь, всегда присутствовал страх, что левитация оборвётся. Но он не мог думать об этом, находясь над городским парком, выше окружавших его небоскрёбов и многоэтажек, лицом к лицу с воплощением Дьявола в нескольких метрах впереди.

Владыка преисподней в теле Фонга приветственно поднял руку. Он улыбался, как будто они собирались играть в шахматы, не больше. Хоук покачнулся в воздухе, чувствуя увеличивающуюся тяжесть — крылья росли, и остановить это было невозможно. Что будет, если они перевесят и вместо спасения окажутся проклятием? Стараясь не думать об этом, Лаватейн коснулся ножен на поясе. Они были пустыми, но Мидорикава подсказал кое-что, когда вручал ему божественный меч.

— Приди на помощь, кровь моя, и озари весь мир золотом…

— Ты мне? — выкрикнул Фонг. Его чёрные крылья были тяжелее на вид, и подобраться ближе, видимо, он пока не мог.

— Заполни небо лёгким, как воздух, Эфиром, — договаривал Хоук, заметив, как в ладони формируется пока невидимая рукоять. — И очисти всё живое от Зла…

С силой дёрнув руку назад, он почувствовал себя глупо, ведь меча до сих пор не было, но лезвие тут же явилось на зов хозяина. Значит, Мидорикава не соврал, как и все тревоги и пророчества богов. Он смог призвать божественное оружие. Эфир откликнулся на просьбу и приказ нечестивого оборотня… Как такое могло произойти?

«Я очищу всё живое от Зла, — прозвучал тонкий голос в его голове. — И начну с тебя».

Фонг пропал из поля зрения, как и всё, что его окружало. Хоук едва не выронил меч, когда светлая кровь заструилась по венам быстрее и быстрее, он ощущал это каждой клеточкой своего тела, хотя всю жизнь считал, что это невозможно. В какой-то момент он понял, что имел в виду меч: что бы Хоук ни делал, в нём оставалась тёмная половина — корень зла, оборотнический дар, всё то, что не была способна изменить Анна Браун. Но с годами сила Первого номера возросла до такого пика, до какого не добиралось ещё ни одно тёмное существо.

Свету было суждено поглотить его.

Свет, свет, свет — бежал по его венам, изнутри было ярко и горячо, и Хоуку оставалось лишь положиться на Эфир. Чтобы одолеть Дьявола, он должен оставаться нечистью. Значит, нанести решающий удар нужно в тот момент, пока он ещё не завершит очищение.

Слишком много света. Он вырывался наружу и неистово пылал внутри.

«Откуда во мне столько?»

— Что происходит, мне неведомо, — сказал Фонг за его плечом. — Но хотелось бы продолжить наш разговор.

Обернувшись, Хоук посмотрел в его чужие глаза и неловко махнул лезвием:

— В воздухе как-то неудобно, может, спустимся?..

— Ты же умеешь летать, как и я. С какой стати мы… — не договорив, он бросился в атаку. Увернувшись, Лаватейн вцепился в рукоятку намертво, хотя на самом деле было строго наоборот — в сиянии его рука слилась с оружием, и в голове продолжал нашёптывать меч:

«У тебя мало времени. Божеству лучше не прикасаться к детям подземелий, иначе…»

— Спасибо за поддержку, мать твою! — он услышал свой голос и запоздало удивился. — Можете не болтать, а помочь?

«Как грубо, — отметил меч. — Но я попробую».

Если раньше ему казалось, что трудно справиться с мистической тварью, трудно написать отчёт или принять свой откровенный проигрыш, то теперь всё это было сущей ерундой. Хоук знал, что это будет тяжело, но не мог даже представить, насколько. Дьявол был быстрее всех, сильнее всех, ловчее всех, он умудрился сжиться с чужим телом лучше, чем со своим собственным — если оно, конечно, было; в отличие от Хоука, который не считал крылья полноценной частью себя, и меч ему только мешал. У Фонга не было никакого орудия поначалу, но вскоре он протянул ладони к земле, и оттуда, как намагниченные, выскочили две острые каменные пики, больше напоминавшие сталагмиты. Возможно, так оно и было, учитывая, что оружейная наверняка была какой-нибудь пещерой Ада.

Мидорикава объяснял, что в настоящем времени телепортацией злоупотреблять нельзя,просто физически невозможно, кем бы ты ни был. Дьявол же перемещался с ужасающей скоростью. Однако это были именно перемещения, а не мгновенная телепортация из одного места в другое. Через какое-то время, уворачиваясь, Хоук заметил, что Фонг перелетает с места на место по своей траектории, очень редко ей изменяя.

«Шестиконечная звезда?»

Острая пика задела его плечо, и Хоук приготовился терпеть боль, но ничего не произошло — кровь восстановилась моментально, так же как и регенерировала плоть. Мидорикава, опять же, предупреждал, что и у этого есть своя цена. Решив проверить опасную теорию, Хоук отследил взглядом последнее перемещение Фонга и кинулся ему наперерез. План сработал, и они столкнулись: Дьявол скрестил парные пики наподобие щита, и Хоук упорно напирал на него силой собственного удара, пока не полетели искры. Наконец Эфир пробудился и извергся на оружие Фонга ослепительной силы светом — тот закричал в несколько голосов и ослабил хватку, и у Хоука появился шанс направить его вниз.

Противостояние длилось долго, и если бы не установленный многими веками план этой битвы, всё бы давно изменилось в чью-нибудь пользу. Они не уставали, но наращивали силу. Постоянно, ежесекундно, с каждым ударом, который, казалось бы, должен тратить силы, увеличивая мощь. Хоук начал понимать, что все они имели в виду под пиком способностей — а точнее, чувствовать, что если он через несколько минут не разнесёт всё в щепки, то просто разорвётся. Вероятно, Дьявола снедало такое же точно ощущение, и по неудачному стечению обстоятельств он понял это первым.

«Одно из имён Диавола — Люцифер, — неожиданно заговорил меч. — Ты знаешь его историю?»

— Конечно, но к чему это сейчас?

«Его прошлая жизнь предопределяет все его атаки. Подумай хорошенько».

Низвергнутый из Рая приспешник бога, падающая утренняя звезда… Тряхнув головой, Хоук сосредоточился на происходящем. Голова кружилась от постоянных перемещений, и крылья всё сильнее тянули спину вниз. Фонг же не выдыхался, поскольку уже давно не был Фонгом. Вместе с душой Дьявол съел и его тело, полностью приписав оболочку себе.

«Ну? — сказал Эфир. — Падающая звезда. Ты понял?»

…откуда он нанесёт решающий удар.

Хоук задрал голову вверх в последнюю минуту. Дьявол был намного, намного выше него. Как в фильмах про роботов и прочую технику будущего, на кончиках его пик собирались сгустки тёмной материи, и они однозначно были нацелены на него. Он собирался пасть — сверху вниз, с неба на землю, заодно пронзив его насквозь и навсегда лишив жизни. Рукоять в руках Хоука призывно задрожала, когда Фонг ринулся камнем вниз. Выжидая до последнего мгновения, он резко свернул влево и тоже нацелился на землю, не будучи до конца уверенным, что сможет это сделать.

Ликующий Дьявол преследовал его, считая, что загоняет в угол. Ведь нечисти суждено только падать. Падать всю свою жизнь, приближаться к земле, никогда не касаться божественных облаков и не пить божественного нектара. Как только он разгонится достаточно, то уничтожит своего единственного врага, а вместе с ним — и мир, стоящий за его спиной.

Чуть изменив траекторию, Хоук резко свернул в сторону и, пролетев несколько метров над землёй, чувствуя, как трава щекочет ладони, снова поднялся наверх. Оставшийся воздушный след по форме напоминал мёртвую петлю. Фонг падал вниз. Хоук поднимался вверх. Навстречу.

Видя перед собой расширенные от удивления глаза, Хоук заметил в них отражения падающих звёзд — и самого себя. Тоже звезды. Только, вопреки всему, поднимающейся.

Не достигнув земли, Дьявол был пронзён, и мягкий золотистый свет будет ему саваном.

***

Поверженный Фонг лежал на земле. Из него полностью испарился нечистый дух, и тело было мертво, а проданная Дьяволу душа скиталась где-то под землёй. Вокруг него земля покрылась трещинами, и чёрные тени медленно уходили в почву. Падая, Фонг задел несколько деревьев, и парк выглядел как жертва бомбёжки. Краем глаза Хоук видел, как к упавшему телу кто-то бежит, но ему было совершенно не до этого.

«Поздравляю, — сказал меч. — Я буду служить тебе, пока ты вновь не прикоснёшься к нечисти».

— Это было ваше посвящение в боги?.. — он осмотрел себя. Ничего не изменилось. Крылья потяжелели и устало накренились вниз, и, обернувшись в поисках поддержки, Хоук опустился на смотровую площадку одной из высоток.

«В божества, — поправил Эфир. — Не забывай, кем ты был. Итак, я свою работу закончил. Теперь твоя очередь. Ты очищен и можешь присоединиться к нам».

После этой фразы он исчез, и только тихо звякнули ножны, намекая на его местонахождение. Опершись локтями на перила, Хоук посмотрел вниз. Голова гудела от информации и явной физической перегрузки. Последние слова меча ему вовсе не понравились — прозвучало так, будто он должен покинуть землю и куда-то вознестись, непонятно на какой срок.

Что-то треснуло. Обратив внимание на колющую боль в руке, Лаватейн поднёс к глазам свою ладонь, не в силах больше лишний раз крутить головой, чтобы что-то увидеть. Свет пробивался наружу. По его коже прошла трещина, и изнутри выбился первый луч.

— Что за… — оступившись, Хоук понял, что-то же самое происходит с каждой клеточкой его тела. Внутри кончилось место для светлой крови, и она вырывалась прочь.

«Анна Браун будет счастлива, когда узнает об этом, — снова голос, но это уже не меч — это Леон. Хоук посмотрел по сторонам — никого. Неужели в голове? — Ведь именно такой исход она и планировала… Ты останешься в живых, первый из всех, а остальные умрут, потому что она верила — сильнейший может быть только один».

— Нас забыли именно поэтому? — говорить было трудно, потому что свет пробивался наружу болезненным импульсом.

«В каком-то смысле да. Я к тому, что есть вещи, которые уготованы нам с самого начала, — голос Третьего звучал тише и тише, как будто удалялся. — И которые мы не в силах изменить. Тебя выбрали… и ты справился».

Больше он ничего не сказал, а Хоук — ничего не услышал. Очищение Эфиром было завершено, он больше не нечисть и ни разу не человек, а пресловутое божество, сила света, сила добра и защиты. С неприятным ощущением на коже тут и там появлялись трещины, разломы, царапины, как разверзается почва при землетрясении. И отовсюду бил слепящий свет.

Единственная часть тела, не пострадавшая от этого — татуировка RSA на левой ноге. Видимо, искоренить тьму полностью ничто не в силах.

Рядом никого не было — в радиусе нескольких метров уж точно. Из-за сияния вокруг Хоук не видел, что происходит внизу, но догадывался, что все свои уже там, проверяют Фонга на прочность. Ему хотелось позвать их, но вместо голоса тоже был свет. Вскоре он заполнил всё вокруг.

Ноги больше не чувствовали крышу. Последнее, что смог увидеть Хоук — в пятнах золотисто-белого света уменьшался, уменьшался, уменьшался Манхэттен.

========== I-V. Эпилог. Бесконечность ==========

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, нижний Манхэттен

Башня Свободы

2026 год

— В западной части Лонг-Айленда замечена активность третьего уровня. Пожалуйста, будьте готовы к эвакуации населения. Пока это не требуется, но я прошу вас поторопиться, — убедившись, что Лестер-младший уловил информацию и намерен связаться с эвакуационным сектором, Энджел вздохнула с облегчением и быстро зашагала прочь по коридору, со всех сторон окружённому высокими белыми стенами. Лифт выходил наружу, и она старалась не смотреть, как высоко поднимается от земли. Хорошо, что им выдали местечко не на сотом этаже.

Департамент отслеживания сверхъестественной активности был основан не так давно их друзьями-иностранцами, Юрием Кандинским и Широямой Цуёши, но работал так слаженно, будто люди занимались этим всю жизнь. Собственно, с появлением Купола их жизнь намного упростилась, но мало кто чётко осознавал, что было до. Прошёл всего год, а непонятных иноземных атак не было уже давно, и некоторые даже не знали, что так бывает.

Энджел работала за двоих, с тех пор как вернулась из Китая. Роды прошли успешно, но через неделю ребёнка не стало, и это не значит, что он «умер», говоря человеческими словами. Говоря словами её божественной матери — «он не должен был рождаться». Поэтому она не говорила об этом со своими друзьями. Никто не знал о её сыне, кроме Тани и Ан Ли. И соответственно, никогда не поднималась тема второго родителя — ведь никто не знал и его отца.

Она вышла из лифта и уже спокойнее отправилась прямиком к распахнутой двери. Это их новый дом. Как кто-то из них и планировал, ребята переехали в бизнес-центр, отчасти ещё и потому, что появление Купола предотвращало большинство атак. Им нужно было лишь отслеживать за тем, как их божественная защита справляется с этим. Конечно, бывали и экстренные ситуации, но теперь у них было много опыта, и всё шло хорошо.

Опершись на дверной косяк, Энджел заглянула внутрь. Несмотря на то, что ещё одно их помещение — минус третий этаж — было полностью отдано под тренировки, Шон упрямо махал мечом здесь.

— Шон.

— А? — он резко развернулся и снёс мечом фотографию президента, висевшую на стене. — О боги, простите, капитан. Я не хотел.

— Осторожнее, а то стекло разобьёшь, — она подошла ближе и обняла брата, и бледные руки с длинными пальцами, как у неё, обняли её в ответ; одинаковые медового оттенка глаза встретились друг с другом, а потом одновременно перевели взгляд на фотографию Сноу, укоризненно глядевшую с пола.

— Да тут всё из стекла, — проворчал Шон. — Как, знаешь, эти шары… ну, не хрустальные, а в которых снежинки ещё, переворачивать надо.

— Поняла, поняла. В таком шаре тоже, наверное, жить неплохо, — опустившись в кресло, она умиротворённо закрыла глаза. — Как хорошо, что завтра снова выходной…

— Это у тебя выходной, а мне тут дежурить, — притворно обиделся Шон. Присев на подлокотник, он взглянул на сестру сверху вниз, насколько позволяли отросшие волосы. — Впрочем, могла бы и сегодня дома остаться, как будто мы тут сами не разберёмся. — Не давая Энджел и слова вставить, он заговорил серьёзнее: — Я не шучу, а то ты раньше была самая не своя.

— Знаю… — она неосознанно коснулась руками живота, но спохватилась и сделала вид, что поправляет юбку. — Знаю. С тобой не разговаривала, Эйдену на звонки не отвечала, Кайлу грубила… и… — Поморщившись, Энджел перевела взгляд на окна. — В общем, не очень.

— Но теперь всё хорошо, — уверенно заявил Шон. — Тебя защищают боги. Нас всех защищают боги.

— Меня — нет, но и на том спасибо, — усмехнулась Энджел. — Таня говорит, что Купол создан из смеси Эфира и божественной светлой крови. Это самая сильная защита, какую только можно желать. А микроугрозы изнутри вы уничтожаете сами.

— С твоей помощью.

Нагнувшись, Шон поднял портрет и наконец повесил на место.

— Давненько не виделись мы с ним…

— Каждый вечер по телевизору, — возразила Энджел.

— А в реальности?

— Это другое…

— В конце концов, у кэпа нет детей, ему должно быть с нами весело, — пожал плечами Шон. — Мы же тоже дети, в каком-то смысле.

Со стороны двери раздалось притворно-вежливое покашливание:

— Кха, вот ты и прочувствовал свою мелкость, кха-кха.

Шон обернулся, чтобы съязвить Кайлу в ответ, но выпал при одном его виде. Помимо того, что Фабиан вообще заявился на рабочее место в пятницу, он ещё и был одет в глаженую рубашку и приличные брюки. И ещё он… причесался.

— Это что? — Шон прыснул и рассмеялся в голос. — Ты куда в таком?..

— Тебя колышет? — вскинул брови Кайл. — Может, министр Азалия выслал меня на важные переговоры с какими-нибудь спонсорами? — Поморщившись, он признался: — Да ну нахрен этих ублюдочных спонсоров, мать их за ногу и ромашку в жопу. Уроды те ещё.

— Вот это Кайл, а я уже перепугалась, — засмеялась Энджел. — И всё-таки?

— Ну, я почти не соврал. К нам приезжают коллеги, — максимально беспристрастно объяснил Кайл. — Мелкий дежурит, у тебя выходные, Эйди отсыпается после предыдущего дежурства, и мне ничего не остаётся, кроме…

— Хинами, — Шон сказал, как отрезал. — Я так понимаю, у нас сегодня японские коллеги по плану.

Кайл подвис и тряхнул головой:

— Ну. Японские.

— Хинами.

— Японцы, я говорю.

— Хинами приезжает, и ты вырядился прилично.

— Я вырядился прилично не ради неё, а чтобы Лестер… — Шон торжествующе завопил, и Кайл с трагическим стоном ткнулся лбом в дверной косяк. — Да, Хинами. Но Лестер.

— Ладно, ладно, Лестер действительно очень к этому строг, — заступилась за него Энджел. — И мне кажется, что Хинами как раз плевать, во что ты там одет…

Шон вполголоса закончил фразу и чуть не получил в лоб.

— Давайте там, — махнул рукой Кайл, разворачиваясь. — Собственно, я Лестера и искал, отчитаться надо… А его как корова схавала…

— Языком слизнула?

— Нет, схавала. Досвиданьки, малолетние. Не окочурьтесь тут без меня.

— Было бы по чему скучать! — выкрикнул Шон, когда Фабиан скрылся в коридоре. Энджел только фыркнула: все знали, что на самом деле они нормально друг к другу относятся, ведь столько битв было за плечами и ещё столько же — впереди. И, в конце концов, других вариантов не было, дружить как-то не с кем, кроме своих. Так они и спелись, прекратив разыгрывать вечную вражду. Когда это наконец свершилось, Энджел и Эйден синхронно выдохнули.

Энджел не заметила, как заснула; небо потемнело на несколько чарующих волшебных тонов, когда она открыла глаза. Шон уже отправился дежурить, захватив с собой общий телефон и привычный арсенал оружия. Он всё ещё предпочитал холодное, а карманный пистолет требовали носить правила. Выпрямившись в кресле, Энджел поправила плед, которым её заботливо накрыли, и посмотрела по сторонам. Просторный кабинет, похожий на студию, был заставлен личными вещами, поскольку здесь они проводили куда больше времени, чем у себя дома. Сразу было понятно, где чей уголок: аккуратно сложенные научно-фантастические бестселлеры и стопки выглаженных рубашек — Эйден, старые DVD-диски и комиксы Marvel вперемешку с неточенными ножами — Шон, груда CD-дисков, планшет и наушники — Кайл. Энджел принадлежал комод с одеждой на всех и фоторамками, которыми она занималась сама. Отдельно стояли снимки их знакомых и коллег — много кадров со дня их переезда в бизнес-центр. Шон и Энджел — с одной стороны, Кайл и Эйден — с другой, министр Азалия перерезает ленточку, а генерал Лестер с сыном Патриком держат цветы. Пришлось потерпеть это торжество, поскольку иначе им бы не досталось ни единого квадратного метра. В другой группе — другие фотографии, на которые было грустно смотреть. Грустно, но необходимо. В чёрных рамках с ними всегда оставались Эмили Саммерс, Полина Тома, Кендалл Лайт. Групповая фотография ещё со времён Токио — с Таей, Сорой и Андре.

Большая семья в полном составе.

Энджел разбирала старые бумаги, когда раздался телефонный звонок. Это был её личный номер, так что можно было не беспокоиться о спонтанном вызове на место происшествия.

— Кто-нибудь из наших на работе? — спросил Эйден. Его голос звучал устало. — Так вышло, что мне будет ближе подъехать туда…

— Я ещё здесь, да и Шон неподалёку бродит. Если приедешь, могу разогреть что-нибудь.

— Нет, спасибо, перекусил по дороге. Но переночевать не откажусь.

Резервные диваны и раскладушки у них тоже были. Часто приходилось спать на рабочем месте.

— Конечно, давай. Что-нибудь ещё?

— Ничего особенного, — Картер ненадолго прервался, чтобы договориться с таксистом. — Только… не нравится мне это место. В старом офисе было уютнее.

— Но там была куча пространства, которую мы не использовали ни разу. Не помню, кто первый это заметил, но у всего есть свои недостатки, верно?

— Да, — кажется, он с ней не согласился. — Всё-таки что-то мы потеряли. Вместе с тем зданием. Какой-то важный кусочек, который никак не удаётся найти.

— Кусочек, говоришь… — Энджел выглянула в окно. Купол мерцал золотистыми бликами. — Возможно. Скорее всего. Но нас наградили сполна.

Будто в подтверждение её словам, Купол мягко засиял.

***

Десятый мир,

Япония, Токио,

Новое здание министерства

2026 год

Нагацукаса Джуничи не без сомнения оглядел отряд новичков, который ему навязали. Несмотря на то, что мир защищён, нечисть всё равно существует и иногда пробивается из-под земли. Ничто не позволит ей проникнуть сверху, но вот снизу или изнутри — очень даже. Поэтому они продолжали развивать искусственную Силу — лаборатория Кандинского в Москве расширялась с каждым днём, и сотрудничать с подобными организациями по всему миру — недаром Хинами отправилась в Америку.

Почему именно она, Джуничи не понимал, но, видимо, он нужнее в Токио — иначе бы отправили его. Впрочем, что на уме у капитана Мидорикавы, он никогда не мог сказать с точностью до ста процентов — то же касается замминистра Широямы.

— Джун. — А вот и он. Замминистра обращался к нему фамильярно, но таким тоном, что хотелось как минимум побить. — Это ещё не все, но можешь начинать.

— Если это приказ тайчо — пожалуйста, — заартачился Джуничи, раздражённо ероша собственные короткие волосы — дурная привычка. — Но я бы не хотел, чтобы опоздавшие оставались без инструктажа.

— Это приказ тайчо, — ухмыльнулся Широяма. — Я тоже не понимаю, в чём дело, но он говорит, некоторым людям инструктаж не нужен. Бывай…

Замминистра скрылся на лестнице, оставив Джуничи недоумевать — как это, он, Широяма Цуёши, чего-то не знает?! Широяма не мог не знать, мог разве что забыть, по своей или по чужой воле…

Он не успел приступить к инструктажу, только провёл перекличку. Что ж, теперь Джуничи — заместитель капитана не малого отряда, а целого Азиатского подразделения по сверхъестественным делам! Нужно соответствовать. Он не особо волновался, и, кажется, произвёл на новичков, готовых посвятить свои человеческие жизни борьбе с нечистью, правильное впечатление.

Две фигуры заявились сильно позже, оба вышли из кабинета капитана. Мидорикава, который явно не планировал стричься в этой жизни, с типичной благодушной улыбочкой, скрывавшей много всего, помахал ему рукой с лестницы. Он вёл кого-то незнакомого, невысокого парня с жёсткими светлыми волосами и шрамом на щеке.

— И всё-таки, почему вы задержались? — не смог скрыть раздражения Джуничи. — Я понимаю — вы, тайчо, но ведь новичок…

— Поверь мне, он знает больше вашего, — ничего не объяснил, зато улыбнулся Мидорикава. — Виноват, Леон-кун опоздал из-за меня.

— Бывает. — Леон безразлично осмотрел будущих коллег, которые, в свою очередь, настороженно пялились на него. Джуничи почему-то решил, что он не человек.

— Ну нельзя же было не поболтать, верно? Всё-всё, Джуничи-кун, я уже ухожу… Можешь ненавидеть меня молча…

От Джуничи не укрылось, как переглянулись капитан с новичком — понимающе, обнадёживающе и почему-то очень грустно.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк, Манхэттен

2026 год

Ранним субботним утром на улицах было почти пусто, лишь пробегали спортсмены, проезжали велосипедисты, разносчики газет в не очень продвинутых районах. Кайл шёл по тротуару, ощущая, как он выбивается из системы одним своим существованием в этот момент. Хорошо, что вместо пиджака взял с собой обычную ветровку, для смертных, а не для крутых бизнесменов, можно было хоть не переживать за свой внешний вид. А о его происхождении так просто никто не узнает.

Хинами рассказала, что у них всё хорошо, Купол работает одинаково сильно во всех точках мира; Джуничи набирает новобранцев, Мидорикава пытается наладить отношения Куроноцуруги с министерством, а Куро гоняет балду. Похоже, у них тоже дела шли в гору. Насчёт России японка ничего не знала, но у них и раньше не было никаких проблем, с петербургским-то отрядом. За своих зарубежных коллег можно было не переживать.

Страдать такой ерундой Кайл и не собирался. То, что выходит за рамки близких ему человек, его не касается. Пусть делают там у себя, что хотят, пока это не затрагивает их напрямую.

Батарейка села, и музыка в наушниках утихла на середине песни. Чертыхнувшись, Фабиан буквально вырвал их из ушей: как всегда, в самый неподходящий момент — ему ещё идти до работы минут пятнадцать, а до дома и того дольше. Придётся топать в тишине. Звонки велосипедистов и утренние переговоры соседей раздражали его, пока не слились со звуками окружающего мира. Кайл посмотрел наверх. Всё, что было вокруг, от высоток до сточных канав, казалось ему естественным, кроме божественного Купола. Кому вообще пришло в голову натянуть над миром эту золотистую сеть? Люди до сих пор не могут привыкнуть к тому, что и день не день, и ночь не ночь, и погода никак не придёт в норму. Но зато все быстро сжились с тем фактом, что им не угрожает опасность. Слишком быстро.

«Купи по дороге хлеба, мне Эйдена кормить нечем», — СМСка от Энджел заставила его притормозить и зайти в ближайший супермаркет. Выходит, он не один не любит оставаться дома. Пожав плечами, Кайл пошёл дальше, размахивая пакетом. Одна спонтанная мысль повлекла за собой другие.

Они разыгрывали какое-то дурацкое счастье, не будучи способными толком привыкнуть к нему.

Каждый прекрасно помнил свою боль, такую живую ещё год назад.

Но даже потери старых друзей и любимых усиленно стирались в памяти чьим-то гигантским неуправляемым ластиком.

Было очевидно, что появление Купола как-то с этим связано. Или неожиданно резкие перемены приурочены к появлению Купола. Или ещё что, Кайл никогда не хотел знать, потому что понимал: узнает что-то лишнее, что-то, что его не касается, и всё мигом перестанет быть прежним.

Ещё хуже, если это будет что-то, что его касается.

В таком состоянии неосязаемой настороженности они и жили, улыбаясь друг другу и понимая, что попытка улыбнуться была хреновой.

Почти дойдя до офиса, Кайл заставил себя посмотреть на небо, хотя с появлением божественной защиты оно казалось ему бесконечно противным. В этот момент что-то пошло не так. Прищурившись, Фабиан убеждал себя, что ему померещилось, но это было очевидно не так, поскольку в Куполе появилась дыра. Крохотная, видная лишь ему, но чёртова дыра, появления которой опасались все министерства безопасности мира. Дыра появилась и затянулась, но она же не могла исчезнуть бесследно, верно? Сделав несколько шагов назад, Кайл споткнулся, но под ноги смотреть не стал, не отрывая глаз от неба.

Что-то падало. Летело на него. Буквально опускалось ему в руки.

Отойдя на нужную дистанцию, он протянул ладонь, и кожи коснулся тёплый стеклянный — или подобный стеклянному — квадратик, отколовшийся от Купола. Он был мягко-золотой, с янтарными прожилками внутри, по которым бежала кровь. Кайл вздрогнул. Ладони было тепло, словно он держал чью-то руку.

Он сжал осколок покрепче и вспомнил, как…