Игры в детей [Марина Пишущий] (fb2) читать онлайн

Марина Пишущий ИГРЫ В ДЕТЕЙ

«Нельзя заходить в спальню к Богу»

Ундервуд, «Это судьба»

_{Художник Зураб Мартиашвили. Цветочница}

Лена.

Когда Игорь вспоминал Лену, ему всегда представлялся тот стыдливый цветок, благодаря которому они познакомились. Был вечер вторника, и Игорь ужасно опаздывал на свидание. Девушка его (он сейчас и не помнит, как ее звали) отличалась способностью концентрировать свое внимание на проступках, а не на действиях. И чтобы как-то сравнять эти составляющие и повысить шансы на приятный вечер, он заскочил в цветочный ларек у метро.

Игорь рванул на себя первый попавшийся букет — нечто бордовое в целлофане с желтыми разводами и подскочил к кассе. Но продавщица, невысокая худая женщина, чья внешность, казалось, состояла лишь из острых углов, была занята более важным делом. Она демонстрировала покупательнице одно их горшечных растений. Игорь знал его. Точно такое же, может, немного «поживее» стояло на лестничной площадке в подъезде его первой коммуналки. Особенность растения была в том, что оно не терпело прикосновений, и продавщица как раз с воодушевлением это доказывала.

— Смотрите, как прячется! — женщина из острых углов безжалостно тыкала длинным пальцем в растение, — ух, вертлявая! Стыдно тебе? Правильно!

Растение-недотрога послушно скукоживалось и сжимало худенькие листики.

По другую сторону прилавка стояла русоволосая девушка в гигантском черном пальто, больше похожим на бушлат. Она наблюдала за действиями продавщицы с таким ужасом, словно вместо растения был младенец, а вместо ногтя — ножовка.

Игоря это насмешило. Он засмотрелся и даже перестал нетерпеливо стучать кредиткой по столешнице.

— Я беру! — выкрикнула девушка. — Только… Хватит.

Она поежилась, застеснявшись собственного поведения. Продавщица не обратила на это внимания, только довольно кивнула. Зато Игорь растянулся в улыбке, которую не успел скрыть, когда девушка настороженно огляделась, выискивая ненужных свидетелей. Заметив мужчину, она опустила глаза. Игорю почему-то стало неловко за блестящее безобразие в его руках. Покупательница расплатилась, бережно подхватила растение и поспешила удалиться.

— Вообще-то, — недовольно произнесла продавщица, — самостоятельно цветы из ваз у нас не вынимают.

Сквозь стекло магазина Игорь следил, как девушка и цветок покидают площадь и сворачивают за угол.

— Мужчина, вы слышите? — настаивала продавщица.

Игорь подошел к белой пластмассовой вазе, опустил в нее букет, допрыгнул до двери и побежал вдогонку.

Она стремительно вышагивала по тротуару. Он шел по другой стороне дороги и откровенно на нее пялился. Заметив это, девушка ускорила шаг. Улица плавно превращалась в узкий проулок, прохожие остались позади, на площади, девушку происходящее все больше нервировало. Игорь это понимал, но ему почему-то, напротив, становилось только веселее.

Рисковать жизнью, своей и растения, девушка не осмелилась — остановилась. Игорь пересек проезжую часть и оказался рядом. Она с вызовом смотрела на него, держа покупку как щит, готовый при необходимости стать орудием нападения.

— Бросьте цветы на землю, — добродушно сказал он.

Такого рода предложений девушка явно не ожидала. Игорь засмеялся.

— У вас в руках мимоза, — ему оставалось надеяться, что этого пояснения будет достаточно.

Она с недоверием посмотрела сначала на растение, потом на него.

— А вы что же, Мастер? — серьезно спросила девушка.

— Вообще-то да! — радостно отпарировал мужчина, — мастер второго участка вертолетного завода «Красный октябрь». Это же считается?

— Нет. — отрезала она, обошла его, словно преграду и затопала быстро-быстро.

Такого не ожидал уже Игорь.

— Ну и дура! — ошарашенно заявил мужчина. Впрочем, громкости голосу он не прибавил, так что девушка его не услышала. Он постоял, глядя, как она удаляется, развернулся и поплелся обратно. Было обидно.

Было так обидно, что он напрочь забыл про цветы. Пришел на свидание с опозданием, выслушал тираду о своей безответственности и расстался с подругой, одной из тех, чьи имена так скоро вылетают из памяти.

А следующим вечером он увидел девушку в бушлате на остановке у проходной. Заметив его, она взволнованно поднялась со скамейки. Игорь хотел демонстративно пройти мимо, но не смог.

— Извините, — сказала она и ужасно покраснела.

Через месяц стыдливая мимоза поселилась в однушке на Старой Деревне. Она была первым и единственным растением в квартире Игоря. О ней тщательно заботились — ее никто никогда не трогал.

* * *

Довольно скоро стало понятно, что жить стабильно хорошо можно только постоянно что-то меняя. Это было в новинку и оказалось радостно. Сначала они покупали всякие ништяки в жилище, от гирлянд до шкафчиков на кухню. Потом путешествовали чуть ли не каждый месяц, отыскивая дешевые билеты в самые непредсказуемые страны. Потом синхронно получили водительские права и даже начали копить на саму машину. Правда, через месяц купили мультиварку. А еще через месяц билеты на музыкальный фестиваль. Словом, из рюмки с коньяком ламинированные карточки навсегда отправились в дальний ящик комода.

Тогда они поженились. Это оказалось отличной идеей — печать в паспорте поменяла все. И неожиданно в лучшую сторону, хотя признавалась в этом только Лена. Игорь просто снял коттедж, пригласил дюжину друзей и купил пиджак с заплатками на локтях. Выдавало его слово «жена», вернее интонация, с которой он его произносил — нежная, с мягкой вибрацией.

Почти все свободное время они проводили вместе. Это тоже оказалось просто. У них была идеальнейшая из совместимостей: разный взгляд на одни и те же ценности. Оба любили шляться между картинами, но она выбирала непонятных Игорю абстрактных чудовищ, а он мог бесконечно смотреть на блестящий шар над Днепром. Она предпочитала картошку, а он макароны, но вот пожрать на ночь для обоих было святым делом. Игоря восхищали восходы, а Лену — закаты, но они соглашались, что небо — красивейшее из всего существующего.

И только в одном случае такая идиллия сбоила, бликовала как целлофановая обертка поверх букета. Они оба любили детей. Игорь своих будущих. Лена тех, что уже успели наштамповать ее одноклассницы.

Он не торопил ее. Во многом потому, что и сам не слишком страдал от отсутствия наследников. В мире существовало столько вещей, которыми он был бы не прочь заняться. Столько вещей, до которых еще не дошли руки. Отцовство несомненно являлось одной из них, но никак особо не выделялось.

Игорь не заводил эту тему еще и потому, что для Лены она была сопоставима с вторжением из параллельного мира. Для Лены словно существовало два мира — тот, в котором она жила и тот, в котором она однажды будет жить, выполнив кучу условий и достав проходку по блату. Это касалось не только детей. Это касалось работы, вот уже третий год остававшейся временной. Родителей, не имевших понятия, что она плачет каждый раз после встречи с ними. Касалось всего, с чем ей приходилось сталкиваться каждый день. Что уж говорить о тех, чье присутствие пока еще зависело исключительно от нее.

Фантомные дети, едва обозначившиеся на горизонте событий, пропасть между мирами только увеличивали. Она вдруг вспоминала, что племянница постоянно кричит у нее на руках. И по правде говоря, ее единственное ответное желание — закричать громче и показать этой беззубой заразе, кто круче. Она вспоминала, что их однушка — крошечная, зарплаты — черные, мечта открыть интернет-магазин все также далека. Игорь считал их заработок довольно неплохим, а потребность ребенка в личном пространстве до трех лет — не базовой. По правде говоря, как и его потребность в интернет-магазине.

Тогда она переключалась на другие проблемы: очереди в детский сад, экология, медицина. Почти все в этом мире репродуктивным ГОСТАм не отвечало. Игорь намекнул было, что существенная проблема только одна — в Лене. Но она и тут не стала спорить, только покраснела. Огорченно вздохнула. Игорю вздох не понравился, и он поспешил склонить разговор в сторону ближайшего бара, после которого они обычно седлали велики и мчались наперегонки к Кукурузине Крестовского. Эти вещи Лену безотказно радовали, а ему нравилось видеть ее счастливой больше, чем грустной. Ему нравилось, как это просто — сделать кого-то счастливым, всего лишь распланировав прогулку.

Так разговоры оставались разговорами. Игорь не переживал. Он решил дождаться, когда вселенные поглотят друг друга, хотя еще со школы помнил, что параллельное не пересекается — на то оно и параллельное. Так терпеливо ждал, что не сразу осознал — жена уже не в первый раз заговаривает о детях сама. Да еще и ни с того ни с сего.

— Черт. Вот почему я ничего не чувствую? Часики-то тикают! — она посмотрела на мужа, словно он мог знать ответ.

— А кто чувствует? — Буркнул он. Ему не нравилось мнение, что в какой-то момент внутри человека со звуком «агу» щелкает тумблер, вынуждающий резко хотеть этих звуков наяву и как можно чаще.

— Как думаешь, рожать правда так больно? — спросила она в другой раз, разглядывая полудохлую рыбину в аквариуме супермаркета.

Игорь ответил, что к счастью, не узнает никогда.

— Блин, а вдруг я отупею после родов? Резко прям? Так же бывает?

Игорь говорил, что она и так дуреха — с такими-то вопросами, прижимал к себе и чмокал в щеку.

Потом он заметил, как она улыбается детям в кафе. Она стала разговаривать с мимозой, уговаривая последнюю «выпить» всю воду. Умудрилась утихомирить племянницу. Игорь наблюдал и тихо радовался. Он подумал, что в параллельном мире будет довольно неплохо. Осталось только туда попасть.

И вот после обеда в субботу Лена заявила:

— А знаешь, я придумала!

— Что? — спросил он, ожидая предложения пойти в кино.

— Мы никогда не решимся.

Игорь не сразу понял, о чем она. Ясно было только, что не о кино.

— Давай рискнем. — ударила Лена ладошкой по столу, — один раз. А вдруг получится? — тут он догадался. — Тогда можно будет сказать, что это судьба и… И не сокрушаться, — добавила она неуверенно.

Девушка смотрела на него с озорством. Игорь молча дожевывал петрушку из салата.

— С первого раза ничего ни у кого не получается обычно, — рассудил он.

— Вот то-то! — заговорщически продолжала Лена, — а представляешь, если получится!

Игорю такой подход не понравился. Он представлял все совсем по-другому: анализы, полгода здорового образа жизни. Календарики со специальными волшебными днями. Он не был в курсе какими, но откуда-то знал, что все будущие родители должны соблюдать эту магию чисел. Кажется, в каком-то кино показывали.

— Ой, ты не понимаешь, — нетерпеливо разъяснила Лена, — в этом и смысл — избежать мороки. Да и сам посуди: не все в этом мире плоды планомерного и обстоятельного подхода. Я, например, — она торжественно развела руками. — Вроде нормальная.

Игорь пошутил, что это как раз контраргумент. Лена пнула его под столом и деланно нахмурилась.

— Это же как прыгнуть с парашютом, понимаешь? — продолжала девушка, — проверка. Разобьешься или нет?

— С такими сравнениями детей заводить точно рано, — ухмыльнулся он.

— Вот это да, — парировала она, — я предлагаю тебе заняться сексом, а ты еще сомневаешься. Совсем разбаловался! — Лена скрестила руки на груди и отвернулась. Игорь понял, что она почему-то нервничает. Этот ее жест был ему знаком больше всех других.

— Ладно, — сказал он удивленно, — давай займемся сексом.

Игорь вспомнил многочисленные исследования, пастельные рекламы с аббревиатурой, расшифровку которой, в отличие от значения, не знал. Он согласился и был уверен, что ничего не получится.

Ничего не получилось. Три недели Лена была в приподнятом настроении, шутила и волновалась. Сокрушалась их легкомысленности. А потом проснулась посреди ночи, выпила две таблетки анальгина, вернулась в постель и долго ворочалась. Утром Игорь застал ее необычайно возбужденной.

— Ну вот! Уффф! — весело сказала она на кухне, — видишь! Не судьба. А ты боялся. Видишь, — ее словарный запас странно оскудел, — я говорила. Так что живем дальше! Не судьба. Значит мы все делаем правильно. Вот так. Ждем желания. Всей этой хрени.

— Хорошо, — рассудительно сказал Игорь. — Вот так и надо. По уму делать.

Однако через месяц, в той же шавермочной, словно летали там какие-то флюиды, Лена объявила:

— Знаешь, а давай еще раз рискнем.

В этот раз он сразу понял, о чем она говорит. Но не знал, как реагировать.

— Ты в курсе, что второй прыжок с парашютом самый сложный? — начал он издалека.

— Какой прыжок, — наморщила Лена лоб, но затем ее лицо прояснилось. — А! Ну, почему?

— Потому что первый — это и правда в каком-то смысле проверка. А второй — это сознательное решение.

— Нууу, — судя по недовольному движению плечиком ей такой расклад не нравился. — Ты что, сравниваешь ребенка с возможностью стать лепешкой на асфальте? — ехидно спросила девушка.

Он хотел припомнить, что она первая начала бросаться метафорами, но что-то подсказало ему не затевать спор.

— Лена, — осторожно начал он, — мне эти игры в детей не нравятся.

Он и сам не понимал, почему. Просто это казалось глупо и даже как-то противно. Что он скажет этому будущему ребенку? «Мама и папа тебя не планировали?»

— Ну так мы и так в каком-то смысле не планируем, — абстрактно прокомментировала Лена. Он закатил глаза, готовясь к привычным аргументам. Она распознала его недовольство и с раздражением прервала:

— Нет, послушай! Мы просто вроде… бросим вызов. И если нет — то нет. Это знак, что пока и правда рано. — Она смотрела куда-то в сторону. — Ты понимаешь?

Игорь не понимал.

— Я не хочу бросать вызов, — проронил он. И добавил тише, — и я не понимаю, почему рано.

Лена повернулась и горько вздохнула, глядя ему в глаза. Он испугался, что сейчас все-таки начнется старая песня о главном. Только в этот раз Лена еще припомнит недавнее повышение пенсионного возраста. Каким боком оно касалось ее, Игорь понимать отказывался.

Так что он снова согласился. Но без удовольствия. Хотя, это как посмотреть.

Через две недели Лена почувствовала недомогание с самого утра. На следующий день ее и вовсе вырвало. Она совершенно не расстроилась по этому поводу. Наоборот, как-то с бодростью отказалась от активированного угля и полетела в офис.

Игорь был не так весел. Его и самого подташнивало. Он сопоставил факты и списал это на вчерашнюю квашенную капусту. Однако жене сказать почему-то не решился.

Следующие пять дней у Лены то кружилась голова, то менялось настроение. Эта взбудораженная неделя тоже закончилась треском блистера посреди ночи и шумом воды в ванной. Игорь безотчетно тяжело вздохнул. Все-таки дело было в капусте. Лена вернулась в постель, легла к нему спиной. Следующим утром он ее не будил. Она проспала до обеда, встала без настроения и ничего не сказала.

Лена сделалась беспокойной. Перестала рассказывать о всяком свершившемся с ней за день. Приобрела привычку нервно теребить прядь волос — однажды в ней даже запуталось кольцо. Игорь не был уверен, как реагировать. Он, конечно, понимал, чем она расстроена. Загадкой было зачем в принципе надо расстраиваться? Эти игры затевались как проверка, как торжество случайности. Она сама так и определила. Его совершенно не удивляло, что никто не выиграл.

Он ей так и сказал. Лена его доводы восприняла спокойно. Спокойно заявила, что он и правда ни хрена не понимает. Стало обидно.

— Ты просто расстраиваешься, что выходит не по-твоему! — выпалил он.

Лена потеряла дар речи. Ненадолго. Через несколько секунд последовал скандал — самый громкий в их жизни. Игорь его не помнит. Память использовала все защитные механизмы, чтобы запереть тот вечер в дальнем и темном углу сознания — таким он был болезненным.

Они, конечно, помирились. Хотя Игорь не был уверен до конца. Лена не то чтобы злилась, но словно избегала его. Когда он шел на контакт, она отстранялась. Не физически, конечно. Он не мог объяснить, но чувствовал, что все стало по-другому. Особенно по ночам — тут его точно нельзя было обмануть.

Тему ссоры они, не сговариваясь, больше не поднимали. Но она возникала без их разрешения. Заполняла неловкие паузы, многие из которых сама же и вызывала. Мешала простому желанию друг друга коснуться. Постепенно вытесняла эмоции во время занятий любовью. Игорь страдал. Но верил, что как и все дурацкие идеи, эта когда-нибудь канет в Лету. Пока однажды, в самый неподходящий момент, Лена не доказала обратное.

— Давай еще раз, — выдохнула она.

Игорь потянулся было к уху, которое только что целовал, отчаянно надеясь, что это все, что она имеет в виду. Но девушка резко отстранила голову.

— Да нет, — с раздражением сказала она. — Я имею в виду… Давай еще раз.

Игорь остановился.

— Нет.

Она привлекла его к себе, коварно заставив продолжить.

— Почему?

— Потому что на тебя это плохо действует! — отрезал он.

— Ничего подобного, — удивленно заявила она, — и вообще, тебе какая разница? Ты же у нас как раз не против ребенка?

— Может ты себе уже, наконец, в этом признаешься? — спросил он.

Жена оттолкнула его и села на край кровати.

— Лена. — Игорь чувствовал несправедливость и глупость всего происходящего. Он собирался с мыслями, желая донести это чувство до нее, объединить усилия и поскорее от него избавиться. — Ты странно себя ведешь. — он подбирал слова. — Я уже боюсь. Опять ничего не получится. И ты будешь ходить как в воду опущенная.

Видимо, это были не те слова. Лена молча ушла на кухню и поставила чайник на плиту. Глупость сменилась злостью. Игорь отвернулся к стене. Когда Лена вернулась, он притворился спящим, хотя и подозревал, даже был уверен — она прекрасно знает, что это не так.

Наутро он понял — лучше было бы согласиться. Лена не то что обиделась, но на него даже не смотрела. Вечером он оповестил ее о согласии. Постфактум. Она улыбнулась и ничего не сказала.

Следующий месяц показал, что ненавидеть друг друга ничем не сложнее, чем любить. Нельзя сказать, что они не сопротивлялись этой простоте. Они пару раз повторили ритуал. Лена была оживленной и покладистой, хотя ей не удавалось замаскировать прикладываемые к этому старания. Игорь жене подыгрывал, но с каждой ее улыбкой все больше опасался возможной расплаты. И действительно, однажды придя с работы он застал ее с распухшими глазами. Лена сослалась на боль в животе. Он не стал спорить, но решительно заявил, что с играми они завязывают. Пришло время делать «всё по уму».

Лена странно на него смотрела и молчала. Получился монолог, после которого она сразу отправилась спать. Кажется, с тех пор они и не разговаривали. Пока Игорь не увидел, как жена сидит у окна, водит пальцем по беззащитным листикам мимозы и отрешенно наблюдает за их попытками увернуться.

— Ах ты тиран! — весело заявил Игорь.

Уголки ее губ словно через силу поползли вверх.

— Думаешь, у меня проблемы? — спросила она.

— Только если с головой! — подмигнул он.

Лена перестала улыбаться и уткнулась в компьютер.

— Слушай, — сказал Игорь, опомнившись. — Хватит. Давай сходим к врачам, если ты боишься. Ну и вообще, поговорим о твоих загонах, — решительно изрек он. Лена подозрительно медленно сложила руки на груди, но Игорь этого не заметил. — Только тогда уже все серьезно, — разгоряченно продолжил он, — с этим надо завязывать. Будет ли толк, если мы опять все пустим на авось?

Лена вдруг рассмеялась.

— Но ведь мы если что-то и делаем, то только на авось! — отчеканила она, — Почему, почему тут так необходимо сделать исключение? Когда нет никаких предпосылок?

Игорь нутром почуял необходимость обороняться.

Это был второй скандал, процесса которого он не помнит.

* * *

Через неделю Лена ушла. Забрала мимозу и мультиварку. Ему остались гирлянды и ремонт в кухне.

Игорь не собирался ее искать по многим причинам. Во-первых, она не права, во-вторых, насильно мил не будешь в любом случае. В-третьих — это совершенно в ее стиле. Их отношения так и начались — она вернулась, признав неправоту.

Но в этот раз они закончились, а она даже не появилась. Пришел юрист в полосатом костюме. Он путался в показаниях — то ли Лена сломала ногу, то ли уехала в Турцию. Игорь не стал уточнять. Подписал все документы и раздраженно передал ей пожелания здоровья и хорошего отдыха.

Он медленно шел до дома, не понимая, как же все это произошло. Заходил в каждый цветочный магазин по пути, пока не встретил в одном из них необычное растение с тонкими листиками. Купил, сняв с карточки последние деньги, принес домой, но ничего не почувствовал.

Через несколько лет он узнает, что Лена вышла замуж и родила мальчика. Он не станет пытаться это анализировать. Порадуется за нее и вроде даже искренне. К тому моменту у него и самого будет двойня.

Но пока он вернулся в опустевшую квартиру, поставил мимозу на подоконник, занялся уборкой. Нет-нет, да и бросал взгляд на растение, наблюдая, как оно расправляет свои листочки, привыкая к новой среде. Когда последний из них доверительно устремился к свету, у Игоря защипало в глазах. Он очень захотел, чтобы Лена подошла и обняла его, робко и бережно — у нее только так и получилось. Он почувствовал себя беспомощным, как ребенок, как тот самый несостоявшийся ребенок.

Или несостоявшийся взрослый.