Intoxicated (СИ) [ToriiLee] (fb2) читать онлайн

My sirens

Песня главы: Saint Asonia — Sirens (feat. Sharon Den Adel)

Темные коридоры Малфой-Мэнора были наполнены холодом и сыростью, словно ужас и страх, пришедшие в это место вместе с Темным Лордом, впитались в сами каменные стены и осели под высокими сводами густой, почти осязаемой субстанцией. Это был тот момент, когда собственный дом перестает быть местом убежища. Скорее он превращается в тюрьму твоих надежд и мечт на лучшее будущее. И именно в то время Драко было сложнее всего сохранять невозмутимое спокойствие на лице, которое в нем воспитывали с самых пеленок. Должен быть сдержан и благородно воспитан — эта мраморная маска словно прикипела уже к лицу, лишь иногда позволяя себе треснуть, чтобы проявить настоящие эмоции. А ведь ему было страшно, дико страшно за свою семью! Отец, который всегда поддерживал идеи Волан-де-Морта и кичился своим чистокровным происхождением, сейчас оказался в полном его подчинении, запуганный, вынужденный не просто поддерживать идеи, но и идти на страшные преступления! Мать, кротко стоящая за спиной мужа, не выражающая никаких протестов в страхе за жизнь сына. А ведь она была против того, что творилось в ее поместье. Но разве в ее силах было противостоять самому величайшему магу последнего столетия? Слишком опасно выражать свой протест, особенно если ей дорог родной ребенок. А Драко знал, насколько сильно мать дорожила им. Как и любой другой родитель, Нарцисса была готова пойти на что угодно, лишь бы он, Драко, был в безопасности.

И наконец он сам. Драко оказался в этой западне против своей воли! Конечно, всю свою жизнь, будучи благочестивым аристократом, истинным сыном своего отца, он следовал вере в чистоту крови. Был беспринципным и всегда готовым идти по головам. То, что приносило пользу ему, несомненно становилось благом. Но в последний год очень сильно разочаровался в большинстве убеждений семьи. Чистота крови оказалась сущим мусором, учитывая то, что творили большинство чистокровных аристократов и на какие мерзости шли, преследуя свои цели! Драко разочаровался… Но не смел проронить и слова о своем разочаровании!

Быстро свернув из такого пугающего коридора в свою комнату, он захлопнул тяжелую дверь и прижался к ней спиной, тут же зажмурившись, когда по каменным сводам разнесся звонкий девичий крик. Боль и ужас смешались в этом звуке, передаваясь в тело парня, словно через стены. Эхо, наполненное звуками агонии, отражалось дрожью в его коленях и грохотом собственного сердца. Малфой сильнее зажмурился и сжал дрожащие губы в тонкую полоску, чтобы не дай Мерлин самому не издать и звука! Ему было страшно, но впервые не было страшно за себя… Он боялся за ту, что кричала, и сам дрожал от отчаяния, потому что не мог сделать ровным счетом ничего!

Крик Гермионы повторился, смешиваясь с ее хрипом от измученного состояния, а громкий смех довольной Беллатрисы посеял первые ростки ненависти не только к этой сумасшедшей ведьме, но и к большинству Пожирателей, что нашли «приют» в его поместье. Длинные пальцы медленно исцарапали дверь и сжались в кулаки, впившись короткими ногтями в бледные ладони.

Крик боли повторился снова…

Малфой подскочил на своей постели, жадно глотая воздух, вцепившись в тонкую простыню, которой обычно укрывался, отказавшись от любого одеяла. С момента окончания Второй Магической Войны и победой над Темным Лордом прошло уже почти пять лет! А этот кошмар все еще преследует его, как наваждение. В голове все еще шумело эхо криков Грейнджер, заставляя уже знакомую мигрень разыграться с новой силой. Мужчина чертыхнулся и отбросил покрывало в сторону, спуская ноги с влажной от пота кровати. Влажной была не только кровать, но и его спина, покрытая испариной, лоб. Волосы неприятно липли к нему, но даже несмотря на все это, Драко было плевать. Он так устал от этой вечной бессонницы, мигрени и кошмара, повторяющегося с завидной регулярностью! За эти пять лет не было и ночи, чтобы он не просыпался в безумии и ужасе, с мыслью, что ничего не способен сделать! И даже знание того, что Грейнджер была жива и здорова, и почти каждый день действовала на нервы своим присутствием в Министерстве, ни на грамм не уменьшило его ночного смятения, когда он открывал глаза в своей кровати. И Малфой совершенно не знал, что ему надо сделать, чтобы наконец-то это закончилось.

— Попс!

— Да, хозяин?

— Накрой на стол, я буду завтракать, — Малфой встал на слабые ноги, из-за регулярного недосыпа он только и мог существовать, что с помощью зелий и постоянных перекусов. Слабость не покидала его тела, но изо дня в день он старался сохранять свое самообладание и не показывать никому слабости. Все внутри. Все как и всегда.

— Но на улице все еще ночь, вы уверены?

— Полностью, Попс. И подготовь мои зелья.

Уходя в ванную комнату, Драко плотно закрыл за собой дверь.

Горячая вода, наполненная ароматами шампуня и мыла, успокаивала разыгравшуюся мигрень. Она словно помогала стереть все те воспоминания, что отпечатались в сознании мужчины и не хотели покидать его. Из-за этих ужасов вся жизнь шла под откос. После войны он так и не смог вернуться в Малфой-Мэнор. Родной дом в Уилшере пугал сильнее прежнего, и, как итог, он добился от матери разрешения купить себе поместье поменьше, но совершенно новое, чтобы оно абсолютно ничем не напоминало о прошлом. Нарцисса же осталась в Малфой-Мэноре, ожидая освобождения мужа из Азкабана. Тот факт, что Люциуса заключили только на шесть лет был огромной удачей, ведь за все поступки он мог запросто оказаться по соседству с такими же Пожирателями, приговоренными к поцелую Дементора.

Выйдя из клубов пара душевой, мужчина повязал полотенце на бедра и ступил к раковине, одним движением руки стирая влагу с зеркала. Собственное отражение встретило его усталым взглядом. Прежнее лицо еще можно было рассмотреть в этих осунувшихся чертах, но сейчас Драко вряд ли бы назвал себя идеальным аристократом. Истощенный взгляд, отросшие волосы и заострившиеся скулы — он сам выглядел, как узник Азкабана, а не свободный подданный. Взгляд в отражении нашел знакомый рисунок на руке: метка Пожирателя — словно еще одно напоминание о западне, в которой он оказался, жжет кожу. Этот зуд выводит, заставляя регулярно чесать руку, словно подсознание намеренно заставляет хозяина содрать, избавиться от этого участка кожи, стереть из памяти и воспоминаний общественности об этом темном моменте. Война изменила его. Те убеждения, с которыми он вырос, были скомпрометированы самым страшным способом: он испытал ужас и отчаяние, видел своих родителей страдающими за свою верность и стал свидетелем крушения всего того, во что его семья верила. И сейчас именно он стал тем, которому приходится разгребать все те последствия крушения безграничной власти семьи Малфоев, что сейчас была полностью опорочена и лишена любого влияния. И именно на его долю выпала обязанность вернуть имя фамилии Малфой.

Завтрак был через силу отправлен в желудок, Драко лишь отвлекал себя просмотром очередной газеты. Колдографии уже доставшей его сознание Грейнджер стали появляться в них чаще. Героиня войны продолжала доказывать Магическому миру свою преданность и острый ум, уже завоевала доверие многих и заняла не малый пост в Министерстве. Восседая на втором уровне в Отделе Магического правопорядка, она так или иначе действовала ему на нервы даже тем, что им приходилось дышать одним воздухом. В то время как он, Драко Малфой, ежедневно торчал в шумном офисе, ломая голову над документами Британского филиала Международной конфедерации магов. Вот уж чего он никогда не думал, так это то, что ему придется быть простым клерком. В частности обязанность контроля Отдела тюрем была возложена на его плечи, словно от него так и ждали, что он мог соблазниться шансом и освободить отца. Но на этот раз они ошиблись, Малфои никогда не брали грязную работу в свои руки.

— Попс собрал вещи хозяина, — домовик появился рядом со стулом Малфоя, протягивая ему дипломат с документами.

Драко посмотрел на существо со слабой улыбкой. Возможно, раньше он бы вырвал сумку из маленьких рук и оттолкнул домовика с особым пренебрежением, но не сейчас. Домовик стал неплохой заменой несложившейся семейной жизни. Хоть какой-то намек на живое существо в огромном доме.

— Спасибо. На сегодня можешь быть свободен.

Оставив посуду на столе, Драко взялся за палочку, но вспомнив о запрете, который распространялся на него в течении пяти лет, с неохотой спрятал ее в складках одежды. Пять лет без колдовства, когда он находится не при исполнении, иначе он рисковал снова оказаться под слежкой. Но осталось еще совсем немного — и запрет скоро снимут. Отмахнувшись от неприятных мыслей, мужчина свернул в сторону выхода. Эхо его шагов распространилось по просторному лобби, звеня отголосками на огромных окнах.

— Попс хочет помочь хозяину, — домовик следовал по пятам Драко, едва успевая перебирать маленькими ножками, чтобы успеть за широкими шагами мага, который торопился к выходу, игнорируя тот факт, что солнце только начало подниматься из-за горизонта.

— Тогда отдохни как следует и подготовь ужин. Возможно вечером у меня будут гости.

Домовик встретил данный приказ с радостной улыбкой, сложив длинные пальцы лапок в замок, наблюдая за тем, как Драко поправляет на плечах тёмный пиджак, словно избавляясь от любой соринки.

— Попс счастлив служить хозяину Драко.

Малфой только снова хмыкнул и вышел из дома.

***

Сегодняшний день обещал быть тяжелым. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии получил извещение от Французских коллег о назревающем международном скандале, и Гермиону назначили ответственной за всю какофонию с разборками. Следовало рассмотреть дело о подданном Британского Королевства, который умудрился нарушить закон в самой романтичной стране мира! И одна мысль о том, сколько времени это может занять и какие отделы затянет в разборки, вызывала острую головную боль. Толстая папка была с грохотом закрыта и отодвинута подальше, лишь бы не видеть снова тот обширный список нарушений. Гермиона зажала переносицу и слабо её помассировала. Голова уже гудела от обилия мыслей. Руководство настаивало на переводе, не доверяя любителям лягушачьих лапок суд над подданным Объединённого Королевства, а разрешать их желания приходилось таким как Гермиона! Другим простым подданным! Одно она уже знала точно, для таких масштабных переговоров потребуется человек способный вести эти переговоры по правилам Французской делегации, а следовательно, она, как обладательница весьма вспыльчивой натуры, на эту роль совершенно не подходила. Лучше бы обратиться в тот отдел, который был компетентным в международных переговорах и политических тонкостях. Гермиона быстро достала лист пергамента и окунула перо в чернила, запрос к одному из руководителей не будет ждать отлагательств. А ей нужен настоящий профессионал своего дела.

Выходя из лифта, Гермиона еле успела увернуться от зачарованных писем, что стаей влетели на ее место. Сегодня день сдачи отчётов, поэтому в коридорах следует быть особенно внимательным, чтобы тебя напрочь не сбили с ног. Одно из писем, явно отставшее, зацепилось за её волосы, которые девушка так тщательно собирала по утрам, начав дёргаться словно подрезанная птица.

— Ай! Аккуратнее! — возмутилась она, стараясь ухватить письмо, мечущееся во все стороны и путающее волосы всё сильнее. Но удача сегодня явно была не на её стороне, так как письмо оказалось слишком резвым.

Едкий смех рядом остановил любые попытки, и Гермиона замерла, оборачиваясь на звук. Теперь её день официально можно считать самым <b>не</b> счастливым, так как первый человек, которого она встретила в таком виде оказался никто иной, как Малфой.

— Решила вспомнить школьный стиль, Грейнджер? — знакомая саркастическая улыбка изогнула тонкие губы, Гермиону аж передернуло от этого выражения лица: типично Малфоевское. Оно всегда вызывало в ней страсть к рукоприкладству, кулаки начинали чесаться.

Влепить бы ему пощёчину в такой момент и посмотреть, как это выражение лица треснет. Но они уже давно не в школе, а поэтому Грейнджер только мысленно позволила себе такое шоу, в остальном задавливая любое желание в сторону Малфоя, даже отрицательное.

Блондин же гордо вздернул подбородок, приблизившись к девушке на пару шагов и ловко перехватил письмо, одним движением длинных пальцев высвобождая из густых волос и отпуская на волю, полностью проигнорировав тот факт, как девушка дернулась в сторону. Словно в руке у него была палочка, и он сам собирался использовать одно из запретных заклятий. Впервые Малфой подумал о том, что Грейнджер, оказывается, коротышка.

— Не твое дело, Малфой, — огрызнулась она, и тут же с особым рвением стала поправлять выбившиеся из причёски волосы, которые, к слову, теперь совершенно не желали ложиться обратно. Девушка обречённо вздохнула. — Что ты вообще забыл на этом этаже?!

— Меня вызвал Министр. Но это уже не твое дело, Грейнджер, — передразнив её, Драко обогнал девушку вальяжной походкой и двинулся по коридору. Если уж они и перестали оскорблять друг друга, это не значит, что их отношения стали лучше. Совсем не значит.

Ведьма же так и замерла, смотря в спину своему школьному врагу. В голове мелькнула паническая мысль: «Только не говорите мне, что это будет он…»

Your light will terrify the dark

Песня: Skillet — Terrify the Dark

— Мисс Грейнджер! Только, пожалуйста, будьте терпеливой. Я знаю, что у вас не самые лучшие отношения с мистером Малфоем, но от вашей работы зависит не просто результат, а репутация нашего Министерства на политической арене.

В день выезда на задание Гермиону в очередной раз позвал к себе Кингсли. По лицу Министра легко читалось беспокойство за предстоящее дело и не только. Мужчина прекрасно помнил эту девушку, знал её и ценил не только как мудрого работника, но и как близкого друга! Пять лет назад они сражались вместе плечом к плечу, рассекая грозовое небо на фестрале и после, в битве за Хогвартс. Он ценил Гермиону больше, чем большинство работников Министерства! А ещё он прекрасно успел узнать её характер, и именно поэтому вызвал девушку снова. Чтобы она помнила ту великую цель, которую они будут пытаться достигнуть вместе с… Драко.

Молодая заместитель главы отдела магического правопорядка кивнула, но не смогла скрыть, как скривилось её лицо. Целый день в компании Малфоя — это хуже принудительного заключения. От этой мысли девушку сразу передернуло, и старый шрам на руке отозвался лёгким жжением напоминания, заставив Гермиону положить ладонь чуть выше своего запястья. Пытка Беллатрисы иногда ещё приходила в кошмарах, даже несмотря на то, что та была уже мертва. Гермиона своими глазами видела её труп, но это не помогало ей выбраться из своего кошмара, приходящего к ней в ночи плохой погоды. Это заставляло ненавидеть дождь, который раньше успокаивал нервы.

— Я знаю, Министр Кингсли. Вам не стоит переживать об этом. Всё будет в наилучшем виде.

— Конечно. Именно поэтому за это дело отвечаете Вы и мистер Малфой. Уверяю Вас, что за эти пять лет он изменился.

Выйдя из кабинета, Гермиона еле сдержала себя, чтобы не хлопнуть дверью. Конечно, они были в мире магии, вокруг творились настоящие чудеса, но… Малфой изменился? Да вы что, шутите? Таких чудес не может случиться даже в их реальности!

— Такие, как Малфой, не меняются, — буркнула себе под нос недовольная девушка, резко сворачивая в коридоры, ведущие к лифту.

Как бы то ни было, с того самого момента, как Министр известил её и Малфоя о совместной работе, они стали ещё тщательнее избегать друг друга, словно заранее готовясь к передозировке от «общения». Ведь они и до этого не так часто пересекались, а теперь, стоило только Грейнджер заметить белобрысую макушку, как она находила для себя тысячу и одну отговорку, куда бы свернуть, в то время как Малфой молча разворачивался, выбирая строго противоположный курс. Они не выносили друг друга на подкожно-клеточном уровне! Это сто процентов.

Лифт привычно резко тронулся с места, вынудив быстро схватиться за поручень, чтобы не свалиться на одного из секретарей. Гермиона выдавила стеснительную улыбку, видя как мужчина скептически осмотрел её с ног до головы, видимо, задумываясь о том, где мог её видеть. Ох уж эта слава Героя войны… В большинстве моментов Гермиона не любила это звание, доставлявшее слишком много шума. И даже сейчас она работала над этим делом только из-за этого звания, потому что Французское Министерство должно было отметить её заслуги и прислушаться к мнению. И сейчас в голове засела настойчивая мысль относительно будущего: кем бы она стала, если бы не эта война? Смогла бы она исполнить мечту Рона о крепкой семье, уподобившись матери-героине Молли Уизли? Гермиона только дернулась от этой мысли, словно её током ударило. Нет, пожалуй жизнь домохозяйки — не её приоритет. Колдомедик? Тоже нет. Всю жизнь она только и делала, что контролировала двух остолопов друзей и читала им нравоучения, раз за разом ввязываясь в их авантюры. Поэтому, очевидно, у неё другого выбора не было, кроме как прийти в Министерство, стараясь навести здесь свои порядки. Девушка устало вздохнула. Она неисправима.

В кармане вдруг раздалась вибрация, привлекая внимание нескольких магов по соседству. Специфический звук был им незнаком, зато вот Гермиона не сдержала слабого ругательства, отпущенного через сжатые губы. Родители никогда не могли выбрать подходящий момент!

Чтобы не вызывать ненужных подозрений и перешёптываний, девушка выскочила тут же, стоило дверям лифта открыться, даже не посмотрев, где оказалась. Пустынность коридоров была ей как раз на руку, поэтому она не стала медлить, принимая звонок.

— Папа! Вот ты совсем не вовремя! Я же просила не звонить мне в дневное время, меня здесь не поймут, — возмутилась она, двинувшись вперед и стараясь спрятать документы по предстоящей командировке, что всучил ей Кингсли, в свою сумку.

***

Драко спрятал последнюю коробку с делами Пожирателей, запечатывая ту магической печатью. Как же он ненавидел эту пыльную работу в Отделе тюрем! Министерство словно издевалось над ним, заставляя вести все дела тех, чьё участие вызывало подозрения. И ещё этот чертов запрет… Мужчина спрятал палочку в глубокий карман пальто и поёжился, в этом отделе всегда было прохладно для сохранности бумаг и магических улик. Занесло же!

Сегодня ему снова снился Мэнор… и Грейнджер. Её крики эхом оседали на подкорке мозга, погружая сознание во тьму. Образ бледной и измученной девушки отпечатался настолько глубоко, становясь словно выжженным клеймом его стыда и страха. А теперь ещё и эта командировка, где от её вечно недовольного вида невозможно будет скрыться! Мерлин, сколько ещё наказаний ты вышлешь на его голову прежде, чем он искупит все свои грехи?!

Малфой только прихватил с собой тонкую папку уже со своим делом, которую нашёл совершенно случайно. Ему лишь хотелось увидеть, что ему приписывали, в каких преступлениях обвиняли. Всего пара дней во Франции, и он вернёт папку на место. Толстая каменная дверь за спиной медленно двинулась с места, закрывая проход в тайный отсек. Драко привычно прикрыл глаза, когда поток холодного воздуха от закрывшейся стены запутался в его волосах, обволакивая всё тело своей прохладой. В любом случае ему впервые за пять лет доверили по-настоящему важное дело, и он не может его просрать из-за какой-то грязно… нет. Драко тут же одёрнул себя. Он уже обещал себе, что больше не будет использовать это слово. А он держит свои обещания.

Узкие коридоры отдела тюрем никогда не отличались особым простором или ярким освещением. Драко скорее шёл по памяти, слыша едва различимый стук чьих-то каблуков. Интересно, кому это понадобилось притащиться в это Мерлином забытое место?

«Нет, это всего на пару дней. Конечно, я успею к твоему юбилею! Папа, когда я нарушала данное тебе слово? Ой, вот не надо начинать, я сделала это ради вашей же безопасности. Прекрати, пап» — тихий девичий голос, словно стараясь скрыть какую-то тайну, тихой змейкой пополз по тёмным коридорам, достигая и Драко, который сразу же усмехнулся, слыша такой нелепый диалог. Ему было даже немного завидно, ведь эта девушка, по всей видимости, была в хороших отношениях с отцом, чего нельзя было сказать о самом Драко, который только и получал что упрёки и обвинения в своей недостаточной идеальности. Да уж, быть любимчиком Люциуса Малфоя — не самая простая задача. А тем временем, голос всё приближался, разжигая любопытство младшего Малфоя сильнее. Он хотел увидеть ту, что так нежно разговаривала с родителем, умудряясь при этом ещё и подшучивать.

Коридор заканчивался развилкой, тусклые лампы под потолком едва ли освещали достаточно, но Драко уже мог видеть тень от девушки, что шла по правому ответвлению, их столкновение было неизбежно, мужчина усмехнулся в предвкушении.

Это случилось как-то стремительно. Всего одна секунда, которая решила слишком многое за каждого из них. Девушка шла слишком быстро, чтобы притормозить, а Малфой никогда не был тем, кто привык пропускать кого-то вперёд, тем более того, кого он не знает и ещё даже не видит. Одна секунда, в которую девушка резко повернулась, впечатываясь лицом ему в грудь, секунда, когда его реакция сработала машинально, и рука обхватила тонкую талию, удерживая от стремительного падения, прижав к своему телу крепче. Гулкий стук был сопровождением треска ломающегося прибора, что упал на пол вместе с шелестящими документами, рассыпавшимися вокруг. И тонкий древесный аромат с примесью цветов поднялся в воздух, заставляя Драко сделать глубокий вдох и ощутить, как мурашки побежали по спине. Этот запах был волнующим и таким приятным, что тут же захотелось зарыться лицом в эти каштановые волосы, которые были собраны в нелепый пучок.

Стоп. Пучок?

Драко замер, на мгновение прижав девушку крепче, боясь опустить взгляд снова. Только не говорите ему, что это была Она!

— Ой, простите, пожалуйста… — девушка пришла в себя первой, делая шаг назад, а Драко просто стал мечтать о том, чтобы быть приведением и уметь проходить сквозь стены, потому что видеть, как расширяются в испуге глаза Грейнджер было выше его сил.

— Смотри куда прёшь, Грейнджер! Налетела на меня, как разъярённый бык, — брезгливо сморщившись, Драко стал стряхивать с себя словно невидимый мусор. Мысль о том, что он сейчас обнимал доставучую гриффиндорку заставила его передёрнуться.

— Что?! Бык?! А сам давно ослеп?! — лицо девушки сразу вспыхнуло от праздного гнева, когда она вспомнила о разбросанных документах, но увидела совсем не их. Разбитый телефон в их ногах, поблескивал разлетевшимся вдребезги экраном. Сердце замерло на мгновение. — Мой телефон! Малфой, ты разбил мне телефон!

Драко проследил за взглядом девушки, не понимая, что такого важного может быть в этой коробке, которую сейчас Грейнджер собирала на полу по деталькам.

— И что? Хотя ты права, надо было разбить тебя, а не теле… как его там. Неважно, — отмахнулся он, небрежным жестом поправляя пальто на плечах, но замер, уставившись на след, которого быть просто не должно.

Драко всегда любил аккуратность. Презентабельный внешний вид, наряду с идеальными манерами, был символом аристократизма и помогал вести дела на высшей арене. Малфой никогда не был Поттером, который вместе со своим дружком магглолюбцем Уизли, скакал по лесам по самые уши в грязи. Авроры были важны, но всё же далеки от решения проблем чисто устным путём. Каждое утро и в течении всего дня Драко был идеален с головы до пят, но сейчас омерзительное красное пятно покоилось на его идеально белой рубашке прямо на груди. Ровно по центру. Мужчине пришлось пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что это не было его галлюцинацией.

— Какого… Грейнджер, — рыкнул Драко сквозь сжатые зубы, оттягивая ткань рубашки и стрельнул в девушку разъярённым взглядом. Разве может он в таком виде явиться на заседание?

— Что ты заладил: Грейнджер, Грейнджер? Что? — фыркнула та, размахивая палочкой и собирая разлетевшиеся документы. Помощи от Малфоя всё равно ждать не придётся.

— Это что?..

Гермиона с неохотой повернулась к мужчине и посмотрела на красное пятно, а потом коснулась своих губ. Догадка пришла мгновенно:

— Моя помада… — выдохнула она, её глаза распахнулись шире, и щёки залил предательский румянец, когда она ощутила всю ту лавину ненависти, которую вылил на неё оппонент.

— А почему твоя помада на моей рубашке?

— А что ты меня так прижал?

— Я не прижимал тебя! Это ты влетела!

Оба тут же замолкли, устремив друг на друга раздраженные взгляды. Этот спор был бессмысленным с самого начала, и они понимали это, но никогда не признали бы своей оплошности. Только не перед ним и не перед ней.

— В любом случае это не так сложно исправить. Больше возмущений, чем проблем, — отмахнулась Гермиона, считая эту проблему вытянутой из пальца. И поэтому даже не сразу поняла, почему гнев Драко начинает кипеть, покрывая его лицо уже знакомыми красными пятнами. Так бывало всякий раз когда Малфой едва сдерживался, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Конечно, у Грейнджер всегда и всё просто, — выплюнул он, едва сдерживаясь от очередного оскорбления. Прошло пять лет с их последнего диалога, а всего этого времени словно и не было. Малфой всё ещё ощущал необъяснимую ненависть и зависть к магглорождённой ведьме, чей образ преследовал его по ночам.

— Да. Это заклинание нам известно ещё с первых курсов! — закатив глаза, Гермиона слабо усмехнулась, и именно эта ухмылка стала для Драко последней каплей.

— Конечно! Я знаю его. Но то, что колдовать в личных целях я не имею права, ты, конечно, забыла! — рявкнул он, заставив девушку замереть от испуга.

Гермионе было известно, что пять лет назад Малфоя оправдали, она сама давала показания в его защиту. Но вот о том, какое наказание ему назначили, она понятия не имела.

— Я не знала… прости я…

— Закрой свой грязный рот… — Малфой тут же сжал зубы, понимая что снова переходит границы. Он не должен позволить отцовскому мнению, которое в него буквально вбили с пелёнок, вылезти снова наружу. Он же знал, насколько ошибались его родители в своё время! И не хотел наступать на те же грабли. — Просто замолчи. И сделай вид, что совершенно не знаешь меня.

Малфой ушёл. Впервые он ушёл сам, не став ждать, пока увидит тонкую спину и гриву непослушных волос. В этот раз такое зрелище не принесёт ему и капли наслаждения. Ему надо сбежать, исчезнуть, чтобы образ этой наглой девчонки перестал его преследовать. Образ хрупкой и беззащитной… Гермионы Грейнджер.

I'm done being your slave

Песня главы: Bohnes — Middle finger

О, это отвратительное чувство неловкости! Ему можно петь оды и слагать песни о его эмоциональной силе и невозможности сбежать от него. Гермиона буквально сгорала от стыда, сидя в карете с Малфоем и ещё двумя аврорами, которых направили в качестве охраны для них и возможного заключённого. И тот факт, что одним из авроров был Рон, заставлял мисс Грейнджер испытывать ещё большую неловкость.

Изначально Гермиона была рада шансу снова побыть с Роном в одной команде, как в прошлом, когда они были ещё студентами и искали разгадки на всплывающие таинственные вопросы этого магического мира, который был ей незнаком. Но, с другой стороны, перспектива такого длительного нахождения рядом не вызывала в ней прежнего аффекта. После разрыва их отношений, которые каждая из сторон сочла лишь школьной влюблённостью от безысходности, они остались такими же хорошими друзьями. Проще говоря, во время войны просто каждому хотелось тепла и покоя, скрыться от пугающей реальности в мире, придуманном только друг для друга, и, по всей видимости, сами того не заметив, они сошлись на этой «взаимопомощи». Но после войны больше года эти отношения не продержались. Потому что держаться им было уже не на чем. Мир стал спокойным, и гоняться по всей Англии по уши в приключениях нужда отпала! Рон и Гермиона были диаметральными противоположностями, не имеющими даже пересечений по касательной. И из этого не могло получиться ничего хорошего. С самого начала.

И сейчас, сидя рядом с Роном, который бегал взглядом от Гермионы, старающейся сделать вид, что она увлечена чтением документов, к сидящему напротив Малфою, так спокойно рассматривающему что-то в окне и не скрывающему яркое пятно помады прямо по центру груди, Уизли либо замечал схожесть оттенка, что было бы чудом, либо слишком хорошо знал саму Гермиону, которая мысленно уже прокляла Малфоя столько раз, что его потомки до седьмого колена не разгребут! Ну, это надо?! Он действительно оставил это чёртово пятно! И ещё с таким спокойным видом сидит, что аж бесит!

— У тебя все в порядке? — в мысленный поток проклятий от Гермионы ворвался голос Рона.

Рыжий друг действительно выглядел взволнованно. Девушка не удержалась от желания осмотреть его снова, сравнивая со своими воспоминаниями.

Они были знакомы с одиннадцати лет, и Гермиона ещё помнила каким, нелепым и забавным мальчишкой он был с этими рыжими волосами и россыпью веснушек на носу. Тогда, в их первую встречу, на этом самом носу была полоска грязи, а рот был набит вкусностями из Хогвартс-Экспресса. Это было словно в прошлой жизни, потому что сейчас на неё смотрели повзрослевшие глаза друга, да и сам он возвышался над ней на добрых пару голов. Кто бы знал, что Рон вырастет настолько, что ему придется иногда пригибаться в некоторых низких проходах Норы? Война заставила Рона измениться, буквально выбивая его из прежнего тривиального характера, сделав более серьёзным, хотя его нелепая привычка говорить прежде, чем думать, всё равно осталась. Гермиона улыбнулась этим воспоминаниям и только покачала головой, ободряюще сжав широкую ладонь, протянутую к ней.

— Всё хорошо. Просто волнуюсь, — тихо выдавила она, слыша фырк со стороны, рука Рональда сразу напряглась под её пальцами.

— Чего ты фыркаешь, Малфой? — сразу огрызнулся он, прожигая блондина взглядом.

Старая школьная неприязнь оставалась между ними даже спустя столько лет. Драко усмехнулся, лениво, словно кот, отворачиваясь от созерцания пейзажей за окном. Побесить младшего из рыжих братьев всегда было любимым занятием, а всё из-за реакции которую давал этот остолоп. И в этот раз он тоже не разочаровал Малфоя своей заранее настроенной враждебностью.

— Надо же, ты вспомнил моё имя. Делаешь прогресс, Уизли. Мозги ещё не до конца испарились, — холодная ухмылка искривила его тонкие губы, заставляя Рона сжать губы плотнее. Невооружённым глазом было видно, что он уже начинал тонуть в своей ненависти к старому школьному знакомому.

— К твоему сведению, мозги не могут испариться, — вступилась Гермиона, снова защищая своего тупого дружка. Драко был даже удивлён, что эта её дурная привычка всё ещё при ней. Хотя чему тут удивляться? Рыжий пёс и шрамоголовый вечно крутились рядом с Грейнджер и продолжают это делать и сейчас. В этом Малфой не сомневался, как и в том, что только благодаря мозгам этой магглорождённой ведьмы эти два придурка остались живы. Хотя в таких откровенных мыслях он никогда и никому не признается.

— А я тебя и не спрашивал, — холодно бросил он, снова отворачиваясь к окну.

Наблюдать за тем, как пролетают мимо облака и тучи хмурой Британии, было куда более приятным занятием, чем лицезреть два недовольных лица из Золотого Трио, которые стали Теми-Кто-Победил. Драко снова передернуло.

Парень-аврор рядом с ним нервно заёрзал на месте, явно чувствуя себя не комфортно в повисшей напряжённой атмосфере. Его даже захотелось поддержать, ведь парню действительно просто не повезло оказаться с ними в одной карете! Радует одно — по прилёте в Париж они разойдутся по номерам и не увидят друг друга до ближайшего заседания.

Фестралы аккуратно опустились в магической части Парижа, отбивая ритм своими копытами по вымощенной дорожке. Эта часть столицы всегда была скрыта от магглов, почти как Косой Переулок Лондона. Карета остановилось у небольшого дворца, который освещали в вечернем сумраке парящие в округе факелы. Драко первый вышел на улицу, скептически осматривая это место и игнорируя всякую необходимость помочь Гермионе выбраться. Оно было знакомым ему, возможно, в детстве он приезжал сюда с родителями, когда учился на втором или третьем курсе, но воспоминания уже затёрлись, перекрылись сверху памятью о страхе и смерти.

— Bonsoir, messieurs, — к ним навстречу вышла женщина, довольно молодая, хотя судить о её возрасте Малфой не рискнул бы. Зная пристрастия французов, он мог предположить, что эта дама вполне могла бы быть в два раза старше его! — Меня зовут Марлен Тер'т. Я отвечаю за Ваше комфортное расположение здесь и утром сопровожу на заседание. Добро пожаловать во Францию, — знакомая картавость заставила Драко улыбнуться. Французы всегда звучали для него забавно, а когда он был ребёнком, так вообще любил передразнивать их гнусавость оставаясь в ванной сам с собой.

— Bonsoir, меня зовут Драко Малфой, а это мои… коллеги, — едва выдавив из себя это слово, мужчина улыбнулся. Как же противно было так любезничать в их отношении, но политике плевать на их взаимоотношения, как и этикету. — Мисс Грейнджер, и мистер Уизли и… — Драко вдруг понял, что понятия не имеет, как зовут того несчастного, что по воле обстоятельств оказался в их компании.

— Мистер Дикенс. Эди Дикенс, — улыбнулся тот, сверкнув идеально ровными зубами.

Мадам Тер'т загадочно улыбнулась, осматривая молодого аврора, и Малфой только подкатил глаза. Не надо читать мысли, чтобы увидеть её очевидную заинтересованность молодым британцем, который ко всему прочему отличался идеально сложенным телом. Парня можно было пожалеть только ещё один раз. Такие дамы, как эта, никогда своего не упустят.

— Очень приятно познакомиться. Прошу Вас, следуйте за мной, — лёгкий жест изящной руки указал к широким дверям, массивно возвышающимися перед гостями. Искусность исполнения витиеватой и изысканной отделки, покрытой золотом, завораживала и манила глаз. Каждый здесь с особым благоговением наблюдал, как эта массивная конструкция гостеприимно распахивает створки, не издавая при этом и звука, несмотря на свой достопочтенный возраст. — Сегодня Вы свободно можете отдыхать, а завтра до полудня состоится первое заседание. Я вышлю каждому из вас сову с сообщением утром, так что прошу быть на чеку. И да! — женщина резко повернулась, делая изящный взмах палочкой, присущий только воспитанницам знаменитого Шарм-Баттона. Фигурные металлические ключи сразу же повисли перед лицами гостей. — Ключи от Ваших номеров. Пожалуйста, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома.

Малфой молча поймал ключ и лишь взглянул на маленькую гравировку, чтобы узнать номер, сразу двинувшись в сторону лифта, видя, как парочка авроров отправляется в противоположную сторону. Слава Мерлину, они будут жить в другом крыле здания! Потому что встречать морду рыжего Уизли ещё и по утрам, пусть это и будет всего два дня подряд, но Драко этого «удовольствия» хватило ещё в школе.

— Гермиона, ты идёшь? — услышал он голос Рона.

— Я… да. Я сейчас. Идите. Мне надо кое-что уточнить, — в отличие от своего друга голос девушки звучал неуверенно, и это было настолько непривычно, что Драко даже оглянулся, чтобы убедиться действительно ли это говорила Грейнджер? А то, может, у него уже слуховые галлюцинации на почве регулярного недосыпа?

Но стоило ему оглянуться, как Малфой просто прирос к паркету, потому что эта растрепанная и смущенная, в этом он тоже был уверен, ведьма решительно шагала в его сторону. Он даже звука не произнёс, когда она поравнялась с ним и толкнула в сторону открывшихся дверей лифта.

— Ты что, мать твою, делаешь, Грейнджер? — почти зашипел он, когда они оказались отрезаны от остального мира тесной кабиной. Наблюдая с высоты своего роста лишь макушку девушки, которая что-то рассматривала у себя под ногами, Малфой недоумевал. Молчаливая, смущенная и неуверенная Грейнджер шла в полный разрез с её привычным образом воительницы, когда она была готова ему глаза выцарапать, убивая одним только взглядом! Это настолько поражало, что любые едкие комментарии застряли в глотке тугим камнем, и Драко просто молча ждал, наблюдая за её метаниями.

— Я хотела… — Гермиона запнулась, неловко смяв в руках папку с документами по предстоящему делу, было так непривычно видеть зубрилу такой неуверенный в себе, что Малфой не сдержался первым.

— Хотела что? Слушай, Грейнджер, лифт остановится — и я выйду. Так что говори быстрее, что тебе надо. Мы обменяемся взаимной нелюбезностью, как всегда, и разойдемся по своим номерам. Вообще не понимаю, зачем ты за мной потащилась. Твой дружок теперь с ума сойдёт, — разглагольствовал мужчина, но замолк, стоило ощутить кончик палочки у своей груди. На мгновение Драко даже испугался, что она просто его приложит каким-нибудь очередным особенным Грейнджеровским заклятием, и оставит подыхать, как последнюю скотину, прямо в этом лифте, но, к его удивлению, девушка лишь шепнула что-то себе под нос, и след красной помады растворился на его рубашке, словно его и не было там с самого начала. Малфой даже не веря потянул ткань, рассматривая удивлённо белый материал.

— Я хотела извиниться, — фраза Гермионы совпала с моментом открытия дверей, сопровождаясь слабым звонком. — Я, правда, не знала, что тебе запрещено колдовать. Прости. У меня не было желания интересоваться твоей судьбой. Всё же друзьями мы никогда не были, да и вообще. Короче… я всё исправила. Ещё раз извини, — она не поднимала на него взгляда, просто протараторила всё это и быстро вышла, с такой скоростью шествуя по узкому коридору, что Малфой даже засомневался смог бы он её догнать, если бы захотел. Шлейф аромата её духов ударил в нос новым потоком, напоминая о ситуации в узком коридоре Отдела тюрем. Мужчина резко сглотнул, снова попадая под чары этих завораживающих нот парфюма. Он лишь успел поймать закрывающиеся двери лифта, чтобы выйти следом и понять: с Грейнджер они соседи. Забавно получается, что их компанию разделили… и весьма подозрительно.

***

Жизнь — это искусство извлекать значительные выгоды из незначительных обстоятельств.

Так воспитывался Драко Малфой с того времени, как ему исполнилось семь лет. Отец всегда повторял это, когда он по детской наивности и тяге к авантюрным приключениям влипал в истории неподобающие для наследника своей фамилии. Драко ненавидел моменты, когда попадал под удар воспитательных «привычек» отца, ведь Люциус никогда не мелочился на наказания, и влетало Малфою строго пропорционально уровню его провинности. Но по прошествии времени он всё чаще убеждался, что отец был прав. Как же сильно Люциус был прав в этом вечном вопросе о жизни!

Сейчас он потерял всё: статус, уважение и влияние. Драко остался последним Малфоем, который, к общему удивлению, лишился всего впервые за всю историю его длинного родословного древа. И сейчас в его голове только и крутились вопросы, как сделать так, чтобы повернуть сложившуюся ситуацию себе на руку?

Бокал с виски в руках был уже почти пустым, только пара кубиков льда иногда сверкала в скудном освещении французского бара. Раз уж ему всё равно запрещено колдовать, то Малфой стал чаще выбираться в мир магглов, и со временем стал находить этот мир вполне себе сносным и даже интересным. По крайней мере, здесь в него не тыкали пальцем и не шептались за спиной, это помогало сосредоточиться.

— Вам повторить? — симпатичная барменша снова оказалась рядом, мило улыбаясь и заискивающе смотря на мужчину.

Драко знал, какое впечатление производит на противоположный пол, но в последнее время его это не прельщало, ведь большинство девушек в магическом Лондоне гонялось исключительно либо за его состоянием, либо за желанием как-то превознестись в своих кругах. Это ведь стало так презентабельно среди дам — окрутить аристократа, чтобы похвастать перед подружками своей новой добычей. Поэтому, к ужасу пока ещё не знающего обо всём отца, Малфой всё чаще находил себе любовниц по ту сторону стены Косого переулка. Простые маггловские девушки были проще во всех смыслах, и это помогало ему отвлечься от всех проблем, которые просто рухнули на его плечи пять лет назад.

— Будьте так любезны, — улыбнулся он, для себя отмечая, что ему нравится та милая ямочка на смуглой щеке француженки, когда она снова наградила его улыбкой, подливая виски.

— Тяжелый день, да? Выглядите уставшим, — девушка заинтересованно наклонилась вперёд, привлекая внимание Драко, когда из высоко застёгнутой блузы выскочил маленький кулон в виде уробороса. Забавно, змей на её шее словно был знаком судьбы.

— Что-то вроде того, — тонкий палец указал на кулон. — Любите змей?

Это было скорее проявлением вежливости для поддержания беседы, ведь для себя Малфой уже всё решил относительно этой девушки. Взгляд её зелёных глаз быстро проследил за жестом, а потом ловкие пальчики повернули серебряную подвеску так, как положено, и губы изогнулись в кривой усмешке:

— Что-то вроде того, — передразнила она его. И это показалось даже забавно. Драко слабо хохотнул. В этой девушке чувствовалось что-то знакомое… тот же привкус усталости, что преследовала его самого, и почему-то Драко показалось, что она смогла бы понять его, если бы он имел право поделиться своими тайнами. Но, по всей видимости, это обходимо, потому что она тут же протянула свою руку через стойку: — Меня зовут Вирджиния.

— Драко.

Мужчина пожал тонкую ладошку, отмечая про себя её совершенно не девчачью силу. Видимо, работа сказывалась.

— Какое странное имя.

— Семейное наследие, — скривился он.

Пара слабо засмеялась, но прозвучало это совершенно не весело. Вирджиния тяжело вздохнула, кокетливо проводя рукой по небрежно собранным волосам.

— Я заканчиваю через два часа, если что. Если хочешь, то подожди. Обсудим… семейные наследия.

Драко хмыкнул, но согласно кивнул, приподнимая бокал.

— Два часа — сущий пустяк для целой жизни.

***

По широким окнам просторной квартиры в центре Парижа забарабанили капли дождя. Октябрь — время регулярных и сильных дождей в романтичной Франции. Драко снова проснулся от своего привычного кошмара и вышел в гостиную, смотря за тем, как капли рисуют узор по тонкому стеклу дуговогосвода под самой крышей. Отсюда открывался удивительный вид на маггловский город, широкие воды реки Сены и яркое освещение ночной жизни. Малфою нравилось наблюдать, как ночные любители быстро снуют по тротуару, стараясь убежать от проворных капель дождя, так безжалостно заливающего улицы.

Сердце всё ещё быстро билось в груди, отдаваясь эхом в ушах, и дыхание сбивалось с ровного ритма каждый раз, стоило лишь услышать отголоски воспоминаний крика Грейнджер. Мороз пробежался по коже и достиг затылка, заставив мужчину вздрогнуть. Как же он устал от такой жизни.

Прикосновение холодной руки к спине было словно дуновение свободы из приоткрытого окна, заставив Драко вздрогнуть и отвлечься от своих регулярных мучений. Маленькая рука очертила невидимые линии вдоль его позвоночника и скользнула вперёд. Малфой почувствовал, как тонкое женское тело прижимается к нему со спины.

— Дурной сон? Почему ты не спишь? — тихий шепот Вирджинии отправил мурашки в своё путешествие по его телу.

Девушка оказалась очень приятной и сексуальной, даже несмотря на то, что фантазия мужчины всё чаще и больше возвращала его к образу смущенной знакомой в лифте. Это настораживало. Ведь волосы Вирджинии казались слишком прямыми и гладкими, хотелось увидеть больше беспорядка в каштановой гриве, и сознание стало подбрасывать воспоминания о Грейнджер, стоило закрыть глаза. Драко показалось, что он сходит с ума, и его ночной кошмар перебирается в реальность, разрезая любую материю между двумя мирами.

Повернувшись в слабом кольце рук, Малфой коснулся небольшого лица, очерчивая черты миловидной француженки. Но почему-то, что-то всё равно казалось не тем. Тяжёлый вздох вырвался наружу, опалив лёгкие холодным кислородом.

— Думаю о том, что мне надо возвращаться. Утром назначена очень важная встреча, и мне стоит быть готовым, — признался он, видя, как девушка сразу опускает разочарованный взгляд, кутаясь в хлопковую простыню сильнее, словно ей резко стало холодно в своем обнаженном облике. Малфой только наклонился вперёд, оставляя мягкий поцелуй на макушке, мысленно подметив, что аромат казался слишком сладким: фрукты и цветы — так по-девичьи типично.

— Ясно… — Вирджиния прикусила губу и сделала пару шагов назад. — В любом случае, если захочешь, заходи в бар снова. Я работаю там каждый день, кроме понедельника и четверга, — хрупкие плечи приподнялись в немом жесте, стараясь передать её безразличие. Но Малфой знал, что им тут и не пахло.

— Да. Обязательно, — сдёрнув с невысокого столика свою небрежно брошенную рубашку, мужчина быстро её надел и двинулся по квартире за другими вещами.

Дождь мгновенно потёк за шиворот, стоило ему оказаться на улице. Но даже это не заставило его прибавить шага. Драко просто шёл в сторону портала и размышлял над тем, что теперь обосновалось в его голове ещё крепче прежнего. Мерзкая Грейнджер начала вырываться из кошмаров, заставляя сравнивать себя с остальными девушками, и почему-то, Драко ещё не понял почему, это сравнение приносило ему какое-то маниакальное удовольствие.

Люди и автомобили быстро сновали мимо, практически не оставаясь образами в его голове. Пейзаж смазался в бесформенное пятно, и если кто-то в будущем спросил бы у него, как выглядел Париж ранним утром, Малфой не смог бы ответить ровным счётом ничего, потому что для него Париж неожиданно стал выглядеть как густые непослушные волосы, собранные в небрежную прическу, смущённый взгляд тёмно-карих глаз и пах, как терпкий древесный аромат, с лёгкой ноткой сладкого алкоголя. К своему ужасу Драко Малфой осознал, что Париж для него пахнет, как Гермиона Грейнджер в его объятиях.

Mister Sandman, bring me a dream

Песня главы: SYML — Mr.Sandman

Широкий зал заседаний осветило солнце ближе к одиннадцати утра. Высокие своды потолков, украшенные золотой отделкой, как и гостиница, где они жили, словно были наполнены кислородом и свежестью дыхания до самых краёв. Гермиона невольно обвела взглядом зал, который не имел ничего общего со знакомым Залом Заседаний в их Министерстве Магии. В родной Британии такое место казалось мрачным, здесь же всё словно было наполнено новой жизнью. Ожившие фрески на стенах с интересом наблюдали за происходящим, видимо, персонажи картин весьма любили слушать и участвовать в заседаниях. Ставни на огромных окнах были распахнуты, что позволяло солнечным лучам освещать танец пылинок в воздухе, а лёгкие портьеры едва заметно колыхались от любого движения воздуха рядом. Небольшая горстка представителей французской стороны ожидала их в самой середине, сидя за столом, стоящим среди других таких же скруглённых атрибутов мебели, образующих ровный круг с абсолютной пустотой в центре, где на паркете вырисовывается символ их главного органа власти в Министерстве.

Шаги компании британской делегации звучали звонким эхом под потолком, когда они следовали к предложенным для них стульям за столом напротив. К слову, стульев было всего два: Рон и Эди заняли свои места по обе стороны от них, готовые охранять, но не участвовать в обсуждении. Их задача здесь была совершенно другой. Тяжелая рука Рона привычно легла на плечо Гермионы, стоило ей занять свой стул и водрузить стопку документов перед собой, стараясь игнорировать абсолютную вальяжность Малфоя в данной ситуации. Мало того, что он почти опоздал, так ещё и уселся так, словно он был здесь хозяином всего, а не гостем. Стол перед представителем Департамента Международного Магического Сотрудничества был совершенно пуст, и это раздражало ещё сильнее. Он сюда работать приехал или покрасоваться? Гермиона не удержалась, медленно наклоняясь к своему напарнику, не забывая следить за противоположной стороной, которая так же изучала каждое их движение. На кону стояла не только жизнь преступника, сколько влияние Британского Министерства Магии, а он ведёт себя как безответственный ребенок!

— Малфой! — прошипела Грейнджер сквозь стиснутые зубы, стараясь держать дружелюбную улыбку, но выходило это хреново. Блондин только безразлично посмотрел в её сторону, даже не повернув головы, лишь едва склонил в её сторону, не выражая никакой заинтересованности. — Сядь нормально и работай, где твои документы? Ты зачем сюда приехал, м?

Драко же в это время только думал о том, как же его задолбала эта Грейнджер. Мало того, что спать не даёт, так ещё и в жизни доканывает своим присутствием. Едкий огонёк раздражения начал точить свои зубы.

— Это ты у нас книжный червь, Грейнджер. Не путай меня с собой, — устало хрипнул он, потирая бледное лицо ладонями.

Гермиона хотела было огрызнуться, но что-то её остановило. Может, это был какой-то безжизненный вид мужчины или те жуткие синяки под его глазами, что уже привлекали внимание куда больше, чем глаза ледяного серого цвета. В общем говоря, выглядел Малфой действительно далеко не на сто баллов. Она только с подозрением осмотрела его ещё раз, пытаясь понять, что так могло на него влиять, но промолчала и отстранилась, возвращаясь к своим документам. Заседание скоро откроют.

— Таким образом мсье1 Хилл будет заключён под стражу до окончательного приговора в тюрьме Пьерк Денакора, за неимением оснований передавать его Британскому правительству.

Чопорный джентльмен с совершенно седой головой зачитал документы, придерживая монокль у правого глаза. Его старые руки уже подрагивали от возраста, и голос был настолько скрипучий, что хотелось поморщиться. И Малфой не отказывал себе в этом желании, со скучающим видом рассматривая помещение. За всё заседание он не проронил и слова, лишь наблюдал за тем, с какой страстью и пылом бывшая гриффиндорка пытается отвоевать право забрать заключённого на родину и судить по своим законам. Хотя Драко и не понимал такого указа. Какая разница, где этого подонка запрут? Итог был один. И заключался он в том, чтобы этот псих больше не разгуливал по земле, размахивая палочкой направо и налево. Но все верещали про какой-то международный скандал, в котором, если говорить объективно, Малфой не видел никакого смысла.

— Но как же… — Грейнджер снова выглядела растерянно, зарывшись в своих документах по самые уши.

Пучок уже не украшал её голову, и знакомые кудри привычным непослушным водопадом рассыпались по плечам. Драко снова позволил себе более продолжительный взгляд, стараясь в её виде найти ответ, почему она так прочно засела в его голове? И ничего не мог найти. Конечно, ужас пережитый в подростковом возрасте оставил свои шрамы на психике и в душе, но не могло же это продолжаться вечно? Было ли это чувство вины, что он не помог ей тогда? Драко понятия не имел. И сейчас, именно в эти дни, её образ и голос становились для него более отчётливыми. Взгляд невольно скользнул по фигуре девушки, понимая, что она изменилась со времён школы. Сильно изменилась. От её безвкусных и бесформенных одеяний не осталось и следа, а на их место пришли изящные деловые костюмы, и стоило даже признать, что ножки у заучки оказались шикарными: длинные и стройные — они так и притягивали к себе взгляд серых глаз, поддразнивая тонкой щиколоткой, выглядывающей из-под штанины. Драко встряхнул головой, осознав, что пялится непозволительно долгое время и нервно прокашлялся, стараясь отогнать своё наваждение. Сегодня он провёл ночь с шикарной французской девушкой! Так что ему, собственно, ещё надо?! Гермиона тем временем недоумевала:

— Этого не может быть… надо, чтобы он был в Британии… надо…

Малфой снова посмотрел на девушку, на этот раз изучая её лицо. Шальной взгляд бегал по бумагам, и раскрасневшиеся щёки от испытываемого напряжения и волнения просто пылали! Фантазия снова вклинилась в его мысли, заставляя представить на месте француженки растрепанную Грейнджер, метающуюся по скомканным простыням и постанывающую от наслаждения, такие же красные щёки на её лице и горящий взгляд. И внутри всё мгновенно среагировало на такую фантазию, заставив Малфоя снова ужаснуться.

Под гнётом своих эмоций он поторопился перевести глаза куда угодно, только подальше от этой ведьмы, которая так нагло путала его мысли. И наткнулся на испытывающий взгляд Уизли, который мгновенно его отрезвил, избавляя от любого возбуждения. Впервые Драко был рад, что этот нищеброд оказался рядом. Не очень-то ему хотелось щеголять со стояком по Французскому Министерству.

Осознание того, что всё близится к концу, дало ему понять, что пора вступать в игру самому. Гермиона, может, и была самой талантливой ведьмой за последние сто лет, но вот в политике не смыслила ровным счётом ничего.

— Я опровергаю все ваши доводы, мсье. Мистер Хилл вернётся в Британию и предстанет перед нашим судом Визенгамота, — Драко впервые за всё заседание подал голос, уверенно смотря на противоположную сторону, видя в группе людей полное недоумение. Ему доставляло удовольствие привносить такой сумбур в жизни тех, кто считал себя несокрушимым. Видимо, этот пунктик появился в момент, когда он сам лишился всего.

— Прошу прощения? — министр Франции даже выпрямился, разглядывая Драко так, словно он появился здесь из воздуха, а не торчал уже второй час, протирая штаны.

— Не стоит извиняться. Вы не виноваты в своей непросвещенности. Но позвольте мне вам всё разъяснить? — отменное воспитание с лёгкой щепоткой хамства было его любимым приёмом.

Под общими шокированными взглядами мужчина встал, поправляя пиджак и застегивая его на пуговицу, и затем обошёл стол, занимая своё место в пустом кругу между столами. Шёпот Гермионы за спиной только позабавил: «Малфой! Ты что делаешь?» Наивная… она действительно считала, что он действует наугад? Блондин только проигнорировал это, лишь махнул рукой в сторону растрёпанной девушки, смотреть на неё снова, в условиях его неадекватной реакции, было рискованно. Поэтому он лишь продемонстрировал свою ехидную улыбку французской делегации, которая совершенно не понимала, что происходит.

— Все мы прекрасно знаем на чём держится базис наших законов. Ещё в семнадцатом веке задачей Международной Конференции Магов стало объединение магических сообществ разных стран. Конфедерация представляла собой не просто совет магов разных стран, но и особый орган власти, создающий международное законодательство, которое очень ясно распределяет зоны влияния любого Министерства и те нейтральные зоны, в которых правительство любой стороны имеет право вести свою законодательную деятельность в рамках международного соглашения, — Драко ухмыльнулся, видя в глазах магов напротив пугающее осознание, и присел на край своего стола, скрестив руки на груди. Да, поведение неподобающее аристократу, но за время работы в Международном отделе Малфой понял насколько важным было шоу, когда дело касалось политики. И уж в этом он был настоящим мастером. — Если кто-то совершает преступление на нейтральной территории, то он должен предстать перед судом своей страны. И как нам всем известно, может, вы забыли, но большинство нарушений мистер Хилл совершил именно там. — Драко достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок и широкими шагами прошёл к столу Франции, с грохотом положив его перед министром. Ликование отразилось на его бледном лице. — Вот документ, подтверждающий наше право забрать заключённого под стражу мистера Хилла для суда в Британской Визенгамоте. Можете ознакомиться. Думаю, теперь заседание можно считать закрытым, — самодовольно хмыкнул он, потому что снова чувствовал это: пьянящий вкус победы осел терпким сгустком на языке, это было знакомое, но уже забытое чувство.

______________________________________________________

1 — Слово употребляется как форма вежливого обращения к мужчине во Франции и в некоторых других странах. Помимо «мсье» в русском переводе используются такие варианты, как месье, мусьё и мосье.

Гермиона наблюдала со стороны за Малфоем и не могла поверить своим глазам. Она не верила в сказки, даже несмотря на то, что сама отчасти была частью таковой, ведь в её родном мире, лишённом магии, о ведьмах и волшебниках слагали лишь выдумки. Поэтому ей трудно было поверить в то, что слизеринский хорёк изменился и смог вырасти из своих подростковых безответственных глупостей. Но сейчас она словно наблюдала за другим человеком!

Да, у него было лицо Малфоя, тело и даже повадки! И изначально, отмалчиваясь на заседании, он был совершенно таким же, каким она запомнила его с Хогвартса — заносчивым и самовлюблённым кретином. Но потом в нём словно проснулся другой человек. И привычный белобрысый хорёк обратился в харизматичного мужчину. Гермиона нервно вздохнула, слушая уверенный голос и поражаясь тому, как легко он вспомнил про эту лазейку. Истинный слизеринец в его лучшем проявлении! Быстро перебрав документы и добравшись до списка преступлений, Гермиона пробежалась по нему глазами, осознавая, что Малфой был прав во всем. Закон неоспорим, как и заявленные им факты.

— Гермиона, это правда? Малфой… прав? — тихий голос Рона рядом звучал, словно сквозь толщу воды, потому что мозг девушки отказывался принимать поражение. А ведь она проиграла… когда Драко выиграл дело.

— Он прав… Малфой… чертовски прав, — прошелестела она, когда блондин уже поравнялся с ними, чтобы забрать своё пальто со спинки стула. Их взгляды встретились, и словно ледяной водоворот затянул её в омут, заставляя почти любоваться тем самодовольством, что отразилось на точённом лице. Малфой слышал её слова, и это доставило ему ещё больше удовольствия.

— Да, Грейнджер, я очень часто оказываюсь прав. Тебе стоит к этому привыкнуть и смириться, — ядовитая улыбка прорезала его вечную маску безразличия. Наконец-то это был триумф. Его триумф над гриффиндорской заучкой, по чьей вине он вечно был выставлен идиотом, и из-за которой уже который год забывал о счастливых снах. Он ненавидел её всей душой! И в то же время… Драко приблизился к стулу, снова втягивая носом тот аромат, который пропитал собой воспоминания об этом моменте их жизни: — Ты не можешь быть лучше в том, чего просто не умеешь делать, Грейнджер. И бросание на амбразуру не всегда даст тебе результат, — подмигнув замершей девушке, Драко спокойно встретил взгляд, наполненный ненавистью со стороны рыжего Уизли и просто покинул зал. На сегодня он был свободен от любых обязанностей, так что может ему удастся насладиться Парижем иначе? И создать для себя новый образ этого города.

***

Медленно идя вдоль реки, Драко внимательно смотрел по сторонам. Улицы переплетались, завязываясь в запутанные дорожные узлы, и Авеню де Нью-Йорк не отличалось ничем от предыдущих проспектов, где ему довелось гулять. Но было в этой улице что-то, что отличало её от всех предыдущих! Малфой замер у высокого бетонного ограждения, смотря на другой берег. Величественные воды Сены переливались миллионом огоньков в наступающих сумерках. Он снова вышел в маггловский город, потому что в своём мире ему было скучно. Неожиданно для мужчины, вся жизнь стала казаться бессмысленной с того самого дня, когда он осознал ошибку семьи, и после, когда потерял возможность колдовать. У него словно отобрали самую важную часть его самого!

На том берегу начинала сверкать Эйфелева башня, медленно наполняясь золотистым светом, словно по сосудам распространяющимся в металлических каркасах. Драко постарался запомнить этот вид и прикрыл глаза, сосредоточившись на своём мироощущении. Он представил, как мог бы сейчас держать в руках палочку, и как магия скользнула бы по руке, сосредотачиваясь на кончиках пальцев. Он скучал по этому чувству так сильно! А ведь раньше даже не задумывался о том, насколько это чувство было для него важным. Он словно стал инвалидом в одно мгновение, но радовало то, что терпеть это ущемление осталось не так уж долго.

Холодный ветер подул со спины, запутываясь в волосах, и Драко слегка поёжился, чувствуя прохладу. Он снова попытался представить Париж, но сознание всё равно заставляло вспоминать его совершенно не город, а узкое лицо и пьянящий аромат.

— Чёрт, — выдохнул он сквозь сжатые зубы, ощущая себя полным неудачником. На лицо попали первые капли дождя, и Малфой открыл глаза, смотря на чернеющее небо, затянутое тучами. Стоило найти укрытие, если ему не хочется промокнуть.

Очередное старое кафе, таких здесь тысячи. Никто не обратил внимания на платиноволосого британца, притихшего за угловым столиком. Малфой только прокручивал в руках чашку с кофе, и думал о своём открытии. Этот чёрный бодрящий напиток был здесь на каждом шагу, и каждый уважающий себя француз выпивал за день как минимум три таких чашки! Да, они были небольшие, но и дичайше горькие! Малфой скривился от очередного глотка, этот вкус словно обжигал глотку, но в то же время давал своё очарование. Такой крепкий кофе в Британии не найти даже при желании.

За окном снова торопились люди, кафе было уже заполнено такими же несчастными, как и он сам, кто спешил скрыться от разбушевавшейся погоды. Но Драко не давали покоя совершенно другие мысли, которые и выгнали его в маггловский город. Мысли о Гермионе Грейнджер.

После удачного заседания, на радостях победы, он был в весьма приподнятом настроении, и даже решился прочитать собственное дело, которое взял с собой из Отдела тюрем. И какого же было его удивление, когда почти на каждой странице он встречал её имя! Доставучая Грейнджер словно поселилась в его жизни заранее, задолго до того, как он сам осознал это для себя! Он готов был увидеть в списке защиты кого угодно: строгую, но справедливую МакГонагал, дотошного Кингсли Бруствера и даже святошу Поттера! Но Гермиона… он же столько гадостей делал против неё, столько мерзких вещей говорил, он не помешал пыткам в Мэноре и даже не попытался их облегчить. Он не сделал для неё ровным счётом ничего, а она в очередной раз, по своей привычке, бросалась на защиту страждущих, отвоевала у Визенгамота его право на свободу, его невиновность. Малфой с рыком прикрыл лицо руками, раздражённо его растирая. Эта ведьма просто уничтожит его в один день, даже не прилагая к этому усилий! Он уверен в этом!

— Можно, пожалуйста, кружку ромашкового чая? Будьте любезны.

Низкий и в то же время нежный голос вклинился в его самоедство, заставив Малфоя поднять шокированный взгляд на стойку. Тонкая фигура в промокшем плаще стояла там, и он мог поклясться, что не способен перепутать эти запутанные намокшие волосы ни с чем другим! Девушка у стойки дрожала, стряхивая с плаща воду и быстро вытирала мокрые волосы предложенной льняной салфеткой. И к своему удивлению, Драко обнаружил, что ему стало даже как-то её жаль. Кофточка на хрупких плечах промокла насквозь, и он мог разглядеть бельё, которое из-за этого стало просвечивать через светлую ткань. Взгляд опустился ниже, и Малфой нервно сглотнул, видя узкую юбку, что обтягивала округлые бедра. Гермиона никогда не носила такие юбки раньше! И нужно признать, что зря она этого не делала, потому что оторвать от неё взгляд было невозможно. Осмотревшись по сторонам, Малфой понял, что не он один так пристально рассматривал девушку, и что-то внутри неприятно и ревностно сжалось. Да какое право эти жалкие магглы имеют пялиться на неё?!

Сам того не осознавая, он опередил одного из французских смельчаков, оказываясь за спиной Грейнджер и просто набросил на её плечи свой тёплый пиджак, который скрыл её от лишних глаз до середины бедра, а сам бросил предостерегающий взгляд в сторону разбежавшегося паренька. Девушка вздрогнула и резко оглянулась, а Драко понял для себя, что наступил момент его краха. Вот прямо сейчас! Гермиона просто уничтожила его в тот момент, когда её глаза оказались так близко, словно у испуганной лани смотрящие на него снизу вверх. По бледному лицу стекали несколько капель воды, и Малфой лишь проследил их мягкое движение по нежной коже, как те игриво скользнули на тонкую шею, желая повторить это движение своими пальцами.

— Малфой?! — девушка была растеряна и даже напугана. Она совсем не ожидала увидеть здесь именно его! Он же ненавидел людей. Более того, всегда считал их низким сортом, теми, кто недостоин даже дышать рядом с ним! Так какого чёрта он делает здесь сейчас?! — Что… что ты делаешь?

— Не хочу слушать твои сопли в карете по пути обратно. Так что сядь и грейся, Грейнджер, — оправдывая свои действия, он занял соседний стул за стойкой, стараясь сохранять безразличное выражение лица, но сам наблюдал за девушкой. Как неуверенно она садится на высокий стул, нервно поправляя юбку и забрасывая мокрые волосы на одно плечо. Он мог видеть, как тревожно Гермиона посматривает в его сторону, ерзая на стуле от волнения. Они никогда не могли существовать в мире, и, похоже, что она это отлично помнила.

Бариста принёс ей большую кружку чая, и наконец-то улыбка отразилась на бледном лице. Про себя Малфой отметил, что даже губы у девушки посинели от холода, и так захотелось её согреть, но он лишь отвернулся, заказывая себе порцию виски.

— Спасибо, — всё же тихо выдохнула Гермиона, едва посмотрев в его сторону и снова сделала глоток чая.

— За что?

— Пиджак и… за заседание. Я правда упустила это из вида. Я ошиблась, — тонкий палец очертил каёмку чашки. Малфой слабо хмыкнул, рассматривая меню.

— Надо же? Великая Грейнджер признала свою оплошность. Какое великое событие! — по старой привычке фыркнул мужчина, всколыхнув в бокале янтарную жидкость. Гермиона рядом опустила кружку на блюдце чуть громче, чем-то следовало.

«Злится» — отметил про себя Малфой, ощущая уже знакомое удовлетворение. Ему нравилось добиваться её эмоций всегда. И похоже, что сейчас он знал ответ почему. Гермиона всегда была настоящей, без лживых масок и игры. В отличие от него самого, гриффиндорка никогда не скрывала того, что думает и чувствует, а вот он играл. И так уставал от своего замороженного состояния, что хотя бы крохотная доля этого взрыва эмоций были для него как дурман. Запретный плод сладок — так повторяли люди, и сейчас Малфой полностью осознал смысл сказанного.

Гермиона тем временем только посильнее куталась в мужской пиджак и позволила себе продеть руки в рукава, чтобы согреться. Плотный аромат мужского парфюма окутал её словно в кокон, и девушка сделала нервный вдох, ощущая нотки дорогого алкоголя:

— Не ёрничай. Я просто стараюсь быть благодарной. И объективной, — голос прозвучал хрипло, заставляя Грейнджер прокашляться.

Она нервничала. С чего вдруг Малфой стал джентльменом по отношению к ней? Что забыл в маггловском городе? И с какого бока его интересует заболеет она или нет?! Это было очень странно.

Малфой снова прыснул со смеху и подвинул к девушке свой стакан:

— Выпей. Или действительно простынешь. Никогда не слышал, чтобы ты прогуливала работу по причине болезни.

Гермиона озадачено посмотрела на стакан, но всё же придвинула его и сделала неуверенный глоток. Она не любила пить, и избегала этого, как могла, с момента окончания школы. Все эти студенческие вечеринки и бурное похмелье с утра остались в её глубоком прошлом, повторения которому она не желала, словно её личный кошмар с последующими вытекающими. Крепкий алкоголь неприятно обжёг пищевод, и девушка вздрогнула, невольно зарывшись носом в ворот тёмного пиджака. Малфой наблюдал за ней, ему было интересно, и этот жест не ускользнул от внимательного взгляда, заставляя мужчину усмехнуться.

— Какая гадость, — хрипнула она, скривившись.

— Ну это действительно не чай попивать. Зато действенно.

— Зачем ты это делаешь?

Драко очень удивился этому вопросу и снова встретился взглядом с шоколадным омутом. Странно, он никогда не замечал, что у Гермионы настолько красивый цвет глаз: тёмно-карие, с яркими золотистыми вкраплениями, — словно символ её факультета нашёл свои отголоски в её душе. Мужчина только пожал плечами.

— Я же уже говорил. Не хочу слушать твои сопли.

— Я не про это! — Гермиона уже повернулась к нему своим телом и прищурилась. Непослушные волосы, те редкие пряди, что успели подсохнуть, игривыми завитками упали на её лицо, от чего она только сморщила нос. Драко про себя отметил, что ему понравилось такое простое и по-детски наивное выражение лица. — Зачем подошёл ко мне? Зачем пришёл в маггловский город? Зачем заговорил со мной? Это на тебя не похоже, и ещё это… — тонкие пальцы поправили идеально отглаженный воротник малфоевского пиджака.

Драко понимал, почему её это тревожило. Однозначно, это было далеко от того образа, который о нём сложился. Но он даже не думал, что сам мог так легко измениться. Последний глоток прохладной жидкости словно раскалённый уголёк прогрел тело изнутри:

— Я не знаю. Пытаюсь быть не таким засранцем? — он скорее спрашивал сам у себя, посмотрев на мир через искажающий реальность дно стакана. Образ кафе стал ломаным и запутанным, как его собственные мысли, но когда он повернулся к Грейнджер, её лицо, на удивление, виделось таким же чётким, как и всегда, словно и не было гранённого стекла стакана.

Острый взгляд тёмных глаз пронзил его до самых костей, и острые иголки словно вонзились ему в затылок. Это было непривычно и пугающе.

— Что? — мужчине стало не по себе от такого пристального взгляда.

Грейнджер лишь качнула головой.

— Просто пытаюсь понять, ты говоришь правду или играешь в свою игру?

— Мы уже не в школе, Грейнджер. Игры мне осточертели. Но если хочешь утолить своё любопытство, любуйся мной сколько хочешь.

Девушка только фыркнула на это заявление, но поспешно отвернулась, мягкая улыбка коснулась её губ. То ли смутилась, то ли действительно посчитала его выражение смешным — Малфой не понял. Но то, как её щёки зажглись румянцем, приятно согрело его, казалось бы, давно замерзшую душу.

— Не паясничай. Мы только начали нормально разговаривать, — Гермиона снова улыбнулась и сейчас совершенно искренне, по всей видимости, поверив в его слова на этот раз. И Драко было приятно это увидеть.

— Ладно. Может… ещё по бокальчику? За примирение, — заговорчески предложил он, Грейнджер снова как-то скривилась, но после махнула рукой:

— Давай. Только мне не такое крепкое.

— Как скажешь, — только развёл он руками, снова подзывая бармена.

Сегодня вечером случилось самое невероятное. Когда бывший Пожиратель сидел в компании магглорожденной в небольшом кафе в самом центре Парижа. Они просто разговаривали, вспоминая не самые приятные моменты из детства, и, к собственному удивлению, делились своими истинными мыслями на тот момент. Впервые в жизни Гермиона не думала, что Малфой — просто избалованный мальчишка, впервые Драко не считал Грейнджер недостойной его положения. С этого момента мир изменил для них обличие и нашёл свое отражение в воспоминаниях аромата. Терпко-древесного — для него, и прохладного из нот кампари, вермута и пряного шалфея — для неё.

So I'm crossing a line

Песня главы: Mike Shinoda — Crossing a Line

* Stupefy — (англ.) Оглушающее заклятие, в русскоязычном переводе имеющая аналог "Остолбеней".

Франция — страна, покорившая миллионы сердец! Она пленит своими просторами Прованса, чарует атмосферой и вдохновляет духом протеста. Гермионе хорошо была известна история этой вечно бунтующей страны. Чего только стоила такая страница в многовековой истории, как казнь собственного короля, Людовика XVI! Ещё будучи школьницей она вдохновлялась этим краем, приезжая сюда с родителями на каникулах: южное побережье Марселя, просторы Леона и романтика Парижа — эти города навечно поселились в её ещё подростковом сердце. И в тайне от всех девушка мечтала о том, что однажды посетит страну ароматных круассанов и лавандовых полей ещё раз, но уже в компании мужчины, а не родных. Но как так получилось, что её мечта исполнилась, но в совершенно неожиданном ключе?

— Грейнджер, ты уверена, что хочешь туда? Дождь только закончился, и не факт, что не пойдет снова. К тому же там теперь промозгло и сыро, — Малфой капризничал, как дитя, и это несказанно забавляло девушку. Таким она его точно никогда не видела, да и отныне не забудет никогда. Это же надо! Скривившийся, словно пятилетний ребёнок, Драко Малфой вцепился в рукав её плаща, когда она вела его в сторону лифта в Эйфелевой башне.

— Да ладно тебе! Там красиво в любую погоду. И если тебе нельзя колдовать, то мне-то можно. Доверься мне, — улыбнулась она, быстро оглянувшись через плечо, чтобы ещё раз убедиться, что ей не показалось. И действительно, выпивший Драко Малфой вёл себя, как дитя.

— Эта фраза и пугает, — буркнул он.

Мужчина сморщил нос, привычным пренебрежительным взглядом осматривая толпы народа. Привычка — вторая натура, а нелюбовь к магглам была привита ему ещё в младенчестве. Так что такую реакцию понять можно было. Но как он испуганно прижался к спине Гермионы, когда какой-то из маггловских отпрысков стрельнул ему в голову из пистолета пластиковым шаром для пин-понга, невозможно передать словами. Ужас и искреннее недоумение отразились в стальном взгляде мужчины, когда его руки сомкнулись на плечах девушки.

— Грейнджер! Этот крысёныш хочет меня убить, — прошипел он на ухо ведьме, стиснув зубы. — Если со мной что-то случится, ответственность будет на тебе, как и забота о моём здоровье.

Гермиона посмотрела на этого маленького мальчишку, которого Драко описывал как жуткого преступника, и только засмеялась.

— Он просто играет, Малфой! И ты ему понравился, вот и всё, — усмехнулась она, наконец-то заходя в стеклянный лифт и подмигивая маленькому разбойнику. Напугать Малфоя — такое должно поощряться.

Лицо мужчины тем временем снова окаменело, превратившись в тщеславную маску.

— Конечно. Я всем нравлюсь, Грейнджер. Ну, за исключением тебя и твоих полоумных дружков. И должен заметить, что чувство это взаимно — он гордо вздёрнул нос, нарочито подчёркивая последние слова, но когда лифт пошатнулся, поднимаясь на новый уровень, тонкие пальцы сомкнулись крепче на хрупком предплечье, вызвав новый приступ хохота девушки. Малфой не доверял изобретениям магглов, особенно если от провала сего творения его жизнь ставилась под угрозу. А эта стеклянная коробочка, именуемая лифтом, ну никак не вселяла доверия.

— Если ты настолько меня недолюбливаешь, то зачем вцепился? Или Драко Малфой боится лифтов?

— Вот ещё! Я… я тебя поддерживал. Ты на ногах еле стоишь, — оправдывался он, радуясь тому, что в скудном желтоватом свете его красное лицо вряд ли будет видно.

Между тем лифт поднимался всё выше, через железные ножки башни, распростёртые словно когти, впившиеся в землю. Гермиона снова хихикнула и отошла от мужчины, подходя ближе к стенке, чтобы суметь рассмотреть всё. Вот Сена раскинула свои воды, разрезав город на правый и левый берег, чуть поодаль виднеется шпиль на башне Нотр-Дама, а совсем вдали светится Лувр с его стеклянными пирамидами. Рассмотреть детальнее это было невозможно — слишком далеко, но Гермиона прекрасно знала, что музей именно в той стороне. Сотни жёлтых огней рассыпались по стальной конструкции, что позволяло бликам мелькать на их лицах с поразительной частотой, отражаясь в волосах и окрашивая их в нежный золотой оттенок. Малфой невольно засмотрелся снова, но когда лифт тряхнуло снова, он в очередной раз вцепился в руку девушки с такой силой, словно старался срастись с ней в единый организм. Гермиона подняла на блондина многозначительный взгляд, и тот выдохнул, сдаваясь.

— Ладно. Да, меня пугают маггловские лифты. Они выглядят… не надёжно!

— Но это то же самое, что и в Министерстве. Только ездит лишь вверх и вниз, а не во все стороны. И совершенно не зачаровано.

— Вот именно это меня и пугает. Как можно верить во что-то кроме магии?

Грейнджер лишь усмехнулась, прищурившись, так чисто по-грейнджеровски, что Драко в неотложном порядке захотелось стереть эту ухмылку с её лица и разгладить пальцем ту морщинку, что заложилась на узком лбу. Ему не нравилось, когда она смотрела так… с высока что ли. Словно насмехаясь.

— Можешь выдохнуть, Малфой. Мы приехали, — её голос снова нарушил его мысли, и Драко поднял взгляд, созерцая абсолютно открытую площадку в центре башни.

Людей здесь было не так много, видимо, те всё-таки думали, как и сам Малфой, что прогулка по площадке после дождя не принесёт ничего, кроме простуды с осложнениями. Но вот Гермиона быстро взмахнула палочкой, и он почувствовал действие согревающих чар.

— Ты знаешь, что ты заноза в заднице? — пробурчал он, всё же выходя на ветродуй, который теперь был им нипочём.

Грейнджер только пожала плечами:

— Ты сам дал мне право выбирать куда идти. Я тебя за язык не тянула.

Воодушевленная моментом, девушка быстро подошла к краю платформы, приподнимаясь на носочках и подставляя лицо прохладному ветру. Это чувство сложно было передать словами, только следовать за ним и наслаждаться моментом. Волна счастья, смешанная с детским восторгом, словно она опять та девочка-подросток, которая увидела простор Елисейских полей и просто влюбилась в Оперу Гарнье.

Драко медленно вышел вслед за девушкой, плотнее застегивая полы пальто, но оставаясь стоять поодаль. Он наблюдал, и открывающийся ему пейзаж околдовывал. Это не был пейзаж города, величественной столицы, покорившей сердца миллионов. Это была скорее картина с хрупкой девушкой на фоне этого чарующего места — её пышные волосы упругими кудрями спадали вдоль миниатюрных плеч, а плащ только подчёркивал осиную талию, когда пояс оказался затянут слишком сильно. Девушка восхищалась видом, и словно сама светилась изнутри, являясь ярче города и ярче звёзд. Малфою отчаянно захотелось быть рядом, прямо сейчас, немедленно, и иметь полное право быть там. И он уже сделал шаг, но был остановлен звонким криком. Ледяной столп поднялся из недр сознания, словно заклятие «Stupefy*» сразило его в одну секунду. А всё из-за голоса, что он услышал. И пусть в этот момент Гермиона была счастлива и не скрывала своей радости, но память услужливо подкинула мужчине его ночные кошмары и воскресила воспоминания о вечере, которые не утратили своей мучительной силы за все прошедшие годы спустя. Тощая и бледная однокурсница на мраморном полу Малфой-Мэнора и сумасшедшая тётушка Белла, пытающая её снова и снова. Драко нервно сглотнул и резко отвернулся в тот самый момент, когда Грейнджер решила оглянуться. Он не хотел показывать своего бледного лица, наполненного ужасом. Не сейчас, когда всё стало так хорошо.

— Малфой, ты чего там застрял? Иди сюда. Здесь так красиво, тебе стоит увидеть! — в её голосе не было и капли той агонии, что он помнил, этим он и старался себя убедить, заставляя сделать эти последние неуверенные шаги в сторону перил. — Ну, как? Правда удивительно? А ты ещё не хотел идти! Париж — это удивительное место! Я бы хотела видеть такую красоту постоянно.

«Тогда давай останемся!» — так до невозможности сильно захотелось ему произнести. Остаться здесь с Ней! В другой стране, в городе, который стал прямой её ассоциацией и в месте, где они впервые смогли начать разговаривать без ненависти. Но Драко знал, что не имеет права. У него нет ни малейшего шанса надеяться, что такая женщина, как Гермиона Грейнджер, согласится на его безумные мечты. Сложно было признаваться даже самому себе, но Гермиона действительно в его глазах была женщиной. Уважаемой и одной из самых достойных! В то время как он сам… Ущемлённое самолюбие и разрушенное влияние, вкупе с очернённой фамилией, несокрушимым грузом придавило его к реальности. Он не имеет ни малейшего права даже думать о том, чтобы быть рядом с ней.

— Да. Красиво, — только и получилось у него выдавить из себя, снова посмотрев на ту, что незримым образом поселилась не только в жизни, но и в мыслях. Гермиона Грейнджер… Кто бы мог подумать, что твоя магия окажется настолько сильна? Ты сама-то в курсе, что сводишь мужчин с ума?

И Малфой знал ответ. Эта ведьма не имела и малейшего представления о том, насколько сильно она очаровывает противоположный пол. Каким страшным заклятием, под названием «шарм» она обладает? Может, это и к лучшему? Тогда она не сможет заметить, как он смотрит на неё. Теперь будет смотреть постоянно.

Гермиона счастливо улыбалась, оперевшись локтями на перила и положила подбородок на свои кулачки. Её непослушные волосы давно высохли и сейчас игривыми локонами спадали на лицо, отбрасывая замысловатые тени на мраморной коже. Драко впервые заметил россыпь едва различимых веснушек и так же в новинку для себя счёл это соблазнительным. Удивительно, сколько ещё привлекательных черт он смог бы найти, будь у него шанс?

— Знаешь? Я, когда была маленькой, всегда хотела посетить Париж в Рождество. Мне кажется, что Франция обладает особым колоритом. И раньше я с родителями часто бывала здесь, пока у них ещё было желание путешествовать. Так давно не гуляла по этим улицам, что даже дождь не стёр моё желание пройтись, — тихий голос проникал под самую кожу, Драко внимательно наблюдал за выражением лица Гермионы, как её черты смягчились, когда она придавалась воспоминаниям из детства. И ему самому становилось теплее на душе в такой момент. Чувствовать тепло её души оказалось приятнее, чем он мог себе представить. Кончики пальцев закололо от желания прикоснуться к коже, очертить контуры лица, но вместо этого Драко только сильнее вцепился в перила и продолжил внимательно слушать. — Когда-нибудь в будущем я хотела бы вернуться сюда с семьёй. Уже со своими детьми и показать им эту страну, совершенно иную.

— Хочешь переехать сюда?

Драко сам не знал, зачем спрашивает и почему ему это должно было быть интересно. Но промолчать просто не мог, жадно поглощая в себя каждое слово спутницы. Ему важно было знать всё о ней, о том, что она думает и о чём мечтает. Гермиона слабо улыбнулась, опустив взгляд, отчего длинные тени пролегли по её щекам.

— Нет. Боюсь, что никогда не смогу променять серый Лондон на что-то другое. Но эту атмосферу стоит почувствовать хотя бы раз в жизни, разве нет? — острый взгляд её темных глаз проникал в самую душу.

— Определённо стоит, — Малфой невольно согласился, он вообще сейчас был готов соглашаться с ней во всём, лишь бы она продолжала говорить. Алкоголь всё ещё бурлил в крови, разгоняя по венам то пьянящее желание и притяжение, что стирали грани в его голове.

Новый поток прохладного воздуха принёс с собой морозные ароматы, приближалось время, когда мороз в скором времени начнет стягивать реку в ледяные объятия. И пусть это будет происходить незаметно для человеческого взгляда, лишь по ночам, а к утру всякие следы коварного холода будут исчезать, но уже сейчас в воздухе можно было ощутить запах приближающейся зимы. В этом году она явно придёт раньше.

Всего один неверный шаг, который стоил многого, когда Гермиона решила отойти от перил, позабыв о небольшом возвышении. И каблук её полусапожка предательски соскользнул с деревянной поверхности, лишая её равновесия. Всё произошло за мгновение и под воздействием рефлексов. Драко тут же подался вперёд, обхватывая тонкую талию и дёрнул девушку на себя. Гермиона испуганно втянула носом воздух, оказавшись снова прижатой к крепкому мужскому телу…

Это было как мгновенное забвение, когда тепло его тела окутывает с головы до ног. Да, она уже была в его руках, пару дней назад, столкнувшись с Малфоем в коридорах Министерства. Но тогда всё было иначе, тогда она видела его иначе! А сейчас она словно рассмотрела того настоящего человека, который скрывался всё это время под толстой кожурой. Малфой был совершенно другим, чем пытался показаться прежде, и от этого понимания сердце предательски дрогнуло. Плотный аромат вермута смешался с запахом кожи и проникал в нутро, пробуждая все рецепторы. Гермиона лишь вздрогнула и прижалась ближе, позволяя себе ухватиться за полы мягкого пальто. И этот её жест не ускользнул от Драко, который тут же крепче обнял тонкое тело. Она была маленькой в его руках и такой худой, что казалось, будто она утопает в широких складках одежды! Ветер растрепал непослушные волосы, которые стали щекотать лицо мужчины, и он уже не стал противиться желанию, зарывшись в них лицом. Ему донельзя хотелось ощутить этот запах: аромат её тела так близко, насколько это было дозволенно.

— Драко… — тихий шёпот ему в грудь отправил сотни мурашек пройтись вдоль позвоночника, но он тут же поторопился отстраниться, чтобы не испытывать судьбу ещё больше. Она и так сегодня оказалась куда благосклоннее, нежели обычно. Но когда Грейнджер шагнула за ним, он понял, что этот зов был не просьбой. Сердце пропустило удар, когда онпочувствовал маленькие ладони на своих плечах, а сам потерялся в тёплом взгляде шоколадных глаз.

Больше не было границ и запретов, когда он позволил себе сделать шаг навстречу, под влиянием эмоций склоняясь к девушке, что таким нечестным образом завладела всеми его мыслями всего за несколько часов вместе. Новое мгновение, когда их ароматы, такие противоположные, смешались в один, образуя будоражащий кровь запах, и его руки жадно прижали хрупкое тело ближе к себе. Жар поднялся по телу и опалил губы, что сомкнулись в пылком поцелуе, наполненном вкусом всех прежних сожалений и новых желаний, сокрытых под толстой коркой сознания. У Гермионы закружилась голова от переизбытка впечатлений и чувства непреодолимой потребности быть именно в этих руках, так отчаянно сжимающих её талию. От Малфоя приятно пахло, настолько дурманяще, что ноги слабели от каждого неосторожного вздоха, и приходилось сильнее цепляться за мужчину, оплетая его шею руками.

Стоя на Эйфелевой башне, двое позволили себе забыться. Все мыслимые преграды летели к чёрту в одно мгновение, когда их губы соприкасались, безвозмездно отдавая тепло друг другу.

Это были смутные воспоминания, словно кто-то очень быстро мотает плёнку, и ты просто не в состоянии уследить за развитием сюжета. Вот старое кафе, и Малфой со стаканом виски. В её бокале плещется тёмно-красное вино, а за окном бьёт по стёклам страшный ливень. Потом картина узких парижских улиц, и маленькая кабинка Эйфелевой башни. Изображения мелькали с такой скоростью, что мигрень начала развиваться раньше, чем девушка открыла глаза. Она помнила, как разговаривала со слизеринским хорьком, изливала ему душу, за что хотелось тут же треснуть себя по затылку. Ну вот зачем она выпила? Ведь знала же, что для неё это просто противопоказано! Развернувшись в постели со стоном, Грейнджер по привычке хотела обнять подушку, только вот с размаху шлёпнула рукой по горячему телу и тут же открыла глаза. То, что она увидела было далеко от ожидаемого, потому что узреть мужское тело в своей постели она никак не ожидала. Взгляд скользнул по подтянутому прессу, изучая каждый миллиметр, но скорее она боялась увидеть лицо того, с кем разделила постель. Девушка прислушалась к своим ощущениям, и к собственному ужасу поняла, что под мягким одеялом она была совершенно и бесстыже обнажена! Сердце нервно забилось в ушах. Как такое могло случиться с ней?!

Крепко зажмурившись, Гермиона медленно опустила руку чуть ниже, цепляя край одеяла, и слегка его приподняла, чтобы окончательно убедиться в своём падении, и обнаженное мужское тело стало тому доказательством. Девушка проглотила отчаянный стон, стиснув зубы и усилием воли сдерживая себя, чтобы не сорваться с места прямо сейчас. Но разве она могла убежать, так и не узнав, перед кем не устоял её пьяный разум, лишившийся всякого чувства самоуважения и достоинства. Чуть сильнее сжав свои волосы у корней, она собралась духом, чтобы встретиться со своим страхом лицом к лицу, ну, а точнее с тем мужчиной, с которым всё ещё делила одну постель. В конце концов, она Героиня Второй Магической Войны! Она не боялась Тёмного Лорда, так почему сейчас должна дрожать, как осиновый лист?

Взгляд испуганных глаз стал плавно подниматься по бледному телу, отмечая ряд нескольких едва заметных отметин, напоминающих старые шрамы. Где-то на подкорке сознания женская и более безвольная часть отметила, что эти шрамы ничуть не портят отличного вида, но Гермиона только мысленно рыкнула на эту фривольную девицу в своей голове, загоняя ту обратно в самые потаённые углы. Нечего такой даме молоть языком всякую чепуху, потому что, по всей видимости, она уже натворила дел этой ночью! Широкие плечи, чётко очерченный волевой подбородок и совершенно белые, цвета платины волосы. Грейнджер не сдержала шокированного вдоха и резко села в постели, во все глаза уставившись на обнажённого Малфоя, который совершенно спокойно развалился во всю ширину её кровати! Широкая ладонь мужчины тут же начала шарить по соседней подушке, стоило только Гермионе сесть, словно он на подсознательном уровне искал её рядом. Девушка лишь в ужасе наблюдала за движением его руки по подушке, где только что лежала её голова, а потом стала нервно оглядываться по сторонам.

Стоп. Это не был её номер!

Ошалевший взгляд натолкнулся на огромное зеркало почти в половину стены, что было рядом с кроватью, и она не узнала сама себя: растрёпанная, с горящими глазами и покрасневшими губами, с россыпью едва заметных отметин на плечах и груди! «Да как он это сделал?!» — отчаянно закричала рациональная половина сознания, в то время, как её развратная с радостью начала подкидывать воспоминания. Поцелуй на смотровой площадке, как крепко его руки обнимали её там, прижимая к сильному телу, как отчаянно ей хотелось оказаться ближе, как дрожь пробила каждый нерв в организме! И вот они уже в парке, снова поцелуи, а потом она сама его трансгрессировала в гостиницу. Узкий коридор, где они «подпёрли» почти каждую стену, пока добирались до номера, и ближе всего оказался именно его… Гермиона перевела отрешённый взгляд в начало комнаты, находя свой плащ и его пальто прямо на полу у входной двери, один полусапожек торчал из-под плотной ткани верхней одежды, в то время как второй валялся на журнальном столике у классического кресла; её юбка, блузка и бельё — всё было разбросано вперемешку с мужской одеждой, словно они срывали её, даже не думая о последствиях! Притянув к себе ноги, девушка истошно запищала себе в колени, путая пальцы в растрёпанных волосах. Это было выше её сил и понимания! Мерлин, как так получилось, что она переспала с Драко Малфоем?!

— Грейнджер, что-то случилось? — хриплый голос Малфоя был совершенно невозмутимым, похоже его совершенно не удивляло такое соседство, либо он слишком туго соображал, что было очень маловероятно.

В одно мгновение праведный гнев нашёл свой выход в душе Гермионы, перекрывая собой всякий стыд и страх.

— Случилось?! Ты… ты издеваешься?! Открой глаза! Мы переспали! — яростно воскликнула девушка, нервно кутаясь в одеяло, которое тут же соскользнуло с тела Драко, позволяя тому предстать во всей красе своего обнажённого тела. Грейнджер в панике уставилась на всё открывшееся «великолепие», а потом тут же зажмурилась, швырнув в оппонента подушкой. — Прикройся немедленно!

— Ты сама меня раздела, — хмыкнул Драко, спокойно сев и с усмешкой посмотрел на девушку. Та, казалось, покраснела до корней волос, вся задрожала в знакомом и таком любимом для Драко приступе гнева, и яростно сжала ткань одеяла у себя на груди. — Брось, Гермиона. Мы же взрослые люди! Такое случается со всеми, к тому же, тебе очень даже понравилось. Так что прекращай этот театр, дорогая.

— Я тебе не дорогая!

Совершенно позабыв о своём положении, девушка по привычке прикрикнула на Драко, снова открыв глаза, лишь став свидетелем, как тот неторопливо расхаживает по номеру, сверкая своим аристократическим задом. И, к слову говоря, он нисколько не приуменьшал об удовольствии, так как по бледной коже на спине расползались несколько идеально ровных царапин от ногтей. Гермиона в очередной раз ощутила, как жар прилил к лицу, окрашивая то в пунцовые оттенки.

— Мерлин, как стыдно… — пробормотала она себе под нос, прижав ладонь ко лбу. Мигрень разгорелась с новой силой.

— Что хочешь на завтрак? — буднично спросил Малфой, снимая её полусапожек с меню отеля, стараясь понять французские завитульки с полным сосредоточенности видом. Когда-то давно Нарцисса старалась научить его этому языку, и, надо отметить, что он делал свои успехи, но потом начались все эти рутины войны, Тёмный Лорд и его приспешники, что обучение пришлось забросить, и выживание стало главным приоритетом. Однако имеющихся знаний вполне хватило для того, чтобы понять прописанное в меню. — У них есть французские завтраки, а также английские. Какой предпочитаешь?

Гермиона даже подавилась собственным дыханием, настолько поразилась его спокойствию. Его что, совершенно не заботит, что произошло?! Они же всю жизнь были врагами! Метка пожирателей на его руке сразу бросалась в глаза своими тёмными контурами на нездорового цвета бледной коже, и её руку со шрамом тут же закололо. Они были по разные границы баррикад на войне, и даже несмотря на то, как рьяно она его защищала после войны, стараясь дать шанс исправиться, ведь знала, что Пожирателем Драко стал не по своей воле, а словно по наследству получил этот груз на свои плечи. Но даже несмотря на это, они всё равно были из совершено разных миров: магглорождённая ведьма не могла быть ровней чистокровному аристократу. В его жилах текла древняя и могучая кровь, пресыщенная магией целого рода, а в её — лишь её собственная, простая — ни о каких отношениях не могло идти и речи! Даже на ночь.

— Предпочитаю одиночество на завтрак, — огрызнулась она, сразу обидевшись на собственные мысли. Почему-то ей показалось, что Малфой посмотрел на неё как-то надменно, словно свысока, и это выбесило посильнее прежнего.

Малфой устало вздохнул, присев в кресло:

— Ну что ты начинаешь? Мы же решили пойти на мировую. Школьные войны давно в прошлом.

— Это не может быть в прошлом, Малфой, как ты не понимаешь? Ты — Малфой! А я — Грейнджер! И этим всё сказано. Просто забудь об этом и сделаем вид, что снова друг друга ненавидим. У нас это всегда отлично получалось, — зло тараторила девушка, метаясь по комнате и собирая свои вещи, тут же быстро в них одеваясь. Она хотела убежать отсюда, как можно быстрее, даже не задумываясь о таких вещах, как сумочка или палочка, просто натягивала одежду, постоянно нервно посматривая на выход, словно ожидая, что Драко преградит ей путь. — Это всё чёртов Париж с его атмосферой. Короче, забудь.

В последний раз оглянувшись на мужчину, который так и не сдвинулся со своего места, Гермиона показательно затянула на себе плащ и вышла из номера, громко хлопнув дверью. Драко прикрыл глаза, слыша как эхо этого звука снова отразилось от высоких потолков. Один… В который раз.

Воздух с шумом вышел из лёгких, когда он откинул голову на спинку кресла, смотря в потолок. В отличие от Грейнджер, он не забывал и секунды их вечера, алкоголь был давно привычной приправой к его жизни, так что память давно перестала стираться от принятого на душу. Он помнил всё в мельчайших подробностях!

— А если я не хочу забывать? — тихо спросил он тишину своего номера, но ответом ему было собственное ровное сердцебиение.

Гермиона ушла, оставив после себя бардак в комнате и в душе. В целом, как и всегда. С той лишь разницей, что теперь Малфою хотелось, чтобы этот бардак она устраивала постоянно.

Love has no limits

Песня: Fleurie — Lova Has No Limits

Глава ещё не отбечена из-за загруженности работой перед новогодними праздниками. Так что приношу свои извинения за возможные ошибки и опечатки.

Всегда Ваша, Torii Lee

Когда твое сердце испытывает боль, ты просто не можешь сидеть на месте. Движение становится потребностью, сравнимой с инсулином для диабетика. Ты мечешься по комнате, стараясь убежать от этого чувства, но разве возможно убежать от самого себя?

Если бы такая возможность имелась, Гермиона непременно бы ей воспользовалась. Только вот шанса на такой побег совершенно не было.

Она стояла в душе, тёрла свою кожу, как одержимая, словно тот незримый след аромата оставил на ней уродское клеймо. И сама не понимала, почему это так пугало. С одной стороны Малфой был прав: они взрослые люди, и кому какое может быть дело, что случилось между ними этой ночью? Но вот с другой… Она боялась саму себя, ведь оказавшись рядом единожды, опасалась впасть в зависимость. А в том, что Драко Малфой вызывал у неё зависимость сомнений не было. Он всегда был для неё кем-то особенным. Не всегда в положительном ключе, скорее наоборот, но их вражда с одиннадцати лет вызывала особую и редкую форму привыкания. Она сделала всё и даже больше, чтобы последствия войны коснулись его по минимуму, просто понимая, что если Малфоя запрут в Азкабане, этот мир незримым образом изменится и для неё самой. А сейчас? А так он всё ещё жил обычной жизнью, ходил неподалёку и иногда отпускал в её сторону привычные едкие комментарии. Такой образ жизни был для неё привычным и нормальным. Лучше воевать с ним, чем совершенно не иметь шанса увидеть даже мельком.

И теперь…

Гермиона безумно боялась, что теперь жизнь не сможет вернуться в привычное русло. Вспоминая его прикосновения, поцелуи, запах — сердце предательски сжималось от тяги оказаться снова рядом.

Память возвращалась медленно, почти по секундам восстанавливая вечер и ночь, проведённую вместе. Как дрожь текла по её телу, сковывая мышцы в приятной неге, аромат плотным облаком окутывал её с головы до ног, унося в иную реальность. Драко Малфой пах дорогим алкоголем и чем-то ещё, отдалённо напоминающим сладкую ноту на языке, что остаётся, когда ты успел проглотить горький напиток — эти воспоминания были настолько отчётливыми, что стали казаться пограничным миром. Вот Драко опять рядом, тепло его тела обжигает её кожу, а прохладный запах парфюма пьянит сознание, словно вермут со льдом. Новый виток возбуждения тугим узлом скрутился внизу живота, заставив девушку простонать. Это было невыносимо, почти больно, вспоминать всё настолько ярко, словно возвращаясь назад во времени. Будь у неё маховик, Гермиона бы вернулась не раздумывая, потому что понимала, что её опасения стали реальны. И образ Малфоя постепенно становился необходимостью. Его шёпот вызывал табун мурашек по всему телу и нестерпимую тягу снова услышать его похвалу. Она сдавалась, медленно и без особых сожалений, но её ладонь отпустила мочалку, позволив той упасть к ногам, и пальцы очертили нежную раскалённую жаром воды кожу на груди. Она жаждала прикосновений мужчины, и представляла на месте своей руки его руки! Ладонь крепко сжала грудь и стала медленно опускать вниз, срывая очередной нетерпеливый стон, больше похожий на скулёж. Глаза тут же закрылись и девушка окончательно сдалась, позволяя своему сознанию завладеть моментом. Всего один раз раствориться в его руках, пусть и выдуманных…

***

Драко принял душ с неохотой. Утренний недо-скандал с Гермионой словно вытянул все его силы, лишая всякого желания к передвижению. Ему дико хотелось вернуться в постель, что все ещё хранила её запах и зарыться лицом в подушки. Но чёртова работа и ответственность за исход дела повисли непосильным грузом на плечах, заставляя его передвигать ногами. Свежая рубашка, на этот раз чёрная, принесенная ещё вечером в его отсутствие заботливым Попсом была как нельзя кстати. Расправляя рукава и застегивая запонки из чёрного агата, Малфой замер, вспоминая как вечером тонкие пальчики нетерпеливо пытались справиться с этими запонками, улыбка сама попросилась на лицо. Гермиона была нежной и забавной, он отлично запомнил, как заплетались её ноги, когда она старалась идти по коридору, не размыкая рук. Что уж говорить, колдовала она определенно в сто крат лучше, чем умела ходить в пьяном состоянии. Кончики пальцев закололо от воспоминаний…

Темнота номера нисколько не смущала, а наоборот лишь разжигала фантазию, когда Грейнджер буквально затолкнула Драко внутрь, пинком захлопнув дверь. Сердце колотилось с бешеным ритмом и отдавалось гулким звуком в ушах, разгоняя огненную кровь по венам, смешивая тягучее возбуждение с испытываемым адреналином. Слащавая реакция, но как же хотелось испытывать её из раза в раз! Одна мысль о том, что именно она сейчас в его руках грозила свести с ума. Как завороженный, Драко наблюдал маленький шаг навстречу, как Гермиона приподнялась на носочки, скинув один сапог с ноги, и обхватив его лицо, притянула к себе, обжигая губы мягким поцелуем. Дыхание перехватило и нетерпеливый рык вырвался наружу, когда он ощутил прикосновение этих губ. Он чувствовал, как её пальцы, словно крылья бабочки, порхнули по плечам, очерчивая их контуры, словно ознакамливаясь с этой новой для них территорией, а потом скинули пальто на пол. И Малфой решил больше не ждать, следуя её примеру. Его ладони скользнули по узкой талии, цепляя тугой узел пояса, неторопливо его развязывая. Шелест упавшей ткани отправил дрожь по всему телу, и мужчина только нетерпеливо прижал маленькое тело к себе, утягивая за собой в глубину тёмного номера. Тонкая ткань блузы была единственным препятствием к желанному телу. Губы Драко скользнули на ароматную шею, оставляя россыпь нежных поцелуев, когда его пальцы запутались в её и без того растрепанных волосах, сжимая и заставляя открыть больше пространства. Ему было мало, всегда будет мало её. Такая шальная мысль проскользнула в то мгновение, когда он снова вдохнул пряный аромат, что подчинял всё нутро, просто привязывая всеми известными и неизвестными заклятиями к этой талантливой ведьме.

Безусловно Гермиона Грейнджер была самой талантливой ведьмой, что он когда-либо встречал. И он так гордился ей за все те качества, что она имела, что его раздражали всю жизнь. Но сейчас, осознание было куда более ясным: он гордился и завидовал в один и тот же момент, потому что быть таким же он просто не мог! Но зато мог владеть этой невероятной женщиной.

Пальцы быстро разобрались с завязкой на тонкой блузе, поднимая ткань вверх и открывая взору идеальное тело. Грейнджер оказалась просто невероятно притягательна.

Он прекрасно помнил бархат обнаженной кожи, ещё мог слышать в воспоминаниях тихие стоны нежного голоса и ощущать ответ податливого и гибкого тела. Гермиона открывалась перед ним с совершенно новой стороны, более чувственной и нежной. От образа воинственной Героини не осталось и следа, а в его руках оказалась совершенная женщина: изящная и искушённая.

Переплетая с ней пальцы, Малфой прижимался ближе, стараясь не оставить и миллиметра кожи без внимания. Он был жадным, Мерлин, он даже не мог себе представить, что может быть настолько жадным! Ловя её вдохи губами, упиваясь тихими стонами и позволяя цепляться за себя, как за единственное воплощение этого мира, он отдавался ей всецело и брал в ответ не меньше. Гермиона Грейнджер в одно мгновение стала для него самым желанным напитком, который мог исцелить его жажду. В эту ночь они были одним целым, и забывать это он даже не думал!

— Даже не надейся, Грейнджер, — усмехнулся он, смотря на собственное отражение в зеркале. Сегодня об аккуратной причёске не могло идти и речи, ведь он собирался слишком медленно, чтобы уделить внимание ещё и этому моменту, поэтому Драко лишь отбросил отросшую челку назад, позволяя волосам рассыпаться в небрежном веере. И если уж на то пошло, теперь он так просто от неё не откажется, чтобы эта упрямая ведьма не говорила.

Кривая усмешка изогнула тонкие губы, когда он принял для себя это решение. Чёрный пиджак снова вернулся на его плечи, и мужчина сразу уловил уже знакомый аромат терпкого женского парфюма. Теперь Гермиона словно всегда была рядом, и этот мираж ему определенно нравился. Драко только взял свой дипломат с кресла, замечая весьма любопытный предмет под ним. Тонкая волшебная палочка ощутимым весом легла в его ладонь, и не надо быть волшебником чтобы догадаться, кому она принадлежала. Видимо на пьяную голову Грейнджер ещё и растеряха, раз разбрасывается такими полезными вещами. Малфой только покачал головой и спрятал палочку во внутренний карман пиджака. Он обязательно отдаст её, при удобном случае. Но только вот он не обещает, что этот случай будет удобный для самой Гермионы.

***

Снова шикарный зал Заседаний встретил Гермиону солнечным светом, заполнившим все пространство. Она постаралась оставить все неподобающие мысли за дверью номера, сосредоточившись исключительно на работе и тех доводах, что должна предоставить на заседании. Конечно, основной вопрос был уже решен, и теперь дело осталось за малым. Но Гермиона не была бы сама собой, если бы расслабилась так быстро.

Что напрягало её больше всего, так это появившиеся красноватые следы на нежной коже шеи. Безусловно, они не были заметны, но для самой девушки — бросались в глаза поярче уличных светофоров. Поэтому с утра она благоразумно решила не привлекать внимания своим стилем, выбрав самый нейтральный из возможных оттенков — серый.

— Мадемуазель Грейнджер? Мы как раз ждали только Вас, прошу. — сегодня Министр Франции встретил её более дружелюбно, отодвигая предложенный стул и ожидая пока девушка медленно пройдет на место.

Это было странно. Гермиона на мгновение остановилась, осматривая зал и присутствующих ещё раз, словно опасаясь, что свернула не в то место. Что в целом, было бы неудивительным, учитывая что всё время своего пути она думала совершенно не о работе. Но после секундного замешательства, она приняла факт, что ошибки не было. Вот Рон, стоит с таким напряженным видом, словно понимает, что с ней что-то не так. Столько лет они были близкими друзьями, почти как семья и даже больше! Так что Уизли мог знать каждую её эмоцию наизусть. Гермиона нервно улыбнулась и постаралась отбросить все волнения, приветствуя всех присутствующих дружелюбным взглядом, но застревая на человеке, который даже не удосужился приподняться со своего места, приветствуя её. Малфой привычно сидел в своём кресле с таким видом, словно всё это Министерство принадлежало ему. И как только этот чёртов подонок мог выглядеть так? Весь в чёрном, он скорее был похож на мифическое существо, чем на простого волшебника. Бледная кожа и белые волосы создавали невероятный контраст, оттеняясь на фоне черноты, словно излучая свой магический свет. Он лишь посмотрел в её сторону, не скрывая довольной ухмылки.

Любое положительное впечатление стёрло, как волной цунами.

Гермиона сама резко осознала, что сходить с ума по такому человеку не имеет смысла. Слишком самовлюблённый для любого типа взаимоотношений. А то, каким он был ночью… Страстный шёпот Малфоя эхом отразился в голове, и у Гермионы невольно подкосило ноги, и жар накатил с новой волной от воспоминаний. Это было словно проклятие, отразить которое у неё не было навыков и сил. Те слова, что обрывками всплывали в её памяти, пожалуй, можно списать на воздействие алкоголя. Только вот на кого? На него? Или на её мозг?

— Доброе утро. Прошу прощения, я задержалась? — она постаралась сделать самый невозмутимый вид, занимая предложенное ей место и посмотрела на наручные часы, без пяти десять, она пришла даже раньше. Но почему же так вышло?

— Нет, что Вы. Пришли как раз вовремя. Мы ещё не начинали. — улыбнулся старичок, с которым вчера она так яростно спорила. Сегодня же на его лице не было и намёка на прежнее недовольство. Гермиону слегка покоробило.

— Отлично. Тогда, если теперь все здесь, начнем пораньше? — предложила она.

Шальная мысль о том, если она сосредоточится на работе, не отпускала. И эта надежда требовала своего воплощения, ведь может хотя бы так, она прекратит чувствовать этот острый взгляд холодных глаз, направленных прямо на неё. Она буквально чувствовала, как Малфой осматривает её снова и снова, словно лапая и раздевая прямо на глазах у всех конфессий! Тело бросило в жар и пот нервной дорожкой пробежался по виску. Это просто пытка какая-то! Его надменная и самая эгоистичная пытка.

— Что ж, думаю, что это будет самое выгодное предложение для каждой из сторон. Мисье Малфой? — после сорока минут обсуждений, споров и препираний, от который у Гермионы начала болеть голова, Министр Франции решил пойти на компромисс.

Даже не смотря на то, что мистер Хилл совершил большинство своих преступлений на нейтральной территории, никто не мог забыть, что другая часть находилась под юрисдикцией Французского Министерства, которое просто так преступление не прощало. Оставить их безо внимания французская сторона просто отказывалась, но приняла предложение принять на заседание Визенгамота относительно этого дела несколько французских представителей, которые смогли бы повлиять на рассмотрение преступной деятельности и нарушений.

— Думаю, что это будет идеально, Мисье Министр.

Гермиону снова передернуло, когда она увидела эту хитрую ухмылку и взгляд. Малфой никогда не был добряком, его умение изворачиваться и находить пути к отступлению удивляли её всегда. И пусть в детстве все его таланты сходили на идиотские шалости и попытки вставить им палки в колеса, периодияески весьма удачные попытки, то сейчас… Гермиона невольно начинала его опасаться. Малфой был умный, это и невооруженным взглядом видно. А ещё она прекрасно могла видеть, какую игру он ведет. Мало кто замечал из присутствующих в этом зале, но по факту Драко Малфой с самого начала толкал Министра к такому решению, изворачивался и ходил кругами, словно хищник, который загоняет добычу. Но отдавать Хилла под полное влияние французов не собирался с самого начала. И когда капкан захлопнулся, коварная улыбка сама расцвела на его лице. Это пугало.

— Тогда давайте скрепим наш договор?

Пугающая улыбка стала только шире, и Малфой медленно повернулся на кресле, вальяжно забросив руку за спинку и посмотрел прямо на неё.

— Подпишешь? Ты же знаешь, мне нельзя колдовать. — конечно, он лукавил. Волшебство относящееся к работе для него было допустимым, только вот в этой ситуации это не играло ему на руку.

Драко не любил, когда его обламывают, а сегодня утром Гермиона сделала именно это. Она словно заклеймила его прокаженным и сбежала. Такого он просто так забыть не мог. И воспользовался замешательством девушки в момент. Грейнджер вся встрепенулась и запустила руку в карманы, но в этот момент глаза её расширились от ужаса и понимания важного факта. Она снова посмотрела на Драко, видимо осознавая причину такого самодовольства. Руки сами начали судорожно рыскать по карманам, а в голове звучали молитвы ко всем известным и неизвестным богам.

«Господи, молю! Пожалуйста, пусть она будет со мной!» — внутренний голос просто орал во всю глотку, а снаружи лицо Гермионы становилось только белее.

— Гермиона, что-то случилось? Тебе плохо? Или ты не согласна? — вкрадчивый голос Рона только напомнил, что время шло, а ничего не менялось.

— Моя палочка… — выдохнула она.

— Что с твоей палочкой?

— Я её потеряла… — обреченность и полное бессилие. Такого не было никогда в истории волшебства, чтобы Гермиона Грейнджер теряла свою волшебную палочку. Это мог быть Рон, мог быть Невилл, но никак не она!

— Что? Где? Возьми мою. — предложил Уизли, Гермиона в этот момент снова посмотрела на Малфоя, который совершенно спокойно прокрутил между пальцев её волшебную палочку.

— Вот хорёк… — прошипела ведьма, ощущая как снова гнев всколыхнул душу, разжигая пламя ненависти.

Показательно взяв предложенную палочку Уизли, девушка встала и прошла к небольшому столу, на котором лежал подготовленный пергамент с договором. Она ещё раз пробежалась глазами по строчкам, замечая пару пометок на французском, которые ввели её в некоторое замешательство. Палец невольно остановился на извилистых закорючках, так похожих на английский, но это было лишь мнимое сходство.

— Это пометка относительно количества сопровождающих. Подписывай, не бойся. — хриплый голос Малфоя прозвучал над ухом, и она ощутила как его горячее дыхание скользнуло по открытым участкам кожи, вызывая уже знакомую реакцию. Как и от воспоминаний Гермиона ощутила свою слабость перед этим мужчиной, незримую и почти болезненную. Широкая ладонь осторожно легла на её поясницу, подталкивая чуть ближе, но убирать руку Малфой не торопился, оставаясь стоять почти вплотную. Он смотрел поверх головы Гермионы и видел рыжего идиота дружка, который совершенно не понимал, что там происходит.

— Ты обронила в номере. В следующий раз будь внимательнее. — тихо шепнула он, положив палочку перед Гермионой на стол.

Будучи засранцем всю свою сознательную жизнь, он впервые решил не говорить такие слова во всеуслышание. Но видеть, как подрагивает девушка ему было приятно. Он наклонился чуть ниже позволяя себе едва коснуться пышных волос и вдохнул её аромат снова.

— Ты очень соблазнительна, Гермиона. И я не собираюсь это забывать, как бы ты не просила.

От таких слов у Гермионы сердце перестало биться, а потом загромыхало с такой скоростью, что становилось дурно. Резко закружилась голова и даже замутило, явно давление подскочило. Но разве она ослышалась? Малфой назвал её соблазнительной?

Девушка резко обернулась, понимая что лицо мужчины оказалось непозволительно близко. Ближе, чем это было необходимо. Его глаза заглядывали в самую душу, и она могла поклясться, что впервые не видела там насмешки или презрения. Это точно Малфой?

Вкрадчивый кашель французских представителей заставил её отвлечься от своих запутанных мыслей. В голове был кавардак, словно она залезла на чердак бабушкиного дома и случайно нарушила ту древнюю пирамиду вещей, что лежали там целую вечность. И за что теперь хвататься?

Рука неторопливо потянулась к своей палочке и Гермиона оставила на пергаменте свою роспись, запечатав её магией. Драко рядом одобрительно кивнул.

— Ты отлично поработала. Мои поздравления. — он протянул девушке свою ладонь, чем окончательно выбил её из остатков разума. Гермиона неуверенно ответила на рукопожатие и позволила сопроводить себя на своё место. Незаметным для неё образом жизнь сделала кульбит.

***

Ожидая, пока французские власти привезут мистера Хилла, британская магическая делегация заняла лобби своего отеля, готовые в любой момент уехать. Карета с фестралами уже ждала у выхода, каждый мог слышать тяжёлое дыхание животных и как нетерпеливо и грозно они ударяют копытами о мощеную дорогу.

Гермиона уже куталась в свой плащ и грела руки о кружку с травяным чаем. Перед ней лежала папка с предстоящим отчётом, писать который она начала уже сейчас. Так было легче самой, забить свою голову лишь бы не допустить лишних мыслей внутрь. Она решила оставить это на потом. Когда она закроет дверь своей небольшой квартиры и Живоглотик встретит её громким мяуканьем, она обязательно заберёт кота к себе в кровать и уже тогда позволит всем этим мыслям завладеть её сознанием. А сейчас, ей стоит оставаться представителем министерства, отбросив всякую девчачью чушь.

Она услышала Рона задолго до того, как он приблизился. Лучший друг спорил со своим коллегой относительно степени необходимой безопасности и настаивал на блокирующих магию не только наручниках, но и кандалах. Опасался, что тот мог аппарировать и исчезнуть прямо у них из-под носа. Гермиона на мгновение подумала, что после войны Рональд перенял её паранойю, что вполне могло быть реальностью.

— Гермиона. Ты уже здесь! Ну хоть ты скажи ему, что лучше подстраховаться! Этот упрямый твердит что я перехожу границы! — возмущённый Рон — эта картина всегда была весьма забавной. Внешнее обличье Уизли никогда не шло в компании с серьёзностью. Слишком нелепо смотрелось это на его лице.

Девушка улыбнулась, откладывая перо в сторону:

— Что-то я не помню, чтобы ты был настолько параноидально одержимым правилами и безопасностью. Рон, я не могу сказать как лучше, это ваша работа. Только вы и можете знать как лучше. Но ты же знаешь, что я всегда за план Б.

— Вот! Видишь! Она считает, что безопасность необходима! — сразу нашёлся Рон, плюхнувшись рядом с Грейнджер и сразу обнял её за плечи. Это было так привычно и естественно — касаться её, что Уизли даже редко задумывался об этом. Гермиона же, которая старалась сбежать от своих воспоминаний, именно сейчас обратила внимание на саму себя: что она чувствует, когда Рон прикасается, находит ли его запах привлекательным, чувствует ли тот жар внутри? И к своему удивлению обнаружила, что не ощущает ничего. Совершенная пустота. Тревожный колокольчик начал звонить чуть громче, забивая своим звуком даже голоса спорящих парней.

— Кстати, Гермиона, хотел у тебя спросить. Что это было такое? С Малфоем. Вы что, общаетесь? Или он опять достаёт тебя? Только скажи, и я разберусь. Я этому хорьку! — возмущённый неизвестно чем, Рон уже зажегся воинственностью.

Гермиона на мгновение испугалась. Сколько он мог видеть? А вдруг они попались ему на глаза ещё вчера? Но исходя из контекста было понятно, что Рон ничего не знал. Облегчённый вздох вырвался наружу и девушка поспешила накрыть его ладонь своей.

— Всё в порядке, Рон. Мы просто работаем и не более того. — она постаралась произнести это безразлично, хотя голос и сел на пару тонов. Совсем не простая у них работа вместе.

And I don't deserve you…

Песня: Песня: Plumb — Don't deserve you

Детство — есть миф, место, куда невозможно вернуться. Ты словно помнишь свой лихорадочный сон, наполненный монстрами из-под кровати и не только. И ты просто не в состоянии узнать их в лицо, но чувствуешь, что они всё ещё живут в тебе самом. А когда лихорадка прекращается, ты остаешься с горсткой людей, чьё значение в твоей жизни отнюдь не пропорционально твоей любви к ним.

Прошло уже пару дней с момента возвращения из Франции, а Драко всё ещё не вернул своё дело в Отдел тюрем. Он пересматривал страницы снова и снова, словно надеясь, что в определённый момент это проклятое имя исчезнет со страниц. Но оно не исчезало. Гермиона действительно непонятным образом оказалась в той самой горстке людей из лихорадочного кошмара Драко, что носил имя детства. Только вот он всё ещё не мог понять, что действительно испытывает к ней: простое влечение или ненависть, переросшую в необходимость?

Отбросив папку на стол, он спрятал руки в карманы, наблюдая, как тонкие листы пошатнулись на столе. Стопка писем от единственного школьного друга не была прочитана даже наполовину. Драко знал, что это гадко — так поступать с Забини, но почему-то чувствовал, что сейчас их дружба — не больше, чем воспоминание о школе. Ещё одна лихорадка его исчезнувшего мифа. Они с Блейзом перестали понимать друг друга ещё пару лет назад: слишком разные взгляды и ценности. Забини остался истинным чистокровкой и уже женился на такой же ведьме из Испании. Малфой уверен, что его товарищ счастлив именно так, как себе это раньше и представлял, живя в совершенной свободе с лёгким весом обязательств. Блейз не одобрял его вылазки в маггловский город и полный отказ от веры в чистоту крови, а Драко не поддерживал принцип свободных отношений с женой, к которому пристрастился Забини. Как следствие, отвечал ему скудно и не так часто, ссылаясь на загруженность в работе. Но истиной причиной молчания было нежелание выслушивать очередное гудение по поводу несостоявшейся помолвки с Асторией. Драко сам знал, что в разрыве был виноват только он, точнее сказать, его кошмар, избавиться от которого оказалось выше его сил и возможностей. Астория просто не могла быть рядом с человеком, который каждую ночь вспоминал совершенно другую. И Драко отпустил, не желая ломать жизнь молодой девушке.

Хлопок рядом оповестил о приходе домовика, который прекрасно знал, что лишний раз нарушать покой хозяина не стоит. Особенно, когда он находится в таком северном настроении после очередного раннего пробуждения. А поэтому Малфой сразу понял, что что-то было весьма важным.

— Хозяин? Попс пришёл, чтобы сказать: мистер Сильвиус Маттерхорн пришёл навестить хозяина. Попс попросил Сильвиуса подождать в гостиной. Что Попс должен передать? — существо быстро процокало лапками по паркету, поравнявшись с мужчиной и заглянуло ему в лицо. Само очарование в чистейшем проявлении искренней заинтересованности.

Силли? Драко удивился. Этот парнишка был однокурсником Астории, и какое совпадение, что он пришёл именно сейчас, когда Драко только вспомнил о несостоявшейся невесте.

— Скажи, что я спущусь через пять минут, — слабо улыбнувшись домовику, Драко осмотрел существо с ног до головы, отмечая, что его одежда уже успела затереться. — Попс, подожди, — Малфой присел на корточки, чтобы быть на уровне домовика и тщательно осмотрел его одежду. — Почему ты не возьмёшь новый костюм? У этого уже дырки. Я бы починил, но ты же знаешь, что мне нельзя.

Глаза домовика наполнились благодарностью и теплом, когда он наблюдал, как его хозяин озадаченно осматривает материал.

— Всё в порядке. Попс сам всё починит. Попсу уже хорошо, что хозяин заботится о нём. Попс будет ещё лучше заботиться о хозяине Драко.

Костлявые пальцы с широкими суставами щёлкнули над головой, преображая вид домовика, и тот улыбнулся самой ясной улыбкой. Это было лучше слов, та благодарность в больших глазах, Драко улыбнулся в ответ.

— Хорошая работа. Ты уверен, что не хочешь освободиться и уйти? — уже в который раз спрашивал Малфой. На самом деле этого домовика ему отдала мать, когда он заявил о желании жить отдельно. Нарцисса так переживала о единственном сыне, что сочла необходимым отправить с ним домовика, одного из лучших, как она считала. И Попс действительно был таковым. Но в то же время Драко понимал, что его преследует желание оказаться в полном затворничестве и одиночестве. Да к тому же, минуя столько лет, в которые он просто перевернул свое мировосприятие, традиция держать домовика в фактическом рабстве уже не казалась ему такой нормальной, как раньше. Магия этих существ была настолько могущественна, что будь у них больше прав и не скрепи они с людьми сей договор, они бы запросто повернули всё в свою сторону. И это уже они, маги, могли оказаться под влиянием. Малфой хотел отпустить Попса, неоднократно затевая этот разговор, но домовик отказывался, говоря, что никогда его не покинет. Как и в этот раз:

— Попс не хочет покидать хозяина. Попс хочет служить хозяину Драко!

Этот искренний взгляд и руки, сложенные лодочкой — Драко только улыбнулся и кивнул, отпуская существо по делам. Это было даже мило в какой-то степени, так что он решил, что пока домовик сам не хочет уходить, прогонять его Драко не собирался.

Это было странно, что Силли решил его навестить. Драко познакомился с ним около четырёх лет назад на одном из приёмов, куда обязан был явиться с Асторией, поскольку в тот момент они были ещё помолвлены. Девушка заметила своего друга в толпе и тут же представила их друг другу. Драко, оставшийся тогда совершенно один и без друзей быстро проникся к младшему товарищу и принял его с лёгкостью. Так что их дружбу можно считать лишь влиянием случая. Так Малфой думал тогда, но со временем понял, что эти взаимоотношения были прочнее, чем он мог предположить. Сильвиус был единственным человеком не осуждавшим его разрыв с Гринграсс, он просто принял это решение с пониманием и постарался поддержать. И после он всегда был готов помочь. Эти качества в парнишке были настолько выразительны и удивительны, что у Драко возникал вопрос к распределяющей шляпе: какого боггарта он учился на Слизерине?

Драко быстро сменил одежду на более подобающую и поспешил в гостиную. Он не видел друга почти год и, честно говоря, успел соскучиться.

— Сильвиус! Мелкий засранец, рад снова тебя видеть. Какой неожиданный визит, — поспешив спуститься по широкой лестнице, Драко встретил друга улыбкой, довольно быстро оказавшись в крепких объятиях товарища. В компании Маттерхорна вся аристократическая лабуда уходила в забвение.

— Привет, Белоснежка. Выглядишь дерьмово, — хохотнул парень, осмотрев друга быстрым взглядом из-под растрёпанных волос.

Силли был чуть ниже Малфоя, весьма широкоплеч и спортивно сложен. Неудивительно, что звание следующего казановы в Хогвартсе закрепилось именно за ним. С той лишь разницей, что внешне Маттерхорн был полной противоположностью Драко: абсолютно чёрные волосы ярко контрастировали с бледной кожей, а глаза настолько глубокого синего цвета, что иногда могли казаться почти чёрными. Девушки разве что на ультразвук не переходили, когда вспоминали его младшего друга.

— Ох, заткнись, мелкий. Ещё не дорос, чтобы оскорблять старших. Ты же знаешь… — скривив губы в усмешке, Драко прошёл с парнем к широкому дивану у камина. Силли понимающе кивнул, с уже привычной тоской посмотрев на друга и плюхнулся в груду мягких подушек.

— Всё ещё снится? Это точно не проклятие?

— Точно. Просто голос совести.

— Надо же? У Драко Малфоя есть совесть? — ехидное заключение побудило желание снова пнуть друга под бок, что Малфой не замедлил сделать, получая особое наслаждение от этого ребячества. Ему не хватало такой лёгкости в повседневной жизни, а рядом с Силли он снова чувствовал себя беззаботным.

— Есть. Я не совсем деревянный, если ты в этом ещё сомневаешься, — аристократ с ухмылкой потряс друга за плечо и встал. Сидеть на месте он не мог в последние дни. Воспоминания словно дёргали за и без того раздражённые нервы, заставляя метаться и не давая перевести дух. Кошмар стал только ярче, и, говоря искренне, Драко стал ещё более нервным, чем прежде, стараясь удержать свою разбушевавшуюся натуру под привычной маской. Но теперь за ней казалось слишком мало места для стольких эмоций. — Хочешь выпить?

Сильвиус проследил за движениями друга у бара, замечая, что тот стал выглядеть ещё хуже:

— Как всегда… Драко, ты вообще спишь?

Блондин только пожал плечами, разливая напиток по бокалам. Бледные пальцы вцепились в бутылку с такой силой, что дрожь стала распространяться по всей руке. Не заметить это было невозможно. И Маттерхорн прищурился, словно стараясь прочесть мысли товарища, хотя прекрасно знал, что за время запрета на колдовство, Драко отлично преуспел в тренировках своего разума. Залезть сейчас в эту белобрысую голову было просто за гранью реальности. Что уж и говорить, он всегда был сильным студентом, немного ленивым, но талант сложно скрыть, когда он есть.

— Даже не пытайся, Силли. Мои мозги — неприкосновенная территория. Меня достало, что в них так часто копались все, кому не лень, — Драко всё ещё стоял к нему спиной, забрасывая кубики льда в прозрачную жидкость, но Сильвиус мог поклясться, что видел, как тонкие губы изогнула самодовольная усмешка — Малфой в его ярчайшем проявлении.

— Я и не пытался. Просто проверил насколько ты в форме, — поторопился оправдаться он, тут же ощутив ответный удар в свою сторону, заставивший его зажмуриться: боль в висках была невероятной силы. Драко стал куда сильнее с их последнего баттла, и эта сила даже пугала. Когда боль отступила, и Маттерхорн смог открыть глаза, то увидел бокал с джином прямо перед свои носом, забирая его с осторожностью. Руки слегка подрагивали от затраченной энергии, когда онсдерживал удар легилименции от друга, стоило быть осторожным, чтобы не пролить напиток.

— Я почти в порядке, Силли. А кошмар… это уже как часть меня самого, — Драко уже поднёс бокал к губам, но, почувствовав запах, поморщился и отставил тот на столик. Такой жест не ускользнул от брюнета снова.

— Не будешь пить? — тихий кивок и не более, он только наблюдал, как друг закрывает глаза, устало растирая лоб. — Драко, что происходит? Ты принимаешь зелья? Сколько ты спал сегодня? Черт тебя дери, Малфой! Ты выглядишь не просто хреново, а как покойник! Твоя мать вообще в курсе, как ты себя изводишь? Сколько ты ещё будешь себя мучить?! Это не нормально!

— Я переспал с ней, Сил, — тихий хриплый голос был словно призраком воспоминания, заставившим парня замереть и прислушаться снова. Может послышалось?

Неожиданно в комнате стало настолько тихо, что Сильвиусу показалось, что он слышит, как кровь бежит по его жилам. Всё словно замерло. И это лишь от одного предложения.

— С кем? — парень действительно не понимал. Сложно принять такую неожиданную реальность.

— С Грейнджер… в Париже.

Маттерхорн поперхнулся тем глотком, который делал в этот момент, распрыскав дорогой алкоголь по своим коленями.

— Ну ты и свинья, конечно, — приоткрыв один глаз, хрипнул Драко, смотря на попытки друга остановить кашель.

— Свинья?! Нельзя шокировать людей такими заявлениями, когда они пьют! — возмутился тот, сразу же доставая палочку, чтобы избавиться от следов своего позора. Благо перед Малфоем он давно не испытывал стыда. — Как ты это сделал? Вы же… вы же ненавидели друг друга, вроде как.

Драко усмехнулся, видя замешательство на лице друга и его совершенное неверие. Он и сам не сразу поверил в случившееся. Проснувшись вперёд девушки, он долго лежал истуканом, рассматривая изящные черты и бархатную кожу, едва сдерживаясь от желания коснуться снова. Гермиона спала рядом, когда солнце ленивыми лучами пробивалось через плотные портьеры, и игривый солнечный зайчик начал переливаться всеми оттенками тепла на её пышных волосах. Мерлин, как же на самом деле ему нравились её волосы! Такие растрёпанные и непослушные — точная противоположность его самого. Малфой помнил какими они были на ощупь: мягкие и нежные, точно шёлк! Как было приятно их гладить и после, крепко обняв ту, что будоражила его фантазию всю ночь, зарыться носом в эту копну кудрей, утопая в опьяняющем аромате. В ту ночь кошмара впервые не было, и Малфой смог насладиться сном, после понимая, что его райское пробуждение было заслугой той, чьё тепло грело его всю ночь. Гермиона мягко прижималась к его боку, он ощущал её щекочущее дыхание на своём теле, и это успокаивало его саморазрушающуюся психику.

— Так она всё ещё и ненавидит меня, — пожал он плечами, вспоминая, как старательно девушка избегала его всё остальное время, пока он не взял себе пару отгулов. Ему просто надо было подумать. Обо всём.

— А ты? Ты её ненавидишь? — Силли, как всегда, смотрел в самый корень проблемы, заставив Малфоя слегка напрячься и тяжело вздохнуть:

— Не знаю. Я… я точно не ненавижу её. Это что-то другое.

— Жалость?

Драко удивлённо приподнял брови.

— Ты видел Грейнджер? Какая жалость? Это что-то другое…

— Что может быть другое из этой вариации? Ты либо ненавидишь её, либо жалеешь, либо… — друг запнулся, не решаясь произнести свои догадки. Он столько раз слышал от друга о том, какая эта Грейнджер невыносимая, как она его бесит и как он мечтает, чтобы она исчезла из поля его зрения, что закончить своё предложение сейчас казалось преступлением.

— Либо? — Драко же был заинтригован. Такая неожиданная пауза никак не вязалась с болтливой натурой друга.

— Неважно. Это ерунда, — Силли резко почувствовал, что от камина идёт нестерпимый жар и стал нервно дёргать галстук, пытаясь ослабить и без того опущенную петлю. Взгляд ледяных глаз стал пугающим, поэтому парень поторопился допить весь джин и призвал к себе всё ещё нетронутый стакан друга. Не пропадать же напитку? Так он оправдал свой невроз от строгого взгляда.

— Силли… договаривай, если начал, — голос Малфоя звучал угрожающе. Мужчина стиснул зубы и кулаки, просто прожигая друга взглядом. Он мог бы пробить его защиту, мог бы прочесть мысли, но считал это ниже своего достоинства. Подобные грязные привычки он оставил в страшном прошлом и не желал к ним возвращаться.

— Ну, ты же знаешь эту ерунду. От ненависти до любви… шаг всего лишь. Бред, конечно, — нервно хихикнул товарищ, и его синие глаза испуганно забегали по сторонам в поисках темы, на которую можно перевести диалог. А Драко впервые задумался о таком положении дел.

Любил ли он Грейнджер? Это вряд ли. Его чувства скорее базировались на логике. Он считал её привлекательной — это факт. И то, что её тело возбуждало его — тоже было бесспорно. Но вот любовь?

Драко нахмурился, представляя себе, что мог бы встречаться с доставучей Грейнджер, слушал бы её нравоучения и опять чувствовал себя неучем. Эта ведьма всегда умела преподнести истину в такой форме, что непременно задевала его за самое живое. И в то же время он вспомнил какой искренней она была, говоря о своей мечте, как тепло представляла своё будущее с семьёй и как чётко видела картину мира. И впервые ему эта перспектива не показалась раздражающей. Это не было любовью, но Грейнджер была ему приятна.

— Не думаю, что я люблю её, — неожиданно спокойно сказал Малфой, чем шокировал друга ещё больше. Это шло вразрез со старыми представлениями об этом человеке. — Но мне она кажется красивой. И умной. О, да, Грейнджер непременно самая умная ведьма из всех, что я встречал. Иногда даже слишком, но это же не плохо? А ещё она настоящая, говорит, что думает и делает то, что считает правильным. Её не заботит мнение вокруг, а поэтому её собственное мнение всегда уникально и непредвзято. Конечно, она трудоголик до мозга костей и просто чокнутая на работе, но это скорее срабатывает её гриффиндорская верность делу и правде.

Сильвиусу показалось, что он услышал грохот своей челюсти, ударившейся о пол. Либо Драко точно заколдован, либо сам ещё не дошёл до осознания того факта, что втрескался он по самые помидоры. Брюнет нервно прокашлялся, стараясь сесть ровно. Неожиданно он почувствовал себя очень неуютно. Это только подумать! Малфой любит Грейнджер! И сам ещё этого не понимает. Идиот!

— Ну… поговори с ней. Если она так хороша, то общаться явно можно, — осторожно предложил он. Драко повернулся к нему с мягкой усмешкой, что сквозила скорее болью, чем радостью.

— Ты же сам говорил. Она ненавидит меня. А теперь, так тем более! Грейнджер никогда не будет общаться с бывшим Пожирателем.

— Но это же Грейнджер! Вечно защищает кого-то. Слышал, что она давала показания в твою защиту.

— И я понятия не имею, зачем она это делала, — хрипло протянул Драко, вспомнив, как часто встречал её имя на страницах своего дела. — В любом случае, в какой-то мере я её должник. Может, со временем мне удастся отблагодарить её.

— А зачем ждать? — Драко удивился воодушевлению со стороны друга, но тот только заёрзал, чтобы сесть ближе к краю. — Слышал, что Министерство скоро устраивает приём. Вы там что-то начудили во Франции, и теперь мы с французами, вроде как, ещё большие партнёры. Обмен опытом и все дела. В одиночку на такие приёмы не ходят. Ты сам знаешь правила. Позови её. Вы же вдвоём это сделали, будет нечестно разделять вас. — глаза Сильвиуса загорелись от ожидания. Он почти прыгал на месте от нетерпения и желания увидеть, как Драко будет добиваться расположения своего бывшего врага. Он прекрасно видел, как воевали эти двое в Хогвартсе. Будучи на несколько лет младше, у него была прекрасная возможность наблюдать эти громкие взаимоотношения. О них всегда ходил шёпот между факультетами. Младшие приписывали этим двум что-то большее, особенно романтичные девчонки. Но когда Грейнджер спелась с рыжим, а Драко обручился с Гринграс, фанатские страсти утихли.

— Ты в своём уме? Иногда, мне кажется, что ты брат психопатки Лавгуд. Что в слове «ненависть» тебе не понятно? Это невозможно. Однозначно, она пошлёт меня куда подальше или вообще проклятье бросит. Грейнджер — настоящая стерва.

Силли тихо рассмеялся, наблюдая за вальяжностью друга, который даже не подозревал, как глупо звучит со стороны.

— Ага. Та самая стерва, в которую ты влюблён, — хохотнул младший, на этот раз стерпливая строгий взгляд.

— Клянусь мерлиновой бородой, будь у меня возможность колдовать, ты бы уже был мёртв.

— Брось, Белоснежка. Ты меня любишь именно таким, — ёрничал он, заставляя старшего улыбнуться:

— Ох, ради всего святого, заткнись, — Драко подкатил глаза, ощущая лёгкое раздражение вперемешку со смехом. Если бы Сильвиус не появился в его жизни, она определённо была бы настоящим и реальным кошмаром.

— Просто признай это. Ты столько времени видел с ней сон, думал о ней, ненавидел, а потом наоборот… это не может уйти в никуда. Она настолько засела в твоей жизни, что её уже невозможно вычеркнуть, — парень усмехнулся. — И только ты решаешь, что выбрать: разобраться с этим или продолжить мучиться.

И как бы смешно это ни звучало, Драко взял на вооружение слова друга и пришёл к выводу, что в чём-то Маттерхорн был прав. Как минимум в том, что вычеркнуть Гермиону из своей жизни ему не удастся даже при великом желании. А он этого даже не хотел!

Ещё одним пунктом заключения стала теория, что если она будет рядом, то кошмар наконец-то отпустит его. А Драко очень бы хотелось избавиться от своего ночного боггарта. Крик Грейнджер давно им стал.

С каждым днём усталость становилась сильнее, и даже зелья не особо спасали, лишь давали мнимые силы передвигать ноги.

— Вы проделали отличную работу, мистер Малфой. В отчётах мисс Грейнджер указала, что ваша заслуга в этом успехе была ничуть не меньше её собственной, а, возможно, даже и больше, — заместитель министра Кингсли постоянно ошивался по близости.

Как и говорил Сильвиус, Министерство устроило приём в честь такого замечательного события, как налаживание отношений между Магической Британией и Францией. Такой союз обещал быть особенно могучим и, ко всему прочему, весьма влиятельным. Драко сам радовался, что оказался причастным к такому развитию сюжета. Это позволяло отбелить статус фамилии хоть на чуть-чуть и показать свету, что Малфои исправились. Что не все их действия могут быть направлены во зло. Единственное, на что он наплевал, так это на правило «+1». Он пришёл сюда совершенно не для празднования, скорее наоборот, он уже сам окрестил себя сталкером, которому нужно было убедиться, подтвердить свои опасения, что Грейнджер уже никогда не станет для него забытым воспоминанием.

Мужчина снисходительно и благодарно улыбнулся, повернувшись к нежелательному собеседнику, который своей головой загораживал весь обзор на зал, в котором он так старательно искал пушистую макушку. Он никогда не любил заместителя. Мужчина казался легкомысленным и слишком… слишком льстивым! Однако манеры не позволяли сказать это в лицо прямо:

— Благодарю. Очень признателен за ценный вклад в развитие, — приняв с пролетающего мимо поноса бокал с игристым, Малфой сделал маленький глоток и поморщился.

По возвращении из Франции Драко обнаружил, что не может пить. Запах привычного алкоголя вызывал першение в горле и головокружение. Семейный колдомедик на это признание сказал, что так уставший организм пытается спасти хоть какие-то крохи его здоровья. Раз уж сон ему неподвластен. О том, что этот аромат возвращал его в постель к Грейнджер он благоразумно умолчал.

— Ну, что Вы, разве можно такое не заметить? Вы и мисс Грейнджер — оба имеете особо пытливый ум, отличающий вас от большинства. А так же упрямую натуру. Министр сразу знал, что дело не прогорит, когда отправил вас. Хотя, признаться честно, я был против, считая что вы оба слишком молоды для такой ответственности. Но вы все справились! Просто удивительно. Настоящая удача.

Мужчина всё говорил так быстро, воодушевленный возможностью поболтать, а вот Драко стало смешно. Удача? Да уж, это он точно сказал слишком громко. Скорее походило на злой рок.

— И что самое забавное, вы оба настоятельно проигнорировали пометку в приглашении. Это было сделано специально? Скажите честно, мистер Малфой, — приторная улыбка прорезала тонкие губы ломаной линией на лице заместителя, вводя Драко в ещё большее замешательство.

— Не понимаю о чём Вы.

— Это же так очевидно. Из всех приглашённых на вечер по одному пришли только Вы и мисс Грейнджер. Пытаетесь и у нас устроить переворот? Начинаете с малого? Ох, мистер Малфой, я всегда знал, что ваше поколение особенное, но никогда не думал, что привычка нарушать правила останется с вами ещё со школьной скамьи.

Что говорил заместитель дальше, Драко благоразумно не слушал. В мыслях поселилась снова Она, а взгляд стал бегать от гостя к гостю в поисках Грейнджер. Она пришла одна, и тугой комок ревности, так старательно игнорируемый Драко весь вечер, стал развязываться, позволяя сделать наконец-то спокойный и полный вдох. И только сейчас Малфой осознал насколько тяжело ему было дышать от мысли, что кто-то другой держал её в своих руках. Чёрт, похоже он не просто попал, он попросту погряз в мыслях о Грейнджер по самую глотку, словно в тюрьму без права на амнистию. И это должно было его напугать, если бы так не радовало.

Взгляд цепких холодных глаз буквально сканировал разношёрстную толпу. Он не знал, где её искать, в компании кого, и что он будет делать, когда найдёт. Сердце грохотало в ушах, отдавая пульсацией в глотке, когда толпа словно специально расступилась, открывая ему обзор на самую прекрасную картину в своей жизни! На самую прекрасную женщину в его жизни!

Гермиона Джин Грейнджер — чёртова ведьма, которая посмела свести Малфоя с ума и лишила его покоя, сейчас стояла там в компании своего шрамоголового друга и его новоиспечённой жёнушки, бывшей Уизлет. Но Драко было плевать на самую знаменитую пару этого года, он смотрел лишь на ту, в глаза которой влюбился столько лет назад. Бесспорно, он знал, что сначала полюбил именно её глаза, такие тёмные, но излучающие свет, ярко говорящие каждую эмоцию и терпеливо хранящие глубокие секреты. Драко Малфой влюбился в то ходячее противоречие, которое для него представляла Гермиона. И сейчас она была прекрасна и всё так же противоречива. Длинное платье цвета серебра струилось по изящному стану, скрывая от глаз каждый участок кожи, но в то же время так подчёркивая изгибы, что мужчине мгновенно стало душно. Потеребив оказавшийся неожиданно тугим ворот, Малфой сглотнул, взглядом обводя словно выточенную фигуру. Гермиона о чём-то смеялась с друзьями, а Драко сходил с ума, видя ряд маленьких пуговиц, что поднимались от круглых бёдер вверх, доходя почти до лопаток, где открывался неглубокий v-образный вырез, открывавший хрупкие плечи, такой же был и спереди. Драко нестерпимо захотелось самому пересчитать количество этих пуговиц, а потом застегнуть их, мучительно медленно и осторожно, чтобы не оставить ни один участок кожи, сейчас скрытый от глаз, без ласки.

— Мистер Малфой? — заместитель сказал это чуть громче положенного, но это позволило Драко вырваться из фантазий, так гнусно одолевших его силу воли. И он принял решение прямо в этот момент.

— Я прошу прощения, — всучив растерянному собеседнику свой недопитое шампанское, Малфой тут же пошёл в сторону троицы, игнорируя все танцующие пары. Он был сражён наповал и больше не собирался ждать. Сейчас или никогда.

You gave me Your breath…

Песня главы: Skillet — Anchor

*Флюте — высокий и тонкий бокал на длинной ножке объемом около 180 мл.

Зачастую люди понятия не имеют, что такое потерять над собой контроль. Они даже представить себе не могут, как это — когда тебя преследует твой собственный мозг. И людям невдомёк, как сложно заткнуть эти голоса — ведь ты знаешь, что можешь сделать всё, что они говорят. Это в твоих силах!

Наверное, Гермиона уже никогда не сможет забыть это чувство, когда осознала для себя всё: чувства, тайну и положение. Она сохранила в памяти момент, как осознала, что люди не поймут, не примут, когда узнают её тайну. И что они по-настоящему чувствуют к таким, как она. Даже её друзья… Нет, это не будут слова утешения или поддержки. Это будут самые искренние слова, которые идут от самого сердца! И если бы они услышали её тайну, то они бы решили, что она чудовище. Монстр, предавший их дружбу. Эти мысли не давали ей покоя всю минувшую неделю, что прошла после поездки в Париж.

Это было так утомительно: приёмы, обязанности, правила. Гермиона никогда не любила быть такой. Изящные платья, идеальная причёска и фальшивая улыбка на лице в бессмысленных разговорах — это было так далеко для неё. Ненастоящее! Но работа в Министерстве налагала определённые обязанности, закрыть глаза на которые было просто невозможно. Например, как этот приём.

Уже устав слушать комплименты и речи в свой адрес как от своих коллег, так и с французской стороны, Гермиона улизнула к своим друзьям, что не торопились присоединяться к общему танцу.

Улыбка сразу стала искренней, стоило ей оказаться рядом с ними. Гарри и Джинни действительно были счастливы вместе. Их любовь друг к другу поражала степенью доверия и привязанности, ведь ни один из них даже взгляда не позволял себе на кого-то другого. Чета Поттеров словно срослась в единое целое, стоя в сторонке и тихо обсуждая свои планы на приближающийся праздник Рождества. И спорить о том, что до него как минимум ещё полтора месяца с Джинни было бесполезно. С момента окончания Второй Магической Войны, юная миссис Поттер всеми силами старалась начать праздники раньше и окончить как можно позже. Видимо, тёмные воспоминания и страхи оставили неизгладимый след, который так старалась загладить юная подруга.

— Гермиона, ты прекрасно выглядишь сегодня! Тебе очень идет, — улыбнулась Джинни, когда Грейнджер оказалась рядом, и заключила её в аккуратные объятия. В свою очередь, Гермиона так же отметила, что подруга смотрится отлично в нежном платье цвета пепельной розы. Удивительно, что этот тон так отлично сочетался с её кожей и не спорил с яркими волосами.

— Спасибо. Вы тоже, ребята, смотритесь шикарно.

— И кому же достанется такая красота? — Джинни хитро улыбнулась, осматривая девушку с ног до головы. Но та только пожала плечами:

— Я пришла одна.

Глаза друзей сразу увеличились. А Гарри даже снял очки, чтобы протереть. Словно не верил не только своим ушам, но ещё и глазам.

— Почему? Никто не позвал? — герой войны удивлялся этому очень сильно, ведь сам считал, что теперь Гермиона выглядела очень привлекательно.

— Я не захотела, — спокойно сказала девушка, пригубив шампанское из флюте* и осмотревшись по сторонам, отметила, что в этом году праздник решили сделать с особым размахом.

На самом деле Грейнджер получала приглашения. Но всякий раз согласие застревало в её горле. Всякий раз что-то останавливало её от такого близкого счастья. А было ли оно счастьем?

Гарри тем временем начал рассказывать о том, как они собираются праздновать Рождество. Было приятно слушать и знать, что Мальчик-Который-Выжил наконец обрёл свое счастье и создал настоящую семью.

— Приезжай к нам! У нас будет ужин, в этом году все будут собираться у нас, — предложила Джинни.

Гермиона сразу представила, как чета Уизли соберётся в доме Поттеров. Интересно, выстоит ли конструкция после этой шумной семейки. Смешок сорвался с губ, когда девушка представила очередные конкурсы и соревнования, которые по старой традиции затеет Джордж. Конечно, ему всё ещё было тяжело без брата, но спустя пару лет после его смерти, каждый смирился с этим.

— Спасибо. Но я поеду к родителям. Давно их не видела, — призналась она, слыша, как ритм музыки меняется, и начинает играть вальс.

— Мерлин, Гарри! Это же та самая мелодия, как на Святочном балу! Давай потанцуем? — Джинни вцепилась в рукав мужа, нетерпеливо его дергая. Гермиона не смогла на этот раз сдержать смеха, видя страдальческое выражение лица друга, который всё же повёл свою жену на танцпол.

— Даже не думай мне отказать, Грейнджер, — хриплый голос над самым ухом был неожиданностью, заставившей сердце забиться быстрее.

Гермиона не успела сориентироваться, когда её нагло развернули напористые руки, и она оказалась прижата к сильному телу. Это было сумасшествие какое-то, потому что подняв взор она увидела Малфоя, который тут же вовлёк её в танец.

— Ты… ты что делаешь? — возмутилась девушка, однако, позволила закрутить себя под мелодию скрипки. — Совсем из ума выжил?

Она просто не могла поверить своим глазам! Малфой снова был рядом и наглым образом решал всё за неё, и на этот раз взоры других магов его совершенно не пугали. Напротив, он словно наслаждался тем, что львиная доля внимания достаётся их паре. Гермиона попыталась отстраниться, чувствуя себя неловко, но руки мужчины только крепче прижали её за талию, заставив тем самым невольно отклониться назад, чтобы не впечататься лицом прямо в грудь Малфоя.

— Я уже давно выжил из ума, Грейнджер. Ты сама меня от туда выжила, — совершенно спокойно заключил он, ловким и уверенным движением приподняв девушку синхронно с остальными парами.

От неожиданности Гермиона сразу вцепилась в его плечи, словно боясь, что он её упустит, но Малфой осторожно поставил её на пол и снова прижал к себе, с особым наслаждением ощущая, как мягкая ткань под пальцами легла складками. Девушка задыхалась от той наглости, с которой он позволял себе смотреть на неё, касаться и просто быть рядом. Словно свысока решая, что у неё нет другого выхода, кроме как пойти на поводу его желаний. Снова дёрнувшись в его руках, шатенка ощутила, как их дыхания смешиваются воедино, и это значило лишь то, что они куда ближе, чем-то было необходимо.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я тебя пять лет не видела и планирую не видеть ещё столько же, — всё упрямилась она, ощущая, как голова начинает кружиться от обилия поворотов.

— Что ж, не хочу тебя расстраивать, но все эти пять лет тебя видел я. И в моих планах сделать так, чтобы я мог видеть тебя круглосуточно, — елейно протянул он. Драко было приятно осознавать, что он вызывает чувства в Грейнджер. Всегда приятно знать, что ты не безразличен. — Ты будешь со мной, Грейнджер. Только моя.

Гермиона почувствовала, как ужас сковал её лёгкие, и вместе с тем мурашки прошлись по спине. Эта реакция — её личная тайна, которую она унесёт с собой в могилу. Никто не должен узнать о её реакции на шёпот Малфоя.

— Да ты точно с катушек слетел! Отпусти меня! — она упёрлась руками в широкие плечи, стараясь отодвинуть мужчину, но тот словно был каменным в сравнении с ней.

— И не подумаю.

— Я закричу! — пригрозила она, уже понимая, как близка к своему краху.

— Тогда я тебя поцелую, — совершенно спокойно сказал он.

Грейнджер выпала в осадок:

— Зачем?

— Чтобы если кричала, то только от удовольствия, — нагло ухмыльнулся Драко.

— Ты извращенец!

— О, поверь, таким меня сделала именно ты.

Вальс близился к своей кульминации, когда музыка заиграла громче, увлекая биение сердца в свой ритм. Гермиона забыла, что хотела сказать, просто отдаваясь воле случая. Впервые в жизни она упустила из своих рук ситуацию и сейчас лишь ждала исхода. Последняя пара аккордов, когда Драко прокрутил её под своей рукой и резко дёрнул к себе, едва ощутимо мазнув по губам поцелуем. Хотя его даже сложно было назвать таковым, но Гермиона отчётливо успела ощутить горячее прикосновение, и вкус его дыхания осел на её языке.

Пара замерла в самом центре зала, тяжело дыша и смотря друг другу в глаза. Это было словно наваждение, когда ты растворяешься в глазах напротив. Они словно затягивают тебя в водоворот, выбираться из которого у тебя нет желания. И Гермиона растворялась в глазах Драко, таких холодных, словно грозовое небо, но за любыми тучами всегда есть солнце. Так считала Грейнджер и сейчас ей показалось, что в глазах Малфоя она видела то самое тусклое солнце, которое он так бережно прятал от окружающих, боясь, что те его безжалостно уничтожат. Она могла видеть, как взгляд мужчины скользнул по её губам и снова уверенно встретил её глаза, когда тонкие губы изогнула кривая усмешка.

— Рад, что ты не отказала мне тогда. И сейчас. Благодарю за танец, мисс Грейнджер, — не разрывая взгляда, Драко поднес тонкую кисть к своим губам, запечатлел на бледной коже нежный поцелуй. И словно бы специально медленно двинулся в сторону, уводя Гермиону туда, откуда наглым образом выкрал.

Надо было видеть лица Поттера и Уизлеты, когда Гермиона в компании Малфоя шла под руку с танцпола. Драко усмехнулся про себя, оставшись доволен тем, что точно отнял ещё пару нервных клеток у всемирного святоши. Даже несмотря на свои чувства к Гермионе, терпеть школьного очкастого врага он не собирался.

— Малфой? — словно сомневаясь в своём зрении, Гарри бегал взглядом от подруги к врагу и не мог сопоставить казалось бы простые переменные.

— И тебе здравствуй, Поттер, — холодно бросил он, презрительным взглядом осмотрев рыжую девушку рядом. Да уж, вкуса у этого парня, как и мозгов, кот наплакал. Конечно, Драко знал, что раньше многие в школе считали Джинни Уизли красивой, было время, что даже бедняжка Блейз пускал слюни на эту магглолюбку. Но в глазах Драко она никогда не была идеалом. И сейчас он мог понять отчасти почему так думал. Снова повернув Гермиону к себе, он мягко заправил выбившуюся прядь за ушко, нежным движением пальцев очертив контур скулы и подбородка, приподняв лицо девушки. — Запомни, что я тебе сказал сегодня. Завтра мы обязательно это обсудим, — снова приказной тон, который она так ненавидела, но впервые не захотела спорить, а лишь безвольно кивнула.

Гермиона под стать друзьям в шоке смотрела на удаляющуюся спину бывшего Пожирателя и до сих пор не могла понять, что всё это сейчас было. После Парижа она была готова убить его, а сейчас стоит и мямлит, как дура! Её тайна зашла слишком далеко. Скрывать свои чувства становилось невозможным, и осложняет всё это чертов Драко Малфой, решивший присвоить её себе. Как хорошо, что он ещё не догадывался, что она уже его.

Гермиона была в замешательстве. Внутренние противоречия словно сжирали изнутри, заставляя дрожь бежать по всему телу. Она прекрасно помнила его руки на своём теле. Мерлин, его руки были словно каким-то проклятием, потому что стоило ощутить их раз, как Гермиона уже не могла выкинуть из головы это чувство. Игнорируя всякие вопросы от друзей, она медленно двинулась в противоположную сторону. Грейнджер чувствовала себя странно, словно её запечатали в вакуум: вокруг метались люди, все что-то говорили, но Гермиона не могла разобрать и звука — всё смешалось в единый и непонятный клубок. Сгусток её собственных нервов словно бы напрягся, пульсирующим звуком разгоняя кровь по венам. Она шла в сторону балкона просто потому, что чувствовала насколько сильно ей нужен был кислород. Она надеялась, что может хотя бы он прочистит её поплывший мозг.

На улице уже было темно. Гермиона сделала несколько шагов в этот прохладный вечер, чувствуя, как от температуры сразу обожгло разгорячённую кожу. Он сказал, что они обсудят это завтра. А что, собственно, они должны обсуждать? Хочет ли Малфой снова поглумиться над ней, догадавшись о её чувствах? А может это было его игрой с самого начала? Гермиона в ужасе прикрыла рот рукой, понимая, что если это была лишь его блажь с самого начала, каприз скучающего мальчишки, она никогда не сможет простить это ни ему, ни себе самой.

— Скучаешь? Гермиона… — хриплый мужской голос разрезал ту вакуумную тишину вокруг, заставляя девушку ощутить, что она начинает замерзать. В целом неудивительно, ведь на улице была середина ноября, и о тепле давно было пора забыть. Потянувшись за палочкой, девушка замерла, ощущая горячие мужские ладони на своих плечах, которые тут же захотелось скинуть. Не те.

Резко повернувшись, она всё же смогла избавиться от нежеланных прикосновений, но тут же растерялась. Потому что перед ней стоял мужчина, имени которого она не знала.

— Разве мы знакомы? — спокойно осведомилась она, всё же достав палочку из тщательно спрятанного с глаз посторонних кармана, посылая на себя согревающие чары. Сразу вспомнился вечер на Эйфелевой башне, и вместе с магическим теплом по телу пробежалось тепло от нежности. Тот вечер был почти идеальным, если бы она не оказалась так слаба к алкоголю и не поддалась на зов своей слабости.

Мужчина слабо улыбнулся, видя нежелание девушки ощущать его слишком близко, и спрятал руки в карманы, загадочным взглядом осматривая её с ног до головы.

— Не то чтобы очень. Но я за тобой давно наблюдал. И считаю, что такой девушке не стоит проводить вечер в одиночестве или тем более, в обществе Драко Малфоя, — имя слизеринца прозвучало особенно презрительно в устах этого человека, что непременно тут же задело Гермиону. Она не любила бессмысленных оскорблений.

— Думаю, что я сама вольна решать, с кем мне провести вечер, а с кем нет. Вашего имени я даже не знаю. Так что прошу меня простить, — приподняв подол платья, девушка уже хотела его обойти, но незнакомец быстро преградил ей дорогу. Гермиона напряглась и сделала шаг в сторону, но мужчина лишь повторял её движения, вызывая больше раздражения. — Не знаю, как Вас, но немедленно прекратите и дайте мне пройти!

— А если я не хочу тебя отпускать, Гермиона? Мне кажется из нас получилась бы куда более яркая пара, чем из тебя и Малфоя. Никто не примет пару Героини и Пожирателя, — Гермиона оторопела. Это словно были её мысли высказанные вслух. То, чего она больше всего опасалась, ей в лицо высказал совершенный незнакомец. И от этого реальность казалась ещё более гнетущей.

— Мы сами решим примут это или нет, Кассиус, — в дверях балкона показалась высокая фигура Малфоя. Блондин спокойно стоял, смотря на открывшуюся ему картину происходящего, и новый виток ревности зародился в душе. — Отойди от неё.

Гермиона в шоке посмотрела на парня. Малфой знал его, а, значит, вероятность того, что он учился в Хогвартсе весьма велика. Девушка начала усиленно думать, рыться в воспоминаниях, которые так старалась в большинстве своём забыть, чтобы они не причинили боли. И тут её словно осенило: Кассиус Уоррингтон — был охотником сборной Слизерина, когда ужас войны ещё не достиг их. Она так чётко вспомнила, что тогда он был больше большинства игроков: широкоплеч, мускулист и высок. Многие девушки заглядывались на него чисто с физической точки зрения. Хотя сейчас большинство ребят уже догнали его, в том числе и Малфой. Потому что когда мужчина поравнялся со своим давним товарищем по игре в квидич, Гермиона осознала, что они были одного роста. С той лишь разницей, что Малфой был более худым и казался вытянутым.

— Кассиус Уоррингтон? — вырвалось у неё, о чём Гермиона тут же пожалела, потому что самодовольная улыбка расплылась на пухлых губах слизеринца.

— Значит, ты всё же меня тоже знаешь, Гермиона. Какой приятный сюрприз. Малфой, ещё не надоело быть третьим лишним?

Он провоцировал его, играл в лучших традициях своего факультета. И только слепой мог не заметить, что эта провокация делала своё дело. Лицо Малфоя снова превратилось в маску, но вот его глаза… Когда рука Кассиуса снова оказалась на плече девушки, Малфой словно потерял сам себя. Гермиона даже представить не смела, что когда-то трусливый слизеринский хорёк знал, как пользоваться кулаками по-маггловски! Удар пришёлся прямо по челюсти слишком смелого Уоррингтона, сбивая его с равновесия и заставляя отступить, в то время как Драко тут же оказывается рядом и дёргает Гермиону на себя за руку. Девушка находится в полной растерянности, Малфой сейчас защитил её? Это точно та реальность, к которой она привыкла?

— Я сказал тебе отойти, — совершенно спокойно говорит он, сжимая и разжимая кулак. Кости непривычно ныли от боли. Всё же махать кулаками никогда не было его привычкой.

Уоррингтон хрипло засмеялся, касаясь своей губы, на которой выступил едва заметный след крови.

— Надо же. Защищаешь грязнокровку, это так на тебя не похоже.

— Expelliarmus! — Гермиона сама не поняла, как заметила движение слизеринца и зачем вообще сделала это. Но быстро поймав палочку Уоррингтона, она встала перед Драко и направила на Кассиуса свою палочку. — Клянусь, Уоррингтон, одно лишнее движение, и я не посмотрю на то, что мы на приёме, я же грязнокровка и мне ваши правила чужды, — строго протянула она, не сдерживая язвительного комментария.

Это было странно, защищать его. Но сейчас, зная, что Драко запрещено колдовство, она чувствовала себя обязанной постоять за него. Особенно после того, как он вступился за неё. Но в то же время это шло вразрез с привычками.

— Надо же, как интересно, — Кассиус хищно усмехнулся, смотря на пару из-под растрепанной чёлки. — Малфой, а твой отец уже в курсе?

— Это не твоё дело…

— Ты прав. Не моё. Но так интересно было бы увидеть его реакцию. Как Лорд Малфой удивится, получив письмо.

— Ах, ты.

— Драко, нет! — заметив движение блондина за палочкой, Гермиона успела перехватить его, схватив за локоть. — Не забывай запрет. Он того не стоит. Остановись. Пожалуйста… — девушка посмотрела на Малфоя одним взглядом умоляя остановиться. Она готова была забыть сейчас все обиды и пререкания, лишь бы он не испортил то хрупкое спасение, что она выстроила для него пять лет назад. Рука с палочкой на мгновение напряглась, а потом опустилась. У Грейнджер от сердца отлегло, когда она ощутила, что мужчина остыл. Он слышал её и прислушивался.

Гадкий смех нарушил сложившуюся тишину, и Гермиона подкатила глаза от раздражения.

— Невероятно. Грязнокровка и Пожиратель, прячущийся за её юбкой — это будет сенсационная новость. Вполне в твоём стиле, Малфой. Оставлю вас, так что верни мне палочку, Грейнджер, — Кассиус протянул руку, в которую Гермиона незамедлительно вложила магический атрибут.

— Просто проваливай, — устало вздохнула она, не желая вступать в очередной спор. Она давно отвыкла от эмоциональной встряски и сейчас чувствовала себя истощенной.

Проводив взглядом насмехающегося слизеринца, Гермиона снова посмотрела на Драко, который стал выглядеть ещё более бледным, чем прежде. Девушка ощутила волнение, потому что понимала, что с Малфоем происходит что-то. Но он упрямо хранил молчание.

— Ты в порядке? — тихо спросила она, наблюдая, как мужчина прикрыл глаза. Драко словно превращался в статую, такую идеальную и пугающую одновременно. — Не стоило тебе вмешиваться. Я бы смогла выкрутиться и без тебя.

— Я не позволю какому-либо идиоту, возомнившему из себя невесть что, прикасаться к тебе, — всё не открывая глаз, признался Малфой. Это не было тяжело для него. Не теперь, когда он принял для себя большинство мыслей, что мучили его всё это время.

— Что? — Гермиона же не смогла даже вдохнуть, потому что слова Малфоя не совпадали со сложившимся мнением о нём.

— Ты почему вышла сюда? Холодно же. И вообще… — Драко хотел снова покомандовать, но новый приступ слабости и головокружения настиг неожиданно. Мужчина пошатнулся, хватаясь за голову, и выронил палочку. Образ Гермионы начал терять очертания…

Девушка видела, что с Драко что-то происходит. Только вот, что делать в такой ситуации, понять не могла.

— Малфой, ты чего? Драко?

Наблюдая несколько неуверенных шагов мужчины, она ждала ответа, но тот её словно не слышал. Пара шагов в бок, и он просто нагнулся над широкими перилами, почти перегибаясь через них. У Гермионы сердце опустилось от страха, что сейчас Малфой сорвётся вниз. Она просто ринулась к нему и, схватив за шиворот, потянула на себя. Его вес оказался неожиданно слишком тяжёлым, отчего девушка рухнула с ослабшим телом на пол, продолжая звать его. Но только отголоски музыки из Министерского зала были ей ответом. Лицо Драко напоминало белое полотно с серыми пятнами, и это внушало ужас. Пальцы быстро нащупали едва ощутимый пульс на шее, словно крылья бабочки порхающий под кожей. Ждать было нельзя. Гермиона приняла для себя решение мгновенно, подтягивая Малфоя на себя сильнее и закрыла глаза, аппарируя их в Мунго. Плевать на приём и ожидавшееся её выступление. Это всё подождёт.

I say can you help me right before the fall?

Песня главы: Seether — Words as Weapons

Забыл… потому, что хотел забыть. Иногда забвение считают благом, ты освобождаешься от тревоги и снова обретаешь свободу. А вот забвение Малфоя обернулось для него настоящим кошмаром. Ведь ты можешь забыть, но твоё сознание будет помнить всегда.

Снова чёрные коридоры Малфой-Мэнора встретили его гнетущей атмосферой. Потолки поднимались высоко над головой, утопая в черноте, словно там была пустота и ничего более. Драко остановился у стены, которую «украшало» изображение давно покоившегося Арманда Малфоя, частенько развлекавшего дальнего потомка рассказами о Вильгельме Завоевателе, когда Драко ещё был мальчишкой. Сейчас же кичащийся за чистоту крови предок презрительно смотрел на своего повзрослевшего потомка, и Малфой не мог понять, что заставило того так изменить о нём мнение. Драко сделал несколько шагов вдоль чёрных стен и замер, слыша чужие шаги. Почему? Почему они показались ему чужими?

Мужчина задумался, понимая важную деталь. Он знает, что спит, что это нереально, а Малфой-Мэнор давно потерял чёрные и такие пугающие его краски. И это было странно, ещё ни разу за пять лет он не был в сознании, когда уходил в свой кошмар. Это было дико, чувствовать себя взрослым в мире, где ты был подростком.

Тяжёлое и запыхавшееся дыхание эхом распространилось по помещению, и Малфой прижался к стене, скрываясь в тени камня. Там, в дали коридора, он неожиданно увидел светлую макушку… из-за поворота вышел он сам. Драко нервно вздохнул и перестал дышать от потрясения. Не каждый раз ты способен увидеть себя со стороны. А сейчас он видел насколько был напуган тогда: всегда идеальная причёска растрёпанна, глаза блестят то ли от ужаса, то ли от ожидания неизбежного, но тот прошлый Малфой явно был решительно настроен на что-то… что-то опасное. Нервно оглянувшись, мальчишка прикусил свои бледные пересохшие губы, вгрызаясь в них почти до крови, и что-то нащупал во внутреннем кармане пиджака. Странно, сам Драко не помнил этого момента. Неужели забыл? Ему казалось, что он помнил каждый чёртов день, когда Пожиратели торчали в его доме, казалось, что не забудет этот липкий страх в своей душе никогда! Но этого дня Малфой не помнил.

Прошлый Драко снова запустил пальцы в волосы, нерешительно поворачивая назад, но потом, словно кто-то дёрнул его за рукав, и парень развернулся, возвращаясь к прежнему направлению, уверенно проходя мимо портрета предка и самого повзрослевшего Драко. Малфой понял, что прятаться необязательно, это же сон или воспоминание, наргл знает что! Но любопытство обожгло сознание и, отлипнув от стены, мужчина двинулся следом за самим собой из прошлого.

Ещё одна странность, что Малфой обнаружил — видеть себя со спины. Неужели он всегда выглядел таким тощим и угловатым? Семнадцатилетнее, ещё не до конца сформировавшееся тело вызывало улыбку своей неловкостью в некоторых движениях. И это он-то считал себя идеальным с ног до головы? Мерлин, как же он ошибался!

Мужчина вздрогнул, когда в помещении снова раздался раздирающий душу крик, уже знакомый ему столько времени. Малфой из прошлого весь сжался и невольно зажал уши рукой. Драко и этого не помнил.

«Не скучай, мерзкая грязнокровка. Я скоро вернусь к тебе, и мы продолжим», — наиграно елейный и хриплый голос тётки вызывал колкий ужас во всех конечностях, но Драко быстро взял себя в руки, наблюдая за собой.

Парень весь дрожал, словно его бил приступ болезни, бледные пальцы с такой силой вцепились в волосы, что казалось, будто он собрался вырвать их с корнем, но когда под сводами раздался хлопок двери, он выпрямился, снова вгрызаясь в свои губы. Беллатриса ушла из зала, это понятно, потому что за чёрными дверьми стало тихо. Парень шумно выдохнул и сделал неуверенный шаг, прикрывая проход, и нерешительно заглянул в образовавшуюся щель. Он всё ещё дрожал, словно колеблясь от собственных мыслей, а потом решительно шагнул в зал.

В центре, на мраморном полу лежало хрупкое, словно изломанное тело, от созерцания которого у Малфоя защемило в груди и стало трудно дышать. Он узнал её, эти волосы сложно было перепутать, они завораживают его в последнее время, он ещё отлично помнил, каково прикасаться к ним, пропускать через пальцы и вдыхать аромат, но сейчас он ненавидел их. Потому что не хотел видеть их хозяйку снова такой. Драко мог подумать, что Гермиона мертва, но слабо подрагивающая грудная клетка говорила о дыхании. Никто даже не охранял её, брошенную пленницу, это было ни к чему. Измучена настолько, что неспособна на побег. О, да, этот талант своей сумасшедшей тётки Малфой помнил отлично. Но видеть Грейнджер такой ему всё равно не хотелось, даже в воспоминаниях, даже во сне, он бежал от этой картины всегда. Так почему сейчас пришёл сюда?

Молодой Малфой замедлил свои шаги, словно опасаясь, что его застукают, но когда до пленницы осталось пару метров, ринулся сломя голову к ней, почти рухнув на колени. Взрослый Драко замер, наблюдая как он сам дрожащими руками переворачивает истерзанное тело. Мерлин, он так старался забыть это, так старался не помнить, как издевались над Грейнджер, и ему это почти удалось!

— Гермиона? Грейнджер! — громким шёпотом звал парень, аккуратно перетягивая безвольное тело на себя. Девушка измучено посмотрела на него. Её глаза были залиты кровью от лопнувших капилляров, и всё лицо покрыла грязь, смешавшаяся с её же слезами. Дрожащие бледные пальцы парня мягко убрали волосы, что прилипли к измождённому лицу. Драко словно смотрел на все заново, потому что совершенно не помнил этого момента!

— Убей меня… — голос почти сливался с выдохом, и острые ножи страха впились в сердце. — Пожалуйста.

Нет! Не может быть, чтобы Грейнджер молила о смерти! Такого не могло быть! И похоже прошлый Драко был с ним солидарен.

— Что?! Ни за что. Лучше вот, выпей, — парень быстро достал из внутреннего кармана флакон с тёмно-синей жижей.

«Обезболивающее» — сразу догадался старший, наблюдая, как сам же вливает зелье в приоткрытые губы.

Гермиона в его рукахморщится и закашливается, сразу застонав от боли, когда тело начало содрогаться. Но он сам только мягко обнимает её, прижимая к себе и совершенно не боясь замараться.

— Скоро подействует. Тебе станет легче. Совсем чуть-чуть, — шептал он, как зачарованный, сам едва сдерживая рыдания.

Этот мальчишка был в панике. Лишь прижимая к себе девушку и ожидая пока зелье подействует. Когда Гермиона подняла свою истерзанную ранами руку и прижала её к бледной щеке, парень вздрогнул, но не отшатнулся. Лишь отстранился, чтобы заглянуть в лицо своей однокурснице, которая сейчас едва дышала в его руках. Невиданная ранее решимость сверкнула в тёмных глазах, и Малфой уже просунул руку под колени девушки, когда за дверьми раздались уверенные шаги. Драко испуганно оглянулся на главный вход.

— Уходи, — хрипнула Гермиона, мягко погладила его лицо и опустила руку обратно на холодный пол.

— Я… я вытащу тебя.

— Они убьют и тебя. Оставь меня.

У Малфоя по спине словно осколками провели. Он мог её спасти… он был близок к этому. Но почему-то испугался громкого смеха в коридоре и оставил всё на месте, скрываясь за той же дверью, откуда пришёл.

Новый крик агонии, словно острая бритва, рассёк воздух, а он не желал ждать!

— Гермиона! — забыв напрочь, что спит, Малфой бросился сам в зал, желая остановить весь тот кошмар, мириться с которым не было никогда желания. Крик обжёг собственное горло, и он словно вынырнул из воды, жадно глотая воздух ртом, сев в узкой постели.

Сначала он не мог понять, что происходит, и куда делся Мэнор. Вопреки знакомым чёрным стенам его окружал белый свет, всё тело покрыла испарина, и боль, эта нестерпимая щемящая боль в груди не давала сделать вдоха. Малфой опустил взгляд, уставившись на свои подрагивающие руки, те самые, в которых он держал юную Гермиону. Те самые, которые побоялись её спасти. Он забыл… забыл, как посмел оставить хрупкую девушку на растерзание своей тётке! Новая порция стыда скрутила лёгкие, выдавливая приступ неконтролируемого кашля, и мужчина согнулся почти пополам, вздрагивая от отчаяния. Как он мог так поступить? И как посмел забыть?

— О, Мерлин, Драко! — звонкий голос Нарциссы был близко, а потом он ощутил её узкие ладони, так отчаянно прижимающие его к материнскому телу. Да, Драко Малфой был уже взрослым мужчиной, но ощущая сейчас объятия матери, отчасти ему становилось легче. — Успокойся, Драко. Всё хорошо. Ты должен был мне сказать… мы бы придумали что-то, — отчаянно лепетала женщина, едва сдерживая слёзы в своём голосе. А Драко воротит от самого себя, и желание вывернуться, развалиться на тысячу частей, чтобы вернуться назад, в тот самый момент, где он сам, своими руками, допустил пытки. Уже после он бежал по коридорам, уже после он так возненавидел Лестрейндж, уже после он отчаянно прятался в своей спальне, стараясь убежать и стереть из своей памяти каждый крик.

— Как я мог? Я бросил её. Я виноват… мама… — задыхаясь от той боли, что ломала тело, хрипел мужчина, до боли сжимая волосы у корней.

— Драко, ты должен успокоиться, — настороженный голос Нарциссы напрягал, а осмотревшись по сторонам, Малфой понял причину. Большинство незакрепленных предметов поднялось в воздух: магия, не высвобождаемая им пять лет, сегодня сама рвалась наружу, бесконтрольным оружием. Это пугало. Драко сжал руки в кулаки и постарался остановить это, но воздух словно сдвинулся с места, начиная вращать предметы.

— Драко, ты должен прекратить.

— Я… я не могу! — хрипнул он, скривив лицо от той боли, что ломала рёбра.

— Драко, успокойся. Я прошу тебя!

Он не знал почему, но та злость на самого себя словно перечеркнула прежние способности, и сейчас он вернулся в то первобытное состояние, когда любая эмоция ломала воздух вокруг. Дышать становилось сложнее…

— Что происходит? — этот голос…

Драко сразу отвлёкся от привычного самоедства и повернулся к двери, предметы в воздухе замерли на месте, как и его сознание. Потому что там стояла она: живая и здоровая Гермиона, которую он когда-то бросил на мраморном полу.

Он не знал, как это произошло, и что сподвигло его сорваться с постели. Но уже в следующее мгновение он прижал Гермиону к своей груди, зарывшись лицом у неё на плече. Это было необходимостью — чувствовать её снова так же, как тогда в Мэноре, ощущать, что её сердце ещё бьётся, а лёгкие получают кислород.

— Я вспомнил, — тихо, словно из загробной жизни, Малфой сильнее сжал пальцы на тонкой спине, ощущая мягкую ткань всё ещё вечернего платья на девушке. Заинтриговавшие его ранее пуговицы сейчас были уже не так важны, он лишь сжимал Гермиону в своих руках, готовый в любой момент отобрать её у всех. Он не готов делиться ни с кем. — Прости меня… я струсил. Я трус.

Гермиона была на нервах, когда колдомедик заявил о полном истощении Малфоя. Как это могло получиться? Но тщательный осмотр показал почти полное отсутствие сна и целый ряд зелий, принимаемых на протяжении долгого времени. Это не укладывалось в голове. Конечно, она видела, что у Драко не всё в порядке, но даже не могла представить, что настолько! Она сразу отправила письмо Нарциссе Малфой с сообщением, что Драко в больнице. И, к её удивлению, женщина не стала настаивать, чтобы она исчезла отсюда, а позволила дождаться, пока её сын придёт в себя. Гермиона волновалась, и это волнение превышало нормы переживаний за простого знакомого.

Она ходила к колдомедику, чтобы узнать что происходит точнее. Такое состояние не могло не вызывать страха, чего ожидать от ситуации, истоков которой ты просто не знаешь. Лекарь только разводил руками и предлагал ждать. Неприятный ком встал в лёгких. Гермиона не любила ждать, она предпочитала знать всё от и до с самого начала, неизвестные переменные никогда не оставались в её задачах ненайденными. Но в этой ситуации ей словно намеренно связывали руки и ноги, отрешая от знаний. Она уже думала над тем, куда обратиться, чтобы помочь, найти выход и пути решения, но стоило ей переступить порог, как чувство полной растерянности перекрыло все мысли.

Ощущать прикосновения Драко Малфоя было приятно до дрожи. Чувствуя силу рук и трепет горячего дыхания на своей шее, девушка напряглась лишь на мгновение, но потом расслабилась, приобнимая мужчину в ответ.

— Ты не трус, — сразу понимая, о чём он говорит, Гермиона мягко погладила светлые волосы, нежно перебирая их в руках. — Я сама попросила тебя об этом. Ты не должен был жертвовать собой ради меня.

Сильные руки сжали рёбра, и она почувствовала как её почти отрывают от земли, воздух содрогнулся и все предметы, что левитировали, со звоном рассыпались по полу. Испуганный взгляд Нарциссы встретился с мягким шоколадом глаз Грейнджер. Она не понимала о чём говорят дети, но материнское сердце догадывалось, что мозоль была всё та же самая — Война с Тёмным Лордом. Нервно сглотнув, женщина хотела ступить вперёд, успокоить сына, но не решилась, видя, как смягчается напряжение в его мышцах от прикосновения простой девушки. Гермиона не была аристократкой, и раньше таких, как она, учили ненавидеть, но видя, как нежно тонкие руки скользят по вздрагивающей спине Драко и как снимают ту боль на его душе, женщина отступила. Сын был важнее предрассудков.

— Драко… — Гермиона впервые называла его по имени на трезвую голову, и её тихий голос приносил ему особое умиротворение. Словно перерезали все верёвки, что стягивали глотку петлёй.

Послушавшись слабому велению рук, мужчина всё же отстранился, позволяя усадить себя обратно на постель, но не упустил момента утянуть девушку рядом с собой.

— Мне снился сон, — начал мужчина. — Все пять лет я слышал тебя, твой крик… твою пытку. Я был напуган тогда, так напуган! Думал, что если кто-то узнает об этом, то мне не жить. И моим родителям тоже… — прохрипел он, сжав тонкие пальцы девушки.

— Я понимаю, — Гермиона мягко улыбнулась. Её способность к эмпатии всегда удивляла. Раньше Малфою казалось, что Грейнджер лишь прикидывается святой, но сейчас чувствовал, что она никогда не врала в отношении чувств. — Но ты всё равно помог мне. В ту ночь.

Малфой кивнул:

— А потом думал, что совершил непростительную ошибку, оставив тебя там. В один момент стало казаться, что тебя не оторвать от моей жизни. Больше никогда! Уже и не хотелось, если честно… я привык.

— Привык изводить себя? Я не хочу, чтобы ты мучился, — Гермионе было сложно поверить в это. Но теперь она понимала, в чём заключалась причина такого состояния Драко. В его совести. Странно об этом думать, но на деле совесть Малфоя оказалась намного более громкой и упорной, чем у большинства её друзей.

— Ты когда-нибудь простишь меня?

— Мне не за что прощать тебя, Драко. Мне следовало бы сказать спасибо. Но я лишь старалась забыть.

От её слов мужчина не сдержал лёгкого смешка, мягко поглаживая нежную светлую кожу ладони.

— Как забавно, что мы оба старались забыть это. С той лишь разницей, что я ушёл в забвение и не понимал, что меня так пугает.

— Согласна. Сейчас тебе лучше? — девушка смогла вздохнуть с облегчением, когда увидела слабый кивок светловолосой головы. — Отлично. Тогда ложись, тебе надо поспать.

— Спи со мной! — эта фраза сорвалась быстрее, чем Драко сообразил, что они не одни в палате, слыша шокированный возглас матери за спиной. Стыд мгновенно прилил к лицу, заставляя покраснеть до кончиков волос обоих.

— Я… я не думаю… — у Грейнджер словно отрезали её острый язык.

— Я имею в виду, что я не могу спать, если не чувствую тебя рядом. Мне страшно, Гермиона. Останься.

Девушка подняла растерянный взгляд на взволнованную женщину, которая словно старалась слиться с общим пейзажем комнаты. А увидев взгляд своего сына, просто сдалась.

— Мисс Грейнджер, по всей видимости, мой сын Вам доверяет. Могу я Вас попросить об одолжении и присмотреть за его здоровьем сегодня? Я не могу остаться сейчас, по личным причинам.

Гермиона была поражена. Не сложно догадаться, что эти слова были лишь блажью, способом удовлетворить каприз единственного сына, но видя взгляд стальных глаз, с какой мольбой они смотрят, девушка почти сразу сдалась и кивнула.

— Спасибо Вам, мисс Грейнджер. Если Драко станет совсем плохо, дайте мне знать.

Это было странно: сидеть в одной комнате в тишине, когда он не пытается задеть её, а она не чувствует напряжения, сотрясающего воздух. Гермиона сидела на небольшой софе и читала какую-то книгу, найденную на полке в свободной библиотеке для посетителей при госпитале Мунго. Нелогичный и глупый роман о влюблённых, которые рушили своё счастье предрассудками, вместо того, чтобы просто наслаждаться возможностью любить и быть любимыми. На очередной особенно плаксивой ноте, девушка не сдержала раздражённого вздоха, что мгновенно услышал Малфой, который всё это время пытался уснуть. Только вот получалось это плохо, когда он каждое мгновение старался уловить, что делает девушка.

— Что тебя так возмутило? — тихо спросил он, с любопытством наблюдая, как выражение лица Гермионы быстро меняется от раздражённого до испуганного, а после постаралось нацепить маску безразличия. К слову, способности к этому у неё совершенно отсутствовали, особенно для такого мастера игры, как Драко. Любая фальшь была ему легко заметна. Но, к удивлению, на лице Гермионы, она казалась ему милой.

— Ничего. Просто читаю забавные вещи, — она отмахнулась совершенно небрежно и тут же начала ёрзать на софе, пытаясь занять более удобное положение, но там явно было слишком мало места.

Драко заметил, как девушка слегка потянулась и постаралась размять спину, и сам поспешил осторожно сесть в постели, поправляя подушки и сдвигаясь ближе к краю.

— Иди сюда.

— Что?

Надо было видеть её шокированное лицо, маска безразличия треснула с такой лёгкостью, оставляя после себя лишь нежный румянец на обычно бледных щеках. Драко нравился этот цвет до безумия! Гермиона во все глаза уставилась на протянутую к ней руку и постаралась проморгаться, будто только открыла глаза после долгого сна, а мир грёз ещё её не покинул.

— Я говорю, иди сюда. Там мало места, а здесь хватит на двоих.

— Драко, я не буду ложиться… — ждать её нравоучительных изречений мужчина не стал, а просто сам поднялся и без всяких проблем поднял девушку на руки, усмехаясь от её испуганного вскрика. — Ты что делаешь? Верни меня обратно!

— Ты просто не даёшь мне выбора, Грейнджер. Я пытался быть с тобой джентльменом, но ты просто вынуждаешь меня таскать тебя силой, — с усмешкой произнёс он, игнорируя всякие дёрганья с её стороны, и просто уложил в кровать, нагло завалившись рядом и сразу притянул её к себе, чтобы не убежала.

У Гермионы дар речи пропал от такой наглости. Но ощутив его объятия сразу притихла. Сейчас её сердце бешено билось в ушах и пульсом растекалось по всему телу, но нутро подсказывало, что это не было простым капризом. Малфой действительно нуждался в этом. Позволив обнять себя, девушка с трудом пыталась расслабиться, ощущая дрожащее дыхание у себя на шее. Но удавалось ей это откровенно хреново.

— Расслабься, не собираюсь я тебя насиловать. Просто прошу полежать со мной. Я пять лет думал над тем, почему ты преследуешь меня во снах. А сейчас понял, что это была не ты. Я сам преследовал тебя тогда, когда не мог чувствовать рядом, когда не знал, где ты. Я почти сошёл с ума от этого, Гермиона, — тихо шепнул он, мягко запутав руку в растрёпанные волосы девушки, вытаскивая из них заколки и шпильки. — Тебе так будет удобнее.

Девушка за всё время даже не пошевелилась. Лишь слушала его слова и собственное биение сердца. Давление тугой причёски спало, и Гермиона наконец-то смогла почувствовать мягкость подушки под своей головой, медленно поворачивая лицо к мужчине. Он был так близко, всего в десятке сантиметров, и она могла рассмотреть все детали его лица. Утопая в нежности его взгляда, Гермиона понимала, что теряется в собственных чувствах. Это казалось неправильным и таким соблазнительным одновременно, что она не решалась произнести и звука, чтобы ничего не испортить. Впервые возможность принимать решения не казалась такой заманчивой. Взгляд скользнул ниже, на тонкие губы, и во рту пересохло от желания снова их почувствовать. Гермиона сама поразилась той мысли, что появилась в её голове. Драко усмехнулся, словно догадался о её запретных мечтах и придвинулся ещё на сантиметр ближе.

— Грейнджер, я не хочу тебя теперь отпускать, ты это понимаешь? А я никогда не упускаю свои желания, — в своей наглой манере произнёс Малфой.

Девушка почувствовала, как его рука скользнула по её талии, протискиваясь под неё, а потом словно в замедленной съёмке, она наблюдала, как Драко Малфой приближается к ней. Дышать становилось всё труднее. Ещё секунда, и его чёлка стала щекотать её лоб, а потом его губы, такие горячие и соблазнительные, встретили её без какого-либо протеста. Гермиона замерла статуей, ощущая этот нежный, но настойчивый поцелуй, который заставил всё внутри перевернуться.

«Да и пошло всё к чёрту», — так нерационально подумала девушка, наконец-то отпуская себя и приоткрывая губы, позволяя поцелую продолжиться. Руки неуверенно поднялись и легли на широкие плечи, мягко обнимая. Наконец-то, спустя столько лет, ей показалось это чувство совершенно правильным.

Когда лёгкие загорелись от необходимости кислорода, Драко наконец-то отстранился, всё ещё нависая над девушкой. Её глаза горели ещё неизвестным ему огнём, но этот свет ему очень нравился. Краснеющие щёки на бледном и веснушчатом лице казались самим очарованием, и тот самый шарм, что он заметил в Гермионе ещё в Париже снова сразил его наповал. Драко любовался девушкой и не торопился отводить взгляд.

— Ты теперь моя, Грейнджер. И даже не думай этому сопротивляться, — хрипнул он, пропуская спутанную копну волос сквозь пальцы. Это чувство было великолепным. Когда она в его руках.

I'm 11 minutes away

Песня главы: YUNGBLUD — 11 Minutes

Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале. Что-то такое Гермиона читала в одной из книг. И ей очень хотелось верить в смысл этой фразы, потому что сейчас она чувствовала страх, сковавший всё нутро. Мысли скопом назойливых насекомых роились в голове, сводя с ума. Это было сложно. Впервые что-то, спустя столько лет после окончания войны, показалось Гермионе трудным — словно нерешаемая головоломка. Сполоснув лицо в холодной воде, она облокотилась на раковину и снова погрузилась в размышления.

Эта ночь стала определённым переломным моментом в её жизни, когда распутье на дороге судьбы даёт выбор ей самой. Только вот принимать решение до ужаса страшно. Словно засечка на новом отрезке времени, начавшая вести обратный отсчёт к моменту её безумия. Слова Драко, его действия — абсолютно и точно обозначили его позицию и взгляд на будущее, на их будущее! И последнее слово осталось только за ней. Гермиона не хотела озвучивать это слово. Ей было страшно.

— Ты вся дрожишь, — тихий голос прозвучал совсем рядом, заставив девушку вздрогнуть. А в следующий момент тяжёлые руки мягко опустили увесистый плед ей на плечи.

Грейнджер подняла испуганный взгляд на своё отражение, увидев в зеркале его. Драко стоял за её спиной и не торопился отводить взгляд или уходить. Он словно пытался прочесть её мысли, но на удивление его действия вызывали только тишину и покой на душе. И это было так похоже на тот вечер в Париже, когда его пиджак окутал её плотным ароматом мужского парфюма. Сейчас же окружение пропиталось запахом зелий и снадобий.

— Зачем?

Это звучало глупо и нелогично. Одно слово, которое не вписывалось в контекст их совместного утра, кто бы мог подумать, в больничной палате. Но Малфой прекрасно мог прочесть всё то, что осталось между строк и отразилось в её шоколадных глазах. Лишь пожал плечами, не торопясь убирать свои руки от неё.

— Не хотелось бы показаться эгоистом, но ты прекрасно знаешь, что я именно такой. Я не готов отпускать то, что люблю.

Глаза девушки распахнулись шире от его слов. Мысль о любви Малфоя звучала… пугающе.

— Но я не вещь, Драко, — упрямство её зашкаливало, а тонкие пальчики впились в несчастную раковину. Ледяная вода всё ещё хлестала из крана, брызгами разлетаясь в стороны и оставляя тёмные разводы на её серебристом платье, такого же цвета, как и его глаза, которые жадно очертили изгибы женского тела в отражении.

— Я знаю. Но это не меняет нашей с тобой ситуации, Грейнджер. Ты нужна мне, и я не позволю тебе уйти.

Это было каким-то безумием. Ещё пять лет назад она обивала пороги и не спала ночами, думая, как освободить его, спасти от Азкабана, а теперь чувствует, что он сам готов натянуть на неё кандалы. Только уже личные. Девушка не сдержала гневного фырчка, резко поворачиваясь в сильных руках, встречая упрямый взгляд. Как же она ненавидела это упрямство и любила его в то же мгновение.

— Что за извращённая манера общения? Я не твой домашний эльф и не те дамочки, что дрожат от одной только мысли о тебе. Можешь мечтать сколько хочешь, я не дам… — язык словно заморозился, когда его горячие ладони обхватили её пылающее от гнева лицо. Гермиона растерянно моргнула, смотря в глаза своего мучителя, который смотрел на неё… с нежностью?

— Я в курсе, что не мастер романтичных выражений. Но будь добра, не цепляйся к словам? Я и так пытаюсь сказать то, что мне несвойственно. Но я думал о тебе на протяжении пяти лет, и у меня было более чем достаточно времени, чтобы осознать это и принять. Грейнджер, я понимаю, что тебе тоже потребуется это время, так что я его тебе дам. Но прошу, очень прошу, чтобы это время ты не отталкивала меня и не избегала. Дай мне шанс.

Гермиона замолчала. Такое просто не хотело укладываться в её голове, но игнорировать это было просто невозможно. Девушка крепко зажмурилась, пытаясь хоть как-то оградить себя от того гипнотического взгляда, что был способен захватить её и лишить всякой силы воли.

— Не понимаю. Что ты от меня хочешь? — тихо выдохнула Грейнджер.

Конечно, она врала. Желания Драко были кристально чисты и понятны, но принимать всё на чистоту казалось слишком опасным. Не мог человек так измениться, не мог начать испытывать чувства совершенно противоположные тем, что были в прошлом.

— Я хочу, чтобы ты стала моей. Полностью и безоговорочно. А я, в свою очередь, обещаю сделать тебя самой счастливой. Гермиона? — коснувшись её подбородка, Малфой буквально заставил её посмотреть на себя, приподнимая её лицо. — Я знаю, что был жесток и груб с тобой. И я извиняюсь за своё детское, избалованное поведение. Но сейчас мы уже взрослые люди, и подобному не бывать.

У Гермионы мурашки побежали по всему телу, девушка задрожала и отстранилась, быстрым шагом выходя из ванной. Она чувствовала себя загнанной в клетку. Пойманной, словно слабый зверёк, угодивший в клетку к анаконде. И куда бы она ни металась, выхода и спасения не было. От гриффиндорской львицы не осталось ничего, сейчас в комнате был только раненый и испуганный котёнок.

— Это всё неправильно. Я не должна тебе нравиться. Ты аристократ, Малфой! А я…

— Даже не думай произносить это слово, Грейнджер. Ты самая удивительная женщина из всех, что я знал. Моя женщина.

У Гермионы подкосились ноги, и она села на ту самую софу, на которой с вечера не могла удобно устроиться. В голове стоял гул и ничего кроме. Драко медленно приблизился к ней и присел рядом, мягкими движениями заправляя растрёпанные волосы за ушко и позволяя своим пальцам нежно погладить горячую пылающую кожу шеи.

— Я знаю, что тебе нужно время, чтобы принять мои слова, Гермиона. Но просто признай, что ты тоже этого хочешь. Тебя тянет ко мне. Ночь в Париже и то, что было сегодня, тому доказательство.

— Я была пьяна! — упрямилась она.

— А ещё невероятно страстна. Ты хотела меня, Гермиона. А я хотел тебя. И сейчас готов полностью принадлежать тебе. Не больше и не меньше.

— Но твой отец…

Малфой тут же раздражённо втянул воздух сквозь сжатые зубы, словно бы её слова его обожгли. Они обжигали его, ударяя в самое сердце, потому что правда всегда была болезненна.

— Мой выбор его не касается. Я всю жизнь следовал его выбору, и ничего хорошего мне это не принесло. Пора взрослеть, не так ли? — едва слышно выдохнул он, острый взгляд его ледяных глаз морозил душу, заставляя Гермиону нервно сглотнуть.

— Я не знаю.

Драко хихикнул от её слов:

— Надо же? Великая всезнайка Грейнджер чего-то не знает.

— Отвали, Малфой! — девушка обиженно стукнула его в бок, но мужчина тут же перехватил её руку и нежно поцеловал пальчики.

— Я ждал и искал тебя все пять лет, Гермиона. Дай мне шанс.

***

Гермиона не могла поверить в реальность. Уже неделя прошла с разговора в больнице. Они видятся с Драко на работе почти каждый день, доводя до ума дело мистера Холла, и все эти дни Малфой сдержанно воспитан и в то же время, она всегда ощущает его присутствие рядом. Словно верный страж он следует за ней почти везде: придержать дверь, подать упавшее перо или помочь на образовавшейся гололедице тротуара — он всегда появлялся неожиданно, ничего не спрашивал, а просто делал. Это сводило её с ума. Потому что ни разу за всё время она не могла понять от куда он, черт возьми, брался? Это превращалось в шизофрению, потому что к концу недели, всякий раз, когда что-то случалось, она уже замолкала и начинала ждать помощи. Его помощи.

Выйдя из маггловского магазина с продуктами, Гермиона поудобнее перехватила пакеты и чуть не упала, когда каблук угрожающе скользнул по коварному льду. Но крепкая рука тут же подхватила её под талию, помогая удержать равновесие. Невольно улыбка появилась на губах, когда она ожидала увидеть рядом с собой блондина, но в растерянности захлопала глазами, увидев лишь Тома — соседа её родителей.

Был канун Рождества, и, как она и обещала, Гермиона приехала к родителям, чтобы отметить этот праздник с ними. Министерство с радостью предоставило ей выходные, хотя, по правде говоря, многие там хотели бы избавиться от неё на несколько дней. О том, что за спиной Гермиону называют дьяволом девушка прекрасно знала. Пожалуй, Малфой единственный, кто так долго задержался с ней в рабочей паре, не требуя отстранения. И это снова заставляло её напрячься. Когда закончится его терпение и закончится ли вообще? Может, он мазохист? Девушка тут же тряхнула головой, отгоняя подобные мысли, где Малфой представал в виде, далёком от приличного. Том рядом рассмеялся, и Грейнджер тут же вспомнила, что не одна. А значит, её поведение снова стало выходить за рамки нормального.

— Ты меня вообще слышишь? Или так и будешь мотать головой, как болванчик? — мужчина ярко улыбался и только растрепал и без того запутанные волосы девушки. А ведь когда-то в глубоком детстве она была влюблена в этого парня, который был старше на семь лет! Но сейчас… Грейнджер снова присмотрелась к знакомым чертам давнего друга, ничего. Ровным счётом, даже сердце не ёкнуло.

— Я… да. Нет. В смысле, что ты спрашивал? — снова подхватив пакеты, девушка резко выдохнула, ощущая всю тяжесть продуктов и пожалела, что оставила палочку дома. Ну, что могло случиться с ней теперь в канун рождества?

Том снова засмеялся и перехватил пару бумажных пакетов, оставляя девушке только один, что позволило ей наконец-то выдохнуть спокойно и поблагодарить его.

— Я спрашиваю, ты надолго к родителям? Тебя давно не было видно. Как уехала в свою спецшколу, тебя потом и не видно было, — мужчина сверкал очаровательной улыбкой, Гермиона могла оценить его харизму. Но вот незадача, чувствовать себя очарованной у неё не получалось. Пара медленно двинулась в сторону их улицы.

— Ну, я на праздники только. Ничего не могу поделать, работа отнимает всё время.

— Правда? Жаль. Я думал, что мы могли бы выбраться куда-нибудь. Как в старые добрые.

Грейнджер тут же растерянно посмотрела на свою первую несостоявшуюся детскую влюблённость.

— Ты серьёзно? Всё, куда мы выбирались — это в деревянный дом на дереве, где вы, будучи мальчишками, намазали мне волосы какой-то липкой жижей. И между прочим, избавиться от неё было слишком тяжело, Томас, — вспоминая детские проказы, Гермиона сморщила недовольно нос.

Громкий смех соседа показался неприятно рваным, девушка невольно вспомнила совершенно другой, более грудной смех и заразительный. Это заставило её немного оступиться, но Гермиона всё же устояла на ногах. Снова эта путаница в голове, словно когнитивное искажения разума, в котором Малфой стал дисфункциональной переменной, сломавшей её устоявшиеся шаблоны. Он всегда был врагом, всегда был противным, эгоистичным и глупым мальчишкой со Слизерина, который постоянно пытался сравнивать себя с Гарри или вообще выставить себя лучше всех. Он задевал её, и не раз. Всегда заставлял чувствовать себя не такой: грязной, отбросом магического мира. Гермиона держалась, стиснув зубы и доказывая обратное. Уже на четвёртом курсе ей стало казаться, что основная масса её стараний направленна совершенно не на интерес и любовь к учёбе, а скорее на упрямое желание доказать и показать противному блондину со Слизерина, что она тоже достойна быть ведьмой, она не хуже! Он был её головной болью, занозой, что постоянно вибрировала и заставляла двигаться вперёд. Даже во время войны, каждый раз закрывая глаза, она видела его презрение. Больная мозоль с детства не оставляла её до самых лучших времён. Может поэтому она пыталась спасти его от Азкабана? Потому что он был той мозолью, что заставляла её становиться лучше? Но сейчас Драко словно был другим человеком! И это ломало устоявшийся образ в её голове. И теперь, закрывая глаза, не было презрения, не было желания доказать, было лишь тянущее желание снова ощутить его рядом. Гермиона шумно выдохнула воздух, который, казалось, начинал душить.

— Ну, так что? Пойдём? — снова вопрос ворвался в её сознание неожиданно, и Гермиона обнаружила себя на пороге родительского дома. Том стоял рядом, явно ожидая ответа, и этот его взгляд, наполненный надеждой, Гермионе совершенно не нравился.

— Я… прости, я не думаю, что это будет правильно. Спасибо за помощь, я пойду, — спешно забрав пакеты из рук мужчины, девушка быстро развернулась на каблуках и поторопилась к двери.

***

Гермиона с улыбкой наблюдала за танцем родителей. Милая традиция на протяжении стольких лет всегда согревала её душу. Видеть, как те танцуют, как руки отца нежно и бережно сжимают талию жены — это нравилось Гермионе. Она мечтала для себя о подобном. Но изначально у неё не заладилось с партнёрами на танцах. Виктор Крам был слегка груб, болгарин просто не умел быть нежным в прикосновениях, она всегда ощущала его пальцы слишком сильно впившимися в её талию и даже замечала пару маленьких синяков от такой схватки. У Рона вообще с танцами были проблемы — словно две левые ноги это его кредо. Да и все последующие ухажеры были не такими. А потом был Малфой… его прикосновения вызывали такое же чувство, как-то, что она видела смотря на танец родителей. И от этого становилось только тошно. Девушка помешала палочкой в своём коктейле с пуншем и, бросив ту на стол, осушила стакан залпом. Ей надо забыть о нём. Выбросить Малфоя из головы, как выбрасывают износившийся свитер, из которого ты давно вырос. Только вот Гермиона никогда не любила выбрасывать вещи, и старый поношенный свитер становился любимой домашней вещицей. Благо заклинание незримого расширения помогало ей сохранить каждую мелочь. Она оправдывала эту привычку тем, что вещи могут пригодиться, даже самые незначительные, но в глубине души понимала, что просто не умеет избавляться от привычного и любимого. Она встала со своего места, чтобы налить себе ещё пунша, когда дверной звонок нарушил медленную музыку танца. Грейнджер тут же осеклась и посмотрела в сторону коридора. Они никого сегодня не ждали.

— Милая, откроешь? — не отрывая от мужа влюблённого взгляда, спросила её мать, и Гермиона только кивнула, зажав в зубах канапе со сладостями.

Перепрыгнув через Живоглота, который развалился в коридоре объевшись рождественской индейки, девушка бездумно распахнула дверь, ожидая увидеть на пороге кого угодно, кроме него. Канапе почти выпало из приоткрывшегося рта, но Малфой быстро успел поймать то за палочку и, рассмотрев с интересом, сам съел оставшиеся сладости, довольно хмыкнув.

— Вкусно, — заключил он, и его губы изогнулись в знакомой язвительной ухмылке. — Добрый вечер.

— Малфой? — Гермиона только осмотрела гостя дважды с ног до головы, отмечая, что тот снова был идеален. Костюм с иголочки сидел на его вытянутой фигуре; чёрный, как ночь, он отливал тёмным серебром, таким же, что растворилось на дне его глаз. Волшебное сочетание, которое будоражило её душу и очищало голову от всяких мыслей.

Мужчина развел руки в стороны, словно бы демонстрируя очевидность:

— Собственной персоной. Я — идеальный подарок на Рождество, тебе не кажется?

— Гермиона, кто там пришёл? — голос отца привёл девушку в чувства:

— Никто, просто ошиблись! — крикнула она и тут же выпихнула парня за порог прежде, чем он успел зайти, захлопнув дверь за спиной и игнорируя его недовольный взгляд: — Ты что тут делаешь? Как ты вообще меня нашёл?

Малфой поднял палочку и коснулся ей кончика носа девушки.

— Магия, Грейнджер. Действие запрета закончилось.

Гермионе захотелось треснуть себя по лбу, всё равно она уже перестала пользоваться своим мозгом. Может он хотя бы так заработает.

— Не хочешь меня пригласить?

Драко с любопытством попытался заглянуть в окно рядом с дверью, но Гермиона быстро поймала его за ворот пальто. Не хватало ещё, чтобы отец его увидел. Мороз пополз по коже, колючими пальцами забираясь под свитер, и девушка поёжилась, обхватив себя руками.

— Тебе лучше уйти, — нахмурилась она.

— Почему?

Удивительно. Малфой никогда не был дураком, но на радость всем любил им притворяться. Гермиона изогнула бровь, как бы вопрошая: как долго он ещё собирается разыгрывать это представление.

— Мои родители магглы, Драко, — напомнила она очевидное.

— И что?

— Как что? Ты не любишь магглов.

Драко показательно устало вздохнул, зажав переносицу, и прикрыл глаза. Эта игра была забавной, но уже начинала ему надоедать. Он понимал, что Гермиона слишком хорошо помнила его предрассудки, уж очень часто она была объектом нападений с его стороны. Но эта беготня уже утомила. Пора заканчивать игры и переходить к активным действиям, если он хочет, чтобы эта женщина была по праву только его.

— Мне уже всё равно. Я люблю тебя и этого достаточно, — он бросил эти слова прямо ей в лоб, наслаждаясь моментом, когда её глаза стали такими же круглыми, как у её жуткого кота. О наличии этого рыжего монстра Малфой помнил ещё со школы. Гермиона растерянно хлопала глазами:

— Что?

— Что?.. Прими это уже наконец. Играть в игры, конечно, весело, но давай оставим это развлечение для постели, — он похабно усмехнулся, прожигая девушку взглядом, и облизнулся. Мысли о той ночи в Париже были неплохим двигателем для него. Возможно, если бы не та ночь, Драко не был бы настолько упрям и уверен в том, что эта ведьма была рождена специально для него.

— Малфой! Прекрати это немедленно! — прикрикнула Грейнджер, плотно сжав губы и ощущая, как её щеки пылают уже не от холода улицы.

— Что прекратить? — дверь за спиной Гермионы распахнулась, и в проходе появилась высокая фигура отца, а из-за мужчины выглядывала невысокая женщина с такими же шоколадными глазами, обладательницей которых была Гермиона. Тут не надо быть прорицателем, чтобы понять, кем являлись эти люди.

— Ааа… — Гермиона потерялась в словах от неожиданности, и Драко быстро этим воспользовался. Слизеринская находчивость вкупе с его желаниями, и его руки внаглую поворачивают девушку к себе спиной, укутывая в полу своего пальто, он просто прижал Гермиону к себе и мило улыбнулся её родителям:

— Добрый вечер. Прошу прощения за появление без приглашения, но я был уверен, что Гермиона не рискнёт признаться. А я считаю, что вы, мистер и миссис Грейнджер, имеете право знать, что мы с Гермионой встречаемся. Меня зовут Драко Малфой, и я безумно люблю вашу дочь. Поэтому пришёл, чтобы просить вашего разрешения любить её и обожать.

Новая тишина, нарушаемая только тихой музыкой, льющейся из дома. Мистер и Миссис Грейнджер озадачено переглянулись, не замечая, как попыталась брыкаться их дочь, которую Драко без лишних вопросов захватил в кольцо своих рук.

— Ну, что ж, проходи, раз пришёл, — отец отступил в сторону и указал на коридор, где сразу засветилась его жена.

— Конечно, конечно! Заходите. Там же холодно. Как приятно с вами познакомиться, мистер Малфой.

— Прошу вас, зовите меня Драко, — улыбнулся он женщине, позволяя той забрать пальто из своих рук. Гермиона, полная недовольства, стояла у входа и сверлила своего «парня» гневным взглядом. Что он задумал?

Когда родители поспешили уйти в гостиную, чтобы подготовить ещё один прибор, Драко подошёл к своей пылающей гневом львице со слегка виноватой улыбкой.

— Что ты делаешь? — процедила она сквозь зубы, Драко слабо хихикнул от этого строгого учительского вида. Словно перед ним не любимая девушка, а МакГонагал.

— Заявляю о своих намерениях, Гермиона, — Малфой открыл полу пиджака и поискал что-то во внутреннем кармане, после вкладывая маленькую коробочку в руки Гермионы. Та и вовсе перестала дышать от этого действа. — Я, конечно, знаю, что на Рождество лучший подарок — я сам. Но всё же приходить к тебе ни с чем считаю кощунством. Наши отношения были далеки от идеала, да и наговорили мы друг другу много гадостей. Но это не изменяет того факта, что я хочу, чтобы в будущем именно ты стала леди Малфой. Кольцо не обручальное, но это пока, — он игриво подмигнул, когда девушка открыла крышечку, чтобы увидеть тонкое и изящное произведение искусства, украшенное драгоценными камнями.

— Если ты думаешь, что можешь купить меня побрякушками…

— Я так не думаю. Но хочу украшать тебя, — Драко сам надел кольцо на пальчик Гермионы и тут же поцеловал её руку. — Прошу тебя, забудь о всём плохом, что было, и позволь мне доказать тебе обратное. Начнём все сначала?

Гермиона во все глаза смотрела на мужчину перед ней и просто терялась в своих догадках. Разве люди меняются? По Драко Малфою было очень похоже, что перемены реальны. Видя в его глазах нежность и страх, она просто не могла долго этому противиться, устало выдыхая.

— Хорошо. Сдаюсь, но ты должен помнить… — договорить ей не дали, потому что Драко просто обхватил её лицо руками и притянул к себе, жадно целуя. У ведьмы ноги подкосились от той страсти, что она ощутила, вцепившись пальцами в полы его пиджака, Гермиона ответила на поцелуй, надеясь всё же устоять на ногах. Драко жадно целовал её. Сжимая в своих объятиях до тех пор, пока их не остановил практичный кашель матери со стороны.

— Я… извиняюсь. Но, может, сначала поужинаем?

Драко сам почувствовал, как краснеет от стыда быть застуканным, и постарался пригладить растрепавшиеся волосы.

— С превеликим удовольствием, миссис Грейнджер, — он взял Гермиону за руку, переплетая их пальцы и улыбнулся такой же смущенной девушке. — С Рождеством.

Оглавление

My sirens

Your light will terrify the dark

I'm done being your slave

Mister Sandman, bring me a dream

So I'm crossing a line

Love has no limits

And I don't deserve you…

You gave me Your breath…

I say can you help me right before the fall?

I'm 11 minutes away