Айдол-ян - 3 [Главы 1-11, без иллюстраций] [Андрей Геннадьевич Кощиенко] (fb2) читать онлайн

Андрей Кощиенко Книга Косплей Сергея Юркина Айдол-ян (часть третья)

Трек первый

Место действия: Корея, аэропорт Инчхон

Время действия: четвёртое августа

Аа-а! Аа-а!

Блин, да что же это творится, то такое?! Прилетели, называется, домой! Убийство просто какое-то, а не встреча изнурённой промоушеном группы…

— Предатели! Предатели! Преда-те-ли! — скандируют какие-то идиоты откуда-то справа.

— «Корона»! «Корона»! «Корона»! — сканируют нормальные люди слева.

Кроме этого двойного «целенаправленного вещания» вокруг присутствует «размазанный в объёме» хаотичный визг и ор.

Чё вообще происходит? Месяц провели на чужбине и вдруг такие перемены в стране…

КюРи наваливается мне на бок, толкая в сторону. Идём в плотном окружении секьюрити и полицейских. Вокруг пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, толпа, состоящая в основном из школьников. Мне так кажется… Аджумы в кепках вокруг не мелькают. Одна молодёжь какая-то скачет. Дурная…

Подхватываю КюРи под локоть, удерживая её на ногах.

Блин! Если не охрана, затопчут нафиг!

Что-то промелькивает надо мной, привлекая внимание. Поднимаю голову вверх, не поняв, что это было.

Шмяк!

Нечто мягкое ляпается мне на лицо, залепляя правый глаз.

— … Ть!

Место действия: Корея, дом мамы ЮнМи

Время действия: вечер

Сижу, вяло ем, вяло слушаю СунОк, которая с азартом рассказывает маме о поездке. Онни начала с самого начала и, судя, по количеству подробностей, которые она выдаёт, рассказывать ей хватит ещё дня на четыре, минимум. Может, всё же не зря она направила свои стопы в турбизнес? Умение рассказывать, это хлеб для гида. Хотя, таскаться по городу в любую погоду, да неизвестно ещё с какими идиотами, это ещё та работёнка. Я уже вкусил. Хоть недолго и немного, но достаточно для того, чтобы понять — ну его, такую работу… Работа должна «работаться» сама. Чтобы у человека было время на сон и на жизнь.… Поэтому, сижу, обдумываю более интересный вопрос, чем слушание пересказа как мы промоушен отработали. Думаю о деньгах, заработанных нелёгким трудом Хоть пока их на руках нет, но ЮСон обещал, что в течении нескольких дней после возвращения, размер заработанного в Японии будет рассчитан бухгалтерией и поделён, согласно условиям контракта. Так что деньги уже как бы есть.… Куда бы их теперь деть? Желательно, с умом. Без ума — это не вопрос. А вот с умом… Дом купить? Не, с такими ценами на жильё, как здесь, этих денег точно не хватит.… Если хватит, то только на какую-нибудь «квартиру-пенал», в «новостроечной окраине». В которую входишь — и сразу от порога начинается кровать. Она же — кухня, стол, шкаф и диван. Хорошо, если ванная и туалет будут отдельно … а на что тогда потратить, если не жильё? Вложиться в бизнес? Какой? Кстати. Чем дело кончилось с проектом переезда семейного кафе в торговый центр? Думаю, на покупку оборудования и оплаты аренды помещения на несколько месяцев вперёд денег должно хватить. Правда там ещё появится персонал, который хочет получать зарплату каждый месяц. … Будет ли прибыль?

В принципе, судя по примерной оценке числа имеющихся у меня поклонников, заведение пустовать не должно. Повешу на стены свои плакаты… что мне нельзя делать по договору с агентством… Хм… Может тогда попросить «RedAlert» туда свой штаб перенести? Но наедят ли они на прибыль за месяц или нет? Нужно спросить у мамы, как у неё вообще бизнес-то идёт?

Дождавшись паузы в рассказе СунОк, задаю маме вопрос.

— А почему ты спрашиваешь, дочка? — удивляется мама.

— Думаю, куда пристроить деньги, — объясняю я и объясняю. — За промоушен агентство должно мне неплохо заплатить. Хочется потратить заработанное с умом. Чтобы не было потом мучительно больно.

СунОк перестаёт рассказывать — «как там оно было» и вытаращивается на меня.

— Ты подумала насчёт смены твоего «алконария» на что-то более трезвое и приличное? — спрашиваю я у неё. — Может, вложим деньги в твоё образование? И что у нас с проектом переезда кафе в торговый центр? Ты ведь делала бизнес-проект? Чем дело закончилось?

После моих вопросов онни задумывается. Я жду.

— Мой университет, не «алконарий». - начинает СунОк с обиды за своё учебное заведение.

У меня сложилось другое впечатление. Впрочем, не надо было мне так грубо. Это её «альма матер», какой бы она не была.

— Извини, я была не права, — винюсь я. — Но, всё-таки, ты уже что-то думала на тему своего образования? Ты же хотела заняться логистикой?

— Ну, я не знаю… — неопределённо высказывается онни. — Мне подумалось, что в мире есть более интересные занятия.

— Например? — с подозрением смотря на неё, спрашиваю я.

— Шоу-бизнес, например, … — уводя глаза в сторону «обтекаемо» произносит сестра.

Пфф…

— И как ты себе это представляешь? — интересуюсь я.

— Ну, в этом бизнесе есть разные работы. — поясняет СунОк, как ей видится. — Визажисты, костюмеры, операторы… Потом, там есть люди, которые работают с финансами. Финансы, это очень важно…

Перестав смотреть в угол, онни возвращаете свой взгляд обратно, и осторожно смотрит на меня.

— И? — подталкиваю я её продолжать.

— И я подумала… что шоу-бизнес, это интересно. — сообщает СунОк. — Я могла бы изучить какую-нибудь нужную профессию и работать вместе с тобой…

Вижу, как у мамы, после слов «вместе с тобой» выражение на лице сменяется с удивлённого на одобрительное.

— … Потом, мы же пели с тобой вместе на шоу? — добавляет ещё одну «соломинку» онни. — Всем понравилось…

— Вы вместе выступали? — удивляется мама.

— Чё мы там только не делали. — со вздохом говорю ей я. — Промоушен внезапно затянулся и наши все к этому оказались не готовы. И японцы к этому тоже оказались не готовы. Но поскольку все хотели всего и сразу, то между договорённостью об участии в шоу и съёмками самого шоу получалась разница всего в день-два. Поэтому, в сценариях было полно всяких внезапных творческих озарений и импровизаций. Мы там и «киомишничали»^[1]

и доски руками ломали^[2],

и в игры всякие дурацкие играли.

То с бобами^[3],

то со стаканчиками^[4],

то с шариками^[5].

Язык японский коверкали, произнося трудные фразы^[6].

Самыми нормальными были кулинарные шоу^[7].

Там можно было перехватить чего-нибудь вкусного. Однажды, на одном из шоу, кому-то из продюсеров, пришла в голову идея — «уйти в глубь веков». Предложили исполнить «что-то из раннего творчества группы». Сонбе исполняли^[8], а мне, поскольку это всё было ещё до моего прихода в группу и хореографию я не разучивала, предложили отдельно исполнить что-то «раннего» из своего. Ну, я и вспомнила, как мы с СунОк «I Can’t Stand the Rain» готовили. «Минусовка» у меня была в телефоне. Попробовали с онни — она всё помнит. Мы вместе и выступили. Я подумала, что у моей старшей сестры тоже должна быть своя минута славы.^[9]

— А почему я не видела этого шоу? — спрашивает мама.

— Не знаю. — опять пожимаю я плечами. — Наверное, ты пропустила. Но ничего страшного. Это было совсем недавно, найти видео будет не трудно. Главное, вспомнить, как то шоу называлось…

— «Токе-ча». — с готовностью подсказывает СунОк. — На тридцать втором кабельном канале Камагая.

— О, — говорю я. — Онни всё помнит. Найдём.

— Я старалась посмотреть все передачи с твоим участием. — говорит мама. — Но, похоже, что-то пропустила.

— Наверное, это из-за того, что страна другая и не всё тут показывают. — делает предположение СунОк и спрашивает у мамы. — Что говорят о нашей поездке в Японию?

— Ой, да ну его нафиг! — машу я рукой на СунОк вспомнив встречу в аэропорту. — К чёрту эту политику! Завтра тебе всё покажут и расскажут во всех подробностях. Мы дома. Давайте, проведём вечер в семейном кругу! Без этих, всяких, идиотов снаружи. Поговорим о своих проблемах. О будущем. Онни, расскажи лучше, что там с торговым центром? Есть смысл затеваться в нём с кафе, или нет?

— Ну, по поводу торгового центра, — поднимая глаза к потолку, начинает СунОк. — В общем, можно заключать договор на аренду помещения с арендодателем и начинать работать.

— Да? — удивляюсь я такой краткой формулировке и задаю уточняющий вопрос. — А как твоё исследование рынка? Прибыльно это будет, или нет? Сейчас вколотишь деньги, потом ведь их обратно не выдерешь!

— Будет прибыль! — тряхнув головой, уверенно обещает онни. — У тебя сейчас такая популярность, что людей будет полно! В очереди стоять будут!

Моя популярность? Чёт сомнительно мне как-то. Сегодня в аэропорту получил я этой популярности. Только прилетел, ничего не сделал, как говорится, ну если только рот открыл, зазевавшись. И — раз! Гнилым бананом в глаз! Твари. Убить мало…

— Сколько нужно денег единовременно? — желая конкретики, спрашиваю я у онни.

— Около сорока восьми миллионов вон, — бодро рапортует она.

Сорок восемь тысяч долларов? Чё-то многовато…

— В сумму входит годовая аренда большого зала, всё оборудование для кафе и зарплата персонала за один месяц. — видимо поняв мои сомнения, говорит она и поясняет. — Если оплатить сразу годовую аренду, то выходит дешевле всего.

Мда? Ну…, наверное, так где-то оно и есть.

— А сколько ты ожидаешь в месяц прибыли? — спрашиваю я и уточняю. — Чистой. Налоги уже тоже заплачены.

— При уровне посещаемости в семьдесят процентов, ежемесячная чистая прибыль составит около восьми миллионов вон, — обещает она и добавляет. — Я думаю, что посещаемость у нас будет сто процентов!

Смотрю на лучащуюся энтузиазмом онни и думаю — «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Больно хорошо всё выглядит. Это подозрительно. Наверняка есть какой-то подвох, который пока не виден…

— Ну и зачем тебе тогда идти в шоу-бизнес? — спрашиваю я у онни. — Будешь там годами стафом метаться и ничего не заработаешь в итоге. А вот совсем другое дело — владелица кафе. Уже уважаемый человек и доход, не чета стафовскому.

Вижу, что мама с гордостью смотрит на задумавшуюся СунОк. Видимо представляя, как будет выглядеть дочь в роли владелицы кафе.

— Ну… — неуверенно произносит онни. — В шоу-бизнесе интересно. Новое, неожиданное, яркое. Знаменитости. Другие страны…

— Не нужно путать туризм с эмиграцией, — предупреждаю её я. — Лично я, в этой поездке, ничего, кроме съёмочных павильонов, концертных площадок и гостиничного номера так и не увидела. Знаю только, что была в Японии. Если бы мне это не сказали, наверное, гадала бы до сих пор — где это я была?

— Ох, дочка… — с жалостью смотря на меня, охает мама. — Ты ничего не увидела?

— Ничего, мама. — кивая, подтверждаю я и продолжаю свою мысль. — Поэтому, я предлагаю онни фантазиями не заниматься, а смотреть на жизнь реально. Свободное время, это офигительно, когда оно есть. Если она будет управлять работой сотрудников, то оно у неё будет…

— И тебе она помочь сможет, мама. — говорю я, обращаясь к маме. — У меня в скором времени снова будет поездка в Японию. Агентство договорилось о проведении полноценного концерта группы. Наверное, это займёт по времени не меньше, чем две недели. У тебя уже здоровье и возраст, мама. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

— Да что в этом такого страшного?! — энергично возражает в ответ мне она. — У меня всё нормально со здоровьем! Руки-ноги на месте. Всё в порядке. Дочка, не выдумывай! Езжайте, и не думай ни о чём!

— А как же Мульча? — спрашивает у меня СунОк. — Ты её не возьмёшь?

Я задумываюсь над вопросом.

Да, действительно, наверняка потребуют, чтобы я её взял. Популярности у неё там хоть отбавляй. И кто за ней тогда будет ухаживать если СунОк останется дома?

— Не знаю. — говорю я, смотря на сестру. — Скорее всего захотят, чтобы я её взяла. Но, думаю, что нам нужно рассматривать ситуацию исходя из худшего варианта развития событий. Президент СанХён болен, а новое руководство… Неизвестно, сможет ли оно быть эффективным? Вещи оно вроде говорит правильные, но, между говорить и делать, есть большое расстояние и ещё неизвестно, как оно получится. Поэтому, по мне, гарантированные восемь миллионов вон дохода в месяц выглядят предпочтительней, чем твой заработок за ещё одну поездку в Японию. Лучше воробей в руке, чем страус в небе.

— Страусы не летают. — поправляет меня СунОк.

— Это образное выражение. — говорю я.

— Здоровье у президента СанХёна так и не поправилось? — озабоченно спрашивает у меня мама.

— Толком не знаю, — отвечаю я. — Он остался в Японии. Врачи говорят о множестве проблем и обещают срок реабилитации после лечения длиною минимум в полгода. Думаю, что без него в работе агентства могут быть «пробуксовки».

— Президент остался один в Японии? — удивляется мама.

— К нему прилетела жена, — успокаиваю я её. — Он не один.

— Хорошо, — кивает мама. — Остаться одному, это страшно.

— А чего ты тогда тут храбришься? — спрашиваю я её. — «Езжайте, всё будет хорошо!». А?

— Мать должна заботиться в первую очередь о детях, — наставительно отвечает мне мама. — У вас впереди целая жизнь, вам нужно жить. А я вас вырастила, так зачем мне теперь вам мешать становиться на ноги? Езжайте! Ничего страшного со мною не случится.

Я вздыхаю, вспоминая свою маму.

— У нас есть другие темы для разговора? — спрашиваю я. — Не такие «колючие». Мирные, семейные?

— Ты же сама заговорила о деньгах. — напоминает мне онни. — А разговоры о деньгах — всегда «колючие».

Ну да. Как обычно — «сам дурак».

— Что ты хочешь, дочка? — спрашивает у меня мама.

— Хочется тишины и покоя. — признаюсь я. — Включить телек, ты и онни будете смотреть дораму, а я буду просто лежать и тащиться, что ничего не нужно делать.

— Движение, это жизнь, — хмыкнув, говорит СунОк.

— А покой — это дорогое удовольствие редкой доступности. — парирую я.

— Ты разве не хочешь поговорить с мамой?

— У меня завтра будет достаточно разговоров, чтобы язык отвалился. Мама рядом. Всё хорошо. На текущий момент этого достаточно.

— СунОк, ну ладно, не шуми, — машет на онни рукой мама. — Видишь, ЮнМи устала. Давайте посмотрим дораму. Где пульт? Куда я его дела?

Мама начинает озираться в поисках пульта от телевизора.

— Что у тебя будут завтра за разговоры? — любопытствует СунОк, обращаясь ко мне.

— Та тысяча всяких будет, — обещаю я. — И по деньгам, и по долгам…

— По каким долгам? — сразу настораживается онни.

— По творческим, — объясняю я. — Присяга скоро. Военные просили им что-то музыкально-героическое написать, а у меня ни одной мысли в голове нет…

СунОк задумывается.

— Вот, нашла, — довольным тоном произносит мама, показывая пульт. — Давайте, устраивайтесь поудобнее. Я начала смотреть новую дораму — «Чосонский лучник». Там играет красавчик Нам СуХи. СунОк, тебе понравится.

Я перемещаюсь из положения «сидя» в положение «лёжа» на то место где я обычно валяюсь по выходным, Мульча с готовностью вскакивает мне на живот, а мама, нажав на пульте кнопку, включает телевизор.

«… аэропорту Инчхона.» — раздаётся неожиданно громкий голос диктора. — «Брошенный кем-то из толпы банан угодил ей прямо в лицо.»

Называется, посмотрел дораму… Чёрт бы их всех побрал!

— Это что такое? — ошарашенно спрашивает мама, смотря на экран телевизора на котором показывают, как по моей физиономии брызгами разлетается гнилой банан. — Кто это сделал?

— Соотечественники, — со вздохом говорю я.

— Какие ещё — «соотечественники»? — поворачиваясь ко мне, удивлённо спрашивает мама.

— С которыми я живу в одной стране, — пожав плечами, поясняю я и прошу. — Ладно, мам, оставь. Давай посмотрим твою дораму.

— Что значит — оставь? — уже возмущённо восклицает мама. — Нужно в полицию обратиться. Это хулиганство!

«… представитель полиции заявил, что полиция займётся расследованием инцидента…» — как будто подгадав момент, сообщает ей диктор.

— Вот, видишь. — говорю я маме. — Полиция уже занимается. Они обязательно никого не найдут. Давай дораму смотреть.

— Что значит — «никого не найдут»? — не понимает меня СунОк.

— Тех, кто в глаза мне лазером светил, не нашли. Тех, кто на тебя с мамой напал — не нашли. Кто нам кафе разрисовал — не нашли, — напоминаю я и поясню. — Не вижу причин, по которым полиция вдруг изменила бы своей традиции и кого-то взяла и нашла. Забей. Давай смотреть дораму.

— Что значит — «забей»?! — продолжает не понимать моего пофигизма онни. — Надо жаловаться! На бездействие полиции!

Я ничего не успеваю ей на это ответить, так как в этот момент раздаётся звонок во входную дверь. Это ещё кого принесло на ночь глядя?

— Это кто? — удивлённо посмотрев на маму, а потом на меня спрашивает СунОк.

— Санта-Клаус? — предполагаю я. — Или полиция, с пойманными соотечественниками?

— Я посмотрю. — говорит онни, поднимаясь на ноги.

— Подожди дочка, — останавливает её мама, тоже вставая. — Не ходи одна. Пойдём вместе.

Смотрю с пола, как мама и СунОк уходят открывать дверь. Надо бы тоже встать, пойти вместе с ними, но чё-та так лееееннь… Кого бы послать вместо себя? О!

— Мульча, — говорю я кошатине, разлёгшейся у меня на пузе. — Сходи там с ними, на усиление. Проконтролируй.

Но кошатина, даже глаза не открыла на предложение, только ухом дёрнула.

— Как не хорошо, — взялся я стыдить животину, — кормишь тебя, поишь. А ты даже не хочешь сходить помочь дом от врагов отбить. Несознательное ты животное. Ненадёжное. Нет в тебе этой… уверенности в завтрашнем дне!

В комнату заваливают мама и онни, таща с собой здоровенную корзину розовых роз. В воздухе резко начинает пахнуть цветочным магазином — зеленью и влагой.

— Это тебе, — говорит онни, ставя вместе с мамой корзину на пол недалеко от меня. — Доставка. Ещё и письмо есть.

Не спеша вставать и закинув голову назад, вверх ногами разглядываю притащенное. Где-то я уже видел растения похожего цветового окраса…

— Онни, кинь в меня письмом, — прошу я.

— Может, ты сама встанешь и возьмёшь? — в ответ предлагает она.

— Не тот случай для такого сильного напряжения организма. — отказываюсь я от движений.

— Корзина роз — не повод встать с пола?

— Они завтра все всё равно завянут, — говорю я. — Чё суетиться? Вот если бы мне могильную плиту бы прислали, тогда да, был бы повод встать.

— ЮнМи, что ты говоришь! — всплеснув руками, начинает ругать меня мама. — Какую ещё могильную плиту?

— Мою, — говорю я. — Тогда бы точно был повод встать, почитать. Интересно ведь, что мне там соотечественники в последний путь написали?

— Как щас дам! — обещает мне онни, показывая кулак. — Когда ты язык научишься уже держать за зубами?! Все проблемы у тебя от этого! Не буду я в тебя ничем кидать! Вставай и читай сама!

— Ну, он-ннни… — начинаю я ныть, желая вызвать жалость к своей персоне. — Ну, пожалуйста-а… Ты же добрая. Я тут только пригрелась, так удобно. Встанешь, место остынет. Ну, кинь…

— Хватить мной манипулировать! — неуступчиво отвечает онни. — Не буду я в тебя кидать. Вставай и читай сама!

— Тогда, может, ты мне прочтёшь? — предлагаю я другой вариант развития событий. — Тебе же тоже интересно, что там написано?

СунОк поджав губы, смотрит на меня.

— И читать я тебе не буду. — помедлив, снова отказывает мне она.

— Ну и ладно… — не расстраиваюсь я. — Пусть тогда валяется. Встану, прочту. Может, завтра. Да, Мульча?

— Тебе что, совсем не интересно, кто тебе написал? — помолчав секунд пять спрашивает онни.

— Да небось фигня какая-нибудь. — отвечаю я. — Ради которой даже шевелиться не стоит.

Вздохнув, СунОк достаёт из роз большой белый конверт из блестящей бумаги, по которому что-то написано золотом.

— Я прочитаю! — с угрозой в голосе обещает она мне.

— Давай же! — тороплю я. — Я уже вся в нетерпении.

СунОк распечатывает конверт и достаёт из него лист бумаги.

— Все узнают. — предупреждает она меня, не спеша читать.

— У меня нет секретов от семьи. — отвечаю я.

— Ну, хорошо, — говорит онни, разворачивая сложенный листок.

— «Дорогая ЮнМи» — читает она, — «Поздравляю тебя с завершением твоего первого промоушена. Смотрел, когда была возможность, твои выступления. Ты стала настоящей звездой. К сожалению, не смог тебя встретить, дела службы. Посылаю тебе этот букет роз с надеждой на скорую встречу. Твой ЧжуВон.

П.С.

Сделай фото на фоне букета и выложи у себя на странице, чтобы я знал, что ты получила цветы.»

СунОк опускает листок с посланием и смотрит на меня.

Вот, ещё один непонятный фактор в моей жизни от которого нужно избавиться, — думаю я об авторе «зачтённой вслух» писанины. — Чё это ему вдруг моё фото с его букетом потребовалось?

— Ну? — спрашивает онни, ожидая моей реакции.

— Что — ну? — отзываюсь я.

— Ничего сказать не хочешь?

— Нормально. — подумав, говорю я. — Если бы написал не «дорогая», а «любимая», то я бы подумала, что писал он под дулом пистолета у виска. А так, человек честно пытается соответствовать общепринятому образу жениха. Нормально.

— ЮнМи! — восклицает мама. — Что ты такое говоришь?!

— Что думаю, то и говорю. — отвечаю я и, расслабившись, вновь разлегаюсь по полу. — Мы дораму смотреть будем или нет?

Мама с онни переглядываются.

— Мульча, — говорю я, взявшись теребить дремлющую на мне кошку. — Как у тебя с уровнем розового масла в организме? Не хочешь пожевать свежескошенных роз? Миллион, миллион алых роз, из окна из окна видишь ты!

Сделав «большие глаза» СунОк смотрит на маму и трясёт головой, как бы говоря этим — «это просто кошмар какой-то»!

(несколько позже. СунОк помогает маме мыть посуду, ЮнМи уже ушла спать. Мульча составила ей компанию)

— ЮнМи такая стала, — говорит СунОк, рассказывая маме о том, о чём той слушать не обязательно, — прямо, как настоящая звезда. Когда говорит, все её слушают, никто не перебивает. Словно она начальник. И замечают её сразу. Как только она входит в комнату, все к ней поворачиваются.

— Ох, ты боженьки мои. — вздыхает мама, разглядывая тарелку и удивлённо крутя головой. — Как круто жизнь изменилась. Моя младшая дочь стала звездой, и все слушают, когда она говорит. Надо же!

— Лучше бы она молчала, — со вздохом произносит СунОк. — Вроде ничего, ничего, а потом вдруг как скажет, что просто и не знаешь, как реагировать.

Мама на несколько мгновений задумывается.

— Это из-за её амнезии, — говорит она. — ЮнМи ещё до конца не адаптировалась, поэтому так и происходит.

СунОк делает неопределённый жест головой.

— Наверное, — говорит она, — только людям такое не нравится. И руководству такое тоже не нравится. Айдол должен вызывать своими словами к себе любовь, а не ставить в неудобное положение.

— Будем надеяться, что всё обойдётся. — говорит мама.

(на некоторое время устанавливается пауза)

— Дядя не звонил? — нарушая тишину, негромко спрашивает СунОк.

Мама молча отрицательно крутит головой, моя в раковине очередную чашку.

(снова молчание)

— Наверное, нужно сказать ЮнМи? — предлагает СунОк.

Мама думает над предложением.

— Подожди немного. — говорит она. — У ЮнМи сейчас сложный период. Давай, подождём пока она примет присягу, а там посмотрим.

— Хорошо. — наклоняя голову, соглашается СунОк.

Время действия: пятое августа

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

Сижу, в телефон гляжу, в котором открыта программа для нотной записи. Сижу в небольшом кафе внутри агентства, сделанным для того, чтобы сотрудники могли по-быстрому глотнуть кофейку, не удаляясь далеко от места работы. Я тоже работаю, хоть провожу время с чаем и с телефоном. Ищу вдохновение. До моей мобилизации в армию, а значит сдачи работы заказчику, то бишь военным, осталось десять дней. Десять дней, Карл, десять дней! А в голове нет ни одной мысли! Ни одной мысли, Карл! Одно «Прощание славянки» в ней вертится. Но это, ни в какие ворота не лезет, как говорится. Старо, не атмосферно и вообще — из другой страны и другой эпохи. Не поймут-с… А вот чего поймут-с, совершенно непонятно…

Сегодня я рано встал, и восемь утра уже был в агентстве, в кабинете ЮСона. К нему я заглянул исключительно с желанием — «появиться на глаза» и узнать, нет ли для меня «ценных указаний». «Новошеф» выглядел озабоченным и ему было не до меня. Так прямо об этом мне и сказал. Сказал, что минимум до обеда будет заниматься — «изучением обстановки на рынке шоу-бизнеса, сложившейся за время моего отсутствия в стране. Иди, ЮнМи, работай. Согласно плану, который у тебя есть. Всё потом». Ну, я и пошёл — «заниматься согласно своему плану». Определил в нём самое «кислотное», вот, размышляю, что можно сделать. Только в голову, к сожалению, ничего не приходит. Думаю, о чём угодно, только не о нужном. Наверное, это последствия отсутствия отдыха. Сонбе сегодня будут весь день дома, а я уже как штык с утра на работе. Поэтому, всё так и вяло…

… Онни сегодня после девяти часов должна пойти продать акции «Кирин». Вчера вечером она сказала, что пока мы «гастролировали» по Японии, на акциях набежала сумма в тринадцать тысяч долларов в плюс. Я подумал, что вполне себе нормальный результат. На машинку для СунОк должно хватить. Будет в университет да на работу ездить. А то, что же это за — «уважаемая владелица кафе» да без «машинки»? Несолидно. Главное, теперь онни нужно найти хорошую автошколу, чтобы правильно водить научили. Чтобы не показали только с какой стороны за руль держаться и всё на этом. Будет потом «ой-ё-ёй!». Хотя тут Корея. Всё должно быть стандартизировано и отработано, но проверить, лишним разом не будет. Безопасность — прежде всего. Машину можно поменять, а вот голова замене не подлежит…

Да, но всё же возвращаясь к моим камуфляжным баранам? Что бы им такое подкинуть, чтобы душа у них сначала развернулась, а потом — свернулась? «На безымянной высоте» — тоже не пройдёт…

… ЁнЭ нужно зарплату заплатить, месяц начался… ЮСон отказался сегодня дать ей пропуск. «Я занят» — сказал. — «Потом об этом поговорим» …

Чёрт, я не знаю ни одной корейской военной песни! И «импортные» в голову не приходят! Что делать? Наверное, нужно спросить у кого-нибудь. Хотя бы просто рассказать о проблеме. Когда начинаешь говорить вслух, в голове отчего-то проясняется и как-то вдруг появляется решение. С кем это можно поговорить? С онни? Она сейчас акции продаёт, ей не до этого. Да и сомневаюсь я, что она специалист в этом вопросе. Мне нужен тот, кто «шарит» в проблеме. Кто-то из композиторов, кто «сечёт» в музыке… Но где такого взять? Какой-то военный композитор? У меня нет ни одного такого знакомого. Хм… ЮСон сказал, что со всеми проблемами — обращаться к нему. Отлично, пусть он мне и найдёт нужного человека. Только… Как бы не вышло так, что он найдёт, да не того. А времени совсем ничего осталось. Пока этот человек «врубится» в то, чего от него хотят, пока с ним провозишься, а тут уже время заказчику сдавать подойдёт, а ничего не сделано… Заказчик! Ключевое слово — заказчик! Нужно для начала узнать — что он хочет? Может, в процессе разговора с ним меня и осенит. Хотя, как показывает практика, заказчик обычно смутно представляет, чего он хочет на самом деле и ещё более смутно переводит свои желания в речь, понятную другому человеку, но, всё равно. Чувствую, от сидения в агентстве толку не будет. Так хоть «растрясусь» и проснусь.

Решив, решительно тыкаю пальцем в телефон, открываю список контактов и выбираю в нём номер ЮСона.

(немного спустя)

— ЮнМи, ты что, обалдела, что ли? — спрашивает меня ЮСон, который потребовал, чтобы я явился к нему после моего звонка.

— В смысле? — не понимаю я.

— Пятнадцатого числа у нас по плану выступление. Сегодня пятое. И ты, за десять дней до финала, предлагаешь позвонить заказчику, чтобы узнать, что он вообще хочет? Ты вообще представляешь, как я буду выглядеть, когда я передам твою просьбу?

— А я предупреждала, господин директор. — напоминаю я. — Когда собирались удлинять промоушен. При всех сказала, что у меня пятнадцатого — срок. Вы сказали — вопрос решите. Решайте.

ЮСон без всякого удовольствия смотрит на меня.

— Ты охренела тут борзеть. — говорит он мне. — Без тебя помню, что и кому я обещал.

— Извините, господин директор. — извиняюсь я.

ЮСон несколько секунд молча смотрит на меня.

— Что, других вариантов нет? — спрашивает он.

— Можно использовать имеющуюся песню, если она у вас есть, — предлагаю я. — Но военные просили, чтобы автором композиции была я.

— А сама ты — никак? Да? — уточняет ЮСон.

— Я вчера только прилетела после четырёхнедельного промоушена из чужой страны, — объясняю я ситуацию. — Голова вообще не соображает. Невозможно что-то придумывать, в таком состоянии. Мне нужен отдых.

ЮСон снова задумчиво смотрит на меня несколько секунд.

— Особенности организма? — спрашивает он и добавляет. — Я понял. Хорошо, я сделаю звонок военным, объясню ситуацию особенностью твоего тела.

«Особенностью моего тела»? Что за бред?

— Только какова вероятность, что ты сделаешь обещанное в срок? — интересуется начальство.

— Не знаю. — честно отвечаю я, пожав плечами. — Мне нужен отдых. Яркие впечатления, положительные эмоции. Например, в кино сходить или концерт, увидеть что-то новое…

— Секс, — кивая, добавляет свои «пять копеек» к прозвучавшему списку ЮСон.

— В смысле? — озадачиваюсь я.

— Всё, иди отсюда! — командует мне ЮСон делая рукою жест в сторону двери. — Я понял, я займусь решением твоей проблемы. А ты займись следующим вопросом, который у тебя по списку. Что там у тебя следующее?

— Клип с мультипликацией «Take on me» … — озадаченно говорю я. — Просмотр сделанной работы, заключение…

— Занимайся! — приказывает мне директор. — А я буду звонить военным, договариваться. Тут такого наворотили, за неделю не разберёшься!

Блин, фигня какая-то… — думаю я, развернувшись и направляясь к дверям, — Чё он имел в виду, когда сказал про секс? О чём он собирается договариваться?

(несколько позже)

Сижу, пишу отчёт. Фиксирую свои впечатления на бумаге от увиденного. В общем, сделанное художниками-аниматорами со стилистикой клипа «А-ha» не совпадает. Получилось нечто иное, ещё не доделанное, кусками, но то, что есть, на мой взгляд, вполне себе «смотрибельно», с некой «азиатской изюминкой». Пожалуй, можно оставлять как есть и выходить на финальную прямую — доделывать…

У меня звонит телефон. Недовольный тем, что меня отрывают от дела, достаю аппарат, смотрю, кто там. ЧжуВон! Блин, ему-то чего надо? О судьбе своего веника из роз беспокоится, что ли?

Отвечаю.

— ЮнМи, в чем дело? — поздоровавшись, интересуется ЧжуВон. — Что случилось?

— А что случилось? — удивляюсь я

— Что у тебя за особенность организма, из-за которой я получил на завтра увольнение?

— Нет у меня никакой особенности организма, — недоумеваю я. — Не знаю, почему тебе дали увольнительную.

— Короче, ты не просила?

— Ничего я не просила!

— А я уж было подумал, что ты соскучилась и организовала мне увольнительную. — насмешливо хмыкает ЧжуВон.

— Пфф, вот делать мне нечего больше, чем выход в город тебе организовывать! — высокомерно в ответ хмыкаю я.

— Я так и думал. Просто показалось странным.

— Что странным? Можешь говорить яснее?

— Завтра я работаю твоим гидом. Буду проводить тебе экскурсию в музее славы. Расскажу о истории части.

— Какой ещё музей? У меня дел выше крыши! Какие еще экскурсии?! — возмущаюсь я.

— Приказ командира части. — спокойно отвечает ЧжуВон. — Тебе его еще не довели?

— Ещё чуть-чуть и меня окончательно доведут. — обещаю я. — Без приказа. Пойду жаловаться своему руководству на беспредел.

— Как я понимаю, именно с подачи твоего руководства все и началось. — сообщает мне неожиданную информацию ЧжуВон.

— Моего руководства? — удивляюсь я.

— У тебя же какие-то проблемы с написанием патриотической песни. Мне дали указание помочь тебе проникнутся духом «Голубых драконов». Сначала, в десять часов утра, я провожу для тебя экскурсию, потом я сопровождаю тебя на беседу с командующим, не знаю, кто именно будет, а потом у нас с тобой свободное время.

— У нас с тобой? — удивляется ЮнМи.

— Да, так написано. — уверяет меня ЧжуВон.

— Охренеть… — ошеломленно произношу я, внезапно ощутив, что за машина такая — армия.

— А ты, что, экскурсовод, что будешь проводить экскурсию? Почему ты? — задаю я вопрос.

— Я знаю историю части. — с гордостью отвечает ЧжуВон. — И вообще, историю создания и боевой путь элитных подразделений Кореи. Мне совершенно нетрудно будет тебе их рассказать. Тем более, что мне выделили время и приказали готовиться. Я должен оказать тебе поддержку.

— Мне?

— Да. Тебе.

— Ты?

— Да, я. — самодовольным тоном произносит ЧжуВон.

Пфф… — выдыхаю я в трубку, наконец сообразив, что имел в виду ЮСон, когда произнёс слово — «секс». И на кой ляд этому придурку ЧжуВону дали увольнительную. И зачем ЮСон всё это устроил. Вот же сссссуууу…

— Не волнуйся, всё пройдёт на высшем уровне. Я помогу тебе найти вдохновение. Кстати, ты получила мои цветы? — как ни в чём не бывало, интересуется ЧжуВон.

И что с ними делать, с обоими? Убить, что ли?

— ЮнМи? Алло! Ты тут?

— Я слушаю… — сделав усилие, произношу я.

— Ты получила мой букет?

— Получила. — внутренне кипя от злости, говорю я, стараясь не выдать голосом своих чувств.

— Ну и как? Он тебе понравился?

— У меня нет времени на трёп. — говорю я. — Полно работы.

— Ты выложишь фото с букетом?

Вот делать мне больше нечего!

— Возможно. — говорю я и прощаюсь. — Всё, мне некогда ЧжуВон-оппа! Всего доброго!

— Э… у… а, — он что-то ещё вякает в трубке, но я уже отключаюсь.

Вот чёрт! И как быть? Пойти ЮСону морду набить? Да он и не поймёт, за что его отфигачили. Он же доброе дело сделал, организовал жениху и невесте встречу с возможностью потрахаться! И ещё, его сотрудник, сбросив нервное напряжение, потом сядет и чего-нить напишет, в состоянии эйфории. И всем будет от этого хорошо… Эффективный менеджер, блин! Такому, как ЮСон, палец в рот не клади! По плечо откусит и причём, сделает это из благих побуждений! Вот, гадство…

Может, мне быстро что-то придумать и никакого музея завтра будет не нужно?

(несколько позже)

— Пух! — сделав из пальцев «пистолетик» ЮСон наводит его на меня и делает «выстрел».

— Прямо в сердце! — говорит он, «фиксируя попадание», — Ты убита прямо в сердце!

Что за фамильярность? — с неудовольствием думаю я, смотря на дурачащегося в дверях директора. — СанХён такой фигни себе не позволял…

ЮСон, между тем проходит от дверей к столу, за которым сижу я, берёт стул и, развернув его спинкой к столу, садится на него на заграничный манер — верхом.

— Хоть ты меня и подставила в Японии, но я сделал так, что ты будешь довольна, — обещает он, наклоняясь вперёд.

Сам себя ты подставил…

— Я организовал тебе полдня отдыха…

Офигеть, как много…

… — вместе с твоим женихом. Оттянись, как следует…

ЮСон подмигивает мне с выражением на лице — «ну ты понимаешь?».

… — Главное, не залети. Помни, что я подписал контракт на твоё выступление с группой в «Tokyo Dome»!

ЮСон с удовольствием смотрит на меня, видимо, ожидая благодарности. Я аккуратно выдыхаю сквозь щелочку между губами, считая до пяти.

— Спасибо за заботу, господин директор, — с наклоном головы отвечаю я.

ЮСон в ответ улыбается.

— Никто о тебе в агентстве не заботится так, как я. — с уверенностью произносит он.

— Спасибо, господин директор, — снова благодарю я.

— Тебе действительно нужно отдохнуть, — оглядев меня, с некоторой озабоченностью произносит ЮСон. — Совсем не рада тому, что у тебя будет свободное время. Но, ничего. Ты молода, сил у тебя много, уверен, ты справишься. Слава и деньги зарабатываются не просто.

— Ты уже думала о композициях для выступления в «Tokyo Dome»? — переходя к производственным вопросом, спрашивает он.

— Когда?! — изумляюсь в ответ я.

— Я так и думал, хотя и надеялся на лучшее. — с огорчением произносит директор и продолжает. — Я немного поразмышлял о твоей группе, о её концепте…

ЮСон делает паузу, похоже, чтобы усилить интригу.

— Ты знаешь, — доверительным тоном произносит он, — я посмотрел записи выступлений «Короны» и у меня возникло ощущение, что твои сонбе в роли зайчиков …

В смысле? — думаю я, смотря, как подняв руку, ЮСон вертит пальцами в воздухе, показывая, что он затрудняется с облачением своих мыслей в слова.

— … Они уже взрослые девушки… — наконец объясняет он, почему у него такое ощущение, — … для подобного концепта …

— … На мой взгляд. — сделав паузу подытоживает он свои слова.

Я наклоняю в ответ голову, показывая, что со всем уважением готов выслушать и посмотреть, куда дальше понесёт директора его директорская мысль.

— Чтобы выглядеть разумно, — говорит ЮСон, — во всяком возрасте следует выглядеть соответственно возрасту. Излишне молодящиеся аджумы выглядят порой совсем скорбно… Я говорю о сексуальном концепте для твоей группы, если ты ещё не поняла.

Я я, натюрлих… — ошарашено думаю я, пытаясь представить себя в этом «концепте».

— Поэтому, когда будешь думать о «Tokyo Dome», думай, имея в виду возраст своих сонбе и концепт, о котором я тебе только что сказал. — требует ЮСон.

— А я? — непонимающе спрашиваю я, так и не сумев представить себя на сцене одетый что-то «волнующем» мужскую половину человечества, — А как же я? Я же ещё несовершеннолетняя?! И у меня в договоре написано, что я не участвую в откровенных фотосессиях. По крайней мере, в «договоре модели» так написано …

ЮСон несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, видимо только вспомнив об этом факте, затем окидывает меня недовольным взглядом.

— Н-да. — разочарованно произносит он. — И жених твой наверняка будет против… Жаль, что на пути хорошей идеи возникают препятствия. Впрочем, можно ведь комбинировать? В разные моменты выступлений — разное количество участниц на сцене…

Инновация? Он чё, «датый», что ли?

— Ладно, я ещё раз это обдумаю, — обещает мне ЮСон и задаёт вопрос. — Расскажи мне, что тут мутят с мульт-клипом. КиХо сделал мне по проекту презентацию, после которой, скажу честно, проект выглядит более чем странно. Но я знаю, что это была твоя идея, а ты — крэйзи. Расскажи, каков на твой взгляд, успех сделанного.

Как-то директор странно себя ведёт, — мельком думаю я, перед тем, как начать рассказывать, что в целом, по проекту, всё — неплохо.

(телефонный разговор)

ИнЧжон — Онни, ты будешь приглашать ЮнМи на свой день рождения?

СонЁн — Да. Мы же работаем вместе. А почему ты спрашиваешь?

ИнЧжон — Просто, понимаешь… Я беспокоюсь. У меня столько отвратительных комментариев написали на моей страничке за время моего отсутствия. Никогда ничего подобного не было!

СонЁн — У меня тоже много негатива на странице.

ИнЧжон — Это, конечно, твоё дело, онни, кого приглашать, а кого нет. Только, я попрошу тебя, тогда хорошенько позаботься о безопасности! Меня всё это даже как-то пугает.

СонЁн — Да, я тоже обеспокоена. Я постараюсь сделать всё как можно лучше. Может, даже и не стану ничего отмечать.

ИнЧжон — Онни, не будет ли это слишком?

СонЁн — Мне не хочется, чтобы из-за чьей-то дуратской выходки у всех было испорчено настроение. Это будет уже не праздник, как бы потом все не делали вид, что ничего не произошло.

ИнЧжон — Странно в жизни получается. Славы нет — плохо. Слава есть — тоже не хорошо…

СонЁн — Просто наша поездка неудачно совпала со всплеском антияпонских настроений. Случись наш промоушен годом раньше, негатива подобного этому, не было бы.

ИнЧжон — Мы живём сейчас.

СонЁн — Не все же отзываются о нас негативно. Очень многие рады нашему успеху. Я думаю, мы справимся. Нужно потерпеть.

ИнЧжон — Думаешь?

СонЁн — У тебя есть другое предложение?

ИнЧжон (со вздохом) — Нет у меня предложений.

(чат, который никогда не спит)

[*.*] — Кх-кх-кх… Выскочка Агдан получила, едва ступила на родную землю! Кх-кх-кх…

[*.*] — Безобразие, так относиться к своим соотечественникам! Не удивительно, что потом иностранцы начинают ограничивать въезд корейцев на свою территорию.

[*.*] — Агдан не кореянка.

[*.*] — Дурак совсем, что ли? Когда Агдан перестала быть кореянкой?

[*.*] — Когда продалась японцам.

[*.*] — А «Соши» когда ездили в Японию? Они тогда — не продались?

[*.*] — «Соши» — не продались.

[*.*] — Наверное, потому, что у них не было такого успеха как у «Короны». Кх-кх-кх…

[*.*] — Что, теперь всякий артист, выступавший в Японии, перестаёт быть корейцем? Совсем с головой плохо?

[*.*] — А не надо было так унижаться перед ними. Нечего было выпрашивать прощение. Это позор так себя вести!

[*.*] — Так она же просила за корейца! За вашего придурка «совона»!

[*.*] — Я не «совон».

[*.*] — Так я и поверила!

[*.*] — Вообще не понимаю, откуда столько хейта к «Короне»?! У девочек был потрясающий промоушен! Японцы теперь просто в шоке от корейских артистов! Они упросили их остаться ещё на две недели, хотя у группы было расписание! «Корона» показала мировой уровень, подняв знамя Халлю так высоко, как это не удавалось сделать ещё ни одной к-поп группе! Что вам ещё нужно?!

[*.*] — Агдан вела себя недостойно.

[*.*] — Где она это сделала?

[*.*] — Да везде! Улыбалась, разговаривала, выпрашивала…

[*.*] — Айдол не должен улыбаться? Да ты вообще идиот!

[*.*] — Не общайся с ним. Это упоротый. Он просто завидует успеху Агдан. Если бы это были «Соши», вместо «Короны», тогда бы всё было нормально.

[*.*] — Агдан обещала, что её две композиции попадут в Billboard. Ну и где?

[*.*] — Иди отсюда с этой тухлятиной! Достали уже талдычить одно и тоже! Как попугаи!

[*.*] — АйЮ по-прежнему на первом месте во французском чарте. Уже пять недель.

[*.*] — Вау, вот это успех! АйЮ — молодец!

[*.*] — Вот у кого настоящий успех, а не у какой-то там «Короны», выступающей с цирковыми номерами у японцев!

[*.*] — Ага. Только АйЮ исполняет песню Агдан.

[*.*] — Это Агдан повезло, что АйЮ исполняет её песню. Иначе никто бы этого сингла не заметил бы.

[*.*] — А где наш админ? Сколько ещё времени я должна буду продираться сквозь хейтерские комментарии каких-то дураков?

[*.*] — Вы не находите, что Агдан за время промоушена стала выглядеть ещё круче, чем была?

[*.*] — Да, мне тожеэто показалось. Она сразу обращает на себя внимание.

[*.*] — Она совсем не похожа на свою сестру.

[*.*] — Потому, что у них разные отцы. Всем известно, что отец Агдан — японец. Поэтому, они ей так нравятся!

[*.*] — Сгинь, животное!

Конец первого трека

Трек второй

Место действия: дом мамы ЮнМи

Время действия: пятое августа, вечер

Сижу на полу, пью чай, «краем глаза» смотрю телевизор и так же, как и «краем глаза», «краем уха» слушаю, как сидящая на полу напротив меня онни с восторгом рассказывает маме об удачном завершении спекуляции акциями «Кирин». Онни специально не стала говорить об этом сразу, по «моменту наступления события», а дождалась вечера, чтобы при рассказе присутствовали все участвовавшие.

Пока повествование движется по началу истории — как всё начиналось. Как было страшно, как глаза боялись, но трясущиеся руки всё равно делали всё необходимое для наступления светлого будущего.

Я рассеяно прислушиваюсь, размышляя при этом о своём. А именно — о роли сексуальности в моей жизни при рассмотрении её через линзу зарабатывания денег. Я уже как-то думал над этим вопросом, но тогда легко решил, что — «фигня, ничего страшного! Если это будет приносить дополнительный доход, то почему бы этот доход не получать? Делов-то, всего ничего!» Однако высказанное сегодня директором желание изменить концепт группы на более «сексуальный», озадачило и вновь вернуло меня к размышлению на эту тему. Для начала, вообще-то не совсем понятно, чего ЮСон хочет. Онни и так прыгают по сцене с голыми ногами. Лично я считаю это вполне достаточным для того, чтобы отдать дань этой самой, такой нужной, «сексуальности». Куда более? В купальниках, что ли? Но это уже — «совсем по беспределу» будет. Или, он исходит из корейских понятий, которые мне недавно ЧжуВон озвучил — голые ноги, это нормально, а вот голые плечи — срамота!

Если ЮСону нужны голые плечи — да пёс с ним, как говорится, а вот если максимальная «обнажонка», то пусть он катится куда подальше…

Задумываюсь, вспоминая наряды группы «ВИА Гра».

Не, ну конечно, если смотреть со стороны, то — глаза радует. Только вот какие при этом ощущения у того, кто в двух «ниточках», как раз эти самые — «глаза радует»? Что здесь должно быть — желание славы или желание денег, чтобы в таком виде появляться на сцене? А может, я слишком углубляюсь в вопрос, в котором нет ничего сложного? Может, здесь просто инстинктивное желание нравиться противоположному полу? Оно и нивелирует неудобный момент хождения практически голым, когда весь стаф вокруг тебя — одет? Может, может, может быть… Есть же мужики-стриптизёры, которые выступают перед женщинами на всяких там девичниках? Тоже, в одних трусах. И ничего, не комплексуют…

Вот только это не про меня. Мой зритель, для которого я должен выглядеть сексуально — одного со мною пола! «Какая неприятность…» — как сказал Калягин в своём знаменитом фильме. Однако доподлинно известно, что даже сухие макароны продаются лучше, если в их рекламе замешана сексуальная брюнетка или блондинка. И что мне делать? Ну, во-первых, можно ничего не делать. ЮнМи несовершеннолетняя и до двадцати одного года это её не касается. Можно всех и сразу посылать — «в лес!». А во-вторых, я же собрался быть продюсером и композитором, для которых сексуальность совсем не важна в их работе. Так, что, скорее всего, об этом действительно можно не думать.

Единственно, когда у меня «если вдруг» появится «серебряный голос», тогда да, придётся тщательно поразмыслить о своём сценическом образе, посмотреть, смогу ли я получать без этой «дополнительной опции» желаемое количество денег, или нет?

СунОк начинает подробно отчитываться по итогу финансовой операции. Бросаю размышлять о том, что именно чувствуют девочки в одних трусиках на сцене и внимательно прислушиваюсь к тому, что говорит онни.

Первоначально, цена акций школы «Кирин», до всяких «катаклизмов» вроде меня, составляла около 14 тысяч вон, — сообщает она, начав повествование с имевшихся перед «замутом», условий. Мы купили тысячу акций, когда их цена упала до шести долларов за штуку, потратив на это шесть тысяч долларов. Плюс, была оплата договора на брокерское обслуживание — 200 баксов в год. Общая сумма затрат составила 6200 долларов. Потом, мы купили ещё две тысячи семьсот акций, по цене три доллара, десять центов за штуку. Всего, на восемь тысяч триста семьдесят долларов. Итого, суммарные затраты на покупку акций составили 14370 долларов. Продала весь имеющийся на руках пакет онни по цене в 19,2 доллара за акцию. В итоге, доход сделки составил: 1000 Х (19,2–6) + 2700 Х (19,2–3,1) = 13200 + 43470 = 56 670.

Из этой суммы вычитается сумма, потраченная на покупку акций и расходы на брокера: 56670 — (14370 + 200) = 42 100…

… Сорок две тысячи сто долларов за вычетом двухсот баксов — стоимости годового обслуживания договора с брокером и его процентов за сделки купли-продажи. Неплохо так вышло. Думаю, что я вполне проживу без явления миру себя в «сексуальном образе». Головой нужно работать, а не сиськами трясти! Которых, кстати, немного…

— С этой суммы мне нужно будет заплатить налог, на доход физического лица, полученный при операциях с ценными бумаги. Его размер равен двадцати трём процентам. — сообщает неприятный факт раскрасневшаяся онни. — После его выплаты у нас останется тридцать два миллиона четыреста семнадцать тысяч вон…

Мнн-да… Деньги тают как туман… Уплата налогов занятие совсем не интересное.

— Но это нужно будет сделать в начале следующего года, — «успокаивает» СунОк некоторой отдалённостью наступления этого момента, — а до этого времени мы можем пользоваться этими деньгами. А если до конца этого года мы вложим их в какой-то бизнес, в основные фонды, то можем получить налоговые льготные вычеты, и сумма уплачиваемого налога будет меньше…

Пятьдесят шесть тысяч, это примерно та сумма по расчётам СунОк, которая нужна для открытия нового кафе. А тут всего тридцать, с небольшим, тысяч вышло. Даже на «машинку» не хватает… Стоп! Мне же промоушен агентством ещё не оплачен!

Закончив говорить, СунОк поочерёдно смотрит сначала на маму, потом на меня, видимо желая посмотреть, какое впечатление произвёл её отчёт. Мама сидит с ошарашенным видом, видимо с трудом поворачивая в голове цифры с длинными хвостами нулей.

— Вношу предложение! — говорю я. — Вложить полученные деньги в новое кафе, а СунОк сделать его директором! Купить ей машину и сделать пластическую операцию на веках, она давно этого хочет.

У СунОк от неожиданности открывается рот. Мама громко вздыхает и подаётся назад, расправляя плечи.

— … Что… вот так вот… сразу? — закрыв рот, удивлённо спрашивает онни.

— А чего ждать? — не понимаю я. — Деньги есть, ты — есть. Чего ещё надо?

— Ну… не знаю… — растерянно отвечает СунОк. — Я думала, что надо ещё поучиться, подготовиться…

— Хватит готовиться! — возражаю я. — Надо жить. Если что-то будет непонятно, разберёшься в процессе.

Онни некоторое время сидит молча, обдумывая мои слова. Потом берёт с пола зелёную подушечку и прижимает её к груди, обхватив с обеих сторон руками.

— Может, машину пока не покупать? — уперев подбородок в подушку, предлагает она. — Дорого. Денег ведь даже на открытие кафе недостаточно…

— Чего дорого? — возражаю я. — Какой же ты директор без машины? Не поймут! А насчёт денег, которых недостаточно, мне ещё агентство промоушен не оплатило. Там тысяч под сто долларов должно быть. Так что, не последнее отдаём.

Мама как-то испуганно вздыхает.

— Такие деньги… — произносит она, объясняя свой вздох.

— На новый дом не хватит. — говорю я. — Поэтому, вкладываем имеющееся в то, что приносит доход, а потом будем думать о своём жилье.

Поочерёдно оглядываю членов семьи, задумавшихся о дальнейшей жизни.

— Нужно попросить помочь дядю ЮнСока. — предлагаю я. — Я буду постоянно занята и не смогу быть рядом с СунОк. А дядя — человек знающий. Со связями. Подскажет, или, познакомит с кем. Может, есть смысл взять его в долю? Каким-нибудь соучредителем или партнёром? Опытный человек в команде лишним не будет. А?

В ответ на моё предложение мама и СунОк переглядываются и, отвернувшись друг от друга, смотрят куда-то в разные стороны.

Не понял?

С удивлением смотрю сначала на одну, потом на другую.

— Что? — спрашиваю я. — Чего вы молчите?

Мама в ответ тяжело вздыхает.

— ЮнМи. — говорит она. — Мы с СунОк не стали тебе говорить, перед твоим промоушеном … В общем, твой дядя ЮнСок уже как три месяца не звонил домой, и его семья не знает, что с ним. Он пропал.

— В смысле — пропал? — не понимаю я. — И что, никто не знает, где его искать?

Мама отрицательно мотает головой в ответ.

— Я не знаю, где он работает. — говорит она. — И никто из знакомых не знает, как сказала его жена. И она не знает.

Пфф… — надув щёки, выдыхаю я, удивлённый новостью.

Как такое может быть, чтобы человек взял и — пропал? Он же до этого не вакууме существовал? Если только несчастный случай, вроде — «выпал за борт» или «утонул в болоте».

— Надо искать. — уверенно говорю я. — Я айдол и у меня есть известность. Я обращусь к своим фанатам, попрошу их помочь в розыске. СунОк тоже может обратиться к своим подписчикам. Наверняка, число откликнувшихся будет не маленьким.

— В полицию обращались? — спрашиваю я у мамы. — Что они сказали?

В ответ, на мой взгляд, простой и естественный вопрос о полиции, мама как-то «мнётся».

— Жена деверя сказала, что она не обращалась в полицию, — «помявшись», выдаёт мама неожиданную новость.

— В смысле? — удивляюсь я второй раз за вечер. — Почему она не обращалась в полицию?

— Она сказала, что боится, что это может повредить бизнесу мужа или семье. — смотря в сторону, отвечает мама.

Оба-на! Приплыли! А что за бизнес у дяди, если его жена не желает заявлять в полицию о пропаже мужа?

— А чем он зарабатывал? — озадаченно спрашиваю я.

— Я не знаю точно. — качает в ответ головой мама. — Он говорил, что занимается торговлей продуктами…

Нда… Я тоже что-то вроде этого слышал. То ли от онни, то ли от мамы…, а продукты-то разные бывают… Если ещё вспомнить дядин чёрный плащ и общий загадочный вид, сразу возникают подозрения о криминале. Например, торговля «останками трупов умерших растений» … Хотя, на наркодилера дядя ЮнСок не похож…, впрочем, не так уж много видел я в своей жизни наркодилеров, чтобы определять их «на глазок». Если вспомнить, то я их вообще не видел… Только вот зачем сразу думать о человеке так плохо? Почему сразу — наркотики? Может, всего лишь «старая, добрая, контрабанда». Сигары там, жгучий ямайский ром, без акциза через границу… Свист ветра в парусах и запах моря. Нехорошо конечно, но и не наркотики. Интересно, сколько в Корее за контрабанду дают?

Уже было открываю рот, чтобы спросить, но вовремя себя одёргиваю, решив, что это будет бестактностью в кругу семьи. Закрываю рот, начинаю думать, что делать в сложившейся ситуации. Как я понимаю, если бы тело дяди нашли, то семье бы уже сообщили. Значит, дядя жив. Хотя, не факт. Он вполне может быть — «неопознанным» … а сколько времени хранят «неопознанных»? Хм, это тоже вопрос из тех, которые лучше вслух не задавать…

— Дядя ЮнСок часто ездил в командировки, — напоминает СунОк. — Во Вьетнам, в Гонконг …

Гонконг — это ж гнездо контрабандистов! Всё становится яснее, но одновременно и сложней. Как организовать поиски за границей? Никогда не сталкивался с такой проблемой! Даже не представляю, с чего начать. Пожалуй, для начала следует хотя бы определить, куда дядя отправился. Сделать запрос пограничникам, пусть посмотрят по спискам выехавших. Но просто так, ни с того ни с сего, пограничники ничего делать не станут. Нужен официальный запрос от полиции. А в полицию идти не хотят… Вот чёрт!

— И сколько времени дядина семья готова ждать, пока ждать станет совсем невозможно? — спрашиваю я у мамы.

— Я не знаю. — покачав головой, отвечает она.

— А мы, сами, можем заявить о пропаже человека? — задаю я ей следующий вопрос.

Мама молча пожимает в ответ плечами.

— Его жена и мать не хотят этого делать. — отвечает она. — Можно ли брать на себя эту ответственность?

Блин! Ну, пусть тогда сами ищут! Впрочем, они и так сами ищут. Точнее, сидят, ничего не делают. Может, следует с ними встретиться, поговорить, понять причину этого нежелания официального обнародования проблемы? Может, там не всё так страшно, как кажется, и бояться особо нечего? Только вот вопрос — с чего они мне вдруг всё возьмут и расскажут? Как я понимаю, вспоминая историю родственных взаимоотношений, они меня первый раз вблизи увидят. И с чего им быть вдруг откровенными? Пф…

— Я очень беспокоюсь. — говорит мама, смотря на меня. — Если бы не ЮнСок, мы бы не выжили. Может, ты бы с СунОк была сейчас в детском доме, а я так точно была бы уже в могиле…

Намёк понял, долги нужно отдавать. Задумываюсь. Ситуация выглядит совершенно идиотической. И что я могу сделать?

— Дочка, — нарушая установившуюся тишину, обращается ко мне мама. — Я вот тут подумала… Может, ты попросишь помочь своего жениха?

— Кого?! — в третий раз за вечер изумляюсь я.

— Твоего жениха, — повторяет мама, — ЧжуВона. Он из богатой семьи с большими связями. Он может помочь без привлечения внимания. А, дочка?

Озадаченно смотрю на маму секунды четыре.

— Он мне такой жених, как из коровы — балерина, — напоминаю я маме об имеющемся факте и спрашиваю. — С чего он вдруг ринется мне помогать?

— Ну, вы же знакомы? — приводит странный аргумент мама. — И потом, когда мы договаривались с госпожой МуРан, мы ведь ничего не просили взамен. А теперь у нас возникла нужда. Я думаю, что мы можем просить об ответной услуге.

Несколько секунд обдумываю услышанное. С каждой секундой мамино предложение мне не нравится всё больше и больше.

— Я не хочу быть им должна. — говорю я.

— Мы и так им должны. — отвечает мне мама.

— Я не помню, когда успела задолжать. — не соглашаюсь с ней я.

— Но, что же тогда делать? — спрашивает у меня мама. — Возможно, твой дядя ЮнСок сейчас очень нуждается в помощи. Может, ему нужно лечение, лекарства, а может — просто еда, чтобы не умереть с голоду. Нам ведь нужно его только найти, а дальше мы всё сделаем сами! А, дочка?

Сдвинув вбок челюсть, обдумываю мамины слова. Хех! Цензурных слов нет, одни матерные! Чё я-то опять должен за всё отвечать? Эти, блин, «дядины», сидят, ждут непонятно чего, а я должен идти и кланяться за них?! По гроб доски быть обязанным?!

— Ты же завтра встречаешься со своим оппой. — напоминает мне мама. — Попроси его помочь.

— Зачем тогда ЧжуВон? — хмуро возражаю я. — Нужно обращаться прямо к МуРан. Её просить.

— Дочка, так не делают, — нравоучительным тоном объясняет мне мама. — ЧжуВон — мужчина, ты женщина. Женщина просит мужчину о помощи, так всегда было. И мужчина решает, как выйти из ситуации. Если ты обратишься сразу к госпоже МуРан, то покажешь, что ты его не уважаешь как мужчину, покажешь, что думаешь, что от него ничего не зависит. Как ты потом будешь с ним разговаривать? А госпожа МуРан может обидеться за проявленное неуважение к своему внуку…

Обдумываю услышанное. Блин! Как эти женщины только живут? Ни чё нельзя самому сделать! Всё только через мужиков!

Перевожу взгляд с мамы на СунОк. Онни сидит и внимательно смотрит на меня. В глазах и позе — напряжение. Вздохнув, ещё раз прокручиваю в голове имеющиеся варианты иного развития событий. Увы, все они требуют публичности, которой не хочет дядина семья. Да, у него же есть двое сыновей! «Если вдруг что», наверное, им будут припоминать грехи отца по любому случаю. Есть в Корее такая традиция — «лицо» и все дела. У нас говорили — «сын за отца не отвечает», а тут могут и спросить. Наверное, жена дяди ЮнСока держит этот момент в уме. Может, даже будет лучше, если дядя — «тупо не найдётся». Плохо, конечно, что умер, зато «лицо» семьи не пострадало, пропал, да пропал… Пффф… Ох уж эти старинные национальные обычая! В гробу я их все видал! А дядька, действительно, мужик нормальный. Делал, что мог, ничего не прося взамен. Свинством будет умыть руки. Может, действительно, где в зидане от дизентерии загибается? Всего-то нужно — залог внести, чтобы спасти человека. Ну и найти его ещё нужно… Единственно, вызывает только недоумение вопрос — «почему я?». Почему — «вечно я?».

— И как я должна буду объяснить наше нежелание обращаться в полицию? — интересуюсь я у присутствующих.

Мама облегчённо вздыхает.

— Скажи, что это хочет жена дяди. — предлагает она. — Если семья ЧжуВона решит помочь, то они сами всё у неё узнают.

— А как будет в их глазах выглядеть наша семья? — задаю я следующий вопрос.

— Госпожа МуРан ведь сказала, что скоро мы снова будем жить, как жили. — говорит мама. — Поэтому, не думаю, что это что-то сильно изменит. Мы как были для них низкого уровня, так и останемся…

Понятно…

— Главное, — говорит мама, — чтобы с нашими родственниками всё было хорошо. Я надеюсь, что госпожа МуРан не захочет быть должной семье такого низкого уровня как наша.

Тоже понятно, на чём мама строит свой расчёт. Единственно непонятно, как я буду с ЧжуВоном разговаривать? Опять он будет гыгыкать, что я ему должен. Достал уже. И ещё мне непонятно, как всё время так получается, что я ему постоянно оказываюсь должен? Прямо проклятие какое-то …

(несколько позже. Дом мамы ЮнМи. Мама и СунОк)

— ЮнМи стала гордой. — говорит СунОк маме.

— А раньше, что? Твоя сестра от скромности умирала? — ворчливо отзывается та.

— Нет, — смущается СунОк и пытается дать объяснение своим словам СунОк. — Просто я хочу сказать, что она ведёт себя как важный человек.

— Она и есть важный человек. — с неудовольствием в голосе отвечает мама. — Твоя сестра стала популярной. Её слова повторяют, на неё обращают внимание. Ей приходится вести себя как важная персона, иначе она будет выглядеть глупо.

— Я понимаю. — соглашается с мамой СунОк. — Только, если бы она вела себя так только с другими, то это было бы понятно. Но она уже и дома начинает себя так вести…

— Ах, оставь! — восклицает мама, махнув на старшую дочь рукой. — Меня сейчас беспокоит твой дядя! Удастся ли ЮнМи завтра правильно поговорить с ЧжуВоном или нет? Я уже испереживалась вся о том, что с ним случилось! А ты о чём-то совсем другом думаешь!

— Да, мама, прости. — наклонив голову, извиняется СунОк.

Место действия: минивэн ЮнМи

Время действия: шестое августа, раннее утро

«Прекрасно, если вам с утра» … Да, прекрасно, когда есть настроение крикнуть «ура!», но для этого нужно вставать не чёрте-когда и жить, не имея проблем. А у меня постоянно есть и ранний подъём, и проблемы. Орать не хочется. Хочется привалиться к креслу и задрыхнуть. Мало мне своих «нагрузок» было, так теперь к ним добавились ещё и чужие.! Дядя пропал. Уже три месяца как. Вообще не смешно. Спрашивается — чего все молчали и ждали всё это время? Не, резоны сидеть и ничего не делать — они понятны, но, «три месяца, Карл! Три грёбанных с лишним месяца!». За это время все, кто хоть что-то видел или краем уха слышал об этом, они всё нафиг позабывали! Как теперь искать? Плюс ещё это нежелание связываться с полицией. А семейка-то наша, оказывается — ого-го! Со скелетами в шкафу! Всё, как положено, для «нормальной семьи». Глядишь, внезапно, и с «антресолей» ещё что-то «посыплется». Родственники… какие-нибудь… Арабский шейх там, или индийский магараджа… ну или на худой конец, американский миллиардер объявится… Точнее, его «бесхозное наследство» в виду его кончины… И в которое могу «вступить» только я….

Ох-хо-хох, грехи мои тяжкие… Лично на меня с «антресолей» ежили чего и упадёт, так это не больше пустой банки с засохшими тараканами. Всё самому, самому, своим горбом придётся! Вот, ни свет, ни заря, трясусь на машинке в агентство. А мог бы сейчас спать, как нормальный человек. Но раз захотелось «странного», то надо терпеть…

Вчера пообщался с ЮСоном. «Есть проблемы» — с озабоченным видом сказал он и «компактно» с ними ознакомил. Короче, пока одни рванули по домам отдыхать после промоушена, а другие, загибая пальцы, считали свои долги, занимая для этого пальцы у половины Сеула, мой новый директор времени не терял, провёл анализ «текущей» обстановки. Несомненно, что ему в этом помогал КиХо, но собственно, без разницы, что он был не один. Значение имеет результат. Оказывается, промоушен «Короны» в Японии вызвал весьма неоднозначную реакцию, если не во всём корейском народе, то в среде поклонников к-поп, это точно. «Здесь не ожидали, что вы добьётесь такого успеха.» — сказал мне ЮСон объясняя причины «неоднозначности». — «Двойная платиновая сертификация меньше чем за месяц, это слишком. Никто из корейских знаменитостей о таком даже мечтать не мог, а вы сделали. Теперь из этого вытекает следующее. В стране сейчас высокий уровень антияпонских настроений. Получи вы провал или «так себе результат», то вас бы тут потихоньку бы «ели» в СМИ, да и всё. Но вы были в «топе» весь свой промоушен. И выглядит это как победа корейцев. С одной стороны, вы заработали дофига денег у врагов нации, что очень непатриотично, а с другой стороны, вы были у врагов первыми, что одобрительно и патриотично».

«Понимаешь?» — прервав объяснение, спросил меня ЮСон.

«Понимаю» — уверенно кивнул я, представив муки электората, затрудняющегося выбрать, что принесёт ему большее удовольствие — хейт или празднование победы?

«Поэтому,» — продолжил ЮСон. — «очень хорошо, что армия от тебя не отказалась. Это очень сильно повлияет на общественное мнение, склонению его на сторону «Короны» и твою сторону. Ты знаешь о том, что хейтеры назначили тебя виновницей вашего успеха в Японии?!»

«Нет, не знаю» — помотал в ответ я головой.

А откуда мне узнавать? Чтобы аналитику какую-то делать, время нужно. Читать там, читать сям, делать выводы. Тут бы поспать нормально, да чуток отдохнуть после месяца трудов неимоверных. Не до аналитики, как говорится.

«Ну, так знай.» — сказал мне ЮСон. — «Знай и держись за армию обеими руками. Делай всё, что тебе там говорят и не вздумай перечить армейцам. Начнёшь службу, все недовольные быстро заткнутся. Главное, чтобы военные не передумали и не отказались от тебя. Они ведь тоже смотрят телевизор, а в Японии ты много чего наболтала. За языком своим вообще не следишь!»

Я в который раз пообещал следить за этим своенравным органом своего тела и ЮСон перешёл к производственным вопросам. Короче, экскурсия в музей, это будет совсем не экскурсия, а шоу! Вот такие гениальные мысли у моего руководства. В компании моих сонбе и со съёмочной группой, которая автоматом тянет за собой светотехников, визажистов и костюмеров. Так же уже есть сценарий этого действа, в котором прописан момент дарения ЧжуВону двух парных ножей, купленных мною ему в Японии. Интересно, кто «стуканул» про них ЮСону? Впрочем, вопрос риторический. Ответ — это мог сделать любой, у кого было для этого желание, из всех тех немногих, кто видел эти ножи. Что за люди, право слово?

Единственно, чего, к сожалению, нет в сценарии, так это того, что именно я должен сказать ЧжуВону, чтобы он организовал через свою хальмони поиски моего дяди. Нету в сценарии такого. И в голове у меня нет. А ещё в нём нет указания, какую песню мне написать. Пятнадцатое уже скоро, а у меня не то что, конь не валялся, коня самого ещё нет!

Ладно. Буду действовать по обстановке и по наитию. Может, чего в голову и придёт…

Время действия: шестое августа, утро

Место действия: агентство «FANEntertainment». Небольшая комната, в которой за столом сидят все участницы группы «Корона» и директор ЮСон, проводящий небольшое совещание с коллективом перед выездом его «в поля».

— Так. — говорит ЮСон, поздоровавшись с участницами группы и коротко отметив, что рад их цветущему виду. — Ставлю задачу. Сейчас мы все едем в воинскую часть. Там запланированы съёмки. Сюжет простой. Ходите по музею, где вам будут проводить экскурсию. Вид делаете умный, не хихикаете, без ужимок. Мероприятие серьёзное. Подробности почитаете по дороге в машине, всем выдадут сценарии. После музея будут дополнительные фотопробы. Вчера у меня появилась информация, что министерство обороны под эгидой правительства намерено запустить шоу, пропагандирующую службу в армии. Сейчас идёт отбор претендентов в участники. Шоу поручено снимать MBS. Их представители проведут с вами оценочные видео и фото сессии прямо на месте, в части. Я еду с вами. Вопросы?

— У меня долги. — подняв руку, сообщает ЮнМи. — И ещё подготовка к новой поездке в Японию. Шоу никуда не лезет, господин директор.

Господин директор с неудовольствием смотрит на поднявшую руку. Он сегодня тоже рано встал и настроение у него тоже, как и у ЮнМи, не очень.

— Это не обсуждается. — отвечает он. — Шоу будет смотреть вся страна. Тема — призыв молодых девушек на службу в армии. Правительство озабочено сложной демографической обстановкой в стране и рассматривает закон об увеличении процента военнослужащих женского пола. Шоу преследует пропагандистские цели и на него из бюджета выделены большие деньги. Поэтому, оплата его участников ожидается более чем достойная.

Старшие участницы группы переглядываются с заинтересованным выражением на лицах. Младшая в группе с задумчивым видом «переваривает» слова директора.

— Плюс ещё популярность. — добавляет ЮСон. — Вопрос острый, ожидается, что смотреть будет вся страна, рейтинги будут высоки.

— В правительстве, что, «вещества» курят? — скептическим тоном задаёт вопрос ЮнМи, обдумав услышанное. — Вместо того, чтобы заставить женщин рожать, они хотят загнать их служить. Что, после этого ожидается бурный прирост населения? Или, шоу имеет под собой другую подоплёку? Мужчины и женщины ночью, в одной казарме? Это имеется в виду?

ЮнМи с вопросом смотрит на онемевшего ЮСон. Её сонбе испугано выдыхают.

— Меня — вычёркивайте! — помолчав, решительно говорит ЮнМи директору, видимо затрудняющегося в данный момент с подбором приличных слов. — В гробу я видала такие шоу!

— Куда тебе скажут, туда и пойдёшь. — наклонив голову и смотря на нарушительницу порядка из-под бровей, веско и с угрозой в голосе произносит ЮСон. — Ты здесь не директор, чтобы распоряжаться. Понятно?

Несколько секунд ЮнМи и ЮСон смотрят друг другу в глаза.

— Так точно, господин директор! — наконец бодро рапортует ЮнМи и улыбается.

ЮСон ещё несколько секунд смотрит на особу, похоже сильно довольную тем, что она кого-то довела.

— Да. — наконец произносит он. — Женщины в армии, этот вопрос требует всестороннего обсуждения. Но я целиком и полностью поддерживаю действия нашего правительства, неустанно пекущегося о благе и процветании корейского народа и организующего высокооплачиваемые шоу. ЮнМи, если ты вдруг решишь поумничать об уровне умственного развития нашего правительства где-то при посторонних, то я тебе обещаю самые большие неприятности в твоей жизни, которые у тебя когда-либо были. Несмотря на все твои заслуги, умения и социальный статус твоего жениха. Тебе понятно?

— А причём тут социальный статус моего жениха? — интересуется ЮнМи.

— При том, что он прикрывает твою задницу, которая давно просит, чтобы её как следует выпороли! И тебе из-за этого многое сходит с рук. Похоже, уже слишком многое. — доходчиво объясняет директор.

ЮнМи делает в ответ недовольную гримасу, но ничего не отвечает.

— Если у тебя всё хорошо с будущим и деньгами, то не мешай тогда зарабатывать другим, чтобы их будущее было так же безоблачно как у тебя. Хотя бы твоим сонбе, которые тебе не сделали ничего плохого. — добавляет ЮСон и уточняет. — Или, сделали?

— Нет, не делали, господин директор. — отзывается ЮнМи, бросив взгляд в сторону группы.

— Вот и ты отвечай им добром на добро. — мотивирует ЮнМи на славные дела ЮСон и возвращается к производственным вопросам.

— Завтра в агентстве запланирована пресс-конференция вашей группы. — обводя взглядом как-то погрустневших участниц после разговора о добре и светлом будущем, сообщает ЮСон. — Я сделаю отчёт для прессы о прошедшем промоушене, расскажу о дальнейших планах группы, и вы ответите на вопросы журналистов. Сценарий и возможные варианты ответов вы получите вечером по электронной почте. Всем внимательно прочитать и запомнить. Обстановка вокруг вас сейчас сложная, поездка ваша трактуется неоднозначно, поэтому, скандалы не нужны. Всё должно пройти на высшем уровне. ЮнМи, отклонишься от сценария, станешь говорить отсебятину, после пресс-конференции группа сбросит тебя с моста в реку Хан. Я лично прослежу. Всем всё понятно?

— Да, господин директор! — после короткой паузы несколько озадаченно отзывается коллектив красоток.

— Тогда, совещание законченно. Идите в машину и начнём двигаться по расписанию. — объявляет ЮСон.

— Да, господин директор! — ещё раз звучит над столом.

(несколько позже, минивэн. Группа «Корона» направляется в воинскую часть. В машине кроме участниц, водителя и двух человек охраны сидящих в передней части автомобиля, никого нет. Руководство отправилось к месту проведения мероприятия своим автотранспортом.)

— Так, внимание! — громко кричит СонЁн, привлекая к себе внимание и доставая у себя из сумочки приглашения. — У меня скоро день рождения! Я всех приглашаю на свой день рождения!

СонЁн раздаёт пригласительные билеты.

— Вау! — искренне восхищается БоРам, открыв и увидев внутри надпись, выполненную золотым тиснением. — Круто сделано!

— В ресторане? — удивляется ХёМин, прочитав у себя, где состоится празднование. — Ты всё-таки решила отметить публично?

— Я подумала, что жизнь одна. — отвечает ей СонЁн. — Стоит ли из-за опасения встретить невоспитанных людей отказываться от встречи с друзьями?

— Правильно, СонЁн! — одобрительно отзывается на это БоРам. — Друзья гораздо важнее неадекватов.

— Я выбрала очень хороший ресторан. — говорит СонЁн. — Там всё в порядке с безопасностью. Так что, не беспокойтесь. Всё будет хорошо. Я хотела сделать всё дома, но неожиданно много людей захотели меня поздравить. В доме бы все не поместились.

— Вов! — восклицает, радуясь, БоРам. — Будет большая вечеринка?

— Большая. — улыбаясь, подтверждает СонЁн.

— Онни, ты крута! Я тебя люблю! — кричит БоРам и, расставив руки, лезет обниматься.

Некоторое время в машине происходит весёлая возня РамБо и СонЁн на которую смотрят со своих мест остальные девушки.

— Это всё благодаря ЮнМи. — поясняет, запыхавшись СонЁн, закончив обниматься с соседкой. — Номинация на двойную платину, все просто поражаются, когда об этом слышат.

— Да, — подтверждает ХёМин. — Круто мы провели промоушен в Японии. Я посмотрела, что о нас пишут. Пишут, что ни у кого из корейских групп не было ещё такого успеха в Японии. Нам все дико завидуют.

— И ненавидят. — кивнув, добавляет ИнЧжон. — Я тоже почитала, что о нас пишут. «Совоны» просто ядом брызжут в своём чате. Утверждают, что мы выступали в Японии с цирковыми номерами, а не с музыкальной программой. И это тоже, благодаря ЮнМи.

ИнЧжон поворачивает голову и смотрит на ЮнМи. Все участницы группы тоже поворачивают головы и смотрят на самую молодую участницу. Та, увидев обращённые на себя взоры, в ответ пожимает плечами.

— Деньги не пахнут. — коротко отвечает она. — Я не сто баксов, чтобы всем нравиться.

Кто-то из девушек иронично хмыкает.

— Мало ли, что там пишут? — говорит СонЁн, защищая ЮнМи. — Стремящихся к успеху много, а достигают его — единицы. Мы его достигли. И я считаю, что значительная часть того, почему это у нас получилось, была сделана ЮнМи. Она совсем недавно начала свою карьеру и начала её здорово! Поэтому, ЮнМи, хочу сказать тебе от лица всей группы, от всех нас — спасибо! Это было здорово!

ЮнМи удивлённая неожиданным признанием своих заслуг, удивлённо смотрит на улыбающуюся СонЁн. Другие её сонбе, тоже удивлённые неожиданным для них поворотом разговора, молчат.

— Да, спасибо, ЮнМи. — после паузы присоединяется к СонЁн БоРам. — Это действительно была классная поездка с классным результатом! И призы у нас были здоровские! Спасибо, ЮнМи!

Не вставая с кресла, БоРам снова вытягивает вперёд руки и, сделав губы «трубочкой», делает «чмоки».

— Да, ЮнМи, ты молодец, — признаёт ХёМин. — Спасибо за работу, сонбе.

— Спасибо за работу, сонбе. — присоединяется к ней с благодарностью ДжиХён. — Это было … вдохновляюще!

— Не настолько вдохновляюще, как мне показалось, — хмыкает КюРи, но соглашается с уже сказавшими. — Но да, это было очень и очень неплохо. Ты хороший «вижуал» и пишешь классную музыку. Спасибо за работу. И да, мы с тобою почему-то не ладили раньше. Прости меня, если я в этом виновата.

ЮнМи, приоткрыв рот, изумлённо смотрит на КюРи. Та, улыбнувшись в ответ, поворачивает голову к ИнЧжон.

— Онни, ты ничего не хочешь сказать? — спрашивает она у ИнЧжон.

Та, бросает несколько быстрых взглядов в сторону подруг.

— Да. — говорит она. — Признаю, что ЮнМи внесла большой вклад в наш общий успех. Но она может легко всё разрушить. Вот зачем она так грубо разговаривала сегодня с директором ЮСоном? Он новый человек и во многом ещё не разобрался. А ведь от его решений будет зависеть наше дальнейшее продвижение.

— Да, ЮнМи. — соглашается с ИнЧжон СонЁн. — Это было действительно, очень невежливо разговаривать с руководителем подобным образом.

— А вежливо, заставлять нас участвовать во всякой ерунде? — отвечает ей ЮнМи. — В правительстве придумали какую-то глупость, а мы должны её поддержать? Как мы потом будем выглядеть, когда все поймут, что это — глупость? Как девушки с повышенной социальной ответственностью?

— Что это за девушки такие? — не «врубившись» сразу, удивлённо спрашивает ХёМин.

— Да есть такие… — неопределённо отвечает ЮнМи, не став уточнять где они водятся.

— Почему в правительстве придумали глупость? — спрашивает БоРам. — По мне так совершенно нормально, если девушки будут служить в армии. Там хорошая зарплата, «толстый» социальный пакет. И легче найти свою вторую половину.

— Толку-то от этого от всего? — отвечает ей ЮнМи. — Из женщин всё равно настоящего военного не выйдет. Вот лично ты, готова убивать?

БоРам озадачивается.

— В армии есть должности, где не нужно никого убивать. — говорит она.

— То есть, должности, которые не связаны напрямую с воинским делом. — кивнув, соглашается с ней ЮнМи. — Которые на боеспособность влияют от слова — «никак». Когда начнётся «заруба» этих женщин-военнослужащих самих ещё придётся спасать, вместо того, чтобы от врагов отбиваться. А если это всё затеяно с целью облегчения поиска «своих половинок», то армия будет круглосуточный отель любви на выезде, а не армия!

БоРам ошарашенно смотрит на ЮнМи.

— Ничего себе! — справившись с удивлением, восклицает она. — Ты ещё и феминистка оказывается!

— Какая я ещё феминистка?! — изумляется теперь уже ЮнМи. — Это с чего это вдруг?

— Но ты же за то, чтобы каждый пол занимался определённой деятельностью? — объясняет БоРам. — Так?

— А разве это называется — феминизм? — продолжает не понимать навешенного на неё ярлыка ЮнМи.

— Это называется — сексизм. — подсказывает БоРам ХёМин. — Набор предрассудков и предвзятое отношение к людям, или их дискриминация, из-за их пола. ЮнМи — сексистка!

— Я?? — приложив к груди пальцы и подавшись вперёд, «конкретно» изумляется ЮнМи.

— Получается так, раз ты говоришь, что женщины не могут служить в армии, потому, что они — женщины. — кивнув, подтверждает ХёМин.

ЮнМи смотрит на неё несколько секунд, приоткрыв рот.

— Охренеть. — закрыв рот, говорит она, описывая своё эмоциональное состояние.

— Не нужно никого никак называть! — вмешиваясь в разговор, требует СонЁн. — Я думаю, что ЮнМи ничего плохого не хотела сказать. Она просто не поняла смысл предложенной правительством программы.

— Да я никакой программы и не видела! — возмущается в ответ ЮнМи. — Я просто хотела сказать, что от подобного решения мало толку! Проблему так не решить.

— Ты знаешь, как решить проблему? — прищурившись, спрашивает ИнЧжон.

— Какую? — поворачивает к ней голову ЮнМи.

— О которой ты говоришь.

— Я вообще, ни о чём не говорю! — восклицает ЮнМи. — Я вообще хочу тишины и покоя! И чтобы ко мне не приставали!

— Всё! — решительно произносит СонЁн и командует всем. — Закончили разговор! Скоро уже приедем, читайте сценарий и готовьтесь улыбаться. Там будет много молодых мужчин.

— А ты, — говорит она ЮнМи, — имей в виду, что гендерная тема, вопрос очень сложный. Видишь, как легко быть не понятой людьми, даже если ты ничего не имела «такого» в виду? Один раз тебя неправильно поймут, а ярлык приклеят — на всю жизнь.

— Что ж, теперь вообще ничего сказать нельзя? — недовольно бубнит ЮнМи.

— Ничего. — делая движение головой, произносит СонЁн. — Сиди и молчи. Нервы целее будут.

— Нафиг такая жизнь нужна… — бубнит себе под нос ЮнМи.

— Онни, откуда ты знаешь про сексизм? — задаёт вопрос БоРам, высунувшись в проход между креслами и обращаясь к ХёМин.

— Я сказала — хватит этих разговоров! — стальным голосом призывает к тишине СонЁн.

БоРам пару секунд смотрит неё, потом откидывается на спинку кресла и, вздохнув, берётся за сценарий мероприятия.

(несколько позже, территория воинской части)

Минивэн с участницами группы останавливается на предназначенном ему месте, где его уже встречает укомплектованная осветителями съёмочная группа и группа поддержки из военнослужащих, организованная по приказу командира части. Первыми из остановившейся машины вылезают двое секьюрити в чёрных костюмах и встают слева и справа от открытой двери, к которой подходит ЧжуВон в новеньком камуфляже. Затем на пороге минивэна появляется ИнЧжон, встреченная радостным рёвом молодых мужских глоток. Стоя на подножке, ИнЧжон, улыбаясь, приветственно машет поднятой рукой, вызывая новый вал мужского ора за натянутым ограждением. Закончив с приветствием, ИнЧжон, опираясь на галантно поданную ЧжуВоном руку, спускается на землю и отходит в сторону, а её место занимает ХёМин, встреченная такими же восторженными криками, что и ИнЧжон. Дальше начинается конвейер. Участницы выходят одна за другой, машут ручкой, мужики радостно орут. ЧжуВон с довольным видом «сгружает» девушек на землю. Последней, пропустив вперёд старших, выходит ЮнМи с небольшой коробкой в руках, ярко блеснув синевой глаз в свете осветительных ламп. Группа поддержки заходится в неистовом оре, перешедшим в слитное скандирование — Агдан! Агдан!

Возникает небольшая заминка. ЧжуВон протягивает руку, желая помочь спуститься, но ЮнМи держит коробку обеими руками. В результате она самостоятельно спрыгивает на землю, неожиданно при этом красиво изогнувшись. Заметив эту внезапно явленную миру красоту, группа поддержки перестаёт скандировать, срываясь на нестройный многоголосый восторженный рёв.

Сбоку и в стороне, с довольным видом взирает на происходящее ЮСон в компании с командиром части.

(ещё позже. Музей славы воинской части, в которой служит ЧжуВон)

Участницы группы «Корона», стайкой следуют за ЧжуВоном, с серьёзным выражением на лицах слушая, что он им рассказывает, и внимательно осматривая экспонаты, представленные в основном документами и фотографиями. Из общего настроя выбивается только поведение ЮнМи, которая вертит головой по сторонам, легко теряет внимание при осмотре экспонатов и внезапно вновь подвергая их тщательному разглядыванию, когда экскурсия уже уходит дальше. Вид у неё такой, словно она что-то ищет. Её онни периодически бросают на неё строгие взгляды, но, под прицелом двух сопровождающих их камер и нескольких представителей командного состава части, на более строгое воспитание они не решаются.

Внезапно ЮнМи замирает, словно в раздумье, отставив в сторону руку с раскрытой на уровне плеча ладонью вверх. ЧжуВон, не подавая вида, но с внутренним беспокойством следивший за ней с самого начала её появления в части, тоже замирает, встретившись с её глазами. Пауза начинает стремительно затягиваться. Присутствующие, поняв, что что-то происходит и это, возможно, совсем не то, что было запланировано, крутят головами, периодически смотря то на ЮнМи, то на ЧжуВона. Операторы, сделав несколько шагов назад, начинают снимать общий план так, чтобы в нём одновременно присутствовали молодые люди.

Наконец, решив, что пора вмешаться, ЮСон громко прочищает горло.

— Ну, я думаю, что надо… — произносит он.

— Тихо, господин директор! — шёпотом восклицает мгновенно обернувшаяся к нему СонЁн, выставляя вперёд ладони с растопыренными пальцами. — Тихо. Ничего не говорите!

— А что происходит? — немного растеряно, но шёпотом, интересуется директор.

— ЮнМи… — отвечает СонЁн. — Похоже, ей что-то пришло в голову! Музыка.

— А-а, музыка… — делая кивок, с видом, как будто он всё понял, произносит ЮСон.

— Что? — коротко произносит в этот момент ЧжуВон продолжая смотреть в глаза ЮнМи.

— Что ты сказал? — задаёт она ему встречный вопрос, плавно наклоняя свою голову к правому плечу.

— Что я сказал?

— Про драконов.

— Что я про них сказал?

ЮнМи делает два шага вперёд и останавливается прямо перед ЧжуВоном.

— Сражение… ты рассказывал, как сражаются драконы, — подняв голову и требовательно смотря прямо в глаза, говорит она.

— Я рассказывал о второй роте, погибшей в Тра Бинь Донг. — возражает ЧжуВон и повторяет персонально для того, кто пропустил всё мимо своих ушей. — Тогда в роте погибли почти все, но, сопротивляясь врагу, они дали возможность батальону отступить после внезапного нападения и перегруппироваться. Они тоже могли отступить, но они сражались. Здесь, в музее и не только в нём, помнят о погибших, пожертвовавших собой ради других. Герои не умирают, пока о них помнят. «Драконы» не умирают!

— Dragons never die… — тихо, по-английски произносит ЮнМи смотря ему в глаза и добавляет. — … Тhey retreat to heaven to regroup…

— Что? — переспрашивает ЧжуВон, не уловив смысла иностранной фразы и наклоняя голову вперёд.

ЮнМи тоже наклоняется вперёд, и сияющими глазами смотря на парня

— Чжу, ты знаешь, что ты — чёртов сукин сын? — тихо-тихо спрашивает она, так, чтобы было слышно только ему.

— А? — издаёт тот озадаченный звук и лицо у него вытягивается.

— Ты просто супер! — выпрямляясь, громко произносит ЮнМи и неожиданно срывается на восторженный визг. — Я придумала! Придумала! Спасибо, оппа!Теперь они точно никогда не умрут! Аа-а!

Эмоционально взмахнув руками, она внезапно подаётся вперёд, обнимая ЧжуВона. Тот, потеряв равновесие от неожиданного толчка, делает полшага назад и, зацепившись ногой о плиту небольшого миномёта, мирно стоящего у стены в качестве экспоната, валится спиною вперёд, руками притягивая к себе ЮнМи. Мгновение спустя раздаётся грохот падения двух тел. Миномётные мины, тоже мирно стоявшие рядом с миномётом в качестве экспоната, падают от сотрясения и с гулким звуком бодро катятся во все стороны по деревянному полу.

ЮнМи, от стремительной смены своего положения в пространстве, с ошалелым выражением в глазах таращится на оказавшееся близко-близко лицо ЧжуВона.

— Уййй… — кривится тот, приземлившийся спиною на мину.

— Ты чего делаешь?! — не понимая, что происходит, изумлённо спрашивает у него ЮнМи.

В этот момент у потревоженного экспоната, долгое время стоявшего без должного технического обслуживания, от двуноги отваливается ствол.

Бум!

Неспешно разогнавшись в падении, увесистая зелёная труба тюкает своим концом точнёхонько по затылку ЮнМи. Та, мгновенно потеряв сознание от удара, втыкается лицом в лицо ЧжуВона.

— Ой… — произносит в наступившей тишине БоРам, смотря на лежащую на ЧжуВоне ЮнМи, которую тот крепко прижимает к себе руками.

Конец второго трека

Трек третий

Место действия: воинская часть, в которой служит ЧжуВон

Время действия: чуть позже

Неожиданно, чувствую, что меня бьют по щекам. Сделав судорожный вдох, открываю глаза, в которые бьёт яркий свет.

— Оуу-у! — раздаётся вокруг меня многоголосо и радостно.

— Она открыла глаза! — сообщает кому-то голос, похожий на голос ХёМин.

Как-то проморгавшись от яркого света и открыть глаза так, чтобы видеть, оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что лежу на полу, вокруг меня — мои сонбе, кто стоя, кто присев, а из-за их спин выглядывают мужики — чжувоновские командиры, секьюрити и люди из агентства.

— А что случилось? — спрашиваю я, заметив сидящую рядом со мной на корточках СонЁн.

— Ты упала вместе с женихом! — бодро докладывает мне о происшедшем БоРам, выглядывая из-за её спины. — А потом на вас упал миномёт! Прямо тебе по голове! И ты потеряла сознание!

Миномёт? Мне, по голове? Понятно теперь, что это была за вспышка перед глазами, после которой наступила безлунная ночь. Блин! А чего у них тут миномёты во все стороны падают? Так ведь и убить недолго! Куда смотрит руководство части?

Решив, что валяться на полу, «не комильфо» пытаюсь сесть. Сажусь. Неожиданно окружающая картинка «плывёт» и откуда-то из области затылка голову пронзает острая боль. Меня наклоняет сторону, в направлении «полежать».

— Что такое?! Тебе плохо?! — с тревогой в голосе восклицает СонЁн, наклоняясь ко мне.

Пфф… Да уж, как-то не хорошо…

Уперевшись в пол рукою, всё же фиксирую себя в вертикальном положении. Переждав дурноту, поднимаю голову и вижу ЧжуВона, с каменной физиономией протискивающегося в первый ряд. Девчонки, увидев, кто там лезет, сдвигаются в стороны, освобождая ему путь.

— Ты как? — спрашивает он у меня. — Нормально?

Фига себе, нормально! Чуть не убили ни за что, ни про что!

— Господин ЧжуВон. — отвечаю я, ощущая, как произносимые слова эхом отдаются у меня под черепом. — Почему миномёты в вашем музее не зафиксированы надлежащим образом? Почему — бардак на службе?

После моих слов секунды на три наступает пауза, потом кто-то из мужиков за спинами сонбе начинает смеяться. Спустя мгновение, к нему присоединяются другие мужчины. Смотрю на ЧжуВона, ожидая ответа. Отмечаю, что он какой-то «странно перекошенный» и бледный.

Ответа я получить не успеваю, поскольку в помещении музея появляется медики.

— Так, — начинают они сразу, прямо с порога брать ситуацию в свои руки. — Где пострадавшие? Освободите проход для медицинской службы! Что случилось?

Из ответной многоголосицы свидетелей происшествия я узнаю, что пострадавших двое. Я и ЧжуВон. Мне на голову упал ствол миномёта, а он, спасая меня, упал спиной на мину и «ему больно». Пока я медленно думаю над тем, в чём именно заключалось моё спасение, рядом со мной на пол опускается большая зелёная сумка с большим красным крестом на боку

— Так, посмотрим… — деловито произносит военный медик в чине капитана, приседая на корточки рядом со мной и требует. — Посмотри на меня.

Я перевожу взгляд с медсумки, которую он принёс, на него.

— Ух ты! — восклицает военврач, подавшись назад. — Что у тебя с глазами?! Ты ведь Агдан, да?

— Да, это госпожа Агдан. — наклоняясь к нему сзади, подтверждает ЮСон.

Военврач оборачивается, смотрит на него через плечо, потом переводит взгляд на ЧжуВона, затем вновь поворачивается ко мне.

— Госпожа Агдан. — говорит он. — Как вы себя чувствуете? Тошнота, головокружение, шум в ушах, головная боль? Что-то из этого — ощущаете?

— Да — прислушавшись к своим ощущениям, подтверждаю я. — Всё это и ощущаю…

— Хорошо. — с оттенком озабоченности в голосе произносит военврач. — Давайте я осмотрю место удара. Куда он пришёлся? Покажите.

Наклоняю закружившуюся голову, показываю.

— Н-да, — с неприятным удивлением в голосе произносит врач, осмотрев мой затылок. — Весьма большая гематома…

(некоторое время спустя, воинская часть. Уже вне помещения.)

— Господин директор, так какое решение будет вами принято по поводу планировавшихся съёмок?

Директор ЮСон несколько секунд смотрит на «домогающегося» его представителя компании «MBS».

— Группа готова к их проведению. — уверенно отвечает он, наклоняя голову в уважительном жесте.

— Но ведь одной участницы не хватает?

— Зато остальные в полном порядке! — восклицает ЮСон. — Я знаю, что у вас всё готово к съемкам, и вы затратили немало времени и сил, чтобы подготовиться. Ещё раз предлагаю вам провести их, пусть и не в полном составе группы. Иначе окажется, что день пропал зря, а запланированное мероприятие придётся проводить заново. Обещаю вам, что как только ЮнМи сможет по состоянию здоровья работать, я предоставлю вам её, чтобы вы досняли недостающий материал.

Представитель «MBS» задумывается.

— Или тогда объявляйте окончание работы. — ставит ультиматум ЮСон. — Собираемся и возвращаемся в свои агентства.

Представителю «MBS» не хочется брать на себя ответственность, отменяя съёмки.

— Ваше решение выглядит правильным, господин директор, — говорит он. — Но, господин ЮСон, мне хотелось бы чего-то, что поможет вызвать одобрение у моего руководства правильности моего решения о проведении съёмок «Короны» неполным составом. Например, ваше согласие на использование отснятого нами сегодня материала по нашему усмотрению.

— Хотите дать в новости для повышения рейтинга? — спрашивает ЮСон сразу понявший направление, в котором «дует ветер».

Не став отвечать, представитель чуть пожимает плечами, говоря — «к чему разговоры, когда вы всё понимаете?»

Теперь задумывается ЮнСок.

— Хорошо. — быстро приняв решение соглашается он. — На мой взгляд, в происшествии нет ничего такого, что представило бы хоть кого-то из его участников в некрасивом свете. Наоборот, есть романтический момент, который понравится женщинам. Заодно покажете трудности работы знаменитостей, которых подстерегают неприятности в самых, казалось бы, безопасных местах. Я даю своё согласие на обнародование снятого вами видео.

— Отлично, господин ЮСон, — наклоняет голову в уважительном жесте представитель «MBS». — С вами приятно иметь дела, вы быстро принимаете решения. Приступим к сьёмкам?

— Да, давайте. — кивает ЮСон. — Итак все планы полетели. Хоть что-то сделаем.

Время действия: позже

Место действия: дом семьи ЧжуВона. Телефонный звонок

— Здравствуйте, госпожа ИнХе. К сожалению, телефон госпожи МуРан находится вне зоны доступа, и я позвонил вам.

— Здравствуйте, господин СанУ. Что-то случилось?

— Происшествие с вашим сыном, господином ЧжуВоном.

— Что с ним случилось?! Говорите же скорей, СанУ!

— Происшествие случилось во время экскурсии, устроенной для группы «Корона» в воинской части, где служит ваш сын…

(СанУ некоторое время сообщает подробности случившегося)

— Сломаны два ребра?! — восклицает ИнХе, повторяя слова начальника охраны. — Опять?!

— К сожалению, да, госпожа. Врачи однозначны в своём вердикте.

— Да что же это такое?! Только у моего ребёнка всё зажило, как вот снова! И опять по вине этой девчонки! Надо же, удумала прилюдно вешаться на шею моему сыну! И где? В музее! С этим нужно что-то делать. Я больше не намерена терпеть это неуклюжее создание рядом с ЧжуВоном! Я немедленно сообщу об этом своему мужу!

— Да госпожа.

— СанУ, сообщи, в какой больнице находится мой сын. После разговора с его отцом, я поеду к нему. И организуй мне машину!

— Всё будет сделано, госпожа Ким ИнХе.

Время действия: вечер

Место действия: больница. Одиночная палата. На больничной койке лежит ЮнМи. Рядом с кроватью капельница.

Лежу, в планшет гляжу. Хорошо так лежу, голова только тупо ноет, а в остальном, нормальное времяпровождение. Особенно, если не думать, кто будет платить за больницу — я, или агентство? После происшествия с миномётом, военврач поставил мне диагноз — «подозрение на сильное сотрясение мозга», дал выпить пару таблеток и сказал, чтобы меня везли в гражданскую больницу. А ЧжуВона, которого он потыкал пальцем в бок и понаблюдал, как тот на это кривится, приказал отвезти в военный госпиталь, с подозрением на перелом рёбер. Чёт не везёт Чжувонищу с той поры, как он со мной связался. Чуть что, сразу «хрясть!» и перелом рёбер. Больше на глаза его семьи мне попадаться не стоит. Его мама меня убьёт за своего сынулю, если увидит меня в зоне своей досягаемости. Главное, опять получаюсь я виноватым, хотя я снова совершенно не причём. Понаставили всяких железяк, без всяких мер безопасности и ещё хотят, чтобы люди у них там не уродовались! Эти их экспонаты, вообще хлам, разваливающийся от первого прикосновения. Из помойки, что ли вытащили?

В больнице мне сделали томографию, хотя я думал, что обойдутся рентген снимком. Переломов и трещин костей свода черепа не обнаружили, обнаружили гематому, видимую обычным глазом, без всяких томографов и поставили диагноз — «сотрясение мозга». Просто сотрясение, без всякой «тяжести». Назначили недельный постельный режим, положили в палату, «прокапали» капельницу. После неё стало веселее, но всё равно, голова болит, «гулкая» какая-то внутри и больно, когда её поворачиваешь. Но когда лежишь, терпимо. Ноет потихоньку, надеюсь, к завтрашнему дню пройдёт.

А пока есть возможность, валяюсь на кровати, смотрю в планшет. Все уже, из тех кому я нужен, у меня побывали. Поужасались, возмутились, принесли еды и сообщений, что завтра нужно быть «как штык» в агентстве и разъехались, вернувшись к себе. Сейчас у меня — «свободное время», в котором я один. Рядом нет никого. Красота! Оказывается, я соскучился по одиночеству. Наслаждаюсь, одновременно изучая — «чего там есть в сети?». Тоже давно был лишён возможности побездельничать подобным образом. Вообще, жизнь знаменитостей, сплошные ограничения…

Наткнулся на список корейских фильмов, сокрушительно провалившихся в прокате, заинтересовался. Избранные комментарии нетизенов в конце — «доставляют».

«Воскрешение»

Режиссер — ЧжанСону

В главных ролях — ИмЫнкён, ХёнСон

Бюджет — 11 миллиардов вон

Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей

Собрано зрителей — 70 тысяч человек

Комментарий нетизена: "Верните мне мои деньги обратно! В кинотеатре было всего 10 человек. Я должен был догадаться еще с самого начала! "

«Сектор 7»

Режиссер — КимЧжихун

В главных ролях — ХаЧживон, АнСонки, ОЧжихо

Бюджет — 13 миллиардов вон

Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей

Собрано зрителей — 2.24 миллиона человек

Комментарий нетизена: "Ближе к концу фильма я даже стал болеть за монстра"

«Настоящий»

Режиссер — ЛиСаран

В главных ролях — КимСухён, ЛиСонмин, СонДониль, Солли

Бюджет — 11.5 миллиардов вон

Точка самоокупаемости — 3.3 миллиона зрителей

Собрано зрителей — 470 тысяч человек

Комментарий нетизена: "Он даже заставил меня захотеть готовиться к экзаменам!"

Если развлекательный фильм заставил готовиться к экзаменам, то это более чем показатель…

«Король велосипеда ОмБоктон»

Режиссер — КимЮсон

В главных ролях — Рейн, КанСора, ЛиБомсу

Бюджет — 15 миллиардов вон

Точка самоокупаемости — 4 миллиона зрителей

Собрано зрителей — 170 тысяч человек

Комментарий нетизена: "Я рекомендую этот фильм парочкам, которые хотят порезвиться в пустом кинозале."

Хех, забавно… Четыре миллиона и сто семьдесят тысяч. Да, парочкам было, где поразвлечься…

«… Я аджосии, который помнит «Воскрешение», и это что-то, над чем даже посмеяться нельзя. Бюджет фильма составлял 11 миллиардов вон. По меркам нынешнего времени это уже совсем не 11 миллиардов. Это было 15 лет назад. По нашим деньгам это 50-100 миллиардов вон… Главной героиней была модель агентства SKT ИмЫнкён, у которой не было актерского опыта, а главным героем — рэпер КимЧжинпё, который был МС на «Show Me The Money»…. Затраты на производство были уже достаточно высоки, но спустя 2/3 съемочного процесса режиссер сказал: "Теперь Ынкён кажется нормальной. Мы можем снять всё с самого начала!" Из-за одного этого фильма были проданы 3 продакшн-компании и 3 здания…»

Охренеть, как тут снимают фильмы! Корейцы — реально безбашенные люди! "Теперь Ынкён кажется нормальной!» — а до этого она, какой казалась? Ненормальной? Зачем её тогда брали на главную роль?

Хм, если дело с кинофильмами тут обстоит так, как обстоит, не помочь ли мне «отечественному» кинобизнесу? Миномёт у военных я уже сломал, можно чё-нить и в кино, эдакое «сотворить», хе-хе…

Я задумываюсь, какой бы я мог снять, или, в каком фильме поучаствовать. Впрочем, обольщаться не нужно, наивно пологая, что у местных «низкая база». Это же я читаю список «адски флопнувшихся», выглядящих как «прикол», а кроме них всегда есть ещё и «кассовые» фильмы. И их, по статистике гораздо больше, чем «приколов». Так что вряд ли я смогу прямо так, с ходу, осчастливить корейскую «фабрику грёз». Нужно будет сначала вдумчиво вникнуть, поучиться актёрскому мастерству, прежде чем начать «осчастливливать». Чтобы про меня не сказали потом как про ИмЫнкён — «она стала нормальной, давайте переснимать всё заново!»

В этот момент у меня звонит телефон.

Кто там больному человеку названивает? — думаю я, осторожно, плавными движениями, беря со стоящей рядом с кроватью низкой тумбочки телефон. — ЮСон, что ли, неугомонный? Жаловался, что все сегодняшние планы у него рухнули, с военными разговор не состоялся, фотосессия с «MBS» прошла скомкано, в неполном составе. Завтра пресс-конференция, которая, наверное, тоже пройдёт в неполном составе…

О! — смотрю я на экран наяривающего звонок телефона. — «Подорвавшийся на мине» звонит. А что ему надо?

— Да, — говорю я, поднеся телефон к уху и приветствую. — Добрый вечер, ЧжуВон-оппа.

— Добрый вечер, ЮнМи. — отзывается он. — Ты как?

— Нормально. — лаконично отвечаю я.

— Чем занимаешься?

— Лежу, думаю, в каком бы мне фильме поучаствовать.

— Хех! Если девушка думает о главной роли в фильме, то она в полном порядке. — саркастически произносит ЧжуВон и интересуется. — Какой диагноз тебе поставили?

— Сотрясение мозга. — отвечаю я и интересуюсь в ответ. — А тебе?

— Перелом двух рёбер. — отвечает ЧжуВон.

— У тебя — круче. — признаю я. — У меня ничего не сломано. Только мозги взболтались…

Ожидаю, что сейчас прозвучит «было бы чего взбалтывать», после чего можно обидеться и с полным на то правом «повесить трубку». Вместо этого, ЧжуВон произносит фразу уже вызывающую оскомину.

— Нам нужно с тобой поговорить. — произносит он.

— О чём? — индифферентно спрашиваю я.

— Для начала я хотел бы понять, что сегодня произошло. С чего ты вдруг решила кинуться мне на шею?

Нда… Это было стрёмно. Крайне. Но с чего мне в этом признаваться?

— Твои сонбе сказали, что у тебя так бывает, когда ты придумываешь песню. — продолжает ЧжуВон, видимо приняв моё молчание за отсутствие у меня объяснения и спрашивает. — Это так?

— Да. — вздохнув, отвечаю я. — Особенности творческого процесса. Когда мне в голову что-то приходит, у меня иногда случается эйфория.

— Ничего себе. — с оттенком уважения в голосе произносит ЧжуВон. — Значит, ты и вправду придумала новую песню?

— Да. — не отрицаю я. — Генерал Им ЧхеМу просил что-то написать для исполнения в День независимости. Про военных. Мне ничего долго не приходило в голову, но вот в музее меня и озарило…

— Благодаря моему рассказу? — заинтересованно спрашивает ЧжуВон.

— Да. — не отрицаю я. — Когда ты рассказывал про погибшую роту и сказал, что «драконы не умирают».

— Хех! — с довольной интонацией восклицает в трубке мой собеседник и спрашивает. — А что за песня? О чём она?

— Песню один раз лучше услышать, чем сто раз послушать её пересказ. — говорю я. — Скоро услышишь. Тут ничего совсем времени осталось.

— Я понял. — говорит ЧжуВон. — Ладно, буду ждать.

— Я хотел поговорить с тобой ещё на одну тему. — сообщает он. — Помнишь, я тебе как-то говорил, что могу открыть агентство специально для тебя?

— Ну, помню. И что?

— Ты подумала над моим предложением?

— Так это было предложение?

— Конечно. А что ты подумала?

— Я подумала, что ты это просто так, «брякнул».

— ЮнМи, почему ты всегда неконструктивно настроена?

— Почему я — «всегда неконструктивно настроена»?

— Не знаю. Поэтому я тебя и спрашиваю об этом.

— Я всегда конструктивна и отрыта для новых идей, которые приносит ветер.

— «Приносит ветер»?

— Да. Ну, или богатый инвестор. Так что там, с агентством?

— У меня возникло желание открыть для тебя персональное агентство.

— И почему оно у тебя возникло, ЧжуВон-оппа?

— Это деловой разговор, который лучше вести не по телефону, а при личной встрече.

— Вряд ли она состоится в ближайшее время. — говорю я и указываю на имеющиеся «обстоятельства». — У меня — расписание, а у тебя — сломаны рёбра. И я слышала, что если идею невозможно объяснить двумя словами, то она стопроцентно провальная.

— Пфф… — выдыхает ЧжуВон, видимо только вспомнив об имеющихся «обстоятельствах». — Смотрю, ты научилась аргументировать. Хорошо. Если в двух словах, то я думал о том, чем займусь после армии. Недавно я разговаривал с отцом, и он против, чтобы я продолжил карьеру военного. Он сказал, что наша семья владеет бизнесом и все в ней должны заниматься бизнесом. Отец предложил мне либо войти в одну из имеющихся структуру в конгломерате, либо попробовать создать что-то своё для развития практических навыков. Хоть кофейню. Я обдумал его слова отца и решил заняться шоу-бизнесом. Создать собственное агентство. Этот сектор рынка сейчас на подъёме и по прогнозам аналитиков будет продолжать расти хорошими темпами. Предлагаю тебе работать у меня в агентстве.

— Как-то странно, — не понимаю я. — ЧжуВон-оппа, совсем недавно вы так хотели служить, а сейчас говорите о своём агентстве?

— Не только ж тебе вчера хотеть быть певицей, а сегодня — актрисой. — вначале насмешливо отвечает он и уже серьёзным тоном объясняет более подробно случившуюся метаморфозу. — Служба в армии — это хороший жизненный опыт, который позволяет взглянуть на неё по-новому. Я ничуть не жалею, что служу. Но, тут, как и во всяком деле, есть моменты, которые начинаешь понимать, лишь взявшись им заниматься. Если кратко — то служба не даёт распоряжаться своим временем. На службе ты принадлежишь армии. Я подумал и решил, что управление бизнесом даёт больше свободы и возможности, хотя быть военным очень почётно.

Надо же, чтобы понять такую простую вещь, нужно было для этого попасть в армию. — с иронией думаю я о ЧжуВоне и тут же мне приходит в голову другая мысль. — Впрочем, я такой же. Чтобы понять, что айдол себе не принадлежит, пришлось стать айдолом… Два идиота…

— ЧжуВон-оппа, рискну спросить, а ты в этом хоть что-то понимаешь? — интересуюсь я и уточняю. — В шоу-бизнесе?

— Он не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться. — уверенно отвечает мне ЧжуВон. — Основой успеха в нём является наличие в агентстве популярных артистов. Дальше успех определяется количеством вложенных в рекламу средств. Ты уже достаточно популярна, чтобы привлечь внимание, а рекламные контракты и рекламу на телевиденье я обеспечу. Что скажешь?

Охренеть, какие познания… Вряд ли на них далеко уедешь…

— Шикарное предложение, — отвечаю я и с ноткой сарказма добавляю. — Только оно опоздало. Я решила перестать быть айдолом.

— Как это? — не понимают меня на той стороне соединения. — Что значит это твоё — «перестать быть айдолом»?

— Я решила, что я теперь буду — музыкальным продюсером. — гордо отвечаю я.

На несколько мгновений в разговоре возникает пауза.

— Просто диву порой даёшься, насколько девушки легкомысленно себя ведут. — с сильным неодобрением в голосе произносит потенциальный работодатель. — Буквально совсем недавно ты просто слушать ни о чём другом не хотела, кроме айдольства, а теперь вдруг — не хочешь! Как так можно быстро менять свои взгляды на жизнь?

— Точно так же, как меняешь их ты. — отвечаю я, указывая на аналогичность. — Сегодня солдат, завтра — владелец агентства.

— И ты сможешь быть продюсером? — сделав паузу, с сильным сомнением в голосе спрашивает ЧжуВон.

— Этот бизнес не выглядит настолько сложным, чтобы не было надежды в нём разобраться. — раз он стал меня повторять, отвечаю я ему его же словами. — Основой его является наличие композитора, пишущего популярные произведения. Такой композитор имеется. Это я.

— Ты себя слишком самоуверенно ведёшь.

— Что поделать? Будешь ждать, пока предложат — состаришься.

— А что тогда мне делать с моим развлекательным агентством?

— Лучше ничего не делайте. С вашим знанием шоу-бизнеса оно гарантировано обанкротится, господин ЧжуВон. — даю я щедрый совет.

— Слушай, я из-за тебя второй раз ломаю рёбра. Не могла бы ты быть немного повежливей? Я парень и старше тебя. Веди себя как положено.

— Никаких проблем, ЧжуВон-оппа. Что вы хотели?

— Я хочу конструктивного разговора. Я предлагаю тебе быть единственной звездой в моём агентстве, а ты капризничаешь! Чего тебе ещё надо?

— У меня контракт с «FAN Entertainment».

— Он у тебя на четыре года. Год уже прошёл. Когда моя служба закончится, останется всего два.

— И что будет происходить эти два оставшиеся года?

— Ты будешь отрабатывать контракт с агентством до его завершения, а я буду готовиться к твоей встрече.

— Два года? — удивляюсь я.

— Сколько надо, столько и буду готовиться. — обещает мне ЧжуВон и произносит нравоучительным тоном. — Подготовка к старту бизнеса должна проходить без спешки.

Охренеть… к чему такие жертвы? Что-то тут не то…

— Я петь не умею. — привожу я ещё один аргумент «почему я не могу» и пытаясь сообразить, что значат эти длительные уговоры.

— Но ты же пела уже здесь и в Японии? — возражает мне мой собеседник. — Нормально. Людям нравится.

А не собирается ли этот хитрый меркантильный «пацак» прикрыться мной и агентством от своей семьи? — приходит мне в голову мысль. — Служить ему осталось год, или около того и он задумался о том, что он будет делать потом, «на гражданке»! Дома ему батя, наверное, сказал ему — «Вали, работай! Все работают, и ты иди!», а он, значит, придумал способ как от этого «откосить». Два года он будет «готовиться», потом я ему, «впахивая», обеспечу «динамику развития компании», а он будет в это время вести свободный образ жизни. Шоу-бизнес, занятие яркое, если смотреть из зала на сцену, девочки молодые, сексапильные, готовые на многое ради дебюта и продвижения… Это ему не агентство будет, а настоящая синекура! От он жопа хитрая с ушами!

— Нет, я не согласна. — говорю я не став уточнять вопрос со своим вокалом.

— С чем ты не согласная? — спрашивает ЧжуВон.

— Я решила работать на себя. — говорю я. — Открою агентство, буду получать все деньги, которые заработала. Посредники мне не нужны.

— ЮнМи, нельзя быть такой жадной. — с конкретным неодобрением в голосе «осаживает» меня ЧжуВон. — Ты собралась заниматься бизнесом, в котором всё решают знакомства. Берёшься за дело, даже вначале не изучив его. Как можно так легкомысленно относиться к зарабатыванию денег? С таким подходом ты разоришься меньше чем за полгода. Ты что? У тебя нет для этого связей!

— А у вас они есть, ЧжуВон-оппа? — иронично интересуюсь я, имея в виду эти самые «связи».

— Конечно. — уверенно отвечает мне он. — У моей семьи очень большие связи.

— Ну так пусть тогда ваша будущая участница вашего агентства исполнит со сцены сингл — «Связи». — предлагаю я и язвительно добавляю. — Успех будет потрясающим!

ЧжуВон некоторое время молчит в трубку.

— Похоже, ты не осознала всех плюсов предложения, которое можно получить в жизни только раз. — наконец, с сожалением в голосе произносит он. — Наверное, причина этому — удар по голове…

— Да, господин ЧжуВон. — всё так же, с иронией интересуюсь я. — А почему в вашей части, в музее, миномёт и мины безопасно не приварены к полу?

— Смотрю, приличные манеры от тебя ещё дальше, чем были. — с сожалением в голосе отвечает ЧжуВон на мой вопрос.

— Не, ну действительно? — продолжаю я прикалываться дальше. — Я слышала, что нормальный музей способен выдержать «попадание» в него класса школьников в течении минимум получаса. А твой музей развалился после десяти минут «попадания» в него всего лишь группы изнурённых диетой айдолов-пенсионерок. Хлипкий какой-то музей в морской пехоте…

— Вместе с ними в него попала ты. — объясняет причину столь быстрого «развала» ЧжуВон и с угрозой в голосе обещает. — Я тебе потом всё объясню, про прочность.

— Аж прямо вся дрожу от нетерпения. — сообщаю я.

ЧжуВон выдыхает в трубку. Снова пауза.

— Если у тебя всё, то тогда — пока. — довольно говорю я. — Лягу лежать дальше. У меня голова болит.

— Подожди! — останавливает меня ЧжуВон. — Я ещё не всё сказал, что хотел. Ты можешь адекватно воспринимать человеческую речь?

— Всегда. — уверенно отвечаю я.

— Такое дело. У моей хальмони скоро день рождения. Я хочу заказать тебе, написать для неё песню…

Пфф… — изумлённо выдыхаю я и думаю. — Когда? Он чё, обалдел, что ли? Тут в долгах весь, как в шелках и ему ещё, что-то напиши! Словно я рог изобилия, а не утомлённый солнцем и прибитый упавшим на него миномётом, странник… Что я могу написать в таком состоянии? Да ничего! Вот что можно написать в таком состоянии?? Хм… а ведь… да! Точно! Мульча, пасибо! А если это правильно преподнести, вполне возможно, что получится обменять Аллу Борисовну на дядю.

— И что я за это получу? — имитируя крайний интерес, спрашиваю я.

— А что ты за это хочешь? — осторожно спрашивают на той стороне, видимо уловив мою эмоцию.

— Месяц отпуска! — называю я первую цену.

— Давай говорить серьёзно. — предлагает в ответ на это мне ЧжуВон.

— А если серьёзно, то это не телефонный разговор. — уже серьёзным тоном говорю я.

— Хм… — озадаченно хмыкает ЧжуВон. — Даже так?

— Дело срочное, времени мало. Приезжай прямо сейчас, я тебе всё расскажу. — обещаю я.

— Я в госпитале! — возмущается ЧжуВон и напоминает. — У меня рёбра!

Мд-а, я это как-то подзабыл, что он «болеет». И что? Мне самому мчаться к нему? С моей головой сейчас это будет весьма проблематично… Может, не стоит заморачиваться «секретностью» и обсудить всё по телефону? Пфф… А если кто — подслушает? Корея — высокоразвитая в технологическом плане страна и следят тут за гражданами наверняка не меньше, чем в Америке. Подставлю дядю и его семью, плюс семью ЧжуВона и его самого. Нет, не стоит этого делать. Тогда как? Пфф…

Задумываюсь, как разрешить ситуацию.

Уж больно момент кажется хорошим. Из тех, которые не стоит выпускать из рук. Клиент сам проявил активность, сам «выбежал из леса», чё б его не подстрелить, как говорится? Вот только, как? А если зайти с другой стороны? Что бы сказала девушка парню в такой ситуации? О! Я знаю, чтобы она сказала! Слава богу — наученный.

— У всех — рёбра. — отвечаю я ЧжуВону. — У некоторых ещё и голова. Что, из твоего госпиталя уйти, что ли нельзя? Это же не через забор воинской части лезть в самоволку. Ты же парень, сам сказал. Приезжай, я тебя жду. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — удивляется ЧжуВон.

— Да, ЧжуВон-оппа, мне нужна твоя помощь. — повторяю я. — Срочно.

Пфф… — выдыхает на той стороне трубки ЧжуВон.

Если на него ещё «надавить», он — «лопнет»? Или, наоборот, проявит активность?

— Что, нельзя до утра дотерпеть? — с сомнением в голосе интересуется ЧжуВон, которому, как я понимаю, совсем не охота куда-то нестись. — Ведь моё отсутствие могут обнаружить?

— Прихватишь по дороге букет цветов. — легко решая проблему объясняю я. — Будет очень романтично. Жених со сломанными рёбрами поехал узнать о здоровье невесты. Нормальная ситуация. Все командиры умилятся и много тебе не дадут. Зато, когда отсидишь и выйдешь на свободу, получишь титул самого романтического солдата Кореи. Девушки будут таять при одном лишь твоём виде.

ЧжуВон некоторое время озадаченно молчит.

— Врёшь, как дышишь! — возмущается он.

— Это нужно и для твоей семьи. — привожу я ещё один аргумент. — Ты ведь не забыл, что ты — «жених»?

Чжувонище снова думает.

— Идиотизм какой-то. — подумав, произносит он, давая оценку ситуации и спрашивает. — А что с песней для хальмони?

Вот торгаш! Тут девушка в беде, понимаешь, а он себе «каце» выторговывает, мелкий «кю»!

— Считай, что она уже есть. — успокаиваю его я. — Хит Кореи на все времена. Первые места в хит-парадах гарантированы!

— Я смогу занять первое место на «Melon»? — с сильным сомнением в голосе уточняет, правильно ли он понял, ЧжуВон.

— А ты что, сам что ли собрался исполнять? — изумляюсь я.

— У меня красивый голос. — ничуть не смущаясь объясняет ЧжуВон. — Все признают, что я очень хорошо пою в караоке. Я почти всегда получаю максимум очков!

О господи!

— Не, — говорю я. — эту песню я тебе не отдам, ЧжуВон-оппа. Это действительно хит навсегда. Если хочешь, я могу сделать для тебя что-то другое. Приезжай, всё обсудим.

— Ну ладно, — помолчав, со вздохом соглашается ЧжуВон. — Сейчас приеду.

— Жду! — говорю я и быстренько «отбиваюсь», пока он не передумал.

Держа в руке телефон, прокручиваю в голове разговор. Вроде, всё нормально. Единственно, может действительно есть резон обеспечить этому «романтику» — алиби? Чтобы ему и вправду не «впаяли по полной»? Не знаю, насколько самоволка из госпиталя — страшна и наказуема, но, когда хоть что-то под зад подстелено, всегда лучше, чем голый асфальт.

Приняв решение, звоню СунОк, благо телефон всё ещё у меня в руке. Ещё раз её поприветствовав и успокоив, что я звоню не потому, что у меня вдруг мозги из ушей потекли, а по другому поводу, перехожу к сути проблемы.

— Онни. — говорю я. — Сейчас ко мне в больницу приедет ЧжуВон. С цветами. Сделай анонимный звонок в СМИ, или же напиши им на почту, что это вот сейчас прямо будет происходить. Пусть они вышлют своих папарацци к моей больнице.

СунОк ожидаемо «вырубает» секунд на пять.

— ЮнМи, что происходит?! — «врубившись по новой» восклицает она.

— Мне нужны папарацци. — говорю я. — Пусть они снимут ЧжуВона. Он идёт в самоволку, сбежав из госпиталя. Если они его заснимут с букетом, то это будет «романтик стори» и ему его начальство за побег много не даст. Понимаешь теперь?

СунОк потребовалось ещё секунд пять, чтобы «понять».

— Так у него же рёбра сломаны?! — восклицает она.

— А у меня — сотрясение мозга. — напоминаю я. — Мне вообще ходить запретили.

— Ему же больно будет?! — не обращая внимания на мои слова продолжает онни «буробить» своё. — Тебе его не жалко?

— Кто бы меня пожалел. — недовольно бурчу я. — Онни, я буду с ним разговаривать о дяде. Сегодня днём не получилось, ты же знаешь. Вот, буду говорить сейчас, вечером. Время не ждёт.

— А-аа! — с пониманием произносит онни, типа — «так вот в чём дело!».

— Можно было сделать всё официально, но, я даже не представляю, когда это получится. — объясняю я, почему нужна именно «самоволка». — А это опять упущенное время. Поэтому, всё делается срочно. Я попросила ЧжуВона приехать, поговорить, он согласился, но ему нужно прикрытие. Звони, или пиши в разные СМИ, возбуждай их шансом напечатать завтра скандал и ростом рейтинга. Я не могу это сделать сама, так как голова не соображает, и я наверняка «спалюсь», а это будет выглядеть для всех весьма странно.

— ЧжуВон ради тебя решил нарушить закон? — удивлённо произносит СунОк, совсем не то, что я ожидаю от неё услышать.

Блин, ну что вот у девчонок на уме?! Им про дело говоришь, а они всё на «чуйства» переводят!

(некоторое времени спустя. Дом мамы ЮнМи)

— Мама, мама! — кричит СунОк торопливо сбегая по лестнице с зажатым в руке телефоном.

— Да, дочка? — удивлённо отзывается та, с ножом в руках выглядывая из дверей кухни.

— Я поехала в больницу, к ЮнМи!

— Зачем? Что-то случилось? — встревоженно спрашивает мама.

— ЧжуВон со сломанными рёбрами сбежал из госпиталя! Он едет с цветами к моей тонсен! Я вызвала ей папарацци со всех скандальных медиа-агентств! Я должна это видеть!

СунОк вихрем проносится мимо мамы в сторону выхода из дома. Мама, впавшая в обалдение от таких новостей и загрузившая их в свою память целиком, начинает разбирать их «по кусочкам», отдельно осмысливая каждый. Закончив с этим занятием, она задумывается над их взаимосвязью. Её смущают папарацци.

Наверное, она хочет, чтобы были свидетели. — решает она, думая о просьбе ЮнМи. — Чтобы потом не говорили, что она всё придумала. Кто же поверит, что сын чоболя сбежал из госпиталя со сломанными рёбрами, чтобы принести ей букет? Ай, ЮнМи, ай молодец, дочка!

Ещё посмотрим, как дело выйдет. — думает она о словах МуРан сказанные ей при разговоре тет-а-тет. — Может, ещё умолять будете, о том, чтобы моя дочь на вашего внука посмотрела!

Очень довольная мама разворачивается и возвращается на кухню, собираясь дальше резать капусту.

Время действия: вечер

Место действия: малюсенький, насквозь просматриваемый сквер возле больницы в которой лежит ЮнМи. Вокруг нескольких жалких кустиков, бросая друг на друга косые взгляды, бродят с фотоаппаратами несколько репортёров разных новостных агентств, делая вид, что они тут просто прогуливаются. В небольшом кафе, через узкую боковую дорогу, за столиком сидит с подругой СунОк, в платке и чёрных очках, делая вид, что пьёт кофе и полностью поглощена беседой. Все ждут действующих лиц. Первой на сцене появляется ЮнМи.

Выхожу на улицу, не двигая головой незаметно бросаю несколько взглядов по сторонам. Ага, вижу заинтересованные взгляды. Будем считать, что это те самые папарацци, которых я заказал. Вон, один уже издали фотографирует. Ну точно, они. Молодец онни, сделала всё как надо. А где же «букетоноситель»? Позвонил, сказал — «подъезжаю, выходи». Пока не видно. Ладно, подождём. С минуты на минуту появится, раз уже — «подъезжает».

«Исчезнуть» из больницы оказалось гораздо проще, чем я ожидал. Вышел из палаты и пошёл налево, ко второй лестнице, а не на право, к главной. А там никого нет. Дежурный врач сидит в ресепшене на главной. А тут лифты, пожалуйста, езжай, куда хочешь. Единственная заминка произошла, когда я объяснял своей охране, дежурившей у двери палаты, что «всё под контролем». Не, вообще неплохо, что у меня охрана есть. Зайдёт кто-нибудь, вот так вот, приехав на лифте, да даст по морде краской! И хорошо, если ещё только краской. Дураков на свете много. Интересно, как там СанХён… О! А вот и он, «больной зуб»!

Наблюдаю, как в камуфляжной форме, с букетом роз в руках, по направлению ко мне плавно движется ЧжуВон.

Опять розовые! — думаю я о цвете роз, краем глаза отмечая суету репортёров среди нескольких декоративных кустов, посаженных для разбавления собой царящего вокруг асфальта и бетона.

Так же плавно, как и он, всем корпусом, разворачиваюсь и иду к нему на встречу. Главное, голову не наклонять! А то всё вокруг перекашивается и вращаться пытается…

Подхожу к ЧжуВону, улыбаюсь, работая на объективы фотоаппаратов, жадный интерес которых ощущаю, можно сказать «прямо хребтом».

— Привет, — говорит мне ЧжуВон и протягивает цветы. — Это тебе.

— Ой, спасибо! — изображаю я восхищение и улыбаясь, благодарю. — Спасибо, оппа. Если бы они были ещё не розовые, вообще бы красота была.

ЧжуВон задумывается, нахмурив чело.

— Тебе не нравятся розовые розы? — обдумав мои слова, спрашивает он.

— Терпеть не могу. — улыбаясь, говорю я. — Абсолютно девчачий цвет. И руки колют. Лучше какие-нибудь лютики.

— Могла бы сказать. — опять подумав, говорит ЧжуВон.

Что-то он какой-то «задумчивый».

— Ты как? — спрашиваю я. — Рёбра не болят?

— Я принял двойную дозу обезболивающего. — с гордостью сообщает мне этот «крутой мэн». — Нормально.

Понятно, почему он такой «плавный». Впрочем, я тоже двойную дозу лекарства перед выходом «хряпнул». Наверное, я сейчас такой же «плавный» снаружи, как и он. А мы — похожи.

— Ладно, пошли тогда. — говорю я ему. — Репортёры уже наснимались.

— Репортёры? — настораживается «упавший на мину». — Откуда они тут?

— Я попросила свою онни, чтобы она обзвонила агентства и пригласила всех, кто только захочет приехать.

— Ты ненормальная? — с милой улыбкой смотря на меня интересуется ЧжуВон.

— Я тебе алиби организовала. — объясняю я. — Теперь твои отцы-командиры с пониманием отнесутся к твоему побегу. Все решат, что ты слинял потрахаться.

— А что… Это тоже предусмотрено в плане сегодняшнго вечера? — озадаченно спрашивает ЧжуВон, видимо внутренне ощупывая свои рёбра и соображая — как они там? Дадут ему возможность или нет?

Удивлённо смотрю на него. Я же не себя имел в виду, когда это сказал! Он что, вообще, что ли, охренел?!

Думаю, что ему ответить и вижу, как у края дороги останавливается белый микро-фургон с синим логотипом «SBS TV» на боку. Останавливается и из него начинают деловито выгружаться люди. У одного из них на плече большая тв-камера.

Так, это про наши души. — думаю я, смотря на телевизионщиков. — Вообще без затей эти «SBS-ники». Они бы ещё свет с собой прихватили…

В этот момент из машины вылезает мужчина со здоровенной лампой-осветителем в руках.

Вообще всё плохо. — делаю я вывод о профессионализме съёмочной группы приехавшей на инкогнито-сьёмки скандального сюжета. — Пора валить. ЧжуВон конечно, придурок, но он не знает, а мне нужно помнить о дяде…

— Даже не мечтай. — отвечаю я ЧжуВону переведя взгляд с телевизионщиков на него. — У нас сугубо деловая встреча под прикрытием. Валим отсюда, а то вон уже даже «SBS» приехало. Где-то справа от входа должен быть мой минивэн. Так мне сказала охрана.

— Под прикрытием? — переспрашивает ЧжуВон, совершая как робот, исключительно одним корпусом, манёвр разворота в указанном направлении. — Каким?

— Романтических чувств. — сердито поясняю я и командую. — Пошли быстрей!

(несколько позже. Ресторан для VIP-клиентов. В одном из отдельных «румов» сидят за столом напротив друг друга ЧжуВон и ЮнМи. К еде, которая стоит перед ними на столе они почти не прикасаются.)

— Твоя семья занимается криминальным бизнесом? — удивлённо переспрашивает ЧжуВон, получив от меня рассказ о «проблемах».

— Не семья, а дядя. — поправляю его я. — И то, это ещё под вопросом.

— Разве семья не знает, чем занимается их мужчина? — не верит он мне.

— Мы практически не контачим с ними. — объясняю я и коротко рассказываю историю взаимоотношений.

— Наверное, они всё знали, раз не хотят идти в полицию. — рассказав, соглашаюсь я с собеседником. — Но нам об этом стало известно только сейчас.

— Зачем тебе брать на себя ответственность? — интересуется ЧжуВон пытливо смотря на меня.

— Мама говорит, что если бы не дядя, то нас бы уже как семьи не было бы. Мы с онни бы были в детдомах, а она бы уже давно умерла от работы. — объясняю я причину так как она есть. — Дядя помог нам выжить. Я помню, что, когда он приходил, он всегда что-то приносил. Еду, деньги. И живём мы в доме, который он дал.

— Долги нужно отдавать. — говорю я, подведя черту своему рассказу. — Сейчас наш черёд ему помогать.

ЧжуВон кивает и задумывается. Я не тороплю его продолжить разговор. Беру кусочек мяса с тарелки, начинаю жевать. Что-то безвкусное оно какое-то. Вроде и ресторан крутой. Может, это после приёма лекарств так?

— Что я могу сказать… — произносит ЧжуВон, выйдя из задумчивости. — Да, долги нужно отдавать, это правильно. Но это твои долги. Чтобы я начал помогать тебе, я должен понимать, ради чего я это делаю. Хотя бы для себя. Получается, что я уже тебе как минимум два раза помог…

ЧжуВон внимательно смотрит на меня.

Понятно. Даром за амбаром, как говорится. Но если душой не кривить, то да, он меня крепко два раза выручил. С американцем этим, с «Коргом» тогда, плюс ещё потом на работу взял. Даже три раза получается. А МуРан я сказал, что, не прося ничего от неё взамен, отдаю свой долг её внуку. Как обратно теперь «крутить»? Западло будет. Просить у неё? … Хм, мудрость по интернету у нас как-то гуляла — «Ничего, никогда не просите. Будет надо, сами придут и всё предложат». Можно для начала послушать, что предложат.

— Готова выслушать твои предложения. — говорю я ЧжуВону и добавляю. — Если они есть.

— Я самый младший в семье. — отвечает мне ЧжуВон. — И по всем вопросам мой уровень не очень высок. Я не смогу сам дать указание заняться поисками твоего дяди. Мне придётся для этого обратиться к отцу или хальмони…

Я понимающе слегка наклоняю голову. Это не расходится с моими представлениями как оно будет.

— А, чтобы обратиться к ним, мне придётся объяснить, зачем я это делаю. — продолжает ЧжуВон. — Поэтому, я тебе и сказал, что я должен объяснить это хотя бы для начала себе…

Снова чуть-чуть наклоняю голову, показывая, что я слушаю и мне интересно.

— Мне не хочется вникать в семейные дела управления бизнесом. — честно признаётся ЧжуВон. — Там уже давно налаженные процессы и вникать в дела означаетпросто следовать установленным правилам. Как-то в них что-то менять — сложно. Для этого нужно сначала получить соответствующий опыт и досконально знать технологию…

Ну да. Ломать не строить…

… — А это долгий путь, ведущий к старости. — заканчивает незаконченную фразу ЧжуВон и спрашивает. — Ты ведь тоже согласна со мной, что новое нужно создавать пока молод? Ты на шоу об этом говорила.

— Да. — соглашаюсь я. — В старости захочется иного, а не перемен.

— Откуда ты знаешь? — прищуривается на меня ЧжуВон.

— Экстраполирую в будущее окружающую обстановку и делаю прогнозы на основании получаемого опыта! — бодро рапортую я.

— Ну и язык у тебя! — неодобрительно качает головой ЧжуВон и продолжает. — Так вот. Чтобы с сожалением не вспоминать в старости о потраченных впустую молодых годах, я хочу жить прямо сейчас. Я имею в виду агентство о котором я тебе говорил. Если ты поможешь мне, то я помогу тебе.

Я вздыхаю, чувствуя себя уставшим слоном.

— ЧжуВон-оппа, как вы себе это представляете? — спрашиваю я. — У вас есть план?

— Плана пока нет. — смотря на меня честными глазами сознаётся «организатор» и поправляется. — Точного плана. План пока такой — всё должно быть хорошо.

ЧжуВон с улыбкой смотрит на меня.

— Просто я совсем недавно придумал идею с агентством. — объясняет он такой упрощённый подход. — Подробности и детали не прорабатывал, нет времени и доступа к сети.

— А у тебя есть подробный план развития твоего агентства? — спрашивает он у меня.

— Подробного нет. — тоже признаюсь я. — В общих чертах.

— Мы находимся в одинаковых условиях. — одобрительно кивнув, констатирует ЧжуВон. — Почему бы нам тогда не объединить свои усилия?

— Ради чего? — спрашиваю я.

— А чего ты хочешь? — спрашивает он меня.

— Зарабатывать много денег и жить свободной жизнью. — не задумываясь отвечаю я.

— Я тоже хочу жить свободной жизнью. — снова одобрительно кивает мне мой собеседник. — А деньги у меня уже есть. Как видишь, наши цели практически совпадают.

— Мне нужны подробности. — отвечаю я. — В целом, всё выглядит обычно замечательно, пока дело не доходит до рассмотрения деталей. Вот тут-то и начинаются проблемы. Дьявол, как известно, скрывается в мелочах, ЧжуВон-оппа.

Чжу смотрит на меня. Я смотрю на него.

— Договор. — коротко требую я. — В котором всё будет прописано до мелочей. Кто, что, сколько, когда и за что. И если он меня устроит, тогда я подумаю над вашим предложением, господин ЧжуВон.

— А если не устроит? — заинтересованно спрашивает ЧжуВон.

— Нет, значит нет. — отвечаю я и поясняю почему. — Я не собираюсь продаваться в рабство.

— А как же дядя? — спрашивают у меня.

— Вы дадите стопроцентную гарантию, что найдёте его?

ЧжуВон пожимает плечами.

— Стопроцентную не дам. — говорит он. — И никто не даст.

— Тогда может возникнуть ситуация, когда я подписываю договор, а вы, в силу ряда каких-то причин, не выполняете своё обещание. Что тогда? У меня уже возникли обязательства.

— Пропишем в договоре отдельным пунктом, что он вступает в силу лишь после того, как я сообщаю тебе в письменном виде о местонахождении твоего дяди. — предлагает ЧжуВон. — Так тебя устроит?

— Да, — киваю я. — Нужно будет только подумать и поработать над уточнением формулировок, а так выглядит неплохо.

— И это будет для меня стимулом выполнить свои обязательства. — указывает на ещё одну деталь ЧжуВон и одобрительно произносит. — А ты подросла как переговорщик! Смотришь разные варианты.

— Спасибо. — благодарю я за похвалу и спрашиваю. — Так какие наши дальнейшие действия?

— Двадцать седьмого числа у хальмони день рождения. — отвечает мне ЧжуВон. — Твоя задача — подготовить ей в подарок песню. Если она ей понравится, то тогда я смогу просить её, чтобы она помогла тебе. А я за это время подготовлю договор и дам тебе его на ознакомление.

— Почему мне тогда не обратиться сразу к твоей хальмони, раз опять всё зависит от меня? — подумав над последовательностью событий спрашиваю я.

— Я её любимый внук. — отвечает мне ЧжуВон. — И мои слова о тебе очень сильно повлияют на её решение.

Понятно. Предложение из тех, от которых не отказываются.

— Я поняла, господин ЧжуВон. — говорю я.

— Не надо обижаться. — советует мне ЧжуВон. — Моя будущая жизнь сейчас во многом зависит от тебя. Так что говорить я буду о тебе только хорошо.

Нда? Ладно, посмотрим. — думаю я, смотря на улыбающегося ЧжуВона.

В этот момент у него звонит телефон. Быстро достав мобильник, ЧжуВон бросает взгляд на его экран.

— Да мама, — говорит он, поднеся телефон к уху. — Добрый вечер. Что-то случилось?

Дальше я сижу и слушаю разговор, присутствуя в нём с одной стороны.

— Где ты? В госпитале? … Зачем было приезжать? … Да это ерунда! Уже почти не болит. … Мне просто нужно было срочно уйти. Не было времени оформлять пропуск. … Деловые переговоры. … Да, деловые переговоры, а не девушки! … (ЧжуВон бросает на меня быстрый взгляд, я делаю вид, что занят ловлей маслины в чашке палочками) … Всё нормально, мама, ничего не болит. … Я уже возвращаюсь. … Да, всё мама, прости. Я на переговорах. Я скоро вернусь… Да, пусть. Скажи им, что я возвращаюсь. … Спасибо, я тебя тоже люблю. … Да мам, да… Всё. Я позвоню.

ЧжуВон отключается и, положив телефон рядом с собою на стол, смотрит на меня. Я смотрю на него в ответ.

— Мама узнала, что я сломал рёбра. — помолчав, объясняет он ситуацию. — Она приехала в госпиталь, а там не смогли меня найти. Теперь все знают, что я в самоволке.

Ещё несколько мгновений смотрим друг на друга.

— Вот и папарацци пригодились. — говорю я. — Не зря я их вызывала.

Конец третьей главы

Трек четвёртый

Время действия: тот же день, вечер

Место действия: дом семьи ЧжуВона

— Безобразие! — восклицает ИнХе, подытожив этим свой эмоциональный рассказ о том, какой ужас ей пришлось сегодня пережить. — Дрянная девчонка! Никогда не желаю её больше видеть!

Бабушка, поджав губы, несколько мгновений смотрит на неё.

— Невестка, — веско произносит она, — у твоего сына слабые кости. Почему? Ты правильно питалась, когда его вынашивала?

— А? — озадаченно замирает ИнХе от такого внезапного перехода.

— Когда в костях мало кальция, они становятся хрупкими. — с маской равнодушного судьи на лице проводит МуРан краткий медицинский ликбез. — Поэтому, я тебя спрашиваю — ты правильно питалась? Ты выполняла все указания врачей?

— А… да…да… Конечно, мама! Конечно, я выполняла все указания! — испуганно оправдывается ИнХе. — Я же старалась для своего сыночка!

— Что же тогда такое с его костями? — сделав паузу, спрашивает бабка.

— Врачи сказали, что удар пришёлся на недавно повреждённые. Вот они и не выдержали. — объясняет ИнХе делясь полученной в госпитале информацией.

— Вот оно что, — понимающе кивает бабушка. — Тогда всё понятно. Неудачное стечение обстоятельств.

— Но, мама, если бы она не кинулась ему на шею…

— Той сын, ИнХе, — пребывает её МуРан, — сейчас в том возрасте, когда девушки бросаются ему на шею. И это замечательно. Жаль, что случились неудачные обстоятельства.

— «Неудачные обстоятельства»? — не понимая, переспрашивает невестка.

— Да. — с нажимом произносит МуРан. — Они.

— А-а, тогда понятно, мама… — кивая, говорит ИнХе. — Я поняла. Просто они постоянно возникают, когда рядом с моим ЧжуВоном появляется ЮнМи.

— Я же тебе сказала — неудачные обстоятельства! — повторяет МуРан и сердится. — Что ты за бестолковая такая?

— Простите, мама. — наклоняя голову винится невестка.

Время действия: седьмое августа

Место действия: агентство «FANEnterthament». Кабинет директора ЮСона.

— Господин директор, есть не очень хорошие новости. — произносит КиХо, решив начать свой утренний доклад с «проблем».

— Я слушаю. — отвечает ЮСон сидя за столом и положив на него руки.

— Из больницы, где находится ЮнМи, сообщили, что врачи настоятельно рекомендуют ей неделю постельного режима.

ЮСон на несколько мгновений задумывается.

— У меня сегодня назначена пресс-конференция, на которую приглашено дофига разных новостных компаний, — сообщает он. — Если не будет Агдан, что я буду им показывать? Голые ноги ИнЧжон? Они, конечно хороши, но того добра кругом навалом. Журналистов этим не заинтересуешь.

ЮСон с вопросом смотрит на КиХо, взглядом предлагая тому высказаться по существу вопроса.

— Господин директор, тема пресс-конференции была заявлена как отчёт о японском промоушене группы «Корона». — напоминает КиХо. — Я полагаю, что сообщить итоги можно при неполном присутствии группы.

ЮСон недовольно цыкает зубом.

— Агдан была главной скандальной фигурой, — поясняет он своё недовольство. — Если её не будет на пресс-конференции, многие будут разочарованы. Что там у неё случилось? Вчера врачи мне сказали, что вполне возможно, что за ночь её состояние нормализуется и она сможет присутствовать на конференции. А теперь они заявляют о неделе постельного режима. Как так? ЮнМи, что, стало хуже? В чём причина?

ЮСон вопросом смотрит на КиХо, требуя ответа.

— Господин директор. — отвечает тот. — Я не задавал такой вопрос врачам, но вполне допускаю, что изменение их рекомендаций может быть связанно со вчерашней прогулкой ЮнМи.

— Прогулкой? — удивляется ЮСон. — Что ещё за — «прогулка»? Я об этом ничего не знаю. Ну-ка, расскажи!

— Дело в том, что вчера вечером, у госпожи ЮнМи и господина ЧжуВона было свидание…

— Да ну?! — изумляется ЮСон и сомневается в правдивости услышанного. — У него же рёбра сломаны?! А у неё — сотрясение мозга!

— Тем не менее, это так. — делая скорбное выражение лица говорит КиХо. — Господин ЧжуВон и госпожа ЮнМи уехали вчера от больницы на микроавтобусе в неизвестном направлении. В интернете полно видео, на котором запечатлён момент, где они идут вместе к машине.

— Покажи! — требует ЮСон. — Где?

— Я без планшета, господин директор. Наберите у себя в браузере, в поисковой строке — «Свидание Агдан», — предлагает КиХо директору. — В сети полно ссылок.

Через минуту, открыв свой планшет, ЮСон занимается изучением сетевого контента.

— «S-линия Агдан!», — вслух читает он первое ему попавшееся и уточняет. — Двести двадцать пять тысяч просмотров… Выложено вчера.… И какая у неё линия?

ЮСон переходит по ссылке и смотрит короткое видео, которое показывает, как ЮнМи приходится спрыгнуть из дверей машины на землю из-за мешающей ей коробки в руках.

— Да, хорошая «линия». — три раза просмотрев выложенное, оценивает он изгиб тела ЮнМи. — И двести двадцать пять с лишним тысяч, просмотров за сутки…

— Ноги ИнЧжон столько и за год не наберут, — подняв глаза от планшета и смотря на КиХо, констатирует ЮСон. — А ты мне предлагаешь проводить пресс-конференцию без ЮнМи… адджжж…

Неодобрительно помотав головой, директор возвращается к планшету.

— «Свидание Агдан» … — говорит он, начиная смотреть следующее видео.

— Пфф… — выдыхает он, закончив смотреть и выражая своим выдохом отношение к увиденному. — У первого — рёбра сломаны, у второй — сотрясение мозга. Можно сказать, еле ползут. Но всё равно, ползут в направлении «лав отеля». Что значит, молодость! Эх, я в их годы…

Подняв голову вверх и смотря в потолок ЮСон на несколько секунд погружается в воспоминания.

— И что? — спрашивает он, опуская глаза на КиХо. — Это значит, она вчера развлекалась, несмотря ни на что, а сегодня врачи говорят, что ей работать — здоровье не позволяет?

ЮСон с вопросом во взгляде, в котором присутствует толика возмущения, смотрит на КиХо, ожидая его комментария этому обнаруженному им безобразию.

— Это была рекомендация врачей. — говорит в ответ тот, сделав неопределённое движение плечом.

— А работать, кто у меня будет? — спрашивает у него ЮСон и с сарказмом добавляет. — Они, что ли?

— Ничего не знаю! — сделав паузу, принимает решение он насчёт ЮнМи. — Чтобы была на пресс-конференции вместе со всеми! Ничего страшного с ней не случится. Если вчера ей здоровье позволяло кувыркаться с парнем, то сегодня ей его точно хватит, чтобы просто посидеть за столом!

— Понятно?! — с некоторой агрессией в голосе спрашивает ЮСон, подаваясь вперёд, к КиХо.

— Я понял, господин директор. — подтверждает тот.

— Тогда звони ей и говори, что её присутствие обязательно. — нормальным тоном и откидываясь назад, на спинку, приказывает ЮСон. — Если она не появится, штрафы будут такого размера, какого она никогда ещё в жизни не видела. Так ей и скажи.

— Будет сделано, господин директор. — наклоняет голову КиХо.

— У тебя есть ещё вопросы с ЮнМи? — интересуется ЮСон. — Если начали с неё, то, давай, закончим с ними, чтобы уже не возвращаться.

— Да. Есть ещё вопросы, — сознаётся КиХо. — Ночью поступило на почту предложение от журнала «MOLDIV». Хотят интервью с Агдан и сообщают, что планируют сделать её «персоной месяца». Это означает, что её фото поместят на обложку журнала.

— Что за журнал? — интересуется ЮСон.

— Журнал «MOLDIV», тематика — журнал для молодёжи, общий тираж по всем странам продаж — шесть миллионов экземпляров, включая интернет-версии, местонахождение редакции — Гамбург.

— Ух ты, — одобрительно произносит ЮСон, делая круговое движение головой. — Гамбург! Конечно, давай им наше согласие. Международный уровень. Пусть шлют вариант договора.

— Будет сделано, — говорит КиХо, делая отметку у себя в блокноте.

— Ещё, японская киностудия «Shochiku» прислала предложение провести предварительные переговоры о покупки прав на произведение «Цветы для Элджернона» с целью создания на его основе сценария. «Шаючаки» рассматривают возможность начала производства фильма.

ЮСон удивлённо смотрит на КиХо.

— Это же очень известная компания. — говорит он.

КиХо соглашаясь, молча наклоняет голову.

— Что за «Цветы» такие? — непонимающе спрашивает ЮСон.

— «Цветы для Элджернона», это фантастический рассказ написанный Пак ЮнМи. — объясняет КиХо. — Издан два месяца назад в американском журнале «American fiction».

— Да ну? — искренне не верит ему ЮСон, вновь подавшись вперёд.

— Я проверил данные, господин директор. Всё так, как я вам докладываю. — отвечает КиХо.

— Ничего себе! — ошеломлённо произносит ЮСон «опадая» назад в кресло. — Американский журнал…

Он несколько секунд размышляет над новой информацией и задумчиво подытоживает. — Это круто…

— А что за журнал? Большой тираж? — заинтересованно задаёт он новый вопрос.

— Подробных данных у меня нет, я знаю только то, что он считается популярным, занимается поддержкой авторов, пишущих в жанре фантастики. В нём можно опубликовать своё произведение бесплатно. Выходит, раз в два месяца.

— А, ну это так… такой журнал. — разочаровано махнув рукой, делает вывод ЮСон, но всё же интересуется. — А кому принадлежат права на произведение?

— Права полностью принадлежат ЮнМи. — отвечает тот и уточняет. — Рассказ был написан ею в школе «Кирин» для выполнения тестового задания для литературного конкурса. Поэтому, все права находятся у неё.

— Ничего себе, написала девочка, тестовое заданье. — удивляется ЮСон и качает головой. — Аж американцы напечатали.

— А что за сюжет в рассказе? «Лав стори»? — спрашивает он и с одобрением добавляет. — Элджернон, имя такое… звучное! Женщинам нравятся такие имена.

— Элджернон — это лабораторная крыса. — с непроницаемым выражением на лице сообщает КиХо. — На ней ставили опыты.

— Да? — озадачивается ЮСон такой неожиданной подробности и секунды две помолчав, делает вывод. — Странный сюжет. Фильм про крысу? Кто это будет смотреть? Если только японцы. Они вечно любят что-нибудь эдакое, что нормальные люди больше пяти минут смотреть не станут. Одни их ящерицы, вылезающие из моря, чего стоят…

— Господин директор, крыса не главный герой сюжета… — пытается объяснить КиХо, но ЮСон его перебивает.

— Слава богу, — говорит он и добавляет, — но это уже не важно. Хотят они снимать такое, пусть снимают. Раз прав у нас на произведение нет, то денег особо с этого не получишь. Можно упомянуть об этом на сегодняшней пресс-конференции и всё.

— Что ответить компании «Шаючаки»? — бесстрастно интересуется КиХо.

ЮСон задумывается.

— Вышли им наше согласие провести переговоры, — после небольшой паузы командует он, приняв решение. — У нас ещё поездка в Японию, может, для чего-то и пригодится. В качестве пиара, например.

— Будет сделано, господин директор. — обещает КиХо.

— И ещё, — говорит ЮСон, делясь только что пришедшей ему в голову мыслью. — Нужно сообщить об этом на пресс-конференции. Может, кто из корейской киноиндустрии заинтересуется. Раз японцы хотят и в Америке издали, то наши тоже могу решить, что им тоже нужно. Пиар никогда лишним не бывает, особенно, когда он не за счёт агентства.

— Я вас понял, господин директор. — отзывается КиХо.

— Что-то есть ещё, по ЮнМи? — спрашивает у него ЮСон.

— Это всё, господин директор. — отвечает КиХо. — Пока больше ничего нет.

— Отлично, — говорит ЮСон. — А то я даже начал уставать, говоря только о ней. Что ещё происходит в агентстве кроме ЮнМи, господин КиХо?

Время действия: тот же день, несколько позже

Место действия: больница, палата ЮнМи. Телефонный разговор.

— У меня голова кружится. — говорю я.

— А вчера, значит, всё нормально было? — с иронией в голосе отвечает мне ЮСон.

Некоторое время назад мне позвонил КиХо. Сообщил, что меня страсть как желают видеть в агентстве, на пресс-конференции. Получилось, практически как в песне Цоя.

… Телефон звонил, хотел, чтоб я встал, оделся и пошёл, а точнее — пробежал

Но только я его послал, сказал, что болен и устал и эту ночь не спал…

Конечно же, КиХо я никуда не посылал, вежливо ему сказал, что «не фурык», а всё остальное прямо как оно есть. И болен, и устал, и ночь урывками спал. То ли сон, то ли бред… Кусками как-то. Сказал КиХо, что не могу, и не просите, тот отвалил, и вот теперь мне названивает недовольный ЮСон, пытаясь уговорить на посещение мероприятия. Я никак не могу понять, почему нельзя обойтись без меня?

— Вчера был высокий уровень адреналина. — объясняю я. — Он нивелировал болезненные ощущения, а сегодня он закончился, адреналин. И у меня всё плохо…

— Адреналин, это Ким ЧжуВон? Ты его так называешь? — явно прикалываясь, интересуется ЮСон.

Что вы имеете в виду, господин директор? — интересуюсь я, поскольку соображаю несколько замедлено.

— Вчера, твой отъезд из больницы в «лав отель» вместе с «адреналином» каким-то образом зафиксировала масса народа. — сообщает мне ЮСон. — Все всё естественно выложили в сеть, и сейчас вся Корея рассматривает и обсуждает эти видео. Видео, на которых отчётливо видно, что хоть у тебя есть проблемы со здоровьем, но не настолько большие, чтобы не дать тебе поехать поразвлечься!

Что он имеет в виду? — думаю я. — Он что, хочет сказать, что я поехал с ЧжуВоном в …? Вот он дебил, раз подумал про такое! Впрочем, он мне сам предлагал позавчера хорошенько поразвлечься, с намёком на определённый вид этого развлечения. Отсюда и вывод он сделал соответствующий… Блин, ну вот и жертвуй собой ради других! Черт-те, что про тебя потом придумают!

— Поэтому, — говорит ЮСон, — ЮнМи, хватит ломаться. Я понимаю, ночка была бурная, но, надо работать. Время ещё есть, приходи в себя и приезжай в агентство. Я тебя жду. Группа тебя ждёт. Все тебя ждут. И новости тебя ждут, от которых ты обалдеешь.

— На кой я там нужна? — недовольно спрашиваю я, сделав перед этим паузу, во время которой я мысленно послал директора в пень, с его сексуальными фантазиями.

— Я сделаю краткий отчёт для СМИ по финансовому итогу японского промоушена, — сообщает мне в ответ ЮСон и соблазняет. — Ты не хочешь узнать, сколько ты заработала?

— Хочу. — подумав, отвечаю я.

— Ну так приезжай и узнаешь!

— Меня тошнит, и голова кружится. — жалуюсь я. — Меня в машине укачает.

— ЮнМи, мне надоело заниматься уговорами! — теряет терпение ЮСон. — У тебя есть расписание, в котором стоит мероприятие! Будь добра выполнять его. Если ты не приедешь на конференцию, я тебе выпишу штраф за невыполнение. И тогда всё, что ты заработала в Японии, уйдёт в штраф!

— Что, всё? — не верю я.

— Я постараюсь накрутить по максимуму. — бодро обещает мне директор.

— Я так мало заработала в Японии, что этого хватит только на штраф? — удивляюсь я.

— Вот приезжай и узнаешь, сколько ты заработала!

От, блин … сдохнуть не дадут… Похоже придётся-таки тащиться…

— Хорошо, я буду. — обещаю я.

— Отлично. — повеселевшим голосом говорит ЮСон.

— Господин директор, — говорю я. — Есть технические вопросы, которые нужно срочно решать. Мне нужен «титчер», чтобы подтянуть английское произношение у группы. Завтра.

— Это для чего? — интересуется ЮСон.

— У меня есть текст песни для военных на пятнадцатое августа. Над ним можно уже работать. Музыка будет позже. Когда я смогу сесть за «Korg».

— Эта та, что вчера пришла тебе в голову, когда по ней стукнули стволом от миномёта? — ехидно уточняет ЮСон и не получив от меня быстрого ответа, продолжает. — Она, что, будет на английском?

— Да, она будет на английском. — подтверждаю я, не став отвечать на ехидство.

— В день независимости Кореи ты собираешься исполнить песню о её доблестных защитниках на английском языке? — недоумевает ЮСон. — Кто её поймёт?

— У нас вся страна всю жизнь учит английский язык, господин директор. — напоминаю я об известном факте. — Кто-нибудь, да поймёт.

— Почему нельзя сделать так, чтобы поняли все? — продолжает недоумевать ЮСон. — Зачем английский?

Я на несколько мгновений задумываюсь, подбирая аргумент повесомее. Умственное напряжение даётся с трудом.

— Пора парням выходить на международную арену, — говорю я, имея в виду «драконов». — Пусть о нашей доблестной армии знают не только у нас, но и во всём мире. Английский — международный язык. Что как не его использовать для глобального прославления нашей армии?

Получив объяснение ЮСон тоже задумывается, видимо — «переваривая».

— Звучит неплохо. — спустя пару секунд признаёт он. — Но я ещё не слышал песню. Может, она не подойдёт? А ты уже хочешь тратить на неё деньги.

— Вы её и не услышите пока хотя бы СонЁн не будет готова. — говорю я. — А времени почти нет.

— Может, тогда всё же использовать корейский язык, раз так сложно? — снова принимается за своё ЮСон.

— Господин директор, в Японии вы сказали, что я могу делать с группой всё, что хочу. — напоминаю я об имевшем место факте. — Я хочу, чтобы они пели на английском!

— Хорошо, обсудим это не по телефону. Приезжай, поговорим. — вздохнув, отвечает мне начальник.

— И ещё, господин директор. — вспоминаю я. — Мне нужна ЁнЭ. Для нормальной работы мне нужен мой менеджер. За что я ей плачу деньги?

— Я понял. — говорит ЮСон. — приезжай и получишь на неё пропуск в агентство.

— Я буду, — обещаю я.

Место действия: автомобильная стоянка у здания агентства «FAN Entertainment»

Время действия: незадолго до начала пресс-конференции

На стоянку въезжает минивэн ЮнМи останавливается. Дверь машины открывается и в проёме появляется бледная ЮнМи, поддерживаемая секюрити. Сойдя на землю, ЮнМи делает шаг вбок, её скрючивает пополам и начинает рвать.

(несколько позже. Агентство. Телефонный звонок.)

— Господин директор, Агдан стало плохо!

— Что значит — плохо? Где она?

— Она в агентстве, но, когда она приехала, её вырвало. Она очень бледная и вся в поту.

— Вот чёрт! Где наш медик? Он её смотрел?

— Да, он рядом с ней. Он говорит, что ей нужно срочно в больницу. Сотрясение мозга — это опасно. Он сказал, что ходить в таком состоянии нельзя, может развиться отёк мозга, который может привести к смерти.

— Аджжж! Пропала моя замечательная пресс-конференция!

— Что мне делать, директор ЮСон?

— Подожди, я сейчас приду, посмотрю на неё и приму решение. Где именно она сейчас?

— На первом этаже, комната охраны, прямо у выхода на стоянку.

— Иду.

(чат, который никогда не спит)

[*.*] — «Агентство «FANEnterthament» объявила о сумме заработка группы «Корона» за время месячного промоушена, и которая будет выплачена непосредственно участницам. Сумма составила один миллиард вон!!!»

[*.*] — Офигеть, сколько они заработали!!

[*.*] — Если разделить сумму на семь участниц, то не так уж и много выходит.

[*.*] — Почти по сто сорок три миллиона на каждую! Я бы тоже хотела так немного получить!

[*.*] — Если разделить на двенадцать месяцев, то там и двенадцати миллионов вон на месяц не получается.

[*.*] — Так это они заработали за месяц, а не за год! У них ещё осталось время до конца года, в которое они тоже будут зарабатывать!

[*.*] — Жизнь так несправедлива. Знаменитости зарабатывают так легко и так много, что когда смотришь на свою зарплату, то понимаешь, что занимаешься в жизни совсем не тем, чем нужно.

[*.*] — Я бы не стала утверждать, что они зарабатывают легко. У девочек был реально уставший вид в аэропорту, когда они возвращались.

[*.*] — Ты бы видела мой вид, когда я возвращаюсь домой после работы! Сразу бы поняла, кто реально устал!

[*.*] — Они звёзды. Они всегда должны выглядеть как звёзды, как бы они не устали.

[*.*] — Директор ЮСон заявил, что группа будет теперь следовать более взрослому концепту. Интересно, как это будет выглядеть?

[*.*] — Чего там интересного? Будет ваша «Корона» в одних трусах танцевать, даже без «защитных шортиков», да и всё! Полно таких «взросленьких» кругом.

[*.*] — Пошёл отсюда, хейтер!

[*.*] — Я не хейтер, я просто говорю правду. Если она вам не нравится, она не перестаёт от этого быть правдой.

[*.*] — Агдан — несовершеннолетняя. Агентство на такое не пойдёт. Служба надзора сразу запретит к показу на телевиденье такие клипы.

[*.*] — «Корону» и так скоро запретят к показу. «Совоны» собирают голоса под петицией в «Синий дом», чтобы их отрезали от телевиденья. Как предателей нации за поездку в Японию.

[*.*] — Вот «совоны», гады!

[*.*] — Да, похоже, им зависть спать спокойно не даёт.

[*.*] — «Совоны» — глупыши. «Корона» и так сейчас будет участвовать во всяких шоу по минимуму. Они будут готовиться к выступлению в «Tokyo Dome». Даже если их не пригласят на корейское телевиденье, то за один этот концерт в Японии они заработают больше, чем за целый год здесь.

[*.*] — Плюс ещё вечную славу в памяти Халлю. Они первая корейская группа, которая даст свой концерт в «Tokyo Dome»! «Соши» проиграли нашим девочкам, кх-кх-кх…

[*.*] — Не нужно так говорить. «Соши» тоже замечательная группа. Они много работают и достойны славы и уважения.

[*.*] — Да, не нужно так говорить.

[*.*] — Директор ЮСон когда говорил об этом, был такой гордый! Кстати, кто-нибудь знает, откуда он? Он выглядит молодым и энергичным.

[*.*] — Я где-то читала, что он учился в Америке.

[*.*] — Оу-у, тогда понятно, откуда у него такой напор. Он повидал мир и смотрит на него по-иному, а не так как тут принято. Дали человеку возможность проявить себя, сразу и результат!

[*.*] — Японский помоушен готовил президент СанХён. Достижения директора ЮСона, это результат его подготовительной работы.

[*.*] — А что с президентом СанХёном? Кто-то что-то знает о нём?

[*.*] — Ты не смотрела пресс-конференцию? ЮСон сделал заявление о его состоянии здоровья.

[*.*] — Я не смотрела. После того, как я прихожу домой после работы, я лежу минимум час, чтобы просто прийти в себя. Даже планшет держать в руках сил нет. Времени катастрофически ни на что не хватает.

[*.*] — Что у тебя за работа?

[*.*] — Я работаю в очень тупом офисе. Очень, очень тупом офисе. А начальник в нём — просто идиот.

[*.*] — Я тебя понимаю. Президенту СанХёну стало лучше и сейчас японские врачи готовятся сделать ему операцию

[*.*] — Понятно… Здоровья ему. Я видела фото с пресс-конференции, но не заметила на них Агдан. Почему её не было? С ней всё в порядке?

[*.*] — Она в больнице. Ей на голову упал миномёт.

[*.*] — Агдан упал на голову миномет?! Ха-ха-ха! Фига себе, вот это голова у девчули!

[*.*] — Голова у неё, что надо! Её песня для СонЁн сделала в Японии двойную платину!

[*.*] — А две обещанные ею песни в Billboard так и не попали!

[*.*] — О господи, не начинайте опять зудеть как комары об этом!

[*.*] — Я вчера видела на видео, как её жених принёс цветы ей в больницу. Так мило. Он сам пострадал от падения, видно было, что ему трудно идти, но всё равно, пришёл узнать о самочувствии своей девушки. Я даже подумать не могла, что такой брутальный оппа, такой внутри романтичный!

[*.*] — Почему одним и слава, и деньги, и богатый жених-романтик, приносящий букеты роз? Всё, как в сказке. А тут каждый день честно работаешь до усрачки, а тебе только тупой офис с женатыми мужиками и начальник — идиот! Вот почему?

[*.*] — Как думаете, он на ней действительно женится?

[*.*] — Тогда это будет корейская сказка.

[*.*] — Молодец, Агдан! Крепко держи его! Не дай ему ускользнуть!

[*.*] — Да, Агдан. Крепко держи его за его богатый член! Не дай ему ускользнуть! Кх-кх-кх…

[*.*] — Кто тут пишет такие гадости? И чем занят модератор на форуме?

[*.*] — Агдан не надо никого ни за что держать. Она сама способно организовать себе финансовое благополучие!

[*.*] — Да она за него не только подержалась! Видели видео, где её рвало возле машины? Она уже беременная!

[*.*] — Чё?! Чё ты тут гонишь?!

[*.*] — А с чего такое удивление? Если девушка встречается с парнем, то дальнейшие события в их жизни предсказать не трудно, кх-кх-кх…

[*.*] — Они не будут сейчас заводить детей. Им сейчас некогда.

[*.*] — Дети в такой ситуации «заводятся» сами. В ситуации, когда в паре один принц, а вторая — нищенка с окраины.

[*.*] — Боже, что за люди? Готовы писать о других всякую чушь, чтобы хоть как-то возвысится в собственных глазах!

[*.*] — Не обращайте внимания. Пишите администратору с указанием на нарушение правил форума. Он забанит неадекватов. Лучше давайте обсудим вопрос о том, что японцы собрались снимать фильм по рассказу Агдан. Что это за рассказ? Кто-нибудь его читал? О чём там?

[*.*] — Говорят, он целиком на английском языке.

[*.*] — Пф… И как его тогда можно прочесть?

[*.*] — В твоей школе не преподавали английский?

[*.*] — А что, в Корее есть школы, в которых его не преподают?

[*.*] — Тогда не вижу проблем. Берёшь и читаешь. Он выложен на сайте школы «Кирин» в разделе — «Литературные конкурсы».

[*.*] — Но это же нужно всякие идиомы знать, всякие разговорные обороты… Мой английский не настолько хорош, чтобы я могла себе это позволить. Думаю, Агдан должна перевести своё произведение на родной язык. Раз она его написала, то это будет ей сделать несложно.

[*.*] — А я вот что думаю! Раз Японцы захотели купить права, то значит, они видят в этом смысл! Япошки, они хитрые, сразу чувствуют, где поживиться можно! Всех лучших наших специалистов к себе деньгами переманивают. Может, они хотят так же поступить и с Агдан? Переманят её к себе и будут потом писать в титрах, что она не корейская писательница, а японская. И всё! Опять нас обманут!

[*.*] — Что она хоть написала-то, эта Агдан?

[*.*] — Пока здесь никто не знает.

[*.*] — Чего тогда крик стоит?

[*.*] — Говорят, про крысу, которую подвергали исследованиям. Фантастика.

[*.*] — Что-то звучит, не очень…

[*.*] — Но американцы же в своём журнале «American fiction» напечатали? И японцы захотели права купить. Значит, что-то там есть?

[*.*] — Агдан первая в истории Кореи девушка-автор, фантастическое произведение которой напечатали в американском журнале «American fiction». Это установленный факт. Вот ссылка [ссылка].

[*.*] — Офигеть!

[*.*] — А чё она всегда — первая?

[*.*] — Она инопланетянка.

[*.*] — Ой, не начинайте!

[*.*] — А чего не начинайте? Вы видели, какой она нож жениху подарила? На него смотреть страшно, не то, что в руки взять! Земной девушке в голову не придёт такое подарить. Это же оружие для убийства!

[*.*] — У её жениха такое лицо было, когда он в коробку заглянул! Кх-кх-кх… Я бы десять раз подумал, прежде чем связываться с девушкой, которая дарит такие подарки.

[*.*] — А знаете, что я предлагаю? Давайте напишем петицию, чтобы права на экранизацию Японцам не продавали! Чтобы правительство дало указание нашим кинокомпаниям самим снять фильм здесь, в Корее! Соберём триста тысяч подписей и подадим в «Синий дом»! Как вам моя идея?

[*.*] — Правильно! Нечего нам разбрасываться. Стране тоже слава нужна!

[*.*] — Я сомневаюсь, что наши кинокомпании просто так возьмут и согласятся. Наверняка они захотят, чтобы им на это дали денег.

[*.*] — Ну так пусть дадут! У нас, что, денег в стране нет? Во всём Сеуле все светофоры на новые заменили! С третьим полом!

[*.*] — Ага, жуть такая! Я как увижу, что «третий пол» моргает, вздрагиваю. Никак не отделаюсь от мысли, что он предупреждает о приближении извращенцев!

[*.*] — Если взять все деньги, потраченные на светофоры, можно такой бюджет для фильма сделать! Хватит даже на то, чтобы пригласить американских мировых звёзд!

[*.*] — Деньги на светофоры уже потрачены. Если правительство, что-то теперь и выделит, это будет такая мизерная сумма, что будет просто стыдно произносить её вслух. И на главные роли придётся приглашать корейских студентов. И кто станет смотреть такой фильм?

[*.*] — Фэндом может собрать деньги.

[*.*] — Это всё ерунда. Нужен богатый инвестор.

[*.*] — Так есть такой! Жених Агдан. Пусть компания его семьи профинансирует съёмки!

[*.*] — Точно! Пусть отблагодарит Агдан. Подарок за первенца!

[*.*] — Первенца? А что, Агдан — беременная?

[*.*] — Идите вы в жопу, фейкомётчики!!

[*.*] — Ха-ха-ха! Бомбануло, бомбануло!

[*.*] — Где админ?! Он собирается делать модерацию на форуме или нет?!

…..(форум не спит)….

Время действия: примерно в это время

Место действия: небольшая комната в агентстве, в которой находятся только лишь участницы группы «Корона»

— Это что же получается, что СонЁн заработала больше всех почти в два раза? — смотря в полученный листок в котором приведён «расклад по деньгам» удивлённо вопрошает ИнЧжон.

Она поднимает взгляд и смотрит на СонЁн, зачем-то ожидая от неё подтверждения, хотя в полученной бумажке всё написано яснее ясного. Та же, смотрит в свой листок, делая вид, что увлечена его изучением и ничего не слышит.

— СонЁн продала синглов на «двойную платину», — объясняет ей причину такого факта КюРи. — Было бы удивительно, если бы у всех вышло поровну.

— А ЮнМи что пела? — не сдаётся в поиске личной несправедливости к своей персоне ИнЧжон. — Она-то с чего вторая по заработку?

— У ЮнМи было полно индивидуальных рекламных компаний, — напоминает ей КюРи. — Она хорошо на них заработала.

ИнЧжон недовольно поджимает губы, понимая, что вроде всё «сходится» и никто её персонально не обидел.

— Ладно тебе, онни. — успокаивая, говорит ей неунывающая БоРам. — Я с тобой вместе, в самом низу. Мы с тобой — фундамент, на котором всё держится!

БоРам лучезарно улыбается, ИнЧжон хмурится.

— Могли бы и этого не получить. — говорит ХёМин, вступая в разговор. — Вспомни, как всё было? Думали, что промоушен в Японии вообще отменят. А когда всё же прилетели, не ожидали, что так всё удачно пойдёт. О том, что столько заработаем, даже не мечтали. Здесь бы, у нас, мы бы бесплатно отработали. Чего на жизнь жаловаться?

— Не забывай об этом. — советует она, обращаясь к ИнЧжон. — Да и разница между всеми в группе по деньгам небольшая. Больше всех получили СонЁн и ЮнМи. А остальные — примерно одинаково. Сейчас нужно думать, как закрепить успех, а не выяснять, почему кто-то получил больше. Нужно готовиться к концерту в «TokyoDome». Будет успех, будем потом зарабатывать каждый месяц как сейчас.

ИнЧжон вздыхает.

— Просто, почему меня самой последней написали? — обиженно говорит она. — Словно я — хуже всех.

— Но должны же были кого-то написать последней? — удивляется её словам ХёМин.

БоРам подходит к ИнЧжон и, обняв, прижимается к ней.

— Онни, — предлагает она, смотря снизу верх и улыбаясь, — хочешь, я попрошу, чтобы меня в списке всегда печатали последней? Я и так самая маленькая, мне не страшно.

ИнЧжон, отстранившись, секунды три смотрит на обнимающую её БоРам и тоже начинает улыбаться.

— Не надо ничего просить, — говорит она ей. — пусть пишут, как нравится.

— ИнЧжон, я вообще не понимаю, что вдруг за детские обиды? — удивляется ДжиХён. — Ты никогда же до этого не считала, на каком ты месте?

— Давайте прекратим выяснять, свой уровень и займёмся обсуждением главного. — предлагает всем СонЁн не став ждать, что ответит ИнЧжон. — Мы достигли успеха и у нас стало больше поклонников. Но с успехом увеличивается не только их число. Увеличивается и число антифанов. Отношение нации от нашей поездки в Японию неоднозначное. Антияпонские настроения сейчас очень сильны, а мы зарабатываем там деньги. Вы же сами слышали, какие вопросы задавали журналисты?

— Да, — кивает головой БоРам. — Всё интересовались, не хотим ли мы отказаться от дальнейшего продвижения в Японии? Это было бы патриотично.

— Я всё хотела в ответ у них спросить, на что мы будем потом жить, но не решилась. — признаётся ХёМин.

— Эти журналюги такие противные, — кивнув, соглашается с ней ДжиХён.

— И что ты предлагаешь? — спрашивает БоРам, обращаясь к СонЁн.

— Я говорю о том, что на нас сейчас обращено взглядов больше, чем когда-либо было. — отвечает СонЁн. — Поэтому, нужно быть очень внимательными, чтобы не создать повод для атаки. Не только не говорить на провокационные темы, но и демонстрировать своё соответствие «кодексу айдола». Что мы крепкая, дружная группа и у нас нет разногласий. Это, кстати, будет полезно и для будущего нашего продвижения в Японии.

Сделав паузу, видно желая, чтобы её слова лучше — «отложились» в головах у собеседниц, СонЁн обводит их взглядом.

— Что делать-то надо? — спешивает, не выдержав паузы, БоРам. — Ты это просто так говоришь, или у тебя есть конкретное предложение?

— ЮнМи — участница нашей группы. — отвечает ей СонЁн. — Она сейчас в больнице. Нам нужно её навестить. Я предлагаю просить директора ЮСона организовать нам поездку. Со сьёмками. Чтобы снятое видео выложить для фанатов.

— Наша «Снежная королева» ничего не упустит. — очень одобрительно произносит ДжиХён. — Ты прямо как АйЮ скоро будешь.

— В смысле? — не понимает её СонЁн.

— Заботишься о других, но и себя не забываешь. — объясняет ей свои слова ДжиХён. — Директор ЮСон сказал, что ЮнМи хочет, чтобы ты была солисткой её новой песни для армии. Так ведь?

— А что в этом неправильного? — удивляется СонЁн. — Я главная солистка группы. Что не так? Когда ЮнМи отдала «Porque te vas» БоРам, я разве хоть словом возразила? ЮнМи автор, она решает, кто будет исполнять её песни!

— То-то и оно, — непонятно бурчит себе под нос ДжиХён на которую с вопросом и удивлением смотрит СонЁн, ожидая ответа.

— Не ругайтесь, — просит всех БоРам. — Не забывайте, что мы теперь топ-группа Кореи. Мы первые, кто будет выступать в «Tokyo Dom». Если мы сейчас разругаемся, то успеха у нас не будет.

СонЁн недовольно пожимает губы.

— ЮнМи — главная! — сделав паузу, решительным тоном заявляет она. — Она «вытащила» нас в Японии и у меня предчувствие, что она «потащит» нас и дальше! Я в неё — верю! Поэтому, нам нужно беречь и заботится о ней, чтобы о нашем сегодняшнем успехе не говорили завтра как о какой-то случайной … флуктуации!

СонЁн обводит взглядом группу, втянувшую головы в плечи от такого внезапного яростного выступления.

— Я — хочу работать! — решительно восклицает она, сжимая кулаки и поднимая руки перед собой. — И я верю в ЮнМи! Поэтому, я буду пересекать всякие ссоры в группе! И мне плевать, будете вы на это обижаться или нет! Понятно?!

Учащённо дыша и крепко сжимая кулаки, СонЁн обводит яростным взглядом онемевшую группу.

— Офигеть. — произносит ДжиХён, первой придя в себя. — СонЁн разозлилась!

БоРам, тоже «отмерев», делает несколько шагов к СонЁн и обнимает её за талию, прижимаясь.

— «Королева», я с тобой. — говорит она. — Я буду бить всех, на кого ты покажешь. Только не кричи так. Береги голос.

— Очень страшно, РамБо. — говорит ХёМин, насмешливо смотря на БоРам.

— А я попрошу ИнЧжон мне помочь. — ничуть не смущаясь отвечает ей она. — Вдвоём с ней мы со всеми справимся! Да ИнЧжон?

ИнЧжон, стоявшие последние три секунды с отвисшей челюстью, закрывает рот и начинает думать над ответом БоРам.

— Это что у нас, «выпуск пара» после промоушена? — интересуется ХёМин. — Если да, то я не против. Давайте ещё подерёмся подушками, мы давно это не делали. А если серьёзно, то я за СонЁн. Действительно, давайте сосредоточимся на работе. ИнЧжон!

— Да? — с вопросом в глазах поворачивает к неё голову та.

— Я понимаю, что ЮнМи тебя обидела, — говорит ХёМин. — И ты её не простила. Но она глупая школьница, у которой в голове ветер. Я не думаю, что она специально выбрала тебя своей мишенью для издевательств. Наверняка, попадись ей под руку не твой рисунок, а мой, или чей-то ещё, она поступила бы так же. Просто потому, что она ещё молодая дурочка, внезапно попавшая во взрослую жизнь. Ведь так?

ИнЧжон молча наклоняет голову к плечу, как бы говоря — «может оно и так, но…»

— Подумай о том, что ты ей уже отомстила за это. — предлагает ХёМин и напоминает. — Вспомни, как ты с КюРи оцарапали ей щёку, когда дрались с ней. Ей тоже было больно, как и тебе.

ХёМин замолкает, смотря на ИнЧжон и ожидая, что та скажет. ИнЧжон удивлённо смотрит на неё, осмысляя прозвучавшие слова.

— Только не стоит выяснять, кому было больней. — предлагает ХёМин. — Эта дорога не имеет конца.

— Онни, какая ты умная! — восхищается БоРам словами ХёМин. — Прямо как Ким БуСик!^[10]

ХёМин с удовольствием смотрит на неё.

— Онни, я люблю тебя!

Бросив СонЁн и вытянув вперёд руки, БоРам устремляется мелкими шажками к ХёМин.

— Ты мне дашь немножко своей мудрости? — спрашивает она, обхватив её руками и заглядывая снизу с умильным выражением на лице.

— Это фраза из дорамы «Юные копы». — с улыбкой смотря на неё, отвечает ХёМин не став присваивать авторство фразы и добавляет. — К счастью я не настолько мудра, как ты это думаешь.

— Почему — «к счастью»? — не понимает БоРам.

— Мудрость — это возраст. — объясняет ей ХёМин. — А я ещё хочу пожить. Я вообще ещё, можно сказать — не жила.

— Я тоже не жила! — поддерживает её БоРам. — Однисплошные тренировки всё время! Где мой оппа, который ждёт меня?!

— Наверное, он не знает ещё о твоём существовании? — делает предположение ХёМин.

— Как это — не знает? — обиженно выпячивает губки БоРам. — Я звезда! Обо мне вся Корея знает!

Отпустив ХёМин и сделав шаг назад, БоРам становится в позу «я звезда», как она это понимает.

— Давайте, в детство впадать не будем? — предлагает смеющейся группе СонЁн, ещё не до конца «остывшая» после своей «вспышки».

— А что будем делать? — поворачивается к ней БоРам. — Подушками драться?

Теперь уже смеются все, включая и СонЁн.

Время действия: следующий день, утро

Место действия: палата ЮнМи в больнице

Лежу, никого не трогаю, ни на что не претендую, слушаю радио. Вчера была предпринята неудачная попытка попасть на пресс-конференцию. Ещё по дороге меня начало мутить, а по прибытию в агентство меня просто конкретно «вывернуло». Хорошо, что не в машине. После этого «казуса» вокруг меня побегали, побегали, похлопотали и отправили от греха подальше назад, в больницу. Про «грех» им рассказал умный человек, который работает в агентстве дежурным медиком, что ли? Точно не знаю, какая у него должность, но держат его как раз для таких случаев — как самую первую помощь, если вдруг кого «ахнет». Народу в агентстве много, вполне разумно проявить руководству такую заботливую предусмотрительность о персонале. Так вот, этот умный человек сказал — «вы чё, дураки, что ли? У неё же сейчас отёк может начаться, мозги из ушей полезут!»

Конечно, он не так сказал, а со всеми положенными для общения с людьми корейскими заморочками, но смысл, если в одном предложении передавать — тот самый. И меня после этого, быстренько отвезли назад в больницу, где меня не встретили как родного. Вообще не встретили. Такая вот тут странная организация больничного дела. Вот сказал тебе врач, к примеру — «жрать нельзя!». А ты жрёшь. И персоналу больницы на это пофиг. Тебе же сказали? Сказали! Ну и всё. Дальше твоё дело, как ты полученную информацию употребишь. Твоя жизнь, твоё тело. Чем больше ты у них «пролечишься» тем больше они заработают. Капитализм!

Поэтому, когда меня «вернули» назад на оплаченную больничную койку, никто не стал возмущаться, что-то запрещать, как-то вразумлять. Ещё раз перечислили мне список рекомендаций и всё. Давай, дерзай! Вот, придерживаюсь рекомендаций — лежу, прислушиваясь к самочувствию. Контролирую — не лезут ли из ушей мозги?

Ноутбук — нельзя, телевизор — нельзя, планшет — нельзя, телефон, на экран длительно смотреть — тоже нельзя. Всё, что связанно с напряжением зрения — нельзя. Итог — лежу, слушаю всё в «аудио формате». Нахожу в сети интересующее меня видео, или звукозапись, запускаю, кладу планшет рядом собой на постель и слушаю через наушники. Таким образом прослушал пресс-конференцию в агентстве, на которую я ехал, но так и не попал. ЮСон — «красавчег»! Набрал «козырей» и как кто задаст каверзный вопрос из журналистов, он ими «на! на! По наглой рыжей морде!»

Если послушать, что там рассказывали на пресс-конференции, не будучи при этом участником происходивших событий, то «Корона» выглядит как группа, где-то вровень с такими известными мне «титанами славы и сборов» как «Queen», «Arabesque» или «Modern talking». Заработали за месяц миллиард вон себе на зарплату, увеличили фанбазу в четыре раза и подписали контракт на полноразмерный концерт в «TokyoDom», чего тут, оказывается, ещё ни разу не было у женской корейской группы. Да и мужской тоже. Последнее, впрочем, не факт. Нужно уточнять. Не уверен.

Поэтому, все попытки представителей СМИ «педалировать» тему о «патриотизме», разбивались о «железобетонную позицию» представителей агентства «FANEntertainment» в лице ЮСона. Типа вроде — «да, мы знали, что страна напрягает все силы в негодовании от японских поползновений. И мы тоже, участвовали в этом, напрягались вместе с нацией. Поехали прямо в стан врага и показали им, как наши девки гарно танцуют! Враги и сдались после этого. Кучу денег заплатили, кучу контрактов на будущее подписали и слёзно просили нас приезжать ещё, потому, что поняли, что корейцы — лучше. Ура, мы победили! Так чего вам ещё надо?».

Это я конечно — опять же утрирую, сублимируя сказанное всё ЮСоном в несколько предложений, но вот слушая «тексторечия» журналюг на конференции и дополнительно ознакомившись самостоятельно с мнениями ведущих тв-программ и сетевых блогеров, создалось у меня ощущение, что все бы были больше рады, если бы нас пинками выгнали из Японии, не заплатив нам при этом ни йены. Вот это было бы тогда в тему! Победа, оно, конечно, хорошо, но именно сейчас, как я понимаю, поражение было бы гораздо лучше. И все на него надеялись. Сволочи, короче.

Что меня больше всего удивило, так это момент, когда ЮСон сообщил, что Японцы желают купить права на «Цветы для Элджернона». А я уже про них и забыл совсем! Оказывается, в Америке их таки напечатали в известном журнале, который издаётся чуть ли со времён её основания. И похоже, что японцы оттуда их и «дёрнули». Вот елки-палки, меня уже по всему миру читают! Впрочем, не меня, но я тоже — «приложил к этому руку». Здорово, конечно, но с момента, когда я это услышал, мне не даёт покоя вопрос — «что же японцы могут на этом снять?» Чё-то вот даже и не представляю, как говорится. И главное, чем больше я пытаюсь представить, тем меньше и меньше у меня это выходит. Японцы и «Цветы». Как они друг с другом совпадают? Почему им это вдруг понравилось? …. Нет ответа!

А ещё меня сильно беспокоит вопрос сроков. Пятнадцатое приближается неумолимо, как айсберг, а я, в больничной койке, на его пути, словно сейнер с отказавшим управлением. Из последних сил передал вчера в агентстве текст песни, чтобы его отдали СонЁн, надеюсь, что из этого выйдет что-то путное, а не «как всегда» …

Поднимаю голову на звук открывшейся двери. В палату, с телефоном в руке входит ЁнЭ. Сегодня, прямо с утра, она появилась в больнице, сообщила, что ей позвонил директор ЮСон, что пропуск в агентство у неё есть. Она весьма довольна, что вновь работает, поэтому, я у неё под постоянным вниманием.

— Звонили из агентства, — говорит ЁнЭ и, словно в доказательство, разворачивая ко мне телефон и показывая его. — Господин КиХо сказал, что к тебе едут твои сонбе. С ними вместе съёмочная группа. Нужно подготовиться.

Сдохнуть не дадут… — думаю я.

Конец трека четыре

Трек пятый

Место действия: дом мамы ЮнМи, коридор

Время действия: восьмое августа

— Мам, иди скорее сюда! — шёпотом зовёт маму СунОк.

— Зачем? — насторожившись, спрашивает мама, выглядывая из кухонной двери.

— Я что-то принесла… — улыбаясь, с загадочным видом говорит СунОк, выставив вперёд и показывая небольшую сумку, висящую у неё на плече.

— Что же это? — заинтересованно спрашивает мама. — Вкусная еда?

— Не угадаешь, — уверенно говорит СунОк. — Смотри.

Она расстёгивает сумку и, запустив в неё руку, на несколько мгновений замирает, вытаращив глаза.

— Та-дам! — весело восклицает она, изображая звук фанфар и вынимает розового цвета пачку.

— Деньги? — удивляется мама, смотря на вынутое и переводит взгляд на дочь. — Откуда?

— Я сняла в банке часть суммы, полученной от продажи акций, — объясняет СунОк. Для проведения денежного ритуала.

— Что за ритуал такой? — снова удивляется мама.

— Если я буду владельцем фирмы, то мне нужно, чтобы деньги меня любили, — объясняет «общую идею» СунОк и переходит к частностям. — Для этого, мне необходимо иметь соответствующие ментальные вибрации мозга. «Денежный ритуал» помогает сделать их настройку на заработок. Если его провести правильно, деньги потом будут просто липнуть к человеку. А чтобы провести его правильно, нужно обязательно использовать банкноты, полученные в результате удачной сделки. Чем больше их номинал, тем лучше, но это не обязательно. Главное, чтобы их было много. Столько, чтобы ими можно было покрыть тело человека, совершающего ритуал.

— Я подсчитала нужную площадь и взяла в банке на двоих, — говорит она маме. — На тебя и меня. У меня ещё есть подробная инструкция, как правильно делать, я тебе дам почитать, там будут нужны некоторые ингредиенты.… Но они есть у нас на кухне, я проверила…

СунОк вновь засовывает руку в сумку и за раз вытаскивает уже несколько денежных пачек.

— Ах денежки! — восклицает она, прижимая их к плечу и несильно крутясь телом влево-вправо. — Какие же вы милые!

Мама озадаченно смотрит на дочь.

— А ЮнМи? — спрашивает она.

— Что, ЮнМи? — переспрашивает СунОк.

— На неё — взяла?

— А ей-то зачем? — удивляется СунОк. — Деньги сами к ней и так липнут. Без всяких ритуалов. Это нам с тобой нужно… Удачу подкачать…

— Ей для здоровья ритуал нужен, — две секунды подумав, добавляет она. — Что-то ей всё время по голове попадает…

«Ах, денежки!»

Место действия: госпиталь, в котором лежит ЧжуВон

Время действия: тот же день

— Тебе не стоило приходить, — говорит ЧжуВон.

— Почему, оппа? — раскрыв глаза, делает удивлённый вид ЮЧжин.

— У меня есть невеста, — объясняет тот. — Ты же всегда в курсе всех сплетен и прекрасно всё знаешь. Твоё появление может создать проблемы.

— Проблемы? — снова удивлённо переспрашивает ЮЧжин. — Мы с тобой давно знакомы, оппа и я не понимаю, какие могут возникнуть проблемы?

ЮЧжин с вопросом смотрит на ЧжуВона. Тот, в ответ под её взглядом вздыхает. Вздыхает и оббегает фигуру девушки взглядом.

— Хорошо выглядишь, — констатирует он, делая комплимент.

— Спасибо, оппа. — вежливо наклоняет голову в ответ ЮЧжин и говорит. — Не могу сказать про тебя тоже самое. Ты выглядишь усталым.

— Бок спать мешает, — жалуется ЧжуВон. — Получается только в одном положении. Засыпаешь, повернёшься чуть и всё. Проснулся.

— А лекарства? — с сочувствием смотря на юношу, спрашивает ЮЧжин. — Не помогают?

— Врачи не хотят давать мне сильнодействующих средств. Боятся, что они могут оказать ненужные побочные действия. — объясняет ЧжуВон

— А, понятно. — кивает ЮЧжин. — Сейчас у всех лекарств полно побочных эффектов. Нужно быть хорошим специалистом, чтобы предвидеть их действия…

— Так ты чего пришла? — нарушая затянувшуюся паузу, спрашивает ЮЧжин.

— Соскучилась. — отвечает та. — Ты мне не пишешь и не звонишь. Что, я не могу прийти и увидеть тебя?

ЧжуВон поджимает губы с видом — «ну вот, начинается».

— ЮЧжин, я в армии. — объясняет он свою «невнимательность». — Здесь не так просто взять и «сконтачиться» с человеком.

— Но с другими у тебя получается «контачиться». — возражает ЮЧжин и уточняет с кем именно. — С ЮнМи.

У ЧжуВона появляется на лице недовольная гримаса.

— Это было не специально. — говорит он. — Обстоятельства так сложились.

— Обстоятельства? Что за обстоятельства, оппа? — вскидывает голову ЮЧжин.

«Оппа» тяжело вздыхает, показывая, как утомителен для него этот разговор.

— Нуна, — говорит он. — Давай не будем устраивать сложный разговор. Он сейчас совершенно не к месту.

— Не к месту? Я всегда у тебя — не к месту! — гневно восклицает ЮЧжин.

ЧжуВон несколько секунд смотрит на разгневанную девушку.

— Давай закончим наше общение. — предлагает он. — Я смотрю, ты сегодня настроена таким образом, что ни к чему хорошему оно не приведёт.

ЮЧжин прикусывает верхними зубками свою нижнюю губу продолжая смотреть на ЧжуВона.

— Всё, — говорит тот, — спасибо нуна, что навестила. Мне нужно идти на процедуры.

Наклонив голову и не дожидаясь ответа, ЧжуВон разворачивается и уходит. ЮЧжин, с закушенной губой смотрит ему вслед. В её глазах блестят слёзы.

ЮЧжин

(несколько позже. Госпиталь. ЧжуВон лежит на постели и держа в руках планшет рассматривает фотографию ЮнМи помещённую на обложку японского журнала.)

«Совсем тут на японку похожа…» — думает он критическим взглядом окидывая изображение. — «Что значит, профессиональные стилисты поработали. Совсем другим человеком выглядит… Пожалуй, и не узнаешь, если вот так вот на улице встретишь, в гриме. Глаза только её выдают…»

ЧжуВон ещё некоторое время рассматривает на экране ЮнМи, акцентируя внимание на её глазах.

«Ну прямо настоящая японочка!» — с одобрением думает он. — «И позировать смотри, как быстро научилась. Времени всего немного прошло, а уже так красиво на фото получается. Хотя, ЮЧжин, пожалуй, красивей… Но её на обложках не печатают … И она всегда красивая одинаково. А ЮнМи — то кореянка, то японка, то на хёна похожа. Разная. Это гораздо интересней, чем просто красивая девушка. С ЮнМи не скучно…»

В этот момент у него звонит телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Делая плавное круговое движение рукой, дабы не потревожить сломанные рёбра, ЧжуВон берёт его в руку и посмотрев, кто ему звонит, отвечает на вызов.

— Да, хальмони, — здоровается он с бабушкой, — рад тебя слышать.

— Не могу сказать, что могу ответить тебе тем же. — сварливо отзывается на приветствие бабушка.

— А что случилось? — настораживается ЧжуВон.

— С того момента, как ты подобрал эту девчонку, моя жизнь потеряла покой. — жалуется та и добавляет, что бы было совсем понятно, кого она имеет в виду. — Я говорю о твоей ЮнМи.

— Да? А что с ней не так?

— Да с ней постоянно что-то не так. Сейчас мне доложили, что в сети активно распространяют новость, что она ждёт ребёнка.

— Да ну?! — изумляется ЧжуВон.

— Вот те и ну! — сердито откликается бабушка. — Скажи мне, вот только не ври, ЧжуВон, вы проводили время вместе?

— Хальмони, ну как ты могла такое подумать? — возмущается ЧжуВон. — Да и вообще — когда бы я это успел? Я же в армии?!

— Можно подумать, что армия является помехой… — ворчливо отзывается бабушка и переспрашивает. — Это точно? Я могу верить твоим словам?

— Конечно! Когда я тебя обманывал, бабуля? — восклицает внук и ему приходит в голову интересная мысль.

— Постой! — восклицает он. — А она, что, сказала, что это от меня?

— Я ещё с ней не разговаривала!

— А зачем ты тогда у меня спрашиваешь?!

— А у кого я ещё должна спрашивать?! Ты же с ней… как это… тусуешься!

— Хальмони, тебе не идёт молодёжный сленг.

— Хочешь сказать, что я слишком старая?!

— Я просто хочу сказать, что это слово выбрасывает тебя из твоего имиджа, бабуля.

— Вот будешь ты меня учить. Мне лучше знать, что мне идёт, а что нет. Ты как себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо.

— Как рёбра?

— Всё в порядке, хальмони. Не беспокоят. Врачи дают мне хорошее обезболивающее.

— Выздоравливай. Выполняй все предписания. Слышишь меня, ЧжуВон?

— Конечно, хальмони. Хальмони, а что происходит?

— Вот я и выясняю, что происходит! — недовольно отвечает бабушка. — Твоя мать просто в истерике. Позвони ей.

— Хорошо, конечно. — обещает ЧжуВон.

— Сделай это сейчас. — просит бабушка и говорит. — Я отключаюсь.

— Всего хорошего, бабуля. — прощается с ней ЧжуВон.

Разорвав соединение, ЧжуВон некоторое время лежит с отставленной рукой, в которой зажат телефон. Обдумывает услышанное.

— Весело! — наконец вслух произносит он, подводя резюме своим размышлениям.

Место действия: больница, палата ЮнМи

Время действия: восьмое августа, тот же день

Лежу, никого не трогаю, слушаю радио. Сегодня мне уже получше, чем вчера. Голова не кружится и общее впечатление — пободрей. «Вата» в мозгах исчезла, думается без усилий. Вот, слушаю эфирное вещание и одновременно перебираю в голове события, случившиеся за последние дни. Самым эпичным событием в них был, конечно, удар миномёта по голове. Это ж если захочешь, специально так не сделаешь. Даже придумать — не придумаешь. Хорошо, не убило. А то бы моё высокое устремление — «жить хорошо, но долго» тут бы и завершилось, едва успев начаться. Конечно, хорошо, что всё хорошо заканчивается, но вообще-то это настоящее безобразие. Чего это вдруг ЧжуВон взял, да и завалился? Что же это за морпех, который на ногах не стоит? Разве я такой тяжёлый? И вообще, чего я ему на шею кинулся? Сбрендил, окончательно? Или ЮнМи — постаралась?

«… как сообщило Корейское агентство по космическим исследованиям, впервые, за всё время существования корейской космической программы, будет осуществлён запуск искусственного спутника Земли. Особенностью планируемого к выведению космического аппарата является то, что он полностью разработан и изготовлен силами научной и электронной промышленности страны. Это несомненный шаг вперёд, после которого Корея займёт достойное место среди стран-участниц освоения космоса. Запуск космического аппарата приурочен ко дню независимости Кореи…»

О! Корейцы спутник запускают! А я же, то парням на шею кидаюсь, то по больницам бока отлёживаю. Какая пропасть — космос и айдольство! Как я низко пал! Впрочем, я даже и не падал. Неоткуда было… Может, кинуть всё, да пойти в науку? Предварительный результат сунын у меня был хороший, если сдам на высокий бал, возьмут в любой из университетов…

Я задумываюсь, пытаясь представить, как это может выглядеть. Типа: сижу я за столом, делаю расчёт траектории, по которому потом запускают спутник, и все смотрят в небо и говорят — «Вау, Серёга, ты гений!»

Представляю секунд десять. Выглядит круто. Но тут приходит простая мысль — «а за университет платить нужно.» А где брать деньги? Тут же, следом за первой, приходит мысль вторая — «а девчонок к серьёзной работе здесь не подпускают. Их задача — кофе красиво разносить…» Будешь потом всю жизнь воевать за право понажимать на кнопки…

Образ меня, учёного, тускнеет и, колеблясь, плавно уплывает вдаль.

«Ну его!» — решаю я, вновь возвращаясь на бренную землю и крепко упираясь в неё ногами. — «Звёзды, это, конечно, хорошо, но кушать хочется всегда. Лучше я тут буду звездой. Вероятность ею стать, примерно, процентов, эдак, пожалуй, в девяносто. А стать учёным-исследователем, это фифти-фифти, как говорится. Хорошо, если шанс будет процентов в тридцать. И собственно, ради чего? Этих спутников на орбите — как грязи. Астрономы уже жалуются, что из-за них звёзд не видят…»

Вздохнув, вновь возвращаюсь мыслями к нескольким прошедшим дням. А именно, к ЧжуВону и моему броску ему на шею. Конечно, можно объяснить сей внезапный поступок эйфорией от случившегося «акта творения» … Футболисты, вон, как гол забьют, чуть ли не в дёсны уже целуются и ничего им никто не говорит. Почему в моём случае это нужно воспринимать как-то иначе?

А тот бред, по поводу создания чжувоновского агентства с моим участием, можно списать на свою повреждённую голову и слабость протекавших в ней тот момент мыслительных процессов, но … «Меня терзают смутные сомнения!» — как сказал один известный киногерой. Почему моё общение с этим «драным принцем» всегда приводят какой-то невообразимой фигне, которую в нормальном состоянии, в трезвом разуме, как говорится, не то, что сотворить, придумать невозможно?! Тупею я что ли, в его присутствии? Может, это что-то такое-эдакое, на «нижнем уровне»? Подсознательное? Типа, действия мужских гормонов? Тело-то у меня — женское! А у него — мужское! Он, их, значит, испаряет, а я вдыхаю, и у меня — мозги отказывают! …

Хм… идейка, если честно, так себе, но, вполне имеет право на существование. Может, так природой задумано? Для продолжения рода? Чтобы у женщин критическое восприятие противоположного пола отключалось? По-другому ведь происходящее и не объяснишь. Порою смотришь с кем девчонки таскаются и думаешь — «где у них мозги»? Вроде нормальные девки, красивые, поговорить даже можно, потусоваться без проблем, но такую шваль из мужиков себе выбирают, что просто слов нет! Наверное, как раз этот эффект, так и проявляется. Размноженческий…

Вот, зараза, а не жизнь! И так проблем навалом, ещё теперь и это! Можно, кстати, попробовать провести эксперимент, проверить. Устроить с ЧжуВоном переговоры где-то на свежем воздухе, на сильном ветру. Чтобы всё с него сдувало, сразу, нафиг! И потом оценить, какие будут результаты. А то с этим агентством… Что-то сейчас обдумываю эту идею по новой, выглядит стрёмно…

«… сегодня парламент Японии, большинством голосов, принял решение не ставить на голосование закон об ограничительных мерах в отношении корейских граждан. «Я доволен решением парламентариев» — сказал спикер палаты представителей, господин Тадамори Осира, комментируя перед журналистами итоги голосования. — «Это бы негативно сказалось на отношениях с Кореей, чего лично мне не хотелось бы. Я считаю, что нужно очень взвешенно относиться к принятию решений, влияющих на отношения между народами, действуя исключительно в интересах их совместного блага. Что, сегодня, к моему удовольствию, японские парламентарии и продемонстрировали». На вопрос журналиста о том, что же так повлияло на настроение парламентариев, ведь совсем недавно большинство их были сторонниками жёсткого решения, да и по опросам, японское общество в целом его поддерживало, господин Осира сказал: «Я думаю, что причиной этому стало яркое выступление девочки с синими глазами, так эмоционально защищавшую свою страну. Было очень приятно на это смотреть» …

О! Япошки не пошли на обострение отношений! Не зря я, значит, унижался. Ну как, унижался? Я не ныл, не выпрашивал, но приносить извинения за кого-то, приятного было мало. Всё-таки организовали мне в Японии «извинения за соотечественников». За этого придурка с краской, чуть не убившего СанХёна. Лично, на мой взгляд, нужно было не прощения у местных просить, а наоборот, требовать от них, чтобы «гайки затянули потуже». А то блин, понимаешь, «ездюют» тут всякие, «пупы земли». Решают за всех, причём самим же, им на всех глубоко плевать. А ты за них потом — «хныкай», рассказывая, что не такие уж они и плохие, эти придурки…

Только вот как-то странно мне, по поводу прозвучавшего утверждения об «эмоциональности». Вроде, я руками не размахивал, слюной не брызгал.… Всё было, мне кажется, чопорно и сухо. По-английски. Может, японцам это как раз и понравилось? Просто они под «эмоциональностью» имеют в виду, что-то своё?

Ох-хо, дела мои тяжкие… То гормоны кругом летают, хоть не дыши, то люди говорят одно, имея в виду совершенно другое. Как, на самом деле, оказывается, сложно быть настоящим переводчиком! Да ещё в другой стране! Одни сплошные местные обычаи. И не переведёшь правильно, пока их не узнаешь.… Но я молодец, не сплоховал. Страну, можно сказать, грудью, защитил! Может, что-нибудь на неё за это повесят? За успехи на дипломатическом поприще, а?

«… сегодня, правительство Кореи опубликовало списки представленных к правительственным наградам за успехи в трудовой и военной деятельности. Награждения пройдут в день независимости Кореи. Наиболее отличившимся, награды будут вручены лично президентом страны, в парадном зале дома правительства…»

О! Списки! А не посмотреть ли мне — «списки»? «Почему бы благородному дону не посмотреть» — списки? Думаю, ничего страшного не случится, если я немного напрягу глаза. Где их можно посмотреть? Ну…, наверное, на правительственном сайте. Где ещё они могут быть? Должны же мне, что-то дать за сунын или нет?

(примерно десять минут спустя)

Мнн-да… Ничего мне, оказывается, не должны, — разочарованно думаю я, закончив повторно просматривать страницу правительственного сайта. — Не заслужил… «Впервые, за тринадцать лет» … И — «фигвам», как говорится. Пфф… Оказывается, на самом деле, это всё никому не нужная ерунда на постном масле. Есть более значимые в стране победы! Ну и ладно. Раз мне ничего не должны, то значит, и я никому ничего не должен. Равновесие, цель миропорядка.

(агентство «FAN Entertainment» телефонный звонок)

— Да, КиХо, говори, я тебя слушаю.

— Господин директор, я хочу вам сообщить, что от комиссии района Гванак-гу по трудовым спорам, поступило уведомление о том, что они намерены провести инспекцию агентства «FANEntertainment». На предмет проверки соблюдения прав и условий труда несовершеннолетних. Это по поводу ЮнМи. Хотят убедиться, что она работала в Японии не больше пяти часов в день.

— Больше не в чём они не хотят убедиться? Например, что у меня есть кое-что между ног? Я могу им показать! — грубо отвечает ЮСон. — Вообще, что ли, охренели?! Пять часов в день?! Да в Корее в промоушен никто столько не работает, не то, что в Японии! Пиявки!

— Будут ли от вас какие-то указания, господин директор? — интересуется КиХо тоном английского дворецкого.

— Мы можем от них как-то отделаться?

— Боюсь, что нет, господин директор. Это — инспекция. Они могут вынести решение о приостановке работы всего агентства до выяснения всех причин или, устранения выявленных недостатков.

— Ого, даже так! — удивляется ЮСон и спрашивает. — Кто им дал столько власти?

— Я точно не знаю, господин директор. Думаю, что правительство.

— У всех проверяющих слишком много власти, а у тех, кто зарабатывает им деньги, совсем нет никаких прав!

— Похоже, что дела обстоят именно так, как вы говорите, господин директор.

— И когда они хотя начать проверку?

— Прямо завтра, господин директор.

— Хорошо. КиХо, у меня к тебе просьба. Найди мне информацию на этих проверяющих. Кто, что, ну ты понимаешь. Я здесь человек новый, почти никого не знаю, а у тебя эта информация должна быть. Не первый раз же нас проверяют?

— Хорошо, господин директор, я постараюсь. В агентстве и в самом деле есть подобная информация. Не подробное досье, но кое-какие факты имеются.

— Вот и отлично, КиХо! Вот и отлично! А что.… Всех проверяют, или только нас? Ведь мы не одно такое агентство, в котором есть несовершеннолетние айдолы?

— Пока, господин ЮСон, есть информация, что хотят проверить только наше агентство.

— Даже вот так вот, да? Ты с чем-то это связываешь? Есть мысли?

— Думаю, господин директор, что это может быть связано с ЮнМи. Своими заявлениями о работе министерства иностранных дел она вынудила его главу уйти в отставку вместе со своей командой. Возможно, это месть. МИД известен своими обширными связями.

— Да, такое вполне может быть… — озабоченно и задумчиво соглашается ЮСон со словами КиХо и на несколько секунд замолкает, обдумывая ситуацию.

— Если они взялись мстить, — возвращается он к разговору, — то я с ними не справлюсь. Это совершенно не мой уровень. Кто тянул эту ЮнМи за язык? Совсем берегов не видит. Небожительницей себя ощутила?

КиХо тактично молчит в ответ на прозвучавшие вопросы.

— В общем, так, КиХо. — говорит ЮСон, помолчав и приняв решение. — Давай, разузнай у себя, насколько можешь, всё об этой ситуации. А я — задействую свои связи. Если это на самом деле так, как ты предполагаешь, то наше положение очень скверно. Сегодня — трудовая инспекция, а завтра, кого они на нас натравят? Комиссию по этике? Запретят показ роликов агентства на телевиденье? Или, может, юридический отдел? Возьмутся проверять соответствие наших договоров и контрактов всех им нормам? Вся работа тогда встанет. Ты понял меня, КиХо?

— Да, господин директор. Постараюсь разузнать как можно скорее.

— Всё, действуй! — отдаёт приказание ЮСон.

(вечер этого дня. ЮЧжин с отрешённым выражением на лице читает форум)

[*.*] — Фу-фу-фу! Агдан унижалась перед япошкми! Как это жалко!

[*.*] — С ума сойти, японское правительство прислушалось к словам Агдан! Кто она такая, чтобы её слушали? Она даже не мировая звезда!

[*.*] — Может, она действительно — королева Мён СонХва? Обладает харизмой правительницы, вот японцы это почувствовали и сделали так, как она просила?

[*.*] — И что, они теперь всегда будут выполнять её просьбы? Поздравляю, мы наконец-то победили Японию! Мансе! Мансе! Мансе!

[*.*] — Пусть она попросит, чтобы они, наконец, нормально извинились за те бесчинства, что творили на нашей земле. Вот тогда мы увидим, королева она или нет!

[*.*] — Думаю, ничего у неё не выйдет.

[*.*] — Агдан умная, она не станет такого делать.

[*.*] — Когда она вдруг стала умной?

[*.*] — Она всегда такой была.

[*.*] — Умные люди не делают таких глупостей, как она.

[*.*] — Это каких же?

[*.*] — Умные люди, хотя бы уважают общепринятые нормы поведения.

[*.*] — В стране полно людей, которые это делают. Но в Billbordeтолько её произведения. И номинирована на «Греми» из всей нации только она.

[*.*] — И что теперь? Не обращать внимания на то, как она попирает устои общества?

[*.*] — Ничего она не попирает. Она просто имеет своё мнение и не боится высказывать его вслух.

[*.*] — Мы вернулись к тому, с чего начали. Умные люди держат своё мнение при себе. Агдан — дура.

[*.*] — Агдан умная и смелая. Я её за это уважаю. Все молчали про сунын. А она взяла и сказала вслух, что она о нём думает. Итог? Ни одного самоубийства в этом году. А умные люди сидели и держали своё мнение при себе. То, что она сделала, ещё не оценили до конца. Люди ещё не поняли.

[*.*] — Поняли, поняли и уже оценили! Правительство огласило список награждённых в этом году. Агдан в нём нигде нет! Кх-кх-кх…

[*.*] — Правда?

[*.*] — Правда! Любой может в этом убедиться.

[*.*] — Мне жаль, что правительство у нас такое глупое.

[*.*] — А Агдан, значит, не жаль, потому, что она умная?

[*.*] — Мир никогда уже не будет таким, каким он был до этого выпускного экзамена.

[*.*] — От ты пафосная… пафос из тебя прямо прёт. Ты случаем — не мудан?

— Значит, ты умная? — прервав чтение, задумчиво вслух произносит ЮЧжин и делает вывод. — И поэтому, нравишься ЧжуВону больше моей красоты?

— Ладно, посмотрим, сколько у тебя ума. — обдумав произнесённую фразу, обещает она.

Время действия: девятое августа

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

Сижу и уже секунд пять слушаю, как БоРам лихо идёт «по соседям»^[11]. Офигеваю, но останавливать её и поправлять не спешу. Может, она сама одумается?

— БоРам, БоРам! Всё, хватит, остановись! — наконец машу я ей рукой и, добившись мне нужного, спрашиваю. — Ты, что, забыла всё уже, что ли?

— Что я забыла? — не понимает та, озадаченно смотря на меня.

Я вздыхаю.

Приехали… На колу висит мочало, начинаем всё сначала…

— Мало, что не в той тональности, так ты ещё по нотам врёшь. — объясняю я суть своих претензий.

Рядом со мной стоит СонЁн и неодобрительно смотрит на БоРам. Та задумывается, припоминая.

— Да вроде нормально, — говорит она.

— Ладно, будем вспоминать, — не спорю я.

Сегодня я с самого раннего утра покинул больницу и целенаправленно устремившись, прибыл в агентство. Хоть «минимум неделя лежания», положенная после сотрясения мозга совсем не прошла, но лежать дальше нет совершенно никакой возможности. Нужно и песню готовить и дать возможность корди военную форму подгонять, в которой я буду принимать присягу, плюс ещё и для спасения дяди тоже нужно поработать. «Накидать» хотя бы в первом варианте мелодию. Возможно, что при её наличии «утрамбовка в размер» корейских слов пойдёт веселее. А то они никак «переводиться» с русского не хотят. Вчера весь вечер безрезультатно ломал свою больную голову над этой «шарадой». Чувствую, придётся пойти по пути переводчиков, ломавших голову над этой задачей до меня — заменить процентов девяносто слов, оставив одну мелодию. Да, я слышал этот вариант. Да, он мне не понравился. Но сделать лучше у меня не получается. Попробую помучиться ещё немного, если снова «не пойдёт», плюну и пойду проторенным путём. Не стану пытаться выпрыгнуть из шкуры, поскольку не вижу причин, чтоб это делать. Корейцам и такой вариант у нас нравился. Ну и бог с ними, как говорится! У меня и без этого головной боли достаточно.

— Так, онни, всё ясно. — говорю я БоРам. — Будем вспоминать. Но, не сейчас. Сейчас главное — это песня для военных, которую будем исполнять вместе всей группой.

— Я понимаю. — отвечает БоРам. — Просто я хотела, чтобы ты меня послушала. Что бы вспомнить.

— Вспомнили, проблемы поняли. — отвечаю я ей. — Сейчас у нас главная — СонЁн. Всё сейчас зависит от неё.

СонЁн смотрит на меня, я смотрю на неё.

— Сонбе? — вопросительно произношу я и делаю рукой приглашающий жест в направлении микрофонной стойки.

Она смотрит на меня и повернувшись, идёт туда, куда я ей указал.

— Сложно так, — бросает она на ходу. — Сразу…

— Я думаю, что вы справитесь, сонбе. — ободряю я её.

(примерно час спустя, там же)

Повернувшись, смотрю на ЮСона, ожидая, что он скажет. Только что прослушали вариант, исполненный СонЁн. То, что она неправильно произносит слова — плевать. Сейчас главное получить одобрение руководств. Править будем потом. Руководство, прихватив себе в качестве усиления КиХо и продюсера группы, думает.

— Как я понимаю, это совсем «сырой вариант»? — перестав смотреть на СонЁн, спрашивает «новдиректор», поворачиваясь ко мне.

— Можно сказать, самый первый, который можно показать слушателям, господин ЮСон. — отвечаю я.

Тот кивает.

— Как я понял, ты хочешь, чтобы СонЁн исполняла всё от начала и до конца? Так? — уточняет он.

— Да, — подтверждаю я. — Она главная солистка. У неё — получается.

— А ты где будешь? — спрашивает он у меня.

— В смысле? — в первый момент не понимаю я, но, догадавшись, что он имеет в виду, объясняю. — Буду вместе со всеми исполнять общую часть. Припев.

— Песня твоя. — указывает на имеющийся факт ЮСон. — И мобилизуют в армию тебя. Нужно, чтобы ты была главной солисткой.

— Это невозможно! — сразу ухожу я в «отказ». — У меня нет такого голоса как у СонЁн-сонбе и я вообще петь не умею!

ЮСон неодобрительно цокает зубом и, подняв руку, шевелит в воздухе пальцами.

— Вот эта вот, начальная часть, — говорит он. — Когда СонЁн говорит совсем тихо. В ней петь не нужно. Почему бы тебе не взять её на себя?

— Да? — удивляюсь я этой идее. — А зачем?

— Нужны твои глаза. — объясняет ЮСон. — Видео будет начинаться с тебя. Первые кадры — твои глаза. Ты наговариваешь вступление, потом к тебе присоединяется СонЁн, потом вся группа. Ты — центровая. Тогда это будет смотреться настоящим взрывом. Конечно, для этого придётся ещё много поработать над музыкой, а СонЁн, да и всей остальной группе, придётся научиться правильному произношению, чтобы люди за границей не ржали с вас как лошади.

Я киваю, признавая справедливость прозвучавшей критики, одновременно думая над поступившим предложением.

— В принципе… — обдумав, говорю я, — в принципе … наверное, можно попробовать.

— Пробуй, — говорит мне директор, указывая, совсем как я недавно делал для СонЁн в сторону микрофона.

— Может, нам с СонЁн-сонбе сначала сделать несколько репетиций? — предлагаю я.

— Репетируйте. — не спорит со мной ЮСон. — Я хочу посмотреть, как будет получаться.

(примерно полчаса спустя. ЮнМи и СонЁн только что исполнили совместный вариант)

— Да, господин директор. — в наступившей тишине признаёт продюсер группы повернувшись к директору. — В таком варианте исполнение звучит гораздо лучше, чем, когда исполняет только СонЁн. Разные голоса придают более насыщенный звуковой окрас исполнению. И можно более глубоко вовлечь остальных участниц группы. Звучание будет необычным, что привлечёт к песне больше внимания.

ЮСон кивает ему, соглашаясь.

— Мне нравится тут голос ЮнМи. — говорит он. — Голос девочки-подростка, его чуть слышная охриплость, он очень тут хорош.

— Только ты лажаешь. — говорит он мне.

Я вопросительно поднимаю брови и смотрю на директора.

— Сегодня вечером начнёшь усиленные занятия с преподавателем вокала, — добавляет ЮСон. — Чтобы не просрать эту вещь. Пять минут тебе свободного времени и ко мне в кабинет. У меня к тебе есть разговор.

— Да, господин директор. — отвечаю я.

(несколько позже. Без начальства.)

— Директор часто использует грубые слова. — говорит мне СонЁн, то ли констатируя факт, то ли осуждая.

— Это не смертельно. — отвечаю я. — Главное, похоже, он что-то понимает в шоу-бизнесе.

Место действия: «FAN Entertainment». Кабинет директора ЮнСона

Время действия: чуть позже

— Я ознакомился с твоим контрактом. — сообщает мне ЮСон и продолжает. — Вижу, что президент Ли СанХён очень к тебе расположен, раз согласился на такие условия. Думаю, что ни в одном корейском агентстве нет контракта, в котором было бы прописано, что права на произведение принадлежат наёмному работнику.

Замолчав, ЮСон смотрит на меня, видимо ожидая, что я на это скажу.

— Это было моим условием при согласии на совместную работу с президентом СанХёном. — отвечаю я, пожимая плечами.

— Ты либо наглая, либо очень умная. — говорит мне ЮСон. — Госпожа Ли ЫнДжу думает, что первое. Она считает, что в агентстве «FAN Entertainment» дела должны вестись так же, как и в остальных агентствах. Согласно существующему стандарту индустрии, в котором права на произведение, созданное в агентстве, принадлежат агентству.

Я молча пожимаю в ответ плечом, показывая, что услышал.

Помолчав, ЮСон переходит к следующей части разговора.

— Твоё новое произведение «Dragons newer die», — говорит он. — Права на него должны принадлежать агентству.

Сказав, ЮСон пристально смотрит на меня, ожидая моей реакции. Похоже, придётся реагировать, хоть настроения этим заниматься нет. Я бы лучше продолжил работать с СонЁн.

— Господин ЮСон, — вздохнув, отвечаю я. — Так не пойдёт. Условие для моей совместной работы — все права на мои произведения принадлежат мне и только мне. Что, собственно и отражено в контракте, который подписан между мной и агентством. Как вы наверняка знаете, он не имеет обратной силы. Если его условия вас перестали устраивать, давайте разрывать контракт и заключать новый.

— И ты его подпишешь? — прищурившись, интересуется ЮСон. — На новых условиях? На условиях агентства?

— Конечно нет. — отвечаю я.

— Вот как? — кивая, констатирует ЮСон. — Зачем тогда предлагаешь разорвать контракт, раз не хочешь подписывать новый?

— Я решила пойти своим путём, — честно отвечаю я и кратко объясняю почему. — Меня не устраивает здешний стиль работы.

— Что в нём не так?

— Хочу больше времени для творчества. — объясняю я. — И для жизни в целом.

ЮСон иронично хмыкает.

— Записалась в рабочие лошади, а теперь недовольна. Понятно. — комментирует он, как лично видит мои претензии.

— И что ты намерена делать, распростившись с «FAN Entertainment»? — интересуется моими дальнейшими планами директор.

— Не пропаду. — уверенно отвечаю я. — Создам агентство. Буду продавать и продюсировать песни собственного сочинения.

ЮСон понимающе кивает.

— Вполне возможно, что это у тебя может сработать. — оценивающе смотря на меня, не спорит он. — Особенно, если твоя новая семья окажет тебе поддержку.

«Моя новая семья»? О чём это он? А! Это типа, когда я выйду за ЧжуВона? Понятно…

Ничего не говорю, не комментирую, что я на самом деле об этом думаю, жду продолжения разговора.

— Агентство может подать на тебя в суд с целью получения прав на твои произведения, написанные, когда ты была наёмным работником агентства. А также, с требованием вернуть деньги, полученные тобой за этот период в качестве выплат рояли за эти произведения.

Сказанув эту длинно-неудобную языку фразу, от которой сразу повеяло скучной судейской канцелярщиной, ЮСон с интересом смотрит на меня, ожидая реакции.

— Агентство является полноправным членом экономического пространства Республики Кореи и может совершать любые действия, не противоречащие законам страны. — тоже, стараясь придерживаться официального стиля отвечаю я ему и, сделав паузу, добавляю. — Хотите подать в суд? Подавайте. Тогда я натравлю на вас юридическую службу «Sea group».

Не, ну а чего сопли жевать? Лучше припугнуть, чтобы сто раз подумали — «стоит ли овчинка выделки?» и сразу отказались от задуманного, чем потом с ними в судах «бодаться». Это время, деньги, да и потом ещё неизвестно, куда «адвокатская кривая» выведет. В законе вроде всё написано однозначно. Но это на мой неискушённый взгляд. Жизнь же полна нюансов и неприятных открытий.

Смотрю на молчащего директора, похоже с трудом переваривающего моё упоминание «Sea group».

Удачно он о моей «новой семье» сказанул, напомнил. Я к ним, конечно, обращаться не стану, но попугать очень даже могу, раз так «фишка легла».

— Со всех сторон прикрыта. — наконец одобрительно произносит ЮСон. — Ладно, скажу откровенно, чтобы не портить наши взаимоотношения. Идея с судом не моя, этого хочет госпожа Ли ЫнДжу. Думаю, что дальше разговоров дело не двинется и решать всё будет президент СанХён. Но я в агентстве наёмный работник и она хотела, чтобы я обсудил с тобой проблему прав на твои произведения.

ЮСон разводит руки в стороны.

— Я обсудил. — говорит он. — Передам ей твой ответ.

— А что за проблемы с моими правами, господин директор? — спрашиваю я. — До сегодняшнего момента они не особо кого волновали.

— Две причины. — помолчав, отвечает директор, откидываясь на спинку кресла. — Первая в том, что госпожа ЫнДжу думает, что сотрудничество с таким крупным лейблом как «Sonymusic» очень круто и выгодно выделяет «FANEntertainment» среди остальных корейских музыкальных агентств. Вторая причина — деньги. У агентства есть долги. Господин СанХён в своё время брал кредиты «на развитие», и они не возвращены. Суммы не фатальны, но довольно ощутимы в экономическом плане, поскольку требуют постоянных средств на их обслуживание. Госпожа ЫнДжу считает, что агентству следует проводить политику экономии. Она была неприятно удивлена суммами твоих роялти и считает, что при заключении контракта была допущена небрежность, которую необходимо исправить.

Угу… «Экономика должна быть экономной» … Фиг ей, а не мои роялти!

— Скажу более, но не для распространения. — наклоняясь вперёд с заговорщицким видом произносит ЮСон. — Мне с трудом удалось уговорить её выплатить твоей группе за японский промоушен всё, согласно ваших договоров. Тут мне очень хорошо помогли контракт на концерт в «TokyoDome» и ты. Я объяснил, что без тебя концерта не будет, а если тебе не выплатить денег, то ты психанёшь и можешь отказаться выступать.

Удивлённо смотрю на директора, рассказывающего какие-то невероятные, на мой взгляд, истории.

— Ты же, уже почти невестка в очень уважаемой семье. — объяснят мне ЮСон, увидев моё удивление. — Не какая-то голоногая ян из подтанцовки, у тебя совсем другой уровень.

У-у! Вот оно как оказывается! Значит, я пугаю ЧжуВоном, а ЮСон пугает мной. Круговорот понтов в природе. Точнее, в жизни.

— Скажу даже ещё! — увлечённо продолжает мой энергичный директор. — Я даже уговорил заплатить вам больше, чем вызаработали. На самом деле к выплате вышло чуть меньше, чем миллиард вон, но миллиард, это цифра, которая хорошо звучит и для кредиторов, и для пиара. Разница будет покрыта после концерта в «Tokyo Dome» …

Как говорится — «в счёт будущих побед» …

— А что тебя не устраивает в предложении «Sony Music»? — интересуется ЮСон, возвращаясь к японской теме.

— Они хотят, чтобы я передала им все права, за исключением только тех, которых не отнять, до самой моей кончины. — объясняю я. — А взамен они обещают платить какие-то смешные проценты от собранной суммы. Я даже не представляю, как я смогу проверить, что они на самом деле мне платят.

— Сколько они обещают тебе процентов? — подумав, спрашивает ЮСон.

— Десять.

— А сколько ты хочешь?

— Восемьдесят!

Кх-кх-кхе… — закашливается ЮСон.

— Ты наглая и жадная девчонка. — откашлявшись, говорит он. — Но тебе пока всё сходит с рук, поскольку ты удачлива и у тебя жених из влиятельной семьи. Ну, а если говорить реально, сколько бы процентов тебя устроило? Тридцать?

Чё он везде семью ЧжуВона тычет? — недовольно думаю я, обдумывая заданный мне вопрос. — Я и сам, с усами, как говорится…

— Тридцать процентов они согласны платить только мировым звёздам, — объясняю я причину своей недоговороспособности с японцами. — Я ей не являюсь, поэтому они предлагают мне только десять, с туманным обещанием подумать о их увеличении в каком-то не менее туманном будущем.

— Будущее рано или поздно наступит, каким бы туманным оно не было бы.

— Да, господин ЮСон, вот только живу я — сейчас. И кушать мне нужно сейчас, а не в будущем.

— Ладно, оставим будущее в покое. — делает рукой жест в сторону ЮСон. — Главное, как я понял, это то, что непреодолимых противоречий нет. Просто не сошлись в цене. Ты же не нахамила «Sony Music»?

Он с подозрением смотрит на меня.

— Что вы такое говорите, господин директор? — ужасаюсь я, стараясь сделать это как можно натуральнее. — Как можно?!

— Ты — можешь. — отвечает мне ЮСон и посидев секунды три, вздыхает.

— Ладно. — говорит он, — Я ещё раз обдумаю и попробую переговорить с господином Икута на эту тему. Если удастся найти компромисс, все от этого только выиграют. Ты согласна идти на компромисс?

— Если он будет отдаваться в моём кармане, то да. — киваю я.

— Зачем тебе вообще деньги? — смотря на меня, озадачивается вопросом ЮСон. — Твоя новая семья ведь одна из богатейших в стране! Они же полностью обеспечат тебя с ног до головы?

Что за дурацкие вопросы ты начал задавать, директор?

— Я самостоятельная и независимая женщина. — отвечаю я. — И не собираюсь ни у кого ничего просить. Я сама могу себе заработать.

ЮСон несколько секунд озадаченно смотрит на меня.

— Ты ещё и феминистка? — удивлённо спрашивает он и задаёт ещё вопросы. — Как же ты дальше жить собираешься? Ведь жёнам таких мужей как у тебя, работать не положено по статусу?

Пфф… Ну, что за …

— Мир меняется, господин директор. — отвечаю я. — Ветер перемен с его просторов задувает и в пещеру патриархальной Кореи. Мною будут построены новые семейные отношения, соответствующие мировым стандартам!

— Да? — совсем озадачивается мой собеседник, услышав эту чушь. — Пещеру, говоришь? Ладно, удачи тогда тебе, в строительстве. Впрочем, это не моё дело. Меня больше интересует вопрос — успеешь ты закончить работу над своими «драконами» в срок, или нет?

— Если мне мешать не будут и будут помогать, то успею. — уверенно отвечаю я.

— Помогать тебе я стану, а что значит — не мешать?

— Не отвлекайте меня на другие дела. — объясняю я.

— Постараюсь это сделать. — понимающе кивнув, обещает мне директор.

— Господин ЮСон, у меня есть просьба к вам… — говорю я, переходя к своим проблемам.

— Слушаю. — наклоняясь вперёд сухо отзывается он.

— Я заканчиваю работу над новой песней. Исполнитель — господин Ким ДжоХван. Не могли бы вы, через несколько дней выйти с ним на контакт?

ЮСон с озадаченным выражением на лице смотрит на меня.

— Что ещё за новая песня? — удивлённо спрашивает он. — Ты только что, просила тебя ни на что не отвлекать, а теперь вдруг — новая песня? Ты вообще — нормальная?

— Это подарок. — объясняю я. — От моего жениха для своей хальмони, госпожи Ким МуРан. У неё скоро день рождение. А исполнить песню должен господин ДжоХван. Госпожа МуРан его давняя поклонница…

С интересом смотрю на впавшего в задумчивость директора. Как сейчас сработает моё упоминание о семье ЧжуВона?

— Это важная дата, день рождение. Особенно, когда человек уже в возрасте. — закончив думать, произносит ЮСон и наклоняет голову. — Проявление уважения в такой день, долг для семьи.

— Когда он тебе нужен? — спрашивает он у меня.

— Думаю, дня через два-три, — с серьёзным лицом, но внутренне улыбаясь, отвечаю я. — Я скажу точнее, когда начну записывать мелодию.

— Скажи. — кивает мне ЮСон. — я созвонюсь с агентством господина Ким ДжоХвана, когда будет нужно.

— Спасибо, господин директор, — благодарю я, наклоняя голову.

— Буду рад тебе помочь в этом вопросе, — отвечает он и «выкатывает» встречную просьбу. — ЮнМи, если у тебя будет возможность, передай уважаемой госпоже МуРан мои самые искренние поздравления и пожелания долгих лет.

— Я постараюсь найти эту возможность, господин ЮСон. — обещаю я, хотя не знаю, пригласит ли меня самого МуРан на свой день рождения, или нет.

ЮСон с одобрением и удовольствием во взгляде смотрит на меня из-за стола.

(где-то в это время. Группа «Корона»)

— Вау! — громко восклицает КюРи, смотря в планшет и тут же, глянув влево и вправо на предмет наличия посторонних, уже громким шёпотом обращается к своей группе.

— В сети пишут, что ЮнМи — беременна! — с расширенными глазами сообщает она потрясающую новость.

— В смысле? — не поняв, спрашивает ИнЧжон.

— В том самом смысле! — сообщает ей КюРи.

ИнЧжон усиленно думает целых четыре секунды.

— У нас же контракт? — тем не менее, продолжает не понимать она, — Концерт в «Tokyo Dome»? Как мы сможем выступать без ЮнМи. А?

Она поочерёдно обводит всех вопросительным взглядом, ожидая ответа.

— КюРи! — взмахнув рукой, недовольно восклицает СонЁн. — Вот что ты всё подряд читаешь? Я видела сегодня ЮнМи. Ничего она не беременная.

— И я видела. — подтверждая, кивает БоРам.

— На ранних сроках ничего и не видно! — нравоучительным тоном возражает им КюРи.

— Не нужно ничего выдумывать! — крайне недовольно требует СонЁн. — Нужно спросить и всё сразу станет понятным.

— Ну, давайте спросим. — соглашается КюРи и предлагает СонЁн. — Вот сейчас ЮнМи придёт и спросишь. Хорошо?

— Хорошо, — соглашается СонЁн.

В этот момент дверь в комнату открывается и входит ЮнМи.

— ЮнМи, ты что, беременная?! — не дав даже открыть рот СонЁн, разворачивается к ней с вопросом ИнЧжон.

Озадаченная, ЮнМи останавливается и окидывает её непонимающим взглядом.

— Ногтей для лака, что ли, нанюхалась? — интересуется она.

Группа впадает в полный ступор от вопроса.

Конец пятого трека

Трек шестой

Место действия: «FAN Entertainment»

Время действия: чуть позже. Группа «Корона» без ЮнМи и ушедшей вместе с ней СонЁн.

— Я не поняла, чего она так психанула? — обращаясь ко всем, удивлённо спрашивает ИнЧжон и имея в виду ЮнМи. — Словно заговорили не о детях, а… не знаю, даже о ком! Даже заговариваться начала!

— Мнн-да, — задумчивым тоном соглашается с ней КюРи, — странно… Зачем она тогда собирается замуж, если не хочет иметь детей?

Теперь уже она с вопросом оглядывает присутствующих и останавливается взглядом на БоРам. Та, поняв, что оказалась в «осмотре» последней и отвечать ей, молча пожимает плечами. Видя, что от БоРам толку нет, КюРи задумывается, смотря в пол.

— Королева Мён СонХва? — вопросительно произносит она, поднимая глаза и не обращаясь ни к кому конкретно. — У неё другая цель возвращения из мира мёртвых? Поэтому, она так реагирует на детей?

— КюРи… у тебя с головой, всё нормально? — с некой осторожностью интересуется ИнЧжон.

— Просто я примеряю к ситуации кое-что из того, что пишут о ЮнМи в чате, — объясняет ей происходящее КюРи. — Согласна, звучит ненормально, но, что-то такое … странное, проскальзывает…

— Пфф… — с облегчением выдыхает БоРам.

В этот момент в комнату заглядывает менеджер группы.

— А, вы все тут, вместе, — констатирует он. — Очень хорошо! ДжиХён, пойдём со мной к господину директору. Он хочет обсудить твою отдельную фотосессию для журнала «Xiamen».

— «Xiamen»? — удивляется ДжиХён. — Но, менеджер Ким… ведь… они же… Они же печатают эротические фотографии? Разве нет?

— Да, — соглашается с ней менеджер, — но ты же слышала, что директор ЮСон объявил о смене имиджа твоей группы в более взрослый концепт? Слышала? Директор тебе об это ведь сказал. Или, не сказал?

Ким требовательно смотрит на ДжиХён. ДжиХён бросает растерянный взгляд на своих онни, словно надеясь от них на какую-то помощь, то ли ещё на что…

— Сказал, — опуская голову, признаёт она.

— Тогда, пошли за мной! — командует Ким, разворачиваясь к двери.

— Но, менеджер Ким, это же эротический журнал! — восклицает ДжиХён, делая ещё одну попытку открутиться от сомнительного мероприятия.

— Вот именно, — обернувшись к ней в пол-оборота, отвечает тот. — Поэтому, директор ЮСон хочет обсудить с тобой границы допустимого. Не думаю, что он будет соглашаться на что-то с журналом, не имея на это твоего согласия. Поэтому, в твоих интересах как раз сейчас это и обсудить.

— Менеджер Ким, а может, можно обойтись без этой фотосессии? — жалобным голосом просит ДжиХён, мелко семеня ногами в сторону выхода из комнаты. — У меня ведь совсем нет опыта подобных съёмок…

— Это не эротическая фотосессия, это реклама одежды, — говорит ей Ким. — За снимки в «Xiamen» платят всегда выше стандартного прейскуранта. Плюс будет ещё договор от производителя рекламируемых продуктов. Поэтому, ты получишь гораздо больше, чем за обычную рекламу…

….

— Фига себе, как у нас резко дела пошли! — резюмирует КюРи, смотря на закрывшуюся за Кимом и ДжиХён, дверь и, повернувшись к своим онни, интересуется. — Кто следующая? РамБо, может — ты?

Ехидно улыбаясь, она смотрит скептически выпятившую нижнюю губу БоРам.

— Не понимаю я, чего ты веселишься, — с осуждением в голосе отвечает ей ХёМин вместо БоРам. — А если бы тебе предложили сниматься вместо ДжиХён? Чтобы ты сказала?

— А что тут такого? — пожимает плечами КюРи. — Нормальное предложение. Мы действительно, уже не школьницы. А «Xiamen» — не порнографический журнал. Зато, у ДжиХён потом сразу прибавится поклонников среди взрослых мужчин. Можно будет выбрать среди них себе мужа.

— Думаешь, после таких снимков её кто-то согласится взять замуж? — с сильным сомнением в голосе вопрошает ИнЧжон.

— Почему бы и нет? — снова пожимает плечами КюРи. — Все звёзды Америки имеют такие снимки. Это и есть отличительный признак «звёздности». Потом, мужчинам нравится думать, что они выглядят гораздо круче, если смогли «завоевать» такую знаменитость. Все видели, а владеет только он. Мужчины — хвастуны.

— Ну, может быть… — задумчиво произносит ИнЧжон, обдумывая слова КюРи и возражает. — Но, всё же, у нас не такая страна, как Америка. У нас другие традиции. А если мужчины только посмотрят и решат, что женщина слишком развратна, чтобы создавать с ней семью? Что тогда?

— Думаю, один нормальный, всегда обязательно найдётся, — уверенно отвечает ей КюРи. — Мужчина должен воспринимать тебя такую, как ты есть, а не слушать, что о тебе болтают. Иначе, зачем он такой нужен?

Наклонив голову к плечу ИнЧжон тщательно обдумывает услышанное.

— И потом, — говорит КюРи, пользуясь её молчанием, чтобы добавить ещё пару «штришков» к своим словам. — Если придётся подождать, пока нормальный мужчина появится, то делать это лучше с деньгами, чем без них. Слышала же, что менеджер Ким сказал, что такая реклама будет хорошо оплачиваться?

— Это да, — кивнув, сразу, без оговорок, соглашается с ней ИнЧжон. — С деньгами всё лучше, чем без них!

(несколько позже. ЮнМи и СонЁн)

Небольшая комната для занятий вокалом, со звукопоглощающими стенами. У длинного и узкого стола, предназначенного для размещения на нём нотных записей и папок для бумаг, по разные стороны сидят ЮнМи и СонЁн. ЮнМи держит в левой руке телефон, в правой руке у неё стилус, которым она быстро что-то набирает на экране, при этом изредка бросая внимательные взгляды на терпеливо ждущую СонЁн.

Внезапно телефон ЮнМи начинает играть мелодию, показывая, что кто-то звонит. Вздрогнув от неожиданности, ЮнМи сердито шипит что-то неразборчиво себе под нос и, ткнув стилусом в экран, подносит телефон к уху.

— Здравствуй, онни, — приветствует она СунОк и спрашивает. — Что-то случилось?

Дальше начинается интересный для СонЁн разговор ЮнМи с сестрой.

— Ты что, с дуба, что ли рухнула?! С чего это я беременная? — возмущённо отвечает ЮнМи, похоже, на заданный вопрос. — Мало ли, что в сети пишут? … Ну и что, что рвало? У меня сотрясение мозга! Мне лежать нужно было, а не по работам разъезжать! Вот и стало плохо. Что, человека вырвать не может, от того, что он укачался? … Нет, СунОк, нет! Я тебе совершенно точно говорю! … Да. Всё, давай. Ты отвлекаешь меня от работы. Пока!

— Вот, ведь… — произносит ЮнМи, недовольно крутя головой и тыкая пальцем в экран телефона, уже разрывая соединение.

— ЮнМи, можно, я пойду выпью кофе, пока ты работаешь? — дипломатично спрашивает СонЁн.

— Сонбе, не уходите! — просит в ответ та. — Вы меня мотивируете.

— Да? — удивляется СонЁн и спрашивает. — Как я тебя мотивирую?

— Я сейчас набрасываю вам список песен, которые будут на вашем японском диске, — легкомысленным тоном объясняет ЮнМи, вновь утыкаясь взглядом в экран, — когда мне приходит в голову мысль, я смотрю на вас и понимаю — подойдёт вам это, или нет…

У СонЁн натуральным образом отвисает челюсть от такого объяснения.

— Работаешь над моим японским диском? — тихонько посидев секунд десять, осторожно спрашивает она.

— Угу… — подтверждая кивком, мычит ЮнМи, вновь углубившись в телефон.

— Я думала, ты «драконами» занята…

— Мне захотелось сейчас заняться этим… — отвечает ЮнМи и, «дотыкав» в телефоне очередную порцию знаков, поднимает голову.

— Когда делаешь то, что хочется, получается хорошо и быстро, — объясняет она.

— А-а, — понимающе кивает СонЁн и спрашивает. — И как получается? Действительно хорошо?

— Я думаю, сонбе, а не замахнуться ли нам на полноформатный диск? — с энтузиазмом смотря на СонЁн, отвечает ЮнМи. — Треков, эдак, на двенадцать?

ЮнМи с интересом смотрит на СонЁн. В этот момент у неё снова звонит телефон.

— А чтоб тебя… — недовольно произносит ЮнМи, снова отвечая на вызов.

— Да мама… Нет мама, я не беременна. Я уже объяснила СунОк, что это всё сплетни, спроси у неё. Мама, ещё раз — нет. Ты слушаешь, что я говорю? Нет. Мама извини, но мне нужно работать! Всё, до свидания. Потом.

Пфф…! — громко выдыхает ЮнМи и кладёт телефон рядом с собою на стол.

— Так что вы скажете, сонбе о полноформатном диске? — вновь возвращается ЮнМи к прерванному разговору.

— Полноформатный диск, это большая работа. — делает резонное замечание СонЁн. — А мы успеем? Времени мало и у нас есть ещё другие работы в агентстве…

ЮнМи задумывается, смотря в верхний угол комнаты и сдвинув вбок челюсть.

Снова у неё звонит телефон. Уже выпятив челюсть, ЮнМи берёт его в руку.

— Да, ЧжуВон-оппа. Рада вас слышать. Как ваше здоровье? … Спасибо, хорошо. … Ты офигел, что ли? С чего это вдруг я стала беременной? … Мало ли кто там чего написал! А рвало меня от сотрясения мозга, после того, как твой дурацкий миномёт ударил меня по голове! … Ну, а чей он? Ты же про него рассказывал, значит — твой! … Слушай, всё. Ещё раз говорю — нет! Не нужно верить всему, что написано на заборах. Если тебе там делать нечего, то мне нужно работать… Хорошо, обсудим потом. Всё, пока!

Пуф! — надув щёки снова громко выдыхает ЮнМи, держа в отставленной руке телефон и смотря на его экран.

— Все как с ума сошли, — спустя пару секунд жалуется она СонЁн, переведя взгляд на неё. — Какая-то хрень написала в сети, что я беременна и все теперь звонят мне, узнать, правда, это или нет? Ну и звоните тому, кто это написал, чего мне-то трезвоните?!

— Может, лучше разделить большой диск на два средних? — предлагает СонЁн, не став ничего говорить насчёт сплетен и вернувшись к производственному разговору.

— Хорошая мысль, — признаёт ЮнМи и предлагает. — Сонбе, а действительно, пойдёмте в наше кафе? Вы за кофе, я за чаем, а то, после этих телефонных переговоров в горле пересохло. Пока дойдём — может, что ещё в голову придёт. Почему-то у меня, когда ходишь, в голову приходят более умные мысли, чем, когда сидишь.

— Конечно, пойдём! — не возражает СонЁн.

— А потом займёмся «драконами». — обещает ЮнМи.

(несколько позже. Группа «Корона» в полном составе, единственно, нет ЮнМи, уехавшей в больницу)

— Ну, онни, давай, рассказывай! — требует ИнЧжон от ДжиХён. — Что там было?

— Где, было? — спрашивает у неё СонЕн, будучи не в курсе последних событий.

— Директор ЮСон хочет, чтобы ДжиХён участвовала в эротической фотосессии для журнала «Xiamen»! — коротко объяснят ей ситуацию ИнЧжон.

— Правда, что ли? — неприятно удивляется СонЁн и с вопросом смотрит на ДжиХён.

Та в ответ ей молча кивает.

— И что ты ответила директору ЮСону? — спрашивает СонЁн.

— Он показал мне сценарий фотоссесии, который прислали из «Xiamen», — отвечает ей ДжиХён. — Это реклама джинсового бренда «Maxler». Обнажаться для сьёмки не нужно. Нужно быть в одежде бренда. Только сьёмки будут совместные, вместе с Йесном.

— С Йесном?! — изумлённо восклицает ИнЧжон.

— Да, — со скромным видом подтверждает кивком ДжиХён.

— И что там нужно делать? — подавшись вперёд, очень заинтересованно спрашивает ИнЧжон.

— Ну… — всё так же, со скромным видом опуская наклонённую вбок голову и делая движение плечиком, неопределённо произносит ДжиХён.

Насладившись паузой, полной нетерпения и заинтересованности, рассказывает: Нужно будет стоять, обнявшись и…

— Лежать! — сделав ещё одну паузу, заканчивает она и смеётся, довольная.

— Лежать?! — изумляется БоРам и тянет, выражая восхищение. — Вааау…

— Вау! — с лёгкой завистью повторяет следом за ней ИнЧжон и интересуется, — И сколько тебе за это заплатят?

— Директор ЮСон, сказал, что по контракту мне заплатят шесть миллионов вон, уже без всяких дополнительных вычетов, — скромно отвечает ДжиХён.

— Вау… — снова повторяет ИнЧжон, совсем уже с завистью смотря на согрупницу.

— Круто тебе повезло. — констатирует она.

ДжиХён скромно улыбается в ответ.

— Похоже, директор ЮСон знает своё дело, — делает вывод БоРам. — Это хороший контракт. В известном журнале и снимки без эротики, никто потом ничего не скажет. И денег много платят.

— Похоже, что так, — кивает СонЁн, соглашаясь со словами БоРам о директоре. — На репетиции он дал указание ЮнМи переделать ей песню под групповое исполнение. Теперь мы можем выступить на День независимости все вместе.

— А что за песня? — интересуется ДжиХён.

— Ну, как я объясню песню словами? — отвечает СонЁн. — Её нужно слушать. Слова в ней хорошие. И музыка хорошая. Правда, ЮнМи ещё над ней будет работать…

— В общем, мне понравилось! — подытоживает она.

— И мне понравилось. — присоединяется к её словам БоРам.

— Значит, директор ЮСон — профессионал, — делая вывод, произноситИнЧжон.

(агентство «FAN Entertainment», директор ЮСон. Звонок по телефону.)

— Господин директор, — говорит КиХо, обращаясь к своему руководителю. — Сообщаю вам, что на завтра назначено судебное заседание, на котором ответчиком выступает ЮнМи. Будут ли от вас указания на этот счёт?

— Что ещё за судебное заседание? — озадаченно спрашивает ЮСон.

— Группа родителей подали иск по поводу нанесения ущерба здоровья их детям, — отвечает КиХо и напоминает подробности происшествия. — Тогда neko ЮнМи бросилась на группу фанатов и пострадали подростки. Это случилось на автомобильной стоянке нашего агентства.

— А, это… — произносит ЮСон, поняв, о чём идёт речь.

— И каких ты от меня ждёшь указаний? — спрашивает он.

— Я хочу знать, отпускать мне ЮнМи на заседание суда или нет, господин директор.

— Никаких заседаний! — решительным тоном произносит ЮСон. — Это, считай, минимум полдня потеряно. Не до судов сейчас!

— У неё, вообще, адвокат хоть есть? — спрашивает он.

— Не знаю, господин директор, — признается КиХо.

— Ну и чёрт с ним! — принимает ЮСон решение. — Это не наши проблемы! Пусть подавшие иск лучше следят за своими детьми. В суд можно три раза не являться. Пока тебя под конвоем не приведут или, не оштрафуют. А ЮнМи сейчас вообще, в армию мобилизуют. Истцам нужно начинать думать, как передать свой иск в военный суд, так, чтобы пока они это делают, оно не было закрыто из-за истечения срока давности.

— Забудь об этом! — требует он от КиХо.

— Я понял, господин директор, — отвечает КиХо и переходит к следующей теме. — Из оркестра «Кёнсанбук-до» прислали письмо. Интересуются, когда у нас найдётся время для встречи.

— Оркестр «Кёнсанбук-до»? — удивляется ЮСон. — А чего они от нас хотят?

— У президента СанХёна была договорённость с руководством оркестра о совместном проекте. ЮнМи обещала им новые произведения в классическом стиле.

— Вот как? — очень удивляется ЮСон и признаётся. — Я не знал об этом…

— Перебрось их письмо в мою общую папку на компьютере, — немного подумав, приказывает он. — Я его прочту и обсужу с ЮнМи ситуацию.

— Будет сделано, господин директор, — обещает КиХо и говорит. — У меня есть ещё одно письмо, адресованное руководителю агентства. Из штаба «Оппозиционной партии Кореи», за подписью её лидера, господина Ким ВинЧона…

— А им-то чего нужно?! — изумляется ЮСон.

— У господина СанХёна с господином ВинЧоном тоже была предварительная договорённость, перед началом японского промоушена. Об участии Агдан в рекламе партии. В своём письме, её лидер спрашивает — может ли эта договорённость начать трансформироваться во что-то реальное, или, ему следует ждать выздоровления господина СанХёна?

— Вот это новости! — восклицает ЮСон. — А почему я об этом, обо всём, не знаю?!

— Не знаю, господин директор. — отвечает КиХо.

— Аджжж…политика… — неодобрительно произносит в трубку ЮСон, — но какие можно приобрести связи…

— Кидай тоже это письмо в мою папку! — говорит он и обещает. — Я посмотрю.

— Хорошо, господин директор.

— Есть что-то ещё по ЮнМи, КиХо?

— Да, господин директор. Шесть предложений от рекламных компаний. Из них, четыре — японские, две наши. Японцы предлагают рекламу ЮнМи, наши — всей группе «Корона».

— Отлично, отлично — повторяясь, с воодушевлением произносит ЮСон и требует. — Ко вчерашним предложениям, плюс ещё шесть. Тоже, кидай их мне в папку. Как будет ещё какая-то информация по ЮнМи, сразу сообщай мне. Ты понял?

— Да, господин директор. Сразу сообщать вам.

— Как продвигаются дела с новым расписанием ЮнМи?

— Пока ещё не закончено, господин директор. Есть ещё день из отведённого вами срока.

— Хорошо, КиХо. Работай.

— Да, директор ЮСон.

(новости в информационном пространстве республики Корея)

«… лидер «оппозиционной партии Кореи», Ким ВинЧон, комментируя решение японского парламента, сказал, что «совершенно недопустимо, когда политику страны определяют школьницы и призвал руководство страны как можно быстрее определиться с кандидатурой министра иностранных дел. «У нас есть своя кандидатура» — сказал он. — «Если правительство затрудняется с выбором, то мы готовы поставить на голосование нашего кандидата в первую же минуту начала работы парламента.»

….

«… корейская певица АйЮ с композицией «Joe le taxi» уже шесть недель находится на вершине французского глобального чарта, что является беспрецедентным явлением для Франции. Никогда ещё так долго иностранный исполнитель не возглавлял национальный хит-парад. Двадцать пятого августа АйЮ примет участие в сеульском показе мод французских высоких домов моды. Корейские поклонники певицы уже начали подготовку к встрече своего кумира…»

…

«… нашему новостному агентству стало известно о поданной в «Голубой дом» петиции, призывающей запретить на территории страны выступления группы «Корона». Как заявили участники сбора подписей, на этот шаг их вынудила крайне прояпонская позиция участниц группы и руководства агентства «FANEntertainment», которому принадлежит группа. Участники акции считают, что это недопустимо и призвали все медиа-агентства, осуществляющие выпуск развлекательных программ, приступить к бойкоту группы «Корона», не допуская их участия в шоу и музыкальных программах. Реакция медиа-агентств на этот призыв пока не известна…»

…

«… министерство обороны Кореи заключило долговременный контракт с компанией «Sea group corporation» на поставку военных судов различных классов. Сумма контракта составляет более сорока миллиардов долларов. Контракт рассчитан на восемь лет…»

…

«… агентство «SMEntertainment» через своего представителя по связям с общественностью распространило сообщение, что певица АйЮ, являющаяся работником агентства, предоставила комитету по борьбе с коррупцией все запрошенные им данные об операции с недвижимостью, недавно совершённой певицей. Агентство «SMEntertainment», сообщает, что в результате проведённого расследования, подозрения об использовании при заключении данной сделки инсайдерской информации, не подтвердились. Певица АйЮ признана полностью невиновной.

Агентство так же сообщило, что АйЮ, после получения этой информации, заявила, что будет требовать публичных извинений от средств массовой информации, которые распространяли непроверенную информацию, порочащую имя и деловую репутацию певицы…»

….

(чат, который никогда не спит)

[*.*] — Фаны «Соши» вообще долбанулись! Притащили петицию в «Голубой дом» о бойкоте «Короны»! Кх-кх-кх…

[*.*] — И что в этом смешного?

[*.*] — Как ты себе представляешь этот «бойкот»?

[*.*] — Ну как. Перестанут их показывать и на шоу приглашать, вот и всё. Что тут непонятного?

[*.*] — А ТиВи, как деньги зарабатывать будут? «Совоны» им, что ли каждый месяц на зарплату будут скидываться?

[*.*] — Что за глупый вопрос? До этого они же как-то их зарабатывали?

[*.*] — Вот именно, что как-то! Все кругом только и плачутся, что рейтинги телепередач везде упали. Никто не хочет их смотреть.

[*.*] — Ничего страшного. Обычный кризис. Сейчас придумают что-то новое, и опять всё будет хорошо.

[*.*] — Чтобы придумывать новое, нужны мозги, деньги и время. А этого всегда не хватает. Зачем напрягаться, когда есть готовый скандал — группа «Корона»? Приглашай их на шоу и устраивай политический срач. Рейтинги пробьют облака.

[*.*] — Вряд ли «FANEntertainment» пойдут на такое. Политический кризис рано или поздно закончится, а такие шоу убьют популярность у группы навсегда. Она получит клеймо «прояпонской» и все будут плеваться, едва услышав их название.

[*.*] — Зато за это время они смогут заработать много денег. Они и так уже — «прояпонские». Они же не отказались от выступления в «Tokyo Dome»? Ну и всё. Значит, «отреклись от Кореи»! Кх-кх-кх…

[*.*] — «Отреклись от Кореи»? Ты это серьёзно?

[*.*] — Так пишут в чате у «совонов».

[*.*] — Нашла, кого цитировать…

[*.*] — А что? Серьёзные люди. Петиции правительству подают… Кх-кх-кх…

[*.*] — Где эти дебилы столько «взрослых» подписей насобирали? Они же там все сплошь несовершеннолетние?

[*.*] — Ну, не знаю. Выходит, что не все…

[*.*] — «Совоны» — идиоты. Своей петицией они поставили в неудобное положение правительство, которое вложило немало денег в пропаганду корейского образа жизни. «Корона» теперь гордо несёт знамя Халлю по планете, а эти малолетние идиоты, приносят петицию с требованием их бойкотировать. И какое решение теперь должно принять правительство, чтобы другие группы не боялись, что после иностранных гастролей их тоже назовут «прокитайскими» или «прояпонскими»?

[*.*] — Дать всем «совонам» по шоколадке? Кх-кх-кх…

[*.*] — Я думаю, правительство, скорее их всех возьмёт на контроль, как это собирались сделать японцы. Раз у этих малолеток ума не хватает понять, что они подставляют «больших дядей».

[*.*] — «Совоны» тогда окончательно с «резьбы слетят». Кх-кх-кх…

[*.*] — Да они там больше Агдан ненавидят, чем «Корону».

[*.*] — Они ей просто завидуют. Кстати, а вы слышали, что семья её жениха подучила от правительства огромный военный заказ? Больше сорока миллиардов долларов?

[*.*] — Да, везёт этой Агдан… Куда не посмотри — у неё везде «пруха».

[*.*] — Это не ей везёт. Это везёт всем, кому повезло оказаться рядом с ней. Я уже писала об этом. Что все, кто с ней имели какое-то дело, оказываются в прибыли. И в «Кирин», и «Корона», теперь вот и семье Ким повезло. А про сестру Агдан, слышали?

[*.*] — А что с ней?

[*.*] — Она провернула удачную операцию с акциями «Кирин». Заработала кучу денег. Она об этом хвасталась на своём канале. Складывала пачки денег друг на друга.

[*.*] — Фига се! Она не боится, что люди ополчатся на неё за это? Удача может отвернуться за такое!

[*.*] — Говорят, много денег — пьянит… На себе не пробовала, но похоже у онни Агдан, это как раз и было.

[*.*] — Мозгов надо не иметь, чтобы так хвастаться перед людьми!

[*.*] — Один раз простительно. Семья у неё всегда нищей была, а тут вдруг деньги привалили. Конечно — «опьянеешь».

[*.*] — Небось, она уже их все в уме потратила.

[*.*] — Везёт же людям! А тут сидишь, каждый день в своём офисе, а перспективы — по годам расписаны. И первые наступят не раньше, чем через пять лет… Хнык-хнык-хнык…

[*.*] — Найди себе мужчину. Пусть он решает твои проблемы.

[*.*] — Где же его найти? Всех хороших уже расхватали хищницы вроде Агдан. Остались одни бедные. А бедного мне не надо.

[*.*] — Кстати, вы слышали, как теперь фаны «Короны» называют эту парочку?

[*.*] — Какую парочку?

[*.*] — ЮнМи и ЧжуВона. Они теперь — «ЮнЧжу»! Правда, забавно?

[*.*] — Имя парня поставили на второе место? Вау… ЧжуВон, наверное, будет раздосадован.

[*.*] — Ну, он же не участник их любимой группы? Или потому, что звание у Агдан выше, чем у её жениха… Кх-кх-кх…

[*.*] — А АйЮ опять вышла сухой из воды. Слышали, она предоставила неопровержимые доказательства своей невиновности по сделке с недвижимостью?

[*.*] — Если хвост длинный, то на него обязательно наступят…

[*.*] — Я думаю, АйЮ не из тех людей, у которых «длинный хвост»…

(в это же время)

Госпожа МуРан прерывается в чтении сообщений и задумывается. Через некоторое время она вздыхает и, сняв очки, устало трёт пальцами глаза.

— Да что же это такое? — вслух произносит она. — Только и смотри за ней…

Положив очки на стол, МуРан берёт в руки телефон и, набрав номер, прикладывает телефон к уху.

— СонУ, — говорит она, дождавшись ответа. — Я хочу, чтобы ты сделал для меня одно дело. … Найди всех людей, с которыми достаточно долго рядом была ЮнМи и узнай, что с ними стало сейчас. Чем занимаются, каково их финансовое положение… Да, хорошо, расскажешь, когда найдёшь всех. Но только обязательно это сделай! … Всего доброго, СонУ.

(в это же время)

КюРи, задумчиво накручивая локон на палец, останавливается в чтении этого же форума, дойдя до утверждения, что ЮнМи всем приносит удачу.

(в это же время, занимаясь изучением того же форума, Ючжин)

Пропустив идею о том, что ЮнМи приносит удачу, точнее, отмахнувшись от этой глупости как от надоедливой мухи и пробормотав при этом «ничего она мне не принесла», Ючжин задумывается, узнав, что сестра Агдан заработала на акциях «Кирин».

— Интересно… — вслух произносит она.

Время действия: десятое августа

Место действия: «FAN Entertainment». Кабинет директора ЮСона. Раннее утро.

— Кто дал школьникам возможность писать петиции правительству? — очень недовольным тоном интересуется ЮСон у КиХо.

— Наверное, правительство. — пожимает в ответ плечами тот.

— Скоро они будут указывать взрослым как правильно в туалет ходить… — Всё так же недовольно произносит ЮСон и жалуется на жизнь. — Мало мне было забот теперь ещё и этим вопросом заниматься! Что там у нас ЮнМи?

— По плану у неё сегодня занятия с группой, — сразу отвечает КиХо, так как знал, что этот вопрос будет задан. — Подготовка композиции ко Дню независимости.

— Чёрт бы подрал эти праздники… — недовольно бурчит под нос ЮСон. — Тут нужно уже концерт к «Tokyo Dome» готовить, а тут эти военные…

— КиХо, что сделано уже в рамках подготовки японского тура? — Помолчав пару секунд, спрашивает он.

— Подготовка началась, — оптимистично рапортует КиХо. — Песни, из утверждённого вами списка творчества группы… Начата работа по их переводу на японский язык. Ожидаемый срок завершения — через две недели.

— Две недели? — неприятно изумляется ЮСон. — Две недели?! Почему так долго, КиХо?!

— Там восемь песен, господин директор. — напоминает КиХо. — Работа разделена между двумя командами переводчиков. Быстрее не получится, если мы хотим получить приемлемое качество.

— Вот чёрт! — восклицает ЮСон. — Как петиции в «Голубой дом» таскать, так для этого и недели не нужно! А четыре небольших песни за две недели перевести не могут! Что стало с нашим образованием? … Комиссия эта ещё, сегодня… Весь день на неё уйдёт… Совершенно нет никакой возможности работать!

Время действия: десятое августа

Место действия: «FAN Entertainment». Позднее утро.

— А что, ты не дашь нам посмотреть текст? — недоумённо спрашивает у меня ДжиХён.

— Нет, — говорю ей я. — Не дам.

ДжиХён секунды две смотрит на меня, видимо соображая — «как это так может быть»?

— Вы сейчас прочтёте неправильно, — объясняю ей я, да и всей присутствующей группе, — и навсегда это неправильное запомните. Потом из вас его палкой не выбьешь. Директор ЮСон оплатил англоговорящего титчера. Вот он и будет вам текст, по словам, правильно произносить. А вы, будете за ним повторять…

— Ясно. — бодро кивает ДжиХён, поняв «схему» работы.

— И если кто потом «облажается», то виновата буду не я, а тот, кто это сделал, или титчер. — добавляю я ещё немного «ясности».

В глазах присутствующих появляется полное понимание происходящего.

— А ты с нами не будешь? — спрашивает у меня БоРам.

— Я пойду работать над композицией. — отвечаю я. — Там вообще ещё почти ничего нет. Директор ЮСон назначил мне в помощь команду. Надеюсь, с её помощью я сделаю всё быстро.

— Так музыки ещё нет, что ли? — удивляется ИнЧжон.

— Музыка есть. — успокаиваю я её и прикладываю свой указательный палец к своему виску. — Здесь. Осталось только её оттуда переписать.

Время действия: тот же день

Место действия: дом семьи ЧжуВона

— Поздравляю тебя, сынок, с успехом. — говорит в трубку телефона МуРан поздравляя сына с заключённым контрактом. — Я горжусь тобой, ДонВук. Твой успех, это замечательный подарок к моему дню рождения. Горжусь, что родила и воспитала такого замечательного сына!

— Спасибо, мама. Я очень тронут. — отвечает ДонВук. — Жаль, что я не могу сейчас увидеться с тобой.

— Не беспокойся, сын. Мама подождёт. Главное для меня, это твоя жизнь.

— Спасибо мама. Отец уже позвонил, тоже поздравил. И ИнХе.

— А твои дети?

— Дочь поздравила, старший сын поздравил, а младший — нет.

— Ох уж, ЧжуВон! Я ему позвоню. Что это такое — не следит за делами своего отца?

— Мама, возможно, он просто не знал. Он сейчас в армии, тем более, в госпитале. Наверняка там сложнее с информацией.

— Телефон-то у него есть!

— Может, спит после лекарств. Да, кстати, мама. Помнишь, мы недавно говорили об одной его девушке?

— Да, помню. — помолчав, отвечает МуРан.

— Я считаю, что моему сыну нужно с ней расставаться как можно быстрее. Эта девушка не соответствует его уровню.

— Да, сын, я поняла тебя. Я подумаю, как это можно будет сделать так, чтобы не вызывать ни у кого обид.

— Спасибо мама. К сожалению, я не могу уделять воспитанию ЧжуВона нужного количество времени, и меня настораживают происходящие с ним события.

— Не беспокойся, ДонВук. Это у него возраст. Все мальчики такие.

— Мальчик уже в армии. А ума у него не прибавляется. По крайней мере, я этого не вижу.

— Всё будет хорошо. Сынок, ты только не беспокойся. Занимайся работой, об остальном позабочусь я.

— Спасибо мама. Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, ДонВук.

(в это время. Госпиталь, где находится ЧжуВон)

Странно, — думает ЧжуВон, разглядывая школьную фотографию ЮнМи выложенную кем-то из фанатов на сайте. — Как девушки так меняются? Недавно ещё взглянуть было не на что, а сейчас, и задница, и ноги откуда-то появились. С придурью, правда в голове, но у них она у каждой есть. Только у одних она — интересная, а у других — такая скучная, аж зевать хочется…

ЧжуВон ещё некоторое время разглядывает фото.

Интересно, что она сейчас делает? — думает он и тут ему приходит в голову мысль. — У её сонбе, СонЁн, скоро ведь день рождения. Наверняка она пригласила всю группу. И ХёМин… А если мне пойти на день рождения к СонЁн вместе с ЮнМи? Я же считаюсь её женихом? Ничего странного, если ЮнМи придёт со мной. Должна же быть у меня компенсация за мои мучения?

ЧжуВон ещё несколько раз обдумывает идею, и каждый раз она ему нравится всё больше и больше. Наконец, он берёт с прикроватной тумбочки свой сотовый и ещё раз подумав, набирает смс-ку.

Буквально моментально, неожиданно прилетает ответ: «Чтобы ты там за ХёМин таскался? Нафиг! Лечись, давай! Больным на празднике делать нечего!»

ЧжуВон в изумлении пару раз перечитывает полученное сообщение.

— Никакого уважения… — надувшись, бурчит он.

Ещё раз прочитывает и думает: «И чего девчонки такие жадные? Убудет с них, что ли, если парень просто придёт посмотреть? Наверное, ревнует.»

Время действия: тот же день

Место действия: дом мамы ЮнМи. Поздний вечер.

— Ого-го, я дома! — кричу я, снимая в прихожей обувь.

Первой «прилетает» на мой крик Мульча. Второй появляется СунОк.

— Ты чего тут? — удивлённо осведомляется у меня она. — Ты же в больнице должна быть?

— Поздно закончила в агентстве. — говорю я. — Выбор был между домом и больницей. До дома было ближе, да и надоела мне уже больница. Дома лучше.

— А как же твоя голова? — смотря на мою голову, недоумевает СунОк. — Тебе же мозги лечить нужно?

— С мозгами у меня всё в порядке. — успокаиваю её я. — А шишка на затылке уже рассасывается. Да, Мульча?

— Ну, ты даёшь… — озадаченно произносит СунОк, смотря, как я играю с кошкой и говорит. — Тогда пошли. Будем ужинать. Есть хочешь?

— Есть не хочу, жрать хочу! — отвечаю я.

— Разве тебе не нужно соблюдать диету?

— Нужно, — вздыхаю я. — Но потом. Не сегодня. И у меня сейчас происходит процесс заживления ран. Организму нужны питательные вещества и энергия.

(позже. дом мамы ЮнМи)

Как в старые давние времена, на спине лежу, телевизор смотрю. Под голову мне мама заботливо подложила маленькую подушечку, сказав — «чтобы шея не напрягалась. У тебя там гематома».

Согрет заботой и едой. Как мало человеку нужно для того, чтобы почувствовать себя нужным! Вкусная еда, подушечка под голову и жизнь выглядит уже не так уныло. Лежу, слушаю последние семейные новости. Свои я уже рассказал, сейчас идёт поток «встречной информации». У мамы новостей было не много, зато у онни их оказалось с лихвой. На троих хватит. Сейчас она рассказывает мне про то, что моё агентство перевело ей на карточку восемьсот семьдесят тысяч вон. Это за её поездку в Японию в качестве укротительницы Мульча. СунОк сказала, что она всё выяснила, почему сумма получилась даже ниже обязательного почасового месячного минимума оплаты. Дело в том, что у неё нет диплома о том, что она может профессионально заниматься с животными и поэтому, в поездку, её оформили на должность стажёра по минимальной оплате труда — 6 500 вон в час. Вычли налоги и ещё несколько небольших сумм, за оказание коммерческих услуг. Но она совсем не огорчена, что получила так мало. За проживание в отеле и еду — платило агентство. Онни первый раз в жизни побывала за границей, увидела другую страну, где отлично провела время, участвуя в концертной и закулисной жизни известной музыкальной группы, да ещё вдобавок денег себе на каникулах заработала. Короче, она ни о чём не жалеет, так как впечатлений от поездки хватит ей на всю жизнь.

«Ну и ладно, раз так!» — думаю я, когда СунОк добралась до конца своего повествования и вспоминаю ещё одну новость, которой я забыл поделиться. Надо же, о главном, о деньгах-то и забыл сказать, с этой постоянной гонкой!

— Забыла сказать, — говорю я. — Мне тут в агентстве квиток выдали. С подсчётом моего заработка за промоушен. Получилось — сто семьдесят два миллиона вон…

Мама и онни изумлённо выдыхают.

— Деньги переведут на следующей неделе, — говорю я. — Не знаю почему, но сейчас у агентства их нет. Наверное, где-то бродят по банковским или бухгалтерским кишкам. Но на следующей неделе должны быть. Руководство обещало.

— Так много… — озадаченно говорит мама. — Прямо как-то, даже тревожно…

— Чего тревожного? — не понимаю я. — Налоги уплачены, деньги честно заработаны, онни не даст соврать. Не по подворотням у людей последнее отнимали, а на сцене пахали как проклятые, думала, сдохну. Правда, ведь, СунОк?

СунОк молча кивает, подтверждая.

— Ой ты божечки мои… — говорит мама, с жалостью смотря на меня. — Как мне тебя жалко, солнышко моё…

— Ничего, выжила. — отвечаю ей я и перехожу к планированию. — Деньги есть, предлагаю их потратить с умом, как было запланировано. СунОк, давай, готовь документы на аренду помещения в новом торговом центре. Чтобы сразу, когда средства поступят на счёт, его оплатить. Заключай договор на годовую аренду. Если так будет дешевле, зачем платить дороже за тоже самое? Ну и оборудование необходимое закажи. И персонал. Нужно начать работать с первого дня открытия центра. Время — деньги. И потом, если начать работу с первого дня, возможно, получится бесплатно «проехаться» на рекламе центра. Наверняка они будут какую-то рекламу в СМИ давать? Если мы будем в этовремя уже работать, то и нас покажут. Бесплатная реклама для нас.

СунОк кивает, показывая, что поняла. Вид у неё становится напряжённым.

— И ты ещё хотела блефаропластику сделать, — напоминаю я. — Возьми и сделай. Будет тебе от меня подарок тебе на день рождения.

— Смотри СунОк, сколько тебе подарков от сестры. — говорит мама. — И в Японию ты с ней съездила, и кафе тебе, и машину обещала купить, теперь ещё красивая станешь!

СунОк несколько мгновений молча сидит, видимо прокручивая в голове мамины слова, потом поворачивается ко мне.

— Спасибо, ЮнМи, — с поклоном благодарит меня она, — за то, что ты заботишься обо мне.

— Пожалуйста, онни. — отвечаю я. — Мне приятно это делать. Ты ведь моя сестра. Я всегда буду на твоей стороне.

— Я тоже всегда буду на твоей стороне. — обещает мне в ответ онни.

Мама поочерёдно смотрит на нас.

— Я так счастлива, что у меня такие замечательные дочери! — с удовольствием произносит она. — Жаль, что ваш отец вас сейчас не видит…

СунОк внимательно смотрит на маму и, похоже, желая уйти с чувствительной для той темы, вносит предложение: У нас долги есть. Может, машину пока покупать не будем? Вместо этого, закроем кредиты?

СунОк поочерёдно смотрит на нас с мамой, смотря на нашу реакцию.

— Машина будет нужна. — подумав, возражаю ей я. — Наверное, придётся ездить по всяким инспекциям, да и какая ты будешь начальница — без машины? Уровню нужно соответствовать. А кредиты предлагаю закрывать по остаточному принципу. Уверен, что расходы окажутся больше, чем запланированы. Сначала закроем вопрос с кафе, потом закроем вопрос с кредитами.

— А если дяде тоже потребуются деньги? — спрашивает СунОк. — А мы всё потратим…

Ах, у нас же ещё дядя, про которого я забыл… — думаю я, смотря на то, как мама одобрительно смотрит на СунОк. — Нд-а, может так случиться, что они действительно понадобятся. Что делать?

Обдумываю ситуацию.

— Будем маневрировать. — отвечаю я семье, ждущей ответа. — Во-первых, всё, по расчётам, мы потратить не должны, во-вторых, у меня будут ещё выплаты роялти и наверняка сейчас будут шоу и выступления, за которые мне тоже заплатят. Ну, а если средства понадобятся внезапно — возьмём кредит в банке. Через месяц-другой, отдадим.

Обдумав мои слова, мама одобрительно кивает.

— Хорошо, дочка, — говорит она. — Так и сделаем. Какая ты у меня умная! Сразу все варианты просчитала.

СунОк хмыкает.

— Она бы была ещё умнее, если бы не спала на занятиях по экономике домашнего хозяйства. — говорит она.

— Это всё чушь, — отвечаю ей я, удобнее устраиваясь на подушке. — Чё там учиться деньги считать, когда их нет? А когда они есть, тогда всё и так понятно. Без учёбы.

Время действия: одиннадцатое августа

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

Сижу, поочерёдно слушаю, как мои онни прочитывают с листка бумаги текст песни. Рядом со мной сидит продюсер группы. Тоже вникает. Ну, что я могу сказать по поводу услышанного? В принципе, нормально, можно начинать пробовать сделать запись. Хорошо их титчер за один день натаскал. Нужно его запомнить. Работы впереди ещё много, а человек видно знает, что нужно делать. С опытом. Одобрительно киваю БоРам, последней показывающей свои результаты.

— Отлично, сонбе! — с воодушевлением восклицаю я, желая «промотивировать» девчонок. — Потрясающие результаты за один день! Можно приступать к пробной записи!

— Вау! — радостно выражают свои эмоции девчонки и начинают делиться впечатлениями друг с другом.

— Не тратим время на разговоры! — командую я, поднимаясь на ноги. — Вперёд! Нас ждут великие дела!

— ЮнМи, мне кажется, что песня получится просто отличной! — говорит БоРам, пристраиваясь рядом со мной.

— Я в этом уверенна. — киваю я.

— А меня, мы, когда запишем? — интересуется она.

— Сразу, как только ты будешь к этому готова.

— Да я всегда готова… — отвечает мне БоРам.

(несколько позже. Агентство «FAN Entertainment». ИнЧжон «тормозит» в коридоре куда-то идущего с озабоченным видом директора ЮСона)

— Директор ЮСон! Господин директор! — восклицает она, желая привлечь к себе внимание. — Можно отнять минуточку вашего драгоценного времени?

ЮСон, до этого момента «лупивший» по коридору как «дальнобой» по автостраде, враз останавливается, услышав обращённый к нему женский голос.

— Да, ИнЧжон. — говорит он, повернув голову и увидев, кому он нужен. — Слушаю тебя. Что случилось? Проблемы?

ЮСон окидывает девушку взглядом.

— У меня вопрос личного характера, — смущаясь, объясняет ИнЧжон. — Простите, что вот так неожиданно, в коридоре.… Но я долго не решалась, а тут вдруг, вижу, вы идёте…

— Личные проблемы? — посерьёзнев лицом, переспрашивает директор и, аккуратно подхватив ИнЧжон под локоток, делает пару шагов в сторону стены, увлекая её за собой.

— Слушаю тебя. — наклоняя голову к голове девушки негромко произносит он, показывая, что личные дела, это личные дела, которые делаются без посторонних ушей.

— Эээ… понимаете, господин директор, — ещё больше смущаясь от близости директора, начинает объяснять свою проблему ИнЧжон. — Я хотела попросить, … конечно, если это возможно… Я знаю, вы заботитесь о нашем продвижении и благодаря вам у нас сейчас очень большая популярность… Господин ЮСон, нельзя ли мне тоже получить «индивидуальный проект»? Вы ведь сейчас работаете в этом направлении, … и я подумала, что могла бы тоже …

Опустив голову, ЮСон внимательно слушает, смотря при этом вниз. В поле его зрения оказываются ноги ИнЧжон, которая добравшись до конца своей просьбы, совсем смутилась и окончательно «замямлила концовку».

— Как я понимаю, ты хочешь — «индивидуальный проект»? — спрашивает он, продолжая смотреть вниз, поняв, что продолжения больше не будет.

— Да, если можно… — тихо отвечает ИнЧжон, опустив глаза.

— Какой ты хочешь проект? — не поднимая головы, требует конкретики ЮСон. — Сольное выступление, шоу, или реклама?

— Рекламу, господин директор…

— Думаю, — поднимает голову директор и, смотря в лицо собеседнице, — это должно быть… что-то яркое, да? Не реклама лапши?

— Лапшу я уже рекламировала… — тихо отвечает ИнЧжон.

— Ага, и ты теперь хочешь большего. Я понял, — кивает директор. — Дай, угадаю. Наверное, что-то такое же, в «толстом журнале», как у ДжиХён. Да?

ИнЧжон молча кивает.

— Что ж… — окидывая оценивающим взглядом фигуру ИнЧжон, произносит директор. — Потенциал у тебя есть.… Так же вижу, что есть желание его реализовать. Хорошо, я понял тебя, ИнЧжон. Попробую выполнить твою просьбу. Не скажу, что прямо завтра, но, думаю, со временем, что-то смогу тебе найти так, как ты хочешь.

— Ой, господин директор! — радостно восклицает ИнЧжон, складывая ладошки перед грудью. — Я буду вам так благодарна!

— Не спеши благодарить! — останавливает её ЮСон. — Как сделаю, так будешь благодарить. А пока, работай. Кстати, как работа? Всё хорошо? Проблем нет?

— Всё хорошо, господин директор! Всё получается!

— Ну и отлично. Беги, хорошенько потрудись! А я буду думать о твоей просьбе.

— Спасибо, директор ЮСон! — ещё раз восклицает ИнЧжон и, развернувшись, чуть ли не вприпрыжку, убегает по коридору.

ЮСон оценивающе смотрит ей вслед, пока она не заворачивает за угол. Подумав о чём-то ещё пару секунд и повеселев, ЮСон энергично направляется дальше по своим делам.

Время действия: четырнадцатое августа

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

— Какого чёрта? — спрашивает ЮСон у КиХо, подняв голову от прочитанного листка постановления. — Пять тысяч долларов штраф? Они издеваются? Стоило мне тогда им «под ноги жемчуг сыпать», если они всё заранее решили?

— С самого начала было видно, что инспекторы были настроены враждебно. — подключается к обсуждению неэтичного поведения инспекторов из комиссии по трудовым спорам КиХо.

— Пять тысяч долларов… — смотря на листок бумаги в руке, произносит ЮСон.

— Плевать! — говорит он, небрежно бросая лист на стол. — Мелочь. КиХо, что у нас с подготовкой ко Дню независимости? Завтра уже всё. Сегодня — последний день.

— Костюмы для выступления закончены, финальная запись сделана, — рапортует КиХо. — Можно посмотреть итог прямо сейчас. Девушки готовы, ждут вас.

— Генеральная репетиция? — задаёт вопрос ЮСон. — Что ж, хорошо. Пойдем, посмотрим. А как обстоят дела с организацией выступления? Зал, свет, фонограмма?

— Всё подготовлено, господин директор. Все необходимые для выступления договора заключены. Группа ознакомлена с площадкой для выступления.

— Военные, что? Текст песни одобрили?

— Да, подписи мы их получили. Единственно, они опять начали говорить, что лучше на корейском…

— Я им всё объяснил, — отвечает ЮСон, поднимаясь из-за своего стола. — И они согласились. Теперь уже поздно что-то менять. Пойдём, КиХо, посмотрим, что там, в окончательной версии, получилось. Надеюсь, это будет так, как я себе представляю, а не что-то иное…

(несколько позже. Агентство «FAN Entertainment»)

Сидим, ждём руководство на финальный прогон. Завтра день «икс» ради которого всё делалось. Хорошо, хореография не требовалась. Иначе бы не успели. А так, пусть достаточно «плотно» но, не рвя жилы, успели всё вовремя закончить. И я не могу сказать, что были какие-то «нерешаемые» проблемы. Они были, конечно, куда в работе без них? Но, такие. Рабочие моменты, не более.

Я ещё за это время успел сделать перевод «Миллион алых роз» на корейский, после пятнадцатого числа, буду делать к нему аранжировку. Удалось мне таки, приналёгши на свой талант переводчика, сделать перевод корейского текста песни близко к оригиналу. Как говорится — «старание и труд, всё перетрут!». Ещё один, пусть небольшой, но повод для личной гордости. Я не только лишь чужие песни тырить способен, но и сам чего-то могу!

Ещё из событий — СонЁн пролетела с празднованием своего дня рождения. ЮСон, узнав, что планируется гулянка в ресторане, приказал — «Никаких праздников! На это сейчас нет времени! Потом, СонЁн, получишь день отпуска, а сейчас нужно работать.»

СонЁн, получив указание руководства, биться за свои права не стала, хотя я знаю, что она уже заказала и ресторан, и приглашения разослала. Всё отменила. Отметили, как говорится, «в тесном кругу». Подарили с сонбе подарки, съели маленький низкокалорийный тортик. Я подарил СонЁн песню — что давно была написана для неё и всё «валялась да валялась». Наконец-то, я от неё избавился. Девчонки подарили всяко разное. В общем, праздник у СонЁн был. А завтра будет «праздник» уже у меня. Присягу буду приносить. На верность корейскому народу… Гримасы судьбы. Там у себя, я от армии «открутился», так она меня здесь, в другом мире, догнала. Перефразируя известную фразу о кормёжке чужой армии, в моём варианте вышло — «Кто не хочет служить в своей армии, будет служить в чужой!» …

На день рождения к СунОк я тоже не попал. Ну, раз даже СонЁн, как виновнице торжества в гулянке отказали, то чего уж мне, как говорится, просто приглашённому, рыпаться? Так СунОк и объяснил. Она, конечно, огорчилась, а у меня же, возможность не идти к ней, вызвало облегчение. Гостей её, я не знаю. Будешь сидеть весь вечер «свадебным генералом», тоже мне, праздник. Я лучше потом, когда машину купим, рвану с онни к морю! Вот это будет совсем другое дело. Остановимся где-нибудь на дороге, перекусим… Шашлык… Такой, большими кусками, скворчащий соком, пахнущий костром… Вкуснотища! И море… Как тогда, ещё на той Земле, когда родители возили меня в Анапу…

В этот момент открывается дверь и в комнату входит директор ЮСон. За ним следом идёт КиХо и продюсер группы.

— Ну что? — оглядывая нас вопрошает директор, после того как мы встали и поздоровались. — Давайте посмотрим, что в итоге получилось…

Конец шестого трека

Трек седьмой

Время действия: пятнадцатое августа, около девяти часов вечера

Место действия: дом мамы ЮнМи

Вместе со всей семьёй сижу на полу перед телевизором и под апельсиновый сок со льдом из высокого стеклянного стакана, смотрю практически финальные дневные новости. День независимости был богат на события и вот сейчас, вечером, можно посмотреть на них со стороны. Экстракт, так сказать, квинтэссенцию.

«… вышел на заданную орбиту и приступил к своему штатному функционированию. Сейчас, один из радиоканалов спутника транслирует гимн Республики Корея. Его могут слышать жители всего мира. Для этого, достаточно настроить свои радиоприёмники на следующие частоты…»

Первое, что сегодня сделали корейцы с утра в честь праздника — запустили спутник. Ну как, с утра? Время пуска — четыре двадцать, наверное, это, всё же ещё ночь. Не знаю, почему решили пускать так рано, думаю, это связно с движением Земли и нужной орбитой. Хотя, может быть, здесь не обошлось без некоторой доли «пиара». Бесспорно, ночной старт космической ракеты — смотрится зрелищнее, чем дневной. Яркий огненный факел в ночи, улетающий к небесам. А небо такое, всё в сияющих точках и при соответствующем ракурсе сьёмки можно добиться у телезрителей впечатления, что всё уже, летим между звёзд! Кино — это ж великий обманщик. А может, ещё некий символизм хотели подчеркнуть. Утро, рассвет, взлёт ракеты, взлёт страны…

«… генерал Им ЧхеМу на территории воинской части, расположенной в Сеуле, посетил процедуру принятия воинской присяги. Группа призывников была удостоена чести присягнуть на верность корейскому народу в годовщину дня, когда много десятилетий назад их отцы и деды отстояли свободу и независимость Кореи, даровав им право жить в свободной и независимой стране.

В эту группу призывников были отобраны юноши, уже делом показавшие, что они достойны славы тех, кто, не щадя соей жизни с оружием в руках завоёвывал для них лучшее будущее. Среди этих молодых людей есть изобретатели, отличники учёбы и внуки тех, кто сражался на фронте. Но не только юноши были удостоены чести принять присягу в этот светлый праздничный день. К удивлению многих, посетивших это мероприятие, среди них сегодня была одна девушка.

Госпожа Пак ЮнМи, была удостоена чести быть призванной на воинскую службу за успехи в прославлении страны на музыкальном поприще. Пак ЮнМи, первая кореянка, чей музыкальный талант был признан всем мировым сообществом. Она является номинантом музыкальной премии «Грэмми» этого года…»

— Вау, вау, вау! — сидя на полу и подпрыгивая на нём задницей от избытка чувств, СунОк тычет вытянутой рукою в направлении телевизора. — Нас показывают!

Смотрю, да, действительно, мама и онни в первом ряду родных и родственников, пришедших посмотреть, как их отроки уходят на службу. И я такой один, среди отроков. Хотя, правильнее говорить — «такая». Хрупкая и изящная… Хм, а я так ничего себе смотрюсь в военной форме… Она мне явно идёт…

— ЮнМи, ты, когда худеть будешь?! — поворачивается ко мне возбуждённая сеструха. — Смотри, какая у тебя жопа!

Ну вот… пришла СунОк и всё опошлила…

— Не жопа, а подтянутый и накачанный танцами зад. — отвечаю ей я, обидевшись за свою часть тела.

— СунОк не говори про свою сестру такие слова! — возмущается мама, беря мою сторону. — У ЮнМи нормальная женская фигура!

— А у меня, что, ненормальная, что ли? — фыркает в ответ та. — Зачем тогда говоришь, что мне нужно худеть?

— Тебе ещё замуж выходить. — парирует мама.

— А ЮнМи — не надо?

— Я умру на сцене. — обещаю я.

Мама в возмущении машет на меня сразу обеими руками.

— О-о, смотрите, ЧжуВона показывают! — восклицает СунОк, успев за это время повернуться к телевизору. — Вау, он честь ЮнМи первым отдаёт!

Дык тык ж… я ж не лапоть какой-то? Моё воинское звание выше, и значит, он приветствует первым, — думаю я, смотря на телеэкране на нашу обоюдную лихую «отмашку» с ЧжуВоном. — Там ещё и его поздравления за кадром остались. Официальным тоном — «госпожа ЮнМи, разрешите вас поздравить с призывом на воинскую службу и присвоением вам воинского звания sangsa!» Я хотел ему сказать, что не с призывом, а с мобилизацией, но не стал портить красоту момента, исправлять ошибку. Человек только из госпиталя, только рёбра едва срослись. Впрочем, я смотрю, в новостях тоже говорят «о призыве», а не «о мобилизации». Интересно, к чему вдруг такое «ж-ж-ж»? Это «жж-ж» — неспроста!

— Ну ты вообще крутая стала! — восхищается СунОк, переводя взгляд с телевизора на меня. — Почти офицер!

Ну да. Когда после прохождения торжественным строем мимо знамени воинской части я подошёл для фотосессии к своей группе, которую ЮСон пригнал для пиара — «ручками издали помахать», девочки на меня так дружно сделали «ууу-у», рассматривая мою парадную форму. Словно действительно — «прониклись». Потом военные мне официально выдали увольнительную — «для участия в праздничном концерте посвящённому Дню независимости Кореи» и я, попозировав ещё чуток для СМИ, «усвистал» вместе с группой — «готовиться». Завтра, с утра, обязан вернуться в часть. Будет продолжение «службы», серия вторая, под названием — «заселение и прописка»

…

«… сегодня, в парадном зале дома правительства Республики Корея, за заслуги перед отечеством, президент Пак Гын Хе вручила правительственные награды и предоставила очередные воинские звания группе военных чинов высшего командного состава армии. Каждому из них, в торжественной обстановке, был вручен меч «Сэмджуге», как признание заслуг в деле служения корейскому народу…»

О! А вот и мой генерал! Его сегодня тоже наградили мечом и присвоили следующее звание. Меч «Сэмджуге» здесь ещё называют — «меч трёх стихий». Сухопутные войска, воздушные войска и военно-морской флот. Символизирует единение родов войск в единый разящий клинок. Очень почётная награда.

— А тебе — когда меч дадут? — поворачивается ко мне с вопросом СунОк.

— Как только спасу страну, так сразу и дадут. — уверенным голосом обещаю я.

СунОк задумывается.

— А от чего ты можешь спасти страну? — видно не придумав — от чего, спрашивает у меня она.

— Например, от скуки, — предлагаю я вариант. — Вот, сегодня теле— и фотокамер на присяге, кажется было больше, чем призывников и их родных.

Меч «Сэмджуге»

— Конечно, — кивает мне СунОк, — это же первый раз в истории страны, когда вот так вот девушку взяли и мобилизовали. Даже иностранные СМИ были.

— Да? — удивляюсь я, — Я не заметила. А откуда?

— Из Франции! — гордо заявляет СунОк.

А, ну Франция… У нас нынче «их год». Ихним журналистам положено бегать с камерами наперевес и снимать «чё-нидь эдакое про корейцев, для французов забавное…»

«… президент страны Пак ГынХе так же наградила правительственными наградами граждан, внёсших большой вклад в развитие страны в областях науки, медицины культуры и спорта. Особенно, в своей поздравительной речи, президент выделила представителей образования и средств массовой информации, показавших замечательный результат в деле воспитания подрастающего поколения. В этом году, в Корее, впервые за много лет, не было зафиксированного ни одного подросткового самоубийства при сдаче сунын. Президент страны и правительство высоко оценило этот, несомненно, великолепный результат, наградив высокими наградами всех, кто принял в этом участие…»

Хотя бы грамоту дали, или спасибо сказали, — думаю я о себе, наблюдая, как на экране президент ГынХе развешивает награды каким-то дедам, и насмешливо фыркаю.

— Наказание невиновных, награждение непричастных! — громко комментирую я сюжет увидев, как онни повернула ко мне голову.

— Вот так вот! — поясняю я ей происходящее. — Мордой я не вышла. Или, происхождением.

СунОк молчит, смотря на меня. Пауза.

«… состоялся праздничный концерт…» — в этот момент сообщает с телевизора солидного вида ведущий, в круглых, стильных очках, продолжая рассказывать о новостях дня.

— Вау! — восклицает СунОк, с готовностью разворачиваясь к телевизору. — Сейчас тебя будут показывать!

Ей и маме не удалось получить билеты на концерт. Даже моя просьба ЮСону не помогла. «Нету!» — ответил он. — «Зал маленький, а важных людей — много!». Ну да, зал в правительственном здании, действительно небольшой, а на «важных людей» мы не потянули. Ни мама, ни онни, ни я. Ни по отдельности, ни вместе. Я, правда, потянул на «развлекателя важных людей» …

«… исполненная группой «Корона», участницей которой является Пак ЮнМи. Девушка, призванная сегодня на службу в корейскую армию…». — на фоне знакомой музыки произносит ведущий, продолжая комментировать происходящее на экране.

Опять — «призванная», — обращаю я внимание на то, как подаётся в СМИ моё «попадание» в армию, одновременно при этом, смотря на экран, на котором камера с последних рядов зала делает «наезд вперёд», на сцену, на которой находится моя группа. Ведущая новостной программы замолкает, давая возможность зрителям услышать — «чего там исполняют», а камера останавливается, показывая меня и моих сонбе, крупно, на весь экран.

Начинаю я первым, простым наговором текста и негромко. Сонбе стоят рядом, молча ждут своей очереди. Наше плотное построение на сцене задумано хореографом, как — «иллюстрация». Непонятно, правда, чего. Но, из зала, откуда снимает камера — выглядит хорошо. Я же, на экране телевизора, продолжаю:

На последней строчке куплета ко мне присоединяется СонЁн и следующий куплет мы поём уже вместе. Она — поднимаясь голосом вверх, а я — так же, как начал, поскольку тянуться за ней не могу, ибо нет у меня таких физических возможностей.

Сейчас смотрю, слушаю. Пока мне нравится, как всё получилось. Вдвоём с СонЁн заканчиваем куплет:

Короткая пауза, глубокий вдох и вся группа, хором, «ахает» припев:

Звонкие девичьи голоса взлетают вверх, создавая напряжение и драматизм в исполнении.

«Ну, слава Ктулху!» — думаю я, слушая вариации с чередованием слов в припевах:

Этот «взлёт» был самым сложным моментом на репетиции. Хоть СанХён и говорил, что СонЁн — одна из лучших исполнительниц в к-поп, но, по факту, силы её голоса для исполнения произведения «близко к оригиналу» оказалось недостаточно. Из положения вышли хоровым исполнением и с привлечением «волшебства» звукорежиссёра, творившего его на своём пульте. На мой взгляд, и на взгляд тех, кто слушал итоговый результат проделанной работы, получилось — нормально. Теперь слово за корейскими слушателями.

«Могли бы уж до конца дать людям послушать!» — с неудовольствием думаю я о телевизионщиках, «обрезавших» наше выступление и переключившихся на показ другого участника концерта. — «… Впрочем, программа новостей, это не полуторачасовое музыкальное шоу. Хорошо, хоть до припева показ дотянули. Припев вышел зачётно…»

— Уу-у, — выдыхая, энергично поворачивается ко мне СунОк. — Эту песню же ты написала?!

— Да, — коротко отвечаю я, вспомнив про минус к карме за враньё и от этого нахмурившись.

— Офигительно вышло! — делится впечатлением онни. — У тебя так глаза такие яркие были!

Нда, с глазами — тоже зачётно вышло. ЮСон оказался прав. Я это ещё понял на пробных видео-сьёмках. Соображает…

— У тебя есть полная версия песни, чтобы послушать до конца? — спрашивает у меня СунОк.

Я киваю в ответ, думая, что вот одному слушателю уже понравилось. Правда, слушатель предвзят в своём мнении из-за родственных отношений…

«… мы прерываем свою программу для передачи экстренного сообщения!» — встревоженным голосом сообщает диктор, появившись на телеэкране. С озабоченным выражением на лице он держит над столом в руке листок бумаги, который ему, похоже, только что принесли. — «По сообщению, полученному из штаба чрезвычайных происшествий МЧС Республики Корея, на территории КНДР произведён взрыв ядерного боеприпаса мощностью порядка пятнадцати килотонн.» — читает он с листа. — «КНДР произвела испытание ядерного оружия.»

Опс! — думаю я, смотря на дикторшу на экране. — И здесь такая же штука, что и у нас была! Северокорейцы тоже создали, тоже испытали. Вот свезло, так свезло, мне прямо сейчас в армию попасть! Буду теперь ходить в атаки через эпицентры ядерных взрывов, а потом светиться по ночам неприятным зелёным светом. Как там у нас пели — «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт!» А потом, что осталось от армии после первого, в бой поведёт второй маршал, потом третий, ну так и до конца… Победного… а я ж ещё и мобилизован! Вот, блин…

Онни поворачивается от телека и смотрит на меня круглыми глазами.

— Они чё там, совсем офигели, что ли? — спрашивает она у меня. — Тебя же только, что в армию призвали?

Ну вот, осознала, а то до этого — «иди в армию, иди в армию!». А в армии, между прочим, убивают!

— А у нас есть дома противогазы? — спрашиваю я у неё.

— Зачем? — удивляется онни. — При ядерном взрыве образуются всякие нейтрино. Разве противогаз от них защищает?

— Ну, не скажи. — неодобрительно отвечаю я. — Во время ядерного взрыва модно ходить в противогазах. Вот увидишь, все будут в противогазах, модные. А ты будешь словно только что приехавшая из деревни. Первый раз в столице, а тут ядерный взрыв! А ты — не готова! Придётся пластиковый пакет на голову одевать. Все сразу по нему и поймут, что ты — селянка!

— ЮнМи, что ты за чушь несёшь?! — возмущается СунОк. — Судьба нации под угрозой! А ты тут прикалываешься!

— Да, ЮнМи. — поддерживает онни мама. — Это не повод для шуток.

— Это у меня нервное. — объясняю я своё поведение. — А помните, кто мне говорил — «иди в армию, иди в армию! Там бесплатный проезд на автобусах и паёк сытный!»? Не помните? У меня такое чувство, что ни на автобусах я покататься не успею, ни пайка всласть поесть!

С осуждением смотрю на дававших мне советы. Мама и СунОк, онемев, таращатся на меня в ответ.

— Не переживайте. — первым нарушив тишину, успокаиваю я. — Это всё понты. Никто тут ядерными зарядами швыряться не станет.

— Почему ты так думаешь? — удивлённо спрашивает онни.

— Потому, что это билет в один конец, а все хотят смотреть фильм под названием «жизнь» как можно дольше, — объясняю я. — Если северяне жахнут по нам, то по ним жахнут в ответ все, кто сможет. Китай, Япония, США. Даже не в отместку за нас, а что бы лишить их возможности «жахать». Иначе их население просто не поймёт волнующего сохранения интриги — «кому прилетит следующим»? В каждой стране хотят смотреть «кино» до упора. В КНДР же не дураки совсем? Тоже понимают, что с ними будет в случае их неблагоразумного поведения.

— Но нам от этого уже легче не станет. — помолчав, делает резонное замечание СунОк и видимо имея сильное сомнение в умственных способностях соседей.

— Нечего было дразнить. — коротко отвечаю я, намекая на имевшие место быть «обстоятельства».

— Кого? — удивляется онни.

— Ну, а чьи авианосцы, эсминцы, корветы и прочее военно-плавающее, каждый год появлялись у берегов КНДР, брякая при этом всяким убийственным металлоломом и называя эти сборища — учениями?

СунОк, наморщив лоб, задумывается.

— Это было необходимо для поддержания мира на корейском полуострове. — помолчав, объясняет она, похоже повторяя услышанную где-то фразу.

— Ну так вот и поддержали! — с иронией радостно восклицаю я, разводя руки в стороны. — Если бряцанье оружием является поддержанием мира, то, следуя этой извращённой логике, раз на корейском полуострове стало ещё больше оружия, то очевидно, что мира на нём тоже стало гораздо больше, чем было.

— Мир теперь стал — во! — говорю я, показывая онни крепко сжатые кулаки. — Фиг сломаешь! Радуйся! Чего ты негодуешь?

Откинувшись немного назад и наклонив голову к плечу, онни в ответ смотрит на меня круглыми глазами.

— Ты — нормальная? — помолчав, спрашивает она у меня.

— Для атаки сквозь эпицентр ядерного взрыва нормальной быть не нужно, — отвечаю я. — Наоборот, как раз нужно быть ненормальной. Чтобы мысли были лишь о том, как добраться до самого центра и сделать в нём «термоядерное селфи», а не о завтрашнем дне.

— Я тебе пришлю фотку из «точки ноль». — обещаю я онни и делаю уточнение. — Если связь будет ещё работать.

Онни молча смотрит на меня. В комнате устанавливается настороженная тишина.

— ЮнМи, солнышко, не нужно так говорить. — решив нарушить тишину, произносит мама. — Это не хорошо.

— И заметь, онни, — не отреагировав на мамины слова, говорю я СунОк. — Брякали оружием американцы, чтобы раздуть свой военный бюджет, а «вмажут», случись чего, по нам с тобой. По нашей семье, поскольку северяне до Америки не достанут, достанут только до нас. А после этого, за океаном, с удовольствием снова увеличат отчисления на оборону, чтобы восстановить на своих складах количество бомб, потраченных ими на превращение КНДР в пустыню. Но, тут ты права. Нам уже будет всё равно. Мы будем уже парить в стратосфере вместе с половиной нации. Сеул, двадцать миллионов жителей из общих сорока с небольшим. Так ведь? Несколько ядерных зарядов и всё. Половины населения нет.

Я развожу руки в стороны, показывая — «алес, всё».

— Значит, мы должны ударить первыми. — помолчав, делает очевидный вывод онни.

— Кем ударить? Мной? — с иронией спрашиваю я. — Спасибо, конечно, за доверие, но боюсь, нужного результата не будет. Даже если просто расхерачить ядерные боеголовки без их срабатывания, радиоактивное заражение неизбежно. А там есть ещё обогатительный центр, где их делают и в котором расщепляющегося материала тоже полно. И всякой ядовитой химии для его производства. И оно ведь тут, рядом, буквально «за углом». Пару сотен километров всего. Угадай, где вся эта дрянь будет потом выпадать, если разбомбить его хранилища? Как насчёт бодрящего радиоактивного дождика? А уж с землёй-то, что будет!

— Урожаи будут — во! — обещаю я, показывая онни сжатый кулак с отставленным большим пальцем. — Замучаешься куда-то мутантов девать! А земли у нас ведь не так много, да? Значит, придётся всей нацией горбатиться на чистые продукты, которые нам с удовольствием будет продавать весь мир. Рынки сбыта все давно заняты, а тут для них тогда прямо золотое дно откроется!

СунОк молчит, смотря на меня. Мама тоже, молчит. Что-то меня опять в политику потянуло. Зачем я опять рот раскрыл? Стопудово ведь ничего хорошего не выйдет!

— Откуда ты это знаешь? — помолчав, и видимо за это время, обдумав мои слова, спрашивает меня онни.

Хм… Думаю, рассказ о моём институте в другом мире и Юрии Михайловиче Остренькове прозвучит весьма неожиданно. Юрий Михайлович вёл у нас факультативно предмет — «Экономическая лингвистика». Клёвый мужик, в теме шарит и похоже имел практический опыт. Элементарно, «на пальцах», объяснил, как следует оценивать происходящие в стране политические процессы. Просто ищи тех, кто на начавшейся «движухе» заработает. Это фундамент. А всё остальное — просто «фигвамы» из реек и тряпочек, построенные на нём ради отвода «глаз прогрессивной общественностью».

Предмет у Михалыча был совершенно непрофильным для института, это знание скорее дипломатам нужно и оттого нам его дали в варианте — «для ознакомления». Мне реально было интересно слушать, как на самом деле всё в мире устроено, жаль, что «читали» всего один семестр.

— Что именно, я знаю? — переспрашиваю я у онни, не торопясь пускаться в объяснения.

— Про обогатительный завод и химию. — поясняет она, о чём хочет услышать.

— Я не ходила на курсы домоводства потому, что там нельзя узнать ничего нового, — говорю я. — Физика и химия более интересные предметы в плане познания мира. Поэтому, у меня есть общее понимание того, что такое ядерное оружие. И оно, это понимание, должно быть у всякого в Корее, кто закончил высшую школу.

Смотрю на СунОк вопросительным взглядом — «разве не так?». Та в ответ молчит, похоже, копается в голове, в своих знаниях, вынесенных из школы.

— И опять у тебя американцы виноваты. — видимо, к чему-то придя после «раскопок» у себя в голове, говорит она.

— Если бы они хотели уничтожить КНДР, то давно бы это сделали. — говорю я. — А так, они каждый год приплывали, демонстрировали свои авианосцы, а потом, за проявленный героизм, повышали себе расходы на армию. Это и нас вполне устраивало, наши военные тоже себе бюджет «дули». Но, в конце концов, ежегодные парады отморозков у своих границ северян достали, и они склепали себе ядерную бомбу. Закономерный итог.

— Отморозков? — прищуривается на меня онни. — Это ты про нашу армию и союзников, что ли?

— Онни, вот представь, что у тебя есть дом, в котором живёт твоя семья. Родители, муж, дети. — предлагаю ей я. — И вот, раз в год, каждый год, возле забора твоего дома собирается толпа, которая размахивает дубинами и факелами, обещая сжечь твой дом, убить тебя и твою семью. Вот как бы ты их назвала, если тебя попросить дать им оценку, а? Отморозки, по-моему, самое подходящее здесь слово.

— В КНДР мучают людей. — помолчав, говорит СунОк. — Там тюрьма и нет свободы.

— Мне плевать, что там делают в КНДР. — честно признаюсь я. — Если там народ не выходит на улицу, не хватается за оружие, значит, его всё устраивает. Ну и смысл туда лезть, если нас не просят? Вот, нужно теперь брать в расчёт внезапную ядерную бомбардировку. Мало нам проблем своих было, теперь ещё и это.

Я непонимающе пожимаю плечами, показывая своё отношение к происходящему.

— Ты чего такая злая? — внимательно смотря на меня, спрашивает онни.

— Надоело. — подумав, отвечаю я. — Все вокруг только и шустрят, желая заработать на мне профит. То «Кирин», то агентство, то министерство образования своим мои награды раздаёт. Теперь ещё и американцы подсуетились! Они, значит, будут деньги зарабатывать, а мне предлагается для этого быть мишенью. Нет, даже не так! Даже не предлагается! Моего мнения вообще никто не спросил! Меня просто назначили мишенью! Как говно какое-то, которое не стоит и секунды их времени! Они за секунду целых пять центов заработают! Чё разговоры говорить? Деньги делать надо!

Пфф… — выдыхает онни.

— ЮнМи-ян… — говорит она. — Я уверена, что всё, что ты сейчас сказала, на самом деле совсем не так. Просто ты используешь в своих умозаключениях странную логику, на которую сложно сразу дать правильный ответ в твоей же логике. Я обещаю, что подумаю и объясню, где ты не права. Я не понимаю, почему ты так не любишь американцев, но тебе нельзя плохо говорить о наших союзниках. Ты — военнослужащая. Если скажешь кому-то постороннему, что-то подобное об Америке, вроде того, что ты говоришь мне, то у тебя будут очень большие проблемы. Тебя даже могут выгнать из армии!

Татам!!

С грохотом упавшего с шестнадцатого этажа гружёного пустыми бочками КамАЗа в мой мозг врывается идея.

А ведь это же офигительная мысль — «выгнать из армии»! Вот сейчас прямо припоминаю… «Лишить воинских званий и уволить из рядов вооружённых сил…» Кажется, именно так звучало окончание приговора, не помню, правда, чьего. Это же шикарнейший выход, после чего можно будет распрощаться с «армейкой» раз и навсегда! Почему он мне раньше в голову не пришёл?!

Ошарашенно смотрю на суровую онни.

Какие у меня могут быть препятствия при реализации этого плана? Ну, сразу приходит в голову, что просто так из армии не выгоняют. Мне кажется, что в большинстве случаев, после того как «выгнали», «выгнанного» сажают в тюрьму. Пфф… Не, тюрьма, это не интересно. Тюрьма, это однозначно хуже, чем армия. В ней нет бесплатного проезда на городском транспорте и усиленного пайка. Тюрьма, это — регресс. А мне нужно — развитие. Развитие и свобода. Поэтому, чтобы сдуру не «загреметь в тюрягу», нужно хорошенько всё сначала разузнать. Раздобыть материал и спокойно его обдумать. Время есть, служба пока не жмёт и ещё ни на одном автобусе я бесплатно не прокатился. Но понимание, что у меня всё же есть «аварийный выход», люком которого можно «хлопнуть» за собой, оно бодрит и … и мотивирует!

— Ты чего затихла? — интересуется у меня СунОк и, похоже, чувствуя на эмпатическом уровне, что мне пришла в голову идея, которая ей не понравится.

— Да так… — небрежно отвечаю я. — Мысль в голову одна пришла. Онни, ты знаешь, что ты очень умная?

— Я? — озадачивается в ответ та, неожиданно получив комплимент. — Это с чего?

— Ну как? — удивляюсь я. — Вообще. Говоришь умные мысли.

— Какие?

Онни уже с подозрением смотрит на меня.

— На миллион долларов. — многозначительно отвечаю я.

СунОк задумывается.

— Раз я помогла ей прийти в твою голову, значит, я партнёр и могу рассчитывать на процент от этого миллиона? — пару секунд спустя спрашивает она, заинтересованно смотря на меня.

Фига се, сеструха на ходу подмётки рвёт! — изумляюсь я, услышав вопрос.

Рядом печально и глубоко вздыхает мама.

(вечером. ЮнМи пошла спать. СунОк помогает маме мыть посуду.)

— Я волнуюсь за неё. — говорит мама о ЮнМи старшей дочери. — Она такая нервная стала.

СунОк молча приподнимает брови.

— Ей нужно больше отдыхать. — говорит мама.

— Когда ей отдыхать? — удивляется СунОк. — Её расписание полностью заполнено на каждый день. Все популярные айдолы так живут.

— Она ещё слишком молода для такой жизни. — недовольно говорит мама и подаёт дочери очередную вымытую тарелку.

— И что ты предлагаешь? — интересуется СунОк, принимая тарелку и начиная вытирать её полотенцем.

— Не знаю. — помолчав, отвечает мама.

— В том-то и дело, — говорит СунОк. — Мы уже влезли в это с головой. Контракты подписаны и многие люди теперь зависят от ЮнМи. Как ты можешь это остановить?

— Не знаю. — снова недовольно повторяет мама. — И я вижу, что с моей дочерью обходятся несправедливо.

— Вот почему её не наградили за сунын? — перестав мыть посуду, с вопросом поворачивается она к дочери.

СунОк пожимает плечами.

— Я тоже считаю, что это несправедливо. — соглашается она. — Действительно, наградили всех, кто не имел к этому никакого отношения, а о моей сестре — забыли.

— То-то и оно. — веско произносит мама и возвращается к прерванному занятию.

Некоторое время в кухне стоит тишина, изредка нарушаемая звяканьем посуды и стуком, когда её ставят на полку.

— ЮнМи говорит странные слова. — говорит СунОк. — «Точка ноль». Кажется, я их где-то слышала, но не могу вспомнить — где…

СунОк с задумчивым видом смотрит в потолок.

— Не стой, — ворчливо произносит мама, толкая её в руку мокрым блюдцем.

— Твоя сестра много читает, пытаясь наверстать утерянное. — говорит она. — Возможно, что она эти слова где-то прочитала, а когда появился случай — повторила. Что в этих словах тебе странного?

— Просто они звучат как-то… профессионально, что ли? — пытается объяснить СунОк возникшее у неё ощущение дискомфорта. — У моей тонсен нет специальности. Поэтому, когда она использует рабочий сленг, это выглядит странно.

— У твоей сестры специальность — помочь выжить своей семье, — сердито говорит мама. — Поэтому, не приставай к ней. Ей и так приходится много работать. Если ещё и в семье ей будут досаждать, ей совсем придётся не сладко.

— Я помню, что ты мне говорила. — кивает СунОк. — Разве ты не заметила, как я была сегодня терпелива? Раньше я бы её уже давно поколотила за такие глупости, а сегодня выслушала всё до конца и предупредила, что её путь ведёт к опасности. Разве я не молодчина, ма?

— Молодчина, молодчина, — кивая с вопросом смотрящей на неё дочери, уже с улыбкой соглашается мама.

— О! — восклицает СунОк. — А я вспомнила! «Точка ноль» это место, куда помещают ядерный заряд перед взрывом!

Сказав, она озадаченно смотрит на маму. Мама, озадаченно смотрит на неё.

— Только откуда она это знает? — недоумевает СунОк.

— А ты откуда это знаешь? — спрашивает у неё мама.

— Не знаю. — признаётся СунОк. — Может, в школе рассказывали…

— Вот и она оттуда знает! — сердится мама. — СунОк, прекрати забивать мне голову ерундой! Если ты это знаешь, значит, в этом нет ничего такого! Понятно?

— Да, мама! — тряхнув головой, с озадаченным выражением на лице отвечает та.

(СМС-ки. Уже почти ночью)

«ЁнЭ, посмотри законы о военнослужащих и сделай мне подборку причин, по которым могут лишить звания и выгнать из армии. У меня нет времени самой это сделать, а я не хочу попасть в неприятную ситуацию.»

«Да, конечно сделаю. ЮнМи, твоя песня в исполнении твоей группы выглядит потрясающе! Агентство выложило на своём сайте ваше выступление на праздничном концерте в доме правительства.»

«Спасибо, кень-квалица^[13]. Спокойной ночи.»

«Спокойной ночи, ЮнМи.»

(чат, который никогда не спит)

[*.*] — Охренеть, как «Корона» круто выступила. Я даже не подозревала, что у СонЁн такой голос.

[*.*] — Ничего особо выдающегося у неё нет. Просто они пели все хором и от этого возникло такое впечатление.

[*.*] — Ну, не скажи. Мне понравилось. Только если бы они исполнили на родном языке, было бы лучше. Вообще-то непонятно. Раз песня о наших солдатах, почему она на английском?

[*.*] — Это всё Агдан. Это её песня.

[*.*] — И что означает — «это всё Агдан»? Она что, не могла написать песню на корейском?

[*.*] — На сайте её агентства в комментариях к видео написано, что английский язык выбран потому, что автор песни поставила задачу рассказать о героизме наших солдат всему миру.

[*.*] — Понятно. Агдан и на этом собирается сделать себе рекламу. Небось, хочет, чтобы её песню заметили в Америке. Фу, как непатриотично!

[*.*] — По-хорошему, за такое нужно объявлять бойкот.

[*.*] — Вы что, с головой не дружите? Думаете, песни для выступления в концертном зале дома правительства не проходят предварительного прослушивания? Если «Корону» выпустили на сцену с этой песней, значит, её посчитали достойной. Кому вы после этого бойкот собрались объявлять?

[*.*] — Да плевать, кто там, что решил! Кому хотим, тому и объявим!

[*.*] — А, это опять ты, тупое животное?

[*.*] — Кстати,«FAN Entertainment» выложило видео с субтитрами. Хорошие слова в песне. Мне понравились.

[*.*] — Соглашусь, слова удивительно в тему. Жаль только, что они на английском.

[*.*] — Агдан пишет музыку и слова к событию на заказ? Это признак профессионализма.

[*.*] — Девочка прогрессирует.

[*.*] — Да. У неё, кстати, такие глаза яркие были. У меня аж мурашки появились, когда её лицо давали крупным планом! Они у неё такие и есть, или это как-то подкрасили потом в записи? Кто знает?

[*.*] — Это у неё линзы.

[*.*] — Какие ещё линзы? Все знают, что у Агдан — синие глаза.

[*.*] — На самом деле у неё блёкленькие глаза жиденького голубого оттенка. Она носит линзы, чтобы придать своему голубому синий цвет.

[*.*] — «Совоны», вы чего там употребляете? Вы чё, вообще рехнулись, что ли? Агдан получила синие глаза от ГуаньИнь, за сунын!

[*.*] — Ага, жаль только наше правительство об этом не знает. Если бы знали, то Агдан хотя бы спасибо сказали!

[*.*] — Да, наше правительство поступило более чем странно…

[*.*] — Потому, что оно знает, что это всего лишь случайное совпадение обстоятельств. Поэтому, Агдан тут не причём.

[*.*] — Хм, а что будет делать президент на следующий сунын? По телевизору прозвучало так, что проблема решена и за это дали награды. Проблема, что, действительно — решена? Я не слышала. Кто-то слышал?

[*.*] — Да, хороший вопрос. Что-то как-то странно ведёт себя КынХе. Словно завтра не наступит.

[*.*] — Это настораживает.

[*.*] — Ладно вам про эту Агдан! У правительства есть более важные вопросы, которые нужно решать! Как вы думаете, Америка теперь объявит войну КНДР или нет?

Место действия: «FANEntertainment»

Время действия: шестнадцатое августа, задолго до начала рабочего дня

— Я знал, что северяне — полное дерьмо! — возмущённо сообщает ЮСон КиХо который слушает с маской уважения на лице. — Но у меня до сих пор оставались кроо-оошеечные сомнения. Вот такие!

ЮСон демонстрирует КиХо миллиметровый зазор между своим указательным и большим пальцем.

— Но теперь и их нет! — восклицает ЮСон, с хлопком соединив пальцы. — Устроили ядерные испытания в день выступления группы моего агентства! Причём ведь, ещё какого выступления?! В концертном зале главного правительственного здания страны! Все просто языки проглотили от изумления, когда услышали, какого уровня музыка звучит в их ушах!

— И что теперь?! — агрессивно спрашивает ЮСон у КиХо.

— А теперь, все только и будут говорить об этом дурацком ядерном взрыве, а не об успехе «Короны»! — не став ждать ответа на заданный вопрос сам же всё объясняет ЮСон. — Не могли хотя бы неделю подождать с демонстрацией своего идиотизма!

ЮСон замолкает, учащённо дыша.

— Твари! — помолчав, даёт он окончательную оценку тем, кто воткнул палку в колесо его телеги.

— Где эти, агдановские? — переходя к другой теме, интересуется он у КиХо.

— Кто, господин директор? — не поняв, переспрашивает тот.

— Ну, эти, которые… — ЮСон делает вращательный жест кистью руки в воздухе, пытаясь вспомнить внезапно вылетевшее из памяти слово. — «Корона»! Когда они приедут?

— Они приехали, господин директор. Могу их пригласить.

— Уже? — удивляется ЮСон. — А чего так рано?

— Они провожали ЮнМи в часть. — напоминает КиХо. — У неё первый день службы.

— А, ну да… — вспоминает директор и добавляет. — Слава богу, с этим разобрались. Ладно, КиХо, зови их. У меня есть к ним разговор.

(несколько позже)

— Садитесь, девочки. — делая приглашающий жест в сторону стола предлагает ЮСон и заботливо спрашивает. — Не выспались?

— Да, господин директор, — с готовностью кивает КюРи. — Пришлось рано встать, чтобы вовремя приехать к воинской части, для проводов ЮнМи.

ЮСон понимающе кивает с отеческой улыбкой. ИнЧжон кидает на КюРи недовольный взгляд, жалея, что первой не начала разговор с директором.

— Ну, ничего, эта веха уже позади. — ободряюще говорит ЮСон и возвращается к прошлому. — Вы отлично вчера выступили. Все, кто смотрел ваше выступление, были в немом изумлении. «Как такое возможно?» — спрашивали они друг у друга, когда к ним вернулся язык.

Девочки довольно переглядываются между собой и с директором, кто-то даже хихикает.

— Но, — уже другим тоном произносит ЮСон. — Мир не совершенен. В нём всегда найдётся кто-то, кто испортит ваши планы. Этим «кто-то» в этот раз стала Северная Корея, которая нам всем крупно подгадила своими ядерными испытаниями…

Девочки недоумённо смотрят на своего директора, который говорит явно что-то непонятное для них.

— Сейчас в медийном пространстве минимум неделю не будет места ни для чего, кроме обсуждения этого события. — поясняет директор. — Поэтому, ваше выступление уйдёт в тень. Хорошо, если о нём хотя бы через месяц вспомнят.

Ммм… — понимающе-огорчённо мычит девичий коллектив, качая головами.

— Но я думаю, что через месяц, патриотические ролики будут очень популярны! — бодро произносит ЮСон и обещает. — Я буду вести переговоры с военным командованием «Голубых драконов», чтобы они выделили средства для сьёмок достойного видеоклипа на вашу песню. С танками, вертолётами и ракетами. Если этого всего у них не найдётся, то команду накачанных парней-морпехов с обнажёнными торсами я у них точно получу!

Ууу-у… — теперь уже задумчиво мычат девушки, представляя, какой может выйти клип.

— Если и этого у них почему-то не найдётся, — доходит до крайнего случая ЮСон. — тогда снимем всё за счёт средств агентства. Считаю, что такая шикарная работа, которую вы сделали, пропасть не должна. Должна принести всем участникам денег и славы.

Выждав, пока закончатся радостные крики и аплодисменты, ЮСон переходит от будущих побед к текущим реалиям.

— Пока я буду обсуждать с военными их долю возможного участия в сьёмках клипа, занимаемся усиленно подготовкой к поездке в Японию, — говорит он. — Работаем согласно составленному расписанию. Никаких срывов быть не должно. И… СонЁн!

— Да, господин директор?! — отзывается СонЁн.

— Что за «хит всех времён корейского народа» тебе передала ЮнМи? — спрашивает ЮСон.

СонЁн озадаченно задумывается, смотря в стол.

— Не знаю, — спустя четыре секунды признаётся она, поднимая недоумённый взгляд на директора.

— Она написала мне в смс-ке, что подарила его тебе на день рождения. — несколько раздражённо поясняет ЮСон недовольный её бестолковостью.

— А, это! — поняв, радуется СонЁн. — Это песня.

— Да я знаю, что песня. Где она? — нетерпеливо спрашивает ЮСон.

— У меня дома, господин директор. Ноты и текст.

— Чего ты её дома держишь? В могилу с собой унести хочешь?

СонЁн непонимающе пожимает плечами.

— Езжай домой, вези всё сюда. Посмотрим, что это за «хит». — отдаёт приказание директор и интересуется. — Что у него хоть за стиль?

— Песня в стиле «трот», господин директор.

— «Трот»? Пфф… Впрочем. … Сейчас планируется работа с известным исполнителем этого жанра. Давай, езжай домой, вези, будем смотреть. Может, получится её использовать в каком-нибудь варианте… Допустим, «пристегнуть» к его концерту… Название у песни есть?

— «Батарейка любви».

— Хех! Ну и названье… Впрочем, такое всегда продавалось хорошо. Вези!

— Господин директор, а … а я буду работать над песней без ЮнМи?

— А что будет, если без неё?

— Просто это её песня, а она знает, как её песни лучше исполнять.

— Я знаю, — кивнув, говорит ЮСон. — Я пока только хочу послушать что там такое, чтобы составить себе представление. Для этого меня устроит любой вариант. Понятно?

— Да, директор ЮСон. — кивает СонЁн.

— Вопросы у кого ещё есть? — обращаясь уже ко всем присутствующим, спрашивает начальство.

— Господин директор, а когда ЮнМи сможет заняться мной? — осторожно спрашивает БоРам. — Мы с ней завершили работу над моей песней. Она сказала, что можно оставить и так, но хотела ещё раз позже послушать, что получилось…

— У тебя есть законченный вариант работы?

БоРам мелко и часто молча кивает головой в ответ директору.

— Где?

— Здесь, в агентстве. У господина КиХо.

— КиХо, принеси мне последний вариант БоРам. — просит ЮСон. — Я тоже послушаю, так как неизвестно, когда у ЮнМи появится для этого возможность. У меня до сих пор нет ни графика, ни чёткого понимания, как я буду делить её с военными. Ещё это дефиле приближается … Совершенно нет никакой возможности работать!

ЮСон хмурится и задумывается. Девушки молчат, ждут, когда начальство вернётся из раздумий.

— Ещё вопросы есть? — спрашивает руководство, «вернувшись».

Переглянувшись, девушки отрицательно крутят головами.

— Тогда для вас хорошее известие. — поняв, что вопросов больше нет, говорит ЮСон. — Господину Ли СанХёну сделали операцию. Операция прошла удачно, и директор чувствует себя хорошо.

Девушки радостно приветствуют хорошую новость. ЮСон, с совершенно спокойным лицом смотрит, как они это делают.

Место действия: «SMEntertainment»

Время действия: примерно в то же время

— ЁнМин, — обращается Чо СуМан к бывшему президенту агентства, ставшего теперь его замом после возвращения того к браздам правления, — ты смотрел вчера праздничный концерт в доме правительства?

— Да, сабоним, — наклоняет в ответ тот голову.

— Твоё мнение о выступлении «Короны» из «FAN»?

СуМан с вопросом смотрит на собеседника, который задумывается на несколько секунд.

— Интересное выступление, — помолчав, говорит тот. — И само исполнение, и музыка. Особенно, мне понравилась музыка. Оригинальное звучание.

— Там ещё и слова хорошие. — согласно кивает СуМан. — Талантливая девочка.

— Талантливая. — не спорит ЁнМин.

— Я не уверен в наших французских партнёрах. — помолчав, сообщает СуМан.

— У них хороший послужной список и высокий рейтинг. — успокаивает ЁнМин.

— Да, но только седьмую неделю подряд АйЮ держит первое место во французском чарте с песней ЮнМи. — возражает СуМан указывая на имеющийся факт.

ЁнМин пожимает плечами.

— У вас есть какие-то пожелания, сабоним? — спрашивает он.

— СанХён неудачно заболел… — задумчиво смотря «в никуда», произносит СуМан. — Сейчас его агентством управляет брат его жены, ЮСон. Наведи мне справки о нём. Без огласки. Может, мы сможем заключить с ним соглашение …

— Соглашение о чём, сабоним? — вежливо интересуется ЁнМин.

— О сотрудничестве. — поясняет СуМан. — На всякий случай. Если дела с французским диском АйЮ пойдут не так, как ожидалось, то у нас будет ещё один шанс, чтобы что-то сделать с ситуацией. После «Dragons never die» я считаю, что использовать этот ещё один шанс, предпочтительней отдать ЮнМи, чем кому-то другому…

— Я понял, сабоним. — кивает ЁнМин смотрящему на него владельцу агентства.

Место действия: воинская часть, в которой служит ЧжуВон

Время действия: начало десятого

Хожу, на местные достопримечательности гляжу. Утром, когда я явился к назначенному времени в воинскую часть, на КПП, с серьёзными лицами у меня проверили документы и, выделив мне провожатого из «срочников», отправили к командованию части. В штаб. Не скажу, что там мне обрадовались. После вчерашнего большого «бум-тара-бума» устроенного соседом, в штабе чувствовалась нервозность. Какая-то суета. Из обрывков услышанных разговоров у меня возникло понимание, что, то ли куда-то выдвигаться всей частью будут, то ли окапываться. Но, пока никому точно не известно. Да, и ещё в бомбоубежище у них что-то отказало. Конкретно не прозвучало, что, но, если до приезда комиссии «оно» не заработает как надо, то мало никому здесь не покажется. В общем, не до меня было. Командир части приказал начальнику штаба выделить мне старшего, в обязанность которого вменить — «познакомить с территорией части и бытовыми условиями». Начальник штаба дал команду по своей структуре подчинённых, в общем, выделили мне в экскурсоводы молодую женщину, выше по званию, чем я, уже из офицеров. Видно посчитали, что так будет естественнее, если вдруг возникнут какие-то «женские» вопросы. А может, просто мужики все заняты были. Приводили часть в состояние «повышенной боевой готовности». А то скоро «сверху» должны приехать проверить, как тут с «готовностью» и не делись ли куда из бомбоубежища противогазы и комплекты химзащиты, положенные по штату?

Вот, гуляем с провожатой по части, смотрю. Прошлись по территории, заглянули в местное кафе для офицерского состава, показали мне, где столовая, заглянули в спортивный зал, посмотрели, где медчасть, зашли в корпус, для проживания офицеров, в женскую его часть. Оказывается, есть в части женщины — офицеры. Связисты и «секретщицы», охраняющие государственную тайну. Так что, не один я тут такой. Или, уже скорее, «такая».

Все военнослужащие, которым мы, с моим лейтенантом, попадаем в их поле зрения, сворачивают вбок шеи, стараясь обозревать нас как можно дольше. Впрочем, думаю, что лейтенанта они уже сто раз видели, пялятся исключительно на меня. А я ещё очки свои где-то забыл. Вроде — были. Кинулся — нет. Прокрутив в голове возможные варианты, где я мог их оставить, пришёл к выводу, что вероятней всего в агентстве. Попросил ЁнЭ, съездить, найти, привезти. Можно было конечно прикупить, что-то первое попавшееся, но, в части пока магазин закрыт, рано ещё, а потом ведь — имидж. Мои очёчки подобраны, мне идут, а купишь неизвестно что, будешь выглядеть, как неизвестно кто, а не звезда…

Так что, хожу, ввожу встречных в ступор своими глазами. Но тут такая классная штука есть — субординация. Честь отдал, иди дальше! Свободен. Так что не бросаются толпой, как школьники…

Сейчас стоим недалеко от перекрёстка неширокой асфальтовой дороги, по которой в нашу сторону бодро шагает взвод солдат, построившись в пять рядов. Кажется, это взвод, если судить по их количеству. Лейтенант мне сказала — «давай, пропустим» этих целеустремлённых юношей. Нет проблем, как говорится. Давай пропустим, тем более, что люди в касках на солнце и с рюкзаками. Стоим, ждём, смотрим, как они топают. Вот они уже проходят мимо. Правые ряды сворачивают шеи, «пеленгуя» меня. Решив, что нужно как-то ответить на столь пристальное внимание, улыбаюсь им «улыбкой айдола».

— Взвод! Правое плечо — вперёд! — кричит, командуя, откуда-то позади морпехов и невидимый мне из-за них их командир.

И тут происходит забавная штука. Левые ряды, судя по их движению, начали заворачивать, а правые, как топали вперёд, пялясь на меня, так и продолжили движение. Тут ещё в середине строя кто-то вдруг запинается, запутываясь в своих ногах и в ногах соседа, и валится вперёд на чужие спины. Пару секунд спустя, примерно половина строя оказывается на асфальте.

Отвесив челюсть, с изумлением наблюдаю за этим внезапным «лесоповалом».

— Стой! — кричат сзади и секунду спустя, из-за строя, вперёд выскакивает круто выглядящий старший ефрейтор в зеркальных солнцезащитных очках.

Надо мне такие же очки прикупить, — мелькает у меня мысль перед тем, как я узнаю в замершем — ЧжуВона.

Конец седьмого трека

Трек восьмой

Место действия: сеульское такси

Время действия: семнадцатое августа, раннее утро, Сеул

Ранее утро, а я уже в машине, мчусь в часть. Вчера, меня военные отпустили домой ночевать, поскольку, как я понял, начальству было не до меня. А сегодня они разбудили меня телефонным звонком, сообщив, что приказом верховного главнокомандующего, все войска Республики Корея переведены в состояние повышенной боевой готовности, что автоматом означает моё присутствие в части, поскольку я теперь служу. Служу, так служу, спорить не стал. Вскочил, родные вызвали такси, вот, еду даже не позавтракав, без охраны, размышляя при этом на тему — «а если бы у меня были сейчас гастроли»? Что, бросай всё и тоже вот так вот — несись в часть? Из Японии? Не, это совершенно не дело. Пусть ЮСон как-то договаривается, если хочет, чтобы я что-то ему делал. Кстати, «что-то сделать» обещал не только он, но и СанХён. Ну и где, спрашивается? Как я, значит, когда что-то не сделаю, так прямо вселенская трагедия. Как они пообещают и не сделают — ничего страшного! Налицо, дискриминация…

Короче говоря, настроение у меня с утра «хмурое» уже от этого, плюс ещё болит живот и, похоже, месячные не за горами. А ещё, я не выспался. Это уже давно не является чем-то из ряда вон выходящим но, на фоне надвигающихся «праздников» делит мой положительный эмоциональный фон раз, наверное, ещё в пять, снижая его совсем до каких-то незначительных значений. И сожаление от того, что можно было поспать подольше, а не читать допоздна бессмысленно подборку по наказаниям в корейской армии, которую мне прислала ЁнЭ. Ни чё там нет, мне подходящего. Чуть что — сразу «эцых с гвоздями» и тюрьма. Как-то я забыл про специфику региона своего проживания. Восток сроду не славился трепетным отношением к личности. Это в Европе, с каждым индивидом носятся как курица с яйцом, а здесь, главная задача — красиво умереть, не потеряв лицо. Смерть — ничто, жажда всё…

«… МИД КНДР официально сообщил мировому сообществу о проведении испытаний ядерного оружия, заявив при этом следующее, дословно…» — сообщает радиодиктор.

Мне кажется, что радио в машине включено водителем на случай, что если вдруг «полетит», чтобы быть в курсе от чего умрёшь… Мн-да, оптиместичненькое начало дня…

— «…Проведённые ядерные испытания являются решительной мерой для защиты высших интересов республики, защиты суверенитета страны и нации…» — зачитывает диктор сделанное КНДР заявление. — «В условиях непрерывного нагнетания военной истерии со стороны США и их приспешника, Южной Кореи, которая в своей безумной ненависти дошла уже до мобилизации несовершеннолетних школьниц для войны с нашей страной, только осознание неотвратимого ответного ядерного удара может удержать этих жаждущих крови капиталистических убийц от развязывания войны …»

Драсте! Меня-то они чего вдруг к этому приплели?! Воощеее охренели… Блин, сейчас опять все начнут склонять — ЮнМи то, ЮнМи сё! Поубивал бы идиотов!

(позже)

К воротам воинской части подъезжает такси. С заднего пассажирского сидения машины выбирается ЮнМи с хмурым выражением на лице. Прихватив с собой небольшую спортивную сумку, она направляется в сторону контрольно-пропускного пункта рядом с воротами. Воспользовавшись тем, что она одна, без охраны, к ней подлетают несколько журналистов, в надежде получить «эксклюзивный материал».

— А-а, госпожа ЮнМи, а как вы оцениваете происходящее? — не поздоровавшись и не спросив разрешения на интервью, суёт ей под нос микрофон журналист, добежавший до неё первым.

— А что происходит? — интересуется ЮнМи без всякой приязни смотря на вопрошающего.

— Ну… — теряется тот, но, задействовав профессиональный скилл, мгновенно восстанавливается. — Ваш ранний приезд в часть. Это что-то значит?

— Да, — соглашаясь, кивает ЮнМи. — Конечно, значит. Я не выспалась.

Атджж… — издаёт звук журналист, но тут второй работник СМИ ловко подсовывает вместо него свой микрофон.

— Вы не выспались потому, что вас взволновало испытание ядерного оружия нашим агрессивным соседом? — спрашивает он, делая при этом встревоженное выражение на своём лице. — И вы провели бессонную ночь?

Продолжая идти, ЮнМи, наклонив голову вбок, несколько мгновений смотрит на него так, будто у неё возникли сомнения в его умственных способностях.

— Меня это вообще не волнует, — смотря на журналиста, наконец отвечает она.

— Как?! — искренне изумляется тот. — Весь корейский народ волнует, нанесут по нам ядерный удар или нет, а вас — нет?!

— Корейскому народу нужно волноваться совершенно о другом, — смотря уже со снисхождением во взгляде отвечает ЮнМи. — Ему нужно беспокоиться о том, чтобы его правительство не профукало уникальный шанс стать ядерной державой. Вот о чём нужно на самом деле сейчас беспокоиться. А не о всякой ерунде…

— Что вы имеете в виду?! — не поняв, растеряно вопрошает журналист.

— Мы запустили спутник, — поясняет ЮнМи. — У нас есть носитель. Они испытали заряд. Значит, у них есть боеголовка. Боеголовка и носитель, если их соединить, это межконтинентальная ядерная ракета…

Пауза.

— Очень полезная в хозяйстве вещь… — поясняет ЮнМи онемевшему журналисту, смотрящему на неё вытаращенными глазами.

(чуть позже)

Мне бы ваши проблемы, — выйдя из КПП и направляясь в сторону штаба части, думаю я о «потроленных» мною журналистах. — Жахнут, не жахнут… Год назад парни разбились, а я совсем забыл об этом… Блин, чёрт бы вас всех побрал с вашими дурацкими проблемами!

Место действия: «FANEntertainment»

Время действия: семнадцатое августа, утро

— Что значит — «повышенной боевой готовности»? — спрашивает ЮСон, смотря на КиХо.

Тот, в ответ, помолчав секунды три, молча пожимает плечами.

— Нет, я знаю, что это значит! — дождавшись «отклика» восклицает ЮСон. — Я не понимаю другого! Это, теперь, значит, внезапно, в любой момент, она должна будет всё бросить и мчаться в часть?

ЮСон вновь вопросительно смотрит на КиХо.

— Таковы законы этой страны, господин директор. — отвечает тот.

— Ах, да, законы… и сколько она будет торчать в этой своей воинской части?

— Наверное, пока генеральный штаб не отменит состояние повышенной боевой готовности, господин директор.

— И когда он его отменит? Завтра, через неделю? Через месяц?! — возмущённо вопрошает ЮСон.

— Я думаю, что это будет зависеть от военно-политической обстановки вокруг страны. — с философскими нотками в голосе отвечает КиХо.

— Потрясающе! — выдыхает ЮСон. — А когда она будет мне деньги зарабатывать?

КиХо молча делает движение плечом, показывая, что относит этот вопрос к серии — «риторических».

— Когда её выпустят. — помолчав, обещает он.

— Охренеть… — тихо произносит попадающий в цейтнот директор. — Тут столько дел нужно делать, а она теперь из воинской части выйти не может… Проклятые коммунисты!

(позже. Коридор в агентстве: «FAN Entertainment», по которому целеустремлённо куда-то шпарит ЮСон с недовольным выражением на лице. Неожиданно, из-за угла, навстречу ему поворачивает ЁнЭ.)

— А, вот и она! — с сарказмом в голосе восклицает ЮСон, увидев персонального менеджера ЮнМи. — Всё, ЁнЭ, давай, собирайся, я договорился, поедешь в армию, будешь служить вместе с ЮнМи!

— Я?! — вытаращив глаза и прижав руки к груди, неподдельно изумляется ЁнЭ.

— Ну не я же! — сварливо восклицает ЮСон. — Ты же её персональный менеджер! Должна быть рядом с ней двадцать четыре часа в сутки. Вот и будешь…

— Но, господин директор… я не знаю… я не собиралась в армию… — «потерявшись», растеряно лепечет ЁнЭ.

— Поверила, поверила! — вытянув руку и указывая на ЁнЭ пальцем, кричит директор, — Поверила! А-ха-ха-ха!

Поняв, что стала жертвой розыгрыша, ЁнЭ краснеет, а директор откровенно ржёт, наполняя коридор своим хохотом.

— Ой, не могу, — отсмеявшись, говорит ЮСон, вытирая пальцем слёзы в глазах. — Видела бы ты себя со стороны!

— Чего пришла? — переходя на деловой тон, спрашивает он. — Чего хотела?

— Директор ЮСон, я хотела узнать, есть ли изменения в расписании ЮнМи. — отвечает ЁнЭ. — Или, быть может, есть новое расписание? Столько событий вокруг ЮнМи…

Хорошее настроение директора враз улетучивается и его лицо становится таким же недовольным, каким оно было до встречи с ЁнЭ.

— Нету нового расписания, — хмуро говорит он. — И старое всё летит к чертям. Эти армейцы установили режим повышенной боевой готовности, и теперь она будет сидеть у них за забором, пока они его не отменят. Ты знаешь, что у неё дефиле на носу?

— Да, двадцать пятого августа, — кивнув, подтверждает ЁнЭ.

— Для этого что-нибудь сделано? — спрашивает директор.

ЁнЭ молчит, задумавшись.

— Ничего. — отвечает за неё директор и напоминает. — Сегодня уже семнадцатое. А мы обещали организаторам, что она выйдет на подиум с песней.

ЁнЭ молча смотрит на директора.

— Она у тебя, вообще, на каблуках ходить умеет? — спрашивает ЮСон. — По подиуму пройти сможет? Песню можно отменить, но, если она упадёт, это будет позор ей и тебе. Чё ты вообще думаешь? Чё ты пришла за расписанием? Твоя ЮнМи работать не может, потому, что её из части не выпускают, а ты тут за расписанием пришла! Чем оно тебе поможет?! Ты подводишь агентство и своего артиста!

— Господин директор, но ЮнМи ходит на каблуках! — возражает ЁнЭ. — Когда готовили «Bunny style» вся группа танцевала в туфлях, и она тоже.

— Э! — недовольно с пренебрежением машет на неё рукой директор. — Там были туфли с большим квадратным каблуком. А твоя ЮнМи — каланча. У неё каблук был небольшой. А на шпильке она в девять сантиметров у тебя пройдёт? На подиуме все только в таких и ходят. А уж во Франции, абсолютно.

ЁнЭ закусывает губу, поняв, что не обратила внимание на мелочь, которая может стать фатальной.

— Простите, господин директор, — кланяется она и обещает. — Я всё исправлю. Я буду очень стараться.

— Конечно, будешь! — восклицает директор. — Прямо сейчас и начнёшь! Давай, едешь со мной сейчас к военным. Будешь стоять там на коленях, пока ЮнМи не отпустят! Если ты, конечно, хочешь работать. Ты хочешь работать?

Задав вопрос, ЮСон пристально смотрит на ЁнЭ.

— Да, господин директор, хочу. — опустив глаза, отвечает ЁнЭ.

— Тогда — за мной! — командует тот. — Поедем вытаскивать ЮнМи из жадных лап военных!

Место действия: воинская часть

Время действия: семнадцатое августа

— Приступайте, sangsa! — отдаёт мне приказание майор.

— Слушаюсь! — отвечаю я ему и отдав честь, провожаю его взглядом, пока он не уходит. После чего разворачиваюсь и вижу шесть пар глаз, с вопросом смотрящих на меня. Это «моё» отделение. Пять бойцов-рядовых и… ЧжуВон! Вот его на кой мне воткнули? Наверное, для создания «эмоционального напряжения» …

День не задался с самого своего начала. Ранний подъём, потом срочное явление в часть, по дороге ко мне привязались идиоты-журналисты с глупыми вопросами, а потом я вспомнил о годовщине гибели «Фристайла». Но всё это оказалось так, разминкой, перед началом «большого армейского маразма». После того, как я доложил дежурному по части, в чине майора, о своём прибытии, тот мне поставил «боевую задачу» — принять под своё командование войсковую группу и провести вместе с ним патрулирование в указанной точке пространства.

Честно говоря, я крайне удивился столь внезапному попаданию «с корабля на бал». Причём особенное удивление у меня вызвал оператор с камерой на плече и напарником, деловито снимавших крупным планом меня, майора, и подробности постановки мне «боевой задачи». Поскольку майор объяснил, что столь внезапная необходимость в моём руководстве вызвана «неполным комплектом младшего командного состава в виду полномасштабного усиления присутствия подразделений в ключевых точках», то единственным вопросом, который у меня остался после его разъяснения, был — «а чё, собственно, снимают-то?». Я его и задал, вытащив из памяти последовательность, обращение младшего к старшему по званию, подчерпнутую из недавно прочитанного «Устава внутренней службы». Вроде вышло сделать всё правильно. Никто с моих потуг ржать не стал и замечаний я не получил, а получил ответ, что — «сьёмка ведётся в интересах министерства обороны, с целью создания цифрового психологического портрета офицеров первого года службы». Честно говоря, как-то не особо мне в это не поверилось, но уличать дежурного майора во лжи я не стал. Кто его знает, что в корейской армии делается? Сейчас кругом цифровизация, может, нашли ещё один хороший способ для «оцифровки» бюджетных средств. Чего мне внезапно пруд, баламутить, в котором мне неизвестно еще, сколько времени придётся квакать? Поэтому я промолчал и вот теперь имею шесть живых душ, за которые я отвечаю.

И что с ними делать? — думаю я, неспешно оглядев полностью экипированных бойцов выжидательно смотрящих на меня. — Ими же нужно как-то командовать! А как? Опыта ведь — практически ноль! И ещё эти двое, с камерой, вьются вокруг. Промашки собрались фиксировать… С чего начать? Хм, если вспоминать военные фильмы, которые я смотрел, а также школьные занятия, новоиспечённый командир обычно начинает со знакомства с бойцами и постановки им боевой задачи. Так и поступлю… Единственно, надо вначале уйти с этого плаца. Солнце жарит не по-детски…

Посмотрев влево, вправо, обнаруживаю тень, образованную зданием. Нужно перебираться туда, только, как это сделать? Как правильно скомандовать, чтобы все пошли туда? О! У меня же есть ефрейтор! Он должен это знать!

— Старший ефрейтор! — обращаюсь я к ЧжуВон.

— Я! — отзывается он, становясь по стойке смирно.

— Вольно. — командую я и указывая рукой, спрашиваю. — Видите вон ту тень?

— Так точно! — отвечает он.

— Передислоцируйте подразделение в эту тень. Выполняйте.

— Подразделение, слушай мою команду! — повернувшись к рядовым и набрав полную грудь воздуха, орёт первые слова правильной последовательности тот.

…Это было удачной мыслю поручить делать работу тому, кто знает, как её делать, — спустя пять секунд думаю я, неспешно следуя за строем солдат в тень. — Как оказалось — ничего страшного. Офицер должен ставить задачи, а рядовые — исполнять. Процесс понятен…

— Вольно, — командую я, выслушав доклад ЧжуВона, что отделение построено и обращаюсь к подчинённым, — бойцы, слушай мою команду! Я sangsaПак ЮнМи, назначена командованием части командиром вашего отделения для выполнения следующей боевой задачи…

Я поднимаю выше деревянную планшетку и смотрю в зажатый на ней в зажиме листок.

— Нам требуется прибыть в точку с указанными координатами и провести патрулирование местности в течении четырёх часов. После чего отделению предписано вернуться в часть. Для доставки и возвращения нам выделено транспортное средство… джип, с номерами AQ 8897…

— Нас привезут, а потом увезут, — поднимая глаза от бумаги, поясняю я, если кто вдруг не понял.

Рядовые смотрят на меня с каким-то странным выражением в глазах. Удовольствия, что ли, или — одобрения?

— Теперь, когда боевая задача вам поставлена, я хочу знать ваши имена, срок службы и воинскую специальность. — говорю я и обращаюсь к первому, стоящему с края. — Рядовой, ваше имя и специальность?

Через минуту с небольшим я знаю их имена и что все у меня в отделении прослужили чуть больше полугода, кроме ЧжуВона, все стрелки, но есть стрелок-радист и у него есть рация для связи с командованием.

Связь, это хорошо, — думаю я, закончив знакомство и разглядывая своих подчинённых, — Но чего их так всех нагрузили? Автоматы, каски, бронежилеты и какие-то огромные рюкзаки. Что, на две недели в поля уходим? Судя по приказу, мы должны обернуться за шесть часов. Два на дорогу, четыре на патрулирование. Зачем столько много снаряжения? Особенно меня напрягают автоматы. А если вдруг кто стрельнёт по случайке? И, по закону подлости — в кого-то попадёт? Будет труп. Не, труп мне не нужен…

— Боевые патроны получали? — спрашиваю я у ЧжуВона.

— Никак нет! — рапортует тот.

Уже легче. Значит, у кого-то мозги здесь всё же работают и «боевых» нам не дали. Однако, следует проверить.

— Отделение, слушай мою команду! — приказываю я. — Предъявить оружие к осмотру!

Бойцы стаскивают с плеч автоматы и отсоединив магазины, оттягивают назад затворы, показывая, что ни в них, ни в магазинах патронов нет. Прохожу мимо каждого убеждаюсь, что это действительно так, говорю — «осмотрено», и дождавшись контрольного спуска, перехожу к следующему. Дойдя до ЧжуВона, упираюсь в его озадаченный взгляд. Проверив и его, возвращаюсь на покинутое место перед строем, думая над вопросом — «если «боевых» не дали, зачем тогда бронежилеты и каски? Тем более что место патрулирования указано в черте города?»

— Старший ефрейтор ЧжуВон, из каких соображений проводилась экипировка отделения? — спрашиваю я.

— Согласно положению о экипировке по боевой тревоге. — отвечает тот.

— Перечислите содержимое рюкзаков. — требую я.

— Бойцы, слушайте меня. — говорю я, выслушав ЧжуВона. — Дополнительные требования к выполнению боевой задачи. Их для вас два. Первое — никого не убить. Я имею в виду наше гражданское население, а не врагов. Второе — вернуться в часть живыми. Поэтому — никакой инициативы, все действия согласно уставу. По любому вопросу обращаетесь ко мне или старшему ефрейтору. Ещё раз повторяю — никакой инициативы. Любого, кого в этом замечу, сгною. Вопросы?

Вопросов нет, народ ошеломлённо таращится на меня.

— Ещё одно, — не дождавшись вопросов, говорю я. — Палатки, приборы ночного виденья, термоковрики и прочая экипировка в ваших рюкзаках, а также бронежилеты, каски и автоматы, для выполнения задания — не потребуются. Каждому оставить при себе паёк, воду, индивидуальную аптечку и индивидуальные средства связи. Из вооружения себе оставить штык-нож. Всё остальное вернуть на места хранения. Рядовой Ким ПаСон оставляет у себя рацию и батареи питания к ней. Вопросы?

— Старший ефрейтор, вы хотели что-то сказать? — спрашиваю я, видя, как ЧжуВон открыл и закрыл рот, покосившись на смотрящую на него камеру.

— Никак нет, госпожа sangsa! — отвечает тот.

— Сколько времени потребуется, чтобы сдать имущество? — спрашиваю я у него.

— Десять минут. — подумав пару мгновений отвечает тот.

— Отлично. — говорю я. — Принимайте командование. Жду вас всех на этом месте через пятнадцать минут.

— Госпожа sangsa, прошу вас присутствовать при сдаче имущества на места хранения, — просит он. — Возможно, потребуется подтверждение вашего приказа.

Я секунды три думаю, что может означать это просьба. Возможно, на складе откажутся принимать всё назад у рядовых, потребуют присутствие старшего по команде…

— Хорошо, я буду вместе с вами. Командуйте!

— Отделение, слушай мою команду! — опять орёт ЧжуВон, повернувшись к рядовым.

(примерно через час с небольшим)

— Госпожа sangsa, разрешите доложить? — обращается ко мне радист.

— Слушаю вас, рядовой ПаСон. — поворачиваюсь я к нему.

— Координаты нашего места и точка на карте не совпадают. — докладывает он.

— В смысле? — не врубаюсь я.

— Отметка, указанная на карте как точка патрулирования и координаты места, указанные в приказе, имеют разные значения. — поясняет он.

Теперь я понял. Похоже, это те самые трудности, которые должны были быть обязательно. Ибо, зачем тогда с нами потащилась съёмочная группа? Я их, было, не хотел брать, но мне предъявили приказ командира части, в котором сказано, что они «со мной» и мне пришлось их взять. Короче, как я понял, никакая это не «цифровизация облико морале», а сьёмки какого-то шоу. Кто снимает, что снимает, почему снимает, неизвестно. Разбираться придётся потом, поскольку параллельно «на серьёзных щах» отдаются воинские приказания и игнорировать их, значит, совершить воинское преступление. Приказ есть — «не обращать внимание на съёмочную группу», следует его выполнять. Ну, не обращаем.

Лишнюю экипировку сдали на склад без проблем, там хоть и косились, но приняли обратно без звука. Потом мы погрузились командой и с операторами на машину, за сорок минут доехали, встали на точку, развернули рацию, сообщили в часть о прибытии и начале выполнения поставленной задачи. Там скучно ответили, что поняли и отрубились. Я думал, что у меня машина по дороге сломается. Должны же быть трудности, иначе, что будут снимать? Нет, доехали без проблем. Тогда я стал ожидать другую «подлянку». Вот, вылезла. Могли бы и не заметить.

— Старший ефрейтор, уточните место патрулирования, — отдаю я приказ ЧжуВону.

У нас тут всё по-военному, официально строго. Под прицелом объектива телекамеры — никакого панибратства. Все лихо демонстрируют «отточенные навыки несения службы». Никто не хочет выглядеть на экране разгильдяем…

Пока ЧжуВон и радист занимаются получением координат со спутника, оглядываюсь по сторонам. Район GANGMAE-DONG, махровая промзона, недалеко от реки. Я бы тут в одиночку вечером не рискнул бы появиться, больно мрачно всё выглядит. Зато нет зевак. Никто на нас не пялится. Стоим себе, да и стоим…

— Госпожа sangsa, разрешите доложить? — поворачивается ко мне ЧжуВон.

— Слушаю вас. — отвечаю я.

— Координаты места в котором мы находимся и координаты места, указанные в приказе, не совпадают. — докладывает он.

Почему я не удивлён? — думаю я, одновременно делая у себя на лице строгую физиономию, ибо камера снимает меня в этот момент крупным планом. — И чего теперь делать? Наверное, нужно спросить совета у старших. Они приказ писали, пусть скажут, чего делать. Как и везде, армейское начальство тоже инициативных не любит…

— Радист! — произношу я.

— Я! — откликается ПаСон.

— Связь с командованием! — требую я, думая, что смотреться со стороны это будет лихо.

— Есть! — откликается тот.

(немного времени спустя)

— Середина реки Ханган. — говорит ЧжуВон.

Смотрю на закрашенный голубым цветом участок на карте, куда он только что указал пальцем, думая при этом, что военные, похоже, перестарались в создании трудностей. Как можно патрулировать в реке? По дну, что ли, ходить?

Командование, с которым я связался две минуты назад и доложил о ситуации, посоветовало выполнять задачу, согласно поставленному приказу и отключилось, словно оно страшно занято и ни секунды времени на меня больше не имеет. А я вот теперь чешу в затылке, соображая, как это сделать.

— Мы тренировались в погружениях с аквалангом. — смотря на меня, сообщает ЧжуВон.

Смотрю на него, думая, что жаль, что тут камера, а то бы я высказался о его умственных способностях. Утопленников мне только на хватало.

— Не будем множить сущности, господин старший ефрейтор, — отвечаю я ему. — Будем действовать с позиции здравого смысла. Наверняка в реке, на её дне имеется ил и при погружении с аквалангом видимость в воде будет недостаточной для осуществления патрулирования. Поэтому, проложите маршрут к реке, для поиска плавсредства. На нём мы отправимся в точку патрулирования, указанную в приказе.

— Есть! — браво берёт под козырёк ЧжуВон.

(некоторое время спустя, берег реки Ханган. У небольшого причала приткнулся видавший виды, облезлый и ржавый буксир. Первой, по сходням на борт судна с решительным видом поднимается ЮнМи, которой на пятки наступает оператор с напарником, а уже за ними следом тянутся ЧжуВон и солдаты.)

— Кто владелец или капитан судна? — решительным тоном задаёт ЮнМи вопрос вышедшему ей навстречу пожилому мужчине.

— Я владелец и капитан, — растеряно отвечает ей мужчина, переводя взгляд с ЮнМи на операторов, затем на идущих следом солдат.

— Я конфискую ваше судно для нужд вооружённых сил республики Корея в целях проведения военной операции! — сообщает ему ЮнМи потрясающую новость.

— Ажд… же… аж… же… — ошалев от неожиданности, произносит в ответ какую-то несвязность мужчина.

ЮнМи снимает с себя солнцезащитные очки и смотрит на него своими синими глазами.

— Армейским казначейством вам будет предоставлена компенсация за всё время использования судна. — обещает она. — Я составлю документ, с которым вы сможете обратиться в соответствующие инстанции, аджосии.

— О! — изумлённо выдыхает аджосии. — Королева Мён СонХва!

— Запускайте двигатель, аджосии. — никак не прореагировав на его слова о королеве, приказывает ЮнМи. — И следуйте в координаты на реке, которые вам сейчас передадут.

(позже)

Стою на носу буксира, с удовольствием смотрю по сторонам. Река, солнце, ветер! Сзади тарахтит двигатель, навевая мысли о дороге. Пахнет водой и путешествием. Что ещё нужно человеку для счастья?

Оборачиваюсь, вижу ЧжуВона, который стоит у борта рядом с надстройкой и смотрит на меня. Зову его к себе, делая рукой приглашающий жест.

— Становись рядом. — говорю я ему. — Будим снимать романтическую сцену на носу парохода. Киношники такое любят. Очень козырное место.

— Снимать? — переспрашивает он, оглянувшись через плечо назад и не увидев съёмочной группы.

— Они где-то рядом, — говорю я ему. — И сто процентов снимают. Чем больше материала отснимут, тем больше потом смогут вырезать. Их жизнь — боль. А нам надо это… создавать образ. Я помню свои обязательства.

ЧжуВон встаёт сбоку, положив руки на край борта. Некоторое время молчим, смотря на реку.

— Ты подумала над моим предложением насчёт агентства? — не поворачиваясь ко мне, спрашивает ЧжуВон.

— Я так пока не увидела никаких конкретных предложений, зафиксированных на бумаге, — отвечаю я.

Краем глаза вижу, что он кивает.

— Будет. — обещает он.

— Вот когда будет, тогда и поговорим. — тоже обещаю я. — А пока предмета для разговора нет.

ЧжуВон снова кивает. И некоторое время молчит.

— Тебе хорошо военная форма. — говорит он. — Очень идёт.

— Мне всё идёт. — отвечаю я. — Я ведь, особенная.

— Ну да. — соглашается собеседник. — Я знаю.

Какой-то он сегодня вялый. — думаю я, щурясь и смотря на блики солнца, играющие на воде. — Может, камеру боится? Когда у людей мало опыта в сьёмках, они «тормозят» …

— А как ты думаешь… — поворачивает ко мне голову ЧжуВон, задавая вопрос, концовка которого теряется в какофонии хлопков, которой внезапно разражается до этого момента мирно урчавший двигатель. После десяти секунд грохота наступает неожиданная тишина.

— Приплыли… — озвучиваю я вслух посетившую меня догадку.

(минут пятнадцать спустя)

Буквально вот только что, капитан из трюма передал сообщение, что починить неисправность он не сможет, нужно вызывать спасателей.

— А что там дальше? — спрашиваю я у ЧжуВона, одновременно делая движение головой в сторону, в которую воды Ханган несут заглохший буксир. — Куда река-то впадает?

— Там дальше граница с КНДР, — смотря в направлении, в котором я мотнул головой, озабоченно произносит тот.

КНДР? Так сразу и граница? Впрочем, чего я удивляюсь? Тут всё такое маленькое, всё рядом. Плюнь, так на территорию другой страны попадёшь.

— Нужно подавать сигнал бедствия. — говорит ЧжуВон.

— Да ладно. — пользуясь отсутствием съёмочной группы, которая в этот момент снимает катастрофу в машинном отделении буксира, говорю я. — У нас ещё паёк не съеден. Поедим спокойно, потом сообщим в часть, пусть спасают. А то они придумают там, какую-нибудь хрень, по типу — выстругать себе вёсла и грести, будем заниматься этим вместо обеда.

ЧжуВон с сильным сомнением во взглядесмотрит на меня.

— А если за это время нас вынесет к границе? — спрашивает он.

— Там пограничники. — пожав плечами, отвечаю я. — У них сейчас тоже — «повышенная боевая готовность». Не проскочим, вытащат. И им тоже будет занятие. Покажут себя с хорошей стороны, бдительными. Один плюс кругом.

— Всё равно, лучше вначале подать сигнал бедствия, — не соглашается с моим планом ЧжуВон.

— Хорошо, скажи этому горе-капитану, пусть действует согласно пиратскому кодексу, — соглашаюсь я. — Или ещё какому, какой у него есть, для случая бедствия на море. А пока распорядись насчёт обеда. Я есть хочу. Да и все, наверное, уже проголодались. Чего пайку пропадать?

— Ты чё, служила, что ли уже? — с подозрением смотря на меня, интересуется ЧжуВон.

— С чего же вдруг такие выводы, друг мой? — с иронией смотря на него, спрашиваю я.

— Замашки у тебя, как… как… — затрудняется с подбором слова ЧжуВон.

— У бывалого? — подсказываю я и говорю. — Война войной, а обед по расписанию.

— Это кто сказал? — удивляется ЧжуВон.

— Один прусский король. — на мгновение напрягши память отвечаю я. — В армии нужно держаться подальше от начальства и поближе к кухне. О себе не позаботишься, о тебе никто не вспомнит. Я — особенная.

— Как ты, особенная, только со своими сонбе уживаешься? — удивляется ЧжуВон.

— Лучше спроси их, как они со мной уживаются, — недовольно отвечаю я и интересуюсь. — Ты людей кормить собираешься, или нет?

— Тебе что, подать надо? В руки и с поклоном? Бери и ешь, если хочешь! — возмущённо отвечает мне ЧжуВон.

Секунды две смотрю на этого наглого пацака.

— Я тут отдаю приказания, — вздохнув, напоминаю я ему положение вещей. — Я думаю, ты выполняешь. Я мозг, ты — мясо. Или вы хотите получить взыскание, за невыполнение приказов вышестоящего руководства? А, господин старший ефрейтор?!

ЧжуВон ошалелыми глазами смотрит на меня.

(несколько позже. Перед ЮнМи стоит открытая серая картонная коробка с военным пайком. Взгляд ЮнМи, выражавший интерес в первый момент ознакомления с её содержимым, сменился на озадаченный)

— А где тушёнка? — подняв глаза от коробки, задаёт она удивлённый вопрос ЧжуВону.

— Что? — не понимает тот.

— Где мясо? — спрашивает ЮнМи, переиначив вопрос и обойдясь без незнакомых корейцам слов.

— Вот, — отвечает ЧжуВон, беря в руки небольшой пакетик из своей коробки. — У тебя такой же. Большую упаковку, на которой написано — «Рис с овощами», нужно разогреть, а потом выложить его содержимое в вот эту маленькую коробочку и смешать с мясом из этого пакета. Давай покажу, как это делается. Смотри.

ЧжуВон указывает на торчащую сверху пакета с рисом пластиковую петлю и, поставив пакет на стол, дёргает за неё. Раздаётся шипение, услышав которое, ЮнМи с опаской отодвигается назад. Через пару секунд из верхушки пакета начинает валить то ли пар, то ли дым, на который она смотрит с интересом, выглядывая из-за ЧжуВона и отчасти прикрываясь им.

— Готово! — чрез некоторое время объявляет ЧжуВон, дождавшись прекращения химического процесса разогрева.

Он вскрывает пакет и, используя имеющуюся в комплекте пластиковую ложку, аккуратно перекладывает его горячее содержимое в небольшую картонную коробочку. Затем вскрывает другой пакет и выдавливает из него туда же четыре кусочка чего-то в красном соусе, похожего на мясо. Перемешивает.

— Вот, — говорит он, ставя парящую паром коробочку перед ЮнМи. — Пибемпаб. Можешь есть.

ЮнМи наклоняется к предложенному кушанью и осторожно, чтобы не обжечься, принюхивается.

— В рацион входит… — решив поделиться знанием, говорит ей ЧжуВон и начинает перечислять. — … 250 грамм приготовленного белого риса с овощами плюс пакет соуса, 100 грамм митболов; 100 грамм кимчи, 50 грамм черной фасоли, галета и шоколадное драже…

— А чё так митболов мало? — интересуется ЮнМи рассматривая то, что она собирается есть и с разочарованием в голосе комментирует. — Я думала, в армии мясом кормят…

Подцепив своей ложкой кусочек мяса с рисом, она отправляет его в рот. ЧжуВон смотрит, как она жуёт, подняв к небу глаза.

— А это точно — мясо? — спустя пару секунд опустив глаза, с подозрением спрашивает ЮнМи у ЧжуВона.

— Мясо. — кивнув, уверенно говорит тот. — Митболы.

— Что-то не похоже… — не верит ему ЮнМи и вздыхает. — Ладно. Попадёшь к вам, научишься жрать, что дают…

За их спинами, из-за угла рубки, торчит объектив видеокамеры, бесстрастно снимая этот семейный приём пищи.

Время действия: примерно в это время. Телефонный звонок

(СунОк, восторженно) — Мама, всё! Я заключила договор об аренде сроком на два года! У нас теперь будет новое кафе!

(Мама, облегчённо) — Ну, слава богу, доченька, я так переживала за тебя!

(СунОк, деловито) — Теперь можно покупать оборудование и заняться подбором персонала! Я буду директором! Ай-яяя!

(Мама) — Да, да, умница ты у меня, СунОк.

(СунОк) — И сделаю себе, наконец, глаза! А то на меня так посмотрели, когда я сказала, что хочу взять у них в аренду! Но я и виду не подала на это! А когда они узнали, что я хочу заплатить за два года вперёд, да за большой зал, стали такие вежливые-вежливые, прямо как с богатыми, которых в дорамах показывают. Представляешь?!

(Мама) — Да, дочка. Я так рада.

(СунОк) — Сразу смотрят, сколько ты стоишь. Нужно обязательно сделать блефаропластику и купить машину

(Мама) — Дочка, ты не слышала, что говорят, будет война или нет?

(СунОк) — Мама, ты что, какая война?! Мы только новое помещение арендовали! ЮнМи же сказала, что никакой войны не будет! Ты же сама слышала?

(Мама) — Юночка как уехала в часть, так и молчит. Сердце прямо не на месте.

(СунОк) — Ма, она уехала утром, а сейчас обед. Прошло полдня. Чего ты выдумываешь? Устраивается она на новом месте. Может, там телефоном нельзя свободно пользоваться. Вечером позвонит.

(Мама) — Ну да, да… Ты, наверное, права. Всё так, как ты говоришь. Это я просто волнуюсь. По телевизору говорят всякое, вот мне в голову всякое и приходит.

(СунОк) — Мама, не волнуйся. ЮнМи у нас не пропадёт. Смотри, сколько она денег заработала за такое короткое время! А мы ей не верили. Может, она ещё мне мужа найдёт, как обещала? Буду я тогда совсем «упакована». С машиной, с кафе и с муженьком! (СунОк весело смеётся, мама в этот момент делает рукою знак благодарности духам)

(СунОк) — Я сейчас приеду! Куплю по дороге что-нибудь вкусненького и приеду! Расскажу тебе всё подробно-подробно, как было!

(Мама) — Да, СунОк, приезжай. Жду тебя.

— Еду! — кричит СунОк и отбивается.

Мама, отставив телефон, смотрит на его экран и вздыхает, качая головой.

— Всё как по маслу. — произносит она вслух и, сделав паузу, добавляет. — Как бы чего не вышло…

Место действия: «FANEntertainment»

Время действия: тот же день, вечер. ЮСон, с усталым видом, слушает, как СонЁн исполняет «Батарейку любви». Кроме него на прослушивании присутствуют продюсер группы и КиХо. Звучит последний аккорд, СонЁн вопросительно смотрит на «высокую комиссию»

— Это сделали за день? — не обращаясь ни к кому конкретно, спрашивает ЮСон.

— Да, господин директор, — отвечает продюсер группы. — Как СонЁн привезла исходники, день примерно затратили.

— Ну что ж, на мой взгляд, отлично, — помолчав для создания напряжения, оценивает проделанную работу ЮСон. — Моё мнение, нужно как можно быстрее начать продвигать СонЁн с этой композицией.

— Как вы считаете? — обращается он к продюсеру.

— Да, хорошая песня. — одобряет тот, кивая в подтверждении своих слов. — Энергичная, про любовь, в народном стиле. Очень эстрадная песня.

ЮСон одобрительно качает головой в ответ на его слова.

— Только позаботитесь о том, чтобы у СонЁн был более взрослый образ, — просит он продюсера и переводит взгляд на солистку. — Открытые плечи, платье покороче, чтобы показать ноги… Хватит уже образов кроликов, зайчиков. Девочки уже выросли, у них карьера к пику подходит, а мы всё из них куколок делаем. Смелее надо быть. Раскованней. Всякой ягоде своё время…

СонЁн из-за микрофона настороженно смотрит на генерящего идеи директора, а тот задумывается над очередной мыслю, пришедшей ему в голову.

— Господин директор, — осторожно произносит КиХо. — Эта песня ЮнМи. Вы хотели, чтобы она дала своё согласие. Она ещё не слышала этот вариант.

— ЮнМи сидит в воинской части, — продолжая думать свою мысль, рассеяно отвечает директор. — И сколько она просидит там, неизвестно. Отпустить её они отказались, никто не рискнул нарушить приказ главнокомандующего. Поэтому, начинайте подготовку пока без неё. По крайней мере, корди могут начинать работу над платьем для СонЁн без неё. Передайте им мои пожелания и пусть делают эскизы. Я вот, что подумал…

Подчинённые внимательно смотрят на руководство в ожидании новых откровений.

— Страна запустила спутник… — произносит ЮСон и с вопросом смотрит на продюсера, потом на КиХо, — и… Почему нет песен космической тематики? Это было бы очень кстати и патриотично. Нация устремляется к звёздам, а наши звёзды в ответ — молчат. Почему?

Подчинённые озадаченно обдумывают прозвучавшую идею.

— Например, что-то про Марс. — продолжает предлагать ЮСон. — Знаете, эти наряды марсианок? Вот такие вот бюстье, острым конусом…

ЮСон, сделав из растопыренных пальцев «пирамидки» показывает на своей груди, слева и справа, как это должно, по его мнению, выглядеть и продолжает. — И мини-юбки. Смотреться на девушках с такими ногами, как у «Короны» будет очень хорошо. Вот, например, СонЁн…

ЮСон делает указующий жест рукой в сторону девушки, словно предлагая посмотреть в качестве доказательства. Мужчины переводят на неё взгляды и начинают рассматривать, пытаясь представить, как будет она выглядеть в мини. СонЁн становится смущённой под их взглядами.

— Да, господин директор, — после продолжительного молчания, подаёт голос продюсер группы. — Идея своевременная и очень правильная, но кроме сценических костюмов нужна песня. Я не знаю… кто у нас из композиторов в Корее пишет о космосе. Вот так вот перебираю у себя в голове имена и не могу вспомнить, чтобы кто-то из них написал что-то подобное. Я в затруднении…

— СонЁн, красавица, хватит там стоять, — говорит ЮСон продолжая смотреть на СонЁн. — Ты, наверное, уже устала. Иди, садись сюда.

ЮСон хлопает ладонью по креслу рядом с собой. Смущённая СонЁн спускается со сцены, на которой она стояла и проходит, садясь на предложенное место.

— СонЁн, — произносит директор, одобрительно легко похлопав её по коленке. — Скажи, твой японский диск, с которым ты работаешь вместе с ЮнМи…Только скажи громко, чтобы твой продюсер это услышал. Сколько песен она предложила тебе для него записать?

— Двенадцать, господин директор. — произносит покрасневшая СонЁн.

— Вот. — нравоучительно произносит ЮСон, поворачиваясь от СонЁн к продюсеру. — Двенадцать! Большой, полноразмерный диск. А вы не знаете к кому нужно обращаться за песнями. Всё есть в агентстве. Люди, которые пишут хиты за день. А вы на стороне всё кого-то ищите!

— Но… господин директор, — растеряно пожимает плечами продюсер в ответ на обвинение в непатриотичности к родной компании. — У ЮнМи и так много долгов и проектов. Добавлять к ним что-то ещё? Я думаю, это может усугубить и так не простую ситуацию и привести к срыву сроков…

Он ещё раз пожимает плечами, показывая, что не понимает причину обвинений.

— ЮнМи способна сделать такую работу за день, если у неё будет к этому настроение, — говорит ЮСон. — И сделать хорошо. Вот, перед вами сидит пример, «двойная платина» в Японии.

Он опять указывает на СонЁн и спрашивает у неё: СонЁн сколько вы работали с ЮнМи над «Sayonara»?

— Не долго, господин директор. — признаётся та, — Проблем с музыкой и словами не было, в основном мы работали над артикуляцией. ЮнМи хотела добиться того звучания, которое она себе представила.

— Вот. — вновь произносит директор, вертикально ладонью прикасаясь к плечу СонЁн и повернув голову в сторону КиХо, говорит. — Вот сидит золотой голос, который, не напрягаясь, выбил в Японии двойную платину продаж за месяц. Вторая, золотая, сидит за забором в воинской части. А вы сидите тут и ни хрена не делаете. Ну ладно, ЮнМи занята. Но неужели ни у кого в голове не появилась мысль заказать к запуску спутника соответствующую песню? Что, никто не знал, что он будет? За полгода, если мне не изменяет память, об этом в СМИ стали говорить. В агентстве полно исполнителей, которые готовы работать круглосуточно и постоянно хотят жрать. Почему им никто не даёт новую работу? Почему никто не приносит новые идеи? Почему вы все сидите и ждёте, когда вам скажут, что нужно делать?

ЮСон с вопросом смотрит на затрудняющихся с ответом подчинённых. Помолчав, он вспоминает об ещё одном присутствующем.

— Так, всё, СонЁн. — поворачивается он к девушке. — Дальше разговор не для твоих ушей. Ты молодец, ты умница, будем работать с тобой дальше. А сейчас иди, работай.

— Спасибо, господин директор, — встав, кланяется ему та.

— Всё, иди. — поощрительно похлопывает её по попке ЮСон, когда она заканчивает кланяться КиХо и продюсеру. — Береги свои ушки, они у тебя красивые и ещё тебе понадобятся, да и нам тоже. Иди.

— И всё же, я хочу понять, кто и как тут работает? — слышит СонЁн на выходе из комнаты вопрос ЮСона, явно настроенного на продолжение выяснения отношений с подчинёнными.

Место действия: общежитие группы «Корона»

Время действия: вечер. Разувшись, СонЁн устало входит в комнату, держа сумку за ремешок почти у самого пола.

— Что происходит? — удивлённо спрашивает она, обнаружив остальную часть группы, сгрудившуюся на диване вокруг КюРи и что-то смотрящую в её планшете. — Что-то случилось?

— ЮнМи опять вляпалась в скандал. — повернув к ней голову сообщает ИнЧжон. — Пишут, что она одобрила ядерную программу КНДР.

— Да не может быть этого! — не верит СонЁн.

— Да мы сами не верим. — отвечает ей БоРам подняв голову от планшета. — Но тут есть видео её интервью с журналистами.

— А когда она успела его дать? — удивляется СонЁн.

— Они поймали её возле воинской части.

— Когда же она научится молчать? — всё поняв, задаёт вопрос СонЁн.

— А, наверное, никогда. — легкомысленно отвечает БоРам и говорит. — А ещё её сегодня унесло к границе КНДР на сломавшемся катере. Вместе с женихом.

— Что, правда? — не верит СонЁн. — И это всё за один день? Ты меня разыгрываешь, БоРам.

— Да вот, пишут! — возмущённая недоверием восклицает БоРам указывая в планшет.

— О боже, — произносит СонЁн, проходя в комнату, к дивану. — Я недавно была в агентстве. Директор ЮСон недоволен, как все работают.

— И тобой тоже? — интересуется ДжиХён. — Твоё прослушивание провалилось?

— Нет, с прослушиванием всё в порядке. ЮСон недоволен работой КиХо и нашего продюсера. Считает, что они мало креативны.

— Это не их вина. — подумав, говорит ДжиХён. — Они работают так, как было заведено при президенте СанХёне.

— Да, но слушать ругань, не очень приятно. — говорит СонЁн плюхаясь на диван.

— Что, ЮСон сильно ругался? — удивляется БоРам.

— Нет, он меня отправил, чтобы закончить разговор без меня. Но был он очень недовольным, когда я уходила.

— Это его работа, ругать подчинённых. — пожимает плечами БоРам.

— Директор ЮСон распускает руки. — помолчав, сообщает СонЁн смотря в направлении входа.

— Да ты что?! — восклицает БоРам, энергично разворачиваясь к ней. — Он тебя … трогал?

— Да вроде ничего такого… — помолчав, произносит СонЁн. — Просто прикосновение к плечу, к колену… Потом, там кроме меня и его были ещё люди. Но мне это не понравилось. Президент СанХён себе такого не позволял.

В комнате на мгновение наступает тишина, девушки обдумывают информацию.

— Зачем ты это говоришь? — наконец нарушает тишину вопросом ДжиХён.

— Президент ЮСон мне кажется… странным. — переведя на неё взгляд объясняет ей СонЁн. — У меня неприятное предчувствие.

В комнате вновь наступает тишина.

— Будем надеяться, что президент СанХён скоро вернётся и все неприятные недоразумения исчезнут! — бодро произносит СонЁн и просит. — Ну, дайте мне тоже посмотреть, что там пишут про ЮнМи. Может, мне лучше завтра не выходить на улицу?

Место действия: пропускной пункт воинской части ЮнМи

Время действия: вечер.

— Вот, — говорит ЁнЭ, держа в руках коробку. — Туфли с идеальной высотой каблука.

— Это какая? — заинтересованно спрашивает ЮнМи до этого момента без всякого энтузиазма смотревшая на коробку.

— Длинна стопы делённая на семь является идеальной высотой каблука. — нравоучительно произносит ЁнЭ. — Плюс тонкая шпилька. Начинай практиковаться. До дефиле осталось совсем мало времени, а ты совсем к нему не готовишься.

— Где же мне тренироваться? — недовольно спрашивает ЮнМи. — У меня же форма одежды?

— Научись на них хотя бы стоять. — просит ЁнЭ. — Чтобы нога «не выскакивала». Потом, я взяла чёрные. Их можно надеть под прямые брюки, будет не видно. Никто не заметит.

— Госпожа личный менеджер, — с иронией смотря на ЁнЭ, произносит ЮнМи. — если вы думаете, что в воинской части никто не заметит, что на девушке надеты чёрные туфли на высоком каблуке, то вы потрясающе наивны.

ЁнЭ стоит со смущённым видом, держа в руках коробку с туфлями.

— Они меня уже тут всю обсмотрели с головы до ног. — недовольно произносит ЮнМи и вздыхает. — Ладно, давайте сюда ваши туфли. Буду тренироваться…

(чуть позже. ЮнМи, держа в руке пакет с коробкой, направляется в сторону своей комнаты в казарме.)

— О— хо-хох, что ж я маленьким не сдох… — произносит она себе под нос по-русски.

Конец восьмого трека

Трек девятый

Место действия: воинская часть

Время действия: восемнадцатое августа, утро, время утренней зарядки. Небольшой стадион и дорожки воинской части полны движения и энергии, которыми их наполняют военнослужащие, бегая, прыгая, приседая и размахивая руками. Мужской контингент, пробегая или перемещаясь мимо места, где проводят разминку женщины-военнослужащие, практически, все, как один поворачивают головы, стараясь увидеть где-то среди них, известного айдола и оценить пропорции её фигуры, пока это позволяет сделать облегающая спортивная форма.

…И раз… и два! И раз и два!

Стараясь не отставать от задающей темп госпожи сержанта, размахиваю руками, одновременно делая ногами «выпады вперёд».

…И раз… и два! И раз и два!

Хоть зарядка тут, пожалуй, излишне энергичная, разминку на хореографии в агентстве начинают делать более плавно, дабы чего-то не потянуть, но зато здесь чётко установленный период сна. Отбой — в десять тридцать вечера, подъём — в шесть тридцать утра. Гарантированные восемь часов сна. Не скажу, что я «совсем выспался», но и так, что меня качает от того, что мозг не желает никак просыпаться, такого нет.

…И раз… и два! И раз и два!

А сейчас ещё завтрак… Надеюсь, это не та фигня, которой меня вчера потчивал из сухпайка ЧжуВон. Ужин в части мне понравился гораздо больше, чем обед на реке…

…И раз… и два! Переходим к приседаниям…

Приседания, так приседания… Вчера, после того, как на буксире заглох двигатель, я, махнув на это рукой, решив, что хватит с меня смелых организационных решений. Ну, сломался, так сломался, чего тут поделаешь? Лично я, для выполнения задания, сделал, что мог. Был ещё шанс отловить и взять на абордаж плывущее мимо по реке какое-нибудь другое ржавое корыто или белоснежную яхту, но, ничего мимо проплывать не торопилось. Как я потом узнал, этот участок реки не является судоходным. Там дальше совсем недалеко граница, проходящая прямо по реке и все, кто начинает тусоваться в её «предбаннике» вызывают подозрение у «погранцов». А если зачем-то вдруг взять и как-то проскочить мимо этих «погранцов», то дальше можно нарваться на пулю с той стороны или, можно даже попасть в плен. И сколько ты там в этом плену потом сидеть будешь, об этом только один Аллах знает. Ну, или ещё там кто, из тех, «кто ведает». Поэтому, тут никто не плавает. Там, в Сеуле, это пожалуйста. Речные «пароходики», «трамвайчики», экскурсии, очень популярное дело. А тут — пустынная водная гладь и, наверное, уже где-то снайпера сидят в камышах. Мечтая о повышении в звании после удачного выстрела…

В итоге, капитан ржавого буксира вылез из его вонючего машинного отделения, в которое я решил даже не заходить, отдал якорь, и мы «зависли» недалеко от правого берега в ожидании «спасения». Кстати, «спасать» первыми «прилетели» таки пограничники. Обнаружив на борту потенциального нарушителя съёмочную группу, а также меня в роли «старшего», они очень сильно удивились, а удивившись, принялись докладывать обстановку своему руководству и просить от него инструкций, что им делать в неожиданной ситуации. Их руководство, похоже, помня о состоянии «повышенной боеготовности частей армии и флота» и не имея желания «накосячить» в столь ответственный для их карьеры момент, обратились за инструкциями уже к своему руководству. Те, похоже, в ответ пошли — выше. В общем, минут сорок ожидали принятия «окончательного решения», по которому — бросив капитана нашей развалюхи дожидаться на ней исправного буксира, перегрузили меня и мою команду на свой катер, и увезли к себе на базу — выяснять подробности. В дороге и потом на базе, все на меня только и пялились. Из-за этого приходилось всё время «держать лицо» и строить из себя реального командира. Устал от этого лицедейства, как собака, которая всю ночь гавкала…

— Закончить разминку! — требует госпожа сержант, которая тут нами командует.

Закончить, так закончить. Сейчас в душ, а потом — завтрак!

Место действия: воинская часть, утро

Время действия: время приёма пищи военнослужащими, завтрак

— ЮнМи, тебе нравится? — интересуется лейтенант ЁнСукчу, сидящая за столом справа от меня.

— Угу, — киваю в ответ я и, проглотив кусок, добавляю, чтобы не показаться невежливым. — Очень вкусно.

— А мне это уже давно надоело. — вздыхает в ответ ЁнСукчу и жалуется. — Хочется, чтобы на завтрак давали чего-то нового…

Отправив в рот следующий кусочек курицы, жую, искоса смотря на неё. Хочу понять, «понтуется» она или действительно, разнообразия ей не хватает?

— А что дают айдолам в агентстве на завтрак? — спрашивает у меня девушка, сидящая напротив меня. Лейтенант Ли. У меня за столиком все лейтенанты, один я тут, самый низший в звании. Не знаю, правильно или нет, что я сижу с ними, но ЁнСукчу пригласила сесть с ней, ну я и согласился, поскольку ничего тут не знаю и иметь под боком того, кто может подсказать «как правильно делать», вполне себе хорошая «подпорка» на первых парах. ЁнСукчу, это та девушка, с которой мы ходили, когда я осматривал территорию части. А остальные, сидящие за столом — её сослуживицы, ну и по совместительству — подруги. Сейчас между мной и ими осторожное знакомство происходит, как я понимаю. Я к ним не рвусь, они меня тоже, рассматривают, как бы издали, видимо не зная, чего ожидать от человека не их круга.

— Очень легкомысленную еду дают. — отвечаю я на вопрос, чем кормят в агентстве. — В армии, более основательный поход. Мне нравится.

Вижу, что девушки улыбаются.

— А у тебя нет лишнего веса? Ты не на диете? — невинным тоном интересуются у меня.

Чёрт, вот обязательно взять и испортить человеку настроение прямо с утра! Видит же, человек кушает? Нет, нужно напомнить о диете!

— Я не знаю калорийности этих блюд. — с умным видом отвечаю я. — Прежде чем вводить ограничение, нужно понять — на сколько хватит мне энергии из этой пищи? А для этого мне нужно съесть всё и посмотреть, в каком состоянии я дотяну до следующего приёма пищи. В армии, я слышала, практикуют физические нагрузки. Может, мне даже и не хватит? Упаду где-нибудь, буду выглядеть глупо.

Уу…у — понимающе и одобрительным тоном угукает в ответ задавшая вопрос.

Ну, вроде за умного сошёл. Можно жрать спокойно дальше…

— ЮнМи, а почему ты без косметики? — получаю я следующий вопрос.

… Пфф!

— Она мне не нравится. — решив «не множить сущности», чтобы потом не забыть, что я врал, просто объясняю я.

— Не нравится косметика? — искренне удивляется задавшая вопрос, а все остальные, издают удивлённые возгласы.

— Да. — пожимаю я плечами, показывая, что мол, вот так вот обстоят дела.

— Но ведь ты же девушка?

— Ну и что? — удивляюсь я этому вопросу. — Это совсем не означает, что я автоматически должна любить косметику.

— А как же быть красивой? — не понимают меня. — Разве для тебя это не важно? Ты же айдол?

— Когда я айдол, тогда я сижу и молчу, пока визажисты мажут мне на лицо всё, что они считают необходимым намазать. — говорю я. — А когда я не айдол, то я смываю с себя всё, что на меня намазали и отдыхаю. Я считаю, что если кожа хорошая, то косметика её портит. А у меня кожа хорошая.

Девушки внимательно смотрят на моё лицо, не торопясь что-то говорить по поводу моего спича о вреде косметики.

— Да, кожа у тебя очень хорошая. — наконец раздаётся констатационное признание и по тону, с каким оно было сделано, мне кажется — недовольное.

— То есть, ты ничем не пользовалась перед ужином? — ещё раз, на всякий случай, уточняют у меня.

— Ничем. — отрицательно помотав головой подтверждаю я. — Я считаю, что и так достаточно хорошо.

— Но девушка всегда должна быть накрашена. Разве нет? — продолжает недоумевать уже другая моя соседка по столу.

— Я так не считаю. — говорю я. — Я особенная.

— Ой, та отстань ты! — восклицает ЁнСукчу взмахом руки пытаясь отогнать от себя какое-то довольно большое жужжащее насекомое. — Уйди!

Смотрю на её взмах кистью возле своего уха, которым она пытается избавится от неожиданного внимания, и это движение неожиданно что-то пробуждает в моей памяти.

— Пшла! — между тем продолжает отмахиваться ЁнСукчу. — Пшла отсюда!

При очередном взмахе рукой она попадает по незваному гостю и тот, перестав басовито гудеть, со щелчком улетает к соседнему столику.

— Уф! — восклицает она. — Как я не люблю, когда на меня всякие жуки садятся! Такие противные!

— Да, тебя чуть не съели. — смеётся соседка, сидящая напротив её.

— ЮнМи? — спрашивает ЁнСукчу, смотря на меня. — Ты чего? У тебя, что, инсектофобия?

Похоже, с моим лицом что-то не так…

— ЁнСукчу-сси, ваше движение рукой… Оно такое… красивое! — с паузами «на подумать» отвечаю я.

— Красивое? — удивляется моя недавняя знакомая.

— Да. — говорю я и прошу. — Вы бы не могли его повторить?

ЁнСукчу смотрит на меня озадаченная просьбой, потом поочерёдно на своих подруг.

— Повторить? — переспрашивает она.

— Да, если вам не трудно, пожалуйста. — подтверждаю я свою просьбу.

— Ну… пожалуйста. — помедлив, соглашается ЁнСукчу и пожав плечами, делает взмах рукой.

Наклонив голову к плечу, смотрю. Где-то я видел это движение… Или, очень на него похоже…

— Ещё раз. — прошу я.

ЁнСукчу ещё раз взмахивает рукой.

Что-то вроде вот так…

Несколько раз сам повторяю движение в надежде пробудить ворохнувшееся в памяти воспоминание.

— ЮнМи, что ты делаешь? Смотри, все уже оглядываются. — наклонившись вперёд, как-то уже совсем по-дружески, негромко сообщает мне ЁнСукчу.

Не став крутить головой в разные стороны после её слов, выпрямляюсь и бросаю несколько быстрых взглядов в разные стороны. Действительно, вижу заинтересованное выражение на лицах, поворачивающихся в мою сторону. Как со стороны офицеров, так и со стороны солдат. Столовая тут «совместная», для командного состава и для рядовых, но внутри разделена на зоны так, что бойцы с командирами за одним столиком не сидят. Без «панибратства». Плюс, ещё разные раздачи, где еду берёшь.

Мна-а… Надо постоянно помнить, что ты — «звезда» и соответствовать, как говорится. Не размахивать руками… Пожрать спокойно не дадут…

(примерно в это же время, за одним из столиков, недалеко от ЮнМи)

— Вау, вау, вау! Смотрите, как Агдан ест! Ей нравится! В агентстве, похоже так не накормят!

— Я читал, что в агентствах вообще не кормят. Айдол живёт на воде и славе.

— Пусть ест. Хоть здесь сытой будет.

— Я вчера посмотрел клип «Короны» — «Dragons never die». Офигительная вещь!

— «FAN Entertainment», что, выложили клип?!

— Да. Вчера.

— Чёрт! А я не знал! Как теперь до вечера дожить? Что там было, расскажи? Драконы в клипе были?

— Он без спецэффектов снят. Девочки просто стоят и поют. Но когда СонЁн брала высокие ноты, а Агдан смотрела на меня с экрана синими глазами… Парни, вот честное слово, мурашки по спине пробежали!

— Я тоже хочу мурашки от голоса СонЁн!

— А я хочу мурашки от всей «Короны»! Интересно, а её онни из группы, они не будут её здесь навещать? Классно было бы увидеть их вблизи!

— Говорили, что «Корона» обещала провести концерт в нашей части.

— После того, как они исполнили о песню о нас, они просто обязаны это сделать!

— Точно! Надо пойти, спросить у ЧжуВона, когда это будет.

— А он что, знает?

— Агдан, ведь его невеста. Должен знать!

— Да… мне б такую невесту… как у него…

— Зря она только япошек любит.

— Молодая ещё, ничего не понимает. Первый раз за границей побывала, всё сказкой показалось. Нич-ё, сейчас послужит, увидит, что правда, а что ложь. В следующий раз так говорить не станет.

— Точно. Армия на многое открывает глаза!

— Вау! Смотрите, что там Агдан делает! Зачем она так машет рукой?

Место действия: воинская часть

Время действия: на плацу

Командир части, в сопровождении своего заместителя неспешно проходит вдоль строя солдат, осматривая их внешний вид и вообще, желая получить представление об их эмоциональном состоянии. Дойдя места, где на плацу построилось отделение связи, состоящее в основном из военнослужащих женского пола, он притормаживает, а потом совсем останавливается, встретившись с синими глазами ЮнМи, смотрящими на него из последней шеренги.

— Сангсии ЮнМи! — громко произносит он, обращаясь к девушке.

— Я! — отзывается та.

— Просьбы вопросы, пожелания есть? — интересуется у неё командир, внимательно смотря на её лицо.

— Так точно, господин подполковник! — мгновенно реагирует та на вопрос. — Разрешите обратиться?

У заместителя командира, стоящего в шаге за спиной начальства, выражение лица совершено не меняется, но видно, что он недоволен ответом ЮнМи.

— Обращайтесь. — разрешает командир части, тоже, похоже, слегка удивившись.

— Господин подполковник! — звонким голосом восклицает ЮнМи. — Двадцать пятого августа, в Сеуле, пройдёт дефиле высоких домов моды Франции. На нём я и АйЮ будем отстаивать честь Кореи против французских манекенщиц. Никак нельзя им проиграть, а моё умение носить туфли на высоком каблуке недостаточно хорошо развито. В качестве тренировки перед дефиле прошу вас разрешить мне носить на территории части обувь, не предусмотренную уставом!

Командир части, никак не ожидавший такого запроса, удивлённо приподнимает брови.

— Никак нельзя проиграть? — помолчав, спрашивает он, повторив слова ЮнМи.

— Так точно! — подтверждает та. — Морская пехота всегда идёт первой!

Никто из построившихся на плацу солдат и офицеров не издаёт ни звука, но кажется, что над строем пронёсся одобрительный вздох.

— Раз так… — сделав паузу, произносит командир части, — разрешаю вам находиться на территории части в неуставной обуви, если это не помешает выполнению задач, поставленных командованием.

— Благодарю вас, господин подполковник! — отвечает ЮнМи и, отдав честь, встаёт по стойке «смирно».

Командир ещё несколько секунд смотрит на замершую девушку, потом делает лёгкое движение головой, которое можно «расшифровать» как — «ну надо же!» и, отвернувшись, продолжает своё прерванное движение вдоль строя солдат.

(позже. Проходная женского общежития воинской части)

Дежурная по общежитию удивлённо смотрит вслед удаляющейся ЮнМи, концентрируя своё внимание на её чёрных туфлях на высоком каблуке.

(несколько позже)

Упершись спиною в столб, и высоко закинув ноги в туфлях на перила беседки, тащусь от ощущения отливающей от ступней крови и занимаюсь ерундой. А именно — читаю в сети новости. Надо работать, но работать — неахххотааа…, поэтому я договорился сам с собою, что вот сейчас, пятнадцать минут поваляю дурака, а потом, ух, кА-ак начну! И всё сразу сделаю! Конечно, вполне возможно, что меня вот-вот «запрягут» и мне даже не удастся «приступить», но ведь это же неправильно, сразу начинать работать сразу после завтрака? Ну почти, сразу после завтрака… К началу трудовой деятельности нужно подготовиться. Вот именно этим я сейчас и занят. Сказал дежурной по общежитию, где меня, если что, найти, и отправился в беседку, очень удачно расположенную сразу между четырёх деревьев. В которой не жарко и никого нет…

А вообще, в целом, здесь пока неплохо. Кормят по часам, спать укладывают тоже по часам, а главное — у меня начальника до сих пор нет. Я имею в виду — непосредственного, который бы следил за тем, чтобы я «не скучал». Командир части и его помощники — это ж… Громовержцы, боги на Олимпе! Они могут уделить тебе лишь толику, секунду своего драгоценного времени. К примеру, спросить — «Как дела боец? Не надо ли чего?». Так сказать — бросить взгляд с вершины власти. Мимолётный. И тут же вернуться к своим божественным делам. А «дрюкать» тебя будут уже другие, помельче званием и предназначенные именно для этого. Но я сегодня своего не упустил. Воспользовавшись хорошим настроением самого главного тут подполковника, я получил у него разрешение на ношение «шпилек», приплетя в качестве обоснования своей необходимости и АйЮ и битву с французскими манекенщицами за честь страны, прямо-таки не на жизнь, а на смерть. Похоже, командир понял, что просьба у меня была построена так, что отказать он не мог, поскольку он чего-то там «мялся» перед принятием решения и возможно, у меня с этого будут проблемы, но, зато, теперь я могу «шлёндать» по территории части обутый «не по уставу», ибо имею на это полное право. Его, право, я уже предъявил дежурной по общаге, которая пыталась остановить меня, обнаружив на моих ногах туфли на каблуке, а не «лодочки», похожие на «чешки», которые носят здесь женщины-военнослужащие. Но, против разрешения командира у дежурной ничего не было, поэтому, похлопав глазами, она была вынуждена «принять информацию о приказе к сведенью» и пропустить. И сейчас я наслаждаюсь жизнью, бездельничая, чем давно не занимался.

Первым делом, заимев доступ в сеть, зашёл, глянул новости, так сказать — «уцелом», чтобы быть в курсе, что в стране происходит. А то словно не в столице живу, а на хуторе, куда новости приходят в самую последнюю очередь, как в мозг диплодоку. Ещё хотел узнать, пишут ли что-то на тему, что это я виноват в том, что северяне склепали себе ядерную бомбу? На главных новостных сайтах страны ничего об этом не нашёл, зато узнал, что после введения чрезвычайного положения в войсках, корейская армия не растерялась, так сказать, в грязь лицом не ударила, показала свои возможности. Или, способности…

Вчера днём, например, бравые пвошники, проводя регламентные работы и готовясь к отражению возможного налёта безбашенных северян, умудрились при этом случайно чё-то нажать и запустить зенитную ракету, которая бодро полетела в сторону северной границы страны. Слава богу, на ракете был модуль самоликвидации, который, не обнаружив никаких осмысленных сигналов со стороны «пульнувшего» его в небо зенитно-ракетного комплекса «Чхонгун», решил, что «это не серьёзно!» и подорвал себя вместе с ракетой, не успев пересечь воображаемую линию на карте.^[14] Сейчас, по прошествии десяти минут после прочтения, это выглядит даже забавно, но в первый момент забавно не было, а была, мысля — «вот так и начинается ядерный апокалипсис!». Но, слава богу, всё обошлось, как и во втором случае, тоже, случившемся вчера. Грузовик, перевозившего снаряды, зацепился бортом за придорожный столб и оторвал его себе нафиг, а снаряды из машины высыпались в начинающийся прямо от дороги огород какого-то крестьянина. Вот у того, наверное, глаза были-то! Единственно, непонятно, как снаряды могли высыпаться? Их же не «валом» возят в кузове, а в ящиках? И ещё в новостях написали, что группу патрулирования чуть не унесло к границе на сломавшимся патрульном катере. Похоже, это про меня, только вот как ржавый буксир, которому давно уже пора на упокоение, стал «патрульным катером», это тоже, малообъяснимая загадка. Хотя допускаю, что когда патруль куда-то едет, то транспортное средство, на котором он это делает, автоматически становится — «патрульным». «Патрульный грузовик», «патрульный автобус», «патрульный трамвай», «патрульный велосипед» … Самокат, тоже, «патрульный» … Всё может найти объяснение в богатстве языка и точке зрения редактора новостей…

Не найдя ничего о своей вине в ядерной проблеме, я отправился на сайт родного агентства. Зашёл на форум «Короны» в желании узнать, что думают фанаты о моём творчестве, обо мне лично и думают ли они вообще что-то? Понаблюдав секунд десять за стремительно улетающими вверх экрана сообщениями и так ничего толком не сумев прочесть, решил, что мне не интересно вылавливать отдельные слова из отдельных предложений и вернулся оттуда на главную страницу, в раздел — «Новости и планы». После его изучения создалось впечатление, что «новости и планы» в нём не обновлялись с той поры, как «Корона» уехала в Японию, что автоматически наводит на мысль о том, что его модератором был президент СанХён…

Разочаровавшись в СМИ родного государства в плане их скорости реакции на быстро меняющуюся обстановку, «пополз» на зарубежные сайты.

Вот, читаю теперь мысли заокеанских аналитиков по поводу — будут нас северяне бомбить или нет? У меня-то не бомбили, но тут иное пространство и время. Чёрт его знает, как здесь пойдёт развитие событий? Может, лидер КНДР окажется действительно таким, как про него врут и уже обмахивает тряпочкой пыль с кнопки «ПУСК» готовясь её нажать?

(несколько минут спустя)

Ну, как я предполагал, и как было в моём мире, никто из аналитиков не прогнозирует мгновенного удара КНДР по своим соседям. В обосновании своих выводов они приводят множество причин, но, в общем, все сходятся в мысли, что ядерное оружие станет для северян скорее предметом торга, чем оружием «судного дня». Торга, за отмену, или ослабление наложенного на них режима санкций. До войны ещё дожить нужно, а кушать хочется всегда….

Ладно, с этим понятно, будем жить дальше. Жить и работать. Похоже, настал момент «Х» когда нужно закрывать планшет и идти творить вечное, доброе, светлое, чтобы оно потом приятно хрустело купюрами в своём кармане… Так! А это что за провокационный заголовок? «Рождаемость в Республике Корея упала до рекордно низкого уровня!» Вброс субстанции на вентилятор? Итак, вроде, небольшая была, рождаемость, то. Куда же ещё падать? В ноль, что ли? И что там пишут?

«… Согласно опубликованному вчера докладу Статистического управления Республики Корея, коэффициент рождаемости (среднее число детей, рожденных одной женщиной) упал до рекордно низкого уровня — 0,98. В Японии коэффициент составляет 1,43, у большинства окружающих Корею стран — 2,1. Как указывают специалисты, такой коэффициент рождаемости скорее присущ стране, на территории которой ведутся многолетние боевые действия, чем государству, принятому в мировом информационном пространстве за эталон успешного роста экономики и благосостояния своего населения…»

Оп-па! Ниже, даже чем в Японии! Фига се, как благосостояние бумерангом-то прилетело! Никто и не ожидал…

«…Пять лет назад, лишь 14 % населения Южной Кореи было в возрасте 65 лет или старше — примерно половина от показателей Японии. Доля трудоспособного населения от 15 до 64 лет составляла 73 %. Однако расчёты показывают, что при имеющихся темпах падения рождаемости, через сорок лет доля трудоспособного населения может сократиться до 46 %, это ниже, чем сейчас в Японии (51 %). При этом, согласно данным Статистического управления Кореи общее число иждивенцев может вырасти с 36,7 до 120,2 на каждую тысячу человек народонаселения. Средний возраст также вырастет с 42 до 62,2 за тот же период. Ситуация, когда пожилые люди в возрасте 65 лет и старше составляют почти половину населения страны, не несет ничего хорошего экономике и военному потенциалу Южной Кореи. При этом, например, в США, Канаде и Австралии, люди старше 65 лет к этому времени, по расчётам, составят лишь четверть населения или треть…»

Как говорится, плыли, плыли и приплыли… Дно, привет!

«… нельзя утверждать, что Сеул не понимает остроты стоящей перед ним проблемы. Так, по отчётам статистического управления, на меры повышения рождаемости, а именно, введение оплачиваемого декретного отпуска, выделение субсидий на лечение бесплодия, бесплатное медицинское обслуживание детей и субсидии по уходу за ребенком, за последние три года было потрачено около ста миллиардов долларов. Однако, как мы видим, результата от вложения этих средств нет. Кривая коэффициента рождаемости продолжает стремиться вниз, ставя под вопрос не только экономическое будущее нации, но, возможно, и само её существование. Похоже, нынешнее руководство страны отдаёт отчёт в провале своей демографической политики и старается лишний раз не афишировать её результаты. На это указывает, в частности, тот факт, что отчёт был опубликован раньше запланированного срока и появился на следующий день после проведения ядерных испытаний Северной Кореей. За этой скоропалительной публикацией видится желание правительства скрыть от корейского общества хронические проблемы страны, переключив его внимание на другие новости…»

Мда-а, интересно девки пляшут…

(в это время. По расположению воинской части неспешно движется воинский патруль, положенный внутри гарнизона при введении «повышенной боевой готовности». Патруль состоит из двух солдат-срочников и лейтенанта.)

— Господин лейтенант, смотрите! — привлекает внимание старшего в патруле один из солдат срочной службы и указывает рукою направление. — Вон, в беседке!

— Ух ты! — восхищённо восклицает лейтенант, повернув голову и увидев над перилами две изящно смотрящиеся женские туфли на высоком каблуке. — Это кто же там так расположился? Связистки? Их общежитие рядом.

— Это Агдан. — объясняет лейтенанту солдат. — Это её ноги.

— А ты что, знаешь, какие у неё ноги? — услышав в пояснении солдата нотки превосходства, поворачивается к нему лейтенант.

— Так ведь сегодня ей командир части на построении разрешил носить «шпильки». И живёт она в общежитии связистов. Это Агдан. — поясняет солдат последовательность своих умозаключений.

— Я не был на построении. Готовился к наряду. — объясняет лейтенант, чтобы у солдата не возникла мысль, что он умнее офицера и предлагает. — Пойдём, посмотрим, что там за нарушение внешнего вида…

(несколько позже)

— Эй, хён, говорят, что твою Агдан патруль арестовал.

— Патруль? — удивляется ЧжуВон. — За что?

— Пока точно неизвестно, но говорят, она пользовалась планшетом.

— Вот чёрт! Командир же сегодня запретил пользоваться смартфонами! Чем она слушала?

— Девушка, хён. На них нельзя сердиться. Наверное, о свадьбе думала…

— Аджжж…

(гораздо позже)

Сижу, смотрю как майор, занимающий должность главного, отвечающего за безопасность в части, опустив голову, читает, знакомясь с содержанием какого-то доклада, или рапорта, который, похоже, касается меня. Меня арестовали! За то, что я пользовался планшетом! Вообще, безобразие! Сидел, как говорится, никого не трогал, вдруг откуда не возьмись, словно из-под земли, появился патруль и увидев у меня в руках планшет, арестовал его и меня. Отвели в помещение гауптвахты, где я полтора часа просидел на неудобном диванчике, ожидая, что будет дальше. Хоть диванчик и был неудобным, это не помешало мне на нём вздремнуть. Начав тренировки ещё в «Кирин» по мгновенному засыпанию в любом месте и в любое время, я уже неплохо так «наблатыкался» в этом уменье и поэтому, из полутора часов, проведённых в ожидании, даром практически ничего не пропало. Поняв минут через десять, что это может затянуться надолго и не имея больше никакого занятия, кроме как ждать, я попросил разбудить меня, когда понадоблюсь и «отрубился».

Вот, разбудили, привели под ясные очи майора, который, как я понимаю, сейчас определит степень моей вины и что со мной делать. Кроме него и меня ещё в комнате присутствует заместитель командира части и ещё какой-то военный в чине капитана, которого мне не представили. Я же стою перед столом, за которым сидит майор и жду, когда он, наконец, перестанет тянуть кота за хвост и приступит к делу.

— Сангсси, вы ведь были сегодня на утреннем построении? — наконец подняв голову от бумаг, спрашивает у меня майор.

— Так точно. — подтверждаю я.

— Значит, должны были слышать приказ командира части о запрете использования коммуникаторов. — делает вывод майор и интересуется. — Почему вы пользовались планшетом?

Так! И чего же мне делать? Вариант первый — «включить блондинко», вариант второй — попробовать осуществить план, который пришёл мне в голову «о расставании с воинской службой». Правда, он «сырой» и почти не продуман, но момент, чтобы заявить о себе выглядит подходящим. Можно, конечно, «влететь», поскольку от меня ждут «блондинку и покаяние», чтобы пожурить и простить на первый раз. А с другой стороны, можно создать у себя соответствующее реноме, чтобы от меня постарались побыстрее избавиться. Даже если я «влечу», на первый раз тоже должны «пожурить» и не свирепствовать. Эх, где наша не пропадала!

— Прошу прощения, господин майор, — возражаю я, — но господин полковник запретил использовать только смартфоны. О планшетах он ничего не сказал. Я точно помню, что запрет касался исключительно смартфонов, господин майор. О коммуникаторах ничего не говорилось.

Получив ответ, майор смотрит на меня, я смотрю на него. Пауза.

— Это подразумевалось автоматически, — помолчав, говорит майор. — Вы должны были это понять.

— Прошу прощения, господин майор, — снова возражаю я на эту фантазию. — Но согласно указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Республики Корея», вместе с «Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Республики Корея» и «Дисциплинарным уставом Вооруженных сил Республики Корея», в пункте сорок указа, сказано, что — «Приказ формулируется ясно, кратко и четко без употребления формулировок, допускающих различные толкования»…

Смотрю в глаза майору, он смотрит в мои.

— … Требование ко мне о чём-то догадываться и подвергать различным толкованиям приказ, ясно, кратко и чётко отданный командиром части, нарушает пункт сорок указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495.

В кабинете становится очень тихо. Майор продолжает смотреть на меня, я, объяснив ему, что он не прав, смотрю на него. Все ждут, что будет дальше. Майор переводит свой взгляд на капитана, секунды три смотрит, потом возвращается ко мне.

— Хорошо, — произносит он. — Я понял вашу точку зрения на ситуацию, сангсси, перейдём к следующему вопросу. Я располагаю информацией, что вы положительно отозвались о военной программе нашего основного противника — вооружённые силы КНДР. Вы подтверждаете этот факт?

Задав вопрос, безопасник холодно смотрит на меня, словно большая рыба на маленькую рыбку, сбираясь её сожрать.

— Прошу уточнить, господин майор, мне нужно знать время и место, где произошёл этот факт, чтобы полно и правильно ответить на ваш вопрос. — отвечаю я.

— Произошло это день назад, возле ворот вашей воинской части, сангсси, когда вы давали интервью журналистам. Имеется видео этого момента.

— Это серьёзное обвинение. — признаю я и интересуюсь. — Господин майор, могу ли я увидеть это видео? — интересуюсь я.

— Можете. — кивает тот и обратившись к компьютеру, стоящему у него на столе, находит на его жёстком диске нужный файл и запускает.

— Вот, смотрите. — предлагает он, разворачивая монитор экраном в мою сторону.

С первых же видеокадров я узнаю момент, когда меня пытали вопросами двое журналистов, на предмет — «как я себя чувствую и что я себе думаю обо всём этом»?

— Прошу прощения, господин майор, но я нигде не услышала, что я положительно отзываюсь о военной программе КНДР. — говорю я, после того, как короткое видео быстро заканчивается.

— Как тогда понимать вашу фразу — «у них есть боеголовка, у нас есть носитель»? — интересуется майор. — Как предложение сотрудничества?

Он пронзительно смотрит на меня, видимо, желая добиться своим взглядом какого-то психологического эффекта.

— Совершенно нет. — спокойно отвечаю я. — Как руководство к действию или план операции. В «Белой книге» выпускаемой генеральным штабом вооружённых сил Республики Кореи, одним из основных положений военной доктрины страны является победа над армией КНДР и установление мира на всём корейском полуострове. В своих словах, сказанных журналистам, я хотела сказать, что, когда мы победим, нам нужно не упустить момент и завладеть заводом, где производят ядерные боеголовки.

Майор, как и остальные военные, присутствующие в комнате, обдумывают мои слова.

— С какой целью вы планируете его захват? — интересуется майор.

— С целью превращения своей страны в державу, обладающую ядерным оружием, господин майор! — бодро сообщаю я.

Замкомандира чуть слышно выдыхает после моих слов.

— Сангсси, вы знаете, что наша страна является участником договора о нераспространении ядерного оружия? — не поведя бровью, интересуется майор.

— Так точно! — не отказываюсь я.

— Тогда почему вы предлагаете провести действия, идущие вразрез со взятыми страной на себя обязательствами?

— По ряду причин, господин майор.

— Пожалуйста, огласите их, сангсси.

— Главная причина, господин майор, в том, что население Японии превосходит население моей страны в четыре раза, а население Китая — в тридцать пять раз. Из этого вытекает простой вывод, что армию, в случае войны с нами, они смогут выставить больше нашей в четыре и в тридцать пять раз. Сколько бы подвигов не совершали наши мужчины, их просто тупо задавят числом. Чтобы этого не случилось, нам нужно что-то убойное. Ядерное оружие.

Сказав, смотрю на майора. Тот думает, рассматривая меня и поняв, что я жду реакции на свои слова, напоминает: Вы сказали о нескольких причинах, сангсси.

— Вторая причина, это то, что вчера был опубликован отчёт нашего статистического управления, согласно которому, коэффициент рождаемости в Республике Корея установил антирекорд и упал меньше единицы. Ноль девяносто восемь, господин майор. По прогнозам аналитиков, если ситуация не изменится, то через сорок лет люди в возрасте старше шестидесяти лет составят половину населения страны.

— Воевать будет просто некому, господин майор. — смотря на озадаченного новостью «спрашивальщика», подвожу итог я и опять повторяю уже сделанный вывод. — Нам нужно ядерное оружие.

В разговоре наступает пауза, в которой мой оппонент обдумывает полученную информацию.

— Сангсси, с какой целью читаете статистические отчёты? — спрашивает меня майор, смотря на меня c каким-то подозрением во взгляде.

— Я зарабатываю деньги. — просто отвечаю я. — Поэтому слежу за происходящем в стране, чтобы придумать, куда вложить их с наибольшей отдачей.

— И как вам в этом помогают отчёты по демографии?

— Раз ожидается рост возраста населения, значит, выгодно вкладывать деньги в бизнес, который будет предоставлять услуги людям пожилого возраста. — поясняю я. — Причём, дополнительным аргументом к принятию этого решения является известный факт, что к концу жизни у человека обычно появляются средства, чтобы оплатить эти услуги.

— Делать деньги на стариках. Этическая составляющая подобного решения, вас не беспокоит? — интересуется майор.

— Альтернативой отказа от предоставления услуг на этом рынке является появление большого числа неухоженных одиноких пожилых людей. Которые будут испытывать проблемы в бытовом плане из-за потери подвижности, в виду своего возраста и присущих ему болезней. При отсутствии у них детей, им будет некому помочь, и они окажутся фактически брошенными. Не лучший вариант ожидания смерти для людей, проработавших всю свою жизнь, господин майор.

— Согласен. — сделав короткую паузу, наклоняет голову майор.

— Сангсси, вы где-то учились методам аналитической обработки информации, находящейся в свободном доступе? — задаёт он мне следующий вопрос.

— Да. — не отрицаю я. — В школе «Кирин», на курсах «экономика ведения домашнего хозяйства».

— В школе дают подобные знания? — бесстрастно интересуется майор.

— В школе дают основы аналитики на примере анализа рынка ценных бумаг для выбора объекта инвестирования. После обучения общим алгоритмическим принципам несложно адаптировать их для других областей экономических взаимоотношений, господин майор. — отвечаю я.

— Понимаю. — кивает майор и видимо, узнав всё, что ему хотелось, переходит к другому вопросу.

— Сангсси, — говорит он, — вы, похоже, хорошо изучили устав. Вы помните, что в нём говорится о критике военнослужащим действий командования?

— Так точно! — подтверждаю я. — Критика действий командования запрещена.

— Если вы это знаете, почему давая интервью, нарушили положение устава? — интересуется майор.

— Прощу прощения, но в моём интервью нет критики действий командования. — возражаю я. — В нём нет ни слова об этом.

— Вы подвергли критике действия правительства. — говорит майор. — А военное командование армии подчиняется правительству. Президент является одновременно главнокомандующим вооружённых сил страны. То есть, критикуя действия правительства, вы тем самым подвергли критики действия военного командования. Нарушили устав.

Майор с вопросом смотрит на меня, ожидая ответа.

— Господин майор. — спокойно говорю я. — Если вы внимательно ещё раз просмотрите видео, то обратите внимание на то, что я нигде не критиковала действия правительства. Не критиковала, потому, что их нет, действий. Я критиковала — бездействие правительства. А это уставом — не запрещено.

Майор задумывается, потом разворачивает видео к себе и ещё раз его просматривает.

— Да, — закончив просмотр, признаёт он. — Согласен. На первый взгляд выглядит так, как вы говорите. Но я думаю, что военные юристы должны рассмотреть этот случай и дать заключение, является ли в данной ситуации бездействие — действием, или нет…

А ведь могут и доказать… — думаю я, чувствуя, что уже устал стоять, и у меня пересохло во рту от говорильни. — Юристы, что угодно докажут…

— Хорошо. — подытоживая, произносит майор. — Я, и присутствующие здесь офицеры, выслушали объяснения вашего поступка, сангсси. Ситуация неоднозначная и требует дополнительного обдумывания перед принятием решения. Позже, вам сообщат, будете ли вы признаны виновной в нарушении устава или нет. Но, с этого момента, приказываю вам ни с кем больше не делиться вашими умозаключениями по поводу необходимости создания ядерного оружия в нашей стране. Вам ясно?

Ну слава богу! А уж было подумал, что болтал я тут языком — зря…

— Никак нет, господин майор! — отвечаю я.

Майор смотрит на меня в крайнем удивлении.

— Вы отказываетесь выполнить приказ? — уточняет он, не веря своим ушам.

— Я хочу его обжаловать. — говорю я и смотрю на заместителя командира части. — Так как считаю, что сокрытие этой информации от общественности приведёт к необоснованным жертвам среди мирного населения и поражению в будущей войне.

— Будущей войне? — смотря на меня, переспрашивает зам командира.

— Да. — подтверждаю я. — Мы же все здесь готовимся к войне? Так? А добровольный отказ от самого мощного оружия при многократном превосходстве по численности армий потенциального противника, означает наше автоматическое поражение. Нация имеет право требовать от своего правительства и своей армии, которую содержит на свои налоги, обеспечить ей самую наилучшую защиту. Это требование законно и демократично. Можно даже провести референдум по этому вопросу.

Я смотрю на зама, потом на майора, потом на неизвестного мне офицера в чине капитана, потом снова на заместителя командира.

— Я собираюсь обратить внимание общества на жизненную проблему, которая требует скорейшего решения. — объясняю я. — Я публичный человек и могу это сделать.

Вижу, что замкомандира смотрит на меня с неодобрением.

— Напоминаю вам, сангсси, что согласно устава, отказ военнослужащего от выполнения приказа является уголовным наказанием и вы можете оказаться в тюрьме. — говорит он.

— Я не отказываюсь от выполнения приказа. — быстро отвечаю я. — Я просто хочу получить оценку его правомерности у вышестоящего командования, так как считаю, что он может навредить безопасности страны. Пока я буду его обжаловать, я ни с кем не буду делиться своими выводами по поводу ядерных программ. В этом случае, юридического повода для признания меня виновной не возникает.

Майор медленно кивает.

— Правильное решение, госпожа сангсси. — с лёгким одобрением в голосе говорит он.

(немного позже. В кабинете остались только майор и заместитель командира)

— Очень интересная девушка, — говорит замкомандира, имея в виду ЮнМи. — Делает выводы из открытых источников информации и аргументирует ими очевидные варианты решения проблем.

— Да, выводы она делает правильные, — смотря в сторону двери, недовольно отвечает майор. — Капитан, мне создалось впечатление, покинул нас окрылённым.

— Похоже, да, NIA ей сильно заинтересовалась. — кивнув, соглашается с ним заместитель командира. — Устроили целое шоу в приграничной зоне со съёмками. Да ещё в такой момент.^[15]

— Интересно, семья Ким, согласится с тем, что их невестка будет агентом? — озвучивает майор интересный вопрос.

— Думаю, мы об этом никогда точно не узнаем. — отвечает замкомандира.

Майор, повернув голову, со значением во взгляде смотрит на него и несколько раз кивает.

— Думаю, что так и будет. — соглашается он с предположением старшего по званию и интересуется. — Может, всё же, не стоило отправлять её мести плац? Первый раз, может, можно было ограничиться предупреждением? Такая семья, да и наш новый генерал явно показывает, что она его протеже…

— Но не могу же я оставить без последствий столь явное нарушение приказа командира части? — отвечает ему замкомандира. — Причём, практически сделанное у всех на глазах? Все в части сейчас только за ней и смотрят. Тут либо служба, либо шоу. Ну, или хотя бы — иллюзия службы. Потом легче с нею будет. Пусть не думает, что здесь курорт. Да может и наш генерал Им ЧхеМу, наконец, вспомнит о своей протеже и даст чёткие указания, что с ней делать.

Майор задумчиво кивает в ответ, но взгляд у него при этом — неодобрительный.

(позже. вечер)

— Эй, хён, твою невесту сегодня отправили в наказанье плац мести!

— Что, серьёзно?!

— Ага. За пользование планшетом.

— Аджжжж… Эти девчонки! Ничего не воспринимают серьёзно!

— Предводитель, ты уже посмотрел клип «Dragonsneverdie»?

— Да, а что?

— Твоя Агдан просто охрененительная!

— Ага…

— Когда её агентство уже устроит концерт «Короны» в нашей части? Ты же обещал?

— Ммм… Ну тут видишь, как обстоятельства складываются. Сложно что-то планировать в такой обстановке…

— Ну да. Может, завтра, будем Пхеньян штурмовать. Ладно, хён, пошли новости смотреть! Может твоя Агдан тоже придёт?

— Пошли!

(тот же вечер. Время вечерних прайм тайм новостей. Практически вся Корея припала к телеэкранам в надежде узнать, чем страна ответит на происки северного врага)

«… Как сегодня стало известно из заявления, сделанного министерством иностранных дел КНДР…» — сообщает красивая ведущая — «… причиной проведения ими испытания ядерной боеголовки, стал призыв на военную службу южнокорейской школьницы — Агдан, участницу известной международной корейской группы «Корона» …»

— Вау! — как один человек произносят все, сидящие перед телевизором в воинской части.

— Вау! — вторя им, восклицает страна.

ЮнМи, с удивлением, молча смотрит на экран.

— Что за глупость?! — изумляется МуРан и поворачивает голову к озадаченно смотрящему на экран старшему сыну.

— Фига себе! — восклицает БоРам.

— Мама, что они такое говорят? — с возмущением поворачивается к матери СунОк.

— Да, и эта сучка ходит под моей рукой. — довольно сообщает ЮСон, крепко принявший на грудь по случаю окончания рабочего дня и смотрящий телевизор в пьяном одиночестве.

— Она и в армии уже что-то отчебучила. — с довольной интонацией в голосе констатирует ИнЧжон.

«… Хоть подобное обоснование столь агрессивного действия выглядит странным для разумных людей, но, похоже, наш северный сосед в общении с нашей страной продолжает руководствоваться исключительно своей, странной логикой, смысл которой понятен только ему одному. Что с появлением у него ядерного оружия делает это общение ещё более напряжённым и непредсказуемым…»

— Проклятые коммуняки! — восклицает ЮСон и сделав пальцами «козу» энергично тычет ей несколько раз в сторону экрана.

«… Так же, как стало известно некоторым средствам массовой информации…» — делится дальше новостями ведущая. — «… что Агдан, чуть ли не в первый же день своей воинской службы сделала заявление для сми, в котором подвергла критике действия своего правительства …»

— Ух ты! — восхищённо восклицает БоРам.

— Я ей язык отрежу в следующий раз! — кровожадно обещает СунОк испуганно вскрикнувшей маме.

— Опять я за ней не уследила. — огорчённо опускает плечи ЁнЭ.

— Охренеть, какая дура! — восклицает ЮСон и орёт. — Таких нужно трахать и гнать из агентства! Трахать и гнать!

ЧжуВон молча смотрит на обернувшихся к нему с вопросом в глазах сослуживцев.

ЮнМи скептически сдвигает вбок челюсть и как ни в чём не бывало, продолжает смотреть новости, не обращая внимания на обращённые на неё взгляды.

— Так она себя сама похоронит, я не успею ничего сделать! — возмущается ЮЧжин.

«… по-видимому, руководство военной части довело до сведенья новичка недопустимость подобного поведения и приняло меры для их не повторения в дальнейшем. Сегодня Агдан была замечена с метлою в руках, занимающейся очистной мусора…»

Картинка на экране сменяется, показывая ЮнМи. Сьёмка ведётся откуда-то издали, скорее, из-за территории воинской части, чем-то «длиннообъективным». Хоть изображение слегка подрагивает, но, тем не менее на экране хорошо различима ЮнМи в камуфляжной форме, в ярко-синих хозяйственных перчатках по локоть и большой метлой в руках, которой она деловито, в одиночестве подметает плац. Изображение на мгновение вздрагивает сильнее, чуть меняя положение и даёт большее увеличение, акцентируя внимание на ногах провинившейся. Чётко видно, что ЮнМи подметает плац в туфлях на высоком каблуке.

«… хотя, как видим, командование части, не смотря на серьёзное нарушение правил воинской службы, предоставляет Агдан какие-то льготы, позволяя ей находится на службе в неподобающем для военнослужащего виде…» — комментирует последние несколько секунд видео телеведущая. — «… остаётся надеяться, что подобное снисхождение для проходящих воинскую службу будет объяснено теми, кто принимал об этом решение…»

— Подметать плац на шпильках? — скептически произносит ДонВук, не смотря на мать. — Это что-то новое в нашей армии…

— Вау! — подпрыгивая на месте и выкидывая вверх руки с оттопыренными указательными пальцами, выкрикивает БоРам. — Хочу к ЮнМи! Там весело и мужиков полно!

— Она армейцев под себя гнёт. — удивлённо произносит ЮСон и наливая себе из бутылки ещё одну порцию, констатирует. — Офигительная сучка! Мне нужна такая!

— Как бы она ногу не подвернула. — беспокоится ЁнЭ.

— Похоже, её скоро выгонят из армии. — констатирует КюРи.

ИнЧжон с шумом втягивает в себя воздух, закатывая глаза. Видимо представляя возвращение ЮнМи в общежитие.

— Кто этим занимается? — задаётся вопросом МуРан. — На главном канале, в прайм тайм, пустить такие новости о моей возможной невестке… Просто так такое не делается…

— Она там что, развлекается, что ли? — искренне не понимает СунОк.

— Родители у ЧжуВона, разве они не понимают, что она опозорит и его, и их семью? — искренне недоумевает ЮЧжин.

— Чем они там заняты? Разве они не должны думать о своём выживании? — удивляется президент Северной Кореи Пак ЧенЫн, с недоумением разглядывая показываемые крупным планом туфли ЮнМи.

Конец девятого трека

Трек десятый

Время действия: девятнадцатое августа, утро

Место действия: Северная Корея, Пхеньян, рабочий кабинет лидера нации Пак ЧенЫна. Лидер нации только что закончил знакомиться с подготовленными по его запросу документами и видеоматериалами, и теперь обдумывает полученную информацию, смотря с задумчивым видом в лежащую перед ним папку.

— Это у неё точно не линзы? — поднимает он глаза на терпеливо ждущего его слов адъютанта.

— Аналитическая записка составлена по открытым информационным источникам Южной Кореи, товарищ председатель. — сообщает тот. — По ним, это медицинский установленный факт.

Пак ЧенЫн с задумчивым видом начинает барабанить пальцами правой руки по столу.

— Но у кореянок не бывает синих глаз. — обдумав ответ адъютанта возражает он и прихлопывает ладонью стол.

— Прошу прощения, глубокоуважаемый лидер, но в истории были кореянки с синими глазами. Об этом есть упоминание в записке.

— Королева Мён СонХва… — кивая и всё так же задумчиво, произносит лидер нации, подтверждая, что он об этом прочёл.

— И насколько это реально, что эта девочка королевского рода? — спрашивает он.

— Для того, чтобы точно установить степень родства, потребуется время, товарищ председатель. — отвечает адъютант. — Нужно будет получить образцы генетического материала в объёме достаточном для проведения сравнения. Так же будет необходим источник, не подвергаемый сомнению, с которым будет производиться сравнение. На всё это потребуется время.

Лидер нации понимающе кивает.

— А для чего это нужно? — задаёт он вопрос и сам же на него отвечает. — Неясно. Соберите пока мне на неё полное досье. Всё, что есть в открытых источниках. Меня заинтересовали её глаза и уровень её таланта. Смешивать классику и к-поп, это… Здесь нужно иметь неординарную способность. А у нас не найдётся такого таланта?

— Прикажете заняться поисками, товарищ председатель? — задаёт вопрос адъютант, с готовностью поднося к блокноту, который он держит в руках, ручку.

— Да, — кивая головой, принимает решение лидер. — Посмотрите, нет ли у нас девушки похожую на эту Агдан.

— Уважаемый лидер, прошу прощения, но девушку-полиглота с синими глазами, и с музыкальным талантом, найти будет практически невозможно. — держа записную ручку над блокнотом смело предупреждает адъютант.

Лидер несколько секунд задумчиво-оценивающе смотрит на него.

— Пусть будет девушка с обычными глазами, — кивнув головой, милостиво соглашается он.

— Будет сделано в кратчайший срок, товарищ лидер нации, — клятвенно обещает адъютант, быстро делая запись в блокноте.

Время действия: девятнадцатое августа, ближе к обеду

Место действия: здание недостроенного торгового центра недалеко от дома ЮнМи. На втором этаже, в сопровождении менеджера компании-арендодателя, СунОк, вместе с мамой занимаются осмотром «площадей». Сестра ЮнМи в светлом деловом костюме с чёрной кожаной папкой для бумаг в руках, пытается воплотить в себе образ успешной бизнес-леди. Мама одета проще. Вариант — аджума с дочерью.

— А вот здесь, по проекту, должны располагаться торговые механизмы. — сообщает менеджер, заведя экскурсантов внутрь лабиринта бетонных перегородок, указывая при этом в сторону пустой комнаты.

СунОк делает два шага вперёд и, вытянув шею, заглядывает из-за стены в комнату. Ничего не увидев в ней кроме серых бетонных стен и такого же цвета пола с потолком, она поворачивается к экскурсоводу.

— А что такое — «торговые механизмы»? — спрашивает она.

— Это холодильники или промышленная посудомоечная машина, уважаемая госпожа директор. — с готовностью отвечает тот. — Здесь в стенах проложен усиленный электрический кабель, к которому можно подключать мощные электродвигатели.

— А-а! — понимающе кивает СунОк.

— Если вам не хватит количества розеток, предусмотренных в проекте, вы сможете установить ещё, сделав дополнительную проводку.

— Угу. — с серьёзным видом ещё раз кивает СунОк.

— Если нет больше вопросов по этой части помещения, пойдёмте, я вам покажу, где находятся точки входа в канализацию и водопроводные трубы. — предлагает менеджер.

— Да, пойдёмте. — бросив взгляд на маму, соглашается СунОк.

(несколько позже. Осмотрев подсобные помещения, экскурсия вновь оказывается в зале кафе, с которого она началась.)

— Если хотите, вы можете отгородить зал непрозрачной перегородкой от коридора. — предлагает менеджер и предупреждает. — Но вам придётся предварительно согласовать её дизайн с главным инженером здания и директором.

— Я поняла. — кивает СунОк и ещё раз оценивающим взглядом окидывает серый пол и стены. — Я подумаю над вашим предложением. Спасибо.

Менеджер делает в ответ вежливый лёгкий поклон.

— Как-то пусто тут. — удивлённо говорит мама, тоже обегая взглядом территорию будущего кафе. — Я думала, здесь будет много строителей…

— О-о, дело в том, уважаемая госпожа, что работы на этом уровне уже завершены. — охотно объясняет ситуацию менеджер. — Строители работают сейчас на других этажах здания. Не беспокойтесь, введение в эксплуатацию торгового центра состоится в срок, так, как указано в вашем контракте. Можете смело заниматься дизайном вашего кафе и покупкой торгового оборудования.

— Вот в чём дело. — отвечает мама.

(позже. Две трети семьи Пак зашли в кафе после экскурсии по территории их будущего кафе выпить кофе и обменяться впечатлениями)

— Столько много места. — покачав головой говорит мама, всё ещё находясь под впечатлением от увиденного. — Это много посетителей. Трудно будет справиться с такой работой.

— Я справлюсь, мама. — обещает СунОк.

— Я верю в тебя, дочь. — улыбается ей в ответ мать. — Ты у меня умная и осторожная, всё продумываешь наперёд. ЮнМи не такая. В ней слишком много эмоций. Она сильно изменилась. И жизнь наша сильно изменилась. И меня это всё тревожит.

— Просто это ветер перемен. — на мгновение задумавшись, отвечает ей СунОк. — Тревожно потому, что неизвестно, что он несёт с собой. Но ветер лучше, чем безветрие. В штиль ничего точно не случится.

— Просто ты молода. — с глубоким вздохом отвечает мама. — В моём возрасте понимаешь, как важна стабильность. Недаром люди говорят, что лучшие новости — это отсутствие новостей.

— Чтобы в старости была стабильность, в молодости нужны перемены. — тонко намекает на «обстоятельства» СунОк и, сделав паузу, добавляет. — Правильные перемены.

«… международным новостям!» — громко сообщает диктор с экрана телевизора. Девушка-бариста за стойкой сделала его звук громче для себя и для посетителей своего кафе, живущих, как и вся страна, в ожидании ядерного удара.

«… Сегодня утром, лидер Северной Кореи Пак ЧенЫн, комментируя заявления глав и правительств иностранных государств, по поводу проведённых его страной ядерных испытаний, заявил, что продолжит разработку стратегического оружия, и КНДР не будет односторонне соблюдать запрет на проведение ядерных испытаний, пока США продолжают проводить военные учения на Корейском полуострове.

Более того, северокорейский лидер пообещал в ближайшем времени "сюрприз" — демонстрацию нового вида стратегического оружия. От которого, как сказал Пак ЧенЫн — «Америке станет жарко»

— Ох! — испуганно выдыхает мама. — Что творится! Неужели будет война?

— Не волнуйся. — мгновенно оборачивается к ней СунОк. — Тонсен сказала, что войны не будет. Зачем мы тогда открываем новое кафе?

— Да. — подумав, соглашается мама. — Хорошая причина для мира. Пусть она сработает!

— И ещё, я собралась сделать операцию на веках. — напоминает ей СунОк.

(в это же время. Отель «Golden Palасe», кафе. За одним из столиков сидят ХёБин и ЮЧжин, тоже слушают новости с телевизора, который бариста тоже сделал «погромче»)

— Зачем он сделал так громко? — недовольно смотря на баристу, задаёт вопрос вслух ХёБин. — Отель ведь не только для корейцев, здесь и иностранцы есть!

— Онни, — мягко произносит ЮЧжин, — раз иностранцы здесь, то их тоже интересуют новости. — У нас всех сейчас одна общая судьба.

ХёБин удивлённо смотрит на подругу, похоже, совершенно не ожидав от неё такой глубокомысленности.

— Да уж. — немного помолчав, соглашается она с ней. — Это ты правильно заметила. У всех постояльцев моего отеля одна общая судьба, пока они находятся в Корее. И они это тоже понимают. Отель опустел на четверть и похоже, опустеет ещё больше. Все, кто могут, стараются уехать.

— Они вернутся. — успокаивает ЮЧжин свою огорчённую подругу. — Как только обстановка нормализуется, так все и вернутся.

— Неизвестно сколько это может продлиться. — вздыхает ХёБин смотря при этом на телевизор, по которому продолжают показывать новости. — Может месяц, а может и год. Никто не знает. Как работать в таких условиях, если отель будет заполняться лишь на треть?

— «GoldenPalace» — лучший отель в Сеуле. Об этом все знают. — говорит ЮЧжин. — Значит, постояльцы в нём всегда будут.

— Да, мой отель лучший. — кивает ХёБин. — Только пока он будет пустовать, будут убытки, которых никто не вернёт. И в других отелях сети будет та же ситуация. Обидно, когда работаешь, стараясь быть лучшим, и вдруг получаешь удар. Причём, всё происходит не по твоей вине. Хочется взять и прибить, того, кто это устроил, или хотя бы сказать ему всё, что о нём думаешь!

Некоторое время ХёБин и ЮЧжин молча смотрят новости.

«… известно, что министерство иностранных дел Северной Кореи ранее заявляло, что страна произвела испытание ядерного оружия в ответ на мобилизацию в ряды южнокорейской армии несовершеннолетней Пак ЮнМи…» — сообщает с экрана диктор.

— Ты хотела сказать тому, кто это устроил, всё, что о нём думаешь? — поворачивается Ючжин от телевизора к ХёБин. — Онни, у тебя скоро для этого будет возможность. ЮнМи ведь будет на дне рождения у твоей хальмони?

ХёБин недовольно морщится.

— Не думаю, что в КНДР так испугались подружку моего младшего братца, что даже сделали атомную бомбу. Похоже, журналисты снова продают «жареные новости» даже не задумываясь о их смысле. — отвечает она.

— ЮнМи ведь будет на дне рождения? — не став обсуждать степень упоротости средств массовой информации, требовательно повторят вопрос ЮЧжин.

— Не знаю точно, но, скорее всего, да. — с не очень довольным выражением на лице отвечает ей ХёБин.

— А я? — спрашивает ЮЧжин. — Госпожа МуРан пригласит меня?

— Твой отец не получил приглашения? — уточняет ХёБин.

— Нет. — отвечает ЮЧжин. — Поэтому, я и пришла узнать у тебя, онни.

ХёБин на некоторое время задумывается с лёгким выражением недовольства на лице. ЮЧжин терпеливо ждёт.

— Я не знаю, будет ли хальмони приглашать тебя и твоего отца. — наконец признаётся ХёБин. — Хочешь, чтобы я её об этом спросила?

— Раньше нас всегда приглашали. — не став просить напрямую, отвечает ЮЧжин.

— Сейчас ситуация другая. — вздохнув, отвечает ХёБин. — Ты же знаешь, что президент страны объявила их парой. Пойти наперекор словам президента, означает, что она потеряет лицо. Нельзя такого допустить.

ЮЧжин понимающе кивает.

— Наши семьи давно знакомы… — смотря на собеседницу, говорит ЮЧжин. — Отец уже выделил мне часть наследства, которым бы управлял твой брат. Я так до сих пор не поняла, почему президент Пак ГынХе назвала их — парочкой? Может, ты что-то узнала?

ЮЧжин пытливо смотрит на ХёБин, которая под её взглядом глубоко вздыхает.

— ЮЧжин, — отвечает она. — Я тоже, как и ты, тоже, точно не знаю. И, как я предполагаю, точно это узнать, никогда не получится. Из-за того, что это какая-то ошибка, в которой никто не признается. Но исправить здесь уже ничего нельзя. Нужно ждать.

— Чего — ждать? — не понимает ЮЧжин.

— Хальмони тоже недовольна этой ситуацией. — объясняет ХёБин. — Я знаю, что она хотела подождать, пока история со словами президента забудется, а потом найти решение, которое бы устроило всех. Я тоже думала, что так и будет, и мой брат станет снова встречаться с тобой. Но ты же видишь, что ЮнМи всё время привлекает к себе внимание. Люди, увидев её, сразу вспоминают о словах президента. И с этим, тоже ничего нельзя сделать. Думаю, будет лучше, если на день рождения хальмони тебе помешает прийти болезнь.

— Болезнь? — удивляется ЮЧжин.

— Или, какая-нибудь другая причина. — предлагает ХёБин. — Если ты придёшь, это будет выглядеть двусмысленно. Те, кто тебя увидят, могут подумать, что слова президента — пустой звук. Это может создать трудности для бизнеса твоей и моей семьи. Понимаешь?

ХёБин с вопросом смотрит на подругу, которая в этот момент обдумывает ситуацию.

— Но если я не приду, то все подумают, что ЮнМи меня победила! — закончив думать, восклицает та.

— Поэтому, я и говорю тебе — «заболей». — поясняет ХёБин.

— Но, онни, это же будет то же самое! — снова восклицает ЮЧжин. — Будет выглядеть, словно я отказалась от замужества с твоим братом!

Пфф! — выдыхает ХёБин пригибаясь к столу.

— Когда у тебя нет силы, лучше переждать. — говорит она. — Не думай, что я против тебя. Я на твоей стороне, просто сейчас такая ситуация. Старшие решат эту проблему, но для этого нужно время. Если пытаться вмешиваться, то может получиться скандал, который отодвинет это время ещё дальше. Скандалы привлекают внимание, а нужно наоборот, чтобы об этом все забыли. Ты меня понимаешь?

ЮЧжин кивает.

— Онни, ты на моей стороне? — спрашивает она, пристально смотря в глаза ХёБин.

— Конечно. — кивает в ответ та. — Ведь мы с тобой и наши семьи давно дружим. А ЮнМи совсем не из нашего круга. Потом, я её знаю, она работала у меня. Очень настырная и упрямая девчонка. Самомнения столько, будто не в нищей семье, а в королевском дворце родилась. Иметь такую невестку — такое можно врагу пожелать!

ЮЧжин энергично кивает, показывая, что полностью согласна со словами онни.

— Но, что же мне тогда делать? — спрашивает она у неё. — Просто сидеть и ждать?

— Мой брат ещё год будет в армии. — кивнув, отвечает ХёБин. — И официальной помолвки ведь не было. За год, эта история забудется и тогда можно будет сообщить об их расставании.

ЮЧжин несколько секунд обдумывает предложенный вариант, и он ей не нравится.

— Но… как она забудется, если ЮнМи постоянно привлекает внимание к себе своими выходками? Как только её показывают в новостях, так все сразу вспоминают о ЧжуВоне. Ты же сама об этом сказала? — спрашивает она и с вопросом смотрит на собеседницу.

Та в ответ поджимает губы и делает недовольное лицо.

— Да, это проблема. — признаёт она.

— Пока она будет постоянно торчать в телевизоре, ничего не изменится! — восклицает ЮЧжин. — Год пройдёт и всё останется, как было! А что потом? Объявление о её свадьбе?

Распахнув глаза и бурно дыша, ЮЧжин с негодованием смотрит на ХёБин.

— Я не знаю, что тут можно сделать. — недовольно признаётся ей в ответ та. — Хальмони предлагала ЮнМи денег, чтобы она сидела тихо, но она отказалась.

— Отказалась?

— Да. Ей хочется быть звездой.

— Значит, твоя хальмони тоже на моей стороне, раз хотела так сделать?

— Как я поняла, хальмони смущают синие глаза ЮнМи. — честно объясняет текущую ситуацию с бабушкой ХёБин. — Она хочет выяснить, действительно ли ЮнМи из королевского рода или нет.

— Королевского рода? — повторяет ЮЧжин и уже испуганно спрашивает. — Онни, ты думаешь, это возможно?

ХёБин недовольно морщится.

— Я читала выводы врачей о причине смены цвета её глаз. — отвечает она. — Да, такое может быть, просто случается очень редко. А когда случается, такие факты не всегда становится широко известными, так как людей, с которыми это произошло, мало кто знает. Что же касается ЮнМи, её поведения, то, на мой взгляд, ничего королевского там и близко никогда не было.

ЮЧжин облегчённо выдыхает.

— Но у моей хальмони появились какие-то непонятные фантазии на этот счёт. — продолжает рассказывать об обстановке в семье ХёБин. — Она даже ходила к мудан.

— И что мудан ей сказала? — с напряжением в голосе спрашивает ЮЧжин.

— Не знаю. Но хальмони была очень зла после этого и называла её шарлатанкой. Сейчас она нашла какую-то новую шаманку и собирается теперь к ней. Отец очень недоволен происходящим.

— Да. а? — заинтересованно тянет Ючжин.

— Отец недоволен, что ЮнМи вообще не думает об интересах семьи. — недовольным голосом поясняет недовольство главы семьи ХёБин. — Живёт так, словно кроме неё в мире никого нет. Это неизбежно закончится скандалом, в котором пострадает наша репутация.

— Но ведь тогда нужно что-то делать? — недоумённо говорит ЮЧжин. — Зачем ждать, когда это случиться?

— Отец не хочет, чтобы с его помощью президент ГынХе потеряла лицо и слушает хальмони. Хальмони изучает историю семей корейских правителей с незапамятных времён и ходит к мудан. Мой старший брат слушает отца. А я — занимаюсь работой, потому, что никто не спрашивал моих советов. Все заняты. — объясняет текущий расклад ХёБин.

— А..а. — сделав большие глаза, с пониманием кивает ЮЧжин, но тут же спрашивает. — Но ведь если будет скандал… Это ведь будет… нехорошо?

С удивлением и вопросом во взгляде она смотрит на ХёБин.

— Возможно, отец ждёт, когда это произойдёт. — со вздохом отвечает та. — Тогда он сможет всё решить сам, не слушая хальмони.

— Вот значит, как… — задумчиво кивнув, делает вывод ЮЧжин.

— Поэтому, сейчас лучше ничего не делать и просто ждать, когда это случится. — повторяет уже сказанное ранее ХёБин. — Тогда у отца будут развязаны руки, и всё вернётся к тому, как было раньше. Нужно просто ждать и не попадать в скандалы вместе с ЮнМи. Чтобы потом всю жизнь об этом не вспоминали. Понимаешь?

ЮЧжин кивает.

— Да, онни, я поняла. — сделав паузу, говорит она. — Действительно, похоже мне лучше не приходить туда, где будет ЮнМи. Боюсь, я не удержусь и оттаскаю её за космы, когда увижу, как она липнет к моему оппе.

— Это правильное решение. — с заметным облегчением в голосе соглашается ХёБин. — Девушке твоего уровня совсем не стоит ввязываться в подобный скандал.

— Я подожду. — кивает ЮЧжин и благодарит. — Спасибо, за совет, онни.

— Мы же давно знаем друг друга. — широко улыбается ей в ответ её онни.

(несколько позже. ХёБин, расставшись с ЮЧжин, направляется на своё рабочее место)

Уф! — думает она. — Кажется, у меня получилось отговорить ЮЧжин приходить на день рождения к хальмони. Не пригласить ЮнМи не получится, а если ЮЧжин прямо при гостях вцепится ей в волосы, это будет конец всему…. Бедняжка так переживает… Можно её понять, представив себя на её месте… Хотя странно, что она так уверенна, что станет женою ЧжуВона… Как-то я не слышала в семье, что это решённый вопрос. Может, мне просто об этом не сказали? … Не то что бы я так хотела видеть её женой своего братца, но она ничем не хуже остальных, и я её давно знаю… Нужно расспросить об этом маму или хальмони … а то получится так, что все знают, кроме меня… Буду глупо выглядеть… И да! Нужно узнать у хальмони, сколько ещё терпеть эту Агдан? … Контракт ведь подписан. … Но все молчат. Может, хальмони, хочет для приличия выдержать время. … а может просто увлеклась поисками доказательств, что ЮнМи — королевской крови? … Вот зачем ей это нужно? Хочет возродить в Корее монархию, а правнука посадить на трон? … Бабушка ещё не настолько выжила из ума. … Тогда, ею движет тщеславие… Хочет себе гордость, а всем остальным ЮнМи в невестку… Это несправедливо!

(в тот же самый момент. ЮЧжин, идя по улице, размышляет, «прокручивая» в голове только что состоявшийся разговор)

Странно всё это. — думает она. — Разве не следует избавляться от человека, от которого будут неприятности? Зачем ждать, когда он создаст проблемы? Хм… наверное, я действительно не знаю всех причин, и дело тут действительно в бизнесе, как сказала онни. Но, как должна поступить я? Не буду ли я выглядеть — жалкой, когда ЮнМи будет виснуть на ЧжуВоне? Ух, какая гадкаядевка! Сердце прямо пылает от ненависти, когда я думаю о ней! Не собираюсь я ждать, когда что-то случиться! Чем быстрее будет скандал, тем быстрее она отлипнет от оппы! Как же мне его устроить для неё? Слухи, которые я распускаю о ней в соцсетях, почему-то не действуют… Интересно, почему? … Возможно, она не настолько популярна, чтобы её все обсуждали… Но её же часто показывают по телевизору? Значит, она популярна. Может, в СМИ думают, что она скоро станет членом уважаемой семьи и поэтому не устраивают скандал, не желая портить с ней отношения? Может, так и есть… Как же мне тогда устроить ей — «сладкую жизнь»? Значит, нужно что-то такое, что замолчать не получится. Удивительно, что до сих пор никто не написал, что её судили за воровство. Непонятно. Может, это из-за того, что слушанье дела проходило в закрытом режиме, так как она была несовершеннолетней? Неужели наша судебная система настолько хороша, что этим фактом до сих пор никто не поделился с журналистами? Пфф… Ладно, тогда я «помогу» это сделать. Не зря же я столько денег потратила! О! А ведь можно будет даже продать это кому-то. Например, в Японии… Перед началом выступлений «Короны» в «Tokyo Dome»! Вот это будет сенсация! Даже не сенсация. Настоящая бомба получится!

Отличная идея! — повеселев, думает ЮЧжин. — Такое замолчать не выйдет. Тур будет сорван, ЮнМи выгонят из агентства, может, даже повесят на неё все убытки, и госпожа МуРан тоже укажет ей на дверь. Она же не будет терпеть в семье воровку? Хоть её и признали невиновной, но, всё равно. Репутация жены её внука должна быть безупречной, а тут — такое! Хальмони такое не примет. И отец оппы тоже будет разгневан. Отлично, так и сделаю. Немножко подожду, тут немного времени осталось, сделаю вид для ХёБин, что делаю, что она мне велела, а потом… А может, ещё что-то случится за это время и мои сведенья окажутся очень кстати. Я могу даже их не продавать журналистам, чтобы меня не заподозрили. Могу просто так им об этом сообщить, анонимно. Деньги у меня есть. Я же не какая-та нищебродка, вроде ЮнМи!

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

Время действия: примерно тогда же

— Молодцы, все молодцы! — произносит ЮСон, громко хлопая в ладоши и приветствуя кланяющуюся ему группу «Корона». — Все умницы, все красавицы, приятно вас видеть! Здравствуйте девушки!

— Здравствуйте, господин директор! — повторно здороваясь, снова кланяются девушки.

— Проблемы какие-то есть, жалобы? Здоровье? — построжев лицом, спрашивает ЮСон, обращаясь уже к менеджеру группы.

— Всё хорошо, господин директор. — отвечает тот. — Проблем нет.

— Хорошо, когда проблем нет, есть один успех. — вновь довольно улыбается ЮСон и сообщает, обращаясь к участницам группы. — Вчера я получил информацию из Японии. Японцы продолжают покупать ваши синглы. Продажи, конечно, упали без продвижения, но всё равно их уровень выше, чем ожидалось…

Девочки бурно радуются, ЮСон с довольным видом оглядывает поочерёдно каждую из них.

— Япония ждёт вас. — говорит ЮСон, когда восторги стихают. — Поэтому, нужно постараться, чтобы её не разочаровать.

Девочки вразнобой кланяются, заверяя, что приложат все силы.

— Отлично! — восклицает ЮСон, дождавшись окончания заверений. — Но вас ждёт не только Япония, но и Корея. Есть ещё одна хорошая новость. По рейтингам, определяющих частоту звучания различных музыкальных произведений в ночных клубах Сеула, ваш «ТэСон танцует лучше всех», занимает первое-второе место во всех рейтингах.

О-ооо, — озадаченно тянет группа, удивлённо переглядываясь друг с дружкой.

— Так что, девочки, не удивляйтесь, если у вас будут теперь выступления в ночных клубах. — предупреждает ЮСон.

Оууу… — раздаётся ему в ответ.

— Кстати, ваш ремейк «Sugar free» и «С днём рожденья!» тоже пользуются популярностью. Возможно, вы их тоже будете продавать.

Девочки вновь радуются.

— Так, СонЁн, я вчера послушал твою последнюю версию «Батарейки» и принял решение продвигать тебя с этим синглом. — переходит от всего коллектива уже на персоналии ЮСон.

— Оо-о, — завистливо-уважительно гудит группа, сделав полшага в стороны от СонЁн, чтобы её было удобнее оглядеть сверху донизу.

— Спасибо, господин директор! — восклицает СонЁн, делая поклон. — Я буду очень стараться!

— Хорошо получилось. — говорит директор, делясь с ней своим впечатлением от прослушанной записи. — Нужно, конечно, ещё будет поработать над музыкой, но видно, что песня стоит того.

СонЁн снова благодарит и кланяется.

— БоРам. — переводит взгляд ЮСон на самую маленькую в группе.

— Да, господин директор! — моментом отзывается та.

— Я принял решение, что ты тоже будешь записана, с той песней, что тебе дала ЮнМи. Пока не могу ничего сказать насчёт твоего индивидуального продвижения как у СонЁн. Сейчас я надеюсь на счастливый случай. В стране год объявлен Франции, от которого осталась уже половина и, похоже, что все немного активизировались, не желая проспать и её. Возможно, кому-то потребуется исполнить что-то на французском языке, тогда я смогу предложить тебя. Так что молись, как можешь, своей удаче, чтобы это случилось.

— Но, господин директор, у меня ведь песня не на французском? — несколько испугано напоминает БоРам.

— Это не смертельно. — сделав небрежное движенье кистью руки в сторону, отвечает ей директор. — Главное, что она не на корейском, а на иностранном. И главное, чтобы ты была готова, как только тебе скажут. Понятно?

— Да, господин директор. — трясёт головой в ответ БоРам и тоже, благодарит, кланяясь.

— ДжиХён, у тебя сегодня сьёмки в «Xiamen»? — поворачивается к следующей участнице группы ЮСон.

— Да, директор ЮСон.

— Отлично! Покажи всё, на что ты способна! Файтин!

— Спасибо, господин директор, я буду очень стараться! — кланяется теперь уже ДжиХён.

— Ещё есть какие-то вопросы? — обводит взглядом группу ЮСон и останавливается им на её менеджере.

— Нет, господин директор. — отвечает тот за всех.

— Тогда идите, работайте! — отдаёт ЮСон указание и добавляет. — ИнЧжон, задержись на пару минут.

Перевернув кисть руки ладонью вниз, он делает гребущие движения пальцами, подзывая её.

— ИнЧжон, — говорит он, дождавшись, пока все удалятся из зоны видимости и, подхватив её под локоть, притягивает к себе. — Я помню о твоей просьбе. Не думай, что я о тебе забыл.

— Ннн-дда, господин… директор. — ошарашено промямливает в ответ та, неожиданно для себя оказавшись прижатой боком к мужчине.

— Проблема оказалась сложнее, чем виделась мне на первый взгляд. — доверительно наклоняя голову к уху ИнЧжон сообщает директор. — Мне пришло в голову, что тебе нужно подобрать лучший из возможных вариантов. Так, чтобы ты могла потом продвигаться дальше, используя его как первую ступеньку твоей лестницы к успеху. Ты меня понимаешь?

Задав вопрос требовательным тоном, директор перемещает свою руку на талию к девушке и плотнее прижимает её к себе.

— А…а а… а… ну да, да. — растеряно блеет ИнЧжон и собравшись с мыслями, выдаёт. — Спасибо господин директор, что вы заботитесь обо мне!

— Да, я собираюсь хорошенько позаботиться о тебе! — соглашается с её словами директор. — В скором времени у меня назначена встреча с одним важным босом одной медиа корпорации. Я буду с ним говорить о тебе.

ИнЧжон замирает, смотря снизу-вверх на нависающего над ней ЮСона.

— Я думаю, всё получится. — уверенным голосом произносит тот, и его рука съезжает с талии ИнЧжон ниже.

Пауза. ЮСон продолжает смотреть сверху проникновенным взором, а ИнЧжон, ощутив мужскую ладонь там, где она совсем не ожидала её ощутить ещё минуту назад, начинает краснеть.

— И полетишь ты к вершинам славы… — вздохнув, печально произносит ЮСон. — И забудешь меня. Того, кто направил тебя на этот путь…

ИнЧжон делает волнообразное движение телом, желая сместить руку директора со своей попы. Но это у неё не выходит, поскольку ладонь прижимается крепко.

— Не забуду, господин директор, — обещает она.

— Все начинающие знаменитости так говорят… — скорбным голосом трагика Пьеро произносит ЮСон. — А потом улетают на небо, жить своей звёздной жизнью и всё забывают…

— Я не забуду, директор ЮСон. — снова обещает ИнЧжон, предпринимая ещё одну попытку освободиться.

— Ладно, беги, работай. — отпускает её ЮСон и по-отечески несколько раз похлопывает её по попе. — Готовься к своей новой жизни. Она у тебя скоро начнётся.

— Да господин директор!

ИнЧжон, пискнув неожиданно сорвавшимся голосом, устремляется вперёд, чувствуя, как у неё горят щёки. ЮСон, с довольным видом, оценивающе смотрит ей вслед акцентируя внимание на её части тела ниже спины.

….

Сколько в ней сексуальной энергии! Прямо задрожала, стоило почувствовать мужскую руку. — думает он. — Впрочем, за столько лет воздержания, это неудивительно. Мужиков годами только со сцены видят. А потом — «бац!», у них в момент крышу сносит, стоит их лишь только потрогать. Директор Ли будет доволен, когда заполучит себе такую горячую штучку. Даже завидно. Может, оставить её себе? Пфф… Так соблазнительно…

(несколько позже)

— Ты чего такая красная? — обернувшись, удивлённо спрашивает БоРам у ИнЧжон, заполошно влетевшей в микроавтобус группы.

— Вас хотела быстрее догнать, чтобы вы не ждали. — на мгновение замешкавшись на пороге машины отвечает та.

— А, ну да. — кивает БоРам. — Онни, а что хотел директор ЮСон? Зачем он тебя оставил?

— А… а он хотел спросить, какие у меня отношения с ЮнМи!

— И какие у тебя отношения с ЮнМи? — с интересом спрашивает БоРам.

— Я сказала, что у меня с ней хорошие отношения!

— Правильно. — одобрительно кивает БоРам.

ИнЧжон плюхается в ближайшее свободное кресло и с шумом переводит дыхание.

— А ты чего не на своё место садишься? — удивляется БоРам.

ИнЧжон ничего не отвечает, отворачиваясь к окну.

Место действия: воинская часть ЮнМи

Время действия: примерно тогда же

Сижу опять в беседке. Культурно сижу, ноги никуда не задираю. Вид чёрных женских туфель на высоком каблуке торчащих над перилами, действует на «население» воинской части вроде фугасного снаряда. Особенно на срочников. Поэтому, людей не травмирую и поскольку занятия мне так до сих пор не нашли, провожу время в своё удовольствие, продолжая приятно бездельничать. В данный момент — размышляю над прочитанным.

Мне тут сегодня, «письмо с воли» передали. ЁнЭ весточку из агентства «притаранила». Офигеть, двадцать первый век на дворе, по улицам скоро роботы будут бегать, а тут — рукописный текст. Анохронизм. А всё из-за повышенной боевой готовности. Телефоны — запретили, «глушилку» для сотовой связи на территории части — включили, и ещё отдали приказ — заклеить камеры на телефонах «непрозрачным материалом». Как человек сугубо гражданский, я не понимаю этой суеты. Как думается мне, кто хотел, тот давно уже всё сфотографировал и отослал, куда ему было нужно. Сейчас каков смысл камеры заклеивать? Но, начальству, как говорится, видней.

Поэтому, ЁнЭ на проходной передала мне два листка текста, собственноручно написанных самим директором ЮСоном. Почерк у него — «радость дешифровщика». «Радость» потому, что, когда дешифровщику делать нечего, он всякие шарады разгадывает, чтобы скучно не было. Вот и мне тоже, «скучно не было».

Короче говоря, «в опервых строка письма» мне было сообщено, что «Dragonsneverdie» вещь, конечно, преотличная, но, к сожалению, она попала под северокорейский ядерный взрыв. Точнее, под волну информационного шума, поднятую этим событием. И пока эта самая волна не схлынет, не стоит особо ждать, что корейская общественность вдруг возьмёт, да и бросит заниматься придумыванием «казней египетских» для своего северного соседа и обратит внимание на моё музыкальное творение.

Не, конечно, я могу это понять, но вот простить, не могу. Такая «вэшшш» и такое к ней равнодушие! Я ж даже сам к ней руку приложил! Один лишь английский, «устанавливаемый на корейские носители», привёл к смерти несколько миллионов моих нервных клеток! И всё. И ничего. И тишина… Гады, однозначно.

А «во-вторых строках письма», я получил известие, что не так уж всё безоглядно безрадостно в нашем мире. Если с «драконами» проблемы, то в секторе рекламы ситуация выглядит вполне достойно. Чуть ли не с десяток заказов от «наших японских партнёров», да и соотечественники тоже, кое-чего подбросили. Грубо прикидывая сумму, которую я получу, если «окучу» только эти заказы, понимаю, что вполне проживу на неё до конца года. Причём — достойно проживу. А ведь до конца года будут ещё «впрыски» в мой кошелёк, для дальнейшего поддержания, «хода цилиндра».

«Третьи строки письма» удивили меня известием. ЮСон сообщил, что никто в стране, впервые запустившей свой собственный спутник, никто не удосужился «сваять» чего-нить, чтобы увековечить этот исторический миг в музыке. Итить, как говорится, раскудрить вашу малину! Ну, а что ещё можно сказать по этому поводу? Корейцы реально «заотмосферные люди». Инопланетяне. Как можно вот так вот…пффф? Не знаю. Им деньги, что ли не нужны? Мне вот, например, нужны!

И дальше, пошло очень интересно. ЮСон, ничтоже сумняшеся, написал, не дословно — поскольку ты быстро пишешь, бла, бла, бла, завтра, а лучше вчера, бла, бала, бла, будем первыми, бла, бла, бла, а не сварганишь ли ты что-нить эдакое, на космическую тему?!

Честно говоря, в первый момент, когда я это прочитал, я, как говорится — «офигел» от такой откровенной наглости и уже набрал воздуха, чтобы послать адресата «по адресу», даже без его присутствия рядом, но тут из глубин моей памяти всплыли два слова — «группа Спейс». А следом за ним ещё два — «Дидье Моруани». И потом ещё — «Жан Мишель Жар».

«Это же, «космическая музыка», синтезатор! Мне не нужно будет петь или слушать, как кто-то пытается это делать. Я смогу сделать всё сам!» — ахнула мне в голову простая и очевидная мысль. «И слава вся моя будет!» прибежала за ней вдогонку ещё одна, от которой я отмахнулся. Тут сам процесс интересен, а не его последствия. Несколько минут я с удовольствием вспоминал, чего я знаю из электронной музыки и прикидывал, потяну ли я это или то, из вспомнившегося, или нет?

Как обычно, действительность оказалась непредсказуемой и не «уютно-ламповой», как всегда хотелось бы. Сделав пару «зарубок» в памяти и вернувшись к письму, я обнаружил под строчкой, отправившей меня в творческий поиск, пожелание от ЮСона.

«Желательно сделать так, как ты сделала с «драконами». Чтобы группа исполняла произведение одновременно и минимум танцев, для скорейшей подготовки номера и выхода на сцену.» — примерно такими словами было озвучено его пожелание, разбивающие в пух и прах мои надежды стать корейским Жан Мишель Жаром. И что-то мне стало так «вяло» после этого пожелания, что аж желание подыскать себе что-то такое эдакое, «чтобы душа сначала развернулась, а потом — свернулось», пропало.

Жаль, очень жаль, что бумажное письмо, очень архаичная штука. Даже е-майл предоставляет услугу — «быстро послать по почте». Пусть тоже, медленней чем в живую, но в сравнении с ним, бумажное письмо, пока его напишешь… Десять раз остынешь, подбирая звучные и объёмные эпитеты, потом плюнешь и бросишь. И никогда не узнает абонент, то, что ты о нём на самом деле думаешь…

Поэтому, я вздохнул, мысленно плюнул и взялся дочитывать опус директора ЮСона до конца. Оказалось, что он, как руководитель, руководящий в данный момент агентством, заключил с японской киностудией «Шаючаки» соглашение о сотрудничестве и сейчас идёт работа над текстом договора о продаже прав на экранизацию моего рассказа «Цветы для Элджернона». Ну как — идёт? Как я понял из написанного, никуда она не идёт, а встала, уперевшись лбом в вопрос цены. Есть стандартный подход для определения стоимости подобного продукта. Берётся бюджет фильма и от него берётся стандартный, или, можно сказать по-другому, «общепринятый в индустрии процент», множимый потом на всякие коэффициенты вроде «звёздности», «титулованности» и «продаваемости» автора сценария. И всем, в принципе, всё понятно. Кто за что купил и, кто за что продал. Но, япошки, похоже, хитрят, желая идти своим собственным кривым самурайским ходом. Рассказывают грустную историю о том, что бюджета фильма у них нет, так как их руководство хочет сначала увидеть сценарий, а уже потом решить, будет оно это снимать или нет, и предлагают за всё — десять тысяч долларов. Я, конечно, совершенно не «Копенгаген» в продажах прав на экранизацию, но по ощущениям той части своего тела, на которой я сижу, чёт как-то… мало. Если вычесть налоги, да ещё ЮСон «за посредничество агентства» хочет тридцать процентов… Что ж там тогда останется, «отцу корейского кинематографа»? А с другой стороны — не так уж много я сил потратил на этого «Элджернона». Если честно — вообще не напрягся. Зато и в «Кирин» с него бонусы поимел, потом в Америке он засветился, теперь вот, и в Японии. Может, махнуть рукой на деньги, да считать «Цветы» бесплатной промо-акцией? Условно-бесплатной. Половина от десяти тысяч, тоже, сумма. Люди с двадцатилетним стажем работы и высшим образованием за спиной, месяц на неё семью содержат. Потом, «Шаючаки» считается крупнейшей кинокомпанией Японии… Я как бы крючок забрасываю. Будет повод там появиться. Вроде того, как Остап Бендер заявился в редакцию газеты, требуя напечатать опровержение на заметку о нём и лошади. Только он пришёл с пустыми руками, а я в «Шаючаки» приду со сценарием «Сейлор Мун» …

ЮСон спрашивает в письме — согласен ли я на такую сумму? Пожалуй, соглашусь. Курочка по зёрнышку, да и Москва не сразу строилась… Интересно, когда наконец отменят этот «режим чрезвычайного усиления»? Чтобы можно было решать деловые вопросы быстро, по телефону, а не с помощью надписей на глиняных табличках…

Внезапно, заставив меня вздрогнуть, над воинской частью проносится тоскливый, но громкий вой сирены.

Блин!! Что?! Началось?! Летит?! Куда?! Куда бежать? В бомбоубежище?!

Вскочив на ноги со скамейки, вижу мчащихся в сторону зданий солдат.

А не рвануть ли мне за ними? Судя по тому, как они чешут, они знают, куда нужно бежать!

(позже).

В стороне от колонны крытых маскировочным брезентом больших армейских грузовиков, в туфлях на высокой шпильке, стоит ЮнМи. Размахивая поднятой рукой, она приветствует подразделения солдат в полном военном снаряжении идущих мимо неё на посадку в машины. Солдаты, завидев Агдан, тоже в ответ радостно приветствуют её. В одной из приближающихся групп ЮнМи замечает ЧжуВона. На несколько мгновений она замирает, словно что-то вспоминая, а потом подпрыгнув на месте с высоко поднятой рукой, громко кричит звонким голосом: ЧжуВон-оппа! Возвращайся с победой! Я буду ждать!

Солдаты, услышав это обещание, дружно ухмыляются под своими зелёными железными касками…)

Чат, который никогда не спит

[*.*] — Пересматриваю интервью с Агдан на пути к месту службы. Она источает настоящий вайб королевы, а не принцессы! У меня аж мурашки, такая уверенная! Кто-нибудь ещё это пересматривает, как я?

[*.*]— Господи, какой же кринж… Не думаю, что она даже на смертном одре станет хоть немного мудрее. От неё прямо веет стрёмом. Такие жалкие рассуждения о политике, что аж грустно смотреть.

[*.*] — Господи, что за слова вы используете? Где вы их берёте?

[*.*] — Вбей в поисковик и узнаешь, что они значат…

[*.*] — Зря Агдан комментирует политические вопросы.

[*.*] — Возможно она думает, что от этого её репутациявырастет? Если так, то тогда она дура. Ничего хорошего из этого не выйдет.

[*.*] — Если честно, скажите, вот что с ней не так? Агдан, просто веди себя тихо.

[*.*]— А что она не так сказала? Разве нам не нужно быть ядерной державой? Если у северян есть атомная бомба, значит и у нас она должна быть!

[*.*] — Правильно! Мы ничем не хуже их! Нам тоже надо защищать себя!

[*.*] — Нашу безопасность обеспечивают США. Они наш союзник. Никто не рискнёт на нас напасть, зная, что за нас вступится Америка.

[*.*] — Они уже вступились за нас с названием моря. А если им придётся опять выбирать между нами и Японией? Что тогда? За кого они будут?

[*.*] — Если они выберут Японию, то нам конец.

[*.*] — Вот именно. Поэтому, нам нужны свои МБР!

[*.*] — А вы слышали, что АйЮ двадцать третьего числа прилетит в Корею для участия в дефиле? Она даже не успеет отдохнуть после такого перелёта!

[*.*] — Да, АйЮ известная трудяжка. Завидую ей. У меня никогда не получается сосредоточиться на работе как нужно.

[*.*] — АйЮ — молодец! Её сингл уже восемь недель на вершине французского чарта! Потрясающий результат!

[*.*] — АйЮ — гордость нации. Нужно написать петицию, чтобы ей поставили памятник!

[*.*] — При жизни памятник не ставят. Говорят, плохая примета.

[*.*] — А я бы не отказалась от памятника. Приходила бы, сидела на скамеечке рядом с собой…

[*.*] — АйЮ ведь выступает с песней ЮнМи. Без ЮнМи у АйЮ ничего бы не получилось. Значит, памятник ставить нужно им двоим!

[*.*] — Ничего подобного! Главное — артист. Песню кто угодно может написать, а вот исполнить её так, чтобы она угодила людям в сердце — на это способны лишь единицы.

[*.*] — Ну и кто в Корее может написать песню на французском? Назови!

[*.*] — Не обязательно на французском. Если бы АйЮ исполняла на корейском, результат был бы точно такой же!

[*.*] — Почему же она этого не делает? Всё время исполняет только «Таксист Джо»?!

[*.*] — Она выказывает таким образом дань уважения Франции!

[*.*] — Кх-кх-кх…

[*.*] — АйЮ ведь удалила Агдан из «друзей», но они будут выступать в показе вместе. Интересно, они будут там разговаривать друг с другом?

[*.*] — А почему бы им не разговаривать?

[*.*] — Я же говорю — они «раздружились».

[*.*] — АйЮ — профессионал, а показ — это работа. Я уверен, что она сможет создать рабочую атмосферу, не смотря на трудности. И она старше Агдан. Агдан должна уважать сонбе и слушать, что они ей говорят.

[*.*] — У меня сильные сомнения насчет того, что Агдан будет кого-то слушать. По-моему, она больная на всю голову.

[*.*] — Ничего не больная! Просто голова у неё работает не так, как у всех!

[*.*] — Это сильно заметно, кх-кх-кх…

[*.*] — Кто-нибудь читал её книгу «Цветы для Элджернона»?

[*.*] — Она же на английском. Кому надо мозги ломать?

[*.*] — В фэндоме «Короны» нашлись переводчики, переводят по частям и выкладывают в свободный доступ.

[*.*] — Ну и что там? Есть смысл тратить на это время?

[*.*] — Честно говоря, я не поняла. Может, потому, что книга ещё не целиком выложена?

[*.*] — Понятно. Голова у Агдан работает не так, как у всех…

[*.*] — Чего тогда японцы захотели снять по её книге фильм?

[*.*] — Ничего тут удивительного нет. Все давно знают, что японцы все странные. Кх-кх-кх…

[*.*] — Сама ты странная!

[*.*] — Оу! Так ты за японцев, что ли?

Конец трека десять

Трек одиннадцатый

Время действия: двадцатое августа, утро

Место действия: кабинет. В котором находится ЮнМи и военный в чине капитана.

Сегодня, после завтрака и построения в моей воинской части объявили тревогу. Врубили сирены, и я уже подумал, ну всё! Закончилась моя бренная жизнь в новом мире! Но нет. Как говорится — я поторопился «себя хоронить». Оказалось, что верховное командование, или высшее командование, не знаю, как правильно, решило передислоцировать основной воинский контингент части. Поближе к границе. Я помню, что, когда я только здесь появился, ходили слухи, что «или передислоцируют, либо будем окапываться!». Вот, не прошло и года, как говорится, как наконец определились с решением.

Меня с собой воевать не взяли. Я было, сунулся, спросил — «а мне, что делать?». На меня посмотрели, сказали — «иди ты… Делай чего-нибудь! Жди, нашего возвращения, вот!» Я всё понял, и навязываться не стал. Пошёл, думая, «чё бы мне поделать?», и пока шёл, размышляя, вышел к дороге, по которой солдаты топали на посадку в грузовики. Хотел было встать у обочины, честь отдавать проходящим, но потом решил, что это будет, пожалуй, чересчур. Буду похож на маршала, который провожает в бой свои батальоны. Поэтому, я не стал дразнить местное командование, да и командование в целом и вообще, своим поведением, а взять и «включить блондинку». Просто махать парням, как я делаю, приветствуя зрителей со сцены. А что? Нормально. Даже если всё не по уставу, что взять с девушки, которая третий день в армии? Целый третий день, офигеть, как время летит!

По-моему, неплохо вышло у меня. Морпехи были довольны, взглядов вялых я не заметил, так что, думаю, линию поведения я выбрал правильную. ЧжуВона, кстати, заметил. На мгновение я «тормознул», не зная, что делать, но потом вспомнил, как показывают девушек в фильмах, провожающих своих парней. Вспомнив, повторил — попрыгал, размахивая руками и крикнул, что буду ждать. Когда я это делал, никто из видевших это, в ступор от моего поведения не впал, по земле от смеха не катался. Считаю, что я на сто процентов отработал мой договор с МуРан. Роль отыграл достоверно, почти канонически.

А потом, после того, как личный состав погрузился в грузовики, грузовики уехали и в части стало пусто. Конечно, кроме меня остались ещё службы обеспечения, не все уехали. Но, после многолюдья, пустота стала ощутимой. Я немного походил туда-сюда, думая, чем бы заняться. И уже совсем было, нашёл чем, но тут за мной пришли. Посыльный приказал явиться в штаб. В штабе, когда я в него явился, мне выделили сопровождающего и отдали приказание проследовать согласно приказу о местной командировке в другую часть, где со мной должна пройти беседа, о содержании которой я узнаю на месте. Ну, на месте, так на месте. Поехал, а чего делать? Мы, армейцы, люди подневольные. Что приказали, то и делаем…

Поездка заняла примерно час. Приехал, выгрузился, проследовал в указанный кабинет, в котором оказался капитан, который молчаливо присутствовал при том разговоре, после которого мне поручили плац мести. В этот раз он представился, назвался капитаном Ли СонЧоном и предложил присесть. Я присел на стул у края длинного т-образного стола и вот жду, чего дальше будет. Пока мы с капитаном занимаемся тем, что разглядываем друг друга.

— Сангса ЮнМи, вы знаете, что это за здание, в котором вы находитесь? — наконец закончив меня разглядывать, спрашивает капитан.

— Нет, господин капитан. — отвечаю я.

— Это здание принадлежит Национальному агентству разведки вашей страны, сангсии. Сокращённо — «NIS». — сообщает мне капитан и внимательно смотрит, видимо желая увидеть мою реакцию.

Разведке? Пфф… И как я должен отреагировать на это известие? Непонятно.

— Я рада, господин капитан. — опустив подбородок, вежливо отвечаю я.

— Чему вы рады? — спрашивает капитан, и я в его голосе улавливаю нотки удивления.

Да, действительно, чему я рад? Нужно было промолчать…

— Я рада, что у разведслужбы моей страны есть такие хорошие здания. — отвечаю я. — И рада ещё тому, что вы мне доверяете. Раз вы мне доверяете, то значит, ни в чём меня не подозреваете.

— А почему ты думаешь, что тебя в чём-то подозревают? — уже откровенно удивляется капитан.

— Разведка всегда всех подозревает. — отвечаю я. — Даже саму себя. Так во всех фильмах показывают.

И ресницами ему так делаю — «хлоп», «хлоп».

— А на основании чего вы сделали вывод, что я вам доверяю? — смотря на меня, задаёт мне следующий вопрос собеседник.

— Вы сообщили мне, что это здание принадлежит «NIS», господин капитан. Значит, поделились секретной информацией. Раз поделились секретной информацией, значит, доверяете.

— Почему эта информация секретна? Откуда вам это известно?

— Всё что связно с разведкой, это — секретно. — удивлённо отвечаю я, делая вид «а вы, что, не знаете, что ли?». — Об этом все знают.

И ресницами ему опять так — «хлоп», «хлоп».

— Понимаю вашу логику. — кивая, говорит мне капитан и просит. — Сангсии, обращайтесь ко мне без чинов.

— Спасибо, господин СонЧоном. — благодарю я.

— Скажи, ЮнМи, что ты думаешь о разведке? — переходя на «ты» спрашивает он меня.

— Если честно, то я ничего о ней не думаю. — признаюсь я. — Она и я существуем отдельно друг от друга.

— Понятно. — кивает капитан. — То есть ты, никогда не мечтала быть разведчицей? Так?

— Да. Я никогда не мечтала скитаться по постелям. — тоже, с кивком, подтверждаю я имеющийся факт.

— Постелям? — удивляется, не врубившись с ходу капитан. — Каким постелям?

— По мужским, добывая у их владельцев их секреты.

И смотрю на него взглядом — «ну давай, скажи мне, что это совсем не то, чем занимаются «настоящие разведчицы»?

Гм-гм, — капитан, явно удивлённый услышанным, озадаченно смотрит на меня.

— Странное у вас сложилось мнение, о деятельности разведслужб, сангсси. — спустя пару секунд признаёт он, что несколько растерян поворотом в разговоре. — Наверное, оно возникло у вас под влиянием кинофильмов и художественных произведений. Это ведь наверняка так?

Капитан с вопросом смотрит на меня.

— Наверное, так. — соглашаюсь я, не став разочаровывать человека.

— Если отвлечься от кинофантазий, на самом деле, разведывательная служба занимается очень широким кругом вопросов — говорит капитан. — И поэтому, в её организационной структуре, есть множество самых разнообразных подразделений, направленных на решение вполне определённых, узкоспециализированных задач…

Капитан делает пазу, видно, желая, чтобы сказанное им лучше у меня отложилась в мозгах.

— Но, конечно, самое важное, это аналитическая обработка информации, её осмысление и построение прогнозов развития имеющихся тенденций и процессов. — признаёт капитан и добавляет. — Поэтому, в разведслужбе всегда есть спрос на аналитиков. Людей, способных творчески мыслить, обладающих неординарным подходом к решению задач. Мы некоторое время наблюдали за тобой, ЮнМи. И пришли к выводу, что ты обладаешь необходимым набором психофизических и умственных характеристик, которые позволят выполнять эту работу с высоким уровнем показателей…

— Сангсии ЮнМи, я, как представитель Национального агентства разведки, предлагаю вам работу штатного аналитика в одном из подразделений агентства. Что вы на это скажете? — делает мне предложение СонЧон.

— Скажу — нет, господин капитан. — сразу, ни мгновения ни потратив на размышления, отвечаю я.

— Вы можете объяснить — чем вызван ваш отказ? — интересуется СонЧон.

— Это не моя стезя, не мой мир. — отвечаю я. — Я намерена прожить другую жизнь, не связанную ни с армией, ни с разведкой.

— То есть, у вас нет желания оказать помощь собственной стране? — прищурившись на меня, холодным голосом интересуется капитан.

— Я оказываю помощь своей стране, тем, что плачу ей налоги, хоть их размер не всегда поддаётся разумному объяснению. — отвечаю я. — Кроме того, я поднимаю на своём щите герб своей страны, прославляя её на мировом музыкальном ристалище. И пока, судя по результатам, делаю это неплохо. Поэтому, господин капитан, я считаю, что я достаточно делаю для своей страны, чтобы делать что-то ещё сверх этого.

— Спасибо за откровенность. — кивает мне мой собеседник. — Но, хочу спросить вас, сангсси, вы не думали о том, что век звезды эстрады бывает очень краток? А работа в такой солидной и уважаемой организации как «NIS», это дело на всю жизнь и пенсия, размер которой позволит провести старость достойно.

Задав вопрос, капитан с интересом смотрит на меня, ожидая ответа.

— Мне не нужно зарабатывать на пенсию, господин капитан. — объясняю я. — Уверенна, что через десять лет, размер отчислений, которые я буду получать за исполнение своих произведений, будет в несколько раз больше любой той суммы, что сможет мне предложить «NIS» при выходе на пенсию.

Капитан молча кивает, показывая, что он не спорит.

— Если через десять лет вам не нужно будет зарабатывать деньги, что же вы тогда будете делать? — спрашивает он меня.

Странный вопрос — что я буду делать, когда мне нужно будет зарабатывать деньги? Наверное, имея деньги, уж найду себе занятие…

— Я думаю, найти себе занятие, это не станет для меня проблемой. — отвечаю я капитану.

— Возможно, у вас появится к этому времени желание сделать что-то ещё для своей страны. — говорит он.

— Вполне возможно, что так и будет, господин капитан. — кивая, дипломатично соглашаюсь с ним я.

— Мне кажется, что это случится раньше. — улыбаясь, отвечает мне он. — Сангсии, мы проследили за вашими действиями и вашими заявлениями, сделанными вами за период времени от окончания вами школы «Кирин» и до сегодняшнего дня. Должен вам сказать, что аналитики, осуществлявшие этот анализ, так и руководство «NIS», дали вашим поступкам высокую оценку, оценив их как высокопатриотические и направленные на благо нации…

Да? Ну надо же… Хоть кто-то из представителей оценил…

— Однако, в виду вашего молодого опыта и, поэтому, подчас недостаточным обладанием знаний в вопросах, которые вы пытаетесь решить, ваши заявления и поступки выглядят в глазах окружающих недостаточно … взросло, я бы так сказал. — сетует капитан. — Отдают подростковым максимализмом…

Ну, может быть… Я не «Копенгаген»…

— Что, соответственно, среди взрослого населения страны, не приветствуется и не находит необходимого отклика и понимания. — продолжает рассказывать мне о моих проблемах капитан СонЧон. — Но, тем не менее, поступки подкупают своей искренностью и человеколюбием, что вызывает положительный отклик даже у взрослого населения.

Да? Приятно слышать.

— Сангсии, я понимаю, что у вас мало свободного времени. — говорит капитан. — Вполне допускаю, что его у вас практически нет. Но вы позиционируете себя как человека, занимающего активную жизненную позицию, что вкупе с вашей популярностью, придаёт высокую цену вашим словам. А поскольку ваша растущая популярность уже перешагнула границу Кореи и стала международной, то цена ваших слов становится ещё большей. Как для вас лично, так и для правительства страны. Цена ошибки тоже, аналогично возрастает…

Ну, наверное, так оно и есть…

— В виду того, что я только что сказал, — говорит капитан, — сангсси, я предлагаю вам помощь от «NIS». Помощь, в предоставлении справок по интересующих вас политическим вопросам, чтобы вы не тратили время на поиск информации в сети. Помощь, в предоставлении аналитических справок по текущему международному положению, экономической и политической ситуации в различных регионах планеты, чтобы вы не тратили время на попытки самостоятельных выводов. И, наконец, помощь, в формулировках заявлений, чтобы они не выглядели как сейчас — мило, но совершенно по-детски. Что вы на это скажете?

Задав вопрос, капитан с интересом смотрит на меня, ожидая ответа, а я совершенно офигиваю от столь конкретного предложения.

— Вы хотите, чтобы я была вашим агентом влияния? — изумляюсь я.

— Нет. — делая головой отрицательный жест, отвечает капитан. — Инфлюенсером. Агента влияния из вас не выйдет.

— А, инфлю. енсер… Это — кто? — обращаюсь к нему с вопросом я.

— Инфлюенсер, или ещё по-другому, «лидер мнений». — объясняет мне СонЧон. — Это человек, имеющий достаточно широкую аудиторию слушателей и который способен влиять на формирование мнения о каких-то вещах у своей аудитории. То, что этот человек говорит, как он относится к чему-то, имеет большое значение для его публики. «Лидеры мнений» обычно используются как способ распространения рекламной информации. Наибольше всего «лидеры мнений» сейчас распространены в социальных сетях: известные артисты, блогеры, фотографы и так далее. Хотя их много и в различных телевизионных и новостных каналах. Это ведущие популярных аналитических, новостных, музыкальных и спортивных передач. А также ведущие различных развлекательных шоу.

— И что, они все работают в «NIS»? — удивляюсь я.

— Совсем нет. — улыбается мне в ответ капитан загадочной улыбкой Чеширского кота. — Во-первых, это бы потребовало весьма больших ресурсов, а во-вторых, Республика Корея, это страна, в которой структура власти и общество построены на демократических принципах, в которых нет ограничений на свободу высказываний и мнений…

Ага, я прямо так и поверил…

… — Национальное агентство разведки обращает внимание в первую очередь на тех инфлюенсеров, кто имеет влияние на международную аудиторию, поскольку это влияет на мировое представление о стране…

Вполне могу это допустить…

… — Поэтому, вы, сангсси, как человек, способный оказывать такое влияние, быть «лидером мнений», привлекли к себе внимание «NIS». — заканчивает своё пространное объяснение капитан.

— И когда я попала в поле зрения службы, господин капитан? — интересуюсь я.

— Во время своей поездки в Японию. Когда после вашего обращения к японскому правительству, японский парламент отложил рассмотрение введения санкций к нашей стране. Это было после инцидента с попыткой облить вас краской. — объясняет СонЧон. — Именно тогда стал понятен ваш потенциал, сангсси.

Ну надо же, как оно всё повернулось…

— Кстати, мониторинг «NIS» переписки в социальных сетях, может предотвратить подобные происшествия вроде вашего, в будущем. — сообщает мне мой собеседник. — Путём своевременного предупреждения.

— То есть, если вы об этом узнаете, но я у вас не работаю, то вы меня не предупредите? — спрашиваю я. — Это стоит понимать так, господин капитан?

— Нет, — спокойно говорит он. — Это следует понимать, что если вы «лидер мнений», взаимодействующий с «NIS», то на вас будет обращён дополнительный «фокус внимания». Другими словами, в агентстве будет создано подразделение, которое будет заниматься исключительно мониторингом обстановки вокруг вас. Если группа не будет создана, то это вопрос случая — будет ли кем-то замечено готовящееся против вас преступление, или нет. Если будет, то, конечно же мы примем меры, которые требует возникшая ситуация.

Ага, а если ситуация такова, что выгоднее ничего не предпринимать, то мы ничего делать не станем! — так я расшифровываю для себя эту оговорку.

— То есть, вы хотите сказать, что «NIS» может оставлять «лидеров» без всякого внимания? — спрашиваю я, желая подловить сотрудника агентства на противоречии.

— Конечно нет. — чуть улыбнувшись, отвечает мне он. — Пока вы не знакомы с подробностями нашей работы, наверное, вам кажется, что в моих словах есть противоречие или, что я вас как-то склоняя к сотрудничеству, используя скрытые угрозы. Это совершенно не так. Значимые инфлюенсеры все находятся в зоне внимания «NIS». Вопрос здесь в уровне этого внимания. Можно сравнить это с отношением матери к своему ребёнку. Пока он маленький, практически всё её внимание принадлежит ему. По мере его роста, контроль и внимание с её стороны ослабевают…

Умный, понял, о чём я хотел сказать…

— Если вы, сангсси, будете «любимым ребёнком» «NIS», то я обещаю вам максимум её внимания и заботы, ограждающих вас от травм и жизненных неприятностей. — широко улыбнувшись мне, обещает капитан. — Если же вы будете «как все», то и внимание к вам будет соответствующее. Как ко всем.

«Намёк понял, вопросов больше не имею». — думаю я, смотря на эту улыбку. — Единственный вопрос, который имею — соглашаться мне на «дружбу» с «NIS» или нет? Контора, однозначно, серьёзная, тут других мнений нет. Но вот не получится ли так, что, раз «влипнув», я потом буду плясать исключительно под их дудку? Страшно мне, противно ли мне это или нет? Вроде бы, никакой из этих эмоций я не испытываю…

— Господин капитан, — говорю я, обращаясь к собеседнику. — Как я понимаю, это у нас сегодня предварительная беседа. Я оценила сделанное мне предложение о сотрудничестве. Но, согласитесь, оно не из тех, на которое можно дать ответ мгновенно, не сходя с места. Мне недостаёт информации для принятия решения. Например, мне до конца непонятно, какие именно будут плюсы, а какие минусы лично для меня, от нашего сотрудничества. Например, смогу ли я, для формирования у себя правильного взгляда на текущую ситуацию, получать экономические отчёты по различным корейским компаниям?

— Экономические отчёты публикуются компаниями в установленные законом сроки. — смотря на меня, сухо отвечает капитан.

Правда? И на кой вы мне тогда сдались?

— Прошу меня извинить, господин капитан, но мне нужно время, чтобы подумать над вашим предложением. — говорю я, не став скрывать своего разочарования его отказом. — Может быть, даже посоветоваться.

— Утечка информации — нежелательна. — сообщают мне.

Ну вот, начинается! Ещё ни на что не согласился, а мной уже командуют. У меня уже и так достаточно командиров.

Обращаюсь внутрь себя и спрашиваю — «хочется ли мне иметь дело с разведкой, или нет»? По пришедшему изнутри эмоциональному отклику понимаю, что ничего подобного я не желаю. Желаю тишины, покоя и свободы. Они, значит, будут играть в свои игры, а я им буду голыми руками каштаны из огня таскать?! Нет уж!

— Господин капитан. — говорю я. — Ваша реплика о неразглашении помогла мне принять решение. Мне пришло в голову, что если действительно, произойдёт утечка информации о том, что я работаю с корейской разведкой, то это может негативно повлиять на мой имидж и популярность среди моих иностранных поклонников. Меня станут называть «проектом «NIS» и наверняка после этого, продажи моих синглов упадут, как и наполняемость моих концертных залов. У меня большие планы на будущее и мне это совершенно не нужно. Поэтому, господин СонЧон, благодарю вас за оказанное мне доверие, но ваше предложение меня не заинтересовало. Я отвечаю на него отказом.

Капитан молча смотрит на меня через стол. Я, довольный своей безрассудной крутостью, смотрю на него.

(Примерно в это время. Недалеко от границы с КНДР происходит выгрузка личного состава части ЮнМи из грузовиков.)

— Эй, Предводитель! — кричит кто-то из сослуживцев ЧжуВону. — Я, пока ехал, не смог найти ответа на пришедший в голову вопрос — «Кто из вас с кого будет снимать «резиновую обувь»? Ты с невесты, или она с тебя?!

— Чё это тебя так волнует, хён? — грубым тоном отвечает ему ЧжуВон.

— Да я просто думаю. — отвечает тот.

— Без твоей помощи разберусь, что с неё снимать! — обещает ЧжуВон.

Присутствующие при разговоре сослуживцы радостно ухмыляются.^[16]

Время действия: двадцатое августа, вечер

Место действия: общежитие группы «Корона»

БоРам плюхается на диван рядом с КюРи и, привалившись к ней боком, заглядывает в её планшет.

— Вау! — секунду спустя восклицает она. — А что ты тут такое умное делаешь, КюРи? Таблица, график… Ты решила стать тайным учёным?

— Нет. —недовольная, тем, что ей помешали, громко отвечает КюРи. — Я решила стать рисковым инвестором!

— Правда, что ли? — отодвинувшись от онни, удивляется БоРам. — А почему — рисковым? У тебя денег, что ли много стало?

— Финансовые аналитики, — нравоучительным тоном отвечает ей КюРи. — рекомендуют не держать все деньги в одном активе. Эта стратегия называется — «не держите яйца в одной корзине».

— Если бы у меня были бы яйца, — смеясь, приваливается обратно к боку КюРи БоРам, — то у меня было бы много-много красивых корзин! Ха-ха-ха!

— БоРа-аам… — не поднимая головы от своего планшета, произносит СонЁн.

— Чего? — поворачивает к ней голову та.

— Не травмируй КюРи. — всё так же, не поднимая головы, требует СонЁн.

— А я её и не… не травмирую! — отрицательно крутя головой и одевая на себя маску оскорблённой невинности отвергает БоРам призыв к порядку. — Мы с КюРи занимаемся рискованными инвестициями. Да, КюРи?

КюРи, опустив планшет на колени и наклонившись вбок, в ответ скептически смотрит на неё взглядом — «и когда это мы успели стать партнёрами?»

— У тебя тоже стало много денег? Да, БоРам? — не отрываясь от чтения, иронично интересуется СонЁн.

— Я верю в удачу КюРи. — объясняет ей БоРам свой бизнес-план, уже конкретно наваливаясь на соседку по дивану. — КюРи умная и хитрая, как тысяча Кумихо. И ей с мужиками везёт. Да, КюРи?

— Так вы там что, в мужиков инвестируете? — ехидно интересуется СонЁн.

— КюРи, во что ты инвестируешь? — уже практически лёжа на КюРи, спрашивает у неё БоРам и, не получив ответа от «придавленной», наклоняет голову к планшету.

— В…дата… коины…! Вот! — гордо произносит она, пока КюРи с усилием спихивает её с себя.

— Датакоины? — удивляется СонЁн, поворачивая голову к парочке на диване.

— Да! — так же гордо отвечает БоРам и, повернувшись к КюРи, требует. — КюРи, а ну, скажи ей, какой годовой процент по этим акциям?!

— РамБо, ты вообще охренела! — отвечает ей КюРи, справившись в этот момент со своим дыханием. — Чего ты на мне валяешься? Я тебе что, диван, что ли?

— Ах, онни, ты такая милая и мягкая… — отвечает ей та, снова делая попытку привалиться.

— Отвали! — требует КюРи. — Я занята!

— Ммм… КюРи, можно я буду заниматься вместе с тобой?! — сделав умильную рожицу, просит БоРам, таки приваливаясь обратно.

— Да ты… в конец… офигела… мелкая! — отпихиваясь руками, в ответ борется с ней КюРи.

— КюРи, ты хочешь инвестировать в датакоины? — спрашивает СонЁн, но не получает ответа.

— А-аа! — радостно кричит БоРам прижатая КюРи к дивану. — Инвестора убивают! СонЁн, спаси меня!

— Какой … ты … инвестррр-р! — рычит раскрасневшаяся и взлохмаченная КюРи, стараясь сильнее придавить к дивану подругу по группе. — Прилипала ты мелкая, вот ты кто!

— Ииии… — пищит БоРам, закатывая глаза и изображая недостаток воздуха.

— Вы диван сейчас сломаете! — предупреждает СонЁн.

Наконец КюРи спихивает БоРам на пол, где та остаётся лежать неподвижно с закрытыми глазами, изображая смерть.

— Что это такое?! — тяжело дыша и поправляя растрепавшиеся волосы, возмущается КюРи. — Нигде покоя нет!

— А в сортире? — не открывая глаз, спрашивает с пола БоРам.

— Там ХёМин сидит! — сообщает КюРи.

— Нигде я не сижу. — входя в комнату и услышав последние слова КюРи говорит ХёМин.

— А что здесь происходит? — спрашивает она, увидев лежащую на полу БоРам.

— КюРи и Борам занимаются инвестициями. — улыбаясь, отвечает ей СонЁн.

— РамБо, похоже, уже обанкротилась… — делает вывод ХёМин, смотря на БоРам, валяющуюся без признаков жизни.

— Ничего я не обанкротилась! — открыв глаза, обиженно восклицает БоРам и сев, начинает жаловаться. — Просто КюРи не хочет меня брать с собой! А я знаешь, как могу акциями датакоинов торговать?! Я всё-всё про эту компанию знаю!

— Датакоины? — удивлённо переспрашивает ХёМин. — Какое-то знакомое название… а что это за компания?

— Никакая это не компания! — с ногами забираясь на диван, недовольно отвечает ей КюРи. — Ничего она не знает! Это электронная валюта. Про которую ЮнМи рассказывала. Помнишь?

— Помню. — подумав пару мгновений кивает ХёМин. — Но ведь все в тот раз решили, что это ерунда. Разве не так?

— С тех пор появился новый фактор. — с недовольным видом от того, что ей приходится делиться «лично надыбанным», поясняет КюРи.

— Какой? — спрашивает ХёМин.

— ЮнМи. — коротко произносит КюРи.

— Так она вроде и тогда была? — недоумённо смотря на нее, не понимает ХёМин. — И никуда не исчезала.

КюРи вздыхает.

— Я провела аналитический обзор информации. Набрала статистику… — объясняет она. — Если хочешь, могу рассказать, что получилось.

— Хочу! — мгновенно соглашается ХёМин.

КюРи обводит взглядом лица заинтересованно повернувшихся к ней слушателей, снова вздыхает.

— Ладно, слушайте… — говорит она. — Я увидела в сети комментарий, в котором кто-то написал, что ЮнМи постоянно везёт и везёт тем, кто с ней рядом. Мне показалось это интересным, и я решила проверить эту информацию. И вот, что получилось…

Наклонившись к планшету, КюРи несколько раз тычет в него пальцем, видимо, открывая текстовый файл.

— Вот… — говорит она, смотря в экран.

Далее, СонЁн, БоРам и ХёМин, примерно в течение двух минут слушают отчёт КюРи, к чему привели её поиски. БоРам, сидя на полу, смотрит на неё снизу-вверх, расширенными от удивления глазами и приоткрыв рот. Наконец КюРи заканчивает перечислять факты и, подняв голову, молча ждёт комментариев.

— Ох и ничего себе! — первой выражает свои эмоции БоРам. — Как круто! Я хочу жить с ЮнМи в одной комнате! А на привлечение парней, она тоже — действует?

— БоРам, ты узко мыслишь. — переведя взгляд на неё с КюРи отвечает ей ХёМин. — Бери пример с КюРи. Она сначала денег заработает, а потом прикупит на них себе парней. В результате она будет с деньгами и оппой. Так ведь, КюРи?

КюРи в ответ делает неопределённое движение плечиком, но никак не комментирует направленный к ней вопрос. Комментирует БоРам.

— А-ах… ты… коварней, чем сама Кумихо! — пригнув голову и смотря на КюРи из-под бровей, восклицает она. — Хочешь и деньги, и оппу!

— Возьми меня к себе! — тут же просит она. — Я тоже, всего, всего хочу! И сразу!

— А у тебя деньги — есть? — иронично смотря на просительницу, спрашивает КюРи.

— А сколько надо? — живенько интересуется БоРам. — Будем датакоины покупать, да?

КюРи оценивающе смотрит на неё с высоты дивана, похоже решая, нужна ей такая партнёрша, или нет?

— Десять миллионов вон найдёшь? — спрашивает она.

БоРам, наклонив голову к плечу и подняв глаза к потолку, задумывается.

— А на какой срок? — выйдя из задумчивости, спрашивает она.

— От трёх до пяти лет. — отвечает КюРи и объясняет почему. — Аналитики ожидают существенного роста датакоина в течение этого периода.

— А «существенно» — это на сколько? — интересуется БоРам.

— В несколько раз. — объясняет КюРи.

— А сейчас он сколько стоит?

— Примерно тысячу вон.

БоРам опять задумывается, подняв голову к потолку. Все с интересом смотрят на неё.

— Двадцать четыре миллиона вон! — опуская голову, оглашает сумму инвестиций БоРам.

Оуу-у!!! — выражают своё неподдельное удивление все присутствующие.

— БоРам, ты чего?! — недоумевает ХёМин.

— Я вспомнила, что ЮнМи сказала, что датакоины будут стоить по триста тысяч вон. Хочу получить семь миллиардов. Семь — счастливое число!

Сидя на полу, она с довольным видом поворачивается влево-вправо, наслаждаясь произведённым впечатлением.

— С ума сошла? — восклицает уже СонЁн, обращаясь к БоРам. — Это же авантюра!

— Это — рискованная инвестиция! — весело отвечает ей БоРам. — Даже если датакоин вырастет всего до трёх тысяч вон, это триста процентов прибыли!

Участницы группы, удивлённые прозвучавшей цифрой, переглядываются и берутся производить в уме расчёты, желая проверить её правдивость.

— Стоит ли так рисковать? — спрашивает СонЁн у БоРам. — Всё, о чём сказала КюРи можно объяснить по-другому. Например, Ли ХеРин — красивая девушка. Что необычного в том, что красивые девушки быстрее выходят замуж?

— Она стала популярной благодаря ЮнМи. — возражает ей КюРи.

— Ты хочешь сказать, что она никогда бы не вышла замуж, не повстречай она ЮнМи и не став популярной? — прищурившись, интересуется у неё СонЁн.

— Она нашла богатого мужа. — напоминает КюРи.

— Ты утверждаешь, что она вышла бы замуж за бедняка, не будь ЮнМи?

КюРи задумывается и делает неопределённое движение плечом, похоже не найдя веских аргументов возразить.

— Я бы не стала так рисковать. — переведя взгляд с КюРи на БоРам, говорит СонЁн. — Датакоины могут не вырасти, или обесцениться. — А сумма не маленькая.

— Да, БоРам, закрой рот, открой глаза. — поддакивает СонЁн ХёМин. — Не успеешь моргнуть, как останешься без денег и без мужиков. Лучше просто потрать двадцать пять миллионов. Уж на одного оппу тебе точно хватит.

БоРам, недовольно оттопырив нижнюю губу, смотрит на неё, потом на СонЁн, затем переводит взгляд на КюРи.

— Онни, а сколько ты хотела вложить? — спрашивает она у неё.

— Я думаю, что пять миллионов вон это наиболее подходящая сумма для рискованных инвестиций. — отвечает ей КюРи. — И американские финансовые консультации советую вкладывать не больше чем пять-десять тысяч долларов при составлении сбалансированного инвестиционного портфеля. Статистически правильней сделать несколько небольших вложений по нескольким рисковых активам, чем сделать только одно, но большое. Рисковые активы обычно, если растут, растут сильно. Прибыль от одного может перекрыть убыток от десяти неудачных инвестиций. Лучше понемножку, но во многие. Понятно?

БоРам кивает в ответ и ненадолго задумывается.

— Тогда, я вложу десять миллионов вон. — решает она. — Как в Америке.

— Аоу-у! БоРам решила сорвать джек-пот, да? — восклицает ХёМин. — Как в Америке?

— Почему бы и нет? — отвечает ей та. — Джек-пот, это хорошо. Не хочешь к нам с КюРи, присоединиться?

Получив предложение, ХёМин задумывается.

— СонЁн, давай к нам! — предлагает БоРам уже СонЁн.

— А какие условия инвестирования? — не став долго раздумывать, спрашивает СонЁн.

— Условия простые. Покупаешь и ждёшь момента, чтобы продать. — отвечает КюРи. — Для уменьшения издержек, лучше покупать самостоятельно, без посредников. Я сейчас разбираюсь, как это можно сделать.

— А какие издержки? — спрашивает СонЁн.

— Пишут, что при проведении операций без посредников, можно добиться расходов не больше 0,4 процента от суммы покупки.

— Это не много. — удивляется СонЁн и говорит. — Пожалуй, я бы тоже вложила пять миллионов вон.

— Как я понимаю, сомнений в везении ЮнМи ни у кого нет? — с иронией в голосе спрашивает ХёМин, поочерёдно обводя подруг насмешливым взглядом.

— Новичкам везёт. ЮнМи — новичок. — говорит СонЁн.

— Новичкам в профессии везёт. — возражает ей ХёМин. — ЮнМи новичок в к-поп, а не в финансах. Почему ей должно повезти?

— Тогда можно по-другому. — пожав плечами отвечает СонЁн. — Мы хорошо заработали в Японии, нам всем сопутствовала удача. Почему бы не вложить небольшую сумму из заработанных там денег в будущее? Может, удача и дальше их не покинет?

ХёМин несколько секунд молча смотрит на неё, потом поворачивается к КюРи.

— Я тоже участвую! — говорит она ей, правильно истолковав взгляд ХёМин. — Тоже, куплю на пять миллионов вон.

— Вау! У нас целая инвестиционная компания получилась! — радостно хлопает перед собою в ладони БоРам и предлагает. — А давайте, закажем мидии и шампанское? В кино, крутые инвесторы всегда так отмечают удачные сделки! Будем крутыми инвесторами!

Пфф…! — выдыхает ХёМин, насмешливо смотря на «антимакне» группы.

— Ещё неизвестно, станет ли она удачливой, эта сделка. — объясняет она своё «фырканье» и добавляет. — Что-то ты разошлась, РамБо. Похоже, денежные инвестиции действуют на тебя возбуждающе.

(Тоже, примерно где-то в это время. Дом семьи ЧжуВона. МуРан, сдвинув на нос очки и откинув назад голову, внимательно читает сделанный по её просьбе отчёт об удачливости ЮнМи.)

— Ну надо же как… — удивлённо качая головой, говорит она, закончив читать и кладя листок с отчётом на стол. — Словно не девочка, а библейский царь. Всё, к чему прикоснулась, превращается в золото…

Сняв очки, МуРан задумывается, прикусывая зубами дужку очков.

— Как всё неожиданно сплелось… — произносит она, закончив размышлять. — И захочешь разорвать, придётся для этого постараться. Словно судьба должна была так лечь, не иначе.

МуРан неодобрительно качает головой.

— Ладно, посмотрим, что мне скажет мудан. — говорит она. — надеюсь, что в этот раз мне попадётся не шарлатанка.

Время действия: двадцать первое августа, утро

Место действия: общежитие группы «Корона»

— Давай, давай, быстрей! — размахивая руками, кричат девчонки из открытой двери микроавтобуса бегущей к ним ИнЧжон.

ИнЧжон бежит к ним от такси, на котором она только что приехала. На плече у ней большая сумка с вещами и поэтому бежится ей весьма нелегко.

— Давай, давай, быстрей! — подбадривают её «болельщицы».

Наконец ИнЧжон достигает микроавтобуса и взбирается внутрь.

— А что случилось? — прерывисто дыша, недоумённо спрашивает она, наваливаясь спиной на закрывшуюся за ней дверь.

— Президент отменила чрезвычайное положение! — сообщает ей БоРам. — ЮнМи выпустили из воинской части, и она едет в агентство. Президент ЮСон приказал, чтобы мы тоже срочно приехали.

— А, понятно. — переводя дыхание, кивает ИнЧжон и хватается руками за поручень, так как микроавтобус трогается с места. — Можно было мне позвонить, я бы приехала к агентству на такси и не бежала бы.

— Директор ЮСон сказал, чтобы мы приехали вместе. — говорит БоРам. — поэтому, мы ждали тебя.

— Понятно. — ещё раз говорит ИнЧжон и начинает пробираться к своему месту. Садиться.

— Что-то ещё случилось, пока я была дома, кроме того, что ЮнМи выпустили? — спрашивает она. — Мне что-то нужно ещё знать?

— Мы организовали инвестиционное сообщество! — радостно сообщает ей БоРам. — Решили вложить деньги в датакоины. Так, как советовала ЮнМи.

При упоминании ЮнМи ИнЧжон морщится.

— Все решили внести по пять миллионов вон! — не заметив, или не обращая внимания на гримасу собеседницы, продолжает рассказывать о произошедших событиях БоРам. — Я — десять миллионов вон! Осталась одна ты. Ты к нам присоединишься?

— Что, все участвуют? — недоверчиво переспрашивает ИнЧжон, оглядывая присутствующих в салоне.

— Да! — радостно мотает головой БоРам. — Нет только тебя.

— Я подумаю. — обещает ей ИнЧжон. — Инвестиции, дело серьёзное, нельзя решать буквально на бегу. Нужно изучить условия.

— Всё нормально будет! — уверяет её БоРам. — Мы уже всё посчитали!

— Я подумаю. — уклончиво обещает ИнЧжон.

Время действия: двадцать первое августа, утро

Место действия: агентство «FANEntertainment». Кабинет директора ЮСона.

Сижу, на сонбе гляжу. Не скажу, что уж сильно за ними соскучился, но что-то такое, присутствует…. В эмоциях.

Сегодня, прямо с утра, сообщили, что президент страны объявила о прекращении режима чрезвычайного положения и армия переводится в режим обычного функционирования. Потом, около десяти часов за мной принеслась ЁнЭ, и мы помчались с ней в агентство, под очи ясные пана директора. Туда же, к этому моменту, подъехали и мои сонбе. Вот, поздоровались, все со всеми, расселись. Ждём, теперь, что скажет главный.

— Как ЮнМи, понравилось тебе в армии? — спрашивает меня ЮСон, начав разговор с обращения к моей персоне.

— Да, господин директор. — отвечаю я. — Кормят по нормам для морпехов, спать кладут по часам. Прямо санаторий, после агентства.

— То есть, в армии лучше, чем в агентстве? — уточняет ЮСон.

— Лучше. — кивая, подтверждаю я.

Онни вздыхают, то ли по поводу кормёжки, то ли по поводу сна.

— Ну и хорошо. — неожиданно без обиды произносит ЮСон. — Будешь в агентстве работать, а в армии отдыхать.

Слышу, как кто-то из онни хихикает. Кажется, ХёМин.

— Раз ты отдыхала, — говорит ЮСон. — значит, теперь хорошо поработаешь. Ты выполнила мои просьбы?

— Какие именно, господин директор? — спрашиваю я. — Их у вас было много.

— Подумала о композиции для группы, как я просил? — спрашивает он. — На космическую тему? Что-то есть?

— Да. — киваю я. — Придумала. Про космос и без хореографии, как вы просили.

— Отлично. — расплывается в улыбке ЮСон. — Когда будет готово?

— Ну, не знаю. — отвечаю я. — На минусовку, мне дня три нужно и это не факт. А сколько у онни времени уйдёт на титчеров, это я сказать не могу.

— Титчеров? — насторожившись, переспрашивает ЮСон. — Так что, песня на английском опять что ли?

— Да. — говорю я. — На английском.

— Почему не на корейском?

Почему, почему? Потому, что я не знаю ни одной корейской песни про космос, вот почему! Скорее всего, их вообще нет!

— Потому, что запуск корейского спутника — событие мирового масштаба, господин директор. — отвечаю я. — И мы… Группа «Корона», сообщаем об этом факте всему миру. А международным языком общения, в мире, признан английский! Поэтому, песня — на английском!

ЮСон задумывается.

— «Драконы» тоже были на английском. — говорит он, подводя итог своим размышлениям. — Получилось очень даже неплохо. Жаль, северяне нам подгадили своим взрывом…

— Название уже есть? — спрашивает он у меня.

— Да. «Десять тысяч световых лет». — говорю я. — Никто не танцует, все стоят, поют. СонЁн главная.

— «Десять тысяч световых лет» … — пробуя на язык, повторяет ЮСон и даёт заключение. — Хорошее название. Соответствует моменту. Что за стиль?

— Что-то близко к гимну. — говорю я, честно затрудняясь с определением жанра, предлагаемого сингла.

— Гимну? — удивляется ЮСон.

— Гимн космосу, бескрайнему пространству. — говорю я.

— Ладно. Нужно услышать. — решает ЮСон и спрашивает — Ещё, что в голову пришло?

— Да. — говорю я. — Пришла идея записать несколько композиций электронной музыки в «космическом звучании». — говорю я. — Выпустить диск электронной музыки на тему космоса.

— Это другой жанр. — отвечает мне ЮСон. — Твоя группа работает стиле к-поп. Электронная музыка, к чему она? Нужно тогда думать о каком-то отдельном проекте и непонятно, что за аудитория у него будет, и какого размера она будет…

Размер у неё будет, что надо. — думаю я, одновременно продолжая слушать своего начальника.

— … Сейчас совершенно не до этого. — говорит он и спрашивает. — Есть, что ещё, что я могу использовать в агентстве, не сильно при этом ломая голову?

Перевожу взгляд с директора на ХёМин. Когда я рылся у себя в памяти, подыскивая «что-то подходящее», вспомнилась мне одна песенка… Точнее, зрелищный клип на неё. Впрочем, музыка тоже была там вполне на уровне. На основе классики…

ХёМин, видя, что мой взгляд остановился на ней, настораживается.

Может, попробовать? Не абы что, но вещь выйдет запоминающейся. Если получится…

— Господин директор, — говорю я. — Я помню, вы говорили об изменении концепта группы. Смещения его в более взрослую плоскость. Мне в голову пришла одна мелодия и слова. И как можно обыграть это зрительно, в видеоклипе. Представляете, мальчик приносит домой конструктор космической станции, начинает собирать макет, засыпает и ему снится, что станция — настоящая, а внутри её, красивая девушка-астронавт, которая начинает раздеваться. Снимает с себя космический скафандр, а потом вообще и всё остальное. Я думаю, что, если в главной роли будет ХёМин, это получится классно.

ЮСон переводит взгляд на замершую ХёМин.

— Раздеть ХёМин? В космосе? — смотря на неё, с сомнением спрашивает он.

— Да. — подтверждаю я, и предупреждаю. — Только обязательно нужно будет снять так, будто всё происходит в невесомости, иначе пропадёт весь антураж. У нас в стране найдутся специалисты, способные сделать подобные спецэффекты?

— Почему — ХёМин? — не ответив на мой вопрос, спрашивает ЮСон. — Почему не ДжиХён или СонЁн?

— Общепризнано, что у ХёМин лучшие ноги в группе. — отвечаю я и обещаю. — Сьёмки их крупным планом будут сногсшибательными.

ЮСон задумывается, видимо представляя, как это может выглядеть. ХёМин ошарашено смотрит на меня, похоже, не ожидав такой подставы.

— ХёМин-сонбе, это будет круто. — обещаю ей я.

— Спецэффекты, это сложно и дорого. — говорит ЮСон, вернувшись из раздумий. — и долго. А нужно сделать что-то быстро…

— Ладно, я решу. — обещает он и спрашивает. — Ещё, какие-то идеи есть?

— Больше никаких идей нет. — отвечаю я.

— Что с подготовкой сингла к дефиле?

— Мне нужна студия для записи минусовки и голоса. — говорю я.

— Студия свободна, ждёт тебя. — кивает ЮСон. — Что с композицией для господина Хвана?

— Нужна студия. — говорю я тоже самое.

— Значит, тогда, прямо сейчас едешь в студию и работаешь. — принимает решение ЮСон. — А я постараюсь, чтобы в это время тебя не беспокоили.

— Что за история с подметанием плаца в туфлях? — спрашивает он у меня. — А то журналисты донимают, а я даже не знаю, что случилось.

— Дедовщина. — одним словом отвечаю я.

— Дедовщина? — удивляется ЮСон, а девчонки в это время ахают. — Что, правда?

— Да. Командование показывало, что бывает с теми, кто плохо понимает приказы.

— Вот оно что. — кивает ЮСон. — Ладно, потом подробности расскажешь. Сейчас езжай в студию, работай.

— Господин ЮСон, сначала я заеду на кладбище. — говорю я. — Годовщина, со дня гибели группы «Фристайл». Я пропустила дату, сидя в части. Я хочу съездить к парням.

В кабинете становится тихо. Все смотрят на меня.

— А мы? — спрашивает ЮСон, непонятно к кому обращаясь. — Мы — не пропустили? Наверное, нужно было выпустить пресс-релиз, раз группа была из «FANEntertainment»?

— Я сейчас узнаю у КиХо. — обещает он мне. — Может, он отдал распоряжение помимо меня?

— Думаю, что мне не важно выяснять, так ли это. — говорю я. — Мне важно съездить к ним. Я хочу это сделать прямо сейчас.

— Хорошо. — помолчав, соглашается ЮСон и просит. — Только не задерживайся. У тебя полно работы.

— Да, я понимаю. Постараюсь не тратить лишнего времени, господин директор. — обещаю я.

— ЮнМи, хочешь, я поеду с тобой? — предлагает мне СонЁн.

— И я. — говорит БоРам. — Я тоже могу поехать с тобой, ЮнМи-ян.

— Спасибо, онни. — благодарю их я, и отказываюсь. — Я хочу побыть там одна. Это моя память.

Время действия: этот же день, вторая половина дня

Место действия: жилище мудан. За низеньким столиком, напротив друг друга на коленях сидят шаманка и МуРан. Если присмотреться, то в комнате можно увидеть следы усиленной волшбы. Палёные свечой волосы, брошенный на пол матерчатый мешочек, рядом с которым лежат кучкой камушки и веточки, разложенные на гадальном столе карты. Из трубки шаманки по комнате плывёт синий дымок со странным запахом.

— Аджума, лучше тебе держаться от этого в сторонке. — вынув изо рта мундштук трубки и смотря на посетительницу огромными зрачками веско произносит мудан. — Карты говорят, что твоя будущая невестка, девочка совсем не простая. Она — идущая к новому перерождению и ищущая к нему путь. Когда ищущий находит свой путь, он уже с него не свернёт. Этот человек не предназначен для семьи, у него другое предназначение в жизни. Стоит сто раз подумать, прежде чем приблизить к себе и взять такого человека в дом.

МуРан наклоняет голову, обдумывая слова шаманки.

— Пока, — не поднимая головы, говорит она, — её присутствие приносило удачу…

— Путь ищущего не может быть лёгким. — говорит мудан. — Он — испытание для идущего по нему. И он так же станет испытанием для его близких. По-другому быть не может…

— Я услышала ваши слова, госпожа мудан. — говорит МуРан, делая плавный поклон. — Благодарю вас.

— Решать тебе, аджума. — отвечает ей шаманка, засовывая в рот мундштук трубки. — Я только сказала, что вижу.

Конец одиннадцатого трека

Примечания

1

(https://www.youtube.com/watch?v=EF4kKSN1vRw&feature=youtu.be)

(обратно)

2

(https://www.youtube.com/watch?v=63YCrMyLxGI&feature=youtu.be)

(обратно)

3

(https://www.youtube.com/watch?v=aRbQabIDx54&feature=youtu.be)

(обратно)

4

(https://www.youtube.com/watch?v=MaFF0vQuACc&feature=youtu.be)

(обратно)

5

https://www.youtube.com/watch?v=yEXJwzeTCLE&feature=youtu.be

(обратно)

6

https://www.youtube.com/watch?v=Y1T6WRCsV8Q&feature=youtu.be

(обратно)

7

https://www.youtube.com/watch?v=O4i_PoqepF8&feature=youtu.be

(обратно)

8

(https://www.youtube.com/watch?v=EWSTtFoD0Ms)

(обратно)

9

(https://www.youtube.com/watch?v=IZCiwMnF8W4).

(обратно)

10

(Ким БуСик — корейский историк и государственный деятель. Родился в 1075 году. арим. автора)

(обратно)

11

(«пойти по соседям» — музыкальный сленг, означающий исполнение соседних нот вместо нужных. прим. автора.)

(обратно)

12

(послушать https://www.youtube.com/watch?v=r6zIGXun57U. Включите субтитры. прим автора)

(обратно)

13

(«кень-квалица» — личный менеджер, кор. прим. автора)

(обратно)

14

(реальный случай. прим. автора)

(обратно)

15

(NIA — National Intelligence Agency (национальное агентство разведки Южной Кореи. Выполняет как разведывательные, так и контрразведывательные функции. прим. автора)

(обратно)

16

(в Южной Корее есть поговорка, что, когда оппа уходит в армию, его девушка носит «резиновую обувь». Такая обувь считается в Корее некрасивой и обувью пожилых аджума. Иными словами, девушка старается выглядеть некрасивой, чтобы не привлекать внимание посторонних парней. Когда оппа возвращается из армии, то он снимает с неё «резиновую обувь» и надевает «красивую», показывая, что период ожидания завершился. Прим. автора)

(обратно)

Оглавление

Трек первый

Трек второй

Трек третий

Трек четвёртый

Трек пятый

Трек шестой

Трек седьмой

Трек восьмой

Трек девятый

Трек десятый

Трек одиннадцатый

*** Примечания ***