Согрей меня в зимнюю стужу (СИ) [Анна Винишкина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Часть 1

На ёлочный базар, уже уставшая и взъерошенная, я попала только к обеду. Утро выдалось суматошным: забег по продуктовым, сборы в дорогу, заправка и проверка машины перед поездкой. Ещё и Танюшу пришлось везде таскать с собой, не с кем было оставить. Двадцать девятое декабря, воскресенье, все заняты своими делами, Новый год на носу.

В такие моменты я особенно остро ощущала нашу с шестилетней сестрёнкой неприкаянность. Мы с ней были совсем одни.

Глубоко вдохнула морозный воздух с примесью праздничного хвойного аромата и преувеличенно бодро зашагала по хрустящему снежку вдоль стройного ряда елей и сосенок. Не хочу думать о грустном. Впереди много выходных дней, наконец-то можно расслабиться, отдохнуть от опостылевшей работы, вспомнить счастливое время, когда мы всей семьёй отмечали праздники в деревне.

Папа собственными силами отстроил новый дом на месте старой бабушкиной развалюшки. Поставил сруб, сделал внутреннюю отделку, снабдил современными удобствами. На это ушло несколько лет, только в прошлом году, наконец, «довёл до ума», как он сам говорил. Родители даже не успели толком порадоваться, мама собиралась разбить перед домом клумбы и посадить гортензии, папа планировал достраивать гараж. А теперь придётся дом продать, не могу позволить себе лишние траты. Но это случится не сегодня, и не завтра. Время ещё есть.

Остановилась у небольшой, мне по пояс, пушистой сосны. Отлично впишется на тумбочку в гостиной. Зря я боялась, что все хорошие ёлки уже разобрали. Наверное, многие теперь предпочитают искусственные, но мне хотелось непременно настоящую, пусть маленькую, главное живую и ароматную, чтобы создавала новогоднее настроение.

Ценник оказался неприлично задранным. Поторговавшись с продавцом минут пять, добилась-таки небольшой скидки и довольная вернулась к машине. Таня радостно замахала в окошко с заднего сиденья синей Калины, я улыбнулась и помахала в ответ. Пристроила упакованную сосну в багажник к другим вещам, благо у старой семейной машины неплохая вместимость, и, стряхнув снег с куртки и войлочных сапожек, залезла в тёплый салон.

— Ну что, готова к сказочному путешествию? — спросила, снимая куртку и поворачиваясь к ребёнку.

Она, конечно, была готова и счастлива. Мы давно не проводили вместе столько времени. Я очень старалась, но после смерти родителей почти год назад, чтобы сводить концы с концами, пришлось устроиться на новую работу — оператором в call-центр. График там был ужасный, из-за большой текучки постоянно приходилось задерживаться, перерабатывать, подменять, зато платили больше, чем на предыдущем месте. На мечту не похоже, но я надеялась со временем найти место поспокойнее. Стрессоустойчивостью, не смотря на наличие сей добродетели в резюме, я не отличалась, и уже успела обзавестись дёргающимся веком.

Хорошо, что в нашей компании решили дать сотрудникам отдохнуть положенные дни. На налогах, наверное, так сэкономили, иначе подобную щедрость не объяснить. Оставили только несколько дежурных операторов. Двойная оплата манила и меня, но всех денег не заработаешь, а сестрёнка нуждалась в моём внимании. Да и измученному организму не помешает полноценный отдых, а тут целых десять дней, считай отпуск.

Новый год всегда был моим любимым праздником. Уютная атмосфера, вкусная еда, разноцветные гирлянды, плед, какао, старые фильмы. И главное, вся семья в сборе. В этом году впервые отпразднуем без родителей. Но грустить я не собиралась, хватит уже, пора жить дальше. Мой план содержал все обычные приятности, включая игру в снежки, объедение мандаринами и вечерние посиделки у камина с книгой или за просмотром новогодних комедий. Нужно суметь отдохнуть и подзарядиться хорошим настроением на год вперёд, оставив все печали в уходящем году.

Я завела машину и вырулила к трассе. Дорога предстояла не такая уж дальняя, всего пятьдесят километров, но декабрь в этом году выдался снежным, трасса подмёрзла, да и я ещё неопытный водитель, часа полтора добираться будем. В другое время вообще бы не рискнула выехать в такую погоду, но уж очень хотелось насладиться уютом любимого домика и окунуться в счастливые воспоминания, отдохнуть душой.

Мимо проносились сугробы и, скованные морозцем, деревья. Сегодня на улице было очень красиво, белым бело. С хмурого неба сыпались крупные хлопья, заставляя нервничать и давить на газ. В деревне дороги чистят не так оперативно, как в городе, если сейчас снега навалит, можем где-нибудь надолго застрять.

Таня сзади запела «В лесу родилась ёлочка…», я немного расслабилась и с удовольствием поддержала весёлый мотив. Время пролетело незаметно, к деревне мы подъехали в приподнятом настроении. На въезде красовалось несколько новых больших домов. За полгода поставили, и видно, что не жилые, дыма нет, дорожки не чищены, значит, дачи городских. На праздники кто-нибудь точно приедет. Много тут таких стало. Деревенька постепенно превращалась в коттеджный посёлок, наверное, через пару лет совсем не останется постоянных жителей.

Наш домик стоял на окраине, чуть в стороне от основной улицы и выглядел достаточно скромно на общем фоне, но папа сил не жалел, делал на совесть. Один этаж с просторным холлом, гостиной, кухней и ванной и высокая покатая крыша — второй этаж, где поместились две спальни. Большие окна пропускали много света. Крыльцо выходило прямо на улицу. Слева недостроенный гараж и высокие ворота во двор, внутри сарай и банька, папина гордость, а справа, вдалеке уже виднелся лес, зато соседи не беспокоят. Ну или мы их.

Я подъехала ближе к гаражу. Толку от него нет, но в сарае есть брезент, хоть им машину прикрою, ей долго стоять. Из-за руля почти вывалилась, ноги дрожали толи с непривычки, толи от перенапряжения. Ничего, сейчас вещи занесу и можно немного отдохнуть.

— Лен, а Дед Мороз нас тут найдёт? — с беспокойством спросила Таня, пока я отстёгивала её от детского кресла.

— Конечно, найдёт, — ответила, отмечая, что опять стала Леной.

Недавно сестрёнка расплакалась, отказываясь идти в детский сад. Оказалось, кто-то смеялся над ней из-за того, что у неё нет мамы. Таня спросила, может ли называть мамой меня, и я, конечно, согласилась, глотая, вставший в горле ком. В свои двадцать шесть я могла бы на самом деле ей быть. Сестрёнка — поздний ребёнок, мама с папой не ожидали снова стать родителями, но очень обрадовались, узнав новость, как и я.

Мне всегда хотелось большую семью. В мечтах, я выходила замуж за любимого и рожала двоих, а лучше троих детей. Но как-то не срослось. Не встретился на моём пути мужчина с такими же мечтами. У большинства желания оказывались куда прозаичнее, о любви речи не шло, о женитьбе тем более. А теперь я — женщина с ребёнком. Такая ответственность не каждому по плечу, и я решила, что нам с Танюшей слабаки всё равно не нужны, а родной человек мимо не пройдёт. Судьба ведь не злая, в одном месте забрала, где-то должна дать.

Вытащила сестрёнку из кресла и поставила рядом с машиной, она сразу же помчалась к дому, по колено проваливаясь в свежий белоснежный покров и весело смеясь. Я улыбнулась, наблюдая за искренней детской радостью, и стала доставать вещи. В основном продукты, набрала побольше, чтобы не было нужды в город возвращаться. Да и на праздники хочется себя побаловать чем-нибудь вкусненьким. Для фигуры не полезно, конечно, но худышкой мне всё равно не быть, знаю, плавали. У всех женщин по маминой линии одинаковый тип фигуры «уютная мягкость в стратегических местах», как она любила говорить. И никак от этого не уйти. Даже бешеный ритм последнего года не смог обтесать мои немодные формы. Ну и что теперь и из-за этого переживать? Нет уж, будем жить и наслаждаться. Приготовлю-ка на ужин мясо в горшочке, по маминому рецепту, с картошкой и сыром. Ммм, прямо слюнки потекли.

Тяжелые сумки оттягивали руки, пока я шла к дому через занесённый двор, а белые хлопья всё падали и падали, грозя превратиться в настоящую метель. Я поморщилась, придётся сегодня чистить снег, хотя бы у крыльца и тропинку к дороге и сараю, а то нас тут совсем заметёт. Эх, у квартир в этом вопросе явное преимущество. И у семей, в которых есть мужчина. Не любой, конечно, настоящий.

Занесла вещи внутрь, щёлкнула переключателем в щитке, да будет свет. Протопить надо срочно, а то пар изо рта, в доме также холодно, как на улице. Танюша с визгом пролетела мимо, на ходу бухнулась на коленки и радостно проехалась по ламинату до самой лестницы, оставляя мокрые следы и рассыпая вокруг снег, в котором успела изваляться.

— Танюша! — прикрикнула с укоризной. Внимания на меня не обратили. Таня встала, засмеялась и помчалась на кухню. Я вздохнула и пошла следом, пусть веселится, за тем сюда и приехали.

Кухня просторная, светлая, большое окно за лёгкой занавеской смотрит в сторону леса, гарнитур и обои в натуральных бежево-коричневых тонах. Но король обстановки — большой дубовый обеденный стол с резными ножками и подходящие к нему деревянные же стулья с мягкими сиденьями. Папин друг дядя Коля делал, хобби у него — резьба по дереву — а мастерство такое, что посрамит любых производителей мебели.

Первым делом открыла газ и включила котёл, скоро станет теплее. Хорошо, что папа позаботился о нормальном отоплении, а то с дровами я бы долго возилась. Что-что, а с топором обращаться не умею. Для камина в гостиной должно хватить старых запасов. Я уже предвкушала уютный вечер рядом с жарким огнём под мягким пледом да с романтическим романом. Но сначала дела.

Подключила холодильник, забила его продуктами и пошла за второй партией вещей, сразу всё унести не удалось. Ноутбук, немного одежды, несколько «зимних» книг для себя и целый пакет с игрушками и детскими книгами для Тани.

Суетилась почти два часа, отдохнула, называется. Пока всё разобрала, пока машину брезентом прикрыла, ёлку расправила и поставила в гостиной, разожгла камин, чтобы комната быстрее нагрелась, и пошла чистить снег, пока не стемнело.

Над лесом висели низкие свинцовые облака, погода стремительно портилась, скоро начался настоящий снегопад, сведя на нет мои усилия. Я оглядела стремительно заполняющиеся снегом прочищенные пространства и приуныла. Ну ничего, небольшие тропинки есть, если что, откопаемся, уж к концу праздников точно. В ближайшее время в город ехать не надо, запасов хватит надолго.

Ледяной ветер, наконец, загнал меня в успевший нагреться дом, и, я ненадолго вздохнула с облегчением. Посижу минут десять и пора готовить ужин.

***

Марэк бежал по заснеженному лесу, ловко лавируя в плотных сосновых зарослях. В зверином облике это было не сложно, лёгкая прогулка, если бы не обстоятельства. Свежий воздух приятно бодрил, колючий холод не мог пробраться под густую бурую шерсть. Обоняние на морозе обострилось, взывая к охотничьим инстинктам, но поддаваться нельзя, сегодня они сами в роли дичи.

Волка это злило, заставляя недовольно порыкивать, хотя бы так выпуская раздражение. Будь они дома, никто не посмел бы гонять их, как беспомощных щенков. За нападение на стаю отвечали жизнью, мало кто рисковал связываться с оборотнями. Но они не дома. Здесь другие порядки. Уже двадцать лет прошло, а он всё никак не привыкнет.

Люди давно отстали, начавшаяся метель скроет следы, и заставит их на время прекратить охоту. Кому хочется в такую непогоду торчать в лесу?

«Марэк!» — ворвался в мысли голос брата.

Он обернулся и встретился взглядом с огромным буро-серым зверем, своим альфой.

«Да, брат».

«Разделимся и пойдём по одному. Охотники отстали, но лучше перебдеть. Попетляем ещё пару часов и встретимся у сторожки».

Альфа кивнул Марэку, потом Дарелю, сегодня они вышли на охоту втроём, те кивнули в ответ и разбежались.

Удалась охота, нечего сказать. В этот раз знающие подготовились на славу. Тридцать человек с кучей оружия, заряженного серебром, рыскали по лесу не так далеко от их посёлка. Здесь становится опасно, слишком много внимания они привлекают. Но деваться некуда, да и вдруг всё-таки есть шанс…

Волк яростно мотнул головой. Двадцать лет. Стоит ли надеяться? Дома их давно похоронили. Перед глазами мелькнуло яркое воспоминание: длинноволосый маг, читающий заклинание в защитном круге посреди поля боя. Горячие вспышки боевой магии, белый туман, спиралью сворачивающийся в огромную воронку. Миг неопределённости, ожидания смерти, которой не было. Маги придумали что-то поинтереснее, открыли врата между мирами. Специально или по неосторожности, отправили врагов в чужой мир. На что это было похоже с той стороны? Кто-то понял, что они остались живы?

А шестьдесят восемь дезориентированных волков очутились на опушке неизвестного леса. Вокруг больше никого, ни своих, ни чужих, повсюду незнакомые запахи. От впервые испытанного смрада дорожного покрытия до сих пор свербит в носу. Постепенно они разобрались, что к чему. Начали постигать этот странный мир, на первый взгляд, лишённый магии. А мир начал постигать их.

Марэк вынырнул из воспоминаний и насторожился. Чутьё подсказывало, что-то не так. Он остановился, принюхался, вместе со снегом ветер принёс обычные зимние запахи и аромат человеческого жилья. Деревня совсем рядом. Далеко он забрался, пора поворачивать. Уже стемнело, люди в такое время отсиживаются в лагере, не рискуют охотиться. Острые уши дрогнули, вслушиваясь в лесные звуки, потревоженные непрошеным гостем.

Волк повернулся к подветренной стороне одновременно с грянувшим выстрелом, и, правый бок взорвался ослепляющей болью. Серебро. Только оно так жжёт. И не обычная пуля, нет, пробила шкуру в нескольких местах. Что-то новенькое. Не повезло. Охотники его всё-таки достали.

Лёжа на снегу, Марэк чувствовал, кажется, каждый кусочек проклятого металла, застрявший внутри его тела. Ощущал, как вместе с тёплой кровью вытекают силы, но пока держался в сознании. Тяжело дыша, он ждал, когда человек решится проверить его и подойдёт поближе. Тогда у него будет шанс забрать его с собой. Если только эта тварь не выстрелит снова издалека, чтобы уж наверняка.

Человек всё-таки подошёл. Утеплённая белая форма, охотничье ружьё наперевес, прибор ночного виденья, точно из той группы. Он уже считал себя победителем. И в этом была его ошибка. Марэк сгруппировался и напал так быстро, что тот не успел даже поднять рук, мгновенно вонзил острые зубы в мягкую плоть и разорвал горло. С морды на снег закапала густая кровь, исходящая паром на морозе. Удивлённое тело несколько раз конвульсионно дёрнулось и, наконец, застыло.

Волк разжал челюсти, из последних сил поднялся и отошёл от поверженного охотника, в любой момент ожидая нового выстрела, даже надеясь на него. Но человек, видимо, был один. Странно.

Марэк снова рухнул на снег. Похоже, ему не суждено вернуться домой. Он погибнет в этом странном мире, вдали от родных мест. Ну, это хотя бы будет благородная смерть. Волчий оскал на окровавленной морде походил на жуткую ухмылку самой смерти. Сознание уплывало. Марэк напоследок глубоко вдохнул морозного воздуха, собираясь отпустить контроль и позволить предкам забрать его к себе.

В носу защекотало. Как сладко. Нежный аромат наполнил лёгкие, разлился по венам, посылая дрожь по всему ослабевшему телу, мгновенно зажёг в затухающем сознании яркий огонёк. Истинная! Здесь?! Сейчас?!


Часть 2

— Кто такой? Зачем приходит? В каждый дом с мешком заходит? В красной шубе, красный нос. Как зовется?

— Дед Мороз!

По жарко натопленной кухне плыли аппетитные ароматы, подходящего в духовке, мяса в горшочке и, кипящего на плите, куриного бульона. Журчал весёлый смех. Мы с Танюшей, переодетые для настроения в уютную новогоднюю одежду, футболки — у меня с ёлкой, у неё со снеговиком — и лёгкие шорты с подходящим красным и зелёным узором, удобно устроились за столом, склонив друг к другу русые головы. Я резала салат, попутно зачитывая новогодние загадки из детской книги, заботливо поддерживаемой для меня сестрёнкой, а она отгадывала.

— Ура, правильно!

Редкие семейные минуты, которыми наслаждались обе. Я, правда, совсем выдохлась, и предпочла бы уже пойти спать, день оказался просто бесконечным, в отличие от моих сил.

Сейчас поужинаем, нарядим ёлку и пора Таню укладывать. Может даже потом меня хватит на пару глав той книги про ледяного лорда. Или дракона? Ну не суть. Главное, будет что-то зимнее и романтическое, как раз то, что мне сейчас нужно.

Я заправила салат, вынула из духовки один из двух горшочков, разложила мягкое мясо с картошкой и аппетитной корочкой сыра по красивым новогодним тарелкам. Одна из наших семейных традиций, чтобы праздник чувствовался во всём. И мы с сестрёнкой с аппетитом поужинали.

— Лен, а завтра мы что будем делать? — спросила Таня.

- А чего бы тебе хотелось? — улыбнулась я.

Голубые глазки загорелись, личико засияло, заставляя моё сердце тоскливо сжиматься. Как мало ребёнку надо для счастья.

— Хочу играть в снежки, а потом смотреть мультики, и сказки почитать, и, чтобы огоньки горели, и на санках, и…

Я слушала восторженное перечисление, не прерывая, понимая, что в один день всего не успеть, но помечтать-то можно? И уж за десять дней, родная, обещаю, мы найдём время на всё.

Перемыли посуду, не люблю оставлять бардак в раковине, Таня помогала, ответственно вытирая тарелки. Ей вообще нравилось что-то делать вместе, я не возражала, хотя иногда малышка просто путалась под ногами. Зато рядом, под присмотром.

В гостиной за кованной каминной решёткой уютно потрескивал живой огонь, наполняя комнату хвойным ароматом сосновых поленьев. Босые ноги приятно утопали в мягком длинноворсном ковре, пока мы наряжали распушившуюся ёлку на, задрапированной алым покрывалом, тумбочке в углу. Красные, зелёные, золотые шары, голубые, блестящие звёздочки, вытянутые сосульки, разноцветные шишки, игрушки на любой вкус. Таня запуталась в мишуре и завалилась на диван, весело смеясь. У меня настроение было как раз для баловства, так что сестрёнке досталось несколько минут задорной щекотки.

Маленькая пружинка внутри, отвечающая за счастье, наконец-то ослабила напряжение, позволив от души наслаждаться моментом и праздничным настроением. Давно мне не было так хорошо и спокойно.

Комнату решено было тоже приукрасить. Над камином, прямо под телевизором, появилась пушистая зелёная мишура, перевитая гирляндой, и несколько разноцветных декоративных «носков», по-дешёвке прикупленных в магазине низких фиксированных цен. На окно мы прилепили собственноручно вырезанные бумажные снежинки. Оставшаяся разноцветная мишура украсила подоконник, сложилась в ёлочки на стене и двери. Гостиная приобрела совсем не инстаграмный, домашне — уютный праздничный вид.

Часы на камине показали девять пятнадцать. Таня вконец выдохлась и заснула прямо на диване со счастливой улыбкой на круглом личике. Сегодня у нас обеих был суматошный, но очень радостный день. Первый за долгое время.

Я аккуратно подхватила сестрёнку на руки, и, с трудом удерживая — быстро малышка растёт — отнесла в спальню. Подъём по лестнице дался нелегко, скоро такие порывы будут мне не по силам. Уложила в мягкую постель, укутала в одеяло, а сверху ещё и пледом укрыла. Сейчас тепло, а утром как бы не замёрзла. Поцеловала нежную щёчку, тихонько вышла, прикрыла дверь и выдохнула. Можно расслабиться.

Постояла минуту и зашла в свою спальню. Раньше это была родительская комната, и всё тут напоминало о них. Большая двуспальная кровать от того же дяди Коли, с резной спинкой и тумбочками, большой шкаф и красивое трюмо с фигурным зеркалом. Вечерами мама сидела за ним, нанося на лицо какой-нибудь крем и, мы болтали обо всём. Прикрыла глаза, отгоняя грустные мысли, и подошла к сумке, оставленной возле кровати. Разобрать вещи пока было некогда, так что я затянула потуже, собранные в хвост светлые волосы и занялась делом. Одежда отправилась в шкаф, я много не брала, тут кое-что есть на всякий случай, ноутбук положила на тумбочку, книги, ага, вот и мой ледяной повелитель…а где же телефон? Зарядник завалялся на дне, а телефона нигде не было. Мысленно чертыхнулась, наверное, в машине оставила.

За окном заунывно выл ветер, закручивая перед стёклами настоящие снежные смерчи. Я поёжилась, всматриваясь в разошедшийся снегопад, выходить не хотелось, но за телефоном идти придётся, мало ли позвонить куда понадобится, да и время ночью посмотреть. Привыкла уже, что он под рукой. Вздохнула и начала одеваться. Укуталась как следует, хоть и иду на пару минут, замёрзнуть не хочется.

Одела куртку, натянула шапку поплотнее, а вот перчатки забыла в прихожей. Не успела открыть дверь на улицу, как злой ветер залепил лицо пригоршней снега, заставив задохнуться. После домашнего тепла на морозе я сразу озябла. Не теряя времени, побежала к машине, утопая в снегу. Да, навалило мне работы на завтра.

Брезент, похоже, подмёрз и никак не желал заворачиваться. Заледеневшими руками я скользнула по краю, пытаясь пристроить его поудобнее, чтобы открыть водительскую дверь, и тут палец больно кольнуло.

— Ай! — резко отдёрнула руку, на пальце проступила алая полоска.

Ну вот ещё не хватало! Помахала ладонью на морозном воздухе, прогоняя боль, приложила свежего снега и всё-таки ухитрилась влезть в машину.

Вот он, телефон, лежит себе спокойненько, а я боевые раны зарабатываю, в попытке до него добраться. Схватила, захлопнула дверцу, аккуратно, стараясь не получить новых порезов, расправила брезент, и прорываясь сквозь метель, пошла назад.

Палец токал, напоминая о себе, так что первым делом промыла порез и залепила его пластырем. До свадьбы заживёт. Проверила звонки, пропущенных нет. Одна смс от моей подруги Юли с пожеланием хорошо провести время. Сама она отмечает с компанией, звала и меня, но куда я без Танюши? Последнее время мы отдалились, на общение не остаётся времени, всё дела, да заботы. Написала ответ, поблагодарила, поставила пару оптимистичных смайликов. Надо бы позвонить на выходных, поболтать, новостями поделиться. Я так много потеряла, не хочется ещё и хорошей подруги лишиться.

Вернувшись в гостиную, ещё раз с удовольствием осмотрелась, губы сами собой расплылись в улыбке. Невозможно в такой обстановке не проникнуться новогодним духом. Гирлянды мигают яркими огоньками, переливается мишура. Я подошла к камину, подбросила ещё одно полено в жаркий огонь, взяла книгу с кресла и, наконец-то, блаженно застонав, вытянулась на диване. Пару глав и пойду спать. Пошла бы сейчас, но свою порцию романтики я заслужила, без неё не усну.

***

Разбудил меня жуткий грохот, потрясший входную дверь, будто кто-то налетел на неё со всего размаху. Подскочила, не сразу поняла, что происходит, растерявшись спросонья. Потом сообразила, что так и вырубилась с книгой в руках, не прочитав и десятка страниц.

Когда удар, хоть уже намного тише, повторился, я по-настоящему испугалась и, окончательно стряхнув сон, принялась озираться в поисках какой-нибудь защиты. В голову решительно не шло ничего путного.

Схватила кочергу, увесистая. Нервно глянула в сторону прихожей, там всё стихло. Может зря переполошилась? Просто ветер разгулялся или неудачно швырнул прямо на дверь что-то тяжёлое. Взяла со столика телефон. Нет связи. Даже экстренные службы не показывает, из-за непогоды, наверное.

На цепочках подошла к окну, силясь рассмотреть крыльцо сквозь метель и непроглядную ночную темень. Без толку.

Сердце колотилось птичкой в клетке. Надо посмотреть что там, чтобы успокоиться. Я вышла в прихожую и подошла к двери, опасливо прислушиваясь. Ничего. Не глупостью ли будет открыть? Только как иначе убедиться, что бояться нечего?

Для воров и прочих тёмных личностей погода не лётная. И стали бы они ломиться, небось, отмычки есть. Окна, в крайнем случае. Крупная живность тут не водится. Кто ещё это может быть? Наверняка же просто ветер, а я тут уже навыдумывала…

В сомнениях потопталась у выхода и всё же решилась. Положила телефон, перехватила кочергу покрепче, прижалась к двери, чтобы в случае чего, навалиться на неё и быстро захлопнуть, свободной рукой тихонько щелкнула замком, совсем чуть-чуть приоткрыла и выглянула.

В начале, ничего не увидела в темноте за снежной пеленой. Образовавшийся сквозняк попытался стукнуть меня по лбу тяжёлой дверью, так что я еле её удержала. И тут, опустив глаза, обомлела.

На крыльце, в полосе света, припорошенный поземкой, лежал абсолютно голый мужчина. Бледная кожа по цвету почти сливалась с белоснежным покровом, привлекая внимание к единственному яркому пятну — страшной кровавой ране на боку.

Алая дорожка, быстро исчезающая под свежим слоем снега, тянулась из темноты к дому, прослеживая путь незнакомца.

Дверь вырвалась из ослабевших рук и со стуком распахнулась настежь, оставляя меня на милость ночной стужи. Я вздрогнула, оказавшись на пронизывающем ветру.

Вдруг мужчина натужно вдохнул, испугав до мурашек. С трудом поднял голову и открыл невероятные светло-карие глаза, мгновенно захватывая меня в плен янтарного взгляда, словно заглядывал в самую душу…

— Я нашёл тебя, — хрипло шепнул он и тут же обессилено уронил голову назад на снег, теряя сознание.

Мне понадобилось мгновение, прежде чем я кинулась к нему, обхватила ледяной торс и изо всех сил потянула внутрь. В этот момент я ни о чём не думала. Видела только умирающего, замерзающего на моём пороге человека, и ни при каких условиях не могла оставить его там.

С огромным трудом затянула тяжёлое тело в прихожую, поспешно захлопнула дверь, дважды щёлкнув замком, обернулась и застыла.

Порыв исполнен, что делать дальше я не представляла.

На глаза попался телефон. Связи нет. Значит никакой скорой. Да и дороги занесло, неизвестно доберутся ли и когда. Ехать самой? Встрянем где-нибудь, если сразу не забуксуем в сугробе. Соседи? Оставить его тут с Таней, спящей наверху, и уйти в буран искать непонятно кого? А вдруг наткнусь на тех, кто напал на него?

Как он вообще сюда попал? Голый на таком морозе. Ограбили? Пытались убить? Зверь напал? Взгляд обратился на окровавленный бок и живот. Надо что-то делать прямо сейчас или он умрёт. На мгновение перед глазами встало самое страшное воспоминание в моей жизни — морг, опознание. Моргнула, стряхивая оцепенение, и кинулась в гостиную.

В голове царил бардак, но я пронеслась по комнате, будто с осознанным планом, сворачивая ковёр, подкладывая в тлеющий за решёткой камин пару поленьев. Схватила с дивана плед, которым накрывалась и почти бегом вернулась к незнакомцу.

Тот не шевелился, но тяжёлое дыхание давало знать, что он ещё жив.

Я расстелила плед на полу как можно ближе к нему. Не знаю, откуда взялась эта идея, но ведь действительно, просто так его не дотащу, а плед будет скользить по ламинату. С усилием приподнимая мужчину, подпихивала под него покрывало, пока, наконец, он не оказался на нём почти целиком. Подхватила края и потянула в сторону гостиной.

Как у меня хватило сил на такой марш бросок, не представляю. Наверное, сыграла роль критичность ситуации. Оставив мужчину у источника тепла, помчалась в ванную. Схватила перекись водорода, антибактериальные влажные салфетки, маникюрный набор…в общем всё, что могло бы оказаться полезным. Достала из шкафа в прихожей старые, но чистые простыни, разорвала часть на полоски, налила в таз кипячёной воды и спешно вернулась к раненому.

В отблесках камина и новогодних огней он мог показаться спящим, если бы не кровь. Вдруг он уже потерял столько, что ничего не поможет? На мгновение позволила панике прорваться на поверхность. Боже, что я собираюсь делать?! Мои знания ограничивались школьным курсом анатомии и медицинскими сериалами, которые едва ли заслуживают доверия в реальных условиях. Вдруг он умрёт у меня на руках? В этот момент с губ незнакомца совался тихий стон, и, я одёрнула себя, старательно прогоняя страх. Ему сейчас намного хуже, если ничего не делать, он точно умрёт. Я решительно села рядом и принялась смывать кровь. Свой обрезанный палец обмотала целлофаном, всё же какие-то элементарные вещи стыдно не знать. Лишь бы этого хватило.

Я старалась делать всё быстро и аккуратно, надеясь, что боли он сейчас не испытывает. Вода в тазу очень быстро стала красной. Повезло, что я не боюсь крови, но руки всё равно тряслись, пока я промывала раны. Кажется, меня всю потряхивало, только не до этого было.

Ран оказалось несколько, одна большая и много маленьких вокруг. Все они выглядели до ужаса жутко, особенно центральная, с рваными краями. Клочья повреждённой кожи и мышц вкупе с железным привкусом крови заставили мой желудок сжаться, рот наполнился горечью. Я задержала дыхание, давая себе мгновение успокоиться.

Понятия не имею, как определить, пострадали ли внутренние органы, но, не смотря на страшный вид, раны расположились сбоку, давая надежду на лучшее. Положила руку на мощную шею и с облегчением почувствовала отчётливое биение пульса под пальцами. Это ведь хорошо, да?

Незнакомец рвано выдохнул, из горла вырвался толи хрип, толи стон, он резко махнул мускулистой рукой, будто что-то искал, и невнятно забормотал, не приходя в сознание. Я навалилась на него, оберегая раны, пытаясь удержать от лишних движений.

— Тише, — зашептала, — Успокойся, всё будет хорошо, — протянула руку и, повинуясь порыву, как ребёнка погладила по неожиданно мягким каштановым волосам.

Мужчина тут же затих, а я мысленно пожелала, чтобы слова оказались правдой, и, я не подвела его.

В крови одной из ран что-то блеснуло. Наклонилась, пытаясь рассмотреть, что там. Взяла пинцет, протёрла салфеткой и потянула за кончик, в ужасе наблюдая за появлением тонкой серебристой иглы в палец длинной. Незнакомец тихо застонал.

В следующие несколько минут или часов, я совсем потеряла чувство времени, в таз отправилось ещё пятнадцать таких иголок из небольших ранок. Я вытаскивалась их, не задумываясь, стоит ли это делать. Центральная рана была глубже и намного шире, невооружённым взглядом в ней ничего не получалось рассмотреть. Пуля? Или что-то пострашнее? Какое оружие на такое способно? Выходного отверстия не было. Я секунду поколебалась, а потом протёрла руку антибактериальной салфеткой и, подавляя страх и дурноту, опустила пальцы прямо в рану, пытаясь нащупать посторонний предмет. Мне повезло почти сразу, рана оказалась не такой уж глубокой, с тихим чавкающим звуком я вытащила небольшой расплющенный светлый шарик.

Не знаю, может, мне показалось, но когда это произошло, мужчину будто отпустило. Я даже испугалась, вдруг пуля перекрывала какую-то важную артерию, а я с дуру её открыла и теперь он истечет кровью у меня на глазах. Но нет, кровотечение почти прекратилось, пресекая новый приступ паники, незнакомец задышал глубже, ровнее.

Я обработала раны, наложила стягивающие повязки и перевязала, как смогла. Потрогала лоб, прохладный, надеюсь, температура не поднимется.

Всё тело ломило, от усталости, стресса и неудобной позы, в который просидела столько времени. Но, если он выживет, это стоило того. А судя по умиротворённому виду и спокойному дыханию, шанс есть. Я сделала всё, что могла, надеюсь, этого хватит.

Подумалось, что надо было идти учиться в медицинский, из горла вырвался нервный смешок.

Позаботившись о самом главном, я немного расслабилась и тут же смутилась, осознав, что рядом обнаженный мужчина. Пока занималась раной, было не до того, сознание в стрессовой ситуации не могло воспринять картину в целом. И сейчас я словно впервые увидела по-мужски красивое лицо с правильными чертами: высокий лоб, густые брови, прямой нос, упрямый подбородок, с пробивающейся тёмной щетиной; широкие плечи, мускулистые, перевитые венами руки, твёрдый натренированный пресс, длинные мощные ноги и…Лицо горело, пока я стыдливо прикрывала незнакомца простынёй, отводя глаза. Толпа мурашек прокатилась от макушки до кончиков пальцев, как меня взволновало это действо. Он ведь ранен! Ну что за глупости в голову лезут?

И всё же, нельзя не признать, что мужчина необыкновенный. Не каждый день такого встретишь. И дело не только во внешности. Даже в таком состоянии в нём ощущалась внутренняя сила и мощное мужское начало. Развитое тело лишь дополняло это ощущение. Казалось, будь он тощим или небольшого роста, впечатление произвёл бы точно такое же. Не спортсмен или жертва моды, но мужчина, защитник, воин, способный воспользоваться силой по назначению.

Я тряхнула головой и поднялась на дрожащие ноги. Собрала окровавленные тряпки, салфетки, таз и пошла в ванную. Странные иглы оставила для полиции, завернув в чистое полотенце. Несколько минут бездумно тёрла руки под струями воды, пока не уверилась, что крови на них не осталось. И тут увидела себя в зеркале над раковиной: аккуратный хвост растрепался, влажные от пота русые пряди некрасиво свисали до ключиц, подчёркивая черноту под испуганными глазами и обескровленные губы. На привидение похожа. Ещё один нервный хмык. В кровавом одеянии. Зелёную ёлку на груди украшала россыпь жутких пятен. Я, не раздумывая, стянула футболку и бросила её здесь же в углу. Выкину. Всё равно она теперь не о празднике будет напоминать. Переделала хвост, плеснула в лицо холодной воды. Всё в каком-то нервном оцепенении.

Почти бегом поднялась наверх, на автомате проверила Таню, слава Богу, сестрёнка спокойно спала. У себя быстро натянула первую попавшуюся майку, схватила с кровати одеяло и вернулась вниз.

Грудь раненого мерно вздымалась в такт дыханию, к моему невероятному облегчению. Красивое волевое лицо разгладилось, сейчас он выглядел по-настоящему мирно спящим. Я подошла, накрыла его одеялом, подоткнув края, и положила под голову маленькую подушку, стараясь устроить мужчину с комфортом. И снова бездумно провела рукой по тёмным волосам, пропуская их между пальцев. Надеюсь, утром разыгравшийся буран закончится и скорая с полицией смогут добраться до нас без проблем. Почему-то эти мысли вызвали укол непонятной тоски.

Прошлась по гостиной, выключая гирлянды, и отодвинула шторы, выглянув наружу. В темноте за окном ветер гнал снежные хлопья почти параллельно земле, за сплошным покровом ничего не было видно, настоящий буран, давно у нас такого не было. Я поёжилась и отвернулась. Жаркий огонь в камине, даже прикрытый решёткой, давал достаточно света, так что я выключила искусственное освещение, присела рядом с моим невольным пациентом, облокотившись на стоящее рядом кресло, и приготовилась провести бессонную ночь.

***

Марэку снился Солгард. Утопающий в ярких цветах зелёный луг, пригреваемый щедрым летним солнцем. Последние счастливые дни перед войной. Знакомые с детства пряные запахи трав и нежное благоухание цветущих диадей в саду родительского дома.

Но теперь к ним примешивалось что-то ещё. Едва уловимый, пьянящий, кружащий голову аромат, захвативший всё его существо. Он увлекал за собой, обещая неземное наслаждение и великое счастье, если суметь его удержать. Сознание тянулось за ним, выныривая из глубокого сна в реальность, пронизанную болью в израненном теле.

Удивительно, но, кажется, боли стало меньше. Может, предки сжалились над ним и позволяют умереть без дополнительных мучений?

Глубокий вдох наполнил лёгкие концентрированным ароматом чуда, возвращая последние воспоминания о ранении в лесу и испуганном голубоглазом ангеле. Истинной. Марэк открыл глаза.

Он лежал под толстым одеялом с прижатыми к горячему телу руками, слева в камине, припекая словно летнее солнце, танцевали оранжево-красные язычки пламени, а справа…

Он повернул голову и ласковым взглядом исследовал, спящую у кресла девушку.

Она была прекрасна, красивее, чем он запомнил. Мягкие ресницы трепетали во сне, бросая тени на бледные округлые щёки. Полные губы приоткрылись, выпуская горячее дыхание, шевелившее, накинутое на плечи покрывало. Выбившиеся из причёски светлые пряди обрамляли лицо, сияющим в отблесках огня, нимбом. Она выглядела такой хрупкой, женственной, невероятной. Подарок судьбы для отчаявшегося воина. Как вышло, что его истинная, половинка души, оказалась в ином мире? Что было бы, не попади он сюда? Неужели они никогда бы не встретились и, он не узнал щемящего ощущения нежности и упоительного счастья, разливающегося по венам в её присутствии, даря успокоение метущейся душе?

И почему же он всё ещё жив? Внутренние ощущения подсказали, что тело активно исцеляется. Марэк осторожно высвободился из-под одеяла, поморщившись от болезненных, но вполне терпимых ощущений в боку. Приподнялся и обнаружил повязку, слегка пропитавшуюся кровью. Похоже, девушка вытащила серебро, и, регенерация работает на полную. Она спасла ему жизнь.

На губах появилась шальная улыбка, и, волк счастливо, с благодарностью посмотрел на истинную. Смотрел и не мог оторваться. Его сокровище. Женщина из чужого мира, который он ещё недавно так жаждал покинуть. По спине пробежал холодок. Как она отнесётся к нему? Как объяснить, что их связывает? В Солгарде всё было бы просто, а здесь…Вдруг она отвергнет его? Испугается двуипостасной сущности или просто захочет обычной жизни.

А ведь ему нечего ей предложить. Они с братьями здесь чужаки, неприкаянные странники, живущие одной лишь надеждой на возвращение в родные места. Посмеет ли он обречь любимую на такое существование? Вырвать из знакомой жизни, разлучить с родными, подвергнуть её опасности, если они всё-таки найдут способ?

В душе поднялась волна тоскливой горечи. Рука, уже потянувшаяся к нежному лицу, опустилась, сжимаясь в кулак.

Огонь в камине потрескивал, догорая. В предрассветной тишине комнаты тикали часы, перекрывая завывающий снаружи ветер. Снегопад по-прежнему бушевал. А Марэк всё смотрел и смотрел на истинную, пока не принял решение.

Теперь его дом там, где она.


Часть 3

***

Пробуждение вышло не самым приятным. Видимо потому, что заснуть сидя на полу, изначально было плохой идеей. Шея затекла, поясницу ломило, левую ногу кололо. Огонь в камине догорел, пол успел остыть, и, стало прохладно. Добавить к этому кашу в голове от недосыпа и получится анти рецепт доброго утра.

Сразу встрепенулась, вспомнив, что спать вообще не собиралась, нужно же было присматривать за раненым. Но, похоже, ничего страшного не случилось. Он по-прежнему лежал без сознания, на лицо вернулись краски, дыхание спокойное, даже сумел как-то сбросить одеяло, только бёдра остались прикрыты простынёй.

Я протянула руку и коснулась его лба, проверяя температуру. Когда большая ладонь опустилась сверху, сдвигая мою к небритой щеке, едва не закричала от испуга.

Мужчина распахнул светлые почти прозрачные карие глаза и окинул меня тёплым, ласковым взглядом, словно в объятия заключил.

— Привет, — пискнула, стараясь забрать руку, он с неохотой отпустил.

Прокашлялась и спросила:

— Как себя чувствуешь?

Прикусила язык, глупейший вопрос, ясно же, что плохо. Удивительно, как он вообще так быстро очнулся.

— Лучше, — хриплый голос отозвался мелкой дрожью где-то внутри, — Благодаря тебе, — мужчина улыбнулся.

— Я…сделала что могла, — ответила смущенно, — Связи не было, скорую вызвать не получилось и пришлось вот…

Вспомнила про телефон, проверила, связи по-прежнему нет. И снаружи так и метёт. Похоже, это надолго.

— Меня зовут Марэк, а ты?..

— Лена, — автоматически представилась, удивляясь странному имени своего случайного пациента.

В наших краях не часто встретишь иностранцев, разве что из соседних дружественных государств. Но внешность Марэка вполне себе европейская, да и говорит без акцента.

Он поднялся и сел, слегка поморщившись, придерживая простынь.

— Осторожно, — испугалась я, — Ты же ранен, — возмущение смешалось с удивлением от его прыти. Похоже ему действительно лучше. Не видела бы сама его вчерашнее состояние и ужасные раны, решила бы, что всё не так страшно.

Взгляд скользнул по могучим плечам, сбивая с мысли. Мужчина совершенно не стеснялся обнажённого торса, а я поняла, что не знаю, куда девать глаза. Даже без сознания он производил впечатление, а уж теперь тем более. Щёки полыхнули.

— Всё в порядке, на мне быстро заживает, — губы изогнулись в обаятельной полуулыбке. В светлых, как кленовый мёд, глазах, бушевал ураган эмоций, затягивая меня в омут с головой, заставляя мысли выветриваться из головы.

Надо срочно взять себя в руки, не хватало ещё растечься лужицей у его ног. Почему он так меня взбудоражил? Чувствую себя неуклюжей школьницей рядом с крутым парнем, который нравится, но шансов, понятное дело, нет. Раздраженно тряхнула головой, сгоняя наваждение, и задала насущные вопросы:

— Расскажешь, что вчера случилось? Кто тебя ранил?

«Как ты оказался раздетым?» тактично опустила. Страшно представить, что могло произойти в такой мороз, если бы Марэк не добрался до моего дома. И пуля бы не понадобилась.

— Это… — он помрачнел, — долгая запутанная история. Позволишь рассказать её позже?

Я удивилась, но решила не настаивать. Мало ли, какие у него причины. Пусть полиция разбирается. Только вот…

— Ладно. Но, скажи, мне стоит беспокоиться? Тебя будут искать?

class="book">— Нет, вряд ли. Я бы ни за что не подверг тебя опасности.

Прозвучало странно, но искренне. Я поверила ему, проигнорировав, мелькнувшую на задворках сознания мысль, что он не мог знать, кто хозяин дома, на пороге которого оказался. А тем более размышлять о безопасности кого-то, кроме себя в его вчерашнем состоянии.

— Хорошо, а то связи всё ещё нет. Попозже схожу к соседям, может, у кого-нибудь остался стационарный телефон. Тебе нужно в больницу и заявление в полицию написать…

— Не нужно, — мягко перебил мужчина, коснувшись моей руки, стискивающей покрывало. Я и не заметила, когда в него вцепилась, — Мне уже лучше. А с остальным мы с братьями сами разберёмся.

Я вытаращилась на него, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Видимо, на лице отразился весь спектр противоречивых эмоций, потому что он быстро добавил:

— Не думай плохого, просто мы не местные и не хотим лишних проблем.

Ага, успокоил. Сердце ухнуло в пятки. Какие могут быть причины избегать полиции, если ты пострадавший? Конечно, меньше знаешь, крепче спишь, но теперь я правда испугалась. Не хватало ещё ввязаться в чужие разборки.

Марэк нахмурился.

— Пожалуйста, не бойся. Клянусь, тебе ничего не грозит.

И столько беспокойства в голосе, что хочется поверить, но стоит ли? Я его совсем не знаю. Здесь же только мы с Танюшей, за нас некому заступиться.

— Тогда, что ты собираешься делать? — спросила тихо, сильнее стискивая старое покрывало.

— Ну, — он заискивающе улыбнулся, явно стараясь сгладить углы, — Может, у тебя найдутся штаны подходящего размера?

***

Я сбежала на кухню. Отрегулировала отопление, поставила разогревать вчерашний бульон и кипятить молоко на кашу для Тани. Нужно бы пойти умыться и отыскать папины штаны, но я никак не могла заставить себя выйти в прихожую. Можно подумать, прятки решат проблему.

Нет, я не жалела, что не оставила Марэка умирать на крыльце, разве мог кто-то так поступить? Мы же люди, а не звери. Просто теперь всё внезапно усложнилось, и я не знала, чего ждать дальше.

А он…мне понравился. На каком-то подсознательном уровне, интуитивно решила, что он не может быть плохим человеком. Только можно ли доверять внутренним ощущениям в таком деле? Ведь от этого зависит не только моё душевное спокойствие.

***

Марэк с беспокойством смотрел вслед истинной, когда она буквально сбежала от него. Он разозлился на себя за то, что напугал её, нужно было лучше подбирать слова. С губ сорвался ироничный хмык, раньше он о таком бы и не подумал. Как резко всё изменилось.

Появилась непреодолимая потребность защищать и оберегать эту девушку. Заботиться о ней, любить. Лена, такое необычное имя. И в тоже время нежное, мягкое, как и она сама. Марэку так хотелось обнять её, прижать к себе, поглубже вдохнуть пьянящий аромат, сорвать с дрожащих губ сладкий поцелуй. Будь они в его мире, долго сдерживаться бы не пришлось.

В Солгарде, если избранной волка становилась не оборотница, а человеческая девушка, её семья устраивала праздник. Ещё бы, дочь обретёт не только опору, заботливого верного супруга, но и силу, здоровье, долголетие. Тоже станет оборотницей, да, но оно того стоит. Прожить триста пятьдесят — четыреста лет, вместо человеческих семидесяти-восьмидесяти, чем не стимул? А родителям такой зять принесёт уважение, защиту и зависть менее удачливых соседей. Волки — воины, своих в обиду не дают, а за одного вся стая выступает.

Вот девушки и стремятся связать с ними свою судьбу. Призывно улыбаются, кокетничают, соблазняют.

Но тут иной мир, другие люди, другие порядки, и положение у них сейчас совсем другое. Лена ничего о нём не знает. Скорее всего, не верит в существование оборотней и испугается, если Марэк ей откроется.

Придётся завоёвывать её доверие постепенно, не торопясь. Шаг за шагом показывать, что с ним будет хорошо, спокойно и надёжно. И, главное, проследить, чтобы так и было. Всё в Марэке требовало обеспечить безопасность и комфорт своей пары.

Впервые за двадцать лет он без содрогания думал о том, чтобы остаться и строить жизнь в этом мире. Будет ли это легко? Вряд ли. Но ради неё он постарается. Даже если это означает уйти из стаи.

По позвоночнику прокатилась дрожь, Марэк понял, что всерьёз обдумывает немыслимую раньше возможность. Стая — его семья, опора и поддержка. Отказаться от этого, всё равно, что лишиться рук. Но остаться — вырвать себе сердце.

Жизнь, которую они сейчас ведут, слишком аскетична и опасна для женщины. Братья его поймут и простят. Он больше не может жить одной лишь надеждой. Истинная для волка всё, он обязан позаботиться о ней.

В голове начал складываться план. Покровский не откажет в защите, если Марэк обратится к нему. Перед глазами возник образ серьёзного молодого брюнета в деловом костюме на фоне кавалькады чёрных джипов, полных таких же мрачных ребят. Местные оборотни. Такие же, как они. Почти.

Кто бы мог подумать, что такое возможно? Тогда, двадцать лет назад, они с братьями не сразу поняли, что произошло. Не сознавали, куда попали, пока не вышли к людям. Маленькое поселение, похожее на эту деревню у леса, убедило их в чуждости этого мира. А потом появились они.

Тоже волки, как оказалось. Похожие, но далёкие. От них маленькая стая Марэка и узнала, что к чему. Неизвестно, кто удивился больше, но оборотни отнеслись друг к другу с уважением, как и полагается. Родной брат Марэка Рокан был тогда командиром их отряда, а в отрыве от клана, в чужом мире, стал их альфой. Андрей Покровский — молодой вожак тоже недавно возглавил стаю. Такие разные на первый взгляд, однако, близкие по складу и возрасту, они быстро нашли общий язык, договорились, можно сказать даже прониклись дружескими чувствами. Узнав их историю, Покровский предложил присоединиться к его стае, естественно, признав его альфой. Они отказались. Ожидаемо. Слишком сильна была надежда на возвращение на первый порах. Вожак не обиделся, помог разобраться, обустроиться, даже организовал поиски мага, который сумел бы вернуть их домой. Только предупредил, что шансов мало. О магии этот мир давно забыл. Если и остались колдуны, такой силой, как маги Вергарда они не обладали. Оставалась ещё возможность того, что их будут искать свои, и ради этой призрачной надежды они обосновались недалеко от места прибытия.

Но никто так и не пришёл.

И вот один из них нашёл свою пару — избранную, жительницу этого мира, что они считали невозможным. Может, это знак для всех? Послание предков: смиритесь и живите дальше, вам дан второй шанс? Если остальные воспримут это так, есть вероятность, что не придётся выбирать между семьёй и любимой.

За беспокойными мыслями Марэк чуть не пропустил тихие звуки из холла, кто-то медленно спускался по лестнице. Лена совершенно точно была на кухне, а больше ведь никого…Он насторожился. Поступь мягкая, неловкая, будто детская. И действительно, в дверях гостиной показалась маленькая фигурка в смешной мультяшной пижаме. Светловолосая девочка лет шести, миниатюрная копия его истинной. Сердце мужчины бешено заколотилось, грозя проломить грудь, кровь застучала в ушах, отхлынув от лица, руки сами собой сжались в кулаки, в голове мгновенно пронеслись десятки страшных мыслей. Неужели она не свободна? Кто её мужчина? Где он? И что теперь делать ему? Впервые за свои семьдесят восемь лет Марэк ощутил объятия всепоглощающего ужаса, который выбил весь воздух из лёгких и заставил испытывать боль, не связанную с реальными ранами. А потом малышка заговорила:

— Ты мой будущий папа?

***

Всё-таки прошмыгнула в ванную, и, когда умылась, почувствовала себя значительно лучше. Ну что это я, в самом деле? Сама придумала, сама расстроилась. Всё же хорошо, я жизнь спасла, и сейчас нам ничего не угрожает. Буду решать проблемы по мере поступления.

Тихонько поднялась наверх, переоделась, нашла в шкафу папины спортивные штаны, обычные чёрные без всяких украшательских нашивок, то, что надо. Скорее всего, будут коротковаты, но в остальном должны подойти. Одна мысль об обнажённом мужчине, лежащем внизу, и дыхание участилось, а по спине поползли мурашки, будоража кровь. Ну что за ненормальная реакция? Не в пещере же живу, в самом деле! И с каких пор внешняя привлекательность имеет надо мной такую власть, чтобы всерьёз задумываться о мускулистых руках и твёрдом прессе?

Тем более в таких обстоятельствах. Наверное, это стресс. Или эффект Флоренс Найтингейл, когда нравится тот, кого лечила. Я сама не поняла, серьёзно об этом подумала или оправдание искала за глупые мысли о незнакомом парне, избегающем полиции, который, к тому же, наверняка хочет поскорее вернуться домой и забыть всё это, включая меня, как страшный сон. И почему так неприятно об этом думать?

Выдохнула, усилием воли выбрасывая глупости из головы, вышла в коридор и только сейчас заметила, что дверь в Танюшину комнату приоткрыта. В два шага подскочила, распахнула её, одеяло на полу, в кровати пусто. Так, спокойно, всё в порядке. Ну проснулась, спустилась, не съест же её Марэк. Ноги сами понесли меня вниз, чтобы резко затормозить у прикрытой двери гостиной, откуда доносился серьёзный детский голосок, выкладывающий всю нашу подноготную:

— …теперь живём вдвоём. Но Лена всегда на работе, а я в садике или с соседкой тётей Галей, а она мне не нравится, всё время смотрит по телевизору «Найди свою любовь», а там всё время ругаются или целуются, как взрослые, а потом всё равно ругаются, а она только вздыхает и не разрешает мне смотреть мультики. А Лена мне разрешает, когда дома, но это редко бывает. А тут мы будем вдвоём целых десять дней! И на санках будем кататься, и в снежки играть, и мультики смотреть, сколько хочешь! И кушать салаты с котлетами, — секундная пауза, видимо дыхание кончилось, ещё бы, столько информации одним махом выдать, и лукавое, — И ты можешь с нами, если хочешь.

— Заманчивое предложение, — раздался в ответ весёлый, ласкающий слух, баритон.

Я уже собиралась войти, когда услышала:

— А вы с Леной тоже будете целоваться по-взрослому, как по телевизору? — Ноги приросли к полу, к щекам прилила кровь, заливая лицо смущением. Ну эта Галя! — Там всегда так делают, если живут в одном доме. И детей заводят. Но у Лены уже есть я. И она разрешила называть её мамой. А ты тогда можешь быть папой.

Неловкость притупилась под прессом надежды, явственно прозвучавшей в детском голосе. Плечи опустились, сердце наполнилось сожалением и грустью. Я стояла и подслушивала, не в силах пошевелиться, разом растеряв всю движущую силу.

Марэк тем временем тихо рассмеялся и ответил:

— Для меня было бы честью стать папой такой прекрасной девочки.

У меня перехватило дыхание от трепетной нежности, прозвучавшей в сильном голосе.

— Значит, ты останешься с нами? — я почти видела, как горят глаза на детском личике.

— А тебе бы этого хотелось?

— Ну, тётя Галя говорила, что из-за меня Лена может никогда не выйти замуж, и, мы так и останемся одни. Кому нужен чужой довесок? Поэтому она раньше домой никого не приводила. А тебя привела. Значит, ты ей понравился. И папой стать согласился. Мы ведь будем жить все вместе, как настоящая семья? Не хочу быть довеском.

Тут я уже не выдержала и вошла, стараясь незаметно сморгнуть влагу с повлажневших глаз. Марэк, обернув бёдра простынёй, сидел, привалившись к креслу, у которого я провела ночь. А напротив, спиной к двери на серой диванной подушке по-турецки устроилась Таня, теребя добытую где-то мишуру. И правда, как отец и дочь. Праздничное утро обычной семьи. Если бы не проступившие красные пятна на перебинтованном торсе бледного мужчины. Наши взгляды встретились, и, я поняла, он знал, что я всё слышала. От ласковой ободряющей улыбки защемило сердце.

Таня обернулась и, заметив меня, бросилась обниматься. Я крепко сжала в руках маленькое тельце, стараясь дать ей почувствовать всю мою любовь.

— Задушишь! — засмеялась сестрёнка.

Игриво щёлкнула её по носу и отправила умываться.

Мы с Марэком остались одни. Переборов неловкость, хотела извиниться или поблагодарить его. Сама толком не знаю, что собиралась сказать, всё равно слова застряли в горле, когда увидела его лицо. Такое спокойное, с тёплой улыбкой и, отражённой в глазах, нежностью. Будто он и в самом деле не против остаться с нами. Стать для Тани папой, а для меня…

Господи, я же его совсем не знаю! Почему так хочется кинуться к нему в объятия и поделиться сомнениями и страхами, рассказать о мечтах и чаяньях? Откуда это иррациональное желание довериться незнакомцу? Наверное, близость праздника влияет на моё восприятие действительности. С детства в голову заложено, Новый год — время чудес. Даже для взрослых. Неужели я ещё на это надеюсь?

***

Истинная растерянно стояла у двери с таким трогательным недоверчивым видом, что Марэку нестерпимо захотелось обнять её и заверить, что всё будет хорошо. Теперь она может положиться на него, больше не придётся со всем справляться одной. Пришлось приложить усилие, чтобы остаться на месте, ещё слишком рано для таких признаний.

Как бы ему хотелось укрыть её от всех невзгод, которые выпали на долю этой маленькой семьи за последнее время.

Страх, испытанный Марэком, когда он увидел ребёнка, сменился яростным защитным инстинктом, направленным теперь на двоих. Малышка завоевала его сердце всего за несколько фраз, открыв перед ним ранимую детскую душу, нуждающуюся в любви и поддержке. И благодаря ей, он теперь знал, что истинная тоже в них нуждается.

Таня бесхитростно выложила Марэку всю историю своей короткой жизни, посвятив его в трагические события годичной давности и подробности их с сестрой жизни после. Облегчение, испытанное им, когда он понял, что в жизни Лены нет другого мужчины, сменилось раздражением на себя за потерю бдительности. Мягкий детский аромат ощущался в комнате повсюду, смешиваясь с уютными домашними запахами еды, огня и хвои, от стоящей в углу нарядной ёлки, и переплетался тонкими нитями с пьянящим ароматом его истинной. Как он мог его не заметить? Ранение не причина. Похоже, слишком сильно был поглощён новым ощущением близости своей пары. Надо взять себя в руки, нельзя допускать такие промахи, особенно теперь, когда у него появились те, о ком нужно заботиться.

Его восхитила сила духа, с которой Лена справлялась с выпавшими ей испытаниями. Не сломалась, не сорвалась, сумела позаботиться о сестре, когда ей самой требовалась поддержка и опора. У Марэка всегда была большая семья. Не только родители и родные братья, но и вся стая, клан. Каждый волк поддержит соклановца, и он никогда не чувствовал себя одиноким и покинутым. А Лена осталась совсем одна с ребёнком на руках и справилась. Не захотела оставить последнюю частичку своей семьи, чтобы попытаться устроить лучшую жизнь лично для себя. Это обстоятельство ещё сильнее привязало его к этой необыкновенной девушке, ставшей для него теперь смыслом жизни.

— Надо проверить твои раны и сменить повязки, — начала она, — Я сейчас принесу чистые, — посмотрела на штаны, которые сжимала в руке, и смущенно протянула ему, — Должны подойти, — едва он коснулся ткани, Лена отдёрнула руку и сделала шаг назад.

Потопталась в дверях и добавила:

— Извини за Танюшу, я попрошу её не надоедать тебе.

— Она не надоедает, мне приятна её компания.

— Да? — казалось, она не ожидала такого ответа и теперь не знала, как реагировать, — Тогда ладно, — растерянно посмотрела на него, — Спасибо.

— За что? — Марэк подался вперёд, удерживая её взгляд, — Это я должен благодарить. За спасение и заботу. Моя жизнь теперь принадлежит тебе.

Он не собирался этого говорить, просто не смог сдержать чувств. Лена окинула его странным взглядом, потом осторожно подошла, встала рядом на колени и положила ладонь на лоб.

— Температуры вроде нет. Как ты себя чувствуешь? Не лихорадит?

«Только от твоего присутствия», — подумал он и наклонился к ней ближе. Она отпрянула и слегка покраснела. Марэк улыбнулся.

— Всё в порядке, не беспокойся.

Девушка неловко поднялась:

— Сейчас вернусь, — сказала и юркнула за дверь.

Сбежала, как и совсем недавно. Что-то у него плохо получается производить впечатление. Всё время только пугает её.

Марэк глубоко вздохнул, забыв о ранении, и поморщился, поплатившись резью в боку. Всего лишь маленькое неудобство, в сравнении с возможными последствиями. Если бы серебро осталось внутри, он бы долго мучился и, в конце концов, умер. Не от самой раны, так от обжигающей боли. Без проклятого металла его тело быстро исцелится. Завтра должно стать значительно лучше. Он предвкушающее улыбнулся, истинная больше не сможет убежать от него.

***

Когда я вернулась, Марэк уже в штанах спокойно ждал меня, всё так же сидя на полу, прислонившись к креслу. Запоздало пришло в голову, что в его состоянии любое движение — пытка, как же он одевался? Надо было помочь. Перед глазами вспыхнула картинка, как я делаю это под его горячим пристальным взглядом, и меня кинуло в жар.

Процесс снятия повязок растянулся минут на двадцать, в течение которых, лицо всё сильнее разгоралось, а дыхание тяжелело. Приходилось наклоняться очень близко, почти обнимать его, осторожно разматывая бинты и отделяя, приставшую к запёкшейся крови ткань. Я боялась сделать ему больно неосторожно потянув, но Марэк ни разу не дернулся, спокойно наблюдая за моими манипуляциями.

Янтарные глаза, казалось, ловили каждое движение, подмечая и некстати вспыхнувший румянец, и подрагивающие пальцы. Этот мужчина выводил из равновесия одним своим видом, ничего не предпринимая. Заставлял чувствовать себя мышкой перед голодным котом и сомневаться в собственной адекватности. Никто и никогда не производил на меня настолько мощного впечатления. Так что я даже испугалась. Уже не его, а саму себя.

Но стоило увидеть раны, накрывший меня жар поутих, сметённый недоумением. Растеряно рассматривала неприятные, но не такие уж жуткие рубцы, каким-то образом образовавшиеся всего лишь за ночь. Я, конечно, не эксперт, но разве для этого не нужно больше времени? Намного, намного больше! Центральная рана выглядела хуже всех, но и её края уже схватились. Как такое возможно? Провела пальцами по образовавшейся корочке, убеждаясь, что мне не мерещится.

— Я же говорил, на мне быстро заживает, — вкрадчиво раздалось сверху.

Вскинула голову, и, вопросы застряли на языке. Я утонула в потемневшем напряженном взгляде. Мужская рука накрыла мою, застывшую у края центральной раны. Сильные пальцы на удивление нежно сжали и погладили чувствительную кожу ладони. Я вздрогнула, застигнутая врасплох роем щекотных бабочек запорхавших в животе, приветствуя приятное ощущение. Лицо снова загорелось, а сердце задёргалось пойманной птичкой, порождая непонятные предчувствия.

— Дрожишь, как маленькая пташка в силках, — с сожалением произнёс Марэк, поразив схожестью образов, пришедших нам в головы, — Неужели я такой страшный?

Из пересохшего горла вырвался нервный смешок. Страшный? Ну это с какой стороны посмотреть. Пугающие странности определённо имеются.

Мужчина нахмурился и собрался что-то сказать, но в гостиную сунулся любопытный маленький носик, видимо уже умывшийся и расправившийся с кашей.

— Ой, больно, наверное, — протянула Таня, пристраиваясь рядом со мной на пухлую диванную подушку и широко распахнутыми глазами рассматривая слишком хорошо поджившие раны, — Я летом разбила коленку, столько крови было! И больно, просто жуть. Лена намазала зелёнкой и пластырем заклеила, и всё прошло, — доверительно сообщила она, — Может, тебе тоже зелёнкой помазать?

Я закашлялась, тщетно маскируя нервный смех. Сестрёнка одним заявлением разрядила напряженную обстановку. Марэк улыбнулся широко и по-доброму, снова удивляя меня терпеливым отношением к ребёнку.

— Обязательно. Как Лена скажет, так и будет, я ей полностью доверяю.

Смотрит на меня и в медовых глазах пляшут бесята. И руку так и не выпустил. Шершавая подушечка большого пальца неторопливо описывала круги на моей ладони, будто успокаивая, а на самом деле посылая разряды прямо к беспокойному сердцу.

Я не выдержала, высвободила руку под предлогом продолжения перевязки и приступила к делу. Присутствие Тани здорово помогало, так что закончила быстро с минимальным ощущением неловкости. Если бы ещё не этот насмешливый, всё понимающий взгляд…


Часть 4

Танюша заелозила и громко провозгласила, что надо «зажечь огонёчки», а потом нам предоставлялся выбор: мультики, снеговик или санки. Я глянула в, украшенное морозом, окно, за которым всё также мело, хотя, кажется, ветер с ночи немного поутих. Наверняка снега навалило столько, что и выйти-то сложно будет, какие прогулки? Да и стоит ли после ночного происшествия? Вряд ли, конечно, напавшие на Марэка бродят по округе, но всё равно на душе неспокойно.

Не успела и рта раскрыть, чтобы как-то объяснить Тане, почему сегодня останемся дома, Марэк заявил, что выступает за мультики. Этот взрослый, крупный мужчина неожиданно изобразил на лице обиженное выражение и сказал, что они не могут бросить его скучать в одиночестве. И выглядел при этом так мило и забавно, что я не смогла сдержать глупой улыбки. Он заметил, хитро прищурился и подмигнул мне, заставив губы растянуться практически до горящих ушей.

Сестрёнка пару минут подозрительно на него посматривала, а потом согласилась остаться, взяв честное — причестное слово слепить снеговика, как только ему станет лучше.

Вопрос был практически решён, ёлка зажжена, в камине вновь весело потрескивал огонь, наполняя комнату уютным теплом и свежим древесным ароматом, осталось только выбрать, что смотреть. Для Тани момент принципиальный, она вознамерилась выяснить, какая принцесса у нашего гостя самая любимая и почему. Нравятся ли ему истории о драконах или он предпочитает мишек Гамми? Но больше всего, и это сразу стало ясно, она хотела поделиться своими впечатлениями, и, Марэк позволял ей, не проявляя никакого недовольства. Даже, вопреки всему, казался довольным, слушая детское щебетание. Русая и каштановая головы склонились друг другу, на лицах улыбки. Такая простая, и в тоже время завораживающая картина, что у меня ком встал в горле.

В конце концов, выбор пал на мишек, и на экране запрыгали разноцветные Гамми, поглощая внимание Танюши, устроившейся в дальнем кресле.

Я помогла Марэку дойти до ванной и обратно, на этот раз устроив его на диване вместо пола, старательно игнорируя неуместных бабочек, бесившихся в животе. Для чудом пережившего ночь, он выглядел просто отлично. Бледное лицо лишь пару раз выдало признаки испытываемой боли. Я принесла обезболивающие таблетки, которые он проглотил без лишних слов, мягко взяв их губами прямо с моей руки, пока смеющиеся глаза удерживали мой растерянный взгляд. Уже который раз рядом с ним я краснела как глупая школьница и не знала, как себя вести. У него с этим проблем явно не возникало. Будь я потщеславнее, решила бы, что тоже понравилась ему с первого взгляда. Хотя эта мысль всё равно вертелась в голове, как ни пыталась от неё избавиться. Ему сейчас для простой вежливости сил хватать не должно, не то что для флирта. Да и с чего бы? После суматошного дня и бессонной ночи, осунувшаяся, не накрашенная, в домашней одежде, выглядела я наверняка не на миллион. Почему же кажется, что ему до этого нет дела? Может, мне просто слишком сильно хочется верить, что внешность не главное? Пусть обратное уже не раз доказано наглядно.

Вот так в полном внутреннем раздрае пролетело утро.

Кашей привередливого пациента накормить не удалось, а вот куриный бульон пришёлся ему по вкусу. Судя по хорошему аппетиту и игривой улыбке, которой он одарил меня вместе со словесной благодарностью, ему много лучше. Это одновременно радовало и напрягало, стоило вспомнить слишком хорошо затянувшиеся раны. Я так и не решила, что думать на их счет. Ну не сошла же я с ума?

После обеда Таня решила переключиться на другое занятие и очень вовремя вспомнила про старую настольную игру, в которую мы играли с родителями. Цветные карточки с цифрами и заданиями, вроде «спеть песню», «показать танец маленьких утят» или «трижды прокукарекать», заняли нас до самого вечера. Марэк снова удивил меня, согласившись играть и даже проявляя энтузиазм в выполнении заданий, по мере возможностей. Не жаловался, не ругался, а будто радовался, проведённому вместе времени.

В какой-то момент я отбросила беспокойство и тревожные мысли, всей душой наслаждаясь тёплой, весёлой атмосферой игры, неподдельной радостью сестрёнки и ласковым вниманием случайного гостя, так легко и быстро вписавшегося в нашу маленькую семью. Ловила его взгляды и улыбки, в равной мере достававшиеся и мне и Тане и чувствовала, будто знаю его очень давно.

Часам к восьми туман в голове стал настолько плотным, что игнорировать его не осталось сил. Всё-таки бессонная ночь давала о себе знать, я начала клевать носом.

- Кому-то пора ложиться спать, — прошелестел тихий голос над самым ухом.

Я распахнула осоловевшие глаза и поймала мягкий взгляд медовых глаз. Кажется, задремала. Завертела головой, Тани нигде не было.

— Я отправил её умываться.

Марэк слегка передвинулся на диване, устраиваясь удобнее.

— Могу я сегодня остаться здесь?

— Конечно, — удивилась я.

Не думал же он, что выгоню его на улицу в таком состоянии. У него и одежды-то подходящей нет.

— Спасибо, — улыбнулся он, — Знаю, что доставил тебе кучу проблем и тревог, но всё равно счастлив, что прошлой ночью оказался именно тут, — его ладонь накрыла мою, — Вы с Таней лучшее, что случилось со мной за очень долгое время.

Я поняла, что задержала дыхание и глубоко вдохнула, не зная, что ответить. У самой было похожее ощущение, но признаться в этом ему не могла.

Смущаясь, забрала руку, испытывая странное сожаление, расправила одеяло, прикрывая мужчину под его внимательным взглядом, прошлась по комнате, выключая гирлянды, принесла обезболивающих и воды, на случай, если Марэк ночью захочет пить.

— Отдыхай, — шепнула и неуверенно замерла.

На второй этаж ему сейчас не забраться, и оставлять здесь одного показалось как-то неправильно, пусть он больше и не похож на умирающего. Поэтому, подавила накатившую неловкость и предложила:

— Может, мне остаться здесь? Вдруг тебе ночью станет плохо или что-то понадобится.

— Тебе нужно как следует выспаться, а не сидеть около меня вторую ночь подряд, — он улыбнулся, — Не волнуйся, я чувствую себя намного лучше.

Поколебавшись, всё же решила не спорить. Тем более самой нестерпимо хотелось наконец-то нормально отдохнуть.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи. Если что, стучи по трубе, — я махнула на батареи, соединённые стояком с такими же в спальне на втором этаже.

— Договорились, — хмыкнул Марэк.

Удивительно, но Таню не пришлось уговаривать идти спать пораньше. Она без разговоров надела пижаму и свернулась послушным калачиком под одеялом, заявив, что сегодня был самый лучший день за весь год. Не будь я такой уставшей, задумалась бы, но мозг уже почти отрубился. Меня хватило ещё только на быстрое умывание, и, когда голова коснулась подушки, я сразу же отключилась.


Часть 5

***

Просыпаться не хотелось. Тёплый кокон из старого толстого пледа и мягкая постель дарили ощущение покоя и умиротворения. Зарыться поглубже и ни о чём не думать, такой была единственная мысль. Но насущные телесные потребности не давали снова погрузиться в уютную дрёму, а пробуждающееся сознание, уловившее интересные звуки с улицы, желало полюбопытствовать.

Я села, рассеяно потирая глаза. Повторившийся весёлый детский визг вперемешку со смехом повлёк меня к окну. Снегопад, наконец, прекратился, оставив после себя ослепительную белизну, лишившую всё вокруг собственного цвета. Пришлось поморгать, привыкая к однотонному пейзажу.

Там перед домом, утопая в пушистых сугробах, беззаботно носилась Танюша, нарезая круги вокруг смешного, кособокого снеговика в старой папиной меховой шапке и улыбающегося Марэка.

Выцветшая синяя куртка, позаимствованная из шкафа в прихожей, туго натянулась на широких плечах, короткие рукава только подчёркивали рельефные руки, ветер трепал непослушные каштановые волосы, мужчина выглядел бодрым и довольным.

Я замерла, впитывая открывшуюся картину и ощущая, как тепло стремительно расползается по грудной клетке. Один день. Мы знакомы всего один день. Вдруг Марэк поднял голову и посмотрел прямо на меня, будто почувствовал, что я наблюдаю. Открытое, по-мужски красивое лицо засветилось неприкрытой нежностью, заставляя моё сердце пуститься вскачь. Губы сами собой расползлись в ответной улыбке. Он прищурился и помахал, привлекая внимание маленького урагана «Татьяна». Сестрёнка обернулась и с заразительным энтузиазмом последовала его примеру, как мельница размахивая ручками. Я засмеялась, любуясь её баловством.

Внезапно малышка оступилась, я дёрнулась, но Марэк успел подхватить её, не дав упасть, и шутливо щёлкнул по носу, как я совсем недавно, вызвав новый взрыв весёлого смеха.

Мою грудь распирало изнутри яркое щемящее чувство, которому я пока была не в силах дать название.

Марэк снова поднял голову, знаками попыталась показать, что скоро спущусь, он кивнул и засмеялся, возвращая внимание Тане.

Отошла от окна и поймала своё отражение в зеркале. Всклокоченная, помятая, с засохшей слюнкой в уголке рта. Лицо тут же залилось краской. Я раздраженно стёрла следы сладкого сна и кое-как пригладила волосы, беззвучно ругая себя. А когда заправляла постель, поняла, что бодрость появилась не просто так, часы показывали без двадцати час, я беспечно проспала всё утро.

Наверное, стоило бы заволноваться. В доме чужой человек, мужчина, о котором я совсем ничего не знаю, кроме того, что его кто-то ранил, и он едва не умер у меня на руках. А раны подозрительно быстро стали затягиваться, так что сегодня он даже самостоятельно вышел на улицу и выглядел почти здоровым, дурачась в снегу с моей маленькой сестрёнкой.

Но почему-то тревога не приходила. Вместо этого меня накрыло радостным нетерпением, и появилось непреодолимое желание поскорее присоединиться к веселью. Только в дальнем уголке сознания раздражающе мигала красная лампочка, предостерегая от опасной беспечности.

Умылась и собралась за рекордно короткие сроки, вышла на улицу, жадно вдыхая свежий морозный воздух и щуря, заслезившиеся глаза, пока спускалась на прочищенную дорожку.

— Доброе утро, — хрипло поприветствовал Марэк, посылая толпу беспокойных мурашек по спине.

— Доброе. Хотя ведь уже день, — зачем-то ляпнула я и смутилась.

- Мама! — закричала Таня, врезаясь и обхватывая меня за ноги, — А мы снеговика слепили! Смотри, смотри!

Я смотрела. Смотрела и видела сказочный зимний пейзаж, заботливо расчищенный двор, обещанного забавного снеговика, счастливого ребёнка. И мужчину, каким-то образом всего за один день перевернувшего весь мой мир.

— Извини, пришлось немного покопаться в шкафу, чтобы найти одежду и обувь, — виновато сказал он, привлекая моё внимание к ногам, скрытым под отцовскими резиновыми сапогами, единственной парой слишком большого для него размера, чтобы носить на несколько пар носков на рыбалке.

— Таня мне помогла, — мягкая улыбка и обмен заговорщическими взглядами, — Не хотелось будить тебя после предыдущей бессонной ночи. И мы решили, что справимся сами и дадим тебе отдохнуть, — он смущённо кашлянул, — Я и на кухне без спроса похозяйничал. Надеюсь заслужить твоё прощение сытным подношением в виде мяса с овощами.

Я снова почувствовала себя в тёплом уютном коконе. А ведь уже начала забывать, каково это, когда кто-то думает о тебе, заботится. Марэк улыбался, и я не могла оторвать взгляд от морщинок, лучиками расходившихся из уголков его красивых янтарных глаз.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец отмерла, — Мне кажется, тебе и вставать ещё рано, а ты уже чистишь снег и готовишь.

Ой, получилось как-то осуждающе, даже немного покраснела, но я же и правда беспокоюсь.

— Не волнуйся, я знаю свои пределы, и не так уж напрягался, — тут у меня в животе смущающе заурчало, и он весело добавил, — Лучше пойдём в дом, оценишь мои кулинарные таланты.

И мы пошли. Но только после того, как слепили ещё одного снеговика, хм, снежную бабу, по настоянию Тани. Сестрёнка заявила, а мы, конечно, согласились, что никто не должен быть один, даже если он из снега.


Часть 6

***

Мясо получилось вкусным. Марэк подогрел его на сковороде и сам разложил по тарелкам, отлично ориентируясь на кухне. Он так и ходил с голым торсом, стянутым повязками, и сегодня на них даже не было пятен крови. Я периодически посматривала на его правый бок, но он постоянно отвлекал внимание какими-нибудь забавными шутками или разговорами с Танюшей. Они на удивление быстро поладили. Сестрёнка и вчера была очарована, а сегодня липла к нему, как к родному.

О чём говорить, если я сама уже к нему привязалась. И бесконечные мысленные пинки и напоминания о том, что ничего о нём не знаю, не могли это остановить.

После обеда мы остались на кухне. Мне нужно было приготовить праздничный ужин, Марэк с Танюшей вызвались помочь. Изначально я не планировала ничего особенного, одному взрослому и ребёнку много не надо, несколько салатиков впрок, да основное блюдо — картошка, запечённая с курицей и сыром. Но теперь нас трое, курица уже съедена, так что пришлось срочно менять планы.

Марэк предложил интересный рецепт салата, который любила делать на праздники его мать, почти все нужные ингредиенты оказались в наличии, главное, мясо было. Как я поняла, без него никуда. А пока мы готовили, рассказывал о своей семье, родителях, старшем и трёх младших братьях. О родной деревне, простой привольной жизни. Лицо его при этом будто подсвечивалось изнутри, выдавая глубокую привязанность и грусть от разлуки.

— В разгар зимы мы празднуем Идгрун. Все мужчины клана собираются вместе на большую охоту, юноши проходят посвящение в мужчины, женщины готовят, гадают на будущее. Праздник длится несколько дней, днём охота, вечером пир, танцы, развлечения…

Мы с Танюшей заворожено слушали, она с детской непринуждённостью, нетерпеливо подпрыгивая на стуле, я внимательно, добавляя деталей в загадочный образ Марэка.

— А я и не знала, что у нас ещё где-то с таким размахом праздники отмечают, — вставила, пока он переводил дыхание, — По старинке, с охотой и посвящениями. Ты несколько раз сказал «клан», у тебя большая семья? Двоюродные, троюродные и все общаются? Здорово, наверное.

Толпа родственников, которым на тебя не плевать, в моём представлении казалась невероятно привлекательной. Всеобщее веселье, вечерние посиделки. Марэк так заманчиво расписывал, что я не могла не позавидовать. Захотелось стать частью такой большой и дружной семьи.

Он переложил порезанное мясо в салатник и лукаво улыбнулся.

— Клан больше, чем семья. Хотя мы все в той или иной степени родственники, связи могут быть дальними и не очевидными. Вместе нас держат общие ценности и представления о жизни и долге, взаимопомощь и уважение традиций. И глава, конечно.

Я не удержалась и подколола:

— Звучит, будто на дворе Шотландия семнадцатого века: «За лэрда! За клан МакТавишей!», — вспомнила когда-то прочитанный роман, — Ты случайно не оттуда?

Марэк усмехнулся и ответил:

— Похоже, но не совсем.

Я проверила картофельный пирог в духовке, помешала мясную подливу, повернулась, сложила руки на груди и приподняла бровь.

— А откуда? И почему зимуешь далеко от дома, если так скучаешь?

Вроде он много говорил, рассказывал о себе, а всё как-то без конкретики. Никаких названий, опознавательных знаков. Я даже его родную страну до сих пор не узнала, и так и не выяснила, что он делает здесь. Не то чтобы я против, просто это всё слегка подозрительно. И красный огонёк так и мигает, заставляя пытаться прояснить ситуацию.

— Не по собственному желанию, — печаль стёрла улыбку с лица, и он усталым жестом потёр лоб, — Я бы и рад вернуться, но не могу, — вскинул голову и укутал меня ласковым взглядом, от которого я могла впасть в зависимость. — С другой стороны, стоит быть благодарным судьбе, я ведь мог и не встретить вас.

Страсть и нежность смешались в его голосе, лишая меня воздуха и опоры под ногами, наполняя новыми, доселе не испытанными, эмоциями и надеждами. Он сказал «вас» и потрепал по голове Танюшу, признавая её чудом, за которое стоит благодарить. А когда посмотрел на меня, голова опустела, остались только эти волшебные медовые глаза.

***

В гостиную мы перебрались уже под вечер. Включили гирлянду, по телевизору шёл новогодний концерт, наполняя комнату атмосферной музыкой. Я немного устала от готовки, но чувствовала себя замечательно. На самом деле, не помню, когда последний раз было так хорошо.

Таня, пританцовывая, носилась по, наполненной мерцающими тенями, комнате и весело подпевала знакомым песням. Энергия в ней так и искрилась.

Мы с Марэком сидели рядом на диване и улыбались, посматривая на неё. Он держал меня за руку, осторожно поглаживая чувствительную ладонь и легкими прикосновениями перебирая пальцы. Делал он это так естественно, будто мы уже много лет проводим вот так вечера. И эта мысль с каждой минутой казалась всё привлекательнее. Рядом с ним меня наполняло тепло и спокойствие, казалось, давно исчезнувшее из моей жизни. Не удивительно, что захотелось задержаться в этом состоянии подольше. И время будто услышало и замедлилось, позволяя в полной мере ощутить волшебство наступающей ночи.

Праздничный ужин накрывали на кухне в шесть рук. Я прибавила громкость телевизора, так что музыка из гостиной была прекрасно слышна, но нам и без неё было весело, Марэк снова рассказывал истории из жизни, о детских проделках братьев, забавных случаях на зимней ярмарке и вечерних семейных посиделках. На этот раз расспрашивал и меня, и я впервые с аварии спокойно, пусть и с налётом лёгкой грусти рассказывала о родителях, проведённых вместе новогодних праздниках, маминой заботе, отцовском добродушии. Вспомнила о катании на тройке белоснежных лошадей, впряженных в, стилизованные под старину, сани с бубенцами два года назад. Папа был выдумщик на такие необычные подарки. Однажды, когда я только окончила школу, возил нас с мамой на настоящий костюмированный новогодний бал в старое поместье за городом. И как только приглашения достал? У меня до сих пор осталось синее платье с белой опушкой, в котором я тогда была.

Потом Марэк отвлекал Таню, пока я прятала под ёлку совершенно забытые подарки, и мы затыкали уши от восторженных визгов, когда она их нашла.

В этом году мы впервые должны были праздновать вдвоём, я очень переживала и хотела, чтобы этот Новый год, не смотря ни на что, стал для Тани особенным, поэтому очень старалась. Больше всего ей понравилась толстенькая книга сказок с красочными иллюстрациями, как я и думала.

Самостоятельно малышка читала пока не очень хорошо, поэтому весь следующий час мы с Марэком поочерёдно читали вслух, соревнуясь в актёрском мастерстве и искусстве озвучивания. Моё писклявое прочтение фей имело ошеломительный успех, наголову разгромив слащавого прекрасного принца в исполнении Марэка. Но вскоре ему представилась возможность реабилитироваться.

Скрипучим, грубоватым тоном, вкрадчиво, так, что волоски на руках встали дыбом, он прочёл:

— «Дёрни за верёвочку, дверь сама и откроется.

— Положи куда-нибудь пирожок да горшочек масла, и иди приляг со мною, отдохни с дороги»

И смотрит лукаво, как настоящий хитрый волк, а у меня от этого взгляда пальчики на ногах поджимаются и дыхание перехватывает. Будто он не сказку читает, а со мной говорит, вгоняя в жар.

— «Красная Шапочка прилегла рядом и спрашивает:

— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие руки?

— Это, внучка, чтобы покрепче тебя обнимать.

— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие уши?

— Это, внучка, чтобы получше тебя слышать.

— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?

— Это, внучка, чтобы получше тебя видеть.

— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?

— А это, чтобы съесть тебя!»

Марэк громко клацнул зубами и мы со смехом подались назад, едва не свалившись на пол.

— Ладно, признаю, этого мне не перещеголять, — вытирая смешливые слёзы, сказала я, — Ты прирождённый страшный волк.

Он криво улыбнулся, всё также лукаво глядя на меня:

— Ну почему же сразу страшный? Может, я симпатичный и дружелюбный волк. И в отличие от сказочного с Красной шапочкой хочу по-настоящему подружиться.

Вроде и пошутил, а у меня почему-то опять дыхание перехватило, и щёкизагорелись, будто его Красная шапочка, это я, а слово «подружиться» внезапно приобрело глубинный смысл.

— Дальше, дальше! — поторопила Таня, заставляя нас оторваться друг от друга, и, возвращая в сказочную реальность.

Марэк продолжил чтение, а я из-под ресниц наблюдала за движением полных ярких губ, смущаясь возникающих внутри порывов.

Переливалась разноцветными всполохами нарядная ёлка, за каминной решёткой уютно потрескивал оранжево-жёлтый огонь, распространяя вокруг согревающий жар. Сегодня, сейчас, всё казалось возможным. И я пожелала, чтобы он мог остаться с нами. Чтобы сам захотел этого, решил стать настоящей семьёй. Чтобы мы теперь всегда могли быть вместе во все праздники и в будние дни тоже. Чтобы…

Он поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза, будто читая мысли, и улыбнулся…


Часть 7

***

Таня уснула в кресле, уставшая, но довольная и счастливая, убаюканная сказками, всего за полчаса до полуночи. Марэк легко подхватил её на руки и отнёс в спальню, безошибочно определил нужный маршрут, без усилий взлетел по лестнице, совершенно позабыв про своё ранение. До этого момента и я о нём думать забыла за всеми делами и эмоциями, а тут вдруг опомнилась. Но к собственному удивлению особо не заволновалась.

Пока раздевала и укладывала Таню, поняла кое-что интересное. Мне плевать на странности. Вот совсем.

Два последних дня были самыми необыкновенными в моей жизни. И самыми лучшими за…даже не знаю, может тоже за всю жизнь. Не помню, когда в последний раз испытывала столько всего сразу. Страх, растерянность, надежду, любопытство, смущение, расположение, нежность, слабость, привязанность, желание. И всё из-за него.

За потрясающе короткое время этот мужчина прошёл по тернистой тропинке, с лёгкостью преодолевая оборонительные укрепления, и отвоевал себе место в моём сердце.

И теперь я просто хотела, чтобы он был рядом. А со всем остальным мы разберёмся. Как-нибудь. Вместе. Лишь бы я не ошиблась в его намерениях.

Спустившись вниз, достала из холодильника единственную бутылку шампанского, которую собиралась распивать одна, растянув на все выходные, и разлила по фужерам. Игристое, шипя, весело запузырилось.

— Собираешься проводить старый год с почётом? — улыбаясь, спросил, появившийся на пороге кухни Марэк.

— А как же иначе? — ответила, вручая ему бокал, — Традиции нужно уважать.

Мы обменялись улыбками, стоя почти вплотную друг к другу. Мне приходилось сильно задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Ощущалось идеально. Как и жар его большого тела, щедро делившегося теплом. Я чувствовала, как оно копится в груди и поднимается выше, заставляя загореться щёки.

Музыка в гостиной смолкла, отзвучали слова президентского обращения и, куранты звонко начали отсчёт времени до Нового года.

— Надо загадать желание, — хрипло выдохнула, не отрываясь глядя на Марэка.

Он качнулся вперед, забирая мой бокал и отставляя оба на стол. Придвинулся ещё ближе и заключил лицо в ладони, лаская полыхающие щёки большими пальцами.

— Моё уже исполнилось, — шепнул у самых губ и, наше дыхание смешалось, когда он накрыл их поцелуем.

Таким сладким, тягучим, кружащим голову. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, мозг отключился, я потерялась в ощущениях, утратила чувство реальности в его объятиях, будто попала в никуда. И не сразу пришла в себя, когда он, наконец, отстранился, тяжело дыша.

Прижался лбом к моему лбу, вглядываясь в глаза, словно ища там что-то или после времени спрашивая разрешения. Тогда я сама потянулась к нему, обняла руками за шею, привстала на цепочки и поцеловала желанные губы, осмелев настолько, что мягко прихватила нижнюю зубами.

В его груди зародился низкий рокот, пославший дрожь вдоль позвоночника, невообразимым образом подстегнувший меня прижаться крепче. Сильная рука опустилась на талию, помогая мне в этом, вжимая в горячее твёрдое тело. Вторая поглаживала затылок, пока его рот продолжал творить свою магию.

Мы целовались как безумные, прерываясь лишь чтобы вдохнуть немного воздуха. Я гладила его обнажённые плечи, шею, зарывалась руками в мягкие волосы. Он крепко, но бережно прижимал меня к себе, удерживая от падения, потому что ноги отказывались держать, превратившись в желе.

Через какое-то время, когда мы, наконец, смогли оторваться друг от друга и вернулись в гостиную, где он уютно устроил меня в своих объятиях на диване, Марэк сказал:

— Слышал, вы верите, как встретишь год, так и проведёшь, — он переплёл наши пальцы, — Надеюсь, это действительно так.


Часть 8

***

Из сладких грёз меня вырвал жуткий грохот, второй раз за последние дни потрясший входную дверь. Я резко села на диване, заботливо накинутое одеяло соскользнуло с плеч. Было рано, на улице ещё не рассвело. Марэка рядом не было. Ночью мы долго разговаривали обо всём и ни о чём, целовались, просто сидели, обнявшись, наслаждаясь ощущением родного тепла. Уснула я как-то незаметно для самой себя и сейчас не могла сообразить, где может быть Марэк.

Грохот повторился, кажется ещё сильнее. Я выбежала в прихожую.

— Лена!

Марэк хлопнул дверью ванной, в пару шагов оказываясь рядом, обдавая меня брызгами с мокрых волос и свежим запахом мыла. Руки сомкнулись вокруг как раз вовремя, чтобы прикрыть от разлетающихся щепок. Массивная входная дверь с громовым треском рухнула внутрь, впуская в дом стылый зимний воздух и огромные мохнатые фигуры, смазанными движениями, заполнившие пространство вокруг.

Расширившимися от ужаса глазами, я таращилась на трёх, наверное, волков, выглядывая из-за крепкого мужского плеча. Только уж больно они были большими для обычных зверей. Почувствовала, что меня колотит, только когда Марэк сжал трясущиеся руки, наклонился, заглядывая в глаза, и мягко произнёс:

— Милая, всё хорошо. Не бойся.

Он бросил сторону хищников раздражённый взгляд и снова сосредоточился на мне, пытаясь успокоить. А те просто стояли за его спиной, странно, будто недовольно пофыркивая. Я совершенно растерялась, не понимая, что происходит. И тут на лестнице появилась Таня.

Заметив маленькую напуганную фигурку, замершую на верхних ступенях, я, не раздумывая, рванулась к ней. Марэк не удерживал, пошёл следом.

Одна из громадных зверюг, преграждавшая мне путь, осторожно вдоль стеночки потрусила к выходу, всем своим видом показывая полнейшую безобидность, даже хвостом повиляла. Мельком взглянув на меня и Марэка, за ней последовала вторая. Мне некогда было обдумать такое необычное поведение, перескакивая через две ступеньки, я быстро оказалась рядом с ребёнком, сграбастав её в объятия. Таня намертво вцепилась в меня, обвив руками и ногами. Я осторожно обернулась, Марэк стоял на несколько ступеней ниже с озабоченно- виноватым видом. Внизу, у зияющего пустотой дверного проёма, спокойно сидел последний, оставшийся в доме, огромный буро-серый, словно с проседью, волк, с интересом наблюдая за нами.

Я попыталась собраться с мыслями и тут вдруг увидела раны на правом боку Марэка. Видимо он снял повязки, чтобы принять душ, а новые наложить не успел. Хотя, судя по виду, они были не очень-то и нужны. Небольшие бледные рубцы покрывала здоровая корочка, кое-где краснела молодая кожа. От ужаса двухдневной давности остались одни воспоминания.

Мужчина проследил за моим взглядом и рвано вдохнул.

— Я должен многое объяснить.

***

Это был худший вариант из всех возможных. Его нашли именно сейчас, когда он ещё не успел ничего объяснить истинной, не подготовил её, не просчитал реакцию. Ещё и прозевал появление стаи, не вовремя оставив Лену одну.

Какого хрена они выломали дверь? Не могли явиться как люди? Постучать? Внутри мужчины клокотал гнев, по большей части направленный на самого себя. Рядом с истинной он терял почву под ногами, совершая ошибки на каждом шагу именно тогда, когда должен был удвоить бдительность.

Марэк уже успел мысленно переговорить с альфой. Его начали искать, как только он не явился в сторожку, но снегопад хорошо скрыл следы, да и он далековато забрался. Нашли место, где его подстрелили, тела охотника уже не было, учуяли много крови, решили, что его забрали силой. А тут человеческое жильё…

«Никто не ожидал застать здесь «такую картину» — подколол брат.

Но тут же посерьёзнел, когда Марэк одёрнул его. Все братья, топтавшиеся сейчас снаружи, были ошарашены. Один из них нашёл истинную. Здесь. В чужом мире. Было над чем задуматься.

Лена с Таней испуганно жались друг к другу, распространяя вокруг сладковатый запах страха, мешавший ему взять себя в руки. Марэк бросил быстрый взгляд на Рокана, спокойно ждущего его решения и коротко кивнул.

«Покажи ей», — мысленно передал брату.

Поднялся на ступеньку выше и обнял истинную за плечи, облегченно выдохнув, когда она подалась к нему, принимая защиту. Он надеялся, что это не изменится.

Теперь слишком поздно для мягкого подхода, остаётся только прямой. Наглядно продемонстрировать что к чему, по возможности спокойно объяснить и надеяться на лучшее.

***

Я растерянно смотрела, как громадный волк спокойно потрусил в гостиную, в пасти притащил оттуда одеяло, пристроил его рядом и…начал меняться. Шерсть укорачивалась, морда искажалась, тело на глазах меняло форму, задние лапы вытянулись, волк встал, освободив передние конечности, уже похожие на человеческие руки. Через пару мгновений посреди прихожей стоял крупный голый мужчина суровой наружности. О звере напоминали только каштановые с проседью волосы, похожие на окрас шерсти. Он ловко подхватил одеяло, обернул его вокруг бёдер и ожидающе уставился на нас.

Я таращилась на незваного гостя во все глаза, не смея поверить в то, что увидела. Это же просто бред, такого не может быть. Звери в людей не превращаются! Так не бывает!

А потом в голове щёлкнуло. Марэк лежал на моём пороге совершенно голый, как этот волк сейчас. Его раны заживали слишком быстро. И те серебристые иглы…не просто серебристые, а серебряные. Яд для оборотней.

Я напряглась, крепче прижимая к себе Таню. Марэк рядом заметил моё состояние, наши взгляды встретились. Мой — испуганный, растерянный, непонимающий, и его — покаянный, опасливый, полный надежды.

— Я хотел рассказать, как только будешь готова. В подходящий момент, — шепнул он, лаская пальцами мою щёку, — Боялся напугать, оттолкнуть.

Внизу громыхнуло, я вздрогнула.

— Простите, — хрипло выдал седовласый оборотень, пристраивая выломанную дверь на место, — Подожду снаружи.

Он выскользнул на улицу, с той стороны стараясь прикрыть проём плотнее.

Таня оторвалась от меня и развернулась к Марэку. Он всё ещё обнимал нас, а я просто застыла, не зная, что делать.

— А ты тоже в собачку превращаешься? — любопытно протянула сестрёнка, кажется, совсем расслабившись.

Я нервно хмыкнула, не сдержавшись. Марэк глянул на неё, потом с беспокойством на меня и тихо ответил:

— Да, я такой же, как Рокан. Он мой кровный брат и альфа — вожак.

Ясные глаза искали мой взгляд, рука крепче прижала к себе, словно опасаясь, как бы я не ускользнула.

— Позволь мне объяснить. Пожалуйста.

Отчаянно просительные нотки в таком уже любимом голосе заставили немного прийти в себя. Сама же недавно думала «плевать на странности», а теперь что, в кусты?

Такого, правда, представить себе не могла, но разве это хуже, чем какие-нибудь преступные разборки? И вообще, я же ничего не знаю, надо выслушать, разобраться. Всё не так страшно. Наверное.

В следующий час, после того, как мы вернулись в гостиную, Марэк, не таясь, рассказывал о своей жизни. О мире, где родился и вырос, о войне, магах, перемещении, местных оборотнях. У меня голова шла кругом от фантастической информации. Не знаю, что изумляло сильнее, реальность магии, другие миры или то, что Марэку, оказывается, семьдесят восемь лет. Он крепко держал меня за руку, в волнении, то сжимая, то чуть расслабляя пальцы.

Я постепенно успокоилась, пришла в себя и начала осмысливать, открывшуюся сегодня, новую действительность.

Похоже, она не так уж плоха. Особенно, когда смотришь в лицо мужчине, с которым хочешь провести всю оставшуюся жизнь, и, он предлагает тебе это и даже больше.

— Скажи что-нибудь, — попросил Марэк, отчаянно вцепившись в мои руки.

Танюша, за время разговора успевшая перебраться с моих колен в кресло, сидела тихо, как мышка, кажется, тоже сознавая важность момента. Не знаю, сколько из сказанного она действительно понимала, а что пропускала мимо ушей, но страха в ней не было.

Я медленно высвободила руки, уловив секундное сопротивление Марэка. В любимых глазах плескалась дикая смесь паники, отчаяния, надежды и чего-то ещё, неуловимого, только зарождающегося. Подвинулась к нему, глубоко вздохнула, улыбнулась и заключила застывшее лицо в ладони.

- Ты — лучшее, что случилось с нами за очень долгое время.


Часть 9

***

Осталось ещё много недосказанного и нерешенного, но это не мешало мне чувствовать себя по-настоящему счастливой.

Когда Марэк понял, что я приняла его таким, как есть, он выдохнул и немного расслабился. Хотя и продолжал трястись над каждым следующим шагом.

Для начала я решила, что не хорошо держать будущих родственников на морозе и нужно пригласить их к завтраку. Но, когда мы вышли, на улице оказалось гораздо больше народа, чем ожидалось. Рокан послал одного из своих предупредить стаю, и, теперь у дома, помимо старых знакомых, стояли два громоздких чёрных внедорожника, полных любопытных, не менее больших мужчин, похожих на отряд спецназа на гражданке. Хорошо хоть одетых.

Они высыпали наружу, заинтересованно рассматривая меня, чем вызвали недовольное ворчание Марэка, немедленно притянувшего меня в объятия. Это неведомым образом разрядило обстановку, на нас посыпались дружеские подколки и поздравления, так что я даже не успела испугаться такого количества суровых мужчин, как они превратились в компанию весёлых и безобидных братьев.

В доме сразу стало тесно. Даже стол на пятнадцать человек вдруг оказался слишком мал, пришлось потесниться. Пока я готовила завтрак, прикидывая, сколько еды нужно на двадцать здоровых мужчин, одну женщину и ребёнка, ребята починили дверь, поразив меня предусмотрительностью. Инструменты привезли с собой и просьбы не ждали, просто сделали, вернув в дом тепло. Рокан ещё и покаянно извинился за причинённый ущерб, нахмурившись совсем как Марэк, когда я нервно рассмеялась в ответ.

Таня сразу оказалась в центре внимания и пользовалась этим, как могла. Ничуть не пугаясь, строила, не привыкших к детской непосредственности, здоровяков. Приставала с вопросами о «собачках», превращениях и их родном мире. Многие ответы и мне было интересно послушать. С удовольствием пересказывала историю появления в доме Марэка, так, как она её видела. Не обошлось без смущающих комментариев, но никто не позволил себе лишнего. Я ощущала себя в окружении большой дружной семьи и, это было потрясающе.

Марэк не отходил ни на шаг, всё ещё беспокоясь. Помогал готовить, накрывать на стол. По этому поводу высказываний не последовало, кажется, среди оборотней помощь в исконно «женских» хозяйственных делах не была чем-то из ряда вон выходящим.

За столом пришлось сесть к нему на колени, чтобы все могли поместиться. Не смотря на проведённую в его объятиях ночь, было неловко и, щёки горели огнём. Но я быстро привыкла и расслабилась, наслаждаясь благожелательной атмосферой, наполненной зарождающимся оптимизмом, природу которого Марэк неопределённо пояснил «надеждой на собственное счастье».

Мы просидели до позднего вечера. Компания мужчин вокруг несколько раз менялась. Увидеть истинную брата хотела вся стая, так что в именах и лицах я окончательно запуталась. Марэк смущенно просил прощения за устроенную круговерть и обещал, что долго это не продлится. А я просто наслаждалась жизнью, совсем потеряв страх и расставшись со скепсисом. Подумаешь, толпа оборотней. Чего в жизни не бывает?

К ужину оказалось, что недельный запас продуктов для женщины и ребёнка равен едва ли дневному рациону нескольких членов стаи. Но голодными остаться нам не грозило, мужчины обо всём позаботились. Вскоре на кострах перед домом зашкворчали аппетитные тушки охотничьих трофеев, внедорожники привезли полные багажники хлеба, овощей и других продуктов.

Я хотела помочь, но меня мягко отстранили от готовки, оставив праздно наслаждаться весёлым зимним вечером. Непривычная забота согрела сердце и обрадовала разум. Нас с Танюшей приняли, как родных. Невероятно приятно было снова чувствовать себя частью семьи, пусть немного странной и пока не до конца понятной, но такой большой и сплоченной.

После недавнего снегопада воздух снаружи был чистым и прозрачным, как стёклышко, морозец кусал за щёки, свежий снег задорно хрустел под ногами, создавая сказочно-уютную атмосферу нашему случайному празднику. Давно тут не было так многолюдно.

Танюша, пользуясь всеобщим вниманием и расположением, с энтузиазмом практиковалась в метании снежков. Мои порывы остановить безобразие, оборотней только насмешили. Казалось, детские забавы были им в радость. Так что я махнула рукой, оставив Таню наслаждаться внезапной популярностью.

Мужчины жарили мясо, смеялись, разговаривали, пили что-то из привезённой бочки, доброжелательно посматривая на нас с Марэком.

Мы стояли у одного из костров, распространявших тепло и аппетитные ароматы. В кольце надёжных рук я уже чувствовала себя привычно и комфортно. За весь день он отошел от меня лишь однажды, чтобы переодеться.

Впервые увидев Марэка в джинсах по размеру, черном свитере под горло и пальто, я оробела, поразившись его привлекательности. Он и обнажённым, в коротких штанах и тесной куртке был невероятен, но сейчас впечатление умножилось на десять. Одежда создала облик неприступного сердцееда, коих в повседневной жизни я старательно избегала. Все страхи и комплексы сразу полезли наружу. Размечталась. Ну кто я такая? Зачем ему нужна? Но стоило ему обнять и заглянуть в глаза, как паника отступила. Я поняла, увидела — нужна. Именно я, и не меньше, чем он теперь нужен мне.

Этот мужчина зажёг внутри огонёк, всё ярче разгорающийся с каждой, проведённой вместе минутой. Своей нежностью, заботой, сквозившей в каждом жесте, околдовывал, привязывал к себе всё сильнее.

— О чём задумалась? — ласковый шёпот потревожил прядь волос возле уха, мягкие губы прошлись вдоль раковины, посылая дрожь по всему телу.

— О том, как быстро всё изменилось, — я вытянула руки, грея их над костром, — Пару дней назад жила в обычном мире, без семьи и врагов, а теперь…

Марэк нежно поцеловал меня в висок.

— Боишься? — тихо спросил он, — Знаю, переварить такое нелегко. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты не пожалела о нашей встрече, — руки на талии напряглись, — Обещаю, что позабочусь о вашей с Танюшей безопасности, ты не будешь рисковать, оставаясь рядом. Все в стае понимают, как вы важны. Мы найдём безопасное место, где сможем начать всё заново, наконец-то обжиться в этом мире. А если нет, Покровский не откажется принять меня к себе, вы в любом случае будете…

Я развернулась в его руках, останавливая слова ладонью, и строго посмотрела в лицо.

— Я не собираюсь лишать тебя семьи. Даже не думай ради меня отказываться от братьев, — рука скользнула по щеке, лаская, — Главное, мы теперь есть друг у друга. А остальное как-нибудь решим. Давай сегодня просто наслаждаться моментом.

Марэк глубоко вдохнул, улыбнулся и прислонился лбом к моему лбу.

— Как же я без тебя жил?

Я улыбнулась в ответ, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке.

— Плохо. Но теперь будет лучше. Намного, намного лучше.

— Обещаешь?

Наши губы встретились, смешивая дыхание, и, я открылась навстречу будущему, ждущему нас впереди. Было немного страшно, мир оказался больше и интереснее, чем я себе представляла, а уж опасностей в нём и без того хватало, но я уверена, пока Марэк рядом, мы со всем стравимся. Вместе.

— Обещаю.

Конец.