Преданный Вулкан (история пограничной собаки) [Михаил Шумилкин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Михаил Шумилкин Преданный Вулкан (история пограничной собаки)

На польско-белорусской границе все шло своим чередом. На нейтральной полосе тополя роняли белый пух. Часовые на вышках пристально осматривали территорию. Неподалеку стояла пограничная часть. Солдаты то тренировались на плацу, то заступали в наряды. Изредка лаяли служебные собаки. Ничего необычного почти не было. Лишь только седой старик лет семидесяти пяти пристально смотрел на КПП, часто протирая очки.

Вот с территории части вышли два солдата. Наверное, им дали увольнительную.

— Ну ты куда пойдешь, Серег? — спросил сержант Петренко рядового.

— Я в магазин, сигареты кончились. Досталось мне в тот раз от командира. На посту закурил. Неделю на гауптвахте был.

— Ну ты выдал! Курящий часовой — легкая мишень для снайпера. В войну же снайперы так и делали. Трех вспышек от спички достаточно было, чтобы цель ликвидировать. А сейчас такая техника! С современной оптикой, и с ПНВ.

— Да ладно, Вань, с кем не бывает, — рядовой Митроненко обратил внимание на старика и подошел к нему. — Здравствуйте. Вы, наверное, дедушка ефрейтора Максименко? Леша много о Вас рассказывал. Подождите, сейчас я его позову.

— Нет, — дед глубоко вздохнул и смахнул слезу, а его губы сильно дрожали. — Ладно, сынки. Пойду я. Пойду.

Старик развернулся и поковылял неизвестно куда, опираясь на клюшку.

— Что это с ним, Серег?

— Стоп! — резко сказал сержант. — Сигареты подождут. Пойдем на КПП. Там точно знают, кто это был.

Служивые развернулись на КПП.

— Рядовой Пархоменко! Что это за старик был? — спросил сержант.

— Не могу знать, товарищ сержант! — рядовой вскочил с места и застегнул верхнюю пуговицу. — Каждый день он сюда приходит. Вот уже больше недели.

— Почему никаких мер не предприняли?

— Предприняли, — Митроненко разъяснил ситуацию. — Я изучил его маршрут по камерам наблюдения. Он подходит к КПП, потом идет вдоль стены и останавливается напротив вольеров. Стоит минут десять или пятнадцать, затем останавливается напротив тополей. Нейтральную полосу не пересекает.

— Может, что выведывает? Неспроста это.

Лейтенант Михайлов выходил через КПП с территории части. Солдаты отдали честь.

— Что это у Вас за здесь совещание? — Михайлов спросил пограничников и они рассказали о случившемся.

— Завтра же задержать этого гражданина и направить его ко мне в кабинет! — приказал лейтенант и ушел.

Наступил следующий день. Старик с клюшкой снова подошел к пограничной части и проследовал своим маршрутом. Дежурный Мишин, находясь на КПП, вызвал сержанта Миронова.

— Здравия желаю, сержант Миронов! — солдат отдал честь. — Мне приказано Вас сопроводить к лейтенанту Михайлову.

— Ну, веди, сынок, — спокойно сказал старик.

Сержант провожал старика к казарме. Тот постоянно осматривал часть.

— Проходите, — сержант завел дедушку в казарму и постучался в кабинет Михайлова. — Разрешите.

Ответа не было. Солдат дернул дверь. Она оказалась закрытой. Офицера на месте не оказалось.

— Садитесь, — сказал солдат дедушке. — Лейтенант наш редко в кабинете сидит. Подождите.

— Ты тоже садись, сынок, — сказал дед, присаживаясь на стул.

— Не положено. Простите, как Вас по имени-отчеству?

— Николай Григорьевич.

— Не положено, Николай Григорьевич.

Лейтенанта не было минут десять.

— Здравствуйте. За что меня задержали, товарищ лейтенант? — спросил старик.

— В званиях разбираетесь? — улыбнулся Михайлов, открывая кабинет. — Проходите, садитесь.

— За что меня задержали? — дедушка повторил свой вопрос.

— Как Вас величать?

Старик снова представился.

— Поймите, Николай Григорьевич. Граница рядом. Все находится на высоком уровне бдительности. А тут Вы по одному и тому же маршруту ходите.

— Да я все прекрасно понимаю, товарищ лейтенант. Сам служил. И как раз в этой части, — старик указал год и место рождения.

Лейтенант поднял телефонную трубку и набрал номер архива:

— Вася? Ивлев? Лейтенант Михайлов беспокоит. В срочном порядке подними, пожалуйста, данные на Карпенко Николая Григорьевича, 1942 года рождения. Служил в нашей части примерно с 1960 года. Хорошо, жду.

— Вы уж извините, так положено, — сказал лейтенант, положив трубку. — Значит, говорите, в нашей части служили?

— Да, Советский Союз тогда еще был, — дедушка стал рассказывать, о послевоенных годах, своем призыве и долгой дороге из Черноземья к советско-польской границе.

Снова зазвонил телефон. Информация, которую запрашивал Михайлов, подтвердилась целиком и полностью.

— Приношу извинения за неудобства, — сказал лейтенант и предложил чаю посетителю. Тот отказался.

— Что ж Вы сразу-то не зашли, Николай Григорьевич? Сказали бы на КПП: так, мол, и так легендарный пограничник.

— Не решался. Столько лет прошло. Советского Союза уже нет. Да и вряд ли кто меня здесь помнит. К вольерам можно меня